Режим чтения
Скачать книгу

Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования читать онлайн - Владимир Русалов

Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования

Владимир Михайлович Русалов

Достижения в психологии

Книга содержит работы известного специалиста в области дифференциальной психофизиологии и психологии. Они отражают вклад автора в разработку теоретических и экспериментальных основ современного изучения диалектики взаимодействия природного (биологического) и социального в развитии индивидуальности человека. Являясь ближайшим учеником Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, автор продолжил творчески развивать учение о структуре, механизмах и детерминантах индивидуально-психологических различий между людьми. Им предложен новый подход к изучению общих свойств нервной системы как важнейших природных предпосылок (задатков) индивидуально-психологических свойств человека. Большой известностью пользуется сформулированная автором специальная теория индивидуальности, вскрывающая механизмы формирования темперамента человека, его место и роль в структуре индивидуальности. Сконструированные автором психометрически корректные тест-опросники позволяют измерять темпераментальные свойства человека в различных сферах поведения.

Книга предназначена для психологов широкого профиля, изучающих индивидуально-психологические различия, а также для специалистов, исследующих природу, структуру, методы измерения и значение темперамента в развитии интеллекта, творчества, мотивации и характера человека.

Владимир Михайлович Русалов

Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования

Предисловие

Научное творчество Владимира Михайловича Русалова – ближайшего ученика Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына – широко известно психологам не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. В настоящей книге автор обобщил огромный теоретический и эмпирический материал, накопленный им за многие годы работы в области дифференциальной психофизиологии и психологии индивидуальных различий и индивидуальности человека.

Книга содержит материалы работ, выполненных лично автором, а также исследования, проведенные им совместно с его ближайшими коллегами и учениками. Многие работы были опубликованы ранее в различных научных журналах, коллективных монографиях, а также в сборниках научных трудов Института психологии РАН.

Включенные в данную книгу работы дают общее представление об основных проблемах, которые разрабатывал автор уже после выхода в свет его известной монографии «Биологические основы индивидуально-психологических различий» (1979). Ведущий специалист в области дифференциальной психофизиологии Владимир Михайлович Русалов, развивая логику исследования своих учителей Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, предложил принципиально новый подход к изучению общих свойств нервной системы как важнейших природных предпосылок (задатков) индивидуально-психологических свойств человека. В сферу его научных интересов входили не только вопросы нейрофизиологической природы общих свойств нервной системы, но и вопросы их проявления в формально-динамических показателях индивидуального поведения человека.

Книга состоит из четырех логически связанных глав и приложения. Каждая глава отражает определенный аспект в научной биографии Владимира Михайловича.

Первая глава книги посвящена анализу достижений и проблем, стоящих перед дифференциальной психофизиологией. Глава начинается с анализа проблемы темперамента в работах В. Д. Небылицына. Эту работу Владимир Михайлович специально посвятил своему учителю Владимиру Дмитриевичу Небылицыну. В работе показана преемственность теоретических взглядов учителя и ученика. По мнению автора, дифференциальная психофизиология должна объяснить закономерности порождения, становления и развития далеко не всех, а лишь отдельных классов (типов) индивидуально-психологических различий, в частности темперамента, в результате влияния устойчивых, генетически детерминированных факторов развития человека. Автор разрабатывает оригинальную концепцию темперамента, в которой темперамент рассматривается как важнейшая подсистема индивидуальности человека. Индивидуальность, в свою очередь, выступает как система многомерных и многоуровневых связей, охватывающих всю совокупность условий и устойчивых факторов в индивидуальном развитии человека.

В первой главе книги автор подводит итоги, анализирует достижения, ставит задачи и освещает перспективы дифференциально-психофизиологических и дифференциально-психологических исследований. В работе «Дифференциальная психофизиология: основные достижения и перспективы изучения индивидуальности человека» автор уточняет предмет дифференциальной психофизиологии как зону пересечения двух окружностей, одна из которых символизирует наши знания об индивидуальных вариациях психики, а другая – об индивидуальных вариациях биологической организации человека в широком смысле этого слова. Важное место в этой главе уделено психологии и психофизиологии индивидуальных различий с точки зрения единого подхода к изучению индивидуальности, анализируются итоги и ближайшие задачи системных исследований. Автор убедительно показывает, что дифференциальная психофизиология, опирающаяся на широкий набор объективно регистрируемых биологических показателей, уже не может обойтись без учета внутренних личностных структур человека. Игнорирование личностных особенностей лишает исследователя осмысленного понимания той огромной роли, которую играют психофизиологические характеристики в реальной жизнедеятельности человека. Владимир Михайлович не только ставит, но и успешно решает важнейшую конкретную задачу – объединить дифференциальную психофизиологию и дифференциальную психологию в единую науку, изучающую индивидуальность человека. С этой целью автор разрабатывает специальную концептуальную модель, которая объединяет в единое целое внутренние, «содержательные» свойства личности и внешние, биологически обусловленные, формально-динамические особенности поведения человека.

Вторая глава книги посвящена теоретико-методологическим проблемам дифференциальной психофизиологии и дифференциальной психологии. Глава открывается работой, посвященной теоретическим проблемам построения специальной теории индивидуальности. Эта работа принесла автору большую известность. В ней излагаются пять основных положений строения индивидуальности человека. Выдвинутые автором положения объясняют механизмы возникновения формально-динамических свойств (или темперамента) в структуре индивидуальности, показывают место и роль формально-динамических свойств и их соотношение с содержательными свойствами психики человека.

Согласно первому положению, только формально-динамические свойства психики могут быть соотнесены с биологическими свойствами, которые, по мнению автора, «включены» в систему формально-динамических характеристик человека.

Второе положение гласит, что в основе формально-динамических характеристик индивидуальной психики человека лежит
Страница 2 из 38

не отдельная биологическая подсистема, а интегрированная совокупность всех биологических свойств человека. Автор утверждает, что в основании темперамента лежат свойства не той или иной отдельной, частной биологической подсистемы, а общая конституция человеческого организма. Однако элементы биологической подсистемы человека не являются равнозначными и равноценными в детерминации формально-динамических свойств. Решающая роль принадлежит центральной нервной системе.

Третье положение теории касается механизмов, которые объясняют процесс «включения» биологических свойств в формирование формально-динамических характеристик психики человека. Основной смысл этого положения заключается в том, что формально-динамические свойства психики человека формируются как новое системное качество интеграции биологических свойств, оптимально сопряженных с деятельностью субъекта.

Четвертое положение раскрывает взаимосвязь между формально-динамическими образованиями психики и другими, более организованными, содержательными структурами индивидуальности. Формально-динамические свойства психики, включаясь в более организованные психические структуры, в частности в интеллект и характер, являются необходимыми компонентами динамических свойств этих структур.

И наконец, пятое положение касается роли формально-динамических характеристик психики в деятельности человека. Суть этого положения состоит в том, что формально-динамические особенности психики могут определять конечные результаты самой деятельности.

В работе «Индивидуальность: этапы созревания и развития» Владимир Михайлович пытается подойти к проблеме индивидуальности человека с более широких позиций, сохраняя логику основных положений специальной теории индивидуальности. Его интересуют не только проблемы созревания и развития того или иного уровня индивидуальности, но и фундаментальные проблемы психологии – проблемы соотношения субъекта, индивидуальности, личности и индивида. Автор предлагает оригинальную импликативную модель свойств человека, которая предполагает «вхождение» свойств более низкого уровня в состав свойств более высокого уровня. Наиболее общим свойством человека, по мнению автора, является «субъект» как наивысшая характеристика развития психики человека, при этом субъекту присущи все свойства нижележащих уровней. Субъект стоит над индивидуальностью, над личностью, над индивидом. Индивидуальность, личность, индивид – всего лишь, как следует из модели Владимира Михайловича, внутренние средства, ресурсы, инструменты для реализации жизненных траекторий субъекта. На стыке субъекта и индивидуальности формируются так называемые «субъектно-содержательные» свойства человека – морально-нравственные и волевые качества, смыслы и цели жизни. Понятие «индивидуальность» значительно шире и богаче, чем понятие «личность». На стыке индивидуальности и личности образуются характер и интеллект. На стыке личности и индивида формируются формально-динамические свойства человека, или темперамент.

В эту главу книги автор включил также важнейшую теоретическую работу о проблемах индивидуальности в становлении профессионала. По мнению автора, профессионал формируется как продукт взаимодействия между природными предпосылками конкретного человека, с одной стороны, и системой обучения и тренировки – с другой. Более того, сама система обучения и тренировки должна, по мнению автора, обязательно учитывать индивидуальные особенности конкретного человека. Анализируя многочисленные исследования на эту тему, автор показывает, что индивидуальные различия между людьми могут быть настолько значительными, что некоторые индивиды, несмотря на хорошее здоровье и активное стремление овладеть определенной профессией, фактически не могут достигнуть необходимого уровня профессионального мастерства. Не каждый человек может быть профессионалом в определенной области, и, следовательно, нет смысла обучать определенным профессиям любого человека, например профессиям, связанным с высоким риском. Особое внимание автор уделяет именно биологически обусловленным, врожденным свойствам человека – свойствам нервной системы и темпераменту как важнейшим факторам успешного освоения профессии. В то же самое время автор никоим образом не сводит становление профессионала только к биологическим факторам. Владимир Михайлович утверждает, что в экстремальных ситуациях черты морально-нравственного и социального облика человека, его характерологические особенности могут оказывать существенное влияние на успешность работы человека в тяжелых и необычных условиях. Поэтому не учитывать эти качества индивидуальности при отборе персонала, в частности, для выполнения тех функций, которые связаны с опасностью и с возникновением непредвиденных ситуаций, было бы неправильно. Указанные субъектно-содержательные свойства индивидуальности автор считает обязательными для любого профессионала.

В работе «Природные предпосылки индивидуального поведения как фактор становления индивидуальности человека» Владимир Михайлович пытается ответить на вопросы, что такое индивидуально-психологические различия и какие именно различия изучает дифференциальная психофизиология. Следуя традиции своих учителей – Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына – к индивидуально-психологическим различиям автор относит не все вариации психического, а только те различия в психике и поведении людей, которые являются биологически детерминированными, устойчивыми и не зависят или зависят минимально от условий наблюдения и ситуации. Такие индивидуально-психологические различия касаются, прежде всего, формально-динамических свойств индивидуальности, или темперамента. В работах «О природе темперамента и его месте в структуре индивидуальных свойств человека» и «Темперамент: основные теории и проблемы» автор подробно описывает природу темперамента, раскрывает его место и значение в структуре индивидуальных свойств человека. Темперамент – это не изолированный признак, а система формально-динамических характеристик, сложная психобиологическая категория, включающая и обобщающая свойства морфологической, биохимической, нейрофизиологической и других биологических подсистем конкретного человека.

Третья глава книги посвящена последовательной реализации принципов, лежащих в основе специальной теории индивидуальности, в конкретных эмпирических исследованиях. На больших репрезентативных выборках, используя современные математико-статистические методы обработки данных, автор убедительно доказывает правомерность сформулированных им положений специальной теории индивидуальности о роли темперамента в структуре индивидуальности. Исходя из этой теории, автор обосновывает роль темперамента как природной предпосылки в функционировании, прежде всего, когнитивной системы личности.

В работе о роли темперамента в детерминации своеобразия когнитивной системы человека показано, что формально-динамические свойства индивидуальности, т. е. свойства темперамента, могут быть исходными «примитивными» конструктами, лежащими в основе развития
Страница 3 из 38

более сложных конструктов, определяющих своеобразие когнитивной системы личности.

В работах «Темперамент и интеллект: факторы развития» и «Интеллектуальные шкалы темперамента» приводятся убедительные доказательства того, что формально-динамические параметры темперамента, а именно интеллектуальные шкалы по опроснику ОФДСИ, значимо сопряжены с интеллектуальными показателями, объективно измеряющими уровень умственного развития. С помощью факторного и дисперсионного анализа показано, что лица с более высокими показателями интеллектуальной эргичности и интеллектуальной скорости характеризуются более высоким уровнем общего интеллекта, по сравнению с лицами, имеющими более низкие значения указанных формально-динамических свойств.

В работе о роли темперамента в развитии творческих способностей было установлено, что интеллектуальная эргичность и интеллектуальная пластичность значимо связаны с показателями креативности (по Торренсу): более эргичные и более пластичные испытуемые отличаются более высокой склонностью к креативному (творческому) поведению.

Сопоставляя темперамент с особенностями мотивационной сферы человека, в работе «Темперамент и мотивация» В. М. Русалов впервые ставит вопрос об их глубинной внутренней связи. Им было экспериментально выявлено, что преобладание темпераментальной активности в одной из сфер поведения служит важным фактором мотивации выбора будущей профессии. Лица с преобладанием психомоторной активности предпочитают спортивные профессии, лица с преобладанием интеллектуальной активности – интеллектуальные профессии, лица с преобладанием коммуникативной активности – социальные профессии (например, психологию, юриспруденцию и др.). Автор показывает, что более эргичные лица (по традиционной терминологии – сангвиники и холерики) в своей мотивации выбора профессии ориентируются преимущественно на «ценность» будущей профессии, в то время как менее эргичные (меланхолики, флегматики) – на ее «доступность».

В эту главу автор также включил работу, посвященную анализу взаимосвязи темперамента и характера человека. Экспериментально удалось доказать, что темперамент действительно участвует в формировании характера человека. Было показано, что каждой черте характера соответствует строго определенная совокупность темпераментальных качеств, при этом характер не сводится к темпераменту. Темперамент обеспечивает лишь энергодинамическую основу характера. В нормальных условиях жизнедеятельности на первый план выступают темпераментальные особенности человека: типичный способ и уровень расходования энергии, типичная скорость переключения с одних видов деятельности на другие, типичный темп индивидуального поведения, типичная чувствительность (обратная связь) к ошибкам поведения. Однако в экстремальных условиях проявление темперамента блокируется. В этом случае ведущее место принадлежит характеру, в котором обобщен личный опыт (позитивный и негативный) в преодолении новых, экстремальных, стрессовых, психотравмирующих и подобных ситуаций. В характере находят свое отражение устойчивые способы социализации, стереотипы поведения, стили мышления, привычки, способы взаимоотношений с окружающими и т. д. Важную роль в формировании характера играют и представления о самом себе, так называемые «атрибутивные стили». Этой теме Владимир Михайлович посвятил специальное исследование – «Характер и атрибутивные стили».

О важности пятого положения специальной теории индивидуальности свидетельствуют работы, посвященные анализу взаимосвязи свойств темперамента и деятельности. В работе «Типы психической деятельности в различных моделях темперамента» показатели эффективности различных типов психической деятельности достоверно коррелируют с характеристиками темперамента. Более того, показано, что модель темперамента, разработанная автором, по сравнению с другими моделями темперамента, дает большую возможность в изучении энергодинамических основ различных типов психической деятельности.

В работе о взаимоотношении свойств темперамента и эффективности индивидуальной и совместной деятельности автор убедительно показывает, что темперамент выступает не только в роли предпосылок и условий деятельности, не только влияет на динамику, своеобразие и стиль деятельности, но также может определять и конечные результаты как индивидуальной, так и совместной деятельности.

Отдельно стоит упомянуть работу «Темперамент и половые различия», которую автор поместил в эту же главу книги. В этой работе сопоставляются особенности темперамента у мужчин и у женщин. Проблема половых различий в структуре темперамента является важнейшей для дифференциальной психофизиологии и психологии. Владимир Михайлович рассматривает данную проблему в эволюционном аспекте, опираясь на известную концепцию В. А. Геодакяна. В данной работе автор экспериментально доказывает, что в сфере темперамента наблюдаются отчетливые половые различия, обусловленные преимущественно биологическими факторами. Выявленные различия в структуре темперамента у мужчин и у женщин имеют устойчивый характер и, по мнению автора, должны обязательно учитываться в различных сферах общественной практики.

Четвертая глава книги посвящена методическим проблемам дифференциальной психофизиологии и психологии. Разработанные автором методы позволяют наиболее полно и точно оценивать как отдельные формально-динамические свойства индивидуальности, так и их устойчивые комплексы и типы. Данные методы не имеют зарубежных аналогов. Наиболее известные из них – опросник структуры темперамента (ОСТ), опросник формально-динамических свойств индивидуальности (ОФДСИ) и опросник черт характера (ОЧХ). В книге приведено содержание шкал, указаны нормативные данные и ключи. Созданные автором совместно с коллегами тест-опросники являются надежными и валидными измерительными инструментами в дифференциальной психофизиологии и психологии.

Последние годы автор увлекся разработкой новой исследовательской парадигмы, которую он назвал «идиодинамической». Эта парадигма позволила автору подняться на новый уровень в изучении индивидуальности человека. Если раньше индивидуальность рассматривалась чисто статистически как профиль (или срез) значений по определенным шкалам психологических свойств в определенной конкретной популяции, с которой сравнивался конкретный человек, то предлагаемый Владимиром Михайловичем подход позволяет изучать «истинную» индивидуальность конкретного отдельного человека без сопоставления с популяцией. Автор не только предложил новый концептуальный подход, но и разработал новые оригинальные методы, объективно измеряющие психологические свойства отдельного человека, отдельной индивидуальности. Новый подход проиллюстрирован в работе «Идиодинамическая парадигма: новый метод исследования индивидуальности человека». В работе описывается метод парных сравнений, который позволяет надежно измерять иерархическую структуру психологических свойств любого уровня отдельной индивидуальности – от темперамента до морально-нравственных установок и
Страница 4 из 38

фиксировать уникальную для каждого человека иерархическую пирамиду свойств. Надеемся, что автор обобщит результаты своих новейших поисков в специальной монографии.

Приложение к книге содержит словарь терминов, наиболее часто употребляемых в дифференциальной психофизиологии. Словарь имеет огромное научное и педагогическое значение. Публикуется впервые.

В целом настоящая книга дает целостное представление о важнейших научных взглядах одного из известных представителей современной отечественной дифференциальной психофизиологии и психологии – Владимира Михайловича Русалова. Закономерно то, что данная монография издается в научной серии ИП РАН «Достижения в психологии».

Член-корреспондент РАН А. Л. Журавлев

Профессор, доктор психологических наук М. А. Холодная

Кандидат психологических наук С. И. Дудин

Введение

Пожалуй, нет более запутанного понятия в психологии, чем «темперамент». Некоторые исследователи отожествляют его с понятием «тип нервной системы», другие – с понятием «личность», третьи – с понятием «характер». Одни ученые полагают, что темперамент определяет только стилевые процессуальные характеристики поведения, другие же утверждают, что от темперамента зависят и результативные, «содержательные» особенности психики. Причин такого противоречивого толкования много. Но главная причина, с нашей точки зрения, состоит в том, что темперамент как психологический феномен исследуется, как правило, изолированно, не системно, вне связи с другими образованиями индивидуальности человека.

Настоящая книга задумана как обобщение системных исследований темперамента. Темперамент рассматривается как важнейшая подсистема, как важнейший компонент индивидуальности человека. При этом понятие «индивидуальность» трактуется значительно шире и богаче, чем понятие «личность», поскольку индивидуальность включает в себя еще и понятие индивида. На стыке личности и индивида формируется особая категория психических свойств человека, получившая название «формально-динамических свойств индивидуальности». Эта особая категория свойств индивидуальности и есть темперамент с позиции системного анализа.

В книге не только поставлена, но и, как нам представляется, успешно решена теоретико-методологическая проблема строения индивидуальности человека. Предложенная специальная теория индивидуальности позволила не только объяснить механизмы возникновения формально-динамических свойств (или темперамента) в структуре индивидуальности, но и установить место и роль темперамента в формировании «содержательных» свойств индивидуальности (интеллекта, характера, мотивации и др.).

В книге последовательно реализованы положения, изложенные в специальной теории индивидуальности. В конкретных эмпирических исследованиях на достаточно больших репрезентативных выборках, используя современные математико-статистические методы, убедительно показана роль темперамента как природной предпосылки в функционировании, прежде всего, когнитивной системы человека. Формально-динамические свойства индивидуальности, т. е. свойства темперамента, могут быть исходными «примитивными» конструктами, лежащими в основе развития более сложных конструктов, определяющих своеобразие когнитивной системы человека.

Интеллектуальные шкалы темперамента значимо сопряжены с интеллектуальными показателями, объективно измеряющими уровень умственного развития. Лица с более высокими показателями интеллектуальной эргичности и интеллектуальной скорости характеризуются более высоким уровнем общего интеллекта. Интеллектуальная эргичность и интеллектуальная пластичность значимо связаны с показателями креативности: более эргичные и более пластичные испытуемые отличаются более высокой склонностью к творческому поведению.

Впервые поставлен вопрос о глубинной внутренней связи темперамента и мотивации. Экспериментально доказано, что преобладание темпераментальной активности в определенной сфере поведения человека служит важным фактором мотивации выбора будущей профессии. Лица с преобладанием психомоторной активности предпочитают спортивные профессии, лица с преобладанием интеллектуальной активности – интеллектуальные профессии, лица с преобладанием коммуникативной активности – социальные профессии.

Экспериментально удалось также доказать, что темперамент участвует в формировании характера человека. Каждой черте характера соответствует строго определенная совокупность темпераментальных качеств. Однако характер не сводится к темпераменту. Темперамент обеспечивает лишь энергодинамическую основу характера.

В книгу был включен важный цикл работ, посвященных исследованию взаимосвязи темперамента с деятельностью. Показано, что эффективность различных типов психической деятельности достоверно связана с различными характеристиками темперамента. Темперамент выступает не только в роли предпосылки и условия деятельности, не только влияет на динамику, своеобразие и стиль деятельности, но также может определять и ее конечные результаты.

Из книги читатель также узнает о новейших методических разработках, которые позволили получить не только новые экспериментальные факты, но и глубже понять структуру индивидуальности человека. Разработанные методы позволяют объективно оценивать как отдельные формально-динамические свойства индивидуальности, так и их устойчивые комплексы и типы. Данные методы не имеют зарубежных аналогов. В книге приведено содержание шкал, указаны нормативные данные и ключи. Тест-опросники являются надежными и валидными измерительными инструментами в дифференциальной психофизиологии и психологии.

В книгу включена также работа, отражающая перспективу дальнейших исследований. В данной работе описан опыт использования новой исследовательской парадигмы, которая названа «идиодинамической». Эта парадигма позволяет подняться на более высокий уровень в изучении индивидуальности человека. Открывается возможность объективного экспериментального изучения «истинной» индивидуальности конкретного отдельного человека без сопоставления его с популяцией.

Приложение к книге содержит словарь терминов, наиболее часто употребляемых в дифференциальной психофизиологии. Словарь публикуется впервые.

Хотелось бы подчеркнуть, что книга не является простым собранием ранее опубликованных работ по проблеме темперамента и индивидуальности. Многие включенные в книгу работы были отредактированы, сокращены или дополнены.

Представленные в книге в обобщенной форме результаты многолетних поисков позволили по-новому осмыслить проделанную работу и наметить перспективы дальнейших исследований. В книге отражены сегодняшние представления о темпераменте и его месте и роли в структуре индивидуальности человека.

При подготовке книги я постоянно ощущал дружескую поддержку со стороны коллег. Хочу искренне поблагодарить директора ИП РАН А. Л. Журавлева, заведующего редакционно-издательским отделом ИП РАН В. И. Белопольского, редактора издательского отдела О. В. Шапошникову, заведующую лабораторией М. А. Холодную, а также сотрудников лаборатории
Страница 5 из 38

психологии способностей и ментальных ресурсов ИП РАН.

Особую благодарность хочу выразить моему бывшему аспиранту С. И. Дудину и нынешнему аспиранту Н. И. Велумян за огромную помощь в подготовке рукописи.

В. М. Русалов

Глава 1

Основные проблемы и достижения дифференциальной психофизиологии

Проблема темперамента в работах В. Д. Небылицына: продолжение поиска[1 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Проблема темперамента в работах В. Д. Небылицына: продолжение поиска» // В. Д. Небылицын: жизнь и научное творчество. М.: Ладомир, 1996.]

Наиболее полное определение темперамента было предложено В. Д. Небылицыным в статье, опубликованной в «Педагогической психологии» в 1962 г. В этой статье Владимир Дмитриевич предлагает выделять три ведущих компонента темперамента. Первый относится к сфере общей психической активности индивида, второй – его моторике и третий – эмоциональности. Каждый из этих компонентов, в свою очередь, по мнению В. Д. Небылицына, может обладать весьма сложным многомерным строением и разными формами психологических проявлений.

Важнейшая роль принадлежит первому компоненту – психической активности индивида, сущность которого заключается, главным образом, «в тенденции личности к самовыражению, эффективному освоению и преобразованию внешней действительности» (Небылицын, 1976, с. 178). «К группе качеств, составляющих первый компонент, вплотную примыкает или даже, возможно, входит в нее как составная часть группа качеств, составляющих второй – двигательный, или моторный, компонент, ведущую роль в котором играют качества, связанные с функцией двигательного (и специально речедвигательного) аппарата. Среди динамических качеств двигательного компонента следует выделить такие свойства, как быстрота, сила, резкость, ритм, амплитуда и ряд других признаков» (там же, с. 179).

Третьим основным компонентом темперамента, по мнению В. Д. Небылицына, является «эмоциональность», представляющая собой «обширный комплекс свойств и качеств, характеризующих особенности возникновения, протекания и прекращения разнообразных чувств, аффектов и настроений. По сравнению с другими составными частями темперамента, этот компонент наиболее сложен и обладает разветвленной собственной структурой» (там же, с. 179). Таким образом, темперамент, согласно В. Д. Небылицыну, – это характеристика индивида со стороны динамических особенностей его психической деятельности.

Данное определение темперамента явилось важной вехой на пути развития Тепловско-Небылицынской школы в изучении механизмов формирования индивидуально-психологических характеристик личности и позволило принципиально по-новому подойти к исследованию природы и структуры темперамента. В заключительной главе монографии «Основные свойства нервной системы» Владимир Дмитриевич уже фактически намечает программу изучения темперамента – «этой достаточно запутанной в настоящее время структуры с ее основными типами и вариациями» (Небылицын, 1990, с. 342). Прежде всего, Владимир Дмитриевич подчеркивает, что темперамент не может быть отождествлен с типом нервной системы, поскольку – это «психологическая характеристика», и что между понятием типа нервной системы и темпераментом существует «заметный разрыв». По нашему мнению, этот разрыв может быть ликвидирован только в рамках такой теории, которая одновременно могла бы отразить в себе новейшие представления о мозговых особенностях психической деятельности и о динамической характеристике психики.

По мнению В. Д. Небылицына, компоненты темперамента должны в актах человеческого поведения отображать то единство побуждения, действия и переживания, которое позволило бы говорить о целостности проявления темперамента, что даст возможность относительно четко ограничить темперамент от других психических образований личности, его направленности, характере и т. д. Таким образом, Владимир Дмитриевич четко обозначил два уровня в изучении проблемы темперамента. С одной стороны, необходимо выявить те динамические особенности психической деятельности, которые составляют темперамент, т. е. необходимо изучать темперамент, так сказать, «сверху». А с другой стороны, необходимо продолжать изучать тот природный фундамент, на котором формируется темперамент. Прежде всего, необходимо исследовать весь комплекс биологических характеристик, определяющих темперамент «снизу».

Проведя глубокий анализ истории учения о биологических основах темперамента, Владимир Дмитриевич убедительно продемонстрировал, что те характеристики организма, которые ранее были положены в основу темперамента, например, в рамках гуморальной теории Гиппократа или соматических теорий Кречмера и Шелдона, не могут дать нам ключ к пониманию структуры и сущности темперамента. По мнению В. Д. Небылицына, необходим принципиально другой подход к изучению темперамента. Такой подход может быть реализован только в рамках учения И. П. Павлова. Крупнейшей заслугой И. П. Павлова, как считает Владимир Дмитриевич, явилось детальное теоретическое и экспериментальное обоснование положения о ведущей роли центральной нервной системы, единственной из всех систем организма обладающей способностью к универсальным регулирующим и контролирующим влияниям на все динамические особенности поведения человека.

Отсюда В. Д. Небылицын делает логический вывод, что только свойства нервной системы – «эти первичные и самые глубокие параметры психофизиологической организации индивида» – и могут выступать в качестве детерминант динамических особенностей темперамента. Зная свойства нервной системы, их количество, их типовые вариации, можно тем самым предположить, какова возможная структурная организация темперамента. Таким образом, изучение свойств нервной системы выступало для В. Д. Небылицына не только как путь к познанию природных основ темперамента, но и как мощный способ валидизации представлений о психологической структуре и сущности темперамента.

Если программа изучения темперамента «снизу» (т. е. изучение нейрофизиологических основ) представлялась для В. Д. Небылицына довольно ясной, то программа исследования темперамента «сверху» вырисовывалась лишь в виде общего контура. Вместо фундаментальных свойств темперамента фигурировали все те же четыре традиционных психологических типа (сангвиник, холерик, флегматик и меланхолик). К сожалению, никаких детальных предположений относительно динамических свойств темперамента не было сделано Владимиром Дмитриевичем, да и не могло быть сделано, поскольку он изначально считал, что ответ на вопрос о количестве и сущности первичных динамических свойств темперамента следует искать в структурной организации свойств нервной системы. По мнению В. Д. Небылицына, структура свойств нервной системы, в ее количественном выражении, может быть с полным основанием спроецирована на структуру свойств темперамента. И поэтому не случайно Владимир Дмитриевич сконцентрировал весь свой научный потенциал на углубленном изучении именно свойств нервной системы.

Для В. Д. Небылицына было очевидно, что в основе темперамента могут лежать, прежде всего, так называемые «общие свойства
Страница 6 из 38

нервной системы», поскольку именно они выступают в качестве главных детерминант общеличностных проявлений, среди которых важнейшее место принадлежит темпераменту. Отсюда следовало, что путь к познанию структуры и сущности темперамента неизбежно лежит через познание структуры общих свойств нервной системы.

Проблема общих и частных свойств нервной системы была впервые сформулирована Б. М. Тепловым (Теплов, 1961). Представления В. Д. Небылицына относительно природы частных свойств полностью совпадают со взглядами его учителя. Б. М. Теплов и В. Д. Небылицын полагали, что в основе частных свойств лежат морфофункциональные особенности «отдельных анализаторов» (Небылицын, 1976, с. 222). Однако что касается природы общих свойств, то здесь в представлениях В. Д. Небылицына наметилась четкая нейрофизиологическая конкретизация. Для Б. М. Теплова общие свойства – это «свойства нервной системы в целом» (Теплов, 1961, с. 478). Однако для В. Д. Небылицына общие свойства – это нейрофизиологические особенности функционирования конкретной структуры мозга, а именно его передней (лобной) коры (Небылицын, 1976, с. 222).

Главным аргументом в пользу интерпретации свойств переднего отдела мозга как носителя общих свойств для В. Д. Небылицына было то, что передний мозг, в отличие от сенсорного, ретроцентрального отдела мозга, выступает в качестве регулирующей, управляющей системы. Эта система держит под своим контролем все основные механизмы организма – от витальных реакций до сложнейших интеллектуальных операций. Положив в основу разделения общих и частных свойств, по сути своей, нейроанатомический принцип, В. Д. Небылицын полагал, что первоочередной задачей в решении проблемы общих и частных свойств должно стать сравнительное изучение конкретных нейрофизиологических параметров. Эти параметры характеризуют специфичность передних отделов мозга по отношению к центральным отделам. Некоторые из предположений Владимира Дмитриевича были реализованы еще при его жизни (Крупнов, Небылицын, 1971). Однако основные исследования по этой проблеме были проведены позже, в частности, его ближайшими учениками (Базылевич, 1983). Действительно, был получен целый ряд фактов, свидетельствующих об особом режиме функционирования лобных отделов мозга, что проявилось в существовании специальных синдромов показателей, характерных только для передних отделов мозга. Однако в этих исследованиях были обнаружены и четкие признаки регионального своеобразия синдромов лобных свойств, что убедительно свидетельствовало о «парциальности» общих свойств нервной системы в передних отделах мозга. Интересно отметить, что В. Д. Небылицын предвидел подобный исход и высказывал предположение, что общие свойства, измеряемые в лобных отделах, могут быть тоже частными, поскольку «они представляют параметры пусть весьма обширного, но все же, анатомически функционально ограниченного комплекса структур головного мозга» (Небылицын, 1976, с. 223).

Таким образом, после трагической гибели Владимира Дмитриевича мы оказались перед сложнейшей нерешенной проблемой. Оригинальный выход из этой ситуации был предложен польским исследователем Яном Стреляу (Стреляу, 1982). С его точки зрения, общие свойства следует рассматривать только с функциональной, а не с морфоструктурной точки зрения, поскольку любой морфоструктурный подход, в том числе изучение общих свойств нервной системы в передних отделах мозга, неизбежно приведет к открытию все новых частных свойств. Для Я. Стреляу общие свойства – это не морфоструктурные, а функциональные характеристики результирующей деятельности всего мозга, всей нервной системы. Другими словами, подход Я. Стреляу есть фактически уточнение мысли Б. М. Теплова о том, что общие свойства должны быть проявлением деятельности всего мозга как целого.

В связи с этим мы сочли целесообразным развернуть многочисленные исследования по выявлению общемозговых биоэлектрических характеристик человека как возможных индикаторов общих свойств нервной системы (Русалов, 1979). Вместе с тем для нас оставалось очевидным то обстоятельство, что изучение общих (неспецифических) свойств нервной системы с общемозговой точки зрения еще не дает нам никакой информации о том, какова функциональная сущность этих свойств, и о том, какова их структурная организация. И действительно, мы в течение длительного времени оставались в плену «чисто гипотетических конструкций», как выразился В. Д. Небылицын по поводу идей Б. М. Теплова о том, что общие свойства – это свойства нервной системы в целом. К сожалению, и Я. Стреляу не смог реализовать до конца предложенный им оригинальный подход к изучению общих свойств нервной системы с функциональной точки зрения. Сделав значительный шаг вперед в понимании функциональной природы общих свойств, Я. Стреляу, тем не менее, редуцировал структуру динамических особенностей темперамента до трех основных традиционных измерений свойств нервной системы – силы возбуждения, силы торможения и подвижности.

Перед нами встал мучительный вопрос, как наполнить «гипотетические конструкции» общих свойств функциональным содержанием? В поисках ответа на данный вопрос мы обратились к последним работам В. Д. Небылицына. Предвидя неизбежность наступления нового функционально-системного этапа в развитии дифференциальной психофизиологии, Владимир Дмитриевич написал специальную статью – «Ленинские идеи и развитие советской психофизиологии». Статья была опубликована в журнале «Вопросы психологии» в 1969 г. В этой статье был не только намечен новый подход в дифференциальной психофизиологии, связанный с поиском функциональных, целостных характеристик индивидуального поведения человека, но и предложен ключ к пониманию того, как необходимо изучать эти целостные особенности поведения. Владимир Дмитриевич отмечает, что при изучении целостных общеличностных свойств, в том числе и темпераментальных, необходимо опираться на функциональную концепцию П. К. Анохина об интегративной деятельности мозга, которая, по его мнению, является новейшим этапом в развитии учения И. П. Павлова. Поражает глубокое проникновение В. Д. Небылицына в концепцию П. К. Анохина. В. Д. Небылицын считает, что только понятие функциональной системы позволяет раскрыть проблему активности как важнейшего компонента темперамента.

Согласно учению П. К. Анохина, поведение сколько-нибудь высокоорганизованного живого существа, в том числе естественно и человека, не может рассматриваться как серия простых актов пассивного «уравновешивания со средой», а всегда представляет собой деятельность активного поиска, направленного на освоение, преодоление и, в конечном счете, подчинение среды обитающему в ней живому существу. Суммируя взгляды П. К. Анохина, В. Д. Небылицын пишет: «Итак, живой организм есть сложнейшая саморегулирующая система; его поведение определяется совокупностью афферентных синтезов, формирующих программу действий на основе кольцевой их регуляции; важнейшими компонентами этой программы и всего поведения в целом является непрерывный анализ эффектов совершаемых действий, обнаружение «рассогласований» и текущая коррекция ошибок. Взаимодействие со средой
Страница 7 из 38

представляет собой активное вероятностное моделирование в мозге порождаемых средой изменчивых динамических ситуаций, приводящих к целенаправленному и целесообразному поведению» (Небылицын, 1976, с. 24).

Таким образом, Владимир Дмитриевич отчетливо понимал, что нахождение целостных функциональных единиц поведения (а следовательно, и общих свойств нервной системы) зависит от использования функциональной модели П. К. Анохина и что только применение концепции П. К. Анохина к изучению общих свойств позволит вскрыть структуру и организацию общих свойств нервной системы. К сожалению, Владимиру Дмитриевичу Небылицыну не удалось претворить в конкретных исследованиях эти великие идеи П. К. Анохина, т. е. перейти к поиску общих свойств нервной системы не на морфоструктурном, а на функционально-системном уровне.

Первые попытки применения идей П. К. Анохина к изучению общих свойств нервной системы, по нашей терминологии «общих свойств второго порядка», или «функциональных общих свойств», были нами предприняты уже в 1979 г. (Русалов, 1979). Общие функционально-системные свойства должны были, с нашей точки зрения, отражать наиболее существенные результирующие нейрофизиологические особенности функционирования всего мозга при реализации отдельных основных ключевых этапов функциональной системы. Предполагалось, что количество функциональных общих свойств и их главное содержание должно однозначно вытекать из архитектуры функциональной системы П. К. Анохина. Уже тогда нами были предложены предварительно новые термины для этих свойств: «широта афферентного синтеза», «способность к мобилизации блока принятия решения», «скорость реализации решения», «чувствительность к обратной связи» (Анохин, 1968).

Однако более важной нам представлялась тогда другая задача, а именно увязать идею сущности первичных формально-динамических свойств темперамента с функциональным содержанием общих свойств в рамках единого функционально-системного подхода. Нами было высказано предположение: а не являются ли функционально-системные свойства, отражающие общие свойства нервной системы в целом на поведенческом уровне, одновременно и структурными единицами темперамента? И если перефразировать И. П. Павлова, то получалось, что функционально-системные (общие) свойства – это тоже темперамент. Таким образом, опираясь на представления В. Д. Небылицына и П. К. Анохина, мы пришли к заключению, что количество первичных фундаментальных свойств темперамента должно соответствовать количеству основных блоков функциональной системы. Проанализировав сложную архитектуру функциональной системы, мы выделили в ней четыре «несократимых» функциональных блока: «афферентный синтез», «принятие решения», «исполнение» и «сличение результатов реального действия с акцептором результата действия». Исходя из этого, естественно было предположить, что основных, базовых, первичных характеристик темперамента должно быть тоже четыре. Именно эта теоретическая модель и легла в основу наших дальнейших экспериментальных исследований структуры темперамента.

Очевидно, что без исходной теоретической структурной модели практически невозможно осмыслить результаты эмпирических исследований темперамента, поскольку механическое описание многообразия формально-динамических характеристик не содержит само в себе решения проблемы количества фундаментальных первичных измерений темперамента, не говоря уже об их возможных типичных вариациях. Превалирование эмпирического подхода над теоретическими исследованиями в области темперамента характерно сегодня для многих авторов, исследующих структуру темперамента, где количество первичных свойств колеблется от одного до девятнадцати (от эмоциональности, общительности до регулярности сна, ритмичности и т. д.) (Русалов, 1990). Сам факт огромного разнобоя количества свойств темперамента является убедительным свидетельством отсутствия у этих авторов теоретически обоснованной модели темперамента.

Использование функционально-системной концепции П. К. Анохина позволило нам не только выйти из тупика проблемы общих свойств нервной системы, но и раскрыть соотношение между общими и частными свойствами. Общие свойства нервной системы – это функционально-системные свойства, отражающие интегративную деятельность всего мозга, а частные свойства – это свойства разных структур мозга, в том числе и анализаторов, и передних отделов мозга.

Наиболее важным итогом использования модели П. К. Анохина об интегративной деятельности мозга было то, что нам удалось теоретически обосновать количество первичных, эволюционно целесообразных важнейших параметров темперамента. Нам также удалось раскрыть механизм их функционирования, понять, каким образом совершается единство целостных свойств темперамента. Это единство включает побуждение («афферентный синтез»), действие («исполнение») и переживание («рассогласование») (Небылицын, 1976, с. 179).

К настоящему времени в многочисленных исследованиях нам удалось экспериментально не только выделить теоретически ожидаемые компоненты темпераментальной активности, вытекающие из структуры функциональной системы: «эргичность» (широту афферентного синтеза), «пластичность» (скорость мобилизации блока решения) и «темп» (скорость исполнения программы), – но и показать их обусловленность общемозговыми биоэлектрическими характеристиками (Русалов, 1979). Новое понимание структуры и сущности темперамента заставило нас пересмотреть всю проблему места темперамента в структуре интегральной индивидуальности человека (Мерлин, 1986). Если раньше мы рассматривали темперамент как прямое «проявление» биологических свойств человека на уровне поведения, не отдавая себе отчета в том, каковы механизмы этого проявления, то сейчас мы рассматриваем темперамент как результат «системного обобщения» тех инвариантных биологических компонент и, прежде всего, общих свойств нервной системы, которые вовлечены в функциональные системы поведения. Благодаря системному обобщению, первоначально генетически заданная система индивидуальных биологических свойств человека, с изначальной иерархией потребностей, планом и способом действий, включаясь в самые различные виды деятельности, постепенно трансформируется и образует, независимо от содержания самой деятельности, обобщенную, качественно новую, индивидуально устойчивую систему инвариантных свойств. Эти свойства уже не биологические, а психобиологические, или формально-динамические свойства индивидуального поведения.

Таким образом, темперамент для нас – это особая психобиологическая категория, охватывающая обобщенные формально-динамические аспекты поведения человека (Русалов, 1985–1991). Новая теоретическая модель темперамента, как организованной структуры обобщенных формально-динамических свойств поведения человека, вытекающая из идей В. Д. Небылицына и П. К. Анохина, позволила нам принципиально по-новому подойти к проблеме измерения темперамента. Раньше для оценки темперамента главной информацией являлись свойства нервной системы, т. е. психофизиологические данные, этот метод применяют некоторые исследователи
Страница 8 из 38

(например: Белоус, 1981). Мы же считаем необходимым, прежде всего, опираться на обобщенные функциональные поведенческие характеристики, а именно на такие психологические характеристики, которые основаны на «опросниках-самооценках». Самооценка, с нашей точки зрения, позволяет вскрыть наиболее типовые, наиболее обобщенные, отраженные в индивидуальном сознании стилевые характеристики поведения человека. Обобщенные конструкты сознания относительно своего поведения, семантические категории, управляющие процессом стандартного самоотчета, с нашей точки зрения, дают нам наиболее полную информацию об обобщенных функционально-системных характеристиках поведения человека.

Определяя активность как одну из важнейших характеристик темперамента, в более поздних работах В. Д. Небылицын включал в нее не только общую моторику, но и «общение» и «умственную деятельность» (Небылицын, 1990, с. 361). Данное положение В. Д. Небылицына является исключительно важным дополнением, свидетельствующим о его весьма глубоком понимании сущности темперамента. Действительно, нам удалось экспериментально показать, что характеристики активности могут проявляться не только в общемоторном, двигательном поведении, но также и в общении (Русалов, 1992). Если посмотреть на это дополнение В. Д. Небылицына более широко, то необходимо признать, что он фактически сформулировал новую проблему для дифференциальной психофизиологии, а именно проблему проявления темперамента в различных сферах поведения человека.

Это положение и явилось для нас основополагающим при конструировании нового теста для измерения структуры темперамента. При создании первого варианта опросника структуры темперамента, основанного на самооценке, нас интересовало проявление фундаментальных функционально-системных свойств поведения. Такая характеристика, как «широта афферентного синтеза», отражается в свойстве «эргичности». «Способность к мобилизации» отражается в свойстве «пластичности». «Скорость исполнения решения» находит свое отражение в «скорости» поведения.

Исходя из работ В. Д. Небылицына, мы предположили, что сходные качества темперамента могут по-разному проявляться в двух сферах поведения – предметно-двигательной и коммуникативной (социальной). В этой связи мы сочли целесообразным выделять два аспекта в каждом компоненте активности: эргичность – предметно-двигательная и коммуникативная, пластичность – предметнодвигательная и коммуникативная.

Продолжая логику возможности различного проявления и других компонентов темперамента в указанных двух сферах поведения, мы сочли также целесообразным выделять два аспекта в «эмоциональной чувствительности» – предметный и коммуникативный. Таким образом, в предлагаемой нами трактовке темперамент выступает не только как совокупность возможных шести формально-динамических способов предметной и коммуникативной (социальной) деятельности, но и как совокупность двух формально-динамических способов эмоционального регулирования. Мы также изначально предполагали, что количество фундаментальных структур темперамента может, по-видимому, варьировать (от четырех до восьми), в зависимости от возраста и других психологических особенностей (Русалов, 1991).

Здесь необходимо отметить лишь то важное обстоятельство, что в предложенной нами модели темперамента количество фундаментальных шкал темперамента принципиально не может, с нашей точки зрения, превышать число восемь, но и не может быть изначально меньше четырех. Созданный нами психометрически корректный метод оценки структуры темперамента (ОСТ) подтверждает эти предположения. Метод ОСТ прошел проверку на надежность и валидность в многочисленных исследованиях. Этот метод позволяет описывать не только отдельные шкалы темперамента в предметно-двигательной и коммуникативной сфере, но и дает возможность выделять различные типы темперамента, которые мы по традиции обозначаем как «сангвиник» (высокая активность, низкая эмоциональность), «холерик» (высокая активность, высокая эмоциональность), «флегматик» (низкая активность, низкая эмоциональность) и «меланхолик» (низкая активность и высокая эмоциональность).

Следует, однако, особо отметить, что типы темперамента, выделенные с помощью нашего метода ОСТ, имеют ряд существенных различий, по сравнению с типами, выделяемыми другими методами. Дело в том, что метод ОСТ предполагает выделение типов темперамента в двух разных сферах проявления – предметно-двигательной и коммуникативной. Каждый человек получает кроме восьми шкальных оценок еще и три значения типов: 1) общий тип темперамента в двух сферах одновременно; 2) тип темперамента в предметномоторной сфере и 3) тип темперамента в коммуникативной сфере. Проведенные нами исследования показывают, что один и тот же человек может быть «холериком» в предметно-двигательной сфере, но «меланхоликом» – в коммуникативной сфере и т. д., т. е. возможны любые сочетания типов, что существенно обогащает наши представления о многообразии типов темперамента.

В последнее время мы пытаемся развивать мысль В. Д. Небылицына о том, что активность как черта темперамента может проявляться и в «умственной деятельности» (Небылицын, 1990, с. 361). И если это так, то тогда возникает вопрос, а не является ли темперамент в умственной деятельности не чем иным, как задатками общих способностей? У нас имеется много экспериментальных свидетельств, чтобы положительно ответить на данный вопрос, поскольку, как показывают наши исследования, эргичность, пластичность, темп как компоненты активности и эмоциональность как проявление «рассогласования», а следовательно, и саморегуляции (Лейтес, 1971), являются не только свойствами темперамента, но и наиболее общими детерминантами общих способностей (Русалов, 1979–1982).

В настоящее время мы разработали «второй вариант» ОСТ – опросник формально-динамических свойств индивидуальности (ОФДСИ), который позволяет оценить проявление темперамента не только в предметно-моторной и коммуникативной сферах, но и в сфере умственной, что открывает перед нами принципиально новую возможность – изучать влияние темперамента на общие способности. Мы рассматриваем темперамент как важнейшую структуру, влияющую на динамические особенности общих способностей, как задаток общих способностей. Экспериментальная проверка этого положения – одна из задач наших ближайших исследований.

Таким образом, представления В. Д. Небылицына о темпераменте как наиболее общей динамической характеристике поведения человека получили свое экспериментальное подтверждение, что привело не только к раскрытию структуры темперамента и уточнению его сущности, но и к созданию принципиально новых методов его оценки.

Дифференциальная психофизиология: основные достижения и перспективы изучения индивидуальности человека[2 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Дифференциальная психофизиология: основные достижения и перспективы изучения индивидуальности человека» // Психологический журнал. 1980. Т. 2.]

Дифференциальная психофизиология – одно из новейших направлений психологии. Этот термин был предложен В. Д. Небылицыным для обозначения всего
Страница 9 из 38

комплекса исследований, связанных с изучением природных основ индивидуально-психологических различий (Небылицын, 1969).

Возникновение данного научного направления обусловлено усилением значимости в эпоху научно-технического прогресса проблемы индивидуальных различий, для решения которой психология не располагала строгой научной теорией и методами измерения индивидуальных различий, а также средствами оценки и предсказания максимального развития возможностей каждого человека.

Попытки учета и измерения индивидуально-психологических различий предпринимались практически с момента зарождения психологии. Однако в самостоятельную отрасль науки психология индивидуальных различий, получившая название «дифференциальная психология», стала оформляться только в начале прошлого века. Цель этого направления заключалась в том, чтобы создать строгие, стандартизированные методы и процедуры для оценки индивидуально-психологических различий, главным образом, в области интеллекта, на основе которых предполагалось проводить предварительный профессиональный отбор и индивидуализировать процесс обучения (Stern, 1921). Основные методы дифференциальной психологии, получившие название тестов, создавались для решения конкретных практических задач, и по мере развития этого направления ощущался все больший разрыв между эмпирическими его успехами и отсутствием сколько-нибудь строгой научной теории, объясняющей индивидуальные различия, их становление и развитие.

Усилия психологов подвести теоретическую базу под дифференциальную психологию были основаны на идеях 3. Фрейда, Э. Кречмера и У. Шелдона и имели одну общую отличительную черту: все индивидуально-психологические различия выводились непосредственно из своеобразия биологической организации человека – особенностей гормональной или телесной сферы, особенностей некой психической витальной энергии и т. д.

Психология индивидуальных различий в нашей стране начала строиться на принципиально иных методологических основаниях. Она отмежевалась, прежде всего, от тестологии и свое главное внимание направила на поиск теоретической концепции, которая могла бы лечь в основу научной дифференциальной психологии. В своих теоретических исканиях психологи обратились к доказавшему свою плодотворность учению И. П. Павлова о свойствах и типах нервной системы (Павлов, 1951). Так стали зарождаться отдельные элементы нового научного направления – дифференциальной психофизиологии, поставившей первоначально своей целью доскональное изучение свойств нервной системы у человека и выяснение их роли в детерминации устойчивых индивидуально-психологических различий между людьми. Основу этого направления составили оригинальные исследования выдающихся советских психологов Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, а также их сотрудников (Небылицын, 1976; Психология и психофизиология…, 1977; Теплов, 1961; Теплов, Небылицын, 1963).

В настоящее время дифференциальную психофизиологию можно определить как дисциплину, изучающую роль всей совокупности биологических свойств и, прежде всего, свойств нервной системы, в детерминации устойчивых индивидуально-психологических различий между людьми (Русалов, 1979). Центральной задачей дифференциальной психофизиологии выступает выяснение закономерностей взаимопроникновения и взаимообусловливание биологических и социальных свойств в каждом конкретном человеке. На уровне формальной схемы предмет дифференциальной психофизиологии можно обозначить как зону пересечения двух окружностей, одна из которых символизирует наши знания об индивидуальных вариациях психики, а другая – об индивидуальных вариациях биологической организации человека в самом широком смысле этого слова.

Последние достижения таких наук, как антропология, генетика, физиология высшей нервной деятельности и др., убедительно показывают, что человек смог подняться и продолжает подниматься на более высокий уровень социального развития потому, что от рождения он получает особую природную организацию. В ней изначально заложены, запрограммированы возможности его универсального социально-деятельного функционального развития (Тарасов, Черненко, 1979). Отсюда следует, что познание биологической организации человека: ее уровней, структуры, особенностей физиологических процессов, функций и состояний, закономерностей их функционирования и т. д. – важнейшее звено в раскрытии механизмов развития индивидуально-психологических свойств человека. Конкретная задача при изучении природных аспектов индивидуально-психологических свойств человека – вскрыть объективные биологические основания психологической индивидуальности человека.

В развитии дифференциальной психофизиологии можно выделить четыре основных этапа:

1) допавловский;

2) павловский;

3) тепловско-небылицынский;

4) современный.

Еще в глубокой древности предпринимались попытки объяснить индивидуальные различия в поведении людей за счет различного соотношения частей жидкостей организма, например крови, желчи, черной желчи и слизи. Гуморальная (жидкостная) теория индивидуальных различий (или темперамента как наиболее известного аспекта индивидуального поведения) явилась первой теоретической основой допавловской дифференциальной психофизиологии и даже в таком «зачаточном» варианте отражала некоторые элементы истинного знания, являясь своего рода прообразом, моделью современных более развитых представлений о природных предпосылках индивидуальных различий.

Исходя из представлений о целостности и единстве организма, древние пытливые умы гениально предвидели возможную связь между свойствами организма и психики. Долгое время, по крайней мере до конца XIX в., считалось, что в детерминации индивидуально-психологических свойств, в частности темперамента, особую роль играют свойства крови. И только в начале прошлого века произошли резкие изменения в интерпретации биологических основ индивидуально-психологических различий. В этом огромную роль сыграли работы Э. Кречмера (Kretchmer, 1921).

В книге «Телосложение и характер» Э. Кречмер попытался увязать особенности индивидуального поведения уже не с гуморальными системами, а с особенностями строения тела человека. Он утверждал, что каждому типу телосложения соответствует особый психологический склад. Американские исследователи У. Шелдон и С. Стивенс предприняли попытку также вывести из типа телосложения определенный психический склад человека (Sheldon, Stevens, 1942). Хотя их схема телосложения была намного сложнее, чем у Э. Кречмера, общий характер связи между типом телосложения и индивидуальными психическими свойствами был примерно одинаков.

Второй этап в изучении биологических основ индивидуальнопсихологических различий связан с работами И. П. Павлова (Павлов, 1951). Он впервые высказал мысль о том, что в основе индивидуально-психологических различий лежат не свойства жидкостей или телесных тканей, а особенности функционирования нервной системы – так называемые основные свойства нервной системы. Он однозначно связывал свойства нервной системы – комбинацию силы, уравновешенности и подвижности – не только с тем или иным типом
Страница 10 из 38

темперамента, но и с предрасположенностью человека к тому или иному психическому заболеванию.

Основная заслуга И. П. Павлова в разработке основ дифференциальной психофизиологии заключается в развитии концепции основных свойств нервной системы как главнейших детерминант индивидуального поведения человека и животных. Согласно представленням Павлова, свойства нервной системы – это врожденные характеристики нервной ткани, регулирующие основные процессы (возбуждение и торможение), которые вовлечены в условно рефлекторную деятельность. Отсюда следовало, что к свойствам нервной системы могли быть отнесены только те особенности и характеристики функционирования нервной системы, которые существенным образом определяют различные характеристики классического условного рефлекса – скорость формирования, длительность протекания, скорость смены одного рефлекса другим и т. д.

На первых этапах исследования основных свойств нервной системы условно рефлекторный подход оказался весьма плодотворным. Были уточнены многие и разработаны совершенно новые специальные методические приемы определения и оценки свойств. Наиболее существенный вклад в разработку представлений о свойствах нервной системы применительно к человеку внесли исследования Б. М. Теплова, В. Д. Небылицына и их сотрудников (Голубева, 1980; Гуревич, 1970; Небылицын, 1976; Психология и психофизиология…, 1977; Теплов, 1961; Теплов, Небылицын, 1963; Типологические особенности., 1956–1967; и др.).

В 1956 г. под руководством Б. М. Теплова была организована специальная лаборатория по изучению типологических особенностей высшей нервной деятельности человека, ставшая вехой нового, третьего этапа в изучении биологических основ индивидуально-психологических различий. Данная лаборатория в дальнейшем «разделилась» на ряд самостоятельных научных коллективов, изучающих различные теоретические и прикладные аспекты природных основ индивидуально-психологических различий.

Главным итогом Тепловско-Небылицынского этапа явилось дальнейшее развитие концепции основных свойств нервной системы, предложенной И. П. Павловым. Так, выявленные вначале три «унитарных» свойства нервной системы (сила, уравновешенность и подвижность, по Павлову) постепенно были расщеплены и превращены в сложное «дерево» свойств с 15-мерной структурой. Композиция этих свойств была следующей: 10 первичных и 5 вторичных свойств – сила, лабильность, подвижность, динамичность, концентрированность по возбуждению и соответственно по торможению и уравновешенность по каждому из указанных первичных свойств (уравновешенность по силе, уравновешенность по лабильности и т. д.) (Русалов, 1979).

Не менее важным итогом третьего этапа исследований биологических основ индивидуально-психологических различий было открытие феномена парциальности, выражающегося в том, что свойства нервной системы могут существенно различаться в разных анализаторах. Поэтому правильнее говорить о свойствах не нервной системы вообще, а о свойствах отдельных анализаторов. Особенно убедительно это было показано в отношении силы: в разных анализаторах показатели силы существенно различаются между собой (Небылицын, 1976).

Основную причину, обусловившую порождение столь большого числа частных (парциальных) свойств, В. Д. Небылицын усматривал в односторонности и несовершенстве методического аппарата исследований. Применявшиеся до сих пор приемы были адресованы, по его мнению, всецело к сенсорным блокам мозга и не затрагивали регуляторные (лобные) системы мозга. Нейрофизиологические характеристики именно лобного отдела мозга должны были стать, по его предположению, предметом наиболее пристального изучения, выступая как возможные параметры общих свойств нервной системы (Небылицын, 1976). Однако первые же исследования в этом направлении показали, что нейрофизиологические особенности переднего мозга не являются «гомогенными» для различных его участков и что различные структуры переднего мозга могут существенно отличаться, например, по силе нервных процессов (Базылевич, 1983). Таким образом, и здесь исследователи вновь столкнулись с проблемой «раздробленности», парциальности свойств. Однако, несмотря на несовершенство методического аппарата исследований свойств нервной системы, Тепловско-Небылицынский этап дифференциальной психофизиологии оказался чрезвычайно плодотворным в установлении корреляционных взаимосвязей между теми или иными свойствами нервной системы и особенностями индивидуального поведения и психики человека. Было показано, что свойства нервной системы выступают в качестве важнейших детерминант индивидуального стиля деятельности, памяти, темперамента, профессиональной пригодности и др. (Белоус, 1981; Голубева, 1980; Гуревич, 1970; Климов, 1969; Куранов, Русалов, 1985; Мерлин, 1975; Психофизиологические вопросы…, 1974).

Новый, современный этап развития дифференциальной психофизиологии начал зарождаться в недрах Тепловско-Небылицынского направления в начале 70-х годов прошлого столетия. Две причины подготовили его появление: 1) внутренняя причина: необходимо было преодолеть феномен парциальности; 2) внешняя причина: необходимо было учесть новейшие представления об интегративной деятельности мозга.

Дело в том, что дифференциальная психофизиология – комплексная наука, она органически объединяет в себе не только чисто психологические понятия, категории, методы исследования, но и весь богатый арсенал психофизиологических концепций. Отсюда следует, что любые существенные изменения в концептуальном и методическом аппарате в психологии или в психофизиологии неизбежно должны привести к перестройке концептуального и методического аппарата в самой дифференциальной психофизиологии.

Бурное развитие системных представлений в психофизиологии, связанное с работами П. К. Анохина и его учеников, не могло не отразиться на учении о свойствах нервной системы (Анохин, 1968; Швырков, 1978). Переход на системную методологию, позволивший разрешить проблему парциальности, знаменует собой начало современного этапа дифференциальной психофизиологии. На этом новом этапе стало ясно, что причина парциальности заключается не в методических недоработках или неточных способах оценки результатов, как предполагалось раньше, а в несовершенстве самой условнорефлекторной концепции исследования свойств нервной системы.

Традиционные свойства – это, по существу, различные стороны замыкательной функции классического рефлекса или «рефлекторной дуги». Поскольку условный рефлекс строго приурочивается к определенным мозговым структурам, то, в конце концов, должно быть обнаружено, что и свойства, выводимые из свойств «дуги», должны быть приурочены к локальным мозговым структурам, что, собственно, и было выявлено в конкретных исследованиях. Согласно же системной концепции П. К. Анохина, к свойствам нервной системы (общим, унитарным, глобальным) могут быть отнесены только такие характеристики нервной деятельности, в которых отражается особенность целостной общемозговой интеграции нервных процессов.

Как и ожидалось, системный подход позволил значительно полнее раскрыть нейрофизиологическое содержание такого
Страница 11 из 38

понятия, как «работоспособность», или «выносливость», нервной системы. Это понятие было обозначено И. П. Павловым как «сила» нервной системы в ее изначальном, унитарном смысле. Новое толкование получили и другие свойства нервной системы, например динамичность и подвижность. Сила нервной системы может, по-видимому, быть выражена через устойчивость интеграции нервных процессов, динамичность – через скорость формирования новой интеграции (т. е. новой функциональной системы), подвижность – через быстроту смены одной интеграции на другую.

Таким образом, представляется возможным сохранить некоторые названия свойств (например, «сила», «динамичность») и для обозначения общих свойств нервной системы, однако это не исключает открытия принципиально новых качественных характеристик целого мозга и, следовательно, введения новых понятий для их обозначения.

К настоящему времени накоплен экспериментальный опыт по идентификации ряда интегральных характеристик работы мозга: уровень пространственно-временной синхронизации ЭЭГ-процессов, вариабельность ВП и др. (Русалов, 1979).

Более того, предприняты успешные попытки сопоставления данных интегральных характеристик с некоторыми индивидуально-психологическими свойствами темперамента и интеллекта – скоростью, пластичностью, умственной выносливостью, прогностическими особенностями (Русалов, 1979–1982).

Переход на системную методологию привел не только к пересмотру понятия «свойство» нервной системы, но и к уточнению самого предмета исследований дифференциальной психофизиологии. Если раньше эта дисциплина фактически замыкалась на «физиологическом» аспекте своих исследований (изучались преимущественно свойства нервной системы), то на современном этапе центр тяжести исследований сдвинулся в сторону разработки представлений о механизмах становления и развития индивидуальности человека как системы (Ломов, 1981; Резвицкий, 1973; Русалов, 1979).

Как видно из анализа смены различных этапов развития дифференциальной психофизиологии, в разное время в качестве основ индивидуально-психологических различий выдвигались разные биологические подсистемы человеческого организма:

1. Гуморальная. Индивидуально-психологические свойства связываются с разным соотношением крови, желчи, черной желчи и слизи.

2. Соматическая. Индивидуально-психологические свойства выводятся из особенностей телосложения человека.

3. Нервная. Индивидуально-психологические свойства человека связываются с особенностями функционирования центральной нервной системы или с разной выраженностью тех или иных структур мозга (Симонов, 1975).

Основной недостаток существующих теорий индивидуальности человека заключается, на наш взгляд, в том, что в качестве основания индивидуально-психологических свойств берется не вся целостная

биологическая подсистема человека, а лишь та или иная ее часть, которая сама по себе не обладает необходимыми и достаточными для этого основаниями. Мы полагаем, что в основании индивидуально-психологических свойств лежат свойства не той или иной отдельной, частной, биологической подсистемы, а общая конституция человеческого организма, которая рассматривается нами как совокупность всех частных конституций, т. е. всех физических, физиологических, а более широко – биологических свойств индивида, закрепленных в его наследственном аппарате (Русалов, 1979).

В настоящее время установлено, что биологическая подсистема человека характеризуется не только многоплановостью самоорганизующихся подсистем (биохимической, соматической, нейрофизиологической), но и, прежде всего, тем, что эти подсистемы имеют неодинаковое значение в общей иерархии организма. Они отличаются разной структурной сложностью (включая неодинаковое число ведущих звеньев, которые определяют их деятельность), различными возможностями автономной активности, своеобразием взаимообусловленности (Горожанин, 1980; Русалов, 1979). Отсюда следует, что влияние структурных и функциональных свойств высшего уровня, т. е. свойств центральной нервной системы (например, уровня активированности, межполушарных соотношений, лабильности нервных процессов целого мозга и отдельных его блоков и т. д.), является, по-видимому, более весомым фактором в формировании индивидуально-психологических свойств, по сравнению с другими подсистемами организма.

Многочисленные экспериментальные данные, полученные в последние годы на близнецах, убедительно свидетельствуют о наследственной природе не только свойств нервной системы, но и многих индивидуально-психологических свойств, таких как активность, эмоциональность, социабельность, импульсивность и др. (Дифференциальная психофизиология…, 1975; Дубинин, Булаева, 1983; Проблемы генетической., 1978; Buss, Plomin, Willerman, 1973).

Таким образом, на современном этапе развития дифференциальной психофизиологии ее ядром становится раскрытие закономерностей порождения, становления и развития таких индивидуально-психологических различий, которые возникают и формируются в результате влияния устойчивых, генетически детерминированных биологических факторов человека. Для понимания того, как происходит «трансформация» биологических факторов в определенные индивидуально-психологические особенности, необходима, очевидно, разработка специальной диференциально-психофизиоло-гической теории индивидуальности человека. Такая специальная теория индивидуальности, в отличие от общей теории интегральной индивидуальности, должна, с нашей точки зрения, содержать положения, раскрывающие специфику и закономерности формирования индивидуально-психологических различий под влиянием устойчивых биологических факторов (Мерлин, 1975; Мерлин, 1981; Проблемы интегративного…, 1981).

В настоящее время можно наметить лишь некоторые контуры такой специальной теории. Центром ее, с нашей точки зрения, должно стать представление о двух аспектах индивидуальной психики: формальном и содержательном. Не все индивидуально-психологические свойства человека, а лишь определенный их класс детерминируется биологическими факторами. Эти свойства называются формальными. Они могут быть разбиты на два класса – формально-динамические и формально-программные. Формально-динамические свойства отражают энергетические (силовые) аспекты поведения, в то время как формально-программные – общую схему (стратегию) поведения. Формальные свойства образуются в результате системного обобщения психофизиологических характеристик, вовлеченных в психологические деятельности независимо от конкретных мотивов, целей, способов поведения и т. д., т. е. за счет индивидуально-устойчивых нейрофизиологических, а точнее, всех биологических компонент деятельности.

В наиболее общем виде соотношение биологических особенностей человека и формальных свойств психики может быть представлено следующим образом: биологические особенности, как элементы более низкой системы, включаются в систему более высокого порядка, а именно – систему формальных свойств психики человека.

В отличие от формальных свойств, содержательные свойства психики выступают через смысловые психологические структуры, конкретные мотивы, знания,
Страница 12 из 38

отношения, цели и т. д. и представляют собой такие свойства, признаки, черты индивидуальной психики, которые формируются в результате взаимодействия человека с предметным миром, его социальной средой. Изучение индивидуальных вариаций содержательных характеристик психики (интересов, мотивов, знаний, отношений и т. д.) выходит за рамки дифференциальной психофизиологии и является предметом дифференциальной психологии. Однако отметим, что граница между дифференциальной психологией и дифференциальной психофизиологией становится в настоящее время все более и более размытой. Трудно сейчас выделить только формальные или только содержательные образования психики. Любое психическое свойство может быть охарактеризовано, будучи единым целым, как с той, так и с другой стороны. При этом очевидно, что относительная доля формального и содержательного в том или ином психическом образовании является различной в зависимости от специфики и уровня обобщения психических характеристик. С нашей точки зрения, если обобщаются нейрофизиологические, а более широко, все структурные и функциональные биологические свойства, то мы имеем дело с темпераментом; если в основании обобщения лежат динамические и содержательные особенности когнитивных механизмов, то речь идет об интеллекте, если же обобщаются динамические и содержательные характеристики побуждений, мотивов, то такое психологическое образование следует, согласно С. Л. Рубинштейну, отнести к характеру (Асеев, 1982; Пиаже, 1969; Рубинштейн, 1976).

Таким образом, дифференциальная психофизиология как наука о природных основах индивидуальности человека в настоящее время достигла определенного уровня в реализации системно-генетического подхода: намечена последовательность перехода от низших структурно-функциональных уровней упорядоченности множества элементов человека (имеются в виду биологические свойства и, прежде всего, свойства нервной системы) к психическим образованиям – формальным свойствам. В результате такого поступательного движения образуются новые интегральные системные качества человека: темперамент как первый, низший уровень формальных свойств, затем динамические характеристики интеллекта и характера.

Включение формальных характеристик в структуру интеллекта и характера совершенно не означает, что интеллект и характер являются только более обобщенными и более сложными формальными образованиями психики: и интеллект, и характер наряду с обобщенными формальными свойствами обладают также и особыми обобщенными содержательными (предметно-смысловыми) характеристиками.

Исходя из вышесказанного, можно заключить, что из всего многообразия психических образований человека изучение природных основ индивидуально-психологических различий в сфере темперамента должно занимать одно из первых мест в дифференциальной психофизиологии. Изучение природных основ интеллекта или характера должно строиться только с учетом их динамических характеристик, значительно уступающих по значимости содержательным. В этой связи подчеркнем, что попытки обнаружить какие-либо соотношения между биологическими свойствами и содержательными характеристиками личности, в том числе содержательными характеристиками интеллекта и характера, которые нередко предпринимаются в ряде зарубежных исследований, представляются с позиции дифференциальной психофизиологии мало обоснованными (Eysenck, Eysenck, 1969).

Итак, дифференциальная психофизиология за последние годы претерпела ряд коренных изменений. Если в 60-х годах прошлого столетия основной проблемой была адаптация и разработка новых методов измерения свойств нервной системы применительно к человеку, то в начале 70-х годов круг задач дифференциальной психофизиологии резко расширился. Предстояло, например, разработать не только новую концепцию общих (непарциальных) свойств нервной системы, но и создать ряд экспериментальных диагностических процедур для оценки этих свойств (Русалов, 1979).

Были начаты теоретические и экспериментальные исследования формально-динамических характеристик темперамента (активности и эмоциональности) и интеллекта (активности и саморегуляции) (Вопросы психофизиологии…, 1975–1976; Голубева, 1980; Крупнов, 1984; Лейтес, 1971; Ольшанникова, 1969; Психофизиологические исследования., 1980; Русалов, 1979). Начались исследования генетических основ свойств нервной системы и формально-динамических характеристик психики (Дифференциальная психофизиология., 1975; Дубинин, Булаева, 1983; Проблемы генетической., 1978). Развернулись исследования по изучению структуры формально-динамических свойств в процессе взаимодействия сигнальных систем (Куранов, Русалов, 1985).

Из перечисленных выше проблем наибольшее внимание уделялось изучению свойств нервной системы. Использовались различные сенсомоторные, вегетативные и электрофизиологические методы. В настоящее время наиболее распространенными являются методы регистрации и анализа биоэлектрической активности мозга, дающие непосредственную информацию о работе мозга и нервной системы. Были начаты исследования по анализу взаимоотношения содержательного и формально-динамического на разных уровнях организации индивидуальности с целью построения специальной (дифференциально-психофизиологической) теории индивидуальности.

В рамках современного этапа развития дифференциальной психофизиологии начинает зарождаться в качестве тенденции новый, пятый этап, связанный с проблемой типологии психофизиологических основ индивидуальности человека. Возможность возникновения нового этапа связана с тремя следующими причинами:

1. Накоплен достаточный опыт по измерению отдельных формальных и нейродинамических характеристик человека.

2. Разработаны соответствующие математические модели (распознавание образа, теория размытых множеств, таксономия, латентно-структурный анализ и др.) для решения проблемы типологии индивидуальных различий.

3. Все более очевидным становится ограниченность существующего сейчас димензионального подхода, исключающего типологию индивидуальных различий.

Очевидно, что только типологический подход позволит получить целостное описание вариаций индивидуально-психологических различий, поскольку такой подход дает возможность свести практически бесконечное множество отдельных измерений к конечному, генетически заданному множеству устойчивых структур свойств индивидуальности человека. Б. М. Теплов предупреждал, что проблему типов следует решать только после того, как будут изучены «элементы» типологии (Теплов, 1961; Теплов, Небылицын, 1963). Можно считать, что такие «элементы» уже частично выделены и, следовательно, в недалеком будущем проблема типологии станет центральной проблемой дифференциальной психофизиологии.

Для успешного решения проблемы типологии необходимо будет пройти ряд подготовительных этапов, в частности провести методологический и теоретический анализ типологических концепций свойств человека. Необходимо также рассмотреть приспособительные эволюционно-генетические «корни» становления различных типов индивидуальности. С этой целью можно будет вначале, по-видимому, ограничиться анализом
Страница 13 из 38

типологического строения лишь одного из индивидуально-психологических образований, прежде всего темперамента как одного из основных формально-динамических свойств человека. Предстоит выявить и теоретически обосновать количество типов темперамента и показать влияние типа темперамента на другие свойства личности, особенно на интеллект и характер, а также на эффективность индивидуальной и коллективной деятельности (Русалов, 1982).

Некоторый опыт в решении проблемы типа темперамента уже имеется. Так, В. В. Белоус с помощью специальной математической модели инварианта показал, что существует два типа темперамента – «А» и «Б». Испытуемые типа «А» характеризуются сильным возбуждением, высокой или низкой динамичностью торможения, экстраверсией, беззаботностью, пластичностью, высокой или низкой эмоциональностью. Тип «Б» отличается слабым возбуждением, высокой или низкой динамичностью возбуждения, интроверсией, ригидностью и тревожностью (Белоус, 1981).

Вторым «кандидатом» на типологию могут стать свойства биоэлектрической активности мозга как ближайшего компонента формальных свойств психики. Используя унифицированный язык адаптивной сегментации, можно описать стационарные и нестационарные сегменты ЭЭГ, четыре из которых являются общемозговыми. Индивидуальная композиция общемозговых сегментов ЭЭГ не зависит от характера деятельности. Функциональные состояния отражаются в изменении соотношения общемозговых сегментов, вероятности появления нетипичных сегментов и в изменении вероятности перехода от одного типа сегмента ЭЭГ к другому. В дальнейших исследованиях предстоит расширить арсенал функциональных состояний и типов деятельности, чтобы показать, что обнаруженные закономерности универсальны.

Для выяснения эволюционно-генетических основ типологии индивидуальности нам следовало бы усилить исследования типообразующих характеристик человека, начиная от биохимических свойств и до личностных свойств человека. Основное внимание, однако, должно быть уделено исследованию генетики биоэлектрических характеристик, выступающих в роли индикаторов общих свойств нервной системы. Данные исследования будут иметь преимущественно фундаментальное значение и позволят конкретно раскрыть соотношение биологического и социального (средового) в формировании важнейших характеристик различных уровней индивидуальности человека. В то же время они помогут решению и практических задач, поскольку будут способствовать выявлению наиболее стабильных генетически детерминированных структурных комплексов (типов) психофизиологических характеристик человека, которые в первую очередь должны быть учтены в психодиагностических исследованиях с целью индивидуализации обучения, профотбора и профориентации.

В настоящее время в дифференциальной психофизиологии теоретические разработки преобладают над эмпирическими исследованиями. Основная причина такого положения заключается в отсутствии строгих стандартизированных методов оценки как общих свойств нервной системы, так и формальных свойств психики человека. Однако необходимо отметить, что применение даже традиционных методов, разработанных в школе Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына еще в 60-70-х годах прошлого столетия, имело огромную практическую ценность (Голубева, 1980; Гуревич, 1970; Проблемы дифференциальной…, 1969–1981; Психофизиологические вопросы…, 1974; Типологические особенности., 1956–1967).

Решающим фактором в использовании последних достижений дифференциальной психофизиологии на практике (типов темперамента, типов ЭЭГ и др.) должно быть, с нашей точки зрения, создание нормативных психофизиологических комплексов на базе мощных электронно-вычислительных средств. В памяти такого комплекса должен содержаться популяционный «банк» психофизиологической информации, по крайней мере, центроиды типов, с тем чтобы можно было мгновенно определить принадлежность испытуемого к тому или иному типу темперамента, типу ЭЭГ или типу индивидуальности в целом.

Создание таких психометрических и нейрометрических автоматизированных комплексов позволило бы полнее вскрыть природные и природно зависимые психические характеристики человека с целью наиболее полного их учета в общественной практике.

Психология и психофизиология индивидуальных различий: некоторые итоги и ближайшие задачи системных исследований[3 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Психология и психофизиология индивидуальных различий: некоторые итоги и ближайшие задачи системных исследований» // Психологический журнал. 1991. Т. 12. № 5.]

В изучении индивидуальных различий между людьми исторически наметились два подхода. Первый подход мы называем условно «содержательно-смысловым». Он направлен на познание и измерение индивидуальных вариаций знаний, умений, способностей, смыслов, переживаний, мотивов, целей и других внутренних содержательно-смысловых или «личностных» структур индивидуальной психики человека (Мерлин, 1968; Allport, 1961; Eysenck, 1967, Mischel, 1968; Stern, 1990). Второй подход, называемый нами «поведенческим», связан с анализом объективно регистрируемых психофизиологических характеристик индивидуального поведения: от биохимических, вегетативных, электрофизиологических до сложнейших моторных проявлений (Голубева, 1980; Небылицын, 1976; Теплов, 1985). Первый подход наиболее отчетливо представлен в дифференциальной психологии, второй более характерен для отечественной дифференциальной психофизиологии.

Возникновение этих двух подходов обусловлено рядом причин. Разумеется, психологов, прежде всего, интересовал факт индивидуальных различий в сфере интеллекта, характера, мышления, восприятия, и отсюда основной задачей дифференциальной психологии, особенно на первых этапах ее развития, было создание строгих, стандартизованных методов и процедур для оценки индивидуально-психологических различий именно по этим важнейшим психологическим характеристикам. Однако у данного подхода при всей его практической полезности один существенный недостаток. Этот подход не имеет какой-либо серьезной теоретической основы, которая объясняла бы происхождение и развитие самих индивидуальных различий.

Б. М. Теплов неоднократно указывал на этот существенный недостаток классической дифференциальной психологии (Теплов, 1985). Чтобы доказать реальное существование определенных устойчивых личностных структур, так называемых личностных черт, или интеллектуальных факторов, дифференциальная психология, по мнению Теплова и его учеников, должна опираться на объективно регистрируемое психофизиологическое проявление поведения (Небылицын, 1976; Теплов, 1985). И в связи с этим к индивидуально-психологическим различиям следует, по определению Теплова, относить не любые случайные вариации (флуктуации) психического, т. е. не любые различия, а только те, которые имеют устойчивое поведенческое психофизиологическое проявление и не зависят (или зависят минимально) от условий наблюдения и ситуации.

Кстати, представление о существовании у человека внутренних индивидуальных различных устойчивых структур психики было подвергнуто резкой критике еще в 30-е годы. Так, К. Левин утверждал, что
Страница 14 из 38

психология индивидуальных различий использует ложные понятия и метафизическую логику Аристотеля, уподобляя устойчивость этих различий представлениям о «стабильности» физических объектов. По его мнению, основу индивидуальных различий составляют не некие внутренние, якобы устойчивые черты личности, а временные состояния, вызванные целостностью конкретной реальной ситуации (Lewin, 1948). О низкой устойчивости черт личности в различных ситуациях свидетельствуют многочисленные современные экспериментальные данные, обобщенные в работе У. Мишеля (Mischel, 1968).

Следовательно, с точки зрения Теплова, индивидуально-психологические различия по многим чертам личности, а также и интеллекту, фиксируемые с помощью тестов, особенно как это имело место в практике психотехники и педологии, должны рассматриваться как случайные. Они, как считал Теплов, не могут быть отнесены в разряд собственно индивидуальных различий до тех пор, пока не будет доказана их связь со свойствами нервной системы и выявлено их устойчивое «поведенческое» (нейродинамическое) проявление – на вегетативном, электроэнцефалографическом, моторном и других уровнях. Говоря современным психометрическим языком, Теплов, по-видимому, имел в виду то, что психология индивидуальных различий только тогда может стать строгой наукой, когда она докажет «содержательную валидность» своих конструктов.

Дифференциальная же психофизиология, изучающая психофизиологические, а более широко – биологические основания возникновения устойчивых индивидуальных структур психики, как раз и была призвана, по мнению Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, выполнить эту функцию (Небылицын, 1976; Теплов, 1985). Следует особо упомянуть, что основоположники дифференциальной психофизиологии считали, что эта наука, опирающаяся на широкий набор объективно регистрируемых устойчивых биологических показателей, не может обойтись без учета внутренних, пусть даже индивидуально неустойчивых личностных структур (мотивов, целей и т. д.). Игнорирование личностных особенностей лишает исследователя понимания той реальной роли, которую играют психофизиологические показатели в реальной жизнедеятельности человека.

Два вышеуказанных подхода к изучению индивидуальных различий между людьми – дифференциально-психологический и дифференциально-психофизиологический – развивались долгое время практически независимо друг от друга. И только совсем недавно в лаборатории психологии и психофизиологии индивидуальности им. В. Д. Небылицына Института психологии АН СССР была поставлена конкретная задача – разработать концептуальную модель, которая объединила бы в органическое целое внутренне устойчивое «содержание» личности и внешне наблюдаемые, биологически обусловленные особенности поведения человека.

Для того чтобы лучше понять основные результаты взаимопроникновения и взаимообогащения дифференциальной психофизиологии и дифференциальной психологии, рассмотрим вначале предпосылки их сближения. К 1980 г. фактически уже была решена проблема парциальности свойств нервной системы, поставленная Небылицыным в 1968 г. (Небылицын, 1976). Показано, что парциальность существует только на уровне отдельных элементов и структур мозга, но исчезает при рассмотрении свойств на уровне целого мозга. Разработан ряд электрофизиологических методов, позволивших получить интегральные (общемозговые) нейродинамические характеристики, которые гипотетически были отнесены к категории общих свойств нервной системы (Русалов, 1979). Так, с помощью метода вызванных потенциалов было выделено свойство «стохастичность нейронных сетей мозга», выраженное в показателях вариабельности вызванных потенциалов. Это свойство отражает конституционно заданное «число степеней свободы» нейронных связей (по П. К. Анохину) и, возможно, такое общее свойство нервной системы, как подвижность на уровне целого мозга.

С помощью метода ЭЭГ были выделены четыре интегральных свойства, которые характеризовали различные стороны активированности мозга как целого:

1. Общая мощность активированности (по уровню энергии медленных ритмов ЭЭГ), отражающая, по-видимому, силу нервной системы на уровне целого мозга.

2. Скорость достижения минимального уровня активированности (по частоте медленных ритмов ЭЭГ).

3. Скорость достижения максимального уровня активированности (по частоте бета-2-ритма). Высказано предположение, что данные интегральные характеристики ЭЭГ связаны, вероятно, с различными аспектами динамичности и подвижности нервной системы на уровне целого мозга.

4. И наконец, четвертый аспект активированности отражал уровень пространственно-временной синхронизации и когерентности ЭЭГ-процессов, которые свидетельствуют о лабильности мозга как целого (Русалов, 1979).

Открытие общих свойств нервной системы человека поставило лабораторию перед дилеммой, в какую сторону двигаться дальше. Нам предстояло выбрать один из двух возможных путей.

Первый путь – продолжать только традиционный дифференциально-психофизиологический поиск. Этот поиск ограничивался изучением парциальных свойств нервной системы, расширением арсенала электрофизиологических показателей, использованием сложных математических методов обработки электроэнцефалографических характеристик, проверкой устойчивости и генотипичности индикаторов свойств нервной системы и т. д.

Второй путь – перейти на принципиально новый уровень исследований. Необходимо было выяснить значение общемозговых электрофизиологических индикаторов, отражающих общие свойства нервной системы, для понимания общеличностных характеристик человека.

Мы выбрали второй путь. Такое решение было неслучайным. Еще в 1972 г. В. Д. Небылицын подчеркивал, что после открытия общих свойств нервной системы или унитарных нейрофизиологических параметров возникнет возможность объяснить индивидуальные различия не только в таких важнейших аспектах поведения, как саморегуляция и активность, но также и во всех значимых областях человеческой психики (Небылицын, 1976).

Сразу же были предложены два возможных подхода к сближению дифференциальной психофизиологии и дифференциальной психологии. Первый был связан с выбором в качестве объектов для «взаимопроникновения» таких характеристик, которые считались традиционными в дифференциальной психологии, – особенности темперамента, характера, интеллекта, когнитивные стили (Либин, 1989; Русалов, 1985–1989). Другой же подход был направлен на проведение исследований психофизиологических основ индивидуальных различий в ранее практически неизученной произвольной сфере психики человека на модели антиципации как одной из форм опережающего отражения человеком внешнего мира (Базылевич, 1983–1990).

Уже первые результаты сопоставления некоторых дифференциально-психологических и дифференциально-психофизиологических характеристик дали весьма обнадеживающие результаты. Так, многие интеллектуальные и темпераментальные характеристики оказались довольно тесно связанными с интегральными характеристиками биоэлектрической активности мозга человека. Например, скорость психических процессов, играющая важную роль в общем уровне интеллекта,
Страница 15 из 38

оказалась положительно связанной с уровнем пространственно-временной синхронизации ЭЭГ-процессов или общемозговой лабильностью. Подвижность психических процессов (пластичность), входящая, как известно, в структуру креативности, оказалась положительно связанной с вариабельностью вызванных потенциалов или «стохастичностью нейронных сетей мозга». Характеристики умственной и психомоторной выносливости, определяющие общую работоспособность человека, были отрицательно связаны с общей «мощностью» активированности, по данным энергии медленных ритмов ЭЭГ (Русалов, 1979).

Был выявлен также ряд других интегральных электрофизиологических характеристик, возможно, относящихся к общим свойствам нервной системы. Эти интегральные параметры лежат, по-видимому, в основе динамики произвольных действий и выражают различные индивидуальные особенности антиципации (Базылевич, 1983).

Таким образом, уже первые экспериментальные результаты убедительно указывали на то, что нами выбран правильный путь, на котором должно произойти сближение (взаимопроникновение, взаимообогащение) дифференциально-психофизиологических и дифференциально-психологических знаний. Однако оставался неясным вопрос о том, каким образом индивидуально-устойчивые психологические особенности «сопрягаются» с индивидуально-устойчивыми психофизиологическими характеристиками (свойствами нервной системы). Необходимо было разработать систему таких представлений, которые позволили бы, прежде всего, решить эту проблему на теоретическом уровне, т. е. разработать концепцию о том, как происходит «слияние» в единое органическое целое индивидуально-психологических и индивидуально-психофизиологических особенностей.

В дифференциально-психофизиологической литературе на этот счет существовали лишь отдельные, разрозненные представления о возможном соотношении индивидуально-психологических особенностей и индивидуально-психофизиологических характеристик. Например, утверждалось, что индивидуально-психологические особенности есть «жизненные проявления» свойств нервной системы (Гуревич, 1970; Небылицын, 1976; Теплов, 1985). Также предполагалось, что индивидуально-психологические свойства, например, свойства темперамента, образуют много-многозначные связи со свойствами нервной системы, которые традиционно многими исследователями рассматриваются как задатки способностей (Голубева, 1980; Лейтес, 1971; Небылицын, 1976; Теплов, 1985). Нетрудно видеть, что вышеприведенные представления, верные сами по себе в отдельности, не дают целостной картины единства, «сопряжения» индивидуально-психофизиологических (а более широко – биологических) характеристик с индивидуально-психологическими особенностями.

Очевидно, для того, чтобы решить эту фундаментальную проблему, ее необходимо рассмотреть в более широком контексте, а именно – в контексте соотношения организма (индивида), личности и индивидуальности. Существуют различные подходы к решению этой «триады». Так, А. Н. Леонтьев считал, что индивид (организм) – это генотипическое образование, продукт филогенетического и онтогенетического развития, т. е. наличная биологическая организация человека. Личность же, а тем более индивидуальность – это, по А. Н. Леонтьеву, специально человеческое образование, порожденное исключительно общественными отношениями. Так, он писал, что «особенности высшей нервной деятельности индивида не становятся особенностями его личности и не определяют ее». И далее: «<…> они выступают лишь как предпосылки ее развития, которые тотчас перестают быть тем, чем они были виртуально „в себе“, как только индивид начинает действовать» (Леонтьев, 1975, с. 182).

Таким образом, согласно А. Н. Леонтьеву, индивидуально-психофизиологические характеристики (свойства нервной системы) принципиально не могут быть детерминантами индивидуально-психологических особенностей взрослого действующего человека, и, следовательно, их изучение не дает какой-либо полезной информации для объяснения индивидуально-психологических различий между людьми.

Наиболее основательно, с нашей точки зрения, проблема соотношения организма (индивида), личности и индивидуальности была разработана в трудах В. С. Мерлина и его учеников (Белоус, 1981; Мерлин, 1968). Согласно В. С. Мерлину, понятия «индивид» (организм) и «личность» включаются, встраиваются в более общее интегральное понятие «индивидуальность» в определенной последовательности. Индивидуальность, по Мерлину, – это иерархически упорядоченная система свойств всех ступеней развития материи – от физических, биохимических, физиологических, нейродинамических, психодинамических, личностных свойств и т. д. вплоть до групповых и общественно-исторических свойств (Мерлин, 1968). В рамках концепции Мерлина изучаемые нами нейродинамические (психофизиологические) характеристики и свойства темперамента должны быть отнесены к разным уровням индивидуальности. Между этими свойствами должны существовать, согласно Мерлину, лишь много-многозначные (т. е. равновероятные) связи. Однако полученные нами экспериментальные данные совершенно не соответствовали этим предположениям Мерлина. Нами было установлено, что связи между общими свойствами нервной системы (по данным ЭЭГ и ВП) и индивидуально-психологическими особенностями темперамента являются преимущественно разновероятными. Это означает, что определенные свойства нервной системы связаны строго избирательно лишь с определенными свойствами темперамента (Русалов, 1979–1988).

Таким образом, общие утверждения Мерлина об интегральном, системном, целостном характере индивидуальности человека оказались явно недостаточными для объяснения конкретного соотношения дифференциально-психофизиологических и дифференциально-психологических характеристик. Все это и побудило нас приступить к разработке специальной теории индивидуальности, которая была бы нацелена на конкретную расшифровку того, каким образом происходит формирование и развитие тех или иных индивидуально-психологических свойств в результате действия индивидуально-устойчивых биологических факторов развития человека (Русалов, 1986).

Приведем некоторые основные положения этой теории. Первое положение заключается в том, что биологические свойства человека охватывают не только телесную, морфофункциональную, но и психофизиологическую организацию, включая общие свойства нервной системы. К ним следует также отнести, вслед за социобиологами, всю совокупность врожденных, в том числе и социально-групповых программ поведения, возникших в процессе эволюции всего животного мира, включая человека (Lumsden, Wilson, 1981; Wilson, 1977).

Наиболее известной и хорошо изученной является социобиологическая программа, получившая название «репродуктивно-культурной стратегии, r/k», предложенная Уильсоном и подробно проанализированная Раштоном и другими исследователями (Lumsden, Wilson, 1981; Rushton, 1988; Wilson, 1977). Эта программа характеризует относительное преобладание репродуктивных механизмов поведения над социокультурными, которые обеспечивают заботу о потомстве. Она является общебиологической, но ее выраженность может быть разной как у различных видов животных, так и у
Страница 16 из 38

представителей одного и того же вида. Так, существуют виды, которые практически не заботятся о потомстве, например рыбы, в то время как другие виды имеют меньшее потомство, но все их поведение направлено на сохранение этого небольшого потомства.

В эволюционном ряду человек занимает одно из полюсных мест, где забота о потомстве – важнейший фактор его врожденного поведения. Однако выраженность этой стратегии может быть довольно разной. Один человек полностью посвящает свою жизнь заботе о потомстве, отдельному ребенку, в то время как другой предпочитает репродуктивные формы поведения, т. е. стремится к продолжению себя через «генетические» механизмы, используя, например, более частые связи с противоположным полом, существенно уменьшив заботу о собственном потомстве. Канадский исследователь Раштон продемонстрировал существование достоверных различий по r/k-стратегии для различных социальных групп, рас, полов. Им также отмечены отчетливые индивидуальные вариации в выраженности этой стратегии (Rushton, 1988).

Вторая возможная врожденная программа, характерная преимущественно для человека, – это так называемая программа роста, или «грациализации». Впервые она была описана исследователями А. А. Малиновским и Я. Я. Рогинским еще в 30-40-х годах XX в… (Малиновский, 1945; Рогинский, 1937). Смысл ее заключается в том, что существует некий континуум от детских до взрослых форм поведения человека. У одних людей могут преобладать детские формы, проявляющиеся, по их мнению, и в морфологии (более тонкие, грацильные кости, грацильность лицевого черепа и т. д.). У других может наблюдаться уже на ранних стадиях развития преобладание взрослых форм поведения и соответственно взрослых особенностей тела и лицевого черепа.

Третья возможная программа врожденного поведения описана в 40-е годы исследователем В. В. Бунаком (Бунак, 1940). Она связана с особенностями функционирования механизмов питания или энергозатрат человека. Предполагается существование особой координаты, на одном полюсе которой преобладают «ассимилятивные», на другом – «диссимилятивные» механизмы питания, т. е. у одних людей преобладает так называемый жировой обмен (интенсивное накопление энергии и относительно меньшая ее трата), а у других – «углеводный обмен», что также находит свое выражение и в поведении, и в морфологии.

Кроме трех вышеуказанных врожденных программ, характерных для представителей обоего пола, имеется ряд «частных» программ, связанных с половым диморфизмом (Геодакян, 1989). Например, по данным нейроандрогенетических исследований, существует не менее 12 специальных врожденных программ мужского поведения (Ellis, 1990).

Исходя из гипотезы о существовании врожденных программ поведения, мы высказали предположение, что индивидуально-биологические свойства человека изначально, т. е. уже от рождения, организованы в определенные программы, или метафункциональные системы (по П. К. Анохину). Поэтому «внутреннее», на которое действует «внешнее», выступает уже не только в виде «условий», но и в виде факторов, причин индивидуального поведения (Рубинштейн, 1976). Это означает, что благодаря врожденным программам социальные факторы сразу же после рождения, а возможно, и во внутриутробный период «падают» не на аморфную биологию человека, а на специфическую человеческую биологию.

По мнению П. К. Анохина, многое из того, что считается специфически человеческим, приобретенным после рождения, на самом деле содержится в его генетике и заготовлено в форме «фиксированных соотношений нервных структур» (Анохин, 1975). Мозг человека, по данным современной генетики, во всех деталях, вплоть до тончайших биохимических, молекулярных процессов, приспособлен к речевым и мыслительным процессам, т. е. человек уже при рождении потенциально обладает всеми необходимыми специфически человеческими формами поведения (Ата-Мурадова, 1980).

Таким образом, первым и исходным положением развиваемой нами специальной теории индивидуальности является признание пусковой роли врожденных программ поведения человека. Эволюционно возникшие и наследственно закрепленные биологические базовые (врожденные) программы мы рассматриваем, с одной стороны, как более верный и экономный способ взаимодействия человеческого организма со средой (и физической, и социальной), а с другой – как основу будущих специализированных функциональных систем, отражающих все богатство этого взаимодействия. Следовательно, биологическое и социальное в человеке выступают с самого момента рождения, а точнее – с момента зачатия, не как две разные сущности, а как «звенья системной детерминации единого процесса развития человека», обеспечивающего целостность развивающейся системы человеческой индивидуальности (Ломов, 1984).

Наличие у новорожденного базовых, пусковых врожденных программ поведения совершенно не означает, что мы признаем существование каких-либо изначально врожденных предметно-содержательных смысловых структур психики. Человек усваивает эти структуры только после рождения в ходе своего социально организованного онтогенетического развития благодаря тому, что наделен от природы теми видами и формами человеческого поведения, которые и позволят ему в дальнейшем овладеть всем богатством предметного и содержательного мира.

Развитие человеческого поведения представляется нам не как простое «развертывание» врожденных форм, а как диалектический процесс – дифференциации и интеграции, снова дифференциации и интеграции и т. д., т. е. как порождение каждый раз новой органической реальности (Русалов, 1990). Органический, или функциональный, системный подход П. К. Анохина, положенный в основу развиваемой нами специальной теории индивидуальности, позволяет понять не только появление (генезис) новых поведенческих форм, но и возникновение «внутренних предметно-содержательных» структур психики человека (Русалов, 1986). На самых ранних этапах онтогенеза «предметное содержание» в психике практически отсутствует. Его первые признаки можно усмотреть, по-видимому, лишь в диффузных установках ребенка. В дальнейшем, однако, происходит постепенное вычленение отдельных объектов, отличающихся структурными функциональными характеристиками (прежде всего, ближайших родственников) за счет дифференциаций (и первичной интеграции) мотивов, планов и схем поведения. Одновременно с этим происходит первичная дифференциация и интеграция врожденных программ человека, приводящих к появлению некоторых устойчивых форм индивидуального поведения – некоторого первичного уровня эмоционального реагирования, темпа поведения и т. д.

Возникновение «предметно-содержательных» структур индивидуальной психики (мотивов, целей, знаний, установок и т. д.), а также устойчивых, внешне наблюдаемых форм индивидуального поведения начинается лишь на третьем этапе развития ребенка. На этом этапе, названном нами «метаинтеграцией», мотивы, знания, установки, цели и т. д., а также исполнительные психофизиологические механизмы деятельности начинают группироваться, интегрироваться и обобщаться. Однако законы этого обобщения разные.

Согласно нашему второму положению, существуют два типа таких действующих одновременно
Страница 17 из 38

законов. В результате действия одних формируются предметно-содержательные характеристики психики (мотивы, интеллект, направленность и т. д.), в результате действия других – формальные, или формально-динамические, особенности индивидуального поведения. Существование формально-динамических свойств индивидуальной психики, отличных от содержательных, признавалось многими специалистами, работающими в области индивидуальных различий (Лейтес, 1971; Мерлин, 1968; Небылицын, 1976; Теплов, 1985). Однако в литературе до сих пор отсутствуют какие-либо представления о механизмах их происхождения.

В основе образования содержательных характеристик психики и соответственно личности, по мнению большинства психологов, лежат механизмы обобщения, действующие по логике предметной деятельности, познания и общения в конкретных культурно-исторических условиях (Пиаже, 1969; Рубинштейн, 1976). При этом структура содержательных личностных свойств и мера их устойчивости как бы «извне» задаются логикой и строением самой деятельности, а смена типов деятельности, ситуаций неизбежно приводит к порождению новой структуры личностных особенностей, к их неустойчивости, что и отмечается в конкретных экспериментальных исследованиях (Mischel, 1968).

Формально-динамические свойства имеют совершенно другой источник происхождения: они – результат обобщения врожденных биологических программ, действующих по логике «тела», или общей биологической конституции человека (Русалов, 1979). Их наиболее отличительной чертой является надситуативная, «надкультурная» устойчивость, которая позволяет человеку оставаться самим собой, а не «растворяться» в многообразии содержательного мира (Стреляу, 1982). Следует особо отметить, что предметно-содержательные характеристики психики не абиологические, не «висят в воздухе», не «бестелесные». Они, так же как и формальные характеристики индивидуальности, обеспечиваются нейрональными и всеми другими необходимыми биологическими механизмами. Об этом убедительно свидетельствуют многочисленные исследования Т. Ф. Базылевич. Она выявила психофизиологические особенности опережающих антиципационных процессов, реализующих динамично развивающиеся произвольные действия. В частности, было установлено, что различным когнитивным и мотивационно-потребностным структурам личности в процессе целенаправленной деятельности (антиципации) (образ – цель, образ действий и т. д.) соответствует своя определенная «психофизиологическая канва», включающая как генотипические, так и паратипические психофизиологические характеристики (Базылевич, 1988–1990).

Третье положение специальной теории индивидуальности связано с допущением о том, что обобщение врожденных программ происходит, по крайней мере, по трем направлениям, порождая тем самым не менее трех различных классов формальных свойств индивидуальности человека.

Первый охватывает обобщенные динамико-энергетические характеристики биологических компонентов функциональных систем поведения. Он характеризовался исследователями – практически всеми – как класс формально-динамических, психодинамических, активностных или просто динамических свойств (Мерлин, 1968; Небылицын, 1976; Теплов, 1985). Сюда относятся такие характеристики, как выносливость, пластичность, скорость и др.

Второй класс формальных характеристик охватывает обобщенные биологические механизмы, определяющие устойчивые способы эмоционального реагирования. Он также неоднократно отмечался исследователями (Небылицын, 1976; Ольшанникова, Рабинович, 1974). К нему относят эмоциональную чувствительность, лабильность, доминирующее настроение и др. И наконец, третий класс охватывает более сложные проявления обобщенных врожденных программ, выступающих в особенностях того или иного предпочтения (предпочтение стимульной среды, когнитивный стиль и т. д.) (Либин, 1989; Witkin et al., 1974). Он является, по-видимому, наиболее «удаленным» от первоначально заданной генетической программы и выступает в качестве «промежуточного» уровня между формальными и содержательными свойствами психики.

Четвертое положение развиваемой нами специальной теории индивидуальности касается проблемы связи индивидуально-психобиологических, т. е. формальных, и предметно-содержательных свойств индивидуальности человека. Нами предлагается импликативный подход к объяснению их взаимосвязи. В рамках этого подхода исследователь не должен оперировать отдельными, изолированными (дизъюнктивными, по терминологии А. В. Брушлинского) уровнями поведения: биохимическим, нейродинамическим, формально-динамическим, предметно-содержательным и т. д. без установления импликативных отношений между ними, т. е. без установления того, какой уровень является составной частью какого-то другого уровня (Брушлинский, 1970). Согласно этому подходу, формальные свойства не существуют сами по себе, изолированно, а включаются в более «высокоорганизованные» структуры личности, в частности, включаются в интеллект и характер как необходимые компоненты динамических свойств этих структур.

Включение формальных характеристик в структуру, например интеллекта и характера, совершенно не означает, что интеллект и характер являются более обобщенными и лишь более сложными динамическими образованиями: и интеллект, и характер, наряду с обобщенными динамическими свойствами, обладают, прежде всего, особыми обобщенными содержательными (предметно-смысловыми) характеристиками (Пиаже, 1969; Рубинштейн, 1976).

Формальные свойства, в особенности формально-динамические и формально-эмоциональные характеристики, традиционно объединяются под общим термином «темперамент» (Русалов, 1985–1989). С нашей точки зрения, в рамках специальной теории индивидуальности, темпераментом целесообразно обозначить, по-видимому, всю совокупность формальных свойств индивидуального поведения человека, учитывая их единую биологическую природу и сходный механизм формирования.

Таким образом, специальная теория индивидуальности – это, по сути, теория о природе (происхождении), структуре, функционировании и месте темперамента в общей структуре индивидуальных свойств человека. В этой связи именно темперамент (в его широком смысле) и стал той «территорией», на которой наметилась «встреча» дифференциальной психофизиологии и дифференциальной психологии.

Начиная с 1985 г. системное исследование темперамента становится постепенно центральной проблемой лаборатории. Нам предстояло, опираясь на специальную теорию индивидуальности, на современные методы психометрики, прежде всего, построить психометрически корректный метод оценки темперамента (Русалов, 1989–1990).

В основу разработанного нами метода было положено представление о том, что темперамент – это система (определенная структура) формальных поведенческих измерений (или латентных структур), отражающих наиболее фундаментальные особенности психофизиологического обобщения различных блоков функциональной системы, по П. К. Анохину (Анохин, 1968). Количество фундаментальных координат (измерений) темперамента вытекало из четырехстадийной (блоковой) структуры функциональной системы.

Первое измерение в наиболее обобщенной форме
Страница 18 из 38

характеризует континуум «широты-узости» афферентного синтеза, проявляющегося в степени напряженности (эргичности) взаимодействия человеческого организма со средой. Второе – степень пластичности, или легкости (трудности), переключения программ поведения с одних форм на другие. Третье показывает обобщенную степень быстроты (темпа) исполнения программы поведения. Четвертый базальный параметр формального аспекта поведения отражает порог чувствительности (эмоциональности) к возможному несовпадению реального результата действия с акцептором результата действия.

Опираясь на специальную теорию индивидуальности, а именно на ее третье положение, мы показали, что в процессе взаимодействия человека со средой целесообразно выделять, по крайней мере, два фундаментальных предпочтения: субъект-объектное (мир вещей) и субъект-субъектное (мир людей). Следовательно, в каждом фундаментальном измерении необходимо выделять два подызмерения: первое связано с предметным, а второе – с субъектным, коммуникативным социальным миром. (Леонтьев, 1975; Ломов, 1984). Таким образом, основу нашего метода оценки темперамента составляет совершенно новая теоретическая модель темперамента, в которой гипотетически выделяются восемь относительно независимых латентных переменных, обладающих разной степенью индивидуальной выраженности. При конструировании метода оценки структуры темперамента (теста-опросника ОСТа) мы использовали самооценки поведения испытуемых, которые, по нашему мнению, позволяют каждому человеку (начиная с 13 лет), как показали наши исследования, адекватно отражать на уровне обыденного сознания наиболее типовые (стилевые) характеристики своего поведения (Русалов, 1990).

Используя современные модели латентно-структурного анализа, нам удалось сконструировать достаточно надежный и валидный метод оценки темперамента как для несовершеннолетних (13–17 лет), так и для взрослых (18–55 лет) (Русалов, 1990).

Построение специальной теории индивидуальности и создание на ее основе психометрически корректного метода оценки темперамента человека позволило нам приступить к постановке и решению таких проблем, которые не могли быть поставлены и решены только в рамках дифференциальной психофизиологии или дифференциальной психологии. Впервые возникла реальная возможность подойти к изучению темперамента как к «системе» в структуре индивидуальности человека. Б. Ф. Ломов в своем фундаментальном труде «Методологические и теоретические проблемы психологии» показал, что человек – это система с таким набором элементов, связей и функций, которые работают ради одной цели, стоящей перед системой в целом (Ломов, 1984). Опираясь на эти идеи, нам предстояло в конкретных экспериментальных исследованиях выяснить, какова же цель темперамента, какова его структура, каковы его внутренние и внешние связи, каковы источники преобразования темперамента.

Первая фундаментальная задача, поставленная в наших исследованиях, заключалась в изучении источников преобразования темперамента, а именно в изучении наследственных и психофизиологических механизмов формирования темперамента. С этой целью было проведено специальное психогенетическое исследование на довольно большой семейной выборке (188 чел., 47 семей, в каждой семье по 2 ребенка).

Изучалась только одна черта – пластичность, однако с довольно широким набором лабораторных показателей. Было установлено, что пластичность имеет высокую генетическую детерминированность. Коэффициент наследуемости (генетической детерминации) для разных ее признаков варьировал от 31 до 100 % (Бирюков, 1988). Полученные данные хорошо согласуются с результатами исследований других авторов. И эти данные свидетельствуют о том, что решающим источником формирования темперамента, исходя из специальной теории индивидуальности, являются врожденные (генетические) механизмы (Булаева, 1984; Роль среды…, 1988; Plomin, 1982).

Учитывая исключительную важность генетических факторов в формировании темперамента, в лаборатории был проведен также цикл работ по выяснению наследуемости тех психофизиологических характеристик, которые традиционно рассматриваются в качестве его природных предпосылок, а именно особенностей электроэнцефалограммы человека. В специальных популяционно-генетических исследованиях было показано, что основные закономерности общемозговой частотно-пространственной организации ЭЭГ имеют наследственную природу. Интегральные характеристики ЭЭГ, относящиеся предположительно к общим свойствам нервной системы, имеют, как и следовало ожидать, высокий уровень генетического контроля (Анохин, 1988).

Высокая наследуемость ЭЭГ-характеристик послужила для нас серьезным основанием, чтобы включить их в исследования по выяснению конкретных психофизиологических механизмов, лежащих в основе темперамента. Из характеристик темперамента исследовалась только одна – пластичность. Из ЭЭГ-параметров был использован новый обобщенный показатель (возможный показатель подвижности нервной системы) – количество типов сегментов индивидуального алфавита ЭЭГ. Этот показатель отражает, по мнению М. В. Бодунова, разнообразие нейрофункциональных программ работы мозга. Сопоставление средних значений пластичности показало, что чем выше у испытуемых разнообразие нейрофункциональных программ, тем более выраженной является у них характеристика пластичности темперамента (Бирюков, 1988; Бодунов, 1985). Таким образом, интегральные ЭЭГ-характеристики, в частности количество сегментов в индивидуальном алфавите ЭЭГ, являются, очевидно, теми необходимыми психофизиологическими компонентами, которые участвуют в механизмах обобщения природных характеристик человека в процессе формирования темперамента.

Предстояло также выяснить индивидуальные различия в выраженности выявленных нами свойств темперамента, связанных с полом – этой важнейшей генетически заданной характеристикой человека. Для оценки половых различий в сфере темперамента была использована социально однородная русскоязычная студенческая выборка (773 чел., из которых мужчин – 241, женщин – 532 в возрасте 18–25 лет). Отметим, что возраст 18–25 лет является фактически дефинитивным для многих психологических характеристик, в том числе и для темперамента. В данном возрасте темпераментальные свойства можно считать уже устоявшимися, а онтогенетическое правило по В. А. Геодакяну, утверждающее, что у женщин наблюдается с возрастом увеличение признаков, а у мужчин – уменьшение, уже недействующим (Геодакян, 1989).

Достоверность половых различий между средними значениями по шкалам темперамента оценивалась по критерию Стьюдента, а достоверность различий между дисперсиями – по критерию Фишера (F). Для оценки темперамента был использован разработанный нами тест-опросник ОСТ. Данный метод, как уже отмечалось, обладает высокой надежностью и валидностью и позволяет получать значения по восьми темпераментальным шкалам.

В результате проведенного исследования было установлено, что у мужчин наблюдаются достоверно более высокие значения по всем трем шкалам предметной активности (эргичности, пластичности и скорости), у женщин же – более высокие значения по
Страница 19 из 38

шкале социальной пластичности и по обеим шкалам эмоциональности. По двум шкалам – по шкале социальной эргичности и социальному темпу – половые различия не выявлены.

Таким образом, мужчины, по сравнению с женщинами, характеризуются в темпераментальном плане более широкой сферой деятельности, у них чаще проявляется жажда деятельности, более выражено стремление к напряженному умственному и физическому труду, чаще наблюдаются избыток сил, высокая работоспособность, гиперактивность. Для них также более характерны гибкость мышления, легкость переключения с одного вида деятельности на другой, стремление к разнообразию форм деятельности. У мужчин в целом более высокие показатели индивидуального темпа поведения при осуществлении предметной деятельности.

Для женщин же, по сравнению с мужчинами, характерны легкость вступления в новые социальные контакты, более широкий набор коммуникативных программ, коммуникативная импульсивность, легкость переключения в процессе общения. Для них особенно характерна более высокая чувствительность к неудачам как на работе, так и в общении, у них чаще наблюдаются беспокойство, неуверенность, тревога по поводу работы и в ситуации взаимодействия с другими людьми.

Исследование также показало, что по уровню социальной эргичности (потребность в общении, тяга к людям) и социальному темпу (скорость вербализации, развитие речедвигательных навыков) половые различия практически отсутствуют. Согласно В. А. Геодакяну, это означает, что эволюция последних двух признаков темперамента к настоящему времени уже завершена (Геодакян, 1989).

Выявленные половые различия в структуре темперамента хорошо согласуются с нейроандрогенетической теорией Ли Элиса (Ellis, 1990). Можно полагать, что более высокая предметная эргичность у мужчин является результатом врожденного «мужского» типа поведения. Для представителей мужского пола характерно поисковое поведение (охота и т. п.). Их также отличает стремление к риску, наступательное эротическое поведение, способность к более длительному сохранению поведения без подкрепления и др. Сравнительно более низкая эмоциональность у мужчин также является, вероятно, следствием того, что они, в силу врожденных нейроандрогенетических программ поведения, в меньшей степени испытывают тревожность, менее чувствительны к страху, к неизвестным объектам.

Сопоставление дисперсий темпераментальных шкал показало, что только в одном случае (предметный темп) наблюдаются достоверные различия. Это означает, что для подавляющего большинства признаков темперамента имеет место параллельная эволюция темпераментальных свойств, т. е. на данном этапе эволюции половые различия в структуре темперамента носят устойчивый характер, и эти различия, видимо, будут иметь еще очень длительное существование.

Вторая фундаментальная задача, которая была поставлена в лаборатории, заключалась в изучении развития структурных связей между различными свойствами темперамента в разном возрасте.

В специальном исследовании на большой выборке детей (300 чел.) было показано, что начиная с 13 лет, т. е. после завершения биологического созревания, структура связей темпераментальных шкал, определяемых по разработанному нами тест-опроснику, достигает практически дефинитивной формы. Структура темперамента детей 13 лет практически совпадает со структурой темперамента взрослого человека. Так, выявлено, что наибольшие связи обнаруживаются между эмоциональными и темповыми шкалами, наименьшие – между шкалами эргичности и пластичности в разных сферах взаимодействия человека со средой (предметной и коммуникативной) (Русалов, 1989–1990).

Следует отметить, что сходные данные о структуре темперамента, измеренного с помощью нашего метода ОСТ, получены в предварительном исследовании на выборке австралийских студентов (189 чел.). Это свидетельствует о том, что решающую роль в формировании структуры темперамента, в детерминации его «внутренних связей» играют не культурно-исторические, а биологические (психофизиологические) механизмы, вероятно, единые для всего человечества как вида Homo sapiens.

Третья фундаментальная задача, поставленная в наших исследованиях, заключалась в изучении «внешних связей» темперамента, а именно, в выяснении его роли в формировании других «вышестоящих» когнитивных и личностных структур индивидуальности, в формировании профессионально важных качеств (Либин, 1989; Русалов, Парилис, 1991).

В нескольких специальных исследованиях было показано, что «когнитивная дифференцированность» связана с такими показателями темперамента, как социальная пластичность и социальный темп. Возможно, широта коммуникативных программ, характеризующая пластичность наряду с легкостью вербализации (т. е. социальным темпом), является необходимым компонентом более высокого уровня стремления человека к разнообразному видению граней объекта познания.

«Консистентность» как личностных конструктов, так и событий коррелирует с пластичностью. «Адаптивность» значимо коррелирует с социальной пластичностью. Это означает, что люди, которым свойствен целостный, внутренне логичный подход к событиям жизни, характеризуются также относительно высокой социальной пластичностью.

«Поленезависимость» оказалась отрицательно связанной со шкалой социальной эмоциональности и положительно – со шкалами социальной эргичности и социальной пластичности. Очевидно, высокая потребность в освоении социальной сферы деятельности, широкий набор коммуникативных программ и незначительная потребность в одобрении своих поступков со стороны окружающих отражает стремление «поленезависимых» индивидов к последовательному соблюдению принятой ими стратегии межличностного поведения, свидетельствует о желании по-своему структурировать те социальные ситуации, в которых им приходится действовать.

«Аналитичность» оказалась отрицательно связанной с такими показателями темперамента, как социальная эргичность и социальный темп. По-видимому, люди, склонные воспринимать целостно набор несущественных, второстепенных признаков, избегают получения избыточной информации социального характера, обладая низкой потребностью в развитии социальных связей. Таким образом, есть все основания рассматривать характеристики темперамента в качестве исходных, базисных элементов, или «примитивных конструктов», которые определяют стилевую специфику когнитивного развития человека (Русалов, 1991; Katz, 1984).

Сопоставление свойств темперамента, определяемых по методу ОСТа, с некоторыми профессионально важными качествами, например с обучаемостью летчиков-курсантов и студентов педагогических техникумов, показало также весьма обнадеживающие результаты. В частности, было показано, что высокая успеваемость сочетается с более высокими значениями по шкалам социальной эргичности и темпу и, наоборот – с более низкими значениями по обеим шкалам эмоциональности. Следовательно, темперамент является важнейшей психобиологической предпосылкой высокой успеваемости.

Изучалось также влияние темпераментальной сферы на особенности сложного социального поведения человека в конфликтных ситуациях (выбор стратегии
Страница 20 из 38

разрешения конфликтов). Предварительные выводы из проведенных исследований состоят, например, в следующем: выбор стратегии «соперничество» связан с выраженностью у субъекта социальной пластичности. Стратегия «компромисс» оказалась отрицательно связанной с выраженностью предметной эргичности и социальной эмоциональности и в то же время положительно – с предметным темпом. Предпочтение стратегий «сотрудничества» и «приспособления» положительно коррелировало с показателями предметной эргичности. Стратегия «избегания», проявляемая в нежелании вовлекаться в спорные ситуации, обнаружила отрицательную связь с коммуникативной эмоциональностью.

Таким образом, вновь было обнаружено, что темперамент играет существенную роль в сложнейших формах поведения человека благодаря мощным «внешним» связям. Следовательно, темперамент является той важнейшей структурой, которая включена практически во все вышележащие сферы индивидуальности человека.

Проведенные нами исследования позволили сформулировать и ряд ближайших задач, стоящих перед нами. Во-первых, необходимо на новом уровне приступить к решению проблемы соотношения темперамента и интеллекта, темперамента и творческих способностей, темперамента и произвольных действий на модели, например, антиципации. Во-вторых, приобретают особую актуальность проблема связи темперамента и характера и проблема типологии их соотношения. В-третьих, в связи с созданием психометрически корректного метода оценки темперамента стало возможным проведение эмпирических кросскультурных исследований темперамента. И наконец, в-четвертых, представляется целесообразным приступить к разработке психометрически корректных методов оценки основных врожденных программ поведения человека с целью выяснить их непосредственную роль в формировании темперамента.

Формулировка новых задач не означает, что все ранее поставленные задачи решены полностью и окончательно. Наоборот, представляется целесообразным резко расширить фронт генетических и психофизиологических исследований, включив в сопоставления с интегральными биоэлектрическими характеристиками не только отдельные свойства темперамента, но и их соотношение, типы. Необходимо было также усилить исследования по выяснению возрастной динамики структурных и типологических изменений темперамента, возможно, начиная с самого раннего детства. Также представлялось исключительно важным продолжение исследований роли и места темперамента в детерминации когнитивных стилей и формировании профессионально важных качеств, что является крайне необходимым в системе профессионального подбора и расстановки кадров, особенно в современных условиях развития общества.

Глава 2

Теоретико-методологические проблемы дифференциальной психофизиологии

Теоретические проблемы построения специальной теории индивидуальности человека[4 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Теоретические проблемы построения специальной теории индивидуальности» // Психологический журнал. Т. 7. № 4. 1986.]

Одна из главных задач современных наук о человеке и, прежде всего, современной психологии, состоит в выяснении возможностей, средств и методов формирования и развития индивидуальности человека, в связи с чем разработка этой проблемы приобретает исключительное значение (Ананьев, 1977; Ломов, 1984; Мерлин, 1973–1982; Небылицын, 1976; Русалов, 1979). Под индивидуальностью человека мы понимаем систему многомерных и многоуровневых связей, охватывающих все совокупности условий и устойчивых факторов индивидуального развития человека (Ломов, 1984). При таком подходе индивидуальность человека выступает как частный случай саморазвивающейся и саморегулируемой системы. Эта система состоит из иерархического ряда свойств всех уровней развития материи – физических, биохимических, физиологических и др., включая социально-групповые и общественно-исторические уровни (Анаьев, 1977; Ломов, 1975–1984; Мерлин, 1981–1982).

Учитывая колоссальное многообразие факторов, влияющих на становление индивидуальности человека, В. С. Мерлин ввел для этого понятия специальное определение – «интегральная индивидуальность», подчеркивая тем самым, что в понятии индивидуальности интегрируются все природные и социальные свойства человека (Мерин, 1973–1982). Согласно такому подходу, индивидуальность человека – это особая форма бытия отдельного человека, в рамках которой он живет и действует как автономная, уникальная и неповторимая биосоциальная система, сохраняя целостность и тождественность самому себе, в условиях непрерывных внутренних и внешних изменений (Ломов, 1984; Мерлин, 1975–1982; Резвицкий, 1973; Русалов, 1979).

Очевидно, для раскрытия механизмов становления, формирования и развития интегральной индивидуальности человека, а также управления этими механизмами необходимо знать, как взаимодействуют, опосредуются, преобразуются и интегрируются все уровни, все компоненты, составляющие человека. Эта фундаментальная задача предполагает не только глубокий многоуровневый абстрактный анализ всего комплекса детерминант интегральной индивидуальности человека, но и раскрытие характера взаимодействия между ними на основе конкретных экспериментальных исследований, направленных на поиск устойчивых закономерных соотношений между составляющими индивидуальное поведение человека компонентами. Естественно, что эта комплексная задача может быть решена только совместными усилиями многих наук, изучающих человека, – от генетики, антропологии, психологии до политэкономии, философии и т. д.

В решении этой проблемы важное место должно быть отведено, согласно представлениям Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, новому научному направлению – дифференциальной психофизиологии. Предмет исследования этой науки можно обозначить на уровне формальной схемы как зону пересечения двух окружностей, одна из которых символизирует наши знания об индивидуальных вариациях психики, а другая – об индивидуальных вариациях биологической организации человека в самом широком смысле этого слова (Небылицын, 1976; Теплов, 1961).

Термин дифференциальная психофизиология был предложен В. Д. Небылицыным в 1969 г. для обозначения целого комплекса исследований в области психофизиологии индивидуальных различий (Небылицын, 1969). Объективная причина возникновения дифференциальной психофизиологии заключается в том, что существующие ранее направления в психологии не располагали теориями и методами измерения индивидуально-типологических различий между людьми, которые определяются преимущественно нейрофизиологическими факторами развития человека.

Дифференциальная психофизиология возникла на стыке двух уже существующих в психологии направлений – дифференциальной психологии и психофизиологии, с которыми она находится в тесном и постоянном взаимодействии. Дифференциальная психология изучает человека преимущественно как носителя индивидуальных психологических свойств и качеств без анализа порождающих их причин. Психофизиология исследует общие закономерности соотношения между физиологическими и психологическими явлениями и рассматривает человека преимущественно с точки зрения
Страница 21 из 38

его биологической организации. Дифференциальная же психофизиология как новое направление в психологии призвана воссоздать единую картину индивидуально-типологических различий между людьми, обусловливаемых устойчивыми биологическими факторами.

Попытки объединить психофизиологию и дифференциальную психологию, т. е. использовать физиологические, а более широко – биологические понятия для объяснения индивидуальных различий между людьми, предпринимались неоднократно в истории психологии. Отличительной чертой этих попыток было рассмотрение биологических факторов, как правило, в качестве единственных причин индивидуальных различий между людьми. Все без исключения индивидуально-психологические различия выводились непосредственно из биологической организации человека – особенностей его гормональной или телесной сферы и некой психической витальной энергии, дающей начало интроверсии или экстраверсии и т. д. (Kretschmer, 1921; Sheldon, Stevens, 1942).

Естественно, что такая теоретическая платформа для объяснения индивидуальных различий не могла быть принята в отечественной психологии. Психология индивидуальных различий в нашей стране пошла принципиально иным путем. Прежде всего, свое основное внимание она направила на поиск теоретической концепции, которая могла бы лечь в основу действительной психологии индивидуальных различий.

Отметим, что особую роль в этом сыграла плодотворность концепции И. П. Павлова о свойствах и типах нервной системы у животных (Павлов, 1951). Было разумно предположить, не является ли учение о свойствах нервной системы той самой искомой теоретической платформой, которая могла бы лечь в основу объяснения устойчивых индивидуально-психологических различий между людьми.

Попытка использовать Павловское учение о типах нервной системы для объяснения индивидуальных различий между людьми и положила начало новому направлению в психологической науке – дифференциальной психофизиологии. Основу этого направления составили исследования выдающихся советских психологов Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына с сотрудниками (Небылицын, 1966; Пономарев, 1976; Rusalov, 1985).

И хотя проблема изучения свойств нервной системы и сейчас занимает доминирующее положение в дифференциальной психофизиологии, постепенно формировались две другие не менее важные задачи дифференциальной психофизиологии. Первая – изучение самих индивидуально-психологических различий, обусловленных влиянием свойств нервной системы, а именно идентификация этих различий, их измерение и классификация. Поскольку дифференциальная психофизиология по своему определению является тем направлением психологической науки, которое изучает влияние лишь нейрофизиологических факторов на индивидуальное развитие человека, то естественно было бы полагать, что она не охватывает всего богатства и многообразия индивидуальных характеристик человека. Дифференциальная психофизиология исследует лишь те из них, которые детерминируются природными факторами, в частности свойствами нервной системы.

Вторая задача дифференциальной психофизиологии – выявление соотношения между свойствами нервной системы и устойчивыми индивидуально-психологическими характеристиками человека. Очевидно, что раскрытие таких соотношений необходимо для построения не только общей, но и специальной теории индивидуальности человека в рамках дифференциальной психофизиологии. Такая специальная теория призвана объяснить закономерности порождения, становления и развития не всех, а лишь определенных классов (типов) индивидуально-психологических различий в результате влияния устойчивых, генетически детерминированных физиологических, а более широко – всей совокупности биологических факторов развития человека.

Таким образом, специфической особенностью дифференциальной психофизиологии является то, что она органически объединяет, с одной стороны, чисто психологические понятия и методы исследования, связанные с оценкой индивидуальных различий, а с другой – весь арсенал психофизиологических понятий и методов, связанных с измерением и оценкой биологических характеристик человека и, прежде всего, свойств его нервной системы.

Дифференциальная психофизиология как специальное научное направление призвана разрешить, прежде всего, один из наиболее острых вопросов, относящихся к проблеме индивидуальности: как происходит взаимопроникновение и взаимообусловливание биологических и социальных свойств в человеке (Мерлин, 1975–1982).

Последние достижения наук, изучающих биологические аспекты человека, – антропологии, генетики, физиологии высшей нервной деятельности и других – убедительно демонстрируют, что человек смог подняться на столь высокий уровень развития потому, что от рождения он получает такую биологическую организацию, в которой изначально заложены, запрограммированы возможности его универсального социально-деятельного функционального развития (Тарасов, Черненко, 1979). Отсюда следует, что познание биологической организации человека – ее уровней, структуры, особенностей физиологических процессов, функций и состояний, закономерностей их функционирования и т. д. – является важнейшим звеном в раскрытии механизмов развития интегральной индивидуальности человека, в том числе и психологического уровня индивидуальности.

Конкретная задача при изучении психофизиологических аспектов индивидуальности человека может быть сформулирована следующим образом. Необходимо вскрыть объективные биологические основания психологического уровня индивидуальности человека, или, другими словами, найти те нижележащие биологические компоненты (и их характеристики), которые, организуясь в определенную систему, образуют уровень индивидуально-психологических различий. Исходя из представлений Я. А. Пономарева о структурных уровнях развития материи, можно предположить, что индивидуально-психические свойства по отношению к индивидуально-биологическим свойствам выступают как строгая закономерная последовательность ряда процессов, каждый из которых протекает по биологическим законам, но последовательность, организация и структура внутри комплекса этих процессов подчинена психическим закономерностям (Пономарев, 1976).

Таким образом, дифференциальная психофизиология, в силу специфики предмета своего исследования, выясняет закономерности порождения, становления и развития тех классов или типов индивидуально-психологических различий, которые возникают и формируются в результате влияния устойчивых биологических факторов человека.

Для понимания того, как происходит «трансформация» биологических факторов в индивидуально-психологические особенности, необходимо разработать дифференциально-психофизиологическую, или специальную, теорию индивидуальности человека. Такая специальная теория индивидуальности, в отличие от общей теории, должна, по нашему мнению, содержать положения, раскрывающие закономерности и специфику формирования индивидуально-психологических различий под влиянием устойчивых биологических факторов.

Попытаемся обобщить ряд известных положений и сформулировать новые, которые могут составить основу
Страница 22 из 38

для построения специальной теории индивидуальности.

Суть первого положения, исходного для дифференциальной психофизиологии, присутствующего практически в любом эмпирическом исследовании, состоит в следующем. Утверждается возможность на определенном уровне научного исследования выделения в индивидуальной психике человека формально-динамического (называемого рядом авторов также психодинамическим) и содержательного аспектов (Белоус, 1981; Мерлин, 1973–1982; Небылицын, 1976; Русалов, 1979; Теплов, 1961). Содержательный аспект выступает через предметно-смысловые психологические структуры – знания, мотивы, цели и т. д. – и представляет собой совокупность свойств, признаков, черт индивидуальной психики, которые формируются в результате взаимодействия человека с предметным миром, его социальной средой. Формально-динамический аспект охватывает такие свойства психики человека, которые формируются в результате «системного обобщения» психофизиологических характеристик деятельности независимо от конкретных мотивов, целей, способов и программ поведения. Формирование устойчивых формально-динамических свойств осуществляется за счет врожденного постоянства индивидуально-устойчивых биологических компонентов, вовлеченных в индивидуально-конкретные виды деятельности человека. Согласно первому положению, только формально-динамические свойства психики человека могут быть соотнесены с биологическими свойствами. В наиболее общем виде соотношение биологических особенностей человека и формально-динамических свойств его психики может быть представлено следующим образом: биологические особенности являются компонентами системы более высокого порядка – системы формально-динамических свойств психики человека.

Второе положение специальной теории индивидуальности состоит в том, что в основе формально-динамических характеристик индивидуальной психики человека лежит не отдельная биологическая подсистема, а интегрированная совокупность всех биологических свойств человека. Проиллюстрируем это положение на примере истории изучения биологических основ темперамента как наиболее общей характеристики формально-динамического аспекта психики человека (Русалов, 1985). В разное время в качестве основ темперамента выдвигались разные биологические подсистемы человеческого организма.

1. Гуморальная. В учении Гиппократа темперамент связывался с разным соотношением крови, желчи, черной желчи и слизи.

2. Соматическая. Э. Кречмер, У. Шелдон, С. Стивенс выводили темперамент из особенностей телосложения человека.

3. Нервная. Темперамент человека связывают с особенностями функционирования центральной нервной системы, с разным соотношением свойств тех или иных структур мозга (Симонов, 1975; Kretschmer, 1921; Sheldon, Stevens, 1942).

Основной недостаток вышеизложенных подходов в рамках второго положения заключается в том, что в качестве основания темперамента как целостного психологического образования берется не вся биологическая система человека как интегрированное целое, а лишь та или иная ее часть. Любая биологическая подсистема, будь то гуморальная, соматическая или нервная, сама по себе не обладает необходимыми и достаточными для этого свойствами.

Согласно второму положению специальной теории индивидуальности, в основании темперамента лежат свойства не той или иной отдельной, частной биологической подсистемы, а общая конституция человеческого организма, которая рассматривается нами как совокупность всех частных конституций, т. е. совокупность всех физических и физиологических свойств индивида, закрепленных в его наследственном аппарате (Русалов, 1979). Сказанное выше совсем не означает, что все элементы биологической системы человека равнозначны и равноценны в детерминации формально-динамических свойств психики. В настоящее время твердо установлено, что биологическая система человека характеризуется не только многоплановостью самоорганизующихся подсистем. Все эти подсистемы имеют неодинаковое значение в общей иерархии функциональных систем организма. Они отличаются разной сложностью структурного построения, включая неодинаковое число ведущих звеньев, которые определяют их деятельность. Эти подсистемы также различаются разными возможностями автономной активности и своеобразием взаимообусловленности. Исходя из иерархического строения биологических свойств, можно предположить, что значение структурных и функциональных характеристик более высокого уровня будет, по-видимому, более весомым в формировании формально-динамических свойств индивидуальности. Имеющийся экспериментальный материал подтверждает это предположение. Так, коэффициенты корреляции между характеристиками темперамента и свойствами нервной системы в целом выше, чем между темпераментом и свойствами соматической (телесной) организации (Русалов, 1979).

Третье положение специальной теории индивидуальности человека касается тех возможных механизмов, которые объясняют процесс «включения» биологических свойств разного уровня в формирование формально-динамических характеристик психики человека. Основной смысл третьего положения заключается в том, что формально-динамические свойства психики человека формируются постепенно, как новое системное качество обобщенной интеграции биологических свойств, оптимально сопряженных с деятельностью. Для объяснения того, как происходит развитие формально-динамических свойств психики, мы выдвигаем понятие системного обобщения. Этот принцип позволяет проследить формирование тех свойств психики, которые могут быть охарактеризованы как содержащие в той или иной степени формально-динамические компоненты.

К сожалению, несмотря на то, что понятие обобщения, обозначающее один из фундаментальных механизмов формирования устойчивых психологических качеств и признаков, неоднократно выдвигалось в психологической науке, до сих пор не был проведен последовательный анализ его использования для выделения формально-динамических аспектов психики. Так, Ж. Пиаже широко использовал понятие обобщения как один из важнейших механизмов формирования навыков и интеллекта. Под обобщением он понимал «расширение схемы» на новые объекты путем включения новых элементов, как образование схемы более высокого порядка, которая уходит корнями в схему более низкого порядка. Обобщение предполагало «упрочение», «перенос», «образование новой структуры», «транспозитивную» и «обобщающуюся ассимиляцию» (Пиаже, 1969). С. Л. Рубинштейн также использовал понятие обобщения. В частности, характер человека он определял как закрепленную в индивиде систему обобщенных побуждений (Рубинштейн, 1976).

Понятие обобщения, очевидно, применимо не только к содержательным характеристикам психики. Обобщаются, по-видимому, также и динамические признаки. Однако логика и механизмы такого обобщения для динамических и содержательных характеристик, по нашему предположению, различны. Формально-динамические характеристики обобщаются преимущественно по логике «тела», под влиянием действия общей конституции человека. В основе обобщения содержательных свойств психики лежит «социальная» логика, или логика
Страница 23 из 38

«предмета» социально детерминированной деятельности человека.

Согласно третьему положению, основанием для выделения в индивидуальной психике того или иного психологического образования, с нашей точки зрения, должны быть специфика и уровень обобщения. Если обобщение происходит за счет общности нейрофизиологических, а более широко – всех структурных и функциональных биологических свойств человека, то мы имеем дело с темпераментом. Если в основании обобщения лежат динамические и содержательные особенности когнитивных механизмов, мы имеем дело с интеллектом. Если же обобщаются динамические и содержательные характеристики побуждений, мотивов, то такое психологическое образование следует отнести к характеру.

Таким образом, по отношению к тому конкретному сложноорганизованному объекту действительности, каким является человеческая индивидуальность, системный принцип иерархии в рамках специальной теории индивидуальности реализуется в последовательности перехода от низших структурно-функциональных уровней упорядоченности множества его элементов (имеются в виду биологические свойства и, прежде всего, свойства нервной системы) к высшим образованиям – формально-динамическим свойствам. В результате такого поступательного движения образуются новые интегральные системные качества человека: темперамент как самый первый психологический уровень формально-динамических свойств, а затем динамические аспекты интеллекта и характера. Если исходить из предлагаемого понимания природы и механизмов формирования формально-динамических свойств индивидуальной психики, то становится совершенно очевидным, что только формально-динамические характеристики могут быть предметом прямого сопоставления с биологическими свойствами и характеристиками человека. Попытки обнаружить корреляции между биологическими свойствами и содержательными характеристиками личности, интеллекта или характера, которые нередко предпринимаются в ряде зарубежных исследований, представляются в этой связи слабо обоснованными (Eysenck, Eysenck, 1969).

Важно отметить, что формально-динамические свойства не являются раз и навсегда строго фиксированной системой, а формируются, перестраиваются, обобщаются по мере развития человека. Развитие формально-динамических свойств человека может происходить по двум основаниям:

1. Вслед за биологическим возрастным развитием.

2. Как результат сменяющих друг друга социально организованных типов деятельности (игра, учеба, труд и т. д.), т. е. в процессе воспитания и тренировки.

Что же касается источников развития содержательных характеристик психики, то они находятся в самой структуре предмета деятельности, а точнее, в смене одних социально организованных форм деятельности на другие.

Существование в психике человека устойчивых обобщенных формально-динамических характеристик – например, темперамента, формирующегося в процессе деятельности под влиянием биологических факторов, – позволяет человеку, с нашей точки зрения, наиболее оптимально расходовать свои энергодинамические возможности. Заданный от природы (т. е. генетически детерминированный) индивидуальный уровень энергодинамических возможностей (определенный уровень обмена или активности гормональной сферы, особенности нервных процессов и т. д.), постоянно включаясь в деятельность независимо от мотивов, целей и т. д., неизбежно приводит к оптимально сопряженной с деятельностью обобщенной интеграции всех биологических свойств индивида. Возникнув как новое системное качество, обобщенная интеграция биологических (другими словами, система формально-динамических) свойств начинает уже сама выступать в роли регулятора расходования человеком своих энергодинамических возможностей в процессе новых видов деятельности.

Четвертое положение специальной теории индивидуальности человека раскрывает взаимосвязь между формально-динамическими образованиями психики и другими, «более организованными» структурами интегральной индивидуальности. Смысл четвертого положения состоит в том, что динамические свойства психики, включаясь в «более высокоорганизованные» психические структуры, в частности в интеллект и характер, являются необходимыми компонентами динамических свойств этих структур. Включение формально-динамических характеристик в структуру интеллекта и характера совершенно не означает, что последние являются только более обобщенными и более сложными динамическими образованиями психики. И интеллект, и характер наряду с обобщенными динамическими свойствами обладают, прежде всего, особыми обобщенными содержательными (предметно-смысловыми) характеристиками.

Отличительной чертой формирования интеллекта, или общих способностей, является, по общему признанию, создание так называемых равновесных когнитивных структур за счет обобщения механизмов когнитивного структурирования. В дифференциальной психофизиологии это системное качество интеллекта, отражающее его формально-динамический аспект, близко к понятию интеллектуальной саморегуляции (Лейтес, 1971–1972).

В нашей специальной работе были выявлены конкретные нейрофизиологические факторы, которые связаны с темпераментом, а также одновременно выступают в роли задатков общих способностей (Русалов, 1982). Проведенное исследование позволило по-новому осмыслить многие показатели, используемые в практике дифференциально-психологических исследований. Например, скорость или пластичность могут рассматриваться и как формально-динамические показатели темперамента, если иметь в виду обобщенную, независимую от содержания деятельности нейрофизиологическую сторону их генеза, и как показатели интеллекта, если понимать скорость и пластичность как динамические показатели развертывания и перестройки обобщенных когнитивных структур при выполнении определенной психической деятельности. Причем динамические показатели интеллекта не сводятся к формально-динамическим характеристикам, т. е. к темпераменту (Rusalov, 1985).

Отличительной чертой формирования характера является, с нашей точки зрения, обобщение самых разнообразных форм побуждения – от потребностей, мотивов до интересов и идеалов. Именно так понимал характер С. Л. Рубинштейн (Рубинштейн, 1976). В характере обобщаются, естественно, не только содержательные, предметно-смысловые характеристики мотивационной сферы, но также и динамические особенности, включающие в качестве обязательных компонентов формально-динамические характеристики эмоциональности. Обобщенные эмоциональные характеристики, по мнению Ж. Пиаже, дают «действию необходимую энергию» и служат источником поведения (Пиаже, 1969). Эмоциональные (аффективные, динамические, энергетические) характеристики выступают всегда в качестве необходимого компонента любой мотивации, но они, по мнению В. Г. Асеева, далеко не исчерпывают всей структуры мотивации (Асеев, 1981).

Таким образом, формально-динамические образования психики, например темперамент, можно рассматривать и как самостоятельный уровень интегральной индивидуальности, что соответствует взглядам В. С. Мерлина, и как необходимый компонент для более организованных структур
Страница 24 из 38

личности, например, интеллекта и характера (Мерлин, 1975).

И наконец, пятое положение специальной теории индивидуальности касается роли формально-динамических характеристик психики в деятельности человека. Суть этого положения состоит в том, что формально-динамические особенности психики не только выступают в роли предпосылок и условий деятельности, не только влияют на динамику, своеобразие и стиль деятельности, но и могут определять конечные результаты деятельности.

Изложенные пять положений специальной теории индивидуальности представляют собой лишь первую попытку заложить основы дифференциально-психофизиологического подхода к изучению индивидуальности человека. Однако даже в таком первоначальном виде предложенная специальная теория индивидуальности позволяет по-новому рассматривать ряд вопросов, касающихся особенностей формирования и функционирования индивидуально-психологических различий.

Индивидуальность: этапы созревания и развития[5 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Психологическая зрелость: единственная или множественная характеристика? // Психологический журнал. 2006. № 5.]

Для современной психологии вопрос о том, является ли зрелость единой или множественной характеристикой, звучит риторически. Единая или множественная характеристика? Безусловно, множественная! Однако после того как мы научимся правильно определять и измерять каждую характеристику в отдельности, можно будет ставить вопрос и о разработке единой суммарной характеристики зрелости человека.

С моей точки зрения, следует различать, по крайней мере, два совершенно разных аспекта в изучении зрелости человека. Во-первых, под зрелостью следует понимать такой уровень в развитии человека, который соответствует половозрелому состоянию, т. е. когда человеческий организм способен размножаться и порождать себе подобных.

Такая биологическая зрелость задается преимущественно генетически для каждого вида, в том числе и для человека. Однако, кроме общего видового правила, есть ряд дополнительных условий, влияющих на время биологической зрелости человека. Время зрелости зависит от половой принадлежности, расы, географии проживания и качества пищи (Rushton, 1997). У африканских народов, например, половая зрелость наступает в 7–9 лет. У европейцев (кавказоидной расы) в 12–14 лет, у восточных народов (например, китайцев) – в 14–16 лет. Во всех случаях у женщин зрелость наступает на 1–2 года раньше, чем у мужчин. В южных районах зрелость наступает раньше, чем в северных широтах. Калорийная пища также способствует более раннему половому созреванию, что приводит к более ранней смерти. Действительно, среднестатистически дольше живут восточные народы, а также те, кто проживает на северных широтах и употребляет менее калорийную пищу. Как исключение из правила, дольше живут женщины, хотя созревают на 1–2 года раньше. В чем причина данного феномена? Основной причиной являются, по-видимому, социальные факторы. Мужчинам, идущим, по мнению В. А. Геодакяна, впереди эволюции, приходится постоянно осваивать новые экологические ниши, что сопряжено с частыми и сильными стрессами (Геодакян, 1989). Женщины сталкиваются со стрессовыми ситуациями значительно реже, что и обеспечивает им относительно спокойную и более продолжительную жизнь.

Именно социальные факторы резко изменили и саму половую дифференциацию. У людей возникла проблема андрогинии и гендера (Берн, 2001; Bem, 1974). Показано, что гендер (гендерная идентичность) зависит не только от биологического пола, но и от социально-культурной среды, в которой происходит развитие человека. С помощью специальных методов выявлено существование андрогинов – людей с психологическими признаками мужчины и женщины. Количество таких людей в разных популяциях может достигать 40 %. Выявлено также существование фемининных мужчин (мужчин с женскими психологическими признаками) и маскулинных женщин (женщин с мужскими психологическими признаками). Правда, статистически пока их не так много. Но что может означать это явление? Каковы биологические особенности (например, гормональный статус, кариотип, особенности мозговой организации) у людей с выраженной андрогинией? Когда и как они созревают? Как протекает у них половая дифференциация мозга? Эти и многие другие вопросы, связанные с андрогинией и гендером, еще предстоит решать психологии.

Достижение половой зрелости не означает прекращения развития человека как биологического существа. Половая зрелость выступает лишь как основная веха, точка отсчета в его развитии. Только после полового созревания психические и психофизиологические функции человека начинают достигать так называемого дефинитивного состояния, характеризующегося тем, что их основные параметры принципиально не отличаются от значений функций половозрелого человека в определенной популяции. Как правило, дефинитивное состояние достигается в период подросткового и юношеского возраста, когда у человека как отдельного индивида формируются стабильные формы поведения, характерные для взрослых особей. Это не означает, что психические и психофизиологические функции созревают одновременно.

Всем хорошо известен закон гетерохронного развития психических и психофизиологических функций человека (Ананьев, 1972–1980). Согласно этому закону, различные психические и психофизиологические функции созревают (достигают дефинитивного состояния) в разное время. Для многих психических и психофизиологических функций такое время уже установлено или устанавливается в конкретных исследованиях (например, для памяти, внимания, интеллекта, темперамента, ЭЭГ и т. д.). Однако разброс «дефинитивного» созревания по времени не так велик и варьируется в различных популяциях для разных функций в среднем от 12 до 20 лет (Крайг, 2000).

Дефинитивный тип созревания психических и психофизиологических функций существенно зависит от индивидуальных биологических особенностей созревания человека и идет параллельно с формированием вторичных и третичных половых признаков (Вейнингер, 1991). После достижения психическими и психофизиологическими функциями «дефинитивного» состояния наблюдается их относительная стабилизация (плато) в течение примерно 2025 лет. После 40–45 лет происходит постепенное снижение их эффективности: падает острота слуха, зрения, изменяется координация, мышечный тонус и т. д. Многие физиологические показатели ухудшаются особенно после 60–65 лет. Этот факт хорошо известен в медицинской практике (Кучма, 2002).

К сожалению, в настоящее время не существует единой общепринятой классификации возрастных периодов развития человека. Тем не менее, большинство классификаций имеет общую тенденцию: выделяется четыре общих этапа (Крайг, 2000; Мухина, 1998). Первый этап – допубертатный (в среднем до 12 лет), второй – период становления дефинитивного состояния (в среднем от 12 до 20 лет), третий – период стабилизации (плато) – в среднем от 20 до 45 лет. И наконец, четвертый этап – период снижения эффективности психических и психофизиологических функций (в среднем от 45 лет, особенно после 65 лет до конца жизни).

Следует особо отметить, что общие законы гетерохронного развития (созревания)
Страница 25 из 38

психических и психофизиологических функций, справедливые в целом для популяции, могут существенно нарушаться у отдельных индивидов в силу индивидуальных генетических причин или причин внутриутробного характера. Известны многочисленные случаи как чрезмерно раннего, так и чрезмерно позднего развития той или иной психической или психофизиологической функции. Например, по сообщению телевизионного канала «Discovery», у 15-летнего мальчика-вундеркинда, который к 15 годам уже блестяще окончил Гарвардский университет, с помощью магнитно-резонансного томографа было установлено, что лобные доли его мозга давно достигли взрослого состояния и по структуре, и по активности. В то же время его эмоциональные структуры, в частности структуры амигдалы, по уровню развития соответствовали мозгу нормального 15-летнего подростка. Кстати, этот мальчик любит детские игры и в этом плане ничем не отличается от своих сверстников. Таким образом, интеллектуальные и эмоциональные характеристики у данного конкретного человека совершенно не совпадают по темпам развития и созревания. И причиной этому является гетерохронное развитие структур мозга.

Очевидно, что использование в будущем новых технических средств поможет нам понять по-новому или даже пересмотреть некоторые законы гетерохронного развития психических и психофизиологических функций на уровне как популяций, так и конкретного индивида. Новые технологии изучения мозга принесут и новые знания о закономерностях развития мозга, и особенностях созревания его отдельных психических и психофизиологических функций.

Но имеется и другой, более важный аспект зрелости человека, не зависящий или мало зависящий от его биологических свойств, а именно аспект, характеризующий достижение психическими образованиями своего наивысшего (акмеологического) значения, обеспечивающими человеку так называемый личностный рост, наивысшие уровни его развития. В настоящей работе я не касаюсь проблемы развития как таковой. Меня интересует только зрелость как одна из характеристик развития, как определенная ступень, как его конкретная фаза.

Принципиальное отличие «акмеологичекой» зрелости от «дефинитивной», с моей точки зрения, состоит в том, что акмеологическая зрелость относится, прежде всего, не к отдельным психическим и психофизиологическим свойствам и функциям, а к целостным образованиям и структурам психики человека. Достигнув определенной вершины, акмеологическая зрелость не останавливается, а продолжает расти, что приводит к повышению показателей эффективности и к появлению новых пиков в развитии.

Изучение развития человека, особенно взрослого, «зрелого», стало в последние годы предметом специальной науки – акмеоло-гии (Бодалев, 2005; Деркач, 2002). В частности, А. А. Бодалев определяет акмеологию как науку, изучающую феноменологию, закономерности и механизмы развития человека на ступени его зрелости, особенно при достижении им наиболее высокого уровня в этом развитии. Ступень зрелости (вершина зрелости, акме) – это, по мнению Бодалева, многомерное состояние человека, которое характеризует, насколько он вырос как гражданин, личность, супруг, родитель и особенно как специалист-труженик (профессионал «экстра-класса»). В настоящее время развивается не только общая акмеология, но и ее прикладные ветви: акмеология управленческая, педагогическая, военная, спортивная и др. (Бодалев, 2005).

К сожалению, многие теоретические вопросы этой молодой науки еще не решены. В частности, не определен основной критерий «акмеологической» зрелости. Достижение вершины (акме) еще не гарантирует полной зрелости. Предлагаю обсудить следующий критерий. Истинная зрелость, по моему мнению, наступает тогда, когда человек не только достигает вершины в своем развитии, но и способен передать плоды этого развития другому, становится образцом, эталоном гражданина, семьянина, профессионала экстра-класса, идеалом, достойным подражания и тиражирования посредством обучения.

Действительно, когда же человек достигает, с теоретической точки зрения, своего акме, становится эталоном, максимально развитой (в акмеологическом смысле) личностью – развитой эмоционально, нравственно, интеллектуально и социально?

В психологии, особенно экзистенциальной и гуманистической, уже давно введены такие понятия, как «самоактуализирующаяся», «полностью функционирующая», «зрелая» личность (Маслоу, 1997; Роджерс, 1994; Allport, 1961). К сожалению, черты или особенности такой зрелой личности описываются поверхностно и субъективно. Вот несколько примеров такого описания. Зрелая личность, например, по Г. Оллпорту, способна посмотреть на себя со стороны. У нее близкие отношения с друзьями. Она знает свои сильные и слабые стороны и т. д. Сходные характеристики такой личности мы находим у А. Маслоу, и К. Роджерса.

Но возникает вопрос, можно ли объективно измерить «экзистенциальную» зрелость личности? Можно ли вообще фиксировать возрастную динамику ее созревания? Мы еще далеки от такой возможности по той простой причине, что еще не разобрались в концептуальном аппарате, который используем для описания не только зрелой личности, но и личности вообще. Мы часто путаем личность с индивидуальностью, личность с субъектом, субъект с индивидуальностью или даже с индивидом. Не лучше обстоят дела и у наших западных коллег. Они не отличают и не пытаются отличать, например, личность от индивидуальности. Для них (в частности, для В. Штерна или Г. Оллпорта) эти термины практически взаимозаменяемы. И совершенно очевидно, что, пока мы не разберемся, где личность, а где индивидуальность или субъект, вряд ли сможем адекватно оценивать и измерять возрастную динамику акмеологической зрелости человека – нравственную, социальную, личностную или интеллектуальную. Список различных аспектов зрелости человека разнообразный – можно говорить о духовной, гражданской, профессиональной зрелости и т. д. (Роджерс, 1994; Allport, 1961).

Вышеперечисленные характеристики описывают разные уровни свойств человека и требуют различных способов для своего описания и измерения, без чего невозможно судить, когда же данная структура достигла своего апогея и стала эталоном для подражания.

Начну с самого главного. Что же такое субъект и как он соотносится с индивидуальностью? Этому вопросу посвящен ряд работ известных отечественных психологов (Брушлинский, 2003; Мерлин, 1986; Рубинштейн, 2003). Однако данная проблема далека от своего окончательного решения и нуждается в дальнейшей разработке.

Предлагаю для обсуждения следующую импликативную модель свойств человека, которая, с моей точки зрения, позволит подойти вплотную к проблеме описания и оценки акмеологического аспекта зрелости человека. Импликативная модель свойств человека предполагает «вхождение» свойств более низкого уровня внутрь свойств более высокого уровня. Наиболее общим наружным свойством (характеристикой) человека является «субъект». По мнению С. Л. Рубинштейна, основными признаками субъекта являются его способность к саморазвитию, самоопределению, самосовершенствованию – другими словами, способность достигать высшего оптимального уровня своего развития, своего идеала. По мнению А. В.
Страница 26 из 38

Брушлинского, субъект всегда активен, социален, идеологичен и историчен (Брушлинский, 2003; Рубинштейн, 2003). Субъект строит и переделывает общество. Субъект голосует, занимается политикой, отстаивает свои нравственные позиции. Таким образом, основное содержание понятия «субъект» заключается в том, что в нем отражается наивысший уровень развития психики человека.

В субъект, согласно рассматриваемой модели, импликативно следует включать другие, нижележащие свойства человека: индивидуальность, личность и индивид. Предлагаемая импликативная модель свойств человека поднимает принцип взаимодействия на более высокий уровень. Выделенные уровни человека не просто взаимодействуют между собой, они включены друг в друга. Низшие уровни являются необходимыми компонентами высших уровней. Субъекту как наивысшему уровню присущи все свойства нижележащих уровней, в том числе индивидная и личностная активность. Субъект как наивысший уровень развития свойств человека стоит над индивидуальностью, над личностью. Не внутри индивидуальности и личности, а над ними, при этом имеются в виду все аспекты субъекта: и общения, и познания, и труда (Ананьев, 1980; Абульханова-Славская, 1973).

К сожалению, в современной отечественной психологии некоторые авторы непроизвольно «размывают» термин «субъект». Трудно не согласиться с утверждением, что даже самый простейший психический акт представляет собой акт конкретного субъекта жизни и включен в общий контекст его развития (Барабанщиков, 2005). Но если мы принимаем, что субъект это наивысший уровень, своего рода акме развития психики человека, наивысшая вершина его восхождения по жизни, то не вытравливаем ли само понятие «субъект», если говорим, например, о субъекте восприятия, о субъекте мышления?

Субъект, как и любое другое сложное системное психическое образование, может быть незрелым, не достигшим своего акме. Субъект может быть и зрелым, если он достиг акме. Незрелые и зрелые формы субъекта образуют, по-видимому, континуум. Зрелый субъект, с моей точки зрения, действует во имя общества и решает социальные задачи во имя человека, выполняет функцию идеала в обществе. Незрелый же субъект разрушает общество, уничтожает его духовные ценности; при этом он может быть высокоинтеллектуальным человеком и эмоционально уравновешенной личностью, более того, он может быть способным смотреть на себя со стороны, у него могут быть близкие отношения с друзьями и т. д. Таким образом, незрелый субъект может иметь вполне зрелую личность. Не правда ли, что это парадокс, который мы не так редко наблюдаем в реальной жизни. При наличии уровня зрелого субъекта человек не только становится творцом своей жизни, но и способствует творчеству других людей, принимает ответственные решения по взаимодействию с внешним миром, с обществом. Не личность задает направление движению развития человека, а субъект, поскольку в предлагаемой мною модели субъект стоит над индивидуальностью и личностью. Индивидуальность, личность и индивид – всего лишь, как следует из этой модели, внутренние средства, ресурсы, инструменты для реализации жизненных траекторий субъекта.

Зрелый субъект может быть сопоставлен с высшим уровнем развития личности, традиционно называемым в западной психологии уровнем «самоактуализации» (Маслоу, 1994). По мнению Маслоу, далеко не все люди достигают уровня самоактуализации. А точнее, не более десяти процентов людей могут самоактуализироваться, т. е. развернуть полностью свой жизненный потенциал в современном обществе. Девяносто процентов людей не могут этого сделать. Может быть, они не хотят этого? Да нет же! Происходит это потому, что, согласно взглядам Маслоу, для самоактуализации, помимо внутренних психологических механизмов и опыта, необходимо соблюсти еще ряд внешних социальных условий. Во-первых, следует удовлетворить биологические потребности человека – иметь хорошую пищу и экологию. Во-вторых, иметь крышу над головой и достойный заработок. В-третьих, иметь семью. И в-четвертых, завоевать уважение окружающих. И только при соблюдении этих условий, по мнению Маслоу, человек способен достигнуть уровня самоактуализации (акме, говоря нашим языком) и жить метапотребностями: свободы, красоты, целостности, творчества, трансцендентности и т. д.

Таким образом, самоактуализированная личность – это, как показал Маслоу, особый продукт взаимодействия внутренних и внешних условий. Более того, вероятно, далеко не каждый человек, достигший уровня самоактуализации, по Маслоу, становится автоматически зрелым субъектом в нашем смысле. Зрелый субъект – это особый просоциальный тип самоактуализированной личности, творящий себя и способствующий творчеству других людей в свободном обществе. В недемократических обществах не может быть много самоактуализированных личностей (их единицы) и еще меньше зрелых субъектов, поскольку самоактуализированный человек, тем более творящий себя и других зрелый субъект, живет, прежде всего, потребностями свободы, которая возможна только в демократическом обществе. Отсюда становится понятным, почему так редко можно встретить зрелых субъектов. Тем не менее, научная проблема психологии самоактуализации и субъекта должна стоять перед нами, хотя бы в теоретическом плане, как светлое будущее психического развития человека и общества.

От чего зависит зрелость субъекта? В первую очередь, от самого субъекта, от его индивидуальности, личности и его индивидных свойств, которыми он располагает. Только зрелый индивид, только зрелая личность, только зрелая индивидуальность может «породить» зрелого субъекта. Однако зрелость субъекта не наступает автоматически после того, как индивид, личность и индивидуальность достигли своей зрелости. Решающая роль в формировании зрелого субъекта принадлежит, бесспорно, социальным, политическим, нравственным, а более широко духовным факторам того общества, в котором живет и развивается человек. В связи с этим временной разброс достижения наивысшей (акмеологической) зрелости субъекта может довольно сильно колебаться: от 35–55 лет и до самой смерти. А при отсутствии адекватных социальных условий может не наступить никогда. Нам представляется, что для решения проблем, связанных с субъектом (его развитием и становлением его зрелых форм), возможно, нужна специальная наука – субъектология.

Субъекты, а не индивидуальности и личности объединяются в группы, коллективы для решения социальных задач. Только субъект может быть индивидуальным и коллективным. А вот индивидуальность всегда индивидуальна. И личность всегда индивидуальна, поскольку находится внутри индивидуальности. Представления ряда авторов о существовании некоторой коллективной интегральной индивидуальности (например, интегральная индивидуальность определенной выборки испытуемых) кажутся малоубедительными. Не случайно, что при таком понимании интегральной индивидуальности понятие «субъект» исчезает, становится ненужным.

«Индивидуальная» индивидуальность как компонент субъекта всегда интегральна, так как состоит из многих уровней, включая уровень личности и индивида. Понятие «индивидуальность» значительно шире и богаче, чем понятие
Страница 27 из 38

«личность» (Мерлин, 1986; Русалов, 1986–2004). Личность является всего лишь одним из компонентов индивидуальности. Помимо личности в индивидуальность входят также темперамент и индивид как биологическая компонента человека.

Психология индивидуальности, с моей точки зрения, становится сегодня той площадкой, на которой вновь сливаются когда-то разделившиеся две ветви психологии – общая и дифференциальная. В психологии индивидуальности эти две линии исследования прослеживаются наиболее четко: одна – общепсихологическая, другая – дифференциально-психологическая. С общепсихологической точки зрения, индивидуальность – это уникальная, автономная, внутренне конгруэнтная, динамически уравновешенная, саморазвивающаяся система. И как уникальная сингулярная система, она не может быть статистически сравнима ни с какой другой индивидуальностью. Здесь уместен только метафорический язык (например, индивидуальность самобытная, трансцендентальная и т. д.). Такое общепсихологическое понимание индивидуальности близко к понятию личности (здесь термины взаимозаменяемы) в экзистенциальной и гуманистической психологии (Маслоу, 1997; Роджерс, 1994; Франкл, 1990). И совершенно очевидно, что экзистенциальное понимание личности (индивидуальности) далеко от традиционного дифференциально-психологического понимания индивидуальности, поскольку здесь нет измерений, нет средних значений, нет дисперсии описываемых свойств.

Можно ли определить, когда такая трансцендентальная индивидуальность (личность) созрела, достигла своего акме и апогея, стала осознавать и переживать уникальность своего бытия в мире? Трудно сказать. Если говорить гипотетически, только на поздних этапах жизни (в возрасте примерно 35–50 лет), а возможно, и на самых последних этапах жизни, когда человек еще способен находить смыслы своего бытия.

Конкретную индивидуальность, тем не менее, можно изучать и измерять с дифференциально-психологической точки зрения. Еще В. Штерн предлагал посмотреть на индивидуальность, личность (для него эти понятия были взаимозаменяемыми), как на некоторый профиль (вертикальный срез) психологических свойств относительно обобщенных свойств конкретной популяции, к которой принадлежит данный человек. Но в этом случае при таком подходе, очевидно, что один и тот же человек, один и тот же индивид (снова парадокс!) может иметь много индивидуальностей (много профилей) в зависимости от конкретных популяций, с которыми сравнивается данная индивидуальность (Штерн, 1998). Например, среди папуасов по профилю, возможно, какой-то человек будет высоким, стройным, красивым мужчиной. Среди других популяций он, возможно, будет иметь другой, менее привлекательный профиль. Существование универсальной общечеловеческой репрезентативной выборки, с которой можно было бы сравнить конкретного человека, с теоретической и практической точки зрения является бессмысленным. Отсюда следует, что профиль индивидуальности человека имеет сугубо условный характер с дифференциально-психологической точки зрения.

Однако в рамках определенных популяций, исследуемых в психологии, чаще всего таковыми являются студенты, вполне приемлемо проводить статистические сравнения одних «обобщенных» индивидуальностей с другими «обобщенными» индивидуальностями, отличающимися по половой принадлежности, уровню образования, самооценке и т. д. Здесь проблема измерения индивидуальностей становится проблемой измерения индивидуальных различий – производятся обычные статистические сравнения индивидуальных различий между сопоставляемыми группами по всем возможным показателям профиля (по показателям личности, темперамента и индивидным свойствам). В этом случае можно вычислять факторы, кластеры, типы таких различий для разных уровней индивидуальности, что, собственно, и делается, особенно в школе В. С. Мерлина. При таком подходе к пониманию индивидуальности индивидуальность конкретного человека как таковая здесь отсутствует, растворяется, исчезает в особенностях сопоставляемых групп. Один и тот же человек может иметь не одну, а много индивидуальностей (много профилей) в зависимости от популяций, с которыми конкретная индивидуальность сопоставляется.

По мнению В. С. Мерлина, в будущем мы сможем установить законы иерархического структурирования уровней развития материи в каждом конкретном человеке (Мерлин, 1986). Каждый уровень индивидуальности, с его точки зрения, соответствует определенному уровню развития материи. Мерлин с особой силой подчеркивал, и я с ним здесь вполне солидарен, что индивидуальность человека не может быть сведена ни к одному из вышеперечисленных уровней. Индивидуальность отражает интеграцию всех уровней, и биологических, и социальных, в конкретном, отдельно взятом человеке.

В. С. Мерлин и его ученики, например Л. Я. Дорфман, в интегральной индивидуальности выделяют не менее восьми уровней (Дорфман, 1993; Мерлин, 1986). В этом, с теоретической точки зрения, бесспорно, есть резон. Однако я полагаю, что было бы целесообразнее пока ограничиться выделением четырех основных уровней индивидуальности.

Первый, самый высший, уровень можно назвать «субъектно-содержательным» уровнем индивидуальности. Это – не субъект, а уровень индивидуальности, наиболее тесно взаимодействующий с субъектом. Этот уровень составляют не общественные, а индивидуальные (личностные) смыслы жизни, личную (индивидуальную) систему ценностей, самоотношений, самооценок. Указанные характеристики индивидуальности (личности), с моей точки зрения, «созревают» по мере того, как человек (индивидуальность) убеждается в личной эффективности этих смыслов, ценностей, самоотношений. Эти смыслы, ценности, самоотношения могут беспрерывно меняться, расти и усложняться. Всю жизнь идет поиск новых смыслов и ценностей.

Когда же такой содержательно-личностный уровень индивидуальности достигает своего апогея, акме? Думаю, происходит это примерно к 35–50 годам. Дальнейшее постепенное наращивание акме (появление новых пиков) содержательно-личностного уровня индивидуальности может происходить в течение всей жизни. Человек и как субъект, и как индивидуальность, и как личность даже перед смертью ищет новые смыслы жизни, новые ценности. Очевидно, что субъектно-содержательный уровень индивидуальности, в рамках нашей терминологии, аналогичен экзистенциальному (гуманистическому) пониманию личности, принятому в западной психологии (Маслоу, 1997; Роджерс, 1994; Франкл, 1990).

Второй, или промежуточный, уровень назван нами «личностный динамико-содержательный» уровень индивидуальности. Сюда можно отнести интеллект и характер. Характеристики этого уровня зависят не только от социальных факторов (опыта, образования, самообразования), но и от природных предпосылок: темперамента и индивидных свойств – прежде всего от свойств нервной системы (Русалов, 1986; Сергиенко, 1990). В связи с двойственной детерминацией свойств этого уровня можно, по-видимому, говорить как об их дефинитивной, так и акмеологической зрелости. Дефинитивные аспекты зрелости интеллекта и характера (зрелость психической активности, зрелость скорости психических процессов, пластичности, эмоционального порога и других
Страница 28 из 38

формально-динамических компонентов, входящих в интеллект и характер) хорошо изучены и продолжают изучаться с помощью различных методов, в том числе в лонгитюдных исследованиях.

Время дефинитивного созревания формально-динамических аспектов интеллекта и характера происходит, с нашей точки зрения, в возрасте примерно от 12 до 20 лет. Акмеологические же аспекты интеллекта и характера (ментальный и мотивационный опыт, копинг-стратегии и другие содержательные характеристики) достигают своего апогея, очевидно, значительно позже – к 25–45 годам. Достигнув своей вершины, они продолжают развиваться и дальше, о чем свидетельствуют многочисленные исследования о повышении показателей интеллекта у людей преклонного возраста, если они продолжают заниматься профессиональной деятельностью (Голубева, 2005). Вышерассмотренные уровни индивидуальности – субъектно-содержательный и динамико-содержательный – представляют собой, с моей точки зрения, «личность». Такая личность органически включена в индивидуальность, а индивидуальность – в субъект.

Третий уровень индивидуальности касается так называемых поведенческих, стилевых, формально-динамических, или темпераментальных, свойств индивидуальности. Формально-динамические свойства, или свойства темперамента, в своем развитии зависят преимущественно от биологических факторов, в частности от свойств нервной системы, что объясняет их стабильность и относительную независимость от содержания текущей деятельности (Русалов, 1999–2004). Эти свойства можно измерять с помощью опросников ОСТ и ОФДСИ (Русалов, Манолова, 2003). Было показано, что формально-динамические свойства достигают дефинитивного состояния, т. е. «созревают» примерно к 12–20 годам. Акмеологический же аспект созревания темпераментальных свойств, по-видимому, не существует, поскольку эти свойства в своем развитии обусловлены в основном биологическими факторами (Русалов, 1999).

Четвертый уровень индивидуальности охватывает биологические свойства человека как индивида. Этот уровень (слой) является самым глубоким, «внутренним», образованием человека. Сюда относятся свойства нервной системы, телесные и другие свойства. Эти свойства и их роль в развитии индивидуально-психологических особенностей человека изучаются специальной наукой – дифференциальной психофизиологией (Голубева, 2005; Небылицын, 1976; Русалов, 1986; Теплов, 1985). Современное развитие смежных наук, в частности системной психофизиологии, нейрохимии, нейрофизиологии и др., а также последние достижения современных технологий, по-видимому, будут способствовать более быстрому развитию этой науки. Особое внимание будет уделено психогенетике, которая является главным источником наших знаний о природных предпосылках развития человека.

Хотелось бы отметить, что мы уже располагаем немалыми знаниями в этой области, однако еще весьма далеки от знания истинной картины природных предпосылок развития человека. Индивидные свойства, так же как и темпераментальные, имеют только один аспект зрелости, а именно дефинитивный. Нам еще предстоит, благодаря новым технологиям и методам изучения индивидных свойств, по-новому посмотреть, прежде всего, на развитие мозга и его структур, на формирование свойств нервной системы, которые лежат в основе формально-динамических свойств, или темперамента. Свойства темперамента, как показано в проведенных нами исследованиях, обусловливают формирование свойств интеллекта и характера (Русалов, 1986–1999). Не исключено также, что характер и интеллект оказывают косвенное влияние на формирование субъектно-содержательных личностных свойств индивидуальности.

Еще раз подчеркну, что свойства различных уровней индивидуальности, о которых говорилось выше, в эмпирических исследованиях являются чисто статистическими величинами, усредненными баллами, которые мы получаем в результате применения различных тестов. Индивидуальность здесь представлена как профиль свойств конкретного человека, по сравнению с обобщенными свойствами определенной популяции, в которой производится сравнение данной индивидуальности. В различных популяциях этот профиль может быть совершенно разным.

Есть ли выход? Можно ли объективно измерить индивидуальность как уникальную систему свойств, отличную от других индивидуальностей? Я считаю, что можно. Нами разработан специальный метод оценки свойств различных уровней индивидуальности – на всех ее уровнях – объективными, надежными и валидными методами. Результаты этой разработки используются нами уже более десяти лет в практической работе. Суть метода заключается в следующем. Конкретный человек сравнивает имплицитно свои свойства (смыслы, ценности, отношения, свойства интеллекта, характера, темперамента и т. д.) не со свойствами других людей, а с собственными свойствами. Сравнивая попарно на экране компьютера свойства того или иного уровня индивидуальности, конкретный человек должен решить, какое из предъявленных свойств (смыслов, ценностей, свойств интеллекта, характера и т. д.) является для него в настоящее время более ценным, более важным, более значимым, более выраженным, и выбрать эти предпочитаемые свойства. В результате этих выборов выстраивается иерархизированная пирамида субъектно-содержательных свойств (например, ценностей), пирамида динамико-содержательных личностных свойств (интеллекта, характера), пирамида темпераментальных свойств и т. д. Регистрация времени реакции выбора свойств, которая обязательно включена в процедуру измерения, позволяет уточнить иерархию свойств индивидуальности в пирамиде в случае равного числа выборов. Естественно, что данный метод может быть реализован только в компьютерном варианте. Многократные повторные исследования пирамиды свойств отдельных испытуемых (отдельных индивидуальностей) показывают высокую устойчивость структуры внутренних свойств. Тест-ретестовая корреляция, полученная в повторных исследованиях через 2–4 недели, имеет значение не менее 0,8. Успешное решение ряда практических задач свидетельствует о высокой валидности метода.

Таким образом, в современной психологии грань между общей и дифференциальной психологией фактически стирается. Разработанный нами метод позволит в дальнейшем ответить на вопросы о времени созревания отдельной индивидуальности как единого целого. А пока можно лишь высказать предположение, что индивидуальность, связанная с уникальностью, самобытностью, созревает, достигает своего устойчивого апогея, довольно в позднем возрасте – примерно к 35–50 годам.

Еще раз хочу отметить, что до тех пор, пока мы не выработаем единую систему представлений о том, что такое субъект, индивидуальность, личность, и куда относить, к какой категории, например, эмоциональные или интеллектуальные свойства, нравственные или социальные свойства, вряд ли мы сможем решить «острые» проблемы развития человека (Сергиенко, 1990). Единая система представлений поможет нам понять те условия, при которых достигается зрелость тех или иных характеристик человека. Прежде всего, мы должны определиться, какую зрелость имеем в виду – дефинитивную или акмеологическую. Дефинитивная зрелость после прохождения своего
Страница 29 из 38

плато начинает с возрастом постепенно снижаться. Акмеологическая же зрелость, наоборот, после достижения вершины (акме) продолжает увеличиваться, достигать новых вершин, по-видимому, за счет системных реорганизаций психических свойств. Противоположное направление векторов движения дефинитивной и акмеологической зрелости, в конце концов, приводит к тому, что физически беспомощный человек преклонного возраста нередко являет собой образец одухотворенной, просветленной личности (индивидуальности, субъекта). Не в этом ли лежит одна из причин глубокого нарастающего внутреннего конфликта (или, скорее, трагедии) у пожилых людей?

В представленной работе были названы лишь некоторые из характеристик зрелости человека. Я бы «разбросал» их следующим образом по условным шкалам зрелости. Базальные эмоциональные свойства (страх, гнев, печаль, радость) – это свойства темперамента. Такие свойства созревают (становятся устойчивыми в дефинитивном смысле) к 12–20 годам. Темпераментальные и биологические (индивидные свойства) характеризуются зрелостью только в дефинитивном смысле и созревают (достигают плато) примерно к этим же годам.

Эмоциональность как внутренний мир тонких мировоззренческих чувств, по-видимому, необходимо отнести, если исходить из представлений С. Л. Рубинштейна, к субъектным свойствам (Рубинштейн, 2003). Эти ценностно-смысловые эмоциональные характеристики созревают только в акмеологическом смысле. Происходит такое созревание значительно позднее – примерно к 35–55 годам или позже.

Нравственные свойства – это тоже свойства субъекта. Созревают в акмеологическом смысле также довольно поздно, примерно в те же годы, что и характеристики «мировоззренческой» эмоциональности, а при отсутствии адекватных условий социальной среды – никогда.

Субъектно-содержательные личностные свойства (смыслы, цели, самоотношения, самооценки) созревают в акмеологическом смысле к 35–50 годам. А вот динамико-содержательные свойства личности – интеллект, характер – отличаются двумя типами зрелости: и дефинитивной, и акмеологической. В дефинитивном смысле зрелость интеллекта и характера наступает в среднем к 12–20 годам, в акмеологическом смысле – к 25–45 годам.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что высказанные мною предположения о временных рамках дефинитивной и акмеологической зрелости для различных психических свойств и образований (в частности, для субъекта, индивидуальности, личности) носят явно умозрительный характер. Необходимы специальные эмпирические исследования, которые позволили бы в дальнейшем решить эту острейшую ключевую проблему психологии.

Проблемы индивидуальности в становлении профессионала[6 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Проблемы индивидуальности в становлении профессионала» // Психологические исследования проблемы формирования личности профессионала. М., 1991.]

Что такое профессионал? Это – специалист особого класса, специалист, способный достигать высочайшего мастерства в результате реализации своего природного потенциала, благодаря гармонизации своих индивидуально-психофизиологических врожденных возможностей с требованиями, предъявляемыми самой осваиваемой профессией. Профессионал выступает как некоторый конечный продукт взаимодействия природных предпосылок, или задатков в самом широком смысле этого слова, с системой обучения, построенной на строгом учете этих природных предпосылок.

Изучая процесс становления профессионала и роль психофизиологических характеристик человека в становлении профессионала, К. М. Гуревич выделяет, по крайней мере, три этапа (Гуревич, 1970–1974).

Первый – этап отбора возможных кандидатов с определенными индивидуально-психологическими способностями для усвоения будущей профессии.

Второй – этап обучения, построенный также на учете индивидуально-психологических особенностей обучаемых.

Третий этап – это этап доведения профессиональных навыков и умений до совершенства путем упражнения и практики, также построенный с учетом природных особенностей человека-профессионала.

В многочисленных исследованиях было установлено, что индивидуальные различия между людьми могут быть настолько значительными, что некоторые индивиды, несмотря на достаточное здоровье и активное стремление овладеть определенной деятельностью, фактически не могут достигнуть необходимого минимума профессионального мастерства (Гуревич, 1970–1974; Климов, 1969; Небылицын, 1969–1976).

Опыт показывает, что лица, не обладающие достаточными способностями к определенной деятельности, не только значительно дольше других и с большими трудностями овладевают определенной профессией, но и работают хуже других, чаще допускают ошибки и просчеты, являются виновниками аварий и в целом обладают меньшей надежностью в работе (Небылицын, 1969).

В задачу настоящей работы не входит подробный анализ самой системы профессионального отбора, анализ методов педагогического воздействия или использования той или иной системы тренажеров или других методов обучения, включая интенсивные методы обучения. Это специальные проблемы. Нам хотелось бы в этой связи только отметить, что на любом этапе становления профессионала, особенно на этапе профессионального отбора и этапе обучения, знание индивидуально-психологических особенностей является ключевым условием для будущего профессионала.

Как отмечал Б. М. Теплов, знание индивидуальных различий людей становится важнейшей задачей психологии, поскольку психологическая наука поставила перед собой цель стать наукой полезной для практики (Теплов, 1985).

Итак, что же такое индивидуальность человека, что такое индивидуально-психологические особенности, которые необходимо знать при подготовке профессионала. Необходимо сразу же отметить, что не существует до сих пор единой общепринятой концепции индивидуальности человека. Можно наметить, помимо общефилософских подходов, по крайней мере, четыре различных психологических направления, которые имеют практическую направленность.

Первое, наиболее общее направление к оценке индивидуальности человека сформулировано Б. Ф. Ломовым. Согласно Ломову, индивидуальность человека – это система многомерных и многоуровневых связей, охватывающих все совокупности условий и устойчивость факторов индивидуального развитая человека (Ломов, 1984). Во взглядах Ломова не указывается какое-то ограниченное количество условий, уровней или устойчивых факторов индивидуальности. Здесь дана лишь самая общая картина строения индивидуальности человека.

Второе направление, предложенное В. С. Мерлиным, является уже более конкретным и нацелено на вычленение определенных уровней в индивидуальности человека (Мерлин, 1986). В. С. Мерлин рассматривает индивидуальность человека как иерархически упорядоченную систему интегральных свойств всех уровней развития материи – физических, биохимических, физиологических и т. д., вплоть до групповых и общественно-исторических уровней. В своих исследованиях В. С. Мерлин выделяет, по крайней мере, семь уровней индивидуальности человека.

Третий подход к индивидуальности человека сформулирован Б. Г. Ананьевым (Ананьев, 1977). В концепции
Страница 30 из 38

индивидуальности Б. Г. Ананьева число уровней значительно меньше. Вместо семи здесь выделяются уже три более конкретных уровня, или пространства индивидуальных свойств человека. Первый уровень охватывает свойства индивида, или организма, второй – психические свойства субъекта деятельности, а третий – свойства личности.

Рассмотрим эту концепцию более подробно. Индивидными свойствами, согласно Б. Г. Ананьеву, являются биохимические свойства организма, определяющие его реактивность, особенности обмена эндокринно-гуморальной регуляции, приводящей к разным морфологическим конституциям. Сюда же Ананьев относит нейродинамические свойства, включающие свойства активированности, вегетативный баланс, а также традиционные свойства нервной системы – силу, динамичность, лабильность, подвижность нервных процессов по возбуждению и торможению, уравновешенность по каждому из свойств. В этот список можно было бы включить также особенности общемозговой интеграции нервных процессов, особенности синхронизации, когерентности ЭЭГ-процессов и другие параметры, выступающие в качестве возможных индикаторов общих свойств нервной системы. Б. Г. Ананьев причислил к этому классу свойств также сенсорные функции разных модальностей в их пороговых величинах, образующие сенсорную организацию человека.

Вторую категорию свойств, или второе пространство индивидуальных свойств, согласно Б. Г. Ананьеву, образуют психологические параметры, характеризующие человека как субъекта действия и познания. Здесь, прежде всего, выделяются индивидуальные особенности темперамента и особенности психического регулирования моторики разной степени произвольности, характеризуемые по разным параметрам движений. Важную область индивидуальных особенностей в этом пространстве составляют речевые характеристики человека – высота и тембр голоса, спектр голоса. Среди свойств, характеризующих человека как субъекта познания, выделяются особенности восприятия внимания, а также характеристики мнемической функции, особенности интеллекта (вербального, логического, наглядного, невербального).

Третья категория свойств индивидуальности человека охватывает сугубо личностные характеристики человека, такие как структуру мотивов, уровень притязаний, самооценку, а также уровень личностной тревожности, фрустрированности, доминирующий социальный статус и др.

Кроме трех указанных главных категорий индивидуальных свойств человека, согласно Б. Г. Ананьеву, существует еще одна фундаментальная координата индивидуальности, которая пронизывает все вышеперечисленные свойства, а именно координата возрастнополовой изменчивости.

Среди концепций индивидуальности человека концепция индивидуальности Б. Г. Ананьева, с нашей точки зрения, является наиболее удачной для решения научно-практических задач, стоящих перед психологией. Тем не менее, необходимо отметить, что, как и в концепции Б. Г. Ананьева, не говоря уже о концепциях В. С. Мерлина и Б. Ф. Ломова, отсутствует один важнейший аспект анализа проблемы индивидуальности. А именно: какие из уровней индивидуальности человека или, точнее, какие свойства индивидуальности возникают и формируются в результате влияния устойчивых, генетически детерминированных биологических факторов человека, а какие являются продуктом воспитания, обучения, социального воздействия и т. д.?

В вышеперечисленных концепциях индивидуальности проблема роли биологических факторов, или задатков в самом широком смысле этого слова, в детерминации индивидуально-психологических особенностей, фактически не рассматривается.

Для решения этой проблемы нами предложена специальная теория индивидуальности человека, которая, в отличие от общей теории интегральной индивидуальности Б. Г. Ломова, В. С Мерлина. и Б. Г. Ананьева, содержит положения, раскрывающие специфику и закономерности формирования индивидуально-психологических различий под влиянием устойчивых биологических факторов (Русалов, 1979–1989). В настоящее время намечены лишь некоторые контуры такой специальной теории. Центром этой теории является представление о двух аспектах индивидуальной психики, – формальном и содержательном. Суть этой теории заключается в том, что не все индивидуально-психологические свойства человека, а лишь определенный класс так называемых формальных свойств детерминируется биологическими факторами. В отличие от формальных свойств существует огромное разнообразие содержательных свойств психики, которые определяются социально-историческими, социально-культурологическими и другими искусственными факторами.

В наиболее общем виде соотношение биологических особенностей человека и формальных свойств его психики мы представляем следующим образом. Биологические особенности – это элементы более низкой системы. Они включаются в качестве компонентов в систему более высокого порядка, а именно в систему формальных, или, другими словами, темпераментальных свойств человека. Индивидуально-биологические свойства человека изначально, т. е. от рождения, организованы в определенную метафункциональную систему. «Внутреннее», на которое действует «внешнее», выступает не только в виде условий, но и структур, и программ, и факторов, и причин индивидуального поведения. Это означает, что благодаря врожденным программам после рождения, а возможно, и во внутриутробный период, социальные факторы падают не на аморфную биологию человека, а на специфическую человеческую биологию, т. е. человек рождается с определенной, генетически закрепленной зачаточной иерархией потребностей, сенсомоторными и интеллектуальными возможностями, эмоциональными предпочтениями и т. д. И следовательно, процесс социализации человека начинается не с нуля, а с определенной индивидуально-различной величины, обусловленной индивидуальной структурой задатков (Русалов, 1990).

Человек потому и смог подняться на столь высокий уровень социального развития и продолжает подниматься еще выше, что от рождения он получает такую биологическую организацию, в которой виртуально содержатся индивидуализированные возможности его универсального социально-деятельного функционального развития. Индивидуальное поведение человека потому и индивидуально, что оно в своей топологии тождественно самому себе. Причем тождественность индивидуального поведения обусловлена не столько структурно и функционально, сколько генетически.

Мы выделяем три основных уровня в развитии врожденных программ индивидуального поведения человека.

Первый уровень свойственен человеку на самых ранних этапах онтогенеза. Метамотив, метаплан и метасхема поведения здесь первично обобщены. Все внешние объекты, в том числе и другие люди, представлены еще не в сознании, но и не во внешнем мире, а в узкой наружной сфере деятельности. Предметное содержание и формально-динамические особенности индивидуального поведения здесь практически слиты. В дальнейшем, однако, начинает постепенно оформляться, но еще не выделяться в качестве самостоятельной сущности предметное содержание поведения, как совокупность диффузных установок.

Вычленение, хотя и частичное, содержания от формального
Страница 31 из 38

аспекта поведения начинается только на втором уровне развития задатков. Этот уровень связан с идентификацией во внешнем, мире отдельных объектов (вначале ближайших родственников), отличающихся разными структурными и функциональными характеристиками. На втором начинается дифференциация мотивов, планов и схем поведения.

Отход содержания от формально-динамических особенностей поведения наиболее отчетливо начинает проявляться лишь на третьем этапе развития, или этапе обобщения, когда мотивы, программы и исполнительные механизмы, с одной стороны, а формальнодинамические особенности, с другой, начинают группироваться, обобщаться по определенным законам.

По нашему мнению, существуют два относительно независимых типа законов. В результате действия одних законов формируются предметно-содержательные характеристики психики: мотивы, интеллект, направленность и т. д. В результате действия других – формальные характеристики индивидуального поведения. В различии этих законов скрыта, по-видимому, основная причина расхождения содержательных и формальных поведенческих характеристик человека. Дело в том, что содержательные характеристики обобщаются по логике предмета деятельности, познания и общения, в то время как поведенческие формальные характеристики – по логике тела, или общей биологической конституции человека.

В рамках развиваемой нами специальной теории индивидуальности единицей анализа поведения выступает не генетическая, а более широко – конституциональная врожденная программа. В настоящее время признается существование целого ряда таких врожденных программ у человека. Индивидуальные особенности общих врожденных конституциональных программ, связанных с особенностями размножения, с особенностями роста, с особенностями питания в дальнейшем, с моей точки зрения, будут оцениваться не только с помощью морфологических характеристик, но и с помощью психометрически корректных поведенческих: характеристик (Бунак, 1940; Малиновский, 1945; Рогинский, 1937; Rushton, 1988; Wilson, 1977). Надеюсь, что это дело ближайшего будущего.

Наиболее изученными и доказанными генетически врожденными программами являются более частные программы, которые связаны с половым диморфизмом. ВА. Геодакян дает наиболее общее правило половой дифференциации, согласно которому мужское поведение в целом направлено преимущественно на освоение новых сфер обитания, является как бы носителем эволюции, в то время как женские формы поведения связаны с сохранением и накоплением приобретенного социально и биологически целесообразного опыта (Мерлин, 1986).

Нейроандрогенетические исследования в области полового диморфизма раскрывают более подробно действие конкретных механизмов, каким образом достигается проявление мужского или женского типов поведения. В многочисленных исследованиях, накопленных к настоящему времени, показано существование, по крайней мере, 12 врожденных программ, по которым наблюдаются отчетливые различия между мужчинами и женщинами. Характерной особенностью этих исследований является их многоплановость и комплексность (Ellis, 1990). Показано, что андрогены, или половые гормоны, изменяя функционирование головного мозга, оказывают существенное влияние на поведение. Однако следует сказать, что в рамках развиваемой нами концепции индивидуальности, половые гормоны как таковые не являются прямым источником поведения. Они являются лишь частью, триггером, запускающим ту или иную врожденную программу. Единицей анализа поведения является врожденная программа. Врожденные программы начинают действовать еще в период внутриутробного развития. В каждой клетке мозга, в каждом нейроне закладываются специальные зоны, чувствительные к половым гормонам, которые будут продуцироваться у взрослого человека. И, когда в 11 или 13 лет начинается функционирование гормональной сферы, в мозгу уже существуют приемные элементы, приемные системы для того, чтобы усилить или ослабить ту или иную форму полового поведения. В этой связи, очевидно, что само количество гормонов как таковых у взрослого человека не является прямым показателем половой активности, поскольку гормонов может быть мало, а чувствительных элементов могло быть заложено много и наоборот.

О наличии устойчивых половых различий, связанных с глубинными биологическими факторами, свидетельствуют и данные, полученные в наших исследованиях (Русалов, 1993). Так, нами было показано, что темпераментальный профиль у женщин и мужчин имеет четкие различия. Оказывается, что мужчины обладают более высокой эргичностью. У мужчин наблюдается более высокий уровень предметной и социальной пластичности. Они имеют более высокие характеристики индивидуальной скорости. Женщины характеризуются более высокими эмоциональными характеристиками, как в предметной, так ив социальной сфере, а также более выраженными характеристиками социальной пластичности.

Отметим, что изучение врожденных программ человека находится на самом начальном этапе развития наук о человеке. Изучается наследуемость только отдельных изолированных признаков. На уровне морфологии исследуются рост и вес, на уровне биохимии – гормоны и липиды, на уровне нейрофизиологии – ЭЭГ и ВП, на уровне психологии – темперамент и интеллект.

Многочисленные исследования показывают, что чем ниже признак по своей организации, тем более высок уровень генетического контроля. Так, морфологические признаки наследуются приблизительно на 80–90 %, биохимические признаки наследуются уже несколько ниже. ЭЭГ, ВП, темперамент, интеллект наследуются еще ниже – 50–60 % (Булаева, 1984; Проблемы психофизиологии…, 1978; Роль среды., 1988; Buss, Plomin, 1975; Gill et al., 1985; Holden, 1987; Plomin, Ray, 1978).

Естественно, что здесь важную роль играет не факт принадлежности признака к уровню – морфологическому, биохимическому или поведенческому, а факт принадлежности признака к той или иной врожденной программе, поскольку наследуется не признак как таковой, a программа, в которую включен этот признак. Если признак – поведенческий, биохимический, морфологический – включен в программу, имеющую важное биологическое эволюционное приспособительное значение, то он может иметь значительно больший генетический контроль, чем признак, не включенный в систему прогрессивной эволюции.

Существование врожденных программ, кроме тех, которые названы выше, отмечается в настоящее время многими исследователями. Например, А. Томас, С. Чесс и Г. Бирч говорят о существовании, по крайней мере, 9 врожденных тенденций, которые имеются у каждого человека от рождения и которые могут рассматриваться как базовая матрица темперамента для будущей личности (Thomas et al., 1968). Это:

1) уровень и степень моторной активности;

2) ритмичность действий;

3) приближение или избегание нового человека или объекта;

4) адаптивность к изменяющимся условиям среды;

5) чувствительность к стимулам;

6) интенсивность реакции;

7) общее настроение;

8) отвлекаемость;

9) настойчивость.

С точки зрения развиваемой нами специальной теории индивидуальности, наибольший интерес для практики должны иметь именно те признаки, которые отражают врожденные программы поведения, а не отдельные морфологические,
Страница 32 из 38

биохимические, нейрофизиологические или поведенческие признаки, взятые сами по себе. В этой связи мы должны быть нацелены не на поиск отдельных, высоко наследуемых признаков, а на поиск наследуемых программ.

Мы полагаем, что изучение наследования формальных признаков психики, другими словами темперамента, имеет для нас большее значение, чем изучение наследования какого-то отдельного морфологического или нейрофизиологического признака, поскольку, как мы установили ранее, темперамент включает в себя все нижележащие биологические свойства. Темперамент – это не просто отдельный признак, это – обобщенный признак, это – сложная психобиологическая категория, куда включаются и морфологические, и биохимические, и нейрофизиологические особенности. Именно поэтому доказательство наследуемости темперамента является для нас более весомым и более важным.

Отметим, что в настоящее время существует огромное количество работ, доказывающих высокую наследуемость тех или иных черт темперамента. В частности, в исследованиях, проведенных в нашей лаборатории, показана высокая наследуемость пластичности темперамента. В работах Басса и Пломина установлена высокая наследуемость активности, экстравертированности и эмоциональности (Buss, Plomin, 1975).

Говоря о врожденных программах поведения человека, мы понимаем условный характер этого названия. Реально же мы, как и другие исследователи, оперируем не программами, а теми или иными отдельными признаками, теми или иными свойствами, теми или иными характеристиками. В системе природно обусловленных свойств индивидуальности особое место в школе Теплова-Небылицына продолжают занимать свойства нервной системы.

Кратко рассмотрим, в каком состоянии находится сейчас сама теория свойств нервной системы и методический аппарат, направленный на измерения свойств нервной системы (Русалов, 1979–1989). Дело в том, что три исходных свойства нервной системы, которые были предложены И. П. Павловым, – сила, подвижность, уравновешенность – в результате многочисленных исследований, проведенных в школе Теплова-Небылицына, были продифференцированы, по крайней мере, до 15 свойств нервной системы. Было показано существование силы нервной системы как по возбуждению, так и по торможению; подвижности как по возбуждению, так и по торможению; лабильности, динамичности, концентрированности по возбуждению и по торможению, а также существование баланса по каждому из этих свойств. Более того, был открыт ряд свойств, например активированность (Голубева, 1980).

В дальнейшем проблема свойств нервной системы еще более усложнилась тем, что было показано, что свойства нервной системы, измеряемые с помощью существующего методического аппарата, сильно отличаются в различных анализаторах мозга человека. Например, сила возбуждения в зрительном анализаторе может совершенно не коррелировать с силой в слуховом анализаторе и т. д.

Возникшая проблема парциальности была решена нами следующим образом. Было высказано предположение о существовании трех уровней свойств нервной системы. Первый охватывает свойства отдельных нервных элементов. Стали говорить о силе, лабильности, концентрированности и т. д. отдельного нейрона в той или иной мозговой структуре. Второй уровень описывает свойства больших или малых структур мозга – свойства лобного отдела, свойства зрительной коры, свойства полушарий и т. д. Третий уровень охватывает свойства всего мозга в целом, так называемые интегральные свойства нервной системы.

В результате исследований было открыто существование, по крайней мере, четырех интегральных свойств:

1) пространственно-временной синхронизации ЭЭГ-процессов;

2) неспецифической активированности, выраженной в медленных ритмах ЭЭГ;

3) стохастичности нейронных сетей мозга, выраженной в вариабельности вызванных потенциалов;

4) неспецифической активированности, проявляемой в бета-2-активности.

Нами уже хорошо изучены конкретные характеристики этих свойств, показана их связь с теми или иными поведенческими проявлениями. В качестве примера назову лишь связь свойства синхронизации ЭЭГ-активности со скоростью психических процессов. Чем выше синхронизация, тем быстрее наблюдается извлечение информации из памяти, тем более высокий индивидуальный темп поведения отмечается у человека. Более высокий уровень стохастичности нейронных сетей мозга (по вариабельности вызванных потенциалов) сочетается с более выраженной пластичностью поведения (Русалов, Калашников, 1988).

К сожалению, в этих исследованиях мы оперируем отдельными, хотя и сложными, признаками или свойствами, а не программами поведения. Нам предстоит еще сделать переход к программному описанию природных характеристик человека. Так, анализируя ЭЭГ, мы пытаемся уже использовать не отдельные характеристики (частоту альфа-ритма, амплитуду, альфа-индекс и т. д.), а их совокупность, составляющую целую программу. Смысл нашей процедуры заключается в том, что все многообразие биоэлектрической активности мозга мы пытаемся свести с помощью современных математических методов сегментации к определенному количеству первичных элементов, за которыми стоят определенные нейрофизиологические программы. Каждый такой первичный элемент представляет собой как бы букву индивидуального алфавита биоэлектрической активности. Показано, что в популяции человека существует от 2 до 6 таких «букв», или нейрофункциональных программ. У конкретного человека их может быть две, три, четыре, пять или даже шесть. Причем у каждого человека существует строго заданное, свойственное только ему количество таких нейрофункциональных программ, и, какой бы деятельностью человек ни занимался, у него не возникают новые программы, а происходит переключение, перекомбинация уже существующих программ. Показано, что чем больше у человека врожденных программ ЭЭГ, тем более выражена у него пластичность как черта темперамента (Бодунов, 1985).

Анализируя темперамент, мы также пытаемся использовать не отдельные признаки, не отдельные его характеристики, а целые совокупности признаков. В результате многолетней научной деятельности нами построена новая концепция темперамента (Русалов, 1985–1989). Предложенная концепция обобщает в себе современные представления как психофизиологии, нейрофизиологии, психологии, так и современной генетики. Темперамент рассматривается как важнейший психобиологический пласт поведения человека. В предложенной модели шкалы темперамента представляют собой формальные (латентные) характеристики того или иного блока функциональной системы П. К. Анохина. Рассматривая поведение как систему, состоящую из четырех фундаментальных блоков: блока афферентного синтеза, блока программирования, блока реализации программы и блока сличения программы, мы пришли к выводу, что наиболее характерной особенностью первого блока является «эргичность», потребность человека в освоении мира. Наиболее важной характеристикой второго блока является способность человека переключаться с одних программ поведения на другие. Для третьего блока – способность как можно быстрее реализовать намеченную программу. Четвертый блок отражает
Страница 33 из 38

чувствительность человека к несовпадению реализованной программы с той, которая была заложена в акцепторе результата действия.

На основании функционально-системной концепции П. К. Анохина и представлений современной психологии о том, что для человека следует выделять два типа взаимодействия с миром (не просто человек и мир): человек и мир предметов, с одной стороны, и человек и мир людей – с другой. Темперамент рассматривается в двух плоскостях – субъект-объектной и субъект-субъектной. Исходя из вышеизложенных представлений, нами построена восьмимерная модель темперамента. Используя современные методы психометрики, мы разработали надежную и валидную методику для оценки восьми шкал темперамента: эргичности, пластичности, скорости, эмоциональности человека как в предметной, так и коммуникативной сфере.

Конвергентная валидизация «Опросника структуры темперамента» (ОСТ) показала, что исследуемые нами шкалы высоко коррелируют с гомологичными шкалами, предложенными другими исследователями, например Айзенком, Я. Стреляу, Р. Пломиным и др. (Русалов, 1990).

В дальнейшем мы планируем перейти на более высокий уровень анализа поведения – на уровень анализа связей темперамента с когнитивными стилями. В настоящее время предполагается существование от двух до трех десятков когнитивных стилей. К сожалению, однако, следует констатировать, что анализ когнитивных стилей с точки их стабильности и связи с темпераментом еще практически не проводился. Эти работы только начаты.

По крайней мере, сейчас можно говорить о генотипичности одного лишь когнитивного стиля. Это – полезависимость – поленезависимость. Что касается других стилей, таких как импульсивность, рефлексивность, аналитичность, синтетичность, то каких-либо объективных данных мы просто пока не имеем. Если удастся провести такие исследования, то они, с моей точки зрения, позволят построить такие модели, которые будут на голову выше тех бытующих методов, которые используются сейчас в практике отбора.

В широко известном методе Г. Айзенка используется представление об «экстраверсии – интроверсии» как едином факторе активации. Реально, однако, показано, что существуют, по крайней мере, две относительно независимые системы активации, что подрывает в корне теоретические представления Г. Айзенка (Eysenck, Eysenck, 1985). Согласно Г. Айзенку, в основе нейротицизма лежит комплекс «лимбика-неокортекс», т. е. морфологический признак мозга, что исходно противоречит определению темперамента. Поэтому не случайно Грей предложил новую модель нейротицизма, основанную на нейрофункциональных представлениях (Gray, 1978). Что касается психометрических недостатков методики Г. Айзенка, то они выражаются в том, что в русском варианте теста не была показана ни консистентность, ни гомогенность шкал. Мы предложили новый вариант теста Г. Айзенка, не имеющий указанных психометрических недостатков (Русалов, 1982).

Методика Я. Стреляу построена на представлениях о том, что темперамент – это жизненное проявление силы возбуждения, силы торможения и подвижности нервных процессов. Его опросник охватывает те жизненные проявления, которые обусловливаются этими тремя важнейшими физиологическими характеристиками. Разработанная Я. Стреляу методика определения темперамента обладает также рядом недостатков. Во-первых, она не имеет психофизиологической валидизации. Значения силы и подвижности, полученные с помощью данного опросника, не корректируют с объективно полученными данными. Во-вторых, в этой методике отсутствуют какие-либо генетические доказательства наследуемости отдельных шкал опросника (Стреляу, 1982).

Как следует относиться к другим методам оценки индивидуально-психологических различий? С нашей точки зрения, если метод не прошел генетической валидизации, то, естественно, он не может быть использован для целей профессионального отбора. Если мы возьмем методы оценки IQ, то мы должны, прежде всего, доказать, что измеряемые с помощью этого метода характеристики имеют генетические основания. Что же касается других методов, например Кеттела и др., то все эти методы еще не прошли генетической проверки в нашей культуре и поэтому не имеют прямого отношения, с нашей точки зрения, к системе профотбора, обучения и тренировки профессионала (Русалов, Гусева, 1990).

Итак, вернемся снова к профессионалам. Какие методы, что конкретно может в настоящее время предложить специальная теория индивидуальности, разрабатываемая нами для тех, кто занимается проблемами профессиональной подготовки?

Во-первых, я думаю, что концептуальное значение проблем индивидуальности является немаловажным фактором в системе профотбора. Не каждый человек может быть профессионалом, и это обстоятельство номер один. Следовательно, нет смысла обучать каждого.

Во-вторых, необходимо учитывать глубочайшие биологические половые различия, и, следовательно, многие профессии изначально должны быть заказаны мужчинам или женщинам.

В-третьих, я думаю, что до того, как будет решен конкретный перечень индикаторов тех или иных врожденных программ, мы можем предложить вполне успешно использовать прежние методы, например: методы факторного анализа, ЭЭГ-методы, методы сегментации ЭЭГ и т. д.

Не потеряли также своей значимости и традиционные методы оценки свойств нервной системы. Здесь хотелось бы конкретно назвать те работы, где использование традиционных свойств нервной системы имеет огромное практическое значение, несмотря на то, что они хорошо известны и опубликованы в специальных изданиях с броским названием «Психологические вопросы становления профессионала» (Вопросы профессиональной…, 1966). Например, в исследованиях М. К. Акимовой показано, что у людей с более высокой лабильностью наблюдается и более высокая скорость и точность действий. В исследованиях В. Г. Зархина показано, что лабильные испытуемые не только работают с более высокой скоростью, но и допускают меньшее число ошибок (Акимова, 1974; Зархин, 1976). В работе

И. Д. Карцева и М. И. Коваль выявлено, что уравновешенность нервных процессов является важнейшей характеристикой для успешного освоения профессии камвольного производства (Карцев, Коваль, 1976). А. B. Васильева и Т. В. Туманова, например, показали высокую корреляцию между свойствами лабильности и особенностями внимания (Васильева, Туманова, 1976).

В настоящее время количество работ, посвященных данной проблеме, превышает несколько десятков. Хотелось бы упомянуть только одну из них. В исследовании А. Д. Гордеевой и В. С. Клягина показано, что лица со слабой нервной системой могут успешно работать водителями только на тех видах перевозок, содержание деятельности которых соответствует индивидуальным особенностям слабых. Лица, имеющие слабую нервную систему, стремятся к менее опасной и утомительной работе (Гордеева, Клягин, 1977).

Таким образом, пока мы не будем знать более основательно о врожденных программах, нам необходимо будет временно учитывать лишь отдельные признаки всех уровней индивидуальности человека – морфологические, психофизиологические, поведенческие и др. И все же, учитывая высокий уровень психометрической корректности и генетической валидизации (пусть и косвенной),
Страница 34 из 38

значительно большее распространение должен получить метод оценки темперамента, разработанный в ИП АН СССР, – метод ОСТ. Этот метод позволяет оценить эргичность человека, или потребность к освоению мира, пластичность, или склонность, способность к изменению программ, в предметной, коммуникативной сферах, а также эмоциональную чувствительность к неудачам в коммуникативной и предметной сферах.

Следует уделить также большее внимание методам оценки когнитивных стилей, по крайней мере одному из них – наиболее изученному и наиболее близкому к категории темперамента – стилю полезависимости – поленезависимости.

В заключение необходимо отметить, что проблемы индивидуальности, как теоретические, так и методические, нуждаются в настоящее время в серьезной дальнейшей разработке. Ключ к ответу на многие вопросы, стоящие перед практикой, лежит именно в раскрытии врожденных программ поведения человека, в их классификаций и измерении.

Опыт изучения огромного числа экстремальных ситуаций показывает, что черты морального и социального облика человека, его характерологические особенности часто оказываются теми факторами, которые решающим образом могут повлиять на успешность работы человека в самых тяжелых и необычных ситуациях. Нам необходимо учитывать эти качества при отборе персонала, в частности, для выполнения тех функций, которые связаны с опасностью, с риском, с возникновением непредвиденных ситуаций. Учет морального облика человека никогда не снимается в процессе профотбора. Эти признаки мы считаем обязательными для любого профессионала.

Итак, знание об индивидуальных различиях между людьми, т. е. знание индивидуальности человека, есть важнейшее основание, важнейшее условие успешной подготовки профессионала. Дальнейшее изучение этой проблемы послужит надежной теоретической основой для разработки современных методов психодиагностики и прогнозирования профессиональной пригодности.

Природные предпосылки индивидуального поведения как фактор становления индивидуальности человека[7 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Природные предпосылки индивидуального поведения как фактор становления индивидуальности человека» // Журнал высшей нервной деятельности. 1989. Вып. 3.]

Проблема изучения факторов и механизмов становления индивидуальности человека приобретает в настоящее время исключительное значение. Согласно Б. Ф. Ломову, одна из главных задач в системе наук о человеке, прежде всего современной психологии, как раз и состоит в выяснении особенностей формирования и развития индивидуальности человека (Ломов, 1984).

К настоящему времени уже обозначился целый ряд подходов к этой проблеме. Например, Б. Ф. Ломов считает, что индивидуальность формируется как система многомерных и многоуровневых связей, охватывающих все совокупности условий и устойчивых факторов индивидуального развития человека (Ломов, 1984). В. С. Мерлин определяет становление индивидуальности как развитие иерархически упорядоченной системы интегральных свойств всех уровней развития материи (Мерлин, 1975; Проблемы интегрального…, 1981).

Вышеизложенные концепции, так же как и другие подходы к изучению факторов и механизмов становления индивидуальности, имеют, на наш взгляд, слишком общий, глобальный характер (Ананьев, 1977; Асеев, 1981; Симонов, 1984). Не случайно свою концепцию развития индивидуальных различий В. С. Мерлин обозначил как концепцию «интегральной индивидуальности» (Мерлин, 1975; Проблемы интегрального., 1981).

Очевидно, что такие общие утверждения об интегральном, системном, целостном характере становления индивидуальности, верные сами по себе и играющие важную роль на начальных этапах исследования проблемы, оказываются явно недостаточными на современном этапе развития психологии и психофизиологии индивидуальных различий.

В настоящее время ощущается острая необходимость разработки более конкретных теорий и концепций, которые были бы нацелены на детальную расшифровку роли природных или социальных факторов в процессе формирования индивидуальности человека (Шорохова, 1975).

В настоящей работе будет предпринята попытка наметить лишь некоторые подходы к созданию целого класса таких теорий, цель построения которых состоит в том, чтобы объяснить закономерности порождения, становления и развития не всех, а только тех индивидуально-психологических различий, которые формируются в результате действия природных или социальных факторов развития человека.

В работе будут рассмотрены некоторые аспекты одной из таких специальных теорий, призванных объяснить становление того класса индивидуально-психологических различий, которые системно детерминируются устойчивыми природными или биологическими факторами, проявляющимися в индивидуальном поведении. Под природными предпосылками мы понимаем не только телесную, морфофункциональную организацию человека, но и вслед за социобиологами – всю совокупность врожденных, в том числе и социально-групповых, программ индивидуального поведения, которые были выработаны в процессе эволюции всего животного мира, включая человека (Lumsden, Wilson, 1981; Wilson, 1977).

Очевидно, что перед тем, как приступить к установлению роли биологических факторов в генезисе индивидуально-психологических различий, нам необходимо ответить на вопрос хотя бы в общем виде: что такое индивидуально-психологические различия? Что мы имеем в виду, говоря об индивидуальных различиях, и откуда, собственно, мы берем информацию о различиях между разными индивидами?

В соответствии с установками Тепловско-Небылицынской школы к индивидуально-психологическим различиям следует относить не все вариации психического, не все различия, а только те различия в психике и поведении людей, которые являются устойчивыми и не зависят или зависят минимально от условий наблюдения и ситуации. Об индивидуально-психологических различиях мы судим, наблюдая и анализируя индивидуальное поведение одного человека в определенной ситуации, сравнивая его с поведением других людей в той же ситуации.

Нередко мы опираемся на самоотчеты и самооценки поведения самих наблюдаемых. Однако является ли наше «восприятие» поведения других людей и их «самовосприятие» своего поведения надежным источником информации об устойчивых индивидуально-психологических различиях? Согласно теориям каузальной атрибуции, наблюдатель (другое лицо) и действующее лицо (испытуемый) опираются на те же признаки внешнего поведения, но называют совершенно разные (часто противоположные) причины, лежащие в основе совершенного поведения. Наблюдатель пытается, как правило, объяснить поведение действующего лица внутренними причинами (мотивами, способностями и т. д.), в то время как само действующее лицо чаще называет причины, связанные с требованиями ситуации (Bern, 1972; Heider, 1958; Jones, Nisbelt, 1971; Kelley, 1972–1973; Nisbelt, Wilson, 1977).

Не вдаваясь в подробный анализ результатов атрибутивного подхода к изучению «восприятия» и «самовосприятия» причин индивидуального поведения, отметим лишь главный факт. Индивидуальное поведение, понимаемое нами широко, как совокупность всех биохимических, вегетативных, электрофизиологических и моторных
Страница 35 из 38

проявлений, рассматривается наблюдателем и самим действующим лицом как нечто внешнее, поверхностное и часто искажающее истинное содержание и смысл самого поведения. Не случайно поэтому поведение человека как таковое, со всем его богатством моторных и вегетативных проявлений, практически не было предметом тщательного исследования классической психологии индивидуальных различий. Изучение природных (биологических) компонентов индивидуального поведения стало предметом особого научного направления – дифференциальной психофизиологии.

Традиционная психология индивидуальных различий основное свое внимание направила на изучение уже сформировавшихся, скрытых за «фасадом» внешне наблюдаемого поведения индивидуальных вариаций знаний, умений, способностей, смыслов, переживаний, мотивов, целей и других предположительно устойчивых внутренних содержательных структур индивидуальности, а в последние годы и на изучение ситуаций, в которых эта индивидуальность действует.

Представления о существовании у человека внутренних устойчивых структур индивидуальности как основы психологии индивидуальных различий были подвергнуты резкой критике как с методологических, так и с экспериментальных позиций (Lewin, 1948; Mischel, 1968). Так, еще К. Левин утверждал, что психология индивидуальных различий использует ложные понятия и метафизическую логику Аристотеля, уподобляя их представлениям о «стабильности» физических объектов. По его мнению, в основе реального индивидуального поведения человека лежат не некие внутренние устойчивые черты личности, а временные состояния, вызванные целостностью конкретной реальной ситуации (Lewin, 1948). У. Мишель проанализировал многочисленные экспериментальные работы и показал, что корреляция между чертами личности в различных ситуациях не превышала 0,30. Полученные данные вступали в явное противоречие с представлением об устойчивости внутренних детерминант индивидуального поведения человека. По мнению У. Мишеля, причина низких корреляций заложена не в слабой технической (или методической) стороне исследований, а в действительно низкой устойчивости самих психологических структур личности, или индивидуальности (Mischel, 1968).

Если принять определение индивидуально-психологических различий как таких различий в психике и поведении людей, которые являются устойчивыми и не зависят или зависят минимально от условий наблюдения и ситуации, то не противоречит ли это определение конкретным экспериментальным данным о чрезвычайно низкой устойчивости структуры личности? Не занимается ли Тепловско-Небылицынская школа изучением тех индивидуальных различий, которых реально не существует? Мы полагаем, что основная причина противоречий лежит, по-видимому, в том, что Тепловско-Небылицынская школа подходит к изучению индивидуальных различий в терминах поведения, в то время как у Мишеля и его последователей индивидуальные различия исследуются в терминах внутренних содержательно-смысловых структур, или черт личности.

Доминирование в дифференциальной психологии «предметно-содержательного» подхода к оценке индивидуально-психологических различий, игнорирующего объективно наблюдаемое поведение, порождало и порождает в психологии индивидуальных различий огромное количество метафор, красноречивых описаний внутренних структур, граней, аспектов, особенностей, так называемых черт личности и т. д., по которым предполагается, что одни люди должны отличаться от других. Но если эти структуры, аспекты, черты и т. д. индивидуальности неустойчивы внутри одного человека, то как можно измерить различие между ними у разных людей? С другой стороны, изучение особенностей поведения человека с подключением любого набора биологических показателей без учета внутренних мотивов и целей лишает исследователя понимания реальной роли этих показателей в реальной жизнедеятельности человека.

Очевидно, что для снятия этого противоречия нам необходимо разработать такую концептуальную модель, которая бы объединяла в единое целое внутреннее «содержание» и внешне наблюдаемые особенности «поведения». Основу такой модели, объединяющей содержательные структуры индивидуальности и особенности поведения, можно найти в теории П. К. Анохина и его последователей о функциональной системе как элементарном поведенческом акте, или простейшей единице поведения (Анохин, 1968; Швырков, 1978). Однако следует подчеркнуть, что представления П. К. Анохина могут служить лишь основой этой модели. Согласно Анохину, каждый поведенческий акт организуется и реализуется как иерархия функциональных систем, в которых начальные (мотивационные) и конечные (исполнительные) звенья жестко связаны в одну органическую систему (Анохин, 1968). В представлении П. К. Анохина не отражено, каким образом получается, что внешне наблюдаемое поведение человека оказывается не связанным, или слабо связанным, или же нередко противоположно связанным с его мотивационным содержанием.

В представлениях П. К. Анохина не раскрыто, каким образом, с помощью каких механизмов происходит диссоциация «содержательных» и внешне наблюдаемых «поведенческих» индивидуальных особенностей. Концепция П. К. Анохина, тем не менее, позволяет наметить возможные ориентиры того, как происходит такая диссоциация. Изначально, т. е. от рождения, индивидуально-биологические свойства человека организованы в определенную метафункциональную систему, цель которой – максимальная реализация генетического потенциала человека. И следовательно, «внутреннее», на которое действует «внешнее», выступает уже не только в виде пассивных условий, но и в виде активных структур, программ, факторов и причин индивидуального поведения.

По мнению П. К. Анохина, многое из того, что считается специфически человеческим, приобретенным после рождения, на самом же деле генетически в нем заложено и заготовлено в форме «фиксированных соотношений нервных структур» (Анохин, 1975). Мозг человека, по данным современной генетики, во всех деталях, вплоть до тончайших биохимических молекулярных процессов, приспособлен к речевым и мыслительным процессам, т. е. уже при рождении человек обладает некоторыми специфически человеческими формами поведения (Ата-Мурадова, 1980). В специальных популяционно-генетических исследованиях, проведенных в нашей лаборатории, показано, что, например, биоэлектрическая активность наследуется более отчетливо именно в левых височных (т. е. речевых) зонах мозга человека (Анохин, 1985).

В настоящее время уже считается общепризнанным, что эволюционно-генетические предпосылки развития человека выступают в его специфической биологии, являющейся результатом длительного эволюционного процесса (Тарасов, 1979). Специфичность человеческой биологии заключается в том, что сигнализация жизненно важных факторов идет не только путем образования новых функциональных систем (обучения) в постнатальный период жизни человеческого организма, но и путем морфогенетического закрепления определенных соотношений и связей в нервных структурах в пренатальный период. Эти генетически закрепленные «соотношения нервных структур» обеспечивают ряд важнейших врожденных поведенческих
Страница 36 из 38

стратегий и тенденций:

1. Последовательность определенных движений.

2. Спонтанность большого числа поведенческих реакций, не вызванных внешним стимулом.

3. Предрасположенность к определенным внешним стимулам – теплота, адекватный уровень сенсорной стимуляции и т. д. (Анохин, 1968–1975; Emotion. Theory…, 1983).

Эволюционно возникшие и наследственно закрепленные биологические базовые программные системы (как основа будущих специализированных функциональных систем) можно рассматривать как более верный и более экономный путь реагирования на постоянные факторы среды. Благодаря этим врожденным программам после рождения, а возможно, и во внутриутробный период социальные факторы «падают» не на аморфную биологию конкретного человека, а на специфическую индивидуальную человеческую биологию. И следовательно, биологическое и социальное выступают с момента самого рождения человека, а точнее с момента зачатия, не как две разные сущности, а как звенья системной детерминации единого процесса развития человека. Их взаимодействие раскрывается как многосторонний и многокачественный процесс, обеспечивающий целостность развивающейся системы человеческой индивидуальности (Ломов, 1984, с. 344).

Следует при этом особо подчеркнуть, что новорожденный не имеет каких-либо определенных предметно-содержательных смысловых структур психики. Он овладевает ими позже в ходе своего онтогенетического развития, поскольку от природы наделен всеми теми видами и формами человеческого поведения, которые позволят ему в дальнейшем овладеть всем богатством предметного и содержательного мира. В рамках развиваемой нами концептуальной модели овладение человеческим поведением, т. е. всеми мотивами, планами и схемами поведения, возможно, очевидно, только при одном условии, а именно при наличии у новорожденного «метамотива», «метаплана», «метасхемы» поведения, т. е. первично обобщенного, универсального мотива, универсального плана и схемы поведения. И следовательно, человеческое поведение развертывается как специализация и дифференциация, затем вторичная интеграция врожденных форм человеческого поведения и т. д., как некая новая органическая реальность.

Органический, или функционально-системный, подход к пониманию становления индивидуальности человека позволяет понять не только генезис и развитие новых поведенческих форм, но и их неизбежный «отход» от внутренних предметно-содержательных характеристик. Эволюцию такого отхода можно представить следующим образом. Каждый человек рождается с уникальной генетически закрепленной зачаточной иерархией потребностей, сенсомоторными возможностями, эмоциональными предпочтениями и т. д., и, следовательно, процесс социализации человека начинается уже не с «нуля», а с определенной индивидуально-различной «величины». Мы допускаем существование, по крайней мере, трех этапов в развитии врожденных программ индивидуального поведения человека.

Первый, или диффузный, этап индивидуального поведения свойственен человеку на самых ранних этапах онтогенеза. Метамотив, метаплан и метасхема поведения первично обобщены, все внешние объекты, в том числе и другие люди, представлены еще не в сознании, не во внешнем мире, а в узкой наружной сфере «деятельности». Предметное содержание и индивидуальное поведение здесь практически образуют единое целое. В дальнейшем, однако, начинают постепенно оформляться, но еще не выделяться первые признаки предметного содержания в виде диффузных установок.

Вычленение, хотя и частичное, «содержания» от «внешнего поведения» начинается только на втором этапе развития. Этот этап связан с вычленением во внешнем мире отдельных объектов. На этом этапе начинается тонкая дифференциация мотивов, планов и схем поведения.

Отход «предметного содержания» от внешне наблюдаемого «поведения» отчетливо начинает проявляться лишь на третьем этапе развития, или этапе обобщения, когда мотивы, знания и исполнительные механизмы (т. е. свернутые в памяти функциональные системы уже индивидуально пережитого опыта) начинают группироваться, интегрироваться и обобщаться по определенным законам.

По нашему мнению, существует два разных типа таких законов. В результате действия одних законов формируются обобщенные предметно-содержательные характеристики психики, в результате же действия других – так называемые формальные, или формально-динамические (несодержательные), характеристики индивидуального поведения. В различии этих законов и скрыт, по-видимому, основной механизм расхождения содержательных и поведенческих формальных характеристик индивидуальности человека.

Дело в том, что содержательные характеристики обобщаются, генерализуются по логике предмета деятельности, общения и познания, в то время как формальные характеристики поведения – по логике человеческого «тела», по логике врожденных программ, или общей биологической конституции человека (Русалов, 1979).

В настоящей работе мы рассмотрим более подробно только вопрос, касающийся природы формальных характеристик индивидуального поведения как фактора становления индивидуальности человека. Мы полагаем, что формальные свойства индивидуального поведения формируются в результате «системного обобщения» всех тех индивидуальных биологических свойств, которые в процессе онтогенеза вовлечены в функциональные системы жизнедеятельности конкретного генетически уникального человеческого организма.

Заданная от рождения и первично организованная система индивидуально-биологических свойств человека однозначно проявляется в поведении с изначальной иерархией потребностей, общим планом и способом действий. Эта система в дальнейшем включается в самые различные виды деятельности и общения – от сосательного и хватательного поведения до сложнейших видов игры, учебы, труда и т. д. В результате этого происходит постепенная трансформация, перестройка, реорганизация самой системы. Независимо от содержания самой деятельности формируется обобщенная, качественно новая индивидуально-устойчивая система инвариантных свойств, но уже не биологических, а психобиологических, или формальных (несодержательных), свойств индивидуального поведения.

Как и когда происходит такое формирование формальных свойств индивидуальности человека? Этот вопрос в психологии, к сожалению, еще не ставился. Решающим фактором в формировании формальных свойств, по нашему мнению, как было сказано выше, является действие общей биологической конституции человека, которая определяет не только темп, но и степень интеграции и «гомогенизации» формальных характеристик индивидуальности человека (Рубинштейн, 1976).

Формирование формальных характеристик происходит, с одной стороны, вслед за биологическим созреванием человеческого организма, а с другой – под влиянием конкретных видов деятельности, общения и познания. Каждый конкретный человек получает от природы строго определенный диапазон «нормы реакции» биохимических, биомеханических, нейрофизиологических свойств и т. д. Эти индивидуально-устойчивые и иерархически организованные биологические компоненты функциональных систем с самого раннего детства
Страница 37 из 38

включаются в выполнение самых различных видов деятельности. На первых двух этапах развития человека имеет место, по-видимому, переход от «метаформальных» характеристик к большому разнообразию формальных характеристик, выражающемуся в том, что в раннем детстве может наблюдаться разная скорость, разная пластичность, разные эмоциональные реакции и т. д. Однако, по мере созревания и развития человека в условиях конкретного репертуара деятельности и конкретной социально-исторической среды, благодаря генетической устойчивости биологических компонент, постепенно у каждого индивида на третьем этапе развития складывается некая присущая только ему обобщенная, типичная скорость, типичная пластичность, типичная эмоциональность и другие индивидуально-типичные характеристики индивидуальности.

Очевидно, что только на третьем уровне развертывания врожденных программ поведения происходит и вычленение индивида как «самого себя» из внешнего мира, т. е. только в тот момент, когда достигается определенный уровень обобщения самих предметно-содержательных характеристик индивидуальности. По-видимому, в этот же момент формальные свойства индивидуальности достигают максимальной стабилизации, что позволяет индивиду сохраняться самим собой, а не растворяться в многообразии содержательного мира.

Следует особо отметить, что предметно-содержательные характеристики психики не являются абиологическими, «бестелесными», не «висят в воздухе». Они, так же как формальные характеристики индивидуальности, обеспечиваются нейрональными и другими биологическими механизмами. Главное отличие между ними состоит в том, что биологические механизмы содержательных характеристик психики практически полностью подчинены предметным, знаковым, семантическим и другим социально обусловленным законам самого содержания, в то время как биологические механизмы формальных характеристик индивидуальности подчинены эволюционно-генетическим законам.

Вычленение инвариантных, общих «звеньев» в системе биологических программ индивидуального поведения человека может происходить, с нашей точки зрения, по крайней мере, по трем направлениям, порождая тем самым не менее трех классов формальных свойств индивидуальности человека.

Первый класс формальных свойств охватывает динамико-энергетические характеристики биологических компонентов функциональных систем. Этот класс формальных свойств хорошо изучен и называется формально-динамическим, иногда психодинамическим, куда относятся следующие характеристики: скорость, пластичность, интенсивность или эргичность индивидуального поведения и др.

Второй класс формальных свойств охватывает эмоциональные особенности индивидуального поведения и назван нами классом формально-эмоциональных характеристик. Это – эмоциональная чувствительность, лабильность, доминирующее настроение и др.

Третий класс охватывает общие «звенья» более сложных программ поведения, в том числе и социально-групповых программ, порождая особый класс формальных свойств, так называемых формально-программных свойств индивидуальности. Сюда относятся различные виды предпочтений:

1. Предпочтение той или иной стимульной среды.

2. Предпочтение ранга доминирования.

3. Выбор стратегии снятия неопределенности.

4. Предпочтение той или иной сигнальной системы и др.

Так, в ряде выполненных нами специальных работ были не только выявлены различные индивидуально-устойчивые стратегии поведения человека в ситуации неопределенности, но и установлена высокая связь выявленных стратегий с целым комплексом генетически детерминированных биоэлектрических показателей (Русалов, 1979). Выявлено, что предпочтение той или иной сигнальной системы зависит не менее чем от трех устойчивых и, по-видимому, генетически детерминированных факторов:

1. Чувствительность к образному восприятию физических характеристик предмета.

2. Легкостью трансформации образа в слово.

3. Легкостью трансформации слова в образ (Куранов, Русалов, 1984).

Первые два класса формальных свойств обычно объединяются под общим термином «темперамент» (Мерлин, 1973; Небылицын, 1976). С нашей точки зрения, целесообразно, по-видимому, расширить понятие «темперамент» и обозначить им всю совокупность биологически обусловленных формальных свойств, учитывая их единую биологическую природу и механизм формирования (Русалов, 1985).

Формальные свойства индивидуальности характеризуются:

1. Высокой устойчивостью в течение длительного периода жизни человека.

2. Универсальностью проявления во всех сферах деятельности и жизнедеятельности.

3. Независимостью от предметного содержания – смысла, мотива, цели конкретных форм деятельности, общения и познания.

4. Высокой корреляцией с биологическими свойствами и, прежде всего, со свойствами нервной системы.

5. Высокой наследуемостью.

У нас имеются все основания полагать, что всем этим критериям (или, по крайней мере, большинству из них) удовлетворяют изучаемые нами такие формальные характеристики индивидуальности – эргичность, пластичность, скорость, или «индивидуальный темп» и «эмоциональность», которые, согласно представлению В. Д. Небылицына, входят в состав темперамента человека (Небылицын, 1976).

Так, показано, что характеристики общей активности и эмоциональности наследуются (Булаева, 1984; Проблемы генетической…, 1978; Bass, Plomin, 1973). Установлено также, что многие из характеристик активности образуют достоверные корреляции со свойствами нервной системы человека, например: индивидуальный темп (скорость) положительно коррелирует с уровнем пространственновременной синхронизации ЭЭГ-процессов. Пластичность поведения положительно связана с вариабельностью вызванного потенциала.

Эргичность негативно сопряжена с выраженностью энергии медленной ритмики ЭЭГ (Русалов, 1979).

Таким образом, можно утверждать, что выявленные связи служат важным аргументом в пользу того, что данные формальные характеристики индивидуальности, т. е. индивидуальный темп, пластичность и эргичность, принадлежат к категории темперамента. Полученные достоверные статистические связи между индивидуальными вариациями формальных и биологических свойств убедительно свидетельствуют о том, что сопоставляемые разнородные и разноуровневые характеристики индивидуальности человека принадлежат к одному общему и генетически первичному фактору. Таким фактором выступает общая конституция, а ее разноуровневые характеристики вступают в различные закономерные соотношения на различных этапах развития человека.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/vladimir-rusalov/temperament-v-strukture-individualnosti-cheloveka-differencialno-psihofiziologicheskie-i-psihologicheskie-issledovaniya/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Использован материал статьи В. М. Русалова «Проблема темперамента в работах В. Д. Небылицына:
Страница 38 из 38

продолжение поиска» // В. Д. Небылицын: жизнь и научное творчество. М.: Ладомир, 1996.

2

Использован материал статьи В. М. Русалова «Дифференциальная психофизиология: основные достижения и перспективы изучения индивидуальности человека» // Психологический журнал. 1980. Т. 2.

3

Использован материал статьи В. М. Русалова «Психология и психофизиология индивидуальных различий: некоторые итоги и ближайшие задачи системных исследований» // Психологический журнал. 1991. Т. 12. № 5.

4

Использован материал статьи В. М. Русалова «Теоретические проблемы построения специальной теории индивидуальности» // Психологический журнал. Т. 7. № 4. 1986.

5

Использован материал статьи В. М. Русалова «Психологическая зрелость: единственная или множественная характеристика? // Психологический журнал. 2006. № 5.

6

Использован материал статьи В. М. Русалова «Проблемы индивидуальности в становлении профессионала» // Психологические исследования проблемы формирования личности профессионала. М., 1991.

7

Использован материал статьи В. М. Русалова «Природные предпосылки индивидуального поведения как фактор становления индивидуальности человека» // Журнал высшей нервной деятельности. 1989. Вып. 3.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector