Режим чтения
Скачать книгу

Аномальный континент читать онлайн - Алексей Бобл

Аномальный континент

Алексей Бобл

Его зовут Марк. Он превосходный солдат, но угодил в мир-тюрьму – место, откуда нет возврата, где притаилась угроза человечеству. Марк не знает, кем является на самом деле, не знает, кто друг, а кто враг, не понимает, зачем он здесь. У него нет времени на долгие размышления – цели сменяют одна другую, потому что здесь все не так, здесь нет нормальной воды и пищи, нет современных технологий и, главное, не действуют законы Земли. Мир-тюрьма – Аномальный континент. Поддержки Марку ждать неоткуда, теперь жизни тысяч людей зависят только от него.

Алексей Бобл

Аномальный континент

Здесь заканчиваются законы Земли! В пределах мира-тюрьмы продолжительность вашей жизни зависит только от вас!

Часть I

Мир-Тюрьма

Глава 1

Переход

Тьма. Свет. Со всех сторон раздавались шлепки босых ног по кафельному полу. Снова тьма. Непроглядный мрак, затем свет. Нестерпимо яркий. Я зажмурился на пару мгновений, но не остановился, медленно двигаясь среди обнаженных тел. Тугие холодные струи ударили из отверстий в стенах, по сторонам вскрикнули, кто-то, поскользнувшись, растянулся на полу.

– Не сбиваться в кучу! Двигаться! – прозвучало из невидимых динамиков. – В колонны стройся. В колонны!

Похоже, оператор из новеньких. Вон как надрывается, идиот. И кто ему допуск выдал?

В нос шибанул запах хлорки.

– Шевелитесь, ублюдки! – бил по нервам грубый голос. – Вперед! Не останавливаться! Слушать и выполнять команды!!

Свет приглушили. Мутными сияющими полосами под потолком протянулись гирлянды ламп. Справа громко выругались, идущий впереди отпрянул в сторону, его толкнули на меня. Я выставил локоть, заехав мужчине в плечо. Сбоку полилась брань, заглушившая шипение воды.

– Заткнуться всем! – рявкнули динамики. – Устроившим дебош грозит…

В динамиках крякнуло, хрустнуло, мигнули и погасли светильники. Душ тоже вырубился. Пару секунд толпа молча шла в темноте, шлепая по кафелю босыми ногами.

– Допрыгался, урод, – негромко раздалось сзади.

Было непонятно, к кому относилась фраза, к оператору, отдававшему команды по громкой связи, или к неизвестному, пытавшемуся затеять драку.

– Э, а чего это? – прозвучало рядом. – Я темноты боюсь.

– Ты что меня лапаешь! – закричали в ответ. – Убери руки!

– Сам убери!

– Че?!

Раздался шлепок, будто оплеуху отвесили, и сдавленный вскрик, затем возня. Далеко за спиной залепетали на английском. Я поднял кулаки, прижав локти к бокам, пригнул голову. Ускоряющие реакции импланты удалили по решению трибунала, надо привыкать обходиться без них. Сейчас главное, чтобы на пол не свалили, а так отобьюсь, если на ногах устою и вокруг будет свободное пространство.

Толпа, словно густой кисель, пролитый мимо стакана, растекалась в стороны, к стенам. Я чувствовал, что впереди никого нет, и не останавливался. Динамики молчали, дезинфекционный коридор наполнялся шорохами и голосами.

Когда же оператор подключит резервное питание? На переходе сейчас человек сто. Почему тянут?.. Выбросив руку в сторону, я съездил кому-то по лицу. Сквозь зубы шикнул:

– С дороги!

Хотел добавить ногой, но передумал, опасаясь промазать и растянуться на кафеле.

Если не включат свет, возникнет давка, а после и паника. И спешить, как назло, нельзя, сам же эту давку могу спровоцировать.

На сетчатке четко отпечатались гирлянды потухших ламп, уходящие в перспективу коридора. Я продолжал идти. Медленно. Впереди уже точно никого не было, по сторонам – тоже, а вот за спиной по-прежнему сопели, но держали дистанцию.

И тут включили свет. С гудением из отверстий в стенах вырвались мощные струи, отбрасывая людей на середину коридора. Я перепрыгнул через упавшего, почти увернулся от скрюченных пальцев, оцарапавших мне плечо, и врезал в солнечное сплетение бородатому здоровяку, шагнувшему наперерез с занесенным для удара кулаком.

Душ вырубили.

– Замерли все! – долетело из динамиков. – Стоять!!!

Я опустил руки, глянул через плечо. За мной, прижимаясь спинами друг к другу, застыли двое ускоглазых. Может, китайцы, а может… по рожам не понять. Для меня все азиаты на одно лицо. К тому же оба могли быть клонами.

– Построиться в три колонны, – заговорил по громкой связи другой, лишенный всяких эмоций, голос. Судя по интонациям, крикливого оператора за пультом сменил более опытный офицер. – Через десять секунд включаю душ. Не выполнивший команду будет уничтожен. Десять, девять…

Он не шутил – мы находились в полной власти командира Крепости, и убить нас могли запросто, а тела просто сбросить в океан со скалистых берегов острова, чтобы не тратить уйму энергии на обратную пересылку. Мы пока еще заключенные, а значит, бесправные, как рабы, так что угроза подействовала – люди стали быстро вставать, разбираясь в колонны. Бородатый здоровяк, которого я уложил, захрипел, приподнялся на локтях, но дальше дело не пошло. Уперся лбом в пол.

– Семь, шесть… – продолжали монотонно выдавать динамики.

Я ухватил здоровяка под локоть и рывком поставил на ноги.

– Четыре, три… По завершении дезинфекции покинуть коридор. Дождавшись команды, пройти в шлюзовую камеру, из нее – на ментальный контроль. Двигаться начнете справа, в колонну по одному.

Бородатый сгорбился, прижимая руку к животу, пошатнулся. Я крепче сжал его локоть, чтобы не упал под напором воды.

– Включаю душ.

Подняв лицо к потолку, я закрыл глаза. Холодный, пахнущий химией поток окатил с ног до головы, больно захлестал по телу.

Душ отработал первый цикл, за ним дали дезинфицирующую теплую пену. Поливали секунд тридцать. Выключили. Снова врубили воду, но напор был уже не такой сильный. Когда смыли пену, загудели вентиляционные установки. Воздух в коридоре стал горячим, как в сауне. На потолке загорелись обеззараживающие лампы, я задержал дыхание, наблюдая за помигивающим красным огоньком над выходом.

Я оказался в правой колонне, передо мной стояли двое. Значит, одним из первых пройду ментальный контроль.

Сработал сигнал-предупреждение, прерывистый дребезжащий гудок, сообщивший об окончании дезинфекции. Погас красный огонек над выходом, включили нормальное освещение, железная дверь в конце коридора с жужжанием ушла в стену, открыв взгляду шлюзовую камеру.

Люди зашевелились, раздались приглушенные голоса.

– Справа, в колонну по одному! – прозвучало из динамиков.

Первым возле ведущей из коридора двери оказался высокий старик. Он дернулся было к ней, но остановился, боязливо оглянулся.

– Справа, в колонну по одному, к двери, вперед – марш! – повторил голос под потолком.

– Шагай, отец. – Старика подтолкнул коренастый мужик из второй шеренги. – Не задерживай.

Его бугристые мышцы на спине и руках были усеяны круглыми отметинами. Кожа стянулась вокруг них, будто на подживших пулевых отверстиях. Но никакие это не ранения, а места, откуда извлекли импланты-усилители, укреплявшие плечевой пояс. Модифицированный, явно до суда занимался тяжелой физической работой, наверное, вкалывал шахтером где-нибудь на арктическом прииске. В забоях, как в армии, без имплантов делать нечего.

– Следующий, – разнеслось по коридору, когда первый заключенный прошел через шлюзовую.

Шахтер шагнул в проем. Его слегка шатало, похоже,
Страница 2 из 16

недавно от мышечных усилителей избавился, раз координация нарушена. Не успел обвыкнуться. По себе знаю, как тяжело первые дни.

– Следующий.

Проходя через камеру, я ощутил легкое головокружение и покалывание в позвоночнике и в лопатках, где раньше были вшиты боевые модули. Электромагнитные детекторы обшарили каждый сантиметр тела невидимыми лучами и отключились – покалывание прошло. Миновав пост охраны, расположенный в комнате слева за окном с зеркальным стеклом, я оказался в узком тамбуре, перед дверью в блок ментального контроля, куда уже вошел шахтер.

– Следую… – оператор не договорил.

Взвыла сирена. Подавшись в сторону, я оглянулся. Идущему следом азиату до выхода из шлюзовой оставалось шагов пять. Он побежал, но споткнулся, упал на колени и схватился за почерневшую грудь. Рот широко раскрылся в неслышном за сигналом тревоги крике, из дыры в диафрагме плеснули огонь и брызги кипящей крови…

Оператор заблокировал камеру и отключил сирену. Постояв пару секунд возле закрытой двери, я качнул головой и опустился на корточки.

На переходе одна за другой возникали нештатные ситуации. Творилось что-то странное. Сначала отключилось питание в дезинфекционном коридоре, потом заменили оператора, теперь вот азиат с имплантом…

Я прикинул, как будет действовать дежурная смена. Наверное, устранение этой нештатной ситуации на режимном объекте занимает минуты две; уберут труп из шлюзовой, сделают объявление по громкой связи и снова начнут сканирование заключенных.

Скорее всего, погибший был китайцем. Эти, как всегда, – впереди планеты всей. Электронщикам из Поднебесной по-прежнему нет равных; сработал микроконтейнер, куда поместили имплант, и доставили носителю, то есть погибшему, после суда, но до того, как тот попал в Крепость. Хотели, значит, проверить, можно ли протащить человека с имплантом на Пангею…

Я снова покачал головой – это невозможно. Еще на Земле, после вынесения приговора, заключенным удаляют любые нейромодули и стимуляторы. Этапировав на сборный пункт Кольского полуострова, проводят повторный осмотр, а там, насколько понимаю, подкуп врачей полностью исключен.

Заведя руку за спину, я поскреб углубление на коже под лопаткой, где раньше размещался соматический модуль, способный менять параметры работы надпочечных желез, продуцировать выброс адреналина и других гормонов. Положил локти на колени, свесил кисти и взглянул на потолок. Легко отыскал глазами черную пуговку видеокамеры между светильниками.

Похоже, китайцу вживили имплант прямо перед отправкой на переход. И каким образом? Это же не линзу ночного видения в глаз вставить, а целая операция, хирургическое вмешательство в организм… Ну хорошо, допустим, вживили, но на что они рассчитывали? Известно ведь, что контроль в Крепости очень плотный, неужели думали, будто заряженный имплантом азиат пройдет тройную систему защиты? Во всех помещениях базы есть инфракамеры, шлюзовая нашпигована датчиками, в тамбуре ультразвуковой сканер… Я опять завел руку за спину и почесал поясницу. А сильно зудит, значит, врубили сканер на полную.

В блоке ментального контроля раздались голоса. Дверь отъехала в нишу, я выпрямился, сцепив пальцы на затылке, и повернулся лицом к стене.

– Центральный, – прозвучало за спиной, – один заключенный в тамбуре.

– Вижу, не слепой, – отозвался динамик под потолком. – На контроль его.

– Так, может, он сначала в шлюзовой приберется? Чего зря…

– На контроль, – отрезал оператор.

Я хмыкнул. Не получилось у охранника припрячь меня к уборке территории.

Дернули за плечо, развернув к двери.

– Чего лыбишься, мясо? – зло бросил охранник, целя мне в грудь из импульсной винтовки.

Он был в полной экипировке. Защитный костюм облегал жилет из композитной брони, угловатые пластины прикрывали плечи, руки – перчатки и налокотники. На ногах ботинки с высоким берцем из углепластика, на голове тактический шлем с зеркальным антилазерным забралом.

– Шагай!

Ствол винтовки с шайбой компенсатора на конце качнулся к проходу в блок, откуда повеяло холодом. Я прошел в дверь.

– Внимание, база! – произнес оператор. – Нештатная ситуация на переходе. Попытка проникновения…

За спиной прожужжали электроприводы, дверь закрылась, щелкнули магнитные замки. Голос, лившийся через громкоговорители, стал далеким, едва слышным, а спустя пару секунд и вовсе стих.

Блок ментального контроля напоминал внутри перевернутый граненый стакан с черными матовыми стенами из незнакомого минерала. Я встал на середину комнаты. Громко сказал:

– Марк Познер, осужденный за убийство офицера Федерального Агентства Безопасности. Вина доказана.

Ментальный контроль абсолютно безболезненная и быстрая процедура, никаких ощущений, если не считать холода, идущего от стен. В блоке постоянно поддерживают низкую температуру, что-то около минус тридцати по Цельсию.

Я проходил контроль десятки раз: в пехотной школе, по прибытии на новое место службы, перед заседанием трибунала. Везде, где требовалось быстрое подтверждение моей личности, и задержек не возникало. Но сегодня… похоже, сегодня все наперекосяк.

Меня не выпустили из блока, не открыли дверь. Да что же у них творится? Сбой в работе оборудования? Это вряд ли. Питание на переходе восстановлено. Аппаратура в шлюзовой засекла китайца с имплантом, внутренние коммуникаторы у охранников и громкая связь исправны, двери функционируют. Двое заключенных, высокий старик с шахтером, прошли контроль.

Я переступил с ноги на ногу и поежился, завидуя тем, кто остался в дезинфекционном коридоре – там тепло. Почему оператор тянет, может, карта моего сознания не нравится? А что, если… догадка возникла неожиданно. Я представил лицо командира базы, внимающего, как про меня ему докладывает оператор…

Агентство не прощает убийства своих сотрудников, но разделаться со мной сразу у них не вышло, ведь меня содержали в армейском изоляторе, судили военным трибуналом. Армия и ФАБ, как две разные планеты – структуры и задачи сильно отличаются. И вот у фабовцев появился шанс отомстить. База перехода – сугубо их юрисдикция. Не удивлюсь, если командиру базы заранее спустили особую директиву, предупредили насчет моего появления.

– Повторный контроль, – раздалось над головой. – Назовите имя.

– Марк Познер.

– Статья?

Четкой скороговоркой, будто рапорт командиру, я зачитал статью.

И снова пауза – мудрят фабовцы. Зачем делать повторный скан личности, если собираешься прикончить заключенного? Я бы не стал, ведь это улика. Система контроля дважды провела сеанс, компьютер записал информацию, теперь ее придется как-то стирать.

Зубы стучали от холода, плечи дрожали.

– Эй, – позвал я, зная, что оператор не нарушит инструкций, не станет вступать в разговоры. – Центральный, вы охренели! Я же замерзну тут!

Меня трясло. Клубы пара вырывались изо рта. Фабовцы намеренно тянут время, наверно, решили прикончить, понизив температуру градусов этак до семидесяти – конструкция блока позволяет. Потом и возиться особо не придется, мою гибель спишут по статье: отказ оборудования в блоке ментального контроля. Ну, замерз один заключенный, ну, что в этом такого?

– Эй! – выдохнул я.

В носу щипало, глаза
Страница 3 из 16

слезились, унять дрожь в теле уже не удавалось.

– Эй!

Шагнув вперед, я занес кулак, чтобы долбануть по двери, но та отъехала в сторону. Вывалившись из блока, я едва устоял на ногах. Вскинул руки вверх и начал энергично приседать под недоумевающими взглядами шахтера и высокого старика. Оба стояли у ворот в конце длинного полутемного коридора-переходника с бетонными стенами, где заключенные получают одежду перед отправкой на континент.

Сделав десяток приседаний, я обнял себя за плечи и принялся энергично растирать задубевшую кожу.

– Слышь, парень, – заговорил шахтер, – чего там стряслось?

Разговаривать с ним не было никакого желания, и я промолчал. Они со стариком переглянулись. Оба уже оделись в светлые синтетические костюмы и легкие пластиковые ботинки.

Прямо скажем, шмотки паршивые – разовые, как презерватив, – потому что изготавливают их здесь же, на базе. Когда заключенный проходил через шлюзовую, сканеры снимали мерку. Данные попадали в микропроцессор термопласт-автомата за стеной в переходнике. На выходе из блока ментального контроля заключенный получал готовый комплект одежды. Но в ней и неделю по Пангее не проходишь, синтетика потрескается под лучами палящего солнца и расползется, обувь развалится…

– Долго нас здесь мариновать будут? – Шахтер опять уставился на меня.

Я снова не ответил. Из отверстия на стене в лоток выехал пакет с одеждой. Взяв его, я разорвал целлофан, развернул штаны и майку с длинными рукавами – ботинки упали на пол. Швырнув обрывки упаковки в мусорный бак под лотком, быстро оделся, натянул ботинки и выдрал язычки. Получилось жалкое подобие сандалий. Застегнув липучки на них, прошел через переходник в дальний угол, сел и прикрыл глаза.

– Ты немой или нерусский, парень?

– Отвали, – бросил я грубо и покосился на него.

Шахтер выпятил квадратный подбородок и решительно двинулся ко мне. Мышцы бугрились под одеждой – крепкий мужик, но глупый, прет как кибертех на незнакомца, не думая о последствиях.

Я отлип от стены, расправил плечи, приготовился встать и свалить шахтера ударом в колено. Но его вдруг окликнул старик. Шахтер не остановился. Тогда старик догнал его, схватил за руку и потащил к воротам, зашептав, чтобы не связывался, что видел на моей спине следы удаленных модулей-имплантов, такие ставят федералам, и выправкой я похож на фабовца, поэтому лучше держаться подальше. А еще, будет лучше дождаться остальных заключенных и рассказать про меня…

Старик оглянулся. Мы встретились взглядами, и он замолчал, а я привалился спиной к стене. У старика наметанный глаз, он не ошибся насчет модулей и выправки, просчитавшись в другом – к службе в ФАБ я не имел ни малейшего отношения. Но поди сейчас, докажи, что импланты у меня стояли особые – армейские. Такое лишь опытный нейротехник сможет определить.

Теперь надо быть начеку – если старик с шахтером поделятся наблюдениями с остальными, до континента мне не добраться. Пришьют, как только окажусь на пароме. А может, еще на причале попытаются удавить – так я даже в категорию ссыльных не успею перейти, сдохну, не став пангейцем.

Они снова зашептались, очень тихо, я не разобрал слов.

В противоположной части переходника открылась дверь, из блока ментального контроля вышел азиат. Интересно, знал он про имплант у сгоревшего в шлюзовой земляка? Может, они подельники… Хотя этот вопрос вряд ли взволновал командира базы. В его обязанности не входит проводить расследование, он контролирует переброску заключенных. Отвечает за прохождение грузов в обе стороны – с Кольского полуострова на Пангею и обратно. Все. А, нет, не все: командир не допустит проникновения современных технологий на континент, для этого в его распоряжении хорошо вооруженный гарнизон, новейшие оборудование и техника. Вот теперь – все.

В лоток слева от двери выехал пакет с одеждой. Китаец спокойно взял его, разорвал термоусадочную пленку, начал одеваться. Не успел он натянуть штаны, как в переходнике появился новый заключенный. Спустя полминуты – еще один… Процесс пошел. Через час с небольшим партия из двухсот человек будет готова к отправке.

Китаец оделся и сел на корточки возле выхода из блока, уставился отрешенным взглядом в пол. Я поднял голову – на потолке по центру красовалась эмблема Крепости: двуглавый орел, под ним скрещенные молнии. Раздался тихий хлопок, у меня заболели уши – будто в помещении мгновенно изменилось давление. Я вздрогнул и принялся озираться. Китаец и остальные не проявляли беспокойства – они, кажется, ничего такого не ощутили. А у меня в голове вдруг зашипело и прозвучали щелчки. Да что происходит?! Заломило в затылке, в заросшей кожицей ямке, откуда извлекли мнемочип, потом снова донеслось мягкое шипение, и равнодушный женский голос заговорил: «Пангея – континент, расположенный вдоль линии экватора. Со всех сторон омывается океаном. Протяженность береговой линии – свыше тридцати тысяч километров. Статус: континент-тюрьма. Полезных ископаемых не обнаружено. Климат…»

Уши заложило, и голос стал тише, но не пропал совсем. Он излагал справочную информацию о климате, горной системе, реках, равнинных плато и местоположении поселений. Многие цифры и данные мне были знакомы еще с пехотной школы.

Когда голос стих, я в полной растерянности открыл глаза. Людей в переходнике заметно прибавилось. Одевшись, многие расселись вдоль стен, некоторые разговаривали. Иностранцы держались особняком, ближе к выходу из блока ментального контроля. Возле ворот, обступив старика с шахтером, несколько человек что-то активно обсуждали, поглядывая в мою сторону.

Я с силой провел ладонью по лбу, наморщил нос. Голова гудела, будто колокол. Надо собрать воедино мысли… Я – Марк Познер, солдат, я убил фабовца и за это осужден на пожизненную ссылку. Был военный трибунал, был приговор, болезненная процедура деимплантации моих боевых модулей, этап на Кольский полуостров, земная база перехода – и вот теперь я в Крепости, то есть внутри пангейской базы, целиком занимающей скалистый остров недалеко от материка. Аномального континента, как его называют, потому что это единственный кусок суши посреди безбрежного океана, покрывающего всю поверхность этого мира.

Все так – но откуда взялась справочная программа в моей голове? Это ведь не имплант, просто софт, который кто-то запаковал в нейронах мозга, и вот теперь она разархивировалась сама собой… Но я ведь должен был знать! Как можно инсталлировать в голову справочную утилиту, чтобы человек этого не заметил? После трибунала меня не усыпляли, не было подходящего момента, возможности залить мне мозговой софт… Хотя – нет, стоп! Когда армейские хирурги…

Додумать не дали. Старик, шахтер и пара подошедших к ним людей перестали оживленно беседовать у ворот, и шахтер направился ко мне, окликнув:

– Эй, парень!

Выпрямившись, наблюдая за ним, я направился к кучковавшимся в стороне иностранцам. К шахтеру присоединился пожилой мужчина с запавшими щеками и нездоровым, сероватым цветом лица.

– Постой, надо поговорить, – тихо сказал он и потер рукой свой острый подбородок.

Я притормозил, быстро огляделся. Сзади никто не подкрадывался, серолицый мужчина смотрел на меня спокойно, но шахтер, выпятив
Страница 4 из 16

подбородок, буравил угрожающим взглядом. За их спинами стояли старик и еще трое. Крепкие ребята, моложе меня, все как на подбор высокие, широкоплечие, будто новобранцы на плацу. И лица… да ведь передо мной клоны! Ну точно – выводок, специально для шахты, наверняка старший шахтер дал свой образец в секвектор, и для него вывели троих братьев-помощников, которых пропустили через процедуру ускоренного взросления. Прожить этим троим предстояло не больше трех десятилетий, клоны-интенсивы дольше не живут. Интересно, за что весь выводок вместе с бригадиром сослали на Пангею? Наверное, требовали улучшения условий труда, высокой зарплаты… После гражданской войны и прихода к власти нового президента, который, опираясь на поддержку армии, жестоко подавил всех бунтарей и сепаратистов, создал Федеральное Агентство Безопасности, уничтожил профсоюзы и разогнал конкурирующие партии, для простых граждан добиваться чего-либо стало опасно. Любой протест можно подвести под статью «Угроза государственному строю», после чего отправить осужденного в ссылку, благо с открытием Пангеи проблема переполненных тюрем исчезла. Путь в мир-тюрьму вел только через Кольский полуостров, и Россия, поставив дело на коммерческие рельсы, стала даже принимать зэков из других государств. Там, после оскудения мировых нефтяных запасов и серии глобальных экономических кризисов, прокатилась волна своих гражданских войн, бунтов, волнений, в результате зарубежные колонии до отказа наполнились не угодными правительствам людьми.

Я колебался, размышляя, стоит ли начинать разговор или лучше дождаться команды на построение и просто смешаться с толпой.

– Я догадываюсь, кто ты, – сказал мужчина. – Но не уверен до конца.

Похоже, день сегодня богат на сюрпризы.

– Если дашь взглянуть на твою спину, думаю, отпадут многие вопросы, – добавил он.

– Просьба отклоняется. – Я решил потянуть время до построения. – Рассмотрим другие варианты.

– Их нет.

– А если хорошо подумать?

Он как-то виновато посмотрел на меня и пожал плечами.

– Тогда ты не жилец.

Успею вырубить шахтера и двух клонов справа, они почти прижались друг к другу, не оставив себе пространства для маневра. С остальными придется повозиться. В норматив, наверное, уложусь… Но что это даст – карцер?

Ну уж нет, нельзя туда. Затеяв драку, развяжу руки фабовцам – посадят в камеру и там тихо прикончат.

– Ты зря тянешь время, – сказал серолицый. – На нас смотрят, лишнее внимание ни к чему.

Он потер запавшую бледную щеку и добавил:

– Драка тоже ничего не даст.

– Хорошо разбираешься в имплантах?

Мужчина неопределенно пожал плечами.

Подумав, я сказал:

– Расступитесь.

Прошел к воротам, понимая, что выбрал не самый лучший вариант, но деваться было некуда, и добавил, обращаясь к клонам и высокому старику:

– Встаньте по бокам, чтоб другие не пялились.

Когда они обступили меня, закрыв от посторонних взглядов, задрал майку на спине и посмотрел через плечо на мужчину.

– Ну?

– Я же говорил, – подал голос старик, сверкнув глазами. – Вон сколько отметин!

Он замолчал, потому что серолицый поднял руку. Вместе с шахтером они приблизились ко мне. Холодные пальцы коснулись спины, точек под лопатками и спустились по позвоночнику к пояснице.

– Одевайся, солдат.

Повернувшись, я расправил майку и уверенно заявил:

– Ты – нейротехник.

– Так он не… – старик осекся.

– Да, – серолицый кивнул. – Владас Чабров, врач-нейротехник высшей категории.

Он протянул мне руку. Помедлив, я крепко пожал ее.

– Марк.

Владас снова кивнул. Мы поняли друг друга без слов – высшая категория, значит, врач работал и с военными. Без труда мог определить по отметкам на теле, куда и зачем вживлялись импланты. А вот до шахтера сразу не дошло.

– Фамилия, звание, статья? – словно оператор за пультом ментоскопа, спросил он.

– Тише, Петро! – выдохнул нейротехник.

Я скользнул взглядом по лицам окружавших меня людей. Клоны по-прежнему напряженно следили за мной. Старик нервничал, его морщинистые кисти слегка дрожали.

– Успокойтесь, Миша, – Владас тронул старика за плечо и тихо продолжил: – И вы, ребята, расслабьтесь. Марк мог прикончить нас достаточно быстро. С имплантами или без… не сомневайтесь, у него высокий боевой потенциал. Две, возможно, две с половиной единицы.

Слова нейротехника не произвели нужного эффекта, потому что говорил он на непонятном для обывателей языке.

– Переведу, – сказал я. – На профессиональном сленге боевым потенциалом обозначают уровень подготовки солдата. Вместе вы не дотягиваете до двух, мой уровень равен трем. С имплантами – четырем.

И тут я понял, что Владас, бросив фразу про боевой потенциал, устроил мне еще одну проверку. У фабовцев отсутствует наше определение уровней подготовки, будь я бывший федерал, наверняка ответил бы по-другому.

Уголки рта нейротехника едва заметно дернулись в усмешке.

– Почему вы держитесь вместе? – спросил я.

Тут прозвучала команда на построение, и люди стали разбираться в колонны, на этот раз быстро и почти без суеты. Я, нейротехник и шахтер оказались в первой шеренге, за нами трое братьев, один оттер плечом китайца, попытавшегося сунуться вперед.

– Странный тип, – заметил Владас.

– Угу, – буркнул я, глядя на азиата, занявшего место рядом со стариком Мишей в третьей шеренге. – Его товарищ загнулся в шлюзовой. Хотя, может, они раньше и не знали друг друга.

– Я видел.

– И что думаешь?

– Ничего. – Владас пожал плечами. – Пройти с имплантом на Пангею невозможно. Китайцы, как привязанные, шли за тобой через дезинфекционный коридор. Один – так точно шел, второй, возможно, просто топтался рядом с ним. Мы с ребятами даже драку пытались затеять… – Он потер щеку. – Но не вышло, не поддались на провокацию. Да и ты хорош, пер вперед, как кибертех.

Вот как. Преследовали… драку провоцировали. Зачем я им? Или – ему?

– Владас, ты не ответил на вопрос: почему вы вместе? – Я оглянулся. Братья так смотрят, что скоро дырку в затылке для мнемочипа прожгут.

– Это клоны Петро, – прошептал Владас.

– Ну, понятно. Шахтеры?

– Да. На пересылке я помог им адаптироваться после удаления имплантов.

Вполне логично, вот почему они вместе. Врач-нейротехник знакомится на этапе с шахтерами. Помогает им… Суд, тюрьма, ссылка – сильный стресс даже для подготовленного человека. Кто-то замыкается в себе, кто-то идет на контакт, ищет поддержки, пытаясь утвердиться в новом сообществе. Если оглядеться, то таких групп – пусть будет по интересам – среди ссыльных сейчас много. Эти люди стараются держаться вместе, ведь им в дальнейшем предстоит трудное испытание – жизнь на Пангее. В компанию Владаса не вписывался старик, но этот вопрос я решил оставить на потом.

– Почему вы шли за мной? – Внимание ко мне сильно напрягало. Происшествие с китайцем в шлюзовой, задержка в блоке ментального контроля, потом голос справочной программы в голове… На переходе случилась череда странных событий, невольно я связывал их в один узел, пытаясь найти закономерность и понять причины происходящего.

– Миша – он политический, против власти выступал – на тебя указал. Решил, что ты федеральный агент, провокатор. А проверить на переходе мы не успели. Китайцы
Страница 5 из 16

помешали.

– В смысле?

– Не дали к тебе приблизиться, будто прикрывали тебя.

Обдумать услышанное я не успел. Загудели электроприводы в стенах, створки перед нами разошлись в стороны, в глаза ударил белый свет полуденного солнца. Я заслонился рукой, с прищуром глядя на узкую полоску каменистой земли за воротами. Дальше шумел прибой, бирюзовые волны накатывали на камни, и таким же – бирюзовым, очень чистым – было далекое небо. Дохнуло морской свежестью, ветер кинул соленые брызги в лицо, передо мной простирался океан, вдали виднелся берег Пангеи.

Глава 2

Паром

– Вперед – марш! – долетело справа.

Выход из переходника охраняли четверо фабовцев в тяжелых боевых костюмах «центурион» с интегрированными в каркас экзоскелетами и ракетными ранцами на спинах. В руках охранников комбинированные стрелковые комплексы. Телевизионные блоки прицелов на ствольных коробках помигивали диодами, оружие в полной боевой готовности. По моей груди скользнула точка лазерного дальномера, перескочила на Владаса. Я представил, как проецируются данные баллистических вычислителей в шлемы охранников, мелькают маркеры целей, и едва не прыгнул в сторону, чтобы уйти из предполагаемого сектора стрельбы. Качнулся вбок, выставив ногу.

– Держать строй! – рявкнул ближний охранник.

Я вернулся обратно, ругая себя за армейские привычки. Впереди колонны зашагал фабовец с шевроном капрала – на его плече виднелись две темные полоски, покрытые особым составом. Такие полоски светятся в инфравизоре определенным цветом, это что-то наподобие системы «свой-чужой» для бойца во время боя. Трое других охранников остались на месте, но оружие не опустили, держали наготове.

Капрал повел нас к пирсу. Солнце стояло в зените, и это было не земное солнце – слепящий, немного даже пугающий шар, побольше и чуть белее, чем привычное с детства светило.

Высокий Г-образный причал выдавался на полсотни метров в море, прикрывая от накатывающих волн пришвартованный паром, примитивную посудину, каких на Земле уже много лет не увидишь. От океана веяло свежестью и какой-то неестественной жизненной силой. Все-таки это еще не континент, где, чем дальше от моря, тем трудней дышать. Воздух в пустыне сухой и горький, а возле болот, наоборот, – липкий, наполненный сладковатым привкусом ядовитых испарений…

Я сбился с шага, но тут же сообразил, что мозг впитал сведения из справочной программы, распаковавшейся в моей голове. Про пустыню, про воздух я мог узнать только из нее, потому что никогда не был на Пангее.

Успокоившись, я зашагал дальше вместе с остальными заключенными. Облизнул соленые губы, глубоко вдохнул и прикрылся ладонью от солнца. Вдали, в нескольких милях от базы, коричневой полосой тянулся южный берег Аномального континента…

Континента, которого нет на карте Земли, возникшего из небытия во время эксперимента. Почти четыре десятилетия назад военный ученый, молодой гений Борис Нойман проводил испытания нового типа оружия нелетального действия. Хотя, как сказать… электронные бомбы должны выжигать импланты у солдат, поэтому фабовцы оснащают ими только бойцов спецподразделений. Я слышал, что федералы все больше с химией сейчас экспериментируют, чтобы как-то там на мозги влияло, чтобы без нейромодулей обходиться… В общем, важно другое: на полигоне Кольского полуострова была взорвана электронная бомба, но энергия ее ударно-волновых излучателей, нацеленных на объекты, имитировавшие командный пункт противника с действующими системами связи и локационной станцией, устремилась в ничто. Прокол в пространстве открыл Коридор – путь на Pangaea Anomalis.

Почему Нойман дал такое название континенту, я не знал. Никогда не задавался этим вопросом, хотя слышал, что ученые называют Пангеей древний земной протоконтинент, который постепенно раскололся на известные нам материки. Только то была настоящая громада, а Пангея Аномальная размером примерно с половину Австралии, здесь обитают твари, во многом напоминающие земных.

«Пангейские тигры живут прайдами и не охотятся ночью, но в дневное время…» – внезапно зазвучал в голове голос Справки. Я продолжал идти, стараясь неосторожным словом, жестом или выражением лица не выдать окружающим, что в мой мозг запакован незаконный софт. Справка тем временем вещала о том, что, если пересечь границу территории прайда днем, тигры выследят нарушителя и прикончат. Мозг впитывал информацию, как губка, в голове гудело, легкая боль пульсировала в затылке, кровь стучала молоточками в висках.

Неявно, мерцая, иногда пропадая на секунду, перед мысленным взором проступила карта.

Она была схематичной, но четкой и хорошо видимой – накладывалась на ту картину, что я наблюдал перед собой, мешая двигаться. Я споткнулся, и тут же ствол стрелкового комплекса в руках обернувшегося капрала уставился на меня.

– Идти ровно! – донеслось из-под зеркального забрала.

Наконец, карта погасла, и я перевел дух. Капрал вывел колонну на причал, скомандовал «Остановиться!» и прошел по сходням на нижнюю палубу парома, забранную по всему периметру толстой решеткой. Она образовывала клетку, занимающую большую часть тяжелой плавучей посудины, едва заметно покачивающейся на волнах. Обойдя клетку внутри, капрал осмотрелся и, вернувшись к проходу на сходни, стал подниматься по крутой лесенке на капитанский мостик.

Паром был довольно большой, громоздкий и приземистый, кое-где виднелась ржавчина. На корме находились два матроса в светлых парусиновых шортах и оранжевых спасжилетах. Стоя под стрелой крана, они переругивались с третьим членом команды, который сидел наверху, возле рычагов лебедочного механизма, и пытался поставить на разгрузочные аппарели ржавый десятитонный контейнер.

Из надстройки, напоминавшей долговременную огневую точку, сваренную из проклепанных листов брони, вышел лысый толстяк в белоснежных шортах. Почесал загорелое пузо, потянулся, широко зевнув, и заметил колонну заключенных на причале. Пару мгновений он таращился на нас, будто увидал впервые, потом схватился за поручни, свесился над лесенкой. Взбиравшийся по ней капрал что-то крикнул, и тогда толстяк поспешил к матросам под краном.

– Такое ощущение, что нас вывели на причал раньше времени, – задумчиво произнес Владас.

– Да, – согласился я. – Небо над базой темнеет.

– Где? – удивился стоящий рядом здоровяк-шахтер. – Чистое же…

– Помолчи, Петро, ты все равно не разбираешься. – Владас повернулся ко мне. – Я тоже вижу – прямо над Крепостью накапливается какая-то муть. Марк, ты понимаешь, что происходит?

Остров, судя по всему, имел округлую форму, и база перехода, именуемая Крепостью, высилась посреди него, окруженная высокой стеной, которая шла вдоль периметра всего острова. Над ней виднелись сегменты двух древних параболических антенн. Про эксперимент Ноймана мне было известно слишком мало, представлял в общих чертах, что случилось почти сорок лет назад, и все. Под действием волны от взрыва электронной бомбы, пробившей переход на Пангею, в другой мир провалилась часть Кольского полуострова вместе с полигоном, где сохранилась действующая станция тропосферной связи. Гораздо позже вокруг нее возвели наклоненную внутрь стену и заложили базу.
Страница 6 из 16

На поддержание перехода в стабильном состоянии требовалось много энергии, очень много, так много, что на территории базы построили АЭС – верхушка бетонного купола реактора едва виднелась над стеной слева. Сетчатые параболические антенны представляли собой рыжие изогнутые щиты площадью в несколько сотен квадратных метров, закрепленные на длинных железных опорах, большая часть которых пряталась сейчас за стеной. Щиты были сориентированы на разные стороны света и стояли под прямым углом один к другому почти в центре острова. Эти сооружения сохранились в первозданном виде, остальные одели в броню из стали и бетона, превратив базу в неприступную крепость-саркофаг. Ученые не могли предсказать последствий разрушения Коридора. Природу волны до сих пор исследуют, и вся информация засекречена… Один умник в пехотной школе рассказывал мне, что, если прервать связь с Землей, произойдет катаклизм, континуум схлопнется, и на месте солнечной системы возникнет черная дыра…

– Марк, ну так что… – начал Владас.

Между антеннами сверкнула молния. Раздался треск, грохот. Я зажал уши и присел. Многие люди попадали на причал, накрыв головы руками.

Похоже, матросам гром и молния были не в диковинку, они, наконец, поставили контейнер на аппарели, крановщик сдвинул рычаг, расцепив крюк и тросы, удерживавшие контейнер под стрелой. И тот медленно поехал по аппарелям к прямоугольному проему на стене базы.

Капрал, наблюдавший за действиями команды с мостика, включил ракетный ранец и свечой взмыл в небо. По крутой параболе он перенесся к воротам, через которые мы покинули базу перехода. Там ждали трое охранников. Капрал приземлился, махнул рукой подчиненным. Все они, встав спиной к воротам, направили на нас оружие, после чего из скрытых динамиков зазвучал грубый голос:

– Заключенные! Вы нарушили законы Земли и навсегда изгнаны с нее! Возвращение невозможно! Прощение невозможно! С этой секунды вы становитесь ссыльными! – Голос стал громче, мощней, теперь он гремел на весь остров, оглушал, от его силы подгибались колени и волосы шевелились на голове. – ЗДЕСЬ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ ЗАКОНЫ ЗЕМЛИ! В ПРЕДЕЛАХ МИРА-ТЮРЬМЫ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ВАШЕЙ ЖИЗНИ ЗАВИСИТ ТОЛЬКО ОТ ВАС!

Все это время фабовцы медленно отступали в ворота, не опуская оружия. Голос заключил уже тише:

– Остров базы перехода является территорией Земли! Всем ссыльным дается две минуты, чтобы очистить его, в случае неподчинения будут задействованы боевые системы Крепости!

С последним словом бронированные створки сомкнулись, скрыв фабовцев, напротив парома закрылся проем на стене, куда въехал контейнер, туда же втянулись погрузочные аппарели. Матросы бросились отдавать швартовые, крановщик опустил стрелу и стал зачехлять лебедочный механизм.

Лысый толстяк – капитан, судя по всему – поспешил в рубку, через несколько секунд вернулся уже в спасжилете, поднял надраенный до блеска рупор и закричал:

– Ну че встали, мясо?! Быстро в клетку! Справа, в колонну по одному, вперед – марш!!

Я рванул к сходням, увидев, как по сторонам от ворот в стене открылся ряд круглых отверстий. За мной попыхтели Владас и шахтер. Над причалом поднялся шум, когда к парому ломанулись остальные ссыльные.

– Тупые! – заорал капитан. – По одному!!

Зачехливший лебедку крановщик прыгнул к приземистой тумбе возле основания стрелы, откинул крышку и достал пулемет. Это был древний немецкий «MG» с дырчатым кожухом вокруг ствола и широким раструбом пламегасителя. Крановщик перекинул через голову ремень, повесив оружие у бедра, положил ствол на ограждение, расправил ленту и лязгнул затвором.

– Стоять! – проорал капитан с мостика.

Сверкнула молния, громыхнуло. Я остановился перед сходнями.

– Построились! – скомандовал он. – Живо!

На причале началась толкотня, посыпались ругательства.

– Давай, Жора, – не опуская рупора, скомандовал капитан.

Пулемет громко застучал, пули веером прошли над головами, со свистом вспарывая воздух. Кто-то закричал, повалился на причал, одни бросились обратно на берег, другие застыли. Из круглых отверстий в стене начали медленно выдвигаться толстые темные мундштуки боевых систем. Огнеметы, определил я по характерным сплющенным срезам на концах почерневших от копоти стволов.

– Слушай сюда! – крикнул капитан. – Даю десять секунд на построение. Кто замешкается, получит пулю. Десять, девять…

Он толкнул крановщика в плечо, указал на ссыльного, вопреки всем командам рванувшего по причалу дальше, к воротам базы. Ствол пулемета сместился за беглецом и срезал его длинной очередью.

– Движение начинаете по команде… – сообщил капитан как ни в чем не бывало. – Три, два, один… в клетку, бегом – марш!

В три прыжка я преодолел сходни и нырнул в проем, ведущий внутрь клетки.

– Живей, живей! – надрывался вверху капитан. – И не вздумайте заблевать мне палубу!

Я быстро прошел в носовую часть, положил руки на решетку, наблюдая за светловолосым матросом, отдающим швартовый. Он ловко сбросил канат с кнехта, швырнул конец в воду и обернулся, показав молодое веснушчатое лицо.

– Пакля, опять о бабах мечтаешь! – заорал капитан, срывая голос. – Живо в машинное!

Матрос не стал рисковать, пробираясь вдоль борта мимо клетки – наверняка он опасался, что кто-нибудь столкнет его в воду или схватит, просунув руки сквозь прутья. Юнец отдраил люк под ногами, и прежде, чем я успел окликнуть его, спрыгнул в проем. Крышка захлопнулась, скрежетнул запорный механизм, и я оглянулся.

Прошло минуты полторы, стволы огнеметов выдвинулись до предела и синхронно нацелились на причал. Большая часть ссыльных была уже на пароме, остальные нервно топтались на причале, ожидая своей очереди. Сквозь толчею в клетке ко мне протиснулся Владас. Кивнул на серую туманную муть, которая густела высоко над островом, постепенно собираясь в огромную тучу конической формы.

– Что происходит?

– Наверное, будет ураган. – Я показал на антенны. – Волна от взрыва… Нет, не наверное – точно. На переход расходуется много энергии, стабильное состояние нарушается, в среде происходят возмущения. Остаточный эффект после того, как нас перебросили на Пангею.

Владас кивнул. Щиты антенн были наподобие громоотводов, клапанов для стравливания излишков энергии во время переброски грузов с Пангеи и обратно. Излишки уходили в атмосферу. И она реагировала на это по-своему.

Видимо, прав был умник в пехотной школе насчет катаклизма. Хотя сейчас произойдет небольшой, как бы локальный…

Когда последний ссыльный оказался в клетке, сходни подцепили баграми, втащили на капитанский мостик. Проход на палубу закрыла подвижная решетка. Туча над базой загустела, налилась свинцом.

– Полный назад! – рявкнул капитан.

Палуба завибрировала, паром, покачиваясь на волнах, поплыл между причалом и стеной базы. Из антенн над ней одна за другой ударили молнии, озарив все вокруг разноцветными всполохами. По небу разлился грохот.

На траверзе справа показался сторожевик – приземистый, с угловатыми надстройками корабль. Он шел курсом к Слоновой банке – месту, где морские глубины значительно меньше, чем в окружающей нас акватории, где было светло, как днем, и в нескольких милях от берега маячили паруса рыболовных
Страница 7 из 16

сейнеров…

Слоновая банка? А это название я откуда знаю? Тоже Справка успела подсказать. Мне уже надоело удивляться всем этим странностям: постараюсь разобраться с происходящим в моей голове позже, когда попаду на материк.

Ссыльные взволнованно переговаривались, шумели, кто-то присел, другие держались за прутья. Я подошел к глухой переборке в задней части клетки, встал под ней, вслед за мной протиснулся Владас.

Вскоре паром оказался в кильватере набравшего ход сторожевика. Молнии над островом сверкали реже, и грохотало уже не так громко, но небо над нами было по-прежнему темным.

Сторожевик, а за ним и паром начали поворачивать. На мостике взвыла сирена, другая вторила со сторожевика. Палубу сильно качнуло, меня швырнуло на Владаса, и мы упали. Вокруг закричали. Паром продолжал закладывать поворот, не снижая ход.

Когда он встал носом к базе, над антеннами кружился торнадо, подсвечиваемый изнутри редкими вспышками. Небо свинцовым прессом давило на него, будто пыталось сплюснуть, впечатать в Крепость. Донесся треск, хлопок, солнечные лучи пробили темную толщу, вспоров вершину воронки, озарили причал и серые стены базы. Ствол торнадо подломился, в стороны полетели большие черные сгустки. А потом обзор заслонила высокая клокочущая волна.

Она накатила стремительно, но я успел вдохнуть, заслониться руками. Палуба круто накренилась, и вода хлынула сквозь решетку.

Глава 3

Вопросы

Перед глазами вспыхивали разноцветные круги, легкие горели огнем. Казалось, еще немного, и они взорвутся. Я отчаянно двигал локтями, пытаясь высвободиться из захвата и скинуть со спины незнакомца.

Ничего не получалось. Я едва различал, где верх, где низ, наносил удар за ударом… Все было тщетно, водная толща гасила их.

Пальцы наткнулись на решетку. Схватившись за прутья, подтянулся ближе и стал перебирать руками из последних сил, всплывая к свету, надеясь, что повисший на мне ссыльный отцепится на поверхности.

Когда мы вынырнули, хватка на горле ослабла, и я, развернувшись, ударил локтем ему в висок. Ногтями он расцарапал кожу на моей шее и ушел под воду.

Нельзя было терять ни секунды, и я полез вверх. Как можно выше! – билась в голове единственная мысль. Как можно дальше от воды!

Поднявшись на высоту человеческого роста, просунул руку между прутьями, схватился покрепче, прижавшись боком к решетке. Все, теперь от нее меня ни одна тварь не оторвет, сброшу любого, кто рискнет приблизиться.

Таких сообразительных, как я, набралось полтора десятка. Среди них оказался Владас. Люди висели по периметру клетки, вцепившись в прутья, только часть палубы теперь была слева, а потолок – справа. Паром, стало быть, лежит набоку и… тонет.

В воде барахтались люди, кричали, звали на помощь, топили друг друга.

Я покрутил головой, лихорадочно соображая, что делать. Как выбраться отсюда?! Паром вот-вот пойдет на дно и станет большой братской могилой.

– Сюда! Спасите нас! – закричали справа.

Я повернулся лицом к решетке. Покачиваясь на волнах, мимо проходил сторожевик. Близко, курсом к острову. На палубе никого не видно.

– Эй, вы!

– Сюда!

– Спасите!

Возгласы летели вслед кораблю, но на сторожевике нас никто не собирался спасать. Мы им не нужны.

Меня подергали за щиколотку. Не схватили, не попытались стащить вниз, а именно подергали, привлекая внимание. Глянув вниз, я хотел врезать пяткой в мокрое лицо, но не стал – подо мной висел китаец. Похоже, тот самый, потерявший земляка с имплантом в шлюзовой. Он указал пальцем вниз, закивал.

И что это значит?

– Зачем туда? – спросил я.

Китаец стал спускаться.

– Куда ты…

– Марк! – окликнул Владас.

Я повернул голову.

– Прыгай!!

Сторожевик сбавил ход – волна в кильватере быстро оседала, исчезли буруны. Орудийная башня на корме с двумя спаренными пушками повернулась в сторону тонущего парома.

Я отпустил решетку, оттолкнулся и упал в воду.

Что лучше, получить гидродинамический удар или чтобы тебя искромсали осколки после взрыва снаряда? Все зависело от того, куда целятся канониры, но что-то подсказало мне: стрелять будут по выступающей над поверхностью части парома. Иначе, зачем китаец…

Грохнуло в носовой части. Ощущение было, что меня посадили в бочку, заполненную до краев водой, закрыли крышкой и врезали по ней кувалдой.

Вынырнув, разевая рот и пытаясь не закричать от тупой боли в ушах, я едва сдержался, чтобы не вмазать китайцу. Он схватил меня за плечо, потянул за собой, в сторону пролома в решетке. Ее сильно выгнуло взрывом, искореженные прутья смотрели внутрь клетки. На баке бурлила проникавшая сквозь пробоину вода, плясали языки огня и шел дым.

– Владас! – Я фыркнул, сбросил руку китайца. – Владас, ты где?

Китаец оттолкнул подплывший к нам труп, нырнул. Вокруг было множество тел. И много крови – вода потемнела от нее.

– Владас!

– Здесь… – голос нейротехника захлебнулся поблизости.

Я сделал гребок в сторону пролома, глянул вверх. Решетка надвигалась – еще немного, и паром уйдет в пучину.

Больше медлить нельзя, надо выбираться из клетки, иначе конец.

– Здесь, помо… помоги!

Голова Владаса скрылась под водой в метре от пролома. Нейротехника подмял под себя бородатый здоровяк. Схватился за прутья, стал подтягиваться. Рядом вынырнул китаец, вцепился ему в ноги. И прежде, чем здоровяк успел что-либо предпринять, по-обезьяньи влез ему на плечи. Свел под подбородком руки в замок, уперся ступнями в толстую спину и дернулся вверх, распрямив ноги, как силач, поднимающий штангу.

Хрустнули позвонки. Китаец прыгнул рыбкой через пролом, а мертвец повалился на меня. Я отпрянул в сторону. На поверхности опять появилась голова Владаса.

– Лезь наружу! – выдохнул я. – Быстро!

Оглянулся. К нам плыли несколько человек, и среди них – давешний шахтер, «отец» выводка клонов.

Когда я повернулся обратно, нейротехник уже выбрался из клетки, а пролом наполовину скрылся в воде и продолжал погружаться. Точнее, погружался весь паром. И быстро.

Глубоко вдохнув, я нырнул. Главное, чтобы кто-нибудь из ссыльных сейчас не догнал, не схватил за ногу, отчаявшись спастись. А еще была опасность, что я напорюсь лицом на искореженный прут или, не рассчитав, промахнусь мимо отверстия в решетке…

Впереди показались размытые очертания пролома, по краям которого едва виднелись кривые прутья. Я вытянул руки, свел ноги вместе и, как дельфин, изгибаясь всем телом, проплыл через отверстие. Вынырнул и постарался убраться от парома как можно дальше, чтобы не утащило под воду возникающей при затоплении корабля воронкой.

Бешено колотилось сердце, я делал при каждом третьем гребке короткий вдох, работал изо всех сил. На очередном взмахе рука ударилась о выпуклую резиновую поверхность и отскочила. Остановиться я не успел, только голову поднял – и въехал лицом в оранжевый борт надувного плота.

– Куда несешься, мясо?! – прозвучало сверху.

– А крепок бродяга. Жора, Пакля, вытаскивайте его, и за остальными.

Я поднял руки, меня ухватили за локти и вытянули из воды.

Плот оказался шестиместным. Напротив, на непромокаемом мешке НАЗа[1 - НАЗ – носимый аварийный запас.] сидел лысый толстяк, то есть капитан парома. На вид ему было за пятьдесят, круглое красное лицо, гладкий загорелый череп, кустистые седые
Страница 8 из 16

брови. На плече красовался синий якорь, обвитый канатом, и под ним боевой дельфин с шипами в верхней части башки. Породу эту вывели военные генетики для уничтожения команд пловцов-диверсантов, я слышал, шипы у таких дельфинов не только очень острые и крепкие, но еще и ядовитые.

По сторонам от капитана расположились крановщик с пулеметом и юный матрос.

Крановщик выглядел старше капитана: темные с проседью на висках волосы, лицо морщинистое, худое, со впалыми щеками, покрытое трехдневной щетиной. Но пулемет он держал крепко, уверенно, сразу видно: в переделках бывал, умеет с оружием обращаться.

Я перевел взгляд на матроса. Его соломенные волосы местами слиплись, местами торчали, как… «Как пакля», – подумал я и сообразил, за что тот получил свое прозвище.

Мальчишка протянул мне короткое весло, напоминавшее саперную лопатку. Капитан сказал:

– Бери и греби.

– Дай отдышаться. – Я привалился спиной к борту.

– Жора! – бросил капитан.

Крановщик навел на меня ствол.

– Греби, мясо. – Он осклабился, показав редкие желтые зубы. – Пасть захлопни и работай! Убей тебя клон.

Я взял весло, перекинув ногу через борт, сел верхом. Парома уже не было видно. На поверхности плавал мусор, расползались пятна мазута. Среди них виднелась пара тел – трупы. Мутное марево над базой перехода растаяло, смерч пропал, яркий белый шар солнца светил в вышине. Силуэт удаляющегося сторожевика едва виднелся на фоне острова из железа и бетона…

– Почему в нас с корабля стреляли? – спросил я.

– Греби! – Голос у крановщика был хриплый, прокуренный. – У фабовцев свои начальники.

– Так куда грести?

– Туда, – Пакля указал мне за спину.

Я обернулся. Китаец с Владасом покачивались на волнах в нескольких метрах от плота. Молча. Это встревожило меня – лицо нейротехника смотрело в небо. Он лежал на воде, раскинув руки.

Пересев спиной к пулемету, я опустил весло в воду, сделал сильный гребок, еще один. Пакля сразу подхватил с другой стороны, стараясь грести так, чтобы плот не вращало. Вскоре мы подошли к месту, где над водой торчали две головы. Я кинул взгляд через плечо – на поверхности с чавкающим звуком всплыли и лопнули воздушные пузыри от затонувшего парома и показались еще несколько мертвых тел.

Владас был бледен и, похоже, без сознания. Вместе с мальчишкой мы втащили его на борт. Китаец легко забрался сам.

– Он живой? – спросил капитан, когда я склонился над нейротехником. – Мне дохляк здесь не нужен.

Владас закашлялся. Я повернул его голову набок, изо рта толчками стала вытекать вода.

– Свезло, – усмехнулся крановщик. – А то б…

Мы встретились взглядами, и ствол пулемета тут же нацелился мне в грудь.

– Так-с… – протянул капитан. – Бунт поднимать не советую. А поговорить, прежде чем на берег сойдем, стоит. Мне плевать, как вас зовут, за что сослали. Лучше расскажите, что на Земле творится и… Хотя нет, для начала: есть ли среди вас мореходы?

Я покачал головой и взглянул на китайца. Тот улыбался. Положив руки на колени, сидел прямо, похожий на статуэтку.

– Чего это он? – Жора повел стволом. – Чего лыбишься, обезьяна?!

– Он не понимает, – сказал я.

– Щас шмальну, сразу поймет! Убей его клон.

– Да помолчи ты, Жорик. – Капитан махнул рукой. – Дай мне с людьми поговорить нормально.

Он сел, как прежде, и продолжил:

– А механики среди вас есть? У меня моторист утоп, замена нужна.

Я снова качнул головой. Китаец продолжал улыбаться.

– Жаль, – капитан поскреб наколку на плече, с прищуром взглянул на матроса. – Придется теперь Паклю в мотористы определить.

Глаза мальчишки заблестели, он расправил плечи, гордо поднял подбородок.

Странно как-то капитан разговаривает, вопросы про Землю и мореходов задает слишком буднично, будто не было только что крушения, никто не погиб. Пускай на пароме плыли ссыльные, но – люди все же, столько народу отправились на корм рыбам, а ему хоть бы хны… Смерть на Пангее – слишком привычное дело, решил я, чтобы кто-то волновался из-за нее.

– Ну что ты на меня так смотришь? – Толстяк опустил руки. – О живых думай, о себе, о будущем. Утопленников все равно не воскресишь.

– Точно, – вставил Жора.

– Паромы и раньше тонули, – продолжал капитан. – А вот в прошлом году транспорт так и вовсе исчез. Испарился. – Он хлопнул в ладоши. – Молния в него шибанула, и нет корабля. Куда делся, один пангейский дьявол знает.

Владас, откашлявшись, лег на бок и ухватил себя за горло. Дышал он тяжело, с сипом. Китаец по-прежнему сидел прямо, с улыбкой на лице.

– Ну так что, на воле вторая гражданская не случилась? – спросил капитан.

– Нет. – Я снова взял весло и перекинул ногу через борт.

– А Сибирь? – оживился крановщик. – Сибирь клонам узкоглазым не отдали?!

– Нет.

– Хорошо, – Жора криво улыбнулся. – А то Дальний Восток просрали…

– Ты опять за свое?! – вспылил капитан. – На кой тебе сдалась эта радиоактивная пустыня России? Грязь сплошная, выгребная яма… Чего каждый раз выспрашиваешь, все равно ж ничего не изменится!

Крановщик насупился. Глядя на китайца, стиснул пулемет так, что побелели костяшки пальцев.

– Жора у нас сибиряк, – пояснил капитан. – Патриот. В ополчении был, когда конфликт на Байкале случился. Одним из первых попал на Пангею.

Ветеран, значит… Меня еще на свете не было, когда Жора громил резервации китайских клонов-переселенцев под Иркутском, боролся за независимость Сибири. Говорят, гражданская война потому и началась, что Сибирь хотела отделиться от России. Спустя год был создан ФАБ, а еще через несколько лет в стране навели порядок. Установился тоталитарный режим – самый расцвет деятельности Федерального Агентства Безопасности. Чистки, репрессии, пока не грянул путч семи генералов…

– Ладно, – капитан хлопнул себя по бедрам, отвернулся, вытянул руку в сторону материка. – Курс норд-вест, пятнадцать градусов вправо от Слоновой банки.

– Дед, – обратился к нему Жора, – чего ты им по-нашему толкуешь? Ты на них глянь, они ж не смыслят в терминах. Мартышка, тот вообще по-русски не сечет.

Капитан вздохнул.

– Короче, гребите дальше к берегу. Пакля, ты впередсмотрящий, следи, чтоб в сторону от течения не снесло, не забывай про ветер. Отдай весло азиату, пускай свое спасение отрабатывает. Жора, держи их на прицеле.

– Пусть только рыпнутся!

– …оно нам спокойней будет, – закончил капитан.

Мальчишка отдал весло и устроился рядом с Дедом. Я кивнул китайцу, мы сделали пару гребков, подбирая темп, и дело пошло. Ветер дул в спину. Повезло нам, иначе смысла идти на веслах не было, у плота большая парусность, пришлось бы дрейфовать. К тому же стало понятно, почему моряки нас вытащили – чтоб было, кого посадить на весла. Я снова кинул взгляд через плечо – остров с Крепостью постепенно удалялся, обломков и пятен на воде видно отсюда уже не было.

– Разрешаю задавать вопросы, – капитан сцепил руки на животе, вытянул ноги. – Вопросов у вновь прибывших всегда много.

Жора хмыкнул. Я глянул на Владаса – тот сидел, свесив голову на грудь, и тихо посапывал. Сморило после купанья и шока.

– Почему нас не стали спасать? – спросил я, показав веслом на Слоновую банку, где по-прежнему виднелись паруса рыбацких сейнеров. – Парусники на выручку не идут?

– Не положено сейнера?м
Страница 9 из 16

в акваторию базы заходить, их сразу потопят. А когда завихрения случаются, катаклизмы эти то есть… – капитан возвел глаза к небу, – так и вовсе переход закрывают и приказывают уходить на полных парах.

– А границы акватории какие?

– Примерно миль пять к югу от Слоновой банки – до мыса Клык.

Он указал поверх головы Жоры, на восток, где над берегом чернел изогнутый скальный выступ. Далеко за ним, в серой дымке, едва виднелись горные вершины, начало хребта, опоясывающего восточное побережье материка. Где-то там, в северном предгорье, лежат болота…

– А к базе только на пароме подойти можно, – капитан махнул рукой мне за спину, – когда очередная партия зэков на Кольский поступает. Берем груз карулы, получаем по радио «добро» от командира Крепости и следуем до перехода. Разгружаемся, принимаем людей на борт, и обратно.

Я едва разобрал окончание фразы, потому что в голове щелкнуло, и Справка заговорила: «Herba caerula, синие водоросли, на местном жаргоне именуемые карулой, произрастающие только в акватории Нью-Панга, являются единственным источником биосина.» «Биосин?» – мысленно повторил я и этим активировал новый пункт Справки, которая вновь принялась вещать: «Биосин – биологически активное вещество, выделяемое колониями морских водорослей вида herba caerula, способствует исправлению химических повреждений и разрывов в молекулах ДНК. Следствием этого является повышенная устойчивость организма к неблагоприятным воздействиям внешней среды, увеличение продолжительности жизни…»

– Эй, ты, не мечтай! – окликнул капитан. – Греби лучше!

– Угу, – промычал Жора и перехватил пулемет, зажав приклад под мышкой.

Справка наконец заткнулась, и я снова заработал веслом. Покосился на отключившегося Владаса, глянул на безмолвного китайца. Не понять, что происходит! Сплошные загадки… Череда сбоев на переходе, этот китаец, явно опекающий меня, сложный энциклопедический софт в моей голове, прямо банк информации… Когда его туда поставили? Я мог вспомнить только одну ситуацию, когда это могли сделать без моего ведома: армейские медики, удаляя импланты по решению военного трибунала, усыпили меня. Но если хирург инсталлировал мне в мозг программу… Ведь не по своей же инициативе, правильно? Какое ему дело до меня. А значит, тут действовала какая-то сила, принудившая его к подобному шагу, за который он мог запросто пойти под трибунал. Но что это за сила, кому есть дело до обычного солдата, совершившего убийство и отправленного в пожизненную ссылку? Неужели эта же сила отправила сюда китайца, прикрывающего меня, и она же устроила на переходе череду аварий, чтоб отвлечь, занять внимание операторов в Крепости, чтобы во время ментального контроля они не приглядывались особо к сканам моего сознания и не вычислили ненароком наличие стороннего софта?

Мысли в голове начали водить хороводы: китаец, Справка, нештатные ситуации на переходе… Биосин.

– Что такое карула? – спросил я.

– Склизкая дрянь, – буркнул Жора. – Воняет, будь здоров.

– Зачем ее на базу отправляют? – Я посмотрел на капитана.

Он пожал плечами.

– А хрен ее знает. Обрабатывают там как-то. Говорят, как пищевую добавку используют – в стране ж перенаселение, а мы, типа, продукт поставляем.

– Часто?

– Ну, как тебе сказать…

– Стабильно, – проворчал Жора.

– Да, – капитан кивнул, – регулярно, то есть раз в месяц груз уходит.

– Как добывают карулу?

– Водоросли культивируют. Как зацветут, в дело вступают ныряльщики, фильтруют слизь… Да на кой тебе это, парень?

Я промолчал.

– Дрянная работа, – Жора поморщился.

– Да, неблагодарная, – согласился капитан. – Карулой занимается хозяйство Маклейна, русских там практически нет. А в ныряльщики идти не советую, их за людей не считают – мясо. Хуже клонов.

Я неподвижным взглядом уставился перед собой, вдруг сообразив, что только что получил от Справки сверхсекретную информацию. Ведь на Пангее про биосин ничего не известно – ссыльные считают, что синие водоросли Земля берет просто как биодобавку в синтетическую пищу, которой кормятся бедняки, а на самой Земле про ценность биосина, в микроскопических количествах добываемого из водорослей, слышали лишь единицы. Это – лекарство от старости, оно доступно лишь элите элит, вроде нашего президента и директоров крупнейших корпораций… Многое бы изменилось, если бы простые граждане по всей планете узнали, что власти не просто управляют ими – власти, по сути, пытаются обеспечить себе бессмертие, в то время как продолжительность жизни обычных людей из-за общего ухудшения экологии за последние десятилетия только снизилась.

Так откуда я, простой солдат, знаю про биосин? От Справки… Нет, она всего лишь повторила уже известные мне сведения, выудив их из глубин моей памяти. Я уже знал про биосин! Осмыслив происходящее, я вновь выбился из ритма, стал грести медленнее. Происходило что-то в высшей степени странное, необъяснимое.

Быстро глянув на капитана и Жору, спросил:

– Для чего водоросли землянам – понятно, но ссыльным зачем морочиться, время тратить?

– Потому что только в обмен на водоросли из Крепости нам поставляют всякие механизмы и машины, – пояснил капитан, – генераторы, запчасти, оружие… Правда, устаревшее все, никаких тебе импульсных винтовок, компьютеров и электронных станков с программным управлением. Патроны гильзовые…

– А топливо? – перебил я. – На континенте нет полезных ископаемых.

– Нет, – капитан усмехнулся. – Зато есть танкер.

Справка опередила меня: Танкер – база, где расположена коммуна нефтяников. Включает в себя супертанкер «Самотлор», нефтяную платформу, судно снабжения и буксир ледокольного класса «Святослав Норг», потерпевшие крушение в момент катастрофы, вызванной испытаниями сверхсовременного оружия Бориса Ноймана.

– О крушении «Самотлора» слышал? – произнес капитан. – Шумное было событие, целый караван, шедший с арктического прииска, с грузом пропал.

– А… – протянул я, не нашелся, что сказать, и буркнул: – Ага.

– Ну вот, трюмы танкера были залиты под завязку, – капитан оживился, стал жестикулировать. – Сорок лет назад, когда Нойман открыл Пангею, сюда чего только не принесло. На материке вон до сих пор всякого добра полно. Рейдеры его ищут и на рынок в Нью-Панг доставляют.

Крановщик кивнул.

– Жора у нас долго в рейдерах состоял, с самим Нойманом работал, когда тому Земля только-только кислород перекрыла, то бишь в поставках и финансировании отказала… – капитан поднял кустистые брови, и его загорелый лоб пошел складками. – Опять не понимаешь? Я сейчас про старика ученого, который пропал два года назад, но перед тем успел всему Нью-Пангу мозг вынести насчет болот и тайны континента. Он же, как попал на Пангею, так все исследовал, вдоль и поперек материк исходил. Команда у него была что надо, но когда…

В борт ударила волна, плот качнулся, меня окатило соленой пеной.

– Ветер меняется, – сообщил Пакля.

– Суши весла, – приказал капитан и отвернулся.

Несколько секунд сидел неподвижно, наблюдая за морем, потом пихнул Жору локтем, сказал:

– Хреновые наши дела. За Клыком, слышь, шторм собирается, скоро гроза сюда дойдет, до берега рукой подать, но волнами нас по камням размажет.

Крановщик не
Страница 10 из 16

ответил, он искоса наблюдал за китайцем. Тот напряженно смотрел в сторону мыса.

Я тоже заметил беспокойство на лице азиата. Любопытно: он понимает по-русски или только догадывается, чем может обернуться наше путешествие?

Плот сильней закачался на волнах, пенистые брызги плеснули через борт на Владаса.

– А? Что?! – встрепенулся он. Моргая, завертел головой, пытаясь сесть прямо. – Что происходит?

Ему не ответили. Китаец повернулся к Жоре, натянул на лицо улыбку и снова превратился в статую.

Капитан окинул нас хмурым взглядом, пожевал губами и медленно произнес:

– Вот что, ребятки… Давайте-ка вы прыгайте за борт.

Жора весь напрягся, покрепче сжал пулемет. Мальчишка-матрос испуганно прикусил губу.

– Пакля, ты сиди! Приказ лишь для новеньких. Прыгайте, надо парусность увеличить, хотя бы мы спасемся. Ну!

– Ну! – прорычал Жора и поднял пулемет, уперев приклад в плечо. – Кому сказано!

Сбоку мелькнула тень. Мне показалось, что китаец просто шевельнулся, но Жора вдруг придушенно вскрикнул, выронив пулемет. Я нагнулся вперед, схватил оружие за дырчатый кожух и развернул прикладом к себе. А китаец уже распускал ремень на шортах обмякшего крановщика, приставив узкую лопасть весла к горлу капитана.

– Эй! – позвал я. – Как тебя… Все, хватит пока.

Китаец вытащил ремень из шлицов, зажал в зубах. Просунув свободной рукой конец через пряжку, смастерил удавку и поднял на меня лицо.

– Как тебя зовут? – спросил я, глядя в узкие, ничего не выражающие глаза. – Ты хоть слово понимаешь по-русски или нет?

В ответ он выдал какую-то тарабарщину, выделив одно слово: «Вонг».

– Тебя зовут Вонг?

Китаец подобрал удавку и отвернулся.

– Не надо, Вонг. – Я ткнул его стволом в бок и приказал: – Сядь обратно!

Вонг оглянулся, покачал головой, но послушался. Сел рядом с капитаном, оттерев мальчишку плечом.

– И что теперь? – спросил капитан, косясь на весло в руках китайца.

Я принялся разряжать пулемет.

– Разобьемся на пары. Нас шестеро, будем грести по очереди, часто меняясь. Садись с Жорой на весла.

Владас нервно заелозил, ему явно не хотелось влезать на борт, откуда легко свалиться в воду.

– Скорее. – Я бросил ленту на середину плота, отсоединил приклад, выщелкнул возвратно-боевую пружину и стал извлекать затвор. – Давай, Дед, приводи в чувство Жору и за работу.

– Пакля, – сказал капитан, потирая шею, – достань из НАЗа воду.

Мальчишка, снова закусив губу, нерешительно подался к Деду.

– Как он ее достанет? – спросил я. – Ты на мешке сидишь, сам доставай. И еще… давайте без этих дурацких кличек. Как тебя зовут, матрос?

– Джим, – сказал он.

– Странное имя для русского, – удивился Владас. – За что тебя на Пангею сослали, Джим?

– Он местный, – капитан встал с мешка и стал развязывать клапан. – Тут родился. А вас как звать?

Мы с Владасом переглянулись. Да, все правильно: за тридцать с лишним лет власти России подписали международные соглашения со множеством стран, позволив тем навсегда избавляться от неугодных, и переправили на Пангею огромное количество людей. И хотя около десятилетия назад здесь разразилась пандемия, уничтожившая значительную часть населения, в мире-тюрьме успело вырасти целое поколение, никогда не видевшее Землю.

– Меня зовут Марк, – сказал я.

– Владас, – представился нейротехник.

Капитан достал плоский контейнер с пресной водой, свинтил крышку и сделал большой глоток.

– Трофим я, – сказал он, утерся локтем. – Трофим Павлович Кузнецов. Но зовите лучше Дедом, оно привычней.

– Дай Жоре глотнуть, – напомнил я и отложил разобранный пулемет.

Показал затвор капитану.

– У меня пока побудет. И давай пошевеливайся.

Я спрятал затвор в нагрудный карман, взглянул на Жору, которому Дед плеснул в лицо из фляги, и понял: крановщик быстро не встанет, Вонг перестарался. Тогда приказал капитану с китайцем грести, а остальным быть готовыми в любой момент сменить их.

Поначалу у нас неплохо получалось. Вскоре Дед сообщил, что еще немного, и плот подхватит прибрежным течением, возможно, успеем до наступления грозы подойти к материку…

Но ветер крепчал, волны становились все выше, болтанка усиливалась. В конце концов, я велел гребцам «сушить весла», потому что в любой момент один из них мог свалиться за борт.

– Сколько до берега? – тяжело дыша, спросил я.

– Меньше мили, – сказал Дед и привстал, глядя на восток. Линия горизонта стерлась, почерневшее небо гигантским козырьком нависло над океаном. Клонящийся к закату шар солнца из белого стал багровым, свет его бил из-за наших спин прямо в гранитный Клык, покрывая скалу алыми бликами.

– Так нас по камням размажет, – хмуро заметил Жора.

– Сколько у нас времени? – Я раскрыл мешок НАЗа, заглянул внутрь.

Драное одеяло, два плоских контейнера с водой… опреснителем, средствами сигнализации, аптечкой тут и не пахло. Приподняв одеяло, достал из мешка мачете в кожаных ножнах на узком ремне.

– Час, может, чуть больше, – отозвался капитан. – Если раньше волной не перевернет.

Я подпоясался и снова полез в мешок. Один контейнер с водой отдал матросу, другой – Владасу. Вынул пластиковый футляр. Внутри оказался бинокль – старый, с облупившимся рифленым корпусом.

Хотел взглянуть через окуляры на скалы и тучи над ними, где мигали сполохи зарницы, но тут Вонг воскликнул что-то, указав веслом на север. Я поднял бинокль, подстроил резкость.

Вдоль берега ехал грузовик.

Глава 4

Рейдеры

Бинокль оказался слабеньким, четырехкратным, но этого хватило, чтобы рассмотреть угловатую ржавую кабину и людей в открытом кузове.

Похоже, водитель выжимал из машины все, на что та была способна. Ветер развеивал пыльный шлейф, остающийся за ней. Грузовик ехал по самому краю обрыва, мигал фарами. В кузове зажгли фальшфейер, слепящий красный огонь резанул по глазам, и я опустил бинокль.

– Это за нами, что ли? – Дед навалился на борт.

Большая волна ударила в плот. Капитан отпрянул, а Вонг, верхом сидящий на покатом бортике, взмахнул веслом и едва не свалился в воду. Я успел ухватить его за локоть, стащил на дно.

– Не высовываться! – приказал я. – Всем прижаться к бортам.

Перебрался на середину, встал на колени, опираясь на плечо Владаса, и снова поднял бинокль.

Грузовик затормозил, из кузова посыпали люди. Я насчитал четверых. Из кабины вылезли еще двое.

– Что они делают?! – крикнул Дед, перекрывая шум ветра.

Над Клыком сверкнула молния, расчертив ломаными линиями полнеба. Треск и раскаты грома ударили по ушам – гроза была близко. Морские брызги смешались с хлынувшим дождем.

Переждав очередную волну, я снова приник к окулярам.

Люди из грузовика установили перед кабиной треногу, напоминающую станок для крупнокалиберного пулемета.

– Дай мне, – Дед протянул руку. – Дай глянуть.

– Сиди! – приказал я, стараясь не терять из вида грузовик.

Получалось с трудом, плот сильно качало, дождь лил вовсю, и линзы начали запотевать.

– Что там происходит? – крикнул Жора.

На треноге уже смонтировали толстую трубу. Безоткатку они, что ли, снаряжают?

Я протянул бинокль Вонгу, взял пулемет, достал из кармана затвор и стал вставлять в ствольную коробку. Штифт привода механизма лентоподачи никак не хотел попадать в гнездо, я выругался, ободрав
Страница 11 из 16

пальцы о выступы внутри коробки, но все-таки вогнал затвор на место. Щелкнули запирающие ролики. Дальше – пружина, приклад, лента…

– В стороны! – скомандовал я и положил пулемет на борт.

Прицелиться было невозможно. Ствол ходил вверх-вниз, плот бросало в стороны, а расстояние до берега было приличное.

– Дайте мне бинокль! – заорал Дед.

Китаец повернулся ко мне, я кивнул. Капитан, выхватив у него бинокль, упал грудью на борт.

Плот приподняло, сильно накренило. Владас вскрикнул, скатившись на Жору, а я врезался плечом в китайца и случайно заехал прикладом Джиму в челюсть.

– …ять! – голос Деда прорвался сквозь раскаты грома. – Уронил!

В ярости он ударил ладонями по борту.

– Бинокль уронил!

Темнело на глазах. Щурясь, я стер соленую влагу с лица. Люди на берегу задрали безоткатку стволом к небу. Заискрил новый фальшфейер. Огонь из рук человека быстро перекочевал на вершину орудийного ствола.

– Что они мастерят?! – крикнул капитан мне на ухо.

– Фейерверк! – Я тщетно старался поймать в прицел треногу и людей рядом с ней.

– Так они спасконец готовят! – заорал Жора. – Не стреляй, убей тебя клон! Это не оружие у них! Они не по нам метят!!

Я оглянулся, и он пояснил:

– Сейчас пальнут гарпуном. Огонь к стреле присобачили, чтоб нам видно было!

Безоткатка выплюнула фальшфейер в небо. Мгновение казалось, что снаряд ушел за облака, но яркая точка вынырнула из темной толщи и стала быстро снижаться.

Снаряд, а точнее, гарпун, с закрепленным на острие фальшфейером, упал в десятке метров перед плотом.

– Недолет! – прорычал Жора.

– Они так плот продырявят! – откликнулся Владас. – Зачем они стреляют, что нам это даст?

Крановщик обернулся:

– На гарпуне должен быть контейнер особый, цилиндр такой, а в нем обвязка, то есть ремни для нас… Так рейдеры разведчиков в зыбучих песках спасают.

Незнакомцы не стали выбирать трос из воды, а обрубили и сразу зарядили безоткатку новым гарпуном. Фальшфейер не зажигали долго – видимо, наводчик брал поправку на ветер. В сгустившихся сумерках берег успел почти исчезнуть из вида, когда сноп огня осветил треногу на обрыве, выхватил из пелены дождя людей и грузовик.

Выстрел. На плоту все уставились вверх. На этот раз гарпун не ушел в облака – пролетев по низкой траектории, вонзился в волны правей плота.

– Джим, за мной! – приказал я, сунул пулемет китайцу и прыгнул за борт.

Нужно было отыскать гарпун, пока горит фальшфейер. Меня сразу отнесло в сторону, но мальчишка, всю жизнь проведший на берегу моря, оказался хорошим пловцом. Ухватил за руку, рубанул ладонью воздух, указав направление. Держась друг за друга, мы поплыли к мутному светящемуся пятну на поверхности.

Больше всего я боялся, что фальшфейер догорит – тогда контейнер не найти. Но мы успели, Джим сграбастал контейнер, прижал к груди и лег на спину. Схватив матроса за ворот жилета, я потянул его за собой.

Плот показался на гребне высокой волны. Вонг с Жорой, высунувшись по пояс над бортами, налегали на весла, стараясь подвести его как можно ближе. Фальшфейер погас, а плот скользнул в водяную яму. Я изо всех сил заработал ногами, загребая свободной рукой.

– Где вы, Марк?! Пакля!! – голос Деда долетел справа.

Нас с Джимом накрыла волна. Когда вынырнули, плот был прямо перед нами.

– Мы здесь! – заорал я и хлебнул воды.

Накатила другая волна. В плечо ткнулась лопасть весла, я взмахнул рукой. Пальцы схватили пустоту, и нас затащило под плот. Только бы парнишка не выпустил контейнер! На миг пропали все звуки, словно не было вокруг океана, волн и грозы… Потом темя чиркнуло о днище – еще раз, и еще… Как только нас вынесло на поверхность, я вцепился в веревку с внешней стороны надувной камеры и закричал:

– Вытаскивайте нас!!

Крепкие руки ухватили за плечи, потащили вверх. Я не выпускал воротник Джима. Спустя несколько секунд, кувырнувшись через борт, мы свалились на дно плота.

Жора сразу забрал у Джима контейнер – гладкий толстый цилиндр, приваренный к метровой хромированной стреле с тремя стопорными кольцами. В одно был пропущен обычный лебедочный трос. Крановщик свинтил крышку и достал из цилиндра свернутые в спирали ремни с карабинами на концах. Сорвал жгуты, распустил, как серпантин, и поднял голову.

– Что?! – выдохнул я, разглядев в полутьме выражение его лица.

– Ремни только для троих!

Я вырвал контейнер из рук крановщика, встряхнул. Из цилиндра выпала трубка сигнального патрона.

– Ты раньше пользовался обвязкой? Срежь веревку с борта, свяжи как надо. Джим, помоги ему!

Вытащив из ножен мачете, я отдал его Жоре и стал разбираться с ремнями. Отстегнул один карабин, расправил свободные концы – перед глазами была простейшая подвесная система. У парашюта и то сложней. Подтолкнув контейнер к Вонгу, спросил:

– Знаешь, что делать?

Плот резко накренился, вскрикнул свесившийся через борт Жора, голова его окунулась в воду. Джим обхватил крановщика за ноги, втянул обратно.

– Шевелитесь! – приказал я.

Крановщик кинул Джиму длинный отрезок веревки и снова перегнулся через борт. Китаец взял один ремень, перебросил за спину, подхватив концы, защелкнул на груди карабины.

– Владас, – я обернулся. – Разведи руки в стороны.

Нейротехник был бледен, губы дрожали, в глазах паника. Я подбил ему локти, набросил «сбрую» на плечи, хлестнув по лопаткам. Владас вздрогнул, поморщился. Застегнув карабины на его груди, я прижал нейротехника к борту и крикнул в лицо:

– Сиди на месте!

Он кивнул, глядя сквозь меня, на волны. Я схватил третий ремень и пересел к Деду.

– Подними руки!

Когда он сцепил пальцы на затылке, я пропустил ремни у него под мышками и защелкнул карабины. Поправил скрученную лямку на плече, потом, взяв гарпун, пристегнул Деда к стопорному кольцу и повернулся к Джиму.

– Что с веревкой?

– Готово. – Он расправил связанные крестом два отрезка.

На нем самом уже висела перевязь, стянутая узлом на груди. Рядом, с мачете на коленях, сидел Жора, он заканчивал мастерить обвязку для себя.

– Вяжи. – Я подался к Джиму, развел руки в стороны. Матрос справился быстро, подергал узел, проверяя на прочность.

– Есть!

Я забрал у Жоры мачете, взял сигнальный патрон и оглядел спутников. Вонг, Дед и Владас сидели вместе, пристегнувшись к хромированной стреле. Китаец расправил трос, свисавший через борт.

– Жора, цепляйся к капитану, я к Владасу, Джим…

Вонг взял матроса за плечи, придвинулся и сцепил узел на его груди со своим карабином. Я пристегнулся к Владасу. Жора с капитаном провозились дольше всех.

Когда они закончили, я вытянул вверх руку с сигнальным патроном, свинтил крышку на донце и рванул выпавшую в ладонь петельку.

Хлопок. Сноп белого огня с шипением ушел в низкие тучи.

– Держитесь! – успел крикнуть я.

Трос выпрыгнул из воды, натянулся, и плот рванулся к берегу.

Вокруг пенились волны. Над головой бушевала гроза, молнии вспарывали темное пространство, некоторые достигали океана, впивались далеко в стороне от плота, который несся, подскакивая на волнах, сильно бился о них днищем, так что неприятно екало в груди, и взлетал опять.

Мы быстро двигались навстречу скалистому берегу. Плот снова подбросило, и тут же сверкнувшая молния осветила развернувшийся возле обрыва грузовик, людей в
Страница 12 из 16

кузове. Трос нитью тянулся к машине – треноги с безоткаткой на берегу уже не было.

Владас заорал мне на ухо, когда плот резко ушел вниз. Мгновение мы летели над волнами, потеряв надувное корыто. Я попытался сгруппироваться, но куда там. Нас шмякнуло о воду, подбросило, приложило снова… и вдруг потянуло на глубину.

Отцепиться можно в любой момент, главное – не паниковать. Не мог стальной трос просто взять и оборваться. Должно быть, водитель сбавил скорость, чтобы скачками по волнам нам не переломало кости.

С натугой нас подняло на поверхность, потащило вдоль берега, который в этом месте изогнулся пологой дугой. Сквозь шум прибоя донесся рокот двигателя. Грузовик ехал по краю обрыва, на запад, где лучи заходящего солнца рвали тучи, раскрашивая океан оранжевыми бликами.

Мышцы уже сводило от напряжения, а тело превратилось в один большой саднящий синяк. Казалось, наше плаванье никогда не закончится, должно быть, водитель решил устроить нам экскурсию, объехав континент, но тут грузовик остановился. Берег был по-прежнему обрывистым, зато внизу, между двух торчащих из воды огромных булыг желтела песчаная отмель.

Вверху закричали, но я не разобрал слов. Вниз полетел фальшфейер, упал на песок, разбрызгивая слепящие искры, и озарил границы отмели.

– Вылезаем! – сипло завопил Жора, отфыркиваясь. – Туда!

Он хлопнул рукой по воде, в направлении берега. Трос снова натянулся, но не так резко, как в первый раз. Я задрал голову – трое людей у кромки обрыва выбирали стальную нить, подтягивая нас к берегу. Волнение там было слабее.

Мы болтались на тросе, как дохлая рыба, намертво севшая на крючок. Я вдруг понял, что, если сейчас все не встанем на ноги и сами не выйдем на отмель, волны нас просто размажут о булыги. Слишком узкий участок был между ними.

– Взялись… – Я ненароком глотнул воды, закашлялся и прохрипел: – За руки взялись!

Люди на обрыве потянули трос сильней.

– Выходим!

Нас резко потащили вверх, выдернули из воды полностью. Качнули маятником. Берег стремительно придвинулся, трос отпустили, и мы упали на песок.

Негнущимися пальцами я отцепился от Владаса, перевернулся на спину и уставился в темное небо.

– Хей! – долетело сверху. – Хеллоу?!

Рядом смачно выругался Жора и, когда я приподнялся на локтях, добавил зло:

– Это головорезы Маклейна! Убей их клон.

– И что это значит? – спросил я, встав на колени.

Вонг сидел, сложив ноги по-турецки, рядом Джим на корточках, дальше капитан тер глаза и отплевывался мокрым песком.

Владас лежал ничком. Я потянулся было к нейротехнику, но тот зашевелился и, встав на четвереньки, тряхнул головой.

– Так что там насчет головорезов? – спросил я у Жоры.

– Они нам счет выставят, – непонятно пояснил крановщик и медленно встал, глядя вверх. – Поэтому спасали.

Я тоже поднялся.

– Рассказывай, только быстро.

– Да что там рассказывать! Короче, Маклейн, убей его клон, внепланово зафрахтовал наш паром, чтобы перевезти контейнер с водорослями в Крепость, мы успели разгрузиться, но перед тем взяли большую посылку…

– Для Маклейна, что ли?

– Хуже! С паромом на дно ушло оборудование для нефтяников. Те за доставку золотом рассчитались.

– Золотом? – я недоверчиво уставился на Жору. – Но ведь на Пангее, кажется, нет полезных ископаемых?

– Все верно, – заговорил капитан, пристально глядевший вверх. – Золото сюда с Земли принесло, помнишь про караван с арктического прииска? Так вот, нет смысла возвращать рыжье на Землю, доставка дороже обойдется, а здесь из золота местную монету чеканят.

Дед махнул рукой на север, в сторону материка, и продолжил:

– Долго объяснять, не важно это все сейчас… – Он посмотрел на Жору. – В общем, теперь Маклейн нам головы оторвет, потому что должен доставить оборудование нефтяникам, но посылки нет, зато мы спаслись. Вот он и прислал своих рейдеров сюда.

– Кто-то из рыбаков заметил, как тонул паром, – добавил крановщик. – Думаю, успел вернуться в Нью-Панг и рассказать.

Сверху поторопили на английском. Крикнули, чтобы по двое цеплялись к тросу, поднимать станут по очереди.

– Ладно, примерно понял расклад, – сказал я, наблюдая, как Вонг пристегивает нейротехника к тросу. – С вас теперь не только Маклейн спросит, но и эти нефтяники. Дед, поднимайтесь с Владасом. Потом Вонг с Джимом, ну и мы… – я взглянул на крановщика, угрюмо пялящегося вверх, откуда за нами наблюдали несколько вооруженных мужчин. – Мы с Жорой вслед за вами.

Китаец поманил Деда. Тот кряхтя встал на ноги, и Вонг прицепил его карабином к стопорному кольцу. Махнул рукой головорезам на обрыве.

Я крикнул на английском, чтобы выбирали трос, сделал соответствующий жест и добавил тише:

– Русский они понимают?

– Здесь все его понимают, – пробурчал Жора. – Даже в Нью-Панге, где вотчина Маклейна, на нем в основном говорят, некоторые получше нас с тобой.

Внезапно дождь закончился – вот только что вокруг падали мириады капель, а через миг они пропали, смолк шелест, и сразу громче стал шум прибоя за спиной.

Я снова поднял голову, обернулся. Тучи расходились, буквально таяли на глазах. Вдали виднелись очертания базы перехода, прямоугольники антенн станции тропосферной связи выступали над стеной. Накатило ощущение, что я уже видел все это раньше. Именно в таком ракурсе наблюдал, как бы со стороны…

– Нью-Панг – город на западном побережье? – спросил я.

– Да, – Жора сплюнул в песок, глядя, как Деда и Владаса поднимают вдоль склона.

– Если он «нью», то есть и старый город. А тот где находится?

– Старого-то, считай, и не было, одни развалины…

Он присел. Воткнул палец в песок и начертил контуры континента. Обозначил стрелкой север-юг. Взглянул на меня.

– Где мы сейчас? – Я опустился рядом на корточки.

Жора рассек рисунок чертой по горизонтали.

– Экватор, – пояснил он и ткнул пальцем в юго-западную окраину. – Мы здесь.

С тихим щелчком перед моими глазами вновь загорелась карта Аномального континента, наслоилась на корявый рисунок крановщика. Его палец сместился в северную часть материка, ближе к восточной половине.

– Дальше только горы, а тут болота, – Жора нарисовал овал, поставил рядом точку и объявил: – Город предтеч.

– Кого?

– Точно никто не знает, просто обозвали так тех, кто тут жил до нас. – Мы встали, и он отряхнул ладони. – Жили какие-то черти на Пангее и построили эти свои сооружения. Люди пытались закрепиться в тех местах… Не получилось.

– И что, вообще никого там не осталось?

– Лишь фермеры, но они гораздо южнее сидят, почти у реки. В развалины не суются.

– Болота мешают, – я машинально произнес фразу, сопоставив факты, изложенные Справкой ранее.

Он уже не слушал – нервно глядел вверх, переминаясь с ноги на ногу.

– Как с людьми Маклейна будем разбираться? – спросил я, в то время как Джим с Вонгом, прицепившись к тросу, отправились в путь наверх. – Их там шестеро, а возможно, и больше. Какое у них может быть вооружение?

– Дробовики и пистолеты точно есть, – проворчал Жора. – Еще… Ну, мощные карабины бывают, пулеметы, но их чаще берут, когда на равнину едут, от тигров отбиваться.

– Пошли. – Вытащив из ножен мачете, я направился к подножию обрыва, где свисал вновь сброшенный трос.

– Ты что, с ними драться собираешься?

– А
Страница 13 из 16

что, – я взялся за трос, – есть другие варианты?

Подошедший вслед за мной Жора молча пристегнул карабин.

– На чужаков они не сразу бросятся, так? По одежде поймут, что мы вновь прибывшие, и оставят на закуску.

Он кивнул.

– А вот вас, – я привязался к тросу, в то время как сверху донеслись ругательства и звук удара, – сперва помнут, а уж потом повезут к Маклейну.

– Помнут… живого места не оставят. Слышишь, началось там уже? Так что ты предлагаешь?

– Поднимайте! – крикнул я вверх и тихо добавил: – Без моей команды не рыпаться.

Когда до края обрыва оставалось чуть меньше двух человеческих ростов, над нашими головами раздался женский голос. Жора снова выругался.

– Кто это? – шепнул я.

– Француженка Кати. – Он смотрел на приближающийся край обрыва, где виднелись три фигуры. – Та еще сука – садистка натуральная! Однажды убила трех клонов голыми руками…

Сильным рывком нас подтянули к бугристой кромке, схватив за плечи, втащили наверх. У меня сразу отобрали мачете, оттолкнули к стоявшим в стороне Владасу и китайцу, а Жоре дали в зубы кулаком и повалили на землю, где уже сидели Джим с капитаном. Губы Деда были разбиты, на щеке – ссадина, над ним склонился здоровенный негр. Сверкая налитыми кровью глазами, он сжимал капитану подбородок длинными сильными пальцами и шипел ругательства в лицо, брызгая слюной. Похоже, он старший в команде.

Трое рейдеров обступили моряков, наблюдая за действиями командира. Один, чернявый, со шрамом на щеке и злыми подвижными глазами, другой стоял ко мне боком – нос прямой, маслянистые волосы собраны в хвост, за который так удобно схватиться, если сойтись врукопашную. Приземистая коротко стриженная Кати находилась напротив.

Навскидку их боевой потенциал сейчас равнялся четырем с половиной единицам, полбалла сбросил им за то, что не берут нас в расчет, а надо бы. Я скосил глаза на грузовик, где в кузове, не обращая внимания на происходящее, возился с треногой рыжеволосый рейдер, угрюмый широколицый водитель расположился в кабине на сиденье, поставив ноги на подножку, положил руку на раскрытую дверцу и смолил папиросой. Всего шесть человек: пятеро белых, один негр. И нас тоже шестеро, правда, на Владаса можно не рассчитывать.

У всех рейдеров, кроме водителя, за спиной висели помповые ружья, на ремнях – кобуры с пистолетами. Одеты они были одинаково, в выцветшие на солнце полувоенные штаны с карманами на бедрах и такого же цвета безрукавки, на ногах высокие кожаные ботинки, заляпанные грязью. Загорелые, крепкие, даже у Кати на руках заметные мышцы. Капли дождя блестели на коже в лучах кровавого заката, от мокрой одежды шел пар. Кати с ухмылкой смотрела на моряков, поигрывая отобранным у меня мачете.

– Вонг, – шепнул я, очень надеясь, что тот меня понимает. – Негра и девку рядом с ним беру на себя. Твои двое, которые слева.

Владас тихо застонал. Китаец не пошевелился – непонятно было, услышал или нет.

– Уложим их, беремся за остальных. Владас, под ногами не путайся, не лезь вообще в драку. Стой и жди. – Я кивнул Вонгу, и тот сорвался с места.

И одновременно Жора ударил шагнувшую к нему Кати носком ботинка по ноге, вскочил, но тут же лег, получив от негра в челюсть. Но мне этого хватило, чтобы успеть врезать чернокожему по почкам и сразу добавить коленом в пах. Кати подалась мне навстречу, замахиваясь мачете, но получила ногой в живот и согнулась пополам, выронив тесак. Жора прыгнул следом за ней, со всей силы пнул ей под зад, свалил и упал сверху, прижимая к земле, колотя кулаком по ребрам.

Тем временем Вонг, уложив двумя короткими движениями чернявого рейдера на лопатки, увернулся от кулака второго противника и оказался у него за спиной. Дернул за хвост, одновременно ткнул локтем ему в поясницу. Раздался крик боли. А китаец уже ринулся к грузовику.

Машина напоминала древний «Студебеккер»: рубленая, в пятнах ржавчины кабина, три ведущих моста, высокие борта. Китаец все сделал правильно, первым делом выбросил из кабины подавившегося папиросой водителя. Запрыгнул в кузов. Рыжеволосый рейдер вскинул ружье, но выстрелить не успел, взвыл, когда хрустнули вывернутые локтевые суставы. Оружие почти мгновенно перекочевало в руки Вонга.

Я нагнулся к негру, стащил у него со спины дробовик, расстегнул пояс с патронами и перекинул через плечо. Он засопел, пошевелился. Пришлось дать ему прикладом по затылку – здоровяк обмяк.

– Жора, отпусти девку! Разоружайте их, Джим, вяжи всем руки, – велел я, оглядываясь. – Владас, помоги Деду подняться. И в грузовик, оба. Живей!

Я вспрыгнул на подножку, заглянул в кабину и в кузов. Вонг уже сидел на лавке, уперев приклад ружья в бедро, давил ногой между лопаток лежащему ничком рыжеволосому рейдеру. И улыбался.

Джим, присев рядом с Кати, с которой только что слез Жора, стал вязать ей руки за спиной.

– Матрос, ты где веревку взял? – удивился я и спрыгнул на землю.

– В кабине, – Джим стянул концы морским узлом и перебрался к негру.

Жора быстро поснимал с оглушенных рейдеров оружие и ремни, покидал все в кузов, куда уже забрались Дед и Владас, вернулся и начал обшаривать карманы, утирая локтем кровь с разбитых губ. Я хотел его остановить, но передумал – вдруг у кого-то из них припасен складной нож или трубка-самострел. Всякое может быть, распутаются, нападут…

Глянув на ботинки рейдеров, я посмотрел на свои, крикнул: «Вонг, давай сюда!», сел и разулся. Когда китаец подошел, махнул в сторону Кати.

– Тебе с нее все будет впору.

Вонг со своей неизменной улыбкой принялся раздевать девушку, усевшись ей на спину. Кати как раз пришла в себя и зашипела проклятья на английском, повернула ко мне голову, бешено вращая глазами, назвала меня кретином, Вонга – тупорылым ублюдком. Может, решила, что ее собираются изнасиловать – задергалась, пытаясь сбросить китайца. Тот покачнул головой и коротким тычком успокоил дамочку. Куда он ей врезал костяшками пальцев, я не успел заметить, но Кати лишь дернулась и затихла.

Негр очнулся вновь и хрипло ругался на русском – необычно было слышать хорошо знакомые выражения и грязные словечки от чернокожего – в кузове грузовика стонал рыжий. Я сказал: «Заткните им как-то рты», после чего быстро избавил от одежды двух других рейдеров, один комплект отдал Владасу, другой надел сам. К тому времени Джим всех связал, запечатал рты кляпами, забрался в кузов и стал оказывать капитану первую помощь. Он откопал где-то в кабине древнюю, как сама Пангея, медицинскую сумку, выгрузил из нее какие-то бутылочки и склянки и смазывал Деду ссадины на лице.

Напротив них на лавке сидел так и не переодевшийся Владас, и я спросил:

– А ты чего ждешь?

Он встряхнулся и стал натягивать штаны, а я повернулся к Жоре, который перебирал разложенные на полу в задней части кузова трофеи.

– Что у нас осталось?

– Три полуавтоматических «ремингтона» двенадцатого калибра, куча патронов к ним, – он указал на дробовики и ремни, снятые с рейдеров. Три восьмизарядных «кольта», станок для безоткатки.

Жора кивнул на треногу возле кабины, на крышу которой забрался китаец, Вонг стал осматривать окрестности в бинокль, изъятый у рейдеров. Скоро окончательно стемнеет, надо выезжать.

– Пушку нашел? Они ж из безоткатки гарпуном стреляли…

– Да, – Жора
Страница 14 из 16

похлопал по ящику под лавкой справа. – Орудие здесь лежит, а выстрелы к нему в укладке под лавкой напротив.

– Значит, рейдеров оставим здесь, сами поедем в город. Сколько отсюда до него?

– Километров пятьдесят будет, – Жора скривился, потрогав припухшую скулу, где наливался синяк.

– Что-то уж слишком далеко.

– Нормально. Вдоль берега пилить придется, напрямик не проехать, камни. Вот и получается крюк.

– Со мной в кабине поедешь, будешь показывать дорогу.

Мы закрыли заднюю стенку кузова, и вскоре грузовик покатил вдоль обрыва, оставив позади связанных рейдеров.

* * *

Ночь быстро опустилась на побережье, на небе высыпали звезды, выстроившись в незнакомые созвездия. Океан чернел слева от обрыва, вдоль которого ехал грузовик, лучи фар иногда выхватывали из темноты огрызки скал, торчащих из воды. Волны разбивались о них, разлетаясь, серебрились брызги и клочья пены.

– Два часа уже едем, – я взглянул на массивный будильник, припаянный к приборной доске. – Далеко еще?

– Уже скоро, – отозвался Жора, клевавший носом на сиденье справа.

Напряжение и усталость брали свое, спать хотелось все сильнее. Если бы у меня сохранились импланты, было бы легче – с ними можно продержаться без сна трое суток.

– Зря ты им нож оставил, – проворчал Жора.

– Ты опять за свое?

Крановщик потер ладонями лицо, похлопал по щекам и поморщился, вспомнив про ушибы.

– Да, за свое! Надо было по ним из безоткатки шмальнуть, и все. Кати с Фамбой из кожи вон вылезут, чтобы нас найти и убить.

Фамбой, как выяснилось после отъезда, звали негра. Жора сказал, что тот родом из Африки, где служил на опиумной плантации надсмотрщиком над клонами, пока сам же не поднял их на бунт против местных властей, за что и угодил на Пангею.

Колея впереди поползла вверх, я с хрустом воткнул вторую передачу, и грузовик, натужно загудев, попер к вершине холма по крутому склону.

– Рейдерам, – заговорил я, – для начала нужно вернуться в город.

– А ты не подумал, что их искать станут? Что…

– Команду лучших людей Маклейна? – Я утопил педаль в пол, движок рыкнул на всю округу, мелкой дробью замолотили по днищу камешки. – Подумал. Их будут искать, но не раньше, чем через сутки.

– Маклейн за своих людей порвет любого. А мы у него еще и грузовик увели, и стволы… В общем, нам лучше разбежаться.

Я пожал плечами.

– Ладно, разделимся.

«Студебеккер» перевалил через холм, и взгляду открылась залитая огнями бухта. Я затормозил, распахнув дверцу, встал на подножку.

– Почти на месте. – Жора выбрался из кабины со своей стороны.

Из кузова раздался голос Деда:

– Вот наш маяк, видите?

Он показал на запад, где в море чернела одинокая скала. Из нее в небо торчал высоченный стержень, издали напоминающий тонкое сверло, вершина которого пульсировала ярким белым светом.

– Откуда этот свет? – удивился Владас.

Вонг, запрыгнув на крышу кабины, поднял бинокль. Все смотрели на маяк. Такое не могли построить люди, слишком необычной он формы.

– Его возвели предтечи? – спросил я.

И едва не свалился с подножки. Присел, зажмурившись, ухватился за раскрытую дверцу. В голове будто взорвалось что-то – и перед глазами проступили грязные улицы Нью-Панга, стоки-канавы вдоль домов, приземистые коробки из досок и грубых глиняных кирпичей… Я отчетливо увидел двухэтажное здание, первый этаж – высокий, с решетчатыми ставнями на окнах, второй – небольшой, с маленькими окошками, затянутыми мутной пленкой. Изнутри доносятся музыка и голоса, над дверью прибита вывеска, там нарисована раскрытая раковина с огнем внутри и криво написано…

Вспомнить название не удалось. Я точно знал, что в доме находилась гостиница, едва ли не самая крупная в городе…

Но откуда я знаю про нее? Я что – бывал в Нью-Панге?

Был на Пангее?!

Мысль ошеломила: как это возможно?! Ведь ничего раньше не помнил про это место…

Возникло четкое, ясное убеждение: мне надо в город. Прямиком в гостиницу, и немедленно!

Я выпрямился, быстро глянув на спутников, забрался обратно в кабину и упал на сиденье, вцепившись в руль. Руки дрожали. Намерение как можно быстрее оказаться в гостинице крепло – оно словно было вложено в мою голову, как справочная программа, и пробудилось в нужный момент, «включенное» видом ночного города. Но кем вложено? Кто инсталлировал Справку? Кто вставил в мое сознание воспоминание об этом месте?

– Где мы можем остановиться в городе? – спросил я у Жоры, вернувшегося на сиденье. – Гостиница в Нью-Панге есть?

В проем дверцы с моей стороны просунулась голова Деда, услышавшего вопрос.

– Есть пара мест, но там же платить надо. У Риты, к примеру…

– Что за Рита?

– Хозяйка «Жемчужины», – пояснил Жора.

Перед глазами полыхнули красные буквы на вывеске над дверью дома. Эта «Жемчужина» – гостиница, в которую надо попасть во что бы то ни стало. Значит, мое воспоминание правдиво. Я, не отрываясь, смотрел туда, где на далеко выдававшейся в море скале светились окна в домах. Издали они казались аккуратными, чистыми, но на самом деле все не так… Я знал это место – грязные кварталы, где вспыхнула эпидемия чумы, выкосившей две трети населения Нью-Панга, и уже не Справка, а моя память услужливо подсказывала: в городе нет канализации, вдоль склонов и к уступам тянутся стоки, по которым местные сливают в океан помои. В безветренный день вонь стоит над бухтой такая, что хоть респиратор надевай…

– Какие здесь деньги используют? У вас есть хоть что-то?

Жора с Дедом переглянулись, первый порылся в карманах и выложил под лобовое стекло монету – мутно-желтый кругляш с цифрой пять.

– Пять рублей, – пояснил он. – Монеты отливают нефтяники, их кодла себе все золото захапала… А, не важно, короче, этого хватит на одну ночь. Но потом… – Он покачал головой. – Бегите, иначе Маклейн найдет вас.

Легкость, с которой Жора отдал пятак, объяснялась тем, что он позаимствовал монету у рейдеров. Возможно, не одну, а всю наличность, имевшуюся в их карманах.

– О чем он говорит, Марк? – Владас перебрался через борт, спрыгнул на землю.

– У моряков своя дорога, у нас своя. – Я высунулся из кабины. – Вонг, Владас, можете идти с ними, можете со мной, либо сами по себе. Выбирайте.

Китаец бросил на меня короткий взгляд и снова уставился через бинокль на побережье.

Дед с Джимом полезли из кузова, повесив дробовики за спины.

– Что ж, бывай, Марк. – Перегнувшись через борт, капитан протянул мне ладонь. Я пожал ее, и он спрыгнул на землю. – Мы по реке уйдем, – добавил Дед, поправляя кобуру на поясе. – Нам в городе теперь точно делать нечего.

– Владас, ты с кем? – спросил я.

Он смотрел в сторону. Я кивнул морякам, захлопнул дверцу.

– Если все-таки решил поехать в гостиницу, – заговорил Жора, – внизу на развилке возьми вправо и двигайся все время вверх так, чтобы маяк за спиной был. Как выйдешь на Бродвей, это у нас самая широкая улица в городе, ищи по другой стороне через три квартала двухэтажное здание с вывеской.

Он раскрыл дверцу.

– Ну прощай… – хотел еще что-то добавить, но не стал. Выбрался из кабины.

Я сел прямо, заметил в боковое зеркальце, как Владас забирается в кузов. Включив зажигание, перекинул рычаг скоростей на третью, газанул несколько раз, раскручивая движок, и покатил вниз по склону, навстречу
Страница 15 из 16

светящемуся огнями Нью-Пангу.

Глава 5

Исходный код

Грузовик пророкотал по темному проулку и выкатился на перекресток. Там и тут улицы были перекопаны, вдоль домов, приземистых каменных кладок и заборов из песчаника тянулись траншеи, всюду рядом с ними лежали трубы.

Складывалось впечатление, что в городе с размахом начали какое-то строительство, точнее сказать, приступили к созданию водопровода. Может, так и есть на самом деле, чего гадать? Пришлось снова свернуть, объезжая очередной раскоп. Пропетляв еще минут десять, ориентируясь на свет маяка, я наконец выбрался на главную улицу города, глянул через плечо в заднее окошко. Вонг с Владасом сидели на лавке у правого борта. Первый смотрел вперед, второй – назад.

Грузовик прогудел вдоль домов – фонари на Бродвее горели тем же необычным белым светом, что и маяк. Видимо, это газ светится в лампах или особая жидкость, а может, раствор, то есть смесь соков каких-нибудь деревьев, приготовленная местными кулибиными. В голове шевельнулись смутные воспоминания насчет джунглей, далеко простиравшихся от восточных границ Нью-Панга до пустыни, всплыла пара экзотических названий растений, но Справка промолчала.

Вымощенная камнем главная улица города была широкой, как меня и предупреждал Жора, и полого шла вверх от моря. Тут могли свободно разъехаться три грузовика, и место для прохожих еще оставалось. И тут не было траншей.

Я порулил в конец квартала к двухэтажному дому, где над подъездом ярко-красным светилась вывеска и горели окна.

Проехал мимо гостиницы, остановился у следующего дома, подумал и сдал немного назад, резко выкрутил руль, встав в проулке под стеной «Жемчужины». Когда заглушил двигатель, услышал, как внутри гостиницы пьяные глотки горланят старый гимн России, что-то там было про нерушимый союз и братство народов. Вылез из кабины, бросил спутникам: «Пошли», – и решительно направился к дверям.

На пьяных постояльцев мне было плевать, моей целью было попасть в гостиницу. Подойдя к дверям, помедлил, глядя на вывеску – буквы ярко светились в темноте, появилась резь в глазах, я моргнул. В голове изменилось что-то, словно заработал извлеченный перед судом мнемочип, запустивший тестовую проверку нейроцепей. Казалось, еще секунда, и перед внутренним взором появится светящаяся 3D модель нервной системы, но наваждение схлынуло. Ор в кабаке, занимавшем правое крыло первого этажа, стал громче, слов почти не разобрать. Я толкнул двери, прошел по коридору, задержался у проема в освещенную залу – свободных мест за столиками не было, лица стерлись в сизом табачном дыму. И двинулся дальше. Спутники молча шли следом.

В конце коридора начиналась лестница на второй этаж, слева от нее – две двери. Первая, обшарпанная, с массивным навесным замком, явно вела в подсобку. Я миновал ее, взялся за ручку на соседней, с резными филенками и морской раковиной на высоте груди, обернулся. Вонг легко взбежал по ступенькам пролетом выше, перегнулся через перила, кивнул мне. Владас остался в коридоре, нервно переминаясь с ноги на ногу – оружия у него не было, предназначавшийся ему дробовик сейчас висел у китайца за спиной, другой тот держал наготове. Лишний пистолет находился у меня. Я толкнул дверь и быстро вошел в комнату.

Почему решил, что нужно зайти именно сюда, сам не знаю. Машинально все сделал, можно сказать, на уровне рефлексов. У дальней стены стоял стол, на нем горела лампа, справа от потолка до пола тянулись полки, заставленные внизу большими глиняными кувшинами – горлышки заботливо обтянуты марлей и обвязаны бечевой, на концах завязок виднеются сургучные печати. Не иначе как винный запас заведения. Верхнюю часть полок занимали различные статуэтки из камня, дерева и даже стекла. На приставленной к стеллажам лестнице стояла высокая женщина в длинном платье: черные волосы собраны в пучок на затылке, лицо оставалось в тени.

– Зачем приехали? – проронила она чуть хриплым от волнения голосом. – Я платила уже. Маклейн обещал, что…

Женщина взяла с полки пузатую статуэтку, больше похожую на копилку, повернулась к свету:

– Мы же все обсудили. Он обещал… – Она замерла, не дыша. Большие темные глаза на широком лице испуганно сверкнули.

Я прикрыл за собой дверь, прошел к столу и осмотрелся. Голая стена слева, угол за дверью занимал старый сейфовый шкаф, в дальнем от него углу находилась деревянная тумба, рядом – окно с неплотно прикрытыми занавесками.

Я обошел стол, сдвинул край занавески, взглянул на улицу и все понял: «Студебеккер» был в шаге от окна; женщина приняла нас за рейдеров Маклейна, полезла доставать копилку, где, возможно, прятала деньги…

Она по-прежнему стояла на лестнице, держа в руках статуэтку, и напряженно смотрела на меня, боясь моргнуть.

– Хочу снять трехместный номер, – глухо произнес я. – До утра.

Достал из кармана монету и бросил на стол. Лицо женщины ожило, она заморгала, суетливо отвела взгляд. И чуть не сверзилась на пол, я успел подхватить ее под руку, обнял за талию и бережно опустил на ноги.

Она испуганно отшатнулась к стеллажам, но через мгновение совладала с эмоциями, одной рукой одернула сбившееся на груди платье, перехватила статуэтку, боком протиснулась к столу. Взгромоздившись на табурет, подняла на меня уже строгое лицо.

На вид ей было чуть больше сорока – заметные морщинки у глаз, слегка припухшие веки, взгляд усталый и… обреченный. Как будто хочет меня прогнать, но не может, поэтому напустила на себя строгости, внутренне собралась, ждет, пока заговорю.

– Что насчет номера? – напомнил я.

Она молча изучала меня, положив руки на стол.

– Ну? – Я начал терять терпение. Хотелось есть, а еще больше хотелось спать. – Мне искать другую гостиницу?

И тут пришла запоздалая мысль: а если эта женщина никакая не хозяйка, не Рита…

– Возьму по рублю за койку, – наконец сказала она. – Ужинать будете в номере?

Я кивнул. Она выдвинула ящик, привычным движением смахнула в него пятак.

– За ужин еще два рубля. – И протянула мне ключ с белым шариком на кольце.

На шарике красовалась выгравированная цифра три – похоже, он символизировал жемчужину; на ощупь оказался обычным пластиком.

– Поднимешься на второй этаж, там за стойкой дежурит… – Она качнула головой, бросила взгляд в окно. – Хотя нет, я провожу.

Забрала ключ, вышла из-за стола, я отступил в сторону, пропуская ее к двери, и, оказавшись за спиной, произнес:

– Рита…

– Да? – Женщина оглянулась, вздернула бровь.

– Идем, – я сделал шаг вбок, раскрыл перед нею дверь.

Помедлив, она вышла в коридор, скользнула взглядом по обвешанному оружием китайцу, едва заметно кивнула устало улыбнувшемуся Владасу и проследовала вверх по лестнице.

На втором этаже в обе стороны от лестницы тянулся узкий коридор. Слабо пахло воском и какими-то травами. Пол покрывал то ли ковер, то ли необычная ворсистая циновка – шагов, во всяком случае, слышно не было. Наша провожатая свернула направо и двинулась вдоль дверей в конец коридора, где виднелась стойка и лился приглушенный свет.

– Клава, – на ходу позвала она. – Опять спишь? Сколько раз тебе говорила…

Над стойкой появилось симпатичное курносое личико с заспанными глазами. Впрочем, спустя секунду оно стало испуганным, девушка
Страница 16 из 16

вскочила, забормотала извинения.

– Как ты можешь спать, когда внизу такой гудеж?

Видно было, что курносую ругают больше для показухи. Внизу перестали орать гимн, донеслись голоса.

– У нас новые постояльцы. В третьем в баке есть вода?

– Да, мадам Рита. – Клава убрала с лица волосы, одернула домотканое светлое платьишко и подняла взгляд на хозяйку. – Иваныч еще днем бак наполнил, как жильцы съехали. В номере прибрано, белье застелено.

Голосок у девушки был тонкий, но певучий. Она глянула в нашу сторону и улыбнулась.

– Ну что ж… – Хозяйка обернулась, медленно протянула мне ключ. – Располагайтесь.

Она чуть задержала руку, прежде чем отдала ключ.

– Ужин им сразу неси, Клава.

– Да-да, – засуетилась курносая и поспешила к лестнице.

Мадам Рита оглядела нас напоследок и молча двинулась обратно. Я подождал, пока стихнут ее шаги по ступеням, и отпер дверь.

Номер – комната, где вдоль стен стояли кровати с тумбочками в изголовьях, над одной небольшое, затянутое матовой пленкой окошко, через которое проникал слабый свет уличных фонарей. Угол справа от двери был отгорожен целлофановой занавеской. Я сдвинул ее – душ. Почти под потолком на стене висел ржавый бак с гнутой лейкой и вентилем, полка с обмылками, и на гвоздиках – три белых полотенца. В полу был водосток, закрытый решеткой.

– А уборная тут у них… – начал Владас и, когда я обернулся, замахал рукой. – Понял, понял. На улице. Не подумал как-то сразу…

– Сильно в сортир хочешь?

Он покачал головой, буркнул, что сходит утром, и прошел к кровати под окном.

Вонг стащил со спины дробовик, сел на койку слева от двери, заглянул в тумбочку, потом взял с нее лампу, сильно напоминавшую обычную керосинку, и стал вертеть в руках. Я остался на месте, озираясь в полутьме. Стены были отделаны деревянными фальшпанелями, на полу – все та же ворсистая циновка. Звуки снизу едва проникали в номер.

В дверь постучали. Китаец вернул лампу на место, взялся за оружие. Растянувшийся было на кровати Владас быстро сел. Я открыл дверь, положив руку на пистолет за поясом.

– Ужин, – раздался тонкий голосок с порога. В баре затянули новую песню.

Девушка прошла на середину комнаты, держа перед собой поднос, где стояли два небольших кувшина, три кружки и тарелки с едой.

– Да что ж вы в темноте-то? – Она удивленно осмотрелась.

– А… – Владас поднялся ей навстречу.

Клава сунула ему поднос и присела возле тумбочки у кровати Вонга ко мне спиной, начала возиться с лампой. Китаец внимательно следил за ее действиями. Спустя секунду что-то хрустнуло, звякнуло, и комната наполнилась мягким белым светом.

Вонг многозначительно посмотрел на меня, подмигнул девушке.

– Спасибо, Клава, – я кивком указал ей на дверь. – Надеюсь, до утра нас никто не побеспокоит.

– У нас с этим строго, – заявила она, выходя из комнаты. Обернулась уже в коридоре. – Если что-нибудь понадобится, я на вахте.

– А если тебя там не будет?

– Тогда Иваныча попросите.

– …?

– Бородатый такой дядька, подменит, если отлучусь.

– Ага. – Я закрыл дверь на ключ и прошел к свободной койке.

Владас так и стоял с подносом, глядя на зажженную лампу.

– Чего встал? – Я прислонил дробовик к спинке кровати, спрятал пистолет под подушку и стал развязывать шнурки на ботинках. – Давайте есть, мыться по очереди и спать.

– А поговорить? – Владас поставил поднос к себе на тумбочку, снял две тарелки. Одну отнес Вонгу, другую мне. – Надо решить, что будем делать дальше. Так?

– Перед сном все обсудим, – проворчал я, взял с тарелки зеленоватый фрукт, похожий на недоспелую сливу, сунул в рот.

На вкус он напомнил помидор.

– Хм, а ничего так, довольно вкусно.

Вонг покивал с улыбкой, уплетая за обе щеки ужин.

Я пристроил тарелку на тумбочке, скинул ботинки, штаны с ремнем и кобурой, стащил через голову безрукавку и отправился в душ. Мне было о чем подумать и решить, о чем и как говорить со спутниками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/aleksey-bobl/anomalnyy-kontinent/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

НАЗ – носимый аварийный запас.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector