Карты великого мага читать онлайн - Ольга Тарасевич

Карты великого мага

Ольга Ивановна Тарасевич

Артефакт-детектив

Над колодой карт Таро черный маг Алистер Кроули работал долгих пять лет. И вот наконец-то Таро Тота готовы – после смерти мага карты были завещаны его сыну. Но по воле судьбы в руки ребенка колода не попала. С этого момента начинается долгий и кровавый путь проклятых Таро Алистера Кроули. Эти карты обладают огромной силой и используются в магии для изменения реальности… Коллегу судмедэксперта Наталии Писаренко убили. Наталия выясняет: незадолго до своей смерти Борода увлекся эзотерикой и даже посещал магическую школу «Атлантида». Чтобы вычислить преступника, Наталия под видом ученицы приходит в школу колдовских искусств и испытывает разочарование. Не похоже, чтобы среди скучающих домохозяек и закомплексованных подростков находился тот, кто способен на убийство. Однако вскоре она выясняет: ее коллега обладал мощным магическим артефактом – Таро Тота, по легенде принадлежащим черному магу Алистеру Кроули. Эти карты исполняют любое желание своего владельца. И сейчас они находятся в преступных руках…

Ольга Тарасевич

Карты великого мага

Все события и персонажи вымышлены автором.

Любые совпадения случайны и непреднамеренны.

Пролог

За полгода до описываемых событий

Сначала была яркая вспышка света.

Потом до Него донеслось множество резких, невыносимых звуков. Ковш экскаватора вгрызался в ссохшуюся землю, задорно матерились рабочие, и из потрескивающей магнитолы лились помои какой-то невыносимой, душераздирающей мелодии.

Голоса, солнце, музыка…

Он погружается в воспоминания о жизни.

Может, это немного глупо звучит, но Он сейчас очень ярко видит: жить – это хорошо. Это просто очень-очень здорово, красиво и интересно.

Он в этом совершенно не сомневается.

Над пустырем раскинулось невероятно голубое небо. Оно такого сочного, неописуемого оттенка, что в горле от восхищения застревает комок.

Неподалеку лес, и запах смолистых сосен манит пройтись по тенистым тропинкам.

А еще Он, кажется, начинает припоминать: здесь рядом находится озеро с прозрачно-хрустальной водой, в которой легко можно разглядеть темные спинки шустрых, шмыгающих рыбок.

Если бы у Него только была возможность почувствовать всей кожей летний жар, а потом броситься в прохладную воду!

Если бы Он мог пройтись по зеленой траве… Да что там – просто глоток воды, один-единственный; Он помнит это удовольствие; напиться бы ключевой водички…

Но ничего из всех этих затей не получится. Ведь Он уже давно умер.

Смерть Его оказалась долгой и мучительной.

Парни, прицепившиеся к Нему в ресторане, сначала ловко затолкали Его в машину, потом привезли сюда, на окраину города. Связав руки и ноги, они швырнули Его на землю и долго впечатывали рифленые подошвы ботинок в Его живот. Потом по лицу потек бензин. Если бы не вонючий кляп во рту, Он стал бы умолять не делать этого – но у Него была возможность только жалобно мычать. Изнемогающий от страха, Он скорее предугадал, чем действительно услышал щелчок зажигалки, – и пламя закипело на Его теле, наполняя все вокруг тошнотворным запахом паленого мяса.

Его кровь пузырилась и запекалась бесконечно долго. Его кожа лопалась веки вечные.

Он весь стал головешкой, в Нем не осталось ничего, кроме дичайшей боли, – но все-таки Он еще был, еще жил.

Истязавшие Его подонки вырыли яму.

Сначала Он не чувствовал, как на Его обгоревшее тело сыплется песок. Просто видел: песчаные струи быстро наполняют могилу. Потом хлестнул новый резкий приступ боли – когда вместо воздуха пришлось вдыхать песок, и ничего не было, кроме этого сыроватого, перемешанного с глиной песка.

А потом боль исчезла, и Он тоже исчез.

Ничего не произошло.

Никаких бабушек-дедушек и прочих родственников, и даже Его любимая овчарка Дина проигнорировала Его гибель (когда она умерла, Он почему-то думал, что после Его смерти Дина обязательно найдет Его, ведь она была самой верной собакой в мире и никогда не бросала своего хозяина). В общем, собаки не было. Он не видел потока светлого тепла или тоннеля, наполненного свечением (такие штуки вроде любят описывать те, кто побывал в состоянии клинической смерти). Бог тоже не почтил Его своим присутствием (а вот это Его как раз-таки не удивило, всегда подозревал, что религия – сплошное надувательство).

Просто Он выключился, жизнь выключилась, все исчезло.

До тех пор пока не вспыхнул свет и ковш экскаватора не вырыл Его кости из ссохшегося кома глины.

Сначала Он вспоминал, кто Он и почему оказался в этой убогой тайной могиле. Потом очень сокрушался, что умер и Ему больше недоступно ничего из того, что было легко возможно при жизни. А Он, какая досада, не обращал внимания на те сокровища, которыми владел!

Затем Он понял, что хочет увидеть близких и родных людей.

Естественно, Ему не терпелось отомстить за свою смерть. И Он четко знал, что обязательно это сделает…

Глава 1

1897 год, Лондон

Джером[1 - Герберт Чарлз Джером Поллит, один из первых любовников Кроули.] так красив! У него белая, молочная кожа, и светлые шелковистые волосы, и длинные темные ресницы, рисующие на нежной щеке тонкую тень.

Алистер осторожно стаскивает шелковое одеяло, прикрывающее мускулистое тело безмятежно спящего Джерома, и улыбается.

Такой красивый, такой соблазнительный, самый лучший – и этот мужчина принадлежит только ему. Невероятно!

…Алистер обратил на него внимание сразу же, едва только приехал в Тринити-колледж.

Студенты, с которыми предстояло учиться, разочаровали Кроули. Они мало читали, много хвастались, плохо играли в шахматы. Вид их самоуверенных прыщавых лиц настолько отбивал аппетит, что Алистер не смог обедать в общем столовом зале и просил слугу принести кушанья в его комнату[2 - Кроули от отца досталось значительное состояние. В Тринити-колледже к услугам состоятельных студентов были слуги, которые доставляли белье в прачечную, занимались уборкой и т. д.].

Когда отчаяние, вызванное одиночеством и непониманием, почти убило у Алистера надежду встретить родственную душу – он вдруг увидел Джерома. Поллит был на четыре года старше, превосходно играл в гольф, виртуозно выступал в женских ролях в студенческом театре. Его взгляд, улыбка, шутливые ремарки – все выдавало в нем человека, отличающегося от серой студенческой массы, сонной и унылой.

«Какая яркая личность! – пронеслось у Алистера в голове, когда он после спектакля зашел в гримерку Джерома, чтобы выразить искреннее восхищение его игрой. – Безумно притягательное лицо, порочное и невинное одновременно. Почему мне так нравится смотреть на его губы?..»

Впрочем, конечно, дело было не только в привлекательной внешности.

Легко разговаривать, не менее легко – молчать. Его манеры безукоризненны, начитанность – невероятна; и каждая новая черта, каждая новая грань характера – прекрасны и любопытны. Присутствие Джерома рядом казалось таким же естественным, как теплое солнце или свежий ветер. «Меня в нем совершенно ничего не раздражает», – внезапно понял Алистер, с неожиданно острой тоской представляя пропасть расставания – рождественские каникулы.

Разлука и в самом деле оказалась для него сущей пыткой. Подробные, обстоятельные письма

Джерома вызывали слабый всплеск радости – но очень быстро на смену ему опять приходили боль и страдания.

Да, они стали очень хорошими друзьями, имеющими огромную потребность общаться друг с другом. Но все-таки нежный, заманчивый шепот Джерома прозвучал как гром среди ясного неба:

– Останься сегодня у меня… Я хочу сделать тебе очень хорошо…

С замирающим от восторга сердцем Алистер повернулся навстречу мятному дыханию и сияющим голубым глазам и теплым губам Джерома, еще неизведанно-манящим…

Сказать, что Алистер растерялся, – значило не сказать ничего.

За гомосексуализм и содомию не только в два счета отчислят из колледжа, но и посадят в тюрьму.

Совершенно непонятно, как это делать с мужчинами. С девушками проще, уже есть опыт. Но Джером, мужское тело – все это в первый раз.

И – грех, запретный смертный грех. Что стало бы с мамой, если бы она узнала, как ее единственный сын наслаждается любовью мужчины? С мамой, ненавистной, деспотичной, называющей сына Зверем[3 - Как пишет Алистер Кроули в автобиографии, именно мать в порыве ссоры назвала его Зверем Апокалипсиса, тем самым определив его путь как служение именно темным силам.]… Мать гневно покинула дом своей приятельницы, едва увидела там роман Эмиля Золя, и утверждала, что кэбы надо сжечь в геенне огненной – так как они используются мужчинами для встреч с падшими женщинами[4 - Родители Кроули были членами секты «Плимутские братья» и дали своему сыну строгое религиозное воспитание.]. О, если бы мама узнала правду о своем сыне – она сошла бы с ума!..

Но все опасения оказались напрасными.

Никто не прознал о запретной связи.

И заниматься с Джеромом любовью было так же прекрасно, просто и естественно, как разговаривать с ним, смотреть на его лицо.

Алистер часто думал, что союз с Джеромом настолько гармоничен, что… он даже… не чувствует его существования, просто живет своей жизнью, полной, счастливой. Но это счастье и полнота бытия, конечно, обусловлены только присутствием рядом Джерома. Должно быть, именно такие союзы, объединяющие на веки вечные дух и плоть, восхваляли Сократ и Платон; ведь только отношения в рамках одного пола обусловлены искренним влечением душ, а не прозаичным инстинктом размножения…

Впрочем, подобные рассуждения Алистер предпочитал держать при себе. Он понимал, что ему, которого родители учили читать по Библии, свойственна излишняя высокопарность речи. Джером же всегда иронизировал над высоким стилем.

Им приходилось быть очень осторожными.

Стараться, чтобы пьянящая нежность не переливалась за пределы спальни, чтобы ни следа чистой, благородной, глубокой привязанности не отражалось в случайных взглядах и прикосновениях…

…Наконец, ресницы Джерома вздрагивают. На губах появляется улыбка, любовник открывает глаза.

– Мне нравится, что ты улыбаешься, еще не проснувшись, – прошептал Алистер, целуя тонкую, нежную ключицу.

Джером шутливо нахмурился:

– Ты стащил с меня одеяло! А я замерз, между прочим!

Алистер вздохнул.

Да, он виноват. Но ему так хотелось посмотреть на красивые плечи Джерома, широкую грудь, узкие бедра.

Джером невероятно красиво сложен! Им можно любоваться до бесконечности!

Родители никогда не позволяли Алистеру рассматривать свое тело; они говорили, что любые мысли об этом греховны. А мать как-то сказала, что у женщин вообще не бывает ног. Потом вышел форменный скандал. За обедом, едва подали индейку, вдруг раздалось непринужденное детское:

– О, мама, наши гувернантки – не женщины! У Сьюзанн и Эмми ведь есть ноги! Я посмотрел!

В тот день мама сильно отругала его, пообещала, что Бог накажет маленького Алика[5 - Имя Алистер Эдвард Александр Кроули сознательно выбрал себе в студенчестве.].

Страшнейшая кара не заставила себя ждать. На следующий день он заигрался в саду, вбежал в дом – а тот оказался совершенно пустым. «Все ясно. На землю во второй раз вернулся Христос, всех забрал, а меня в наказание оставил, я ведь смотрел на ноги гувернанток», – промелькнула тревожная мысль, и по щекам полились жгучие слезы.

Какая каша была тогда у него в голове!

Как много запрещалось родителями – того, что вовсе не дурно, а наоборот – доставляет только радость.

– Сейчас, сейчас я тебя согрею, – забормотал Алистер, покрывая тело Джерома страстными поцелуями.

Любовник стал горячо отвечать ему, но Кроули вдруг отстранился.

– Подожди, я хочу прежде кое-что сказать тебе, – он осторожно убрал с лица Джерома мягкие светлые пряди, – вчера я познакомился с одним человеком.

Джером перебил его:

– Он красив?

– Он? Не думал об этом. Наверное, хорош собой. Или не очень? Хотя это ведь совершенно неважно!

От осознания того, что любовник ревнует его, Алистер мягко улыбнулся. У Джерома нет повода для ревности! Его душа наполнена им до краев, как запечатанная бутылка вина. Хотя бы капельке интереса к другим уже просто некуда влиться.

– Понимаешь, этот мужчина… Он говорил со мной о магии, – продолжил Кроули, найдя среди шелковых простыней ладонь Джерома, – он говорил о колдовстве. По его словам выходит, что всему этому можно легко научиться. Он согласился учить меня. Конечно, я сразу же подумал о тебе. Нам надо учиться магии вместе!

– Магии? – Джером сладко зевнул, потянулся на кровати. – А что хорошего в этой магии? Да вздор все это! Занятие для одиноких некрасивых женщин!

Алистер изумленно посмотрел на своего любовника.

Неужели Джером говорит об этом серьезно?

Наверное, он, такой умный и проницательный, просто никогда не задумывался о тех неограниченных преимуществах, которые дает магия. Да при ее помощи ведь все возможно! Можно лечить себя и других от разных болезней, можно получить деньги, любовь, власть – да все что угодно! Не обязательно даже самому прикладывать усилия, напряженно работать. Есть ритуалы по вызову себе в услужение духов. Духи станут с радостью исполнять желания своего повелителя, причем будет это происходить так быстро, как простой слуга выполняет приказ принести в дом вечернюю газету.

Но как Алистер ни расписывал все преимущества обучения магии – Джером оставался непреклонен.

– Ты говоришь – сбываются все желания. – Он недоуменно пожимал плечами. – Но у меня нет никаких желаний! Я богат, ты рядом, я здоров и полон сил. Зачем мне жечь свечи и чертить пентаграммы? Расскажи-ка мне лучше про свои горы! Я так люблю, когда ты говоришь об этом…

– Ну, хорошо, горы так горы, – сдался Алистер. Он обнял Джерома, набросил на его тело одеяло. – Наверное, я понимаю, почему тебе никогда не надоедает слушать об этом. Горы так прекрасны, они не могут надоесть! Сначала скалолазанием меня заставила заниматься мама. В детстве я не отличался хорошим здоровьем, врач рекомендовал мне больше времени проводить на свежем воздухе. Мать узнала, что кто-то из друзей занимается альпинизмом – и упросила взять с собой и меня…

Алистер описывал свой восторг, когда перед ним впервые открылась потрясающая горная панорама – с заснеженными вершинами, крутыми, гладкими откосами и мерцающими прямо над головой звездами. Он в ту же секунду полюбил горы всем своим сердцем и удивился, как жил без них, и понял, что больше уже без гор ему никак нельзя…

Алистер рассказывал о сложных спусках и непредсказуемых

капризах погоды – и одновременно чувствовал, как ноет от предчувствия разлуки с Джеромом его душа.

Любовник не пойдет учиться магии. И рано или поздно случится неизбежное: их жизненные пути разойдутся.

Есть такие барьеры, перейдя через которые уже не вернешься. И если один человек берет барьер, а второй – нет, то этот барьер становится стеной, которая навсегда разделяет судьбы…

* * *

Конечно, турецкое платье бренда с многообещающим названием «Ангел» превращает меня далеко не в ангела, а в дешевую проститутку. Ну или, может, не совсем в проститутку – но явно в искательницу эротических приключений на свою симпатичную пятую точку.

Платье слишком короткое, обтягивающее, просвечивающее. В мои сто пятьдесят лет такое не носят. Еще пару годиков – и в подобные клочки материи разных текстур, довольно креативно склепанные в нечто прекрасно-сексуальное, будет с удовольствием облачаться моя внучка.

Впрочем, беру. Наплевать, что оно сочно-красное и в комплекте с моей рыжей шевелюрой будет смотреться еще более ярко. В конце концов, имею право сделать себе любой подарок: у меня сегодня первый день отпуска.

Отпуск – летом!

Наверное, каждый бы такому обрадовался!

Но только судмедэксперт в полной мере оценит кайф свежего морского бриза вместо запаха гниющего трупа. Летом трупы гниют быстро. Особенно если по жаре проведут пару часов в задраенной душной труповозке…

Я снимаю платье, складываю его в пакет (эти интернет-магазины – просто чудо, сегодня за пару минут нахожу нужный фасон и размер, завтра заезжаю в пункт самовывоза, и никаких тебе утомительных походов по торговым центрам) – и, прежде чем надеть юбку и блузку, внимательно изучаю отражение в зеркале.

Да, с высоким ростом и худощавой фигурой мне явно повезло. Живот подтянут, на бедрах никакого намека на целлюлит. Можно продолжать поглощать булочки и отбиваться от поклонников.

– Платье подошло? Будете забирать? С вас две тысячи восемьсот рублей.

Пытаюсь сосчитать купюры. Но вместо этого в сознании начинают мелькать картинки хронических язв – с плотноватыми, валикообразными, закругленными краями и сероватым дном. В них даже различаются мелкие темно-красные сосочки – тромбированные сосудики при язвенном кровотечении.

У этой девушки из интернет-магазина не по годам больной желудок. Обычно у таких молодых разве что гастрит, вид слизистой напоминает булыжную мостовую. А тут – очень запущенный случай[6 - В романе Ольги Тарасевич «Оберег Святого Лазаря» описывается, как судмедэксперт Наталия Писаренко работала консультантом на проекте «Ясновидящие». После клинической смерти у нее стали развиваться экстрасенсорные способности; иногда она начинает видеть пораженные органы в теле человека и астральные тела умерших людей.].

Первое время, когда я поняла, что могу видеть заболевания внутренних органов людей, было сложно удержаться от озвучивания диагнозов и попыток лечения.

Я стала понимать, какие огромные силы и возможности заключены в человеческой мысли. И, увидев проблемы на органе, пыталась силами своего сознания восстановить пораженный участок. Вне зависимости от того, получалось у меня это или нет, я чувствовала сильную усталость.

Но потом я пришла к пониманию, что мне совершенно не обязательно бросаться к каждому встречному со своим целительством. Болезнь – это действительно выбор самого человека. Иногда, если речь идет о болезнях маленьких детей, это кармическая отработка за прошлые воплощения. Но чаще всего – следствие неправильного питания, плохих мыслей и неблаговидных поступков. Дом строится с фундамента, здоровье начинается с устранения причин болезней. Это колоссальная работа, и идти по этому пути должен прежде всего сам пациент. Может быть, подсознательно я всегда знала, что традиционная медицина по большому счету оказывает оперативную помощь, дает кратковременный эффект. И поэтому стала танатологом. Для меня окончательный «диагноз» судмедэксперта представляется чем-то менее сиюминутным и более результативным, что ли… В конце концов, после заключения судмедэксперта будет пойман преступник. После залеченной язвы без осмысления проблемы пациентом больше шансов на очередную желудочную заболячку…

Я не знаю, почему так серьезно больна пересчитывающая теперь купюры симпатичная девушка.

На моем нынешнем уровне развития сознания это кажется несправедливым и обидным. Но я допускаю, что в жизни есть очень много вещей, которые непонятны. Однако «непонятно» не означает «неправильно» – как бы ни захлестывали эмоции. Подозреваю – в мире все-таки все устроено верно. И даже те вещи, которые меня бесят или расстраивают, играют важную роль.

– Все правильно, спасибо за покупку, – продавец улыбнулась, но в голубых глазах, кажется, промелькнули грусть и боль; заболевание девушки уже явно перешло на уровень физической боли.

Мой верный паркетник «Хендай Тускан», который мы с мужем Леней зовем «тушканом», ждал меня на парковке, окруженный яркими, как леденцы, небольшими гламурными машинками.

Забросив покупку на заднее сиденье, я опустилась за руль, завела двигатель и пробормотала:

– «Тушкан» мой, я не могу жить так, как я живу сейчас. Я не хочу и не могу видеть все эти язвы у молодых девчонок. Мне тяжело. Да, я постоянно на работе сталкиваюсь не с самыми приятными вещами. Но почему я стала видеть все эти воспаления, поражения слизистых не только на трупах после вскрытия, но и на живых людях! Не могу! Не хочу так больше! Господи, я не знаю, зачем ты дал мне все это! Я понимаю, что должна нести свой крест покорно! Но я не могу, правда, у меня не выдерживают нервы. И я понятия не имею, что с этим делать, и сил больше нет, и…

«Рыжая, не ной. Ты же всегда была сильной девочкой. Заладила: «Что делать, что делать?» Чернышевский ты мой! Людям помогать надо, а не ныть…»

По спине побежали мурашки.

Я обернулась назад, откуда звучали мысли, – и вздрогнула.

Нет, увы, мне не показалось.

На заднем сиденье «тушкана», заложив ногу за ногу, сидел мой приятель, судмедэксперт Борода. Он был одет в шорты и бежевую футболку, причем последняя промокла от потемневшей густой крови. Он явно умер от множественных ножевых ранений брюшной полости.

«Рыжая, ну что же ты тормозишь?! Давай, приходи в себя!»

Борода ободряюще улыбнулся, но у меня в горле застрял комок, а по щекам побежали слезы.

Я очень любила этого человека.

Борода такой умный, такой принципиальный! Он настоящая ходячая энциклопедия по судебной медицине… был…

Блин, не могу! Да не могу я принять его смерть!

Пару лет назад он вышел на пенсию. Но мы часто общались по скайпу. Не верю, что напротив его имени больше никогда не увижу зелененького значка «онлайн»…

«Все-все, хватит сопли жевать. Короче, Рыжая, я тут только начал осваиваться. Я толком не понял, почему попал в твою тачку и почему ты меня прекрасно видишь и слышишь. Типа я умер, наверное. Не верю, прикинь, совершенно не чувствую себя мертвым… Ладно, в задницу эмоции и лирику. Я не знаю, будет ли у меня еще возможность сказать тебе главное. Меня прирезал какой-то чувак (ну, или чувиха, точно сказать не могу) из магической школы «Атлантида». Ты проконтролируй, чтобы все на тормозах не спустили – у нас так сплошь и рядом. Оказывается, не

хочется, чтобы собственная смерть стала висяком. Вот такие дела, да…»

«Атлантида»? Магическая школа? Борода, ты в своем уме? Как тебя занесло туда?»

«Наконец-то ты вышла из ступора! Да, магическая школа. А что тебя так удивляет? Уж ты-то точно должна знать: есть очень много любопытных вещей… У меня дед колдуном был. Я не верил во все это. Но потом как-то понял: если человек меня обидит – заболеет; если сильно обидит – помрет. Помнишь Соколова?»

Конечно, я помнила.

Сергей Соколов был следователем. А жена Бороды Катя работала у нас медрегистратором. Борода Катю очень любил, но она его бросила и ушла к Соколову. Для нас, тех, кто работал в морге, в принципе этот роман тайной не был. Я сама пару раз замечала, как Катерина с Сергеем о чем-то многозначительно молчат на лестнице. Но супруг, как и полагается в таких ситуациях, пребывал в счастливом неведении. «Любовь прошла», – объяснила оторопевшему Бороде Катя и отправилась собирать вещи. От привалившего ему счастья Соколов почему-то сначала запил. А потом буквально за пару дней сгорел от какой-то инфекции, на которую не действовали никакие антибиотики и которую даже диагностировать толком было невозможно. «На чужом горе своего счастья не построишь», – резюмировали все это наши коллеги.

«В каком-то смысле, наверное, Соколова я порешил. Подумал: «Чтоб ты сдох, козел». И прямо почувствовал, как вся злость на него и на Катьку, что во мне скопилась, в эти слова ушла. Сказал – и забыл. Я не хотел на самом деле. Ну а что было дальше – ты знаешь… Может, моя смерть – это в каком-то смысле закономерность? Эффект бумеранга, так сказать. Блин, а я становлюсь философом…»

«Борода, ты мудак. Ты чего натворил?! Поосторожнее надо было с такими штуками с твоей-то наследственностью! Семьи у многих разваливаются. Но на тот свет новую любовь своей бывшей отправлять – это не дело!»

«Отлично, узнаю нашу Рыжую, палец в рот не клади. Так вот, мне надо было научиться управлять этой моей странной силой. На пенсии наконец появилось время. «Атлантида» считается очень хорошей магической школой. Я прозанимался там меньше месяца. Вчера меня убили. Не знаю кто. Но кто-то из учеников или, может, Тамара. В мою квартиру вломились. Прирезали среди ночи. Помню, телик смотрел, боевичок с Брюсом Уиллисом. Я еще подумал: вот сейчас Брюс спасет мир, я разденусь, пойду приму душ и отрублюсь. Ну и задремал, наверное, не раздеваясь. И все, меня шлепнули. Ну и вечерок, да? Знаешь, я стараюсь держаться и специально ерничаю. На самом деле умирать – это как-то совсем не весело.

Вчера в магической школе было занятие, там жгли сандал. Ну, благовония такие, для медитации, знаешь? Сознание расширяет, но от шмоток потом за сто километров несет, как от индийской лавки. Я успел почувствовать этот запах на одежде убийцы…»

«Борода, но почему ты не видел убийцу? Я переживала клиническую смерть – отделившись от физического тела, я видела, как меня спасали и оплакивали…»

«Рыжая, я не знаю… Я очнулся… если можно так сказать… то есть увидел свое тело, думаю, через пару часов после того, как меня прирезали – там такая лужа крови натекла конкретная. А поблизости никого не было. Рыжая, будь другом, позвони в полицию. Сейчас жарко, и я начну разлагаться…»

Я всхлипнула, пообещала Бороде сделать все возможное и потянулась за мобильным телефоном.

Но что я скажу?

Здравствуйте, дорогая полиция, отправьте оперативно-следственную группу в квартиру Бороды, потому что только что ко мне в машину заявилось его астральное тело и сообщило о том, что физическое тело убито…

Никак не могу привыкнуть ко всему этому.

Никак не получается подобрать слова для объяснения тех вещей, которые толком не укладываются даже в моей голове, просветленной намного больше среднестатистической…

Я обернулась, чтобы попросить у Бороды совета. Но на заднем сиденье «тушкана» больше никого не было…

* * *

Мой муж Леня, как и остальные мужики-эксперты, очень умный. Надевает на вскрытия галоши и не парится по поводу эстетики сей обуви совершенно.

В секционных всегда аншлаг. Все столы заняты, а между столами ставят каталки, на которых тоже вскрывают трупы (но только несложные, конечно). При таком потоке весь пол залит кровью, желчью, жирной вонючей жидкостью из гнилых трупов. Трупов много, экспертов много, все крутятся, как электровеники. Вытирать пол просто никто не успевает, и по всему этому разлитому по полу коктейлю приходится топтаться. Мужики не заморачиваются, носят галоши. Никто из девчонок пока последовать их примеру не решился. Да, мы надеваем старенькие, сношенные туфли – но все-таки это туфли. Естественно, они быстро промокают, и их приходится выбрасывать.

Но вот теперь я смотрю на своего красивого, подтянутого Леню в смешных галошах – и понимаю, что все-таки он жутко умный.

Пол, как обычно, залит.

А на мне сейчас почти новые туфли – классические черные лодочки, – и я не могу сделать ни шага, чтобы их не запачкать.

Леня далеко, в углу секционной.

Он точит нож, и во все стороны разлетаются снопы брызг, напоминающие бенгальские огни.

В принципе, золотистые искры – это единственный плюс в проблеме, раздражающей всех без исключения экспертов. Сталь, из которой сделаны наши ножи, безобразная. К окончанию вскрытия одной-единственной травмы новый нож уже тупится. Санитары себе ножи точат, а на наши, экспертные, времени и сил уже не хватает. Я регулярно отбираю ножи у санитаров или заставляю их наточить мой инструмент. Утомляет пять раз водить по одному и тому же месту, чтобы легкое или почку отрезать. Периодически и сама точу; оранжевые искры – это красиво…

Почувствовав наконец мой взгляд, Леня поднимает глаза, кивает. И, выключив электроточилку, направляется ко мне.

Зажимаю его в угол (подальше от тележки с банками на гистологию, там то и дело ошиваются наши, ставят образцы для исследований, а лишние уши мне сейчас не нужны), утыкаюсь в плечо и шепчу:

– Леня, Бороду убили. Он мертвый. Представляешь, пришел в своем астральном теле в «тушкана». Попросил меня в полицию сообщить, чтобы не очень уж сильно по жаре разложиться; говорит, когда там еще соседи запах почувствуют и полицейских вызовут. Только вот я не придумала, как такое по телефону сказать, решила к тебе приехать…

Муж пару минут гладит меня по волосам. Потом выходит в коридор, что-то там объясняет, похоже, нашему шефу Валере.

Леня возвращается и молча смотрит мне в глаза.

Я все понимаю без слов.

Бороду скоро найдут. Скорее всего, Леня приврал что-нибудь правдоподобное, сделал пару телефонных звонков. И тело нашего убитого коллеги, как Борода того и хотел, будет перевезено в морг. Только не в наш, где Борода знал каждый закуток и каждую трещину в плитке. Своих мы не вскрываем, это считается неэтичным, да и нервов никаких не хватит извлекать органокомплекс человека, с которым еще недавно разговаривал, шутки шутил и водку пьянствовал.

Леня молчит не об этом.

Он хочет спросить о моих дальнейших действиях.

Ему жаль явно разрушившихся, как карточный домик, отпускных планов.

Мне нужен отпуск. Недавно нашей семье пришлось пройти через ад. Наш сын Димка оказался в тюрьме по подозрению в совершении убийства. И, хотя он был совершенно не виновен и в глаза не видел парня, в убийстве которого его

обвиняли, вытащить его из-за решетки стоило нам с Леней немалого труда[7 - См.: Тарасевич О. «Талисман Михаила Булгакова».].

К тому же я только-только восстановилась после нанесенного преступником ранения. Теперь мне, как никогда, требуются покой, море, солнце, красивые платья, красное вино и сочный шашлык.

Но Леня, наверное, прекрасно понимает: остаться в стороне мне просто совесть не позволит.

Борода мертв.

Наш Борода, который все собирался написать учебник для судмедэкспертов… У него был колоссальный опыт, он очень любил и умел анализировать нетипичные случаи. Мы всегда обращались к нему за советом. Теперь уже никакой книжки не будет, и консультироваться не у кого…

Наконец я не выдерживаю затянувшейся паузы и бормочу:

– Лень, ну ты же помнишь того следователя, который Димкино дело вел. Если бы мы не напрягались – сидел бы наш сын как миленький.

Муж вздыхает:

– Натали, у меня тут примеры посвежее есть. Гаврилова выпустили. Ты представляешь?!

Мое сердце останавливается, а потом начинает бешено колотиться.

Какого хрена из-под стражи освободили Гаврилова? Он убил жену, возле трупа нашли нож с его отпечатками пальцев. Леня вскрывал ту женщину – бедняжку нашинковали в капусту. Зачем выпускать на свободу ее мужа-убийцу?

– Адвокат опротестовал результаты экспертизы. – Привлекательное лицо Лени стало жестким. – И он прав.

– Адвокат? Какого хрена?! Что он понимает в судебной медицине?!

Я начинаю заводиться.

Мой муж – очень хороший специалист, внимательный и педантичный, он никогда не спешит с выводами. Его работа безукоризненна! Что себе позволяет какой-то там адвокатишка, еще вчера, наверное, списывающий теорию права на своем юрфаке!

– Моя экспертиза тут, по сути, ни при чем. Следователь схалтурил. Писал: «На покойной надето платье в синюю полоску». А полоска – серая. Пишет: «3 объекта в пакете». А их там 4. Конечно, я должен был проконтролировать и носом потыкать. Но сейчас – поздно, уже ничего не поделаешь, экспертизу признали недопустимым доказательством. Адвокат у мерзавца хороший, к тому же и с финансами у Гаврилова, должно быть, полный порядок…

Пытаюсь дышать медленно. Стараюсь не дать пароксизмам ненависти разрастись в моей душе.

И с досадой понимаю: ничего не получается.

Я ненавижу следователей. Ненавижу тех, в одной связке с которыми должна работать. Саму работу обожаю – следаков терпеть не могу. Все они уроды! Ну или, если избегать обобщений, мне лично только уроды и встречались…

– Подожди меня, – муж легонько целует мой висок, – я освобожусь через час, поеду с тобой к Бороде. Я все понял, вместо отпуска у тебя намечается расследование. Конечно, я бы предпочел, чтобы ты поехала отдыхать. Но тебя же не остановишь. Так что я просто буду рядом. Наташ, ты молодец. Все правильно делаешь…

* * *

– Хорошо, что его уже увезли, – бормочет Леня, глядя вслед отъезжающей труповозке. – Жаль Бороду, порядочный мужик был; не много сейчас таких.

Я грустно вздыхаю.

Мне тоже очень жаль, что нашего приятеля убили. Наверное, в глубине души я до сих пор не верю, что больше никогда не увижу его умных карих глаз, бритого до синевы черепа и вечной темной бородищи, из-за которой он и получил свое прозвище. Симпатичный долговязый Борода очень нравился женщинам. Но после развода с Катей он явно решил поставить на личной жизни крест, и наши незамужние экспертессы совершенно напрасно тратили свое время на многозначительные улыбки и прямые намеки.

Мы выбираемся из «тушкана», идем к нужному подъезду и синхронно останавливаемся.

Дверь открывается, и из нее выливается целая река людей: криминалист, опера, упитанная дамочка в следовательском синем форменном пиджаке. Наш коллега, судебный медик Вадик, приветственно машет рукой.

У меня сжимается сердце: недолго ребята осматривали место происшествия; и опера вместо того, чтобы соседей опрашивать, уже лыжи навострили.

Борода прав: его убийство имеет большие шансы стать очередным «висяком». Хотя я буду изо всех сил стараться, чтобы этого не произошло.

Чем ближе к нам подходит следовательша, напоминающая сурового мамонта, тем меньше я верю в эффективность расследования.

Из-под синего кителя виднеется отчаянно-розовая блузка, волосы беспощадно осветлены и высушены до консистенции соломы, а мой Ленчик, кажется, уже весь испепелен страстными взорами.

Дамочка в поиске мужа.

Теоретически в этом нет ничего плохого. Практически я не верю, что женщина, для которой устройство личной жизни является явным приоритетом, сможет эффективно делать свою работу. Ну не тем у нее голова забита…

Ага, так и есть.

Заметила обручальное кольцо на Лениной руке – и сразу же потухла…

– Татьяна Викторовна Яковлева. – Следовательша смотрит на Леню, потом на меня и мрачнеет. На ее простоватом лице читается: «Если эта рыжая баба – его жена, то мне с моим 54-м размером против ее 44-го конкурировать глупо». – Мне уже сказали, что вы дружили и общались с потерпевшим. Надо бы приехать в следственный отдел, дать показания.

– Хорошо. – Стараюсь, чтобы мой голос звучал максимально приветливо. – Нам с мужем действительно очень важно, чтобы убийцы Бо… – запинаюсь, пытаясь вспомнить имя Бороды, – чтобы убийца Ильи Антипова был установлен. У вас уже есть предположения, в каком направлении работать?

Узкие губы, небрежно накрашенные розовой помадой, сжимаются в нитку.

Следовательша шипит:

– Предположения есть, но не с вами же их обсуждать! Следователь по закону – лицо процессуально независимое. И тайну следствия никто не отменял. Мало ли по каким причинам вы тут информацию разнюхиваете…

Ого! Да мы важные!

Гипертрофированное чувство собственной значимости, на мой взгляд, свойственно только глупым людям.

Если человек умен – ему не доставляет никакого удовольствия гнуть пальцы веером и унижать окружающих. Зачем? Он и так собой доволен, он знает себе цену.

Бедный наш Борода… Ему действительно не везет по всем позициям. Вдобавок ко всему и следователь достался – явно умом не блещет…

Наскоро попрощавшись с нервной дамочкой, мы с Леней поднимаемся в квартиру Бороды.

Дверь не заперта. Более того, в ней вообще нет замка – его достали и забрали на экспертизу.

Внутри, как мы и предполагали, сидит только бывшая жена Бороды Катя.

Правду говорят: у счастья и успеха всегда много друзей. Горе и беда одиноки…

Вытянув шею, заглядываю на кухню.

Бутылка водки на барной стойке, рядом со столом – ведро с водой и половой тряпкой, пылесос… Похоже, Катя так еще и не решила, чем займется в первую очередь: напьется или смоет с пола кровь бывшего мужа.

– Прими наши соболезнования. – Леня, сбросив туфли, проходит вперед, обнимает Катерину, и у той начинают мелко дрожать губы, а из глаз текут слезы. – Ну не реви, что уж сейчас изменишь. Давай выпьем за упокой души Ильи. А потом мы с уборкой поможем.

Бывшая Бороды даже скорее не плачет – воет:

– Это я во всем виновата. Если бы я была рядом – ничего бы не случилось. Но я хотела вернуться, правда. Только Илья не позволил…

Муж остается на кухне с Катей, а я решаю осмотреть спальню. Надо полагать, Борода был убит именно там – если на него набросились среди ночи.

Комнаты в этой квартире проходные. Чтобы дойти до спальни, надо пройти

через гостиную.

Я открываю дверь и замираю.

Да здесь ведь что-то явно искали! Выдвинуты ящики комода, с книжной полки все сметено, одежда свалена в кучу.

Борода был педантом, он и такой бардак – это что-то из разряда несовместимого.

Но что могли у него искать?

Большинство современных людей наличку дома не держат. Никаких ценных вещей или антиквариата у Бороды сроду не водилось. Да и вообще, кстати, с деньгами у него было негусто – недавно он сделал в квартире хороший ремонт и угрохал на это дело все сбережения. И все-таки в гостиной все перевернуто вверх дном.

Ох, Борода, Борода…

Куда же ты влез перед своей смертью? И почему не рассказал никаких подробностей, хотя бы немного облегчающих работу?

Да, так и есть – в спальне тоже все перерыто. Кровать залита кровью – но это как раз-таки и понятно. А вот что тут искали – вопрос…

Глава 2

1898 год, Лондон

– Слон – цэ один!

– Пешка – бэ пять!

– Ладья – дэ два!

– Король – эф четыре!

Алистер собирался сказать: «Ладья – дэ четыре, шах и мат», – и не смог.

Сладкая волна оргазма пронеслась по телу, и сознание выключилось полностью.

Когда к нему вернулась способность говорить, он прокричал своему наставнику Джорджу Джоунсу, сидевшему за шахматной доской в соседней комнате, что его положение совершенно незавидно. И под искренние поздравления с победой в партии спихнул со своего тела потную некрасивую проститутку.

– Тебя возбуждает игра в шахматы? – Толстая девка, как сытая кошка, потянулась на постели и довольно улыбнулась. – А еще мы будем заниматься любовью? Ты такой сла-адкий… Можно позвать твоего друга. Втроем я тоже люблю.

– Деньги на тумбочке. Пошла вон! – коротко бросил Алистер, поднимаясь с постели.

Ну вот, с сексом на ближайшее время покончено.

От воздержания более двух суток у него начинает болеть голова, заниматься онанизмом скучно. Да и необходимости такой нет – проституток полно, и за пару монет они охотно помогают снять напряжение.

Чем некрасивее девка – тем лучше: никаких воспоминаний о совершенных чертах и прекрасном теле Джерома. Просто сосуд, чтобы выпустить сперму, расслабиться и забыть.

– А ты не боишься подцепить от них какую-нибудь заразу? – поинтересовался учитель, когда за проституткой звонко хлопнула дверь.

Алистер, затягивая пояс темно-синего шелкового халата, подошел к столику, на котором стояла шахматная доска, и пожал плечами.

– Настоящему магу сифилис не помеха. Бывало, мой учитель, заражался, и не раз. И ты знаешь, мне кажется, что лекарства от сифилиса и триппера точно так же помогают в медитации, как и благовония.

– Еще лучше помогает воздержание. И вообще, чем проще жизнь мага – тем больше его сила. Самая обычная пища в умеренном количестве, никакого алкоголя и секса. Чистые помыслы, молитвы – и ты сможешь творить чудеса.

– Чудеса? Без секса? Да как можно медитировать, когда у тебя столбняк! – рассмеялся Алистер, складывая шахматные фигурки, инкрустированные полудрагоценными камнями.

Джордж грустно вздохнул:

– И все-таки ты не прав. Ты даже не понимаешь, каким сильным мог бы быть. Тебе слишком много дано от природы. У тебя большие способности. Поэтому ты ленишься работать.

– Я не ленюсь! Я перечитал все книги, которые ты мне сказал найти; я делал все ритуалы. Да я занимаюсь с утра до вечера!

Алистер горячо спорил, но в глубине души понимал: учитель совершенно прав. Ему действительно очень легко даются магические науки.

Кажется, еще совсем недавно его сердце замирало от волнения.

Учитель проводит первое занятие, объясняет, как делать эфирное Тело Света – своего астрального двойника, который будет общаться с ангелом-хранителем, получать информацию из мира мертвых, легко преодолеет время и пространство.

– Представь, как некий образ тебя (известный под названием Тело Света) стоит прямо перед тобой. Перемести в него свое сознание. Приподнимись над землей. Вызови духов, которых требуют известные тебе предписания. Посмотри на их внешний вид. Проверь их подлинность. Вступи с ними в разговор. В их сопровождении отправляйся в ту часть Вселенной, которую ты желаешь исследовать. Вернись на Землю. Добейся пространственного совмещения Тела Света с физическим телом. При помощи знака Гарпократа сделай так, чтобы эти тела вновь слились друг с другом. Вернись в состояние обычного сознания…[8 - Цит. по книге: Бут М. «Алистер Кроули».]

Голос наставника, медленный и обволакивающий, призывает увидеть Тело Света, приподняться над землей.

Есть этот голос, есть горячее стремление все сделать правильно – но ничего не происходит.

Алистер прикидывает, как бы мягче объяснить Джорджу, что у него ровным счетом ничего не получается – но вдруг с удивлением понимает, что это уже рассуждения не его физического тела, а астрального двойника, сознание уже соскользнуло туда!

Там, в двойнике, есть сознание!

Там можно поднять руку, повертеть головой!

Там можно передвигаться! Причем невероятным, невероятнейшим образом! В ту же секунду Алистер обнаружил себя летящим по улице, прямо сверху над прохожими и кэбами. И понял, что одной только силой мысли в этом состоянии может регулировать свою скорость, направление движения…

Когда медитация закончилась, Джоунс не скрывал восторга:

– Алистер, ты сам не понимаешь, что ты есть такое! – возбужденно говорил Джордж, размахивая руками. – Мне потребовались годы тренировки, чтобы научиться создавать мощное Тело Света, которое может мгновенно отделяться от физического тела и перемещаться в пространстве. У тебя это получилось с первой же попытки! Твое Тело Света было таким ярким, что на него даже люди глазели, они видели его как светлый, серебристый шар! Я находился рядом с тобой – и не мог поверить, что ты на такое способен!

Вдохновленный успехами и поддержкой учителя, Алистер с энтузиазмом засел за книги и упражнения.

Ему все удавалось: вызывать духов, видеть предстоящие события, подчинять волю других людей.

В некоторых трудах по магии упоминалось, что наркотики помогают быстро достигать мощного магического состояния. Это оказалось чистой правдой. Немного кокаина – и сознание, которое пытается все контролировать, сразу же выключается и не мешает проводить ритуал. Умолкает этот «невидимый собеседник», вечно сомневающийся, всем недовольный, дающий советы – тот, кого Джоунс называл «бубнящим голосом».

– Не советую тебе увлекаться кокаином и гашишем, – злился Джоунс, сам вообще не употреблявший наркотики в магических практиках. – Зависимость может появиться быстро. Лучше усиливать способности к концентрации через тренировки.

– Да брось, ты сам зависим от наркотиков, потому что боишься их употреблять, – отмахнулся Алистер. – Лучший способ избежать зависимости – это не отказывать себе ни в чем. Когда будет понятно, что нет запретов, – воля человека сама позаботится о том, чтобы не попасть в тиски привычки и не навредить здоровью.

– Ты не прав! – ворчал учитель. – Ты нелогичен! Твои рассуждения – даже непонятно, откуда они взялись, – совершенно не соответствуют действительности!

Алистер все чаще ловил себя на мысли, что Джоунсу больше нечего ему дать. За пару месяцев он передал ему те знания, что накапливал много лет. Куда идти дальше –

непонятно. Снова тупик… А ведь мир уже стал широк, увлекателен. Новые возможности избавили от рутинности и серости. И хочется прорываться дальше – но это стремление невозможно реализовать…

– и… я думаю, ты уже готов к вступлению. Я все обдумал – ты готов. Я не имею права прятать такого талантливого ученика.

Алистер отложил шахматы и виновато посмотрел на расхаживающего по комнате учителя.

Он так увлекся своими мыслями, что совершенно не слышал, о чем говорит Джордж.

– В обществе «Золотая заря» есть несколько правил. Во-первых, это полная конфиденциальность. Ты никогда не должен рассказывать кому-либо о собраниях этого общества, передавать список книг, который получишь для самостоятельной работы и практик…

Алистер едва сдерживал свою радость. Ему хотелось броситься к Джорджу и стиснуть его в объятиях. Но наставник не поощрял такое проявление эмоций; он говорил, что надо стремиться избавиться от подобных эмоциональных всплесков, уменьшающих магическую силу. Поэтому Кроули, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, старался придать своему лицу максимально равнодушный вид.

Конечно, он готов к вступлению в тайное магическое общество. Пусть Джоунс даже не сомневается! Пускай видит: его ученик научился держать себя в руках и контролировать эмоции!

Этот разговор состоялся 12 ноября.

А 18-го Алистер Кроули уже был принят в общество «Золотая заря» в качестве неофита.

Церемония вступления сначала казалась весьма зрелищной и по-настоящему магической.

Перед началом ритуала Алистера облачили в просторную мантию, доходившую до лодыжек; на голову, закрывая глаза, натянули шапку, а к правому запястью привязали веревку.

– За эту веревку тебя будет вести проводник, – услышал Алистер низкий, приятный мужской голос. – Он твой помощник во время этого обряда.

Потом были какие-то высокие ступени и дымный запах ладана, в лицо полетели брызги воды, и проводник шепнул:

– Стань на колени.

Коленопреклоненный Алистер давал клятву хранить тайны ордена и соблюдать законы братства. Потом сиплый бас сказал отпить из высокого тяжелого кубка. Вкус жидкости был странным, горько-соленым – но то питье придало Алистеру сил, и он вдруг почувствовал, что все в его власти, а ничего невозможного нет вовсе. По окончании церемонии три мага в один голос прокричали его новое имя: Пердурабо; Тот, который пребудет. И проводник тихонько сказал, что настал торжественный момент, когда можно снять закрывавшую глаза шапку.

Когда Алистер выполнил приказ проводника, снял шапку и осмотрел присутствовавших в зале людей – он растерялся.

Они были невыносимо обычными, заурядными – почтенные буржуа, главы семейств, озабоченные разве что своими доходами да вкусным, сытным ужином. И это – маги, а он только что стал одним из них? Бред, какой же все это бред!

Он чувствовал себя полным идиотом. Жалкой, ничтожной букашкой, над которой потехи ради пошутили глупые, недалекие люди…

Потом разочарование стало еще больше.

Те книги, которые рекомендовали новичкам, вступившим в «Золотую зарю», были хорошо известны Алистеру Кроули. Он прочитал их все до единой, выполнил все упражнения и получил результаты, восхитившие учителя.

«Неужели я уже достиг всего, чего только можно было достичь? И больше нет никаких тайн, никаких знаний?» – с отчаянием думал Алистер, а потом пытался забыться в наркотическом тумане или оргиях с проститутками.

Но угар проходил, а горькие вопросы оставались, и ответа на них все не находилось…

* * *

– Ты что, плохо поняла? Дура ненормальная, угомонись! Ты мне больше не интересна! Я не хочу иметь с тобой никаких дел!

Денис Муратов опять бросает трубку.

Мне кажется, что я сошла с ума. И всего вот этого словесного поноса, который на меня выливается, просто не может быть.

Чтобы Денис позволял себе так разговаривать?

Чтобы он бросал трубку и опускался до оскорблений?

Не могу поверить, что все это действительно происходит со мной…

С Денисом мы познакомились год назад на проекте «Ясновидящие». Мне предложили там работать экспертом, озвучивать задания для экстрасенсов. А Денис был участником проекта. Дипломированный психолог, он с увлечением развивал и свои паранормальные способности. Пробиться на «Битву экстрасенсов» у него не получилось, зато кастинг альтернативного проекта Денис прошел блестяще. Он обладал большими возможностями, однако не всегда мог ими управлять. Хотя участие в проекте и последующие самостоятельные занятия позволили ему добиться большого прогресса. Денис часто умел довольно точно считывать информацию с вещи, с фотографии человека; мог даже прогнозировать развитие событий в будущем.

Внешность этого мальчика шандарахнула меня, как разряд тока. Или дело не только во внешности? Стройных мускулистых парней с выразительными глазами и высокими скулами полно. Но это же не повод краснеть и стыдливо отводить взгляд, скорее наоборот – красивым человеком хочется с удовольствием полюбоваться, что я обычно совершенно спокойно и делаю. Только когда я смотрела на Дениса, сердце колотилось, как сумасшедшее, к щекам приливала краска и мне, словно школьнице, мучительно хотелось провалиться сквозь землю.

Потом выяснилось: со мной творится что-то непонятное не только из-за гладкой смуглой кожи, красиво очерченных губ и тонких пальцев Дениса. Наша страсть – результат черной магии; таким образом преступница – цыганка Евсения, оказавшаяся среди участников «Ясновидящих», предусмотрительно попыталась меня отвлечь от своих гнусных делишек на красивый, жаркий роман. Как мы потом выяснили, она делала ритуал, называющийся «Сведение судеб». И меня, всю жизнь нежно обожавшую своего единственного и самого лучшего мужа, действительно переклинило на Денисе. Я ни о чем не могла думать, я хотела только одного – быть с ним, видеть его лицо, чувствовать нежные пальцы на своем теле, слушать приятный, низкий голос, от которого мурашки по коже…

Я не знаю, хорошо это или плохо – хранить верность своей законной второй половине. Но для меня физическая измена – это предательство. Сплетничая с подружками, я говорила: «Зачем жить с человеком, которого не хочешь? Физическая гармония – одно из естественных проявлений любви. Если нет желания оказаться в постели – любви тоже нет». Мы с Леней всегда хотели друг друга до безумия. Наплевать, что нам по сто пятьдесят лет и что мы почти все эти годы прожили вместе, – мысль о том, что вечером я смогу поприставать к мужу, заставляла меня с нетерпением поглядывать на часы.

Появление Дениса все перепутало.

Я не перестала любить мужа, мне по-прежнему очень нравилось жить с Леней.

Но когда я видела Дениса, я вся превращалась в одно-единственное стремление – слиться с ним, впиться в него, раствориться в нем. Мне даже стыдно не было. Потому что стыд все-таки подразумевает определенную умственную деятельность. А у меня в такие моменты никаких мыслей не имелось. Как зомби, я ничего не видела, кроме его тела…

Но потом мы с Денисом выбирались из постели, расходились в наши жизни (у Дениса, кстати, была девушка, очень милая, они собирались пожениться) – и для меня начинался ад.

Я не могла смотреть мужу в глаза, я хотела признаться в измене, я не решалась… И очень скучала по

Денису…

«Леня, у меня есть любовник», – эту фразу мысленно я произносила много раз.

Но что за ней последует?

Я люблю мужа, не хочу уходить от него.

Я не вижу своего будущего с Денисом. Мальчишка немногим старше моего сына. И хотя я выгляжу значительно моложе своих лет, я не являюсь ровесницей своего любовника. У меня другие вкусы, другие критерии «хорошо-плохо». У нас нет ничего общего – кроме иногда происходящего вопреки доводам нашего рассудка великолепного секса, разумеется…

Денис фактически спас меня от смерти, предупредив о том, что преступник планирует разделаться со мной раз и навсегда[9 - См.: Тарасевич О. «Талисман Михаила Булгакова».]. Он навещал меня в больнице; как обычно, был нежен и внимателен.

Не происходило ровным счетом ничего, что могло бы вызвать такое странное, хамское поведение. Мы не ссорились, я ни в чем перед ним не провинилась.

Я собиралась попросить друга о помощи, рассказать об убийстве Бороды – и вдруг получила поток упреков и оскорблений…

Снова набираю номер его телефона.

Он уже даже не отвечает – просто сбрасывает мои звонки!

Нет!

Ну нет!!!

Я этого так не оставлю!

Вообще-то выяснять отношения – глупо.

Но это не тот случай. С Денисом, наверное, что-то случилось. Возможно, ему самому требуется помощь. А я, если позволю своим эмоциям взять верх, потом буду жалеть о своей обиде.

Завожу двигатель, срываюсь с места. Но потом резко торможу и паркуюсь.

Пожалуй, на метро сейчас будет быстрее. Час пик, я сойду с ума в пробках, мне нужно как можно скорее увидеть Дениса, и…

Я выхожу из машины и едва успеваю отскочить в сторону.

Отлично: чуть не угодила под колеса мотоцикла.

Вот и верь после этого, что все к лучшему в этом лучшем из миров!

– Виноват, не заметил. Может, вас подвезти? В качестве компенсации? Соглашайтесь, по нашим пробкам байк – самое то. – У чуть не переехавшего меня парня приветливая улыбка и веселый взгляд. Он слишком высок для небольшого спортивного мотоцикла, выглядит как долговязый кузнечик на самокате.

У меня вырывается:

– Согласна! Поехали!

Но уже через пару минут начинаю ругать себя за импульсивную глупость.

Мальчишка освоил педаль газа лучше маневрирования: мы мчимся на высокой скорости, и иногда от столкновений нас отделяет буквально пара сантиметров. А еще, оказывается, воздух на трассе в час пик загазован настолько, что голова начинает кружиться, как после выпивки, и текущие по бокам потоки машин сливаются в сплошные разноцветные линии.

И все-таки, как ни странно, парень не убил меня по дороге.

Добравшись до дома Дениса, я снова попыталась ему дозвониться, но Муратов уже не сбрасывал мои звонки – просто не отвечал.

Припаркованный у подъезда алый «Ниссан-Жук» (при взгляде на эту машину я всегда становилась в тон авто; стыдно вспомнить, что мы вытворяли в салоне) свидетельствовал о том, что вроде как Денис сейчас дома; привычки расставаться с «Ниссаном», несмотря на любые пробки, у него не имелось.

И какой у меня выбор? Скулить на коврике перед его дверью? Выламывать дверь?

Ладно, там разберемся.

А пока буду ловить момент, просачиваться внутрь. Из подъезда как раз выходит мамочка с белокурой малышкой лет четырех.

Позвоню прямо в его входную дверь. А если не откроет? Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления…

На площадке перед квартирой Дениса странный запах.

На секунду замираю, потом машинально киваю.

Ну да, я не ошиблась. Я никогда не употребляла наркотики, но эту сладковатую вонь травы благодаря соседям-наркоманам я ни с чем не перепутаю.

Господи, что происходит? Денис и наркота – бред какой-то!

– А вот и ты… Ну что тебе надо? Неужели так сложно понять, я не хочу тебя видеть! Я не могу, не могу! Наташка, ты всю жизнь мне поломала…

Он стоит, пошатываясь, на пороге.

И я понимаю: тут нечем крыть, он прав; мы действительно проехали по судьбам друг друга асфальтоукладочным катком и смяли все, что было ценным и важным.

– Иди сюда!

Денис хватает меня за руку, рывком втаскивает в квартиру и захлопывает дверь.

В его руке непонятно откуда появляется нож.

Я не успеваю ничего предпринять, а Денис, заливаясь хохотом, уже чикнул себе по венам, и на ламинат хлынула алая струя крови.

Что-то во мне срабатывает быстрее, чем любые мысли.

Действую на полном автопилоте: срываю со своей сумки ремень, перетягиваю запястье, фиксирую карабин на колечке.

– Иди ко мне. Хочу тебя… Ты позвонила, когда мы с Юлькой обсуждали, что заявление в загс надо нести. Я твоим именем ее назвал, она психанула…

Я чувствую вкус его крови на своих губах.

Отстраняюсь, беру мобильник.

Надо вызывать «Скорую». Нож явно оказался острым, порез глубокий, кровища так и хлещет.

Денису надо ехать в больницу.

А мне – исчезнуть из жизни этого глупого, страдающего мальчишки.

Нелегко, наверное, придется в расследовании без помощника.

Но для Дениса факт отсутствия меня рядом – это уже действительно вопрос выживания…

Отбиваюсь от его рук:

– С ума сошел! Не приставай ко мне! Сейчас «Скорая» приедет!

– От тебя меня никто не вылечит. И мы все успеем.

Денис слишком близко. У него такая сильная эрекция – кажется, его член живот мне проткнет.

И я, вот идиотка, тоже больше не могу себя контролировать, тянусь к застежке его джинсов. Даже не успеваю осознать, как он входит в меня. Воздух заканчивается, в глазах темнеет. Проваливаюсь в бездонный колодец, и меня засыпает сияющими звездами…

* * *

Возле обычной московской «хрущевки» (где, как выяснилось, и располагается магическая школа «Атлантида») со звонким лаем носится вестик в ярко-красном ошейнике.

Невольно улыбаюсь, наблюдая за попытками симпатичной хозяйки отловить вест-хайленд-уайт-терьера. Трогательная беззащитность этих белоснежных малюток ох как обманчива. Обуздать терьерское упрямство могут только опытные собаководы, характер у вестов тот еще. Вот хочет эта кнопка продолжать прогулку – и ей побоку все зазывания хозяйки. Кажется, вреднючая бестия даже удовольствие получает от того, что не слушается!

Впрочем, судьба вестика, как и других породистых собак, вполне неплоха.

Я знаю, о чем говорю; уже много лет помощь приюту для бездомных животных – часть моей жизни. Каких только следов издевательств над дворняжками я не видела! Конечно, и у породистого пса хозяин может оказаться безответственным. Но если того же веста выбросят на улицу – надолго без крова он не останется. Овчарка или стафф за себя постоят. А вот «дворянки» часто сталкиваются с настоящими нелюдями. Сердце кровью обливается, когда смотрю на них в наших вольерах – настороженных, с облезшей шерстью, перебитыми лапками. Конечно, откармливаем, лечим, выхаживаем, пристраиваем. Но вернуть этим животным после всех перенесенных страданий веру в людей все-таки вряд ли возможно.

Мобильник начинает старательно выводить мелодию, поставленную на номер мужа, – но я и не думаю отвечать на звонок.

Как всегда, после встреч с Денисом мне хочется застрелиться.

Я не могу смотреть Лене в глаза, мне стыдно.

Чтобы отвлечься от выгрызающих душу упреков совести, я готовлю феерический ужин, глажу рубашки, а ночью демонстрирую камасутру.

Леня становится особенно счастливым, постоянно мне трезвонит и шлет нежные эсэмэски. И мне от всего этого

становится еще хуже…

Опять поглядываю на часы.

До начала занятий в магической школе еще целых сорок минут. Я боялась опоздать, выехала с большим запасом.

Но пробок на пути не оказалось.

Поэтому я сижу в «тушкане», смотрю по сторонам и думаю о всякой всячине.

Кстати, о магической школе…

Я беру сотовый, открываю сайт «Атлантиды» и с любопытством разглядываю фото ее основательницы, Тамары Варди. Выглядит она жутковато: карие глазищи на пол-лица, грива черных волос, мантия, драпирующая фигуру мягкими складками. «Послужной список» у дамочки будь здоров: и лечит, и от последствий обрядов черной магии чистит, и будущее предсказывает, и экстрасенсорные способности развивает. В справочной информации также указывается, что она является учителем нескольких участников телепроектов для экстрасенсов. Фамилии упоминаются громкие…

Наверное, этот монстр колдовства разгадает меня, как говорится, с первой ноты.

Конечно же, в телефонном разговоре я не стала афишировать свой интерес к Бороде.

Просто сказала, что хочу попробовать поучиться экстрасенсорике. Тамара (или ее секретарь) мне ответила, что набор новой группы был месяц назад. Можно приложить усилия и напрячься, можно ждать следующего набора – но не меньше полугода.

Естественно, мне только и надо было оказаться среди тех людей, с которыми занимался Борода.

Наплевать на обучение всяким колдовским премудростям! Единственное, что меня волнует, – чтобы тот гад, который исколол брюшную полость моего приятеля, оказался за решеткой.

Но что, если эта Тамара видит мои мысли и намерения так же ясно, как я порой вижу внутренности еще совершенно живых людей?..

Тем временем в нужный мне подъезд все чаще заходят люди. То и дело пиликает домофон, хлопает тяжелая металлическая дверь. За ней уже скрылись подросток, напоминающий гота, и толстый, румяный дядечка с подобострастным лицом доперестроечного мелкого партийного работника; стильная барышня едва уловимой не первой свежести и пенсионерка в нелепой, застиранной юбке, читающая на ходу книжку в мягкой обложке.

Пойду, пожалуй…

Закрываю «тушкана», подхожу к подъезду. Объясняю тишине в домофонной решетке:

– Я на занятия.

Поднимаюсь по пропахшей кошками лестнице и невольно немного разочаровываюсь.

Пока все выглядит слишком обычно, заурядно. Похоже на стандартное разводилово.

Бедный мой Борода… Мог и сказать мне по старой дружбе, что на пенсии ему совсем тоскливо. Я придумала бы приятелю хобби повеселее, он не попал бы в это сомнительное местечко и остался бы жив!

Дверь нужной мне квартиры приоткрыта. Я вхожу внутрь и сразу невольно отшатываюсь.

Тот самый вестик в красном ошейнике, за которым я наблюдала во дворе, радуется мне со всей терьерской неукротимой энергией. Он машет хвостом, прыгает на задних лапках, умудряется лизнуть, кажется, одновременно и запястье, и коленку.

– Рич, место! Место, я сказала!

Собака плевать хотела на указания хозяйки; хочет выражать свою симпатию ко мне – и делает это всеми доступными ей способами.

Я же во все глаза пялюсь на стройную блондинку лет сорока – и понимаю, что это и есть Тамара.

Конечно – форма лица, разрез глаз, по-детски хрупкое телосложение, весьма удачно скрытое за объемным балахоном; все это я только что разглядывала на фото с сайта. Хотя, конечно, маскарад, устроенный при помощи парика, цветных контактных линз, макияжа, совершенно искажает реальную внешность.

Что ж, надо отдать ей должное. Эта Тамара Варди – довольно грамотный маркетолог. Заманивает учеников в свою школу роковым имиджем потомственной колдуньи. А на самом деле выглядит как обычная женщина средних лет. Наверное, все ее описанные способности – такой же обман.

Почему же не разбегаются ученики этой мошенницы?

Все просто.

Многим людям хочется приобрести необычные способности. Ради этого они готовы отдать любые деньги проходимцам от эзотерики. Ходят в магические школы, слушают всякий бред!

Если бы они только знали, насколько тяжел этот крест! Честное слово, я, как это ни кощунственно звучит, еще бы и приплатила, только бы меня избавили от созерцания тех картин, которые я иногда вижу помимо своей воли!

Отловив наконец прыгающего вестика (он как-то сразу притих в моих руках и покорно вздохнул), я вручила собаку Тамаре и прошла в комнату, где виднелись ряды парт, за которыми сидели люди.

В прожекторах любопытных, явно узнающих меня взглядов (проект «Ясновидящие» недавно вышел в эфир; большинство людей на улицах меня не узнают, но здесь-то аудитория другая, адресная) забираюсь в дальний угол, откуда присутствующие просматриваются наилучшим образом.

– Это место Ильи, – буркнул, пялясь на мои коленки, толстый краснолицый дядечка («мелкий партийный работник», как мне захотелось его мысленно окрестить). – Что, думаете, если вы звезда, то и на чужих стульях сидеть можете?

– Ой, цел будет Илья! Он, может, даже обрадуется, что такая известная и красивая женщина на его месте посидит!

За меня, окаменевшую (Илья, мой бедняга Борода – он больше никогда ничему не обрадуется, он никогда не придет в эту комнату, потому что лежит сейчас в морговском холодильнике с дырками в животе), вступилась миловидная дамочка в обтягивающем леопардовом платье. Мне больно от этой поддержки почти до остановки дыхания.

– Наталия, оставайтесь, где сидели, – в класс вошла Тамара. Она закрыла дверь, распахнула пошире окно. В тесной «хрущевке», казалось, даже воздух вот-вот расплавится от жары. – Илья, наверное, опаздывает; сядет за другую парту. Итак, друзья, сегодня у нас новая ученица. Для меня это приятный сюрприз: эксперт из «Ясновидящих» решила почтить своим присутствием мою школу. Я предлагаю потратить пару минут, чтобы вы рассказали о себе и о той программе, которую мы успели пройти.

У меня в висках застучало.

Тамара говорит об Илье как о живом!

Но ведь почувствовать, жив человек или мертв, не так уж и сложно даже не для экстрасенса!

Помню, на «Ясновидящих» съемочная группа, состоящая из самых обычных журналистов и операторов, проводила тест. Мы смешали фотографии живых и умерших менее года назад людей (почувствовать, что человек мертв более года, как мне потом объяснили, сложнее, так как его душа может проходить очистку или воплотиться вновь; а «свежие» покойники еще не покинули физический мир, что упрощает общение с ними). От «мертвых» фото шел поток холодного воздуха, как ледяной душ. Никто не ошибся в этом задании; мы все четко уловили морозное дыхание смерти.

И вот эта женщина, которая декларирует, что умеет делать многие экстрасенсорные вещи, прокалывается на такой ерунде!

Или она просто хитрит и притворяется, что не догадывается о смерти Ильи?

Или все прекрасно понимает, но не хочет сеять панику среди других учеников?

А может, она и есть та самая убийца, которая бесцеремонно оборвала жизнь моего любимого Бороды?

Пока я лихорадочно все это обдумываю, Тамара зажигает пирамидки благовоний на красивой подставке.

По комнате растекается тонкий запах сандала…

* * *

Первое занятие в «Атлантиде» вызвало у меня такой упадок сил, что я даже не могу завести машину и доехать до дома.

Сижу в салоне, пытаюсь прийти в себя.

Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькают отдельные картинки

сегодняшнего вечера.

Вот Тамара учит нас заряжать воду.

Мы берем пластиковые стаканчики, наполняем их из стоящего у двери кулера, потом рассаживаемся по своим местам. Держим стаканы в руках, пристально смотрим, повторяем за Тамарой что-то вроде:

– От Высших сил на мои руки, через них – на здоровье. От Высших сил на мои руки, через них – на здоровье. От Высших сил на мои руки, через них – на здоровье, да будет так, аминь.

Стаканчик начинает немного дрожать, потом вибрация проходит.

Вкус у воды странный, как у присыпанной пылью полыни.

Мне он не нравится.

И хотя вроде как есть какой-то результат – по крайней мере совершенно чистая вода действительно ощутимо горчит, – происходящее вокруг меня не перестает казаться шарлатанством.

Потом Тамара учила нас делать диагностику сглазов, проклятий, порчи и прочих негативных «прелестей». Она раздала нам свечи, сказала зажечь их и водить горящей свечой вдоль ауры партнера по этому упражнению. Если свеча потрескивает – значит, имеет место быть сглаз, если сильно трещит – порча, а копоть при горении – это, значит, самое страшное и трагичное, что может случиться, – проклятие.

Мне достался в пару молоденький мальчишка в готском прикиде. «Стас», – буркнул он еле слышно таким печальным голосом, как будто бы уже умер и представляется мне из загробного мира.

Стараясь не смотреть в его подведенные глаза, я провела горящей свечой вдоль «ауры» мальчишки – и, естественно, получила полный комплект и копоти, и потрескиваний.

Точно такую же реакцию выдала и моя «аура» на диагностику Стаса.

К нам как бы невзначай подошла Тамара, сказала, что на нас обоих гроздьями висят смертельные проклятия. И что к ней можно записаться на астральную чистку. Всего за 3 тысячи рублей нас избавят от происков врагов, а еще за 3 тысячи поставят защиту. Стас благодарно закивал, а я подумала, что еще не видела ни одной свечи, которая вообще бы не потрескивала; и что эта магическая школа, похоже, просто конвейер по выкачиванию денег из доверчивых простаков.

Как просто одурачить людей!

Готический мальчишка до конца занятия бормотал:

– Кто же наложил на меня проклятие? Антон? Да, я не давал ему списывать. Или это Оля? Я сначала встречался с Машей, а потом с Олей, а потом снова с Машей…

Завести разговоры о Бороде пока у меня возможности не появилось.

Во время занятия все внимали Тамаре и конспектировали ее бредовые советы (для того чтобы очистить физическое тело от негатива, растворите 3 килограмма соли в ванне с горячей водой и полежите в воде не меньше часа – ага, не меньше часа! Да те, у кого сердце больное, в таком концентрированном соляном растворе за 10 минут богу душу отдадут. Ну и очистятся, конечно, в каком-то смысле от негатива – раз и навсегда). После того как лекция завершилась, все заторопились к преподавательнице – записываться на почти бесплатную чистку от проклятий.

Я почувствовала, что задавать вопросы еще не время. К тому же все эти магические игрища начисто лишили меня сил. Даже до дома доехать сразу не смогла.

Впрочем, сейчас, кажется, мне наконец-то стало легче. Еще буквально пару минут – и можно будет отправляться к мужу…

Глава 3

1899, Лондон

«…Из полумрака лестничного пролета с его холодными каменными ступенями девушка попала в розово-золотой дворец. Комнаты поэта были просты и строги в своей элегантности. Стены были оклеены японскими черно-золотыми обоями, посреди комнаты висела старинная серебряная лампа, внутри которой мерцал темно-рубиновый электрический свет. На полу черными и золотыми пятнами стлались шкуры леопардов, на стене висело большое распятие из слоновой кости и черного дерева… там находился скелет, чьи кости были покрыты застывшей кровью. Рядом был алтарь зла – круглый стол, поддерживаемый фигуркой негра из черного дерева и как бы стоящий на его руках. Над алтарем распространялся тошнотворный запах; зловоние, идущее от жертв злого бога, отравляло воздух. Они находились в крошечной комнате, и девушка, пошатнувшись, наткнулась на скелет. Его кости были нечисты; на них лепилась скользкая слизь, перемешанная с кровью, как будто какой-то отвратительный обряд вот-вот должен был одеть его новой плотью…»[10 - Кроули А. «На развилке дорог».]

Алистер положил перо на специальную подставку, осторожно, чтобы не растеклись еще не подсохшие чернила, взял лист бумаги и перечитал описание своей квартиры.

Да, все верно: элегантные обои, шкуры леопардов и тошнотворный запах. На этот запах постоянно жалуются другие жильцы дома. Пожалуй, надо прекратить обкладывать человеческий скелет кусками мяса и обливать кровью, принесенной с живодерни. Увы, попытки оживить скелет пока никак нельзя признать успешными. Отказаться от возложения жертв на алтарь зла нельзя. Они с Аланом Беннетом, практикуя ритуальную магию, вызвали целое полчище черных духов. Если не приносить им жертвы – темные сущности из потустороннего мира разбрасывают мебель и пугают случайных гостей. Однако ритуалы со скелетом точно пора прекращать. Иначе в этой квартире скоро все просто задохнутся…

Алистер собрался продолжить писать рассказ, но в кабинете появился Беннет. И Кроули невольно замер, наслаждаясь незримой картиной – мощными струями энергии учителя, перемешивающимися с его собственной энергией и мгновенно передающими силы, уверенность, спокойствие.

Впервые почувствовав этот целительный энергетический водопад на собрании «Золотой зари», Алистер удивленно замер. Такая силища – и здесь, среди унылых буржуа? Он стал ходить по залу, где проходило собрание, – и мощный энергетический поток привел его к высокому худощавому мужчине с бритым черепом и темно-карими глазами, наполненными любовью ко всему миру и к нему, Алистеру, в частности.

Они учуяли друг друга, как животные, родные по крови.

Алан входил во Второй орден[11 - Наивысшая степень посвящения в «Золотой заре»; в этом обществе существовали определенные временные рамки для того, чтобы адепт мог перейти на следующую ступень посвящения. Кроули, которому было скучно среди новичков, очень страдал в связи с этими ограничениями.] и обладал допуском к самым сакральным магическим текстам. Когда они стали общаться плотнее, выяснилось: несмотря на сильнейшие магические способности, Беннет живет в ужасных бытовых условиях. Он легко согласился переехать к Алистеру, чтобы передать ему магические знания без долгого, утомительного ожидания, через которое всенепременно пришлось бы пройти Кроули в ордене.

– К тебе приходила проститутка, и я ее отправил. – Беннет приблизился к столу, посмотрел на ровные строчки текста. – Все пишешь? Придется на время это прекратить. И – никаких женщин.

Алистер удивленно поднял брови.

Насчет проституток все понятно. Беннет, живущий в совершеннейшем целомудрии (все-таки хочется надеяться, что его слова о том, будто у него никогда не было женщин, далеки от реальности), считает секс абсолютно глупым, ослабляющим магическую силу занятием. «Долгое время я считал, что детей приносят ангелы, – как-то разоткровенничался учитель. – Когда же мне стали известны все грязные подробности этого процесса, которым сопровождается деторождение, я здорово усомнился в том, что Бог любит людей». В общем, Алан сам

не занимается сексом и другим не советует. Накануне ритуалов он всегда настаивает на полном воздержании.

Но при чем тут безобидные стихи и проза?

Как же приятно их писать!

Конечно, издаваться приходится за свои деньги, и книжные магазины не горят желанием продавать книги Алистера Кроули. Но сборники с удовольствием принимают в подарок приятели. К тому же написание любого текста вызывает внутреннюю стойкую уверенность: это то дело, заниматься которым для него важно и правильно; это тот путь, которым надо идти.

Интересно, неужели Беннет и правда надумал запретить ему сочинять стихи?

– Ты отдаешь своим стихам и рассказам слишком много энергии. – Учитель сел на стул, обитый синим атласом, и Алистер вдруг заметил в его руках старинную книгу. – А я хочу предложить направить всю нашу энергию на другое. Я знаю, что ты еще ничего не слышал о маге Абрамелине. Это имя, эти труды – очень высокая ступенька для тех, кто выбрал дорогу постижения оккультных наук. Но ты уже готов принять знания Абрамелина. Мне был дан знак…

Перед тем как передать Алистеру книгу, учитель взмахнул своей янтарной палочкой, в основании которой крепился голубой алмаз. И у Кроули снова заняло дух.

Около минуты в воздухе парила-переливалась нарисованная учителем пентаграмма.

Такие способности, конечно, среди обывателей вызвали бы невероятный ажиотаж.

Яркое свечение, начертанное проведенной через палочку энергией Алана… Да это похоже на чудо, на самое настоящее колдовство!

Впрочем, перед непосвященными Беннет никогда не демонстрировал свои уникальные способности. И Кроули всегда поражали его скромность и равнодушие к эффектным жестам. Если бы он только мог делать такие штуки, как учитель! О, он бы не стал скрывать этот дар!

Когда пентаграмма растаяла, Алистер взял в руки старинную книгу в тяжелом кожаном переплете, погладил вытертую теплую обложку, ощутил горьковатый запах страниц.

С замирающим сердцем он собирался погрузиться в благоговейное чтение, но вдруг лицо сидящего рядом Алана посерело, учитель стал хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

– Проклятая астма, – захрипел Беннет, раздирая на груди сорочку.

– Сейчас, я быстро! – прокричал Алистер, вскакивая с кресла.

Он бросился в комнату учителя, заметался по сторонам.

Шприц, морфий, спирт – где же все это?

А, вот. На подоконнике, за шторой, и ампулы, и шприц в лотке, накрытый белоснежной салфеткой.

Беннет привык снимать приступы наркотиками. Врач сам прописал ему морфий – с предупреждением, что надо быть очень осторожным и делать инъекции только тогда, когда это необходимо. Сейчас именно тот самый случай, когда медлить нельзя.

Алистер сделал Беннету укол. Потом, убедившись, что острый приступ миновал, помог учителю добраться до постели.

И он провалился в магию Абрамелина, как в трясину…

В учении этого мага все было совершенно, логично и прекрасно.

Кроули с первой же страницы понял: нет больше книг, подобных этой.

Написанная ясным, четким, простым языком, она содержала описание множества ритуалов. Причем сразу становилось понятно: это ритуалы, данные Высшими силами именно через Абрамелина; ни в церковных церемониях, ни в других магических практиках ничего подобного не существовало.

Абрамелин четко делил магию на черную и белую. Белая магия, направленная не на удовлетворение эгоистичных желаний мага, а на помощь другим людям в добрых делах, по мнению Абрамелина, изначально является более сильной. Хотя он и допускал, что порой темные силы могут выйти из-под контроля и начать творить зло.

Ритуалы Абрамелина позволяли видеть предстоящие катастрофы, управлять природными стихиями, читать мысли любого человека как открытую книгу. Овладеть этими навыками было можно, научившись общаться с ангелом-хранителем. А ангел-хранитель, писал Абрамелин, приходит только тогда, когда человек очищает свою жизнь от обид, страстей и эгоистичных стремлений.

– Я обязательно попробую сделать это, – шептал Алистер, читая книгу, – операция «Абрамелин» займет у меня не менее года. Но я готов отказаться от многого для того, чтобы получить помощь и силу этого мага!

Беннет одобрил идею об операции. Однако состояние здоровья учителя то и дело отвлекало Алистера от подготовки. Было очевидно, что сырой климат Англии очень плохо влияет на больные легкие Беннета; что Алану надо срочно переезжать в другую страну. Но у него не имелось средств, необходимых для переезда; наследства ему не оставили, а постоянно работать мешало слабое здоровье. И Алистер вдруг осознал, что хотя его доходы легко позволяют оказать помощь, ему жалко тратить свои деньги на Беннета.

«Он же мой учитель, он столько для меня сделал. И мне не придется отказываться от чего-то важного, чтобы спасти ему жизнь», – убеждал себя Алистер. Осознавать собственную жадность было стыдно, но, увы, переступить через нее не получалось…

Впрочем, вскорости все легко устроилось. Алистеру написала Лора Хорниблоу, с которой у него когда-то был страстный роман. Она явно хотела продолжения отношений и спрашивала, не нужна ли Кроули какая-нибудь помощь.

Беннет за ее счет уехал на Цейлон, Лора провела в холостяцкой квартире неделю и сбежала, до смерти напуганная разгуливавшими по ночам демонами. Больше уже ничего не отвлекало Алистера от подготовки операции «Абрамелин»…

* * *

Список учеников магической школы «Атлантида»

1. Стас Захаров. 19 лет, студент радиотехнического университета. Худой, высокий, голубые глаза, проблемная кожа, волосы выкрашены в черный цвет. Слабый, внушаемый, инфантильный. Прячет неуверенность за готическим прикидом. По собственному признанию, решил развивать магические способности, чтобы получить деньги и успех у девушек. Прежде посещал курсы пикапа – но считает их недостаточно эффективными для реализации своих целей.

2. Алексей Михайлов. 52 года, бухгалтер. Полный, круглолицый, маскирует лысину зачесанной прядью – типичный «мелкий партийный работник». Подобострастный, льстивый; возможно, завистливый – долго и, кажется, осуждающе разглядывал мой дорогущий золотой «паркер». Разведен. Рассказал, что пришел в «Атлантиду» для духовного развития и поиска единомышленников.

3. Игорь Потапов. 48 лет, владелец собственной полиграфической фирмы, женат. Приятная, интеллигентная внешность: голубые глаза за очками в тонкой оправе, русые волнистые волосы с едва заметной сединой, приятная улыбка. О своем интересе к «Атлантиде» распространялся долго, но невнятно. Говорил о потоках энергии, которые можно направить на бизнес; о генерации новых бизнес-идей.

Мне кажется, я знаю породу таких людей. Семья создана, дети выросли, бизнес настроен как часы – и остается куча времени, вызывающая у тех, кто привык к напряженному ритму жизни, панику. Вот Игорь и запарил себя какими-то потоками энергии. Не знаю, осознает он истинные причины своего присутствия в магической школе или нет. Возможно даже, совершенно искренне не осознает.

Это последний мужчина; женщин среди учеников больше.

4. Лена Рогатко. 43 года, безработная. Стройная симпатичная блондинка со стрижкой «каре», выглядит значительно моложе своих лет. Похоже, любит броские платья, массивные украшения, наращенные ноготки. Разведена,

бывший муж оставил долю в бизнесе, доход от которого позволяет не работать. Говорит, что «всегда чувствовала в себе необычные способности». Но на мой уточняющий вопрос, какие именно, ничего вразумительного не сказала. Мечтает попасть на «Битву экстрасенсов».

5. Анабель. 16 лет, школьница. Настоящее имя назвать отказалась. Очень полная, с сильно выраженным ожирением. Не пользуется косметикой, рыжеватые волосы стянуты в хвост. Похоже, из богатой семьи – носит брендовые вещи, дорогие часы. Но при этом подчеркнуто негламурная, в ней есть что-то мужское, жесткое. Обошла, кажется, уже все магические школы и тренинги – в ее-то годы! Интересно, куда смотрят родители? Они вообще в курсе, что их дитятко уже фактически Гарри Поттер, обученный всем колдовским штукам, которым только можно было научиться?! Пришла в магическую школу «Атлантида» якобы для того, чтобы усилить свои навыки целительства, кожного зрения и считывания информации о прошлом и будущем. Эта девчонка – любопытный пример того, как специфика внешности трансформировала присущий молодому поколению культ потребления. Ей явно глупо скупать модные платья, и она потребляет то, что, с одной стороны, недоступно большинству сверстников (расценки на подобное обучение высокие), с другой – выгодно выделит ее на фоне остальных, сделав загадочной и таинственной.

6. Виктория Павлова. 62 года, пенсионерка. Работала учителем, сейчас подрабатывает вахтером. Мужа и детей нет. Думаю, все деньги тратит на любовные романы в мягких обложках и обучающие семинары. Одевается небрежно, безвкусно, обувь и одежда – старые, вытертые, застиранные, на грани приемлемого. Говорит, что пришла в «Атлантиду» для того, чтобы научиться помогать другим. Словоохотлива; производит впечатление совершенно одинокого человека, восполняющего дефицит общения. Я ее про себя назвала «пенсионерка-тонкая».

7. Лидия Ванеева. А вот она – «пенсионерка-толстая», 65 лет. Работала прорабом на стройке, до сих пор любит всеми покомандовать. О подобных женщинах так и хочется неромантично сказать – бабища: на губах морковная помада при полном отсутствии хоть чего-нибудь из этой цветовой гаммы в одежде и аксессуарах; пережженные химической завивкой волосы вьются мелким бесом; лицо в не соответствующих возрасту очень-очень глубоких морщинах (похоже, простого крема эта кожа не знала в принципе). Ну и уверенности в себе Лидии, естественно, не занимать. Пришла в «Атлантиду», потому что «соседка тут училась, ей понравилось, а я чем хуже?» Кажется очень прямолинейным человеком, без «второго дна».

8. Анна Бокач. 28 лет, домохозяйка. Ее так и хочется назвать Анечкой – натуральная блондинка с голубыми глазами, худенькая, в воздушном платье, едва заметный макияж в пастельных тонах, ненавязчивые духи. Мне показалось, эмоциональное состояние Анечки наиболее гармонично в сравнении с другими учениками школы. Похоже, в ее семье – любовь и достаток. Я рассмотрела пакет, который стоял рядом с ее партой, – в нем были красивые, ручной работы, баночки для крупы. Совсем домашняя девочка, заботливая. В «Атлантиду» она пришла, так как хочет научиться защищать себя и своих близких. Бывшая жена мужа Анны ходила к колдунье и чуть не свела в могилу и Анну, и ее мужчину. Девушка решила искать способы противостоять этой напасти. Что, как мне кажется, на уровне бытовой логики вполне объяснимо.

9. Ирина Слободская. 36 лет, журналистка, работает в газете, не замужем. Приятное лицо, короткий «ежик», джинсы и майка с хулиганским принтом – она выглядит студенткой. Посещает «Атлантиду» по поручению редакции. Сказала, что есть договоренность подготовить рекламную статью по заказу Тамары. Очень рада этому заданию отдела маркетинга, так как никогда прежде с магией не сталкивалась, а ей безумно нравится узнавать новое.

…Десятым учеником был Борода. Теперь вот и я присоединилась к этому списку…

Впрочем, вчера вечером я рассмотрела не только адептов колдовского учения.

Я так понимаю, квартира, в которой проходят занятия, – она нежилая, используется как офис, лекционный класс.

Скорее всего, Тамара живет в другом месте.

Пока я собиралась с силами, чтобы завести машину, мои коллеги по магическим наукам разошлись-разъехались по домам. А потом из подъезда с вестом на руках вдруг вышла Тамара. Ее сопровождал высокий паренек в наушниках. Парочка подошла к припаркованному у обочины светло-серому паркетнику «Тойота Рав 4» – неновому, но идеально вымытому и отполированному. Какой-то неприметный мужичок суетливо вскочил с водительского сиденья, помог Тамаре разместиться в машине. Окна в «Тойоте» были нетонированными, что позволило мне разглядеть мальчишку, очень удачно повернувшегося ко мне лицом – его черты сильно напоминали Тамарины. «Муж и сын… – подумала я вслед уезжающему «рафику». – Мужчина, наверное, влюблен в жену до безумия, пылинки с нее сдувает…»

– Ты что, не ложилась? С ума сошла! – На кухню, сонно позевывая, заходит муж, насыпает в турку кофе, зажигает плиту.

Вслед за Леней, деловито семеня лапами, по кухне растекается наша стая: Лайма, Дина и Босяк; замечательные песики «дворянской» породы.

Вообще-то собаки спят в коридоре. И гулять приучены строго после того, как хозяева позавтракают.

Они у нас воспитанные собаченции – не прыгают, выклянчивая еду. Но удержаться от печальных взглядов, свидетельствующих о том, что никто и никогда не кормил этих бедных животных, – это выше их сил.

Вот все как обычно. Уселись и скорчили печальные рожицы: «Подайте бедным кусочек сыра»…

Муж бросает беглый взгляд на стол, за которым я сижу, и вздрагивает:

– А понаписала-то, мама дорогая! Решила податься в романистки?

Качаю головой:

– Решила еще раз записать свои впечатления об увиденных людях. Понимаешь, все это как-то…

У меня не сразу получается подобрать нужное слово. Но потом оно приходит на ум:

– Это все слишком обычно! Заурядно, бесцветно…

Леня ловко стучит ножом, нарезает для бутербродов сыр и ветчину:

– Почему заурядно?

– Лень, ты помнишь, когда на проекте «Ясновидящие» появилась первая жертва и мы стали прикидывать, чьих это рук дело? Подозреваемых – вагон и маленькая тележка. Тот черный колдун, этой конкурента убрать надо… А здесь – ну самые обычные простые люди. Да, разный возраст, разные профессии, разный уровень дохода. Но я ни в ком не увидела, не прочувствовала преступного импульса, вот этой жестокости, с которой посреди ночи вломились к Бороде и нашинковали его в капусту.

– Ну, может, если не свита, то ее предводительница?

Я пожала плечами.

По мне, так эта Тамара – обыкновенная мошенница, которая не обладает никакими реальными способностями и затеяла все это обучение магическим премудростям с одной целью – вытащить из простаков побольше денег.

Модная собачка, рекламная статья… Все это настолько мирское… Все это не нужно тем, у кого есть настоящая сила; жизнь сама легко и быстро удовлетворяет все их потребности; настоящие маги-целители никогда не дают рекламы и не берут денег – но очередь к ним может быть расписана на год вперед, и по параметрам обустроенного быта у них все в порядке.

– Мне кажется, Тамара не может быть причастна к смерти Бороды. Она озабочена своей персоной, пиаром… Она… да она

хороший человек, в сущности. Слушай, а может, – Леня налил мне чашку кофе, и я с наслаждением сделала глоток, – а может, Борода вообще сам нарвался? И это в принципе с магической школой не связано? А что, притащил домой проститутку…

На лице мужа появилось изумленное выражение.

– Ты сама-то себя слышишь?! Слушай, солнце, что с тобой?! Ты ведь полную ахинею несешь! Да ты сама на себя не похожа! Ты только начала расследование – а уже такие концептуальные выводы? И потом, Борода же тебе говорил: он почувствовал запах сандала, который на этих самых занятиях регулярно воскуривают! При чем тут проститутки?

При этих словах мужа у меня вдруг очень сильно заболела голова.

Казалось, мозг превратился в натянутые струны, на которых бренчит неумелый игрок.

Но стоило только позволить своим мыслям соскользнуть в прежнем направлении, позволить всем этим «Борода сам нарвался» заполнить сознание – головная боль отпускала.

– Мне кажется, с этим убийством все совсем не просто. Ты говоришь, что все ученики этой школы – обычные люди, да и преподавательница недалеко ушла в плане магических способностей. Но я слушаю тебя – и мне кажется, кто-то повлиял на твое мышление. Можно называть это влияние как угодно: магия, колдовство, порча. Но тут что-то нечисто, – пробормотал муж, озабоченно глядя на мою, видимо, перекошенную от боли физиономию. – Вряд ли ты сама до конца осознаешь, куда ввязалась…

Да, Леня прав.

В мои рассуждения почему-то действительно внедряются странные выводы. Очень-очень странные…

* * *

– Послушай, мы не имеем права утаивать информацию от следствия, – недовольно бурчит Леня, щелкая своим телефоном-слайдером. Он всегда терзает мобилу, когда недоволен, и для аппарата когда-нибудь такая привычка хозяина явно плохо кончится. – Ты уперлась, как маленькая девочка: не надо говорить про магическую школу, и все тут. А ведь должна понимать – твои возможности с возможностями следователя и оперов просто несопоставимы. Вы можете работать параллельно. И никакого вреда от этого не будет, только польза.

– Теоретически да! Но ты же видел эту тетку! Да у нее на лице написано: вся ее энергия на поиск мужика направлена. А по работе она лишний раз задницу от стула не оторвет!

Мы с мужем подъехали к следственному отделу и сейчас вяло переругиваемся в нашем «тушкане».

У нас с Леней не возникло разногласий, кто именно предстанет пред поблекшие очи мадам следовательши. Конечно, к Татьяне Викторовне Яковлевой должен идти только Леня – причем в одиночестве. Покоренная его мужской харизмой и вдохновленная моим отсутствием, она растает в лучах Лениного обаяния и выболтает все тайны следствия.

Теоретически вменяемому следователю можно было бы рассказать все подробности моего последнего разговора с Бородой – не посвящая, конечно, в некоторые тонкости, которые я не хочу афишировать. Зачем упоминать про астральное тело, встречу после смерти и прочую мистику? Легко и непринужденно можно было бы поведать, что в дружеском общении наш Борода говорил о своем желании расширить свои познания, развить экстрасенсорные способности. Магическая школа «Атлантида» показалась ему вполне подходящим местом для реализации этих целей – и он решил пройти там обучение.

Все это можно было бы рассказать вменяемому следователю. Который с пониманием бы отнесся к этой специфической ситуации, стал бы собирать информацию осторожно, не наломав дров.

Но я не верю, что Яковлева на такое способна!

Скорее всего, все произойдет наоборот. Ленчик расскажет ей про «Атлантиду», она заявится туда с расспросами, найдет меня в списке учеников, начнет орать, какая она вся из себя важная и независимо-процессуальная… Во всем этом будет много шоу. И ничего полезного для реального дела – поиска убийцы Бороды…

– Яковлева мне помешает. Она все испортит! Пока вся эта магическая братия ни о чем не подозревает, и…

Муж с раздражением перебивает:

– О чем они не подозревают?! О том, что ты заявилась к ним искать убийцу Бороды? Натали, ну это смешно! Преступник только что человека замочил – и он настороже не будет? Борода – судебный медик, ты – судебный медик, ну как тут причинно-следственную связь не выстроить! Послушай… С тобой что-то происходит… Я не узнаю тебя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/olga-tarasevich/karty-velikogo-maga-3/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечание

1

Герберт Чарлз Джером Поллит, один из первых любовников Кроули.

2

Кроули от отца досталось значительное состояние. В Тринити-колледже к услугам состоятельных студентов были слуги, которые доставляли белье в прачечную, занимались уборкой и т. д.

3

Как пишет Алистер Кроули в автобиографии, именно мать в порыве ссоры назвала его Зверем Апокалипсиса, тем самым определив его путь как служение именно темным силам.

4

Родители Кроули были членами секты «Плимутские братья» и дали своему сыну строгое религиозное воспитание.

5

Имя Алистер Эдвард Александр Кроули сознательно выбрал себе в студенчестве.

6

В романе Ольги Тарасевич «Оберег Святого Лазаря» описывается, как судмедэксперт Наталия Писаренко работала консультантом на проекте «Ясновидящие». После клинической смерти у нее стали развиваться экстрасенсорные способности; иногда она начинает видеть пораженные органы в теле человека и астральные тела умерших людей.

7

См.: Тарасевич О. «Талисман Михаила Булгакова».

8

Цит. по книге: Бут М. «Алистер Кроули».

9

См.: Тарасевич О. «Талисман Михаила Булгакова».

10

Кроули А. «На развилке дорог».

11

Наивысшая степень посвящения в «Золотой заре»; в этом обществе существовали определенные временные рамки для того, чтобы адепт мог перейти на следующую ступень посвящения. Кроули, которому было скучно среди новичков, очень страдал в связи с этими ограничениями.