Кавиан читать онлайн - Эндрю Брин

Кавиан. Альфа

Эндрю Брин

Кавиан – это мир, где прекрасные существа и растения сливались в абсолютной гармонии. Это мир, где кавианское матриархальное царство построило безупречное общество, разделив его на множество семейств. Планета, быстро процветающая под покровительством благородной Айхас Ари. Но эпоха величия кавианок давно прошла. Прекрасная цивилизация, как и всё живое, была почти уничтожено. Отныне новые хозяева планеты – локусы, агрессивная растительность. Корни-паразиты, сметающие всё на своём пути.

Кавиан. Альфа

Эндрю Брин

© Эндрю Брин, 2018

ISBN 978-5-4490-3460-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Во тьме под куполом, сплетенного из гигантских цветов, с крепких стеблей свисал келлер: большие листья были склеены между собой в гигантское полотно, а на его поверхности, высушенном, и пропитанном маслом, чей рецепт давно утерян, высечены бесчисленные символы вокруг громадного, раскинувшего руки силуэта гуманоида с треугольной головой. На этом келлере запечатлена история древних времён, когда не было кавианок, а их предки – древние матери, большие существа-богомолы, стали свидетельницами грандиозных событий случившихся на зелёной планете – Кавиан. Древний келлер, доживший до нынешних, не самых лучших времён, издавна висел только здесь, в покоях самого старого кавианца – Дэй’Раха. Он читает каждый день, и через медитацию живёт в прошлом.

Он водил ладонью по поверхности келлера, пальцами отмечая все высеченные символы на гладком полотне. Вернувшись из медитации в реальность, старейшина семьи Троо открыл белые глаза. Он был слеп, однако для него этот недостаток был несущественен, природное ощущение жизни рисовало картину мира вокруг, позволяя кавианцу ориентироваться где угодно, даже в кромешной тьме. В ней он всегда и находился. Будучи невероятно старым, Дэй’Рах пусть и приобрёл невиданные способности к ощущению жизни, но утратил былое здоровье. Его бурая кожа была в трещинах как сухой разваливающийся лист, но из трещин виднелись ростки молодых цветов. Цикличная линька неспособна исцелить дефект кожи и теперь даже свет причиняет невыносимую боль. Треугольная голова троотоса была покрыта таким же старым и пожелтевшим клафтом, широким головным убором из живой ткани, скрывающим отростки на вытянутом затылке. Из-под выпирающей части треугольной головы слепые миндалевидные глаза безжизненно смотрели перед собой. С влажного стебля купольного растения сорвалась капля. Она упала на лоб Дэй’Раха и быстро скатилась на носовую выпуклость, и, разделившись на бороздах сухой кожи, остановилась у краёв тонких треснувших губ. Капля быстро впиталась в кожу и вызвала лёгкое покалывание. Тяжело вздохнув некесами по обе стороны от носовой выпуклости, троотос повернулся, убрав руку от келлера. Последние видения древнего мира исчезли. Медленным но, не смотря на свою старость, уверенным шагом он вышел на скудный просвет.

Была глубокая ночь. Одновременно близкие и невероятно далёкие разноцветные галактические туманности разбавляли её слабым светом. В нём старик показал своё худощавое, но осанистое тело в широком одеянии из листьев, напоминающее платье. Троотос посмотрел наверх, одновременно прижав вялые и почти нерабочие в его возрасте две пары крыльев. Дэй’Рах ничего не видел, но чувствовал свет от далёких галактик, которые, даже добравшись до этой бедной планеты, обжигают, причиняя потрескавшейся коже боль. Но мысли были совсем не о ней, боль тела ничто, когда кавианца мучают размышления о сегодняшнем дне: ещё один день прошёл, и ничего не изменилось. И никто ничего не собирался менять. Только и оставалась троотосу, что читать келлер и через медитацию жить в том старом времени, когда Кавиан был их планетой, над ними не висела угроза истребления и жизнь в абсолютной гармонии со всем живым была не сказкой, но реальностью. То время давно ушло, и что есть сейчас? Только кавианки, безуспешно дерущиеся за своё существование.

Как и всегда ночью, после чтения келлера, Дэй’Раха терзала ненависть за невозможность всё исправить. Больно становилось, когда он понимал – шансы снова вернуть своей цивилизации былое величие, исчезают. Даже оставаясь старейшим, и самым мудрым троотосом, он не имеет власти среди кавианок, чей крепкий матриархальный строй завис в бессмертной стагнации. Много Дэй’Рах пережил королев оставшегося мира, и относительно недавно появилась ещё одна, которой он говорил – время всё изменить. Но перемен не происходило. Терпение троотоса кончалось, как и его жизненная сила. Он боялся покинуть этот мир и не успеть изменить ужасную ситуацию. Был уверен – если кавианки за все свои поколения ничего не изменили, то и за оставшееся ничтожное время ничего не изменят. Но как на это повлиять? Сей вопрос мучал его долгое время пока однажды он не придумал одну маленькую хитрость. Троотосы не имеют никаких прав среди кавианок, и отобрать их бездарную власть, дабы прекратить времена бездействия и страха не представляется возможным – слишком крепки традиции женского правления, не прекращающегося с начала времён. Действовать Дэй’Раху пришлось иначе и обязательно в скором времени. Сегодня!

Этот день был выбран не случайно. Матери всех кавианских семейств собираются проводить ритуал зачатия. Он не начнётся, пока не появятся молодые троотосы, будущие безызвестные отцы кавианок. Старейшина неожиданно явился к месту сбора младших братьев, чтобы объявить – «сегодня ритуала не будет» и, оставив их, исчез во тьме огромного цветочного сада. Старый троотос уверенно шёл через бесконечные заросли, не видя глазами, но прекрасно чувствуя жизненную силу цветов. Это позволяло ему «видеть» окружение. Путь старейшины был долгим, от его сада на окраине полуострова, до сада Амми, где проводится ритуал. Кавианки, ожидающие его начала, не подозревали, что к ним идёт Дэй’Рах, дабы обратиться к королеве. Это важно было сделать именно в момент их ритуала.

На пяти лиственных ложах расслаблено возлегали кавианки, ещё не сняв свои платья. Матери общались между собой под тихую приятную песню младших сестёр. Другие молодые кавианки служащие матерям, расставляли у каждого ложа коконы из листьев, в них почти доверху наливали смесь, куда будет срыгиваться оплодотворённая слюна матерей. Вокруг места с чудесной атмосферой стоял караул для охраны покоя обряда. Одна из стражниц, встретив старого троотоса, не сразу поняла что делать, в любом случае она бы и не успела. Поприветствовав, старейшина провёл рукой перед её глазами и кавианка, охнув, упала в его объятия. Дэй’Рах аккуратно уложил заснувшую стражницу на траву, затем поднялся и слепыми глазами посмотрел перед собой. Он выглядывал через стебли огромных цветов место ритуала и, подождав немного, медленно пошёл.

Прекратилась спокойная песня. Лёгкий ветер, пробирающийся вглубь сада внезапно стих. Настала тишина, напряжённая и недобрая, словно вместо ночи, на цветочные сады опустилась совсем иная тьма. Светящиеся шарообразные растения – вейцики, перестали источать свет, теперь они дают лишь тусклое свечение, едва способные осветить листья под собой. Купол

из стеблей и цветов полностью лишился загадочной и интимной атмосферы. В свету вейциков оставалось только ложе: выросший приземистый цветок, раскрывший лепестки. На них лежала королева. Потревожившись, она привстала и с испугом оглянулась, на её треугольной голове забренчали украшения из косточек некогда сочных плодов. Посмотрев перед собой, кавианка увидела во тьме отблеск белых слепых глаз Дэй’Раха, которые, казалось, смотрели прямо на королеву. Она не смогла отогнать чувство тревоги, но создала иллюзию спокойствия, обратно расположившись на ложе в грациозной позе и поправив роскошное платье-иинэ. Изящными движениями королева поправила клафт. Длинный широкий головной убор скрывал отростки на выступающем треугольном затылке и мышечные наросты на спине, переходящие в большие пары крыльев. Словно демонстрируя великолепие, она расправила их по всему цветочному ложу. Дожидаясь первых слов от Дэй’Раха, королева, в свойственной манере перед встречей с троотосом, проверила украшения на лбу: на крепкой цепочке, натянутой между длинными изогнутыми усиками-сяжками, колыхался медальон из зелёного минерала, а на нём высечен символ кавианской власти. Ниже, уже на самом лбу, похожий на чёрный шрам, вырисовывался символ имени королевы – Кэ-Ус.

Большие изумрудные глаза королевы Кэ-Ус ожидающе смотрели в ночь, где совсем недавно горели ярким светом шарообразные растения. Из тьмы, шаркая по разложенным на земле листьям, вышел кавианец. Его массивная треугольная голова покрыта растущими из трещин на коже цветами. Клафт скрывающий острый затылок был намного шире, чем у кавианок, и очень неопрятен. Но не так привлекали внимание вид троотоса, как его бледные, сверкающие в редком свету глаза. Его символ имени на лбу – Дэй’Рах, почти исчез спустя несколько циклов линьки.

Занимающиеся приготовлением к обряду кавианки разбежались. Все матери вскочили со своих мест. Четверо из них отошли в сторону, собравшись у арочного выхода. Пятая, мать семьи воительниц, подошла к главной кавианке вставшей с ложа. Королева Кэ-Ус, долго смотрела на старейшину, не понимая мотив его появления. Свои покои с келлером троотос покидает очень редко.

– Дэй’Рах? Что вы здесь делаете? – спросила королева.

– Фиа э лоа, госпожа Кэ-Ус, – вежливо поздоровался он с лёгким поклоном, – К сожалению, вам придётся сегодня обойтись без обряда.

– И не подумаю, – заявила королева, – как вы смеете срывать наше самое важное событие?

– Важное, – задумчиво произнёс кавианец, – какой смысл от вашего обряда, если все рождённые дети в любом случае обречены?

– Следите за языком! – выступила кавианка Гелеис, мать семейства Агма.

Кэ-Ус жестом заставила свою подругу успокоиться, а сама вернулась к ложу и села на него.

– Опять, – вздохнула королева, – опять вы явились ко мне со своими бесконечными монологами о моём долге? Я знаю и понимаю уже, что вы хотите сказать.

– Понимаешь? – спросил Дэй’Рах, – а мне кажется наоборот. Мы разговаривали после твоего избрания королевой, потом ещё были встречи, когда я тебе напоминал о важности перемен в нашей жизни, но уже столько времени прошло, а ты повторяешь ошибки всех своих предшественниц. Давай я спрошу тебя, как и их – есть ли смысл в твоём правлении, если ты ничего не делаешь? Я буду с тобой честен – все вы, правящие кавианки одинаково закрывали глаза на важнейшие проблемы, делая вид, что их нет.

Нагнав тревоги, Дэй’Рах начал медленно ходить вокруг ложа королевы. Он посмотрел на всех матерей по очереди и презрительным тоном обратился к Кэ-Ус.

– Наша цивилизация вымирает, а ты чем занимаешься? Чем вы все тут занимаетесь? Детей зачинаете? Снова бросите их тела на растерзание локусам?

– Не говори так! – сурово ответила королева.

– Но я говорю правду. Опять начнёшь мне рассказывать о своём блистательном правлении, и что за весь цикл ни одна кавианка не оспорила твоё право быть королевой? Такой значит твой путь? Быть лучше в их глазах и оставить наследие преемнице, которая также будет сидеть, сложа крылышки, волнуюсь больше о своём имени, чем о локусах? Я читаю келлер самый древнейший из существующих, и я тебе рассказывал, что было время, когда древние матери и наши предки-кавианки царствовали на всей планете. Я строю этот мир в медитации и не могу сопротивляться соблазну оставаться в ней, наслаждаясь гармонией. Но мы существуем здесь – во времена, когда вы, кавианки, не в силах, наконец, подняться с колен! Я пришёл сюда спросить у тебя, королева Кэ-Ус, не пора ли изменить нашу жизнь? Когда вы снова станете матерями всей планеты и вернёте величие былых времён? Что бы сказала Айхас Ари, увидев, в каком несчастном мы положении?

– Хватит! – остановила королева, – я слушала это много раз.

– Слушать и слышать – разное, Кэ-Ус. Ты же не глупая, ты сама читала келлеры и знаешь, кем мы были раньше. Все твои оправдания связаны только с мнимым бессилием. Ты не можешь встряхнуть весь наш народ. Выход есть всегда, но вы до него никак не можете дойти.

Дэй’Рах медленно приближался к ложу главной кавианки, с каждым его шагом гасли вейцики. Троотос встал перед королевой.

– Вы сами себя привели к гибели. Пока правил жёсткий матриархат, наша цивилизация не развивалась и погибала. Вы отступили, когда начали разрастаться локусы. Вы побоялись перемен и забивались в углы. Вы не смогли сохранить наследие Айхас Ари!

– Да как ты смеешь? – перебила Кэ-Ус, – ты говоришь о локусах, словно о неподвижных цветах. Сам ведь знаешь, на какие ужасы они способы и насколько сильны. Я не позволю себя обвинять в бездействии и уж тем более обвинять моих предшественниц. Только наше грамотное правление позволяет до сих пор сохранять наши семьи. Мы всем силами стараемся сдерживать локусы.

– Ну и долго сможете их сдерживать? И вообще, к чему это привело? Критический момент уже давно настал – о нём предупреждали на древних келлерах. Предупреждал сам Иренд Нуво. Надо принимать серьёзные решения, искать пути, придумывать. Вы ничего этого не делаете! Пытаетесь сохранить баланс между собой, а какой смысл?

– Я сыта уже твоими советами. Ты говоришь правильные вещи, не отрицаю, но ты не способен сопоставить свои сказочные желания с нашими возможностями. Ты живёшь в своём келлере и медитации, и привык, наверное, к тому, что по взмаху крыла всё должно меняться. Так не бывает!

– Глупый старик! – влезла мать Гелеис, – лучше возвращайся обратно в свой сад и там указывай. Запихнуть бы тебя в локусовый лес и посмотреть, как ты будешь «менять ужасное положение».

– Ну так запихнули бы! – грубо ответил Дэй’Рах, – меня там не было, и моих братьев тоже, потому что вы оградили нас от всего, пренебрегая и не уважая наше слово. Ты Гелеис, и вообще все вы, можете злиться и ненавидеть меня за правду сколько хотите: В том, что мы никак не выберемся из этого упадка – ваша вина, как бы вы, кавианки, не старались защитить себя отговорками. После избрания королевой, Кэ-Ус, я надеялся и ждал, когда твоё правление положит конец нашему медленному, но неизбежному вымиранию, на краю сожранной локусами планеты. И в очередной раз моя надежда гаснет. Кавианки из твоей

семьи, Агха, не могут правильно расставлять приоритеты, убедился уже. Чего ожидать если воспитание у вас не то и восприятие мира иное? Вы стараетесь не замечать глобальных проблем, предпочитая добротой и сочувствием проявлять своё «величие». Но этим нашу цивилизацию не спасти. Как вы, дуры, не можете этого понять?!

– Замолчи! – вскрикнула королева, вскочив с ложа – ты можешь пожалеть о своих словах, Дэй’Рах, они выходят за все допустимые рамки. Я… слушай меня!.. Я делаю всё, чтобы уберечь наши сады от локусов! Сдерживаю границы! Ищу возможности для переселения! Готовлюсь к любой возможной беде! Я живу с мыслями об этом, и твоё постоянное давление делает мне только хуже! Я устала, честно, устала слушать твои долгие монологи о нашем прекрасном прошлом. Ты живёшь им и хочешь исполнить неисполнимую мечту. Тот мир, о котором ты говоришь, исчез бесчисленные циклы назад. А я живу настоящим и вижу реальные опасности. Прости за моё неуважение к твоему возрасту и мудрости, но я хочу прекратить наш спор. Я делаю всё, что необходимо для нашего выживания.

Кэ-Ус демонстративно отвернулась и попыталась уйти, в этот момент Дэй’Рах резко схватил королеву за руку:

– Нет! Речь не о выживании! Нельзя убегать от опасности! Переселение или сдерживание локусов не выход! Нужно бороться. Когда же ты… все вы это поймёте?

– Убери руку! – вскрикнула Кэ-Ус.

Кавианка Гелеис, сильная воительница, без проблем оттолкнула Дэй’Раха и заслонила собой королеву. Та отошла назад, ошеломлённая такой наглостью старика, но быстро успокоила мать семьи Агма, чтобы она не наделала глупостей сгоряча. Старик начал ходить кругами, а Гелеис была наготове вышвырнуть наглеца.

Старейшина продолжил:

– Возможно ты достойная кавианка для символа королевы, Кэ-Ус. Не буду оспаривать выбор ваших семейств. Одно печально – не всегда королева может иметь необходимые убеждения. Часто я видел, как твои предшественницы страдали от бессилия перед серьёзными проблемами. Там где надо рискнуть, что может привести к гибели сестёр, вы боялись и отступали. И ты не стала исключением, делая много ради сокрытия вечной угрозы и ужасного упадка нашей цивилизации. Если вы, кавианки, не способны избежать вымирания в будущем, тогда я оспариваю твоё право быть королевой. Пусть нас, троотосов единицы, и наше слово не в почёте, но иначе, какой у нас есть выбор?

– Этого не будет! – вступилась Гелеис, – Да вы же, троотосы, напрочь лишены чувств и мне страшно подумать, сколько погибнет кавианок только бы исполнить твою безумную волю.

– Но сделать это необходимо! А вы не можете решительно действовать. Так получилось, Кэ-Ус, – обратился он к королеве, – что сейчас тот период, когда нужно пробуждать агрессию и решительность. Это поможет спастись. Представь Айхас Ари, по-твоему, она бы сидела, опустив крылья, дожидаясь, пока гибель настигнет их? Нет! Она начала бы бороться. Теперь я боюсь представить её ужас, если она увидела бы, как ВЫ распорядились с её миром. Это ли не оскорбление великой древней матери?

Кэ-Ус попыталась уйти, быть может, хотела приказать, чтобы охрана вышвырнула троотоса прочь. Дэй’Рах резко преградил королеве дорогу.

– Не смей уходить от этого разговора, Кэ-Ус! – легко толкнул троотос королеву, – я вынужден требовать от тебя ответа.

Гелеис снова попыталась защитить королеву, но получила приказ стоять на месте.

– Я прикажу тебя вышвырнуть отсюда, – угрожала Кэ-Ус.

– Хотела, уже бы приказала. Если медлишь, значит, слышишь правду в моих словах…

– Безумство, а не правду. Дэй’Рах ты хочешь…

– Перемен! – перебил троотос, – Больших перемен. Ты лжёшь себе, думаешь, что можешь взять плачевную ситуацию в свои руки и всё изменить, но боишься. Ведь кто ты? Ты из семьи Агха, никогда не знавшая о жестокости реальной жизни. Тебя выбрали королевой, ведь именно ты, по их мнению, способна поддерживать семейную гармонию на высшем уровне, но знай все кавианки жестокую правду, о границах, о том, что весь мир в плену корней, они бы отдали предпочтение другой. Той, которая способа взглянуть на ситуацию иначе. В этом вся проблема, ты – дочь семьи Агха. Ты даже на инстинктивном уровне не способа проявить необходимые качества характера, присущие только истинным владычицам, способные иногда прибегнуть к насилию и жестокости. В нужном понимании этих слов. Ты не предашь матриархальный строй, отдав нам, троотосам, возможность командовать вами, но и ты, как бы не старалась, не можешь заставить себя пойти на крайние меры.

– Чтобы мы вообще все погибли? Такие меры ты хочешь?

– А сейчас мы не погибаем? Цикл за циклом теряем территории, и ждём, пока локусы с концами сожрут наши сады. А пытались вы хотя бы бороться с их лесами? В этом есть хоть какая-то надежда на спасение. Но ты упорствуешь, продолжая сдерживать корни.

– Ты судишь обо мне, даже не давая шанс показать, что я могу.

– Уже прошло достаточно времени. Я убедился – ты не та кавианка, которая нужна нашему народу. Ждать от тебя каких-либо действий бессмысленно. Ты – Агха, твоё мировоззрение не изменить. Возможно ты достойная королева, но ты правишь именно в этот период, когда у власти должна стоять сестра из семьи Агма.

– Агма я стать не могу, и передать символ без согласия семейств тоже. Тем более передать символ агмианке. Попробуй убедить всех, что дочери Агма способны стоять у власти. Вспыльчивые и неуправляемые, они приведут нас к гибели раньше, чем это сделают локусы.

– Значит, сама подтвердила – ты не способна смотреть на всё иначе. Агма обрисованная тобою может сделать большее, чем вы все со сводами нерушимых правил и гармонией между семьями. Но где найти такую агма, которая будет признана кавианками и обладать качествами сильной королевы?

– Уже перечеркнул мой символ власти, Дэй’Рах?

Он подошёл вплотную к красивой кавианке и поднял глаза, видя очертание правящего символа на пульсирующей жизнью молодой коже.

– Нет. Придёт время, ты будешь вынуждена передать его сама.

– Это кому, мне интересно знать?

– Твоей, ещё не рождённой дочери…

– Что? Какой дочери?

Кэ-Ус отстранилась и медленно ходила вокруг пустующего лиственного ложа, не переставая смотреть в глаза Дэй’Раха, словно пытаясь найти эмоции в его бледном взгляде.

– Что тебя так удивляет? – не понимал троотос, спокойно наблюдая за смятениями главной кавианки, – думаешь, одна из твоих дочерей не сможет пойти по стопам матери, и получить признание как королева? Уже догадываешься, о чём я?

Разговор о дочери в эту ночь обряда матерей для Кэ-Ус стали откровением. Она поняла, чего он хочет, и пригрозила пальцем, отходя к ложу, где стояла Гелеис.

– Даже думать не смей! От твоей слюны у меня дочери не будет! Подумать только, на какое страдание я обреку её, если она родится от слюны порченного троотоса.

– Не зли меня Кэ-Ус. Если ты не позволяешь мне вмешиваться в ваши дела, позволь хотя бы моему потомству это сделать. Двенадцать циклов я ношу символ табуированности, не позволявший мне иметь потомство, а всё из-за ваших глупых правил! Из-за вашей глупой гармонии! Боитесь неправильных генов? Сейчас я предлагаю тебе разумное решение, Кэ-Ус – взрастить

истинную королеву. Ту, которая в отличие от тебя поднимет нашу цивилизацию.

– Чушь!

– Боишься, родство со мной испортит твоё чадо? Никогда подумать не могла, что тебе придётся растить необычную кавианку, да?

– Я сказала – нет! – отступала королева, – табу на таких как ты троотосов было наложено не просто так. Ты читаешь древнейшие келлеры в садах Троо и лучше меня знаешь, как долго наша цивилизация отсеивала неправильные гены, боролась с болезнями, укрепляла иммунитет, совершенствовала организм для будущих поколений. Мы храним идеальную природу кавианок, и поцелуй с тобой всё это может погубить.

– Вместе с отсевом вы убрали всё необходимое для борьбы с опасностью. Нужные качества были выдернуты на корню, словно забыли о локусах, которые уничтожают всё. И забавно слышать, как тебя беспокоят недостатки древних отсеянных поколений, когда перед нами угроза вымирания. Я готов вырвать один иплис, чтобы на его месте выросло два. А ты готова?

– Всё! Хватит! – крикнула Кэ-Ус, – Менять ничего не стану. У меня будут дочери от нормальных, здоровых троотосов, но не от тебя! Какая бы опасность ни была, мы справлялись раньше, справимся и сейчас. Айхас Ари точно не была бы довольна, если бы мы испортили самое важное – нас самих. Я не готова жертвовать природой кавианок, ради сомнительной возможности вернуть наше «былое величие», которое не смогли вернуть мои предшественницы. Агма, уведите его вон!

Гелеис прокричала тревогу. Словно из ниоткуда повыскакивали сильные агма, окружив старого троотоса, успевшего схватить королеву за руку.

– Глупая кавианка! – вскрикнул Дэй’Рах, – я уже не знаю, как преодолеть ваше природное упрямство и донести, наконец, что перемены, хочешь ты или нет, наступят. Иренд Нуво предупреждает об опасности! Вы боретесь с локусами, но подумай – вдруг не локусы наша будущая беда? Ради всеобщего блага я хочу внести свои коррективы. Если ты не хочешь подготовить своих сестёр, то это должна сделать хотя бы твоя дочь!

– Отпусти меня! Гелеис! Агма! Уберите его отсюда!

Таинственная и интимная атмосфера самого почитаемого обряда матерей была полностью уничтожена. Нарастающее напряжение, вместе с суматохой, не оставляли надежды на хорошее окончание обряда матерей. Агмианки окружили старого троотоса, призывая добровольно прекратить этот беспредел.

Он всё ещё держал королеву за руку, пресекая любые её попытки вырваться.

– Клянусь, за всё это ты понесёшь самое страшное наказание! – с ненавистью кричала Кэ-Ус.

Мгновение отделяло Дэй’Раха, чтобы быть схваченным Агма, но троотос, собрав старческий силы, расправил дряхлые крылья, и встал спиной, оградив себя от наступающих защитниц. Хрупкая королева не могла сопротивляться даже этому старику, и была вынуждена повиноваться кавианцу, чья хватка причиняла сильную боль.

В любой другой ситуации с другим троотосом, агма бы схватили его и вышвырнули вон. Но репутация старейшины, его возраст, и символы главенства семьи Троо создавали психологический барьер. Он не позволял стражницам действовать смело. Они боялась дотрагиваться до кавианца, чью семью всю жизнь возносили на мистический пьедестал, и признавали Дэй’Раха мудрейшим. Это было одной из причин, почему агмианки колеблются, не спеша применять насилие. В какой-то момент стало слишком поздно. Пусть вся эта потасовка длилась несколько мгновений, троотос нашёл момент, чтобы выставить руку перед сёстрами, и тихо шепнуть несколько слов, а после направить сильную ментальную атаку, ввергнув всех кавианок, матерей, стражниц, в глубокий сон.

Только королева оставалась в сознании, не веря в увиденное: спящих кавианок повсюду. Атака Дэй’Раха почти полностью лишила его сил, и последнее, что он сделал, грубо бросил на ложе королеву, и сам возлёг над ней. Он склонился к её голове так, что его и её сяжки соприкоснулись.

– Мне плевать на наказания, – цедил сквозь боль кавианец, – каждый день моей жизни проходит в мучениях от старости. На свет должна родиться истинная королева! И именно сейчас это должно произойти. Хочешь ты этого или нет.

Дэй’Рах не хотел, чтобы всё закончилось именно так. К сожалению, упрямство Кэ-Ус вынудило его устроить небольшой хаос и добиться, наконец, желаемого. Кавианка перестала сопротивляться. Бесполезно. Хрупкая агха не может бороться с троотосом. Нет смысла кричать, все защитницы обряда спят крепким сном, лёжа на мягкой траве вокруг ложа. Остались только двое в этой напряжённой тишине.

Лёгкая эйфория одолела королеву. Её сяжки напряглись и задрожали, она расслаблено вздохнула. Возбуждённая от феромонов, Кэ-Ус едва различала его расплывчатые слова о будущем, плохом или хорошем. Слова о необходимости брать в свои руки то, что не могут сделать остальные. К сожалению, самое святое знание о близости между кавианкой и троотосом потеряло какую-либо значимость. Дэй’Раху неведомо понятие любви, у него нет вожделения и тяги к кавианке, он совершает единственно правильный поступок по его мнению. И руководствуясь только им, не беря в расчёт слабые природные инстинкты, он поцеловал королеву в губы, держа её голову, чтобы не вздумала прервать акт кавианского сношения.

Кэ-Ус не сопротивлялась. Всё происходящее до этого момента, потеряло смысл, был только поцелуй, властью которого она пленилась и полностью отдала себя чувствам. Дэй’Рах передал слюну и уложил обмякшую кавианку набок. Она была почти без сознания, легко постанывая от нарастающего удовольствия от проглоченной слюны. Троотос сполз с ложа, нашёл один из раскрытых коконов с жидкостью и принёс обратно.

– Придёт время, Кэ-Ус, ты всё поймёшь, – сказал троотос и приподнял кавианку, без эмоций наблюдая за её длительным оргазмом, – Я делаю это во благо. Чувствую, что должно быть именно так. Долгие циклы я познавал мудрость, изучал древнейшие келлеры и думал о будущем Кавиана. Думал о нашем создателе – Иренд Нуво, и о матери нашей – Айхас Ари. Я совершенствовался, и ежедневно пытался постичь отдельный дивный мир в медитации, где я мог слышать их приглушённые голоса из древности. Они предупреждают и наставляют. Призывают действовать. Призывают кавианку разрушить привычные устои и вновь заявить, что Кавиан – наш мир, и мы должны его вернуть. Но… какая кавианка это сделает? Пускай будет та, которая родится прямо сейчас.

Дэй’Рах шептал эти слова, и ждал, когда оргазм королевы закончится, и зачатая слюна начнёт вырываться наружу. Рвотные позывы прекратили стоны Кэ-Ус, троотос наклонил её над коконом. После срыгивания зачатой слюны, кавианка без сил рухнула на ложе, а Дэй’Рах закрыл кокон и бледными глазами посмотрел наверх, словно пытаясь слепыми глазами смотреть через стебли наклонённых иплисов.

– Пусть сам космос запомнит это мгновение – рождение на свет дочери королевы. Нашей будущей спасительницы – Нэйатаас Тусагаара. Нэ’Тус.

Глава 1

Под ногами хрустели ветки. Отодвигая большие бархатные листья, я пробиралась через заросли, ведя за собой сестру. Оглянулась назад, посмотреть, где она: идёт, подобрав подол зелёного платья. Айлис всегда трепетно относилась к своему иинэ и сейчас, когда мы идём в наше «тайное» место, боится

повредить нежную живую ткань.

– Подожди меня, Нэ’Тус, – попросила сестра.

Айлис пробиралась через кущи: ветки громадных цветов сплетались в непроходимые стены, но лазейки удавалось находить. Не зная дороги, мы бы уже давно заблудились, но из памяти не выкинуть то сухое дерево, вокруг которого росли синие цветы, словно оплакивая погибшего, и не позабыть корни образующие арку. Следуя по ориентирам, я примерно знала где «тайное» место. Уже рядом.

Моя худенькая сестра ловко пробралась через сплетённые стебли больших цветов, скользнула вдоль широких листьев и, стараясь не наступать на ветки, подошла ко мне.

– Куда ты так убежала? – спросила она обидевшись.

– Извини, только подумала, как вот-вот окажусь в нашем месте, ноги сами пошли.

Айлис понимала меня, сама ведь отдала бы всё, только вернуться в эти края и вспомнить самые лучшие моменты нашей жизни. Сестра тоже знала, что мы скоро придем, и вместе со мной решила немного побыть здесь, в этих зарослях, дабы насладиться важностью будущего момента.

– Как давно мы тут не были, – сказала сестра. Её голос дрожал.

Я кивнула и оглянулась.

– Давно. Тут всё так заросло. Наши ориентиры никуда не делись, но того оврага с цветками-лентами больше нет.

– Мы могли его просто не увидеть в этих зарослях.

Мы не заблудились, это самое главное. Иначе пришлось бы взлететь над садом, чего нам делать нельзя. Я посмотрела на небо, высматривая его за громадными лепестками высоких цветов-иплисов. Нам не разрешают летать, где пожелаем, и если нас заметят в этой части сада – дикой части – ничего хорошего не жди. Не то чтобы наша учительница, нелле Эффис, была строгой, но очень не хотелось её подставлять именно сегодня – в самый важный день в нашей жизни.

– Не увидят нас? – спросила Айлис, тоже смотря в небо.

– Раньше никогда не замечали. Не будем подниматься над садом, и никто не узнает что мы здесь.

Сестра мечтательно заговорила.

– Скоро, Нэ’Тус… Скоро мы тоже будем летать в небе. Только представь – не будет никаких ограничений на высоту и дальность полёта. Надеюсь, нас не заметят. Госпожу Эффис не хочется расстраивать. Хоть она и не наша учительница уже, но подставлять её – некрасиво.

– Я только об этом подумала. Но вспомни: мы столько раз бывали здесь, но никто нас не замечал. И сегодня нас никто не увидит.

Айлис согласилась. Она вдруг быстро начала осматривать своё платье и взглянула на моё.

– Ты уже не рвёшь своё иинэ как раньше. Помнишь? Ты не заботилась о платье. Эффис постоянно отчитывала тебя за это.

– Как же забыть.

– Так сколько лет прошло? Когда мы последний раз были здесь?

– Кажется, это было, когда всем сёстрам из нашей группы нарисовали символы семей, в которые нас определили.

– Когда мне сказали что моя будущая семья – Агха, – вспомнила Айлис.

– А моё Агма, – досказала я, – тогда мы пришли сюда, думали всё, наши дни в этих садах подходят к концу и не увидим мы больше ни сестёр, ни нелле Эффис.

– Да. Это было… пять лет назад. Половина первого цикла мне тогда было, да и тебе тоже.

Помню тот момент. Это был обычный день, мы учились основам смешивания нектара, а в полдень прилетело много кавианок из других садов. Нас, совсем маленьких вызывали по одной. Когда пришла моя очередь, меня осмотрели старшие сёстры, потом вывели на лбу узорчатый символ, на тот момент ни о чём мне не говорящий.

– Семья Агма, – сказала за меня сестра, – будущая защитница. Жаль что у нас разные семьи.

– Не напоминай, – мне стало грустно.

Чувство грусти было у нас обеих. Сестра подошла ко мне и прильнула ко лбу, наши усики-сяжки щекотали друг друга. Мы улыбнулись, но заметно как Айлис сдерживала слёзы.

– Идём? – спросила я. Она кивнула.

Преодолев цветочное поле, растущее в тени громадных иплисов, мы пришли к подножью небольшого холма. Пробираясь через высокую, почти по шею, траву, раздвигая стебли цветов, мы оказались на прогалине. Здесь росли необычные деревья, у них не было листьев. На бесконечных тонких ветках висели иинэ – мембраны, растягивающиеся между ветками, чтобы питаться солнечным светом. Но эти иинэ местные – растут на деревьях и не позволяют себя трогать – жгут. Есть другие, теневые, из которых мы делаем себе платья. Мембрана, наклеенная на грудь, растёт, и под моим контролем может принять любую форму. Для них мы, кавианки – единственный путь к постоянному источнику света, они для нас – одежда подчёркивающая фигуру и способ омолодить кожу благодаря обмену веществ.

– Слышала историю про то, как одна кавианка пыталась вырастить на себе местные иинэ? – спросила Айлис.

– Нет, – призналась я, – а что там было?

– Подробностей не знаю. Это была нелле, учительница. Она, если не ошибаюсь, поспорила с кем-то, потом взяла иинэ с таково дикого дерева и попыталась сделать на себе из него платье.

– Нелле? Взрослая кавианка занималась такой глупостью?

– Может нам кажется глупостью. Мы не знаем подробностей, и судить о её поступке нельзя.

– Если ты так думаешь, – пожала я плечами, – что было дальше?

– Сделать платье из местного иинэ не получилось, а вот лечиться от ожогов нелле пришлось очень долго.

– Дура!

Айлис посмеялась. Она шла строго за мной через высокую траву.

– Почему эти иинэ жгут? – спросила я, – это единственный организм, который делает нам неприятно и больно.

– Нэ’Тус, если бы ты, сидя в «тайном» месте, не прогуливала уроки Эффис, то знала бы – неприятно и больно делает много чего. Есть разные растения, организмы, которые не могут вступать в положительный контакт с нашей кожей.

– Почему?

– Переизбыток витаминов. Иинэ жгут не потому, что они хотят делать нам больно, это наша кожа так остро реагирует на резкий скачок поступающих микроэлементов. Это знания семьи Уэкко, они понимают в растениях, организмах и во всём таком, что имеет витамины. Местные иинэ всю жизнь проводят на солнце, питаются светом и вырабатывают огромное количество веществ. Для нашей кожи они полезны, даже важны, но в меру. Когда прикрепляешь местное иинэ к коже, она не успевает усваивать поступающий из них сок, отсюда ощущение острого жжения. Может тебе пересказать все уроки?

– Нет, я прогуливала их не просто так.

В ответ услышала огорчённый вздох сестры.

– Жаль. Было бы тебе это интересно, глядишь, устроили бы в другую семью. Всяко лучше, чем беготня наперегонки и таскание камней.

– Кому как, – задумавшись, ответила я.

Мы пришли. Наше «тайное» место было возле большого камня, полностью покрытого мхом. Прямо над камнем уставившись вниз, висел большой цветок иплиса. Стебель прогибался от тяжести цветка, но не ломался. Такие иплисы были тут повсюду, оттого участки сада, где природа живёт сама по себе, называются дикими.

Именно присутствие тут большого камня однажды сделало это место укромным и «тайным». Сюда я сбегала, ибо дико боялась госпожи Эффис. Я постоянно попадала в передряги, тем самым расстраивая нелле. Мне казалось что, скрывшись тут, уменьшу злость нашей учительницы. Но Эффис никогда не повышала голос, в этом и ирония: она добрая и заботливая, но мне, ещё маленькой и противной характером это было трудно объяснить.

Сестра припала к тёплому камню,

обняв его.

– Здравствуй, как давно мы не виделись. Нэ’Тус, – позвала меня сестра, – обними его, он такой тёплый.

Я обняла, почувствовала тепло камня и как будто его шёпот. Так звучат воспоминания, которые накатывают радостной волной от момента, когда помню себя ещё маленькой до сегодняшнего дня. Жизнь в Амми это первый этап нашего взросления, здесь мы родились и росли, но нас готовили к тому, что однажды мы станем частью совершенно другой семьи.

Сильно это место не изменилось. Походив вокруг камня, мы с сестрой сели на мягкую траву и раскинув крылья в стороны, припали к камню.

Сегодня наш последний день в саду Амми. В этой семье с самого рождения дети растут и учатся, собираясь в группы под покровительством нелле – учительницы. Мы с сестрой вспоминали госпожу Эффис, которая вчера провела с нами последний вечер. Это был трогательный момент, и никто не смог сдерживать слёз грусти, понимали – Эффис теперь не наша нелле, она уходит, чтобы в скором времени собрать новых маленьких кавианок и растить их.

– Повзрослели мы, – заговорила сестра, мечтательно смотря в небо, – уроки Эффис иногда казались такими нудными и изнурительными, но у меня недавно появилась интересная мысль: Всё, чему она нас обучала, пригодится во всех семьях.

– Учила, потому что не знала, кто в какую семью попадёт, – ответила я.

– Все наши знания нужны для кавианки, вот ещё почему. Нас научили правильно летать, разговаривать, но это всё основное. Мы уже, когда были не совсем маленькими, присматривали за младшими сёстрами, нам прививали любовь к детям. Если бы мы отличились, то и остались бы в этой семье, в Амми, но уже как нелле. Но кроме этого, вспомни семью Уэкко.

– Собирательницы нектара?

– Их сад – это одно большое поле, где растут цветы, с которых собирают нектар. Его раздают остальным семьям. Нас научили собирать и смешивать, хотя зачем, если попади мы в другую семью, нам это не пригодится, нектар всё равно будут давать просто так.

– И что? – немного не понимала я, – если ты полюбишь смешивать нектар или играться с растениями и их соком, значит, определят в Уэкко?

– А разве не так работает распределение, сестра? Справедливо отправлять кавианку в ту семью, где ей… место, скажем так.

– А меня отправят в Агма, – сказала я, – семью защитниц.

– Всё правильно, кто у нас была самой непослушной, но лучше всех справлялась с физическими упражнениями и занятиями? – смеялась сестра, – А я пойду в семью Агха, у меня легко получается находить язык со всеми кавианками, а это, как оказалось, полезный навык. Агха это главная семья, она в ответе за то, чтобы все остальные сохраняли гармонию в отношениях.

– Есть ещё сад Тэус.

– Ох, забудь про него, – отмахнулась Айлис, – туда попадают очень редко. Нужно обладать феноменальным умом и тягой к знаниям. Непросто получить символ Тэус и стать хранительницей истории. Кавианки этой семьи очень умны.

– Умнее тебя? – подшутила я над сестрой.

– Там ум другой. Они познают глубокую медитацию, в которой могут жить. Я может люблю узнавать всё новое, но Эффис мне говорила – Тэус не моё.

– А почему мы вдруг о семьях говорим?

– Так послушай: всех кавианок развивают одинаково. Нас учили правильно общаться, и смотрели, сможем ли мы быть в семье Агха. Нас испытывают на силу и выносливость – сможем ли жить в Агма или нет? Научили смешивать нектар и наблюдали за любовью к изучению цветов – это надо для семьи Уэкко. Мы за детьми смотрели, чтобы если вдруг – нас оставили в Амми новыми воспитательницами. Учили истории и природе вещей, давали знания, дабы выяснить годимся ли мы для Тэус. Мы умеем всё понемногу, и дальше будем учиться только своим лучшим сторонам. Меня научат основам коллективизации, а ты станешь красивой и сильной кавианкой, которая будет на страже нашего покоя.

– Ох, Айлис, ты много говоришь, вот это действительно правда, – улыбнулась я.

Она меня шутливо толкнула. Дальше мы молчали. Аура этого место требует тишины, именно в ней тут как будто чувствуется некая сила. Понимаю, аура этого места придумана нами, и связана с воспоминаниями и любовью к тишине этого места, но до чего же приятно тут находиться. Я закрыла глаза, слушала, как ветер колышет большие листья на иплисах. Их громадные стебли качаются и при редких сильных порывах трещат. На закрытых веках пляшут свет и тень. Замерев, я чувствовала, как на меня забираются насекомые, щекоча своими лапками и усиками. Обдав слабым ветерком, на мой лоб сел кто-то крылатый. Он пощекотал лапками на лбу, прошёл между сяжками, потом замер. В такие моменты можно медитировать, чтобы полностью слиться с природной гармонией, но мысли не давали мне забыть о предстоящем. На какой-то момент я просто выкинула всё лишнее из головы – размышления о будущем, мысли своей сестры, которые кавианки в моём возрасте ещё с трудом, но могут улавливать, и лежала, вслушиваясь в пение птиц и шелест листвы.

– Нам пора, – Айлис коснулась моего плеча, я слегка дёрнулась от неожиданности.

Заснула, хотя старалась бодрствовать. Ничего не могла с собой поделать, так хороша атмосфера этого места. Я поднялась, размялась и ждала, пока с меня сползут насекомые. Хотелось бы ещё побыть здесь, но нам пора. Мы выполнили данное себе обещание и посетили этот камень с наклонённым иплисом. Сказали им «здравствуйте» и «прощайте». Не желая поддаваться грусти, от которой у Айлис накатывали слёзы, мы ушли, возвращаясь уже протоптанной нами дорогой, вглубь сада, где вместо плотной буйной растительности росли огромные ухоженные иплисы. Их стебли обвивались вокруг прямых деревьев, чтобы не падать. Раскрытые лепестки создавали под собой густую тень.

Наше отсутствие в обжитой части сада Амии никто не заметил. Со вчерашнего дня, с того момента как с Эффис мы провели последнее собрание, мы были полностью свободны и вольны делать почти всё что хотим. Конечно, сюда не входит прогулка по дикой части сада, где случись беда, никто не услышит и не увидит, туда не пускают молодых кавианок не просто так. Важно было прийти ровно в полдень в назначенное место, где нашу группу разделят, и каждую отправят по своим новым семьям. Собравшись с сёстрами по группе, под иплисом нашей, уже бывшей нелле, мы ждали, когда за нами прилетят.

Первой сопровождать нас прилетела кавианка из сада Агма, семейства защитниц. Звали нашу сопровождающую Ти'Фис. Её имя узорчатым символом было нарисовано на лбу, между двигающимися усиками-сяжками. Кавианок, подобных ей, я ещё не встречала. Высокая воительница выделялась на фоне остальных сестёр крепкой и при этом изящной фигурой. Она была одета, если не ошибаюсь в названии, в капоа – доспех из склеенных листьев. Они плотно облегали тело, но как я заметила, совсем не стесняли движений. Красоту бесподобной фигуры дополняли четыре пары больших полупрозрачных крыльев, которыми Ти'Фис то махала, то плотно прижимала к спине. В руках кавианки было длинное острое копьё, взглянув на которое, я испугалась. Сестра поправила края клафта, ниспадающего с головы, и внимательно, даже с суровостью, нас осмотрела.

– Готовы? – спросила нас агма. Мы с подружками покорно кивнули.

Из всех нас,

только на меня Ти'Фис смотрела дольше всего. Я смутилась и невольно опустила взгляд. Что воительница увидела во мне? Наверное, ей не нравится моё телосложение, слишком худая для защитницы. Но скорее всего она так смотрит, потому что я дочь королевы, и у меня на лбу символ это подтверждающий. Только подумала об этом и Ти'Фис махнула всем нам рукой. Пора улетать в сад Агма, где живут все воительницы и тренируются, чтобы в будущем бороться с локусами.

Ти’Фис не дала попрощаться с сестрой и подружками. Наш небольшой рой быстро поднялся в небо и покинул чертог родного сада. Мы летели над волнистой зелёной равниной и необжитыми лесами. Путь оказался долгим, я очень устала: спина болела, крылья подводили. Ти’Фис зависла в воздухе и скомандовала нам приземляться. Место отдыха было выбрано возле узенькой речушки, у берега которой я в бессилии упала. До сада Агма оставалось далеко, но сопровождающая не торопила, понимала, наверное, что мы впервые летим на такое расстояние. Во время отдыха я вспоминала все рассказы о жизни в Агма. Сёстры-воительницы ежедневно проводят тренировки, чтобы бороться с локусами, развивают силу тела, помогают там, где нужны сильные руки. Зная об этой семье, я всё же не могла представить, как выглядит сад, и какая в нём атмосфера. Когда оказалась там, пролетев остаток пути, то уже отставала от роя. Подумав, что мой медленный полёт вызван любопытством, Ти’Фис сделала мне замечание – осматриваться потом – и велела держаться рядом. Но каков же был соблазн прямо сейчас изучить знаменитый сад Агма: простирающиеся до самых горизонтов ряды высоких деревьев. Вокруг их стволов вились толстые стебли огромных иплисов. По их большим лепесткам ходили кавианки, и, как я знаю из рассказов, они тоже жили на этих цветах, которые закрываются на ночь. Деревья с иплисами давали хорошую тень, в которой трудно что-либо разглядеть. Но самое зрелищное я увидела, посмотрев высоко в небо: рой из тысяч кавианок, то поднимался высоко в небо, скрываясь за облаками, то снижался, зависая в воздухе большим жужжащим шаром. Ти’Фис снова обернулась.

– Нэ’Тус! – кричала она.

Я отстала, но быстро догнала нашу группу. Усталость немного отступила. Меня словно наполняла энергия всего сада Агма.

Наш рой спикировал к иплисам, и пролетел под лепестки. Приземлились мы в густой тени, Ти’Фис нас простроила и объяснила правила дисциплины. А я, вдруг вспомнив наше резкое отбытие из сада Амми, не могла промолчать.

– Почему вы не дали попрощаться с сёстрами?

«Что за выскочка»? Именно это читалось во взгляде сопровождающей. Будь я постарше, когда кавианки умеют общаться мысленно, может быть, уловила бы подобные мысли от неё. На меня обрушился град из слов, среди которых чаще всего повторялись слова «послушность» и «не открывать рот». Ти’Фис объяснила: у агма нет времени, как она выразилась, на нежности. Вот так резко «отрывать от цветка, где мы росли» – постоянная практика.

Ти’Фис была честна с нами – впереди ждут тяжёлые испытания. Они покажут, годимся ли мы для дальнейшей жизни в саду Агма. Если нет – вернёмся в Амми, где кавианке быстро сменят символ. Как оказалось первое испытание лишь малая часть, а их несколько, и все должны произойти сегодня.

– Всё что я вам скажу, советую запомнить, – говорила Ти’Фис, – Иерархия нашей семьи отличается от Амми. Рой – это общее название всех кавианок Агма и за него ответственная не мать семейства, а наша главная сестра…

– Эгус! – сказала я, – Моя мама – королева, и кавианка, которая управляет всем роем Агма, была когда-то её ученицей.

Ти’Фис замолчала и непонимающе развела руками.

– Если ты такая умная, то давай будешь вместо меня дальше рассказывать? Нэ’Тус, я только что объясняла тебе про дисциплину. Я могу закрыть глаза на твоё поведение, моя забота – провожать вас и объяснить основы, но ваши наставницы сюсюкаться с вами не будут. Поняла меня, дочь королевы?

– Да.

Ти’Фис грозно подошла ко мне.

– Что ты мямлишь?

– Мне всё понятно, госпожа.

– Я тебе не госпожа, а просто старшая сестра. Не перебивай меня и не говори, пока не дадут слово, – помолчав, старшая отошла назад и осмотрела наш небольшой строй, – Так вот, на чём я остановилась? А – Эгус, глава нашего роя будет проверять ваши способности к полёту. К концу дня проведут ещё несколько проверок, а вечером вас будут выбирать келле. Келле – ваши учительницы и наставницы, с того момента когда они выберут вас на инициации они станут вашими матерями. Под их покровительством и грамотным обучением, к моменту полного первого цикла, станете сильными сёстрами Агма. Есть вопросы?

Одна из нас спросила.

– Все испытания будут сегодня, за один день?

– Да. Растягивать вашу проверку никто не будет.

– А что мы будем делать в Агма?

– Учиться бороться с локусами и стараться не погибнуть.

Мы переглянулись. Последнее слово вселило какой-то ужас, который быстро рушил всю идиллию будущей жизни.

– Локусы… – неуверенно высказалась подруга.

Ти’Фис ничего не ответила, но ждала наших вопросов. Всё на что она могла ответить, касалось событий сегодняшнего дня, всё остальное будут объяснять келле. Интересно, у нас в Амми учительницы набирали большие группы малышек, которых обучали до 15 лет. Тут иначе?

– У каждой келле только одна ученица? – спросил я у Ти’Фис.

– Только по началу. Если ты будешь давать хорошие результаты, то твоей наставнице будет разрешено взять ещё учениц. Количество зависит от умения работать с группой и чтобы это не сказывалось на обучении.

Интересно, какая она будет – моя келле? Ти’Фис настоятельно советовала нам не расслабляться. Разминка и невысокие полёты будут идеальной подготовкой к будущему испытанию, как будто мне мало было перелёта из Амми в Агма. Спина болит, крылья еле двигаются, а представлю испытание, становится не по себе. Прокрадывается неуверенность в своих силах, которую я гнала сразу прочь. Но я летала, пока некоторые предпочли остаться на земле и спрашивать Ти’Фис о жизни в Агма. Испытательный полёт должен был начаться с равнины за садами, и мы полетели туда, как только прозвучал громкий необычный крик кавианки. Это сигнал, по которому на равнину слетались все мои ровесницы, приведённые из Амми другими сопровождающими.

Испытательный полёт, как нам уже сказали – первая проверка. Подробности утаили, но, расспросив кавианок там, подслушав здесь, узнала, что всех молодых будут разделять на группы сильных и более слабых. Это меня немного насторожило, но я была готова полностью отдать себя первому испытанию, чтобы оказаться среди лучших. Когда на равнине собрались все мои ровесницы в небе оставались только старшие сёстры и сопровождающие, которые следили за порядком. Среди кавианок одетых в капоа, только одна из них летала в длинном платье-иинэ. Это была высшая сестра Яв’Рис, ответственная за новеньких. Громким, командным голосом она поприветствовала нас, и объяснила наши испытания на сегодня. Все готовились к полёту, и каким он будет, никто не говорил. Когда долгое ожидание начинало утомлять, в небе, в окружении старших появилась главная сестра – Эгус. Я её видела раньше, когда она с мамой

навещала меня в Амми. Тогда я не обращала внимания на её внешний вид, но теперь заметно, как Эгус выделяется своим крепким телосложением на фоне остальных.

Я была в большой толпе кавианок, из-за этого не могла осмотреться и увидеть сколько нас. Взлететь не рискнула, чтобы не выглядеть выскочкой. Эгус, жужжа большими крыльями, пролетела над нами, и зависла невысоко в воздухе.

– Фиа э лоа, девочки, – громко приветствовала Эгус, – Настал ваш первый день в нашем большом семействе Агма, где из вас сделают сильных кавианок для защиты семей. Как настроение, сёстры? Готовы показать свои силы?

– Да, – хором ответили кавианки, но я промолчала, не успев почувствовать себя частью большинства.

– Очень хорошо, разойдитесь, дайте другу-другу место, потренируйте крылышки. Сегодня особый день, день когда пределы вашего полёта буду раздвинуты до непостижимых, как вы думали раньше высот. Как высоко вам разрешали летать? Выше иплиса? До облаков? Не думаю. Здесь, в Агма, вам будет подвластно всё небо, вы сможете летать выше облаков, достигать высоты, от которой дух захватывает. У-ух, аж я снова захотела туда, наверх, и повести вас, чтобы явить эту красоту. Хотите в небо?

– Да! – закричали кавианки.

Я тоже хотела в небо, особенно вспомнив разговор с Айлис сегодня что «однажды» мы не будем зависеть от правил для молодых.

– Сыграем наперегонки! Кто сможет догнать меня в небе, кто сможет выше всех подняться? Готовьте свои крылья, потому что именно сейчас вам нужно проявить всю свою силу и выносливость. Готовы, сёстры?

– Да, – последовал громкий ответ от меня, он слился с голосами всех моих ровесниц.

С криком «За мной», Эгус устремилась в небо, и все мы, роем, полетели за ней. Не переводя взгляда с силуэта главной сестры, я старалась догнать её первой, но она так быстро вырвалась наверх, что ни одна из нас не смогла этого сделать. В один момент мне стала не важна гонка, я достигла предела, за который нам не разрешали летать. Но в этом соревновании я хотела быть лучшей и выжимала все силы из спины, заставляя свои крылья работать как никогда.

Вокруг стояло громкое жужжание. Некоторые вырывалась вперёд, другие сразу слабели, но я старалась держаться. Я смотрела наверх, на Эгус, которая летала, словно плавала по воздуху, так грациозно и так легко. Она смотрела вниз и подзывала, разогревая наш интерес.

Ни о чём не могла думать. Только наверх, за главной сестрой, чья грация полёта и скорость воодушевляла. Но тело быстро сдавалось. Появились колики в спине и судороги в мышцах напряжённого тела. Я влетела в густые облака, подумав что вот он – предел мечтаний который был достигнут так внезапно. Но о них сразу забывала, как и гонке за главной сестрой, которую никто не мог догнать. Были кавианки, вырывающиеся вперёд, и не понимала – я такая медленная или они быстрее меня? В попытках держать концентрацию, смотреть только на Эгус, и лететь за ней, замечала, как жужжание вокруг слабеет, а кавианок стало меньше. Страшно становилось от криков – сёстры падали вниз, не в силах больше держаться. И казалось я тоже упаду – не могу больше лететь. Колики и боль исчезли, спина онемела, крылья вроде машут, но не ощущаю ритма. Наверх лететь уже не могла, сил хватало только чтобы еле держаться в воздухе. С ужасом от своего бессилия я смотрела как силуэт Эгус и других кавианок, сумевших лететь за ней, превращались в чёрные точки. А я парю, даже опускаюсь. Холодные порывы сбивают ориентацию. Тело леденело. Внезапно сразила острая боль в спине: крылья, сделав последний взмах, судорожно сложились у спины. Я камнем падала, в панике не сумев даже закричать. Вертелась и крутилась, не понимая где верх и низ. Но будучи скованна паникой, сумела издать крик, когда увидела приближающуюся землю. Попытки разбудить крылья ни к чему не приводили. Думала всё – разобьюсь, но кто-то, схватив по рукам и ногам, спас меня, спустив спокойно на землю. Спасительницами были две старшие сестры, они были из группы ловившей падающих кавианок.

Земля, казавшаяся такой родной, ощущалась под ногами очень скоро. Едва ощутив тепло травы и твёрдость земли, я упала.

– Эй, – старшая сестра сделала мне пощёчину, я теряла сознание, – в глазах темнеет?

Кивнула в ответ, потому что ничего не могла сказать – всю знобило и трясло.

– Дыши, вдо-о-ох… молодец, теперь вы-ы-дох. Несколько раз, полегчает.

Кавианка вернулась в небо, а я следовала её совету даже когда согрелась и успокоилась. Вдох-выдох. То чему меня учила нелле Эффис, когда летала со мной и остальными в небо. Забавно, та высота, которую я достигла с учительницей, казалась пределом полёта. А сейчас мы летали над облаками. Как же ловко Эгус сумела нас настроить на полёт что даже не заметила этого. Когда полностью пришла в норму, не могла отделаться от вопроса – в какую группу меня определят? Я не догнала главную сестру, но и не упала самой первой. Интересоваться этим было ещё не у кого, вокруг собирались кавианки, которых спускали на землю. Спускали всех, никто самостоятельно не приземлялся. Но увидев, как нас собирали в отдельные группы, я сразу поняла, нас разделяли. Старшие сёстры внимательно следили, чтобы мы никуда не ушли, хотя это и не нужно было, ни я, ни кто-либо другая, даже встать не могли от усталости. Сначала перелёт из Амми сюда, теперь испытание, а ещё не вечер. Сколько ещё нас будут мучать?

Сестра Эгус вернулась на землю. У неё не было ни усталости, ни даже отдышки, она как будто сделала небольшую прогулку, а не летала высоко в небо. Я сильно удивилась, когда из всех кавианок главная сестра высмотрела именно меня.

– Нэ’Тус.

Я быстро вскочила на ноги, с трудом выпрямившись.

– Госпожа Эгус, вы меня узнали?

– Конечно, девочка, я внимательно за тобой следила.

– Я… я не смогла вас догнать.

– Никто не смог, не в этом была цель нашего полёта. Мы смотрели, на что вы способны.

– И как я себя показала?

– Ты не в группе слабых, уже хорошо, – она улыбнулась, но мне легче не стало, – отдыхай, скоро будет ещё несколько испытаний, а вечером инициация.

Не успела спросить, что будет с теми, кто в группе слабых, они вернутся в Амми? Скоро этот вопрос стал неважен. Последовав совету, просто отдыхала.

Все следующие испытания казались слишком лёгкими на фоне полёта, сначала это был просто бег с препятствиями, где я закрепила свою «среднюю» оценку, а потом нас проверяли на силу, заставляли поднимать камни или тяжёлые упавшие под своим весом цветы. Там я тоже не смогла показать себя с лучшей стороны. И от этого большего всего злилась, что не могла нигде отличиться. Так и осталась в группе «средних», недовольная своими результатами. До чего обидно было смотреть на других кавианок, которые с лёгкостью выполняли все испытания и остались в группе, куда собирали самых выдающихся. Они смотрели на нас как на пустое место.

Но от усталости не получалась даже сильно злиться. Испытания закончились, наступила пора инициации. Всех нас вернули на равнину и построили плотным кольцом. Над нами летал большой рой из старших сестёр, это были наши будущие келле. По команде Эгус они спустились в центр нашего кольца и разбрелись.

Это тот самый момент, когда

меня должны выбрать чьей-то ученицей. Вернее это должна сделать сама кавианка из числа старших сестёр. Я вглядывалась в их лица: обычные взрослые кавианки, они толпились, иногда кричали или смеялись. Пыталась выловить взглядом ту, которая выйдет ко мне. Одна вышла, но её выбор пал на незнакомую девочку слева, подругу справа тоже уже выбрали. Новые келле знакомились и становились сзади, кладя руки на плечи учениц. Я почувствовала себя ненужной. Некоторые старшие сёстры посмотрели в мою сторону, но видимо передумали, выбрали других, и вот, посмотрев вглубь толпы, почему-то остановилась взглядом на одной из старших сестёр. Не знаю, почему в таком крылатом столпотворении именно на неё я обратила внимание, наверное, уловила её взгляд, незнакомая старшая сестра смотрела прямо на меня. Растолкнув своих ровесниц, вогнав плечо между кавианками, она вышла ко мне. Я посмотрела в глаза незнакомки и не могла принять мысль, что с этого момента именно эта старшая сестра станет самой близкой из всех кавианок. Но в её глазах я не увидела заботливости, только уверенность и то, что можно назвать мудростью. Взглянув чуть выше, на место между сяжек, прочитала её имя: Иртисс.

Келле Иртисс зашла за спину и положила руки мне на плечи. От их тепла я вздрогнула и только сейчас поняла, как сильно дрожу.

– Не волнуйся ты так, – шепнула она и помассировала плечи, а потом погладила мои крылья, прижимая их к спине.

Волна переполняемых эмоций прошла. Я ничего не видела из-за слёз скопившихся в глазах, мои попытки их удержать провалились и они скатились по щёкам, подло заливаясь в некесы. Вздохнув я, воспрянув духом, улыбнулась, представляя свою будущую жизнь в Агма, к которой меня будет готовить келле Иртисс.

Всё, что происходило дальше, было как в тумане. Я думала только об этой кавианке, которая стояла у меня за спиной. Когда все мои ровесницы стали ученицами, главная сестра вместе с высшей сестрой Яв’Рис, произносили речь, слова которой летели мимо меня. Я думала только об Иртисс. Попыталась обернуться, посмотреть на неё, но она слегка грубо повернула мою голову обратно.

– Слушай! – сказала моя келле.

Слушать речь я не стала, только сделала вид. Не знаю, слушала ли хоть одна моя ровесница, или же, как и я были в плену непонятных чувств от того, что теперь они не часть группы, а единственные ученицы у своих келле.

Инициация прошла. Иртисс убрала руки с моих плеч, позволив повернуться. Я ожидала встретить её улыбку, но вместо этого поймала только уставший и надменный взгляд. Сказать что-то мы друг другу не успели, над нами появился небольшой рой из кавианок, откуда к нам приземлилась главная сестра. Моя келле поклонилась и сложила руки у груди.

– Госпожа Эгус.

Главная сестра поздоровалась с нами и отошла в сторону, чтобы дать приземлиться остальному рою. Я не понимала, что происходит пока среди приземляющихся кавианок не увидела… свою маму. Она здесь! Прилетела ко мне в самый важный день! Я так давно её не видела, и на мгновение ужаснулась, забыв немного, как она выглядит: моя мама была не самой высокой кавианкой, но самой изящной это точно. Одета в необычное иинэ украшенное на талии цветочным вставками, много украшений и на клафте, которые крепились на лбу у сяжек. Там же вставка из красивого зелёного камня, а под ним символ имени – Кэ-Ус. Он соседствовал с символом королевы. Моя мама – правительница всех семей и главная кавианка, которая хранит гармонию между всеми семьями.

– Мама, – вырвалось у меня.

Она приятно улыбнулась и подошла ко мне. В растерянности я не заметила, как была окружена всей её свитой, взрослыми кавианками с почётными символами, советницы матери. Мама осмотрела меня и обняла. Радостная встреча, которую я даже не ждала, настолько была поглощена сегодняшним днём. От объятий не смогла сдержать слёз.

– Ох, Нэ’Тус, поверить не могу, что ты так быстро выросла. Совсем недавно крылышками училась пользоваться, а теперь сестра новой семьи, – она посмотрела на меня и нежно смахнула мои слёзы.

– Ты прилетела ко мне?

– Конечно, как же я могла пропустить такой знаменательный день в твоей жизни? Прости, мы так редко встречаемся, мой долг не позволяет. Сейчас я тоже заскочила, чтобы только поздравить тебя.

– Я понимаю.

– Теперь начинается твоя новая жизнь, взрослая. Во всём слушайся свою келле… кстати где она?

Женщины из королевской свиты расступились перед Иртисс, которая скромно стояла позади всех.

– Подойди девочка, – подозвала мама. Келле послушалась и, оказавшись у королевы, поклонилась. Мама прочитала её символы, – келле Иртисс, храбрая защитница границы, спасительница сестёр… у тебя много заслуг.

– Спасибо, королева Кэ-Ус.

– Моей дочери досталась опытная агма.

– Мне приятно, что вы так думаете. Обещаю – я приложу все усилия, чтобы ваша дочь, Нэ’Тус, стала достойной сестрой нашей семьи Агма.

– Не сомневаюсь. Ладно, девочки, – обратилась она к своим подругам, – нам пора. Обязанности, никуда от них не деться.

Мама меня поцеловала и попрощалась, но не улетела. Вместо этого просила остаться здесь, а сама ушла недалеко в сторону, при этом взяв с собой мою келле. Они долго о чём-то беседовали. Наверное, обсуждали моё обучение. Не знаю. Не слышала их разговора, только видела, как моя мама что-то ей объясняет, а Иртисс покорно кивает и со всем соглашается. Мама последний раз помахала мне рукой, и её рой взлетел в небо. Взлетели и мы с келле, но не выполнять новые обязанности, а домой.

Иплис келле находился далеко от центра сада. В этой части иплисы росли, сохраняя между собой значительное расстояние, поэтому тесного соседства с кавианками не будет. Иртисс приземлилась на лепесток большого иплиса. В его центре было большое ложе, свитое из листьев с навесом из пахнущих усиков-отростков. Госпожа прошла вдоль нашего, теперь общего места сна и обвела рукой цветок: его лепестки были приподняты, скрывая вид бескрайнего сада Агма.

– Теперь это твой новый дом. Осматривайся и привыкай.

Ничего особенного в этом иплисе не было, такие же лепестки, такое же ложе, созданное в центре. Одно непривычно – нас всего двое. Вся группа у нашей учительницы, Эффис, жила вместе на одном цветке, и нам было уютно, а цветок Иртисс кажется необъятным. Пока я осматривалась, не заметила, как келле сделала две пиалы из листьев. Достав кувшин, она налила нектар: себе большую порцию, мне совсем немного.

– Вечернее купание мы уже пропустили, – сказала келле, – но если ты хочешь, можешь сама слетать к озеру Оос и искупаться. Я могу показать в какой оно стороне.

– Я слишком грязная? Даже если так, я никуда не хочу лететь, келле Иртисс, не могу даже стоять на ногах.

Иртисс оставила кувшин и подошла ко мне. Она подняла мой клафт, осмотрела длинные усики на затылке.

– Пахнешь потом, но ничего страшного в этом нет. Привыкай к этому запаху, он будет с тобой всё время после тренировок.

– Ладно, – согласилась я.

– Присаживайся.

Я повиновалась. Всеми силами старалась держать пиал ровно, но дрожащие руки подводили. Честно сказать и пить не хотелось, усталость была ужасная. Но выпив несчастные остатки нектара, я скорее хотела поспать, пусть ещё

не было слишком поздно. Госпожа допила нектар и попросила встать. Она осматривала меня, щупала на спине мышцы переходящие в крылья. Её руки неожиданно скользнули под моё платье. Келле трогала бёдра потом ягодицы. Закончив, келле резко повернула меня лицом к себе. Смотрела так, будто не видит во мне ничего выдающегося, иногда даже расстроенно покачивала головой.

Я перестала метать свой взгляд, чтобы не чувствовать смущение, вместо этого сама воспользовалась моментом, чтобы осмотреть фигуру моей келле. Она была бесподобной, больше слова не могла подобрать. Когда я увидела Ти’Фис, то не восхищаться её телом сочетающим силу и изящество, было трудно, но теперь на фоне Иртисс, наша сопровождающая кажется не такой впечатляющей. Иртисс была высокой и крупной. Плотно облегающее иинэ подчёркивало тонкую талию и округлые бёдра.

Иртисс закончила осмотр. Её руки нежно коснулась моих сяжек, пальцы сползи по ним на лоб, где чёрной линией-шрамом вырисовывалось моё имя.

– Нэ’Тус, – произнесла келле. Её пальцы плавно скользнули вправо, на другой символ, которая она зачитала – королевская дочь, – затем госпожа вернулась к ложу и села, – твоя мама – королева Кэ-Ус, кроме того что правительница так же и мать семейства Агха. Как и матери других семейств, она даёт потомство. От её слюны родились много кавианок, которые, скорее всего, были сегодня среди твоих подружек. Интересно, почему именно тебя королева одарила отдельным символом, который указывает на ваше родство?

– Я не одна, у меня есть родная сестра Айлис. У неё тоже такой символ.

– Она тоже в Агма?

– Нет, в семье Агха.

– А, чтобы быть рядом с матерью, – рассуждала Иртисс, – Но Кэ-Ус сказала, что этот символ королевской принадлежности не даёт никаких привилегий, и вы растёте как обычные кавианки. С чего это?

– Не знаю, келле Иртисс.

Я говорила правду. С самого рождения все только и говорят обо мне, что я дочь королевы, но никогда этот символ не делал меня особенной. Чего говорить, даже мама редко с нами виделась, наверное, вся в заботах была. Почему я с Айлис стали носить эти символы, мы не знали. Никто не знал.

– Ладно, – вздохнула келле, – у нас обеих сегодня был трудный день. Торопиться пока некуда. Дальнейшее знакомство и объяснение правил твоей новой жизни отложим на завтра. А сейчас – спать. Ты же устала?

– Очень, – сонливо ответила я.

Иртисс похлопала по листьям ложа, и они раскрылись став ещё пышнее. Иртисс легла на бок, сразу же закрыв глаза, и подняла руку, подзывая в свои объятия. Я послушалась, и легла. Иплис поднимал лепестки, полностью закрывая нас от внешнего мира.

Глава 2

– Вставай!

Я подорвалась от громкого подъёма келле. Иплис был раскрыт, но лучи утреннего солнца ещё не пробирались за приподнятые лепестки. Приметив это, совсем забыла, где нахожусь, и что здесь делаю. От резкого подъёма я заныла и скрючилась: страшно болели мышцы всего тела. Всё ещё хотелось сильно спать.

– Госпожа… келле… – я забыла её имя, и сонным взглядом попыталась его разглядеть на лбу наставницы.

– Иртисс, – напомнила она. Наверное, угадала мой вопрос, – ты весь день проспать собралась?

– Но ещё так рано. И у меня всё болит.

Учительница улыбнулась, хотя это трудно было назвать улыбкой, так, слегка приподнялись края тонких губ. Кажется, мне досталась не самая позитивная кавианка.

– Позитив оставь деткам в Амми, – она прочла мои мысли. Я тоже так хочу – медитировать и учиться улавливать мысленные посылы сестёр. Меж тем келле говорила, – привыкай. Именно в это время ты будешь просыпаться каждый день, а боль со временем пройдёт, ты вчера выжимала из своего хилого тела все силы и с непривычки мышцы сильно болят. Вставай я сказала!

Я сползла с ложа и со страдальческими стонами выпрямилась. Всё болело ещё сильней, когда Иртисс начала меня вертеть и разглядывать, как будто вчера она не смогла насмотреться.

– Сегодня я позволила тебе поспать, – говорила келле, – Понимаю, устала, девочка. Мой тебе совет, учись перестраиваться, потому что твоя новая жизнь будет слишком активной, прошло время игр и лекций ваших учительниц в Амми. Теперь ты становишься взрослой девушкой и в будущем станешь частью роя. Ответственность – вот чего я хочу от тебя в первую очередь. Бери!

Келле кивнула в сторону, где я увидела на краю ложа две пиалы из листьев. Одна большая, доверху наполненная нектаром, вторая меньше – моя, и нектара там совсем немного. Затягивать утреннее питьё не стали.

– Всё, пора лететь.

– Куда?

– К твоим первым тренировкам.

– Но госпожа Иртисс, не знаю, смогу ли я лететь. У меня всё…

– … болит, я знаю! Ты мне весь день будешь про это жужжать?

Она накричала. Сердце забилось в тревоге, не ожидала такого отношения ко мне, к её ученице.

– Нытьём ты ничего добьёшься, запомни это раз и навсегда, Нэ’Тус, – сказала она сурово.

Иртисс взлетела, я последовала за ней и всё боялась что упаду. Боль была, но я держалась.

– А утреннего купания не будет? – спросила я келле.

– Оно давно прошло.

– Так рано?

– Я уже купалась, пока ты отдыхала, решила пускай ты побудешь одно утро немытой, но отдохнувшей. А сейчас у нас нет возможности тянуть с твоими тренировками, чем раньше мы начнём, тем лучше. Лети быстрее, ты качаешься на воздухе как вялая букашка.

Чего я ожидала от жизни в этой семье? Мне Эффис говорила – Агма это строгость и дисциплина, но мне было трудно это представить. В мыслях создавался мир, где есть сильные и красивые кавианки, и невдомёк было, что эта сила и красота требует очень больших жертв. Неприятно такое отношение со стороны новой учительницы, но за обидой и злостью старалась понимать её правоту. Я просто расстроена что не получила ожидаемого уважения к молодой ученице. Только грубые ответы и наставления. Вялая букашка. «Сама ты вялая!» Я хоть и летела за келле, но была на расстоянии, и надеялась, что эти мысли она не уловит.

– Успеваешь? – спросила учительница, сделав оборот во время полёта.

– Стараюсь.

Она замедлилась, чтобы поравняться со мной.

– Мы летим в дикую часть сада Агма, там иплисы растут сами по себе и без ухода, а значит, как и в любом другом месте там царят заросли экосов. Знаешь о них?

– Корни иплисов, цветов на которых мы живём, я не такая глупая, как вы думаете, Иртисс.

– Келле Иртисс! Уважение проявляй! Я тебе не подружка.

– Простите.

– И не извиняйся, просто молча принимай мои слова. Так вот – тебя вчера определили в среднюю группу. Несмотря на своё невыдающееся тело, ты смогла выполнить силовые упражнения и неплохо показала себя в испытательном полёте. Но нас «неплохо» не устраивает. Сейчас мы все силы бросим на тренировку твоей спины, соответственно и крыльев. Будем развивать в тебе выносливость. Потом когда ты сможешь без усилий преодолевать громадные расстояния, не касаясь земли, ты сама решишь работать над плавностью полёта или нет.

– Это как?

– Со стороны твой полёт – жалкое зрелище: ты висишь на крыльях, руки и ноги свисают как корни, а на меня внимания не обращала? У меня есть грация. Это бесполезно в бою, но зато в обычной жизни ты не будешь выглядеть как летающая сухая ветка.

– В бою? – спросила

я, с трудом понимая, о чём говорит келле.

– Об этом немного позже. Помимо тренировок мы вместе будем делать для тебя всё необходимое. Сегодня тебе нанесут символ Агма. Потом ты избавишься от своего платья-иинэ, мы склеим тебе капоа. Найдём подходящую ветку кеноа и сделаем из него копьё. Это наши заботы на ближайшие дни. Запоминаешь? Это всё же тебя касается.

– Да.

Дикая часть сада была не на окраине, как у нас в Амми, а посреди бескрайнего поля с иплисами. Это большой участок немного темнее, чем остальные, где большие иплисы растут вместе со своими корнями. Над дикой областью летало очень много кавианок, а внизу их копошилось ещё больше. Мы прилетели. У подножья диких иплисов, где повсюду их большие древесно-лиственные корни переплетались друг с другом, усердно тренировались кавианки. Я не успевала их рассмотреть, Иртисс отвела меня туда, где было не так тесно. Здесь повсюду вода, дикая часть росла на каком-то маловодье или в оврагах с лужами, я не знаю. Экосы тут были совсем другие, они подчинялись воле старших сестёр которые, уже научившись совмещению сознания, общались с ними. Так сделала и Иртисс, привела нас к большой луже, прямо в овраг из медленно ползущих корней. Келле зашла в лужу, и безмолвно жестикулируя, поднимала корни.

– Смотри на меня, – сказала келле.

Гладкие корни, словно щупальца, обвили руки и ноги госпожи. Оттолкнувшись ногами, келле подлетела и замахала крыльями так сильно, что меня обдало мощным ветром. Корни натянулись, и казалось с трудом, удерживают кавианку, совсем скоро они начали выползать из земли не в силах её удержать. После того как корни издали треск, они разомкнулись и келле резко улетела ввысь, почти до самых цветков, затем быстро вернулась ко мне.

– Вот твоя задача. Натренировать крылья так, чтобы экосы не смогли тебя удержать. Вырви их из земли, но сделай это только при помощи крыльев.

– Это задание на сегодня?

– На сегодня? – спросила она и нахмурилась, – Нэ’Тус, если ты не будешь интенсивно заниматься, ты не сможешь этого сделать и за несколько лет. Надеюсь, конечно, что этого не будет. Тренировка крыльев это комплекс упражнений, который мы будем повторять ежедневно, и совершенствовать их. Экосы нужны для тренировки силы твоей спины и для выносливости. Лучше приступай прямо сейчас. Становись!

– В лужу?

– Здесь экосы специально находятся во влажной среде, чтобы оставаться гладкими и мягкими, иначе на твоей коже живого места не останется.

Я повиновалась, вошла в лужу, высматривая в прозрачной воде длинные корни, ползающие вокруг ног.

– Они знают что делать, просто подожди.

Экосы забрались на мои ноги, опутав их до колен, по обе стороны от меня вытянулись другие корни, и я интуитивно дала им обе руки, корни обвили кисти и развели руки в стороны.

– А за руки обязательно?

– Да!

– Но почему?

– Мы тренируем твои спину и крылья, а не трепыхания с опутанными ногами. Представь, как эти экосы схватили тебя и уже не отпустят, что ты будешь делать? Плакаться, и спрашивать, почему они схватили тебя за руки? Нет! Ты должна вырваться из них, если у тебя появится такая возможность. Прыгай! Работай крыльями. Давай!

Я подпрыгнула, резко взмахнула крыльями и полетела вверх. С болью в руках и ногах от натянутых корней мой полёт остановился, я летела на месте, корни не отпускали и даже усиливали свою хватку.

– Вот так! – Иртисс перекрикивала жужжание моих крыльев, – даже не думай ослабить полёт, корни должны быть постоянно в напряжении. Не пытайся их вырвать из земли или сорвать с себя как я, сил не хватит, просто лети.

Я ничего не ответила, трудно было даже слово сказать. Зажмурилась и думала только о спине и о крыльях, которыми я махала так быстро как могла. Руки и ноги немели от давящих на них экосов. С ужасом понимала, что уже начинаю давать слабину. Летать с экосами на руках и ногах это совсем не полёт в небе, я была уставшей, и упражнение быстро забрало все силы. В спине нарастали колики, а в бесконечном звуке жужжания слышались паузы – крылья сразила судорога.

– Нет, держись ещё, – приказывала Иртисс. Она стояла прямо подомной, что-то там ещё кричала, но я не слышала.

– Я не могу! – из меня вырвался стон боли, с ним я рухнула в воду.

Экосы отпустили меня. Мокрая и вся в грязи я выползла из лужи и уткнулась в ноги келле. Иртисс помогла подняться.

– Вот тебе и утреннее купание, – без эмоций «пошутила» она, – суть упражнения поняла?

– Да.

– Хорошо. Сохни, отдыхай, и приступай снова.

– А какие ещё будут упражнения сегодня?

– Потом узнаешь. На сегодня у нас есть ещё планы.

Вот такой мой первый день. Назвать его счастливым нельзя было, но он точно стал незабываемым. Это моя новая жизнь и я должна была к ней привыкнуть. Какие резкие перемены: вчера Амми и цветочки – а сегодня грязь и силовые тренировки. Это очень сильно дезориентирует. По привычки я думаю, что сейчас после этих мучений мы вернёмся на иплис и будем весь день посвящать себе, дурачиться, общаться и просто жить. Но нет, теперь каждый мой день будет похож на сегодняшний. Но мне этого хотелось, не зря же меня определили в Агма, значит, что-то увидели во мне. Интересно, как там Айлис, моя сестра?

– Давай, – сказала Иртисс, кивнув мне на лужу.

Такой была первая половина дня. Только экосы и эта лужа, куда я уже не падала, а плавно опускалась и крылья со спиной. Между подходами время отдыха увеличивалось, тогда учительница объясняла мне тонкости правильных тренировок. За упражнениями я не заметила, как мы провели в дикой части сада всё утро.

– Последний раз и возвращаемся, – обрадовала келле.

Я сидела на большом пне, тяжело дыша и разминая спину, вяло махая крыльями. Всё время занятий келле ходила рядом и не говорила ни о чём, что не касалось меня и тренировок. Никаких лишних разговоров, отчего мне стало обидно. Другие келле, занимающиеся неподалёку, общались с ученицами на разные темы, смеялись и выглядели как мама с дочкой. «Повезло» мне стать ученицей серой и вечно суровой воительницы.

– Госпожа Иртисс.

– М? – она посмотрела на меня, готовая ответить на вопросы.

– А у вас были другие ученицы?

Думала, сейчас опять гаркнет, мол «эти вопросы спину не натренируют», но к удивлению она подошла ко мне и села рядом.

– Нет, Нэ’Тус, ты моя первая ученица, и очень надеюсь, что не последняя. Когда-то я была такой как ты, тренировалась, работала в Агха, а потом граница и я достигла первого цикла.

– Двадцать лет?

– Двадцать три, у всех по-разному наступает обновление организма и линька. Если кавианка может передать знания другой, то её делают келле. Но это накладывает огромные обязательства. Я должна сделать из тебя достойную сестру Агма, которая либо станет частью роя, либо келле как я. Когда я тебя немного обучу, будет проверка. Высшие сёстры решат, справляюсь ли я со своими обязанностями. Если да – мне разрешат взять ещё учениц, и тогда ты уже будешь не одна под моей опекой.

– Я не подведу вас, келле Иртисс.

Она кивнула, и впервые за день я заметила какой-то проблеск эмоций в её красивых глазах, не знаю, поверила келле мне или нет, но я уже рада, что не услышала в ответ ничего дурного.

– Давай

последний подход, и летим домой.

От этих слов я зарядилась энергией и уверенно продержалась последний полёт. Руки и ноги страшно болели от сдавливающих корней. Немного отдохнув, мы вернулись на иплис. Полдень, время пить нектар.

– Важно не просто заниматься, но и восполнять всю потраченную энергию. Нектар агма это то, что нужно для силы и здоровья, – сказала она и отошла к растущим усикам и лепесткам в центре цветка. Иртисс подняла один из лепестков и достала из-под него большой кувшин из листьев.

– Не сиди без дела, сверни две пиалы.

Это было несложно, я спустилась с цветка, к его подножью, и сорвала два листа, вернувшись, я свернула из них пиалы. Госпожа, поставив кувшин у ложа, помотала головой.

– Нет-нет, это не пойдёт.

Пока я недоумевала, что с моими пиалами не так, ведь я их делала всегда почти идеально, келле сама слетала за листьями и вернулась. Оказалось, мои пиалы были маленькими. Иртисс сделала свои, аккуратные и очень большие. В обе пиалы она налила нектар почти до краёв. Келле приказала выпить всё.

– Я не смогу, слишком много.

– А я тебя не гоню выпивать всё сразу. Располагайся на ложе, бери пиалу и медленно смакуй.

Было не совсем комфортно. Я сидела на ложе под пристальным взглядом госпожи. Когда я выпила половину, то чувствовала, что уже не могу. Не лезет. Нектар был совсем другим, не тот который мы пили в Амми.

– Понимаю, тяжело перестраиваться после нектара, который ты пила, – сказала госпожа. Она догадывалась о моих ощущениях, – в нашей семье ты не сделаешь тело сильным и выносливым если будешь пить ту «водичку» которой вас кормили. Наш нектар питательный, как раз для того чтобы дать телу хороший запас энергии и восполнить утраченную, после тренировок. Нравится вкус?

– Очень сладкий. Даже слишком. И тягучий. Простите, я не смогу выпить всё.

– Сможешь, куда ты денешься, – я услышала угрозу в её словах. Келле сразу стала серьёзной и, посмотрев в её сторону, увидела только суровый взгляд, – ты будущая защитница. Тебе ещё капоа носить и с кеноа заниматься. И ты не сможешь даже кувшин этот поднять, если будешь плохо питаться. К тому же я не позволю, чтобы моя ученица позорила себя и меня своей слабой фигурой и непривлекательной худобой.

Я пила нектар – деваться было некуда. Он шёл тяжело, и порция уменьшалась медленно. Каждый глоток начинал вызывать отвращение от того насколько он сладкий. Келле уже давно опустошила пиалу и, развернув лист, кинула его с иплиса. Всё оставшееся время она лежала и смотрела оценивающе на меня.

Сумев, наконец, допить нектар, я сидела и ждала когда пройдёт тяжесть в животе.

– Ничего, привыкнешь. Ты только прилетела с Амми и не знаешь цену свободному времени, которое ты сможешь посвятить отдыху. После тренировок ты будешь так выматываться, что таких порций нектара тебе будет не хватать. Вставай, чего расселась?

Вторая половина дня была полностью посвящена полётам, и тут Иртисс не была ко мне слишком требовательной. Мы просто летали над всем садом Агма, и келле рассказывала мне о важных местах: об иплисе матери семейства, главных и высших сестёр; летали над большой прогалиной, где стояла пирамида из кувшинов, туда приносили пустые, взамен получая полные. После экскурсии мы поднялись выше в небо, но не долетали до облаков. В эти моменты я была счастлива от простых полётов на высоту, куда никогда мне не разрешали. Так и прошёл весь день, в наслаждении небом, отчего я почти забывала про усталость. Но моё тело об усталости помнило, и время от времени меня подводили уставшие крылья. Келле помогала держаться в воздухе. Когда она сказала, что на сегодня хватит, я обрадовалась ещё больше, наконец-то свобода, которой я воспользуюсь только единственным желанным способом – отдыхом. Но прежде чем вернуться домой мы слетали в другое место, на иплис где живут сёстры из Амми и Тэус, они художницы, рисуют символы и узоры на теле.

– С утра тебе должны были нанести на лоб символ Агма, – говорила Иртисс во время полёта туда, – а также символ моего имени, чтобы знали, чья ты ученица. Но как это обычно бывает, после инициации к кавианкам из Амми и Тэус слетается целая толпа, только бы зря время потратили в очереди. Сейчас, я думаю, они будут свободны.

Она оказалась права, прилетев на иплис, мы застали несколько кавианок в иинэ сидевших вокруг пустого ложа. Как будто ждали нас, сразу просили подойти. Иртисс зашла за мою спину и двигала меня в сторону ложа.

– Фиа э лоа, – поздоровалась она с художницами, я повторила.

На вид добрые Амми указали просили меня лечь.

– Пожалуйста, располагайся.

Рисование символа было недолгим. Амми кистями наносили мне на лоб чёрную смолу, которая твердела в форме символа семьи Агма, он был прямо под моим именем. Рядом нарисовали имя Иртисс.

– Желательно не трогать его, чтобы форму не нарушить, – сказала мне Амми, – символы, которые мы рисуем, держатся долго, но их нужно иногда обновлять. И они, ты могла заметить, не такие как символ имени. Имя выводится другим способом – это шрам: делают на коже надрез и туда вгоняют смолу, которая потом зарастает кожей. Такой символ навсегда. Когда ты вырастешь, и достигнешь первого цикла, тебе сотрут имя твоей келле. А символ семьи ты сама в праве будешь изменить, либо стереть и сделать настоящий, навсегда, либо постоянно его обновлять.

Я рефлексом потянулась ко лбу, пощупать новый символ, но Иртисс перехватила руку и подняла меня с ложа.

– Спасибо вам, – поблагодарила она, и мы улетели.

Сегодняшний день был, конечно, скуден на события, но он так быстро пролетел, что только заметила, как начало вечереть. Скоро вечернее питьё нектара, но перед ним то, чего ждала не меньше отдыха – купание.

– Летим-летим, – отвечала келле устав от моих вопросов по этому.

Весь сад слетался на большое озеро Оос чтобы искупаться. Такие озёра были и в Амми, но здесь сам процесс купания отличается. Нет больше деления на группы, как это делали учительницы и проводили купания отдельно и в разное время. На озеро Оос слетались все, и тихое место днём становилось оживлённым вечером. Смущение было первым из испытанных чувств, особенно поле уроков скромности нашей госпожи. Взрослые кавианки легко сбрасывали свои иинэ или капоа: старшие сёстры красовались красивыми телами, а молодые, как я, стояли в смущении, стесняясь своих пока невыдающихся форм. Но на фоне беззаботности, расслабленности и радости, смущение уходило сразу. Пришло время окунуться в тёплые воды озера. Платье келле Иртисс было сброшено несколькими движениями: она провела руками по плечам, отклеив живую ткань от тела. Едва учительница осталась обнажённой передо мной я застыла в восхищении, рассматривая бесчисленные чёрные узоры на светло-зелёной коже по всему телу, они опоясывали бёдра, завивались на талии, и полосами шли вдоль правой груди. Немного смутившись, я не разглядела их подробнее но, вернув взгляд с ужасом поняла, что это не рисунки, это шрамы, глубокие борозды которые, чтобы не портили внешний вид фигуры, скрывались за рисунками. Самый большой шрам шёл вниз от правого плеча, по правой груди, разделяя сосок, и заканчивался внизу живота. Я вздрогнула, только

представив, что могло нанести такую страшную рану. И похожие узоры я замечала у всех старших сестёр.

На мгновение я потерялась, представила боль от таких ран. Неужели такие увечья наносят локусы, о которых мне рассказывали? Я вышвырнула дурные мысли и смотрела уже на фигуру келле. Моя госпожа была немного другой, чем остальные, сама по себе она была крупнее своих сверстниц, у неё были сильные бёдра, большая налитая грудь, крепкие руки.

– Раздевайся, – сказала Иртисс.

Она помогла мне снять иинэ, заметила мою скованность. Я чувствовала себя более свободно, когда приняла мысль, что до наготы здесь никому нет дела, напротив, ею нужно восхищаться. Взяв за руку, келле повела меня в приятую тёплую воду, где на тело сразу сплылись маленькие рыбки, счищая всю грязь. Купались мы долго: окунались до тех пор, пока наши тела перестали быть интересны рыбкам. Госпожа подняла мне клафт и наклонила голову. Тщательно, даже с грубостью она мыла мои отростки на затылке. Также тщательно вымыла крылья. После этого я сделала всё это только уже с учительницей. Дальше мы просто купались, погрузившись в воду по шею.

Расслабленные мы вышли на берег. Сохли, беззаботно наблюдая за бесчисленными кавианками, занимающие все берега и ближайшие иплисы.

– Иртисс! – раздалось за спиной. К нам подошла голая кавианка, также покрытая рисунками-шрамами, – уже искупались?

– Да, только вышли.

– Ох, это твоя ученица? – она присела возле нас и посмотрела на меня с улыбкой, – привет… Нэ’Тус.

– Фиа э лоа госпожа…

Я взглянула на лоб, между сяжек, но увидела вместо символа имени совсем другой.

– Зи’Гис, – ответила она, – символ имени у меня вот тут, – кавианка показала справа от сяжки, – мне локусы по лбу сильно настучали, содрали кожу. Пришлось переносить символ. Как тебе в новой семье, девочка?

– Привыкаю, сегодня тренировали крылья.

– Нужное дело, не забывай пить много нектара, чтобы не быть такой худенькой, а то пошлёт тебя келле за нектаром, а ты и кувшин не сможешь поднять.

– Зи’Гис! – Иртисс переняла на себя внимание подруги, – ты шла купаться.

– Ой да, меня надо вовремя останавливать, а то я могу болтать весь вечер. Увидимся.

Я попрощалась, но моя госпожа только кивнула. На её лице не было никаких эмоций, и она не отреагировала, что я улыбалась старшей сестре. Зи’Гис показалась мне забавной.

– Ваша подружка? – спросила я келле.

– Можно и так сказать. Мы были вместе на границе, потом обе стали келле. Уже давно общаемся но я никогда её не считала той подругой с которой можно поговорить о чём угодно, не нахожу в ней ничего приятного. А она считает наоборот и всегда клеится ко мне со своей болтовнёй.

Спокойно разговор с келле прервал голос слева.

– Ой, а кто это у нас тут сидит?

Подошли три старшие сестры, уже искупавшись они были одеты в иинэ.

– Уже коритом залились, не видите уже? – ответила Иртисс сёстрам.

– Нет, просто не поверили глазам, ты стала келле? Подумать только. А это твоя ученица?

Мне сразу не понравились эти кавианки, они надменно меня осмотрели, презрительно улыбались и явно хотели сказать какую-то гадость. Одна из них нагнулась ко мне.

– Ох и намучаешься ты с ней, Иртисс. Чего же эта твоя… как там её, – она взглянула на мой лоб, – твоя Нэ’Тус такая дохлая. Её что, нелле не кормила?

– Кормила! – ответила я, – и я не дохлая!

– Она ещё и грубит! Выросла, наверное, в диком саду?

– Шли бы вы отсюда, – спокойно ответила Иртисс.

Три сестры посмеялись, последний раз на меня посмотрели, и ушли. Был такой приятный вечер, теперь моё настроение испорчено.

– Чего ты так надулась? Из-за них? – спрашивала Келле.

– Почему они так со мной?

– Потому что ты и правда «дохлая». Но это поправимое. А эти дуры… не обращай на них внимание. Они всегда найдут повод посмеяться над чем-нибудь. Общение в нашей семье иногда может быть трудным, из-за таких кавианок.

– У нас в Амми никто не позволял себе так разговаривать, – обижено ответила я.

– Нэ’Тус, с этого момента я ничего не хочу слышать про Амми. Только слышу эту семью от тебя. Ты уже не там. Ты здесь! И должна привыкать к новому месту. И к новым кавианкам тоже. Все агма разные, бывают добрые и мирные, бывают злые и завистливые. Одни могут помочь тебе в трудную минуту, когда меня не будет рядом, вторые посмеются и ещё больше втопчут в твою беспомощность.

– А как же взаимоуважение?

– Оно есть, в сводах правил нашей семьи. Но негласные законы агма настаивают на том, что на любую грубость надо отвечать тем же, дабы не жертвовать своей репутацией. Только не путай символы. Ты можешь отстаивать свою честь со своими сверстницами, но на сестёр старших по символу не смей повышать голос. Ну а если тебя ударили, говори мне, сама ничего не предпринимай.

– А за что меня бить?

– Вдруг окажешься на пути какой-нибудь неадекватной особы.

– Но что если я не хочу терпеть такое унижение?

– Это правильно, терпеть его не надо, когда вырастешь, будешь защищать своё имя, как ты сама решишь, а пока ты никто. Пустое место. Ветошь. До определённой поры лучше мириться с тем, что кто-то может по поводу или без на тебя кричать и даже приложить руку. Все твои попытки ответить старшим сёстрам только усугубят ситуацию.

– Но почему?

– Граница… – келле сказала это тихо, я еле расслышала, – молодые девушки после неё меняются очень сильно, и в плохую сторону тоже. Может, другой станешь и ты.

Я не понимала о чём она. Спрашивать подробнее не захотела, голос у келле стал напряжённым, и её эмоции намекали, что поднимается тема, о которой Иртисс не хочет говорить. К счастью мы быстро отошли от этого разговора. Мы давно высохли и снова надели иинэ. Атмосфера озера вернула настроение, оно стало ещё прекрасней, когда с наступлением полной темноты мы присоединились к большой шумной кампании, где было много старших сестёр и их учениц. Они общались, шутили и знакомились друг с другом. Когда Келле заметила как я, даже в обществе шумной гогочущей кампании, засыпаю, мы вернулись домой.

Глава 3

День за днём продолжались мои тренировки спины, они становились дольше и тяжелее. Скрашенные первыми впечатлениями дни в новой семье превратились в суровую обыденность. Каждый день, едва рассветёт, меня поднимала келле, и отчитывала за долгое привыкание к раннему пробуждению. Ругала меня и объясняла, что не может каждый день будить сама, как малолетку. Ничего не могла с собой поделать, я так сильно уставала, и единственным желанием было прилететь к ночи на иплис и поспать. Строгий распорядок дня быстро стал мучением: я просыпалась, пила нектар, быстро летела тренировать крылья на экосах. От их пут болели руки и ноги. Небольшой отдых днём, потом долгие изнурительные полёты. Потом бег, потом таскать тяжести, ох… и всё это под постоянные наставления келле. В конце дня только на озере можно было расслабиться, если на меня не кинут взор старшие сёстры, считающие, наверное, своим долгом сказать какая я «хилая». Мне это надоело, но Иртисс говорила, что так быстро моё тело не изменить, и то чем я занималась все эти дни, не считается даже ничтожной долей от всего обучения. В какой-то момент я просто поникла.

Начался

сезон дождей, и это только прибавляло трудностей. Под сильным ливнем до дикой части сада Агма лететь мы не могли, шли пешком через затопленный сад. К счастью в этом году, в сезоне дождей появилось несколько солнечных дней. Очередным ранним утром я пыталась медитировать, всё думала, что к моему возрасту я смогу общаться с Иртисс мысленно и открыть новые способности. Ничего не сумев сделать, я перешла к разминке, чтобы быть заранее готовой к тренировкам. Но у госпожи Иртисс были совершенно другие планы на сегодня. После утреннего купания, мы вернулись на иплис, и она меня внимательно осмотрела, как будто увидев впервые. Я смутилась.

– Что-то не так, келле Иртисс?

– В иинэ заниматься затруднительно, согласна?

Я осмотрела своё платье. В нём было неудобно, но я привыкла. Согласилась с келле.

– Молодым Агма капоа делают в первые дни, – говорила келле, – но, увидев тебя, я не была уверена, что ты продержишься дольше двух суток, – госпожа подошла ко мне и как всегда, осмотрела сочувствующим взглядом, – Ты выглядишь жалко – толкни и упадёшь, но что-то заставляло тебя проходить трудные занятия. Я не делала капоа, дабы не тратить время, вдруг твои результаты были бы совсем плохи, и тебя надо было определять в другую семью. Скажи мне прямо сейчас Нэ’Тус – ты хочешь быть в семье Агма?

– Да, госпожа Иртисс, я этого хочу!

– Тогда над тобой придётся очень много работать, но я и так много раз это повторяла. Надеюсь, ты меня не подведёшь.

– Обещаю! А что с капоа?

– А что с ним? Сейчас полетим его делать.

Полетели мы сразу после того как попили нектар. К нему я до сих пор не могу привыкнуть – порции как на троих, госпожа наливала большой пиал доверху, а сам нектар был слишком сытным, чтобы выпить его полностью, но я должна была осилить эту порцию и госпожа ждала пока медленно я выпью весь нектар. Не успев даже посидеть после такого тяжёлого завтрака, мы полетели в незнакомую часть сада, ближе к его окраинам. Там росли молодые иплисы, из чьих листьев делается капоа. Иртисс говорила в Агма есть специально обученные кавианки, чья обязанность клеить капоа всем и каждой кто к ним обратится. Но это только на словах, на практике никто к ним не обращается, якобы позорно это – не уметь делать себе защиту. Эти умелицы нужны в исключительных случаях. Единственное что они делают – дают инструменты для создания капоа – нож из дерева, клей и кисти. Их вручили моей келле.

Кроме Иртисс, все келле водили сюда своих учениц и делали им доспехи. Иртисс нашла место, где мы были одни, и она сразу приступила к поиску листьев. Она внимательно щупала их и подозвала меня – помогать таскать гладкие большие листья. С охапкой мы нашли укромное место в свету солнца и разложили их. Келле размялась и посмотрела на меня.

– Снимай иинэ!

Я растирала плечи. Ткань иинэ начала отслаиваться от кожи. Мембрана, из которой состоит платье, медленно стекала и, отсоединив полотно от тела, я сбросила его на землю. Стояла полностью голой. Иртисс осмотрела меня, но каких либо эмоций не показала.

Госпожа крутилась вокруг меня и прикладывала листья к моему телу, создавая облегающий костюм. Листья быстро прилипали к коже с приятным ощущением. Движения Иртисс были грубыми, но она быстро прикрепила все листья пока я не осталась полностью в лиственном костюме.

– Это не капоа, – сказала она, – один слой из листьев, чтобы смягчить трение твоей защиты.

Я стояла полностью замотанная в листья. Как иинэ, они клеились к коже и становились почти неосязаемыми. Ощущение наготы не ушло, с той лишь разницей, что я была полностью обтянута в новый лиственный костюм. Руки келле ползли по моему телу, разглаживая складки, она встала за мной, провела руками по животу и остановилась на груди, слегка её помассировав.

– Грудь не жмёт?

– Нет.

Руки госпожи скользнули по талии на бёдра и сомкнулись на промежности.

– Не трёт здесь?

– Вроде нет.

– Пройдись, – сказал келле и слегка меня толкнула.

Я ходила назад-вперёд и не чувствовала сильного стеснения. Сделав несколько кругов вокруг Иртисс, я остановилась. Госпожа утвердительно кивнула.

– Хорошо. Кстати… я тебе как-то говорила, что у тебя нет грации в полёте, но вот походка у тебя очень красивая. Твоя нелле хорошо работала над тобой, видно.

Неужели это то, что я слышу? Комплимент от моей учительницы. Не смогла сдержать улыбку и прошлась ещё, чтобы снова показать походку.

– Эффис научила. Вам нравится?

– Да, – ответила она равнодушно, – пока это единственный задаток на пути к твоей красоте.

– А сейчас я… некрасивая?

– Я такого не говорила. Ты симпатичная на личико, и не более того. В тебе нет красоты здорового тела: слабые ноги и руки, грудь совсем не выдающаяся, крылья пока не до конца выросли. Походка у тебя красивая да, но в тебе пока нет достоинств, которые она может подчеркнуть. Но не расстраивайся, всё это возрастное. Не заметишь, как начнёшь крупнеть. В хорошем смысле. Движения не стесняет? – указала келле на костюм.

– Нет, даже странно, я уже почти и не чувствую этих листьев на себе.

– Да, к ним быстро привыкаешь. Ещё немного и вообще перестанешь их замечать. Теперь делаем капоа.

Снова начинали собирать листья, но уже совсем другие, они были больше и плотнее моего костюма. Мы очищали их от пыли, сбрасывали разных насекомых и счищали наросты.

Госпожа Иртисс приказала внимательно следить за тем, как она делает капоа. Сначала она взяла большие, очищенные от насекомых и пыли, листья, сложила их внахлёст, и склеила по краям прозрачным маслом. Получилось большое лиственное полотно. Я подсела ближе и ощупала свою будущую броню. Она совсем не впечатляла.

– Листья такие тонкие. От чего они меня защитят, от ветра?

– Не умничай! – сурово ответила келле, – это первый слой. Всего их будет четыре. Склеим несколько частей, потом начнём подгонять под твоё тело.

– Обязательно четыре? А если сделать больше?

– Нет смысла. Капоа это средство минимальной защиты. На него в борьбе с локусами особо полагаться нельзя. Всё решает реакция и маневренность. Ты можешь и кору дерева на себе носить, но сможешь ли ты с ней летать? Четырёх слоёв хватит, чтобы спасти тебя от скользящих ударов.

Я осмотрела себя, представляя, как на мне будет выглядеть ещё не готовое капоа. Сразу подумала о нехорошем: о том от чего именно мне нужно будет «защищаться», о важности реакции и маневренности против нашего единственного и непобедимого врага – локусов. Я ещё слишком мало знаю о них. Стало страшно, от неизвестности или того что локусы так опасны как говорят, не знаю.

Я наблюдала, как Иртисс наносит слой клея на листы, но не могла сосредоточиться на её занятии, мысли только об одном.

– Я буду биться с локусами, да?

Хотела спросить с уверенностью, но прозвучало, как будто я боюсь.

– Да, – строго ответила госпожа, даже не взглянув на меня.

– Можете о них рассказать?

Келле встала и подошла к подножью иплиса, чтобы сорвать больше листьев.

– Хочу услышать, что ты сама о них знаешь.

– Немного. Когда меня отобрали в группу будущих сестёр Агма, Эффис рассказала о них. Локусы – это корни. Они растут за нашими обжитыми садами и равнинами.

Далеко.

Иртисс вернулась с охапкой больших листьев. На лице госпожи была ироничная улыбка.

– Ох, не так далеко как хотелось бы. Что ещё знаешь?

– Они захватывают территории. Из-за них мы живём на полуострове и никуда не можем уйти.

– А вот это интересно, – призналась келле, – обычно воспитательницы Амми стараются скрывать такие подробности из-за вашего юного возраста. Это правда, мы живём на полуострове, потому что на нашей планете, какой большой она бы ни была, нет свободного места. Всё в этих корнях. А наш долг как сестёр Агма, бороться с ними, чтобы держать единственную оставшуюся границу. Помоги мне.

Я взяла из рук Иртисс один лист. Мы очищали их от маленьких насекомых и пыли, срывали наросты, потом промывали водой. Мне дали самой нанести клей на второй слой большого лиственного полотна. Взяв чашу, я лила клей, пока келле размазывала его кистью по поверхности. Я отставила чашу и отсела, как мне велели.

– А какие эти корни?

– Локусы – общее название. Это большое царство корней-паразитов. Есть пилон – большой стебель, который наполняется белым соком и провоцирует рост корней. Самих корней множество видов, но главных – два. Первые это гиганты. Видишь эти иплисы? Гигант в разы больше их. Они вырываются из-под земли и сносят всё на пути, или же защищают собственный пилон. Есть корни-малыши. Мы их так и называем. Длинные и тонкие. Быстро могут опутать с ног до головы, не успеешь и крылом взмахнуть. Их удары рассекают кожу, и чтобы защититься, мы носим капоа.

– А от гигантов как защититься?

– Никак! Я же тебе только сказала, они больше иплисов. Только представь это древесное «щупальце». Его сила огромна, никакие деревья и иплисы не устоят от его ударов. А попадёшь под него сама, и от тебя останется только мокрое место и пара мятых крыльев.

Я вообразила гигантский корень, вздымающийся до небес. Рассказ келле развеял все мои представления о локусах. Знала что это корни, и они опасны, но не могла понять насколько. Да и кто бы мне, молодой, в Амми, о таком бы рассказал?

– Это не такие корни, какие ты видишь каждый день, – продолжила Иртисс, – локусы активные. Они получают энергию от всего, до чего дотянутся: от земли, воды и солнечного света. Поэтому паразиты заполоняют реки, озёра и моря, захватывают горы, какими бы высоким они ни были, покрывают все равнины. А вместе с планетой локусы уничтожают всё, что летает, ходит и ползает.

– И кавианки на границе каждый день с ними сражаются?

– Нет. Эти корни имеют какие-то зачатки разума и не растут слишком агрессивно, потому что чувствуют наше сопротивление. Но рост бывает то здесь, то там. Разведчицы высматривают начало роста, и поднимают тревогу. Рой влетает в локусовый лес и отыскивает пилон, который наполняется белым соком. Потом…

– А почему белым?

Иртисс отвлеклась от склеивания листьев.

– Не смей меня больше перебивать, понятно?

– Простите, госпожа.

По её раздражённому взгляду я поняла, что извинения не были приняты. Келле продолжила работу и рассказ.

– Борьба с локусами это пробивание пути к пилону, от которого начинают расти корни. Одна группа кавианок отвлекает гигантов, вторая останавливает малышей и даёт третьей подобраться к пилону. Тогда его смазывают успокаивающим маслом и рост прекращается. И да, мы их не уничтожаем, если ты об этом хотела спросить.

– А я думала…

– Все думают… пока не узнают правду. Весь Кавиан опутан этими паразитами не только из-за нашего бессилия, а потому что с каждым уничтоженным пилоном восстановление и рост всего леса усиливается. Хотя уничтожить пилон очень легко – это большой стебель, наполненный прозрачным соком. Со временем он становится белым – наполняется питательной смесью для новых корней. Достаточно проткнуть стебель, чтобы сок вытек и пилон погибает, вместе с ним и ближайшие корни. Но! Лес – это одно живое существо и замечая потерю пилона, он становится агрессивнее. Корни хотят отбить нашу территорию, чтобы вырастить новые пилоны, и им всегда удавалось. Поэтому мы не «боремся» с ними, хотя именно так все говорят. Мы их сдерживаем, до той поры, пока они не смогут прорвать нашу границу. Пока удаётся. Чисти!

Келле указала мне на листья.

– Я не знала про пилоны, – сказала я, – думала, что корни это одна большая сеть.

– Сеть, да, одна необъятная сеть. Успокаивая пилон, кавианки возвращаются на границу и продолжают за ней наблюдать, пока не найдётся ещё один участок роста.

– А нельзя караулить рядом с пилоном, и смазывать его, когда он наполняется этим соком?

– Какая ты умная, – издевательски сказала келле, – действительно, почему столько поколений не могли додуматься до такой простой идеи? Сверху к пилону не подлететь, локусы свиваются в плотную корку, её ничем не пробьёшь. В лесу караулить нельзя – из-за ядовитых испарений. Ты просто не видела этот лес. Ты взлетаешь над ним, и не видишь краёв. И если прикинуть, то не существует столько кавианок, сколько надо для караула каждого пилона на границе. И почему ты сидишь без дела? Я тебе что сказала?

– Простите, – я быстро взяла листья, начала сбрасывать с них насекомых, чистить от пыли и промывать водой.

– Хорошо вымывай!

– Да, госпожа, – я взяла новый лист, – скажите, а вы боролись с локусами?

Она выпрямилась, не вставая с колен и тяжело вздохнула. Кажется, я ей надоела своими вопросами, но если она скажет, чтобы я замолчала, я повинуюсь. Чувствуя взгляд Иртисс, я уткнулась в листья, аккуратно отцепляя от них жучков.

– Ты видела мои шрамы, – сказала она, а я вспомнила её усыпанное глубокими бороздами тело, – и вспоминать о жизни на границе я не хочу.

– Почему?

– Со временем объясню почему. Не всё сразу. Вообще ты уже не маленькая и сама можешь догадаться.

– Я догадываюсь. Кавианки… они… погибают, да?

– Такова жизнь сестры Агма – умирать, но сдерживать границы. Чем раньше ты примешь это, тем проще будет жить.

– Мне ведь тоже придётся лететь на границу?

– Не сомневайся, но это будет очень не скоро. Ты пока ничего не умеешь, тело хилое, спина слабая. Будем тебя тренировать, обучать, развивать тело, потом пойдёшь работать в другие семейства, помогать им, и уже только потом на границу, где ты будешь исполнять долг до полного первого цикла.

– А потом?

– Либо останешься частью роя на границе, либо тебя сделают келле, и ты вернёшься сюда.

Наверное, все этого хотят. Какая кавианка захочет оставаться на границе, рискуя жизнью каждый день?

– А если я стану келле, что потом?

– Хватит, Нэ’Тус! Потом будет потом. Ты слишком далеко заглядываешь. Сегодня наша забота капоа. Остальное в другое время. Успеешь узнать и увидеть.

Она права. Новые знания о локусах перевернули мои представления о нашем враге. Раньше разговоры о них имели совершенно другой характер. Все знают о локусах и в Амми разговоры о них были похожи на рассказ о соре одной семьи с другой. Семьи кавианок и каких-то корней, которые делают пакости. О том, что они опаснее, чем я думала, я стала узнавать недавно, когда, как я уже говорила, госпожа Эффис определила меня в семью Агма. Учительница считала важным донести мне о том кем я стану.

Погружённая в свои размышления я помогала

госпоже, не сильно вдаваясь в суть процесса. Подумала только, что, возможно, придёт время, и я так же буду клеить капоа своей ученице, и как я это сделаю, если сейчас этому не учусь? Но суть ясна, главное сделать хорошую крепкую защиту для тела и первая его часть была готова. Большие толстые лиственные полотна келле обматывала вокруг моих голеней и бёдер, таким же образом надели части капоа на руки. Для ступней были листья в один слой. Последним надевали основную часть капоа, которое сковало всё моё туловище от промежности до шеи. Работали мы, точнее моя учительница, долго: она подгоняла доспех под тело, делала вырезы под крылья и следила за тем, чтобы капоа не болталось на мне. Это был первый этап, на меня просто надели части капоа, которые я даже снять никак уже не смогу, если только не разрежу листья. Иртисс склеивала листами все стыки. Последняя часть работы – придание внешнего вида. Как оказалось, будет на моём капоа и пятый слой, госпожа клеила его поверх доспеха, придавая ему симметричный внешний контур: жилки листьев проходили по центру груди, по животу к низу, на бёдрах также. Вторичные жилки листьев дополняли симметрию.

– Почти, – сказала Иртисс.

Сбоку на всех частях капоа остались несрезанные края листьев, келле взяла лезвие и я думала, начнёт их срезать, но она приставила его, как мне показалось, к моей шее. Она сделала надрез в капоа сбоку, тоже самое проделала с поножами и наручами.

– Теперь сможешь его снимать и надевать. А эти несрезанные края листьев скрывают стык и фиксируют капоа не теле. Поняла?

– Да.

– Какие ощущения?

– Как будто в древесной коре.

– Конечно, на тебе свежие, ещё не размягчённые твоей ходьбой, листья. Поверь, капоа очень удобное, особенно оно красиво смотрится на сильном теле. На тебе доспех не завянет, костюм под ним как иинэ передаёт энергию от твоего тела и наоборот. Когда снимаешь хранить в тени, во влажной среде! Забудешь об этом хоть на пару дней, будешь новое клеить. Не стой корнем, ходи, разрабатывай капоа!

Оно было таким облегающим, что я не видела ни одной складки. Я ходила и разминалась, немного полетала и принимала различные сложные позы, чтобы келле смотрела, не рвётся ли моя новая защита. Всё было в норме, молодые листья иплисов очень крепкие, но им нужно время для привыкания к моему телу и не быть такими жёсткими. Доспех стеснял, но я поверила келле, что со временем к этому привыкну. Никуда я не денусь.

– Моё иинэ! – я начала его искать, но оно оказалось в руках Иртисс.

– Я повешу его на дерево, пускай доживает там, – сказала она, – Оно тебе уже не нужно, ты Агма, и ходить будешь только в капоа.

– Но вы…

– Никаких «но»! – перебила госпожа, – избавляйся от привычки постоянно меня перебивать и пытаться возмущаться.

Она оставила меня, улетела наверх, к иплисам, и растянула капоа между ветками дерева кеноа. Вернувшись, Иртисс подошла ко мне и положила руки на плечи.

– Не надо смотреть на меня так, будто я специально «достаю» тебя. Я хочу сделать из тебя сильную кавианку, которая будет достойна называться сестрой Агма. И чтобы это у нас получилась, ты обязана меня слушать во всём.

– Я поняла.

Она кивнула, поверив мне. Я не стала ей говорить, что я так резко изменила одну жизнь на другую и мне нужно время. Потом совсем не захотелось об этом даже думать. Я агма, и мне нужно быстро схватывать новые знания.

Первые дни занятий в капоа были мучительны. Костюм не размягчался, я занималась как в коре и переставала верить в слова, что доспех станет мне родным, и он не будет отличаться от кожи. Виду, что мне неудобно, я не подавала, покорно выполняла все упражнения и тренировалась. Неизменным темпом шли декады, и я чувствовала, как боли в спине постепенно уходят, а летать становится всё легче. Я же, уже освоившись в семье, умела находить время для отдыха. Во время занятий с экосами, Иртисс, как и все келле, оставляли учениц тренироваться, а сами уходили к другим корням, чтобы позаниматься самим. Поддерживали свою форму. В это время у меня была прекрасная возможность, которую я не упускала, отдохнуть. «Прогуливала» занятия иногда всё утро.

Рядом со мной занималась моя ровесница, оставив свои экосы я подошла к ней.

– Фиа э лоа.

– Фиа, – поздоровалась она, – сестра, ты что-то хотела?

Я махнула ей вниз, попросив спуститься.

– Ты всё утро занимаешься, отдохни.

– Я не могу, – боязливо помотала она головой, – моя келле не разрешает.

– А где она? – осмотрелась я.

– Занимается тут неподалёку.

– Вот, моя тоже. У тебя и у меня есть шанс немного отдохнуть от этих корней. Разве ты не устаёшь?

Она молчала, но потом кивнула.

– Устаю, но что поделать, надо тренироваться.

Кавианка всё же решила спуститься и отдохнуть. Мы познакомились. Звали новую подружку Се’Ниц и меня больше интересовали её отношения с учительницей.

– Расскажи мне о своей келле.

– О, она прекрасная кавианка, всё объясняет и показывает, вежливая и умная.

– Она не кричит на тебя?

– Кричит? – спросила она, даже не понимая о чём я, – За что? Обо всём, что я спрошу, она с удовольствием расскажет. А у тебя не так?

У меня… я ответила ей «да» и после этого наш разговор как-то прервался. Она вернулась к тренировкам, а я побрела к своим экосам. Стало вдруг обидно, что мне досталась такая кавианка, которая вместо уважительного обращения не даёт мне продохнуть, и гаркнет, едва я спрошу о чём-то не по теме. Ну почему такая несправедливость? Желание заниматься пропало, я всё утро гуляла возле экосов, высматривая сад, чтобы увидеть приближение келле. Только вечером я набралась смелости с ней заговорить об этом.

– У других учениц не такой распорядок дня как у меня.

– Что? Внятно говори!

– Госпожа Иртисс, у меня сегодня получилось поговорить с несколькими моими ровесницами. Я узнала, у них совсем другой распорядок дня. Они не занимаются с экосами так, что едва ходят потом. Почему же тогда вы меня так нагружаете?

– Ты считаешь, я нарочно тебя гружу?

– Есть специальный распорядок, которого вы не придерживаетесь. Так нельзя.

– На самом деле можно, – сказала она и отпила нектар, – давай я тебе кое-что расскажу. Распорядок дня делают сами келле для своих учениц. Зависит от того, кто как хочет натренировать своих учениц. Я придерживаюсь такого мнения: те ученицы, с которыми ты говорила, сейчас не напрягаются, у них несложные занятия, всякие хихоньки-хаханьки, а потом граница, где недостаточная натренированность может стоить жизни. Да даже не граница, а ближайшее время: мои подружки-келле будут краснеть, потому что высшие сёстры спросят – почему их ученицы не могут выполнить элементарные вещи при своём возрасте? Я этого не допущу! Меня обучали жёстко, жёстче, чем я тебя. Ты у меня как на празднике, а меня госпожа гоняла даже ночью. И знаешь что? Я выжила! Моё тело покрыто шрамами от малышей, потому что я находилась в самой гуще. Меня спасла реакция, сила и выносливость, всё это должно быть у тебя.

– Я понимаю.

– Ничего ты пока не понимаешь. Поймёшь, когда все ужасы границы останутся позади.

Ужасы границы. Я пила нектар и размышляла об этом. Я ещё не скоро туда полечу, и какого-то страха не испытывала. Моя

келле задумчиво смотрела в сторону горизонта, на закат. Она прошла границу, принеся с собой шрамы как напоминание о том, что там боль и ужас. Мне стало интересно спросить её:

– Госпожа Иртисс, а вы стали келле и теперь всё время ей будете?

– М-м… я сама ещё не знаю. Ты моя первая ученица и если высшие сёстры увидят что ты получила от меня все необходимые навыки, я закреплю свой статут и смогу набирать новых. В идеале целую группу, как это делают сёстры повзрослее.

– Высшие?

– Нет, высшие – статус, а не возраст.

– А главная сестра, Эгус, набирает учениц? Или она только даёт потомство?

– Ничего она не даёт. Ты не понимаешь, иерархия тут отличается от той, чтобы была у вас в Амми.

– Я и в Амми особо её не знала.

– Ну, тогда зачем говоришь? Мать нашей семьи – кавианка Гелеис. Эгус – главная сестра семейства. Не путай.

– А в чём различия?

– Матрона Гелеис даёт потомство и всё. Эгус управляет всей семьёй, поэтому и главная. Но матрона имеет высшее слово. Эгус ничего без её воли не сделает.

– А расскажите мне о матроне. Как ею становятся?

– С переходом на четвёртый цикл жизни, есть шанс занять место матери Агма, которая перестаёт быть таковой с седьмого цикла, когда матрона сама уходит из семьи при любом раскладе, чтобы возраст не сказывался на здоровье детей. Эгус, если не ошибаюсь, почти на пороге четвёртого цикла. Здоровая и сильная кавианка – идеал матери, которая даст такое же сильное и здоровое потомство. Пока Эгус главная сестра, она не может стать матерью, а упустив возможность во время перехода цикла, она потеряет эту возможность окончательно и нынешнюю матрону Гелеис заменит другая.

– А дети от матроны становятся агма?

– Нет, независимо от матери семьи, и их детей, все учатся и живут в Амми, и только там они проходят отбор. Возьми себя в пример, ты дочь королевы Кэ-Ус. Она из семьи Агха, но в тебе нашли предрасположенность к тому, чтобы ты стала защитницей. Так и те, кто родятся от матери нашего семейства, могут быть совершенно не готовы к тяжёлым тренировкам. Они пойдут в другую семью. Рождённая кавианка от той или иной семьи имеет лишь предрасположенность.

– Значит, Эгус скоро может стать матерью? Я не знала.

– Конечно, откуда тебе знать. Но слухи ползут, об Эгус очень много говорят, якобы она скоро перестанет быть главной сестрой. Она хочет заменить Гелеис когда та достигнет возраста. Но там ничего так и не ясно. Одни говорят, мол, Эгус ею не станет, потому что этого не желает королева.

– Мама? Почему?

– Наша семья – сила всего нашего народа. И этой силой нужно мудро управлять. Твоя мама боится, что преемница Эгус не справится. Агма якобы славится скверным характером. Нас уважают только как воительниц, но никогда не захотят жить с нами. Все остальные семьи считают нас неуправляемыми. А я считаю, что все, кто так говорят – дуры. Оборвала бы им всем крылья за такую наглость.

Я не смогла сдержать улыбку, уловила иронию в словах. Может, поэтому и не хотят жить с нами, если все агмианки чуть что – оборвать крылья!

– Что происходит в высших кругах, никто не знает, и верить слухам, или самой их распространять – занятие неблагородное. Допила нектар? Спать, – приказала госпожа, – а я медитировать.

– А научите меня медитировать? Я тоже хочу.

– Возраст научит. Спать!

Глава 4

Иртисс не жалела меня. Было глупо даже надеяться на её снисходительность. Все моменты, когда мне удавалось её обрадовать своими результатами, не имели накопительного эффекта, и, сделав очередную оплошность, я снова становилось неумелой молодой кавианкой в её глазах. Келле постоянно напоминала мне о необходимости в тяжёлых тренировках, а мне всё чаще казалось, что она переходит все нормы. Пока остальные кавианки размерено выполняли ежедневные занятия, я валилась с ног, едва долетая до иплиса на полуденный нектар. Вечером то же самое. На вечерних купаниях плавала подолгу в воде, не в силах даже грести.

Носить капоа было невыносимо. Привыкало моё тело к доспехам долго и болезненно, но келле это, конечно же, не волновало. Не давая никаких поблажек, она гнала меня на тренировку крыльев, заставляла выполнять силовые упражнения и летать едва ли не до глубокой ночи. Было очень несправедливо, когда она занималась своими делами, или более того – общалась с подружками, пока я летала в небе, не имея разрешения приземлиться и отдохнуть. Не знаю, кого она хотела из меня сделать. Сильную воительницу? Я больше похожа на постоянно уставшее вялое насекомое. Из-за истощения тренировками я не в силах была самостоятельно просыпаться ранним утром. Меня поднимала келле, с недовольным криком, разумеется. Не успевая продрать глаза, я почти махом глотала пиал нектара и чуть ли не пинками отправлялась в дикий экосовый сад – место, которое скоро начнёт мне сниться в кошмарах.

Трудностей прибавилось. Мы, немного обученные кавианки, были обязаны каждое утро, до тренировок, появляться на собраниях. Нас учили формировать рой. На эти собрания я опаздывала, потому что была слишком уставшей и не высыпалась. Иртисс это не радовало, и она сама, как я заметила, получала выговоры за то что «ученица не знает правил семьи», это они про меня.

Тренировка спины была неизменной. Мои долгие прогулы занятий к добру не привели. Перед самой проверкой, Иртисс меня испытывала и мотала головой, не признавая отвратительные результаты. Корни из земли я вырвать так и не смогла. Долго держаться в изнурительном полёте в плену экосов тоже.

– Ну! Держись дольше! – говорила она мне во время тренировки. Я всеми силами старалась держаться и не сбавлять мах, – столько времени уже прошло, а ты барахтаешься, как и в первый день. Постоянно здесь тренируешься и до сих пор никаких изменений?!

Я не могла ей сказать о прогулах. Она бы меня убила! И без этого сильно ругает. Иногда, кажется, Иртисс так и хочет взять палку и побить. Я упала, судорожно махнув крыльями. Вынырнув из лужи, посмотрела на келле, мой взгляд невольно стал умоляющим, просила не злиться. Учительница тяжело вздохнула и, махнув безнадежно рукой, пошла прочь.

– Нет, госпожа Иртисс, подождите.

Она не стала слушать, просто улетела, оставив меня здесь. Опять я попадаю в истории, где предстаю не с самой лучшей стороны. Опять Нэ’Тус не хвалят. Опять Нэ’Тус преследует неудача всю жизнь, которая подталкивает к таким моментам. Но причём здесь удача, это же всё из-за меня самой. Зачем я прогуливала? Как мне теперь показать силу своей спины и убедить госпожу, что в рою не буду самой «дохлой». Со злости я вернулась к корням и тренировалась весь день, почти без передышек.

Госпожа не была на меня обижена, наоборот она как будто и не помнила о своём разочаровании. После того случая она каждый день была на моих тренировках, строго следя за тем как я занимаюсь но через несколько дней мне удалось показать долгие полёты на экосах и я убедила её что результаты есть. Она снова начала оставлять меня одну а я… я снова прогуливала. Мне это было необходимо. Выполнять наставнические требования было физически невозможно!

Трудный быт Агма изнуряет, особенно под покровительством такой келле как Иртисс но, не забивая голову

мыслями, а выполняя то, что приказывают, дни пролетают мгновенно. Наконец капоа стало как вторая кожа, настолько я привыкла.

Настал новый этап обучения. Ранним утром, после питья нектара и обязательного собрание роя, Иртисс «обрадовала» меня тем, что сегодня тренировки не будет. Но я знала – за этим стоит другое задание.

– Чем займёмся сегодня, келле Иртисс?

– Твоим главным оружием! – ответила она, – кеноа.

Дождалась. Всё думала, когда уже? Мои ровесницы и подружки уже были с копьями, а моя келле с этим затягивала, предпочитая мучить тренировками. Конечно, мне не очень хотелось получить кеноа, чтобы потом таскаться с ним повсюду, но не могла же я быть той самой неудачницей, которая до сих пор без него? Как малолетка! Все последние дни я думала, что сама спрошу об этом, но дождалась.

Кеноа могут сделать специально обученные кавианки, но к ним никто не обращается. Оружие, как и капоа, надо уметь делать самой. Иртисс взяла у мастериц только инструменты: кусок зернистой древесной коры, продолговатый шершавый камень, и странный небольшой инструмент с двумя рукоятками из дерева и заточенным куском древесины между ними – скобель. Лезвие на инструменте было из древесины «мокрого» дерева, мокрое потому что растёт исключительно в воде, а его древесина используется как лезвие из-за своей прочности.

Нам оставалось только найти подходящее кеноа. Деревья и наше оружие назывались одинаково. Найти дерево не проблема, они повсюду, растут как опоры для стеблей иплисов, чтобы те не падали под своей тяжестью, гораздо сложнее найти подходящие ветки. Кеноа-деревья сами по себе почти без веток, но кое-где они растут. На одном из таких кеноа, у подножья чужого иплиса келле приметила один сук.

– Госпожа Иртисс.

– М? – она вспорхнула на ветку, прекрасно балансируя на ней.

– А почему оружие делается из кеноа, если «мокрое» дерево прочнее.

– Если только ты не будешь им драться в дождь.

– Что?

– Сгниёт без воды мокрое кеноа, а скобель, что нам дали, одноразовый. Понимаешь?

– Теперь да.

– Хорошая ветка, прямая, крепкая. Подойдёт?

Она спрашивала меня, как будто я что-то в этом понимала. Пожала плечами и подлетела ближе.

– Мне его ощупать?

– Это листы для капоа ты щупала, а тут просто надо выбрать и сделать, – келле спрыгнула с ветки. Она подлетела ко мне и указала на неё, – ломай. У основания.

Ветка оказалась прочной. Сломать её, просто повиснув, не получилось, и даже прильнув к стволу дерева, мне удалось это сделать с усилием. Самое трудное было сорвать ветку с жилок, на которых она повисла, они были очень крепкими и упругими. Управившись, я выронила ветку.

– Ничего страшного, – сказала она мне, когда увидела мой виноватый взгляд, – всё равно внизу будем работать.

– Под чужим иплисом?

– Чужой только цветок, всё что под ним – общее.

Приметив удобное место, Иртисс разложила инструменты, я приволокла ветку. Помощь моя почти не требовалось, только внимание, чтобы запомнить, как делается кеноа и каким оно должны быть. Помогала я только в одном – держала ствол вертикально, пока госпожа счищала скобелем кору, а потом слой за слоем состругивала древесину. Цветочный аромат разбавился запахом древесины. Стругать пришлось долго, я утомилась держать эту ветку. Иртисс тяжело вздохнула и клафтом вытерла пот со лба… да неужели, моя госпожа знает, что такое усталость? Она встала и протянула мне скобель.

– Устали? – спросила я, не принимая инструмент. Кивнула на палку, – Работы ещё много, не останавливайтесь!

Сначала пыталась понять какая мысль заставила меня такое сказать, потом просто решила, что хотела над ней пошутить, показав себя в роли келле, которая вечно недовольна результатами своей ученицы. Шутку она не оценила. Возвращать слова обратно было поздно, извиняться, наверное, тоже. Я просто была готова выслушать всё, что она скажет. Но она застыла на месте с протянутым скобелем. Эмоции госпожи никак не менялись, она просто вцепилась в меня взглядом. Я молча взяла скобель и встала на колени перед веткой. Иртисс держала ствол. Она никак не прокомментировала мою «шутку».

– Из этого ствола нужно сделать палку, – говорила она, – так что работы много, просто состругивай, но делай это равномерно.

У меня получилась, даже находила в этом нечто приятное: острое лезвие из мокрого дерева легко снимало слои древесины.

– Я буду тренироваться с кеноа?

– Да. Когда мы его сделаем, вы с этим оружием станете неразлучными подружками. Но сначала я научу тебя правильно с ним летать. Оно не совсем тяжёлое, но смещённый центр тяжести в полёте может мешать. Но это не так страшно, важнее твоя безопасность. Кеноа очень острое… ну я надеюсь, мы его сможем так заточить.

– Как оно будет выглядеть?

– А ты у других кавианок не видела?

– Когда? Весь день или тренировка на экосах, или обучение формирования роя, или я летаю с вами. Старших сестёр из роя с кеноа видела очень редко и то на их оружие не засматривалась.

– Длинное копьё, другой конец заточен в длинное почти до середины лезвие. Во время атаки роя, Агма впиваются в гигантов копьями, чтобы держаться и не соскальзывать. Есть группа кавианок, которая отвлекает гигантов, но эти твари иногда не ведутся, поэтому рой облепливает гиганта и с помощью общей работы крыльев обездвиживают его, прижимая к земле.

– А лезвие?

– Им скашивают малышей. Летишь вперёд и рубишь их на куски, не сожалея.

– И когда я начну этому учиться?

– Когда научишься правильно общаться со своим оружием. Никто просто так махать тебе им не даст, отрубишь себе что-нибудь. С этим кеноа ты будешь только летать, не более. Тренироваться ты будешь с другими экосами, которые выращены специально как локусы, и заниматься ты… вы все, будете с тупыми кеноа, простыми палками. Это основная часть обучения борьбы, но будет ещё одно, когда вы попадёте на границу. Там условия пожёстче, но зато сразу поймёшь, что надо делать.

Иртисс нагнулась ко мне и сделала виноватый, почти умоляющий взгляд.

– Госпожа Нэ’Тус, вы не устали, может вас заменить?

Она вспомнила мою шутку, только теперь она издевается, а не шутит, слышно по её интонации. Я молча продолжала работу, но Иртисс легко меня пнула.

– Всё, моя очередь.

Я передала скобель и взяла ствол, продолжала держать его вертикально.

– Обучаться на экосах не так сложно, – говорила она, – просто будешь делать, что я тебе говорю, и учиться, пока не выработаются рефлексы.

Иртисс создавала кеноа с явной любовью к этому занятию, так сильно была её увлечённость. Стружка вокруг нас увеличивалась, и ствол постепенно превращался в тонкую длинную палку. Она вручила её мне. Я взяла, покрутила в руках: увесистая, но в меру, привыкнуть можно.

– Получение кеноа это важный этап в жизни агма. С того момента как ты начнёшь летать с ним, к тебе будет совершенно другое отношение. Ты взрослеешь, казалось, только недавно с Амми прилетела, «зелёная» и неопытная, а сколько времени уже прошло? Конечно, ты меня часто разочаровываешь, но я не буду врать, говоря, что не вижу, как ты растёшь и развиваешься. Представить только – когда мы делали капоа, мы говорили о твоём теле, и какое оно слабое, а теперь

не замечаешь, как изменяешься? Плечи стали больше, руки сильнее, бёдра стали покрепче. Спина тоже набирает сил. Ты ещё не взрослая, но уверенно к этому идёшь. Совсем скоро у тебя будет способ доказать всем что ты стоишь большего чем кажешься на первый взгляд.

– Что-то особенное?

– Будешь драться с другими кавианками.

– Драться?

– Наша семья почитает два качества, это сила и красота. Второе конечно важное в нашем обществе, но куда важнее – сила. Есть арены, где кавианки друг с другом сражаются, чтобы отточить свои навыки с кеноа и просто ради развлечения. Ты, может, сейчас не поймёшь, но поверь, нет ничего лучше, чем быть победительницей и слушать жужжание крыльев кавианок признающих твою силу и мастерство.

– А я думала это всё шутки, ну что кавианкам надо будет друг с другом драться. Это разве поможет бороться с локусами?

– Но не просто так же их придумали. Тренировки это тренировки, но только в бою ты можешь по-настоящему оценить свою реакцию, ловкость своего тела и каким сильным может быть удар. Сюда входит и оттачивание мастерства с кеноа, только в бою с кавианкой можно узнать, как хорошо ты умеешь с ним обращаться. И конечно получение тумаков приучит тебя к боли лучше, чем любая изнурительная тренировка.

Иртисс закончила. Некогда грубая ветка стала прямой палкой, посередине оставались небольшие гладкие выступы – рукоять. Заточка кеноа оказалась ещё утомительней: тупой конец нужно было превратить в острое лезвие и за работой мы потратили почти всё утро, орудуя шершавым камнем. На другом конце делали остриё в форме копья. В дело пошла стопка шершавых листьев, которыми мы натирали кеноа, придавая ему гладкость в области рукояти.

Когда наступил вечер, и под иплисами, где мы работали, сгущалась темнота, Иртисс, наконец, сказала.

– Всё.

Светло-зелёная палка, моё новое оружие, выглядела очень грозно. Опасно. Был некий страх вообще приближаться к нему, эти лезвия и копьё… одно неосторожное движение и можно пораниться. Иртисс показала несколько ловких приёмов с ним: покрутила в руках и сделала несколько быстрых ударов по воображаемым корням, разрубив их. Она оценивала балансировку. Но в этом кеноа не хватало его главного атрибута – символа моего имени. Иртисс высекла «Нэ’Тус» на кеноа, чуть дальше от рукояти, и заполнила высеченное место чёрной смолой. Моя госпожа положила копьё на обе ладони и вручила мне.

– Твоё кеноа готово.

С того момента как я его взяла, почувствовала себя настоящей воительницей, готовой косить корни. Понимала, конечно, мои представления были далеки от моих возможностей, но появилось желание обучаться. Распорядок дня был значительно изменён в пользу тренировок с кеноа. Теперь почти весь день уходил на уроки обращения с грозным оружием. Что интересно, самое главное было не выпускать оружие без надобности, даже если надо отойти в сторону, всегда брать его с собой. О потере кеноа даже мысли не должно быть. К счастью я, пускай и не пример для подражания в поведении, но рассеянной никогда не была. Мне нравилось обучаться с кеноа, от этого уроки проходили быстро и эффективно. Когда Иртисс дала основные знания, как обращаться с кеноа, я была определена в отдельную группу, которой занимались высшие сёстры, они собирали нас вместе и уводили в сад, где росли совсем другие корни, которые и экосами и не назывались. Это были простые органические отростки без разума, их разрешалось рубить и кромсать без сожаления. Но большую часть времени, мы учились особому стилю боя с кавианками: нас делили на пары и учили приёмам, которые в будущем пригодятся на арене. От сражений на них отказаться нельзя – обязательный этап. И все это время мы занимались на простых палках, со своими кеноа мы только летали и рубили корни.

Пришёл момент, когда жизнь в Агма уже не казалось такой утомительной. Уставала, конечно, на тренировках, но моя растущая сила и выносливость давали о себе знать, я хотя бы не валилась с ног к концу дня. Отношения с госпожой Иртисс оставались нейтральными, и я не обращала внимания на других учениц, с которыми келле общаются как родные. Порой меня мучает совесть. Я злоупотребляю доверием Иртисс ко мне, и она не знает о прогулах. Кому нужны эти глупые корни? Моя спина уже достаточно сильна, долгие полёты давно перестали быть чем-то выдающимся.

Вечерние купания я обожала. После тяжёлого дня не было большего блаженства, чем окунуться в тёплое озеро Оос и смыть с себя усталость. Госпожа Иртисс улетела на наш цветок, и позволила мне остаться на берегу озера – пообщаться с новыми подружками. Мы рассказывали о своих достижениях, шутили и сплетничали. Когда начало смеркаться, и берега озера опустели, я поспешила вернуться домой, чтобы келле не ругалась.

Наш цветок освещался вейциками: мягкий свет оранжевых наростов освещал большие лепестки иплиса. Когда я прилетела, госпожа не обратила на меня никакого внимания и продолжила массировать вейцик чтобы он начал светиться.

– Где была? – спросила келле. Строгости в её голосе не было.

– Болтала с кавианками у озера. Я вам нужна была?

– Да. Хотела дать тебе поручение, но забыла, а потом не стала возвращаться к озеру, – когда вейцик налился светом, госпожа подошла ко мне, – небольшое испытание. Ученицы других келле уже давно выполняют такие поручения.

– Конечно, – за энтузиазмом я скрыла нежелание.

Иртисс подошла к центру иплиса, к большим растущим усикам в окружении мягких листьев. Келле подняла лепесток, под которым мы хранили наш кувшин с нектаром. Его она поставила передо мной.

– Что я делаю, когда у нас заканчивается нектар?

Такой лёгкий вопрос, даже забеспокоилась – нет ли в нём подвоха? Неужели келле думает, что я вообще не интересуюсь её ежедневными заботами помимо тренировок со мной?

– Нужно взять пустой кувшин и полететь в Эйга-Нек, – сказала я, – Там дадут полный кувшин.

– Это стыдно было бы не знать. Где Эйга-Нек знаешь?

Я подошла к краю лепестка и осмотрела горизонт. Ни разу не была в месте, где раздают нектар, но знаю в какой оно стороне. Вечером его легко было увидеть – это оранжевое зарево на горизонте, где множество иплисов создают атриум – там складируют нектар. Уверенно ткнула пальцем в сторону освещённого горизонта.

– Приступай, – сказала келле и скрестила руки.

– Поменять кувшин? – спросила я, сразу представив лёгкость этого поручения, – И всё?

– Если ты это сделаешь это быстро, то заслужишь мою похвалу.

Когда госпожа заговорила об испытании, я готовилась к худшему: чистить иплис; тренировать крылья; летать, что угодно. После купания Иртисс всегда даёт какие-то поручения, прежде чем смогу посвятить остаток вечера отдыху. Поручения были не тяжёлыми, но очень нудными.

– Я сделаю это!

– Только быстро, я нектара хочу.

Длинный, вытянутый кувшин, в половину моего роста, был свит из листьев, посередине углубления для рук. Я обхватила кувшин, просунув руки в углубления, прижала к себе и взлетела. Сразу же направилась в Эйга-Нек.

Госпожа велела сделать всё быстро, да я и сама не собиралась задерживаться. Но когда подлетела к Эйга-Нек, поняла – быстро не получится. Сюда стекались кавианки со всего

сада и создавали огромные очереди. Их было много, и все они продвигались к центру иплисового атриума, к двум большим пирамидам из пустых и полных кувшинов. В очереди я стояла долго и подробно смогла изучить работу кавианок. Она не хитрая, но слаженная: одна группа приносила нектар из семьи Уэкко, где его добывают и смешивают, другая снабжала кавианок у подножья пирамид – раздающих, они меняли кувшины.

Я осмотрела очереди. Кавианки были разных возрастов, но большая часть – мои ровесницы. Когда до кавианки доходила очередь, она отдавала пустой кувшин и перед ней ставили полный. Вот-вот моя очередь, и я сильно засомневалась в простоте этого маленького испытания. Видела, как кавианки с трудом поднимали эти кувшины и отрывались от земли.

– Эй, – окликнула меня раздающая кавианка. Подошла моя очередь.

Я протянула кувшин. Раздающая быстро выхватила его из моих рук. Она отдала пустой кувшин помощнице и переняла другой, более тяжёлый. С тяжёлым стуком кувшин с нектаром опустили передо мной.

– Вперёд! – приказным тоном велела раздающая.

Помахала крыльями и размяла руки. Обхватив кувшин за углубления, с трудом смогла его поднять, с ужасом представила, как буду лететь с этой тяжестью обратно. Замахала крыльями и смогла только поднять себя на носочки. Взлететь не получалось. Раздающая грустно на меня посмотрела. Я попыталась ещё: обхватила руками и замахала крыльями что есть мочи, с трудом оторвалась от земли, но тяжёлый кувшин предательский тянул вниз. Он вырвался из рук, но раздающая успела его подхватить.

– Осторожно, непутёвая!

Не могла поверить, что это происходит со мной. Я не могла его поднять, даже чуть не опрокинула. Моя неудача привлекла внимание сразу нескольких очередей. Надо мной смеялись.

– Что такое Нэ’Тус? Крылышки слабенькие? – сказала кто-то из очереди.

– Ещё и дочь королевы.

– Надо же.

Замолчите! У меня получится, я подниму его! Переняв от кавианки кувшин, снова постаралась с ним взлететь, но попытки были тщетны. Раздатчица устало вздохнула и подошла ко мне, она обхватила кувшин и оставила его в сторону.

– Очередь задерживаешь! – сказала она, – если не можешь поднять – лети за своей келле.

Нет! Нет!! Я так этого не хотела. Боюсь даже представить, как Иртисс будет на меня смотреть. Какой позор. Это волновало больше, чем насмешки сестёр. Ну почему кувшин такой тяжёлый? Хотя причём тут кувшин, если другие его поднимают. Ну что Нэ’Тус, вот тебе и аукнулись прогулы на тренировках. Отдохнула, Нэ’Тус? А?! Дура!

Ненавидела себя, но сдаваться не собиралась. Взяла кувшин и, собрав все силы, оттолкнулась от земли, сумев остаться в воздухе. Я держала его, и полетела прочь, но взлететь высоко не могла. Сумела оттащить кувшин подальше от очереди, не хотела слышать эти насмешки и видеть эти взгляды. Не смейтесь надо мной! Я подниму его!

От моей злости кувшин легче не становился. Уже темнело, госпожа Иртисс, наверное, ждала. Не знала что делать. Не могла я вернуться пустой, и слезливо сказать о своей слабости. Госпожа меня убьёт. Но сразу появилась идея. Пробравшись вглубь сада, я отыскала кавианок с символом келле. Подошла к одной.

– Простите, – я взглянула на лоб и её имя символом рисованное между сяжек, – госпожа А’Тис.

– Да, девочка, что такое? Нэ’Тус, – добавила она, прочитав моё имя.

– Вы можете мне помочь?

Она меня выслушала хоть и смотрела всё время на мой символ дочери королевы. Я хотела, чтобы она помогла мне доставить кувшин до иплиса, а там его как-нибудь подниму. А’Тис показалась мне очень доброй но, извинившись, отказала, и даже не объяснила почему. Но она хотя бы не смеялась надо мной, как это делали другие келле, обещая рассказать обо всём Иртисс завтра утром. Своё ужасное положение я умудрилась сделать ещё ужаснее.

Мне никто не помог: «Ты сама должна с этим справиться». Одни просто молчали, остальные насмехались над тем, что агмианка, будущая защитница семейств, не может жалкий кувшин поднять.

Уже наступила ночь, нектар давно перестали раздавать, а я так и сидела возле своего кувшина, сдерживая слёзы. Так устала за сегодня… все эти тренировки спины не оставили сил, теперь этот кувшин, будь он неладен. Бесчисленные попытки его поднять и взлететь с ним не оставили сил даже стоять на ногах.

Отдохнув, я вернулась на иплис пустой, как бы сильно этого не хотела. Иртисс ждала, стоя на краю лепестка иплиса. Вейцики давно потушены, и учительница, видимо, готовилась спать или медитировать. Её взгляд был красноречивее любых слов: нахмурившись, она стояла, уставив руки в бока. Вцепилась в меня взглядом, как будто вместо питья нектара, будет кушать свою ученицу живьём. Госпожа подошла, и строгим голосом спросила.

– Где?

Я опустила голову, пыталась найти какие-то слова, но боялась даже произнести звука, боялась даже дышать. Взгляд терял чёткость из-за накатывающих слёз. Ненависть к себе сжирала изнутри.

– Где кувшин с нектаром, Нэ’Тус? На меня смотри!

Иртисс грубо подняла мне голову, я моргнула и не смогла сдержать несколько слезинок.

– Я… я, – может что-то придумать? Признаться было страшно, – я не смогла его поднять.

Она обречённо вздохнула и отпустила меня. Госпожа отошла в сторону и приложила ладонь к лицу.

– Кто-нибудь видел это?

– Все, – призналась я.

Она быстро метнула ко мне взгляд и сильно зажмурилась, как будто испытала сильнейшую боль.

– Ох… нет, какой позор. Столько тренировок, столько спину свою развивала и ты не можешь поднять кувшин. Твои ровесницы уже большего достигли, а ты не можешь даже эту мелочь сделать.

Морально я уже была готова к её ругани. Она думает, мои тренировки мне не помогают, а я вспоминаю свои бесчисленные прогулы. Не тренировалась, когда это было необходимо. Но не могла же я это сказать вслух?

Старшие кавианки умеют улавливать мысли ментально и, кажется, Иртисс услышала, о чём я думаю. Она резко повернулась ко мне.

– Что? Ну-ка скажи!

Этого нет смысла уже скрывать.

– Когда вы оставляли меня в саду экосов, я… я не тренировалась.

– Что значит, не тренировалась? А что ты делала?

– Г-гуляла по саду. Общалась.

– Общалась?!

– Простите, госпожа Иртисс.

Я не заметила, как она оказалась возле меня, в следующий миг моя щека наполнилась сильной болью: она сделала сильную пощёчину.

– Прогуливала тренировки? Гуляла? Общалась? Ох, не снится ли мне это – всё что сейчас слышу от тебя? Значит, я тебя оставляла, доверяла тебе, а ты… а ты… Ещё раз повтори это!

– Я прогуливала тренировки.

Её некесы зашипели, она глубоко вдыхала. Она хотела ещё раз меня ударить, но сдержалась: сжала руку в кулак и отошла.

– Ох, ну за что мне это? Думала ты тренировала спину, а теперь даже кувшин не можешь поднять, а я дура думала что-то не так делаю. Как ты посмела меня обманывать? Почему ты так со мной поступаешь?

Я не знала что ответить.

– Нэ’Тус, милая моя, ну почему ты не можешь понять – все эти тренировки необходимы. От этого зависит твоя будущая жизнь. Ты хочешь погибнуть на границе?!

– Н-нет…

– Я начинала с малого, теперь решила давать полезные испытания, которые, как оказалось, ты не можешь выполнить. О Айхас, ну почему ты такая непослушная? Мне нужно бить

тебя, чтобы ты выполняла свои обязанности?

– Не надо.

Я застыла на месте, вросла в лепесток, с опаской смотря на госпожу. Она не могла найти себе места и боролась с явными эмоциями злости и обиды. Мне стало её жаль, ибо поняла, что своим поведением подставляю не только себя – её в первую очередь. Она хочет стать достойной келле, а как она это сделает, если у неё такая ученица? Наружу просились несколько слов, в которых ещё теплилась надежда.

– Прошу меня извинить.

Она стояла ко мне спиной, а когда обернулась, я увидела, как она плакала. Явно не хотела этого показывать и быстро смахнула слёзы. Иртисс говорила обиженным, слезливым голосом.

– А чего ты передо мной извиняешься? Нужны мне твои извинения? А? Вот когда тебя схватят локусы-малыши, скажи им «Извините, локусы – я не тренировалась чтобы вырваться из вас с помощью крыльев», или «извините меня гиганты, я не умею ловко от вас уклоняться. Давайте, размажьте по земле! Давайте малыши, душите! Рвите на части!». Если ты никчёмный кувшин не можешь поднять, о какой борьбе с корнями мы говорим?

Она взяла себя в руки и быстро вернула свою неизменную суровость. Странно, что такую эмоционально-неприступную келле, довел до слёз мой провал в простом испытании. Молчание между нами продолжалась долго. Я всё ещё оставалась «приросшей» к лепестку не осмеливаясь сделать шаг. Иртисс сидела на ложе, потом подошла ко мне.

– Где ты кувшин оставила?

– Возле Эйга-Нек.

Госпожа отправилась за кувшином, а я летела следом. На месте она осмотрела кувшин, обхватила и без труда поднялась в небо вместе с ним. Мы вернулись и сразу начали питьё, время для которого давно утеряно. Госпожа отправилась медитировать, а меня отправила спать, обещав, что с завтрашнего дня всё изменится. Она не чувствует как мне стыдно за всё. Простите, келле Иртисс. Я исправлюсь.

После этого случая изменилось всё, как и было обещано. Тренировки стали жёстче и проходили под строгим контролем Иртисс. Не могла сделать даже шага в сторону без её разрешения. Такова расплата за мою «безответственность». Никто из высших сестёр не должны узнать, что Нэ’Тус слаба, и не способна полноценно быть частью роя. Я этого не хотела и уж тем более не считала себя слабой, но келле это не волновало. Она оставалась недовольна: то я не так интенсивно тренируюсь, то опять «нарушаю порядок дня». В какой-то момент мне стало это надоедать, и открыто ей сказала, что она перегибает палку. Своими тренировками она меня попросту убьёт.

Я пожалела о своих словах. Иртисс меня не била, но долго читала мне нотации как будто я совсем маленькая и ещё ничего не понимаю. Считает меня дурой, ещё и смеет связывать это с моей мамой, мол, королевская дочь не должна быть такой. Какой? Почему она мне не может сказать? Простые вольности считаются чем-то запрещённым?

Мне пришлось осознать свои ошибки, и я начала полностью отдавать себя тренировкам, даже если бы возник соблазн отойти от установленного распорядка, ничего бы не получилось – келле Иртисс следила. Для меня главное было наверстать всё упущенное, и я покорно выполняла все её требования, как бы сильно не изнывала от усталости. Результаты были, экосы из земли ещё не вырывала, но уже могла гораздо дольше держаться на лету скованная корнями. Некогда детская мечта – летать по небу, теперь обыденность и я могу летать хоть целый день, не выпуская из рук кеноа.

С каждым новым этапом мои занятия сменялись другими, теперь не было простых только тренировок с утра до вечера. Я по-прежнему каждый день с утра летала на собрание всех учениц, где высшие сёстры учили нас формировать рой, к этому добавились долгие лекции о главных целях нашей семьи, и теперь, когда мы получили кеноа, начали тренироваться с ним. Обучали особому стилю боя, который применим только друг к другу. Научившись ловко обращаться с оружием, нас готовили к первым боям с кавианками. Но прежде нас ждало новое испытание. Оно было проверочным, как оценка работы келле над своими ученицами. Очередным утром наш рой из молодняка отправили к диким садам, далеко от нашего дома.

Это была территория долгих равнин, разделяющих край полуострова с семействами, их садами и границы, до которой лететь было относительно недалеко. Место куда привели наш рой, было похоже на заброшенный сад, где отсутствие ухода за растениями и иплисами превратили его в непролазные гигантские заросли. Но необжитым он не был, в этой дикой местности жили наши предки, с которыми нас познакомили: Древние матери, гигантские существа, предки кавианок. Их совсем немного и только в этом месте они живут множество поколений.

Самая старая древняя мать покоилась в глубинах дикого сада, в гнезде свитого из стеблей иплисов. Её сёстры жили по отдельности, но постоянно следили за наличием большого количества воды и нектара в больших лиственных чашах. Старая и очень массивная мать встала на четыре лапы, подняв передние две. У неё была треугольная голова, две пары сяжек, а под гладкими мандибулами виднелись хоботки, которым она пьёт нектар. Это было символическое знакомство, чтобы мы увидели и впредь знали, что здесь живут наши предки, чей покой нельзя тревожить. Нас ждало испытание, которое должно было пройти совсем рядом с этим садом, в гуще липкого длинного тростника. Стоит только войти в эти заросли и ненадолго остановиться, сразу оказываешься в плену липких стебельков. Наверное, кто-то когда-то решили, что преодоление этих зарослей – хорошая проверка на силу и выносливость, ибо без неё пройти через эти заросли невозможно. Наша задача нехитрая, смело прыгать в этот тростник и «плыть» через него до другого края.

– Приготовьтесь, девочки.

Наши келле только наблюдали, а я, вместе с остальными ученицами, стояла у начала этого высокого травянистого поля. Стоило только приблизиться к ним, как тростник начинал к нам тянуться, а малейшее с ними соприкосновение крепко склеивало. Объяснить эту интересную реакцию не трудно: витамины, которыми насыщена наша кожа – «лакомство» для этой травы, и это несмотря на то, что мы все были одеты в капоа.

Нам снова объяснили задачу – преодолеть травяной лес, и подчеркнули что это не гонка, но это раззадорило меня сильней. После случая с кувшином обо мне ходили нехорошие слухи. До сих пор пробирает злость за свою беспомощность тогда. Я, серьёзно настроенная, намерена была доказать обратное.

Едва раздалась громкая команда высшей сестры, я нырнула в лес под громкий шелест тростника. Плыла через густые заросли травы, которые клеились к капоа и крыльями, но двигалась, даже не смотря по сторонам. Уверена была, что все остались позади меня, и я буду первой. Плыть было трудно, высокая трава делала каждое движение невыносимым, приходилось двигаться рывками, отклеиваясь от тростника. А я даже не знала насколько это поле большое, нужно ли экономить силы, или лучше сделать несколько сильных рывков?

Слышала шелест по бокам, мои соперницы не сдавались и шли со мной вровень, но потом исчезли из поля зрения. Либо вырвались вперёд, либо отстали, это увидеть было нельзя. Видела только тростник: он лез в глаза, опутывал всё тело и клеился. Гребла, отталкивалась ногами,

махала крыльями, даже движение пальцем должно было приносить мне силы двигаться вперёд. Я вошла в некое подобие транса, когда вместо звуков, слышала только гул в голове, не моргая ни разу я смотрела только вперёд, сквозь слёзы пробираясь через противный клеящийся тростник. Как будто чувствовала скрип мышц, казалось, ещё немного, и они лопнут. Ноги наливались болью, руки судорожно отказывались работать, крылья давно уже потеряли все силы. Ни полёты на экосах, ни силовые тренировки не сравнятся с этим полем, но я ползла вперёд, срывая резкими движениями тростник, и концентрируясь только на победу. Желание быть первой подарило мне много сил, но и они заканчивались. Я долго ползла по этому полю, и казалось, ему нет конца. Никакая сила воли не помогала двигать ногами и руками. Чем медленней я ползла, тем больше приклеивалось ко мне тростника. Они сковывали и без того ничтожные движения.

Это был конец. Потратив все силы, я не могла больше двигаться. Всё тело облепила мерзкая трава, они не стеснялись склеивать в кокон и мою голову. Уставившись в землю, я пыталась разозлиться, чтобы открыть в себе второе дыхание, но не получалось. Вдруг увидела тень, надомной кто-то летал.

– Давай Нэ’Тус! – это кричала Иртисс. Я услышала в её голосе надежду, – ты сможешь! Конец поля близко. Несколько рывков. Давай, милая!

Милая… как давно я не слышала такого от неё. Наверное, никогда.

Я должна была это сделать! Должна была разозлиться. Из меня вырвался страшный крик, с ним я пыталась двигаться, тем самым отклеивая назойливый тростник. Любые движения, даже сумасшедшие и некрасивые должны были помочь. Продолжала ползти, медленно но, постепенно ускоряясь, рывками плыла через поле, останавливаясь и снова двигаясь вперёд. Я смогла двигаться ещё лучше, когда увидела просвет впереди: поле кончалось. Выдавливая из себя стоны, крики, и все звуки которые могла, со скрипящими в теле мышцами, я вырвалась вперёд. Поле тростника внезапно закончилось, меня «выплюнуло» на голую мягкую землю.

Я слышала только звук собственного дыхания. Грудь готова была разорваться. Руки и ноги сразила судорога. Меня кто-то поднял, куда-то отнесли и положили на мягкие листья. Вокруг ходили, тени кавианок скакали на моих веках и, открывая глаза, я не понимала, что происходит. Слышала разговоры моей келле с другими кавианками. Из всего бесконечного гомона, который мешался в голове, я различала немногое, но цепляющее слух: «Невероятно»; «Хорошо»; «Впечатляюще».

Меня окружали незнакомые кавианки. Они разошлись, когда поняли что я в сознании и всё в порядке. Рядом со мной села Иртисс. Не узнала её сразу – келле широко улыбалась. Обняв меня, она шептала.

– Ты была лучше всех. Ты была первой. Ты молодец! Я горжусь тобой, Нэ’Тус.

Эти слова, эти эмоции моей госпожи стоили стольких мучений в семье Агма.

Глава 5

Как же давно я не видела сестру. Моя Айлис… стыдно, что я вообще забыла про её существование, пока жила в Агма. И сколько времени уже прошло? Год… больше? Постоянно удивляюсь, как быстро пролетают дни. Они становятся мгновениями из-за повседневного быта агма: тренировка спины; уроки обращения с кеноа; формирование роя; общие работы за уходом всего сада; лекции келле; долгие полёты в небе, и между всем этим мелкие поручения… даже не верится, что всё это происходит каждый день. Но я вообще этого не замечаю, так к этому привыкла. Самое главное, достойное внимания – я сама.

Сегодня я проснулась и встала раньше Иртисс. Только начинало рассветать. Я налила в пиалы нектар и просто стояла на краю лепестка, дожидаясь пробуждения госпожи. Проснувшись, она застала меня за странным занятием – я щупала саму себя, гладила, осматривала, как будто первый день в этом теле. И действительно, ведь я только сейчас заметила, что очень сильно изменилась. Той «дохлой» Нэ’Тус уже нет. Питание сытным нектаром изменили моё тело, бесчисленные тренировки его отшлифовали. В идеале это и должно было произойти, но меня просто будоражит, что я не замечала, как меняюсь. Я стала обладательницей фигуры, которой уже можно не стесняться. Её нельзя стесняться.

– Да ты и раньше это замечала, – говорила мне Иртисс, – на вечерних купаниях чуть ли не первой снимала капоа, так и хотела показать всем «Смотрите какая я».

– Разве? – я изобразила скромность, вспомнив, что так и было.

– Конечно. Ты любишь быть в центре внимания. Поверь, со стороны это очень заметно, – улыбнулась Иртисс, – и это правильно, что ты понимаешь свою красоту и стараешься правильно её преподносить. На тебя приятно смотреть, у тебя появились формы, но поработать ещё есть над чем. Видела высших сестёр?

– Видела. Если вы говорите про их красоту, то мне они показались не совсем привлекательными. Слишком выделяются мышцы.

– Вот именно, они отдают себя полностью физической силе, они не гонятся за общим признанием в красоте. Это их выбор.

– А мне нужно быть такими как они?

– Нет, вот этого делать точно не нужно. Ты должна быть особенной. Не смотри на кавианок и не создавай единое представление о красоте. Наша семья имеет только одну цель в обучении – это сделать из кавианки сильную защитницу, но как показывает практика – переизбыток в твоей физической силе не помогает в условиях огромного роя, где все кавианки делают одну работу. Если сказать по-другому то, как бы ты не тренировалась, какой бы сильной ни была, гиганта остановить ты не сможешь. Так сложилось, что с давних поколений основной упор делается на выносливость и скорость. Сильной быть нужно, но её польза в бою слишком переоценена. Ко всему этому прибавляется совсем другое: все семьи нас считают «неотёсанными дурами» хотя никогда в жизни не скажут этого в лицо. Наша семья на инстинктивном уровне пытается доказать обратное. Желая показать, что мы тоже красивые кавианки, мы имеем собственную культуру тела, отличимую от всех остальных семей. И эта культура создало определённый стереотип идеальной середины – сильной кавианки, но в то же время непомерно красивой. Ты можешь развить своё тело так, что будешь сильнее всех, но никто этого не оценит. Безмозглая груда мышц с кеноа в руках это неприемлемое уродство. Совсем другое, когда твоё тело сохраняет гладкость, пышные здоровые формы, и вместе с грацией это делает из тебя истинную сестру Агма. Остальные семьи тайно нам завидуют, потому что в худобе, которую они так рьяно стараются соблюсти, нет ничего красивого, в этом нет здоровья. А посмотри на наших сестёр кавианок, на их стан, их ноги, грудь, талию. Посмотри на плавность их движений. Но в то же время обрати внимание, какие они все разные, потому что каждая учится преподносить себя и свою красоту. Такой будешь и ты. Не жди этого как очередное испытание, это придёт с возрастом. Тебе кажется, ты сейчас красивее всех и умеешь себя преподносить, «увидела» вдруг свои изменения. У всех кавианок так, не у тебя одной.

– И как добиться идеальной середины? Тренироваться дальше?

– Ну, здесь нужен целый комплекс тренировок. И умеренное питание. Это уже ты будешь сама смотреть, когда подрастёшь. Вот, например, я каждый день тренируюсь вместе с тобой, чтобы поддерживать форму, сохранить фигуру. Создаю

баланс между выпитой порцией нектара и тренировками.

– И любое отклонение приведёт к изменению в теле?

– Конечно. Если я буду заниматься интенсивней, значит, буду тратить больше энергии, тело начнёт сушиться, начнут сильно проступать мышцы, фигура будет портиться резкими рельефами.

– А если наоборот?

– Наоборот? – посмеялась Иртисс, – В смысле мало тренироваться, но пить много нектара?

– Да.

– Были бы мы жуками-водоглотами, толстели бы как они, но к счастью таким недугом наш организм не страдает, излишки питания в себе не скапливает. Будешь мало тренироваться, но пить огромные порции, начнёшь постоянно рвать нектаром направо и налево.

– Ой, фу…

– Вот-вот. К тому же это опасно, можешь сбить себе аппетит. Так рисковать тебе не советую.

После питья Иртисс отправилась в экосовый сад позаниматься, а я к высшим сестрам в другую часть сада – формировать рой. Совсем скоро начнутся бои с кавианками, и келле хочет меня научить нескольким приёмам, чтобы я смогла хоть что-нибудь показать. Пришлось пожертвовать тренировкой крыльев и весь день посвятить урокам с кеноа. Тренировались на нашем цветке, мы взяли тупые палки и размялись. Иртисс встала передо мной.

– Хочу посмотреть на твой удар, – сказала она, – ударь меня, сюда, в бок.

– Защищайтесь, – встала я в боевую стойку.

– Нет, ты не поняла. Просто ударь по мне самой.

– Вас? Я… я не могу.

– Что значит, не можешь? – возмутилась госпожа, – Просто возьми и тресни меня со всей силы. Вспомни все моменты, когда ты меня ненавидела и «отомсти».

– Таких моментов не было, госпожа Иртисс.

– Это умения правдиво врать у тебя не было. Бей я сказала!

Она хочет посмотреть на силу моего удара. Это было трудно сделать – нанести намеренный удар по своей учительнице… на словах просто, а руки просто не поднимаются. Я собралась, замахнулась кеноа и ударила.

Келле охнула, и, скрючившись, упала набок.

– Госпожа Иртисс!

В панике я прыгнула к ней и помогла подняться. Она держалась за бок и тяжело дышала.

– Ого… ого, вот это да, – сказала она.

– Вам больно?

– Ну… приятного мало, но я довольна. Фух. Я тебя недооценила. Хороший удар. Отличный.

– Правда?

– А не видно как меня скосило?

– Я думала, попала куда-то не туда, у вас же там шрамы.

– Они давно уже не болят. Всё, теперь я. Убирай кеноа.

Я не понимала, чего она от меня хочет.

– А мне что делать?

– Терпеть мой удар.

– Теперь вы меня ударите?

– Должна же я тебя наказать за то, что ты подняла руку на свою келле?

– Но вы…

– Я шучу. Но бить буду. Мне то не впервой получить сильный удар. Поверь, о боли я знаю много. А ты?

Не успела ничего ответить, госпожа ударила тупым концом мне по животу и я согнулась от боли. Упала на колени.

– Вот и всё. Один такой удар и наша красавица Нэ’Тус побеждена. Поэтому надо быть готовой к этому. Держи своё тело постоянно напряжённым, зря, что ли его тренировала? Мышцы пресса тебе для чего? Напрягла бы их, так сильно бы удар не почувствовала. Болит?

– Д-да.

– Терпи значит. Вставай. Глубокий вдох! Сделай небольшой массаж… всё, полегче? Теперь слушай сюда, удар по животу конечно опасный, но в него бьют редко, слишком очевидное место для атаки. Три зоны на твоём теле имеют большую уязвимость.

Госпожа подошла ко мне.

– Первое – твоя голова: затылок и верхняя часть хороша защищена хитином, но вот лицо очень сильно уязвимо. Но в бою на арене по башке никто бить не будет, запрещено. Если хотя бы коснёшься её, то засчитают поражение.

Иртисс нежно провела рукой по моей груди.

– Второе место – грудь. И не думай что размер твоих сисек как-то «смягчит» удар, если ты его пропустишь. Достаточно попасть сюда. – она пальцем ткнула мне в место чуть под грудью, – Дыхание сопрёт мгновенно, и ты ничего не сможешь сделать, – она скользнула рукой с груди по животу, прямо на промежность, – а это третье место. Когда гладишь здесь, приятные ощущения, правда?

– Да.

– А знаешь почему?

– Ну-у… сёстры Тэус говорят, что там много нервов.

– А если ударить в это место?

– То приятных ощущений точно не стоит ждать.

– Ещё бы. Удар сюда считается «грязным» приёмом, и если пропустишь, то только чудо тебя спасёт. Если удар будет сильный и попадёт в центральный нерв, тебя парализует. Ненадолго конечно, но поверь, это очень паршивые ощущения.

– В реальном бою с кавианкой туда можно бить?

– Запрета нет.

– Но вы же меня туда не ударите?

– Нет, но ты угадай, куда я тебя буду бить.

– Опять?

– Я тебя била разве? Сделала тычку в грудь, а ты упала. Бери кеноа и защищайся.

Мы затеяли небольшую схватку. Я отражала нехитрые удары Иртисс. Она просто проверяла моё умение блокировать. Спровоцировав меня на атаку, госпожа отбила моё кеноа в сторону, а сама обратной стороной тупой палки ударила мне в бок. Я скрючилась, но не вышла из строя. Нежелание получать ещё удары вынудило меня учиться защищаться. Иртисс показывала, как правильно наносить удары, уклоняться и парировать.

Чтобы закрепить результат потребовалось много дней, но я научилась многому аккурат ко дню сражений на арене. Я этого очень ждала. Махать кеноа и сражаться куда интересней скучных полётов на экосах. Госпожа Иртисс хоть и остаётся недовольна моей спиной и махом крыльев, но всё же предпочла, чтобы я выступила на арене достойно. Я была готова, однако в день сражений меня одолел какой-то непонятный страх. Я даже не понимала, чего именно боюсь. Обсудить это с Иртисс я не решилась, хотела сама в себе разобраться и думаю, что виной всему мой страх опять опозориться, как тогда с кувшином. Ужас того дня преследовал меня очень долго.

Сражения на арене начинались вечером, весь день я посвятила разминке и повторению всех приёмов. Мы с келле отправились на арену. Это был большой свободный участок среди иплисов. Они были сплетены в большую стену, которая и создавала арену, а вокруг множество цветков куда могли приземляться кавианки. В обычные дни эта арена почти пустует, сюда прилетают кавианки желающие померяться силой и несколько зрительниц, но сегодня сюда слетались все. Стояло сильное жужжание, огромный несобранный рой скопился над ареной и занимал места на цветках. Келле с ученицами приземлялись на арену, выстроившись вдоль окружной стены из иплисов.

Высшие сёстры, летающие над нами, долго наводили порядок. Все были какими-то оживлёнными и не сразу слушали главных. Я тем временем осмотрела свой строй: все моего возраста, ученицы других келле. Мои будущие соперницы выглядели по-разному: одни очень серьёзно и настроены на бой, некоторые оглядывались, явно пытаясь не думать о бое, другие, видно было, немного пугались предстоящего. Имел смысл посмотреть на их телосложение. Никто из нас уже не были худышками, едва держащиеся на крыльях. Все сильные и здоровые девушки, некоторые вообще были крупнее остальных, и я даже не представляю, каким сильным может быть у них удар.

Учительницы столпились в большую кучу и просто общались. Когда порядок среди зрительниц был наведён, келле разошлись по своим ученицам, встав за их спины. Иртисс положила руки мне на плечи… как в самый первый день инициации. И что интересно, я дрожу как в самый

первый день.

– Да не волнуйся ты так, – сказала она мне, и слегка повернув меня… поцеловала в щёку, – у тебя всё получится.

Да. Да! Получится! После случая с кувшином я очень серьёзно занималась и готова выплеснуть всю свою силу в сегодняшнем бою.

Высшие сёстры, наконец, навели порядок и тишину. Все иплисы вокруг арены были забиты кавианками. Вдоль стены на самой арене стоял большой плотный строй из молодых учениц и их келле за спинами. Высшие сёстры и их помощницы что-то обсуждали в центре арены, а потом взлетели. Я не знала имён смотрящих, они просто подлетали к нашему строю и выбирали учениц случайным образом. Выводили их на центр и объясняли правила. Так и случился первый бой между двумя кавианками. Все, соблюдая тишину и затаив дыхание, наблюдали.

Конечно, красивым бой молодых кавианок назвать было нельзя, но каждое последующее сражение отличалось. Некоторые сражались яростнее, некоторые более пассивно, но в каждом бою прослеживался некий шарм. Хотелось болеть за победу некоторых кавианок, так сильно они старались. Но главное – никто не сдавался, они махали кеноа, с криками и волей к победе колотили друг друга, пока одна из кавианок не падала на землю без сил. Избитые, но невероятно довольные, они возвращались в строй. Мой страх ушёл, появилось только желание узнать, что именно заставляло всех кавианок даже проигравших возвращаться в строй с улыбками.

Вот и настал мой черёд. Смотрительница выбрала из строя одну кавианку, велела ей выйти в центр арены, а потом, пролетев вдоль строя, остановилась напротив меня.

– Агма Нэ’Тус – на центр арены!

– Давай, – шепнула Иртисс и похлопала по плечам.

Необычные ощущения, выходить из строя, и под молчание тысяч кавианок двигаться к центру. Я шла уверенно, своей особой походкой, которая так нравится Иртисс. Грудь вперёд, крылья расправить, кеноа держать уверенно. Я – Нэ’Тус, королевская дочь, и пусть вес видят мою грацию и красоту. А ещё вы увидите мою силу.

Очень хотелось побыстрей взглянуть на мою соперницу. Уже на подходе оценила её фигуру и прикинула, насколько сильным может быть её удар. Кавианку звали Л’Тис. Мы поклонились друг другу без чувства будущего соперничества. Не знаю, на что рассчитывает Л’Тис, но я намерена выиграть в этом бою.

Возле нас приземлилась смотрительница и взглянула на нас обеих.

– Итак! Правила: Проигрывает та кавианка, которая окажется на земле, и уже не сможет сопротивляться. Приёмы допускаются любые. Запрет первый: не бить в голову! Хоть одна из вас коснётся кеноа головы – я прекращаю бой. Запрет второй: держите своё достоинство у спины, взлетать и всячески пользоваться крыльями нельзя. Вопросы?

– Приёмы любые? – спросила Л’Тис.

– Да. Сами решайте, как хотите победить. Готовы? Сестра Л’Тис?

– Да, – ответила соперница.

– Сестра Нэ’Тус?

– Готова!

– Расходитесь на десять шагов.

На десятом шагу я обернулась, между мной и соперницей оставалось расстояние. Смотрительница крикнула «бой» и взлетела над нами. Началось!

Я крепко сжала кеноа, встала в боевую стойку и наблюдала за движениями соперницы, прежде чем начать к ней подходить. Мы сблизились, а когда она оказалась в зоне досягаемости я атаковала. Мой первый удар, нехитрый, но проверяющий, как учила Иртисс. Важно узнать какая у кавианки реакция, почувствовать силу которую она приложила для блока, пошатнётся она или нет. Л’Тис без труда заблокировала мой удар и нанесла свой, быстрый и тяжёлый. Она определённо знает, как биться.

Наш бой начинался вяло. Иртисс учила не рваться первой в атаку, а выждать ошибки соперницы, но я заметила что Л’Тис придерживалась этой же тактики. Уверенная в своей реакции на выпад, я первой ринулась в бой и сделала целую серию разных ударов. Л’Тис не успела заблокировать последний, он прилетел ей в ногу, отчего она потеряла на мгновение равновесие и отступила. Надо было давить дальше, пользуясь этим замешательством, но мой сильный удар был отбит, а я получила неожиданную ответную тычку ногой, которая меня оттолкнула. На меня обрушились удары. Сверху летело кеноа, но я выставила палку и отвела ударом в бок. Л’Тис сделала круговой удар чтобы ударить меня с открытой стороны, но я успела заблокировать. Она ловко обращалась в кеноа, превращая все заблокированные мною удары в новые, махая кеноа словно пёрышком. Последние взмахи были быстрыми, и я пропустила удар в плечо. Поставила блок вправо, не успев среагировать на удар по левому боку. От боли я согнулась, превратив своё движение в уклон от следующего размашистого удара.

Обменявшись тумаками, и проверяя защиту друг друга наш бой быстро приобрёл совершенно другой характер. Разгорячённые, мы слились в схватке, махая кеноа как опытные воительницы. Мы били друг друга, превозмогая боль. Важно было держать дыхание и не потерять силы – вымотать соперницу было для меня главным. В пылу боя я многого не замечала, и когда мы скрестили кеноа, меряясь силой, я замахала крыльями, помогая себе.

– Крылья Нэ’Тус!!! – заорала смотрительница.

Я забыла про это и сразу прижала их к спине. Главное было повалить соперницу и не дать ей встать. Я давила на её кеноа со всей силы, я желала вдавить её в эту землю и выжимала из себя все силы. Но Л’Тис заметила это и скользнула в бок, моя инерция отправила меня на землю и едва успела развернуться на ней, чтобы не получить удар.

Бой начался с новой силой, но Л’Тис уже уставала, чего я не могла сказать про себя. Это были необычные чувства, когда в бою время словно останавливается, и я слышу своё умеренное дыхание, и чувствую свою уверенность и веру в победу. Только стоило моей сопернице показать свою слабость как мои волнения ушли, а я стала настоящей хозяйкой арены. Всё из-за того что у меня оставалось достаточно сил чтобы стоять на ногах и блокировать все удары, в то время как Л’Тис тяжело дышала, всячески пыталась отступать дабы прийти в форму. Вот он – путь к победе: напасть на неё, или заставить её атаковать меня и всё, её удары быстро станут вялыми и ничтожными. Достаточно будет просто ткнуть, и она бы упала. Вот они – тренировки Иртисс! Вот ради чего она меня столько мучала. Я не чувствую усталости. Я сильнее всех этих вялых букашек.

Я просто пошла на Л’Тис и била со всей силы. Вкладывала всю мощь. Она отбивала все мои удары, но с каждым новым она теряла концентрацию и спотыкалась. Я била ещё и ещё. Без хитрости и тактики. У неё не было сил и времени, чтобы реагировать и хитро отвечать. Я её просто выматывала. Последние несколько ударов полностью иссушили её руки и она, охнув, просто свалилась на землю, но встала. Пора было с этим кончать, моя соперница уже ничего не могла сделать. Последний мой удар выбил из её рук кеноа, и я ударила ей в бок. Издав стон, Л’Тис упала на колени. Я подошла к ней и слабым ударом кеноа повалила её на крылья, затем поставила ногу ей на грудь.

Раздавалось жужжание. Я не могла поверить в то, что победительница я. Л’Тис тяжело дышала, обхватив мою ногу, и смотрела на меня. Она признавала мою победу.

– Бой окончен! – спустилась смотрительница. Я отошла от Л'Тис, помогла ей подняться.

Нас отправили обратно в строй, куда я вернулась,

попав в крепкие объятия Иртисс. Мои руки дрожали и не хотели выпускать кеноа. Моя госпожа что-то мне говорила и я ей отвечала с улыбкой на лице, но в голове были одни и те же мысли, проворачивала в голове этот бой и это внезапное осознание, что я была гораздо сильнее своей соперницы. Поэтому и выиграла.

Я не могла вдоволь насладиться своей победой. Крылья сами поднимались от восторга, от этого непередаваемого ощущения победы. Бой с этой кавианкой был, может, и не самый зрелищный, но какая разница, когда после того, как она упала, жужжание крыльев были посланы именно мне. Я победила! Боль от ударов была ничем. С трудом могла контролировать своё учащённое дыхание, тело до сих пор было напряжено. Успокоившись, просто отдыхала, сидя недалеко от арены, принимала поздравления и похвалу. Но всё это меркло после того как моя келле обняла меня и даже поцеловала. Молодец. Это слово, сказанное ею с такой искренностью, подарило мне истинную радость.

Иртисс оставила меня отдыхать, сама ушла побеседовать с подружками. Воодушевлённая своими результатами я продолжала просто махать кеноа, повторяя приёмы которые использовала в бою. Я так увлеклась и не заметила, как снова была окружена кавианками. Подумала, что они тоже хотят лично выразить своё восхищение моей победой, но эта мысль тут же ушла, едва я увидела их совсем недобрый взгляд. Кто были эти девушки, я не знала, но они выглядели гораздо старше меня. Но они были ученицами, судя по символу на их лбах. Все кавианки, окружившие меня, их было пятеро, улыбались, но эти улыбки были скорее издевательскими.

– Вот она, смелая победительница, – ядовито сказала одна из них, – крылышки не надорвутся, так победой кичиться?

Это была главная претензия всех пяти кавианок, они сужали вокруг меня кольцо. Хотела отступить, но упёрлась крыльями в одну из этих взрослых девушек, она меня сильно толкнула, прямо в руки другой, та оттолкнула меня в другую сторону. Потеряв равновесие, я упала, выронив кеноа. Посыпались насмешки. Встать мне не дали, одна из кавианок толкнула ногой и отодвинула кеноа.

– Куда подевалась твоя смелость, а? Малявка, выигрывала совершенно случайно, теперь будешь хвастаться этим?

Замолчите! Я вскочила на ноги и хотела ударить обидчицу, но она перехватила руку. Её звали Ги’Лус, единственное, что я успела прочитать на её лбу, прежде чем она дала мне сильную пощёчину, от которой я развернулась. Кавианка которую я победила, как оказалась, была из их группы, которую обучала одна келле – Ри’Ус.

Терпеть такое я не собиралась. Главное было собрать все оставшиеся силы, но кавианки столпились вокруг меня и снова столкнули меня с ног, Ги’Лус не давала встать.

– Отстаньте! – я попыталась вырваться из этой толпы, но мне придавливали меня к земле. Ги’Лус несильно ударила ногой.

– Что здесь происходит?! – раздался крик. Это была Иртисс.

Кавианки быстро расступились, освободив меня. Келле помогла мне подняться и быстро задвинула за свою спину, я не сразу успела понять, что произошло дальше: госпожа оказалась возле Ги’Лус и треснула её по лицу. Это была не пощёчина, и не толчок, я услышала именно глухой стук удара. Моя обидчица как будто отлетела назад и свалилась на землю, схватившись за лицо. Кавианки преградили дорогу келле.

– Прекратите! Что вы делаете? – запаниковали они.

– Будем вам уроком! – пригрозила Иртисс.

Обидчицы ушли, взяв с собой избитую сестру. Я не знала, как на всё это реагировать. Признаться честно – сама хотела дать отпор, но за меня заступились. Ждала слов учительницы, но вместо этого, мы молча отправились домой.

Этот случай не давал мне толком заснуть. Меня злило, что я сама не успела дать сдачи. Я бы смогла! Иртисс появилась не вовремя, но её поступок каком-то смысле, перевернул отношение к ней. Это было может и неправильно, когда взрослая сильная келле бьёт мою ровесницу, но в тот момент я почувствовала защиту со стороны своей учительницы. Это можно назвать любовью ко мне, иначе стала бы она так выходить за рамки?

Эта тема не поднималась, как будто ничего не произошло, Иртисс сама была довольна мною и моим выступлением на арене. Но, разумеется, об этом случае узнала келле, на чью ученицу подняли руку. На следующий день, сразу поле полуденного питья я занималась на экосах, Иртисс за мной следила. К нам прилетели две кавианки, та самая Ги’Лус, с синяком на глазу, и келле Ри’Ус. Стати у этой взрослой женщины было гораздо больше, чем у моей учительницы. Я приземлилась в лужу, но не выходила к ним. Следила.

– Фиа э лоа, – поздоровалась Ри’Ус.

– Фиа, – ответила Иртисс.

Чужая келле подошла к месту нашего занятия. Её ученица стояла рядом, но в ней уже не было смелости, которая была вчера. Ри’Ус говорила:

– Келле Иртисс, мы прилетели выслушать ваши объяснения о вчерашнем случае. Как вы посмели поднять руку на мою ученицу? Что вы себе позволяете?

– Ваши ученицы отвратительно себя вели.

– Мои! Вы правильно сказали. Их поведение оставьте мне, а ваш поступок отвратителен. Как и всегда в таких ситуациях есть два выхода. Становитесь на колени и приносите извинения моей ученице.

Я замерла. Что же будет? Келле думала и я не знала, правда, как она поступит, может и извинится, это с одной стороны будет правильно, но я представила себя на её месте.

Иртисс легко помотала головой.

– Я не сделала ничего за что мне нужно извиняться. Поставила на место вашу ученицу и всё. Ничего страшного с ней не случилось, она агма – не развалится. Улетайте, никто кроме нас с вами об этом не будет знать.

Такой ответ не был принят. Уверенно, но в то же время грациозно, чужая келле подошла к моей госпоже. Ри’Ус разговаривала вежливо, как со своей ученицей… да что там, как с дочкой. Подошла, легко погладила мою госпожу по щеке и осмотрела её.

– Иртисс, девочка, ты такая наивная. Ты уже давно келле, но делаешь вид, что не знаешь, как решать такие вопросы. Ты либо извиняешься, либо мы встречаемся вечером. Терпеть такое унижение мы не станем.

Моя госпожа думала недолго, она уверенно подошла почти вплотную к Ри’Ус. На её фоне моя келле выглядела изящней, но точно не сильней. Но, несмотря на это, она уверено ответила.

– Значит, встретимся вечером.

– Так тому и быть, – согласилась Ри’Ус.

Чужая келле с ученицей улетели. А моя некоторое время просто стояла, уставившись в землю.

– Госпожа Иртисс, всё в порядке? – я не знала, что ещё спросить. Винила себя, ведь из-за меня произошло всё это.

– В полном, – уверенно ответила она, – почему ты остановилась? Ты же только начала тренировку.

– Уже возвращаюсь. А что будет между вами вечером?

– Ничего, я просто полечу к ней и мы всё мирно обсудим.

Я вернулась на экосы. Занятия прошли незаметно, я ждала вечера, так и не зная подробностей «обсуждения» моей келле с чужой. Понимать, что на самом деле произойдёт, я стала, когда наступил этот вечер и мы вернулись домой. Иртисс полностью разделась, достала из под лепестков ложа своё капоа, и вынула затупленное кеноа. Она облачилась в доспех и размялась. Я впервые её увидела в боевой готовности. Она выглядела, как будто прилетела с той злосчастной границы. Настоящая воительница.

– Что всё это

значит? – спросила я.

– А ты так и не догадалась?

– Догадываюсь. Но хочу точно знать.

Она вздохнула.

– Ладно, не понимаю, зачем я вообще пыталась это от тебя скрыть, – она подошла ко мне и села на колени, – представь что эта Ри’Ус прилетела и ударила тебя. Я бы такого не потерпела, да и ты тоже. Она бы, как я, не стала бы извиниться. У нас в агма конфликт решается только одним, но действенным способом… на арене. Мы будем драться, Нэ’Тус. Кто победит, та останется права.

– Но вы могли и извиниться.

– Ты бы извинилась на моём месте? Я защищала свою ученицу, тебя. Я люблю тебя Нэ’Тус и не хочу чтобы какие-то другие выскочки вытирали об тебя ноги. Я верю, ты бы и сама постаралась за себя постоять, но я не могла оставаться в стороне. Таково моё решение, и его я буду отстаивать.

– Я полечу с вами!

– Нет! – отрезала она, – сиди здесь и никуда не улетай. Запрещаю!

Она улетела. Оставила меня одну, на растерзание мыслям. Не в силах была найти места и сидеть здесь, пока они там решают конфликт, который я и породила. Пускай бы лучше надо мной посмеялись те дуры, чем Иртисс будет драться за меня. Сидеть и ждать я не собиралась, хотя уже представляла, как будет келле меня ругать.

Я полетела к арене, сумела незаметно приземлиться на необжитый цветок иплиса. С него было пускай не очень хорошо, но видно. На арене были двое, моя госпожа и келле Ри’Ус. Честно даже не знала, на чьей стороне будет победа, но после начала драки у меня появились первые предположения. Чужая келле уверено чувствовала себя в бою: блокировала все удары и ловко отвечала более мощными. Каждый раз, когда Иртисс не успевала блокировать и ловила телом смачный удар, меня дёргало словно от настоящей боли.

Было очень неприятно осознавать, что у Иртисс нет никаких шансов. Если только она не сможет проявить хитрость или попробовать как я, измотать соперницу. Но я думаю, она получше меня знает, что нужно предпринять. Хотя со стороны выглядело всё очень плачевно. Ри’Ус была лучше во всём: у неё была молниеносная реакция и особый стиль боя, который превращал любой встречаемый удар в обратный. Кроме этого, на фоне взрослой и сильной Ри’Ус, моя госпожа сама выглядела как неопытная ученица. Зачем она согласилась на бой?

Госпожа проигрывала, но держалась. Падала и сразу поднималась, чтобы попытаться снова атаковать. Пробить защиту Ри’Ус не получалось и за каждую попытку Иртисс расплачивалась, получая изворотливый и сильный удар. Крики от боли слышала даже я на таком расстоянии. Недолгий бой явно подходил к завершению, Ри’Ус уже игралась со своей соперницей, не давая ей ничего сделать. Она нагло отобрала кеноа у ослабевшей Иртисс и ударила её в живот. Госпожа упала на колени.

В моём сердце кольнуло, больно было видеть келле в таком положении. Она не могла подняться с колен. Не было сил. В отчаянии Иртисс посмотрела на соперницу, тянула руки, пытаясь вернуть своё оружие. Но Ри’Ус выкинула палку далеко в сторону, затем схватила мою госпожу за шею, подняв её лицо к себе. Я была далеко, но видела всё, что происходило между ними, и тем более эмоции Иртисс: обхватив своё дёргающееся от боли тело, и стиснув зубы, она слушала победительницу. Чужая келле добилась своего – выбила извинения. Ри’Ус сделала шаг назад и тупым концом кеноа нанесла последний удар. Иртисс охнула, и упала, схватившись за грудь. Падая, она повисла на ноге Ри’Ус, словно до последнего не желая оказываться на земле. Небрежно скинув с себя хватку моей келле, Ри’Ус ушла.

Меня всю трясло, я не хотела на это смотреть, но смотрела. На глазах собирались слёзы. Безоговорочная победа Ри’Ус рождала во мне гнев. Бой окончен, на арену вышли смотрительницы. Они подняли мою келле, схватив за подмышки, и вспорхнув, улетели. Я быстро направилась обратно на иплис и успела вернуться до их возвращения.

Две агма помогли моей келле вернуться на иплис. Прихрамывая, учительница не без помощи смотрительниц дошла до ложа и легла. Одна из взрослых кавианок меня спросила:

– Нэ’Тус, ты её ученица? – я кивнула. – Позанимаешься пару дней сама. Ей надо отдохнуть и прийти в форму.

Они улетели, а я даже не спросила у них ничего. А надо было? Даже без подглядывания за боем, увидев келле в таком состоянии, стало бы всё понятно.

Я стояла возле ложа, смотрела на келле. Она почти не двигалась, прижимала бок и грудь которая наверное вся горела после того удара. Иртисс прерывисто дышала и иногда постанывала. Рядом с ложе я обнаружила тупое кеноа, его принесли с собой смотрительницы.

Рука сама сжималась в кулак, я хотела взять палку и полететь к этой Ри’Ус. Злость во мне заставляла верить, что мне по силам поколотить её до состояния, когда она упадёт мне в ноги и будет молить о прощении. Но… кого я обманываю? Если Иртисс не смогла… она понимала, что не сможет, но смело шла на арену. Понимаю теперь, почему она не хотела, чтобы я летела с ней. Она не хотела показывать мне своё поражение.

Я легла рядом и обняла свою госпожу. Так и не знала, что думать обо всём этом, но лёжа с ней, испытывала чувства, которых я не ощущала рядом со своей матерью. Заботу.

Иртисс не позволяла себе отдых для восстановления от побоев. Уже на утро она встала сама. Хромая и постанывая, подошла ко мне. Спросила, почему я ещё не на тренировках.

– Я думала, вам может понадобиться помощь, – ответила я.

– Мне плевать, что ты думала! – ругалась келле, – быстро в экосовый сад! Я сейчас туда прилечу.

Она накричала. После всех ярких моментов с ней, её проявлений любви и заботы, она как будто изменилась. Но вела бы я себя иначе, если из-за собственной ученицы меня бы избили? Её нельзя было ругать за такое отношение, но с другой стороны… это не я ударила младшую сестру, а потом не хотела извиняться.

Это проявление злости было с её стороны единственным. Об этом случае мы быстро забыли и продолжились обычные будни с тренировками, которыми я уже не пренебрегала как раньше. После арены и явном превосходстве над соперницей, мне очевидна польза упорных и мучительных занятий. Позже подошла пора учиться медитировать и общаться мысленно. Это оказалась не так трудно, за время жизни в Агма я подросла, и возможности улавливать мысленные потоки кавианок появлялась сама собой. Наши совместные с госпожой медитации закрепляли и улучшали этот эффект а вместо сна мы чаще проводили ночь в медитативном сне в котором можно сохранять концентрацию при этом позволяя своему организму отдохнуть.

Вот и всё. Мои основные тренировки подходят к концу. Совсем скоро меня, как и всех остальных учениц распределят в другие семьи. Мы будем там работать. Хотя это сложно будет назвать работой, мы скорее будем сильными руками, способные делать то, чего не могут хрупкие сёстры из других семей. Эта новость должна была быть радостная, потому что уже не надо будет заниматься этими ежедневными уроками, но чего я не собиралась делать, так это повторять свою ошибку дважды. Когда я только прилетела в Агма, я была сильно удивлена, что мои представления о местной жизни не соответствуют действительности. Поэтому я не уповаю на лёгкую работу в другой семье.

До отбытия оставались считанные дни. Моя госпожа

заметно расслабилась и иногда позволяла меня отдыхать больше положенного. Но однажды случилась история, которую я, наверное, буду помнить всю жизнь:

Началось всё утром. После купания я как обычно полетала с роем и вернулась на иплис.

– Что сегодня будем делать? – спросила я Иртисс.

– Подожди, – успокоила она мою прыть.

Келле поставила возле себя пустой кувшин, а я сразу поняла – его надо поменять. Благо теперь с этим проблем нет. Но вспомнила, что недавно это делала, и опустошить кувшин мы бы никак не успели. Оказалось пустой кувшин вообще не наш – где госпожа его нашла, она не сказала. Она достала уже наш кувшин и отлила меньше трети нектара в пустой.

Я ждала. Больше ничего не оставалось делать. Просто валялась на ложе, наслаждаясь минутками затишья перед очередным испытанием. Да, я заранее знала – что-то будет. Просто так лечь и отдыхать весь день? Какая наивность. Но готовилось нечто особенное. Начинала это понимать когда на наш иплис прилетела сначала одна старшая сестра, потом другая. Прилетели не одни и не с пустыми руками. Взрослые кавианки привели своих учениц, каждая крепко держала по кувшину.

Прилетевшие келле были подружками Иртисс, я их знаю, часто видела их вместе, и догадывалась, что к ним троим, присоединятся другие. Своих учениц старшие сёстры отправили ко мне на ложе – «ждать!».

Подошли две девушки, я их не знала вообще.

– Фиа э лоа, сестра Нэ’Тус.

– Фиа, – поздоровалась я и кивнула на ложе, – падайте.

Все мы покорно ждали и смотрели на своих учительниц. В заметно приподнятом настроении они общались в полголоса. Сплетничали.

– А что мы будем делать? – спросила меня новая знакомая.

– Не знаю, – ответила я, – думала, вы скажите.

– Они готовят какой-то ритуал, – ответила другая.

Прилетели ещё две келле, тоже с ученицами и кувшинами. Девушек отправили ко мне на ложе. Теперь кувшинов пять. После нехитрых наблюдений, поняла, что нектара в них меньше половины. Иртисс с подругами поставили пустой кувшин на середину и перелили все кувшины в один. Получился один полный. Интересно, что сейчас будет?

– Смотри на них, притихли, – сказала одна из келле глядя на нас.

– Девочки, встаньте, – попросила другая.

Мы все стояли возле кувшина: нас пять учениц с одной стороны, келле с другой. Госпожа На’Итс сделала шаг вперёд и мило обратилась к нам.

– Сегодня наша кампания старших сестёр должна провести один очень важный ритуал, мы решили совместить его с испытанием, в котором вы примете участие. Посмотрим, как вы ориентируетесь в нашем саду. Готовы его выполнить?

Конечно мы сказали «да». Иного ответа не существовало.

– Чтобы провести ритуал, нектар необходимо насытить соком редкого растения, поиски которого и ляжет на ваши крылья. Каждая из вас должна найти и принести по два цветка с растения под названием корит. Искать вы должны вместе и пока у каждой из вас не окажется нужное количество, сюда не возвращайтесь. Все поняли?

– А как выглядит цветок? – спросила одна из нас.

– Спросите у сестёр Уэкко в Эйга-Нек, где раздают нектар. Поиск знаний входит в ваше испытание. Подсказывать вам не будем. Приступайте, и не возвращайтесь без цветков.

Мы впятером покинули иплис и сразу отправились в Эйга-Нек. Я была очень плохо знакома с девушками, но мы сразу сдружились. На складе нектара нам рассказали, как выглядит этот цветок и где его можно найти. Но оказалось он очень редкий, и его поиски – задача нелёгкая. Никто из нас подвести своих келле не хотели, и найти цветки надо было в любом случае. Наша команда разделилась, чтобы добыть знания о том, где может произрастать корит. Объединившись позже, мы летали по всему саду и заглядывали в каждый укромный уголок. Совсем скоро первые цветки были найдены.

У нас получилось. Помогла ли слаженная работа, страх перед келле, либо просто улыбнулась удача – мы смогли найти десять цветков корита до полудня. Довольные, мы вернулись на иплис. Старшие сёстры немного изменили наш иплис: наше ложе, некогда свитое из лепестков, разделилось, и на них уместились все кавианки. Весёлые, они что-то обсуждали. Их лица сразу наполнились наставнической строгостью, когда появились мы.

– Молодцы! – довольно отзывались наши учительницы. Они взяли цветки и, смяв их, бросили в кувшин, настаиваться.

– Мы готовы к ритуалу, – обратилась к нам Иртисс, – и так как вы быстро управились, вы весь день свободны.

Никто из нас не могла поверить в эти слова.

– Весь день?

– Да, делайте что хотите, отдыхайте, или гуляйте, общайтесь. Но чтобы до вечера, а ещё лучше – до ночи, вас тут не было. Даже не вздумайте сюда явиться! Сурово накажем!

Мы улетели, оставив старших сестёр проводить ритуал. Новость о полном свободном дне перекрыла страх от угрозы Иртисс. Их ритуал был явно чем-то важным. Конечно, было очень интересно о нём узнать побольше, но тогда нам было не до этого. У нас был целый день отдыха. Познакомившись получше с ученицами других келле, мы просто дурачилась. Летали в разные места и весело проводили время. Тогда у меня не было даже мысли о том, что наши старшие сёстры развлекались ещё лучше, чем мы.

Эта история и не запомнилась мне, если бы не моё любопытство. В тот вечер я вернулась на наш иплис, подсмотреть, что за ритуал там проводят старшие сёстры. Тогда я ещё ничего не понимала. Я подглядывала, едва заглянув за лепесток, и что же я видела: пять взрослых кавианок, которые распивают нектар из кувшина, куда они бросали цветки. А сами учительницы… они выглядели очень странно, я никогда не видела такого смеха у них. Они общались, шутили друг над другом и непристойно себя вели. Две келле развалились на ложе, другая сидела, цедя нектар и над чем-то сильно смеялась, а моя госпожа лежала рядом, положив голову её на ноги, весёлая и задорная она «играла» с сяжками своей подружки. Что это было, я так и не смогла тогда объяснить, а вернувшись поздно ночью, застала бардак: опрокинутый пустой кувшин и полуразобранные лиственные пиалы. Никого не было кроме моей госпожи. Она спала крепко, и не проснулась даже когда я начала наводить маленький порядок.

Что же это было? Что за ритуал, превративший вечно строгих наставниц в развязных и весёлых женщин? Всё стало на свои места, когда мне рассказали про этот цветок – корит. Смешав его с нектаром, напиток приобретает новые, так сказать, свойства. Он опьяняет. Причём очень сильно. А значит, этот ритуал был тем, о чём я подумала – келле разогнали нас прочь, а сами напились этого нектара и развлекались, как хотели. Это я застала их вечером уже хорошо пьяных, но кто знает, что они делали весь день?

Вся эта история очень интересная, хотя бы потому, что благодаря ей келле уже не кажутся такими вечно серьёзными воительницами. Они развлекались, отдыхали от изнурительного быта. Моя госпожа собрала у нас дома своих боевых подруг, которых, наверное, знает ещё со времён жизни на границе. Рассказывали ли они о своих боевых подвигах, или просто болтали, неважно. Важно, что им было хорошо. На свою келле я стала смотреть немного по другому. Она не бездушная учительница, хотя этот образ я старалась гнать прочь. После этой истории она стала выглядеть для меня обычной

женщиной со своими слабостями. Меня это радовало. Она не узнала о подглядывании в тот момент, да и честно говоря, они были слишком пьяны, чтобы заметить меня тогда. Ну, госпожа Иртисс… ну вы даёте.

Разумеется, она не могла себе позволить обсуждать эту тему. Убеждённая, что я ничего об этом не знаю, она вернулась к своему образу суровой и без эмоциональной келле, а меня это стало больше забавлять. Тем не менее, я вот-вот должна была покинуть родные сады. Иртисс сказала, что меня отправят работать в Агха. Я была вне себя от счастья что смогу, наконец, увидеть свою сестру и маму… после стольких лет разлуки.

– Твой следующий этап в жизни, – говорила келле, перед тем как я улетала, – очень важен. Ты будешь частью коллектива под присмотром других старших сестёр. Там вы будете работать, выполнять всякие нехитрые задания. Ужу получше, чем целыми днями на экосах летать. Хотя ты их так из земли и не вырвала.

Она сказала это с иронией. На прощание меня ждал её лёгкий поцелуй и объятия.

– Нэ’Тус мы обе знаем, что тебя без присмотра оставлять нельзя. Ты хорошо выполняешь обязанности, если стоять у тебя над душой. Но там меня не будет, отвечать за свои поступки будешь сама, а натворишь что-нибудь, буду отвечать и я тоже. Я хочу сохранить свой символ келле, поэтому Нэ’Тус, прошу… нет… умоляю тебя, не влезай ни в какие неприятности. «Не суй крылья в чужой иплис». Работать вы будете посменно. Сначала ваша группа, несколько декад, потом другая. Затем по новой.

Я понимала её недоверие ко мне. Много проступков создали мне репутацию не самой послушной кавианки. Но я не хотела подводить госпожу, кавианку, которая изменила «вялую букашку».

Новым утром, сформировав большой рой, мы с сёстрами улетели в Агха, перед этим я пообещала Иртисс, что за меня она может не волноваться.

Глава 6

Наконец-то. Агха. Самое почитаемое и главное семейство. Здесь каждая кавианка обучается в первую очередь премудростям управления семьёй, коллективизации и сохранению гармонирующих отношений и баланса между всеми семействами. Именно Агха является королевскими глазами, следящими за каждым садом нашего дома.

Я была в восторге только от одной мысли, что, наконец, смогу посетить чертоги Агха, где ныне проходит обучение моя родная сестра и где находится сосредоточие всеобщей власти, а именно собрание матерей семейств вместе с королевой. Увидеться с родной сестрой и, конечно же, с матерью было первым моим желанием, когда вместе со своими сёстрами по семье я прибыла в Агха, а именно в сад Эйри-Саф. Но, увы, встреча с матерью была отложена. Я хоть и королевская дочь, но просто прилететь к ней не могу. Она ставит решения разного рода проблем с семейством выше общения со своими детьми, но обвинять её в чём-то нельзя. Такова цена королевского символа. Надеюсь, она в курсе, что я прошла основное обучение в Агма и уже причислена к их семье в качестве рабочей.

Не знаю, уделит ли она мне время. Пока что я изучала принципы своей новой работы. Все молодые кавианки, причисленные к семейству, становятся отдельной дочерней семьёй, где есть своя смотрительница. Она же и объясняла новоприбывшим несложные, на первый взгляд, обязанности. Наша главная цель, как самых физически развитых кавианок из всех семейств, – следовать правилу «принеси-подай». Работой сильно не нагружали, и свобода в некотором смысле оставалась. Я не один раз просила смотрительниц дать немножко времени, чтобы увидеться с сестрой, и была свободна после того, как выполнила несколько поручений. Настало время встретиться с Айлис.

Наша первая встреча, спустя столь долгое время разлуки, была весьма необычна. Если быть точнее, то Айлис не сразу узнала меня из-за внешних различий. Слишком изменилось моё телосложение. Я, как бы это забавно и глупо ни звучало, выглядела куда крупнее Айлис. Но и удивляться тут нечему, все семьи отличаются внешним видом, а королева была устойчивым идеалом кавианской красоты, и Айлис недалеко ушла от этого идеала. Моё натренированное, развитое и красивое тело выглядело даже несколько гротескно на фоне фигуры стройной сестры, чьи крылышки выглядели для меня забавно из-за своей компактности, что, однако, не влияло на её умение летать.

Мне нечему было завидовать. У каждого семейства свои идеалы, и я для своих сестёр по семье была одной из самых красивых, как Айлис для сестёр Агха. Но мы слишком долго осматривали друг друга и вспоминали с улыбкой, какими были и какими стали. Мы делились впечатлениями о новой жизни.

Чудесный был сегодня день. Необычный. И, конечно, он будет таким, ибо я сижу рядом с сестрой, и вместе мы снова вспоминаем беззаботное время. Мы много чего хотели друг другу рассказать и для беседы выбрали место на окраине сада Агха, откуда были видны листья высочайшего иплиса.

– Сложно тебе, сестра?

Этим вопросом Айлис отвлекла меня от осмотра иплиса, так красиво смотрящегося отсюда. Сложно ли было мне? Возможно, в самые первые дни, когда тело не слушалось, но келле гнала меня на тренировки. Сложно было, да. Признаю это. Как признаю, что и сейчас нелегко, но, по крайней мере, к этому быстро привыкаешь. Не стоит тебе, сестра, уделять такое внимание моей персоне. Я дочь своей семьи. Это наша жизнь – преодолевать любые трудности.

Услышав мои мысли, Айлис поникла и аккуратно села на мшистый булыжник. Она сложила руки у груди и жалостливо на меня посмотрела.

– Я переживала за тебя. Всё это время. Помнишь, как мы гадали, что же будет, когда мы станем частью новой семьи? Понимаю, тебе трудно, но я вижу, что тебе это… нравится.

– Айлис, ты как заново родилась, – села я рядом с сестрой, смеясь над её словами, – и ты, и я знали, в какие семьи пойдём. Я была готова к сложностям. Да, мне нравится их преодолевать и чувствовать себя от этого ещё сильнее. И не нравится, когда на мне висит такое внимание… такое… как будто меня жалеют.

– Извини, сестра.

Вместо слов я нежно обняла свою хрупкую Айлис и, улыбаясь, поцеловала её, прижав ещё сильнее, чтобы она не увидела скупую слезинку, скатившуюся по моей щеке. Как же я рада тебя видеть, моя любимая сестра.

– И мне не передать словами, как я скучала по тебе. Всё это время. Особенно в первые дни, когда вокруг незнакомые взрослые тётки гоняют по разным тренировкам. Я жду вечера, когда мама примет нас.

Я посмотрела в глаза своей сестре. Айлис улыбалась, не хотела, чтобы я покидала её сейчас, да я и не собиралась. Время на отдых у меня ещё было, и ничего мне не надо, кроме как быть с тобой и с мамой.

– Мама, – молвила случайно я, и, вспоминая все родственные узы, мы приложились с сестрой лбами. Шепнула ей в ответ: – А как тебе в семье Агха?

Интересно было узнать подробности. О семье Агха мы и так знали не понаслышке, но совсем другое, когда сестра сможет поведать все премудрости их обучения. Раньше нам оставалось только гадать, чем же действительно все они занимаются. Не только же сидят и руководят? Заинтересовавшись рассказами сестры, я просидела вместе с ней в этом тихом месте очень долго. Но я узнала много интересного. В том числе и то, что Айлис давно уже не ученица, а самостоятельная кавианка, которой иногда разрешают преподавать более молодым,

готовя их к настоящему обучению. О да, кавианки, способные грамотно передать свои знания, здесь возводятся в почёт. Все молодые группы агха целыми днями изучают устройство остальных семейств и строят новые методы укрепления отношений и скрепления коллективов, благодаря которым наше общество существует в гармонии по сей день. Самые умные кавианки к третьему циклу могут без труда стать хранительницами ценных знаний и преподавательницами. Такой хочет стать моя сестра, и у неё это получится, я уверена. Горжусь своей младшей и вижу, как она воодушевляется от этого. За наставницами идёт высшая каста кавианок: наши смотрительницы и руководители садов, а выше них только матери семейств, для которых Агха – место советов, где они собираются вместе с королевой.

Королева. Я никак не могу дождаться заката, чтобы, наконец взлететь с Айлис на самый высокий иплис. Даже тяжёлый труд не смог меня сегодня утомить, и благодаря терпению ожидание не было столь мучительным. С дрожью в сердцах мы с Айлис под закат солнца прилетели к цветочным чертогам королевы, в центре которых и возвышался иплис. Гигантский толстый стебель, обвитый многими видами растений, поражал своей величественностью. Здесь, на вершине самого грандиозного цветка, и произошла наша встреча с матерью после долгой разлуки.

Моя мама была прекрасна. С красивой осанкой, расправив крылья и иинэ, она сидела на лиственном ложе. Всё её внимание было уделено высокой и сильной кавианке, которую я сразу узнала: главная сестра Агма, Эгус, любительница погостить у королевы. Мы с Айлис подошли к ним и встали на колени.

– Какие они милые и красивые, – восхищалась Эгус, – посмотрите на Нэ'Тус, моя королева. Вы понимаете теперь, почему у меня было к ней такое внимание? Только достойные пойдут ко мне на воспитание, и я надеюсь, что Нэ'Тус станет таковой.

Мама не ответила, только легко улыбнулась, смотря на нас.

– Оставлю вас, – поклонилась Эгус нам и королеве.

Едва главная сестра, расправив крылья, спрыгнула с огромного лепестка, королева встала. Вместе с ней поднялись несколько агхарианок, до этих пор идеально сливающихся с растительностью вокруг ложа. Все они были на страже нужд королевы и разбрелись по огромному цветку, создав для нас уединённую обстановку. Мама потратила пару мгновений, чтобы посмотреть на нас, стоящих на коленях, и, подойдя, тоже встала, прижав нас обеих к себе. Айлис легко заплакала, радуясь встрече. Свои слёзы я сумела сдержать.

Нет большего счастья для кавианки, чем проведение ночи с матерью. Наша встреча от начала до конца была абсолютно безмолвной. Слова нам не нужны. Лишь только чувства, которые мама не скрывала. Никогда не забуду, с какой заботой королева обнимала нас, когда мы лежали на её ложе. Но, увы, ближе к полуночи нам пришлось вновь расстаться. И мне, и Айлис нужно быть отдохнувшими перед началом завтрашнего дня, как, впрочем, и нашей матери.

Айлис первая покинула цветок, поцеловав меня и маму. Улететь хотела и я, но осталась, ибо меня мучил вопрос:

– Это правда? – спросила я маму. – Госпожа Эгус хотела взять меня к себе на воспитание?

– Верно. Ещё до принятия в Агма, Эгус меня не оставляла в покое. Говорила о тебе и твоём потенциале. Не буду скрывать, первые стадии в твоём обучении были трудными, и Эгус слегка разочаровалась из-за твоих неудач, но что-то она в тебе увидела снова и теперь вновь хочет меня убедить, чтобы я отдала тебя ей на воспитание.

– Но это значит… воспитание у главной сестры подразумевает, что в будущем я займу её место?

– Не всегда. И не смотри на высоту, куда ещё не можешь долететь. Эгус одолена желанием стать матерью Агма, и она будет искать достойную кандидатку.

– Я не оправдываю её ожиданий?

Я не скрывала своего разочарования. Уловив это, мама подошла и легко погладила по щеке, призывая успокоиться.

– Ты ещё очень молода, Нэ'Тус. Рано судить о твоих способностях и умении быть высшей кавианкой. Ты даже не представляешь, сколь многому тебе нужно научиться и сколько пройти, только тогда будет известно моё решение. У тебя впереди сложные испытания, и, не пройдя их, ты можешь не рассчитывать на место высшей кавианки. Сейчас я против, чтобы ты была на воспитании у Эгус. На то есть не одна причина. Я повторюсь, ты очень и очень молода. Не забывай об этом.

– Но…

Она не дала мне сказать. Нежно приложила палец к моим губам.

– Уже поздно. Давай не будем спорить, – поставила точку мама.

– Простите, моя королева, – извинилась я и опустила голову.

Мама поцеловала меня и нежно провела рукой по моим сильным крыльям.

– Лети. Отдыхай.

Ты же знаешь, мама, сколько у меня возникло вопросов. У меня открылось желание преодолевать тяжёлые испытания, какими бы они ни были. Но я поняла твой намёк. Специально отказываешь просьбе Эгус, чтобы пробудить во мне ещё большее стремление.

– Правда в этом есть, – прочла мои мысли королева.

Я не стала больше задерживаться. Всё-таки у мамы много обязанностей, и выполнять их она отправится прямо сейчас, несмотря на то, что отдыхала недолго. Она пообещала, что мы ещё встретимся, и я с хорошим настроением покинула высоту иплиса.

Материнская любовь и хорошее время, проведённое ночью с семьёй, подарили мне новые силы. Как же было необычно ранним утром чувствовать себя иначе. Ощущать душевный подъём. Силу. Я даже вздохнула с непередаваемой лёгкостью. До встречи с матерью меня словно опутывали корни одиночества. И, кстати, о корнях… когда же я смогу развить свои крылья настолько, чтобы корни-экосы не могли меня удержать?

Работа в агха закончилась, временно. Нашу группу сменила другая, а нас отправили обратно в агма, продолжить тренировки и подготовиться к новой смене. Моя келле равнодушно отнеслась к тому, что я смогла без замечаний отработать двадцать дней в агха. Но на какую похвалу рассчитываю, если я просто выполняла свои обязанности?

Уже на первый день после смены я почувствовала себя «хорошо», вернувшись в атмосферу постоянного недовольства со стороны моей келле. Мои размышления о том, когда я смогу совладать с экосами получили ожидаемый ответ.

– Делом надо заниматься, а не лежать здесь! – мои мысли услышала Иртисс. Я лежала в укромном уголке из плотных листьев иплиса, где госпожа нашла меня и грозным голосом заставила меня выйти: – Ты опять заставляешь ждать собрание Агма! Снова позоришь меня?

– Простите меня, госпожа Иртисс.

Извинения меня не спасли. Я моментально получила сильную пощёчину. Госпожа меня толкнула, поторапливая:

– Лети на собрание роя! Живо!

Оправдываться, что прилетела со смены уставшая, я не стала.

– Никого не волнуют твои оправдания! – сказала мне Иртисс. – Не делай из себя особенную.

– Я не делаю.

– Замолчи! Я повторяю опять свою ошибку – становлюсь слишком мягкой с тобой, – не успокаивалась госпожа, – в следующий раз, если опоздаешь на собрание, будешь сильно наказана. Поняла меня, Нэ'Тус?

– Да, госпожа Иртисс.

Впрочем, я не скрывала радости снова покинуть агма. Благо следующая смена началась скоро. Наша смотрительница в агха на фоне келле Иртисс выглядела доброй бабочкой.

Нам объяснили задачу: мы будем работать вместе с агха. Мы

должны донести до только что принятых в Агха кавианок принцип работы в коллективе и решения трудных испытаний. Объяснение очевидных в нашем обществе вещей всегда достаётся ученицам, как проверка того, насколько мы понимаем наши обязанности и правильно ли мы их до всех донесём.

Мы, агма, умели уже многое и считались опытными, но по-прежнему оставались в низшей касте семейства. Но у Агха касты совсем иные. Так, моя сестра Айлис была уже уважаемой кавианкой, и у неё были свои ученицы. Им она передавала свой опыт и знания. Родная сестра стала сегодня моей парой, и я играла важную роль в её уроках. Мне, как кавианке иного семейства, на котором держится вся сила общества, нужно донести важную суть до молодых сестёр Агха.

По крайней мере, я работала вместе с Айлис. Уже было легче. Пятеро её учениц ждали нас на невысоком иплисе под открытом небом. Сидя на коленях в кругу, они общались и умолки, как только приземлились мы.

– Фиа э лоа, госпожа Айлис, – поклонились молодые агха.

– Фиа, – поклонилась моя сестра и представила меня: – Моя сестра из семейства Агма.

– Фиа э лоа, госпожа Нэ'Тус, – ещё раз поклонились ученицы.

Я не могла сдержать улыбки от умиления при виде ещё очень молодых кавианок. Их забавная наивность подпитывалась желанием учиться. Они внимательно слушали свою наставницу, но чаще смотрели на меня.

Молодец Айлис, несколько лет в семье, а уже свои ученицы.

– Моя келле говорит, я заслужила это, – ответила сестра.

– Я не сомневаюсь.

– Итак, готовимся.

Айлис села на колени в центре круга сестёр. Я заняла место рядом с ней, ожидая начала занятий. Тема уроков сегодня была одна: Айлис учила своих сестёр важным аспектам распределения труда, поясняла важность иерархической системы и приводила пример на нашей группе. Моделировалась ситуация, в которой пять кавианок-учениц остались одни в незнакомых землях, и от них зависело дальнейшее выживание. Далее от группы «выживающих» Айлис слушала разные предположения. Среди кавианок выявлялась лидирующая особь, и все остальные принимали её как высшую, которая, обладая более обширными знаниями и опытом, будет распределять труд между остальными. Подобным нехитрым способом создавалось небольшое общество. Я была независимым судьёй их действий, и мне предстояло находить в построенной общине некоторые ошибки, а затем озвучить их, как только они ответят на все вопросы Айлис. Но моя сестра сама указала на все ошибки своих учениц. Да, они хорошо распределили роли работающих и управляющих, создали гармонию в своём придуманном обществе, но были моменты, когда одно действие рождало недовольство у других. Важно находить альтернативу, благодаря которой будут довольны все. Действия кавианок оказались достаточно разумными и были хорошо мной оценены, также я указала на некоторые аспекты и стала последним, так сказать, словом в этом уроке. Семейство Агма – это показатель коллективной работы. Ученицы жадно улавливали каждое моё слово о важности взаимопомощи. Отсюда вытекал вопрос о строгих границах иерархии, ведь по их мнению – высшая кавианка не опускается до низшего уровня чтобы выполнять ту же работу. Я сразу пресекла подобное, сказав, что даже королева при недостатке рабочих рук встанет рядом с рабочими кавианками.

К концу урока здесь появилась высокая и невероятно красивая, по меркам Агха, старшая сестра. Келле моей сестры.

– Фиа э лоа, – поклонились мы.

Айлис отчиталась госпоже о проведённом уроке. Ха'Нэс, её келле, осталась довольной и в качестве вознаграждения дала ей некоторое время на отдых, после чего она должна была явиться на другие уроки, где будут обучать саму Айлис.

Я тоже осмелилась взять время на отдых, пусть мне никто и не разрешал. Но я очень хотела побыть с сестрой.

– Удивительная атмосфера у вас здесь. Агха, – сказала я, – ты в своей среде. Тяга к знаниям и желание их дарить другим у тебя была всегда. Этого не отнять.

– Спасибо. Я во всём стараюсь слушаться Ха'Нэс. Она очень мудрая наставница. В будущем, надеюсь, она сможет мною гордиться.

– Сможет.

– Сестра, мне очень неудобно перед тобой. Мы говорим всё обо мне, а я ведь даже толком не знаю, каково тебе в семье Агма. Извини, что я так часто об этом спрашиваю, просто…

– Я довольна своей семьёй, – сразу ответила я, перебивая её неловкость.

– Дня не могла спокойно провести после определения в семьи. Всё думала о том, что выпало на твою долю.

– Ну… первое время было весьма нелегко. Чего скрывать. Но я не могу передать словами, как бесподобно я себя чувствую после преодоления испытаний. У вас свои уроки, у нас свои.

Сестра всё ещё не убирала свой сочувствующий взгляд. Не надо, Айлис, жалеть меня. От этого мне только дурно становится. Это мой выбор и моя жизнь. Никто ещё не умирал от того, что приходится работать руками.

– Прости, сестра. Я боюсь представить, какие у вас уроки, если у вас всё завязано на испытаниях.

Я позвала её взглянуть самой.

– Летим со мной, я покажу тебе, через что проходим мы, чтобы наши келле могли нами гордиться.

Она хотела взять мою протянутую руку, но быстро отдёрнула свою и с опаской посмотрела по сторонам.

– Лететь в сад Агма? Моя келле может не разрешить.

– Это недолго. Тем более тебе разрешили отдых.

Она боялась наставницы. И я её понимаю, пусть мой страх выражен менее наглядно. После каждой ошибки мы готовы получить наказание, а вместе с ним и стимул становиться лучше. Айлис не понять, как можно пойти против устава семейства и своей келле. Это одна из причин упрёков в сторону нашей семьи: нас, агма, сложно заставить подчиниться, настолько мы независимы и необычны.

Айлис взяла мою руку. Всё-таки решилась отправиться со мной, но я чувствовала её страх перед маленьким нарушением правила – не покидать сад без разрешения старшей. Но Айлис также не хотела меня обидеть отказом. Хоть я и не обиделась бы.

В Агма мы прилетели быстро. Отправились сразу в сад экосов. Мы двигались окраиной сада и не боялись быть замеченными. К тому же сейчас не время для тренировок, и поэтому мы здесь одни. Айлис испугалась ещё больше, впервые в жизни видя целые заросли экосов, с которыми мы занимаемся.

– Представь, сестра, что ты можешь взлететь хоть до самой звезды. Мы знали раньше свой предел. Помнишь, как мы покидали сады, поднимались чуть выше иплисов и гордились этим достижением? Но здесь нам показали, на что мы способны. Мы преодолевали облака. Невозможно объяснить те ощущения, когда взлетаешь настолько высоко, что дышать становится трудно, ледяной ветер сковывает движения, а голова идёт кругом при взгляде вниз.

Я поделилась своими впечатлениями, когда Айлис осторожно ходила по земляным островкам между большими лужами от утреннего дождя. Она с изумлением рассматривала два больших корня, свитых в стоячий стебель. Он разомкнулся, едва Айлис подошла к ним. Сестра, сильно испугавшись, отлетела в сторону, а я усмехнулась, забавляясь от её трусости.

– Всё хорошо. Они безобидны. Эти экосы помогают тренировать крылья.

Как хотелось показать сестре испытание, которое я до сих пор не могла выполнить и сейчас вряд ли смогу. Я встала в лужу и подождала, пока корни обхватят мои голени

и кисти рук. Подпрыгнув, я взлетела, сразу дёрнувшись от натянутых корней. Они упорно сопротивлялись моим попыткам выскользнуть из них. Я не видела Айлис, но ощущала её восхищение моей силой. С глазами, полными изумления, она смотрела на меня и на то, как я пытаюсь вырвать эти корни, махая крыльями с невиданной скоростью и силой. Рождая сильный ветер, разгоняющий лужи, и крича от нарастающей боли. Чтобы не упасть, я сбавила темп и спокойно приземлилась. Не сдалась, просто пора было заканчивать показ испытания.

– Ты в порядке? – с чувством заботы подбежала ко мне сестра.

– Всё хорошо. Так всегда бывает.

– Я никогда не видела ничего подобного.

– О, поверь, это далеко не предел. Ты не видела старших сестёр Агма, которые могут эти корни выдернуть из земли.

– Как жестоко с вами поступают. Почему бы просто не летать в небе?

– Летая на этих корнях, мы тренируем спину и развиваем выносливость. И в небе мы летаем. Высоко-высоко. Помнишь, ты всегда мечтала посмотреть на наши сады с высоты вторых облаков? А я могу лететь ещё выше.

– Мечты остаются мечтами, я ведь понимаю, что мне никогда туда не добраться. Но я рада, что тебе это удаётся. А мне остаётся лишь представлять, какая красота открывается тебе с той высоты.

– Летим со мной, я покажу тебе эту красоту.

– Лететь до вторых облаков?

– Нет. Выше. Гораздо выше.

– Нет, сестра, это опасно. Я же не смогу.

– Я буду рядом. Не будешь же ты терять такую возможность?

Прошу тебя, Айлис. Мне очень хочется, чтобы не только я радовалась красоте, открываемой сверху. Не бойся. Я буду рядом. Твои крылья слабы, но я тебе помогу.

Соблазн взял своё. Слишком сильно она пленилась желанием увидеть землю с огромной высоты, и вместе мы взлетели в небо, преодолевая привычное притяжение, достигая первых порывистых ветров и, умело находя баланс, улетая ввысь. Первых лёгких облаков мы достигли быстро. И для меня это было настолько просто, что я даже не заметила этого, но страх сестры усиливался. Для неё это был предел. Выше никогда в жизни простые кавианки не летают. Я подлетела к ней и, помогая подниматься выше, подбадривала. Чтобы сэкономить её силы, мы обнялись, в паре улетая выше. Ещё выше! Где холодный ветер беспощадно морозил тело, и держать баланс было почти невозможно.

Сердце моей сестры колотилось. В страхе она мысленно просила меня спуститься, но её желание соперничало с жаждой преодолеть и свой страх и в качестве награды увидеть красоту. Когда мы поднялись до огромной высоты, она попросила отпустить её, чтобы почувствовать свободу. Даже я удивилась её желанию и была восхищена тем, что она неплохо справлялась с ветрами. Но холод её побеждал. Она набралась смелости, поднималась выше и выше. Я летела под ней, чтобы подхватить, и заметила, как она набирает скорость и высоту. Сыграв в небольшую гонку, я напряглась и без труда обогнала её. Старайся ещё, сестра.

Но её предел был достигнут, и, зависнув в воздухе, борясь с ветром, она осмелилась посмотреть вниз. Даже я ощутила восторг сестры от вида под собой. Вид с нашей высоты открывался непередаваемый, и это всколыхнуло сердце Айлис, подарив ей небывалую радость и чувство гордости от преодоления своих пределов.

Но мне было мало! Эта высота была уже давно мною достигнута, и небо звало меня. Я поднялась выше, подзывая Айлис, но она уже боялась и попросила помочь ей спуститься.

Я слышала небо, его свободу и наслаждалась полётом. И только потом, оборвав эйфорию, я уловила голос мысленных посылов сестры.

– Пожалуйста… я больше не могу. Нэ’Тус!

Моя сестра! С мольбой о помощи, Айлис стремительно падала вниз. Она очень устала, очень замёрзла. Как же быстро она падала. Пыталась держаться в воздухе, но её слабые крылья лишь крутили и бросали из стороны в сторону. Осознав ужас происходящего, я забыла про небо и про всё на свете, спикировав вниз, развивая огромную скорость. Слух закладывало от ветра, глаза слезились. Я нагоняла падающую сестру так быстро, как могла, и вскоре услышала её крики ужаса. Ветер швырял сестрёнку как пушинку, и не прошло много времени, как она достигла первых облаков. С дрожью от ужаса в сердце я, разогнавшись до невероятной скорости, поймала свою сестру и прижала так крепко, что её иинэ на теле расползлось в нескольких местах. Я ощутила боль в талии от пальцев сестры, которые намертво вцепились в моё тело.

Всё, Айлис, мы почти на земле. Я поймала тебя!

Держа хрупкую сестру, я приземлились на равнину, и разомкнула её хватку, чтобы посмотреть на тот ужас, что застыл на её лице. У неё спёрло дыхание. Она плакала. Дрожала от страха и холода. И всё это… из-за меня.

– Айлис, прости меня, сестра, – обняла я её, – прости меня, пожалуйста. Я… я не хотела. Прошу тебя, прости свою глупую сестру.

У меня тоже покатились слёзы. Я могла потерять свою сестру по собственной глупости. Почему я осознала это только сейчас? Не знаю. Могу только разделить горесть Айлис от пережитого кошмара.

Она меня простила, но я не переставала её обнимать.

Время отдыха давно прошло. Мы быстро вернулись на свои места, и жутко боялись того, что могут с нами сделать за такой инцидент.

Глава 7

Часто вспоминаю, как по моей глупости чуть не погибла сестра. Забавно, что боялись этой трагедии мы не так сильно, как наказания, которое последует. К нашему счастью, об этом никто не узнал, это так и осталось нашим маленьким секретом. С тех пор много времени прошло, и тот день – один из тех моментов, напоминающих о моих начинаниях в семействе и времени, когда я добивалась первых успехов. Это также воспоминания о беззаботном времяпровождении. Да, конечно, беззаботным наш досуг сложно назвать, но кто знал, что будет дальше, и чего я добьюсь?

Первые перемены произошли в жизни моей келле. Госпожа Иртисс, несмотря на далёкие от идеала результаты своей первой ученицы (меня), смогла добиться разрешения у высших сестёр на обучение ещё одной ученицы. Её келле взяла после очередной инициации. В итоге нас стало трое: Иртисс, я, и новенькая, очень послушная, очень многообещающая и вообще вся из себя «очень-очень» – сестра Уус.

Я уютно устроилась на легко качающемся стебле иплиса. От укачивания очень хотелось спать. Но нельзя – нужно следить за молодой агма. Она забурилась в цветочные заросли у подножья иплиса и в одиночестве ухаживает за лепестками киттрисов[1 - Цветы-придатки, растущие у основания иплисов.]. За ними постоянно приходится следить. Из-за низкого роста более высокие цветы закрывали их от солнца, поэтому они требовали больше ухода. Уус заботливо протирала каждый лепесток и сдвигала большие лепестки молодых иплисов в сторону, чтобы дать чуточку света киттрисам. Я слежу за Уус, сидя на самом верхнем цветке, не теряя гордую осанку. Сестра через некоторое время взлетела до меня и прервала мои воспоминания.

Зависнув в воздухе, она приложила руки к груди и поклонилась, боязливо спросив:

– Сестра Нэ'Тус, можно мне немножко отдохнуть?

Отдохнуть? Вижу, что она сильно устала за всё утро, но я не спешила с ответом. Вместо этого оценивающе посмотрела вниз и заявила:

– Нашим цветам иногда приходится долго ждать и терпеть, пока мы дадим им желаемое. Так терпи и ты.

Никакого отдыха, пока каждый киттрис не будет обработан! Продолжай.

– Да, сестра, – поклонилась Уус и, спустившись, вернулась к работе.

Иногда я обманываю саму себя, беря слишком многое на свои плечи. Иртисс часто напоминает мне о том, что я ещё никто. И даже мой возраст не повод думать иначе. Может быть, так оно и есть. С другой стороны, мой первый цикл не стоит на месте и относительно скоро подойдёт к концу. Мне уже необходимо знать и уметь передавать свой опыт и знания младшим сёстрам. Келле позволяла брать обучение Уус на себя, чтобы келле посмотрела, как я передаю знания. В этот момент я была полностью в ответе за младшую сестру. Так что если она что-то сделает не так, достанется от Иртисс мне. К счастью, Уус хоть и труслива для агма, но делает всё как надо.

С цветами, кстати, она справляется замечательно. Всё было прекрасно, пока здесь не появилась моя… точнее уже «наша», келле. Она застала меня врасплох. Я вскочила со стебля, подлетев немного, и поклонилась госпоже. Иртисс зла. Хмурится, злостно смотрит на меня и поглядывает вниз. Жестом она попросила Уус подняться к нам. С ужасом жду, что сейчас явным станет то, о чём Уус знать не должна.

– Нэ'Тус, объясни мне, что происходит? – спросила Иртисс. – Я тебе сказала заняться цветами, а ты заставляешь делать свою работу Уус? Ты что себе позволяешь?

– Я…

– Молчать, – заткнула меня келле, – забота о киттрисах – это задача повзрослевших кавианок, которой ты, вот неожиданность, являешься. Уус ещё рано заниматься такой работой, да и опыта в уходе за такими цветами у неё нет. Объяснись! Немедленно!

– Я обучаю её.

– Кави саф ох нэга! – выругалась келле, – Нэ’Тус, всё не запомнишь, что я твоё враньё с первого слова распознаю? Как всегда, захотела скинуть свои обязанности на Уус. Прыгай вниз, и чтобы до заката все киттрисы дышали свежестью и чистотой.

– Но…

– Ты будешь ещё спорить со мной? – сузила она глаза.

Ситуация очень неприятная. Я долго набивала свой авторитет перед новой ученицей Иртисс, и сейчас всё это рассыпалось в прах.

– Как скажете, моя госпожа.

Ослушаться я не могу. Самой себе пришлось признаться, что поступила подло, в очередной раз показав себя не с очень хорошей стороны. Быть может, хотя бы эта ситуация не создаст мне репутацию «дурной» кавианки, которая уже с давних пор ходит вокруг меня. Ну что я могу поделать, если от некоторых правил я отхожу, даже не задумываясь?

– Свяжу тебе крылья на сутки, будешь задумываться, – вторглась в мои размышления Иртисс.

Моя келле и Уус улетели, оставив меня совершенно одну меж киттрисов, чьи лепестки как будто начинали меня гладить, призывая не отчаиваться. К счастью, одиночество мне скрасили прилетевшие большекрылые птицы лави, начав приятно петь и щебетать.

С поставленной задачей я, конечно же, справилась, но самое плохое ждало меня впереди. На следующие сутки высшие кавианки семейства собрались на главном иплисе нашего сада, и главной гостьей собрания была я. На коленях перед советом высших мне пришлось стоять очень долго, а за моей спиной возвышалась Иртисс. Всем естеством ощущала её стыд за меня. Яв’Рис, одна из высших сестёр, не прекращала перечислять все мои проступки за время обучения у моей келле.

– Твои поступки, Нэ'Тус, показывают тебя не с лучшей стороны, отличая от всего коллектива. Они как капли, падающие в чашу, и эта чаша была переполнена вчера, когда ты заставила свою сестру делать твою работу. Всё равно что королева, не лишая себя символа, возложит обязанности на простую кавианку. Я не жду от тебя объяснений, они нам не нужны. Мы хотим, чтобы ты понимала, что твоё поведение неприемлемо, ибо ты уже давно не юная кавианка. Твой первый цикл должен окончиться хорошими результатами, что позволит тебе достойно стать старшей сестрой. Мы пересмотрели некоторые аспекты обучения Иртисс и пришли к выводу, что пока она не исправит твоё поведение, иметь под своей опекой никого, кроме тебя, она не сможет. Тебе придётся постараться, чтобы доказать нам, что ты достойна стать старшей сестрой в будущем.

Я ничего не могла сказать, лишь терпеть чувство большой подавленности. Пытаться сказать хоть слово этим сильным и авторитетным кавианкам – всё равно, что пытаться поднять гигантский валун, под который умудрилась попасть. Да и дурно мне становилось от этой новости и от того, как я буду выглядеть перед своими сёстрами, которых возводят в идеал свои наставницы, в то время как Иртисс приходится слушать подобное.

Недолго радовалась Иртисс своим повышением. Только взяв вторую ученицу, она сразу её лишилась. После собрания Уус перешла в подчинение к другой агма, а я осталась одна, даже боясь подходить к своей келле. А хотела, чтобы попросить прощения за то, что я такая. Но что сделано, того уже не вернуть. Мне снова нужно проходить многие испытания, и я была вынуждена вернуться в другие семейства для исправительных работ наряду с молодыми кавианками, среди которых я буду как белое пятно в ночных водах. Меня отправили работать в семейство Уэкко.

Уэкко – наши кормилицы, чьи владения – бескрайние поля прелестных цетторосов, аромат которых ощущается ещё на подлёте к ним. Я всегда хотела узнать более подробно о том, как Уэкко получают наш нектар. Я знаю, что собирают с цетторосов и смешивают, но как именно? Думаю, высылка в это семейство в качестве наказания – хороший момент, чтобы удовлетворить своё любопытство. Для главных рабочих рук, агмианок, были отдельные сады в Уэкко, где мы отдыхали, ожидая утреннего подъёма. Я уже бодрствовала, когда лучи солнца осветили колышущиеся верхушки закрытых цветов, чьи лепестки начали раскрываться, едва почувствовали тепло.

Агмианка-смотрительница каждое утро проводила сбор нашего роя. Не без чувства позора я находилось в кольцевом строю меж ещё слабых и малоопытных сестёр. Никогда не забуду этих взглядов на себе. И даже мысли младших сестёр читала. Все не могли понять, почему я здесь. Никто и предположить не мог, в чём я так сильно провинилась, только осознавали, что плохая кавианка. О том, что я ужасна почти во всём, что связано с поведением и выполнением норм, я подумала только сейчас и ужаснулась. Так стыдно стало, что, если бы стояла сейчас на коленях перед мамой-королевой, не постеснялась бы зарыдать в знак раскаяния. Но я вряд ли этого дождусь. Мать даже не пустит к себе на иплис. А если и пустит, по крыльям не погладит. Уж лучше Иртисс пускай меня накажет, чем мама.

– Нэ'Тус! – вскричала Хаас, наша смотрительница. – Думать над своим поведением будешь в свободное время, а сейчас слушай меня!

– Да, госпожа.

Нам объяснили нехитрую задачу. У агма ничего хитрого не бывает. Мы должны таскать то, что не могут таскать хрупкие, но изящные ккарианки[2 - Сокращённое имя дочерей семьи Уэкко. Прижившееся обобщённое имя кавианок этого семейства по сей день несёт оскорбительный характер.]. Уж в этом я преуспела сегодня. Настолько, что даже сама Хаас ограничила мою прыткость, чтобы дать молодым возможность привыкнуть к физическим работам. По крайней мере, за хорошую работу мне разрешили отдохнуть, и теперь я смогу увидеть, как же делается нектар.

Начала с самых первых шагов –

с цетторосов, раскрывших свои лепестки, явив буйство красочных, мохнатых и липких волосков, с которых тёк сладкий и вязкий нектар, тая на солнце. Дочери Уэкко собирали его, наклоняя волоски сердцевины над кувшином, и нежными движениями сцеживали нектар. На каждый цетторос было по две кавианки. Одна наклоняла усики, другая собирала нектар в кувшин. Эти кувшины, свитые из плотных листьев, в наполненном состоянии были очень тяжелы. Тут и приходили на помощь мы, агмианки, забирая эти кувшины и улетая вместе с ними в другую часть поля, где росли кеторросы: грибовидные растения, чьи плоские шляпки идеальным кругом держались на толстых ножках. Зелёные и невероятно пахнущие. Их шляпки были вогнуты внутрь, что делало из них замечательную ёмкость, куда выливали ровно три кувшина вязкого ароматного нектара. Сейчас его пить нельзя, мало того, что в нём отсутствует много полезных свойств, так ещё это чревато болью в животе. Именно в кеторросах нектар, накрытый листьями, чтобы не грело солнце, настаивается ровно сутки. Вылив свой кувшин нектара, я тут же отправилась искать другие кеторросы, чтобы не ждать сутки и увидеть результат. Вязкий прозрачный напиток, вылитый в шляпку вчера, стал более водянистым и зелёным сегодня, вобрав в себя полезные элементы от самих растений. Ккарианки взбалтывали напиток, мешая его палками кеноа, и руками поднимали края шляпки гриба, волнуя напиток внутри. Я ошибалась, когда думала, что это последняя стадия. Нет, конечно же. Забыла почему-то, что для каждого семейства делают свой собственный напиток. Уэкко или Агха достаточно того, что уже сделано за сутки, но для агма он не подходит совсем. Нектар нашей семьи совсем иной, он сохраняет все полезные свойства и, кроме того, очень питательный. Чтобы дать много энергии для нас, нектар подвергают ещё одной стадии, о которой я никогда не подозревала. Его смешивают с питательным молоком эйтрипов – жёстких плодов, собираемых далеко за садами. Уже в смешанном состоянии агмианский нектар настаивается ещё сутки, приобретая вновь зелёный цвет и ещё большую питательность. В другой части этого поля уже был готовый нектар для Агма. Мне позволили сделать несколько глотков прямо из кеторроса, и, сделав их, я как будто заново родилась. Не знаю даже, что это было. Мы каждый день пьём этот нектар, но этот настолько свежий и бодрящий, что я готова снова была взлететь до небес, но вовремя одумалась.

Мой отдых подходил к концу. Не хочу, чтобы Иртисс снова узнала о моих отлыниваниях. Я как раз взяла кувшин готового нектара и улетела с ним в хранилище, расположенное под землёй, где огромные корни наших цветов свили несколько помещений с углублениями в стенах для хранения множества сосудов. Они стояли там до того момента когда их отнесут остальным семействам.

Что нужно было знать о смешивании нектара? Сцедить, перемешать, настоять. Всё просто. По крайней мере, со стороны. Мне потребовалось несколько суток, чтобы полностью представить систему обучения и взросления молодых учениц в семействе Уэкко. Нектар может добыть любая кавианка, но обучали в Уэкко совершенно не этому. Сама эволюция заложила в нас базовые знания о том, как из цветка сделать себе пропитание. Но здесь, в семействе, обучали, как правильно это делать. Насколько я для себя уяснила, в первую очередь тут изучают свойства всех цветов, разные рецепты смешивания нектара, в зависимости от потребностей. Обсуждались случаи, когда напиток будет смешан неправильно или когда нектар с самого цеттороса будет не таким, каким надо. Столько мелочей, что моя агмианская голова шла кругом уже через семь дней, когда я выясняла, в чём заключается работа высших ккарианок. У них темы куда серьёзнее. В первую очередь обучали методам добычи нектара, когда рядом нет возможности вырастить цетторос. Задача Уэкко – любым способом добыть пропитание, иначе они не назывались бы нашими кормилицами. Естественно, способы нового смешивания не исключаются. Их пробы в этой области ведутся здесь постоянно, и этим занимаются старшие сёстры семейства, пытаясь выводить новые способы получения нектара, а ещё лучше переход на другой способ питания. Я плохо разбираюсь во всём, что связано с прогрессом нашего общества, но поняла лишь то, что Уэкко хотят полностью отказаться от питания нектаром. Об альтернативе мне не известно. Впрочем, никому не известно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=17192619&lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Цветы-придатки, растущие у основания иплисов.

2

Сокращённое имя дочерей семьи Уэкко. Прижившееся обобщённое имя кавианок этого семейства по сей день несёт оскорбительный характер.