Режим чтения
Скачать книгу

Карнавал любви. Новогодняя книга романов для девочек. Сборник читать онлайн - Арина Ларина, Ксения Беленкова, Мария Северская

Карнавал любви. Новогодняя книга романов для девочек. Сборник

Арина Ларина

Ксения Беленкова

Мария Северская

Большая книга романов о любви для девочек

Арина Ларина «Принц под елкой»

Ульяна и Настасья – лучшие подруги и влюблены в Антона и Ромку – тоже лучших друзей. Чтобы обратить на себя внимание ребят, девчонки устраивают грандиозный новогодний флешмоб, в котором участвуют все ученики. Но только почему-то парни по-прежнему продолжают увиваться вокруг первых красавиц школы, а Ульяна с Настасьей их не интересуют. Но Новый год – он на то и праздник чудес, когда исполняются самые смелые мечты и когда можно получить в подарок даже… принца под елкой!

Мария Северская «Сколько живет любовь?»

Вероника с самого детства была влюблена в Тима – лучшего друга старшего брата. Правда, любовь оказалась безответной. Да и чего еще ждать, когда парень старше тебя на три года и считает попросту мелюзгой. Уехав на несколько лет в Австрию, Ника постаралась выкинуть Тима из головы, но первую любовь, как известно, не забывают. Неожиданное возвращение повзрослевшей Ники под Новый год домой перевернуло жизнь парня с ног на голову, а самой девушке теперь предстоит ответить на главный вопрос – сколько живет любовь?

Ксения Беленкова «Отважься влюбиться!»

Хорошо, когда парень, который тебе нравится, – герой и готов, например, спуститься в подземный коллектор, чтобы спасти человеку жизнь, умеет держать слово и знает цену обещаниям. C таким парнем ничего не страшно, и не зря Полина в него влюбилась. Но вот как ему об этом сказать, если он – невидимка в школе и даже просто заговорить с ним не так-то легко. Но, кажется, у Полины появился просто фантастический шанс признаться в своих чувствах, ведь под Новый год самые невозможные мечты становятся реальностью…

Карнавал любви. Новогодняя книга романов для девочек

Принц под ёлкой (Арина Ларина)

– Ненавижу физкультуру, – раздражённо пробормотала Настя Шурупикова, обреченно путаясь в колготках и дрыгая толстенькими ножками. – Лучше две алгебры отсидеть или две физики. Занятия спортом должны быть по желанию, а не по принуждению. У меня вообще после физры каждый раз стресс и депрессия. Этот гадский предмет будит во мне комплексы, а комплексы вредят подростковой психике.

Настя была маленькой, полненькой и совершенно неспортивной. Каждый раз в конце триместра физрук с трудом натягивал ей тройку, дабы не портить аттестат. Физрука Шурупикова тоже не любила, как и его предмет. Мог бы и четвёрку нарисовать – жалко, что ли? И была бы Анастасия хорошисткой на радость маме с папой. А так – троечница! Тьфу!

– Да ладно, Настюха, чего ты? – примирительно улыбнулась подруга Уля. – Переживём мы эту физкультуру. Считай это личным подвигом – на преодоление. Тем более что спорт полезен для здоровья. Зато в старости целлюлита не будет. И будем мы здоровые…

– Если доживём и не свернём себе шею на каком-нибудь бревне, – перебила её Настя. – Ты, Камышина, меня с мысли не сбивай. Мне надо разозлиться. Я когда злая, лучше нормативы сдаю. У меня адреналин вырабатывается, и на этом адреналине я вполне могу совершить какой-нибудь физкультурный подвиг.

– А, тогда всё, умолкаю, – прыснула Ульяна. – Мне, наверное, тоже не помешало бы адреналина в кровь закачать, а то опять пару получу.

Ульяна Камышина, стройная, ладненькая, миловидная блондинка, по совместительству лучшая подруга Насти, тоже с физкультурой не ладила и к спорту была более чем равнодушна.

Когда-то в далёком детстве мама пыталась приобщить её то к теннису, то к горным лыжам, то к лёгкой атлетике, но родительские благие начинания потерпели фиаско. Горные лыжи вселяли в душу нежной барышни суеверный ужас. И когда её первый раз загнали на гору, у девочки началась истерика. Вниз она спускалась пешком, всхлипывая и волоча за собой лыжи. Поняв, что чадо боится высоты, мама не сдалась и отдала девочку в секцию большого тенниса.

– Это так красиво, – внушала мама, решив заранее позитивно настроить будущую спортсменку. – Белая юбочка, красивая ракетка, тебе все хлопают.

Описанное Уле понравилось. А что? Она блондинка, белое ей идёт, с ракеткой – тоже красиво, она по телевизору видела, хлопают – вообще классно. Не учтённым в этой идиллии остался только увесистый теннисный мячик, на первой же тренировке прилетевший зазевавшейся барышне в глаз. Жёлто-фиолетовый фингал навсегда поссорил мадемуазель Камышину с этим опасным видом спорта.

А для лёгкой атлетики у неё не хватило данных – бегала Уля медленно, прыгала и того хуже. Да и удовольствия от занятий не получала, искренне не понимая, зачем это всё надо.

Бывает, что ребёнку спорт даром не нужен, но родители, вбив себе в голову, что в их семье непременно должен вырасти какой-нибудь второй Фетисов, Третьяк, Роднина или Кабаева, начинают выжимать из отпрыска все соки, требуя результатов, медалей и рекордов. Они наседают на тренеров, оплачивают индивидуальные тренировки, выдёргивают ребенка из школы на какие-нибудь сборы и соревнования, маячат за спиной немым укором во время занятий. В общем – вдохновенно портят чаду детство.

Родители Ули оказались людьми понимающими. Пробежавшись по всем доступным секциям и выяснив, что у ребёнка напрочь отсутствует склонность к спорту, они успокоились. Тем более что Уля любила рисовать, и у неё это довольно неплохо получалось.

– Ребёнок обязательно должен чем-то заниматься, – решительно резюмировала мама. – Рисование – тоже неплохо для девочки. Пусть рисует.

И Уля вздохнула с облегчением.

– Господи, и откуда вы такие взялись на мою голову, – причитал физрук, скорбно и даже с некоторой брезгливой жалостью разглядывая подопечных. – Шурупикова, Камышина, последняя попытка. Вы ж мне даже на двойку не прыгнули, весь класс задерживаете!

Иван Михайлович, Михалыч или, как его ещё окрестили за постоянное экспрессивное размахивание руками при разговоре, – Махалыч, был учителем крикливым, грубоватым, но где-то в глубине души добрым. Он искренне считал, что если девиц перед всеми обидеть, то они возьмутся за ум и непременно прыгнут нужный норматив.

– Так, десятый «Б»! Парни на турник, девочки пока на канат. Не ржём, не отвлекаемся, – гремел на весь зал Махалыч. – Урок не резиновый. Кто нормативы не сдаст сегодня, пересдать не разрешу. Шурупикова, Камышина, вы, между прочим, одноклассников подводите. Давайте резво. Всего-то – через планку перепрыгнуть. Разбежалась, оттолкнулась, прыгнула. Элементарно. Тренируйтесь, я сейчас подойду.

То, что для Махалыча было элементарно, для Насти с Улей стало камнем преткновения. И если Уля до определённой высоты эту планку могла хотя бы перешагивать, то миниатюрная Настя была этой возможности лишена.

– Слушай, у меня просто ступор какой-то внутренний, – жаловалась Уля шёпотом, пока физрук гонял остальных одноклассников. – Я этой планки боюсь. У меня какая-то внутренняя убеждённость, что планка приварена насмерть. Я вроде понимаю, что она просто лежит, и если задеть, то скатится вниз, но… В общем, так и вижу себя с переломанными ногами на мате.

– И я боюсь, – вторила ей Настя. – Это фобия. Надо с нашей проблемой идти к психоаналитику и преодолевать страх планки. Вообще – это болезнь, поэтому
Страница 2 из 18

Махалыч не имеет права ставить нам двойки. Давай ему скажем?

– Настюха, ты спятила? – совершенно искренне изумилась Уля. – Хочешь сказать физруку, что у нас планкофобия? Да он обозлится, и не видать нам даже тройки. Тем более что сегодня ещё канат. Я вот каната не боюсь, но могу на нём только висеть. И не понимаю я, как по нему можно куда-то там забраться. Хорошо хоть на турник нас не загоняют.

Ульяна тоскливо взглянула в сторону турника и вздохнула, резко покраснев. Там как раз подтягивался Вяземский. Раз-два-раз-два, словно играючи. Литые мускулы переливались на сильных руках, мощная шея, широченные плечи. Да ещё и красавчик. Вот он через планку просто перелетел бы, если надо. И саму Ульяну перенёс бы. Взял бы на руки, красиво разбежался и легко перемахнул, нашёптывая что-нибудь ласковое, чтобы она не боялась.

М-да, размечталась…

Красивых парней Уля не любила. Вернее, не так. Она их побаивалась. Красивые – они все эгоисты. Так писали в интернете. Красивый парень в первую очередь любит себя. Он горд своей внешностью и жаждет от окружающих поклонения. Он привык быть на виду, он – центр вселенной, девушки должны водить вокруг него хороводы и мечтательно ждать знаков внимания.

Хотя про красивых девиц можно сказать то же самое.

Вот если бы Уля была сногсшибательной красавицей, то у неё были бы шансы. Ведь красивые выбирают красивых. Хотя, например, в «Джейн Эйр» всё не так. И не важно, как бывает у других, важно, как происходит это у тебя. К сожалению, у Ульяны пока ничего не происходило. Если только где-то глубоко внутри рождалось смутное волнение при виде Антона. Правда, тут же, словно змея, ехидно нашептывал внутренний голос: «Он тебе не пара».

Антон Вяземский был очень симпатичным – светловолосым херувимом с весёлым хулиганским прищуром. От его улыбки останавливалось сердце, а щёки заливал дурацкий румянец. Вяземский был видным, эффектным, высоченным и фигуристым. Не одна Ульяна тайком вздыхала, глядя на этого красавчика. В учёбе он не блистал, но и тупым не был. Отсутствие отличных оценок в дневнике с лихвой компенсировалось медалями и кубками, которые он довольно часто привозил с соревнований по плаванию.

– Нет, я не влюбилась, ни в коем случае, – убеждала себя Ульяна, тревожно прислушиваясь к прыгающему в груди сердцу. Похоже, она себе врала. Но что может быть страшнее безответной любви? Ни-че-го. Поэтому нельзя себе позволять всякие там незапланированные чувства. Потом обрыдаешься и будешь бегать за ним жалким хвостиком. Книги про любовь Уля читала запоем, и чем заканчиваются подобные отношения, прекрасно себе представляла. Но вот как контролировать собственные чувства, когда они, словно погода на улице, живут своей жизнью и вовсе от твоего желания не зависят?

– Ну, прыгаем? – сдвинув брови, к подружкам приближался грозный Махалыч. – Или опять будем, как ущербные, кота из Шрека изображать? Стыдно, барышни! Весь класс ржёт.

– Вот вы, Иван Михайлович, странный человек, – пошла в атаку Настасья, уперев пухлые ручки в бока. – Почему сразу «ущербные»? Вы можете на флейте играть? Нет? Какой стыд! Какой позор! Как вы живёте без флейты? Как вы людям в глаза смотрите? Над вами все учителя в школе ржут. Физрук – и без флейты! А я вот могу, но я не называю вас ущербным только потому, что я умею на ней играть, а вы – нет! Да, я не могу прыгнуть через эту чёртову планку. И канат ваш мне в кошмарах снится, как удавка. Зато я занимаюсь историей и знаю гораздо больше вас. Но это не даёт мне права говорить о том, что вы, опять же, ущербный. Вот что вы знаете о викингах, кроме того, что они ходили с косичками и в рогатых шапках? А я много чего знаю. Например, выходя в плавание, они брали с собой пять воронов, чтобы выпустить птиц по ходу движения. Если ворон летел в направлении выбранного викингами курса, считалось, что плавание будет удачным, а если сворачивал – это означало, что впереди опасность, и корабль тоже сворачивал. А ещё на древнескандинавском «викинг» означало «пират». И, между прочим, викинги были чистюлями! Они заботились о своей внешности. До сих пор при раскопках их поселений находят гребни и бритвы. Кстати, даже суббота в скандинавских языках до сих пор именуется «банный день». Потому что викинги обязательно мылись раз в неделю.

– Шурупикова, ты чего? – испуганно замахал руками физрук, тревожно принюхиваясь. – При чём тут баня? Я, между прочим, тоже раз в неделю банный день устраиваю. Чего ты со своей флейтой привязалась?

– Ну вы же привязались ко мне со своими нормативами, – безапелляционно заявила Настя. – А кто решил, что для десятиклассницы вот так прям уж важно прыгать через палку или залезать до потолка по верёвке? Ну вот не могу я ни прыгнуть, ни залезть! А вы не сможете сыграть на флейте даже самую элементарную мелодию. Сильно вас это расстраивает? Нет! Так и меня ваша физкультура вообще не волнует. Да, я понимаю, это обязательный школьный предмет. Я, заметьте, переоделась в форму, притопала на урок и терплю. А хочу книгу почитать, между прочим, а не скакать тут, как бешеный кенгуру.

– Значит, не прыгнете? – обречённо вздохнул Махалыч. – И ты, Камышина, не прыгнешь?

– Не можем мы, – оттерев Ульяну, отрезала Настя. – И рады бы, да никак. Поставьте тройки, мы вам по десять приседаний исполним.

– Идите на канат, – махнул рукой физрук.

– …повесьтесь, – докончила его мысль Настасья. – Пошли, ущербная моя, будем на канате в судорогах дёргаться, изображая спортсменок.

Про судороги она подметила весьма точно. Было ужасно стыдно. Если бы точно знать, что Вяземский не смотрит, Ульяна, может быть, и попробовала бы что-то сделать, но беспомощно дрыгаться под его насмешливым взглядом – увольте. Уля подошла, подпрыгнула, повиснув на ненавистном снаряде, после чего соскочила на пол и развела руками, вежливо оповестив учителя:

– Что-то сегодня не получается.

– Ну да, ну да, – набычился Махалыч, – именно сегодня. Давайте все поржём над этой остроумной шуткой.

– Я попыталась, – напомнила Уля.

– А хотите, я вам флейту принесу, – гнула своё упрямая Настасья. – Вы в неё подуете, и мы тоже все поржём. Каждому – своё. Двойка – это когда просто вас продинамили и весь урок на лавочке просидели, а мы стараемся, но не в состоянии. Физические кондиции не позволяют. Согласитесь, у кого-то умственная неполноценность, у кого-то – физическая. Каждому своё. Так что на тройки мы сегодня точно настарались.

– Уйди с глаз моих, парламентёрша, – прорычал Иван Михайлович. – Жирно вам тройки-то за такое ставить!

– Да в мире вообще нет справедливости, – успокаивающим тоном заметила Настя, выкатываясь из зала.

Настроение после физкультуры было отвратительным. Махалыч всё же поставил им тройки, но почему-то это расстраивало. Опять в триместре трояк вырисовывается – радоваться нечему.

– Не кисни, – пихнула Улю в бок верная и неунывающая подружка. – Скоро Новый год, ёлка, мандарины и какое-нибудь чудо.

– Угу, принц под ёлкой, – фыркнула Ульяна.

– О, какие у нас мысли. Ты о каком-то конкретном принце мечтаешь или вообще?

– Да ну. Я телефон новый у Деда Мороза заказала. Так и сказала родичам: хочу, дескать, чтобы Дедушка Мороз притаранил мне новый смартфон. А принцев нет. А те, которые есть, они для принцесс, –
Страница 3 из 18

вздохнула Уля.

– Ха! А чем мы не принцессы, – гоготнула Настасья. – Я тебе больше скажу: у каждой девушки должен быть какой-нибудь завалященький принц, то есть не завалященький, конечно, а просто принц. Обрати внимание, у нас почти все девчонки с кем-то встречаются, а мы с тобой, как две курицы, встречаемся друг с другом. Это ненормально. Надо завести себе кавалеров. А то и праздник встретить не с кем. Как малявки, с родителями будем салаты трескать и телик смотреть. Потом и вспомнить весь год будет нечего. И в соцсеть фотки не выложить. Ладно, колись, кто тебе нравится, Вяземский?

– Чего сразу Вяземский-то? – густо покраснела Уля.

– Так ты на нём скоро дыру протрёшь, смотришь и смотришь каждую перемену, а когда он поворачивается, пугаешься, как лось при встрече с медведем, и начинаешь за меня прятаться, – пояснила наблюдательная Настя. – Я ж не возражаю. Вполне себе принц. Главное, как из книжки – большой, красивый и сильный. Богатырь, ёлки-палки.

– Настюха, ерунду не мели, – испугалась Ульяна. – Ничего такого…

– А чего ты – как свёкла в борще – аж фиолетовая стала? Чего я такого сказала? Правда глаза колет? Я, между прочим, одобряю. Мне вот Першин нравится. Ты как на это смотришь? – Подруга строго свела бровки, требуя ответа.

– Рома? Но он же толстый! – брякнула Уля, тут же смущённо прикусив язык.

– Так и я не худышка, – напомнила Настя. – И он не толстый, а упитанный.

– Да-да, я именно это и хотела сказать, – торопливо поддакнула Ульяна.

– Да ври давай, – хмыкнула подруга. – Зато он умный и крутой.

Тут она вздохнула и запечалилась.

– Угораздило же нас на двух самых крутых парней глаз положить. Нет бы что попроще выбрать. Любовь зла – полюбишь и козла. А у нас наоборот, не козла, но радости тоже мало, так как мало перспектив. – Шурупикова вздохнула и скорбно поджала губки.

В чём-то Настасья была права.

Рома Першин, как и Антон Вяземский, считался крутым. Да, он был полноватым, рыхлым парнем, но полнота как-то гармонично сочеталась с его крупной фигурой, а длинные волосы и огромные голубые глаза и вовсе делали Першина неотразимым. Если ещё добавить к этому его феноменальные мозги, повёрнутые в сторону информатики, и победы на всяческих олимпиадах по программированию, то становилось ясно, почему вокруг Романа тоже вились барышни. К слову сказать, Роман с Антоном были лучшими друзьями. А когда два крутых парня ходят вместе, количество воздыхательниц по периметру в разы увеличивается.

– Шансы есть у всех, – уверенно заявила Ульяна. – Просто надо верить в себя.

– Угу. Главное, чтобы ещё шансы в нас поверили, а то мы как-то отдельно от них все такие уверенные болтаемся, – невесело усмехнулась Настя. – Я тут понаблюдала и хочу тебя огорчить: похоже, они к доминошкам пристраиваются.

Доминошками в школе называли двух девиц из десятого «А»: блондинку Владиславу Чарушину и брюнетку Алёну Граф. Вряд ли на планете были ещё две столь же идеальные десятиклассницы.

– Это какая-то насмешка природы над всеми нормальными людьми, – ворчала Настя, исподтишка разглядывая соперниц. – Ни прыщей, ни дефектов – волосинка к волосинке, грудь как на картинке, ноги как в журнале, андроиды!

Барышни действительно выглядели, словно модели из глянцевых журналов. Идеальная кожа, лишь слегка подправленная косметикой, невероятно густые ресницы («наращенные, я тебе точно говорю», – шипела Настя), пухлые губы («ботокс», – уверенно припечатывала Шурупикова), гладкие ламинированные волосы – длинные и густые, как из рекламы шампуня, и изящные, женственные фигурки. Глядя на них, остальным оставалось лишь молча завидовать и стремиться к недосягаемому идеалу. Конечно, с такими мечтали встречаться все парни. И неудивительно, что Вяземский с Першиным положили на них глаз, вот только точно ли положили…

– А с чего ты взяла, что они к доминошкам клеятся? – осторожно уточнила Уля.

– Не знаю. Женская интуиция. Я ж за Першиным тоже слежу периодически. Так вот, как ни гляну, он всё рядом трётся, да и твой тоже…

– Он не мой! – вспыхнула Ульяна.

– Даже не удивляюсь, что ты не спросила, про кого речь, – хихикнула вредная Настасья. – Твой-твой, по глазам вижу. И ничего в этом стыдного нет, между прочим. Другое дело, что нам этих красоток не переплюнуть. С другой стороны – не переплюнем, так хоть посоревнуемся.

– Соревнования – это не наш конёк, – вяло напомнила Ульяна. – Да и вообще, как-то сомневаюсь я, что у нас выйдет их… кхм… переплюнуть.

– Слушай, я тут читала, что из любой среднестатистической девушки можно сделать конфетку. Даже передача такая есть. Приводят такую страшную чувырлу…

– Настя, мы что, чувырлы, по-твоему? – возмутилась Уля.

– Ой, не цепляйся к словам! Так вот. Приводят страшненькую-престрашненькую девчонку, вокруг неё начинают суетиться стилисты, визажисты, парикмахеры, модельеры – и к концу программы она вся такая нереальная красавица плывёт, а все вокруг от зависти в обморок падают. Это абсолютно реально всё. Вот почему бы нам тоже собой не заняться? Как говорят знающие люди: глупые девушки следят за другими, а умные – за собой. Надо нам озадачиться самосовершенствованием. Например, похудеть.

– Настя, ты обалдела? Зачем мне худеть? – изумилась Ульяна.

– Вот эгоистка ты – сразу о себе. Не тебе худеть, а мне. Чтобы стать такой большеглазой газелью, тонкой, звонкой и прозрачной.

– Газель – это либо грузовик, либо коза, – напомнила Уля. – Ты к Новому году не успеешь похудеть, а до праздников они точно с доминошками начнут встречаться. Если уже не встречаются. Да и не такая ты толстая, чтобы худеть. Особенно если учесть, что и Першин не сильно звонкий и прозрачный. По-моему, вы вполне гармонично смотрелись бы.

– Ага. Главное, до Ромы это донести, – ехидно напомнила Настасья. – А то он не в курсе и собирается гармонично смотреться с этими селёдками. Эх, ну почему меня природа так обделила?

– Зато ты умная, – напомнила Ульяна. – Это тоже для жизни важно. Иногда даже важнее, чем грудь или ноги.

– Да! Только парни об этом не догадываются. И я тебе так скажу – важно быть счастливой, а уж благодаря уму или фигуре – это дело десятое, – выпалила Настя. – Знаешь что? Пошли к тебе. Надо выяснить, начали они встречаться или нет. Может быть, мы ещё успеем. Ведь Новый год с кем встретишь, с тем и проведёшь. Так что надо торопиться.

– Я что-то сомневаюсь, – начала было Уля, но подруга решительно мотнула головой.

– Не побеждает тот, кто ничего не делает, или как там говорится, – припечатала Шурупикова. – А мы будем бороться за своё счастье. Биться насмерть.

– Ужас какой. Ты так это сказала, словно мы своё счастье насильно заломаем и на копье принесём домой, – опешила Ульяна.

– Что ты мямлишь, Камышина? Ты принца под ёлку хочешь или нет? Если хочешь, надо его своими руками туда загнать!

– Да-да, так романтично. А ещё привязать к стволу для верности, чтобы не убежал, – саркастически закивала подруга. – Очень вдохновляющий план. Я в восторге.

– Камышина, не передёргивай. Сначала мы выясним, до какой степени у них серьёзно с доминошками, а потом сделаем так, чтобы серьёзно у них стало с нами. Согласна?

– В принципе – согласна, но как-то слабо представляю порядок действий.

– Ха. Кулёма! Положись
Страница 4 из 18

на меня!

И целеустремлённая Шурупикова, подпрыгивая от нетерпения, увлекла соратницу в сторону дома.

План у Настасьи был прост и неоригинален. Где можно получить максимум информации об объекте своих симпатий? Конечно же, в соцсети. Там и фото знаменательных событий, и статусы, демонстрирующие состояние души, и друзья, и, представьте себе, обстоятельства личной жизни. Даже первоклашки умудряются отмечать варианты «в активном поиске» или «женат/замужем». Что уж говорить о старшеклассниках. Едва только парень или девушка начинают с кем-то встречаться, как на стене тут же появляется запись «Встречаюсь с…». Это как орден, как знак отличия, мол, вот, смотрите, у меня всё по-взрослому.

– Так, начнём с Першина. – На ходу сбрасывая пуховик и сапоги, Настя ринулась к компьютеру.

– Шурупикова, руки помой, – крикнула ей вслед Уля. – Давай пообедаем сначала!

– Я на диете, – напомнила Настя.

– Давно?

– Уже пятнадцать минут. Забыла? Я хочу стать газелью!

– А я есть хочу, – вздохнула Уля. – Давай мы поедим, а потом ты снова сядешь на свою диету. А то как я буду хлюпать и чавкать борщом, когда ты голодная рядом страдаешь?

– Гос-с-споди, Камышина! А интеллигентно есть ты не умеешь? Чтобы не хлюпать и не чавкать? У меня сила воли несгибаемая. Если я сказала диета – значит, диета, – строго отчеканила Настасья, после чего добавила: – Вот умеешь ты уговаривать. Ладно, давай свой борщ. Сметана есть?

– Там жирность большая, – виновато пожала плечами Уля.

– Ничего, один раз диете не повредит. Давай жирную, – великодушно разрешила Шурупикова. – Пошли руки мыть, искусительница.

Соцсеть – кладезь информации. Там можно узнать не только о том, чем увлекаются твои знакомые, но и выяснить, где лучше покупать косметику, какая одежда в моде, как избавиться от прыщей и вырастить грудь.

– Так… – Настя задумчиво разглядывала страницу Першина. – Группы у него, конечно, какие-то жуткие. Программирование сплошное. И фотографий нет. И по статусу пока ни с кем не встречается. Это обнадёживает. В сети был сегодня, статус не сменил. А что это значит?

– Что? – эхом отозвалась Уля.

– Что подвижек пока нет. Пошли теперь твоего красавца смотреть.

У Антона группы были исключительно с уклоном в спорт и автомобили, а статус, к огромному облегчению Ульяны, отсутствовал вовсе.

– Тоже пока ни с кем не встречается, – робко предположила она и для объективности добавила: – Наверное.

Страница доминошек порадовала девушек гораздо меньше. И Алёна, и Влада были «в активном поиске».

– Такие долго в активном поиске не сидят, – проворчала Настасья. – Главное, буквально недавно с кем-то встречались. То ли из другой школы, то ли вообще со студентами.

– В каком смысле? – удивилась Уля. – То есть откуда ты знаешь?

– Откуда-откуда, – смутилась подруга. – Я хотела посмотреть, в какие группы они ходят, чем интересуются. Да чего ты на меня таращишься-то?! У таких, между прочим, всё схвачено. Где ногти нарастить, где волосы заламинировать, где фигуру подтянуть! Я всё законспектировала. Как чувствовала, что пригодится. Чем на себе экспериментировать, лучше сразу идти по следам удачно оттюнингованных фей.

– Да ясно, ясно, не кипятись, – пошла на попятный Ульяна. – Я просто спросила. И что ты думаешь? У нас шансов нет?

– Я уже говорила, есть у нас шансы. Шансов нет у тех, кто ничего не делает. Ой, гляди! – Она ткнула пальцем в экран. – Твой Вяземский Владе лайки ставит. Надо вернуться на его страницу и глянуть, она ему ставит или нет.

– Ага, давай вернёмся, – дрогнувшим голосом отозвалась Уля. – Похоже, опоздала я.

Но всё оказалось не так уж трагично. Вяземский белой доминошке лайки ставил, а она ему пока нет. С Романом была та же картина. Он вообще «залайкал» все записи Алёны, даже ссылку на страницу про депиляцию и статью про выбор прокладок, а она ему в ответ ни одного сердечка не добавила.

– Вот, – с облегчением выдохнула Настасья. – Надо ковать железо, пока горячо. Лайки мы, конечно, ставить не будем, это ерунда какая-то. Но надо срочно прихорошиться. Всё очень удачно получается. Ты и так блондинка, тебе надо только заламинироваться, как Чарушиной, и макияж сделать. А мне надо перекраситься в брюнетку, нарастить волосы и тоже отмакияжиться.

– И как ты себе это представляешь? Дёшево как-то. Выходит, мы будем пытаться их копировать? Во-первых, это сразу будет бросаться в глаза, а во-вторых, копии всегда хуже оригиналов, так что над нами просто посмеются. И выглядеть мы будем дурами. Плохая идея. Не говоря уже о том, что у нас так не получится. Это тебе не кино, а жизнь. Тут нельзя за пять минут превратиться в красавицу.

– Слушай, это какая-то тарабарщина, – простонал Антон, с тоской вглядываясь в экран. – Какие там общие темы для разговора? Ты это читал? Шеллак какой-то! Обезжиривание и дезинфекция ногтей! Ма-ама-а-а, забери меня отсюда! Ты смотри, какие когти. А если она таким в глаз ткнёт? Ну, или махнёт рукой, и как в фильме про Фредди Крюгера – хрясь, и нет кавалера! И кровища, кровища… Во, а ещё они волосы выдирают! Ты глянь, это ж садизм какой! Да ещё с инструкцией! Советы профессионалов – потерпеть! Что-то страшно мне. Если они с собой такое делают, чего нам-то ждать? Правильно говорят, женщины и мужчины – засланцы с разных планет.

Вяземский со своим другом Першиным уже битый час изучали интернет на предмет завязывания контактов с доминошками. Удивительное дело. В сети была масса советов, как собрать автомобиль, как вывести с одежды невыводимое пятно, как написать сочинение, не включая мозг, как испечь пирог, не имея под рукой необходимых ингредиентов, но жизнеспособных советов по привлечению внимания красивой девушки, похоже, там не имелось.

Буквально на днях друзья вычитали, что для завязывания знакомства надо всего-то набраться смелости и подкатить с вопросом «Что делаешь сегодня вечером?». И что в итоге? Смелость сдулась в момент подката. Поэтому Рома с Антоном вальяжно подгребли к барышням, занятым чтением какого-то журнала, потоптались, пихая друг друга локтями и выразительно поглядывая на занятых своим делом красавиц, и ретировались ни с чем.

Сегодня идеей номер один стала фраза «Чтобы заинтересовать девушку, надо начать думать так, как думает она». Поэтому друзья старательно рылись на страницах доминошек в поисках точек соприкосновения. Реальность пугала и не внушала оптимизма…

– Антоха, ты найди что-то более вменяемое, – ухмыльнулся Роман. – Не одними ногтями они занимаются, наверное? Книги там, фильмы…

– Музыка, – обрадовался Вяземский. – Они музыку слушают. Давай тоже фанатеть от того же, от чего они. Потом на концерт пригласим, и всё!

– А что они слушают? – Рома оживился и тоже сунулся к монитору. – Включи-ка, надо оценить. Давай вот этот ролик, где машина.

Ты со мной, мой сон, моя мечта,

Меня сводит с ума твоя красота,

Я держу тебя за руки, девочка моя,

Я всегда с тобою буду, Я! Я! Я! —

пел сладкоголосый блондин, сильно смахивавший на девушку с усиками и бородкой. Для пущей мужественности он был разрисован татуировками, но от этого выглядел ещё забавнее. Как кот в шипастом собачьем ошейнике. Или как велосипед с квадратными колёсами. В общем, абсолютная дисгармония формы и содержания.

Поцелуй меня
Страница 5 из 18

на исходе дня,

Солнце сядет за оврагом, поцелуй меня… —

надрывался неизвестный певец.

– Выключи, у меня зубы заныли, – взмолился Антон. – Жуть какая. Не, я целый концерт такой мути не выдержу. А чего у него голос такой противный?

– То есть тебя голос смутил, а тексты устраивают? – гоготнул Рома.

– Я в текст не вник. Но, между прочим, это наглядно демонстрирует, что любят девчонки. Им нужна романтика и всякие сюси-пуси про любовь. Как тяжело с ними, просто беда, – опечалился Вяземский.

– Мы пока не с ними, – ехидно напомнил друг. – Так что нам должно быть легко и хорошо.

– Ладно, не язви. Давай думать, как с ними поближе познакомиться. – Антон взлохматил волосы и почесал затылок, стимулируя мыслительный процесс.

– Нужен стопроцентный вариант, – после паузы изрёк Рома. – Потому что я, например, не готов, чтобы меня завернули при всех. Дураком выглядеть не хочу. Давай, Антоха, ты с этой беленькой познакомишься, а потом попросишь подругу в кино взять, типа, у тебя друг есть, вчетвером веселее.

– Вот шикарная мысль! – Антон бросил в советчика смятым фантиком. – Ты просто генератор идей! Маленькая поправка: давай лучше ты начнёшь с тёмненькой, а я подтянусь? Согласен?

– Нет, – помрачнел Першин. – Ладно, так себе идея была. Давай дальше думать, как подкатить.

– Подкатить, – проворчал Антон. – Подкатывать лучше на роликах.

– Или на велике, – хихикнул Роман.

– Да вообще – колесом. Хватит ржать, давай, ищи идеи.

– В интернете одни придурки дают советы, – вздохнул Першин. – Я тут искал недавно, сколько времени сосиски варить. Ты не поверишь! Куча рецептов. Из сосисок можно сделать даже осьминогов, салат и запеканку. А варить их – та-дамммм! – до готовности. Шикарный совет. Главное, очень жизненный. Особенно если учесть, что меня только это и интересовало – когда у них наступает готовность. Боюсь, что с девушками будет то же самое. Вот, пожалуйста! Совет номер один: «Смотрите только на неё». Вот мы сегодня смотрели, и что? Они даже не заметили.

– Надо было ещё на гитаре играть, тогда они бы точно обернулись. Ну, или упасть, типа «я ранен», и голосить, – ухмыльнулся Антон. – Ещё можно было свистнуть или крикнуть «эй!», как гопники на улице.

– Очень остроумно. – Рома отпихнул друга от монитора. – Что у нас там дальше из советов? О, «делай восхищённые глаза»! Это вот как? Я так и вижу себя в рамочке и подпись внизу – «у него восхищённые глаза».

– Ещё можно озвучить: у меня восхищённые глаза, – заржал Вяземский. – Для верности. А то вдруг она не догадается и решит, что у тебя просто живот пучит или ты описался. У моей бабушки, кстати, болонка старая. Так она как лужу сделает, так у неё сразу глаза такие выразительные. Наверное, такие и надо делать, чтобы девчонка хотя бы озадачилась и что-нибудь заподозрила. Ладно, давай серьёзно. Найди что-нибудь более понятное.

– Нашёл, – с готовностью доложил Роман. – «Если вы хотите понравиться девушке, создайте ощущение, что она особенная». Это как? При виде её дико заорать и убежать, роняя тапки? Чтобы она наверняка поняла, что о-о-о-чень особенная? Да уж. Тут тоже без конкретики. Вот ещё. «Включите себя в её жизнь, уважайте её…» Они издеваются. Слушай, Антоха, тут ещё предлагают с ней общаться. Это уже ближе к реальности. Надо найти общую тему для разговора.

– Ромыч, это уже было. Мы закольцевались. Опять будем подходить и молчать? Или подойдём и спросим, у кого они стригутся? А не, лучше, где они покупают свои примочки!

– Какие примочки? – не понял Роман.

– Да любые. Косметические. Или что там у них? Колготки, помаду…

– Вяземский, да! Это вот прямо идея идей. Я тобой горжусь. Подвали так и спроси, где она купила колготки. Скажи, что хочешь такие же! – заржал Першин.

– Ладно веселиться. Тоже мне, Петросян. Зато ясно, что ключевая проблема в том, как подойти. Я вообще не готов подходить, – задумчиво протянул Антон. – Нужно сначала почву подготовить. Вот что. Надо им в соцсети, кроме лайков, ещё что-нибудь написать. Придумал! Найду последнюю фотографию и в комментариях напишу, что она красивая.

– Ну, нормально, – одобрил Рома.

Антон пощёлкал клавишами и обречённо вздохнул:

– Да уж. Я буду страшно оригинален!

Першин перегнулся через стол и тоже сунул нос к монитору. Там красовалась Влада с губками, собранными в куриную гузку, и широко распахнутыми глазищами. Под фото болталась целая лента комментариев: «Ты клевая», «Ты супер», «Вау», «Супер-пупер», «Пошли в кино».

– Вот, народ уже форсирует события и сразу в кино приглашает, – назидательно сообщил Роман. – Заметь, никому она не ответила.

– Заметил, – огрызнулся друг. – Надо вопрос какой-то задать, чтобы точно ответила.

– М-м-м, – закатил глаза к потолку Першин. – Спроси, не знает ли она, когда ближайший концерт этого доходяги с усиками, как его там?

– Маркиз, – открыв ссылку, сообщил Антон. – Мне что-то кажется, что такой вопрос меня как мужчину дискредитирует.

– Это в моих глазах он тебя может дискредитировать, а девчонкам в самый раз, – утешил его Роман. – Вот и общая тема нарисовалась. В конце концов, если хочешь встречаться, можно и этого дохлика потерпеть. В кино она тоже не на боевик пойдёт. Потащишься какие-нибудь слюнявые «Сумерки» смотреть и делать вид, что в восторге. Так что особой разницы не вижу.

– Я что-то не готов пока, – сдался Вяземский. – Давай завтра опять рядом походим. Вдруг повод пообщаться как-нибудь сам собой нарисуется?

– Давай, – обрадовался Рома. Ему тоже не хотелось никакой активности. Как было бы здорово, если бы девчонки сами проявляли инициативу! А тут сиди, ломай голову, мучайся!

В городе царило предновогоднее настроение, хотя до самого праздника было страшно далеко. Даже ёлки ещё нигде не поставили, но украшения на улицах уже постепенно начинали монтировать.

Ульяна шла в школу, с упоением вдыхая чистый морозный воздух. Ей чудился запах хвои и мандаринов. Хорошее настроение раздувалось в груди, как воздушный шарик. И точно так же, как шарик, оно лопнуло при виде доминошек.

Две цацы, иначе и не сказать, хихикая, подбирались к школе на высоченных каблуках. Волосы распущены, короткие юбочки ничего не прикрывают, а невесомые шубки красиво ниспадают с плеч. Как там говорила Настя? Издевательство над нормальными людьми? Вот точно. Уля в своём пуховике и тёплых брюках сейчас ощущала себя Золушкой до визита феи.

Стыдно, но было чуть-чуть завидно. И задавить эту зависть никак не получалось. Хотя логика подсказывала, что в такой гололёд на шпильках могли ковылять только самоубийцы или полные дуры. Если вдуматься, выглядели доминошки ужасно потешно, мелко семеня ножками, повизгивая и хватаясь друг за дружку.

– Какие ножки, – донеслось до Ули. Её обогнали два взрослых парня, явно не школьники. – Эй, девушки, помощь не нужна? Может, донести на ручках?

– Обойдёмся, – кокетливо хихикнула Владислава.

– Ну, как знаете. – Парни ушли вперёд, но периодически оглядывались, приветливо улыбаясь. Доминошки попискивали и махали ручками.

«Я б так не смогла», – подумала Уля и вздохнула.

Она бы много чего не смогла. А вот зря. Может быть, если бы она была хоть чуть-чуть похожа на Чарушину или Граф, то и Вяземский был бы в кармане. А так – он её даже не замечает.

– Будем
Страница 6 из 18

тереться рядом с ними, – строго проинструктировала подругу Настасья ещё в раздевалке. – Возможно, появится повод для разговора. А где разговор, там и общение. Главное, если тебе скажут комплимент, не махать руками, как мельница, и не отнекиваться, мол, да какая я красивая, тебе показалось!

– Насть, ты чего вообще? К чему про комплимент-то? – опешила Ульяна, стаскивая сапоги и ища, куда бы пристроить куртку. Все скамейки были, как обычно, заняты.

– Ни к чему. Просто. Я прочитала, что абсолютное большинство девиц пугается комплиментов и реагирует неадекватно. И это точно! Если тебе сказали, что ты хорошо выглядишь, то делай вид, что ты и так в курсе. Ну, и улыбаться в ответ не забывай. Как тебе, кстати, моя причёска?

Настя жестом фокусника стянула шапку.

– Класс, – честно призналась Уля. Сегодня подруга гладко зачесала волосы наверх, перехватив резинкой. Хвостик получился не очень длинный, но эффектный. – Тебе идёт.

– Вот! – торжествующе воздела палец к потолку Настасья. – Я вчера списалась со стилистом, она даёт бесплатные консультации. Так вот, она сказала, что к моему типу лица подойдёт именно такая причёска. Только чтобы ни одной кудряшки! Я весь вечер репетировала. И утром аж в шесть встала. На мне полтюбика кондиционера и флакон лака.

– Настюшка, но это правда классно! А мне можно тоже к стилисту? Ссылку дашь? – Ульяна восторженно разглядывала подругу. Вроде та же самая Шурупикова, что и всегда, но словно повзрослевшая и похорошевшая.

– Дам, конечно, – довольная Настя крутилась перед зеркалом. – Видишь, я ж говорила, надо заняться собой. Всё можно изменить и переломить ход событий в свою пользу. Главное, правильно себя вести! И парни к нам потянутся. А когда потянутся, мы сможем выбирать. Хотя, чего я? Мы ж уже выбрали.

Рядом, словно чёртик из табакерки, возник Максим Дон – хулиганистый обитатель последней парты, чернявый, нахальный, любимчик учительницы химии, считавшей парня гениальным. Собственно, химия была единственным предметом, по которому у Дона была пятёрка, всё остальное он еле-еле лениво вытягивал на тройки, даже не пытаясь учиться.

– Вах, Шурупикова, – простонал Дон, всплеснув ладошками. – Какая ты сегодня фея!

– Иди отсюда, сам ты фея, – рыкнула в ответ Настя.

Одноклассника сдуло.

– Ты ж сама сказала, что надо адекватно реагировать на комплименты, – давясь хохотом, напомнила Ульяна. – А сама чего?

– Ничего, – фыркнула Настя. – Забыла. И потом – мне от него комплименты не нужны. Я имела в виду комплименты от нужных нам индивидуумов. А это так – случайная жертва моей красоты. Всё, не копайся, пошли очаровывать.

– Так я-то сегодня не в форме, – напомнила Уля. – Я ж со стилистом не пересекалась ещё.

– Блондинки всегда в форме, – отмахнулась от её стенаний Настасья. – Ты и так – стройная и красивая. Пуговку на блузке расстегни и волосы распусти, а то ходишь с косой, как смерть. На первый раз этого будет достаточно. Наша задача – просто болтаться рядом.

Ни распущенные волосы Ули, ни новая причёска Насти фурора не произвели. А если произвели, то вовсе не там, где надо. Вяземский и Першин были заняты своими делами и на топтавшихся рядом одноклассниц внимания не обращали. Настасья настроила локаторы и вытянула шею.

– Хоть подслушать, чего они такие озабоченные бродят, – пояснила она Ульяне. – Шушукаются, руками машут, бровями шевелят.

– Иди, скажи ей, что она хорошо выглядит, – шипел тем временем Рома.

– А чего сразу я? – злился Антон.

– Потому что ты красавчик, тебе и карты в руки. – Роман пытался выставить друга вперёд, словно щит.

– А ты кто?

– А я у нас умный, – скромно пояснил Першин. – На умных девушки клюют реже. И вообще, должно быть что-то такое, чтобы они сами нами заинтересовались. Вот ты весь из себя чемпион, а кто об этом знает? Слушай, идея! Приди завтра с медалями. Ну, повесь их на шею…

– Да, как бульдог на собачьей выставке, – саркастически хохотнул Антон. – А под мышку кубок суну. Буду ходить и блестеть. Думаю, они успеют меня заметить до того, как машина из дурдома придёт.

– Тогда ещё одна идея. Давай сделаем фото: ты – весь в медалях и кубках. Да! Ещё в трусах! Ты ж плаваешь! Надо тебя в одних трусах, типа, только что из бассейна вылез, и тебя наградили. Я тебя ещё для верности водой оболью, чтобы блестел! – Першин азартно хлопнул в ладоши. – С твоей фигурой грех в одежде фоткаться!

– Рома, ты придурок? Давай мы тебя в трусах сфотографируем. На фоне компьютеров!

– Не, ладно, давай без трусов! В смысле, не в трусах, а в одежде! Но с медалями. А я с грамотами за олимпиады. Ещё альбом надо завести, и туда со всех награждений фотографии загрузить. Короче, нужна такая аватарка, чтобы они сразу нами заинтересовались. А когда аватарка крутая, можно уже и сообщения писать всякие…

– Ну, чего там? – переживала Ульяна. – Я ничего не слышу!

– Я тоже какие-то обрывки только, – растерянно буркнула Настя. – Что-то про трусы на аватарку. И ещё, что кто-то хорошо выглядит.

– Может быть, они про нас? – Ульяна сразу приосанилась и томно зыркнула в сторону Вяземского.

– Судя по тому, что к нам они стоят спиной, а смотрят на доминошек, – вряд ли, – разочаровала её Настасья. – Ещё они кого-то хотят облить водой.

– Ну и хорошо, что не про нас, – не стала унывать Уля. – С водой – это как-то не очень. А что за трусы на аватарке?

– Да не знаю я. – Раздосадованная Шурупикова махнула рукой и отвернулась от потенциальных кавалеров. – Надо будет сегодня следить, они в соцсети что-то хотят сделать. Знаешь, что? Надо работать на опережение. А то мы Новый год, я тебе точно говорю, встретим друг с другом. На горке. А я уже в десятом классе и хочу романтики, а не снег попой полировать!

– Я тоже хочу, – согласилась Уля. – Давай на опережение работать. А как? Давай вообще пригласим их к себе?

– К себе – это куда? – изумилась Настя.

– Да, это я, не подумав, брякнула. Некуда. Настюха, ты чего? – Ульяна испуганно посмотрела на подругу.

– Глянь, – Настя чуть не плакала. – Они с ними сейчас заговорят. Всё, мы опоздали!

Парни действительно топтались в опасной близости от доминошек.

Но ничего страшного так и не произошло. Диалога не получилось. Потоптались и ушли.

Зато вечером на страничках обоих друзей поменялись аватарки. Першин в костюме и при галстуке стоял с веером грамот и некоторым количеством медалей на шее, а Вяземский в одних плавках эффектно прыгал в бассейн. Ульяна, словно зачарованная, смотрела на его фотографию, напрочь забыв, что собиралась списаться со стилистом. Потом она начала перебирать фото в новом альбоме Антона и поняла, что влюбилась – окончательно и бесповоротно. Он занял все её мысли. Любовь обычно вот так и врывается в сердце, без приглашения, не спрашивая разрешения и не думая о взаимности.

Настя была права – нужно бороться. Потому что эти же фотографии наверняка сейчас разглядывала Влада. И уж на месте Чарушиной Уля такой шанс не упустила бы!

* * *

«Привет! Как дела?» – Влада Чарушина получала ежедневно столько глупых посланий из сети, что едва не стёрла это новое, если бы не странное фото. На мелкой аватарке было не разобрать, что именно изображено: то ли кто-то голый, то ли вообще какая-то странная штуковина. Барышней она была любопытной,
Страница 7 из 18

поэтому открыла страничку адресата. Просто так, чтобы разглядеть картинку. Парень был шикарным. Фигура, плечи, мышцы – картинка. Он прыгал с бортика в бассейн.

– Хо-хо-хо, – высокомерно пробормотала Влада, решив пройтись по альбомам. Физиономия пловца была плохо видна, но казалась смутно знакомой.

– А-а-а-а, я его знаю… – Девушка с интересом пролистывала фотографии. – Это из параллельного класса. Ничего себе, сколько медалей. А такой скромник. Круто.

«Хорошо», – отстучала она в ответ.

«Ты очень красивая», – немедленно отозвался пловец.

– И чего писать? – озадачилась девушка. «Ты тоже»? Вот ещё. Парням такое не пишут. Она подумала и набрала: «Знаю».

Наверное, это был неудачный вариант, так как диалог затух сам собой.

– Рома! А что мне ей теперь писать? – Вяземский пыхтел в телефон, как после длинной дистанции. – Ты понимаешь? Она мне ответила! Ответила! А теперь чего?

– Да уж, – крякнул Роман. – Неудачный вариант ответа. По всему выходит, что теперь надо ответить «ну и молодец». Но это какое-то хамство. А как ещё отреагировать, не представляю. Пошли ей смайлик. Вроде и ответил, а вроде и ничего такого. Если она заинтересована, сама диалог продолжит.

– Ещё с утра мы были заинтересованы, – напомнил Антон. – Ладно. Не вешай трубку. Сейчас отсмайлю.

– Смайлик, – озадачилась Владислава. – Ладно, я тоже смайлик отправлю. Очень содержательная беседа.

Она долго выбирала подходящую рожицу, а в результате ткнула в самый простой вариант.

– Ромаха, она мне тоже смайлом ответила! Караул! Чего теперь-то? – взвыл Антон.

– Достаточно, я считаю, – посопев, подытожил Першин. – Зато завтра уже можно будет в реале подойти к ним. Я сейчас гляну, что там в кино идёт. Надо прямо завтра их на фильм тащить. На любой. Главное – момент не упустить.

Всё же редактировать свою внешность с опытным стилистом гораздо проще и эффективнее, нежели ковыряться самой путём проб и ошибок.

Ульяна несла себя в школу, как свадебный торт, – бережно и гордо. Полученная накануне консультация помогла ей преобразиться самым волшебным образом. Вернее, это девушке казалось, что она совершенно другая. Потому что ничто так не меняет женщину, как причёска и новый макияж. Макияж был лёгким, едва заметным, но очень выгодно оттенял глаза и скулы (пара роликов с видеоуроками макияжа и несколько сайтов с советами профессионалов). Причёска – гладкая, переходящая в небрежный пучок сзади, и два густых локона, обрамляющих лицо (пять видеоуроков, куча сайтов «как сделать причёску в домашних условиях», краткосрочная истерика с заламыванием рук и несколько часов титанических усилий).

Зато результат того стоил. Об этом свидетельствовал и долгий взгляд дежурного одиннадцатиклассника, и восторженный присвист Лёши Лаврова, крепкого троечника и дамского угодника, и завистливый шепоток девчонок.

– А-фи-геть! – проорала Шурупикова, нарезая круги вокруг преобразившейся подруги. – Камышина, ты богиня. Ты супермодель! Я сейчас лопну от зависти, и тебе придётся соскребать меня со стен. Вот! Я ж говорила! Надо просто перестать причитать о том, что природа тебе чего-то недодала, и заняться реставрацией фасада.

– Я не причитала, – напомнила Уля.

– Ну и что? Я-то причитала. А теперь и повода нет для расстройств. Мы не хуже доминошек. Я тебе больше скажу, мы лучше. Потому что мы ещё и умные.

– А Влада с Алёной, думаешь, дуры? – с надеждой уточнила Ульяна.

– Надеюсь. Потому что нам нужны козыри, – кивнула подруга. – Всё, пошли в атаку.

Как это часто бывает в жизни, любая атака успешна лишь в том случае, если начата она вовремя. Проще говоря: кто первый встал, того и тапки.

Девушки не успели. И хотя почти все одноклассники сворачивали шеи, глядя на внезапно преобразившихся подруг, хотя сами они были наконец-то довольны собой, Вяземский и Першин, занятые своей целью, ничего не заметили. Более того, пока Уля с Настасьей старательно мозолили им глаза, парни пошли на абордаж совершенно других девиц, короче говоря, решительно подвалили к доминошкам, чтобы пригласить их в кино. И если Антону ещё с утра это виделось чем-то сложным и слабовыполнимым, то в реальности процесс оказался ещё страшнее.

– Волков бояться – в лес не ходить, – напутствовал его Рома, пихнув в сторону Влады. Сам Першин пристроился другу в тыл, одновременно не давая тому сбежать и прикрываясь его широкой спиной.

– Э-э-э, м-м-м, привет! – максимально бодро пробасил Вяземский, дошагав до белой доминошки. – В кино не хочешь сходить?

Наверное, надо было сначала сказать заготовленную речь, но моральных сил не хватило. Поэтому, пропустив «торжественную часть», Вяземский сразу перешёл к сути.

– Прямо сейчас, вместо уроков? – кокетливо хихикнула Владислава.

Когда человек нервничает, чувство юмора у него напрочь отключается. Даже самое примитивное. Поэтому Антон оторопело хлопнул глазами, пытаясь осмыслить ответ и оценить – был это отказ или согласие.

Девушке было проще. Как и любая красивая барышня, она привыкла к тому, что парни робеют, стесняются и томительно мечтают оказаться рядом. Так было и в стародавние времена – толпа рыцарей сражалась за сердце прекрасной дамы, сама дама доставалась единственному уцелевшему в этой мясорубке, а некрасивые девицы лишь завистливо вздыхали и подбирали побеждённых.

– Либо сейчас, либо никогда, – рявкнула в ухо подруге Настасья и поволокла её к парням, окучивавшим доминошек.

Диалог уже явно завязался, а это было подобно часовой мине, механизм которой начал неумолимо тикать. Действовать надо было стремительно и не раздумывая.

– О, Антон! – Шурупикова попыталась оттереть одноклассника в сторону. – Как хорошо, что я тебя нашла! Ты в курсе, что от нашего класса нужно рекордное количество макулатуры в этот сбор? А то мы в отстающих, поэтому было решено в этот раз побить все рекорды! С тебя сто килограммов!

– Шурупикова, исчезни, – одними губами произнёс парень.

– Согласен? Я так и думала! – льстиво заулыбалась Настасья, практически обняв отпрянувшего Антона. – Конечно, для такого здоровяка, для такого богатыря сто килограммов – ерунда. Это вот мы, слабый пол, феи всякие, типа Камышиной, даже три килограмма еле притащим! А ты-то практически Антон Попович! Нет, даже Антон Муромец! Ты и коня на скаку…

– Шурупикова, сгинь, – выдохнул Вяземский, беспомощно оглянувшись на друга.

– Кстати, – проследив его взгляд, ещё громче завопила Настасья. – С тебя, Першин, тоже сто килограммов. Ты же у нас тоже богатырь!

Тут она лягнула притихшую в растерянности Ульяну, мол, давай, включайся. Камышина, видимо, от неожиданности, включилась, но вовсе не так, как ожидалось.

– Мы с Настей сегодня в кино собираемся, на последний сеанс, – строго объявила она Вяземскому. – А назад идти страшно, ночь же. Надо, чтобы кто-то нас встретил! Вы, случайно, в кино не идёте сегодня?

– Нет! – отрезал Антон. – Мы ночью спим, потому что тоже боимся ходить по улицам.

– Так кино отменяется? – не поняла Владислава.

– С такими мышцами и боишься? – перебила её Настасья. – Ты ж спортсмен.

– Я пловец, – почти с ненавистью протянул Антон. – Плаваю быстро. Вряд ли мне это пригодится в темноте на асфальте, если привяжутся хулиганы.

– А мы тебя защитим,
Страница 8 из 18

правда, Камышина? – И Настя снова лягнула пребывавшую в ступоре подругу.

– У нас другие планы, кино в них не входит, – ласково пропел отмерший Першин и начал оттеснять Настю в сторону.

– Ты тоже в кино не идёшь? – недоуменно подняла красивые брови вторая доминошка, чёрненькая.

Алёна, получившая от Першина письмо со стихами и благосклонно оценившая его грамоты с медалями, была уверена, что правильно понимает расклад. Тем более что они вчера с Владой на эту тему уже поболтали. Два друга из десятого «Б» собираются повстречаться с двумя подругами из десятого «А». А почему нет? Этот пухлый мало того что красавчик, так ещё и умный. А то, что пухлый, это даже мило. Этакий мимимишка с мозгами. Всё было просто и ясно, и тут вдруг такая путаница.

Ответить Першин не успел.

– Ай, да вы же видите, что у мальчиков другие планы, – влезла боевая Настя. – Да зачем они в приятной девичьей компании? Пойдёмте в кино с нами?

И Шурупикова умильно заглянула в глаза опешившей Алёне.

– Нет, мы с вами не пойдём. У нас тоже другие планы, – буркнула Влада. – Алёнка, пошли, разговор есть.

И она потянула подругу в сторону.

– Надо же, не хотят в кино, – развела руками Настя, обозрев растерянных кавалеров. – Ладно, пошли, Уля, надо организовать макулатурный рекорд. Мальчики, вы запомнили? С каждого по сто кило. Мы в вас верим.

И под недобрым взглядом взбешённого Вяземского Настя потащила Ульяну прочь.

– Облом, – уныло констатировал Рома.

– Ничего подобного, – разъярённый Антон шумно выдохнул и целеустремлённо ринулся за доминошками.

– Влада, дубль два. Нам помешали. В кино пойдёшь? – Вяземский был решителен и напорист, как полководец перед битвой. Он осмелел до того, что взял Чарушину за руку и даже в глаза заглянул. Так советовали в интернете для установления более прочного контакта. Но если снаружи он был само спокойствие, то в глазах метался ужас: а вдруг откажет? А вдруг отшутится как-нибудь обидно? А вдруг…

Владислава к мужскому вниманию привыкла. Она всегда ценила себя высоко, поэтому никакого особого трепета от приглашения не испытывала. Просто очередной симпатичный парень будет водить её в кино, делать подарки и расшибаться в лепёшку, лишь бы понравиться. Поэтому вдоволь насладившись напряжением Вяземского, она великодушно кивнула:

– В кино пойду. Но на вип-места. Чтобы не поп-корн с колой, а диванчик и пицца.

– Всё будет, – облегчённо кивнул Антон и, окрылённый увесистым тычком в спину от Романа, спросил: – Может, Алёну возьмёшь? Мой друг хочет с ней поближе пообщаться.

Чарушина обернулась к подруге. Та понимающе приподняла бровь и хмыкнула.

– Пообщаемся, – резюмировала белая доминошка. – Бери друга. До вечера.

И девицы походкой от бедра, игриво цокая каблуками и перехихикиваясь, удалились.

– Уффф, – выдохнул Першин. – У меня даже спину свело от волнения. Я думал, с девчонками проще.

– А я весь мокрый, – помотал головой Антон. – И точно тебе могу сказать – даже к региональным соревнованиям готовиться легче, чем девчонку первый раз в кино приглашать. Я вообще чувствую себя героем сейчас. Это круче, чем медаль.

– Угу, – фыркнул Рома. – Теперь надо, чтобы эта медаль у тебя на шее повисла.

– Дело времени, – самоуверенно тряхнул чёлкой Вяземский.

И время потекло горной рекой, то замедляясь, то совершая умопомрачительные кульбиты и затягивая в водоворот.

Поход в кино прошёл без эксцессов. Всё было мило, по-дружески. Теперь явно пора было переходить в более активную фазу ухаживаний. Но как это сделать, чтобы не спугнуть зарождающееся чувство?

«Чтобы развить отношения с девушкой, нужно пригласить её на свою территорию», – с умным видом продекламировал Рома и выразительно взглянул на друга. – Чуешь, к чему клоню?

– К чему? – решил уточнить «нечуявший» Вяземский.

– К тому, что надо их пригласить. К себе.

– Ко мне? Или к тебе? – пожал плечами Антон.

– К тебе. На дачу. На Новый год. Родители могут отдать тебе дачу на праздники? – нетерпеливо прояснил свою мысль Першин. – Мы бы позвали туда девчонок.

– Слушай, как-то это неприлично. Да не согласятся они, – опешил Антон. – Лучше в клуб.

– Нет, в клуб – это на нейтральную территорию, как ты не понимаешь! А тут сдвиг в отношениях…

– Ромыч, это у тебя, похоже, сдвиг! – рассердился Вяземский. – Дачу мне отдадут, с этим проблем не будет. Но девчонки не поедут! Это как-то… как-то вызывающе!

– Так надо просто устроить тусовку. Новогоднюю! – начал растолковывать свою идею Рома. – Мы позовём тесную компанию, самых-самых, чтобы без ботанов и страшненьких. Чтобы была крутая вечеринка для крутых. Вот! Так и объявим – «Крутая тусовка для крутых»!

– Страшно креативно, – проворчал Антон. – И кого будем звать?

– Да какая разница – кого! Главное, чтобы Алёна с Владой были. И мы с тобой. Остальные нужны просто, чтобы это не выглядело междусобойчиком. Да и веселее будет, всё же Новый год, а не просто свидание, – в ажиотаже заблестел глазами Роман. – И ты на этой тусовке будешь главным. А у главных всегда самые красивые девчонки! И вообще – это будет самый классный Новый год в нашей жизни.

– Вроде неплохая идея, – подумав, согласился Вяземский, а потом расплылся в довольной улыбке и констатировал: – Ты мегамозг, Ромыч! Обалдеть!…

– Обалдеть, Камышина! Просто обалдеть! – орала в телефонную трубку Настасья. Судя по тону, случилось нечто ужасающее. – Всё пропало!

– Что пропало? – робко спросила Ульяна.

– Всё! Ты в сети была? – рыкнула подруга.

– Нет, я уроки делаю. Конец триместра, контрольные сплошные, зубрить надо, – виновато промямлила Уля, чувствуя, что эти оправдания сейчас явно не в тему.

– Контрольные! – передразнила Шурупикова. – Слушай внимательно и запоминай, лузерша! «Тридцать первого декабря на даче у Антона Вяземского супер-крутая вечеринка для мегакрутых ребят и девчонок! Вход только по приглашению. Ботанам, гопникам, зубрилкам, тупилкам и скучным амёбам вход строго воспрещён! Будет круто! Вау!» Ну, как тебе?

– Что это сейчас было? – изумилась Ульяна. – Ты так орала, что у меня в ухе до сих пор звенит.

– Это я от избытка эмоций. Негатив, как и позитив, надо ни в коем случае не держать в себе, а выплёскивать на окружающих, – уже чуть спокойнее пояснила Настя. – Считай, что я с ног до головы облила тебя своими эмоциями.

– Угу, я поняла. Стою, обтекаю, – хмыкнула подруга. – Шурупикова, а яснее можно? Это был позитив или?..

– Или, дорогая моя, или! Это объявление на странице твоего ненаглядного Вяземского, рыцаря мокрых плавок, короля жидких дистанций и звезды заплывов по-собачьи! – снова начала заводиться Настасья.

– Ты давай аккуратнее в выражениях, – надулась Ульяна. – Что за мегакрутая вечеринка?

– А ты ещё не врубилась? – сиреной запричитала Шурупикова. – Это тусовка для избранных. Это Новый год в тесном кругу звёзд школьного масштаба! Это закрытое мероприятие, для которого мы фейсами не вышли! Невзирая на усилия стилиста и наши личные потуги. Мы как раз те самые зубрилки, серые амёбы и ботаны!

– Чего это мы ботаны? – недовольно пробухтела Ульяна.

– Ладно, ботаны – это парни. А мы – серые амёбы. Зубрилки! Так тебе легче?

– Настюша, спасибо, что в гопники и тупилки нас не записала. Кланяюсь в
Страница 9 из 18

пояс, – процедила Уля. – Откуда такой пессимизм?

– От большого ума и сообразительности, дорогая Камышина! Или тебе прислали приглашение? Или мне его прислали? Ась? Или ты вдруг надеешься, что пришлют? А с чего? Чем мы с тобой выделяемся из толпы? Чем? Причёсками? Так не мы одни причёсываться умеем. Они нас в упор не замечают. И всё это затеяно, чтобы привести доминошек на дачу и целоваться там с ними под ёлкой, ясно тебе?

– Ясно, – упавшим голосом согласилась Ульяна. – А что нам теперь делать? Сдаться? Я, кажется, сейчас зареву.

– Отставить, – отрубила Настя. – Чего это мы на полпути сдадимся? Мы идём мелкими шажками в сторону светлого будущего. Это образно говоря. А необразно – я сейчас к тебе резвым галопом прискачу, и мы будем думать думу. Вкусненького принести?

– Ты ж на диете! – напомнила Уля.

– Так я для тебя. Женщина, когда нервничает и переживает, начинает много жрать. Таким образом она заедает стресс и восстанавливает внутренние силы организма. И ещё подпитывает мозг. Его подпитывать необходимо, для того чтобы он выдавал всякие умные идеи. Короче, я тебе вкусняшки съесть помогу, пожертвую диетой. Ради хорошего дела и фигуры не жалко, – завершила спич Настасья. – Открывай двери, готовься лобызаться – я вылетаю.

– Какая ты последовательная. Просто кремень. А ещё худеть собиралась, – пробормотала Ульяна, отправляясь в кухню ставить чайник. Наверное, Настя была права. Организм требовал вкусненького. Желательно сладкого, чтобы жевать, запивать чаем и печалиться о своей нелёгкой судьбе.

– Надо туда попасть, – уныло повторила Настасья. Наверное, повторила она это уже раз в двадцатый.

– Понятно, что надо, – согласилась Уля. – Но для этого нужно что-то из себя представлять. Вернее, не так. Надо представлять интерес для окружающих. Ведь никто не в курсе, что с нами интересно общаться или что мы какие-то выдающиеся.

– Вот это ты завернула, – проворчала Шурупикова. – Даже я не в курсе, что мы выдающиеся. Мы чем именно выдающиеся? Точно не внешностью. Хотя сейчас выглядим мы клёво. Давай про меня. Какие у меня могут быть доводы, чтобы попасть в список крутых?

– Ты на флейте умеешь играть, – напомнила Ульяна. – Это, между прочим, не каждому дано.

– Думаешь, им на Новый год понадобится номер с флейтой? – хмыкнула Настя. – Честно говоря, это с точки зрения современной ситуации очень унылое хобби. Я, например, уже давно гораздо больше люблю историю, чем музыку. Но если сейчас сказать маме, что с музыкалкой завязываю, будет страшный скандал. «Мы столько денег вбухали в педагогов, в подготовку к конкурсам, ля-ля-ля…» В общем, флейта – это хорошо, но поступать я буду на исторический. В любом случае я для наших кавалеров сливаюсь с безликой серой массой, из которой они меня не выделяют. Это запредельно красивым девчонкам можно ничего не делать, они и так уже выделяются. Сами по себе. А нормальным людям нужно чем-то активно заниматься. Например, общественной работой.

– Ты уже взяла на себя организацию сбора макулатуры, – язвительно напомнила Уля.

– Это был экспромт, – фыркнула подруга. – Я не о такой общественной работе говорю. Надо было в школьный парламент избираться. Или в команде за школу играть в волейбол… Нет, в волейбол мы не умеем. А во что мы умеем?

– Ни во что, – услужливо напомнила Ульяна.

– Вот, – вздохнула Шурупикова. – В том-то и дело. Для того чтобы быть звездой школьного масштаба, надо всё же прикладывать какие-то усилия. Мы вполне заслуженно в звёзды не попали. А надо попасть. Причём срочно.

– Нам к Вяземскому на дачу надо попасть, а не в звёзды, – напомнила Уля.

– Это тождественные понятия, – с умным видом ввернула заковыристое слово Настасья. – Кстати, кому проще всего попасть на новогоднюю вечеринку? Деду Морозу и Снегурочке. Давай переоденемся – ты в Деда Мороза, я в Снегурочку – и приедем их поздравить. Не выгонят же?

– Шурупикова, это как-то жалко и навязчиво. Нас должны именно пригласить. А пробираться на чужой праздник партизанскими тропами – это глупо и стыдно. Уж лучше тогда вообще сидеть дома и плакать.

– Да, плакать дома в Новый год – это самый замечательный вариант, – кивнула Настя. – Мне нравится твой настрой. Позитивненько так. И вдохновляюще. Ладно, допустим, Дед Мороз – идея так себе. Тем более, что ты с бородой – это не романтично. Тогда надо срочно стать известными. Как становятся известными в школе? Ну, такими, чтобы все про тебя говорили?

– Школа – такое место, где про выдающиеся заслуги в позитивном ключе говорят редко, – усмехнулась Ульяна. – Скорее уж надо натворить нечто ужасное. Это гораздо проще. Можно стекло разбить. Или подкинуть в учительскую дохлую крысу.

– Я тебя боюсь! – Настя покрутила пальцем у виска. – Вот что значит – долго быть пай-девочкой. Надо же, чего тебе в башку приходит. Так мы станем звёздами в детской комнате полиции, или как там называется организация, собирающая досье на малолетних гопников? Ты как-то узко мыслишь. Надо шире, глобальнее.

– Вообще школу взорвать? – испугалась Уля.

– Камышина! Помолчи! А то я сейчас пироженки доем и уйду. Вот тебя плющит-то! Надо прославиться в хорошем смысле. В хо-ро-шем! По слогам говорю, чтобы до тебя дошло.

– И как? Идеи есть? – не стала спорить Ульяна.

– Ну, вот ты что умеешь? Рисовать. Тебе надо победить в каком-нибудь конкурсе.

– Ага-ага, – тут же с издёвкой закивала Камышина. – Особенно мне нравится «срочно». Даже, предположим, победила я где-то. Кто и как об этом узнает в школе? Я уже один раз была городским призёром. И что? И ничего. Грамоту дали на линейке. Кто это помнит? Никто. Даже я сейчас с трудом вспомнила. Давай лучше ты срочно победишь в музыкальном конкурсе. Только не в ерунде какой-то, а чтобы в школу приехали аж интервью у тебя брать. Чтобы таскались за тобой с микрофоном и камерой, а ты вся такая гордая что-нибудь вещала. Давай?

– Не язви. И так тошно, – засопела Настасья. – У тебя предложения есть?

– Сейчас, погоди, какая-то мысль вертится, – нахмурилась Уля.

Она вдруг начала с космической скоростью поглощать крошечные пирожные из коробки, набив щёки, как хомяк. Шурупикова, глядя на это варварство, тревожно похлопала глазами, после чего метнулась к шкафчику и принесла шоколадные конфеты. Про запас. Подруга явно генерировала какую-то гениальную идею, требовавшую топлива.

– Смотри… – Тщательно дожевав и отхлебнув едва ли не полкружки чая, Уля с отсутствующим взглядом начала размышлять вслух: – Чтобы прославиться именно в школе, надо, чтобы в курсе были именно школьники. Причём это должен быть не столько результат, про который все на следующий день забудут, это должен быть общий процесс. Помнишь, мы в прошлом году в общешкольном КВН участвовали? Вернее, как раз мы не участвовали. Так наши собирались, готовились, это всё кучно происходило и долго. Проще говоря, нужен период общей подготовки к чему-то такому, что точно будет успешным. В КВН мы тогда не победили, и было кисло. То есть…

– Ну, не томи, – прошептала Настя.

– Да я ещё формулирую. Что-то такое наклёвывается. – Ульяна мучительно свела брови в напряжённый домик и закатила глаза к потолку. – Надо что-то эдакое. Где мы с тобой рулим. То есть мы должны быть главными. Организаторами. И это не должен
Страница 10 из 18

быть конкурс, потому что там нет никакой гарантии, что мы выиграем.

– А почему не конкурс-то? – вдруг подпрыгнула Шурупикова. – Давай организуем и проведём конкурс на самого красивого парня. И подсудим нашим. Например, Вяземского сделаем победителем, а Першину приз зрительских симпатий. Ну, или что-то подобное, чтобы им обоим было не обидно. Мы же главные. Пусть все голосуют, а решим всё равно мы, типа, после подсчёта голосов…

– Настасья, это ужас какой-то! Во-первых, это нечестно. Во-вторых, парни могут не согласиться. Девчонки точно согласятся, а парни это всё не любят. Тем более, что тогда придётся и женский конкурс проводить.

– А мы и проведём! Только доминошек не выберем…

– Ага, а выберем себя. Отлично, – взорвалась Уля. – Это обман!

– Да я этого вообще не говорила. Сама предложила нас выбрать, – надулась Шурупикова и добавила: – А идея с конкурсом шикарная, между прочим. Так мы бы стали первыми красавицами школы…

– Или не стали бы. Но зато вечеринка у Антона точно прошла бы без нас, – помогла ей завершить мысль Ульяна. – Нет, нам нужно что-то стопроцентно верное. Такое, чтобы без обмана, подсуживания и прочей ерунды. Это должно быть что-то, что мы организуем, проведём со всеми в качестве руководителей, а результат будет гарантирован. Беспроигрышный результат. То есть – не конкурс, а… А что?

– Флешмоб, – потрясённо прошептала Настя. – Улька, ты гений! Нам нужно организовать флешмоб!

– Точно! Это ты гений! – Ульяна аж подпрыгнула. – Вот это будет круто! Только надо, чтобы участвовали не только наши, но и куча народа! Чтобы потом в сеть выложить! Причём если мы просто придём в класс и скажем, мол, а давайте устроим флешмоб, могут и не согласиться. Надо идти к директору и через него организовывать. А что может быть интересно директору? Флешмоб с рекламой школы. Это будет новогоднее поздравление от нашей школы. Как раз пара недель на подготовку, съёмка, и к Новому году выложим. И успеем стать звёздами. Если получится.

– Получится, – убеждённо сверкнула глазами Настасья.

– Так ведь мы танцевать особо не умеем, а надо танец поставить. И снимать надо, и монтировать, – вдруг загрустила Уля.

– Так флешмоб-то общий, мы только командуем. Знаешь, почему хорошо быть начальником? Не надо ничего особого уметь. Надо выдать идею и следить, как её выполняют. Ух, как мы классно придумали! Это ж мегаидея! – Шурупикова забегала по комнате, как таракан, которого вспугнули, – натыкаясь на углы и мебель. – Так… Так… Сначала идём к директору. Нет… не идём. Сначала пишем план. С обоснованием, зачем ему это нужно. А то он же первым делом спросит, зачем это всё…

– Зачем это всё? – Леонид Львович насторожённо прищурился, пытаясь разгадать подвох. В том, что подвох должен быть, он не сомневался. Но девицы вроде за долгое время учёбы никакими изощрёнными пакостями отличиться не успели, поэтому директор просто напрягся и ждал пояснений. С чего бы вдруг двум десятиклассницам, лица которых он помнил смутно, а это означало лишь одно – не медалистки и не трудные подростки, вдруг затевать такое глобальное мероприятие со странным, подозрительным названием. Суть он уловил – все будут плясать и поздравлять народ под музыку. Это потом выложат в сети. А вот зачем – большой вопрос.

– Наша школа прославится! – Тёмненькая толстушка достала из папки целый лист и начала с выражением зачитывать: – Это реклама школы, демонстрация того, что наше учреждение не сторонится новых, современных тенденций. Кроме того, в акции будут участвовать учителя, а это наглядно покажет, что мы с учителями дружим, что у них с нами полный контакт и взаимопонимание, что обстановка в школе замечательная, психологический климат здоровый. Более того, участвовать будут и младшие классы, а это означает, что у нас присутствует связь поколений…

– Достаточно, – прервал поток шурупиковского красноречия утомлённый директор. – Основную идею я уловил. Но в сеть это… как его…

– Флешмоб, – услужливо пискнула беленькая куколка, преданно хлопнув глазищами и молитвенно сложив ручки.

– Флешмоб, – послушно повторил Леонид Львович. – Так вот публикация только после того, как я одобрю. Ясно? Там никакой политики, подтекстов и прочей чепухи не планируется?

– Да ни в коем случае! Это просто весёлое поздравление с Новым годом, призванное продемонстрировать единство душ нашего педагогического коллектива… – торопливо зачастила тёмненькая.

– Достаточно. Я с первого раза хорошо усваиваю, повторять нет необходимости, – величественно махнул рукой директор. – Давайте. Но чтобы без сюрпризов. И только во внеучебное время.

– Можно ссылаться на то, что вы разрешили и одобряете? – подобострастно уточнила Настасья.

– Ссылайтесь, – вздохнул Леонид Львович, выпроваживая учениц из кабинета.

С одной стороны, инициативы, исходившие от детей, следовало поддерживать, а с другой – креативных школяров он слегка побаивался. На совещаниях про особо одарённых иногда такие ужасы рассказывали, что волосы дыбом вставали. Тут директор погладил остатки пуха на голове и сам для себя уточнил – остатки волос. Но всё равно – дыбом. Дети, даже с виду самые безобидные, могут учинить форменный беспредел. Но эти две тихони вроде бы ничего особого не планировали. Он вздохнул и зашуршал бумагами. У взрослых людей есть дела и поважнее всяких там плеш… флеш… опять забыл! Придумают же!

– Так. Я предлагаю выпустить всех из школы: типа, звонок, дети выходят, топчутся вокруг, постепенно разбредаются, вдруг звучит музыка, и они перегруппировываются вокруг школы сердечком. Ну, и одновременно танцуют. А, ещё бабахают хлопушками, бросают серпантин и орут «С Новым годом!». Можно ещё, чтобы в процессе танцев они откуда-нибудь вытаскивали шарики. Ёлочные! Или даже бусы! – Шурупикова фонтанировала идеями, как сорванный кран. Заткнуть её не было никакой возможности. – Ещё можно подговорить мам мелюзги. Там вполне ещё молодые тётеньки стоят, своих кнопок встречают. Наверняка они согласятся исполнить пару незатейливых движений. Зато будет неожиданно. Во флешмобе очень важна неожиданность. И участвовать должны очень разные люди. Надо ещё дворников подогнать, наверное.

– И бомжей, – хмыкнула Уля. – Будет очень неожиданно. Насть, остановись. В первую очередь надо представлять себе не столько картинку, сколько с какой точки её снимать. Это я тебе как художник несостоявшийся говорю. Панорама должна просматриваться. А откуда может просматриваться сердечко вокруг школы? С вертолёта? Или мы оператора сбросим с парашютом? Кстати, у нас нет ещё ни оператора, ни постановщика танцев.

– Ой, Камышина, какая ты зануда. Весь креатив мне порушила, – расстроилась Настасья.

– Не хнычь. У меня тоже есть идея. Попроще, но нам ведь не надо в итоге снимать клип, который непременно соберёт миллион просмотров. Нам надо просто наладить контакт сама знаешь с кем. И поруководить процессом. А клип получится в любом случае. И всем, кто в нём будет участвовать, он понравится, – с умным видом начала вдалбливать подруге Ульяна. – Это всегда так бывает. Нравятся те фотографии, где ты есть. Если, конечно, с лицом всё в порядке. Или, например, если ты печёшь шарлотку, а она выходит кривая и подгоревшая. Но тебе
Страница 11 из 18

всё равно будет вкусно. Или, кстати, помнишь, мы на труде ночные рубашки шили? Сто лет назад. И такой ужас нашили, что мороз по коже. Но всем страшно нравились эти дикие тряпки. Я к чему веду: с психологической точки зрения клип уже удался для нас с тобой и для Вяземского с Першиным, потому что мы их в первый ряд поставим.

– Допустим, клип получится. Давай тогда начинать организовывать. Что сначала? Музыку подберём? – послушно кивнула Настасья.

– Сначала место, – подумав, вернулась к основной проблеме Уля. – Я думаю, надо в школе. У нас всё равно на каждом этаже ёлки. Плюс всё украшено. То есть антураж уже праздничный. Кроме того, можно поставить стремянки, и на стремянки – операторов, потому что сверху снимать лучше. Но и с боков тоже планы понадобятся. Нам, кстати сказать, нужно много операторов, чтобы потом было из чего монтировать.

– Ой, у нас же на этажах камеры стоят, – вспомнила Настя. – Мы ещё и чёрно-белыми кадрами перебивку сделаем. Типа, хроника. Кстати, я планирую нарезку и склейку самого клипа поручить Першину. Он же информатикой занимается, программы всякие знает. Ему и карты в руки. Рома сможет и станцевать, и в кадре засветиться, и я с ним буду в тесном контакте, так как потом мы будем вместе сшивать всё в кучу. Наверное, даже у него дома. Я надену синее платье, помнишь, которое с короткой юбкой и разрезом. И туфли возьму. На шпильке. Нет, на шпильке – это я ему пол могу попортить, он разозлится. Мне мама дома тоже на шпильках ходить запрещает…

– Шурупикова, ау! – Ульяна помахала ладошками перед раскрасневшейся физиономией одноклассницы. – Ты ещё нижнее бельё продумай, ага! Вернись на землю. Мы обсуждаем сценарий. В чём и как ты пойдёшь очаровывать Рому – это потом.

– Ладно, потом, – поскучнела Настя. – Но, хочу тебе напомнить, это основная цель нашего флешмоба. Я имею в виду – остаться наедине и…

– …начать целоваться, – фыркнула Ульяна. – До этого ещё жить и жить. Мы должны продемонстрировать, что всё затеяно ради клипа. И ради того, чтобы выложить его в сеть. Если парням дать понять, что мы ради них горы сворачиваем, то будет только хуже. Это они нас должны добиваться, а не мы их!

– Я сейчас что-то не улавливаю, – потрясённо округлила глаза Настасья. – Вроде мы сами скакали, как два полоумных зайца, стараясь привлечь к себе внимание. И мы за ними бегали. А сейчас политика партии изменилась?

– Мы за ними не бегали, – назидательно потыкала воздух указательным пальчиком Уля. – Мы просто старались привлечь внимание. А для чего? Для того чтобы они нас увидели и захотели за нами ухаживать. Но у нас ничего не вышло, поэтому сейчас мы должны стать школьными звёздами, тогда они захотят. Наверное. Но уж внимание на нас точно обратят. Ладно, не моргай. Я тут прочитала несколько новых статей про взаимоотношения полов. Там всё сложно. Но основная мысль – надо быть гордой и неприступной. В меру, конечно. То есть парень должен понимать, что это ты ему нужна, а не наоборот.

– Ты меня со своими статьями совсем запутала, – проворчала Настасья. – Давай вернёмся к флешмобу. А дальше – как пойдёт. В конце концов, обратного хода нет. Директор теперь ждёт результата.

– Ага, давай. Вернулись. Снимаем в школе. Записывай – нужны операторы. Дальше. Будут танцевать, соответственно нужен постановщик танцев. Наверное, даже не один. Он же подбирает музыку. Музыка однозначно нужна весёлая. Такой крышеснос, который понравится всем. И не рэп, не хип-хоп, а то учителя могут отказаться танцевать. Дальше – нужен дополнительный антураж. Шарики, я считаю, не подойдут. Мелкие их побьют в карманах и порежутся. Кто не раздавит в кармане, тот на пол уронит и всё равно разобьёт. Травматизм нам ни к чему. Надо, чтобы каждый имел в кармане эту… как называется длинная блестящая сопля?

– Боже, – попятилась обалдевшая Шурупикова. – Сопля? В кармане? Ты аккуратнее креативь, а то я за тебя волнуюсь.

– Настюха! Ну, я слово забыла! Такая… переливается и блестит! Мочалка! На ёлку! – закатила глаза Уля.

– Ты не нервничай. Всё ясно. Длинная сопля из кармана, она же мочалка для мытья ёлки. Всё в порядке, я всё поняла, – примирительно забормотала Настасья.

– Я тебе сейчас врежу, – прыснула Ульяна. – Сама ты мочалка для мытья ёлки. Вспомнила! Мишура это называется. Длинная, на шнуре. Ясно?

– И у этого человека пятёрка по русскому, – картинно возмутилась Шурупикова. – Ужас! Куда катится наше образование?

– В пропасть, – поддакнула Ульяна. – Ты выступать закончила? В общем, я думаю, что в какой-то момент все должны резко достать мишуру и либо взмахнуть ею, либо просто набросить на плечи. Это мы по ходу репетиций придумаем. Танцевать должны на всех этажах. Основное действие – в правом крыле, где кабинет литературы. Часть мелких и средней школы будут со старшими. Причём сначала старшие, потом средняя школа, а затем мелкие. Потом ещё учителя – как бы стоят, смотрят и тоже начинают в такт…

– Ты представляешь себе Эльзу Яновну в танце? – хихикнула Настя. – Двести кило чистейшего английского языка забьётся в хип-хопе. Мы порвём интернет этим роликом.

– Если Эльза согласится, то порвём. Но я что-то сомневаюсь. Не важно, кто из учителей будет. Главное, чтобы движения были не очень сложные. Ещё можно кого-нибудь переодеть в учителя. Лучше парня. Накладки ему сделать – грудь, попу, юбку нацепить, и чтобы он какой-нибудь нижний брейк исполнил. Но это уже позже продумаем. Ещё можно пару уборщиц со швабрами, гардеробщиц. Все постепенно должны присоединяться. Ой! – Уля вдруг звонко шлёпнула себя по лбу. – Придумала, надо это всё в коридоре перед гардеробом провести. Там места – куча! И вполне естественно будет выглядеть, что мелкие со старшими вместе копаются. Но на этажах тоже будем снимать. Потом намонтируем. Мне эта идея начинает нравиться всё больше и больше. Даже если с парнями ничего не получится, то клип-то будет классный!

– Да, будет что вспомнить на старости лет, – проворчала Настасья. – Давай ближе к нашим баранам. Пардон, я имела в виду – вернёмся всё же к основной цели мероприятия. Першину и Вяземскому когда будем говорить? Сразу? Или сперва развесим объявления и будем ждать, пока они сами попросятся?

– А мы развесим объявления? – опешила Ульяна.

– А как же народ к нам потянется? Объявления с нашими мобильными – обязательно. Будем записывать всех желающих в операторы и постановщики танцев. Остальные просто почти в директивном порядке остаются на репетиции по распоряжению директора. Мы ещё напечатаем кучу мелких объявлений и, когда наш класс будет дежурить, всем на входе будем их вручать. Но это когда уже будет определённость со временем первой репетиции, – Настя быстро делала пометки в тетрадочке. – Так, пока набираем основных. Першину, я считаю, надо сразу предлагать, не дожидаясь, пока он созреет. Они сейчас так увлечены окучиванием доминошек, что могут и не клюнуть. А ты зарекрутируешь Антона. Он будет нам помогать с организацией. Только будь дипломатичнее, не просто волоки его на собрание креативщиков, а польсти сначала, мол, он авторитетный в школе парень, а нам такие нужны для организации учеников. Скажи, что его будут слушать, у него голос громкий, физиономия смазливая и всё такое.

– Какая ты, Шурупикова, вредная, –
Страница 12 из 18

нахмурилась Уля. – Слово-то какое противное нашла – «смазливая»!

– Я машинально. Он у тебя красавец. Сама придумай, как сказать такой комплимент, чтобы он комплиментом не выглядел, то бишь был бы максимально завуалированный, на грани хамства, – предложила Настасья. – Уж это-то ты сможешь сделать? Давай теперь объявление придумывать. А то ещё уроки не сделаны, и ночь всё ближе. Напрягаем извилины – и творим!

Результатом напряжения извилин стал следующий текст, здоровенными буквами напечатанный на альбомном листе:

«Стать звездой инета чтоб —

Запишись в крутой флешмоб!»

Ниже мелко шло пояснение:

«Участвуют все учащиеся без исключения. В данный момент требуются видеооператоры с аппаратурой и постановщики танцев. Торопитесь! Количество мест ограниченно». Далее шли номера мобильных главных организаторов.

Про ограниченное количество мест придумала Ульяна.

– Чтобы не выглядело как обязаловка, – пояснила она свою светлую мысль. – Пусть думают, что это страшное везение – успеть попасть в операторы и постановщики танцев. Кстати, так оно и есть. Они же тоже будут среди главных действующих лиц. Мы им тоже поможем стать звёздами. Я что предлагаю: давай брать в операторы самых унылых ботанов? Они и более ответственные, и заодно людям поможем комплексы преодолеть. И танец ставить сначала возьмём какого-нибудь доходягу. Кстати, плясуны – они все по большей части дохлики. Сделаем человека счастливым!

– Вай! Я буду добрая фея Шурупикова! – блаженно прикрыла глазки Настя. – Надеюсь, ботаны будут не совсем унылые. Всё же нам нужен качественный ролик.

– Так сама ж будешь выбирать, – напомнила Уля. – Времени мало, но оно есть.

Столь ошеломительного эффекта от своего объявления девушки даже не ожидали. Телефоны накалились от шквала звонков и эсэмэсок. Мало того, те, кто не дозвонился, отлавливали креативщиц на перемене, торопясь записаться.

– Вы не пожалеете! Я на режиссёрский буду поступать! Я сейчас уже ставлю спектакли в самодеятельном театре! – Торопившуюся в «уголок задумчивости» Настю перехватил тощий смешной одиннадцатиклассник. Он был вытянутым вверх, как макаронина, с весёлым куцым хвостиком, бесцветными бровками и выдающимся костистым носом.

– Отлично, – Настасья попыталась вывернуться. – Приходи к кабинету литературы после седьмого урока. Сбор там.

– Нет, ты меня запиши! Лютиков Константин, одиннадцатый «А». А то я приду, а мест уже нет! – Он крепко и неожиданно сильно держал Шурупикову костлявой лапищей. Вырваться не удалось.

– Кошмар, – пробормотала Настя. – Я сейчас описаюсь. Подожди здесь!

– Я с тобой! – Лютиков был неумолим.

– Ваще уже, – Настасья одурело моргнула и вдруг сообразила: – Иди к Камышиной. Камышину знаешь? Беленькая такая…

– Да знаю я!

– Вот, у неё тетрадка, она записывает. Я сейчас подойду! – Тут Настя едва не упала, потому что Костя внезапно отпустил её, резво метнувшись на поиски Ульяны.

«Ботаны» оказались самыми навязчивыми. Они чувствовали свой последний шанс прославиться в школе, поэтому демонстрировали чудеса изобретательности. Взятки в виде шоколадок, обещания подготовить к любым экзаменам, гарантия выполнения домашних работ на год вперёд – в ход шло всё.

Першин и Вяземский с некоторым изумлением наблюдали за ажиотажем вокруг одноклассниц.

– Погоди, – шипела Настасья. – Надо выдержать паузу, завести интригу. Пусть понервничают или сами придут.

Но первыми пришли доминошки. Это было так неожиданно, что Шурупикова вообще потеряла дар речи и лишь глубокомысленно вращала глазами. Отдуваться пришлось Уле.

– Вы главные по флешмобу? – накручивая на пальчик шелковистую прядь волос, уточнила Алёна Граф.

Этой формулировкой она буквально подкупила разомлевшую Ульяну, до последнего мгновения ждавшую от соперницы подвоха.

– Мы, – кивнула «главная по флешмобу». – А что?

– Запиши меня и Владу, мы тоже хотим, – величественно махнула лапкой Граф, словно делала великое одолжение. Чарушина тоже благосклонно кивнула, мол, валяй, записывай.

«Это ж надо – килограмм наглости на каждые полкило веса», – возмутилась про себя Ульяна. Но вслух, конечно, ничего такого говорить не стала. Наоборот, ослепительно улыбнувшись, она решила вежливо поставить доминошек на место.

– Что вы умеете? – деловито уточнила Уля, хищно нацелившись карандашом в тетрадь, где в графу «операторы» было вписано уже около десятка разнообразных юношей разной степени прыщавости и субтильности. А столбик «постановка танца» пустовал.

– Чего? – не поняла Чарушина.

– Я спрашиваю, можете вы что? Мы сейчас записываем операторов, которые будут снимать с разных ракурсов. Но нужен опыт съёмки и хорошая аппаратура.

Тут она приврала, поскольку к остальным никаких особых требований по аппаратуре и опыту не предъявлялось. Настя сказала, что совсем криворукие будут отсеиваться по факту. Для этого надо будет назначить главного оператора, который раскусит всех бесперспективных в процессе съёмки репетиций.

– Ещё нужны постановщики танца, хореографы, – терпеливо перечисляла Ульяна, содрогаясь от внутреннего торжества при виде поскучневших красоток.

– Я могу танцевать, – неуверенно предложила Граф. Всю спесь с неё мигом сдуло. Она говорила уже почти заискивающим тоном.

– Танцевать все могут, – внезапно отмерла Настасья. – Мало того, танцевать по распоряжению директора вообще придётся всем. Даже учителям. Сейчас нужны организаторы процесса.

– Мы можем быть организаторами, – сварливо заявила Влада, угрюмо смерив Шурупикову тяжёлым взглядом.

– Не можете, – радостно улыбнулась ей Настя. – Вы ж ничего не умеете.

– А вы что умеете? – обозлилась Граф. – С какой стати вы главные?

– Директор назначил. Кроме того, мы авторы идеи, – скромно пояснила Шурупикова. И разве что язык не показала взбешённым доминошкам.

– Но когда мы с основными моментами разберёмся, мы обязательно поставим вас в первых рядах, для клипа нужны красивые лица, – смягчила назревающее обострение Уля, вздрогнув от мощного пинка под коленку. Вероятно, подруга таким образом возражала.

Влада с Алёной растерялись. Было непонятно, то ли их похвалили и поощрили, то ли указали место.

– Ладно, поглядим, – процедила, наконец, Чарушина. – Пошли, Алёнка.

– Спасибо, что участвуете, – крикнула им вслед Настя, покосившись на Рому с Антоном.

Крикнула она специально. Чтобы, во-первых, привлечь внимание кавалеров, а во-вторых, проинформировать их, что доминошки тоже в деле.

– Может быть, сами прибегут теперь, – тихо пояснила она удивлённой Уле. – На красоток своих клюнут.

Иногда парней действительно очень легко просчитать.

Первым пришёл Першин.

– Чё тут у вас? – лениво поинтересовался он, старательно маскируя любопытство и желание записаться.

– Записываем, – таким же делано-равнодушным тоном отозвалась внутренне напрягшаяся Настя.

– А мне можно? То есть в смысле – я могу пригодиться? – Напрашиваться Рома явно не хотел. И заискивать тоже.

– О, – Шурупикова решила сменить тактику, чтобы не перегнуть. – Точно! Ты же у нас гений информатики, укротитель всяких программ и знаток компьютера!

Першин тут же приосанился и выпятил живот. Кто ж не любит
Страница 13 из 18

комплименты?!

– Рома, да ты будешь самым незаменимым человеком в нашей команде! Ты сможешь смонтировать клип в какой-нибудь видеопрограмме? Это так сложно, никто не умеет, но вдруг ты всё же…

– Да без проблем, – оправдал её надежды падкий на лесть одноклассник. – Смонтирую.

– Отлично! Что бы мы без тебя делали! Камышина! Ура! У нас есть Першин! Он может смонтировать клип! Это ж самое важное! – старательно проорала Настасья с интонацией циркового клоуна.

– Да ты что! Вот радость-то! – точно так же ответила Ульяна. – А у него нет помощника какого-нибудь для организации масс?

– Нет ли у тебя помощника? – всё тем же балаганным тоном продекламировала Настасья.

– Антон подойдёт? – неуверенно поинтересовался Першин.

– Супер! То, что надо, – кивнула Уля, подхватив у подруги эстафету лести. – Очень даже подойдёт. Его точно будут слушаться. Он же авторитетный парень.

Вяземский удовлетворённо кашлянул. Действительно, а что, Камышина права: он авторитетный, и его будут слушаться.

– Он, кстати, в глубоком детстве занимался бальными танцами, – решил добавить другу бонусов Першин. – У него даже медали есть.

– Это позорное пятно в моей биографии, – хмыкнул Антон. – Но если это пригодится, то я готов.

Каждый человек – загадка. И внешняя оболочка довольно часто является единственным достоинством или недостатком многих. Кому-то судьба даёт шанс раскрыться, а кто-то так и продолжает прозябать в своей скорлупе, страдая от несовершенства мироздания и жизненной несправедливости. Проще говоря, внутри какого-нибудь выдающегося красавчика или красотки может оказаться абсолютная пустота, а в ничем не примечательном и, мягко говоря, непопулярном среди одноклассников задохлике или зубрилке может скрываться ярчайший мир и море нераскрытых возможностей.

Собрание актива по проведению флешмоба было похоже на слёт ботанов. Но как этот слёт фонтанировал идеями! Вяземский, сначала считавший, что будет тут на первых ролях, тихо сидел в сторонке и изумлённо взирал на тех, кого раньше именовал серыми мышками. Прыщавые доходяги совершенно преобразились, а скучные девочки-зубрилки оказались невероятно остроумными и креативными. Толстенький Першин радостно гоготал и вдохновенно чертил на листе какую-то схему с пометками, изредка прося всех заткнуться, потому что он не успевает ржать и записывать одновременно.

– Давай, давай, – Ульяна подтолкнула Антона к общей куче. – Тебе ещё всю школу организовывать.

– Всю школу? – озадачился Вяземский, снова приосанившись. Здесь, среди этих неожиданно ярких фантазёров, он чувствовал себя ущербным. Он – красавец, спортсмен и любимец девочек! Было немного стыдно. Аутсайдер. Кому сказать – не поверят.

– Конечно, – Уля подбадривающе улыбнулась. – Всё, что они сейчас тут напридумывают, тебе с учениками осуществлять придётся. Так что вноси коррективы, а то в итоге узнаешь, что тебе на воздушном шаре вокруг школы летать придётся.

Антон робко попытался втиснуться между двумя тощими, тонкошеими девятиклассниками. Он их и в лицо-то плохо помнил, а они, прервав своё «наезжаем крупным планом на каждого по очереди, чтобы сначала снять удивление, потом теряем, потом находим резко, в момент, когда он включается», доброжелательно подвинули костлявые зады, впустив Вяземского в круг избранных. Не с почтением, не заискивая, а как равного. Среди этих лузеров, а ведь Антон раньше всех, собравшихся в этом классе, считал именно лузерами, он стал равным. Никто не дал ему понять, что он мешает, недотягивает по интеллекту или просто из другой тусовки. Нет! Его приняли – благодушно и весело. Уже через пару минут он заливисто хохотал над идеей включить в танец учителей начальной школы, которые, встав в ряд, должны будут исполнить что-то незамысловатое, чтобы и детям было весело, и пожилым дамам не очень сложно.

Длинный, нескладный Костя Лютиков оказался незаменимым, гениальным и деспотичным организатором. Он орал, как потерпевший, заламывая руки и не жалея ярких характеристик для «не въезжавших в идею» участников. Репетиции шли полным ходом. Одни операторы ползали со стремянками, подыскивая удачные ракурсы, другие придумывали, как снимать ключевые фигуры. Лютиков был великолепен в своём вдохновении и страшен в ярости. Он умудрялся покрикивать даже на учителей.

Проблема с постановкой танцев решилась самым невероятным образом. Аня Красова из одиннадцатого «Б» оказалась просто прирождённым хореографом. Всё бы ничего, если бы сама Аня не была натуральным колобком – миловидным, улыбчивым и круглым. Предположить, что эта девушка может так сказочно двигаться и придумывать совершенно невероятные движения, не смог бы никто. Когда она пришла на собрание и сказала Насте, что может помочь именно с танцами, у Шурупиковой пропал дар речи. Повторно он у неё пропал, когда Красова включила на телефоне музыку и начала танцевать. Это было сказочно.

– Офигеть, – взвизгнул Лютиков. – Это будет один из гвоздей клипа! Так… Тихо все… так… Так… Все танцуют. Нет, не все, часть. Толстенькая девушка стоит у стены…

– Сейчас за толстенькую огребёшь! – Красова налилась алым цветом, в глазах блеснули слёзы.

– Это был комплимент, – оскорбился Лютиков. – Если хочешь знать моё мнение – женщины должно быть много. Лично мне нравятся полные. Тощая девушка – это не девушка, а суповой набор. Не перебивать меня, а то я мысль упущу.

– Осторожно, несу ахинею, могу уронить, – пробормотала одуревшая от вихря событий Шурупикова. Эта фраза, давным-давно вычитанная Настасьей где-то на просторах интернета, очень кстати всплыла в памяти.

…– Девушка читает книжку. Учебник. Поправляет пальцем очки. Ты носишь очки? – Он строго воззрился на Аню, переваривавшую комплимент про полных женщин и временно выключившуюся из реальности.

– Нет, – вздрогнула Красова.

– Плохо, – припечатал Лютиков. – Ну-ка, покрутись.

Девушка послушно покрутилась.

– Волосы распусти!

– Может быть, я сразу разденусь? Всё ж осмотр – дело серьёзное, – засопела разъярённая одиннадцатиклассница.

– Не надо острить. Волосы распускай, – рыкнул Костя.

Волосы у Красовой оказались длинные и густые.

– Всё! Я понял. Ты стоишь в очках, очки принесу, читаешь учебник, потом поднимаешь глаза, смотришь, как все танцуют, удивляешься… Эй, парень, как тебя зовут? – Лютиков ткнул пальцем в первого попавшегося оператора. Им оказался щуплый парнишка из девятого класса.

Мальчик густо покраснел, заалели уши, вытянулась тощая шейка.

– Дима, – пискнул он. – Дима Реутов.

– Отлично! Ты, Дима, снимаешь Красову, – раздавал команды Лютиков. – Все планы – общие, крупные – на тебе. Ты, Красова, делаешь всё, что я сказал и ещё скажу, но постоянно помнишь, что твой оператор – Дима Реутов. Поэтому открыто не позируешь, но ориентируешься на него. Итак, ты удивлённо смотришь, откладываешь книгу в сторону, потом медленно перемещаешься на точку… Реутов, чтобы ты мог снять общий план и её в танце, какая точка нужна?

Моментально переставший краснеть Дима решительно забрался на ближайшую стремянку, побегал по периметру, что-то померил пальцами в воздухе и указал подходящее место.

– Красова, запомнила точку. Першин, помечай себе. Нам под каждый ключевой
Страница 14 из 18

пункт нужна будет своя точка, чтобы лбами потом никто не сталкивался. Аня, внимание на меня, куда ты там уставилась? – Костя сурово сдвинул брови. – Идёшь, удивлённо смотришь, выходишь на точку, резко распускаешь волосы и начинаешь танцевать то самое, что ты нам сейчас показывала. Ясно?

– Ясно, – не стала спорить с буйным режиссёром Красова. – Так можно мне танцы для остальных ставить?

– Можно, можно! – снова взяла бразды правления в свои руки Ульяна. – А как ты так научилась?

Аня пожала плечами:

– Я худеть пыталась. Шейпинг – скучно. Поэтому я искала в сети всякие активные клубные танцы, быстрые и сложные, комбинировала их, чтобы было красиво и эффектно, и тренировалась. И зарядка, и физкультура, и для клуба подойдёт… Потом… если я в клуб пойду. Когда-нибудь.

Тут она смешалась и покраснела. Видимо, дошло до больного места. Аня Красова, судя по всему, подозревала, что в клуб ей будет пойти не с кем.

– Ха, – встрял Костя. – Когда-нибудь? Да я лично хочу сходить с тобой в клуб в ближайшее время. И не вздумай мне отказать. Так, чего хихикаем, вернулись к работе!

Ещё одним открытием стали два приятеля: маленький, невзрачный Денис Шагин и толстый, губастый Стас Корбут. Их вечно было не видно и не слышно – двух тихонь, хорошистов из десятого «А», неспортивных, некреативных, незаметных.

– Вот тут, до того как будет финал с учителями, после того как станцуют наши уборщицы и гардеробщицы… А! Надо будет ещё подснять танцующих поваров! Першин, пиши: повара, столовая, обед.

Рома покорно записал. Он уже не спорил с режиссёром. Вяземский тоже старательно записывал, не дожидаясь приглашения. Деятельный Лютиков назначил Антона своей правой рукой, чему последний был крайне рад. Быть частью столь массового креатива ему было лестно. Да и вообще, ботаны оказались мировыми ребятами. С ними было безгранично интересно и весело.

– …Так, что я там орал-то? – хмыкнул Лютиков. – Старею, склероз… А! Вот! Перед учителями должно быть ещё что-то неожиданное. По факту у нас что есть? Танцует старшая школа, присоединяется средняя, потом малявки. Потом Красова. За Красовой снова общим планом рекреации и гардероб. А дальше явно что-то напрашивается ещё. Неожиданное. Потому что следом будут учителя. Они присоединяются поэтажно и исполняют нечто незамысловатое. Потом акробат, который брейк танцует, загримированный под учителя… Антон, ты грим организовываешь, накладки под одежду, саму одежду, запиши! За акробатом все достают мишуру, вопль «С Новым годом!», финальный прыжок акробата. Общая картина ясна, но нужно что-то эдакое в середине, чтобы хронометраж не затягивать, чтобы у нас зритель не уставал от однообразия.

И тут подал голос толстяк Стас:

– Мы с Диней хип-хоп танцуем. Синхронно…

– Диня у нас кто? – Длинный Лютиков орлиным взором пробежался по толпе школьников. Тощенький Шагин поднял руку.

– Я! Денис Шагин. Девятый «Б».

– Хм, – прыснул Костя. – Колоритно смотритесь.

Ребята и правда смотрелись чрезвычайно комично. Большой, похожий на Винни-Пуха Стас и низкорослый, маленький Дмитрий.

Но как они танцевали! Номер явно был отрепетирован давно, неизвестно для чего, но отточен филигранно, каждое движение было продумано. Если бы собравшиеся узнали, что репетировали ребята этот танец просто так, просто потому, что больше было нечем заняться, они бы страшно удивились. А ещё у друзей теплилась надежда однажды прийти на дискотеку и потрясти девчонок этим танцем. Ведь иначе-то на них и внимания никто не обращал.

Это был успех. Фурор. К концу танца, когда Шагин перекувырнулся в воздухе, а Корбут исполнил какое-то немыслимое «па» в прыжке, все уже орали, свистели и хлопали. Девочки восторженно снимали танцоров на телефоны.

– Граждане участники! – рявкнул Лютиков, когда понял, что потрясённые школьники сами собой не утихнут. – Прошу учесть. До момента выхода клипа в сеть никто никакие видео с репетиций не выкладывает. Это страшная тайна, и мы все её хранители. Надеюсь, предателей среди нас нет. Тот, кто выложит информацию раньше времени, подведёт всех.

«Граждане участники» послушно закивали, пряча телефоны по карманам.

Когда все нехотя расходились, основной костяк в лице Лютикова, Ани, Романа с Антоном и Ульяны с Настей обычно ещё долго оставался в школе. Они сидели над планом, стукаясь лбами, хихикая, внося правки, предлагая идеи и чувствуя невероятное единение.

– Знаешь, – задумчиво сказала как-то Ульяна, когда они с Настасьей после очередной репетиции брели домой. – Я бы никогда не подумала, что у нас в школе столько крутых ребят. И девчонок. Вот взять, например, Стаса с Димой. Их же не замечали, а теперь девчонки за ними табуном бегают. А что изменилось? Они такие же, какими были, просто наш флешмоб помог им раскрыться. Или Аня Красова. Просто толстая девочка, которая всех стеснялась и жалась по углам. А теперь ей вся школа, включая учителей, в рот смотрит. Потому что, казалось бы, толстая и толстая, что она может? А она ого-го что может. Мало того, ещё и других может научить. Вот ты умела так танцевать? Нет. И я не умела. А теперь мы на любой вечеринке зажжём! Того набора движений, который нам Красова дала для номера, вполне достаточно, чтобы все упали. Да куда бы мы ни пришли, если мы начнём вдвоём так танцевать, на нас все смотреть будут. И дело даже не в этом. Мы с тобой больше никогда не будем чувствовать себя серыми мышками.

– Это точно, – кивнула Настасья, довольно улыбаясь. – Мы не будем. И Аня не будет. И мальчишки эти из девятого класса. И операторы. Ботаны, дохлики… А как командуют, как креативят, сколько идей накидали в процессе! И к ним теперь – почёт и уважение. А всё почему? Потому что каждому хочется, чтобы его сняли. Я уж не говорю про Лютикова. Чистое недоразумение. Макаронина на ножках. А какой талантище! Какой драйв, какая харизма. Он точно станет режиссёром, поверь моей интуиции. Мы ещё будем гордиться, что учились с ним в одной школе. Я думала, он тихий и забитый. И что фамилия ему очень подходит – Лютик, цветочек. А он от слова «лютый». Как орёт, как напирает, как командует! Это ж танк. И как легко у него это получается. Кстати, по-моему, у них с Аней что-то такое намечается.

– Мне тоже показалось, – хихикнула Уля. – Вот, Шурупикова. Мы добрые феи. И даже если у нас с тобой ничего не получится, то принца для Золушки мы уже точно нашли. Так что не зря всё это затеяно.

Если б подруги знали, каких моральных трудов стоило Косте Лютикову это режиссёрство, они бы гордились собой ещё больше.

Когда всё только начиналось, у парня тряслись коленки, пересыхало во рту и кружилась голова от ужаса. Ему казалось, что его никто не будет слушать. Как и в классе. Что никто не будет соглашаться на его идеи. А что, он же ботан, непопулярная личность, что он может предложить? Да и сами идеи он генерировать боялся, чтобы не высмеяли. Но единственное, что Константин знал точно, что это его последний шанс стать человеком, а не забитой амёбой. И ведь идеи были. И режиссировать он умел. Сколько спектаклей он уже поставил мысленно. Ведь про театр и самодеятельность он Шурупиковой соврал. Не было никакого театра, он существовал только в лютиковских мечтах.

Оказалось, если себя пересилить и перестать видеть в зеркале пустое место, можно
Страница 15 из 18

многого добиться. Уверенность сворачивает горы. Главное, чтобы она не переросла в ничем не подкреплённую самоуверенность. Приободренный тем, что его услышали, что не выгнали пинками с первого же собрания и, более того, даже попросили озвучить свои предложения, Лютиков осмелел и развил бурную деятельность. Многолетний страх оказаться на виду, под чужими взглядами, осыпался сухой шелухой. А желание спрятаться сменилось жаждой активности. А ещё в его жизни появилась она… прекрасная, понимающая, необыкновенная, волшебная…

«Если бы не Камышина с Шурупиковой, ничего бы этого не было, – подумал Костя, засыпая накануне решающего дня. – Они точно феи. Надо будет им об этом сказать, а то ведь они даже не догадываются…»

Акция прошла на «пять с плюсом». Танцевал даже директор, не говоря уже о пожилых учителях и техническом персонале школы. Мало того, ко всеобщему изумлению, старенькая гардеробщица Жанна Вадимовна добавила огоньку, лихо с гиканьем проскакав на швабре.

Для верности упёртый Лютиков сначала потребовал снять на видео две генеральные репетиции, а потом и сам флешмоб.

– Выберем самые удачные кадры, – отрубил генералиссимус Лютиков, за последнюю неделю ставший в школе фигурой номер один. Даже Леонид Львович не рисковал ему перечить в том, что касалось организации съёмок.

Когда Костя, наконец, гаркнул «Стоп, снято! Всем спасибо!», народ начал обниматься, кричать «ура» и поочередно качать то Лютикова, то взвизгивающих и придерживающих юбки Улю с Настей, то Першина с Вяземским, то заполошно голосившую Аню Красову.

– Не уроните! Только не уроните, я тяжёлая! – завывала Аня, периодически хохоча от восторга.

Клип монтировали два вечера, собравшись у Ромы дома. И снова смеялись, шутили, ощущая необыкновенное единение. Но если девушки воспринимают мир на тонких вибрациях души, каждой клеточкой переживая мельчайшие оттенки эмоций, то у парней всё происходит гораздо проще. Они не ищут определений для того, что происходит, не переживают счастливые мгновения вновь и вновь, они существуют в текущем моменте, в эмоциональном плане живя сегодняшним днём.

Ульяна чувствовала, что затея неумолимо приближается к развязке. Ей было немного грустно.

Немного, потому что в итоге получилось настоящее чудо, приключение, потому что жизнь всё же кардинально изменилась. Неуловимо поменялось отношение к зубрилкам и ботанам, которые теперь были «на коне». Настя с Улей всё же стали звёздами школьного масштаба, да и не только они.

А грустно было, потому что на вечеринку их так и не позвали. Наверное, Вяземский просто забыл. Или ещё не решил окончательно. Конечно, оставалась ещё надежда, но весьма призрачная.

Флешмоб прошёл, а любовь нет. Она, наоборот, – разгорелась ещё ярче, сильнее, и бедная Камышина совершенно не представляла, что со всем этим делать. Она не могла ни спать, ни есть, ни нормально учиться. Антон занимал все её мысли. Она тысячи раз снова и снова переживала мгновения, когда он касался её, когда смотрел, когда улыбался только ей, а один раз даже поцеловал в щёку от избытка чувств. Уля тоже хотела под прикрытием всеобщих эмоций и ликования чмокнуть его как бы по-дружески, но так и не отважилась. Дружеского поцелуя у неё, наверное, не получилось бы. И Вяземский всё бы понял.

– Бы, бы, бы, – устало пробормотала Уля, пнув ближайший сугроб. Она шла домой от Першина. Монтаж клипа был официально завершён. – Все мечты состоят из этого убогого условного наклонения, потому что они мечты, они условны, и в реальности им, скорее всего, никогда не воплотиться. А сама реальность состоит из сплошных «не».

Впереди маячила какая-то непонятная куча-мала. Словно в сугробе барахтался громадный осьминог. Фонари светили еле-еле, и если бы не ослепительно белый снег, делавший этот тёмный зимний вечер хоть немного светлее, она бы, наверное, вообще не поняла, что там происходит.

Дворники работали без энтузиазма, снег ежедневно валил с маниакальным упорством, поэтому вместо нормальных пешеходных дорожек дворы пересекали узкие, протоптанные местным населением тропы. Свернуть Ульяна всё равно не могла, поэтому, решив, что впереди очередной каток, на котором попа?дали соседи по дому, она устремилась на помощь.

То, что происходит что-то нехорошее, девушка поняла в последний момент. Уже подбегая, она осознала, что на снегу лежит блондин в синем пуховике, а над ним стоит второй, тёмный, массивный, с палкой в руке. И поза у этого второго явно угрожающая.

– Полиция! – заорала что есть мочи Уля таким тембром, что сама похолодела от ужаса. – Вон они! Буль, фас! Фас его! Собаками его травите! Окружайте!

И она залаяла басом. Тут же, то ли на крик, то ли на талантливо исполненное гавканье, отозвались ближайшие выгуливаемые псы.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Ульяне Камышиной, что она может вопить столь диким, остервенелым голосом, она бы в жизни не поверила. Но нам не дано знать, какие скрытые резервы хранятся в нашем организме. Иногда люди могут развить совершенно чудовищную скорость, удирая от хищника. Или, спасая жизнь, совершить головокружительный прыжок, который никогда в жизни более не повторят.

В данном случае сработало второе «я». Потому что первое «я» потом еще долго тряслось и причитало, соображая, почему было просто не убежать и не вызвать полицию по телефону.

Тот, который с палкой, вспугнутым лосем метнулся в темноту, увязая в снегу и размахивая каким-то кулем. Через несколько секунд он вообще исчез из поля зрения. Перепуганная Уля бросилась к лежащему на земле человеку, не подававшему признаков жизни.

К её огромному удивлению и облегчению, лежащий оказался вовсе не трупом. Он смотрел на девушку ясными глазами, изредка помаргивая.

– Вы живы? – вежливо спросила Ульяна.

– Собак уберите, – одними губами произнёс парень. – Я их боюсь.

– Каких собак?

– Которые лаяли, – терпеливо пояснил пострадавший.

– Это я лаяла, – всё так же тихо ответила Уля.

– У вас здорово получилось. Я чуть не умер. Думал, они нас обоих сожрут, – задумчиво похвалил её спасённый блондин.

– Да, – неопределённо отмахнулась польщённая барышня. – Я ещё и не такое умею.

– Молодец, – кивнул парень. Светская беседа затягивалась.

– Вы встать можете? – Уля вдруг вспомнила, что на улице зима и лежать на снегу, наверное, холодно. Тем более что синий пуховик исчез, и лежал пострадавший в одном джемпере.

Блондин пошевелился и поморщился:

– Сейчас. Что-то с ногой.

Он с трудом приподнялся и сел, держась за голову.

– Ещё и с головой что-то, – пожаловался он. – Ударился, наверное.

– Пойдёмте ко мне, – торопливо предложила девушка, надеясь, что дома родители и они что-нибудь придумают. – Я рядом живу.

– Ужас какой-то, – прокряхтел парень, уцепившись за хрупкую спасительницу и пытаясь подняться. – Я думал, это фанат какой-нибудь.

– Футбольный? – удивилась Уля. – Так вроде сейчас в хоккей в основном играют.

Новый знакомый взглянул на неё с изумлением и ухмыльнулся:

– Ну, да. В хоккей. Пойдёмте, пожалуйста, мне очень холодно. Мне простужаться нельзя. Кстати, давайте на «ты» перейдём. Так проще, я выкать не привык.

– Давайте, – пожала плечиками девушка. – То есть давай. Меня Ульяна зовут. А тебя?

– Меня? – Блондин
Страница 16 из 18

ошарашенно приподнял бровь и так воззрился на Улю, словно она сморозила невообразимую чушь.

– Тебя, – терпеливо пояснила спасительница и повторила: – Меня зовут Ульяна.

– Ты что, не узнала меня? – парень, казалось, не верил.

Уля смутилась и внимательно вгляделась в его лицо. Натуральный принц из девчачьего мультика. Или мушкетёр. Белокурые локоны, графские усики, аккуратная крошечная бородка, почти незаметная, выразительные глаза с длиннющими ресницами, картинные брови, точёные скулы. Красавчик. Как есть красавчик. Таких снимают во всяких романтических сериалах, и девчонки потом хором стонут и вешают у себя над кроватями эти нечеловечески идеальные лица. Если б она его когда-нибудь видела, точно запомнила бы.

– Ты не из нашей школы, – уверенно начала она отметать варианты. А что? Раз человек настаивает, что она его должна знать, надо идти от обратного – вычёркивать те места, где она его точно не могла встретить.

– Ты издеваешься? – хохотнул блондин.

– Ладно, ладно. Для школы ты слишком взрослый. Ты из нашего двора? Из нашего дома?

– Нет, ты что, правда меня не узнала? – Тут он вдруг отцепился от Улиного плеча, томно прикрыл глаза, вскинув голову и грациозно приложив руку ко лбу. – А так?

– Не совсем, – вежливо утешила его барышня, про себя совершенно неромантично резюмировав: «А башкой-то он явно капитально ударился. Надо ж какие рожи кроит. Надо бы ему врача вызвать».

– Ладно, а так? – Он поморщился, переступив с ноги на ногу, принял очередную картинную позу и пропел неожиданно приятным, сладким голоском:

Иди ко мне, детка!

Мы видимся редко!

Ты руку мне протяни —

В глазах зажгутся огни!

«Ну, надо же, точно, сотрясение мозга и сдвиг по фазе. Бедолажка! Наверное, он ещё и испугался. У него сейчас шок скорее всего», – вздохнула про себя Уля.

Она расплылась в доброжелательной улыбке и ласково проворковала:

– Молодец. Пошли быстрее, простудишься. Сейчас придём, ляжешь, доктора вызовем, он тебе голову полечит, ногу посмотрит…

– Глазам своим не верю. Ты не прикалываешься. Ты меня реально не узнала. Кому скажу – не поверят, – озадаченно потряс головой блондин и добавил: – Меня Марк зовут.

– О, очень приятно, – Уля искренне обрадовалась прогрессу. Уже и имя вспомнил.

– А уж мне-то как, – улыбнулся Марк. Они уже добрались до дверей квартиры, шок после нападения прошёл, и парня начало основательно трясти от холода. Он даже зубами начал лязгать.

Родителей дома не оказалось. Вместо мамы с папой, на которых барышня планировала перевалить заботы о спасённом, в прихожей красовалась записка: «Ушли в театр. Ужин на плите».

– Вот ёлки-палки, – расстроилась Уля и тревожно оглянулась на гостя.

– У тебя сейчас такой взгляд, словно ты подозреваешь во мне скрытого маньяка, – проворчал тот, закрывая двери. – Мне срочно нужен горячий чай с лимоном.

– А зачем ты закрыл дверь? – дрогнувшим голосом пискнула девушка. Вот она и оказалась в западне. Выход отрезал блондин с усиками. Надо же, сто раз слышала в новостях и читала в сети, что нельзя доверять незнакомцам, а в итоге сама привела домой непонятно кого. Ну, да, да! Жертву грабителя она привела. Но где гарантия, что эта жертва сам законопослушный гражданин?

– Дверь? – блондин аж поперхнулся от изумления. – А что? Обычно вы живёте с открытыми дверями? Как в деревне?

– Сейчас чай поставлю, – буркнула Уля, мимоходом подумав, что чайник с кипятком – это тоже оружие.

– Послушай, ты меня очень выручила, я тебе страшно благодарен! Ты даже не представляешь, как ты вовремя появилась. Он ведь мог меня просто убить. А так только куртку взял. Ульяна! Ты могла бы дать мне телефон? У меня в пуховике остался мобильник и все деньги. И ключи от машины. Мне нужно позвонить приятелю, он меня заберёт отсюда.

«Нормально, – подумала порядком струхнувшая Уля. – Сейчас сюда ещё и сообщник припрётся. Вот чем заканчиваются добрые дела!»

Она включила чайник и подвинула к себе стойку с ножами.

– Я тебя боюсь, – честно сообщил Марк. – Ты не могла бы не щупать эти тесаки?

– Какие тесаки?

– Ножи. Ты так умильно на них смотришь, что мне не по себе. Я так понимаю, что ты мне не доверяешь?

– Да с чего ты взял? – фальшиво возмутилась Ульяна. – Всё в порядке. Ты звони другу-то.

Она нашарила в кармане мобильный и протянула гостю.

– Он у тебя выключен и разряжен, – оповестил девушку Марк. – Пожалуйста, дай зарядку…

Тут он вдруг уставился в угол остекленевшим взглядом и неуверенно продекламировал:

– Упала слезинка… Запуталась прядка… Ээээ… Мммм… Молчит телефон! Но спасает зарядка! Так… Так… Гудок телефонный – стон. Нас вместе… Нет… Нас свяжет с тобой телефон! Аааа! Дай бумагу! Срочно! Мне надо записать!

– Чего записать? – Уля подобралась и напряжённо уставилась на чокнутого гостя.

– Стихи! Бумагу быстро! – взревел Марк таким голосом, что Ульяну буквально вынесло из кухни. Правда, вместе с самым большим ножом. Уже через несколько секунд она услужливо положила на стол тетрадку.

– Ручку! Боже мой! Ну, ручку же! Мне надо записать! Да брось ты этот нож, он тебя тормозит!

– Вот ещё, – пробормотала перепуганная девушка. С такими гостями хорошо бы ещё и вилку взять. Тут она вспомнила про громадную вилку для мяса из какого-то столового набора принадлежностей. Вилка больше смахивала на вилы и продавалась в комплекте с шумовкой, половником и лопаткой. Все приборы были длиной сантиметров по сорок. Поэтому после того, как Уля принесла Марку ручку, она взяла ещё и вилку. Стало немного спокойнее.

– …слезинка… прядка… – бормотал Марк, торопливо строча бисерным почерком. – …зарядка… телефон… стон… Не, не так. Стон… Ага…

Подняв глаза на хозяйку, он довольно улыбнулся, а потом вдруг покатился со смеху.

– Что ещё? – недовольно спросила Уля. Этот чокнутый ей уже порядком надоел. То говорит загадками, то какие-то жуткие стихи декламирует.

– Ты похожа на людоеда перед обедом, – давясь весельем, оповестил её Марк. – И нож у тебя знатный, и вилка – просто жесть! Ещё бы ложку такую же, было бы просто сказочно…

Тут его взгляд снова затуманился, и блондин застрочил, бормоча нечто невнятное:

– Я для тебя людоед… Ты для меня – солнца свет… Я подарю тебе душу… но счастье твоё не нарушу… Шикарно. Как тебе рифма: душу – нарушу? Находка? Кстати, хочешь дам автограф?

– Ты стихи сочиняешь? – опасливо поинтересовалась Ульяна, проигнорировав предложение дать автограф. Возможно, закидоны блондина и лёгкую придурь можно было списать на излишнюю утончённость натуры? Поэты – они же все не от мира сего? Или он бдительность усыпляет?

Марк на вопрос не ответил, захлебнувшись жизнерадостным ржанием, а отсмеявшись, посмотрел на неё со снисходительной жалостью и великодушно пояснил:

– Да, детка, и стихи тоже.

– Скажите пожалуйста, какие мы крутые, – проворчала раздражённая Уля и мстительно ввернула: – «Душу – нарушу» рифма из мюзикла «Нотр-Дам де Пари». «Свет озарил мою больную душу, нет, твой покой я страстью не нарушу». Ясно?

– Ух ты! То есть музыку ты всё же слушаешь, – не стал унывать Марк.

– А разве я говорила, что не слушаю музыку? – растерялась Уля.

– Создалось такое ощущение, – загадочно улыбнулся парень.

Похоже, судя по мимике, головой он всё же
Страница 17 из 18

приложился. Ульяна налила ему чая, нарезала лимон и подсунула телефон: – Ты позвонить хотел. Телефон подзарядился, звони. А то поздно уже, мне спать пора.

– Не переживай, я у тебя не заночую, – утешил её нахальный блондин, самонадеянно добавив: – Хотя миллионы девушек мечтают о моём поцелуе.

– Ну, ты так-то себе не льсти, – фыркнула Ульяна. Бояться она почему-то вдруг перестала. Всё же Марк скорее был придурковатым, а не опасным.

Отреагировать он не успел. Начинающуюся стычку прервал звонок в дверь.

– Кого ещё принесло? – озадачилась Уля. – Надеюсь, это не тебя пришли добивать? Мне что-то уже достаточно приключений на сегодня.

– Хочешь, я открою, – храбро предложил парень. – А ты возьми какую-нибудь сковороду и встань в арьергарде.

Значения слова «арьергард» Уля, к своему стыду, не знала, но по тону догадалась, что ей предлагают отсидеться в засаде где-нибудь в тылу. Схватив первую попавшуюся сковороду, она затихла за углом, пока Марк возился с замком. Сковорода, как запоздало поняла отчего-то сильно перетрусившая Уля, оказалась блинной, возмутительно лёгкой и для боя совершенно неподходящей. Страх нарастал, девушку затрясло. А ведь действительно этот бандит мог их выследить и сейчас прийти добивать. Или, что ещё хуже, это пришёл сообщник Марка. Или…

Из коридора донёсся смутно знакомый голос, резко перешедший в дикий визг.

«Шурупикова! – дошло до Ульяны. – Это Настя орёт! Он на неё напал!»

Уля с воплем команчей выскочила в прихожую и со всей силы врезала Марку по уху сковородкой.

– Настасья, беги! Зови полицию, я его задержу! – заверещала она, видя, что Шурупикова вовсе не валяется в луже крови, а стоит на своих двоих.

Подруга повела себя неожиданно. Выдрав из рук обалдевшей Ули сковороду, Шурупикова начала причитать над потиравшим ухо блондином и активно извиняться.

– Ты чего? – оглушённый Марк, наконец, слегка пришёл в себя и повернулся к Ульяне.

– Я думала, что ты её убиваешь, – виновато пояснила девушка. – Она же орала как резаная. Что-то день тяжёлый, нервы ни к чёрту.

Я смотрю в твои глаза,

В них алмазная слеза,

Сердце бьётся в тишине,

Ты иди, иди ко мне! —

благоговейно запричитала тем временем Настя, странно подвизгивая и норовя схватиться за Марка руками.

– Ты что, тоже башкой ударилась? – подозрительно прищурилась Ульяна. Для одного вечера на неё свалилось слишком много народу с ушибленным мозгом.

– Сама такая, – немедленно надулась Настя. – Чего обзываешься?

– Больно много невменяемых стихоплётов на один квадратный метр, – в сердцах рявкнула утомлённая переживаниями Камышина. – Ты что, тоже стихи пишешь? Вы из одной поэтической секты? Чего ещё я про тебя не знаю?

– Темнота ты дремучая! – простонала Шурупикова. – Это же Маркиз!

– Да что ты говоришь! – картинно всплеснула ладошками Ульяна. – Особа благородных кровей в моём доме! И что теперь? Мне надо обращаться к нему «Ваше сиятельство»? Или как там обращаются к маркизам? Настюха, скажи честно, у тебя голова не болит?

– Болит, – закатила глаза Настя. – От тебя. Ты что, ни разу не слышала его песен?

– Чьих песен? Каких песен? Про детку? – скрипнула зубами Уля. – Слышала. Он мне на улице пел, когда я его из сугроба выковыривала.

– Вот! – торжествующе гаркнула Настасья. – Хотя бы про детку! Это же Маркиз. Известнейший, мегакрутой исполнитель, звезда интернета, его знают абсолютно все!

– Предположим, не абсолютно все, – несколько обескураженно промямлила Уля. – Я телевизор редко смотрю.

– Да нет его в телевизоре. Его ролики в сети! Их все смотрят! – Шурупикова начала яростно сдирать с себя куртку и выкарабкиваться из сапожек, одновременно вещая тоном лектора: – Маркиз является популярнейшим среди молодёжи исполнителем. Половина города ходит в футболках с его изображением. У него куча песен, почти каждую неделю появляется новая…

– Ну, это неудивительно, – ухмыльнулась Ульяна, вспомнив, как Марк валял свои вирши на кухне.

– Лыбится она тут, – оскорбилась Настасья. – А как он к тебе попал вообще?

Тут Шурупикова вдруг вскинулась, вспомнив, что кумир в сознании, а она про него, как про мебель, и одурело прошептала:

– Господи ты боже мой! Сам Маркиз рядом с нами. Его даже потрогать можно. И я не сплю! А я точно не сплю?! – Настасья старательно ущипнула себя, тихо ойкнув, и блаженно провещала: – Не сплю. А вы мне автограф дадите? Вы на Ульку внимания не обращайте, она с придурью и нормальную музыку не слушает.

– Всё относительно, – процедила Ульяна. – И придурь, и нормальная музыка. Кому и пластилин – шоколадка. Кстати, Маркиз – это от имени Марк? Или ты действительно графских кровей?

– Ты с ним на «ты»? – едва не бухнулась в обморок Настя.

– Давай я с тобой тоже буду на «ты». – Марк ласково взял Шурупикову за руку, и у той едва не случился инфаркт от избытка чувств. Слова встали в горле колом, и Настасья только тихо и душевно заклекотала, как обожравшаяся курица.

– Я его подобрала на улице, – решила разрядить обстановку Ульяна. – На Марка напал какой-то упырь, я его спасла.

– Да, – с готовностью подтвердил Марк, повлажневшими от благодарности глазами уставившись на Улю. – Ты меня спасла. Я теперь твой должник.

Какие у него были глаза! Даже сердце ёкнуло. Уля почувствовала, как краснеет под этим нежным, проникновенным взглядом.

– А можно твой автограф? – нарушила волшебный момент Настасья. – У нас все в классе лопнут от зависти! Да я сама от зависти к себе лопну!

– Без проблем, – весело кивнул Марк.

Пока он писал Шурупиковой автограф в стихах, у Ульяны зазвонил телефон.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался незнакомый мужской голос. – Мне с вашего номера звонил Марк.

– Да-да, – торопливо закивала Уля. – Поднимайтесь.

Она назвала адрес и вдруг расстроилась.

Ну, вот… Такое приключение – и так неожиданно заканчивается.

– Кстати, – вдруг вспомнила Уля. – А что ты делал в нашем дворе?

– Приезжал к одному человеку за диском с минусовкой. – Марк снова смотрел на неё, сияя глазами. Зато теперь было ясно, за что его так любят девушки. С таким взглядом и такой харизмой можно петь что угодно. Хоть частушки, хоть рэп.

Буквально через минуту в дверь позвонили.

– Привет честной компании! – на пороге стоял роскошный брюнет. – Где надежда и опора российской эстрады?

– Тут, – ухмыльнулся Марк. – Девушки, это Егор, мой бэк-вокалист. Прошу любить и жаловать.

– О-о-о-ой, – протяжно пискнула Шурупикова. У неё сегодня был вечер сплошных потрясений. – Это ж вы в «Розовых сумерках» поёте «Сердце в огне-огне-огне, иди же ко мне, ко мне, ко мне…».

– Я, – не стал отпираться Егор.

– У меня от вашего голоса мурашки каждый раз, – честно призналась Настасья и преданно уставилась на брюнета: – А можно ваш автограф?

– Давайте все на «ты» будем, чтобы не путаться, – предложил Марк. – Егор, дай Настеньке автограф, и полетели. Ты куртку привёз?

– Всё привёз и за минусовкой уже сходил. – Егор размашисто нарисовал для Шурупиковой сердечко и расписался. – Девочки, вы нас спасли. Сегодня такое важное прослушивание. Если бы с Марком что-то случилось, мы бы пролетели мимо фестиваля и гастролей. А так – мы ещё вам билеты подарим. Но это, конечно, ерунда. Мы ваши должники по гроб жизни.
Страница 18 из 18

Просите, что хотите. Хоть концерт на вечеринке, хоть что угодно. Мой телефон у вас теперь есть. Прилетим по первому зову.

– Прилетайте, – зачарованно протянула Настасья, умильно сложив ладошки и пожирая глазами уходящих гостей.

Когда двери за музыкантами закрылись, слегка обалдевшие девушки ещё некоторое время стояли, не шевелясь.

– Ладно, отомри, – наконец ожила Уля и добавила: – Обалдеть, какие у него глаза.

– Телефон Егора мне выпиши, – потребовала Шурупикова. – А то вдруг ты его потеряешь. Марк тебе свой телефон дал?

– Не-а, у него ж его украли, – напомнила Ульяна. – Да и не надо. Зачем нам? Ты что, будешь звонить и напрашиваться?

– Почему напрашиваться. Ты его спасла! Сходим на концерт, песни послушаем, – мечтательно протянула Настя.

– Неудобно, – засомневалась Уля.

– Неудобно спать на потолке, одеяло падает, – фыркнула Настасья. – С ума сойти, как резко поменялась жизнь, стоило нам начать вести себя активнее. Вот точно говорят, достаточно одного слабого толчка, чтобы траектория судьбы кардинально изменилась. Мы всего-то хотели попасть на вечеринку к Вяземскому и отметить Новый год с Ромой и Антоном. А теперь мы – звёзды школы, нас все знают, мало того, нас теперь любят. Благодаря флешмобу ты умудрилась спасти настоящую звезду интернета. Если б мы клип не монтировали, ты бы так поздно по двору не шаталась, и Маркиза спас бы кто-нибудь другой. Ха, он теперь ещё и наш должник. И вообще – таким знакомством можно гордиться.

– Да, – рассеянно пробормотала Уля. – Вот только на новогоднюю вечеринку нас Антон так и не пригласил. Я, честно говоря, думала, что он это сегодня сделает. А он так занят был монтажом, что… В общем, в чём-то мы просчитались.

– Забыла! – ахнула Настасья. – Я ж к тебе чего пришла-то. У тебя мобильный не отвечал, в сети тебя не было. У меня идея. Надо Вяземского подтолкнуть как-то. Я тоже помню, что нас не позвали. А они и в ус не дуют. Мы теперь вроде как крутые. Но приглашали-то всех раньше, до наступления у нас с тобой состояния крутизны. Надо ему напомнить. Я что предлагаю: давай мы при нём громко обсудим, мол, какие у нас планы на Новый год. Вдруг до него дойдёт?

– А если не дойдёт? – с сомнением протянула Ульяна.

– Тогда ещё что-нибудь придумаем, – неуверенно просопела Настя. – Как-то глупо всё. Получается, что мы напрашиваемся. А они на своих доминошек пялятся. Першин сегодня раз двадцать кусок с Чарушиной и Граф прокручивал, в клип их вмонтировал.

– Нас, между прочим, тоже и прокручивали, и вмонтировали, – восстановила справедливость Уля. – Между прочим, твой Першин сказал, что даже не ожидал, что мы так классно танцуем. А Вяземский сказал, что я очень пластичная.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/arina-larina/mariya-severskaya/kseniya-belenkova/karnaval-lubvi-novogodnyaya-kniga-romanov-dlya-devochek-sbornik/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector