Тропы читать онлайн - Галина Мишарина

Тропы

Галина Мишарина

Она знала, что её путь будет не из легких, но начала его с улыбкой. Ей предстояло встретить на дороге новых друзей и отыскать старых, научиться владеть внутренней силой и помочь другим обрести себя. Она открывала иные миры и иных людей: похожих и не похожих на неё, добрых и злых, готовых забирать или отдавать. Она шла за Любовью и училась свободе. Она была воздухом и таила в себе живую радугу – яркий путь верного мечтам человека.

Тропы

Галина Мишарина

© Галина Мишарина, 2015

© Владислав Крупинин, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Как бы далеко от дома ты ни был, и, тоскуя, жаждал вернуться знакомой тропой, как бы высоко ни взлетел, и, падая, понимал, что крылья уже не раскроются, как бы глубоко ни погрузился, и, в объятьях синих вод отчаянно желал поглубже вдохнуть, каким бы страшным ни был кошмар, – главное испытание – расставаться с теми, кто тебе действительно дорог: друзьями, родными душами, любимыми, теми, кто есть твой Дом, твои Крылья, твоё Дыхание.

Моим близким и друзьям, шагающим сквозь Время, посвящается.

Не знаю точно, верен ли мой путь

Но мне с него уже давно не свернуть.

И я не убегаю, просто иду вперед.

Взращиваю крылья, меня небо зовет.

Слушай мечты, даже если они слепы.

На пути красоты не бывает плохой судьбы.

Я оставлю сомненья, отпущу года.

Я верю в вечность, мы вместе навсегда.

Гляжу в твои глаза и вижу ответ.

Но там, где я сейчас, тебя, увы, нет.

Этот долгий образ моя память несет,

А все, что помнят звезды – наш полет…

Слушай сердцем, оно не умеет лгать.

Учись верить отважно, и все выше взлетать.

Я твоей нежностью питаюсь, моя великая мечта!

Моя единственная память, я твоя навсегда.

Глава 1. Пробуждение

Голоса. Громкие. Я слышала их так ясно, что казалось, люди стоят кругом меня и бурно что-то обсуждают. Но стоило открыть глаза – и они замолкли, оставив только трепещущее чувство присутствия. Через несколько мгновений и оно пропало.

Над головой сияло голубое небо, перечеркнутое изгибами темных ветвей, но, едва взглянув на солнце, я поняла: это иной мир. И тотчас внутреннее чувство, не имеющее пока названия, подсказало, как далеки остальные – не дотянуться, не позвать на помощь. Друзья были сокрыты плотными заслонами времени. Кто создал эти стены? Кто написал наши пути? Острыми зубами вцепилось в плечи одиночество.

Я связала густые кудри в небрежный хвост, присела на пенек и растерянно огляделась. Куда идти? Слава богу, рюкзак оставался со мной, и я начала в нем рыться, надеясь занять руки и собраться с мыслями. Лежало внутри множество бесполезностей, но и кое-что совершенно необходимое: плотная куртка, пара крепких ботинок, семена земных растений, немного сушеных орешков и фруктов, одежда, лечебная мазь, отличный нож из закаленной стали, прекрасный длинный меч – подарок наставника, крепкая веревка, и много чего еще… Я прислушивалась, то и дело поднимая голову и осматривая чащу. Обычный лес, деревья – клены, дубы и осины – совсем как на Земле. И только Солнце выдавало другой мир, было розоватым и как будто чуть крупнее земного.

В чаще пронзительно закричала неизвестная птица, и меня объял страх. Этот лес, что он скрывает? Водятся ли здесь дикие звери, способные загрызть меня, или люди, не терпящие на своей территории незнакомцев? А вдруг монстры и чудовища, с которыми мне ни за что не справиться? Что я буду есть, где остановлюсь на ночлег? Промежуток – мост между мирами – был пока что доступен, но вдруг он закроется? Вопросы нахлынули на меня ревущим потоком и погрузили на дно неведомого. Захотелось всплыть как можно скорее, вдохнуть знакомые ароматы, а ещё лучше оказаться дома, за надежными стенами. Или в объятьях любимого человека.

Да, мне нужен был Алеард. Зародившееся между нами чувство, такое прочное и полное огня, само по себе было нужной тропой. Я хотела шагать по ней, никуда не сворачивая, узнавать миры с любовью в сердце, а в итоге получила смачную затрещину и отлетела далеко в сторону, упав в пустоту. На смену страху пришел гнев. Как Бури мог не предупредить о том, что через миры связаться с друзьями нет никакой возможности? Я мысленно позвала всех по очереди, в том числе Алеарда, но никто не отозвался. Второй раз тратить силы на зов смысла не было, оставалось смириться.

Я натянула куртку, по привычке пошарила в карманах и вдруг нащупала какой-то маленький предмет. Вытащила, поглядела на ладонь и замерла. Это был серебряный ключик на тонкой цепочке. Старинный, с головкой в виде незнакомого мне зверя, странный и красивый. Бывают такие вещицы, которые хотят говорить с тобой, но ты не понимаешь языка. Ключ хранил далекие воспоминания и обещал открыть тайну как раз тогда, когда ты менее всего ждешь его признаний. Я напрягла память, и встало перед глазами, как Алеард отдавал мне куртку после нашего последнего разговора. Несомненно, то была его частица – добрая и решительная, несущая приятное хранящее тепло. Я расстегнула крохотный замочек, повесила амулет к сердцу и спрятала под одеждой. Это не для чужих глаз.

Вместе с ощущением тепла пришло спокойствие. Толку сидеть на месте не было, и я решила идти куда-нибудь. Теперь главной целью было отыскать друзей и, конечно, Алеарда. Иные миры, – хмыкнуло в голове. Сдались они тебе? Сидела бы дома, щи варила да дрыхла в свое удовольствие. И не одна к тому же! – ядовито уточнило сердце. А с любимым человеком. Приспичило рвануть черти куда, не узнав как следует, чем это может обернуться!

Я только прибавила шагу, опережая сварливую настойчивость внутреннего голоса. Я всё ещё хотела бродить по мирам, и от того, что сложности прищемили хвост, мое желание не угасло. Никто не обещал мне перин, лететь попой на твердую землю – так уж лучше с улыбкой! Я попробовала улыбнуться, но вышло не очень. Ладно, в любом случае стоило двигаться вперед, тем более что любопытство начинало свивать гнездышко где-то в центре живота. Каков он окажется, этот мир?

Через некоторое время я набрела на родничок и вдоволь напилась. Самочувствие после перемещения было нормальным, только глаза немного болели. Представляя удивительные различия реальностей, я не ожидала увидеть столь похожий на родную планету мир. Хорошо, что уже через полчаса я вышла к широкой проселочной дороге. Над её светлым полотном сомкнули руки деревья, и зеленый туннель играл множеством синих теней. Красивое, мирное место, как будто спящее под мелодии лесов. Я наугад выбрала северо-западное направление, решив не возвращаться в чащу. Брести по дороге было рискованно, но куда хуже продолжать бояться.

День приближался к середине, и звезда, условно называемая мной «Солнцем», светила вовсю. Пришлось снять куртку. Когда за спиной послышался топот, я тотчас подумала о лошадях, но зареклась угадывать: это могли оказаться и лани, и газели, или вовсе невиданные существа, которых невозможно себе и представить. Но это были всего лишь кони, несущиеся во весь скок. Их было шесть, и все ровной светло-серой масти. Они тащили за собой темную карету.

Залезть в кусты?.. Нет уж. Я только отошла к краю, чтобы не попасть под

колеса. Лесная дорога была прекрасна, но пыли на ней хватало, и она окутала меня светлым назойливым облаком.

– Апчхи!..

Карета остановилась. Пока я сморкалась и отряхивала одежду, дверца открылась, наружу легко и изящно спрыгнул мужчина и уверенной походкой направился прямиком ко мне. Я заметила недоумение на его лице, но он быстро справился с эмоциями и дружески мне улыбнулся.

– Приветствую!

Кто научил меня языкам других миров? Бури или Промежуток, или они оба? А, может, для разных реальностей существовал единый язык, разумеемый всеми – язык чувств? Простое слово прозвучало без какого-либо акцента, словно мы оба были землянами. Чудеса да и только!

– Здравствуй, – ответила я. Хотелось улыбаться, ведь то был первый раз, когда я разговаривала с человеком из иного мира. К тому же, готовая столкнуться с чудовищем, я увидела всего лишь мужчину.

– Ты здесь одна? – спросил незнакомец.

Его удивление было мне понятно. Это всё равно что если бы я встретила человека, одетого, к примеру, в занавеску и с ведром на голове вместо шляпы. Очевидно, в этом мире женщины не носили ничего похожего на мои джинсы и майку. К тому же моя прическа оставляла желать лучшего: густые лохмы, выбившиеся из хвоста, наверняка выглядели так, словно я не просто впитывала дорожную пыль, но и головой подметала её… Сам он был одет в синий приталенный пиджак с высоким воротом, длинные брюки песочного цвета и коричневые ботинки. На шее ярким пятном выделялся красно-коричневый расшитый шарф. У него были темно-каштановые, вьющиеся волосы, остриженные довольно коротко, и лицо мужественное и пытливое, а глаза – серо-зеленые, окруженные густыми ресницами.

– Да, одна. Я иду туда, – и я показала в направлении движения кареты.

– Позволишь подвезти тебя? Ты случайно не из бродячих артистов, не от труппы отстала?

– Вроде того, – ответила я, решив, что это объяснит мой облик.

– Значит, нам по пути. – Он возвратился к карете и галантно открыл мне маленькую дверцу.

Пару секунд я еще раздумывала, но потом кивнула, произнесла «Спасибо» и осторожно забралась внутрь. В случае чего у меня есть, чем себя защитить. Внутри карета была обита переливчатой тканью золотистого цвета, мягкие спинки бежевых сидений приятно выгибались. Он залез следом, и мы тронулись. Я стащила с плеч рюкзак, устроила его на полу и попыталась завязать волосы яркой косынкой. Мужчина, улыбаясь, наблюдал за мной.

– Так ты направляешься в Синий город на ярмарку?

Вопрос застал меня врасплох.

– Да, – неуверенно произнесла я, надеясь, что с меня не потребуют денег за въезд или документов, подтверждающих личность. – Я прибыла издалека, с другого края света.

Лучше бы молчала: в глазах мужчины мелькнул интерес.

– И ты оттуда пешком шла?

Я улыбнулась.

– Нет, конечно. То есть не всегда. Моя лошадь сломалась… тьфу-ты, потерялась, и пришлось дальше идти своими ногами.

Это прозвучало глупо, и я прикусила губы, чтобы не рассмеяться. Что он обо мне думает, интересно? Бродячая артистка со сломанной лошадью…

– Ты сбежала от родителей? – спросил он. Приятное лицо снова стало бесстрастным.

Это была почти верная догадка, и я ответила такой же полуправдой:

– Я долгое время жила на своей земле, но затем по велению сердца предприняла это путешествие вместе с друзьями. Мы разминулись, решив связаться после.

– Так напиши им, – сказал он. – Деньги закончились?

Первая сложность: я понятия не имела о здешней валюте.

– Полагаю, что смогу кого-то из них встретить в городе, – сказала я уверенно. В самом деле, мало ли? – В письмах нет смысла, я толком не знаю, куда писать.

– Много тайн – а ты одна, – со значением сказал мужчина. – Не страшно бродить, не умея за себя постоять?

– Если нужно, я себя защищу, – как можно тверже сказала я. – И хранить тайны – не преступление.

– Только если они не несут в себе угрозы для королевства. Но ты ведь обычная странница, – и он, скрестив руки на груди, отвернулся к окну.

Определенно в словах мужчины содержался особый смысл, но понять его можно было только ознакомившись с историей этого мира. Я устроилась на сиденье поудобнее, и остаток пути мы ехали молча.

Карета сильно тряслась, и мне было весело подскакивать на кочках чуть ли не до самого потолка. Последний раз я так ездила лет в семь, с родителями, только на простой повозке. Мужчина, казалось, позабыл обо мне, он все время глядел в окно. Я высунулась наружу, ветер трепал волосы. Густой лес закончился, теперь мы ехали полями, усыпанными лиловыми цветами, и светлыми рощами невиданных деревьев с мраморной розовой корой, проезжали каменными мостами через быстрые речки, воды которых подхватывали и уносили небо. Я любовалась. Вдалеке показались горы, но невысокие, совсем как те, возле которых я жила на Земле. На дороге стали попадаться другие кареты и верховые, и множество пеших людей. Я присмотрелась к их одежде и взяла на заметку, во что можно переодеться, чтобы не выделяться из толпы. Мужчины носили либо сюртуки, либо длинные пальто, либо пиджаки, такие же, как у моего попутчика, рубашки разных цветов и брюки. На ногах у них были высокие сапоги или ботинки. Женщины одевались в длинные платья самых разных фасонов: и с рукавами, и без них, с округлыми вырезами или треугольными. Многие были в корсетах. Они носили долгополые приталенные пальто или плащи, и изящные сапожки.

Вскоре мы добрались до города. Сразу стало понятно, почему его называли Синим: он был обнесен высокой каменной стеной из темно-синего камня, красиво переливающегося на солнце. Карета остановилась, я залезла внутрь и увидела, что мужчина смотрит на меня задумчиво.

– Спасибо тебе! – произнесла я. Поездка взбодрила и придала мне уверенности.

– Не стоит благодарности. – Он опустил глаза. – Это было нетрудно, всего-то подвез тебя.

– Меня зовут Фрэйа.

– А меня Грай. Куда ты теперь? – спросил он, когда мы вылезли из кареты, и я закинула за спину рюкзак.

– Туда, где много народу, – отозвалась я, хотя толпы не любила.

– Тебе нужно пройти в эти ворота, затем направо вдоль стены и всё время прямо. В общем, ты сама поймешь. И ещё, Фрэйа… Советую тебе говорить, что ты артистка, хотя это и неправда. У нас женщины носят штаны в трех случаях – когда они играют роль и выступают на сцене, изображая дев-воительниц; когда предстоит долгое путешествие – их надевают под юбку. Ну и третий вариант – когда у женщины не все в порядке с головой.

– Небогатый выбор!

– Собственно, ты и так должна это знать… – Он посмотрел на меня пристально: – Ты не с севера, случайно?

Я не успела ответить: его глаза быстро скользнули по моему лицу и замерли где-то у меня за левым ухом. Я вспомнила про меч, привязанный к рюкзаку сзади.

– Хм, – произнёс он.

– Это просто подарок, – поспешно сказала я. Оружия здесь не носил никто, и я попеняла себя за неосторожность. Неужели теперь придется придумывать очередную неумелую ложь?

– Ага, – ответил мужчина, улыбаясь. – У нас женщинам дарят украшения и цветы, или лошадей и платья…

– Хорошо, хорошо. Это не только подарок, я почти умею с ним обращаться. Но я не с севера.

– Ладно, – усмехнулся Грай, – я тебе

верю. Только лучше спрячь его. Одно дело – разгуливать в таких штанах, и совсем другое – женщина с мечом.

– Тогда позволь я вернусь в карету и уберу его, чтобы не торчал, – попросила я.

– Конечно, – и он снова открыл мне дверцу.

Воспользовавшись ситуацией, я задернула шторки, с головой нырнула в рюкзак и отыскала подходящее платье. Оно было длинным и с длинными рукавами, из нежно-голубого бархата, сильно облегающее, с серебряной вышивкой по широкому вороту. Удобное, хотя и своеобразное платье. Понятия не имею, зачем я взяла его с собой.

У наряда была своя особая история. Платье было сшито мной несколько лет назад для Нового года, и то был единственный раз, когда я его надела. Карина называла платье «стремным».

– Как будто из другого времени, – говорила она. – Но на тебе хорошо сидит.

Потом платье долго висело на чердаке, и мама все время ходила «проведать» его.

– Красивое, и вышивка так серебрится – глаз не оторвать! Жаль будет, если испортится. Его без повода не наденешь…

И вот теперь повод у меня появился, ведь наряд замечательно подходил к обстановке.

Я засунула меч внутрь, и рюкзак смешно оттопырился. Ничего, главное, что никто не увидит содержимое. А то попадусь со своими штуковинами вроде зажигалки – одним вопросом не отделаюсь, как бы в колдовстве не обвинили…

Я вылезла и увидела, что Грай разговаривает с каким-то парнем. Незнакомец сразу понравился мне. У него был короткий прямой нос, красивые изогнутые брови, волосы тёмно-русые, прямые и блестящие, а глаза карие. Он щурился на солнце, улыбаясь. На нём было надето что-то вроде футболки, но ворот у неё оказался совсем не таким, как кроили на земле. А вот светлые брюки были вполне привычными. Он держал за повод ярко-рыжую легконогую кобылу, и она смешно бодала его в плечо, выпрашивая ласку.

Я не стала их отвлекать и огляделась, раздумывая, что делать дальше. Люди вокруг ходили неспешно, улыбались и здоровались. Среди них выделялись два типа: одетые попроще, в нарядах без вышивки и красивых деталей, и такие, как Грай. Парень, с которым Грай разговаривал, представлял из себя нечто среднее. Да, он выглядел просто, но при этом стоял так, что сразу чувствовалось: едва ли он уступал тому же Граю в положении. А я уже поняла, что в этом мире существует иерархия, что люди делятся на тех, кто правит, и тех, кем правят. Такое мироустройство было для меня непривычным, но отчего-то не хотелось недовольно хмуриться. Наверное, потому, что люди выглядели вполне счастливыми: и те, кто расхаживал в дорогих одеждах, и те, у которых таких нарядов не было.

Я не могла уйти, не попрощавшись с Граем, а потому стала прикидывать варианты. Для начала нужно посетить город, влиться, что называется, в коллектив. Платье хотя и более всего подходило к обстановке, а всё-таки на меня многие косились. Судя по всему, из-за рюкзака, но его я спрятать никак не могла. Я чувствовала себя странно. Внутри ощущалось приятное возбуждение и вместе с тем разочарование. У меня в голове возник подходящий под ситуацию образ: праздник, ты уже видишь подарок и можешь его коснуться, зная, что за яркой упаковкой скрывается самое прекрасное, что тебе когда-либо дарили, но внезапно кто-то выхватывает красивую коробку у тебя из-под носа и зашвыривает в самый дальний край Вселенной. И ты знаешь, что отправишься искать её, как бы дорого ни обошлось путешествие…

Грай обернулся и окинул меня внимательным взглядом. О чем он думал в этот момент? Незнакомый парень тоже глядел на меня, но не так холодно и отстраненно. В его темных глазах светился интерес и дружелюбие. Они приблизились, и я первая протянула незнакомцу руку:

– Фрэйа.

– Это Маир Арнэ, местный землевладелец, – сказал Грай.

– Здравствуй, рад знакомству, – ответил парень, едва ощутимо сжимая мои пальцы. Наверняка я опять напортачила, предложив для знакомства рукопожатие. Ну, за всем не уследишь. – Ого, какая ты высокая! Едва ли не выше меня!

– Это семейное, у меня папа высокий, – улыбнулась я.

– Грай сказал, что ты здесь без сопровождения… У тебя нет ни брата, ни отца, ну, или хотя бы телохранителя?

– И брат, и отец есть, но они не станут беспокоиться. Я не маленькая, чтобы за мной надо было присматривать. Телохранитель мне тем более не нужен.

– Я приехал поглядеть на конные торги, мне нужна лошадь для младшего брата. Хочешь, пойдем со мной? – простодушно предложил Маир.

– С радостью присоединюсь.

– Замечательно! – широко улыбнулся он. Улыбка ему очень шла, казалось, это обычное для него дело: вот так приглашать куда-то едва знакомого человека. – Вдвоем веселее. Ты с нами пойдёшь, Грай?

– Не сейчас. У меня много дел помимо ярмарки. Но мы с вами еще увидимся.

– Всего доброго, – сказала я, и он склонил на прощание голову. Возможно, мне показалась в его походке излишняя возбужденная поспешность. Так уходит человек, желающий как можно скорее обсудить с кем-то важное приобретение.

– Весь в делах, – прокомментировал Маир. – Мой старший брат тоже все время занят. Мне-то хорошо, я могу позволить себе мотаться по стране, путешествовать.

– И я путешествую.

– Да, я вижу. Только странно, что у тебя нет лошади… и сопровождающего, – повторился парень, и я поняла, что для него это выглядело почти неприлично – вот так бродить одной.

– Лошадь я потеряла, и у меня есть друзья, просто мы разминулись. Допускаю, что кто-то из них будет в Синем городе.

– Запросто, – сказал он. – Тем более в такое время года. Вот зимой сюда лучше не соваться.

Я сделала вид, что поняла, о чем речь. Трудновато прикидываться не собой, но ничего не поделаешь. Боюсь, правда привела бы меня в место наподобие сумасшедшего дома.

– Я жила уединенно, нечасто выезжая за пределы своего поместья, – все-таки сказала я. – А теперь вокруг огромный чужой мир.

– О! Что же, понимаю тебя. До двадцати лет я вынужден был довольствоваться окрестностями нашей усадьбы, никуда не отлучался. Но потом умер мой отчим и у меня появилось много свободы, которой я прежде не ведал.

– Он был хорошим человеком? – зачем-то спросила я.

– Трудно сказать, – усмехнулся парень. – Мы с ним не были близки, наверное, потому, что он все решал за меня. Кому понравится, когда его постоянно тычут носом в нелюбимое блюдо? Не думаю, что мы хорошо понимали друг друга. Но терпели, конечно. Моей матери сложно было самой следить за таким большим хозяйством, и ей пришлось после смерти отца снова выйти замуж. Я уважал ее выбор, но никогда не любил отчима. Думаю, и он не питал ко мне отцовских чувств. Другое дело, наш сводный старший брат Антуан, они отлично ладили… Это все болотная сухотка. Если заболел, долго не протянешь. Хотя Кордэлл боролся целых две зимы. Последний год был для него самым трудным, он не понимал, что делает. Сходил с ума, кидался на всех. Я его откровенно побаивался.

– А когда умер твой папа, сколько тебе было?

– Семь лет. А Лару, младшему, четыре. Он отца почти не помнит, только образ. А я помню многое: наши игры, прогулки, его голос и улыбку, – ответил парень, опуская глаза. Я легонько дотронулась до его плеча.

– Он всегда в твоем сердце.

– Хм… – невесело усмехнулся Маир. – Да, никакой

другой близости не осталось, только та, которую хранит наша память. Я утешаю себя этим, когда невмоготу терпеть. За годы я отдалился от матери, а после смерти Корделла она и вообще не обращает на меня никакого внимания. Кажется, ей хватает Антуана, теперь он ее единственный сын. Так что я забрал Лара и быстренько смотался оттуда. Дом заполнен тоской. Мне все казалось: не поступаю ли я эгоистично, оставляя ее одну? – он нахмурился и едва слышно вздохнул, а затем бодро продолжил: – Но она и сама сказала – езжайте, и я понял, что ей не хочется видеть нас, ведь мы – напоминание о той безмятежной жизни, что она вела, когда был жив отец.

– Но как же тогда твой сводный брат? – спросила я недоуменно. – Разве он не есть напоминание о её втором замужестве?

– Он очень похож Корделла, да. Он хорошо к ней относится… – Маир передёрнул плечами. – Наверное, он теперь ее утешение.

– Тебе грустно от этого?

– Да, Фрэйа, – он повернулся ко мне, поглядел в глаза. – Она изменилась, когда мой отец умер, потом изменилась, когда вышла замуж во второй раз… Прости, не знаю, почему я тебе об этом рассказал. У меня не язык, а ветряная мельница, – и он нахмурился.

– Маир, по-моему, ты не сделал ничего плохого. Я тебя понимаю, хотя в моей жизни не случалось подобного. Я бы очень хотела, чтобы тебя миновала эта участь. Ты говоришь искренне, мне приятно слушать тебя!

– Здорово, когда встречаешь человека, умеющего слушать. Такое нечасто случается. – И он снова нахмурился, но тут же ласково улыбнулся мне: – Ладно, хватит о грустном. Пойдем. Здесь неподалеку продают отменные пирожки с капустой. Таких и дома не делают! Я тебя угощу, за знакомство!

Глава 2. Серый

Ярмарка мне понравилась. Сколько занятного там продавали! Посуду необыкновенной красоты, сбрую для лошадей, кареты и повозки, потрясающие переливчатые ткани, украшения, книги, оружие и доспехи, деревянные игрушки для детей и великолепных фарфоровых кукол в замысловатых платьях… и много чего еще. Кому не хватило места в маленьких уютных лавочках – располагались под открытым небом. У меня разбежались глаза от всей этой красоты, от такого шумящего разнообразия. Если бы не Маир, я бы надолго зависла возле первого попавшегося торговца, но парень уверенно шел дальше, и оглядывался призывно, и я решила, что успею еще вдоволь насмотреться на товары.

Наконец мы подошли к обширному загону, где на привязи стояли кони самых разных мастей и статей: были и легконогие скаковые, похожие на изящные статуэтки, и рысаки с длинными крупами и сильными шеями, и широкие тяжеловозы с лохматыми челками. Маир пропустил меня к ограждению, и мы вместе стали смотреть на лошадей. Я не знала, какого коня он ищет для брата, поэтому ничего не советовала, просто любовалась животными.

– Это подарок ко дню рождения, – сказал Маир. – Лар хотел вороного.

Черных лошадей хватало, но мое внимание привлек крупный темно-серый конь, с большими узорчатыми яблоками на боках, но с белой мордой и белым хвостом. Выглядел он впечатляюще – сильный, игривый и непослушный. Он смешно мотал головой и заливисто фыркал, вскидывая мощные, слегка обросшие по низу копыта. Хозяин придерживал его за яркую веревку, накинутую на шею, выговаривал беззлобно. Конь слушал, косился на него черным блестящим глазом – и продолжал дурачиться. Наверное, я улыбалась от уха до уха, потому что Маир посмотрел на меня, проследил за моим взглядом – и тоже улыбнулся.

– Отличный выбор, Фрэйа!

– С характером конь, – ответила я. – Мне нравятся животные с характером. Он очень красивый и такой большой. Как же на него верхом-то садиться?

Маир рассмеялся.

– Действительно, массивное звериное сооружение. Я только породу никак не определю. То ли северный Ирский, то ли вообще Аратский… Хм. А вон тот как тебе, с белым пятном на лбу?

Я поглядела – действительно, красавец! Он блестел на солнце, словно его чем-то намазали. Был поизящнее серого, и не такой широкогрудый, а стоял доверчиво и прямо, глядя по сторонам без опаски – внимательно, заинтересованно и добродушно.

– Да, с характером, – улыбнулась я, – но более спокойный.

Маир кивнул.

– Верно. Кстати, Лар тоже спокойный. Своеобразно спокойный, – уточнил он. – Я его оставил пока в гостинице – там, в южной части города. Он когда на ярмарку приходит, никогда ничего путного не покупает – всё какие-нибудь рецепты зелий или звездные карты…

– Ого! – восхитилась я, и Маир рассмеялся.

– Ты, очевидно, такая же… Всё еще веришь в волшебство.

– Всё еще? – хмыкнула я. – Думаешь, я младше тебя?

– Не знаю, – посмеиваясь, ответил он, – а сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– А мне двадцать три!

– Да, значительный возраст. Как раз самое время презреть магию и насыщать нутро реальностью, – шутливо произнесла я.

Маир расхохотался.

– Почти то же, только более сухими словами и без тени улыбки, мне сказал Антуан.

Он встал в нелепую позу, сдвинул брови, упер руки в бедра и дурацким басом произнес:

– Займись делом, брат! Выкинь из головы чепуху вроде романтики путешествий и таинства новых открытий! Повзрослей на-ко-нец!

Мы расхохотались.

– Нет, на самом деле я шучу, – сказал парень, отсмеявшись. – Строю из себя взрослого серьезного мужика, а на деле я кто? Всё еще верящий в сказку мальчишка. К тому же, – таинственно зашептал он, склоняясь ко мне, – отец всегда говорил – тот, кто теряет способность верить в чудеса, превращается в ничто перед великим чудом Жизни.

– У тебя замечательный папа.

Я была почему-то уверена – он очень похож на отца. Не только лицом и характером, но внутренним духом и радостным сердцем. Мне стало жаль его – такого веселого, но одинокого, поддающегося искушению мечтаний, не загубленного серостью однообразной жизни рядом с чрезмерно деловым сводным братом. От Грая исходила подозрительность, я чувствовала между нами расстояние. Между мной и Маиром, как это ни удивительно, расстояния не было.

– Да, – ответил парень, едва слышно вздохнув, но тут же подобрался, улыбнулся почти весело: – Ну и что мы стоим? Сейчас уведут из-под носа! Идем.

Мы стали пробираться сквозь толпу.

Маир долго беседовал с хозяином вороного Баршана. Он подробно расспрашивал о родителях коня, осматривал его внимательно и, кажется, остался весьма доволен. Пока они договаривались о цене, я поискала глазами серого. Он стоял теперь ближе и смотрел вокруг, как будто что-то замышлял. Вот поднял голову, забавно пошевелил губами, и задумчиво глянул в мою сторону. Отвернулся, косясь через плечо, и я ощутила на себе его изучающий, пытливый взор. Словно смотрела не лошадь, а человек. Я улыбнулась – он точно был непрост. Его игривость и лукавство лишь прикрывали что-то, таящееся в глубине. Конь между тем повернулся… еще раз пронзил меня черными глазами… и пошел вперед! Я думала, его хозяин растеряется, но нет, он вообще с места не двинулся, как будто ничего особенного не происходило. Я ждала. Конь приблизился, склонил голову, осторожно потянулся носом к моей руке… Совсем как Бури в тот памятный день. Я протянула ладонь, коснулась его теплой нежной морды, тронула шелковистую шерстку на щеках. Он оказался огромным,

намного выше и мощнее, чем все остальные кони. Это и пугало и притягивало. Зверь блаженствовал от моих прикосновений, и тихо пофыркивал, будто что-то бормотал. Я даже вообразила себе слова. Конь порицал меня за то, что так долго искала его, ласково возмущался вынужденному расставанию, а сам знай подставлял то шею, то лобик почесать. Наконец подошел его владелец. Это был неприметный мужчина среднего роста, в сером плаще, косматый, с длинной светлой бородой. Глаза у него тоже были светлые, такие же хитрые, как и у коня.

– Здравствуйте, госпожа! – обратился он ко мне. – Кажется, вы знаете толк в лошадях.

– Здравствуйте! – ответила я, несколько растерявшись от такого обращения. – Вы переоцениваете мою разборчивость. Просто ваш конь очень умный, чутко реагирует на происходящее. Видимо, мой пристальный взгляд привлек его.

– Мой конь? – недоуменно переспросил он. – Нет. Теперь это ваш конь!

Я поперхнулась от удивления.

– Да вы что! Я не могу купить его! У меня денег ни гроша!

– Деньги? – в свой черед поразился мужчина. – Кто же продает аратов?

– Что? – переспросила я, совсем запутавшись. Происходило нечто непонятное, но тут на выручку подоспел Маир.

– Приветствую! – обратился он к незнакомцу. – Чем обязан?

– Арат Грозный выбрал госпожу как хозяйку, – ответил тот.

– Хм, – произнес Маир, – так это аратский конь? Чуяло мое сердце… Подождите немного, пожалуйста.

Мужчина кивнул, и парень потянул меня в сторону, взяв под руку.

– Фрэйа, тут такое дело. Я вижу на твоем лице недоумение, значит, тебе ничего не известно про Аратов и их лошадей.

– Ничего…

– Это особые лошади. Они умнее, быстрее и выносливее остальных. К тому же, как говорят, они обладают удивительной способностью видеть будущее. Не знаю, правда ли это. Когда арату исполняется два года, он сам выбирает хозяина. Обычно это кто-то из ближайшего окружения, но я слышал, что иногда конь отказывается выбирать. Тогда его либо отпускают на волю, либо увозят на чужбину, надеясь и желая, чтобы он обрел своего человека среди чужеземцев. Для арата главное – служение человеку, а дружба и понимание – часть этого служения. Аратские кони не выбирают кого попало. Так что теперь это твой конь. И никуда ты от него не денешься.

– Ого! – отозвалась я. – Ничего себе… Я даже не знаю, что сказать, Маир.

Вот уж стать владелицей чудо-коня я точно не стремилась. В голову сразу полезли мысли о том, как мне бродить по реальностям с этим огромным зверем. Да и поладим ли мы? Я любила лошадей, но своей у меня никогда не было…

– Тут уж ничего не скажешь, это точно, – согласился парень.

– Видимо, остается только принять его, – сказала я.

Маир быстро глянул на меня, раздумывая. Я между тем повернулась к бородатому мужчине.

– Вы сказали, его зовут Грозный?

– Совершенно верно, госпожа. Он сохранит вас, а, если понадобится, отдаст за вас жизнь. Возьмите, – и он протянул мне яркую веревку, что обвивала шею Грозного. Затем он повернулся к коню и зашептал едва слышно, но я услышала всё до последнего слова: – Много дней мы скитались, мой верный друг. Если бы ты захотел – мы бы вернулись в наши ледяные леса, под своды радуг, к прозрачным водопадам и глубоким чёрным озёрам. Но ты решил иначе. Теперь я исполнил твою волю. Иди с миром и радостью, иди своей дорогой. Пусть твоя судьба свершится. Прощай! – хрипло закончил он, обнимая Грозного, и мне показалось, что конь что-то прошептал ему на ухо. Мужчина ушел так быстро, что я не успела попрощаться. Я была растеряна и не знала, что делать, но тут на выручку снова подоспел Маир.

– Здорово! – сказал он. – Никогда не видел настоящего Аратского коня. Или человека, которому этот конь принадлежит. Что, собственно, удивительнее – конь или человек? – задумчиво произнес он. – А, неважно. Ты теперь на ногах! Пойдем!

Мне не пришлось тянуть за верёвку: Грозный пошел за мной послушно, как собака. Его массивная морда лежала у меня на плече. Маир вел Баршана. Кажется, он был из тех людей, что принимают неожиданное со спокойной радостью, и это спасало меня от прокудливых тревожных мыслей. Правильно, – говорила я себе. Ты успеешь подумать над случившимся после, когда закончится бесценное стремительное мгновение, которое важно ощутить всем сердцем. Грозный дышал мне в лицо, осторожно переставляя копыта, и я чувствовала – еще чуть, и свяжет нас нечто такое, что уже не разорвешь… Это был узелок судьбы.

Маир улыбался и смотрел на меня загадочно. О чем он, интересно, думал? О чем думали другие люди, любопытно взирающие на нашу зверино-человечью компанию? У меня и так не слишком хорошо получилось раствориться в толпе, а тут ещё и приметный зверь объявился. Я поняла, что путешествия таковы: ты впускаешь события неожиданные и странные или не бродишь по мирам вовсе. Я знала, мне попадутся планеты, где можно просто впитывать красоту и расслабляться, но здесь никакого отдыха не намечалось.

Мы вернулись к привязи, где стояла его Кира. Кобыла обрадовалась, потянулась к парню. Однако, заметив Грозного, совсем по-девичьи смущенно опустила лиловые глаза в пелене рыжих ресниц. Серый один раз посмотрел на неё и отвернулся, давая понять, что в данный момент любовь его не интересует. Зато Баршан был не против позаигрывать. Он притопнул сильным копытом, и заливисто заржал, привлекая к себе внимание. Кира осторожно ответила. Они обнюхались, и Баршан хотел было перейти к более решительным действиям, но Маир строго глянул на него и слегка дернул за повод.

– А ну цыц!

Конь послушно остановился. Маир повернулся ко мне.

– Ты без седла удержишься?

С рюкзаком, да еще в платье… Я представила эту картину. Но ничего, былое вспоминалось нетрудно. В прежние времена я ездила без седла, да и держалась только за гриву, а чаще и вовсе лишь ногами.

– Думаю, да. Только он очень высокий.

– Я тебе помогу. Давай свою поклажу. – Он прицепил мой рюкзак к седлу Киры, и нерешительно приблизился. – Тебя подсадить?

– Нет, я сама, Маир. Спасибо! – ответила я уверенно. Залезала же я на деревья куда повыше этого серого великана.

Я ловко подтянулась на руках, устраиваясь на широкой, упругой спине, сжала коленями мощные бока. Сиделось на удивление приятно и спокойно. Грозный послушно ждал. Маир сел на рыжую, старательно пряча удивление, и как бы между прочим произнес:

– Ну, поехали, что ли? Познакомлю тебя с братом.

Мы ехали по широким городским улицам. Грозным Грозный был только по имени, а на деле оказался послушным, бережливым и понятливым конем. Он нес меня горделиво и мягко, лишь изредка недовольно высказываясь по какому-нибудь поводу. Маир весело улыбался и рассказывал занятные истории о старых зданиях. Надо сказать, что несмотря на юный возраст и мальчишеский беззаботный характер он не был обделен женским вниманием. Я видела, как девушки смотрят на него – высокого, светлого лицом, прямо и грациозно сидящего на лошади – и отвечают на его широкую улыбку такими же лучезарными улыбками. На меня тоже поглядывали, но я старалась скрывать волнение и не смущаться. Неспешная езда помогала заряжаться энергией этого мира, становиться частью пространства и времени.

Гостиницу я узнала

сразу. Это было четырехэтажное каменное здание, окруженное старыми розовыми деревьями. Архитектура была тяжеловесной, казалось, что дом хмурится окнами и в то же время насмехается нижним рядом колонн. Возле большой входной двери стоял человек в черном мундире, похожий на статую – ни единого движения или вздоха, кажется, он даже не моргал. Я спешилась вслед за Маиром, и к нам подскочил парнишка лет шестнадцати. Волосы у него были белыми, но не седыми, с яркими вкраплениями коричневых прядей. Тонкий острый нос слегка курносил, а глаза поражали своим жёлтым цветом. Удивительная внешность сочеталась со стремительностью, он двигался, словно порхал, к тому же был одет во все светлое, что навевало на мысли о птицах.

– Позвольте, госпожа! – он протянул руку, и я не сразу поняла, чего он хочет. Потом увидела – Маир отдал парнишке поводья, и до меня дошло, что он уведет лошадей на конюшню. Я погладила Грозного:

– До скорого, великан.

Конь фыркнул и боднул меня под локоть. Если бы он умел отвечать, это бы звучало как «Пока». Я отдала веревку в руки подростка и поправила платье. Парнишка, восхищенно взиравший на Грозного, перевел взгляд на меня, но тотчас смутился и начал извиняться.

– Всё в порядке, – улыбнулась я. Судя по всему, он принял меня за какую-то важную особу и перешел границы дозволенного. Мне не слишком понравилось такое положение дел. Ставить себя выше человека, которого я даже не знала, пусть в этом мире он и был всего лишь слугой? Но Маир, казалось, ничего не заметил или не придал этому значения. Скорее всего, у него тоже были слуги.

Мы поднялись наверх по широкой зеленоватой лестнице. Она была мраморной, с позолоченными перилами. Честно говоря, такой роскошный интерьер меня не впечатлил. Всего было чересчур много: дорогих драпировок, украшений, картин, хрустальных люстр и гобеленов, и затейливой лепнины на потолке… Пространство перенасытилось декором и раздулось до предела. Неудивительно, что фасад дома был сердитым, от переедания ещё никому не было хорошо.

На третьем этаже нам пришлось идти в самый конец длинного светлого коридора.

– Сейчас сделаем ему сюрприз! – заговорщицки прошептал Маир, тихонько открывая дверь.

Я почувствовала себя шалуньей лет пяти, которая хочет выскочить из-за угла и напугать ничего не подозревающих родителей. Мы прокрались вглубь комнаты, и я увидела его брата. Он сидел в кресле возле окна и сосредоточенно читал толстенную старую книгу. Он даже не услышал, как мы вошли.

– Бра-а-а-т мой! – внезапно вскрикнул Маир, раскидывая руки, словно для объятий. Я и то подскочила на месте от неожиданности, а у парня выпала из рук книга.

– Раздолбай! – засмеялся он, обнимая старшего.

Он оказался ниже меня, еще по-мальчишески худой, но не узкоплечий. Волосы у него были угольно-черными, и лежали красивыми волнами. Глаза были, как и у Маира, темно-карие, лучистые, и точно такая же мягкая линия губ. Когда они стояли рядом сразу становилось ясно: это братья.

– Лар, знакомься, это Фрэйа, – представил меня Маир. – Она здесь проездом.

– Рад познакомиться! – улыбнулся парень. – Располагайся и будь как дома.

– Спасибо! – ответила я, и младший тут же подвинул для меня стул, а старший принёс блюдо с фруктами. Может, у них и были слуги, но искренность и доброта чувствуются сразу. От Лара, как и от Маира, исходил приятный свет.

Мы немного перекусили и разговорились. Я окончательно освоилась и была расслаблена и радостна. Братья рассказывали о том, как пробирались через лес великанов.

– Ни одного! – смешно возмущался Лар. – Ну хотя бы издалека увидеть!..

– Ты что, действительно думал, что мы встретим этих туповатых громил? – хмыкнул его брат. – Он, Фрэйа, верит не только в великанов, но ещё и в русалок, водяных, морских пуфиков, леших, тумбов, завывателей, гномов, вампиров, ушастых, крикунов, драконов, егерей, скелетов ходящих и ползающих, волшебников злых, добрых, и средних…

– Ты забыл приведений, – сказал Лар серьёзно. – К тому же ты тоже веришь в волшебников.

– Это да, – кивнул Маир. – Я и сам в некотором роде владетель магии.

– Как это? – сквозь смех спросила я.

– Сейчас продемонстрирую! – И он поднялся и отошёл к стеллажу с книгами, порылся там и вытащил колоду карт.

– Опять… – простонал Лар.

– А что? – спросила я.

– Не понимаю, как он это делает! – ответил младший. – Ты специально меня дразнишь?

– Обязательно, – улыбнулся Маир во весь рот.

Он присел за столик, и мы уставились на его руки. Карты порхали и подлетали, как шаловливые птицы, а потом ловко укладывались на стол красивыми узорами.

– Загадай карту, Фрэйа, – попросил Маир. – Только хорошенько представь её, ладно? Пропусти через себя.

Я хмыкнула и подумала о червовом короле.

– Ага-а-а! – радостно протянул Маир. – Сейчас, сейчас… Где у нас прячется этот господин?

И он вытащил откуда-то из-за пазухи червового короля!

– Ах! – вырвалось у меня. – Как так?..

Маир довольно расхохотался, и Лар вслед за ним.

– Теперь ты тоже будешь ломать голову над тем, как этот лис вынимает карты у нас из мыслей! – сказал он.

Маир довольно хрустел красивыми лаковыми картинками.

– Конечно, я вам ничегошеньки не скажу, – хмыкнул он. – Я сегодня вредный и заносчивый. Сундук, покажи, что ты умеешь! Фрэйе понравится.

Я против воли рассмеялась над таким нелепым прозвищем. Лар встал, слегка поклонился нам и вдруг мяукнул, словно самый настоящий кот. А потом прощебетал таким голосом, которого в нём и заподозрить было нельзя…

– Сцена называется «Как кот за птицею гонялся», – прокомментировал Маир.

Лар оказался замечательным артистом. Он делал всё так вдохновенно, серьёзно и искусно, что я замерла на месте. Он умудрялся изображать и кота, и птицу, и не только голосом, но и движениями тела, и даже выражением лица. Конец сценки был плачевен: кот достал-таки птичку и скушал её с потрохами. Я усиленно хлопала в ладоши.

– Ничего себе! Здорово! Вы, ребят, меня поразили…

Лар радостно улыбнулся, довольный похвалой, а Маир смешно погрозил мне пальцем.

– Ты меня тоже поразила, Фрэйа.

– Чем же? – удивилась я. – Во мне не скрыто никаких особых талантов.

– Ты не похожа на остальных, – ответил он, откашлявшись. – И этим поражаешь.

– Ну… – смущенно улыбнулась я. – Мы все очень разные…

– Нет, – протянул парень, – я не о том. То, что делаю я, это внешняя магия, а в тебе есть магия внутренняя. Трудно объяснить.

Лар кивнул, соглашаясь с братом, и я уже готова была покраснеть, но всё-таки ответила им с улыбкой:

– Наверное, всё дело в моей внутренней жизни духа. И в вашей, кстати, тоже.

– Возможно, – задумчиво кивнул старший.

– Фрэйа, а ты замужем? – вдруг спросил Лар, и Маир кинул на него недовольный взгляд.

– Нет, – ответила я, – но есть человек, который мне дорог.

– А кто он? – снова спросил Лар. В его словах не было ни намека на грубость, только чисто мальчишеское любопытство. Маир, однако, посчитал, что это чересчур, и пихнул брата локтем в бок, но я только улыбнулась.

– Все в порядке. Мне приятно говорить об этом.

– Мне просто интересно, – начал оправдываться младший. – А тебе нет?

– Если мне

интересно, это не значит, что я буду приставать к человеку с расспросами, – ответил Маир. – Но раз Фрэйа не против…

– Я не против! – уверила его я. – Ты спросил «кто он?», но на этот вопрос нет однозначного ответа. Он человек сильный и отважный, никогда ни перед чем не отступит. Он добрый и понимающий, всегда готов выслушать и поверить в самое невероятное. Он спокоен и сдержан, я не слышала, чтобы он на кого-то повышал голос, ругался или кричал. У него пытливый ум и огненное сердце. Он хороший человек…

– Мы тебя опечалили этими расспросами, – сказал Маир. – Вон ты как погрустнела.

– Нет, все нормально. Просто я скучаю. И по нему и по друзьям.

– Если ты расскажешь о них, возможно, мы сможем помочь. Вдруг у нас есть общие знакомые? – сказал старший, и я внутренне поморщилась, понимая, что снова придется выкручиваться.

– Ну, они все издалека, поэтому вряд ли вы знакомы… – пробормотала я. Как же мне не хотелось им врать!

Маир понял, что эту тему лучше не затрагивать, но любопытство Лара не было удовлетворено.

– А сколько вас было, когда вы отправились путешествовать?

– Восемнадцать человек вместе со мной.

– Ух ты! – восхитился парень. – У тебя так много друзей! Это ж целая толпа!

– Не все они по-настоящему мне близки, Лар. Мы начали вместе, но теперь каждый идет своей тропой. Разве что я хочу отыскать тех, кем действительно дорожу. Это Алеард, Кристиан и Эван…

– Да, имена мне незнакомы, – почесал подбородок Маир. – Но не переживай, Фрэйа. Ты можешь рассчитывать на нашу поддержку, пока находишься в городе. Уж дружеские беседы и вкусные ужины мы тебе точно гарантируем…

Его слова растрогали меня до глубины души. Если бы то была обычная вежливость, я бы достойно ответила на неё таким же дружелюбием. Но это была доброта и чуткость, основанная на похожести ритмов наших сердец. Также я чувствовала себя рядом с Эваном. Я кивнула и пожала протянутую руку Маира. Этот мир уже не казался мне чужим.

В этот день мы снова отправились на ярмарку. Лар был в восторге от Баршана, и горячо благодарил брата. Я ехала на Грозном, уже смелее глядя по сторонам и надеясь на чудо: вдруг увижу знакомые лица?

Меня привлекла полукруглая площадка, расположенная несколько в стороне, и я спросила у старшего, для чего она.

– Скоро там будут выступать бродячие артисты, – ответил Маир. – Они приезжают каждый год. Мы обязательно посмотрим! – пообещал нам с Ларом парень. – А пока что нужно найти подарок для мамы.

– О, я знаю! – сразу отозвался Лар. – Давай купим ей тот редкий цветок – Дилькариус, помнишь?

– Я уже искал его, Сундук. Нету. Торговцы о нем и понятия не имеют.

– Тогда украшение. Ожерелье, например.

– Это можно, – согласился тот.

Они стали забирать правее, и я направила Грозного вслед. Потом почувствовала чей-то взгляд и повернула голову. Это был Грай. Он ехал на высоком верховом жеребце саврасой масти.

– Фрэйа, – поклонился он мне, – здравствуй еще раз.

– Здравствуй, Грай. Что-то ищешь?

– Вроде того. Разобрался с делами, теперь вот присматриваюсь к товарам. А ты?

– А я здесь с братьями, – и я кивнула на ребят, успевших отъехать на пару десятков шагов вперед. – Они ищут подарок для мамы, а я просто гляжу по сторонам.

– И уже успела приобрести аратского жеребца.

– Он сам меня приобрёл.

Грай усмехнулся.

– Конь великолепный, и ты отлично держишься на нём без седла. Друзей пока не разыскала?

– Нет, – ответила я.

Маир оглянулся, махнул нам рукой. Я быстро спешилась, опередив Грая, и зашла внутрь лавки. Вокруг лежало несметное множество разных украшений: браслетов и цепочек, и великолепных диадем, ожерелий, жемчужных бус и подвесок, колец… И все это – насколько я могла судить – из золота, серебра и с драгоценными камнями. Я равнодушно окинула взглядом мерцающее великолепие и уставилась в окно: ни одно из этих произведений искусства не могло заменить того маленького амулета, что я носила у сердца. Кажется, от Грая не укрылось безразличие, сквозившее в моем взгляде. Однако он промолчал и отошел к братьям, оживленно что-то высматривающим.

Я ждала минут пятнадцать, пока они выбирали. Смотрела в окно, на начавшие темнеть улицы. Загоралось множество огней – наверное, торговцы будут сидеть с товарами допоздна. Небо заполнялось звездами, но я не увидела ни одной знакомой. Хотя луна была, и вполне земная, но крупнее и ослепительно белая. Я обернулась – Маир тронул меня за плечо.

– Погляди, как красиво! – Он держал серебряное ожерелье с темно-синими камнями. Оно действительно было прекрасным, но я не ощутила желания обладать им.

– Да, оно великолепное. Думаю, вашей маме понравится.

– Понравится, это точно. Это Лар его выбрал.

– У нее глаза такого же цвета! – заявил младший. – Жалко, что нам с братом они не достались. У нас у обоих папины, карие.

– Значит, у ваших детей вполне возможно будут глаза как у бабушки, – отозвалась я.

Маир тепло мне улыбнулся.

– Да, возможно.

– А у тебя чьи глаза? – подал голос Грай.

– У меня мамины. Я вообще на маму похожа.

– Колдовские, – непонятно сказал он, и я повернулась к Маиру.

– Грай имеет в виду, что серые глаза, особенно такие темные, как у тебя, считаются присущими только волшебницам, – пояснил старший. – Это редкий цвет.

Я пожала плечами. Не говорить же, что на Земле подобный цвет вовсе не редкость. Мы вышли наружу. Неподалеку слышалась музыка.

– Давайте подойдем ближе, – нетерпеливо произнес Лар. – Ты знаешь, Фрэйа, в прошлом году здесь были и танцовщицы, и певцы, и воители… Эх, как они сражались! Нас с братом воинскому искусству не обучали, пришлось самим все постигать. А многому ли научишься, не зная, с какой стороны подступиться?

– Начинать нужно с себя, Лар. Тренируя тело, тренировать дух, – ответила я.

– Ты рассуждаешь об этом так уверенно, будто сама обучалась искусству боя, – заметил Грай.

Они посмотрели на меня выжидающе. Не знаю, наверное, с Граем я еще смогла бы выкрутиться, но братьям хотелось сказать правду.

– Было дело, – уклончиво произнесла я, и они вдруг загомонили все сразу, я даже слегка покраснела, растерянно хлопая ресницами.

– Так, ладно! – сказал Маир, подняв вверх руку. – Фрэйа прибыла издалека. И она может заниматься чем хочет. Если у нее на родине – где бы она ни находилась, эта родина – женщины умеют обращаться с оружием и это нормально, давайте с уважением отнесемся к традициям ее народа и оставим бесконечные расспросы.

– Бесконечных расспросов и не было, Маир, – отозвался Грай спокойно, но мне послышалось в его голосе легкое раздражение. – Мы просто беседуем.

– Маир, спасибо тебе! – сказала я благодарно. – Я действительно несколько смущаюсь, но если вам интересно и мой рассказ не вызовет отторжения…

– Почему он должен его вызвать? – спросил Лар.

– Потому что у вас, насколько я могу судить, не принято, чтобы женщина хоть в чем-то уподоблялась мужчине.

– У нас такое – редкость, это ты верно подметила. Но мы не осудим тебя, Фрэйа, – поспешно заверил меня Грай, и два брата согласно кивнули.

И я рассказала им эту давнюю историю.

Мы встретились с Айвором на ярмарке, похожей на эту. Мне тогда было

четырнадцать, а ему – около семидесяти. Крепкий черноволосый воин, сам давно дед, он был исполнен того спокойного достоинства, что спустя время я увидела лишь в одном человеке – Алеарде. Два года мы путешествовали вместе, и он обучил меня всему, что знал сам. Я познакомилась с его семьей, а он с моими родителями. Конечно, я не стала упоминать о том, что происходило это на другой планете, постаралась исключить из повествования случайные названия или действия вроде поездок на автомобилях.

– Я тренировалась в своей усадьбе с мечом и без. Хотя два года – слишком малый срок, чтобы стать мастером. Да я и не стремилась к этому.

– Вот это да! – восхитился Лар, пропустив мимо ушей мои последние слова. – Значит, ты вроде девы-воительницы!

– Нет, Лар, – засмеялась я, – нет! Никакая я не воительница! Это было временным увлечением, которое дает пищу для дальнейшего развития духа, понимаешь?

– Он понимает, – ответил за брата Маир. – Просто он грезит о воинском искусстве.

– Не о таком, как в среднем королевстве, – ответил покрасневший Лар. – Здесь учат подлым уверткам и нечестному бою.

– Я бы с этим поспорил, ну да ладно, – ответил Грай.

– Я знаю, какие они – драчуны в синих мундирах. Я жажду иного, – упрямо сказал Лар.

– Если ты уверен – дело твое, но вряд ли Антуану, вашему старшему брату, понравились бы такие рассуждения.

– Он мне не брат! – вдруг сказал Лар. – И никогда им не станет.

– Интересно, – фыркнул Грай. – Но ведь вы зависите от него. Он – глава вашей семьи, обеспечивает и содержит вас.

– Он властвует только потому, что получил в наследство наши деньги, – резко отозвался Лар. – Так бы я этого болвана предпочел вовсе не знать.

– Болвана? – поднял брови Грай.

– О, ты прав. Это определение ему не очень-то подходит. Он скорее скотина. Или дубина стоеросовая.

Я чувствовала, что Лар готов перейти и к куда более серьезным оскорблениям, но его прервал брат.

– Всё, хватит. Успокойся и возьми себя в руки, Лар, – хладнокровно сказал он. – Грай, не надо. Не затевай.

Мужчина в ответ только передернул плечами. Я поняла, что Маир не все рассказал мне, но не обиделась. Я ведь тоже не сказала ему, что пришла из другого мира. Я подумала про этого Антуана, который теперь заботился об их матери, и в сердце заползло что-то нехорошее. Это было дурное предчувствие.

Лар перестал хмуриться только когда на сцену вышли акробаты. Они так бесстрашно кидали друг друга по сцене, так ловко строили живую пирамиду, так весело и легко делали сальто и кувырки через голову, что он немного отвлекся от тяжелых мыслей. Грай, надо сказать, поглядывал на младшего брата странно – задумчиво, чересчур внимательно. Я подвинулась к Маиру и сказала ему на ухо:

– Мне кажется или лучше нам отсюда уйти?

– Почему? – насторожился парень.

– Этот Грай – он кто? Не один из людей твоего властолюбивого старшего брата?

– С чего ты взяла, Фрэйа? – удивился Маир.

– С того, что он с Лара глаз не сводит, как будто выбирает подходящее время, чтобы…

Я не успела закончить – Грай снова оказался поблизости.

– Куда вы поедете после ярмарки? – спросил он.

– Еще не решили, – отозвался Маир. – Сейчас вернемся в гостиницу, отдохнем, поедим. На сытый желудок легче думается.

– Ага, понятно, – странно ответил тот. – Тогда ещё увидимся. Мне пора, – и он склонил голову, прощаясь с нами.

– До скорого! – ответил Маир, а Лар только угрюмо кивнул.

– Пока, – сказала я Граю, и он быстро скрылся в толпе. – Что здесь творится?

– Отойдем в сторону, – сказал Маир.

Веселые крики собравшихся сюда не долетали. Мы остановились в тени здания, и я повторила свой вопрос. Я была готова к тому, что они ничего мне не расскажут, но вдруг смогу хоть чем-то помочь, кто знает?

– Фрэйа, прости, я не могу… Не потому, что не доверяю тебе, просто это слишком личное. Имеем ли мы право?.. – сказал Маир. Лар молчал. – Такая каша заварилась, что лучше бы мы вовсе ходили голодными, а не пробовали её расхлебывать. – И он длинно вздохнул, глядя на меня добрыми темными глазами.

– Маир, а что, если я первая скажу тебе правду? – решилась я.

– Правду? – переспросил он. – О чём это ты?

– О себе.

Он поглядел на меня, видимо, не совсем понимая, к чему я клоню.

– Я кажусь всем странной не потому, что якобы приехала с другого края света. Я пришла из другого мира, Маир, и не принадлежу вашей реальности.

Лар поднял глаза, изумленно на меня уставившись, а Маир недоумённо свёл брови. Я еще не чувствовала на себе такого взгляда. Кажется, он решал, не сошла ли я с ума. Вот уж точно – упекут в психушку, если таковые здесь есть…

– Нет, я не безумная, – сказала я поспешно. – И докажу вам это. Где мой рюкзак?

Они пошли за мной к лошади – я не решилась оставить вещи в гостинице, а к Грозному в здравом уме не сунулся бы ни один вор. Запустила руку в потайной кармашек и достала большую фотографию. Ту самую, что мы сделали перед уходом. Если не она есть доказательство моей правды, тогда что? Я молча протянула фото братьям. Они одновременно склонились над ним, и смотрели долго, очень долго. Вот Маир провел пальцем по бумаге, видимо, выискивая следы краски, но не нашел, и снова уставился на фото.

– Фрэйа, что это? – наконец тихо спросил он.

– Это я и мои друзья вместе с Бури, так его зовут. Это фотография… Как бы запечатленный момент реальности. Она не нарисована, она… Как же сказать-то!.. Ребят, это не важно. Я не лгу вам… Честное слово, всё правда: мое обучение у Айвора, то, что я жила в усадьбе, и эти люди реально существуют… Вот только не здесь, а под другим, далеким Солнцем, на планете, которую мы зовем Землей.

Братья ничего не ответили и только смотрели на меня как на чужую. Я не выдержала и взяла фото обратно. Меня жгло от обиды. Но с какой стати им было мне доверять? Я отвернулась и принялась запихивать фотографию обратно. Пальцы не слушались, щеки полыхали, в ногах ощущалась негибкая сила. Убежать, вот чего мне хотелось. Грозный косился через плечо. Он действительно чувствовал мое настроение и готов был под него подстроиться. Я решила, что уеду прямо сейчас – в лес, к реке, хоть куда-нибудь из города. Ни Маир, ни Лар не остановили меня, или просто не успели. Серый с места ушел в галоп и понесся прочь.

Глава 3. Противостояние

Я сидела неподалёку от водяной мельницы, нарочно жестко расчесывая волосы. Размеренный шум заглушал во мне боль. Я была огорчена, что не смогла как следует объяснить ребятам правду. А пыталась ли? Или снова засуетилась, поспешила, не связала воедино мысли и слова? Ещё больше меня печалило то, как братья переменились после моего рассказа. Но больше всего меня беспокоила тайна, терзавшая их. И Грай, который определённо что-то скрывал.

Я прислонилась к боку серого, послушно лежавшего на травке, и решила вздремнуть. Вдруг после сна в голову придёт разумная, чёткая мысль, и избавит меня от лёгкой головной боли, вызванной внутренним напряжением?

Меня разбудил свет, загоревшийся в маленьком домике напротив мельницы. Оттуда доносились приглушенные голоса, и мне стало любопытно, кто в такой час туда пришел. Я поднялась, велев коню ждать на берегу, и тихо

подкралась к домику. В его дощатых тонких стенах было достаточно щелей, чтобы туда мог поместиться мой любопытный нос.

– Они не хотят подчиняться. Им нужна свобода, – произнес знакомый голос. Это был Грай.

– Ты до сих пор бездействуешь? Алису Арнэ мы склонили на свою сторону, значит, и ее сыновей согнем.

– Они еще мальчишки, может, не стоит их впутывать в это? – произнес Грай задумчиво. – Пусть себе путешествуют. Никаких доказательств они все равно не отыщут.

Тот, второй, которого я не видела, злобно рассмеялся.

– Не отыщут, конечно. Им ни сил, ни связей не хватит. Но де Флавий сказал сделать, значит, сделаем. Не пеняй на возраст, эти юнцы прекрасно знают, чего хотят добиться. Если нужно – мы будем действовать решительно. Или ты струсил?

– Я не струсил, – ответил Грай медленно. – Просто не хочу, чтобы их постигла судьба отца.

– Этот идиот до последнего не хотел подвинуться с земли, все болтал о достоинстве и чести… Родовая земля! Тоже мне, помещик нашелся! Если он пошел против де Флавиев, то должен был понимать, чем это для него и его семьи закончится.

– Думаю, он понимал, и не тебе судить его. Ты лишь нахлебник Антуана.

– Придержи язык, южанин! Ты ведь и сам уехал из дому в поисках денег и славы!

– Я никогда не искал славы, – ответил Грай, – а то, что я нанимаюсь к тем, кто лучше платит – мое личное дело. И если ты еще раз повысишь на меня голос, клянусь предками, я завяжу узлом твой поганый рот!

– Ладно уж, – пробурчал в ответ тот. – Что ты намерен предпринять?

– Я поговорю с ними. Надеюсь, они меня выслушают.

– Де Флавию нужен результат.

– Он будет, – спокойно ответил мужчина.

Второй, оказавшийся низким толстым мужиком с выпирающими нижними зубами, повернулся было к двери.

– И, кстати, он хочет взглянуть на ту девушку.

– В этом я ему не помощник. Если хочет – пусть сам за ней приезжает.

– Это не звучало как просьба, Грай.

– Передай де Флавию, что я не стану помогать ему похищать беззащитных одиноких женщин. Пусть утоляет жажду без моей помощи.

– Передам, но ты знаешь, как он реагирует на отказы.

– Мне плевать на его реакцию. Я не из дерьма сделан! – громовым голосом ответил Грай, и я вздрогнула.

– Погоди! – повернулся в мою сторону толстяк. – Кажется, там кто-то возится!

Я рванула прочь, путаясь в длинном подоле. Не знаю, видели ли они мою спину, но никогда в жизни я так не удирала…

Я знала, что мне следует делать, и направилась к братьям – прямиком через реку, ведь серый отлично плавал. Мне было все равно, что скажут по поводу моего мокрого платья. Мы выбрались на берег, и потом довольно скоро добрались и до города. Веселье было в самом разгаре, но я знала, что братьев нет ни на площади, ни в торговых рядах. Я поехала в гостиницу. Меня встретил тот же подросток, и снова я удивилась желтизне его умных глаз. Паренек отчего-то искренне обрадовался моему приезду, но и смущался отчаянно – краснел и, волнуясь, переминался с ноги на ногу. Он помог мне спуститься, и я улыбнулась, жалея, что ничем не могу отплатить за его доброту. Наверняка ему мало платили, а денег у меня не было.

– Спасибо тебе! – сказала я.

– Это честь для меня, госпожа, – странно отозвался он.

Времени разбираться у меня как всегда не было. Я подобрала тяжелый подол – и побежала вверх по лестнице.

В дверь я тарабанила долго и настойчиво, и, когда стало казаться, что номер пуст, Маир все-таки открыл мне.

– Фрэйа? – нахмурился он. – Что ты здесь делаешь?

Я проскочила внутрь, не обращая внимания на то, что он стоит полураздетый.

– Пожалуйста, не гони меня! Сейчас я была возле водяной мельницы и слышала разговор Грая с каким-то толстячком. Прошу, дай мне договорить – а потом посылай на все четыре стороны!

Парень кивнул, закрывая дверь, и я поспешно рассказала ему об услышанном. От волнения раскашлялась, назвала мельницу ельницей, а Грая Драем, и Маир против воли рассмеялся. Лар, который, оказывается, стоял за стеной, тоже все прекрасно услышал.

– Выродок! – процедил он сквозь зубы, и его мальчишеское лицо в свете свечей показалось мне зловещей маской. – Разговаривать собрался! Не будет никаких разговоров!

– Знаю, вы ничего мне не скажете, – произнесла я поспешно, – и не обижаюсь. Вы мне не верите, но это неважно. Я боюсь за вас и хочу помочь! Только помочь, чем сумею…

– Фрэйа! – вдруг ласково сказал Маир, положив тонкие пальцы мне на плечи. – Мы верим тебе. Так же, как верили отцу. Мы уже несколько месяцев копаем все глубже, пытаясь пролить свет на обстоятельства его гибели, и точно знаем, что де Флавии замешаны в этом. Тем отвратительнее для нас то, что сделал с матерью Кордэлл. И то, что еще может сделать с ней Антуан, наш ненормальный сводный брат. Мы хотели увезти ее силой, но она не пошла с нами. Клянусь, он как-то повлиял на неё, этот подонок! Она всегда любила нас, но эта любовь угасает.

– Теперь ясно, что Грай работает на Антуана, – сказал Лар, – но он южанин и еще способен отличить добро от зла.

– Кордэлл де Флавий убил вашего отца, – сказала я, понимая, как зловеще прозвучали эти слова.

Лар весь сжался, даже скрипнул зубами, но Маир придержал его за плечо.

– Думаю, это так, Фрэйа, но у нас нет доказательств. Мы не в силах бороться с Антуаном и его тайной полицией. Нас всего двое. Нам нужны неопровержимые доказательства, но их нет.

– Трое, – поправила его я. – Теперь нас трое. Думаешь, я смогу остаться в стороне, зная, что вам грозит беда? У нас на Земле друзей, пусть и едва обретенных, не бросают.

– Нет, Фрэйа, – нахмурился Маир, – мы не станем втягивать тебя в эту историю.

– Я себя сама в нее втянула. Или ты думаешь, что я случайно оказалась в вашем мире, встретила Грая на дороге, потом вас?.. И задрыхла возле реки тоже случайно? Таких случайностей не бывает, их вообще не бывает! Все имеет смысл!

– Ты права, – согласился Лар. – Она права, брат.

– Я знаю, но не могу… Не имеем мы права так поступать, Фрэйа! Это не твоя война! И ладно бы просто неприятности, но подвергать твою жизнь опасности я не буду. Хватит и того, что Сундук напросился со мной.

– А теперь напрашиваюсь я. Маир, ты меня не переубедишь! Возможно, я веду себя глупо, и самоуверенность здесь не уместна, но порой нужно быть упрямой и биться лбом об одну и ту же дверь, зная, что рано или поздно она поддастся и слетит с петель.

– Не нужно так! Не хочу, чтобы ты расшибла голову, Фрэйа! Тем более что эта дверь столь же прочна, как твоё упрямство.

– Тогда я найду ключ, – не сдавалась я. – Или отыщу узкую щель и просочусь туда противным сквозняком.

Братья не выдержали и рассмеялись.

– Может, все-таки не стоит? – мягко сжав мои пальцы, попросил Маир.

– Нет, стоит! К тому же у нас есть преимущество…

Но тут в дверь постучали. Я забежала вглубь комнаты и залезла за кресло, а Маир, подойдя к дери нарочно неторопливо, отозвался сонно:

– Кто там?

– Это охрана.

– Чего вы спать людям не даете? – сказал парень до того недовольно и смешно, что я бы и сама поверила, что его подняли из теплой постели.

– Мы должны осмотреть ваш номер, господин. Это приказ капитана стражи, – ответил голос за дверью.

– А-а-а! – туповато отозвался Маир. – Ну

сейчас, штаны надену…

Он быстро и бесшумно подлетел ко мне.

– Лезь в окно, дальше по карнизу и направо. Надеюсь, твоего коня не забрали. Встретимся у водяной мельницы. Будь осторожна, хорошо?

Я кивнула и выскользнула в окно. Маир помог мне уцепиться за раму и посмотрел в глаза:

– Удачи!

Я услышала, как он открывает дверь, потом голос Лара: «Чего такое-то?». Я старалась двигаться быстрее и чуть не сверзилась. Хорошо, что вокруг было пустынно и темно: окна покоев выходили в сад. К тому времени, как стражники высунулись наружу, я уже спряталась за кустом.

Я прокралась в конюшню и устроилась за ограждением на корточках, выжидая, пока уйдут назойливые воины. Всё происходило стремительно, и связать воедино события не составляло труда. Чего добивался Антуан де Флавий? Хотел заставить братьев молчать, заточив в замке их маму? И они уехали на самом деле не по причине того, что хотели быть свободными от его опеки, а потому, что искали поддержки хотя бы у кого-то? Но их было двое всего лишь, а он, как за стенами, за спинами десятков своих воинов… Чего стоил один только Грай – благородная, но все равно ищейка. Или неоднократно упоминаемые Ларом «синие мундиры»… Судя по всему, они представляли наибольшую опасность. Я понятия не имела, что делать, не знала, как помочь, но полагала, что вместе с братьями мы что-нибудь придумаем. Думать правильно, думать глубже, думать лучше! И вдруг меня кто-то тронул за плечо. От неожиданности я едва не заорала, но это был всего лишь подросток, ухаживающий за лошадьми. Глаза его поблескивали во тьме, светлые волосы странно шевелились на ветру, словно перья какой-то птицы… Я проморгалась.

– Госпожа! – сказал он тихо. – Сюда, госпожа! Я увел вашего коня.

Я осторожно пошла за ним. Мало ли? Однако этому малознакомому юному храбрецу хотелось верить, уж не знаю, почему. Может, по тем же причинам, по которым он помогал мне?

Грозный и правда стоял возле воды – на самом берегу, под откосом. Я посмотрела на паренька:

– Почему ты мне помогаешь?

– Вы не такая, как все, госпожа. Не злая, – последовал странный ответ. К сожалению, расспрашивать его дальше у меня времени не было.

Я улыбнулась.

– Как тебя зовут?

– Анут, госпожа. Я с юга.

– А меня Фрэйа. Держи, Анут! – и я достала из рюкзака один из своих ножей. У меня их было всего два: большой и маленький, но оба превосходной работы Айвора.

Он взял подарок сразу, без заминок. Желтые невиданные глаза, казалось, загорелись ещё ярче.

– Спасибо, госпожа!

– Нет, это тебе спасибо. Прощай!

Я села на Грозного, и мы второй раз за день зашли в воду. Я не боялась промочить рюкзак – он был из водостойкой ткани и закрывался плотно. Мы плыли медленно и тихо, и конь прекрасно понимал, для чего мы это делаем, ему не приходилось подсказывать, его не надо было уговаривать. На том берегу домов хватало, и люди глядели на меня как на чудную. Не в первый раз, и, очевидно, не в последний. Нужно привыкать.

Я поехала к воротам, но на выезде увидела вооруженную охрану. Уйма дюжих мужиков в кольчугах и при луках. И, похоже, что их только-только собрали, потому как сгрудились они бестолково, ещё не успев занять выгодных позиций. Нетрудно было догадаться, что они ждали меня. Неужели вся эта суматоха началась из-за прихоти сдуревшего от власти мужика? Мне пришлось вернуться в воду, но дальше, за поворотом, течение было куда более стремительным. Я заволновалась, но, как выяснилось, зря. Грозный течения не боялся. Он плавал, как пробка. Гораздо лучше других лошадей. Казалось, что перекаты и торчащие из воды коряги его нисколько не беспокоят. Нас изрядно снесло в сторону, но мы все же выбрались на берег вдали от города. Целыми и невредимыми.

К мельнице я подъехала осторожно и, оглядевшись, затаилась под сваями. Сидеть там было неуютно: холодно и мокро. Грозный тыкался мне в плечо носом, трогал губами уши. Я гладила его, смотрела в темные лошадиные глаза и знала, что он понимает, зачем мы здесь. Сидеть нам пришлось долго, или мне так показалось. Я вздрагивала от каждого звука, таращилась в темноту и умоляла братьев поторопиться. В голову уже начинали лезть не самые приятные мысли, когда вдалеке послышались шаги. Я различила высокую фигуру Маира. Он шёл странно, неуклюже, словно ноги держали его некрепко. Я тут же вышла из своего укрытия.

– Слава Богам! – и он обнял меня.

– А где Лар?

Парень был растрепанный, рубашка не заправлена, ноги босые, и правую руку он прижимал к телу, словно ему было трудно ей шевелить.

– Они его забрали, – ответил Маир глухо, – люди де Флавия во главе с Граем. Брат убедил меня, что лучше он окажется в их лапах один, чем мы с ним на пару. Так, по крайней мере, есть шанс, что я смогу… то есть мы с тобой сможем помочь ему. И нашей матери.

– Вот именно: мы. Тебе досталось? Что-то болит?

Он покачал головой.

– Неудачно шлепнулся, только и всего. Пустяковые синяки и ссадины.

Я ещё раз оглядела парня – кажется, он и правда серьезно не пострадал. Маир через силу улыбнулся.

– Ты мне сейчас маму напомнила. Когда я что-то разбивал, она точно так смотрела на меня…

Я сжала его руку.

– Что делать будем?

– Для начала уйдем отсюда, да поскорее. Ты вся мокрая, не помешает развести костер. Знаю я там, в лесу, укромное место.

Мы сели на Грозного: он уместил бы и трех немаленьких мужиков, что уж говорить про нас.

– Нужно раздобыть где-то вещи, – говорил Маир, пока мы ехали. – В гостиницу возвращаться опасно. Босиком оно и приятно вроде, но по лесу не побегаешь, да и в городе косо смотреть будут. Хорошо бы купить, но деньги остались в номере. А у тебя, конечно, не найдется в рюкзаке лишней пары обуви на мужскую ногу, – усмехнувшись, произнес он.

– Мои ботинки на тебя вряд ли налезут, – ответила я, улыбаясь. – А если обменять что-нибудь из моих вещей?

– Это как-то… хм… Не знаю, не хочется лишать тебя… – пробормотал парень.

– Да ладно, это всего лишь вещи! Что у меня там есть? – задумалась я. – Вот незадача, и менять-то нечего! Кому нужна моя одежда или, скажем, сушёные грибы? Правда, можно меч обменять.

– У тебя есть меч?

– Да.

– О! Можно взглянуть?

Я, конечно, достала, и Маир долго, со знанием дела изучал клинок. Несмотря на то, что его не обучали воинским премудростям, в оружии он явно разбирался.

– И не вздумай, – наконец вынес он вердикт. – Я лучше босиком и совсем без штанов буду ходить, чем дам тебе обменивать этот меч. Придумаем что-нибудь другое, ладно?

– Маир, слушай… А что, если нам кто-нибудь поможет?

– Это кто же, например?

– Например, Анут. Подросток, который следит за лошадьми. Он помог мне, когда я ушла от вас.

– Да? Это идея, но его не пустят наверх, к комнатам. Тем более что сейчас в городе охраны до фига и больше.

– Не вариант, – вздохнула я.

– Знаешь, Фрэйа, вообще-то знаю я одного человека, – неуверенно произнес Маир. – Правда, к нему без нужды лучше не соваться, но выбора у нас нет. Его зовут Огляд, он охотник. Он живет на окраине леса, за холмами. Он давний друг моего отца, но об этом мало кто знает. Поедем к нему – нам нечего терять.

– А что с ним не так, Маир? Почему это крайний вариант?

– Потому что он колдун, Фрэйа. Одно неверное

слово – и превратишься в лошадиную… В общем, сложный человек со сложной судьбой.

– Поверь, Маир, никто не может человека против его воли превратить в лошадиную какашку! – сказала я, улыбнувшись.

– Наверное, в вашем мире не может, – ответил мне парень, – но у нас, Фрэйа, колдунов боятся даже законники.

– Так он плохой человек?

– Не плохой. Могущественный.

– И зачем ему причинять нам вред, тем более если он тебя знает? Зачем тратить драгоценные силы?

– А кто его знает – зачем? – отозвался парень. – Наслышан я всякого, от отца в том числе… Но мы уже едем туда, так что держись крепче. Ты выдержишь без тепла еще немного?

– Я зимой в проруби плаваю. Голышом, – сказала я, и Маир обернулся.

– Ну, Фрэйа, ты даешь! Мне подумать о таком страшно, хотя я и не мерзляк.

– Это дело привычки и внутреннего состояния. Я тоже, бывает, мерзну.

Грозный прибавил шаг. Ему не нужно было ни о чем говорить. Размашистой, широкой рысью он стелился над землёй с той лёгкостью, что замечаешь порой у облаков, похожих на стада лошадей. Я думала о Маире и переживала о предстоящем деле. Парень иногда едва ощутимо вздыхал. Чувствовалось, что он всё ещё сомневается в том, чтобы впутывать меня в это дело. Я решила его отвлечь.

– А почему ты называешь Лара сундуком?

Маир тихо рассмеялся.

– Давняя история. Видишь ли, Лар – любитель играть в прятки. А ещё он обожает старые вещи, дышащие временем и силой. И всегда складывает свои многочисленные находки в любимый сундук с изображением драконов-хранителей. Ну, и в детстве он чаще всего прятался в сундуках…

Я рассмеялась.

– А он тебя как зовёт?

– Занудой, – отозвался Маир.

– Странно, ведь ты совсем не занудный.

– Ой, я всякий бываю, Фрэйа, – хмыкнул парень. – Периодически впадаю в молчанку, могу неделями молчать и ничего не говорить. Но это для нас не проблема, Лар тоже таким бывает. Хотя чаще всего наши с ним эмоциональные перепады не совпадают, в итоге он бубнит что-то себе под нос, а я молча слушаю. Или наоборот. Но мне хорошо с ним, он на маму похож по характеру. Вдумчивый, спокойный, а если злиться, то голос редко повышает. Краснеет, пыхтит, словно бобер, но заорать – ни в какую…

Я рассмеялась.

– А я умею орать.

– Не верю, – отозвался Маир.

– Могу продемонстрировать.

– А давай! – усмехнулся он. – Распугаем всех белок в округе!

– И-и-и-и! – нарочно визгливо выдала я.

– Тихо как-то, Фрэйа. Ты как мышь пищишь.

Я подалась вперёд и заорала ему чуть ли не ухо. Маир оглушительно расхохотался и ответил на мой крик своим.

– Оу-у-уау!

– Ы-ы-ы-ы-ы-ы!

– Ее-е-е-е-е!

– Ор-орррр-ор!

– У-ууууууу-у!

Так мы и орали на разные интонации, выпуская напряжение и боль утраты. Последний крик оказался самым пронзительным. Не знаю, что насчет белок, а Грозный приподнялся на задних копытах и ушёл в галоп…

Мы добрались до домика мага-охотника к рассвету. Мне понравилось место, где он был выстроен – солнечная полянка, поросшая цветами. Хозяин оказался дома, из пухлой трубы шёл лёгкий призрачно-голубой дым. Огляду не было нужды закрывать дверь. Видно, он и правда никого не опасался.

Мы спешились и пошли вперед, и тут же он вышел нам навстречу: худощавый немолодой мужчина, темные волосы раскиданы по плечам. Яркие серые глаза его поблёскивали, и свежие шрамы на впалой на щеке почему-то не портили красоту сурового лица.

– Привет, Маир! – просто сказал он, протягивая парню руку. Тот уважительно пожал ее.

– Огляд, это Фрэйа. Она мой близкий друг.

– Здравствуй! – сказала я, и он хмыкнул.

– Видок у вас, ребята, тот еще. Удирали, что ли, откуда-то?

– Именно, – кивнул Маир. – Мы выяснили некоторые подробности о том, о чем ты не любишь говорить. И Лара забрали…

– Забрали? – переспросил мужчина, поднимая брови. Обеспокоенным он не выглядел. – И кто забрал?

– Де Флавий.

– Старший?

– Старший умер три года назад, Огляд.

– Добила-таки его судьба. Ну и поделом, кстати. Значит, твой сводный теперь у дел? Гнилой он человек, этот Антуан де Флавий. Чего ему от Лара понадобилось?

– Того же, чего и от меня – подчинения и уважения.

– Так подчинитесь, – предложил мужчина.

Я нахмурилась. Хорошее предложение!

– Огляд, моего отца убили, – негромко сказал Маир. – Надеюсь, ты понимаешь значение этих слов. Мама сейчас одна с этим гадом, и я знаю, что он может причинить ей вред. Она оттолкнула нас с братом, буквально сказала: «Катитесь отсюда ко всем чертям!». Та женщина, которую ты знал, медленно умирает, но я не теряю надежды спасти ее. А для этого я должен доказать, что смерть Грина Арнэ не глупая случайность.

– Доказать, – покачал головой Огляд. Он указал рукой, и мы сели на удобно расположенные пеньки. – Доказать… Одних доказательств здесь будет недостаточно, ты же понимаешь это. Твой отец никогда не сдавался… Да что говорить, и мать тоже… Зря ты вырос на них похожим! – вырвалось у него злобное.

Маир промолчал.

– Ты, вот что… Сейчас.

И он скрылся в доме.

– Ну что? – спросила я.

– Думаю, он вряд ли захочет пойти с нами.

– Так ты этого хотел? Позвать его с нами? – удивилась я.

– Он всё понял, – кивнул Маир. – Посмотрим, что решит.

Огляд появился из дома, неся в руке ботинки. Маир благодарно кивнул ему и натянул их на озябшие ноги.

– Помирись с братом, – сказал колдун. – И действуй исподтишка.

– Ничего из этого не выйдет, – покачал головой Маир. – Я пробовал. Нет путей отступления, нам негде будет скрыться от него в случае неудачи.

– Вот именно что негде! – досадливо проворчал Огляд. – И не думай, что можешь приходить сюда запросто и когда душе угодно!

– Я ничего не прошу, Огляд, – спокойно сказал Маир. – Можешь и ботинки забрать назад. Но дай раз и навсегда мне ответ. Отец говорил, что ты единственный, кому можно верить до конца, кто поможет, если случится последняя беда.

– Значит, всё равно собираешься идти против де Флавия войной? – рассвирепел Огляд. – Эх, клянусь Небом, ты сошел с ума, мальчишка! Ты понимаешь, что он выпотрошит тебя, как молочного поросенка?

– Понимаю, – мрачно сказал Маир. – Тебе нужно лишь сказать «нет».

– И я говорю!.. – зарычал вспыльчивый маг.

Я не выдержала.

– Маир сказал мне, что ты великий колдун, который может превратить человека в навоз. Сомневаюсь, что ты даже простейшую магию постиг. Мы не взываем к жалости, нам не нужно сострадание и тычки под рёбра.

Охотник повернулся ко мне, темнея лицом.

– Фрэйа, не надо! – попросил Маир.

– Что не надо? Говорить правду не надо? – вспыхнула я. – Если бы у меня убили друга, я бы не стала так себя вести. Нужно идти до конца, каким бы он ни был, этот конец… Плевать, что страшно, плевать, что трудно. Жизнь трудная, принимать решения трудно! Но мы живём и решаем.

– Придержи язык, девочка, – сказал мне Огляд.

– Придержи его сам! – ответила я мрачно. – Стоишь тут как пуп земли! Думаешь, я тебя боюсь? Думаешь, за свои слова начну извиняться или побегу сломя голову? Нет уж.

– Хм, – только и сказал он.

– Маир, он не поможет более ничем. Поехали отсюда. Мы придумаем что-нибудь, – и я потянула его прочь.

Надо сказать, парень был несколько ошарашен моей внезапной вспышкой ярости, а более того тем, что

Огляд, кажется, не собирался превращать нас в вышеупомянутый предмет лошадиной жизнедеятельности.

– У вас ничего не получится! Не с таким человеком, как де Флавий. Девчонка-острословка и парень-сирота, воины хоть куда! Бегите в лес и там сидите. Или вернитесь в замок и сделайте по моему слову.

– Никогда не побегу, – повернувшись, ответил Маир. – Прощай, Огляд.

У реки мы развели костер. Я испекла картошку, которую неожиданно нашла на склоне. К ней мы добавили лук и сочные коренья, принесённые из леса Маиром. Получилось что-то вроде салата. Грозный дергал сочную травку и яркий лиловый клевер.

– Я от тебя такого не ожидал, – признался парень. – Ты вспыхнула, как головня. Но знаешь, я почувствовал справедливость, необходимость этих слов. Огляд действительно давно не друг моему отцу. А значит, ему нет до нас никакого дела. – Он вздохнул и отправил в рот очередную картофелину. – Вкусно. Дикая лесная картошка почему-то слаще огородной. Знаешь, я хотел спросить…

– Да?

– Эти путешествия по мирам… Каково это?

– Захватывает, но требует сосредоточенности и точности. Правда у меня нет ни того, ни другого. Поэтому, наверное, я и не могу найти друзей. Я несобранна, порывиста, легко поддаюсь чувствам.

– И ты перемещаешься по мирам, просто пожелав этого?

– Пока что скорее спонтанно. К вам я попала, потому что меня выплюнуло из другого мира. Это мой третий мир. В первом меня чуть не съели, во втором хотели отправить на костер.

– Не такие уж они дружелюбные, эти миры, да? – усмехнулся Маир.

– Ваш красивый, – отозвалась я. – И я рада, что попала сюда. Рада, что встретила тебя.

– Много радости я тебе доставил! – досадливо махнул рукой парень.

– Радость – это не обязательно праздники и веселье. Они лишь часть пути. Мы выведем де Флавия на чистую воду! Он ещё попляшет!

– Спасибо тебе, Фрэйа. Только подумаю, где бы я был, не появись ты…

– Пока что не за что, – смутившись, ответила я. – Ты не думай, что мне не страшно. На самом деле я боюсь. Никогда не попадала в такую ситуацию. В моём мире всё гораздо проще, ничего подобного не может произойти в принципе.

– Я тебя защищу, Фрэйа. Сделаю всё, что смогу.

Я улыбнулась: Маир был не из тех, кто отступает на середине пути. Мне было спокойно рядом с ним. Однако закончить обед нам не дали. Серый подбежал, мотая головой, и стало ясно, что он хочет предупредить об опасности.

– Кто-то идет, – угадала я.

– Этот кто-то хороший или плохой? – спросил, вставая, парень, но я не успела ответить. Из-за пригорка уже появились двое. Они шли прямо к нам, и явно не с целью узнать дорогу. Оба были в синей форме.

– Эге, как скоро достали! – восхитился Маир. – Фрэйа, не бойся.

– Стараюсь. По крайней мере, у нас численный перевес, – ответила я взволнованно.

Огляд был, конечно, прав. Ни Маир, ни я толком не умели сражаться. Но с нами был Грозный, и он, разобравшись в ситуации, решил не допускать кровопролития. Конь кинулся на мужчин, не успевших ничего сообразить, и достал ближнего огромным копытом. Мужчина повалился, держась за грудь – я прекрасно представляла, какой силы удар мог нанести зверь под полторы тонны весом… Он мог убить мужчину, но не стал, лишь сделал ему больно и наверняка сильно помял ребра. Второй, ругаясь, поспешил на помощь другу, начал поднимать его, но тот невнятно стонал и вставать не собирался. Мы с Маиром не стали ждать, чем дело кончится. Я прыгнула к мужику, надеясь на везение, и мне повезло. Я смогла захватить его руку, сильно вывернув, и он, рыча и беснуясь, заёрзал по траве. Этому приему меня научил Айвор.

– Кто вас подослал? – спросила я.

– Отпусти, дрянь! – крикнул мужик, пытаясь высвободиться. – Ты угрожаешь служителю закона!..

– Да мне все равно, будь ты хоть императором. Отвечай по-хорошему! – сказала я грозно, хотя сломать руку человеку не смогла бы ни за что в жизни. Но нужно же было как-то припугнуть его? – Де Флавий?

– Слушай, парень, – подал голос Маир, – ты бы лучше сказал, а то она когда разойдется, сама не понимает, что творит. Руку покалечит – примется за ногу, а там и до головы недалеко.

Он произнес это таким будничным, скучающим голосом, что я и сама ему поверила.

– Мы просто разыскиваем беглых преступников, – ответил тот, – а вы как раз на них похожи. В плаще, в кармане посмотрите! – поспешно сказал он, и Маир вытащил листок, весьма реалистично изображающий нас с ним.

– Ух ты! – хохотнул он. – Вот ведь скотина до чего дошел! И как быстро, главное, наклепал! А похожи, да? – весело прищурился парень, и я, не выдержав, рассмеялась. Происходящее сбивало с толку, и смех получился нервным. – Отпусти его, Фрэйа… Хотя погоди. Оружие мы у них заберем, – и он ловко отстегнул у поверженного меч, а потом направился ко второму. Тот успел уже прийти в себя, но рассерженная лошадиная морда и решительная оплеуха Маира заставили его сидеть тихо. – Все, пусть шагают.

И я отпустила мужика. Он хотел было выплеснуть на меня скопившийся гнев, но Грозный встал на дыбы и так дико заржал, что они решили поскорее унести ноги. Я уже успела узнать от Маира, что аратские кони не только читали мысли, понимали человеческую речь и отлично плавали, но ещё и превосходно дрались. Связываться с огромным разгневанным зверем, умеющим не только лягаться, но ещё и кусаться, двое горе-вояк не захотели…

– Отлично! – улыбнулся как ни в чем не бывало Маир. – Как ты сказала – случайностей не бывает? Теперь у нас есть на что выменять еду и прочие необходимости.

Мы решили не возвращаться в Синий город, и поехали старой дорогой на северо-запад. В попутном селении у подозрительного на вид человека обменяли один из мечей на одежду и некоторые припасы. Второй Маир оставил пока себе.

– Уж быть вне закона – так ни в чем себе не отказывать! – сказал он.

– Маир, а что значит «вне закона»?

– Это значит, Фрэйа, что мы сами по себе. Никто за нас не вступится, а за наши головы еще и награду дадут.

– Отлично! – отозвалась я, передразнивая его. Мне было трудно привыкнуть к происходящему. Кажется, еще вчера я гуляла по берегу озера вместе с Алеардом, и вот теперь сижу в какой-то темной дыре, заедая тушеные овощи черствым хлебом. – Зачем же мы сюда приперлись?

– Э, сюда можно. Я хорошо знаю, куда соваться категорически нельзя. Ты уж поверь, Фрэйа, я эти места тщательно изучил. Здесь половина забегаловки – преступники.

– Такие же, как мы, или настоящие? – уточнила я.

– Всякие, – ответил Маир.

– Мы с тобой до сих пор не разработали план. Как будем действовать дальше? Я понятия не имею, где искать Лара, и вообще, у меня ощущение, что мы собираемся сражаться с монстром.

– Антуан и есть монстр, – ответил Маир. – Я думаю, мы перехитрим его. Пока, правда, не знаю как. Одурачить де Флавиев никому не удавалось, а те, кто пробовал, пропадали без вести… И это ещё одна причина, по которой я не хотел тебя впутывать. Мой отец – не первый и не единственный человек, погибший от рук де Флавиев. Но Антуан, как и Кордэлл до него, тщательно подметает за собой все следы.

– Этот де Флавий и его род – неужели они такие могущественные, что никто не осмеливается пойти против них? Семьи погибших –

они не хотят сражаться? Бояться, наверное?

– Есть куда более сильные поместья в Среднем королевстве, и сам Правитель Деверо, но он вмешиваться не станет. Никто не вмешается, Фрэйа. Ты правильно сказала – это страх. В нашем мире большинство людей шарахаются от собственной тени. Люди трусливы, они не вступятся друг за друга. Вот если бы Антуан положил глаз на земли таких могущественных семей, как Кринцы или Пабергеры, тогда да… Но он умен, не суёт нос куда не надо.

– Тогда как мы перехитрим его?

– Найдем способ, – уверенно сказал Маир, – жизнь подскажет.

Ночевали мы как обычно на открытом воздухе. Первую половину ночи нас стерег Маир, потом я. Правда, и Грозный спал чутко, но мы решили не рисковать.

Последующие несколько дней мы ехали. Маир хотел наведаться к товарищу, которому почти мог доверять. Когда я уточнила насчёт этого «почти», он с усмешкой поведал об их дружбе.

– Папаша, то есть Кордэлл, сидел на моих плечах словно чёрный ангел. Ему, как и Огляду, не нравилось, что я похож на отца. А мне нравилось, что ему это не нравится. Я любил выводить его из себя. Когда он гневался, у него борода вставала дыбом… Так вот с Питером, сыном верховного правителя Деверо, мы познакомились случайно, на обязательном балу. Я ношу фамилию отца, у нас так принято. Род Арнэ не последний в списке, пришлось поехать «на танцульки», как выражался Лар, вместе с Кордэллом и Антуаном. Питер оказался точно таким же лоботрясом, как и я. Бывает так: едва встретил человека – и вы становитесь неразлей вода. Принц Среднего Королевства – мой лучший друг, и это немаловажно. Он может помочь, беда в том, что я точно не знаю, где он сейчас.

– Я правильно тебя поняла: Питер стоит на самом верху иерархической лестницы?

– Правильно. Если мы успеем его найти – всё может кончиться хорошо. Я не хотел просить его, но на кону жизни двух самых дорогих мне людей. Да и Питер не из тех, кто мирится с подобными ситуациями. Он ещё и рад будет накостылять Антуану по шее.

– Он знает, что Кордэлл убил твоего папу?

– Нет. Я сам узнал не так давно.

– Почему же ты раньше мне не сказал, что вы с ним дружите?

– Потому что Питер – он вроде Огляда. А ещё я не хотел тебя обнадёживать. Он может быть где угодно. Мир огромен.

– Мы будем искать его по горячим следам?

– Именно. Заглянем в места, где он бывает часто, потом туда, где его быть не может точно. Питер способен вытворить что угодно, он такой. Я не удивлюсь, если он отправился на север, соблазнять дев-воительниц.

Я рассмеялась.

– А сколько ему лет?

– Мы с ним ровесники, – ответил Маир. – И оба с придурью. Потому и сдружились, наверное.

– Вот и у меня с Эваном такая же история, – улыбнулась я. – Может, нам как-то прикрыться? А то ведь теперь, наверное, эти листовки по всем поселениям и городам развесили…

– Не переживай, Фрэйа. Антуана в округе не очень-то любят. Те, кто попроще и не так родовиты, будут только рады пригреть двух сумасшедших, готовых выступить против де Флавиев.

– А у этого Антуана ещё родственники есть?

– Есть, – кивнул парень. – Дядя и двоюродная сестра. Я с ними не знаком. Может, это и к лучшему.

В город под названием Роста мы въехали ночью. Точнее, не въехали, а прокрались: Грозного пришлось оставить в лесу, он был слишком приметным. Маир купил в деревне накидки, я тщательно заплела волосы – и мы двинулись к харчевне. Вывеска над массивной дверью гласила «Кунь». Маир вошёл первым, подержал мне дверь.

Внутри было уютно. Харчевню озаряло пламя очага и десятков свечей, народ гомонил. В нашу сторону не повернулось ни одной головы. Подумаешь, пришли какие-то? Маир подошёл к стойке и, приспустив капюшон, негромко спросил у стоявшего за стойкой мужчины, вытирающего тарелки:

– Кевин Альмеро у вас на днях не появлялся?

Мужчина отложил тарелку.

– А кто его спрашивает?

– Брат-разбойник, – спокойно отозвался парень.

– Он отбыл пару недель назад, с тех пор не показывался, – ответил мужчина.

– Ясно. Спасибо. А у вас есть пирог в грибами? Такой большой, круглый.

Мужчина кивнул и скрылся за занавеской.

– Кто такой этот Кевин? – шепотом спросила я.

– Это одно из имён Питера, – также тихо ответил Маир. – У меня тоже есть выдуманные имена. Роди Дормуд или Клорэнс Шак. Первое, что в голову взбрело. Так надежные люди скрывают нас от ненадёжных. А брат-разбойник – это вроде пароля. Дуристика, да? Я бы никогда не подумал, что мальчишеская забава вот так нам пригодится.

Мужчина вернулся с пирогом, и Маир, расплатившись, потянул меня наружу.

– Пару недель… Питера могло унести далеко и надолго. Ладно, тогда поедем в замок Жар-Коня. Интересное местечко, я тебе скажу.

– Чем же?

– Тем… Тихо! быстро, туда!..

И он запихнул меня в узкую трещину между домов. Я двинулась вперёд, слыша, как парень с трудом протискивается следом, ведь он был куда шире меня.

Мы оказались на заднем дворе той самой харчевни, и из конуры тотчас вылез, позёвывая, большой грязноватый пёс. Я хотела было поговорить с ним энергией, как делала это на Земле, но Маир меня опередил.

– Щипок, пёсичка! На, милый!

Пёс обнюхал протянутую руку и благодушно принял внушительный кусок пирога. Того самого, с грибами.

– Я думала, это ты нам… – улыбаясь, сказала я взволнованным шёпотом.

– Нам, – улыбнулся в ответ Маир. – Кто же знал, что стража шарить начнёт. А со Щипком мы старые друзья. Он однажды Питеру едва… кое-что не прокусил насквозь. Было дело, удирали, напоролись на него. Точно так, как сейчас. Потом стали прикармливать, общаться на случай, если понадобиться ноги уносить. Ну, вот… Он вообще-то добрый кобель. Да и пироги с грибами любит. Как и все прочие. – И Маир погладил умильно облизывающегося пса по голове.

– Нужно уходить из города поскорее, – сказала я.

– Придётся лезть по крышам. Вон там хорошо залазать.

– Чем вы с Питером занимались, что ты так хорошо умеешь удирать? – любопытно спросила я.

– Как тебе сказать… – смущённо хмыкнул парень. – Изображали из себя борцов за правду вроде тех… а, так ты ж не знаешь! В общем, пару лет назад какой-то энный вельможа из свиты Верховного Правителя встретил на дороге старика. Шёл тот старик один, посреди зимней ночи, но о помощи не просил. Вельможа сам предложил подвезти его до ближайшего города. Старик согласился. Большую часть дороги он молча улыбался, а потом рассказал вельможе о его будущем. И о том, что грядут в королевстве великие перемены. «И стар, и млад пойдут на зов, что Духи Белые несут». Примерно так. Тот человек не поверил, а старик как сквозь землю провалился. А потом у вельможи всё до последнего слова сбылось. Он рассказал о пророчестве друзьям, те своим знакомым… Так все и узнали потихоньку.

– А вы чем занимались? – спросила я, залезая следом за ним на крышу.

– Вообразили себя белыми духами, – смущённо кашлянул Маир. – Пацаны, что с нас взять. Болтались по округе и попадали в разные весёлые переделки. Кому могли – помогали.

– Как же вас не узнавали?

– Так мы гримировались. То нос восковой нацепим, то маску, то рожу размалюем.

Я закусила губы, чтобы не расхохотаться, и, только когда мы уже выбрались из города, меня бросило в жар. «…на зов, что

Духи Белые несут». Так-так…

Уже в лесу, возле уютного костерка, я сказала парню о том, что на Земле тоже существует Белый Дух. Маир обрадовано поднял брови.

– Интересно получается, Фрэйа! – сказала он. – Возможно, и у нас появится подобное животное.

Я кивнула. Мы сидели, прижавшись к боку Грозного.

– Ты не договорил про замок…

– Может и хорошо, что не договорил. Сюрпризом будет, – ухмыльнулся парень.

– Тогда доброй ночи, – ответила я.

– И тебе, Фрэйа.

Глава 4. Замок Жар-Коня

Маир теперь шёл пешком, да и я по большей части тоже. Грозный шагал чуть позади и сам с собой разговаривал. Потом догонял нас, клал голову на плечо сперва мне, потом Маиру, и успокоено замолкал.

Я никогда не видела такого странного леса! Деревья сбивались в группы по нескольку штук, словно вырастали семьями, и при этом берёзы росли с берёзами, а дубы с дубами. Рябины, правда, спокойно соседствовали с неизвестными мне серыми худыми деревцами, напоминавшими наши осины, но осины с огромными листьями, словно приставленными от лопуха. Наверняка сверху, с высоты птичьего полёта, это выглядело забавно: крапчатый лес. Грибов здесь росло бесчисленное множество, и вот уж их я не узнавала вовсе. Маир указывал то на один, то на другой, и уверенно говорил названия. Мы находили и вкусные ягоды, и дикие яблони и груши.

Путешествие продолжалось три дня. Маир всё время просил рассказать о путешествиях и Промежутке, но много ли я могла поведать? Я говорила о том, что узнала от Бури, вспоминала свои ощущения. Потом рассказала о Земле, а Маир об Атории – так называлась эта планета.

– Ещё никто не изучил мир целиком, но, полагают, что материков всего три. Самый большой – наш, Дарида. Мы сейчас в самом его центре, и это – Среднее Королевство. Есть ещё Северное, Южное и Западное, а также Северо-Западное и Восточное. Как ты уже слышала, на Севере правят женщины, в остальных местах все почти как у нас. Юг сильно пострадал от наводнения и теперь пытается восстановить свое влияние. Восточное Королевство стоит среди степей, у них там лесов совсем мало. Зато, говорят, Звездные скалы – место неповторимое, и нигде больше такого не увидишь. Если ехать на юго-запад – упрешься в магические леса. Туда не суются даже отмененные храбрецы, говорят, пропасть можно, едва шагнув под своды оранжевой листвы. Это край вечной осени, долина прекрасных водопадов. Как будто совершенно другой мир, не злой и не потусторонний, просто не наш. До сих пор никто не знает, что там творится. Второй материк – это Арат. Ты уже слышала про Аратские острова. Здесь мнения расходятся. Кто-то считает обширные процветающие земли матерой сушей, кто-то продолжает говорить о них как об островах. Сами араты зовут свою родину Веей, в честь Богини ветра, которой они там поклоняются. Третий материк – Терика. Он находится за Солнечным океаном. Там живут несколько иначе, чем у нас, но я знаю об этом только из книг.

– Девы-воительницы? – улыбнулась я.

– Ага. У них там иные законы и порядки. Королевством правит Адамея Лесная, и, хотя она женщина мудрая и сильная, остальные правители (мужчины, конечно же), относятся к ней не слишком серьезно. Правда, слышал я от Питера занятный рассказ о том, как его отец с ней встречался. Красный как свекла Верховный Правитель Деверо – зрелище, должно быть, незабываемое… Смутила взрослого мужика как пацаненка, а принца Запада Чечи – одного из самых известных воинов всей Дариды – победила на мечах с небрежной легкостью. Кстати, Северное и Северо-Западное королевства издревле не ладили, но сейчас уже несколько лет у них там затишье. Впрочем, нас война давно не касалась, да и кто попрет против лучшего войска планеты?

– А откуда ты знаешь, что на всей планете нету воинов лучше? – улыбнулась я.

Маир хмыкнул.

– Я был знаком с одним из Желтых – так их называют. В королевское войско берут не раньше двадцати пяти, но готовят воинов с двенадцати. Их жизнь – одна сплошная битва. Они владеют любым оружием, и обязаны знать все тонкости своего мастерства. У них всё самое лучшее – еда, кони, вещи, но при этом законы, написанные для Желтой гвардии – самые жестокие и нерушимые. За предательство, например, казнят не только самого воина, но и весь его род… Командиры войска владеют прекрасными землями, берут в жены любую девушку даже против её воли, но и обязаны выполнять все приказы Правители Дерево, даже если он прикажет отдать едва рожденного наследника в чужую семью…

– Это вызывает гнев и отвращение, – честно сказала я. – Разве можно быть счастливым, зная, что ты зависим от чужой воли? Отдать свое дитя! А если правитель захочет твою жену?

– Он её возьмет, – сказал Маир, и я поняла, что рано начала восхищаться порядками, царящими на Атории.

– Это мне не по душе.

– И мне, – кивнул парень. – Чем ближе к верхушкам власти, тем гнилостнее ветви. Вот почему я никогда не хотел быть графом. Хотя везде бывают исключения. Взять того же Питера – он вполне нормальный парень. Не без заскоков, конечно, но и не такой двинутый, как его отец или Кордэлл…

На этом разговор закончился. Когда парень заснул, я предприняла попытку связаться с ребятами мысленно, но наткнулась на глухую стену. То ли мы ещё не умели говорить через миры, то ли расстояние было слишком большим.

Лес, один сплошной лес. То густой – едва можно проехать верхом – то жидкий, солнечный, купающийся в золоте рассветных лучей. Иногда попадались на пути темные озера, и вода в них была необычайно вкусной. Такой воды я нигде не пробовала, после неё даже есть не хотелось.

Нас встречали мохнатые серые лоси и веселые шаловливые белочки с белыми хвостами. Кричали на верхних ветках совсем не боящиеся солнца крупные черные совы. Маир называл их «хохотушками».

– Такие спят ночью, в отличие от остальных. Они и охотятся на более крупных зверушек вроде белок. Жаль, что мы спешим, я бы показал тебе Туманное озеро. Ночью там волшебно.

– Волшебство – основа вашего мира, – сказала я. – Он напитан особыми ароматами, странной, незнакомой мне силой, энергией, которую прежде я не ощущала. Не знаю, буду ли так чувствовать себя в каждом новом мире.

– А как думаешь, мы с Ларом… – он смущенно откашлялся. – Сможем когда-нибудь путешествовать?

– Думаю, да.

Маир улыбнулся.

– Я люблю свой дом несмотря ни на что. Да, Среднее Королевство диктует условия жизни, но я научился их выполнять. А жажду приключений непросто утолить.

Так, за разговорами, и прошли наши дни.

– Лар мечтал побывать здесь, – вздохнул Маир, когда мы были уже близко к месту назначения.

– Ещё побывает! – уверенно сказала я. – Не печалься.

– Антуан называет это место средоточием сброда, – криво улыбнулся Маир. – Себя-то он считает настоящим благовоспитанным землевладельцем.

– По-моему, он просто болван, – высказала предположение я.

Маир всё-таки рассмеялся.

– Здесь можно не прятаться.

Мы наконец взобрались на холм, и я открыла рот от удивления.

– Говорят, что замок выстроили древние, – довольный моей реакцией, сказал парень. – Они знали магию и владели вещим словом. Вот вроде того старика-предсказателя.

Я не сразу ответила ему, разглядывая горбоносую

морду размером с баобаб. Замок нёс на себе каменный скакун, то есть скала в виде коня. И непонятно было – то ли она уже была такой от природы, то ли её такой сделали.

– А почему «жар»?

– Внутри тепло зимой, даже печи не нужны.

– Что же никто до сих пор этот замок себе не заграбастал?

– А то, – весело ответил Маир, – что Деверо запретили отдавать его в чье-либо единоличное пользование. Это достояние всех. Правда, по большей части там собираются люди вроде нас, которым больше некуда податься.

– А разве не догадаются люди Антуана с Граем во главе сунуться в этот замок в первую очередь? – ехидно спросила я.

Маир расхохотался.

– Конечно, сунутся. Только они-то там чужие, а мы нет. Те, кто часто посещают Жар-Коня, своих не сдают. Будь уверена, Фрэйа.

– Если ты уверен, значит, буду спокойна.

Маир кивнул.

– Надеюсь, Питер там. Или по крайней мере его след, и он ещё не простыл.

Грозный прибавил ходу и слетел с холма на всех парах.

– И всё же опасно ехать туда, нигде не таясь, посреди белого дня, – сказала я.

– Видишь, вон там, в окне…

– Что-то голубое. Похоже на шарфик.

– Именно голубое! – подтвердил Маир. – Значит, никаких законников по коридорам не шляется. Висела бы красная – стоило бы опасаться.

Я немного успокоилась. Мы подъехали ко входу через полчаса и нас встретил высокий, приятный лицом русоволосый мужчина.

– Привет, Роди, – сказал он и хитро улыбнулся. – Неужели это невеста твоя?

– Нет, – улыбнулся Маир, помогая мне слезть с лошади. – Это моя сестра.

Мы ещё вчера договорились следовать вымышленному родству.

– Фрэйа, – представилась я и только потом сообразила, что брякнула своё настоящее имя. Ну и шут с ним!

– Рад, весьма рад! Меня зовут Магнол.

– Как тут дела? – спросил Маир.

– Как всегда радуемся жизни. Видели мы ваши рожи на плакате. Не умеют они рисовать, вот что я скажу!

Маир рассмеялся.

– Ладно, мы ненадолго. Ищем Кевина, не видел его?

– Может, и видел. Только пару дней назад. Ого, коник-то аратский! Привет, красавец! – и мужчина протянул Грозному сухарик. Серый взял его не сразу, сощурил тёмные глаза. – Ешь, не бойся. Тут для тебя и подружка найдётся, Серебро зовут.

– Если Серебро здесь, то и Кевин тоже! – обрадовался Маир.

– Попробуйте, найдите, – хмыкнул мужчина. – А я пошёл творить. Пока, громила! – и он легонько толкнул коня в бок, на что тот ответил веселым фырчаньем.

– Хороший человек, – сказала я.

– Да. Свободный художник-оборванец, так он себя называет.

– Неужели он не знает, кто ты? – сощурилась я.

– Знает, конечно, – улыбнулся Маир во весь рот. – Да мы уже привыкли. Так-с… Грозного пока оставим в конюшне.

Мы вошли внутрь и увидели нескольких лошадей, но светлая кобыла и правда серди них выделялась. Она радостно зафырчала, узнав Маира, и Грозный подошёл поближе, заинтересованно принюхиваясь. Я завела его в стойло напротив и угостила охапкой душистой травы.

– Идем, – сказал Маир. – Быстренько пробежимся по замку, поспрашиваем. Питер не оставляет Серебро где ни попадя. Скорее всего, он и сам здесь.

Мы поднялись по широкой, но какой-то кривобокой лестнице и оказались в длиннющем коридоре. Что там творилось – не передать словами… Люди разве что не висели на потолке подобно летучим мышам. Кто-то пел во весь голос, высунувшись в окно, какие-то дети носились как бешеные и верещали от восторга, потому что за ними гонялась маленькая писклявая собачка; четыре девушки водили хоровод, два парня стреляли из лука в разноцветное чучело, стоящее возле одной из многочисленных дверей, кто-то что-то готовил (судя по запаху, овощную похлёбку), под потолком каркал ворон и возле него недовольно трещала сорока, птицы наподобие воробьёв влетали и вылетали в окно, я увидела даже лошадиный зад, показавшийся из какой-то комнатки! Один мужчина зачем-то разрисовывал себе живот, и делал это так сосредоточенно, высунув язык, что я не выдержала и рассмеялась. Маир рассмеялся следом.

– Я сказал, что здесь весело. Не то что у нас дома. Идём.

Мы спрашивали о Кевине-Питере у всех подряд. Маир пользовался одной и той же фразой-описанием: «темноволос, улыбчив и приставуч». Один раз я случайно налетела на мужика, выскочившего из комнаты с арфой в руках. Он извинился, широко улыбаясь, и продолжил горланить почти неприличную песню. Вслед за ним вылетела оттуда какая-то тряпка, она шмякнулась на пол и побежала. Это был, оказывается, кот, весьма похожий в своей серой шкурке на тряпку…

Наконец нам повезло.

– О, красавчик Кеви! Видела, конечно, – сказала маленькая девушка в ярко-розовом платье. – Он уехал вчера вечером. Попросил присмотреть за лошадкой.

– А куда уехал, не уточнил?

– Вроде на запад. Сказал, что на охоту.

– Без Серебра, – покачал головой Маир. – Странно. Спасибо тебе.

– Пожалуйста, – улыбнулась девушка и продолжила выдувать мыльные пузыри. Дети, до этого возившиеся с собачкой, теперь эти пузыри преследовали и лопали.

– Неужели никто не знает, что Кевин – это принц Питер? – шепотом спросила я.

– Всё они знают, – хмыкнул Маир. – Но замок – место, где все равны. Здесь может появиться и сам Правитель Деверо, называться каким-нибудь дурацким именем и веселиться до утра – все сделают вид, что так тому и следует быть. О, как раз яркое подтверждение моим словам. – И он кивнул на неприметного вроде молодого человека в красных штанах, который непринужденно болтал с красивой светловолосой девушкой. – И кто это, как ты думаешь?

– Просто симпатичный парень, только одет не совсем так, как у вас здесь принято…

– Ага, потому что это наследник трона Западного королевства, принц Андрей Биар.

Я ещё раз взглянула на парня. Вот уж на принца он не был похож совсем – слишком юн и весел. Хотя кто сказал, что принцы такими не бывают? Много ли я в принцах понимала? Парень хохотал во всё горло, чувствуя себя в замке как дома.

– Неужели его сюда вот так запросто отпустили?

– Да сбежал, небось, – улыбнулся Маир. – Молодость – пора безумств. Отец-то наверняка все волосы повыдергивал, думая, куда его старший запропастился…

Мы рассмеялись, и принц поглядел в нашу сторону. Я увидела, как дрогнули его губы, и они с Маиром кивнули друг другу. Скорее всего, они были знакомы и встречались в куда более официальной обстановке.

Мы миновали бушующее столпотворение и вышли на крышу, чтобы всё обсудить вдали от чужих ушей.

– Гадский дух! – высказался Маир. – Эх, Питер! Почему его нет рядом, когда он так нужен… Охота!.. Да он может месяц охотиться.

Я вздохнула.

– Что теперь? Попробуем своими силами?

– Ну… – смешно поднял брови Маир. – Придётся, наверное. Что скажешь, заночуем в замке?

– Угу.

– Тогда давай поищем свободные комнаты.

Поспать в эту ночь нам не удалось, просто потому, что никто не спал. Несмотря на огромность замка он был заполнен целиком, и людьми самыми разными. Кто-то приехал повеселиться, кто-то пообщаться и встретиться с друзьями, кому-то больше некуда было пойти. И все они не собирались ложиться.

Мы смогли уснуть только под утро. У меня против обыкновения раскалывалась голова, и я ещё долго ворочалась с боку на бок и слышала, как ворочается Маир.

Мы

проснулись после обеда, и Маир тут же ошарашил меня вдохновенной тирадой:

– Фрэйа, думаю, тебе нужно остаться здесь. Нельзя так делать. Я не могу тобой рисковать. В замке безопасно, и ты…

– Нет уж!.. – сразу ответила я. – Так не пойдёт! Я отправлюсь с тобой, Маир, куда бы ни пришлось отправиться…

– Пожалуйста, останься здесь, – повторил парень. – Я рискнул братом и не хочу ещё и сестрой рисковать.

С момента последнего нашего лесного разговора мы и правда считали друг друга братом и сестрой.

– Я тоже тобой не рискну! – возмутилась я. – И одного туда не отпущу! Куда ты, кстати, собрался?

– В лес возле замка. Там обитают существа, способные нам помочь. Я же понимаю, что даже вдвоём мы не справимся. Тайная полиция, многочисленные «глаза» в каждом закоулке, наёмники… Антуана нелегко застать врасплох, если вообще возможно. Но мы попытаемся.

В дверь постучали, и мы выбрались из постелей, благо спали одетыми.

– Маир, Фрэйа! – сказал появившийся Магнол. – Живо уносите ноги!

Я поняла, что он взволнован, потому, что назвал парня настоящим именем.

– Едут с юго-востока. Приличный отряд. Уйдёте розовым потайным ходом. Конь уже там, Лана отвела. Больше ничего не могу для вас сделать, простите. Голубь. Вылетел вчера вечером. Думаю, кто-то здесь нечист, – негромко говорил он, пока мы бежали вниз по лестнице.

Кто оказался предателем, стало ясно очень скоро. Дорогу нам преградил какой-то немолодой мужик.

– Не торопитесь, – сказал он.

Магнол и Маир без раздумий выхватили мечи и ринулись на незнакомца. Магнол умел побольше, чем Маир, но ровно настолько, чтобы не дать себя убить. Я не выдержала и кинулась на подмогу. Мужик не принял во внимание мои возможности, и я удачным движением выбила меч из его руки. Это было неслыханное везение.

– Бегите! – приказал Магнол, держа остриё возле горла предателя.

И мы побежали. В подвале нас ждала та самая девушка в розовом платье.

– Удачи вам, ребят! – сказала она.

– Спасибо! – в один голос ответили мы.

Я погладила Грозного и юркнула в отворённый каменный проход. Маир шагнул следом, и тяжелая дверь запыхтела, закрываясь.

Выбравшись наружу, мы сели верхом и пустили коня галопом. Грозный несся бесшумно и старательно, и нам нужно было лишь пригибать головы, чтобы не получить веткой по лбу.

До самого обеда нам не хотелось ни есть, ни отдыхать. Тем более что притормозив у родничка, мы услышали далекий неприятный шум.

– Разведчики, – нахмурился Маир. – С собаками. Ты ничего не забывала из вещей?

– Нет, кажется.

– И я вроде нет… Нужно что-то делать. Они нагонят нас к вечеру, если не сообразим.

– Может, уйдём в чащу?

– Если мы туда уйдём – потом назад не вернемся. Это заколдованный лес. Там живет Дух. Поверь, Фрэйа, если я кого и боюсь больше Антуана или там, скажем, Огляда, так только его. К нему не применишь ни слово «могущественный», ни слово «жестокий». Он есть, и он – всё. Никто оттуда не вернулся. Та сторона под запретом.

– И всё-таки, может, нам повезет? Ведь эти ищейки туда не полезут?

– Нет. Им дорога жизнь. К тому же я не знаю точно, в чем их цель. Возможно, именно этого они и добиваются: загнать нас в заколдованные чащи.

– Какие ещё варианты?

– Есть вариант драпануть на север. У меня там один давний знакомый – капитан, и у него корабль. Вроде бы никто не должен знать о нашем с ним приятельстве… Но я уже во всем сомневаюсь. А если на север – тогда нужно скакать во всю прыть. Серый не подведет, вот только могут нас там взять в тиски…

– Но лес огромен! Неужели они везде нас найдут?

– Это их призвание – сжимать зубы на горле добычи, – невесело отозвался Маир. – Они найдут, Фрэйа. Мы с тобой пахнем, и запах Грозного тоже весьма специфический.

– Маир, я, кажется, знаю, почему им известен наш запах. Голова моя дубовая!.. Тот мужчина с арфой! Когда он налетел на меня, я сразу и не заметила, но теперь… У меня вот здесь, на рюкзаке, болтался шарфик. Яркий такой, в цветочек. Теперь его нет. Кажется, он стибрил его под шумок! И это тот самый мужчина, что напал на нас, хотел помешать убежать из замка!

– Ай, вот ведь подлюга!.. – сморщился Маир. – Тогда так, Фрэйа. Попробуем сбить запах. Я прежде не пытался, но кое-что слышал, и в книгах читал. В запрещенных, конечно. Нам нужно найти особые травки и тщательно ими вымазаться. Времени на поиски нет, будет смотреть по сторонам попутно.

И мы стали смотреть. Я выглядела все глаза, но ничего похожего на описания Маира не увидела. Уже под вечер, падая друг на друга от усталости, мы нарвали непримечательных белых кисточек. Пахли они едва-едва, но стоило погреть в руках – начинали вонять ужасно.

– Ну, давай! Начинаем, – улыбнулся Маир. – Главное после этого не купаться, вода сразу запах прибьет.

Грозный недовольно фырчал, тряс головой и показывал зубы. Он не собирался кусаться, скорее насмехался. Но позволил себя вымазать. Я помогла вымазаться Маиру, он натер мои волосы. Теперь отвратительный запах гнили окружал нас густым ореолом.

– Отлично! – сказал парень. – Вот теперь мы вонючие и у нас есть шанс смотаться куда подальше. Сделаем крюк, попробуем проскользнуть за их спинами.

Я кивнула. Мне хотелось спать, однако на сон не было времени. Мы снова сели верхом и ехали до самой ночи. А потом ещё целый день – утомительно, упрямо, трудно.

Когда мы достигли небольшой реки, Маир распорядился сделать стоянку.

– Мы не сможем ехать вечно, оба вареные и едва способны верхом держаться. Ты спи, а я подежурю.

И он дежурил, пока не рухнул рядом и не уснул мертвецким сном. Человек не может бодрствовать вечно. Я проснулась после полуночи, упорно бдела около часа, но вскоре и сама отрубилась.

Рано поутру меня разбудили птицы. Я вскочила, как кипятком политая. Грозный стоял возле дерева и щипал траву. Кажется, все было в порядке. Я потянулась за водой, хлебнула.

– Маир, просыпайся. Утро настало.

– Утро застало… – проворчал он сквозь улыбку.

Есть было нечего, и я отправилась собирать увиденные накануне ягодки.

– Скоро будем щипать траву, как Грозный, – сказал Маир. – Я сейчас вернусь.

Я кивнула. Мне казалось, что теперь всё будет хорошо. Но, как это всегда случается, «хорошо» решило иначе. Я не успела испугаться – издалека ударила тяжелая стрела и угодила как раз возле моей левой ноги.

– Маир! – заорала я.

Их было много – около десятка. Они скакали к нам через поле, хорошо вооруженные и уверенные в себе. Среди них я увидела и Грая.

– Фрэйа, живо в седло! – крикнул парень, вскакивая на коня и подавая мне руку. Я запрыгнула, и мы помчались прочь. Грозный несся, как ветер, и, наверное, мы бы успели скрыться в лесу, но судьба подставила нам жестокую подножку. За полем начинался обрыв… Мы взмыли вверх, как птицы, и тут же рухнули вниз, в реку. Падение я не запомнила, словно его не было вовсе. Я стукнулась о камень головой и успела понять, что тону. А потом наступила темнота.

Я открыла глаза: Промежуток. Не знаю, чего было больше – радости или отчаяния? Я вскочила, надеясь сразу вернуться обратно, но у самого уха услышала голос Бури:

– Не надо.

– Бури! Там мой друг, возможно, он погибает! Я должна вернуться!

– Не сейчас. Различия

во времени позволят тебе вернуться туда много позже. Ты сама чуть не погибла.

– Спасибо, что спас меня, Бури, но я должна знать, что с Маиром и Грозным все в порядке.

– Они живы, – коротко ответил Бури.

– Почему я не могу вернуться туда сейчас?

– Не можешь, – ответил он.

– Бури! – возмутилась я, но он молчал. Я еще попыталась докричаться до него, но он исчез, и ощущение присутствия развеялось.

Расстроенная и возбужденная, я долго ходила туда-сюда по пляжу. Не знаю, как так получилось, но я попала в ауру одного из камней и провалилась в его мир, не успев ничего понять. А может, на то была воля Бури?

Глава 5. Ойло Рэд

Я шлепнулась на песок, убрала с лица волосы и досадливо огляделась. Вынужденная покинуть Маира, я чувствовала себя виноватой. Всё закончилось быстро и нелепо. Такой конец казался мне самым гадостным из всех: попасть в руки людей де Флавия и сгинуть, не успев пикнуть ни слова. Бури не зря не пустил меня обратно, я понимала это. Что я могла сделать для Маира? Одна посреди незнакомой реальности. Без поддержи, без удачного плана, без права на ошибку.

Я решила ждать и не стала вставать с места. Так и просидела первые полчаса – медленно изжариваясь на солнце и все больше раздражаясь собственному бессилию. Как долго мне придется здесь находиться? А, может, этот Антуан не так плох, как кажется? Все-таки он Маиру брат, хотя и не единокровный…

Пришлось всё же встать, немилосердное светило грозило превратить меня в уголь. Мир вокруг был очень светлым, ослепительным. Это была не пустыня, скорее, гигантский круглый пляж с барханами и дюнами. Вокруг простирались яркие тропические леса. Я решила спрятаться в тени деревьев и почти дошла до мерцающего неподалеку озера, когда услышала за спиной какой-то шум. Оглянулась и увидела, что в мою сторону едут два всадника на гнедых конях. Оба были темнокожи и светлоглазы. Пестрые тюрбаны украшали их головы, по крупам коней разметались тёмно-красные плащи. Они взглянули мне в глаза и убрали руки от оружия.

– Здравствуйте!

Честно говоря, мне не хотелось заводить разговор, но и молчать, как рыба, я не собиралась. Я была готова к тому, что меня начнут обвинять в колдовстве или вторжении на территорию какого-нибудь племени.

– Приветствуем тебя! – склонил голову старший. – Как ты оказалась здесь? Тебе нужна помощь?

Я радостно улыбнулась. Слава богу!

– Я действительно заблудилась и понятия не имею, где нахожусь. – Мне надоело придумывать в каждом последующем мире новую ложь. Я решила, что скажу им правду, а дальше будь что будет. – Дело в том, что я как бы… хм… переместилась сюда из другого мира, – наконец выдавила я и смущенно откашлялась.

Мужчины переглянулись, затем снова уставились на меня. Они разглядывали мое длинное платье, и волосы, разметавшиеся по плечам, пытливо всматривались в лицо, но больше всего их привлек почему-то мой рюкзак.

– Ты не похожа на нас. Мы склонны поверить тебе, потому что ни один иноземец не прошел бы мимо Свирепых врат незамеченным. Наверное, ты магиня?

– Нет, это не магия. Скорее, просто способность. Это как некая энергия… Путь, который могут открыть для себя многие…

– Как сила? – уточнил один.

– Вроде того, – согласилась я. Трудно все-таки объяснить человеку то, в чем сам до конца не разобрался.

– Это немалая сила. У себя на родине ты дочь великого вождя?

Я против воли рассмеялась.

– О, нет. Я просто человек, и мой папа не вождь.

Они снова переглянулись.

– Если хочешь, мы проводим тебя в город, где ты сможешь поговорить с нашим правителем. Он решит, как быть.

– Поверьте, я у вас надолго не задержусь.

Один из воинов спешился и, судя по всему, предлагал мне занять его место в седле. Я не стала отказываться.

Это был поразительный город! Если Синий сделали из синего камня, то Амбра была белой. Она стояла на берегу океана, над самой пропастью, и завораживала совершенством черт. Я глаз не могла отвести от ее высоких сияющих башен, и маленьких бассейнов на крышах, и раскидистых деревьев с белыми стволами, обрамляющих постройки со всех сторон. Это не было царство холодного камня, здесь царствовала зелень. Пожалуй, это был один из самых красивых городов, что я видела в своей жизни. Чистый, утопающий в цветниках, с широкими улицами и маленькими уютными проулочками. И весь белый… Амбру населяли темнокожие люди: очень высокие, стройные мужчины и женщины со светлыми сияющими глазами и черными волосами. Сначала меня несколько смущало то, что у некоторых из них не было бровей, но я старалась не пялиться. Я вдруг почувствовала себя как дома. Думаю, дело было в жителях этого красивого города. Они не собирались кидать меня в костер, не приставали с ненужными расспросами, не показывали на меня пальцами, не пытались найти между мной и собой десять отличий. Они приняли мое появление как должное, и я доверилась им.

Правитель амбрийцев оказался хорошим человеком: приветливым, добродушным и улыбчивым. Мне приходилось задирать голову, чтобы разговаривать с ним. Он подробно расспросил о моей семье, о том, есть ли у меня муж и дети, и откуда я родом. Я коротко поведала о Промежутке и иных мирах, и он понял мои слова по-своему.

– Каждому свой мир, – сказал он. – Это нормальный ход вещей во Вселенной разума. Наша Амбра происходит от Солнца. Всё, что залито его светом – благословенно, но и мрак необходим. Ночь не несет в себе ни угроз, ни опасностей. Она дает отдых духу и телу, открывает незримые обычному глазу миры. Возможно, те самые, по которым путешествуешь ты. Амбра – столица нашей родины. Много городов лежит по берегу Великого океана, но все они – это земля амбрийцев. Мы не враждуем с чужеземцами, но с некоторых пор опасаемся их прихода. Они жадные и лицемерные люди. По крайней мере многие из тех, что бывали здесь. Ты не такова, Фрэйа. Может быть, потому, что ты не одна из аргонцев. Они заселяют материк по ту сторону планеты. У них больше земли и больше глупости. Некоторые наши соплеменники ездят торговать с ними, но мы не продаем своих людей, как это делают они. Есть еще полуостров трогов – «отважных людей», но их мало осталось, а потому встретить трога – редкость. Однако те немногие из них, с которыми я имел дело, люди достойные.

Мы счастливы принимать тебя в Амбре, Фрэйа. Ты не скрываешь истины и беседуешь достойно и смело. Ты сказала, что привязана к своему роду и тем людям, которых называешь друзьями. В этом мы похожи. Аргонцы же с радостью продадут собственных сестер, если за тех дадут хорошую цену… – Он помолчал, затем сделал жест рукой, и из толпы собравшихся вышла женщина. У нее были светло-карие большие глаза, высокий умный лоб и пухлые губы. Ее черные волнистые волосы спускались до колен, а голова была украшена драгоценным венком из неизвестного мне красного металла с желтоватыми крупными камнями. – Амилана, прими в свой дом гостью.

– Почту за честь, – склонила голову женщина. – Пойдем со мной, Фрэйа.

Я попрощалась с правителем и его приближёнными и отправилась вслед за женщиной.

– Бакар Шибан умен, он знает, что я тоскую. Мне будет радостно принимать тебя в своем доме, пока мой супруг отсутствует. Сыновья наши

совсем взрослые, сейчас они обучаются в Незве воинским искусствам, – сказала мне Амилана, пока мы шли к ее дому.

– Я знаю, как трудно быть вдалеке от любимых, – ответила я.

– Да. Хотя и уговариваешь себя, что расставание – это узел, что свяжет крепче нити судьбы, – кивнула она.

Остаток пути мы шли молча. Я глядела по сторонам, но глаза слипались. Правитель изрядно утомил меня, я так наболталась, что хотела выпить горячего киселя и отдохнуть в одиночестве. Амилана поняла моё состояние. Она не стала изматывать меня разговорами, быстро накормила теплой кашей, похожей на рисовую, и отпустила спать.

Она отвела мне большую комнату над самым обрывом, из окон которой был виден океан, залитый лунным светом. Я долго смотрела на воду, высунувшись наружу, и тихо плакала. Такие слезы знакомы только тем, кто находится вдали от любимых. Я не знала, как долго буду искать, и это пугало. Я готова была на все – только бы снова оказаться у того островка, или в лодке, пусть даже под завалами, только бы снова взглянуть ему в глаза, сказать то важное, что я не успела сказать. Алеард… Теплотой звучало его имя. И Маир, и он был одинок. И вряд ли спал в тёплой постели под дружеским кровом… Ослепительная красота окружающего мира померкла – я не хотела ее знать. Это было мучительно – быть беспомощной, и я ненавидела себя за эту беспомощность. Так и заснула, положив руки на подоконник: зареванная, усталая и бессильная что-либо изменить.

Через пару дней я отправилась в портовый город Трека на большом парусном судне. Дольше оставаться в Амбре не было смысла. Ее красота вдохновляла, но я чувствовала, будто что-то тянет меня прочь. Вместе со мной отправились два воина: Наир и Аган, те самые, что встретили меня в пустыне. Они были молчаливыми попутчиками, и это радовало.

Трека оказался шумным и веселым портом. Там бродило много разного народу, в основном, конечно, амбрийцы и аргонцы, но изредка попадались и троги, которых сразу можно было распознать по рыжим волосам и высоте. Пожалуй, в росте они могли бы соперничать с амбрийцами. Правитель рассказал мне, что трогов ещё называют «огненным» народом за их способность ладить с пламенем. Впрочем, подробностей он не знал.

Я шаталась по рядам, как неприкаянная, стараясь не замечать косых взглядов. Случись мне второй раз прийти на этот торг, я бы нацепила капюшон и вообще закрыла лицо. В Синем городе люди не толкались, здесь же ходили так, словно нарочно не видели ничего и никого вокруг. Я случайно наступила на ногу одному внушительного вида мужику, и открыла рот извиниться, но он опередил меня.

– Куда прёшь, дура!

– Простите, я случайно, – ответила я поспешно.

– Случайно чайки на голову срут! – гаркнул он. – Глаза разуй!

– Нечего на меня орать. Я не глухая.

Мужик противно фыркнул, двинулся вперёд, и я с трудом сдержалась, чтобы не отшатнуться. Однако ему, как видно, очень уж хотелось меня как-то за страшное преступление наказать. Проходя мимо, он в последний момент толкнул меня плечом, да так больно и жестко, что я улетела на проходящего мимо парня. Уже врезаясь в незнакомца я во всех красочных подробностях представляла, куда отправлюсь дальше, но парень мягко и осторожно поймал меня за плечи и удержал в вертикальном положении.

– Вот ведь скотина невоспитанная! – сказал он, явно обращаясь не ко мне. – Эй, ты, бревно!

Мужик обернулся, словно его уже не раз так называли.

– Руки-то не распускай, дубина! – сказал парень весело. Я успела увидеть задорные бирюзовые глаза и добродушную широкую улыбку.

– Чего? – удивился бугай. Вид у него был угрожающий.

– Того, – ответил парень, и не подумав испугаться. – Ты толкнул эту девушку.

– Толкну и ещё раз, если захочу, – сплюнул мужик себе под ноги.

– Да, да… – смешно почесал в затылке парень. – Видно, ты только и умеешь, что беззащитных женщин на рынке расталкивать.

До меня трудно дошло, что незнакомец нарочно растравливал мужика, заставлял его самым простым и действенным методом выйти из себя. Он шутил, и в этих шутках была весомая правда.

– Знаешь, что, трог?

– Не знаю, куда уж мне.

– В морду хочешь?

– В морду не хочу, – весело отозвался парень. – А ты?

Вокруг уже начинали останавливаться любопытные люди.

– Давно не получал?

– Давненько, – тихо рассмеялся парень.

– Значит, сейчас получишь.

Парень рассмеялся в открытую, широкие рыжеватые брови взлетели наверх. Он отодвинул меня в сторонку, и я только тогда сообразила, что всё это время его пальцы лежали на моих плечах. Вот что творит волнение!

– Ну, давай, бревноголовый, двинь мне в рожу, – предложил он.

И мужик, не медля, двинул. Но не в лицо, а гадким ударом между ног… Вот только этих самых ног уже не было там, куда он ударил. Скачок болвана завершился неудачей: парень проскользнул мимо, сграбастал мужика за ногу, и под хохот толпы отправил прямо в большую кадку, над содержимым которой целыми стаями летали жирные радужные мухи. Я не выдержала и хрюкнула, но тут же прикусила губы.

– Уважаемый! – обратился к плавающему в какой-то гадостной жиже мужику парень. – Я случайно толкнул вас плечом. Простите, храни вас Безликий…

– Ах, ты!.. – начал вылезать мужик, и тут же был одним ловким движением отправлен обратно.

– А? Что? Прощаете? Вот и хорошо. Мы тогда пойдём.

– Погоди, достану я тебя, трогская падаль! – долетело вслед.

Парень обернулся.

– Сперва вылези.

И мужик вылез. Раза с третьего. Люди, хохоча, подались в стороны: разило от него ужасно.

– Убью!.. – пообещал он, хватаясь за кинжал. И тут появились стражники, два плотных высоченных амбрийца.

– В чём дело? – спросил один.

– Достойный человек споткнулся на ровном месте и плюхнулся в дерьмо, – как ни в чём ни бывало сообщил парень. – А кинжал у него больно дорогой, вот он и проверяет, не случилось ли с ним чего непоправимого? Всё же красное золото, с ним бережно надо, как с девушкой.

– Так? – обратился к толпе амбриец.

– Так! – радостно отозвалась толпа. Некоторые хихикали, не в силах удержаться.

– Ладно, идём-ка с нами, – сказал мужику плечистый стражник. – Остальные свободны.

Я поняла, что парень спас мужика. Амбрийцы не терпели, когда на их земле хватаются за оружие. Когда они скрылись в толпе, я повернулась к парню и благодарно ему улыбнулась.

– Спасибо тебе!

– Ха! – ответил он. – Был рад помочь! Меня, кстати, Ойло зовут. Ойло Рэд.

– А меня Фрэйа.

– Хорошее имя, – одобрил парень. – Ты первый раз на рынке?

– На таком – да.

Ойло рассмеялся.

– Что-то ищёшь?

– Нет, я просто брожу. Хотела поесть, мне сказали, это туда, потом свернуть налево…

– Э, чего насоветовали! – возмутился он. – Идём, покажу, где здесь хорошо кормят.

Ойло был высоким и стройным, худощавым, но не высохшим. У него были крепкие мускулистые руки, и было ясно, что он ими не семечки чистил, а занимался куда более тяжёлой работой. Его рыже-русые волосы смешно падали на глаза, и он постоянно убирал длинные пряди назад. И замечательно улыбался, отчего его курносый нос казался ещё более курносым.

Он был говоруном и забиякой, но при этом никогда не лез на рожон, не говорил ничего оскорбительного и проявлял

в отношении амбрийцев должное уважение. Мы поели в приятного вида забегаловке и хорошо поговорили о рынках и вредных грубых мужиках. Ойло часто смеялся радостным заразительным смехом, и в бирюзовых глазах вспыхивали золотые искорки. От него исходило особое приятное чувство теплоты, и я радовалась нашей встрече.

Так получилось, что отплывали на материк аргонцев мы уже вместе. Ойло был торговцем, и он тоже возвращался на Аргон.

Наир и Аган отправились со мной, хотя я уговаривала их остаться. Доказывала, что справлюсь сама, но они отвечали всегда одно и то же: «Бакар Шибан оказал нам честь сопроводить тебя до порта Рок. Мы будем охранять тебя, пока не ступишь на землю аргонцев, ири Фрэйа». Я была рада их преданности, но не видела в ней необходимости.

От Трека мы плыли до пограничного острова Тун еще три недели. А затем до материка аргонцев – около полутора месяцев. Это было трудное плавание, дважды налетал ужасный шторм. Не скажу, что мне совсем не было страшно: это было не слишком приятное путешествие. Дома я ходила только на маленьких лодках, и то для развлечения. Здесь моя жизнь зависела от других людей. Я знала, что Бури в любую минуту придет мне на помощь, дав возможность переместиться, но все равно чувствовала себя неуютно. В особенности потому, что боялась за всех остальных. Мне было тесно на судне, хотя при хорошей погоде мчаться вперед, ловя лицом соленые брызги и бешеный ветер, было весело.

С Ойло мы подружились сразу и крепко. В одну из ночей, когда мы были в каюте только вдвоём, я ему всё и рассказала. О том, что путешествую по мирам, о том, откуда я. Он выслушал внимательно и отнёсся к сказанному серьёзно: мгновенно и без колебаний поверил мне. Не знаю, в чём было дело, скорее всего, в нём самом. Он был удивительным человеком! Не таким суетливым и рассеянным, как Эван, и не таким спокойным и рассудительным, как Маир. Скорее они с Алеардом были чем-то похожи. И не только рыжестью и ростом, но и синим бесстрашным пламенем, обитавшим в сердце и вспыхивающим иногда в глазах.

Многие из попутчиков и матросы меня сторонились. Я обратилась за разъяснениями к Ойло, и он объяснил, что аргонцы издревле считают светловолосых людей некрасивыми, отталкивающими. Я несказанно обрадовалась этому: лучше быть такой, чем привлекать внимание красотой.

– Если ты не бывала на Аргоне, тебе будет трудно это понять. Свет для них подобен смерти. Светлый значит небесный, а небо – пристанище ушедших душ. Ты смекаешь, к чему я клоню?

– Смекаю. Я для них вроде мертвеца, да?

– Ага! А я вроде больного неизлечимой болезнью. Аргонцы нас боятся, Фрэйа. Амбрийцев они не любят, а нас боятся. Мы, троги, натуры страстные, эмоциональные, чувствительные, совсем не похожие на них. И сильные. К тому же рыжие… В большинстве. Рыжий цвет волос им тоже почему-то не нравится, хотя они охотно покупают трогских дев. Незавидная участь – стать рабом какого-нибудь тупого аргонца, – и он поморщился. Я поспешила сменить тему.

– Ты, Ойло, не просто рыжий. Вот один мой близкий друг – он рыжий. А ты, уж прости, красный! – сказала я, и он рассмеялся. У парня и правда был удивительный оттенок волос, какого я прежде не встречала.

– Мы верим, что сотворены Пламенем. Не оно ли живет в нас, порождая страсть и любовь, желания и мечты, ненависть и великодушие?

– В чем-то ты прав, – согласилась я.

– Да я вот всем прав! – сказал он, и мы снова расхохотались. – Ты упомянула своего друга, Фрэйа. Он не трог случаем?

– Нет, Ойло, он землянин, как и я.

– Ах, да! – и он смешно хлопнул себя по лбу. – Ты же не отсюда. Сколько я путешествовал по Аргону, сколько мест посетил – и нигде не видел женщин с волосами цвета белого золота. К тому же для аргонки ты слишком высокая. Вот амбрийцы – да, хотя некоторым из них даже я в подмышки дышу. – Он задумался. – Этот человек… Скажи, как ты относишься к нему? У тебя меняется голос, когда ты говоришь о нем. Я могу ошибаться, но мне все время кажется, что ты готова разрыдаться, вспоминая этого рыжеволосого.

– Ты очень проницателен, Ойло. Этот мужчина мне дорог, и он не просто мой друг. Единственное, зачем я поплыла на этом корабле на Аргон, чтобы попытаться найти его.

– Фрэйа, ты спятила! – горячо воскликнул парень. – Ничьей жизни не хватит, чтобы на Аргоне кого-то отыскать! Особенно если ты не знаешь, где точно искать. Стоит он того, этот мужик? Стоит таких пылких чувств?

– Он – самое дорогое, что у меня есть. Он моя память.

– Да, здесь все серьезно, – покачал головой Ойло. – Тогда скажи, как этого исключительного зовут. Вдруг встречу, привет передам от тебя.

– Алеард. Его зовут Алеард Тэй.

– Хм… Звучит как имя чистокровного трога, – задумчиво произнес парень. – Фрэйа, а ты знаешь, как мы стали теми, кто мы есть?

– Нет, Ойло, но мне будет очень интересно узнать это от тебя.

– О, хвала Пламени! Наконец-то достойный слушатель! – обрадовался он, пододвигаясь ко мне поближе. – Это было несколько столетий назад, – начал Ойло, понижая голос. – Тогда наш полуостров славился не меньше, чем Амбра. Его населяли могучие воины – отважные и сильные, которые никогда не ударят в спину, не вступят в бой без причины. Они были горячими, неудержимыми, но милосердными. Словом, великие это были мужчины. И прекрасные девы дарили им свою любовь: нежные, добрые сердцами и справедливые в суждениях. Трогия не воевала тогда с Аргоном. И все жило и дышало жизнью, но пришел новый народ, – он зашептал, склоняясь к моему уху. – Гавилы – полулюди, полузвери. У них шерсть росла на ногах, и когти были острые, как у хищных птиц. Красноглазые свирепые Гавилы… Никто не знал и не знает до сих пор, откуда они появились. Аргонцы бросили нас, Фрэйа. Бросили на произвол судьбы. Конечно, они сделали это специально, потому что в той войне мы сражались до последнего. Пали лучшие воины, нас осталось совсем мало. Горстка людей на холодной от сражений земле. Горстка трогов против сотен аргонцев. Аргонцы могли сбежать и сбежали. Они хотели жить и живут, вот только я не считаю это жизнью. Лучше быть покинутым удачей, чем жить предателем.

А Трогия пала. Погибая, Гавилы отравили своей кровью мою родную землю. Наш народ вырождается. Наш полуостров не цветет – он тлеет. Леса прежде были полны красок и дождей, солнце и луна светили ласково, но теперь они сокрыты черным туманом, и не проникает сквозь ветви ни жар, ни свет. Родовые дома уже не те, что раньше. Ближе к океану только скалы, там невозможно жить, а ближе к материку сидят эти трусы. Они не пускают нас на «свою» землю, а ведь только благодаря нашим огненным воинам сберегли задницы. Трогов мало, но даже жалкие их остатки смогут победить целую армию аргонцев… – Он замолк, прислушиваясь к чему-то, потом также тихо продолжил: – Не в обиду твоим друзьям-телохранителям, Фрэйа, но амбрийцы – молодой народ. Им не более тысячи лет, в то время как трогам – уже больше трех тысяч. Или четырёх, не знаю точно. Говорят, что там, за луной, есть планета. Говорят, что мы пришли оттуда, из другого измерения, но как вернуться на родину, в тот, первозданный мир, полный добра и справедливости – никто не знает.

– А ты веришь, что это правда,

Ойло?

– Верю ли я? – усмехнулся он. – Мне об этом рассказывал мой дед, а ему – его дед. Я не просто верю в это, Фрэйа, я живу этим. Я не лучший сын своей земли, но хотя бы не трус. Ты не думай, я тебе это рассказываю не потому, что жажду сочувствия. Ты умеешь слушать. Уже давно никто не слушал меня, мне просто не с кем было поделиться истиной. – Он нахмурился, опуская глаза, но потом продолжил: – Сейчас у нас не растет то многообразие плодов и кореньев, что было до войны. Приходится как-то выкручиваться. Ха! Да чтобы я стал торговцем! Это же смехота какая-то! – Он вдруг сжал зубы, как от боли. – Фрэйа… знала бы ты, как я тоскую по тому, чего не помню. У нас рождается мало детей, прежде благословенная земля стала проклятой. Мы не станем завоевать землю аргонцев, не в наших правилах брать силой. Мы терпим, но, клянусь Пламенем, как бы я хотел из жалкого смиренного червяка превратиться в огненного воина, о которых рассказывал дед!

– Как страшно знать, что сказанное тобой правда, – тихо произнесла я, и в носу защипало. – А как же твоя семья, Ойло? Родители?..

– У меня никого не осталось, Фрэйа. Мне ещё повезло, что я вообще родился. Вынужденные сражаться за жизнь там, где жизнь невозможна, троги редко доживают до тридцати лет, поэтому некому обучать мальчишек искусству боя, терпению и сдержанности, учить их беречь силу во благо. Есть конечно, врожденные навыки, да и лентяев среди трогов я пока не встречал, но… Все это не важно, ведь дорога-то всего одна. И будь ты даже неимоверно силен – вряд ли сможешь победить смерть.

– Ойло… – трудно произнесла я. – Ойло! – И порывисто обняла его, как обнимала прежде Эвана – как брата. Парень доверчиво положил голову мне на плечо, его руки коснулись моих волос, и мы замерли. Он нуждался в этих объятьях, мы были нужны друг другу. Стремительно восходили ростки чувств. Ойло стал моей семьей, и я знала, что эта встреча предрешена.

– О, какая милая парочка! – скривил губы один молодой матрос. Он и прежде только усмехался, глядя на нас. – Может, позабавите нас сладким поцелуем?

После я не смогла вспомнить, как мне удалось так быстро крутануться на скамье, и, молниеносно вскинув руку, выбросить насмешника далеко за борт. Я точно знала, что не коснулась его, но крепкого мужика как ветром сдуло. Кто больше напугался – я или все остальные, – уж не знаю.

Наир и Аган выросли рядом, готовые защищать меня от гнева капитана, ведь здесь, на корабле, лишь он мог карать или миловать виноватых. Но капитан ничего не сказал, хотя прекрасно видел произошедшее. Он даже не сразу велел кинуть барахтающемуся матросу канат. Он посмотрел на меня, щуря на солнце темные глаза, и медленно, едва заметно кивнул. Мне показалось, он согласился со мной, но кто скажет наверняка? Капитан был человеком замкнутым, суровым. С ним заговаривали редко и слушались беспрекословно. Зато после этого происшествия я еще больше сблизилась с Ойло, да и насмешки по поводу нас прекратились.

Когда мы, наконец, причалили к берегу, я не успела обрадоваться твердой почве под ногами: набежали какие-то люди, стали орать и ругаться, что-то требовать, и если бы не Ойло, я бы тут же попала впросак. Он в своей обычной манере велел всем замолчать – а голос у него был звонкий – и со спокойной сдержанностью выслушал каждого из пришедших. Также спокойно разобрался с делами, что-то им объяснил и, повернувшись ко мне, покачал головой:

– Аргонцы…

Я сошла на берег, села на ближайший камень, и пыталась не замечать косых взглядов, что бросали на меня окружающие. Спустя время Ойло подошел ко мне и опустился рядом на корточки, задумчиво поглядел на горизонт. Начинало уже темнеть.

– Фрэйа, хочешь поехать со мной? Я отправляюсь на торг, там будет много народу. Вдруг повезет, и ты найдешь своего Алеарда?

– А я не буду отвлекать тебя от работы, Ойло? Ты не развлекаться сюда приплыл…

По правде говоря, мне не хотелось прощаться. Я собиралась позвать Ойло с собой в Промежуток, и забрала бы его в иные миры, если бы мне дана была власть перемещать других людей.

– Нет, вдвоем лучше, – ответил он. – Мы с тобой оба чужие здесь, посему и держаться должны вместе. Лучше не разбрасываться ценной пряжей, а, едва нащупав нужные нити, крепко-накрепко их вязать. Ты что предпочитаешь? Носки или безрукавку? А, может, шапку?

Мы рассмеялись, и я в который раз убедилась, что родного человека узнаёшь сразу. Ойло и был мне родным. Не стал, а именно был. Что повлияло на такое скорое сближение? Опыт прошлых жизней? Над этим стоило поразмыслить.

Мимо прошла женщина-аргонка, она мне улыбнулась, и я улыбнулась в ответ. Ойло кивнул.

– Да. И такое бывает.

– Не все аргонцы плохие, верно?

– Не все. Но большинство – те еще вердюки!

– Кто-кто?

– Мерзкие существа. Они живут в горах на севере Аргона и не упускают возможности подкараулить и сожрать неопытного путешественника. В особенности любят нападать на беззащитных, на тех, кто не окажет сопротивления. Это у трогов самое крепкое ругательство, – пояснил он мне.

– Понятно. Учту. Вот только вряд ли воспользуюсь, не привыкла как-то.

– Ха, – сказал он, – тебя, видно, еще толком не обижали.

– Ну… – начала я задумчиво, и тут к нам подошли Наир и Аган.

– Ири Фрэйа, – сказал Наир, – мы с братом поговорили и решили, что рано собрались домой. Мы никогда не были на Аргоне, и вождь не ждет нас так быстро назад. Если позволишь, мы отправимся с тобой и достойным торговцем Ойло Рэдом в Костис, на торги.

– Э, парни, – отозвался Ойло вперед меня, – туда путь неблизкий. У вас есть на что купить лошадей?

– Да, – коротко ответил Наир.

– Если ты не против, – повернулась я к парню, и он кивнул.

– Я только «за».

Так нас стало четверо. Ойло купил коренастую кобылу, вороную в загаре, и крепкого рыжего жеребца с белыми чулками на передних копытах. У трога была небольшая легкая повозка, и мы сидели бок о бок на самой её верхушке.

– У нас раньше разводили лошадей. В основном это были высокие мохнатые кони вороной и рыжей масти. Кстати говоря, Фрэйа, не все троги рыжие, как считают аргонцы. Больно много они понимают в нашей внешности! Попадаются и русые, и светловолосые, почти как ты, вот только никто не считает их некрасивыми, – и он подмигнул мне.

С ним было хорошо, легко и радостно. Ойло был из тех людей, первое впечатление о которых не обманчиво. Искренний и сердечный, он не прятался за личинами несуществующих героев, не притворялся кем-то, кем не является. Был собой. Он любил поесть и любил поболтать. Мы много беседовали и смеялись, и в конце концов даже замкнутые амбрийцы оттаяли. Они стали видеть в нас не просто попутчиков, но и товарищей.

Я то и дело слезала на землю, уставая от постоянного сидения на одном месте, и трог подшучивал надо мной.

– Вот я, например, – рассуждал он с верхотуры. – Столько времени провожу в седле или, скажем, сидя где-нибудь за прилавком, что моя задница (а у меня именно задница, Фрэйа!) стала плоской. И это уже не исправишь. А вот твою… кхм… ещё можно сберечь. Так что правильно ты делаешь, что ноги разминаешь.

Шутить он умел и любил. Он каждое утро приветствовал нас по-новому. То говорил: «Просыпаемся

с улыбкой, занимаем очередь в кусты!» и я хохотала, краснея от такой откровенности, то бурчал что-то вроде «Где моя сапога, кто ее спер?», когда не мог найти обувь, в которой ужасно не любил спать. То он становился просто неуправляемым и пел дурацкие песенки, очевидно, собственного сочинения, и я задыхалась от смеха… Казалось, что он и мухи не обидит, но при этом я ощущала исходящую от Ойло силу. Я чувствовала – нечто таится в глубине его сердца, нечто неудержимое и страстное. Наверное, этого-то пламени аргонцы и боялись, ибо оно могло не только согревать, но и сжигать. Жила в Ойло отвага и мощь, присущая каждому самодостаточному мужчине, вот только почему-то в братьях я не находила и половины того заряда, что нес в себе молодой трог.

На седьмой день мы, наконец, добрались до Костиса.

– Ойло, а ты знаешь, откуда у города такое название? – спросила я, когда вдали показались сторожевые башни.

– Ха! – ответил он в своей обычной манере. – Ничего хорошего не жди от таких историй. Его так назвали, потому что он построен на костях.

Он поймал мой немного испуганный взгляд и кивнул:

– Да, да. Именно. Под этими стенами зарыто множество рабов. Заживо зарыто, – уточнил он. – Древние аргонцы верили, что это даст оберегающую силу и защитит город, – и Ойло поморщился. – Чтобы люди, убитые насильно, защищали тех, кто их убил?.. Только аргонцы могли в подобное верить! – резко сказал он, потом, смягчившись, произнес уже спокойнее: – Конечно, нашлись среди них и те, что веруют иначе. Они живут на западе, в Великих лесах, и зовут себя про-аргонами. У нас с ними нет вражды, но и не сказать, что мы дружны. К ним попробуй сунься… У них там свои заморочки.

– Так и ты не без заморочек.

Парень рассмеялся, покачал головой.

– Я, Фрэйа, не в своем уме и таковым родился. Скажу тебе вот что: троги никогда не предадут и не убьют ради веры, той самой, что вызывает поклонение. Аргонцы верят в Безликого Бога, который превыше всех и вся. Амбрийцы – в Бога Света. Я прав? – уточнил он у братьев, и те согласно кивнули. – Мы верим в бога Огня. Но мы никогда не поклонялись ему, справедливо считая, что поклонение как таковое бессмысленно. Это все равно что… – он задумался, – поклоняться собственному вдохновению. Вдохновение не требует отдачи. Что может быть его чище? Поклонятся богам – значит возвеличивать их, но к чему возвеличивать тех, кто даровал нам мир? Нуждаются ли они в подобном? Нет, нет! Они и так наполнены, а иначе они бы не были богами. Зачем богу твои дары? Бог не вкусит твою пищу, он сам эта пища. Он дал нам мир, дыхание ветра и свободу выбора – для чего? Чтобы потом требовать поклонения себе? Ха! Чушь! – и он отмахнулся от Агана, который хотел что-то сказать.

Мы подъехали, наконец, к воротам и достаточно быстро миновали их. Ойло умел трепать языком, и от него старались поскорее избавиться. Я же задумалась над тем, что он сказал о вере своего народа, и прониклась к трогам еще большим уважением.

На следующий день, хорошенько выспавшись, мы отправились на торг. Ойло имел там свое место – поближе к морю где, как он выражался, «меньше воняло». Братья отправились бродить по Костису, а я решила помочь трогу. Вся моя помощь ограничилась тем, что я красиво разложила товар, а потом набежало столько покупателей, что мне пришлось тихонько выскользнуть наружу. Ойло помахал мне рукой – мол, иди, поглазей! – и я пошла. Сначала я хотела прикрыть волосы платком, но потом решила, что мне нечего стыдиться – и не прикрыла. Голубое бархатное платье, которое я не снимала и на корабле, изрядно потрепалось, но всё ещё выглядело неплохо.

Рынок мне не понравился. Он не имел ничего общего с ярмаркой в Синем городе. Все, как и на материке амбрийцев, толкались, норовили наступить на ногу, и если бы не моя изворотливость, я бы вернулась к Ойло без ног и без денег. Кстати говоря, денег он мне дал еще до приезда в Костис. Сунул в руку и сказал таинственно: «На всякий случай…».

Я порядком подустала бродить по улицам, и купила фиолетовый фрукт, чтобы восполнить силы. Он оказался вкусным. Я быстро уничтожила его и только тогда поняла, куда меня занесло. Я пришла в переулок, где торговали рабами… От ужаса у меня свело живот, в глазах потемнело, и я чуть было не переместилась в Промежуток. Потом отдышалась, огляделась и увидела девушку. Она стояла среди других подобных ей: маленькая ростом, жалкая… И смотрела на меня. Ни за чем. Просто смотрела, как смотрит больная собака – огромными, печальными карими глазами в обрамлении золотых ресниц. У нее были светло-рыжие, волнистые волосы до плеч, милое круглое лицо, низкие тонкие брови, маленький нос и пухлые губы. Она была неимоверно худа! Серое платье висело на ней мешком, босые ноги были до колен грязными.

Я ощутила, как начинаю медленно и грозно закипать. То, что здесь вытворяли с людьми, вызывало ранее не допускаемую в сердце злобу. Но сейчас я злилась по-настоящему и впервые в жизни так яро. Я шагнула вперед, раздвигая руками толпу, и люди подались прочь: наверное, вид у меня был решительный. Хозяин рабынь повернулся ко мне, презрительно скривив толстые губы. Он и брезговал говорить с «мертвечиной», и клиента не хотел потерять. Мне захотелось вытрясти из него душу.

– Сколько стоит эта девушка? – спросила я сквозь зубы.

– Двадцать белых монет! – быстро ответил продавец. – Дешевле не отдаю, она трога.

– Сама вижу. Я покупаю ее.

– Хех! – ядовито хмыкнул другой покупатель. – Она же дохлая, копыта отбросит у тебя через пару дней!

– Если скажешь еще хоть слово – отбросишь их сам, – сказала я. – Прямо здесь и сейчас.

Мужик растерянно замолчал, видимо, посчитал меня за сумасшедшую. Я отдала хозяину все деньги, что у меня были, и взяла девушку за руку. Она смотрела на меня с ужасом и покорностью, кусая губы и содрогаясь от беззвучных рыданий. Я быстро скинула плащ, который дал мне Ойло, и набросила ей на плечи.

– Пойдем.

Она поплелась за мной, с трудом переставляя озябшие сбитые ноги. Мы отошли от палатки всего на несколько шагов, когда в толпе мелькнуло знакомое лицо. Я споткнулась и замерла, раскрыв от неожиданности рот. Неужели показалось?

– Эван!.. – заорала я, спугнув птиц, сидевших без дела на козырьках палаток.

Парень поднял голову, невидяще посмотрел сквозь меня… и с пронзительным воплем кинулся вперед. Мы обнимали друг друга так, что едва не раздавили. Я плакала, а Эван хохотал как безумный, и никак не мог остановиться. Купленная девушка стояла тут же, смиренно глядя на нас.

– Эван! – выдавила я. – Ты нашелся! Какое счастье снова увидеть тебя!

– Фрэйа! Фрэйа, ты здесь! – ответил брат, то прижимая меня к себе, то отстраняя и вглядываясь в мое лицо. – Чудо мое расчудесное! Где же тебя носило?

И мы снова обнялись, чтобы начать друг друга радостно тискать. Спустя пару минут он, наконец, заметил стоявшую поблизости худышку.

– Кто это?

– Эван, я не смогла пройти мимо. Я купила ее. Погляди, она еле стоит! Она же совсем иссохшая, того гляди упадет… Как тебя зовут?

– Рута, госпожа, – ответила та тихо.

– Ее нужно срочно отогреть и накормить, – сказал Эван. – Пойдемте, я здесь неподалеку знаю одно тихое

место.

Этим местом оказалась маленькая уютная гостиница, хозяин которой принял нас весьма радушно. Мы посадили Руту поближе к огню, принесли ей немного горячей овощной похлебки. Она набросилась на еду так жадно, что у меня снова выступили на глазах злые слезы: совсем еще девочка, лет шестнадцать ей, не больше, а уже познала «прелести» жизни. Эван горестно качал русой головой.

– Расскажи, как давно ты здесь? Хорошо выглядишь!

– Ты тоже, Фрэйа! – ответил он, сжимая мою руку. – Я здесь пару месяцев. Работаю у одного торговца из Амбры.

– Я сама только что из Амбры!

– Ну елки-палки, как жизнь устроена! Надо же! Хорошо, что не разминулись, я сам туда собирался плыть. – Он улыбнулся. – Как добралась-то? Подружилась, небось, с кем-нибудь?

– Ага, – хмыкнула я. – Мне нужно о многом тебе рассказать, Эван. Вот только сначала вернемся к моему другу, а то он волноваться будет.

– Заодно приглядим Руте новую одежду, – кивнул Эван.

Девушка вскинула голову, посмотрела на нас недоуменно. Я подвинулась к ней, Эван встал рядом.

– Рута, меня зовут Фрэйа, а это Эван. Так нас и называй. Никаких «госпожей» и «господинов», хорошо?

– Хорошо, гос… то есть Фрэйа, – послушно отозвалась она.

– Мы сейчас снова вернёмся на рынок, – сказал Эван, касаясь ее плеча. – После еще поешь. Сразу много для тебя вредно.

– Хорошо, – кивнула она робко. Кажется, ей не верилось, что мы не издеваемся.

Мы поднялись, и Эван заплатил за еду. Он вывел Руту на улицу, слегка обняв за плечо: ненавязчивое, заботливое движение, и она не стала вырываться.

Мы добрались обратно к Ойло довольно быстро: Эван, оказывается, хорошо ориентировался в городе. Трог заметил нас издалека, поднял брови и улыбнулся. Я познакомила их одного за другим, и торговец сочувствующе поглядел на Руту.

– Бедная девочка. Как же ты попала сюда?

– Мои родители погибли, мама – совсем недавно, – тихо ответила та. – Других родных у меня не было, и я пыталась заработать на жизнь, продавая хворост. Но меня поймали работорговцы, и потом долго таскали за собой. Они меня ненавидели и все время били…

– Хватит! – прервал ее Эван. – Этим людям головы надо поотрывать, что мы и сделаем, если их встретим. Но прежнее не вернется, лучше думай о настоящем. Мы тебя не обидим, и ты больше не рабыня.

Ойло поглядел на Эвана уважительно.

– Храни тебя Пламя, – сказал он. – И правда что ли брат? Вы с Фрэйей ну очень похожи.

– Со стороны оно видней, – улыбнулся Эван и увел Руту в маленькую комнатку за магазином.

Ойло поглядел на меня.

– И как ты мне это объяснишь?

– А нужно объяснять? – улыбнулась я.

– Кхм… да нет. Я так, для приличия спросил. Хороший он парень, твой брат. И Рута хорошая. Это… – и он снова прокашлялся, – спасибо тебе. Что спасла ее.

– Если бы ты не дал денег «на всякий случай» – все могло бы получиться иначе.

– Ха! – сказал Ойло. – А я знал, что ты их на доброе дело пустишь.

– Откуда же?

Ойло склонился ко мне поближе.

– Фрэйа, я, конечно, не из прежних трогов, но кое-что унаследовал. Иногда я вижу, что будет.

– Видишь будущее? Ого! Ничего себе! Не знала, что такое возможно! Дар нашел достойного человека, Ойло.

– Достойного ли? – задумчиво произнес парень. – Дед тоже так считал. Он у меня крепкий был, жил долго. Отдал мне воспоминания. Это самое ценное, что он мог отдать. Родителей я не помню – они рано ушли. Я вот думаю, что делать дальше. Может, к амбрийцам податься? Нет, они к себе не пустят. Жадные они люди, эти амбрийцы. Вроде бы смелые и справедливые, но жадные.

– Ойло, почему они не пускают трогов на свою землю? Опасаются, что вы потом их оттуда вытесните?

– Они рассуждают так: материк аргонцев обширен, здесь для нас и так можно найти место. Только вот кто ее нам даст, лишнюю землю? Пару лет назад троги пробовали обжить пустынный край на берегу Сонного океана. Ну и что ты думаешь? Приперлись аргонцы, доселе никогда в ту сторону не заглядывающие, и говорят: наша территория, наше место. А вы никто и звать вас никак. Валите, мол, отсюда. Там в основном женщины были да подростки – мужчин маловато, чтобы отпор дать. Но они всё-таки решились, им было за что сражаться. У меня брат там погиб.

Он надолго замолчал.

– Мне жаль твоего брата, Ойло, – тихо сказала я. – Но он погиб не напрасно. Если люди будут оставлять несправедливость безнаказанной, послушно отступая прочь от всего, во что верят, мир истиной преданности рухнет. Что там теперь?

– Аргонцы город поставили. Еще одно убожество вроде этого. А наши вернулись на полуостров. Трогов и так мало, еще воевать?

– А как же та планета, о которой ты говорил? – вдруг вспомнила я.

– Планета далеко, Фрэйа. Как туда попасть таким, как мы? Крылья не отрастишь. Да и кто поручится, что она действительно существует, эта планета…

– Я могла бы попробовать, Ойло.

– Что попробовать?

– Побывать на вашей прежней планете.

Он повернулся ко мне всем телом.

– Клянусь Пламенем! Не было еще тупее животного, чем я! Ты же путешествуешь по мирам, Фрэйа! Вдруг и правда что-то получится? Может получиться, а? – почти умоляюще произнес он.

– Я очень постараюсь, Ойло. Пока что я не имею полной власти над перемещениями, но когда обрету ее – обязательно помогу тебе. Обещаю, – твердо сказала я.

Парень долго и внимательно смотрел на меня, и наконец сказал одно-единственное слово:

– Судьба.

И я поняла его. Поняла, что всё, что будет совершено, зависит только от нас. А ещё ощутила, что трог уже начал связывать найденные нити. Вот только что он собирался создать, было пока не ясно.

Из комнаты вышел Эван. Я ещё не видела его таким хмурым.

– Рута уснула.

– Ничего, после сна станет легче, – сказал Ойло.

– Вряд ли она забудет то, что с ней случилось, – ответил Эван, садясь напротив меня на хлипкий стул.

– Те люди… – начала я.

– …не были людьми, – угрюмо закончил Эван. На Земле я и представить его таким не могла. – Они заслуживают наказания, жаль, что, скорее всего, я с ними никогда не встречусь.

– Таких говнюков в болоте топить надо, – кивнул Ойло. – Мерзкие вердюки! – выругался он, треснув кулаком по столу, отчего стоявшая с краю чашка свалилась на пол. Эван поднял ее, повертел в руках.

– Мой друг торгует красным золотом. Я откладывал деньги, работая у него. Там приличная сумма, должно хватить на достойную жизнь. Я бы очень хотел, чтобы Рута на родину вернулась…

Он ни о чем не знал. Трог долго рассказывал ему, что к чему. Эван слушал внимательно, иногда смотрел на меня. Когда Ойло закончил, брат глубоко вздохнул и покачал головой.

– Там у неё нет будущего. Думаю, Фрэйа права. Стоит попытаться отыскать ваш мир. Но я знаю только двух человек, которые способны это сделать. Это Алеард и Кристиан.

– Где же их искать, Эван? Ты их чувствуешь? – с надеждой спросила я.

– Немного. Я чувствую, что они далеки.

– И я это чувствую. К тому же до этого я была в другом мире, и оставила там друга. Я должна вернуться на Аторию!

– Мы обязательно отправимся туда, когда решим, что делать здесь, – сказал Эван.

– Мы отправимся? Ты думаешь, на сей раз у нас получится перенестись в Промежуток вместе?

– Возможно, – ответил он, но нас перебил Ойло:

– Эй, эй!

Придержите лошадей! В какой Промежуток? Кто такой Кристиан? Кого вы чувствуете?

– При перемещении из мира в мир требуется что-то вроде логова – уютного, безопасного и постоянного. Это место мы называем Промежутком. Перед тем, как отправиться в иную реальность, мы отправляемся туда, – сказал Эван.

– Для устойчивости, – вставила я.

– Да, – кивнул Эван. – А Кристиан наш штурман. Он отлично ориентируется в мирах, хотя у нас у всех примерно одинаковый опыт путешествий. Я уверен, что он знает, где мы, но пока не видит возможности встретиться. Алеард, кстати, капитан нашей экспедиции. И я полагаю, что он превосходит нас во всем, в том числе в способности чувствовать миры и ходить по ним.

– Да? – улыбнулся Ойло. – Ты мне не говорила, что он у вас главный.

– Потому что это не столь важно. Главное, что он хороший человек.

– Сильный человек, – добавил Эван.

– Это я понял, – кивнул трог. – Так вы способны, находясь в разных мирах, чувствовать друг друга? И сколько вас было?

– Восемнадцать. И еще наш Хранитель – Бури, – ответила я. – Он сначала был просто кораблем вроде космического, потом ожил, обрел душу и чувства.

– Космического корабля? – улыбнулся Ойло. – Ожил и научился чувствовать? Интересненько. Я бы принял вас за сумасшедших, не будь я сам сбрендившим. И этот Бури – где он сейчас?

– Мы не знаем, – ответил Эван, и я кивнула. – Он дал нам свободу действий, а сам, очевидно, помогает на расстоянии. Ты как думаешь, Фрэйа?

– Я согласна. Мне кажется, он нас оберегает. Знаешь, как детей, которые сами еще не до конца осознали окружающий мир. Но мне действительно очень нужно попасть обратно на Аторию, – упрямо добавила я. – Там есть два брата: Маир и Лар. Они в большой беде.

– Если это так, я тебя тем более не пущу одну, – сказал Эван.

– Да если бы!.. – возмущенно ответила я, – если бы я могла… Пропади оно все пропадом! Меня не пускает обратно в тот мир, не знаю, почему. Так бы я и спрашивать у тебя разрешения не стала.

– Э, Фрэйа, это тебе не по бревнам скакать, – сказал Эван. – Если сейчас не можешь туда попасть – тебе там не место.

– Стойте! – вдруг сказал Ойло. Он побледнел, покраснел, поморщился, словно у него внезапно заболели все зубы разом.

Мы замолчали. Минут пять Ойло корчил идиотские гримасы, но это была не попытка нас рассмешить. Эван удивленно смотрел на него, а меня вдруг осенило. Наконец трог глубоко вздохнул, открыл глаза.

– Уф, ну до чего неприятно!

– Ойло, ты видел будущее? – осторожно спросила я.

– Догадалась! – ответил парень. – Ощущения не из приятных, но в детстве было намного хуже.

– Ты видишь будущее? Ничего себе! – поразился Эван, поднимая светлые брови.

Трог рассмеялся.

– Вы с Фрэйей точно родные души. Да, друг, иногда случается. Кстати, думаю, тебе это не очень понравится, Фрэйа.

– Что? – взволнованно спросила я.

– Те братья-амбрийцы наболтали лишнего. Не со зла, конечно, но теперь нам нужно уносить ноги из города.

Я так выразительно вздохнула, что они рассмеялись.

– Прямо сейчас?

– Нет, не сейчас. Через пару дней. Я видел полную луну.

– Может, я сумею помочь? – сказал Эван. – Тот человек, у которого я работаю, знатный амбриец. Он хороший мужик.

– Да эти тоже ничего мужики, плохого о них не скажешь. А ведь казались молчунами, дождь им в штаны! Нахлебались и на радостях обмолвились, что Фрэйа знает магию. Кому нужно, тот услышал. Эх, пестрокрыл меня клюнь!.. Если б дурень какой попался, ан нет, и тут невезуха, рассказали самому что ни на есть прожженному законнику. А он, несомненно, привык грабастать в рабы тех, кто представляет интерес для Верховного Жреца. Смекнул выгоду – и надумал… то есть надумает тебя, Фрэйа, словить. Ну а нас в расход пустит.

– Если этот человек один… – начал Эван.

– Да не один он, у него прихлебателей знаешь сколько? На каждый двор – как огурцов в бочке! К тому же всякому охота кусок урвать! Ещё и подерутся из-за Фрэйи. Не успеешь шагу сделать, как уже в клетке будешь сидеть. Со мной рядом. Упекут – и поминай как звали! – пробурчал Ойло. – Уходить надо, говорю. Чего, с армией будем сражаться, что ли?

– А что, мы можем, – спокойно ответил Эван. Он действительно ничего не боялся и не намерен был отступать, но я не хотела рисковать.

– Брат, я не хочу, чтобы ты закончил, как Рута – на рабском торгу без штанов. Прошу тебя, давай послушаем Ойло. Я знаю, какой ты сильный. Но мы не воины. Мы не выстоим против них.

– Поручусь уложить двоих-троих, это если ближе подойдут, – сказал Ойло. – Издалека свалю с десяток, но дальше нас возьмут числом.

– Я не смогу калечить людей. А такого уровня мастерства, чтобы образумить их болью, не причинив вреда, я не достигла.

– Вот где Санада пригодился бы! – хмыкнул, сдаваясь, Эван.

– Не знаю, о какой санаде идет речь, но жажду ее помощи не меньше вашего! – сказал Ойло, и мы расхохотались.

Глава 6. Аргон

Эти два дня были для Руты трудными. Она совсем отвыкла от нормального человеческого общения. Говорила, запинаясь, и постоянно извинялась. Порывалась называть меня госпожой, а ребят господинами. Эван беззлобно ругался на нее за это.

Она была смышленой и доброй, но из-за случившегося казалась безнадежно утраченной: пугалась каждого шороха, опускала глаза и сжималась, если видела незнакомого человека, а от мужчин шарахалась, как от смерти. Однако Эван не потакал ее страхам. Он нарочно находился рядом с ней почаще, вовлекал в разговор, заботился о ней. Ойло был менее участлив, но не потому, что ему было все равно. У него на сердце лежали свои шрамы, и ему тоже требовалась поддержка и дружеское плечо. Так мы с Эваном и разделились: он занимался Рутой, а я Ойло. Мы вместе ходили гулять, вместе обедали и ужинали, вместе, в одной комнате, спали. Мы решили, что отправимся из города ночью, в самую сонную пору. Для Руты не стали покупать коня, она не умела ездить верхом, и Эван посадил ее позади себя. Большую часть товара мы распродали, а остальное отдали на хранение другу Эвана. Его звали Ниланэ, и я припомнила, что где-то уже слышала это имя. Уж не был ли этот человек мужем Амиланы? Могло ли существовать два Хушаба из Амбры? Впрочем, всё это не казалось важным.

Дорога вела пологими холмами и уходила в горы. На наше счастье, Ойло хорошо знал эти места, так как часто путешествовал в одиночестве. Вокруг было пустынно и просторно, после грязного и шумного города я была готова целовать каждую травинку, что попадалась на пути. Мы ехали шагом. На моем седле привычно болтался рюкзак. Я ехала и думала об Алеарде. Я часто думала о нем такими звездными ночами. Я мечтала о неизведанном, недосягаемом, и мечты эти были печальны. Время пытало меня, сомнения терзали сердце. Я хотела получить ответ на главный вопрос: как скоро мы обретем друг друга?

Эван заметил мое настроение и, подъехав ближе, спросил:

– О чем думаешь?

– Об Алеарде, – ответила я со вздохом.

– О капитане? – несколько удивился он. – А, ну да…

– Я тоскую по нему, – сказала я и в носу защипало.

Парень не сразу нашелся, что ответить.

– Так ты… Когда же вы успели сблизиться? То есть я знал, что у вас отличные отношения, но чтобы…

– Чтобы сблизиться с таким

человеком, как Алеард, много времени не нужно.

– Да? Знаешь, он мне всегда казался недоступным и строгим. Он умный и сильный, но совсем не заносчивый. Его трудно назвать общительным человеком, но при этом он не замкнут в себе… Так вы… В смысле, ты думаешь… – растерянно пробормотал Эван и смущенно улыбнулся.

– Да что тут думать! – сказал, оборачиваясь, Ойло. – Любит она его, вот и все дела.

Я зарделась, услышав это. Нужные то были слова, правдивые. Вот только трудно их услышать, зная, что любимый далеко. Я не стала ничего говорить, Эван и так все понял. Он только потянул меня за руку, слегка обнял – и разбудил Руту, которая спала, прижавшись к его спине.

– Все хорошо, отдыхай, – сказал ей Эван, и девушка послушно склонила голову к его плечу, уткнулась в густые волосы. Ойло опять оглянулся и подмигнул. Я тоже не сдержала улыбки, и Эван весело погрозил нам кулаком.

Мы ехали до утра и потом целый день до вечера, делая только короткие остановки. Все, кроме Ойло, чувствовали легкую усталость, трог же был привычен к подобным переходам. На корабле он чувствовал себя неуютно, как и я, но в седле держался увереннее нас всех вместе взятых. Мы сделали привал под большим раскидистым деревом, похожим на дуб. От него исходило мягкое, едва уловимое тепло. Поужинали купленными еще в городе фруктами, и поболтали за едой. Правда, Рута всё время молчала. Она не привыкла ещё говорить, не привыкла чувствовать себя чьим-то другом. Я смотрела на неё: милая, трепетная, такая искренняя и слегка напуганная. Она боялась не нас, а того, что снова останется одна, и жалась к Эвану, словно мокрый беззащитный котёнок. Нежность растопит сердце любого человека, даже когда оно полно страха. А Эван, безусловно, был нежным человеком, хотя сам этого и не признавал. Он обнимал девушку за плечо поверх тёплого плаща и надолго от себя не отпускал.

Ойло должен был дежурить первым. Он сказал, что на холмах нас в любом случае могут заметить, и не стоит рисковать. Мы взяли с собой теплые шерстяные одеяла, и теперь с удовольствием укладывались спать. Ойло и Эван – по бокам, мы с Рутой в центре. Девушка повернулась на бок и уткнулась носом в грудь Эвану. Однажды узнав зло, теперь она снова поверила людям, и доверие это было полным. Я улеглась на спину, не сдерживая улыбки.

– Доброй всем ночи!

– И добрых снов, – подхватил Эван.

– Добрых, – тихо отозвалась Рута.

– Спасибо, после полуночи я нагоню, – хмыкнул Ойло.

Он лежал, подложив под голову седло, и смотрел в небо. Я уже засыпала, когда ощутила, что он встал и отошёл подальше. Наверное, пошёл оглядеться. Сон схватил меня и прижал к себе, увлекая в свои таинственные пределы.

…Высокий темноволосый мужчина. Широкая сильная грудь вздымается, мощные руки сжаты в кулаки. Он стоит, опустив плечи, и пристально, тяжело смотрит куда-то.

– Пришёл? – усмехнулся некто за моей спиной, и я повернулась на этот голос. Неужели? Это оказался ещё один точно такой же человек! Нет, не точно такой же, мысленно подметила я. Да, они были похожи, как братья-близнецы, но отличались друг от друга внутренней энергией, силой, даже запахом. И глаза у них были разные. Тот, второй, был мёртв. Первый был живым и осязаемым.

– Я тебя убью, – ответил первый.

– Кишка тонка! – фыркнул второй.

Первый на мгновение опустил глаза, и когда снова поднял – я увидела в их глубине опасное, яростное пламя.

– Она ничем не заслужила того, что ты сделал с ней, ублюдок!

– Она предпочла меня, ты, жалкий человечишка! – ответил второй. – А всё потому, что ты наплевал на её чувства. Здесь я сильней тебя. Когда мы закончим, я позову её – и она вернётся. Да, она ко мне прибежит, как собачка, и встанет на задние лапки…

– Ещё слово… – сквозь зубы сказал первый.

– Боюсь! – презрительно произнёс второй, и это были его последние слова.

Первый молниеносно выкинул вперёд руку – и второго унесло прочь. Он врезался в стену, оставил на ней глубокую вмятину, но тотчас загорелся чёрным огнём и ответил первому шквалом невиданных ударов. Он стал таким страшным! Его лицо исказилось, синие глаза почернели, он разросся вширь и разбух. И – посмотрел на меня. Я ахнула, вздрагивая, и выпала из кошмара в другой, более спокойный сон.

Остаток ночи мне снились серые кони. Они ходили в тумане средь высоких трав, и я гуляла вместе с ними, ощущая, что нахожусь в нужном месте в нужное время. Ещё немного – и что-то важное случится. Ещё несколько мгновений сна – и я пойму происходящее и смогу удержать его…

Я проснулась, когда солнце упало теплым лучом на лицо. Несмотря на мои просьбы, Эван не разбудил меня ночью себе на смену. Я ругалась, но он только весело отшучивался. У него было хорошее настроение. Ойло проснулся позже всех и принялся ворчать. Он приглаживал руками непослушные вихры, но они все равно забавно топорщились в стороны, и я тихо хихикала. В итоге мы хохотали уже вчетвером, даже Рута не удержалась.

– Слушай, а что это ты пестрым стал? – сказал Эван. Я тоже заметила, что иногда волосы Ойло вели себя странным образом. Они то были прямыми и лежали спокойно, то неожиданно кудрявились или окрашивались в каштановый или темно-русый, то приобретали особый блеск, словно собирали тысячи золотых крупинок.

– Это ещё одна моя особенность, я почему-то в разное время года разный. Линяю, что ли? Плюс ко всему цвет моей шерсти зависит от настроения.

И он снова попытался совладать с буйными волнами волос, лезущими в глаза.

– Хочешь, я тебя причешу? – предложила я.

– С радостью, – хмыкнул Ойло и плюхнулся на пенек.

Я взялась за его заросли и вскоре они мягкими прядями рассыпались на ветру.

– Ну не красавец ли? – сказал Ойло, снова рассмешив нас. – Жаль, зеркала нет полюбоваться…

В этот день и в последующие всё было здорово. Это было путешествие, а не бегство. Вокруг цвело великое множество по-летнему ярких цветов: голубых и фиолетовых, вроде колокольчиков, и белых, огроменных, похожих на дурман; попадались целые склоны ярко-розовых кустов, и деревьев, подобных нашим березам, но значительно крупнее, выше и толще, белоствольных, с яркой прозрачной листвой. Но больше всего меня восхищали рощи старых палисандров. Нежные, лиловые, они казались магическим продолжением рассветного неба, и манили остановиться, замереть, и остаться с ними навсегда.

Дорога уходила в сторону моря, но Ойло свернул направо, на холмы.

– Я знаю отличный обходной путь, – сказал он нам. – Вряд ли кто-то свернет в эту сторону, кроме трога. Там, в долине, водятся пестрокрылы. Аргонцы их до жути боятся, хотя на самом деле эти зверушки безобидны.

– Почему ты упомянул трогов? – спросил Эван.

Он шел пешком, и его светлый конь послушно топал за ним. Рута сидела верхом, свесив ноги набок – на шаге она чувствовала себя увереннее и не боялась свалиться. У неё наконец-то появились хоть какие-то щёки.

– Некогда они водились только на нашем полуострове, – ответил Ойло. – Когда лес стал умирать, переселились на материк. Аргонцы думают, что пестрокрылы – умелые, жестокие хищники, но на самом деле они питаются травой, листвой и фруктами. Дед говорил, что раньше мы не ездили верхом, мы верхом летали. – Он

мечтательно поднял глаза к небу. – Эх, вот жизнь была! Здорово, наверное, они жили, прежние троги.

– Мама рассказывала мне об этом, когда я была маленькой. Она говорила, что это было давно, – смущаясь, сказала Рута.

– Моему деду об этом рассказал прадед, а тому – его прапрадед… Или что-то в этом роде, – ответил Ойло. – Сейчас пестрокрылы одичали, но вы не бойтесь, они первыми не нападают. Они умные.

– А мы не боимся! – улыбнулся Эван. – Рута, ты боишься?

– Нет. Мама говорила, они добрые. И красивые.

– Да, красивые. Скоро сами увидите, – отозвался Ойло.

И скоро мы их увидели. Покатые холмы становились крутыми, начали попадаться камни, но вокруг по-прежнему было много деревьев и цветов. За одним из таких холмов они нас и поджидали. Меня чуть не сдуло с лошади – гигантские полуптицы, полузвери еще встали на нашем пути, разворачивая переливчатые, пурпурно-синие с рыжими пятнами крылья. Больше всего они напоминали наших орлов, но глаза у них были огромными, ярко-голубыми, как небо, и спина длинная и прямая. К тому же у зверей было по четыре мощных лапы. Крылья смещались к хвосту, и я подумала, что на такой обширной спине как раз удобно сидеть, и даже не по одному: ухватился за шею и друг за дружку – и готово.

– Они очень похожи на Бури, – сказал Эван.

– Ты читаешь мои мысли, – улыбнулась я. – Только Бури не такой большеглазый и корпус у него другой. Крылья тоже другие, да и лапы у него львиные, а у этих скорее собачьи…

– Бури? – переспросил Ойло. – Тот самый? Вот уж не поверю, что это совпадение. Может, они какие-нибудь дальние родственники?

Рута внимательно поглядела на нас, вникая в смысл разговора. Она уже знала и о перемещениях, и о Земле, и о Хранителе, но чтобы во всем разобраться, требовалось время.

Пестрокрылы рассматривали нас, точно ждали – побежим или нет? Мы, конечно, остались на местах, только Ойло спешился и бесстрашно подошел к одному из созданий. Парень нес в руках фрукты, которые были благодарно и без спешки приняты. Пестрокрылы посторонились, пропуская лошадей, а сами смешно, вразвалочку, пошли рядом. Я сначала подумала, что они только в небе быстрые. Но нет, бегать они умели отлично, едва ли не лучше наших коней. Совсем как медведь – посмотришь, как косолапит – и смешно. А побегаешь от такого – и уже не до смеха.

Казалось, им нет числа, но они все немного отличались по окрасу. Я заметила, что преобладают красновато-бурые птицы, а вот пурпурно-синих мало. Были еще ярко-желтые и сизые, но у всех птиц были оранжевые пятна. У самцов глаза были более темные, как небо в летние сумерки – синие-синие, у самок – небесно-голубые и лазурные. А у проворных детёнышей – желтые.

– Кстати говоря, пестрокрылы – преданные семьянины, – рассказывал Ойло. – Они выбирают пару на всю жизнь. У них своя иерархия, и есть вожак. Вон он, видите? Самый яркий, сине-фиолетовый. У вожака всегда меняется оперение. Он тут один такой, больше подобного окраса ни у кого нет. А, и еще узор на голове у него ярче, чем у остальных. Это как отметины у коня, или черты лица у людей. У них у всех немного разные морды, и эти узоры тоже разные. Конечно, если приглядеться…

Мы ехали не спеша и любовались пестрокрылами. Они отнеслись к нашему появлению спокойно, но смотрели любопытно. Пару раз малыши-пестрокрылы подлетали к нам, но подойти близко страшились, лишь вытягивали блеклые шейки, еще не знавшие постоянных ярких перьев – тянулись к неведомому, интересному… Совсем как дети! Мне хотелось прикоснуться к ним, погладить, но я сдержалась. Это все равно что войти в незнакомый двор и полезть к хозяйской собаке целоваться! Я посмотрела на ребят и увидела, что Эван тихо и торжественно чему-то улыбается. Рута глядела по сторонам с восхищением и трепетом. Ее блестящие лучистые волосы разметались по плечам, губы приоткрылись, она держалась руками за луку седла, и как будто забывала дышать. Думаю, она наконец-то почувствовала иную жизнь: без боли и унижений, радостную. Может быть, тому Эван и улыбался.

Ойло ехал во главе «каравана». Он уверенно вел нас ему одному знакомой дорогой. Через несколько часов мы миновали земли пестрокрылов и углубились в горы. Это были пустынные, нетронутые места. Деревья постепенно стали исчезать, их заменил низкорослый, обильно цветущий кустарник, и трава, похожая на ковыль. Чаще стали попадаться горные ягоды, айники, как называл их Ойло. Мы везли с собой некоторое количество лепешек и сытных кореньев, но их осталось мало, приходилось себя ограничивать. Досыта мы кормили только Руту, а сами спокойно переносили скудные завтраки и ужины.

– Ничего, доберемся до вершины – странное это место, я вам скажу! – и там будет что поесть, – подбадривал нас Ойло.

Становилось холоднее – ветер здесь буйствовал, крепко бил по лицу, и пришлось накинуть плащи. Мы спали единым клубком, прижимаясь друг к другу. Иногда по ночам мне слышался в скалах чей-то голос, и я приподнималась, оглядывая темноту. Во мраке неясно проступали очертания людских фигур, но стоило моргнуть – и они исчезали… Я не говорила об этом парням – Рута всегда была рядом, и я не хотела ее напугать. Ей и без моих рассказов часто снились кошмары, и Эван устраивал её на руках, баюкал, как ребёнка, помогая уснуть. Вскоре она перестала вздрагивать и вскрикивать во сне и стала спать спокойно, свернувшись возле парня калачиком.

Я засыпала последней и не видела снов, что было для меня куда мучительней, чем вынужденное голодание. Это был голод иного рода, его не заглушишь обычной едой. Ночи казались бесконечными, я уставала от них. Я хотела уподобиться ветру, быть свободной, вольной лететь куда вздумается, но и ветер упирался в своём полёте в границы одного мира…

На следующее утро Ойло разбудил нас, и я поняла: что-то не так. Обычно его было не поднять ни криком, ни тормошением. Эван и Рута вскочили одновременно со мной.

– Слышите? – произнес Ойло зловещим шепотом.

Наверху, на скале, кто-то плакал. Плакал так жутко и стонущее, что Рута начала трястись. Эван обнял ее, притягивая к себе, другой рукой тронул меня за плечо:

– Фрэйа, не отходи!

Я и не собиралась… Ойло тихо произнес:

– Раньше я миновал это место без особых приключений. Это Мертвый город, ребята. Говорят, здесь жили древние аргонцы, но потом произошло что-то… Не знаю точно… землетрясение, наверное. Их похоронило заживо: мужчин и женщин, детей, стариков и старух, животных… Остались одни развалины, мало похожие на величественный город, а он таковым, несомненно, был. Это место пользуется дурной славой. Говорят, что здесь водятся приведения! – совсем тихо сказал он. – Я доселе ни одного не встречал, но, клянусь Пламенем, всё когда-нибудь случается в первый раз! – и, словно подтверждая его слова, кто-то снова заплакал.

– Мы пришли не со злом, – спокойно сказал Эван. – Та энергия, что осталась от этих людей, то есть их души, не обретшие покоя, поймут это. Души чувствительны.

– Ага! – согласился Ойло. – Вот иди и скажи им об этом.

Но идти не пришлось – из-за скалы появилась женщина. Не знаю, не мне судить, но она не была похожа на приведение. Высокая и русоволосая, она вела за руку девочку лет

пяти. Обе были одеты в длинные светлые платья. Девочка плакала, но теперь ее плач, не искаженный скалами, не пугал. Это был обычный детский плач. На голове у женщины сиял венок из снежно-белых цветов. Именно это сияние и подтвердило наши догадки.

– Да согреет вас пламя Любви, путники! – сказала она. – Позвольте указать вам верный путь.

– П-путь? – уточнил, сбиваясь, Ойло. – Спасибо, но мы знаем… – Я толкнула его локтем в бок, и он смущённо хмыкнул.

– Здравствуй! – ответила я женщине. – Прости, если мы нарушили ваш покой. Мы направляемся на Трогию, и пошли этой дорогой, потому что опасаемся преследования.

Женщина кивнула. Девочка отерла слезы, убрала с глаз рыжие кудри волос и посмотрела на нас заинтересованно, изучающе. И улыбнулась.

– Меня зовут Пайна, а это моя дочь Рина. Мы ждали вас. Тебя, благородный сын черной земли, Ойло Рэд, и тебя, Рута Гоц, что означает «красная листва». Вы же, чьих имен мы не знаем, путники по вселенным, странники, идущие дорогой познания, тоже желанные гости на нашей земле. Пойдемте.

Мы послушно направились вслед за ней. Никто не спросил куда и зачем. Тем, кто завершил свой земной путь, такие вопросы не задают.

Мы забрались наверх и перед глазами предстали те самые развалины. Если здесь и был когда-то город, то от него не осталось и пятой части. Торчащие кое-где верхушки колонн, огрызки стен, но в основном сплошной зубастый камень. И только вдалеке странные светлые дуги, словно кости давно умершей гигантской птицы. Женщина остановилась на краю, откуда лучше всего было видно печальные руины. Она отпустила руку девочки, и та, смеясь, убежала – будто растворилась в воздухе… С этой скалы было хорошо видно и долину, и место нашей стоянки, и места, которые мы проезжали несколько дней назад.

– Это древняя Нира, – сказала женщина. – Ей много тысяч лет. Когда-то она возвышалась над горами и превосходила их величием, но то было нелепое и ненужное хвастовство. Эти земли исстари заселяли троги, жители Трогии. Очень давно, чтобы помнить телу, они селились в другом мире, на прекрасной зеленой планете. Они пришли сюда, влекомые жаждой познания, но не каждое знание есть благо. Все, что создано здесь ныне, дело рук трогов, а амбрийцы и аргонцы – это потомки тех, кто пришел с неба. Уже потом они разделились, переплавились в отдельные слитки. Это было наказание за их высокомерие и самоуверенность. За наше высокомерие… – сказала она печально. – Вы, Ойло и Рута, одни из последних, кто еще несет в себе чистую звездную кровь родной планеты. Есть еще несколько людей, чьи души помнят изначальный путь, и если вы объедините усилия – прежний мир вернется. Нет, не так. Вы вернетесь в прежний мир, на Трогию. Вы сможете забрать нас, предавших родину и заплативших за это сполна, с собой, на родную землю предков, в густые радужные рощи, на поля, полные света и цветения, в край голубых озер и высоких хрустальных водопадов. Забрать наши души, если мы будем достойны пойти с вами. Я пришла сюда, презрев условности, но мне недолго удастся быть с вами.

– Где нам искать тех, других? – спросил, волнуясь, Ойло.

– Не могу сказать. Я вижу лишь начало, но не указываю путь целиком. Тех людей вы примете сердцем, и оно – главный ваш проводник. – Она посмотрела на меня: – Ты наделена даром. Он поможет собрать воедино время прошлое и настоящее.

– Каким даром? – спросил Эван.

– Способностью превращать чувства в материю.

– А что значит «будем достойны»? – спросила Рута.

– Это решать вам, – ответила женщина, – путешествующим по мирам людям. Тем, кто уже достоин принимать подобные решения.

– Чем же мы заслужили это? – удивился Эван.

– Скоро вы всё поймёте, – ответила Пайна. – А теперь мне пора. Все ответы в вас самих. Научитесь слушать внутренний голос, и не просто слушать – различать его, истинный, среди шепота тысяч чужих голосов.

Мы не успели попрощаться с ней: женщина отшагнула назад и ветер порвал её тонкий силуэт на части, разметал по скалам улыбку, и волосы, и белое платье. Туманный образ растворился, но я чувствовала, что её дух не спешит покидать нас.

Мы молчали. Ничего говорить не хотелось. Не знаю, как остальные, но я была уверена, что сказанное женщиной – правда. И стало легко в ногах, тело запросило движения, словно сформировалась, обрела твердость давно утраченная почва.

– Фрэйа, чего делать-то? – спросил Ойло, почесав в затылке.

– Продолжать путь, – ответила я. – Других вариантов нет. Не знаю, о каком даре она говорила, я его не ощущаю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=11827019&lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.