Влюбленная некстати читать онлайн - Нора Робертс

Влюбленная некстати

Нора Робертс

Остров ведьм #2

Рипли Тодд – помощница шерифа на маленьком острове в Атлантике – живет спокойной, размеренной жизнью, отвергая любовь и переживания, которые, она верит, обязательно принесут ей серьезные отношения с мужчиной. Но когда на остров приезжает обаятельный исследователь Макаллистер Бук, ей приходится пересмотреть свои взгляды на романтику и любовь.

Книга также выходила под названием «Сила Трех».

Нора Робертс

Влюбленная некстати

Всем моим сестрам, не по крови, но по духу.

Это и есть магия.

А если выбор всем хорош, – война,

Болезнь иль смерть всегда грозят любви

И делают ее, как звук, мгновенной,

Как тень, летучей и, как сон, короткой.

Так молния, блеснув во мраке ночи,

Разверзнет гневно небеса и землю,

И раньше, чем воскликнем мы:

«Смотри!» –

Ее уже поглотит бездна мрака –

Все яркое так быстро исчезает.

    Уильям Шекспир. Сон в летнюю ночь[1 - Пер. Т. Щепкиной-Куперник.].

Пролог

Остров Трех Сестер

Сентябрь 1699

Она вызвала бурю. Порывы ветра, удары молний, ярость моря, которое было и тюрьмой, и защитой. Она вызвала силы, которые жили в ней, силы, которые рвались наружу. Светлые и темные одновременно.

Стройная, в плаще, развевавшемся как крылья, она стояла на исхлестанном ветром берегу. Одна, если не считать ее собственного гнева и скорби и ее силы. Силы, которая переполняла ее и билась внутри, как безумная.

Возможно, это и в самом деле было безумие.

Чтобы получить возможность прийти сюда, она навела на мужа и детей сонные чары. Она оставила их. Когда дело будет сделано, она не вернется. Больше никогда не обнимет ладонями любимые лица.

Муж будет горевать по ней, а дети – плакать. Но она не сможет вернуться. Нельзя свернуть с выбранного ею пути.

Она обязана отомстить. Справедливость наконец должна восторжествовать, чего бы это ни стоило.

Она стояла, протянув руки к вызванному ею же урагану. Ее распущенные темные волосы хлестали ночь, как плети.

– Не делай этого.

Рядом выросла женщина, полыхавшая во тьме как огонь, в честь которого она была названа. Ее лицо было бледным, глаза казались черными от страха.

– Буря уже началась.

– Прекрати ее. Сестра, прекрати ее, пока не стало слишком поздно. Ты не имеешь права.

– Права? – Та, которую называли Землей, круто повернулась, в ее глазах полыхал гнев. – А кто же тогда его имеет? Когда они убивали невинных в Сейлеме, преследовали, травили и вешали, мы ничего не сделали, чтобы остановить это!

– Остановишь одно, вызовешь другое. Сама знаешь. Мы создали это место. – Та, которая звалась Огонь, раскинула руки, словно хотела обнять остров, раскачивавшийся на волнах. – Ради того, чтобы выжить. Чтобы спастись самим и спасти наше Ремесло.

– Спастись? Выжить? О чем ты говоришь? Наша сестра мертва!

– Я скорблю о ней не меньше твоего. – Огонь умоляющим жестом прижала руки к груди. – Моя душа тоже оплакивает ее. Ее дети теперь у нас. Неужели ты бросишь их так же, как бросила своих собственных?

Безумие вцепилось в сердце женщины по имени Земля с той же силой, с какой ветер вцепился в ее волосы. Она уже ничего не могла с собой поделать.

– Если ты причинишь кому-то вред, то нарушишь свои клятвы, надругаешься над своим даром, а зло, которое ты пошлешь в ночь, воздастся тебе трижды.

– За справедливость нужно платить.

– Только не так! Твой муж потеряет жену, дети – мать. А я – еще одну любимую сестру. Ты изменишь себе и нашему Ремеслу. Она бы не хотела этого. Она не стала бы отвечать так, как ты.

– Она умерла, потому что не стала защищаться. Умерла, перестав быть самой собой, перестав быть такой, как мы. Наша сестра отказалась от силы ради того, что она называла любовью. И это убило ее.

– Таков был ее выбор, – сказала та, которую звали Огонь. – Однако она никому не причинила вреда. Если ты решишься использовать свой дар во зло, это уничтожит тебя и нас всех.

– Я не могу жить, скрываясь здесь. – На глаза навернулись слезы; в свете молний они казались капельками крови. – Не могу забыть и простить. Таков мой выбор. Такова моя судьба. Жизнь за жизнь, смерть за смерть. Будь он проклят во веки веков!

Женщина воззвала к мести. Молния сорвалась с неба, как стрела из лука, и поразила цель. Ради этого та, которую называли Землей, принесла в жертву свою душу.

1

Остров Трех Сестер

Январь 2002

Она бежала вдоль изогнутого берега, похрустывая заиндевевшим песком. Вода отступила, оставив на замерзшей земле пену, напоминавшую рваные кружева. В небе без умолку кричали чайки.

Первая миля осталась позади. Ее мышцы согрелись и работали безукоризненно, как хорошо смазанный механизм. Она бежала быстрой трусцой, мерно выдыхала клубы пара, вдыхала воздух, острый и холодный, как льдинки.

Чувствовала она себя великолепно.

На песке не было других следов, кроме ее собственных. К старым прибавлялись новые, потому что она бегала по зимнему берегу взад и вперед.

Если бы она решила пробежать привычные три мили по прямой, то пересекла бы весь остров Трех Сестер из конца в конец.

Мысль об этом всегда доставляла ей удовольствие.

Этот оторванный от материка клочок штата Массачусетс, все его улицы, холмы и бухты принадлежали ей. Помощник шерифа Рипли Тодд не просто любила остров, поселок и всех его обитателей. Она ощущала ответственность за них.

Витрины магазинов на Хай-стрит отражали лучи восходящего солнца. Через пару часов магазины откроются, а на улицах появятся люди, идущие по своим делам.

Конечно, январь – далеко не разгар сезона, однако туристы, хотя и в меньшем количестве, регулярно приплывали с материка на пароме, шатались по магазинам, поднимались на холмы и покупали на пристани свежую рыбу. Но зимой остров принадлежал главным образом местным жителям.

Именно поэтому Рипли больше любила зиму.

У волнолома она повернула и побежала обратно. Океан цвета бледно-голубого льда бороздили рыбачьи лодки. Когда поднимется солнце, цвет станет более ярким. Она не уставала поражаться обилию оттенков морской воды.

Рипли увидела лодку Карла Мейси и крошечную, почти игрушечную фигурку на корме, помахавшую ей рукой. Она помахала в ответ. Коренных островитян, живших здесь круглый год, было меньше трех тысяч, так что опознать каждого из них не составляло труда.

Она слегка сбавила скорость, стремясь не столько передохнуть, сколько продлить возможность побыть наедине со своими мыслями. Иногда Рипли брала на пробежку принадлежавшую брату собаку по кличке Люси, но сегодня утром постаралась ускользнуть незаметно.

Одиночество Рипли тоже очень любила.

Ей требовалось на время отрешиться от всего сложного и неприятного и подумать о других проблемах. Впрочем, слово «проблемы» тут не годилось. Едва ли можно назвать проблемой то, что доставляет тебе удовольствие.

Ее брат только что вернулся после медового месяца, и Рипли радовалась тому, как счастливы Зак и Нелл. Они многое испытали, заплатили за свое счастье дорогой ценой, и Рипли испытывала удовлетворение от мысли, что молодожены уютно устроились в доме, где росли брат и сестра Тодд.

Рипли и Нелл познакомились летом, когда Нелл приплыла на остров, убегая от собственного страха. За прошедшие месяцы они стали подругами. Теперь на Нелл было любо-дорого посмотреть.

Она расцвела и обрела уверенность в себе.

«Все это хорошо, – думала Рипли, – но есть одна маленькая неувязка. И зовут эту неувязку Рипли Карен Тодд».

Зачем новобрачным делить свое уютное любовное гнездышко с сестрой и золовкой?

До свадьбы она об этом как-то не думала. И даже тогда, когда Рипли махала вслед молодоженам, отправившимся в недельное свадебное путешествие на Бермуды, эта мысль еще не приходила ей в голову.

И только когда они вернулись, усталые и счастливые, Рипли призадумалась.

Молодоженам нужно уединение. Едва ли им взбредет в голову заняться жарким сексом на полу гостиной, куда может в любое время дня и ночи зайти Рипли.

Конечно, никто из них ничего не говорил. Это было немыслимо. И Зак и Нелл могли бы с полным правом носить на груди значки с надписью: «Мы – хорошие люди». Сама Рипли на такой значок не претендовала.

Она остановилась у скал на дальнем конце пляжа и стала разминать мышцы, опираясь на каменную стену.

Ее тело было гибким и стройным, как у молодого тигра. Рипли гордилась своей властью над ним. Когда она сделала наклон, лыжная шапочка упала на песок и волосы цвета мореного дуба вырвались наружу.

Волосы были длинными, потому что так удобнее. Рипли терпеть не могла парикмахерские. Иными словами, просто еще одно проявление ее власти над собственным телом.

Цвет ее глаз – бутылочно-зеленый. Когда у Рипли было подходящее настроение, она пользовалась тушью и карандашом для глаз. После долгих раздумий молодая женщина решила, что глаза украшают ее скуластое лицо с плохо сочетающимися чертами.

У Рипли был слегка неправильный прикус, потому что в детстве она ненавидела скобки. Портрет завершали широкий лоб и фамильные брови Тоддов – почти горизонтальные.

Никто бы не назвал ее хорошенькой. Во-первых, слово было совершенно неподходящее; во-вторых, оно бы обидело Рипли. Ей нравилось думать, что лицо у нее решительное, сексуальное и привлекает мужчин. Конечно, тогда, когда у нее подходящее настроение.

Но такое настроение не посещало ее уже несколько месяцев.

Частично в этом были виноваты хлопоты со свадьбой и отпуском. Рипли потратила много времени на то, чтобы помочь Заку и Нелл преодолеть бюрократические препоны, мешавшие им пожениться. Но было и еще кое-что… Рипли неохотно признавала, что в этом виновато чувство досады и неловкости, не проходившее с кануна Дня Всех Святых, когда пришлось дать волю тому, что она запретила себе много лет назад.

«Ничего не поделаешь, – подумала Рипли. – Поступить по-другому было нельзя». Но повторять представление она не собиралась. Какие бы насмешливые взгляды ни бросала на нее Майя Девлин.

Воспоминание о Майе заставило Рипли вернуться к своим мыслям.

У Майи пустовал коттедж. Когда-то в нем жила Нелл, но теперь она переехала к Заку. Рипли очень не хотелось лишний раз сталкиваться с Майей даже по неотложному делу, но желтый коттедж был идеальным решением проблемы. Он был маленький, простой и стоял на отшибе.

Да, имеет смысл, решила Рипли, поднимаясь к дому по зигзагообразной деревянной лестнице с вытертыми ступеньками. Как ни досадно, но делать нечего. Впрочем, можно подождать еще несколько дней. Нужно будет дать объявление, что она ищет жилье. Глядишь, найдется что-нибудь, не принадлежащее Майе.

Воспрянувшая духом, Рипли подошла к заднему крыльцу.

«Нелл что-то печет, – принюхавшись, подумала она. – Запах божественный». Значит, о завтраке можно не заботиться. Он уже готов – вкусный, аппетитный – и ждет ее на столе.

Рипли взялась за ручку и увидела через стекло Зака и Нелл. «Льнут друг к другу, как плющ к шесту», – подумала она.

– О черт!

Она шумно выдохнула, попятилась, затопала по половицам, как лошадь, и даже что-то засвистела. Это должно было дать им время отлипнуть друг от друга. Во всяком случае, Рипли на это надеялась.

Но проблема оставалась проблемой. Нет, видно, все-таки придется иметь дело с Майей…

Хорошо бы сделать это как бы между прочим. Если Майя поймет, что желтый коттедж нужен ей позарез, то наверняка откажет.

Эта женщина чертовски упряма.

Конечно, легче всего уладить дело с помощью Нелл. У Майи к Нелл слабость. Но мысль о посредничестве была для Рипли нестерпима. Нет, она сама зайдет в книжный магазин Майи, как делала почти каждый день с тех пор, как Нелл стала готовить для кафе при магазине и работать в нем.

Таким образом можно будет совместить обычный ленч с прощупыванием почвы.

Она быстро шла по Хай-стрит, подгоняемая не столько ветром, сколько желанием поскорее закончить дело. Ветер трепал ее длинные прямые волосы, собранные в конский хвост и пропущенные сквозь отверстие в шапочке.

Добравшись до кафе «Бук», Рипли остановилась и поджала губы.

Майя заново оформила витрину. Скамеечка для ног, украшенная кистями, кусок ярко-красной ткани, пара высоких подсвечников с толстыми красными свечами и стопки книг, выбранных как бы случайно. Рипли пришлось признать, что эта картина вызывает ощущение тепла, домашнего уюта. И напоминает о сексе. Очень тонко. Почти незаметно.

«На улице холодно, – без слов говорила витрина. – Зайди в магазин, купи несколько книг, которые можно почитать дома, ступай к себе и радуйся тому, что у тебя есть крыша над головой».

О Майе можно было сказать многое, но то, что она знала свое дело, подразумевалось само собой.

Рипли вошла в теплое помещение и размотала теплый шарф. Темно-синие полки с книгами были убраны тщательно, как в семейной гостиной. В стеклянных витринах лежали симпатичные безделушки. В камине горел ровный золотистый огонь; еще один кусок ткани – на этот раз синий – искусно драпировал одно из глубоких кресел, так и манивших опуститься в них.

«Да, – снова подумала она, – Майя мастерица на такие вещи».

Но этим дело не ограничивалось. На других полках стояли свечи всевозможных форм и размеров. В глубоких вазах сверкали самоцветы. Повсюду были разложены разноцветные коробочки с рунами и картами Таро.

Ну что ж, Майя не заявляла во всеуслышание, что магазин принадлежит ведьме, но и не скрывала этого. Сомневаться не приходилось: любопытство туристов и местных жителей обеспечивало магазину львиную долю его ежегодного дохода.

Впрочем, ее, Рипли, это не касалось.

Главная помощница Майи, которую звали Лулу, сидела за большой резной стойкой и что-то подсчитывала. Она опустила очки на кончик носа и посмотрела на Рипли поверх серебряной оправы:

– Решила вкусить пищи для ума и желудка одновременно?

– Нет. Пищи для ума мне хватает.

– Тот, кто много читает, много знает.

Рипли усмехнулась:

– Я и так все знаю.

– Другого ответа я от тебя и не ждала. На этой неделе нам доставили новую книгу, которая как раз по твоей части. «Сто один телефонный разговор». Унисекс.

Рипли насмешливо улыбнулась и шагнула к лестнице, которая вела на второй этаж.

– Лу, я сама ее написала.

Лу хихикнула.

– Я давно не вижу, чтобы ты с кем-то водила компанию, – бросила она вслед Рипли.

– Нет настроения.

На втором этаже тоже были книги, в которых рылись потенциальные покупатели. Но главной здешней приманкой было кафе. Рипли издалека ощутила густой и пряный аромат супа.

Толпу утренних посетителей, которые смели с прилавка булочки, пирожки и другие плоды богатой фантазии Нелл, сменила толпа

любителей ленча. «В такой морозный день хочется съесть что-нибудь горячее и сытное, а уж потом отдать должное соблазнительным десертам», – подумала Рипли.

Она обвела взглядом витрину и вздохнула. Булочки с кремом. Никто в здравом уме не смог бы пройти мимо булочек с кремом… Впрочем, эклеры, пирожки с вареньем, печенье и многослойный торт выглядели не менее аппетитно.

Тем временем чародейка кухни выбивала очередной чек. Ее ярко-голубые глаза и лицо, окруженное нимбом золотых волос, лучились счастьем и здоровьем. Когда Нелл улыбнулась очередному посетителю и жестом показала на столик у окна, на ее щеках проступили прелестные ямочки.

«Некоторым законный брак очень к лицу, – подумала Рипли. – Нелл Ченнинг-Тодд явно из их числа».

– Замечательно выглядишь, – бросила она.

– Я и чувствую себя замечательно. День пролетел, как одна минута. Сегодня суп «Минестроне», а сандвич…

– Только суп, – прервала ее Рипли. – Потому что для полного счастья мне не хватает булочки с кремом. И чашки кофе.

– Как скажешь… На ужин будет ветчина в тесте, – сказала Нелл. – Так что никаких пицц по дороге!

– Да, конечно. – Тут Рипли вспомнила про вторую причину своего визита. – Что-то Майи не видно.

– Она у себя в кабинете. – Нелл налила тарелку супа и добавила хрустящую булочку, испеченную утром. – Скоро освободится. Утром ты так быстро улизнула, что я не успела и слова сказать. Что-то не так?

– Нет, все отлично. – Наверно, будет невежливо, если она начнет искать себе жилье, не предупредив заранее брата или его жену. Все, что касалось общения с другими людьми, давалось Рипли с трудом. – Ничего, если я пожую у тебя на кухне? – спросила она Нелл. – Там ты сможешь разговаривать, не отвлекаясь от работы.

– Конечно. Проходи.

Нелл поставила тарелку с супом на кухонный стол.

– Ты уверена, что все в порядке?

– Абсолютно, – заверила ее Рипли. – Зверски холодно. Вы с Заком наверняка жалеете, что не остались на Бермудах до весны.

– Медовый месяц прошел чудесно. – При воспоминании об этом лицо Нелл засияло. – Но дома лучше. – Она открыла холодильник и достала блюдо с салатом. – Здесь все, к чему я стремилась. Зак, семья, друзья, собственный дом… Если бы мне сказали об этом год назад, я бы не поверила.

– Ты это заслужила.

– Да. – Глаза Нелл потемнели. Теперь в них чувствовалась сила. Сила, которую трудно было не заметить. – Но я сделала это не одна. – Звонок колокольчика известил о том, что ее ждет покупатель. – Ешь суп, а то остынет.

Она упорхнула и весело поздоровалась с очередным посетителем.

Рипли отведала суп и довольно вздохнула. Еда есть еда. Остальное подождет.

Но не успела она опустить ложку, как снова услышала голос Нелл:

– Майя, Рипли сидит на кухне. Кажется, она хотела поговорить с тобой.

О черт, черт, черт! Рипли мрачно уставилась в тарелку и быстро заработала ложкой.

– Вот и отлично. Чувствуй себя как дома.

Майя Девлин изящно оперлась о косяк. У нее были точеное лицо с высокими скулами, цыганская грива ярко-красных волос, падавшая на длинное ярко-зеленое платье, матовая кожа, полные губы (такие же красные, как и волосы) и дымчато-серые глаза.

Эти глаза лениво рассматривали Рипли. Бровь насмешливо поднялась, образовав идеальную дугу.

– Я так и делаю, – не отрываясь от еды, бросила Рипли. – Мне казалось, что в это время дня кухня принадлежит Нелл. Если бы я думала по-другому, то пришла бы за супом из шерсти летучей мыши или драконьих зубов.

– В это время года драконьи зубы – большая редкость. Чем могу служить, помощник шерифа?

– Ничем. Но мне пришло в голову, что я могу кое-что сделать для тебя.

– Жду с нетерпением.

Высокая и стройная, Майя подошла к столу и села. Заметив туфли на высоких каблуках, к которым Майя была неравнодушна, Рипли поморщилась. Лично она сунула бы свои бедные ноги в эти орудия пытки только под страхом смертной казни.

Она отломила кусочек булочки и сунула его в рот.

– Когда Нелл и Зак поженились, ты лишилась квартирантки. Желтый коттедж пустует, а поскольку я подумываю о собственном жилье, то могла бы оказать тебе услугу.

– Продолжай. – Заинтригованная Майя отломила кусок от булочки Рипли.

– Эй, я за нее заплатила!

Не обратив на эти слова никакого внимания, Майя положила кусочек в рот.

– Что, тесновато стало?

– Дом большой. – Рипли беспечно пожала плечами и отодвинула булочку подальше от Майи. – Но у тебя коттедж простаивает. Конечно, там не очень развернешься, но мне много не надо. Я хотела бы снять его.

– Что снять? – Нелл влетела на кухню и устремилась к холодильнику за продуктами, требовавшимися для сандвича.

– Желтый коттедж, – сказала ей Майя. – Рипли ищет себе жилье.

– Ох… – Нелл обернулась. – У тебя уже есть жилье. Ты живешь с нами.

– Не принимай это так близко к сердцу. – Проклятие, следовало поговорить с Майей наедине! Но жалеть было поздно. – Я только подумала, что было бы неплохо жить отдельно, а поскольку коттедж Майи так и просит…

– Напротив, – мягко возразила Майя. – Ни я, ни мой коттедж ни о чем просить не собираемся.

– Ты не хочешь оказать мне услугу? – Рипли пожала плечами. – Раз так, скажи прямо, а не язви.

– Ты плохо обо мне думаешь. – Тон Майи был изысканно любезным. Это не сулило ничего хорошего. – Просто десять минут назад я подписала договор об аренде коттеджа.

– Черт бы все побрал! Ты ушла к себе в кабинет, но Нелл не сказала, что у тебя кто-то есть.

– По телефону, – уточнила Майя. – С джентльменом из Нью-Йорка. Доктором. Мы подписали трехмесячный договор по факсу. Надеюсь, это тебя утешит.

Рипли не сумела скрыть досаду.

– Я уже сказала, не язви. Какого черта доктору делать на Трех Сестрах? У нас есть свой.

– Это доктор не медицины, а философии. И раз уж тебе так интересно, то он едет сюда работать. Доктор Бук изучает паранормальные явления и сгорает от желания провести какое-то время на острове, созданном ведьмами.

– Тьфу, мать твою!

– Красноречива, как всегда. – Довольная Майя поднялась на ноги. – Ну что ж, здесь я закончила. Постараюсь доставить радость кому-нибудь еще. – Она шагнула к двери, но на пороге обернулась. – Кстати, доктор Бук прибудет завтра. Рипли, я уверена, он будет счастлив с тобой познакомиться.

– Пусть твои охотники за чертовщиной держатся от меня подальше! – Рипли злобно вонзила зубы в булочку с кремом. – Ишь, размечталась!

– Дождись меня. – Нелл взяла тарелку с сандвичем. – Скоро придет Пег, и я освобожусь. Нам нужно поговорить.

– Я должна объехать остров.

– С этим можно подождать.

– Проклятие, она чуть не отбила у меня аппетит! – пожаловалась Рипли, уминая булочку с кремом.

Когда через пятнадцать минут Рипли вышла на улицу, Нелл уже ждала ее.

– Нам нужно поговорить.

– Послушай, Нелл, это пустяки. Я только подумала…

– Да, ты подумала. – Нелл нахлобучила шапочку на уши. – Но ничего не сказала ни мне, ни Заку. Я хочу знать, почему ты решила, что не можешь больше жить в собственном доме.

– Ладно, ладно, – Рипли надела темные очки и ссутулилась. Они с Нелл шли по Хай-стрит к полицейскому участку. – Просто мне кажется, что нужно дать женатым людям побыть наедине.

– Дом большой. Мы не мешаем друг другу. Будь ты домоседкой, я бы решила, что тебе неуютно, потому что я

много времени провожу на кухне.

– Это беспокоит меня меньше всего.

– Вот именно. Ты не готовишь. Надеюсь, ты не думаешь, что мне не нравится готовить для тебя.

– Нет, не думаю. Наоборот, я благодарна тебе. Честное слово.

– Ты недовольна тем, что я рано встаю?

– Нисколько.

– Или тем, что я приспособила одну из запасных спален под офис своей фирмы?

– Да нет же. Все равно никто ею не пользовался. – У Рипли было такое ощущение, словно ее колотят бархатной битой. – Послушай, дело не в готовке, не в запасной спальне и не в твоей ужасной привычке вставать до рассвета. Дело в сексе.

– Прости, не поняла.

– Вы с Заком занимаетесь сексом.

Нелл остановилась, склонила голову набок и посмотрела Рипли в глаза.

– Да, занимаемся. Отпираться не буду. Причем с удовольствием.

– В том-то и дело.

– Рипли, мы с Заком часто занимались сексом и до моего официального переезда. Я не догадывалась, что это тебе не по душе.

– Тогда было совсем другое дело. Обычный регулярный секс. А теперь вы поженились.

– Понятно. Но могу заверить, что процесс остался почти таким же.

– Ха-ха…

«Нелл сильно изменилась, – подумала Рипли. – Когда-то было достаточно малейшего намека на стычку, чтобы заставить ее отступить. Видно, те времена прошли».

– Вы с Заком играете в мистера и миссис, а я околачиваюсь рядом. А вдруг вам захочется сплясать горизонтальное танго на ковре в гостиной или вечером пообедать в голом виде?

– Первое мы уже делали, а о втором я серьезно подумываю. Рипли… – Нелл тронула ее за руку. – Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Господи, Нелл, остров совсем маленький. До меня в любом случае будет рукой подать.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – снова сказала Нелл. – Я говорю про себя, а не про Зака. Если хочешь, поговори с ним отдельно и выясни, что он думает. Рипли… У меня никогда не было сестры.

– Ох, перестань. – Рипли сморщилась и обвела улицу глазами в темных очках. – Не разводи сырость. По крайней мере, в общественном месте.

– Не могу. Мне нравится думать, что ты рядом и что я всегда могу с тобой поговорить. Я провела с твоими родителями всего несколько дней, когда они приезжали на свадьбу, но чувствую, что теперь у меня есть семья. Неужели нельзя оставить все как есть? Хотя бы на время?

– Разве Зак сможет сказать «нет», если ты направишь на него свои голубые прожектора?

– Не сможет, потому что поймет, что это для меня по-настоящему важно. Если ты останешься, я обещаю, что когда мы с Заком будем заниматься сексом, то сделаем вид, что не женаты.

– Что ж, может быть, это пойдет на пользу. Придется смириться, поскольку какой-то пижон из Нью-Йорка увел коттедж у меня из-под носа. – Рипли печально вздохнула. – Исследователь паранормальных явлений, черт бы его побрал. Доктор философии! – Она фыркнула и немного повеселела. – Наверно, Майя сдала ему коттедж в пику мне.

– Сомневаюсь. Но думаю, что она рада этому побочному источнику дохода. Почему вы вечно грызетесь? После… после того, что случилось на Хеллоуин, я надеялась, что вы снова станете подругами.

Рипли тут же ощетинилась.

– Каждый из нас сделал то, что должен был сделать. Но эта история закончилась. Для меня все осталось по-прежнему.

– Закончился только один эпизод, – поправила Нелл. – Если верить легенде…

– Чушь это, а не легенда! – Достаточно было одного упоминания о старом предании, чтобы у Рипли испортилось настроение.

– Но мы не чушь. И то, что скрывается внутри нас, тоже.

– То, что скрывается внутри меня, мое дело. Не лезь, Нелл.

– Ладно. – Однако Нелл стиснула руку Рипли, и обе женщины даже сквозь перчатки ощутили укол энергии. – До вечера.

Рипли, смотревшая вслед Нелл, сжала руку в кулак. Ее кожу все еще пощипывало. Хитрая маленькая ведьма…

Что есть, то есть.

Сны приходили в разгар ночи, когда сознание было беззащитно, а воля отдыхала. Днем можно было открещиваться от всего, притворяться непонимающей и цепляться за выбор, который она сделала больше десяти лет назад.

Но от сновидений некуда было деться.

В них она стояла на берегу, о который дробились чудовищные волны. Мрачные и грозные, они обрушивались на песок и грохотали, как тысячи обезумевших сердец.

Темноту нарушали лишь зигзаги молний, раскалывавшие черное небо, как только она поднимала руки. И свет, исходивший от нее самой, ослепительный золотой свет, подернутый по краям зловеще-красным.

Ветер ревел.

В глубине души ее ужасала собственная сила, вырвавшаяся на свободу. Она отринула все законы, все правила.

А с ними и надежду.

Часть ее души лила горькие слезы, оплакивая эту потерю.

Что сделано, то сделано. Зло должно быть наказано. Смерть за смерть и смерть за новую смерть. Круг ненависти замкнулся. «Воздастся трижды…»

Она ликующе вскрикнула, ощутив внутри поток темной силы, уничтожавший все прежнее, издевавшийся над данными ею обетами и над всем, во что она верила.

«Так лучше», – подумала она, когда ее сложенные чашей ладони задрожали от силы и алчности. По сравнению с этим все прежнее казалось бледным, слабым и ничтожным.

Теперь она была способна на все. Могла делать что угодно. Никто и ничто не могло остановить ее.

Она, как безумная, закружилась по песку, поднялась в воздух, раскинув руки-крылья. Пряди ее волос свивались и развивались, как клубки змей. Теперь она ощущала смерть убийцы своей сестры, медный вкус пролитой ею крови и знала, что никогда в жизни не испытывала более желанного вкуса.

Ее смех стрелой вонзился в черное небо и расколол его. Хлынул темный дождь; капли, падавшие на песок, шипели так, будто с неба пролилась кислота.

Он звал ее.

Она слышала его голос, несмотря на бурю и собственный гнев. Слабое свечение того, что таилось у нее внутри, понемногу становилось ярче.

Она видела его, видела тень, упрямо пробивавшуюся к ней сквозь ветер и дождь. В охладевшем сердце билась и рыдала любовь.

– Назад! – крикнула она. Ее громоподобный голос заставил мир дрогнуть.

Но он все еще шел вперед, протянув руки, чтобы обнять ее и заставить вернуться. На мгновение она увидела в темноте блеск его глаз, в которых были любовь и страх.

С неба сорвалось огненное копье и пронзило его. Она вскрикнула и почувствовала, что свет внутри затрепетал.

Она всей душой ощущала его смерть. Боль и ужас, посланные ею, вернулись. «Воздастся трижды…»

Свет внутри мелькнул и погас, оставив ее пустой и холодной. Холодной навсегда.

2

Он не слишком отличался от остальных пассажиров парома. Ветер трепал его длинное черное пальто. К ничем не примечательным светло-русым волосам, обрамлявшим лицо, давно не прикасался парикмахер.

Однако бриться он не забывал, о чем свидетельствовали два свежих пореза на решительном подбородке. Лицо – честно говоря, довольно привлекательное – было скрыто длиннофокусным объективом камеры, с помощью которой он фотографировал остров.

Кожа все еще была покрыта тропическим загаром, приобретенным на Борнео. На этом фоне глаза его казались золотисто-карими, цвета свежего меда. Нос был прямым и узким, лицо худым.

Впадинки на щеках становились глубже, когда он с головой уходил в работу и забывал о еде. Они придавали ему интригующую внешность студента, умирающего с голоду.

Улыбка у него была чувственная и непринужденная.

Он был высоким,

угловатым.

И немного неуклюжим.

Ему приходилось крепко держаться за поручни, чтобы не вывалиться за борт. Конечно, он слишком далеко высовывался, ожидание часто заставляло его забывать о реальности.

Он выпрямился и стал рыться в кармане пальто, разыскивая жевательную резинку.

На свет божий появились засохший лимонный леденец, два помятых листка из блокнота, корешок билета, сбивший его с толку (он забыл, когда в последний раз был в кино), и давно потерянная крышка от фотообъектива.

Он удовлетворился лимонным леденцом и продолжил наблюдение за островом.

Он брал уроки у шамана в Аризоне, посещал человека, который обитал в венгерских Карпатах и называл себя вампиром, после злосчастного инцидента в Мексике был проклят местным колдуном. В Корнуолле жил в коттедже с привидениями, а в Румынии получил официальный диплом некроманта.

Почти двенадцать лет Макаллистер Бук изучал, записывал и наблюдал невозможное. Он опрашивал ведьм, привидения, ликантропов, личностей, похищенных существами из космоса, и личностей, обладавших паранормальными способностями. Девяносто восемь процентов этих людей были психически больными или искусными артистами. Но оставшиеся два процента… что ж, ради них стоило работать.

Он не просто верил в необычайное, но сделал его делом своей жизни.

Мысль провести несколько месяцев на клочке массачусетской суши, согласно легенде, оторванном от материка тремя ведьмами и превращенном ими в убежище, пришлась ему по душе.

Он тщательно изучил описания острова Трех Сестер и всю информацию о местной ведьме Майе Девлин. Она не обещала дать ему интервью или продемонстрировать свое умение. Но он надеялся убедить ее.

Человек, который сумел уговорить неодруидов позволить ему принять участие в их церемониях, наверняка сможет уговорить одинокую ведьму показать действие несколько заклинаний.

В конце концов, можно будет сторговаться. У него есть то, что покажется интересным ей и всем остальным, имеющим отношение к проклятию трехвековой давности…

Он снова поднял камеру и отрегулировал объектив так, чтобы поймать в видоискатель копьеобразный белый маяк и приземистый старинный каменный дом. Он знал, что там, высоко над поселком, неподалеку от клочка дремучего леса, живет Майя.

Кроме того, он знал, что Майя владеет местным книжным магазином и успешно руководит им. Судя по всему, эта практичная ведьма умела жить припеваючи в обоих мирах.

Он не мог дождаться, когда встретится с мисс Девлин лицом к лицу.

Гудок заставил его очнуться. Паром причаливал. Он подошел к своему «Лендроверу» и положил камеру в футляр, лежавший на пассажирском сиденье.

И снова напрочь забыл о крышке объектива, так и лежавшей в кармане.

За оставшиеся несколько минут он просмотрел свои заметки и сделал новую запись в дневнике:

«Плавание на пароме было приятным. День ясный и морозный. Я сумел сделать несколько снимков под разными ракурсами, но, чтобы сфотографировать остров с противоположной стороны, придется взять напрокат лодку.

Географически и топографически в острове Трех Сестер нет ничего необычного. Его площадь составляет около девяти квадратных миль[2 - Примерно 23 квадратных километра (здесь и далее прим. пер.).], а количество постоянных жителей – в основном рыбаков, а также тех, кто занят в торговле и обслуживании туристов, – не превышает трех тысяч. Здесь есть маленький песчаный пляж, многочисленные бухты, гроты и лес. Местная фауна представлена белохвостыми оленями, кроликами и енотами. Типично присутствие морских птиц. В лесистых районах встречаются сова, коршун и хохлатый дятел.

Населенный пункт один. Большинство жителей обитает в самом поселке или в радиусе полумили от него, хотя есть несколько домов и сдающихся внаем дач, расположенных и дальше.

Во внешнем виде острова нет ничего, что указывало бы на наличие паранормальной деятельности. Но я давно понял, что внешний вид – не слишком надежное доказательство.

С нетерпением жду знакомства с Майей Девлин и возможности начать исследование».

Он ощутил легкий толчок, с которым паром ударился о причал, но не поднял глаз.

«Пристань острова Трех Сестер. 6 января 2002 г.», – написал он внизу страницы и посмотрел на наручные часы: «12.03. Время нью-йоркское».

Улицы поселка были опрятными, как на картинке, движение – не слишком оживленным. Мак проехал по острову из конца в конец и сделал круг, запоминая местные достопримечательности с помощью диктофона. Он мог найти в джунглях руины эпохи индейцев майя, руководствуясь картой, начерченной на смятой салфетке, но мог заблудиться во вполне цивилизованном месте. Банк, почта, супермаркет. Черт побери, и пиццерия!

Он без труда нашел автостоянку, расположенную всего лишь в квартале от кафе «Бук». Магазин понравился ему с первого взгляда – и витрина, и вид на море. Он пошарил кругом, нащупал чемоданчик, не глядя сунул туда диктофон, точно попав в предназначенное для того гнездо, и выбрался наружу.

Интерьер магазина понравился ему еще больше, чем фасад. Веселый огонь в настоящем камине, просторная деревянная стойка с кассовым аппаратом, украшенная резными изображениями луны и звезд. Семнадцатый век, решил он. Настоящая музейная вещь. Вкус мисс Девлин не уступал ее таланту.

Он шагнул к стойке, за которой на высоком табурете сидела маленькая женщина, похожая на гнома. Но его тут же отвлекло какое-то движение и вспышка цвета. Из книгохранилища вышла Майя и улыбнулась.

– Добрый день. Чем могу служить?

«Вот это да!» – подумал изумленный Мак.

– Я… гм-м… да… Я ищу мисс Девлин. Майю Девлин.

– Вы ее уже нашли. – Она подошла к нему и протянула руку. – Макаллистер Бук?

– Да.

Ее кисть была длинной и узкой. Кольца сверкали на пальцах, как драгоценные камни на белом шелке. Он боялся сжать эту руку слишком сильно.

– Добро пожаловать на Три Сестры. Не желаете подняться на второй этаж? Я угощу вас кофе, а если захотите, то и ленчем. Мы очень гордимся нашим кафе.

– Ах… Ничего не имею против ленча. Я слышал о вашем кафе много хорошего.

– Вот и отлично. Надеюсь, ваша поездка прошла без особых приключений.

«Да. До сих пор», – подумал он.

– Спасибо, все было нормально. – Он пошел по лестнице следом за Майей. – Мне нравится ваш магазин.

– Мне тоже. Надеюсь, вы воспользуетесь им во время пребывания на острове. Это моя подруга, добрый гений нашего кафе Нелл Тодд. Нелл, это доктор Бук.

– Рада познакомиться.

Нелл продемонстрировала свои ямочки, перегнулась через стойку и пожала ему руку.

– Доктор Бук только что прибыл с материка. Думаю, он с удовольствием поест. Чувствуйте себя как дома, доктор Бук. Только скажите Нелл, что вы предпочитаете.

– Спасибо. Особый сандвич и большую чашку капуччино. Выпечка – тоже ваших рук дело?

– Конечно. Советую вам взять яблоко в тесте.

– С удовольствием.

– Майя, а что тебе? – спросила Нелл.

– Тарелку супа и жасминовый чай.

– Садитесь за столик. Сейчас принесу.

– Похоже, здесь мне не придется думать о том, где пообедать, – заметил Мак, когда они шли к столику у окна.

– Кроме того, Нелл является владелицей и руководителем фирмы. Готовит и доставляет еду на дом.

– Приятно слышать. – Он на секунду прикрыл глаза, но ослепительное лицо Майи не исчезло. –

Пришлось, знаете ли, убедиться, что это не наваждение. Надеюсь, вы не обиделись. Вы самая красивая женщина, которую мне доводилось видеть.

– Спасибо. – Майя села за стол. – Я нисколько не обиделась.

– Вот и хорошо. Мне бы не хотелось с самого начала сделать ложный шаг, потому что я надеюсь работать с вами.

– Я уже объясняла по телефону, что не… не работаю на публике.

– Надеюсь, что вы передумаете, когда узнаете меня лучше.

«У него поразительная улыбка, – подумала Майя. – Лукавая и обманчиво безобидная».

– Посмотрим. Если вас интересует сам остров и его история, то недостатка в информации не будет. Большинство здешних постоянных обитателей живет на Сестрах из поколения в поколение.

– Например, Тодды, – сказал он, покосившись на стойку.

– Нелл вышла замуж за одного из Тоддов всего две недели назад. Точнее, за Закарайю Тодда, нашего шерифа. Она на острове новенькая, но Тодды действительно потомственные островитяне.

Он знал, кто такая Нелл. Бывшая жена Ивена Ремингтона. Ремингтон некогда занимал важное место в индустрии развлечений и пользовался большим влиянием в Голливуде. Как выяснилось, он был склонен к насилию. Его официально признали невменяемым и теперь держали в палате для буйных.

Именно шериф Тодд арестовал его. Прямо здесь, на острове, после странных событий, происшедших в канун Дня Всех Святых.

В ночь шабаша.

Эти события Мак собирался изучить как следует.

Бук хотел начать разговор, но выражение лица Майи заставило его промолчать.

– Выглядит аппетитно. Спасибо, – сказал он Нелл, когда та принесла ленч.

– На здоровье… Майя, ты не передумала насчет сегодняшнего вечера?

– Нисколько.

– Тогда я приду в семь… Доктор Бук, если захотите что-нибудь еще, дайте мне знать.

– Нелл только что вернулась из свадебного путешествия, – вполголоса сказала Майя, когда они вновь остались наедине. – Думаю, пока не слишком тактично расспрашивать новобрачную о некоторых сторонах ее жизни.

– Ладно.

– Доктор Бук, вы всегда так сговорчивы?

– Просто Мак. Не всегда. Просто я не хочу, чтобы вы сразу выставили иголки. – Он откусил кусок сандвича. – Замечательно. Просто замечательно.

Майя наклонилась и рассеянно помешала суп.

– Пытаетесь улестить доверчивых местных жителей?

– И вы тоже замечательная. Вы обладаете необычными психическими возможностями?

– В той или иной степени ими обладают все, не правда ли? Вы же сами исследовали то, что назвали неосознанным шестым чувством.

– Вы читали мои труды?

– Да. Так вот, Мак, я хорошо осознаю свою сущность. Как и дар, который использую или позволяю использовать другим. Я согласилась сдать вам коттедж и поговорить с вами, если у меня будет для этого подходящее настроение, по одной простой причине.

– Да? По какой именно?

– У вас яркий и, что особенно важно, гибкий ум. Я восхищаюсь им. Впрочем, время покажет, можно ли этому доверять. – Она подняла глаза и сделала жест рукой. – А вот еще один ум, довольно яркий, но совершенно негибкий. Помощник шерифа Рипли Тодд.

Мак тоже поднял глаза и увидел привлекательную длинноногую брюнетку, которая подошла к стойке, нагнулась и о чем-то заговорила с Нелл.

– Она сестра Зака, – сказала Майя. – Они тесно связаны с островом как по отцовской, так и по материнской линии. Очень тесно связаны, – повторила она. – Если вашим исследованиям нужен скептик, то более подходящей кандидатуры, чем Рипли, вам не найти.

Не в силах противиться искушению, Майя помахала Рипли и жестом попросила ее подойти.

В обычных условиях Рипли только фыркнула бы и ушла в другую сторону. Но появившийся на острове незнакомец требовал проверки.

«Симпатичный малый, – подумала она, шагнув к столику. – Наверняка книгочей». И тут ее осенило. Книгочей! Майин доктор оккультных наук…

– Доктор Макаллистер Бук. Помощник шерифа Рипли Тодд.

– Рад познакомиться. – Мак поднялся со стула и выпрямился во весь свой немалый рост. «Ноги у него от ушей», – подумала удивленная Рипли.

– Я не знала, что за изучение всяких мошенников дают ученые степени.

– Ну разве она не прелесть? – широко улыбнулась Майя. – Минуту назад я сказала Маку, что ему следовало бы поговорить с нашим местным Фомой неверующим. В конце концов, это не займет много времени.

– Болтай, болтай… – Рипли сунула большие пальцы в карманы. – Едва ли я смогу рассказать вам что-нибудь интересное. Это Майя у нас крупный авторитет по части сверхъестественных явлений. Если вас интересует обычная жизнь острова, то мы с шерифом всегда к вашим услугам.

– Большое спасибо. Кстати, в области изучения мошенников я всего лишь магистр. Докторскую еще не закончил.

Рипли изобразила улыбку.

– Очень смешно. Это ваш «Ровер» стоит напротив?

– Да. – Неужели он снова оставил в машине ключи зажигания? Мак начал хлопать себя по карманам. – А что?

– Да нет, ничего. Отличная тачка… Ладно, пойду поем.

– Она не хотела вас обидеть, – сказала Майя, когда Рипли ушла. – Просто уродилась такая.

– Ничего. – Мак снова сел и продолжил еду. – Я часто сталкиваюсь с такими вещами. – Он кивнул Майе: – Думаю, что и вы тоже.

– Сплошь и рядом. Вы всегда так уравновешенны и терпимы, доктор Макаллистер Бук?

– Боюсь, что да. Наверно, это невыносимо.

– Не думаю. – Майя поднесла к губам чашку и посмотрела на него поверх ободка. – Нет, не думаю.

* * *

Мак оставил вещи в «Ровере» и пошел к желтому коттеджу пешком, заверив Майю, что провожать его не нужно. Честно говоря, он хотел почувствовать здешнюю ауру без помех. А постороннее присутствие помешало бы этому.

Домик был маленький, очаровательный, необычный и очень удобный. Многие считали Бука человеком, привыкшим работать в тиши библиотек. В библиотеках он работал часто, но в палатке посреди джунглей чувствовал себя ничуть не хуже. Конечно, если хватало батареек для ее оборудования.

Гостиная была маленькая и уютная, с удобным продавленным диваном и небольшим камином, который следовало немедленно растопить. Мак начал рассеянно хлопать себя по карманам, но тут увидел на узкой полке коробок спичек.

Благодарный хозяйке, предусмотревшей даже такие мелочи, Бук развел огонь и продолжил знакомство с домом. По привычке он разговаривал сам с собой, и его голос эхом отдавался от стен:

– Две спальни. Одна из них подойдет для кабинета. Думаю, сначала следует освоить гостиную. Кухней буду пользоваться только в том случае, если отчаянно захочется что-нибудь приготовить. Нелл Тодд…

Мак снова порылся в карманах, вынул визитную карточку фирмы Нелл, взятую на стойке в кафе, и положил ее на плиту. Если придет в голову заняться готовкой, он сразу увидит эту карточку и закажет еду на дом.

Он выглянул в окно и по достоинству оценил как рощу, так и отсутствие других домов. Мак часто работал в неудобное для окружающих время. Здесь соседи на него жаловаться не будут.

Добравшись до большей спальни, он бросил на пол единственную взятую с собой сумку, плюхнулся на кровать и покачался, проверяя пружины.

Перед его внутренним взором возникло лицо Майи.

– Легче, малыш, – велел он себе. – Не следует мечтать о женщине, которая в состоянии выбить у тебя из головы все греховные мысли. Кроме того, она является первоочередным объектом твоего исследования.

Довольный

своими жилищными условиями, он пригнал «Ровер» и стал разгружать машину.

Во время второй ходки рядом остановилась патрульная машина, из которой вышла Рипли.

– Еще раз здравствуйте, помощник шерифа Тодд.

– Еще раз здравствуйте, доктор Бук. – Рипли испытывала чувство вины за то, что нелюбезно разговаривала с незнакомым человеком. Еще обиднее был выговор, устроенный за это Нелл. – Надо же, сколько железок…

– Это только часть. Остальные прибудут завтра.

Любопытная по натуре, Рипли заглянула в багажник «Ровера».

– Только часть?

– Угу. Целая куча сложного оборудования.

Рипли обернулась.

– Сложного?

– Очень. Датчики, сканеры, точные приборы, камеры и компьютеры. Дорогие игрушки.

Он выглядел таким довольным, что у Рипли не хватило духу ответить ему насмешкой.

– Давайте помогу перетащить все это внутрь.

– С удовольствием. Правда, среди них есть довольно тяжелые.

Тут она не удержалась, фыркнула и вытянула из багажника самую большую коробку.

– Ничего, как-нибудь справлюсь.

«Не сомневаюсь», – подумал Мак и пошел в дом.

– Спасибо за помощь. Вы качаетесь? Сколько выжимаете?

Рипли подняла брови.

– За один подход двенадцать раз поднимаю штангу весом в сорок килограммов. – Длинное пальто и толстый свитер под ним мешали ей определить комплекцию этого человека. – А вы?

– Примерно столько же. Если учитывать разницу в весовых категориях. – Бук снова вышел наружу. Рипли пошла следом, пытаясь оценить ширину его плеч и заодно форму ягодиц.

– И что вы делаете со всем этим… всеми этими сложными приборами?

– Изучаю, наблюдаю, регистрирую, описываю. Оккультизм, паранормальные явления, необычные проявления психики… В общем, все таинственное.

– Иначе говоря, очковтирательство.

Он улыбнулся в ответ. Не только губами, но и глазами.

– Некоторые так и думают.

Остальные коробки и сумки они перетаскали вместе.

– Вам понадобится неделя, чтобы распаковать все это.

Мак обвел взглядом загроможденную гостиную и почесал в затылке.

– Я вообще-то не собирался брать так много… Но, с другой стороны, никогда не знаешь, что тебе понадобится. Недавно я был на Борнео и кусал себе локти из-за того, что забыл один прибор. Потом, правда, выяснилось, что я его все-таки взял. Понимаете, на Борнео таких нет.

– Могу держать пари.

– Я покажу вам. – Бук скинул пальто, небрежно бросил его в сторону, наклонился и стал рыться в коробке.

«Неплохо, – подумала Рипли. – Пожалуй, задница у него что надо».

– Вот, гляньте… Портативный. Умещается в ладони. Я сам его сконструировал.

При взгляде на прибор Рипли почему-то подумала о счетчике Гейгера, которого, впрочем, тоже никогда не видела.

– Он регистрирует и измеряет положительную и отрицательную энергию, – объяснил Мак. – Грубо говоря, реагирует на заряженные частицы в газообразной, твердой и даже жидкой среде. Правда, погружать его в воду нельзя. Я работаю над следующей модификацией, которая будет герметичной. При необходимости можно подключить его к компьютеру и получить графическое изображение размеров и плотности поля, а также других нужных данных.

– Понятно… – Рипли покосилась на его лицо. Оно было серьезным и довольным. Судя по всему, Бук очень гордился своим приборчиком. – Выходит, вы не только заклинатель змей, но и мастер на все руки?

– Да, пожалуй. – Он щелкнул выключателем, проверяя, не сели ли батарейки. – Я всегда любил электронику и паранормальные явления. Вот и нашел способ совместить эти два увлечения.

– С чем вас и поздравляю. – Она обвела взглядом горы коробок. Гостиная напоминала взорванное помещение радиостанции. – Все это высокая технология. Бьюсь об заклад, они стоят кучу денег.

– Угу… – рассеянно ответил Бук. Его включенный прибор регистрировал присутствие небольшой, но ощутимой энергии.

– Вам дают на них гранты?

– Может быть, и дали бы, но я никогда не просил. Видите ли, я богатый заклинатель змей.

– Серьезно? Тогда не говорите об этом Майе, а то она поднимет плату за жилье.

Рипли бродила между коробками. Коттедж ей очень понравился. Она начинала жалеть, что не смогла переехать сюда, но, похоже, с Макаллистером Буком не потягаешься. Ишь ты, богатый заклинатель змей.

– Послушайте, обычно я не лезу в чужие дела и не испытываю ни малейшего интереса к тому, чем интересуетесь вы, но должна признать, что концы с концами у меня не сходятся. Профессор оккультных наук, богатый, мастер на все руки, и вдруг останавливается в каком-то желтом коттедже… Зачем вы приехали сюда?

Бук больше не улыбался. Его лицо слегка напряглось.

– За ответами.

– За какими ответами?

– За всеми, которые смогу найти… У вас поразительные глаза.

– Что?

– Я только что это заметил. Зеленые. Не серые, не голубые, а ярко-зеленые. Красиво…

Рипли склонила голову.

– Заклинатель змей, вы подбиваете под меня клинья?

– Нет. – Он вспыхнул. – Просто заметил, вот и все. Я часто высказываю свои мысли вслух. Наверно, потому что много времени провожу в одиночестве и привык разговаривать сам с собой.

– Ясно. Ну что ж, мне пора.

Мак сунул прибор в карман, забыв отключить его.

– Спасибо за помощь. Вы на меня не обиделись, нет?

– Нет. – Рипли протянула руку.

Едва их пальцы соприкоснулись, как прибор громко запищал.

– Ой! Подождите.

Рипли попыталась выдернуть руку, но его хватка оказалась удивительно сильной. Свободной рукой Бук вынул из кармана прибор.

– Гляньте-ка! – Его голос стал хриплым от возбуждения. – Он никогда не регистрировал столь мощное поле. Чуть не зашкалило!

Мак потащил ее на другой конец комнаты, бормоча какие-то цифры, одновременно пытаясь их запомнить.

– Полегче, дружище. Что вы делаете?

– Мне нужно зафиксировать данные. Сколько сейчас времени? Два часа двадцать три минуты шестнадцать секунд. – Бук как зачарованный провел прибором над их соединенными руками. – О боже! Вы только посмотрите на этот скачок! Ну разве не удивительно?

– Отпустите. Сейчас же. Или мне придется вас ударить.

– Что? – Мак посмотрел на нее сверху вниз и растерянно замигал. В глазах, которыми он восхищался, светилась твердая решимость выполнить обещанное. – Простите…

Бук тут же выпустил ее руку, и писк прибора начал ослабевать.

– Простите, – повторил он. – Я увлекся. Это настоящий феномен. Дайте мне минуту, чтобы зафиксировать данные, а потом подсоединить прибор к компьютеру.

– Можете возиться со своими игрушками сколько угодно. Я не собираюсь тратить на это время. – Рипли сердито посмотрела на прибор. – По-моему, вам нужно проверить свое оборудование.

– Я так не думаю. – Бук протянул ладонь, в которой только что держал руку Рипли. – Она вибрирует. А как ваша?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Десять минут, – сказал он. – Дайте мне десять минут, чтобы все пришло в норму, а потом сделаем еще одну попытку. Я хочу измерить наши основные параметры. Температуру тела и окружающей среды.

– Я не позволяю мужчинам измерять свои параметры, пока они не угостят меня обедом. – Она подняла палец. – Не стойте на дороге.

Мак отошел в сторону.

– Я угощу вас обедом.

– Нет, спасибо. – Она, не оглядываясь, пошла к выходу. – Вы не в моем вкусе.

Когда она захлопнула за собой дверь, Мак быстренько нашел диктофон и стал

анализировать полученные данные.

– Рипли Тодд, – наконец произнес он, нажав запись. – Помощник шерифа, возраст – примерно двадцать восемь. Несговорчивая, подозрительная, иногда грубоватая. Инцидент произошел в результате физического контакта. Рукопожатия. Личные физические ощущения – покалывание и тепло в точке соприкосновения, распространяющиеся по правому предплечью до самого плеча. Учащение пульса и временная эйфория. Физическая реакция помощника шерифа Тодд не установлена. Однако складывается впечатление, что она испытала примерно то же самое, что вызвало у нее недовольство и даже гнев.

Мак сел на ручку дивана и задумался.

– Первая гипотеза, сделанная на основе предварительного изучения, личных наблюдений и зафиксированных данных, заключается в том, что Рипли Тодд является еще одним прямым потомком одной из трех легендарных сестер.

Мак выпятил губы и выключил диктофон.

– По-моему, именно это ей и не нравится.

* * *

Остаток дня и весь вечер Мак распаковывал и устанавливал оборудование. Когда он наконец угомонился, гостиная напоминала современную научную лабораторию с мониторами, клавиатурами, камерами и приборами, каждому из которых было отведено свое место.

Свободного пространства почти не осталось, но устраивать здесь приемы он не собирался.

Он сдвинул немногочисленную мебель в угол и проверил каждый прибор. Когда все было закончено, камин давно догорел, а сам Мак умирал с голоду.

Вспомнив про пиццерию, Бук схватил пальто, выскочил на крыльцо.

И тут же оказался в кромешной тьме, которую нарушал лишь свет луны и звезд. Дома поселка, который, как он помнил, находился в четверти мили к югу, в свете уличных фонарей казались темными силуэтами.

Сбитый с толку, Бук посмотрел на часы и чертыхнулся. Двенадцатый час. По деревенским понятиям, глубокая ночь.

Стало быть, на пиццу можно не рассчитывать…

Пустой желудок бурно запротестовал. Маку уже приходилось голодать, чаще всего благодаря собственной забывчивости, но это нисколько его не радовало.

Он вернулся в дом и без особой надежды начал искать на кухне что-нибудь съедобное. Может быть, в его чемоданчике завалялся пакет леденцов или пачка печенья… Но в холодильнике Мака ждал ценный приз. Он нашел коробку с надписью «Похлебка из моллюсков» и подробными указаниями, как ее разогреть. Да здравствует Нелл Тодд и ее фирма!

– Обожаю Нелл Тодд. Я ее раб. – Довольный до умопомрачения, он поставил похлебку в микроволновую печь и набрал нужное время и температуру. Ощутив божественный аромат, Мак чуть не заплакал.

Он встал из-за стола только тогда, когда коробка опустела.

Сытый, довольный и оживший, Мак решил прогуляться по берегу.

Ему всегда нравился шум прибоя, особенно по ночам, когда казалось, что, кроме моря, нет ничего на свете. Холодный ветер бодрил, а бархатная темнота успокаивала.

На ходу он прикидывал, что предстоит сделать завтра. Бук понимал, что забудет если не все, то многое, но его это не останавливало.

Нужно будет запастись продуктами, для удобства перевести в местный банк некую сумму, договориться о том, чтобы подключили телефон и установили почтовый ящик, как следует порыться в родословной Тоддов по всем линиям.

Удастся ли ему что-нибудь выкачать из Майи? Ясно, что отношения с помощником шерифа у нее довольно напряженные. Интересно, чем вызвана эта напряженность?

Нужно провести больше времени с ними обеими, хотя и та и другая – далеко не подарок…

Мурашки, побежавшие по шее Бука, заставили его остановиться и медленно обернуться.

Она светилась. Слабая аура окружала ее тело, лицо и пряди длинных волос. Ее зеленые кошачьи глаза сияли во тьме и следили за ним упорно и терпеливо.

– Рипли… – Напугать Бука было нелегко, но ей это удалось. – Я не знал, что здесь кто-то есть.

Он шагнул к ней. Воздух дрогнул, под ногами заскрипел песок. Мак увидел, что по ее щеке скатилась одинокая слеза, яркая, как бриллиант, а потом Рипли исчезла. Растаяла как дым.

3

Остров Трех Сестер был тихим, белым и идеально круглым, как искусственный снежок, лежавший на полке местного магазина сувениров. Во всяком случае, так казалось Рипли. Буря, пронесшаяся над островом ночью, чисто вымела берег, газоны и улицы. Деревья в горностаевых мантиях застыли, словно нарисованные; воздух был неподвижным, как в церкви.

Ей очень не хотелось портить эту картину.

Однако Зак уже позвонил Дику Стьюбенсу и попросил его вывести на улицы снегоочиститель. Вскоре мир снова придет в движение. Но пока что он тих и безмолвен. Безукоризнен.

Несколько футов выпавшего снега были одной из немногих причин, которые мешали ей совершить утреннюю пробежку вдоль берега. Рипли надела на плечо спортивную сумку, в последний раз принюхалась, определяя, что сегодня печет ее невестка, и выскользнула из дома.

По пути к гостинице и клубу здоровья остров будет принадлежать только ей.

Из каминных труб поднимался дым. Окна кухонь были освещены. На плитах кипела овсянка и шипел бекон. А внутри этих аккуратных домиков плясали от радости дети. Никаких занятий. Сегодняшний день был создан для игры в снежки, строительства снежных крепостей, катания на санках и кружек с горячим шоколадом, стоящих на кухонном столе.

Когда-то ее жизнь была такой же незамысловатой.

Она шла к поселку, оставляя за собой следы. Небо было пасмурным; казалось, оно раздумывало, не добавить ли к выпавшему снегу еще несколько сантиметров для ровного счета. «Проведу часок в спортивном зале, – думала Рипли, – а потом вернусь и помогу Заку откопать патрульную машину и автомобиль Нелл».

Свернув к поселку, она нахмурилась. Здесь снег уже не был безукоризненно белым, как она надеялась. Кто-то тоже вышел ни свет ни заря и оставил после себя узкую тропинку.

Она с досадой пнула снег ногой и пошла дальше.

Чужая тропа, как и ее собственная, тянулась к готическому каменному зданию гостиницы «Мэджик-Инн», то есть «Волшебная».

Видно, какой-то гость с материка вышел из своего номера, чтобы полюбоваться настоящей новоанглийской деревней, занесенной снегом. Конечно, осуждать этого человека не за что, но, ей-богу, он мог бы подождать еще часок… Рипли поднялась на несколько ступенек, потопала ногами, сбивая с ботинок снег, и вошла внутрь.

Она махнула рукой портье, сняла с плеча сумку и поднялась на второй этаж. Рипли была членом местного клуба здоровья, регулярно платила взносы и пользовалась положенными привилегиями. Вообще-то она предпочитала заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе, летом плавала в море, а не в бассейне, и услугами гостиницы не злоупотребляла.

Она свернула налево и направилась в женскую раздевалку. Если она не ошибалась, постояльцев на этой неделе кот наплакал. Так что, скорее всего, зал и бассейн будут в ее полном распоряжении.

Она сняла верхнюю одежду, повесила ее в шкафчик, разделась, оставшись в черном спортивном лифчике и велосипедных трусах, натянула носки и кроссовки.

При мысли о возможности как следует поработать с тренажерами и отягощениями у нее поднялось настроение. Аэробику Рипли презирала и обычно заменяла ее хорошим заплывом в гостиничном бассейне.

Она подошла к двери в спортивный зал и услышала лязг металла раньше, чем увидела того, кто производил

этот шум. Настроение у нее снова испортилось. Этот человек включил телевизор, настроив его на какое-то утреннее шоу, полное дурацкой болтовни и хихиканья.

Лично она предпочитала заниматься физическими упражнениями под громкую музыку.

Но стоило Рипли посмотреть на скамью для выжимания штанги в положении лежа, как ее мрачность бесследно исчезла. Видно отсюда было немного, но то, что она видела, заслуживало одобрения.

Длинные ноги, загорелые, мускулистые и покрытые капельками пота. Длинные руки с гладкими мускулами, равномерно поднимавшие и опускавшие штангу. И кроссовки хорошей марки, стильные, но не новые.

Он без усилий выжимал пятидесятикилограммовую штангу. Все лучше и лучше…

Если уж делить с кем-то спортивный зал и тренажеры, то пусть это будет сильный, потный и сексуальный мужчина.

«Как раз того типа, который мне по душе», – с удовольствием подумала Рипли. Она соскучилась по мужчинам – точнее, по сексу. Можно будет полюбоваться на мистера Спортсмена и проверить, насколько содержание соответствует форме.

Она схватила полотенце, накинула его на плечи и вошла в зал.

– Свидетель не нужен?.. – начала она, но при виде Мака потеряла дар речи и уставилась на него сверху вниз.

Бук хмыкнул и опустил штангу на рогульки.

– Как дела? Похоже, ночью был сильный снегопад.

– Да, снега хватает. – Она недовольно отвернулась и приступила к разминке. Ну вот, вечно одно и то же… Стоит только пошире раскрыть глаза, как мистер Спортсмен превращается в доктора Заклинателя Змей.

– Хороший клуб, – заметил он и снова начал с придыханием выжимать штангу. – Меня удивило, что он пустует.

– В это время года в гостинице народу немного. – Рипли покосилась на Бука.

Он был небрит, и темная щетина добавляла его лицу сексуальности. Надо же, книжный червь со штангой.

Черт побери, он действительно был сексуален.

– Вы внесли членский взнос? – спросила она.

– Да… Проклятие, я сбился со счета. Ну и ладно. – Он опустил штангу на рогульки и сел. – Вы ходите сюда регулярно?

– Нет. Предпочитаю заниматься на свежем воздухе. У меня есть своя штанга. Марки «Боуфлекс». Но когда погода препятствует, я с удовольствием пользуюсь местными тренажерами и бассейном… Вы смотрите эту чушь?

Мак, набиравший на другом тренажере нагрузку и время, посмотрел на экран телевизора.

– Вообще-то нет.

Восприняв это как знак согласия, она выключила телевизор и включила громкую музыку, исключавшую возможность беседы.

Ничуть не смутившийся Мак занимался своим делом, а она своим. И все же он следил за Рипли краем глаза. Пялиться на женщин в клубах здоровья не следует. Это невежливо. Но человек есть человек. Их здесь всего двое, а тело у нее превосходное. Сильное и стройное.

Что естественно, то не стыдно.

Бук думал о том, что увидел на берегу два вечера назад. На мгновение ему показалось, что это Рипли, но он тут же опомнился. Конечно, нет. Глаза были почти такими же. Мрачными и ярко-зелеными. Но у той женщины на берегу не было такого крепкого, накачанного тела. А ее волосы, темные и длинные, вились кольцами, в то время как волосы Рипли были прямыми, словно струи дождя.

Лицо этой женщины или видения имело сходство с лицом Рипли, но было более круглым, нежным и печальным.

Кроме того, Рипли Тодд едва ли стала бы стоять в темноте на берегу и плакать. Да и исчезнуть в воздухе столь земной женщине, пожалуй, затруднительно.

Мак, пристально изучивший местную легенду, был уверен, что видел одну из сестер. И готов был держать пари, что зовут ее Земля.

И все же помощник шерифа Тодд имела к этому какое-то отношение. Тут он тоже готов держать пари.

Не было уверенности в другом. Удастся ли преодолеть стойкое сопротивление Рипли, найти общий язык и поработать с ней? Поскольку он твердо решил настоять на своем, их одновременный приход в клуб не был совпадением.

Когда Рипли перешла на другой тренажер, Бук занял соседний.

Они оказались рядом. На таком расстоянии можно было разговаривать, не напрягая голос и не рискуя показаться идиотом.

– Как кормят в здешнем ресторане?

– Прилично. Вообще-то тут два ресторана. Один подешевле, другой подороже.

– Не позавтракаете со мной? Я угощаю.

Рипли покосилась на него.

– Спасибо, но мне пора возвращаться.

Мак видел, что Рипли посмотрела на его гантели. Он работал с десятикилограммовыми, Рипли – с пятикилограммовыми, но их движения, выполнявшиеся под музыку, совпадали как в зеркале.

– Я подключил оборудование, – не снижая темпа, небрежно сказал он. – Вам следовало бы прийти и посмотреть.

– С какой стати?

– Из любопытства. Если вы испытываете неловкость из-за того, что произошло в прошлый раз, то я могу пообещать, что не прикоснусь к вам.

– Никакой неловкости я не испытываю.

Сварливая нотка, прозвучавшая в голосе Рипли, подсказала ему нужный подход. Одни женщины гордятся своей внешностью, другие – умом. Мисс Тодд гордилась своим бесстрашием.

– Я не удивляюсь тому, что вы не хотите прийти. Другая на вашем месте даже разговаривать со мной не стала бы. – Его улыбка была добродушной и бесхитростной. – Я вечно забываю, что обычные люди не привыкли к паранормальным событиям. Это их пугает.

– По-вашему, я испугалась? – Рипли заскрежетала зубами, но продолжила упражнение. – Бук, я не боюсь ни вас, ни ваших дурацких игрушек!

– Рад слышать, – довольным тоном сказал он, встал и перешел к другому тренажеру. – А то я слегка встревожился, когда вы убежали.

– Я не убежала, а ушла! – огрызнулась Рипли, разминая трицепсы.

– Пусть будет так, – мирно согласился Мак.

– Я была на работе, – Рипли даже слегка повысила голос.

– Конечно, конечно.

Она со свистом втянула в себя воздух и представила себе, что бьет гантелей по этой издевательски улыбающейся физиономии.

– Это вы из богатеньких, а я сама зарабатываю себе на жизнь!

– Совершенно верно. Если вас не пугает тот выброс энергии, то я хотел бы, чтобы вы вернулись. Теперь я буду во всеоружии, и мы проверим, не удастся ли повторить событие.

– Меня это не интересует.

– Я заплачу вам за потраченное время.

– Мне не нужны ваши деньги.

– И все же они не помешают. Подумайте как следует. – Мак решил закончить занятия и дать ей время прийти в себя. – Кстати, примите мои поздравления. У вас великолепный пресс, – добавил он, уходя.

В ответ Рипли оскалила зубы в подобии улыбки.

Надо же, этот болван решил, что я испугалась, подумала она, завершая упражнение. Просто смешно. А его предложение заплатить мне за участие в каких-то дурацких научных экспериментах, или как они там называются, – настоящее оскорбление.

И как обидно, как чертовски обидно, что этот мужчина – самый симпатичный и хорошо сложенный из всех, кого она видела за последние несколько месяцев. Если бы он не был таким отчаянным занудой, они могли бы заняться физическими упражнениями совсем другого рода.

А теперь придется избегать его всеми способами. Конечно, это будет нелегко, но она что-нибудь придумает.

Ощущая приятную усталость, Рипли вернулась в раздевалку, приняла душ, надела купальник и отправилась в бассейн.

И тут же поняла, что этого следовало ждать. Он уже был в бассейне и, не торопясь, если не сказать лениво, плавал взад и вперед. Ее удивило, что каждый квадратный сантиметр тела

Мака покрыт загаром. Точнее, каждый квадратный сантиметр того, что она видела. Впрочем, черные плавки марки «Спидо» скрывали не так уж много.

Рипли не отказалась от заплыва, хотя это означало, что они будут плавать рядом. Она бросила чистое полотенце на бортик и прыгнула в воду.

Когда она вынырнула, Бук оказался на расстоянии вытянутой руки.

– У меня возникла идея, – небрежно сказал он.

– Держу пари, что у вас их полным-полно. – Рипли отвела в сторону мокрые волосы. – Послушайте, я хочу поплавать и уйти. Бассейн большой. Оставайтесь на этой стороне, а я поплыву на другую.

– Точнее, это не идея, а предложение.

– Бук, не выводите меня из себя!

– Я не имел в виду…

Румянец, вспыхнувший на его небритых щеках, был обворожителен. У Рипли заныло все тело, намекая на неосуществленные желания.

– Я не собирался… – Он сделал два глубоких вдоха, понимая, что иначе начнет заикаться. – Я имел в виду соревнование.

Он понял, что задел ее за живое. Глаза Рипли вспыхнули, однако она отвернулась и поплыла в другую сторону.

– Совершенно ни к чему. Глупая затея.

– Я дам вам фору в четверть дистанции.

– Нет, я вижу, что вы и в самом деле решили вывести меня из себя.

– Четыре круга, – продолжил он, вцепившись в эту мысль, как собака вцепляется в кость. – Если выиграете вы, я больше не буду вас беспокоить. Если выиграю я, вы посвятите мне час своего времени. Один час против трех месяцев. По-моему, это очень выгодные для вас условия.

Рипли открыла рот, чтобы отшить его. Он и так не будет ее беспокоить. Просто она ему этого не позволит. Но существовало одно маленькое препятствие. Она не умела противостоять искушению.

– Четыре круга, без всякой форы. – Она надела очки для плавания и поправила их. – Если я выиграю, вы будете держаться как можно дальше, не упоминать при мне о своих проектах, или как вы их там называете, и бросите попытки ухаживать за мной.

– Помощник шерифа, последнее требование совершенно ужасно, но я согласен. Если выиграю я, то вы придете в коттедж и поможете мне провести несколько тестов. Если вы согласитесь сотрудничать, на это уйдет не больше часа.

– Договорились. – Бук протянул руку, но Рипли смерила его ледяным взглядом.

– Никаких рукопожатий, – сурово произнесла она.

Они вместе подплыли к стенке бассейна, и Рипли сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

– Вольный стиль?

– О'кей. По счету «три»?

Она кивнула.

– Раз, два…

Когда прозвучало слово «три», они оттолкнулись от стенки и начали буравить воду. Рипли не собиралась проигрывать. У нее не было даже мысли об этом. Зря, что ли, она плавала почти каждый день и считалась чемпионкой острова!

На первом круге она все время видела его рядом. Бук плыл неплохо, но она лучше.

Они коснулись стенки и пошли на второй круг.

Наблюдать за ней было одно удовольствие, и Мак надеялся, что ему еще представится такая возможность в менее обязывающих обстоятельствах. Тело у нее не только сильное, заметил Бук, но тренированное и грациозное, как у настоящего спортсмена.

Он не питал иллюзий и никогда не считал себя настоящим спортсменом. Но плавание давалось ему легко. Поэтому Мак не ожидал, что они окажутся ровней. Он был выше на добрых восемнадцать сантиметров и имел более длинный гребок, но у этой женщины был очень мощный толчок ногами.

На третьем круге он попробовал взвинтить темп. Рипли приняла его. Мак ощущал азарт и умиление одновременно. Уступать она не собиралась. Он еще раз увеличил скорость и подумал: «Черт побери, как хорошо, что она отказалась от форы».

«Этот сукин сын плавает как угорь», – думала Рипли.

Когда они голова в голову плыли последний круг, она поняла, что серьезно недооценила его возможности. Собрав все силы, она поднажала и обогнала Мака на четверть корпуса, чувствуя, что в крови бушует адреналин.

И с изумлением и невольным восхищением увидела, как он проскользнул мимо и опередил ее на два гребка.

Тяжело дыша, она вынырнула из воды и сорвала с себя очки. Никто, даже Зак, не мог обогнать ее на четырех кругах. От этого можно было прийти в отчаяние.

– Ну вот… – Мак отдышался и пригладил волосы. – Сегодня. Какое время вас устраивает?

Этот ублюдок даже не торжествовал, что делало поражение еще более обидным. Бук был так любезен, словно наглотался успокоительного. Разве человек может совладать со своими эмоциями без помощи химии?

Она слегка успокоилась, расчистив снег и утешив раненое самолюбие фирменным изделием Нелл – булочками с корицей. И все же досада грызла Рипли весь день.

Вызовов хватало, и она все время была занята: машины сползали в кюветы; кто-то случайно разбил снежком окно; дети, освобожденные от занятий в школе, озорничали, как бывает всегда после обильного снегопада.

Но на душе у Рипли скребли кошки.

Сидя в участке, Зак прислушивался к ее сдавленным проклятиям, глядя, как она наливает себе очередную чашку кофе. Он был терпеливым человеком и знал свою сестру. В тот день их дороги пересекались несколько раз, и Зак видел, что в ней кипит гнев.

Поскольку Рипли продолжала отмалчиваться, требовалось ее слегка поддразнить.

Похоже, время для этого наступило.

Зак тоже налил себе чашечку и положил ноги на письменный стол.

– Ну что, будешь переживать в одиночку или все-таки расколешься? Кто задел тебя за живое?

– Никто, – буркнула Рипли, сделала глоток, обожгла язык и выругалась.

– Ты надулась, как мышь на крупу, еще утром, когда вернулась из спортивного зала.

– Я не дуюсь. Это ты дуешься.

– Я размышляю, – поправил он. – Иными словами, уединяюсь и пытаюсь найти решение конфликта или выход из сложной ситуации. А человек, который дуется, напоминает кипящий котелок, который вот-вот взорвется и с ног до головы забрызгает того, кто окажется рядом. Поскольку в данный момент такая опасность угрожает именно мне, я испытываю вполне естественный интерес к тому, что кипит в этом котелке.

Рипли повернулась к нему и возмущенно фыркнула:

– В жизни не слышала большей глупости!

– Ага… – Зак погрозил ей пальцем. – Начинается. Ты хочешь сорвать зло на мне. Скажи, кто тебя разозлил, и мы вместе надерем ему задницу.

Следовало отдать брату должное, он всегда умел рассмешить ее, даже в худшие времена. Рипли подошла к письменному столу и села на угол.

– Ты знаком с этим занудой Буком?

– Яйцеголовым из Нью-Йорка? Да. Мы познакомились вчера, когда он шел по поселку пешком и тащил свое барахло. По-моему, симпатичный малый.

– Симпатичный! – Рипли фыркнула. – Ты знаешь, зачем он приехал?

Зак только хмыкнул в ответ. Достаточно было одного упоминания имени Макаллистера Бука, чтобы он понял причину гнева сестры.

– Рип, мы сталкиваемся с такими вещами на каждом шагу. Нельзя жить на острове Трех Сестер и ничего не замечать.

– Это совсем другое дело.

– Может быть. – Зак нахмурился, встал и вновь наполнил чашку. – От того, что случилось с Нелл прошлой осенью, у человека могут полезть глаза на лоб. Дело не в том, что она, образно выражаясь, воскресла из мертвых, не в том, что этот чокнутый ублюдок Ремингтон избивал ее, когда они были женаты, и даже не в том, что он напал на ее след и хотел убить.

– Он ударил тебя ножом, – вполголоса сказала Рипли, вспомнив окровавленную рубашку брата, которая в тени

деревьев казалась черной.

– Это вызвало шумиху в прессе, – продолжил Зак. – Скандал был грандиозный. Но все как-то утихомирилось.

– Мы замяли дело.

– Да, мы старались. Старались изо всех сил, – подтвердил Зак.

Тодд остановился рядом и погладил сестру по щеке. Он знал, что в ту ночь Рипли нарушила данную себе клятву. Она взялась за руки с Майей и использовала скрывавшуюся в ней силу, чтобы спасти его и Нелл.

– И все же многое вышло наружу, – тихо сказал он. – Слухи, выдумки, лепет сумасшедшего. Этого было достаточно, чтобы привлечь интерес. Тебе следовало ждать продолжения.

– Я и ждала, – кивнула она. – Чего-то вроде наплыва любопытных туристов. Но этот Бук – человек серьезный. Ему верят. Конечно, многие назовут его чокнутым, но многие прислушаются. Кроме того, Майе может прийти в голову поговорить с ним и принять участие в его опытах.

– Да, может. – Он не стал делиться с сестрой уверенностью в том, что Нелл тоже согласится на предложение Бука. У них уже был разговор на эту тему. – Рип, это ее право. А ты имеешь право поступить по-другому.

Рипли хмуро уставилась в свою чашку.

– Он выиграл у меня час.

– Что?

– Этот хитрый сукин сын заставил меня утром заключить пари. Я проиграла и теперь должна потратить час на участие в его дурацких экспериментах.

– Ничего себе… Как тебя угораздило?

– Не хочу говорить об этом, – пробормотала она.

Но Зак уже и сам все понял.

– Сегодня утром ты ходила только в спортивный зал, верно? Я слышал, что он стал членом клуба здоровья. Значит, вы столкнулись там?

– Да, да, да! – Рипли слезла со стола и начала расхаживать взад и вперед. – Кто же знал, что он плавает как рыба? Ну ладно, если бы речь шла о спринте. Там у него было бы преимущество за счет роста. Но мы плыли двести метров вольным стилем…

– Заплыв? – изумился Зак. – Ты проиграла ему заплыв?

– Я сказала, что не хочу говорить об этом. Я сбилась с ритма, только и всего. – Она резко повернулась и посмотрела на брата исподлобья. – Смеешься?

– Еще бы. Теперь ясно, почему ты дуешься.

– Лучше помолчи. Не знаю, что он хочет доказать за час. Со всеми его дурацкими регистраторами энергии и датчиками поля. Это напрасная трата времени.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться. И на сколько он тебя обогнал?

– Замолчи, черт побери!

* * *

Она решила покончить с этим как можно скорее, как с пломбированием зуба. Но все же пошла пешком, оставив патрульную машину Заку, потому что это могло немного отсрочить ее появление на сцене.

Когда она свернула к желтому коттеджу, было уже совсем темно. Свет новой, только что родившейся луны был бессилен рассеять тьму. Ее тоненький серпик едва виднелся. С утра выпало еще восемь сантиметров снега, но к вечеру облака рассеялись. Небо было ясным, звездным и высасывало из воздуха последние остатки тепла. Мороз, острый как бритва, безжалостно резал неприкрытую кожу.

Рипли шла быстро, освещая путь фонариком.

Увидев в луче «Ровер» Мака, она покачала головой. Даже не удосужился откопать машину. Типичное поведение чокнутого профессора, рассеянного и непрактичного.

Она, топая, поднялась по ступенькам и постучала в дверь кулаком, обтянутым шерстяной перчаткой.

Мак тут же открыл. На нем был серый свитер, знавший лучшие дни, и сильно поношенные джинсы. Рипли ощутила безошибочно узнаваемый аромат сваренного Нелл ячменного супа с говядиной. Этого было достаточно, чтобы у нее потекли слюнки.

– Привет. О господи, какой мороз! Градусов тридцать с лишним. – Он сделал шаг в сторону, пропуская Рипли, и выглянул наружу. – Как, без машины? Пешком? Вы с ума сошли!

Она обвела взглядом оборудование, которым была забита маленькая гостиная.

– Вы сами сошли с ума, если живете в такой тесноте.

– Для вечерней прогулки слишком холодно. – Он взял в ладони ее руки в перчатках и начал растирать.

– Вы даром тратите время, – буркнула изумленная Рипли.

– Нужно проверить. – Его тон больше не был непринужденным и добродушным, но разил как пуля. Это заставило Рипли внимательно присмотреться к собеседнику.

– Вы когда-нибудь видели обморожение?

– Честно говоря… Эй! – Бук стащил с нее перчатки и начал осматривать пальцы, заставив Рипли отпрянуть.

– Несколько лет назад я был с группой в Непале. Один из студентов проявил беспечность. – Он согнул ее пальцы, не обращая внимания на сопротивление. – И остался без двух пальцев.

– Я не беспечна.

– Отлично. Давайте пальто.

Рипли снимала пальто, шарф, шерстяную шапочку, стеганую куртку и по очереди передавала ему.

– Теперь я убедился, что вы действительно не беспечны. – Он осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, куда все это положить.

Рипли волей-неволей улыбнулась.

– Можно на пол.

– Нет, лучше все же на кровать, – решил Мак и по узкому проходу между своими чудовищными аппаратами понес ее вещи в спальню.

– Вы боитесь темноты? – крикнула она вдогонку.

– Что?

– У вас горят все лампочки.

– Серьезно? – Он вернулся. – Я всегда забываю их выключать. Сегодня я купил пол-литра супа Нелл, но едва притронулся к нему. Не хотите? – Он секунду подождал и все понял. – Время на еду в обещанный час не входит.

– Я не голодна, – быстро ответила Рипли, но тут же пожалела о своих словах.

– Ну что ж, тогда я поем позже. А сейчас к делу. Где я его оставил? – Он похлопал себя по карманам и осмотрелся. – Ах да. – Его диктофон лежал рядом с монитором. – Сначала я хочу зафиксировать основные сведения о вас, а потом…

Мак снова прервался и нахмурил брови. Диван был завален старыми папками, вырезками, книгами, фотографиями и приборами. Два человека не могли бы сесть в гостиной даже на полу.

– Знаете что? Пойдемте на кухню.

Рипли равнодушно пожала плечами, сунула руки в карманы и пошла за ним.

– Раз уж мы здесь, заодно можно и поесть. – Он взял тарелку и вдруг застеснялся. – Может быть, передумаете? Мне неловко есть у вас на глазах.

– Ладно, давайте. А пиво имеется?

– Увы, нет. Зато есть бутылка вполне приличного «Мерло».

– Сойдет. – Она стояла и ждала; тем временем Мак налил в тарелки суп и наполнил бокалы.

– Садитесь.

Он устроился напротив, но тут же вскочил.

– Черт побери, еще минутку. Не ждите меня, принимайтесь за еду.

Рипли взялась за ложку, а Мак быстро вернулся в гостиную. Она слышала бормотание, шелест бумаг и короткий стук: что-то упало на пол.

Он вернулся с блокнотом, двумя карандашами и очками в металлической оправе. Как только Мак надел очки, у Рипли свело низ живота.

«О боже, – в который раз подумала она, – у этого зануды невероятно сексуальная внешность».

– Я буду делать заметки, – объяснил он. – Обойдемся без диктофона. Как суп?

– Нелл есть Нелл, – просто ответила она.

– Да. – Он начал есть. – Нелл спасла мне жизнь в тот вечер, когда я забыл о времени. Нашел в холодильнике банку с похлебкой из моллюсков и чуть не заплакал. Ваш брат – счастливчик. Я познакомился с ним вчера.

– Да, он рассказывал. – Рипли начинала понемногу успокаиваться. Они беседуют, а время идет… – Эти двое без ума друг от друга.

– Да, мне тоже так кажется… Сколько вам лет?

– Что?

– Ваш возраст. Я хочу записать.

– Черт побери, не понимаю, какое это имеет значение. В прошлом месяце мне исполнилось тридцать.

– Какого

числа?

– Четырнадцатого.

– Стрелец. Вы знаете, в какой час родились?

– Никогда не интересовалась. – Она подняла бокал. – Кажется, мать говорила, что это случилось в восемь вечера, после того как она шестнадцать часов парилась в Долине Теней или что-то в этом духе. Зачем вам это?

– Введу данные в компьютер и составлю ваш гороскоп. Если хотите, дам вам копию.

– Вот чушь-то!

– Думаю, вас ждет сюрприз. Вы родились на острове?

– Да. В нашем доме. При этом присутствовали врач и акушерка.

– Когда-нибудь сталкивались с паранормальными явлениями?

Рипли терпеть не могла лгать. От этого у нее всегда сжималось горло.

– С какой стати?

– Вы помните свои сны?

– Конечно. Не далее как вчера мне приснился Гаррисон Форд[3 - Знаменитый американский киноартист.] с павлиньим пером в волосах и бутылкой тростникового масла в руке. Как по-вашему, что это значит?

– Сигара иногда бывает просто сигарой, что бы там ни говорили психоаналитики, а сексуальные фантазии иногда означают просто неудовлетворенное желание. Сны у вас цветные?

– Да, конечно.

– Всегда?

Она пожала плечами.

– Черно-белое – для фильмов Богарта и художественной фотографии.

– Когда-нибудь видели пророческие сны?

Она чуть не ответила утвердительно, но вовремя прикусила язык.

– До сих пор не видела, но не теряю надежды.

Он сменил тактику:

– У вас есть хобби?

– Хобби? Что-то вроде стегания одеял или наблюдения за птицами? Нет.

– Что вы делаете в свободное время?

– Не знаю. – Она чуть не закорчилась, но сумела взять себя в руки. – Занимаюсь всякой ерундой. Смотрю телевизор. Хожу в кино. Иногда плаваю под парусом.

– Фильмы Хэмфри Богарта… Какой из них ваш самый любимый?

– «Мальтийский сокол».

– На чем плаваете под парусом?

– На маленькой яхте Зака. – Она постучала пальцами по столу и задумалась. – Впрочем, я собираюсь купить собственную.

– Собственная яхта – это огромное удовольствие. Когда вы поняли, что обладаете силой?

– Никогда. – Она выпрямилась и постаралась придать лицу бесстрастное выражение. – Я не знаю, о чем вы говорите.

– Нет, знаете, но если вы испытываете неловкость, на время оставим эту тему.

– Я не испытываю неловкости. Просто не понимаю вопроса.

Он положил карандаш, отодвинул тарелку и посмотрел Рипли в глаза.

– Раз так, поставим его по-другому. Когда вы поняли, что вы ведьма?

4

Кровь бросилась ей в голову, в ушах зашумело, сердце заколотилось как сумасшедшее. Он сидел спокойно и смотрел на Рипли так, словно она была подопытным кроликом.

Внутри что-то начало тикать, как бомба с часовым механизмом.

– Что за дурацкий вопрос?

– В некоторых просыпается инстинкт или унаследованное знание. Других этому учат, как ребенка учат ходить и говорить. Кое-кто обнаруживает это в период полового созревания. Но подавляющее большинство проживает всю жизнь, так и не осознав собственного потенциала.

Теперь он обращался с ней, как с туповатой студенткой.

– Не понимаю, с чего вы взяли… Точнее, почему решили, что я… – Она не собиралась доставлять ему удовольствие, повторяя это дурацкое слово. – Все эти фокусы-покусы – ваше дело, а не мое!

Заинтригованный Мак широко раскрыл глаза.

– Почему вы сердитесь?

– Я не сержусь. – Она наклонилась вперед. – Хотите увидеть меня в гневе?

– Не очень. Но могу держать пари: если я сейчас включу свой прибор, он покажет очень любопытные вещи.

– Я больше не собираюсь заключать с вами пари. И вообще больше не собираюсь иметь с вами дело.

Рипли поднялась. Мак не стал ее удерживать; он продолжал делать заметки.

– За вами еще сорок пять минут. Впрочем, если вы хотите изменить слову… – Он поднял глаза и встретил ее гневный взгляд. – Могу предположить только одно: вы боитесь. Я не собирался пугать или расстраивать вас. Прошу прощения.

– Я не нуждаюсь в ваших извинениях.

Как всегда, Рипли отчаянно сражалась с собственной гордостью. Черт дернул ее заключить это проклятое пари и принять его условия! Она неохотно села на место.

Не моргнув глазом Мак продолжал что-то писать. «Похоже, этот зануда заранее знал, что одержит победу», – стиснув зубы, подумала Рипли.

– Ладно, пойдем дальше, хоть это и рискованно. Как вы используете свой дар на практике?

– Мне нечего использовать.

– Вы же не дура. У меня сложилось впечатление, что вы прекрасно знаете свои возможности. – Мак следил за ее лицом. Она пыталась сохранять спокойствие. Но за сдержанной внешностью скрывались сильные, даже страстные чувства.

Ему отчаянно хотелось раскрыть и изучить их. Изучить ее. Но он понимал, что никогда не получит такую возможность, если восстановит ее против себя.

– Кажется, это болезненная для вас тема. Еще раз прошу прощения.

– Я уже сказала, что не нуждаюсь в ваших извинениях и в предположениях тоже.

– Рипли… – Он поднял руку и растопырил пальцы. Это был знак мира. – Я не репортер, собирающий жареные факты. Не зевака, жаждущий зрелищ, и не новичок, ищущий наставника. Это моя работа. Я обещаю уважать ваше право на частную жизнь и не упоминать ваше имя в своих документах. Это не причинит вам никакого вреда.

– Бук, мне нет до этого дела. Поищите себе другую морскую свинку. Ваша… работа меня не интересует.

– Другая – это Нелл?

– Оставьте Нелл в покое! – Не успев опомниться, Рипли протянула руку и схватила его за запястье. – Если вы сунетесь к ней, я разорву вас на куски!

Бук застыл на месте и перестал дышать. Ее зрачки потемнели и стали почти черными. От пальцев шел такой жар, что у него дымилась кожа.

– Никому не причинять зла, – наконец вымолвил он. Как ни странно, его голос звучал ровно. – Это не просто слова. Я следую первому правилу Ремесла и не причиню зла вашей невестке и вам тоже, Рипли.

Очень медленно, следя за ней как за сторожевым псом, сорвавшимся с цепи, он поднял руку и накрыл ее ладонь.

– Вы не можете справиться с этим, правда? – Его голос звучал мягко. – А если можете, то не всегда. – Он дружески сжал ее руку. – Вы обжигаете мне запястье.

Эти слова заставили Рипли отпустить его. Когда она увидела оставленные ею красные пятна, ее рука задрожала.

– Я больше не буду. – Она попыталась восстановить дыхание и подавить этот бешеный выброс энергии. Иначе говоря, снова стать самой собой.

– Держите.

Она не слышала, как он вставал и шел к раковине. Сейчас Мак стоял рядом и протягивал ей стакан воды.

Рипли залпом выпила воду. Ею владел не то гнев, не то смущение. Но какая разница? Во всем виноват он, этот ужасный человек.

– Какого черта вам понадобилось приезжать сюда и совать нос в чужие дела?

– Знание истины спасает нас от хаоса. – Голос Мака звучал трезво и разумно. Рипли захотелось укусить его. – А терпимость и сострадание делают нас людьми. Отсутствие этих качеств позволяет фанатикам спекулировать на страхе и невежестве. Именно так они вели себя в Сейлеме триста лет назад.

– Да, ведьм больше не вешают, но это не значит, что мир стал терпимее. Я не хочу участвовать в вашем исследовании. Это мое последнее слово.

– Хорошо.

И тут Бук заметил, что она очень устала. Устала до изнеможения. Он ощутил жалость, смешанную с чувством вины.

– Ладно. Знаете, на днях произошла одна очень странная вещь…

Он сделал паузу. Рипли заерзала на стуле и неохотно

посмотрела на Макаллистера.

– Я видел на берегу женщину. Сначала я подумал, что это вы. Те же глаза, то же лицо. Она была ужасно одинокой и очень печальной. Долго смотрела на меня, а потом исчезла.

Рипли плотно сжала губы и взяла бокал.

– Может быть, вы выпили слишком много «Мерло»?

– Она хочет искупить свою вину. А я хочу помочь ей сделать это.

– Вы хотите собрать данные! – бросила она в ответ. – Хотите получить законные основания для нового крестового похода. Может быть, написать книгу.

– Я хочу понять.

«Нет, – подумал он, – это не все. Точнее, не самое главное».

– Хочу знать, – уточнил он.

– Тогда поговорите с Майей. Она обожает все эти штуки.

– Вы выросли вместе?

– Да. Ну и что?

«С этой женщиной куда легче и приятнее иметь дело, когда она держит себя в руках», – подумал Мак.

– Я почувствовал, что между вами существует какое-то… э-э… напряжение.

– Опять же, ну и что?

– Любопытство – главная черта ученого.

– Любопытство сгубило кошку. – К Рипли возвращалась ее обычная насмешливость. – К тому же едва ли можно назвать настоящим ученым человека, который разъезжает по миру, играя в охотника за ведьмами.

– Знаете, именно так говорит мой отец, – весело сказал Мак, встал, собрал грязные тарелки и поставил их в раковину.

– Значит, он разумный человек.

– О да. Я для него – сплошное разочарование. Нет, это несправедливо. – Бук вернулся и долил вина в бокалы. – Скорее головоломка, в которой не хватает нескольких деталей… Кстати, расскажите мне о своих родителях.

– Они на пенсии. Отец был шерифом до Зака, а мать – дипломированным бухгалтером. После выхода в отставку они купили трейлер и с тех пор живут на колесах.

– Объезжают национальные парки?

– Да, но не только. Они наконец-то получили возможность пожить для себя и напоминают двух подростков во время бесконечных весенних каникул.

Не столько эти слова, сколько тон, которым они были сказаны, помогли Маку понять, что Тодды были крепкой и счастливой семьей. Можно было не сомневаться: ее неконтролируемые выбросы энергии не были связаны с семейными ссорами.

– Вы работаете вместе с братом.

– Очень тонкое наблюдение.

Похоже, она окончательно пришла в себя.

– Я познакомился с ним вчера. Вы не слишком похожи. – Он оторвался от своих записей. – Если не считать глаз.

– Все гены красоты в нашей семье достались Заку. Мне ничего не осталось.

– Вы присутствовали при аресте Ивена Ремингтона, когда Зак был ранен.

Ее лицо снова окаменело.

– Хотите прочитать полицейский отчет?

– Я уже знаком с ним. Судя по всему, ночь выдалась не из легких. – Не будем форсировать события, решил он. – Вам нравится быть копом?

– Иначе я этим не занималась бы.

– Рад за вас. А почему «Мальтийский сокол»? – продолжал спрашивать Мак.

– Что?

– Мне интересно, почему вы выбрали именно этот фильм Богарта, а не, скажем, «Касабланку».

Рипли покачала головой, собираясь с мыслями.

– Не знаю. Может быть, потому что «Касабланка» – это игра, а «Сокол» – работа. В этой картине торжествует справедливость.

– Я всегда думал, что Илза и Рик после войны поженились, а Сэм Спейд так и остался сам по себе… Какая музыка вам нравится?

– Что?

– Музыка. Вы сказали, что любите заниматься физическими упражнениями под музыку.

– Какое это имеет отношение к вашей работе?

– Вы же не хотите участвовать в моем исследовании. Раз так, мы могли бы использовать оставшееся время, чтобы лучше узнать друг друга.

Она шумно выдохнула и пригубила бокал.

– Вы действительно странный человек.

– Ладно, если так, оставим вас в покое и поговорим обо мне. – Он откинулся на спинку стула. Лицо Рипли сразу стало расплывчатым, и Мак подумал о том, что пора сменить очки. – Мне тридцать три года, и я очень богат. Второй сын в семье Буков. Моя семья всегда специализировалась на юриспруденции. А я еще в детстве увлекся сверхъестественным: его историей и влиянием на культуру и общество. Это заставило родителей обратиться к психологу, и он заверил, что мое поведение – особая форма мятежа.

– Они потащили вас к психиатру, потому что вам нравились привидения?

– Знаете, если четырнадцатилетний мальчик становится студентом университета, кто-то всегда вызывает к нему психиатра.

– Четырнадцатилетний? – Рипли поджала губы. – Да, это необычно.

– Скажем так: в этом возрасте редко бегают на свидания. – Увидев, что у Рипли дрогнул в усмешке уголок рта, Мак обрадовался. – Я направлял первые проявления сексуальной энергии на науку и личные интересы.

– Иными словами, налегали на книги.

– Да. Когда мне исполнилось восемнадцать, родители махнули на меня рукой и отказались от мысли пристроить в какую-нибудь из семейных фирм. Достигнув совершеннолетия, я стал самостоятельно распоряжаться своими деньгами и получил возможность заниматься тем, чем мне хочется.

Рипли нагнула голову. Любопытство брало свое.

– А романы у вас были?

– Пару раз. Я знаю, что испытывает человек, когда его изо всех сил подталкивают к тому, чего он не хочет или к чему не готов. Говорят, со стороны виднее. Может быть, иногда это и верно. Но это не значит, что другие люди имеют право делать выбор за вас.

– Не поэтому ли вы позволяете мне соскочить с крючка?

– Это одна из причин. Вторая заключается в том, что вы скоро передумаете. Не сердитесь, – быстро сказал он, увидев, что Рипли вновь поморщилась. – Когда я приехал сюда, то подумал, что буду работать с Майей. Но вместо этого работаю с вами… по крайней мере, на первых порах.

– Почему?

– Потому что мне хочется кое-что узнать. Ну что ж, условия пари выполнены. Я отвезу вас домой.

– Я не передумаю.

– Ничего, мне не жаль даром потраченного времени. Хорошо, что его у меня полно. Я схожу за вашим пальто.

– И я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы вы везли меня домой.

– Не будем спорить, – ответил он. – Я не позволю вам идти домой пешком, в темноте и при морозе за тридцать градусов.

– Вы все равно не сможете отвезти меня. Вашу машину засыпало снегом.

– Я откопаю ее за пять минут.

Рипли хотела поспорить, но передняя дверь хлопнула, и она осталась одна.

Любопытная Рипли открыла дверь кухни и, дрожа от холода, стала смотреть, как он откапывает «Ровер». Следовало признать, что мускулы, которые так понравились ей утром в спортивном зале, была даны ему не только для красоты. Похоже, доктор Бук умел ими пользоваться.

И все же настоящей сноровки у него не было. Рипли открыла рот, но вовремя спохватилась. Не хватало еще продемонстрировать, что она испытывает к нему интерес. Поэтому она закрыла дверь и стала растирать окоченевшие руки.

Когда передняя дверь хлопнула снова и послышались шаги Бука, Рипли оперлась спиной о кухонный стол и притворилась, что скучает.

– Чертовски холодно, – сказал он. – Где я оставил ваши вещи?

– В спальне, – равнодушно сообщила Рипли.

Воспользовавшись моментом, она быстро обошла стол, заглянула в записи и зашипела от досады. Он пользовался стенографией. Во всяком случае, это было похоже на стенографию. Как бы там ни было, записи представляли собой непонятные символы, черточки и закорючки, ничего ей не говорившие. Но рисунок в середине листка заставил ее ахнуть.

Это был ее портрет, причем чертовски похожий. Быстрый набросок анфас.

Она выглядела… расстроенной. И настороженной. Что ж, тут он прав.

Сомневаться не приходилось: Макаллистер Бук был человеком наблюдательным.

Когда он вернулся, Рипли с невинным видом стояла в полуметре от стола, засунув руки в карманы.

– Я немного задержался. Никак не мог найти ключи. Понятия не имею, как они попали в раковину в ванной.

– Полтергейст? – лукаво спросила Рипли, заставив его рассмеяться.

– Если бы… Просто я ничего не кладу на место. – Он оставлял на полу снежные следы.

Рипли молча надела куртку, замотала шарф. Мак держал ее пальто. Поняв, что он хочет помочь ей одеться, Рипли покачала головой.

– Я никогда не могла этого понять. Как, по-вашему, мы надеваем пальто, если поблизости нет мужчин?

– Это выше нашего разумения. – Довольный Мак надел ей на голову шапочку и поправил рассыпавшиеся по спине волосы. – А перчатки?

Рипли вынула перчатки из кармана пальто.

– Что, папочка, хотите надеть их на меня?

– Конечно, радость моя.

Однако когда он протянул руку, Рипли отстранила ее. Улыбнулась, увидев волдыри на его запястье, но тут же ощутила укол совести. Она могла причинить человеку боль, если этот человек того заслуживал.

Но не в этом случае.

Следовало искупить свою вину. Даже если для этого придется поступиться гордостью.

Увидев выражение ее лица, Мак посмотрел на свое запястье.

– Пустяки, – сказал он, одернув манжет.

– Это решать мне. – Она не стала сокрушенно вздыхать. Просто взяла его за руку и пристально посмотрела Буку в глаза. – Это не для протокола и не для вашей работы. Понятно?

– Ладно.

– В гневе причинила вред, но свожу его на нет. Рана, сделанная мной, силой исцелись тройной. Воля твердая сильна, пусть исполнится она.

Он ощутил легкую боль, а потом отток тепла. Места, которых касались ее пальцы, исцелились; пузыри бесследно исчезли. У него засосало под ложечкой не столько от происшедшего, сколько от изменения выражения ее глаз.

Мак уже имел дело с магией и знал, что это такое. Любое проявление силы вызывало у него восхищение и производило неизгладимое впечатление.

– Спасибо, – сказал он.

– Не за что. – Она отвернулась. – Я серьезно.

Когда Рипли потянулась к ручке двери, излечившаяся рука Мака предупредила ее движение.

– Как женщины открывают дверь, мы тоже не знаем, – сказал он. – Это слишком трудно и сложно.

– Не смешите меня. – Когда они вышли наружу, Мак взял ее за локоть. И только пожал плечами, увидев ее сердитый взгляд.

– На улице скользко. Ничего не могу с собой поделать. Так уж меня воспитали.

Рипли смирилась и промолчала даже тогда, когда Мак обошел «Ровер» и открыл ей дверь.

Ехать было недалеко, но за проведенный в коттедже час на улице стало еще холоднее. Хотя печка не успела нагреть салон, но в кабине им не грозил холодный ветер, от которого захватывало дух. Рипли почувствовала, что благодарна Маку.

– Если вам нужны дрова, то можно купить вязанку у Джека Стьюбенса, – произнесла она.

– Стьюбенса… Вы не запишете? – Правя одной рукой, он стал рыться в кармане пальто. – У вас есть бумага?

– Нет.

– Загляните в «бардачок».

Когда Рипли открыла отделение для перчаток, у нее отвисла челюсть. Там лежали десятки листов писчей бумаги, шариковые ручки, катушки скотча, полупустой пакетик соленых кренделей, три фонарика, охотничий нож и несколько непонятных предметов. Она достала две одинаковые красные бусины, соединенные человеческим волосом.

– Что это?

Он поднял взгляд.

– «Гри-гри». Это подарок. Предохраняет от дурного глаза. А что, бумаги нет?

Какое-то время она смотрела на Мака, потом положила амулет на место и достала лист бумаги для заметок.

– Стьюбенс, – повторила она, сделав запись. – Джек. Совиный переулок.

– Спасибо. – Мак взял бумажку и сунул ее в карман.

– Теперь сверните. Двухэтажный дом, крытое крыльцо.

«Командует так, словно сидит в патрульной машине», – невольно подумал Мак. В окнах горел яркий свет, из каминной трубы валил дым.

– Красивый дом. – Он вышел наружу. Рипли не стала дожидаться, когда Бук обойдет машину и откроет ей дверь. Тем не менее он снова взял ее за руку.

– Послушайте, Мак, я все понимаю, но не нужно провожать меня до дверей. Это же не было свиданием.

– Только потому, что вы этого не захотели. Кроме того, мы ели, беседовали и пили вино. Так что все признаки свидания налицо.

Она остановилась на крыльце и обернулась. Мак натянул забавную лыжную шапочку, из-под которой торчали светло-русые вихры. Он не сводил с нее глаз.

– Значит, вы хотите получить прощальный поцелуй?

– Конечно!

Ответ прозвучал так весело, бесхитростно и безобидно, что она улыбнулась, но только на мгновение.

Он сделал движение, неожиданное и невероятное. Оно было не быстрым, но таким гибким и неуловимым, что Рипли не успела опомниться.

Мак обнял ее и без всяких усилий привлек к себе. Затем заставил Рипли немного откинуться, и ей показалось, что они не стоят, а лежат.

Голова у нее закружилась еще до того, как их губы нашли друг друга.

Шелковые. Теплые. Мягкие. Его губы не касались, не обхватывали, а просто всасывали. Теперь к головокружению добавилась волна жара, возникшая в пальцах ног, поднимавшаяся все выше и плавившая кости.

У Рипли вырвался негромкий стон, губы готовно раскрылись. Хуже того, ослабевшие руки со второй попытки поднялись и обвили его шею.

У нее подкосились колени. Рипли ничуть не удивилась бы, если бы ее тело сейчас растаяло и превратилось в лужу у его ног.

Когда Мак бережно отстранился, Рипли ничего не видела и не соображала.

– Нужно будет как-нибудь повторить это, – задумчиво произнес он.

– Ух… – Она забыла, как произносятся слова.

Бук дружески дернул ее за волосы.

– Идите в дом, а то замерзнете.

– Ох… – Она махнула рукой, повернулась, как слепая, и уткнулась в дверь.

– Позвольте помочь, – тихо и очень серьезно сказал он, повернул ручку и открыл дверь. – Спокойной ночи, Рипли.

– Угу…

Она вошла в дом и тут же привалилась спиной к закрытой им двери, пытаясь успокоиться и отдышаться.

Безобидный? С чего она взяла, что он безобидный?

Она сделала несколько неуверенных шагов и опустилась на нижнюю ступеньку лестницы. Пришлось подождать, когда ноги снова начнут слушаться. Только после этого Рипли сумела подняться к себе в комнату.

«8 января 2002.

От 9 до 10 часов вечера. Время нью-йоркское.

Расшифровка стенограммы моей первой беседы с Рипли Тодд не займет много времени. Я не получил тех результатов, на которые надеялся. Однако произошли два важных инцидента, которые придется подробно описать в журнале наблюдений. В том числе мои личные ощущения.

Темперамент и стремление защитить свою невестку Нелл Тодд (сведения о которой содержатся в личном досье последней) заставили Рипли забыть про нежелание говорить о своем даре. И, как выяснилось сегодня вечером, даже про нежелание демонстрировать его. У меня сложилось впечатление, что ее предупреждение насчет Нелл было инстинктивным, а результат – незапланированным. Причинение вреда было скорее случайным, чем намеренным. Согласно визуальным наблюдениям, ожоги на моем запястье соответствовали расположению и форме ее пальцев. Это был не мгновенный ожог, а скорее равномерное увеличение тепла, которое ощущаешь, когда включаешь

электронагревательный прибор.

Ее физические изменения в момент феномена заключались в расширении зрачков и усилении кровообращения.

Ее гнев тут же иссяк.

Думаю, что потеря самообладания и страх перед тем, на что она способна, и являются причинами нежелания Рипли говорить и изучать природу своего дара.

Она интересная женщина, явно сильно привязанная к своим родным. Во всех остальных областях ощущаются уверенность в себе и полная непринужденность.

Она очень красива, когда улыбается».

Мак остановился и чуть не зачеркнул последнюю фразу, как не соответствующую действительности. Рипли не была красавицей. Да, привлекательной, да, интересной, но назвать ее красавицей было нельзя.

Однако журнал существует для регистрации личных впечатлений, напомнил себе Мак. Если он написал, что Рипли очень красивая, то не случайно. Раз так, пусть фраза остается.

«Второй инцидент произошел перед нашим уходом и, как я догадываюсь, дался ей труднее. То, что она удалила ожоги и сознательно продемонстрировала свои способности, говорит о сильно развитом чувстве справедливости. Это в сочетании с инстинктом, приказывающим Рипли защищать тех, кого она любит, пересиливает ее стремление к сокрытию своих способностей.

Надеюсь со временем узнать, какое событие или события заставили ее отречься от признания собственного дара.

Нужно снова увидеться с ней и проверить мои предположения».

– О черт! – пробормотал Мак. – Неужели нельзя быть честным даже в личном дневнике?

«Я хочу снова увидеть ее по абсолютно личным причинам. Мне нравится быть рядом с ней даже тогда, когда она ведет себя грубо и оскорбительно. Меня слегка тревожит мысль, что это удовольствие может объясняться именно ее грубостью. Кроме того, я испытываю к ней сильное физическое влечение. В отличие от восхищения, которое у меня при первой встрече вызвала красота Майи Девлин, и вполне естественных для мужчины фантазий, возникших позже, это влечение куда более стихийно и, следовательно, трудно контролируемо. С одной стороны, я хочу осторожно и постепенно раскрыть сущность этой сложной женщины и понять, что она собой представляет. С другой стороны, я хочу…»

Нет, решил Мак, даже личный дневник нуждается в цензуре. Нельзя было доверить бумаге, что именно он хочет сделать с Рипли Тодд.

«Я обнаружил, что грежу о ней и представляю себя ее возлюбленным».

Вот это другое дело, подумал он, никаких интимных подробностей.

«Вечером я отвез ее домой, поскольку температура составляла около тридцати градусов по Цельсию. То, что она пришла сюда пешком и собиралась вернуться домой тоже пешком, говорит о ее упрямстве и стремлении к независимости. Ее явно смешили такие простые проявления учтивости, как помощь при надевании пальто или придерживание двери. Не оскорбляли, а именно смешили. Это обезоруживает меня.

Я не стал бы целовать ее, если бы она не предложила это сама. Я определенно не собирался делать это на столь ранней стадии знакомства. Ее ответ был неожиданным и… возбуждающим. Она сильная женщина, как телом, так и душой, и чувствовать, как она тает…»

Пришлось сделать паузу, восстановить дыхание и сделать несколько глотков воды.

«Чувствовать, как реагирует ее тело на мои прикосновения, и ощущать его жар… Знание того, какие химические и биологические причины вызывают повышение температуры тела во время такого события, ничуть не уменьшает значения случившегося. Я все еще ощущаю вкус ее губ, сильный и острый. И слышу вырвавшийся у нее стон, похожий на мурлыкание. У меня ослабели ноги, а когда ее руки обвили мою шею, мне показалось, что я тону в ней. Еще одно мгновение, одна минута, и я забыл бы, что мы стоим на крыльце в чертовски холодную ночь.

Но поскольку инициативу проявил я – хотя она меня и спровоцировала – мне пришлось вспомнить о долге и ответственности. Наградой мне стало то, что я смог увидеть ее лицо, мечтательное выражение ее глаз и то, как она шла к двери.

Это было очень приятно.

Конечно, на обратном пути я дважды чуть не слетел в кювет и в конце концов заблудился, но это вполне объяснимо.

Да, я хочу снова увидеть ее. По многим причинам. И сомневаюсь, что сегодня ночью буду спать спокойно».

5

Нелл покрыла глазурью последнюю партию булочек с корицей и сделала перерыв. Загрузить машину и отвезти продукты в кафе можно было через час. Грибной суп уже в кастрюле. Три разных салата приготовлены, булочки пекутся. С «Наполеонами» тоже покончено…

Правда, встать пришлось в половине шестого.

Диего, гладкий серый полосатый кот, свернулся на кухонном стуле и следил за ней. Люси – черный лабрадор – растянулась в углу и внимательно следила за Диего. Собака и кот заключили перемирие (конечно, на условиях Диего), но настоящего доверия между ними не было.

Дожидаясь, пока испекутся булочки, Нелл включила радио, убавила звук и стала ждать.

Когда вошла заспанная Рипли, облаченная в рейтузы и теплую футболку, которую использовала вместо ночной рубашки, Нелл просто протянула ей кружку кофе.

Рипли хрюкнула что-то похожее на спасибо (на большее без кофеина она была неспособна) и плюхнулась на стул.

– Слишком много снега для утренней пробежки.

Рипли хрюкнула снова. Без ежедневных трех миль она не чувствовала себя человеком, но кофе сделал свое дело. После первого глотка Рипли лениво потрепала по голове подошедшую поздороваться Люси.

Придется воспользоваться этой проклятой «бегущей дорожкой», черт бы ее побрал… Прожить два дня без пробежки выше ее сил. Зак взял первую смену на себя – кстати, где его черти носят? – так что спортивный зал мог немного подождать.

Она не хотела сталкиваться с Маком.

Впрочем, это ее не слишком тревожило. Рипли уже придумала несколько вполне правдоподобных причин, объяснявших ее реакцию на прощальный поцелуй.

Просто ей не хотелось иметь с ним дело, вот и все.

Нелл поставила перед ней тарелку, и Рипли растерянно заморгала:

– Что это?

– Овсянка.

Рипли нагнулась и подозрительно понюхала тарелку.

– Зачем?

– Она очень питательна. – Нелл вынула из духовки один противень и вставила туда другой. – Сначала попробуй, а уже потом корчи рожи.

– Хорошо, хорошо. – Она действительно скорчила рожу за спиной Нелл. Пойманная с поличным, Рипли попробовала, поджала губы, подумала и сунула в рот еще одну ложку. У Нелл все было вкусно. – Гм-м, неплохо… Мама часто варила зимой овсянку, но каша была похожа на серую глину. А на вкус была еще хуже.

– У твоей матери другие таланты. – Нелл налила себе чашку кофе и села за стол. Она буквально вытолкала Зака из дома, чтобы иметь возможность поговорить с Рипли, и не собиралась тратить время зря. – Ну, как все прошло?

– Что именно?

– Твой вечер с Маком Буком.

– Это был не вечер, а час.

Оправдывается, подумала Нелл. Уклоняется от ответа. Отлично…

– И как же прошел этот час?

– Нормально. Пришел и ушел. Так что с моими обязательствами покончено.

– Я рада, что он привез тебя домой. – Когда Рипли подняла брови, Нелл заморгала своими младенчески-невинными голубыми гляделками. – Я слышала шум машины.

И смотрела в окно. Видела, как Мак вел Рипли к дверям. Между этим провожанием и возвращением Мака к машине был солидный промежуток.

– Он мне все уши прожужжал. «На

улице слишком холодно. Вы замерзнете и умрете по дороге…» – Рипли сунула овсянку в рот и взмахнула ложкой. – Как будто я не могу сама о себе позаботиться. Такие парни меня бесят. Сам даже ключи от машины не может найти, но считает, что я непременно заблужусь и превращусь в сосульку. Еще чего!

– Я рада, что он привез тебя домой, – повторила Нелл.

– Да, неплохо. – Рипли вздохнула и начала ковырять овсянку, отчего тарелка с кашей стала напоминать лунный пейзаж. Если бы он не отвез ее домой, ничего страшного не случилось бы, но тогда она осталась бы без этого волнующего поцелуя. Ну и что? Подумаешь, какое дело… – Ты бы не узнала коттедж, – продолжила Рипли. – Теперь он похож на берлогу чокнутого ученого. Битком набит электроникой и компьютерами. Присесть можно только на кухне. Этот тип с головой увяз в своей дурацкой науке. У него амулеты даже в «бардачке»… Он знает обо мне, – торопливо закончила Рипли, подняла глаза и посмотрела на Нелл.

– Ох… – негромко выдохнула Нелл. – Ты сказала ему?

Рипли покачала головой. Живот свело судорогой, и это разозлило ее.

– Он уже знал. Как будто у меня на лбу написано: «Местная ведьма». Но он и глазом не моргнул. «Да, помощник шерифа Тодд, это интересно. Будьте добры, прочтите какое-нибудь заклинание, а я запишу это на диктофон».

– Он просил тебя колдовать?

– Нет, – Рипли потерла руками лицо. – Нет, – повторила она. – Но я… Черт побери, он разозлил меня, и я… Я обожгла его.

– О боже… – Нелл быстро опустила чашку, и кофе выплеснулся на стол.

– Нет, огонь я не вызвала. Просто обожгла ему запястье пальцами. – Рипли уставилась на свои руки. Руки как руки, с длинными пальцами и короткими некрашеными ногтями.

Ничего особенного.

Ничего смертельного.

– Все вышло нечаянно. Злость превратилась в тепло, а тепло перешло в пальцы. Я давно не думала об этом. По крайней мере, несколько месяцев…

– С тех пор, как воспользовалась своей силой, чтобы помочь мне, – вполголоса закончила Нелл и встала, услышав звон таймера духовки.

– Нелл, я ничуть об этом не жалею. Я сама сделала выбор и, не задумываясь, повторила бы все сначала. Просто теперь хранить эту силу под спудом стало труднее. Не знаю почему.

«Точнее, не хочу знать», – подумала она, но тут же отогнала от себя эту мысль.

– Вот так все и вышло. Я причинила человеку физический вред. Пришлось вылечить его, но это меня не извиняет.

– И как он к этому отнесся?

– Как к пустяку. Принес мне стакан воды, потрепал по плечу и продолжил беседу с таким видом, словно я всего-навсего пролила вино на скатерть. Надо отдать ему должное, манеры у этого малого выше всяких похвал.

Нелл подошла и погладила Рипли по голове, как ребенка.

– Ты слишком строга к себе. Я, например, сбилась со счета, сколько ошибок сделала в последние месяцы. Несмотря на руководство Майи.

– Лучше не произноси при мне ее имя! – Рипли снова наклонилась к тарелке и начала есть, как будто еда могла помочь решить все проблемы. – Если бы она не притащила его сюда…

– Рипли, она не притаскивала его. – Слабая, но безошибочно узнаваемая нетерпеливая нотка, прозвучавшая в голосе Нелл, заставила Рипли ссутулиться. – Если бы она не сдала ему коттедж, он бы снял другой или остановился в гостинице. Тебе не приходило в голову, что, сдав Буку коттедж и согласившись побеседовать с ним, Майя контролирует ситуацию? Поступи она по-другому, это было бы невозможно.

– Нет, не приходило, – сердито буркнула Рипли. – А должно было. Она вечно хитрит.

– Кстати, я тоже собираюсь побеседовать с ним, – задумчиво сказала Нелл.

Ложка со звоном упала на тарелку.

– Ты с ума сошла! – воскликнула Рипли.

– Он пообещал Майе, что не станет называть настоящие имена без разрешения. Меня интересует его работа, – сказала Нелл, сняв булочки с противня и поставив их остывать. – Я хочу знать о себе как можно больше. Я отношусь к своей сущности не так, как ты.

– Я не имею права тебе указывать. – И все же придется позаботиться о том, чтобы Мак не слишком наседал на Нелл и не делал неправильных шагов… – А как к этому относится Зак?

– Он предоставляет выбор мне. Зак доверяет мне и уважает меня. Это так же чудесно, как то, что он любит меня. Я не боюсь доктора Бука.

– Он пронырливее, чем кажется, – пробормотала Рипли. – Этот тип из тех людей, которые убаюкивают тебя и заставляют поверить, что перед тобой безобидный щенок. Но на самом деле он не такой.

– А какой?

– Умный и хитрый. Правда, щенячьи качества у него тоже есть, и эта комбинация сбивает с толку. Сначала он оглядывается по сторонам с таким видом, словно забыл, где оставил свою голову. А потом…

Нелл снова села.

– Что – потом?

– Целует тебя.

Нелл сложила кончики пальцев, а потом стиснула руки.

– Серьезно?

– Сначала это была шутка. Он решил проводить меня до дверей, как после первого свидания. А потом… – Она осеклась и жестом показала, как Мак обнял ее. – И, представь себе, у меня закружилась голова, в глазах потемнело, стало жарко. А потом появилось ощущение, что он пьет меня. Медленно и неторопливо.

– О боже…

– В моем теле не осталось ни одной целой кости. Пока он делал невероятные вещи с моими губами, я чуть не растаяла… – Рипли судорожно вздохнула. – Я целовалась со многими и умею это делать. Но такое выдержать невозможно.

– Ну… Вот это да… – Нелл придвинула к ней стул. – А что было потом?

– Я стукнулась о дверь. – Рипли поморщилась. – Это ужасно. Сделала шаг, как слепая, и налетела на закрытую дверь. Бац! А доктор Бук вежливо открыл ее и придержал. В первый раз в жизни я одурела от поцелуя. И в последний.

– Если тебя тянет к нему…

– Он симпатичный, хорошо сложенный и сексуальный. Конечно, меня тянет к нему. – Рипли слегка покачала головой. – Но дело не в этом. Мне не следовало терять голову после одного-единственного поцелуя. Просто я давно не общалась с мужчинами, больше четырех месяцев.

– Рипли… – Нелл тихонько засмеялась.

– Наверно, поэтому со мной и произошло что-то вроде взрыва. Не знаю, как это назвать. Он быстрый и ловкий. Теперь, когда мне известно, чего от него ждать, я справлюсь.

Повеселевшая Рипли с энтузиазмом взялась за овсянку.

– Да, теперь я с ним справлюсь, – повторила она.

* * *

Мак бродил по книжному магазину, листал книги, разглядывал обложки. Он уже купил и прочитал брошюру об острове Трех Сестер, но нашлась пара интересных книг, с которыми ему еще только предстояло ознакомиться.

Он сунул их под мышку и пошел дальше.

Здешний подбор литературы однообразием не страдал. Мак обнаружил прелестный томик Элизабет Барретт Браунинг «Сонеты с португальского»; последний выпуск из серии об охотниках за вампирами, которая ему нравилась; две книги о местных достопримечательностях, флоре и фауне; справочник для начинающих ведьм и две книги о паранормальных явлениях, которые у него были, но куда-то исчезли…

Кроме того, здесь была потрясающая колода карт Таро, оформленных в стиле короля Артура.

Но такие вещи он не коллекционировал.

Мак, никогда не упускавший возможности побаловать себя книгами, взял все. Во-первых, будет что почитать в свободное время; во-вторых, это даст ему возможность поговорить с Лулу.

Он положил книги на стойку и невинно улыбнулся.

– Замечательный магазин. Не

ожидал встретить такое собрание в маленьком городке.

– Здесь много неожиданного. – Лулу посмотрела на Мака поверх оправы, показывая, что мнение о нем у нее еще не сложилось. – Наличные или карточка?

– Э-э… карточка. – Бук вынул бумажник и нагнул голову, пытаясь разглядеть название книги, которую она читала. «Серийные убийцы: их душа и сознание». О господи… – Вам нравится?

– Слишком много болтовни о психологии и слишком мало крови. Интеллектуалы не знают, что такое горчица.

– Большинство интеллектуалов плохо представляют себе, что такое реальный мир. Просиживают в кабинетах вместо того, чтобы изучать практику. – Он непринужденно оперся о стойку с таким видом, словно не заметил шпильки. – Вы не слышали про гипотезу о том, что Джек-потрошитель обладал способностью путешествовать во времени и что его лондонский период был всего лишь первым зафиксированным случаем серийных убийств? На самом деле он совершал их еще в Древнем Риме, Галлии и Бретани.

Пробивая чек, Лулу смотрела на него поверх очков.

– Я этому не верю.

– Я тоже. Но книга-то может получиться занятная. «Потрошитель – убийца на все времена». Мне доводилось читать, что он был первым, кто использовал безрогую козу… человеческую жертву, – объяснил он, когда Лулу прищурилась, – в ритуальной магии. Черной магии. Очень черной.

– Уж не это ли вы здесь ищете? Кровавые жертвы?

– Нет, мэм. Черные маги не приносят кровавых жертв. А белые ведьмы никому не причиняют вреда.

– Лулу. Не называйте меня мэм. – Она насмешливо фыркнула. – Вы очень умный, верно?

– Да. Иногда это раздражает людей.

– Вот здесь вы дали маху. Я не ведьма.

– Нет, но вы воспитали ведьму. Наверно, интересно было следить за тем, как росла Майя. И Рипли. – Он начал лениво перебирать свои приобретения. – Они примерно одного возраста, верно?

Да, подумала Лулу. Очень умный мальчик.

– И что из этого?

– Вы же знаете интеллектуалов. У них полно вопросов. Я с удовольствием возьму у вас интервью, если не будет возражать Майя.

Осторожность боролась в Лулу с удовольствием.

– Зачем?

– Скажем так, из простого человеческого интереса. Большинство людей не понимают, что у необычных женщин есть обычная жизнь. Даже тот, кто верит в сверхъестественное, думает, что его носители – люди не от мира сего. Что им не приходится выполнять домашнее задание по математике, что они никогда не ложатся спать и не нуждаются в человеке, на которого можно опереться.

Лулу вернула ему кредитную карточку.

– У вас есть какие-то виды на Майю?

– Нет. Но мне нравится смотреть на нее.

– У меня нет времени на разговоры с каким-то студентом, пишущим курсовую работу.

Мак подписал карточку, даже не посмотрев на итог. Это произвело на Лулу сильное впечатление.

– Я заплачу вам.

В мозгу Лулу что-то негромко щелкнуло.

– Сколько?

– Пятьдесят долларов за час, – спокойно ответил Мак.

– Вы сумасшедший?

– Нет. Богатый.

Сбитая с толку Лулу покачала головой и протянула ему пакет с книгами.

– Я подумаю.

– Отлично. Спасибо.

Когда он ушел, Лулу снова покачала головой. Платить ей за беседу. Это же надо…

Она все еще раздумывала, когда по лестнице неторопливо спустилась Майя.

– Лу, сегодня у нас непривычно тихо. Не устроить ли нам наверху распродажу поваренных книг? Нелл могла бы что-нибудь приготовить по их рецептам. Это привлечет покупателей.

– Возможно… Только что здесь был наш мистер Студент.

– Кто? Ах да… – Майя протянула Лулу чашку чая, принесенную из кафе. – Интересный и притягательный Макаллистер Бук.

– Заплатил за книги сто пятьдесят долларов и даже глазом не моргнул.

В Майе взыграла деловая женщина.

– Благослови его господь!

– Похоже, он может себе это позволить. Он предложил мне пятьдесят долларов за часовую беседу.

– В самом деле? – Майя подняла бровь и отпила из чашки. Она знала про неразделенную любовь Лулу к деньгам. Именно ее суровые уроки научили Майю искренне радоваться прибыли. – Знай я это, сдала бы ему коттедж дороже… И о чем он хочет с тобой поговорить?

– О тебе. Сказал, что это чисто человеческий интерес. Вроде того, сколько раз я драла тебя, когда ты росла.

– Вряд ли имеет смысл вспоминать о тех злополучных инцидентах, – иронически сказала Майя. – Но это интересно. Интересно и неожиданно. Я думала, он будет приставать ко мне и уговаривать показать что-нибудь этакое. А вместо этого он предлагает тебе гонорар психолога-консультанта за рассказ о моем отрочестве. – Она рассеянно постучала пальцем по нижней губе, накрашенной ярко-алой помадой. – Довольно неглупо с его стороны.

– Он признался мне, что очень умный и что некоторых это раздражает.

– Меня не раздражает. Напротив, я заинтригована. Думаю, именно на это он и рассчитывает.

– Он утверждал, что не имеет на тебя никаких видов.

– А это уже оскорбление. – Майя засмеялась и поцеловала Лулу в щеку. – Все еще опекаешь меня?

– Тут тебя опекать незачем. Он вежливый, богатый, с головой на плечах и далеко не урод.

– Он не для меня. – Майя слегка вздохнула и прижалась щекой к волосам Лулу. – Будь по-другому, я бы почувствовала.

Лулу хотела что-то сказать, но прикусила язык и обняла Майю за талию.

– Дело не в Сэмюэле Логане, – покривив душой, сказала Майя. На самом деле именно о нем она и думала. О единственном мужчине, который владел ее сердцем и разбил его. – Просто я не испытываю романтических чувств к интересному, умному и сексуальному доктору Буку. Ты собираешься разговаривать с ним?

– Еще не знаю.

– Если ты думаешь, что я стану возражать, то ошибаешься. Когда мне понадобится защита, я смогу сама за себя постоять. А защита мне не понадобится. Во всяком случае, от него.

Какая-то угроза существовала, слабая и не совсем понятная. Правда, исходила она не от Макаллистера Бука.

Майя высвободилась.

– Вообще-то за такие деньги я и сама могла бы поговорить с ним. Пятьдесят долларов в час. – Она испустила довольный смешок. – Замечательно!

Нагруженный переносными приборами, Мак вспахивал снег, засыпавший небольшую рощицу рядом с коттеджем. В полицейском отчете и газетных статьях упоминалось, что именно сюда убежала Нелл, когда Ивен Ремингтон напал на нее и Зака Тодда.

Он уже закончил сканировать кухню, бывшую местом нападения, но не обнаружил ни отрицательной энергии, ни энергетических следов насилия. Сначала это удивило Бука, но потом он понял, что либо Нелл, либо Майя очистили дом.

Оставалось надеяться на рощу.

Воздух был неподвижным и морозным. Темные стволы и ветви покрывал иней. Снег лежал на них как мех.

Увидев следы, напоминавшие оленьи, Мак застыл на месте, а потом инстинктивно проверил, не забыл ли он вставить пленку в камеру.

Он обнаружил родничок, пробивавшийся сквозь лед и камни. Приборы не отмечали ничего необычного, и все же Мак что-то чувствовал. Лишь через несколько секунд он понял, что это просто спокойствие. Ощущение было удивительно приятным.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/nora-roberts/vlublennaya-nekstati-2/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС

или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Пер. Т. Щепкиной-Куперник.

2

Примерно 23 квадратных километра (здесь и далее прим. пер.).

3

Знаменитый американский киноартист.