Кровавый поход читать онлайн - Брайан Макклеллан

Кровавый поход

Брайан Макклеллан

Пороховой маг #2

Попытка обойти с тыла и разгромить захватчиков закончилась катастрофой – фельдмаршал Тамас с двумя пехотными бригадами отрезан от основной армии. Без припасов, без малейшей надежды на помощь он вынужден вести своих солдат через опасные земли, а по пятам идут отборные, намного превосходящие числом войска противника.

Но если не пройти до конца кровавый путь, не будет шансов спасти республику Адро от разгневанного бога Кресимира.

Брайан Макклеллан

Кровавый поход

Посвящается Мишель, моей подруге и помощнице, любимой и единственной

Brian McClellan

THE CRIMSON CAMPAIGN

Copyright © 2014 by Brian McClellan

All rights reserved

© С. Удалин, перевод, 2015

© Ю. Каташинская, карты, 2015

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

* * *

Лихо закрученное продолжение «Кровавого завета» погружает читателя еще глубже в пороховую бочку удивительного фэнтезийного мира.

    Publishers Weekly

Мир привилегированных волшебников и загадочных магов, способных управлять свойствами пороха… Великолепно прорисованная, пленяющая вселенная.

    RT Book Reviews

Это просто потрясающая книга. Я наслаждался каждой фразой! Оригинальная магия, быстрый темп повествования, интересный мир. Эффект взрыва!

    Брендон Сандерсон

Порох и магия. Исключительно взрывное сочетание.

    Питер Бретт

* * *

1

Адамат притаился в гуще живой изгороди, окружавшей его загородный дом, чтобы оттуда наблюдать за окном столовой. Двухэтажное здание с тремя спальнями стояло прямо в лесу, в двадцати минутах ходьбы от города. Вряд ли кто-нибудь услышит выстрелы.

Или крики.

В столовой пьянствовали и играли в карты четверо подручных лорда Ветаса. Двое громил с крепкими мышцами напоминали коней-тяжеловозов. Третий был среднего роста, с большим обвислым животом и густой черной бородой.

Четвертого, с карикатурно-маленькой головой и квадратным лицом, Адамат узнал. Это был Ройя-Лис, самый низкорослый из участников кулачных боев, проводимых Владетелем в Адопесте. Он был подвижнее большинства других бойцов, но дрался редко, поскольку не нравился публике. Как он здесь оказался, Адамат не имел ни малейшего понятия.

Он знал одно: в обществе таких подонков его дети, особенно дочери, находятся в большой опасности.

– Сержант! – прошептал инспектор.

Кусты зашуршали; в тусклом лунном свете Адамат разглядел острый подбородок Олдрича и табачные желваки на его скулах.

– Мои парни на месте, – отозвался сержант. – Эти все в столовой?

– Да.

Адамат наблюдал за домом уже три дня. Смотрел, как подонки кричат на его детей, курят прямо в комнате, роняя пепел и проливая вино на лучшую скатерть Фей. Он изучил все их привычки.

Эта четверка только по вечерам играла в карты за обеденным столом, а днем бородатый толстяк все время сидел наверху. С детей бандиты не спускали глаз, и даже если кто-то просился в туалет, двое громил сопровождали его до уборной во дворе, а Ройя стоял на страже.

А еще Адамат за три дня ни разу не видел в окне силуэта жены или старшего сына.

– Вы уверены, что хотите пойти первым? – Сержант Олдрич коснулся руки инспектора стволом пистолета. – Мои парни знают свое дело. Выведут детей из дома целыми и невредимыми.

– Да, уверен. Это мои дети, мне о них и заботиться.

– Если кто-нибудь подойдет к лестнице, стреляйте без колебаний, – посоветовал Олдрич. – Мы не позволим им взять заложников.

Адамат хотел возразить, что его дети и так заложники, но сдержался и разгладил сорочку. Небо затянули облака, и теперь, когда солнце село, ничто не выдаст его присутствия мерзавцам в доме. Инспектор выбрался из кустов и внезапно вспомнил другую ночь, когда его вызвали в Воздушный дворец. Тогда все и началось: переворот, поиски предателя и, наконец, появление лорда Ветаса. Будь проклят фельдмаршал Тамас, который втянул инспектора в это дело и тем поставил под угрозу его семью!

Десять солдат во главе с сержантом Олдричем крались по разбитой грунтовой дороге к дому. Адамат знал, что еще восемь человек заходят сейчас с тыла. Итого шестнадцать. Численный перевес на их стороне. Как и внезапность атаки.

Подручные лорда Ветаса имели другое преимущество: у них в руках были дети Адамата.

Инспектор остановился на крыльце. Солдаты с мушкетами наготове заняли места под окнами столовой. Их темно-синие мундиры были почти неразличимы в темноте. Адамат взглянул на крепкую дубовую дверь с железными петлями. В свое время именно из-за нее Фей предпочла этот дом другому, расположенному ближе к городу. Ей казалось, что за такой дверью семья будет в большей безопасности.

У Адамата так и не хватило духу сказать жене, что дверная рама вся изъедена термитами. Ее давно пора было заменить.

Он отступил назад и засадил ногой по двери рядом с ручкой.

Гнилое дерево раскрошилось. Подняв пистолет, Адамат нырнул в прихожую, а затем повернул к столовой.

Все четверо громил разом сорвались с места. Один отскочил к задней двери на лестницу. Адамат прицелился и выстрелил. Бандит упал.

– Не двигаться! – крикнул инспектор. – Вы окружены.

Остальные подручные Ветаса замерли, не сводя с него глаз. Затем их взгляды переместились на разряженный пистолет, и все трое одновременно бросились на инспектора.

Солдаты под окнами дали залп из мушкетов, и осколки оконного стекла разлетелись по комнате, словно льдинки. Двое бандитов повалились на пол. Ройя-Лис устоял, хотя рукав его сорочки покраснел от крови. С ножом в руке и метнулся к Адамату.

Инспектор перехватил пистолет за ствол и ударил Ройю рукоятью по голове.

Вот и все, дело сделано.

Солдаты вломились в столовую. Адамат протиснулся между ними и побежал вверх по лестнице. Сначала проверил по очереди детские комнаты: пусто. Наконец заглянул в спальню. Он рванул дверь с такой силой, что та едва не слетела с петель.

Дети сбились в кучу на узком пятачке между кроватью и стеной. Старшие обхватили младших, стараясь закрыть их собой. Семь пар встревоженных детских глаз уставились на Адамата. Один из близнецов плакал, вероятно испуганный грохотом мушкетов. Слезы текли по его пухлым щекам. Второй робко высунул голову из-за кровати.

Адамат с облегчением вздохнул и опустился на колени. Они живы. Его дети живы. Всей гурьбой они бросились к нему, и на глазах у инспектора выступили слезы. Крошечные пальчики потянулись к его лицу. Он широко раскинул руки, пытаясь обнять всех сразу.

Адамат вытер щеки. Мужчине не подобает плакать на глазах у детей. Он глубоко вдохнул, взял себя в руки и произнес:

– Я с вами. Ничего не бойтесь. Со мной солдаты фельдмаршала Тамаса.

Затем последовала вторая очередь объятий, смеха и слез, и лишь потом он сумел навести порядок.

– А где же мама? Где Жосеп?

Фаниш, вторая по старшинству, помогла ему успокоить других детей.

– Астрит забрали несколько недель назад, – сказала она, теребя длинную черную косу дрожащими пальцами. – А на прошлой неделе увезли маму и Жосепа.

– Не беспокойся, с Астрит все в порядке. Они не говорили, куда везут маму и Жосепа?

Фаниш отрицательно покачала головой.

У Адамата упало сердце, но он постарался не показывать вида.

– Они делали вам больно? Кому-нибудь из

вас?

Больше всего он беспокоился за Фаниш. Ей уже четырнадцать, почти взрослая. Адамат посмотрел на ее плечи, не прикрытые тонкой ночной рубашкой, и снова облегченно вздохнул: никаких синяков или царапин.

– Нет, папа. Я слышала их разговор. Они собирались, но…

– Что?

– Когда увозили маму и Жосепа, за ними приехал один человек. Я не слышала, как его зовут, но он был хорошо одет и говорил очень спокойно. Он велел, чтобы они нас не трогали без его разрешения. Он…

Она побледнела и затихла.

Адамат погладил ее по щеке.

– Ты храбрая девочка, – тихо сказал он, хотя внутри у него все кипело от ярости.

Если бы Ветас решил, что Адамат ему больше не нужен, он без колебаний позволил бы своим громилам расправиться с детьми.

– Я найду их.

Адамат снова коснулся щеки Фаниш и поднялся с колен. Один из близнецов тут же ухватился его за руку:

– Не уходи!

– Я скоро вернусь. – Адамат вытер ему слезы. – А пока вы останетесь с Фаниш.

Он мягко высвободил руку. Борьба еще не окончена, нужно отыскать жену и сына, лишь тогда его семья будет в безопасности.

Сержанта Адамат нашел сразу за дверью спальни. Олдрич стоял, почтительно сняв шляпу.

– Они забрали мою жену и старшего сына, – сообщил ему инспектор. – С остальными детьми ничего страшного не случилось. Кто-нибудь из этих скотов уцелел?

– Один получил пулю в глаз. – Олдрич понизил голос, чтобы не услышали дети. – Другой – в сердце. Это был хороший залп.

Сержант почесал в затылке. Он был еще не стар, но волосы на висках уже тронула седина. Его щеки побагровели от ярости, но голос оставался спокойным.

– Слишком хороший, – заметил Адамат. – Мне нужен хотя бы один живой.

– Как раз один и есть, – подтвердил Олдрич.

Адамат вышел в кухню и увидел Ройю, со связанными за спиной руками сидевшего на стуле. Кровь сочилась из ран в плече и на бедре бандита.

Инспектор взял трость с подставки для зонтиков у двери. Ройя угрюмо смотрел в пол. Он был кулачным бойцом и не привык легко сдаваться.

– Ройя, а ты счастливчик. – Адамат указал кончиком трости на его рану. – И можешь надолго пережить своих друзей. Если тебе быстро окажут помощь.

– Мы знакомы? – фыркнул в ответ Ройя.

Пятно крови расползалось по его грязной сорочке все шире.

– Нет, не знакомы. Но я видел, как ты дерешься. Где Ветас?

– Ветас? – Ройя с хрустом повернул шею и с вызовом посмотрел на инспектора. – Не знаю такого.

Адамата не обмануло притворное недоумение кулачного бойца. По его голосу нетрудно было догадаться, что это имя ему знакомо.

Инспектор коснулся кончиком трости плеча Ройи, прямо над пулевым отверстием:

– Это твой хозяин.

– Подавись своим дерьмом, – огрызнулся пленник.

Адамат надавил тростью на плечо и почувствовал пулю, засевшую у Ройи под ключицей. Бандит скривился от боли, но, к его чести, не издал ни звука. Любой кулачный боец, если он чего-нибудь стоит, умеет терпеть.

– Где Ветас?

Ройя не ответил. Адамат подошел ближе:

– Ты ведь хочешь пережить эту ночь?

– Он отомстит так, как у тебя никогда не получится, – наконец проговорил Ройя. – И я ничего о нем не знаю.

Адамат отошел и отвернулся. Он слышал, как Олдрич шагнул вперед и в живот Ройи с глухим стуком врезался приклад мушкета. Инспектор позволил сержанту нанести еще несколько ударов, а затем отодвинул его в сторону.

Лицо Ройи выглядело так, будто он только что провел бой с Соу-Смизом. Он согнулся пополам, харкая кровью.

– Куда увезли Фей?

«Ответь мне, – мысленно умолял его Адамат, – ради себя, ради нее, ради меня. Скажи, где она?»

– Мальчик, Жосеп, где он?

Ройя снова сплюнул на пол.

– Значит, это ты, да? Ты отец этих засранцев? – Он не стал дожидаться ответа Адамата. – Мы собирались отодрать их всех. Начиная с младших. Но Ветас запретил. Зато твоя жена… – Ройя провел языком по пересохшим губам. – Она была не против. Стоило лишь пообещать, что мы не тронем мелкоту, если она ублажит всех нас.

Олдрич шагнул вперед и засадил прикладом ему по лицу. Ройя дернулся и глухо застонал.

Адамат затрясся всем телом от гнева. Только не Фей. Только не его красавица-жена, мать его детей, друг и хранитель всех его тайн. Он поднял руку, останавливая Олдрича, который снова замахнулся для удара.

– Нет. Для него это обычное дело. Принесите мне фонарь.

Он схватил Ройю за загривок, стащил со стула и поволок через черный ход во двор. Бандит споткнулся и упал в разросшийся розовый куст. Адамат поднял его на ноги и толкнул вперед, к туалету.

– Не выпускайте детей из дома, – велел инспектор Олдричу. – И пришлите мне двух-трех солдат.

В туалете было две кабинки – необходимая вещь, когда в доме восемь детей. Двое солдат держали Ройю за руки. Адамат открыл дверь, взял у Олдрича фонарь и осветил кабинку, чтобы бандит мог все разглядеть.

Инспектор поднял крышку над отверстием и сбросил на пол. В выгребной яме стояло отвратительное зловоние. Даже после заката на стенках копошились мухи.

– Я сам вырыл эту яму, – сказал Адамат. – Восемь футов глубиной. Еще год назад нужно было сделать новую, моя семья слишком часто пользуется туалетом. Они ходили сюда все лето. – Он посветил фонарем в отверстие и преувеличенно шумно втянул носом воздух. – Почти полная. Так где все-таки Ветас? И куда он увез Фей?

– Ступай в бездну! – Ройя усмехнулся в лицо Адамату.

– Мы уже рядом.

Адамат схватил кулачного бойца за загривок и запихнул в кабинку. Там едва хватало места для двух взрослых людей. Ройя сопротивлялся, но гнев прибавил инспектору сил. Он пнул бандита под коленки и засунул его голову в отверстие.

– Говори, где он? – прошипел Адамат.

Ответа не последовало.

– Говори!

– Нет!

Голос Ройи отдавался глухим эхом от стен выгребной ямы.

Инспектор подтолкнул его в затылок. Еще несколько дюймов – и бандит окунулся бы головой в дерьмо. Адамат боролся с отвращением. Это было жестоко. Бесчеловечно. Но не более, чем брать в заложники женщину и детей.

Коснувшись лбом дерьма, Ройя не выдержал и издал нечто похожее на всхлип.

– Где Ветас? Последний раз спрашиваю!

– Не знаю! Он ничего мне не рассказывал. Просто заплатил за то, чтобы я сторожил детей.

– Как он тебе заплатил?

Ройю стошнило. Он содрогался всем телом.

– Наличными.

– Ты из кулачных бойцов Владетеля. Он знает, чем ты здесь занимаешься?

– Ветас сказал, что ему посоветовали нанять нас. Никто не рискнул бы это делать без разрешения Владетеля.

Адамат стиснул зубы. Владетель. Глава всего преступного мира Адопеста и член комитета Тамаса. Один из самых влиятельных людей в Адро. Если он знаком с лордом Ветасом, это может означать, что Владетель и есть тот самый предатель.

– Что еще тебе известно?

– Мы не сказали друг другу и десяти слов. – Ройя говорил сбивчиво, задыхаясь, точно сквозь слезы. – Я ничего больше не знаю!

Инспектор ударил его по затылку. Бандит обмяк, но все еще оставался в сознании. Адамат приподнял его за пояс и окунул головой в дерьмо. Ройя брыкался и бил ногами, судорожно пытаясь выбраться из вонючей жижи и вдохнуть. Адамат ухватил кулачного бойца за лодыжки и целиком запихал в выгребную яму.

Затем он развернулся и вышел и туалета. Ярость мешала инспектору рассуждать. Он убьет Ветаса за все то, что по его вине пришлось вынести Фей и детям.

Олдрич и его солдаты

стояли в стороне и смотрели, как Ройя тонет в дерьме. В тусклом свете фонаря Адамату показалось, что одному стало дурно. Другой одобрительно кивнул. Стояла тихая ночь, и слышно было, как в лесу стрекочут сверчки.

– Разве вы не собирались задать ему еще пару вопросов? – поинтересовался Олдрич.

– Он сам сказал, что больше ничего не знает.

Адамат почувствовал тошноту и оглянулся назад, на все еще дергающиеся ноги Ройи. Инспектор представил себе, как этот подонок насилует его жену, и чуть было не передумал. Но все-таки сказал сержанту:

– Вытащите его, пока не захлебнулся. А потом отправьте в самую глубокую шахту, какая только есть у Горного дозора.

Когда в руки Адамата попадет сам Ветас, он не будет так мягкосердечен!

2

Фельдмаршал Тамас стоял на башне Южных ворот Будвила и наблюдал за кезанской армией. Городская стена отмечала крайнюю южную точку Адро. Если бросить отсюда камень, то он упадет уже на землю Кеза и скатится по склону Северного тракта прямо под ноги солдатам из пикета, охраняющего кезанский лагерь.

По обеим сторонам от фельдмаршала возвышались Ворота Васаля – две скалы, каждая высотой в пятьсот футов. Их разделяла река, тысячи лет текущая по Саркову ущелью из Адроанского озера и питающая своими водами пшеничные поля на Янтарной равнине в северном Кезе.

Всего три недели назад кезанские войска покинули дымящиеся обломки Южного пика. По официальным сводкам, Вершинную крепость осаждали двести тысяч солдат. Обозы и гражданская обслуга увеличивали численность армии более чем втрое.

Разведчики докладывали фельдмаршалу, что теперь она превышает миллион.

При этой мысли у Тамаса сжалось сердце. Мир не видел подобной армии после войн Сумеречной эпохи, закончившейся тысячу четыреста лет назад. И сейчас эта огромная сила стояла перед ним, готовясь отнять у Тамаса его страну.

Фельдмаршал легко отличал новобранцев на стенах по их громким охам при виде кезанской армии. Он чувствовал запах тревоги, исходивший от его людей. Ожидание. Страх. Будвил – это не Вершинная крепость, которую можно удержать с несколькими сотнями солдат. Это большой торговый город с населением около ста тысяч человек. Стены обветшали, и в них слишком много слишком широких ворот.

Тамас не позволил страху и неуверенности отражаться на своем лице. Он не имел права на это. Он отбросил в сторону все: тактические неудобства, тревогу за единственного сына, лежавшего в Адопесте в глубокой коме, боль в ноге, еще донимавшую его, несмотря на целительское искусство настоящего бога. Ничто не нарушало его самообладания, кроме презрения к безрассудной дерзости кезанских военачальников.

Позади него по каменной лестнице застучали тяжелые шаги, и к Тамасу подошел генерал Хиланска, командующий Второй бригадой и артиллерией Будвила.

Это был чрезмерно полный сорокалетний мужчина, ветеран Гурланской кампании, овдовевший более десяти лет назад. Он лишился левой руки, снесенной пушечным ядром, когда еще не был даже капитаном. Но на поле боя никогда не делал себе скидки ни на увечье, ни на лишний вес, одним этим заслужив уважение Тамаса. Не говоря уже о том, что его орудийные расчеты были способны снести голову скачущему всаднику с расстояния в восемьсот ярдов.

Среди всех членов Генерального штаба, большинство из которых получили высокий чин за свои заслуги, а не благодаря титулам, Хиланска был самым близким другом Тамаса.

– Уже не первую неделю слежу за их приготовлениями, и они все еще впечатляют меня, – признался Хиланска.

– Своим числом?

Хиланска склонился над краем стены и сплюнул вниз.

– Нет, своей дисциплиной. – Он снял с пояса подзорную трубу, раздвинул ее отработанным движением одной руки и поднес к глазам. – Эти проклятые белые палатки выстроились в ровную линию так далеко, как только видит глаз. Словно макет, а не настоящий лагерь.

– Полмиллиона выстроенных в линию палаток еще ничего не говорят о дисциплине, – возразил Тамас. – Мне приходилось иметь дело с кезанскими генералами. В Гурле. Они держат своих людей в узде за счет страха. Страх позволяет поддерживать чистоту и порядок в лагере, но в сражении кезанцам не хватает стойкости. Их ряды ломаются уже после третьего залпа.

«Не то что мои солдаты, – подумал фельдмаршал. – Адроанские бригады – совсем другое дело».

– Надеюсь, вы правы.

Тамас видел, что кезанские патрули разгуливают в полумиле от стены, в пределах досягаемости орудий Хилански, но они не стоили того, чтобы тратить на них боеприпасы.

Основная часть армии расположилась лагерем в двух милях дальше. Кезанские офицеры боялись пороховых магов Тамаса сильнее, чем пушек Хилански.

Фельдмаршал оперся на край стены и открыл третий глаз. Накатила волна головокружения, но затем он отчетливо увидел Иное. Мир вокруг засветился мягкими красками. Вдалеке, словно огни вражеского патруля в ночи, мерцали ауры кезанских Избранных и Стражей. Тамас закрыл третий глаз и потер виски.

– Вы все еще думаете об этом, так ведь? – спросил Хиланска.

– О чем?

– О том, чтобы ударить первым.

– Ударить первым? – Тамас усмехнулся. – Я не безумец, чтобы атаковать армию в десять раз больше нашей.

– Глядя на вас, можно подумать, что вы готовы к этому, – заметил Хиланска. – Как собака, рвущаяся с цепи. Я слишком давно знаю вас. Вы никогда не скрывали, что намерены вторгнуться в Кез, как только представится удобная возможность.

Тамас снова взглянул на патрули. Кезанская армия расположилась слишком далеко. Застать ее врасплох почти невозможно. Ровная местность не дает надежного прикрытия для ночного нападения.

– Если взять Седьмую и Девятую бригады и атаковать неожиданно, я мог бы прорваться сквозь самую сердцевину их армии и вернуться в Будвил еще до того, как кезанцы поймут, кто на них напал.

От таких мыслей сердце Тамаса застучало быстрее. Нет, нельзя недооценивать противника. У кезанцев огромное преимущество в численности. И в их рядах все еще остались Избранные, даже после сражения за Вершинную крепость.

Однако Тамас знал, на что способны его лучшие бригады. Он разбирался в тактике кезанской армии и видел ее слабые места. В солдаты рекрутировали простых крестьян, составлявших большую часть населения Кеза. Офицеры же были аристократами, купившими высокие чины. Не чета солдатам Тамаса – настоящим патриотам с железной волей.

– Мои ребята провели разведку, – сказал Хиланска.

– Что они провели? – буркнул Тамас, раздраженный тем, что его размышления внезапно прервали.

– Вы слышали о катакомбах Будвила?

Фельдмаршал утвердительно хмыкнул. Катакомбы тянулись под Западным Столбом – одной из скал, образующих Ворота Васаля. Это была сеть естественных пещер, в которых находили последнее пристанище умершие жители Будвила.

– Солдатам запрещено туда ходить, – не сумел сдержать недовольство Тамас.

– Я разберусь со своими парнями, но, возможно, перед тем как их высекут, вы захотите послушать, что они скажут.

– Сомневаюсь, что меня это заинтересует, если только они не обнаружили гнездо кезанских шпионов.

– Гораздо лучше, – заверил его Хиланска. – Они нашли дорогу, по которой ваши люди могут пробраться в Кез.

Сердце подпрыгнуло в груди Тамаса от такой новости.

– Отведите меня к

ним.

3

Таниэль лежал в гамаке из пеньковой веревки. Уставившись в потолок – низкий, всего в футе, – он раскачивался из стороны в сторону и считал колебания гамака. Гурланские флейты наполняли воздух нежным мелодичным посвистом.

Он уже возненавидел эту музыку. Она звенела у него в ушах, то становясь слишком тихой, едва слышной, то громкой до зубовного скрежета. На втором десятке он сбился со счета и выдохнул. Теплый дым поднялся с его губ к потрескавшемуся потолку. Таниэль бездумно смотрел, как серое облачко вытекает из кабинки и сворачивается кольцами в центральной части курительного притона.

Из десятка кабинок две были заняты. Но за все время Таниэль так и не заметил, чтобы их обитатели ходили в туалет, или ели, или делали что-нибудь другое. Только лениво посасывали длинные курительные трубки и знаками показывали хозяину притона, что хотят получить еще порцию.

Таниэль свесился с гамака и махнул рукой. На столе перед ним стояла тарелка с остатками темной курительной малы. Еще там лежал пустой кошелек и пистолет. Таниэль не мог вспомнить, откуда взялось оружие.

Он скатал кусочки малы в крошечный липкий шарик и затолкал в отверстие трубки. Зелье тут же вспыхнуло, и Таниэль набрал полные легкие наркотического дыма.

– Хочешь еще?

К гамаку незаметно подошел хозяин притона – высокий и худой, как большинство гурланцев, с коричневатой кожей, не такой темной, как у деливцев, и с еще более светлым оттенком под глазами и на ладонях. Его спину согнули долгие годы, проведенные в низких кабинках за уборкой и прикуриванием трубок для посетителей. Хозяина звали Кин.

Таниэль протянул руку к кошельку и долго шарил в нем, пока не вспомнил, что искать там нечего.

– Нет денег.

Даже собственный голос резал ему уши.

Сколько времени он провел в этом притоне? Подумав немного, Таниэль решил, что не меньше двух недель. Но важнее другое: как он здесь очутился?

Не в притоне, а вообще в Адопесте. Таниэль помнил схватку под крышей дворца Кресимира, когда Ка-Поэль уничтожила весь Королевский совет Кеза. Помнил, как спустил курок своего ружья и как зачарованная пуля попала точно в глаз богу Кресимиру.

Дальше была только темнота, а потом он очнулся, весь в поту. Ка-Поэль обнимала его покрытыми свежей кровью руками. Таниэль помнил трупы в коридоре гостиницы – солдат его отца с незнакомыми нашивками. Он вышел из номера и поплелся туда, где рассчитывал забыться.

Но раз он помнит все это, значит мала не справилась со своей задачей.

– Мундир. – Кин дернул его за воротник. – Пуговицы.

Таниэль посмотрел на свой темно-синий мундир адроанской армии с серебряной отделкой и серебряными же пуговицами. Мундир был с чужого плеча – великоват. Таниэль нашел его в гостинице. К отвороту крепился значок порохового мага – серебряный бочонок. Может, это все-таки его мундир? Неужели он так похудел?

Таниэль прекрасно помнил, что еще два дня назад мундир выглядел чистым. Теперь он был заляпан пятнами слюны и остатками еды. Тлеющие крупицы малы прожгли в нем множество дырочек. Бездна! Когда Таниэль ел в последний раз?

Он вытащил нож, оттянул пальцами пуговицу и остановился. По комнате прошла дочь Кина в выцветшем белом платье, достаточно чистом, несмотря на нищенскую обстановку притона. Она была на несколько лет старше Таниэля, но дети не цеплялись за ее юбку.

– Нравится моя дочка? – спросил Кин. – Она умеет танцевать. Хочешь, она доставит тебе удовольствие? Две пуговицы! – Для наглядности он поднял два пальца. – Намного лучше, чем ведьма из Фатрасты.

Жена Кина, игравшая в углу на флейте, оборвала мелодию и что-то сказала мужу. Они перебросились парой фраз на гурланском, затем хозяин снова обернулся к Таниэлю и повторил:

– Две пуговицы!

Таниэль отрезал пуговицу и положил на ладонь Кина. Значит, удовольствие? Интересно, понимает ли хозяин, что по-адроански его предложение звучит двусмысленно, или она в самом деле собиралась только танцевать?

– Может быть, позже, – решил Таниэль, усаживаясь обратно в гамак с новым шариком малы размером с детский кулачок. – А Ка-Поэль не ведьма. Она… – Он задумался, пытаясь подобрать правильное слово на гурланском. Мысли вяло шевелились в голове, затуманенной малой. – Ладно, пусть будет ведьма.

Таниэль взял трубку. Дочь Кина молча наблюдала за ним. Он искоса посмотрел на нее: по-своему симпатичная. Но слишком высокая для Таниэля и слишком худая – как и большинство гурланцев. Она стояла, покачивая бедрами, пока отец не прогнал ее.

Когда у Таниэля в последний раз была женщина?

Он рассмеялся, завитки дыма вырвались из носа. Смех сменился кашлем, вызвавшим любопытный взгляд Кина. Нет, не просто женщина. Его женщина. Влора. Как давно это было? Два с половиной года назад? Или уже три?

Он сел в гамаке и порылся в кармане в поисках патрона. Интересно, где сейчас Влора? Наверное, все еще с Тамасом и другими членами порохового совета.

Тамас хотел, чтобы Таниэль вернулся на фронт.

В бездну все это. Пусть Тамас сам приедет в Адопест и отыщет Таниэля. Курительный притон – последнее место, куда отец догадается заглянуть.

Патронов в кармане не оказалось: Ка-Поэль забрала их. Проклятье. С тех пор как она вытащила его из комы, у него не было ни крупинки пороха. Даже пистолет не заряжен. Таниэль мог бы выйти отсюда и раздобыть пороха. Прийти на ближайший армейский склад и показать значок порохового мага.

При мысли, что придется вылезать из гамака, у него закружилась голова.

Как раз когда сознание начало ускользать от Таниэля, по лестнице спустилась Ка-Поэль. Остановилась и посмотрела на него. Он лежал с закрытыми глазами, над его губами вился наркотический дым.

Ка-Поэль была невысока ростом, с мелкими чертами лица, белой кожей с пепельными веснушками и короткими, не больше дюйма, рыжими волосами. Таниэлю не нравилась ее стрижка, придающая Ка-Поэль слишком мальчишеский вид. «Не отличишь от мальчишки», – подумал он, когда она сняла длинную черную накидку и осталась в белой сорочке без рукавов, добытой неизвестно где, и облегающих черных брюках.

Ка-Поэль коснулась плеча Таниэля. Тот никак не отреагировал. Пусть думает, что он спит или настолько погрузился в наркотический дурман, что не замечает ее. Так даже лучше.

Неожиданно она одной рукой зажала ему нос, а другой прикрыла рот.

Он вздрогнул; она опустила руки, и он судорожно вдохнул:

– Поэль, что за бездна? Решила задушить меня?

Она улыбнулась, и одурманенный малой Таниэль уже не в первый раз взглянул в ее зеленые, как бутылочное стекло, глаза с не вполне пристойными мыслями. Но тут же отбросил их. Она была его подопечной, а он – ее опекуном. Или на самом деле все наоборот? Это ведь Ка-Поэль спасла его там, на Южном пике.

– Чего ты хочешь? – Таниэль сел в гамаке.

Она протянула ему толстую тетрадь в кожаном переплете. Альбом. Взамен потерянного. Вспомнив о нем, Таниэль почувствовал острую боль. Эскизы, сделанные за восемь последних лет. Люди, с которыми он встречался. Одни были его друзьями, другие – врагами. Многие уже умерли. Потеря альбома мучила его почти так же, как утрата ружья работы самого Хруша.

Почти так же…

Таниэль вставил мундштук трубки между зубами и глубоко затянулся. Вздрогнул, когда дым обжег ему горло и легкие; затем дым

растекся по всему телу, приглушая воспоминания.

Он потянулся к альбому, но заметил, что рука дрожит, и отдернул ее.

Ка-Поэль подозрительно прищурилась. Потом положила альбом ему на грудь вместе с упаковкой угольных карандашей. Рисовать ими намного удобней, чем теми, что были у Таниэля в Фатрасте. Она показала на карандаши и жестом изобразила, будто рисует.

Таниэль сжал правую руку в кулак. Он не хотел, чтобы она видела его дрожащие руки.

– Я… нет, Поэль, не сейчас.

Она повторила движение, уже более настойчиво.

Таниэль снова вдохнул малу и прикрыл глаза. По его щекам покатились слезы.

Ка-Поэль забрала карандаши и альбом с его груди. Он услышал, как отодвигается стол. Ожидал упрека. Или удара. Хоть чего-нибудь. Когда он снова открыл глаза, ее босые пятки мелькнули на ступеньках лестницы. Она ушла. Таниэль еще раз затянулся и вытер слезы.

Комната начала растворяться в дурмане вместе с воспоминаниями. Все враги, которых он убил, все друзья, чью смерть пережил. Бог, которого видел собственными глазами, а потом застрелил заговоренной пулей. Ничего этого Таниэль больше не хотел помнить.

Еще несколько дней в притоне – и он придет в себя. Снова возьмется за старое. Сам явится к Тамасу и продолжит заниматься тем, что умеет лучше всего, – убивать кезанцев.

* * *

Уйдя со стены Будвила, уже через пару часов Тамас оказался почти на четверть мили под землей, под тысячами тонн скальной породы. Факел мерцал в темноте и отбрасывал тени на ряды склепов, вырезанных в стенах пещеры. С сотен каменных полок ужасной данью мертвым торчали черепа и кости. Тамас задумался, не так ли выглядит дорога в загробный мир.

Нет, там должно быть больше огней.

Он справился с приступом клаустрофобии, напомнив себе, что этими катакомбами пользуются уже тысячу лет. Маловероятно, что они обрушатся прямо сейчас.

Размеры подземелья Тамаса поразили. В некоторых пещерах могли разместиться сотни людей. Даже в самом узком проходе легко проехала бы карета, не поцарапав боков.

Двух артиллеристов Хилански послали вперед – показывать дорогу. Они несли факелы и встревоженно переговаривались. Их голоса отражались эхом от многочисленных пещер и тоннелей. Олем, телохранитель Тамаса, шагал рядом с фельдмаршалом, держа пальцы на рукоятке пистолета и не сводя глаз с проводников. Замыкали процессию два лучших пороховых мага Тамаса: Влора и Андрийя.

– Эти стены обработаны инструментом. – Олем провел пальцем по каменной поверхности. – Но посмотрите на потолок. – Он указал вверх. – Никаких следов обработки.

– Их проточила вода, – объяснил Тамас. – Вероятно, тысячи лет назад.

Он пробежался взглядом по потолку, а затем опустил глаза к полу. Тоннель полого уходил вниз, что подчеркивали попадающиеся время от времени ступени, вырубленные в скале и истертые ногами тысяч паломников, священников и родственников умерших. Несмотря на все эти признаки частого использования, в катакомбах не было ни души: на время осады церковь запретила погребения, опасаясь, что артиллерийский огонь обрушит своды пещер.

В детстве Тамас часто играл в похожих подземельях, когда его отец, аптекарь, разыскивал в горах редкие целебные растения, грибы и лишайники. Некоторые пещеры уходили глубоко в сердце горы, другие заканчивались как раз тогда, когда становилось особенно интересно.

Внезапно тоннель расширился. Свет от факела больше не танцевал на потолке и стенах, а растворялся в темноте. Тамас стоял на берегу подземного озера с неподвижной водой, темной, как безлунная ночь. Эхо голосов перекатывалось по огромной пустой пещере.

Тамас подошел к поджидавшим его артиллеристам. Раздавил пальцами гильзу патрона и высыпал порох на язык. Мгновенно охвативший его транс сначала вызвал головокружение, затем сознание резко прояснилось. Боль в ноге исчезла, и света двух факелов стало вдруг достаточно, чтобы рассмотреть всю пещеру.

Вдоль стен, до высоты в тридцать-сорок футов, стояли каменные саркофаги, чуть ли не как попало взгроможденные друг на друга. Звук падающих капель отражался от стен пещеры – из них и появилось подземное озеро. Тамас не видел другого прохода, кроме того, откуда они сами вышли.

– Сэр? – обратился к нему один артиллерист, по имени Лудик.

Он поднес факел к воде, пытаясь определить глубину.

– Мы опустились на тысячу футов под Западный Столб, – сказал Тамас. – Но ни на шаг не приблизились к Кезу. Мне не нравится, когда меня водят по незнакомым местам.

Тишину пещеры нарушил резкий щелчок: Олем взвел курок пистолета. Позади Тамаса стояли с ружьями наготове Влора и Андрийя. Лудик обменялся с товарищем встревоженными взглядами и с трудом сглотнул.

– Это только кажется, что пещера здесь заканчивается. – Лудик показал факелом на озеро. – На самом деле она тянется дальше и выходит прямо в Кез.

– Откуда ты знаешь?

Лудик помедлил с ответом, опасаясь наказания:

– Потому что мы прошли ее до конца, сэр.

Показывай.

Они пробрались позади двух саркофагов на другом берегу озера и нырнули под каменный козырек в нишу, намного более глубокую, чем казалось поначалу. Мгновение спустя Тамас уже стоял по другую сторону стены, в еще одной пещере, уходившей в темноту.

Фельдмаршал обернулся к телохранителю:

– Постарайся ни в кого не стрелять без моей команды.

Продолжая следить за артиллеристами, Олем пригладил аккуратно постриженную бороду:

– Конечно, сэр.

В последнее время Олем стал ужасно недоверчивым. Ни на мгновение не убирал руки с пистолета.

Час спустя, сперва по осыпающемуся склону, а затем сквозь заросли кустарника, Тамас выбрался из пещеры на дневной свет. Солнце скрывалась за горами на востоке, и все ущелье еще оставалось в тени.

– Все чисто, сэр, – доложил Олем, помогая ему подняться.

Тамас проверил пистолет, затем рассеянно высыпал на язык содержимое еще одного патрона. Они очутились в узком ущелье на южном склоне Адроанских гор. Предположительно в двух милях от Будвила. Если фельдмаршал не ошибся в расчетах, они вышли в тыл кезанской армии.

– Высохшее русло, сэр, – заметила Влора, пробираясь между валунами. – Оно тянется на запад, а затем поворачивает на юг. Вражеский лагерь скрыт за холмом. Мы сейчас не далее чем в полумиле от кезанцев, но нет никаких признаков, что они потрудились разведать это ущелье.

– Сэр! – послышался голос из пещеры.

Тамас стремительно обернулся. Влора, Олем и Андрийя разом вскинули оружие и нацелили его в темноту.

Из пещеры показался адроанский солдат с пороховым рожком на отвороте мундира. Это был младший капрал из штуцерников – отборной роты, в которой теперь числился Олем.

– Тише, идиот! – прошипел Олем. – Хочешь, чтобы тебя услышали кезанцы?

Щурясь от яркого дневного света, посыльный вытер пот со лба.

– Простите, сэр. Я заблудился в пещерах. Генерал Хиланска послал меня за вами почти сразу же после вашего ухода.

– Солдат, в чем дело? – потребовал ответа Тамас.

Запыхавшиеся посыльные редко приносят добрые вести. Они никогда не спешат, кроме самых неотложных случаев.

– Кезанцы, сэр. Наши шпионы сообщают, что послезавтра они пойдут на приступ. Генерал Хиланска просит вас немедленно вернуться.

Тамас бросил взгляд на ущелье, в котором они стояли.

– Как вы думаете, сколько людей

мы сможем переправить сюда за два дня?

– Несколько тысяч, – предположила Влора.

– Десять тысяч, – уточнил Олем.

– Молот из двух бригад, – подытожил Тамас. – А Будвил станет наковальней.

Влора выглядела не очень уверенной.

– Это слишком маленький молот для такой чудовищной силы, сэр.

– Значит, нам нужно ударить быстро и во всю мощь. – Тамас еще раз осмотрел ущелье. – Возвращаемся. Прикажите саперам расширить тоннель. Пришлите сюда десяток солдат, пусть укрепят склон, чтобы мы не шумели на выходе из пещеры. Когда кезанцы пойдут на штурм, мы размажем их по стенам Будвила.

4

На свете хватает и более утомительной работы, чем ждать, когда закипит вода.

Нила сидела на полу в кухне и наблюдала, как языки пламени облизывают дно огромного чугунного горшка над очагом.

В обычных домах в это время стояла бы тишина. Нила всегда наслаждалась этими мгновениями: спокойствие ночного воздуха уносило ее прочь от той суматошной жизни, какая наступает у прислуги, когда хозяева приезжают домой и все вокруг приходит в неистовое движение. Всего несколько месяцев назад – хотя кажется, что с той поры прошли годы, – Нила не знала другой жизни и других забот, кроме еженедельной стирки для семьи герцога Элдаминса и его слуг.

Теперь лорд Элдаминс мертв, прислуга разбежалась, а дом сгорел. Бесследно исчезло все, что знала Нила в своей жизни.

Особняк лорда Ветаса в переулке центральной части Адопеста, казалось, не засыпал никогда.

Где-то в огромном доме раздался крик. Нила не могла разобрать слов, но кричавший явно был разгневан. Вероятно, это Избранный Дорфор. Он был из помощников Ветаса, и такого скверного характера, как у него, Нила никогда не встречала. Имел привычку избивать поваров. Все в доме старались держаться от него подальше, даже неповоротливые охранники, сопровождавшие лорда Ветаса, когда тот выходил из дома.

Все боялись Дорфора, кроме, разумеется, самого Ветаса.

Насколько Нила могла судить, ее новый хозяин не боялся никого и ничего.

– Жакоб, – сказала Нила шестилетнему мальчику, сидевшему рядом с ней, – принесите мне щелок.

Жакоб поднялся на ноги и растерянно посмотрел на нее:

– А он где?

– Под раковиной. В стеклянной фляге.

Жакоб долго возился, но наконец нашел флягу, ухватился за горлышко и потащил ее из кучи других припасов.

– Осторожнее! – всполошилась Нила.

Она вскочила и успела подхватить мальчика, когда тот выдернул флягу и повалился на спину.

– Попались! – улыбнулась она и отобрала у него флягу.

Стеклянная бутылочка была вовсе не тяжелой, но и Жакоб рос не очень сильным ребенком.

Она отвинтила крышку и тщательно отмерила ложкой необходимую для стирки дозу.

– Нет, – одернула Нила Жакоба, когда тот потянулся к открытой фляге. – Не трогайте ее. Щелок очень ядовитый. Он укусит ваши розовые пальчики. – Она взяла мальчика за руку и сделала вид, будто кусает ее. – Как сердитая собака.

Жакоб рассмеялся и отошел в сторону. Нила убрала щелок на верхнюю полку. Нельзя держать такие вещи там, куда могут дотянуться дети. Даже если Жакоб единственный ребенок в этом доме.

Нила задумалась: а что, если бы она по-прежнему жила в особняке Элдаминса? Две недели назад хозяева справили бы шестой день рождения Жакоба. Прислуга получила бы по паре лишних монет и дополнительный день отдыха. Герцог наверняка опять начал бы приставать к Ниле – а потом снова и снова, пока леди Элдаминс не решила бы выгнать ее на улицу.

Нила скучала по тем тихим ночам, когда стирала одежду в доме Элдаминса. Не по злословию и ревности других служанок и не по шаловливым ручонкам лорда. Но она променяла все это на нечто еще более неприятное.

На дом лорда Ветаса.

Внезапно послышался крик из подвала, где лорд Ветас устроил свою… особую комнату.

– Бездна!.. – прошептала себе под нос Нила и снова посмотрела на пламя кухонного очага.

– Леди не подобает так ругаться.

Нила напряглась, услышав этот тихий, спокойный голос. Обманчиво спокойный, как обманчива безмятежность океана, в котором плавают акулы.

– Лорд Ветас.

Она обернулась и сделала книксен.

У Ветаса была песочно-желтая кожа коренного росвелеанца. Он стоял в дверях кухни, одной рукой ухватившись за карман жилета, а в другой непринужденно держа бокал с красным вином. Встретив на улице, его можно было принять за коммерсанта или клерка: белоснежная сорочка, темно-синий жилет и черные брюки, аккуратно выглаженные самой Нилой.

Однако она знала, что принимать Ветаса за кого бы там ни было – смертельно опасная ошибка. Он прирожденный убийца. Ниле довелось почувствовать его руки на своем горле. Она видела его глаза – порой казалось, что они замечают все и сразу, – и видела то хладнокровие, с которым он расправляется с жертвами.

– Но я ведь не леди, мой лорд.

Ветас внимательно рассматривал ее. Под этим взглядом Нила ощущала себя голой. Куском мяса на разделочном столе у мясника. Хозяин пугал ее до полусмерти.

И приводил в бешенство. На мгновение она задумалась, будет ли Ветас выглядеть таким же бесстрастным и сосредоточенным, лежа в гробу.

– Вам известно, зачем вы нужны здесь? – спросил Ветас.

– Чтобы заботиться о Жакобе.

Нила бросила быстрый взгляд на мальчика. Тот с любопытством смотрел на Ветаса.

– Правильно. – Губы Ветаса внезапно растянулись в приветливой улыбке, но глаза остались холодными. – Иди сюда, мальчик. – Он присел на одно колено. – Не бойся.

Мальчика воспитывали в аристократической семье, и он попросту не мог не послушаться старшего. Жакоб шагнул к Ветасу и оглянулся на Нилу в поисках поддержки.

У Нилы похолодело в груди. Ей хотелось броситься между ними, взять с огня горячий утюг и прогнать Ветаса прочь. Его фальшивая улыбка пугала сильнее, чем обычный равнодушный взгляд.

– Подойдите, – услышала она свой собственный голос.

– Я принес тебе леденцы.

Ветас протянул мальчику завернутый в цветную бумагу гостинец.

– Жакоб, не тро… – начала Нила, но умолкла под взглядом Ветаса.

В нем не было ни угрозы, ни даже недовольства. Просто холод.

– Хорошо, можете взять, – уступила она. – Но не ешьте их до завтрака.

Ветас передал пакет мальчику и взъерошил ему волосы.

«Не тронь его!» – кричало все у Нилы внутри, но она заставила себя улыбнуться.

– А зачем здесь нужен Жакоб, мой лорд? – спросила она, набравшись смелости.

– Это не ваша забота. – Ветас выпрямился. – Вам известно, как должна вести себя леди?

– Не уверена… Я ведь простая прачка.

– Полагаю, что не совсем простая. Каждый способен подняться выше. Вы уцелели на баррикадах роялистов, затем проникли в штаб фельдмаршала Тамаса, чтобы спасти маленького Жакоба. И вы довольно симпатичны. Мало кто пройдет мимо такой красотки, одетой подобающим образом.

Откуда Ветас мог знать про баррикады? Нила рассказывала ему, как попала к Тамасу, но… И что он имел в виду, называя ее «красоткой»?

– Может быть, я найду для вас другое занятие. Вместо этого.

Он указал на Жакоба и белье.

Мальчик был слишком увлечен, стараясь как можно тише разгрызть леденец, и не уловил пренебрежения в его голосе. Но Нила не могла не почувствовать этого. И сразу испугалась «другого занятия».

– Да, мой лорд.

Она снова сделала книксен, стараясь не выдать своей ненависти. А что, если утопить

его в ванной? Она читала про такое в детективном романе, из тех, что брала у сына дворецкого в доме Элдаминса.

– А для начала… – Ветас шагнул из кухни в коридор, придержав дверь ногой, и приказал: – Приведите ее сюда.

Из коридора донесся женский крик, словно рев разъяренной дикой кошки. После недолгой борьбы двое телохранителей Ветаса втолкнули в комнату женщину лет сорока. Ее фигура несколько оплыла после многократных родов, кожа высохла от тяжелой работы, но не от жгучего солнца. Темные вьющиеся волосы были собраны в хвост на затылке. Судя по кругам под глазами, в последнее время она плохо спала.

Увидев Нилу и Жакоба, женщина остановилась.

– Где мой сын? – крикнула она, обернувшись к Ветасу.

– В подвале. Ему не сделают ничего плохого, пока вы помогаете мне.

– Лжец!

На лице Ветаса появилась снисходительная усмешка.

– Нила, Жакоб, это Фей. Она не совсем здорова, и поэтому за ней нужно присматривать, чтобы она не навредила сама себе. Жакоб, она будет жить в твоей комнате. Ты ведь поможешь заботиться о ней, правда, мой мальчик?

Ребенок с серьезным видом кивнул.

– Вот и молодец.

– Я убью тебя, – прошипела Фей Ветасу.

Он подошел к ней и шепнул что-то на ухо. Она застыла, лицо ее внезапно побелело.

– Нила, Фей возьмет на себя ваши обязанности, – объявил Ветас. – Теперь она будет стирать и ухаживать за Жакобом.

Нила посмотрела в лицо Фей и почувствовала, как внутри все сжалось от страха.

– А я?

Ей было прекрасно известно, как этот человек обходится с теми, кто ему больше не нужен. Она все еще помнила сиделку Жакоба – ту самую, что погибла, отказавшись выполнять приказы Ветаса.

Он подошел к Ниле, взял ее за подбородок и повернул голову девушки сначала в одну сторону, затем в другую. Потом просунул большой палец ей в рот, чтобы осмотреть зубы, и Нила едва сдержала желание укусить его. Ветас отстранился и вытер руки кухонным полотенцем, словно только что прикоснулся к домашнему животному.

– Ваши ладони почти не огрубели от стирки. На удивление мало, откровенно говоря. Утром я дам вам лосьон, и вы будете пользоваться им каждый день. Очень скоро ваши руки станут мягкими, как у настоящей аристократки.

Он похлопал ее по щеке.

Нила чуть не плюнула ему в лицо.

Ветас наклонился и произнес тихо, чтобы не услышал Жакоб:

– С сегодняшнего дня вы отвечаете за эту женщину. – Он указал на Фей. – Если я буду недоволен ею – пострадаете вы. Пострадает Жакоб. И поверьте, я знаю, как заставить людей страдать.

Улыбнувшись Жакобу, он добавил уже громче:

– Думаю, мальчику нужна новая одежда. Ты ведь хочешь новую одежду, да, Жакоб?

– Очень хочу, сэр.

– Мы купим тебе ее завтра. И игрушки тоже.

Ветас с безмолвным предупреждением оглянулся на Нилу и вышел вместе с телохранителями.

Фей поправила платье и глубоко вздохнула. Она окинула комнату взглядом, в котором перемешались самые разные чувства: гнев, отчаяние, страх. На мгновение Нила подумала, что эта женщина сейчас схватит сковородку и набросится на нее.

Интересно, кто она такая? Как оказалась здесь? Вероятно, еще одна пленница. Еще одна часть коварных замыслов Ветаса. Можно ли ей доверять?

– Я Нила, – представилась девушка. – А это Жакоб.

Фей посмотрела на нее и хмуро кивнула:

– Меня зовут Фей. И я убью этого ублюдка.

5

Адамат юркнул в боковую дверь обветшавшего здания неподалеку от гавани Адопеста. Глядя прямо перед собой, он прошел через приемную, пронесся мимо секретарей и бухгалтеров. По личному опыту он знал: никто не остановит человека, привычно и уверенно идущего по своим делам.

Адамат понимал, что лорд Ветас ищет его.

Трудно было не догадаться об этом. Фей все еще находилась в руках у Ветаса. Этот негодяй по-прежнему способен надавить на Адамата, прижать к ногтю или даже убить. Положение инспектора оставалось незавидным. Солдаты Тамаса охраняли его детей, – это была часть сделки, которую он заключил с фельдмаршалом, спасая свою шею от гильотины. Теперь Адамату приходилось работать тайно. Он должен отыскать лорда Ветаса, выяснить все о его планах и освободить Фей, пока ей не причинили еще большего вреда. Если, конечно, она жива.

Инспектор не мог справиться с такой задачей в одиночку.

Штаб-квартира «Благородных воинов труда» располагалась в приземистом и уродливом кирпичном доме в районе гавани. Снаружи здание казалось небольшим, но вмещало правление самой крупной организации во всем Девятиземье. Отсюда руководили всеми подразделениями рабочего союза: банковскими клерками, сталелитейщиками, шахтерами, пекарями, мельниками и многими другими.

Но Адамату необходимо было поговорить лишь с одним человеком, и он не хотел, чтобы кто-то узнал его по дороге. Он поднялся на третий этаж, прошел по коридору с низким потолком и остановился возле двери в кабинет. Внутри слышались голоса.

– Меня не интересует, что вы думаете по поводу этой идеи, – говорил кому-то Рикард Тумблар, глава рабочего союза. – Я найду его и постараюсь убедить. Он лучше всех подходит для этой работы.

– Но почему «он», а не «она»? – возразил женский голос. – По-вашему, женщина с этим не справится?

– Черис, не начинайте снова. Это был просто оборот речи. И дело ведь не в мужчинах и женщинах. Вам не нравится, что он солдат?

– Да, и вы прекрасно знаете почему.

Ответа Адамат не расслышал. Он обернулся и увидел женщину лет тридцати пяти, с прямыми светлыми волосами, собранными в хвост на затылке. Она была одета в свободные брюки и белую сорочку с оборками, какие обычно носит прислуга. Женщина стояла рядом с ним, заложив руки за спину.

Секретарь. Меньше всего Адамату хотелось повстречаться именно с секретарем.

– Могу я чем-то помочь вам, сэр? – настороженно поинтересовалась она, глядя ему прямо в глаза.

– Бог мой! – воскликнул Адамат. – Должно быть, это выглядело ужасно. Я вовсе не хотел подслушивать, мне просто нужно переговорить с Рикардом.

Судя по тону, она ничуть ему не поверила.

– Кто-то из секретарей должен был проводить вас в приемную.

Значит, сама она не секретарь?

– Я прошел через боковую дверь, – признался Адамат.

– Пройдите со мной в приемную, и мы назначим вам время. Господин Тумблар – очень занятой человек.

Адамат нагнул голову в полупоклоне:

– Меня не нужно записывать на прием. Я просто хочу поговорить с Рикардом. По весьма важному делу.

– Прошу вас, сэр.

– Мне нужно поговорить с ним.

– Если вы не пройдете со мной, – произнесла она с угрозой, – я вызову полицию и вас арестуют за незаконное вторжение.

– Да выслушайте же меня! – повысил голос Адамат.

Он не хотел устраивать скандал, но сейчас ему необходимо было привлечь внимание Рикарда.

– Фель! – раздался голос из кабинета. – Проклятье! Фель, что там за шум?

Прищурившись, женщина взглянула на Адамата и строго спросила:

– Как ваше имя?

– Инспектор Адамат.

Фель словно подменили. Непреклонный взгляд внезапно смягчился. Она тихо вздохнула:

– Что же вы сразу не сказали? Рикард разыскивает вас по всему городу. – Она приоткрыла дверь в кабинет. – Это инспектор Адамат. Он хочет видеть вас, сэр.

– Так не держите его в коридоре! Попросите войти.

Кабинет был заставлен мебелью, но, в отличие от прошлого раза, чисто убран. Вдоль стен тянулись книжные полки, центр занимал

стол из железного дерева. За ним сидел Рикард, а напротив него – женщина приблизительно пятидесяти лет. Адамат сразу определил, что она очень богата. Ее золотые кольца были украшены драгоценными камнями, платье пошито из лучшего муслина. Она обмахивала лицо кружевным платком и демонстративно не смотрела на Адамата.

– Черис, прошу простить меня, – обратился к ней Рикард, – но это очень важно.

Пройдя мимо Адамата, женщина покинула кабинет и громко хлопнула дверью. Мужчины остались одни. Инспектор хотел было спросить, кто она такая, но передумал. Рикард мог часами распространяться о своих делах. Адамат снял шляпу и плащ и тут же угодил в объятия старого друга.

Затем Рикард опустился в кресло и показал на свободный стул. Они заговорили одновременно:

– Адамат, мне нужна твоя помощь.

– Рикард, мне нужна твоя помощь.

Так же вместе оба замолчали, затем Рикард рассмеялся и провел рукой по лысине на макушке.

– За все эти годы тебе ни разу не требовалось содействие. – Он умолк и глубоко вздохнул. – Первым делом я хочу сказать, что очень сожалею об этой истории с «Брадобреями».

Считалось, что уличная банда «Брадобреев с Черной улицы» подчиняется Рикарду. Но они неожиданно напали на Адамата в его собственном доме. Неужели это случилось всего месяц назад? Инспектору казалось, что прошли годы.

– Тамас уничтожил их, – сказал он. – Оставшиеся в живых гниют заживо в Вороненой башне.

– С моего благословления.

Адамат молча кивнул. Он боялся наговорить лишнего. Нет, он не обвинял Рикарда в том, что случилось, но теперь у него уже не было прежней уверенности в людях Тумблара.

– Фей все еще в отъезде? – решил сменить тему Рикард.

Вероятно, что-то мелькнуло в глазах Адамата. Рикард легко читал малейшие изменения в лице собеседника и знал, что сказать в трудный момент. Он встал и подошел к двери:

– Фель, я хочу, чтобы меня не беспокоили. Никакого шума. Никаких посетителей.

Затем он запер дверь на засов и вернулся к столу:

– Рассказывай.

Адамат заговорил не сразу. Он до последнего момента не мог решить, стоит ли вообще обращаться к Рикарду и что? ему можно открыть. Не то чтобы инспектор в нем сомневался, но у него были серьезные причины сомневаться в надежности людей Рикарда. У лорда Ветаса везде найдутся глаза и уши. Но если Адамат не может довериться старому другу, у кого тогда еще просить помощи?

– Фей вместе с детьми похитил человек по имени лорд Ветас, – начал рассказ Адамат. – Их держали в заложниках, чтобы гарантировать мое сотрудничество. Я передавал Ветасу информацию о своих беседах с Тамасом и о ходе расследования.

Рикард напрягся. Он явно ожидал услышать что-то другое.

– Ты пошел против Тамаса?

Вторая, не высказанная вслух часть вопроса должна была звучать так: «И до сих пор жив?»

– Я признался Тамасу во всем, – объяснил Адамат. – Он простил меня – во всяком случае, на время – и отправил на поиски лорда Ветаса. Мне удалось спасти младших детей, но Фей и Жосеп все еще у него.

– А разве нельзя использовать против него солдат Тамаса?

– Сначала нужно его найти. Мне бы очень хотелось, чтобы все вышло так просто. Но если Ветас отыщет меня первым, то снова начнет шантажировать, угрожая убить Фей. Придется тайно выследить его, узнать, где он скрывается, и вырвать жену и сына из рук Ветаса. И только потом обрушить на него всю ярость Тамаса.

Рикард задумчиво кивнул:

– Значит, ты не знаешь, где его искать?

– Он неуловим, словно призрак. Я пытался собрать сведения, когда он начал меня шантажировать. Человека с таким именем попросту не существует.

– Если уж ты не можешь его найти, сомневаюсь, что это сможет кто-то из моих людей.

– Мне не нужно, чтобы ты его искал. Мне нужна информация. – Адамат вытащил из кармана визитную карточку, которую Ветас оставил ему несколько месяцев назад. На ней был адрес. – Это единственная подсказка, какая у меня есть. Старый склад неподалеку отсюда. Я должен знать все об этом месте. Кому он принадлежит? Кому принадлежат соседние дома? Когда у него последний раз сменился владелец? Твои люди получат доступ к документам намного быстрее, чем я.

– Конечно. – Рикард снова кивнул. – Я сделаю все возможное.

Он протянул за карточкой руку. Адамат перехватил ее.

– Это очень серьезно. От этого зависят жизни моей жены и сына. Если ты не уверен в надежности своих людей, лучше сразу откажись. И я постараюсь найти его сам.

«Вспомни, как вышло с „Брадобреями“», – добавил он мысленно.

Рикард, похоже, понял его.

– У меня найдутся надежные люди. Не беспокойся, все будет сделано чисто.

– Еще одно, – спохватился Адамат. – В этом деле замешаны два человека, чьи имена любого заставят побледнеть.

Рикард усмехнулся:

– Если речь не о Тамасе, тогда я вообще не представляю, кто это.

– Лорд Кларемонте и Владетель.

Усмешка Рикарда растаяла.

– Лордом Кларемонте ты меня не удивил. Гурло-Бруданская торговая компания с самого начала пыталась надавить на наш союз. Кларемонте хитер, но я не боюсь его.

– Не спеши с выводами, когда речь идет о Кларемонте. На него работает Ветас.

А Ветас держал в заложниках жену и сына Адамата. Вполне возможно – и этого инспектор очень боялся, – Фей и Жосеп находятся сейчас в руках самого Кларемонте.

Рикард пренебрежительно махнул рукой:

– Ты сказал, что Владетель тоже в этом замешан? Я не доверяю ему, конечно, но ты ведь сам снял с него подозрение в предательстве.

– Я никогда не переставал подозревать его, – возразил Адамат. – Просто выяснил, что Тамаса пытался убить не он, а Черлемунд. Пока мою семью держали в заложниках, в числе сторожей был кулачный боец. Ты же знаешь, как Владетель следит за своими бойцами, – никто из них не работает на стороне без его разрешения.

А это означает, что Владетель может быть в сговоре с лордом Кларемонте.

– Будь осторожен, друг мой, – предупредил Рикард. – Ветас всего лишь пытается использовать тебя, а Владетель без долгих размышлений убьет и похоронит всю твою семью. – Он рассмотрел карточку, которую дал ему Адамат, и положил ее в карман жилета. – Я займусь этим, не беспокойся. Но мне тоже нужна твоя помощь.

– Говори.

– Ты знаком с Таниэлем Два Выстрела?

– Слышал о нем, – кивнул Адамат. – Как и все в Девятиземье. В газетах писали, что он лежит в коме после магической битве на Южном пике.

– Он больше не в коме. Очнулся неделю назад и тут же куда-то исчез.

Первым делом Адамат заподозрил лорда Ветаса. Этот человек всячески пытался навредить Тамасу. Он не упустил бы возможности захватить в плен сына фельдмаршала.

– Следов насилия не обнаружили?

Рикард покачал головой:

– Да, конечно, но не в том смысле. Он ушел по собственной воле. Его охраняли солдаты Тамаса, но и мои люди тоже за ним приглядывали. Меня очень тревожит, что он ускользнул и от тех и от других. Мне нужно разыскать его без лишнего шума.

– Ты хочешь, чтобы он вернулся? – переспросил Адамат. – Я не заставлю порохового мага сделать что-либо против его воли.

– Нет, просто узнай, где он, и сообщи мне.

Адамат поднялся со стула:

– Я подумаю, что можно сделать.

– А я разузнаю про твоего Ветаса. – Рикард поднял руку, предупреждая протесты Адамата. – Буду осторожен, обещаю тебе.

* * *

Тамас зашел в самую большую в Будвиле

столовую и едва устоял на ногах под вихрем соблазнительных ароматов, доносившихся изнутри.

Он пронесся мимо столов, за которыми ужинали его солдаты, и направился к кухне, стараясь не обращать внимания на голодные спазмы в желудке.

Человека, которого он искал, трудно было не заметить: высокий и тучный, с длинными, почти до пояса, темными волосами, собранными в хвост на затылке, и с оливковой кожей, выдающей в нем росвелеанца. Он стоял в углу кухни, приподнявшись на носки, чтобы одновременно видеть весь ряд духовок.

Официально Михали считался поваром Тамаса. На самом деле он со своими многочисленными помощницами обеспечивал едой превосходного качества всю армию, а также и город Будвил. Горожане любили его, а солдаты и вовсе боготворили.

Возможно, впрочем, что они и должны его боготворить.

Он был воплощением Адома, святого заступника Адро и брата бога Кресимира. И сам себя тоже объявил богом.

Поверх голов своих помощниц он увидел Тамаса и помахал рукой. Над ним поднялось целое облако муки.

– Фельдмаршал! – закричал Михали. – Идите сюда.

Тамаса покоробило, что его подзывают, словно рядового, но он поборол раздражение и мимо столов с хлебом направился к повару.

– Михали… – начал он, но бог-повар перебил его:

– Фельдмаршал, я так рад, что вы пришли. Мне нужно обсудить с вами крайне важный вопрос.

Крайне важный вопрос? Тамас никогда не видел Михали таким обеспокоенным. Что могло так взволновать бога?

– В чем дело? – Тамас подался вперед.

– Я не могу решить, что приготовить завтра на обед.

– Вот болван! – воскликнул Тамас, отступая назад.

Кровь стучала у него в висках, словно он ожидал услышать, что завтра наступит конец света.

Михали, казалось, не заметил грубости.

– Со мной уже десятки лет не случалось такого, чтобы я не знал, что приготовить. Обычно я все планирую заранее, но… Простите, вы чем-то расстроены?

– Михали, я веду войну! Враг стучится в ворота Будвила.

– А в мои стучится голод!

Михали выглядел настолько обескураженным, что Тамас заставил себя успокоиться и положил руку ему на плечо.

– Моим парням понравится все, что бы вы ни приготовили.

– Я планировал на завтра яйца пашот со спаржей, филе лосося, бараньи отбивные и разнообразные фрукты.

– Вы уже назвали три блюда.

– Три блюда? Четыре, а не три. Едва ли их хватит для настоящего обеда, и к тому же я готовил все это пять дней назад. Разве может уважающий себя повар подать один и тот же обед дважды за неделю? – Михали потер подбородок обсыпанными мукой пальцами. – Как я мог ошибиться? Может быть, это все из-за високосного года?

Тамас мысленно досчитал до десяти, чтобы справиться с раздражением, – чего не делал с тех пор, как Таниэль стал взрослым.

– Михали, завтра мы начнем сражение. Вы поможете мне?

Лицо бога приняло еще более обеспокоенное выражение.

– Я не собираюсь никого убивать, если вы спрашиваете об этом.

– Тогда, может быть, вы сделаете для нас что-нибудь другое? Враг превосходит числом нашу армию в десять раз.

– Какой у вас план?

– Я хочу провести Седьмую и Девятую бригаду через катакомбы и выйти в тыл кезанцам. Когда они пойдут на штурм города, мы нападем сзади, прижмем их к стенам и разобьем.

– Для меня это звучит слишком по-военному.

– Михали, сосредоточьтесь, пожалуйста!

Повар наконец перестал рассеянно оглядывать кухню, словно все еще думая о завтрашнем обеде, и посмотрел прямо в глаза Тамасу.

– Полководцем был Кресимир. И Бруде тоже. А я повар. Однако, раз уж вы спросили, скажу, что ваш план кажется мне рискованным, но имеющим хорошие шансы на успех. Он идеально подходит к вашему положению.

– Вы можете как-то помочь мне? – мягко спросил Тамас.

Михали задумался.

– Я могу позаботиться о том, чтобы ваших солдат никто не заметил до начала атаки.

Волна облегчения нахлынула на Тамаса.

– Это было бы просто великолепно. – Он помолчал несколько мгновений. – Кажется, вы еще чем-то обеспокоены?

Михали взял Тамаса под локоть и повел в угол кухни.

– Кресимир пропал, – тихо произнес он.

– Правильно. Таниэль убил его.

– Нет-нет. Кресимир пропал, но я не почувствовал его смерти.

– Но Избранный Борбадор говорил мне, что ее почувствовало все Девятиземье, каждый, кто наделен магическими способностями.

– Это была не смерть, – возразил Михали, раскручивая пласт теста одной рукой. – Это был ответный удар по Таниэлю, выстрелившему ему в голову.

У Тамаса внезапно пересохло во рту.

– Вы хотите сказать, что Кресимир жив?

Борбадор предупреждал фельдмаршала, что бога невозможно убить. Тамас надеялся, что Избранный ошибался.

– Я не знаю, что с ним, – признался Михали. – Именно это меня и беспокоит. Я всегда чувствовал его, даже когда нас разделяла половина вселенной.

– Может быть, он сейчас с кезанской армией?

В таком случае необходимо отменить атаку и заново продумать каждый шаг. Если Кресимир у кезанцев, они могут уничтожить все войско Тамаса.

– Нет, он не с ними. Я бы знал.

– Но ведь вы сказали, что…

– Уверяю вас, я бы знал, если бы он был так близко, – повторил Михали. – Кроме того, он не рискнул бы открыто враждовать со мной.

Тамас сжал кулаки. Неопределенность – самое худшее в планировании предстоящего боя. В таких случаях он всегда понимал, что ходит по краю пропасти и не может предвидеть всего. Но сейчас неопределенность касалась бога. Придется действовать по прежнему плану и надеяться, что помощи Михали окажется достаточно для победы.

– А теперь, – объявил Михали, – если мы покончили с этим, мне нужна ваша помощь в составлении завтрашнего меню.

Тамас ткнул бога пальцем в грудь:

– Это вы – повар, а я – полководец. И у меня на завтра запланирована битва.

Он вышел из столовой и уже на полпути к штабной палатке проклял себя за то, что не стащил у Михали миску тыквенного супа.

* * *

Получив задание разыскать Таниэля Два Выстрела, на следующий день Адамат снова сидел в кабинете Рикарда в доме возле гавани.

Рикард жевал кончик грубо заточенного карандаша и смотрел на Адамата. Остатки волос на его макушке торчали во все стороны, так что голова напоминала разворошенный ветром стог сена. Инспектор сомневался, спал ли вообще его друг в промежутке между двумя их встречами. Во всяком случае, он сменил сорочку и надел новый сюртук. В комнате пахло благовониями, горелой бумагой и пережаренным мясом. Адамат не удивился бы, обнаружив под пачками документов недоеденный сэндвич.

– Ты так и не ушел домой вчера вечером? – спросил Адамат.

– Откуда знаешь?

– А ничего, что ты выглядишь как вернувшийся из бездны? Ты не сменил ботинок. С тех самых пор как мы познакомились, я не видел, чтобы ты два дня подряд ходил в одной обуви.

Рикард посмотрел на свои ноги:

– Ты заметил? – Усталость из его взгляда внезапно как ветром сдуло. – Постой, ты же не хочешь сказать, что уже нашел Таниэля Два Выстрела?

Адамат взял листок бумаги и написал на нем адрес притона, где разыскал героя адроанской армии, погрязшего в жалости к самому себе. Предложил записку Рикарду. Тот потянулся к ней, но инспектор в последнюю секунду отдернул руку, будто вдруг передумал:

– Сегодня утром я прочитал в газете кое-что интересное.

Не дождавшись ответа, Адамат достал из подмышки газету и бросил ее на

стол.

– «Рикард Тумблар баллотируется на пост премьер-министра республики Адро», – прочитал он вслух заголовок.

– Ах это… – облегченно произнес Рикард.

– Почему ты ничего мне не сказал?

– Я подумал, что у тебя своих забот полон рот.

– Так ты хочешь стать главой правительства? Тогда ради какой бездны ты сидишь здесь, в гавани?

Рикард приободрился:

– Я уже построил новое здание. Переезжаю туда прямо завтра. Тоже в фабричном районе, но это будет потрясающее место для приема высоких гостей. Хочешь взглянуть?

– Сейчас я немного занят, – напомнил Адамат. И добавил, увидев вытянувшееся от разочарования лицо Рикарда: – В другой раз обязательно взгляну.

– Тебе понравится. Безвкусно. Помпезно. Однако стильно.

Адамат фыркнул. Зная замашки Рикарда, «безвкусно» – это самое мягкое слово. Он положил листок с адресом на стол.

– Либо поисками занималось меньше людей, чем ты мне сказал, либо они просто идиоты.

– Не могу разобрать адрес, – пожаловался Рикард, усмехаясь настолько натужно, что его щеки побагровели.

Адамат был не в том настроении, чтобы радоваться успеху.

– После битвы солдаты либо возвращаются домой, либо идут в притон. Таниэль – боевой офицер, поэтому я решил, что он выберет притон. Такое местечко проще всего найти на северо-западе от Гражданского суда, в Гурланском квартале. Он оказался в шестом по счету заведении, которое я проверил.

– Признайся, что тебе повезло, – проворчал Рикард. – Он мог пойти куда угодно. Ты просто начал именно с Гурланского квартала.

Адамат пожал плечами. Работа сыщика в гораздо большей, чем хотелось бы, степени зависит от удачи, но он ни за что не признался бы в этом клиенту.

– Может быть, и ты уже нашел те документы, о которых я вчера спрашивал?

Рикард порылся в бумагах на столе. Мгновение спустя он вернул Адамату карточку Ветаса. На обратной стороне карандашом были написаны имя и адрес.

– Фель сама проверяла. Склад купил какой-то портной – кто бы мог подумать? – два года назад. Нет никаких сведений, что его с тех пор перепродавали. Это означает, что сделка не проходила через руки союза. Видимо, она не была оформлена официально. Извини, но больше ничем не могу помочь.

– Хоть какая-то зацепка, – вздохнул Адамат.

Он встал, взял шляпу и трость.

– Ты ведь прихватишь с собой Соу-Смиза, да? – спросил Рикард. – Не хочу, чтобы ты боролся с этим Ветасом в одиночку.

– Соу-Смиз все еще не может подняться с постели. Рана, полученная от «Брадобреев», оказалась очень тяжелой.

Рикард поморщился:

– Он мог бы зайти к леди Паркоур.

Леди Паркоур, эксцентричная особа средних лет, жила в старой церкви в Верхнем Талиане. Она держала там тысячи разных птиц. У нее в волосах всегда торчали перья, и пахло от нее как из курятника, но она была единственной в городе Одаренной, обладающей даром целительства. Она могла срастить сломанную кость или заживить ткань усилием мысли. И ее услуги стоили дороже, чем прием у Избранного-целителя.

– После взбучки, что устроил мне Черлемунд, я потратил все до последней краны на лечение, – напомнил Адамат. – И мне еще нужно отыскать жену и сына.

– Фель! – вдруг завопил Рикард, так что Адамат подскочил от неожиданности.

Мгновение спустя в дверях появилась уже знакомая женщина.

– Господин Тумблар?

– Пошлите сообщение леди Паркоур. Скажите, что я прошу ее об ответной услуге. Кулачный боец по имени Соу-Смиз нуждается в лечении. Скажите, чтобы зашла к нему сегодня.

– Она не посещает больных на дому, – возразила Фель.

– Пусть сделает исключение ради меня. А если начнет ворчать, напомните ей о том инциденте с козой.

– Будет сделано, – кивнула Фель.

– Инцидент с козой? – удивился Адамат.

Рикард оглянулся:

– Только не спрашивай меня ни о чем. Смерть как хочется выпить.

– Рикард, ты мне не обязан.

Адамат по собственному опыту знал, сколько стоило лечение у леди Паркоур. Приходилось неделями ждать своей очереди. Адамат сам попал к ней только по личной просьбе фельдмаршала Тамаса.

– Не беспокойся. Ты столько раз спасал мою задницу, что я сбился со счета.

Он вытащил бутылку из-за стопки книг, выпил остатки мутной жидкости прямо из горлышка и поморщился. Затем, на время отложив поиски добавки, сел в кресло.

– Но не надейся, что я больше не попрошу у тебя помощи. Работа премьер-министра обещает много трудностей.

– Сделаю все, что смогу.

– Вот и хорошо. А теперь иди и разыщи этого лорда… как его там? Я приготовил вам с Фей роскошный подарок на годовщину вашей свадьбы. И мне хотелось бы, чтобы к этому времени вы уже были вместе, иначе я не смогу его преподнести.

6

Таниэль отрезал последнюю серебряную пуговицу от мундира и отдал Кину.

Сгорбленный гурланец поднес ее к свече и рассмотрел, потом засунул в карман, вслед за остальными, и положил шарик малы на стол рядом с гамаком Таниэля.

Несмотря на всю жадность Кина, в его глазах мелькнуло беспокойство.

– Не вдыхай сразу, – посоветовал он. – Аромат. Вкус. Наслаждайся.

Таниэль вставил в трубку большой кусок малы. Тот немедленно вспыхнул от тлеющих старых угольков, и пороховой маг глубоко затянулся.

– Ты за один день выкурил больше, чем другие за двадцать.

Кин сел на пятки, наблюдая за тем, как курит посетитель.

Таниэль отцепил от мундира серебряный значок порохового мага и покатал между пальцами.

– Должно быть, все дело в магии, – решил он. – Сюда заходили раньше пороховые маги?

Кин покачал головой.

– Я тоже никогда не слышал, чтобы пороховой маг курил малу, – признался Таниэль. – Мы вдыхаем порох. Нам не нужно ничего другого, чтобы привести себя в порядок.

– Тогда зачем тебе мала?

Кин принялся подметать пол.

Таниэль затянулся еще раз.

– Порох не помогает забыть.

– Ах, забыть! – Кин понимающе закивал. – Все курят малу, чтобы забыть.

Таниэль уставился в потолок кабинки, считая колебания гамака.

– Я иду спать. – Кин поставил метлу в угол.

– Подожди. – Таниэль протянул руку, но тут же одернул ее, сообразив, как жалко это должно выглядеть. – Дай мне столько, чтобы хватило на всю ночь.

– Ночь? – Кин покачал головой. – Уже утро. Ночью я работаю. Большинство курильщиков приходят ночью.

– Тогда дай мне столько, чтобы хватило до ночи.

Хозяин притона задумался, посматривая на шарик, который только что принес Таниэлю. Такого количества обычному посетителю хватило бы на четыре-пять дней.

– Дай свой пороховой бочонок, и я принесу столько, что ты сможешь курить три недели.

– Нет. – Таниэль сжал в кулаке значок. – Что еще предложишь?

– Я дам тебе свою дочь, тоже на три недели.

У Таниэля внутри все перевернулось при мысли о том, что гурланец предлагает свою дочь всем посетителям.

– Нет.

– Ты любишь рисовать? – Кин взял со стола альбом и карандаши, которые принесла Ка-Поэль.

– Положи на место.

Хозяин притона со вздохом вернул альбом.

– Тебе нечем платить. Нет денег.

Таниэль проверил карманы мундира. Пусто. Провел пальцами по серебряным галунам.

– Сколько дашь за мой мундир?

Кин потрогал ткань и фыркнул:

– Маленький кусочек.

– Давай.

Таниэль положил трубку на стол, снял мундир и отдал Кину:

– Ты замерзнешь насмерть. Не хочу платить за твои похороны.

– Сейчас середина лета. Дай мне эту проклятую малу.

Кин

протянул ему до обидного маленький шарик липкой черной массы, а затем поднялся по лестнице, унося мундир. Таниэль слышал скрип шагов по половицам над головой и голос Кина, говорившего по-гурлански.

Он устроился в гамаке и глубоко затянулся.

Говорят, что мала заставляет человека забыться на много часов. Таниэль попытался вспомнить, сколько времени провел здесь. Несколько дней? Или недель? Не может быть, чтобы так долго.

Он вытащил трубку изо рта и рассмотрел ее в тусклом свете свечи.

– Проклятое зелье не действует, – сказал он себе.

Он все еще видел, как Кресимир появляется из облака, спустившегося с неба. Бог! Настоящий живой бог. Таниэль задумался, что сделал бы с ним в детстве священник, если бы знал, что Таниэль вырастет и застрелит божество Девятиземья.

Время не остановилось, когда зачарованная пуля попала в глаз Кресимира. Значит, мир может существовать и без бога. Но сколько людей умерло, пытаясь помешать Кресимиру вернуться в мир? Сотни адроанцев. Друзья. Боевые товарищи. Тысячи кезанцев, причем сотни из них – от руки самого Таниэля.

Каждый раз, закрывая глаза, он видел новое лицо. Иногда людей, которых убил. Иногда Тамаса или Влору. И иногда Ка-Поэль. Возможно, так подействовала мала, но сердце забилось быстрее, когда он увидел лицо девушки-дикарки.

Таниэль услышал скрип шагов и поднял голову. Сквозь дурман он разглядел Ка-Поэль, спускавшуюся по лестнице. Она подошла и хмуро посмотрела на него.

– Что такое?

Она дернула его за сорочку, потом схватилась за свою длинную накидку. Мундир. Проклятье! Сразу заметила.

Таниэль прикрыл ладонью шарик малы.

Ка-Поэль вытянула руку и неуловимым движением вытащила трубку у него изо рта.

– Ах ты, маленькая дрянь! – прошипел Таниэль. – Отдай.

Он пытался поймать ее, но она отпрыгнула и встала посреди комнаты, победно усмехаясь.

– Ка-Поэль, принеси мне трубку.

Она покачала головой.

Таниэль тяжело задышал. Глаза внезапно затянуло пеленой, то ли от малы, то ли от ярости. После недолгой борьбы с собой он снова уселся в гамак.

– Отдай мне ее.

Таниэль свесил ноги с гамака и попытался встать, но волна тошноты накатила даже сильнее, чем когда он открывал третий глаз, чтобы увидеть Иное. Он опустился в гамак, кровь стучала в ушах.

– Бездна!.. – прошептал он, хватаясь за виски. – У меня совсем не осталось сил.

Ка-Поэль положила трубку на табурет в дальнем углу комнаты.

– Не оставляй ее там, – произнес Таниэль ослабевшим голосом. – Принеси ее мне.

Девушка опять покачала головой, стащила с себя накидку и, прежде чем он успел возразить, накрыла ей Таниэля до плеч.

Он оттолкнул накидку:

– Ты простудишься.

Ка-Поэль указала на него.

– Сейчас же лето. Со мной все в порядке.

Она снова укрыла его.

Таниэль опять откинул накидку:

– Я не ребенок.

Что-то сверкнуло в ее глазах. Она забрала у него накидку и бросила на пол.

– Поэль, что…

Собственный сдавленный крик помешал ему договорить: она закинула ногу на гамак и уселась прямо ему на колени. Затем пошевелила бедрами, устраиваясь поудобнее, и сердце Таниэля забилось быстрее. В тесноте кабинки их лица почти соприкоснулись.

– Поэль… – прошептал он и чуть не задохнулся, внезапно позабыв о трубке и даже о шарике малы в своей руке.

Ка-Поэль высунула язык и облизала губы. Ее движения были уверенны и осторожны – как у дикой кошки.

Таниэль едва расслышал звук распахнувшейся наверху двери. По половицам застучали шаги, и какая-то женщина властным голосом заговорила по-гурлански.

Ка-Поэль опустила голову. Таниэль приподнял плечи, прижимаясь к ней.

– Капитан Таниэль Два Выстрела! – Те же решительные шаги раздались уже на лестнице, и в комнату вошла женщина в мужском костюме, со шляпой в руке. – Капитан, я…

Она замерла, увидев Ка-Поэль на коленях у Таниэля. Щеки порохового мага залились краской, он коротко взглянул на Ка-Поэль. Та понимающе улыбнулась, но в глазах ее мелькнуло разочарование. Она соскользнула с него, подняла с пола накидку и одним быстрым движением набросила себе на плечи.

Женщина отвернулась, уставившись в дальний угол комнаты.

– Простите, сэр, я не знала, что вам сейчас не до меня.

– Бросьте, она же не голая, – возразил Таниэль. Голос его сорвался, и он откашлялся. – Бездна, кто вы такая?

Женщина чуть заметно поклонилась:

– Я Фель Бакер, секретарь правления «Благородных воинов труда».

Хотя она и застала их в щекотливой ситуации, но ничуть не выглядела смущенной.

– Рабочий союз? За какой бездной я вам понадобился?

Таниэль сел в гамаке, и у него тут же скрутило живот. Он не помнил, когда ел в последний раз.

– Я помощница Рикарда Тумблара, сэр. Он велел мне разыскать вас. Ему очень нужно с вами встретиться.

– Тумблар? Не знаю такого.

Он устроился поудобнее в гамаке и посмотрел на Ка-Поэль. Она сидела на табурете в дальнем углу притона, постукивая трубкой по ладони и разглядывая секретаря.

Фель удивленно приподняла бровь:

– Он глава союза, сэр.

– Меня это не интересует.

– Он попросил передать вам приглашение на обед.

– Уходите.

– Он сказал, что на кону огромные деньги.

– Меня это не интересует.

Фель несколько мгновений задумчиво разглядывала его, затем развернулась и поднялась по скрипучей лестнице так же стремительно, как и пришла. Сверху донесся неразборчивый разговор на гурланском. Таниэль посмотрел на Ка-Поэль. Она ответила ему таким же пристальным взглядом, а потом вдруг подмигнула.

Что за бездна?

Секретарь снова спустилась:

– Сэр, кажется, у вас нет денег.

Таниэль поискал свою трубку. Ах, она все еще у Ка-Поэль. Хорошо.

– Не могли бы вы забрать у нее трубку и передать мне? – попросил он Фель.

Та обернулась к Ка-Поэль. Они обменялись многозначительными взглядами, и Таниэлю это совсем не понравилось.

Секретарь сложила ладони перед собой:

– Я не стану это делать, сэр.

В два быстрых шага приблизившись к Таниэлю, она взяла его за подбородок и повернула лицом к себе. Таниэль схватил запястье женщины, но Фель оказалась сильнее, чем он ожидал. Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Отпустите меня или я убью вас! – прорычал Таниэль.

Фель отошла.

– Сколько вы выкурили с того момента, как очутились здесь?

– Не знаю, – буркнул Таниэль.

Ка-Поэль ничего не сделала, когда эта женщина набросилась на него. Даже пальцем не пошевелила.

– Восемь фунтов зелья за четыре дня. Так мне сказал хозяин. – Он безразлично пожал плечами.

– Этого достаточно, чтобы убить даже коня, сэр.

– Что-то непохоже, – фыркнул Таниэль.

Фель изумленно уставилась на него. Открыла рот, снова закрыла и лишь затем сумела проговорить:

– Непохоже? Я…

Она схватила шляпу и опять умчалась наверх. Но через несколько минут вернулась.

– Хозяин утверждает, что сам видел, как вы все это выкурили. Я проверила ваши глаза. Ни намека на наркотическое отравление. Бездна, я наглоталась малы, просто стоя в этом дыму и разговаривая с вами! Вы явно отмечены богом.

Таниэль рывком поднялся. Только что он лежал в гамаке, а через мгновение уже схватил Фель за отвороты костюма. Его голова кружилась, перед глазами все расплывалось, а руки дрожали от гнева.

– Я не отмечен богом! – выкрикнул он. – Я…

– Будьте так любезны, сэр, отпустите меня, – спокойно сказала Фель.

Руки Таниэля

упали словно сами собой. Он отошел, бормоча проклятия себе под нос.

– Я дам вам время умыться, – продолжала Фель. – Мы найдем вам новый мундир для встречи с Рикардом.

– Я никуда не пойду, – слабым голосом ответил Таниэль.

Он поплелся в угол, радуясь возможности прислониться к стене. У него просто не было сил. Едва ли он одолеет сейчас больше двадцати футов.

– Господин Тумблар любезно приглашает вас в свой собственный притон, сэр. – Фель вздохнула. – Там намного удобнее, и служитель не посмеет забрать ваш мундир. Если вы откажетесь от приглашения, нам приказано привести вас силой.

Таниэль обернулся к Ка-Поэль. Она чистила ногти чем-то напоминающим заостренную вязальную спицу, длиной с ее предплечье. Девушка встретила его взгляд все с той же легкой понимающей улыбкой. И с тем же сожалением в глазах.

– Притон Рикарда намного удобнее и для приватных удовольствий, сэр, – добавила Фель, кашлянув в кулак.

Что бы ни произошло недавно между Таниэлем и Ка-Поэль, он вовсе не был уверен, что это должно повториться.

– Хорошо. Осталось уточнить одну деталь.

– Да, сэр?

– Сомневаюсь, что я съел хоть крошку за последние два дня. Мне необходимо подкрепиться.

* * *

Два часа спустя Таниэль очутился в гавани Адопеста. Через нее издавна проходила вся адроанская торговля, от реки Адры и ее притоков на севере к Саркову ущелью и Янтарной равнине на юге. С началом войны отношения с Кезом прекратились, и те грузы, что обычно переправлялись по реке, теперь доставляли через горы на мулах и вьючных лошадях.

Несмотря на эти изменения, гавань все еще оставалась центром торговли Адопеста. Сотни барж привозили железную руду и сырой лес, снабжая адроанские заводы и мастерские, и ежедневно отправлялись обратно с оружием и боеприпасами.

В гавани так воняло рыбой, сточными водами и дымом, что Таниэль с тоской вспоминал прохладный сладковатый запах в притоне Кина. Его эскорт состоял из Фель Бакер и двух широкоплечих литейщиков. Интересно, если бы Таниэль отказался идти на встречу с Рикардом, его потащили бы насильно?

Ка-Поэль брела позади. Литейщики не обращали на нее внимания, зато Фель не спускала настороженных глаз. Похоже, она подозревала, что Ка-Поэль – не просто немая дикарка, да и Таниэль догадывался, что сама Фель могла оказаться не только секретарем Рикарда.

Фель остановилась возле склада, расположенного так близко к причалам, что сюда долетали брызги прибоя. Таниэль посмотрел на озеро. Даже днем на горизонте было заметно зарево; отсутствие Южного пика тоже сразу бросалось в глаза. Захотелось спрятаться от этой картины. Предсмертные муки бога сровняли гору с землей, а самого Таниэля на месяц погрузили в кому. Он не знал, почему до сих пор не умер, но подозревал, что Ка-Поэль как-то причастна к этому.

Повезло ли остальным так же, как самому Таниэлю? Где сейчас Бо? Где те мужчины и женщины из Горного дозора, вместе с которыми он защищал Вершинную крепость?

Всплыло воспоминание, как он стоял, прижимая к груди Ка-Поэль, а вокруг рушились стены дворца Кресимира. Огонь и камень, раскаленная лава течет из трещин гибнущей горы…

– Трудно поверить, что ее больше нет. – Фель кивнула на вид за озером, затем открыла дверь склада и жестом пригласила Таниэля войти.

Он еще раз взглянул на восток и повернулся к Фель:

– После вас.

– Прекрасно. – Она обернулась к литейщикам, чтобы угостить их сигаретами из своего бронзового портсигара. – Возвращайтесь к работе, мальчики.

Они приподняли шляпы, прощаясь с Фель, прикурили и отправились на улицу.

– Идемте.

Как только Ка-Поэль зашла следом за Таниэлем, Фель тут же закрыла дверь.

– Добро пожаловать в новую штаб-квартиру Рикарда.

Таниэль едва удержался, чтобы не присвистнуть. Снаружи здание напоминало старый склад: закрытые ставнями окна, ветхие стены, которые давно уже следовало заново обложить кирпичом. Внутри все было по-другому.

Пол покрыт черным мрамором, ослепительно-белые стены задрапированы темно-красными атласными портьерами. Казалось, здесь было только одно помещение, по которому свободно разгуливало эхо. Огромный двусветный зал, не менее двухсот шагов в длину, освещенный вереницей хрустальных люстр. Ближнюю стену зала занимал бар с разодетым по всей форме барменом и официанткой в пышной юбке и с не менее пышной грудью.

– Позвольте ваш плащ, сэр.

Таниэль отдал официантке свой новый темно-синий форменный плащ. Его взгляд задержался на девушке немного дольше, чем требовали приличия. Не оборачиваясь к Ка-Поэль, он начал осматривать зал. Стены украшали картины, в каждом свободном углу стояли скульптуры. Такой роскошью могли похвастаться лишь настоящие аристократы или даже сам король. Таниэль полагал, что Тамас уничтожил подобное богатство, когда казнил аристократов. Но сейчас он подумал, что отец, возможно, просто заменил одних богачей другими.

По мраморному полу к Таниэлю приближался мужчина в белом смокинге, с сигарой в зубах. Он выглядел лет на сорок, волосы далеко отступили от его макушки. Он носил длинную бороду на фатрастианский манер. Улыбка растянулась по лицу от уха до уха, едва не касаясь глаз.

– Таниэль Два Выстрела! – Он протянул руку. – Я Рикард Тумблар, большой ваш поклонник.

Таниэль нерешительно пожал его ладонь:

– Господин Тумблар.

– Господин? Вздор, зовите меня просто Рикард. Я к вашим услугам. А это, должно быть, ваша неизменная спутница-дайнизка. Моя леди!

Рикард любезно склонился к руке Ка-Поэль, чтобы поцеловать ее, но проделал это с явной опаской. Несмотря на свои прогрессивные взгляды, он видел в ней симпатичное, но совсем не прирученное создание, способное в любой момент укусить.

Ка-Поэль, похоже, не знала, как реагировать на это.

– Я слышал, что вы красивая женщина, – заявил Рикард, – но рассказчики все же не оценили вас по достоинству. – Он отошел от них и направился к бару. – Хотите выпить?

– Что у вас есть?

Таниэль почувствовал, что его настроение понемногу поднимается.

– Все что угодно, – похвастался Рикард.

Таниэль усомнился в этом.

– Тогда фатрастианский эль.

Рикард кивнул бармену:

– Два, пожалуйста. А для леди?

Ка-Поэль показала три пальца.

– Принесите три, – сказал Рикард бармену.

Мгновение спустя он передал Таниэлю кружку.

– Ах вы, сукин сын! – удивился Таниэль, сделав глоток. – У вас действительно есть фатрастианский эль.

– Я же сказал: все что угодно. Присядем?

Он проводил их в дальний конец зала. Только теперь пороховой маг понял, что они здесь не одни. Таниэль проклял свой пропитанный малой разум за то, что не заметил этого раньше. Десяток мужчин и полтора десятка женщин сидели развалившись на диванах, пили и курили, неспешно беседуя между собой.

Подведя гостей к этой группе, Рикард снова заговорил:

– Я хотел спросить у вас, Таниэль, сколько пороха потребляет армия?

Таниэль протер глаза. Его голова все еще была не совсем в порядке, и он не рассчитывал встретить здесь друзей Рикарда.

– Довольно много, как мне представляется. Но я не квартирмейстер. Почему вы об этом спрашиваете?

– Генеральный штаб требует все больше и больше пороха, – объяснил Рикард, махнув рукой, словно речь шла о пустяках. – Просто мне это показалось странным. Их запросы чуть ли не удваиваются

каждую неделю. Но я уверен, вам не стоит беспокоиться об этом.

Когда Таниэль подошел ближе, разговор на диванах утих, и он внезапно почувствовал неловкость.

– Я думал, что это будет приватная встреча, – тихо сказал Таниэль, остановив Рикарда.

Тот словно и не заметил руки порохового мага на своем плече.

– Дайте мне немного времени, чтобы представить вас, а потом мы займемся делом.

Рикард обошел собравшихся, называя их имена, которые Таниэль мгновенно забыл, и звания, которые Таниэлю ничего не говорили. Эти люди возглавляли различные отделения рабочего союза: пекарей, литейщиков, мельников, кузнецов и ювелиров.

Закончив представлять своих коллег, Рикард, как и обещал, отвел гостя в тихий угол огромного зала, где к ним присоединилась лишь одна женщина. Рикард назвал ее имя в числе первых, и Таниэль не мог его вспомнить.

– Сигару? – предложил Рикард, когда они уселись.

Бармен принес серебряный поднос с сигаретами, сигарами и трубками. Таниэль заметил трубку для малы. Его пальцы потянулись к ней, но он подавил это желание и отослал бармена.

– Ваш секретарь сказала, что вы хотели встретиться со мной, – начал Таниэль, с удивлением обнаружив, что Фель куда-то пропала. – Но не объяснила зачем. Я хотел бы знать причину.

– У меня к вам предложение.

Таниэль снова посмотрел на женщину. Пожилая, с надменным выражением лица, свойственным очень богатым людям. Как ее имя? И кого она здесь представляла? Пекарей? Нет. Ювелиров?

– Меня это не интересует, – буркнул Таниэль.

– Я еще не сказал, что это за предложение, – не отступал Рикард.

– Послушайте, – оборвал его Таниэль, – ваш секретарь объяснила, что она все равно заставила бы меня прийти, даже если бы я не хотел. Поэтому я и пришел. Теперь я хотел бы уйти.

Он встал.

– Рикард, вы для этого и позвали меня сюда? – воскликнула женщина, свысока взглянув на Таниэля. – Чтобы встретить на вашем приеме жалкого, обкурившегося малой солдата? Рикард, я боюсь за эту страну. Мы отдали ее грубой солдатне. Они ничего не умеют, кроме как развратничать и убивать.

– Госпожа, вы не знакомы со мной. – Таниэль сжал кулаки. – Вы не знаете, в какой бездне я побывал и что там видел. Не делайте вид, будто понимаете солдат, если никогда не смотрели в глаза врагу, зная, что один из вас должен умереть.

Рикард откинулся на спинку дивана и прикурил сигару от спички. У него был такой вид, словно он наблюдал за схваткой кулачных бойцов. Этого он и ожидал?

– Я знаю солдат, – продолжала праведно негодовать женщина. – Ничтожные, тупые скоты. Вы насилуете и крадете или убиваете, если не можете иначе получить то, что вам нужно. Я видела много солдат, и мне не нужно никого убивать, чтобы понять, что вы просто грязный бандит в мундире.

– Черис, пожалуйста, не сейчас, – вздохнул Рикард.

– Не сейчас? А когда же, если не сейчас? С меня достаточно и того, что Тамас держит в железной хватке весь город. Я не хочу, чтобы вы приводили сюда этого так называемого героя войны.

Таниэль повернулся, чтобы уйти.

– Таниэль! – окликнул его Рикард. – Подождите еще пару минут.

– Не в ее присутствии, – отрезал Таниэль. Он направился к двери, но увидел, что Ка-Поэль загородила ему дорогу. – Поэль, я ухожу.

Она ответила ему холодным взглядом и покачала головой.

– Поглядите на него! – надрывалась за спиной Черис. – Этот трус бежит назад в свой притон, не в силах выслушать правду о себе. И вы хотите привлечь его на свою сторону? Он же во всем подчиняется этой дикарке.

Таниэль развернулся. Его терпение лопнуло. Закипая от гнева, он подошел к Черис и замахнулся.

– Ну же, бейте! – Она подалась вперед и подставила щеку. – Покажите, кто вы есть на самом деле.

Таниэль замер. Неужели он только что был готов ударить ее?

– Я убил бога, чтобы спасти страну! – выпалил он. – Я всадил пулю ему в глаз и смотрел, как он умирает.

– Ложь! – выкрикнула Черис. – Вы смеете лгать мне в лицо? Думаете, я поверю этой чепухе о возвращении Кресимира?

Таниэль все-таки пустил бы в ход свой кулак, если бы перед ним внезапно не возникла Ка-Поэль. Она взглянула на Черис с таким злобным прищуром, что Таниэль испугался. Эту женщину стоило поставить на место, но он понимал, на что способна Ка-Поэль в гневе.

– Поэль! – окликнул ее Таниэль.

– Прочь от меня, дикая потаскуха! – завопила Черис, приподнимаясь.

Кулак Ка-Поэль жестко врезался в ее нос. Удар отбросил Черис на спинку дивана. Женщина закричала. Рикард вскочил на ноги. Группа лидеров союза, до этого спокойно беседовавших в другом конце зала, затихла и изумленно уставилась на них.

Черис поднялась на ноги, не приняв помощи Рикарда. Из носа у нее текла кровь. Не оглядываясь, она выбежала из зала.

Рикард повернулся к Таниэлю, его лицо выражало нечто среднее между ужасом и удовлетворением.

– Я не стану извиняться, – заявил Таниэль. – Ни за себя, ни за Поэль.

Ка-Поэль встала рядом с ним, скрестив руки на груди.

– Она была моей гостьей. – Рикард помолчал, разглядывая свою сигару. – Принесите еще эля! – крикнул он бармену. – Но вы тоже мои гости. Она попытается отомстить мне. Я надеялся, что в ближайшие месяцы она будет моим союзником, но, кажется, из этого ничего не выйдет.

Таниэль посмотрел на Рикарда, затем на входную дверь, где Черис подзывала свой экипаж.

– Я должен идти, – сказал Таниэль.

– Нет-нет. Принесите эля! – снова прокричал Рикард, хотя Таниэль видел, что бармен уже спешит к ним. – Вы для меня важнее, чем она.

Таниэль медленно опустился на место.

– Я убил Кресимира, – повторил он.

Отчасти он гордился этим, но, произнеся сейчас вслух эти слова, внезапно почувствовал отвращение.

– Именно так и сказал Тамас, – подтвердил Рикард.

– Вы мне не верите.

Бармен заменил кружку Таниэля на новую, хотя пороховой маг еще не выпил и половины. Рикард свою осушил залпом и только потом заговорил снова:

– Я практичный человек. Знаю, что магия существует, хотя сам я не Избранный, не Одаренный и не Отмеченный. Если бы два месяца назад вы сказали мне, что Кресимир вернется, я бы подумал, что вы сбежали из лечебницы. Но я был на площади в тот момент, когда «Брадобреи» пытались убить Михали. Я видел, как ваш отец – человек еще более прагматичный, чем я, – побледнел, словно привидение. Он что-то почувствовал в этом поваре и…

– Простите, – прервал его Таниэль. – Вы сказали – Михали?

– Ох, да вы же совсем не в курсе событий? – Рикард стряхнул пепел с кончика сигары. – Михали – это воплощение Адома, брата Кресимира. Живой бог.

Волосы на затылке у Таниэля встали дыбом. Еще один бог? Родной брат Кресимира?

– Я пытаюсь это понять, – продолжал Рикард. – Ваш отец считает, что Михали – воплощение Адома. А если Адом вернулся, почему не может вернуться Кресимир? Так что да: я полагаю, вы действительно стреляли в Кресимира. Но можно ли убить бога? Этого я не знаю.

Он хмуро уставился в свою кружку.

– Что касается газет, то они настроены скептически. Ходят разные слухи. Мнения разделились. Сейчас все сводится к вопросу веры. У нас есть только ваш рассказ, подтвержденный словами нескольких дозорных, что Кресимир вернулся и получил пулю в глаз.

Таниэль почувствовал, как силы покидают его. Посчитать враньем рассказ обо всем, что ему пришлось пережить? Это был сокрушительный

удар.

– Как же тогда они, – он указал на дверь, – объясняют то, что произошло с Южным пиком? Целая гора исчезла.

Его голос дрожал от гнева.

– Вы ничего не измените криком, – заметил Рикард. – Поверьте мне. Я возглавляю рабочий союз. Я попробовал.

– Что же еще я могу сделать?

– Убедите их. Покажите, какой вы человек, и затем, только когда вам начнут доверять, скажите людям правду.

– Это кажется немного… нечестным.

– Тут уж вы сами разбирайтесь со своими моральными принципами. – Рикард развел руками. – Но на мой взгляд, человек, который так все воспринимает, не слишком умен.

Таниэль сжал кулаки. Как они смеют не верить ему? Как они могут не понимать, что там произошло? Неужели Тамас не рассказал газетчикам правду? Или даже сам Тамас не верит в это? Таниэль не знал, где сейчас его отец. Солдаты, которые охраняли Таниэля, пока он лежал в коме, говорили, что фельдмаршал был в Будвиле. Но там ли он и по сей день?

– Вы не знаете, что с Бо? – спросил Таниэль.

– Бо?

– Избранный Борбадор. Он жив?

Рикард снова развел руками:

– Ничем не могу вам помочь.

– Не много же от вас пользы, Тумблар, как я погляжу.

Таниэлю хотелось ударить кого-нибудь. Он вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Ни друзей, ни родных. Что ему делать теперь?

– Кто такая эта женщина?

– Черис? Глава союза банковских клерков.

– Я думал, что это вы глава союза.

– У «Благородных воинов труда» много подразделений. Я руковожу союзом в целом, но у каждой отрасли есть свой лидер.

– Вы сказали, что я для вас важней, чем она.

– Да, сказал, – кивнул Рикард.

– Как это может быть?

– Что вы знаете о политическом устройстве Адро? – вопросом на вопрос ответил Рикард.

– Раньше власть была у короля. А теперь? – Таниэль пожал плечами. – Не имею ни малейшего понятия.

– Никто не знает, у кого теперь власть, – успокоил его Рикард. – Народ считает, что у Тамаса. Тамас думает, что у его комитета, хотя на самом деле комитет почти распался. Леди Винсеслав не появляется на людях после того скандала с изменой бригадира. Первосвященник арестован, а ректор уехал на восток исследовать остатки Южного пика в поисках следов Кресимира.

– Так кто же управляет Адро?

Рикард усмехнулся:

– Остались я, Владетель и ревизор Ондраус. Не очень почтенная компания. Правда, на сегодняшний день в Адро поддерживается порядок. Тамас и его солдаты надежно охраняют границу. Но это не может тянуться долго. Мы должны продолжать реформы. С самого начала комитет решил после свержения Манхоуча установить в стране демократию. Правительство должен избирать сам народ. Мы разделим страну на округа, каждый из которых получит своего выборного губернатора. Они будут собираться в Адро и определять политику страны.

– Как кабинет министров, только без короля.

– Именно так, – согласился Рикард. – Но, конечно же, кто-то должен его возглавить, как раньше возглавлял король.

Таниэль прищурился:

– Не могу представить, чтобы Тамас согласился на это.

– Разумеется, мы не назовем его королем. И у него не будет реальной власти. Он станет номинальным главой государства. Человеком, на которого страна сможет смотреть как на лидера и руководителя, даже если на деле политика определяется губернаторами. Мы собираемся назвать его народным премьер-министром.

– Помнится, Тамас отклонил эту идею, как и то, что предлагали роялисты.

– Тамас одобрил ее, – возразил Рикард. – Можете мне поверить. Ни один из нас троих в комитете не собирается выступать против его воли, в особенности так открыто. Главное же в том, что этот премьер-министр будет, как и губернаторы, сменяться каждые три года. Мы уже обсудили механизм, осталось только выполнить задуманное.

Таниэль без труда догадался, к чему все идет.

– И вы намерены выдвинуть свою кандидатуру?

– Разумеется.

– Зачем?

Рикард затянулся сигарой и выпустил из ноздрей струйку дыма. Совсем как из трубки для курения малы. Таниэля опять потянуло к этому зелью, дарующему забвение.

– У народного премьер-министра не будет власти, но на него станет смотреть все Девятиземье. Его имя навсегда останется в исторических книгах. – Рикард вздохнул. – У меня нет детей. Меня бросили… – он замолчал, подсчитывая в уме, – шесть жен, и каждый раз по заслугам. Все, что у меня осталось, – это мое имя. Я хочу, чтобы в далеком будущем его знал каждый школьник в Адро.

Таниэль допил остатки эля. Осадок на дне оказался горьким. Он вспомнил Фатрасту, вспомнил, как выслеживал кезанцев в ее дебрях.

– Ну а я-то здесь при чем? Я просто солдат, убивший бога, но никто не поверил этому, когда я вернулся.

– Вы?

Рикард запрокинул голову и рассмеялся. Таниэль не понял, что он нашел в этом забавного.

– Простите. – Рикард вытер глаза. – Вы Таниэль Два Выстрела! Герой двух континентов. Солдат, убивший больше Избранных, чем кто-либо в истории Девятиземья. В газетах писали, как вы, не щадя жизни, обороняли Вершинную крепость от полумиллиона кезанских солдат.

– Не только я, – пробормотал Таниэль, вспоминая о погибших на той горе.

– Но простые люди думают именно так. Они обожают вас. Они любят вас сильнее, чем любили Тамаса, когда он практически в одиночку спас Гурланскую кампанию несколько десятилетий назад.

– Так чего вы хотите от меня? Поддержки на выборах?

– О бездна, нет! – Рикард передал пустую кружку бармену. – Я хочу, чтобы вы были моим вице-премьером. Вы станете одним из самых известных людей в мире.

7

Когда Тамас после казни Манхоуча позволил горожанам грабить дома аристократов и начались пожары, небольшая часть Самалинского квартала на северо-западе Адопеста уцелела. Это был торговый район с множеством магазинов и мастерских для богатых клиентов. Ходили слухи, что во время мятежа владельцы этих магазинов помогали строить баррикады и поддерживали роялистов.

Теперь, спустя пять месяцев, прежний торговый центр для богачей превратился в рынок для среднего класса. Цены упали, но качество осталось прежним, и люди добирались через полгорода, чтобы ждать своей очереди к сапожникам, портным, пекарям и ювелирам.

Адамат приехал сюда рано утром, прежде чем улицы заполнились народом, и быстро разыскал дом портного, купившего склад Ветаса. Инспектор зашел в небольшое кафе на другой стороне улицы и заказал завтрак, бдительно следя за дверью ателье и поджидая своего компаньона. Тот появился довольно скоро.

Инспектор поднялся из-за стола и перешел улицу. Подкрался к Соу-Смизу сзади и спросил:

– За тобой следили?

– Кровавая бездна! – К чести Соу-Смиза, тот едва вздрогнул. – Тебя не узнать.

– Так и было задумано.

Адамат покрасил волосы, и они стали седыми. Сухая пудра сделала его кожу морщинистой, он выглядел теперь на двадцать лет старше и притворно хромал, тяжело опираясь на новую трость с серебряным набалдашником. Его сюртук и брюки стоили невероятно дорого – ради их приобретения пришлось обратиться к помощи друзей. Но он должен производить впечатление богатого человека.

– Нет, не следили. – Соу-Смиз покачал головой. – Я шел осторожно.

– Хорошо. Как себя чувствуешь?

– Будто в бездне побывал. Проклятая целительница.

Несмотря на недовольство, Соу-Смиз выглядел гораздо лучше. Всего пять недель назад его дважды ранили

из пистолета и еще ударили ножом, так что он чудом остался жив. Если бы не щедрость Рикарда, лечиться пришлось бы долго.

– Зайди в кафе и позавтракай, – распорядился Адамат. – Займи место напротив того дома. – Он указал на ателье портного. – А я загляну туда и попробую навести справки.

Как бы ему ни хотелось, чтобы Соу-Смиз отправился с ним и подстраховал, случись встреча с Ветасом или его людьми, но кулачный боец – слишком приметная личность. Невозможно скрыть такие габариты. Так что ему нет смысла показываться без крайней необходимости.

Адамат прошелся по улице и открыл дверь в ателье. Беглый осмотр показал, что портной специализировался на костюмах высокого качества. Вдоль стен стояли манекены, облаченные в смокинги и фраки, в каких даже герцогу не стыдно было бы появиться на балу. В ателье ощутимо пахло мятным маслом, которым хозяин заглушал запах ткани.

– Чем могу вам помочь?

Из задней комнаты вышел портной, темнокожий деливец. Невысокий, с длинными сильными пальцами, в жилете с широкими отворотами, утыканными множеством игл и булавок. Он носил очки в тонкой оправе.

– Хейм? – спросил Адамат с акцентом, распространенным в южных пригородах Адопеста.

– Да, это я. – Портной отвесил легкий поклон. – Пошив вечерних костюмов. Хотите снять мерку прямо сейчас?

– Нет, я пришел не для того, чтобы заказать одежду. – Адамат сделал вид, будто разглядывает манекены. – По крайней мере, не сегодня.

Хейм заложил руки за спину:

– Какое же у вас ко мне дело?

Адамат вынул из нагрудного кармана листок бумаги и развернул:

– Мои клиенты хотят купить кое-какую недвижимость. Судя по документам, вы ее хозяин.

Хейм озадаченно посмотрел на него:

– У меня нет никакой недвижимости.

– Значит, это не вы два года назад купили склад в фабричном районе на улице Донави?

– Нет, я… – Хейм внезапно умолк и постучал пальцем по подбородку. – Правильно, я его купил. Один из моих клиентов попросил, чтобы я оформил склад на свое имя. Он хотел сохранить покупку в тайне. Говорил, не хочет, чтобы газетчики пронюхали об этой сделке.

Сердце подпрыгнуло в груди Адамата. Не так уж много в Адопесте организаций, чьи покупки недвижимости могли стать важной новостью. Одной из них была Гурло-Бруданская торговая компания, на директора которой, лорда Кларемонте, как раз и работал Ветас.

– Могу я узнать его имя?

Адамат вынул из кармана вечное перо и поднес к листку бумаги.

Хейм с извиняющимся видом посмотрел на него:

– Я очень сожалею, но мой клиент просил, чтобы я не разглашал эти сведения.

– А мой клиент очень хочет купить это здание, – не сдавался Адамат. – Я уверен, что все можно устроить…

Он достал из кармана чековую книжку.

– Нет-нет, – остановил его Хейм. – Извините, но дело не в деньгах. Я человек слова.

– Не сомневаюсь в этом, – страдальчески вздохнул Адамат.

Он убрал чековую книжку и перо, взял шляпу с тростью и повернулся к выходу. Но тут же остановился, делая вид, что еще раз восхищенно разглядывает манекены. И тут у него и в самом деле перехватило дыхание.

На одном из манекенов был тот самый фрак, что носил лорд Ветас, когда они встречались в последний раз.

– Я вижу, у вас прекрасный вкус, – заметил Хейм, подходя к манекену. – Это изысканный и элегантный костюм. Он превосходно сидел бы на вас.

Сердце Адамата забилось быстрее. Вероятно, Ветас был тем самым клиентом, который купил и склад, и фрак. Но портной не должен заподозрить, что инспектор это понял.

– Нет, боюсь, что это не мой стиль.

– Чепуха! – воскликнул Хейм. – Фрак сделает вас стройнее и привлечет к вам внимание. Я могу сшить вам точно такой же.

Адамат сделал вид, будто обдумывает его предложение. Очевидно, фрак отдали в починку. Инспектор заметил небольшое выцветшее пятно возле талии, где ткань была разорвана, а потом зашита. Это действительно мог быть тот самый фрак, который носил лорд Ветас.

– Похоже, он моего размера. Вы могли бы подогнать его по моей фигуре?

– К сожалению, нет. Этот фрак уже заказан. Через несколько дней покупатель его заберет. Но я могу сшить для вас новый через… – Он ненадолго задумался. – Через неделю. Только позвольте мне снять мерку.

Адамат похлопал себя по карманам:

– Кажется, я забыл дома чековую книжку. Я ведь зашел сюда просто по поручению моего клиента. Не смогу заплатить вам сегодня.

– Вы, несомненно, достойный человек, сэр, – заверил его Хейм. – Просто оставьте свой адрес.

Адамат не мог этого сделать. Он не хотел рисковать. Портной мог случайно упомянуть про заказ в разговоре с Ветасом.

– Совсем забыл, у меня через час важная встреча, – пробормотал инспектор, взглянув на карманные часы. – Я должен идти. Если не возражаете, я вернусь в начале следующей недели, чтобы снять мерку.

Лицо Хейма вытянулось. Хороший продавец не допустит, чтобы клиент ушел, не пообещав купить товар.

– Если вам так удобнее.

– Да, удобнее, – подтвердил Адамат. – Не беспокойтесь, я вернусь.

Инспектор поспешил к ожидавшему в кафе Соу-Смизу.

– Не заметил Ветаса или его осведомителей?

Кулачный боец отрицательно покачал головой.

– Тогда пошли, – сказал Адамат.

– Завтрак еще не подали.

Адамат убедился, что Хейм не наблюдает за ним в окно ателье, и сел рядом с Соу-Смизом.

– Сам портной ни в чем не замешан, – начал рассказывать инспектор. – Он купил склад и перепродал клиенту. Думаю, это и есть Ветас. Видел в ателье приготовленный для примерки фрак – тот самый, что был на нем при нашей последней встрече.

– Ты уверен?

– Разве я не говорил тебе, что никогда ничего не забываю? – Адамат постучал пальцем по виску. – Фасон в точности совпадает. К сожалению, портной не назвал мне ни имени, ни адреса клиента.

– Тупик.

– Нет. Ветас – или кто-нибудь из его людей, что более вероятно, – должен в ближайшие дни забрать фрак. Его просто слегка подновили. Я собираюсь проследить за ателье и посмотреть, кто заберет заказ. Отправлюсь следом и узнаю, где живет Ветас.

– А что делать мне?

Соу-Смизу наконец-то подали завтрак: четыре яйца пашот с новийским козьим сыром. Когда перед ним поставили тарелку, он усмехнулся и тут же принялся за еду.

– Пока ничего, – ответил Адамат. – Не хочу, чтобы тебя опознали. Я могу загримироваться, а ты нет.

– А я не хочу отпускать тебя одного, – с набитым ртом фыркнул Соу-Смиз.

Инспектор и сам понимал, что это опасно. Если Ветас или посыльный заметит Адамата, то его можно считать покойником. Но Соу-Смиз будет только обузой в таком деле. Его слишком легко опознать, а даже если и нет, то габариты кулачного бойца все равно плохо подходят для слежки.

– Нет, я сделаю это один, – решил Адамат.

* * *

Тамас лежал в высокой траве на холме у подножия Адроанских гор и наблюдал в подзорную трубу, как кезанская армия готовится к штурму Будвила.

Его мундир намок от утренней росы. Небо заволокло низкими тучами, туман никак не хотел рассеиваться, скапливаясь в низинах. Воздух был напитан влагой. Тамас понимал, что это затруднит стрельбу обеим сторонам, но, взглянув на Будвил, заметил, как из-за туч появилось солнце и залило светом весь город.

Несомненно, это Михали по-своему пытается помочь в предстоящем сражении.

Что ж, Тамасу пригодится любая поддержка. Фельдмаршал снова развернул трубу в

сторону кезанцев. При виде их армии у него перехватило дыхание. Ряды коричневых мундиров с зелеными галунами, казалось, уходили в бесконечность. Тамас обладал достаточным опытом, чтобы беглым взглядом оценить их численность.

Сто двадцать тысяч по меньшей мере. И это только пехота.

Сначала кезанские генералы пошлют в бой новобранцев, чтобы пушечным мясом проверить обороноспособность Будвила. Пять, а то и десять тысяч пехотинцев устремятся к городу через поля, топча мокрую траву, и получат залп крупной картечи. За ними вскоре последуют более опытные солдаты. Они сформируют мощный кулак для главного штурма и будут безжалостно гнать перед собой новобранцев, возможно даже штыками. Во главе второй волны пойдут изуродованные магией Стражи.

По мнению Тамаса, это была глупая тактика, но кезанские генералы всегда предпочитали военным хитростям лобовую атаку, скольких бы жизней она ни стоила.

Нужно просто выстоять. Отбросить первую волну наступающих кезанских солдат, чтобы поколебать решимость второй. Затем перебить Стражей и заставить ветеранов искать укрытие.

Трудно сломить такую силу. Но «трудно» не значит «невозможно».

Это сделают Седьмая и Девятая бригады. Как только кезанцы двинут в бой основную часть войск, Тамас из-за этого холма пошлет своих солдат в решительную атаку на фланг противника.

Сколько бы ни было врагов, они побегут, если их охватит паника.

Кезанская артиллерия начала обстрел на рассвете. Ядра ударялись в стены Будвила, им отвечали тяжелые пушки Хилански.

Тамас посмотрел, как кезанская пехота выстраивается рядами в нескольких сотнях ярдов позади орудий, и у него екнуло в груди.

– Ну и много же у них народу, сэр! – сказал Олем, лежавший рядом с ним.

– Слишком много, – согласился Тамас.

Ему показалось или в голосе Олема действительно прозвучала тревога? Если даже и так, Тамас не мог осуждать его. Такая бездна врагов смутит кого угодно.

– Думаете, мы сумеем сломить их?

– Должны. Кавалерия нам поможет.

– Но у нас ее всего две сотни, – напомнил Олем.

– Нужно всего лишь создать видимость кавалерийской атаки. Следует сначала вызвать у врага панику и затем уничтожить. А не наоборот.

Ночью через пещеры переправились двести кавалеристов. Это была заслуга саперов Тамаса. Им удалось расширить проход настолько, чтобы провести десять тысяч солдат и целый табун лошадей всего за одну ночь.

Но главным достижением была доставка шести полевых пушек. Небольших, стреляющих шестифутовыми ядрами, зато с колесами диаметром в пять футов, которые позволяют с легкостью перевозить орудия. Они должны создать впечатление настоящей армии, обошедшей кезанцев с фланга.

Тамас обдумывал последствия этого сражения. Даже если он разобьет кезанцев, то все равно не сможет долго преследовать противника. Погибнут десятки тысяч вражеских солдат, но это будут обычные потери для Кеза. У них в запасе останутся еще сотни тысяч. Нет, это сражение должно прежде всего подорвать дух кезанской армии. После безуспешной осады Вершинной крепости они не могут позволить себе еще одно поражение. Агенты Тамаса уже сообщили, что в министерстве Ипилла растет недовольство. Достаточно одной искры – и армия может даже повернуться против Ипилла, хотя это было бы слишком хорошо, чтобы всерьез надеяться на такой исход.

– Сэр! – окликнул Тамаса Олем. – Колонны двинулись.

Фельдмаршал вернулся мыслями к настоящему. Думать о победе, когда сражение только начинается, – дурная примета. Слишком далеко идущие планы. Если он одержит победу, тогда и придет время осуществлять их. Но не теперь.

– Передай командирам, пусть готовятся к бою.

Олем отправился выполнять приказ, и тут же на холм рядом с Тамасом ползком забралась Влора.

– Твои люди на месте? – спросил Тамас.

– Вы имеете в виду людей Андрийи, сэр?

Тамас уловил горечь в ее голосе. Он назначил Андрийю командовать в бою пороховым советом, и это расстроило Влору. Тамас справился с раздражением. Когда она наконец поймет, что, при всех своих способностях, не имеет опыта командования?

– Мои пороховые маги, – твердо проговорил Тамас. – Они на месте?

– Да, сэр.

– Вы нашли уцелевших кезанских Избранных?

– Они держатся в тылу. Думают, что мы сейчас поджидаем их на стенах Будвила, поэтому пойдут позади колонн. На расстоянии выстрела от нас. Прикажите атаковать, сэр, и мы уничтожим всех Избранных.

– Превосходно. Возвращайся на свою позицию.

Влора отползла вниз, не сказав больше ни слова. Тамас оглянулся, чтобы убедиться, что она ушла.

– Все готовы, сэр. – Олем вернулся и лег на землю рядом. – Ждут вашего приказа. – Он заметил, куда смотрит Тамас. – Вам все еще хочется ударить ее, сэр?

Тамас недовольно покосился на Олема. С каких это пор его солдаты позволяют себе так разговаривать с ним?

– Нет.

– Вы кажетесь рассерженным, сэр.

– Ей еще долго придется взрослеть. Мне, скорее, грустно. Если бы все не пошло наперекосяк, она была бы уже моей невесткой. – Он вздохнул и снова поднес трубу к глазам. – Может быть, тогда Таниэль не отправился бы на эту проклятую гору и не лежал бы сейчас в коме в подвалах палаты пэров.

– А еще он не пустил бы пулю в глаз Кресимира, спасая нас всех, сэр, – тихо добавил Олем.

Тамас забарабанил пальцами по трубе. Олем, конечно, прав. Измени какую-то мелочь в истории – и вместе с ней изменится все, что случилось дальше. Сейчас фельдмаршала больше заботило, как вывести Таниэля из комы, а до того обеспечить его безопасность.

– С ним все будет в порядке, сэр. – Олем словно прочитал мысли Тамаса. – Его охраняют лучшие из моих штуцерников.

Тамас хотел повернуться к Олему и поблагодарить за поддержку. Но сейчас было не подходящее время для сантиментов.

– Они начинают штурм, – объявил Тамас. – Проверь, хорошо ли все замаскировались. Не хочу, чтобы кезанцы обнаружили нас раньше времени.

– Они не подведут, – с уверенностью ответил Олем.

– Я сказал – проверь. Лично.

Олем отправился проверять маскировку, позволив Тамасу несколько драгоценных мгновений побыть в одиночестве. Когда начнется сражение, к нему бесконечным потоком заспешат вестовые за новыми приказами. Фельдмаршал закрыл глаза и представил себе поле битвы, словно с высоты птичьего полета.

Кезанская пехота выстроилась полукругом под стенами Будвила. У подножия горы они сомкнут ряды, заполняя прорехи в строю, которые оставили адроанские ядра. Единственная кавалерийская цепь кезанцев, не больше тысячи сабель, останется ждать на Северном тракте, готовясь ворваться в город, как только пехота поднимется на стены и откроет ворота. Остальная часть кавалерии расположилась лагерем более чем в двух милях позади поля битвы. Большинство даже не оседлали лошадей. Они не рассчитывали, что могут понадобиться сегодня.

Еще дальше стоял резерв кезанцев. На первый взгляд их численность ужасала. Но Тамас с помощью подзорной трубы и своих разведчиков уже знал правду: они выстроились там просто для вида. Только у одного из пятерых резервистов был мушкет. Их одели в не подходящие по размеру и выцветшие мундиры. Тамас покачал головой. У Кеза всегда было больше людей, чем оружия. Едва завидев его войска, резервисты дрогнут и побегут.

Бодрое «трам-та-та-там» кезанских

барабанщиков эхом отразилось от гор; вся эта масса пришла в движение, и Тамас почувствовал, как задрожала земля. Фельдмаршал направил трубу на стены Будвила.

Стена пехоты подползла ближе; тяжелая артиллерия, уже начавшая отвечать полевым орудиям кезанцев, удвоила усилия. Тамас разглядел на стенах солдат Второй бригады, стоявших в идеальном порядке в строгих синих мундирах.

Как только строй кезанской пехоты подошел на дистанцию выстрела, артиллерия проделала зияющие бреши в ее рядах. Их быстро закрыли другие солдаты, и коричнево-зеленая стена двинулась дальше, на каждом десятке шагов оставляя за собой сотни мертвецов. Ветер донес до Тамаса запах порохового дыма, и фельдмаршал глубоко вдохнул, наслаждаясь горьковатым привкусом серы.

Он поднялся на ноги и направился к сигнальщику. На равнине, прямо под его наблюдательным пунктом, кезанские резервисты начали продвигаться вперед, чтобы занять место позади наступающей пехоты. Тамас нахмурился. У них и так хватало сил, чтобы взять город. Зачем понадобилось подтягивать резервы?

Холодок пробежал по спине Тамаса. Кезанцы рассчитывали взять Будвил уже сегодня. Они оставят пехоту на стенах, а затем дадут сигнал резерву, и те примутся жечь город, грабить и насиловать. Фельдмаршалу приходилось видеть, как они проделывали подобное в Гурле. Если враг поднимется на стены, начнется невообразимый ужас.

Однако командующие кезанской армии настроены слишком оптимистично, полагая, что одержат победу в первый же день.

Тамас не позволит этому случиться.

– Приготовиться, – приказал Тамас.

Сигнальщик рядом с ним замахал флажками, передавая команду. Тамас обратил внимание, с каким усердием он это делает. Седьмая и Девятая бригады рвались в бой. Они лихо ударят во фланг кезанцам. Фельдмаршал почувствовал, как у него самого забурлила кровь.

– Ждем… еще немного…

Тамас прищурился. Что это там происходит?

Он поднес к глазам подзорную трубу. К стенам Будвила мчались десятки сгорбленных фигур в черных плащах и шляпах-котелках. Стражи.

Но эти Стражи… Тамас сглотнул. Он никогда не видел, чтобы люди бежали так быстро, даже эти порожденные магией убийцы. Последние сотни ярдов перед стеной они покрыли со скоростью чистокровной скаковой лошади.

Тамас видел в трубу, как офицеры на стене отдают команды. Адроанские солдаты открыли стрельбу из мушкетов, но ни один Страж не упал. Они достигли основания стены, запрыгнули на нее и, словно муравьи, побежали на четвереньках по вертикальной поверхности. В одно мгновение они оказались наверху, рядом с орудийными расчетами, размахивая шпагами и пистолетами.

Стоп! Пистолеты? Стражи никогда не пользовались пистолетами. Избранные терпеть не могли порох, а ведь именно они своей магией создали этих монстров.

Внезапно целая серия взрывов сотрясла стены Будвила. Вниз посыпались трупы защитников города, и одно за другим орудия прекратили стрелять.

Тамас в ужасе отшатнулся. Что же произошло? Как этим Стражам удалось так легко взобраться на стену? Он в ярости ударил подзорной трубой по ладони. Теперь, когда пушки больше не сдерживали натиска кезанской пехоты, они без труда возьмут стены. И артиллерийские залпы уже не помешают им развернуться к атакующим бригадам Тамаса.

– Сэр! – окликнул его сигнальщик. – Подавать сигнал к атаке?

– Нет, – коротко, словно сдерживая стон, произнес Тамас.

Он продолжал смотреть, как кезанская пехота подходит к стенам, как устанавливает лестницы. К тому времени, когда коричнево-зеленые мундиры поднялись наверх, Тамас уже не видел на стенах ни одного адроанского солдата. Стражи вырезали их всех.

– Сэр. – Олем подошел к Тамасу и тоже поднес к глазам трубу. – Что… что случилось?

Тамас услышал в голосе Олема точно такое же недоумение, какое испытал сам.

– Стражи, – выдохнул Тамас.

Фельдмаршал хотел сплюнуть, но у него пересохло во рту. Вскоре на холм поднялись офицеры Седьмой и Девятой бригады. Они молча наблюдали за сражением.

Кезанская пехота хлынула на стены. Несколько минут спустя ворота города распахнулись, и кавалерия помчалась к ним.

– Мы должны атаковать, сэр, – обратился к Тамасу майор, чье имя он не смог вспомнить.

Фельдмаршал услышал дружный ропот офицеров и обернулся.

– Это самоубийство, – дрогнувшим голосом произнес он. – Будвил потерян.

– Мы еще можем спасти положение, – сказал другой офицер.

Тамас заскрипел зубами. Он был согласен с ними. Видит бог, он был согласен.

– Возможно. Мы могли бы разбить кезанский арьергард, разогнать резервистов и поджечь лагерь. Но потом мы окажемся в ловушке на голой равнине. Нас легко окружат, прижмут к стенам и уничтожат.

Его слова встретила тишина. Офицеры Тамаса были храбры, но не безрассудны. Они понимали, что фельдмаршал прав.

– Что же нам тогда делать?

В стороне от Будвила громыхнул взрыв. От основания Западного Столба в воздух поднялись тучи дыма и пыли. Тамас подозвал разведчика и приказал проверить тоннели, но сам уже понял, что произошло. Катакомбы. Кто-то взорвал их, чтобы отрезать фельдмаршалу путь назад в Будвил.

– Меня снова предали, – прошептал Тамас и добавил громче: – Мы отходим в горы.

Он обдумал возможность возвращения в Адро через ближайшие охраняемые Горным дозором перевалы. Если он попытается переправить десять тысяч солдат по любому из них, это будет настоящий кошмар.

– Мы пойдем к Альватонскому перевалу. Объявите солдатам.

Генерал Сетал, командующий Девятой бригадой, поймал Тамаса за руку:

– Альватонский перевал? До него придется целый месяц идти ускоренным маршем.

– Возможно, даже два, – признал Тамас. – И нас будет преследовать враг. – Он оглянулся на Будвил, над которым уже поднимался дым. – Но у нас нет выбора.

Внутри у него все сжалось. У многих солдат в Будвиле остались семьи, приехавшие с обозом следом за армией. Кезанцы превратят город в пылающий факел. Те же самые методы устрашения они использовали и в Гурле. Собственные солдаты возненавидят Тамаса за этот далекий поход, уводящий прочь от горящего города. Но для них это единственная надежда выжить. Он клянется вернуть свои бригады в Адро – чтобы дать им возможность отомстить.

8

С газетой в руках Адамат сидел в открытом кафе, всего за несколько домов от ателье Хейма. Сегодня он загримировался в более молодого человека с темными волосами, по последней столичной моде аккуратно зачесанными на одну сторону. Он был одет в идеально выглаженные брюки и белую сорочку с закатанными до локтей рукавами. Коричневый сюртук лежал на коленях. Утром, перед уходом из дома, инспектор намазал лицо китовой мазью из Дортмота, придавшей его коже юный румянец. Фальшивые черные усы и очки с темными стеклами скрывали лицо.

Поверх газеты Адамат смотрел на прохожих. Было около трех часов пополудни. Он уже третий день наблюдал за ателье, но все еще не напал на след лорда Ветаса.

Инспектор выбрал место с самым лучшим обзором. Он не только ясно видел дверь и подходы к ней, но и мог разглядеть сквозь витрину почти все, что происходило внутри. Среди посетителей было очень мало женщин. Около половины третьего в заведение вошли трое крупных мужчин внушительного вида. Адамат был уверен, что это подручные Ветаса, но, когда спустя всего

несколько минут они вышли, фрак Ветаса по-прежнему висел на манекене.

Инспектор лениво просматривал статьи в газете. Осада Будвила продолжалась, хотя новости были трехдневной давности и, возможно, за это время что-то изменилось.

В газете также сообщалось, что резкое снижение доходов заставило леди Винсеслав расформировать две из восьми бригад «Крыльев Адома». Это могло оказаться дурным предзнаменованием для военной промышленности. Еще четыре бригады заняли позиции к северу от Будвила, а оставшиеся две стояли на страже возле тлеющих обломков Южного пика – на случай, если кезанская армия попробует пересечь эту вулканическую пустыню.

Адамат начал читать статью о влиянии войны на экономику Адро, когда уловил краем глаза, как дверь ателье Хейма приоткрылась. Он вовремя поднял голову, чтобы увидеть, как за дверью исчезает женское платье. Мгновение спустя посетительница появилась за витриной и заговорила с Хеймом.

Это была молодая леди, не старше восемнадцати-девятнадцати лет, с ярко-рыжими волосами. Несмотря на молодость, Адамат не назвал бы ее просто девушкой. У нее была величественная осанка: прямая спина, гордо приподнятый подбородок. Красивое вечернее платье, вероятно сшитое на заказ, идеально подходило к фигуре.

Хейм повернулся к манекенам и указал на фрак Ветаса. Провел рукой вверх и вниз по ткани, затем наклонился к тому месту, где Адамат в прошлый раз заметил зашитую прореху. Дама кивнула, Хейм снял фрак и тщательно упаковал его в тонкую оберточную бумагу.

Через мгновение посетительница уже вышла из двери с коричневым пакетом в руках. Она осмотрелась, и Адамат едва справился с желанием спрятаться за газетой. «Держись естественнее», – напомнил он себе. Ее лицо было незнакомо Адамату. Леди, несомненно, тоже не знала его.

Она направилась по улице в западную сторону. Адамат встал, засунул свернутую газету под мышку и взял трость.

Он следовал за женщиной на почтительном расстоянии. Нужно был держаться как можно дальше, чтобы не попадаться на глаза, но при этом достаточно близко, чтобы не потерять из вида, если она внезапно повернет. Так можно будет определить, подозревает ли она, что за ней следят. Адамат полагал, что нет, но осторожность никогда не помешает.

Инспектор ожидал, что через квартал-другой женщина возьмет экипаж. В вечернем платье она выглядела настоящей леди, а туфли на каблуках не предназначались для длительных прогулок. Но она продолжала неспешно идти по улице, пока не повернула на северо-запад. Затем купила фруктовый пирог в палатке уличного торговца и двинулась дальше.

Женщина вышла на тихую улицу в Роутсе. Это был фешенебельный район, известный в основном размещенными здесь банками. По улицам прогуливалось намного меньше прохожих, и это встревожило Адамата. В конце концов его могут заметить, а этого он хотел меньше всего.

Перед поворотом инспектор отстал еще на сорок футов и только-только успел увидеть, как женщина исчезла в большом трехэтажном особняке.

Широкий фасад тянулся вдоль всей улицы. Стены из белого кирпича, синие ставни на окнах. Судя по размерам, дом был построен сразу для нескольких семей среднего достатка. Если бы речь шла о ком-то другом, а не о Ветасе, Адамат не задумываясь прошел бы мимо – слишком обычное здание и расположено в слишком людном месте.

Впрочем, инспектор уже начал сомневаться, не допустил ли ошибку. Возможно, фрак принадлежал не Ветасу. Или, может быть, он перепутал и следил через витрину ателье совсем не за тем костюмом. Наконец, женщина могла заметить «хвост» и зайти в дом просто для того, чтобы избавиться от него.

Адамат шепотом выругался. Слишком много вариантов.

Инспектор не спеша шагал по улице беззаботной походкой человека, любующегося архитектурными красотами. Приблизившись к дому, запомнил его номер и название улицы, а затем позволил себе рассеянно оглядеть окна. Если это логово Ветаса, кто-нибудь наверняка должен наблюдать оттуда за окрестностями.

Никого. Адамат постарался не поддаваться чувству разочарования, но он не обнаружил никаких признаков того, что этот дом принадлежит Ветасу. Придется навести справки о владельце.

Инспектор уже почти прошел мимо, когда заметил в крайнем окне лицо – мальчика приблизительно шести лет. Он помахал Адамату. Тот помахал в ответ.

Нет, это явно не дом Ветаса. Что может там делать маленький мальчик?

Если только у самого лорда нет сына. Но это казалось маловероятным. Внешность мальчика не имела ничего общего с Ветасом. Воспитанник? Нет. Работая на Кларемонте, он не стал бы никого опекать. Тогда, может быть, еще один заложник? Эта версия казалась правдоподобной.

Адамат двинулся дальше. Он собирался поймать первый встречный экипаж, а после вернуться и понаблюдать за домом. Это была его единственная зацепка.

Инспектор забрался в карету и сел, но обнаружил, что кто-то поднимается вслед за ним. Это был метельщик в грязной рабочей одежде.

– Прошу прощения, – начал Адамат, но увидел в руке метельщика пистолет.

Холодная струйка пота потекла по спине инспектора.

– В чем дело?

– Гони кошелек, – прорычал в ответ метельщик.

Адамат почувствовал облегчение. Это всего лишь грабитель, а не кто-то из людей Ветаса, опознавший его, когда он проходил мимо дома. Инспектор медленно вытащил из жилета бумажник и протянул грабителю. Большой поживы тот не получит. Всего одна банкнота в пятьдесят кран. Ни чеков, ни документов.

Грабитель просмотрел бумажник, держа его одной рукой и не отводя пистолет от Адамата. Через несколько мгновений он выпрыгнет из кареты и исчезнет в толпе.

Но ведь это же Роутс. У кого хватит смелости грабить прохожих на людной улице средь бела дня? Адамат открыл рот.

И в этот момент вспомнил, где раньше видел того мальчика в окне.

Это был сын герцога Элдаминса. Именно его хотели возвести на трон роялисты, поднявшие в городе мятеж после казни Манхоуча. Почти год назад Адамат выполнял одно поручение для семьи Элдаминса. Тогда он и запомнил мальчика.

Грабитель хмуро посмотрел на Адамата:

– Тут мало.

– Что?

Грабитель развернул пистолет, и последнее, что увидел Адамат, – это тяжелая рукоятка, летящая в лицо.

* * *

Когда Таниэль очнулся, рядом с его гамаком сидела Фель.

Он снова оказался в притоне Кина. В воздухе клубился дым, но это была не мала. Вишневый табак, судя по запаху. Таниэль краем глаза посмотрел на Фель. Она держала во рту трубку с коротким мундштуком.

Женщина, курящая трубку. Таниэлю не часто приходилось видеть подобное. Большинство его знакомых предпочитали фатрастианские сигареты.

Секретарь Рикарда была красивой женщиной. Но слишком серьезной, на взгляд Таниэля. Зачесанные назад волосы и узкое лицо придавали Фель сходство с гувернанткой из его детства. Таниэль наблюдал за нею сквозь опущенные веки, пытаясь угадать, о чем она думает. Она, казалось, не замечала, что он проснулся, и смотрела в дальний угол комнаты. Таниэль повернулся в гамаке, чтобы узнать, что Фель там разглядывает.

Ка-Поэль, разумеется. Девушка сидела рядом с лестницей, разминая в руках кусок воска. Ранец лежал у нее на коленях. Время от времени Ка-Поэль поглядывала на секретаря. Она делала куклу. Куклу, изображавшую Фель.

Возможно, секретарь Рикарда показалась дайнизке

достаточно серьезной угрозой, чтобы заготовить ее восковую фигурку, или же Ка-Поэль просто начала лепить их для каждого, с кем встречалась. Если верно второе, она скоро заполнит куклами весь ранец.

Последние четыре дня прошли как в тумане. Таниэль напряг память, но единственное, что ему удалось вспомнить, – это дым малы и потолок притона Кина. А перед этим…

Рикард Тумблар хотел, чтобы Таниэль вместе с ним баллотировался на выборах.

Это означало влезть в политику.

Таниэль ненавидел политику. Он был свидетелем того, как коммерческая элита хитростью захватила власть в Фатрасте после успешного окончания войны за независимость. Рикард уверял, что ничего подобного не произойдет. Утверждал, что это будут честные и открытые выборы, что народ сам назовет состав правительства.

Рикарду, как и большинству политиков, доверять не стоило.

Но этого еще недостаточно для четырехдневного загула в притоне. Почему Таниэль вернулся в эту дыру и…

Ах да. Рикард сказал, что нужно сообщить фельдмаршалу Тамасу о выздоровлении сына. Несмотря на все объяснения, он, похоже, так и не понял, что Тамас тут же потребует отправить Таниэля на фронт.

Это было бы к лучшему, пытался убедить себя пороховой маг. Он нужен на фронте. Он вернется туда и поможет защитить страну.

Защищать, убивая. Это единственное, что Таниэль умел. Бездна, он убил даже бога! Пусть никто и не верит этому.

Он снова повернулся в гамаке и потянулся к трубке и тому огромному липкому шару малы, который оставил ему Кин.

Мала исчезла.

– Проснулись? – Фель оторвала взгляд от Ка-Поэль.

Таниэль приподнялся. Проверил карман мундира – на нем все еще был мундир, и это уже хорошо, – затем брюки и край гамака.

– Что вы ищете?

Судя по интонации, Фель прекрасно знала, что ему нужно.

– Где моя мала?

– Кин говорит, что вы выкурили все. Мала закончилась вчера вечером. – Фель бросила что-то в рот и захрустела. – Хотите орешков?

Она протянула Таниэлю кулек из старой газеты.

Он покачал головой. Проверил трубку. Ничего. Затем посмотрел на пол.

– Должно быть, этот вороватый гурланец забрал остальное. Я взял столько, чтобы хватило на неделю.

– Я помню, с какой скоростью вы курите зелье, – возразила Фель. – Не думаю, что Кин обманул вас. Он знает, чьи это деньги.

Таниэль нахмурился. «Чьи деньги»? Он посмотрел на Фель. Ах да, правильно – Рикарда.

– К вашему сведению, – продолжила секретарь, – в притоне Рикарда мала намного выше качеством. Циновки из шелка, и развлечения получше, чем дочь Кина.

У Таниэля екнуло в животе, и он упал на гамак. Дочь Кина. Он ничего не помнил.

– Я…

Фель пожала плечами и оглянулась на Ка-Поэль. Та едва заметно покачала головой.

Таниэль облегченно вздохнул. Переспать с дочерью хозяина притона – худшее, что он мог сделать.

– Что вам от меня надо? – спросил он Фель.

Она выбила трубку о каблук и положила в карман, затем бросила в рот еще орешков.

– Сегодня мы получили письмо от вашего отца.

– И что? – Таниэль напрягся.

– В письме несколько важных новостей. Кезанская армия собиралась штурмовать город. Это было три дня назад. Фельдмаршал решил контратаковать со своими лучшими бригадами.

– Сколько солдат у кезанцев?

– Ходят слухи, что миллион. Тамас не уточнил.

Под лучшими бригадами наверняка понимались Седьмая и Девятая. А слухи о миллионе кезанцев? Это вдвое больше той армии, что сражалась у Вершинной крепости. Даже если их численность завышена в десять раз, все равно Тамас собирается бросить десять тысяч солдат против ста тысяч. Самоуверенный глупец.

И станет еще более самоуверенным, если одержит победу.

– Ах да, – добавила Фель, словно спохватившись. – Он справлялся о вас.

Таниэль фыркнул:

– «Где мой несносный, бесполезный сын? Он нужен мне на фронте». Что-то вроде этого?

– Он спросил, не стало ли вам лучше и не считают ли врачи, что его присутствие поможет вашему выздоровлению.

– Теперь я убедился, что вы лжете. Нет такого человека, ради которого Тамас оставил бы поле боя. Даже ради меня. Особенно ради меня.

– Он очень волнуется. Мы написали ему, что вам стало лучше. Но кто знает, получил ли он письмо до сражения.

С легкой улыбкой Фель взяла из кулька еще несколько орешков.

– Но вы не сказали ему, что я пришел в себя?

– Нет. Рикард решил, вам необходимо время, чтобы восстановить силы.

Значит, Таниэль не зря просил держать его выздоровление в секрете от отца.

– Скорее, он беспокоился, что Тамас сразу же пошлет за мной кого-нибудь, как только узнает, что я вышел из комы.

– И это тоже, – согласилась Фель.

– Само собой.

Таниэль опустился в гамак и вздохнул. Он чувствовал усталость и опустошение. В конце концов, он человек или орудие в чужих руках?

– Этот старый сукин сын…

Наверху хлопнула дверь, не дав ему договорить. Лестница в притон затряслась, и в комнату ворвался молодой рабочий. Фель поднялась ему навстречу:

– В чем дело?

Посыльный запыхался от долгого бега и ошалело озирался по сторонам.

– Рикард велел передать, чтобы вы немедленно явились к нему. Он сейчас в Гражданском суде.

– Что случилось? – Фель смяла пустой кулек и бросила на пол.

Посыльный переводил взгляд с нее на Таниэля, потом на Ка-Поэль и снова на Фель. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.

– Мы получили сообщение из Будвила. Город захвачен и сожжен. Фельдмаршал Тамас погиб.

* * *

Нила сидела возле окна с чуть раздвинутыми портьерами и наблюдала за нарядной публикой, гуляющей по улице. Мужчины в цилиндрах и сюртуках, с тростями, стучащими по мостовой, женщины, сдвинувшие шляпы на затылок, чтобы солнечные лучи падали на их лица. Казалось, никто не замечает жары, навалившейся на Адро. Погода была слишком хороша, чтобы о чем-либо беспокоиться.

Ниле тоже хотелось наслаждаться вместе со всеми. В ее комнате было слишком душно, люди Ветаса заколотили все окна в доме. Воздух был слишком влажным и спертым, и порой она ощущала себя на грани обморока. Накануне Ветас отослал ее с поручением, и под лучами солнца, касавшимися ее лица, Нила едва не поддалась искушению уйти вовсе из города, позабыв и о Жакобе, и обо всех ужасах последних месяцев. Свобода манила…

Неожиданно дверь в спальню приоткрылась. Сердце Нилы чуть не выпрыгнуло из груди, но она сумела ничем не выдать испуга. Это оказался не Ветас. Он обычно заходил из коридора, а не из двери в детскую, где Жакоб тихо играл с деревянными лошадками, лишь иногда жалуясь на жару.

– Нила! – послышался голос из детской. – Наденьте это.

Она посмотрела на платье, разложенное на кровати. Головорезы Ветаса принесли его час назад. Длинное платье из белого муслина с высокой талией. Темно-красная отделка придавала ткани розовый оттенок на подоле, груди и по кромкам коротких рукавов. Платье выглядело невероятно удобным и намного более свободным, чем вечерний наряд, который Ветас велел ей надеть вчера, отправляя с поручением.

На ночном столике лежала серебряная цепочка с единственной жемчужиной, размером с мушкетную пулю, а также коробка с парой новых черных сапожек, насколько Нила могла определить на глаз – отлично ей подходящих. Еще три платья из дорогой ткани висели в шкафу.

Подарки от лорда Ветаса. У нее никогда не было такой прекрасной одежды. Платье выглядело просто, без всякой

безвкусной роскоши, но идеального покроя. Взглянув на подкладку, Нила увидела вышитые инициалы «ДХ» – госпожи Деллехарт, лучшей швеи в Адопесте. Платье стоило больше, чем простая прачка могла заработать за год.

– Нила! – повторил тот же голос. – Наденьте его.

Вся эта дорогая одежда и украшения вызывали у Нилы лишь чувство гадливости, словно она принимала подарки от мерзкого чудовища. Она знала, какова будет цена.

– И не подумаю.

Заскрипели шаги по половицам, и в спальню вошла Фей. Она опустилась на колени перед Нилой и схватила ее за руку.

Вот уже шесть дней они вместе сидели взаперти в этом доме, но Нила все еще мало знала об этой женщине. Она слышала, что сына Фей держат в подвале и что лорд Ветас захватил также и остальных ее детей, но прячет их в другом месте. А еще Нила знала, что Фей убьет Ветаса при первой же возможности.

Во всяком случае, попытается. Нила начала сомневаться, можно ли вообще убить Ветаса. Казалось, это и не человек вовсе. Он почти не ел, не спал и не пьянел, сколько бы ни выпил вина.

Фей вцепилась в руку Нилы:

– Примерьте, кому говорят.

– Вы мне не мать, чтобы приказывать, – огрызнулась Нила, чуть ли не зарычав.

– Ваша мать сказала бы то же самое, если бы была здесь.

– Она давно умерла. – Нила подалась вперед. – Я никогда не видела ее, и вы тоже. Возможно, она велела бы мне разбить окно и перерезать себе вены осколками, лишь бы не выполнять приказов Ветаса.

Фей поднялась с колен. Мягкая улыбка исчезла, взгляд стал твердым и требовательным.

– Возможно. – Она принялась расхаживать по комнате. – Если ваша мать была глупой женщиной.

Нила решила, что Фей – жена торговца средней руки. Какую ценность представляла эта женщина для лорда Ветаса? Фей ничего не рассказывала об этом, лишь мимоходом бросила пару слов о своих детях. Она казалась слишком спокойной. После первой вспышки в ту ночь, когда ее привели в дом, Фей сделалась кроткой как овечка. Будь у нее самой дети, думала Нила, она бы не знала покоя до тех пор, пока все они не оказались бы в безопасности. Либо Фей невероятно терпелива – и гораздо крепче духом, чем представлялось Ниле, – либо тут что-то не так. Может быть, Ветас приставил ее шпионить за Нилой?

Но это было совершенно бессмысленно. Если бы Ветас хотел чего-то добиться от нее, то не остановился бы даже перед пытками.

В любом случае Нила не доверяла Фей. Она никому не могла доверять здесь, в логове Ветаса.

– Если вы не наденете это платье, – предупредила Фей, – Ветас выместит гнев либо на вас самой, либо на мальчике. Возможно, на обоих сразу.

– Я ему не шлюха, – продолжала упорствовать Нила.

– Он не просит вас делать ничего унизительного. – (Нила почувствовала, как в воздухе повисло не произнесенное вслух слово «пока».) – Только сопровождать его. Вы сможете снова выйти из этого проклятого дома. Я позабочусь о Жакобе в ваше отсутствие. А теперь, – добавила Фей, – позвольте помочь вам.

Фей подняла Нилу на ноги и помогла снять старое платье.

– Вот новое белье.

Фей взяла с кровати маленькую коробку. Нила выхватила ее и бросила на пол.

– Спасибо, я уже видела, – сердито произнесла она. – Такое носят только шлюхи.

Она глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь.

Фей опустила руки и отступила к двери в детскую. Заглянула к Жакобу, затем плотно закрыла дверь и повернулась к Ниле, уперев руки в бедра.

– Вы видели комнату в подвале? – спросила Фей.

Нила с вызовом посмотрела на нее. По какому праву эта женщина что-то требует?

– Вы хорошо ее рассмотрели? – задала Фей новый вопрос.

Нила резко кивнула, стараясь не думать об этой комнате, о длинном столе с кровавым пятном и острых ножах на скамье.

– Мне он ее тоже показал, – сказала Фей. – Как только меня привезли сюда. Я не хочу попасть в эту комнату. Полагаю, и вы тоже. Так что не сердите его.

– Я…

– Мне нет дела, кто вы такая и почему оказались здесь, – перебила Нилу Фей. – Но вам, кажется, дорог Жакоб. Ветас не похож на человека, который не сможет поднять руку на ребенка.

– Он не посмеет.

Фей шагнула ближе, и Нила заставила себя остаться на месте, хотя взгляд этой женщины испугал ее.

– Он отрезал палец моему сыну у меня на глазах. На глазах у остальных моих детей. Все мы плакали, но его головорезы удерживали нас. Затем Ветас послал отрезанный палец моему мужу, который отказывался работать на него.

Фей сплюнула на пол.

– И что вы теперь собираетесь делать? – спросила Нила.

– Ждать.

– Чего ждать? – усмехнулась Нила.

– Своего шанса, – едва слышно прошептала Фей, затем утерла слезы и вздохнула. – Есть время для гнева и время для терпения. Когда-нибудь Ветас за все заплатит.

– А если я расскажу ему все, что вы мне здесь говорили? С чего вы взяли, что мне можно доверять?

Фей наклонила голову набок:

– Ступайте и расскажите, если вам так хочется. Думаете, он не знает, что я вытащу ему кишки через задницу, если представится возможность? – Фей покачала головой, скривившись от отвращения. – Мой муж – инспектор полиции. Он умный и честный человек. Он всегда говорил, что аристократия – это сборище прирожденных идиотов. Однажды я спросила, как у него хватает сил терпеть насмешки баронов или непроходимую тупость герцогинь, чтобы все-таки доводить свои расследования до конца.

Нила молча наблюдала за лицом Фей, пока та рассказывала.

– Он ответил, – продолжила Фей, – что, смирив гордыню и проявляя терпение, он много лет кормил и не давал в обиду свою семью, а поддавшись эмоциям, добился бы лишь того, чтобы его посадили в тюрьму, если не хуже. Ждать – это все, что я сейчас могу. И я буду ждать. И вы тоже будете. Наденьте это проклятое платье.

Нила пыталась отыскать в ней хоть малейший признак неискренности. В глазах горел огонь ярости. Ярости, на какую способна только мать.

– Позвольте мне побыть одной, – попросила Нила.

Когда в дверь постучали, она уже была одета. Стучали не из комнаты Жакоба, а из коридора. Нила справилась со страхом и порадовалась, что успела надеть платье, пока не открылась дверь.

– Так-то лучше, – одобрительно сказал лорд Ветас. – Ну-ка повернитесь.

Она обратилась к нему лицом, заставив себя встретить его взгляд.

Он осмотрел ее с головы до ног, медленно взбалтывая правой рукой вино в бокале.

– Вот теперь вы готовы, – заключил он.

– К чему?

Если он и уловил раздражение в ее голосе, то не подал вида.

– Я приложил немало усилий, чтобы получить приглашение на обед к женщине по имени леди Винсеслав. Наконец я добился своего. Вы отправитесь со мной и будете изображать мою племянницу. Вы застенчивая девушка и поэтому не пророните ни одного лишнего слова, кроме «да, госпожа» или «нет, госпожа». Я намерен ухаживать за нею и рассчитываю, что она проявит больше благосклонности, если со мной приедет близкая родственница. Вы понадобитесь мне на ближайшие две-три недели, не больше.

– Кто такая эта…

– Это вас не касается. Если вы хорошо сыграете свою роль, я предоставлю вам некоторую свободу. Насколько посчитаю нужным. Сыграете плохо – и я вас накажу. Понятно?

– Да.

– Хорошо. Где мальчик?

Ниле хотелось бы солгать. Но где он еще мог быть, если не в детской?

– Жакоб! – позвала она. – Зайдите сюда, пожалуйста!

Дверь детской открылась, мальчик вошел и с улыбкой посмотрел на

Ветаса:

– Привет!

Ветас улыбнулся в ответ. Выражение его лица напомнило Ниле отполированный до блеска череп, который она видела однажды в лавке аптекаря.

– Привет, мой мальчик. Тебе нравится твоя новая одежда?

Жакоб повернулся и развел руки в стороны, хвастаясь обновками: элегантной синей курткой, такого же цвета штанами до колен и гольфами.

– Очень нравится! Спасибо.

– Не за что, мой мальчик. Я принес тебе кое-что еще.

Он вышел в прихожую и вернулся с коробкой не намного больше той, в которой лежали сапожки Нилы. Поставил коробку на пол, отбросил крышку и показал набор из двадцати деревянных кавалеристов.

Жакоб едва не задохнулся от восторга и принялся вытаскивать их из коробки, расставляя на полу.

– Отнесите их в свою комнату, – велела Нила.

Жакоб остановился и бросил на Нилу угрюмый взгляд. Затем сложил игрушки обратно и потащил коробку в детскую.

– Тебе нравится? – спросил Ветас.

– Конечно! Спасибо, дядя Ветас!

– Пожалуйста, мой мальчик.

Как только Жакоб вышел, улыбка мгновенно исчезла с лица Ветаса.

– Будьте готовы через полчаса.

Он глотнул вина и вышел, защелкнув снаружи дверной замок.

Жакоб назвал его дядей Ветасом.

Нила задумалась о том, как именно Фей собирается убить Ветаса. И как поступить, если ей самой такая возможность выпадет раньше?

9

Таниэль мчался по улицам Адопеста, не замечая ничего вокруг. Тамас мертв? Этого просто не могло быть. Старый сукин сын слишком упрям, чтобы умереть. Время приближалось к полудню, и Таниэлю пришлось пробивать себе дорогу через скопление экипажей, телег и прохожих. Он слышал, как Фель извинялась перед людьми, которых он толкнул.

Он остановился на мгновение, желая убедиться, что Ка-Поэль никуда не пропала. Она шла справа от него, неотступно, как тень. Фель выбралась из толпы. Посыльного, который нашел их в притоне, нигде не было видно.

– Поэль, ты не знаешь, он действительно погиб?

Девушка озадаченно посмотрела не него.

Он взял ее за плечи и подтянул к себе:

– Ты никогда не делала его куклу? Между вами нет никакой связи?

Ее взгляд прояснился, она покачала головой. Никакой.

– Бездна!

Таниэль повернулся кругом.

– Смерть вашего отца – ужасное несчастье. – Фель подошла к нему.

– Я не поверю, что он умер, пока не увижу труп этого старого сукина сына, – заявил Таниэль.

Внезапно он почувствовал дурноту: перед глазами промелькнуло видение холодного трупа Тамаса в открытом гробу. Он выбросил эту картину из головы, но вынужден был опереться на Ка-Поэль, чтобы не упасть.

Девушка посмотрела на него. В ее зеленых, словно бутылочное стекло, глазах перемешались разные эмоции: гнев, смятение, сочувствие, решимость. Затем взгляд Ка-Поэль стал жестче, и Таниэль отвернулся.

– В какую бездну мы забрались, в конце-то концов? – спросил он. – Я не узнаю это место.

– Потому что кругом слишком много народа, – объяснила Фель. – Гражданский суд в той стороне.

Она указала на восток, в то время как сам Таниэль собирался идти на север.

Он кивнул:

– Показывайте дорогу.

Таниэль так и не снял руку с плеча Ка-Поэль, а она не делала попыток отстраниться.

– Поэль, я…

Он не договорил. Его разум был по-прежнему затуманен, но приближавшийся мужчина казался смутно знакомым. Таниэль мог поклясться, что видел его бродящим вокруг притона Кина. Высокий, широкоплечий, слегка прихрамывающий. В его облике было что-то неправильное.

Мужчина поднял голову и взглянул на Таниэля, и это еще сильнее насторожило порохового мага.

Незнакомец сделал два широких шага, оттолкнул с дороги Ка-Поэль и приложил Таниэлю кулаком в грудь. Таниэля подбросило в воздух. Он взлетел над толпой, а затем приземлился на жесткую мостовую, больно ушибив плечо.

Судорожно вдохнул, беспокоясь, целы ли ребра.

Вокруг начала собираться толпа. Кто-то спрашивал, все ли с ним в порядке. Кто-то из прохожих коснулся руки Таниэля тростью. Вскрикнула женщина.

Обычный человек не способен ударить с такой силой. Это мог быть только он.

Страж.

Таниэль ухватился за трость прохожего, не обращая внимания на протестующий возглас владельца, и поднялся на ноги. Страж отбросил в сторону молодую женщину, подошел к Таниэлю и схватил обеими руками за горло.

Стальное острие вылезло из глотки монстра и остановилось в считаных дюймах от глаз Таниэля. Страж отпустил противника и развернулся. В затылке у него торчал стилет, нацеленный точно в позвоночник. У Стража забулькало в горле, но он все же бросился на Фель. Она отпрыгнула с неожиданной быстротой.

Таниэль вскочил и огрел Стража тростью по затылку. Дерево раскололось от мощного удара.

Страж даже не вздрогнул. Он повернулся к Таниэлю, затем снова к Фель, как будто пытаясь решить, на кого напасть первым. Пока они смотрели на него, монстр вытащил носовой платок из кармана, а другой рукой потянулся к спине и выдернул стилет. Из раны хлынула темная венозная кровь. Кого-то из прохожих вывернуло наизнанку.

Страж затолкал носовой платок в рану, чтобы унять кровотечение. Ужасная процедура длилась не дольше пяти-шести секунд. Затем он повернулся к Фель и бросился на нее.

Таниэль был готов к этому. Он рванулся вперед, держа расщепленный конец трости, словно кинжал. Замахнулся, чтобы вонзить его в спину Стража.

И тут что-то врезалось ему в бок. Таниэль стиснул зубы. В глазах потемнело.

Секунду спустя он увидел перед собой искаженное от ярости лицо другого Стража. Колено монстра уперлось в грудь Таниэлю, а руки сомкнулись на горле. Таниэль извивался, пытаясь освободиться, но у него не хватало силы, чтобы справиться с таким противником. Нужен порох.

Таниэль сумел подтянуть колено и пинком сбросил с груди тяжеленную тушу. Он перехватил сломанную трость свободной рукой и глубоко воткнул ее в предплечье Стража. Тот лишь рассмеялся и снова надавил коленом на грудь Таниэля.

Колено впивалось в грудную клетку все сильнее. Таниэль застонал. Ка-Поэль прыгнула Стражу на спину. Она снова и снова колола длинной иглой ему между лопаток. Страж встряхнулся, словно бык, пытающийся отбросить наездника. Таниэль услышал, как в груди что-то хрустнуло.

Страж остановился, безуспешно пытаясь дотянуться до вцепившейся ему в спину дикарки. Таниэль судорожно вдохнул и с облегчением почувствовал, как воздух снова хлынул ему в легкие. Он должен вывернуться. Освободиться. Ему нужен порох.

Таниэль перекатился на живот и приподнялся на колени. Страж ударил его башмаком, снова опрокинув на мостовую. Молодой человек с трудом встал на ноги. Ка-Поэль все еще держалась на спине Стража. Тот тянул к ней неимоверно длинные руки, пытаясь сбросить.

Люди вокруг кричали и звали полицию. Собралась толпа, но благоразумно держалась на расстоянии.

Ка-Поэль не могла выиграть эту схватку. Таниэль тоже не мог. Пороховым чутьем он потянулся к толпе. У кого-нибудь должен быть при себе порох. Хотя бы чуть-чуть.

Пошатываясь, Таниэль побрел к юноше в шляпе-котелке. На плече у того висел штуцер модели Хруша, по-видимому купленный совсем недавно – даже ни разу еще не заряженный. Таниэль схватил охотника за воротник сорочки:

– Пороховой рожок! Дайте его мне!

Юноша безуспешно пытался освободиться. Таниэль залез к нему в охотничью сумку и нащупал гладкий цилиндр рожка. С торжествующим

видом выдернул его из сумки, обернулся и увидел, что Ка-Поэль из последних сил держится на спине Стража.

– Поэль, прыгай!

Девушка разжала пальцы и отскочила в сторону. Таниэль схватил пороховой рожок и, словно гранату, бросил в Стража. Мысленно потянулся к пороху, чтобы поджечь и взрывом разнести монстра в клочья.

Ничего этого не произошло.

Страж одной рукой поймал рожок, взглянул на Таниэля, а затем развернул рожок острым концом к себе и надкусил. Порох посыпался ему в рот. Он подставил язык, а затем разжевал порох.

Таниэль попятился и наткнулся на юношу, у которого отобрал рожок.

– Патроны! – крикнул Таниэль. – Мне нужны патроны!

Холодный пот выступил у него на лбу. Этот Страж. Эта тварь…

Юноша развернулся и убежал. Другие зрители тоже с громкими криками бросились кто куда. Отступая, Таниэль запнулся обо что-то сапогом. Сбежавший юноша уронил ружье вместе с сумкой.

Таниэль лихорадочно шарил в сумке, не решаясь отвести взгляд от Стража. Нашел пригоршню патронов, сломал пальцами гильзу и насыпал полоску пороха на ладонь. Страж продолжал жевать порох из рожка, пока не сжевал весь. До последней крупинки.

Невероятно, но эта тварь казалась искаженной копией самого Таниэля. Этот Страж был пороховым магом.

Таниэль вдохнул порох.

Поначалу он подумал, что сейчас упадет в обморок. В глазах потемнело, а затем мир внезапно стал таким ослепительно-ярким, что резало глаза. Таниэль поднял руки к груди и понял, что ребра больше не болят. Он стиснул зубы и схватил штуцер обеими руками.

Внезапно Страж бросился в атаку. Таниэль увернулся, перехватил ружье за ствол, замахнулся и резко, с разворотом ударил Стража прикладом в лицо.

Приклад разлетелся в щепки, а Страж рухнул с оглушающим стуком. Но тут же перекатился на живот, поднялся на колени и рванулся вперед, всем телом врезавшись в грудь Таниэля.

Таниэль едва удержался на ногах. Он не смог бы бороться со Стражем, лежа на земле, даже если бы эта тварь не находилась в пороховом трансе. Таниэль отставил ногу назад для устойчивости и обхватил руками торс монстра. Резко дернул Стража на себя, лишив равновесия, и швырнул на мостовую.

Страж откатился от Таниэля и медленно поднялся.

Лицо монстра превратилось в месиво, щепки торчали прямо из окровавленной плоти. Один глаз заплыл так, что не открывался. Кровь хлестала изо рта и носа. Страж оскалился на Таниэля. Во рту не хватало половины зубов.

– Бездна, кто ты такой? – вырвалось у Таниэля.

Страж наклонил голову набок, приподнял каштановые волосы, собранные в хвост над правым плечом, и показал красный рубец от клейма. Изображение ружья размером в два пальца, выжженное прямо на коже.

Это было клеймо, которое кезанские Избранные ставили пороховым магам перед казнью.

Страж отпустил волосы, и они упали обратно. Он взглянул на Таниэля, затем обернулся. Ка-Поэль стояла у него за спиной с длинной иглой в руке. Она ощерилась и зарычала на Стража.

– Поэль, назад…

Страж прыгнул к Ка-Поэль. Он двигался с невероятной скоростью и мгновенно преодолел разделявшее их расстояние.

Теперь, в пороховом трансе, Таниэль двигался быстрее. Однако Страж в последнюю секунду увернулся от удара, и кулак Таниэля пролетел мимо его лица. Пальцы монстра снова сжались на шее порохового мага.

На этот раз Страж не пытался его задушить. Он хотел свернуть Таниэлю шею, одним рывком, как ребенок сломал бы спичку.

Таниэль пихнул кулаком в грудь Стража. Тот лишь крякнул в ответ. Таниэль бил снова и снова, с быстротою молнии. Он почувствовал, что пальцы Стража теряют силу. Ка-Поэль бросилась к монстру, но тот отмахнулся от нее, швырнув на мостовую.

У Таниэля побагровело в глазах. Мысленно он увидел распростертое на земле тело Ка-Поэль, с неестественно вывернутой шеей и безжизненно глядящими в небо глазами.

Страж внезапно обмяк. Таниэль сжал кулак, замахнулся…

И замер в ужасе. Его рука была покрыта черной кровью Стража. Между пальцами пороховой маг держал толстое ребро с кусочками плоти, зацепившимися за кость. Таниэль опустил взгляд вниз. Поверженный Страж беспомощно смотрел на него. Плащ монстра был пропитан кровью.

Таниэль вновь мысленно увидел безжизненное тело Ка-Поэль и со всей силы воткнул Стражу в глаз его собственное ребро.

Несколько мгновений он стоял неподвижно, пытаясь отдышаться. Кто-то коснулся его, и Таниэль едва не вскрикнул: так напряжено было его тело. Оказалось, это Ка-Поэль. Живая. Она вложила свою маленькую ладошку в его ладонь, не обращая внимания на стекавшую с нее кровь Стража.

– Никогда не видела, чтобы пороховой маг проделывал что-либо подобное, – потрясенно пробормотала Фель, подойдя к ним по опустевшей улице.

Блуза секретаря также была залита темной кровью Стража вперемешку с ее собственной. Одна щека покраснела и распухла, но Фель, похоже, не замечала этого.

– Где второй Страж? – спросил Таниэль.

– Сбежал.

– Вы не похожи на обычного секретаря, – заметил Таниэль, вспомнив, как Фель бесстрашно воткнула стилет в шею монстра. – Стражи никогда не убегают.

– Этот убежал, когда увидел, что вы сделали с его товарищем. Но перед этим я заставила его хорошо потрудиться. – Она фыркнула. – Вы и сами не похожи на обычного порохового мага.

Таниэль посмотрел на свои руки. Он пробил кулаком кожу Стража и выломал ребро. Никто не мог сделать такого. Даже он сам не мог в самом глубоком пороховом трансе. С другой стороны, человек, убивший бога, способен на все. Что-то произошло с ним там, на Южном пике.

– Полагаю, что не похож.

Таниэль оглядел поле битвы. Зрители толпились не ближе чем в ста шагах и показывали на него пальцами. Неподалеку послышались свистки полицейских.

– Это была ловушка, – решил Таниэль. – Кезанцы. Как они оказались в городе? Я думал, что Тамас уничтожил предателя Черлемунда и его кезанского сообщника.

– Так и есть, – с обеспокоенным видом подтвердила Фель.

Таниэль закрыл глаза, перебирая пальцами патроны. Это было невероятное ощущение – снова оказаться в пороховом трансе. Его чувства ожили. Он различал смесь ароматов в воздухе, слышал каждый звук на улице.

После схватки сердце все еще бешено стучало.

– Я уезжаю, – объявил он, взяв Ка-Поэль за руку.

– Но Рикард… – начала Фель.

– Может отправляться в бездну, – перебил ее Таниэль. – Я еду на юг. Если Тамас действительно погиб, а кезанцы научились создавать Стражей из пороховых магов, то я очень нужен сейчас в армии.

* * *

Тамас ехал вместе с Олемом во главе Седьмой бригады. Колонна позади них петляла по Северному тракту, поднимаясь и спускаясь по отрогам Адроанских гор. Люди устали и насквозь пропитались пылью, а дорога в Адро еще только начиналась.

Они шли на северо-запад, больше не защищенные магическим туманом Михали, который четыре дня назад помог им ускользнуть от кезанской армии. На востоке цепь Адроанских гор врезалась в небо покрытыми снегом вершинами, в то время как солдат Тамаса терзала невыносимая жара. На юге и на западе, насколько видел глаз, раскинулась Янтарная равнина – житница всего Девятиземья и источник огромных богатств Кеза.

Тамас предпочел бы идти пешком вместе с солдатами, но нога все еще побаливала, а ему было необходимо быстро перемещаться от головы к хвосту колонны и обратно. По его приказу

большинство офицерских лошадей передали разведчикам, в дополнение к двумстам кавалеристам.

– У нас заканчивается еда. – С Тамасом поравнялся Олем.

Он уже не в первый раз напоминал о продовольствии, и не в последний.

– Знаю, – буркнул фельдмаршал.

В солдатских ранцах лежал паек на неделю. И никаких обозов с запасом продовольствия. Они четвертые сутки шли ускоренным маршем, и Тамас не сомневался, что некоторые солдаты вопреки приказу уже прикончили свои пайки.

– Распорядись уменьшить паек вдвое, – приказал Тамас.

– Уже уменьшили, сэр.

Олем нервно жевал конец сигареты.

– Уменьшите еще раз.

Тамас посмотрел на запад. Эта картина приводила его в бешенство. Миллионы акров засеянных полей, так близко, что, казалось, до них можно добросить камнем. На самом деле они находились намного дальше. До ближайшего пшеничного поля пришлось бы, свернув с дороги, пройти целых восемь миль. Невозможно было спустить с предгорий на равнину больше десяти тысяч солдат, а затем вернуть их всех на дорогу, не потеряв при этом двоих суток.

Именно настолько они опережали кезанскую армию, и Тамас не мог рисковать этим преимуществом даже ради того, чтобы накормить подчиненных.

– Увеличьте фуражные команды, – распорядился Тамас. – По двадцать человек в каждой. Но передай им, чтобы не отходили от дороги больше чем на милю.

– Мы потеряем темп, – заметил Олем.

Он выбросил окурок и достал из кармана новую сигарету, но, взглянув на нее, засунул обратно и пробормотал что-то.

– Что? – переспросил Тамас.

– Я говорю, что сигареты тоже рано или поздно закончатся.

Сигареты меньше всего заботили Тамаса.

– Люди выбились из сил. – Он повернулся в седле и посмотрел в хвост колонны. – Я не могу гнать их ускоренным маршем еще сутки. Только благодаря остаткам той еды, что дал нам Михали, они выдерживали темп так долго.

Олем отсалютовал и ускакал назад.

Тамас очень хотел бы, чтобы бог-повар сопровождал их в этом злополучном походе. Он пробежался взглядом по лицам солдат Седьмой и Девятой бригад. Большинство спокойно выдержали его взгляд. Это были крепкие парни. Лучшие во всей армии. Каждый день они проходили по двадцать пять миль. Кезанская армия не могла одолеть больше двенадцати.

Фельдмаршал заметил всадника, скакавшего к нему вдоль колонны. Даже на мощном боевом жеребце его фигура выглядела огромной.

Гэврил.

Тамас приподнял шляпу, приветствуя шурина.

Гэврил вытер рукавом пот с лица и сделал несколько глотков из своей фляги. Жара заставила его снять ужасную шубу, и теперь он был одет в выцветший мундир Горного дозора и темно-синие кавалерийские рейтузы.

Он проворчал что-то вместо приветствия, даже не отдав салюта. Тамас удивился бы, если бы Гэврил поступил иначе.

– Какие новости? – спросил фельдмаршал.

– Мы наткнулись на кезанцев. – Гэврил даже не соизволил добавить «сэр».

Сердце Тамаса едва не выпрыгнуло из груди. Он знал, что враг идет за ними по пятам. Было бы глупо не догадываться об этом. Но за все четыре дня они не заметили никаких признаков кезанской армии.

– И что?

Тамас поднес флягу к губам.

– По меньшей мере две кавалерийских бригады.

Тамас пролил воду себе на мундир.

– Ты сказал «бригады»?

– Да, две бригады.

Фельдмаршал чуть слышно вздохнул:

– Как далеко?

– Полагаю, миль пятьдесят пять.

– Ты уверен в своих подсчетах?

– Нет, я не подъезжал близко.

– С какой скоростью они движутся?

– Трудно сказать наверняка. Кезанская кавалерия может за день покрыть сорок миль на открытой местности, если очень постарается. Армия такого размера, да еще в предгорьях, – двадцать пять, от силы тридцать миль в день.

Это означало, что, если Тамас разрешит солдатам отдохнуть и запастись провизией, кезанцы догонят их через семь дней. При самом удачном раскладе.

– Через шесть дней мы доберемся до леса Хун-Дора, – продолжал Гэврил. – Подъем там слишком крутой, чтобы кавалерия смогла окружить нас. Они будут идти за нами по пятам, но не более того. Пока мы не достигнем Пальцев Кресимира.

Тамас закрыл глаза, пытаясь мысленно представить карту Северного Кеза. Когда-то здесь была вотчина Гэврила – в те времена еще прозывавшегося Жаколой из Пенсброка, – самого известного распутника и сердцееда во всем Кезе.

– Пальцы Кресимира, – повторил Тамас.

Он помнил это название, и оно казалось более знакомым, чем просто точка на карте…

– Каменир, – тихо подсказал Гэврил.

Несмотря на жару, по спине у Тамаса пробежала дрожь. Вспышка воспоминаний, и вот он снова стоит холодной ночью возле неглубокой могилы, вырытой голыми руками, рядом с неистовой рекой. Безумно смелый, но в конечном итоге провалившийся план – и самое мучительное бегство за всю долгую карьеру Тамаса.

Гэврил одернул пропотевший мундир:

– Мы будем проходить мимо. Я остановлюсь там, чтобы отдать долг памяти.

– Не думаю, что смогу найти могилу, – ответил Тамас, хотя и знал, что говорит неправду. Это место навсегда врезалось в его память.

– Я смогу, – заверил Гэврил.

– Это совсем рядом с дорогой. Если я правильно помню.

– Ты тоже остановишься.

Тамас снова оглянулся на колонну. Солдаты шли вперед, пыль поднималась в небо позади них и ветром уносилась прочь.

– Жакола, я должен вести своих людей, – напомнил Тамас. – Не задерживаясь ни при каких обстоятельствах.

– Теперь меня зовут Гэврил, – фыркнул его шурин. – И ты непременно остановишься. – Он тут же добавил, не давая Тамасу возразить: – У Пальцев Кресимира мы сможем совсем оторваться от кезанской армии. Нам нужно лишь добраться до первого моста.

Пальцами Кресимира называлась система глубоких и бурных рек, подпитываемых талым снегом с Адроанских гор. Их было невозможно перейти вброд, даже верхом. Северный тракт пересекал их по мостам, построенным почти сто лет назад.

– Если мы сумеем до него добраться, – проворчал Тамас, ухватившись за возможность оставить разговор о той одинокой могиле. – Даже если так, кавалерия может обойти нас с запада и ждать, когда мы спустимся на равнину.

– Ты что-нибудь придумаешь.

Тамас заскрипел зубами. У него было одиннадцать тысяч пехотинцев плюс двести всадников и всего четыре дня преимущества перед кезанской кавалерией, не уступавшей числом. Но драгуны и кирасиры в открытом бою имели огромное преимущество перед пехотой.

– Нам нужна еда, – сказал Тамас.

Гэврил посмотрел на запад, на дразнящие поля Янтарной равнины.

– Если мы задержимся, чтобы добыть продовольствие, кавалерия настигнет нас еще до леса Хун-Дора. А когда дойдем до леса, там уже не будет полей. Фуражиры могут настрелять оленей и кроликов, но этого не хватит на всех.

– А в самом городе?

Тамас помнил небольшое поселение к югу от леса, то ли получившее от него свое имя, то ли наоборот.

– Город – это сильно сказано. У него крепкие стены, но жителей лишь несколько сотен. Мы могли бы купить там еды или забрать силой. Но этого хватит на день-другой, не больше. – Гэврил помолчал. – Надеюсь, ты не собираешься отнимать у горожан все запасы. Им и так нелегко живется. Ипилл держит их за рабов. Даже Манхоуч лучше обращался со своим народом.

– Моей армии нужна еда, Жак… Гэврил.

Тамас взглянул на горы с едва различимыми белыми вершинами. Он должен обеспечить солдат

всем необходимым. Им нужна еда и защита. Если они доберутся до леса Хун-Дора без запасов пищи, то люди начнут слабеть и отставать. Если они задержатся, добывая продовольствие, кавалерия настигнет их еще до леса и расправится со всей колонной.

Олем вернулся, выполнив поручение, и не спеша поехал рядом с Тамасом и Гэврилом.

– Олем, распорядись, чтобы сделали привал.

Тамас осмотрелся. Слева от дороги растянулось на полмили заросшее сорняками поле, спускавшееся к оврагу.

– Вот здесь, самое подходящее место.

– Зачем, сэр?

Тамас собрался с духом:

– Мне нужно поговорить с людьми. Собери всех.

Потребовался почти час, чтобы подтянулся хвост колонны. Было потеряно бесценное время, но зато у офицеров появилась возможность позаботиться о нуждах солдат. Если Тамас собирался и дальше командовать этими людьми, если хотел сохранить дисциплину и порядок на ближайшие несколько недель, он должен был поговорить с ними сам.

Он встал на краю дороги и посмотрел вниз. Все поле было вытоптано, зелень закрыли синие мундиры адроанских солдат, выстроившихся ровными рядами, словно стебельки травы.

Тамас понимал, что многие из них умрут, не добравшись до дома.

– Смирно! – проревел Олем.

Одиннадцать тысяч солдат отчетливо стукнули каблуками и вытянулись в струнку.

Внезапно стало тихо. С гор налетел легкий ветерок, обдувая спину Тамаса. К чести солдат, ни один не поднял руку, чтобы придержать шляпу.

– Солдаты Седьмой и Девятой бригад! – прокричал Тамас во все горло, чтобы услышали все. – Вы знаете, что произошло. Вы знаете, что Будвил пал и нашей армии будет трудно сдерживать врага, рвущегося в Адро.

Я скорблю о потере Будвила. И знаю, что вы скорбите вместе со мной. Многие из вас не понимают, почему мы не остались и не приняли бой.

Тамас помолчал и продолжил:

– Враги сильнее нас, их намного больше, чем нас. С падением Будвила наш план потерял всякий смысл, и мы, скорее всего, были бы разбиты. Как всем вам известно, я не вступаю в сражение, если не вижу шансов победить.

Ряды солдат одобрительно зашумели. Недовольство потерей Будвила за эти шесть дней притупилось. Люди все поняли. Им не нужны были долгие объяснения.

– Будвил пал, но Адро еще не сдалось. Я обещаю вам, я клянусь вам, что мы отомстим за Будвил. Мы вернемся в Адро, присоединимся к нашим братьям и защитим нашу страну!

Поднялись приветственные крики. Откровенно говоря, довольно вялые, но хотя бы так. Он поднял руки, требуя тишины.

– Во-первых, – объявил он, когда шум утих, – нам предстоит трудный поход. Не стану лгать. У нас мало еды и никакой возможности пополнить запасы. Никаких надежд на подкрепление. Наши боеприпасы быстро закончатся, нас ждут холодные ночи. Мы совершенно одни в чужой стране. Уже сейчас враг пустил собак по нашему следу. Кезанская кавалерия идет за нами по пятам, друзья мои. Кирасиры и драгуны – по крайней мере, такой же численности, как наш отряд, если не больше. Готов поспорить на свою шляпу, что их ведет Беон-же-Ипилл, любимый сын короля. Беон – храбрый человек, и его будет нелегко победить.

Тамас заметил страх в глазах у солдат и позволил ему немного разгореться, молча наблюдая за растущей паникой. Затем протянул руку, указывая на своих людей:

– Вы служите в Седьмой и Девятой бригадах. Вы самые лучшие солдаты в Адро, а значит, самые сильные бойцы, которых когда-либо видел мир. Это большое счастье и большая честь для меня – командовать вами на поле боя. И если придется, умереть вместе с вами. Но я повторяю: мы умрем не здесь, не на земле Кеза.

– Пусть кезанцы приходят! – проревел Тамас. – Пусть посылают против нас своих лучших генералов. Пусть у них будет преимущество перед нами. Пусть они атакуют со всей яростью. Скоро эти собаки, бегущие за нами по пятам, узнают, что мы настоящие львы!

Заканчивая речь, Тамас вскинул кулак над головой. Его горло саднило от крика.

Солдаты смотрели на него. Никто не издал ни звука. Тамас слышал, как кровь стучит у него в ушах. Затем кто-то в дальних рядах крикнул: «Ура!»

Крик подхватил второй голос. За ним третий. Постепенно голоса слились в одобрительный гул, а затем – в слаженный хор. Одиннадцать тысяч солдат подняли ружья над головами и проревели вызов врагу. Шпаги грохотали по пряжкам на ремнях так, что заглушили бы даже пушечный выстрел.

Это были его солдаты. Его дети. Ради Тамаса они готовы были заглянуть в глаза самой бездне. Он отошел в сторону, чтобы никто не увидел его слез.

– Хорошая речь, сэр, – сказал Олем.

Он прикрыл спичку от ветра и прикурил сигарету, зажатую между зубами.

Тамас откашлялся:

– Спрячь свою усмешку, солдат.

– Будет сделано, сэр.

– Как только они успокоятся, отправляй колонну вперед. Нам нужно еще много пройти до наступления ночи.

Олем отправился выполнять поручение, а Тамас решил постоять еще немного, чтобы собраться с мыслями. Он посмотрел на юго-восток. То ли ему почудилось, то ли он действительно видел какое-то движение в предгорьях. Нет, кезанцы не могли быть так близко. Пока не могли.

10

Всю ночь Адамат просидел привязанным к стулу. В какой-то момент он не смог больше терпеть и обмочился. В воздухе пахло мочой, плесенью и грязью. Это был подвал довольно большого здания, и время от времени Адамат слышал скрип половиц наверху.

Очнувшись в первый раз в полной темноте, он закричал. Кто-то подошел к нему и велел заткнуться. Он узнал раздраженный голос грабителя и назвал его мерзкой собакой.

Грабитель рассмеялся и ушел.

Уже несколько часов, как рассвело. Солнечные лучи пробивались сквозь трещины в дощатом потолке. В животе у Адамата урчало от голода. В горле пересохло, язык распух. Спина, шея и ноги затекли от четырнадцати – если не больше – часов неподвижного сидения.

Китовая мазь, которой он замазал морщины, чтобы скрыть возраст, начинала жечь кожу. Адамат рассчитывал стереть ее не позже чем через двенадцать часов.

Он почувствовал, что засыпает, и замотал головой, разгоняя сон. Отключаться в подобной ситуации смертельно опасно. Он должен оставаться в сознании, сохранять бдительность. Голове Адамата сильно досталось, но чтобы определить, все ли в порядке со зрением, нужно было больше света.

Он не знал, где находится. Голоса наверху звучали приглушенно, и он не ощущал никаких особых запахов – кроме собственной мочи и холодной сырости подвала.

Скрипнула дверь, и Адамат краем глаза уловил отблеск огня. Осторожно повернул голову – малейшее движение причиняло острую боль – и увидел, как на лестничном пролете качнулась лампа. Затем услышал два голоса. Ни один не принадлежал грабителю.

– Он почти ничего не говорил, только назвал Тоака мерзкой собакой, – сказал один высоким гнусавым голосом. – В бумажнике мы нашли банкноту в пятьдесят кран и фальшивые усы. Ни документов, ни чековой книжки. Может статься, это коп.

Второй голос прозвучал слишком тихо, чтобы Адамат мог что-то разобрать.

– Ну да, – снова произнес первый голос. – Копы обычно носят значок, даже если отправляются на облаву. Тогда, может быть, это тайный агент. Фельдмаршал использовал их, чтобы ловить кезанских шпионов.

Второй пробормотал что-то в ответ.

Первый опять заговорил, едва не срываясь на истерический крик:

– Мы же не знали! Тоак велел схватить его, мы так и сделали. Он

шел за леди до самого дома.

Говоривший возник перед Адаматом с лампой в руке и поднес свет к лицу инспектора. Тот невольно отвернулся, затем прищурился и попытался рассмотреть лица своих тюремщиков. Если среди них окажется Ветас, он вмиг узнает Адамата, и тогда инспектора можно считать покойником. Если не еще хуже.

– Меня зовут Тинни, – объявил первый. – Посмотри-ка сюда, приятель.

Он взял Адамата за подбородок и повернул к свету. Инспектор плюнул ему в глаза и получил за это такую оплеуху, что опрокинулся на пол вместе со стулом.

Адамат не смог сдержать стон. Он лежал со связанными за спиной руками, перед глазами кружились звездочки. Похоже, он сломал себе запястья.

– Подними его, – приказал второй, тот, что прежде неразборчиво бормотал.

Тинни подвесил лампу под потолком и поднял стул Адамата. Инспектор хотел было ударить его головой, но решил, что голова и так много страдала в последнее время.

– Что вам от меня надо?

Вместо грозного рева слова проскрежетали по пересохшему горлу Адамата как по терке.

– Там будет видно, – ответил второй тюремщик. – Почему вы шли за женщиной в красном платье?

«Почему»? Значит, это был не Ветас. Или он просто еще не узнал инспектора.

– Ни за кем я не шел, – сказал Адамат, пытаясь изобразить протяжный северо-западный акцент. – Просто решил прогуляться.

– Без документов? С фальшивыми усами? Посвети ему в лицо.

Тинни снова схватил Адамата за подбородок и поднес лампу ближе.

Второй тихо рассмеялся:

– Ах ты, проклятый дурак!

– Почему дурак? – спросил Адамат. – Потому что решил прогуляться?

– Я не с вами говорю.

Лампа отодвинулась от лица Адамата, и он наконец-то смог разглядеть Тинни. Тот побледнел и широко раскрыл глаза:

– Это была просто ошибка, приятель. Клянусь.

– Пошел вон, – пробормотал второй. – Стой. Скажи хозяину, что мы поймали инспектора Адамата.

Тинни повесил лампу назад и вышел из комнаты. Адамат с трудом справился с холодной волной страха. Он скосил глаза, пытаясь в тусклом свете разглядеть, кому принадлежал бормочущий голос.

– Адамат! – внезапно шепнул тот прямо в ухо.

Инспектор вздрогнул. Он не слышал, как этот человек подошел к нему, а больше в подвале никого не было.

– А сейчас вы со мной говорите? – поинтересовался Адамат.

«Продолжай притворяться. Разыгрывай из себя идиота. Не позволяй им сломать тебя».

Над ухом вздохнули. Лезвие ножа коснулось обнаженного горла. У Адамата сохранились слишком яркие воспоминания о бритве, пролетевшей рядом с его горлом не больше двух месяцев назад. Он инстинктивно отшатнулся и резко выдохнул. Нож остался на месте. Внезапно Адамата дернули за связанные запястья и освободили ему руки.

Он растер запястья, пытаясь вернуть им чувствительность, и посмотрел прямо перед собой. Инспектор уже не надеялся, что его отпустят. В любое мгновение он может получить ножом под ребра или в горло. Несомненно, ему не удастся застать врасплох этого человека. Но даже если Адамат справится с ним, то все равно останется в подвале чужого дома.

Инспектор до сих пор не знал, где находится. Бормочущий узнал его даже при таком слабом свете. Адамат прокручивал в голове имена сотен людей, пытаясь сопоставить с этим голосом, но безрезультатно.

Он скорее почувствовал, чем услышал, как узнавший его человек снова подошел ближе. Инспектор разглядел массивную фигуру в рубашке без рукавов. В свете лампы сверкнула лысина. Определенно, это не лорд Ветас.

Адамат поморгал, чтобы вернуть зрению четкость, и глубоко вдохнул. Он уловил слабый аромат красного перца и вспомнил о таком же запахе в его собственном доме в ту самую ночь, когда на него напали «Брадобреи с Черной улицы».

– Евнух, – вырвалось у него со вздохом облегчения.

Адамат расслабился, насколько позволяли веревки, все еще стягивавшие его лодыжки, но через мгновение напрягся снова, сообразив, что Евнух запросто может работать одновременно и на Владетеля, и на лорда Ветаса.

– Он самый. – Евнух повернулся к Адамату. – Отпираться бессмысленно. Так зачем вы шли за женщиной в красном платье?

Адамат фыркнул. Теперь, когда ему развязали руки, запах собственной мочи стал еще нестерпимее.

– Выполнял задание.

– Чье?

– Я работаю на фельдмаршала Тамаса, и ни на кого больше. Вам это должно быть известно.

Евнух потер пальцем щеку и прищурился, рассматривая Адамата бесстрастным взглядом.

– Мы ведь на одной стороне?

Вопрос прозвучал немного неуверенно, словно Адамат отчаянно нуждался в положительном ответе.

– Через несколько минут мой хозяин решит, что с вами делать. Если он позволит вам остаться в живых, предлагаю сохранить это небольшое недоразумение в тайне.

– Вы сказали «если»?

Евнух пожал плечами:

– Я тоже хотел бы убедиться, что мы работаем на одной стороне. О вас ходят разные слухи. Ваше появление там, где мы вас нашли, может означать одно из двух.

Адамат подождал, не уточнит ли Евнух, что именно это может означать. Но тот промолчал.

– Либо я работаю на вас, либо против? – рискнул предположить инспектор.

– Редко бывает настолько просто, как «за или против».

– Я проверял кое-какие подозрения, – уклончиво ответил Адамат. – Надеясь найти одного человека.

– Лорда Ветаса?

Несколько долгих секунд инспектор смотрел на собеседника. Ни один мускул не дрогнул на лице Евнуха. Ни намека, ни подсказки. Он был невозмутим, как мраморная статуя. Неужели Владетель, как и боялся Адамат, работал на Ветаса, выколачивая деньги из его должников и обеспечивая безопасность?

– Да.

– Зачем?

Адамат посмотрел на свои руки. В тех местах, где они были связаны, остались темные полоски. Спасибо и на том, что пальцы слушались. Он знал, что почувствует настоящую боль, когда попытается встать и пройтись. Он оглянулся на Евнуха.

Взгляд помощника Владетеля по-прежнему оставался непроницаемым. Правда могла погубить Адамата. Он мог придумать сотню отговорок. Инспектор считал себя умелым обманщиком. Но он точно так же мог погубить себя и ложью, даже если придумает что-то убедительное или если Евнух заподозрит обман.

Это означало, что нужно сказать правду.

– Он похитил мою семью, чтобы шантажировать меня, – признался Адамат. – Моя жена и старший сын до сих пор находятся у него. Я хочу вернуть их, а затем убить Ветаса.

– Слишком кровожадно для семейного человека, – заметил Евнух.

Адамат подался вперед:

– В том-то и дело, что семейного. Запомните мои слова. Ничто не способно сделать человека более отчаянным и жестоким, чем угроза его семье.

– Интересно, – равнодушным тоном произнес Евнух.

Дверь открылась, свет хлынул в дальний угол подвала, и по ступенькам застучали шаги.

– Хозяин велел привести его, приятель, – сообщил Тинни.

– Прямо сейчас? – Евнух нахмурился.

– Да. Хозяин хочет его видеть.

Адамат разгладил свой грязный сюртук. Он и представить не мог, что способен волноваться сильнее, чем тогда, когда сидел в подвале, привязанный к стулу, захваченный в плен неизвестно кем. Оказалось, что может.

– Я должен встретиться с Владетелем?

– Получается, что так. – Евнух протянул руку и помог Адамату встать. – Не волнуйтесь. Всего три человека во всем Девятиземье знают его в лицо. Вы не станете четвертым.

Адамата это не сильно упокоило. Он

посмотрел на прилипшие к ногам брюки с темными мокрыми пятнами.

– Но не могу же я…

– Ах да. – Евнух подозвал Тинни. – Адамат теперь наш гость. Скажи девочкам, чтобы вымыли его, и через двадцать минут отведи к хозяину.

Тинни переминался с ноги на ногу:

– Он не любит ждать.

– Ты видел новый ковер хозяина?

Тинни нерешительно кивнул.

– Хочешь, чтобы от ковра пахло, как в том подвале?

– Нет, приятель.

– Тогда пусть его сначала вымоют.

* * *

Первым делом Адамат попытался представить себе, где находится. Просторный дом был обставлен с показной скромностью. Инспектор осмотрел картины и скульптуры, но и те и другие для его целей оказались бесполезны. Полированный паркетный пол скрипел под ногами. Деревянные стены были оштукатурены и украшены бронзовыми светильниками.

Адамата отвели в ванную комнату с горячей водой. Две служанки без всяких церемоний сняли с него одежду, так что он не успел даже возразить. После слов Евнуха о девочках инспектор ожидал увидеть каких-нибудь проституток. Но это были настоящие банщицы.

Адамату быстро вымыли тело и волосы, затем окатили холодной водой и дали новые брюки. Когда он вышел из ванной, те же самые две женщины причесали его и поправили на нем одежду.

Тинни ждал около двери. При хорошем освещении Адамат увидел, что это был мужчина среднего роста и довольно болезненного вида. Он носил короткий двубортный сюртук с прямыми фалдами и накрахмаленный шейный платок. И сюртук, и кремовые брюки, и высокие ботинки были настолько неприметными, что Адамат сомневался, сможет ли узнать Тинни в толпе на улице, хотя и запомнил его лицо.

В конце концов, это был Дар Адамата. Он никогда не забывал лиц, не забудет и внешности Владетеля. Ему нужен всего один взгляд.

Тинни протянул Адамату бумажник.

Инспектор открыл его. Внутри лежала та же банкнота в пятьдесят кран. Вместе с фальшивыми усами.

Адамат принял у женщины сюртук и положил бумажник в карман. Все это он проделал, не спуская глаз с Тинни. Тот ответил таким же пристальным взглядом, с легкой усмешкой осматривая Адамата с ног до головы.

– Сойдет, – заключил он наконец. – По крайней мере, мочой больше не воняет. – Он еще раз скупо усмехнулся. – У тебя на лице синяк.

Там, куда Тинни его ударил. Превосходно.

– А ты, я вижу, уже смыл плевок со своего лица.

Уголки рта Тинни опустились, он схватил Адамата за сюртук и тихо пригрозил:

– Я разрежу тебя на куски, как только разрешит хозяин. Не пройдет и трех дней. Я знаю, кто ты такой. Коп. Терпеть не могу вашу породу.

Он стоял так близко, что Адамат почувствовал, как изо рта бандита пахнет перегаром. Полчаса назад ничего похожего не было. Неужели Евнух так напугал Тинни, что тот решил напиться? Любопытно. Еще интереснее то, что Тинни стоял слегка наклонившись влево. Либо у него одна нога короче другой, либо он бережет больную конечность и старается не нагружать.

Адамат резко выдернул воротник из захвата Тинни.

– Ступай вперед, – проворчал тот.

– Только после вас.

Адамат сделал приглашающий жест.

Тинни с усмешкой поклонился ему и шагнул в коридор. Инспектор присмотрелся к его походке. Так и есть, хромает на правую ногу.

Когда тот меньше всего ожидал, Адамат набросился на Тинни и жестко приложил ботинком в икру его поврежденной ноги. Бандит скорчился от боли. Адамат зажал ему рот, заглушая изумленный вопль, всей своей массой вдавил его в пол и схватил свободной рукой за горло.

– Никогда не обещай убить человека, если не уверен, что тебе представится такая возможность, – прошептал Адамат. – Все это лето у меня над душой стояли самые влиятельные и опасные люди во всем Девятиземье. Думаешь, после них меня может напугать какой-то хромой ублюдок? Думаешь, у меня есть время с тобой возиться? Я иду на встречу с твоим хозяином. Если все сложится плохо – ничуть не сомневаюсь, что он убьет меня. Но обещаю: если я снова окажусь с тобой в одной комнате, – как бы крепко меня ни связали – я освобожусь и убью тебя.

Адамат отпустил шею Тинни.

Разные люди по-разному реагируют на угрозы. Одни приходят в ярость. Другие все сносят молча. Третьи настолько пугаются, что верят каждому слову, какие бы странные вещи им ни говорили.

Взглянув в глаза Тинни, Адамат решил, что этот – из последних.

Адамат прошел в большой зал. Все его тело болело после ночи, проведенной на стуле, со связанными руками. Он сам с трудом удерживался, чтобы не хромать. В зале расположилось не меньше десятка мужчин и женщин, одетых так же неприметно, как и Тинни. Вероятно, посыльные или кто-то в этом роде.

За свою жизнь Адамат побывал в логове у пяти-шести главарей преступного мира. Это были либо роскошные дворцы, либо грязные вертепы. Штаб-квартира Владетеля ошеломила его своей обыденностью. Она напоминала приемную влиятельного, но экономного аристократа. Вот и все, что он мог сказать.

Там же, в зале, собрались и телохранители. Эти крепкие парни с пистолетами за поясом стояли возле каждой двери и каждого окна и хмуро поглядывали на окружающих. Адамат признал хозяйку публичного дома на востоке Адопеста, которая однажды подсказала, где найти убийцу. В лучшем своем платье, она сидела на скамье около входной двери и напоминала ученицу, ожидающую встречи с директором школы.

Кто-то ухватил Адамата за руку. От удивления он едва не подпрыгнул, затем резко обернулся и увидел перед собой лицо телохранителя.

Инспектор заговорил первым, не дожидаясь расспросов:

– Я ищу Евнуха. Он послал меня принять ванну, но я, кажется, потерял своего провожатого. Я должен встретиться с Владетелем.

Громила, очевидно, ожидал чего-то другого. Он нахмурился, открыл рот, но тут же снова закрыл.

– Адамат! – услышал инспектор знакомый голос.

Евнух прошел через зал и кивнул телохранителю. При ярком дневном свете Адамат наконец рассмотрел, что тот одет в пошитый на заказ коричневый фрак с длинными фалдами и изумрудным шейным платком. Громила отступил в сторону, и Адамат позволил Евнуху отвести себя в коридор.

– А где Тинни? – спросил Евнух.

– Споткнулся и упал с лестницы. Я сказал ему, что сам найду вас.

– Ах вот как? – Евнух ничем не показал, что сомневается в рассказе Адамата. – Хорошо, теперь вы можете встретиться с Владетелем.

Они остановились перед дверью в конце коридора – невзрачной, без какой-либо таблички. Адамат посмотрел в обе стороны коридора.

– Сюда?

– Да.

– Понятно.

– Вы ожидали увидеть что-то другое? Может быть, более величественное?

Адамат обозрел простую обстановку коридора и заметил женщину с пачкой бумаг в руках, одетую в длинное простое платье и настолько заурядную по виду, что это резало глаз.

– Нет. Полагаю, что нет.

Евнух постучал в дверь.

– Войдите, – послышался нетерпеливый возглас.

Адамат зашел в комнату и закрыл за собой дверь.

К удивлению инспектора, это оказался хорошо освещенный, внушительных размеров кабинет с обшитыми деревом стенами, высокими окнами и изразцовым камином. Недалеко от двери стояли два потертых кресла. Дальнюю часть кабинета занимал широкий стол, наполовину заслоненный ширмой. Адамат обратил внимание, что в комнате не было никаких украшений, если не считать роскошного ковра на полу.

За столом сидела женщина со строгим выражением лица, острым подбородком и

морщинками в уголках глаз. Ее осанка была безупречной, длинное платье полностью прикрывало ноги. На коленях у нее лежал недовязанный шарф.

– Инспектор Адамат?

Адамат кивнул, с любопытством взглянув на ширму. Он слышал, как за ней скрипит по бумаге перо.

– Меня зовут Амбер, – представилась женщина, проглотив последний звук, так что получилось «Амбе». – Первым делом вы должны уяснить, что умрете, если увидите лицо Владетеля, даже случайно.

Адамат внезапно понял, что ему уже не так интересно, кто сидит за ширмой.

– Садитесь.

Женщина показала на кресло возле камина.

Адамат сел.

– Я буду говорить от имени Владетеля, – продолжала Амбер, – и вы можете обращаться ко мне так, словно я и есть Владетель. А я буду обращаться к вам так, словно это говорит он. Теперь я хотел бы принести извинения за то, что вы провели ночь в моем подвале. Досадное недоразумение.

Скрип пера затих. Адамат заметил, что Амбер теперь смотрела не на него, а за ширму. Возможно, получала от Владетеля указания на языке жестов.

– Это было очень неприятно, могу вас уверить.

– Перейдем к делу, – сказал Владетель устами Амбер. – Один человек, по имени лорд Ветас, доставил немало хлопот моей организации.

– Мне незнакомо это имя.

Адамат сам удивился, зачем ему понадобилось лгать. Он ведь уже рассказал Евнуху о Ветасе и своей семье.

– Полно вам. Он старался действовать тайно, но его имя было хорошо известно в штабе Тамаса. Так же как и ваше. Мне показалось слишком большим совпадением, что мои люди, наблюдая за шпионом лорда Ветаса, наткнулись на вас.

– Иногда случаются и более странные вещи, – заметил Адамат.

– Например, когда Таниэль Два Выстрела, знаменитый герой войны, на вершине Южного пика застрелил бога? – подсказал Владетель. – Или когда фельдмаршал Тамас, из числа наиболее благоразумных людей в Адро, объявил богом своего повара?

Адамат постучал пальцами по колену, наблюдая, как Амбер раз за разом оборачивается к ширме. Это мешало сосредоточиться и вести разговор, но, похоже, у него не было выбора.

– Вы ведь не поверили в эту чепуху, не так ли?

– Я не утверждал, что поверил, – ответил Владетель через своего переводчика. – Я склонен верить лишь неопровержимым фактам. Но если бы я действовал, полагаясь только на факты, я не стал бы тем, кто я есть. Половину прибыли мне приносят слухи и сплетни. Неофициальная информация.

– Информация – это сила, – согласился Адамат. – Уверен, что вы неплохо на ней зарабатываете.

– Да, это не только сила, но и большие деньги. Но вам я могу кое-что сообщить бесплатно: фельдмаршал Тамас погиб.

Адамат сжал кулаки, чтобы не показать, как задрожали его пальцы. Неужели это правда? Неужели фельдмаршал мог погибнуть? Если это так, Адамат внезапно остался без покровителя. Он и раньше не имел особой поддержки в войне против такого опасного противника, как лорд Ветас. Но шестнадцать солдат и открытая чековая книжка – это все-таки не шутка. Инспектор сомневался, что сможет справиться с Ветасом в одиночку.

– Откуда вы знаете? – спросил Адамат, когда успокоился настолько, что смог продолжить разговор.

Но голос его все равно дрогнул.

– Сегодня утром я получил рапорт от генерала Хилански, командующего Второй бригадой. – Из-за ширмы появилась рука и протянула Амбер письмо. Та в свою очередь передала его Адамату. – Думаю, остальные члены комитета – леди Винсеслав, ректор, ревизор Ондраус и Рикард Тумблар – получили такие же сообщения.

Адамат сорвал шелковую ленту с письма и развернул его. Буквы были адроанскими, но сам текст выглядел какой-то тарабарщиной.

– Это шифр?

– Именно так. Здесь сказано…

– Что Кресимир вернулся, – перебил Адамат. – А фельдмаршал Тамас с двумя бригадами оказался отрезан от своей армии. По всей видимости, он погиб.

Владетель ничего не ответил. Амбер несколько мгновений смотрела за ширму и наконец, широко раскрыв глаза от удивления, передала ответ:

– Это было… впечатляюще.

Адамат вернул ей письмо.

– Хорошая память позволяет легко разгадывать шифры. Еще мальчишкой я два лета потратил на то, чтобы запомнить ключи к четыремстам с лишним шифрам, как распространенным, так и необычным. Этот используется чрезвычайно редко, но я никогда ничего не забываю. Но Кресимир? Я думал, что Таниэль Два Выстрела убил его.

– Боги. Слухи. Я добился своего нынешнего положения в преступном мире Адро, потому что порой высказывал дельные предположения. И сейчас я предполагаю, что генерал Хиланска не сказал бы такого, если бы не был абсолютно уверен в своих словах.

Адамат откинулся на спинку кресла. Испуг понемногу проходил, и инспектор с любопытством уставился на ширму. Что за человек за ней скрывался? Увиденная мельком рука с ухоженными ногтями, несомненно, принадлежала пожилому мужчине. Владетель не сидел всю жизнь за этой ширмой. Наверняка в каких-то иных кругах он известен под другим именем, позволяющим ему появляться на публике.

– Только горстка людей в Адопесте имеет эту информацию, – сказал Адамат. – Почему вы сообщили ее мне?

Владетель, видимо, задумался на мгновение.

– Потому что вы оказались в незавидном положении. Тамас был вашим работодателем.

– Вы хотите нанять меня?

Волосы на голове Адамата встали дыбом. Он и представить себе не мог, что ему предложит работу сам Владетель.

– Рикард Тумблар попросит у вас помощи в его избирательной кампании. Предложит хорошую плату. Я могу заплатить больше. Чем еще вы могли бы теперь заняться? Вернуться обратно в полицию? Не думаю, что вы захотите в ближайшие годы разгуливать по улицам в полицейском мундире.

– Какую работу вы хотите мне поручить?

– Это возвращает нас к первому вопросу: почему вас интересует лорд Ветас?

Адамат склонил голову набок. Владетель не знал о его жене. Видимо, Евнух еще не рассказал ему. Кроме того, это означало, что Владетель либо вообще не работает на лорда Ветаса, либо недостаточно близок к нему, чтобы быть посвященным в подробности его отношений с Адаматом.

– Он похитил мою жену. Я хочу спасти ее и убить Ветаса.

Из-за ширмы послышался хриплый смех. Адамат невольно нахмурился.

– Прекрасно, – передала Амбер слова Владетеля. – Просто прекрасно.

– А вас почему интересует лорд Ветас?

– Как я уже сказал, он создал немало проблем для моей организации.

– Каких проблем?

– Таких, с которыми я не могу справиться, не подняв ненужного шума. Он держит при себе не менее шести десятков головорезов, причем среди них – Избранный.

У Адамата подскочило сердце. Избранный? Бездна, как справиться с таким врагом?

– Не могли бы вы рассказать подробнее, что это за проблемы?

– Ничего, что имело бы отношение к вам.

Адамат снова разгладил свою сорочку:

– Может быть, война банд? Ветас покусился на ваши источники дохода? На ваше положение в преступном мире? Возможно, переманил ваших людей?

Это объяснило бы, почему Ройя-Лис оказался среди тех, кто держал в заложниках детей Адамата. Но если Ройя перешел к Ветасу без благословения Владетеля, значит он посчитал, что новый хозяин сильнее прежнего.

Поистине пугающая мысль.

– Ничего, что могло бы вас беспокоить, – повторила Амбер, сумев передать холодность тона Владетеля. – Встреча закончена. Можете идти.

Адамат заморгал от

неожиданности:

– Разве вы не хотели нанять меня?

– Уже нет.

– И вы не собираетесь меня убивать?

– Нет. Ступайте.

Адамат встал и еще раз осторожно осмотрел комнату, стараясь не слишком задерживаться взглядом на ширме. Обстановка казалось дорогой и добротной, но все это были вещи фабричного производства. Слегка потрескавшаяся обшивка стен, потертые подсвечники. Даже стол напоминал те, что производят по десятку в день в какой-нибудь крупной мастерской. Ни одной вещи, происхождение которой можно отследить.

Кроме ковра гурланской работы – даже на неискушенный взгляд Адамата, превосходного качества.

Адамат поискал в кармане носовой платок и громко высморкался. Неловко выронил платок, наклонился и поднял с пола, старательно отворачиваясь от стола Владетеля.

Когда он выпрямился, Амбер все еще выжидающе смотрела на него, намекая на злоупотребление гостеприимством. Она показала взглядом на дверь, Адамат кивнул.

Снаружи дверь придержал Евнух.

– Подождите меня здесь, – велел он, заходя в кабинет Владетеля.

Адамат на мгновение взглянул на ворсинки ковра, зажатые между пальцами. Всего несколько волокон, высохших и смятых. Инспектор положил их в карман. Сам он ничего не смог бы определить по этим нитям. Но он знал женщину, которая в них разберется.

Евнух вышел из кабинета и с шумом захлопнул дверь. Он казался встревоженным.

– Вы свободны, – объявил он. – Разумеется, мы не можем допустить, чтобы вы покинули этот дом через парадную дверь. Возьмите свою одежду.

Адамат открыл рот, чтобы ответить, но тут его схватили сзади и поднесли к лицу какую-то тряпку. Последнее, что запомнил инспектор, – это одурманивающий запах эфира.

11

Таниэль задремал в седле, но был разбужен отдаленными орудийными выстрелами.

Мрачные мысли вертелись в голове, словно клубы дыма в притоне. Перед глазами все еще стоял Страж, жующий порох. Таниэль до сих пор ощущал силу этих чудовищных рук. Как кезанцы сумели превратить порохового мага в подобное существо? Судя по тому, что Таниэль знал о Стражах и Избранных, это казалось невозможным.

С другой стороны, так же невозможно проткнуть Стража ребром, вырванным из его же собственной груди.

Таниэль внезапно почувствовал, что падает, и судорожно схватился за луку седла, напугав лошадь. Мир вокруг словно перевернулся. Он сделал несколько глубоких порывистых вздохов. Даже сообразив, что на самом деле никуда не падал, Таниэль еще долго не мог унять отчаянно бьющееся сердце. Пятый день без малы. Руки дрожали, во рту пересохло, в голове звенело. Палящие лучи солнца тоже не помогали справиться со всем этим.

Холодная рука внезапно коснулась его щеки. Ка-Поэль сидела позади него, обхватив Таниэля за талию, поскольку никогда прежде не ездила верхом. По такой жаре это соседство должно было доставлять ужасные неудобства, но на самом деле лишь оно и приносило немного облегчения.

Хотя Таниэль ни за что не признался бы ей в этом.

День едва начался. Они ехали по в Саркову ущелью, горы обступали дорогу с обеих сторон. Ночь провели в Фендале, большом городе с населением приблизительно в сто тысяч человек, возросшим в четыре раза за счет армейских резервистов и беженцев из Будвила.

Там Таниэль разрешил себе отдохнуть, но его недолгий и беспокойный сон был наполнен кошмарами. Он читал однажды, что человек, пристрастившийся к мале, может уснуть с помощью лишь одного средства – новой дозы этого зелья.

Ка-Поэль убрала руку с его щеки, и он почувствовал одновременно сожаление и неловкость. Что ему делать с этой девушкой? Похоже, она считает, что он в каком-то смысле принадлежит ей. Предположим, он мог бы переспать с Ка-Поэль, но эта мысль вызвала у него… противоречивые чувства. Она была дикаркой и его слугой. Спутником, и никем больше. В просвещенном адроанском обществе никто не истолковал бы это превратно.

Но разве его когда-либо заботило, что подумает о нем общество? Дикарка? Таниэль видел магию Ка-Поэль. Она несколько раз спасала ему жизнь. Ее не назовешь «обыкновенной дикаркой».

Таниэль пытался разогнать туман в голове, но без особого успеха. Клевать носом в его положении было опасно. Завтра к вечеру он доберется до линии фронта и там узнает, остались ли в строю другие пороховые маги и нет ли новостей об отце. Разумеется, он должен доложить о своем прибытии, но… кому? Таниэль никогда не отчитывался ни перед кем, кроме фельдмаршала Тамаса.

Неужели отец в самом деле погиб? Таниэль с удивлением почувствовал, как при этой мысли у него ком встал в горле. Сам он любил Тамаса, даже восхищался им, но никогда не нравился отцу, и они не были особенно близки. В конце концов, старый сукин сын приказал Таниэлю убить лучшего друга. Таниэль понятия не имел, где теперь Бо. Возможно, погиб на горе, а если нет, Тамас потом его казнил.

Таниэль надеялся, что они оба живы – и Тамас, и Бo. Ему еще многое нужно им сказать.

Что касается Ка-Поэль… К ней он испытывал единственное чувство – признательность. А еще Таниэль ощущал безнадежность, поскольку Тамас был единственным шансом для Адро победить в этой войне.

Они остановились отдохнуть и пообедать в городке, каких было множество в Сарковом ущелье между Фендалем и Будвилом. Обычно здесь проживало не больше двух-трех тысяч человек. Но с наступлением войны в них стало полно народа. Один за другим тянулись через городок обозы, резервные части шли по улицам, довольные уже тем, что пока находятся за несколько дней пути от фронта. Таниэль смотрел, как мимо проезжают телеги, везущие раненых и убитых солдат. По дороге из Адопеста он уже насмотрелся на сотни таких повозок. Это не говорило ничего хорошего о ходе войны.

– Капитан, если вы сейчас же не ответите мне, я прикажу вас выпороть.

Ка-Поэль, сидевшая рядом с Таниэлем на покрытом травой склоне, толкнула его локтем под ребра. Он поднял голову и с удивлением понял, что к нему кто-то обращается.

Это был всадник в чине полковника, мелкие черты его лица скривились в угрюмой усмешке. Он указал стеком на Таниэля:

– Из какой вы бригады, капитан? – Он помолчал, предоставляя Таниэлю возможность ответить. Потом, не дождавшись, заговорил снова: – Перестаньте так глупо таращиться на меня. Разве я задал трудный вопрос?

– Ни из какой, – произнес Таниэль.

– Ни из какой? Вы в своем уме? Вы капитан адроанской армии или нет? Отвечайте, молодой человек, или я арестую вас как самозванца, выдающего себя за офицера!

Таниэль потрогал капитанские звезды на отвороте своего мундира. Они были золотыми. На свои серебряные он купил малу в притоне, а на замену смог получить только такие. Значок с пороховым бочонком лежал в кармане. Кровавая бездна, что нужно этому человеку? Таниэль никогда не отчитывался ни перед кем, кроме фельдмаршала. Он подумал, что формально должен быть приписан к какой-нибудь бригаде. Вероятно, Седьмой?

Таниэль пожал плечами.

Лицо полковника побагровело.

– Майор!

К полковнику подъехала женщина лет тридцати пяти.

– Да, сэр?

У нее были длинные каштановые волосы, заплетенные в косу, и тонкое лицо с родинкой на левой щеке. Она отдала честь полковнику, а затем посмотрела на Таниэля.

– Арестуйте этого человека, – приказал полковник.

– По какому обвинению, сэр?

– Непочтительное отношение к

вышестоящему начальнику. Он не поприветствовал меня, не ответил на мои вопросы и не встал при моем появлении.

Майор спешилась и подозвала двух солдат в новых аккуратных мундирах.

Таниэль наблюдал, как они втроем приближаются. Откусил кусок баранины с сыром и не спеша прожевал.

– Встаньте, капитан, – сказала майор.

Не получив ответа, кивнула подчиненному. Тот нагнулся, чтобы ухватить Таниэля за руку.

Таниэль взял пистолет, лежавший у него на коленях, взвел курок и прицелился в рядового:

– Плохая идея, солдат.

Таниэль попытался было выдавить улыбку, глядя на лица майора и полковника, но передумал, решив, что это вряд ли поможет в его положении.

– Э-э… простите, сэр, вы, случайно, не Таниэль Два Выстрела? – спросил кто-то из солдат.

– Да, это я.

– Раньше я служил в Седьмой бригаде. Счастлив снова видеть вас, сэр. Но кажется, мы должны вас арестовать.

Таниэль встретился взглядом с майором:

– Думаю, этого не случится.

Майор отступила в сторону и тихо посовещалась с полковником. Несколько мгновений спустя полковник кивнул, и майор с солдатами удалились.

Таниэль вернулся к своему обеду, но заметил, что полковник остановился в десяти футах от него. Затем подъехал еще ближе. Таниэль поднял голову. Он был не в том настроении, чтобы беседовать с кем-либо.

Лицо полковника по-прежнему выражало неодобрение.

– Капитан, я сожалею, что не узнал вас. Мы встречались прежде, но это было несколько лет назад. Ваш отец был великим человеком.

Рот Таниэля был наполнен едой. Как он мог ответить?

– Да, был.

– Капитан, я должен предупредить вас. Фельдмаршал весьма снисходительно относился к солдатам, в особенности к пороховым магам. С его смертью отношения в армии несколько изменились. Сомневаюсь, чтобы Генеральный штаб сделал для вас исключение, при всей вашей репутации. Если вы еще раз направите пистолет на офицера, вас…

– Расстреляют? – Таниэль не смог сдержать усмешку.

Полковник нахмурился:

– Нет, повесят.

– Спасибо за предупреждение.

– Рад, что вы снова в строю, капитан, – кивнул полковник. – Вы нужны нам на фронте.

Он помедлил, вероятно ожидая, что капитан встанет и отдаст ему честь. Но так он мог простоять хоть весь день, поскольку Таниэль и не думал подниматься. После почти минутной паузы полковник развернул лошадь и легким галопом ускакал.

Таниэль невольно задумался: почему сам полковник не на фронте со всей остальной армией?

– Поэль, – сказал он, – я не уверен, что это хорошая идея – отправиться вместе со мной.

Она удивлено выпучила глаза.

– Поэль, я серьезно. Здесь идет война. Знаю, ты уже была на войне. – Бездна, она была там всего несколько месяцев назад, когда они победили ту же самую Великую армию. Он видел, как она покрошила половину Королевского совета Кеза на Южном пике. – Но я чувствую себя… странно, с тех пор как ты вывела меня из комы. Не знаю, что должен делать. И не хочу вести тебя на смерть.

Таниэль снова вспомнил, как очнулся после комы и увидел кровь на ее руках. Вспомнил трупы солдат. Еще один человек, которого он должен был знать, но не узнавал, лежал на полу без сознания. Ка-Поэль попыталась объяснить жестами, и Таниэль понял так, что она обменяла его жизнь на чью-то другую. Он так и не узнал, чью именно, но сама мысль об этом вызывала отвращение.

Ка-Поэль взяла у него кусок сыра и сунула в рот. Похоже, это и был ответ, которого Таниэль сам не мог найти.

– Ну хорошо, – вздохнул он. – Я должен был попытаться. Но я рад, что ты будешь рядом со мной.

Ка-Поэль скривила губы в хитрой улыбке.

– Рядом со мной, Ка-Поэль. Но…

Она приложила палец к его губам, улыбка стала еще шире.

– Им не понравится, что ты будешь со мной, – предупредил Таниэль. – В нашей армии служит немало женщин, но интимные отношения с ними строго запрещены. Разумеется, это происходит постоянно, но офицеры стараются блюсти приличия. Они попытаются заставить нас спать в разных палатках.

Ка-Поэль недоумевающе развела руками.

– Что? Интимные отношения? Понимаешь, мужчины и женщины бывают… близки. Очень близки.

Она указала на пространство между ними, затем сделала резкое движение рукой. «Но мы – нет». На ее лице вновь появилась лукавая усмешка, как у ребенка, уверяющего, что не сделал ничего дурного, хотя его поймали на «месте преступления».

Сердце Таниэля застучало быстрее, он почувствовал, что краснеет.

– Ладно, девочка, мы скоро поедем дальше. Но сначала я схожу отолью.

Когда он вернулся, она уже сидела в седле, но спереди, как будто хотела, чтобы он сел сзади.

– Подвинься, – попросил Таниэль.

Она даже не шевельнулась. Он забрался в седло позади нее. Чтобы взять поводья, ему пришлось обхватить ее за талию. Она прижалась к его груди, и он со вздохом дернул поводья.

По мере приближения к фронту людей вдоль дороги становилось все больше. На последних десяти милях палатки заполнили все ущелье, от края до края. Это было настоящее людское море: солдаты, кузнецы, повара, прачки и торговцы. Таниэль видел солдат с нашивками всех бригад, включая «Крылья Адома» – наемников леди Винсеслав. Она уже должна знать, что Тамас погиб. Не отзовет ли она теперь своих солдат с фронта?

За толпами не видно было самой дороги, но Таниэль понимал: один хороший ливень превратит ее в непроходимое болото. Вдоль всего этого хаоса из тысяч людей, текла Нижняя Адра. Тут и там к берегу швартовались баржи из Адопеста – с провизией, оружием и новобранцами.

Наконец Таниэль добрался до лагеря самой армии. Здесь палатки уже выстроились в некотором подобии порядка. Таниэль и не подозревал, что когда-нибудь так обрадуется ровным рядам и строгой дисциплине. Но сейчас он был просто счастлив, что последние мили дороги, заполненные резервистами и шлюхами, остались позади.

Пока Таниэль ехал, раскаты орудийной стрельбы доносились издалека. Теперь он различал отдельные выстрелы. Казалось, артиллерийские расчеты трудились непрерывно. Это не удивляло – он видел Великую армию Кеза.

Чего Таниэль действительно не ожидал, так это грохота и вспышек магических атак, которые заметил, когда подъехал ближе. Там сражались Избранные – с обеих сторон. Бо?льшая часть Королевского совета Кеза погибла в битве у Южного пика или же от магии Ка-Поэль в Кресим-Курге. Но откуда взялись Избранные у адроанцев?

Расспрашивая встречных, Таниэль вскоре отыскал ближайший офицерский клуб. Главным образом там сидели офицеры Третьей бригады. Он бросил свой значок с пороховым бочонком на барную стойку:

– Мне нужна комната.

– Комнат нет, сэр. – Бармен подозрительно взглянул на него. – Все заняты.

– Выгоните кого-нибудь, – предложил Таниэль. – Я не смогу уснуть в палатке в этом хаосе.

Бездна! Сам Таниэль привык спать где придется. Но при таком скоплении народа он не рискнет оставить Ка-Поэль в помещении без надежного засова на дверях.

– Сожалею, сэр. Но я не могу этого сделать.

Таниэль скосил глаза на свой значок с пороховым бочонком:

– Вы ведь видите это или нет?

Бармен толкнул значок по барной стойке обратно к Таниэлю:

– Послушайте, сэр. В армии не осталось пороховых магов. Они все погибли. Поэтому перестаньте вешать мне лапшу на уши.

Таниэль покачнулся, едва не упав со стула. Погибли? Все?

– Что значит «погибли»? Как они могли

погибнуть?

– Они пропали вместе с фельдмаршалом Тамасом в тылу врага.

– Ни одного Отмеченного по эту сторону Будвила?

– По обе стороны. Они все мертвы.

– Вы видели их трупы? – настаивал Таниэль. – Видели или нет? Может быть, знаете того, кто видел? Или получили какие-то известия из Кеза? Думаю, нет. Тогда дайте мне выпить и пошлите кого-нибудь приготовить мне комнату.

Бармен сложил руки на грязном переднике и не тронулся с места.

– Послушайте, – сказал Таниэль. – Если я последний живой пороховой маг к северу от Будвила, значит я теперь важная шишка, будь оно все проклято. Кто-то же должен убивать Избранных. Мне нужно выпить и наконец-то немного поспать, чтобы я смог заняться делом.

– Фредрик, этот человек беспокоит вас?

В бар зашла женщина и ошарашенно уставилась на Таниэля. Он узнал майора с родинкой на щеке – ту самую, что попыталась арестовать его чуть раньше. Неужели она следила за ним?

– Он выдает себя за порохового мага, госпожа, – сообщил Фредрик.

– Он и есть пороховой маг. Это Таниэль Два Выстрела.

– Извините, сэр. – Бармен поспешно поклонился. – Что вам угодно?

– Джин. – Таниэль откашлялся. – Извиняться необязательно.

– А для дикарки?

Ка-Поэль с недовольным видом постучала пальцами по стойке.

– Ее зовут Ка-Поэль. Принесите ей воды.

Девушка толкнула его в плечо.

– Вина, – поправился Таниэль. – Какого-нибудь легкого.

Майор настороженно разглядывала Таниэля, словно врага на поле боя.

– Вы позволяете своей служанке так себя вести? – спросила она.

– Простите, – произнес Таниэль, пытаясь не показать неприязни. – Я, должно быть, пропустил ваше имя.

– Я майор Доравир из Третьей бригады, адъютант генерала Кеть.

– Майор, эта «служанка» – Всевидящая. Колдунья более могущественная, чем половина Королевского совета Кеза.

Доравир, похоже, не поверила ему.

– Она ваша жена?

– Нет.

– Невеста?

Таниэль оглянулся на Ка-Поэль. Отчего у майора создалось такое впечатление?

– Нет.

– У нее есть звание?

– Нет.

– Тогда она не имеет права находиться в офицерском клубе. Она может подождать вас снаружи.

– Она моя гостья.

– Из-за большой скученности генерал Кеть объявила, что только супруги могут оставаться с офицерами в клубе. Слишком многие приводят сюда своих шлюх, чтобы развлекаться с ними.

Пальцы Таниэля сами потянулись к пистолету на поясе, но он вспомнил совет, который дал ему чуть раньше тот полковник. Нет, он не станет делать это здесь. Таниэль обернулся к Ка-Поэль:

– Поэль, ты выйдешь за меня замуж?

Та кивнула с серьезным видом.

Бездна! Таниэль надеялся, что она поняла, зачем он это сказал. Он повернулся обратно к Доравир.

– Она моя невеста, – объявил он и посмотрел на бармена. – Найдите мне комнату.

Доравир фыркнула:

– А вы забавный малый, Два Выстрела. Можете поселиться со мной в моей комнате. Фредрик, дайте ему ключ.

– А моя невеста?

– Она может устроиться в чулане, – усмехнулась Доравир, глядя на Ка-Поэль.

Это не обещало ничего хорошего.

Таниэль взял у бармена стакан с джином и осушил одним глотком. Пойло едва не свалило его с ног. Когда он в последний раз пил спиртное? Таниэль поморгал, надеясь, что никто не заметил слез в его глазах.

– Спасибо, я остановлюсь где-нибудь в другом месте.

– Удачи! – снова усмехнулась Доравир. – Вы не найдете свободной комнаты в пределах пяти миль от линии фронта, и теперь, когда Тамас погиб, никто не позволит простому капитану выселить других офицеров. Вам придется ночевать в палатке.

Таниэль не без удовольствия отметил прозвучавшее в голосе Доравир раздражение.

– Думаю, я так и поступлю. Ка-Поэль, пойдем.

* * *

Адамат очнулся от грубого толчка. Он вздрогнул и потянулся к трости, но ее под рукой не оказалось. Инспектор неуверенно огляделся.

Он сидел в карете с еще одним пассажиром – тем самым грабителем, который ударил его рукоятью пистолета, а потом доставил к Владетелю. Карета стояла. Снаружи доносился беспорядочный шум вечерней улицы.

– Тоак, если не ошибаюсь? – спросил Адамат.

Грабитель кивнул. В правой руке он держал пистолет со взведенным курком, направленный на Адамата.

– Выходите.

– Где я?

– За квартал к северу от площади Выбора. Выходите.

Адамат выбрался из кареты и поднял руку, защищая глаза от яркого солнца. Как только он спрыгнул с подножки, карета сорвалась с места и исчезла из вида. Адамат протер глаза и попытался собраться с мыслями. Мутило. Что они ему дали? Ах да, эфир. Сознание еще долго будет затуманено.

Он просидел в ближайшем кафе до самой темноты, попивая содовую и пытаясь успокоить желудок.

Почему Владетель сначала предложил ему работу, а затем просто вышвырнул обратно на улицу? Очень странный поступок. Владетель был известен скрытностью и эффективностью действий. Умением держать слово и беспощадно расправляться с конкурентами. Но отнюдь не странными поступками.

Это должно быть как-то связано с тем, что Адамат ему рассказал.

Инспектор выругался, проклиная эфир, который целый час мешал ему понять очевидное.

Владетель собирался нанять Адамата, чтобы он выследил лорда Ветаса. Но зачем платить человеку, который сам собирался проделать ту же работу? Инспектор покачал головой. Глупость. И с его стороны, и со стороны Владетеля. Если Тамас действительно мертв, то Адамат останется без солдат, которых ему выделил фельдмаршал. А в одиночку инспектор не сможет справиться с Ветасом.

Зато Адамат выяснил, где тот скрывается. В доме, куда зашла женщина в красном платье. В доме, где он видел сына герцога Элдаминса.

Теперь, когда он узнал все это, нужно напасть на особняк. Так же, как они сделали, спасая семью Адамата: выбить двери, застать противника врасплох. Но у такого человека, как лорд Ветас, должны быть охранники. Что сказал Владетель? По крайней мере шестьдесят головорезов и Избранный.

Адамату понадобится много людей, понадобится помощь. Помощь Владетеля.

Несомненно, его люди будут следить за инспектором. Адамат не хотел, чтобы Владетель знал, где он скрывается и что делает. Он поднялся на ноги, вышел из кафе и поймал экипаж.

Он сменил три кареты и прошагал мимо пяти-шести домов, прежде чем убедился, что никто за ним больше не следит.

Уже в полной темноте инспектор добрался до ткацкой фабрики. Несмотря на поздний час, станки все еще работали. Адамат прошел по цеху и по ажурной лестнице из кованого железа поднялся в комнату, окна которой выходили прямо в цех. Внутри он увидел женщину, склонившуюся над латунным микроскопом. Ей было около сорока, и она красила волосы в черный цвет, чтобы скрыть седину у корней. Стены ее кабинета были заставлены образцами разнообразных тканей – от дешевого холста до тонкого шелка, один ярд которого стоит сотни кран.

Адамат постучал в дверь.

Женщина приглашающе махнула рукой, не поднимая глаз от микроскопа.

– Марги, привет! – сказал Адамат.

Женщина наконец подняла голову.

– Адамат! – удивилась она. – Какой приятный сюрприз.

– Рад тебя видеть. – Адамат снял шляпу.

– И я тебя тоже.

Инспектор на мгновение задержал ее руку. Марги была давней подругой Фей. Адамат подумал, не рассказать ли ей обо всех своих трудностях, но отбросил эту мысль.

– Мне нужна твоя помощь.

– Значит, это не дружеский визит?

– К

сожалению.

Марги вернулась к микроскопу.

– Обычно ты в таких случаях присылал Фей. Как она, кстати? Я все лето не получала от нее никаких известий.

– Не слишком хорошо. – Адамат внутренне сжался. – Из-за этой революции и всего прочего. Все это ужасно действует ей на нервы.

– Печально. – Марги внезапно помрачнела и сплюнула на пол. – Будь проклят этот Тамас и его кровавый переворот!

– Марги?

Адамат не смог скрыть изумление. Марги всегда откровенно говорила все, что думала, но ее никак нельзя было назвать роялисткой. Она сама, без всяких протекций, добилась должности старшего мастера на крупнейшей текстильной фабрике в Адро.

– Он заведет нас всех в бездну, – заявила Марги, грозя пальцем Адамату. – Вот увидишь. Надеюсь, ты не купился на всю эту чепуху о том, что он хочет сделать мир лучше. Он просто захватил власть, и ничего больше.

Адамат поднял руки:

– Я стараюсь держаться подальше от политики.

– Рано или поздно нам всем придется выбрать союзников. – Она отбросила выбившуюся прядь за ухо и закашлялась. Адамат решил, что Марги немного смущена своей вспышкой. – Так чем я могу тебе помочь?

Адамат осторожно вытащил из кармана ворсинки, надеясь, что это действительно волокна ковра Владетеля, а не нитки от взятого напрокат сюртука.

– Мне нужно найти этот ковер.

– Это точно не нитки из кармана? – Она осторожно взяла волокна. – Несколько раз Фей по твоей просьбе именно их и приносила.

– Думаю, нет.

Марги положила волокна под микроскоп и подкрутила колесико, регулируя резкость.

– Вандувианская шерсть, – определила она.

– Высокого качества?

– Самая лучшая. Кем бы ни был хозяин этого ковра, он очень-очень богатый человек.

– Есть шанс отследить, откуда взялся ковер?

Марги отошла от микроскопа.

– Я сказала бы так. Вандувианские ковры продают несколько торговцев. Я расспрошу кое-кого. Зайди через пару недель, и, возможно, у меня будет что рассказать.

– Так долго? – расстроился Адамат.

– Тебе нужно раньше?

– Как можно скорее. Это весьма срочное дело.

Марги вздохнула:

– Это дорого тебе обойдется.

– У меня нет при себе больших денег.

– Не нужны мне твои деньги. Передай Фей, что она должна пригласить меня в кафе «Пальмы» еще до того, как облетят листья. И тогда мы будем в расчете.

Адамат постарался изобразить улыбку:

– Обязательно передам.

Марги вернулась к микроскопу.

– Приходи через неделю – и узнаешь, откуда взялся этот ковер.

12

Приблизившись к линии фронта, Таниэль понял, что магические удары, которые он видел издалека, наносят наемники из «Крыльев Адома».

Четыре бригады «Крыльев» удерживали западный фланг фронта, между горами и адроанской армией. Сверкала золотая отделка их красно-белых мундиров.

Магия выглядела не очень впечатляюще, причем с обеих сторон. Струи огня разбивались о воздушные щиты, молнии с неба разили врага слишком вяло, без настоящего размаха. Даже такая преуспевающая наемная армия, как «Крылья Адома», не могла платить Избранным достойные деньги, а в Королевском совете Кеза, похоже, остались только молодые и слабые маги. Да и как могло быть иначе после побоища в Кресим-Курге?

Таниэль забросил ранец за плечи и, нахмурившись, поглядел на западный берег Нижней Адры. Холм, на котором он стоял, мог служить отличной позицией для хорошего стрелка – всего в нескольких сотнях шагов от передовой. Но, судя по тому, что он видел, кезанцы день ото дня теснили адроанскую армию.

Линия фронта проходила примерно в пяти милях к северу от Будвила. Город все еще горел, пламя поднималось над городскими кварталами. Что кезанцы сделали с жителями? Разумеется, когда Будвил пал, многие убежали на север, но вряд ли все успели покинуть город. Теперь оставшиеся либо попали в рабство, либо погибли.

Кезанцы были известны жестоким обращением с населением покоренных стран.

Ка-Поэль села на траву, открыла ранец и положила на колени. Вытащила кусок воска и начала медленно разминать. Таниэлю захотелось взглянуть, кого она лепила на этот раз.

– Ты умеешь колдовать без них? – Он уселся рядом с ней, скрестив ноги. – Я хотел сказать, без этих кукол. И без кусочков человеческих волос, ногтей и прочего.

Она вскинула голову и снисходительно посмотрела на него, а затем вернулась к работе.

– Из какой бездны ты достаешь этот воск? Я ни разу не видел, чтобы ты что-нибудь покупала. У тебя, вообще, есть деньги?

Ка-Поэль сунула руку под сорочку и достала скомканную пачку банкнот. Потрясла ими перед носом у Таниэля и положила обратно.

– Откуда ты их взяла?

Она щелкнула его по носу. Больно.

– Ой! Отвечай, противная девчонка.

Она подняла руку, собираясь щелкнуть снова.

– Ладно-ладно. Видит Кресимир, я просто спросил.

Таниэль положил штуцер на колени и провел пальцами по ложу. Ни одной отметки. Чистый ствол. Совершенно новая вещь. Пристрелянная, если верить солдату, который отдал его Таниэлю. «Никогда не бери в бой ружье, из которого сам ни разу не стрелял» – так учил его Тамас, который теперь, скорее всего, похоронен в братской могиле вместе с остальными солдатами Седьмой и Девятой бригад.

С чем он оставил адроанскую армию? С чем оставил Таниэля? Написал ли Тамас хотя бы завещание? Таниэль никогда раньше не думал об этом. С детских лет он привык считать, что Тамас будет жить вечно.

Боевые действия пока ограничивались обменом артиллерийскими залпами. Ядра зарывались в мягкую землю перед адроанскими укреплениями или же ударялись в невидимые магические щиты, взрывались и падали, не причиняя никакого вреда.

Перестрелка выглядела чуть ли не формальностью. Ни та ни другая сторона почти не несли потерь, пушки также не пострадали.

– У тебя остались «красные метки»? – спросил Таниэль.

Ка-Поэль покачала головой.

– И ты не сможешь их сделать для меня?

Она хмуро подняла на него глаза и показала на воск у себя в руке, как будто хотела сказать: «Разве ты не видишь, что я занята?»

– Мне нужен мой порох, – сказал Таниэль.

Ка-Поэль оторвалась от лепки и несколько мгновений рассматривала его непроницаемым взглядом зеленых глаз. Затем внезапно кивнула и вытащила из ранца пороховой рожок.

У Таниэля дрожали руки, когда он высыпал первую порцию пороха на бумагу, чтобы свернуть патрон. Он отчетливо ощущал черные крупинки между пальцами. Даже слишком отчетливо. Это было похоже на… зов. Таниэль облизал губы, высыпал полоску на руку и поднес ее к лицу.

Он помедлил. Ка-Поэль наблюдала за ним.

Один глубокий вдох – и голова Таниэля словно вспыхнула огнем. Он качнулся назад и вздрогнул. Затем услышал стон – низкий и жалобный. Неужели это он сам? Таниэль опустил голову на руки и подождал, пока дрожь не прекратится. Ему показалось, что на это ушло несколько минут.

Когда он поднял голову, мир вокруг ярко сверкал.

Таниэль моргнул. Он не открывал третий глаз, не смотрел на Иное. Но все вокруг светилось. Нет, решил он, не светилось. Но все очертания стали видны резче, чем прежде. Мир сделался настолько прозрачным, что обычному человеку, никогда не погружавшемуся в пороховой транс, невозможно это представить. Словно Таниэль долгое время находился под водой и только теперь вынырнул на поверхность.

В прошлый раз, когда он вдохнул порох, чтобы справиться с тем Стражем в Адопесте,

ничего похожего не почувствовал. Или просто не обратил внимания?

Как он мог думать, что мала способна заменить это? Как можно сравнивать порох с каким-то зельем?

Таниэль расплылся в улыбке и даже не пытался ее сдержать.

– О бездна! Как здорово!

Он свернул десяток патронов, убрал их в ранец и повесил пороховой рожок на плечо. Затем лег на грудь и начал осматривать расположение противника.

На восточном берегу Нижней Адры стояли кезанские Избранные. Большинство носили яркие мундиры, их окружали знаменосцы и телохранители. А также множество Стражей. Теперь, когда Тамас погиб, кезанцы больше не опасались пороховых магов. Ничего, в ближайшие дни они вспомнят былой страх.

Основные цели – офицеры. Практически все верхом. Где же их кавалерия? Странно, что кезанцы не перебросили ни одной кавалерийской части к северу от Будвила. Ладно, пусть будут офицеры.

Второстепенные цели – артиллеристы.

Третьестепенные цели…

Таниэль почувствовал, как задрожала земля, и лишь потом услышал стук копыт. В полусотне ярдов слева собралось около двадцати всадников: офицеры адроанской армии и даже несколько генералов. Некоторых Таниэль узнал.

Генерал Кеть, командующая Третьей бригадой, была красивой женщиной приблизительно пятидесяти лет. Портил ее лишь рубец на том месте, где должно быть правое ухо. Ее широкое лицо почему-то казалось знакомым, как будто Таниэль недавно видел ее. Хотя он точно знал, что с их последней встречи прошло много лет.

Кеть была в этой компании не единственной, кто получил увечье в бою. Болезненно тучный генерал Хиланска из Второй бригады лишился левой руки до самого плеча.

Никто из них не замечал Таниэля.

Все как один выглядели крайне возбужденными, указывали друг другу на что-то и наблюдали за полем боя в подзорные трубы. Хиланска крикнул артиллеристам, чтобы те отходили назад.

Отходили? Это означало оставить позиции. Почему они должны?..

Наконец Таниэль понял. Кезанские войска пришли в движение. Рота за ротой, они выстраивались позади артиллерии, готовясь к атаке. Сегодня кезанцы собирались отогнать противника еще дальше.

Таниэль прищурился. В строящихся рядах были заметны огромные сгорбленные фигуры.

Он не смог определить, обычные это Стражи или новый вид, созданный из пороховых магов, как тот экземпляр, что напал на него в Адопесте.

В любом случае адроанской армии это ничего хорошего не сулило.

Таниэль отметил, что позиции адроанской артиллерии располагались уступами с интервалом в две сотни футов. Пока оттаскивают пушки с первой линии, орудия второй могут продолжать стрельбу. Отступление было спланировано заранее. Возможно, за последние десять дней маневр повторялся много раз. В этом был определенный смысл, если генералы считали, что все равно не удержат позиций.

Таниэлю увиденное совсем не понравилось.

Он оставил Ка-Поэль на холме, а сам спустился и подошел к офицерам, окружавшим генерала Хиланску.

– Что происходит, сэр?

Генерал снисходительно взглянул на Таниэля, затем присмотрелся внимательнее.

– Мы отступаем, сынок.

– Это глупо, сэр. Мы занимаем позицию на высоте и можем удержать ее.

Генерал Кеть развернула лошадь и оглядела Таниэля с ног до головы. Интересно, помнила ли она его? За четыре года он должен был измениться.

– Капитан, вы подвергаете сомнению приказ командира? – спросила генерал Кеть.

– Госпожа, это глупая тактика. Она ведет к поражению.

– Капитан, вас понизят в звании, если вы немедленно не извинитесь.

Другой генерал, белокурый мужчина с гордой осанкой, добавил:

– Полагаю, именно поэтому он до сих пор всего лишь капитан.

Генерал Хиланска поднял уцелевшую руку:

– Кеть, успокойтесь. Неужели вы не узнали нашего мальчика? Таниэль Два Выстрела, герой войны за независимость в Фатрасте. Рад видеть вас живым.

– Генерал.

Таниэль наклонил голову. В детстве он слышал рассказы Тамаса, каким Хиланска был прежде. Надежный, отчаянный. Лучший товарищ, какого только можно пожелать в бою. Теперь он стал толстым и старым, но Таниэль верил, что в душе генерал остался прежним.

– Меня не интересует, кто он такой, – ответила Кеть. – Нарушение субординации в нашей армии никому не должно сходить с рук.

– Но Тамас… – начал Хиланска.

– Тамас погиб, – перебила Кеть. – Это больше не его армия. Если вы…

Появление посыльного помешало ей договорить.

– Враг наступает, сэр.

Кеть пришпорила лошадь и умчалась прочь, отдавая на скаку приказы.

Жеребец Хилански возбужденно затанцевал на месте, а затем отпрыгнул в сторону.

– Уводите артиллерию! – Генерал посмотрел на Таниэля. – Я не останусь там. У них появился новый вид Стражей. Более умных, ловких, быстрых. Раньше я таких не встречал. Мы назвали их Черные Стражи.

– Их создали из пороховых магов, – объяснил Таниэль. – Кезанцы послали двоих, чтобы убить меня в Адопесте.

– Рад, что у них ничего не вышло. Стражи из пороховых магов? Как это вообще возможно? – Хиланска окинул его тяжелым взглядом. – Хорошо, капитан. Отправляйтесь туда и держите оборону, пока я отвожу артиллерию.

Таниэль вернулся на холм к Ка-Поэль. Ее работа над куклой успешно продвигалась.

– Кезанцы атакуют, – сообщил Таниэль. – Я собираюсь сражаться.

Зачем он это сказал? Чтобы она остановила его? Или пошла вместе с ним?

Не дождавшись ответа, он взял свой ранец и направился на передовую. Ка-Поэль будет в большей безопасности, если останется здесь. А как насчет его собственной безопасности? Еще в Вершинной крепости он задумался: кто кого на самом деле защищает?

Под размеренную дробь барабанов кезанские солдаты шли вперед. В адроанском лагере заиграли трубы, и множество солдат побежали к передовой.

Таниэль остановился и взглянул на приближавшиеся кезанские войска. Ни один Избранный не двинулся с места, но там…

Стражи в черных плащах и котелках протиснулись сквозь ряды, как собаки, выбегающие впереди охотников. Они почти летели над пустынным полем. Некоторые держали шпаги, другие – длинные пики. Они выли, как звери. Жуткий звук, слышимый даже за грохотом орудий, стуком барабанов и гудением труб, заставил Таниэля вздрогнуть.

Он опустился на одно колено, поднял ружье и прицелился. Один вдох. Второй. Огонь.

Таниэль поджег немного пороха, ровно столько, чтобы удержать пулю в полете. Он сосредоточился на одном из Черных Стражей. Пуле хватило двух-трех секунд, чтобы преодолеть расстояние до цели и…

Он промахнулся.

Таниэль не мог поверить в это. Он стоял далеко от передовой, был спокоен как камень, ничто не отвлекало его. Как он мог промахнуться?

Таниэль перезарядил штуцер. Стражи быстро приближались. Как только они доберутся до адроанских позиций, начнется невыразимый хаос. Таниэль снова прицелился и нажал на спуск.

Пуля прошла между глаз Стража, повалив монстра на землю. Никто из его товарищей, казалось, не заметил этого. Один даже подхватил шпагу из все еще дергавшейся руки, лишь на мгновение замедлив бег.

Таниэль понял, что не сможет задержать их. Оставалось… что ему оставалось? Выстрелить еще пару раз, пока Стражи не добрались до адроанских укреплений?

Таниэль достал штык из ранца и провернул его, чтобы кольцо плотно село на ствол. Он стоял, готовый к атаке, задержавшись лишь для того, чтобы процарапать на

ложе ружья отметку старым гвоздем, который всегда носил в кармане. Внезапно вспомнил о Ка-Поэль и задумался, правильно ли поступил, оставив ее одну.

Таниэль влился в поток адроанских пехотинцев, спешивших на позицию, локтями пробивая себе дорогу. Они бежали слишком медленно.

Послышался приказ держать строй. Таниэль не собирался дожидаться атаки врага. Его сапоги бухали по земле в три раза чаще, чем у других солдат. Он почувствовал, как к горлу подступил комок.

– Целься! Огонь! – завопил неподалеку офицер.

Столб дыма поднялся над рядами адроанской пехоты. Многие Стражи пошатнулись. Некоторые упали. Но это уже не могло остановить остальных.

Один участок адроанских укреплений возвышался над прочими. Таниэль заметил, как несколько офицеров поднялись на высоту. Именно туда и направятся Стражи. Они оставят ровное пространство кезанской пехоте, а для себя выберут самую трудную цель.

Не успела эта мысль пронестись в голове Таниэля, как несколько Стражей изменили направление и побежали прямо на высоту. Самый крупный опередил сородичей. Несколько темных пятен уже расплылись по его плащу, он вздрагивал, когда пули попадали в него, но не останавливался. Страж поднял шпагу и прыгнул на бруствер.

Таниэль врезался в монстра на лету. Удар вышиб воздух у него из легких, и он вместе со Стражем скатился по склону. Мощные руки обхватили Таниэля и отбросили в сторону. Он упал на землю и вскочил на ноги, когда Страж уже готовился вонзить шпагу ему в лицо.

Таниэль отбил клинок и сам проткнул врага штыком. Лезвие вошло в тело Стража почти по самый ствол, но произвело не больший эффект, чем выстрелы из мушкетов.

Страж рванулся назад, освобождаясь от штыка, а затем отскочил еще дальше, чтобы уклониться от повторного удара.

Таниэль едва успел развернуться, когда другой монстр набросился на него сбоку. Он нагнулся и ткнул штыком в уязвимую точку под подбородком врага. Пришлось отпустить штуцер и отпрыгнуть в сторону, спасаясь от шпаги первого Стража. Таниэль достал кинжал и приготовился к нападению.

Страж остановился и высыпал в рот целый патрон. Заскрипел почерневшими зубами и выплюнул бумагу на землю.

Таниэль никогда не отличался умением обращаться с кинжалом. Обычно он спасался быстротой и точным расчетом, но, если эту тварь обучили каким-то основным приемам, Страж разрежет его на куски.

Пороховой маг парировал выпад противника и отвел клинок в сторону. Страж рванулся вперед и ударил свободной рукой. Таниэль был готов к этому.

Он перехватил кулак Стража и лбом боднул его в нос. Таниэль почувствовал, как кость вдавилась в мозг монстра. Одно это должно убить его, но в мышцах Стража все еще чувствовалась сила. Таниэль отшатнулся и полоснул врага кинжалом по шее. В горле Стража забулькало, он рухнул на землю, еще цепляясь за жизнь, но уже не представляя угрозы.

Таниэль почувствовал на лице черную липкую кровь Стража.

– Эй! – крикнул кто-то из укрепления. – Они уже близко!

Таниэль с испугом понял, что остальные кезанские пехотинцы уже почти поравнялись с ним. Он подхватил ружье и взобрался на бруствер, разбрызгивая грязь и ругаясь. Страж проделал это упражнение с легкостью. Таниэлю прыжок дался не так просто.

Солдаты затащили его в укрытие, затем похлопали по спине.

– Назад, на позицию! – раздался чей-то приказ.

Таниэль затряс головой и оперся спиной о бруствер. Прижал штуцер к груди, чтобы не дрожали руки, и задумался, не напрасно ли он выбирался за укрепления.

Кто-то хлестнул его по лицу. Он решил, что это Ка-Поэль, но, когда поднял глаза, увидел разъяренную Доравир.

– Хотите умереть, капитан? – Она схватила его за воротник и затрясла, как провинившегося школьника. – Хотите? Никто не должен выбегать за насыпь без моего приказа. Никто!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/brayan-makklellan/krovavyy-pohod/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания