Тридевятое царство. В когтях белого орла читать онлайн - Денис Новожилов

Тридевятое царство. В когтях белого орла

Денис Новожилов

Тридевятое царство #3

Междоусобные распри, в которых погрязло Тридевятое царство, все никак не могут завершиться. Проигравшая сторона упорно не хочет сдаваться, а победителям не хватает сил окончательно одолеть соперника. Вот только эти заботы отойдут на второй план, когда старый враг решит, что пришло время для удара. Сапог захватчика уже готов ступить на землю царства, но даже это далеко не самая главная из бед. Пророчество о вторжении людей с песьими головами как никогда близко к осуществлению. Теперь, чтобы выстоять, Тридевятому царству необходимо чудо.

Денис Новожилов

Тридевятое царство. В когтях белого орла

Глава 1

Живущий долго ждать умеет

Тот, кто прожил уже две тысячи лет, может позволить себе не спешить. Он всегда был осторожен. Осторожность – это жизнь, когда имеешь дело с богатырями. Бука боялся богатырей, он хорошо помнил тот момент, когда Святогор, тогда еще молодой и безусый, весело улыбаясь, вошел в их главную пещеру. Другие буки были слишком горды и самонадеянны, чтобы бежать, но не он. Не задерживая шага, широким взмахом меча Святогор перерубил сразу четверых самых сильных и самых глупых, бросившихся ему наперерез. Схваток было потом еще немало, но уже в этот момент Буке стало все понятно. Никакое волшебство на гиганта не действовало, а его сородичи никогда не учились воинскому искусству, в этом просто не было необходимости. Любой бука был сильнее всех окружающих существ: огромные пещерные медведи, имрики с мощными бивнями, тигры с огромными длинными клыками – все они проигрывали схватки букам, существам, способным вторгаться в чужой разум. Тогда он еще не был букой, у него было свое имя. От имени он отказался в тот момент, когда понял, что остался один; с этого момента его именем стало название всего погибшего народа – Бука.

Проникнуть в твердыню Святогора на Святой горе было несложно, обычные люди не видели гостя, если он сам того не хотел. Соваться за стену прямо к твердыне он не спешил, заняв удобную позицию для наблюдения. Те, кто спешат, долго не живут.

Цель была опознана быстро: молодая особь человека, к которой с почтением относились богатыри. Глупец просто попытался бы перехватить разум цели и заставить того убить себя. Но он давно не молод и совсем не глуп, он видел, как быстры бывают богатыри, они могут суметь перехватить того, чей разум он поймал. Тем более что вторжение в разум к человеку с сильной волей не происходит мгновенно. Потом богатыри начнут поиски, и он будет найден и убит. Так было уже не раз, с его более глупыми сородичами. Нет, он будет действовать только наверняка, нужно быть уверенным, что сможешь не только убить, но и уйти безнаказанно.

Богатырей в твердыне было трое, старые знакомые Вольга и Святогор и новенький, Илья Муромец. Вольгу Бука боялся панически, даже больше, чем Святогора. Он очень хорошо помнил, что случилось после того, как на опушку, где готовился к бою сильный отряд его племени, вышел неприметный еж. Вольга так умело оборачивался в зверей, что даже мог имитировать их мысли.

– Червяки… уф-уф… где червяки… уф-уф-уф… не далеко ли я ушел?.. червяки… уф-уф-уф… лапкам холодно… пень…

Распознать в зверьке спрятавшегося богатыря было невозможно до тех пор, пока он стремительно не атакует. Более того, Вольга всегда был одним из самых хитрых богатырей, он мастерски организовывал засады, любил тайно возвращаться. Бука сразу решил, что не рискнет напасть в тот момент, когда Вольга где-то рядом. Это было слишком опасно и рискованно. По счастью, Вольга часто отлучался, обернувшись соколом, он был глазами молодого царя. Святогор был почти так же опасен, как Вольга, большинство из народа бук истребил именно он. Непревзойденное мастерство и нечеловеческое чутье делало гиганта смертельно опасным. Слабым звеном виделся новичок, Илья Муромец. Его бука знал мало, в истреблении его народа тот не участвовал, хотя и этот богатырь был буке знаком. Они уже сталкивались на охоте дважды. После того как основные пещеры были разорены, спасшихся бук было еще много. Богатыри вылавливали их по одному, большинство попадалось на еде. Слухи о том, что в какой-то области люди стали пропадать и вести себя странно, вызывали быструю реакцию Киева. Карательный отряд являлся и уничтожал выжившего буку. Ему тогда пришлось крепко подумать, как избежать участи сородичей, и он нашел выход. Все, что было нужно, – найти стаю баюнов. Способы питания их и бывших их хозяев были сходны, но плодились они куда быстрее бук, поэтому до сих пор еще уцелели в некоторых местах. Другие буки брезговали кормиться со стола бывших домашних питомцев, но не он. Выжить было первостепенной задачей. Так он и познакомился с Ильей Муромцем.

Деревня была большая, но и семья баюнов собралась немаленькая, восемь особей. Захватить разум всех жителей сразу было невозможно, поэтому баюны воспользовались своей обычной тактикой, начали сеять раздор. Захватив разум нескольких десятков селян, они стали провоцировать склоки и свары, делали жизнь односельчан невыносимой. Доведенные до отчаяния люди начали покидать деревню, оставляя в ней только тех, кого баюны наметили себе на корм. Бука уже знал, что именно на такое и реагируют богатыри: стоит только появиться подобным слухам, как царь отправлял богатыря с проверкой. Баюны были недостаточно умны, чтобы понимать это, а он и не думал их предупреждать. Звери боялись хозяина, его разум всегда был сильнее, чем у них, никто и не думал возражать или спорить с ним, забирающим часть добычи, тем более ее хватало на всех.

Через неделю на пороге деревни появился Илья Муромец, тогда он был гораздо моложе. Баюны поняли, что происходит что-то не то, слишком поздно, богатырь зарубил троих раньше, чем звери кинулись врассыпную, а потом догнал и убил еще троих. За оставшимися баюнами Илья гонялся по лесам еще долго, но ему и в голову не могло прийти искать еще и его, Буку. Илья выглядел не таким опасным, как его старшие товарищи; было решено выгадывать момент, когда рядом с царем будет только Муромец.

Дни сменялись днями, и чем дольше он наблюдал, тем яснее ему становилось, что он сильно недооценил младшего богатыря. Илья нес службу не за страх, а на совесть. Ни разу бука не смог увидать, чтобы тот относился к охране пренебрежительно. Пожалуй, мимо такого не проскочишь: слишком трудно и опасно. Задание, порученное ему галицким князем, снова казалось невыполнимым. Но только не для него – он умеет ждать. У людей не бывает так, что ничего не меняется, всегда что-то да происходит. Главное – это суметь увидеть возможность и использовать ее.

Через несколько дней Змей Горыныч шумно приземлился на открытую площадку возле твердыни. Чудище жалобно ревело, его хвост и лапы были утыканы оперениями стрел: раны не опасные, но болезненные. Святогор буквально свалился со своего необычного скакуна, идти он не мог, только ползти. Вольга, сам царь, Илья и мать царя, Злата, выскочили встречать раненого богатыря. Бука внимательно следил за происходящим, из обрывков услышанных разговоров он понял, что Святогор

пытался убить Даниила, но не преуспел в этом. Для нападавшего оказалось неожиданностью, что Даниил был богатырем. Бука забывал, что люди не умели вторгаться в чужой разум – он-то сразу понял, что беседует не с обычным человеком. К сожалению, все раны были поверхностными, такие у Святогора заживут уже к завтрашнему дню. Бука тяжело вздохнул и приготовился ждать другого случая, когда заметил, что женщина вытаскивает у гиганта из глаза стрелу. Левый глаз был выбит. Бука не знал, сколько времени займет исцеление, но он прекрасно понимал, что выращивать новый глаз – это совсем не так быстро, как исцелять раны от стрел на ногах. У Святогора появилась заметная слепая зона слева, и это давало серьезные шансы. Бука довольно улыбнулся сам себе: его задание из невыполнимого только что превратилось в безумно сложное. Потом и Илья Муромец покинул твердыню, еще более облегчая задачу по убийству молодого царя.

Глава 2

Два инкогнито

На импровизированной сцене представление уже заканчивалось, скоморох, изображающий злобного царя Мстислава, что-то неразборчиво, но злобно ворчал из угла, одураченные им богатыри задумчиво чесали в затылках с глупым выражением лица. Другие богатыри, оставшиеся верными Великой княгине, весело и задорно улыбались. Илья Муромец гневно сжал кулаки: он наблюдал из толпы за представлением с самого начала, и гнев сейчас буквально переполнял его. Скоморохи, изображавшие «плохих» богатырей, специально были подобраны наиболее неприятным образом. Изображающий Святогора актер был совсем на него не похож; конечно, найти настоящего гиганта совсем непросто, но этот был еще и низкорослым, картину довершала борода из какой-то пакли, смотревшаяся убого. Самого Илью и вовсе изображал горбатый и кривой скоморох.

«Спокойно, – повторил сам себе Илья, – твоя задача – дойти неузнанным. С этими мы еще поквитаемся».

Действие на сцене сменилось, под хохот толпы скоморох, изображающий киевского воеводу, пинал под зад скрючившегося «злого царя». Это переполнило терпение Ильи, он поднял с земли камень и швырнул на сцену, сбив с ног ряженого «Михаила Потока». Издевательства над собой он еще мог стерпеть, но такое обращение с образом царя Мстислава – это было уже слишком. Силу Илья тщательно соизмерял, убивать скомороха он не собирался, только проучить.

– Не так все было, – зычно проревел из толпы переодетый богатырь, – царь Мстислав – не такой!

Народ вокруг оживленно зашумел, предстояло развлечение. Скоморох усиленно тер ушибленное место, представление прервалось. От взгляда бывшего воеводы не уклонилось, что к нему тут же начали со всех сторон подбираться крепкие мужики, толпу расталкивали стражники, охранявшие представление.

– Ты кто таков будешь, – зашептал на ухо первый из подобравшихся крепышей, – не злого ли царя сподвижник?

Илья легко стряхнул руку здоровяка, но остальные уже окружили его плотным кольцом.

– Ты кто таков будешь? – это спрашивал уже стражник, пожилой мужчина, вид у которого был усталый.

– Я-то? – Илья вспомнил, что без бороды его никто не узнает. – Я иностранец. Путешественник я иноземный.

– Иноземец, а по-нашему говоришь хорошо, как зовут?

Илья замялся, все иноземные имена, как назло, вылетели из его головы.

– Полуэкт, – подсказал из-за пазухи Кот Ученый, – ибн э-э… Полуэктович.

– Это кто у тебя там за пазухой, – опешил стражник, – ребенок, что ли?

– Кикимора у него там, – подсказал один из переодетых соглядатаев.

– А ну покажи, – стражник сразу стал серьезнее, – с нечистью в города нельзя.

Илья понял – пришло время бежать. Побить этих людей было несложно, но ему не стоило раскрывать свою личность.

– Да вон же леший! – громко крикнул Илья, указав на сцену; большинство окруживших его тут же обернулись, и богатырь дал стрекача. Однако обмануть удалось не всех, двое крепышей и не думали отвлекаться, выучка выдавала в них людей боярина Полкана. Для богатыря очень непростая задача – ударить слабо. Богатырь легко может погладить кошку или обнять женщину, ничуть не боясь раздавить кого-то, но если уж бьешь, то тут сила проявляется сама собой, приходится прикладывать значительные усилия, чтобы ее сдержать. В этот раз ему, похоже, удалось отшвырнуть нападавших, не покалечив их. Муромец кинулся в ближайший переулок, за спиной топала погоня. Ничего, богатырь не только сильнее остальных, но и быстрее, Илья постоянно поворачивал, меняя направление бега, чтобы сбить погоню с толку. Погоня отставала, но преследование не прекращалось, преследователи явно были тертыми калачами и так просто сдаваться не собирались. Повезло, что собак не было, тех сбить с толку было бы труднее. Илья сделал очередной поворот и неожиданно для себя очутился на другой площади: здесь толпа людей слушала какого-то человека в черных одеждах. Толпа – это чудесно: богатырь нырнул прямо в гущу людей, тихо пробираясь в центр.

Стражники выскочили на площадь несколькими мгновениями позже, они искали глазами в толпе нарушителя спокойствия, но на площади было многолюдно. Илья даже присел, чтобы рост и ширина плеч не выдали его. Человек на камне стоял в самом центре толпы и что-то говорил проникновенным голосом, собравшиеся то согласно гудели, то роптали. Илья не слушал, он следил за стражниками, нарезавшими круги вокруг толпы. Страже это надоело достаточно быстро, у края площади остался только один из крепышей, Илья узнал в нем того, кто первым подобрался к нему на представлении скоморохов. Мужик внимательно осматривал толпу, умный взгляд шарил в толчее народа, выискивая беглеца, этот был опасен. Илья легко поднял невысокую девчушку, которой было плохо видно из-за спин других людей, и посадил себе на плечи. Девчонка что-то охнула, но тут же поблагодарила доброго молодца, подарив Илье очаровательную улыбку.

Без бороды богатырь выглядел гораздо моложе. Илья любил вот таких веселых девушек, ничто человеческое было ему не чуждо, в другие времена он мог бы и задержаться в таком вот месте. Но сейчас было не до того, тем более дома его ждала любящая жена. Встречи с новыми девушками богатырь допускал только после двухлетнего траура, когда супруга умирала, не раньше. Так что этой девчушке не светило ничего, кроме лучшего вида на странного человека в черных одеждах. Илья впервые внимательно посмотрел на того, вокруг кого собралась эта толпа. Муромец даже не поверил вначале тому, что он увидел, он сощурил глаза, всматриваясь пристальней.

– Ах ты, ежик же ты тарабарский… – невольно вырвалось у богатыря, когда он понял, кто стоит посреди толпы.

– Ну, здравствуй… что ли.

Илья Муромец долго ждал, пока толпа разойдется. Ожидание заняло немало времени, люди стояли допоздна, не переставая задавать человеку в черном разные вопросы.

– И тебе здравствовать, добрый человек… Илья? Илья! Тебя и не узнать без бороды.

– Зато ты отрастил, да еще весь седой теперь, в твои-то годы молодые. Ты же вроде пропал?

– Пропал, – согласно кивнул собеседник, – нырнул в глубину, думал, пропаду вовсе в пучине этой, да только нашлись люди, что вытащили. А ты чего без бороды?

– Маскируюсь я, –

улыбнулся богатырь, – тебя совсем не узнать – если бы мы столько времени вместе не проводили раньше, нипочем бы не узнал. Волосы были вихрастые – стали прямые, а взгляд… взгляд изменился больше всего.

– Я сильно изменился, Илья, – собеседник печально посмотрел по богатыря, – я прежний и я нынешний – это два совсем разных человека. У меня и имя теперь другое.

– Это понятно, – кивнул богатырь, – тебе с твоим именем сейчас опасно ходить, голову отсекут быстро. А как тебя теперь кличут?

– Андрей.

– Я тут послушал, что ты говорил, краем уха. Про человеколюбие, про справедливость, это все здорово. Но разве справедливо, как с нами обошлись, ответь мне?

– Справедливо, – кивнул Андрей.

– Да где же справедливо-то? – опешил Илья. – Мы ведь были правы!

– Это мой грех, меня бог наказал за гордыню. И мне его теперь искупить будет непросто.

– Какой грех?.. Нет, ты погоди, давай разберемся. Ты должен был на троне сидеть, ты старший сын Владимира!

– Не понимаешь ты ничего, – вздохнул Андрей, – как можно было на свою же сестренку идти войной? Как можно было русичей заставлять убивать таких же русских людей – ради чего? Ради того, чтобы на троне сидеть? Да пропади он пропадом, этот трон, не стоит он того.

– Во как… – опешил Илья, – а как же закон? Порядок-то должен быть…

– Что я, что сестрица моя – один порядок.

– Ничего не один. При тебе людоед бы по Киеву не бродил. Вот только на самом-то деле ни ты, ни сестрица твоя на троне вовсе сидеть не должны. Оказалось, царь выжил; представляешь, настоящий царь!

– Рад за него, – вежливо улыбнулся собеседник, – меня теперь мало заботит власть.

– И знаешь что, – воодушевился Илья, – царь Мстислав – замечательный человек, вы бы подружились. Ты этим скоморохам не верь, врут они все. Представь себе человека, который вообще недостатков не имеет, одни достоинства.

– Не могу… – Андрей виновато развел руками.

– А он есть. Говорю тебе, царь Мстислав – лучший царь, которого я видел, а я их немало повидал. Святогор, Вольга – все с нами. Даже Микула, и тот его отметил.

– Микула плохого не посоветует.

– И я о чем! Слушай, пойдем со мной. У тебя язык хорошо подвешен, нам такой, как ты, нужен.

– Прости, Илья, у меня свой путь. Беда большая идет.

– Чего за беда?

– Архипастырь Ерема сон вещий видел. На полянке множество медведей грелись на солнышке, потом они вдруг промеж собой драться начали. Покуда дрались медведи, на них орлы налетели, царапали когтями и клевали. Но настоящая беда пришла позже: вышли из лесу люди с песьими головами и стали они тех медведей резать, одного за другим. В этот момент Ерема и проснулся в холодном поту.

– Мало ли что приснится…

– То вещий сон был. Беда большая на Русь идет.

– Да брось, это просто сон. Мне вот однажды приснилось, что я верхом на еже катаюсь по лугу, а вокруг грибы с терем размером.

– И все же я попытаюсь предупредить: может, меня услышат. Микула серьезно воспринял, вот даже грамоту мне дал. – Андрей показал кусок бересты, на котором было начертано: «Кто святого человека обидит, тому от меня наказание будет. Богатырь Микула Селянинович».

– Так ты куда теперь – в Киев, что ли?

– Туда.

– Убеди их лучше сдаться и признать власть царя Мстислава. Вот тогда никакая беда Руси нашей страшна не будет, в этом тебе мое богатырское слово.

– Хорошо, – серьезно кивнул Андрей, – я попытаюсь содействовать примирению, хоть и скромны мои силы.

– Попытайся. Только если что, ты меня не видел. Я тут тайно.

– Я тебя не видел.

– Вот и ладно. А насчет царя – я серьезно, ты подумай.

Глава 3

Нетрофейные трофеи

Ратибор еще раз обвел взглядом свод парадной залы. Твердыня была построена Святогором для себя – так, чтобы гигант мог чувствовать себя свободно. Сам богатырь был огромного роста, человеку нужно было забраться на плечи всаднику на коне, чтобы сравниться со старым богатырем, потолки же в твердыне достигали дюжины человеческих ростов. Здесь все было большое: мебель, двери, утварь.

– Признаюсь честно, впечатляет, – китежградский гость крутил головой во все стороны, – а меня впечатлить непросто, я многое повидал.

– Не одну сотню лет собирал, – усмехнулся в усы Святогор.

– Более впечатляющего зала трофеев, наверно, во всем белом свете не сыскать.

Огромный зал был полон всевозможными странными вещами: причудливые кости, скелеты, шкуры и множество других диковин.

– Это не трофеи, – нахмурился хозяин, – богатыри не собирают охотничьих трофеев. Мы не похваляемся своими деяниями, как другие, это наш долг – людей защищать от чудовищ да государству служить.

– А эти черепа и клыки тут просто случайно… – Ратибор едко усмехнулся, поглаживая огромный бивень.

– Не случайно, – Святогор незаметно начал сердиться, – для потомков сохраняю. Многих чудищ уже не встретишь, кого мы истребили, а большинство сами исчезли с годами. Вот пусть люди знают, что жили тут когда-то такие необычные существа.

– Это бивень имрика-зверя, – китежградец снова погладил белоснежную поверхность, – сейчас их почти не осталось, но на дальнем севере они еще встречаются. Я туда забегал, в земли ягг.

– Опасное это дело, в земли ягг соваться, – пробурчал Святогор, – никакие сапоги-скороходы не спасут, если ягги разум начнут опутывать.

– Я, как видите, живехонек. Это оттого, что осторожен сверх всякой меры. А есть тут что-то действительно редкое?

– Смотря что для тебя редкость. Вот яйца, они уже окаменели, видел такие?

– Горыныча?

– Не уверен. Похожи, но другие. Я слышал, что раньше такие звери, как Горыныч наш, жили повсеместно. Как ящерицы, только огромные и зубастые. Потом почти все перемерли. Это еще задолго до того, как я родился, было.

– И от кого же вы такое слышали?

– Перун сказывал. О, вот еще диковина, вон в углу шкура.

– Обычная львиная шкура. Этих зверей на юге много живет, чего в ней редкого?

– Нет, брат, это подарок. Геркулес, герой греческий, мне ее подарил, и шкура это не простого льва, а Немейского.

– Это та, которую по легенде ничем не пробить? Геркулес же с ней всюду ходил, неужели подарил?

– Он и был в той шкуре, когда мне эту дарил. Может, это другого льва или львицы его. Эта шкура, правда, пробивается легко. Думаю я, что она с годами крепчает, а эта шкура от молодого льва, еще не вошедшего в возраст.

– Или обманул герой греческий, – Ратибор хитро улыбнулся, искоса глядя на хозяина, – обычную шкуру подарил.

– Дурак ты человек, – в этот раз Святогор не рассердился, – тут же не сам подарок важен, а внимание. К тому же очень символичный подарок. Льва этого никто не мог одолеть, охотники его шкуру не пробивали ни копьем, ни камнем. Много он крови людям попортил, а только и на него управа нашлась. Если шкуру твою не пробить, можно просто сдавить горло и задушить.

– В легенде говорится, что Геркулес его держал крепко, пока тот сам не помер.

– А мне сказал, что задушил. Но суть это не меняет, мораль тут простая: не мни себя неуязвимым, слабое место всегда найдется. И зря ты думаешь, что грек меня обманул, этой шкуре уже много сотен лет, а она не гниет и не портится.

Как новенькая.

– А этот Геркулес, он тоже богатырь был?

– Вот этого не знаю. Силен он был, это да. Мы с ним на руках поборолись, он меня одолел. Но в схватке он против меня не устоял бы долго. Скорости у него не было и реакции богатырской, одна сила. На силе одной только чудищ можно побеждать, и то ему порой приходилось и смекалку проявлять, хитростью брать.

– В Греции, я слышал, чудищ много было.

– Да их везде немало было. Только там быстро всех повывели: героев много, а чудищ мало, да и Греция сама маленькая. У нас в центральных княжествах уже тоже давно чудовищ не встретить. Либо в лесах глухих да болотах уцелели, либо там, где людей мало.

Ратибор внимательно осмотрел огромные рога, висевшие в углу, острые, вроде бычьих, но гигантских размеров.

– А какое чудище самое сильное на всем белом свете?

Святогор крепко задумался.

– Точно не знаю, говорят – морской змей Ермунганд настолько большой, что огромные корабли глотает легко. Но это могут и сказки быть моряцкие. Я сам его не видел. К тому же он только в море опасный. Из тех, что я видел, сильней Горыныча я чудовищ не припомню, зато попадались куда умнее. Вот череп лежит сбоку.

Ратибор кинул взгляд на странный череп с рядами острых зубов во рту, голова у его обладателя при жизни была не сильно больше человеческой, на фоне остальных трофеев этот не выглядел впечатляющим.

– Это череп буки, – пояснил Святогор, – жили тут когда-то такие существа. Они вроде баюнов были, в голову людям лезли да всякое с ними творили. Ну и людоедствовали, не без этого. Человеку с таким никак было не совладать, но их подвела излишняя самоуверенность, уж больно они сами поверили в то, что непобедимы.

– Я думал, буки просто страшилки, которыми детей пугают.

– Да, детей они есть любили, – нахмурился богатырь, видно вспомнив что-то очень неприятное. – Знаешь… богатырская жизнь не такая малина, как многие думают. Иногда такого насмотришься… ладно, не хочу вспоминать. Вот, тоже сильные твари были, и умные.

Палец богатыря указал на самый обычный с виду череп, ничем от человеческого не отличающийся.

– Да, люди – страшные чудовища, – согласно кивнул Ратибор.

– Это не человек. Это… как же его… кровосос, в общем. Мы когда с царем Дабогом в Еуропы походом ходили, таких существ встретили. Я только двоих смог одолеть. А я на тот момент уже опытным был воином, с кладенцом. С Горынычем проще было совладать: отломил кусок скалы да метнул в него, он и рухнул, там добить – дело нехитрое.

– Чего же тогда войско Финиста от Горыныча полегло, если так просто его одолеть?

– Такие скалы только я да Микула можем бросить, и еще Вольга. А в войске Финиста самым сильным богатырем Колыван был, ему такое не под силу.

– А иноземные чудища, каких у нас не водится, здесь нету?

– Мало, – признался Святогор, – я больше наш народ и государство стерегу, мне чужие чудовища без надобности. Говорю же, трофеи меня не интересуют. Илья с Добрыней и Алешей любили чудищ погонять – спроси у Ильи, как вернется.

– Сможет он пробраться незаметно на запад да поднять добрыничей? Волнуюсь я, Илья – человек заметный.

– Илья сможет, – уверенно ответил Святогор, он даже на мгновение не усомнился. – Илью я сам обучал, дольше всех.

Ратибор пошел дальше, внимательно осматривая диковины, собранные легендарным богатырем за сотни лет. На мгновение ему показалось, что возле черепа буки он увидел какой-то неясный силуэт. Ратибор даже протер глаза, но силуэт исчез. Неудивительно, что в таком месте мерещится всякое.

Глава 4

Голова

Картаус беспокойно оглянулся. Не то чтобы он всерьез опасался нападения на свой обоз, все же тридцать вооруженных охранников даже для крупной банды серьезное препятствие… Хорошо налаженная разведка осталась при нем, хотя и съедала приличное количество средств, которые уже давно не пополнялись. Беглый степной хан опасался как раз своих охранников. Лишь десяток из них пришли с ним из степи, еще десяток были наняты в шамаханских землях, а оставшийся десяток был набран уже на месте. Охрана слишком хорошо видела, сколько сундуков с золотом в обозе. Разбойные мысли просто не могли не возникнуть. Хорошо, языков они не знали и друг друга едва понять могли, только это и спасало от бунта. А до Киева еще далече.

Юный спутник бывшего великого хана насторожился; Картаус как-то прикипел душой к этому сиротке, не оставляя надежду вырастить себе замечательного шута. Петрушка прислушался.

– Не слышишь, что ли? Зовет кто-то…

Степняк напряг слух, но ничего не услышал.

– Да точно кричит кто-то, в той стороне, – указал рукой в сторону леса мальчишка.

– Разбойники, – нахмурился Картаус, – засаду устроили.

– А если там девица красная? Мы ее спасем, она нас полюбит… то есть меня, конечно: ты уже старый.

– Ничего я не старый, – обиделся Картаус, – уж кого-кого, а меня женщины любят больше всех.

– Тогда почему не хочешь спасти красну девицу?

– Ладно, – сдался степняк, – но только осторожно.

Теперь и он услышал крики:

– Эй, кто-нибудь! Эй! Слышит меня кто? Эй!

Голос был явно не девичий, но Петрушка все равно ломанулся на крик сквозь бурелом. Вернулся постреленок достаточно быстро, глаза его горели, рот расплылся в улыбке до ушей.

– Никак принцессу нашел? – поддел мальца Картаус – голос кричавшего был явно мужской.

– Гораздо интересней!

– Что же там такое интересное-то?

– Это надо самому видеть, если я расскажу, все равно не поверишь.

На краю небольшой опушки лежала голова, размером с мельничный жернов. Голов без тела на своем веку бывший степной хан повидал немало, но те головы были обычного размера, и не разговаривали.

– Эй, братишка, – радостно крикнула голова, – здорово!

– И вам не болеть, – неопределенно ответил степняк.

– По крайней мере, больше чем сейчас, – добавил непоседливый Петрушка.

– Да я в порядке вообще, – бодро ответила голова, – только тело мое далеко. Слушай, может, найдешь его и приставишь меня обратно? Я тебе чего хочешь дам.

– Принцессу в жены, – тут же выпалил Петрушка.

– Принцесс у меня нет, – расстроилась голова.

Картаус огляделся вокруг: кроме головы, на опушке не было ничего.

– А что у тебя есть?

– Хм, – задумалась голова. Какое-то время глаза бегали вокруг, пытаясь хоть что-то найти, – я тебе дам волшебный камень.

– Обманывать нехорошо, – покачал головой Петрушка, – такой большой, а врет.

– Ладно, – сдалась голова, – ничего у меня нет. Но если вы меня соедините с телом, я многое могу достать.

– А где твое тело?

– Где-то… далеко.

– И как нам его найти?

– Не знаю, – еще больше расстроилась голова, – попробуйте… как-нибудь.

– Пойди туда не знаю куда, – резюмировал степняк.

– Братишка, я вижу, ты из степных. Я в степи одного хана знавал. Как же его звали…

– Хана? – Картаус насмешливо приподнял бровь.

– Ну да. Он еще такой узкоглазый был, с усами. Не могу вспомнить, как его звали.

– Узкоглазый и с усами, – протянул Картаус, якобы раздумывая, – кто же это в степи может такой быть?..

– Да любой, – хохотнул Петрушка, – включая женщин.

– Помогите, а, – заканючила голова, – чего вам

стоит? Ведь столько мудрых идей в голове, пропадут же…

– Например?

– Ну вот хотя бы… – голова изобразила крепкую задумчивость, – вот в телегах – четыре колеса. Если к телеге еще одно, пятое колесо добавить, она же явно быстрей поедет! Так просто, а никто, кроме меня, не додумался.

– Это сильная мысль, – кивнул задумчиво беглый хан, – а еще?

– Остальное пока в секрете сохраню, – рассердилась голова, – а то все мои великие мысли украдете и за свои выдадите. Найдите тело, я в долгу не останусь.

– Возьмем с собой голову, дядя?

Картаус задумчиво посмотрел на Петрушку.

– Штука, конечно, забавная – говорящая голова. Будь мы скоморохами, могли бы неплохо с таким номером зарабатывать. Но нам-то она куда? Иди еще ее тело найди… Смотри, какая она большая, не иначе от какого-нибудь Святогора оторвалась.

Голова как услышала имя легендарного богатыря, сразу резко изменила свое поведение.

– Идите-ка отседова! Еще не хватало меня Святогору отдать. Я нормального размера был. Вот только как голову мне отсекли, так она расти стала, сам уж не знаю почему. Не иначе мудрые мысли в нее уже не вмещаются.

– Не любит Святогора, – заключил малец, – может, это враг вообще! Или чудище какое.

– Иди, говорю, отседова, – снова рявкнула голова, – а то сейчас как плюну, тебе все кости переломает.

– От слюны-то? – Петрушка рассмеялся, но голова и вправду плюнула: правда, плевок пролетел мимо, но сломал небольшую березку справа от насмешника.

– Ага, – гаркнула голова довольно, – видали, как я могу. Сейчас как дуну!

Картаус не поверил своим глазам, но безветрие резко сменилось настоящим ураганом, ветер дул так сильно, что степняк предпочел спрятаться за деревом.

– Не, дядь, – перекрикивая завывание ветра, орал Петрушка, – нам такую штуку опасно с собой тащить. Давай подобру-поздорову убираться отсюда.

– Не могу не согласиться, с тобой, дорогой друг, – крикнул в ответ бывший хан, – давай перебежками от дерева к дереву, чтобы не унесло.

Ураган стих так же быстро, как поднялся, беглецы все дальше отступали от того места, где лежала странная говорящая голова. За спиной они услышали окрик:

– Братушки! Только Святогору не говорите, что меня видели, лады? Я вас не видел, вы меня не знаете!

Глава 5

Третья сила

Название у крепости было простое и незамысловатое – Орешек. А вот желающему этот орех расколоть пришлось бы изрядно потрудиться. Крепостные стены стоят на отвесной скале, под стены ни подкопа сделать, ни лестниц даже поставить. Дорога к крепости одна, узкая и извилистая, и вся хорошо видна из крепостных башен, а вокруг одинокой скалы – луга. Незаметно не подобраться, осадные орудия делать не из чего. Стоит себе твердыня, небольшая вроде, но зубы обломаешь грызть «орешек» этот. Есть у крепости и еще секреты, тайные ходы из нее прорыты, да не один, много.

Полоцкий князь Рогволд глубоко вдохнул: воздух вокруг крепости был свеж необычайно. По стене прохаживался стражник, внимательно оглядывая окрестности. Гарнизон тут небольшой, двадцать человек плюс личная охрана гостей. А гости в этот раз собрались непростые. Рогволд снова вздохнул и попытался пригладить непокорные вихры: пора было возвращаться в горницу, обсуждение важных вопросов в самом разгаре.

– Подумали? – вопросом встретил его возвращение в зал князь Ярослав из Переяславского княжества.

– Нет, – вздохнул Рогволд, – не готов пока дать ответ. Вроде есть в твоих словах что-то, но вопрос слишком серьезен. Тут быстро думать не стоит.

– Даниил умирает, – снова начал гнуть свое Ярослав, – сын его не удержит союз, созданный Даниилом: молод слишком да неопытен. А в Киеве такие волчищи сидят – схарчат мальца в момент. Если киевляне получат в свои руки войско галицкое, беда нам всем.

– «Кабы» схарчат, «авось» получат, – подал голос третий участник тайного совета, Изяслав Туровский, – сплошные «кабы» да «авось».

– Сейчас главная сила у нас, Чернигов разбит, галицкий князь умирает. Не пришло ли время нам, други мои, играть главные роли в царстве нашем Тридевятом?

Ярослав продолжал гнуть свою линию, он даже привстал со своего стула, то ли в нетерпении, то ли чтобы показать, что его княжество главнее. Имел ли он на это право – вопрос был открытым. Войско переяславцев действительно наиболее многочисленное из войск трех княжеств, но вооружены они были неважно, и снабжение в переяславском войске извечно хромало на обе ноги.

– Даниил-то пока живой… – протянул Изяслав. – А ну как не помрет? Он киевлян возьмет и богатырей да разнесет наше воинство.

– Это еще вопрос, разнесет ли, – не сдавался Ярослав.

– Играючи, – усмехнулся Рогволд, – я супротив живого Даниила не выступлю, хоть режьте меня.

– И я, – кивнул туровский князь.

– Против живого никто не выступит, – отступил Ярослав, – но живым ему недолго быть, у меня соглядатай есть в его войске, так он мне докладывает, что есть люди, которые князя видели. Бледный как смерть, осунулся весь.

– Знать бы, чем он болеет…

– Иди узнай, – Рогволд тяжело вздохнул, – другой мой человек сунулся было к лекарю его, двадцать золотых обещал только за то, чтобы лекарь намекнул, чем болеет князь. А на следующий день голова моего лазутчика уже на пике возле лагеря пялилась на прохожих пустыми глазницами.

– Хорошо, – вздохнул Ярослав, – давайте так. Если Даниил не умирает, все идет, как и шло. Мы верные слуги Тридевятого царства и княгини его Аленушки. Теперь давайте обсудим, что будем делать, если Даниил Галицкий помрет. Тут ведь стоит заранее все продумать. Понятно, что галичане с киевлянами схватятся за власть сразу после его смерти. Я уверен, что киевляне верх возьмут быстро, там богатыри, там как деньги купеческого сообщества, так и опыт дворцовых интриг.

– И там сама княгиня Аленушка, – добавил веско Рогволд, – девочке можно подсунуть любой указ, она их не вникая подписывает.

– Вот я и подумал, а не сыграть ли нам в этом случае свою игру? Если сможем выступить единым голосом, он может веско зазвучать.

– И что за игру мы сможем сыграть. – Изяслав задумчиво смотрел на обоих князей. – Придем в Киев и будем что-то требовать? Нам там пообещают с три короба, а за это время галичан подомнут под себя. После чего разговор с нами уже другой будет. Или что ты предлагаешь?

– Так ведь можно и за царя Мстислава выступить.

Ярослав наконец высказал, к чему так долго шел, остальные князья крепко задумались. Никто не стал изображать удивление, князь на то и князь, чтобы все варианты обдумывать.

– Мы же совсем недавно решили Аленушку поддержать, – высказался первым Изяслав, – здесь же собирались!

– Это было, когда Даниил выиграл турнир, разбил черниговцев и гнал их остатки до самой берлоги. А сейчас Даниил помирает, киевляне готовятся резать галичан, а царь Мстислав и его богатыри не думают сдаваться. Еще и войско новое собрали.

– Я вас умоляю: какое там войско, – рассмеялся Рогволд, – мне воевода докладывал – там одни зеленые юнцы да неумехи.

– И Святогор со змеем, да Вольга с Ильей Муромцем. А где-то рядом еще полк тяжелой конницы берендеев, – остудил полоцкого князя

Ярослав.

– Я прямо спрошу: а какой нам смысл переходить на сторону Мстислава? Ты так сильно хочешь опять посадить на трон царя?

– С Аленушкиного стола на наш только крохи могут упасть, – пояснил Ярослав, – а вот с Мстислава можно очень много чего взять.

– Например?

– Смоленское княжество. И даже Галицкое княжество. Изображаем верноподданных, остальных объявляем изменниками и делим пирог. Да, царь на трон усядется, но нам сколько такие куски переваривать? Лет двести. За это время много чего может случиться.

Все снова замолчали, обдумывая слова Ярослава.

– А нас самих как изменников не четвертуют ли?

– А нас за что? Проклятый Даниил натравил на нас своего чудовищного баюна, мы же не богатыри, чтобы ему сопротивляться. А вот теперь, вырвавшись из-под его чар, спешим к царю-батюшке.

– Подумать надо, – протянул Рогволд, – дело непростое.

– А я и думать не буду, сразу скажу. – Изяслав погладил бороду, он так часто делал, когда был напряжен. – Помните, как мы здесь собирались в прошлый раз? Мы тогда решили поддержать Даниила против Святогора.

– Тогда Даниил был жив и здоров.

– Тогда Даниил выиграл турнир, будучи слабее. Это был знак. Вот и сейчас, когда все снова зашаталось, нужен знак. Кто первый его нам явит, того и надо поддерживать.

– Пожалуй, соглашусь, – осторожно поддержал туровского князя Рогволд, – ждем знака. А пока в бой с Мстиславом не лезем, держим осаду некрепко. Там во главе войска твой брат Ярослав, он все сделает правильно.

– Он прекрасно справляется. Будем надеяться, и молодой царь все поймет правильно.

– Даже если сам не уразумеет, ему Святогор подскажет.

– Хорошо, други, – поднялся со своего места Изяслав, – ждем знака. И помните, мы теперь третья сила и должны стать первой. Если и есть у нас промеж собой какие споры и разногласия, отложим их до поры.

Он вытянул вперед руку над столом, полоцкий князь положил сверху свою, Ярослав тоже недолго думал. Тройное рукопожатие скрепило создание нового союза.

Глава 6

Мороз

Мальчик восхищенно вертел в руках кусок льда в форме птицы: свет отражался на блестящих гранях ледышки, даже перья были изо льда.

– Как красиво, – восхищенно произнес он, – а как сделать так, чтобы она снова летала?

– Никак, – усмехнулась ягга, – так гораздо красивее.

Мальчик вспомнил, как снегирь суетливо сновал по лавке в поисках зернышек, как он щебетал и подпрыгивал, смешно топорща перышки, – и вдруг заплакал.

– Нет, хочу, чтобы он снова летал.

– Не ной, – оборвала его ягга, – волшебство не может оживить. Ты сделал птичку красивой: посмотри, как блестит лед, как сверкает. Ты будешь великим волшебником: то, что ты сейчас можешь, – делать будут мало кому под силу. И это только начало. Весь холод, весь снег, вся сила зимы и мороза подчинены твоей воле.

Мальчик продолжал хныкать, ему было очень жалко снегиря.

– Нет, ты посмотри, – всплеснула руками великая ягга, – опять рубаха треснула. – Ребенок и правда растет не по дням, а по часам.

– А другие тоже так быстро растут? – Ребенок смахнул рукой слезы и аккуратно положил замерзшую птичку на землю.

– Нет, только ты. – Ягга прошла в угол яранги и принялась копаться в тряпье… выискивая новую рубаху. – Вот, надень.

– А почему?

– Помнишь, я рассказывала тебе о великом белом колдуне? Он действительно был велик, ему были подвластны и снег, и мороз, и лед. Однако время было неподвластно ему. Шли годы, и он старел. Он засел в своем ледяном замке, пытаясь придумать волшбу, которая заморозила бы само время…

– И не придумал, – перебил мальчик.

– Почему это ты так решил?

– Сейчас-то его нет!

– Это верно, – ягга потрепала мальчишку по голове, – но волшбу он все-таки придумал. Вот только сотворить не смог.

– Почему?

– Он был изначально неправильно рожден. Не так и не под теми звездами. Себя он спасти так и не смог, но ты – ты рожден как надо, у тебя все получится.

– Я буду бессмертным? – Мальчик еще не задумывался о смерти и таких сложных вещах. – Как Кощей?

– Кощей!.. – презрительно хмыкнула ягга. – Кощея убить несложно, знаю я, что Вий ему дал. Просто игрушка, замедляющая старость. А ты будешь по-настоящему бессмертен. Вечен. Пока на земле существуют снег и мороз. Понимаешь, что это значит?

– Нет.

– Это значит, что ты должен будешь продолжить то, что не довел до конца белый колдун. Превратить весь мир в царство льда и снега.

– Как же я справлюсь?

– О, не волнуйся. Я тебе помогу. Твой предшественник придумал немало средств. Одни ледяные великаны чего стоят. Да и мы без дела не сидели эти столетия. Всему научим. Иди, Мороз, лучше пока погуляй с Краском; может, он тебя чему поучит.

Имя Краск носил старый и ворчливый ягг, Мороз его не любил – тот никогда не был доволен и всегда ругался – но спорить с матерью не посмел.

Лес был по-своему красив. Не яркой летней красотою, но спокойным зимним степенством. Здесь, в северном краю, всегда было холодно, но ягги переносили мороз куда лучше людей, а мальчик и вовсе никогда не мерз. Холод был для него родным и близким, именно из него он черпал свою силу. Озорно оглянувшись на семенившего следом Краска, Мороз легко сотворил на земле ледяную дорожку и, оттолкнувшись, начал скользить, набирая скорость. Старый ягг ругался сзади, обещая наказать, но ребенок знал, что тронуть его тот не посмеет: никто, кроме матери, великой ягги, не смел поднять на него руку. Весело смеясь, он творил у себя на пути ледяные сосульки и тут же их сбивал.

Справа, под елкой, что-то пошевелилось. Мальчик затормозил и присмотрелся. Совсем еще юный лисенок с опаской и интересом наблюдал за незваным гостем. Звери здесь были непуганые, охотники на земли ягг забредали нечасто, а сами ягги охотились, опутывая разум жертвы, животное само шло на убой, не понимая до последнего момента, что его ждет, и не испытывая страха. Мальчик слепил снежок и озорно бросил в зверушку, несильно, просто заигрывая. Лисенок резво отпрыгнул, и тут же кинулся на место, где упал снежок, возможно, надеялся найти что-то вкусное.

– Иди сюда, – позвал Мороз, – поиграем. Он отломил ветку ели и помел ей перед собой. Лисенок пристально следил за движениями лапника, пригибаясь для прыжка. Зверек прыгнул на движущуюся ветку, но промахнулся и сердито фыркнул, угодив в снежный сугроб. Он смешно зашевелил усами, но вдруг напрягся и отпрыгнул. Сзади подбежал запыхавшийся Краск.

– Вот же проказник, – ворчал старый ягг, – еще будет время, съем тебя в похлебке.

– Не съешь, – дерзко ответил Мороз, – мать не позволит.

– Давай, заморозь зверя, – не стал углубляться в тему наставник, – это не птичка, это уже сложнее. Покажи, что умеешь.

– Не хочу я его морозить; смотри, какой он забавный.

– А будет красивый, ледяной. Давай. Все равно тебе нужно тренироваться.

– Не буду я его морозить. Я тебя скорее заморожу.

– Ах ты, щенок, – рассердился Краск, – неслух! Вот расскажу твоей матери, она тебе всыплет.

За непослушание мальчику попадало нередко, но слушаться старого ворчуна ему не хотелось. Лисенка было жалко, он отошел на безопасное расстояние и с интересом наблюдал

за спором.

– Я тебе сам сейчас всыплю, – распалился ягг и схватил Мороза за ухо, резко вывернув его.

– Отпусти, больно!

– Это еще не больно, – все больше заводился наставник, – больно будет сейчас. – Когтистой лапой он огрел непослушного ребенка пониже спины.

Мороз напрягся и вырвался, его ухо пульсировало болью. Мальчик разозлился и попытался ударить холодом в ягга.

– Ищь какой, – рассердился еще больше Краск, – ты даже лису заморозить не можешь, куда тебе со мной совладать! – Мощный подзатыльник сбил бунтаря с ног.

Лисенок, увидев схватку, стремглав кинулся прочь, Мороз заплакал от боли и бессилья. Мучитель медленно надвигался сзади, очищая от иголок ветку, превращая тем самым ее в прут.

– Вот сейчас я тебя, неслух, накажу!..

Не став ждать, что будет следом, ребенок вскочил на ноги и сотворил ледяную дорожку. Оттолкнувшись посильнее, Мороз заскользил по ней подальше от сердитого ягга. Сзади слышались возмущенные крики и призывы вернуться, но Мороз укатывал все дальше и дальше. Мать потом, конечно, накажет, но сейчас он был слишком зол и обижен, чтобы действовать разумно.

Глава 7

Черный человек

Аленушка, от старания высунув язык, хлопнула большой печатью по сургучной блямбе. Ей нравилось вести государственные дела. Взрослые что-то решают, о чем-то спорят, но самое лучшее – ставить печать и подпись – всегда достается именно ей. Вот и сейчас Колыван опять спорил с начальником тайного двора и главным стражником.

– Они же не нарушают ничего, – гнул свою линию богатырь, – просто сидят.

– Не знаю, как ты, но я нервничаю, когда у меня под стенами собираются больше тысячи бывших разбойников и изменников.

Митрофан не собирался сдаваться, Аленушка всегда удивлялась, как главный стражник умудрялся быть всегда сердитым, но у него это, безусловно, получалось.

– Бывших разбойников, – не согласился Колыван.

– Бывших разбойников не бывает, – отрезал страж.

– Похоже, что бывают, – выступил на стороне богатыря боярин Полкан, – я в их сборище своих людей заслал. Мне доносят, что разбойных разговоров не ведется, заговоров тоже не готовят. Сидят, слушают своего проповедника.

– Не хочешь его к себе дернуть? Интересная, должно быть, личность, раз его столько людей слушает. Пришло с ним около тыщи людей, а сейчас там уже, почитай, тысяч пять.

– И больше половины – бабы, – встрял Колыван.

– Все равно. Я бы его к себе забрал, да пока не за что. Да и подорожная от Микулы у него.

– Нам Микула не указ, – нахмурился Колыван.

– Будет надо – возьмем под белы ручки и допросим, – ответил наконец Полкан, – пока же присматриваюсь.

– А мне уже жрецы Перуна все уши прожужжали, – снова начал напирать стражник, – убери да убери этого черного человека…

– А давайте пойдем и посмотрим, – вдруг неожиданно включилась во взрослый разговор Аленушка, – мне про этого черного Горыня с Дубыней рассказывали. Страсть как хочется самой посмотреть.

– Не стоит, – снова нахмурился страж, – там народу много, бывших разбойников из войска подменыша. А ну как чего недоброе учинят?..

– Колыван меня в обиду не даст, – махнула рукой юная княгиня.

– И все же место опасное, окраина города, – поддержал стражника хозяин тайного двора, – люд там лихой, злой.

– Хочу посмотреть на черного человека, – насупилась Аленушка, – такое мое княжеское желание.

– Но ведь…

– Приказ княгини кому-то неясен? – Колыван повел плечом, как бы примеряясь к мечу. И хотя его рука не трогала рукоять, собеседники жест поняли.

Гиганты выделялись в любой толпе. Горыню и Дубыню было видно за версту, они сидели с краю, слушая, как невысокий человек в черном одеянии что-то проникновенно говорит. Горыня обернулся и, увидав Аленушку, улыбнулся во весь рот.

– Великая княгиня пожаловали к нам – какая честь, как же мы рады!

Колыван нахмурился, не увидев на многих лицах радости, и только крепче сжал рукоять меча. Здесь и правда было много тех, кто когда-то состоял в войске подменыша. Княжеским указом их объявили изменниками и разбойниками, так что причин любить киевскую владычицу у них было немного.

– Горынюшка, Дубыня, – кинулась к гигантам Аленка, – здравствуйте, мои хорошие!

– Здрасть, ваше э… великокняжество. – Здоровяки так и не могли понять, как им обращаться к своей юной подруге.

– Вот пришла на вашего черного человека посмотреть, – поделилась Аленка.

– Пророк – голова, – уважительно произнес Горыня, – прям такие у него умные мысли… Я половину не запоминаю.

– И добрые, – поддержал друга Дубыня. – Другие про такое не говорят.

– Вот и покажите мне его, – улыбнулась Аленка.

– Эй, человек, – зычно крикнул Колыван пророку, – иди-ка сюда! С тобой княгиня говорить изволит.

– Здравствуйте. – Человек спустился с возвышения и подошел к великой княгине. Он был одет в длинный черный балахон. Голова его седа, как и бородка, но сам он стар не был, даже скорее юн. Глаза смотрели спокойно, кого-то он явно напоминал Колывану, вот только кого?..

– А… – начала было Аленка, но тут же запнулась.

– Чем я могу быть вам полезен?

– Как же…

Аленушка вдруг резко развернулась и побежала прочь. Озадаченный богатырь кинул взгляд на пророка, но тот стоял не шевелясь и, казалось, сам был озадачен произошедшим. Отметив отсутствие угрозы, Колыван кинулся следом за своей подопечной.

– Чего это она?

Горыня удивленно провожал взглядом убегавшую девочку, человек в черном только тяжело вздохнул.

Богатырь нагнал девочку быстро, та сидела на каком-то крыльце, закрыв голову руками.

– Он тебя обидел? – крикнул Колыван. – Только скажи, мы его быстро в цепи!

– Нет. – Аленушка подняла взгляд на своего защитника, глаза ее были заплаканы. – Нет, нет, нет. Не сметь! – Последнюю фразу она буквально выкрикнула.

– Ничего не понимаю, – удивился Колыван.

– И не надо, – смахнула слезы рукавом юная княгиня, – позови этого человека сегодня же ко мне в терем. Одного.

– Если он опять заставит тебя плакать…

– Запрещаю, – крикнула Аленка, – не сметь его трогать!

Маленький кулачок стукнул по ступеньке крыльца, девочка смотрела на богатыря таким решительным взглядом, что он даже отступил. Сейчас она была разом похожа и на своего отца, и на деда. Те тоже умели одним только взглядом заставлять людей подчиняться, без всякого волшебства, на одной силе воли.

– Понял… – озадаченно протянул богатырь, отходя на шаг назад, – доставим.

Аленка никак не могла усидеть на месте, она все ходила и ходила по своей горнице из угла в угол.

– А точно позвали?

– Точно, – в сотый уже раз отвечал богатырь, – скоро должны привести.

Княгиня снова принялась расхаживать по комнате. Богатырь все никак не мог понять, что же творится с девочкой. Влюбилась, что ли? Да ну, вздор… Не в такого седого и черного юным девам влюбляться.

Это было бы очень некстати. Даниил место жениха для своего сына придерживает. И насколько Колыван знал Даниила, этот своего добьется. Хотя в последнее время он не показывался из лагеря. Говорят, слег с болезнью. Что же это за пророк такой, из-за которого девочка сама не своя? Вроде бы похож

на кого-то знакомого, но на кого?.. Богатырь его не очень внимательно рассмотрел. Когда охраняешь, стараешься смотреть сразу на все и на всех, ведь никогда не знаешь, откуда придет угроза. Однажды атаман Кудеяр подослал убийцу к князю Владимиру. Так тот в виде сгорбленной старушки пытался подобраться…

В прихожей раздались голоса – стражники наконец привели долгожданного то ли гостя, то ли пленника.

– Зови его в мою палату, – распорядилась Аленка, – а сам не заходи.

– Это еще что, – насупился богатырь, – чем это я помешаю?

– Говорю – не заходи, – отрезала Аленка.

– Ты давай-ка со мной так не разговаривай, – обиделся Колыван, – я все же постарше тебя. Другими командуй. А я за безопасность отвечаю. Отца твоего не уберег, а тебя сберегу.

– Ну, пожалуйста, – сменила стратегию девочка, – ничего мне не угрожает.

– Я за дверью буду, – замялся Колыван, – только крикни – сразу прибегу.

– Не бойся, все хорошо будет, – успокоила Аленушка и нырнула в свою горницу.

Стражники наконец ввели давешнего пророка.

– Оружия при нем нету?

– Никак нет, – рявкнул страж, – разрешите идти?

– Иди, дорогой, иди, дальше я уж сам.

Богатырь сел напротив черного человека и посмотрел на него пристально.

– Ах ты ж, – наконец воскликнул он, – сразу и не признаешь! Сильно изменился.

– Здравствуй, Колыван, – ответил гость.

– Ты мне не здравствуйся, – нахмурился защитник, – говори прямо: задумал чего?

– Ничего я не задумывал, – пожал плечами доставленный, – это вы меня привели.

– Ты мне дурачка не играй. Я тебя к княгине не пропущу.

– Пропустишь, – раздался сзади тонкий, но уверенный голос Аленки.

– Так ведь это же…

– Проводи гостя в мою горницу. Пожалуйста.

Колыван с вызовом взглянул на юную княгиню, но, встретив уверенный взгляд васильковых глаз, смешался. Снова он отметил поразительное сходство с отцом и дедом, которое с годами проступало в Алене все явственнее.

– Не бойся меня, – подал голос гость, – я ничего плохого не замышляю.

– Только в моем присутствии.

– Я никогда этого не делала, – вздохнула девочка, – но иначе никак. Колыван, посторожите снаружи. Это приказ.

Богатырь сверкнул очами, но противиться приказу не стал. Только нарочно громко хлопнул дверью.

– Вот же дурак, – кинулась к гостю девочка, – ты думал, я не узнаю… ты изменился, стал седой… а я сразу узнала. Сразу. А тогда, перед битвой, был другой. Не ты. А Илья Муромец сказал, что ты. И я с тех пор нормально спать не могу. Илья разве может врать?

– Врать Илья не станет, а вот ошибиться может. – Гость нежно потрепал девочку по голове.

– Так скажи, ты тогда был или не ты? – Аленка подняла влажные глаза на брата.

– Не я, – мягко улыбнулся седовласый, – подменыш то был.

– Я знала, – Аленка снова уткнулась в грудь под черными одеждами, – так это что получается – теперь ты князем будешь? Я не против, ты не думай.

– Нет, не хочу я быть князем, – улыбнулся бывший Иван-царевич, – у меня теперь свой путь.

Глава 8

Хуже, чем враги

– Вставайте царь, беда! – Вольга тормошил спящего Мстислава за плечо.

– Что случилось, – тут же проснулся молодой царь, – враги?

– Хуже. – Богатырь выглядел подавленно – для Вольги, постоянно веселого и ироничного, это было странно.

– Хуже, чем враги?

– Гораздо. Идемте, змей ждет, в Чернигов надо лететь.

– Чернигов взяли? Святогор же уверял, что его годами можно оборонять.

– Да нет, не в том дело, – Вольга тяжело вздохнул, – я сам еще всего не знаю. Сразу сюда метнулся, только вы, государь, их остановить сможете.

– Кого остановить? Да скажи ты толком, что ты воду льешь из пустого в порожнее!

– Путята и его ратники задумали что-то нехорошее. Факелы зажгли, я как сверху увидел это факельное шествие среди ночи, сразу сюда метнулся. Святогор уже возле змея, летим в Чернигов.

– Измену задумали? Путята? Нет, не верю.

– Не знаю я, что они задумали, – признался Вольга, – но как увидел эти факелы, сразу на сердце тяжело стало. Чувствую я – беда.

– Хорошо, – кивнул Мстислав, одеваясь – слуг он не терпел, все делал сам, – летим.

Змей Горыныч мерно махал крыльями, летя в ночном небе Черниговского княжества. Вольга, Мстислав и Святогор сидели на спине змея, в сделанной Святогором клетушке. Чернигов был виден издалека, вокруг горело множество костров, это войско Тридевятого царства вело осаду. Каких-то активных действий полки великой княгини не предпринимали, просто окружили город и стояли без движения. В змея даже не летели стрелы; было похоже, что князья относятся к этой осаде без ретивости, а галицких полков или воевод в войске не было. Змей благополучно пролетел над лагерем, можно было полыхнуть огнем по шатрам, но не стоило злить осаждающих. Это сейчас осада идет без особой охоты, даже в пролетающего змея не стреляют; стоит начать жечь ратников, так сразу все поменяться может. А Чернигов крупный город, там жителей немало…

Змей благополучно приземлился на площади, богатыри и царь соскочили на землю.

Черниговские ратники вытянулись перед царем по струнке.

– Докладывайте, – потребовал Мстислав деловым тоном.

– Ваше величество, вам бы с воеводой поговорить, – замялся стражник, вид у него был подавленный.

– Докладывайте, что происходит.

– Я же человек маленький, – пролепетал страж, пряча глаза, – с воеводой вам надо…

– Послушай, – видя, как волнуется воин, Мстислав сменил тон, – скажи мне, что тут происходит, будь добр.

– А ничего не происходит, – вместо того чтобы успокоиться, ратник обозлился, – я стою и сторожу. Врагов нет, они вон, за рвом сидят и носу из лагеря не кажут. А я ничего не знаю, мое дело сторожить стену, вот я сторожу. Все.

Мстислав пристально посмотрел на черниговца, но тот глядел прямо перед собой. Дело было плохо: молодого царя в воинстве любили, и если ратник не желал разговаривать, это был дурной знак. Царь не стал тратить время на стражника.

– Где воевода?

– Воевода-то? Воевода там, – махнул рукой страж.

Святогор проследил взглядом за взмахом руки воина.

– Там же никого… Проклятье!

– Я вперед, проверю все. – Вольга обратился в большую черную собаку и помчался прямо по улицам вперед.

Мстислав со Святогором бежали следом. У молодого государя было тяжело на сердце от нехорошего предчувствия, которое буквально голосило: это не измена, а что-то гораздо хуже, чем измена.

Путята сидел на бревне с изможденным видом и полировал какой-то ветошью свой меч. Двери амбара, где содержали попавших в плен охранников Аленки, захваченных Святогором и Вольгой, стоял открытым. В воздухе витал едкий запах смерти.

– Здрав будь, государь, – поприветствовал устало воевода влетевшего на площадь Мстислава.

От запаха свежей крови мутило, молодой царь бросил беглый взгляд на кучу мертвых тел, что лежали возле бревна, его затошнило, но он сдержался.

– Вы рехнулись, что ли, все разом, – это не сдержал своих эмоций Вольга, он указал на окровавленные трупы, – что это такое?

– Это? Это справедливое возмездие, богатырь.

Мстислав глубоко вздохнул, произошедшее явно выбило его из колеи. Даже Святогор выглядел

потрясенным.

– Кому возмездие – сдавшимся на нашу милость? Чем они перед тобой виноваты?

– Это галичане, надежа-государь. Точно такие же, как и те, что резали наших ребят в шатрах и палатках.

– Эти никого не резали, это люди из свиты княгини. Они тут, в плену, сидели все это время.

– Даниил мог послать любых из своего войска сопровождать Аленку. Если бы все сложилось иначе, эти бы резали, а те бы тут сидели. Ты, может, думаешь, что разница большая, а мы с ребятами ее находим незначительной.

– Ты как с царем разговариваешь! – рявкнул Святогор.

– Уважительно, – устало ответил черниговский воевода. – Я царю всегда оплотом был, и среди первых сторонников. Я на турнире за него умереть был готов, все мои сыновья в войске были. Все погибли смертью храбрецов.

– Недопустимо убивать пленников! – разъярился Мстислав.

– А резать спящих в лагере, используя нечисть для нападения, оно как, допустимо?

– Тоже недостойно. Но ты что, хочешь уподобиться галичанам? Хочешь стать таким, как Даниил?

– Никогда я не стану таким, как он. Он свершил подлость. Я вершу возмездие.

– Невиновным!

– Зачем повторяешься государь? Ты знаешь, что, окажись они в войске, точно так же выполнили бы приказ своего князя, как и их товарищи и братья. Я тоже это знаю. Младшего моего сына еще спящим зарезали. Наемники. Его караул только закончился, спал как убитый, когда чернокожие люди ворвались в их палатку. Он во сне умер. Старший сын возглавил оборону, да его каким-то черным колдунством сгубили. Защитник его сказывал, из ниоткуда взялась стрела, да и другие подтверждают. А средний сын уже отступление прикрывал. Когда стало ясно, что бой проигран, наши отходить начали, да галичане уж больно наседали. Вот он и остался с отрядом, чтобы задержать галицких мясников. Его на куски изрубили, он до последнего держался. А старшему голову отрубили и гоняли ее по всему лагерю, это уже после победы. А тело на пику воткнули посреди лагеря да отливали на него. Вот братья да друзья этих невинных овечек. А плохие получаемся мы.

– Получаетесь. – Мстислав тоже не собирался отступать. – Не могу я допустить, чтобы и у меня в войске мясники появились.

– Они убийцы, – снова устало ответил Путята, – мы же мстим. Киевлян пальцем не тронули, только галичан. Там в лагере столько людей хороших погибло. В войске каждый кого-то да потерял: кто брата, кто сына, кто друга. Всех эта беда коснулась. И вот мы, верное твое воинство, требуем возмездия. Чтобы и в галицких деревнях да городах вдовы и матери плакали, а не смеялись бы и радовались победе.

– Возмездия они требуют, – рассердился Мстислав, – когда уже все сделано и ничего не изменишь…

– В том и смысл, – пояснил воевода, – попроси мы разрешения, в жизни бы его не получили. А так, я решение принял. Если судить будешь, ребят не трогай. Я всю вину на себя беру, я приказал, они повиновались. Я воевода, мне и ответ держать. У меня никого не осталось, жену схоронил три весны назад, дочками боги не наградили. Зато сыновья были добры молодцы. Гордость любого родителя. Я жизнь честную прожил, и князьям верно служил, и государству. И с Тугарином бился, и с Кощеем, да и разбойников довелось погонять. И никогда злодеям спуску не давал.

– Ты сам злодеем стал!

– Это не тебе судить, государь, при всем моем уважении. Меня боги судить будут, вот они пусть и решают. А я твердо знаю, что ни один из галицких ратников не отказался выполнить приказ своего князя. Ни один. И эти бы точно так же пошли.

Святогор с Вольгой угрюмо молчали, даже бывалые богатыри были потрясены.

– Воевода черниговских полков царского войска Путята! – грозно произнес Мстислав, повышая голос.

– Я, – устало отозвался виновный.

– За совершенное тобой злодейское убийство невинных, я, царь Мстислав, приговариваю тебя к смерти. Принимая во внимание верную службу, тебе дозволяется защищать себя в поединке. Если боги на твоей стороне, они не допустят твоей смерти. Я сам буду биться с тобой, потому как убежден, что злодейство недопустимо в русском войске.

– Остынь, – рявкнул Святогор, – Путята – воин опытный! Я тебя хорошо обучил, победить он тебя вряд ли сможет, а вот ранить – да.

– Не бойся, богатырь, – Путята грустно поглядел на Святогора, – как я могу на царя руку поднять? – Он демонстративно бросил меч на землю.

– Подними меч и защищайся! – Царь отложил свой кладенец в сторону и взял обычный клинок.

– Да здравствует царь Мстислав! – Путята не шевелился, он только грустно глядел на царя. Некоторое время спорщики молча смотрели друг на друга: молодой царь – гневно, а старый воевода – устало. Как молния сверкнул клинок, и голова воеводы полетела наземь.

Глава 9

Трудности обольщения

– Ты должен найти мужчину, – напирала шамаханская царица на евнуха, – не Аленушку же мне обольщать прикажешь! Русичи должны нам помочь. Больше некому.

Сирав тяжело вздохнул. Беглый шамаханский двор прибыл в Киев уже давно, но добиться приема в княжеском тереме все никак не удавалось. Царица засыпала двор просьбами принять, но княжеский двор отвечал отказом, ссылаясь на болезнь одного из князей. И вот сегодня наконец пришло долгожданное согласие. Вышеупомянутый князь не выздоровел, но в Киев прибыл с посольством Садко и потребовал немедленной встречи с великой княгиней, при этом он выглядел так сердито, что отказать ему не решились. Еще ссоры с новгородцами сейчас Тридевятому царству не хватало… Плохо было то, что найти нужного человека им пока так и не удалось. Царица привыкла обольщать мужчин, чтобы добиваться нужного решения, но на троне, как назло, сидела маленькая девочка. Единственный мужчина, который действительно мог что-то решить, Даниил Галицкий, слег с каким-то недугом.

– Боярин Полкан, – принялся перечислять Сирав подходящих хоть немного кандидатов, – в летах, женат. Не думаю, что подойдет, – скрытен и осторожен.

– Еще?

– Князь Даниил, – вздохнул Сирав, – женат. Но сейчас лежит не вставая в своем лагере, никого не принимает. Пока недоступен.

– Давай еще.

– Боярин Горностай. Влиятелен. Женат. Восьмой десяток пошел, – вздохнул евнух, произнося последнюю фразу.

– Да уж… Неужели совсем никого?

– Михаил Поток, не женат. Киевский воевода. Любимец женщин, красавец. Богатырь.

– Богатырь – это хорошо, – томно потянулась царица.

– К сожалению, пока решений не принимает, но его влияние растет.

– Хоть что-то. Не выяснил, каких он женщин предпочитает?

– Разнообразных. Вниманием не обделен.

– Это он со мной еще не знаком. Хорошо, хоть что-то. Когда нас в княжеском тереме ждут?

– К обеду.

– Есть еще время подготовиться; неси мой сундук с румянами да белилами. Буду возвращать наше царство назад.

Возле княжеского терема царица столкнулась с давним знакомым, бывшим великим ханом Картаусом.

– Какая встреча, – расплылся в улыбке степняк, – решили последовать моему совету?

– Кто-то обещал мне отвлечь степняков… – угрюмо ответила шамаханская царица: ее встреча вовсе не обрадовала.

– Нет, – не согласился беглый хан, – я обещал попытаться отвлечь степняков. Это не одно

и то же.

– Вот на эту я тоже согласен, – дернул его сзади за полу халата какой-то мальчишка, – ничего так цаца.

– С этой, брат, лучше не связываться, – усмехнулся Картаус, – скушает и не подавится.

– Это ничего. – Мальчишка нахально обвел взглядом фигуру царицы. – Девушка, вы замужем?

– Нет, солнышко, – лучезарно улыбнулась Будур, – тебя жду. Подрастай скорее.

– Тетя шутит, – пояснил Картаус.

– Не скажи, дядь, против моих чар еще ни одна не устояла.

– Ты где такого молодца откопал? – засмеялась шамаханка.

– Места знать надо, – Картаус рассердился, – давай-ка моего шута не трогай. Я его долго искал.

– Был твой шут, станет мой паж. Ну что, мальчик, пойдешь ко мне в услужение? – Царица выдала одну из самых обворожительных своих улыбок.

– Ты попутала что-то, женщина, – нахаленок смотрел уверенно, совсем не по-детски, – в мужья еще куда ни шло, а в услужение – уволь.

– Какой наглый!

– Ну не хочешь, как хочешь, – тут же потерял интерес мальчишка, – меня тут вообще великая княгиня ждет. Буду я на всяких других еще размениваться…

– Вот такая молодежь пошла, – посетовал Картаус, – ни в грош не ставят старших. Я рассказывал, как меня мой же сын предал?

– Сто раз, – оборвала его Будур; хоть и не собиралась она всерьез обольщать этого ребенка, а все же неудача немного выбила ее из колеи. Шамаханская царица не привыкла, чтобы мужчины вдруг теряли к ней интерес.

В сопровождении бывшего великого хана она прошла в терем; Садко еще не прибыл. Глазами она искала намеченную цель, киевского воеводу. Отыскался он быстро; Михаил Поток и впрямь был хорош собой. Ну что же, попробуем немного раззадорить будущую жертву… Плавной походкой она подошла к воеводе, который о чем-то болтал с двумя воинами.

– Прошу прощения, – легкий акцент, мужчинам обычно нравится, – могу я узнать, когда начнется прием?

– Придет Аленка и начнет, – ответил один из собеседников воеводы.

– Великая княгиня Алена Владимировна, – поправил его Михаил сердито.

– Ты смотри, как вступается, – засмеялся третий, – не иначе и правду говорят – в женихи метишь.

– Тихо ты, – Михаил цыкнул на собеседника. – Иван, держи язык за зубами. Хоть Даниил и болен, но у стен тоже есть уши.

– Ладно-ладно, – замахал руками собеседник, – я же шутя.

– И шутя язык держи за зубами. – Михаил был раздосадован. Будур поняла, что сейчас лучше отступить. Похоже, что единственный вариант уплывал прямо из-под носа. Если киевский воевода и правда метит так высоко, обольстить его будет очень непросто. Что же ей так не везет… Неужели во всем Тридевятом царстве не сыщется подходящего мужчины?

Двери отворились и в палаты вошла сама великая княгиня, ее сопровождал однорукий страж, как знала царица – это богатырь Колыван, больше некому. Другой спутник был куда необычнее: следом за девочкой шел огромный кот. Про баюна в княжеском тереме царица уже слышала, но увидеть подобное существо воочию было необычно. В шамаханском царстве такие звери не водились. Богатырь встал справа от трона, кот уселся слева. Вперед вышел какой-то незнакомый боярин, в руках он держал список.

– Давай по порядку, – распорядился Колыван.

– Купец новгородский Садко.

– Еще не прибыл, скоро будет, – махнул рукой хозяин тайного двора со своего места, – давай дальше.

– Низложенный великий хан Великой степи Картаус, – зачитал боярин следующего в списке, – челом бьет.

– Это как раз я, – вышеназванный выступил вперед и поклонился, – челом бью, заверяю в самом своем лучшем расположении.

– Излагай просьбу, – кивнул Полкан.

– Да нет у меня никаких просьб, – развел руками бывший хан, – это я вам скоро понадоблюсь. Вот и зашел показаться, что тут я, всегда готов.

– Совсем никаких просьб?

– Раз вы спросили… нет ли тут у вас дворца на продажу? Я человек скромный, согласен на три сада и пять фонтанов.

– Нет, такого у нас нет.

– Варварская страна, – вздохнул Картаус, – ну хотя бы павлинов можно попросить?

– Нет у нас павлинов, – растерялся Полкан, – закажи купцам, привезут. Только плати.

– Всенепременно так и сделаю, – поклонился Картаус, – разрешите откланяться.

– Подожди, – подал вдруг голос Колыван, – а чего это ты говорил о том, что нам скоро твоя помощь понадобится?

– Ну как же, – удивился степняк, – когда к вам из степи войско повалит, тут уж чем-нибудь да пригожусь.

– Откуда знаешь, что степь на нас войной пойдет?

– Всенепременно пойдут, уж я-то их знаю.

– Так это все пока вилами на воде писано.

– Это написано кровью защитников Шамаханского царства – вот тут царица шамаханская приема ждет, спросите у нее.

– Пока на рубежах спокойно, – доложил Михаил Поток.

– Пока спокойно, – с улыбкой согласился Картаус, – когда станет нужно, зовите, я здесь.

– Если будет нужно, – с нажимом произнес боярин Полкан, – обязательно позовем.

– Обязательно позовете, – легко согласился степняк и, поклонившись, отступил назад.

– Шамаханская царица принять просят, – зачитал следующее имя из списка глашатай.

Не имея ни малейшего плана, как ей действовать, Будур вышла вперед.

– Приветствую весь киевский двор и особенно великую княгиню Алену Владимировну, – поклонилась всем Будур.

– Здравствуйте, – вежливо ответила девочка на троне.

– Как вы уже слышали, в наше царство пришла беда: орды степняков предали огню и мечу наши города. Взываю к вашему милосердию, к добрососедским отношениям, которые были у наших государств, – прошу защиты и отмщения.

– Это вы предлагаете нам на Великую степь войной идти? – нахмурился Колыван.

– Разбойники и убийцы должны быть наказаны, и чем раньше это произойдет, тем проще будет с ними справиться.

– Возможно, вы не заметили, но у нас тут война идет, – против нее выступил тот, на кого она рассчитывала больше всего, – киевский воевода.

– И, между прочим, на стороне бунтовщиков выступают берендеи, столь долго находившиеся на вашей службе, – добавил хозяин тайного двора угрюмо.

– Берендеи мне не подчиняются, – вздохнула царица, – я бы и сама была рада, если бы их воинство осталось на защите моих рубежей, но они бросили наше царство в самый тяжелый момент.

– Вот подлые! – вырвалось у Аленушки, но она тут же затихла под неодобрительным взглядом Полкана.

– Воистину так, прекрасная княгиня, – согласилась Будур, заметив, как зарделась юная правительница.

– В любом случае идти войной на степь сейчас невозможно, – выступил Колыван.

– Тем более на нас они не нападали. Со степью у нас мир.

– Это ненадолго, – попыталась уверить собравшихся царица, – вы не видели эти полчища, они не успокоятся, завоевав лишь наше царство – и ваше тоже в страшной опасности.

– У нас война, – напомнил Михаил Поток, – Святогор не собирается сдаваться. Чернигов не взят, берендеи где-то готовятся ударить.

– Верно, – согласился боярин Полкан, – сочувствуем вашему горю, но война еще и со степью нам сейчас вовсе не нужна.

– Нам бы войны с новгородцами избежать… – нахмурился Колыван. – Где же Садко?

– Здесь Садко, – аккуратно расталкивая собравшихся, вперед вышел новгородский купец.

Шамаханская

царица, раздосадованная неудачей, отступила. Вот кого стоило бы обольстить, но что-то в тяжелом взгляде вошедшего подсказало Будур, что и здесь ей ничего не светит.

– Это что же делается, – начал без всякого приветствия Садко, – в Смоленске наше посольство перерезали самым наиподлейшим образом. Нарушив все договоренности. Моего лучшего друга убили, мою невесту. И что я узнаю?? Оказывается, сотворившие это злодейство варяги признаны Киевом как законная власть.

Садко выглядел одновременно грозно, но и печально. По нему было видно, этот человек перенес тяжелую потерю.

– Варягов необходимо покарать, – высказался Колыван, – на злодейства им никто разрешений не давал.

– С варягами Даниил вел дела, – осторожно заметил Полкан, – у него на них какой-то свой план был.

– Ну и где этот ваш Даниил? – сердито бросил Садко. – Пусть покажется, поговорим.

– Приболел, – вздохнул боярин.

Повисла неловкая пауза. Никто не решался открыто выступить против Даниила, даже больного, потому как в его планы лезть было опасно, а нарушать их – тем более.

– Так что?, князья-бояре, – снова взял слово новгородец, обводя всех тяжелым взглядом, – что вы мне ответите?

Все собравшиеся отводили взгляд, купцу искренне сочувствовали, но ссориться с Даниилом желающих не находилось. Аленушка пыталась поймать взгляд хоть кого-то из взрослых, чтобы понять, как ей действовать, но все только задумчиво молчали.

– Надо бы выздоровления Даниила дождаться, – неуверенно заметил Горностай.

– Кто в Тридевятом царстве правит – Даниил или великая княгиня? – рассердился Садко. – Ваш Даниил, как говорят, уже больше месяца недужит. Вы мне сколько ждать предлагаете? Да и зачем мне ваш Даниил, у меня к галицкому княжеству вопросов нет. У меня со смоленским княжеством вражда, а возможно, теперь и со всем Тридевятым царством. Вот я и спрашиваю у великой княгини – на чьей стороне будет Киев: на стороне обидчиков наших или нашу правду примет. Я жду ответа.

– От меня? – Аленушка неуверенно поерзала на троне, она попыталась что-то прочесть на лицах своих обычных советчиков, но те молчали. Взгляд юной княгини упал на баюна, но и тот равнодушно пожал плечами, мол, ваши человеческие дела мне неведомы.

– Так что?? – снова поторопил Садко.

– Я знаю, что делать, – наконец решилась юная княгиня, – велите позвать пророка.

– Этого еще не хватало! – воспротивился вдруг жрец Перуна. Он давно настаивал на том, чтобы черного человека вышвырнули из Киева.

– Велите позвать черного человека, – уже увереннее распорядилась Алена, – вам, уважаемый Садко, придется еще немного подождать, но ответ вы получите.

– Ну и на этом спасибо, – не очень довольно проворчал купец, – но уж не обессудьте, состояние мое сейчас к терпению не очень способно. Сильно хочется мести, но еще пуще того ищу я справедливости.

Шамаханская царица разве что зубами не скрипела от досады. Прием закончился совсем уж неудачно. Довольным и веселым выглядел только Картаус; с чего он такой радостный, интересно?.. Ханство свое потерял, теперь такой же изгнанник, как и шамаханцы. Видно, чувствует, что еще пригодится, такие не пропадают. К кому же тут можно подойти для обсуждения реального дела? До момента, когда можно будет поднять песочную армию, совсем немного времени осталось, а потом опять ждать тысячу лет. Проклятый Даниил, как же неудачно его подкосила болезнь! Вот уж кто, по слухам, мог решить вопрос быстро. Ну да ничего, глядишь, еще оклемается всесильный галицкий князь. Тогда и посмотрим кто кого.

Богатырь Колыван неспешно подошел к беглой царице.

– Великая княгиня вас к себе просят, на беседу.

– Меня?

– Точно так, пойдемте.

Будур направилась вслед за стражем, заинтригованная новым поворотом. Аленушка нервно ерзала на троне.

– Чем могу быть полезна? – Царица поклонилась, заинтересованно глядя на девочку.

– Простите, – княгиня явно нервничала, – а вот у вас веки такие синие, это как так получилось?

– Нравится?

– Очень, – восхищенно произнесла Аленка, – и губы такие яркие и блестят…

«Она же все время среди мужиков, – поняла вдруг шамаханка, – да и вообще на Руси мало пользуются средствами для наведения красоты».

– Могу научить, – улыбнулась Будур, – покажу, какие у меня есть средства, подарю, что вам понравится. Заходите к нам, буду рада.

– А можно? – робко поинтересовалась Аленка, но в глазах сверкнули радость и восхищение.

– Можно. Даже нужно. Наша женская красота – в наших руках.

Шамаханская царица торжествовала. Это же надо было так опростоволоситься – искать мужчину, когда можно стать подругой и наставницей самой великой княгине! А уж подход у нее есть. Пудры, румяна, благовония… никакая девчушка не устоит. Весело напевая себе под нос, в приподнятом настроении Будур вышла из княжеского терема. Она не увидела, как ее провожал баюн очень тяжелым взглядом. Его зрачки сузились, превратившись в едва заметные щелки.

Глава 10

Птичка в силке

Соловей попытался дернуться, но куда там. Нападавший детина держал его крепко, не вырвешься. Вот и конец пришел. Сдаст страже, а за все его дела кроме казни и ждать больше нечего.

– Не дергайся, дурень, – голос нападавшего звучал насмешливо, совсем беззлобно, – от меня не вырвешься.

Соловей угрюмо засопел в ответ и снова дернулся.

– Да говорю же тебе, дурашка, не дергайся. Я знаешь кто? Я Илья Муромец.

– Ври больше, – проворчал пойманный разбойник снизу, – Илью все знают, у него борода лопатой. А у тебя вообще никакой бороды нет. Какой с тебя богатырь…

Здоровяк озорно улыбнулся.

– Ну не скажи, – а вот у Алеши не было бороды – и что, он не богатырь, что ли?

– Теперь ты уже не Илья, а Алеша? – попытался подначить крепыша Соловей и снова дернулся, но опять безуспешно.

– Ладно, а я тогда буду…

– Полуэкт! – мявкнул кто-то из-за пазухи.

– Замолчи, животное, – проворчал безбородый, – не влезай в разговоры. Я тогда буду Полуэкт.

– Да хоть Полуэкт, – грустно буркнул Соловушка, – все одно мне конец теперь.

– Так-то оно так, – детина задумчиво почесал в затылке, – только вот какая загогулина у нас получается. Для меня ведь разбойников ловить, как привычка у собаки: увидел – хватай. Вот я тебя и споймал. Только что теперь делать – непонятно. Я обычно пойманных разбойников местным властям сдаю, пущай сами разбираются. А теперь мы с местными… вроде бы не в ладах… как бы так.

– Так ты тоже разбойник, получается?

– Ничего я не разбойник, я за законного царя!

– Бунтовщик, значит, как и я.

– И ничего я не как ты.

– Ты бунтовщик, и я бунтарь. Оба мы против власти князей и богатеев.

– Да здравствует революция! – снова мяукнул кто-то из-за пазухи.

– Тихо ты, говорю, – рассердился детина, шикнув на кого-то, кто сидел за пазухой, – хватит уже непонятными словами ругаться. Никакой я не бунтарь, я защитник Руси богатырь Иль… Полуэкт.

– Нет такого богатыря на Руси.

– Много ты знаешь.

– Да кто же богатырей не знает! Все лавки их портретами увешаны. В основном с Микулой и Святогором. Микула здоровущий мужик, с плугом. А Святогор огромный, с длинной седой

бородой. Еще Вольга есть. Вольга в зверей превращается. И киевские богатыри. Большая тройка: Илья, Добрыня и Алеша. Колыван и малая тройка: Михаил, Иван Быкович и Еруслан. А Полуэктов нет.

– Ставра забыл и Анику, – машинально поправил здоровяк, – хотя… Аники уже тоже нет, пал в битве у Протолчего брода. Троих богатырей в тот день потеряли.

– Слушай, – попытался уговорить поймавшего его крепыша Соловей, – отпусти меня. Если ты сам бунтарь, чего тебе с меня?

– Чего-чего, – неуверенно произнес детина, – ты разбойник. Я тебя все же сдам куда следует.

– Ты все равно свистульку сломал, кто я без нее?

– Вот это хороший вопрос. Кто ты без нее? Зато я знаю, кем ты был с ней. Знаешь, что это за свистулька-то такая?

– Оружие какое-то…

– Пфф… это Велес создал, поля расчищать от бурелома. А ты с ее помощью на людей кидался. Нехорошо.

– А простой народ грабить – хорошо?

– Тем более нехорошо.

– Раз нет у простых людей заступников, так я вызвался. Других-то не видно…

– Это ты мне брось, есть у простых людей заступники. Богатыри, стражники.

– Когда боярин крестьянскую девку порет, что-то не видать ни стражников, ни богатырей, – злобно бросил Соловей. – Когда купец три шкуры дерет с простого мужичья – придет ли им на помощь богатырь? А? Нет, сидят в теремах с князьями, мед-пиво пьют.

Здоровяк несколько смутился.

– Богатырь – он от врагов…

– Вот именно. А против богатеев-кровопийц – никого. Только я. Был.

– Тебя послушать – ты и вовсе хороший!

– Он экспроприатор, – снова мяукнул кто-то из-за пазухи.

– А вот это неправда! Я только с девками… а чтобы это… вот то, что он сказал, так не было такого! Кто там у тебя – кикимора?

– Кикимора, – буркнул крепыш, потуже запахивая полушубок, – нерусская она, вот и сыплет иностранными словами.

– А еще говорил – богатырь… Богатыри с нечистью не водятся.

– Ну, значит, не богатырь, – сдался здоровяк, – раскусил ты меня.

– Дедуктивно, – голос из-за пазухи звучал глухо.

– Так, ладно. – Детина встал с Соловушки, перестав придавливать того к земле. – Пойдешь пока со мной. А там посмотрим. Я тут недавно одного человека послушал. Он хоть и в черном, а говорит толково.

– Ты про пророка Андрея, что ли?

– Слышал про такого? – удивился здоровяк.

– Да кто же не слышал: вроде и правильно все говорит, а все равно – подчиняйтесь, мол, кровопийцам.

– Религия! Опиум! Для народа! – Изнутри ворота высунул морду черный как сажа кот, он глубоко дышал: видать, полушубок был запахнут слишком туго. Кот посмотрел на людей и продолжил уже увереннее: – Религия – мрак! Наука – свет!

Глава 11

В твердыне

– Не расстраивайся ты так. – Святогор ободрял приунывшего царя, как мог. – Чернигов быстро не возьмут, это серьезная крепость. А Илья помощь приведет, это я тебе точно говорю. Вот когда добрыничи подойдут, тогда мы весть берендеям пошлем, они тоже к городу приблизятся. Три или четыре конных полка, да еще каких… это грозная сила будет. Вот тогда войско осаждающих окажется в ловушке. Думаешь, они насмерть драться будут? Нет, они к нам все перейдут. Так что не спеши голову вешать, проигранная битва не означает проигранной войны. Мы еще себя покажем.

– Да я не о том печалюсь, – Мстислав покачался на стуле, – черниговцы на меня нехорошо смотрят после Путяты. Вроде и выполняют приказы, но без огонька, без задора.

– Сидение в осаде никому еще задора не добавляло.

– А я вот думаю, что дело в том, что я Путяту казнил. Но ведь я же правильно поступил, я знаю. Нельзя допускать, чтобы войско в палачей превращалось.

– Правильно, конечно.

– Да даже если бы это те же самые галичане были, – молодой царь, казалось, не слушал, – даже если бы… И то нельзя пленных казнить. А эти вообще были ни при чем. Они сдались на нашу милость, а здесь с ними так…

Святогор промолчал.

– А вот какой-нибудь Даниил просто дал бы своим воинам то, что им нужно, – заметил Мстислав.

– Даниил позволил бы, – согласился Святогор.

– Так кто тут прав? Я же прав. Но мне же и плохо.

– Расскажу я тебе одну историю, – Святогор присел рядом, – даже две истории.

– Про Даниила?

– Не перебивай, – нахмурился богатырь, – не про Даниила вовсе… хотя и про него тоже. Слушай. Однажды в Еуропах Королевство лилий вело войну. Бились они с полководцем, прозванным Черным принцем, что вел за собой воинство с британских островов. И вот так случилось, что принц этот разбил войско Королевства лилий и взял в плен множество воинов. За знать и рыцарей он назначил выкуп, а вот простых ратников всех перерезали – за крестьянина выкуп не получишь. У нас тоже был похожий случай. Тогда войска ордена попытались в новгородские земли сунуться, князь Александр собрал войско и дал им укорот.

– Это тот князь, которого впоследствии Невским прозвали?

– Да, именно он. У новгородцев традиционно купцы решают все, князь там всегда той силы не имеет, что в других княжествах. В Новгороде князь скорее воевода, чем властитель. Так вот он тоже взял множество врагов в плен. Только он рыцарей казнил да магистров, а простых ратников отпустил восвояси. Как думаешь, почему так?

– Наш правильно поступил: рыцари да магистры сознательно войной прут, а крестьянина из-под палки гонят.

– Они оба правильно поступили, но каждый исходил из своих обычаев. На закате, в Еуропах, превыше всего почитают выгоду, а на Руси – справедливость. Это и есть наша главная русская идея, чтобы справедливость всегда выше выгоды ценилась. На том стояло и стоять будет государство русское. Так что ты поступил правильно, по справедливости.

– Все равно на душе тяжко.

– Быть царем – это не только малину есть, – вздохнул Святогор, – привыкай.

Святогор отошел на кухню взять свежего клюквенного морса. Мстислав был хорошо тренированным воином, но даже он не успел среагировать, как быстро все произошло. Мелькнули какие-то тени, раздался сдавленный крик, звук удара. Не прошло и мгновения, как по полу катался какой-то клубок из тел. На шум прибежал Святогор с мечом на изготовку, но было уже поздно. Посреди палаты на каком-то чудовище сидел сверху богатырь Вольга.

– Что, стражник, зеваешь? – сердито бросил оборотник своему товарищу.

– Да это же бука! – не поверил своим глазам Святогор.

– Точно, – Вольга довольно смотрел на поверженного противника, – кто бы знал, что они еще существуют…

– Я баюна ждал, – Святогор был растерян, – собак множество приготовил, они чуют баюнов. Даже если околдовать, все равно голос подать успеют. А тут собаки молчали.

– Бука – не баюн, эти твари гораздо сильней. Собаки им не помеха. Помнишь, сколько они нам крови попортили?

– Да как не помнить…. Как же я так, опозорился…

Святогор выглядел совсем убитым.

– Я тоже его не заметил, – смягчился Вольга, – это хитрая и умная тварь, просто привычка у меня – незаметно возвращаться и наблюдать. Полезная привычка, уже не раз выручала. И вот сижу я, незаметная летучая мышка, под потолком, и краем глаза вижу неясную тень. И в забеге с чудищем, где призом была жизнь нашего царя, богатырь Вольга выходит победителем.

Чудовище все это время

молчало, даже не пытаясь оказывать сопротивление.

– Ну что, чудо, – пришло время умирать! – Вольга занес кулак для удара.

– Подожди, – остановил богатыря Мстислав, – давай расспросим вначале, эти буки – они разумные?

– Более чем, – угрюмо буркнул Святогор; то, что он пропустил убийцу, его угнетало.

– Зачем бука полез в твердыню? Здесь опасно, здесь богатыри… – начал допрос молодой царь.

– Убить Мстислава, – равнодушно ответил бука, – по заданию галицкого князя Даниила.

– О как, – удивился Святогор, – человек дает указания буке. Низко же ты пал.

– Я последний из рода, – снова равнодушно ответил бука, – ниже уже не упасть.

– Заканчивай расспросы, – поторопил Вольга, – надо эту тварь прибить.

– Погоди, – снова остановил богатыря царь, – куда нам спешить?

– А чего тянуть? – удивился оборотник. – Раз – и все.

– У Даниила вон сколько чудищ, пусть и у нас будет. Помните, как один баюн нам смог навредить? Представьте, если за нас бука будет!

– И как ты его собираешься контролировать?

– Пока не знаю. А чем его Даниил прельстил?

– Чем тебя галичанин соблазнил, сознавайся! – Святогор несильно пнул сапогом поверженного противника.

– Золотом, – чудовище некоторое время помедлило, прежде чем ответить, – чем же еще.

– Золото можно и у нас получить, – обрадовался Мстислав.

– Не спеши, эти существа опасны.

– Не опаснее богатырей. Скажи, бука, будешь нам помогать?

– Конечно, почему нет, – легко согласилось чудовище.

– Никакого чувства верности, – разочарованно бросил Вольга.

– Это человеческие понятия, – пояснил бука, – я хочу жить, и я в ваших руках. С богатырем мне не совладать.

– И так же легко он предаст и нас.

– Посадим его пока в клетку, – решил молодой царь, – думаю я, он нам еще пригодится. У Даниила есть свое чудовище, теперь и у нас будет.

Глава 12

Нежданный отъезд

Аленушка весело скакала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В тереме, где жила шамаханская царица, ее ожидали немыслимые богатства по наведению красоты, и девочка уже изнывала от нетерпения.

– Можно? – Великая княгиня, постучав, открыла двери в горницу.

– О, Аленушка! И ты тут.

Вместо хозяйки терема юную княгиню встретил баюн. Он сидел возле кровати и умывался.

– Пушистик, – удивилась Аленка, – а ты здесь откуда?

Вошедший следом Колыван подозрительно посмотрел на кота.

– Хотел пообщаться с царицей, – кот сделал самую невинную мордочку, на которую был способен, – а она вот уехала.

– Как уехала?.. – расстроилась девочка, – она же обещала…

– Неожиданно. – Из-под кровати начала вытекать струйка крови, но кот быстро накрыл ее своим хвостом, и Аленка не успела ничего заметить. Видя, что девочка расстроена, кот быстро добавил: – Но обещанные гостинцы она оставила тебе.

– Где? – Аленушка тут же перестала расстраиваться.

– Да вот же, где-то тут, – засуетился кот, – вон в углу сундук.

Аленка, быстро забыв про неожиданный отъезд царицы, кинулась к сундуку. Девочка увлеченно рассматривала различные вещицы.

Колыван медленно подошел к баюну и положил тому руку на загривок.

– Пойдем-ка… пушистик… поболтаем.

Богатырь буквально силком вытащил упирающегося кота наружу.

– Ты чего, Колываша? – Кот, раскрыв широко глаза, глядел на богатыря.

– Из меня-то дурака не делай. Ты вообще еще жив лишь потому, что мне очень сильно не нравилась эта заезжая царица. В большую беду и войну она нас затянуть хотела. Так что ты невольно государству услугу оказал. Но ты же не думаешь, что я тебе позволю людоедствовать в Киеве?

– Так я же исключительно ради интересов державы, – заюлил кот, – я русских людей когтем не трогаю. Вот клянусь своей мамой!

– На этот раз я сделаю вид, что не заметил, – нахмурился Колыван, – я уже объяснил почему. Но не жди, что в другой раз тебе так повезет. Ты меня понял?

– Злой богатырь пугает кису, – баюн освободился наконец от захвата, – вот только стращать меня не нужно.

– Или что? – Колыван, выгнув бровь, с идевкой посмотрел на баюна, – что ты мне можешь сделать?

– Я много чего могу, – теперь уже баюн пристально смотрел прямо на богатыря, – например, могу сделать так, что Аленушка возненавидит своего защитника. И уже никогда рядом с собой терпеть не будет. Или вовсе распорядится казнить, в присутствии большого количества собравшихся.

– Ты меня пугать решил? – нахмурился Колыван.

– Я предлагаю нам не ссориться. – Кот тут же сменил тон на примирительный: ему не понравилось, как богатырь на него взглянул.

– Запомни, чудовище, – медленно произнес страж, выделяя каждое слово, – я тебя терплю лишь потому, что ты можешь принести пользу государству и лично Аленке, что уже не раз проделывал. Но я не стану терпеть людоедства в Киеве, потому что в первую очередь я русский богатырь и защитник русского народа. А прогонит меня княгиня или казнит – вопрос десятый. Ты сейчас жив лишь потому, что в этот раз поднялся не против русича, а против той, которую я почитал за нашего врага. Не играй со мной, животное, я тебя разрубить всегда успею. Ты меня хорошо понял?

– Понял я, понял… – угрюмо буркнул баюн.

Беседу прервала Аленушка, выскочившая из палат с сияющим лицом:

– А вот такое видали?

Девочка показала на вытянутых руках чудную игрушку, куклу-петуха, но всю из золота, такую, что каждое перышко ярко сверкало на солнце.

– Подумаешь, – буркнул кот, – ну петух, ну золотой…

– Что-то я такое слышал, – задумался Колыван, – покажи-ка эту штуку боярину Полкану, он у нас в таких вещицах хорошо понимает.

– Не отдам, – девочка покрепче обняла петушка, – моя игрушка, мне шамаханская царица оставила. Правда, пушистик?

– Правда, – выдавил кот недовольно, под пристальным взглядом богатыря, – тебе все оставила.

Аленка снова вытянула руки вперед, внимательно рассматривая чудную находку:

– Я назову его Петя-петушок.

Глава 13

Длинная ночь

Михаил Поток еще раз глубоко вздохнул – воевода никак не мог унять волнения. Если он все рассчитал правильно, успех будет на их стороне.

– Давайте еще раз повторим, что и как мы делаем. – Богатырь обвел взглядом друзей. – Иван, ты идешь к северным воротам и запираешь их. С тобой будут сто человек из дружины, этого должно хватить. Стража не выступит против нас, этот вопрос я решил. Галицкое войско на севере, пройти в город они могут только через северные ворота, для другого пути им большой крюк делать и через реку переправляться. Закрываешь ворота, и никого не пускаешь. Понял?

– Да что тут непонятного… – Иван Быкович тяжело вздохнул, – а Даниил точно мертв?

– Вечером скончался, – подтвердил Михаил, – это мне верный человек в галицком войске поведал. Я ему хорошо плачу за такие сведения. Галичане пока никому не говорят.

– Боюсь я Даниила, – поежился третий богатырь, Еруслан, – а ну как притворился он, нашу верность испытать?

– Наша верность – Киеву, а не Галичу, – отрезал Михаил. – Нет, это верные сведения. Ты, Еруслан, должен взять галицкого воеводу и княжонка.

– Теперь уже князя, – поправил друга Иван, – раз Даниил мертв.

– Пока его не посвятили в князья – он еще

княжонок. И когда станет князем – очень важно, чтобы он делал то, что мы будем ему говорить. С Лютополком надо быть осторожней, этот зверь так просто не сдастся. С тобой пятьдесят человек, должно хватить. У Лютополка не больше пяти человек охраны, у княжонка – не больше десятка. Первым брать Лютополка, он опасней.

– Повезло нам, что он в Киеве заночевал, а не в войске.

– Не «повезло нам», а «нам сопутствует удача». И дай боги, чтоб и дальше так было.

– А что с этими? – Иван кивнул головой в сторону реки, там расположились последователи черного человека.

– Эти не будут вмешиваться, – уверенно заявил Михаил, – но на всякий случай дружина к ним приблизится да присмотрит. Если что – через южные ворота войдет в город нам на помощь.

– Чего сразу не ввести?

– Опасно, – вздохнул воевода, – у галичан везде глаза и уши, я этих воинов небольшими группами вводил, чтобы незаметно. Четыреста дружинников у нас и три богатыря. А против нас кто? Стража не выступит. Пятнадцать человек охраны у галичан да Колыван с княжеской охраной. Там около тридцати ратников, очень опытных. Поэтому к княжескому терему иду я сам со всеми оставшимися силами. Попытаюсь миром договориться, но кто его знает, что Колыван выкинет, этот чурбан упрямый…

– Он же должен понимать, что мы не против княгини выступаем, а против галичан и кота-людоеда.

– Мне тоже хочется на это надеяться.

– Ну что, готовы?

– Да вроде.

– Тогда вперед. Действуем быстро и решительно.

Иван шел быстро по киевским улицам, постоянно переходя на бег. Он бы и побежал, если бы сзади не топала гулко сотня дружинников в полном боевом облачении. Дело представлялось несложным, у ворот несколько стражников, которые даже не думают оказывать сопротивление. Встать рядом, закрыть ворота, не пускать галичан, если те соберутся войти в город. Да кто там сможет собраться, если Лютополк ночует в Киеве… Прав Михаил – взять княжонка и через него управлять всем галицким войском. Иван не любил всю эту политику, все эти игры да борьбу за власть. Но отказать другу он не мог, да и засилье пришлых киевлянам не нравилось. Кому понравится, что сильное войско стоит возле города, как меч у горла?

У подхода к башне улица была перекрыта. У Ивана похолодело в груди, на щитах легко узнавался галицкий золотой лев. Галичан было человек двадцать, этот заслон легко было сбить, и Иван устремился вперед. Вступать в схватку не планировалось, но у него четкий приказ – взять ворота.

– Стой богатырь, не глупи, – раздался со стороны заслона голос. Вперед вышел седобородый ветеран, незнакомый богатырю, – дальше хода тебе нет.

– Ты кто такой, чтобы мне командовать! – выкрикнул Иван, дружина подпирала ему спину. Хорошо, что Михаил ему выделил сотню воинов, таким числом галичанам их не удержать.

– Не глупи, говорю, – снова беззлобно произнес ветеран; он, в отличие от Ивана, совсем не волновался.

На крышах вдоль всей улицы началось шевеление, и поднялись воины, в руках у которых были самострелы и луки. Дружина зароптала, гадая, с какой стороны прикрыться щитом. Это явно была подготовленная засада. Их ждали. Иван растерялся: их план не предполагал такого. Как есть Даниил жив, только он мог такое подготовить. И все же надо было что-то делать.

– Именем великой княгини Аленушки, сдавайтесь! – выкрикнул Иван.

– Именем великой княгини, бросайте оружие! – парировал ветеран. Лучники на крышах натянули тетивы.

Растерянность Ивана передалась дружине, те не знали, что делать. Галичан было не больше чем киевлян, но удачное расположение давало им преимущество. Оставалось либо действительно сдаться, либо проломить заслон и выскочить к воротам. Там можно быстро занять башни, и стрелки не достанут. После этого только держаться в башнях и воротах. Нет, богатырь так просто не сдается! Иван выхватил меч и рывком устремился вперед; щелкнули тетивы, и несколько болтов вошло прямо в грудь. Кольчуга не держала ударов самострела. Иван почувствовал резкую боль. Сердце было пробито в нескольких местах, но богатырь еще вполне был способен двигаться. До этого Ивана серьезно еще не ранили. Он слыхал от старших богатырей, что главное, чтобы не отсекли ничего, раны от стрел заживают. Но вот у Колывана рука уже не приросла, а Колыван значительно более сильный богатырь, чем он. Тем не менее даже с пробитым сердцем богатырь еще был жив и мог действовать.

– Не дури, богатырь, – снова беззлобно бросил седобородый ветеран, – тебя такая рана не убьет. Давай без смертей обойдемся.

Во всем теле была тяжесть, движения давались с трудом. Рассказывали, что Святогор, утыканный стрелами, мог сражаться в полную силу, но то Святогор… До заслона оставалось совсем чуть-чуть, надо только еще немножко пройти. Новая стрела ударила в грудь, богатырь покачнулся.

– Последний раз прошу, – ветеран отошел за стану щитов, – не дури, сдавайся.

Иван снова шагнул вперед, главное – сбить заслон, еще на один рывок у него должно хватить сил.

– За мной! – крикнул дружинникам богатырь и устремился вперед.

Еще несколько болтов врезались в грудь, одна стрела воткнулась прямо в глаз. Силы стремительно покидали богатыря, тяжесть в груди навалилась с неудержимой силой. Боль пульсировала во всем теле. Способность не терять сознание от боли была и наградой, и проклятием богатырей. Все новые стрелы входили в тело, оставшийся глаз заволокло кровавой поволокой; Иван сделал еще два шага и упал на землю. Дружина остановилась, потеряв командование. За заслоном в город сквозь северные ворота входили все новые и новые войска под золотым львом галицкого княжества.

Михаил быстро приближался к княжескому терему. Было глупо надеяться приблизиться незаметно, княжеская охрана всегда была бдительна. На крыльце его уже ждали Колыван и пятеро стражей.

– Это как понимать, воевода? – Богатырь кивнул на дружинников, стоявших за спиной у Михаила.

– Пришло время решить вопрос с людоедом, – с вызовом произнес предводитель восстания, – тебе не больше моего нравится то, что у нас нечисть в княжеском тереме хозяйничает.

– Что мне нравится и что мне не нравится, значения не имеет. – Колыван демонстративно положил руку на рукоять меча. – Ты кто такой, чтобы что-то решать? Княгиня решает, мы подчиняемся.

– Княгиня наша – простой человек, ее разум от чар нечисти не защищен. Не может она решать в таком вопросе. На то у князя богатыри верные есть, чтобы от нечисти беречь. Только кто-то из богатырей, похоже, плохо справляется со своими обязанностями.

– Верно, – кивнул Колыван, – я княгиню уберечь не смог от засады Святогора. Напомни, кто нас спас?

– Мы с Ерусланом!

– Вы с Ерусланом получили бы так же, как и мы с Иваном – от Вольги и Святогора. Нас спас тот, кого ты называешь нечистью. И меня, и княгиню.

– Пусть уходит живым, в знак благодарности.

– Это не тебе решать и не мне. Ты зачем войско с собой целое привел, зачем тебе две сотни ратников – с котом драться?

– Это если один упрямый богатырь упрется. – Михаил пошел вперед, – я намерен очистить Киев от нечисти и от засилья галичан.

– Это бунт!

– Называй как хочешь,

только всем скоро станет лучше, и великой княгине – в первую очередь. Не говори, что тебе нравится, что их войско под нашими стенами стоит.

– Я уже сказал, не важно, что мне нравится, а что нет. В терем я вас не пропущу. Нет на то княжеского указа.

– Вперед, мужики! – скомандовал Михаил, и дружина пришла в движение; Колыван отступил в дверной проем, готовясь отразить нападение.

– Стоять! Ни шагу дальше!

– Цепи! – Коротко распорядился воевода; дружинники быстро подали ему цепь, которой он сразу же хлестнул по ногам Колывана. – Тяни!

Воины дернули за цепь, опутавшую ногу стража, Колыван попытался сохранить устойчивость, но не удержался на ногах и упал. Другие стражи, однако, не зевали. Они прикрыли своего начальника щитами. Михаил ударил в щит кулаком, и стражник отступил назад, не выдержав богатырского удара.

– Колывана и стражу не убивать! – Воевода быстро проскочил мимо небольшого заслона и помчался к княжеской палате. На лестнице его снова попыталась остановить охрана, но Михаил просто сбросил стража вниз. У княжеских покоев его встретил еще один пост, с этими пришлось немного повозиться, но очень скоро и последний заслон пал перед богатырской силой. Михаил ворвался в княжеский покой.

– Мама! – крикнула Аленка, прикрываясь одеялом. – Колыван, спаси!

– Тише, – попытался успокоить девочку Михаил, – я не причиню вреда. Где кот?

– Пушистик? – Девочка была напугана.

– Пушистик-пушистик; где он?

– Он ушел, – Аленушка хлюпнула носом, девочка была готова расплакаться, – сказал – погулять.

– Проклятье, – выругался воевода, – давно?

– Еще вечером.

Михаил выскочил из палат, такого он не предусмотрел, баюн обычно находился возле княгини.

Дружинники внизу вязали цепями Колывана и остальных стражей. Где теперь искать проклятого баюна? Да еще и как его искать, коли он обычному воину легко внушит, что тот никого не видит! Все шло наперекосяк, Михаил еще раз громко выругался.

Роман проснулся резко, неожиданно. Внизу явно слышались какой-то шум, ругань. Это не к добру. Последующие звуки ударов внизу еще более укрепили его в уверенности, что происходит что-то нехорошее. Молодой княжич, вскочив, подошел к окну и распахнул его: прыгать было высоко. Грохот шагов раздавался уже на лестнице; поискав глазами укрытие и не найдя его, Роман нырнул под кровать. Дверь распахнулась от удара, в палату ворвались люди. Роман мог видеть только сапоги, среди обычных сапог он заметил весьма приметные, черные с задранными носками.

– Где щенок? – раздался голос самого Лютополка.

– Может, под кроватью? – Роман узнал обладателя и этого голоса, это был Горлик.

Кряжистый воин опустился на карачки и заглянул под кровать. У Романа все похолодело внутри, когда он встретился взглядом с ним. Тот пристально посмотрел в глаза княжичу и поднялся на ноги.

– Нету, – голос Горлика сверху звучал уверенно, – да вот же окно открыто! Вы так шумели, что он сбежал.

– Высоко, – неуверенно произнес чей-то еще голос, – если прыгал, должен был сильно ноги ушибить.

– Быстрей за ним, щенка необходимо взять! – прорычал Лютополк. – Горлик, Фома и Ермил – остаетесь обыскивать терем, если он где-то здесь спрятался.

Топот сапог слышался все ниже по лестнице, только трое ратников остались в тереме. Они шумно ходили и заглядывали во все чуланы и горницы. По счастью, никто из них не стал повторно смотреть под кроватью.

С улицы раздался еще больший шум, слышался звон стали.

– Что там такое, Ермил?

Роман узнал голос Горлика.

– Киевская дружина явилась, – тяжело дыша, ответил незнакомый голос, принадлежавший, судя по всему, вышеназванному Ермилу. – Лютополк с ними схватился внизу.

– Где самострел? – Это кричал третий из угловой горницы. – Тут позиция хорошая.

– Много их?

– Несколько десятков, сейчас наши их сметут.

– Там богатырь, вот же напасть!

– Мы Святогору рога обломали, чего нам этих молокососов бояться. Тащи самострел!

Горлик снова подскочил к кровати.

– Давай, княжич, быстрей, пока они отвлеклись.

Роман выбрался из-под кровати как был, в одном исподнем.

– Что происходит?

– Долго рассказывать, – прошептал Горлик, – князь Даниил скончался. Лютополк Киев берет, вся наша рать тут.

– Да он совсем, что ли, обезумел?

– Боюсь, что нет, – вздохнул Горлик, – зря ваш батюшка его так возвысил. Этот волчище тоже без дела не сидел, на нужные посты своих людей продвинул, так что войском теперь он вертит как хочет.

– Безумие…

– Позже поговорим, – оборвал его Горлик, – сейчас бегите. Окно открыто, Лютополк там занят, бьется с подошедшей дружиной. Я помогу спуститься. Встретимся утром в кустах возле южных ворот. На глаза никому не попадайтесь, никому нельзя верить.

– Ага, – раздался радостный крик Ермила из угловой комнаты, – не нравится! Вот так оно – связываться с галицкой ратью!

– Времени мало, похоже, наши одолели киевлян, быстро бегите.

Роман с помощью Горлика спустился вниз, следом полетела одежда. Не тратя времени на одевание, княжич похватал вещи и припустил наутек. Сердце бешено колотилось в груди. Конечно, он знал, что отец ранен, но верил, что тот сможет поправиться. Трижды он встречал колонны шагающих галичан, те буквально наводнили Киев, но открыться им Роман не спешил. Он теперь не был уверен в надежности своих войск.

Глава 14

Союз победителей

Кот-баюн довольно потянулся.

– Ну чем ты так недоволен? Подумаешь, упустил наследника… кого он волнует? Город перекрыт, на дорогах разъезды. Далеко не уйдет.

Лютополк сидел за столом, внимательно рассматривая какие-то грамоты.

– Этот щенок еще может нам крови попортить. У него в княжестве родня.

– И что? Войско-то – у нас. Завтра тебе будет княжеский указ с объявлением его изменником, а тебя – законным князем. После этого пусть делает что хочет.

– Не люблю, когда дело сделано нечисто.

– Ой да брось… – протянул баюн. – Как мы дружину одолели красиво, ну согласись же. Один богатырь сильно ранен, два других в цепях. Как я люблю вид поверженных богатырей – словами не передать. Завтра их казним за мятеж.

– Не спеши, – бросил Лютополк, – война со Святогором еще идет. Опасно без богатырей оставаться.

– Ты же богатырей ненавидишь не меньше меня.

– Я их ненавижу гораздо больше тебя. Но проигрывать глупо я тоже не люблю. Святогор, Вольга и Муромец опасны. Да и Китеж еще немало диковин таит. Очень может быть, что без богатырей не обойдемся. Пускай пока в цепях посидят. Тем более Ивана сильно ранили, может не выжить.

– Да что ему станется, несколько стрел в грудь да в голову… Для богатыря ерунда, а не раны.

– Он самый слабый из богатырей, ему может и хватить. Впрочем, не будем забегать вперед, может, еще и оклемается. Ты лучше погляди, что этот Даниил написал. Он же все предусмотрел!

И поворошил свитки на столе.

«Дорогой мой сын, оставляю тебя в этот трудный момент, крепись, будь тверд. Лютополка гони, а лучше пошли в жаркое сражение, там он смертью своей еще пользу принести сможет. При себе его не держи, он опасен».

– И ведь угадал князь, – зажмурился от удовольствия баюн.

– Это еще что, он перед смертью меня

приказал под стражу взять! Да только мои парни не растерялись. Тут еще про тебя есть, смотри: «Баюна убей сразу после победы, попроси кого-нибудь из богатырей. Желательно в стороне от княгини. Зверь он полезный, но уж больно опасным может стать».

– И кто после этого скажет, что мы не защищались?

– Жалею только, что не я Даниила убил, – вздохнул Лютополк, – но теперь мы всем покажем. В твоих руках… то есть лапах, великая княгиня, в моих руках – войско. Дружина киевская окружена. Ропщут немного, надо будет их услать куда-нибудь. Да хоть бы и под Чернигов. Пускай возьмут уже оплот самозваного царя.

– Пусть берут, – равнодушно ответил баюн, – может быть, еще какого-нибудь богатыря убьют. Чтоб им всем сгинуть…

– Надо с киевлянами переговорить. Сможешь сделать так, чтобы они нам добровольно подчинились, или силой придется заставить?

– Попробуем. Даниил с ними хорошо ладил, почему мы не сможем? Аленка у нас, любой указ подпишет. С нами дружить надо. Только одна помеха осталась – Колыван.

– Его пока нельзя трогать. Со смертью девчонки и у нас хлопот прибавится. Так что пусть охраняет. Лучше него никто не справится.

– Да знаю, – вздохнул баюн, – только очень уж хочется стереть с его лица это выражение превосходства. Он же на меня как на нечисть смотрит, презрительно.

– Так ты и есть нечисть!

– Ничего подобного. Я волшебный сказочный зверь!

– Я тоже нечисть, меня это разве волнует.

– Да уж: оборотник, который и оборачиваться не умеет. Нарочно не придумаешь. Другие не знают, но я-то сразу почуял.

– Некому было научить, – вздохнул Лютополк, – всех наших отец Даниила вырезал, пока я совсем маленьким был, я один остался. Как-то я должен уметь оборачиваться, но как…

– Я попробую узнать, но сам понимаешь, с вашим братом у нас дружбы нет.

– Как будто у меня есть братья. Я один остался. Не будешь же считать собратом Вольгу? Тем более – из наших ли он? Мой род только в волков оборачиваться умел, а Вольга в разных зверей может, и не только в зверей.

– Кто знает. Оборотника вычислить не так просто, – кот зажмурился, – конечно, если ты не сказочное существо.

– Не важно. Вот ты мне еще скажи: с пророком этим черным что делать? В последнее время его наша девчонка больно много слушает.

– Пущай, – махнул лапой кот, – он может быть полезен. Как он с Садко все решил! Ты бы так смог? Я на время смог бы внушить что-то, но, отплыв от города, он понял бы, что его околдовали. Еще хуже стало бы. А этот поговорил просто – и купец уехал. И войны нет.

– Шут с ним, ладно, пусть живет пока. Сейчас главное – эту канитель с самозваным царем закончить. Давай киевскую дружину к походу готовить на Чернигов, пусть уже возьмут это змеиное гнездо наконец.

– Однажды, – зажмурился кот, – я съем богатыря. Всегда мечтал. Да что я, все баюны мечтали, и даже буки.

– Плевое дело, – махнул рукой Лютополк, – ешь Даниила. Кому он теперь нужен…

– Я мертвечину не ем. Мне живого надо.

– Да хоть всех, но после войны.

– Так выигрывай уже скорей эту войну, вон тебе Даниил сколько советов оставил.

– К лешему Даниила, – Лютополк собрал все свитки и кинул в огонь, – еще не хватало, чтобы он и мертвый мной управлял. Сами разберемся.

Свитки покойного князя горели ярким пламенем, Лютополк смотрел на них широко открытыми черными глазами, в которых яркими отблесками сверкало пламя.

– Да и на девчонке я сам женюсь. Я даже могу не ждать, пока подрастет, – хохотнул воевода.

– Послушай меня, – баюн вдруг стал серьезен, – не испорти нам все. Колыван при девке неотлучно, и мы его не контролируем полностью.

– Ладно, – хмыкнул Лютополк, – я не такое животное, как многие думают, могу себя держать в руках. У людей все не так, как у нас, волчица уже в год волчат может рожать. Самое то, для женитьбы чем моложе, тем лучше.

– Я не шучу, держись пока от Аленки подальше. Войдет в людскую пору цветения, вот тогда можешь жениться. Ты меня хорошо понял?

Одноглазый воевода ничего не ответил, только озорно сверкнул белозубой улыбкой.

Глава 15

Беседы с чудовищем

Мстислав сидел возле клетки с букой, огромные толстые прутья были специально выкованы, чтобы сдерживать очень сильных врагов, которых всегда было в избытке у легендарного богатыря. Пойманное чудовище вело себя смирно, не пытаясь освободиться. Бука не дерзил, спокойно отвечал на все вопросы.

– Так долго прятался от всех, а тут вдруг попался, – начал допрос молодой царь, – как так вышло?

– Не знал, что так возможно.

– О чем речь?

– Почему Святогор меня проморгал? – ответил бука вопросом на вопрос, и тут же сам ответил: – Не знал, что такие, как я, еще существуют. Делает ли такая ошибка его глупцом? Вовсе нет.

– А ты чего не знал?

– А я не знал, что Вольга умеет совсем не думать. Я был уверен, что в палатах никого кроме нас. Кто же мог знать, что ваш оборотник такую засаду готовит… Превратился в летучую мышь, завис под потолком и не думал ни о чем. Вот я его и не учуял. Ошибка? Нет, не думаю. Не повезло.

– Как так получилось, что Даниил смог нанять такое существо, как ты? Ты же не обижаешься на слово «существо»?

– Обида – людское понятие. У нас ничего подобного нет. У нас даже нет имен, мы друг друга называли по… отражению мыслей. Буками нас прозвали люди. Меня нашел баюн. Баюны когда-то были нашими домашними зверьками, питались объедками с нашего стола. Они еще способны нас чуять.

– Проклятый кот, всюду его уши торчат, за что ни возьмись.

Мстислав задумался и замолчал, бука не перебивал, ждал и внимательно слушал.

– Я вот думаю, – продолжил молодой царь, – а можем ли мы подружиться? Нам тоже страсть как нужен подобный друг или, на худой случай, союзник.

– Дружба – это что-то из мира людей. Буки не дружат. Буки сами по себе. Я готов исполнять ваши команды в обмен на свою жизнь. Я не хочу умирать.

– Вы ни к кому никогда не испытываете симпатии?

– Почему же… Кто-то нам нравится, кто-то нет. Но это не влияет на наше поведение. Так сложилось издавна. Хищник может испытывать симпатию к жертве, но все равно ее съест. У вас, людей, точно так же. Мальчик может играть с теленком, а вечером съесть его маму.

– Даже между собой не дружите? Ведь в обществе всегда легче охотиться вместе. Даже волки сбиваются в стаи.

– Волки – иное дело. Им нужна ловкость, добычу нужно загонять, нападать с разных сторон. Мы не гоним добычу, мы ее маним. Жертвы к нам сами приходят. Кому нужно, чтобы в его зов вмешивался кто-то еще из сородичей? Каждый бука сам по себе. Поэтому мы и проиграли. Когда появились богатыри, мы оказались не готовы объединиться. Первые нас мало трогали, разве что иногда, это вторые нам настоящую войну объявили.

– Первые? Вторые?

– Я не помню, как вы их называете. Святогор, Вольга, Микула, они уже вторые богатыри были. Те, что до них, были сильней. Но другие.

– До Святогора? А, ты про богов речь ведешь… Перун, Велес и другие.

– Я их имен не знаю. Они древнее нас. Только теперь спрятались, не показываются.

– Они исчезли, давно.

– Не исчезли. Спрятались. Следят. Вы не чувствуете их, я чувствую. Очень сильные отражения мыслей. Прячусь, когда

рядом.

– Интересно. Надо Святогору рассказать.

– Думаете и их использовать в своих целях?

– Почему нет? Святогор с ними дружен был.

Бука гулко ухнул.

– Представь себе, что куры в курятнике собрались и решают, как они будут использовать людей. Ситуация очень похожа.

– А мы все же попробуем, – улыбнулся Мстислав, – поможешь их найти?

– Нет.

– Нет?

– Нет. Проси что хочешь, но не это. Их я боюсь больше, чем вас. И вам стоит. Нет на земле существ более опасных и сильных, чем те, первые, изначальные.

Глава 16

Черномазый белокожий

Пожилой уже стражник с окладистой седой бородой присел рядом с Романом как бы невзначай.

– Все ищут галицкого княжонка, – произнес он, вроде как ни к кому не обращаясь. На Романа даже не смотрел. Внутри у наследника галицкого трона все похолодело.

Выход, как Роману выскочить из города мимо кордонов, на которых его тщательно ищут, придумал Горлик. Отряд чернокожих воинов Мамуки как раз собирался отбывать домой. Путь его лежал на юг, через галицкие земли в сам Царьград, а оттуда уже к родным берегам. Покойный Даниил честно расплатился с наемниками, отряд мавров понес большие потери в бою с черниговской ратью, сказалось отсутствие хороших доспехов, но это означало также, что каждый выживший получил гораздо больше денег, чем рассчитывал. По их меркам каждый и вовсе стал богачом. Мамука радушно принял Романа, он хорошо помнил, кто пошел ему навстречу в трудное время и кто дал хороший контракт, так что уговаривать предводителя наемников долго не пришлось. Кто будет досматривать толпу вооруженных чернокожих воинов? Сажа, уголь и зола превратили Романа в чернокожего. Оставалось только надеяться, что никто не заметит такой маскировки; он осторожно следовал в середине толпы. Из всего отряда уцелело сорок восемь человек, но этого было более чем достаточно, чтобы отбиться от разбойников. Подорожная грамота на беспрепятственный проход была подписана еще Даниилом, но для верности заверена и большой печатью великой княгини. Волновался Роман напрасно, первый пост галицкого войска в воротах им удалось миновать достаточно просто. Ратники придирчиво осматривали каждого мужчину и даже молодых женщин, но чернокожие подозрений не вызвали. Старший заставы бегло глянул на подорожную грамоту и махнул рукой – проходите.

Второй дозор встретился по дороге, несколько конных витязей с цветами галицкого княжества на щитах быстро проскакали мимо, лишь мимолетом глянув в сторону наемников. На чернокожих людей воины успели насмотреться еще во время битвы у лагеря черниговцев. Все шло просто замечательно, до этого момента. Город остался позади, но у переправы стояла еще одна застава, здесь дежурили уже киевские дружинники.

– Лешего лысого они найдут, – хохотнул меж тем ветеран, все еще глядя в сторону. – Знаешь, чем воин от стражника отличается? – Седобородый не стал ждать ответа, а тут же ответил сам: – Для воина главное – стойкость, дисциплина и отвага. А для стражника – наметанный глаз.

Роман понял, что его узнали. На боку висела кривая сабля, как у большинства мавров, но стражник был облачен в хорошую кольчугу. Да и его товарищи на посту быстро поднимут тревогу. Даже если перебить заслон, рядом разъезды галичан. Да и стоит ли втравливать приютивших его чернокожих воинов в такую заваруху? Что же делать, вот уж попал в ситуацию…

– Вот у меня приказ: ловить галицкого княжонка, – продолжал рассуждать ветеран, он по-прежнему не смотрел на Романа, – по долгу службы выходит, должен ловить.

Роман напрягся, сжав рукоять сабли.

– Но, с другой стороны, – стражник сменил тон, – с какой такой радости мне любить галичан? Пришли сюда войском, командуют всем. Нашего воеводу схватили и двух его друзей, богатырей. Ивана Быковича, говорят, так изранили, что непонятно, выживет ли вообще. Нет, нам галичан любить решительно не за что. И раз они кого-то ищут, может, не стоит им помогать?

Роман все еще молчал, он не понимал, куда клонит стражник, и готовился к наихудшему исходу.

– Вот и я думаю: к лешему этих с золотым львом, – кивнул стражник сам себе, – так что давай, удачи тебе, чернокожий человек. Или правильно сказать: черномазый? – Стражник глянул на молодого князя и, улыбнувшись, подмигнул ему. Потом, не говоря больше ни слова, встал и зашагал прочь. Похоже, сегодня боги были на стороне Романа.

В поле пришло время прощаться с Горликом. Для него Роман придумал особое дело, оставалось только надеяться, что старый воин все исполнит как надо.

– Не волнуйтесь, князь, – Горлик взвесил в руке мешок с золотом, – исполню в лучшем виде. Не извольте беспокоиться.

– Как думаешь, они согласятся?

– Горцы-то? Насколько я их знаю, должны. Во-первых, дело предстоит вести в горах, они это любят. Во-вторых, месть за отца, это у них особенно ценится. Ну и, в-третьих, одолеть самого Святогора – это вызов, да еще какой! И это они тоже любят. Кто же откажется, когда тебе предлагают то, что ты любишь, да еще и хорошо за это платят?

Горлик демонстративно взвесил мешок с золотом, выходило изрядно. Себе Роман оставил только несколько монет, чтобы не обременять чернокожих спутников лишними расходами. В родном княжестве недостатка в средствах не будет, главное – дойти туда.

– Я и сам с ними пойду, – продолжил Горлик, – меня ваш батюшка в свое время от смерти спас. Так что поквитаться за него и мне нужно. Святогор свое получит, не будь я галицкий воин.

– Не опасно с такими деньгами одному?

– Да я неприметный, – хмыкнул ветеран, – ну кто заподозрит, что у такого, как я, мешок золота?

Горлик и правда вид имел самый блеклый. Незаметный мужичонка, невысокий, не коренастый. Глазу решительно не на чем остановиться, зато на боку меч. Больше на разбойника похож, чем на купца, у которого можно что-то взять.

– Они все заплатят, – Роман сжал кулаки покрепче, – Святогор – за убийство отца, Лютополк – за измену. Покоя мне не будет, пока хоть один из них жив. А у меня в княжестве много родни, мать, дядя. У нас большой род. Зря Лютополк думает, что закорючка маленькой девчонки все княжество ему в руки отдаст сама собой. Мы ему как кость в горле станем, у нас что ни город, то крепость. Сколько войн между Русью и Белым королевством шло, и все на нашей земле.

– Давай, князь, удачи тебе. Помни, ты теперь князь, а не княжич, на тебе теперь большая ответственность. Батюшка твой свои владения усилил и обогатил, а до него и дед твой. Так что держись. Дядьку своего не слушай, беспутный он, лучше на мать смотри, она мудрая женщина. Ну да не мне князю советы давать; дадут боги, еще свидимся.

Роман обнял на прощанье ветерана, оставшегося верным несмотря ни на что. Ему с Мамукой и его чернокожими воинами предстоял долгий путь в галицкое княжество, путь Горлика вел к кавказским горам, где жили смелые горцы.

Глава 17

Там же ягги!

Сколько времени Мороз бродил по лесу, он уже и сам не знал. Наверняка его ищут, но гордость не позволяла начать кричать и звать на помощь. Ох и попадет же дома от матери, даже думать об этом не хочется… Новая рубаха, еще недавно висевшая балахоном, теперь была почти

в обтяжку, рост чудесного ребенка не прекращался. Неожиданно в привычную картину звуков леса вплелось тихое пение. Кто-то негромко напевал песню, и Мороз с интересом пошел на звук. На полянке бродила девочка с лукошком, она заглядывала под каждый куст и мурлыкала себе под нос какую-то песенку. Под ногой предательски хрустнула ветка, девочка закричала и кинулась бежать прочь. Раздосадованный Мороз сотворил ледяную дорожку и скользнул следом. Догнал певунью он достаточно быстро, беглянка лежала возле пня – видно, споткнулась о корень – и плакала.

– Не бойся. – Мороз вышел вперед так, чтобы его было видно.

– Ты чего не по-нашему говоришь?.. – шмыгнула носом беглянка.

– А так? – Мороз легко перешел на ее язык с языка ягг. Откуда он его мог знать? Наверное, оттуда же, откуда и знал, как творить волшебство.

– Чего пугаешь, – девочка подобрала подол платья и начала собирать рассыпавшиеся из лукошка грибы, – тут лес опасный.

Мороз ничего опасного в лесу не видел, хотя наверняка тут могли водиться волки и медведи.

– Я ненарочно.

– Ненарочно он, – проворчала девочка, отходя от первоначального испуга, – ты откуда такой взялся? Я тебя в нашем селении не видела, а других деревень тут нету.

– Оттуда, – махнул рукой Мороз, указывая на лес за спиной.

– А ты смешной, – улыбнулась девочка, – там же ягги! Они таких, как мы, едят.

– Как так едят?..

– Варят в котле и едят, – нахмурилась девочка, – в тот лес нельзя ходить, там их земля.

– Да нет же, ягги не такие.

– Вот же глупый, – девочка улыбнулась, – тебя как зовут? Меня Маришка зовут.

– А меня – Мороз.

– Мороз, – надула губки бантиком собеседница, – очень взрослое имя, и холодное. Будешь Мороз… ко. Морозко.

– Хорошо, пусть Морозко.

– А где твоя мама?

– Волнуется, наверно, – вздохнул Морозко, – я из дома убег.

– Пошли к нам в деревню, – Маришка схватила потеряшку за руку, – тут кроме нашей деревни других жилых мест нет, у нас тебя найдут верней всего. А я тебе Дружка покажу.

– Это твой папа?

– Какой глупый, – снова засмеялась девочка, – это мой пес. Только он еще щенок.

– Вы держите животных у себя? – Морозко удивился: ягги зверей не любили и у себя не держали.

– Конечно. Без собак тут нельзя. Они ягг чуют, сразу лай поднимают. Пойдем. У нас весело. Подождем твою маму.

Мороз сильно сомневался, что мать будет искать его в человеческом поселении, но уж больно хотелось глянуть, как живут другие люди.

Старик, сидевший на завалинке на самом краю деревни, сильно удивился появлению Маришки со спутником. Большая собака, лежащая у его ног, подняла голову, принюхалась и один раз гавкнула, обозначая себя как сторожа.

– Незнакомый ребенок… здесь?

– Это Морозко, – затараторила девочка, – я его в дальнем лесу встретила.

– Там же ягги! – ужаснулся старик – Вот я твоей матери скажу, где ты шастаешь, получишь прутом-то!

– Не надо матери, – испугалась Маришка, – ничего же не случилось. Я тот лес знаю. А на землю яггов я ни ногой!

– Вот же егоза, – сердился старик, – ты-то ни ногой, а вот они выходят поохотиться. Без собаки еще ушла, совсем бестолковая. Пороть таких надо.

– Дружок вчера ногу поранил, ему так далеко нельзя, – захныкала Маришка, – не надо меня пороть, я больше не буду.

– Не будет она… – старик сменил тон на более спокойный, – опасно там. Не ходи туда.

Мороз во время этого спора сохранял молчание, не зная, что сказать. Наконец старик обратил внимание на него:

– А ты кто такой будешь и откуда?

– Я Мороз, потерялся в лесу.

– Потерялся, говоришь… а откуда ты, из Ольховки, что ли?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик, – я с мамой жил и с Краском еще. Мы в лес пошли гулять, а он хотел, чтобы я лисенка заморозил. А я не хотел. Вот и убежал. Теперь не знаю, куда идти.

Из сбивчивого рассказа ребенка старик уловил главное:

– То есть как это – лисенка заморозить?

– Вот так. – Мороз выставил вперед руку, и она вся покрылась льдом, из нее начала расти сосулька, превратившись в подобие ледяного меча.

– Ты же колдун! – ахнул дозорный.

– Ничего себе, – удивилась Маришка, – а еще что можешь?

– Могу… воду в лед превратить.

– Надо тебя жрецу показать, – решил старик, – я в волшебстве ничего не смыслю, а вот Прокоп – он кое-что понимает.

Мороз только растерянно кивнул головой: жрецу так жрецу. Рубаха снова треснула по шву, его рост и не думал останавливаться.

Глава 18

Слово Великого Новгорода

На вече в этот раз было не протолкнуться. Казалось, сегодня здесь собрался весь Великий Новгород. Горожане шумели, спорили до хрипоты.

– Пускай Садко слово скажет: очень интересно, чего это он так мнение свое поменял! – выкрикнул со своего места Трофим, один из первейших корабелов Новгородской республики. Его ладьи выходили самыми справными, и лучшие купцы заказывали свои корабли именно у него. Больше половины всей торговой флотилии Садко сделали Трофим и его большая семья.

Садко вышел в центр, все вече глядело на него с интересом и ожиданием. Купец, еще недавно бывший зачинщиком начать войну с обидчиками, приехал из Киева с совсем иным мнением. Теперь именно он был главным противником войны.

– Друзья, – начал Садко, – для вас не секрет, что я больше других хотел мести. Но, подумав хорошо, я понял: поскольку торговые пути наши по большей части пролегают через Тридевятое царство, то, начав войну, мы лишимся возможности торговать и с Царьградом и с Шамаханским царством.

– Шамаханского царства больше нет! – выкрикнул с места бывший воевода Ермил. Со смертью Василисы Премудрой потерял свое влияние и бывший воевода, но он происходил из древнего и влиятельного новгородского рода, поэтому на вече присутствовал и даже имел небольшую группу сторонников.

– Верно, – устало ответил Садко, – но торговлю нам перережут. Да и как воевать? У нас войска нет. Конечно, у каждого купца свои команды, если их вместе собрать – может немалое число собраться ратников. Но это не войско.

– Ты сам говорил – морской царь поможет, – встрял в монолог Трофим, – ты говорил – у него богатырей целая куча.

– Тридцать три… то есть тридцать четыре, – поправился Садко; он хотел еще что-то добавить, но дальнейшие его слова потонули в радостном гуле.

– А у Тридевятого царства – четыре богатыря, – довольно ухмыльнулся Кузьма, новый воевода республики, один из самых рьяных сторонников войны.

– Да вы посчитайте, сколько мы доходов потеряем, – тут же вступил в разговор купец Микула, он был, напротив, сторонником мира, как и многие другие купцы, не желающие терять свой доход.

– Честь свою не потеряй, – крикнул кто-то сзади, вокруг зашумели, кто-то даже посмеялся.

– Друзья, – снова взял слово Садко, – послушайте меня. Не нужна нам эта война.

– Ты, дружище, вот что скажи, – взял вдруг слово Митрофан, старейший купец, чье слово звучало веско, – расскажи-ка нам всем, почему это ты так переменил свое мнение?

После слов Митрофана все разговоры стихли: многим было интересно послушать, что ответит удалой купец.

– Да говорю же, – смутился Садко, – хорошо все обдумал и…

– Это мы слышали, – степенно кивнул

Митрофан, – теперь давай правду.

Столько сделок и торговых соглашений, сколько заключил за свою жизнь старый Митрофан, ни у одного купца в Новгороде не было, уж такого тертого калача обмануть было очень трудно.

– Правду… – Садко хмыкнул и посмотрел в небо, – ну, хотите правду – будет вам правда. Встретил я в Киеве удивительного человека. Андреем зовут, он пророк. Настоящий мудрец, хоть и молодой еще. Весь седой уже. Вот он мне и объяснил, что ненависть ни к чему хорошему человека не приведет. Только любовь может что-то создать, только она ведет человека вперед. И вот слушал я его и вдруг понял, так и есть все в этой жизни. Я еще недавно так все любил – и жизнь любил, и друзей, и… Марину любил, очень. А сейчас только черная ненависть клокочет. И понимаю, что пропадаю, а все равно как в омут головой.

– Что за бабские сопли… – сплюнул презрительно на землю воевода.

– Тебе, может, и сопли, – не стал спорить Садко, – а вот я как с ним поговорил, мне правда легче стало. Хоть и не сразу. Вот принесем мы войну в Тридевятое царство. Сколько погибнет народу… А наших сколько поляжет? Сколько матерей будут плакать, сколько детишек отцов назад не дождутся… Ради мести? Нет, не для меня это больше. Не хочу я мести через чужое горе. Вот и думайте что хотите.

Садко сел на место, закончив свою речь.

– Это что же за учение такое у твоего пророка? – после затянувшейся паузы спросил Митрофан.

– Да я не запомнил, – пожал плечами Садко, – славное что-то… правое славное… как-то так называется. Но вот прямо как для меня. Я так, как он, говорить не умею, может, и не получилось у меня объяснить, но правда в этом есть. Настоящая правда, глубинная.

– Или его баюн околдовал, – попытался снова прогнуть свою линию Кузьма.

– Баюн на таком расстоянии не может, ему рядом с жертвой надо быть.

– Значит, сам дурак наш Садко, – сдался Кузьма, – ему и баюн не нужен.

– Ты за словами-то следи, – одернул зарвавшегося воеводу Трофим. – Садко здесь уважаемый человек, он для Новгорода поболе твоего сделал.

С места поднялся боярин Игнат. Это был очень серьезный человек, ведущий свой род еще от старых князей. Среди его предков был князь, прозванный Невским. Бояре в Новгороде не пользовались таким влиянием, как купцы, но Игнат был исключением. Вся стража была в его руках, а также тайный двор, монетный двор и посольские приказы. Говорил Игнат редко, в купеческие споры не лез, но если он просил слова, остальные замолкали. Митрофана уважали за нажитую с годами мудрость, а вот Игнат вел тысячи дел сразу, и обычно успешно.

– Новгородцы, – начал Игнат степенно, – мы выслушали уважаемого купца Садко, теперь прошу послушать и меня. Столько лет мы были в тени Тридевятого царства? Да, нам это было выгодно, нас это обогащало. Но не пора ли нам начать ходить самим?

Игнат тяжелым взглядом обвел собравшихся.

– Тридевятое царство трещит по швам. А почему? Я вам скажу: потому что там есть трон. Да-да. За трон-то они и бьются, потеряв головы. Вот у нас трона больше нет, у нас кто решает? Не князь, не царь, мы все решаем, вместе!

Вече зашумело, по большей части одобрительно.

– У каждого из влиятельных людей есть голос, – с нажимом продолжал вещать Игнат, – вот только настоящим государством, настоящей державой мы не стали.

Ропот прокатился по рядам.

– Именно, – кивнул Игнат, – что это за держава такая, в которой даже войска нет? Рассказать вам, что это за держава? Я расскажу и даже покажу.

Игнат достал из сумки связку грамот и поднял их над головой.

– Вот. Разбирал я недавно бумаги покойной княгини нашей, Василисы. Мне по делам тайного двора положено. И знаете что, новгородцы? Василиса собиралась нас всех отдать брату своему, князю Владимиру, под его руку. Нас не спрашивая.

Слова боярина произвели эффект разворошенного пчелиного улья, каждый стремился высказаться. Ропот возмущения перерастал в гул. Довольный произведенным эффектом Игнат выдержал паузу, ожидая, пока улягутся страсти.

– Так вот, чтобы ничего подобного больше не происходило, нам нужно войско! А где можно взять войско? Можно собрать толпу мужиков, но войском это не станет. Как клинок закаляют в огне, войско можно выковать только в войне. И сейчас как раз благоприятный случай. Тридевятое царство слабо и раздираемо междоусобицей, тем более они нам какую обиду нанесли: это надо же, посольство перебить! Кто скажет, что мы не в своем праве? А тут еще и союзник неожиданный появился, морской царь. А у него, если Садко не обманывает, богатырей много. И он тоже очень недоволен тем, что его дочь любимую подло убили.

– Да, но Тридевятое царство нам торговые пути перережет, – попытался возразить Микула.

– Верно, – кивнул Игнат, – на время войны торговля пострадает. Но если сможем одержать победу, в мирный договор мы внесем право беспошлинной торговли. И больше никакой платы местным князькам да боярам. А возможности победить у нас сейчас наилучшие. Завтра будет хуже, одна из враждующих сторон может одолеть другую, и тогда нам Тридевятое царство не забороть ни в жизнь.

– Вот только будет ли морской царь на нашей стороне? С ним Садко дружен, а он войны не хочет.

– Садко – верный сын Великого Новгорода, мы вместе с ним княжескую власть сбросили ради чего? Чтобы вече решало. Разве он откажет, если вече решит? Верю, что не откажет.

Игнат так же степенно сел на свое место, показывая, что он все сказал. Теперь подал голос Митрофан:

– А сам Садко что скажет?

– Други мои, – снова поднялся Садко, – не нужна нам эта война. В Тридевятом царстве те же русичи живут, мы же в одной державе жили.

– Ты скажи, будешь ли уважать решение вече, даже если оно тебе не понравится?

Все взгляды снова устремились на Садко. Новгородцы знали, как дорожил удалой купец созданной системой общего решения, как не хотел он становиться новым князем или царем, а желал лишь быть первым среди равных.

– Если вече решит, – угрюмо ответил Садко.

Глава 19

Черный орел

В этот раз всех разбудил Вольга. Богатырь буквально влетел в окно спальни и с ходу без предупреждений бросил:

– Беда, царь, – Чернигов взяли!

Мстислав проснулся мгновенно, задавать глупые вопросы «как взяли» и «почему взяли» молодой царь не стал. И так понятно, что Вольга шутить не будет. Но ведь Чернигов – серьезная крепость, в ней сильный гарнизон. Даже учитывая то, что врагов в три раза больше, с наскоку крепость не взять.

– Слышу-слышу, – басом пророкотал Святогор, входя в комнату и надевая доспехи на ходу, – докладывай.

– Ворота открыли изнутри, – начал свой доклад Вольга, – измена. Осаждающие сами не ожидали, первое время думали – ловушка. Сейчас в самом городе идет рубка, кремль еще не пал, но уж больно много их, не сдержать.

– Не выдержал дядя, – скрипнула зубами Ольга, – а я в него поверила…

– И правильно, что поверили, – не согласился Вольга, – как раз войско вашего дяди Милослава и сражается, это старая дружина переметнулась.

На Горыныче летели молча, под крыльями лежал город, сейчас он был весь в огнях, внизу сновали черные точки, люди с такого расстояния были не больше муравьев. Как раз поток

таких муравьев сейчас затекал в пасть западных ворот.

– Снизимся – и полыхнем, – озорно произнес Вольга.

– И потеряем Змея, – буркнул Святогор, – там вон их сколько, все брюхо стрелами истыкают. Тем более еще разобраться надо, где наши, а где нет. Давай перед княжеским теремом сажай, кремль еще наш, как ты утверждаешь…

– Когда я улетал, так и было, сейчас снова гляну. – Вольга быстро обернулся соколом и камнем спикировал вниз.

Следом за ним пошел на снижение куда менее маневренный Змей Горыныч. Первым спрыгнул Святогор, Мстислав спустился вслед за ним. Вольга уже ждал их вместе с воеводой Бороном.

– Беда, князь: больно резво прут, – начал с места в карьер воевода, – торговый квартал потерян, боярский тоже, в мастеровом совсем дело худо, только возле корчмы «Свинья и свисток» еще держатся наши, там сам князь Милослав отдыхал. Еще немного – и зарежут его…

– Никто никого не зарежет, – прервал его Святогор, – я сейчас…

Гигант легко схватился за стену и перемахнул через нее, приземлившись по другую сторону. Перепрыгивая через заборы, великан бежал в мастеровой квартал. Пытавшихся загородить ему дорогу противников он просто сбивал с ног. Подле корчмы и правда было жарко, небольшая группа защитников обступила князя Милослава. Противник напирал сразу со всех сторон. Святогор с диким криком врезался в толпу, разбрасывая ратников, как медведь облепивших его щенков.

– На прорыв!!! – взревел гигант, открывая группе осажденных путь к спасению. Если противники и растерялись, то совсем ненадолго. Командиры быстро пресекли начавшуюся было панику, и стали подгонять своих воинов. Воины Милослава бежали вверх по дороге, к воротам кремля, Святогор отступал последним, отбивая многочисленные стрелы, его меч описывал широкие дуги перед наседавшей ратью, охлаждая пыл самых ретивых, но сзади напирали, и воинство продвигалось, даже неся потери.

– Вот же песьи дети! – Святогор с размаху саданул кулаком по угловому зданию. Добротная постройка не выдержала, и бревна покатились вниз, на нападавших. Несколько человек упало под бревнами, наступление замедлилось, но не остановилось. Стрелы летели так плотно, что уворачиваться было бесполезно. Спасал только чудесный доспех из звездного металла, невольный подарок Кощея, из чьего звездного металла и создала Марья Искусница этот шедевр. Ни стрела, ни болт, ни даже копье не могли пробить кольчугу, единственный здоровый глаз Святогор прикрыл рукой. Воинство текло вверх, приближаясь к кремлю, ратники бежали по крышам и боковым переулкам. Стяги над ратью колыхались самые разные, богатырь легко узнал полоцкую ладью с парусами, сзади маячили голубые стяги туровцев. Слева напирали переяславцы, под красными знаменами с белой башней, но больнее всего было видеть стяги, которые богатырь уже надеялся больше не увидеть никогда. Посреди порядков врагов реяли черные орлы черниговского княжества. Святогору было все труднее сдерживать напор, а до внутренних стен оставалось еще немалое расстояние. Неожиданно в рядах противника возник переполох, воины оборачивались, силясь понять, что происходит за их спинами. Мелькнула мысль, что черниговцы не переметнулись, а таким образом устроили засаду врагу, но надежда так же быстро исчезла, как и появилась. В центр вражеских порядков врезался Вольга. Богатырь даже не вынимал меча из ножен, бил рукоятью по головам штурмующих, не убивая, но выводя из строя. Доспехов оборотник традиционно не надевал. Святогор даже невольно залюбовался четкостью движений соратника. Ему редко доводилось видеть Вольгу в открытом бою, тот предпочитал нападать из засад, но, глядя сейчас на скорость движений собрата, не мог не отметить, что тот был очень искусен. Если его мастерство и уступало умениям Святогора, то очень незначительно. В долгую битву оборотник и не планировал ввязываться. Заметив, что растерянность и замешательство прошли, и получив пару чувствительных уколов копьями, Вольга легко запрыгнул на крышу соседнего дома и, обернувшись соколом, виляя зигзагами, чтобы не попали стрелы, улетел в сторону кремля. По счастью, выигранного Вольгой времени хватило, чтобы существенно оторваться от преследователей. Теперь Милослав и его воины были вне досягаемости, первые уже добежали до открытых ворот. Княжеский терем и внутреннюю стену стерегла особая стража. Всего пять десятков человек, но их мудро не включили ни в дружину, ни в городскую стражу, в их ряды измена не проникла. Закрывая своим могучим телом отступающих, последним в кремль зашел Святогор, ворота захлопнулись за его спиной. В створ замолотили топоры, но с привратных башен ударили стрелки, и нападающие откатились.

Ситуация складывалась далеко не самым лучшим образом. В городе еще слышались крики и звон мечей, но было понятно, что поселение потеряно. В кремле укрылись не больше трех сотен защитников, вокруг собирались противники, не подходя пока на дальность полета стрелы.

– Кремль не удержать, – отрезал Вольга; он был ранен, но для богатыря эти раны были не опасны, – стены тут не чета внешним.

– И припасов мало, – грустно заметил Мстислав.

– Вы на Змея сядете и улетите, – князь Милослав тяжело дышал, пробежка далась ему непросто, – а с нами что будет?

– Своих не бросим, – Святогор задумчиво осматривал окрестности, – будем прорываться. На севере вроде бы их не так много.

– Тогда надо спешить, пока они не окружили нас полностью.

– Да нас же мало, – попытался возразить Милослав, но богатырь решительно пресек попытки возражения:

– Ты меня с Вольгой со счетов не сбрасывай, прорвемся.

Святогор шел первым, с ним самые боеспособные бойцы, стража кремля. В середине челядь и воины Милослава, которые были уже изрядно потрепаны в городских схватках, замыкал процессию Вольга. Мстислав на Змее прикрывал кавалькаду сверху.

– Главное, в городе не полыхай огнем, – проинструктировал царя наставник, – Змей очень уязвим для стрел. Как из города прорвемся, за нами полыхни, чтобы преследователей отсечь.

– Кощей с помощью Горыныча все войско Финиста Ясного Сокола пожег, – заметил Мстислав.

– Пожечь-то он пожег, потому что стояли в плотных рядах, да только после того случая его Змей и помер. Несколько стрел попали в брюхо, и все. Лечить Горынычей никто не умеет. Я как узнал, сразу к Черной горе кинулся: раз один Горыныч погибает, та гора тут же нового рождает. Вот я и нашел нашего, и так глупо его не потеряю.

Первые заслоны богатырь сбил легко. Большинство врагов просто разбегалось, увидав, кто на них несется. Плотность войск тут была небольшой, группы по нескольку человек не решались связываться с такой силой, как сам Святогор. Казалось, что из города получится вырваться легко, но уже у самых городских стен дорогу закрыл отряд из восьми десятков человек, которые, плотно уперев щиты в землю, приготовились держаться. На щитах грубо, углем, поверх царского солнышка был намалеван черный орел черниговского княжества. Заметив такое, Святогор кинулся вперед, обнажив меч и, не думая о возможных ранах, врубился в строй врага. Стена щитов дрогнула под богатырским напором,

но изменники не разбежались, пытаясь сохранить организованное сопротивление. Из бокового проулка к ним подошло подкрепление, не больше двух десятков человек, но они появились неожиданно и врубились сразу в центр порядка беглецов.

– За Батю! – раздался грозный крик, повсюду раздавался звон мечей.

Батей черниговская дружина любя называла своего воеводу, Путяту, казненного молодым царем.

– Бей изменников! – выкрикнул воевода Борон. Выхватив меч, он бросился на нападающих, увлекая за собой своих людей. Битвы в правильных порядках не получилось, очень скоро одиночные схватки закипели по всей улице. Святогор уже изрядно потрепал передовой заслон, потери оборонявшихся оказались слишком сильны, и изменники дрогнули.

– Бегут, трусы, – с восторгом выкрикнул князь Милослав, – поднажмем!

Он сам с мечом бросился на седобородого ветерана, старый воин попытался ударить копьем, но князь довольно ловко увернулся и рубанул копейщика по ногам. Ветеран упал на землю, но его место тут же занял другой воин. Его удар был точнее, копье пробило князю бок, тот, ахнув, сел на землю, держась за рану. Воевода кинулся наперерез, не давая противнику добить раненого князя. Меч воеводы оказался проворней копья, и противник осел наземь. Неожиданно сзади в битву ворвался Вольга, разом срубив четверых противников, остальные дрогнули и, спасая свои жизни, кинулись прочь. Последний заслон был сбит, впереди только ворота. Святогор с разбегу ударил плечом в створ ворот, но те выдержали даже такой удар. Крепкие дубовые ворота, окованные железом, должны были держать удар тарана, но следующих один за другим ударов такого богатыря, как Святогор, мало что смогло бы выдержать. После нескольких исполинских ударов ворота с треском вылетели наружу, отходящий отряд верных царю воинов хлынул в проем. Следом уже бежали преследователи, Святогор с Вольгой остались прикрывать отход. Гигант схватил створку ворот и с силой метнул в наступающие порядки врага, это сильно охладило пыл бегущих. Рать приостановила свой бег, засвистели стрелы и болты самострелов. Вольга схватился за плечо, толстый болт вошел в ключицу, все плечо окрасилось кроваво-красным цветом.

– Давай беги, – рявкнул на соратника Святогор, – я задержу.

Вольга был слишком опытным воином, чтобы посреди боя устраивать споры: сказано – беги, надо бежать. Тем более что пробить доспех Святогора было весьма непросто, а вот бездоспешному оборотнику под ударами стрел и болтов было несладко.

Черный волк, прихрамывая на левую лапу, помчался от ворот следом за убегающими людьми. Наступающее воинство приближалось к оставшемуся прикрывать отход богатырю, ощетинившись копьями. Кладенец, сверкнув всеми цветами радуги, описал широкую дугу, отбивая охоту у самых ретивых, но воинов это не остановило. Болты и стрелы били в ноги богатыря: еще немного, и ходить будет слишком больно. Превозмогая боль, Святогор последний раз махнул мечом и, развернувшись, огромными скачками помчался прочь из ворот, не дожидаясь, пока его обездвижат. Следом летели стрелы, из ворот выскочила толпа, преследуя беглеца. Неожиданно сверху промелькнула крылатая тень, и все позади богатыря полыхнуло огнем. Лучники тут же перенесли огонь на новую цель, но куда там: Горыныч уже скрылся высоко в небе. После этого беглецов преследовать не решились; за спиной у спасающихся пылал Чернигов.

– Триста сорок восемь человек, – угрюмо бросил Вольга; он уже вырвал из себя все стрелы и болты, кровь давно остановилась, но рубаха почти везде была красной. Меньше четырех сотен осталось от всего воинства царя Мстислава. Это все, кто смогли спастись из трех полков, еще так недавно уверенно удерживавших мощную твердыню. Святогор понуро сидел на камне, и даже Мстиславу, который всегда умудрялся сохранять присутствие духа, сейчас было не до поддержки остальных. Намалеванный углем черный орел поверх его красного солнышка не шел из головы. Привал сделали далеко от города; Вольга осмотрел окрестности, обратившись в хромающего зайца. Птицей он летать не мог, рана не позволяла. Погони не было, но это в данной ситуации не очень радовало.

К вечеру к лагерю подошли дозоры берендеев. Конное войско оставили в окрестностях Чернигова, чтобы после подхода подкрепления ударить в спину осаждающим. Теперь весь план обрушился, и новый никак не придумывался. Словно издеваясь над и так незавидным положением царского войска, вечером Ратибор принес еще неприятные новости. Войско упырей двигалось из земель, бывших еще недавно шамаханскими, в Берендеево царство. Воинство шло медленно, но уверенно, а количество Ратибор описал как «конца и края не видно».

– Кощей, паскуда, выжил, – в сердцах бросил Святогор.

– Ты же уверял, что спалил его! – Ратибор неодобрительно посмотрел на богатыря.

– Уверял, – гигант и так выглядел расстроенным, а тут стал еще более угрюмым, – я весь лес спалил до корней; как он там мог выжить, ума не приложу.

– А может, это не Кощей?

Дмитрию не хотелось верить в то, что его царство скоро подвергнется нашествию нечисти.

– Упыри идут на Берендеево царство, наверняка не Кощей, – угрюмо пошутил Ратибор.

Мстислав подошел к Святогору и заглянул тому в глаза.

– Это все? Мы проиграли?

Богатырь ничего не ответил, но его взгляд, полный боли и отчаяния, говорил сам за себя.

– Я вам плохую весть сообщил, – снова подал голос Ратибор, – но у меня есть и хорошая.

Все взгляды тут же устремились на него: хорошие новости отчаявшимся людям сейчас были необходимы.

– Даниил Галицкий скончался, – не стал томить Ратибор. – В столице вспыхнул заговор, киевляне попытались взять галичан в охват, да только те позубастее оказались. Михаил Поток и его друзья-богатыри под стражей, один даже, по слухам, убит. Везде теперь хозяйничают галичане, дружина ропщет, обчество киевское тоже сильно недовольно. Баюн уже в открытую управляет малолетней княгиней. Еще там появился какой-то мутный пророк, народ баламутит, а девчонка и его слушает, рот раскрыв. Новгородцы чуть ли не войной готовятся на Тридевятое царство идти. Так что и у наших супротивников не все гладко.

– Если Даниил мертв, еще не все потеряно, – обрадовался Святогор, – тогда мы еще поборемся. Отходим ко мне в твердыню, на Святую гору. Лешего лысого они ее возьмут, мою крепость еще никто никогда не брал. Только там не больше трех десятков человек разместить можно. Остальные идут с берендеями, им люди на подмогу понадобятся, отражать Кощеев набег. В поле не бейтесь, нечисть убить трудно, они ноги коням будут перегрызать. А вот Черный замок им не взять. Осадные машины они строить не умеют, по веревкам и приставным лестницам лазать – тоже. Главное, беспокоить их постоянными ударами. Запасов в Черном замке вдосталь, продержитесь. Илья вернется – пошлем к вам на усиление. Мы же пока будем держаться. Та сторона, что начнет проигрывать в битве за власть, сама нас позовет на помощь, вот тут у нас и появится возможность поквитаться за все.

Глава 20

Слуги божьи

Жрец Перуна вошел в палатку резко и без предупреждения. Мужчина был уже в годах, бороду тронула седина, а из-под

всклоченных вихров сверкали глубокие карие, почти черные глаза. Хоть и ждал пророк этого визита, а все одно волнительно стало на душе.

– Вечер добрый, уважаемый, – вежливо поздоровался тот, кого называли пророком.

– Добрый или нет, видно будет, – неопределенно поздоровался жрец и без разрешения сел на стул, – поговорим?

– Поговорим.

– Скажу сразу, я сюда не ссориться пришел, – поспешил успокоить жрец хозяина палатки, – по крайней мере, пока. Поговорить с тобой хочу.

– Я слушаю.

Служитель культа пристально посмотрел на собеседника, как будто пытался что-то увидеть, наконец, глубоко вздохнув, начал разговор:

– Нередко к нам захаживали пророки вашего бога. И Белое королевство рядом, и Царьград недалече, с островом Буяном. Но были они какие-то… неспокойные. Баламутили юродивых, а мы их высмеивали и гнали в шею. А кого и вовсе казнили. Но ты не такой.

Перунов жрец снова замолчал, делая паузу и внимательно высматривая проявление эмоций собеседника.

– Нас считают людьми темными, – усмехнулся посетитель, – мол, Перун – грозный бог, и жрецы у него такие же. Безумные. Не от мира сего. Есть и такие, не скрою, но они в меньшинстве.

Посетитель снова замолчал: видно не зная, как перейти к главному; наконец, после очередной паузы, он решился:

– Опасность мы в твоем учении видим. Прочие только дурь людскую трогали, а ты что-то сокровенное трогаешь, что-то глубинное. Я, вот, правда, не вру, сам заслушался сегодня. И, знаешь, неприятно все же видеть своих знакомых, что слушают тебя, рты пооткрывав.

– Рассказываю людям то, во что сам верю.

– А мы что, не верим, что ли? Перун точно был. Его еще Святогор видел и Микула. Скажи честно, твой бог с тобой говорит? Только давай без ерунды для простаков, ладно?

– Мой бог в душе, – улыбнулся Андрей.

– Я же просил, давай без дураков. Поговорим как слуги богов. Говорит он с тобой?

– В таком виде, что является и разговаривает? Нет, такого нет. Бог учение создал о том, как должно жить человеку, больше ему сказать нечего.

– Ой ли? – улыбнулся жрец лукаво. – А вот понимает это ваше учение каждый по-своему. Ты не думай, мы внимательно за всем смотрим. Вот есть у вас такая заповедь – «не возжелай жены ближнего своего, дома его, раба его и вола»… есть такое?

– Есть, – кивнул пророк, – я сегодня как раз про это говорил.

– Да-да, я слышал, как ты это понимаешь, и даже согласен со многим. Но вот в Царьграде считают так, что бог ваш рабство поощряет. И бодро и задорно перекупают рабов, что берут в набегах степняки. Кто правильно понимает?

– Я.

– А работорговцы считают, что они. Как быть? Вот явился бы бог и все бы рассказал, но нет. Боги с нами больше не говорят. Ты колдовать, кстати, умеешь?

– Нет.

– Совсем? И ваши тоже?

– Совсем.

– Детвора, – самодовольно улыбнулся жрец, – а вот мы кое-что умеем. Да, Перуна мы уже сотни лет не слышим. Да и жив ли он еще… Но вот его заклинания работают.

– Нам колдовство без надобности.

– Не скажи… бывает полезно. Слушай, может, к нам пойдешь? Будешь учить тому же самому, но так, словно тебя на это Перун надоумил. А?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/denis-novozhilov/tridevyatoe-carstvo-v-kogtyah-belogo-orla/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.