Прокляты и забыты читать онлайн - Александра Салиева

Прокляты и забыты

Александра Салиева

Проклятие времен #1Руны любви

Что делать, если жизнь напоминает фэнтезийный квест в стиле экшен? Ты очнулась без прошлого, в жутком самочувствии на кладбище, а потом понеслась череда событий, где есть место убийствам, артефактам, монстрам и даже инструкции… от покойного супруга! И когда кажется, что хуже уже быть не может, возвращающаяся память быстренько убедит тебя в обратном…

Александра Салиева

Прокляты и забыты

© А. Салиева, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Глава 1

Когда не существует вчера

Время – великолепный учитель, но, к сожалению, оно убивает своих учеников.

    Гектор Берлиоз

– …в свое время единственного наследника многомиллионного состояния, а также фамильного поместья и прилагающихся к нему земель вблизи Лондона. В этот непогожий день весь цвет английской аристократии собрался здесь, на Хайгейтском кладбище, чтобы проводить покойного в последний путь, – лился совсем рядом скрипучий мужской голос. Со злорадной усмешкой он добавил: – Девяносто процентов присутствующих не только не были лично знакомы с покойником, но и не видели его лица до появления похоронного портрета. Как известно, граф Александр Деверо вел затворнический образ жизни.

* * *

Темнота перед глазами постепенно начала светлеть, и я смогла разогнуться и разглядеть того, кто появился первым в вернувшейся реальности.

Рядом стоял невысокий, лысоватый мужчина лет сорока – сорока пяти. На плечах – клетчатое пальто блеклого коричневого цвета. К темным волосам, сохранившимся лишь на висках, – прилип дубовый листочек. В левой руке – затертый до блеска диктофон. К диктофону и обращался сейчас этот индивид.

– Однако многие явились почтить безвременную кончину истинного дворянина, обладающего к тому же солидными счетами в банках всего мира, из любопытства к его молодой вдове и желания ощутить причастность к столь знатному роду, – продолжал он запись.

Мерзкий голос отбивал по вискам и не давал сосредоточиться. Мир перед глазами продолжал плыть. Но даже в таком состоянии я четко видела ярко-желтый шнурок, к которому крепился бедж с надписью «пресса». Журналист. И, судя по внешнему виду, – не из лучших.

Чтобы хоть как-то абстрагироваться от его присутствия, я подняла голову.

Высокий древний дуб с раскидистыми ветвями укрывал нас обоих от траурного спектакля с участием знатных статистов в количестве не менее трехсот персон. Голова закружилась сильней. Кнопка отключения записи натужно щелкнула, и мужчина опустил руку с диктофоном. С шумом расправил плечи и перевел на меня взгляд тусклых серых глаз.

– Графиня, что вы можете сказать, как теперь уже единоличная владелица всего имущества благородного рода Деверо?

Кнопка диктофонной записи снова щелкнула, и пластиковую коробочку бесцеремонно подсунули мне под нос.

– Как известно, детей ни в браке с вами, ни внебрачных у Александра не было, – снова раздался отвратный голос журналиста.

Яростная боль в груди постепенно утихала и сменялась уже знакомым чувством горечи. Тоска выползала из самых далеких глубин души и намертво переплеталась с каждым нервом. Дышать было тяжело, как будто я стояла в эпицентре огромного костра. Воздух при каждом вздохе обжигал легкие. Только сейчас я поняла, что по моим волосам катятся капли дождя. Пряди цвета горького шоколада промокли насквозь.

Я снова подняла голову, вглядываясь в серое неприветливое небо.

Да, определенно идет дождь. Причем, очевидно, уже давно.

Тогда почему я его не чувствую? Создатель… Да что я вообще здесь делаю?

Я придирчиво оглядела еще раз лицо своего собеседника и руки, держащие диктофон, но с ответом не нашлась.

Мужчина, видимо, решив, что графиня просто-напросто его игнорирует, нисколько не смутившись, продолжил:

– Камелия, почему вы предпочли не присутствовать на похоронах своего мужа, а наблюдать их со стороны? Ваш брак был не так благополучен, как считалось ранее?

С этими словами он шагнул ко мне. Теперь ушлый журналюга стоял уже непомерно близко.

Вот же… Да что он вообще несет? Какие похороны? Какой брак? Как он меня назвал?

Мысли одна за другой всплывали и тут же исчезали в тумане, причиняя головную боль и непонятные, но неприятные ощущения. Спустя пару секунд они усилились. Спазмы. Да. У меня начинаются спазмы. Согнувшиеся колени предательски задрожали, и я упала на землю, освобождая желудок от всего, что там было, прямо на нечищеные ботинки из кожзаменителя.

И даже этот факт не смутил журналиста.

– Ныне вдовствующая графиня Камелия Деверо, как и подобает истинной аристократке, с великим достоинством переносит горечь потери, навсегда оставившей отпечаток в наших душах, – самозабвенно заговорил он в диктофон.

Если бы я не настолько обессилела, точно помогла бы ему занять место рядом с тем, про чьи похороны он говорил.

Что бы сказать, чтобы он оставил меня в покое?

К моей радости, говорить ничего не пришлось. Еще до того, как меня перестало тошнить, чей-то резкий, холодный, устрашающе надменный голос прервал унизительное действо:

– Пошел вон, шакал.

Я с неимоверным усилием подняла голову – так же быстро, как, наверное, черепаха пробегает спринт.

Высокий смуглый мужчина возник словно из ниоткуда в двух шагах от меня. Новоявленный спаситель был в строгом черном костюме с галстуком того же цвета и белоснежной рубашке. Несмотря на дождь и грязь, его ботинки были идеально чистыми, словно их только что сняли с витрины очень дорогого магазина.

«Шакал» уже исчез в многолюдной толпе. Я решила, что пора бы попытаться встать. Но попытка не удалась – я попросту растянулась в грязи лицом вниз.

«Вот же бездна огненная…» – пронеслось в моей голове.

– Леди… – учтиво произнес мужчина.

Он помог мне встать и даже галантно раскрыл большой черный зонт. Как будто бы в моем положении зонт – это важно. Снова поднявшись, я наконец-то смогла разглядеть спасителя поподробнее. Коротко подстриженные волосы, очень приятные, пусть и жесткие, черты лица. Большие карие глаза, сейчас выражающие полное понимание и сочувствие. Рост около метра девяносто.

Сообразив, что неплохо было бы поблагодарить за помощь, я еле выдавила из себя:

– Спасибо, э-э-м… не знаю, как вас зовут. Извините.

Конец фразы я почти проглотила, совершенно смущенная своим нынешним положением. Вот же дура! Даже спасибо нормально сказать не смогла!

– Я Джеймс, леди Деверо. Ваш телохранитель, – быстро отреагировал он.

Мужчина протянул мне белоснежный платок. К сочувствию в глазах добавилась еще и тревога.

– Нам лучше вернуться домой, – он аккуратно взял меня под руку. – Идти сможете?

– Да, – ответила я неохотно. – Мне уже намного лучше.

А что еще я могла ответить? Не проситься же к незнакомому мужчине на руки.

Хотя тот факт, что он меня прекрасно знает, добавил немного спокойствия. Телохранитель. Графиня Камелия Деверо. Ничего не помню.

Что за насмешка судьбы?

Джеймс неспешно повел меня в противоположную от похоронной процессии сторону, вдоль старых, полуразрушенных надгробий, заросших георгинами.

Под унылыми деревьями, уже тронутыми осенними холодами, стоял белоснежный мерседесовский родстер модели «SLK».

Я растерянно оглядела спорткар, в то

время как Джеймс пристально рассматривал меня, явно чего-то ожидая.

– У меня, кажется, с памятью проблемы, – пришлось сознаться мне. – Ничего не помню.

Виновато улыбаясь, мужчина пояснил:

– Вы всегда сами за рулем.

«Если сама, значит, и ключи должны быть при мне», – мгновенно поняла я причину заминки.

Пошарила по собственной одежде все еще дрожащими от слабости руками. На мне оказалась коричневая куртка из мягкой кожи и черные брюки прямого кроя. В верхнем кармане куртки я обнаружила бумажник с водительским удостоверением, парой платиновых карт «VISA» и тонкой пачкой стофунтовых банкнот. В левом нижнем кармане нашлось немного мелочи, гигиеническая помада, связка ключей и две записки, каждая – в прозрачном запаянном пакетике. В правом, последнем кармане наконец нашелся и ключ зажигания в пластмассовом корпусе. На автомобильном брелке крепилась тонкая серебряная цепочка с подвеской-колечком. На внутренней стороне кольца – лазерная каллиграфическая гравировка:

«Лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги».

Едва я успела прочить надпись, в сознании яркой вспышкой пронеслось видение забытого прошлого.

Гостиная с широким дверным проемом. Паркет из натурального дерева, покрытый темным лаком, поверх – уютный ковер сливочно-кремового цвета. Огромная хрустальная люстра. На стенах – состаренные светильники. Роскошные кресла и диван цвета терракоты расставлены перед величественным каменным камином.

В одном из кресел – мужчина с черными прямыми волосами до плеч. Стакан янтарной жидкости в руке, странная задумчиво-ленивая поза. Он немигающим взглядом следит за полыхающим огнем. А я только вошла.

– Да, сложно. Очень сложно. Но потом все проходит, Камелия, – бесцветным голосом говорит он.

Я подхожу к нему со спины вплотную. Мужчина даже не поворачивается.

– Эта вечная и неизменная цепочка, которая убивает меня, – отвечаю ему тихо и неуверенно.

Мой тон полон сожаления. Шагнув в сторону, я забираю из его рук уже пустой стакан.

– Вот поэтому лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги, – брезгливо ухмыляется он.

Мне нечего ответить. Мужчина прикрывает глаза и через секунду жестом указывает мне оставить его одного.

Возвращение к реальности произошло так же быстро и принесло с собой очередной рвотный позыв. Повинуясь реакции организма, мне пришлось снова опуститься на колени.

Справившись с новыми спазмами в желудке, я поднялась. Горько усмехнулась телохранителю:

– Не знаю, как было раньше, но сейчас за руль определенно следует сесть тебе.

Мир потихоньку расплывался и пропадал за темными пятнами. Еще немного, и я окажусь на грани обморока. Я ухватилась за дверцу машины, чтобы устоять.

– Все будет хорошо. Не беспокойтесь, Камелия. Мне вы можете доверять, – произнес Джеймс.

Невозмутимое спокойствие телохранителя заставило меня содрогнуться. Похоже, моя амнезия для него не новость, и можно смело предположить, что он знает причину моего состояния.

Я что – больна?!

А он, значит, тут нянька моя персональная. Надеюсь, что это не так: я знаю только один вид подобного психического расстройства, и он мне о-ох как не нравится.

Руки все еще дрожали, но я одолела слабость и сама поставила пассажирское сиденье в положение лежа.

Джеймс больше ничего не сказал, только поджал губы и сел за руль. Смерил меня пристальным взглядом. Широкие смуглые ладони прошлись по ремню безопасности около моего плеча, щелкнул механизм фиксации. Мужчина виновато улыбнулся и повернул ключ зажигания.

От мерного, тихого звука работающего двигателя и тепла сиденья с подогревом я быстро задремала. Когда через некоторое время я проснулась, мне уже стало немного лучше и сесть удалось легко и без побочных эффектов.

Мы уже въезжали на широкую подъездную аллею. Дорогу, засыпанная мелким зернистым щебнем, словно вырвали из далеко прошлого. Из-за серых громоздких туч едва пробивался бледный солнечный свет. Ни малейшего признака современной цивилизации. Вдоль обочины возвышались пирамидальные тополя. На земле – ни листвы, ни веток, ни прочего мусора.

Вдали, там, где заканчивалась дорога, виднелось огромное средневековое поместье. Через пару минут мы добрались до него.

Остановившись около парадного входа, Джеймс галантно открыл дверь с моей стороны и помог мне выйти. Секунду поколебался, спросил:

– Леди Камелия, может, мне остаться с вами сегодня?

«Что за вопрос? Раз уж назвался телохранителем, так отрабатывай», – мрачно подумала я, но вслух произнесла:

– Спасибо, было бы неплохо.

Я вышла из машины и подошла к дверям. Подергала их, но они оказались намертво заперты. Я вспомнила о ключах, но замочной скважины здесь не наблюдалось. Мне ничего не оставалось, как беспомощно уставиться на электронную панель, расположенную слева от входа.

– Сейчас помогу, – поспешил Джеймс.

Быстро набрав нужные цифры, он пропустил меня вперед и добавил:

– Уберу машину в гараж и найду вас.

Я послушно кивнула и зашла внутрь. Дверь за мной шумно захлопнулась, заставив вздрогнуть от неожиданности. Побродив по первому этажу минут десять, я нашла кабинет графа, библиотеку, гостиную, которую я уже вспомнила, даже большую залу, видимо, предназначенную для приемов или еще каких-то подобных событий, конечно же – столовую, и наконец – кухню.

Все комнаты были обставлены в старинном английском стиле. Безупречная чистота. И при этом – ни души. Гнетущая тишина, разбавляемая лишь звуком моих шагов, начинала действовать на нервы. Даже хорошо слышный стук моего сердца казался угрожающим.

– Приготовить вам кофе? – голос Джеймса заставил меня снова вздрогнуть.

Телохранитель появился из дверей напротив тех, через которые пришла я, поэтому и получилось внезапно.

– Да. Было бы очень здорово, – с облегчением вздохнула я, убедившись, что тревога напрасна. – А где все?

Джеймс повернулся ко мне спиной и включил кофемашину.

– Кто – все? – настороженно спросил он, не оборачиваясь.

– Ну, не знаю. Хоть кто-то. Я же не сама тут уборкой, по всей видимости, занимаюсь, – сделала я очередное предположение.

– Вы всех уволили. Еще вчера утром, – ответил он.

Я присела за кухонный стол, расположенный посреди комнаты. Закусила нижнюю губу до боли, силясь вспомнить что-нибудь еще. Не помогло.

Через пару минут техника просигналила, что кофе готов.

Джеймс так больше ничего и не сказал. Только протянул большую красную керамическую кружку. Пристальный взгляд телохранителя заставил меня устыдиться того, как я обошлась с персоналом, и в то же время пробуждал где-то внутри тихие звоночки тревоги.

В кружке оказался капучино без сахара, но с корицей.

– М-м, очень вкусно, – сделав глоток, выдохнула я.

– Ваш любимый, – заметил Джеймс с легкой теплой улыбкой.

– Да, – рассеянно промямлила я, не отрываясь от кружки. – Определённо.

– Что, вы совсем ничего не помните?

– Кажется, вспомнила что-то. Точнее – кого-то, – пожала я плечами. – По крайней мере, точно помню гостиную и камин.

– Такое и раньше бывало, но обычно через час, максимум два, вы приходили в себя, – задумчиво сказал Джеймс, глотнув из своей кружки. – Давайте так: вы сейчас переоденетесь – надо еще съездить к нотариусу. Думаю, это

займет много времени. А завтра, если не станет лучше, отвезу вас к доктору.

Я кивнула и поднялась с места.

И куда же мне, интересно, идти?

– Ваша спальня на втором этаже. В конце коридора, правое крыло, – понял мое промедление Джеймс.

Свою спальню я нашла без труда – лишь помедлила немного, когда в груди чуть кольнуло от промелькнувших перед глазами фотографий двух людей.

Мужчина с очень теплой и искренней улыбкой. Черные волосы до плеч, светлая бледная кожа, правильные черты лица, высокие скулы и ямочка на подбородке. Довольно приятный. Он обнимает молодую брюнетку на какой-то поляне, и вид у обоих счастливый. Они же верхом, в костюмах для игры в поло. Фото с какого-то праздника, где он нежно целует ее в щеку.

Мой взгляд остановился на висящем на стене зеркале – и девушка, что с фотографий, растерянно посмотрела в ответ. Сходство было очевидно – если не считать не совсем опрятного вида. Спутанные и еще не до конца просохшие волосы. Бледная кожа и тушь, которая оставила под глазами огромные черные разводы. Да, вид у меня сейчас, мягко говоря, далек от аристократического. Зато теперь я точно знаю, кого именно вспомнила.

Значит – я и Александр.

До двери, ведущей в мою спальню, если верить словам Джеймса, оставалось несколько шагов. Я преодолела их с большим трудом: в голове опять все поплыло и затуманилось. И почти упала, опираясь на дверную ручку, когда в моем сознании вспыхнули новые воспоминания.

…Та же гостиная, тот же камин. Все тот же мужчина, сидящий в кресле.

Вокруг расположились еще одиннадцать – все как на подбор сильные, высокие, словно идеальные хищники. Рыженькая женщина с тонкой стройной фигуркой. Нечеловечески красивое, просто идеальное лицо без единого изъяна. И я рядом с ней, в полнейшем дискомфорте.

– Катарина, ты вообще не должна была здесь появляться, – говорит девушке Александр.

Его тон звучит жестко. Он покручивает в руке бокал с красной жидкостью и смотрит исключительно на граненое стекло.

Катарина бросает на меня взгляд, полный презрения.

– Почему ей можно, а мне нет? Я всегда была гораздо ближе к тебе, чем она, – шипит она.

Я подавляю волну раздражения оттого, что местоимение «ей» она выплюнула, словно самый смертельный яд, как будто пыталась убить меня словом.

– Да, – негромко, но сурово отвечаю я, демонстративно обращаясь не к ней. – Катарина определенно умеет ненавидеть.

Окидываю взглядом ее идеально подведенные губы, накрашенные столь же идеально подобранным красным тоном, и добавляю холодно и требовательно:

– Ты закончила?

– Нет, – резко отвечает Катарина.

Рыжая красавица поджимает губы и молнией вылетает из комнаты.

– Я всегда говорил тебе, что ты не должен был жениться на Камелии. Теперь столько проблем, – платиновый блондин со светло-зелеными глазами, что сидит в кресле слева от меня, лениво усмехается. – Смотри, как моя Катарина расстраивается…

Вспышка исчезла. Сделав пару глубоких вдохов, я все же открыла покрытую лаком дверь. Едва створка вернулась на место за моей спиной, вспышки последовали вновь.

Воспоминания так и чередовали друг друга, причиняя жуткую головную боль. Я и Александр. Александр, его друзья и Катарина. Да, теперь я была уверена, что все, собравшиеся в гостиной, были его близкими друзьями. А Катарина – дама, скрашивающая ночи в постели графа. Иногда присутствовали все одиннадцать мужчин, иногда – только некоторые из них. И почти всегда я чувствовала себя некомфортно под их пристальными, холодными и надменными взглядами. Иногда они отпускали двусмысленные шуточки по поводу нашего брака. Изредка открыто сочувствовали Александру. И в большинстве своем не обращались ко мне напрямую, словно меня не существовало. Кроме Катарины, которая выражала либо ненависть ко мне, либо презрение. Чаще всего – и то, и другое одновременно.

В этот раз прийти в себя оказалось еще труднее, чем в мой первый на сегодня возврат в реальность. Внутри все скрутило жуткой болезненной судорогой. Я снова упала прямо на устилающий пол ковролин жемчужно-белого цвета.

Раздался глухой неуверенный стук в дверь.

– Все в порядке? – чуть слышно спросил Джеймс.

Не вошел. Так и стоит в коридоре.

Я сделала усилие и перевернулась на спину. Вроде голова прекратила кружиться. Да и судороги потихоньку стали отступать. Я полежала так еще несколько минут, бестолково рассматривая матово-белый одноуровневый потолок с десятками вмонтированных по краям светильников в форме звезд.

– Да. Все хорошо, – пробормотала я почти беззвучно.

Громче просто не получилось.

– Зовите, если что, – ответил Джеймс.

Не думала, что в этих стенах столь плохая звукоизоляция.

Я недоверчиво покосилась на дверь. Удаляющихся шагов я не слышала – а ведь должна была, раз он смог различить мой полушепот. Я решила, что он так и стоит там, но когда все же смогла встать и выглянуть в коридор – телохранителя не было. Я придирчиво осмотрела дверной косяк. Дверь довольно толстая, да и вмонтирована в полуметровую каменную кладку. Странно все это.

Я вернулась обратно и осмотрелась.

Интерьер спальни не слишком отличался от остального дома. Большая кровать с богатым балдахином на четырех колоннах. Высветленное дерево и мягкое изголовье в основании, поддерживающие фризы, – поистине королевское ложе. Даже как-то стыдно спать на таком в гордом одиночестве. То, что это было именно так, я уже успела уяснить. Недалеко от кровати – письменный стол, на котором сиротливо покоился черный ноутбук. Большое широкое кресло из белой кожи плотно приставлено к столу. На прикроватных тумбах и полках вдоль стены справа картины и семейные фотографии, книги, ароматические масла, шкатулки и вазы. Пилястры, по левую сторону от кровати – большие деревянные панели. За ними оказался вход в гардеробную. Внутри – зеркала в тяжелых позолоченных рамах, неимоверное количество одежды и обуви, развешанной и расставленной в нишах. Туалетный столик, весь уставленный косметикой и парфюмом. Далее следовала дверь в ванную комнату. Там – душевая кабина, отделанная мрамором, изысканные зеркала, богатая хрустальная люстра, позолоченные ванные принадлежности, ковер с цветочным орнаментом поверх однотонной плитки и даже окно с нарядными шторами.

Приняв ванну, я тщательно расчесала и высушила длинные, до пояса волосы. Теперь они стали безупречно гладкими и блестящими, что меня очень порадовало. Я переоделась в широкие черные брюки и белую рубашку. Да, так однозначно удобнее.

Чуть коричневых запеченных румян – и лицо не кажется уже таким бледным. Немного черной туши на ресницы, и мои зеленые глаза стали выглядеть темнее – этакого цвета глубокого болота. В общем, теперь я стала больше похожа на собственные фото. Вспомнив фотографии в коридоре и на полках, я невольно улыбнулась.

Легко грустить о позабытом прошлом мне не позволили. Раздался тихий стук, и Джеймс негромким голосом напомнил о себе. Пришлось выйти и спуститься в гостиную.

Потухший камин все еще хранил тепло когда-то горевшего огня. Разглядывая стоящие на каминной полке фото, я пыталась унять головную боль и подвести итог тому, что вспомнила. Вздрогнула: показалось, что за спиной кто-то есть. Легкий, едва уловимый ветерок прошелся по комнате, задевая мои

волосы. Я обернулась, но за спиной никого не было. Показалось, наверное.

Я еще раз взглянула на цепочку с гравировкой, лежащую на журнальном столике. А ведь при таком укладе жизни, как в этом доме, и правда лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги…

Джеймс вернулся с улицы, подал мне драповое черное пальто и даже помог его надеть. Улица встретила нас мелким, противно моросящим дождиком.

В полдень я должна присутствовать на оглашении акта односторонней воли, определяющего судьбу гражданских правоотношений лица на случай его смерти. Или, говоря по-простому, – узнать завещание покойного графа Деверо.

Глава 2

Наследное царство

За большим офисным столом в удобном кресле бежевой кожи уже терпеливо ожидал пожилой нотариус. Нацепив очки, он пробежался по строчкам, прежде чем вслух перечислить всю собственностя, которой владел Александр. Процесс оказался длительным и занял по меньшей мере три с половиной часа. Все это время Джеймс стоял по правую руку от меня, невозмутимо разглядывая интерьер в стиле модерн. Изучение дизайнерских приемов с использованием деревянных материалов, кожаной мебели и натуральных тканей явно интересовало его больше, чем перечень того, чем я теперь единолично владела.

Кроме меня и Джеймса на оглашение завещания никто не пришел. Несмотря на обстоятельства моего брака, я стала единственной наследницей. Строительство, металлургия, недвижимость, земельные участки, загородные и ночные клубы, три личных самолета, антиквариат и произведения искусства, драгоценности. Каждую из категорий нотариус расписывал досконально.

Пока я разглядывала оригинальный цветочный принт на стенах, в моей голове билась только одна мысль: когда он уже заткнется?!

Мигрень все усиливалась, и я еле заставляла себя сидеть на месте.

– И последнее из распоряжений Александра, – произнес юрист.

Распорядитель протянул мне тонкий белый конверт. Из последних сил сдерживая подкатывающую тошноту, я распечатала его. Внутри оказался серый лист бумаги. Мелкий, правильный, четкий, причудливого узора почерк – буковка к буковке, с точно выведенными линиями, завитушками на окончаниях слов. Послание для меня.

«До тебя я жил вне времени, не замечая годы, дни, часы, минуты. Я был мертв не только телом, но и душой. Ты вернула мне веру. Будь сильной, девочка.

Все, что ты можешь чувствовать, – лишь верхушка айсберга твоей конечной цели.

Береги свое сердце. Верь тому, что ты видишь. В этот раз будет легче.

Не отпускай телохранителя до рассвета. Да и после не отпускай, пока не сможешь полностью контролировать ситуацию.

Помни – ты обещала мне никогда не сломаться, что бы ни произошло дальше.

Артур позаботится об остальном. Вторая часть у него. Забери ее после того, как соберешься покинуть нас.

Встретимся с тобой в лучшем мире, мой самый близкий друг.

P.S.: Не забудь про свое платье в универмаге Харродс на Бромптонроад, рассеянная моя».

Я перечитала строки трижды, но так ничего и не поняла.

И это – прощальное послание?!

Скорее похоже на инструкцию. Я, конечно, уже поняла, что наш брак был нестандартным, но чтобы до такой степени?!

Такое ощущение, что он заранее знал обо всем, что сейчас происходит.

Что значит – «в этот раз будет легче»? И что такое произойдет на рассвете?

Сдается мне, что визит к доктору откладывать не стоит. Наверное, скоро мне станет еще хуже.

– Леди Камелия, нам пора, – вырвал меня из мрачных мыслей Джеймс и мягко, но требовательно коснулся моего плеча.

– Да, идем.

Я спрятала письмо обратно в конверт, засунула его в карман пальто и последовала за телохранителем. На выходе из кабинета меня ждал новый сюрприз. В приемной нотариуса в небрежно-расслабленной позе, вытянув ноги и лениво изучая подлокотник из прессованной черной кожи, сидел в кресле мужчина, которого я уже помнила.

Платиновые, чуть длиннее, чем у Джеймса, волосы. Светло-зеленые, ничего, кроме скуки, не выражающие глаза. Заостренные, как у бывалого охотника, хищные черты лица. Бледная, как у Александра, кожа.

– Артур, – сухо поздоровался Джеймс и чуть склонил голову в знак приветствия. Не считая нужным более теплое приветствие, он торопливо, не утруждаясь больше вежливостью, подтолкнул меня к выходу. Артур также чуть склонил голову, здороваясь с телохранителем. Он не обратил на меня абсолютно никакого внимания – впрочем, как и обычно.

Дождь так и не прекратился. Улицы уже не просто промокли, но превратились в большие полупрозрачные лужи.

– Кто он? – спросила я.

Я, конечно, уже знала, что он – друг Александра. Это подтверждалось не только моими ощущениями, но и недавно полученным посланием. Меня интересовало больше, чем он занимается и почему так себя ведет. Не то чтобы странно – но чересчур надменно и холодно. Мог хотя бы выразить соболезнование из приличия. Судя по костюмчику стального цвета от Джанфранко Ферре, он явно в курсе, как правильно выглядеть в глазах окружающих.

– Артур теперь будет управлять всем состоянием Александра. Если, конечно, вы не против, графиня, – тут же отозвался Джеймс.

Была ли я против? Какая разница. Все равно я не способна ни справиться с такой ролью, ни подобрать того, кто способен, – особенно если учесть список того, с чем придется управляться. Так что мне было все равно, несмотря на то что управляющий не очень-то любезен.

Я хотела было спросить еще что-нибудь, но отвлеклась, наступив в лужу. Замша быстро промокла. Я невольно поморщилась от досады. Джеймс грустно улыбнулся и открыл мне дверь с пассажирской стороны.

– Вернемся в поместье, чтобы вы могли переодеться? – предложил он.

Он уже выводил машину на проезжую часть, вклиниваясь в основной поток.

– Переодеться?

Стоит ли ради смены туфель тащиться через весь Лондон, если я пару минут назад стала одной из самых богатых людей в стране! Ах, ну да. Дело не только в испорченных ботильонах. Вечером нас ожидает прием в честь графа Деверо в одном из его многочисленных городских домов, приобретенных для реконструкции и продажи. Я помедлила с ответом еще немного. Возвращаться к не лучшему из семейных очагов все равно не хотелось. Признаваться в этом – тоже. Я вспомнила указания из письма и нашла себе существенное оправдание:

– Давай сначала заедем в универмаг Харродс на Бромптонроад.

– Мы можем и пообедать прямо там, если хотите, – улыбнулся Джеймс.

Ну, да. Есть тоже надо. Как-то забыла об этом.

Получив от меня утвердительный кивок, телохранитель развернулся на перекрестке. До магазина мы добрались уже через пару минут.

Самый известный лондонский магазин, один из самых фешенебельных и больших универмагов мира, был огромен. Именно поэтому, когда Джеймс спросил, куда идти, я поняла, что ответа у меня нет. В задумчивости оглядываясь по сторонам, я вспомнила, что найденные в куртке еще утром бумажки походили на квитанции, возможно, одного из здешних ателье. Жаль, я так и не притронулась к ним.

Знакомое название я все же отыскала, правда, спустя где-то сорок минут. Консультанты ателье французской моды – светлого, со множеством манекенов на витринах, стеллажами с готовыми вещами – встретили меня приветливыми улыбками. Складная шатенка тут же узнала меня и даже назвала по имени, попросив подождать минуту,

пока не принесут мое платье.

«Я как будто в квест играю, – подумала я, отправляясь в зеркальную комнату. – Сходи туда, сделай то… И, в конце концов, все будет. Вот только хорошо или плохо – еще неизвестно».

Вечернее платье с открытыми плечами было сшито из дорогого черного гипюра поверх многослойного шифона и сразу мне понравилось. Сидело как влитое, подчеркивало грудь и свободно струилось по телу, не сковывая движения. Оно было великолепно.

У меня тут же появилось две проблемы: первая – не слишком ли оно шикарно для поминального вечера? И вторая: снимать платье совсем не хочется, а ведь мы еще даже не обедали, несмотря на то что время уже клонится к вечеру.

Из задумчивости меня вывел Джеймс. Он вежливо постучался, перед тем как войти, и предложил:

– Если хотите, можно пообедать прямо здесь, чтобы сэкономить время до приема.

Я согласно улыбнулась телохранителю, а потом нас проводили до комнаты для клиентов, куда принесли кофе, овощное рагу и бифштексы из соседнего ресторана.

Джеймс, погруженный в свои раздумья, ел, храня молчание. Я смотрела на него. Есть не хотелось: мой желудок едва прекратил бунтовать. К моменту, когда я успела допить свой капучино, в комнату словно вихрь влетел запыхавшийся молодой человек лет двадцати, с топорщащимися черными кудряшками. Парнишка протянул мне обитую черным бархатом коробочку чуть больше мужской ладони, перевязанную красной шелковой лентой.

– Успел, – выдохнул он вместо приветствия.

Потом застенчиво улыбнулся, явно ожидая, когда я открою коробку.

Я, конечно, удивилась, но коробку с молчаливого согласия телохранителя открыла.

Поверх лежала записка, написанная почерком Александра Деверо:

С днем рождения, Камелия.

Сердце переполнилось теплом и горечью одновременно. Инструкция все же была не лишена заботливой подоплеки. До моего дня рождения, если верить документам в бумажнике, оставался один день. Под запиской на белых шелковых подушечках лежали потрясающей красоты широкий браслет из платины и такой же гребень с узором из черных ониксов, искусно обрамляющих чистейшие бриллианты. Украшения легкой прохладой легли в ладонь. По щеке скатилась слеза, и я смахнула ее порывистым движением.

Может быть, мой брак и был неидеальным, даже в какой-то степени странным, но Александр все-таки заботился обо мне. И даже теперь, когда его нет, я все равно чувствую, что он не оставил меня в одиночестве.

Я смахнула вторую слезу.

– Надо бы и с волосами что-то сделать, – прошептала я.

Через три часа, после посещения парикмахерского салона, мы вошли в просторный, заполненный уже почти тремя сотнями гостей зал. Кессонные потолки из деревянных балок, уложенных перпендикулярно друг другу. Огромные окна. Стены, оклеенные тисненой тканью. Гобелены и вышивки в резных рамах. Колонны, среди которых стояли столы с напитками и закусками.

Зал был полон людей. Незнакомых людей. Мое настроение мгновенно скатилось ниже некуда. По крайней мере, я так тогда думала, пока не столкнулась с той, с кем никак не ожидала увидеться. Я не успела сделать и десяти шагов, как на меня налетела Катарина.

Она надела облегающее короткое черное платье-футляр. Как и всегда идеально подведенные губы накрашены красной помадой. Из высокой прически выпущено несколько прядей, крутыми волнами струящихся по плечам. Рыжие локоны спускались до глубокого декольте. И мало того, что она меня толкнула, так еще и случайно – а может, и специально – вылила содержимое своего бокала на мое когда-то безупречное платье.

– Не думала, что посчитаешь нужным прийти, Камелия, – вместо извинений или приветствия выдала мне любовница Александра Деверо.

Она нагло улыбнулась.

Раньше Александр сдерживал ее. Теперь некому.

Джеймс протянул мне салфетку. Я одарила Катарину мрачным взглядом. И почему я уверена, что это не последняя неприятность за вечер? Волна обиды тут же сменилась раздражением.

– Катись к дьяволу, – вспылила я.

Катарина нисколько не обиделась. Она не только не отошла, но и наоборот, вдруг захотела поближе рассмотреть браслет на моем запястье. Тонкие изящные пальчики Катарины приблизились к украшению. Пришлось перехватить ее руку.

Вспышка!

…зайдя сзади, левой рукой молниеносно обхватываю шею, а правой – голову. Раздается характерный хруст костей, и вырост второго шейного позвонка раздавливает кусок головного мозга, контролирующий дыхание.

Катарина падает на ковер перед камином.

– Отдохни, милая. Сегодня ты меня достаточно утомила, – холодным, властным и злым голосом говорю я.

Чувства вины совсем нет. Лишь апатия. Я перешагиваю через бездыханное тело с разметавшимися рыжими волосами и иду дальше…

Воспоминание возникло так ярко и реально, словно это произошло только что. Я отпустила ее холодную руку, отшатнулась, словно в тумане. Сделала несколько шагов, увеличивая дистанцию. Катарина смотрела на меня непонимающим взглядом.

Что это было? Мой разум играет со мной? Как я могла убить ее, если она стоит здесь? Как я вообще могла убить, да еще и таким способом?!

Не разбирая дороги, я попыталась выйти на улицу, но путь мне преградил высокий и все такой же лениво-холодный в своем безразличии Артур. Стальная хватка рук неумолимо сомкнулась на моих плечах. Теперь отступить стало невозможно.

– Камелия, что происходит? – властно потребовал Артур каких-то объяснений.

Что происходит? Я бы тоже хотела знать.

Вокруг куча незнакомых людей. Все пьют, весело и мило болтают. Тихая ненавязчивая музыка. Вечер встречи давно не видевшихся людей, а не поминки.

И это видение. Все так странно. Как будто я сплю и вижу дурной сон. Все кажется таким нереальным. Полными безумия глазами я уставилась на свои руки, пытаясь собрать хаотично кружащие в голове мысли. Отвечать Артуру я даже не собираюсь. В себе бы разобраться для начала.

Длинные гибкие пальцы сжали мои плечи до боли.

– Советую убрать руки, – услышала я за спиной спокойный голос Джеймса.

Артур хищно оскалился в улыбке, странной и угрожающей. Джеймс, как мне показалось, даже зарычал, врезаясь между нами, закрывая меня собой. Артур вынуждено отпустил меня.

Будто этого абсурда недостаточно – появился еще и официант.

– Не желаете ли шампанского?

Он натянуто улыбнулся и протянул поднос с одним-единственным бокалом.

То, что произошло после, я с трудом успела запомнить, не то что осознать.

Артур в мгновение преодолел расстояние до официанта и выхватил еще не успевший перекочевать в мою руку бокал. Сжал его так, что стекло жалобно хрустнуло и сломалось. Шампанское пропитало рукав пиджака и закапало на ботинки.

Артур злобно прошипел:

– Я не пойму, что за глупость заставила…

Остальных слов я разобрать не успела: Джеймс мертвой хваткой обнял меня за талию и потащил к выходу на закрытую террасу. После того как меня все-таки оставили стоять на месте, я нервно поправила сверху мокрое, снизу мятое платье.

– Да что с вами всеми такое? – спросила я громко.

Отвечать телохранитель не посчитал нужным.

«…Верь тому, что ты видишь. В этот раз будет легче. Не отпускай телохранителя до рассвета. Да и после не отпускай… – вместе с пульсом бились в висках слова из записки, – …что бы ни произошло дальше. Артур позаботится об

остальном…»

Я закрыла глаза, пытаясь вдохнуть глубже.

– Открой окно, – попросила я Джеймса.

– Нет, – твердо ответил он.

«Верь тому, что ты видишь. В этот раз будет легче», – повторила я про себя слова.

Чему верить? Странному поведению Артура или Джеймса? Или тому, что я, кажется, знаю, как быстро сломать человеку шею? Но ведь Катарина жива. Тогда этому есть только одно объяснение.

У меня шизофрения? И что значит – будет легче в этот раз? Рецидивы, видимо, были уже, так, что ли, получается?!

– Мне что, нельзя алкоголь? – робко спросила я у телохранителя.

Джеймс хмуро всматривался в разноцветные стекла. На мой вопрос он удивленно похлопал ресницами. Губы чуть искривились в усмешке, и наконец я услышала смущенное:

– Да, Камелия, употреблять алкоголь вам определенно нельзя.

Джеймс тяжело вздохнул, возвращаясь к рассматриванию окон. Лишь иногда он бросал мимолетный взгляд на входную дверь. А потом у меня почему-то потемнело в глазах и все, что происходило дальше, я видела сквозь пелену.

Ноги подкашиваются, и я падаю, но Джеймс подхватывает меня на руки. Он тихо зовет Артура. Я думаю: вряд ли блондин придет, но он появился очень быстро. Меня снова начинает тошнить. А Артур ругает почему-то Джеймса последними совами, от которых кажется, телохранитель краснеет. Он не отвечает Артуру. Я закрываю глаза, потому что очень устала и как будто отправляюсь в прогулку по серому непроглядному туману, а вокруг пустота. Только серый плотный туман, который обволакивает и тянет меня куда-то. И так хочется идти на его негласный зов.

– Не закрывай глаза, – слышится издалека приказ Артура.

А еще он зачем-то снимает все мои украшения. Серый туман окончательно поглощает мою реальность. Мне снится сон. Короткий, странный, вынуждающий чувствовать, что я должна остаться именно в таком состоянии, сон.

– Грани – не место для тебя, цветочек, – произносит кто-то.

Глубокий и ровный тембр, легкий укор. Голос звучит совсем близко, за моей спиной. Я оборачиваюсь, но никого нет. А так хочется услышать от него еще хоть что-нибудь. Что угодно. Но вокруг только туман. Манящий бесконечным умиротворением и спокойствием туман.

Теплая, вязкая солоновато-сладкая жидкость текла по моему горлу, заставляя кашлять. Глотать ее совсем не хотелось, но меня заставляли силой.

– Что за дрянь? – пробормотала я.

Попыталась вытереть рот и открыла глаза. С сожалением подумала о том, что лучше бы осталась в уютном сером тумане. В нем так хорошо. Не то что здесь.

И этот голос – мне показалось или я правда знаю его?

Оказалось, что я лежу на коленях у Джеймса. Надо мной возвышался Артур. Белой салфеткой, испачканной в чем-то багрово-красном, он вытирал запястье и ухмылялся, уставившись на меня недобрыми глазами. Глубокая складка между бровей явно выражала неодобрение, только вот чего конкретно, я никак не понимала.

– И давно? – спросил он, как обычно, не у меня.

– С рассвета, – тяжело вздохнул Джеймс.

– Ясно, – угрюмо кивнул Артур.

Джеймс виновато улыбнулся сначала Артуру, а потом и мне.

– Ладно. Пойдем. Но запомни, Камелия. Я делаю это только потому, что обещал Александру присмотреть за тобой.

И, не дожидаясь реакции с моей стороны, развернулся и пошел к выходу с террасы.

На удивление слабость из моего тела ушла, даже силы прибавилось. Я встала и последовала за мрачным блондином.

Артур привел меня в подвал. Когда я шагнула в полумрак и тяжелая металлическая дверь закрылась, даже шумные голоса гостей утихли и растворились, оставшись за стенами.

– Он защитит вас от них. Я защищу вас от него, – почему-то шепотом сказал мне на ухо Джеймс.

Телохранитель сжал мою ладонь. Яркий свет озарил грязный серый подвал с мрачными неоштукатуренными стенами. Здесь странно пахло, и я судорожно сглотнула. Во рту появился металлический привкус жидкости, которую в меня вливали, чтобы привезти в сознание. И только теперь до меня дошло.

Кровь. Пахнет кровью. И в рот мне тоже лили кровь.

Сердце бешено колотилось в панике, но Джеймс крепко сжимал мою руку и вел вперед по узкому коридору, не давая остановиться. Артур повернул налево, и мы последовали за ним.

В ответвлении коридора на больших металлических крюках висело на веревках, связывающих руки, шесть официантов. Их головы были опущены. Ноги не доставали до пола сантиметров тридцать.

Странно: я точно помнила, что совсем недавно официанты подавали гостям, все еще веселившимся наверху, угощения.

Не знаю, что меня ужаснуло больше: изувеченные мужские тела и капающая с разбитых лиц кровь – или то, что это определенно сделал Артур. В одиночку. Конечно, жертвы не отличались комплекцией атлетов – но ведь их шестеро! И когда все это произошло? Пока я была на террасе? Прошло от силы полчаса. Это же так мало. Что здесь вообще происходит?!

Еле сдерживая крик, я попятилась к коридору. Но Джеймс плотнее сжал мою руку, напоминая укоризненным взглядом о моем обещании.

«К чему столько жестокости? Да в чем они виноваты?» – думала я, с немым ужасом рассматривая замученных.

Они еще дышали, тяжело и прерывисто. Тот самый официант, который подавал мне бокал, повернул лицо в мою сторону. Его взгляд источал ненависть и презрение. И все это предназначалось мне. Только мне. Не Артуру, который в этот момент взял в руки длинную тонкую железную иглу, а именно мне. Новый поворот событий заставил меня впасть в предобморочное состояние. Голова закружилась. Мир потихоньку начал пропадать за темными пятнами. Ища поддержки у телохранителя, я прижалась к его руке.

– Александр ведь не умер своей смертью? – только и прошептала я.

– Не умер, – глухо отозвался Артур.

Блондин не посчитал нужным вдаваться в подробности. Он вогнал пару игл под ногти тому самому официанту, который все еще смотрел на меня.

– Ты тоже сдохнешь, упырь, – отплевываясь кровью, прохрипел мужчина.

Меня поразило то, что он даже не закричал от боли. А ведь ему точно должно быть больно.

– Мы все когда-нибудь сдохнем, мразь, – совершенно спокойно ответил Артур. – Но ты будешь первым.

И сломал ему пальцы.

– Это бесполезно, – так же хладнокровно заметил Джеймс.

Я едва дышала, но мой телохранитель совершенно равнодушно наблюдал за пытками.

– Это потому, что я только начал, – меланхолично ответил Артур.

Взглядом маньяка он придирчиво осмотрел лежащий на полу набор слесарных инструментов. К моему большому облегчению, в следующую секунду меня развернули в сторону выхода.

– Нам ни к чему наблюдать за всем процессом. Позвони, если будет что рассказать, – сказал напоследок Джеймс.

На деревянных, не желающих ничего чувствовать ногах я поднялась по лестнице в кухню особняка. Джеймс закрыл за нами дверь, сенсорная панель справа сменила зеленый цвет на красный. Раздался щелчок внутреннего замка.

– А что было в бокале? – спросила я просто так, чтобы сказать хоть что-то.

Сейчас я хотела говорить о чем угодно: в моих глазах стояли полные лютой ненависти глаза того, кто сейчас, видимо, уже прощался с жизнью.

– Я не хотел, чтобы вы видели, но лучше вам сразу все понять, чем умереть еще до рассвета, Камелия, – сказал, проигнорировав мой вопрос, Джеймс.

Через заднюю дверь особняка мы вышли на улицу. Телохранитель все еще держал меня за руку и вел к

парковке, где осталась наша машина.

– А украшения? – спросила я снова.

Джеймс ответил не сразу – сначала заботливо усадил меня на пассажирское сиденье.

– Тоже были отравлены. Этим я займусь лично, – наконец сказал он.

Телохранитель повернул ключ зажигания, переключил передачу на основное положение и жестко надавил на педаль газа. Следом за нашей машиной с места тронулось три черных внедорожника.

Заметив мой встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, Джеймс выровнял машину на шоссе и сказал:

– Ребята проследят за территорией. Артур так распорядился.

Позже, глядя из окна холла, как двухметрового роста мужчины в черной форме и бронежилетах собирают оружие с выверенной армейской сноровкой, я уже не видела смысла спрашивать, кто пытается меня убить и зачем. Я поняла: если бы они знали, то давно бы уже справились с этой проблемой.

Я поднялась в свою спальню, с горечью сознавая, до чего мне одиноко в этом огромном пустом доме. Избавилась от эксклюзивного платья. Приняла горячую ванну, чтобы хоть как-то унять дрожь. Переоделась в шёлковую зеленую пижаму. Чтобы чем-то занять себя, стала копаться в письменном столе: несмотря на то что было уже за полночь, спать совершенно не хотелось. Ничего интересного я не нашла, а потому открыла ноутбук. Фотографии, бесконечная череда финансовых отчетов, электронные книги, музыка. Ничего особенного. Я открыла подвернувшийся текстовый файл.

«Грани – место, куда попадает любая душа, находясь на пороге смерти.

Для каждого оно индивидуально и скроено по образу воспоминаний и восприятия мира. Можно встретить другие души, если есть большая потребность и сила. Главное – твердо знать, что это не реальность…»

Мое чтение прервал резкий звук бьющегося стекла и шум ломающейся мебели, донесшийся снизу. В окне мелькнула чья-то тень. Большая тень. Но здесь нет балкона, второй этаж…

Не знаю, о чем я думала, но добежала до лестницы менее чем за минуту – и замерла, глядя на царивший вокруг хаос. Все витражи были разбиты, на лестнице, на полу и даже на стенах – кровь. Мебель в холле разломана, словно по ней каток проехался. Входная дверь отсутствует.

Ничего себе – она же такая тяжеленная. Кто же смог ее выбить? Грузовик если только.

На улице были слышны звуки стрельбы, кто-то кричал.

Наверное, мне не стоило сюда выходить. И где Джеймс?

В следующий миг размышления прервала та самая дверь, летящая в мою сторону. Повинуясь всем законам физики, я полетела вместе с дверью с лестничного пролета второго этажа сквозь уже разбитое окно, упала на лужайку и только теперь почувствовала резкую, разрывающую боль в груди.

Стрельба и крики затихли. Мир вокруг словно замер. Дверь лежала поодаль от меня, а я не могла пошевелиться. Кажется, изо рта медленно текла кровь.

Говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами, – но не в моем случае. Видимо, я так и не успею до конца вспомнить свою жизнь.

– Александр, – прошептала я.

Веки отяжелели и начали закрываться. На душе внезапно стало так спокойно. Больше не было боли, нет печали и тревог. Я не чувствовала их. Я вообще ничего не чувствовала. Теперь – так легко. Темнота поглотила сознание.

Глава 3

Тонкая грань вменяемости

– Ну же, глотай, – умоляюще уговаривал кто-то. – Пожалуйста.

Я поддалась и принялась судорожно глотать жидкость, которую вливали в меня силой. Открыв глаза, я обнаружила, что лежу в своей постели, а надо мной навис Джеймс. В ладони он сжимал колбу с прозрачной жидкостью.

– Какого?.. – завопила я.

Я поднялась, отчаянно вжимаясь в подушки. Изорванную одежду телохранителя покрывали пятна крови. Из бедра правой ноги торчала сломанная кость. Но меня испугало даже не это. Глаза Джеймса были ярко-желтыми и совсем не походили на человеческие. Волчьи. Это были волчьи глаза.

– Камелия, все хорошо. Я же говорил, мне можно доверять, – миролюбиво произнес он.

Джеймс сделал два шага назад и, видимо, доказывая свои слова, осторожно поднял ладони.

– Кто ты? То есть – что ты? – дрожащим голосом спросила я, даже как-то подзабыв, что вообще-то сама должна быть давно и надежно мертва.

– Вы и сами знаете ответ, – осторожно сказал Джеймс.

Телохранитель отступил еще на несколько шагов и сел в кресло.

«Верь тому, что ты видишь. В этот раз будет легче», – пронеслись перед глазами слова из записки.

Так не о шизофрении, значит, шла речь! Это, безусловно, радует. Наверное.

Я даже немного успокоилась, как будто такое объяснение в порядке вещей. А может, дело было в том, что оборотень находился на достаточном от меня расстоянии. К тому же он выглядел гораздо хуже, чем я себя чувствовала.

Чтобы не смотреть в его странные глаза, от которых мне все же было не по себе, я опустила взгляд на свою безнадежно испорченную рубашку. Зеленый шелк превратился в тряпку со следами грязи и травы и огромными багровыми пятнами уже засохшей крови. Сделав шумный вздох, я пришла к выводу, что моя грудная клетка все же цела. Интересно. Значит, когда Джеймс зарычал на Артура – мне не показалось. И хищный оскал Артура – тоже не показался.

«До тебя я жил вне времени, не замечая годы, дни, часы, минуты. Я был мертв не только телом, но и душой», – снова подсунула мне память строки Александра.

Если я не страдаю шизофренией – значит, и правда свернула Катарине шею. А еще это значит… нет, это лучше спросить у него. Уточнить, так сказать.

– Тот официант – он ведь не обзывался, когда сказал, что Артур – упырь, да? – печально вздохнула я.

Холодные. Бледные. Безразличные к окружающим. Теперь мне определенно легче понять причину. Тот факт, что я не шизофреничка, сейчас радовал меня больше всего. Так радовал, что абсолютно затмил собой то, что, оказывается, я живу с не совсем адекватными личностями.

– А я? Тоже? – предположила я.

Раз я жива – это единственный логический вывод. Но ответом мне послужил громкий хохот. Я немного обиделась. То, что я – не хладнокровная машина для убийства, я и так прекрасно понимала. А вот с оборотнями определиться как-то тяжелее.

– Нет, конечно, – еле сдерживая смех, сказал Джеймс. – Просто я напоил вас… кое-чем. Хорошо – успел, еще чуть, и… – смех мгновенно стих, а голос наполнился хрипотой и слегка надломился, – … не смог бы уберечь, как обещал. Может, вы хотите себя в порядок привести?

Джеймс встал с кресла, пятясь к дверям и сильно прихрамывая.

– Стоять! – скомандовала я. – Ну уж нет. Сначала объясни мне все от и до!

И тут же пожалела о сказанном. Выглядел оборотень очень плохо. Кажется, еще чуть – и рухнет, где стоит. Пристыдив себя, я добавила намного мягче:

– Сколько времени тебе нужно, чтобы… ну, чтобы тебе стало легче?

– К утру все будет хорошо, леди Камелия, – ответил Джеймс.

– Значит, утром и поговорим, – примирительно улыбнулась я.

Надежда, что теперь мне будет легче дожить до рассвета, утвердилась как-то сама собой. С такой-то артиллерией…

Джеймс вышел, и я осталась одна. Быстро приняв душ и переодевшись, легла обратно в постель.

«Будь сильной, девочка», – я почти видела эти строки, когда проваливалась в сон.

Проснулась я в предрассветных сумерках. Не знаю, почему, – просто какое-то чувство не давало покоя и гнало куда-то.

«…до рассвета», – сказано было в письме.

Повинуясь странному

чувству, я поднялась с кровати. Небо на востоке начало светлеть. Я так и стояла, не дыша, наблюдая, как светлое пятно на горизонте становится все больше и больше. Когда показавшийся край солнца озарил пространство, я невольно подошла к окну и открыла створки. Ледяной порыв осеннего ветра прошелся по моему лицу и волосам. Но неприятное ощущение тут же сменилось на совершенно другое, едва первые лучи коснулись стен поместья и солнечный свет коснулся кончиков моих пальцев, державших оконную раму. Агония охватила мое тело, словно в него воткнули тысячи раскаленных иголок.

О, Создатель… как же больно!

Кажется, я кричала – но не слышала своего крика. Вокруг была только оглушающая тишина и боль. Новые воспоминания начали возвращаться яркими, ослепляющими, болезненными вспышками. Отрывочно. Несвязно. Но все же они возвращались.

Огонь в камине почти потух. Скоро утро. Александр лежит на диване, а я сижу рядом на полу, обнимая колени руками.

– Ты должна быть готова к тому, что он сразу решит, что ты Лилит. Не позволяй ему думать так, – говорит Александр.

Граф Деверо ласково перебирает пряди моих волос, и его голос звучит в тишине так успокаивающе.

– Я никогда не смогу быть готова. Но я постараюсь взять себя в руки. В конечном счете – что такое самые прекрасные черные глаза, в которых отражается весь мир, если мне все равно нельзя его любить, – пытаюсь я иронизировать, хотя на душе – только боль.

– А с чего ты взяла, что полюбишь его? – усмехается Александр.

Он встает с дивана и присаживается рядом со мной на пол.

– Да, ты действительно никогда не любил, – я не могу найти ответ, а потому перевожу все в шутку. Даже легонько толкаю его в бок для большей правдоподобности.

– Береги свое сердце, – тяжело вздыхает граф и тепло обнимает меня своими холодными руками. – После того, что мы вытворим, они придут в любом случае.

– Если я доживу до этого времени, – усмехаюсь в ответ.

Усмешка в моем голосе маскирует страх перед неизведанным. Обхватываю Александра за плечи и утыкаюсь лицом в темно-синюю рубашку из хлопка.

– Я позабочусь об этом, девочка моя. Все будет хорошо. Только ты не сломайся.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Это успокаивает.

– Обещаю тебе, Александр. Никогда не сломаюсь…

Доля секунды – и все прошло. Как будто ничего и не было. Ни боли, ни новых воспоминаний. Но свидетельством того, что не показалось, стали перемены во мне.

Волосы стали длиннее сантиметров на тридцать. Все синяки и царапины, не успевшие зажить, просто исчезли. Ушла усталость, от которой, казалось, я скоро просто упаду, – ведь я так и не выспалась.

Ничего себе я обновилась за долю секунды! Как будто душу сначала вытащили, а потом вернули после абсолютного тотального лечения.

Строки в очередной раз всплыли в сознании: «…Да и после не отпускай, пока не сможешь полностью контролировать себя. Помни – ты обещала никогда не сломаться, что бы ни произошло дальше…»

Точно – инструкция. Не прощание. Вот же… упырь. А еще мужем назывался.

На обеих ладонях красовалось по цветочку диаметром около двух сантиметров, как будто только что выведенному глянцевыми черными чернилами.

Камелия. Ха. Это не просто мое имя. Я еще и подписана теперь. Ну, или подрисована. В общем – как будто клеймили. Ощущение, по крайней мере, точно такое.

От каждого цветка вверх по линии вен расползалось что-то вроде веточек такого же насыщенного черного цвета. Я закатала рукава.

Ого!

Похоже, рисунок шел по всему телу, в чем я тут же удостоверилась, быстро расстегнув пуговицы блузки. Линии прорисовывались везде – от рук к плечам, от плечей к груди, к животу и пояснице, дублируя мою кровеносную систему.

Это еще что?! Как это называется?!

Попробовала потереть – не исчезло. Попробовала смыть водой. Тот же результат.

«Надо бы с мылом, – почти в истерике подумала я. – Вдруг поможет».

Флакон с мылом тут же сам с собой оказался в руке, повергнув меня в еще больший шок. Понимание, что просто так от непрошенных татуировок не избавиться, пришло быстро. Бросив быстро ставший ненавистным бутылек, я выбежала из комнаты в поисках Джеймса.

Даже не задумываясь о том, что он, скорее всего, спит, я ворвалась в гостевую спальню. Быстренько закатала рубашку на животе и подогнула штанины, чтобы можно было все хорошо рассмотреть.

– Что это? Ты же знаешь, ведь так?

Телохранитель и правда не спал. Он спокойно сидел в кресле и, судя по полной пепельнице, стоящей рядом, докуривал не первую пачку. От моих манипуляций с пижамой лицо Джеймса вспыхнуло румянцем. В темно-карих глазах появился странный нездоровый блеск.

– Не уверен, – только и ответил он.

Пришлось остановить демонстрацию. Я смущенно посмотрела на Джеймса.

– И мыло… это не оттиралось, а я подумала, что если бы у меня было мыло… но ведь оно стояло в двух метрах от меня. Там, на полке. А потом оказалось у меня в руках. И я не понимаю, что это все значит, – закончив сумбурную речь, я устало опустилась в кресло напротив Джеймса, надеясь, что он что-нибудь понял из моих сбивчивых объяснений. Добавила:

– И я вспомнила. Александр – он знал, что так будет. И инструкцию мне оставил, чтобы я не думала, что схожу с ума. И я точно знаю, что мы планировали это с ним вместе, – я изливала все, что приходило в голову, переходя на крик. – Только я так и не могу вспомнить, что именно мы планировали!

Джеймс хмуро посмотрел на меня. Задумался о чем-то. Потом схватил телефон и позвонил кому-то. Пока он разговаривал, – кажется с отцом, – отрывистыми, ничего конкретно не значащими фразами, я молчала, следя за тем, как он нервно расхаживает по комнате и курит очередную сигарету. Закончив разговор, он присел на спинку моего кресла. Рассеянно окинул взором линии на моей шее. И даже собрался прикоснуться, но, словно вспомнив что-то, резко отдернул руку.

– Отец сказал, что нам необходимо приехать к нему. И еще он сказал… – Джеймс не договорил.

Он набрал побольше воздуха, а затем резким порывистым движением встал прямо передо мной. Его глаза все так же блестели. Теперь я смогла определить причину – восторг. Он восхищенно смотрел на меня, не отрывая взгляда, и уже опускался на колени. От двусмысленности ситуации меня пробила дрожь.

А то, что произошло потом, – повергло в шок!

– Архимаг Камелия Де Алькарро, я, Джеймс Кристиан Шато, приношу клятву верности тебе. Твои приказы будут моими желаниями, и твое веление станет моим стремлением. Подобно тому, как прилив подчиняется луне, моя воля будет подчиняться твоей воле. Я клянусь служить тебе. Отдаю свою жизнь и свою кровь в твои руки. Пусть увидишь ты и почувствуешь сердцем – я буду говорить открыто, без обмана и двуличности, ясно и честно, насколько я знаю сам. И пускай мое сердце остановится, если я делом своим или помыслом, действием или бездействием нарушу данное слово.

С этими словами он достал из ящика прикроватной тумбочки нож, разрезал свою правую ладонь и прижал ее рядом с солнечным сплетением.

– Что за безумный обряд самопожертвования?! – выйдя из шокового состояния, закричала я.

– Камелия, за сто тринадцать лет своей жизни ни я, ни другие подобные мне – никто из нас не встречал таких, как ты. Я не знаю, по какой причине ты здесь, но клятва верности архимагу – самое меньшее,

что я могу сделать. Ведь та дверь… которая… а потом ты… Если это произойдёт снова, я не прощу себя никогда, – еще сбивчивей, чем я раньше, принялся объяснять Джеймс.

Маниакальный блеск в глазах оборотня начал меня пугать еще сильнее. Мне ничего не осталось сделать, как только закрыть рот. В горле пересохло.

– Да что тут со всеми вами происходит! – в сердцах воскликнула я, чувствуя, что теряю контроль не только над окружающим пространством, но и над собой. – Это то, что сказал тебе отец? Да вы тут что – все помешанные? Мало того что оборотень, так еще и с мазохистскими склонностями. Я всего лишь просила мне объяснить причину, а вы… Вы…

От возмущения я начала задыхаться. И, понимая, что толкового разговора сейчас не выйдет, встала с места и быстрым шагом вышла из комнаты, громко хлопнув дверью напоследок.

Как он там сказал? Архимаг Камелия Де Алькарро? Это что еще за фамилия такая?

Хотя – когда оборотни сходят с ума, наверное, это еще хуже, чем у людей. Я хотела развернуться и спросить, но быстро передумала. Спешным шагом вернулась в свою спальню и заперла внутренний замок.

Переоделась в джинсы, сапоги до колен, черную рубашку и кожаную куртку цвета молочного шоколада. Во-первых, к этому располагала погода, а во-вторых, такая одежда практически полностью скрывала мои новообретенные татуировки. Схватив с комода бумажник и телефон, я быстро вышла из особняка. Обошла здание, стараясь не обращать внимания на стекла, хрустящие под ногами, на лужи крови, засохшие и впитавшиеся в землю, на стреляные гильзы и все еще витающий в воздухе запах пороха и смерти.

Все, о чем я старалась думать, – куда Джеймс загнал машину. Широкие белые ворота, расположенные с торца поместья, быстро помогли определиться. Увидев в гараже множество автомобилей, я решила не заморачиваться и выбрала тот же «Мерседес».

На загородном шоссе, преодолев цифру сто сорок по спидометру, я смогла сделать первый свободный вздох. Казалось, теперь все будет хорошо. Думать о том, что со мной произошло за последние сутки, я не хотела, поэтому просто сконцентрировалась на мерном шуме работающего двигателя, мелькающем октябрьском пейзаже по сторонам загородного шоссе, остающихся позади автомобилях, которые я без труда обходила, стремясь вперед.

Свободна. Так я себя чувствую. По крайней мере, сейчас.

Я просто ехала вперед, без определенной цели, и в итоге оказалась на безукоризненно ухоженной территории Риджент-парка. Причудливые фонтаны, неизменная зелень на газонах, тенистые дубовые аллеи и розовый сад королевы Марии… Там я и остановилась. Мысли о непонятной клятве не давали покоя. А еще больше погружали в уныние воспоминания о мертвом супруге, единственном, оказывается, человеке, который понимал меня. Пусть и не любил, но заботился обо мне. А теперь я одна.

«И эти черные метки – разве не самая очевидная причина того, почему меня пытались убить? Может быть, именно поэтому мой муж и не дожил до преклонных лет?» – горько усмехнулась я самой себе, вспоминая мраморное надгробье.

«С днем рождения, Камелия».

Да, вот мне и исполнилось двадцать пять. Я и мое одиночество. Куча денег, которые мне не особо нужны. Мертвый муж-вампир. Его друзья-вампиры. Мой телохранитель, оборотень. И куча умирающих вокруг людей. Да, с днем рождения, Камелия.

Наверное, это последний день рождения в твоей жизни. Или ты сойдешь с ума, или просто не успеешь дожить до следующего.

«Лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги…» – теперь я отчетливо понимала, что это значит.

«…это лишь верхушка айсберга твоей конечной цели. Береги свое сердце».

Не означает ли это, что все, что сейчас происходит, – только начало моей безумной жизни?

«…Артур позаботится об остальном. Вторая часть у него. Забери ее…»

До самого вечера я наблюдала за играющими детьми и гуляющими парами, нежно обнимавшими друг друга. Сердце сжималось каждый раз, когда я слышала чей-то счастливый смех. Сидя прямо на траве и теребя в руках уже замусоленный клочок бумаги с посланием от Александра, я напоминала себе, что должна быть сильной. Ведь я помнила, как дала обещание не сломаться.

– Простынешь, – вырвал меня из моих мыслей Артур.

Управляющий подошел совсем неслышно. Я подняла голову, и он присел рядом.

Я не удивилась его приходу, потому что сама сбросила ему адрес в сообщении, надеясь, что он сможет ответить на мои вопросы. Да и, если честно, не хотелось быть одной.

– Простыну. Заболею и наконец умру. Облегчу некоторым жизнь, – съязвила я в ответ просто из вредности.

Записка, оставленная мне супругом, не давала покоя, и я уже в сотый раз упрямо смотрела на идеальный почерк Александра.

– Я расскажу тебе сказку, – удивительно мягким и спокойным голосом, игнорируя мое нежелание общаться, ответил мистер Мрачные Глаза. – Очень давно в одном удивительном волшебном мире жил маг. Он любил путешествовать и изучать то, что еще неведомо никому в его мире. Так он смог открыть новые миры. Некоторые миры были изумительными, еще более волшебными и красивыми, чем его собственный. Некоторые были не очень.

– Как этот? – горько усмехнулась я.

– Как этот, – неожиданно согласился Артур. – А один из миров вообще не стоило открывать. Мир был проклят самим Создателем и населен ужасающими тварями и монстрами.

– Такими, как ты? – снова съязвила я.

– В сравнении с ними я просто ангел, Камелия, – покачал головой Артур. – И прекрати меня перебивать, а то… укушу, – пригрозил он.

Он клацнул зубами опасно близко от моей шеи, доказывая, что способен исполнить угрозу. И я сделала вид, что поверила, и изобразила полную готовность слушать сказку дальше.

– В тот момент, когда маг открыл портал, проклятая атмосфера того мира вместе с населявшими его монстрами проникла в родной мир волшебника. Непроглядно-черный адский сумрак, убивающий все живое, принес с собой тех, кто живет в его тьме. Волшебник едва выжил в борьбе с ними. Но тьма распространялась, и когда-то сильная цветущая планета начала увядать и гибнуть, а вместе с ней гибли и все те, кто населял ее. Тогда волшебник отправился на поиски тех, кто сможет помочь ему в борьбе за выживание его мира. И в одном из миров он нашел помощь. Правитель одного из закрытых измерений согласился помочь и отдал волшебнику огромный по силе артефакт, который при активации давал сокрушающую силу света, рассеивающую тьму на своем пути. Для активации артефакта Правитель также дал четыре сосуда, содержащих чистые стихии – огня, воды, воздуха и земли, при соединении которых активировался артефакт. Так в измерении Альтерра появилось четыре рода стихийной магии. Де Соррель, Нестерр, Ашерро и Де Алькарро. Объединяясь, главы родов активировали артефакт и избавлялись от сумрака по мере необходимости, возвращая планете былое благополучие. И все было замечательно, пока потомки двух родов не решили нарушить запрет и не возжелали смешать свою чистую стихийную магию, – Артур скептически взглянул на меня и тут же пояснил: – В общем, влюбились они и решили заключить брачный союз. Проблема в том, что при смешении двух стихий нет гарантии, что артефакт будет работать и дальше, а потому остальные были категорически против. И началась междоусобная война. Многие погибли. Последняя

из рода Де Алькарро, прекрасная Лилит, – теперь Артур говорил с такой интонацией, как будто сам готов был жениться на ней, – была вынуждена уйти из своего измерения, чтобы спасти судьбу своего рода. – Он продолжил уже без щенячьего восторга в глазах: – Ты – Де Алькарро, Камелия. И это, – он чуть дотронулся до моих черных знаков на запястье, – символ твоей силы архимага.

Артур замолчал. Я тоже не заводила разговор.

– Ну, когда начнешь обвинять меня в шизофрении? – участливо поинтересовался он.

Его откровенная усмешка заставила меня немного расслабиться.

– Клятву верности приносить будешь или кровь пускать? – храня абсолютную серьезность, спросила я.

– Я похож на благородного оборотня? – усмехнулся вампир.

– Тогда не буду, – смягчилась я. – Почему я ничего не помню?

– В этом мире нет точек пополнения резерва для силы. Я так понимаю, ты сделала привязку к солнцу. Честно говоря, не знаю, как это вышло, но, видимо, потеря памяти – побочный эффект. Когда вспомнишь – сама расскажешь. Мне тоже интересно.

– Понятно, – вздохнула я, – что ничего не понятно.

– На Альтерре и во многих других мирах есть энергетические источники. Здесь – нет. Лилит потратила много лет на поиски доступного источника, – он демонстративно уставился на уже собирающееся на покой солнце. – Чтобы привязаться к нему для пополнения магического резерва, нужно сначала провести ритуал, а потом закрепить его с первыми рассветными лучами. Так понятнее?

– Ага. И что будет теперь? – выдала я давно вертящийся на языке вопрос.

– А теперь мы будем ждать, когда придут другие архимаги.

– Зачем? – по инерции спросила я.

– А затем, что здесь некому научить тебя управляться со стихией. Зато теперь, думаю, те, кто так старался убить тебя вчера, больше не сунутся.

Артур тяжело вздохнул, залез в карман куртки и достал бархатную коробочку, перевязанную красной лентой, – точь-в-точь такую, в которой я нашла записку от Александра.

– С днем рождения, Камелия.

Я угрюмо покосилась на вампира, с недоверием принимая дар. Содержимое коробочки внешне походило на подарок графа, но записки уже не было, а украшения были не из платины, а из серебра.

– Настоящий подарок в настоящий день рождения, – дружески потрепал меня по плечу Артур.

И было в этом жесте так много. Может быть, кому-то покажется: ну и что, все так делают. Но это – не про него. Артур никогда не позволял себе раньше даже дружески заговорить со мной. А тут – такое прикосновение. И я подумала, что мир не так уж и плох. Наверное.

Вспышка!

…Летнее солнце алеет, пропадая за линией горизонта на западе, уступая место начинающему показываться полумесяцу. Сидя на деревянной лавочке, перед которой на клетчатом пледе разложены остатки пикника, Александр и Катарина тихо шепчутся, склонив головы друг к другу.

– С днем рождения, Камелия, – лениво-пренебрежительно произносит Артур, выходя из «Ламборджини» цвета синего металлика.

Он бросает ключи, которые лишь благодаря моей хорошей реакции попадают мне в руки, а не в лицо.

– Спасибо, Арт. Ты, как всегда, неоригинален, – отвечает вместо меня Катарина.

– Забери себе, раз уж поблагодарила за меня, – кидаю я ключи в ее сторону…

Вспыхнувшее в памяти воспоминание на секунду дезориентировало меня, но, сделав вдох поглубже, я быстро пришла в себя. Кажется, Артур даже ничего не заметил. Он так и сидел, разглядывая травинки под ногами.

– А знаешь, этот твой подарок гораздо лучше, чем в прошлом году. Спасибо тебе, Арт, – поблагодарила я искренне.

Похлопала его по колену и, оперевшись на него, встала. Поймала удивленный взгляд светло-зеленых глаз.

– Я так понимаю, миссия по передаче мне второй части выполнена?

Я не ждала ответа – и так знала, что он будет положительным. И Артур знал, что я все понимаю. Поэтому я просто развернулась и ушла.

– Я рад, что тебе хоть что-то по душе, – сказал он вслед.

Артур, так же, как и я, ответа не ждал.

Я села за руль полюбившейся белоснежной машинки. Немного быстрее, чем положено, тронула автомобиль с места, стремясь к тому, кого еще не успела поблагодарить за то, что мой день рождения не совпал с днем моей смерти. А еще я просто знала, где должна быть, – как будто что-то звало и тянуло к себе. Я поехала на Хайгейтское кладбище.

Глава 4

Те, кто вышли из тьмы и принесли ее с собой

И без того скрытое за тучами солнце уже близилось к горизонту, добавляя мрачности буйной растительности и каменным изваяниям вокруг.

– Как-то раз страдающая провалами памяти новоиспеченная ведьма со склонностями к архимагии пришла на кладбище, – зачем-то вслух пробормотала я невесело, пытаясь приободриться.

Сейчас оказаться ночью на пустом кладбище уже не казалось такой хорошей идеей. Пусть Артур и сказал, что те, кто хотел меня сжить со свету, теперь отступят, и в принципе бояться мне нечего, – но все-таки я еще не настолько ему доверяю.

Около могилы графа я увидела мужской силуэт – и уже собралась дать задний ход, но знакомый голос остановил меня:

– Камелия, я понимаю, что вы не хотите принимать происходящее – вам страшно, обстоятельства угнетают и давят на вас. Но чем быстрее вы примете то, что происходит, чем вы быстрее примете… себя, тем быстрее вам станет легче. Избегая меня, мир вы не измените.

Джеймс уложил свежий букет желтых ирисов на мраморную плиту с уже знакомыми мне надписями и встал с колен. Его слова как будто пробрались в самую глубину моей души. Нет, он не сказал ничего, что я еще не знала, – просто, видимо, мне не хватало смелости, чтобы признаться в этом самой себе. Он прав. Мой муж мертв. Я его не помню. Я себя не помню. Вчера я сама чуть не умерла. Или… умерла? В любом случае – я жива только благодаря Джеймсу. Я живу, как оказалось, в странном мире, и сама я странная. Бегство не поможет. Разобраться во всем определенно стоит. Так начну с себя. Прямо сейчас.

– Я не сломаюсь, что бы ни случилось, – тихонько повторила я данное когда-то обещание, а потом обратилась уже к телохранителю: – Как ты меня нашел?

– Это было несложно, – мягко улыбнулся оборотень. – Хотя, признаюсь, ждать пришлось долго. А если честно – Артур позвонил.

Что может быть предсказуемей, чем то, что я пришла на могилу мужа? До самой-то сразу не дошло. Вот тебе и первый аргумент в пользу того, что Джеймс мне необходим.

– Я подожду у выхода, – сказал он.

Телохранитель развернулся ко мне спиной и зашагал к оставленному мной «Мерседесу». Я проводила его полной горечи и сожаления улыбкой.

Несколько минут я рассматривала портрет Александра, так и лежащий в груде цветов, и размышляла обо всем, что со мной произошло, нервно покручивая обручальные кольца. Думала о том, что было бы, если бы я вспомнила хоть что-то, что помогло бы справиться. О том, почему я потеряла память…

И зачем мне кольца? Я, конечно, вдова, но тогда мне положено скорбеть и плакать, – а я уже решила, что это не для меня.

«Наверное, я была не лучшей женой, – думала я, снимая кольца. – Хотя постоянно присутствующая рядом любовница явно меня оправдывает».

На внутренней стороне помолвочного платинового кольца с большим кристально-прозрачным бриллиантом оказалась выгравирована надпись.

– Kаmelia, аve, аte, – вслух прочитала я, сделав ударение именно там, где было

обозначено – на первых гласных каждого слова.

Один из бутонов лилий в букете вдруг засиял ярким серебристым светом и… распустился. Прямо в центре цветка лежал серебряный перстень с камнями. Тридцать два прозрачных – алмазы. И еще тридцать два – черных. Кольцо идеально сочеталось с уже подаренными мне гребнем и браслетом. Рука автоматически потянулась к находке, и через несколько мгновений кольцо заняло место обручальных. Платиновые кольца упали на землю. Я не обратила на них внимания – по ладони пробежало тепло, разливаясь по всему телу, принося ощущения спокойствия и умиротворения.

Вспышка!

– Я заберу их на реконструкцию. Ты не против? – Александр укладывает в бумажный пакет браслет и гребень из серебра, инкрустированные ониксами и алмазами. – Как раз к твоему дню рождения будут готовы.

– Нет. Если с ними что-то случится, я тебе шею сверну. А когда ты очнешься, я сверну ее еще раз, а потом еще и … – притворно жестко отвечаю я.

– Я понял! – он поднимает ладони в примирительном жесте. – Ты будешь убивать меня долго и мучительно. Ничего с ними не случится. Обещаю. Ты лучше проследи, как там Катарина управляется с твоими дневниками…

Воспоминание оборвалось так же быстро и внезапно, как и началось.

Сделав глубокий вздох, я стремительно зашагала к телохранителю. Пройдя около ста пятидесяти шагов, я почувствовала, как тревога и горечь снова накатили резкой волной, быстро усиливаясь и обостряясь. Остановившись, я задержала дыхание, прислушиваясь к ощущениям, пытаясь понять, чем вызваны столь резкие перемены.

Опасность. Я чувствовала опасность. Сзади послышалось злобное рычание.

«Не останавливаться, идти вперед», – твердил внутренний голос.

– Не оборачивайся, иди прямо ко мне. Не сбавляй темп, – услышала я, как подтверждение, тихий голос Джеймса.

Не могу привыкнуть: то он ко мне на «ты», то – чаще – на «вы». Когда уже определится?

Оборотень хладнокровно и пристально следил за тем, что находилось у меня за спиной, и мне хотелось обернуться. Борясь с возникшим желанием и стараясь двигаться ровно, хотя ноги словно стали деревянными и не хотели подчиняться, я продолжала идти. Но все же вынужденно остановилась снова, не дойдя до своего защитника пяти шагов. За его спиной в обрамлении черного тумана, медленно и плавно двигаясь вперед, горели шестнадцать пар красных глаз. То же происходило справа и слева. Видимо, они окружали нас, замыкая в кольцо. Что прячется внутри тумана, было плохо видно из-за наступившей темноты.

– Какие у нас шансы? И что это такое вообще? – спросила я тихо.

– Бездна адская их разбери, что это… Похожи на низших демонов-охотников, если судить по внешнему виду: монстры грязно-коричневого цвета. Передвигаются на четырёх конечностях, оснащённых огромными острыми когтями. Всё тело усыпано шипами, а во рту сотни острых крепких зубов, которые, кажется, могут перекусить абсолютно все.

– Ну и зрение у оборотней, – удивилась я.

Нет, конечно, жуткого вида твари меня тоже изумляли, но Джеймс поражал сильнее. Твари-то меня сейчас съедят, а вот такого друга, как Джеймс, с такими достоинствами, – жаль терять.

Невменяемость в последнее время – это вообще мое все.

– В общем, вероятность, что я выживу после прямого контакта, шестьдесят процентов, – продолжил Джеймс.

В моих глазах промелькнула надежда, – видимо, именно поэтому телохранитель поспешно добавил:

– Это если один на один. Камелия, я понимаю, у тебя трудности, но если ты хочешь разбудить свои способности, сейчас – самое подходящее время, – сухо, но настойчиво сказал он. – Ты же как минимум ведьма, а то и архимаг, если очень захочешь. Ты ведь жить хочешь?

Значит, остановился все-таки на «ты». Мило. Теперь не буду чувствовать себя такой старой. Хотя – какая разница. Все равно скоро умру.

«Ты ведь жить хочешь?» – эхом отозвались слова.

Кольцо снова начало нагреваться, отдавая тепло. В то же мгновенье трое из противников прыгнули на оборотня. Первого Джеймс успел отбросить. Его глаза снова поменялись, как тогда, в моей спальне, – они перестали быть человеческими. От еще двоих тварей Джеймс отбиться не смог; один монстр сбил его с ног, а другой вцепился в горло, приземлившись сверху.

– Джеймс! – только и успела вскрикнуть я и уже шагнула вперед, но на пути возникли пять «охотников», заставив меня замереть на месте.

«А то и архимаг», – говорил Джеймс.

Твою ж… Вселенную!

Да как же эти способности разбудить?!

Страх – довольно сильный катализатор. Что ж, у меня его должно быть в избытке. Мысли хаотично кружили в голове. Казалось, их тысячи. Видимо, адреналин уже зашкаливал за красную отметку, но страха все равно не было. Я попыталась сосредоточиться на внутренних ощущениях и выстроить мысли в логическую цепочку. Далось мне это довольно трудно, но я старалась не смотреть на друга, истекающего кровью.

«Огонь. Нужен огонь», – услужливо подсказало сознание.

Зловещее дыхание, смешанное с запахами многолетней затхлой гнили и теплой свежей крови, ощущалось совсем рядом, отчего сердце билось так быстро и громко, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Холодный металл приятно успокаивал левую ладонь, вбирая в себя уже становящееся болезненным тепло нагревающегося перстня.

Зажигалка? Серьезно? Ну да. Я ж сама просила огонь. Откуда она взялась – подумаю потом. Не до того сейчас.

Джеймс лежал на земле. Двое демонов кругами обходили безжизненное тело, словно охраняя своей трофей. Время как будто остановилось.

Полсекунды – и зажигалка вспыхнула. Еще мгновение, и я подняла руку над пламенем. Три твари взвились в воздух в атакующем прыжке. Еще доля секунды – и я провела правой рукой круг. Пламя пронеслось и огородило меня трехметровой огненной стеной.

Жарко. Зажигалка больше не горит, но вызванный мной огонь пылает вовсю. Трое охотников превратились в жертвы и жалобно подвывали и катались по земле, охваченные огнем. Теперь я могла их разглядеть. Лучше бы вообще на них не смотрела. Мерзость какая.

Я поняла, что мысли уходят в неправильное направление, и сконцентрировалась на пламени вокруг меня, попытавшись ощутить его силу, энергию, тепло, исходящее от него. По коже пробежала волна легкого покалывания. Еще миг, и я, собрав все силы, какие только смогла (какие конкретно, и откуда они взялись, я не задумывалась), оттолкнула стихию от себя.

Демоны хаотично заметались, издавая пронзительные крики. Земля выгорала. Вспыхнули деревья, стоящие поодаль. Все еще не желающие умирать чудовища внезапно замерли на месте, а потом все разом обернулись в мою сторону.

– Вот же бездна огненная, – простонала я.

Твари горели, объятые подарком от огненной стихии, но все же медленно двигались в мою сторону. Их плоть шипела, вздувалась, взрывалась и лопалась, источая запах какой-то опаленной мерзости.

В полном ужасе я закрыла глаза, понимая, что уже сделала сверх того, на что могла рассчитывать. В ожидании конца задержала дыхание. И услышала, как биение моего сердца и приближающиеся шаги тварей, снова окруживших меня, заглушает сначала едва уловимое, а потом все нарастающее:

– Non igni, mea expectaras, I have a flamma, etinspira – cumquead hucesset, potestatem de uteromatris me?, etincitentur I judge, iudiciomeo element mortem paritura fiat. Ecce ego mittovo sin abyssum, Mors, quamdedit Dominus vobis, – звучал холодный,

властный и в то же время очень спокойный и уверенный женский голос.

Огонь на «охотниках» вспыхнул ярко-красным, и в следующее мгновенье все они осыпались серым пеплом. На миг наступила абсолютная темнота, а затем кладбище резко осветилось большим огненным шаром, который создала хозяйка заклинания.

Высокая, с виду лет двадцати шести – двадцати семи, одетая в темно-коричневые облегающие кожаные брюки и такую же куртку, наглухо застегнутую на шее. Сапоги до колен на прямой подошве, на руках – митенки из того же материала, расшитые какими-то знаками. Белые с золотистым оттенком волосы изящно вились чуть ниже плеч, подчеркивая выразительные глаза золотисто-коричневого цвета. По лицу женщины от правого виска и вдоль линии скулы тянулся напоминающий снежинку узор из черных линий, подобных моим.

Так вот они какие – стихийные архимаги измерения Альтерра!

Слегка поморщившись, блондинка качнула головой, обращаясь к своей спутнице со светлыми, синими, как чистое глубокое озеро, глазами. Та скривила губы в легкой усмешке, легкими движениями пальцев сплела какие-то светящиеся нити лазурно-бирюзового цвета и подбросила вверх. Окружающее пространство накрыло огромным куполом. Черные сгустки тумана, когда-то окутывающие тварей, бессильно бились о созданную стену. Пытаясь покинуть преграду, субстанция издавала довольно жуткие звуки, словно живая.

– Ego lux intene brissum, liberta temcaptiv ustollam, – не менее властным, леденящим душу тоном сказала вторая девушка.

Черный туман заметался, словно был против манипуляций.

– Ego lux intene brissum, liberta temcaptiv ustollam, – повторила она еще громче и настойчивее.

И… туман рассеялся.

Выйдя из оцепенения, я бросилась к умирающему Джеймсу. Уверенности, что он еще жив, не было, но я надеялась. Ведь надежда – единственное, что у меня осталось, и я не позволяла себе думать, что может быть иначе.

– Живого места не осталось, – роняя обжигающие лицо слезы, бормотала я.

Что мне делать? Кровь повсюду. Приступ паники все усиливался, а здравой мысли в голове так и не возникало. Слезы никак не останавливались, отказываясь подчиняться силе воли. Опустившись на колени перед уже почти не дышащим другом, я только до боли сжимала кулаки от бессилия. Похоже, я все-таки сломаюсь.

– Флакончик на его цепочке, – прозвучал ставший мягким голос, принадлежавший блондинке с золотисто-коричневыми глазами.

– Конечно. Вот я бестолочь, – кивнула я.

Из этого флакончика меня поил Джеймс после того, как я вылетела вместе с бронированной дверью на лужайку со второго этажа. Дрожащими руками я попыталась открыть флакон. Пальцы отказывались подчиняться, словно став деревянными, напряжение росло, а маленькая крышечка все не слушалась. Слезы застилали глаза.

«Время. Я теряю время», – лихорадочно пульсировало в голове.

«Время еще есть. Все будет хорошо», – внезапно вторгся чей-то чужой, вкрадчиво успокаивающий мужской голос.

На мое плечо, мягко отстраняя, легла тяжелая ладонь. Внезапно накатившая волна апатии заставила повиноваться, и я отодвинулась. Двое мужчин тут же обошли меня и склонились над оборотнем. Первый – высокий широкоплечий брюнет с ярко-синими глазами – одним ловким движением снял цепочку с флаконом. Он пристально осмотрел содержимое, затем что-то быстро прошептал. В синих глазах вспыхнул светло-бирюзовый огонек. Мужчина с легкость открыл флакон и влил жидкость в горло умирающего.

– Ты не смогла открыть, потому что только хозяин сосуда может это сделать, – пояснила мне шепотом присевшая рядом девушка, ставившая купол. – Ну, по крайней мере, так обычно бывает, – загорелись веселые огоньки в ее глазах.

Второй, в котором я быстро опознала хозяина голоса, вторгшегося в мою голову, сосредоточенно заговорил что-то, крепко обхватив голову Джеймса обеими руками. Через минуту дыхание телохранителя стало ровным, кровотечение остановилось, и раны начали подсыхать.

– Живой, – облегченно выдохнула я.

Теперь я могла взять себя в руки.

– Я – Аврора, – протянула мне руку синеглазая блондинка.

Ее красивые волосы, спрятанные под капюшоном, отливали серебром. Я приняла ладонь, и Аврора помогла мне встать.

– Это мой брат Даниэль, – указала она на брюнета с синими глазами.

Мужчина лучезарно улыбнулся мне в знак приветствия.

– А это – Ян, – второй мужчина тоже тепло улыбнулся в ответ. – Ну и Веро?ника, – закончила знакомство Аврора.

Вероника чуть склонила голову, слегка приподняв уголки губ. Все четверо были одеты одинаково, за исключением того, что у мужчин на руках были гловелетты, а не митенки, как у девушек. Одинаковые перевязи с парой клинков за спиной, расшитые странными знаками, даже обувь одинаковая – сапоги до колен.

– Стихийные архимаги, – вымученно улыбнулась я.

Это было единственное, что я успела сказать, потому что меня бесцеремонно перебила Вероника.

– Что делала здесь в такое время?

Почему-то вопрос Вероники был адресован не мне, а Яну.

– Графиня Камелия Деверо. Тяжелое депрессивное состояние с признаками истерии, вызванное внезапным осознанием действительности. Приходила к мужу на могилу. Его похоронили позавчера. Больше особо значащих воспоминаний нет. Следов вмешательства, блоков нет – просто пустота. При этом все механические навыки присутствуют. Любопытно, – в задумчивости произнес он.

Он с огромным интересом рассматривал меня, абсолютно не заботясь о том, что это, мягко говоря, неприлично.

– Любопытно? – переспросила я.

От такой характеристики я даже начала приходить в ярость. Мои новые знакомые не отличались тактом.

– Ян, не доставай ее, – вклинилась в разговор Аврора.

– Аврора права, – добавила Вероника. – Это не наше дело. Мы здесь уже закончили. Приятно было познакомиться, Камелия, – обратилась она ко мне. Потом развернулась к своим спутникам. – Ян, сделай что-нибудь из своего арсенала. Только полегче, а то ей и так несладко.

«…за сто тринадцать лет своей жизни ни я, ни другие подобные мне – никто не встречал таких, как ты», – вспомнились мне слова Джеймса.

Что-то не хочется мне ждать сто тринадцать лет. Учитывая среднюю продолжительность жизни человека, которая явно меньше, чем у оборотня, и то, что мой муж уже мертв, а меня пытались убить за последние два дня не единожды, – несложно догадаться, что если они сейчас просто уйдут, другой такой встречи не будет. С другой стороны – гордость не позволяла просить помощи у не очень дружелюбных незнакомцев, которые явно дали понять, что не собираются со мной общаться.

Терзаемая противоречиями, я молча наблюдала, как Аврора и Даниэль расплетают загадочный бирюзовый узор купола. Другая блондинка в нетерпении мерила территорию шагами, не глядя ни на кого. С грустью я посмотрела на все еще не пришедшего в себя Джеймса, лежащего на земле. Вздрогнула, осознав, что маги скоро уйдут, а я так ничего и не узнала. Да и оставаться одной было страшновато.

Что, если придут другие? Что там Ян говорил про мои действующие механические навыки? Вероятно, они очень механические, раз я их не помню.

Только сейчас я задумалась о том, как умудрилась, прекрасно себя чувствуя, ехать по трассе со скоростью за сто сорок. Как точно знала, что нужно делать, когда напали твари – как провела круг правой рукой, и пламя пронеслось и

огородило меня стеной. Как обжигал огонь, как трое охотников превратились в жертвы. Я так и не поняла, правда, откуда взялась зажигалка, но ведь главное, что она появилась. Буду потихоньку осваиваться, раз так сложилось.

Созданный архимагами купол уже окончательно рассеялся. Вероника быстрым шагом направилась в том же направлении, откуда появилась.

«Жаль, что они уходят», – скривила губы я.

– Зажигалка? Ты использовала зажигалку?! – резко обернулся ко мне Ян.

Он почему-то пристально разглядывал мои руки.

М-да, он все мои мысли читает, что ли? И почему я не удивлена? Что-то мне уже не так жаль, что я остаюсь в гордом одиночестве, – если не считать оборотня в бессознанке.

– Ну да. А откуда еще я должна была взять искру? – не менее удивленно ответила я.

– Вероника, ты слышала? Она использовала стихию, поджигая Беритов, – окликнул Ян уже удалившуюся на достаточно большое расстояние девушку. А потом с ехидненько-злорадной интонацией добавил:

– Причем не огонь – ее стихия.

– Бериты? – уточнила я, уже догадавшись, что так называются напавшие демоны.

Между тем блондинка резко развернулась в мою сторону. Аврора и Даниэль, до того что-то тихо обсуждающие между собой, замерли в ожидании чего-то. Оба разглядывали меня с нескрываемым любопытством.

«И чего это они?» – не поняла я столь резкой перемены в их поведении.

А затем… Вероника кинула в меня три огненных шара! Я только и успела, что вскрикнуть от неожиданности и инстинктивно прикрыть лицо руками.

«Такими темпами я все-таки быстро умру», – единственное, что пришло мне в голову в ожидании конца.

И… ничего не произошло. Через несколько секунд, понимая, что еще жива, я с опасением открыла глаза. Все три шара, слегка вибрируя, висели прямо передо мной.

– Значит, все-таки потомок Лилит, – первым нарушил тишину Даниэль.

Победное восхищение в его словах меня не то чтобы удивило – скорее, смутило.

– Ты что, пыталась меня убить? – наконец нашлась я.

Ощущение чего-то значимого, маячившего в глазах всех присутствующих, не передалось мне ни на каплю.

– Я просто проверила теорию, – ехидно усмехнулась Вероника в ответ.

– Что значит – «не огонь ее стихия»? – опешив от такой наглости, я перевела гнев на Яна.

– Твой друг придет в себя не раньше, чем через час. Мы останемся с тобой. Поможем довезти его, – демонстративно игнорируя мой вопрос, чуть улыбнулся тот.

Так нахально и самодовольно. Хуже, чем Артур. Поразмыслив немного, я решила ненадолго смириться с происходящим. Все равно толку качать права нет.

– Хорошо, – сказала я. – Кто сядет за руль второй машины?

Глава 5

Тень далекого прошлого

Едва мои малознакомые гости перешагнули порог особняка, Вероника разожгла камин в гостиной, хотя отопление и так работало безупречно. Затем девушка отправилась осматривать территорию. Аврора ушла на кухню.

Ян и Даниэль уложили Джеймса на диван рядом с полыхающим в камине огнем.

Кареглазый маг еще раз окинул хмурым взглядом лежащего на диване телохранителя.

– Времени осталось максимум до рассвета.

И почему только в его голосе не слышно даже доли сожаления или сочувствия? Просто констатация факта. Ян говорил так сухо и утвердительно. И это мне совсем не нравилось.

– Но ведь ему стало лучше! И ты обещал, что он придет в себя, – возмутилась я, отказываясь верить в услышанное.

– Он и придет в себя. Только это ничего не меняет. Я думаю, проблема не в том, что ему не стало лучше. Проблема в том, что он умирает уже больше суток, Камелия. Я не целитель. И даже если бы и был им, – ты не знаешь, кто и чем его отравил, а времени определить все равно не хватит, – строго ответил Ян.

Больше суток. Это значит, что его смертельно ранили еще вчера, когда он защищал меня. В голове у меня была каша, но я отказывалась верить, что он умрет.

– Слишком поздно, – услышала я тихий голос вернувшейся Авроры.

Блондинка заботливо приобняла меня за плечи и усадила в кресло. Протянула красную керамическую кружку с горячим кофе. Кофе оказался крепкий и черный, вдобавок еще и с сахаром. Паршивая жидкость.

И жизнь моя паршивая. Джеймс не должен умереть из-за меня. Я обязана что-то сделать.

Я обыскала карманы своей куртки, которую так и не сняла, хотя мы уже час как приехали в поместье.

Ругая себя за несообразительность, я отчаянно перебирала номера в записной книжке, ища необходимое мне имя.

И почему имя, которое начинается на «А», не в начале списка контактов?

Гудки шли и шли, но Артур не брал трубку. Я набирала снова, пока в конце концов не пришло сообщение:

Art: «Я не смогу помочь. Я уже пытался».

Вот сволочь! Мог бы хотя бы трубку взять и сказать вслух, а не вести себя как холодный равнодушный эгоист. Хотя он и есть равнодушный и холодный… упырь. Еще одно сообщение:

Art: «И злись потише. Не снимай кольцо».

Это что, еще одна инструкция или он просто решил позлить меня?

В гневе я снова набрала номер, но, естественно, трубку он не взял.

«Упырь», —

не сдержавшись, написала я.

Ответ последовал тут же:

«Не будь ребенком».

Стало немного стыдно. Но злость все равно не прошла, и я бросила телефон в стену. Пластиковая коробочка тут же разбилась на части, разлетевшись по гостиной как раз в тот момент, когда Вероника вернулась с улицы.

– Я поставила защитный контур и раскинула сеть, теперь всем можно…

Блондинка не закончила начатую фразу, растерянно оглядывая кусочки электроники и останки корпуса.

Ян хмуро смотрел в пылающий в камине огонь. Даниэль ушел осматривать дом. Аврора в глубоких раздумьях мерила шагами гостиную, не обращая на нас абсолютно никакого внимания.

Я не выдержала нервного напряжения и пошла на улицу, чтоб хоть как-то успокоиться, или, наоборот, в одиночестве дать волю эмоциям.

Окутывающая тишина тумана, плавно скользящего по земле, готовящейся к зимнему покою, терпкий, бодрящий запах шуршащих под ногами листьев клена и ясеня умиротворяли и успокаивали. Я долго стояла, молча любуясь на сияние узорчатого огненно-оранжевого купола, сотворенного Вероникой, которое придавало моему саду ни с чем не сравнимый, завораживающий вид. И даже ощущение того, что я нахожусь в клетке под магическим колпаком, у которого нет не только входа, но и выхода, нисколько не портило картину.

Вспышка!

Едва уловимые порывы сентябрьского ветра колышат еще зеленую растительность, оставляя запах свежести. Солнце только показалось и еще не успело обогреть землю. Утро выдалось на удивление приятное.

– Камелия, я не уверен, что тебе стоит проводить ритуал и уходить с ними, – говорит Джеймс.

Он, как всегда, стоит за моей спиной, чуть ближе к правому плечу. Видно, что оборотень злится. Словно невзначай, он проводит руками по еще не высохшей на лепестках умирающих роз росе. Точно знаю – пытается скрыть раздражение.

– Почему ты так ненавидишь их? – спрашиваю безразлично.

Я все еще не понимаю, почему Джеймс абсолютно предан мне, но тотально ненавидит других таких, как я. Телохранитель глубоко вздыхает, морщится, отнимая руку от уколовшего его шипа. Похоже, воспоминания причиняют ему боль. Я все жду ответа, глядя на телохранителя. Он еще раз вздыхает, а затем медленно и тихо начинает рассказ.

– Чуть меньше чем полторы тысячи лет назад Альтерру населяли

многие расы, но правили всегда маги. Мы были не против. Все было прекрасно, пока один архимаг стихии земли не полюбил девушку, обладающей магией воздуха. Нарушив запрет ковена магов, они скрепили свой союз кровно, чтобы никто не смог расторгнуть его. Ковен пытался разделить их. Они сопротивлялись. Ну и, сама понимаешь, многие были недовольны, а там уже все пошло само собой – кто-то защищался, кто-то нападал. В итоге Арханиэлиуса Ашерро убили, а Лилит Де Алькарро ушла на Землю, спасаясь.

Видимо, она там не только выжила и обзавелась потомством, но и нашла способ сохранить вашу магию, – Джеймс кинул красноречивый взгляд на мое кольцо с черными ониксами и продолжил: – Потом была война. Разрушительная, всепожирающая, губительная для всего живого война.

Они так ненавидели друг друга, столько убивали, истребляли и мучили в порыве отомстить и доказать свою силу, что совсем не заботились о том, что не одни в этом мире. Многим пришлось спасаться бегством. Из-за них, Камелия, ты оказалась в этом мире, абсолютно беззащитная и слабая, из-за них мои родные должны скрываться в этом измерении, которое никогда не примет нас. Они виноваты во многом. Вот тебе и ответ на вопрос, почему я ненавижу их, и почему ты не должна идти вместе с ними, – с горечью усмехнулся Джеймс.

Телохранитель вытер своим белоснежным платком проступившие капли крови, а я мысленно пожалела о том, что он никогда не вспомнит наш разговор…

Подумать только, я – потомок той, из-за которой целый мир оказался на грани краха! Ошеломленная всплывшими воспоминаниями, я бродила до тех пор, пока не услышала раздавшийся позади шум листвы, сминаемой под чьими-то легкими шагами.

Я обернулась. Ослепительная вспышка – и меня окутал серый туман.

Я растерянно огляделась. Мгновение назад я гуляла рядом с поместьем. Да, туман был, но белый и не такой непроглядный. И я точно слышала, как кто-то подошел. Что же случилось?

Подсознание услужливо подсунуло мне текст из недавно прочитанного файла в ноутбуке: «…грани – место, куда попадает любая душа, находясь на пороге смерти. Для каждого оно индивидуально и скроено по образу воспоминаний и восприятия мира. Можно встретить другие души, если есть большая потребность и сила. Главное – твердо знать, что это не реальность…»

Значит, серый туман – это и есть мое восприятие мира. Ну да, вполне логично. Ничего не помню, ничего не знаю – как в тумане. Мой мир не так уж печален, но и радоваться особо нечему – сплошная тоска и серость.

«Вот тебе и серый туман», – только и успела подумать я.

И оказалась босиком на мягкой сочно-зеленой траве, одетая в белое шифоновое платье асимметричного покроя, длинное, с одним закрытым плечом. Вокруг цвели душистые синие васильки, многолетний цикорий, крупные розовые алтеи и крохотные желто-зеленые амаранты, а в бледно-голубом небе медленно плыли редкие облака. Здесь было светло как днем, но не видно ни солнца, ни луны.

Твою ж… Вселенную! Где я?

– Вот ты и вернулась ко мне, цветочек. Хотя грани – не место для тебя.

Глубокий и ровный голос с долей легкого укора, раздавшийся совсем рядом за моей спиной, заставил вздрогнуть. Он показался знакомым. Я могла поклясться, что слышала его уже не раз – только не помню, где.

Я резко обернулась. Абсолютно неизвестный мне мужчина с бездонными глазами странного темного цвета, которые показались мне, как ни парадоксально, до боли знакомыми. Я невольно прикоснулась ладонью к его щеке. Почему-то я была уверена, что незнакомец не причинит мне вреда. Теплая улыбка чуть тронула его губы, он накрыл мою ладонь своей, а другой рукой резко притянул к себе за талию.

Теперь я могла отчетливо разглядеть его. Волевые, даже немного жесткие черты лица, пронзительный взгляд. Глаза – не просто темные; теперь я поняла, почему они показались мне странными. Они были почти черными. В них как будто отражались все звезды ночного неба. Черный жемчуг. Да. Именно такого цвета были его глаза, так пристально рассматривающие меня. Шквал эмоций обрушился из ниоткуда, сметая остатки разума в небытие.

Слезы сами покатились по щекам, чувство всепоглощающей боли и тоски разрывало меня изнутри.

Что со мной происходит? Кто он? Не Александр.

– Я умерла? – почему-то шепотом предположила я.

– Еще нет, – так же тихо ответил мой загадочный собеседник.

Он чуть заметно улыбнулся и еще крепче обхватил меня.

– Я не понимаю, что происходит, – сказала я сквозь слезы. Боль внутри все усиливалась, распространяясь по всему телу.

– Потерпи, Лилит. Уже почти все, – ответил незнакомец чуть хрипло.

Он притронулся теплыми губами к мокрым соленым дорожкам на моих щеках. А я ведь даже имени его не знаю…

Что со мной?

Я поверила ему и, мысленно задавая себе вопросы, все же потянулась к мужчине, отвечая на нежные поцелуи. Внезапно и необъяснимо захотелось прижаться к нему всем телом, утонуть в новых ощущениях.

Волна боли потихоньку начала отступать, сменяясь чем-то другим. Сменяясь желанием. Желанием обладать. Желанием принадлежать. Раствориться в нем без остатка. Стать единым целым. Его все еще нежные поцелуи утверждали и все больше разжигали это желание, принося ощущение… счастья?

Я услышала едва уловимый хриплый шепот:

– Впусти меня, родная. Впусти.

И снова разрывающая тело, душу и сознание боль прошла сквозь меня, причиняя жуткие страдания. Хотелось кричать, потому что боль была нестерпима. Я открыла рот, но звуки поглотил его поцелуй, принося еще большую боль и… вожделение. Еще минута – и боль ушла, оставив после себя только пламя терзающего душу желания.

Еще мгновение, и в голове снова произошла вспышка.

Огромное кольцо, сверкающее четырьмя оттенками – лазурно-бирюзовым, похожим на сияние магии Авроры, огненно-оранжевым, точь-в-точь как купол, который Вероника возвела вокруг поместья Деверо, мерцающим черным, цвета глаза незнакомца, и невиданным сияюще-серебристым.

Видение сменило новое, потом – еще и еще. Все они были переполнены прекрасной нежностью, пронизаны волшебством и романтикой. И последнее, особо ярко выделяющееся на фоне остальных, наверное, потому, что в нем чувствовалась только боль и обреченность:

– Дыши, просто дыши. Вдох. Выдох. Просто дыши, Лилит.

Негромкий, едва различимый женский шепот бессвязным эхом разносится среди каменных стен в полумраке просторной спальни. Стоящая на коленях девушка чертит своей кровью на холодных напольных плитах жизненно необходимые ей руны, с каждым выдохом вливая в знаки частичку своей энергии.

Запах собственной крови кружит голову. Девушка так и не смогла привыкнуть к нему. Горячая багровая субстанция растеклась от глубокого разреза на ладони уже до локтя и испачкала белоснежный свадебный наряд. Почти догоревшие свечи едва освещают место, которое волей Создателя стало для нее эшафотом. Едва колышущееся пламя неприятно бьет в ее темно-зеленые глаза, мешая сосредоточиться, напоминая, что время на исходе.

– Дыши. На ошибку нет права. Вдох. Выдох. Просто дыши, – повторяет она себе снова и снова.

Пламя самой первой из зажжённых свечей жалобно трещит, колеблется и тухнет. Но девушка успела.

На долю секунды она замирает, гордясь своим творением, теперь уже светившимся мягким серебристым светом. Накидывает на себя

защитное плетение и взмахом руки открывает тяжелую деревянную дверь, обитую прочным металлом. Перешагивает через установленный на пороге ограждающий энергетический контур мерцающего черного цвета. Спешно преодолев около двух сотен шагов, выходит на балкон. Искусно созданный выступ возвышается над землей, покрытой мелкой зеленой травкой, больше чем на десять метров. Отсюда превосходно виден весь внутренний двор.

Несправедливая битва с участием магов ковена этого измерения уже успела развернуться к смертельному исходу. И девушка прекрасно знает, что он будет не в ее пользу.

Там, окруженный тремя десятками врагов, отбивается из последних сил высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати. Ее мужчина.

Слегка волнистые светлые волосы чуть ниже плеч перепачканы кровью. Куртка на правом боку разорвана ударом альтеррского клинка, открывая кровоточащую рану.

То, что ситуация критическая, девушка понимает сразу: от контактного боя нападающие уже перешли на истощение энергетического резерва. Защищенный энергетическим плетением все того же мерцающего черного цвета, мужчина блокирует вход на лестницу, ведущую в его родовое поместье. Многочисленные удары пульсарами щит легко выдерживает, но перемежающие их проклятия изматывают хозяина, и тот уже почти на пределе.

– Архимаг Арханиэлиус Ашерро, долго вы так не протянете, – холодно-небрежно произносит мужчина, возглавляющий отряд. – Так зачем эта бессмысленная трата времени?

Темноволосый маг готовит новый фиолетовый пульсар. Все просто тянут время.

– Магистр Риус, вы совершенно правы, я понапрасну трачу ваше время. Так почему бы вам не забрать своих …хм, друзей и не пойти по своим делам? – усмехается архимаг Ашерро в ответ.

Еще тридцать два пульсара летят в сторону одиночки, давая понять, что его предложение не принято.

«Всего лишь стандартный отвлекающий маневр», – думает стоящая на балконе. Ее появления до сих пор никто не заметил.

И она оказывается права. Следом за бесполезными сгустками энергии разрастаются сетки боевых проклятий. Девушка с тоской смотрит на подсыхающую кровь на своих бледных руках.

«На создание Отражения оставшихся сил не хватит», – лихорадочно проносится в ее голове. – Иногда самый простой вариант и есть верный».

Подобрав подрагивающими руками окровавленный подол платья, она шагает вперед, подхваченная созданным тут же воздушным потоком. Бесшумно приземляется внизу, позади сражающихся.

Энергетические сетки проклятий уже готовы. Осталось только отпустить их, чтобы они неотвратимо двинулись к своей цели. Но девушка не может этого позволить.

– Прости меня, Арх, – говорит она беззвучно.

Она пытается передать свои эмоции, полные сожаления и раскаяния за еще не совершенный поступок. Мужчина мгновенно улавливает эмоциональную волну. В глазах цвета черного жемчуга отражается сначала злость, а затем и раздражение.

Он же ей ясно дал понять, чтобы она не возвращалась сюда!

Потом приходит напряжение. Он уже начал осознавать, что сейчас произойдет. Следом появляются непонимание и тревога. И, наконец, осознание перерастает в откровенный ужас от принятого ею решения.

Но изменить что-либо уже ни она, ни он не в силах. Полными слез глазами она смотрит, как тридцать два теперь уже врага чуть вскрикивают от мгновенно пронзившей их тела боли. Один за другим безжизненные тела падают на землю. Мокрая соленая пелена заполняет темно-зеленые глаза, колет болью сердце. Наверное, именно поэтому девушка не замечает, как уже завершенные девять проклятий, несущие в себе смерть, устремляются к ее любимому, безжалостно пробивая энергетический узор защиты светловолосого архимага.

Все это ужасно. Но еще хуже то, что я начинаю воспринимать все так, будто она – это я.

Это я стою во внутреннем дворе замка, устланном трупами. Мне приходится переступать через них, борясь со страхом и болью, когда я устремляюсь к человеку, подарившему мне эти воспоминания. Он лежит на последних ступенях каменной лестницы, охваченный предсмертной агонией. Но это ничего не значит, потому что я уже знаю, что должна сделать.

Призываю стихию и с холодной решимостью начинаю плести заклинание.

– Abussum abussum in vocate…

Страх ушел, боли я уже не чувствую. Ее просто не может быть для меня.

«Я сила. Я жизнь».

Из открытой раны на правой руке вновь течет кровь. Она стекает в огромную лужу на каменной плите. Я не должна отвлекаться. Мой разум, мои мысли направлены только на то, чтобы вдыхать силу в слова.

– Ergo sum tempus… – продолжаю из последних сил.

Я ДОЛЖНА закончить.

«Я есть жизнь. Я есть сила. Время – это я. Я не принимаю смерть. Я жизнь. Я сила».

Уже не ощущая ни себя, ни своего тела, вдыхаю весь свой оставшийся магический резерв в последние строки:

– Abussum, sogito. Tempus edax rerum. Jube apertis, abyssum.

«Выдох. Секунда. Я жизнь. Я сила».

Потемнело в глазах. Падаю. Кровь подо мной, она еще теплая. Теперь я могу отчетливо ощутить ее запах. Я так устала. Взглянув последний раз в любимые черты лица, я понимаю, что теперь готова встретить смерть…

* * *

– Прости, что не смог уберечь тебя, – услышала я уже знакомый тихий шепот.

Голос звучал уже где-то вдалеке, и я почувствовала, как меня в который раз укачивает тьма.

– Но ты больше не должна приходить. Пообещай мне, родная. Цветочек, ты должна пообещать мне, слышишь?

Голос все удаляется, пока окончательно не теряется в клубах серого плотного тумана.

Глава 6

Они не темные, но и не светлые

Разбудил меня оглушающий протяжный вой сирены. Голова и тело жутко болели, словно по мне пробежалось стадо слонов в брачный период. Я обвела взглядом незнакомую комнату. Блеклый свет, видимо, лунный, проникал сквозь открытую дверь, ведущую на балкон. Комната была довольно просторная, обстановка – спартанская. Все из светлого дерева. Кровать, на которой я сидела, две тумбочки около нее, шкаф у противоположной стены. На полу паркет. Две двери. Догадаться, куда они ведут, нетрудно.

Вой сирены стих. В коридоре уже слышался топот множества спешащих куда-то людей.

Любопытство пересилило плохое самочувствие. Я выглянула за дверь. Там сновали с озадаченными лицами мужчины и женщины, одетые в основном в черное. Я остановила первого попавшегося мужчину лет тридцати, в черном костюме, расшитом красными и синими рунами.

– Что происходит? – спросила я.

– А, новенькая! Так это сигнал к построению через пятнадцать минут, – он насмешливо осмотрел мой наряд. – Если интересно посмотреть, то стоит переодеться. Я подожду, давай быстрей.

Я молча кивнула, вернулась в свою комнату и открыла шкаф. Тут мое душевное спокойствие пошатнулось. Из одежды – только темно-коричневый кожаный костюм вроде тех, что я видела на Авроре и Веронике.

И почему у того, который в коридоре, наряд посимпатичней?

Покривившись, все-таки надела костюм и неожиданно поняла, что все не так плохо, как я ожидала, – наоборот, в этой одежде было очень удобно. Материал был мягким, дышащим. Бесшовная одежа свободно и в то же время плотно прилегала к телу, абсолютно не сковывая движения. Теперь, наверное, это будет мой любимый вариант на все случаи жизни, несмотря на однообразность.

С этой мыслью я шагнула за пределы спартанской обители, и меня тут же подхватил под руку мой

провожатый.

Он улыбнулся, оценивающе оглядывая меня с ног до головы.

– Я магистр Азарий Риус, – и с легкой усмешкой добавил: – Приятно познакомиться архимаг Камелия Де Алькарро.

Магистр Азарий Риус. Вглядевшись в лицо мужчины, я осознала, откуда он меня может знать.

– Ян – ваш брат? – растерянно улыбнулась я.

«Архимагу» и «Де Алькарро» я не стала противиться. Головная боль оказалась сильнее желания разубеждать кареглазого брюнета.

– Да. Ян мой брат. Близнец, – его лицо чуть помрачнело на мгновение, но былая улыбка тут же вернулась. – Но я на три минуты старше.

Преодолев спуск на три этажа и пройдя через просторный холл, мы вышли на улицу.

Я обернулась на здание из белого камня, украшенное одиннадцатью башнями, эркерами, галереями, зубцами и каменными химерами. Замок был огромен, грандиозен и поражал своим величием. По правую сторону крепости располагался парк с большим ангаром, из которого слышился рев каких-то животных. По левую сторону – большое поле с идеально ровной травкой, явно служившее тренировочным полигоном. Именно туда и повел меня магистр.

– Черный цвет – для стандартной боевой формы академии. Ее носят маги, которые закончили четырехлетний курс обучения. На рукаве каждой формы есть руны, обозначающие специализацию. Если не разбираетесь в письменности, то можете запомнить по цвету: целительство – зеленые, некроманты – фиолетовые, ведьмачество – коричневые, артефакторы – синие, демонологи – серые.

В воздухе пахло озоном. С темного неба настырно моросил дождь. Он поливал территорию, освещенную только магическим плетением, переливающимся различными оттенками. Два из них я совсем недавно видела в своем странном сне из первого видения, которым одарил меня до боли знакомый незнакомец – лазурно-бирюзовый и огненно-оранжевый. Помимо них, еще был фиолетовый, серый, зеленый, коричневый и синий. Магический контур шел вдоль сторожевых башен и стен, расположенных по всему периметру академии. Он был огромен. Оглядевшись по сторонам, я так и не смогла определить его границы. Единственное, в чем я была уверена, – мы находились внутри этого невероятного купола.

– А красные? – деловито поинтересовалась я.

– Красные нашивки – для командиров. Белая – у главнокомандующего, – он с легкой усмешкой добавил: – Если быть точным – у главнокомандующей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/aleksandra-salieva/proklyaty-i-zabyty/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.