Дневник. 1914–1920 читать онлайн - Прасковья Мельгунова-Степанова

Дневник. 1914–1920

Прасковья Евгеньевна Мельгунова-Степанова

Живая история (Кучково поле)

Дневники П. Е. Мельгуновой-Степановой (1882–1974), супруги историка и издателя С. П. Мельгунова, охватывают период от 19 июля 1914 года до ее ареста в 1920 году и описывают положение в Москве и Петербурге времен революции, Мировой и Гражданской войн. Дневники представляют богатый источник сведений о повседневной жизни российских столиц того времени, как общественно-политической, так и частного круга семьи и знакомых Мельгуновых. Особый интерес представляют заметки о слухах и сплетнях, циркулировавших в обществе.

Прасковья Мельгунова-Степанова

Дневник. 1914–1920

Публикуется по рукописи: ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 780. Л. 1–123; Д. 781. Л. 1–156

© Государственный архив РФ, 2014

© Лебедев В. Д., вступ. ст., коммент., именной указ., 2014

© ООО «Кучково поле», 2014

Предисловие

Историко-биографический очерк

В последнее десятилетие возрос общественный интерес к событиям отечественной истории, особенно к периоду начала ХХ века, что во многом связано с юбилеями, резко изменившими вектор исторического развития России. В первую очередь это 400-летие преодоления Смуты и воцарения династии Романовых, а также 100-летие начала Первой мировой войны. Огромное количество публикаций, презентаций, выставок, телевизионных передач и т. д. – все это вызывает большой резонанс как среди специалистов, так и всех интересующихся историей. Достаточно сказать, что в 2012 г. из 11 тысяч посетителей выставочного зала Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) 7,5 тысячи пришли на экспозицию документов и материалов, посвященных гибели царской семьи.

Это неслучайно. В современном обществе не утихают споры о выборе путей социально-экономического и политического развития России. Одни говорят о возвращении к авторитарным формам правления, другие – о либерализме как о единственно верном выходе из стоящих перед государством проблем. Изучение ошибок, допущенных политическими деятелями прошлого, равно как и их позитивный опыт в условиях дореволюционной России, важен для формирования основных мировоззренческих установок. В этом смысле большую ценность имеют публикации архивных документов, написанных очевидцами происходивших событий. К таковым относится ценный источник по истории России времен Первой мировой войны – дневники известной общественной деятельницы, редактора П. Е. Мельгуновой-Степановой (1881–1974).

Прасковья Евгеньевна Мельгунова-Степанова – яркая и интересная личность, много сделавшая для развития культуры России и русского зарубежья. Между тем сведений о ней немного. В архивах у нее нет личного фонда. Читатели могут найти о ней информацию только в редких специальных справочниках, а также на сайте Дома-музея им. Марины Цветаевой.[1 - нормировании продуктов питания для Советской России одно из средств уничтожения большевизма. В результате 14 мая советское руководство отвергло предложение Гувера – Нансена, реализация которого, как оно полагало, требовало одностороннего прекращения боевых действий со стороны Красной армии против белых. (Фоглесонг Д. С. Соединенные Штаты, проблема самоопределения наций и борьба против большевиков в Прибалтике, 1918–1920 // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998. С. 604–605).] Удалось выявить следующие биографические данные.

Мельгунова-Степанова родилась в Москве. Училась на Высших женских курсах в Петербурге, была исключена за принадлежность к партии эсеров. Затем поступила на философский факультет Цюрихского университета. Вернувшись в Россию, преподавала в школе. В 1906 г. стала одним из руководителей партии народных социалистов. Неприятие террористических методов политической борьбы, практикуемых эсерами, стало основной причиной организации новой партии. Однако политическая деятельность занимала периферийное место в ее жизни. В партийных документах, как и в делопроизводстве Департамента полиции МВД, ее фамилия почти не упоминается, какого-либо отдельного архивного фонда о жизни и деятельности Мельгуновой-Степановой также нет. По-видимому, основной сферой ее деятельности стали публикации по истории России XVIII – начала XIX века.[2 - Россия и Наполеон. Отечественная война в мемуарах, документах и художественных произведениях. Илл. сб. М., 1912 (составитель, в соавторстве с Н. Л. Бродским, К. В. Сивковым, Н. П. Сидоровым); Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век (составитель, в соавторстве с К. В. Сивковым, Н. П. Сидоровым); Гарибальдийцы во время Франко-прусской войны, 1870–1871 // Голос минувшего. 1914. № 9.] Из текста публикуемых дневников видно, что в годы Первой мировой войны она работала в госпитале.

Такие черты мировоззрения, как неприятие террора, стремление к объективному анализу событий, стали главной причиной отрицательного отношения Мельгуновой-Степановой к Октябрьскому перевороту. В годы Гражданской войны и большевистского террора она отправляла письма с ходатайствами об освобождении мужа из Бутырской тюрьмы. В тех случаях, когда это было сделать нельзя, речь шла хотя бы о возможности работать в библиотеках. Из этого видно, как Прасковья Евгеньевна поддерживала его стремление заниматься научно-исследовательской деятельностью. Приведем начало одного из таких писем, направленных историку Г. И. Чулкову: «Обращаюсь к Вам с большущей просьбой: не можете ли Вы переговорить с Луначарским о следующем: Сережа заканчивает большую работу по франц[узской] революции, для полного ее завершения ему нужно сделать много справок, гл[авным] обр[азом], в универ[ситетской] библиотеке по не выдаваемым книгам и в библиотеке Румянц[евского] и Историч[еского] музеев. Если бы Лунач[арский] дал частную записочку туда… что он считает очень желательным, если администрация тюрьмы не находит ничего против, отпускать С.».[3 - Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 371 (Чулков Г. И.). К. 4. Ед. хр. 18. Л. 1. На бланке кооперативного товарищества печатного и издательского дела «Задруга».] Кроме того, как свидетельствуют ее письма управляющему делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевичу, пыталась бороться за освобождение из-под ареста своих друзей и близких.[4 - НИОР РГБ. Ф. 369 (В. Д. Бонч-Бруевич). К. 456. Ед. хр. 49. Л. 1–1 об.]

В 1922 г. она вместе с мужем была выслана из России. Проживала в Германии и Франции, где преподавала русский и английский языки. В 1946 г. вместе с М. А. Иорданской основала Комитет помощи русским эмигрантам. Публиковалась в журнале «Борьба за Россию». Входила в ассоциацию Тургеневской библиотеки. После смерти супруга издала все его исторические труды, упорядочила его архив. В 1961 г. Мельгунова-Степанова продала архив в Лондонский университет (через посредство известного историка Л. Шапиро). В 1968 г. она передала дополнительные материалы, что в итоге составило 243 блока.[5 - Мельгунов С. П. Воспоминания и дневники. М., 2003. С. 19.] Большой заслугой Мельгуновой-Степановой стало издание воспоминаний и дневников ее супруга, которые были дополнены ее собственными записями.[6 - Мельгунов С. П. Воспоминания и дневники. Вып. 1–2. Ч. 1–3. Париж, 1964.] В 2003 г. они были переизданы Ю. Н. Емельяновым. Центральное место в этой публикации занимают воспоминания и дневники С. П. Мельгунова, записи

самой Мельгуновой включены в приложение.

Таким образом, если жизнь и деятельность ее супруга, историка и издателя С. П. Мельгунова, изучали,[7 - Заслуга в изучении личности С. П. Мельгунова принадлежит в основном профессору Ю. Н. Емельянову: Емельянов Ю. Н. С. П. Мельгунов: в России и в эмиграции // Вопросы истории. 1993. № 1. С. 109–116; Он же. Что мог знать С. П. Мельгунов о германском золоте // Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994. С. 273–279; Он же. Биобиблиография трудов С. П. Мельгунова // История и историки. 2002: Историографический вестник. М., 2002. С. 194–222; История и историки. 2003: Историографический вестник. М., 2003. С. 340–355; и др. Взгляды Мельгунова нашли отражение и в литературе, посвященной получению финансовых средств большевистской партией: Следственное дело большевиков. Материалы предварительного следствия о вооруженном выступлении 3–5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти. Июль – октябрь 1917 г. / Ред. и отв. сост. о. К. Иванцова. М., 2012. Кн. 1. С. 14–15.] то сама Мельгунова-Степанова современному читателю почти неизвестна.

Публикуемые дневники позволяют ознакомить читателей с личностью их автора, восполняя существенный пробел в исторической литературе. В то же время эти записи требуют тщательного источниковедческого анализа. Дневники являются частью коллекции отдельных документов и мемуаров эмигрантов, находящихся в ГА РФ (Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 780, 781). Они записаны в две тетради. Первая включает записи, охватывающие период с 19 июля 1914 г. по 30 ноября 1917 г., вторая – с 1 декабря 1917 г. по 6 февраля 1920 г. Прежде всего, следует иметь в виду переломный характер эпохи, когда их писали, – это период Первой мировой войны и революции.

Война быстро и кардинально изменила размеренный уклад жизни миллионов людей, в том числе и автора дневника. Резко ускорившийся ход событий, в том числе в повседневной жизни отдельных лиц, первые потери друзей и близких – все эти обстоятельства вызвали у множества людей психологический стресс. Как метко заметил в 1915 г. русский философ И. А. Ильин, «война вторглась неожиданно в нашу жизнь и заставила нас гореть не о себе и работать не на себя. Она создала возможность взаимного понимания и доверия, она вызвала нас на щедрость и пробудила в нас даже доброту».[8 - Ильин И. А. Духовный смысл войны // Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. М., 2014. Т. 3. С. 171, 172.] Тем самым «война несет людям духовное испытание и духовный суд».[9 - Там же. С. 175.] В этом смысле не стала исключением и автор дневников. В силу таких серьезных социальных и психологических обстоятельств данный источник чрезвычайно информативен, содержит большое количество слухов и носит ярко выраженный эмоциональный характер. «Теперь все говорят и говорят», – отметила она в записи от 12 августа 1914 г.

На позицию Мельгуновой-Степановой оказывал влияние также муж, дневник которого содержит такую запись: «П. Е. ведет дневник более или менее систематично. Просил ее записывать факты. На всякий случай зарегистрирую со своей стороны кое-что».[10 - Мельгунов С. П. Воспоминания и дневники. М., 2003. С. 243.] Сам он читал и карандашом дополнял ее записи (запись от 26–28 февраля 1917 г.). Значительную часть передаваемых от третьих лиц сведений следует сверять с другими источниками. Сама автор признавала, что окружающие ее люди «говорят гораздо больше, чем есть» (запись от 23 сентября 1917 г.).

Важно также отметить, что Мельгунова-Степанова принадлежала к оппозиционным кругам российского общества, хотя нет данных о ее личном участии в революционном движении или каких-либо оппозиционных акциях. По многим записям видно, что автор не принимает официального патриотизма, полагает, что патриотические настроения не свойственны широким слоям населения. Заметна и ее восприимчивость к информации, отрицательно характеризующей представителей высшей бюрократии и династии. Много приведено сведений и о социально-экономических трудностях военного времени. Такие оценки и суждения вызваны не только действительно переживаемыми страной кризисными явлениями, но и той социальной средой, в которой на протяжении десятилетий формировались мировоззренческие установки Мельгуновой-Степановой. Один из ее современников, видный историк профессор В. О. Ключевский, еще в 1902 г. заметил: «В настоящую минуту правительство и общество в России находятся между собой в отношении двух враждебных сторон, воюющих за власть».[11 - Ключевский В. О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. М., 1968. С. 471. В. О. Ключевский преподавал С. П. Мельгунову историю в Московском университете. См. также: Гросул В. Я. Русское общество ХVIII–XIX веков: традиции и новации. М., 2003.] Понимали это и представители правящих слоев. «Трон Романовых пал не под напором предтеч советов и юношей-бомбистов, – вспоминал великий князь Александр Михайлович, – но носителей аристократических фамилий и придворных званий, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и др. общественных деятелей, живших щедротами империи». И далее: «Описания противоправительственной деятельности русской аристократии и интеллигенции могли бы составить целый том, который следовало посвятить русским эмигрантам, оплакивающим ныне на улицах европейских городов “доброе старое время”».[12 - Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. М., 2004. С. 190–191.] Особенно внимательно следует, на наш взгляд, относиться к сведениям, поступающим в Москву с фронта. Как правило, данные о действиях военачальников, как и о положении на западном фронте получены через нескольких лиц, и автор дневников не имела возможности документально их проверить.

Вместе с тем не следует, на наш взгляд, впадать в крайность, оценивая всех оппозиционных деятелей исключительно как интеллектуально недалеких людей или карьеристов, желающих использовать ситуацию для захвата власти в стране. Многие факты, высказанные в годы войны, в том числе Мельгуновой-Степановой, – плохая организация работы тыловых служб, бюрократизм, формализм и взяточничество отдельных руководителей и пр. – действительно имели место. Тем более это признавали впоследствии и многие высокопоставленные лица, в частности великий князь Александр Михайлович и другие представители династии, участвовавшие в Первой мировой войне. Кроме того, немало деятелей культуры, представителей интеллигенции добровольно ушли на фронт (одних учителей-фронтовиков, согласно подсчетам профессора С. В. Тютюкина, было не менее 30 тысяч), тем самым доказав свой искренний патриотизм.[13 - Мировые войны ХХ века: Исторический очерк. 2-е изд. М., 2005. С. 364.] Таким образом, публикуемый дневник весьма достоверно раскрывает психологическое состояние достаточно широкого круга лиц, представляющих московскую интеллигенцию в годы войны.

Особое значение они имеют для специалистов, занимающихся историей русской прессы. В дневниковых записях содержится богатый материал по изучению взаимоотношений журналистов и представителей правящей бюрократии, с одной стороны, а с другой – противоречия и разногласия среди представителей общества относительно быстро меняющихся военных и политических событий. Говоря о деятельности представителей прессы, важно иметь в виду, что с самого начала

войны журналисты были вынуждены участвовать в политической контрпропаганде, или, как сейчас принято говорить, информационной войне, с их германскими и австрийскими коллегами. Одно из главных направлений их деятельности – публикации заявлений российских официальных лиц и собственных редакционных материалов, направленных на привлечение симпатий населения западных окраин Российской империи к русской армии и разжигание ненависти к врагу. Это касалось как будущего политического устройства в отношении Польши, Прибалтики и Финляндии, так и сюжетов о карательных акциях германской армии против мирного населения на оккупированной территории. Следует отметить, что требования главного редактора газеты «Русских ведомостей», с которой сотрудничала П. Е. Мельгунова-Степанова, к корреспондентам были четкие и ясные. Вот как он инструктировал командированного в г. Варшаву В. Я. Брюсова (письмо от 7 сентября 1914 г.): «Сообщения о военных действиях со слов третьих лиц желательно давать только в исключительных случаях, так как мы получаем здесь довольно подробные сведения со слов раненых. Общих вопросов польской жизни желательно касаться от времени до времени. Но необходимо освещать их разносторонне, не ограничиваясь только русско-польскими отношениями… Ваши корреспонденции вызвали очень большое неудовольствие в среде евреев, которые упрекают Вас и нас в замалчивании польско-еврейских отношений. Было бы полезно осветить эту сторону жизни Польши, но это нужно делать очень осторожно, чтобы не нарушить требования цензуры».[14 - НИОР РГБ. Ф. 386 (В. Я. Брюсов). К. 94. Ед. хр. 10. Л. 3 об.; см. также: К. 81. Ед. хр. 38. Л. 1–2. Вопросы освещения в прессе хода войны определяло утвержденное Высочайшим приказом № 437 Временное положение о военной цензуре (ГА РФ. Ф. 6230. Оп. 1. Д. 16. Л. 157 об.–164).] Работа фронтовых корреспондентов оплачивалась очень хорошо. Как показывают отчеты, они получали самую высокую зарплату в редакции (200 рублей).[15 - НИОР РГБ. Ф. 251 (В. А. Розенберг). К. 27. Ед. хр. 16. Л. 1.]

Вероятно, зная это, Мельгунова весьма подробно пишет о новостях с фронта, ссылаясь часто на данные, полученные в редакции именно «Русских ведомостей». Хотя история прессы в годы Первой мировой войны интересовала историков, тем не менее, проблема еще полностью не изучена и занимает периферийное место в историографии.[16 - Пархоменко В. А. Начало Первой мировой в Европе. Отношение воюющих сторон к населению и военнопленным на Восточном фронте // Исторический вестник. 2014. Т. 8 [155]. C. 124–147.] Публикация дневников позволит расширить представления по данной теме.

Много внимания в дневниках уделено росту патриотических настроений не только среди представителей бюрократии, но и в обществе. Автор весьма проницательно отмечает рост шовинизма, который постепенно стал подменять подлинный патриотизм. Несмотря на то что в литературе подобные явления часто связывают с ухудшением ситуации на фронте в 1915 г., дневниковые записи фиксируют шовинистические эксцессы в Москве уже с самого начала войны. Это также подтверждают сведения из других архивных документов.[17 - См., например: Телеграмма генерала Н. Н. Янушкевича на имя Свиты Его Величества генерал-майору князю А. А. Орлову с текстом телеграммы великого князя Николая Николаевича о мерах против подданных воюющих с Россией государств, 6 октября 1914 г. // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 569. Л. 1.]

Кроме того, Мельгунова-Степанова отмечает большую роль общественных организаций, особенно Всероссийского земского союза, в деле помощи больным и раненым воинам. В историографии этот вопрос уже изучен.[18 - Шевырин В. М. Власть и общественные организации в России (1914–1917). М., 2003; Война и общество в ХХ веке. М., 2008. Кн. 1. С. 128–129; и др.] Однако большинство специалистов изучало его либо в контексте истории изучения предпосылок Февральской революции, либо истории Первой мировой войны. При этом не всегда была ясна роль этой организации в системе тылового обеспечения российской армии, порядок ее финансирования и др. Публикуемые дневники восполняют этот пробел.

Автор дневников подробно излагает противоречивый характер взаимоотношений этих организаций с представителями государственных учреждений. «Формалистика заела – лазарет у Шуберта готов, подали заявление, прислали врача, а раненых по их закону через три дня!»,[19 - См. настоящее издание, с. 48.] – пишет Мельгунова-Степанова 27 августа 1914 г. Столь же негативно она подчас характеризует деятельность Всероссийского земского союза и ее руководителя, князя Г. Е. Львова. Так, 15 сентября 1914 г. имеется запись: «А когда С. через Полнера обратился к Львову, чтобы Земский союз дал перевязочный материал, то в ответ получил: “Да, мы дадим, но должны раньше запросить военное ведомство”, – т. е. тех самых, которые три недели ничего не давали. Удивительный бюрократизм!»[20 - См. настоящее издание, с. 54.] Иронизирует она и над поведением князя при встречах с императором.

В общественно-политических условиях 1914 г. иной линии поведения у руководителя Всероссийского земского союза не было. Об этом автор дневников не могла знать. Князь Львов был известен в Департаменте полиции своим «крайне либеральным направлением с начала 1900-х годов, причем его вредная деятельность ярко проявилась в 1905 г.».[21 - ГА РФ. Ф. 102, 1912 г. Д. 20, ч. 83. Л. 10–10 об.] Принимая во внимание, что организация почти на 90 % финансировалась казной, ее руководитель был вынужден не только прекратить в том году оппозиционную деятельность, но и отчитываться перед монархом.[22 - ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 446. Л. 1–4; Д. 447, т. 1. Л. 6 об.] Снова стать одним из лидеров оппозиции он смог только год спустя, когда начался политический кризис.

Не менее интересны и записи, относящиеся к периоду Февральской и Октябрьской революций и Гражданской войны. Они существенно расширяют и дополняют представления по этому весьма драматическому периоду отечественной истории. Особенно интересны сведения о межпартийной борьбе за власть в Москве после Февральской революции. Подняты и такие сложные сюжеты, как финансирование германскими властями большевистской партии. Последняя проблема до сих пор вызывает дискуссии в историографии. Для специалистов, интересующихся социально-экономической историей, представляют интерес и данные Мельгуновой о ценах на продукты питания в Москве, порядке ценообразования за квартплату и пр.

Таким образом, дневниковые записи, охватывая сравнительно небольшой период отечественной истории, раскрывают различные явления и события многогранно. В силу этих обстоятельств, думается, они представляют интерес для широкого круга специалистов.

* * *

Научно-справочный аппарат издания включает введение, научные комментарии и текстуальные примечания, аннотированный именной указатель. Предисловие состоит из двух частей: историко-биографического очерка и археографического предисловия. Комментированию подлежали, главным образом, упоминаемые в дневниках организации, а также события, особенно если они требовали уточнения или источниковедческого анализа. При комментировании учитывается и то обстоятельство, что к некоторым событиям или явлениям общественной жизни автор снова возвращается. В таких случаях есть система перекрестных ссылок. Даты приведены по старому стилю, для

событий международного характера в скобках указаны старый и новый стиль, при комментировании записей, сделанных после февраля 1918 г. указан также в скобках новый стиль.

Часть текстуальных примечаний сделала сама Мельгунова-Степанова. Они публикуются без каких-либо оговорок. Если примечания сделаны редактором, то после них в скобках следует запись: «примеч. ред.». В текстуальных примечаниях редактором отмечены случаи правки карандашом (они, как отмечалось выше, сделаны С. П. Мельгуновым).

Автор дневников, опытный редактор, делала записи почти без ошибок, аккуратным ровным почерком. В тех случаях, когда она исправляла слова или часть слова, в подстрочных примечаниях курсивом исправления отмечены и оговорены. На полях тетради она указывала только даты, которые подчеркнуты. В публикации они расположены справа над текстом и также выделены курсивом. Кроме того, курсивом выделены все подчеркивания в подлиннике текста. Какие-либо другие пометы на полях отсутствуют. Публикуемый текст дневников сверен с оригиналом и публикуется согласно правилам современного правописания, стилистические особенности сохранены. Сокращения раскрываются в квадратных скобках, за исключением единиц счета: времени, веса, денежных единиц и др. Если точно нельзя раскрыть сокращение, то редактор его оставил без изменений. К таковым относится, например, часто встречающееся сокращение имени Мельгунова «С.». Есть вероятность, что это «Сережа» (так Мельгунова-Степанова его обычно называла, как это видно из ее писем друзьям). Однако нельзя быть полностью уверенным, что это не «Сергей», особенно в тех случаях, когда приведены какие-либо данные о контактах с коллегами или знакомыми. Поэтому в данном случае сокращение осталось без изменений. Очевидные опечатки (крайне редко встречающиеся) исправлены и не оговариваются в текстуальных примечаниях.

    В. Д. Лебедев

Тетрадь первая

19 июля 1914–30 ноября 1917

19 июля 1914 года

Объявлена война Германией России. Мобилизация началась дня за два. Сбор лошадей и людей. Ездил сегодня Поляков[23 - Мы жили летом 1914 г. под Можайском, снимали дачу в лесу – южный хутор. Рядом б[ыл] хутор Полякова.] – говорит, много бестолочи. Три дня таскали, никто ничего не знал. Измучились. Эпизоды: 1) с лошадью, не давшей смотреть зубы, – старуха, уводя ее: «пойдем, батюшка»; 2) добровольцу, желавшему пожертвовать лошадь: «комиссия подарков не принимает», он: «отдаю за 20 руб.», они: «берем за 50 руб.», так за 50 р. и взяли. Лошадь 3000 руб. стоила. В деревнях плач, подъема нет.

21 июля

Поехали из деревни в Москву. Из Можайска поезд д[олжен] б[ыл] отходить в 6 ч. утра, а ждать пришлось до 12 ч. дня. Поезд пришел битком набитый последними из-за границы; пришлось стоять в проходе. Встретили Ледницкого А. Р., целую неделю едет из Киссингена. Колю[24 - Его племянника.] взяли в солдаты, он подавлен, но бодрится.

Баба в деревне говорила, что война из-за того, что сербы убили у австрийцев «царенка», те и говорят: «где хотите берите, а царенка подавайте».[25 - Речь идет об убийстве австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги герцогини, Софии Гогенберг, сербским националистом Гаврилой Принципой. Убийство стало поводом к началу Первой мировой войны.]

Здесь (в Москве) обедали в «Праге». Кто-то потребовал гимн (три раза), потом – «Марсельезу», английский гимн, наконец, сербский.

Н. В. Синюшин[26 - Хирург.] говорит: «все д[олжны] служить, никаких протекций», – мы просили за Колю.

Слухов масса.

Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, говорят, груб.[27 - Великий князь Николай Николаевич (Младший) остался в памяти почти всех современников как строгий военачальник. Между тем есть большая разница во мнениях между теми офицерами, которые служили под его руководством, и политическими и общественными деятелями, пытавшимися представить эту строгость как грубость и непозволительное нарушение устава (см., например: Шульгин В. В. Годы. Дни. 1920 год. М., 1990. С. 272). Так, великий князь Александр Михайлович писал: «Мой двоюродный брат Николаша был превосходным офицером. Не было равного ему в искусстве поддерживать строевую дисциплину, обучать солдат и готовить военные смотры» (Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. М., 2004. С. 139). Сходных взглядов придерживался генерал А. С. Лукомский (Лукомский А. С. Очерки из моей жизни. Воспоминания. М., 2012. С. 333). Император Николай II также одобрительно отзывался о деятельности великого князя, о чем свидетельствуют его письма великому князю. В частности, в письме от 2 октября 1916 г. монарх и главнокомандующий отметил: «Очень рад, что вопрос о привлечении мусульманского населения к тыловым работам разрешен благополучно… Дай Бог тебе и кавказской армии дальнейших славных успехов» (Князь Николай Романов. Мы не можем вернуться в прошлое // Наша газета (Женева). 2012. 5 дек.).] На поезде[28 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] слышала разговор офицеров, рассказывавших про маневры, когда в темноте, в кустах кто-то схватил Николая Николаевича за ногу (означает взятие в плен), он так заорал: «пошли прочь, сукины дети», что все «враги» рассыпались.

22 июля

Москва имеет странный вид: на Тверском бульваре стоят взятые в мобилизацию телеги под конвоем; на Патриарших прудах – артиллерийский обоз; всюду солдаты или запасные, которых толпами гонят; видела сегодня на Покровке запасных, загоняемых в IV мужскую гимназию. Коля стоит со своим полком в семинарии на Сенной площади; здания занимают почти силой (Сандстрем[29 - Виктор Петрович – один из основателей «Задруги», многолетний заведующий «Содружеством школ» – кн[ижным] магазином.] говорил о фабрике Кувшинова[30 - Писчебумажное торгово-промышленное товарищество М. Г. Кувшинова – одно из старейших предприятий Москвы, основано в 1799 г. в виде единоличной фирмы по торговле писчебумажными и канцелярскими товарами. В 1850 г. на средства фирмы построили фабрику в Тверской губернии. В 1882 г. предприятие преобразовано в паевое товарищество. Организация поставляла, в частности, продукцию для газеты «Русские ведомости», где работал С. П. Мельгунов (Отчет по изданию «Русских ведомостей» за 1913 год, приложение 4б // Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 251 (В. А. Розенберг). К. 27. Ед. хр. 15 Л. 7).] – там сказали, что силой возьмут освободившееся помещение под военные нужды, если добром не пустят). Л. П. Гендрикова[31 - Графиня Л. П. Гендрикова, наша давнишняя приятельница.] в субботу 19-го ехала из Петербурга с последним шедшим по расписанию поездом; толпа осаждала, как и на нашей дороге. Один жилец нашего дома приехал на крыше вагона. В Германии великий князь Константин Константинович взят в плен,[32 - Война застала великого князя и его семью в Германии, где они отдыхали. В плену он не был, им предоставили возможность вернуться в Россию.] у нас ярость за это обратилась на немецких запасных, которых выгоняют из Москвы.

24 июля

Вчера б[ыло] одно сплошное мученье: утром после прописки С. вызвали в участок и передали призывную квитанцию на 26-е, т. к. им ничего не сообщено о его освобождении.[33 - При учебных сборах он был освобожден совсем по слабости здоровья и получил белый билет.] Он поехал к воинскому начальнику (в Крутиц[кие] казармы), там толпа, и добился

только, что должен явиться вечером в 6 ч. Вечером поехали вместе. Переулок перед казармами перетянут канатами от извозчиков, дальше запертая решетка от людей, городовой не пускает. Почему-то потом сразу всех пустил. Там бестолочь невероятная: огромный двор, на котором легко можно было бы давать все справки без толкучки, а они выдаются в крохотной комнатке, которую осаждает толпа. Женщины тут же записываются для пособий. Никто ничего не может добиться. Здесь нет того приподнятого настроения, о росте которого говорил Тихон Иванович[34 - Т. И. Полнер – известный земский деятель.] (если оно есть, то в других кругах – у кадетов[35 - Конституционно-демократическая партия народной свободы (сокращенное название: кадеты) появилась в 1906 г. и представляла собой левое крыло российского либерализма. Кадеты выступали за реформирование всей политической системы: разделение законодательной, исполнительной и судебной власти, введение всеобщих прямых выборов парламента и пр. Председатели ЦК кадетов: князь П. Д. Долгоруков (1906–1909), И. И. Петрункевич (1909–1915), П. Н. Милюков (с 1915 г.). Руководители партии использовали парламентские формы политической борьбы. С началом Первой мировой войны кадеты отказались от оппозиционной деятельности – 22 июля в главном печатном органе партии, газете «Речь», была опубликована статья с призывом «отложить внутренние споры», когда «внешний враг стоит у ворот». (Шелохаев В. В. Либеральная модель переустройства России. М., 1996. С. 216). Милюков вспоминал: «С точки зрения реалистической, нашей ближайшей задачей было объяснить навязанную нам войну, ее происхождение, ее достижимые последствия. На этом общем понимании смысла войны, ее значения для России, ее связи с русскими интересами предстояло объединить русское общество». Цит. по: Первая мировая война. 2-е изд. М., 2005. Кн. 2. С. 245.] и т. д.), здесь просто горе и горе. Только два маленьких «добровольца» (13–14 лет) вопили с гордостью, но и они ничего не добились – «придем завтра»; еще группа добровольцев – 5–6 человек (17–18 лет), их пристав отослал до «после 28-го, когда кончится призыв; кто-то полуиронически приветствует их «браво», но никто не обратил на это внимание. В. И. Пичета[36 - Историк.] там ничего не добился. С. пробрался, наконец, внутрь и через два часа добился бумаги, хотя ее на руки и не дали. Отлегло от сердца, а то очень плохо было. Писарь получил 10 руб. за то, что показал Сереже бумаги о том, он же отобрал у С. квитанцию.

Слухи и слухи, а сведений нет, в газетах о русских ничего не пишут. Князь Г. Евг. Львов говорил, что вырублен Петергоф и леса, кругом Петербурга строят укрепления. Главный штаб в субботу переезжает в Москву. Говорят, царь велел повесить графиню Клейнмихель за шпионство. Царя везут в Москву. Говорят, что в Петербурге все за взятки приписались к штабу, а потом их разом отправили в армию.[37 - Все упомянутые в этой записи слухи являются недостоверными.] Взяточничество развито вовсю.

Всю последнюю неделю перед войной хлеб везли из России в Германию – немцы скупали, а говорят, там голод. В Австрии, в Вене, говорят, вывешены плакаты о полной анархии в России, об убийстве «полковника» (Николай II), неудаче мобилизации и т. д.[38 - Агитационные плакаты, в том числе германские и австрийские, см.: Первая мировая война. Кн. 2 (вклейка).] Говорят, мобилизация в Пензе и Тамбове вызвала беспорядки. Говорят, что в Польше восстание.[39 - Восстания в Польше не было. Редкие беспорядки, которые были зарегистрированы в 49 губерниях, не носили антивоенного характера. На сборные пункты явились 90 % всех подлежавших призыву. См.: Война и общество в ХХ веке. М., 2008. Кн. 1. С. 127–128.] Многие говорят, К[онстантина] К[онстантиновича] вел[икого] кн[язя] выпустили, но Кассо сидит там.

Совсем нет ваты и марли. Было в Москве 35 пудов – все уже скуплены Красным Крестом[40 - В 1867 г. возникло Общество попечения о раненых и больных воинах, которое с 1879 г. стало называться Российским обществом Красного Креста. После 1917 г. существовало и в других странах как общественная организация русских эмигрантов. О его деятельности в годы Первой мировой войны см.: Война и общество в ХХ веке. Кн. 1. С. 129.] и Общеземской организацией.[41 - Имеется в виду Всероссийский земский союз. Организация была образована по решению съезда представителей земств, созванного 30 июля 1914 г. по инициативе Московской земской управы. В него вошли представители 41 губернского земства. Главноуполномоченным союза стал князь Г. Е. Львов. Кроме того, 21–22 августа был создан Всероссийский городской союз во главе с московским городским головой М. В. Челноковым. Затем, 10 июля 1915 г., обе организации объединились. См.: Шевырин В. М. Власть и общественные организации в России (1914–1917). М., 2003. С. 34–36; Война и общество в ХХ веке. Кн. 1. С. 129; Всеподданнейший доклад главноуполномоченного Всероссийского земского союза князя Г. Е. Львова, 26 марта 1915 г. // ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 446. Л. 1–4.] Марли почти нет. Носилок нет, а между тем Москва считается первым эвакуационным пунктом после боевой линии. Только в Москве допустил пока вел[икий] кн[язь] Ник[олай] Ник[олаевич] общественную помощь раненым, а в армии решили все отдать военным лазаретам. Все уверены, что, когда дело начнется, он переменит решение и пустит Общеземскую организацию, которая объединится с городской и губернской м.[42 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] (вероятно, 30-го). Тихона Ивановича[43 - Полнер.] прочат в начальники эвакуации в Москве. Он уже принялся за работу, но ничего нельзя достать. Говорят, что пошлют за всем в Америку и Японию, а в Швецию уже послали.

Вчера в банке «Юнкера»[44 - Юнкер И. В. и К? – акционерный коммерческий банк (с 1916 г. – Московский промышленный банк). Учрежден в 1912 г. в результате преобразования банкирского дома «И. В. Юнкер и К?» (основан в 1819 г.) путем слиянии с Псковским коммерческим банком (обе организации принадлежали лицам немецкого происхождения). Основной капитал – 10 млн руб., к 1914–20 млн. Правление – в Москве. Ведущую роль в руководстве заняли представители бывшего банкирского дома: В. А. Леман (председатель правления), Ф. Ф. Юнкер, Б. Ф. Юнкер, В. Г. Винтерфельд, А. А. Бокельман. Основные финансовые операции проходили в Москве и Петербурге. В составе финансовых групп участвовал в эмиссионных операциях, имел вложения в акции важных промышленных и страховых компаний: Московского страхового от огня общество, Никополь-Мариупольского горного и металлургического общества, Трехгорного пивоваренного товарищества в Москве и др. Имел агента в Лондоне, где кредитовал закупку сырья для российских текстильных предприятий, выступая партнером английских фирм. В 1914 г. из-за кампании против «немецкого засилья» банк был продан Д. Л. Рубинштейну. С 1916 г. владельцем контрольного пакета акций банка и председатель его Совета – Н. А. Второв, директор правления – Б. Н. Второв.] толпа народа, все всё берут, даже 25 руб. не согласны оставить для сохранения книжки.

Из Риги (с Рижского побережья) Н. М. Иорданский[45 - Сотрудник «Русских ведомостей».] приехал со страшным трудом – 300 руб. ему стоила дорога, а весь багаж остался в Риге.

Сегодня приехала тетя Лиза,[46 - Елизавета Петровна Сидорова, городская учительница, заведующая Худож[ественной] шк[олой].] вызванная управой телеграммой – оказывается, для помещения в школе войск, и

тут же узнала, что в ее школе это признано невозможным.

Тихон Иванович говорит, что по 500 человек записываются работать в Об[ще]Зем[ской] орг[анизации], что во многих домах уже работают. Чили (тетя Лиза) ехала в поезде, везшем выселяемых с границы и из Польши жен и детей служащих там. Поезд был битком набит. С границы едут семь дней. Из Польши пять. Из Риги едут на крышах вагонов. Чили получила от Машуси письмо от 1-го из Цюриха, а я после открытку, которая пришла 19-го – ничего. Хотя из ее письма узнала кое-что. Мы с С. тоже решили пристегнуться к какой-нибудь работе в О[бще-]З[емской] О[рганизации], когда у них все устроится. Хорош Синюшин со своим шовинизмом – оказывается, он живет в Благовещенске – ему хорошо. Nicolas[47 - Николай Евграф[ович] Осипов – психиатр.] у Ани[48 - Ан[на] Мих[айловна] Шуберт.] говорил: «шапками закидаем». Жена Губского[49 - Сотрудника «Рус[ских] вед[омостей]».] неизвестно где – была в Германии. Расстрел Либкнехта произвел ужасное впечатление.[50 - Слухи о расстреле Карла Либкнехта не соответствовали действительности.]

Кое-что начинает дорожать. В Москву начинают съезжаться. Коля, очевидно, завтра выступает, п[отому] ч[то] у них утром в 7 часов назначен молебен (обычно перед выступлением), они все на ночь разбежались по домам; но куда пошлют – неизвестно. У Марьи взяли двух племянников из «Задруги»[51 - «Задруга» – первое кооперативное издательство в России, созданное в 1911 г. по инициативе супруга Мельгуновой-Степановой – историка С. П. Мельгунова. Выпустило более 500 книг. Издавало журнал «Голос минувшего» (1913–1923). Издательство прекратило работу в 1922 г. (Емельянов Ю. Н. Биобиблиография трудов С. П. Мельгунова // История и историки. 2002: Историографический вестник. М., 2002. С. 194).] – и Павла, и Андрея. Абрам (д[окто]р Залманов) говорит, что м[ожет] из штаба получить последние сведения. «Русские Ведомости»[52 - «Русские ведомости» – одна из крупнейших российских газет, 1863–1918. Орган либеральной интеллигенции.] согласны печатать прибавление, если гарантируется верность – у него там друг, якобы – посмотрим.

26 июля

Вчера заходили к Тугариновым, простились с Леней (уходит на войну). Упорные слухи о том, что бывший петербургский градоначальник Драчевский расстрелян за шпионство, а графиня Клейнмихель – повешена; говорят, она в своем салоне собирала всех, поила, кормила и платила за сведения.[53 - Сведения о преследовании и казни графини М. Э. Клейнмихель, как и градоначальника, являются вымыслом. По мнению графини, их распространял брат председателя Государственной думы, Б. В. Родзянко. «Данные» о ее шпионаже основаны лишь на том, что накануне войны в ее особняке проходили балы с участием иностранных дипломатов.] Вечером поехали к Шуберт. Дорогой встретили на Тверской манифестацию: идет толпа, впереди офицер верхом, за ним несут флаги, что-то поют, идут от Страстного монастыря к памятнику Скобелева.[54 - Памятник герою Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. генералу от инфантерии М. Д. Скобелеву открыли 24 июня 1912 г. Уничтожен 1 мая 1918 г. На его месте был возведен памятник князю Юрию Долгорукому.] У Шуберт узнали, что Михаил Михайлович Шуберт проскочил в Стокгольм, но как – пока неизвестно. Александр Михайлович Шуберт говорит, что у них в штабном обозе страшная неразбериха, да уже довольно того, что его посылают по лавочкам покупать овес и солому – даже доставка не организована. Чили вызвала из деревни телеграммой управа – хотят в школах размещать войска, но сейчас же признали, что к ней нельзя. Самое интересное сегодня: говорила по телефону с Ел. Ал. Никитиной, которая вчера вернулась из-за границы. От Парижа до Петербурга ехала 8 дней, причем из Калиша выехали за час до объявления войны. В Берлине на вокзале б[ыло] спокойно, и носильщик уговаривал ее и ее спутницу остаться. Они решили, но, когда вышли на улицу, вдруг видят, едет Вильгельм и кронпринц и др., толпа кричит: «hoch».[55 - «Ура!» (нем.) (Примеч. ред.)] Они спросили носильщика, что это, он говорит, что Берлин объявлен на осадном положении и Вильгельм едет держать речь войскам. На улицах народ галдит, кричат и поют.[56 - О милитаристских настроениях в Германии и их причинах подробнее см.: Райнер Б. Немецкий менталитет и происхождение двух мировых войн // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998. С. 504–515; Война и общество в ХХ веке. Кн. 1. С. 400–414.] Они пошли к русскому посольству, там окна заколочены, флаг снят. Решили окончательно ехать, но беспрепятственно поели в ресторане. В Скальмержицах (на границе) им предложили идти пешком до Калиша – шесть верст, и они, бросив багаж, пошли, а уже пассажирам следующего поезда немецкий офицер с часами в руках заявил, что дает им три минуты на переход русской границы (1–1,5 версты от станции), т[ак] ч[то] они, бросив все, пустились бегом. В Калише оказалось, что выселяется весь город, и пассажирам объявили, что их не возьмут, а бросят на произвол судьбы. Они еле добились, чтобы их пустили в вагоны, просидев в Калише четыре часа. В восьми вагонах было 2000 чел[овек], причем местные жители везли весь скарб. Уже от Калиша до Петербурга они всю дорогу стояли. В Варшаве та же история: на поезд не пускают проезжающих, а только местных жителей. Денег русских ни в Калише, ни в Варшаве не берут, а немецкие охотно. Паника в обоих местах страшная. Ужас перед немцами и уверенность, что они все возьмут.[57 - В газете «Русские ведомости» опубликовали статью об ужасах германской оккупации польского города Калиш (1914. 7 авг. С. 2).] Над Ел. Ал. и ее спутницей сжалился какой-то офицер и взял их с собой, купил им билеты, т. к. ее франков там не брали. Он же посоветовал ехать в Петербург, предупредив, что в Бресте, как крепости, с ними не постесняются и задержат. Все ехали до Петербурга стоя, голодными. Из Петербурга тоже трудно выбраться в Москву – по два дня ждут очереди, чтобы взять билет. В Париже ей не соглашались в банке менять 500 фр. билет, и только за 10 фр., наконец, разменял служитель. Результат такого переезда – отеки ног сильнейшие – ей придется несколько дней лежать ноги вверх с компрессами.

В Париже говорили о войне, но немцы по дороге в Берлин утверждали, что это французы выдумывают, что ничего не будет. Она восхищалась, говорит, их выдержке: «в этом их сила» – ее слова. В Варшаве генерал Жилинский (один из командующих 3-й армии; другие – Иванов, которого очень хвалят, особенно его начальника штаба Алексеева, и Ренненкампф – пьяница и храбрец, но и все, как и Жилинский) велел расстрелять двух человек, отказавшихся взять русские деньги, а Ел. Ал. за билет пришлось там заплатить 3 рубля, п[отому] ч[то] не давали сдачи, говоря: «нет».

27 июля

Сегодня утром ходила на главный почтамт и телеграф. Спрашивала и там, и там, идут ли письма и телеграммы в Швейцарию. На почте сказали, что посылают через Швецию, но что масса жалоб на неполучение ответов, а на телеграфе сказали, что посылают без гарантии доставку, посылают в Петербург, а дальше не знают, как идет; не советуют посылать срочные, все равно долго пойдут. В газетах трогательное единение к. д.[58 - Кадетов. (Примеч. ред.)] с Союзом русского народа[59 - Союз русского народа – одна из ведущих правых партий, 1905–1917. Имела свыше 500 отделений в российских городах. Программа предусматривала улучшение жизни трудящихся, сохранение монархического принципа

управления страной. Руководители: А. И. Дубровин, В. М. Пуришкевич, Н. Е. Марков. Отношение Маркова к Первой мировой войне было созвучно с позицией оппозиционной партии кадетов, о чем свидетельствуют выступления их лидеров 26 июля 1914 г. в Государственной думе (Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. М., 2014. Т. 1. С. 39–40; Т. 3. С. 409).] (Марков 2-й и Милюков и т. д.) – мерзость, которой нет пределов. А речь полковника (Николая II) вся состоит в том, что ему ниспослано испытание.[60 - Об испытаниях для России император вскользь упомянул лишь в Манифесте об объявлении войны с Германией. В нем есть такая фраза: «В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри, да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом и да отразит Россия, поднявшаяся, как один человек, дерзкий натиск врага» (Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. Т. 1. С. 71). В его других официальных выступлениях таких слов нет.]

Вчера уехал Леня в Воронежскую губернию к ратникам ополчения.

Ужасное впечатление произвел расстрел Либкнехта.[61 - См. коммент. 12.] О Драчевском гов. все, говорят, что у него нашли массу прокламаций с призывом к забастовке в Петербурге, то же и в немецком посольстве якобы! Говорят, что граф Клейнмихель схвачен на вокзале в момент отправки сведений.[62 - Сведения не соответствуют действительности.]

Гимназии заняты солдатами, говорят, не будет ученья.

Бороздин рассказывал Вишнякову, что Кассо порядком побили немцы, когда он, чтобы выехать (из Германии) заявил, что он министр. Бороздину это передавал сам попечитель округа. Вишняков говорил, что мобилизация в Орехове-Зуеве проходит спокойно, с сознанием дела, и что запасные идут спокойно; со знанием дела, он видит у них сочувствие к «братьям-славянам», а С. видит нелюбовь к «немцу» на экономической почве (наша Ольга и др.), думают, что он здесь наживается и ходу русским не дает совсем. Губский получил телеграмму от жены – выбралась из Германии, в Торнео теперь.

В «Русских Ведомостях» вчера собрание пайщиков установило, ввиду войны, сместить (из редакторов) Игнатова, а на его место – Мануйлова, а Игнатов должен был еще до 1 сентября быть редактором.

Цены начинают повышаться. (Ессентуки бутылка стоила 15 к., теперь 18).

Извозчики безумствуют.

28 июля

Коля говорит, что всех нелюбимых офицеров перетасовали, боятся за их сохранность. Звягинцев[63 - Евгений Николаевич Звягинцев – известный педагог.] сегодня сказал, что 120 городских учителей из 160 взяты в солдаты. Ученье, говорят, будет. Говорят (Волк[64 - Волк-Карачевский Василий Васильевич – народный социалист.]), что немцы завлекли отряд наших в жестокое заграждение (ров с кольями и др.), тогда остальные наши пришли в ярость и перебили их полк. Вчера все австрийцы и немцы приглашались градоначальником явиться к воинскому начальнику в качестве военнопленных.

Два раза уже слышала о бабьих бунтах против вздорожания.[65 - Рост цен на хлеб и другие продукты питания начался сразу с началом войны. Этот процесс был обусловлен следующими обстоятельствами: выросший объем бумажной денежной массы (с 1 июля 1914 г. по 1 января 1915 г. она составила 180 %), дезорганизация внутреннего рынка вследствие блокады балтийских и черноморских портов, беспорядочное регулирование рынка со стороны государственных структур. Особенно резкий скачок цен на хлеб произошел в Центральном промышленном районе России, что вызвало упомянутые социальные конфликты. См.: Тагирова Н. Ф. Хлебная торговля в России 1914–1917 гг.: коллизии рыночного и государственного регулирования // Россия и Первая мировая война: экономические проблемы, общественные настроения, международные отношения: Сборник статей. М., 2014. С. 62–75.] Один был у Сухаревой башни – видел Чилин швейцар – пятьдесят баб напали на телеги с картофелем и все опрокинули, п[отому] ч[то] цены поднялись с 60 копеек до 1 рубля 20 копеек за меру. Торговцы перепугались и разбежались. Другой у Курского вокзала – Ольге говорила ее родственница – было то же самое.

Водка не продается, а вчера я видела совершенно пьяного солдата – вокруг толпа, городовой нежно уговаривает его встать и идти, тот собрался с силами – встал, да как замахает руками, видно, воображая, что кругом враги, и тут же опять бухнулся, так его и оставили.[66 - В связи с началом войны правительство 16 сентября 1914 г. запретило продажу алкогольной продукции. Статистика показала снижение употребления алкоголя. Однако, помимо дневника Мельгуновой-Степановой, имеются свидетельства об отравлениях нелегально произведенным спиртом. См.: Бельгард А. В. Воспоминания. М., 2009. С. 563.] Видела еще двух пьяных мужиков, державшихся за нетвердо стоявшего на ногах солдата, очень хмурого, верно, от сознания своей вины.

Сегодня Живмерев[67 - Александр Иванович Живмерев – член «Задруги».] говорил, что масса призванных солдат гибнет под трамваями, на которых их возят даром. Они очень рискуют и попадают под вагоны, – случаи эти повторяются ежедневно.

У С. был Сватиков из-за границы. Говорил, что в Берлине виделся с Либкнехтом, который утверждал, что рабочие против войны. В пограничных местечках страшная паника, п[отому] ч[то] ждут вторжения русских, а у нас паника в Польше (в Германии уже б[ыли] плакаты о взятии Варшавы). Он везде всего добивался, хотя и с трудом; везде толпы. От Бреста везли окольным путем – Брянск, Орел, Елец, Москва – кажется, так.

Жена Губского вернулась через Швецию, лишений было много, но немцы не были грубы, а было противно, п[отому] ч[то] они относились с презрением и ни в чем не помогали. С Балтийского моря все едут со страшным трудом. От Коли письмо из Твери. Вчера звонила Прасковья Андреевна Генкина, спрашивала, как телеграфировать Эрисманам, п[отому] ч[то] ее сын Митя пропал в Лейпциге. Должен был выехать 17-го, и нет ни его, ни вестей, она думает, что из Швейцарии можно что-либо узнать.

Странный Василий Иванович Семевский – на С. запрос об изменении номера «Голоса минувшего», с тем, чтобы верстать туда статьи, близкие к переживаемому моменту, – он отвечает, что в августовской книжке ни в каком случае нельзя ничего менять, да ничего и нет – почта ходит (это к нему на дом), в Петербурге, где он провел 16 часов, все спокойно. Можно еще в сентябре в книжку что-нибудь вставить, и предлагает заказать статьи: одну в Италии Шредеру (который просит немедленно выслать деньги за предыдущую – очевидно, не подозревая, что и телеграммы-то пропадают, а денег и совсем не принимают), а вторую – в Австрии (!) какому-то его знакомому поляку – будет поляк писать! – и как Семевский ему предложит?

1 августа

Да, Сватиков еще говорил, что в Пруссии, ближе к границе, паника перед ожидаемыми казаками, а у нас – в Польше. Аня говорит, что у них некоторые крестьяне утверждают: «все француз портит, его надо усмирить», и никакие доводы не помогают, вот и говори, что «немец» – синоним «врага», а, может быть, это результат неподходящей клички, данной войне какой-то газетой: «вторая отечественная война».

Тихон Иван[ович] вчера вечером был и говорил, что, по его мнению, к ней у всех сосредоточенно-серьезное отношение. А мне все кажется, что народ очень против войны. Коля уже пишет из Бреста. Куда-то он попадет? Пожалуй, в самое пекло.

Говорят,

что теперь план изменен, и не Ковно – Брест будут отстаиваться, а Варшава, п[отому] ч[то] боятся скверного впечатления от ее сдачи.

Тих[он] Ив[анович], со слов сына Мануйлова, говорит, что в «Русск[их] Ведомостях» прямо революция против Игнатова и Розенберга. Розенберг в заседании отказался от всякой редакторской работы, а Игнатов – еще неизвестно.

У Шубертов Мария Андреевна говорила, что пошла в один из частных лазаретов и вынесла очень тяжелые впечатления: дамы веселятся! Да и в попечительствах по-разному: у Чили работают вовсю, записывают и уже опрашивают жен взятых на войну, а в Пресненском – пришла Татьяна Архиповна Окулич, видит толпу женщин, осаждающих вход, а внутри сидит барышня, читает что-то и посылает им сказать, что через полчаса она будет их записывать. Когда Т. А. предложила свои услуги, то ответ был: «Да нет, зачем, дела нет!» – и все предложения разбивались, как о стену, так и ушла она, только адрес и записала. Тихон Иванович говорил, что В. А. Маклаков поехал к Кривошеину (теперь вершитель всего) и заявил ему, что теперь, когда царь переезжает в Москву, ей нельзя быть без городского головы, на что Кривошеин ответил: «Да, ваш брат задал нам задачу», потом дал понять, что теперь всякого утвердят, но что им приятнее всего Гучков. На частном совещании левые гласные вчера решительно высказались против Гучкова. Кн[язь] Г. Львов, как главноуполномоченный общеземских организаций, получил личную телеграмму от царя[68 - Телеграмма не обнаружена. (Примеч. ред.)] – Маклаков, министр, опять обойден.

Сегодня у нас был Филатов, идет добровольцем на войну «для впечатлений». Много болтал. Говорил, что Петергоф не вырублен, а за 10 верст от него. Говорил, что разгром германского посольства был ужасен. 10-тысячная толпа по науськиванию «оратора» из «Вечернего Времени», вышедшего к ней, когда она громила какой-то магазин, бросилась туда и буквально все разнесла и на площади сожгла все вещи.[69 - «Вечернее время» – газета националистического толка, 1911–1917 гг. Издателем в 1911–1912 гг. был А. С. Суворин, затем газета стала называться товариществом «Новое время» (редактор – Б. А. Суворин, сын). По словам французского посла Мориса Палеолога, «чернь наводнила здание, била стекла, протыкала обои, выбросила в окно всю мебель, в том числе мрамор и бронзу эпохи Возрождения, которые составляли прелестную личную коллекцию Пурталеса» (Палеолог М. Дневник посла. М., 2003).] От 9 ч. вечера до 3 ч. ночи полиция отсутствовала, а тут только начала усмирять – теперь пойманных судят. Ренненкампф велел высечь и послать на передовые позиции солдата, который в трамвае говорил против войны и которого публика высадила. Приказ об этом опубликован. Это очень глупо.

У «Русского слова»[70 - «Русское слово» – ежедневная либеральная газета, 1895–1918 гг. С 1897 г. издавал И. Д. Сытин.] 600 тысяч подписчиков.

2 августа

Филатов говорил про разгром германского посольства в П[етер]б[урге], который сам видел. Громили колбасную, вышел кто-то из «Вечернего Времени» и сказал, что уже если громить, то громить посольство. Толпа в 10 тысяч двинулась туда, ворвалась и начала все выбрасывать из окон и все бить; там видны были и дамы, и студенты, громившие вместе с хулиганами, потом зажгли костер из вещей. Полиция явилась только в 3 ч. ночи, а погром начался в 9 ч. вечера. Про манифестацию он говорил, что сначала были одни хулиганы, потом к ним присоединились лавочники, прислуга и, наконец, рабочие. Симсон вчера говорил, что Ренненкампф велел в Вильно высечь одного солдата и послать его на передовые позиции за то, что он говорил в трамвае против войны. Приказ об этом там расклеен. Очень это плохая мера, чтобы не сказать больше.

Вернулся М. М. Шуберт, претерпел то же, что и жена Губского. Во Франции уверяли, что войны не будет. В Германии не было ничего особенного; по совету кого-то из посольства он взял билет на Эйдкунен, взял, сел в вагон, едут, и вдруг оказываются в Торне, и здесь всех высаживают: «Идите, если хотите, но мы будем стрелять», потом: «Сейчас по станции начнут стрелять русские, но мы вас защитим», и ставят две пушки, оцепив всех солдатами. После долгих мытарств и переговоров повезли, набив битком и сказав, что везут в Берлин как военнопленных. В вагон поставили солдата, который, прицелившись, объявил: «Если пошевелитесь, буду стрелять», окна закрыли и везли сутки без еды и питья, только раз сжалились и дали ведро воды. Солдат лег спать, попросив разбудить его, когда придет лейтенант. Привезли к морю в маленький городок, загнали на площадь и в свинарник и стали втридорога продавать тухлую колбасу. Потом отделили мужчин от женщин, и повели «расстреливать», но только попугали. Наконец, все были взяты шведским пароходом, и в Швеции были встречены очень тепло, их кормили и поили. Ехал он от Парижа 12 дней. От Стокгольма до Торнео три дня на пароходе, на палубе, п[отому] ч[то] все битком набито. Страшно удручен. От Торнео до Петербурга на площадке III класса. Вещи все ухнул вплоть до ручных. Отмечает трогательное братство всех (шталмейстер и еврей в лапсердаке держались как братья).

Была сегодня у швейцарского и французского консула для отправки писем своим. Первый сказал, что, может быть, на днях будет отправка (были уже две отправки и вторая, кажется, не пропущена через Турцию), и просил зайти дня через два-три. А французский говорит, что отправил массу, но не уверен, что их пропустят через Босфор. Посоветовал телеграфировать через Индию – попробую. А то ничего нет и телеграмм, после полученной 22-го, нет совсем. Есть надежда, что сообщение установится, п[отому] ч[то] сегодня в первый раз в «Русские Ведомости» пришли французские и бельгийские газеты.

3 августа

Сегодня у Надежды Федоровны видели старшего сына Александра Федоровича Грушецкого; его шлют на войну, он все спрашивал, каждого (по глупости): «Как ты думаешь, убьют меня или нет», – очевидно, боится. Рассказывал, как он ехал из Германии, тоже с мытарствами, сперва – на Торн, потом – в Штеттин, на Рюген и в Швецию – всего 12 дней. Вечером были у Губских. Она выглядит недурно, хотя проехала с муками 12 дней. Уже 12 июля слышала она в поезде разговор одного офицера с его отцом – отец ужасался войне, а офицер говорил: «Мы давно ее ждали, сегодня в ночь уж все должны быть на местах, теперь самый благоприятный момент – в России голод, холера, пожары, забастовки; во Франции – смены министров, полный развал и нет денег; Англия не страшна – ее флот далеко – это самый удобный момент». Губская после этого хотела моментально ехать, но знакомые ее уговорили остаться. Двинулись 18-го, дачные поезда прекращены были постепенно, по округам уже 18-го с 12 ч. дня. Ехала она часть пути на автомобиле. Настроение в их местечке характеризовал аптекарь, прощаясь с ними: «До свидания в Москве». В Берлине переехали с вокзала на вокзал. Она пошла в справочное бюро, п[отому] ч[то] кругом все говорили, что война объявлена, спросила, как лучше уехать, и в ответ получила: «Вот еще, станем мы вам помогать выезжать от нас!», – все это сопровождалось руганью. Билеты выдали. Поезд прямо осадили. В Торне им скомандовали: «heraus»,[71 - Вон (нем.) (Примеч. ред.)] – и мигом потушили свет. Там уже была масса народу, некоторые сидели три дня; хлеба не давали, потом дали по крошке. Сидели долго. Им говорили, что

русские их к себе не принимают, что путь сломан. Наконец загнали в 60 вагонов, главным образом IV класса, и повезли, чуть не сутки, в Штеттин, заявив, что они военнопленные и будут жить по отдаленным курортам. Дорогой воды не давали, пить тоже, но конвой был добрый, из поляков. Один из них хотел достать для ее девочки воды, но не успел и предложил кофе из своей фляжки, но это увидел офицер, разбранил его и отослал; другой на остановке принес воды из канавы – и пили. Толпа везде была враждебна «Verfluchte Russen»[72 - Проклятые русские (нем.) (Примеч. ред.)] и кулаки.

На Рюгене, когда их высадили, к ним подошли три офицера-шведа и заявили, что их возьмут на пароход, всех, кто хочет, остальные же будут военнопленными, п[отому] ч[то] это последний пароход. Толпа бросилась к нему, часть влезла; когда он отошел, паника охватила оставшихся, одна мать, дети которой попали на пароход, бросилась в воду… Потом за оставшимися пришел еще пароход. В Швеции были очень внимательны и любезны. Прислуга в отеле в Стокгольме отказалась от чаевых: «вам еще понадобятся». Везли через Торнео в ужасных условиях, но на душе было спокойно. В Финляндии чувствовалась враждебность, но молчаливая.[73 - Высказанные предположения о враждебности части финского населения в целом соответствовали действительности. Доказательством тому может служить тот факт, что в организованное на территории Германии подразделение финляндских сепаратистов (в 1915 г.) – 27-й Королевский прусский егерский батальон – записалось 1897 человек. (Новикова И. Н. «Между молотом и наковальней». Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны. СПб., 2006. С. 322).] По ночам там поезд стоял; часто бывали крушения, но никто на это не обращал внимания. За все 12 дней М. А. раз обедала и раз спала в Стокгольме. В Швеции они встретили 10 поездов с уезжавшими из России немцами, которые поголовно хвалили отношение всех к себе. У Губских много говорили о воззвании Николая Николаевича к полякам,[74 - Воззвание было опубликовано в газете «Русские ведомости» от 2 августа 1914 г. (С. 2): «Поляки! Пробил час, когда заветная мечта ваших отцов и дедов может осуществиться. Полтора века тому назад живое тело Польши было растерзано на куски, но не умерла душа ее, она жила надеждой, что наступит час воскресения польского народа, братского примирения его со всей Россией. Русские войска несут вам благую весть этого примирения. Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ. Да воссоединится он воедино под скипетром русского царя. Под скипетром воссоединится Польша, свободная в своей вере, языке, самоуправлении. Одного ждет от вас Россия – такого же уважения к правам тех национальностей, с которыми связала нас история. С открытым сердцем, с братски протянутой рукой идет к вам великая Россия. Она верит, что не заржавел меч, разивший врага при Грюнвальде. От берегов Тихого океана до северных морей движутся русские рати. Заря новой жизни занимается для вас. Да воссияет в этой заре знамение Креста – символа страдания и воскресения народа. Верховный главнокомандующий, генерал-адъютант Николай. 1 августа 1914 г.» (см. также: Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. М., 2014. Т. 1. С. 103). Не исключено, что публикация воззвания стала реакцией на статью «Нужда не знает принципов» главного редактора германской газеты «Мир в понедельник» («Die Welt am Montag») Хельмута фон Герлаха. Журналист считал, что из всех противников Германии Россия является самым хрупким государством. Жестокое самодержавие повсюду создало, по мнению автора, врагов, а «враги наших врагов есть наши друзья». К таковым он относил поляков, финнов, украинцев и мусульман. При этом первых Герлах считал самыми способными по организации беспорядков. Эта публикация вызвала общественный резонанс (Новикова И. Н. Указ. соч. С. 295).] теперь кадеты уже поверили и этому и очень ликуют. Вообще мы с С. совсем безнадежно смотрим на людей. «Речь» запретили, потом разрешили, и она разразилась такой верноподданнической статьей, что ужас; то же и с этим воззванием – кто ему поверит? – ведь не было его, пока поляки не были нужны! А все ликуют, и пресса особенно. «Русские ведомости» прямо тают. Австрия тоже поляков подкупает, обещает дать короля, пишут, что уже назначила его.

Встретили Никитиных – у нее очень-очень плохой вид – все следы переезда.

4 августа

Сегодня видела на заседании «Задруги» Л. С. Козловского – вчера вернулся из Галиции; Ф. ехал свободно через Австрию и Румынию. Выехал из Галиции накануне объявления войны Германией России. Говорит, что у Австрии совсем нет враждебного чувства к русским, только боятся шпионов и арестовывают подозрительных. В Галиции поляки враждебны к русским, а чехи выжидают, пока молчат и неохотно идут в солдаты, готовы восстать при первом же случае. В Румынии весь народ против Австрии. С. думает, что Козловский говорил о враждебности польской интеллигенции к русским, а не низших слоев. К[озловский] сам очень русофильски настроен и стоит за присоединение поляков к русским. Воззвание Ник[олая] Ник[олаевича], удручающее нас как фальшивое, привело его в умиление, а он и не знает, что Ник[олай] Ник[олаевич] выдавливает пальцами глаза у провинившихся охотничьих собак (гов[орил] Г. Е. Львов, его сосед по имению).[75 - Сведения князя Г. Е. Львова не соответствуют действительности.] Козловский пишет лирическую статью о поляках в «Русские ведомости».

Сегодня приезд царя в Москву. «Русские Ведомости» объединили царя с народом, а «Русское слово» закончило статью «царь-обновитель».[76 - Приезд императора Николая II в Москву 4–9 августа 1914 г. широко освещался в прессе. В «Русских ведомостях» (1914. 5 авг. С. 2) была опубликована речь и. д. городского головы В. Д. Брянского, которая начиналась такими словами: «Ваше Императорское Величество! По Промыслу Всевышнего России ниспосланы великие испытания. Но никакие испытания для русского народа не страшны. История русского народа свидетельствует, что народ в единении со своим Царем выходит из испытаний только с обновленными силами».]

По-моему, там стояли в два ряда солдаты с ружьями, и было порядочно конной и пешей полиции, народ занимал тротуары, а Волк-Карачевский говорит, что полиции не было. Царь (гов[орят] Коля и Аня) был бледен (белый) как скатерть.[77 - Император пишет о своем визите в Москву: «В 2 ч. прибыли в первопрес. Поч. кар. от Александровского военного училища. На Тверской – масса народа и войск шпалерами; запасные батальоны и несколько второочередных дивизий. Помолившись у Иверской, приехали в Кремль и поместились в старых комнатах. Пили чай и обедали с Эллой. Писал телеграммы». (Дневники императора Николая II. М., 2013. Т 2, ч. 2. С. 50–51). Никаких данных о его плохом самочувствии не обнаружено.]

6 августа

Козловский вчера рассказывал, что пошел из «Задруги» в «Рус[ские] Ведом[ости]» взять свою лирическую статью обратно под влиянием моих слов о том, что все эти обещания вздор. Там ему вдруг говорят, что всех редакторов вызвали к градоначальнику, и там Белгард сказал им, что они совершенно напрасно так пишут об обещаниях Польше, что будет дано только земство. Тогда они спросили, можем ли это разъяснить? – Нет, это не для разъяснения, а им, редакторам, в

назидание.

Приходят письма из-за границы, из Италии, вскрытые военной цензурой, она же требует подписи фамилии на телеграммах. Я посылала, ответ получила 4-го – телеграмма шла шесть дней. Была у швейцарского консула, он говорит, что был у почт-директора, и тот сказал ему, что через Швецию, Норвегию и Англию сношения восстановлены. Оставила у него письмо для отправки, если кто-то поедет.

Аня вчера интересно рассказывала о подруге Марии Андреевны – ехала всего 18 дней через Германию из Парижа; интересно то, что ехала она отдельно от партий; ехало их всего шесть человек. Массу видели интересного. Солдаты разговаривали с ними и говорили, что они не хотят войны, а что ее хотят офицеры. У них она видела положительно поразительную посадку на поезда: солдат являлся на станцию с карточкой, что у нее обозначен номер перрона, вагона и места в нем – приходят и прямо садятся. Михаилу Михайловичу солдат-немец штыком провел по шее, проткнув висевший на спине пакет. М. М. до сих пор в ужасном состоянии. Знакомая Лидии Андреевны видела в толпе таких русских, как одна женщина с ребенком нечаянно толкнула немецкого офицера, он выхватил ребенка и бросил под ноги толпы. Тихон Иванович возмущен передовицей в «Русских Ведомостях» по поводу выезда царя, – а редактор Мануйлов.

Некрасов пригласил С. редактировать еженедельный[78 - Слово исправлено. Ранее было: ежедневный. (Примеч. ред.)] военный журнал, т. е. журнал о войне. Абрам Соломонович[79 - Д-р Залманов, состоявший затем при большевиках.] сообщил сегодня сведения из петербургского штаба Ник[олая] Ник[олаевича], что Франция умоляет о помощи, п[отому] ч[то] Германия и Австрия двинули на нее подавляющую массу войск, а мы можем двинуться в Галицию только через десять дней (подвоз к границе по 30 тысяч человек в день).[80 - В дневнике французского посла Мориса Палеолога от 5 августа есть такая запись о своем визите к императору: «Французской армии придется выдержать ужасающий натиск двадцати пяти германских корпусов. Потому я умоляю Ваше Величество предписать вашим войскам немедленное наступление – иначе французская армия рискует быть раздавленной, и тогда вся масса германцев обратится против России» (Палеолог М. Дневник посла. М., 2003). Во Франции контрнаступление против германских войск действительно тесно связывали с операцией в Пруссии. О желательном нанесении удара русскими войсками по направлению Варшава – Познань просил также военного агента в Париже полковника А. А. Игнатьева французский военный министр А. Миссими. Ставка Верховного главнокомандующего генерала от кавалерии великого князя Николая Николаевича стремилась выполнить союзнические обязательства перед Антантой, прежде всего перед Францией. Согласно Высочайшим указаниям от 1 мая 1912 г., в случае войны предусматривалось два плана развертывания вооруженных сил: 1) для направления большей части наших сил против Австро-Венгрии (план А); 2) против Германии (план Г). Так возник план наступательной операции в Восточной Пруссии, несмотря на то что российская армия еще не была готова вести наступательные операции. В письме начальника штаба Верховного главнокомандующего Н. Н. Янушкевича на имя главнокомандующего Я. Г. Жилинского от 28 июля 1914 г. говорилось: «Принимая во внимание, что война Германией была объявлена сначала нам и что Франция как союзница наша считала своим долгом немедленно же поддержать нас и выступить против Германии, естественно необходимо и нам, в силу тех же союзнических обязательств, поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев» (Мировые войны ХХ века. 2-е изд. М., 2005. Кн. 2: Первая мировая война. С. 160–164).] Сейчас там меньше миллиона. План Вильгельма II ясен: сперва Франция, потом Россия,[81 - План поочередного молниеносного удара Франции и России был разработан генерал-фельдмаршалом графом А. фон Шлиффеном. См.: Мировые войны ХХ века. Кн. 2. С. 138–140.] а мы будем брать только измором и временем; полагают, что война на восемь месяцев. Характерная черта: вел[икого] кн[язя] Павла и его полк лишили амуниции – не хватает для отправляемых. День нам стоит 35 миллионов рублей! Ник[олай] Ник[олаевич] просил царя об амнистии, но ничего не добился. У нас ввели таксу на съестное, и потому Белов перестал продавать ветчину, а Елисеев вешает с кожей (дешевле их обычной цены).[82 - В дневнике, вероятно, ошибка. В магазине купца 2-й гильдии П. Г. Белова продавали изделия из кожи, главным образом обувь, а не ветчину. Он располагался на улице Остоженка (дом № 6) – напротив редакции «Русских ведомостей» (дом № 7). В 1901 г. состоялось торжественное открытие «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин». Магазин располагался в здании на Тверской улице, построенном в XVIII в. по проекту архитектора М. Ф. Казакова. Его владельцем был крупный предприниматель, глава Торгового дома «Братья Елисеевы» Г. Г. Елисеев (1864–1949), владевшие также крупными продовольственными магазинами и предприятиями в Петербурге.] Говорят, царь едет в армию. Козловский видел поляков из Калиша и Ченстохова, – описывают зверские насилия при занятии, особенно Ченстохова.

8 августа

А. А. Титов представлялся царю, съездил его встречать и т. д. (нар[одный] соц[иалист]). Он чрезвычайно патриотичен.

6-го вечером прямо сердился за пессимистические взгляды С. С. отказался от ведения некрасовского журнала, слишком строга стала военная цензура, чтобы можно было сделать то, что хочется; если пойти против «бряцания и единения» и постараться дать передовой взгляд на войну, наверное, закроют, а Некрасову хочется наживаться. Сегодня С. был на заседании по поводу открытия народной газеты. Денег нет, хотят тоже против шовинизма – вряд ли что выйдет. А сотрудники «Русских Ведомостей» организуют еженедельный журнал, С. звали сотрудники, но и Абрам (Залманов) хочет туда вступить.

Тих[он] Ив[анович] в земской организации с головой. Сперва на них возложили только эвакуацию от Москвы, теперь и 2-й пояс эвакуации (после полевого) переходит к ним, а денег нет. Они думают, что потом им передадут все. Надо устраивать госпитали в земствах по карте, размеченной военным ведомством.[83 - Карты сохранились в коллекции документов Царскосельского дворца: ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 446. Л. 12, 13.] Они собрали 6 миллионов, а им надо 100 м[иллионов]. Львов говорил об этом с царем, он все одобрил, но денег пока не дали, как дальше, не знаю.[84 - Всероссийский земский союз, согласно отчету Верховного начальника санитарной и эвакуационной части принца А. П. Ольденбургского за период с 3 сентября 1914 по 3 сентября 1915 г., получил из казны 90 947 553 руб., причем весь размер оказываемой организацией помощи составил 110 886 руб. (ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 447, т. 1. Л. 6 об.).] Полнер с комиссией изобрели койки, чтобы раненых не трясло; сегодня, очевидно, поехали испробовать[85 - Слово вписано над зачеркнутым: осматривать. (Примеч. ред.)] их.

Татьяна Архиповна Окулич говорила про сельского учителя, никогда не служившего, взяли его – амуниции нет, не учат, а уговаривают сдать экзамен на офицера – не хватает 25 000 офицеров.

Настроение удручается постепенно. У нас с С. совсем плохое и мало надежд – во всех случаях будет плохо. Но еще «бряцание» сильно. Шаховской, например, за полное объединение всех, и многие верят, как ни странно, не верят

только радикалы. Пешехонов написал, что, лишившись имущества, люди привыкнут к социалистическому строю, а «Новое Время» подхватило и говорит: «Почему же не привыкнуть к осадному положению?»

10 августа

У Тихона Иван[овича] все еще не выяснен вопрос о деньгах для эвакуации. Но их дорожные койки оказались очень хороши[86 - Слово вписано над зачеркнутым: практичны. (Примеч. ред.)] – они сами на испытании ездили в них до Подольска. Тихон Иванович очень хорошо дома у нас на заставе отвечал на патриотическое «бряцание» Титова: «Все плохо, – если нас побьют, то немцы нам себя покажут, а если мы побьем, то нас придавит правительство». А Титов-то, так Сергею сказал Князев, был на встрече царя, – прямо опозорился совсем, ему даже неловко стало, он почувствовал, что у нас пересолил с «Гром победы раздавайся» и на другой день звонил Сереже и, конечно, говорил, что его уже очень огорчили С. минорные сообщения. Князев тоже говорит, что надо действовать для охлаждения «единения царя с народом», но как? Собрание левых, главным образом кооператоров, на котором был С., хочет тоже издавать газету, для выяснения, но денег наверняка не будет; да и закроют. А сотрудники «Русских Ведомостей» хотят издание еженедельное, – не знаю, выйдет ли что-нибудь. Вчера звонил Михаил Семенович Генкин, что Михайлов с Аркадакским и еще трое выехали через Италию в Россию. Думаю и надеюсь, что наши не поехали. Звонила Орлова, ее beau fr?re[87 - Это слово может означать нескольких родственников: зять или деверь, или шурин, или свояк (фр.). (Примеч. ред.)] взят, и опять та же путаница – не инженер и не сапер, он взят в саперы; все время пугают – это плохой знак. А амуниции совсем не хватает. Был Обнинский, ждет разрешения ехать корреспондентом в штаб Иванова от «Русского Слова». Уже и шестерым разрешено. Он будет получать за первые два месяца по 3000 руб., потом за остальные по 2500 р. и по 30 к. за строку. А «Русские Ведомости» даже не ответили на его предложение быть их корреспондентом. Он настроен оптимистично. Говорит, что так и было решено соглашениями, что каждая страна отбивается за себя, а мы двинемся, когда выровняем линию по всей границе, что и делаем, причем, будто бы, для нас условия блестящи. Не знаю, в чем? Иванов имеет, по его словам, полномочия вторгнуться в Галицию и идти на Силезию, если Румыния не ввяжется. Был у С. Игнатов, С. сказал ему, что находит, что «Русские Ведомости» не очень-то хорошо поступили, вдавшись в «бряцание», он был, наверное, рад, п[отому] ч[то] заявил, что этого больше не будет, что это недопустимо. Вечером я была у Шубертов. Мария Андреевна увлечена госпиталем, это для нее, очевидно, забава, страшно озабочена вышиванием ручной перевязи, шитьем на фартуках и т. д.! – и боится, что привезут действительных раненых. Аня смотрит очень пессимистично, вроде нас, и не знает, что делать. Я предложила свои услуги Тихону Ивановичу, но пока, очевидно, не надо, – он молчит. А раненых и больных начинают везти. Самсоновы выбрались очень удачно, миновав Берлин, прямо на Гамбург, там никаких эксцессов не было; было всего шесть русских; они уже вне Германии и попали в желдор и проехали 16 дней. Никто из приезжающих не рассказывает ничего подобного тем фантастическим зверствам, которые описывает Немирович-Данченко, – насмешки, грубость – это[88 - Слово это вписано над зачеркнутым: вот и. (Примеч. ред.)] все.[89 - Автор дневников ошибочно полагает, что со стороны германской армии и оккупационных властей не было нарушений правил ведения войны, жестокостей и зверств. Помимо упомянутого в дневнике частного свидетельства есть, например, объективные статистические данные о бомбежках санитарных поездов, вследствие чего пострадало 142 человека. Столь же бесчеловечными были условия плена в Германии и Австро-Венгрии, где часто практиковали расстрелы перед фронтом, мучили голодом и пр. (Отчет верховного начальника санитарной и эвакуационной части за время с 3 сентября 1914 г. по 3 сентября 1915 г., 3 октября 1915 г. // ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 447, т. 1. Л. 12 об.; Керсновский А. А. История русской армии. М., 1994. Т. IV. С. 169–170).] Знакомая Басаниных, Лаврова, говорила, что в их поезде двое сошли с ума и один умер. Теперь все говорят и говорят.

12 августа

Сняты с репертуара Вагнер и все немецкие пьесы[90 - Слово пьесы вписано над зачеркнутым: оперы. (Примеч. ред.)] – вот глупость-то! Ольга Ивановна приезжала на несколько дней и говорила, что настроение в деревне самое удрученное – все считают, что нас бьют, что никто с войны не вернется, что крови будет столько, что «теленок утонет»; бабы упорно говорят, что убьют трех царей, и тогда Бог выпустит Антихриста, который у него заперт; и Антихрист даст хорошую жизнь мужикам, когда же Бог это заметит, то запрет его опять! Ей говорила кузина, что масса баб приходит к Бобринскому и просить взять их на черные работы на войну – пока их записывают. Вчера от Сони Петерсен узнала, что убит младший брат Сони Колокольцовой, убит в деле под Гумбиненом,[91 - Сражение в районе г. Гумбинен стало первым на восточном фронте Первой мировой войны в ходе Восточно-Прусской операции (4(17).08.–2(15).09.1914). Основная задача, которую ставило командование перед русскими войсками в Восточной Пруссии, – разгром 8-й германской армии (командующий – генерал-полковник М. фон Притвиц), насчитывающей 15 пехотных и одну кавалерийскую дивизии, 1044 орудия, 56 самолетов, два дирижабля. Ему противостояли 1-я и 2-я армии и конный корпус генерала хана Нахичеванского, со 1104 орудиями, 54 самолетами. 7(20) августа на фронте Гумбинен – Гольдап между главными силами 1-й русской армии (63 800 штыков, 408 орудий, 252 пулемета; командующий – генерал П. К. Ренненкамф) и германской (74 400 штыков, 452 орудия, 224 пулемета) произошло встречное сражение, в результате которого Притвиц приказал отступить в центральные районы Пруссии, за левобережье Вислы. См.: Олейников А. В. Театры военных действий русской императорской армии в кампании 1914 г. в оперативно-тактическом контексте // Исторический вестник. 2014. Т. 8 [155]. C. 50–67.] при очень диких условиях: конно-гвардейский отборный полк пустили в атаку брать пушки на открытом 6-верстном расстоянии, т[ак] ч[то] их прямо косили из этих пушек, почти все легли, взяв 12 пушек. Это прием Ренненкампфа. Говорят, что его смещают по донесению полкового командира о зряшном загублении полка и по жалобам высокопоставленных лиц, дети которых при этом убиты.[92 - В заключениях комиссии по рассмотрению обстоятельства «дела Ренненкампфа», созданной по приказу Главнокомандущего фронта генерала Н. В. Рузского, было, в частности, отмечено: «Механизм управления армией из-за ненормального отношения к своему собственному штабу оказался не налаженным. Работа штаба была слишком нервная. Приказы выходили не соображенными с обстановкой». И далее: «Отношение генерал-адъютанта Ренненкампфа к командирам корпусов и другим генералам было некорректное, иногда оскорбительное». (Цит. по: Золотарев В. А. Уроки прибалтийской драмы // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998. С. 573, 574). См. также: Доклад генерал-адъютанта Баранова императору Николаю II по делу генерала Ренненкампфа, 1915 г. // ГА РФ. Ф. 6230. Оп. 1. Д. 21 б. Л. 1–62.] Полк этот был украшением армии. Очевидно, французы терпят поражения, это чувствуется в неопределенности сообщений.[93 - Речь идет о

поражениях англо-французских войск в ходе так называемого пограничного сражения, начавшегося 7 августа 1914 г. После захвата германскими войсками Бельгии французское командование было вынуждено стремительно перемещать армии из Эльзаса. В результате к моменту соприкосновения с германскими войсками их фронт находился в беспорядке. Британский экспедиционный корпус, 3-я, 4-я и 5-я французские армии, рассредоточенные в разных провинциях, потерпели поражение. Германские войска начали стремительно продвигаться к Парижу.]

Аня прямо возмущена Nicolas, который вопит о необходимости уничтожения всей германской науки, литературы, о непреподавании немецкого языка в училищах. Мишель (М. И. Штуцер) взят в артиллерию на передовые позиции военным врачом. Взят Борис Михайлович Селицкий… Наконец-то открытка от своих, шла с 22 июля до 12 августа. Неужели они пойдут в эту кашу, только бы не ехали. И еще этот страх голода в Цюрихе!

14 августа

М[ои] едут – телеграмма из Одессы! Уже поскорей бы!

Воззвание градоначальника об устройстве частных лазаретов. Места не хватает. Раненых масса. Живмерев говорил, что стоят в вагонах с 1 часа ночи до 8 ч. утра, ожидая разгрузки.

15 августа

Семевский на все согласился относительно отклика журнала на войну, может быть, потому что побывал в Петербурге, повидал всех, услышал о военной цензуре и проехал назад дорогу стоя – это тоже существенно.

Кончают свое существование «Задруга» и «Современный мир». Кузина Ольги Ивановны говорила, что Львов в диком восторге от царя после того, как он его поцеловал. Шуберты устраивают лазарет в пустой квартире на 30 кроватей. Сидоров (Н. П.) молчит, совсем солидарен с С. А Житков правеет, п[отому] ч[то] царь будто бы сказал, что счастлив войной, п[отому] ч[то] она обновит Россию. Сидоров говорит, что «Земщина» восхваляет Вильгельма – настоящего державного вождя, соединяющего самодержавные принципы с умом и талантом. Кто наши союзники – «Франция и Англия».

17 августа

Вчера вечером Шаховской говорил С., что почт-директор сказал Львову, что Кёнигсберг взят русскими при содействии английской эскадры.[94 - Слухи не соответствуют действительности.] Еще слух, что Львов взят, у нас вчера завтракал Каррик, говорил, что в Самарской губернии были единичные случаи протеста против набора, но потом шли все, а в Астраханской бабы собрались перед домом губернатора и просили сказать им о пособии; одна ударила городового, были вызваны войска и дали залп – результатов он не знает. На воззвание градоначальника о даче помещений под раненых, оказывается, масса предложений платных помещений и комнат – это удивительно. Шуберты устраивают лазарет в старой квартире. Хочу принять участие. Тихон Иванович не берет интеллигентных в санитары – правило. У них все еще ничего не устроено. Титов говорит, что уже 17 000 раненых, но это скрывают. Кругом мало кто «бряцает», только «Русские Ведомости» взяли такой тон, да Титов.

19 августа

Приехали вчера мои. Через Константинополь. Ехали две недели. Условия были очень гадкие: от Константинополя до Одессы на переселенческом пароходе, в трюме, на нарах, на соломе. Устали очень. И как это их там отпустили. Изумительно! М. писала все время дневник. Долго должны будут поправляться и отдыхать. С ними ехали Романовы (Николай Ильич с женой и сыном) – всю дорогу вместе. Там невыносимо было оставаться, и грозило выселение всех иностранцев в случае голода. Немецкая Швейцария на стороне немцев, а французская – за Францию. Вся Швейцария вооружена.

Сегодня из «Русских Ведомостей» сказали конфиденциально: есть телеграмма, что два корпуса наши погибли совсем на Висле, попали в ловушку, как и надо было ожидать: бросились они брать крепость на Висле, а на них обрушились силы огромные – даже штаб погиб.[95 - Победу российской армии в ходе боя около г. Гумбинен (см. коммент. 38) командующий 1-й армией генерал П. К. Ренненкампф не обеспечил оперативное преследование противника. В результате германское командование смогло перегруппировать свои силы и нанести удар по левому флангу 2-й русской армии генерала А. В. Самсонова. Мельгунова-Степанова, по-видимому, имеет в виду телеграмму генерал-адъютанта Николая Николаевича императору Николаю II от 19 августа. В ней, в частности, говорилось: «Командированный главнокомандующим генерал-квартирмейстер Северо-Западного фронта ген. Леонтьев приехал с роковой вестью: 13-й и 15-й корпуса, части 23-го, а именно – 2-я дивизия и Кексгольмский полк, были окружены и погибли. Ген. Самсонов при отступлении застрелился, командир 15-го корпуса ген. Мартос и весь штаб, за исключением начальника штаба, убиты, также убит начальник штаба 13-го корпуса ген. Пестич». См.: Мировые войны ХХ века. Кн. 2. С. 170.] Подробности неизвестны. С австрийцами переменное счастье. Радко-Дмитриев отличается, а Иванов, будто бы, смещен.

По помощи раненым полная неразбериха, особенно во многих местах, где готовят белье, – ничего не добьешься, никто не спешит, а заготовлено плохо и не то, что требуется (халатов-рубашек нет).[96 - Аналогичные оценки звучали не только от общественных деятелей, но и от участвовавших в Первой мировой войне представителей правящей династии. Так, великая княгиня Мария Павловна вспоминала: «Узнала о вопиющих нарушениях в этих военных госпиталях я вскоре после прибытия в Псков. Поскольку у меня не было официальных полномочий, я могла провести лишь поверхностную инспекцию. Стала наведываться в военные госпитали без предупреждения, стараясь появиться в неожиданное время. По испуганным лицам начальства я могла догадаться, что у многих совесть нечиста». И далее: «Проведя несколько таких проверок, я пришла к выводу, что военным госпиталям требуется помощь – пусть даже она будет заключаться лишь в поставке белья и перевязочного материала». (Великая княгиня Мария Павловна. Мемуары. М., 2014. С. 168). «Вся эта система, – писал генерал-адъютант принц А. П. Ольденбургский, – от высших военно-санитарных организаций до малых лазаретов, показала свою полную несостоятельность» (Отчет верховного начальника санитарной и эвакуационной части за время с 3 сентября 1914 г. по 3 сентября 1915 г., 3 октября 1915 г. // ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 447, т. 1. Л. 2 об.). Об организационном развале см. также: Кравцов В. П. Война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014. С. 24–25.]

22 августа

Русские взяли Львов и Галич.[97 - В результате наступления 3-й и 8-й русских армий во время Галицийской битвы (5 августа – 8 сентября 1914 г.) г. Львов был взят (3 сентября), став центром Галицийского генерал-губернаторства. На следующий день был взят Галич.] Страшно за Колю – он в самом бою теперь, с австрийцами. Вчера и третьего дня была продажа флагов в пользу раненых. По-моему, продавало много подозрительных личностей, благодаря объединению всех, включая правые организации. Вечером был Пичета, говорил, что Вильгельм написал царю, что, несмотря на войну, они останутся друзьями, подпись: «твой Вилли». Говорил о немецком шпионстве, но я не очень верю ему. Французы все отступают. Ждут осады Парижа. Воздушный флот действует только у немцев.[98 - Сведения ошибочны. Авиацию весьма активно использовали уже в первых сражениях войны, как в России, так и во Франции. Подробнее см.: Офицерская школа авиации (1914–1920). Сводная летопись: часть 2. М.,

2010. Кн. 6; Бахурин Ю. А. Русская военная авиация в 1914 году // Исторический вестник. 2014. Т. 8 [155]. С. 102–123.] Карпов едет из плена. Приехал Луковников через Швейцарию, Голландию, Англию, в Германии миновал Берлин.

Военная цензура (сведения из «Русских Ведомостей») задерживает все известия, где говорится о гуманности немцев, – а случаи есть: унтер, бывший в плену в гостинице, сам говорил Титову, что там с ним прекрасно обращались, а с другой стороны, по сведениям «Русских Ведомостей» Эйдкунен поголовно вырезан казаками. У Рессера в госпитале солдат, кроме раны, проколотый штыком, – и тот же немец – солдат, который проткнул его, лежавшего, принес ему пряников потом и т. д.

Странно, что в Швейцарии уже 15-го (ст. ст.) знали, что война Германией объявлена! У нас, наверно, скрывали.

23 августа

С. был вчера на заседании Пироговского о[бщест]ва.[99 - Хирургическое общество было образовано 25 мая 1881 г. по случаю 50-летия врачебной деятельности Н. И. Пирогова. Председателем организации стал Н. В. Склифосовский. В 1883 г. с целью привлечения врачей других специализаций общество реорганизовали, и оно получило название «Московско-Петербургское медицинское общество», а еще через три года – «Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова». Неофициально его называли Пироговским обществом. Его цель – научно-практическая разработка врачебных, санитарных и врачебно-бытовых вопросов соединенными силами русских врачей, медицинских обществ и других медицинских коллегиальных учреждений.] Оказывается, полная дезорганизация царит везде. В Москву уже привезли 35 000 раненых: 5000 из них отправлено дальше, 10 000 кроватей приготовил город, а больше ничего нет. Вчера ждали 1000, а привезли 6–8 тыс. – девать некуда: свалили в университете Шанявского[100 - Московский городской университет им. А. Л. Шанявского был открыт в 1908 г. на средства, пожертвованные генералом Шанявским (1837–1905). Действовал до 1919 г. как общедоступное учебное заведение с программой высшего и общего среднего образования.] на полу на соломе: город ссорится с Земским союзом, не знают ничего, отказывают, говоря, что не от них зависит. Ссорятся за первенство. Земский союз получил 100 тысяч рублей, и город в претензии. Пироговское общество хочет организовать Союз Союзов из всех обществ и выдвинуть общественную инициативу, а то Земский союз – цензовики, которые нанимают служащих. Хорошо работают только добровольцы-студенты на вокзале, даже комендант относится к ним с почтением. Ничего не готово.

Говорят, отставлен не Иванов, а Плеве, который чуть не погубил все дело под Львовом.[101 - Генерала П. А. Плеве не увольняли. За действия во время Галицийской битвы его наградили орденом Св. Георгия 4-й степени.]

25 августа

Вчера была у Ани на заседании об их госпитале – все готово, но управа не дает доктора вот уже четыре дня. Наконец, сегодня назначили, но такого зверя, который накричал на Аню, что он желает весь персонал иметь платный, а у нас бесплатный. Попросили дать другого – назначили, но неизвестно, что будет. Масса желающих работать обращаются прямо ко мне, п[отому] ч[то] я решила приниматься за устройство нового лазарета через Никитину; надо шире все организовать.

У Ани рассказывали, что в Управе стоят столько желающих взять раненых на дом и не могут добиться ордеров в больницы, без которых раненых не выдают, а тянется это без конца. Когда дадут раненого, то берут обязательство, что его одного не будут пускать на перевязку и не выпускать на улицу, т[ак] ч[то] держать их у себя надо, вроде как под арестом – не очень-то это приятно и очень затруднительно. Вообще город ставит массу затруднений и злится. Ему отпущено 38 миллионов на помощь раненым, а он все старается даром спихнуть раненых, но когда что-нибудь наконец дает, приходится благодарить. Бестолочь ужасная!

На Высших женских курсах[102 - Московские высшие женские курсы – высшее учебное заведение для женщин в России. Просуществовали с 1872 по 1918 г., с перерывом в 1888–1900 гг. Первоначально готовили специалистов по истории и филологии, с 1900 г. открылось физико-математическое отделение, в 1906 г. открылся медицинский факультет.] больные свалены и лежат без всякой помощи, а в устроенные лазареты их не дают, и когда люди идут предлагать свои услуги – им говорят: «у нас довольно». Малинин расписал царю, что у города 50 000 коек готово и будет 200 тысяч, а на деле из 35 000 разместили только 10 000.

26 августа

Никто ничего не может добиться. Управа не дает Шуберту денег на служителей; ничего, кроме доктора и 33 коп. на человека (в день на раненого) «вы нам не нужны; сами оборудовали, сами и содержите; лучше бы дали 1000 руб.», – отвечают на все просьбы. У Окулич молодая девушка-крестьянка жаждет даром поработать на больных – во всех организациях ей отказ, потому что для сиделки требуется свидетельство об окончании 4-классного училища, а она не держала экзамена. Она плачет. Сиделкам платят 10 руб., а требуют еще подготовки в 3–4 месяца, – прямо невозможно.

Приехал В. М. Кудрявцев из Ставрополя Кавказского. Там мобилизация прошла неспокойно – шли неохотно: «Нас никто не спрашивал, хотим ли воевать». Боясь влияния городских запасных на деревенских, первых разбили по ротам и на ночь угоняли, куда хотят, из казарм; а деревенские пришли со всеми семьями, так и жили с ними в казармах, а когда раз попытались их разлучить, тогда все ушли из казармы и уселись лагерем на бульваре. Главный командир приехал им кланяться и водворил опять всех вместе. Эти пожилые люди и ученые повиновались: не прыгали гусиным скоком – «Мы не лягушки», не ложились по команде – «Мы не малые ребята»; когда их учили отдавать честь, на десятом они поворачивались и уходили: «Все умеем»; и, наконец, в один прекрасный день они вышли на ученье без штанов и сапог, потому что казенных не дают, а своих жаль. Амуниции так мало, что на роту приходится одна теплая форма и одна шинель – их и надевает часовой на ночь. И на поезде все их семьи поехали с ними дальше. В одном селе отказались идти, прислали солдат, но из запасных, они отказались идти на крестьян: «Нас звали с немцами воевать, а не со своими», и ушли. Пришлось привести казаков. Знакомый Василий Михайлович попал в такую артиллерийскую бригаду, в которой вместо 100 с чем-то пушек всего пять, остальные на бумаге. Народ там не верит газетам, а из телеграмм делают собственные выводы. Извозчик, напр[имер], говорит Вас[илию] Мих[айловичу]: «Как наши дела плохи». – «А что?» – «Да ведь взял враг Петербург!» – «Как взял?» – «А как же, все правительство в какой-то Петроград переехало». – «Да нет, это царь велел Петроград по-русски называть». – «Да что вы говорите, разве это по-русски, да я из газет знаю». Так и остался при своем.

Земству задерживают разрешить помощь раненым, все дается Красному Кресту. А «Русские Ведомости» не получают телеграмм об этих притеснениях, хотя они и посылали. Очевидец из Петракова говорил Василию Михайловичу, что никаких зверств там немцы не учиняли.

27 августа

Формалистика заела – лазарет у Шуберта готов, подали заявление, прислали врача, а раненых по их закону через три дня!

29 августа

Упорно говорят, что японцы подвозятся через Россию, и что с ними идут немецкие мортиры, самые сильные, которые немцы им послали, чтобы идти против России, говорят

и об индийских войсках, идущих через Россию. А русских перебросили через Англию во Францию.[103 - Вероятно, речь идет об отправке каких-то небольших военных отрядов. Как известно, Русский экспедиционный корпус появился во Франции и на Балканах в 1916 и 1917 гг.] Про поражение двух корпусов на Мазурских озерах говорят упорно (из Петербурга передавали в «Рус[ских] В[едомостях]» и говор[или] у адвокатов), что по небрежности ген[ерала] Агафонова они зашли так далеко и остановились рядом с железной дорогой (в ? версте), не разрушив ее. Пришел блиндированный поезд и стал разносить, все смешалось, смяли свой обоз, а из-за 10 верст невидимая артиллерия разбила их окончательно.[104 - Имеется в виду германская дальнобойная гаубица «М-Гэрет» (производил концерн Круппа). На фронте пушку называли Большой Бертой. Дальность стрельбы составляла 9300 м, лучшая точность достигалась при 8680 м. Вес снаряда составлял 800 кг.] Говорят, Самсонов дал пощечину Агафонову и застрелился, и М. тоже, а Агафонов предан военному суду и привезен в Москву (30 000 убитых и столько же сдалось в плен)…

Управа тянет нас с инструментами три дня! Беляев говорил, что один богатый господин жертвовал целый дом с оборудованием под госпиталь, но не смог в Управе ничего добиться и ушел. Беспорядок там ужасный.

В обществе деятелей периодической печати[105 - Общество деятелей периодической печати возникло в 1902 г. в связи с подготовкой празднования 200-летия русской периодической печати. Организация появилась благодаря деятельности Русского библиографического общества.] С. говорили, что газеты печатают фамилии иностранных фирм, подлежащих бойкоту, и берут взятки за ненапечатание.

4 сентября

Очень занята с госпиталем. Привезли две партии из-под Люблина. Кое-кто был в плену у австрийцев – обращались хорошо, но кормили плохо, как и своих.

Вчера привезли из Пруссии. Говорят, что пока шли туда, было очень хорошо, пожили всласть, очевидно, и пограбили. Если в деревне по ним стреляли, ее всю сжигали и стреляли в жителей. Зашли далеко к Мазурским озерам, потом стали отступать, и теперь немцы уже взяли Вержболово, о чем в газетах молчат. Огонь их гаубиц ужасен; сперва летят аэропланы, которые бросают сверху что-то металлическое, указывая прицел на нашу пехоту, тут невидимые гаубицы начинают разносить с такой силой, что взрытая снарядами земля засыпает в окопах насмерть. При отступлении даже женщины стали стрелять по нашим, – а туда шли – принимали их хорошо, все давали даже даром. Говорили о раненых пруссаках, которые убили доктора и еще кого-то.

Поповы устроили патронаж и от нас послали к ним слабо раненных. Брат Сыроечковских – военный доктор, говорил, что раненые пруссаки при перевязках плюют в лицо, и что когда в вагоне пруссаки передрались с австрийцами, их всех 40 раненых тут же расстреляли. Вишняков говорил, что в Калуге начальник тюрьмы взял на квартиру несколько пленных прусских офицеров, и они в одну ночь изгадили комнату, заявив утром, что этим выражают свое величайшее презрение. Их перевели в тюрьму. Зинаида Степановна Яновская говорила, что начальник штаба, где Шура Шуберт, Древинг убит осколком гранаты. Это идейный военный, он писал, что там у нам такое безобразие творится высшим начальством, в смысле грабежа, что один ужас. Хотели назначить в Галицию – Рейнбота и Курлова, проворовавшихся здесь во всех отношениях, поднялся общий вопль протеста, и это спасло от них Галицию.

9 сентября

Третьего дня С. был на интересном заседании писателей, ученых, общественных деятелей и артистов, собравшихся с целью выразить протест против немецких зверств. Заседание открыл Ю. Бунин, заявив, что его брат, Иван, составил воззвание к русскому народу или ко всем, и что все собравшиеся, конечно, не могут молчать и должны подписать. Южин, председатель, предложил всем высказаться – молчание. Тогда С. сказал, что раньше, чем обсуждать, надо знать воззвание и попросил его прочесть. Иван Бунин прочел лирическое воззвание. Грузинский заявил, что оно прекрасно и надо только два-три слова вставить; потом Ледницкий патетически вопиял, что надо протестовать и т. д. Швецов, потрясая кулаками, кричал: «Наша армия должна на штыках нести это воззвание!», и т. д. Тогда встал Сакулин и, воздав великую хвалу таланту Бунина, раскланявшись и расшаркавшись перед ним, сказал «но» – если бы был жив Толстой, он бы сказал свое слово, и его услышали бы все, но, к сожалению, среди нас «нет Толстых» и «все мы вместе не можем составить Толстого», поэтому он предложил бы[106 - Слова предложил бы вписаны над зачеркнутым: предлагают. (Примеч. ред.)] говорить в воззвании не о немецких зверствах, а о зверствах вообще, о зверствах войны со всех сторон. За ним С. начал с того, что с ним согласен и что хотя и не знает еще, надо ли вообще воззвание, не будет ли оно играть в руку желтой прессе, он считает, что если и будет воззвание, оно должно быть обращено ко всем. Он подошел к вопросу с исторической точки зрения, сослался на исследование комиссии Карнеги о Балканских зверствах,[107 - Речь идет об издании: Carnegie Endowment for International Peace. Report of the International commission: to the Inquire into the Causes and Conduct of the Balkan war. Wash., 1914.] где так блестяще опровергаются свидетельства очевидцев, и выставил два пункта, разрешив которые, можно выступить с воззванием: 1) доказательство зверств немцев и 2) уверенность в истине того, что русские этого не делают. После него Вересаев высказался еще сильнее против всяких воззваний, говоря, что это желтая пресса подцепит. Иван Бунин оскорбился (он сам же говорил, что мы многого не знали и не узнаем из-за цензуры). Тогда их троих стали называть «защитниками немцев»; но настроение уже изменилось. Выступил поляк – австрийский подданный Тедеуш Мицинский, который вопил, что С. оккультист и эстет и смотрит мистически, а что тут жизнь и надо рвать горло пруссакам, что он своих родственников, которые теперь в прусском мундире, сам убьет при встрече. Орал он патетически фальшиво. Ледницкий возопил: «Да, хорошо С. П. говорить, сидя в кабинете, а что было в Калише!» – «Вы там были?» – спросил С. – «Нет, но у меня сидят беглецы оттуда, это ужас, беда и т. д.» Южин тоже сказал: «Я согласен с С. П.; но когда сама жизнь вопиет в лице этого польского представителя, надо протестовать», – а сам Южин, по словам П. С. Попова, не подал руки артисту немецкого подданства. Постепенно большинство склонилось против протеста, выбрав комиссию для выработки к 13 числу проекта. У Бунина попросили его воззвание в качестве материала – он с негодованием отверг это. Ледницкий подошел к С. и спросил: «Вы меня осуждаете?» С.: «Я уже три недели удивляюсь вам» (с воззвания к полякам, на которое Л[едницкий] ответил чувствительной статьей[108 - Статья российского и польского общественного деятеля журналиста А. Ледницкого «Пробил час…» была написана в ответ на воззвание великого князя Николая Николаевича, опубликованное в «Русских ведомостях» 2 августа 1914 г. (см. коммент. 28). Статью напечатали на следующий день, 3 августа (с. 3): «Раз в сто лет выпадает на долю народов момент глубокого исторического сознания, великий светлый праздник ума и сердца, торжество божественного начала любви, братства, взаимного доверия. Со времени Александра I от наполеоновских бурных дней не приобщалась еще Польша

святых тайн мировой истории и великого движения за освобождение народов. Скованная неволей и невольным молчанием, трижды разорванная, она еще в сознании своих внутренних сил, величия своего прошлого, сухими вещими глазами искала своих затерянных талисманов счастья. И вот это будущее ныне воскресает, – как все великое в истории, – на заре кровавых дней, страданий, в напряжении всех помыслов, всех усилий и жертв, на которые способен живой, гениальный народ, объятый пламенем любви к подвигу и свободе. До дна испито Польшей море слез, ими пропитано каждое слово, каждая мысль и молитва поляка. Далее уже идти некуда, далее идти в этом направлении было бы безумно. Настала эпоха созидательства для осуществления творческих усилий многих поколений. И в ответ на вещий клик, что “наступил час воскресения польского народа, братского примирения его со всей Россией”, забыто будет прошлое, и в борьбе за мировую свободу Польша исторгнет из своей груди меч и направит его на общего врага».]). Л[едницкий]: «Конечно, и я ничему не верю, вы не понимаете, это политика, надо кричать, чтобы потом легче было вырывать то, чего не дадут». С.: «Ну, в таком случае, дело другое».

Очень рада, что С. победил этих кликуш.

10 сентября

Штрауса в Берлине лишили места директора консерватории за то, что он был против изгнания музыки враждебных держав, а у нас собираются, по словам Фриче, выгнать, по предложению Южина, всех немцев из Литературно-художественного кружка.[109 - Литературно-художественный кружок – один из первых клубов московской интеллигенции. Основан в 1899 г. по инициативе А. П. Чехова, К. С. Станиславского, А. Ф. Кони, М. Н. Ермоловой, А. И. Южина-Сумбатова. Был один из самых богатых организаций города (капитал насчитывал 270 тыс. руб.), что позволяло иметь большую библиотеку, картинную галерею портретов писателей и деятелей искусств, созданных И. Е. Репиным, В. А. Серовым, Н. А. Ульяновым, А. Я. Головиным, С. В. Малютиным. На знаменитых «вторниках» кружка выступали писатели и артисты, читали доклады и лекции, проводили диспуты. Кроме того, проводилась благотворительная работа, в частности кружок финансировал заграничные гастроли Московского художественного театра. Во время Первой мировой войны в здании кружка был открыт госпиталь, на его средства на Соколиной горе устроили лазарет. Председателем дирекции кружка был Южин-Сумбатов (до 1909 г.), затем – В. Я. Брюсов. До войны случаи шовинизма не известны. Собрание с повесткой об исключении немцев из кружка состоялось 13 сентября, 1 и 10 октября 1914 г. (см. наст. изд., запись от 17 сентября и 1 октября 1917 г.). Речь шла о двух действительных членах и о пяти членах-соревнователях. Было принято решение временно, «до нового рассмотрения», не возобновлять им членские билеты и не допускать их в качестве гостей. Из всех действительных членов клуба только С. П. Мельгунов заявил о недопустимости подобных решений и в знак протеста вышел из кружка (вместе с членом-соревнователем Г. И. Френкелем). Декрет № 580 «О закрытии Московского литературно-художественного общества» был принят 12 июля 1918 г. См.: Известия Литературно-художественного кружка. 1914. № 8–9. С. 41–43; Розенталь И. С. И вот общественное мненье! Клубы в истории российской общественности. Конец XVIII – начало ХХ вв. М., 207. С. 305–306.] Пройдет ли это – не знаю. Сегодня был у С. Потемкин и говорил, что в Лодзи после обратного захвата ее, всех, благожелательно относившихся к немцам, взяли в плен, а имущество конфисковали (фабрики целиком) на 400 миллион[ов] рублей. От Никитиной слышала, что немцы подходят к Ковно, что там царь и Ник[олай] Ник[олаевич], и ожидается решительный бой; туда же, якобы, провезли тяжелую артиллерию, но П. говорил один сибирский офицер, что это неверно, а что приехали японцы-добровольцы. В нашем госпитале один раненый читал книжку, где говорится о вреде социализма; я спросила, кто написал? Ответ: «Сам царь», – потому что брошюра называется «Царь и народ».

Соня попала в военный госпиталь на Екатерининской площади. На 600 раненых там восемь сестер и три доктора, перевязочного материала нет, белья нет, одеял и кроватей нет – ничего нет. Есть там австрийский санитар, попавший в плен со своим госпиталем. Когда пришли русские, он спрятался под постель, доктора разбежались; когда его нашли, ему велели обвязать голову, так он и попал в качестве больного, потом привезли его сюда, и здесь лечат, хотя он здоров и рвется работать, а ему даже переносить раненых не дают, считая его ненормальным.

Воровство идет вовсю – шлют 1000 простыней, приходит 500 и т. д., пакля вместо ваты… Хочу перейти туда.

12 сентября

Через Москву переслано уже 200 тысяч раненых! С. был в том военном госпитале, где Соня. Доктор Святухин очень милый, он сам вчера звонил Соне, что готов к нам приехать, чтобы чего-либо добиться. Он сам достал уже белье, сам выклянчил перевязочный материал. Оказывается, это два полевых госпиталя для передовых позиций – накануне выступления они получили приказ развернуть тут лазарет, а у них нет инструментов. Им прислали тяжелораненых, они в полном бессилии. Доктор добрался до члена управления Малинина и выпросил инструменты, а теперь, когда город поссорился с военным ведомством, то он стал требовать уплаты за инструменты 500 руб., а так как военное ведомство не считает эти инструменты нужными для «полевого» лазарета, то оно отказывается платить, и придется доктору. С. обещал похлопотать об освобождении от платы. Профессор по назначению на какой-то станции встретил двух солдат, один из них говорил другому, что несет шифрованную депешу коменданту. Профессор со словами: «Я никогда не видел шифра», вырвал у него и прочел депешу, Но, ничего не поняв, вернул. Через несколько станций его арестовали в поезде, а публика чуть не разорвала его как шпиона. Продержали его три дня в тюрьме, потом при содействии министра выпустили.

15 сентября

Вчера я была в военном госпитале № 206–207 на Екатерининской площади, где д-р Святухин. Сразу попала в гущу дела – одному надо поправить постель, другого переложить и т. д., пришлось помогать перетаскивать тяжелораненого в перевязочную. Там стоит вопль от боли, т. к. все делают без наркотиков – тяжело до бесконечности. Немцы (австрийцы и пруссаки) так и тянутся немного поговорить по-немецки, потому что так их никто не понимает, ни один из трех докторов не говорит по-немецки, из сестер, кажется, только две. Страданий без конца. Приехали туда по Сереж[иному] приглашению Титов и Малинин осмотреть от города, их (дуры-сестры) ждали, как генералов, и все вычистили сдуру; они все подробно осмотрели и все обещали. Уже через 1–2 часа после их отъезда, как звонил С[ере]же Святухин, им все прислало военное ведомство, очевидно, пронюхав, что город вступился, поспешили послать то, что выписывалось за три недели. Святухин счастлив, но старший врач его останавливает, боится, что влетит (говорят, что врачей, обращающихся к общественной помощи, отмечают и даже предают суду). Сегодня секретарь думы звонил уже С[ере]же, что все инструменты по вчерашнему постановлению думы останутся в госпитале даром: «В долг без возврата». А когда С. через Полнера обратился к Львову, чтобы Земский союз дал перевязочный материал, то в ответ получил: «Да, мы дадим, но должны раньше запросить

военное ведомство», т. е. тех самых, которые три недели ничего не давали. Удивительный бюрократизм!

Вчера вечером были у нас Губенс, она рассказывала, какой ужас творится на вокзале при приезде раненых: лежат они на полу, без перевязок, без шинели, часами. Был на весь Курский вокзал один врач, проводящий время в буфете, и один фельдшер. Жандармский полковник грубо обрывал тех, которые пытались заговорить по-немецки с пленными – шпиономания. Говорят, что десятками задерживают ежедневно телеграммы подозрительного содержания. А пленные в нашем госпитале боятся, что, вылечив, их повесят. «Wird’s mit uns kaput?[110 - Нам конец? (нем.). (Примеч. ред.)]» – спросили они Соню, так что она даже сразу не поняла, о чем.

Доктор Клименков, больной, очень хорошо доехал, но о нем запишу, повидавшись с его свояченицей Ольгой Карловной.

17 сентября

13-го было опять заседание ученых, писателей и т. д. в Художественном кружке. Пришла совсем новая публика. Комиссия несколько исправила Бунинское воззвание. С. опять говорил против, потом водворилось глубокое молчание, и Южин заявил: «У нас два взгляда – кто захочет, тот подпишет». С. ушел.

В военном госпитале № 206–207 раненый русский рассказывал нам, что казаки ужасны: рубят головы, убивают пленных – возьмут 20 человек, а приведут двух, 18 же убьют.

Вчера у нас было собрание, организуемое доктором Святухиным и мною кружка «пробивания» в военном госпитале.

Святухин рассказывал ужасы про устройство своего госпиталя и про давящую их канцелярщину и законность, на основании которой они выпускают голых людей, потому что предписано выпускать в том, в чем они явились.

24 сентября

Царь поехал на войну, П. говорили, и Львов из Петербурга передавал, что он уехал от царицы, которая пристает к нему с заключением мира, а Николай Николаевич грозит сделаться диктатором и не послушаться при заключении мира, а повести войска за собой; теперь уже говорят, что он очень популярен. У нас в лазарете один раненый говорил, что царь трус и не поедет туда, где опасно; другой в ответ: «А в Киеве, когда убили Столыпина, небось, он не ездил туда, где стояли войска, а ездил там, где никто его не охранял»; первый: «Потому и ехал там, что там его не ждали, и если готовили что, то там, где были войска».

В военном госпитале рассказывал новый офицер, что генерал Агафонов шел в Мазурские озера без разведок, полагаясь только на две телеги с иконами, ехавшие за ним, и на молебны, служившиеся в каждом местечке, – религиозное помешательство верно. Офицер этот совершенно лишен нравственного чувства: «Зачем вы ходите за пруссаками и другими? – спросил он. – Всех их переколоть бы». Такие возбуждают дневальных против раненых. Он же попросту рассказывал, что «все жиды – шпионы, и как выйдут на крыльцо, так дают сигналы, а русские обшаривают дома и находят прячущихся пруссаков, которых «прикалывают». Он же с восторгом говорил, что на станциях продается водка в бутылках нарзана и называется «Нарзан за 1 рубль 10 копеек». Анина знакомая получила от мужа офицера письмо, что их штаб в замке Любомирских(?) всем пользуется, и что он вырезал в галерее все лучшие картины, чтобы их в Москве «выгодно продать» – не тот же ли это грабеж!

Вчера заседал кружок наш по военным госпиталям, выработали план действий – помогать будем всем возможным. Учредились одним словом и уже начали работу – накормили партию отбывавших в 80 человек, купили 5 кроватей. Потом Никитин рассказал, что вернувшиеся с фронта раненые его товарищи, бывшие в Пруссии, говорят, что вся она – одна крепость. Туда шли – ничего не заметили, а как погнали их назад, с жителей соскочило добродушие, все, и женщины, вооружились, у каждого дома фасад оказался на Россию, бетонная ограда, бойницы, проволочные заграждения и т. д. Пленные раненые в нашем госпитале очень хороши и приветливы, некоторые пруссаки радуются, что никого не убили и т. д. Рассказывают о популярности кронпринца, который всем делится с солдатами.

1 октября

Немцы подходят к Варшаве, говорят, что они хотят предложить мир. Слух из Петербурга, где Витте сам говорил Мануйлову, что там желают мира сепаратного с Германией, союза с ней – настаивают на этом царица, Распутин и Витте.[111 - Никаких данных, подтверждающих желание упомянутых лиц заключить сепаратный мир с Германией, нет. Заключение сепаратного мира с Россией начали готовить в Германии с ноября 1914 г., когда стал очевиден провал плана Шлиффена. (Новикова И. Н. Указ. соч. С. 271; см. коммент. 33 и 115).] Тогда будет, вероятно, объявлена диктатура Николая Николаевича и сильное движение, потому что война очень популярна среди средних классов.

В Художественном кружке сегодня предварительное совещание членов об изгнании немцев и австрийцев. Оказывается, оных всего четверо. Из них: Кнебель за границей, второй оказался швейцарцем, третий сам ушел из членов, а четвертый – фотограф Фишер, только что получивший за свои фотографии от царя благодарность. Кого же будут изгонять?

В военном госпитале опять новый приказ: отобрать у пленных всякое чтение, кроме божественного. Постоянно новые правила. Ужасно неприятно, что Вера поедет теперь в Бонн для Фединых лекций!

2 октября

Вчера была Губская. В «Русских Ведомостях» Мануйлов окончательно избран редактором. Розенберг – помощником, а Игнатов – ничем. Мануйлов был в Петербурге, видел Витте, и тот сказал ему, что стоит за сепаратный мир с Германией и за союз с ней, за это же стоят царица и Распутин. А Николай Маклаков, министр, говорил, что, так как революции не миновать (сейчас, если заключим с Германией мир, или потом, после окончания войны), то уж лучше сейчас, потому что теперь ее еще, может быть, можно будет подавить; а С. думает, что в случае мира сепаратного будет объявлена диктатура и солдаты не станут стрелять в полку.

10 октября

Патриотическую манифестацию студентов с царским портретом встретила вчера два раза, а сегодня гимназистов,[112 - О манифестации см.: Московские ведомости. 1914. 11 окт. С. 3.] – Бог знает что!

Это по поводу призыва студентов служить. Они стояли на коленях перед памятником Александру II, а сегодня, говорил извозчик, разгромили магазин Эйнема в рядах и «приказали» заколотить все его магазины – последнее, т. е., как заколачивают, видела сама, и толпу перед магазином в рядах видела, но при мне не громили.

А госпиталь наш, который только что устроился, отправляют в Могилев – глупо это – он только что оборудовался хорошо. Соне с войны пишет ученик, что войска не хотят сражаться, что немцы засыпают все шрапнелью, а мы сильны только в рукопашных боях, что от их шрапнели все бегут, офицеры тоже…

3 ноября

Давным-давно не писала, с госпиталем нет времени. Наш 206–207 услали, теперь новый опять заново оборудовали. Все, все увезли, а теперь все опять пришлось приобретать. За это время самое тяжелое впечатление произвели погромы магазинов в Москве, иностранных, а за ними и русских, погромы с грабежом, два дня громили. Полиция бездействовала (фабрику Эйнема[113 - Фабрика «Эйнемъ» была основана в 1851 г., специализировалась на производстве кондитерских изделий. В 1913 г. фирма удостаивается звания поставщика двора Его Императорского Величества. Современное название: фабрика «Красный Октябрь».] «охраняли» 12 городовых!!!), потом запретили, и

все прекратилось. Было хулиганство, но тяжело, что участвовала учащаяся молодежь, гимназисты, расхищавшие конфеты у Эйнема, и студенты, стоявшие перед памятником Александру II на коленях. (В Петербурге они стояли на коленях перед Зимним дворцом.) Еще тяжело было это дурацкое изгнание из Художественного кружка всех иностранцев, где выступавшим против кричали: «Защитники немцев, немцы!» Потресов, например, согласился на Л. Толстого, все-таки все против него. С. ушел из кружка из-за этого; ему прислали сочувствие члены же кружка!

Около разгромленного Эйнема положили манекены от разгромленного же Манделя, сняли и фотографии, послали в Германию – изображение погрома с убитыми.

Царица за сепаратный мир, с ней Витте и Распутин, который все время при ней. Николай Николаевич заявил, что пойдет с войсками на Петербург. Говорили, что часть французской и английской эскадры осталась при посещении в Балтийском море, но из мелких сфер опровергают, говорят (жена Макотина), что туда прошли 9 английских подводных лодок.[114 - Английские подводные лодки Е-1 и Е-9 прибыли в г. Ревель 20 октября (2 ноября) 1914 г. Подробнее см.: Меркушев В. А. Записки подводника. М., 2004. С. 271–277.] Приехал Полнер, много рассказывает.

12 ноября

Полнер рассказывает много интересного. Рузский командует девятью армиями, а Иванов – тремя. Под Рузского страшно подкатываться. Интриги процветают. Говорят даже, что Самсонова погубили интриги. За Варшавой все вытоптано, – все 5 губерний…

31 января 1915 года

На днях С. был у Ледницкого на докладе Котляревского о Галиции, куда он ездил. Доклад был интересен, но выводы Котляревского невероятны – во Львове, по его мнению, надо уничтожить университет и все средние учебные заведения, оставить можно разве одни народные школы.

Новгородцев поддерживал, а Богдан Кистяковский, Петлюра и С. возражали. Ледницкий – между двух стульев. Вообще, настроение интеллигенции боевое – воевать до конца, взять проливы, уничтожить Германию и т. д., и это люди очень левые (Никитин Б. Д. и др.). Очевидно, всех охватил тот психоз, о котором пишет Вера, как о мнении профессора Юнга: врагу приписывается все плохое, и то же самое у себя не замечается. Теперь все пишут о том, что пленным плохо в Германии, но никто ни слова не говорит об их положении у нас, а между тем, в Омске они мрут от холода на улицах (сообщение Сивковой), из Петрова Владимирской губернии офицеры русины пишут, что их поселили чуть не 100 в избе, у них нет ничего, начались массовые самоубийства. А женщины и дети колонистов с границы – их сотнями везут, замерзших, голодных в Уфимскую губернию. Бобринская Варвара Николаевна еле успевает накормить их в Москве. А наши врачи (в военном госпитале № 18, где я работаю) – четыре пленных врача почти все тащат на себе, они и операции делают, они и в палатах. Гулять же их пускают только на дворик под конвоем – Благоволин, старший врач, боится взять на себя ответственность и вначале даже снял с них штаны, оставив в одном белье. Они измучились совсем. Зачерствели мы совсем. Да хоть бы гнет в Галиции, где все в обществе закрыты и припечатаны.

Добавление (моя) Записка в Земгор о снабж[ении] воен[ных] госпиталей.

1) Русских раненых выпускают раздетыми из госпиталей № 6 (Крутицкие казармы) и № 10 (Яузский бульвар, Серебрениковский переулок). При этом в № 6 вещи прислать можно только на имя старшей сестры и неофициально, а в № 10 на имя старшего врача д[окто]ра Фехнера.

2) Большой недостаток постельного и носильного белья (раненым совсем не дают казенного в госпитале № 15, кроме исключительно тяжелых случаев) в военных госпиталях № 19 (Бутырский) и № 15 (в Николаевских казармах). При этом в № 15 посылать прямо абсолютно невозможно, а передать можно только частным образом через сестру милосердия Елену Вас[ильевну] Чаянову, дочь В. Григорьева.

В № 19 (Бутырский) можно послать прямо на имя старшего врача Малютина.

3) Бригадный командир Суздальского полка генерал Голицынский прислал сюда своего казначея с письмом жене с просьбой раздобыть для солдат одежд – они босы и без теплого. Его полк шел в первой линии до Инстербурга, потом отступал, а теперь опять его двинули вперед. Солдаты мерзнут ужасно. Здесь обратились в Красный Крест – отказал; к Елизавете Федоровне – отказала. Не знают, куда обратиться. Казначей едет через неделю обратно и мог бы все забрать с собой.

Петербург

26–28 февраля 1917 года

Карандашные заметки на листках блокнота С. П. Мельгунова

Приехали 25-го. Были в небольшом количестве носильщики. Ходили в поисках номера. Трамваи не шли. Извозчиков было мало, и они не хотели ехать по Невскому – опасно. Тем не менее, извозчика нашли. В «Сан-Ремо» нашли номер. Это было около двух часов. Из окон увидели большую процессию, человек 5000. Было пять-шесть крупных красных знамен. Я мог[115 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] прочитать лишь одну надпись: «революция» и «хлеба». Толпа шла к Знаменской площади. На площади, как потом рассказывали, произошло убийство пристава казаком при таких обстоятельствах. Казакам было приказано разгонять толпу. Они отказывались. Тогда обратились к конным[116 - Слово конным вписано карандашом. (Примеч. ред.)] полицейским. Здесь вступились казаки, и один пикой в лоб убил пристава. Вообще повсюду[117 - Слово повсюду вписано карандашом. (Примеч ред.)] казаки держались хорошо – не стреляли. Стреляли тогда, когда выстрел из толпы. Говорили: «Если от вас провокаторский выстрел, выдайте нам – мы расправимся». Войска везде встречали криками «ура!» Можно сказать, что шла подготовка войск. Толпы не разгонялись, словно правительство выжидало. На Выборгской стороне убили помощника пристава. На Петербургской разгромили несколько пекарен. По дороге к Адмиралтейству встретили драгун. Затем в 5 час. около Казанского (собор) говорили речи, толпу разгоняли выстрелами. Были раненые и убитые. Так было повсюду в городе, но стреляли преимущественно холостыми зарядами. Никто не верил в очень крупные события, хотя забастовка разрасталась. Не было организации, все было не подготовлено, случайно, на почве хлебного кризиса.

26 февраля

Утром на Невском попили кофе. Толпы на панели. Масса войск во дворах, с офицерами. Говорят, много переряженных в военные формы полицейских. На Невском отряд конных драгунов. К вечеру стрельба. Начало перехода войск. Телеграмма Родзянки, что опасность братоубийственной войны, да не падет вина на венценосца.[118 - Телеграмма председателя Государственной думы М. В. Родзянко от 26 февраля 1917 г.: «Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Частью войска стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на Венценосца». (Родзянко М. В. Государственная дума и Февральская революция // Архив русской революции. М., 1991. Т. 6. С. 59; см. также: ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2089. Л. 1).] На Невском, по-видимому, сильное столкновение. Ночью на Невский не пустили, освещал рефлектор, пришлось ехать через Литейный. Встречали большие

патрули войск и костров.

27 февраля

Утром на Невском приблизительно такая же картина. Шли пешком на Петербургскую сторону – ни одного извозчика. Только ломовики с публикой. На мостах не пропускали и требовали паспорта. На Литейном в этот момент произошел разгром арсенала, убийство начальника, а равно и начальников двух артиллерийских заводов. Бой на Выборгской стороне. Перед Государственной Думой. Вторая телеграмма Родзянки – династия в опасности.[119 - Телеграмма М. В. Родзянко от 27 февраля: «Положение ухудшается. Надо принять немедленные меры, ибо завтра уже будет поздно. Настал последний час, когда решается судьба Родины и династии» (Родзянко М. В. Указ. соч. С. 59; ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2089. Л. 2).] Временный комитет (Госдумы) и Совет рабочих и солдатских депутатов (по одному на 1000 рабочих и по одному от каждой роты). Положение становится грозным. Телефон работает безостановочно. К вечеру в части прекращается. С 11 час. известия о полном восстании, о присоединении все новых и новых частей войск: о сражении между старыми и молодыми солдатами, о разгроме тюрем, освобождении арестантов, освобождении заарестованных военных частей, не захотевших стрелять. Их освобождение, обезоружение офицеров, убийство некоторых командиров и т. д. Ночью канонада – далее пушки[120 - Слово пушки вписано карандашом. (Примеч. ред.)] не пошли, т. к. кругом шла стрельба – кое-где раздавались взрывы криков «ура».

Днем – до Невы, встречали солдат, сказавших, что восстал гвардейский экипаж, что полиция на Невском стреляет из пулеметов с крыш домов.

28 февраля

В 9 час. утра к Каррику, где мы ночевали, вбегает взволнованный Зайцев, сообщающий, что идет братание войск с народом, от умилительной, идиллической картины публика плачет. Сейчас присоединился к восставшим на Васильевском острове Финляндский полк, который долго отбивался. Все офицеры положили оружие, кроме одного капитана. Полковник и батальонный убиты.

Вышли на улицу. Толпа солдат, которые салютуют выстрелами. Едут автомобили, наполненные вооруженными солдатами и рабочими с красными флагами, которые встречаются криками «ура». Дальше число автомобилей увеличивается – десятками снуют[121 - Слово снуют вписано карандашом. (Примеч. ред.)] легковые, грузовые, бронированные. Объединяют круг по Невскому в стороны.[122 - Слова в стороны вписаны карандашом. (Примеч. ред.)]

На льду солдаты,[123 - Слова На льду солдаты, вписаны карандашом. (Примеч. ред.)] которые опровергают слухи, что идет какое-то пьянство.[124 - При взятии гостиницы «Астория».]

У Исакия стрельба – берут «Асторию», которая отстреливается. «Ура!» – взяли. У Адмиралтейства любопытная картина; три моряка ведут трех офицеров без оружия, один, очевидно, раненый. Подводят их к Адмиралтейству к встретившемуся своему полковнику, куда бы их поместить. Полковник: «Не знаю, у нас много места, спроси тех, кто теперь завладел». Солдат: «Да я хочу все устроить по лучшему,[125 - Слово лучшему вписано карандашом. (Примеч. ред.)] чтобы их благородиям было бы получше». Полковник отказывается пойти[126 - Слово пойти вписано карандашом. (Примеч. ред.)] указывать помещение для заключенных. Офицеры, полковник и восставшие матросы отправляются в Адмиралтейство. Пошли по Невскому до Знаменской. По Садовой выезжает автомобиль, объявляющий, что за ним идут с музыкой вновь присоединившиеся три полка. Дикий энтузиазм.[127 - Слова дикий энтузиазм вписаны карандашом. (Примеч. ред.)] Затем встречаем с музыкой хорошо выстроенную юнкерскую школу. Перед Аничковым дворцом только один дворник. Какой-то интеллигентный рабочий держит речь толпе: «Нам не нужен Николай Романов и великие князья. Когда устроим свою власть, тогда придем сюда – пусть тогда выходят великие князья». Масса вооружена берданками, саблями, но не в большом количестве. Иногда с чердаков раздаются выстрелы, сейчас же начинается расстрел и обыск. Тут легко могут быть недоразумения, начинают палить во все стороны, а в публике начинается паника. Но раненых я видел[128 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] только двух, видел[129 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] убитых двух лошадей. На улицах показались невооруженные офицеры, даже генерал. На автомобилях вместе с рабочими и военными изредка офицер.

Хаос на Знаменской площади

Горит вокзал. Накануне сожгли весь участок Александ[ро]-Невский. Горит, как фитиль, верхушка[130 - Слово верхушка вписано карандашом. (Примеч. ред.)] сброшена. Провозят арестованного полковника в санях, окруженного конными солдатами. Ведут двух жандармских офицеров, железнодорожных, говорят, что поймали при поджигании вокзала. Правда ли? Лица бледные – так и думал,[131 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] что толпа их растерзает. Их охраняют солдаты и проводят. Вдруг начинается стрельба из пулеметов. Все бегут, площадь пустеет, и мы заходим во двор. Говорят, стреляют полицейские из соседнего дома. Выступают солдаты, обстреливают дом – мне там виделась женщина.[132 - Слова мне там виделась женщина вписаны карандашом. (Примеч. ред.)] Но стрельба действительно идет планомерная (как выяснилось затем, с крыши гостиницы). отвечают все в разные стороны.[133 - По-видимому, приводились войска извне, или сдавались.] Не удалось подойти к вокзалу. Обошли с Лиговки. Вход в ворота свободный. Касса заперта, но поезд отходит. Садимся и едем. В вагоне разговоры очень разнообразные. В Любани – обычная обстановка. В. М. Виттера встречает какой-то воинский поезд – они разграбили лавки – буфетчик все убрал, чая даже не было. Пахнет Петербургским духом.

В Петербурге нет ни полиции, ни попов.

Солдаты говорят – «Вы, рабочие, становитесь на работу, а мы сделаем».

Первый день русской революции прошел спокойно, а что будет дальше?

Москва

27 [февраля][134 - Датируется по содержанию. (Примеч. ред.)]

Редакторы были у Морозовского. Мануйлов говорил, что революция делается мальчишками. Удаление Якушкина из «Русских Ведомостей» за то, что пришли солдаты и захватили типографию для печатания бюллетеней.

    Конец карандашных заметок

3/VIII

Возобновляю дневник через 3 почти года. Прошла уже революция. С 1/III уже пять месяцев мы живем в республике.

На днях С. вернулся из Петербурга – впечатления самые безотрадные: был во всех министерствах, и только Пешехонов не испорчен властью. До Керенского не добраться. Савинков принимает свысока, командует. За обедом у матери его он рассказывал, как беседовал с женой Спиридовича, которая приехала просить выпустить мужа на поруки (Спиридович бывший начальник охраны Царского Села), как плакала, а Савинков указал ей на дверь. Даже мать его возмутилась и напомнила ему, как она в свое время за него везде просила. Когда Бурцев прислал Савинкову письмо: «Дорогой товарищ…» с просьбой выпустить больного Спиридовича, Савинков сам ему не ответил, а написал его секретарь официальную бумагу: «Милостивый государь!» с просьбой не беспокоить министра подобными просьбами.

В мин[истерст]ве юстиции Демьянов, тов[арищ] мин[истра], встретил Сережу радостным восклицанием и тут же рассказал, что им удалось наконец-то тайком добыть тот циркуляр, который Чернов помимо Совета министров рассылает всем земельным комитетам – циркуляр возмутительный (разобран в «Русских Ведомостях» в №…[135 - Так в тексте. (Примеч. ред.)]), они его

размножат тайно и раздадут всем министрам. Сереже было предложено взять на себя обязанности комиссара армии, но он отказался, потому что комиссар подписывает смертный приговор. По поводу Т. Пол[нер], которого Совет рабочих депутатов постановил лишить отсрочки по «Задруге», Савинков прямо заявил, что ему нет дела до Совета рабочих депутатов. Очевидно, власть Советов не дает. Говорят, что огромный тираж их «Известий» упал до 8000. Вероятно, усталость и голод берут свое. Генерал Корнилов требует введения смертной казни в тылу. Савинков говорит, что этого же требуют армейские комитеты. Савинков хотел разогнать съезд большевиков. Царь с семьей выслан в Томск. Говорят, в Петербурге есть легальное общество за возведение Алексея на престол. Брусилов же якобы смещен за контрреволюционную организацию офицерства по пяткам. Савинков говорит, что они (т. е. правительство) больше всего боятся демобилизации армии, поэтому не говорят о мире. Много толков о военной диктатуре. Промышленники открыто заговорили на своем съезде, открыли карты, назвав правительство шайкой предателей и т. д. (см. отчет Ф. В.).

Странно идет революция, вернее, так, как везде. Но люди страшно быстро меняются. Мы-то хоть с С. были последовательны – в начале войны были против нее, и не захватил нас шовинистический подъем, потом были оборонцами, теперь за защиту в той форме, в какой это необходимо. А другие? То с портретом царя ходили, то за революцию кричали. Кстати, вся прислуга Ливадии записалась в большевики, как и студенты-академисты.

9 августа

Вчера началось малое Московское совещание, устроенное И. Н. Сахаровым и В. А. Маклаковым. Даже истый кадет Шполянский Б. С. и тот заявил, что оно носит контрреволюционный характер, особенно речь И. А. Ильина, который требовал смещения всего Временного правительства и созыва Национального собрания. С ними объединились казаки, которые на юге вошли в блок с кадетами, здесь же и Родзянко, и все смещенные генералы (Алексеев, Брусилов и др.). У нас в партии вчера было собрание Городского комитета, там так резко разделились мнения: одни за полную поддержку Временного правительства без всякой критики – казнь так казнь и т. д. (Алексинский и др.), другие – против и за критику (Волк-Карачевский, Б. Сыроечковский), я за последнее, а то везде и правительство может удариться в контрреволюцию без всякого злого умысла.

10 августа

Вчера было общее собрание народных социалистов, и Стааль сделал очень интересный доклад о малом (частном) Московском совещании.[136 - Московское совещание (малое) проходило 8–10 августа 1917 г. На нем присутствовали представители общественных организаций, обсуждавшие методы борьбы с большевизмом.] Речь генерала Алексеева, бывшего главнокомандующего, была особенно типична: с 28 февраля, по его мнению, идет злостное погубление России; Керенский – невежда и ребенок, Авксентьев – иностранец, не любящий Россию, стремящийся сделать карьеру. Надо взять правительство под опеку. Общее мнение совещания, что единственный, кто это может сделать, это Корнилов.[137 - Об отношении к генералу Л. Г. Корнилову вспоминал один из его сослуживцев, генерал А. И. Деникин: «Когда на Московском совещании вся правая половина русской общественности с высоким подъемом приветствовала Верховного главнокомандующего, она без сомнения видела в нем орудие судьбы и своего избранника. Когда совещание общественных деятелей в постановлении своем от 10 августа говорило о том, что правительство ведет страну к гибели, что должна быть восстановлена власть командного состава, что необходимо решительно порвать с Советами – оно повторяло “корниловскую программу”… Наконец, совсем уж недвусмысленна была телеграмма, посланная Корнилову 9 августа за подписью Родзянко: “Совещание общественных деятелей приветствует Вас, Верховного вождя Русской армии. Совещание заявляет, что всякие покушения на подрыв Вашего авторитета в армии и в России считает преступными и присоединяет свой голос к голосу офицеров, георгиевских кавалеров и казаков. В этот грозный час тяжелого испытания вся мыслящая Россия смотрит на вас с надеждой и верой. Да поможет Вам Бог в вашем великом подвиге на воссоздание могучей армии и спасение России”». См.: Деникин А. И. Очерки русской Смуты. М., 1991. Т. 2: Борьба генерала Корнилова, август 1917 – апрель 1918 г. С. 30–31.] Если он будет смещен, казаки отказываются поддерживать Временное правительство и «не отвечают за поведение отдельных частей» (т. е. будут, очевидно, арестованы члены Временного правительства). Временное правительство должно подчиниться под страхом казачьего воздействия.[138 - Об участии представителей казачества Дона на Московском совещании высказано в докладе генерал-майора К. И. Сычева: ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 5. Д. 106. Л. 2–20 об.] Появление депутации от казаков приветствуется стоя бурей аплодисментов. В кулуарах открыто говорят, что Керенский – предатель, не хочет арестовать Нахамкеса, потому что замешаны немецкие деньги.[139 - В ночь на 7(20) июля 1917 г. Контрразведывательное отделение при Штабе Петроградского военного округа задержало члена исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов Ю. М. Нахамкеса, которого вскоре освободили по личному распоряжению председателя Совета министров А. Ф. Керенского. Несмотря на это, его повторно арестовали 9(22) июля на даче у В. Д. Бонч-Бруевича по обвинению за призыв к террору во время большевистского вооруженного мятежа 3–5 июля (Следственное дело большевиков: Материалы Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3–5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти. Июль – октябрь 1917 г. М., 2012. С. 157, 824–825).]

Стааль еще сообщил, что на Рязанский крестьянский съезд Чернов прислал такую телеграмму, из которой явствует, что все можно брать, кроме племенного скота. На юге Московского округа крестьяне переделили землю и мешают наделу солдаток, т. к. «они не могут продуктивно работать на благо России».

С. говорит, что в Петербурге большая неразбериха. Очень все недовольны Житовым. Неожиданно С. назначен комиссаром в Финляндские войска, хотя он и заявил, что он противник смертной казни, – они говорят, что хорошо одного такого.

11 августа

К завтрашнему Государственному совещанию самые необыкновенные приготовления: публику не пускать, билеты предъявлять с паспортами, говорят (передавал Минор на эсеровском заседании) о пяти большевиках, которые решили бросить бомбы и т. д. Охрана – юнкера, говорят о пулеметах, забастовках, демонстрации и др. Стааль по секрету сказал С., что открыта контрреволюционная организация казаков, у них собрано 3 миллиона. Приедут почти все министры, но выступят только Керенский, Некрасов, Прокопович и Авксентьев.

Керенский говорил Вырубову (передавал Полнер), что он желает этого совещания, чтобы «лопнул нарыв», чтобы все высказались. Отставка Савинкова якобы инсценирована для других членов кабинета Керенским, им и Корниловым, чтобы ввести в тылу смертную казнь, чему противятся Пешехонов, Прокопович и Никитин.

26 августа

Пропуск огромный. Была на Государственном совещании 15 августа, в последний день.[140 - Речь идет о Государственном московском совещании, проходившем 12–15 августа 1917 г., созванном Временным правительством для объединения

поддерживающих его сил. Председатель – А. Ф. Керенский. Присутствовало около 2500 делегатов: от Государственных и городских дум, кооперации, земств, торгово-промышленных кругов, профсоюзов, армии и флота и др. Выступавшие требовали ликвидации Советов, продолжения войны, восстановления смертной казни и т. д.] С. достал мне служебный билет. Пришли в 10? ч. утра; заседание уже началось. Со сцены (где я сидела) очень хорошо было видно весь зал и его настроение. Утром говорили ряд интересных ораторов. Керенского вызвали на Крестный ход открывавшегося церковного собора, его заменял Прокопович. Керенский вернулся в первом часу, тут я его лучше разглядела – он очень подрос и приобрел военную выправку, если сравнить с прошлым годом и особенно с третьим, когда он показался мне у нас в комнате, чуть не ниже меня. Ходит, как Наполеон, руку заложив за борт тужурки, за ним три адъютанта. В первый день заседания, С. говорит, они стояли все время за его стулом, а при мне уже сидели – стояние производило очень неприятное впечатление. Около часу сделали перерыв на полчаса, и мы пошли в фойе, причем мне тоже удалось, благодаря служебному билету пройти в буфет для почетных гостей, там С. познакомил меня с Кропоткиным, а сам спорил с Маклаковым за его речь, которая очень не понравилась. Василий Маклаков утверждал, что он говорил за диктатуру Керенского, но этого никто не понял.

После перерыва выступил генерал Алексеев с длинной речью.[141 - См.: Речь генерала М. В. Алексеева на Московском Государственном совещании // Государственное совещание. М.; Л., 1930. С. 196–206.] Смысл ее был тот, что наша армия была дисциплинирована, в момент революции в ней был вдохновенный подъем, потом пришли нежелательные элементы, и она развратилась – ясна техника старого генерала и вывод его – идти на те меры, которые предложены генералом Корниловым.

Среди целого ряда военных ораторов выделялся представитель армейских комитетов, в длинной речи возражавший Алексееву и указывавший на то, что разложение у нее было и раньше в армии и что армейские комитеты нужны, как нечто сдерживающее и направляющее.

Перед обеденным перерывом «от истории» говорили Бабушка, Кропоткин и Плеханов. Бабушка (Брешко-Брешковская) всех отчитала: и рабочих, и буржуазию, и интеллигенцию за массу слов и отсутствие дел. Кропоткин призывал к защите России и предложил объявить Россию демократической республикой федеративной, как Соединенные Штаты. Плеханов, как раньше, не понравился мне своей театральностью и французским пафосом. Им единодушно аплодировали. (Мы, н. с.,[142 - Народные социалисты. (Примеч. ред.)] обедали с Пешехоновым в «Праге». Он заявил, что Государственное совещание дало правительству больше, чем оно ждало, – моральную поддержку; он был очень мил, хоть и измучен, но так же прост, как всегда, – «михрюдка» настоящий, по словам Полнера).

После обеда сладко пел П. П. Рябушинский, хорошо говорил Бубликов с цифрами в руках. Наконец, разыгрался скандал между двумя течениями казаков: когда представитель фронтового комитета есаул Нечаев стал с кафедры говорить о том, что казачья демократия стоит за фронтовые комитеты, и вообще выступил против Каледина, из казачьей ложи (которая, кстати, помещалась на крайней левой – великокняжеская ложа бельэтажа и соседние с ней, дальше следовал Совет солдатск[их] депутатов, и характерно то, что, когда хлопали одни, причем изредка покрикивали друг на друга; в одной из казачьих лож особенно выделялся Караулов, член Госуд[арственной] Думы, он был весь – внимание, но порой неприлично выкрикивал: «ложь», «клевета», тогда генерал Керенский обратился прямо к нему с призывом к приличному поведению) раздался голос: «Сколько стоит немецкая марка?» Керенский прервал оратора: «Я попрошу того, кто оскорбил в лице эсера Н. русскую армию, назвать себя». В ложе произошло движение, кто-то вышел, тогда Керенский продолжал: «Я думаю, что выражу мнение всего собрания, если назову этого человека трусом», – общее движение одобрения. К барьеру ложи выдвинулась фигура раненого казачьего офицера: «Хоть я и не говорил тех слов, но я вполне к ним присоединяюсь», – рядом с ним появляется виновник скандала. Керенский, дав Н. кончить речь, объявляет перерыв. Волнение. Говорят, что оскорбление бросил темный субъект – Сахаров, организующий контрреволюцию. Казаки и Каледин направляются в министерскую команду. Говорят, что Керенский вызван на дуэль. Раненый офицер усиленно агитирует против Керенского. Наконец появляются министры, и Керенский сообщает собранию, что инцидент исчерпан, потому что, оказывается, «из-за плохих акустических условий» ни он, ни кто другой не услышал, как тот себя назвал (акустика в театре поразительная). Заключительная речь Керенского в печати приведена с пропуском того места, которое заставило многих говорить, что он сошел с ума. Он вдруг, перечислив все трудности, представляющиеся Временному правительству, сказал: «Меня обвиняют в том, что я мечтатель; да, м[ожет] б[ыть], я слишком много верил и мечтал. Вы хотите, чтобы я запер свое сердце, бросил ключ, чтобы я руководился одним холодным рассудком (его прерывают: «Нет, нам нужно ваше сердце! Да здравствует Временное правительство!»). Хорошо, я так и сделаю, – поворачиваясь к буржуазии: – Вы этого хотите? Так я и поступлю. Отброшу веру и мечты, заброшу ключ от сердца», и т. д.

Все собрание всколыхнулось и, встав, как один человек, устроило ему шумную овацию. С. думает, что тут сказалось его бессознательное желание диктатуры, он мечтал, может быть, что ему закричат: «Будь диктатором!» Некоторые прямо утверждали, что он сошел с ума.

27 августа

Говорят, что многие переводят деньги на Минск, Двинск и т. д.,[143 - Далее зачеркнуто: Правительство решило повысить твердые цены на 100 %. (Примеч. ред.)] надеясь, что у немцев они будут цельнее. Пешехонов подал в отставку. Титов говорит, что Временное правительство решило повысить твердые цены на 100 %. Титов и другие товарищи министра тоже подали в отставку. Система Пешехоновских твердых цен для избежания финансового краха (иначе неизбежно падение рубля) встретила упорное противодействие, особенно промышленников.[144 - Министр продовольствия Временного правительства А. В. Пешехонов был известен как сторонник жесткого государственного регулирования и государственной монополии на распределение продуктов и товаров первой необходимости. Ключевым звеном в его экономической программе была поддержка государственной хлебной монополии (введена 25 марта 1917 г.). При проведении закупок сельскохозяйственной продукции он отдавал приоритет государственным органам, допуская в эту область частные торгово-промышленные организации лишь в случае крайней необходимости. Тем самым он вызвал недовольство среди руководителей коммерческих фирм. Это выразилось, в частности, в том, что председатель Особого совещания по обороне П. Н. Пальчинский подал 25 августа А. Ф. Керенскому записку, в которой основными причинами хлебного кризиса называл низкие цены на хлеб и непригодность системы закупок. В результате, несмотря на противодействие министра, правительство удвоило твердые цены на хлеб (Протасова О. Л. А. В. Пешехонов: человек и эпоха. М., 2004. С. 120–121).] А Пешехонов не оперся на кооперацию, считая

ее не социалистической организацией. Стааль пробирается в министры. Из ничего создал контрреволюционный заговор с великими князьями, а теперь их всех выпускают за границу. Некоторые черточки в нем мне очень не понравились: на обеде в «Праге» 15-го с Пешехоновым он все говорил, что и министры во Франции сваливаются на продовольствии, и все это с неприятным смешком. Потом про друга своего Керенского сказал, что он колебался, открывать ли собор, и что когда он (Стааль) ему сказал, что Константин Великий открывал, он решил открывать, но не открывал.

Сегодня произошло нечто необыкновенное. Днем С. сообщили по телефону, что Корнилов предъявил Временному правительству ультимативные требования, в которые было включено и то, что он имеет право назначить всех министров. Его требования были переданы Владимиром Николаевичем Львовым, которого Керенский немедленно арестовал и по телефону известил Корнилова, что он смещен из Верховного Главнокомандования. Временное правительство все подало в отставку, чтобы дать свободу действий Керенскому, который должен составить Директорию из 12 лиц (Филатьев утверждает, что число лиц еще не установлено). Корнилов идет якобы с кавалерией на Петербург, он опирается на офицерство, по другой версии, на Петербург идет генерал Крымов с казаками, и под Петербургом стоят две кавалерийские дивизии. Пешехонов не уходит из-за момента. Вчера Корнилов сместил Верховского и назначил князя Долгорукова, а сегодня он (Верховский) этому не подчинился.[145 - Имеются в виду действия главнокомандующего вооруженными силами России генерала Л. Г. Корнилова по установлению сильной власти, получившего впоследствии название Корниловского мятежа. В условиях активизации как консервативных, так и радикальных сил Временное правительство получило сообщения, что часть офицеров готовят заговор. По распоряжению А. Ф. Керенского, для проверки этих данных в Ставку прибыл управляющий делами Военного министерства Б. В. Савинков, который договорился с генералом о введении военного положения и создании военно-полевых судов в Петроградской губернии. Для обеспечения военного положения решено было привлечь находившийся в районе Псков – Великие Луки 3-й конный корпус с условием заменить его командира генерал-лейтенанта А. М. Крымова, известного монархиста. Это условие Корнилов не выполнил и вопреки мнению Савинкова решил для переворота использовать так называемую Туземную дивизию. Эти переговоры совпали с интригами бывшего обер-прокурора Синода В. Н. Львова. Не имея полномочий, Львов заявил Керенскому о возможности создать правительство и включить в него Корнилова. А затем Львов 24–25 августа дважды встречался с Корниловым, представившись уполномоченным Керенского. Главнокомандующий сообщил ему, что не откажется от власти, если получит соответствующее приглашение. На следующий день Львов сообщил в правительство, что Корнилов требует передачи военной и гражданской власти. Одновременно Корнилов отдал приказ о движении войск под командованием Крымова на столицу. Однако спустя два дня, 28 августа, наступление было остановлено. Корнилов и ряд генералов Ставки были арестованы. Постановлением Временного правительства от 29 августа была образована Чрезвычайная комиссия по расследованию дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л. Г. Корнилове и его соучастниках. См.: Деникин А. И. Очерки русской Смуты. М., 1991. Т. 2: Борьба генерала Корнилова, август 1917 – апрель 1918 г.; Революционное движение в России после свержения самодержавия. М., 1957; Дело генерала Л. Г. Корнилова: Материалы Чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л. Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 – июль 1918 г.: в 2 т. М., 2003.] Боится выступлений большевиков и черносотенцев, которые ведут погромную операцию, и каким-то образом исчезает.[146 - Так в тексте. (Примеч. ред.)]

Волнение среди близких к правительству огромное. Кишкин вызван Керенским в Петербург. Кишкин делает объявление.

28 августа

Корнилов выпустил объявление, которое Временное правительство запретило печатать. Его войска идут, и в Луге было столкновение его войск с правительственными, говорят, кровопролитное, и его войска двинулись вперед, теперь они в 15 верстах от Гатчины.

Метакса передавал, что какая-то артиллерия перешла на сторону Корнилова. Вот подробности относительно Владимира Львова. Он явился к Керенскому и поставил ему условия. Керенский сказал, что на них нельзя согласиться, тогда Львов заявил ему, что меры уже приняты и что в противном случае он (Керенский) не выйдет из Зимнего дворца.

Тогда Керенский раньше, чем идти к другим министрами, прошел по всем коридорам и заметил, что на часах стоит не тот полк; он позвонил по телефону, чтобы проверить, есть ли верные полки, и караул был немедленно сменен. Когда он вернулся из Совета министров к Львову, то сказал ему, что 10 министров подали в отставку. «Вот и хорошо, – сказал Львов. – Значит, я могу ехать, – все сделано». – «Нет, подождите. – И Керенский хлопнул в ладоши. Вошел караул. – Арестовать его». И Львов был арестован.

Настроение разное. Большевики пускают слух, что Рига не взята, а что правительство, чтобы напугать, объявило о ее сдаче. Но все же, пока они решили не выступать против Временного правительства; офицеры ликуют и приветствуют Корнилова.

Сегодня И. В. Князев, бывший на фронте, рассказывал ужасный случай усмирения полка генералом Денницыным – взбунтовавшийся полк отказался сдаваться, его окружили артиллерией и казаками. Денницын проехал к ним с казаком, но они отказались сдаться. Тогда он велел пустить в ход картечь, они не сдавались, несмотря на убитых и раненых. Денницын пустил на них казаков с нагайками, которые, несмотря на их ружья, исколотили их. Полк сдался, его обезоружили и стали погружать в поезд, причем у входа в каждый вагон стояло по 4 казака и хлестали нагайками всякого влезавшего солдата, да так, что после 10 солдат с казаков пот лил градом. Привезли их в Оршу, выстроили, и Денницын потребовал выдачи зачинщиков – их выдали немедленно – 25 или 20 человек, среди них несколько офицеров и один штабс-капитан. Тут же они были расстреляны, даже без повязок. Потом Денницын стал отсчитывать десятого и тут же их расстреляли. После этого полк усмирился, и при одном имени Денницына солдаты бледнеют и содрогаются. Какой ужас!!

30 августа

Слухов масса. Вчера на заседании Городского комитета нар[одных] соц[иалистов] Филатьев передавал, что Тосна взята Корниловым, сегодня то же подтвердил Ананов по сведениям градоначальства, прибавив, что все пути на Петербург отрезаны. Вчера юнкеров на грузовиках отправили в Петербург. Здесь введено военное положение и военная цензура – сегодня газеты по-старому с белыми плешинами – из рук валятся и противно то, что Керенский только просит не помещать военных известий, а здесь переусердствовали и ввели полную военную цензуру на все известия. К. д. отказались участвовать в министерствах. Они, очевидно, очень сочувствуют Корнилову и предлагают поручить составление Кабинета Алексееву, а он и сам за Корнилова.

31 августа

Вчера Каледина боялись тронуть – сегодня он уже арестован.[147 - Военный министр А. И. Верховский

приказал арестовать A. И. Каледина, войсковое правительство приказ не выполнило, и 4 сентября А. Ф. Керенский отменил его.] Вчера в н[ародно]-с[оциалистической] партии интересное общее собрание. Чембулов, проведший все это время в Петербурге, рассказывал свои впечатления. Говорит, что когда от Совета рабочих и солдатских депутатов Керенскому было заявлено, что они против Директории, он, хлопая себя линейкой по колену, возбужденно заявил: «Господа, это пытка!» – и ушел. Наша партия высказалась против Директории, а он охотно слушает советы – он сам отказался от этой мысли. Серопелко говорил о сообщении Григория Трубецкого, приехавшего из Ставки в Земский союз. По их версии, Керенский, опасаясь восстания большевиков, послал к Корнилову с предложением на выбор: чтобы он или (…),[148 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] или вступил бы в Директорию. И якобы Корнилов с согласием на последнее, отправил к Керенскому Львова; на Керенского же, якобы, напал транс «как на Московском совещании», он забыл о своем предложении и арестовал Львова. Но с этим вразрез идет и то, что Керенский переговаривал долго с Корниловым и то, что Корнилов в своих воззваниях уверяет, что Временное правительство сносится с германским штабом. Версия сшита белыми нитками и, может быть, имеет своим основанием то, что Керенский советовался с Корниловым, как защитить Петербург, в случае восстания большевиков.

Кадеты не без греха в этом деле, поэтому они и ставят условием своего участия в министерстве неуглубленные искания корней заговора (см. РВ 31/VIII).[149 - Статья называлась «Реорганизация власти» (Русские ведомости. 1917. № 199. 31 августа. С. 1). В ней, в частности, отмечалось, что кадеты «не отказываются вернуться в состав Временного правительства, если только будут приняты указанные ими условия, чтобы все члены правительства принимали одинаковое участие в управлении делами страны и руководстве его общей политикой, и чтобы правительство при ликвидации корниловской авантюры не расширяло и не углубляло своих репрессий дальше круга лиц, непосредственно принимавших в ней участие».]

Стааль обратился к собранию с предложением вынести резолюцию о полной мере наказания по суду Корнилову. Оказывается (слышал С.), Керенский еще вчера предлагал Корнилову сдаться и обещал выпустить за границу.

Хочу для памяти записать цены теперь, на четвертый год войны сравнительно с ее началом: в 1914 г. полуботинки – 12 р., в 1915 г. – 19 р., в 1916 г. высокие башмаки – 27 р., в 1917 г. открытые простые туфли – 60 р. И так все. Извозчик с вокзала до нас – 10–12 р. (а весной б[ыло] – 6 р.). Рубль падает головокружительно. Картошка 8 р. мера, а в прошлом году мешок, и т. д. Молоко – 60 к. бут[ылка], и все, все. Многие уезжают из Москвы (Н. С. Денисова – в Омск, Мосолов – в Ярославскую губернию) из-за дороговизны. Почему ушел Савинков – это всех интересует: одни говорят, что, не уследив, в чем дело с Корниловым, т. к. чуть не накануне был в Ставке; другие – из-за обиды, что не дали совместить военного министра и генерал-губернаторство. Но мне почему-то кажется, что у него были связи с Корниловым. Я верно предсказала, вопреки мнению С. и других, что Корнилов был побежден. Я верю твердо в инстинкт народа, который все время ведет и выводит из критических положений. Говорят, неделю тому назад все Ходынские войска собирались идти громить Москву, их отговорили. Кадетка Залесская и многие к. д. тоже за Корнилова.[150 - Официально на заседаниях ЦК кадетов никаких принципиальных решений руководство партии не формулировало. См.: Протоколы Центрального комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии. М., 1998. Т. 3: Протоколы Центрального комитета Конституционно-демократической партии, 1915–1920 гг. С. 403–405.] Даже условием вступления в министерство поставили непривлечение к ответственности непрямых участников Корниловского заговора, т. е., очевидно, их?

Стааль считает, что если дело было замято, как того требует Родзянко и K°, то всякий солдат будет вправе делать все, что угодно. Приняли резолюцию: 1) Требовать предания виновников суду; 2) Поддерживать коалиционное министерство; 3) Против репрессий и отмены конституционных гарантий (за которые высказался Филатов, ныне исполняющий обязанности комиссара Москвы).

Очень хорошо, что собрали заседание, это объединило и дало возможность многим высказаться. Определенно прозвучало, что мы с Корниловым не пойдем, и что при встрече его с революционной демократией мы будем на стороне последней.

1 сентября

Вчера вечером был С. П. Симсон с братом, судебным следователем Федором Павловичем, который теперь в Верховной следственной комиссии рассматривает дело Распутина.[151 - Имеется в виду убийство близкого друга царской семьи 17 декабря 1916 г. Г. Е. Распутина, исцелявшего цесаревича великого князя Алексея Николаевича от гемофилии. Убийство было совершено группой лиц, считавших Распутина германским шпионом, дискредитирующим императорскую фамилию. В состав этой группы входили князь Ф. Ф. Юсупов, депутат Государственной думы B. М. Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович, старший врач Красного Креста С. С. Лазаверт, поручик Преображенского полка С. М. Сухотин и, возможно, офицер британской разведки Освальд Рейнер.] Рассказывает он много интересного и ужасного.

Вырубова отсидела в тюрьме в Петропавловской крепости. Там ее били солдаты, хотели изнасиловать, так что она все ночи не спала. Хвостов, которого он там посетил, очень опустился, считает, что возврат старого невозможен, но что будет еще много крови; от него страшно несет чесноком, он объяснил, что кормят такой тухлятиной, что без чеснока не проглотишь. Вырубову кормили помоями. Ф. П. говорит, что страшно интересны записки Крыжановского, самого умного из бывших властителей.[152 - В настоящее время полный текст записок члена Государственного совета С. Е. Крыжановского (был уволен 3 апреля 1917 г.) хранится в Гарвардском университете США. В 1997 г. их опубликовали в журнале «Вопросы истории» (№ 2–4).] Сухомлиновское дело, как всех других, оказалось пуфом, материалов особых нет.[153 - В 1915 г. положение на фронте для российской армии резко ухудшилось, главным образом вследствие острой нехватки боеприпасов и другого военного снаряжения. В Морском и Военном министерстве не предполагали, что война продлится несколько лет. Поэтому все запасы оказались исчерпаны, а военная промышленность не была подготовлена к выпуску такого количества продукции, который удовлетворял бы потребности фронта. Вину за это возложили на военного министра В. А. Сухомлинова, которого 13 июня 1915 г. император уволил с занимаемой должности. Под давлением общественного мнения 15 июля того же года начато следствие о действиях бывшего министра по обвинению в превышении власти, служебных подлогах и государственной измене, и его поместили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости (с 11 октября 1916 г. переведен под домашний арест). По мнению ряда военных специалистов, обвинения были безосновательны или, если он действительно был виновником кризиса в снабжении, то должен был разделить ответственность и с другими высшими должностными лицами. В его министерстве были созданы автомобильные части, создан Императорский военно-воздушный флот, в полках появились пулеметные

команды, увеличилось число армейских корпусов и т. д. (Брусилов А. А. Мои воспоминания. М., 2001. С. 55; Лукомский А. С. Указ. соч. С. 295). После Февральской революции был вновь арестован на основании решения Временного правительства от 7 марта 1917 г. (ГА РФ. Ф. 1779. Оп. 2. Д. 482. Л. 2). Ход следствия регулярно публиковали в печати, в частности в газете «Русские ведомости», 12 сентября 1917 г. приговорен к бессрочной каторге, замененной тюремным заключением. Освобожден в 1918 г. как достигший 70-летнего возраста. Эмигрировал.] Хвостов говорит, что когда идет по улице, то все говорят: «Вот буржуй настоящий» – он очень массивен. Дорогой из пленения его чуть не убили арестовавшие солдаты, и только офицеры спасли.

Керенский, по слухам, в неделю развелся с женой и женился на артистке Тиме (оказалось, вздор). Уже говорят об оргиях в Зимнем дворце. Симсон считает, что дело с Корниловым не так-то просто и что до расследования нельзя говорить о суде. Он думает, что Керенский сам сначала их вызывал. Смешной случай с Громогласовым – чемодан его с кислыми лепешками по ошибке схватили под видом чемодана Штюрмера и приобщили к вещественным доказательствам (оба чемодана стояли рядом на столе), удивляясь, что лепешки в нем свежие, хоть и пролежали три месяца. Хвостова хотели тоже выслать за границу, но Чрезвычайная Верховная следственная комиссия воспротивилась.

2 сентября

Коалиционное министерство, образовавшееся вчера, сегодня рухнуло из-за протестов Совета солдатских и рабочих депутатов против участия в нем кадетов, причастных якобы к Корниловскому заговору (должен был быть там Кишкин, оставался Карташев, звали еще Коновалова, но вступили Смирнов и Бурышкин).[154 - Второе коалиционное правительство было образовано 24 июля 1917 г.]

Теперь образовалась Директория из пяти человек – Керенский, Верховский, Вердеревский, Терещенко и Никитин.[155 - Директория («Совет пяти») была образована взамен второго коалиционного правительства 1 сентября 1917 г. С образованием третьего коалиционного правительства 25 сентября того же года упразднена.] Кускова прислала письмо, что Керенский ничего не может сделать. Очевидно, большевизм побеждает. Он поднялся после выступления Корнилова. В некоторых городах уже объявлены Советы верховным органом власти (Владимир), они же вынесли постановление об арестах (во Владимире 1500 мест приготовлено в тюрьмах для кадетов), закрыли газеты и т. д. В некоторых городах уже постановлено закрыть все буржуазные газеты. Начинается коммуна. У нас, в Москве, говорят, идут усиленные аресты, по постановлению не только «шестерки» (председатели различных демократических организаций и прокурор), а какие-то «пятерка», «девятка» и «тринадцать». Говорят, арестуют десятками. Симсон, Ф. П. говорил, что архив Охранки в ужасном виде – все тащат и уносят, и Щеголев первый.[156 - Имеется в виду архив Департамента полиции, в котором находились как законченные производством дела департамента, так и обширный фонд III отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии. Во время Февральской революции архив действительно подвергся разгрому, однако основную часть дел удалось перевезти в помещения Пушкинского дома и Рукописного отделения АН. Там были размещены материалы III отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии и архив Департамента полиции (с 1881 по 1903 г.). Документы текущего делопроизводства Департамента полиции за период 1903–1917 гг. были переданы в ведение Особой комиссии по расследованию деятельности Департамента полиции под председательством упомянутого в дневнике П. Е. Щеголева. Эти документы составили основу Петроградского историко-революционного архива, образованного 1 августа 1918 г. См.: Наумов В. П. Петроградский историко-революционный архив (1917–1927 гг.) // История Государственного архива Российской Федерации. Документы. Статьи. Воспоминания. М., 2010. С. 33–34.] С. уже подавал проект об объединении всех архивов под одним началом, но министрам некогда, они занимаются государственными делами, недаром Юренев сказал, что он не успел ничего сделать, все совещался в Зимнем дворце.

И. Н. Сахаров клянется, что Корнилов прав, а врет Керенский, но тогда непонятна телеграмма Корнилова. Теперь он уже арестован.

Сегодня С. получил телеграмму от Степуна, что надо решить вопрос о комиссарстве в Финляндии, о котором официально С. ни разу не говорили, и вдруг Титов звонит через жену, чтобы С. не ездил, потому что его обвиняют в убийстве солдатами генералов в Выборге, обвиняют на том основании, что он там не присутствовал, а между тем его никто туда и не посылал. Титов говорит, что С. хотят судить, ну, это, конечно, вздор, а то бы Степун не прислал телеграмму, что надо решить вопрос. Сегодня еще 5 большевиков ему заявили, что он назначен на высокий пост в Москве. Ничего не поймешь! Из «Русского Слова» звонили про это назначение в Финляндию. Все случилось.

5 сентября

Керенский и не думал жениться на Тиме – все злые языки пускают слухи. Женились Некрасов и Скобелев. У большевиков составлен список министров: председатель – Чернов; внутренних дел – Луначарский; иностранных дел – Рязанов; продовольствия – Каменев, и др.

6 сентября

Вчера С. вернулся из Петербурга. Конечно, все обвинения его оказались ложью, выдумкой дам (Мяснянкиной), его отказ сейчас же приняли. Ему со всех сторон говорили, что его прочат в министры исповеданий; по одним версиям – его, по другим – министром народного просвещения. В Петербурге жизнь довольно спокойна. Был С. в министерстве внутренних дел, где ему предложили пост московского комиссара, он отказался от этой неприятной должности – следить за законностью действий Думы. Это, вероятно, и есть тот пост, о котором говорили пять большевиков.

Корниловская история выясняется так: Савинков предложил Керенскому устроить диктатуру троих (Савинков, Керенский и Корнилов). Керенский согласился, и Савинков сообщил это Корнилову, а Керенского, тем временем, отговорили, он отказался от этой мысли, Корнилов же выступил: «А я не хочу отказываться», – заявил он.

Говорят, что Зарудный ушел из министерства, потому что прямо кричал на Керенского, что он сам виноват в этом деле.

А с генералом Корниловым (говорил Симсон) было так: Керенский стал на него кричать, что сорвет с него погоны, Крымов ответил: «Не ты, мальчишка, мне их дал, не ты и сорвешь», повернулся и вышел.

Говорят, что союзники поставили нам ультиматум: водворить в две недели порядок (средств не указали), если же его не будет, то по одной версии их представители будут отозваны и Россия предоставлена себе, по другой – они заключат мир с компенсациями за счет России.[157 - Данные, подтверждающие подобные сведения, не обнаружены.]

Очень гадкая история у Стааля с Б. Дм. Никитиным. Б. Д. пришел к Стаалю, своему бывшему патрону по адвокатству, пожурить его за то, что он «надел вицмундир[158 - Стааль взял на себя обязанности прокурора.])». Стал он ему говорить, что как бы из нового «заговора» не вышел такой же пуф, как из предыдущего. Вдруг Стааль перешел на деловой тон и учинил Никитину допрос, что он знает о заговоре (Б. Д. приехал с фронта), Б. Д. отказался отвечать. «Тогда я вас арестую, – заявил Стааль. – Тем более, я ничего не скажу». Стааль позвонил следователю, но того не оказалось дома, тогда он сам арестовал Никитина и

повез его в «шестерку» на допрос. Заседала она на чердаке генеральского губернаторского дома. Там его спрашивали, не знает ли он чего-нибудь от Толстого П. и от Вырубова В. В., потом удалились и вынесли резолюцию – отпустить его, так как Стааль за него поручился, а Стаалю вынесли хвалу за то, что он «друга не пощадил для спасения революции». Никитин был совершенно ошеломлен и хотел заявить в Совет, но Филатьев ему отсоветовал – всякий, мол, пусть сам защищается. Странная фигура Стааль! Везде и с Зарудным он имел столкновение, так как, минуя его, докладывал Керенскому. Сегодня история с Никитиным будет разбираться в нашем партийном комитете.

8 сентября

Оказывается, Керенский хотел предать Савинкова суду за Корниловскую историю.[159 - Имеются в виду события Корниловского мятежа (см. коммент. 69).] Вчера демонстрация войск прошла мирно у нас в Москве.

Третьего дня было важное заседание Городского комитета н. с., в связи с делом Стааля. Прежде всего, он сам изложил инцидент с Никитиным, причем сказал, что считает, что сделал ошибку, которая объясняется его взвинченным настроением и тем, что это было в самые плохие дни. После чего выступил Симсон и сказал, что ошибка была юридическая, т. к. по закону: 1) свидетель имеет право не говорить то, чего не хочет и 2) арестовывать свидетеля беззаконно. Он спросил, звонил ли Стааль Коренкову, судебному следователю. Стааль категорически это отрицает, а Никитин утверждает. Потом Сережа говорил, что Стааль совершил антипартийный поступок, независимо от того даже, что Никитин, примыкающий к партии; он сам, как член нашей партии, поступил не как истинный социалист. Брюхатов говорил с точки зрения нарушения элементарных правил гостеприимства. Стааль отвечал, что Симсоновское указание не имеет значения, потому что всякий закон отпадает в революционный момент. Что Брюхатовское указание о «бедуинской» морали для него не имеет значения, т. к. Запад давно от нее отказался, и только С. заявление о нарушении партийности имеет значение, и он желает знать, как партия смотрит на его поступок. Сам же он считает, что ни принципов социализма, ни революционных он не нарушил. Еще забыла сказать, что Филатьев заступился за него (Стааля), говоря, что и так уже правые элементы адвокатуры его травят, как социалиста, и что раз ошибку он признал, больше говорить нечего. Волк-Карачевский предложил перейти к очередным делам, но Стааль заявил, что «молчаливая» резолюция его не удовлетворяет, и он требует резолюции. С. спросил, хочет ли он «точки над i». – «Да». – «Тогда надо сказать и об инциденте с Зарудным, тоже членом партии, что все это нас очень удивляет и делает партию посмешищем». – «Если это только ваше личное мнение – мне безразлично», – сказал Стааль. В защиту его выступил Катц – все уже ясно из его (Стааля) объяснения, и нечего говорить и требовать резолюции, «как требует С. П.», который и не требовал ее вовсе, он запротестовал.

Так, с молчаливым осуждением и остались.

Вчера князь Щербатов требовал от С., чтобы он спас Исторический музей от разгрома, ввиду демонстрации. С. поклялся ему, что ничего не будет, но тот заявил, что ему этого мало, нужны гарантии: «Вы передайте им, повлияйте на них», – твердил он, и С. «гарантировал».

14 сентября

Очевидно, все-таки все выходит на среднюю линию, и демократическое совещание[160 - Демократическое совещание – съезд представителей общественно-политических организаций, проходивший 14–22 сентября 1917 г. в Петрограде. В его состав входили 1582 делегата, в том числе от городских дум и земств – 500, от советов – 440, от кооперации – 150, от организаций армии и флота – 125, от профсоюзов и фабрично-заводских комитетов – 100, и т. д. Созван совместным решением Советов рабочих и солдатских депутатов и Советов крестьянских депутатов. Обсуждали вопрос о создании коалиционного правительства до созыва Учредительного собрания.] не будет так страшно, как все думали, т. е. что большевики победят – города и кооперация его разбавили. Чернов ведет себя неприлично по отношению к Керенскому и на всех голосованиях «воздерживается».

Петрищев на днях говорил, что мир заключен на условии: восстановления Польши и Литвы; Курляндия отходит к Германии, Триест и Триент – Италии, нам – протекторат над Арменией; Эльзас и Лотарингия – Франции, Африканские колонии – Германии; Бельгия восстанавливается. А Сербия соединится с Боснией и Герцеговиной, входивших как третья часть в «Триединую монархию – Австрию».

18 сентября

Цены – фунт шоколадных конфет – 7–8 рублей, поросенок – 14 рублей, гусь – 15 рублей. На Саратовском вокзале продается контрабандой мука, крупа – все по безумным ценам (пуд муки пшеничной 80 рублей, и т. д.). Извозчики с вокзалов – 15 рублей.

В том обществе, которое окружает Соню Петерсен, все за Корнилова, за твердую власть и невероятные гадости говорят про Керенского. С., например, слышал: «По ночам примеряет корону» (!!) Какой пошлый вздор! А никто почти не замечает, что в Наполеоны-то пробирается Верховский – подозрительный авантюрист. Теперь Чернов уже за Керенского, и пишет, что это – «идеалист, который попал в руки проходимцев», т. е. Савинкова и др. – вообще Чернов – изрядный гусь.

23 сентября

Третьего дня обедал у нас Полнер (приезжал из Петербурга), говорит, что там идет слух, что немцы приказали, чтобы в октябре в Балтийском флоте были волнения. Они даже раньше вспыхнули, но насколько это связано с немцами? Впрочем, шпионаж и тому подобное, наверное, очень сильно развиты. Говорят еще, что в октябре солдаты пойдут из окопов, не хотят еще зиму сидеть там. Посмотрим, ибо говорят гораздо больше, чем есть – ведь говорили же, что с 20 по 25 сентября (Симсон) в Москве будет резня! Ничего нет. Так много раз уже фиксировался день. Да, о солдатах и Леня Тугаринов[161 - Далее зачеркнуто: говорил. (Примеч. ред.)] пишет с фронта. В Маню Петерсен стрелял в ее имении вернувшийся в деревню семнадцатилетний кронштадтец – он все лето воровал и грозил убить ее. Ночью он выстрелил в нее в окно, пуля задержалась стулом, столом и скатертями, и только осколок попал в нее и застрял на палец от брюшины.

Мужики, по ее словам, очень его не любят, но боятся, так как он и их обкрадывал. Вообще нравы: из троих милицейских у них двое воры, из них один с каторги.

Демократическое совещание выбрало предпарламент, они хотят назначить правительство, а правительство хочет только быть перед ними ответственным. Вчера Керенский в 2 часа вызывал Кишкина и других, потом отказался от их приезда в 5 часов, а потом опять вызвал. Полнер рассказывал про сенат, и как ему там трудно, потому что он по промысловым налогам, с которыми совсем не знаком.

24 сентября

Сегодня выборы в районные думы. Очень грустно – голосуют у нас, в центре, 25 % и среди них солдаты, которые не манкируют. Говорят, что масса большевиков. Мы и они – несовместимы. Они – политиканы; мы, может быть, слишком… Петербуржцы говорят, что Керенский сейчас врет в истории с Корниловым, потому что сам о многом с ним говорил. Да, с трудовиками мы бы охотно порвали, но они сами не хотят. Мякотин о разрыве только и мечтает. Они сорвали выборы Центрального комитета, потому что видели, что в меньшинстве.

4 октября

Приехала Елена А.[162 - Далее зачеркнуто: Никитина. (Примеч. ред.)] из

Киева. Передает из верных источников, что союзники решили воевать дальше, и что для этого нас взяла под свое покровительство Америка, что она купила все наши золотые прииски за 55 миллиардов и присылает к нам войско и все снаряжение.[163 - В научной литературе на основании архивных документов доказано, что американское правительство увязывало предоставление финансовой помощи с продолжением участия российских вооруженных сил в Первой мировой войне. Средства предоставляли также с расчетом на усиление финансовой зависимости России, на широкое участие американского капитала в освоении ее природных богатств (Листиков С. В. США и революционная Россия в 1917 году. К вопросу об альтернативах американской политики от Февраля к Октябрю. М., 2006. С. 362–363). Тем не менее данных о требованиях со стороны правительства США получить в России золотые прииски на 55 млрд долл. нет. Сама возможность получить золото на такую сумму является фантастической, поскольку российские предприятия не располагали приисками с такими запасами золота, не было подобных средств и в распоряжении Временного правительства.] Ел. Ал. говорит, что на румынском фронте не было ни одного случая бегства и что на юго-западном фронте она сама присутствовала при очень энергичной нашей разведке.

11 октября

Когда я в последний раз была на абонементе в Большом театре, со сцены какой-то господин обратился с призывом о займе свободы,[164 - «Заем свободы» выпущен согласно постановлению Временного правительства от 26 марта 1917 г.: 5 % долгосрочный на 54 года с погашением в течение 49 лет (начиная с 1922 г.), подписная цена – 85 % от номинала, срок подписки: 6 апреля – 1 июня, который затем дважды продлевался (вначале до 15 июля, затем – до созыва Учредительного собрания).] говоря, что мы наковальня, над которой занесен немецкий молот, и что в нашей власти, разлетится или наковальня, или молот. Из партера поднялась дама, которая все время бросала реплики о том, что свобода наша – ложь, и громко обратилась к публике: «Нам говорят о немецкой опасности, но скажите правду, господа, разве мы все не мечтаем о немцах?» – Послышались голоса: «Да, да», и никто не запротестовал; она же продолжала: «Свободы нет, мы трусы и рабы, рабы солдат, рабочих, прислуги, и деньги займа пойдут на этих господ (указывая на ложу Советов), а мы будем ждать, что детей наших у нас на глазах будут разбивать о камни. Я получаю 125 рублей и должна содержать семью. Я ничего не боюсь, вот я где сижу, придите, убейте меня, но я буду говорить правду». В партере ей очень сочувствовали и говорили, что «вот мужчины наши негодны никуда, хоть дама выступила». Все это очень знаменательно.

15 октября

В Петербурге защита от немцев передана в руки большевиков, чему-то вроде Конвента из представителей Советов, Центрофлота[165 - Центральный исполнительный комитет военного флота – выборный орган, осуществлявший руководство всеми центральными комитетами флотов и флотилий. Создан на I Всероссийском съезде Советов из делегатов, проходившем с 25 мая по 15 июня 1917 г., – представителей Морской секции Петроградского совета (образована 16 мая 1917). Большинство членов организации составляли меньшевики и эсеры. 27 октября 1917 г. Центрофлот был разогнан большевиками во главе с Н. А. Ховриным и заменен Временным морским революционным комитетом.] и др., и главнокомандующий должен им давать отчет. А у нас в Москве, в Хамовниках и за Москвой-рекой – толпы народы (рабочие большевики) целыми сутками ходят за «Чудотворной», вновь явленной иконе Божьей Матери, которая в руках держит скипетр, а на обороте надпись: «Самодержавие», – духовенство пользуется этим. В партии трудовики протестуют против С. из-за его «деспотизма». Идут (…)[166 - Далее слово зачеркнуто карандашом. (Примеч. ред.)] А тут еще образовался блок кооператоров, трудовой интеллигенции и «Единства», первыми выставляет Плеханова и Прокоповича, для которого все и заварилось, и Гуревич нынче выступил с неприличной статьей против нас, говоря, что только и есть три настоящих списка: к-д, большевиков и блока.

16 октября

Поворот в настроении ясно чувствуется. Наш «термометр» – рабочие в типографии «Задруги», уже говорят иначе, чем раньше. Еще недавно они стремились к «диктатуре пролетариата», уверяя, что все прекрасно устроят, теперь характерно уже то, что попросили нас устроить им лекции по разным серьезным вопросам, именно нас, народных социалистов, и мы начинаем.

С. говорит, что они не чувствуют себя уверенно, потому что денег нет, все деньги припрятаны крестьянами. С. говорил, что Советы придумали два способа выманить у них деньги: 1) поставить всех отпущенных солдат на мануфактуру с тем, чтобы она шла исключительно на деревню; и 2) у нас в Москве, чтобы деньги за квартиры вносились в Думу, она будет выдавать хозяевам натурой (дровами и т. д.) все нужное, а деньги только проценты с дохода. Остроумно.

19 октября

Грозит нам всеобщая забастовка городских служащих, очевидно, она все же будет предотвращена. Многие мечтают о немцах. На днях кондукторша трамвая, рассердившись на пьяных солдат, возопила: «Хоть бы германец поскорее пришел, показал бы он вам тут!»

21 октября

Кадеты организовали охрану «Зеленую гвардию» по названию Волк-Карачевского для борьбы с «Красной гвардией» – обратились к Панову, он, кажется, пошел навстречу, указав на целый ряд наших членов, но Волк-Карачевский дал ему решительный отпор. Прав С., что наши национал-социалисты отделяются от демократии рвом – неужели возможно идти на такие переговоры о «Зеленой гвардии».

26[167 - Так в тексте. (Примеч. ред.)]октября

Вчера у С. был В. Хижняков. Он сам присутствовал на заседании министров, где Верховский предложил закончить «сепаратный мир» (Бурцев это обнародовал, и его газета за это закрыта[168 - Имеется в виду газета «Общее дело». В ночь на 26 октября ее главный редактор В. Б. Бурцев по приказу Л. Д. Троцкого был арестован.]), Керенский воскликнул: «Да вы с ума сошли!» Хижняков говорит, что Керенский единственный, который что-либо делает во Временном правительстве и понимает. Под секретом он сообщил, что Керенский желает даже выступления скорейшего большевиков, чтобы кончить это.[169 - В этом смысле неслучайно то, что накануне Октябрьского переворота правительство А. Ф. Керенского стало выпускать якобы под залог представителей большевиков, участвовавших в мятеже 3–5 июля в Петрограде. Как вспоминал один из них, Ф. Ф. Раскольников, Временное правительство теряло последних приверженцев. «Никогда не связанное с массами, – писал он, оно все больше изолировалось в Малахитовом зале Зимнего дворца, вскоре ставшем ему могилой» (Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. 2-е изд. М., 1990. С. 204).]

25 октября

Вчера большевицкий Военно-революционный комитет в Петербурге выступил открыто против Временного правительства. Днем разнесся слух, что арестовано Временное правительство, что Верховский объявил себя диктатором, а Троцкий – военным министром. Вечером Миллер (трудовик), говоривший по телефону с Петербургом, опроверг это, говоря, что, наоборот, Военно-революционный комитет окружен в Смольном институте войсками. Сегодня выяснилось, что Керенский[170 - Далее зачеркнуто: Троцкий. (Примеч. ред.)] в Совете Республики выступил открыто с

заявлением, что надо с ними бороться. Издан приказ об их аресте, и военный совет Исполнительного комитета Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов стал на сторону правительства и перешел в Мариинский дворец, в Смольном одни большевики.

Целый день слухи. Сперва, что правительство в плену, потом Никитин звонил из Петербурга из Зимнего дворца, что они держатся, что Керенский в армии, потом, что войска Северного фронта уже в Петербурге и что освобождены телеграф, телефон и вокзалы и т. д. Потом из Совета рабочих депутатов – что свергнуто Временное правительство и что все в их руках. Миллер (директор почтамта в Москве) говорит, что правительство держится, но что «Аврора» обстреливает Мариинский и Зимний дворцы. В Москве почтамт занят 56-м полком (из освобожденных уголовных), Николаевский вокзал тоже. Но введен только контроль, Миллера просили остаться, но к нему приставили Ведерникова – правительст[венного] комиссар[а].

В Совете рабочих депутатов выделена семерка, которой вручена вся власть, при ней какой-то комиссар, а Дума образовала свой Комитет спасения из всех социалистических партий.

В Петербурге

24-го раздавали оружие.

С утра 25-го в Петербурге патрули большевиков юнкеров, так до двух часов, когда стали задерживать автомобили и отправлять в распоряжение Временного правительства, но их задерживали и солдаты, требуя пропуск Смольного. Прокопович и Гвоздев были задержаны и отправлены в Смольный. Воскресенский в Смольном Гвоздева освободил, Прокоповича тоже под домашний арест. Ближе к дворцу стоят юнкера. Вечером слух, что мосты будут разведены, но большевики не допустили. Разведен один Дворцовый. Начались выстрелы. Молва, что Керенский выехал. Часов с 7 красногвардейцы идут к Зимнему дворцу. Там занимают дворец четыре броневика, юнкера, женский батальон и два орудия. Подошел один миноносец с красными матросами, подъехал броневик, и четыре броневика перешли на их сторону, потом уехали и два орудия, остались пулеметы и ружья. Началось отступление юнкеров во двор Зимнего дворца, а революционные солдаты стали их обстреливать.

В 4 часа без боя сдался Главный штаб. Телефон исправен. Просят помощи. Городская дума в полном составе, там же и крестьянские депутаты партии и провели соединенное заседание, информационное. Заседание непрерывное. Патронов мало. Начался обстрел из боевых орудий, попадают в разные места. Ночью всей Думой, без большевиков, отправились шествием к Зимнему дворцу и остатки (военные) с ними вместе. Их силой не пустили, а через несколько минут Зимний дворец сдался. Большевики ввели охрану. Трамваи ходили, и внешний порядок не нарушали. Меньшевики выпустили «Солдатский Голос»; они объявили состав Комитета спасения Родины. Большевики отнимали эту газету, вырывая из рук у купивших, и тут же рвали ее. Около Думы возбужденная толпа. Столкновение с красногвардейцами в результате их залпа, убившего и ранившего несколько человек. Слух, что арестована Госуд[арственная] Дума, в ходе защиты матросами, приехал броневик. Революционный комитет не распорядился, скоро их убрали. Явился Рязанов, в качестве комиссара, для выяснения вопроса о Комитете спасения Родины. Ему ответили, что не создают новое правительство, а заботятся об охране толпы. Толпа росла, а матросы ее озлобляли. Комитет спасения Родины переведен в другое место. Прошел слух, что Керенский взял Гатчину и Цар[ское] Село и подходит к Петербургу – ложные сведения. Полковников охранял Зимний дворец очень неудачно. Керенский еще раньше сместил его, но он оказался во главе «Спасения Родины и Революции».[171 - Более точное название организации: Комитет спасения Родины и революции – военный орган власти, созданный в ночь с 25 на 26 октября 1917 г. для борьбы с большевистской властью. В его состав вошли представители Петроградской городской думы, Предпарламента, Центрофлота и других организаций. Председателем Комитета был избран правый эсер А. Р. Гоц. Через три дня после образования, 29 октября, Комитет спасения Родины и революции поднял антибольшевистское восстание под руководством бывшего командующего Петроградским военным округом – Г. П. Полковниковым.] Он обратился с воззванием к юнкерам, которые уже сдали оружие, сложив его в особое помещение под охраной большевиков. Дивизия броневиков обещала им помощь, если придет и Михайловское училище. Им удалось похитить 6 броневиков с орудиями во Владимирском училище. Они бросились на стражу и отбили оружие; вооруженные пулеметами, они были готовы к обороне. Обстрел Владимирского училища гренадерами, матросами и красногвардейцами из двух 3-дюймовых и двух 6-дюймовых. Юнкера отстреливались и просили у Полковникова помощи. Около часу они должны были сдаться, т. к. стены обрушились и загорелись. Они сдались, их добивали на улице, остатки попали в Петропавловскую крепость. Арестованы и другие юнкера. Без боя сдался и Инженерный[172 - Далее зачеркнуто: училище. (Примеч. ред.)] замок. Три броневика и 300 юнкеров и К[омитет] с[пасения] Р[одины] Полковн[икова] хотел отстоять. Этого не знали и ушли. Этим закончились боевые действия. Министры-социалисты б[ыли] освобождены, а кадеты остались. Некоторые министерства постановили бастовать до смещения комиссара. В Мин[истерство] путей сооб[щения] до их прихода и до пят[ницы] никто не являлся. Сношения с Керенским шли постоянно окопав[шиеся] армии,[173 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] а поезда ходили до Царск[ого] Села и обратно.

Началось сражение под Пулковым. В среду бежал Керенский; на помощь пришла финляндская артиллерия на шести миноносцах и саперы. Сначала он (Керенский) побеждал, но латышские стрелки двинулись с фланга, и ему пришлось отступить к Гатчине. Две роты самокатчиков шли на помощь, но перешли к большевикам. Советчики Керенского – Савинков, Станкевич, Краснов и казаки. Решено, что Керенский должен уехать на фронт за силами перед боем; после боя он уехал. Казаки отказались сражаться. Войтинский был арестован. В пятницу молва, что новые войска Керенского заняли Гатчину, но они послали эшелон в Москву. Члены наши всюду вошли (?).[174 - Так в тексте. (Примеч. ред.)] Большевики предложили министерство с народными социалистами включительно. Центральный комитет наш 13 голосами из 14 постановил ни в какие сношения с большевиками не вступать и добиваться министерства без них. Вечером с с[оциалистами] революционерами и меньшевиками – обороняться в Думе. Пять революционеров не имели определенного решения, пять за соглашение с большевиками, трое – против, один – воздержался; трое подошли – оказалось шесть против. Им дали отсрочку, а ЦК наш решил в сношения с большевиками не вступать и отозвать своего члена из Викжеля.[175 - Всероссийский исполком железнодорожников – центральный профсоюзный орган железнодорожников. 29 октября 1917 г. потребовал, угрожая всеобщей забастовкой, создать однородное социалистическое правительство из представителей всех «советских партий», от большевиков до народных социалистов, а также заменить В. И. Ленина на посту председателя Совнаркома. Этот ультиматум стал причиной первого кризиса советского правительства.] У меньшевиков – 11 за и 10 против. Эти 10 вышли из ЦК, но, в конце концов, и 11 отказались, потому что большев[ики] отвергли их

предложение. Петроградские войска все на стороне большевиков. Инертность партий. Комит[ет] спас[ения] Род[ины] и рев[олюции] превратился в солдатский муравейник из войск частей – единичных или от групп, все они просили директив, но не б[ыло] центра, который бы их спаял. В Петербурге четыре казачьих полка и три под Петербургом из Финляндии, но они ни за, ни против выступить согласны, если и пехота. Приказ об аресте Пешехонова. Закрыты «Речь»,[176 - Ежедневная политическая, экономическая и литературная газета, выходившая в 1906–1917 гг. Орган кадетов. Редакция – в Петербурге. Издатели: Ю. Б. Бак, Н. К. Милюков, В. Д. Набоков, И. И. Петрункевич.] «Биржевые Ведомости»[177 - Газета биржи, финансов, торговли и общественной жизни (с 1905 г. политическая и литературная газета). Образована в результате слияния газеты журналиста С. М. Проппера «Биржевой вестник» и купленной им газеты «Русский мир». Издавалась в Санкт-Петербурге в 1880–1917 гг. К редактированию «Биржевых ведомостей» привлекали В. А. Бонди, П. А. Васильева, Д. А. Линева, И. И. Ясинского и др. Первоначально в газете публиковали главным образом биржевую и коммерческую информацию. С середины 1880-х годов росту популярности издания способствовали ежедневные фельетоны и «беседы» Линева и Ясинского, а также воскресные номера для семейного чтения. Отличительная черта «Биржевых ведомостей» – подробная информация о событиях международной жизни. См.: Экономическая история России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. М., 2008. Т. 1. С. 232.] и др. «День» после стихов расшифрованных в нем. «Народное Слово» выходит, но большевики раздражены. Большевики прислали матросов с орденом арестовать ответственного редактора (главного воротили). Выпустили, но разорвали номер, испортили мебель, разорвали бумагу, реквизировали типографию.[178 - 25 октября 1917 г. Московский военно-революционный комитет предписал временно прекратить выпуск газеты «Русские ведомости» и передать Комитету типографию, «для выпуска революционного органа». В ответ к Московскому городскому голове было направлено обращение от редакций газет «Русские ведомости», «Русское слово», «Утро России» и «Раннее утро» оказать содействие в освобождении типографий и принять меры «для обеспечения нам возможности продолжать наши издания». (НИОР РГБ. Ф. 251 (В. А. Розенберг). К. 27. Ед. хр. 4/1. Л. 1, 3). Через три дня, 28 октября, Совнарком принял Декрет о печати, по которому закрытию подлежали «лишь органы прессы: 1) призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому правительству, 2) сеющие смуту путем явно клеветнического извращения фактов, 3) призывающие к деянию явно преступного, т. е. уголовно наказуемого характера» (Собр. узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства, 1917–1918. П. 1).] Мы оставили стражу. Потом, говорят, они ломали кассу, дверца помята. Они утверждают: «Это не мы, а другие». Швейцар звонил, большую кассу не взломали, а взяли из малой 1000 р. Убыток 10 000 р. Рабочие на общем собрании запротестовали против варварского обращения, они хотят здесь работать, объявляют свои места под бойкотом. На следующий день охрана была снята. Разгром Зимнего дворца – картины, люстры, посуда, винный погреб. Хлеба на 6 дней. Большевики задержали две баржи и реквизировали то, что шло в Финляндию. Представитель Викжеля при большевиках рассказал все, что видел у Керенского. Его исключили из партии Плансон, Пешехонов, Знаменский, Бернштейн, Чайковский – С. С. Р. и Р. Токарев и еще кто-то – семь человек. Всего 40 человек.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/p-e-melgunova-stepanova/dnevnik-1914-1920/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

нормировании продуктов питания для Советской России одно из средств уничтожения большевизма. В результате 14 мая советское руководство отвергло предложение Гувера – Нансена, реализация которого, как оно полагало, требовало одностороннего прекращения боевых действий со стороны Красной армии против белых. (Фоглесонг Д. С. Соединенные Штаты, проблема самоопределения наций и борьба против большевиков в Прибалтике, 1918–1920 // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998. С. 604–605).

2

Россия и Наполеон. Отечественная война в мемуарах, документах и художественных произведениях. Илл. сб. М., 1912 (составитель, в соавторстве с Н. Л. Бродским, К. В. Сивковым, Н. П. Сидоровым); Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век (составитель, в соавторстве с К. В. Сивковым, Н. П. Сидоровым); Гарибальдийцы во время Франко-прусской войны, 1870–1871 // Голос минувшего. 1914. № 9.

3

Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 371 (Чулков Г. И.). К. 4. Ед. хр. 18. Л. 1. На бланке кооперативного товарищества печатного и издательского дела «Задруга».

4

НИОР РГБ. Ф. 369 (В. Д. Бонч-Бруевич). К. 456. Ед. хр. 49. Л. 1–1 об.

5

Мельгунов С. П. Воспоминания и дневники. М., 2003. С. 19.

6

Мельгунов С. П. Воспоминания и дневники. Вып. 1–2. Ч. 1–3. Париж, 1964.

7

Заслуга в изучении личности С. П. Мельгунова принадлежит в основном профессору Ю. Н. Емельянову: Емельянов Ю. Н. С. П. Мельгунов: в России и в эмиграции // Вопросы истории. 1993. № 1. С. 109–116; Он же. Что мог знать С. П. Мельгунов о германском золоте // Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994. С. 273–279; Он же. Биобиблиография трудов С. П. Мельгунова // История и историки. 2002: Историографический вестник. М., 2002. С. 194–222; История и историки. 2003: Историографический вестник. М., 2003. С. 340–355; и др. Взгляды Мельгунова нашли отражение и в литературе, посвященной получению финансовых средств большевистской партией: Следственное дело большевиков. Материалы предварительного следствия о вооруженном выступлении 3–5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти. Июль – октябрь 1917 г. / Ред. и отв. сост. о. К. Иванцова. М., 2012. Кн. 1. С. 14–15.

8

Ильин И. А. Духовный смысл войны // Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. М., 2014. Т. 3. С. 171, 172.

9

Там же. С. 175.

10

Мельгунов С. П. Воспоминания и дневники. М., 2003. С. 243.

11

Ключевский В. О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. М., 1968. С. 471. В. О. Ключевский преподавал С. П. Мельгунову историю в Московском университете. См. также: Гросул В. Я. Русское общество ХVIII–XIX веков: традиции и новации. М., 2003.

12

Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. М., 2004. С. 190–191.

13

Мировые войны ХХ века: Исторический очерк. 2-е изд. М., 2005. С. 364.

14

НИОР РГБ. Ф. 386 (В. Я. Брюсов). К. 94. Ед. хр. 10. Л. 3 об.; см. также: К. 81. Ед. хр. 38. Л. 1–2. Вопросы освещения в прессе хода войны определяло утвержденное Высочайшим приказом № 437 Временное положение о военной цензуре (ГА РФ. Ф. 6230. Оп. 1. Д. 16. Л. 157 об.–164).

15

НИОР РГБ. Ф. 251 (В. А. Розенберг). К. 27. Ед. хр. 16. Л. 1.

16

Пархоменко В. А. Начало Первой мировой в Европе. Отношение воюющих сторон к населению и военнопленным на Восточном фронте // Исторический

вестник. 2014. Т. 8 [155]. C. 124–147.

17

См., например: Телеграмма генерала Н. Н. Янушкевича на имя Свиты Его Величества генерал-майору князю А. А. Орлову с текстом телеграммы великого князя Николая Николаевича о мерах против подданных воюющих с Россией государств, 6 октября 1914 г. // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 569. Л. 1.

18

Шевырин В. М. Власть и общественные организации в России (1914–1917). М., 2003; Война и общество в ХХ веке. М., 2008. Кн. 1. С. 128–129; и др.

19

См. настоящее издание, с. 48.

20

См. настоящее издание, с. 54.

21

ГА РФ. Ф. 102, 1912 г. Д. 20, ч. 83. Л. 10–10 об.

22

ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 446. Л. 1–4; Д. 447, т. 1. Л. 6 об.

23

Мы жили летом 1914 г. под Можайском, снимали дачу в лесу – южный хутор. Рядом б[ыл] хутор Полякова.

24

Его племянника.

25

Речь идет об убийстве австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги герцогини, Софии Гогенберг, сербским националистом Гаврилой Принципой. Убийство стало поводом к началу Первой мировой войны.

26

Хирург.

27

Великий князь Николай Николаевич (Младший) остался в памяти почти всех современников как строгий военачальник. Между тем есть большая разница во мнениях между теми офицерами, которые служили под его руководством, и политическими и общественными деятелями, пытавшимися представить эту строгость как грубость и непозволительное нарушение устава (см., например: Шульгин В. В. Годы. Дни. 1920 год. М., 1990. С. 272). Так, великий князь Александр Михайлович писал: «Мой двоюродный брат Николаша был превосходным офицером. Не было равного ему в искусстве поддерживать строевую дисциплину, обучать солдат и готовить военные смотры» (Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. М., 2004. С. 139). Сходных взглядов придерживался генерал А. С. Лукомский (Лукомский А. С. Очерки из моей жизни. Воспоминания. М., 2012. С. 333). Император Николай II также одобрительно отзывался о деятельности великого князя, о чем свидетельствуют его письма великому князю. В частности, в письме от 2 октября 1916 г. монарх и главнокомандующий отметил: «Очень рад, что вопрос о привлечении мусульманского населения к тыловым работам разрешен благополучно… Дай Бог тебе и кавказской армии дальнейших славных успехов» (Князь Николай Романов. Мы не можем вернуться в прошлое // Наша газета (Женева). 2012. 5 дек.).

28

Так в тексте. (Примеч. ред.)

29

Виктор Петрович – один из основателей «Задруги», многолетний заведующий «Содружеством школ» – кн[ижным] магазином.

30

Писчебумажное торгово-промышленное товарищество М. Г. Кувшинова – одно из старейших предприятий Москвы, основано в 1799 г. в виде единоличной фирмы по торговле писчебумажными и канцелярскими товарами. В 1850 г. на средства фирмы построили фабрику в Тверской губернии. В 1882 г. предприятие преобразовано в паевое товарищество. Организация поставляла, в частности, продукцию для газеты «Русские ведомости», где работал С. П. Мельгунов (Отчет по изданию «Русских ведомостей» за 1913 год, приложение 4б // Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 251 (В. А. Розенберг). К. 27. Ед. хр. 15 Л. 7).

31

Графиня Л. П. Гендрикова, наша давнишняя приятельница.

32

Война застала великого князя и его семью в Германии, где они отдыхали. В плену он не был, им предоставили возможность вернуться в Россию.

33

При учебных сборах он был освобожден совсем по слабости здоровья и получил белый билет.

34

Т. И. Полнер – известный земский деятель.

35

Конституционно-демократическая партия народной свободы (сокращенное название: кадеты) появилась в 1906 г. и представляла собой левое крыло российского либерализма. Кадеты выступали за реформирование всей политической системы: разделение законодательной, исполнительной и судебной власти, введение всеобщих прямых выборов парламента и пр. Председатели ЦК кадетов: князь П. Д. Долгоруков (1906–1909), И. И. Петрункевич (1909–1915), П. Н. Милюков (с 1915 г.). Руководители партии использовали парламентские формы политической борьбы. С началом Первой мировой войны кадеты отказались от оппозиционной деятельности – 22 июля в главном печатном органе партии, газете «Речь», была опубликована статья с призывом «отложить внутренние споры», когда «внешний враг стоит у ворот». (Шелохаев В. В. Либеральная модель переустройства России. М., 1996. С. 216). Милюков вспоминал: «С точки зрения реалистической, нашей ближайшей задачей было объяснить навязанную нам войну, ее происхождение, ее достижимые последствия. На этом общем понимании смысла войны, ее значения для России, ее связи с русскими интересами предстояло объединить русское общество». Цит. по: Первая мировая война. 2-е изд. М., 2005. Кн. 2. С. 245.

36

Историк.

37

Все упомянутые в этой записи слухи являются недостоверными.

38

Агитационные плакаты, в том числе германские и австрийские, см.: Первая мировая война. Кн. 2 (вклейка).

39

Восстания в Польше не было. Редкие беспорядки, которые были зарегистрированы в 49 губерниях, не носили антивоенного характера. На сборные пункты явились 90 % всех подлежавших призыву. См.: Война и общество в ХХ веке. М., 2008. Кн. 1. С. 127–128.

40

В 1867 г. возникло Общество попечения о раненых и больных воинах, которое с 1879 г. стало называться Российским обществом Красного Креста. После 1917 г. существовало и в других странах как общественная организация русских эмигрантов. О его деятельности в годы Первой мировой войны см.: Война и общество в ХХ веке. Кн. 1. С. 129.

41

Имеется в виду Всероссийский земский союз. Организация была образована по решению съезда представителей земств, созванного 30 июля 1914 г. по инициативе Московской земской управы. В него вошли представители 41 губернского земства. Главноуполномоченным союза стал князь Г. Е. Львов. Кроме того, 21–22 августа был создан Всероссийский городской союз во главе с московским городским головой М. В. Челноковым. Затем, 10 июля 1915 г., обе организации объединились. См.: Шевырин В. М. Власть и общественные организации в России (1914–1917). М., 2003. С. 34–36; Война и общество в ХХ веке. Кн. 1. С. 129; Всеподданнейший доклад главноуполномоченного Всероссийского земского союза князя Г. Е. Львова, 26 марта 1915 г. // ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 446. Л. 1–4.

42

Так в тексте. (Примеч. ред.)

43

Полнер.

44

Юнкер И. В. и К? – акционерный коммерческий банк (с 1916 г. – Московский промышленный банк). Учрежден в 1912 г. в результате преобразования банкирского дома «И. В. Юнкер и К?» (основан в 1819 г.) путем слиянии с Псковским коммерческим банком (обе организации принадлежали лицам немецкого происхождения). Основной капитал – 10 млн руб., к 1914–20 млн. Правление – в Москве. Ведущую роль в руководстве заняли представители бывшего банкирского дома: В. А. Леман (председатель правления), Ф. Ф. Юнкер, Б. Ф. Юнкер, В. Г. Винтерфельд, А. А. Бокельман. Основные финансовые операции проходили в Москве и Петербурге. В составе финансовых групп участвовал в эмиссионных операциях, имел вложения в акции важных промышленных и страховых компаний: Московского страхового от огня общество, Никополь-Мариупольского горного и металлургического общества, Трехгорного пивоваренного товарищества в Москве и др. Имел агента в Лондоне, где кредитовал закупку сырья для российских текстильных предприятий, выступая партнером

английских фирм. В 1914 г. из-за кампании против «немецкого засилья» банк был продан Д. Л. Рубинштейну. С 1916 г. владельцем контрольного пакета акций банка и председатель его Совета – Н. А. Второв, директор правления – Б. Н. Второв.

45

Сотрудник «Русских ведомостей».

46

Елизавета Петровна Сидорова, городская учительница, заведующая Худож[ественной] шк[олой].

47

Николай Евграф[ович] Осипов – психиатр.

48

Ан[на] Мих[айловна] Шуберт.

49

Сотрудника «Рус[ских] вед[омостей]».

50

Слухи о расстреле Карла Либкнехта не соответствовали действительности.

51

«Задруга» – первое кооперативное издательство в России, созданное в 1911 г. по инициативе супруга Мельгуновой-Степановой – историка С. П. Мельгунова. Выпустило более 500 книг. Издавало журнал «Голос минувшего» (1913–1923). Издательство прекратило работу в 1922 г. (Емельянов Ю. Н. Биобиблиография трудов С. П. Мельгунова // История и историки. 2002: Историографический вестник. М., 2002. С. 194).

52

«Русские ведомости» – одна из крупнейших российских газет, 1863–1918. Орган либеральной интеллигенции.

53

Сведения о преследовании и казни графини М. Э. Клейнмихель, как и градоначальника, являются вымыслом. По мнению графини, их распространял брат председателя Государственной думы, Б. В. Родзянко. «Данные» о ее шпионаже основаны лишь на том, что накануне войны в ее особняке проходили балы с участием иностранных дипломатов.

54

Памятник герою Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. генералу от инфантерии М. Д. Скобелеву открыли 24 июня 1912 г. Уничтожен 1 мая 1918 г. На его месте был возведен памятник князю Юрию Долгорукому.

55

«Ура!» (нем.) (Примеч. ред.)

56

О милитаристских настроениях в Германии и их причинах подробнее см.: Райнер Б. Немецкий менталитет и происхождение двух мировых войн // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998. С. 504–515; Война и общество в ХХ веке. Кн. 1. С. 400–414.

57

В газете «Русские ведомости» опубликовали статью об ужасах германской оккупации польского города Калиш (1914. 7 авг. С. 2).

58

Кадетов. (Примеч. ред.)

59

Союз русского народа – одна из ведущих правых партий, 1905–1917. Имела свыше 500 отделений в российских городах. Программа предусматривала улучшение жизни трудящихся, сохранение монархического принципа управления страной. Руководители: А. И. Дубровин, В. М. Пуришкевич, Н. Е. Марков. Отношение Маркова к Первой мировой войне было созвучно с позицией оппозиционной партии кадетов, о чем свидетельствуют выступления их лидеров 26 июля 1914 г. в Государственной думе (Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. М., 2014. Т. 1. С. 39–40; Т. 3. С. 409).

60

Об испытаниях для России император вскользь упомянул лишь в Манифесте об объявлении войны с Германией. В нем есть такая фраза: «В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри, да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом и да отразит Россия, поднявшаяся, как один человек, дерзкий натиск врага» (Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. Т. 1. С. 71). В его других официальных выступлениях таких слов нет.

61

См. коммент. 12.

62

Сведения не соответствуют действительности.

63

Евгений Николаевич Звягинцев – известный педагог.

64

Волк-Карачевский Василий Васильевич – народный социалист.

65

Рост цен на хлеб и другие продукты питания начался сразу с началом войны. Этот процесс был обусловлен следующими обстоятельствами: выросший объем бумажной денежной массы (с 1 июля 1914 г. по 1 января 1915 г. она составила 180 %), дезорганизация внутреннего рынка вследствие блокады балтийских и черноморских портов, беспорядочное регулирование рынка со стороны государственных структур. Особенно резкий скачок цен на хлеб произошел в Центральном промышленном районе России, что вызвало упомянутые социальные конфликты. См.: Тагирова Н. Ф. Хлебная торговля в России 1914–1917 гг.: коллизии рыночного и государственного регулирования // Россия и Первая мировая война: экономические проблемы, общественные настроения, международные отношения: Сборник статей. М., 2014. С. 62–75.

66

В связи с началом войны правительство 16 сентября 1914 г. запретило продажу алкогольной продукции. Статистика показала снижение употребления алкоголя. Однако, помимо дневника Мельгуновой-Степановой, имеются свидетельства об отравлениях нелегально произведенным спиртом. См.: Бельгард А. В. Воспоминания. М., 2009. С. 563.

67

Александр Иванович Живмерев – член «Задруги».

68

Телеграмма не обнаружена. (Примеч. ред.)

69

«Вечернее время» – газета националистического толка, 1911–1917 гг. Издателем в 1911–1912 гг. был А. С. Суворин, затем газета стала называться товариществом «Новое время» (редактор – Б. А. Суворин, сын). По словам французского посла Мориса Палеолога, «чернь наводнила здание, била стекла, протыкала обои, выбросила в окно всю мебель, в том числе мрамор и бронзу эпохи Возрождения, которые составляли прелестную личную коллекцию Пурталеса» (Палеолог М. Дневник посла. М., 2003).

70

«Русское слово» – ежедневная либеральная газета, 1895–1918 гг. С 1897 г. издавал И. Д. Сытин.

71

Вон (нем.) (Примеч. ред.)

72

Проклятые русские (нем.) (Примеч. ред.)

73

Высказанные предположения о враждебности части финского населения в целом соответствовали действительности. Доказательством тому может служить тот факт, что в организованное на территории Германии подразделение финляндских сепаратистов (в 1915 г.) – 27-й Королевский прусский егерский батальон – записалось 1897 человек. (Новикова И. Н. «Между молотом и наковальней». Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны. СПб., 2006. С. 322).

74

Воззвание было опубликовано в газете «Русские ведомости» от 2 августа 1914 г. (С. 2): «Поляки! Пробил час, когда заветная мечта ваших отцов и дедов может осуществиться. Полтора века тому назад живое тело Польши было растерзано на куски, но не умерла душа ее, она жила надеждой, что наступит час воскресения польского народа, братского примирения его со всей Россией. Русские войска несут вам благую весть этого примирения. Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ. Да воссоединится он воедино под скипетром русского царя. Под скипетром воссоединится Польша, свободная в своей вере, языке, самоуправлении. Одного ждет от вас Россия – такого же уважения к правам тех национальностей, с которыми связала нас история. С открытым сердцем, с братски протянутой рукой идет к вам великая Россия. Она верит, что не заржавел меч, разивший врага при Грюнвальде. От берегов Тихого океана до северных морей движутся русские рати. Заря новой жизни занимается для вас. Да воссияет в этой заре знамение Креста – символа страдания и воскресения народа. Верховный главнокомандующий, генерал-адъютант Николай. 1 августа 1914 г.» (см. также: Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество, 1914–1918 гг. М., 2014. Т. 1. С. 103). Не исключено, что публикация воззвания стала реакцией на статью «Нужда не знает принципов» главного редактора германской газеты «Мир в понедельник» («Die Welt am Montag») Хельмута фон Герлаха. Журналист считал, что из всех противников Германии Россия

является самым хрупким государством. Жестокое самодержавие повсюду создало, по мнению автора, врагов, а «враги наших врагов есть наши друзья». К таковым он относил поляков, финнов, украинцев и мусульман. При этом первых Герлах считал самыми способными по организации беспорядков. Эта публикация вызвала общественный резонанс (Новикова И. Н. Указ. соч. С. 295).

75

Сведения князя Г. Е. Львова не соответствуют действительности.

76

Приезд императора Николая II в Москву 4–9 августа 1914 г. широко освещался в прессе. В «Русских ведомостях» (1914. 5 авг. С. 2) была опубликована речь и. д. городского головы В. Д. Брянского, которая начиналась такими словами: «Ваше Императорское Величество! По Промыслу Всевышнего России ниспосланы великие испытания. Но никакие испытания для русского народа не страшны. История русского народа свидетельствует, что народ в единении со своим Царем выходит из испытаний только с обновленными силами».

77

Император пишет о своем визите в Москву: «В 2 ч. прибыли в первопрес. Поч. кар. от Александровского военного училища. На Тверской – масса народа и войск шпалерами; запасные батальоны и несколько второочередных дивизий. Помолившись у Иверской, приехали в Кремль и поместились в старых комнатах. Пили чай и обедали с Эллой. Писал телеграммы». (Дневники императора Николая II. М., 2013. Т 2, ч. 2. С. 50–51). Никаких данных о его плохом самочувствии не обнаружено.

78

Слово исправлено. Ранее было: ежедневный. (Примеч. ред.)

79

Д-р Залманов, состоявший затем при большевиках.

80

В дневнике французского посла Мориса Палеолога от 5 августа есть такая запись о своем визите к императору: «Французской армии придется выдержать ужасающий натиск двадцати пяти германских корпусов. Потому я умоляю Ваше Величество предписать вашим войскам немедленное наступление – иначе французская армия рискует быть раздавленной, и тогда вся масса германцев обратится против России» (Палеолог М. Дневник посла. М., 2003). Во Франции контрнаступление против германских войск действительно тесно связывали с операцией в Пруссии. О желательном нанесении удара русскими войсками по направлению Варшава – Познань просил также военного агента в Париже полковника А. А. Игнатьева французский военный министр А. Миссими. Ставка Верховного главнокомандующего генерала от кавалерии великого князя Николая Николаевича стремилась выполнить союзнические обязательства перед Антантой, прежде всего перед Францией. Согласно Высочайшим указаниям от 1 мая 1912 г., в случае войны предусматривалось два плана развертывания вооруженных сил: 1) для направления большей части наших сил против Австро-Венгрии (план А); 2) против Германии (план Г). Так возник план наступательной операции в Восточной Пруссии, несмотря на то что российская армия еще не была готова вести наступательные операции. В письме начальника штаба Верховного главнокомандующего Н. Н. Янушкевича на имя главнокомандующего Я. Г. Жилинского от 28 июля 1914 г. говорилось: «Принимая во внимание, что война Германией была объявлена сначала нам и что Франция как союзница наша считала своим долгом немедленно же поддержать нас и выступить против Германии, естественно необходимо и нам, в силу тех же союзнических обязательств, поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев» (Мировые войны ХХ века. 2-е изд. М., 2005. Кн. 2: Первая мировая война. С. 160–164).

81

План поочередного молниеносного удара Франции и России был разработан генерал-фельдмаршалом графом А. фон Шлиффеном. См.: Мировые войны ХХ века. Кн. 2. С. 138–140.

82

В дневнике, вероятно, ошибка. В магазине купца 2-й гильдии П. Г. Белова продавали изделия из кожи, главным образом обувь, а не ветчину. Он располагался на улице Остоженка (дом № 6) – напротив редакции «Русских ведомостей» (дом № 7). В 1901 г. состоялось торжественное открытие «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин». Магазин располагался в здании на Тверской улице, построенном в XVIII в. по проекту архитектора М. Ф. Казакова. Его владельцем был крупный предприниматель, глава Торгового дома «Братья Елисеевы» Г. Г. Елисеев (1864–1949), владевшие также крупными продовольственными магазинами и предприятиями в Петербурге.

83

Карты сохранились в коллекции документов Царскосельского дворца: ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 446. Л. 12, 13.

84

Всероссийский земский союз, согласно отчету Верховного начальника санитарной и эвакуационной части принца А. П. Ольденбургского за период с 3 сентября 1914 по 3 сентября 1915 г., получил из казны 90 947 553 руб., причем весь размер оказываемой организацией помощи составил 110 886 руб. (ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 447, т. 1. Л. 6 об.).

85

Слово вписано над зачеркнутым: осматривать. (Примеч. ред.)

86

Слово вписано над зачеркнутым: практичны. (Примеч. ред.)

87

Это слово может означать нескольких родственников: зять или деверь, или шурин, или свояк (фр.). (Примеч. ред.)

88

Слово это вписано над зачеркнутым: вот и. (Примеч. ред.)

89

Автор дневников ошибочно полагает, что со стороны германской армии и оккупационных властей не было нарушений правил ведения войны, жестокостей и зверств. Помимо упомянутого в дневнике частного свидетельства есть, например, объективные статистические данные о бомбежках санитарных поездов, вследствие чего пострадало 142 человека. Столь же бесчеловечными были условия плена в Германии и Австро-Венгрии, где часто практиковали расстрелы перед фронтом, мучили голодом и пр. (Отчет верховного начальника санитарной и эвакуационной части за время с 3 сентября 1914 г. по 3 сентября 1915 г., 3 октября 1915 г. // ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 447, т. 1. Л. 12 об.; Керсновский А. А. История русской армии. М., 1994. Т. IV. С. 169–170).

90

Слово пьесы вписано над зачеркнутым: оперы. (Примеч. ред.)

91

Сражение в районе г. Гумбинен стало первым на восточном фронте Первой мировой войны в ходе Восточно-Прусской операции (4(17).08.–2(15).09.1914). Основная задача, которую ставило командование перед русскими войсками в Восточной Пруссии, – разгром 8-й германской армии (командующий – генерал-полковник М. фон Притвиц), насчитывающей 15 пехотных и одну кавалерийскую дивизии, 1044 орудия, 56 самолетов, два дирижабля. Ему противостояли 1-я и 2-я армии и конный корпус генерала хана Нахичеванского, со 1104 орудиями, 54 самолетами. 7(20) августа на фронте Гумбинен – Гольдап между главными силами 1-й русской армии (63 800 штыков, 408 орудий, 252 пулемета; командующий – генерал П. К. Ренненкамф) и германской (74 400 штыков, 452 орудия, 224 пулемета) произошло встречное сражение, в результате которого Притвиц приказал отступить в центральные районы Пруссии, за левобережье Вислы. См.: Олейников А. В. Театры военных действий русской императорской армии в кампании 1914 г. в оперативно-тактическом контексте // Исторический вестник. 2014. Т. 8 [155]. C. 50–67.

92

В заключениях комиссии по рассмотрению обстоятельства «дела Ренненкампфа», созданной по приказу Главнокомандущего фронта генерала Н. В. Рузского, было, в частности, отмечено: «Механизм управления армией из-за ненормального отношения к своему собственному штабу оказался не налаженным. Работа штаба была слишком нервная. Приказы выходили не соображенными с обстановкой». И далее: «Отношение генерал-адъютанта Ренненкампфа к командирам

корпусов и другим генералам было некорректное, иногда оскорбительное». (Цит. по: Золотарев В. А. Уроки прибалтийской драмы // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998. С. 573, 574). См. также: Доклад генерал-адъютанта Баранова императору Николаю II по делу генерала Ренненкампфа, 1915 г. // ГА РФ. Ф. 6230. Оп. 1. Д. 21 б. Л. 1–62.

93

Речь идет о поражениях англо-французских войск в ходе так называемого пограничного сражения, начавшегося 7 августа 1914 г. После захвата германскими войсками Бельгии французское командование было вынуждено стремительно перемещать армии из Эльзаса. В результате к моменту соприкосновения с германскими войсками их фронт находился в беспорядке. Британский экспедиционный корпус, 3-я, 4-я и 5-я французские армии, рассредоточенные в разных провинциях, потерпели поражение. Германские войска начали стремительно продвигаться к Парижу.

94

Слухи не соответствуют действительности.

95

Победу российской армии в ходе боя около г. Гумбинен (см. коммент. 38) командующий 1-й армией генерал П. К. Ренненкампф не обеспечил оперативное преследование противника. В результате германское командование смогло перегруппировать свои силы и нанести удар по левому флангу 2-й русской армии генерала А. В. Самсонова. Мельгунова-Степанова, по-видимому, имеет в виду телеграмму генерал-адъютанта Николая Николаевича императору Николаю II от 19 августа. В ней, в частности, говорилось: «Командированный главнокомандующим генерал-квартирмейстер Северо-Западного фронта ген. Леонтьев приехал с роковой вестью: 13-й и 15-й корпуса, части 23-го, а именно – 2-я дивизия и Кексгольмский полк, были окружены и погибли. Ген. Самсонов при отступлении застрелился, командир 15-го корпуса ген. Мартос и весь штаб, за исключением начальника штаба, убиты, также убит начальник штаба 13-го корпуса ген. Пестич». См.: Мировые войны ХХ века. Кн. 2. С. 170.

96

Аналогичные оценки звучали не только от общественных деятелей, но и от участвовавших в Первой мировой войне представителей правящей династии. Так, великая княгиня Мария Павловна вспоминала: «Узнала о вопиющих нарушениях в этих военных госпиталях я вскоре после прибытия в Псков. Поскольку у меня не было официальных полномочий, я могла провести лишь поверхностную инспекцию. Стала наведываться в военные госпитали без предупреждения, стараясь появиться в неожиданное время. По испуганным лицам начальства я могла догадаться, что у многих совесть нечиста». И далее: «Проведя несколько таких проверок, я пришла к выводу, что военным госпиталям требуется помощь – пусть даже она будет заключаться лишь в поставке белья и перевязочного материала». (Великая княгиня Мария Павловна. Мемуары. М., 2014. С. 168). «Вся эта система, – писал генерал-адъютант принц А. П. Ольденбургский, – от высших военно-санитарных организаций до малых лазаретов, показала свою полную несостоятельность» (Отчет верховного начальника санитарной и эвакуационной части за время с 3 сентября 1914 г. по 3 сентября 1915 г., 3 октября 1915 г. // ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 447, т. 1. Л. 2 об.). Об организационном развале см. также: Кравцов В. П. Война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014. С. 24–25.

97

В результате наступления 3-й и 8-й русских армий во время Галицийской битвы (5 августа – 8 сентября 1914 г.) г. Львов был взят (3 сентября), став центром Галицийского генерал-губернаторства. На следующий день был взят Галич.

98

Сведения ошибочны. Авиацию весьма активно использовали уже в первых сражениях войны, как в России, так и во Франции. Подробнее см.: Офицерская школа авиации (1914–1920). Сводная летопись: часть 2. М., 2010. Кн. 6; Бахурин Ю. А. Русская военная авиация в 1914 году // Исторический вестник. 2014. Т. 8 [155]. С. 102–123.

99

Хирургическое общество было образовано 25 мая 1881 г. по случаю 50-летия врачебной деятельности Н. И. Пирогова. Председателем организации стал Н. В. Склифосовский. В 1883 г. с целью привлечения врачей других специализаций общество реорганизовали, и оно получило название «Московско-Петербургское медицинское общество», а еще через три года – «Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова». Неофициально его называли Пироговским обществом. Его цель – научно-практическая разработка врачебных, санитарных и врачебно-бытовых вопросов соединенными силами русских врачей, медицинских обществ и других медицинских коллегиальных учреждений.

100

Московский городской университет им. А. Л. Шанявского был открыт в 1908 г. на средства, пожертвованные генералом Шанявским (1837–1905). Действовал до 1919 г. как общедоступное учебное заведение с программой высшего и общего среднего образования.

101

Генерала П. А. Плеве не увольняли. За действия во время Галицийской битвы его наградили орденом Св. Георгия 4-й степени.

102

Московские высшие женские курсы – высшее учебное заведение для женщин в России. Просуществовали с 1872 по 1918 г., с перерывом в 1888–1900 гг. Первоначально готовили специалистов по истории и филологии, с 1900 г. открылось физико-математическое отделение, в 1906 г. открылся медицинский факультет.

103

Вероятно, речь идет об отправке каких-то небольших военных отрядов. Как известно, Русский экспедиционный корпус появился во Франции и на Балканах в 1916 и 1917 гг.

104

Имеется в виду германская дальнобойная гаубица «М-Гэрет» (производил концерн Круппа). На фронте пушку называли Большой Бертой. Дальность стрельбы составляла 9300 м, лучшая точность достигалась при 8680 м. Вес снаряда составлял 800 кг.

105

Общество деятелей периодической печати возникло в 1902 г. в связи с подготовкой празднования 200-летия русской периодической печати. Организация появилась благодаря деятельности Русского библиографического общества.

106

Слова предложил бы вписаны над зачеркнутым: предлагают. (Примеч. ред.)

107

Речь идет об издании: Carnegie Endowment for International Peace. Report of the International commission: to the Inquire into the Causes and Conduct of the Balkan war. Wash., 1914.

108

Статья российского и польского общественного деятеля журналиста А. Ледницкого «Пробил час…» была написана в ответ на воззвание великого князя Николая Николаевича, опубликованное в «Русских ведомостях» 2 августа 1914 г. (см. коммент. 28). Статью напечатали на следующий день, 3 августа (с. 3): «Раз в сто лет выпадает на долю народов момент глубокого исторического сознания, великий светлый праздник ума и сердца, торжество божественного начала любви, братства, взаимного доверия. Со времени Александра I от наполеоновских бурных дней не приобщалась еще Польша святых тайн мировой истории и великого движения за освобождение народов. Скованная неволей и невольным молчанием, трижды разорванная, она еще в сознании своих внутренних сил, величия своего прошлого, сухими вещими глазами искала своих затерянных талисманов счастья. И вот это будущее ныне воскресает, – как все великое в истории, – на заре кровавых дней, страданий, в напряжении всех помыслов, всех усилий и жертв, на которые способен живой, гениальный народ, объятый пламенем любви к подвигу и свободе. До дна испито Польшей море слез, ими пропитано каждое слово, каждая мысль и молитва поляка. Далее уже идти некуда, далее идти в этом направлении было бы безумно. Настала эпоха созидательства для осуществления творческих усилий многих поколений. И в ответ на вещий клик, что

“наступил час воскресения польского народа, братского примирения его со всей Россией”, забыто будет прошлое, и в борьбе за мировую свободу Польша исторгнет из своей груди меч и направит его на общего врага».

109

Литературно-художественный кружок – один из первых клубов московской интеллигенции. Основан в 1899 г. по инициативе А. П. Чехова, К. С. Станиславского, А. Ф. Кони, М. Н. Ермоловой, А. И. Южина-Сумбатова. Был один из самых богатых организаций города (капитал насчитывал 270 тыс. руб.), что позволяло иметь большую библиотеку, картинную галерею портретов писателей и деятелей искусств, созданных И. Е. Репиным, В. А. Серовым, Н. А. Ульяновым, А. Я. Головиным, С. В. Малютиным. На знаменитых «вторниках» кружка выступали писатели и артисты, читали доклады и лекции, проводили диспуты. Кроме того, проводилась благотворительная работа, в частности кружок финансировал заграничные гастроли Московского художественного театра. Во время Первой мировой войны в здании кружка был открыт госпиталь, на его средства на Соколиной горе устроили лазарет. Председателем дирекции кружка был Южин-Сумбатов (до 1909 г.), затем – В. Я. Брюсов. До войны случаи шовинизма не известны. Собрание с повесткой об исключении немцев из кружка состоялось 13 сентября, 1 и 10 октября 1914 г. (см. наст. изд., запись от 17 сентября и 1 октября 1917 г.). Речь шла о двух действительных членах и о пяти членах-соревнователях. Было принято решение временно, «до нового рассмотрения», не возобновлять им членские билеты и не допускать их в качестве гостей. Из всех действительных членов клуба только С. П. Мельгунов заявил о недопустимости подобных решений и в знак протеста вышел из кружка (вместе с членом-соревнователем Г. И. Френкелем). Декрет № 580 «О закрытии Московского литературно-художественного общества» был принят 12 июля 1918 г. См.: Известия Литературно-художественного кружка. 1914. № 8–9. С. 41–43; Розенталь И. С. И вот общественное мненье! Клубы в истории российской общественности. Конец XVIII – начало ХХ вв. М., 207. С. 305–306.

110

Нам конец? (нем.). (Примеч. ред.)

111

Никаких данных, подтверждающих желание упомянутых лиц заключить сепаратный мир с Германией, нет. Заключение сепаратного мира с Россией начали готовить в Германии с ноября 1914 г., когда стал очевиден провал плана Шлиффена. (Новикова И. Н. Указ. соч. С. 271; см. коммент. 33 и 115).

112

О манифестации см.: Московские ведомости. 1914. 11 окт. С. 3.

113

Фабрика «Эйнемъ» была основана в 1851 г., специализировалась на производстве кондитерских изделий. В 1913 г. фирма удостаивается звания поставщика двора Его Императорского Величества. Современное название: фабрика «Красный Октябрь».

114

Английские подводные лодки Е-1 и Е-9 прибыли в г. Ревель 20 октября (2 ноября) 1914 г. Подробнее см.: Меркушев В. А. Записки подводника. М., 2004. С. 271–277.

115

Так в тексте. (Примеч. ред.)

116

Слово конным вписано карандашом. (Примеч. ред.)

117

Слово повсюду вписано карандашом. (Примеч ред.)

118

Телеграмма председателя Государственной думы М. В. Родзянко от 26 февраля 1917 г.: «Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Частью войска стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на Венценосца». (Родзянко М. В. Государственная дума и Февральская революция // Архив русской революции. М., 1991. Т. 6. С. 59; см. также: ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2089. Л. 1).

119

Телеграмма М. В. Родзянко от 27 февраля: «Положение ухудшается. Надо принять немедленные меры, ибо завтра уже будет поздно. Настал последний час, когда решается судьба Родины и династии» (Родзянко М. В. Указ. соч. С. 59; ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2089. Л. 2).

120

Слово пушки вписано карандашом. (Примеч. ред.)

121

Слово снуют вписано карандашом. (Примеч. ред.)

122

Слова в стороны вписаны карандашом. (Примеч. ред.)

123

Слова На льду солдаты, вписаны карандашом. (Примеч. ред.)

124

При взятии гостиницы «Астория».

125

Слово лучшему вписано карандашом. (Примеч. ред.)

126

Слово пойти вписано карандашом. (Примеч. ред.)

127

Слова дикий энтузиазм вписаны карандашом. (Примеч. ред.)

128

Так в тексте. (Примеч. ред.)

129

Так в тексте. (Примеч. ред.)

130

Слово верхушка вписано карандашом. (Примеч. ред.)

131

Так в тексте. (Примеч. ред.)

132

Слова мне там виделась женщина вписаны карандашом. (Примеч. ред.)

133

По-видимому, приводились войска извне, или сдавались.

134

Датируется по содержанию. (Примеч. ред.)

135

Так в тексте. (Примеч. ред.)

136

Московское совещание (малое) проходило 8–10 августа 1917 г. На нем присутствовали представители общественных организаций, обсуждавшие методы борьбы с большевизмом.

137

Об отношении к генералу Л. Г. Корнилову вспоминал один из его сослуживцев, генерал А. И. Деникин: «Когда на Московском совещании вся правая половина русской общественности с высоким подъемом приветствовала Верховного главнокомандующего, она без сомнения видела в нем орудие судьбы и своего избранника. Когда совещание общественных деятелей в постановлении своем от 10 августа говорило о том, что правительство ведет страну к гибели, что должна быть восстановлена власть командного состава, что необходимо решительно порвать с Советами – оно повторяло “корниловскую программу”… Наконец, совсем уж недвусмысленна была телеграмма, посланная Корнилову 9 августа за подписью Родзянко: “Совещание общественных деятелей приветствует Вас, Верховного вождя Русской армии. Совещание заявляет, что всякие покушения на подрыв Вашего авторитета в армии и в России считает преступными и присоединяет свой голос к голосу офицеров, георгиевских кавалеров и казаков. В этот грозный час тяжелого испытания вся мыслящая Россия смотрит на вас с надеждой и верой. Да поможет Вам Бог в вашем великом подвиге на воссоздание могучей армии и спасение России”». См.: Деникин А. И. Очерки русской Смуты. М., 1991. Т. 2: Борьба генерала Корнилова, август 1917 – апрель 1918 г. С. 30–31.

138

Об участии представителей казачества Дона на Московском совещании высказано в докладе генерал-майора К. И. Сычева: ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 5. Д. 106. Л. 2–20 об.

139

В ночь на 7(20) июля 1917 г. Контрразведывательное отделение при Штабе Петроградского военного округа задержало члена исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов Ю. М. Нахамкеса, которого вскоре освободили по личному распоряжению председателя Совета министров А. Ф. Керенского. Несмотря на это, его повторно арестовали 9(22) июля на даче у В. Д. Бонч-Бруевича по обвинению за призыв к террору во время большевистского вооруженного мятежа 3–5 июля (Следственное дело большевиков: Материалы Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3–5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти. Июль – октябрь 1917 г. М., 2012. С. 157, 824–825).

140

Речь идет о Государственном московском совещании, проходившем 12–15 августа 1917 г., созванном Временным правительством для объединения поддерживающих его сил.

Председатель – А. Ф. Керенский. Присутствовало около 2500 делегатов: от Государственных и городских дум, кооперации, земств, торгово-промышленных кругов, профсоюзов, армии и флота и др. Выступавшие требовали ликвидации Советов, продолжения войны, восстановления смертной казни и т. д.

141

См.: Речь генерала М. В. Алексеева на Московском Государственном совещании // Государственное совещание. М.; Л., 1930. С. 196–206.

142

Народные социалисты. (Примеч. ред.)

143

Далее зачеркнуто: Правительство решило повысить твердые цены на 100 %. (Примеч. ред.)

144

Министр продовольствия Временного правительства А. В. Пешехонов был известен как сторонник жесткого государственного регулирования и государственной монополии на распределение продуктов и товаров первой необходимости. Ключевым звеном в его экономической программе была поддержка государственной хлебной монополии (введена 25 марта 1917 г.). При проведении закупок сельскохозяйственной продукции он отдавал приоритет государственным органам, допуская в эту область частные торгово-промышленные организации лишь в случае крайней необходимости. Тем самым он вызвал недовольство среди руководителей коммерческих фирм. Это выразилось, в частности, в том, что председатель Особого совещания по обороне П. Н. Пальчинский подал 25 августа А. Ф. Керенскому записку, в которой основными причинами хлебного кризиса называл низкие цены на хлеб и непригодность системы закупок. В результате, несмотря на противодействие министра, правительство удвоило твердые цены на хлеб (Протасова О. Л. А. В. Пешехонов: человек и эпоха. М., 2004. С. 120–121).

145

Имеются в виду действия главнокомандующего вооруженными силами России генерала Л. Г. Корнилова по установлению сильной власти, получившего впоследствии название Корниловского мятежа. В условиях активизации как консервативных, так и радикальных сил Временное правительство получило сообщения, что часть офицеров готовят заговор. По распоряжению А. Ф. Керенского, для проверки этих данных в Ставку прибыл управляющий делами Военного министерства Б. В. Савинков, который договорился с генералом о введении военного положения и создании военно-полевых судов в Петроградской губернии. Для обеспечения военного положения решено было привлечь находившийся в районе Псков – Великие Луки 3-й конный корпус с условием заменить его командира генерал-лейтенанта А. М. Крымова, известного монархиста. Это условие Корнилов не выполнил и вопреки мнению Савинкова решил для переворота использовать так называемую Туземную дивизию. Эти переговоры совпали с интригами бывшего обер-прокурора Синода В. Н. Львова. Не имея полномочий, Львов заявил Керенскому о возможности создать правительство и включить в него Корнилова. А затем Львов 24–25 августа дважды встречался с Корниловым, представившись уполномоченным Керенского. Главнокомандующий сообщил ему, что не откажется от власти, если получит соответствующее приглашение. На следующий день Львов сообщил в правительство, что Корнилов требует передачи военной и гражданской власти. Одновременно Корнилов отдал приказ о движении войск под командованием Крымова на столицу. Однако спустя два дня, 28 августа, наступление было остановлено. Корнилов и ряд генералов Ставки были арестованы. Постановлением Временного правительства от 29 августа была образована Чрезвычайная комиссия по расследованию дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л. Г. Корнилове и его соучастниках. См.: Деникин А. И. Очерки русской Смуты. М., 1991. Т. 2: Борьба генерала Корнилова, август 1917 – апрель 1918 г.; Революционное движение в России после свержения самодержавия. М., 1957; Дело генерала Л. Г. Корнилова: Материалы Чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л. Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 – июль 1918 г.: в 2 т. М., 2003.

146

Так в тексте. (Примеч. ред.)

147

Военный министр А. И. Верховский приказал арестовать A. И. Каледина, войсковое правительство приказ не выполнило, и 4 сентября А. Ф. Керенский отменил его.

148

Так в тексте. (Примеч. ред.)

149

Статья называлась «Реорганизация власти» (Русские ведомости. 1917. № 199. 31 августа. С. 1). В ней, в частности, отмечалось, что кадеты «не отказываются вернуться в состав Временного правительства, если только будут приняты указанные ими условия, чтобы все члены правительства принимали одинаковое участие в управлении делами страны и руководстве его общей политикой, и чтобы правительство при ликвидации корниловской авантюры не расширяло и не углубляло своих репрессий дальше круга лиц, непосредственно принимавших в ней участие».

150

Официально на заседаниях ЦК кадетов никаких принципиальных решений руководство партии не формулировало. См.: Протоколы Центрального комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии. М., 1998. Т. 3: Протоколы Центрального комитета Конституционно-демократической партии, 1915–1920 гг. С. 403–405.

151

Имеется в виду убийство близкого друга царской семьи 17 декабря 1916 г. Г. Е. Распутина, исцелявшего цесаревича великого князя Алексея Николаевича от гемофилии. Убийство было совершено группой лиц, считавших Распутина германским шпионом, дискредитирующим императорскую фамилию. В состав этой группы входили князь Ф. Ф. Юсупов, депутат Государственной думы B. М. Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович, старший врач Красного Креста С. С. Лазаверт, поручик Преображенского полка С. М. Сухотин и, возможно, офицер британской разведки Освальд Рейнер.

152

В настоящее время полный текст записок члена Государственного совета С. Е. Крыжановского (был уволен 3 апреля 1917 г.) хранится в Гарвардском университете США. В 1997 г. их опубликовали в журнале «Вопросы истории» (№ 2–4).

153

В 1915 г. положение на фронте для российской армии резко ухудшилось, главным образом вследствие острой нехватки боеприпасов и другого военного снаряжения. В Морском и Военном министерстве не предполагали, что война продлится несколько лет. Поэтому все запасы оказались исчерпаны, а военная промышленность не была подготовлена к выпуску такого количества продукции, который удовлетворял бы потребности фронта. Вину за это возложили на военного министра В. А. Сухомлинова, которого 13 июня 1915 г. император уволил с занимаемой должности. Под давлением общественного мнения 15 июля того же года начато следствие о действиях бывшего министра по обвинению в превышении власти, служебных подлогах и государственной измене, и его поместили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости (с 11 октября 1916 г. переведен под домашний арест). По мнению ряда военных специалистов, обвинения были безосновательны или, если он действительно был виновником кризиса в снабжении, то должен был разделить ответственность и с другими высшими должностными лицами. В его министерстве были созданы автомобильные части, создан Императорский военно-воздушный флот, в полках появились пулеметные команды, увеличилось число армейских корпусов и т. д. (Брусилов А. А. Мои воспоминания. М., 2001. С. 55; Лукомский А. С. Указ. соч. С. 295). После Февральской революции был вновь арестован на основании решения Временного правительства от 7 марта 1917 г. (ГА РФ. Ф. 1779.

Оп. 2. Д. 482. Л. 2). Ход следствия регулярно публиковали в печати, в частности в газете «Русские ведомости», 12 сентября 1917 г. приговорен к бессрочной каторге, замененной тюремным заключением. Освобожден в 1918 г. как достигший 70-летнего возраста. Эмигрировал.

154

Второе коалиционное правительство было образовано 24 июля 1917 г.

155

Директория («Совет пяти») была образована взамен второго коалиционного правительства 1 сентября 1917 г. С образованием третьего коалиционного правительства 25 сентября того же года упразднена.

156

Имеется в виду архив Департамента полиции, в котором находились как законченные производством дела департамента, так и обширный фонд III отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии. Во время Февральской революции архив действительно подвергся разгрому, однако основную часть дел удалось перевезти в помещения Пушкинского дома и Рукописного отделения АН. Там были размещены материалы III отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии и архив Департамента полиции (с 1881 по 1903 г.). Документы текущего делопроизводства Департамента полиции за период 1903–1917 гг. были переданы в ведение Особой комиссии по расследованию деятельности Департамента полиции под председательством упомянутого в дневнике П. Е. Щеголева. Эти документы составили основу Петроградского историко-революционного архива, образованного 1 августа 1918 г. См.: Наумов В. П. Петроградский историко-революционный архив (1917–1927 гг.) // История Государственного архива Российской Федерации. Документы. Статьи. Воспоминания. М., 2010. С. 33–34.

157

Данные, подтверждающие подобные сведения, не обнаружены.

158

Стааль взял на себя обязанности прокурора.

159

Имеются в виду события Корниловского мятежа (см. коммент. 69).

160

Демократическое совещание – съезд представителей общественно-политических организаций, проходивший 14–22 сентября 1917 г. в Петрограде. В его состав входили 1582 делегата, в том числе от городских дум и земств – 500, от советов – 440, от кооперации – 150, от организаций армии и флота – 125, от профсоюзов и фабрично-заводских комитетов – 100, и т. д. Созван совместным решением Советов рабочих и солдатских депутатов и Советов крестьянских депутатов. Обсуждали вопрос о создании коалиционного правительства до созыва Учредительного собрания.

161

Далее зачеркнуто: говорил. (Примеч. ред.)

162

Далее зачеркнуто: Никитина. (Примеч. ред.)

163

В научной литературе на основании архивных документов доказано, что американское правительство увязывало предоставление финансовой помощи с продолжением участия российских вооруженных сил в Первой мировой войне. Средства предоставляли также с расчетом на усиление финансовой зависимости России, на широкое участие американского капитала в освоении ее природных богатств (Листиков С. В. США и революционная Россия в 1917 году. К вопросу об альтернативах американской политики от Февраля к Октябрю. М., 2006. С. 362–363). Тем не менее данных о требованиях со стороны правительства США получить в России золотые прииски на 55 млрд долл. нет. Сама возможность получить золото на такую сумму является фантастической, поскольку российские предприятия не располагали приисками с такими запасами золота, не было подобных средств и в распоряжении Временного правительства.

164

«Заем свободы» выпущен согласно постановлению Временного правительства от 26 марта 1917 г.: 5 % долгосрочный на 54 года с погашением в течение 49 лет (начиная с 1922 г.), подписная цена – 85 % от номинала, срок подписки: 6 апреля – 1 июня, который затем дважды продлевался (вначале до 15 июля, затем – до созыва Учредительного собрания).

165

Центральный исполнительный комитет военного флота – выборный орган, осуществлявший руководство всеми центральными комитетами флотов и флотилий. Создан на I Всероссийском съезде Советов из делегатов, проходившем с 25 мая по 15 июня 1917 г., – представителей Морской секции Петроградского совета (образована 16 мая 1917). Большинство членов организации составляли меньшевики и эсеры. 27 октября 1917 г. Центрофлот был разогнан большевиками во главе с Н. А. Ховриным и заменен Временным морским революционным комитетом.

166

Далее слово зачеркнуто карандашом. (Примеч. ред.)

167

Так в тексте. (Примеч. ред.)

168

Имеется в виду газета «Общее дело». В ночь на 26 октября ее главный редактор В. Б. Бурцев по приказу Л. Д. Троцкого был арестован.

169

В этом смысле неслучайно то, что накануне Октябрьского переворота правительство А. Ф. Керенского стало выпускать якобы под залог представителей большевиков, участвовавших в мятеже 3–5 июля в Петрограде. Как вспоминал один из них, Ф. Ф. Раскольников, Временное правительство теряло последних приверженцев. «Никогда не связанное с массами, – писал он, оно все больше изолировалось в Малахитовом зале Зимнего дворца, вскоре ставшем ему могилой» (Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. 2-е изд. М., 1990. С. 204).

170

Далее зачеркнуто: Троцкий. (Примеч. ред.)

171

Более точное название организации: Комитет спасения Родины и революции – военный орган власти, созданный в ночь с 25 на 26 октября 1917 г. для борьбы с большевистской властью. В его состав вошли представители Петроградской городской думы, Предпарламента, Центрофлота и других организаций. Председателем Комитета был избран правый эсер А. Р. Гоц. Через три дня после образования, 29 октября, Комитет спасения Родины и революции поднял антибольшевистское восстание под руководством бывшего командующего Петроградским военным округом – Г. П. Полковниковым.

172

Далее зачеркнуто: училище. (Примеч. ред.)

173

Так в тексте. (Примеч. ред.)

174

Так в тексте. (Примеч. ред.)

175

Всероссийский исполком железнодорожников – центральный профсоюзный орган железнодорожников. 29 октября 1917 г. потребовал, угрожая всеобщей забастовкой, создать однородное социалистическое правительство из представителей всех «советских партий», от большевиков до народных социалистов, а также заменить В. И. Ленина на посту председателя Совнаркома. Этот ультиматум стал причиной первого кризиса советского правительства.

176

Ежедневная политическая, экономическая и литературная газета, выходившая в 1906–1917 гг. Орган кадетов. Редакция – в Петербурге. Издатели: Ю. Б. Бак, Н. К. Милюков, В. Д. Набоков, И. И. Петрункевич.

177

Газета биржи, финансов, торговли и общественной жизни (с 1905 г. политическая и литературная газета). Образована в результате слияния газеты журналиста С. М. Проппера «Биржевой вестник» и купленной им газеты «Русский мир». Издавалась в Санкт-Петербурге в 1880–1917 гг. К редактированию «Биржевых ведомостей» привлекали В. А. Бонди, П. А. Васильева, Д. А. Линева, И. И. Ясинского и др. Первоначально в газете публиковали главным образом биржевую и коммерческую информацию. С середины 1880-х годов росту популярности издания способствовали ежедневные фельетоны и «беседы» Линева и Ясинского, а также воскресные номера для семейного чтения. Отличительная черта «Биржевых ведомостей» – подробная информация о событиях международной жизни. См.: Экономическая история России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. М., 2008. Т. 1. С. 232.

178

25 октября 1917 г. Московский военно-революционный комитетпредписал временно прекратить выпуск газеты «Русские ведомости» и передать Комитету типографию, «для выпуска революционного органа». В ответ к Московскому городскому голове было направлено обращение от редакций газет «Русские ведомости», «Русское слово», «Утро России» и «Раннее утро» оказать содействие в освобождении типографий и принять меры «для обеспечения нам возможности продолжать наши издания». (НИОР РГБ. Ф. 251 (В. А. Розенберг). К. 27. Ед. хр. 4/1. Л. 1, 3). Через три дня, 28 октября, Совнарком принял Декрет о печати, по которому закрытию подлежали «лишь органы прессы: 1) призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому правительству, 2) сеющие смуту путем явно клеветнического извращения фактов, 3) призывающие к деянию явно преступного, т. е. уголовно наказуемого характера» (Собр. узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства, 1917–1918. П. 1).