Психологическая диагностика кандидатов в замещающие родители читать онлайн - Анна Прихожан, Наталия Толстых, Александр Махнач

Психологическая диагностика кандидатов в замещающие родители

Анна Михайловна Прихожан

Наталия Николаевна Толстых

Александр Валентинович Махнач

Фундаментальная психология – практике

Практическое руководство посвящено психологическому отбору кандидатов в замещающие родители – людей, желающих взять на воспитание ребенка-сироту. Представлен обзор исследований по данной проблеме, авторская концепция психологической диагностики, алгоритм и процедура тестирования, подробное описание метода проведения полуструктурированного интервью и всех входящих в разработанный авторами психодиагностический комплекс методик. Дан анализ опыта апробации данного диагностического комплекса на большой выборке кандидатов в замещающие родители, а также описан опыт использования психодиагностических методов в процессе отбора матерей-воспитательниц для первой российской Детской деревни-SOS.

А. В. Махнач, А. М. Прихожан, Н. Н. Толстых

Психологическая диагностика кандидатов в замещающие родители. Практическое руководство

© ФГБУН Институт психологии РАН, 2013

Предисловие

Проблема жизнеустройства детей-сирот приобрела сегодня в нашей стране новое звучание. Если в советское время задача воспитания детей, оставшихся без попечения родителей, решалась через развитие сети домов ребенка, детских домов, школ-интернатов, то в настоящее время в качестве приоритетной рассматривается передача ребенка на воспитание в семью. Эта тенденция отражает общемировую. Как и в других странах, у нас развиваются такие формы замещающих семей, как усыновление, опека (попечительство) и патронат. Государство многое делает для успешного функционирования таких семей, однако на сегодняшний день считать проблему успешно решенной нельзя. Наиболее ярким доказательством этого является значительное количество детей, от которых отказываются приемные родители, а также многочисленные случаи изъятия детей из приемных семей в ситуации, угрожающей их жизни и здоровью. Согласно официальной статистике, только в 2011 г. отменено 6069 решений о передаче ребенка на воспитание в семью (Форма федерального статистического…, 2012).

Для ребенка возвращение из приемной семьи в детский дом (причем с некоторыми детьми это происходит неоднократно) имеет тяжелые последствия. В связи с этим остро ставится задача тщательного подбора семьи для ребенка-сироты с учетом, в частности, того, что подавляющее большинство таких детей – дети сложные, нередко с отягощенной наследственностью, травматическим опытом жизни в родной семье, последствиями воспитания в детском доме и других учреждениях для детей, оставшихся без попечения родителей.

Одним из путей решения указанной проблемы является тщательный отбор замещающих родителей. В 2008 г. по заказу Министерства образования и науки РФ авторы настоящего руководства разработали Программу психодиагностики, направленную на отбор кандидатов в замещающие родители. Она была создана на основании анализа мировой практики психологического тестирования в процессе создания замещающих семей, а также собственного опыта авторов по изучению проблемы сиротства, проведения психодиагностики и профессионального отбора. Концепция Программы была ранее опубликована и обсуждена на научных и научно-практических конференциях (Махнач, Прихожан, Толстых, 2009; Прихожан, Толстых, 2009а, 2009б).

Психологической диагностике кандидатов в замещающие родители придается существенное значение в тех странах, где в течение многих лет ведется работа по семейному жизнеустройству детей-сирот (США, Канада, Великобритания, Австралия и др.). Психологи, участвующие в отборе и подготовке кандидатов в замещающие родители, используют различные тесты и методики психологической оценки, часто по своему усмотрению создают батарею тестов, применяя не всегда валидизированные и стандартизированные методики, в связи с чем многие психологи подчеркивают необходимость создания надежного диагностического комплекса (Otto, Edens, 2003; Quinnell, Bow, 2001; Reder et al., 2003). Сегодня эта проблема становится актуальной и для нашей страны.

Успешное решение проблемы воспитания детей-сирот предполагает работу во многих направлениях: подбор ребенку приемной семьи, оценка и отбор кандидатов в замещающие родители, психологическая оценка ребенка, обучение кандидатов, сопровождение семьи после помещения в нее ребенка, обучение психологов, занимающихся психологическим сопровождением замещающей семьи на разных этапах ее функционирования. Каждый из этих аспектов представляет собой очень важную часть огромного целого, и в его непрерывности и целостности – залог успеха и решения проблемы сиротства в России. Вместе с тем именно разорванность и фрагментарность этих направлений психологической работы является препятствием в решении проблемы сиротства.

Настоящее Практическое руководство посвящено одному из направлений – психологической диагностике кандидатов как важному элементу психологической работы на начальном этапе создания замещающей семьи. С нашей точки зрения, психологическую диагностику целесообразно проводить до начала обучения в школе приемных родителей. Это позволяет на раннем этапе исключить из дальнейшей работы кандидатов, не пригодных для создания приемной семьи.

В Практическое руководство входит теоретическое обоснование Программы психологической диагностики кандидатов замещающих родителей, собственно программа, содержащая алгоритм проведения психодиагностики, конкретные методы и методики с полным представлением тестового материала, ключей и интерпретации, этическая регламентация этой деятельности. Отдельная глава посвящена анализу опыта апробации диагностической Программы, которая была осуществлена в 2013 г. в 16 субъектах РФ. В апробации участвовали 81 психолог, которые обследовали в общей сложности 700 кандидатов в замещающие родители. Работа проводилась в городах России: Барнаул, Углич (Ярославская область), Тутаев (Ярославская область), Элиста, Иркутск, Великий Новгород, Асино (Томская область), Пермь, Томск, Черемхово (Иркутская область), Кандалакша (Мурманская область), Клинцы (Брянская область), Вологда, Боровичи (Новгородская область), Якутск, Апатиты (Мурманская область), Воронеж, Ижевск, Усть-Илимск (Иркутская область), Самара, Мурманск, Нижний Новгород, Вельск (Архангельская область); в селах: Зырянское и Бакчар (Томская область), Верхневилюйск (Республика Саха (Якутия).

К апробации были привлечены специалисты-психологи из самых разных государственных организаций: центров психолого-медико-социального сопровождения, центров диагностики и консультирования детей и подростков, социально-реабилитационных центров для несовершеннолетних, детских домов, учреждений для детей, нуждающихся в психолого-педагогической и медико-социальной помощи, центров психологической коррекции и развития детей, центров развития семейного устройства и социализации детей, оставшихся без попечения родителей, служб сопровождения замещающих семей детских домов и т. д. Внушительный список учреждений, имеющих разную ведомственную подчиненность, свидетельствует о том, что в настоящее время существует понимание того, что не важно, к

какому ведомству относится учреждение, важно, чтобы имеющиеся специалисты могли оказывать квалифицированную помощь тем семьям, которые стоят на пороге серьезного решения – взять в семью ребенка-сироту.

В работе приняли участие психологи:

Н. В. Колпакова, И. И. Сорокина, Л. А. Белогруд, И. Г. Скороглядова, И. С. Гилева (КГБОУ Краевой центр психолого-медико-социального сопровождения «Семья плюс», г. Барнаул, Алтайский край);

Л. В. Куландина (МОУ Городской центр психолого-медико-социального сопровождения, диагностики и консультирования детей и подростков «Гармония», г. Углич, Ярославская область);

Т. Г. Мальмакова, К. Х. Яманова, Н. П. Шалхакова, Н. И. Яманова, Г. Б. Бадмаева (БУ Республики Калмыкия Центр психолого-педагогической помощи в сфере образования, г. Элиста, Республика Калмыкия);

Л. М. Левина, В. Н. Михайлова, О. С. Размахова, Е. Р. Лебусова, З. Г. Мандрик (ОГАОУ Центр психолого-медико-социального сопровождения, г. Иркутск);

Т. А. Ирхина, Д. К. Хазова, Т. А. Уразова, Т. Н. Мальцева, С. И. Литченкова, Ж. В. Никифорова (МОУ Центр «Доверие», г. Ярославль);

М. А. Смыслова, Д. М. Казак (ГОБОУ Новгородский областной центр психолого-медико-социального сопровождения, г. Великий Новгород);

Л. Я. Ханбикова, Н. Г. Мехоношина, Т. А. Трайберт, И. А. Пермякова, Г. Т. Снигирева, Е. Д. Кичигина, Н. И. Вашурина Л. А. Метальникова, Л. Б. Александрова, Е. А. Сошникова, Т. Ю. Гладышева (КГАОУ Центр психолого-медико-социального сопровождения № 3 для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, г. Пермь);

К. Б. Костюк (ОГБУ Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Луч», г. Томск);

Е. Б. Коровина (ОГКОУ Детский дом № 4, г. Томск);

Е. А. Боенкина (ОГКОУ Бакчарский детский дом, с. Бакчар, Томская область);

Т. И. Степкова (ОГКОУ Зырянский детский дом, с. Зырянское, Томская область);

О. И. Пичуева (ОГКОУ Асиновский детский дом, г. Асино, Томская область);

Е. В. Шеина (ОГБУ Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних, г. Асино, Томская область);

A. А. Моисеева, С. В. Смирнова, Т. В. Клокова, Т. А. Лабутина, Н. Б. Чегодаева (ЦПМСС «Стимул», г. Тутаев, Ярославская область);

Н. В Дорофеева (ОГОУ Детский дом «Гармония» г. Черемхово, Иркутская область);

Е. Н. Пенязь, Н. В. Вельмович, И. А. Улыбышева (МБОУ для детей, нуждающихся в психолого-педагогической и медико-социальной помощи – КГЦПМСС, г. Клинцы, Брянская область);

Е. М. Северина, М. М. Зубарь, Т. П. Зандикова (Центр медико-психолого-социального сопровождения «ЛадьЯ», г. Брянск)

О. Ю. Салаурова, И. В. Харитонова (БОУ ВО Вологодский детский дом № 2, г. Вологда);

С. Е. Лукина (ГБУВО Центр психологической коррекции и развития детей, г. Воронеж);

B. В. Куприенко (ОГКУ СО Центр социальной помощи семье и детям г. Усть-Илимска и Усть-Илимского района, г. Усть-Илимск, Иркутская область);

О. А. Осинская, Н. В. Иванова (ГБУ 10 Областной центр социальной помощи семьи и детям, г. Самара);

Ю. Б. Мелешева (ГОБОУ Центр психолого-медико-социального сопровождения, г. Боровичи, Новгородская область);

З. С. Шахурдина, Л. Е. Павлова, О. П. Петухова (ГКУ РС(Я) Центр развития семейного устройства и социализации детей, оставшихся без попечения родителей, г. Якутск, Республика Саха (Якутия));

А. Н. Тюкянова (МКОУ Верхневилюйский детский дом им. И. И. Седалищева, с. Верхневилюйск, Республика Саха (Якутия));

Л. Г. Гребенщикова, Л. К. Абдуллина, С. Я. Жильцова, Н. Ю. Глушкова, М. В. Миронова (МБУ Центр психолого-педагогической помощи населению «Берег», г. Ижевск);

М. В. Астраханцева (ОГКУ СО Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей, г. Иркутск);

С. А. Забиран, О. В. Лисогурская (ГОБОУ Центр психолого-медико-социального сопровождения, г. Мурманск);

О. В. Кашликова (ГОБОУ Апатитский детский дом им. В. Р. Булычева, служба сопровождения замещающих семей «Перекресток», г. Апатиты, Мурманская область);

Е. А. Рымарь, А. Б. Семенова, О. В. Верещагина (ГОБОУ Кандалакшский детский дом «Берег», служба сопровождения замещающих семей «След», г. Кандалакша, Мурманская область);

Л. Н. Пилицина, Л. М. Вихрова (ГБОУ Вельский детский дом, г. Вельск, Архангельская область);

Т. В. Глушкова, М. А. Медонова, А. В. Зыкова (ГБУ Областной центр социальной помощи семье и детям «Журавушка», г. Нижний Новгород).

Авторы выражают глубокую, искреннюю благодарность всем участникам апробации Программы, без которых эта работа не могла осуществиться. Особую благодарность мы выражаем нашим коллегам – Анне Игоревне Лактионовой и Юлии Валерьевне Постыляковой, научным сотрудникам Института психологии РАН. Их участие на всех этапах работы с Программой и книгой – разработки, проведения обучения психологов, обработки и обсуждения полученных данных, написания некоторых параграфов настоящего руководства – было ценно и, бесспорно, сделало нашу книгу более полной и содержательной.

Глава 1

Теоретическое обоснование программы психологической диагностики кандидатов в замещающие родители

Основанием для разработки Программы отбора кандидатов в замещающие родители, представленной в настоящем Практическом руководстве, послужили исследования, во-первых, в области психологии семьи и семейного воспитания (А. Я. Варга, В. Сатир, Е. Т. Соколова, A. С. Спиваковская, Э. Г. Эйдемиллер и др.), во-вторых, материнской депривации, психологии сиротства, жизнеустройства детей, оставшихся без попечения родителей (Н. Н. Авдеева, Дж. Боулби, Й. Лангмейер, М. И. Лисина, З. Матейчек, А. М. Прихожан, Н. Н. Толстых и др.) и, в-третьих, по проблемам профессионального отбора (В. А. Бодров, B. Л. Марищук и др.). Мы также использовали успешный опыт психологического отбора кандидатов на должность матери-воспитательницы для Детской деревни SOS – учреждения, в котором жизнь детей, лишенных попечения родителей, максимально приближена к семейной (Толстых, 1996, 2011)[1 - Материалы по отбору матерей-воспитательниц для Детской деревни представлены в § 3.2]. Наконец, важным источником послужил анализ накопленного в зарубежных странах опыта отбора замещающих родителей и психологического сопровождения замещающих семей. Этот опыт недостаточно освещен в отечественной литературе и имеет самое непосредственное отношение к предлагаемой Программе отбора.

За многие десятилетия психологического сопровождения приемных, фостеровских и других видов семей, воспитывающих неродных детей, были проведены многочисленные исследования, призванные найти ответы на вопрос о том, что способствует и что препятствует эффективному функционированию замещающей семьи. Анализ полученных в этих исследованиях данных позволяет выделить ключевые факторы, которые следует учитывать на разных этапах психологического сопровождения замещающей семьи. Эти факторы связаны с особенностями ребенка, принимаемого в семью, с особенностями замещающих родителей, всей семьи в целом, микро– и макросоциального окружения.

Теоретическому анализу этих материалов посвящен настоящий раздел Практического руководства, это позволило выделить позитивные и негативные предикторы успешности функционирования замещающей семьи, что, в свою очередь, послужило основанием для создания Программы психологического обследования кандидатов в замещающие родители.

1.1. Предикторы успешности функционирования замещающей семьи, связанные с особенностями

детей

Исследования показали, что среди факторов, оказывающих влияние на успешность помещения ребенка в замещающую семью, есть такие, которые связаны с особенностями ребенка и историей его жизни. Несмотря на то, что настоящая работа посвящена диагностике кандидатов в замещающие родители, кратко остановимся на этом, несомненно важном для создания замещающей семьи вопрос, так как пол, возраст ребенка, наличие братьев (сестер), привязанность к биологической матери, факты сексуального и физического насилия, ранее имевшие место в его жизни, пренатальная алкоголизация, наркотизация, наследственные заболевания имеют огромное значение для успешного функционирования замещающей семьи.

В ряде исследований показано, что важнейшим предиктором является возраст, в котором ребенок помещается в замещающую семью (McRoy, 1999; Rosenthal, 1993; Barth, Miller, 2000; и др.). В исследованиях, проведенных в США и Великобритании, было обнаружено, что чем старше приемный ребенок, тем выше риск отказа приемного родителя от его воспитания (прекращение договора о помещении ребенка в семью). Не остаются в семьях менее чем 2 % детей до одного года, 5 % детей дошкольного возраста, 15 % детей в возрасте 5–12 % и от 33 % до 50 % подростков (Triseliotis, 2002). Сообщается также, что большую часть детей забирают по разным причинам из биологической семьи в возрасте 1–3 лет и помещают в замещающие семьи в возрасте 4–6 лет, в то время как наибольшая часть прерванных помещений в замещающую семью приходится на детей 4–6 лет, а повторное помещение в семью – в возрасте 7–9 лет (McRoy, 1999).

Среди факторов, влияющих на отказ замещающей семьи от ребенка, исследователи называют его поведенческие и эмоциональные проблемы, поскольку замещающие родители часто не готовы к адекватному восприятию особенностей поведения ребенка и проявлениям его эмоций и не умеют справляться с этими проблемами. Специфические особенности поведения детей-сирот сказываются на неудовлетворенности приемных родителей своим родительством и часто являются причиной их отказа от взятого на воспитание ребенка (Reilly, Platz, 2003).

Еще одним важным фактором отказа замещающей семьи от ребенка является предыдущий опыт неудачного усыновления (Berry, 1997; McRoy, 1999). Число неудачных помещений в семью, время, проведенное в предыдущей приемной семье, и отсрочка помещения в новую приемную семью являются весомыми предикторами очередного отказа замещающей семьи от ребенка (Rosenthal, 1993). Дети и подростки демонстрируют более серьезные проблемы поведения, если они пережили несколько помещений в приемную семью. Есть мнение, что с помощью трех переменных – возраст, выраженные проблемы поведения и истории возвратов с повторным размещением в новых семьях – статистически достоверно может быть предсказан 71 % возвратов приемного ребенка в детский дом (Strijker, Knorth, 2007).

Некоторые специалисты важным предиктором создания замещающей семьи считают совместное помещение в нее братьев/сестер. Данные по этому вопросу крайне противоречивы. Так, Фестингер обнаружила, что от биологических братьев и сестер, помещенных в разные семьи, замещающие родители отказываются чаще, чем в тех случаях, когда они воспитываются в одной семье (Festinger, 1986). Однако впоследствии это положение многими оспаривалось. В исследованиях определились следующие факторы, которые влияют на стабильность пребывания сиблингов в замещающей семье: наличие биологических детей в этой семье, количество детей в ней, возраст приемных и биологических детей, возрастные интервалы между детьми (моложе или старше приемного ребенка оказываются биологические дети). Розенталь со ссылкой на ряд исследований отмечает, что одновременное помещение братьев/сестер в одну семью увеличивает риск отказа от детей (Rosenthal, 1993). Берри также считает, что помещение биологических братьев (сестер) в одну семью не является предиктором надежности усыновления в сравнении с помещением единственного ребенка-сироты (Berry, 1997). Одновременно ею было показано, что помещение кровных братьев или сестер в семью, уже имеющую собственных детей, является более выраженным предиктором негативного развития приемных детей, даже более весомым, чем нахождение их в детском доме. Райлли и Плац показали в своем исследовании, что биологические братья/ сестры, принятые на воспитание в одну семью, имеют больше проблем поведения, чем те, которых поместили в разные приемные семьи (Reilly, Platz, 2003). В то же время Макрой не обнаружила статистически значимых различий в том, как были помещены братья или сестры в семьи: совместно, в одну семью или раздельно, в разные семьи (McRoy, 1999).

В большом сравнительном исследовании Хегар показала, что фактор совместного размещения сиблингов в замещающей семье остается для практиков серьезной проблемой (Hegar, 2005). Хотя проанализированные ею исследования различаются по размеру и сложности, согласованность их выводов дает некоторые ориентиры для практики и политики в этой области. Братья и сестры, взрослея в разных замещающих семьях, с большей вероятностью будут испытывать чувство отчужденности в тех случаях, если:

1) между ними большая разница в возрасте,

2) они происходят из многодетной семьи,

3) были помещены в замещающую семью в разное время,

4) у них есть особые потребности, и им требуется размещение в профессиональных замещающих семьях.

Не менее важными, но недостаточно достоверными на сегодняшний день являются данные исследований о том, что сравнительно более стабильным является помещение в одну семью только мальчиков (братьев) или только девочек (сестер).

Все, однако, сходятся во мнении о значимости для функционирования замещающих семей поведенческих и личностных особенностей ребенка-сироты. Дети бывают «легкими» и «трудными» для усыновления. Причины формирования тех или иных особенностей ребенка могут быть самыми разными, начиная с врожденных характеристик темперамента, отклонений в физическом и психическом развитии, различного рода травм и заканчивая опытом длительного пребывания в детском доме. Все это может привести к выраженным трудностям, и в таком случае ребенка не следует помещать в обычную, даже очень хорошую замещающую семью (Буянов, 1988; Печникова, 2001; и др.).

1.2. Предикторы успешности функционирования замещающей семьи, связанные с характеристиками замещающих родителей

Наряду с предикторами, касающимися индивидуальных особенностей приемных детей, в исследованиях был выделен ряд предикторов, которые непосредственно связаны с психологическими особенностями замещающих родителей. К ним относят: их личностную зрелость, ресурсность, жизнестойкость и жизнеспособность, мотивацию создания замещающей семьи, способность родителей адекватно воспринимать информацию о приемном ребенке и создавать адекватные родительские ожидания, жизненный опыт и стиль родительства, опыт помощи родным и опыт заботы о других людях, социально-психологические особенности семьи, брачный статус, образование и уровень дохода, социальную поддержку, психическое здоровье, насилие в семье, соотношение этнической и культурной идентичности родителей и приемного ребенка, родственное усыновление и др.

Рассмотрим некоторые из этих предикторов подробнее.

1.2.1. Личностные

качества

Казалось бы, личностные качества кандидатов в приемные родители являются важным предиктором успешности функционирования замещающей семьи. На первый взгляд, представляется очевидным, что чем выше уровень интеллекта кандидата, показатели его личностной зрелости, жизнеспособности, жизнестойкости, умения справляться с трудными ситуациями и т. п., тем более эффективным будет такой кандидат в роли замещающего родителя. Однако, как ни странно, такие показатели практически не учитываются в обширной зарубежной литературе, что, возможно, не случайно. Во-первых, простые жизненные наблюдения свидетельствуют о том, что хорошие дети часто вырастают в семьях, где родители отнюдь не достигают высот интеллектуального и личностного развития. Высокий уровень интеллекта является скорее противопоказанием для замещающего родителя. Примером может служить анализ многолетней практики такой формы замещающей семьи, как семья в Детской деревне SOS. Для работы в качестве матери-воспитательницы отбираются женщины со средним интеллектом, высокий интеллект является скорее противопоказанием. Не лучшими матерями-воспитательницами оказываются и те, кто при отборе показали высокий уровень самоактуализации (см. подробнее § 3.3 настоящего руководства).

Можно привести и другие аргументы, однако, с нашей точки зрения, не все показатели, связываемые сегодня с высоким уровнем интеллектуального и личностного развития, равно важны как предикторы успешности функционирования человека в качестве замещающего родителя. Этот вопрос требует, по всей видимости, глубокого теоретического и эмпирического изучения.

1.2.2. Мотивация создания замещающей семьи

Во многих исследованиях мотивация создания замещающей семьи рассматривается как один из решающих факторов успешности воспитания ребенка-сироты. Выделяют конструктивные и деструктивные мотивы, лежащие в основе желания принять ребенка в семью. Как конструктивные оцениваются мотивы, которые будут способствовать успешной адаптации приемного ребенка в семье. Такие мотивы нацелены, в первую очередь, на создание благоприятных условий для развития ребенка в семье. Среди мотивов, способствующих успешному воспитанию ребенка, выделяются: отсутствие собственных детей, нереализованное материнство, желание иметь больше детей, не до конца реализованный родительский потенциал и др.

Деструктивные мотивы, рассматриваемые как отрицательные предикторы, могут быть весьма разнообразны. К часто встречающимся деструктивным мотивам относятся, например, следующие:

• желание приобрести материальные выгоды (например, улучшить жилищные условия за счет жилплощади ребенка или улучшить свое материальное положение с помощью выплат, полагающихся приемным родителям по закону);

• сиюминутное необдуманное желание взять ребенка (например, из жалости), когда кандидат не готов к существенным изменениям в его жизни с появлением приемного ребенка;

• желание использовать приемного ребенка в своих собственных интересах (кандидат может сознательно скрывать подобное желание, понимая, что оно может быть препятствием);

• желание с помощью ребенка наладить нарушенные супружеские отношения, сохранить распадающийся брак;

• желание взять приемного ребенка, чтобы родной ребенок «не скучал» («не вырос эгоистом», «не избаловался»);

• в основе стремления усыновить ребенка могут лежать также сугубо патологические мотивы (Печникова, Жуйкова, 2005).

Практически всегда в основе желания взять в семью ребенка лежит несколько взаимосвязанных друг с другом мотивов, а не один. Часто конструктивные мотивы могут сочетаться с неконструктивными, и тогда важно понять, какой из мотивов является ведущим и насколько мотивация и ожидания кандидатов могут быть скорректированы в процессе их оценки и подготовки (подготовка может осуществляться, например, в рамках Школы приемных родителей). Также важно помнить, что мотивацию, как и многие другие качества семьи, необходимо рассматривать в контексте потребностей будущего приемного ребенка. Так, например, если бездетная семья размышляет над усыновлением ребенка раннего возраста, то, безусловно, важным является желание воспитать своего собственного ребенка, подарить ему свою любовь и заботу и т. д. В то же время наиболее успешными приемными родителями для детей старшего возраста (например, школьного) оказываются зрелые люди, которые хотят принять ребенка, потому что собственные дети уже выросли и живут самостоятельно (так называемый синдром опустевшего гнезда), а силы и желание растить ребенка еще есть.

Мотивация также связана с формой жизнеустройства, которую выбирает семья. Так, усыновление (удочерение) становится важным для семей, основным мотивом которых является желание иметь ребенка (особенно если по каким-то причинам супруги не могут иметь собственных детей). Мотив профессиональной самореализации или социального самоутверждения, когда для замещающего родителя важно подчеркнуть значимость своего поступка для общества, может приводить к выбору таких форм, как патронат или опека (попечительство).

В проведенном на отечественной выборке исследовании были получены следующие данные, характеризующие частотность встречаемости мотивов приема ребенка в семью:

• желание расширить семью – 59 %

• нет собственных детей – 40 %

• есть материальная возможность помочь другому ребенку – 17 %

• выросли собственные дети – 17 %

• одиночество – 15 %

• чувство долга – 14 %

• гибель кровного ребенка – 4 %

• решение материальных проблем – 4 %

• желание сохранить семью – 2 %

• нужен помощник – 2 %

• решение жилищных проблем – 1 %

• 11 % респондентов затруднялись с ответом (Филькина и др., 2009).

Анализ зарубежных исследований дает более широкое видение того, что нам известно о мотивации, способствующей успешному размещению ребенка-сироты в замещающий семье. В подробном обзоре современных исследований профессором Джуди Себба из Университета Оксфорда был сделан ряд важных выводов.

1. Ключевым фактором мотивации для кандидатов в замещающие родители является встреча с опытными приемными родителями или знакомство с теми, кто сегодня стали приемными родителями, а в детстве были приемными детьми. Особенно важно знакомство с замещающими родителями, имеющими теплые отношения с приемным ребенком (McDermid et al., 2012; Rodger et al., 2006).

2. Подвигнуть человека к решению создать замещающую семью может распространенный в обществе миф о том, что проблемы с приемным ребенком в семье легко решаются с помощью чтения соответствующей литературы и получения достаточной информации (McHugh et al., 2004).

3. Основной является внутренняя, по сути, альтруистическая мотивация, связанная не с внешними обстоятельствами, а с самим содержанием деятельности по воспитанию ребенка в семье, часто отражающейся в желании «изменить жизнь несчастного ребенка», «любить детей» (Buehler et al., 2003).

4. По имеющимся данным, доход не является основной мотивацией принятия решения о создании замещающей семьи. И хотя в исследованиях такой мотивации редко специально обращают внимание на разные доходы замещающих родителей, некоторые сведения по данному вопросу имеются (Randle et al., 2012). Для

определенной категории семей получение материальной помощи на воспитание приемного ребенка, замена постоянной работы уходом за ним как основным видом занятости являются важными факторами принятия решения о продолжении выполнения роли замещающих родителей (Rodger et al., 2006).

5. Другие мотивы включают желание расширить семью (найти брата/сестру для единственного ребенка в семье), что-то сделать для других, получить личный опыт воспитания приемных детей, иметь занятость на дому (Andersson et al., 2001).

6. Процесс и длительность процедуры принятия решения о возможности стать кандидатом в замещающие родители в некоторых исследованиях описывается как демотивирующий (Keogh, Svensson, 1999).

По мнению Себба, с учетом различий в правовых аспектах и культурных контекстах в разных странах некоторые результаты исследований по мотивации кандидатов в приемные родители не могут быть приняты полностью. Тем не менее многие выводы по исследованиям в Англии, Австралии или США могут быть обобщены в рамках международных исследований и должны быть использованы для информационной поддержки политики и практики защиты интересов детей-сирот (Sebba, 2012).

1.2.3. Жизненный опыт и стиль родительства

Еще одним важным предиктором, оказывающим влияние на успешность помещения ребенка-сироты в замещающую семью, является жизненный опыт и стиль родительства. Многие эксперты отмечают, что гибкость моделей принятия решений в семье снижает риск отказа от ребенка (Rosenthal, 1993; Groze, 1996; Berry, 1997). Авторы исследования замещающих родителей обратили внимание на тот факт, что в хорошо функционирующих семьях родители умеют конструктивно решать семейные проблемы, хорошо справляются с ними, демонстрируют ориентацию на будущее и эффективно используют предлагаемую социальную и иную помощь (Erich, Leung, 1998). Также отмечается, что если отец активно участвует в воспитании приемных детей и способен оказывать поддержку матери в ее роли, устройство ребенка-сироты в семью будет более успешным. Не менее важно полноценное общение родителей между собой (Cohen, Westhues, 1990). Паттерсон, приводя данные собственных исследований и результаты других ученых, сообщает, что в семьях с детьми с ограниченными возможностями развитая коммуникативная компетентность является самым важным из девяти механизмов совладания со стрессом, которые определены в литературе как семейные защитные механизмы. Развитие эффективных навыков общения в семье также переносится на отношения со специалистами, оказывающими профессиональную поддержку, что очень важно в случаях сложно складывающихся отношений кого-то из членов семьи с ребенком, нуждающимся в особой заботе (Patterson, 2002). Эти данные мы можем в полной мере отнести к семье, в которой должен появиться особый ребенок – сирота.

Макрой, обобщив исследования по стилю родительства, назвала следующие признаки успешности замещающей семьи: стабильный брак, большая гибкость, более реалистичные ожидания от приемного ребенка, наличие родительского опыта по воспитанию детей с особыми нуждами, осознание своих обязательств в отношении принимаемого в семью ребенка и способность принимать помощь (McRoy, 1999).

Партридж с соавт., изучив осмысление приемными родителями негативного опыта усыновления, выявила следующие моменты, важные для стабильности и успешности приемной семьи: эмоциональное дистанцирование от проблем поведения ребенка, способность находить и использовать предоставляемые социумом услуги, предназначенные для детей, умение проявлять гибкость и адекватно соотносить свои ожидания в отношении ребенка с его реальными способностями и возможностями (Partridge et al., 1986).

Имеющийся у замещающих родителей опыт заботы о других людях также является позитивным предиктором, поскольку развивает эмпатические способности, дает возможность нарабатывать средства поддержки другого человека, развивает толерантность, инструментальность и другие важные для выполнения функций замещающих родителей личностные качества, навыки и умения.

1.2.4. Способность родителей адекватно воспринимать информацию о приемном ребенке и создавать адекватные ожидания

Отдельно рассмотрим способность родителей адекватно воспринимать и учитывать информацию о приемном ребенке, его характере, истории жизни и т. п. и создавать на основе этого реалистичные ожидания в отношении ребенка и своей жизни с ним. Так, в одном из исследований было показано, что, несмотря на объем информации о ребенке, предоставленной замещающим родителям, последние предполагали, что будут заботиться о менее проблемном ребенке, были уверены в себе как родителях, думали, что справятся с ребенком (Schmidt et al., 1988). Розенталь также отмечает, что некоторые родители нередко создают нереалистичные ожидания, несмотря на подробные разъяснения со стороны социальных работников (Rosenthal, 1993). Была выявлена следующая зависимость: чем более подготовлена семья, в том числе и с точки зрения информированности об особенностях приемного ребенка, тем более родители как сторона взаимодействия в паре «ребенок – приемные родители» являлись предиктором позитивной адаптации ребенка после помещения в семью (Howard, Smith, 2001).

Часто встречающаяся тема в исследованиях, посвященных этой проблеме, – нереалистичность ожиданий приемных родителей. Большинство авторов отмечают, что именно нереалистичные ожидания в отношении детей бывают наиболее тесно связаны с нестабильностью замещающей семьи (Rosenthal, 1993; Berry, 1997; Groze, 1996; McRoy, 1999; и др.). Негибкость родителей делает их неспособными адаптировать свои ожидания и изменить существующие в семье правила и нормы, приспособив их к нуждам приемного ребенка (Berry, 1997).

В исследовании Райлли и Плац, которые изучили 249 семей, было показано, что реалистичные родительские ожидания служат позитивным предиктором: они оказывают наибольшее влияние на качество отношений с детьми и положительно сказываются на семье в целом и супружеских отношениях в частности. Более 77 % обследованных родителей оценили свои отношения с детьми как хорошие или даже прекрасные, 66 % отметили позитивное влияние приемного ребенка на семью (Reilly, Platz, 2003).

1.2.5. Готовность принять ребенка иного этноса и культуры

Известно, что в разных странах, включая Россию, замещающие семьи очень часто формируются с учетом расового, этнического и культурного факторов, в частности, потому, что прием ребенка в семью определенным образом оценивается значимым для семьи социальным окружением. Однако в последнее время значение для замещающей семьи расы, исходной этнокультурной принадлежности ребенка в некоторых западных странах постепенно сводится к минимуму. Считается, что любовь замещающих родителей и видение положительных аспектов культуры ребенка, а также, возможно, связь с другими семьями, которые имеют детей другой расы или культуры способна поддерживать развитие позитивной национальной и культурной идентичности ребенка-сироты. Интеграция приемного ребенка в иное расовое (этническое) окружение и формирование общей с приемными родителями идентичности является сложным процессом, требующим постоянного внимания (Tieman, 2008).

Триандис выделил несколько ключевых моментов в процессе ассимиляции ребенка-сироты в приемной семье

с иной культурой и языком. В частности, он описывает период «медового месяца», когда все кажется прекрасным и захватывающим. Эта фаза может закончиться быстро, как только ребенок начет ходить в школу и заниматься повседневными делами, не имея для этого необходимых языковых навыков (Triandis, 1994).

Проблема становления этнокультурной идентичности ребенка в замещающих семьях, где исходно ребенок и родители принадлежат к разным этносам, родные языки которых различны, обостряется в подростковом возрасте, что может привести к депрессии подростка, особенно в тех случаях, когда родители в ответ на возникновение проблем в школе усиливают контроль (Friedlander, 1999).

Приемные дети относительно хорошо адаптируются в семьях, принадлежащих к иной культуре в тех случаях, если родители открыты к поддержке, ориентированной на развитие культурной идентичности ребенка (Families for Russian and Ukrainian Adoption, 2008). Бродзински, исследуя замещающие семьи с детьми из бывшего СССР, отметил, что те семьи, которые внесли коррективы в свою жизнь в связи с появлением ребенка из другой культуры, смогли «пересмотреть сам смысл семьи», ввести в свою жизнь некоторые особенности культуры и жизни приемного ребенка, включающие празднование русских праздников, походы в русские рестораны, планирование и осуществление поездок в Россию, а также взаимодействие с другими русскими детьми и подростками в округе. Акцент в этом исследовании был сделан на том, что многие семьи продолжают относить себя к просто «белым» семьям, не понимая, что с появлением ребенка из другой культуры, даже европейской, семья становится мультикультурной (Brodzinsky, 1992).

1.2.6. Социальная поддержка

Социальная поддержка рассматривается многими исследователями как один из наиболее значимых предикторов стабильности нахождения ребенка-сироты в замещающей семье. Розенталь показывает, что поддержка расширенной семьи друзьями, церковной общиной повышает успешность усыновления (Rosenthal, 1993). В ходе анализа ряда исследований было выявлено, что поддержка семьи социальным окружением является жизненной необходимостью как на этапе приема ребенка в семью, так и в процессе адаптации семьи и ребенка друг к другу. Показано, что чем чаще оказывается поддержка супруга супругом, врачом или социальным работником, тем лучше будет функционирование семьи в адаптационный период (Leung, Erich, 2002). Особенно важно анализировать систему поддержки замещающей семьи и искать резервы этой поддержки как внутри семьи, так и в ее окружении. Берри сообщает, что прекращение усыновления чаще наблюдается в тех семьях, которые получают незначительную социальную поддержку и имеют слабый контакт с родственниками (Berry, 1997). Макрой объясняет важность системы поддержки семьи, которая включает контакты членов семьи с друзьями, религиозной общиной, коллегами по работе и др. (McRoy, 1999). Автор рассматривает наличие таких связей в качестве «признаков» стабильности семьи, поскольку каждый член замещающей семьи многообразно связан с каждым представителем социального окружения. В долгосрочном прогнозе эффективного функционирования семьи с усыновленным ребенком лучшие показатели наблюдаются у детей в тех семьях, где мать так или иначе вовлечена в религиозную активность (Erich, Leung, 1998).

Среди форм социальной поддержки особую роль играют социальные службы. Отметим, что, по данным некоторых исследований, большинство патронатных родителей чувствуют себя недостаточно подготовленными к воспитанию ребенка-сироты (см., например: Allen, Vostanis, 2005), что связывается, в частности, с недостаточной поддержкой со стороны социальных служб (Callaghan et al., 2003; Maclay et al., 2006). Это же относится и к приемным родителям. В обзоре литературы по этому вопросу показано, что большинство приемных родителей не знают о доступных социальных услугах для приемных семей (Rushton, 2003). В национальном исследовании деятельности отделов и агентств по работе с приемными семьями, проведенном в Великобритании, показано, что если до помещения ребенка в семью 90 % приемных родителей оценивают поддержку со стороны социальных служб как достаточную, то после принятия ребенка в семью лишь 40 % родителей оценивают работу этих служб как нормальную. Тем не менее приемные родители не всегда охотно соглашаются с традиционной поддержкой (в виде визитов работников социальных служб) как продолжением работы по помещению ребенка в семью из-за опасений, что это может расстроить ребенка или скомпрометировать их как компетентных родителей (Rushton, 2003). Это, по мнению автора, может свидетельствовать о том, что хотя приемные родители нуждаются в дополнительной поддержке, она должна оказываться лишь после их запроса и не обязательно в виде регулярных, «дежурных» посещений специалистов.

Говоря о социальной поддержке замещающих семей, необходимо также обратить внимание на то, как воспринимается такая поддержка. Гейт и Хейзел ввели понятие «негативной поддержки» для того, чтобы подчеркнуть тонкую границу между помощью семье и вмешательством в ее жизнь. Оказание негативной поддержки отражает отношение к семье как имеющей дефицит ресурсов, социально нездоровой и, соответственно, слабой, что вполне вписывается в медицинскую модель взаимодействия «пациент – больной». В этом контексте негативная поддержка ведет к тому, что человек теряет контроль над собственной жизнью, детьми и при этом расценивает потерю контроля как вероятное следствие принятия помощи (цит. по: Арчакова, 2012).

1.2.7. Брачный статус

Брачный статус кандидатов в замещающие родители некоторыми исследователями также рассматривается как предиктор успешности/неуспешности помещения ребенка в семью. Вместе с тем на сегодняшний день вопрос о значении этого фактора остается спорным.

В США некоторые исследователи придерживаются точки зрения, согласно которой усыновление матерью-одиночкой является предиктором риска для успешного развития ребенка в приемной семье (Rosenthal, 1993; McRoy, 1999). Барт и Берри обнаружили, однако, что усыновление матерями-одиночками не является негативным для ребенка-сироты, несмотря на то, что родители-одиночки часто получали для усыновления более старших и более «проблемных» детей (Barth, Berry, 1988). По данным, полученным в США, в 2001 г. около трети (32 %) усыновлений после нахождения ребенка в патронате были совершены одинокими женщинами (30 %) и мужчинами (2 %) (Adoption and Foster Care…, 2003).

Макрой обнаружила более частый отказ от усыновления родителями-одиночками, однако это, по ее мнению, не является причиной для отказа в усыновлении более взрослых детей и детей, имеющих проблемы поведения, тех, кто продолжительное время находился в детских домах, всех тех детей, которых не берут на воспитание полные семьи. Для специалистов, готовящих усыновление такого ребенка, этот факт означает следующее: с родителями-одиночками можно и нужно работать, лучше готовя их к усыновлению более сложного ребенка, подготавливая их профессионально и эмоционально (McRoy, 1999).

Но как бы ни расценивать значение брачного статуса в качестве предиктора успешности функционирования замещающей семьи, необходимо констатировать последовательный рост числа замещающих семей с одним родителем. Так, хотя большинство австралийских приемных родителей

состоят в браке или де-факто являются парами, доля тех, кто является одиноким родителем, увеличивается в соответствии с общей тенденцией в австралийском обществе в целом (McHugh et al., 2004). В 2004 г. в Новом Южном Уэльсе матери-одиночки были представлены в 25 % всех приемных семей по сравнению с 14 % в 1986 г. (Gain et al., 1987; McHugh et al., 2004). В большом исследовании в штате Иллинойс (США) было обнаружено, что по сравнению с Австралией и Великобританией доля одиноких приемных родителей также относительно высока – 46 % (Zinn et al., 2006).

Что касается России, то в последние годы наблюдается выраженная тенденция передавать детей не только в полные семьи, но и одиноким усыновителям. К сожалению, в настоящее время надежных статистических данных о сравнительной успешности этого опыта в том и другом случае нет. Учитывая остроту ситуации с детьми-сиротами, а также имеющиеся данные о достаточно благополучном воспитании ребенка одиноким родителем, отсутствие полной семьи не следует рассматривать как однозначно негативный предиктор. Такие семьи требуют особого психологического сопровождения.

Для ряда западных стран острейшей социальной проблемой последнего времени стала проблема усыновления детей гомосексуальными парами. Так, в апреле 2013 г. Парламентом Франции был принят закон, легитимизирующий гомосексуальные пары и, следовательно, официально разрешающий им становиться родителями, в том числе и приемными. Исследовательских данных о последствиях воспитания детей в таких семьях в известной нам литературе нет, однако многие высказывают серьезную озабоченность этой проблемой. В любом случае современное общество весьма неоднозначно относится к подобным семьям и уже поэтому можно ожидать сложностей, как минимум, в плане социальной поддержки.

1.2.8. Образование и уровень дохода

Несмотря на то, что оба эти фактора учитываются при создании замещающей семьи, данные исследований свидетельствуют об отсутствии однозначной зависимости между уровнем дохода, образованием и эффективным родительством. В обзоре Розенталя названы четыре исследования, в которых показано, что отсутствие образования и низкий доход кандидатов в замещающие родители увеличивает вероятность неудачного усыновления, в других четырех источниках было показано, что высокий доход неоднозначно связан с риском прекращения усыновления (Rosenthal, 1993). По другим данным, значительное число семей, оформляющих патронат, имеют относительно низкие доходы, так что получение материальной помощи, как представляется авторам, является важным источником поддержки для многих семей, воспитывающих приемных детей (Howard, Smith, 2001).

Сравнение данных, полученных в разные годы и связанных с фактором благосостояния, свидетельствует, в числе прочего, о том, что в последние годы наблюдается тенденция создания замещающих семей людьми с относительно низкими доходами. В более ранних исследованиях приемные семьи описывались как материально более благополучные, чем остальные (см., например: Barth, Brooks, 2000). Это может быть отчасти связано с возрастающим числом замещающих семей, члены которых являются биологическими родственниками осиротевшего ребенка и часто действительно имеют меньше финансовых ресурсов (Magruder, 1994).

Данные о связи уровня образования с риском возврата ребенка весьма противоречивы (Boyne et al., 1984; Barth et al., 1988; Brooks et al., 2002). В одних исследованиях было показано, что усыновление (опека) более образованными родителями, особенно матерями с образованием, является фактором риска. В других, что образование незначимо для прогнозирования отказа от опеки (усыновления) ребенка (Partridge et al., 1986). В исследовании, в котором была обнаружена зависимость риска отказа от приемного ребенка от уровня образования родителей, высказывается предположение, что этот риск может быть отчасти связан с завышенными ожиданиями более образованных родителей от своих детей. Кроме того, образованные родители лучше понимают, что в обществе, в котором они живут, отсутствуют достаточные ресурсы, нацеленные на воспитание и развитие приемных детей, имеющих специфические проблемы (Barth, Berry, 1991).

Оба рассматриваемых фактора – уровень дохода, и уровень образования – сегодня в нашей стране достаточно серьезно обсуждаются применительно к созданию замещающих семей. С одной стороны, государство в целях стимулирования процесса усыновления увеличивает денежные пособия (что само по себе неплохо). С другой, специалисты отмечают опасность сдвига мотивации стать приемным родителем в сторону материальной заинтересованности, что практически единодушно оценивается как фактор риска.

1.2.9. Родственная опека

В настоящее время в нашей стране на самом высоком уровне принято решение об упрощенном порядке родственного усыновления и опекунства. Если еще совсем недавно даже родные бабушки, дедушки, тети, дяди и другие близкие родственники для того, чтобы взять в семью осиротевшего ребенка, должны были пройти те же процедуры, что и обычные усыновители, то сейчас дети без лишних проволочек передаются им. В этом контексте целесообразно обратиться к западному опыту анализа родственного усыновления как специфического предиктора успешности создания замещающей семьи.

В ряде исследований обращается внимание на тот факт, что родственная опека является более проблемной с точки зрения государственных органов, обеспечивающих защиту прав ребенка-сироты. Во-первых, потому, что родственники-опекуны, как правило, не оцениваются так тщательно социальными службами, как другие, неродственники, а также большинство из них не проходят специального обучения. Родственники-опекуны, как правило, также не получают помощи или супервизии в сложных случаях, потому что они просто предпочитают не обращаться за помощью. Они имеют меньше шансов взаимодействовать с социальным работником, и хотя многие получают финансовую поддержку, она часто меньше, чем у приемных родителей (Cuddeback, 2004; Geen, 2004; Lorkovich et al., 2004; McHugh et al., 2004; Testa, 2002).

Данные 62 исследований свидетельствуют о том, что приемные дети в семьях родственников имеют лучшие показатели поведения, психического функционирования и здоровья, их размещение в таких семьях более стабильно, чем у детей в неродственных приемных семьях. По поводу детей, находящихся в неродственных приемных семьях, родители чаще обращаются к услугам служб охраны психического здоровья (Winokur et al., 2009). Эти данные представляют особый интерес в связи с вполне понятной ориентацией органов опеки и попечительства на родственную безвозмездную опеку. Если родственники не представляют выраженной опасности для ребенка, то, по мнению некоторых авторов, именно родственная опека может быть расценена как наиболее успешная и стабильная форма воспитания ребенка, лишившегося родительского попечения (Garnier, Portner, 2000). Вместе с тем родственная опека не является безусловной защитой для ребенка-сироты в случае недостаточной финансовой поддержки, плохого здоровья опекунов и отсутствия дополнительных услуг социальной поддержки семьи, что может подорвать ее стабильность (Terling-Watt, 2001).

1.2.10. Психопатология, склонность к аддикциям

Предиктором, оцениваемым специалистами как негативный для приема ребенка-сироты в семью, являются

нарушения психического здоровья потенциальных родителей. При очевидности этого положения вопрос о том, какие именно нарушения являются несомненным противопоказанием для создания замещающей семьи, остается сложным и плохо изученным.

Данные о характере и распространенности психических нарушений среди приемных родителей специально не собираются, а оценка психического здоровья приемных родителей обычно происходит лишь после того, как они попадают в поле зрения социальных служб в связи с теми или иными запросами суда, полиции, школы (Nicholson et al., 2001). В США относительно приемных родителей, находящихся в зоне внимания Служб защиты детей (Child protective services, CPS), в 2009 г. были получены следующие данные: 35 % приемных родителей злоупотребляют психоактивными веществами или имеют те или иные психические нарушения (Staudt, Cherry, 2009). В лонгитюдном исследовании замещающих родителей, которые были подвергнуты оценке Служб защиты детей (CPS), у 40 % была диагностирована выраженная депрессия, а 9 % употребляли психоактивные вещества на каком-то временном отрезке в течение последних трех лет (Burns et al., 2010). Данные о распространенности психических заболеваний среди приемных родителей в России в известной нам литературе не представлены.

1.2.11. Насилие в семье

Склонность к насилию – однозначно негативный предиктор. Выявить такую склонность достаточно сложно. Одним из путей решения этой проблемы является выяснение того, встречался ли в истории жизни кандидата в замещающие родители опыт насилия и какой именно. Предиктором неблагополучного усыновления ребенка поэтому служит наличие в истории членов семьи любого из видов насилия. Данные убедительно свидетельствуют о том, что насилие любого рода, которое переживал в своей жизни кандидат, приводит к эмоциональным нарушениям, а пережитый травматический опыт – к серьезным последствиям, связанным с насилием (Насилие в семье, 2011). Сегодня проблематика трансгенерации травмы, в том числе связанной с семейным насилием, – широко обсуждаемая проблема (см.: Сапоровская, 2008; и др.), однако применительно к замещающим семьям в нашей стране, к сожалению, мало изученная.

Макрой считает, что факты насилия в семье кандидатов в замещающие родители напрямую связаны с насилием в адрес усыновленного или патронатного ребенка. В ее исследовании, в котором участвовали 40 семей, прекративших воспитание ребенка-сироты, в 15 были зафиксированы факты насилия над ребенком (McRoy, 1999).

Исследования, проведенные в США, показали, что сексуальное насилие в отношении детей, проживающих в приемных семьях, совершается в четыре раза чаще, чем в отношении детей в родных семьях. По данным аналогичных исследований, примерно такая же ситуация складывается в Австралии, Нидерландах, Болгарии, Бурунди, Канаде, Англии, Польше, Сербии и Швеции (Гудман, Скотт, 2008; Пять лет спустя…, 2011). Длительность жестокого обращения в адрес ребенка в его детстве также представляется более сильным предиктором появления насильника, чем, если опыт сексуального злоупотребления был единичным (Christopher et al., 2007). Отмечается, что чем больше фиксируется разных типов злоупотреблений в сексуальном индивидуальном опыте, тем больше вероятность того, что ребенок будет проявлять сексуально агрессивное поведение, став взрослым (Hamilton et al., 2002). Кроме того, многие насильники проявляют неуверенность в себе, низкую самооценку и злоупотребляют психоактивными веществами (Marshall, 1996).

Статистика, отражающая факты насилия над детьми в приемных семьях в Англии и США, говорит сама за себя:

• В Англии дети из приемных семей, по оценкам детских врачей, в 7–8 раз чаще подвергаются насилию, а дети, находящиеся на государственном обеспечении, в шесть раз чаще, чем дети в среднем по стране.

• Исследование, проведенное в Балтиморе в 1992 г., показало, что случаи доказанного сексуального насилия над детьми в приемных семьях происходят в четыре раза чаще, чем в среднем по населению. Еще одно балтиморское исследование выявило, что случаи насилия имели место в 28 % обследованных приемных семей.

• Исследование в штате Индиана выявило в два раза более высокий уровень официально зарегистрированных случаев сексуального и в три раза – физического насилия над детьми в приемных семьях.

• Исследование в отношении приемных детей в штатах Орегон и Вашингтон показало, что около трети из них переживали насилие со стороны одного из приемных родителей или других взрослых, живущих с ними.

• Исследование, проведенное в штате Джорджия, показало, что среди детей, предназначенных для повторного усыновления, 34 % пострадали от насилия, пренебрежения их потребностями и иных тяжелых условий, пока находились в предыдущих приемных семьях, причем 15 % пострадали от этого в течение первого года пребывания в замещающей семье (В интересах ребенка? 2011).

По данным ежегодного доклада «Child Maltreatment», который готовит US Department of Health & Human Services Administration в США, в 2011 г. зафиксировано 3,7 млн. эпизодов насилия в отношении детей. Жертвами стали 676 569 детей. Выявлено 508 849 агрессоров, подвергавших детей насилию. Автор статьи, из которой взяты эти сведения, Л. Рыбина справедливо обращает внимание на то, что огромная цифра – 78,5 % пострадавших американских детей – пострадали не обязательно от физического или сексуального насилия, сюда включены и те, кто признан пострадавшим от пренебрежения к их жизненно необходимым нуждам. В России статистика в отношения насилия против детей, по сути, отсутствует, а случаи пренебрежения не только не попадают в статистику, но даже не рассматриваются как заслуживающие внимания (Рыбина, 2013).

Заметим, кстати, что если в зарубежных источниках пренебрежение нуждами детей, под которым понимается невыполнение родительских обязанностей, в результате чего не удовлетворяются как витальные, так и психологические, социальные потребности ребенка – в любви, заботе, одобрении, поддержке, помощи в решении проблем здоровья, обучении и развитии – повсеместно рассматривается как один из видов насилия, то в отечественной литературе такой взгляд утвердился лишь в последние годы.

Возвращаясь к отечественной статистике по детям-сиротам со ссылкой на вышеуказанную статью, приведем данные официальной статистики: в только в 2011 г. были отменены решения о передаче ребенка на воспитание в семью по 6069 детям (Форма федерального статистического…, 2012).

Завершая рассмотрение анализируемых в литературе предикторов успешности функционирования замещающей семьи, отметим следующее: некоторые из них можно однозначно отнести к позитивным предикторам (например, опыт помощи другим людям), некоторые – к негативным (психопатологии, склонность к алкогольной, наркотической зависимости), некоторые – к амбивалентным, по поводу которых существуют разные точки зрения (например, брачный статус, уровень образования, зрелость личности). Оценка ряда предикторов в качестве негативных или позитивных требует специального анализа, учитывающего социокультурный контекст.

Вышеуказанные предикторы так или иначе используются в различных программах отбора кандидатов в замещающие родители, которые уже в течение многих лет проводятся в различных странах. К настоящему времени определились два основных

подхода к отбору замещающих родителей, которые можно условно обозначить как компетентностный подход и подход, основывающийся на анализе зон рисков.

1.3. Психодиагностические подходы к оценке кандидатов в замещающие родители

1.3.1. Компетентностный подход

В мире происходил достаточно длительный и трудный процесс поиска модели подготовки и отбора замещающих семей, которая позволяла бы обеспечить семейное воспитание как можно большему числу детей (в идеале – всем), причем жизнь в семье шла бы на пользу ребенку, способствовала бы его развитию. Формально этот процесс можно охарактеризовать как постепенное движение от оценки кандидатов по формальным требованиям и представленным документам – к оценке способности воспитывать приемного ребенка (компетентностный подход). Компетентностный подход, доминирующий сегодня в практике отбора, оценки и обучения, позволяет на научной основе разработать настоящую Программу отбора, оценки и обучения кандидатов в замещающие родители. Компетентностный подход определяет профессиональную деятельность замещающего родителя в целом, а также вектор социализации, основные требования к его ценностям, профессиональной этике и морали (Махнач, Алдашева, 2012).

Под компетенцией понимается общая способность, основанная на знаниях, опыте, ценностях, склонностях, которые приобретаются благодаря обучению (Шишов, Кальней, 2000). Методы оценки родительских компетентностей, как правило, базируются на руководящих принципах проведения оценки (Pezzot-Pearce, Pearce, 2004). Эти принципы предназначены для проведения подробной индивидуальной оценки кандидатов и обычно предполагают использование информации, полученной из интервью, наблюдения и психологической диагностики, предназначенной для оценки различных аспектов личности и функционирования кандидата в замещающие родители и/или ребенка. Во многих руководствах, как правило, оговаривается, что тесты, используемые в диагностике, не всегда были ориентированы на оценку компетентности таких родителей (Risley-Curtiss et al., 2004; Budd et al., 2001; Azar et al., 1998). Джонсон считает, что необходимо развивать систему, предназначенную для совершенствования процедур оценки родственников-опекунов и/или приемных родителей, в которой ключевым компонентом является актуализированная в конкретных параметрах оценка, используемая для классификации приемных родителей и опекунов, вероятностно предсказывающая недостаточное качество заботы о ребенке-сироте (Johnson, 2005).

Компетентностный подход направлен на оценку сильных сторон кандидата в замещающие родители, понимаемых в данном контексте как индивидуальные характеристики, личностные особенности, совокупность тех знаний умений и навыков кандидата, его опыт, взгляды и поведение, которые могут оказывать позитивное влияние на воспитание ребенка-сироты. По мнению ряда авторов, психологическая диагностика в рамках компетентностного подхода должна быть, прежде всего, ориентирована на оценку социальных компетентностей (см., например: Хинш, Виттманн, 2005).

Компетентностный подход используется как при создании замещающих семей для отбора подходящих для этой цели кандидатов в приемные родители, так и в процессе дальнейшего психологического сопровождения семьи. Цель оценки компетенций состоит в выявлении тех психологических качеств, которые помогут приемным родителям стать успешными (Reder et al., 2003; Budd et al., 2011).

Примером использования компетентностного подхода для отбора замещающих родителей может служить разработанный в Фонде Кейси (Casey Foundation, США) стандартный опросник оценки родительских компетенций кандидатов в патронатные родители (The Casey Foster Applicant Inventory, CFAI-версия), который представлен в двух вариантах. Во-первых, опросник может заполняться совместно кандидатом и социальным работником. Эта версия опросника представляет собой тест из 74 пунктов, созданный на основе факторного анализа, который используется для идентификации сильных сторон личности кандидата. Тест содержит вопросы, направленные на оценку личностных особенностей кандидата (например, «Люди полагают, что я хорошо лажу с другими»), а также вопросы, нацеленные на выявление потребности будущих приемных родителей в социальной и профессиональной помощи (например, «Я не смогу быть хорошим приемным родителем, если социальный работник будет слишком занят, чтобы помочь мне»). Во-вторых, существует вариант для социального работника (82 вопроса), который используется для предоставления информации о видении работником перспективных возможностей кандидата, его способности обеспечить воспитание приемного ребенка. Как правило, обе версии заполняются независимо друг от друга, а результаты сравниваются и обсуждаются на определенном этапе процесса оценки кандидата и его семьи (ближе к его окончанию). Описанный опросник продемонстрировал высокую валидность и в настоящее время повсеместно используется в США для отбора кандидатов в замещающие родители (Buehler et al., 2006).

Чаще, однако, для оценки социальных компетенций претендентов применяют не специально разработанные для этих целей тесты и методики, а методический арсенал, который предназначался для других целей. В качестве примера можно привести стандартные тесты интеллекта, которые достаточно широко используются в оценке потенциальных замещающих родителей, а также нейропсихологические тесты, которые применяют для того, чтобы измерить особенности когнитивной и эмоциональной сферы (Arizona Foster Care …, 2008).

Традиционные психологические тесты, разработанные для измерения интеллекта и личности, в большинстве своем не предназначены для оценки потенциала людей, которые выразили согласие заботиться о приемных детях. Более того, известно, что многие многократно проверенные и рекомендованные личностные тесты никак не отражают поведение, связанное с предстоящей деятельностью (Handler, 2001), не направлены конкретно на изучение характеристик личности, востребованных в приемной семье (Testing and Assessment…, 2000). По мнению некоторых исследователей, не следует чрезмерно полагаться на результаты диагностики кандидатов в замещающие родители, полученные только по таким тестам, но и игнорировать эти данные также крайне опасно (Azar et al., 1998; Milner, 1989; Otto, Edens, 2003; Quinnell, Bow, 2001; Reder et al., 2003).

Казинс отмечает, что в литературе можно найти немного валидных методик для оценки адекватности кандидатов в замещающие родители и что у специалистов, работающих в этой области, часто нет времени для анализа всей литературы по этому вопросу, а соответствующих знаний не хватает, в то время когда срочно нужны адекватные задаче измерительные инструменты. Это приводит, в частности, к увеличению числа используемых тестов и опросников, которые, несмотря на это, не всегда способны охватить все важные для оценки факторы. В результате специалист вынужден полагаться на свой опыт, наблюдения, методические предпочтения (Cousins, 2004).

Несмотря на вышесказанное, формальная оценка родительских компетентностей с использованием тестов психологической диагностики, как показывают исследования, может оказать существенное влияние на результаты помещения детей в семью.

Описания методов оценки родительских компетенций в последнее время принимают форму

практических руководств для специалистов, занимающихся отбором приемных и патронатных родителей (см., например: Pezzot-Pearce, Pearce, 2004). В таких руководствах, как правило, оговаривается, что используемые тесты не всегда были созданы для оценки кандидатов в замещающие родители и не имеют подтверждения критериальной валидности (Risley-Curtiss et al., 2004; Budd et al., 2011; Azar et al., 1998).

Применение компетентностного подхода для отбора замещающих родителей позволило выявить сферы компетенций, наиболее значимые в прогнозе успешности замещающей семьи. Например, в Австралии, Новой Зеландии и Великобритании в качестве таких приоритетных сфер выделены: мотивация, социальная поддержка, отношения в семье, стиль воспитания, история детства кандидата, управление стрессом, культурная осведомленность, умение работать в команде (Assessment of foster…, 2005). В настоящее время в мире существует несколько программ, составленных в соответствии с компетентностным подходом. Основная задача этих программ состоит в получении возможности подобрать семью, способную обеспечить потребности развития ребенка. Такие программы разрабатываются в Англии (опыт организации «Фостеровская сеть» – Fostering network), в США (программа MAPP, программа PRIDE) и других странах.

1.3.2. Подход, основанный на оценке зон рисков

Психодиагностика кандидатов в замещающие родители, основанная на оценке зон рисков, направлена на выявление противопоказаний для осуществления этой деятельности. Под зонами риска понимаются в данном случае те типичные опасности, которые могут подстерегать ребенка в замещающей семье.

Такими опасностями, по литературным данным, являются:

1) Насилие со стороны взрослого. Доказано, что насилие со стороны взрослых во всех его видах является наиболее сильным стрессором, влекущим за собой тяжелые последствия, включая посттравматический стресс и даже посттравматическое стрессовое расстройство. Выделяются следующие виды насилия над ребенком: физическое, сексуальное, психологическое.

2) Пренебрежение ребенком. Невыполнение родительских обязанностей проявляется в неудовлетворении как витальных потребностей ребенка, так и психологических, социальных потребностей в любви, заботе, одобрении, поддержке, помощи в решении проблем здоровья, обучения и развития. Как указывалось выше, в настоящее время пренебрежение рассматривается как вид насилия.

3) Эксплуатация детского труда. В этом случае происходит не просто пренебрежение потребностями детей, а целенаправленное использование ребенка как работника, что, в свою очередь, влечет за собой физическую перегрузку, нарушающую процесс нормального физиологического развития, приводящую к отставанию в учебе, трудностям в отношениях со сверстниками и т. п.

4) Невозможность адаптации в новой семье. Имеются в виду ситуации, опасность которых состоит в том, что в течение длительного времени ребенок и семья не могут приспособиться друг к другу в связи с различиями в темпераменте, привычках и др.

5) Невротизирующее влияние замещающей семьи. В этих случаях нет ни пренебрежения, ни эксплуатации ребенка, однако вся семейная ситуация ведет к искажению психического и личностного развития, нарушению психического и психологического здоровья.

6) Риск отказа от ребенка. Возвращение ребенка в детский дом является сильнейшим стрессором. Анализ последствий такого отказа от ребенка показывает, что подобная «вторичная травма отвержения» является чрезвычайно разрушительной по силе, влечет за собой тяжелейшие, трудно компенсируемые по следствия.

Указанные зоны рисков являются важными ориентирами при определении основных направлений диагностики, имеющей целью отбор замещающих родителей. Очевидно, что диагностика возможных рисков по указанным зонам требует различных методических приемов и может быть проведена с разной точностью, учитывая современное состояние психодиагностики.

Какие именно предикторы следует считать ключевыми для предотвращения рисков, сказать трудно. Имеющиеся по этому вопросу данные весьма противоречивы, требуют дополнительных исследований, в том числе учета региональных и культурных особенностей.

На практике в той или иной степени во многих случаях учитываются оба указанных подхода – и компетентностный, и основанный на оценке рисков. Однако как бы то ни было на сегодняшний день доминирующим оказывается выявление противопоказаний («обвинительный уклон»). Интересное наблюдение сделано в одном из исследований приемных родителей (Budd et al., 2001). По заказу суда по семейным вопросам округа Кук, штата Иллинойс (США) на примере случайной выборки, состоящей из 190 приемных родителей, были проанализированы оценки психического здоровья. Обнаружилось, что во всех заключениях специалистов недостатки приемных родителей подчеркивались чаще, чем их сильные стороны.

1.4. Зарубежный опыт организации психологического обследования кандидатов в замещающие родители

Опыт отбора приемных родителей в США и ряде других западных стран имеет давнюю историю (см., например: Rodgers, 1939), поэтому в настоящее время имеется множество разнообразных подходов и методов, позволяющих оценивать различные характеристики как отдельных претендентов, так и потенциальной приемной семьи в целом. В разных странах сложились разные традиции отбора приемных родителей. Так, в Великобритании вообще отказались от применения психологических тестов, в то же самое время в США тесты принято использовать.

В западных странах сложились определенные правила проведения психодиагностики для отбора замещающих родителей.

Во-первых, психологическое тестирование должно осуществляться психологом, имеющим право на проведение психологической диагностики в соответствии с нормами, регулирующими эту деятельность в той или иной стране. Например, в США таким лицом может быть психолог, имеющий психологическое образование, согласно требованиям национальных ассоциаций, и получивший степень магистра в области образования (M. Еd.), доктора психологии (Psy. D.) или доктора философии (Ph. D.). Психолог, осуществляющий психологическую диагностику кандидатов, должен пройти соответствующую дополнительную подготовку в области психодиагностики, консультирования и/или психотерапии и получить лицензию, выданную профессиональной ассоциацией.

Во многих странах проведение тестов для целей отбора осуществляется лицензированным психологом, прошедшим соответствующее обучение по проведению того или иного теста. Как правило, это обучение психолог проходит не только в рамках программы по психологии бакалаврского или магистерского уровней, но также на семинарах, специально организованных автором (авторами) теста или компанией, владеющей правами на тот или иной тест. Собеседование, интервью кандидатов в замещающие родители чаще всего проводит лицензированный социальный работник.

Правил, регламентирующих набор тестов для целей психологической диагностики кандидатов в замещающие родители, в Европе и США не существует. Выбор методического инструментария определяется полученным образованием, опытом, личными предпочтениями психолога. В некоторых штатах США и в Австралии, например, требуется только представление психологического

заключения, в котором указано, по каким методикам проводилось тестирование.

В большинстве штатов США психологическое тестирование не является обязательной процедурой. Такая процедура рекомендуется Советом по устройству ребенка-сироты в семью в случаях особой необходимости. В соответствии с Административным кодексом штата, Совет по устройству детей-сирот обязывает кандидата предоставить Совету психологическое заключение о нем как о кандидате в приемные родители. Это заключение должно быть составлено лицензированным психологом до того, как кандидат будет пригашен к участию в тренингах по обучению (Diversion Adolescent Foster Care, 2013).

Некоторые психологи для отбора не используют имеющиеся батареи тестов, а идут по пути создания собственной системы психологической оценки, в которую включены тесты как часть процедуры. Примером такого подхода в практике отбора и оценки кандидатов в приемные родители является «Обобщенная характеристика кандидата в приемные родители» – структурная методика для проведения собеседования, в которую включены и тесты, в частности MMPI, «Характеристика семьи на основе структурного анализа» (SAFE), «Опросник отношений родителей и подростков» (AAPI), «Опросник потенциальной склонности к жестокому обращению с ребенком» (CAP), «Стресс при выполнении родительских обязанностей» (PSI) (The thirteenth mental measurements…, 1998). «Обобщенная характеристика кандидата в приемные родители» может использоваться в целях предварительного скрининга и выделения областей для последующего углубленного исследования (Morris, Thompson, 2007).

В настоящее время во многих странах считают целесообразным использование для целей диагностики в процессе отбора претендентов и дальнейшего сопровождения приемных семей стандартизированных программ. Так, в Нидерландах начиная с 2008 г. каждый региональный оператор, обеспечивающий отбор кандидатов в замещающие родители (патронатных родителей или опекунов), использует компьютерную программу психологической диагностики, которая является частью общенациональной и включает – в качестве важного аспекта – научное сопровождение отбора. Перед передачей ребенка в семью каждый кандидат в замещающие родители заполняет шкалу «Окружающая среда семьи» (Family Environmental Scale, FES), «Протокол оценки условий проживания ребенка в доме» Фонда Кейси (Casey Home Assessment Protocol, CHAP; Rhodes et al., 2003), Тест изучения родительских установок (Parental Attitude Research Instrument, PARI) и ряд других (Strijker, Knorth, 2007). Опросники применяются еще раз через полгода, а затем при завершении процесса воспитания ребенка в данной семье (в случае патроната). Замещающим родителям предлагается также в последнем случае заполнить анкету удовлетворенности выполненной работой (C-тест). Применяя такой подход к работе с замещающей семьей, психолог получает систематическое понимание настоящих и будущих проблем приемного ребенка и семьи. В свою очередь, замещающие родители на основании результатов тестирования получают более точные ориентиры по воспитанию ребенка.

1.5. Мировой опыт использования психологических тестов для обследования кандидатов в замещающие родители

В этом параграфе будет рассказано о тех тестах, которые используются психологами разных стран в целях психологической диагностики замещающих родителей.

1.5.1. Психологическая диагностика, направленная на выявление психопатологии, склонности к аддикциям, насилию и жестокости

В рамках психологической диагностики традиционно проводится тестирование, направленное на выявление явных противопоказаний для выполнения обязанностей замещающего родителя (психопатология, склонность к химическим и нехимическим аддикциям, насилию и жестокости). Как правило, при этом используются стандартные тесты, которые не были специально валидизированы для оценки приемных родителей.

Оценка психопатологии – важный элемент системы психологической оценки кандидатов в замещающие родители. В настоящее время в США практически нет координации между системой охраны психического здоровья взрослых и системой социального обеспечения детей и защиты детства, что, прежде всего, отражается на решении проблем замещающих родителей и приемных детей (Hemphill, 2009). На это обращается внимание специалистов в США, усилия которых направлены на то, чтобы профессионально провести диагностику психопатологических черт личности и поведения кандидатов в замещающие родители, вовремя исключая возможное пагубное влияние этих особенностей личности кандидата на приемного ребенка.

Оценка психопатологии кандидатов в замещающие родители проводится обычно с использованием следующих тестов: SCL-90-R, Тестa клинической многоосевой оценки Миллона (Millon Clinical Multiaxial Inventory, MCMI–II/III/MACI) (Millon et al., 2006), Многофакторного опросника для исследования личности (MMPI), Шкалы Коннерса оценки синдрома дефицита внимания и гиперактивности у взрослых (Conner’s Adult ADHD Rating Scales, CAARS) (Conners et al., 2013), Шкалы оценки темперамента Тейлора – Джонсона (Taylor – Johnson Temperament Analysis, T – JTA) (Taylor, Morrison, 2013), Мультифазного опросника сексуального поведения (Multiphasic Sex Inventory, MSI) (Nichols, Molinder, 2005). Оценка склонности к алкоголизации и другим видам зависимостей у кандидатов в замещающие родители проводится с использованием: теста «Употребление алкоголя» (Alcohol Use Inventory, AUI) (Horn, Wanberg, Foster, 1990), Шкалы скрининга алкогольной зависимости (Substance Abuse Subtle Screening Inventory, SASSI-3) (Schmidt, 2001). Склонность к насилию и жестокости кандидатов в замещающие родители во многих зарубежных странах оценивается с помощью Опросника агрессивности Басса – Дарки (Buss-Durkee Hostility Inventory) (Buss, Durkee, 1957) и Теста потенциальной склонности к жестокому обращению с ребенком (Child Abuse Potential Inventory, CAPI) (Milner, 1986). Эти тесты используется психологами в практике оценки кандидатов в замещающие родители.

Рассмотрим некоторые из этих тестов.

Опросник выраженности психопатологической симптоматики (Symptom Checklist-90-R – SCL-90-R) помогает оценивать широкий круг психопатологических проблем и симптомов. Подробно тест SCL-90-R описан в главе 2, поскольку он включен в предлагаемую нами Программу психодиагностики.

Тест клинической многоосевой оценки Миллона (Millon Clinical Multiaxial Inventory, MCMI). Тест Миллона используется уже более 20 лет и является вторым после MMPI по частоте применения. Он позволяет психологам оценивать эмоциональные, поведенческие или межличностные затруднения.

Для более точного определения форм терапии были добавлены три уточняющие шкалы к каждой из шкал MCMI–III. Новые уточняющие шкалы были разработаны Гроссманом, использовавшим для этих целей факторный анализ (Grossman, 2005). Эти шкалы помогают психологам определить некоторые характеристики личности (образ себя, межличностное проведение, когнитивный стиль личности) и руководствоваться его данными для проведения психотерапии (Millon, Millon, Davis, Grossman, 2006).

В отличие от некоторых других тестов, измеряющих свойства личности, интерпретативный отчет по MCMI–III обеспечивает интегрированный анализ результатов, включающих описание характеристик личности и оценку синдромов кандидата в замещающие родители в контексте этих характеристик. Отчет также предлагает перечень возможных диагнозов (по DSM-IV) и профиль личности по всем шкалам. Тест состоит из 175 утверждений. Результаты тестирования определяются по 14 шкалам,

оценивающим личностные нарушения; по 10 шкалам клинических синдромов, по шкалам коррекции, по 14 шкалам нарушений личности (по DSM-IV, ось II).

Многофакторный опросник для исследования личности (MMPI). Вариант MMPI (MMPI-2, MMPI-2-RF) является самым используемым тестом для определения психопатологии взрослого. Тест давно применяется клиническими психологами для диагностики нарушений и для выбора соответствующих методов терапии. MMPI позволяет диагностировать личностные особенности кандидата в замещающие родители по 10 шкалам (Hs, D, Hy, Pd, Mf, Pa, Pt, Sc, Ma, Si). Тест MMPI валиден и надежен, что доказано в многочисленных исследованиях, данные о его валидности и надежности неоднократно были опубликованы. Этот тест используют для того, чтобы помочь:

• определить основные симптомы социальной и личностной дезадаптации;

• определить отсутствие патологии у кандидатов в замещающие родители, выбравших работу, связанную с высоким социальным риском, каким является воспитание ребенка-сироты;

• оценить влечения, в том числе к алкоголю и выбрать соответствующее лечение (если необходимо);

• оказать поддержку в консультировании кандидатов в замещающие родители и дать им рекомендации.

Тест MMPI рекомендован к использованию для оценки психологической адекватности кандидатов в замещающие родители в ряде стран (Angels Foster…, 2012; Australia Government…, 2013). Для оценки психического и эмоционального здоровья приемным родителям в США чаще всего предлагается тест MMPI-2 (Angels Foster…, 2012).

Существующие критерии для усыновления филиппинских детей в Австралии требуют от кандидатов в приемные родители пройти два психологических теста: MMPI-2-RF и Тест клинической многоосевой оценки Миллона (Millon Clinical Multiaxial Inventory III, MCMI–III).

MMPI-2-RF является обновленной версией теста MMPI-2. Тест потенциальной склонности к жестокому обращению с ребенком (Adult Adolescent Parenting Inventory, AAPI-2) также иногда включают в батарею тестов, но, по мнению специалистов, он не может заменить тестирование по MMPI-2-RF или по MCMI–III. Кандидаты, которые ранее усыновляли детей, не должны проходить тест MMPI-2-RF или MCMI–III, но обязаны предоставлять психологическое заключение, составленное лицензированным психологом (Australia Government…, 2013).

Шкала Коннерса оценки синдрома дефицита внимания и гиперактивности у взрослых (Conners’ Adult ADHD Rating Scales, CAARS) (Conners et al., 2013). Шкала Коннерса была создана для оценки синдрома дефицита внимания и гиперактивности у взрослых (ADHD). Некоторые особенности поведения взрослого человека определяются посредством шкал теста: «Оппозиционное поведение», «Когнитивные затруднения», «Гиперактивность», «Тревожность», «Перфекционизм», «Проблемы социального поведения».

В этом тесте, прежде всего, заслуживают внимания данные по шкалам «Тревожность», «Проблемы социального поведения», «Оппозиционное поведение», высокие показатели по которым могут служить предикторами отказа кандидату в разрешении на усыновление ребенка.

Шкала оценки темперамента Тейлора – Джонсона (Taylor – Johnson Temperament Analysis, T – JTA) (Taylor, Morrison, 2013). Анализ темперамента проводится с помощью теста Тейлора – Джонсона, позволяющего определять характеристики личности, которые влияют на отношения человека с другими людьми. Этот тест часто используется в оценке супружеских пар, которые рассматриваются как кандидаты в замещающие родители. Результаты теста важны для определения установок каждого из кандидатов и могут быть использованы для консультации семьи, решившей взять на воспитание ребенка-сироту.

Тест «Употребление алкоголя» (Alcohol Use Inventory, AUI) позволяет оценить алкогольную (химическую) зависимость. С его помощью психологи и социальные работники определяют причины употребления алкоголя. Этот тест также помогает в оценке кандидата по Классификации DSM – IV и выборе соответствующих вариантов психологической помощи. Тест основан на самооценке склонности к алкоголизму. Авторы теста считают, что созданный ими инструмент помогает оценить различные способы употребления алкоголя, а также негативные последствия, связанные с его употреблением, степень обеспокоенности респондента употреблением алкоголя и последствиями (Horn, Wanberg, Foster, 1990). Самоотчет по тесту позволяет специалисту сравнить отношение респондента к употреблению алкоголя с отношением членов его семьи. Тест AUI состоит из 228 вопросов, распределенных по 17 первичным шкалам, разделенных, в свою очередь, на четыре области:

а) «Преимущества от питья»: употребление алкоголя для улучшения общительности и психического функционирования, повышения умственной активности и творчества, управления настроением, совладания с проблемами в браке;

б) «Стиль питья»: социальный, навязчивый, устойчивый;

в) «Питье вследствие обстоятельств»: дезадаптация в социальных ролях, делирий, похмелье, семейные проблемы, появившиеся вследствие питья;

г) «Проблемы и признание алкоголизации»: признание количества потребляемого алкоголя, предыдущие попытки справиться с питьем, вина, связанная с питьем, готовность к помощи и осознание проблемы питья (Horn, Wanberg, Foster, 1990).

AUI может быть использован для диагностики склонности к алкоголизму, начиная с 16 лет. На проведение теста уходит 35–60 минут. Этот тест используется психологами, социальными работниками, консультантами по химической зависимости из общества Анонимных Алкоголиков (АА).

Шкала скрининга алкогольной зависимости (Substance Abuse Subtle Screening Inventory, SASSI, Schmidt, 2001). Тест SASSI создан для того, чтобы определить и диагностировать химическую зависимость даже у респондентов с сопротивлением к тестированию. Тест основан на эмпирических данных, которые показали, что SASSI не только оценивает употребление химических веществ, но и обнаруживает характеристики личности, которые присутствуют в структуре личности с зависимым поведением. Вариант теста SASSI-3 был разработан для того, чтобы «выявлять лиц с высокой вероятностью наличия расстройства зависимого поведения от психоактивных веществ, даже если эти люди не признают злоупотребление психоактивными веществами, а также симптомы, связанные с этим нарушением» (Miller et al., 1997, р. 2). Тест является наиболее часто используемым инструментом оценки зависимостей и применяется в консультировании семей, разводящихся пар, а также кандидатов в замещающие родители (Juhnke et al., 2003). SASSI-3 содержит 10 шкал, которые помогают определить злоупотребления психоактивными веществами, потенциальные защиты, относительный риск возникновения проблем с законом, связанных с употреблением респондентом психоактивных веществ, не признаваемые им проблемы поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ, открытое признание употребления алкоголя и других наркотиков (Balkin, Juhnke, 2013). Тест используется для взрослых старше 18 лет. Его заполнение занимает примерно 15 минут.

Оценка особенностей сексуального поведения осуществляется с использованием Мультифазного опросника сексуального поведения (Multiphasic Sex Inventory, MSI), который позволяет оценивать сексуальное поведение каждого взрослого члена семьи, его проблемы и сексуальный опыт (Arizona Foster Care…, 2013). Тест дает возможность определить агрессивность сексуального поведения, что позволяет разработать последующую коррекцию, психотерапию. Исследования с помощью этого теста начались в 1977 г. по

программе оценки преступников, сексуальных насильников. Оригинальный тест MSI был опубликован в 1984 г. MSI выполняется так же, как MMPI, но авторы подчеркивают, что этот тест не предназначен для оценки личности, а только для оценки сексуального поведения и сексуальной аддикции. Новый тест MSI–II появился в 1996 г. после многих лет исследований. MSI–II основан на когнитивно-эмоционально-поведенческой модели сексуальных отклонений, разрабатываемой авторами теста, сделавших попытку предложить теорию, связанную с сексуальной мотивацией, половой социализацией и девиантным возбуждением. Описаны три уровня любых сексуальных преступлений, сопровождающихся: девиантным возбуждением, предшествующим сексуальному насилию поведением и собственно сексуальным насилием (Nichols, Molinder, 2005). В MSI–II были добавлены шкалы для измерения эмоциональных и поведенческих характеристик. В новой редакции тест может быть использован для оценки как вероятных сексуальных насильников, так и любого человека, сексуальное поведение которого может вызывать проблемы, что важно при оценке кандидатов в замещающие родители.

С помощью MSI–II было протестировано более 50 000 респондентов из США, Канады, Австралии, Новой Зеландии. Исследователи выявили различные факторы риска, связанные с сексуальными правонарушениями взрослых (Jespersen et al., 2009). Было обнаружено, что сексуальные правонарушители достоверно чаще являлись жертвами сексуального насилия в детстве и имели более высокий уровень виктимизации со стороны членов семьи, чем в группе нормы (Kaplan, Green, 1995).

В США при диагностике кандидатов в замещающие родители наиболее часто применяют Тест потенциальной склонности к жестокому обращению с ребенком (CAPI), который разрабатывался как метод выявления имевшихся случаев жестокого обращения, а не потенциальной склонности родителей к жестокости. Результаты CAPI основываются на данных самоотчета, и этот тест может быть полезен в комплексном скрининге, но не как единственный обособленный инструмент для принятия решения. Тест имеет ограниченные возможности в выявлении недостатка родительского внимания, не диагностирует случаи умеренно жестокого обращения с ребенком, не дает возможности оценить последствия задержки в развитии. Опросник CAPI представляет собой еще одну возможность для определения риска физического насилия в приемной семье. Этот опросник применяется для оценки родительских установок относительно наказания, воспитания (Haskett et al., 1995). Данные по тесту CAPI, полученные на выборке приемных родителей (34 матери и 7 отцов), взятой из группы родителей с высоким риском насилия в адрес детей, были сопоставлены с характеристиками детско-родительских взаимодействий в соответствующих семьях, факторами риска, такими как родительский стресс, необходимость телесных наказаний, ожидания нарушений поведения детей, плохие навыки решения проблем. Корреляционный анализ выявил статистически значимую связь между показателями CAPI и наблюдаемым стилем родительства, некоторыми факторами риска: родительскими представлениями о интернализации и экстернализации проблемы (Haskett et al., 1995).

CAPI состоит из 160 вопросов и содержит 7 шкал: «Физическое насилие» (основная шкала), «Дистресс», «Ригидность», «Несчастье», «Проблемы с ребенком и взрослым», «Проблемы в семье», «Проблемы, связанные с другими». Кроме того, в тест включены еще две шкалы: «Силы Эго» и «Одиночество», а также три контрольные шкалы: «Ложь», «Случайные ответы», «Несоответствующие ответы» (Milner, 2006).

С помощью теста CAPI были получены интересные данные о различиях между группой приемных родителей, родственников ребенка и приемными родителями, не являющимися родственниками. Приемные родители – не родственники – были более склонны экстернализировать проблемы поведения их приемных детей. Несмотря на то, что проблемы поведения приемных детей оценены приемными родителями-родственниками как несерьезные, они сообщали о более выраженном стрессе, по сравнению с приемными родителями-неродственниками. Была также выявлена взаимосвязь между увеличением числа злоупотреблений родителями в адрес приемных детей и досрочным прекращением психологической помощи как таким родителям, так и детям, жертвам этих злоупотреблений (Timmer et al., 2004).

1.5.2. Психологическая диагностика социально-психологических особенностей замещающей семьи

Выполнение родительских обязанностей оценивается с использованием теста PARI (Evenboer et al., 2012; Knorth et al., 2010). Тест изучения родительских установок (Parental Attitude Research Instrument, PARI) предназначен для изучения отношения родителей к разным сторонам семейной жизни (Schaefer, Bell, 1958). Опросник PARI включает 115 утверждений о семейной жизни и воспитании детей. Для психолога, проводящего диагностику кандидатов в замещающие родители, наибольший интерес представляет блок шкал, направленных на выявление отношения родителей к семейным ролям, так как тест позволяет оценить специфику внутрисемейных отношений и особенности организации семейной жизни.

Вывод об оптимальности родительско-детских отношений делается на основе сравнения средних оценок по первым трем группам шкал: оптимальный контакт, эмоциональная дистанция, концентрация (Schaefer, Bell, 1958).

В Голландии перед началом работы с семьей кандидаты в замещающие родители заполняют Тест изучения родительских установок (PARI), а также Индекс оценки родительского стресса (The Parenting Stress Index). Дети, которых планируют отдать в замещающие семьи, в это же время заполняют Детский опросник поведения (Child Behavior Checklist 4–18, CBCL 4–18) или опросник «Самооценка для подростков» (Youth Self Report, YSR). Все эти тесты предъявляются на компьютере, а кандидатам в замещающие родители выдается не только заключения, но и рекомендации (Strijker, Knorth, 2007).

Отношение родителей к детям оценивается также с помощью опросника «Оценка отношений родителей и подростков» (Adult-Adolescent Parenting Inventory, AAPI) (Bavolek, Keene, 2001). Этот тест помогает определить, какие действия родитель склонен производить при выполнении родительских обязанностей, воспитании ребенка. В тесте AAPI используются нормативы, относительно которых рассчитывается индекс риска поведения, который может рассматриваться как признак пренебрежения или насилия в адрес ребенка у кандидата.

В настоящее время используется тест AAPI-2, который разработан на основе созданного в 1979 г. AAPI. AAPI-2 состоит из 40 вопросов, позволяющих подсчитать индекс риска злоупотреблений и пренебрежения родительскими обязанностями и отношениями к подростку. Тест включает следующие шкалы: «Родительские ожидания», «Телесные наказания», «Эмпатия», «Несоответствующие ожидания», «Сила/Независимость», «Инверсия ролей». AAPI-2 существует в двух формах (А и В) со сходным содержанием вопросов; формы предъявляется респонденту последовательно, через некоторое время с тем, чтобы минимизировать эффект влияния привыкания, особенно в тех случаях, когда мало времени между сеансами тестирования.

Ответы на тест позволяют рассчитать индекс риска по пяти специфическим сферам детско-родительских отношений:

• конструкт А: несоответствующие ребенку ожидания;

• конструкт B: родительская эмпатия по поводу потребностей детей;

• конструкт C: применение телесных наказаний;

• конструкт D: роли

родитель – ребенок;

• конструкт E: независимость и сила ребенка.

Согласованность родительских установок кандидатов в замещающие родители оценивается тестами «Индекс родительского стресса» (Parenting Stress Index, PSI) (Abidin, 1983) и шкалой «Удовлетворенность ролью родителя» (Parenting Satisfaction Scale, PSS) (Guidubaldi, Cleminshaw, 1985).

Индекс родительского стресса (The Parenting Stress Index, PSI) (Abidin, 1983; Abidin, Brunner, 1995). Известно, что тест широко используется в практике диагностики кандидатов в замещающие родители (Reynolds, Medina, 2008). Данные теста PSI основываются на анкетах самоотчета, он, как уже отмечалось, может быть использован и для оценки потенциального риска жестокого обращения с ребенком. Некоторые исследователи считают, что этот тест использовать необходимо, но следует с осторожностью интерпретировать полученные данные, прогнозируя адаптацию и поведение родителей и ребенка (The thirteenth mental…, 1998).

В исследовании проблем международного усыновления было отмечено, что существует широкая пропасть между научным знанием специалистов о рисках и проблемах замещающей семьи, с одной стороны, и пониманием потенциальными родителями проблем воспитания в семье ребенка-сироты – с другой. Для диагностики готовности стать приемными родителями, а также их ожиданий в отношении будущего родительства был предложен комплекс методик, где наряду с авторскими методиками (Adoptive Parent Expectations-Experience Scale, APEES; Parent Assessment of Pre-adoption Preparation, PAPP) была использована стандартизированная методика – Индекс родительского стресса (Parenting Stress Index-Short Form, PSI) (Chesney, 2010).

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/anna-prihozhan/aleksandr-valentinovich-mahnach/nataliya-tolstyh/psihologicheskaya-diagnostika-kandidatov-v-zameschauschie-roditeli/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Материалы по отбору матерей-воспитательниц для Детской деревни представлены в § 3.2