Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию – сильнее, а граждан – влиятельнее читать онлайн - Бет Новек

Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию – сильнее, а граждан – влиятельнее

Бет Новек

Появление Интернета и технологий совместной работы с информацией позволяет изменить работу существующих государственных институтов и создать новые механизмы решения задач как на местном, региональном, так и на общегосударственном уровне. Автор выдвигает идею создания wiki-правительства – новой культуры управления государством, заключающейся в привлечении к удаленной работе граждан, владеющих уникальными компетенциями и готовых предложить стране свои опыт и знания. Прообразом такой совместной работы выступает Peer-to-Patent – интерактивный проект, позволивший радикально изменить процесс патентования. В основе его – работа команд волонтеров, опирающаяся на технологии социальных сетей.

Такой подход дает возможность за счет новой формы коллективных действий повысить эффективность государственных структур, укрепить и усовершенствовать демократию, создав, как утверждает автор, «правительство людей, для людей и с участием людей».

Бет Новек

Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию – сильнее, а граждан – влиятельнее

1

Beth Simone Noveck

WIKI GOVERNMENT. How Technology Can Make Government Better, Democracy Stronger, and Citizens More Powerful

Brookings Institution Press Washington, D.C.

Редактор М. Савина

Руководитель проекта А. Половникова

Корректор Е. Аксёнова

Компьютерная верстка М. Поташкин

Дизайн Креативное бюро «Говард Рорк»

Иллюстратор В. Ганненко

Пер. с англ. – М.: Альпина Паблишер, 2012.

Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Beth Simone Noveck, 2009

© ООО «ВикиВот!», 2012

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина», 2012

© Электронное издание. ООО «Альпина Паблишер», 2012

Введение

Моей цифровой матери,

Дорис Беттауер Новек

и в память моего аналогового отца,

Симона Новек,

который соединил в себе любовь к технологии

и веру в демократию

В течение семидесяти семи дней, со дня выборов до инаугурации, Переходный комитет Обамы – Байдена работал в непримечательном офисном здании на северо-западе Вашингтона. Большей частью он занимался отправкой экспертов-добровольцев в федеральные агентства для подготовки инструктивных документов, которые вручаются вступающим в должность новым главам министерств. Кроме того, было сформировано еще семь групп по политическим вопросам – своего рода протокабинет, – который «накрывал стол», т. е. готовил программу действий в первые 100 дней новоизбранного президента. В дополнение к энергетике, образованию, здравоохранению, иммиграционной и внешней политике, экономике в нее вошли и новые направления, такие как технологии, инновации и правительственная реформа. Мы ласково называли себя командой «ТИГР» (TIGR = Technology, Innovation, Government Reform) в честь героя сказки о Винни-Пухе.

Полномочия новоизбранного президента Обамы в отношении правительственной реформы состояли в утверждении беспрецедентной открытости и новаторства в работе правительства. Пересмотр стиля управления в XXI в. не случайно оказался в президентском плане действий. В действительности, группа TIGR, в состав которой я входила с самого начала, первоначально называлась «Технологии и правительство». В свой первый рабочий день президент Обама подписал Меморандум для глав министерств и ведомств с поручением Директору по технологиям и Административно-бюджетному управлению подготовить Директиву об открытом правительстве с целью большей прозрачности, участия общественности и совместной работы в каждом ведомстве.

Появление технологий совместной работы с информацией прежде всего дает возможность совершенствовать систему публикации правительственных данных и более оперативного их комментирования. «Информация, которой располагает федеральное правительство, – это национальное достояние. Моя администрация предпримет надлежащие действия в соответствии с нашими законами и политикой, – гласит Меморандум, – для ее оперативной публикации в форме, удобной для поиска и открытой для публичного использования. Министерства и ведомства должны использовать новые технологии для размещения в Интернете сведений о своих действиях и решениях в удобной и доступной для широкой публики форме». Образно говоря, Интернет позволяет создать версию общественно-политической кабельной телесети C-SPAN XXI в., которая сделают правительственные услуги более доступными. Большая прозрачность даст людям возможность эффективно пользоваться этой информацией и требовать отчета у правительства. Например, округ Колумбия обязывает каждое ведомство предоставлять подписку на обновление правительственной информации, доступной с центрального веб-сайта. Директор по информационным технологиям округа организовал конкурс среди граждан, неправительственных организаций и компаний частного сектора на разработку новых программных приложений, использующих эти данные. Такой подход округа Колумбия не просто направлен на обеспечение прозрачности правительства ради самой прозрачности, но и предполагает совместную работу граждан с правительством на постоянной основе с целью роста общественного благосостояния. Федеральное правительство запускает сайт recovery.gov для обеспечения большей информационной прозрачности экономических индикаторов и планирует в дальнейшем создавать другие хранилища данных. Новые информационные порталы упрощают для сообществ поиск и применение публичных документов с бо?льшей пользой для общества. Количество и качество данных, выложенных в Сети, будет расти. Можно только догадываться, для каких целей люди станут использовать эту информацию или какие новые действия они предпримут.

Меморандум также призывает к более широкому участию: «Участие общества повышает эффективность правительства и улучшает качество его решений. Знания рассредоточены в обществе повсюду, и чиновникам полезно иметь доступ к этим знаниям. Министерства и ведомства должны предложить американцам возможность более активного участия в выработке политических решений и предоставить правительству свой коллективный опыт и знания. Органы исполнительной власти также должны обратиться к обществу с призывом внести свой вклад в вопрос расширения и совершенствования возможностей участия общества в деятельности правительства». Привлечение специальных знаний (включающих в широком смысле как научную компетенцию, так и жизненный опыт) самовыбранных коллег-знатоков, работающих в группах через Интернет, дает возможность дополнить сумму знаний штатных профессионалов. Общественность может помочь в сборе данных, оценке информации по контрольным показателям, распознавании моделей, принятии решений и оценке их соответствия.

Но видение открытого правительства, представленное в меморандуме, выходит за рамки усилий по расширению участия граждан страны в деятельности на благо государства. В отличие от простого

участия, оно обращено к открывающимся возможностям совместной работы правительства с обществом на всех уровнях. Совместная работа служит катализатором разработки новых стратегий разрешения проблемных ситуаций. В рамках этих стратегий общественность, частные компании и отдельные лица коллективно берутся за решение социальных проблем. Как сказал президент Обама: «Задачи, которые стоят перед нами сегодня, – от спасения нашей планеты до борьбы с бедностью – слишком велики для того, чтобы правительство решало их в одиночку. Пора призвать всех к работе».

Возможность использования информационных технологий для привлечения всех сил и создания более эффективных и работоспособных правительственных институтов – тема этой книги. Совместный труд необходим не сам по себе, а для того чтобы генерировать творческие решения, совместными усилиями добиться большей подконтрольности и ответственности чиновников. «Совместный труд активно вовлекает американцев в работу правительства. Министерства и ведомства должны использовать инновационные инструменты, методы и системы для кооперации на всех уровнях управления государством, а также сотрудничества с некоммерческими организациями, бизнесом и отдельными лицами в частном секторе. Министерства и ведомства должны опираться на общественное мнение для оценки и повышения уровня совместной работы, а также для выявления новых возможностей такой работы», – сказано в президентском меморандуме. Для совместной работы в сфере государственного управления возможностей еще слишком мало. Использование новых технологий позволит правительству сформулировать проблему и в ходе публичного обсуждения скоординировать решение на всех уровнях правительственных учреждений, а также с некоммерческими организациями, бизнесом и частными лицами. Вместо того чтобы просто обнародовать закон или нормативные акты, требующие, например, обеспечения безопасности школьных лабораторий, теперь можно организовать группы добровольцев для обследования этих лабораторий и распределить обязанности. Или вместо того чтобы причесывать всех под одну гребенку, принимая решение по внедрению широкополосной технологии, теперь картировать внедрение Интернета на местах и разработать более адресные технические и юридические подходы. Вместо того чтобы предписывать выполнение решения сверху, правительство может предложить награду членам общества за разработку десяти новых решений.

Мы достигли той точки во времени, когда растут и численность, и разнообразие возможностей вовлечения общественности в решение наиболее сложных проблем, которые встают перед нами сегодня. Закон, политика и технологии могут стать основой для организации удаленной работы волонтеров, работающих над общими проблемами. Технологии, конечно, необходимы для выполнения эффективной и масштабной работы на совместной основе, но вопрос о создании более совершенных институтов управления не относится к технологиям. Скорее, структуры управления необходимы для повышения эффективности этого процесса.

Основная идея wiki-правительства заключается в том, что легитимная демократия и эффективное управление в XXI в. требуют совместной работы. В начале технологической эры страна делегировала власть представительным структурам, в которых решения принимают профессионалы. Из-за высокой стоимости организации процесса граждане принимали участие в управлении только раз в году – в ходе голосования, выбирая своих представителей. Граждане напоминают этим представителям об обязанностях путем косвенного давления через прессу, лоббистов и влияние заинтересованных сторон. Реформаторы также внесли ряд новшеств в совещательную демократию, суть которой состоит в том, что жители района встречаются, обсуждают и оказывают влияние на работу правительственных чиновников. Обсуждение создает дополнительное преимущество, так как появляется возможность публичного обмена аргументированными мнениями, что помогает снять социальную напряженность и разрешить разногласия мирным путем.

Но сегодня, когда информационные и коммуникационные технологии создают возможность для совместной работы огромного числа людей, мы способны реформировать существующие институты и создать более разнообразные механизмы решения задач. С повсеместным распространением новых способов сотрудничества эти механизмы смогут изменить саму культуру управления. Такие перемены создадут новый тип демократической легитимности, эгалитаризм которой будут подпитывать множество сообществ, объединяющих огромное число людей.

В книге рассмотрен опыт совместного управления на примере проекта Peer-to-Patent. В этом проекте был реализован метод работы, базирующийся на принципе участия и совместной работы с людьми, научная экспертная квалификация которых давала возможность изменить процесс патентования. Надо сказать, что Патентное ведомство по-прежнему рассматривает заявки примерно так же, как во времена его основателя Томаса Джефферсона более 200 лет назад. Чиновник получает заявку, изучает соответствующую научную литературу, а затем принимает решение о патентоспособности открытия. С ростом числа заявок, реформирование системы протекает в традиционном русле: увеличение штата сотрудников, изменение правовых стандартов при рассмотрении уже выданных патентов или запрос в конгресс о пересмотре рамок научных тем, которые могут претендовать на получение патента.

Еще в 2005 г. слишком радикальной мерой считалось предложение о том, что Патентное ведомство должно изменить порядок принятия решений и использовать технологии социальных сетей с целью создания команд волонтеров из числа ученых и технических специалистов, которые изучали бы заявки и участвовали в принятии решений. Поскольку традиционно участие граждан выражалось либо индивидуально в разовых акциях комментирования, либо через пожертвование в пользу заинтересованных групп, мысль о том, что мы могли бы формировать новые типы сообществ, объединенных совместной работой и подключенных к опыту и знаниям общества, была захватывающей. Для реализации идеи потребовался миллион долларов (сейчас это стоило бы в два раза меньше) и два года работы над проектом, созданием и запуском пилотной программы по подключению сети волонтеров – ученых и технических специалистов к процессу рассмотрения заявок – еще недавно закрытому и конфиденциальному процессу патентования.

Оглядываясь назад, можно сказать, что Peer-to-Patent развивался поэтапно. Но, поскольку это был первый проект федерального правительства в области социальных сетей, он привлек внимание как модель, на которую правительство может ориентироваться в будущем. Эрик Шмидт, генеральный директор Google, даже открыто задал вопрос, касающийся проекта Peer-to-Patent: «Почему бы не применить это в каждом подразделении правительства?» Теперь, заглядывая вперед, можно сказать, что необязательно участвовать только в правительственных делах, поскольку на данный момент это участие и так состоялось, но можно участвовать вместе с правительством в новых совместных мероприятиях, причем некоторые из них могут включать правительственные приоритеты в области

коммуникаций и ответные действия населения в гражданском обществе.

В разгар экономического кризиса, когда страна стоит перед лицом беспрецедентного сокращения рабочих мест, усилия по налаживанию работы государственного механизма приобретают дополнительную актуальность. Существующим институтам власти не удалось предотвратить катастрофу. Однако архитекторы новых общественных институтов в цифровом веке способны с помощью социальных и визуальных технологий спроектировать более совершенные структуры. Однако для достижения этой цели необходимо не только разработать и адаптировать соответствующий инструментарий, но и стимулировать политическую волю к изменениям институциональных процессов принятия решений и реализации властных полномочий.

Киберпространство умерло. Или, говоря иначе, оно отступило на задний план и стало обычным атрибутом современной жизни. Все меньше различий между режимами онлайн и офлайн. Социальные технологии позволяют присоединиться к онлайн-группам для выполнения совместной работы или участия в играх. Влияние Интернета на «меня» уже стало темой множества общественных дискуссий и научных исследований, интересующихся, как отдельный человек воспринимает свое существование в виртуальном пространстве. Сегодня мы уже перешли к вопросу о том, как оно влияет на «нас», т. е. как общество организует себя и управляет собой через институты. В данных политических обстоятельствах будущее управления в цифровом веке – вопрос не риторический, а реальная возможность изменения государственных институтов.

Если подходить к делу правильно, у нас сейчас появляется возможность достичь высокой компетентности в управлении, имея доступ к необходимой информации, повысить эффективность управления, эффективно используя уже имеющиеся механизмы и новые формы коллективных действий, укреплять и углублять демократию, опираясь на правительство, созданное народом, из представителей народа и вместе с народом.

Благодарности

Если не упоминать о дипломах, то немалую долю «уроков» я получила в венских кафе во время учебы в университете и после. Именно там я узнала, какое удовольствие дарят хороший кофе и приятная беседа. Институт информационного права и политики при Школе права Нью-Йоркского университета по праву гордится своим профессорско-преподавательским составом, искушенным в технологиях и приверженным демократическим ценностям, – это возврат к «кофейному» братству.

За чашкой кофе, обедом, в атмосфере дружеских «заговоров» и в пылу интеллектуальных баталий ковалась теория демократии совместной работы, формировалось мое понимание того, как информационные технологий влияют на общественные институты. Никто не знает больше о праве в сфере ИT-технологий, чем «крестный отец Cybersoul» Джеймс Гриммельманн, который использовал свой потрясающий интеллект, чтобы объяснить, как через Интернет обеспечить обществу более широкий доступ к знаниям. Молли Бойтц, по образованию специалист по международному праву, исследует связь между технологией web 2.0 и правами человека в глобальном масштабе. Дэн Хантер, оторвавшись от флирта с девушками под предлогом изучения торговых марок и поддельных дамских сумочек, написал свои лучшие и первые статьи о взаимодействии информационных технологий и демократии и их связи с технологиями виртуального мира. В один решающий год здесь появился Дэвид Пост и стал «давать непрошеные советы»: если уж он смог написать о Джефферсоне и киберпространстве, то почему бы не написать о патентах и игре World of Warcraft[1 - Многопользовательская ролевая онлайн-игра. – Прим. ред.] в одной работе. Руди Перитц, эксперт в области интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства, начал первые разговоры, которые привели к появлению проекта Peer-to-Patent, а неподдельный интерес Ричарда Шервина к культурному влиянию социальных и визуальных медиа пронизывает весь этот проект. Декан Ричард Матазар, друг, наставник и «венчурный капиталист» в патентных делах, обеспечил идеальные условия для проведения научных изысканий. Его дальновидность свела нас вместе, а потом и он сам присоединился к нам, привнеся веселье, мудрость и энтузиазм во все наши проекты и особенно в проект Peer-to-Patent. Наоми Аллен, менеджер института и наша «офисная мама», помогала нам во всем (занимаясь организацией рабочего процесса, она успевала знакомить нас со всеми театральными новинками и кулинарными изысками).

Спасибо Джуди Джонсон за то, что она «предоставила» нам Дэвида Джонсона из Школы права Нью-Йоркского университета, отца киберправа. Дэвид – этот удивительный ум: – одновременно и представитель эпохи классического Ренессанса, и человек будущего, живущий в Сети. Его способность генерировать новые идеи может сравниться только с его тягой к знаниям. Важность сложных и интересных форм групповых взаимодействий в совместных делах, а также роль экрана в их организации – вот, о чем говорил Дэвид во время нашей первой встречи. Я рада, что у меня оказалось достаточно времени, чтобы в полной мере оценить глубину его проницательности. Это стало поводом для замечательных совместных обедов и разговоров в течение всех этих лет.

Я также в долгу перед студентами Школы права Нью-Йоркского университета и Стэнфордского университета, которые выбрали курс «Закон, технологии и демократии» и терпеливо позволяли мне убеждать их в том, что современный юрист, чтобы стать хорошим специалистом по решению проблем, должен в равной степени владеть программными кодами и инструментами права. Их способность проникнуть в суть дела дала мне невероятно много.

Студенты Школы права вложили много сил в разработку и сопровождение проекта Peer-to-Patent. Чем им только не пришлось заниматься: от обобщения заявок от непрофессиональных пользователей и поддержания связей с Бюро по регистрации патентов и торговых марок США (USPTO) до тестирования сайта на ошибки! Джозеф Меранте, Йин Там, Рахан Уддин и Кристофер Вонг без устали работали по ночам и в праздники, по пути на занятия и сидя на экзаменах. Если бы Марк Уэббинк, бывший главный юрисконсульт и первый вице-президент софтверной компании Red Hat не оказался каким-то чудесным образом во главе Центра патентных инноваций и не взял бы на себя уверенное руководство проектом Peer-to-Patent, не было бы ни самого проекта, ни книги о нем. Сюзанн Дэвидсон помогла нам получить все наши гранты. Проект по экспертным оценкам на общественных началах процветает благодаря помощи Бриджит Джонсон, ее поддержке и советам. Особая благодарность – стипендиатам-исследователям института, которые усердно и с большим юмором поработали над примечаниями к книге: это Стефани Фигероа, Марк Миллер, Брайан «Труженик» Пайн, Элизабет Райлли и Уилл Сток.

Сотрудники Бюро по регистрации патентов и торговых марок США сознательно пошли на риск, соглашаясь на этот исторический эксперимент. Достопочтенный Джей Лукас, бывший тогда заместителем комиссара по патентной экспертизе, первым дал добро проекту при поддержке комиссара Джона Долла и директора Джона Дудаса. Джек Харви вместе со своей командой курировал проект Peer-to-Patent от стадии предложения и пилотного проекта до получения статуса официального проекта

агентства.

Школа права Нью-Йоркского университета и Бюро патентов – две стороны триумвирата в этом совместном предприятии. Я никогда не перестану восхищаться глубиной познаний и преданностью, продемонстрированными нашими партнерами на протяжении всей работы над проектом. Еще в 2005 г., когда проект Peer-to-Patent был не более чем идеей, озвученной в блоге, Дэйв Каппос и Мэнни Шектер из компании IBM разделяли наше убеждение, что он может воплотиться в жизнь. Множество сотрудников IBM уделили свое время планированию проекта, среди них Марк Эрлих, Сюзан Мюррей и Мэриэн Ундервайзер. Каз Казенске из Microsoft и Кью Тодд Диккинсон, в те годы работавший в General Electric, оба в свое время возглавляли Бюро патентов и использовали свой авторитет и знания ради успеха предприятия. Адам Аврунин из компании Red Hat, Курт Роуз из Hewlett-Packard, Стив Клосински и Джим Салиба из CE, Скотт Асмус и Пэт Патноуд из General Electric, а также Мэтт Рэйни из Intellectual Ventures вошли в наблюдательный совет и не только вложили деньги в этот проект, но и, что еще более ценно, тратили на него свое время.

Как я рассказываю в книге, именно благодаря совместному характеру разработки проекта и его планирования самые блестящие идеи нашли в нем место. Коллеги из Гарвардского, Стэнфордского, Мичиганского и Йельского университетов проводили у себя семинары, в которых участвовало огромное число специалистов в сфере патентного права, информационных технологий, социальных сетей и дизайна. Их идеи нашли воплощение в проекте Peer-to-Patent и, конечно же, описаны в этой книге. Спасибо Лорен Гелман, Колину Маклэю, Эддану Катцу, Джону Полфри и Полу Реснику за организацию и продвижение проекта. Майкл Мессингер и Стивен Вайнер оказали особую помощь и участие, поделившись своим опытом в проведении патентной экспертизы, Марк Лемли и Арти Раи предложили свои идеи в области патентного права, а Терри Виноград довел до ума дизайн. Эти имена, как и имена других участников консультативного совета, указаны на сайте проекта.

Отдельно стоить упомянуть двух человек, внесших исключительный вклад в Peer-to-Patent. То, что сегодня отражено и живет в Интернете, по большей части, именно их работа. Художественное мастерство Пабло Агуэро видно на каждой странице сайта. Он излечил меня от привычки использовать выражение ASAP[2 - As Soon As Possible (англ.) – как только – так сразу, или как можно скорее. – Прим. ред.] в своих электронных сообщениях своим неутомимым трудом и способностью выполнять работу в совершенно невозможные сроки с великолепными результатами. Эрик Хестенес – ведущий архитектор Peer-to-Patent. Мне трудно по достоинству оценить все, что он сделал. Но самое важное – он принял этот проект на веру. В соответствии с истинным духом этапа запуска проекта Эрик не только выполнял функции технического директора, но и участвовал на всех этапах планирования, самостоятельно вникая во все нюансы патентного законодательства и все процедуры. Он также исколесил всю страну ради реализации проекта Peer-to-Patent.

Без неистощимой щедрости инвестиционной фирмы Omidyar Network и ее главного юрисконсульта Уилла Фитцпатрика у нас ничего бы не вышло. Хотя Фонд Макартуров и оказал значимую финансовую поддержку, все же самым ценным его вкладом были беседы с Джоном Брэккеном, Валери Чанг, Джули Сташ и Конни Йоуэлл.

Именно на орбите Фонда Макартуров я магическим образом столкнулась с Джоном Сили Брауном, «повелителем заблуждений» и экстраординарным молодым человеком, который перевернул мое восприятие мира с ног на голову и запустил меня по неведомым направлениям в понимании забавного. Огромную пользу также мне принесли философские беседы с Джеком Балкином, во время которых за много лет были съедены сотни порций мороженого, а также знакомство со шведским шеф-поваром[3 - Один из персонажей Маппет-шоу. – Прим. ред.]. Моя работа по технологиям для демократии началась в Йельской юридической школе под руководством Джека и с благословения Кэролл Стивенс. Йельская юридическая школа – мой второй дом, а Джек и Маргарет, Кэролл и Либби – вторая семья.

В ходе работы над этим проектом мне очень помогала конструктивная критика. Я благодарю вас, Майк Ананни, Харви Андерсон, Блез Акера-и-Аркас, Джеймс Ау, Ричард Бартл, Брайан Белендорф, Бен Барбер, Йохаи Бенклер, Доналд Бреннис, Герберт Беркерт, Сьюзан Кроуфорд, Джим Фишкин, Сита Гангадаран, Тед Глассер, Сет Харрис, Тодд Хаффман, Митч Капор, Этан Катш, Джим Колинбергер, Дэниел Крайсс, Джерон Ланье, Стив Миджли, Эллен и Ричард Миллер, Крэйг Ньюмарк, Кори Ондрейка, Энди Орам, Томас Планкетт, Эндрю Расьей, Ховард Райнголд, Грэхем Ричард, Колин Рул, Клэй Ширки, Майка Сайфри, Ли Смолин, Фред Тернер и Дарелл Уэст.

Но многие принесли пользу и досужими разговорами: это Эндрю Берман, Маринн Карлсон, Лори Клаус, Кен Норц, Саид Ходери, Ларри Левин, Пол Марино (который к тому же создал оригинальный логотип Peer-to-Patent), Брайан Мерфи, Эйлин Твиггз, София «Цыпленок» Ялираки. Спасибо всем интеллектуально щедрым участникам конференций Tim O’Reilly’s Foo Camps, конференций «Соотношение сил» (State of Play), посвященных праву и виртуальным мирам Школы права Нью-Йоркского университета. Эта книга росла на ваших историях как на дрожжах.

Я должна отдать свой долг признательности президенту Бараку Обаме, который и на словах, и на деле является сторонником идеи открытого правительства, исповедующего принципы совместной работы, и который вдохновил движение, доказавшее, что люди могут и будут работать вместе ради перемен. Руководящая роль президента Обамы, более чем любое технологическое, культурное или правовое развитие – залог изменений в работе правительства XXI в. Спасибо Джулиусу Геначовски за то, что я имела честь участвовать в формировании стратегии новой администрации в сфере инноваций и правительственной реформы. То, что он выбрал меня как руководителя переходной группы информационных технологий, инноваций и правительственной реформы (TIGR) и позволил воплотить идеи wiki-правительства в жизнь на национальном уровне, отражает его искреннюю приверженность демократическим идеалам как движущей силе инноваций в обществе. Спасибо Блэр Левин, что взял на себя руководство и дал мне возможность закончить эту книгу. Члены инновационной правительственной команды TIGR – Эмили Бокар, Марк Чендлер, Дэн Ченок, Аниш Чопра, Джон Лейбовитц, Брюс Макконнелл, Том Фридман, Том Калил, Вивек Кундра, Эндрю Маклафлин, Картик Рагаван, Алек Росс, Дэн Сирокер, Сонал Шах, Ларри Стриклинг и Ирвинг Владавски-Бергер – также могли бы написать эту книгу. Многие из них сейчас находятся на государственной службе, так что Америка может с надеждой смотреть в будущее.

Наш проект смог превратиться в книгу благодаря тщательной и прилежной работе необыкновенного редактора Мэри Квак и верстальщицы Дайан Хэммонд из издательства Brookings Institution Press. Настойчивые вопросы Клэя Райзена не позволили мне «свернуть с пути грамматической добродетели». Спасибо моему агенту Андре Абекассис, который верил в автора, как в самого себя, и пережил бесконечные обсуждения вопросов лицензирования и авторского права.

В течение последнего года не было более приятного события, чем обмен рукописями с Дэвидом Бут: роскошный роман на мой манускрипт. Набоков утверждает, что писатель должен обладать меткостью

поэта и воображением ученого. Дэвид обладает этим особым даром визуализации и слушания, который происходит от любви и трепетного отношения к слову. Его внимание сделало эту книгу намного лучше.

Моя семья никогда не роптала, когда я сидела дома, занимаясь книгой, вместо того чтобы проводить время с ними. Я задолжала своим племянникам множество прогулок. Моя мама принесла в дом пишущую машинку, когда мне было четыре, а затем приобрела для меня персональный компьютер IBM PC первого поколения. И, пожалуй, она единственная из всех пожилых людей, которых я знаю, кто пользуется устройствами iPod, BlackBerry и плеером Roku с прямым выходом в Интернет. Мне хотелось бы походить на нее. Она служит для меня вдохновляющим примером.

Но больше всего мне хотелось бы поблагодарить сообщество пользователей проекта Peer-to-Patent – тех волонтеров, которые посвятили ему свое время и приложили все усилия ради совершенствования нашего правительства и на благо всех нас.

Монтень сказал, что, как только автор «вручает работу миру, с того момента он больше не имеет прав на нее». Учитывая помощь всех тех, кто помог мне сделать эту книгу, я не уверена, что вообще когда-либо имела на это право. Все хорошее, что есть в этой книге, – это их заслуга, за что я им бесконечно благодарна.

Часть I. Демократия совместной работы и меняющаяся природа профессиональных знаний

Глава 1. Проект Peer-to-Patent: скромное предложение

Делай то, что тебе кажется не по силам

    Элеонора Рузвельт

Патентное право – самая нелюбимая студентами часть семестрового курса «Введение в интеллектуальную собственность», который я читаю в Школе права Нью-Йоркского университета. В этом обзорном курсе они узнают об официальной регистрации торговых марок и обеспечении авторских прав на песни. Они также пытаются понять, продираясь сквозь тернии профессионального языка, как изобретатели подают заявки в Бюро по регистрации патентов и торговых марок США (USPTO) для обеспечения двадцатилетней патентной охраны монопольных прав. Несмотря на то что патенты сигнализируют финансовым рынкам и инвесторам об инновациях и стимулируют экономический рост в определенных отраслях промышленности, многих страшит этот раздел курса

. Патентные заявки пишутся на языке, который является членом особой семьи языков, – юридическом жаргоне, который понимают только первосвященники – профессионалы патентного дела. Патентные заявки даже на самые прозаические изобретения звучат круто. Например, патентная заявка на герметически упакованный сэндвич без корки (он же патент на сэндвич с арахисовым маслом и фруктовым джемом), которая претендует на получение в пользу компании Smuckers монополии на процесс обрезания корок, выглядит следующим образом:

Формула изобретения: 1. Сэндвич, герметически упакованный, бескорковый, содержит: первый хлебный слой, имеющий первую периметральную поверхность, которая лежит в одной плоскости с контактной поверхностью; по крайней мере одна порция начинки из пригодных в пищу продуктов, накладывается на вышеупомянутую контактную поверхность; второй хлебный слой, накладывается на упомянутую минимум одну порцию начинки напротив первого хлебного слоя, при этом вышеупомянутый второй хлебный слой включает вторую периметральную поверхность аналогично вышеупомянутой первой периметральной поверхности; загнутая кромка непосредственно между вышеупомянутой первой периметральной поверхностью и вышеупомянутой второй периметральной поверхностью для запечатывания вышеупомянутой минимум одной порции начинки между вышеупомянутым первым хлебным слоем и вышеупомянутым вторым хлебным слоем; при этом корковая часть вышеупомянутого первого хлебного слоя и вышеупомянутого второго хлебного слоя удаляется

.

Чтобы помочь студентам понять, как патенты способствуют продвижению конституционного мандата конгресса «обеспечивать прогресс наук и прикладных искусств», я начинаю с объяснения процесса, с помощью которого правительство принимает решение о выдаче патента

. Хотя этот процесс регулируется своими особыми правилами, решение выдать патент или отказать в его выдаче не отличается от тысячи других решений, принимаемых правительством каждый день, которые базируются на доступе к достаточной информации и «чистой науке». Как и правительственный служащий Агентства по защите окружающей среды (EPA), который должен проконсультироваться со специалистами по эпидемиологии, чтобы определить приемлемые уровни содержания асбеста или ртути в воздухе и воде, так и эксперт патентного ведомства должен обладать знаниями в области соответствующих технологических предшественников – ранее принятых патентов, – чтобы судить о новизне изобретения по сравнению с тем, что ему предшествовало, для обоснования решения о выдаче патента. Патентный эксперт фактически определяет, кто будет обладать правами на следующую модель карманного компьютера BlackBerry, или новое лекарство от рака.

В Бюро патентов работает 5500 патентных экспертов

. Хотя патентный эксперт может иметь степень бакалавра компьютерных наук, совсем не обязательно, чтобы он разбирался, например, в новейших объектно-ориентированных языках программирования. Он может не знать о последних новинках, разработанных в Азии. Возможно, он никогда прежде не видел ничего похожего на то, что указано в патентной заявке на биоинформатическое моделирование генома человека или в заявке на компьютерную программу, сочиняющую стихи

. Он мог не посещать юридическую школу (нет необходимости в ученой степени по юриспруденции, чтобы сдать экзамен в коллегии патентных поверенных)

. Он может не иметь степени доктора наук, ведь его работа дает мало шансов на продолжение образования. Как специалист по патентной экспертизе он не является и не должен быть специалистом во всех инновационных областях.

Что еще хуже, закон не требует, чтобы изобретатель оказывал эксперту какую-либо помощь: например, представил исследование по истории вопроса

. Более того, изобретателю выгодно не сообщать Бюро патентов об известном уровне техники, поскольку эксперт может использовать эти сведения для отказа в выдаче патента, если решит, что изобретение не обладает достаточной новизной

. Правда, иногда изобретатели заваливают эксперта громадным объемом информации по истории вопроса в надежде, что загруженного работой чиновника смутит тяжкий труд по «отделению зерен от плевел». Не секрет, что даже Томас Джефферсон, первый патентный эксперт, в 1791 г. обращался к внешней помощи, консультируясь с профессором химии Университета Пенсильвании Джозефом Хатчинсоном, прежде чем выдать патент на алхимический процесс опреснения морской воды

.

Сегодня современный патентный эксперт работает в одиночку (или в лучшем случае с супервайзером). Его главный источник информации – базы данных USPTO (известные как «Восток» и «Запад») по старым и зарубежным патентам, патентным заявкам и спискам материалов по известному уровню техники, к которым они апеллируют

. В среднем эксперт тратит от 15 до 20 часов на изучение патентной заявки и формулировку заключения

. Все же плохо, что ему приходится торопиться: супервайзер дышит в затылок (а на

горизонте маячит еще и конгресс), напоминая о том, что надо переходить к следующей из миллионов заявок, ждущих своей очереди

. Заявители ждут до трех лет (а в некоторых отраслях и пять лет) до получения первого уведомления из Бюро патентов, и обычно это только начало переписки, которая будет продолжаться до тех пор, пока решение о выдаче патента не будет наконец принято или заявка будет отклонена.

Но даже располагая бо?льшим временем, патентные ведомства во всем мире все равно не смогут получить доступ ко всей необходимой информации. Чтобы понять, является ли данный изобретатель настоящим автором химического состава или компьютерной программы, эксперт должен проштудировать всю литературу по этому вопросу. Правительственные патентные бюро, естественно, имеют доступ к архиву патентов и к научным журналам, но необходимая информация не всегда может быть найдена в традиционных правительственных или научных источниках. Изобретатели в самых передовых отраслях сейчас чаще обсуждают работу в Сети, чем в печатных изданиях. Джон Долл, патентный комиссар США, жалуется на разрозненность баз данных и нестабильность поисковых протоколов, которые затрудняют работу экспертов, решающих, является ли очередная разработка новой, полезной и неочевидной, т. е. патентоспособной

. В результате процесс оказывается неработоспособным и неточным: из двух миллионов патентов, выданных в США, многие не выдержали бы более тщательной проверки

.

Все это заставило меня задуматься. Что если патентный эксперт мог бы поработать с широким кругом специалистов? Что если общественность могла бы подкрепить официальную экспертизу своими знаниями? Что если научно-технические знания аспирантов, промышленных исследователей, университетских профессоров и просто любителей можно было бы связать с юридическими познаниями патентного эксперта для получения более точного патентного заключения? Что если вместо традиционной экспертной оценки была бы внедрена процедура открытого рецензирования, в которой мог участвовать по своему выбору любой желающий, имеющий соответствующие знания? Что если вместо социальных сетей типа Facebook была бы создана экспертная научно-техническая социальная сеть? Я назвала ее peer-to-patent. Сетевые инструменты, доступные сегодня, могут быть использованы для установления контакта между правительственными институтами и открытым интернет-сообществом для совместной работы на постоянной основе.

Этот процесс уже идет, не затрагивая правительство. Некоторые коммерческие и некоммерческие организации признают, что процессы, которые раньше находились в компетенции отдельных специалистов, имеет смысл открыть для участия большего числа людей. Раковые больные, например, делятся друг с другом медицинской информацией через веб-сайт Ассоциации интернет-ресурсов о раке (Association of Online Cancer Resources) и 159 рассылок электронных почтовых сообщений по связанной тематике. Сайт Patients Like Me позволяет больным рассказывать друг другу о своих симптомах и течении заболевания. Сайт Patients Like Me также помогает обмениваться информацией врачам, фармацевтическим компаниям, производителям медицинского оборудования, исследовательским и некоммерческим организациям, чтобы стимулировать пользователей предоставлять информацию тем, кто работает над разработкой лекарств.

Таких примеров множество. Проект Mechanical Turk, на основе веб-сайта компании Amazon, передает на аутсорсинг работу по ответам на простые вопросы, такие как тегирование людей и мест на фотографиях, измерение размеров молекул на микроснимках, обнаружение провалов в почве на фотографиях и создания ссылок по картам Google. YouTube полагается на любителей для загрузки видеоконтента. Базу данных о фильмах Internet Movie Database (IMDb) наполняют добровольцы, и теперь она включает информацию почти о миллионе фильмов и более чем о двух миллионах специалистов в индустрии развлечений

. Почти 30 000 говорящих на корейском языке «народных» журналистов создают репортажи для сайта OhMyNews.com, на котором «каждый человек – репортер»

. Корейцы также дают ответы на запросы в поисковой системе Naver, который по популярности оставил далеко позади такие алгоритмические поисковые машины, как Google и Yahoo!

. А корпорация Mozilla, создатель браузера Firefox, заручилась поддержкой нескольких тысяч из своей 180-миллионной пользовательской армии для работы на маркетинговые кампании, ответов на вопросы на форумах, создания и редактирования документации для разработчиков и даже программного кода для браузера

.

Более 9000 компаний участвуют в партнерской сети технологического гиганта SAP, а 1,2 млн человек – в его онлайновых дискуссионных сообществах (форумах), которые созданы для генерирования инновационных идей, а также для помощи членам сообщества выполнять более успешно свою работу.

Вдохновленная этими примерами, по окончании весеннего семестра 2005 г., я написала материал для своего блога и назвала его «Peer-to-Patent: скромное предложение»

. Мое предложение состояло в том, чтобы Бюро патентов изменило свою закрытую, централизованную процедуру и создало структуру открытого участия, которая высвободила бы «познавательные резервы» научно-технического сообщества. Я призвала Бюро патентов обратиться к общественности за помощью в патентной экспертизе и в конечном счете заручиться поддержкой небольших групп добровольцев, чтобы совместными усилиями решить вопрос о том, может ли быть выдан патент на конкретное изобретение. С помощью такой совместной работы, проведенной в Сети, агентство могло бы усилить свой интеллектуальный потенциал и улучшить качество выдаваемых патентов. «Это скромное предложение использует технологии социальной репутации и фильтрования на базе совместной работы, чтобы создать систему коллегиальной экспертизы, проводимой научными экспертами, которые и дадут официальное заключение по инновациям, – писала я. – Идея комиссий «голубой ленты» или консультативных советов не нова. Но предложение использовать программные инструменты измерения социальной репутации (как рейтинг на Friendster, LinkedIn или eBay) при формировании комиссий, чтобы они были достаточно большими, разнообразными и демократическими по составу, способными заменить патентного эксперта».

Едва я опубликовала свой мысленный эксперимент на блоге, как зазвонил телефон. Дэниэл Тердиман, репортер веб-сайта онлайновых технологических новостей Wired News, искал новые темы. «Не слышала ничего интересного?» – спросил он. Но одном дыхании я перечислила три или четыре инициативы своих коллег. «Это все очень хорошо, а сама-то что замышляешь?» – закинул удочку Дэниэл в надежде как-то раскрутить меня. «Пытаюсь не отстать от времени на блоге, делаю невероятные предложения по революционной перестройке работы Бюро патентов, планирую усовершенствовать процедуру принятия решений правительством и переосмыслить природу демократии», – ответила я скромно.

В результате, 14 июля 2005 г. в Wired News вышла статья, озаглавленная «Сеть может расчистить патентные завалы»

. Как репортер, пишущий о видеоиграх, а не о правительстве, Дэниэл нисколько не сомневался, стоит ли обращаться за комментарием к комиссару по патентам. Джон Долл ответил ему: «Это интересная

идея и заманчивая перспектива». Коллегиальная экспертиза, добавил он, «может быть осуществлена уже сейчас, и я немного удивлен, что никто еще не открыл блог» для этой цели.

Скромное предложение берет старт

В день выхода статьи Мэнни Шектер, первый помощник генерального юрисконсульта и поверенный по вопросам интеллектуальной собственности в корпорации IBM, отправил мне письмо: «Я прочитал о Peer-to-Patent. Есть о чем поговорить». Мэнни Шектер, Мэриэн Ундервайзер и Марк Эрлих известны в юридическом отделе корпорации как «три М» интеллектуальной собственности. Отвечая в IBM за 42 000 патентов (28 000 только в США), эти трое старших юристов и их сотрудники непрерывно в течение 15 лет сохраняют за IBM статус крупнейшего держателя патентов в мире. Компания ежегодно получает от 3000 до 4000 патентов. В дополнение к укреплению конкурентных позиций продуктов фирмы эти патенты приносят ей ежегодно миллиард долларов лицензионных сборов с производителей, желающих использовать изобретения IBM в своих продуктах и услугах. Размер портфеля патентов IBM сигнализирует рынкам о том, что компания является инновационной, в чем, возможно, и кроется причина роста курсовой и биржевой стоимости ее акций

.

Как крупнейший клиент USPTO, компания IBM как раз из числа тех фирм, которые могут получить наибольшую выгоду от работоспособной системы выдачи патентов. И понести большие потери, если патентный процесс сорвется. Когда темп патентной экспертизы сильно отстает от темпа инноваций, компании типа IBM вынуждены подолгу ждать получения патентов. И инновации, от которых зависят стратегии их лицензирования, могут даже оказаться недействительными. К тому же критически настроенные наблюдатели выдвигают обвинения, что выдача незаслуженных патентов вкупе с растущим недоверием к их качеству привела к увеличению числа дорогих судебных процессов. Патенты дают патентообладателю право подавать иски в отношении других лиц за ущерб, нанесенный использованием запатентованных изобретений. Богатые компании, такие как IBM, более подвержены судебным разбирательствам по искам о нарушении патентного законодательства, чем маленькие фирмы. А уж патенты в области компьютерных программ, которые составляют большую часть портфеля IBM, в два раза чаще становятся предметом судебных исков, чем другие виды патентов

. Судебные издержки на ведение дела, даже если оно будет выиграно, часто не стоят свеч, особенно когда альтернативой является выплата истцу пяти– или шестизначного штрафа.

«Три М» сами выдвигали идеи патентной реформы, аналогичные Peer-to-Patent. В компании в течение длительного времени уже проводились внутренние эксперименты с технологией распределенной совместной работы, а ее руководители видели путь спасения IBM от краха (компания принадлежит к тем 16 % крупных предприятий, которым, по статистике, удалось выжить в 1962–1998 гг.) в движении в сторону культуры совместной работы, подкрепленной цифровыми технологиями

.

Юристов IBM заинтриговала простота и перспективность предложения Peer-to-Patent и особенно то обстоятельство, что проект мог осуществляться, по крайней мере его пилотная фаза, без принятия соответствующего законодательного акта и решения Верховного суда. К весне 2006 г. они были готовы помочь в воплощении идеи в жизнь. По инициативе «трех М» IBM выделила грант Школе права Нью-Йоркского университета, чтобы я могла взять паузу в чтении курса (по иронии судьбы) «Введения в интеллектуальную собственность» и, наполнив блог дополнительным содержанием, превратила его в проект действующего прототипа. Я и не предполагала, что, поддавшись соблазну взять творческий отпуск на семестр, чтобы написать научную работу, я закончу запуском эксперимента по увеличению скорости прохождения информационных потоков в Бюро патентов и руководством первым правительственным проектом в области открытых социальных сетей.

Вскоре о Peer-to-Patent узнали патентные поверенные крупнейших технологических корпораций. И к проекту присоединилась Microsoft, взяв на себя обязательство предоставлять свои патенты на общественную экспертизу, а также выступить столь необходимым дополнительным спонсором. Конечно, по большому счету, если бы крупнейший клиент Бюро патентов стал единственным сторонником, проектировщиком и спонсором плана реформы Бюро, это попахивало бы регулятивным захватом и потерей легитимности всей работы. Затем появилась корпорация Hewlett-Packard, а за ней последовали Red Hat, General Electric, CA (Computer Associates) и, наконец, Intellectual Ventures, инновационная компания, основанная Натаном Мирволдом, бывшим директором по технологиям корпорации Microsoft. Эти компании не только вызвались подавать свои патентные заявки через Peer-to-Patent, но и внесли деньги на развитие юридической и технической инфраструктуры. Кроме того, Школа права Нью-Йоркского университета получила поддержку от Фонда Макартуров и Omidyar Network, организации, через которую ведет свою благотворительную деятельность основатель компании eBay Пьер Омидьяр.

Десятки юристов, специалистов по технологиям и дизайнеров потратили массу времени и сил на доработку дизайна проекта. В результате в 2006–2007 гг. мы провели серию семинаров в Гарварде, Йеле, Стэнфорде, Университете Мичигана и в Школе права Нью-Йоркского университета. Разработка проекта Peer-to-Patent стала хорошей практикой для студентов Школы права Нью-Йоркского университета, занимающихся вопросами реформы права: они получили новые профессиональные навыки, управляя проектом на всех его этапах. Они сняли образовательные видеоролики о патентном праве и известном уровне техники (своего рода сериал Schoolhouse Rock через призму патентной системы). И написали инструкции для новых пользователей ко всем страницам сайта, объясняющие, как найти и загрузить историю известного уровня техники в свою патентную заявку и как комментировать сведения об известном уровне техники, представленные в чужих заявках. Студенты также составляли проекты документов по принципам конфиденциальности и охраны авторских прав, по условиям пользования сайтом и обращения к изобретателям публиковать свои заявки. Но самое главное, они учились работать в команде, опираясь на технические, юридические и коммуникационные инструменты для решения сложной задачи в реальном мире.

Однако важнее всего то, что, несмотря на первопроходческий характер плана, в конце 2006 г. к нему подключилось USPTO. Сработала, во-первых, идея передачи большего объема информации с сайта перегруженным патентным экспертам, а во-вторых, сыграло роль наше обещание дать ход только десяти наиболее значимым рецензиям, сделанным по представлению общественности. Бюро патентов согласилось запустить пилотную фазу «открытой» патентной экспертизы. Школа права Нью-Йоркского университета пригласила Эрика Хестенеса, бывшего вице-президента по технологиям одной крупной фирмы по оказанию финансовых услуг. Он возглавил команду программистов, разрабатывавшую платформу стоимостью в миллион долларов, которая должна была помочь в создании групп научных и технических экспертов, желающих по собственному выбору предоставлять информацию в Бюро патентов в режиме онлайн. (Сегодня не только резко упала стоимость этих инструментов, но и стали доступны варианты,

позволяющие обойтись без проектирования сайта с нуля. Стратегии распределенной обработки данных и совмещенных услуг позволяют многим совместным пилотным мероприятиям функционировать в одной и той же инфраструктуре.) Руководящий комитет в составе экспертов по патентному праву из нескольких корпораций и консультативный совет, в который вошли ученые, журналисты и коллегиальные патентные эксперты, в течение последующих шести месяцев разрабатывали стратегии и процедуры, которые будут задействованы на сайте Peer-to-Patent.

Затем USPTO создало команду из восьми руководителей для управления проектом со стороны агентства. Возглавляемая заместителем комиссара по патентной экспертизе Джеем Лукасом (чьим преемником затем стал Джон Лав) и Джеком Харви, директором по патентам в области компьютерных технологий, группа работала совместно с нами над проектом юридических требований к согласию между сторонами. Мы пришли к общему мнению, что пилотная фаза проекта будет включать не более 250 заявок (достаточно, чтобы получить полезную информацию и не перегрузить агентство), относящихся к программному обеспечению и компьютерному аппаратному обеспечению (так называемые изобретения Технологического центра 2100), при этом от одной компании могло быть подано не более 15 заявок

. В USPTO отобрали и обучили экспертов, которые должны были принять участие в пилотной фазе проекта, разработали регламент трудового процесса для учета поступающей информации и реагирования на нее, а также направили отчеты заинтересованным официальным лицам.

Рис. 1.1. Главная страница Peer-to-Patent (www.peertopatent.org)

К 2007 г. в ожидании официального представления проекта Peer-to-Patent в прессе появилось множество публикаций. Журнал Fortune рассказал о проекте в августе 2006 г., а газета Washington Post посвятила ему первую полосу весной

. Наконец, 15 июня 2007 г., спустя 23 месяца после моего первого поста на блоге, Школа права Нью-Йоркского университета совместно с USPTO запустили сайт Peer-to-Patent

(скриншот главной страницы веб-сайта приведен на рис. 1.1, а также по адресу www.peertopatent.org). Первые пять заявок пилотной фазы проекта поступили из HP, IBM, Intel и Red Hat. Заявки касались широкого спектра компьютерных технологий, связанных с эоловым земледелием, виртуальной совместной работой и социальными сетями. В качестве стимула для участия в процессе коллегиальной экспертизы USPTO предложило рассматривать заявки, поданные через Peer-to-Patent первыми; таким образом, эти компании еще и смогли опередить миллионы других заявок из очереди.

Значение для будущего: от Wikipedia до Wikilaw

Расскажу вкратце, как работает система совместной работы. Являясь частью процедуры, в рамках которой патентный эксперт проверяет патентную заявку на соответствие правовым стандартам, установленным Законом о патентах, сайт Peer-to-Patent предлагает всем желающим публиковать информацию (о так называемом известном уровне техники) имеющую значение для оценки заявки, находящейся в стадии рассмотрения. Поскольку участие в этом процессе требует не только желания, но и знаний, тех, кто откликается на приглашение Peer-to-Patent, мы называем самоизбранными добровольцами. Принять участие в обсуждении может любой, но участвовать будет только эксперт. Участие подразумевает совместную работу над заявкой. Несколько участников команды могут рассмотреть заявку, а также найти и загрузить актуальные публикации и предложения для дальнейшего исследования и представляющие пользу для патентного эксперта. Остальные члены могут оставлять комментарии, касающиеся актуальности предлагаемых единиц известного уровня техники. После онлайн-дискуссии каждая команда проверяет представления, сделанные ее членами. Группа голосованием выбирает десять наиболее актуальных работ из числа предложенных. Затем эта десятка и отправляется в Бюро патентов.

За первый год работы пилотной фазы проекта изобретатели подали через Peer-to-Patent 84 заявки и более 2000 добровольцев зарегистрировалось на веб-сайте, чтобы поделиться своими знаниями. Цифры были невелики, но результаты продемонстрировали, что общество действительно располагает информацией, которая труднодоступна для патентных экспертов, и что, несмотря на сложность процедуры патентной экспертизы, люди готовы тратить свое время, чтобы внести в эту работу свой вклад. В конце пилотной фазы проекта года 89 % участвовавших в нем патентных экспертов сообщили, что материалы, которые они получали от общественности, были полезны; 92 % отметили, что приветствовали бы возможность рассмотрения еще одной заявки с участием общественности; а 73 % выразили пожелание, чтобы программа Peer-to-Patent осуществлялась в режиме штатной работы бюро

. (Последний результат достаточно высок, особенно учитывая тот факт, что эксперты не могли знать, не оставит ли их без работы официально утвержденный институт общественного участия!)

В июне 2008 г. USPTO продлило пилотную фазу проекта на второй год и расширило тематику Peer-to-Patent – от программного обеспечения до так называемых методов деловой активности или патентных заявок, имеющих отношение к методам и процессам ведения бизнеса в широком смысле (таким, например, как покупка за один клик). Поддержка этому эксперименту по совместному управлению пришла от лиц, находящихся за рамками сообщества Peer-to-Patent. Упоминаемые нередко в средствах массовой информации Карл Шрамм, глава фонда Ewing Marion Kauffman Foundation и вице-президент этой организации по исследованиям и политике Боб Литан пишут в журнале The American буквально следующее: «Учитывая, что этот эксперимент доказал свою перспективность, новый президент должен настоятельно рекомендовать Бюро патентов принять, а конгрессу – утвердить этот метод оценки патентов для более широкого применения»

. Джонатан Швартц, генеральный директор компании Sun Microsystems, назвал Peer-to-Patent одним из «ведущих институтов, продвигающих… патентную реформу»

. В технологической части своей предвыборной платформы президент Барак Обама призвал к введению Peer-to-Patent в стандартную процедуру USPTO

. Торговая палата США тоже одобрила внедрение Peer-to-Patent

. К тому же проект Peer-to-Patent был номинирован на приз международного конкурса в сфере киберискусств Prix Ars Electronica в области цифровых коммуникаций и награду Музея технологии Кремниевой долины за технологический вклад в развитие человечества.

На волне стартового успеха Школа права Нью-Йоркского университета основала Центр патентных инноваций для продвижения и содействия общественному участию в процессе патентования по всему миру. Патентные бюро Соединенного Королевства и Японии стали первыми из тех, кто последовал примеру USPTO, адаптировав Peer-to-Patent для своих национальных патентных систем и запустив аналогичные сайты в 2008 и 2009 гг. Патентные бюро Австралии, Канады и Европы изучают возможность общественного участия в режиме онлайн для своих процедур патентной экспертизы. Трехстороннее содружество (патентные бюро Европы, Японии и США) открыло обсуждение многоофисного совместного пилотного проекта для создания сети глобального научного сообщества для помощи национальным патентным бюро. Все находящиеся на рассмотрении версии законопроекта о патентной реформе, оставшиеся от законодательного календаря 2007–2008 гг.,

включают положения, разрешающие комментарии третьих сторон. Эти законопроекты также расширят регулирующие полномочия USPTO, что позволит агентству однозначно внедрять инновации типа Peer-to-Patent.

Однако итоги апробации Peer-to-Patent вышли за пределы сферы интеллектуальной собственности. Недостатки патентной системы далеко не уникальны, так что полученный опыт использования разрозненных независимых знаний для улучшения процедуры принятия решений может быть применен к широкому диапазону проблем в области защиты окружающей среды, образования и т. д. Технологические и социальные процессы, лежащие в основе Peer-to-Patent, могут быть использованы для привлечения общества к участию в управлении государством на основе профессиональных навыков и умений или знания местных условий и опыта каждого человека, а также его готовности к исследованиям и сложной работе. Например, Сеть может быть использована для организации участия местных сообществ в принятии решений Агентством по охране окружающей среды (EPA), касающихся чистоты воды и воздуха. Технологии способны наладить контакт экспертов на всех уровнях правительства для более эффективного и квалифицированного решения проблем. Возможно создание интерактивного сетевого сообщества – интерактивного «мозгового треста» – коллегиальных университетских экспертов для консультаций по различным вопросам. Для надзора за работой глав министерств и ведомств и обеспечения строгой подотчетности могут быть назначены гражданские жюри. Местным сообществам могут быть переданы даже права на расходование денежных средств агентства с условием предоставления отчетов о том, что было сделано для решения конкретных проблем, и тем самым право на дальнейшее финансирование. Вполне возможен такой объем инноваций.

В обществе уже вовсю идут разговоры о могуществе социальных сетей. Такие книги, как «Морская звезда и паук»[4 - Брафман О., Бекстрим Р. Морская звезда и паук. – М.: БэстБизнесБукс, 2011.] (Starfish and the Spider), «Встречайте нас всех» (Here Comes Everyone), «Краудсорсинг» (Crowdsoursing) и «Моментум» (Momentum), рассказывают о том, как простые люди, опираясь на информационные технологии, собираются для совместной работы и приближают перемены. Но хотя сегодня в литературе можно найти множество вдохновляющих историй о силе социальных сетей, по-прежнему сохраняется необходимость в глубоком и серьезном осмыслении возможности использования вновь обретенных знаний о технологиях для совершенствования процесса принятия правительственных политических решений. Иными словами, речь идет о том, как придать новый импульс политическим институтам, используя социальные сети.

Такое объединение энергии множества людей с работой единиц в правительстве практически не имеет прецедентов, поэтому сложно представить себе, что это даст. Как отмечает профессор журналистики Нью-Йоркского университета и литературный критик Джей Розен, «краудсорсинг не создаст ничего принципиально нового, пока люди не поймут, чего от них хотят»

. Пользователи Wikipedia знают, что делать, потому что понимают, как надо писать статью для энциклопедии. Все они имеют одно и то же представление об общей цели. Но, несмотря на растущую популярность совместной работы в Сети, опыт такой работы достаточно невелик, когда речь заходит об участии в принятии решений на государственном уровне.

Для перехода от Wikipedia к Wikilaw существуют новые сетевые инструменты. Первым государственным ведомством, которое завело собственный блог, стало Агентство безопасности на транспорте, но это произошло только в 2008 г.!

В то время как в Кремниевой долине и на автомагистрали 128 создаются все более мощные средства установления связей между людьми, политики всячески преуменьшают роль технологии в управлении. Они еще не столкнулись непосредственно с дезорганизацией, создаваемой этим новым способом работы. И в этом нет ничего удивительного. Мало найдется институтов, призывающих к собственной ликвидации. Издатели «Британской энциклопедии» не создавали Wikipedia. А The New York Times не создавала Craigslist classifieds (сайт тематических объявлений). Да и звукозаписывающие компании не создавали социальную сеть и музыкальный файлообменник MySpace. Существующим институтам не хватает стимулов для пересмотра собственных бизнес-планов. Но что еще важнее, у них нет плана для осуществления этого. Если бы дело было только в широком внедрении технологий и быстрого Интернета, методы управления на базе совместной работы давно применялись бы правительством.

Суть идеи

Выступая в фонде New America Foundation, генеральный директор Google Эрик Шмидт сказал о проекте Peer-to-Patent:

«В Бюро по регистрации патентов и торговых марок, как всегда заваленного заявками, сейчас проходит важный эксперимент, в ходе которого патентные заявки публикуются на ранней стадии рассмотрения для комментирования со стороны общественности. И что бы вы думали? Все игроки, которым небезразлична наша странная и хитроумная патентная система, поддерживают его, потому что у патентных экспертов нет никаких шансов проникнуть настолько же глубоко в суть вопроса, как способна сделать это мудрость толпы. Почему же остальные ветви правительства не устроены так же? Более чем разумно прибегнуть к помощи людей, которых это страстно волнует и которые располагают массой свободного времени»

.

Президентская кампания спровоцировала беспрецедентную активность американского общества. Рекордное число избирателей участвовало в выборах, и было сделано все, чтобы эту явку обеспечить. Тысячи экспертов вошли в состав политических комитетов, чтобы консультировать кампанию Обамы через закрытые службы рассылок, а десятки тысяч «обычных» людей участвовали в онлайновых политических дискуссиях через открытый сайт переходного периода (change.gov). Президент Обама поддержал волонтерство запуском своей инициативы служения интересам нации в честь дня рождения Мартина Лютера Кинга. Кампания вызвала массовый энтузиазм, желание почувствовать свою сопричастность событиям (или только привлекла к ним внимание) и сделала насущным вопрос «Что делать дальше?».

Корпус мира (независимое федеральное агентство правительства США) и AmeriСorps (федеральная правительственная программа) уже предлагают желающим работу на условиях полной занятости. Сегодня некоммерческая организация VolunteerMatch и другие сетевые сервисы помогают подключиться к Интернету и упростить координационные расходы для огромного большинства людей, которые хотели бы заняться общественной работой по совместительству. Хотя благодаря Интернету, может быть, и увеличилось число участников массовых кампаний, и даже появилась возможность индивидуального участия в общественной жизни, но ни то ни другое никак не соотносится с управленческой деятельностью.

В работе по управлению обществом слишком мало вариантов участия, как в традиционной правительственной практике, так и в инновационных технологических стратегиях, которые могли бы связать правительство с обществом, чтобы по-новому решать стоящие перед ним задачи. Люди могут быть заняты полный рабочий день в правительственных учреждениях, но для участия в его деятельности нет ничего похожего на такие организации, как VolunteerMatch. Подобные

организации могли бы, например, связать сеть врачей с Министерством здравоохранения и социального обеспечения или привлечь группу ученых к оценке данных по изменению климата для EPA, а экономистов и физиков – к участию в составлении экономических прогнозов для Министерства финансов. И, если говорить о сути проблемы, то правительство не устанавливает четких приоритетов, которые позволяли бы венчурным капиталистам и предпринимателям создавать новые бизнесы. Можно назвать очень немного проектов, в которых правительство ставит проблему, а общественность координирует процесс поиска решений. Так поступила, например, некоммерческая организация NetDay, когда в 1990-х волонтеры участвовали в подключении школ Калифорнии к Интернету в ответ на просьбу и с санкции федерального правительства и правительства штата

. Хотя существует огромное число примеров государственно-частного партнерства, эти единичные случаи не ведут к устойчивой совместной работе и институциональным переменам.

После выборов участники политической кампании 2008 г. имели возможность перейти на работу в правительство. Такие традиционные формы общественного участия, как коллегиальные экспертизы или федеральные консультативные комитеты, подбирают участников с помощью сложных отборочных процедур, которые проходят только единицы. Но за рамками правительства люди собираются каждый день с помощью интернет-технологий, чтобы работать ради общих целей. Шмидт был прав, когда спрашивал, почему людям не дают возможности участвовать в управлении.

Давно пора пересмотреть легитимность неполного участия в немногочисленных представительских институтах. В век Интернета следует пересмотреть теорию демократии и структуру управляющих институтов. Сегодня есть возможность двигаться в сторону демократии на принципах совместной работы (Peer-to-Patent – ее образец), согласно которой институты предоставляют общественности возможность самостоятельно выбирать из всего разнообразия форму своего активного участия в их деятельности.

Демократия на основе совместной работы – это новый подход к использованию технологий для улучшения результатов деятельности с помощью знаний (здесь термин «знания» понимается широко: и как научная компетенция, и как жизненный опыт) групп равноправных коллегиальных экспертов, предлагающих свои услуги на основе самостоятельного выбора и совместно работающих в открытых сетях. Делясь своими знаниями и увлеченностью, эксперты-волонтеры могут расширить познания штатного профессионала и выработать собственные подходы. Воспользовавшись тем, что технологии снижают затраты, иерархические системы могут быть трансформированы в экосистемы совместных знаний, которые радикально изменят культуру управления, базирующуюся на централизации знаний. В рамках новой культуры государственный и частный сектор – правительственные организации и отдельные лица – будут коллективно решать социальные задачи.

Частный сектор раньше правительства понял, что для принятия более верных решений требуется выйти за пределы институциональных экспертных центров. Дон Тэпскотт и Энтони Уильямс в Wikinomics ведут хронику таких решений в частном секторе

. Когда в 2006 г. в рамках глобального исследования IBM у топ-менеджеров поинтересовались, где они ищут свежие идеи, они чаще ссылались на клиентов, партнеров по бизнесу и сотрудников, чем на собственные научно-исследовательские лаборатории

. IBM проводит онлайн-сессии «мозгового штурма», известные как World Jams (досл. джазовые импровизации), которые позволяют сотрудникам IBM по всему миру вносить и совместными усилиями обкатывать предложения по улучшению работы компании. World Jams – вовсе не рекламные онлайновые хэппенинги; их воспринимают настолько серьезно, что генеральный директор IBM – компании, относящейся к числу «голубых фишек», учредил фонд в размере $100 млн для реализации десяти лучших идей

.

Горстка сотрудников организации – любой организации – не может владеть таким же объемом информации, как множество рассредоченных отдельных лиц, которые вместе образуют единое информационное поле. Вот почему Eli Lilly основала Innocentive Inc., позволяющую передавать задачи биологических компаний на суд сети из 160 000 «решателей». Кстати, одна такая компания недавно заплатила $1 млн премиальных за решение сложной химической задачи. Автор решения был не ученым, а юристом, интересующимся химией. И он нашел ответ на сложнейший вопрос меньше чем за 4 часа! В технологии этот эффект известен как закон Джоя: «Не важно, кто ты, большинство умнейших людей работают на кого-то другого»

. Этот остроумное замечание, приписываемое Биллу Джою, соучредителю компании Sun Microsystems, указывает на суть проблемы, с которой сталкиваются в бурно растущей информационной экосистеме все организации, включая правительственные: большая часть знаний лежит за переделами организаций.

Совместная работа отличается от краудсорсинга. Джефф Хоу, редактор журнала Wired, придумал термин «краудсорсинг» для описания нового набирающего силу феномена «передачи работы, традиционно выполняемой назначенным исполнителем (обычно сотрудником), на аутсорсинг неопределенной, обычно большой группе людей в форме открытого обращения»

. (И он ссылается на Peer-to-Patent как на пример из правительственного сектора

.) Если краудсорсинг в основном представляет собой агрегирование откликов отдельных лиц, включенных в сеть, то демократия совместной работы направлена на целеустремленную совместную работу масс и совместные усилия группы, как в случае Wikipedia, где добровольцы регистрируются для создания словарных статей в составе группы. Если краудсорсинговые предприятия, например рынки предсказаний, собирают информацию об индивидуальных предпочтениях, то совместная работа предполагает более устойчивые и разноплановые координирующие структуры, которые позволяют людям распределять между собой задачи и роли. Совместная работа заключается не столько в мобилизации людей на решение проблем, сколько в назначении правильных людей на правильные роли. Ролевые разделения не только помогают организовать удаленную работу, но и отражают сам смысл работы в команде. В отличие от совместной работы масс, которая включает чисто гражданскую деятельность, идущую снизу, демократия совместной работы делает акцент на распределенной работе (shared work) правительственных институтов и сети участников. Совместное участие – это «наполненный дымом аквариум» (если использовать подслушанное определение), в котором открытое участие волонтеров сочетается с централизованной координацией их работы со стороны правительственных институтов, формирующих вопросы и предоставляющих высокую трибуну для их обсуждения.

Изложенные в нашей книге аргументы в пользу видения демократической теории через призму совместной работы подкрепляются тремя положениями, вплетенными в ткань повествования: совместная работа как особая форма демократического соучастия; визуальное обсуждение и равноправный самостоятельный выбор.

Во-первых, совместная работа – это важное, но не всегда правильно понимаемое требование демократического процесса. Бытует мнение, что общество не обладает таким

же уровнем знаний, какой есть у правительственных специалистов. К тому же говорят, что раньше не было технологий для выполнения совместной работы в широком масштабе. Эти обманчивые предположения создали нежизнеспособную концепцию демократии прямого участия. Под участием чаще всего понимали ежегодное голосование или собрание населения, в рамках которого шел гражданский диалог и складывалось общественное мнение на местном уровне. Новые социальные и визуальные технологии (иногда называемые web 2.0) наглядно демонстрируют, что люди обладают знаниями во всех областях: от рака до софта, а сформировав группы в Сети, когда получают такую возможность, они способны реально решать проблемы (а не только обсуждать их). Таким образом, мы должны видеть различие между обсуждением и совместной работой как двумя самостоятельными формами прямого участия (о чем подробнее поговорим в главе 2). В нашей книге приведено множество примеров объединения людей ради выполнения необычной работы скоординированной с помощью Интернета. Peer-to-Patent – это хрестоматийный пример того, как архитекторы баз данных и специалисты по эоловому земледелию работают вместе с профессиональными патентными экспертами ради поиска наилучшего решения.

Во-вторых, имеют значение средства. Для проведения масштабной совместной работы, необходимо спроектировать процессы управляемого и полезного участия, а затем воплотить их в жизнь с помощью информационных технологий. Хотя формы участия могут варьировать в зависимости от того, потребуется ли собрать информацию, определять приоритеты или выполнить анализ данных, всегда должны быть предусмотрены соответствующие технологии для визуального отображения работы группы с целью ориентации ее членов. Это должно делаться для того, чтобы люди понимали, какие роли они могут взять на себя и какие задачи выполнять. Этот второй пункт в понимании сути вопроса я называю «наглядным обсуждением». В традиционных формах публичного обсуждения существуют строгие процедуры, определяющие кому предоставить право голоса. Они и управляют ходом публичного дискурса. В отличие от них совместная работа зависит от использования инструментов, которые отражают структуру и правила любого отдельно взятого случая совместной работы. Такой вид социального отражения реализуется через программное обеспечение. В проекте Peer-to-Patent визуализации используются для управления документооборотом, когда информация от правительственных институтов поступает адресатам в обществе, и наоборот. Веб-сайт помогает передать смысл рецензирования патентной заявки. Здесь применяются оценочные и репутационные техники, которые позволяют каждой группе работать в команде даже на расстоянии. Таким образом, проектирование новых демократических институтов включает в себя разработку соответствующих процедур для совместного действия и их встраивания в функционал компьютерной программы.

В-третьих, совместная работа – это форма участия в демократических процессах, основанного на принципе равноправия, или эгалитаризма, но не в традиционном смысле этого понятия. Обычно такое массовое участие как голосование признается достаточно демократичным, если каждый имеет право участвовать в нем на одинаковых условиях. В отличие от голосования проект Peer-to-Patent требует не массового участия, а высокой технической компетентности каждого из участников. Успех возможен только при условии интереса к вопросам патентования и наличия соответствующих знаний. Если бы Peer-to-Patent был единственным примером участия на основе совместной работы, то не соблюдался бы принцип равноправия. Но Peer-to-Patent, умноженный на тысячу, организационно был бы более разнообразен и сложен. Если бы и патентный эксперт, и врач, и учитель располагали бы механизмом для активного участия, то создались бы условия, в которых каждый из них обладал бы уникальными знаниями и смыслом.

Другими словами, людям необязательно участвовать в одних и тех же мероприятиях. Один хочет работать с Peer-to-Patent, другой – поучаствовать в дебатах по проблемам здравоохранения. Третий, может быть, хотел бы поработать над энергетической политикой; другому, возможно, хочется организовать корпус энергетических «скаутов», для обхода квартир и оказания помощи соседям в оптимизации их энергопотребления. Возможность самостоятельного выбора формы участия и есть равноправие в демократии совместной работы. Один является экспертом, поскольку имеет научную степень в области болотоведения, а другой знает о болотах все, потому что живет рядом с ними. Возможно, это вопрос уровня компетенции или желания потратить время на то, чтобы разобраться в новой проблеме. Для каждого проекта нужны разные виды знаний, и они могут быть найдены. Экспертов привлекают те вопросы, где востребованы их способности. В этом и заключается принцип равенства возможностей.

Что представляет собой демократия совместной работы на практике? Когда работали по-старому, бюрократ мог принять решение отремонтировать мост по результатам опроса общественного мнения или голосования, при котором обратная связь имела произвольный характер. Или чиновник мог опубликовать полностью проработанный план ремонта моста, лишь для вида спрашивая мнение общества относительно предполагаемого решения и провоцируя участие в обсуждении заинтересованных сторон и лоббистов, но не простых граждан, у которых нет возможности получить такие же голос и влияние, как у корпораций. Группы активистов могут использовать Сеть для проталкивания проекта ремонта моста, но шанс быть привлеченным к выработке детального решения у них невелик. Правительство или неправительственные организации могут устраивать публичные обсуждения проекта ремонта моста в надежде, что событие повлечет за собой появление газетной публикации, которая и подтолкнет к принятию решения. Подобная дискуссия в Сети тоже может привлечь внимание, хотя и не всегда.

В рамках же стратегии совместной работы чиновник инициирует процесс, затем устанавливает рамки и ставит вопросы, получая конкретную информацию от тех, кто пользуется мостом (водителя грузовика, постоянного пассажира), от инженера и информированного энтузиаста. Общественность может делиться своими наблюдениями, сообщать данные, нужные для сбора информации по конкретной проблеме, анализировать эти сведения и распределять между собой работу по редактированию, формулированию и принятию внутренней документации. Или же, если в качестве приоритетной ставится проблема безопасности моста, они могут призывать предприятия частного сектора, некоммерческие организации и частных лиц к выработке собственных подходов, например организовывать добровольные отряды инспекторов безопасности моста, которые отчитывались бы о своей работе на специальном сайте. Граждане больше не обсуждают действия властей, а действуют сами.

Будущее государственных институтов требует от нас создания экосистемы, основанной на принципах совместной работы, с возможностями участия тех, кто обладает конкретной компетенцией. Есть Plum Book («Сливовая книга»), справочник всех рабочих мест в правительственных ведомствах, и Prune Book («Книга чернослива»), справочник лучших

позиций в менеджменте. Но самая сладкая разновидность сливы – это предположительно плуот (гибрид сливы с абрикосом). Так вот, нам нужен Pluot Book – каталог работ в правительстве на условиях частичной занятости! А его пока не существует. Когда демократия прямого участия будет по определению включать в себя различные формы совместной работы, когда появятся эти тысячи рабочих мест для самостоятельного выбора, Pluot Book обязательно понадобится.

Обзор книги

Эта книга приглашает вас еще раз задуматься над значением демократии прямого участия в цифровом веке. В то же время она является практическим руководством по строительству демократии совместной работы и практике управления на принципах совместной работы с использованием законодательных, политических и технологических инструментов. Практический опыт работы с программой Peer-to-Patent углубляет понимание сути проблемы: неспособность понять изменчивую природу знания в цифровом веке и, как следствие, неправильное понимание как эффективной практики работы институтов, так и легитимной демократической теории.

Глава 2 доказывает, что «слабое звено» в работе правительства может быть трансформировано для поиска знаний с помощью новых механизмов. Сегодня процесс принятия решения основывается на представлении о том, что правительственный чиновник всегда знает точно, как сделать лучше. В действительности, правительственные организации каждый день принимают решения, не имея доступа к соответствующей информации или времени на оценку имеющейся информации. Гражданское участие традиционно сосредоточено на обсуждении, но в век Интернета эта форма не будет так успешна, как совместная работа ради ликвидации информационного дефицита. Задача более широкого контекста – отказаться от устаревшей теории институциональной компетенции и, используя ИT-технологии, заменить ее практиками совместной работы для сбора и оценки информации и превращения сырых данных в востребованные знания.

Главы 3 и 4 излагают историю пилотной фазы проекта Peer-to-Patent. Глава 3 иллюстрирует проблему «слабого звена» на примере кризиса качества патентов – проблемы, для решения которой и был создан проект Peer-to-Patent. Не важно, разбираетесь ли вы в патентах и интересны ли вам эти вопросы, информационный дефицит, с которым столкнулось Бюро патентов, типичен для централизованной правительственной системы принятия решений. Цель главы 3 – представить детальный отчет о том, как Бюро патентов получает (или не получает) информацию, необходимую для принятия важных решений, и описать последствия.

В главе 4 я начинаю объяснять, как двигаться в сторону совместных решений задач в сфере управления, описанных в главе 3. В ней рассказывается о развитии сайта Peer-to-Patent: что это такое, как он работал и почему, чтобы проиллюстрировать этапы проектирования и внедрения инновационных процедур прямого участия. История Peer-to-Patent начинается с подробного рассмотрения инновационной роли технологического дизайна в обеспечении управляемости процессов гражданского участия. Вместо проектирования ради обсуждений (сплошные разговоры) я настаиваю на том, что назвала «наглядным обсуждением»: на использовании экрана компьютера для объединенной работы групп с тем, чтобы они могли организоваться и функционировать как группы сетевых сообществ. Продуктивное использование интерфейса, с помощью которого люди взаимодействуют между собой, делает информацию управляемой, доступной для понимания и уменьшает проблему ее избыточности. Начавшись с разговора о дизайне совместного проекта, глава заканчивается обсуждением процесса совместного проектирования, который привел к созданию проекта.

Наверное, самые важные главы книги содержатся в ее третьей части – «Размышления в духе wiki». В этих главах обобщаются выводы из опыта Peer-to-Patent, которые могут быть использованы в онлайновых проектах участия в других областях управления.

В главе 5 внимание фокусируется на роли информации в процессе совместной работы, ратуя за такую информационную политику правительства, которая позволила бы собирать и распределять информацию методами, инициирующими участие. Данные принесут больше пользы, если будут результатом групповой работы. Группы смогут не только помочь при визуализации информации в графические форматы, которые делают ее более понятной, но и использовать эти форматы при решении задач. Одно условие: информация, пригодная для совместной работы, должна быть прозрачной – доступной, с возможностью быстрого поиска, и применимой.

Глава 6 исследует историю участия граждан в совместной работе и ее будущее. Эта глава рассматривает проект Peer-to-Patent в свете законодательных и нормативных актов, регулирующих прозрачность проектов и участие граждан. Ее цель – установить, почему, несмотря на попытки в прошлом ввести в практику администрации инновационные методы прямого участия, в том числе с использованием интернет-технологий, ведомства не всегда имели доступ к информации в достаточном объеме, а граждане также не принимали значимого участия в принятии решений правительством.

Глава 7 задается вопросом, что может привести к внедрению таких инноваций в работе правительства. Проект Peer-to-Patent продвигался сторонней организацией-посредником, которая добивалась гражданского участия, используя технологию web 2.0. Но, для того чтобы изменить культуру управления и достичь продолжительного эффекта, необходим «евангельский» настрой, искреннее желание, исходящее как изнутри, так и извне. Это должно стать заботой высшего руководства, в лице Директора по технологиям (СТО) – должности, учрежденной президентом Обамой. Топ-менеджеры правительства должны использовать эту высокую трибуну, чтобы убедить общественные институты в необходимости претворить в жизнь демократию совместной работы. Директор по технологиям мог бы стать поборником инноваций, продвигающих прямое участие граждан, связывая государственные институты с наниями общества. Я предлагаю примеры таких инноваций, включая wiki и гражданские жюри, которые могут способствовать появлению более открытых и в конечном счете более легитимных способов управления.

И, наконец, глава 8 знакомит с лучшими примерами привлечения общественности к управлению государством. Этот опыт может быть применен как в проектах типа Peer-to-Patent, основанных на сборе информации, так и в wiki-проектах, гражданских жюри, онлайновых «мозговых штурмах» и других инновационных инициативах прямого участия. В совокупности этот опыт формирует базис для науки о новых принципах построения правительства. Планирование новой демократии нуждается в законах, технологиях и политической воле для создания более эффективных государственных институтов. Такой подход потенциально укрепляет легитимность правительства и одновременно наделяет полномочиями участников процесса. Рядовые граждане способны предложить намного больше, чем только голосование или обсуждение. Они могут внести вклад в виде своих знаний и тем самым реализовать свое право на власть.

Эта книга адресована трем категориям читателей: тем, кому интересна история проекта Peer-to-Patent как опыт патентной реформы; поклонникам web 2.0, которым интересно изучить

конкретный пример внедрения практики совместной работы в правительственную среду; реформаторам государственного управления, заинтересованным в улучшении процедуры принятия решений. Из главы в главу книга развивает доводы в пользу демократии совместной работы и рассказывает о роли социальных и визуальных технологий при реализации такой работы. Патентные эксперты могут пропустить главу 3, посвященную патентной проблеме, и сосредоточить свое внимание на особенностях проекта Peer-to-Patent в главе 4 и последующих главах, описывающих полученный опыт. Энтузиасты web 2.0, которые уже «освоили» принципы совместной работы, но не знают правительственного контекста, могут опустить объяснения в главе 2 и сразу обратиться к истории Peer-to-Patent (главы 3 и 4) и проблемам совместной работы на уровне правительства (главы 5–8). Специалисты по правительственной реформе, не работающие с патентами, могут внимательно прочитать вступительные главы 1 и 2, чтобы понять разницу между обсуждением и совместной работой, а затем обратить свое внимание на опыт Peer-to-Patent в главах 5–8.

Peer-to-Patent – это эксперимент. Но в этом-то и суть: лучшая стратегия – испытать в деле и понять, какие элементы стоит внедрять в практику гражданского общества. Peer-to-Patent демонстрирует, как можно получить помощь от тех, кто обладает знаниями, верой и энтузиазмом.

Глава 2. Слабое звено

Мир полон любителями: одаренными любителями, увлеченными любителями. Почти всегда есть группа искренне интересующихся любым вопросом – от стрекоз и мокриц до пауков-кругопрядов. Любой может раздобыть сведения об интересных местах, обнаружить новые виды или заново открыть те, что считались исчезнувшими, а также найти какой-нибудь факт об уже известных науке видах.

    Э. О. Уилсон

Патентная система – яркий пример, демонстрирующий, как правительственные институты создают слабые звенья, концентрируя полномочия принятия решений в руках ограниченного числа людей, будь то законодатели в конгрессе или чиновники в министерствах и ведомствах. Административная практика строится на убеждении, что профессионалы в правительстве лучше знают, как перевести широкие законодательные акты в конкретные регламентирующие решения во имя интересов общества. Управление государством, согласно теории, лучше доверить аппарату чиновников, работающего на некотором отдалении от предвыборных кампаний и в целом необъективного влияния общества.

Закрытая модель принятия решений

Логическое обоснование этой закрытой модели принятия решений, как объясняют такие теоретики, как Макс Вебер и Уолтер Липпманн, кроется в допущениях, сделанных в прежние века. Хотя граждане могут выражать собственное мнение, считается, что они не обладают способностью принимать взвешенные решения по сложным политическим вопросам. Более того, пессимисты от демократии предупреждают, что правительственные чиновники должны быть защищены от разделенного на фракции общества, которого четвертый президент США Джеймс Мэдисон так опасается в очерке «Федералист-10» (Federalist 10). Для того чтобы предотвратить эту угрозу, централизованная власть сконцентрирована в руках аполитичного профессионала или, по словам Вебера, «лично беспристрастного и сугубо объективного эксперта»

. Только профессиональные правительственные служащие обладают независимостью, компетентностью, ресурсами, дисциплиной и временем для принятия важных государственных решений. Или так принято считать. Это предположение не лишено смысла, поскольку раньше не было технологии, позволяющей легко организовать общественное участие. В рамках представительной демократии участие граждан обычно ограничивается голосованием на выборах, вступлением в группу интересов и присоединением к местной гражданской или политической инициативе.

Таким образом, патентный эксперт, как и его коллеги в правительственных ведомствах, вынужден выступать как эксперт в областях, выходящих далеко за пределы его круга знаний. Процесс определения, кто из изобретателей заслуживает патента, требует тщательного анализа и детального изучения обобщения научно-технической информации о самых последних инновациях, в которых, возможно, он не слишком хорошо разбирается. В любой конкретной области можно найти ученых, инженеров и юристов, обладающих большей компетенцией, а также и любителей-неспециалистов с ценными идеями, но у патентного эксперта нет доступа к ним. В этом он не одинок. Например, согласно исследованию, проведенному юристами, занимающимися проблемами окружающей среды, только 8 % респондентов думают, что у EPA есть время на изучение соответствующих научных источников перед принятием решения в области экологии, и только 6 % полагают, что решения агентства основаны на результатах достаточного анализа

. Чиновник из Вашингтона зачастую не имеет доступа к нужным сведениям или специальным знаниям, чтобы разобраться в неразберихе имеющейся информации. Это может стать барьером для принятия правильных решений и поиска творческих подходов к проблеме.

Причиной слабого звена является не просто отсутствие времени, ресурсов или технологии. Причина лежит гораздо глубже. Проще говоря, согласно наблюдениям социопсихолога Филипа Тетлока, профессионалы не обладают монополией на информацию или знания. В своей удостоенной наград книге «О политических решениях» (On Political Judgment) Тетлок анализирует прогнозы профессиональных политических экспертов и сравнивает их со скромными контрольными показателями. Анализ не обнаружил «существенных признаков трансформации профессиональных знаний в повышенную способность делать “точные” либо “проницательные” прогнозы

. Хотя умные люди могут объяснить, но часто не обладают способностью предвидения, поэтому принимают решения, основанные на совершенно неверных предположениях.

«Пацифисты не провозглашают ложным мировоззрение Махатмы Ганди лишь по причине возвышенной наивности его высказывания в 1940 г. о том, что он не считает Адольфа Гитлера столь плохим, как его “часто изображают”, и что тот, “похоже, одерживает свои победы без особого кровопролития”. Многие защитники окружающей среды защищают Пола Эрлиха, несмотря на откровенно плохие результаты его деятельности в 1970-х и 1980-х гг. (он предсказывал массовую нехватку продовольствия, в то время как применение новых технологий привело к перепроизводству). Республиканцы не меняют своих взглядов на экономическую компетенцию администрации демократов лишь потому, что Мартин Фелдстейн предсказал, что наследием клинтоновского бюджета 1993 г. станет стагнация до конца десятилетия. Социал-демократы не отказываются от своей точки зрения лишь потому, что Лестер Туроу предсказал, что в 1990-е мы станем свидетелями доминирования социально ориентированного капитализма Европы и Японии над американской моделью “каждый за себя”»

.

Выходит, что профессиональный статус имеет куда меньше значения для качества информации, чем можно предположить, и что профессионалы, будь то в политике или в других областях, часто делают неточные предсказания. Или, как метко подмечает Скотт Пейдж из Университета Мичигана, автор книги «Различие» (The Difference): «Разнообразие берет верх над

способностями». И это научный факт, а не мантра для хорошего самочувствия

.

К тому же правительство и связанные с ним профессионалы также уязвимы перед политическим влиянием, как и охваченное волнением общество, которое бюрократы должны, по идее, держать на расстоянии. Зачастую ученые и сторонние эксперты, к которым правительство обращается за беспристрастным советом, являются лоббистами, прячущимися под чужими именами. Отраслевая организация Национальный угледобывающий совет, состоящий почти исключительно из представителей угольной промышленности, входит в Федеральный консультативный комитет по вопросам угледобычи при Министерстве энергетики: и министерство одобряет 80 % его рекомендаций

. Чиновники Белого дома регулярно заменяют экспертов в консультативных комитетах при правительственных организациях идеологическими и политическими союзниками (или вообще закрывают эти комитеты). Исследование, проведенное Рабочей группой по окружающей среде, обнаружило, что в состав семи групп при EPA, которые давали оценку безопасности уровня ежедневных выбросов промышленных химикатов в 2007 г., входило 17 человек, которые работали или получали финансирование от компаний, имевших финансовую заинтересованность от результатов исследований

.

В открытом письме под названием «Восстановление научной честности при разработке политического курса» (Restoring Scientific Integrity in Policy Making) более 60 именитых ученых, включая нобелевских лауреатов и обладателей Национальной научной медали США, подвергли жесткой критике администрацию Джорджа Буша за «манипулирование процессом использования науки в принятии решений»

. Так, по данным за 2008 г., о вмешательстве политиков в работу ЕРА за последние пять лет сообщили 889 из примерно 1600 штатных научных сотрудников агентства

. Администрация Буша входит в число самых злостных нарушителей границы между политикой и институциализированными знаниями, и ее действия только демонстрируют, с какой легкостью любой чиновник идет на злоупотребление своими полномочиями под прикрытием необходимости в специальных знаниях.

Обратимся к истории. Журналист Крис Муни в книге «Война республиканцев с наукой» (The Republican War on Science) убедительно показывает, как брак между большим бизнесом и правым религиозным крылом в эпоху Рейгана привел к систематическим злоупотреблениям наукой при принятии нормативных решений

. Тесная связь между наукой и политикой, начавшаяся во время Второй мировой войны и подпитывавшаяся соревновательной «подозрительностью» времен холодной войны и «ухаживаниями» интеллектуально продвинутой администрации Кеннеди, сегодня пришла в упадок. Рост консервативных настроений подстегнул создание альтернативных источников научной информации. Политика борьбы с эволюцией и абортами, прячась за юбку науки, создает ложное представление о науке как о служанке политических целей. В то же время большой бизнес боится, что научные исследования могут повлечь принятие слишком серьезных экологических и потребительских нормативных актов, что тоже провоцирует на ложное использование науки при выработке политического курса. Муни охотно признает, что и левые, и правые, принимая решения, чаще руководствуются политическими мотивами, а не фактами. Но если демократы, утверждает он, иногда строят свою политику вопреки науке, предпочитая забыть о ней в погоне за конечной целью, то республиканцы маскируют политику под науку и пытаются выдать ее за «науку созидания», пряча политику под фасадом научной легитимности.

Ситуация, в которой мы полагаемся исключительно на профессионалов, усугубляется практикой конфиденциальности при принятии решений. В то время как федеральные правительственные учреждения обязаны по закону проводить собрания при открытых дверях (и многие правительства в штатах, кстати, имеют аналогичные законы), этот дух открытых дверей нарушается регулярными закулисными сделками с лоббистами

. При администрации Буша генеральный прокурор изменил презумпцию раскрытия информации по запросу согласно Закону о свободе информации. Этот отход от действующего стандарта осложняет разглашение информации правительственными организациями и позволяет им защитить решения о неразглашении содержания сделанных записей «только в случае отсутствия у них законной юридической основы»

. Президент Обама отменил эту поправку. Нет ничего удивительного в том, что американцы считают, будто управление государством происходит за закрытыми дверями (три четверти взрослого населения Америки, как показал опрос 2008 г., считает федеральное правительство скрытным; и цифра эта возросла по сравнению с 63 % в 2006 г.)

. Массированные меры по спасению финансовой системы, предпринятые в конце 2008 г., вызвали озабоченность по причине отсутствия прозрачности или контролируемости программ выкупа проблемных активов. Было отмечено огромное количество случаев умышленного сокрытия информации.

Администрация Буша пригрозила закрыть награжденный в свое время сайт экономических индикаторов, публикующий данные по ВВП, чистому импорту, экспорту и розничным продажам, что позволяло его посетителям реально оценивать состояние экономики

. Она также объявила, что впредь не будет публиковать отчет Бюро переписи о доходах и участии в программах, согласно которому можно определить, какие программы лучше всего помогают семьям с низкими доходами, а также отказывается от публикации отчетов по международному терроризму, что затруднит для граждан доступ к столь важной и нужной им информации

. Администрация Буша убрала с веб-сайта доклады о массовых увольнениях и правительственным постановлением ограничила публикации президентской документации

. Вплоть до 1999 г. USPTO не публиковало патентные заявки до момента выдачи патентов

. Даже сегодня Бюро с настороженно относится к идее исследований с помощью Интернета, опасаясь нарушения сохранности тайны и конфиденциальности в процессе принятия решения

. Чем меньше знают за пределами правительства о его деятельности, тем очевиднее необходимость в опоре на внутренних экспертов. Когда общество не видит, как принимаются решения, оно не в состоянии определить конкретные проблемы и подвергнуть критике ошибки. Снижается не только подконтрольность правительства, но и его эффективность.

Новые технологии и гражданское общество

Технологии делают реальностью возможность коллективных действий в гражданском обществе и помогают людям обойти завалы, которые созданы слабым звеном. Огромное число групп граждан уже используют новые механизмы для связи и обмена информацией, для активизации политической деятельности, участия в оппозиционных движениях и организации активных действий на местном уровне. Управление на совместных началах надо отличать от гражданской деятельности, независимой от правительства: это change.org, а не change.gov.

Проект Carrotmob в Сан-Франциско использует слово «морковь» (carrot) как символ покупательной активности потребителей, для стимулирования малого бизнеса на действия по защите окружающей среды

. Для организации потребительских «флешмобов» (массовая спонтанная акция, лишенная всяких лозунгов и смысла),

которые направляют покупателей в магазины, взявших на себя обязательство заботиться об окружающей среде, используются доступные сетевые инструменты. Организатор проекта «Кэрротмоб» Брент Шулкин обратился к местным бизнесменам с предложением организовать силами своих групп покупательский бум для их фирм, если те изъявят желание вложить средства в экологию. Вот результаты магазинчика-победителя из пригорода Сан-Франциско: субботние продажи выросли в три раза, масса бесплатной рекламы, одобрение местных жителей и план инвестиций в экологию, что, в свою очередь, поможет сэкономить деловые затраты предприятия в длительной перспективе.

Другой пример: группа инициативных волонтеров Obama Works («Дела Обамы»), не имевших никакого отношения к президентской кампании Барака Обамы, использовала интернет-технологии для организации субботников по уборке территории не только на региональном, но и на национальном уровне

. Так же действовал проект Tech for Obama («Технари за Обаму») стимулируя поддержку президентской кампании в техническом сообществе

. Сторонники Обамы, не примкнувшие к официальной кампании, дошли даже до того, что создали свои «офисы» для набора волонтеров и организации избирателей. Самый крупный из них – в Кремниевой долине в Калифорнии – начал работу 15 декабря 2007 г.

Проект Neighborhood Teams («Местные команды») зафиксировал в формате геокодов данные регистрации 1,5 млн избирателей и использовал их для того, чтобы свыше 40 000 человек могли найти друг друга и собраться для проведения волонтерских акций в поддержку кампании Обамы. Они выпускали листовки и ежедневно рассылали их 5000 подписчиков. В рамках сообщества технологическая команда из 35 человек даже создала собственные инструменты для устранения слабых мест в организационном процессе. В рамках официальной кампании сторонников Обамы была организована летняя программа для стипендиатов Обамы: студенты и недавние выпускники, мобилизованные через Интернет, провели вместе шесть недель, осваивая азы организаторского дела под управлением руководителей низшего звена. Сенатор Обама в своих публичных выступлениях говорил о создании стихийных низовых гражданских структур, которые могли бы продолжить свою общественную работу на местах и после выборов. Не ограничиваясь встречами и беседами, добровольцы обратились к Интернету, используя его для формирования групп, планирования работы и борьбы за социальные перемены.

И Carrotmob, и кипучая деятельность вокруг избирательной кампании Обамы – это яркие примеры использования новых медийных технологий для созыва и организационного объединения людей, которые, работая сообща, могут быть более эффективными, чем каждый человек, работающий сам по себе. Среди других примеров – влиятельные сетевые организации политического активизма и блоги в диапазоне от ультралевого MoveOn.org до Red State на другом конце политического спектра.

К тому же такие сообщества с помощью новых технологий проливают свет на деятельность правительства, добиваясь ее большей прозрачности. Эти внешние «брокеры» прозрачности помогают выявлять случаи, когда правительство не выполняет свою работу как надо. Джим Харпер из Института Катона запустил программу WashingtonWatch для отслеживания процесса прохождения законодательных актов, обсуждаемых в конгрессе, и оценки того, обернутся ли они выгодой или потерями в случае, если станут законами

. Центр оперативной политики дал старт OpenSecrets, а нью-йоркская галерея Eyebeam запустила Fundrace (сегодня часть блога Hufftington Post), чтобы сделать базы данных Федеральной избирательной комиссии более ясными и удобными для поиска

. PublicMarkup.org использовал технологию совместного редактирования контента, известную как wiki, для анализа и комментирования Закона о прозрачности от 2008 г. и различных предложений по экономической стабилизации и выводу страны из финансового кризиса, появлявшихся осенью того же года

. MapLight.org стремится к прозрачности монетарной политики, предоставляя информацию о том, кто финансирует того или иного политика и как он потом голосует

.

Хотя сегодня сетевые сообщества и предоставили людям возможность действовать всем вместе, а не поодиночке, это пока не повлияло на практику сбора и анализа информации правительственными институтами. Пока что эти общественные программы никак не связаны с деятельностью и приоритетами правительства. Они вращаются вокруг политических вопросов и задач, но не вовлечены в официальные процессы и потому ограничены в своих возможностях. Но некоторые передовые программы, такие, например, как CityScan в Коннектикуте, предлагает формы, в которые могут вылиться перемены, если мы действительно займемся перестройкой работы правительства, а не поиском обходных путей

. Программа CityScan, созданная в середине 1990-х Политическим и экономическим советом Коннектикута помог городским властям Бриджпорта и другим муниципалитетам наладить совместную работу с общественностью ради спасения заброшенных земельных участков. Организация заручилась обещанием общественности каждого города оказывать поддержку в очистке определенного числа участков. И стар и млад, вооружившись цифровыми фотокамерами и мобильными устройствами, делали снимки и отслеживали продвижение работ в своем районе. Они создали карту состояния земель на сайте и сообщали данные о землепользовании, которые никак иначе правительство не могло бы получить. Люди работали бок о бок с правительственными чиновниками, требуя их полной подотчетности.

Правительство, в свою очередь, работало с командами CityScan, предпринимая действия на основе их вклада и тем самым демонстрируя значимость работы волонтеров. Информационные технологии помогли обеим сторонам наладить совместную работу и придать ей зримые формы. Но инструментарий не был решающим фактором CityScan. То, что проект сумел достичь стадии здоровой совместной работы между группами граждан и местной администрацией, – его главная отличительная черта в сравнении с большинством гражданских инициатив.

Совместная работа и коллективная деятельность, конечно, понятия не новые. В начале XIX в. все члены августейшего Атенейского клуба на центральной улице Пэлл Мэл в Лондоне, в том числе Диккенс и Теккерей, письменно отвечали на вопросы из альбома, находившегося в гостиной клуба

. Эта книга и до сих пор там.

Как объясняет Стивен Косслин, декан факультета психологии Гарварда, при совместной работе люди используют самые разные социальные инструменты. Он считает, что, поскольку мы «просто не располагаем достаточным количеством генов, чтобы заранее полностью запрограммировать свой мозг, нам необходимо дополнять свой интеллект тем, что он называет “системами социальных протезов”»

. Проще говоря, мы должны объединить наши разнообразные знания и умения. Даже государственные институты нуждаются в таких «протезах», чтобы действовать умнее и эффективнее. Фактически все проявления общественной жизни, включая демонстрации и организованные выступления масс, основаны на работе групп. Впрочем, до недавних пор группы в основном формировались по признаку географического соседства.

В эпоху до Интернета, когда удаленная работа была практически невозможна

(чтобы присоединиться к тебе, необходимо было быть рядом с тобой), участие в управлении требовало намного больше времени и сил. В десятилетие, предшествовавшее Войне за независимость, колонии создали Комитеты по переписке для передачи своего опыта самоуправления и координации действий в борьбе с англичанами

. Обмениваясь идеями об успешных способах работы, они на расстоянии координировали действия разрозненных групп сопротивления. Но все они были преданы одному крайне важному делу. Будь их преданность не так сильна, мы до сих пор ходили бы на митинги ради достижения общих целей или, наоборот, должны были бы платить взносы организации, чтобы та работала от нашего имени. Сегодня использование новых технологий сотрудничества работы дает возможность организовать групповую работу дистанционно поверх ведомственных границ. Технологии способны усилить чувство команды, воссоздав некоторые условия работы бок о бок, которые и рождают атмосферу доверия и причастности к общему делу. Коллективная деятельность придает больше силы каждому участнику, давая людям возможность самостоятельно формировать группы вокруг неограниченного разнообразия целей, интересов и умений. Технологии сделали возможным создание более крупных и сложных групп, чем это можно было представить ранее.

Неудивительно, что сообщество программистов находится в первых рядах кампании по использованию этих выгод. Харви Андерсон, главный юрисконсульт Mozilla Foundation, производителя браузера Firefox, говорит о программистах-добровольцах из сообщества Mozilla: «Много – это лучше, чем один». Он вторит убеждениям, принятым среди тех, кто работает над проблемой управления с открытым кодом: «Когда мы сталкиваемся с проблемой, мы прежде всего спрашиваем себя, как разложить ее на составляющие, чтобы предложить ее решение волонтерам, как создать контур управления с обратной связью и привлечь больше людей»

.

Помощь добровольцев расширяет возможности штатных сотрудников Mozilla. Обращаясь к своему сообществу с просьбой о помощи в исправлении ошибок в программном обеспечении и переписывании кода, компания начинает все больше и больше полагаться на своих волонтеров, многие из которых не работают на нее полный день, и часто руководители проекта даже не знают их в лицо. Обозначая ряд общих целей, Mozilla Foundation собирает людей в группу для совместного решения конкретных задач

. Начатый как сбор информации, этот процесс набирает обороты и приводит к созданию культуры вовлечения. Между тем лишь специалисты Mozilla принимают окончательное решение о выпуске версии программы и сроках этого выпуска, тогда как централизованная организация не может принять такие решения без помощи сообщества добровольцев, на которых она опирается при выполнении работы. По мере того, как сообщество волонтеров все больше вовлекается в работу, процесс принятия решений становится все более расплывчатым понятием, а контроль – рассотредотачивается. В Сети каждый оказывает влияние.

Таким же образом, когда стратегическая проблема делится на мелкие части и распределяется по группам для выполнения совместной работы, начинается движение к открытости и инновационности. Эта открытость способна помочь правительству лучше исполнять свои обязанности благодаря более актуальной информации, поступающей в его институты. Но она также и доводит официальные приоритеты до сведения большего числа людей, что может порождать конкуренцию среди предложенных решений. Частный сектор и гражданское общество, обязанные соблюдать правительственные предписания, могут предложить собственные решения, развивая более разумные подходы к государственно-частным отношениям, которые могут придать правительству большую легитимность. Такой подход помогает решать сложные экономические и социальные проблемы быстрее и более эффективно.

Новые сетевые технологии, использованные, в частности, в проекте Peer-to-Patent, предоставляют возможность переосмысления закрытых процедур сбора информации и принятия решений в правительственных агентствах. В 2007 г. конгресс США принял, а президент подписал закон об окончательном переходе к 2014 г. от ламп накаливания к новым энергосберегающим лампам, которые, к сожалению, содержат ртуть. Конгресс поручил EPA отразить закон в нормативных актах. Однако агентство еще не имело плана утилизации 300 млн новых ртутьсодержащих ламп, проданных в США в 2007 г., к тому же их число должно было только увеличиться с принятием нового положения

. EPA могло бы решить эту проблему ценой небольших дополнительных затрат, создав простую онлайновую платформу для привлечения граждан и организаций, озабоченных вопросами экологии, как к определению задач, поставленных новым законом, так и возможных путей их решения – ламповый информационный центр. Компании частного сектора могли бы внести предложения по программам утилизации ртути; благотворительные фонды – учредить награды для социально ориентированных предпринимателей, нашедших эффективные решения; группы интересов провели бы конкурсы среди своих членов в области эффективных способов переработки; ученые могли бы сообщить о том, что работают над созданием «наноселеновой» ткани для удаления остатков ртути

. Новые каналы коммуникации не только улучшили бы процесс сбора информации, но и благотворно отразились бы на принятых решениях и вовлеченности общества.

Но политики не спешат использовать эти возможности. Вашингтон не излучает свет инноваций; наоборот, правительственные действия все более отдаляются от новых технологий и способов привлечения гражданского участия, а следовательно, и объемов экспертной информации. Как минимум это означает, что правительственные институты работают не так хорошо, как должны, и поэтому теряют доверие народа. (В 2008 г. рейтинг одобрения и конгресса, и президента упал ниже 30 пунктов, а по некоторым опросам – даже ниже 10 пунктов)

. В худшем случае – нас ждет кризис легитимности. Очевидно, что делегирование прав принимать важные решения в руки ограниченного числа официальных лиц – не единственный и не лучший способ решения комплексных социальных проблем.

Одно из объяснений несостоятельности правительства кроется в невежестве в вопросах технологий, проявляемом многими политиками, принимающими стратегические решения в этой области, включая и тех, кто отвечает за их регулирование. В ходе дебатов о нейтральности сети Тед Стивенс, бывший тогда сенатором от Аляски, заместитель председателя подкомиссии сената по науке и инновациям, произнес печально знаменитую фразу о том, что Интернет – это «серия труб»

. И хотя можно поспорить, являются ли трубы подходящей в данном случае метафорой, история была жестока к сенатору Стивенсу – его высказывание стало символом (об этом есть статья в Wikipedia) невежества Вашингтона в вопросах технологий. Но нехватка технических знаний – не единственная причина, почему правительство не торопится использовать перспективы, которые открывают сетевые онлайн-группы. Более фундаментальной причиной служат устаревшие теории демократии прямого участия, которые приводят в движение всю структуру правительственных институтов.

Теория демократии прямого участия

в сетевую эпоху

С началом эпохи Всемирной сети многие ожидали, что Интернет произведет революцию в деятельности правительства, предоставив массу возможностей для участия в политике, – революцию в электронной демократии и революцию в электронной коммерции. Ученые мужи возвещали о приходе «Золотого века Перикла» и праздновали возникновение возможностей в сфере новых коммуникационных и информационных технологий, открывающихся для граждан

. Плод размышлений людей различного происхождения и различных взглядов, дискутирующих и даже голосующих за то или иное решение, вот-вот должен был стать реальностью. Но этого не случилось

.

Несостоятельность прямой демократии

Сторонники прямой демократии (иногда ее также называют чистой демократией как таковой) надеялись, что Интернет обеспечит публичное участие без посредничества политических представителей, позволяя гражданам чаще выражать свое мнение с помощью голосования (референдумов, законодательных инициатив, отзывов) по широкому кругу вопросов

. Они выступали за использование информационных технологий для укрепления таких форм прямого участия, как законодательная инициатива и референдум, с целью ускорения управленческих процессов.

Во время своей президентской кампании Росс Перо превозносил идеал прямой демократии и отстаивал идею прямой связи президента с американским обществом посредством новых средств массовой информации, через которые тот призывал бы голосовать по различным вопросам регулярно и прямо из дома

. В Университете Оберна находится центр, занимающийся теледемократией – широкомасштабной, использующей Интернет прямой демократией

. Приверженцам голосования через представителей нравится идея использования Сети для делегирования своих голосов доверенной группе выборщиков, чтобы сделать прямое демократическое голосование более ценным с точки зрения управления

. В области политики пионером онлайнового голосования через представителей (обычная практика в корпоративной среде) выступила одна ныне не существующая шведская компания

.

Однако проблемы с безопасностью и достоверностью досаждают процессу внедрения как технологии электронного голосования на избирательных участках, так и технологии домашнего интернет-голосования в США. Невозможно проводить ежегодные выборы, не опасаясь подтасовок и злоупотреблений. Однако новые сервисы, такие как Smartvote.ch в Швейцарии, используют Интернет для информационной поддержки голосования через избирательные участки. Smartvote позволяет пользователю формулировать свое мнение в ответ на предлагаемые вопросы. Затем программа определяет, какой кандидат или какая платформа более близки взглядам пользователя. Вокруг выборного процесса появилось огромное количество информационных сервисов, такие как рассылка Washington Post, сообщающая читателям, как голосует избранный ими чиновник, или одна из бесчисленных парламентских онлайн-трансляций, делающих политический процесс более подконтрольным и прозрачным

.

Однако понятие широко распространенной «кнопочной» демократии в любой форме не дает ответа на вопрос как институализировать сложные решения в частных вопросах. Неудивительно, что участие в управлении посредством голосования по модели прямой демократии так и не стало реальностью.

Робость совещательной демократии

Совещательная демократия – доминирующий взгляд на участие в современной политической теории. В ее основе – идея немецкого философа Хабермаса о том, что рассудочный обмен суждениями между индивидуумами, представляющими общество в целом, создает устойчивую политическую культуру и более здоровую демократию

. Уже стало общим местом представление о том, что люди с различными мнениями должны входить в публичный диалог в парламентском стиле (несмотря на тот факт, что недавние эмпирические исследования показали, что диалог между людьми, придерживающимися разных точек зрения, коррелирует с сокращением участия в жизни общества)

. Этот стандартный демократический идеал самодостаточен и является средством для усиления легитимности в управлении.

Со снижением затратности коммуникации в век Интернета появилась надежда, что новые информационные технологии приведут к более широкомасштабному участию общества. Ранние теоретики электронной демократии (e-democracy) с оптимизмом ожидали движения к открытому диалогу, равному участию, здравой дискуссии и учету разнообразных мнений. Предоставив людям возможность объединяться вне зависимости от географических и временных ограничений, Интернет помог преодолеть барьер шаблонного группового мышления – состояния, в котором люди со схожими взглядами не способны найти адекватные решения и становятся жертвами собственных систем убеждений

. Как и сторонники прямой демократии, приверженцы демократии совещательной также были разочарованы. Хотя социологических экспериментов, предусматривающих общественные обсуждения, становится все больше, совещательная теория не срабатывает в реальных условиях современного процесса принятия политических решений. На практике такие обсуждения трудно реализуемы, особенно в большом масштабе

.

Слабость совещательного подхода не в том, что он слишком амбициозен (как и прямая демократия), а в том, что недостаточно амбициозен. Превращая обсуждения в центральный элемент своих нормативных устремлений, сторонники совещательной демократии, если честно, признают, что люди в целом бессильны и не способны на что-то большее, чем обсуждать проблемы с соседями для формирования своего мнения или критиковать правительство. В теории объединение людей различных взглядов может оказать благоприятный эффект на политику при условии, что политическая система структурирована так, что возможен перевод этих точек зрения в осмысленное участие в процессе принятия решений

. Но на практике гражданские разговоры большей частью оторваны от возможности их реализации. Эта модель не принимает во внимание тот факт, что в мире, где есть web 2.0, люди способны работать на совместной основе и получать выдающиеся результаты.

Антропология совещательного участия описывает практики представления законченной работы институциональных профессионалов на суд общества. Общество выдает в ответ искру своего мнения, и в результате среди людей, участвующих в гражданском диалоге, водворяется мир. При этом задача совершенствования процесса принятия решений не стоит, поскольку «не существует одного лучшего результата, а существует многоуважаемый коммуникативный процесс»

. Стремление к цивилизованной дискуссии и урегулированию споров требует демографически сбалансированного представительства в диалоге. И хотя можно включить в него всех, чьи интересы затронуты, но, как говорит Александр Мейклджон, не факт, что в результате прозвучат идеи, которые стоит выслушать

. Совещательная демократия низводит роль граждан к участию в дискуссии, лишь опосредованно связанной с принятием решений и реальными действиями. Реальность обсуждений состоит в их беззубости. Возможно, как однажды сказал Шоу, «главная проблема общения заключается в иллюзии, что оно состоялось».

Например,

в 2002 г. Гражданский союз за реконструкцию центра Нью-Йорка (при поддержке AmericaSpeaks, группы, которая организует общественные обсуждения, и спонсорстве Lower Manhattan Development Corporation) созвал ньюйоркцев на Городские слушания – пример демографически репрезентативной политики – для обсуждения первого этапа проектирования площадки Всемирного торгового центра

. Пришло 4500 человек и еще 800 участвовали онлайн. После ознакомления с предложенными планами люди высказывались очень критически. Резонансная, общественная природа события стала поводом для статьи на первой полосе The New York Times. Но чиновники свернули все планы и назначили второй этап проектирования.

Народная власть – так мог бы назвать историк-популист Говард Зинн большое число людей, собравшихся в одном месте и создающих политическое давление

. Но людей не приглашали к участию и от них не ждали советов и помощи в создании новых проектов. В этом тщательно заорганизованном обсуждении они не имели возможности принять участие ни в зачистке участка, ни в поиске решений усугубляющихся экологических и экономических проблем. И даже не предусматривалась задача привлечь помощь частного сектора – ни как часть правительственных действий, ни как дополнение к ним. Мероприятие никак не повлияло на работу правительства. Возможно, Lower Manhattan Development Corporation использовала Городские слушания для того, чтобы показать себя ответственной корпорацией перед лицом озабоченных граждан, тогда как на самом деле скрывала за этой игрой реальные движущие силы и в итоге лишила ньюйоркцев шанса поучаствовать в решении вопроса, а не просто возмутиться

.

Политический социолог Майкл Шадсон пишет о «замониторенном гражданине», слишком занятом для того, чтобы играть активную роль в управлении государством

. Хотя тот факт, что правительство откликается на запросы бдительного гражданина, сам по себе важен и полезен, но такое пассивное видение не признает за простыми людьми способности в полной мере делиться специальной информацией и своими усилиями с государством. Среди членов общества есть ученые, инженеры, врачи, юристы, студенты, учителя и непрофессионалы с огромным опытом и полные энтузиазма, которые могут внести свой вклад, например, в понимание проблемы энергетической безопасности. Другие могут анализировать полученную информацию о вымирающих видах фауны и флоры или участвовать в составлении проектов документов о транспортной политике. Каждый день проходят научные конференции, в рамках которых лучшие умы страны могли бы вместо презентации не связанных друг с другом академических работ включиться в процесс решения насущных социальных проблем. К сожалению, эти потенциальные ресурсы общественного принятия решений неразумно растрачиваются.

Различия между совещательной демократией и демократией совместной работы

В рамках демократии прямого участия существуют различия между двумя родственными, но неидентичными понятиями коллективного обсуждения и совместной работы. Обсуждение фокусирует внимание на гражданской дискуссии вокруг взглядов и мнений о том, что государство должно или не должно делать. Возможность вести диалог на расстоянии способствует общественному обмену аргументированными доводами. Но совещательные опросы, районные собрания, консенсусные советы, гражданские комиссии и другие, основанные на обсуждениях эксперименты, как онлайновые, так и офлайновые, не улучшают практику принятия решений. Лежащие в их основе инфраструктуры Интернета и телекоммуникаций важны для удаленного общения, но Интернет сам по себе не является продуктом – «убийцей» предыдущих технологий. Если бы он был таковым, история гражданского участия в правительственных институтах, рассказанная в главе 6, выглядела бы совсем иначе.

Хотя и обсуждение, и совместная работа подразумевают групповую работу, совещательная демократия страдает от недостатка воображения, она не осознает важности объединения в публичной политике различных умений, а также различных взглядов. Если несхожие точки зрения важны для оживления разговора, то несхожие умения важны для совместной работы.

Качество демократии соотносится с принципом совещательности на основе процедурного единообразия и равенства вклада сторон. Совместная работа смещает фокус в сторону эффективности принятия решений и результатов на выходе.

Совещательность требует плана для упорядоченной дискуссии. Совместная работа же требует разложения задачи на составляющие, которые могут быть распределены и закреплены за представителями общества и официальными лицами.

Совещательность означает либо обсуждение проблемы на абстрактном уровне перед реализацией решения, либо решение взвешивается уже после того, как было принято. Совместная работа на каждом этапе процесса принятия решения создает множество возможностей и точек приложения усилий для участия в управлении, что улучшает качество принятых правительством решений.

Совещательность фокусирует внимание на формировании мнения и единой воли (или иногда на достижении консенсуса). Консенсус сам по себе – уже цель

. Совместная работа – это средство для достижения цели. Следовательно, акцент делается не на участии ради участия, а на привлечении экспертов, свободно определяемых как специалисты, обладающими профессиональными знаниями по проблеме, для участия в сборе, оценке и измерении информации и разработке конкретных решений для воплощения в жизнь.

Обсуждение фокусирует внимание на самовыражении. Совместная работа – на участии. Скрестить совещательную демократию с демократией прямого участия – значит загнать это участие в границы, которые технологии уже стерли. На самом деле различия обсуждения и совместной работы становятся даже более очевидными в сетевой среде, которая делает совместную работу все более доступной

. Новые технологии позволяют присоединиться к неограниченному числу групп и команд. Такие знакомые всем сайты, как Wikipedia, Facebook, и даже видеоигры типа World of Warcraft прививают принципы удаленной работы в составе распределенной группы, будь то написание энциклопедических статей или охота на монстров.

Новые технологии делают возможным разделение заданий внутри группы. Инструменты для публикации и оценки качества чужих публикаций, используемые Digg.com, уже стали общепринятым способом сортировки большого объема информации. Цифровая среда предлагает новые способы общественного обмена суждениями. С новыми механизмами люди могут «говорить» через карты и диаграммы общего пользования, без личных встреч. С помощью компьютерных алгоритмов и предсказаний могут развиваться конкурирующие предложения. С помощью компьютерной графики могут быть созданы симуляторы стратегий. Инструменты социальных сетей позволяют делать, строить, планировать и создавать на основе принципов совместной работы. Но пока еще основное внимание на пересечении технологий и демократии приковано к тому, как наладить репрезентативный диалог

. Акцент делается на обсуждении, а не на совместной работе; на разговорах, а не на действиях; на информации, а не на принятии решений.

Задачи демократии совместной работы

Критики могут сказать, что основа для

прямого участия уже существует и в ней задействован широкий спектр участников процесса принятия стратегии. Корпорации участвуют через лоббистов и практику уведомлений и комментирования в нормотворческом процессе. Неправительственные организации направляют информацию в правительство через «мозговые» исследовательские центры, «белые книги» и публикации. Группы интересов занимаются лоббированием и участвуют через своих членов обычно с помощью писем-обращений или электронной почты в выработке нормативных и законотворческих актов. Ученые и лица других специальностей приглашаются к участию в работе небольших групп федеральных совещательных консультативных комитетов, которые дают советы чиновникам. А открытые обсуждения, если имеют место, помогают обществу сформировать свое мнение.

Но нет эффективных механизмов, заставляющих правительство реагировать на запросы общественности, а не соблюдать интересы корпораций, крупных держателей акций и групп интересов. Эти стратегии гражданского участия страдают от проблемы «захвата» – чрезмерного политического влияния. Кандидаты на ответственные должности часто проходят идеологическую проверку. Лоббисты используют свои возможности для создания препятствий, а не для информирования регулятора и содействия нормативно-правовому процессу. Практика уведомлений и комментирования (в ответ на нормативные акты, предложенные ведомствами) требует индивидуального участия, но к ней прибегают слишком поздно – на том этапе, когда документ уже разработан и его осталось только одобрить. А люди все-таки слишком заняты для того, чтобы делать работу за профессионалов из правительства.

Именно то, что демократия на принципах совместной работы стремится создать множество небольших возможностей для открытости, не дает новой сетевой общественности закоснеть в культуре лоббизма, которая является причиной провалов сегодняшней политики. Агентству по охране окружающей среды не нужны 100 000 людей работающих над проблемой асбеста или ртути. Хотя для решения некоторых вопросов привлекается огромное количество людей, в правительстве ежедневно принимаются невразумительные (но, тем не менее, важные) решения, качество которых можно было бы улучшить, если бы применялись технологии, открывающие участие и контроль для нескольких десятков экспертов и энтузиастов: тех, которых блоггер Энди Орам называет микроэлитой, – 5, 10 или 100 человек, избирательно понимающих вопросы и увлеченных перспективой своего особого участия

. Смысл демократии на принципах совместной работы заключается в том, чтобы помочь этим людям найти те области, где они хотят работать и вносить свой вклад. Демократия совместной работы позволяет таким людям отыскать проблемы, над которыми они могут работать и в успешное решение которых могут внести свой вклад.

Кто-то, возможно, возразит, что более активное привлечение частных лиц к управлению может увеличить риск коррупции. Что открытие каналов прямого участия создаст новый класс онлайновых лоббистов, которые станут преследовать собственные финансовые интересы. Возможно. Но если деятельность правительства XXI в. будет организована таким образом, чтобы задачи делились на множество мелких поручений по сбору фактов и принятию решений, то диверсификация обезопасит нас от этого риска. Сделать коррумпированной систему, состоящую из множества частей, сложнее. Этот подход также сделает более доступным участие в управлении и занятых людей. К тому же, если правительственные решения будут готовиться различными сообществами, их члены будут следить за честностью друг друга и сигнализировать в случае выявления коррупции.

Главная опасность при обсуждении – избегать захвата и коррупции со стороны тех, чья речь звучит сверхубедительно. В условиях совместной работы основная сложность для правительства – организационная: наладить наиболее эффективный процесс использования знаний из внешних источников. У чиновников, занимающихся организацией совместной работы, может возникнуть соблазн устроить работу таким образом, чтобы дать больше возможностей для участия одним в ущерб других. Однако открытые процедуры, позволяющие людям оценивать участие друг друга, помогут предотвратить эти риски. К тому же информационные технологии создают как минимум возможность организовать процесс принятия решения, который сможет преодолеть злоупотребления, известные нам из онлайнового мира. Если представить управление как определенным образом сконфигурированную и фокусированную группу практических действий, то можно спроектировать способ делегирования гражданам больших полномочий по сбору фактов, расходованию денежных средств и участию в принятии решений.

Предоставление обычным людям, а не корпорациям и группам интересов, прав и возможности прямого участия в решении государственных вопросов позволит им формировать группы в соответствии с новыми проблемами. В одиночку человек не способен произвести серьезные перемены или принять существенное участие в процессе принятия стратегического решения. Работая же вместе, люди могут многое. К тому же онлайновые группы могут пересматривать свои задачи в ответ на возникновение новых проблем быстрее традиционных организаций, ограниченных собственными официальными рамками.

Правительству не нужно (и не следует) бояться новых технологий и создаваемых ими возможностей для привлечения специалистов, обладающих компетенцией в конкретных областях знания. Перестройка демократии как демократии совместной работы создаст работу для правительства. Ведение блога потребует от его автора ответов на комментарии. При публикации материалов в формате wiki необходимо вносить изменения по мере их поступления. Создание веб-формы для получении информации от общества обязывает задавать правильные вопросы и выслушивать ответы. Организация общественного участия потребует привлечения необходимого персонала и разработки технологий. Но в культуре совместной работы противостоять комплексным социальным проблемам приходится не только правительству или только обществу. Наоборот, налаживая совместную работу, правительство помещает себя в центр процесса принятия решений в качестве нейтрального арбитра, действующего в интересах общества, и выигрывает от получения внешней помощи. Джозеф Най так формулирует императив совместной работы для правительства:

«В современном нам независимом, глобализованном мире изменилась сама природа лидерства. В обществах информационного века сети приходят на место иерархий. И быть работником умственного труда уже не так престижно. Бизнес меняется в направлении “общего” и “распределенного лидерства”, где лидеры находятся в центре круга, а не на вершине иерархии… Современным лидерам нужно уметь использовать сети, заниматься совместной работой и привлекать участие со стороны. Они должны быть способны принимать решения в условиях быстро меняющегося контекста. Вовлекать последователей в новые образования, как индивидуальные, так и социальные, и нести смысл в разрушительный мир глобализации. Короче говоря, им нужно использовать мягкую силу привлекательности, и жесткую мощь силы

и угрозы как в стране, так и во внешней политике

.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/bet-novek/wiki-pravitelstvo-kak-tehnologii-mogut-sdelat-vlast-luchshe-demokratiu-silnee-a-grazhdan-vliyatelnee-2/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Многопользовательская ролевая онлайн-игра. – Прим. ред.

2

As Soon As Possible (англ.) – как только – так сразу, или как можно скорее. – Прим. ред.

3

Один из персонажей Маппет-шоу. – Прим. ред.

4

Брафман О., Бекстрим Р. Морская звезда и паук. – М.: БэстБизнесБукс, 2011.