Великолепный джентльмен читать онлайн - Алисса Джонсон

Великолепный джентльмен

Алисса Джонсон

Виконт Максимилиан Дейн, порвав со светскими условностями, с наслаждением окунулся в вольную жизнь полусвета и поклялся, что больше ничто и никто на земле не заставит его вернуться к унылой респектабельности.

Но однажды с веселым повесой произошло чудо – и имя этому чуду Анна Райз.

Прелестная юная дочь легендарной куртизанки, разорившей множество любовников, окруженная вызывающей роскошью, испытывала отвращение, глядя на мать и ее подруг, и мечтала лишь о чистой любви настоящего джентльмена, который однажды, невзирая на ее происхождение, предложит ей руку и сердце. Однако способен ли легкомысленный Дейн, влюбившийся в Анну с первого взгляда, стать тем, кто подарит девушке супружеское счастье?..

Алисса Джонсон

Великолепный джентльмен

© Alissa Johnson, 2012

© Перевод. В.М. Феоклистова, 2015

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

* * *

Брайану и Хиллери Джонсон с любовью

Глава 1

После большого количества выпивки жизнь становилась ярче и насыщеннее.

Первый бокал мог даться с трудом, но Максимилиан Дейн знал, что ничто так хорошо не сопровождает вечер, проводимый с женщинами полусвета, как несколько бокалов превосходного вина за ужином, затем стакан-другой дорогого портвейна в бильярдной, потом щедрое возлияние великолепного бренди… Максимилиан припомнил янтарный оттенок напитка и его изысканный вкус. Он также вспомнил, что, перед тем как наполнить бокал, отпил прямо из горлышка.

Теперь он понимал, что это было ошибкой.

Потому что в какой-то момент после того последнего глотка он вышел из библиотеки в поисках… чего-то… но, вместо того чтобы вернуться обратно в зал, где скорее всего нашел бы это что-то, Макс оказался здесь – в тихой незнакомой комнате, освещаемой потрескивающимися свечами. Он присел на деревянный стул перед таким же деревянным столом, но вдруг оказался почти на полу.

«Что это, черт возьми, за мебель?»

– Лорд Хаззард подрезал ножки стула специально для меня, еще когда мне было шесть, – раздался женский голос.

Ему понравился звук этого голоса, низковатый для женщины, но теплый и терпкий, как прекрасный напиток в библиотеке.

Макс оторвал взгляд от стола и с трудом сфокусировал его на сидящей напротив него леди. Его визави была в ночном кружевном одеянии белого цвета, контрастирующем с темными косами, которые, ниспадая на плечи, заканчивались ниже хорошо сформированной груди.

– Вам больше шести лет.

– Разумеется. Вы очень проницательны.

– А вы, похоже, очень язвительны. Однако кто вы? – Неловким движением он вскинул руку вверх. – Нет, подождите. Я вспомню сам. Я никогда не забываю даму.

Наклонившись, он вгляделся в светло-серые глаза леди, в ее изящные черты, отмечая и напряженную позу, и деланно равнодушное выражение лица.

– Вы… мисс Анна Райз, Ледяная Дева Андовер-Хауса.

После небольшой паузы она произнесла:

– А вы Максимилиан Дейн, Разочарование Макмаллин-Холла…

– Уже нет, – прервал ее Максимилиан и указал пальцем на потолок. – В половине восьмого утра или где-то около того я стал виконтом Дейном… Разочарованием Макмаллин-Холла.

– О… – Когда до нее дошел смысл произнесенного, тон несколько смягчился. – Мне очень жаль.

– Это к делу не относится, – заверил он ее, неловко взмахнув рукой. – Кстати, коль уж речь зашла о деле… Где я, милая?

– В Андовер-Хаусе.

– Это я знаю. Приятный вечер. Где именно в Андовер-Хаусе?

– В детской.

– Понятно. Это, безусловно, объясняет миниатюрные размеры мебели. – Он слегка подвинулся и, бросив взгляд на лодыжку, зацепившуюся за ножку стола, недовольно поморщился. – Но мне кажется, вы уже выросли из детских штанишек, не так ли?

– Это была ближайшая комната, милорд…

– Не надо, – резко перебил он ее. – Не называйте меня так. У меня есть еще несколько часов.

– Несколько часов?

– До того момента, когда свет узнает, что я стал лордом Дейном, – он с отвращением поджал губы, – до того как я стану чертовым виконтом.

– Хорошо, мистер Дейн. Если вам будет угодно…

Нечто в тоне, которым она произнесла его имя, зажгло искорку памяти.

– Миссис Каррик, – неожиданно произнес он и попытался щелкнуть пальцами, что, впрочем, ему не удалось. – Вот почему я поднялся наверх.

Умеренно привлекательная и исключительно любезная вдова Каррик пригласила его в свою гостевую спальню. Он задержался в библиотеке, выпивая, чтобы еще больше затуманилось перед глазами лицо его брата, и тогда… В голове немного прояснилось… Он бросил на мисс Райз шутливый взгляд.

– Слегка заблудился, не так ли?

– Если вы искали миссис Каррик, то да. Она этажом ниже.

– Я одолел еще один пролет? Странно, не подумал бы, что способен на это. – Ноги у него были словно ватные. – Ха! А каким образом я оказался в вашей компании?

– Я была в холле. Вы качнулись, споткнулись и приземлились у моих ног.

Он в задумчивости закрыл глаза, стараясь остановить внезапно поплывшую комнату, потом осторожно приоткрыл и скользнул взглядом по лицу мисс Райз. Он вспомнил теперь, как улыбнулся приятной леди и тут же потерял равновесие, а она помогла ему подняться. От нее исходил приятный цветочный и чуть сладковатый аромат.

– Так оно и было. Обо что я, черт возьми, споткнулся?

– Не могу сказать, – ответила мисс и элегантно поднялась со стула.

Макс потянулся вперед и взял ее за запястье, стараясь не свалиться со стула.

– Куда вы собрались?

– Попросить помощи.

Она попыталась выдернуть руку, но он мягко удержал ее. Ему понравилось ощущение тепла ее кожи, проникающее через хлопок и согревающее ладонь.

– Не стоит. Я не хочу помощи. Мне она не нужна.

Как только девушка позвонит, она уйдет. Этого он хотел меньше всего. Зал внизу был полон дам, подобных вдове Каррик: земных женщин, облаченных в шелка, украшенных рубинами и дарующих обещания греховных ночей. Но это стоявшее перед ним чопорное маленькое создание по-настоящему заинтриговало.

– Вы даруете обещание другого рода.

– Простите, не поняла.

Боясь вновь потерять равновесие, он осторожно покачал головой:

– Не важно. Не зовите слуг.

– Но вы не можете оставаться здесь, в детской, милорд, и…

– Мистер Дейн, – напомнил он ей. – А почему бы нет? В доме есть дети?

Конечно же детей не было. Никто, даже самые развращенные из знакомых миссис Рейберн, не рискнул бы привести ребенка на прием в дом этой женщины.

– Нет, но…

– Тогда мы останемся. Сядьте. – Он снова потянул ее за руку, но не решился усадить подле себя. Его нынешний уровень координации был, мягко говоря, непредсказуем, а он совсем не собирался нанести леди травму. – Поговорите со мной.

– Не могу. Это неприлично.

В ответ он слегка фыркнул. В светском обществе слова «прилично» и «Андовер-Хаус» были взаимоисключающими.

– Разве нас с вами волнуют приличия?

– Меня волнуют, – ответила она, и он с умилением заметил, как ее и без того напряженная спина выпрямилась еще больше. – Мою мать приличия, несомненно, волнуют.

– Тогда ей стоило бы проявить больше здравого смысла и заставить вас покинуть этот дом.

Если он правильно помнил, ходили слухи, что миссис Рейберн не один раз пыталась выдать дочь замуж, но мисс Райз была вполне удовлетворена своим положением. Эта довольно избалованная

молодая леди, ведущая почти затворнический образ жизни, превратилась в тяжкое бремя для матери, потакавшей всем ее прихотям.

Что ж, для разнообразия малышка может проявить снисходительность к кому-то еще.

– Я хочу, чтобы вы остались, – сообщил он ей. – Теперь, когда я стал виконтом, уверен, вы должны поступать как я говорю. Сядьте. Говорите.

Ее губы насмешливо изогнулись:

– Нет.

На сей раз, когда мисс Райз снова попыталась выдернуть запястье, ему пришлось отпустить ее руку, в противном случае он рисковал оказаться на полу.

Он искоса посмотрел на ее тонкие и гибкие руки.

– Вы сильнее, чем выглядите.

Ответом на этот сомнительный комплимент был лишь холодно-вежливый взгляд.

– Я бы сказала, что в вашем нынешнем состоянии вам и с котенком не совладать, вот почему мне необходимо позвонить…

– Это оскорбительно. – Вполне вероятно, соответствует истине, но тем не менее оскорбительно. – Если только вы не имеете в виду огромных экзотических кошек. Тигриц или им подобных. У них, наверное, и котята такие же огромные.

– Детеныши, мистер Дейн. Но я не их имела в виду.

– В таком случае я оскорблен. – Он изобразил, что сползает со стула, но, не получив в ответ улыбки, попытался пойти по другому пути. – Прежде чем отпустить другое колкое замечание, попробуйте принять во внимание печальный характер событий, которые привели к моему ослабленному состоянию.

– Простите, я не понимаю.

Он подумал, что, вероятно, выражает мысли не так ясно, как ему представляется.

– Наша семья понесла утрату, если вы помните.

Непростительно было упоминать о кончине брата в такой небрежной манере, и Максимилиан, вероятно, испытал бы из-за этого легкое чувство вины, если бы не был сейчас так зол на него. К тому же виконт был ужасно пьян. И ему приятно было увидеть, что выражение лица мисс Райз вновь смягчилось.

Но смягчившаяся или нет, мисс Райз, по-видимому, была непреклонна в своем решении уйти.

– Прошу вас, поймите меня, мистер Дейн, я вам очень сочувствую, вы потеряли отца, однако…

Совершенно озадаченный, он выпрямился на стуле.

– Моего отца?

– Джентльмена, от которого вы унаследовали титул виконта.

– О нет. Это мой старший брат Реджиналд. Мой отец покинул этот бренный мир много лет назад. – Он немного подумал. – Возможно, только два года. Странно, кажется, что это случилось гораздо раньше. Но оказывается, не так уж давно.

– Я приношу свои искренние соболезнования по поводу кончины вашего брата, – терпеливо произнесла мисс Райз. – Однако я не могу более находиться здесь в вашей компании. Возможно, я и не принадлежу к светскому обществу, но я незамужняя молодая леди, а будучи джентльменом, вы…

– Боже правый, дитя, с чего вы взяли, что я джентльмен?

– Что ж, – уступила она, – будучи виконтом, вы должны по меньшей мере делать вид, что придерживаетесь правил, регулирующих поведение джентльмена, и соответственно вы должны уважать мое желание не подвергаться риску быть увиденной…

– О, ради бога, – простонал он, – тогда уходите.

В настоящий момент ему меньше всего хотелось выслушивать наставления по этикету. В течение первых двадцати трех лет своей жизни он только и делал, что следовал наставлениям других. Это был кошмарный опыт. В течение двух последующих лет он обнаружил, что гораздо лучше прослыть «разочарованием», чем оставаться пешкой в чьих-то руках. И тем более постоянно оглядываться на чужое мнение о собственных поступках.

Мисс Райз бросила взгляд на звонок, потом посмотрела на собеседника.

– Вы позволите мне позвонить?

– Нет.

Если он не может провести время с хорошенькой мисс Райз, то побудет в одиночестве, а потом самостоятельно спустится в зал.

– Как вам будет угодно, – пробормотала она и, повернувшись, направилась к двери с той холодной грацией, которой оправдывалось прозвище Ледяной Девы.

– Словно скользит по льду, – пробормотал он. – Чертовски естественно.

Не подав и виду, что услышала это замечание, мисс Райз подошла к двери и, взявшись за дверную ручку, посмотрела на него умоляющим взглядом.

– Прошу, позвольте мне вызвать слугу, чтобы он помог вам.

– Нет.

– Но я…

– Нет.

Мисс Райз слегка нахмурилась.

– Вы же не хотите…

– Не привыкли слышать слово «нет», не так ли?

Она поджала губы.

– Мне следовало оставить вас в холле.

– Сожаления подобны любовницам, – сообщил он ей.

– Я… – Мисс Райз отпустила дверную ручку. – Что?

– Порядочные мужчины их не имеют.

Она бросила на него недоумевающий взгляд, затем легко рассмеялась, и у него по коже пробежали приятные мурашки.

– Это самые нелепые слова, которые я когда-либо слышала.

– Я пьян, – заметил он и пожал плечами. – Я более умнее, когда… более умнее? Или более умный? Как бы там ни было, не важно. Я умен, когда трезв.

– И менее склонен заявлять об этом, смею надеяться. – Обреченно вздохнув, она вновь потянулась к двери, но лишь для того, чтобы запереть и опустить ключ в карман платья.

– Вы грациозны, как королева, – тихо произнес он, когда мисс Райз, прошествовав через комнату, вновь оказалась перед ним. – Что вы сейчас сделали?

– Заперла дверь.

– Это я понял. – Он был пьян, но не слеп. – Зачем?

– Чтобы еще один нетрезвый гость случайно не наткнулся на нас.

– Вы собираетесь остаться? – спросил Дейн, не веря в это.

Избегая его взгляда, она поправила складки на рукаве.

– Вы же не позволяете мне позвать кого-нибудь.

– И вы не хотите оставить меня здесь в полном одиночестве? Это… неожиданно. – Он наклонился ближе, чтобы внимательнее разглядеть ее лицо. – Разве вы не должны быть холодной и безразличной?

Она посмотрела на него слегка прищурившись.

– Разве вы не должны очаровывать?

Он усмехнулся в ответ, оценив язвительность замечания.

– Придется. Я мог бы и дьявола охмурить.

– Я не дьявол, мистер Дейн.

– Нет… Думаю, вы могли бы быть ангелом.

– Полагаю, слухи о вашем обаянии несколько преувеличены.

– Вы считаете, что я банален? – Он оперся локтем о стол и, положив подбородок на руку, стал разглядывать ее. – В вас есть что-то… загадочное. Думаю, это глаза. Но они вовсе не ангельские.

– Они просто трезвые.

– Равным образом сбивают с толку. Почему вы никогда не спускаетесь в зал с вашей матушкой? Она устраивает замечательные вечера. Думаю, это доставило бы вам удовольствие.

– Сомневаюсь.

– Вы получаете удовольствие, общаясь со мной, – заметил Дейн. Разумно, как ему казалось. – Зал полон джентльменов, таких, как я.

– Таких же пьяных?

– Да, – согласился он. – А также обаятельных и привлекательных.

Она посмотрела на него с нескрываемым любопытством.

– Это то, чем вы занимаетесь на подобных вечерах? Посвящаете жизнь тому, чтобы прослыть обаятельным и привлекательным?

– Я не посвящаю себя ничему, – заверил он, выпрямляясь. – Слишком много работы.

– Ну, конечно, общение с дамами полусвета – это тяжелая работа. Возлияния, женщины, скандалы. – Она слегка качнула головой. – Как по мне, так это слишком утомительно. А почему вы этим занимаетесь?

– Потому что могу, – ответил он, небрежно пожав плечом. – И потому что мне не следует этого делать.

Прежде чем ответить, она на секунду задумалась.

– Полагаю, титул виконта налагает на вас определенные обязанности. Наверное,

теперь вы поменяете свой образ жизни?

– Уже поменял, мисс. И вот оказался здесь. Должен сказать, что если не принимать во внимание детскую мебель, мне здесь в общем-то нравится. – Он улыбнулся, заметив, как на ее щеках расцвел слабый румянец. – А как получилось, что вы, зная мое прозвище, не в курсе, что мой брат носил титул виконта?

Если мисс Райз и удивилась такой резкой смене темы разговора, надо отдать ей должное, она даже глазом не моргнула.

– Когда проводишь много времени в затворничестве, то получаешь информацию кусочками и обрывками. Я узнала о вас и вашей репутации случайно.

– У вас, похоже, все получается случайно. Мгновение в бальном зале, взгляд из оперной ложи. Мне кажется, вы ни разу не провели в обществе мужчины больше тридцати секунд.

Недовольство на миг омрачило ее лицо, но тут же исчезло.

– Уж не собираетесь ли вы похвастаться друзьям, что стали единственным?

– Чтобы быть изгнанным из дома вашей матушки? – Он насмешливо хмыкнул. – Я оставлю это достижение при себе, хотя будет и нелегко. Вы для меня предмет размышлений и предположений.

– Неужели? – Она обдумывала его слова с совершенно непроницаемым выражением лица. – Думаю, у джентльменов найдутся более интересные темы для разговоров, чем обсуждение леди, о которой им ничего не известно.

– Смысл в загадке, – объяснил Дейн. – Что выйдет из избалованной, ведущей затворническую жизнь дочери знаменитой миссис Рейберн? Пойдет ли она по стопам матери и станет дамой полусвета, а может, выйдет замуж за состоятельного торговца, который осыплет ее драгоценностями и шелками?

– Возможно, я не столь избалованна, как думают, – мягко возразила она. – Возможно, я выйду замуж за бедняка и поселюсь в маленьком коттедже в деревне.

– И будете жить на свое приданое? – Он немного подумал. – У вас есть приданое?

– Об этом вам придется спросить мою матушку.

– Впрочем, это не важно, – решил он. – Кого вы можете встретить, подглядывая в залы и гостиные и прячась наверху в течение всего вечера? Этого достаточно лишь для того, чтобы мы мельком увидели ваши прекрасные черты.

– Я не прячусь, – ответила она, и в ее голосе прозвучала нотка обиды. – Я же встретилась с вами.

– Надеюсь, вы не рассчитываете на предложение.

Она поджала губы.

– Вы слишком недальновидны для этого. Ведь вы могли бы разом отдать долг вашему титулу и шокировать добропорядочное общество.

– А это великолепная мысль. – Наклонившись к ней, он изобразил на лице страдания от безнадежной любви. – Вы выйдете за меня, мисс Анна Райз?

– Нет, лорд Дейн. Не выйду.

Такой мгновенный отказ удивил его, и он выпрямился.

Среди его знакомых не нашлось бы ни одной незамужней леди, которая отказалась бы от предложения руки пусть и пьяного, но пэра.

– Вы только что отказались от шанса стать виконтессой.

– С радостью.

Он в задумчивости поджал губы, затем спросил:

– Потому что этот виконт я?

– Нет, потому что у меня нет желания становиться ни дамой полусвета, ни дамой высшего света. Как и выходить замуж. – Она мгновение помолчала в нерешительности, затем добавила: – Я хочу маленький дом где-нибудь в сельской местности.

– В самом деле?

Ему такое и в голову не приходило. Ни один человек, хотя бы мельком видевший мисс Райз в ее изысканных нарядах и с великолепными драгоценностями или слышавший, как миссис Рейберн с восторгом рассказывает о капризах дочери, даже на мгновение не смог бы поверить в искренность этого желания. Мисс Райз оказалась еще большей загадкой, чем представляли себе окружающие.

– Восхитительно. Чего еще вы хотите?

– Вы имеете в виду – от жизни? – Темная бровь мисс Райз изогнулась. – С какой стати я буду делиться с вами своими мечтами?

– Вы только что рассказали мне о желании поселиться в деревенском домике, – напомнил он ей. – Поверьте, я вовсе не собираюсь выведывать ваши секреты, но рассчитываю узнать чуть больше о ваших интересах. Считайте этот разговор обычным времяпрепровождением. Впрочем, возможно, вы предпочитаете сидеть в молчании?

– Не предпочитаю…

Мисс Райз отвела взгляд и надолго замолчала. Макс решил, что она не хочет общаться. Но ему было все равно. Ему нравилось смотреть на ее лицо – высокие скулы, нежный овал. Чертовски хотелось протянуть руку и нежно погладить бледную щеку и бархатную кожу шеи.

– Я хочу завести гончую, – неожиданно произнесла мисс Райз. Несмотря на винные пары, все еще туманившие его сознание, Максимилиан мгновенно уловил в ее голосе нотки неуверенности. Однако ему потребовалось время, чтобы пробиться сквозь этот туман и вспомнить, о чем они говорили.

– Собаку. Верно. Вы хотите собаку. Такую, как мопс вашей матери?

– Нет, не комнатную собачку. Именно гончую, – возбужденно подчеркнула она. – Я хочу сильную собаку, с которой могла бы гулять по лесу и которая бежала бы рядом во время моих прогулок верхом. Такую, которая не попадет в колодец или под колеса экипажа.

Он неожиданно вспомнил о ньюфаундленде, который был у него в детстве. Брут. Огромное слюнявое животное.

– Я обожал эту собаку.

– Простите?

Он покачал головой:

– Ничего. Разве ваша мать не может купить вам собаку?

– Городской особняк – неподходящее место для крупной собаки, – тихо ответила она и длинным изящным пальчиком начала рисовать замысловатые узоры на поверхности стола.

– Для некоторых, конечно, неподходящее. Но если завести этих… как их там… пятнистых гончих. Думаю, они с удовольствием будут бегать за вами и вашей матушкой по Гайд-парку.

Он не мог припомнить, чтобы хоть раз видел миссис Рейберн в парке, но в любом случае эта дама должна была хоть изредка выходить на свежий воздух.

– Я подожду когда у меня будет коттедж.

– Зачем? – Мисс Райз не ответила, и ему пришлось наклониться, чтобы поймать ее взгляд. – Ваша матушка не согласится купить вам собаку, не так ли?

– Это ее дом, – глухо произнесла она, продолжая водить пальцем по столу.

– Понятно, – осторожно сказал он и выпрямился. Что ж, возможно, миссис Рейберн и ее дочь не были столь близки, как старалась представить мадам. – Я думаю… Вы ведь совсем не такая, какой кажетесь, не так ли?

Она оторвала взгляд от стола.

– Простите, не поняла?

– Я говорю неразборчиво? – спросил он, сонно причмокивая.

– Вполне разборчиво, но вы зеваете, и это мешает разобрать слова.

– Ага. – Он ненадолго прикрыл глаза и почувствовал, как комната вокруг завертелась, но уже не так сильно, как раньше. – Господи, как же я устал.

– Я могу попросить кого-нибудь отвезти вас домой?

Немногие друзья, допущенные в его дом, относились к числу тех, кого приглашали на вечера миссис Рейберн. Он открыл глаза и попытался подмигнуть, но в сложившихся обстоятельствах подмигивание обернулось медленным морганием.

– Нет никого, чье общество могло бы мне доставить такое удовольствие, как ваше. Вы уверены, что не выйдете за меня замуж?

– Да.

– Жаль, – ответил он совершенно искренне.

Как только станет известно о его изменившемся положении, свобода, которой он наслаждался как далеко не самый завидный жених, исчезнет. Ни одну леди не привлекала возможность выйти замуж за безалаберного младшего брата совершенно здорового виконта. Но сам безалаберный виконт в качестве жениха… это

совсем другое дело. Он был обречен стать желанным трофеем незамужних дам из приличных семей, пока сам не выберет невесту. Как забавно будет разочаровать их всех, женившись тайком на прелестной, очаровательной и совершенно неподходящей ему мисс Райз.

– Если вы передумаете…

– Не передумаю.

– Но если это случится, я обещаю вам купить прелестный домик в деревне.

Ее губы изогнулись в легкой улыбке.

– И собаку?

– И собаку.

– А зачем вам это, лорд Дейн?

– Каждый должен получить хотя бы частичку желаемого, – произнес Макс, понимая, что чем дольше он сидит здесь, глядя в волшебные глаза мисс Райз, тем больше осознает, что в данный момент именно она нужна ему больше всего. – Мне нравится, как вы улыбаетесь. Очень приятная улыбка. И этот маленький клык справа, немного неровный, но чертовски привлекательный.

– Прошу прощения?

Он понял, что снова зевает.

– Полный зал обаятельных джентльменов, похожих на вас, так вы говорите? Понятия не имела, как много я теряю.

Неожиданно мысль о том, что она будет общаться с другими джентльменами, стала ему неприятна.

– Возможно, я преувеличил привлекательность джентльменов в зале, и вам действительно лучше оставаться здесь.

– Я это всегда подозревала.

– Причем именно в моей компании. – Он хотел обосновать сказанное, но в настоящий момент это выглядело бы как вызов. – Я приду к вам с визитом завтра.

– Завтра у вас могут возникнуть другие дела, милорд.

– Вы правы. Тогда на следующей неделе. Я нанесу вам визит на следующей неделе.

Она усмехнулась. Его сестра обожала так делать, когда они были моложе, и он высказывал свое намерение бросить вызов отцу.

– В конце концов я этим займусь, – пробормотал он.

– Что вы сказали?

– Я этим займусь, – произнес Макс более отчетливо. – Как только закончу дела с похоронами брата.

Мисс Райз хмыкнула и улыбнулась, слегка наклонив голову. Но для новоиспеченного виконта все это не имело никакого значения. На следующей неделе он сможет показать себя. А сейчас Макс был слишком измучен, чтобы даже думать об этом. И слишком пьян. И очень сердит на брата за то, что тот и в последний раз пытался что-то и кому-то доказать.

– Вы знаете, как он умер, мисс Райз? Мой брат?

Она покачала головой.

– Дуэль. Чертова дуэль. И даже не из-за женщины. Какой-то дурак-молокосос обвинил его в шулерстве, и мой братец не придумал ничего лучшего, как вызвать мальчишку на дуэль. И вот теперь его жена, точнее вдова, четыре дочери и поместье оказались на попечении никчемного бездельника. А все говорят, что он погиб с честью… Или защищая свою честь, не помню точно. В любом случае честью брата будут играть, как детским мячиком, когда мальчишка, оставив больную мать, благополучно сбегает на континент, мои племянницы рыдают в подушки, а поместье Дейнов понемногу приходит в запустение.

Он попытался поднять руку, чтобы провозгласить тост, но вспомнил, что у него в руке нет бокала, а главное – совершенно нет сил, чтобы поднять его.

– За честь, – пробормотал он.

– Порой жизнь прерывается при попытке достичь менее привлекательной цели, чем защита чести.

– Нет. – Он вздохнул и откинулся на спинку крошечного стула. Голова казалась свинцовой. – Нет, я так не думаю.

– Разве у вас нет чести? – тихо спросила мисс Райз.

Он на мгновение позволил глазам сомкнуться и, тяжело вздохнув, пробормотал:

– Если быть откровенным, мисс Райз… меня это не слишком волнует.

Глава 2

Это был малоизвестный факт – мисс Анна Райз не знала своего истинного возраста.

По словам миссис Рейберн, ее единственной дочери в апреле исполнится девятнадцать. Однако Анна прекрасно помнила, что ей дважды исполнялось семь и девять, а пятнадцатилетие отмечалось три раза – дважды летом и один раз осенью. Значит, ей должно было исполниться как минимум двадцать четыре, а день рождения приходился на некую дату, затерявшуюся между июлем и ноябрем.

Как-то раз она спросила матушку, когда же у нее настоящий день рождения, и услышала в ответ, что дата рождения не имеет никакого значения, важно лишь то, на сколько лет ты выглядишь.

– Я не смогу производить впечатление молодой женщины, если все будут знать, что у меня взрослая дочь, – сказала миссис Рейберн. – Будь умницей и подыграй мне.

Анна, конечно же, уступила, хотя в глубине души сомневалась, что им удастся кого-то одурачить. Потом, после некоторого размышления, она решила, что матушка просто забыла дату рождения дочери.

«Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения», – подумала Анна. Будь ей двадцать один или двадцать четыре – в любом случае она уже взрослая. И не просто взрослая, она уже балансировала на грани перехода в категорию старых дев. Хуже того – в категорию тех старых дев, которые, имея самую неприглядную репутацию, в то же время считались самыми занудными во всех отношениях.

Она была вполне взрослой леди, которой довелось жить в Андовер-Хаусе, где имеющие определенную репутацию дамы полусвета, в основном вдовы, устраивали самые развратные вечера в Лондоне. Вот только до сегодняшнего вечера ей не доводилось так долго разговаривать ни с одним джентльменом. Она вообще мало с кем разговаривала, кроме матушки, своей гувернантки и слуг.

Посещение ею светских вечеров – как справедливо заметил мистер Дейн – носило случайный характер и, как правило, было весьма кратким. Дважды за свою жизнь она была в театре и оба вечера просидела, спрятавшись в глубине ложи, причем так хорошо спрятавшись, что со своего места видела лишь половину сцены. Она никогда не бывала на балах, которые устраивали знакомые, да и на званые вечера ее никогда не приглашали. На вечерах, устраиваемых ее матерью, она, одетая в шикарный наряд, по полчаса, а то и больше стояла на балконе зала, наблюдая за танцующими парами. Собственно, этим и ограничивалось ее участие в светской жизни Андовер-Хауса, отвращение к которой не имело границ.

Господи, как же она ненавидела этот балкон, где стояла в молчаливом одиночестве, пока гости вечера разглядывали ее, словно диковинный музейный экспонат. Некоторые откровенно глазели, кто-то бросал деланно мимолетный взгляд, проходя к столу с напитками и закусками, остальные, изображая полное безразличие, тайком посматривали на нее, прикрывшись веером или из-за плеча.

Казалось, все внизу шептались, обсуждая ее.

И на фоне всего этого раздавался голос миссис Рейберн, которая вовсю нахваливала дочь:

– Ну разве она не красавица? Разве моя дорогая девочка – это не самая шикарная драгоценность?

Анна понимала, что, не будучи красавицей, она тем не менее довольно привлекательна. Но благодаря умной матери она казалась недосягаемой, а ведь нет ничего более пленительного и более соблазнительного, чем недосягаемый плод.

Время от времени, если какой-то важный гость настаивал на представлении или ее матушка, испытывая приступ фривольной щедрости, позволяла избранному джентльмену короткий визит на балкон, она встречала гостя ничего не значащим обменом любезностями, а любая попытка вовлечь ее в разговор немедленно пресекалась матушкой, невзирая на пол собеседника.

Несмотря на склонность матери изобретать отговорки, которые нередко представляли Анну в самом невыгодном свете: «Моя дорогая девочка настояла на том,

чтобы остаться в стороне от сегодняшнего праздника. Я уверена, вы простите ее эксцентричность», – Анну еще совсем недавно устраивало подобное вмешательство, поскольку она совершенно не была заинтересована в знакомстве с приятелями ее матери.

По крайней мере до сих пор.

Анна внимательно посмотрела на мужчину, сидящего перед ней. Она и представить не могла, насколько приятно проводить время, беседуя с джентльменом. Конечно, глупо было поддаваться сомнительному шарму этого нетрезвого ловеласа, но она не смогла удержаться.

Она была очарована Максом Дейном. И не только потому, что он был красив, хотя и это было немаловажным. Казалось, он был ее полной противоположностью – одновременно игривым и опасным.

Его озорное обаяние восхитило ее. Его глубоко посаженные глаза цвета лесного ореха говорили о легком и веселом характере, а завитки взъерошенных волос насыщенного каштанового цвета придавали ему подкупающе милый мальчишеский вид. Хотя, Анна полагала, он не слишком обрадовался бы подобному сравнению.

Макс Дейн был совсем не мальчик. Трудно было определить его рост, когда он сидел, но он был выше, чем ее необычайно высокая гувернантка, миссис Кулпеппер, пожалуй, в нем было как минимум шесть футов. И хотя в своем нынешнем состоянии он казался вполне безобидным, официальный вечерний костюм не скрывал широких плеч и развитой мускулатуры.

Макс Дейн был взрослым мужчиной.

Анна наклонилась чуть ближе и в мерцающем свете свечи любовалась игрой теней на его красивом лице.

И несмотря на то что она действительно находила его привлекательным, этот джентльмен казался недосягаемым во всех смыслах слова.

Она подумала, что бы он сказал, если бы она заявила ему, что сегодняшний вечер складывается как удивительный, самый захватывающий и очаровательный в ее жизни. Вероятно, он назвал бы ее бессердечной, поскольку именно в этот вечер Макс оплакивал своего брата.

Без всякой потаенной мысли она подалась вперед и отвела прядь волос с его лба. Анна никогда не испытывала подобного сочувствия.

Осознав, что она сделала, мисс Райз отдернула руку, и напряглась в ожидании колкого замечания по поводу своего развязного поведения. Что ж, она его заслужила. Господи, о чем она только думала?

Но Макс не пошевелился, его глаза оставались закрытыми, а дыхание было глубоким и ровным.

Она тяжело сглотнула.

– Мистер Дейн?

Никакой реакции. Максимилиан Дейн крепко спал.

Анна перевела взгляд со своего гостя на дверь. Сейчас она может или уйти, или позвать на помощь.

Ее взгляд вновь вернулся к Максу. Впрочем, если захочет, она может сидеть и любоваться красивым лицом, причем столько, сколько захочется.

Ее взгляд медленно опустился на его рот.

На самом деле она могла бы сделать почти все, что захочет.

То, о чем она подумала, было глупостью. Если бы днем кто-то сказал ей, что несколько часов спустя она будет намереваться воспользоваться тем, что джентльмен спит, она бы без колебаний назвала такое предположение смехотворным и оскорбительным.

И вот теперь она наклоняется чуть ниже… еще ниже.

Ощущение было необычайно странным, словно она наблюдала за собой со стороны и наслаждалась тем, что открывалось ее взору.

Мечты о свободе и о коттедже в деревне были, конечно, хороши, но, наверное, нереальны. Скорее всего у нее никогда не будет домика, никогда она не будет счастлива. И почти наверняка ей никогда больше не представится такой шанс, как этот. «Пусть меня называют Ледяной Девой Андовер-Хауса», – думала она. Она-то знала, что это не так.

Просто чтобы удостовериться, она прошептала: «Мистер Дейн, вы?..»

Ответа не было, ни малейшего намека на то, что он слышал ее.

И неожиданно комната обрела почти мистические качества. Запах свечей стал сильнее, а скрип ее стула, когда она нагнулась над ним, прозвучал неожиданно громко.

И вот она уже целует его. Точнее, крепко прижимает губы к его губам. Был ли это настоящий поцелуй, она не знала.

Анна знала, что нужно было шевелить губами, но она понятия не имела как это делать. По какой-то причине ей показалось, что прижать губы к его губам, пока он спит, – естественный, хотя и безусловно порочный поступок. Но движение губ казалось скорее порочным, чем естественным, словно оно могло увести ее за грань, отделявшую непростительно дерзкое от распутного.

Анна задержалась еще на мгновение, впитывая новый опыт. Если этот поцелуй должен стать ее единственным, то он по крайней мере должен быть достаточно долгим.

Закрыв глаза, она сосредоточилась на каждой детали. Губы Макса были нежными, но твердыми. Она ощущала его легкое и сладкое дыхание, а терпкий запах выпитого приятно щекотал нос. Ей хотелось протянуть руку и погрузить пальцы в его волосы, но, решив, что это уже слишком, Анна прервала поцелуй.

Вдруг Макс зашевелился, и его теплая рука, скользнув по шее Анны, мягко, но настойчиво вернула девушку в прежнее положение.

Широко раскрыв глаза, Анна уперлась ладонями в накрахмаленную манишку мужчины. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и на какое-то время она даже перестала дышать.

Но Макса это, похоже, не волновало. Он удерживал Анну, неторопливо исследуя губами ее губы. Через мгновение Анна поняла, что его объятие было скорее уговаривающим, чем удерживающим, а губы скользили по ее губам, приглашая, а не требуя.

«Твой единственный шанс. Твой единственный поцелуй».

Она расслабилась, подалась к нему и ответила на поцелуй.

И Небеса, как же она была глупа, решив, что минуту назад целовала его. То было касание губ, не более. А это… это было…

Это было великолепно. Фантастически. Слова не могли в достаточной мере описать ощущения, которые нахлынули на нее. Казалось, все вокруг закружилось в невообразимом вальсе, а на земле остались только они вдвоем. Когда он нежно поцеловал ее в уголок рта, Анна почувствовала просыпающееся возбуждение, а когда кончик его языка проскользнул между ее губами, горячее нетерпение охватило ее. Она хотела большего, гораздо большего. И она хотела этого как можно скорее. Однако Анна готова была удовлетвориться и тем, что уже получила, и была счастлива.

Первым ощущением было возбуждение. И скажи ей кто-нибудь, что это будет такое волшебное ощущение, она, возможно, еще раньше отыскала бы красивого и слегка захмелевшего джентльмена.

Только вот ощущение было бы иным. Руки другого человека обнимали бы ее, губы другого человека целовали бы. Возможно, именно поэтому она не хотела ничего менять, потому что была в объятиях Макса Дейна.

Но Анна знала, что скорее всего у нее никогда больше не будет возможности испытать подобное. И поэтому она запоминала каждую секунду касания губ и возбужденного дыхания, каждый удар своего сердца, каждую искру желания, каждое вихрем проносящееся ощущение. Она не хотела, чтобы из ее памяти ускользнуло хоть одно мгновение этого опыта.

Но вдруг все прекратилось. Макс мягко разомкнул губы и приоткрыл глаза.

– Я сплю? – тихо спросил он, и ей потребовалось время, чтобы прийти в себя. На его губах появилась легкая озорная улыбка. – Нет.

– Я… – Анна не могла найти слов. Она, словно падшая женщина, сидела, низко склонившись над почти незнакомым мужчиной, и ничего не могла сказать в свое оправдание.

Перехватив ее взгляд, он произнес:

– Это был

приятный сюрприз.

– Я не знаю… Я не знаю, что на меня нашло, – наконец выдавила она.

Она коснулась дрожащими пальцами его губ, увидела, как расширились его зрачки, и опустила руку.

– Прошу прощения.

– Полагаю, это я должен просить прощения.

– Вы должны? Что ж… я понимаю.

Еще мгновение мисс Райз помедлила, затем взяла себя в руки. Она быстро выпрямилась и кивнула:

– Что ж, вы прощены. Простите и вы меня.

– Что?.. Подождите. – Анна порывисто встала и метнулась было к двери, но он схватил ее за руку. – Не уходите.

– Лорд Дейн, прошу вас…

– Мистер Дейн. – Он нетерпеливо покачал головой. – А лучше называйте меня Макс. Тогда нам не придется путаться в этих «мистерах» и «лордах».

– Нет, я не могу.

– Отчего же? – Его губы изогнулись в дразнящей улыбке. – Вы уже поцеловали меня. По сравнению с этим неформальное обращение кажется совсем незначительным нарушением этикета.

– Мне не следовало этого делать. Обычно я не позволяю своему любопытству взять верх, но сегодняшний вечер стал исключением…

– Любопытству? – Он отпустил ее руку. – Только поэтому вы меня поцеловали?

Эта и еще тысяча причин, которые джентльмен, подобный ему, либо истолкует неправильно, либо просто не поймет.

– Да. Почему же еще?

Он улыбнулся:

– В самом деле, почему же еще? Я хотя бы удовлетворил ваше любопытство?

– Да, вполне, спасибо.

– Всегда к вашим услугам, – ответил он так сухо, что внутри у нее все похолодело.

Анна чувствовала себя очень неловко. Ну почему, почему она решила, что это хорошая идея? Ну что позволило ей думать, что такое возмутительное поведение сойдет ей с рук? Конечно же, он не мог не проснуться. Впрочем, скорее всего этот хитрец вообще не спал. И теперь у нее не было ни малейшего представления, как выйти из этой щекотливой, если не сказать скандальной, ситуации. Как распрощаться с мистером Дейном?

Она бросила на дверь исполненный тоски взгляд.

– Я обидела вас. Мне очень жаль. Я пойду…

– Нет, нет, – перебил ее Макс с досадой. – Вы меня не обидели. Я просто не привык к такой открытости, вот и все. Присядьте, милая.

Она понимала, что каким-то образом задела его гордость, подозревала, что, возможно, он слегка подшучивает над ней, но в этом поддразнивании не было никакого зла, было лишь приглашение вступить в некую игру, позволявшую считать это небольшое происшествие безобидной шуткой. Все это больше помогало избавиться от смущения и желания провалиться сквозь землю, чем сотни вежливых заверений.

Возможно, ей не следовало целовать его, но воспоминание об этом поцелуе теперь уже не толкало ее бежать из комнаты с чувством досады и унижения.

– Вы… Вам нужно завести новых друзей, – осторожно произнесла она. – Не следует привыкать выслушивать ложь. – Она подумала о собственной жизни и поняла, что немного лицемерит. – По крайней мере не следует этому потворствовать.

– А я потворствую. Я предпочитаю, чтобы мои друзья были нечестными. Таким образом, мне не приходится гадать, когда можно доверять им, а когда нет.

– Может, было бы лучше, если бы они всегда были честными?

– Никто не бывает всегда честным. Даже мой святой братец. Черт его подери.

– Не стоит так говорить, – мягко возразила она и вновь села. – Он все-таки был вашим братом.

– Он чертов негодник.

Анна отметила, что Макс говорит о брате в настоящем времени, и сердце ее защемило от сочувствия. Трудно привыкнуть говорить о близком человеке в прошедшем времени. Наверное, это очень больно.

– Но вы ведь любили его.

Он откинулся на спинку стула, закрыл глаза, как делал это раньше, но теперь он уже казался ей не галантным кавалером, а убитым горем мальчишкой.

– Да, – согласился он. – Боже, да. Я любил его.

Анна подумала о том, как бы могла утешить его, но не знала, как к этому подступиться. У нее не было опыта в таких делах. Она уже сказала, что ей очень жаль. Что теперь?

Макс зло дернул плечом.

– Оказывается, мы не всегда можем помочь тем, кого любим.

– Как и не можем выбирать тех, кого мы любим, – добавила она, чувствуя, что просто должна что-нибудь сказать.

– Верно. – Он чуть наклонил голову и внимательно посмотрел на нее. – Вы любите свою матушку?

«Нисколько», – подумала она, но ответила:

– Мы достаточно неплохо ладим.

Что в общем-то было недалеко от истины, особенно если учесть, что Анна старалась держаться подальше от матери, благо размеры Андовер-Хауса позволяли делать это, а неутолимое желание матушки постоянно находиться в центре всеобщего внимания этому лишь способствовало.

– Большинство людей находят ее достаточно привлекательной, – заметил Макс.

– Большинству людей не приходится жить с ней.

– Семья, – произнес он и, не открывая глаз, резко мотнул головой. – Членов семьи любить труднее всего… или не любить… Так о чем мы говорили? – Тонкая складка легла между бровей Макса. – Похоже, я потерял нить разговора.

Анна не потеряла, но разговор о ее матери, которую многие находят привлекательной, вдруг навел ее на неожиданную и ужасающую мысль.

Она облизнула вдруг ставшие сухими губы.

– Мистер Дейн…

– Макс, – поправил он ее.

– Хорошо, Макс. Вы ведь… не с мадам?

Он приоткрыл глаза и все еще немного затуманенным взглядом посмотрел на Анну.

– Я не с кем?

– Моя матушка. У вас ведь нет… Э… – Она не могла это произнести. Просто не могла. Ей неприятно было даже думать об этом. – Вы, часом, не ухаживаете за ней? Или…

– Боже! – Он широко раскрыл глаза. – Боже правый, конечно, нет. – Он предпринял неловкую попытку выпрямиться на стуле. – Прелестная женщина ваша мать. Красивая, умная и все такое, но… Нет. Исключено. – Он одарил Анну самой чарующей улыбкой. – Я предпочитаю женщин, в которых больше тепла. Ну, скажем, похожих на вас.

Ее окатила волна удовольствия.

– Вы очень любезны.

– Ничего подобного, – возразил он, вновь оседая на стуле. – Любезно было бы переделать вашу мебель. Кто такой лорд Хикк? Должно быть, он был к вам сильно привязан.

– Лорд Хаззард, – поправила она его с улыбкой. – Я не очень хорошо его помню. Он скончался вскоре после того, как подарил мне этот мебельный гарнитур. Миссис Кулпеппер говорит, что он был другом капитана Рейберна.

Которого она едва помнила, а от своей матушки смогла узнать только то, что после несвоевременной кончины он оставил неприлично жалкое наследство.

Анне хотелось хорошо думать об этом человеке, поскольку не каждый джентльмен готов жениться на падшей женщине, к тому же имеющей незаконнорожденного ребенка.

– Значит, капитан Рейберн, – пробормотал он, зевнув, – не ваш отец. Должно быть, это был мистер Райз?

– Райз – имя моей бабушки по материнской линии, – ответила она и сделала попытку быстро сменить тему. Анне очень не хотелось обсуждать вопрос ее незаконного рождения. – Мистер Дейн, вы сейчас свалитесь со стула. Могу я все-таки позвонить?

– Нет.

Анна открыла было рот, но не произнесла ни слова, услышав за дверью скрип рассохшегося паркета, – кто-то проходил мимо детской.

Еще один заблудившийся гость, а может, горничная или лакей с поручением.

«А возможно, это миссис Кулпеппер отправилась на мои поиски, – подумала Анна с легким чувством вины. – Наставница расстроится, если обнаружит, что ее подопечная отсутствует в такое позднее

время».

– Я должна идти, мистер Дейн.

– Макс.

– Я должна идти, Макс. В конце концов мое столь долгое отсутствие будет замечено.

А если откроется его роль в этом авантюрном приключении, то скандал может завершиться тем, что миссис Рейберн откажет ему от дома.

Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

– Да, я понимаю. Завтра нанесу вам визит.

– На следующей неделе, – тихо напомнила Анна.

Глаза его оставались закрыты, но губы изогнулись:

– На следующей неделе.

Мгновение Анна молчала в раздумье. Он пьян. Он часть того мира, который она презирала и всегда старалась избегать. Он был таким же, как ее мать, более того, именно о таких людях предупреждала ее миссис Кулпеппер.

Но сейчас больше всего ей хотелось быть именно с ним.

– Вы обещаете? – шепотом спросила она.

– Обещаю, – пробормотал он. – На следующей неделе.

Мгновение спустя раздался негромкий храп. Анна еще несколько секунд вглядывалась в красивое лицо и прислушивалась к ровному, глубокому дыханию. Когда она наконец вышла из комнаты, на ее лице блуждала хитрая улыбка и читалась надежда, которой она никогда не испытывала раньше.

Глава 3

Четыре года спустя

Миссис Рейберн не тратила жизнь на обретение приличной репутации. И она скорее еще больше замарала ее, гоняясь за мистером Ричардом Темплтоном, который, выпив слишком много лишнего, предложил в полночь конную игру в прятки по улицам Лондона. Пойдя на поводу у молодого, богатого и глупого повесы, а может, в силу каких-то соображений желая угодить ему, столь же нетрезвая миссис Рейберн выехала из конюшни, но тут же упала с лошади и сломала ногу.

По мнению доктора, травма должна была зажить через несколько месяцев. По мнению миссис Рейберн, жизнь была кончена.

– Я погибла, Анна. Погибла.

Анна, сидевшая в кресле у кровати матушки, коротко вздохнула и сделала еще один стежок в шитье.

– Это вы так считаете, мадам.

Да, миссис Рейберн считала именно так, более того, вот уже сорок восемь часов она, плача и стеная, говорила только об этом. Через сутки после визита доктора даже у преданных хозяйке экономки, дворецкого и горничной нашлись срочные дела вне дома. И Анна не могла винить их в этом. К счастью, доктор оставил для миссис Рейберн настойку опия, которую, впрочем, мадам категорически отказывалась принимать и уступила только после долгих увещеваний дочери.

Да, убедить матушку принять лекарство оказалось делом нелегким. Мадам терпеть не могла опиаты. Она редко принимала подобные препараты, считая их слишком дорогими и опасными. Но Анна знала, что истина заключалась в ином. В тех редких случаях, когда мадам в медицинских целях принимала настойку опия, она почти сразу приходила в нервное возбуждение, становясь слишком шумной и несдержанной на язык, только спустя приблизительно полчаса миссис Рейберн проваливалась в долгий сон, во время которого храпела так, что могла и мертвого поднять.

Анна не могла дождаться, когда раздастся спасительный храп. Она взглянула на часы, стоявшие на каминной полке. Последняя порция лекарства была принята двадцать минут назад. Должны пройти еще долгие десять минут.

– Недели! – запричитала ее матушка. – Месяцы! Сезон закончится, а это все, что я смогу показать… – Она с отвращением махнула рукой в сторону перебинтованной ноги. – Черт побери этого мистера Темплтона!

– Сегодня утром он прислал розы.

Мадам бросила на нее сердитый взгляд.

– Розами с мясником не расплатишься.

– Можно продать бриллиантовое ожерелье или пару колец, – предложила Анна, прекрасно понимая, что матушка никогда не согласится на столь радикальные меры. Мадам не расстанется со своим личным имуществом ни при каких обстоятельствах. Никогда. Даже пришедшие в негодность вещи слуги убирали на хранение, а если некая вещь не нравилась мадам изначально, то ее все равно бережно хранили, ведь она принадлежала госпоже. Не успеет день подойти к концу, как розы Темплтона будут отправлены на засушку. Мадам бросила на дочь раздраженный взгляд.

– Не могу поверить, что ты решила предложить подобное.

– А как еще вы сможете разобраться со своими счетами?

– Ты упускаешь самое главное, девочка. Речь идет не о том, что я должна делать сейчас. Я говорю о своем будущем.

– Речь идет всего лишь о небольшом перерыве, мадам. Скоро вы снова будете в состоянии танцевать. Несколько недель…

– «Недели», говорит она, – прервала мать, с раздражением взмахнув рукой, – словно это такой пустяк – исчезнуть из общества на такое время. Словно эта хищница, миссис Морхаус, не строит ежедневно козни, чтобы лишить меня с таким трудом завоеванной популярности, и при этом я не имею ни малейшей возможности воспрепятствовать ей. Как ты полагаешь, что станет со мной, если она добьется успеха?

– Полагаю, вы станете второй в состязании скандальных репутаций. – Анна сделала очередной стежок. – Несмотря на этот позор, я постараюсь высоко держать голову.

– Она насмехается надо мной. Моя дочь смеется над моим горем. – Мадам указала на нее дрожащим, увешанным кольцами пальцем. – У тебя такое же холодное сердце, как и у твоего отца.

– И такие же невыразительные глаза, – закончила за нее Анна. Мадам была просто в отчаянии из-за того, что у единственной дочери были такие, по ее мнению, бесцветные глаза.

– Ничего подобного, – не слишком отчетливо пробормотала мадам. – У Эспли были красивые глаза. Конечно, не такие яркие, как у меня, но по-своему притягательные и к тому же прелестного голубого цвета. Я не знаю, откуда у тебя, черт возьми, этот ужасный серый цвет глаз.

– Так теперь это Эспли, не так ли? – слегка улыбнувшись, спросила Анна. Ее мать бессчетное количество раз называла имя отца Анны. И насколько Анна могла припомнить, ни одно имя не повторялось дважды. Теперь некий Эспли пополнил длинный список ее отцов. – Похоже, я настоящее биологическое чудо.

– Ты неблагодарное маленькое чудовище – вот кто ты!

Привычная к резким выражениям своей матери и ее непредсказуемому характеру, Анна никак не отреагировала на язвительные слова, лишь спокойно заметила:

– Тебе следовало бы отослать меня к отцу. Пусть он меня терпит. А еще лучше – выдели мне приданое, которое ты обещала, и будешь свободна от меня…

– Приданое? – Мадам округлила глаза и посмотрела на Анну так, словно у той выросла вторая голова. – Я тебе ничего подобного не обещала.

– Пятьсот фунтов, – напомнила ей дочь, как напоминала по меньшей мере раз в месяц, с тех пор как ей исполнилось, по приблизительным подсчетам, шестнадцать лет.

– Чепуха! Что бы ты стала делать с такой суммой? Спряталась бы в деревне? Боже, что бы сказали люди, если бы дочь миссис Рейберн постигла такая судьба?

Для женщины, которая всю свою сознательную жизнь только и делала, что нарушала общепринятые правила поведения, мадам была чрезмерно чувствительна к мнению окружающих. А для женщины, стремящейся завоевать расположение окружающих, она была прискорбно упряма в своем поведении. Анна знала, что шансов убедить мать выделить ей пятьсот фунтов столько же, сколько и уговорить ее продать одно из украшений. Что, собственно говоря, означало полное отсутствие шансов.

Она бросила взгляд на часы. Пять минут.

– Расскажите мне об этом мистере Эспли. Он джентльмен,

торговец или…

– Ты об этом? – Мадам бросила на нее раздраженный взгляд. – Это не мистер Эспли. Это лорд Эспли. Филипп Майкл Хаверстон, пятый маркиз Эспли. Не старайся казаться глупее, чем ты есть, девочка.

– Прошу прощения, мадам, – спокойно ответила Анна. – В будущем я приложу усилия, чтобы отделять мою глупость от моей легковерности.

– Ты попытаешься что сделать? Что, черт возьми, это значит?!

– Ничего.

Изящная бровь матери упрямо изогнулась.

– Ты что, не веришь мне?

«Ни единому слову».

– Разумеется, я верю вам, мадам. С чего бы вам лгать?

– О, я лгу по самым различным причинам, – ответила мадам, слегка взмахнув рукой. – По большей части, чтобы развлечься.

– Этому я могу поверить, – пробормотала Анна.

Ее матушка, похоже, не расслышала этих слов.

– Но Эспли… Я лгала относительно Эспли ради твоего же блага. – Она театрально вздохнула и драматически всплеснула руками. – Я не такая ужасная мать и совсем не хотела причинить тебе боль.

– Уверена, что не хотели.

– Ты попыталась бы его найти, – объяснила мадам. – Я этого опасалась.

– А почему бы этого не сделать? – спросила Анна, не испытывая ни малейшего интереса к тому, что ответит ей матушка. Лорд Эспли не был ее отцом, и была только одна причина, по которой мадам могла не желать, чтобы Анна попыталась встретиться со своей другой семьей… Она не хотела ни с кем делить дочь.

– Бессердечный! Он попытался бы причинить тебе боль.

Анна дернула нитку, завершая прочный французский узел.

– В таком случае я должна поблагодарить вас за заботу.

Матушка издала какой-то горловой звук, который, как надеялась Анна, означал, что она вот-вот заснет.

– Не верь мне. Мне никто никогда не верит.

«Только те, кто обладает здравым смыслом».

– Это не…

– Знаешь, у меня ведь есть доказательства.

Анна замерла.

Это было что-то новое.

В течение многих лет ее мать называла множество имен и рассказывала самые разные истории, связанные с этими именами. Ее отцом был Роберт Хенри, отважный офицер, павший, защищая самого Веллингтона. Потом был Чарли Фигг, милый сын викария, которого постигла трагическая участь – он был застрелен разбойником с большой дороги. Еще знаменитый Рафаэль Мур, лихой разбойник с большой дороги, которого постигла несколько менее героическая участь – его повесили.

Анна воспринимала все эти истории с большим или меньшим скепсисом, ведь никогда ранее матушка не упоминала о доказательствах.

С любопытством, смешанным с недоверием, Анна, прищурившись, взглянула на мать.

– Доказательства какого рода?

– Контракт, – ответила мадам с легкомысленным самодовольством. – Заставила его подписать один контракт, как и другие.

– Вы с отцом подписали контракт?

Анна этого и предположить не могла. Она родилась до того, как ее мать вышла замуж за капитана Рейберна, вскоре после смерти которого стала скандально известной миссис Рейберн. Анну в общем-то никогда не интересовало, какие официальные договоренности связывали матушку с ее мужчинами, тем более в далеком прошлом.

– Впрочем, толку от этого контракта… – пробормотала мадам уже заплетающимся языком. Взгляд женщины становился все более стеклянным.

– И где же он? – спросила Анна, но мать лишь посмотрела на нее совершенно невидящими глазами. Анна отбросила шитье и слегка потрясла мать за плечо. – Maman, где этот документ?

– Что? – Мадам моргнула, словно потревоженная сова. – Какой документ?

– Контракт с моим отцом, где вы его храните?

– Вместе с другими документами, разумеется. Разве обязательно говорить так громко? – Она оттолкнула руку Анны. – Оставь меня.

Анна перевела взгляд на потолок. Бумаги, без сомнения, находились в запертом кабинете, разместившемся возле спальни хозяйки. Мадам любила держать наиболее ценные вещи под рукой.

– Я хочу его увидеть. Я хочу… Maman? – Но глаза матери уже закрылись, Анна разочарованно вздохнула. – Мама!

Настойка опия наконец подействовала на миссис Рейберн.

«Проклятие».

Признавая свое поражение, Анна бросила на спящую недовольный взгляд.

«Проклятие, проклятие, проклятие».

– Я тоже хочу увидеть этот контракт.

Анна вздрогнула, хотя раздавшийся за спиной хриплый голос был давно ей знаком. Обернувшись, она сердито взглянула на свою компаньонку, в прошлом бывшую гувернантку, которая стояла в дверях, почти полностью закрывая дверной проем.

Необычайно крупная женщина преклонных лет была выше Анны больше чем на полфута. Своими руками миссис Кулпеппер, казалось, без труда могла бы давить грецкие орехи, а такими широкими плечами мог бы гордиться любой атлет. Ее великолепные густые черные волосы мало кто видел, так как обычно она надежно прятала их под отделанным кружевом чепцом.

Услышав однажды, как какой-то джентльмен прошептал ей вслед: «Великанша-людоедка», – Анна в первый и последний раз попросила матушку отказать гостю от дома. В просьбе, конечно же, было отказано, но Анна почувствовала себя лучше, потому что хотя бы попыталась защитить свою возрастную подругу.

Миссис Кулпеппер была ей другом и наперсницей необычайного ума и восхитительного характера. Если бы оскорбивший ее наглец попытался абстрагироваться от внешности миссис Кулпеппер и взглянул на нее повнимательнее, то увидел бы, что она довольно мила. Пропорциональные черты лица, крупные карие глаза и пухлые губы, которые довольно часто растягивались в улыбке.

Анна коротко взглянула на матушку и, убедившись, что та крепко спит, вышла в коридор к миссис Кулпеппер.

– Итак, вы нас подслушивали? – с деланным гневом прошипела Анна, прикрыв за собой дверь.

– Ничего подобного. Я услышала ваш разговор, проходя мимо по коридору.

– Вы услышали весь разговор, проходя мимо?

– Так оно и есть. – Миссис Кулпеппер порывисто схватила Анну за руку и буквально поволокла по коридору. – Пойдем, дорогая.

– Куда? О нет. – Анна испуганно оглянулась, словно ожидая, что ее матушка вот-вот выйдет из комнаты и крадучись двинется за ними. – Мы не должны рыться в кабинете мадам.

– Почему?

– Потому что это неправильно, – ответила Анна.

Миссис Кулпеппер, не замедляя шага, бросила на нее вкрадчивый взгляд. В Андовер-Хаус понятия «правильно» и «неправильно» были сугубо теоретическими.

– Ладно, – уступила Анна, – но если мадам узнает об этом, нам обеим не поздоровится.

– И что она сделает? Посадит тебя под замок? – Она уже тащила Анну по черной лестнице. – О, для известной затворницы это, безусловно, страшное наказание.

– Она может запретить мне пользоваться библиотекой.

– Библиотеки имеют одну замечательную особенность – их содержимое легко перемещается.

– А что, если она…

Миссис Кулпеппер остановилась и обхватила Анну за плечи.

– А теперь смотри на меня и внимательно слушай. Твоя мать лежит в спальне на втором этаже и, слава Отцу Небесному, пробудет в бессознательном состоянии в течение ближайших восьми часов. А все те, кого может заинтересовать наше посещение кабинета мадам, находятся вне дома и еще не скоро вернутся. Вряд ли нам когда-нибудь представится столь благоприятная возможность.

Аргументы миссис Кулпеппер были весьма вескими, и прежде чем Анна успела кивнуть в знак согласия, подруга решительно двинулась дальше. Анна, вздохнув,

последовала за ней, но когда бывшая гувернантка, некогда призванная служить ребенку моральным компасом, достала ключ от самой запретной комнаты Андовер-Хауса, Анна нервно оглянулась.

– Откуда он у вас? – шепотом спросила Анна, когда ее компаньонка открыла дверь.

– Это не важно. Достаточно сказать, что… О… – Миссис Кулпеппер застыла, увидев, что творится в кабинете. – Помогите нам, все святые.

Анна выглянула из-за спины миссис Кулпеппер и коротко втянула воздух.

– О боже.

Чего только не было в этой комнате: коробки и ящики, мебель и одежда. Деревянные шкатулки и сундуки, плюс всякая всячина – старые и не очень вещи, некоторые сразу было и не распознать. Из-за изысканно украшенного шкафа торчала шпага, знакомое сверкание бриллиантов сочилось из шляпной коробки, и всюду, куда только падал взгляд, виднелись кипы бумаг.

Некоторые женщины используют кабинеты, чтобы писать письма, заниматься счетами от модисток и принимать посетителей. Миссис Рейберн использовала свой в качестве большой кладовки. Все эти вещи мадам считала слишком дорогими или важными, чтобы хранить где-то еще. Здесь было собрано все, что представляло для миссис Рейберн особую ценность.

Анна широко раскрыла глаза при виде старомодного мужского ночного колпака, повешенного на обтрепанный зонтик, торчащий из сапога.

В изумлении покачав головой, она произнесла единственное, что пришло ей в голову:

– Моя матушка очень странная.

– В самом деле, – с чувством согласилась миссис Кулпеппер. – Что ж, нечего мешкать. Кажется, вон там наиболее старые бумаги.

Анна оторвала взгляд от причудливой мешанины вещей и оглянулась на миссис Кулпеппер, которая уверенно пробиралась через завалы.

– Вы бывали здесь раньше?

– Бывала. Изредка мадам требует, чтобы я здесь все протирала и переставляла. Под бдительным присмотром, прошу заметить. – Она подняла юбки и перешагнула через стопку книг. – Но когда я была здесь последний раз, вещей было гораздо меньше.

Анна боязливо оглянулась на дверь.

– Нам не следует этого делать.

Миссис Кулпеппер невозмутимо открыла небольшой деревянный ящик и начала доставать оттуда стопки писем и документов.

– Проникать без разрешения в кабинет твоей матушки? Боюсь, что уже слишком поздно. В крайнем случае я переложу вину за эту эскападу на тебя. Скажу, что ты меня сюда силком притащила.

– Мне говорили, что я могу быть бессердечной.

Миссис Кулпеппер бросила на нее суровый взгляд.

– Даже в шутку не следует повторять подобные гадости. Это придает словам вес, которого они не заслуживают. А теперь иди сюда и помоги мне, дорогая.

Насмешливое отношение к сантиментам матушки помогало Анне уменьшать их язвительность, но опыт подсказывал ей, что в этом споре она вряд ли одержит победу.

Пожав плечами, она с трудом пробралась через комнату и, взяв из рук миссис Кулпеппер стопку бумаг, начала быстро их просматривать. Она обнаружила рецепты, письма от ее давно почившей тетушки, приглашения на балы и званые ужины и то, что походило на страницы, выдранные по меньшей мере из двух гроссбухов десятилетней давности. То же самое она нашла и в других кипах.

– На это могут уйти дни, – пробормотала Анна после, как ей казалось, нескольких часов поиска.

– Возможно, это то, что нам нужно, – заявила миссис Кулпеппер, и, подняв глаза, Анна увидела, как та открывает большую, но никак не маркированную книгу. – Это дневник. Это… О боже. – Брови миссис Кулпеппер приподнялись, когда она начала переворачивать одну страницу за другой. – Это самый подробный дневник. Она называет имена своих любовников, содержание контрактов, высказывает свое мнение об их… э… привлекательных чертах и… и… – Миссис Кулпеппер наклонила голову и состроила гримасу. – Боже мой, ты знала, что твоя мать умеет рисовать?

– Нет. – Анна попыталась заглянуть в книгу, но миссис Кулпеппер прижала страницы к груди. – Полагаю, ценность этой книги заключается в возможности шантажа.

Миссис Кулпеппер отрицательно покачала головой и осторожно перевернула еще одну страницу.

– Любой мужчина, не желающий себя скомпрометировать, будет держаться подальше от твоей матери. Думаю, что те, кто здесь изображен, будут готовы выложить кругленькую сумму за уничтожение этих рисунков. В частности, мистер Хейз. – Она бросила беглый взгляд на рисунок и сочувственно протянула: – Бедненький.

Анна была представлена Хейзу два года назад. Она припомнила худого как щепка мужчину с тусклыми желтоватого оттенка глазами.

– Можно взглянуть?

Миссис Кулпеппер отдернула дневник и снова прижала открытую страницу к груди.

– Разумеется, нет.

– Я вас прошу, – протянула Анна, опустив руку. – Я хоть и незаконнорожденная, но уже взрослая дочь той самой миссис Рейберн. Кто узнает, да и кого будет волновать, если я увижу еще один непристойный рисунок?

– Меня, а также твою матушку.

– Вы это серьезно?

Уже в возрасте десяти лет Анна получила полное представление о том, что именно происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями. Урок был дан по указанию ее матушки и включал самые разнообразные наглядные средства. По мнению миссис Рейберн, сексуальная непросвещенность являлась лишь эвфемизмом невежества, а невежество открывало дверь любопытству и влекло за собой многочисленные неприятные последствия. Анна редко сходилась во мнениях с матушкой, но по этому вопросу они достигли полного единодушия.

Анна вновь потянулась за дневником.

– Я десятки раз…

– Тут есть несколько автопортретов.

– О! – Она поморщилась и отдернула руку. – Какая гадость.

Миссис Кулпеппер презрительно фыркнула:

– Это точно.

Наморщив носик, Анна махнула рукой в сторону компрометирующей книги.

– Посмотрите более ранние записи.

Миссис Кулпеппер пролистала страницы дневника.

– Самые ранние, похоже, сделаны уже после твоего рождения. – Наконец ее взгляд привлекла одна страница. – Подожди-ка… Вот она. Боже мой, так оно и есть. Только послушай… «Приближается день рождения Анны. Я послала весточку Эспли, но, кажется, из этого ничего не выйдет. От папаши ни визита, ни ответа».

В последовавшем молчании миссис Кулпеппер поймала взгляд Анны.

– Что ж, – произнесла она после паузы, – похоже, ты действительно дочь покойного лорда Эспли.

– Похоже, что так, – согласилась Анна. Она испытывала странную отстраненность, словно узнала о родственных связях постороннего человека. – Там есть что-нибудь еще?

Миссис Кулпеппер внимательно изучала страницу.

– Давай посмотрим… ни слова о письме или о визите Эспли, – пробормотала она и, несколько возвысив голос, снова принялась читать: – «Хотя, возможно, это и к лучшему, поскольку ребенок растет необычайно…» – Миссис Кулпеппер оторвала глаза от страницы и смущенно откашлялась. – Не стоит это читать. Мы нашли все, что искали.

Анна в раздражении вскочила и выхватила книгу, прежде чем миссис Кулпеппер успела ее закрыть.

«…Ребенок растет необычайно упитанным и, позволю заметить, с каждым днем становится все глупее. Случись маркизу нанести визит сейчас, он наверняка бы опять ретировался, причем с максимальной поспешностью».

– Ты была необыкновенно умным ребенком, Анна, – преданно произнесла миссис Кулпеппер.

– И,

очевидно, упитанным. Я этого не помню.

Поджав губы, миссис Кулпеппер отмахнулась от этой ремарки.

– Когда я впервые появилась в Андовер-Хаусе, ты была совсем маленькой и неуклюжей, но красавицей.

– Мне очень повезло, – сказала Анна, закрывая дневник, – что у меня была ты. – Глубоко вздохнув, она растерянно огляделась по сторонам, совершенно не представляя, что делать дальше.

– Как ты считаешь, маркиз поверил, что я его ребенок?

– По моему разумению, поверил или нет – не имеет значения. Покойный лорд Эспли не был слишком озабочен своими родительскими обязанностями. Помню, твоя матушка вспоминала о нем пару раз.

– Не добрым словом, полагаю.

Ее мать обо всех говорила плохо, при условии, что человек, о котором шла речь, не мог этого услышать.

– Она упоминала о нем как о ненадежном, недостойном доверия невеже или что-то в этом роде. Я поняла, что он не смог выполнить обязательства, оговоренные в контракте.

Анна кивнула, вспомнив слова, ранее сказанные ее матерью: «Толку-то от этого контракта». В этом и заключалась беда тех, кто зависел от знати, отдельные представители которой, обладая богатством и властью, позволяли себе поступать так, как им вздумается.

Миссис Кулпеппер повернулась и начала просматривать еще одну пачку бумаг, которую достала из ящика.

– Интересно, сколько он остался должен?

– Зачем? Лорд Эспли скончался, не так ли? Стоит ли рассчитывать, что покойник будет отвечать по своим обязательствам?

– От него и от живого этого трудно было ожидать. Однако его сыновья…

– Сыновья, – медленно повторила Анна. – У меня есть братья. Как странно.

– У тебя есть братья, обладающие значительным состоянием и в соответствии с их репутацией с уважением относящиеся к фамильным долгам. Покойный маркиз оставил поместье, мягко говоря, в неприглядном состоянии, которое усугубило вероломство его второй жены. В прошлом сезоне весь свет только и говорил об этом. – Миссис Кулпеппер, наклонилась к уху Анны, как делала всегда, когда собиралась пересказать свежую сплетню, и, понизив голос, произнесла: – Говорят, что покойная леди Эспли, вторая супруга маркиза, сговорилась с управляющим своего мужа разорить поместье Эспли. Понятия не имею, насколько это соответствует истине, но точно известно, что леди Эспли накопила огромное количество долгов и обзавелась множеством недоброжелателей. В общем, когда ее пасынок получил титул и обнаружил предательство, дама была вынуждена бежать на континент. Вскоре после этого она умерла, и в течение всего прошедшего года ваши братья пытались привести поместье в порядок и расплатиться по ее долгам. Если новый маркиз оплатил долги своей мачехи, то можешь не сомневаться, долги своего отца он наверняка оплатит. Ты могла бы… О! – неожиданно воскликнула миссис Кулпеппер. Резко развернувшись, она вновь зашуршала бумагами. – А знаешь, я ведь, кажется, видела… Да, вот же они. Письма от самого маркиза. Сначала мне и в голову не пришло, но…

Анна смотрела, как ее подруга быстро открыла первое послание и начала читать.

– Ты когда-нибудь его видела? Покойного маркиза?

– Не припомню, – ответила миссис Кулпеппер, не поднимая глаз. – И уж точно не здесь.

– А каков нынешний маркиз?

– Он не из числа тех, кто входит в круг близких знакомых мадам.

– В таком случае он мне уже симпатичен.

– К тому же он является другом лорда Дейна.

Прозвучавшее имя вынудило Анну задержать дыхание.

Макс Дейн. Боже правый, вот уже некоторое время она не думала об этом человеке. По крайней мере старалась не думать. И делала это намеренно.

По большому счету выбора у нее не было. Макс не только не явился с обещанным визитом, но и вообще перестал бывать в Андовер-Хаусе. Она не получала от него никаких известий, и после короткого периода сердечных страданий и жалости к себе Анна пришла к заключению, что совершила глупость, решив, что может быть иначе. Она достаточно часто видела свою матушку под хмельком и прекрасно знала, насколько редко осуществляется то, что планирует нетрезвый человек. Правда, срыв этих планов, как правило, шел на благо всех заинтересованных лиц.

Виконт и незаконнорожденная дочь куртизанки, которых связывал один лишь поцелуй. Действительно, разве могло у них быть какое-то совместное будущее? Абсолютно никакого, и было бы верхом наивности думать иначе. Анна постаралась взять себя в руки, чтобы ни голосом, ни выражением лица не выдать свое смятение.

– В самом деле? О вкусах не спорят, как говорится.

– С твоим упрямством не поспоришь, – возразила миссис Кулпеппер. – Можешь сколько угодно притворяться, что для тебя это ничего не значит, но я-то знаю, что в тот вечер он тебе приглянулся.

– Мне не следовало тебе об этом рассказывать, – проворчала Анна. Она держалась два дня, ее переполняли эмоции от той искорки надежды, которую заронил в ее душу Макс Дейн. Однако в конце концов она не выдержала и поведала подруге довольно подробную, хотя и несколько измененную версию событий того вечера, при этом Анна благоразумно предпочла умолчать об эпизоде с поцелуем.

Миссис Кулпеппер нежно погладила ее по плечу.

– Не все необходимо хранить в секрете, дорогая моя.

Анна мимолетно подумала о том, что это утверждение несколько не соотносится с данными обстоятельствами, и задумчиво провела большим пальцем по обложке лежащего на полу журнала.

– И что мне теперь делать с этими сведениями?

– Воспользуйся ими, – сказала миссис Кулпеппер, кладя очередной лист в стопку писем от маркиза.

– Обратиться к Эспли? – Анна сморщила носик при этой мысли. – Не уверена, что мне хочется это делать. Меня вовсе не привлекает идея взваливать грехи отца на его детей.

– Лучше, если за них ответит его дочь? – Вопрос прозвучал несколько мелодраматично.

– Они не…

– Он должен был обеспечить тебя, – перебила ее миссис Кулпеппер, бросив быстрый взгляд на письмо, которое держала в руках.

Анна пожала плечами:

– Возможно, ему следовало так поступить. Впрочем, он мог быть не уверен, что я его дочь. Кто мог поручиться, что мадам не лгала себе, как лгала другим?

Последовала короткая пауза, затем миссис Кулпеппер произнесла:

– Сам маркиз.

– Простите?

Миссис Кулпеппер протянула ей письмо.

– Посмотри сама.

Анна схватила листки и быстро просмотрела содержимое. Почти сразу она наткнулась на отрывок, в котором упоминалось ее имя. Маркиз выражал должное удовольствие от известия, что его новорожденная дочь пребывает в полном здравии. Но в тоне письма, как показалось Анне, вместо удовлетворения сквозило слабое раздражение. Однако дела это не меняло.

– Он признал меня?

В полном изумлении они с компаньонкой обменялись удивленными взглядами, затем Анна вновь вернулась к письму.

– С чего бы мадам вздумалось хранить все это в секрете? – пробормотала она, всматриваясь в следующую страницу и надеясь найти там хотя бы дату. – Какой ей от этого прок? И почему он признал отцовство, а затем… – Анна замолчала, вчитываясь в строки, где упоминался контракт и даже называлась сумма. – Боже мой!

– В чем дело?

Анна протянула страницу миссис Кулпеппер.

– Он пишет, что не обязан выплачивать на мое содержание пятьдесят фунтов в год, так как в контракте оговорена сумма в сорок фунтов.

– Контракт,

который он не выполнил, – добавила миссис Кулпеппер, возбужденно потирая руки и посмеиваясь. – Эспли должны тебе содержание за… скажем… двадцать шесть лет. Это больше тысячи фунтов.

Больше тысячи фунтов. Это целое состояние. Его, конечно, не хватит, чтобы купить такой особняк, как Андовер-Хаус, но этой суммы более чем достаточно, чтобы приобрести домик в деревне, и более чем достаточно, чтобы получить свободу.

– Поместье Эспли находится в хорошем состоянии?

– Говорят, что теперь процветает.

В таком случае лорд Эспли едва ли заметит потерю тысячи фунтов. Ею овладела твердая решимость.

– И нынешний маркиз человек чести, говоришь?

– Моя дорогая, он этим славится.

Самодовольная улыбка появилась на лице миссис Кулпеппер.

– Да, тайком проникнув в эту комнату, мы с тобой совершили самый умный поступок в своей жизни. А теперь давай посмотрим, удастся ли нам найти сам контракт.

Глава 4

Прибытие Макса в поместье Колдуэлл было обставлено как все его приезды. Прислуга встретила его приветливыми улыбками и похвальной расторопностью. Макса тотчас провели в гостиную рядом с библиотекой, где экономка, миссис Уэбстер, предложила ему слегка перекусить после долгой дороги. И хотя Макс вежливо отказался, через несколько минут служанка принесла его любимое имбирное печенье.

Это была традиция, которая, несмотря на некоторую официальность, доставляла Максу истинное удовольствие. Ему было шесть лет, когда его семья впервые посетила поместье Колдуэлл, и хотя за эти годы многое изменилось, было то, что оставалось неизменным. Его всегда встречали радушно, всегда угощали имбирным печеньем, и миссис Уэбстер никогда не принимала его отказа.

Расслабившись, Макс откинулся на спинку кресла, размышляя о том, что именно поэтому он всегда откликался на приглашение посетить Колдуэлл, даже если оно поступало в разгар лондонского сезона. Он приезжал ради комфорта этого заведенного раз и навсегда порядка и взаимопонимания, царившего среди обитателей поместья.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Макс поднял глаза и увидел Люсьена Хаверстона, маркиза Эспли, который, стоя в дверном проеме, с нескрываемым удивлением разглядывал гостя. Глаза маркиза лихорадочно блестели, волосы были взъерошены, а сам сэр Хаверстон выглядел несколько растрепанным.

Макс, прищурившись, посмотрел на вошедшего.

– Это что-то новенькое.

– Почему ты не в Лондоне?

– Ты же сам меня пригласил.

Брови на красивом лице Люсьена, которое, по утверждению маркиза, разбило сердце многим леди, приподнялись.

– Что?

– Ты пригласил меня. Ты настаивал на моем приезде. Говорил, что твоя жена уедет в Шотландию, что я провожу слишком много времени в Лондоне. Обещал рыбалку, пирушку с девушками в таверне, отдых на природе…

– Черт побери, и в самом деле, – со стоном прервал его Люсьен. – Это ведь было в прошлом месяце? – Неожиданно он покачал головой и махнул рукой, словно отгоняя какую-то мысль. – Не имеет значения. Ты должен уехать.

– Что? Почему?

– У меня гости.

– Да, – вежливо ответил Макс. – Это я.

– Ты не гость. Ты… это ты.

Люсьен заморгал и начал нервно щелкать пальцами.

– Ведь ты – это ты. – Он прекратил щелканье и добавил: – Тебе придется остаться.

Макс задумчиво потер подбородок.

– У тебя это не заразное?

– Я не болен. Я… Мне нужно выпить.

Люсьен развернулся и направился через комнату, где в прекрасном старом серванте орехового дерева стояло несколько хрустальных графинов, потом неожиданно остановился, на его лице появилось недоуменное выражение.

– Я не обещал пирушки в таверне.

Макс пожал плечами и вытянул ноги.

– Попытка не пытка.

– Жена бы мне этого не простила.

А Люсьен скорее бы пошел на виселицу, чем доставил бы Лилли хоть один неприятный момент. Всем было известно, что маркиз и маркиза Эспли души друг в друге не чаяли.

– Ты будешь? – спросил Люсьен, наливая из графина.

Макс отрицательно покачал головой, с удивлением наблюдая, как его друг, налив бренди почти на два пальца, одним махом проглотил крепчайший напиток. Люсьен никогда не отличался любовью к спиртному. Он пил вино за трапезой, иногда пил бренди после обеда и пиво во время путешествий, и только.

– Ты не хочешь рассказать мне, что…

– Приезжает моя сестра. – Люсьен тяжело выдохнул после большого глотка. – С минуты на минуту.

– Уинифред? Прекрасно.

– Нет, не жена моего брата. – Люсьен бросил быстрый взгляд на бутылку с бренди, но сдержался и поставил бокал на место. – Дочь моего отца. Моя сводная сестра.

Макс выпрямился в кресле, заинтригованный и настороженный.

– У тебя ведь нет сестры.

– По-видимому, есть.

– Понятно. – Макс повнимательнее взглянул на лицо друга и впервые заметил круги под глазами. Люсьен был не просто расстроен. Он был по-настоящему обеспокоен.

– Когда ты узнал об этом?

– Две недели назад, – ответил Люсьен и поставил стакан. – Она написала моему поверенному в Лондон. Он подтвердил правомерность ее претензий. Господи, как все это неприятно! Конечно, мы с Гидеоном всегда знали, что нечто подобное может произойти. Удивительно, что у нас до сих пор не объявилась дюжина сводных братьев и сестер. Но встретиться лицом к лицу с сестрой…

«Подобное друг не должен переносить в одиночестве», – мысленно закончил Макс.

– Рад буду остаться.

Люсьен кивнул и присел на краешек кушетки напротив Макса.

– Превосходно. Превосходно. Она из твоего мира, а значит, твое присутствие поможет ей почувствовать себя более непринужденно.

– Мы с тобой принадлежим к одному кругу, Люсьен, – неторопливо протянул Макс. – Просто я знаком с большим количеством людей. Как зовут эту леди?

– Мисс Анна Райз. Дочь Ребекки Рейберн.

– Анна… – неожиданно севшим голосом произнес Макс. – Анна Райз? Та самая Анна Райз?

О, черт. Черт побери.

На озабоченном лице Люсьена появился проблеск воспоминания.

– Верно. Ты ведь говорил, что знаком с ней.

– Нет, я говорил тебе, что встречался с ней.

Как только стало ясно, что Анна Райз не хочет иметь с ним дела, Макс решил, что нет причины, по которой стоит скрывать факт их знакомства. Но он также не видел повода распространяться о том, что она отвергла его, и поэтому не стал пересказывать Люсьену и Гидеону подробности того вечера.

– Что она собой представляет? – спросил Люсьен.

– Я не знаю, она… – Анна Райз красивая, соблазнительная, пленительная. Макс покачал головой, с трудом подавив желание нервно поерзать в кресле. – Я не знаю.

– Ну же! – настаивал Люсьен. – Ты один из тех немногих счастливчиков, которым довелось разговаривать с ней.

– По некоторым причинам мои воспоминания об этом событии слегка расплывчаты.

– Ты был пьян?

– Это было четыре года назад. Естественно, я был пьян.

Макс пожал плечами, не испытывая никакого стыда или сожаления. Многие мужчины проходят в своей жизни через период бесшабашной несдержанности. Его период наступил несколько позже, чем бывает обычно, вот и все. С тех пор он значительно сократил потребление спиртного. Некоторые остатки старой привычки продолжали вызывать неодобрение общества, но Макс больше не испытывал потребности регулярно напиваться до потери памяти.

– К тому же я оплакивал неожиданное обретение титула

виконта.

– Черт возьми. Расскажи, как проходила ваша встреча, только подробно. Надеюсь, ты не сделал ей ничего плохого?

– Понимаешь, я и сам себе удивился… – Он усмехнулся, увидев, как помрачнело лицо Люсьена. – Расслабьтесь, ваша светлость. Я был не в том состоянии, чтобы воспользоваться ситуацией. Я даже умудрился заснуть, сидя на каком-то детском стульчике. Мисс Райз так и оставила меня в детской.

Как и в первый раз, когда он рассказывал об этой встрече, Макс благоразумно умолчал о том, что, пребывая в пьяном помутнении сознания, сделал ей предложение. Впрочем, он не рассказал Люсьену и о том, что неделю спустя, как и обещал, явился к Анне с визитом, но миссис Рейберн объявила, что ее дочь не принимает. Потом он еще несколько раз наведывался в Андовер-Хаус и даже дважды писал Анне, пока наконец не смирился с полученной отставкой.

Люсьен порывисто поднялся со своего места и ткнул пальцем в сторону Макса.

– Клянусь богом, если я услышу от нее другой вариант этой истории… Может, все-таки тебе лучше уехать?

Но Макс уже решил, что в любом случае никуда не уедет. Не стоило оставлять Люсьена в таком взвинченном состоянии. Беднягу просто необходимо было хоть немного отвлечь.

– Ты будешь невыносимым старшим братом.

– Я и так уже старший брат.

– С сестрой – это совсем другое дело.

Он подумал о своей сестре Беатрис. Каждый раз, когда в его воображении возникал ее образ, он представлял себе не взрослую женщину с ребенком, а шаловливую девчонку, которая следовала за ним по всему дому, упрашивая поиграть в куклы или какую-нибудь другую, столь же неподходящую для мальчишки, игру, и, как правило, она своего добивалась. Маленькой Беатрис практически невозможно было отказать.

– Поверь мне на слово.

– Наверное, ты прав. – Люсьен запустил руку в волосы. – Наверняка ты прав. Что, черт побери, мне известно о сестрах?

– У тебя есть сестра – жена твоего брата, – заметил Макс.

Люсьен недоуменно посмотрел на него.

– Ты же знаешь Фредди.

Абсолютно независимая и зачастую совершенно неуправляемая Уинифред вряд ли была типичным представителем того пола, который называют слабым.

– Ну хорошо, – не сдавался Макс, – у тебя ведь есть жена. Думаю, это в какой-то степени сопоставимо.

– Не согласен. Я не знаю, как вести себя с этой леди, что ей сказать. Следует ли мне извиниться? Может, мне следовало приехать к ней, а не настаивать на ее приезде сюда? Уместно ли будет обнять ее? Должен ли я сказать: «Добро пожаловать в мой дом» или «Добро пожаловать в наш дом»? – Люсьен тихо выругался и начал ходить от кушетки к камину и обратно. – Этот дом должен был давно стать и ее домом. По крайней мере она должна была иметь право бывать здесь. Черт возьми, мне все-таки придется извиниться.

«Или ей придется это сделать, – мрачно подумал Макс, – если вдруг обнаружится, что Анна лукавит с Хаверстонами и пытается использовать моего друга в корыстных целях».

– Ради бога, сядь. Ты придаешь всему этому слишком большое значение. Вы познакомитесь, поговорите, и мисс Райз уедет. – А после он постарается разузнать, насколько правомочны ее притязания. – Ты сможешь устроить…

– Я пригласил ее погостить, – резко перебил Люсьен. – А не для разговора.

– Ты же не хочешь сказать, что она останется в Колдуэлле. – По выражению лица Люсьена он понял, что именно это и имеет в виду его друг. Ох, черт возьми! – Люсьен, ты не знаешь эту женщину. Я не уверен, что даже родная мать знает ее достаточно хорошо.

– Я знаю достаточно, я знаю, что нас связывают кровные узы.

– Кровные узы с незаконнорожденной, – напомнил Макс Люсьену. – А ее мать, позволь тебе напомнить, миссис Рейберн. Эту женщину многие называют стервой, хотя вряд ли кто-то осмелится сказать это при ней…

– Ты никогда не верил в наследственность, – пробормотал Люсьен, явно захваченный врасплох, впрочем, не настолько, чтобы отказаться от намерения оскандалить свое имя этим родством.

– Она не сказывается. Кровь не самое главное.

И одно лишь притязание на кровные узы не должно предоставлять свободный доступ в Колдуэлл-Мэнор.

– Зато она делает человека членом семьи, – возразил Люсьен.

– Нет, это всего лишь вопрос происхождения. – Макс покачал головой и поднял руку, останавливая дальнейший спор. В настоящий момент никакой спор не поможет Люсьену. – Просто… будь осторожен в общении с мисс Райз.

– Разумеется.

Не было никаких «разумеется» в этом вопросе.

– Какие доказательства предоставила мисс Райз?

– Переписку нашего отца с ее матерью, а также контракт и дневник.

– Контракт?

– Она была его любовницей. Разумеется, существовал контракт. – Люсьен поджал губы. – И, естественно, его высочество не выполнил свои обязательства.

Родившаяся в сердце Макса тень подозрения начала быстро разрастаться.

– И мисс Райз обратилась к тебе с просьбой выполнить эти обязательства, – догадался Макс. – И какой суммой выражены обязательства лорда Эспли?

– Тысяча фунтов или около того. – Люсьен нетерпеливо взмахнул рукой, отметая обсуждение финансовой стороны дела. – Это не важно, у нее будет все, что ей необходимо. Я пригласил ее в гости не для того, чтобы обсуждать правомочность контракта. Она моя сестра, и я хочу с ней познакомиться.

Макс ничего не сказал, но про себя от души выругался. Анна приезжает в Колдуэлл-Мэнор не для того, чтобы познакомиться с семьей, и даже не для того, чтобы получить тысячу фунтов. Ей нужно то, что может дать репутация Люсьена – то, что он только что согласился ей предоставить… все, что необходимо. Не секрет, что маркиз и его брат оплачивали долги мачехи, совершенные ею незадолго до смерти. А учитывая многочисленные связи миссис Рейберн, ей не составило бы большого труда найти в Лондоне человека, способного качественно подделать документ.

Макс молчал и думал, какие доводы в пользу своих возражений он может привести в данный момент. «Совсем немного, – наконец решил он. – Слишком поздно отказываться от приглашения, но раз уж эта женщина приезжает, стоит еще раз предупредить Люсьена об осторожности».

– Тебе не кажется странным, что в бумагах твоего отца не упоминались ни мисс Райз, ни миссис Рейберн? – спросил он.

– Я не разобрался со всеми бумагами. И я не уверен, что мы нашли все. Моя мачеха оставила их в ужасном беспорядке. Коробки на чердаке, в подвале, даже в конюшнях. Некоторые документы утеряны навсегда. – Люсьен поморщился и пожал плечами. – Честно говоря, чтение личной переписки отца не было моей первоочередной задачей.

Макс понимающе кивнул. Он бы тоже предпочел не знакомиться с корреспонденцией своего отца. Однако он был решительно настроен выяснить истинные намерения Анны Райз.

– Она здесь, – неожиданно объявил Люсьен, задумчиво смотревший из окна на разбитый перед домом парк.

Поднявшись со своего места, Макс подошел к окну и сразу увидел экипаж, медленно катившийся по длинной, петляющей среди деревьев подъездной аллее Колдуэлла. К ощущению беспокойства и подозрения начало примешиваться предвкушение встречи. Она здесь, мисс Анна Райз.

Черт побери.

Несколько лет он старался не думать об этой леди. Но иногда мысли о ней вдруг приходили к нему, причем в самые неожиданные моменты. Один или два раза он вспоминал о ней,

почувствовав запах роз или свежеиспеченного печенья, а несколько дней назад он поймал себя на том, что умиленно наблюдает за щенком терьера и вспоминает, что Анна мечтала завести собаку. А не далее как две недели назад он здорово испугался, когда услышал, что кто-то из Андовер-Хауса упал с лошади, получив повреждения. Буквально через несколько секунд он узнал, что пострадала миссис Рейберн, но до этого…

Макс раздраженно прервал воспоминания. Совершенно ясно, что он вспоминает о ней гораздо чаще, чем готов в этом признаться.

– Не могу поверить, что Ледяная Дева Андовер-Хауса может оказаться твоей сестрой, – пробормотал он.

– Она действительно моя сестра, – поправил его Люсьен, безуспешно пытаясь пригладить растрепанные волосы. – И не надо называть ее Ледяной Девой.

– Ее все так называют, – возразил Макс. Он взглянул на парадный вход, возле которого на открытой галерее начала выстраиваться прислуга. – И на то есть причины.

– Больше нет. Можешь передать своим лондонским знакомым, что отныне мисс Анна Райз является членом нашей семьи и имеет право рассчитывать на должное уважение.

– В обществе всегда есть место сплетням, Эспли, – сухо ответил Макс. – Никому не гарантировано должное уважение. – Он вновь поднял руку, предупреждая возражения. – Сделаю для тебя все, что смогу.

Люсьен кивнул с удовлетворенным видом, как свойственно человеку, думающему о людях только хорошее. Он одернул рукава и поправил галстук.

– Как я выгляжу? Прилично?

Достаточно хорошо, чтобы понравиться Анне Райз.

– Ты выглядишь как маркиз Эспли. – Макс распахнул дверь, с трудом подавив желание выбежать из дома навстречу Анне. – Что ж, пойдем встречать твою сестру.

Глава 5

Это безрассудство. Анна бросила взгляд из окна экипажа на сочную зеленую траву газона Колдуэлл-Мэнор, мимо которого они проезжали, на ухоженный кустарник и подумала, что при таких размерах газон и подъездная аллея превращались в аккуратно подстриженное поле и ухоженную дорогу.

Она посмотрела на миссис Кулпеппер, которая дремала, привалившись к стенке кабины, сползший набок капор наполовину скрывал лицо компаньонки, которое из-за долгой поездки приобрело слегка зеленоватый оттенок.

Они обе просто сошли с ума.

О чем они только думали, когда тайком выскользнули из Андовер-Хауса, чтобы отправиться в эту поездку? А вдруг ее матери взбредет в голову послать кого-нибудь в погоню? Они ведь взяли один из трех ее лучших экипажей.

А вдруг маркиз Эспли отозвал свое приглашение, и этот отказ доставили в Андовер-Хаус с утренней почтой?

А если это приглашение вообще лишь способ выманить ее из безопасных стен Андовер-Хауса, и по приезде ее отправят на континент, или в Австралию, а то и в Новый Свет, или куда там еще Хаверстоны отправляют своих незаконнорожденных детей? Господи, остается только надеяться, что местом такой ссылки не окажется дно ближайшего озера.

Несуразность этой мысли быстро привела Анну в чувство. Конечно же, в гостях у маркиза она будет в полной безопасности. Только натянутыми до предела нервами и напряжением последних двух недель можно было объяснить столь чрезмерно разыгравшуюся фантазию.

В течение последней недели Анна переписывалась с маркизом, в письмах он был вполне учтив, и не было никаких оснований полагать, что при личной встрече маркиз Эспли окажется каким-то великаном-людоедом.

В общем, все, что ей нужно, – это понравиться учтивому и благородному человеку, что казалось не слишком сложной задачей. Всю жизнь Анну пытались оценивать порой совершенно незнакомые люди, и ей удавалось производить на них достаточно благоприятное впечатление.

Хочется думать, что ей удастся очаровать и хозяина Колдуэлл-Мэнора, тем более что Анна собиралась пробыть здесь не более двух часов. Она будет улыбаться и делать реверансы, она подавит свой страх, обуздает свою гордость и вскоре будет свободна.

Вероятно… Может быть… Проклятие, на этот раз все будет иначе. Совершенно иначе. Улыбки и реверансы – это все, что требовалось от нее в Андовер-Хаусе. Маркиз же наверняка рассчитывает на беседу.

За всю свою жизнь она беседовала только с одним джентльменом, но и тот не решился продолжить разговор.

Нервный хохоток сорвался с губ Анны, прежде чем она смогла его подавить.

– Это просто безумие.

Сидевшая рядом миссис Кулпеппер пошевелилась и поправила капор.

– В чем дело, дорогая?

– Все в порядке. Я… – Анна умолкла, всматриваясь в лицо компаньонки, цвет которого за последний час превратился из зеленоватого в мертвенно-бледный.

– Миссис Кулпеппер, с вами все в порядке?

Компаньонка взмахнула крупной рукой.

– Вполне. Господи, неужели мы добрались?

Словно отвечая на ее вопрос, экипаж остановился.

– Похоже, мы приехали.

– О господи, дитя мое, – охнула миссис Кулпеппер и начала лихорадочно приводить себя в порядок, – почему ты не разбудила меня раньше?

Поскольку не имело смысла рассказывать, что она дважды пыталась разбудить подругу, Анна принялась рассматривать открывающийся из окошка экипажа вид и неожиданно для самой себя решила, что вблизи Колдуэлл-Мэнор являет собой чудесное зрелище.

Она никак не ожидала, что поместье лорда Эспли окажется таким милым. Анна ожидала увидеть нечто грандиозное или по крайней мере внушительное. Возможно, здание, особенно на расстоянии, могло претендовать на первый эпитет, но вблизи строгие абрисы трехэтажного колосса смягчались плавными линиями арочных окон, веселыми голубыми ставнями и несколько нескладной, но причудливой небольшой башенкой, украшавшей угол дома. То, что могло быть строгим и даже чопорным парадным входом, оживлялось горшочными растениями у высоких двустворчатых дверей и яркими цветами по периметру портика.

В портике впереди встречающей прислуги стоял сам Люсьен Хаверстон – маркиз Эспли… а также большой штат прислуги, что было чрезвычайно странно.

– С какой стати он…

Анна замолчала, как только дверь экипажа распахнулась и появился лакей, готовый помочь ей выйти.

От яркого солнечного света она прищурилась, но продолжала смотреть на людей, собравшихся в тени портика, показавшегося ей таким приветливым.

И неожиданно она пожалела о том, что газон не был еще больше, а подъездная дорожка – еще длиннее.

– Выше голову, – шепотом посоветовала ей миссис Кулпеппер. – Распрями спину и не отводи взгляд.

Такой совет миссис Кулпеппер всегда давала Анне перед тем, как та должна была предстать перед своей матерью. Знакомые слова придали ей храбрости, и она решительно вышла из экипажа.

Как только через несколько секунд ее глаза привыкли к яркому солнечному свету, Анна сразу отметила незнакомого джентльмена, стоявшего в центре галереи. Высокий и худощавый, в прекрасно сидящем костюме, маркиз Эспли выглядел именно таким, каким Анна представляла его себе, только вот волосы были слегка растрепаны, а глубоко посаженные глаза оказались довольно темными. В своем воображении она рисовала маркиза с прелестными, как у отца, голубыми глазами.

Их отца, напомнила она себе, помогая миссис Кулпеппер выйти из экипажа и подняться по ступенькам портика. Покойный маркиз был их отцом.

– Мисс Райз, – Эспли поклонился, когда леди подошли ближе, – добро пожаловать в

Колдуэлл-Мэнор.

Этот, стоящий прямо перед ней, человек был ее братом, и все это казалось Анне совершенно невероятным.

– Милорд! – Она изящно присела в реверансе, радуясь, что ее, словно ватные, ноги не подвели. – Было очень любезно с вашей стороны прислать нам приглашение. Позвольте представить вам мою компаньонку миссис Кулпеппер.

Эспли вновь поклонился, выпрямился и слегка нахмурился. Он перевел взгляд на миссис Кулпеппер.

– Я… простите за мою прямоту, миссис Кулпеппер, вы неважно себя чувствуете?

«Наблюдательный, – отметила Анна. – И внимательный к тем, кого бы другой человек его ранга вполне мог посчитать недостойным своего внимания».

А может, он боится, что гости могут занести в Колдуэлл-Мэнор какую-нибудь заразу. Трудно сказать.

Миссис Кулпеппер на мгновение наклонила голову. Если на нее и произвел впечатление внешний вид лорда Эспли, она не подала виду. Впрочем, в Андовер-Хаусе миссис Кулпеппер доводилось видеть многих титулованных джентльменов, ведущих себя самым неподобающим образом. Обаяние знати больше не очаровывало.

А может, все дело в том, что ее просто укачало в дороге.

– Я вполне хорошо себя чувствую, милорд, – ответила миссис Кулпеппер. – Вот только дорогу я переношу неважно.

– Понимаю. У моей невестки то же самое. – Он слегка взмахнул рукой, и две леди в накрахмаленных передниках незамедлительно вышли вперед. – Позвольте Фейт и Мэри проводить вас наверх. Может, мне стоит послать за доктором?

– Благодарю вас, милорд. В этом нет необходимости. Сейчас, оказавшись на твердой земле, я быстро приду в себя. И я вполне в состоянии остаться здесь с мисс Райз…

– Глупости, – прервала ее Анна. – Вам действительно необходимо отдохнуть.

– Что ж… – Миссис Кулпеппер посмотрела на нее, и Анна поняла, что компаньонка действительно неважно себя чувствует, хотя и не хочет этого показывать. – Вы в этом уверены?

Анна молча кивнула, из опасения, что дрожащий голос выдаст ее неуверенность или с губ сорвется эгоистичная просьба: не оставляй меня одну с этими людьми. Она сжала губы, надеясь, что на ее лице появилось некое подобие уверенной улыбки.

Очевидно, все это вполне убедило испытывающую недомогание миссис Кулпеппер. Она бросила на Анну благодарный взгляд и слегка погладила ее по плечу, потом позволила горничным сопроводить себя наверх.

Чувствуя себя брошенной на произвол судьбы, Анна смотрела вслед уходящей компаньонке, слуги расступились, пропуская гостью, дворецкий распахнул дверь и тоже отступил на шаг…

И тут вдруг она увидела его, совершенно спокойно стоявшего возле большого вазона с прелестными цветами.

Лорда Максимилиана Дейна.

О господи, святые угодники.

Впервые в жизни Анна поняла, что означает выражение «перехватило дыхание». Она почувствовала, что эта фраза точно передает возникшее ощущение – словно кто-то и в самом деле проник в ее грудную клетку и закупорил легкие. До сих пор Анна искренне верила, что никогда больше не увидит его, и неожиданное появление Макса восприняла если не как удар, то как жесткий пинок. У нее возникло желание окликнуть миссис Кулпеппер и немедленно бежать из этого дома – или хотя бы выругаться громко и заковыристо.

Это было ужасно. Это было непостижимо ужасно.

В течение многих дней, а потом и недель после того, как она осознала, что Макс Дейн больше не появится в Андовер-Хаусе, Анна еще некоторое время позволяла себе помечтать о том, какой будет их случайная встреча.

Точное содержание этих мечтаний менялось, но, как правило, она представляла себя окруженной толпой друзей и поклонников. Она – безупречно красивая, сдержанная в манерах, красноречивая и остроумная. Одним словом, ее мечты превращались в полет несдержанной фантазии, где Анна Райз очаровывала буквально всех, и Макс Дейн быстро осознавал, что, не вернувшись в Андовер-Хаус, он совершил непоправимую ошибку. И вот теперь она в запыленном и измятом в дороге платье стоит перед ним, буквально потеряв дар речи, о цели этого путешествия Анна даже вспоминать не хотела.

О, с какой бы радостью она вновь оказалась в карете.

К счастью, привычка не отводить глаз, держать голову высоко поднятой, а плечи расправленными помогла ей справиться со смущением. Анне даже удалось придать лицу невозмутимое выражение.

Однако восстановить связность речи ей не удалось.

– Я… Э…

Впрочем, на Макса возникшая ситуация, по-видимому, не произвела особого впечатления. Он неспешно шагнул вперед и отвесил изящный поклон.

– Мисс Райз. Для меня наша встреча является не меньшим сюрпризом.

Нет, это никак не походило на сюрприз. Сюрприз – это когда ты вдруг находишь у себя на виске седой волосок, который заставляет задуматься о возрасте.

Встреча с Максом Дейном в Колдуэлл-Мэноре стала для Анны настоящим шоком. И наверное, от потрясения она подумала о том, что он стал еще красивее. Возможно, такое впечатление возникло оттого, что Макс был совершенно трезв. Под светло-карими глазами не было теней, исчез землистый цвет лица, свидетельствовавший о злоупотреблении спиртным и недостатке сна. Сейчас лорд Дейн совсем не был похож на того беспутного повесу, которого она встретила в Андовер-Хаусе четыре года назад. Того вполне земного и живого, но совершенно пьяного молодого человека, чье пленительное обаяние и чувственный рот вынудили Анну совершить самый необдуманный поступок в жизни.

Сейчас лорд Дейн, стоявший прямо перед ней, выглядел сильным и бодрым, хотя… казалось, не слишком рад был ее видеть. На его красивом лице не было даже намека на улыбку.

Он на нее сердится?

Конечно же нет. У него для этого нет никаких оснований. Скорее всего он просто изумлен до предела, как и она сама.

Анна присела в вежливом реверансе, испытывая одновременно и невольное возбуждение от встречи с Максом, и страстное желание оказаться как можно дальше от этого места.

Она целовала этого мужчину. Склоняясь над ним, она прижималась губами к его губам. И до этого дня больше ни разу не видела его.

– Лорд Дейн, – начала Анна и затем, к своей досаде, не смогла сказать ничего более подходящего как: – Здравствуйте!

Она заметила, как по его губам скользнула самодовольная улыбка, и это сначала удивило ее, потом разозлило. Наверное, Макса все-таки предупредили о ее приезде, а значит, он безусловно имел определенное преимущество.

– Привет! – отозвался он. – Надеюсь, ваше путешествие прошло без приключений?

Целых два часа они не могли выбраться из огромной ямы, которыми изобиловала дорога. Несколько раз она готова была приказать кучеру вернуться. Из-за недомогания миссис Кулпеппер им то и дело приходилось останавливаться.

– Совершенно спокойно.

– Уверен, мы все рады это слышать.

– Спасибо, милорд.

«Уходи же, – мысленно молила она. – Пожалуйста, уходи». Она могла встретиться лицом к лицу со своим новым братом, могла даже вынести встречу с человеком, который разбил ей сердце. Но встречаться с ними одновременно было выше ее сил.

Эспли деликатно кашлянул, привлекая ее внимание.

– Поместье Дейнов, Макмаллин-Холл, находится всего лишь в двадцати милях отсюда, – объяснил он. – Наши семьи дружат уже несколько поколений.

– Чудесно.

«Прошу, Господи, пусть он уйдет».

– Мисс Райз, возможно, захочет

выслушать нашу историю в другое время, – сказал Макс, а затем, словно уловив ее мысли и чувство неловкости, поклонился и добавил: – Прошу меня извинить, я вас оставлю, чтобы не мешать свиданию брата и сестры.

Анна проводила его взглядом и, как только Макс скрылся в дверях, сразу почувствовала себя лучше.

Лорд Эспли вновь кашлянул.

– Лорд Дейн в течение многих лет был истинным другом Хаверстонов. Надеюсь, вас не смущает его присутствие? Я подумал…

– Ни в коей мере, – солгала Анна. А что еще она могла ответить? «Ваш дражайший друг заставляет меня испытывать чрезвычайную неловкость. Пожалуйста, избавьте меня от его присутствия на те два часа, что я пробуду здесь».

– Превосходно. Мне хочется, чтобы вы стали друзьями.

– Думаю, так оно и будет, – сказала Анна, хотя была уверена, что на это нет ни малейшего шанса. Но поскольку лорд Дейн, очевидно, не счел нужным рассказать другу их историю, она посчитала, что ей также стоит умолчать об этом.

Она в основном молчала, и когда лорд Эспли представлял ей прислугу – формальность, которая привела ее в смущение, – и когда Анну провели в парадный холл с высоким потолком и широкой двойной лестницей с мраморными балюстрадами. Она молчала, когда ее вели дальше по широкому холлу со множеством окон, через которые, согревая воздух, лились потоки солнечного света.

Эспли рассказал Анне, что фасад здания в прошлом веке был перестроен, но задняя часть особняка по-прежнему сохраняет очарование Елизаветинской эпохи. Анна слушала довольно рассеянно, поскольку все это время в голове у нее крутилась только одна мысль: «Мой брат. Этот человек – мой брат».

И еще потребность ощутить что-то, помимо беспокойства за миссис Кулпеппер, беспрестанной неловкости из-за присутствия Макса Дейна, желания расстаться с Колдуэлл-Мэнором и как можно быстрее вернуться обратно.

– Вот мы и пришли, – сообщил Эспли, жестом указывая на несколько открытых дверей. – Семейная гостиная.

Он привел ее в гостиную, а не в свой кабинет? Анна не ожидала такого поворота, но после недолгого размышления решила, что Эспли воспринимает ее приезд совсем не как неприятный деловой визит. Что, в свою очередь, говорило о том, что брат вовсе не собирается прямо сейчас вручить ей тысячу фунтов.

Состоится обсуждение.

– Прошу вас, – пригласил ее Эспли, жестом указывая на изящное канапе. – Располагайтесь поудобнее.

– Благодарю вас. – Анна мельком оглядела гостиную: массивная, хотя и старомодная, но сохранившаяся в хорошем состоянии мебель, приглушенная цветовая гамма стен и ковров, в детали она не вдавалась, удовлетворившись общим положительным впечатлением. Присев на краешек дивана, она не отрывала взгляда от маркиза. Он, пододвинув мягкое полукресло, сел напротив Анны.

Последовало довольно продолжительное молчание.

– Ну что ж, – попыталась она прервать затянувшуюся паузу.

– Гм, – отозвался он.

Они так и продолжали смотреть друг на друга, пока в комнату не вошла горничная с большим подносом, уставленным закусками и напитками.

Едва горничная поставила все на стол, Анна, не заботясь о приличиях, быстро схватила печенье и с хрустом откусила кусочек.

– Очень вкусно.

Будь это печенье самого отвратительного вкуса, Анна сказала бы те же слова. Она была рада, что появилась хоть какая-то тема для разговора.

– Рад, что вам нравится, – сказал лорд Эспли и, жестом отпустив горничную, сам взял печенье. – Это апельсиновое печенье с пряностями. Любимое печенье Гидеона. Он вскоре прибудет. И моя жена тоже. Они возвращаются из Шотландии.

– Приятно будет с ними познакомиться, – ответила Анна, искренне на это надеясь.

По крайней мере ей не придется знакомиться со всем семейством одновременно. Возможно, опыт будет менее болезненным, если с семейством Хаверстонов она будет знакомиться постепенно. А возможно, это будет походить на ампутацию с помощью мясницкого тесака.

– Познакомиться, – повторил Люсьен, и по его лицу пробежала легкая тень. – Да, я надеялся, что вы также сможете познакомиться с женой моего брата. К сожалению, Уинифред тоже плохо переносит долгие путешествия. Мне сообщили, что она учится ездить верхом, что должно облегчить ей поездки.

– Что ж, это разумно. – Не зная, что еще сказать, Анна рассеянно крутила в руке кусочек печенья. – Уметь ездить верхом – это прекрасно, – опустив глаза, пробормотала она, ощущая ужасную неловкость. Правда, им удалось продвинуться дальше, чем «да» и «хорошо».

Эспли кашлянул.

– Конечно, это хорошо.

Или не удалось?

Она отправила оставшиеся кусочки печенья в рот, улыбнулась и начала медленно жевать. Если уж в голову не приходит ничего умного, будет хоть какое-то оправдание ее молчанию.

Эспли протянул руку, чтобы взять еще одно печенье, но замер, так и не дотянувшись до тарелки. Неожиданно он чертыхнулся себе под нос, потом порывисто встал и начал нервно прохаживаться по комнате, яростно потирая рукой голову. Этот жест объяснял состояние его прически, а вот его странное поведение заставило Анну изрядно понервничать. Теперь он уже не казался ей дружелюбным и радушным. Он казался ей чрезвычайно взволнованным.

– Позвольте мне быть откровенным, мисс Райз. – Он остановился перед ней, коротко выдохнул, и желудок Анны тут же скрутило в жесткий тугой узел. – У меня нет ни малейшего представления, как подойти к этому… этому… – Он взмахнул рукой, непонятно что обозначающим жестом. – Этому вопросу. Я не знаю, как вести себя с сестрами. Меня переполняют чувства. И я чувствую себя немного дураком. Я вообще не очень хорошо умею поддерживать беседу.

К своему удивлению, Анна почувствовала, что ее губы растягиваются в улыбке. Как легко, оказывается, можно признаться в неловкости данной ситуации, оказывается, гораздо легче, чем ходить вокруг да около, и какое облегчение было узнать, что он не собирается отправить ее в Америку, пусть даже в каюте первого класса.

– А у меня нет опыта общения с братьями, – ответила Анна. – У меня вообще нет ни братьев, ни сестер.

Она тоже чувствовала себя достаточно глупо, но пока была готова проявить лишь некоторое сочувствие.

Как оказалось, для Эспли и этого было достаточно. Он расправил плечи, а на его губах затеплилась слабая улыбка.

– Моя невестка мне очень нравится.

– Но сестра и невестка – это не совсем одно и то же, – произнесла Анна и потянулась за печеньем. Возможно, теперь она сможет почувствовать вкус апельсина и пряностей.

– Вы правы. – Он снова сел и тоже взял печенье. – Однако мне хотелось бы надеяться, что со временем мы с вами сможем подружиться. Вы проведете здесь несколько недель и…

– Несколько недель? – Анна едва не подавилась. – Вы хотите, чтобы я осталась здесь на несколько недель?

Не может быть, чтобы он говорил об этом серьезно.

– Или сколько угодно, если вас это устроит. – Он внимательно посмотрел на нее. – А как еще мы можем узнать друг друга?

«Чего ради тебе хочется узнать меня?»

– Я… я не планировала такого продолжительного визита. Я думала задержаться у вас на… пару часов, в крайнем случае на день или два, и вместе с миссис Кулпеппер отправиться дальше. У нее сестра живет на севере. – Она неловко замолчала, осознав, что не ответила на его вопрос. – Впрочем, я, конечно, надеялась,

что мы будем переписываться.

На самом деле она и не думала на это не надеяться. Анна не позволяла своим мечтам распространяться дальше чем на пару часов времени лорда Эспли и на тысячу фунтов его состояния.

Он молча обдумал ее слова, затем ответил:

– Мисс Райз, Гидеон приедет только через несколько дней. Вы должны остаться по крайней мере до его приезда. Он очень хочет познакомиться с вами.

– Несколько дней? – Анна судорожно сглотнула. Она и не предполагала, что «скоро» может означать «несколько дней».

– Вам будет здесь вполне комфортно, уверяю вас.

Боже, он говорит о комфорте! Слишком многое не позволяет ее пребыванию здесь быть хотя бы достаточно комфортным. И самая главная причина крылась в присутствии лорда Максимилиана Дейна. Святые угодники, она должна найти какой-то выход.

– Я польщена вашим приглашением, милорд, но Колриджтон прелестная деревушка, и я уверена, что…

– Колриджтон? Нет, вы останетесь здесь.

– Здесь? В Колдуэлл-Мэноре? – Анна осознала, что повторяет за ним почти каждое слово, но ничего не могла с собой поделать. Остаться на несколько недель? В Колдуэлл-Мэноре? Он что, ненормальный? – В деревне есть весьма приличная гостиница. «Медвежья берлога», кажется? Я видела…

Анна внезапно замолчала, осознав, что их разговор с вопроса о том, останется ли она в Колдуэлл-Мэноре, вдруг перешел к вопросу о том, где именно она остановится. Как это произошло?

– Прекрасное заведение, – согласился Эспли, – но мне бы не хотелось седлать лошадь каждый раз, когда я захочу переброситься с вами словечком. Я бы предпочел, чтобы вы остановились в Колдуэлле.

У Анны промелькнула мысль, что путешествие в Америку было бы предпочтительнее.

– Вы считаете это благоразумным, милорд?

Его губы изогнулись в улыбке, которую она могла бы классифицировать как самодовольную.

– Я не привык делать предложения, которые считаю неблагоразумными.

Анна усомнилась в его обыкновении делать какие-либо предложения. Он ведь маркиз. Он может просто приказывать, и в данный момент ей больше всего хотелось, чтобы он сам себе приказал хоть на минутку обратиться к здравому смыслу. Возможно, ему неловко признать очевидное, но сделать это было необходимо.

– Мне вообще не следует находиться в вашем доме. Вы ведь знаете, кто я, – тихо произнесла Анна. – Знаете, кто моя мать.

Было непостижимо, что он мог желать, чтобы она провела в его доме хоть одну ночь, не говоря уже о неделях.

– Да, – спокойно ответил он. – Вы моя сестра. Ваша мать – мать моей сестры.

– Пойдут разговоры. – Пойдут нескончаемые разговоры даже в такой далеко расположенной деревне, как Колриджтон. От одной мысли об этом у нее по коже поползли мурашки.

Но маркиза, казалось, это нисколько не беспокоило. Он вопросительно и надменно заломил бровь.

– Вам известно, кто я, мисс Райз?

Она озадаченно взглянула на него, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Мой сводный брат?

– Я шестой маркиз Эспли. Наш отец был пятым маркизом Эспли. – Люсьен подался вперед и ободряюще улыбнулся. – Пусть говорят что угодно

Анна хотела улыбнуться в ответ, но губы словно свело судорогой, хотя она оценила его благородство. Он собирался признать ее так, как не признал даже отец, а шестой маркиз Эспли вполне мог позволить себе не принимать досужие разговоры и возможные последствия. Никакие пересуды соседей не скажутся на репутации имени Эспли.

Но одного Люсьен, казалось, не понимал: Анна не обладает титулом. Она даже не Хаверстон. В отличие от законных членов семьи она, к несчастью, весьма уязвима не только для осуждения, но и для презрения.

Его же в худшем случае нарекут наивным глупцом.

А вот Анну даже в лучшем случае сочтут алчной нахалкой.

К сожалению, иных вариантов не было. О возвращении в Андовер-Хаус не могло быть и речи, а для любого другого путешествия требовалось несколько больше тех шести шиллингов, которые оставались в ее ридикюле. Сестра миссис Кулпеппер не соглашалась принимать у себя бедную родственницу, к тому же Анна не могла себе позволить обременять миссис Кулпеппер.

Ей нужна эта тысяча фунтов.

И если прямо сейчас она не наберется смелости потребовать, чтобы он безотлагательно выдал ей эти деньги, то личину алчной нахалки ей все-таки придется надеть.

Анна постаралась улыбнуться как можно обаятельнее:

– Я велю кучеру выгрузить наши сундуки.

Он ответил ей такой же приятной улыбкой, но, как она надеялась, гораздо более искренней.

– Об этом уже позаботились.

Конечно, позаботились. Он ведь все-таки шестой маркиз Эспли. Но, кстати, по вопросу о продолжительности ее пребывания в Колдуэлл-Мэнор они так и не пришли к единому мнению.

К счастью, разговор Анны с маркизом был недолгим, после чего Люсьен провел небольшую экскурсию по дому, мельком показав столовую, гостиную и кабинет. Библиотека, бильярдная и оранжерея находились в другом крыле здания, а посему Анне было предложено осмотреть дом и прилегающий парк в любое удобное для нее время.

– Я рассчитывал, что мы пообедаем внизу, – сказал Люсьен, когда они в сопровождении двух горничных шли к комнатам гостьи, – но поскольку ваша компаньонка нездорова, возможно, вы предпочтете, чтобы вам принесли обед наверх?

«Он действительно очень внимательный, – подумала Анна. – Жаль, что ему не пришло в голову позволить мне уехать, или разрешить остановиться в гостинице, или по крайней мере перед моим приездом отослать всех гостей».

– Я буду вам очень признательна.

– Вот мы и пришли, – объявил Эспли, когда они остановились у двери, ведущей в ее комнаты. – Миссис Кулпеппер расположилась напротив. – Люсьен указал на дверь, из-за которой доносились знакомые рулады сочного храпа.

Она заглянула в свою комнату. Это была прекрасная комната с маленьким балкончиком. Не такая большая или богатая, как некоторые гостевые спальни в Андовер-Хаусе, но комната лишь выигрывала в этом сравнении, поскольку предпочтения ее матери больше тяготели к моде, нежели к уюту. Богато украшенное ложе полностью соответствовало вкусам знати полувековой давности. Шкаф орехового дерева и комод с изысканной резьбой были старше кровати лет на двадцать. Отполированная десятилетиями древесина блестела, словно вчера покрытая лаком. В общем, это была качественная мебель, созданная для удобства, а не для того, чтобы производить впечатление.

Миссис Кулпеппер, без сомнения, назвала бы эту комнату «хорошо оснащенной». Но Анна решила, что больше подойдет слово «уютная».

– Чудесная комната, – пробормотала она. – Благодарю вас.

– Поверьте, я очень рад принимать вас в своем доме, – негромко произнес Люсьен. – Если вам что-либо понадобиться, кликните прислугу или скажите мне.

Она хотела попросить свою треклятую тысячу фунтов – если это не доставит особых хлопот, – но смогла лишь любезно улыбнуться, поблагодарить брата за гостеприимство и пожелать ему хорошего вечера.

Затем она вошла в комнату и закрыла дверь.

С минуту, окунувшись словно в какой-то туман, Анна стояла неподвижно, потом, переборов слабость, подошла к кровати и, утонув в мягчайшей перине, попыталась разобраться в сложнейшем переплетении собственных мыслей.

Проблемы гораздо проще решать, если подходить к ним методично. С чувствами проще

разбираться, если не пытаться разобраться со всеми сразу. Особенно в такой день, как сегодня.

Менее одиннадцати часов назад она, возможно, раз и навсегда покинула Лондон и матушку. Она познакомилась с братом, о существовании которого не знала еще месяц назад. Каким-то образом ее вынудили остаться в Колдуэлл-Мэноре по крайней мере на несколько дней (интересно будет объяснить этот факт миссис Кулпеппер, которая, без сомнения, удивится, увидев принесенный в ее комнату собственный дорожный сундук)… И помимо всего, впервые за четыре года она оказалась под одной крышей с Максом Дейном.

Каждое из этих событий было очень важным, любое из них сделает этот день незабываемым, но именно мысль о последнем заставляла сердце Анны биться сильнее.

Будь он проклят! Ну почему он не растолстел или не обзавелся лысиной? Почему он по-прежнему так красив и притягателен? Она не сможет смотреть на него и не вспоминать во всех подробностях их встречу четыре года назад. Она не сможет забыть их поцелуй. Да и как это возможно, если она постаралась запомнить мельчайшие подробности того удивительного происшествия? Каждое движение, каждый звук и поистине головокружительное ощущение навсегда запечатлелись в ее сознании.

Как и тысячи других деталей той ночи – как он смешил ее, заставлял чувствовать себя умной и интересной, прелестной и желанной. Как вселил в нее надежду. Она никогда не была так полна надежды, как в те четыре недели после их встречи.

Хотя даже самой себе Анна не хотела признаваться, что в тот день, когда она поняла, что Макс Дейн не вернется, ее сердце оказалось разбито.

Отвратительный человек.

Он просто обязан был хотя бы написать и объясниться, а не оставлять ее в расстроенных чувствах и размышлениях, что же она сделала не так.

– Я не сделала ничего плохого, – пробормотала Анна себе под нос, но не потому, что верила в это, а потому что ей становилось легче, когда она произносила эти слова вслух. – Я и сейчас не делаю ничего плохого, – добавила она, потому что и это было приятно слышать. – Я ничего плохого не сделаю, когда возьму эту тысячу фунтов и уеду вместе с миссис Кулпеппер. Нет ничего неподобающего в… – Она умолкла и сморщила носик. Теперь она чувствовала себя глупой.

Но разговор с собой помог успокоиться. Еще лучше будет поговорить с миссис Кулпеппер, но до обеда еще несколько часов, а она может проспать до утра, тогда не с кем будет провести оставшуюся часть вечера.

Она нахмурилась, глядя на дверь. Воспользовавшись приглашением осмотреть дом, Анна будет чувствовать себя не слишком удобно, но ведь не может она провести весь вечер, раздумывая над переменами, произошедшими в ее жизни.

Ей необходимо отвлечься. Ее вышивальные принадлежности и несколько книг, которые она взяла из Андовер-Хауса, были уложены в сундук миссис Кулпеппер, но Анна не хотела будить измученную дорогой компаньонку. Ничего не поделаешь, придется отвлечься чем-нибудь другим.

«Библиотека», – решила она.

Конечно, она наверняка без особого труда найдет эту комнату, и самое главное, там она не наткнется на Макса Дейна. Мэнор – огромное здание, а библиотека расположена в том же крыле, что и ее комната. Пожалуй, стоит рискнуть.

Глава 6

Как оказалось, рисковать не стоило. Анна нервно сглотнула. Она почти добралась до библиотеки. Чуть дальше по коридору Анна уже видела высокую двустворчатую дверь библиотеки Колдуэлл-Мэнора. Но путь к заветной цели ей преграждал Макс Дейн, стоявший посреди коридора всего в пятнадцати футах от нее. Он возник словно из-под земли. Только что его не было, всего на секунду она повернула голову, чтобы заглянуть в открытую дверь гостиной, а когда вновь посмотрела перед собой, то он уже стоял рядом, возникший из ниоткуда.

Он поприветствовал ее поклоном и произнес: «Мисс Райз» – голосом, от которого у нее по спине побежали приятные мурашки.

«Он действительно красив», – подумала Анна, сдержав вздох. А она, перед тем как выйти из своей комнаты, даже не потрудилась взглянуть в зеркало, стоявшее на туалетном столике. Наверное, после долгой тряски в экипаже она выглядит до безобразия неопрятно. Замечательно.

К счастью, какой бы неожиданной и нежеланной ни была эта встреча, она не стала для нее таким же потрясением, как первая. Что ж, может, и она окажется не такой уж страшной.

Выше голову, спина прямая, не отводить глаз.

Анна присела в вежливом реверансе, а когда заговорила, голос звучал спокойно и ровно:

– Лорд Дейн, я рада видеть вас снова. Я…

– Рады? В самом деле?

Этот вопрос, заданный таким же ровным тоном, тем не менее оставлял ощущение первого залпа в большом сражении.

Боже, он действительно рассержен.

Озадаченная и немного раздраженная тем, что он считает себя вправе сердиться, Анна сказала первое, что пришло в голову:

– Вообще-то нет. Не совсем.

Он улыбнулся, но его губы изогнулись презрительно:

– Вы по-прежнему честны, как я вижу.

Именно поэтому нужно подумать, прежде чем говорить. А иногда вообще лучше промолчать. Особенно если у человека недостаточно опыта общения.

– Я имела в виду, что иногда сами обстоятельства приводят к некоторой неловкости, – попыталась оправдаться она.

– Неловкость, – медленно повторил он, словно пробуя слово на вкус. – Вот как можно это выразить.

Разговор не шел. С его холодностью и ее ошибками этот опыт становился довольно болезненным. Лучше закончить этот разговор прямо сейчас, пока не стало хуже. Завтра, если возникнет нужда, они могут попытаться снова. Или никогда, если любезный брат сжалится над ней и предложит Максу сегодня же вечером уехать обратно в Лондон или в свое поместье.

Анна в нерешительности стояла, не зная, стоит ли теперь идти в библиотеку или лучше вернуться в свою комнату.

«Вперед», – решила она и шагнула в сторону библиотеки.

Он может заставить ее испытать неловкость, но не смутит до такой степени, чтобы заставить отступить.

«Я не сделала ничего плохого».

– Прошу меня извинить, лорд Дейн, я собиралась…

Он преградил ей путь и жестом указал на открытую дверь ближайшей комнаты.

– Мне бы хотелось сказать вам несколько слов, мисс Райз.

Она бросила взгляд в комнату.

– В бильярдной?

– А вы предпочитаете, чтобы слуги нас застали за этим разговором?

Она хотела бы, чтобы этого разговора вообще не было, если только он не собирается извиниться перед ней за то, что столь непозволительно обошелся с ней четыре года назад. Но, с другой стороны, Макс прав, есть вещи, о которых лучше говорить за закрытыми дверьми.

– Хорошо, – согласилась она и прошла в комнату.

Макс не предложил ей сесть, впрочем, она и не собиралась этого делать, поэтому, остановившись подле одного из столов, молча смотрела, как Макс Дейн, скрестив руки на груди, оперся бедром о второй стол.

– Не ожидал встретить вас за пределами Лондона, – произнес он после продолжительного молчания.

«Вы вообще не ожидали меня встретить».

– Для меня это действительно необычный опыт, – ответила Анна, стараясь, чтобы ее голос звучал с небрежной легкостью. Чтобы этот разговор состоялся, одному из них придется приложить усилия.

– Вы приехали без вашей матушки.

– Она не смогла сопровождать меня в этой поездке. – В первую очередь потому, что матушка не знала про это

путешествие, но сейчас было не самое подходящее время упоминать об этом факте.

– Я слышал о ее травме. Разумно ли было оставлять ее в такой момент?

– Повреждение было не таким серьезным, – заверила его Анна и мысленно поздравила себя с тем, что произнесла это без намека на раздражение или оправдание. – Кроме того, она быстро идет на поправку.

– Тем не менее оставить ее в такой момент… не будет ли это выглядеть проявлением некоторой холодности?

Она обдумывала его реплику и тон, которым были произнесены слова «некоторой холодности», и он продолжил, прежде чем она успела ответить:

– Странное дело, это ваше неожиданное родство с Хаверстонами.

– Не такое уж и странное, – возразила она с возрастающим раздражением. – Внебрачные дети рождаются постоянно. Вероятно, было лишь одно непорочное зачатие.

– О, я не ставлю под сомнение ваше земное происхождение, мисс Райз, – протянул он. – Я знаком с вашей матушкой, как вы помните.

Ни малейшего проявления эмоций на ее лице. «Почему бы просто не назвать эту женщину распутницей и не покончить со всем этим?» – подумала она. Это было бы весьма близко к истине, но Макс имел в виду что-то еще.

– Именно с этой целью вы хотели уйти из коридора – чтобы в приватной обстановке обсудить репутацию моей матери?

– Вовсе нет. Как вы помните, мне нравилась ваша матушка. – Он слегка повел плечом. – Я просто поддерживаю разговор.

Нет, это был не обычный разговор. Анна не знала точно, как это можно назвать, – перепалкой, пусть и замаскированной, или скрытной баталией, но это была точно не беседа двух давних знакомых.

Если он желает притворяться, что ж, она может ему подыграть. Но, черт возьми, она не намерена оправдываться.

– А как насчет вас, милорд? Что могло оторвать вас от карточных столов и вытащить из ваших ужасных притонов?

– Лондонские вертепы уже достаточно долгое время обходятся без моего присутствия, о чем вы, безусловно, были бы осведомлены, если бы выбирались из своего убежища почаще.

– Вы перестали вести распутную жизнь? – Она ни на мгновение не поверила в это.

– Вы меня не так поняли. Распутная жизнь теперь является ко мне.

– Вы стали распутным отшельником? Как восхитительно!

Он приподнял бровь.

– Я вижу, вы все такая же колючая.

– Говорят, что-то должно оправдывать наши ожидания, – ответила Анна.

– Не знаю. – Его взгляд стал проницательным. – А что насчет ваших ожиданий? Чего вы на самом деле хотите от Люсьена?

«Неужели Эспли ничего не сказал ему о тысяче фунтов? – подумала Анна. – Для тех, кто, по общему мнению, могут считаться очень близкими друзьями, между Эспли и Максом слишком много секретов. Но, может быть, так заведено у джентльменов. Надо будет поинтересоваться у миссис Кулпеппер».

– Это вас не касается, сэр Дейн. – Если Эспли решил скрыть что-то от Макса, это его дело. – Это касается только лорда Эспли и…

Макс слегка подался вперед.

– Напротив, мисс Райз, все, что угрожает Хаверстонам и их благополучию, очень меня касается. Меня очень касается та тысяча фунтов, которую вы от них требуете.

Она покачала головой, озадаченная, но не расстроенная.

– Если вы знали о тысяче фунтов, зачем спросили?..

– Вряд ли это все, что вам нужно.

Анна сама толком не знала, что ей нужно, но, не надеясь на большее, не строила никаких планов, решив ограничиться этой тысячей.

– Значит, именно этим вы сейчас обеспокоены? – выпалила она, решив, что пора прекратить ходить вокруг да около и потребовать у Макса объяснить свое странное поведение. – Почему? – тихо спросила Анна. – Почему вас так раздражает мое присутствие?

Он отрицательно качнул головой:

– Ни в коем случае, просто у меня есть некоторые основания быть подозрительным и недоверчивым.

– Что ж. – Анна подумала об обстоятельствах, представила себя на его месте и пришла к выводу, что его подозрения в общем-то оправданны, и в данный момент она вряд ли могла найти какие-то слова, чтобы их развеять. – Думаю, я бы тоже испытывала подозрение.

Ощущая растерянность и необъяснимое разочарование, Анна повернулась, собираясь уйти. Она возьмет книгу в библиотеке и вернется в свою комнату, где будет оставаться до прибытия лорда Гидеона или до отъезда Макса.

– И все? – спросил Макс со смесью раздражения и удивления в голосе.

Она обернулась и сделала глубокий вдох, стараясь набраться терпения и успокоить издерганные нервы. Господи, чего же он от нее ждет?

– Мои извинения, я думала, что мы закончили.

– Мы ничего не решили.

Но решения просто не существует. Неужели он этого не понимает?

– Что я могу сказать, чтобы тотчас развеять ваши подозрения?

– Тотчас? Нет, но…

– Тогда я не вижу смысла продолжать этот разговор. А сейчас прошу меня извинить, я устала и хотела бы удалиться в свою комнату.

– Сейчас половина шестого.

Всего-то? Казалось, что уже прошла половина недели.

– Я не привыкла путешествовать.

– Вы не привыкли к тому, что вам приходится объяснять свое поведение.

– Если вам так угодно.

– Если мне так угодно? Как любезно! А если мне угодно, чтобы вы покинули Колдуэлл-Мэнор и никогда больше не возвращались сюда?

Он сделал шаг в ее сторону, делая вид, что хочет напугать.

Гнев и чувство оскорбленного достоинства заставили Анну тут же сделать шаг навстречу и одарить Макса ледяным взглядом.

– Тогда вы будете разочарованы. У меня есть полное право находиться здесь.

– Это еще нужно проверить.

– Сколько угодно. Меня пригласил лично маркиз. И у вас нет никаких разумных оснований с подозрением относиться к тем мотивам, по которым я приняла это приглашение, и к тем целям, которые я преследую.

Она понимала Макса и видела, что он пытается защитить друга, но его поведение уже выходило за рамки этого естественного желания.

– У меня также нет оснований доверять вам, – холодно произнес он. – У меня даже нет оснований любить вас.

Эти слова ужалили ее, хотя и не удивили.

– Но в Андовер-Хаусе мое общество вам, кажется, нравилось, – напомнила она.

Он нервно дернул плечом.

– Я, пропустив несколько стаканчиков, как говорится, готов любить всех.

Она заметила, как Макс выделил слово «всех», и поняла смысл его слов.

Для такого знатного человека, как лорд Дейн, были дамы и джентльмены благородного происхождения и были все остальные. И холодея сердцем, Анна поняла, что именно в этом скорее всего кроется причина его враждебного отношения к ней. Дело не в ее предполагаемой лжи, а в том, что она не имеет права стоять наравне с Хаверстонами, все же остальное не имеет значения.

Женщина, подобная ей, вполне годилась для забав в Андовер-Хаусе, но она не может изображать из себя леди в Колдуэлл-Мэноре. Тот же довод она приводила лорду Эспли менее двух часов назад. Но одно дело отметить, что не все люди готовы принять ее как ровню, а потому ей неразумно оставаться в Колдуэлл-Мэноре, и совсем другое – выслушивать резкие отповеди и терпеть попытки выгнать ее из Колдуэлла.

Очевидно, заявление Макса четыре года назад о том, что ему безразлична честь, было не просто гиперболой.

– Ну что ж… – Анна испытывала злость и разочарование, к которым примешивалось жгучее чувство стыда. Она подошла к стоявшему рядом буфету и схватила самый большой и самый полный графин, который попался ей на

глаза. Сдерживая желание запустить этот графин ему в голову, она поставила его на стол перед Максом.

– Если вы способны переносить мое присутствие только в состоянии опьянения, предлагаю вам напиться. Я никуда не уеду.

Он наклонил голову и прищурил глаза, словно рассматривал какую-то интересную разновидность жука.

– Неужели Ледяная Дева демонстрирует характер?

Анна выждала с ответом, а затем холодно проговорила:

– Если вам так будет угодно.

Она царственно вскинула голову, развернулась и неспешно вышла из комнаты.

Черт побери эту библиотеку! Она найдет способ заставить Макса Дейна заплатить за свое совсем не джентльменское поведение.

Оставшуюся часть вечера Макс был занят выуживанием у прислуги хоть каких-то сведений о мисс Райз и попытками отвлечь Люсьена, несколько обескураженного неожиданным обретением сестры. В общем, у него не было времени, чтобы обдумать свое поведение в бильярдной, хотя Макс был вполне уверен в том, что владел ситуацией… До тех пор, пока все в доме не улеглись.

Сидя в своей комнате, Макс размышлял о том, что в темной изоляции ночи есть нечто, что заставляет человека с обреченностью приговоренного копаться в собственных мыслях.

Без сомнения, этот феномен внес немалую лепту в популяризацию вечернего употребления спиртных напитков. Он задумался, не посвятить ли вечер именно этому, но в конечном итоге пришел к выводу, что хуже сидения в темноте и смакования собственных неудач может быть то же самое только со стаканом в руке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/alissa-dzhonson/velikolepnyy-dzhentlmen/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.