Массандрагора. Зов Крысиного короля читать онлайн - Иван Безродный

Массандрагора. Зов Крысиного короля

Иван Витальевич Безродный

Массандрагора #2

Лучше даже не пытаться вернуть потерянные воспоминания. Потому что в них может обнаружиться то, что затянет вас в безумный водоворот событий и вы уже никогда не станете прежними. Конечно, если выживете. Параллельные вселенные? Таинственная Машина загадочных Предтеч, управляющая ими? Искусственные существа, так и норовящие разорвать вам глотку? Павел проигнорировал народную мудрость. И он попал на полигон…

Иван Безродный

«Массандрагора». Зов Крысиного короля

Есть два типа секретов: которые мы скрываем от других и те, что скрываем от себя.

Пашка плыл. Медленно, осторожно, стараясь не плескаться и не погружаться с головой в холодную, вонючую воду. На этой станции оказалось довольно темно – лишь красноватые отблески светящихся грибов на стенах да белесоватые клубы тумана у перрона могли обозначить ему еле заметные ориентиры. «Только бы не судорога», – с тревогой подумал он, выплывая из туннеля, и тут же почувствовал, будто его ноги что-то коснулось. Пашка инстинктивно дернулся и принялся грести сильнее. Водоросли? Рыба? Или… Он отогнал от себя испуганно бьющуюся мысль.

Да, кажется, вон там болтается оставленная кем-то веревочная лестница, по ней можно будет залезть на перрон. Обрадовавшись, Пашка поплыл к еле виднеющимся в тумане перекладинам и узелкам. Рядом с ними, словно ночной светильник, примостился яркий белый гриб, пустивший длинные корни в расщелины платформы. Такие знатные экземпляры здесь редко встречались, Пашка мог припомнить лишь несколько случаев, когда находил их. В отличие от маленьких и красных, которых в этих местах было полно как грязи и кроме слабого свечения ничего не предлагавших, белые и фиолетовые, особенно крупные, за свои уникальные лечебные свойства ценились очень высоко, и некоторые сталкеры нажили на них целые состояния. Правда, сейчас ему было вовсе не до этого.

Отфыркиваясь, Пашка дотянулся до лестницы и вцепился в перекладину. В тот же самый момент он понял, что его кто-то держит за левую ногу. Он на секунду замер и попытался подтянуть ее к себе. Зря – лодыжку пронзила острая боль, и ей стало горячо. Саламандра! Наверное, молодая и пока неопытная. Стараясь не верить в очевидное, Пашка резким движением рванул к лестнице и чуть не взвыл от боли. Чудище потащило назад, забившись под водой и пытаясь проглотить его ногу, почти добравшись до колена. Вокруг Пашки забурлила вода, поднимая кверху ил и прочий мусор, запах гниения стал сильнее, его дернуло еще раз, и мокрые ослабевшие пальцы отпустили лестницу. Он ушел под воду.

Странно, но там было светло. В зеленоватой воде кружились муть и вереницы пузырей, внизу поблескивали рельсы, слева чернел проход в основной туннель, а сзади извивалось тело гигантской саламандры. Уродская приплюснутая жабья морда с усиками и выпученными немигающими глазками. И правда еще молодая – не более полутора метров, хвост короткий, гребень не выраженный, а на боку желтая полоска. Да и лапы практически без когтей, хотя ему это было слабым утешением. «Наверное, особенно голодная попалась», – мелькнула в голове Пашки отстраненная мысль; ведь почти всех головастов переселенцы уже переловили, да и слепней на станцию почти не залетало, уж больно холодное лето нынче выдалось. Вот только пластинчатые зубы у молодых саламандр не менее остры, чем у взрослых.

Чудище, будто поняв его, сжало челюсти сильнее. В Пашкино сознание ворвался липкий страх. Он согнулся пополам и принялся судорожно дубасить саламандру кулаком по мягкой плоской морде, стараясь не дергать ногу – так вполне можно было остаться без мяса на ней. Пашка хорошо помнил прошлогодний случай со Збышеком – тот потом умер от шока, даже до гангрены не дошло, как у Джины, царство ей небесное… Монстра начало окружать бурое облако его крови.

Наконец ему удалось попасть ей в глаз, а потом пройтись по ноздрям – самому чувствительному месту чудища. Саламандра зажмурилась и ослабила хватку. Пашка, уже задыхаясь, исхитрился второй ногой заехать ей по животу. Под водой получилось слабо, но чудище открыло-таки пасть и сдало назад, видимо, готовясь для следующей атаки. Пашка здоровой ногой вдарил монстру по губе – тот отпрянул и завис у противоположной стены, вяло помахивая коротким хвостом. Пашка вынырнул и из последних сил принялся карабкаться по лестнице, каждую секунду ожидая, что тварь снова вцепится в него.

Но саламандра передумала. Не всплывая, она вильнула хвостом и не спеша поплыла обратно в туннель. Пашка со стоном выбрался на перрон и упал на холодный гранит. На месте схватки расплывалось кровавое пятно. Скоро сюда примчатся илистые кровососы и жгутикохваты, почувствовав разорванную плоть за добрую сотню метров. Мерзкие создания… Превозмогая боль, он осмотрел рану. На самом деле – ничего серьезного. Мясо на месте, связки целы. Не то что было тогда у Збышека!

Пашка разорвал рубашку на полосы и перевязал ногу. Жаль, что у него не было с собой лечебных листьев драконового дерева: не хватило денег. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Ведь за два дня гангрена не возникнет? Вот если бы на него напала взрослая самка, тогда пиши пропало, те впрыскивают в жертву яд – несильный, но на время парализовать может. В этом случае человек просто тонет и сразу же становится легкой добычей любой водной живности.

Пашка осторожно встал на ноги. М-да, теперь не побегаешь, несколько дней придется еле ковылять. Добираться до портала нужно было еще долго, но он надеялся, что ни на людей Черного, ни на местную кровожадную фауну в этой командировке, будь она неладна, больше не наткнется.

Где-то далеко наверху завыла сирена, приглушенная туманом, волнами стекающим с мертвого эскалатора. Видимо, кристаллоиды прорвали дамбу, или батальон Черного снова атакует. В любом случае нужно было уносить ноги. Шипя от боли, Пашка запрыгал в туман, тараща глаза по сторонам в поисках очередной опасности. И угораздило же его потерять и рацию, и аптечку, и даже бластер! Вот кому рассказать – не поверят. Умирают-то здесь в основном по глупости. «Не, лучше никому не говорить. Потом придумаю отмазу», – решил Пашка. Вот только что на это скажет Андрей Юрьевич, начальник отдела? Этого матерого мужика, как старого воробья из поговорки, на мякине не проведешь!

Он добрался до рельсового пути на противоположной стороне вестибюля. Воды там не было; как и утверждал Острозуб – сухо и пыльно. Чудно?, а факт. Но это куда лучше, чем плыть в канализационных водах среди этих чертовых саламандр! Правда, на суше его могли встретить другие охотники за человеческим мяском, и многих из них голыми руками не одолеть.

Было холодно, и его трясло, хотя по большей части – от нервного напряжения. Он зябко поежился. Скорее бы обсохнуть! А говорили же: не суйся на эту станцию, пройди дальше к Большой Сосне, там Лесник пускает сегодня сталкеров на тридцатую ветку, авось, мол, и тебя проведет, а оттуда до Базы рукой подать. Нет же, понадобилось ему свернуть в долину, на златоглавок поохотиться! Вот и напоролся на банду Черного… И почему разведчики не донесли, что тот орудует здесь, а не как прежде, на семисотых линиях Метро? Странно.

Пашка помотал головой, отгоняя не

существенные уже мысли. Что случилось, то случилось. Итак. Он внимательно оглядел туннель. Как раз в той части, куда ему следовало направиться, освещение было – хороший знак! И справа и слева – чисто. Горят семафоры. Впрочем, тут они всегда горят, это совершенно ничего не значит. Тишина. Спокойствие. Ой, обманчиво все это! Плавали, знаем… Пашка со страхом припомнил, как в прошлом августе они с Мавром ходили сюда «по грибы», а тут эта миграция каменных бобров, еще до того, как их перебили переселенцы. Ты в панике бежишь по туннелю, и деться некуда: ни ответвления, ни лаза; а сзади напирает целая живая стена этих жутких сюрреалистических существ со светящимися глазами, перемалывающих гранит гигантскими резцами и раздирающих на куски любого, кто встречается у них на пути… Брр! Эти бестии во время миграции совершенно невменяемы.

Пашка снова помотал головой. Нужно сосредоточиться. Он посмотрел вниз. Прыгать высоко – проблема больной ноги. Потоптавшись на месте, он улегся на пол и, опираясь на кожух давно бездействовавшего контактного рельса, неуклюже спустился в туннель. Нога пульсировала тупой болью, а неловкая повязка на ней уже насквозь пропиталась кровью. Да уж, фельдшер из него никакой… Да ладно, фигня! Он дойдет, обязательно дойдет – не для того на свет родился, чтобы загнуться в этом треклятом метро. К тому же задание-то выполнил, да он вообще герой, каких поискать! Ну подумаешь, вещмешок и оружие посеял, и даже ножа или фонаря не осталось… А с кем не бывает?

Пашка вздохнул и огляделся. Так, теперь направо, до развилки межлинейника. Гермодверь там сталкеры еще в прошлом году насквозь пробили. Туда метров семьдесят, не больше. Пашка принялся прыгать со шпалы на шпалу. М-да, таким макаром до «Северного полюса» не скоро доберешься! А если он не успеет туда до пятницы, вот тогда и начнутся серьезные проблемы…

Сзади послышался гудящий шум. Что это еще такое?! Он оглянулся. Странно. Ускорил шаг, точнее – неуклюжие прыжки. Шум усилился. Пашка нахмурился. Не может быть! Приложил руку к рельсу. Тот дрожал! Черт, не может быть! Пашка кинулся бежать, уже не обращая внимания на беспощадную боль в ноге. Если он не успеет добраться до ответвления туннеля, то…

Гудок. Резкий, вибрирующий гудок. Он в клочья разорвал тишину туннеля, ударив Пашку в спину. И свет. Тугой луч света осветил бегущего испуганного путника, жалкого и обреченного. Узкая трепещущая тень от него протянулась далеко вперед – абсолютно черная, пустая и безмерно холодная…

Сзади явственно грохотал поезд! Точнее, призрак поезда, потому что настоящие поезда здесь ходить не могли. И это было плохо, просто паршиво. Пашка отлично помнил напутствие странникам метро: «И да не встретить тебе призрака поезда». Но шансы уцелеть были. Невысокие, но выше нуля. Убежал же Билько-младший пару месяцев назад! Правда, начал заикаться после этого, ну так что? Парню всего пятнадцать, да и крепким здоровьем он никогда не отличался.

Пашка мчался во весь опор, прыгая по шпалам, словно очумелый сайгак. Грохот сзади нарастал, но оглянуться не стоило даже пытаться. Тут бы, братцы, не споткнуться! Если упадешь – все, верная смерть, а то чего и похуже. Говорят, что когда призрак поезда настигает несчастного, то…

Поезд снова подал сигнал, хлестко ударивший его в барабанные перепонки. Нет, останавливаться эта живая железяка явно не собиралась. И она не предупреждала. Она торжествовала, она жаждала крови! Его крови, Пашкиной! Монстр собирался заполучить его душу. И вот это было даже не паршиво, а совсем плохо.

Сердце готово было выскочить из груди, дыхание сперло, и леденящий ужас начал овладевать им. Перед глазами плыли черные круги. Вокруг все дрожало, звенело, грохотало, тени прыгали по стенам и шпалам, словно ополоумевшие привидения. Он уже чувствовал затылком жаркое дыхание локомотива, его мерзкую ехидную ухмылку. До развилки осталось всего ничего. Нужно еще поднатужиться, еще!

– Врешь, не уйдешь, паршивец эдакий! – фыркая и отдуваясь, взревел поезд. – Стоять, поганый мальчишка!

Железнодорожное полотно перед ним внезапно вздулось высоким холмом до потолка, рельсы со звоном лопнули, и шпалы осыпались вниз, будто детали детского конструктора. Бежать было некуда. Пашка остановился, надрывно дыша, и медленно развернулся к несущемуся на него сатанинскому поезду. Он уже догадывался, что происходит. Комок трепещущего ужаса медленно отступал, растворяясь в небытии. Ну, все как обычно. И, наверное, снова будет больно.

– Ну давай же, иди ко мне, кусок ржавчины! – сжав кулаки, с вызовом крикнул Пашка и криво ухмыльнулся.

Оскалившись в злобной усмешке, поезд загудел, зарокотал и еще быстрее завертел колесами, высекая ими снопы искр. Миг – и это уже были не колеса, а мохнатые лапы с длинными загнутыми когтями – призрак наконец-то обрел свой истинный облик. Вспыхнув невыносимо ярким светом, он грудью налетел на Пашку и разорвал его в мелкие клочья.

Дикая боль на миг пронзила его улетучивающееся сознание, все затрепетало, закружилось в демоническом вальсе; бесконечный миг – и свет померк. Пашки больше не было. Он бесследно исчез. Все как прежде.

Кровь и плоть, превратившиеся в облако плотного тумана, медленно оседали в искореженном от столкновения туннеле. Наступила полная тишина.

– …Паша! Паша! – кто-то с силой тряс его за плечо. – Да просыпайся же ты, ну?!

Пашка застонал, приоткрыл один глаз и оттолкнул сестру.

– Все, все! – проворчал он с досадой. – Проснулся я…

– Ну, слава богу! – Ольга вздохнула и по своему обыкновению внимательно посмотрела на него. – Слушай, эти кошмары скоро доконают тебя. Ведь с каждым разом все хуже и хуже, дольше и дольше… А?

– Сам разберусь, – пропыхтел Пашка, протирая глаза. – Сколько уже там?

– Девятнадцать семнадцать, между прочим. Ты, кажется, на встречу какую-то собирался.

– Да-да, спасибо! – попытался улыбнуться он и вытер со лба проступивший пот. – Встаю.

Ольга, качая головой, вышла из комнаты. Называется, прилег прикорнуть… Пашка еще несколько секунд пялился в потолок, успокаивая дыхание. М-да, жуть-то какая в самом деле. И в который раз одно и то же! Надо с этим что-то уже делать.

Настроения никакого не было. Впрочем, встреча есть встреча. Он встал, умылся ледяной водой и еще некоторое время стоял у зеркала в прихожей, мрачно рассматривая свое отражение: худощавый шатен чуть выше среднего роста с небольшой головой и мелкими чертами лица, серыми глазами, ямочками на щеках и при этом мужественным, почти квадратным подбородком. Волосы его немного вились – Ольге это очень нравилось, и она часто теребила его за чуб, однако пару дней назад Пашка довольно коротко подстригся, за что подвергся жесткой критике в шутливой форме, следствием чего стало ее новое определение брата как «милого уголовничка».

Он вздохнул и попытался самому себе улыбнуться. Вышло довольно вымученно.

– Знаешь, – подала голос сестра, выйдя из кухни с солидным бутербродом в руке, – все-таки сходил бы ты в полицию, мало ли что. Напишешь заявление, а там…

Пашка устало отмахнулся. Этот разговор она начинала почти каждый день. Достала уже! И ведь постоянно ест, жует, жрет и толстеет день ото дня… Ну, понятное дело: нервы, развод, возвращение на постоянное

местожительство к брату, у черта на куличках…

– И ко мне в поликлинику загляни, – продолжала Ольга, – сделаем электроэнцефалограмму, мозги твои проверим… Дело-то серьезное!

О, теперь ЭЭГ. Как же без нее! Только какой в ней смысл, как она сможет помочь ему? Внезапно забытые им два с половиной месяца вдруг с радостным криком выпрыгнут из темных глубин его темного, измученного кошмарами подсознания? Сомнительно. Однако пока не обследуешься, сестра не отстанет. Пожалуй, так и стоит сделать. Эти сны скоро доконают его.

– Зайду, зайду, как время будет, – пообещал он. – Знаю, что серьезное.

На этот раз Ольга не стала утверждать, будто месяц назад Пашка уже был у нее и делал эту самую ЭЭГ, и тем самым выводить его из себя, потому что он этого в упор не помнил…

Пашка прошел в свою комнату, быстро оделся и вышел из дома. В лицо пахнуло теплым, плотным вечерним воздухом, напоенным ароматами цветов, зелени, нагретого асфальта и варящегося кем-то из жильцов борща. На улице уже почти царствовало лето, хотя формально до него еще оставалось больше недели.

Он заспешил через дворы к проспекту Большевиков. Они встречались с Тимохой и его знакомой в кафе у станции «Новочеркасская». Пожалуй, стоило воспользоваться метро – наиболее дешевым и быстрым способом передвижения по Санкт-Петербургу, по крайней мере, в час пик. Перейдя проспект, Пашка запрыгнул в первый же подвернувшийся автобус, идущий до станции «Улица Дыбенко», и предался своим невеселым мыслям.

– Ой, какие люди! – делано засуетился Тимоха, завидев его в дверях кафе, и замахал руками: – Паша, Паша, мы здесь!

Пашка, уворачиваясь от пьяного мужика, направляющегося на улицу, ухмыльнулся – не заметить своего полного раскрасневшегося друга в круглых очках и с взлохмаченными волосами было просто невозможно. А сидящую рядом с ним хрупкую брюнетку с длинной косой и белоснежной кожей и подавно. Он подошел к ним и поздоровался, пытливо разглядывая незнакомку, скромно потупившую взгляд. Это она, что ли, экстрасенс? Что-то не похоже. Тимоха говорил, что его новая подруга то ли цыганка, то ли родом с Северного Кавказа. Второе было более вероятно.

– Наше вам с кисточкой! – манерно поклонился толстяк и повернулся к спутнице: – Знакомься – это Заира!

– Павел, – немного смутившись, представился Паша.

Девушка улыбнулась и протянула ему миниатюрную руку. Ее ладонь была твердой, сухой и холодной.

– Заира, – тихо произнесла она. – Очень приятно.

– Очень! – Пашка сел рядом.

– Что будем пить? – деловито осведомился Тимоха, листая меню. – Пиво или чего покрепче?

– Мне, пожалуйста, зеленый чай, – ответила Заира. – И кексик.

– И кексик… – задумчиво протянул толстяк. – Ну а ты, друг? Пиво или чего покрепче?

– Тебя прямо так и тянет на «чего покрепче», – засмеялся Пашка.

– Так ведь у меня сессия сдана досрочно, понимаешь? С моими-то прогулами – это тебе не два пальца об асфальт, – важно заметил тот.

– Ах, ну да, ну да, с твоими-то прогулами, – закивал Пашка. – Не то что у меня…

– Да ладно тебе! Ты у нас башковитый, наверстаешь! Подумаешь, два месяца упущенного сопромата, или чему там тебя учат… Так, возьму-ка я текилы немного, для сугреву. И закусочку… Хм… Чего бы попробовать на этот раз?

– Я пас, – сказал Пашка. – Я лучше пивка, нашего, с чипсами.

– Как скажешь, брат, как скажешь. Однако несолидно как-то! Пора уже расти, расти над собой! – Тимоха защелкал пальцами, подзывая официантку.

«Перед девчонкой выпендривается, – подумал Пашка. – Ах ты, баламут…» – Обычно Тимоха был скромным и застенчивым очкариком, не лезущим лишний раз на рожон, но сейчас его просто распирало от важности.

Они сделали заказ и наконец приступили к делу, ради которого здесь и собрались.

– Близко знакомиться вам пока не стоит, – сразу заявил Тимоха. – Это может повлиять на результат дальнейшего исследования, так сказать.

Заира кивнула:

– Чем меньше я о вас знаю, Павел, тем лучше. Непредвзятость в нашем деле – это принципиальный момент.

«В нашем деле… – немного насмешливо подумал Пашка, стараясь, чтобы на его лице ничего не проявилось. – Дожил, к гадалке хожу! Зря я этого Тимошку послушал, надо было к психологу записаться да на ЭЭГ сходить. А лучше к профессиональному гипнологу, если уж на то пошло».

– Хорошо, – с готовностью кивнул он, – но давай уже на «ты», а?

– Хорошо, Павел, давайте, – слегка улыбнулась девушка. – Мне от вас нужны только основные сведения: только то, что случилось. И… – Она почему-то замялась.

– …и мои сны? – подсказал Пашка.

– Точно, ваши кошмары.

– У меня амнезия, – начал рассказывать он, – ретроградная которая. Пропало более двух с половиной месяцев: где-то с середины февраля, с шестнадцатого или восемнадцатого числа. Пришел в себя только третьего мая, скажем так, в историческом центре города, в жутком похмелье и… немного побитый: синяки, ссадины, небольшие шрамы, шишки – довольно много и различной давности, ну, по крайней мере, за последние две недели. Я ничего не помню – того, что произошло за это время. При мне не оказалось ни телефона, ни денег, ни документов. Одежда была чужая, но чистая – если меня и били, то не в ней…

Заира молча кивнула, внимательно смотря на него темными большими глазами. Пашка невольно поежился. В ней действительно было что-то эдакое…

– Ты скажи, что еще пропал на десять дней, – с готовностью напомнил Тимоха.

– Да… Моя амнезия закончилась моей же пропажей, случилось это в конце апреля – не было меня неделю или чуть больше, точнее не скажу. Ольга, моя сестра, хотя мы и живем в одной квартире, за это время даже не спохватилась. Дело в том, что я ей типа прислал эсэмэску, в которой утверждал, будто укатил в Псков «со своей любовью» на целую неделю и просил не беспокоиться …

– Со своей любовью? – переспросила Заира.

– Точно. Но я ни ухом ни рылом, что бы это значило. Оля говорила, будто я познакомился с некоей Алиной, но подробности она не успела узнать, несмотря на свое вечное любопытство, потому что рассказал я об этой Алине лишь за пару-тройку дней до своего исчезновения. Это все, что я знаю по этому поводу.

– Ясно. А очнулся ты где и как?

– Где-то через неделю, недалеко от Фонтанки. Я… – Пашка замялся.

– Хорошо, – девушка приподняла ладонь, – пока хватит. Важнее, что привело тебя к этому состоянию.

Пашка отметил, что Заира ему уже не выкала, но при этом казалась крайне собранной и деловой.

– Я так понимаю, в полиции де?ла не заводили? – спросила она.

– Нет. Хотя сестра, конечно, беспокоилась, потому что мой телефон после той эсэмэски не отвечал, как не отвечает и сейчас. Еще пару дней – и она пошла бы в ментуру, это точно, но тут объявился я – собственной персоной.

– А раньше ты уезжал вот так – внезапно и далеко?

– Э-э…

Тимоха прыснул.

– Да было дело, еще в школе, – ответил он за друга. – В Новгород как-то рванули, в шестом классе, аккурат перед Новым годом. А родителей не предупредили. Потом в восьмом – в Москву, а еще на Черное море собирались в десятом, большой компанией, но нас быстро завернули…

– Хорош языком молоть, – махнул рукой Пашка. – Но если подумать – да, было всякое такое. Наверное, Оля и не стала раньше времени кипешевать. Сейчас-то я

взрослый.

Официантка принесла заказанные напитки и закуску. Тимоха с удовольствием принялся ковыряться в салате из сыра, болгарского перца, оливок, грибов и чего-то еще. Выглядело это довольно аппетитно.

– Не ждите меня, – улыбнулась девушка, – я долго еще свой чай заваривать буду! Не люблю пить кипяток.

– Я тоже, – признался Пашка, но не придумал, что еще умного добавить. С девушками он часто терялся – они были для него странными и непредсказуемыми существами.

– Ну, тогда за знакомство! – Тимоха поднял рюмку с обвалянной в соли кромкой и нанизанной на нее долькой лимона. – Будем! Так, ты, цитрусовый, а ну-ка в сторону!..

Они чокнулись, Пашка отпил холодное пиво и захрустел сметанными чипсами. Заира пока заваривала чай. Он запоздало подумал, что им все-таки надо было подождать, пока она не начнет пить, но было уже поздно.

– Я как вернулся, сразу же проверился на наркотики, – продолжил Пашка, – у Ольги, она работает в частной клинике. И ничего такого обнаружено не было. Чист.

– Но с похмелья? – уточнила Заира.

– Да, это было, не скрою: чуть выше среднего доза, не более того. В том смысле, что я не всю неделю где-то там с бомжами квасил. К тому же деньги с моих карточек никакие не пропали. Ни почки, ни печень не болят и, главное, находятся на своем законном месте, а шрамы в основном на коленях, локтях и ладонях. – Он показал. – Похоже, будто я падал или полз по острым камням или ступеням… Есть скол на зубе, губы были немного разбиты, но под глазами синяков не было. Зато поначалу болели мышцы на ногах, будто незадолго до этого пробежал километров десять. Голодного истощения не было – я вообще нисколько не похудел… В общем, как-то так.

– Но в Псков же ты ездил? Может быть, у тебя там с Алиной случился разлад, и ты запил где-нибудь на полпути к дому?

Пашка неуверенно замотал головой, и Заира кивнула:

– Хорошо-хорошо, не отвечай: действительно, я сама должна это узнать. Просто расскажи мне о своем состоянии, сразу после возвращения и сейчас. Что-нибудь заметил необычное?

– Да так-то ничего интересного, за исключением того, что начались головные боли, которые очень сложно унять обычными таблетками и… кошмары. Первые дня три снов вообще никаких не было, спал как удав. Ну, может, и были, только я их не запомнил, но потом они уже пошли регулярно, как в кинотеатре, в основном – исключительно кошмары: фантастические или фэнтезийные. Монстры, подвалы всякие, туннели метро, лазерное оружие, сталкеры, бандиты, индейцы с автоматами… Но самое главное, что эти кошмары… они всегда очень реалистичные и логичные, как бы с предысторией, будто я знаю и помню, что там происходило и «вчера», и «неделю», и «год» назад! Все яркие, живые и… неприятные. С нашей реальностью ну никак не связанные!

– Ну, на то они и кошмары, – заметил Тимоха, близоруко разглядывая оливку, наколотую на вилку. – Что ж тут удивляться? А фантастику ты всегда вроде любил…

Пашка проигнорировал его.

– Рассказать о них подробнее?

– Пока не надо, – ответила Заира. – Я сама постараюсь узнать, а ты скажешь, верно или нет.

– Хм… Ну хорошо. Только я правда не понимаю, какое отношение они имеют к моей амнезии.

– Очень даже прямое, – заявил Тимоха и отправил оливку в рот. – Это же сублимация твоего стресса, того, что случилось с тобой. Правда, Заира?

– Вполне, – кивнула девушка. – Сны – это работа нашего подсознания, отражение произошедшего с нами и мира вокруг нас. Один из эффективнейших способов лечения амнезии – проведение гипнотических сеансов.

– Так давайте же устроим это, – произнес толстяк, задумчиво разглядывая вторую оливку. – Пока ты, друг, совсем с катушек не съехал.

– Что, прямо здесь? – удивился Пашка. – Сейчас?

– Да нет же, – улыбнулась Заира. – Можно на днях и в более подходящем месте. Алкоголь в этом деле плохой помощник, да и обстановка здесь не соответствующая. У нас ведь предварительная встреча, не так ли?

Пашка перевел дух.

– Но я не гипнолог, – заметила девушка. – Я экстрасенс. Тебе Тимофей говорил?

– Говорил, – пропыхтел за Пашку Тимоха, снова наливающий себе текилу.

– И ты веришь в экстрасенсорику?

– Ну… скажем так, допускаю мысль, не более того. Вполне, короче. При определенных обстоятельствах…

– Ясно. Дай руку. Кое-что проверю.

Пашка сначала замер, но потом медленно протянул ей ладонь. Девушка взяла ее в обе руки. Пашку еще раз удивила поразительная твердость и холодность ее ладоней.

– Ты горишь, – сказала она.

– Есть малек, – признал он. – У меня теперь часто повышенная температура. Немного.

Заира печально покачала головой:

– Совсем не немного. Сходил бы ты к врачу!

«Ох, и тут донимают», – подумал Пашка, но промолчал.

– Закрой глаза, – строго сказала девушка. – Отгони все мысли и не пытайся что-либо вспомнить. Это моя задача. Просто тихонько посиди и ни о чем не думай.

Как назло, музыка в кафе стала громче и навязчивее. Заира поморщилась, они с Тимохой переглянулись, и тот пожал плечами, мол, ничего не поделаешь. Пашка закрыл глаза и вообразил темноту пополам с тишиной. И это почти получилось, если не считать немного пробивающегося сквозь стену сознания ритмично-танцевального «унца-унца».

Целую минуту ничего не происходило. Пашку так и подмывало открыть глаза. Затем он начал потихоньку волноваться и потеть.

– Спокойно, спокойно, – донеслось до него будто сквозь пелену. – Тише…

– Да я спок… – булькнул он и провалился в полное небытие.

– Паша!

Шум.

– Паша!

Свет.

– Ты в порядке? Смотри на меня!

Он хотел открыть глаза, но оказалось, что они и так открыты. Перед ним маячило красное лицо Тимохи. Казалось, очки занимали все его лицо.

– Ты чего, чего? – немного испуганно спрашивал толстяк. – Видишь меня?

– Вижу, – наконец смог выдохнуть Пашка. – Что это со мной?

– Это просто жесть! Ты был в трансе!

– Да? – Пашка скривил подобие улыбки. – И как оно прошло?

Заира несколько смущенно улыбнулась ему:

– Это, конечно, странно все. Ты все время повторял: «Метро, метро, метро!», «Мне нужно позвонить!», «Все двери заперты» и «Бежим, они нас догоняют!». Да, и такое странное слово еще… э-э…

– Массандрагора, – подсказал толстяк. – Это как Массандра и Мандрагора в одном флаконе.

– Да-да, – кивнула Заира. – Но больше все о метро говорил, хотя мы ничего не поняли. Будто ты все что-то искал, а потом от кого-то убегал…

– Наверное, это он о контролерах, – прыснул Тимоха.

– Перестань, Тимофей, – отмахнулась девушка. – Здесь что-то очень серьезное, я это хорошо чувствую, правда. Тебя нужно обследовать более детально.

– Нужно так нужно, – пожал плечами Пашка, постепенно приходя в себя. – Когда?

– Пока не могу сказать точно, у меня уже все встречи расписаны; давай на следующей неделе?

– Хорошо, – кивнул Пашка.

У Заиры зазвонил телефон. Она взяла трубку:

– Алло? Ах, это вы, Маргарита Леонидовна… да-да, я тут, в кафе, да, я мигом… Уже выхожу! Я извиняюсь, мальчики, но мне пора. Говорю же: очень много встреч. – Она коротко взглянула на Пашку. – В тебе и правда что-то есть загадочное, и у меня плохое предчувствие. Пожалуйста, будь осторожен. Особенно в метро, хорошо? Между вами явно какая-то связь!

Она мило улыбнулась, махнула рукой и выпорхнула из кафе. Через окно они

видели, как на улице Заиру встречает важная высокая женщина в облегающем зеленом платье и старомодной вуали.

– Клиентка, – пояснил Тимоха и налил две стопки. – У нее таких много. Уважают, знаешь ли.

– Ясно… – пробормотал Пашка, беря в руки рюмку. Он только сейчас понял, что девушка не оставила ему своего телефона. Ладно, у Тимохи должен быть.

– Не, ты зря ей не веришь. Заира – это сила! – Толстяк поправил очки. – Реально, вот увидишь. А что ты там насчет метро, я не понял? – Он ухмыльнулся. – У тебя, знаешь ли, такое лицо было растерянное и… испуганное!

– Я транс не помню, вам лучше знать, – с досадой отрезал Пашка.

– Ладно, будем, – кивнул Тимоха и опрокинул в себя рюмку.

Пашка тоже выпил.

– Я не все вам рассказал, – решившись, сказал он.

– Да? – заинтересовался толстяк, с шумом высасывая дольку лимона.

– Мне снились не только кошмары.

– А что же еще?

– Есть еще один эпизод, но это не пустыня и не горящий самолет. Место в Питере, реальное. Снится почти каждый день, ну или через день – всегда одно и то же вплоть до мелких деталей, только почему-то без звука. Знаешь, странно так…

– Да что именно-то? – не выдержал Тимоха. – Где это место?

– Короче, будто я под землей, в метро. Вокруг рельсы, какая-то станция, лестницы, эскалатор. Только людей почти нет. Со мной двое или трое мужиков, что-то говорят, но я не слышу. Ведут меня к лифту, мы поднимаемся и попадаем в квартиру… или нет, не квартиру: это больше похоже на коммуналку, переделанную в художественную мастерскую. Вокруг картины, много картин, и бородатые мужики типа рисуют. Меня ведут к двери, оставляют, и я выхожу на улицу – обычный дом, двор, железная дверь… Иду со двора и попадаю на набережную Фонтанки, недалеко мост. Знакомое место, в общем.

– А потом?

– А потом все – я или просыпаюсь, или начинаются те самые кошмары. А в мастерской нет ничего страшного или фантастического – никаких монстров или бластеров. Просто дом, лифт и набережная.

– И метро, – напомнил Тимоха. – Ты поднимаешься из него прямо в художественную мастерскую, то есть не в обычный вестибюль, так?

– Ну да, и что?

– Это ли не странно? Нет, что-то тут не так…

– Конечно, не так, это же просто сон, – поморщился Пашка, уже жалея, что рассказал об этом.

– Это Метро-два, – поднял вверх палец толстяк, – вот что это такое.

– Чего?

– Ну, это… Правительственное метро, знаешь? Параллельные ветки. Еще во времена Сталина строили – жуткая стратегичность и секретность. Всякие диггеры лазят под землей, ищут его. Слыхал о таких? Наверное, вот с ними ты и спутался, а потом неделю бродил по туннелям… Брр!..

Пашка махнул рукой:

– Чушь все это. Какие туннели? Нет, тут что-то другое…

– В трансе ты только об этом и твердил! Ну а что еще можно предположить?

– Ну… разное…. Скажем, мне отец рассказывал, что в Питере просто до фига всяких секретных лабораторий и институтов прямо под землей находится, и вход в них – из обычных подъездов. И это не байки. Он в восьмидесятых комнату снимал на Гороховой, когда еще учился, и сам наблюдал из окна: утром стайки народу входят – а обратно никого, а вечером, часика в четыре, – наоборот, эти же стайки, по несколько человек, покидают здание. Причем по выходным и праздникам этого не случалось.

– Ну и что? – пожал плечами толстяк. – Может, там ЖЭК был?

– Не было там никакого ЖЭКа! Обычный подъезд, говорю же, а внутри – лифт, который спускался под землю на несколько этажей! Только к нему просто так не подойдешь, люди в штатском сразу тормозили. Усекаешь? Лаборатория там была, сейчас всем уже известно.

– Ладно, пускай не метро, пускай институт… Черт, а ты не думал, что над тобой ставили запрещенные опыты?! – У Тимохи загорелись глаза. – Зашили небось в желудок приборчик какой-нибудь или… вселили марсианскую ДНК! Ты – инопланетная матка, Паша. Вот же, а!..

– Да иди ты! Чего болтаешь?!

– А что тогда? Секта, да? Точно, ты попал в лапы обкуренных почитателей Сириуса и Немезиды, и каждый день тобою оплодотворяли сорокалетних девственниц! А еще…

– Болтун! Фантазия у тебя больно буйная, как я посмотрю, – проворчал Пашка.

– Уж какая есть! Лаборатория, значит.… – Тимоха задумался, жуя листик салата. – А знаешь, что я тебе скажу, мой дорогой? Вот поэтому-то метро у нас так медленно и строят. Мало того что финансирование по сравнению с Москвой просто отвратительное, так здесь еще везде реки и каналы, а хуже всего, что не покопаешь где хочешь – то завод под землей, то лаборатория! Понял теперь?

– Скажешь тоже! – махнул рукой Пашка.

– Массандрагора, значит… – протянул Тимоха, доставая смартфон. – Сейчас наведем справочки, не боись… Так… Хм. Напрямую такого слова нет. Есть словосочетание «Массандра – гора Ай-Петри», это часть какого-то туристического маршрута, наверное. Ты был когда-нибудь в Крыму?

– Не посчастливилось.

– Ладно. Значит, Массандра. Там делают вино, так? Вино и… мандрагора. Корень мандрагоры. Угу… – Толстяк уткнулся в телефон, читая статью в Википедии.

– Слышь, заканчивай, а? – взмолился Пашка. – Давай потом?

– Нет, погоди! Хо! – внезапно вскричал он.

– Чего? – насторожился Пашка.

– Все-таки что-то в этом есть, – удовлетворенно хмыкнул Тимоха. – Смотри. На вине «Массандра» можно сделать специальную настойку с корнем мандрагоры – это такое растение семейства пасленовых, но очень ядовитое. Так вот! Раньше на нем готовили целебные настойки, обладающие сильными галлюциногенными и наркотическими свойствами! Мандрагора, мой друг, содержит скополамин! Да-да, это та самая «сыворотка правды», которая, между прочим, родственник кокаину. Может использоваться для подготовки к наркозу, а еще – противорвотное… Понял, да? Это я намекаю на незаконную операцию, все-таки мы не можем сбрасывать ее со счетов.

Пашка покачал головой – Тимоху понесло!

– Ну и напоследок – сладенький десерт, – торжественно объявил толстяк. – Знаешь ли ты, какое побочное действие у этого скополамина? Не, ты спроси меня, спроси, я подожду.

– Ну и какое?

– Амнезия!

– Да ладно… – недоверчиво проворчал Пашка.

– Точно.

– Но в моей крови никаких наркотиков не оказалось! На кокаин и его производные я проверялся. Ноль промилле, ясно? Не пил я эту гадость. И операций на мне никто не делал!

– Жаль, – погрустнел Тимоха. Его весьма красивая теория дала трещину, и он быстро попытался сменить тему: – То есть к ментам ты не ходил, да?

– Нет. Не думаю, что они мне помогут.

– А это значит, что нам самим нужно пойти туда и разобраться, что к чему! – стукнул кулаком по столу толстяк – его уже порядком развезло. Смартфон выпал из руки, брякнувшись о столешницу. – Ты же адрес знаешь, да? Где эта чертова мастерская?!

Парочка за соседним столом удивленно посмотрела на них.

– Да тише ты!.. – прошипел Пашка. – Ни к чему переться туда прямо сейчас! Поздно уже.

– Поздно? Еще скажи – стемнеет скоро, мамка заругает! – Тимоха вытер салфеткой рот и упер ладони в стол. – Так ты идешь или нет?

– Нет.

– Да чего ты боишься? Тебе ничего не придется делать! Отойдешь в сторонку и прикинешься ветошью. А я уж разберусь.

– Ты пьян! Разберется он…

– Паша, хватит спорить. – Тимоха вздохнул с видом титана, удерживающего на своих плечах Землю. – Один ты не

пойдешь, я тебя знаю. Так лови момент, больше такой возможности не представится.

А может, действительно? Пашка задумчиво схрумкал последний чипс. Толстяк терпеливо ждал.

– Хорошо, – вздохнул Пашка, – идем.

– Тут, что ли? – Тимоха сморщил нос, обводя маленький двор мутным взглядом. – Очень странно, брат. Очень. Я бы даже сказал, подозрительно.

– А то, – буркнул Пашка. – Обычный жилой дом, говорю же. Вон та дверь, мастерская Красина. Там табличка висит.

– Красина, значит? – задумчиво проговорил Тимоха и нетвердым шагом направился к ржавой железной двери между окном с геранью и обычным подъездом. – Это больше на подвал похоже!

– Во-во… Тот же сон был, понимаешь? К тому же уже почти десять. Не знаю, чего ты хочешь добиться.

– Спокуха! – Толстяк подошел к двери и, уперев руки в бока, принялся читать надпись. – Нету тут никакого Красина-Васина. Иди сюда.

Пашка, воровато оглянувшись, приблизился. «Ремонт одежды переехал на Вознесенский проспект», – прочитал он кривые буквы на пожелтевшем листке. Больше на грязной двери ничего не оказалось. Пашка внимательно оглядел двор. Да, во сне он неоднократно видел именно этот двор, стопудово. Но бывал ли здесь раньше? Непонятно.

– Эй! Эй! – заорал Тимоха и принялся дубасить в дверь кулаками. – Открывайте, поганцы!

– Ты чего это?! – Пашка попытался оттащить его, но неожиданно получил яростный отпор.

– Я же просил не мешать мне! – Раскрасневшийся Тимоха начал стучать в дверь ногами. – Работает профессионал! Одна минута – и я выведу этих бандитов на чистую воду!

Пашка посмотрел на окна и отошел в сторону, достав сигареты. Тимоха уже молча, но ритмично долбил в дверь пяткой.

– Эй, вы чего это расшумелись?! – раздался вдруг возмущенный голос. Из открытого окна на первом этаже выглядывала пожилая женщина. – Чего галдите? Я сейчас милицию вызову!

Тимоха временно перестал долбить, застыв в позе для удара.

– Извините, пожалуйста! – Не успев закурить, Пашка попытался с максимальной искренностью улыбнуться жительнице. – Вы, случайно, не знаете, хозяева скоро придут? А то там ни звонка, ни…

– Да ходют тут всякие постоянно! – ответила недовольно бабуля. – Целый год милицию или эмчеэс хотела вызвать, но прежние-то посетители хоть не буянили!

– Погодите… – Пашка подошел к окну, и женщина немного отпрянула в глубь комнаты. – Пожалуйста, мы не хотели шуметь, извините нас! Но я ищу…

– Что?

Пашка напрягся, пытаясь вспомнить тех мужиков во сне, что сопровождали его. Вышло как-то глуповато, но все же…

– Тут должен быть мужчина, забыл его имя… – Пашка замялся. – Невысокий, с усами, большие глаза и еще мощный такой, пузатый, волосы курчавые. Они тут когда бывают, не подскажете?

– Да что мне, делать больше нечего – наркоманов всяких запоминать? – уже более спокойным голосом проворчала женщина, но снова высунула голову в окно. – Не припоминаю я таких. А ты к ним по какому делу?

– По личному.

– Ох ты, по личному…

– Там еще художники были, их-то припоминаете? – Пашка постарался как можно искреннее улыбнуться.

– Картину, что ли, хочешь купить?

– Да нет… Когда тут можно застать кого-нибудь? Наверное, днем, да?

– Может, и днем. А чего ж ты вечером-то приперся, родимый? Уж ночь на дворе!

– Ну, так получилось.

– Получилось… Не, ничего не знаю, милок. Приходи днем, и лучше без своего буйнопомешанного друга.

– Что вы такое говорите! – возмутился Тимоха и только сейчас опустил ногу. – Нам просто нужна правда!

– Пошли-ка отсюда, правдолюб. – Пашка махнул ему рукой и наконец-то зажег сигарету. – Давай-давай, не верти головой.

Тимоха пожал плечами, но подчинился.

– Не дымите здесь! – сказала женщина и демонстративно захлопнула окно.

Они вышли со двора.

– Ну и чего ты добился своими криками? – спросил Пашка.

– А ты чего добился? – парировал толстяк.

Они побрели по тротуару. Начинало вечереть. До пика белых ночей еще оставался целый месяц, но и сейчас в это время суток было довольно светло.

– Вывеску, значит, уже сменили, – хмыкнул Тимоха. – Не дураки.

– Да тебе во всем мерещится вселенский заговор.

– Не во всем. Но ведь и не без странностей, согласен?

– Завтра приду один и разберусь, – сказал Пашка. – Действительно, надоело уже.

– Один? Хм. Надо взять пиво.

– Наверное. Вон там магазин, за Фонтанкой.

– Подышу воздухом, – сказал Пашка, когда они подошли к небольшому продуктовому магазинчику. – Возьми как обычно, хорошо? – Он протянул пару банкнот.

– Без проблем, сударь. – Тимоха откозырял и исчез за дверью.

Пашка засунул руки в карманы и принялся прохаживаться по тротуару, обдумывая создавшееся положение. Он чувствовал, что все не так просто, как кажется. Что он делал целую неделю после исчезновения из дома? Почему возникла амнезия? Неужто наркотики? Но как же его отрицательные анализы? А с другой стороны, стоило ли вообще докапываться до истины? Дело было даже не в новых потенциальных проблемах. Два с половиной месяца – не такая уж и большая потеря, ничего страшного же вроде не произошло. Но что-то ведь случилось… Хотел ли он знать это? Тимохе-то что – ему просто интересно… Типа прикольная такая ситуевина!

– Закурить не найдется? – внезапно услышал он.

– Да?..

Перед ним стоял довольно высокий, толстый блондин лет тридцати в спортивном костюме. На шее у него красовались золотая цепочка и небольшая наколка в виде вопящего черепа, а в руке он крутил четки – незнакомец был весьма самоуверен. По сравнению с этим амбалом Тимоха выглядел плюшевым мячиком.

– Я говорю, сигарета есть?

У него был несильный акцент, похожий на немецкий.

– Э-э… да, сейчас. – Обычно Пашка таким наглецам табака не давал, но в тот момент он ломал голову над своей проблемой, и сработала автоматическая вежливость.

Однако блондин это не оценил, а внезапно схватил его под мышки и парой мощных рывков затащил в подворотню, которая весьма некстати оказалась рядом. У закрытой решетки стоял, сгорбившись, еще один тип: худой, неопрятный, с жиденькой бородкой. Пашка даже не сразу понял, что происходит.

– Пискнешь – зарежу, – предупредил блондин, приставив к Пашкиной шее нож. – Не шевелись.

– Зарежет, – фальцетом подтвердил тощий, – как пить дать.

– Ты чего околачиваешься где не надо? – рыкнул блондин. – Отвечай!

– Где околачиваюсь? – прохрипел Пашка. – Не понимаю! Что вам нужно? Денег у меня нет! Телефон – старый!..

– Повторяю еще раз, – картинно вздохнул незнакомец, – пять минут назад вы заходили во двор на той стороне канала, третий дом, так? Сначала долбились в черную железную дверь, а потом разговаривали с соседкой. Зачем? – Блондин несильно надавил на нож, и Пашка ощутил укол.

– Я не знаю!.. – выдавил из себя он. – Просто заблудились!

– Да ну? – Толстяк недобро прищурился.

– Подожди-ка, – сказал вдруг тощий и достал из кармана небольшую коробочку, смахивающую на музыкальный плеер. Он направил ее на Пашку и нажал кнопку. Коробочка пискнула, на ней загорелась маленькая зеленая лампочка, а на миниатюрном экране появились несколько строчек. – Опа! Ты только погляди!

– Что там? – Блондин ослабил хватку. – Хм… Так ты свой, что ли?

– Я? Э-э… Ну да…

– А чего комедию ломаешь? Дай-ка. – Блондин отпустил Пашку и

взял приборчик в руки. – Павел Крашенинников, программист, отдел Т-11, станция «Массандрагора», начальник – Гордеев. Степень секретности – А2. Ух ты… Все правильно?

– Э-э… Ну…

Массандрагора! Вот оно!

– Что «ну»? Что «э-э»? Отдел Т-11, у Гордеева, так?

Т-11? Гордеев? Хм. Этот парень утверждает странные вещи! Что тут происходит? Может, сделать ему хук правой и сбежать? Это можно, в прошлом году на вечеринке у Лариски как раз такого хряка завалил. Но что он тогда узнает о происходящем? Нет, это не выход.

– Я не помню, – честно признался Пашка.

– Не помнишь?

– Точно, – кивнул он. – У меня откуда-то амнезия взялась. Но что-то все-таки припомнилось – о том здании и двери, где мы только что были; я часто ее вижу во сне, эту мастерскую. Вот мы и пошли туда… чтобы проверить. Но я ничего не помню за последние три месяца. Совсем.

– Три месяца? – приподнял брови толстяк. – А ты ничего не путаешь?

– Да нет… Все так.

– И даже не знаешь, кто такой Гордеев?

– Без понятия!

– Ясно. – Блондин тревожно переглянулся с тощим. – А что еще припомнилось, кроме той двери… в мастерскую?

– Да вроде больше ничего…

– Но ты ведь Крашенинников?

– Да.

– Программист?

Пашка покосился на нож, который толстяк все еще держал в руке. Заметив взгляд, тот с неохотой спрятал оружие в карман.

– Э-э… нет, – покачал головой Пашка, – насчет программиста не помню. Я дизайнер. Вроде. Нет, точно, я – веб-дизайнер. А кто такой Гордеев?

– Зало?ченый, – сказал тощий напарнику, кивнув на Пашку. – Он зало?ченый, ты понял? Обычный забывчик, вот и все. Только как-то криво его зало?чили, я смотрю…

Блондин кивнул. Зало?ченый? Забывчик? Что бы это значило?

– Почему тогда это не отражено в его деле? – спросил толстяк. – Ни слова! – Он щелкал миниатюрными клавишами на приборчике.

– Я почем знаю? – раздраженно пожал плечами второй. – Может, секретный он такой? При этом не помнит всего три месяца? Согласен, это странно. Ладно, сообщим начальству или… – Он замолчал, странно посмотрев на толстяка. Тот не успел ответить.

– Пашка! Пашка! Ты где? – донесся с улицы вопль Тимохи. – Куда ты подевался?

– Что будем делать? – тихо спросил тощий.

– Это твой друг? – спросил толстяк.

Пашка кивнул.

– У него тоже амнезия?

– Да нет, только у меня. Он вообще тут ни при чем.

– Обычный тутер, – сплюнул тощий.

– Короче, приходи на это же место завтра в девять утра, один, мы поможем тебе, – быстро заговорил блондин. – И никому не слова, понял? Узнаю, что проболтался, – пеняй на себя. Вообще на фиг все забудешь! Уж мы-то тебе устроим. Живешь на Большевиков, есть сестра и родители в Гатчине, уже знаю. Так что молчок! А сейчас валите сразу направо – отведи своего друга подальше, чтобы он не видел нас. Все, пошел!

– Хорошо, я приду. – Пашка неловко выскочил из подворотни и наткнулся на растерянного Тимоху, держащего в обеих руках по бутылке пива и не спеша соображающего, как же ему теперь достать телефон, чтобы позвонить.

– Э, друг! А вот и ты! – обрадовался он. – А я уж потерял тебя…

– Пошли! – Пашка выхватил у него одну бутылку. – Давай-давай.

– А ты где был, а?

– За углом. Приспичило.

– Э, ну погоди, я тоже хочу!

– Нельзя, там собака! Чуть не откусила мне! Пошли дальше, там точно кустик будет.

– Ну пошли… – Тимоха открыл бутылку и сделал большой глоток. – Эх, хорошо!

Пашка ехал в метро и пытался связать концы с концами. Выходило как-то не очень. Новые факты казались откровенно странными. Было не похоже, чтобы его с кем-то путали. Да, он не программист и не работает ни у какого Гордеева. Но он действительно Павел Крашенинников и живет на проспекте Большевиков с сестрой, а родители всю жизнь провели в Гатчине, это совершенно точно. Может, он за эти месяцы внезапно переквалифицировался в программисты? Конечно, Пашка был не прочь попрограммировать – дома, для души, но чтобы заниматься этим профессионально, да еще и ни с того ни с сего? К тому же на странную компанию, прятавшуюся по частным домам!.. Очень странно и подозрительно, если не сказать больше.

А почему у того толстяка был немецкий акцент? Вдруг это шпионская ячейка, и он, Пашка, вляпался в политические разборки? Предательство Родины?! Хм. Звучало угрожающе. А может, его внедрили к ним свои, в смысле ФСБ?

А что это было за устройство такое? Как его, Пашку, так вот сразу, с ходу взяли и идентифицировали? В нем что, зашита какая-то электронная метка?.. Скорее всего! Он рефлекторно пощупал себе живот и покосился на дремлющего рядом Тимоху. Кажется, тот был недалек от истины, когда говорил, будто в него, Пашку, могли что-то вживить. Тьфу ты! Необходимо будет провериться дома по поводу новых или… странных шрамов. Хотя эти самые электронные жучки бывают очень и очень даже миниатюрными!

В общем, нужно идти завтра на встречу. Тимохе – ни слова, а то разболтает всему Питеру. И к черту зачет, уж он-то точно подождет!

Следующее утро оказалось ясным и солнечным. У Пашки было прекрасное настроение, несмотря на то, что ночью приснился очередной кошмар – без этого, конечно, было никак. На этот раз он попал в уже знакомую гористую пустыню: каньоны, кактусы, индейцы, скачки на мустангах и стрельба из бластеров по кровожадным осьминогам с Марса. В общем, классика Берроуза. Нафаршировав с десяток монстров высокоэнергетическим излучением, Пашка проснулся, не успев погибнуть реалистичной мучительной смертью – обычной развязкой своих снов. Посчитав это хорошим знаком, он быстро привел себя в порядок, плотно позавтракал и даже сообщил Ольге пункт назначения: так, на всякий случай.

– И что же там такое? – осведомилась сестра, собираясь на работу в клинику. – Тебе разве не надо в институт?

– Пара знакомых, важные дела, – уклончиво ответил Пашка. Рассказать ей все – раскричится и увяжется вместе с ним. А куда это годилось?

– Угу, – нахмурилась Ольга. – Ясно. Ну, смотри, снова во что-нибудь не вляпайся! Держи меня в курсе, понял? И не эсэмэсь, а звони! Как закончишь свою встречу – сразу же. И по ходу дела – тоже. Это в твоих же интересах.

– Хорошо, – буркнул Пашка. Настроение его немного упало, хотя и ненадолго.

С удовольствием вдыхая еще прохладный утренний воздух, он подошел к знакомой арке. Рядом никого, решетка закрыта. Без семи минут девять. Что ж, еще рано. Он решил ждать минимум до десяти часов – дело-то серьезное.

Раздался тихий свист. Пашка не сразу сообразил откуда. Свист повторился.

– Эй! Слышишь?

Он оглянулся. За решеткой, метрах в пяти-шести, привалившись к стене туннеля, стояла девушка.

– Я? – показал на себя Пашка.

– Ты, ты. – Незнакомка осторожно подошла к нему – маленькая грубо накрашенная растрепанная блондинка в линялом джинсовом костюме, стоптанных кроссовках, с синяками под глазами и мутным взглядом, как у залежалой селедки. Вид, мягко говоря, непрезентабельный.

«Мелочи нет!» – хотел сказать Пашка, но блондинка его опередила, достав уже знакомую коробочку, пискнувшую и осветившуюся зеленым индикатором.

– Крашенинников? – хриплым голосом осведомилась она.

– Да.

– Зовут как?

– Павел.

– Сигареты есть?

– Э-э… Есть.

– Давай.

Пашка неловко достал смятую пачку, немного трясущимися пальцами вытащил сигарету и передал ее девушке. Та закурила, пустив

струю дыма прямо ему в лицо.

– Хвоста за тобой не было? – спросила она наконец.

– Да вроде нет…

– «Вроде» или «нет»?

– Нет.

Устало вздохнув, связная засопела и нехотя подошла к замку решетки, достав из кармана большую связку ключей.

– Заходи быстро, – предупредила она, отпирая калитку.

Пашка прошел внутрь, и девушка быстро защелкнула замок обратно, спрятав ключи.

– Конспирация, знаешь ли, – сказала она. – Идем.

Пашка последовал за ней. Они попали в пустынный двор, быстро пересекли его, вышли с другой стороны, отперев еще одну решетку, повернули налево, направо, второй двор, третий…

– Сюда, – кивнула проводница на один из подъездов. – Оружие, наркотики, запрещенная литература?

– Нет, не нужно, – отозвался Пашка.

– Я говорю – у тебя с собой ничего противозаконного нет?

– По утрам такого не ношу.

Связная шутку не оценила. С мрачным видом она вытащила маленький телефон и начала кому-то названивать. Видимо, получив добро, девушка махнула рукой, они вошли в подъезд и поднялись на третий этаж. Дверь им открыл уже знакомый толстый блондин. На этот раз он нацепил на себя красную клетчатую рубашку, трико и круглые очки, став похожим скорее на ботана-аспиранта.

– Хай, – сказал он, не подавая руки. – Обувь можно не снимать.

Пашка зашел. На первый взгляд бардак и запустение: коробки, книги, одежда, обувь, кадки с пыльными растениями, корпуса каких-то устройств, сломанные принтеры и старые компьютерные блоки – все это больше напоминало ремонтную мастерскую, а не жилую квартиру. Зато здесь не воняло, не видно было бутылок и остатков еды, да и полы оказались относительно чистыми, а это не могло не радовать.

– Сразу хочу предупредить, – сказал толстяк, – место это сверхсекретное, но мы решили рискнуть. Ты не видел нас, мы не видели тебя. Ясно?

– Ясно. Не впервой.

Блондин недобро покосился, но ничего не сказал. Они прошли в дальнюю комнату, наиболее убранную и чистую. В ней находились компьютерный стол, заваленный потрепанными книгами и смятыми пивными банками, два больших монитора, старенький диван и вполне современный телевизор на старомодной тумбочке. На стенах висели пучки проводов, кабелей и разъемов, а полки были забиты лазерными дисками и коробочками всевозможных размеров. «Хакер, наверное», – мелькнуло в голове у Пашки.

Блондин молча показал на диван, и Пашка сел на него – тот жалобно скрипнул своими расшатанными пружинами. Сидеть было неудобно.

– Ну так в чем же твоя проблема, Павел? – спросил толстяк, бухаясь в кресло. – Амнезия твоя прошла или как?

– И не собирается, – ответил Пашка.

– А сколько прошло времени после твоего «пробуждения»?

– Где-то две недели.

– Мало, слишком мало. Ладно, зало?ченный, исповедуйся…

Пашка рассказал блондину свою историю, включая встречу с Заирой и сеансом гипноза.

– Значит, из памяти у тебя стерлось два с половиною месяца с середины февраля? – спросил, пожевав губами, блондин. – А физически ты пропадал где-то неделю с конца апреля? И нашу организацию знать не знаешь, так?

– Все точно.

– Странно, очень странно.

– Почему?

– Согласно имеющимся данным, работаешь ты у нас около двух лет, из них собственно на Гордеева – последние полтора года, но в твоем личном деле о блокировке памяти, а это не такое уж и редкое у нас явление, нет ни-че-го. Я пробил тут кое-что о тебе и твоей деятельности, и больно уж ты засекреченным оказался, как я посмотрю…

Пашка пожал плечами. Блондин вздохнул:

– Мне уже и самому интересно. Но откуда мне знать, что ты – не подстава?

Пашка снова пожал плечами:

– Мне нечего сказать, честное слово. Если можете помочь – помогите. А так… Фиг знает, короче. Но вы-то сами кто такие? Что за организация у вас такая? Что тут вообще происходит? Что там могло быть со мной, в метро? А в том здании на Фонтанке – что? Вы работаете на правительство? Расскажите о «Массандрагоре»!

– Так, – блондин предупреждающе поднял руку, – давай сразу договоримся. Мы тебе вот так с ходу ничего не рассказываем и не объясняем. Мы просто постараемся тебе помочь, но у нас свои методы. Ты либо согласен, либо нет. Если ты свой, а я вижу, что это так, – сам все и вспомнишь, да еще, может, и нам расскажешь. Ну а если не вспомнишь, то с чего нам распинаться тут перед тобой? Нам проблемы не нужны! Да мы тебя вообще должны были бы с самого начала сдать нашей службе безопасности… Скажи еще спасибо, что по чистой случайности на меня попал. Усекаешь?

– Ну, вроде да.

– Правильно. Меньше знаешь – целее будешь. Информация – вещь вообще-то обоюдоострая. Ты уверен, что хочешь вспомнить все? Видишь ли, без веских причин у нас память не блокируют. Ты бы лучше сам подумал: может, оно того и не стоит?

– Нет, все нормально. Я хочу вспомнить, – твердо сказал Пашка. – Хочу.

– Дело хозяйское. Тут только момент один есть, довольно неприятный…

– Какой?

– Иногда память не блокируют. Если человека выкидывают… в смысле отправляют на заслуженный отдых или сведения слишком ценные… то применяют не блокиратор, а стиратель памяти.

– И?

– И то, что в этом случае ничего не выйдет, ничегошеньки ты не вспомнишь. Ты готов к этому? Просто чтобы потом – без претензий.

Пашка оторопело уставился на толстяка. Ну ничего себе! Прямо фантастика какая-то! Или обычный лохотрон.

– А у меня есть выбор? – спросил он.

– Думаю, нет, – медленно проговорил блондин. – Ведь проверить, что именно тебе сделали, в этих условиях невозможно, – он обвел комнату рукой. – А твое личное дело еще, наверное, не исправили. Бюрократии у нас хватает, знаешь ли… Честно говоря, я еще сам не решил, что с тобой делать. Чует мое сердце, что-то здесь не так. Может, ты как хакер выполнил некое важное задание, а потом тебя заставили его забыть. Может быть такое? Легко. И гуманно, согласись. В прежние времена просто закатали бы в бетон, и дело с концом. Смотришь ведь остросюжетные фильмы? Ну вот.

– Но я-то не хакер, я вообще программирую довольно слабо, – возразил Пашка.

– Так ты этого просто не помнишь!

– Но я же не мог им стать за пару месяцев!

– А по нашим сведениям, за два года! Может, в тебя запихнули ложные воспоминания?

– А такое возможно?

– Не слышал о таком, но исключать нельзя. Дело в другом – зачем?

Они помолчали. Толстяк думал. Пашка ждал. Прошла минута, вторая, началась третья… Что он тянет? Боится?

– А что это за тестер, которым вы меня проверяли? – спросил Пашка. – Ну, коробочка с лампочкой?

– Чекер. Это называется чекер, – задумчиво пробормотал толстяк. – В тебе сидит уникальная биоэлектрическая метка, мы ловим конфигурацию создаваемого ею поля, а затем сверяем ее по базе данных наших сотрудников… В общем, ничего сложного.

– И как эта метка во мне оказалась?

– Видимо, завербовали тебя когда-то. Оттуда и метка…

– А подделать ее можно?

– Нельзя. Много раз пытались, но в этом ее смысл – в неподдельности, понимаешь?

– Ну а саму базу данных можно же взломать и подменить код прямо в ней? Или перехватить линию передачи данных и на лету подменить неправильный код на правильный? Или просто заставить этот чекер выдать нужный сигнал в нужный момент? По-моему, это проще всего.

– А говоришь – не хакер! – рассмеялся блондин.

– Так это же очевидные вещи… –

пробормотал Пашка.

В комнату заглянула связная.

– Что у вас тут: все нормально, Гельмут? – спросила она. В ее губах дымилась сигарета.

Блондин кивнул.

– Прописать ему, что ли, порошочки?.. – протянул он. – Так ведь что-то не то с ним…

– А что такое?

– Не сходятся некоторые даты и факты, не вяжутся между собой…

– Значит, я не подстава, – подал голос Пашка. – Логично?

– Почему это?

– Подстава так криво не делается. Тогда даты вязались бы, как ты заметил.

– Слабый довод, – покачал головой Гельмут, – ты ведь вообще можешь не знать о том, что являешься подсадной уткой! Хорошо, я все же рискну, и мы попытаемся помочь тебе. Неофициально. Совсем неофициально, ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– Ни черта ты не понимаешь… Лизка, принеси-ка розовую.

Лиза равнодушно пожала плечами и исчезла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Будешь колеса катать, – тем временем заявил Гельмут. – Курс долгий, может занять до месяца. Но ты – странноватый случай, так что ничего гарантировать не могу.

Пашка промолчал, не зная, как реагировать. Он ожидал, что у них тут высокие технологии, лаборатория, томография и синхрофазотроны, мертвенный свет люминесцентных ламп, ну хотя бы хирургический стол, а они ему какие-то самодельные порошочки предлагают! Колеса, значит? Очень интересно! Это что, наркопритон? Наверняка варят всякую дурь, а потом испытывают на дурачках вроде него! Может, еще неделю назад он был как раз у этих двоих и валялся тут в соседней комнате в бессознательном состоянии? И вот он, идиот, повелся на полную белиберду и по собственной воле снова здесь!

Вошла Лиза и протянула небольшую продолговатую таблетку бледно-розовой окраски.

– Положи под язык и соси, не глотай, – сказала она. – Невкусная, зато действенная, уж поверь.

Пашка неуверенно взял таблетку. Она была холодной. Держат в холодильнике?

– Первая бесплатно, – сказала девушка. – Затем по три тысячи.

– Что?.. По три тысячи?! Рублей?

– Хо! – уперла Лиза руки в бока. – А ты думал, я – мать Тереза, да? Рублей, рублей! У нас тут не благотворительный курорт!

Ну кто бы сомневался!

– И сколько их нужно всего, таблеток-то?

– Обычно семь-восемь. Для тебя, забывчик, не знаю. Может, и больше. А может, и меньше, но это вряд ли.

Пашка посмотрел на Гельмута. Тот виновато развел руками, мол, все это просто бизнес. Пашка нахмурился, протянул было таблетку обратно, замер, опять поднес ее ко рту, снова задумался…

– Тебе решать, – сказал толстяк. – Мы не настаиваем. Но не жди чудес, особенно поначалу. Но первая-то – бесплатно!

Ага, всегда так говорят. Бесплатный сыр…

– Принимать каждые четыре дня, желательно перед едой, – продолжала Лиза, словно профессиональная медсестра. – Алкоголь пить нежелательно. После каждого второго приема – к нам на контроль, если так можно выразиться. По записи. – Она подмигнула.

– Да не бойся ты, не наркотик это, – усмехнулся блондин. – Мы таким не балуемся. Только иногда раскуриваем… трубку мира.

– Точно, – кивнула девушка.

– Но тебе не предлагаем. Во избежание.

В приоткрытую дверь вошла белая ухоженная кошка. Презрительно посмотрев на Пашку зелеными глазами, она уселась посередине комнаты и принялась методично вылизывать свою холеную шерстку. «Да они тут все поголовно блондины», – хмыкнул про себя Пашка, приоткрыл рот и…

– А где вы их берете? – напоследок спросил он с напускным подозрением.

– Варим по проверенному рецепту. Или ты думаешь, их можно взять в ближайшей аптеке? – усмехнулся Гельмут. – Ешь уже. Хуже не будет.

Пашка вздохнул и положил таблетку под язык. У нее оказался кисловатый яблочный привкус.

– Ну как, не страшно? – спросил толстяк.

Пашка покачал головой. Язык тут же немного онемел, затем на несколько секунд в ушах появился шум. Потом таблетка стала очень горькой. Наркота какая-то… Подсадят на эту гадость и начнут затем тянуть деньги.

– Побочных эффектов почти нет, – говорил где-то вдалеке Гельмут. – Ну, после пятой-шестой таблетки может немного тошнить, бессонница там, резь в глазах, понос, но это все фигня. Почки с печенью не посадишь, волосы не выпадут. Но часто такую процедуру проводить, конечно, нельзя, скрывать не буду.

– Если есть деньги, можешь сразу купить еще, – предложила Лиза. – Хотя бы две-три штуки. А то часто встречаться будет проблематично, сам понимаешь. Мы люди скрытные и очень занятые.

Пашка с недоверием посмотрел на нее.

– Потом. Сейчас денег нет.

– Ну, как хочешь… Да, и еще – пей больше воды, чтобы метаболиты скорее выводились.

Пашка сидел на лекции профессора Жолданова, сгорбленного нудного старика, и красными, воспаленными глазами пялился в окно, ничего за ним, однако, не замечая. Зато он буквально чувствовал, как клетки его мозга шевелятся, растут, обмениваются всякой разной информацией, поднимают «архивы» уже давным-давно забытых воспоминаний, перетасовывают их и проталкивают на уровни выше. Будто у этих нейронов выросли крылья, с них стерли пыль, заправили топливом и дали мощного пинка, напоследок наказав: «Вспоминайте! Вспоминайте! Вспоминайте!», работал конвейер, крутились шестерни, тарахтели миллиарды маленьких моторов и насосов, перекачивая драгоценные порции мозгового сока – вверх-вниз, вверх-вниз.

У него чесался мозг. Реально чесался! Как будто там выросли волосы! От каждой клетки, каждого аксона тянулись маленькие шевелящиеся волосики и щекотали, щекотали, щекотали… Иногда это было просто невыносимо. Хотелось хохотать и бить ладонями по столу. Но он сдерживал себя. Наверное, стоило посидеть пару дней дома, но ведь обещанный курс лечения мог затянуться на целый месяц…

Но самое главное заключалось в том, что таблетки работали. После первой из них Пашка, конечно, не почувствовал ничего. Может, лишь некоторое возбуждение и легкость в голове. Правда, на следующий день вдруг ни с того ни с сего вспомнился школьный стих Пушкина и прошлогоднее расписание гатчинской электрички – дословно. Это было неплохо, но все еще недостаточно. По-видимому, какой-то эффект присутствовал, но сможет ли он победить амнезию полностью?

После встречи с Гельмутом Пашка целые сутки вяло раздумывал, стоит ли продолжать это сомнительное дело, денег у него было немного, но потом любопытство все-таки взяло верх. Он связался по электронной почте с Лизой, и вечером они встретились у станции метро «Международная».

Первое, что бросилось ему в глаза: девушка была в нормальной одежде, умыта, причесана, модно накрашена и показалась ему почти симпатичной. «Наверное, в прошлый раз она здорово шифровалась», – предположил он. С классической бомжихой ему встречаться даже по делам было бы не очень приятно.

– Хорошо выглядишь! – не кривя душой, сообщил он ей.

– Отвянь, – последовал незамедлительный ответ. – Делай вид, что мы незнакомы!

Передача проходила, будто Пашка покупал наркотик. Как бы невзначай они встали рядом друг с другом, он незаметно сунул ей деньги, а она ему – пакетик со второй таблеткой, на этот раз более насыщенной розовой окраски.

– Приходи через два дня на ту же квартиру к трем часам дня, – шепнула Лиза. От нее исходил легкий аромат сирени. – И не опаздывай. На ту электронку не пиши! Новый адрес получишь при встрече.

– Э-э… Понял… –

Пашка хотел развернуться к ней, интересуясь ее новым имиджем, но девушка резко отошла и через мгновение скрылась среди прохожих.

Новая таблетка была еще более кислой на первом этапе и куда более горькой на втором. Рассасывая ее, Пашка даже закашлялся, пожалев, что не захватил с собой чего-нибудь попить. С выступившими на глазах слезами он несколько минут просидел на оказавшейся рядом скамье, а потом на нетвердых ногах отправился домой.

И вот с того самого вечера мозг-то у него и зачесался. Поначалу Пашка немного испугался, но потом успокоился. Потому что из темных глубин памяти начали всплывать вещи не просто забытые, а те, на которые в свое время в принципе не обращал внимания. Он дословно мог воспроизвести совершенно ничего не значащие разговоры трехгодичной давности и даже более старые – правда, пока лишь вырванные из контекста обрывки. Он вспомнил вереницу прохожих, встреченную им на пути в школу или магазин пять лет назад, но в какой точно день это произошло или что он, например, купил потом в этом магазине, было пока за семью печатями. Из небытия также всплыли события, привязанные к некоторым датам, и хотя их беспорядочный выбор оставался для него загадкой, он мог точно сказать, о чем думал или что конкретно чувствовал седьмого апреля четырнадцатого года или двадцать второго мая двенадцатого года. Что же происходило последние два месяца – молчок и темнота, здесь никаких изменений пока не произошло.

Он также в мельчайших подробностях вспомнил огромное количество своих детских снов, однако теперешние его кошмары кошмарами быть не перестали. Хуже того – сюрреалистические эпизоды стали еще более продолжительными, красочными, тревожными и кровавыми в своей развязке. В одну из ночей он целую вечность падал в горящем самолете без крыльев, привязанный к трупу полусгнившего пилота, а толстая конопатая девчонка методично выбивала ему зубы гаечным ключом, и это было больно. В следующую ночь Пашка мучительно долго выбирался из плена гигантской ледяной пещеры, покинув которую, замерзший, в полуобморочном состоянии, на берегу студеного океана он был со смаком сожран зеленым двухголовым монстром с рыбьей чешуей и перепончатыми лапами. По сюжету сна, будучи проглоченным, он сам стал этим чудовищем и, затаившись в ледяной воде под голубоватой льдиной, принялся ждать нового неосторожного путника… В общем, Пашка надеялся, что таблетки нормализуют его сон, но этого пока не произошло.

И вот сегодня он должен был получить третью таблетку, а также консультацию по поводу происходившего лечения. Благополучно отсидев на задних рядах третью пару, он ушел из института и довольно быстро добрался до места, благо было недалеко. Только уже подойдя к дому, который он и так еле отыскал в глубине дворов, Пашка понял, что забыл номер квартиры. Он не был уверен даже в этаже. Третий? Четвертый?

Пашка хотел было уже ткнуть кнопки домофона наугад, как дверь открылась, и из подъезда вылезла толстая тетка в солнцезащитных очках, черном блестящем платье и претенциозной шляпке с длинным пером.

– А вы это к кому? – подозрительно спросила она, схватившись за дверь наманикюренными «сосисками». Пускать незнакомцев внутрь здесь было не принято.

– По заданию профкома института, – ляпнул Пашка, не моргнув глазом. – Доцент Афанаскин здесь проживает? Ну тот, который распад наноплазмы в соседнем дворе измерял?

– Чего? – открыла рот тетка. – В соседнем дворе? Это еще зачем?

– Вот и мы хотим узнать, – понесло Пашку. – Зачем?! Нужно ведь проверить данные, так сказать, засвидетельствовать. Вы пойдете понятой?

– Ну вот еще! – возмутилась тетка и, чуть не наступив Пашке на ногу, спустилась со ступенек. – Встретитесь со своим Фантомаскиным – передайте ему, что наша общественность не потерпит тут никаких опытов с электричеством, пусть так и знает!

– Обязательно, – чуть не расхохотавшись, пообещал Пашка и прошел в подъезд.

Кажется, все-таки третий этаж. Да, третий. И сразу налево. Он поднялся по узкой лестнице. Вот она, дверь. Но что это?! Следы взлома, расщепленное дерево у замка, порванная кожа обивки, щель, через которую был виден паркет и даже часть вешалки. И почему эти химики до сих пор не поставили вторую дверь, металлическую?! С их-то спецификой этим давным-давно нужно было озаботиться!

Пашка осторожно коснулся двери, замешкался, но потом толкнул ее. С противным скрипом она открылась, и он медленно прошел внутрь. Послышались приглушенные всхлипывания.

– Извините! – крикнул Пашка. – Тут было не заперто!

– Конечно, не заперто! – раздраженно ответила Лиза, выходя из зала. Она вытирала слезы. – Черт! Это ты… Ты!..

– Ну да, я… Назначено же.

– Назначено! – Лицо Лизы исказила гневная гримаса. Казалось, она готовилась кинуться на него с кулаками. – Из-за тебя все! Кого ты с собой еще притащил?!

Девушка подскочила к входной двери и выглянула на площадку.

– Что из-за меня?! – Пашка удивленно уставился на нее. – Что тут вообще случилось?!

– Что, что!.. Иди, смотри! – Лиза кивнула на зал и устало привалилась к вешалке. – Пока мы не связались с тобой, все было нормально! А ты, ты!..

Пашка заглянул в зал. Там творился полный бардак: все перевернуто, раскидано, диван разобран, подушка вспорота, у окна лужа пива и осколки бутылки, по всему полу рассыпаны чипсы. А посередине комнаты, выделяясь ярким пятном, труп кошки со вспоротым животом – ее лапы были сломаны и демонстративно растянуты в стороны, словно ее хотели распять. Крови почти не было, наверное, убийство произошло в другом месте.

Пашка в ужасе отвернулся.

– Кто это сделал?.. – прохрипел он. – Где Гельмут?

– Хотела бы я знать! Он пропал!.. – Девушка, заломив руки, снова всхлипнула.

– Ты звонила в полицию?! Когда это произошло?

– В полицию? Ты сказал – в полицию?.. – зло зашипела Лиза, подойдя к нему. – Ты в своем уме?!

– А что? – Пашка на всякий случай отодвинулся от нее.

– Ты действительно ничего не понимаешь?

– Да нет же! Для того и связался с вами!

– Идем со мной! – Лиза дрожащими руками накинула на себя белую кофточку. – Пошли-пошли!

– Куда?.. – немного растерялся Пашка.

– На кудыкину гору! Нужно скорее покончить с этим – мы теперь в одной авоське. Ну, чего таращишься? Ты ведь хочешь вспомнить все?

Пашка уже не был уверен в этом на сто процентов, но молча кивнул.

– Ты кому-нибудь рассказывал о нас? – спросила Лиза. – Признавайся!

– Нет, ты что, никому! Мы же договорились, я и молчал…

Лиза хмыкнула, внимательно посмотрев на него, и они вышли из квартиры.

– Расскажи мне все, что знаешь, – сказал он. – Чувствую себя дураком.

– Да нечего рассказывать, – хмуро ответила девушка, плотнее прикрывая за собой разбитую дверь. – Я же не живу с Гельмутом, мы просто… общаемся, это его квартира, не моя. Специфика работы, знаешь ли.

– Ну а в чем эта работа заключается? – нетерпеливо спросил Пашка, но Лиза невозмутимо проигнорировала его.

– Это уже не первый раз, если честно, – вздохнула она. – Правда, кошку его еще не убивали, и он вот так бесследно не пропадал – ни записки, ни письма, и на звонки не отвечает. Боюсь что подумать. Его похитили, понимаешь?! Раньше с подобным наши чекисты разбирались, но… сейчас не тот

случай.

– Чекисты?

– Служба безопасности, что непонятно? Наша, секретная.

– То есть ты им сейчас не звонила?

– Нет.

– Хм… – Пашка озадаченно почесал затылок.

– Не буду я пока им сообщать, – пояснила Лиза и принялась нервно тереть виски. – Плохие предчувствия.

– Какие? Типа это все… ваши же и устроили? Наверное, из-за меня, да? Потому что помогаете мне?

– Возможно… А чему ты удивляешься? Думаешь, в сказку попал? Большие дела делаются жестко – это закон джунглей, знаешь ли.

– А когда это все случилось?

– С час назад, пришла вот со смены, увидела все это и…

– Осталась дожидаться меня?

– Вас обоих… Ты вот пришел, но больше никого. Расспросила соседей – никто ничего не слышал, но тут нечему удивляться, ты же понимаешь… Вот в общем-то и все.

– А что-нибудь пропало?

– Таблетки почти все прихватили, наверное, решили, что наркотик. А то, что должно было бы по идее пропасть – на месте. Не могу пока сказать, в чем тут фокус.

Ее немного трясло.

– А почему он железную дверь не поставил себе? – удивился Пашка.

– Не смеши меня! От некоторых наших знакомых, будь они неладны, и подземный бункер не спасет. Так что лучше не привлекать к себе лишнего внимания.

– Хм. Ну ладно… Лучше расскажи обо всем, что тут у вас происходит. Ну, о метро, вы же там располагаетесь? О чекере этом вашем; что у вас за организация такая, что вы делаете и главное, откуда у вас такие крутые технологии?

– Обойдешься, – беззлобно буркнула Лиза.

– Но почему? Вы что, из будущего?!

– Да не ори ты на весь подъезд!

– Да я не ору… А может, – он понизил голос, – тут замешаны инопланетяне?

– Фу, ну и загнул, – фыркнула девушка, и они вышли на улицу. – Самому-то не смешно?

– Смешно, – вздохнул Пашка. – Но только немного.

– Фантастику, значит, любишь, да?

– А что в этом плохого?

– Да ничего, собственно. Может, это и хорошо.

– И куда мы идем?

– Узнаешь.

Девушка принялась набирать кому-то эсэмэску.

– А таблетки? – решился напомнить Пашка, когда она закончила. – Неужели ничего не осталось? Я тут чувствую, память у меня и вправду нехило улучшилась. Только пока ничего имеющего отношения… ко всему этому не вспомнил. Но это работает, теперь я верю!

– Да? – мрачно осведомилась Лиза. – И как именно она улучшилась?

Пашка рассказал ей о своих ощущениях и новых снах.

– Ясно, короче, – буркнула девушка. – В общем, пока еще рано судить, посмотрим, что будет дальше. На вот. – Она протянула ему пакетик с тремя таблетками темно-бордовых оттенков. – Это все, что я нашла. Правда, их уже в конце лечения принимают, но это не так уж и страшно. Остальные эти сволочи с собой умыкнули… Начни с самой светлой, только она очень противная. Есть чем запить?

– Не-а… И денег у меня с собой столько нет.

О кредитке он решил умолчать.

– Ладно, потом отдашь.

– Спасибо! – Пашка спрятал пакетик поглубже в карман джинсов.

Они подошли к старенькой «тойоте», исцарапанной, мятой и грязной – даже ее цвет определялся не сразу. Кажется, когда-то она была белой. Или серой.

– Извини, «инфинити» в ремонте, – хмыкнула Лиза и, хитрым образом нажав на ручку, открыла дверь. – Садись.

Потом она долго ковырялась под рулем, что-то бормоча себе под нос.

– Машина Гельмута, – объяснила девушка, – одна из многих, разбросанных тут по району. Чтобы если что – сдернуть по-быстрому из любой точки. Ключей нет – заводится через задницу. Он-то вмиг справляется, а вот я не помню… Тьфу ты, не этот выключатель… Ага, этот. Или тот? Ну, механик-самоучка!.. Слава богу, аккумуляторы тут стоят наши, почти вечные, хотя на вид их фиг отличишь.

Пашка понимающе промолчал, украдкой оглядев салон. В общем-то чисто, ничего лишнего, сиденья даже пропылесосены. На задней полке небольшой плюшевый зайчишка. Действительно, аварийный вариант. Только далеко ли убежишь на такой колымаге?

Наконец, машина зафыркала и, о чудо, завелась. Со скрежетом включив скорость, Лиза вырулила на середину проспекта, и они покатили к Фонтанке. Сначала Пашка думал, что они направляются к той самой таинственной мастерской, но, не переехав канал, блондинка свернула направо, к Лермонтовскому проспекту. Затем они перескочили на Старо-Петергофский, попали на Рижский и проехали по нему в обратную сторону почти до улицы Циолковского. Не разговаривали. Лиза сидела нахмуренная, о чем-то напряженно соображая и зыркая по зеркалам. Пашка чувствовал себя не в своей тарелке.

– Тут, – наконец сказала Лиза, останавливаясь у тротуара.

– Кажется, мы могли добраться короче, – заметил Пашка, довольный, что он так быстро сориентировался в малознакомых кварталах. – Кругаля ведь дали?

– Тебя что, никто не учил хвосты определять? – осведомилась девушка. – Вообще-то надо было куда больше кружить. Да от замаскированного спутника все равно не скроешься, если уж его к нам подсадят.

– Э-э… нет, не подумал, – вздохнул он. Ох уж эти шпионские игры! – А кто подсадит-то?

– Да много охочих, – отмахнулась Лиза. – Выходи давай.

Они миновали арку и встали у подъезда, за раскидистым деревом.

– Покурим малек, – предложила девушка, – посмотрим прохожих.

Пашка понимающе кивнул. Он заметно нервничал. Лиза набрала очередную эсэмэску.

– А что тут? – Пашка показал глазами на дом.

– Один мой старый знакомый живет, поможет кое в чем, – ответила Лиза, отвернувшись. Разговаривать она явно не собиралась.

Докурив и никого не увидев, они зашли в подъезд, и Лиза позвонила в первую же дверь. Открыл им высокий худощавый мужчина, небритый, с черными курчавыми волосами и бесцветными глазами. Из приоткрытой двери явственно несло жареной колбасой, картошкой и квашеной капустой.

– Проходите, – торопливо проговорил хозяин и посторонился. – И лучше не разувайтесь.

Они прошли в темную прихожую.

– Давайте сразу на кухню, проголодались, наверное? – приветливо предложил мужчина.

– Спасибо, – неопределенно поблагодарил Пашка. Есть он особо не хотел, но с такими запахами справиться было сложно.

– Мы вообще-то по делу, – буркнула Лиза. – Случилось кое-что.

– Да? – насторожился мужчина. – Кстати, Семен Зайцев. – Он протянул Пашке руку. – Мы ведь незнакомы?

– А он не помнит, – усмехнулась Лиза. – И в этом вы очень с ним похожи… Так что вполне возможно.

– Ясно, – Семен пожал руку Пашке и рассеянно всмотрелся в него. – По-моему, я тебя видел. Вот только где? В Управлении? На «Горчичной»? А, «Массандрагора», да? Или…

– Хватит, – оборвала его Лиза. – Он забывчик. Павел, иди пока на кухню, а нам поговорить надо.

– Хорошо, – покорно согласился Семен. – Ты, Паша, проходи, проходи, не стесняйся. Больше никого нет, только Голубка, собака, но она добрая, не кусается. Огурцы возьми в холодильнике. Лично солил, просто объедение!

Пашка прошел на кухню. Голубка оказалась большим черным пуделем, который, завидев гостя, радостно высунул язык и завилял хвостом.

– Привет, – сказал ему Пашка. – Как жизнь?

Пес (или, скорее всего, особа женского пола) тихо взвизгнул от восторга. Пашка сел на табурет и принялся ждать. Дверь за ним тут же закрыли, и Лиза жарко зашепталась с хозяином. Слов было не разобрать, так как на кухне играло радио – народные песни Кадышевой и ее «Золотого кольца». На столе дымилась огромная сковородка

с картошкой, рядом – тарелка, усеянная колечками обжаренной краковской колбасы, толстые ломти ржаного хлеба, кольца лука и холодная, запотевшая бутылка водки. Целый литр. Их с Лизкой явно ждали.

Лизы с Семеном не было несколько минут. Пашка устал их ждать, вдыхая чудные ароматы кушанья. Наконец парочка вошла и несколько секунд молча рассматривала его, будто впервые видя.

– Ну, чего уж там, – сказал несколько растерянно Семен. – Присаживайся, Лиза. В ногах правды нет.

– Да где ее вообще, правду-то эту, найти, – вздохнула девушка, бухаясь на жесткую табуретку.

Хозяин принялся разливать водку.

– Ему нельзя, – сказала Лиза, показывая на Пашку. – Я же говорила.

– Да ладно, по маленькой, ничего не случится, – возразил Семен. – А вы меня тогда, помнишь, как уделали в полный хлам? Это тоже было лечение, скажешь?

– Так было нужно, – поморщилась блондинка.

– Давай-давай, – подмигнул хозяин Пашке. – От семидесяти грамм ничего не случится. Они в свое время экспериментировали, проверяли на мне свою новую формулу. В нетрезвом состоянии. В очень нетрезвом.

Пашка взглянул на Лизу, но та, поджав губы, скорбно смотрела в сторону, мол, сам думай-решай.

– Ну и как, успешно? – осторожно спросил он.

– А то. Вполне. – Семен при этом слегка сник, и Пашка уловил в его тоне то ли грусть, то ли горькое сожаление.

– Мы вообще-то сюда не жрать-пить пришли, – недовольно заметила Лиза. – Давайте не будем затягивать, а?

– За знакомство. – Встряхнувшись, Семен поднял стопку. – Будем!

Выпив, Зайцев навалил им картошки, и они принялись трапезничать.

– Значит, это все-таки ты был тогда, – сказал он Пашке, – у Гордеева-то. Я для вашего отдела несколько заданий выполнял. С тобой еще курили на площадке, когда рядом состав ремонтировали, помнишь? А потом мы…

– Хватит, – перебила Лиза. – Он не помнит. Не порти нам лечение. Лучше пошел бы порт проверил.

– Да все нормально, Лизка, чего ты.

– Объясните мне, что происходит, – нахмурился Пашка. – Я уже не могу так! Что вы от меня скрываете?!

– А ты уверен, что хочешь все знать? – Семен уже явно погрустнел. – Зачем это тебе? Ты же понимаешь, что за этим стоит, скорее всего, что-то не очень… хорошее?

– А почему же сразу плохое? – раздраженно парировал Пашка. – Почему это я должен предполагать такое? Что вы меня все время пугаете?

– Боже упаси, тебя никто тут не пугает! Да, я согласен, постоянное знание того, что ты что-то забыл, что-то очень важное, что внезапно ушло из твоей жизни, а ты… вот взял и потерял, если не сказать грубее, – это действительно невыносимо. И почему потерял – тоже загадка. Оно, это жуткое чувство, будет тебя глодать вечно. Ужасно! – Семен покачал головой. – Если уж так получилось, что тебе мозги промыли не полностью, неудачно, такое бывает, по себе знаю, то дальше два пути. Либо доочиститься и все полностью забыть, либо… вспомнить все до конца. Хуже всего – это застрять посередине! И я всегда выбирал второе. Но результат может тебе не понравиться, очень не понравиться. Как мне… каждый раз, каждый этот гребаный раз!

– Каждый раз? – переспросил Пашка, задумчиво хрумкая огурец.

– В том-то и дело. – Зайцев налил по новой. – Четыре раза, может, даже пять.

– Четыре раза? – уставился на него Пашка. – Вы теряли память четыре раза?

– Да, говорю же! Мне промывали память, а я… возвращался. Два раза, правда, не по своей хотелке. – Он кивнул на Лизу. – Они меня вернули, хотя я и не просил!

– Ладно-ладно, успокойся, – поморщилась девушка. – Ты был нам очень нужен. И знаешь почему.

– Что ж, знаю. Каждый раз узнавал заново – по-че-му! – Глаза Семена внезапно сверкнули гневом.

Пашку начала доставать их манера говорить одними загадками.

– И по-че-му же? – упер он руки в стол. – Почему?!

– Выпьем. – Вместо ответа хозяин поднял рюмку. Он уже взял себя в руки, но Пашку самого начало трясти от злости.

Выпили.

– Ты должен сам вспомнить, – сказала Лиза, по-простецки занюхав хлебом. – Понимаешь? Сам! Таков наш метод. Со спецтехникой было бы быстрее и проще, но доступа к ней у нас нет. К сожалению. Вот и приходится пользоваться подручными материалами. Медикаментозный метод, короче.

– И что с того? Словесными фактами вы не можете мне помочь? Я не прошу бесед по душам, как на приеме у психолога. Просто дайте факты!

– Ты знаешь, что такое «сыворотка правды»? – прищурилась Лиза.

Пашка замер. Скополамин, о котором говорил Тимоха? Этого еще не хватало!

– Ну… этот… скополамин, да? По-научному – пентотал натрия вроде бы. Да, читал что-то, «эликсир правды». В кино тоже каком-то видел, шпионском. Типа вводят его, а ты все подряд рассказываешь, силу воли контролировать не можешь. И что с того? Мне-то нечего рассказывать. Рад бы, а нечего.

– Ну, киношное представление у тебя – обычное. Так вот, Паша. На самом деле все эти скополамины, барбитураты, пентоталы и амиталы никак себя на практике не оправдали. Человек под их воздействием становится похожим на пьяного и да, может разболтать самые свои потаенные секреты. Но может наплести и полную чушь – как это делает обычный пьяный или даже псих. Ценность таких сведений невелика, и никакими спецслужбами эти сыворотки на самом деле не используются, уж поверь.

– Ну и при чем тут тогда они? Вы же мне не вводили их… раньше? Да? Или вводили?! – Пашка замер. Вот откуда у него амнезия! Теперь все ясно. Они уже пытались вылечить его с помощью скополамина! И он начал видеть во сне мастерскую на Фонтанке, в которой они, наверное, до этого встречались. Поэтому и кошмары. Точно!

– Погоди! Чего ты раньше времени выводы делаешь? – возмутилась Лиза. – Никакой скополамин мы не используем: я же объясняю! Да, в целом наши таблетки работают по схожему принципу, но на более низком уровне, не чувственном или гормональном, а на уровне конкретных отделов памяти, нейронной карты, и снимают блокировку памяти нейрохимическим способом. Это не наркотики и силу воли они никак не подавляют, да и чувство опьянения не вызывают, как ты уже и сам понял. Но один побочный эффект у нас тоже все-таки имеется – это ложные воспоминания. Твои кошмары – часть всего этого, хотя они и начались до лечения, из-за само?й блокировки памяти. Сейчас твой мозг самостоятельно пытается найти выход и вспомнить то, что ему запретили «трогать». Но сейчас ты хотя бы понимаешь, что они – лишь неприятные сны. Но может случиться так, что ты их начнешь воспринимать как истинные воспоминания. Ты же этого не хочешь?

– Нет, конечно! Бред какой-то…

– А то. И все остальное, что может иметь отношение, по твоему мнению, к потерянной памяти, ты можешь тоже начать воспринимать как реально произошедшее с тобой. Ну, например, я сейчас совру, что две недели назад ты убил пятерых человек, просто этого не помнишь. И скоро ты не просто уверуешь в это – твой мозг с удовольствием допридумывает подробнейшие детали, а ты найдешь им место в своей хронологии.

– Ну так вы мне правду и расскажите! В чем проблема?

– Ты не понимаешь. Дело не в том, чтобы нам рассказать тебе всю правду, все равно она будет неполной. Твой мозг должен сам напрячься, чтобы для него было меньше информации извне, которую он мог бы исказить. Поверь, наша память – не такая уж и дурная, как о ней думают многие. Но ты не

должен додумывать несуществующие детали к каким-то общим сведениям, которые мы можем сообщить. Мы о тебе все равно ничего толком не знаем.

– Вот же хрень какая! А зачем тогда вы мне дали так криво работающее лекарство? Может, не надо было его принимать, а лучше…

– Да не в нем проблема, пойми! Оно лишь помогает вспомнить. Твой мозг и без него начнет чудить, просто не так заметно поначалу, но под конец это может вылиться в настоящую шизофрению. Наши таблетки ускоряют этот процесс, но держат его под контролем, снимая блокировку постепенно, слой за слоем, словно чистя луковицу. Сама по себе она не исчезла бы, и мозг додумал бы на «пустые» места полнейший бред. У тебя не обычная амнезия, тут все куда сложнее!

Пашка недовольно нахмурился:

– По-моему, не имея достаточно сведений, я как раз и начну выдумывать всякую фигню. Не вижу логики в вашей системе.

– Но она работает, работает, – энергично закивал Семен. – Мне вот помогло, и не раз! Тут нечего бояться. Некоторая путаница будет, конечно, чего уж там. Но это лучше, чем постепенно и, главное, гарантированно сходить с ума! Это сейчас у тебя кошмары по ночам. А потом они начнутся наяву… Понимаешь?

– И как же я отличу поддельные воспоминания от истинных?

– С этим сложнее, – признала Лиза. – Будем думать. Разберемся…

Пашка хмыкнул, недоверчиво разглядывая Лизу. Все это было бы смешным, если бы не было таким грустным. «Тоже мне, дипломированная докторша, – подумал он, с иронией вспоминая их первую встречу у подворотни. – И во что это я ввязался?»

– Так вот, по поводу деталей. – Девушка переглянулась с Зайцевым. Тот кивнул. – Да, есть еще дополнительные, чисто психологические методы, способные подтолкнуть твои мозги в нужном направлении. Например, посещение некоторых мест, которые тебе хорошо знакомы. Сейчас мы и направимся в одно из таких.

– И куда же?

– К тебе домой, дурачок.

Они вышли из квартиры.

– Сначала наверх, – сказала Лиза Пашке.

– Мм? – не понял он. Небольшая доза алкоголя, которую он таки принял, уже несколько затуманила мозг.

– Через второй этаж, – пояснил Семен, махнув рукой.

Недоумевая, Пашка поплелся за ними. Они вышли на площадку, миновали шахту лифта и направились по темно-синему коридору, освещенному парой засиженных мухами лампочек.

– Ну-ка, руку дай. – Лиза схватила его за рукав. С другой стороны к нему тут же прильнул Зайцев.

– Вы чего это? – Пашка дернулся, но Семен сжал его крепче, и они пошли вперед, полностью перегородив собой проход. – Эй, что такое? Вы чего творите?

– Спокойно, Паша, – Лиза прижалась к нему, – а то упадешь. Здание-то старое. Видишь, вон там трещина?

– Где?

Свет мигнул, и лампочки в один момент погасли.

– Тьфу, опять тут проблемы со светом, – пробормотал Зайцев. – Сколько ж можно?!

– Где? Что? – Пашка завертел головой.

– Ну вот, чуть не упал. – Лиза отпустила его. – Говорила же, держись. Нетрезвые должны держаться вместе! Ясно?

Они подошли к концу коридора, где виднелся аварийный выход. Зайцев загремел ключами, отпирая его.

– Дамы вперед, – широко улыбнулся он.

Лиза что-то проворчала, но вышла на улицу и принялась спускаться по пожарной лестнице.

– Тут высоко! – услышали они. – Заяц, ты не мог заранее поставить здесь что-нибудь?

– Дык ставил бочку, умыкнули, значит! Дворничиха больно вредная! – крикнул он вниз. – Давно уж не сигал, чего там, и вот на тебе – опять им понадобился… Давай, Паша, теперь ты. Там невысоко.

Они услышали, как Лиза спрыгнула на землю. Пашка вышел на лестницу и глянул вниз. Да ничего сложного, лететь метра полтора. Четыре рюмки водки весело плескались в его мозгу. Вытянув руку, словно Супермен, Пашка бухнулся рядом с недовольной Лизой, подняв тучу пыли.

– Хвост отсекаем, да? – довольный, спросил он ее.

– Чего?

– Почему не вышли через подъезд, как белые люди? Слежка?

Лиза неопределенно пожала плечами:

– Может быть. Кто ж его знает?

– Ну ладно… – Пашка оглянулся. Двор был пуст. Нет, они точно что-то темнят, ох, темнят!.. Кто же за ними может охотиться?

– Эй, посторонись! – Сверху неуклюже свалился Зайцев. – Стар я уже для таких фокусов, – проворчал он, прихрамывая. – Ты мне, Лизка, теперь должна!

– Это еще кто кому должен-то? – возмутилась та.

– Ладно, ладно! Идемте скорее, пока ментов не вызвали или еще кого похуже.

Пашка не стал уточнять, все равно отболтаются. Они заспешили прочь.

– На метро? – спросил он. «Тойота», видимо, отменялась – Лиза пила вместе с ними на равных.

– На такси. – Семен достал телефон и принялся звонить. – Нечего сейчас по метро шастать…

– Сам понимаешь, – тихонько объясняла Лиза на ухо Пашке, когда машина тронулась, – твоя квартира – единственное спокойное и безопасное место, где ты можешь хоть что-то толковое вспомнить, с помощью нас, конечно. На твое рабочее место к Гордееву мы тебя отвести не можем – тебя там сразу загребут, да и нам мало не покажется.

Пашка понимающе кивнул.

– Если бы мы знали о тебе больше, чем из официального источника, твоего досье, то и мест таких было бы больше, друзья-коллеги там всякие, ну ты понимаешь, из новых, из наших… А так могу предложить только твою же родную хату.

– А почему ты мне вообще помогаешь? – так же тихо спросил Пашка. – Не, деньги-то за таблетки я отдам, но ты вот ездишь со мной и вообще…

– Гельмут, – коротко ответила Лиза. – Чего ж тут непонятного? С ним что-то случилось, и случилось это из-за тебя. Говорю же, мы уже связаны… Чего вылупился? Ну хорошо, его пропажа связана с тобой. Так лучше?

Перед Пашкиным подъездом они некоторое время стояли и курили. Лиза медленно осматривала двор.

– Зе?лено тут у вас, – сказал она.

– Мне тоже нравится, – кивнул Пашка. – Слежки нет?

– По-твоему, это смешно?

– Я просто спросил… – Пашка задавил бычок и вытащил ключи. – Идем?

Они поднялись на пятый этаж и остановились у лакированной металлической двери цвета морской волны. Пашка готов был поклясться, что еще утром она была коричневой и вообще не такой понтовой. Он рассеянно оглянулся. Да нет, этажом не ошибся, и дом точно его. Вон на стене непристойная надпись, появившаяся на Новый год и которую стереть всем было лень. Соседская дверь тоже знакомая – с чудны?м звонком и резным косяком. Ошибки быть не могло. Но его дверь… Что за шутки? И выпил-то он всего ничего.

– Открывай, – нетерпеливо произнесла Лиза. – Чего светимся?

Пашка пожал плечами и достал ключи. Он был уверен, что они просто не подойдут к этой «не его» двери. Но все оказалось куда интереснее. Потому что личинка замка попросту оказалась заблокирована внутренней шторкой, и никакие ковыряния пальцем отодвинуть ее не помогли.

– Что за… на фиг, – пробормотал Пашка. – Это не моя квартира! Куда вы меня привели?

– Как куда? – мрачно ухмыльнулась Лиза. – Это же ты нас сюда привел! Твой же дом.

Пашка задумался. И то верно. Белиберда какая-то.

– А это что? – спросил Семен, показывая небольшую, вдавленную в металл площадку, находящуюся чуть выше замка. – Приложи-ка сюда палец. Вы, хакеры, любите такие штуки. Ты мне хвастался тогда, что поставил себе хитрую систему… вроде…

Краем глаза Пашка заметил, что Лиза пнула Семена по голени, мол, не болтай лишнего. Ну-ну. Хакеры, значит? И он, Пашка, хвастался

ему, Зайцеву, по поводу своей домашней системы безопасности? Значит, они все-таки знакомы. Так-так… Нет, это чушь! Пашка пялился на площадку. Ну ладно. И что же это такое? Биометрия? Или тут нужен магнитный ключ? Но он-то точно знал, что не сооружал у себя дома ничего подобного! Зачем это ему?

– Давай, давай уже, чего застыл? – Лиза ткнула в площадку пальцем. – Ничего страшного, током не бьет. Ну?!

Пашка пожал плечами и приложил к прохладной поверхности большой палец. Внутри двери вдруг что-то щелкнуло, и шторка личинки отъехала в сторону. Пашка удивленно приподнял брови. Сработало!.. Он неуверенно просунул в отверстие ключ. Повернул один раз, второй, дверь лязгнула и чуть просела внутрь коробки. Пашка удивленно хмыкнул и потянул за ручку. Дверь легко открылась, показав вторую, обычную, обитую коричневой кожей. И до боли знакомую. Вот это – его дверь!

– А говоришь – не твоя квартира, – ухмыльнулся Зайцев.

– Что это все значит?.. – прохрипел Пашка. – Объясните мне!

На лестничную площадку этажом выше вышло несколько человек, громко смеясь и балагуря.

– Давай живее! – заторопила Лиза. – Ну?!

Больше не раздумывая, Пашка отпер внутреннюю дверь, и они, толкаясь, влетели в прихожую. Семен закрыл за собою двери, их внутренний механизм снова лязгнул, щелкнул, и сверху на людей полилось ярко-голубое свечение.

– Занятненько… – протянула Лиза. – Ну у тебя и вкусы, чувак.

– Вкусы как вкусы, – растерянно произнес Пашка, оглядываясь по сторонам. Потому что как ни крути, но это была не его прихожая. Более модерновая, цветастая, стильная. Металл, стекло и пластик, хайтек и минимализм. И мириады светодиодов, как на новогодней елке. И вообще, тут было куда чище, чем в его квартире.

– А мне нравится, – сказал Зайцев и принялся стягивать пыльные стоптанные туфли.

– С твоего позволения, Паша, мы не будем снимать обувь, – осадила Лиза Семена. – Хорошо? Ну, ты понимаешь. В случае аврала, если что, проще драпать.

Пашка рассеянно кивнул и заглянул в ванную. Лепота! Что б он так жил! А… он тут жил?

– А я тут жил? – спросил он уже вслух.

– Ну да. – Лиза заглянула на кухню. – А ты не помнишь?

– Не-а… Ничего не понимаю. Что тут творится? Что происходит со мной?

– Ты третью таблетку выпил?

– Выпил… Это она дурит?

– Ты о чем? Реальность – вот она, перед твоими глазами. А твои прежние воспоминания и есть ненастоящие.

– Как это может быть? – Пашка провел рукой по красивым рельефным обоям со стилизованным изображением многочисленных графиков, цифр, аббревиатур и прочей программистской атрибутики. Правда, на двери туалета висел давно знакомый ему календарь с видами природы, но куча записей на его полях и отмеченные даты ничего Пашке не говорили. Хотя почерк оказался его, определенно его, с этим было не поспорить. Жуткие круглые каракули…

Рядом на прищепке примостилась записная книжка с обрывками мудреного компьютерного кода. Пашка пролистал его, но даже примерно не мог понять, что этот код мог выполнять. Да, тут точно проживал компьютерный гик, а не он.

– Воспоминания, какими бы они ни были, не пощупаешь, – сказала Лиза, появляясь из кухни. – А вот это, – она постучала по стене, – реально. Да, ты не помнишь, что ставил систему безопасности и даже сменил дизайн квартиры. Ну и что с того? Это лишь вре?менная проблема твоей памяти, но не самой квартиры. Она – реальна. А вот твои воспоминания, скажем, годичной давности – под вопросом. Конфабуляция.

– Чего?!

– Ну, ложные, придуманные воспоминания, принимаемые тобой за истинные. То, чем твое сознание забивает белые пятна заблокированной памяти. Ты не помнишь, что работал на Метрострой в Большом Метро. Думаешь, что просто учился, дул пиво с друзьями, пялился в телик и что ты там еще делал… Но именно это и является, уж извини, ложью. Враньем то есть. Так яснее?

– А вы пиво, значит, не пьете? – буркнул Пашка.

– Пьем, и еще как. Не в этом дело, как ты понять-то не хочешь! Воспоминания – на то и воспоминания, что они призрачны и нематериальны. Виртуальны, как сказал бы программист, да? Они не объективны. А все, что сейчас вокруг тебя, – вот оно, тут. Разве это не доказательство?

– С какой это радости? Может, это вы мне кажетесь? – парировал Пашка. – Может, я сейчас сплю, брежу или еще что, а? Как я могу проверить реальность всего этого? – Он с досадой шлепнул ладонью по календарю. – Реальность – это то, что существует на самом деле, а не то, что мы чувствуем, разве нет? Ведь галлюцинации – это тоже чувства.

– О, батенька, – улыбнулся Семен, – да вы просто философ!

– Эти дурацкие сны о монстрах в метро или полеты над пустыней тоже, знаешь ли, очень яркими и логичными были, – горячо продолжал Пашка. – С предысторией! Картинка не хуже, чем сейчас. И на ощупь там все было очень даже прилично «оформлено», от реальности не отличишь! Там даже было в чем-то… прикольнее, что ли. Фэнтези же…

Лиза внимательно посмотрела на него и пожала плечами:

– Здесь, конечно, не фэнтези, а самая настоящая жизнь, спорить не буду, наверное, она поскучнее твоих грез будет… Только это ничего не доказывает.

– А что это такое, ты сказала, э-э… Большое Метро? – вспомнил он ее слова.

– Хм, а я смотрю, ты у нас франт! – перевела тему девушка и ухмыльнулась. – В этом твоем новом сне…

– Чего? – не понял раздосадованный Пашка.

Лиза показала на вешалку. То, что висело на ней, Пашка никогда не носил. Выпендрежные куртки, легкие шарфики, кепки, большие цветастые зонты и туфли. О да, туфли. Целый батальон в специальной нише внизу вешалки. Кожаные, остроносые, а некоторые даже с искусственными бриллиантами и блестящими пряжками. И полуботинки-казаки. Нет, не его гардероб. Пашка решил пока это не комментировать. Пускай комментирует хозяин…

– Может, ты уже пригласишь нас пройти? – выдала девушка жирный намек.

Пашка молча кивнул, и Лиза отворила дверь справа. Помедлив, остальные проследовали в зал. Все-таки квартира была его, Пашка узнал характерные детали и даже стенку, которая не была заменена на нечто помпезно-железячное в духе Джеймса Бонда или Матрицы. Правда, телевизор оказался новым, большим и современным, а не той китайской развалюхой, по которой он еще сегодня утром смотрел последние новости, наскоро глотая завтрак.

Может быть, это все дорогой и высокотехнологичный розыгрыш? Но зачем, для чего? Глупость какая-то. Или же это эдакий хитроумный метод лечения амнезии от секретного мединститута? Метод экспериментальный и начатый без его явного согласия. Он ведь договаривался только на «колеса», а не на смену дизайна квартиры за… полдня. Пусть и в терапевтических целях. Пусть и на такой классный. Но как он может вспомнить что-либо реальное среди того, с чем никогда не сталкивался? А он точно ни с чем этим не сталкивался! Бред какой-то. Нет, как-то глупо и натянуто. И слишком сложно. Но тогда что?

– Ну как? – спросила Лиза.

– Немного, конечно, похоже на то, что я помню, – уклончиво ответил Пашка, – но в деталях есть большая разница. Например, не вижу присутствия Ольги. Ни одной ее вещи.

– Это сестра которая?

– Ну да. Как будто она тут и не жила никогда.

– А она жила?

– Конечно! Еще сегодня утром. Развелась после Нового года и переехала ко мне. Временно. А тут ее совсем нет, даже ее

духов не чую. А то обычно заходишь сюда как в парфюмерный салон…

– Может, в другой комнате?

– Вот это вряд ли!

Они прошли во вторую комнату. Она и была основным местом обитания хозяина-гика. Полумрак. Сбоку от окна – короб кондиционера, наверху – минималистская люстра на светодиодах, а на стенах – постеры с боевыми роботами и красивыми девушками. Аккуратно заправленная кровать с горой белоснежных подушек, винтажная тумбочка, не совсем вписывающаяся в хакерский интерьер, два белых кожаных кресла, зеркальный шкаф-купе вполстены, шелковые светло-зеленые шторы. Прямо посередине комнаты, что поначалу показалось ему спорным решением, – компьютерный стол, впрочем, довольно простой, лишь с парой маленьких стоек. В его недрах прятался огромный хайтековский компьютер с алюминиевым корпусом, мощными вентиляторами, кучей разноцветных индикаторов и переключателей, а на столешнице примостились два пристыкованных друг к другу широкоугольных монитора. Пашку это впечатлило. Он с уважением провел рукой по шероховатой поверхности компьютерного блока, буквально ощутив его неимоверную электрическую мощь, дрожащую и нетерпеливую. Пара лампочек на его панели тут же нервно замигала, и Пашка озадаченно отдернул руку.

– Знакомо, да? – подмигнула Лиза и без приглашения бухнулась в кресло. Зайцев, пробормотав: «С вашего позволения», осторожно присел на краешек второго.

Пашка промолчал. Знакомо ли? Хм. На этот раз нет. Он сел на алюминиевый стул, которым пользовался местный гик. Поерзал задницей. Удобно. Необычно, но удобно. Купил бы он такой стул вместо стандартного кресла? Хм. А почему бы и нет? В его сознании возник молодой курьер, который привез его – чернявый такой, худощавый, чуть пониже Пашки, улыбчивый и болтливый. Да-да. Пашке тогда еще пришлось сбежать с лекции профессора Бердского (а тот не любил прогулы) и принять стул, а заодно и эти мониторы. До этого он долго их подыскивал через Интернет – ведь все должно было быть в них идеально: и угол обзора, и цветность, и скорость отклика… Он ведь столько времени проводит за работой! Не купишь приличный монитор – останешься без глаз. Так постоянно повторяла его мама. Или папа? Кажется, оба.

А компьютер? Пашка прикрыл глаза. Ну да, теперь он помнит. Внутренности там уже пару раз были заменены на более современные, а вот корпус действительно они с Валеркой везли через полгорода – купили на площади Восстания чуть больше года назад, в прошлом феврале. Или в марте?

А Валерка… Нет, он с ним не учился. Это техник Гордеева, новенький. Пашка сдружился с ним сразу же, как только тот пришел к ним. Милый такой парнишка, спокойный, и поболтать с ним можно, и выпить, и денежку занять, если что. Да и техник неплохой вроде как – Гордеев хвалил, Пашка сам слышал.

Он открыл глаза. Так. Кресла, эти мягкие кожаные кресла, в которые так и хочется упасть и утонуть, безмятежно отдавшись неге и блаженству… Их выбирала Ольга, ей всегда нравились глубокие кожаные кресла. Она их и заказала – Пашка доверял ее вкусу и затем ничуть не пожалел. Ольга потом еще заявила, что потом купит себе точно такие же. И она вовсе не разводилась, они там только хотели, скандалили пару месяцев, это было, но потом успокоились. С чего это он взял, что сестра развелась? Вот уже где точно бред. Как там Лизка говорила? А, конфабуляция, точно.

Пашка встал и подошел к окну, откинув в сторону занавеску. Да, это точно его двор. Дорожка, березки, припаркованные машины, вон джип дяди Васи с третьего этажа, университетского друга отца. А вон косолапит паренек с синдромом Дауна, в соседнем доме живет. Пашка прислонился лбом к холодному стеклу. Получается, что это его квартира, и туфли в коридоре – тоже. Что же это такое происходит?!

Память – вот что управляет человеком и что по сути им является. Личность, самосознание индивида, его внутренний мир, отношения с окружающими, страхи и мечты – это все его память. Потеряв ее, он теряет самого себя и остается один на один с темной бездной обезличенности.

Но еще хуже получить ложную память. Потому что человек незаметно становится другой личностью, ложной, неправильной и, возможно, опасной. Вот только как определить истину? Кто есть кто?

– Ну как? – подала голос Лиза. – Что чувствуешь?

– Сложно сказать, – вздохнул Пашка, возвращаясь за компьютер. – Мутно как-то все…

Однако он уже был почти уверен, что наконец-то вернулся к себе домой, в свой настоящий дом, но полностью признаться в этом даже самому себе было просто-напросто страшно. Кто такой Гордеев, как он выглядит, и как Пашка попал в его отдел? Два года назад, говорите? Завербовали? Звучит немного тревожно. А Гордеев такой высокий, седовласый, так? И голос как из бочки. Строгий начальник, постоянно ворчал, когда Пашка не предоставлял отчеты по работе или опаздывал на совещания. Ну да, ну да. На этих совещаниях еще большой такой толстый мужик был, хохотун, они с Пашкой на задних рядах в шашки рубились, за что как-то получили жуткий нагоняй. И звали его… и звали… Бергман! Или Бурман? Ну, как-то так.

Значит, он и вправду хакер? И умеет взламывать компьютерные системы? Это классно, честно говоря, чего уж там! Но что же он взламывал?

Есть идея! Как он сразу-то не догадался?!

– Пойду умоюсь, – сказал он. – Что-то мне душно.

– Сходи, сходи, – закивала Лиза. – Мы все понимаем. Это бывает. Непривычное состояние, правда?

– Не передать словами, – бросил Пашка на ходу.

Он прошел в ванную, закрылся и включил воду. Нужно позвонить. Всего-навсего. Например, Тимохе или Ваське. Нет, Ваське не стоило – парень он серьезный и странные расспросы может воспринять неадекватно. Он набрал номер Тимохи.

– Тимоха, привет! Это я, Паша! Узнал?

– Алло? А… да-да, конечно. Привет, – отозвался друг. Голос у него был почему-то грустным. – Как дела?

– Вроде нормально, пока не разобрался, – туманно ответил Пашка. – Ты-то как?

– Да как-то не очень. А ты куда пропал? Не видно, не слышно… Не заходишь…

– Ой, ты знаешь, вообще запарка, сам офигеваю.

М-да, абсолютно бестолковый разговор, так он ничего не выяснит. Нужно поторопиться.

– Ясно, короче… – тем временем протянул Тимоха. – Как всегда… А я ведь опять в больничке, с печенью маюсь. Больше недели!

– Не понял… Как же это тебя угораздило?! – опешил Пашка. – С чего бы это, друг? Печень? Что за обострение такое?

– Да как обычно, раз в полгода, тебе ли не знать! Ты придешь ко мне завтра?

– А, ну да, а как же… Где лежишь-то?

– Да все там же, там же. Только до тихого часа, ладно? А то получится как в прошлый раз – у меня потом процедуры…

Печень? Все там же? Как в прошлый раз… О чем это он?! Чушь какая-то. И как это – больше недели? А как же кафе и поход к мастерской на Фонтанке? Хм…

– Это не потому, что в баре тогда с Заирой посидели? – спросил Пашка. – Ну, ты текилу глушил еще.

– Я? Текилу? С Заирой? С моей-то печенью? Очень интересное сочетание! Почти три года ни в одном глазу. А Заира на меня теперь даже не смотрит, как на Восьмое марта ей предложение сделал! И это я тебе объясняю?! Ты зачем так говоришь? Издеваешься?

– Я? Н-нет… Ты что? Может, я что-то спутал? Может, я того… этого… Э-э…

– Да уж, наверное!.. – обиженно протянул Тимоха. – Какой-то ты странный, ей-богу! У меня сейчас не то настроение,

чтобы твои дурацкие шуточки выслушивать! Друг называется!

– Да-да, Тимох, прости, я немного не в себе, голова трещит – просто кранты! Я перезвоню тебе как смогу. И я приду, обязательно приду! Извини!

– Хорошо, пока… Выспись там лучше, – недовольно сказал Тимоха и повесил трубку.

Неловко-то как… Опять эта картонная память дурит! Значит, Тимоха не пьет, с Заирой они в кафе не сидели, более того, он ей еще и предложение руки и сердца делал, а на его памяти толстяк с ней познакомился совсем недавно. И в довесок больная печень с восемнадцати лет? Чушь какая-то. Жесть и бред. В одном флаконе.

В дверь ванной постучали.

– С тобой там все нормально? – услышал он Лизу. – Не тошнит?

– Нет-нет, все в порядке! – чертыхнувшись про себя, ответил Пашка.

– Мы ждем тебя!

– Минутку!

Пашка набрал номер Ольги.

– Привет, сестридзе! – приветствовал он ее обычным образом. – Как там дела на Плюке?

– Э-э… Здорово, Соломонище! Ты, что ли? Номер сменил?

Номер? Ну да, сменил, две недели назад, как очухался после амнезии. Но ведь Ольга знала об этом с самого начала! И… Соломонище? То есть Соломон? Что за странная кликуха?

– Слушай, – решил он взять быка за рога, – эти белые кресла, что у меня стоят, – мы где их купили? Что-то подзабыл. Ты же их для меня заказывала в интернет-магазине, да?

– Я? Господь с тобой, Паша! Ребята Гордеева внезапно привезли, у них там скидка хорошая была, где-то там, в вашей сети.

– В нашей – это в какой? – решил подловить сестру Пашка.

– Да я почем знаю, родимый? У вас их много всяких. А что случилось-то?

– Да ничего такого, в общем-то, просто кое-что узнать хочу.

– Что именно?

– Э-э… Много чего. Слушай, Гордеев – это седой такой, большой мужик, да?

– Нет, Гордеев – это невысокий такой, с черными усами, немного лупоглазый, и за это я его Лупиком зову, за глаза, конечно. Опа, каламбур получился… А что за глупые вопросы?

– Короче, надо встретиться. А?

– Ну хорошо, без проблем, Соломонище. Подъезжай завтра или… лучше в воскресенье. Мы с благоверным на дачу как раз собираемся. Шашлыков хочешь?

– А как же!

– Значит, ждем тебя послезавтра к девяти утра.

– А… куда подъезжать? Не подскажешь? А то после обеда что-то младенческий склероз замучил. Наверное, водка несвежая попалась.

– Да я уж заметила, заметила, – задумчиво проговорила сестра. – Мы там же, на Черной речке.

– Ага, все, понял. Приеду!

– Давай-давай. – Ольга стала совсем серьезной. – И не опаздывай. А ты где сейчас, если не секрет?

– У себя дома, на Большевиков.

– О’кей, брательничек. Звони, если что…

Нет, на розыгрыш не похоже. Он сильно ущипнул себя за бицепс. Весело. Почему же кресла заказывала не Ольга, а «ребята Гордеева»? То есть о таинственном начальнике знала даже она, а Пашка – ни ухом ни рылом! Безобразие. Получается, Ольга тоже состоит в этой странной организации! Она даже видела Гордеева, который, оказывается, не высокий и не седой, а какой-то усато-лупоглазый. Вот же, а! Ну вот в воскресенье он все и узнает. И в мусорку эти таблетки – никакого от них проку, только глюки в голове.

Выходя из ванной, Пашка заметил подвешенные у потолка водонепроницаемые звуковые колонки. Да уж, а он, видать, любитель попеть в ду?ше…

Пашка вернулся в комнату и принялся рассматривать компьютер. Как он «заводится»? Никакой кнопки не было. Почему же он не помнит, как включать технику? Это должно быть на уровне рефлексов! Так… Вот это вообще не кнопка, а это перезагрузка – написано же «Reset», вот тут панелька звуковой карты, вот эти ручки – для контроля вентиляторов, а эти управляют разгоном процессора и микросхем памяти… Все прямо на корпусе! Круто. Ну а как запустить-то этот злосчастный ящик?

– Пальцем попробуй, – предложила, подходя, Лиза. – Так же, как дверь.

– Чего? – пыхтя, Пашка вылез из-под стола.

– Я думаю, тут биометрия, как на входной двери, вот. – Девушка показала на площадку с вогнутой поверхностью сбоку от правого монитора. – Тыкни, не боись.

Пашка приложил палец, площадка мгновенно озарилась голубым светом, компьютер загудел, раскручивая вентиляторы, а мониторы, моргнув, показали заставку загрузочной системы.

– Да ты просто гений! – хмыкнула Лиза.

Запустилась операционная система, возникло приглашение входа в учетную запись. Пашка снова приложил палец к площадке, однако в поле ввода автоматически ввелось лишь имя пользователя. Почесав затылок, он написал свой пароль. И тот подошел! Через секунду появился рабочий стол, усеянный ярлыками программ и документов. На фоновой картинке кокетничала какая-то полуобнаженная фотомодель. В общем-то она Пашке понравилась. Он очень удивился бы, если бы эта девушка оказалась не в его вкусе. Тогда стоило бы задуматься. А так… Логин и пароль тоже с ходу подошли… Неужто его реальность действительно является этим?! Ну а что тогда происходило в течение полутора лет, вплоть до середины февраля? Воспоминания об этом периоде упрямо конфликтуют со всем происходящим здесь – никакого хакерства и вербовки, никаких Гордеева и Зайцева!..

Хакерство. Точно. Нужно прежде всего разобраться со своими способностями. Может ли амнезия выкрасть не только воспоминания о событиях и людях, но и профессиональные навыки? Пашка этого не знал. Впрочем, ему ведь поставили искусственную блокировку памяти, поэтому в его случае могло быть все что угодно.

По-прежнему не желая верить в так назойливо напрашивающиеся выводы, Пашка принялся рассеянно рассматривать список установленных программ. По большей части это были программистские утилиты и профессиональные среды разработки – как знакомые ему, так и совершенно неизвестные. Он тут же запустил несколько из них, чтобы взглянуть на проекты, которые ими разрабатывались.

– Ну как, удачно? – Лиза подошла ближе. – Есть проблески? Что-нибудь узнаешь?

– Пока ничего, – задумчиво ответил Пашка. – Тут много времени нужно, чтобы разобраться.

– Это точно, – подал голос Семен. – Ты обживайся здесь, обживайся… Слушайте, может, я уже пойду, а? Уже начало шестого. А у меня жена в семь с дачи возвращается. Я ей обещал, что…

– А мы как? – вскинулась Лиза, уперев руки в бока. – Мы-то как?

– А что? Завтра я заеду за вами, ну и…

– Ну вот еще! – Девушка замотала головой. – Нельзя так рисковать! Что, если ты денешься куда? Ты же в курсе, что тутер твой – не посвят?

– Не посвят, не посвят, я в курсе. Ну а я-то куда денусь там? Жена, что ли, съест? Ты мне что, не доверяешь?

– Да при чем тут доверие!

Они еще с минуту препирались странными фразочками, но Пашка уже заинтересовался открывшимся перед ним программным кодом. Комментарии в тексте, конечно, присутствовали, но в своем большинстве они ему ни о чем не говорили. Кажется, его хакерские способности тоже оказались заблокированными. То есть накрылись медным тазом. Жуткое невезение! Может, таблетки все-таки помогут?

– Ладно, старый хрен, – сдалась к этому времени Лиза. – Вали домой. Но завтра к двенадцати чтобы был здесь как штык!

– Да без проблем, – обрадовался Семен. – Как штык, я понял.

Чуть не раскланиваясь, он пожал Пашке руку, пробормотав что-то вроде: «Рад был снова познакомиться», – и вышел в коридор.

– Я провожу его, – сказала Лиза. – А ты сиди, сиди, разбирайся.

– Угу, – задумчиво

кивнул Пашка, запуская файловый менеджер. Нужно было прошерстить винчестер на наличие документов: проектных, технических, личных и прочих. Они могли быть более понятными и информативными, по крайней мере, Пашка надеялся на это. Параллельно он запустил браузер, чтобы посмотреть, куда хозяин «ходил» во Всемирной сети. И электронную почту проверить – обязательно!

Краем уха он слышал, как открылась входная дверь – сначала внутренняя, а потом и внешняя. В этот момент Пашка отвлекся, заметив специальную программу для входа в Глубокий Интернет, тайную часть Всемирной паутины, и сразу же забыл обо всем на свете. Вот чем на самом деле он пользовался все это время! Ну конечно, разве можно было представить, будто настоящий хакер будет вести личную или тем более профессиональную переписку на каком-нибудь там Яндексе или Гугле?! Это же нонсенс. Вот что для этого необходимо: темный, скрытый от любопытствующих глаз Глубокий Интернет со своими тайными сверхсекретными серверами и по самое не хочу зашифрованными протоколами. Пользователей этого изобретения очень, очень сложно отследить, они вообще неподконтрольны правительствам и разным там спецслужбам: по крайней мере, так считал Пашка. В общем, это реально оказалось круто. Итак, теперь надо ввести пароль и…

– Руки вверх и без глупостей! – услышал он вдруг тихий, но твердый голос. – Медленно. Подними. Свои. Руки.

Пашка испуганно обернулся и замер. Перед ним стоял бритоголовый коренастый мужчина в вельветовом костюме и кожаной кепке. В руках незнакомец держал пистолет, и пистолет этот был направлен прямо Пашке в сердце. Тот медленно поднял руки.

– Что такое? – недоуменно спросил он и покосился на входящих с поднятыми руками Лизу и Семена. Их держал на мушке второй человек, еще более низкий, кругленький, так же коротко стриженный, но одетый в спортивный костюм. Лицо у него было довольно добродушное, но вот в руках он держал пистолет, модели которого Пашка никогда не видел: широкий, большой, со странным винтообразным дулом и несколькими переключателями сверху. Эта штуковина была явно не огнестрельная. Но тогда что это? И кто они вообще такие? Грабители?! В коридоре он заметил третьего человека, занявшего позицию у входной двери.

– Встань и отойди от компьютера, – сказал первый Пашке. – Сейчас же. Но медленно.

Пашка повиновался, а тот повернулся к Лизе:

– Ах, гражданка Фадеева, гражданка Фадеева! Что же вы здесь делаете, можете мне объяснить?

– А что? – пожала плечами девушка. – Пришла вот друга проведать. Это разве запрещается?

– Друга, значит, – ухмыльнулся первый, покосившись на Пашку. – Мы же тебя предупреждали, Лиза. Не суй свой нос куда не надо!

– А я вообще уже уходить собрался… – проблеял Зайцев. – А что случилось, господа?

– А ты, Сеня, вообще помолчи. И здесь нет господ. Твоя работа? – Мужчина кивнул на Пашку.

– Чего? – вылупился тот. – Какая-такая работа?

– Ой, да ладно, дорогой ты наш Прыгун! Можно подумать, никто ни о чем не догадался!..

Так, они тут явно все друг с другом знакомы. Совсем занятно.

– Придется нам таки оформить тебе глобальную очистку мозга, товарищ Зайцев, – продолжал первый. – А то ты уже достал нас. Если еще раз я встречу тебя впутанным в какую-нибудь непотребную фигню, пеняй на себя…

– Пожалуйста! – взмолился Зайцев. – За что?! Я не понимаю! Я не помню!

Второй громила заржал, привалившись к косяку двери:

– Не помнит он, не понимает!.. Но ты же помнишь, что что-то не помнишь, а? Кончай дурить!

– Послушайте, Федор Вениаминыч… – начала Лиза.

– Умолкни! – оборвал ее первый. – Я еще не поинтересовался у вас, гражданка Фадеева, почему это наш дорогой товарищ раз за разом вспоминает то, что не должен был помнить. А я ведь скоро ой как поинтересуюсь! Как же вы меня, алхимики, достали уже, а! Сядьте и помолчите! Вам еще будет предоставлено ваше поганое слово…

– Сядьте, черти! – Второй качнул оружием, Лиза и Семен с довольно испуганным видом уселись на краешки кресел. Пашка остался стоять.

– Итак, официально заявляю, граждане Фадеева и Зайцев, – вы арестованы, – объявил Федор.

– Я протестую… – слабо возразил Семен. – Вы не имеете права…

– Имею-имею, еще как имею, – усмехнулся главный и подмигнул Пашке: – Привет, Соломон. Как настроение?

Пашка промолчал, не зная, как отреагировать.

– Ты что, снова свой позывной забыл? – прищурился второй громила. – Как в тот раз, да?

– Помолчи, Серега, – поморщился первый, – и без твоих подколок тошно.

– Вы кто?.. – хрипло спросил Пашка.

– А, он опять за свое! – Серега смачно сплюнул. – Не, я чувствую, должок он мне точно никогда не отдаст. Ты помнишь хоть, сколько мне должен, а? Полгода, полгода уже прошло! А ты и в ус не дуешь.

– Серый! – прикрикнул на него Федор. – Угомонись уже! Как тебя зовут? – спросил он Пашку.

– Павел Крашенинников, – буркнул тот. – Это моя квартира и… этих людей я сам пригласил сюда и…

– Твоя, значит, квартира. – Федор внимательно посмотрел на него. – Но это квартира Соломона. А ты – Соломон?

– А что вам, собственно, надо? И не знаю я ни про какой такой долг.

– Он не знает, как же! – в бешенстве заорал Серега. – В картишки играли! Забыл?! – Странный пистолет затрясся в его руке. Лиза сжала кулачки, а Семен испуганно отвел глаза.

– Речь не о долге, – спокойно ответил Федор. – Это ваши личные дела с Лиманом. Нас они не касаются.

– Лиманом?..

– Я, я – Лиман, – яростно принялся в себя тыкать Серега. – Мой позывной!

– Да не помнит он ничего! – не выдержала Лиза. – Не помнит! Амнезия! Ваши же и постарались! Что вы к нему пристали?

– Не помнит, – тупо поддакнул Зайцев, уставившись в какую-то точку на паркете.

– Ах, ну да. Теперь ясна мозаика, – ухмыльнулся Федор. – И вы ему, такие-сякие герои, помогаете вспомнить. Правильно?

– Ну… типа того.

– Весьма небескорыстно, я так полагаю?

– А жить-то на что-то надо…

– Зарплаты, значит, не хватает, и пошли супротив закона. Ты хоть, дорогуша, представляешь, что вам грозит? Ну, хорошо, что сразу во всем сознались.

– В чем это «во всем»?! – взвизгнула Лиза. – В чем?! Безвредные биодобавки! Мы просто помогали людям побороть… ночные кошмары! Это вы обрекли их на такое! А многие не заслужили!

– Да-да, конечно, – иронично закивал головой Федор. – Какие же вы молодцы! Как же, ночные кошмары… В прежние времена такие вот «многие» либо в тюрьме до конца своей жизни гнили, либо в психушке, которая была бы уготована, например, для вот этого типчика, – он кивнул на Зайцева, – либо еще что похуже. Давайте не будем обсуждать здесь политику партии, ладно?

– Именно – политику партии! Цивилизованное общество, ага!.. А куда… куда… – Голос девушки задрожал. – Куда вы, изверги, Гельмута дели? Куда, я вас спрашиваю?!

– Гельмута? – переспросил Серега-Лиман. – Кто это еще?

– Да охранник с семьдесят пятого КПП, – нехотя ответил Федор, – на Фонтанке. Гельмут Циммерман, кажется? Тридцать лет или около того, бывший студент из Германии, учился в Питере, да так в России и остался. Не помню точно, как мы его завербовали. Хахаль этой вот гражданки. Он-то и варил снадобье для наших забывчиков, а Фадеева раскручивала клиентов. У них там целая шайка. И кто еще мне будет говорить о цивилизованном

обществе, а? У него же это не первый инцидент, не так ли, Лиза? Этот Циммерман то в одно дерьмо вляпается, то в другое… Отдел безопасности давно за вами следит, да вот на этот раз все у вас пошло наперекосяк.

– Что, что наперекосяк?! – закричала Лиза. – Где он?!

– Гражданка, успокойтесь. А что, собственно, приключилось? – Федор изобразил удивление. – Ваш германский друг снова обожрался экспериментальной гадости и, вспомнив вдруг, что он Человек-Паук, залез на Петропавловскую крепость? Так мы тут ни при чем. Пускай больничный возьмет, бухгалтерия оплатит.

Серега заржал. Лиза сверкнула глазами:

– Сегодня днем разворошили его квартиру, сильно разворошили, а кота… распяли! Распяли, понимаете?! Изверги! Это не было ограблением, я вам точно говорю. Гельмут исчез, на звонки не отвечает, на работе отсутствует… – Лиза всхлипнула. – Не понимаю! За что?!

Федор замотал головой, став серьезным:

– Мы действительно тут ни при чем. Не наши методы, как ты понимаешь. Мы чекисты, а не изверги. Да с чего ты вообще решила, что это сделали свои?! Если что, мы вас на работе и задержали бы. В свое время, конечно. К чему эти киношные трюки? Ладно, проверим, не беспокойся. Короче, хватит попусту трепаться. Заболтали вы меня совсем… Итак, Павел, что ты можешь заявить в свое оправдание?

– В оправдание чего?.. – глухо осведомился Пашка. – Я ничего не помню!

– Прелестно, просто прелестно! Ладно, в Управлении разберутся. В таком случае, товарищ Крашенинников, вы также задержаны. До выяснения обстоятельств, как говорится.

И тут позвонили в дверь.

– Кто это еще? – нахмурился Федор и посмотрел на Пашку. Тот пожал плечами. Он тут меньше остальных что-либо знал и понимал.

В комнату заглянул третий «сотрудник» таинственной организации: лет тридцати пяти, крепкий, горбоносый, с узким лицом, длинным подбородком, коротким ежиком светлых волос и близко поставленными глазами. На нем также был обычный спортивный костюм. Громила и есть громила.

– Там какая-то бабуля… – прошипел он.

– Ну, бабуля так бабуля, – улыбнулся Федор. – А тут никого нет, понял? Давай, Сармат, не тупи.

Сармат исчез. Федор повернулся к Пашке, открыв рот, чтобы что-то сказать, но тут звонок настойчиво повторился. Потом еще раз, долго и нетерпеливо.

– Не отвлекаемся, – спокойно сказал командир и достал из кармана переносной компьютерный накопитель. – Надеюсь, Павел, ты будешь не против, если я скопирую некоторую информацию из этого ящика?

– Да пожалуйста, – буркнул Пашка и отодвинулся еще дальше.

– Не отходи, не отходи, ты сейчас нужен будешь. – Федор подсоединил накопитель и поманил Пашку пальцем. – Авторизоваться надо, пароль ввести, ну и так далее, ты же в курсе.

Дверной звонок уже трезвонил без перерыва.

– Слушай, капитан, – обеспокоенно произнес Серега. – Что-то здесь не так! Не нравится мне это.

– Сармат разберется, – отрезал Федор.

– Да уж, он-то разберется… – хмыкнул Серега и снова выглянул в коридор.

– Не тормози, Павел: пароль, пароль! – Федор показал на компьютер.

Пашка сел на стул. Дверной звонок замолк, и Зайцев демонстративно перевел дух. Лиза раздраженно ткнула его в бок.

– Приложи палец и введи пароль! – повторил Федор. – Время идет. Или ты собираешься препятствовать следствию? Так и скажи, и мы начнем вести себя совсем по-другому.

В дверь начали бить чем-то тяжелым.

– Капитан! – нахмурился Серега. – Боюсь, это по нашу душу. Ты меня понимаешь?

– Так идите и проверьте! – рявкнул вышедший из себя Федор и ткнул пистолетом в Пашку. – Ну?!

Пашка пошевелил мышью, чтобы «разбудить» компьютер, но ничего не произошло. Тогда он приложил к площадке палец и ввел пароль в появившемся окошке.

– Копируй рабочий диск, вот этот, – скомандовал Федор, показывая пальцем на экране. – Вот сюда. И вот этот тоже давай прихватим, и из этой папки тоже все. Мигом!

Пашка перетащил указанные папки на ярлык переносного устройства.

– Каждые пятнадцать секунд будет выскакивать окно подтверждения копирования, – сказал Федор. – Будешь прикладывать палец и вводить пароль, понял? Проверю.

Пашка кивнул. Тем временем в коридоре начались переговоры. Сармат открыл внутреннюю дверь и что-то прокричал, пытаясь понять причину агрессивности старушки. Удары на некоторое время прекратились, но потом снова возобновились. Звонок, правда, больше не беспокоил. Зайцев, будто оправдывая свою фамилию, начал нервно семенить ногами, скрестив на животе руки. Лиза снова саданула его локтем в бок, но эффекта это уже не возымело.

Федор отошел к прихожей, вслушиваясь в перебранку Сармата с бабулькой.

– Что там еще такое?.. – недовольно проворчал он. – Кончайте этот балаган!

На экране монитора выскочило сообщение о необходимости подтвердить операцию. Пашка приложил палец и ввел пароль. Копирование файлов продолжилось.

Вдруг справа внизу вылезло еще одно окошко – маленькое и неприметное, в светло-фиолетовых тонах. В нем виднелась надпись «Evil_Tungus Привет!:)», а ниже мерцал курсор, приглашая ответить. Текстовый чат! Мессенджер. Пашка сделал вид, будто не заметил его. Наверное, это вообще не ему. Он-прежний что-то писал этому Злобному Тунгусу. Когда-то. И теперь его вновь во что-то впутывают. Хватит!

Вспыхнула новая строка: «У тебя проблемы, но сейчас мы их решим. Я не могу подключиться к твоему компьютеру удаленно, тебе надо сделать все самому!!!»

Интересно… Пашка покосился на Федора, который грозил в коридор кулаком, не обращая внимания на происходящее в их комнате. Потом посмотрел на Лизу с Зайцевым. Те покорно сидели в креслах и с тоской разглядывали паркет перед собой.

Новое нетерпеливое послание: «Не тормози! Они сейчас вернутся! Я тебя вижу. Капитана рядом нет. Не бойся!» – Опа. Пашка вгляделся в глазки веб-камер, встроенных в мониторы. Кто-то наблюдает за ним! Друг или враг? Не попробуешь – не узнаешь…

«Слушай, ну ты и тормоз. Ответь уже!» – Курсор, словно гипнотизируя мерным мерцанием, заставлял ответить. Пашка уже собрался было что-нибудь написать, но тут выскочило очередное окошко контроля копирования. С досадой он приложил палец к дактилоскопическому датчику и ввел пароль.

«Ты кто?» – в конце концов написал Пашка в строке мессенджера. Конечно же разговаривал он от лица пользователя Solomon.

«Наконец-то! Делай быстро и не спрашивай зачем. Времени нет! Нажми одновременно клавиши Ctrl, Alt, Shift, P. Быстро!»

Пашка, растопырив пальцы, выполнил требование. Появилось новое небольшое окошко с многочисленными кнопками, галками выбора, переключателями и выпадающими списками. Что там было конкретно, Пашка не успел понять, потому что от незнакомца начали сыпаться разнообразные инструкции – выставить в одном списке такую-то позицию, в другом – этакую, щелкнуть галку на одной вкладке и убрать на другой, ввести в поле ввода такое-то число, а затем на третьей вкладке нажать определенную кнопку и вернуться на первую вкладку, чтобы снова что-то выбрать, ввести и нажать… Путаясь и чертыхаясь, Пашка принялся выполнять указания.

Вот это точно настоящая хакерская утилита! Ничего не понятно, всего много, куча незнакомых терминов и аббревиатур, а делает она, наверное, очень важные или даже страшные вещи…

– Ну что там, копируется? – Перед ним, тяжело дыша, стоял

Федор. – А ты чего это удумал, щегол?!

Испугаться Пашка не успел, потому что в прихожей разорвалась бомба. По крайней мере, так ему показалось. Прикрытая было дверь в комнату широко распахнулась, врезавшись об ограничитель в полу, Федора отшвырнуло в сторону, а в Пашку ударила тугая, но уже порядком ослабевшая волна горячего воздуха, скинувшая со стола один из мониторов. Все было заполнено удушливыми клубами пыли, в прихожей скрежетало, стучало, сверху сыпалась труха, из розетки у косяка вылетали искры. Зайцев с Лизой упали на пол, прикрыв головы руками, Пашка тоже инстинктивно схватился за голову, пригнувшись на стуле.

– Какого лешего… – Шатаясь, Федор поднялся с пола и направил пистолет в коридор. По его лицу текла кровь. – Всем оставаться на своих местах!

– А никто и не собирается сбегать! – прогремел из прихожей чей-то голос. У него был странноватый рокочущий акцент. – Не так ли, господин Хорошавин?

Вытаращив глаза, Пашка наблюдал, как из пелены пыли медленно проступает чья-то высокая, плотная фигура… «Не может быть! – пронеслась в голове у Пашки испуганная мысль. – Этого просто не может быть!»

Потому что пришелец этот действительно оказался пришельцем. Странным, даже жутким: бочкообразная грудь, тонкая талия, ноги-столбы, а лицо… нет, не лицо, а морда, настоящая ослиная морда: вытянутые вперед мощные челюсти с огромными плоскими зубами, широкие ноздри, черные немигающие глаза, длинные пепельные волосы. И цвет кожи пришельца… Светло-голубой! Одет монстр был в белоснежную форму военного покроя, высокие сапоги и нечто напоминающее бейсболку. И понятное дело, держал он в руках оружие, похожее на сильно увеличенный вариант того пистолета, что был у Лимана – с длинным диковинным дулом, полупрозрачным прикладом и ремнем. Лазерный автомат?

Пришелец победоносно подошел к Федору.

– К чему эти лишние телодвижения? – спросил он и качнул своим оружием. – Положи пистолет на пол, человек. Хватит уже на сегодня изменений!

Федор неуверенно шевельнулся, но пистолет не положил. Вслед за первым пришельцем вошел второй. В прихожей был виден также третий монстр, заламывающий руки Сармату. Пашка заметил и уже недвижного Серегу, привалившегося к стене – в его животе торчал кусок арматуры, а вокруг расплывалась лужа крови. Перед глазами Пашки потемнело. Этого не может быть, не может! Сон, очень дурной сон. Точнее, бред. Хотя нет. Это все действие таблеток Лизки. Фантазии его разгоряченного, больного мозга. Вот же зараза! И дернуло его согласиться на это «лечение»!..

Второй пришелец пнул сапогом Семена, трясущегося на полу.

– Подъем! Вы арестованы! – прорычал он.

– Мы как бы уже и так арестованы, – проворчала Лиза, поднимая к нему свое перепачканное лицо. – Дайте угадаю: вы нас типа спасли, да?

Ослиноподобный не ответил ей, начав красноречиво поднимать автомат на уровень своих глаз. Девушка с Зайцевым мигом вскочили и прижались к стене. Тем временем первый пришелец приставил дуло ко лбу капитана. С каменным лицом Федор откинул свой пистолет в сторону.

– Так-то лучше, – ухмыльнулся монстр. – А что вы здесь собрались делать, господа метростроевцы? На дружеские посиделки это не похоже.

На Пашку внимания никто не обращал. Затаив дыхание, он следил за происходящим. Глюки. Сон, полный глюков. Это все ненастоящее. Это не реальность. Это просто баловство его разума. А значит, и бояться тут нечего, решил он. Вот он сейчас встанет и врежет этому напыщенному ослу в форме прямо меж ног. Ведь у него там должно быть что-то, меж копыт-то? Или нет?

– Это наша территория, – твердо произнес Федор. – Вы не имеете права находиться здесь.

Первый монстр засмеялся: если клекот и бульканье, вырвавшиеся из его горла, можно было назвать смехом.

– У вас нет своей территории, господин Хорошавин. Вы всего лишь люди. К чему опять перетирать очевидное? Вы разве не осведомлены об итогах мартовской конференции? Соглашения Председателя Вишневского для вас – пустой звук? Ваш соотечественник, между прочим! Ох, тяжело с вами, приматами…

– Тогда зачем вы спрашиваете, майор Далед, если вам все и так очевидно?

– Таковы правила, капитан. В этом-то и проблема, что вы, люди, не придерживаетесь правил и законов даже своего мира.

– Да-да, свежо предание, – пробормотал Федор. – Гегемоны хреновы…

Пашка скосил глаза на уцелевший на столе монитор. От Злобного Тунгуса там уже скопилась целая куча однотипных сообщений:

«Активируй!»

«Скорее жми кнопку активации!»

«Живее, тормоз! Они вас сейчас заберут!»

«Ты все сделал правильно?! Жми, внизу!! Большая кнопка!!!»

«Последний шанс! Активируй!!!»

«Паша!!!»

Стараясь не привлекать к себе внимания, Пашка положил на стол руку, пододвинулся ближе к мышке, накрыл ее ладонью, затем подвел курсор к окошку программы, достиг кнопки «Активация» и…

– Ты что это делаешь, мальчишка?! – вдруг взревел майор Далед. – А ну-ка, убери руку!

Не слушая его, Пашка изо всех сил ударил пальцем по мыши.

– Еще не хватало, чтобы дождь пошел, – с тоской произнесла Лиза, плотнее закутываясь в кофту. – Молодец, Паша, молодец, чего уж. Что еще выкинешь? Давай, не стесняйся.

Потрясенный Пашка сидел на плоском холодном валуне, обхватив свои плечи руками. Было зябко и неуютно. Дул порывистый холодный ветер, гоня по небу рваные темные тучи, с которых изредка срывались вниз большие злые капли, взбивающие пыль меж острых камней.

– Ничего не знаю. Я тут ни при чем, – в который раз упрямо пробормотал он. – Это все сон.

– Сон, сон… – злобно прошипела Лиза, покосившись на него. Кажется, она готова была растерзать его. – Вот сейчас Хранители тебе объяснят, родимому, почем раки в апреле. Узнаешь…

Пашка промолчал, испуганно взглянув на троих пришельцев, собравшихся на соседнем пригорке. Они о чем-то жарко спорили, изредка поглядывая на людей внизу. Нет, конечно, это сон, определенно. Сумасшедший бред. Действие проклятых таблеток!

Но ведь тогда и не стоит переживать из-за всего этого, разве нет? Чего нервы зря трепать? Рано или поздно он проснется, пусть и через неприятную процедуру… хм… своей смерти, а там, глядишь, и вернется к самой обычной жизни. И сразу – к врачу. Психиатру, наркологу, нейрофизиологу – не важно. Главное – в самую простую поликлинику, без всякой эзотерики и сомнительных средств самолечения. Потому что если…

– Да, Павел, втянул ты нас в историю, – отвлек его Федор, задумчиво постукивая одним камешком о другой. – Даже не знаю, что и сказать.

– Я… я… – Пашка зарделся. – Это все Злобный Тунгус… Я же объяснил! А что мне оставалось делать? Что бы вы сделали на моем месте?!

– Тунгус, я понял, – вздохнул капитан. – Да я то же самое и сделал бы. Наверное…

– Вот я его сейчас!.. – Сармат снова попытался кинуться на Пашку с кулаками, но Федор мгновенно осадил своего напарника, схватив его за руку.

Пашка озадаченно потер пылающую от прежнего удара скулу. Придурки…

– Давайте уйдем отсюда скорее, – жалобно сказала Лиза. – Нам нельзя оставаться вместе с Хранителями!

Федор, прищурившись, посмотрел на ослиноподобных. Те, яростно жестикулируя, показывали куда-то вдаль, видимо, что-то там заметив. Отсюда, с берега реки, на котором сидели люди, ничего видно не было.

– Посмотрим, как дело дальше

пойдет, – уклончиво ответил он. – Не уверен, что это лучший вариант. Мы сейчас скорее союзники, чем враги.

Зайцев, примостившийся на валуне чуть поодаль от них, почти у самой воды, начал раскачиваться из стороны в сторону и тихонько завывать.

– Да заткните вы своего дружка, а то я его!.. – зарычал Сармат.

– Отстань от него, – нахмурился Федор. – Других проблем, что ли, нет?

– И все-таки что происходит и где мы находимся? – попытался сменить тему Пашка. Все-таки интересно, чего они тут сейчас ему нагородят. Во сне же может быть все что угодно! Чего только стоило искаженное здание Петропавловской крепости, что торчало на острове через реку, которая Невой уж точно не являлась…

– А я не знаю, – пожав плечами, вдруг улыбнулся Федор, хотя Пашке показалось, что в глубине его белозубой улыбки скрывалась тихая ярость. – Но явно не в Санкт-Петербурге, как ты понимаешь.

Пашка кивнул, обернулся и еще раз оглядел острый золоченый шпиль собора и покосившиеся красные стены самой крепости – Петропавловка была довольно похожа на настоящую. Какие-то неуловимые отличия в самой архитектуре, несомненно, были, но что именно, Пашка сказать не мог. Однако лоска и чистоты там точно не наблюдалось: в некоторых местах виднелись крупные бреши и проломы, а на стенах даже с такого расстояния была различима мощная зеленая поросль. И ни души.

Крепость располагалась на другом берегу довольно широкой, но сварливой и мутной реки. Справа, выше по течению, она раздваивалась – один рукав плавно огибал Петропавловку, поэтому Пашка решил, что та стоит на острове, как и в… реальности. На дальнем берегу второго русла виднелись лишь уродливые скалы да чахлые деревья. Некоторые из холмов напоминали сильно разрушенные здания, но Пашка не был в этом уверен.

То место, где сидели они, также было каменистым, сильно изрезанным, усеянным крупными валунами, и почти без растительности, если не считать несколько групп хилых кустов почти без листьев. Сразу же за ними начинались невысокие насыпи, сложенные из щебня, песка, обломков бетонных плит и насквозь прогнивших железных конструкций, назначение которых установить было уже практически невозможно.

Постапокалиптическая картина казалась попросту невозможной. Не возникало только одного вопроса: как они все здесь очутились? С этим все было очевидно: как только Пашка нажал кнопку, так и перенеслись, как по мановению волшебной палочки – оп, и на месте. Ни звука, ни света, ни толчка или еще какого-либо эффекта. Только что Пашка сидел за столом в квартире, ударяя по клавише мышки, а теперь он находится на сером мокром валуне, обдуваемый порывами холодного ветра. Сзади – таинственная река, только с виду похожая на Неву, и окутанная плющом Петропавловка, впереди – холмы разрушенных строений, а вверху – злое пасмурное небо. И холод. Холод, пробирающий до костей…

Разве все это не говорило в пользу его гипотезы о сне, очередном кошмаре, в котором он застрял, пусть и подозрительно надолго? Наверное, Лизкины таблетки активизировались, а ничего такого вокруг него нет, потому что этого не существует. Потому что этого не могло быть в принципе. Даже хайтековская квартира какого-то там Соломона и то выглядела куда более реалистичной, чем местность вокруг, даже эти Хранители – инопланетяне с жуткими ослиными мордами! Да уж, все познается в сравнении…

Поначалу это перемещение и вид вокруг произвели на Пашку сильнейшее впечатление. В мгновение ока очутившись на берегу реки, он просто потерял дар речи, ополоумевшим взглядом озираясь вокруг себя. Протер глаза раз, второй, с силой ущипнул себя за руку – и остров и крепость на месте, а пятую точку холодит твердый камень. Вскочив, Пашка побежал вдоль берега, но тут же был остановлен окриком капитана – сюда перенеслись и те, кто находился тогда в квартире: Лиза, Зайцев, Федор с Сарматом и трое этих странных пришельцев. Серега-Лиман, раненный в живот, за ними не последовал, хотя в первые минуты этого факта никто не заметил.

Ослиномордые, которых Лиза потом назвала Хранителями, не говоря ни слова людям, тут же отбежали в сторону и начали совещаться, а затем и вовсе взобрались на высокую насыпь, пытаясь, видимо, обозреть окрестности. Среди же людей начался небольшой переполох: Зайцев заметался по округе, Лиза заголосила, а Сармат кинулся с кулаками на Пашку и даже успел несколько раз довольно ощутимо попасть ему по лицу и животу, пока Федор не оттащил напарника в сторону.

– Что, что ты такое сделал?! – кричал Сармат, еле сдерживаемый капитаном. – Сука!.. Доберусь я до тебя, ну погоди!..

Однако Пашка, увидев на острове знакомые очертания Петропавловской крепости в совершенно непотребном окружении скал и разрухи, довольно быстро успокоился. Ведь если это сон – чего же беспокоиться? Хотя нанесенные Сарматом побои чувствовались прилично и казались вполне реалистичными, по опыту он знал – все его кошмары последнего времени очень натуральны, и тут уж ничего не поделаешь. Нужно только подождать немного, и все это само собой исчезнет.

– Павел, – строго сказал Федор, как только они перенеслись сюда, – объясни-ка мне популярно: что происходит?

Популярно? Ага, как бы не так. Кто кому тут должен объяснять? Ах, ну да, кошмар-то его, Пашки, точно! Это же фантазии его охмеленного химией сознания!

– Ну… – протянул Пашка. – Это…

– Что?! Говори! Что ты сделал? Я же видел! Мы все видели!

Пашка покосился на тонкую фигурку Лизы и несчастного Зайцева, прикрывавшего голову руками на камне у самой воды.

– Я… Там компьютер этот… – пролепетал Пашка, не зная что ответить.

– Ну?! – требовательно рыкнул капитан. – Рассказывай!

– Говори! – выкрикнул Сармат, потрясая кулаком.

А, была не была! Пашка рассказал с того момента, как он увидел окошко мессенджера и странного собеседника в нем по имени Злобный Тунгус, устроившего всю эту провокацию, как под его руководством запустил какую-то программу, выставил ничего не говорящие ему параметры в необходимые значения, ну и… нажал кнопочку. Всего-то. Просто взял и нажал. А что? Что могло случиться страшного?

– Что могло случиться страшного?! – разозлился Федор. – Эх… – Он махнул рукой и умолк, ничего не объясняя. – Ясно, откуда ветер дует…

– Что ясно, что?! – дрожа от холода, к ним подошла Лиза. – Федор Вениаминыч, что происходит?

– Гражданка Фадеева, вам слова никто не давал. Как разберемся, я вам сообщу, а пока не мешайте следствию.

– Следствию! – презрительно скривила губы девушка.

Не обращая на нее внимания, Федор погрузился в тяжелые думы, сжав голову руками. Дальнейших объяснений так и не последовало.

И вот теперь они сидят в непонятном месте, да еще и с какими-то странными инопланетянами в придачу. И Зайцев волком воет, действуя на нервы. И холодно. И тоскливо… Конечно, это все – не Санкт-Петербург, а просто сон. Но это же не значит, что нужно сидеть на одном месте!

– Ну? так… что с нами произошло, Федор Вениаминович? – запинаясь, повторил свой вопрос Пашка. – Я же не знал… и вообще… Теперь-то что делать?

– Не знаю, – устало ответил капитан. – Вон Хранители, наши друзья из преисподней, может, чего и разнюхают.

Ослиномордые все это время находились на гребне холма. Наконец один из них начал спускаться,

направляясь к людям.

– Слушай, командир, – к Федору торопливо подошел Сармат, кивая на пришельцев, – а ты заметил одну фигню с этими уродами?

– Какую? – медленно поднял голову Федор.

– Их оружие – оно исчезло. Заметил, да?

– Заметил. Мой чекер тоже пропал.

– И эта крепость. – Сармат растерянно махнул назад, указывая на Петропавловку. – Значит… Значит… Ну ты понимаешь меня, да?

– Подозреваю, – глухо ответил Федор. – Это полигон.

– Это не просто полигон, командир. Это заброшенный полигон! – Сармат воздел руки к небу, уставившись в хмурые облака. – Видишь? Он же мертвый, мертвый, черт его дери! И что же нам теперь делать?! Ты же слышал историю о Пахмутове, из картографов который?

Они замолчали, тревожно смотря друг на друга. Новая загадка! Какой еще полигон, какой Пахмутов? Пашка поежился.

– Люди! – громогласно крикнул приблизившийся Хранитель. – Нам нужно идти! Вставайте!

– Куда идти? – мрачно осведомился капитан, не двигаясь с места.

– Знаете ли вы, где мы находимся? – Хранитель упер руки в бока, остановившись от них в нескольких метрах. – Понимаете ли вы, что натворил этот поганый мальчишка?!

– Нет, хотя и догадываемся. Но он тут не виноват, его подставили.

– Не будьте, капитан, настолько наивны! Это организованная преступность, и она будет… искорежена… нет, выкорчвлена… нет? Как это по-вашему сказать?

– Например, изничтожена, – подсказал Федор без тени иронии. – Изничтожена – да, по-русски так можно сказать.

– Именно, – не моргнув, пророкотал Хранитель, – изничтожена. Мы не оставим сложившуюся ситуацию без внимания.

– Мы рады за вас, – вставил свое язвительное слово Сармат.

– Вы еще ничего не знаете! – нахмурился Хранитель. – Идемте же! Предлагаем вам временное перемирие. Оно ведь в общих интересах, не так ли?

Хорошавин поднялся.

– Пошли, – махнул он рукой остальным.

– Федя… – Сармат тревожно оглянулся. – Может, не стоит, а? Чего они тут-то раскомандовались? Это не по правилам! Здесь они нам не указ!

– Пошли, – твердо повторил Федор. – Так будет лучше. А там… видно будет.

– Капитан, ваши хитрость и изворотливость нам неплохо известны, – строго заметил Хранитель. – Давайте вы не будете пытаться идти против течения, хорошо? Вы согласны на временное перемирие?

– Согласны-то согласны, – ответил Федор. – Но до какого момента?

– Положение наше с вами достаточно серьезное, и вы отлично это понимаете. Ну а если же вы еще не в курсе, мы сейчас все объясним. За мной!

– Эй, Зайцев! – заорал Сармат. – Не спи, твою мать!

Семен, спотыкаясь о камни, понуро подошел к ним и кивнул, не поднимая головы.

– Я готов… – глухо произнес он.

Они гуськом принялись подниматься на холм, увязая в песке и осторожно обходя углы бетонных плит, торчащих из него. Пашка не пожалел, что там, в квартире, они не разулись в прихожей. Как же Лизка была права! Ведь что случилось бы, перенесись они сюда в одних носках?! Это были бы полные кранты.

Впрочем, это ведь сон, не так ли? А во сне можно ходить по снегу или раскаленным углям – и ничего не случится. Можно даже летать. Да, летать! Было бы просто здорово. Может, попробовать? Пашка напрягся, живо представляя себе, будто он стал легче перышка, изо всех сил дернулся, но споткнулся и чуть было не напоролся на здоровенный ржавый прут.

– Осторожнее, Павел, – похлопал его по спине Федор. – Ты чего это?

Пашка смутился, не ответив. Он принялся гадать, что же там такое, на той стороне холма, и как вообще ему вести себя. Если это сон, то все, что здесь происходит, – это его воображение, это его ума дело, так? Может ли он в таком случае контролировать это самое окружение? Способен ли он создать что-нибудь новое или кардинально изменить то, что уже происходит?

Пашка посмотрел на пасмурное небо. «Солнца! Хочу много солнца! – внутренне взвыл он, воображая себя могущественным египетским жрецом. – О Солнце, великое Солнце, выходи, выходи же!» – Ему показалось, что небо слегка посветлело, и даже появилась узкая голубая прореха, которая, правда, тут же исчезла. «Выходи-и-и!» – завизжал Пашка, перевоплощаясь в самого главного джинна Аравии, и затряс кистями, правда, не подняв руки высоко, чтобы его не приняли за полного идиота. Несмотря на все эти ухищрения, солнце все равно не послушалось, хотя небо, по мнению Пашки, стало явно дружелюбнее. Впрочем, это ему тоже могло лишь казаться.

До вершины оставалось метров десять. «Ладно, – решил про себя он, крепко зажмурив глаза. – Хочу оазис на той стороне. С пальмами! И трехэтажный пансионат. С озером, столовкой и душем. И теннисный корт. И…»

– С тобой все нормально? – осведомился Федор. – Замерз, что ли?

Пашка изо всех сил представил себе красивую картинку, которая должна была материализоваться за холмом. «Заклинаю! – затрясся он, представляя, как некая энергия широким голубым потоком изливается из его солнечного сплетения туда, за насыпь. – Оп! Опа!!! Ну?!»

Они вышли на узкую вершину холма. Пашка широко открыл глаза, осматривая окрестности, но никакого пансионата нигде не оказалось. Слева, в паре километров, мрачно поблескивала река и зеленела полоса растительности, справа до горизонта продолжались развалины, уже больше напоминавшие здания, а впереди простиралась пересеченная оврагами равнина с одинокими деревьями, насыпями и огромными лужами. У самого горизонта немного правее темнело нечто вроде горы. Пашке показалось, что там стоит красивый рыцарский замок, но рассмотреть с такого расстояния его было невозможно, тем более мешала туманная дымка. Может, это и был местный вариант пансионата? Очень интересно…

Но Хранители удивили его еще больше. Склонив головы, двое оставшихся на насыпи пришельцев стояли на коленях. Третий немедленно присоединился к ним.

– Вы, люди! – пророкотал командир Хранителей, не поднимая головы. – Почтите же священные земли Танга-Шакт! Встаньте на колени! Слышите? Не гневите богов!

Федор вздохнул, коротко взглянув на остальных.

– Делайте, что говорят, – негромко сказал он. – Не разва?литесь.

– Вот еще! – возмутилась Лиза, а Сармат в знак протеста скрестил на груди руки, вздернув подбородок.

– С какой это стати? – усмехнулся он. – Капитан, ты в своем уме? Это же полигон, а не буддийский храм…

– Делайте, что вам говорят… – процедил сквозь зубы Федор, преклоняя колено. – Это не просто полигон. Это П-26.

– Что-о-о? – скривившись, протянул Сармат. – В каком смысле?

– Да-да, священное место! – вдруг бухнулся на колени Зайцев и потащил к себе Лизу, ухватив ее за юбку. Та равнодушно пожала плечами и примостилась рядом с ним.

Все это напоминало какую-то игру, и Пашка с радостью проделал то же самое. Оставшись в одиночестве, Сармат недовольно засопел и нехотя подчинился.

Так прошла, наверное, целая минута, в полном молчании. Наконец Хранители поднялись и подали знак людям. Те с облегчением встали, отряхивая колени.

– Спасибо, – сказал Далед, коснувшись плеча Федора. – Спасибо, капитан.

Тот молча кивнул.

– П-26? П-26?.. – тихо зашипел ему на ухо Сармат. – Это че такое, а? Не припоминаю!

– Прежде всего, – услышав его, невозмутимо ответил командир Хранителей, – это древнее, святое место под названием Танга-Шакт, по крайней мере, для нас, дархан. И только после

этого – полигон в обычном смысле. В вашей номенклатуре он проходит как П-26, но людьми вашего кластера, насколько я знаю, не использовался, по крайней мере, официально. Неужели вы не знали этого, сударь? Признаться, я несколько разочарован…

– И что с того? – Сармат демонстративно засунул руки в карманы трико. – В чем проблема, как вы сказали? Я так понимаю, не только в том, что полигон давно не действует, так ведь?

– Именно, сударь, – степенно кивнул Хранитель. – Именно. Капитан, отойдем-ка в сторонку.

Капитан прошел с Даледом чуть дальше по гребню насыпи, и там они принялись тихо перешептываться. Остальные двое Хранителей также отдалились от людей. Они внимательно рассматривали долину и переговаривались между собой на странном каркающе-рокочущем языке.

– Ну и какого ляда тут происходит? – подал голос Сармат. Пашке показалось, что он спрашивал самого себя. – Какого хрена?

– Давайте скорее уйдем отсюда! – взмолилась Лиза. – Пожалуйста!

– Да, – глухо ухнул Зайцев. – Нужно валить.

– Слушай, ты! – рыкнул на него Сармат. – Чего там плел про священное место? Что тебе известно об этом месте, а?

– Мне? Да ничего!.. – заблеял Семен. – Я просто не стал выпендриваться перед… ними. Они же… Хранители!

– «Хранители»! – передразнил Сармат, покосившись на отошедших дархан. – И что за П-26? В упор не помню… Ну, сам-то номер я вроде видел, в категории недоступных – сюда и вправду не пробраться извне. Так чего же мне знать о нем? Что мне, башку свою забить нечем? Их же тысячи!

– И правильно, нечего их все помнить, – поддакнул Зайцев и тут же получил от Лизы локтем в бок.

Пашка с нескрываемым интересом наблюдал за ними. Забавно, нечего сказать! Посмотрим, что будет дальше. Сон становился довольно занятным, но ему ничего не было понятно, к тому же манипулирование этой галлюцинацией пока не вышло, а то бы он им показал, что такое на самом деле П-26! Такого бы тут наворотил!

– Паша! Павел!

«А может, – размышлял Пашка, разглядывая валуны у подножия насыпи, – попытаться взлететь? Поднатужиться так, расправить руки – придется, наверное, помахать ими как птица, – и… Только надо спрыгнуть с реальной кочки. Или лучше с холма!»

– Паша, иди сюда! – донесся до него голос Федора. – Ну?!

– Эй, шкет! Ты, студент! – Сармат пнул Пашку по голени. – Оглох, что ли? Живо к командиру!

Спотыкаясь, Пашка рысцой подбежал к Даледу и капитану.

– Повтори майору историю с компьютером и Злобным Тунгусом, – приказал ему Федор. – Подробно.

Пашка, морща лоб и стараясь не упустить деталей, поведал о разговоре с таинственным незнакомцем по мессенджеру и манипуляциях с хакерской программой. Хранитель внимательно слушал, кивая массивной головой. Его черные глаза с поволокой и длинными пушистыми ресницами были полузакрыты. Только сейчас Пашка заметил, что копыт на руках у Хранителя не было – дархане имели четыре толстых, но гибких пальца на широкой ладони иссиня-черного цвета. Точно, юпитерианцы. Нет, альфа-центавряне.

– И кто же это был, кто общался с тобой, как ты думаешь? – спросил пришелец Пашку, когда тот закончил.

– Я… Это… Не знаю, может быть… Соломон? – несмело предположил Пашка, взглянув на Федора, будто разглашал страшную государственную тайну. – Ну или какой-то Злобный Тунгус, это же просто ник в чате…

– А кто такой Тунгус, знаешь?

– Нет…

– Уверен?

– Конечно! Никогда о нем не слышал. Я вообще тут ни при чем, я случайно оказался… там… – бормотал Пашка, чувствуя себя полным идиотом. Сколько же ему еще придется оправдываться перед ними?! Хватит уже, хватит!

– Павел говорит правду, – вмешался капитан. – Он – не Соломон. Думаю, его просто использовали. Вот и…

– Вот и что?

– Вот мы здесь! – Федор старался держать себя в руках, но ему это давалось явно с трудом. – Но я надеюсь, господин Далед, мы с вами договорились по общим положениям нашего сотрудничества? Претензий после не возникнет?

– Хорошо, капитан, договорились. Хотя мы еще вернемся к этому вопросу. – Пришелец махнул рукой вперед. – Нам нужно найти отсюда выход, и чем скорее, тем лучше. Даже если этого выхода здесь нет. Но ведь должен же быть во всем этом смысл, не так ли? – Майор посмотрел на Пашку.

Тот пожал плечами, дрожа от холода и стараясь не смотреть в темные немигающие глаза Хранителя. Что он мог ответить?

– Нам пора, – продолжил Далед. – Там, внизу, немного левее, видите? Информационный стенд, если это не обман зрения. Так молите же своих богов, чтобы он работал!

Информационным стендом оказался… самый настоящий информационный стенд. Это была круглая светло-голубая стойка диаметром около метра и высотой не менее двух, находящаяся на небольшом пригорке между большой покосившейся конструкцией из ржавых балок и глубоким провалом в земле, доверху наполненным кристально чистой водой. На верху сооружения красовался красный остроконечный конус, из-за чего все оно напоминало детский грибок. С одной его стороны висела замызганная, обшарпанная табличка с иероглифами и схемами, а с другой за отодвигающейся шторкой расположились экран и небольшая клавиатура.

– Не похоже, чтобы это работало… – пробурчал Сармат и поежился. – Лучше бы они сюда обычный парателефон поставили! Какой нам прок от этой фиговины?

– Кто «они»? – спросил Пашка, но Сармат не ответил. И что это такое – парателефон?

К этому времени уже выглянуло солнце и начало даже припекать. Пашка с облегчением перевел дух, уже особо не беспокоясь, что к вечеру они тут все околеют, если к этому времени он не проснется.

– Оставайтесь здесь, – приказал Далед, когда они взобрались на пригорок. – Я разберусь.

Тяжело ступая по песку, он приблизился к стенду, с трудом отодвинул шторку и некоторое время задумчиво изучал панель, не трогая кнопки.

– Капитан, что происходит? – тихо спросил Сармат. – Скажи, мы в заднице?

– Возможно, – уклончиво ответил Федор. – Не торопи события.

– Сходили, блин, за хлебушком… – услышал Пашка горькую фразу Лизы и последовавший за ней нервный вздох Зайцева.

Чувствуя за собой вину, он сделал вид, будто не слышит, наблюдая за Даледом. Ослоподобный наконец начал быстро нажимать клавиши, экран засветился, и люди с облегчением вздохнули, как будто все уже было решено. Дархане при этом соблюдали ледяное спокойствие.

– Все будет отлично, все будет нормуль, – ухмыльнулся Сармат. – Правда ведь, пацан? – И с силой хлопнул Пашку по плечу.

– Точно, – отозвался тот, на всякий случай отодвигаясь от экспрессивного типа. – Обязательно.

Далед закончил щелкать клавишами и отошел от стенда. Пашка не был знатоком мимики дархан, но ему показалось, что майор был если не взбешен, то потрясен. Федор озабоченно подошел к Хранителю и вопросительно посмотрел на него.

– Даже не знаю, что и сказать. – Далед покачал головой. – Странно все это, если не сказать больше.

– А что такое? – нахмурился Хорошавин.

– Мы на турнире. В зоне неоконченного турнира.

– Неоконченного турнира? Это как же?

– Напоминаю, капитан, что это полигон, но находится он сейчас в режиме турнира. Более того, мы подключены к системе, и прямо сейчас активирован один из этапов соревнования. А мы – его участники.

Турнир? Соревнование? Пашка приподнял от удивления брови, а

потом ухмыльнулся. Так вот в чем дело! Значит, все это точно ненастоящее! Это какая-то игра. Все, что он видит вокруг – компьютерная виртуальность, вот откуда такое странное окружение, и та Петропавловка на острове, и вообще все эти пришельцы ослиномордые и… Хотя, с другой стороны, все это может быть и простым сном: просто ему снится некий полигон с каким-то там дурацким турниром! Все просто. Никаких проблем.

– Ты чего это лыбишься, студент? – услышал он окрик Сармата. – Тебе это кажется забавным, да?!

– Думаю, он считает это своей галлюцинацией, ну или ночным кошмаром, – отозвалась Лиза. – А чего ты хотел? Паша – обычный парень, а не головорез из вашего отдела…

– Вот я ему сейчас! – Сармат неожиданно подскочил к Пашке, сбил с ног и, схватив кисть его руки, приложил ее к широкому плоскому камню. Схватив небольшой булыжник в другую руку, Сармат угрожающе поднял его над рукой Пашки. – Что, пацан, думаешь, что это сон или прикольные глюки такие, да? Думаешь, сейчас ты проснешься и пойдешь зубки чистить, щетину скрести?

– Да с чего ты взял? Чего тебе надо?! – закричал Пашка, пытаясь вырваться.

– Карпов, отставить! – закричал Федор. – Я говорю – отставить, сержант!

– А вот хрен вам!.. – зашипел Сармат. – Вы мне все еще спасибо скажете!

Он размахнулся и ударил камнем по большому пальцу Пашки. Пашка взвыл и покатился по земле, прижимая больное место к груди.

– Что, студент? Не просыпаешься никак? Ага, родимый, и не жди такого чуда! Сам бы рад, да не могу! – Сармат, усмехаясь, поднялся на ноги и, исподлобья глядя на подбежавшего Федора, процедил: – Капитан, можешь влепить мне выговор, два наряда вне очереди и тому подобное, но пойми, что наша проблема – это он. Он! Студент считает, будто спит или сидит под наркотой Циммермана, а он должен понять, что это все – самая что ни на есть реальность! Иначе у нас будут проблемы, иначе он еще чего-нибудь натворит!

– С тобой все в порядке? – Федор наклонился над постанывающим от боли и обиды Пашкой. – Покажи, что там?

Пашка показал уже начинающий распухать палец.

– Ничего, до свадьбы заживет, – участливо произнес капитан. – Приложи-ка к холодному камню. Не парься, парень. И… ну, в общем, извини за сержанта, но в одном он прав – это реальность, суровая и неприкрытая. Тебя смутила Петропавловка? Скоро мы тебе все объясним. Но не стоит витать в облаках и думать, что через пять минут все закончится само собой. Будь осторожен. А ты… – Федор вскочил, кинулся к сержанту и схватил его за грудки. – Будешь распускать руки, да хоть пальцем тронешь его… или остальных, пеняй на себя! Я повторять не буду!

– Ладно, ладно… Еще спасибо скажешь… потом. – Сармат вырвался и отошел в сторону, нервно закуривая сигарету. – А кто ответит за Серегу? Где он, капитан, подскажи; не знаешь, а? Ты хоть заметил, что его с нами нет?

– Удивительные вы все-таки, люди, – произнес наблюдавший за всем этим Далед. – Вроде в такой ситуации должны были бы сплотиться, забыть старые обиды и разногласия, но вот деретесь как последние…. хм… животные.

– Эй, мордатый, а не пошел бы ты, а?! – Сжав зубами сигарету, Сармат угрожающе придвинулся к Хранителю. – Ты кого это животным назвал, с-с-сука? Это вы убили Серегу, и вы ответите за это!

– Ты! Ты, примат! – прищурившись, Далед выставил руку в его сторону. – Да, ты! Ты будешь предан общемировому трибуналу! Ты будешь следующим, запомни это! «Примат» – так тебе больше нравится?

– Полегче, майор, – осадил его Федор. – Не накаляйте обстановку, а то и без вас тошно. Ты, Сармат, тоже помолчи. Я помню, как погиб Лиман, и без внимания это не оставлю.

– Лучше между собой разберитесь, – хмыкнул Далед. – Как там говорится? Э-э… Коль слаженности нет в рядах военных эполет…

– Ах, оставьте, майор, вашу поэзию! А наши дела – нам самим. Мы не маленькие. – Федор начал раздражаться, сжав непроизвольно кулаки.

Кажется, снова назревал открытый конфликт, но пришелец лишь снисходительно улыбнулся:

– Вот в этом-то как раз у меня и сомнения. Впрочем, ладно-ладно, – он примирительно поднял руку, – оставим этнографические дискуссии на потом. Давайте успокоимся и посидим-подумаем о наших дальнейших действиях. Итак, господа, я созываю Чрезвычайный Совет! Приглашаются все.

Скрипя зубами, Пашка спустился вместе со всеми с пригорка – у подножия лежала россыпь валунов, на которые можно было присесть или даже облокотиться. Палец пульсировал тупой болью, злость плескалась у него в голове. Что Сармат хотел этим доказать? В стычке с саламандрой тоже было больно, но это был сон. Боль – не доказательство! Вот если пройдет еще пара-тройка часов и ничего не изменится, можно будет и призадуматься.

– Рассаживайтесь. – Широким жестом Далед обвел валуны рукой. – И надеюсь, вы не возражаете, если я начну сразу, без всяких лишних церемоний.

– Безусловно, – кивнул Хорошавин.

Пашка присел на камень рядом с капитаном, облокотившимся на ржавую балку. Он начал испытывать к Федору некоторую симпатию, и не только потому, что тот защитил его от Сармата или имел здесь наряду с Даледом реальную власть. Хорошавин казался ему своим в доску парнем, простым, спокойным, мудрым и справедливым. Пашка всегда мечтал иметь такого старшего брата, как он. Несмотря на то, что тот пришел его, по сути, арестовывать.

– Господа, – дарханин обвел всех своими большими темными глазами, – у меня для вас две новости. Как вы любите говорить, одна из них хорошая, а другая плохая. С какой лучше начать?

– Давай по порядку, – хмуро ответил Федор.

– Тогда вначале новость плохая. Мы с вами находимся в закрытом, отключенном полигоне, который вам, приматы, известен как П-26. Главная проблема не в том, что эти места, – Далед вновь широким жестом обвел постапокалиптические окрестности, залитые ярким солнцем с очистившегося от облаков неба, – давно уже не посещали ни мы, дархане, ни хуруманы, ни кто-либо еще. Полигон, как я уже сказал, закрыт и по своему назначению не используется несколько столетий. Замечу, что для нас это место – святое. Когда-то здесь случилась вовсе не тренировочная, а настоящая битва, битва на полигоне. – Дарханин помолчал, слегка прикрыв глаза. – В ней принимала участие даже Машина, и мы не без оснований считаем, что она была на нашей стороне. То есть на нашей стороне были боги, и вы не можете с этим не согласиться.

– Да-да, нам тоже кое-что известно об этом, – кивнул Федор.

– В этой великой битве мы смогли отбить мощнейшую атаку аджарантанов, прикрыв, таким образом, выход в их дьявольскую глобулу. Проблема же для нас заключается в том, что полигон через некоторое время был запечатан, а значит, он не имеет Выхода. Ни аварийного, ни технического.

– Твою ж мать! – воскликнул Сармат. – Твою ж мать! Я так и знал, что нам кранты!

– Вторая новость является хорошей: точнее, я бы ее назвал обнадеживающей, – невозмутимо продолжал Далед. – Полигон запечатан, и это правда. Но когда я сказал, что он не работает, то намеренно допустил небольшую неточность. Он не работал до нашего с вами здесь появления.

Остальные тут же возбужденно загалдели. Майор поднял руку.

– Не спешите радоваться. Я имел в виду не связь с внешними мирами, ибо она на данный момент для нас недоступна.

– Тогда какой в этом толк? –

снова выкрикнул Сармат. – Не тяните уже!

– Сержант, вы удивительно невнимательны, – заметил Далед. – По неизвестной нам причине здесь произошла Активация, и поэтому запущена программа турнира. Я подозреваю, а точнее, уверен, что мы с вами являемся в ней участниками. Скажу больше – мы должны молиться богам, чтобы принять участие в этом состязании, потому что только так мы сможем выбраться отсюда. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

– Да, но не видно никаких признаков начала состязания, – подал голос капитан. – Обычно все происходит не совсем… так… Что конкретно вы смогли выяснить на стенде? Мы действительно участники? Почему вы говорите так неуверенно?

– Потому что… Поймите, совершенно неизвестно, почему произошла эта самая Активация. Мы даже не знаем, по чьей злой шутке или провокации попали сюда. Но с турниром что-то не то. В общем, получается так, что текущее соревнование, еще не начавшись, уже закончилось.

– Это как? – удивился Федор. – Что вы имеете в виду?

Было заметно, что Далед растерян.

– Согласно информационному стенду, мы все зарегистрированы в Системе. Там есть наши профайлы как участников, но аккаунты еще не подтверждены, что неудивительно, так как для этого необходимо личное присутствие. Однако турнир в стадии окончания, то есть все этапы пройдены, хотя у каждого из нас – ноль баллов. Режим игры неясен, но если он командный, то кто куда входит, думаю, догадаться несложно. Впрочем, я уже ничему не удивлюсь… В общем, все это странная ошибка или… я не знаю что. Вам, капитан, лучше самому посмотреть.

– Минуту, – кивнул Федор и направился к стенду.

– Если турнир закончен, – поднял руку Сармат, – то что нам делать дальше? Как отсюда выбраться?

– Полагаю, сначала мы должны подтвердить свои аккаунты в Системе, узнать условия состязания, а затем просто добраться до формального места его окончания. Думаю, так.

Повисла тягостная тишина.

– Так просто? – тихо спросила Лиза.

– Не уверен, что это будет просто, – заметил Далед. – Не уверен…

– Эй! – крикнул им сверху Федор, что-то набирая на клавиатуре. – Подходите сюда по одному!

Далед поднялся к стенду, и некоторое время они там стояли и что-то обсуждали, затем майор вернулся, подав знак своим подчиненным. Двое Хранителей по очереди также сходили наверх, вернувшись оттуда хмурыми и раздраженными.

– Все из-за вас, приматы!.. – прорычал один из них. – Святое место нельзя тревожить! Что теперь будет?

– Ладно, ладно… – проворчал Сармат, направляясь к стенду. – Не наша вина, что все тут так устроено.

Когда он вернулся, плюхнувшись «пятой точкой» на камень рядом с Пашкой, начались споры о том, кому идти следующим, как будто здесь была очередь детей на прививку. Ни Лиза, ни Зайцев не хотели идти впереди друг друга. В конце концов Сармат пинками загнал Семена на пригорок, после затащил туда Лизу, а затем настала очередь Пашки.

– Я сам, – поморщился он и с забившимся чаще сердцем поднялся к стенду.

– Не бойся, – приветствовал его улыбкой Федор, – это не больно.

Однако в глубине его серых глаз мерцала искорка тревоги. Пашка вздохнул, но делать было нечего, и он подошел к стенду вплотную.

– Это ты: узнаешь? – Федор кивнул на экран.

Пашка уставился на небольшой выпуклый мониторчик и с удивлением узнал на цветной фотографии себя. Когда и при каких обстоятельствах был сделан снимок, он не помнил. Да и снимок ли это? Возможно, обобщенная компьютерная обработка… Вокруг фотографии расположились меню и куча надписей, но опять неизвестными иероглифами. Клавиатура стенда также оказалась вне его понимания.

– Что там написано?.. – спросил он надтреснутым голосом. – Вы можете прочитать?

– В том-то и дело, что могу, – вздохнул капитан. – С детства дарханский учил.

С детства? Дарханский? Ничего себе!

– Тебе нужно подтвердить свой аккаунт, это уже все сделали, – продолжил Федор. – Но прежде успокойся. Система считывает параметры твоего состояния, и, если ты в стрессовом состоянии, операция не пройдет. Понимаешь?

Пашка кивнул, успокаивая дыхание.

– Зайцева несколько раз пришлось… обрабатывать, – покачал головой капитан. – Вот тут приложи палец, любой.

Пашка приложил указательный палец к экрану. Стенд тут же пискнул, вокруг фотографии появилась толстая зеленая рамка, а некоторые иероглифы сменились.

– Ну вот, все хорошо… – начал было капитан. – Хм…

– Что такое? – озаботился Пашка.

– Хм. Хм-хм.

Ну что там еще?!

– Ладно, – задумчиво произнес Федор. – Теперь можно посмотреть и подробности о турнире…

К ним торопливо поднялся Далед.

– Все нормально? – спросил он.

Федор еле заметно кивнул.

– Что-то не так? – нахмурился дарханин.

– Сейчас уточним, – ответил капитан, выводя на экран колонки иероглифов. – Погодите.

– Каков режим состязания? Его цель, статус? Контрольные точки прописаны? – наседал Далед. – База, снаряжение? Кто координатор, система контроля – ручная или автоматическая? Наблюдатели существуют? Они уже прибыли или…

– Да погодите вы! – вскипел Федор. – Смотрите сами!

– Так-так… – Дарханин бесцеремонно отодвинул капитана в сторону. – Что это? Как это? Он? Это он?!

– Вы же видите, – пожал плечами Федор.

– Мальчишка! – взревел Далед, уставившись на Пашку. Тот невольно отодвинулся от него подальше. – Так это ты?!

– Что? Что?.. – залепетал Пашка.

– Спокойно, майор! – Капитан предостерегающе поднял руку. – Ведите себя прилично!

– Контролер! Он – главный контролер соревнования! Капитан, объясните-ка мне, как это может быть?! – Дарханин крепко схватил Пашку за плечо. Пашка почувствовал, как к горлу подкатывает комок тошноты. Он еще никогда не видел пришельца так близко. – И вы будете утверждать, что он тут ни при чем?

Пашку затошнило, и он зашатался, унимая дрожь в теле. От Даледа несло слабым чесночным запахом, но не изо рта. Кажется, это был его природный запах.

– Отпустите его! У него же шок! – Федор рванул Пашку к себе, и тот, отдуваясь, привалился к боковой стенке стенда.

Только бы не вырвало… Оставшиеся внизу с тревогой смотрели на происходящее.

– Он же не посвят, не посвят, понимаете?.. – прошипел Хорошавин.

– Не посвят… – проворчал майор. – Это еще не доказано. Не посвят, а сразу в дамки, да? Кажется, так у вас говорят? – Он нервно забарабанил толстыми пальцами по клавишам. По экрану побежали столбцы новых иероглифов. – Чудеса, да и только, капитан.

– А кто распорядитель турнира? – спросил Федор. – Мне кажется, это куда важнее.

– Смотрю, смотрю… – снова пробурчал Далед. – Информация закрыта. Это ли не странно?

– Эй! Ну что там? – крикнул внизу Сармат. – Что там такое?

– Минуту! – ответил ему Федор, махнув рукой. – Разбираемся. Мне кажется, с распорядителем пока лучше не связываться, – сказал он дарханину. – Подозреваю, именно в нем дело, но это не наш Павел. Нам нужно просто добраться до контрольной точки, а там видно будет.

– Согласен, – кивнул Далед. – Но не нравится мне все это, ох, не нравится…

– Какой там режим состязания? – меняя тему, спросил Федор. – Вон там, в меню посмотрите-ка, майор.

Дарханин нажал пару кнопок, и все уставились на экран, даже Пашка, которого немного «отпустило», хотя он ничего и не понимал.

– Конечно же

командное соревнование, – хмыкнул Далед, – я и не сомневался! Так… Три группы: мы, дархане, и две ваших: вы со своим сержантом и те двое внизу – женщина и мужчина. Мальчишка – главный контролер.

– Уровень турнира, слава богу, не фатальный, – добавил Федор. – Иначе… – Он взглянул на Даледа. – Иначе нам пришлось бы воевать друг с другом.

– Убивать, капитан, убивать, – усмехнулся дарханин. – Любите эвфемизмы, да? Называйте все своими словами. Турниру нужен результат, а не действие.

Пашка широко открытыми глазами смотрел на них, и постепенно нехорошее чувство овладело им. Что, если это все – самая настоящая правда, то есть объективная реальность?! Жесть!

– Давайте лучше определим остальные условия состязания, – ответил Федор. – Что там с питанием, оружием, условиями прохождения… хм… уже пройденных этапов. Как вы представляете себе этот процесс, майор? Нет ли здесь какого-либо подвоха, вот что меня беспокоит больше всего.

Далед кивнул, продолжив изучать информацию на экране, а Пашка принялся осматривать окрестности. И хотя высота здесь была совсем небольшая, он почти сразу же заметил далеко на берегу реки, меж кустов, какое-то движение. Сначала он хотел было обратить внимание на это остальных, но затем решил, что существа эти были слишком фантастическими, чтобы лишний раз… верить своему зрению.

– Так, почему он еще здесь?! – взревел дарханин. – Возвращайтесь к остальным, молодой человек! Ждите указаний вместе со всеми.

Пашка на негнущихся ногах спустился с пригорка. В его голове роились беспорядочные, лихорадочные мысли. Попал так попал!

– Ну что там? – нетерпеливо набросились на него Лиза и Сармат. – Говори!

– Они там разбираются… – пробормотал Пашка. – У нас три команды, но… турнир закончен. Они говорят, мы можем просто пройти до конца… до этих… до контрольных точек, что ли… И там выйдем.

– Ясно, – с облегчением кивнул Сармат. – Ну, хоть что-то.

– А вы связались с начальством или местными? – спросила Лиза. – Нас должны вытащить отсюда!

– Никто нам ничего тут не должен, – отрезал сержант. – Помолчи лучше!

Лиза обиженно отошла к Зайцеву, переминавшемуся с ноги на ногу у ржавых развалин.

– А какие команды-то? – крикнула она. – Кто где?

– Ну… Хранители в одной, Федор Вениаминович и вот он, – Пашка кивнул на Сармата, – в другой. И остальные еще…

– А ты, ты где?

Этого-то вопроса Пашка и боялся.

– Я не понял, – признался он. – Какой-то контролер, что ли… Непонятно.

– Контролер? Это как? – удивился Сармат. – С чего бы это? Ты что-то путаешь, пацан!

Пашка пожал плечами:

– Не знаю. Спросите у них сами!

Прошло минут пять до того как Федор и дарханин спустились с пригорка. К этому времени небо снова резко заволокло тучами и начал накрапывать противный дождик – погода менялась буквально на глазах.

– В общем, кое-что прояснилось, – медленно произнес капитан, вытирая со лба капли. – Все не так уж и плохо, хотя вопросов, конечно, к сложившейся ситуации много. Режим нашего турнира – командная игра уровня три. Это, кто не знает, средний, не фатальный соревновательный уровень, поэтому мозги друг другу выносить не придется. В любом случае формально турнир окончен, поэтому группам, а их у нас тоже три, нужно просто добраться до своих финальных точек, которые нам уже известны. Да, товарищи, у каждой команды они свои и находятся в разных концах зоны.

– И далеко до них? – тревожным голосом спросила Лиза.

Федор вздохнул:

– Не близко. Но повторяю: не все так плохо.

– А что тогда плохо? – хмуро осведомился Сармат. – Любишь ты, капитан, резину тянуть…

– Наш Павел является контролером команд, а отсюда следует, что…

– Это как же?! – не выдержал сержант. – Почему? Я же говорил, он что-то знает! Да-да, нас неспроста сюда затащили! Это он все устроил!

Пашка напрягся. Пусть этот урод только попробует к нему приблизиться!

– Хватит! – рубанул ладонью воздух Федор. – Крашенинников автоматически назначен Системой на эту должность, и мы не знаем почему. Возможно, автоматика отключена, а других разумных существ тут просто нет – вообще, понимаете? Не важно! Давай загадки потом отгадывать. Важнее, что это все значит.

– И что же?

– А то, что команды с большой долей вероятности не смогут сами добраться до финальных точек и потому не смогут далее покинуть полигон – без Паши. Чтобы пройти контрольные точки, нужен контролер! И Павел сможет провести нас по всем этапам состязаний, возможно даже, нам ничего не придется выполнять, в смысле – сами задания.

Все притихли, переваривая новую информацию.

– Но ведь это же просто здорово! – подал голос молчавший все это время Семен. – Нам несказанно повезло, товарищи! Правда ведь? Этот парень – наше спасение!

– А кто верховный распорядитель всего этого дерьма? – мрачно осведомился Сармат. – Тоже небось он?

– Нет, – покачал головой капитан. – Точнее, мы не знаем – стенд не ответил нам.

– Это подозрительно!

– Не важно! Павел тут не замешан, кто-то сторонний все это устроил.

– Нам нужно срочно передислоцироваться, – сказал Далед, выйдя вперед. – Нечего торчать тут у всех на виду. После этого – получить пайки, оружие, топливо и соответствующее оборудование. Места тут небезопасные, знаете ли, а идти неблизко. Думаю, вы будете не против, если командование я возьму на себя? Все-таки звание у меня будет повыше, чем у вас, капитан. А вы можете стать моим заместителем, тем более как представитель своей группы приматов. Заодно вот вам первый мой приказ. Капитан, вы назначаетесь ответственным за безопасность Павла Крашенинникова как ключевой фигуры этого турнира, а…

– Постойте-ка… – вдруг бесцеремонно вмешалась Лиза. – А вам не кажется, что дождь какой-то… горячий пошел, а?

Пашка тоже уже чувствовал, что вода, льющаяся сверху, перестала быть холодной, если не сказать больше. Дархане, подчиненные Даледа, недовольно зароптали, Зайцев снова принялся тихонько завывать что-то вроде: «Я так и знал, я так и знал, теперь нам крышка!», а сержант заметался вокруг них, будто выискивая невидимых злобных врагов, устроивших все это безобразие.

– Не отвлекаемся, товарищи! – сказал капитан, подняв руку. – Будьте, наконец, уже собраннее!

Но тут поначалу бывшие теплыми струи начали буквально обжигать. Люди и дархане с криками стали прикрывать свои головы. Это было удивительно, но с неба полился кипяток, как будто кто-то включил над ними неправильно настроенный душ. И этот жгучий поток только усиливался.

– Прыгайте в колодцы! – закричал Далед. – Скиньте верхнюю одежду, сложите комом и прикройте им голову!

– Что… что вы имеете в виду?.. – проблеял Семен. – Зачем?

Кто-то тут же взвыл, видимо, попав под особо горячие струи адского дождя. Пашка растерянно оглянулся. Его макушку и плечи жгло все сильнее. Лезть вон в те дыры в земле? Хм…

– Живее! – закричал майор, размахивая руками. – Вы же сейчас сваритесь! Положите одежду на голову и охлаждайте ее, окунаясь в воду!

Не сговариваясь, троица дархан кинулась к одному из микроскопических озер, срывая с себя белоснежные мундиры.

– Паша, скорее! – Федор схватил Пашку и буквально пинками погнал его к луже. – Снимай футболку!

Пашка лихорадочно принялся стягивать футболку, уже еле

терпя ошпаривающие струи. Рядом постанывала Лиза, комкая в руках свою кофточку.

– Семен, Семен, ко мне! – закричал капитан. – Быстрее!

– Иду, иду, Федор… Вениаминыч! – Споткнувшись и распластавшись на камнях, Зайцев все же поднялся и со всех ног бросился к ним, срывая на ходу рубашку.

Они остановились перед округлой дырой около четырех-пяти метров в диаметре: точнее, это образование больше походило на шахту с рваными каменными краями, почти доверху заполненную водой, – дна Пашка не увидел, хотя вода была очень чистой. Гладкие камни стен покрыты скользким зеленым мхом, а на поверхности воды плавало несколько сухих листьев.

– Ну же! Прыгайте! – скомандовал Федор. – Чего уставились?

Не раздумывая, Пашка сиганул вниз, сжимая в руках футболку. Вода оказалась обжигающе холодной, почти ледяной. Контраст с дождем – разительный. Уйдя с головой вниз на целый метр, Пашка тут же услышал глухие всплески – остальные тоже прыгали вслед за ним.

Вчетверо сложив под водой футболку, он осторожно всплыл и положил материю себе на макушку. Кипяток лился с неба, не переставая, но предложенный Даледом способ защиты оказался довольно эффективным. Пашка подгреб к стенке и попытался ухватиться за выступавшие камни. Они оказались скользкими, но это было хоть что-то. Ведь неизвестно, сколько продлится эта… баня.

Он огляделся, пытаясь сообразить, кто где. Вот Лиза, а с противоположного края – Семен. А где Федор, Федор где?!

– Где капитан, Лиза? – закричал Пашка.

– Убежал с Сарматом, – ответила девушка, жмурясь от горячих брызг, которые поднимал вокруг нее дождь. – Сказал, тут тесно будет, там другая яма еще есть.

– Ясно. – Отплевываясь, Пашка попытался приблизиться к ней, но почувствовал, что ткань на голове уже пропиталась кипятком и начала жечь ему голову.

Он нырнул на пару секунд и снова показался над водой. Стало полегче. М-да, а если бы этих колодцев не оказалось рядом, что было бы? Правильно, кранты. Вареные такие кранты. Тогда что это – совпадение? Какая-то проверка? Но ведь в любом случае горячий небесный душ – это ненормально! Этого просто не могло быть! А значит… а значит, это все-таки никакая не реальность, правильно? Просто кошмар. Идиотский кошмар.

– Сколько это может продолжаться? – спросил он Лизу.

– Откуда ж я знаю? – отфыркиваясь, недовольно удивилась девушка. – Я сама тут в первый раз!

– А что такое эти полигоны, что за турниры, ты ведь в курсе?

Не ответив, Лиза нырнула, видимо, ее кофта на голове уже тоже пропиталась кипятком.

– Я так рад, что ты с нами, – к Пашке подплыл Зайцев. – Правда, Паша. Ты не переживай, все будет хорошо… Ой, погоди… – Он нырнул, охлаждая голову.

Рядом тут же появилась Лиза.

– Вот обормот, – проворчала она, имея в виду Семена, который, видимо, напугал ее под водой. – Так что ты там спрашивал?

– Я спрашивал…

Громкий, заунывный вой прервал Пашку. Его обладатель был совсем недалеко, может, метрах в двадцати-тридцати. Закончилось стенание истеричным кашлем.

– Что это? – напрягся Пашка. Его проняла нервная дрожь.

Вой повторился, но уже где-то дальше. Затем кто-то громко захохотал, повизгивая и подвывая.

– Этого еще не хватало! Опять эти собаки… – простонала Лиза и, глубоко вздохнув, ушла под воду.

Рядом снова появился Семен.

– Паша, Паша… – горячо зашептал он, – мне не выбраться отсюда. Знаешь, я хотел бы передать своей жене, что…

– Что вы такое говорите? – удивился Пашка. – Все мы выберемся отсюда!

– Нет-нет, – замотал головой Зайцев. – Меня здесь ждет погибель. Нет, кончено все…

– Да перестаньте вы! – возмутился Пашка. Ну что за человек?

Рядом опять появилась голова Лизы.

– Там, внизу… там рыба! Большая! – захлебываясь, закричала она. – Паша, что делать?!

Рыба? Пашка озадаченно моргнул. Что с того? Ну не акула же! Сом, что ли? Его макушка снова стала горячей, и он нырнул.

Однако рыбина, которая медленно выплывала из темной глубины, его сразу впечатлила и заставила лихорадочно искать выход из новой неприятной ситуации. К ним приближался гигантский карп или что-то похожее, не менее метра длиной, а то и больше, толстый, покрытый шипами, с большой уродливой головой, красными усами и выпученными глазищами. Пасть его была приоткрыта, и Пашка не мог не заметить несколько острых кривых клыков. Неспешно помахивая плавниками, рыба остановилась, выбирая объект для нападения. А она могла напасть? Тот еще вопрос.

И тут наверху что-то с треском ухнуло. Потом еще раз. Ноги Семена и Лизы как-то странно задергались. Чертыхаясь, Пашка снова всплыл. Поток кипятка с неба иссяк, падали лишь редкие, уже просто теплые капли.

– Что, что такое? – отплевываясь, закричал он.

– Не знаем! – испуганно ответила Лиза. – Кажется, нас обстреливают!..

– Обстреливают? Кто?!

– Это камни! – завопил Семен. – Как же вы не видите?! Камни с неба! Господи, прости нас!..

Рядом с жутким треском что-то разорвалось, и всюду звонко защелкали осколки.

– Твою ж мать! – запричитала Лиза. По тыльной стороне ее ладони потекла кровь. – Паша, берегись!

Пашка замотал головой, пытаясь понять, что она имеет в виду. И тут он увидел… Это было похоже на массовое падение метеоритов: тучи над ними распухли от мертвенно-красного свечения, а из них, оставляя за собой дымящиеся следы, летели огненные шары всевозможных размеров: большие, маленькие, крошечные, еле заметные и просто гигантские, размером, наверное, с целый автобус. Зрелище было завораживающим и одновременно ужасающим, от него сложно было отвести взгляд, испуганный взгляд.

Но основной фронт небесных камней еще не достиг земли, главная опасность была пока впереди.

– Останемся здесь! – принял решение Пашка. – Тут безопаснее!

Вокруг них снова завыли невидимые собаки, кашляя и скуля. Зайцев начал громко читать молитву.

– Когда ж это кончится, черт возьми?! – в истерике вскричала Лиза.

– Не богохульствуй! – завизжал фальцетом Семен. – Не сметь! Не сметь, я говорю!

Атмосфера начала накаляться.

– Павел! Паша! – донеслось откуда-то справа, глухо и слабо. Это был Федор. – У вас все нормально?

– Да-да! – радостно заорал Пашка. – Все нормально!

– Сидите пока там, не дергайтесь! Слышишь меня?!

– Слышим! Сидим и не вылазим, – с облегчением ответил Пашка. Хоть какая-то связь с остальными!

Он перевел дух и нырнул, пытаясь рассмотреть рыбину, надеясь, что та уплыла, испугавшись шума наверху, однако «карп», вяло помахивая плавниками, оставался на прежнем месте, полускрытый темнотой. Озабоченный Пашка вынырнул.

– Ты будешь спасен, Паша, будешь спасен! – с блеском в глазах сообщил ему Зайцев. По его лицу текли слезы. – И ты спасешь остальных. Потому что ты – мессия.

– Да перестань уже! Перестань! – закричала на него Лиза. – И без тебя тошно!

– Знамение вижу, знамение! – вне себя завопил Семен. Он выплыл на середину, лихорадочно извиваясь всем телом. – Ты и есть Машина, Паша! Ты – Машина! Машина!

– Придурок! – заорала Лиза. – Да не торчи же там, болван! К стене, к стене прижмись!

– Все у вас будет хорошо, – внезапно успокоившись, улыбнулся ей Зайцев. – Но это не мой случай.

Раздался громкий свист, а затем удар – настолько сильный, что Пашку отбросило на стенку, он ударился об нее и с головой ушел под воду. На

мгновение парень даже потерял сознание, но быстро пришел в себя и забарахтался в поднявшихся от падения камня волнах. Все вокруг шипело и пузырилось. Лиза отпустила стенку и непрестанно кричала, зажав уши ладонями и зажмурив глаза.

Семена на поверхности не было. А на его месте кружился водоворот, размывая большое пятно крови.

– Черт! – Пашка набрал воздуха и, перевернувшись, нырнул.

Внизу было темно, кружился мусор, куски оторванного мха, какие-то веточки и листья. И витиеватыми струями извивалась темная кровь: кровь из медленно тонущего тела Семена. Пашка рванул вниз, схватив бедолагу за штанину, но тут увидел, как в буром облаке опускается рядом с ним кусок черепа – часть скулы, нос и одна глазница. Испугавшись, Пашка забарахтался и отпустил погибшего. «Карп», который и после попадания в шахту небесного камня никуда не исчез, вцепился в бок Семена и быстро потащил его вниз. Миг – и труп скрылся из виду.

С обезумевшим видом Пашка вынырнул на поверхность и уставился на Лизу, трясущуюся от страха.

– Что… там? – одними губами спросила она.

– Все… – с поникшим видом так же тихо ответил ей Пашка.

Девушка кивнула, не сводя глаз с плывущего к ней клока черных окровавленных волос.

– Он знал, – отстраненно произнесла она. По ее лицу поползли слезы.

Снова взвыли и закашляли злые собаки, где-то в стороне раздались несколько взрывов. Затем снова, уже ближе. И тут камни посыпались почти нескончаемым потоком. Все вокруг грохотало, тряслось, скрежетало и свистело. В воздухе плыл запах гари. Было страшно, очень страшно. Пашка с Лизой прижались к стене ямы и молились, чтобы больше к ним ничего не залетело…

Кошмар продолжался недолго – после краткого, но яростного «артобстрела» все закончилось. Взрыв, другой, совсем далеко третий и, как оказалось, последний. И после настала тишина. Звенящая, мертвенная, давящая на барабанные перепонки. Только вода плескалась вокруг дрожащих людей, да в вышине тихонько подвывал ветер.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=22311370&lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.