Чистилище. Турист читать онлайн - Михаил Кликин

Чистилище. Турист

Михаил Кликин

Чистилище #7

Глобальную катастрофу пережили три брата. Капитан Степан Рыбников, несший дежурство в отделе радиоразведки командного пункта. Иван Рыбников, отправившийся с женой и детьми за город в то самое время, когда смертоносный вирус обрушился на Россию. И Николай Рыбников, живший в глухой деревне и получивший кличку «Турист» за блестящие навыки выживания в дикой природе. Им удалось связаться в самый последний момент, когда системы связи уже рушились по всей стране. Теперь Ивану, Николаю и семье Николая необходимо через территории, захваченные свирепыми мутантами и бандами опасных мародеров, двигаться в определенную точку на севере, указанную Степаном, – в надежде, что там они сумеют встретить самого Степана и обрести защиту от смертельных опасностей, подстерегающих теперь на каждом шагу…

Михаил Кликин

Чистилище. Турист

© Тармашев С. С., 2015

© Кликин М. Г., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * *

Издательство благодарит Сергея Тармашева за предоставленное разрешение использовать название серии, а также уникальные мир и сюжет, созданные им в романе «Чистилище».

Другие произведения, написанные российскими фантастами для межавторского цикла, являются их историями, Сергей Тармашев не является соавтором этих романов и не читает их. Создатель «Чистилища» дал литераторам полную свободу, разрешив войти в мир проекта, но сам он несет ответственность только за собственную книгу.

1

Ночью здесь всегда было страшно.

Верней сказать, жутковато.

Гул работающей аппаратуры и шум радиоэфира в «наушниках» лишь подчеркивали мертвую тишину, царящую в пустом здании, половина помещений которого была заперта и опечатана. Любой посторонний звук заставлял вздрагивать: возня мышей в соседней комнате, стук сосновых шишек, падающих на крышу. Порой чудилось нечто совершенно мистическое, и требовалось проявить немало фантазии, чтобы придумать хоть какое-то объяснение пугающему звуку. Почему вдруг скрипнули половицы в пустой комнате отдыха? Кто поскребся в окно, закрытое глухой светомаскировкой?

Чтобы развеять страхи приходилось покидать пост, обходить открытые комнаты, включать везде свет.

И все равно страх оставался – отступал в темные углы, прятался в закрытых помещениях…

Вот днем здесь было многолюдно: с самого утра, еще до развода, появлялся начальник отдела – подполковник Николаев, принимал доклад и открывал свой опечатанный кабинет. Потом подтягивались остальные офицеры, с развода приходила смена, занимала свои места на трех постах, и тогда уже можно было отправляться домой на положенный после ночного дежурства «отсыпной» день.

Дневная жизнь в отделе радиоразведки командного пункта мало напоминала жизнь ночную. Ночью во всем здании оставался лишь один человек. Ночью здесь работал только один пост – пост поиска и анализа новых видов передач.

И хотя по соседству располагался здоровенный барак приемного центра, где круглосуточно работали тридцать человек в сержантских погонах под присмотром двух офицеров; и хотя в пяти минутах спокойной ходьбы находился командный пункт, а за антенным полем светились окна штаба – все равно казалось, будто отдел радиоразведки оторвался от родной бригады и перенесся в черный космос.

Тихое попискивание морзянки и шепотки эфира лишь усиливали это ощущение.

– Отдел, ответьте командному пункту, – резкий голос из динамика переговорного устройства заставил дежурного вздрогнуть. Негромко выругавшись, он нажал тангенту на гарнитуре и ответил:

– Капитан Рыбников. Слушаю.

– У тебя там все в порядке, Степан?

Дежурный узнал хриплый голос полковника Пригожева, немного напрягся.

– Так точно, товарищ полковник.

– Не спишь?

– Никак нет. Не положено.

– Чем занимаешься?

– Было распоряжение перейти на прессу. Поэтому сегодня слежу за Синьхуа.

Капитан Рыбников кинул взгляд на телетайп, заваленный свитками распечаток – их надо было передать на приемный центр, но посыльный почему-то задерживался.

– Сам читаешь, что пишут? – спросил полковник.

– Посматриваю, – осторожно ответил Степан.

– И что думаешь?

Степан думал, что дело плохо. Но озвучивать свое мнение он не стал.

– Думаю, от нас сейчас мало что зависит.

– А вот тут ты не прав, Рыбников, – недовольно сказал полковник.

Степан пожал плечами. Ему казался странным этот разговор. Они с полковником практически никогда не общались. Да и не приветствовалось подобное балабольство во время дежурства, особенно если объявлена повышенная степень боевой готовности. С чего же вдруг суровый Пригожев разговорился?

– Только от нас все и зависит, капитан, – сказал полковник. – И от тебя тоже. Кажется, то, что произошло, не случайность. Это агрессия, обдуманный акт…

Степан молча слушал, медленно вращая ручку настройки частоты, глядя, как на шкале радиоприемника меняются светящиеся цифры. На душе было очень тревожно – со всего мира шли пугающие новости, а тут еще полковник масла в огонь подливает…

– У нас большие проблемы, капитан, – сказал вдруг Пригожев. – Ты же сегодня с обеда дежуришь?

– Да. Волков попросил заменить его, сказал, что плохо себя чувствует.

– У нас проблемы, – помолчав, повторил полковник. – Я себя тоже плохо чувствую, капитан. А на приемном центре шесть теток слегли…

«Тетками» Пригожев называли контрактниц – в основном жен офицеров, устроившихся на службу в бригаду, так как с работой в гарнизоне всегда был напряг.

– Заболели? – спросил капитан.

– Нет, Рыбников. Зажмурились. Об этом мне доложил Калюжный пятнадцать минут тому назад. Что сейчас там происходит, я не знаю. Связи с приемным центром нет. И штаб не отвечает. Понимаешь?

Степан обмер, в горле разом пересохло. Понять-то он понял, только поверить в это не мог.

– Я сейчас заперся, – будто сквозь космос доносился голос полковника Пригожева. – И у меня тут три покойника. Двое умерли сразу, пять минут тому назад – конвульсии, пена изо рта… Рыженков и Цукалин… А одного… Малахова… Майора… Я его того… Пристрелил… Он на меня набросился… Ну мне и пришлось… Слышишь меня, капитан?.. Ау!.. Ты живой там?..

– Так точно, товарищ полковник, – отозвался Степан. Голос у него сел. А в голове что-то стучало, пульсировало…

– Порвал меня Малахов, – сказал Пригожев. – Кровища хлестала, как из поросенка. Я тебе не рассказывал, Степан, что я деревенский? Ты ведь тоже, я знаю, я дело твое читал… У нас перед Новым годом всегда поросенка резали. Мы с братом держали, а отец резал. Кровища из него лилась – как из меня. Но сейчас почти не течет. Наверное, вытекло все. Не жилец я, Степан… Ты, это… Бросай свою прессу и уходи, пока не поздно… Я разрешаю, слышишь…

– Да, товарищ полковник.

– В сопки уходи. Это приказ! Понял?

– Так точно.

– Хорошо, Степан… Прощай…

В громкоговорителе приемника раздался какой-то треск.

И только через несколько минут капитан Рыбников сообразил, что это был выстрел.

На какое-то время его охватила странная апатия. Оцепенев, он сидел на стуле, пялился на стойку аппаратуры, жизнерадостно моргающей лампочками и экранами. Голова была совершенно пустая –

ни мыслей, ни чувств.

А потом – нахлынуло.

Степан зарычал, ударил кулаками по столу, вскочил. Понимание накатывало холодными волнами: на командном пункте все мертвы; и в штабе бригады, видимо, тоже; и казармы, наверное, уже набиты трупами. А что в гарнизоне? Что с бывшей женой?

Эту ночь капитан Рыбников не просто «сидел на прессе», перехватывая пугающие сообщения мировых информационных агентств. У него была возможность слушать весь мир, и он этой возможностью пользовался: в КВ-диапазоне работали и военные, и гражданские передатчики. Далеко не все удавалось расшифровать, прочитать и понять. Но капитану Рыбникову почти сразу стало ясно, что мир охвачен страшной, стремительно распространяющейся эпидемией. Почему-то Степану не верилось, что инфекция подберется так близко. Вспоминался то ли птичий, то ли свиной грипп – из-за этих болезней тоже порядочная шумиха была в свое время, да только потом выяснилось, что они просто очередные страшилки, на которых делали деньги всякие-разные фонды и средства массовой информации. Капитан Рыбников почему-то думал, что смертельная эпидемия так и останется где-то далеко, выкосив, быть может, Ближний Восток и перенаселенную Азию и чуть зацепив просвещенную Европу.

Он ошибся.

– Гребаные яйцеголовые! – с чувством сказал капитан Рыбников, почему-то уверенный, что именно ученые во всем виноваты, и стал готовиться к дезертирству.

Первым делом он заглянул в холодную подсобку, заваленную старой аппаратурой. Здесь среди разного хлама хранился кое-какой инструмент. Подобрав топор и небольшой ржавый ломик, капитан вернулся в зал и вскрыл комнату начальника. В письменном столе он нашел початую бутылку водки, налил себе полстакана, выпил залпом.

Сразу сделалось спокойней. Пришло понимание, что он все делает верно.

Прав был полковник Пригожев – надо бежать в сопки! Подальше от людей, подальше от болезни. Но хорошо бы прежде разжиться оружием. Склады рядом, и они, возможно, уже не охраняются. Заглянуть туда, проверить? Или проще взять автоматы на КПП? А если бойцы там еще живы? Позвать их с собой? Не пойдут ведь, они-то не знают того, что известно ему!..

Капитан Рыбников сдвинул полотнище светомаскировки, выглянул в окно, забранное железной решеткой.

Темно – хоть глаз выколи! Только далеко за забором светятся окна гарнизона.

Может, все не так плохо?

В любом случае – осторожность не помешает!

Капитан Рыбников поправил светомаскировку, вернулся в темный коридор, где стоял большой шкаф, на антресолях которого ждали своего часа «тревожные чемоданы» всего отдела. Здесь же хранились ОЗК и противогазы. Рыбников вытряхнул всю груду на пол, нашел свой комплект, разложил на полу. Представил, как будут над ним потешаться, если потом выяснится, что недавний разговор – пьяный бред полковника.

Или идиотский розыгрыш.

Поколебавшись, капитан Рыбников вернулся на пост и попытался вызвать командный пункт, штаб и приемный центр.

Ему никто не ответил.

Тогда он взял телефонную трубку и попробовал куда-нибудь дозвониться. Получилось с восьмого раза.

– Эй, кто там? – спросил капитан Рыбников, явственно слыша в трубке чье-то частое дыхание. Он уже не помнил, чей номер набирал.

Так и не добившись ответа, он повесил трубку.

– Ну ладно, – сказал капитан Рыбников вслух. – Приказ есть приказ. Буду уходить.

Закутавшись в ОЗК, натянув противогаз, взяв в одну руку фонарь, а в другую топор, капитан вышел в тамбур. Перед тем как отодвинуть засов, он заглянул в дверной глазок. Ночь была темная, но глухую желтую стену приемного центра напротив все же можно было разглядеть – она была как экран. И на нем – на этом экране – двигались какие-то нелепые уродливые тени.

Капитан Рыбников медленно – чтоб не звякнул засов – отпер дверь, чуть ее приоткрыл и осторожно выглянул наружу, пытаясь понять, что происходит там, в ночной темноте. Можно было зажечь фонарь и направить луч на желтую стену. Но внутренний голос подсказывал Степану, что лучше бы этого не делать.

Тени на экране стены вдруг замерли. Одна из фигур выпрямилась и, кажется, обернулась, уставившись точно на офицера, прячущегося за железной дверью отдела радиоразведки.

Глаза капитана Рыбникова постепенно привыкали к темноте, но тут начали потеть стекла противогаза. Степан щурился, пытаясь рассмотреть, что происходит возле приемного центра. И ему не нравилось то, что он там видел. Очень не нравилось!

Три уродливые фигуры, отдаленно похожие на людей, руками и зубами рвали какую-то бесформенную груду, валяющуюся на земле. Так зомби в фильмах ужасов жрали свои жертвы.

И еще одна фигура пристально смотрела в сторону Степана, будто чуя его, но не решаясь оставить добычу.

Пока не решаясь.

– Вот гадство, – шепнул капитан. Медленно – чтоб не скрипнули петли – он притворил тяжелую дверь. Уходить надо было другим путем – через окно со стороны антенного поля или через заднюю дверь подсобки.

Степан взялся за засов.

И тут ручка двери вырвалась из его пальцев. Дверь распахнулась, и проем заслонила перепачканная грязью и кровью фигура. Капитан Рыбников отпрянул, зацепился ногой за антенный кабель и, путаясь в безразмерном ОЗК, тяжело рухнул на пол…

2

– … А теперь назовите мне красные предметы, – объявила новое задание мама, и дети с удовольствием продолжили игру:

– Яблоко, – сказал семилетний Андрей.

– Задний фонарь на машине, – отозвалась девятилетняя Анжела.

– Моя футболка, – мальчик не собирался уступать сестре.

– Красный фломастер, – тут же нашлась девочка.

Пятилетний Костя в игре не участвовал, он был занят игрушечным динозавром.

– Кровь, – сказал вдруг Андрей, и мама, вздрогнув, испуганно взглянула на сына.

– Кровь – красная, – пояснил ребенок и улыбнулся.

Они находились в тюнингованном салоне «УАЗа»-«буханки» – сидели тесным кружком на покрытом ковролином полу, и мама делала все возможное, чтобы отвлечь детей от происходящего за тонированными окнами. Они все уже устали, им давно хотелось выйти наружу, но делать это было нельзя.

На водительском месте, крепко вцепившись в руль, укоренился уставший отец семейства. На соседнем кресле, придерживая сухой рукой карту, дремал его тесть – дед Саша. Время спать было неподходящее, но старика не будили, так как всем давно надоело его брюзжание.

Мотор пока работал, но машина стояла. Они въехали в пробку несколько часов тому назад и какое-то время худо-бедно двигались вместе с потоком, но потом движение окончательно застопорилось. Подготовленная для езды по бездорожью «буханка» застряла в середине асфальтированного шоссе, в десяти метрах от заставленной машинами обочины, за которой широко раскинулось засеянное овсом поле.

А потом началось страшное – то, что Иван уже видел в городе: люди, вышедшие из машин, стали падать на землю и биться в конвульсиях. Их лица словно превращались в жуткие маски. Какой-то обезумевший от боли мужчина колотил в запертую дверь своего автомобиля, хрипел, требуя его впустить, пачкал стекло кровавой пеной, а из салона на него смотрели жена и ребенок.

Вот тогда Маша и предложила детям сыграть в игру…

Чтобы заглушить несущиеся с улицы

вопли, Иван включил музыку. Веселая подборка диким образом контрастировала с тем, что происходило на дороге. Некоторые люди пытались помочь умирающим – а через несколько минут сами валились на землю, корчась в судорогах. Далеко впереди здоровенный внедорожник попытался выбраться из пробки, растолкал бампером несколько машин и уперся в грузовую «Газель»; хозяева помятых автомобилей вытащили пузатого водителя внедорожника, избили его и бросили под колеса – он уже не поднялся. Кое-кто решил уходить пешком, оставив машины и нагруженный скарб, – но лишь несколько человек смогли пересечь поле, остальные замертво падали в овес. Старый «пазик», набитый людьми, попытался съехать с высокой дорожной насыпи, но опрокинулся и несколько раз перевернулся, оставляя раздавленные тела и выпотрошенные сумки…

То, что случилось дальше, не стало для Ивана сюрпризом. Перед бегством из города он много чего успел посмотреть в Интернете. Смертельная инфекция распространялась по миру стремительно, но информация распространялась еще быстрей, хотя официальные власти пытались всячески этому препятствовать. Они призывали сохранять спокойствие и оставаться на местах – но кто из разумных людей будет слушать подконтрольные правительству голоса из телевизора, когда ясно, что все валится в пропасть и никто ничего не контролирует?

Люди побежали из города – и застряли здесь – на шоссе.

Тут-то инфекция их и настигла…

– Молодцы, – сказала Маша. – А теперь назовите круглые предметы.

– Мяч! – выкрикнул Андрей.

– Обруч, – сказала Анжела. Забава ей надоела, но она подыгрывала маме, поскольку чувствовала, как напряжены родители.

Иван обернулся, посмотрел на жену и детей. На глаза навернулись слезы. Что он мог сейчас сделать для семьи? Как мог их защитить?

Он надеялся, что салон «буханки» достаточно герметичен и инфекция еще не проникла внутрь. Не зря они с братом все здесь переделали, подготавливая купленную по дешевке машину к выездам на природу.

Иван достал смартфон, набрал номер Коли и тихо выругался, вновь услышав сообщение о том, что «аппарат абонента выключен или временно недоступен».

– Что там? – вскинулась Маша. Она боялась смотреть в окна.

– Не могу до Кольки дозвониться. И телефон почти сел. Не знаю, долго ли еще протянет.

– Отправь эсэмэс. Может, дойдет.

– Да, так и сделаю.

Перед капотом «буханки» встал человек. Его изуродованное, заляпанное кровавой слизью лицо подергивалось, нижняя челюсть дрожала.

– Они поднялись, – тихо сказал Иван.

– Кто? – еще тише спросила Маша, боясь отвлечь занятых игрой детей.

– Зомби.

Живой мертвец положил руки на лобовое стекло, уставился водителю в глаза, щелкая зубами.

Дед Саша проснулся, увидел чудище, поинтересовался:

– А это что за хрен? – и, разглядев, добавил:

– Сбивай его к чертям!

Что-то отвлекло зомби – он повернул голову вправо; ноздри его раздувались. Миг – и он метнулся к красной микролитражке в соседнем ряду, прыгнул на нее, раздавив лобовое стекло, наклонился и потащил из салона визжащую и упирающуюся девицу в алом платье. Кричала она недолго: монстр с размаху бросил ее на капот автомобиля и вгрызся в горло.

Иван отвернулся, дрожа.

Сколько времени у них осталось? Как долго они смогут продержаться в заблокированной на дороге машине? Им повезло, что они почти месяц планировали поездку в деревню, готовились к ней. Только поэтому они успели покинуть город. Поэтому у них сейчас есть все необходимое – еда, вода, запас бензина, инструменты и теплая одежда. Но как защититься от обезумевших людей, от бандитов, мародеров и от этих монстров, похожих на ходячих мертвецов из фильма ужасов?

Иван посмотрел на бесполезный смартфон, за который еще совсем недавно он отдал месячную зарплату.

Позвонить брату еще раз? И окончательно посадить батарею? Нет!

– Надо чем-то закрыть окна, – сказал он. – Переждем в машине день или два. Потом, если помощь не придет, я сам за ней отправлюсь.

– Не надо, – тихо сказала жена. – Не оставляй нас.

– Только если не будет иного выхода, – ответил Иван, быстро набирая СМС.

– Может не нужно ему ничего писать? – засомневалась Маша. – Как он нам поможет? Сам бы в беду не попал!

– Колька смекалистый, – отозвался Иван. – Придумает что-нибудь. Я в него верю.

Он отправил сообщение и погасил экран смартфона, сберегая заряд.

– Давайте поужинаем, – предложил он, хотя его воротило от любой мысли о еде. – Дети, кто будет суфле?

– Кто это был, а? – вновь подал голос дед, но на него опять никто не обратил внимания.

Впереди что-то громыхнуло. Одна из помятых машин загорелась – видимо, замкнуло проводку. Огонь сперва лениво полз по капоту, потом автомобиль полыхнул так, что посыпались стекла. А через несколько минут ярко занялись соседние машины. Все это происходило в сотне метров от подготовленного к бездорожью «УАЗа». Иван прикинул скорость распространения пожара, и понял, что жить им осталось совсем немного.

Он заглушил мотор и развернулся лицом к детям.

– Ну что, ребята, возьмете меня в игру?

Он перелез в салон. Дети приняли отца с восторгом.

– А теперь, – сказал он, – назовите мне мокрые предметы.

– Твое полотенце! – крикнула дочь.

– Точно! – Он улыбнулся. Это стоило ему огромных усилий…

3

В родной деревне Коле Рыбникову всегда было хорошо – и двадцать лет тому назад, когда здесь еще жила их общая бабушка Ангелина Степановна, и сейчас – когда в местных жителях числились одни вороны да полевые мыши. Избы-то стояли. Только людей в них не бывало лет десять как, а то и все пятнадцать. Потому Коля и ценил это место: тишина да покой – лучший отдых от городской суеты и надоевшей работы.

Здесь даже вездесущие дачники не появлялись с тех пор, как заросла брошенная разорившимся совхозом дорога. Редко-редко наезжали по старой памяти охотники и рыбаки, а в лесу за деревней можно было встретить заблудившегося грибника. Вот и все общество!

В безлюдной деревне Коля проводил как минимум один летний месяц. Обычно в последние дни мая он приезжал сюда на разведку, смотрел, как бабкина изба пережила зиму, перекапывал пару грядок, сажал что-нибудь, не требующее большого ухода. От города до деревни было часа три езды, но далеко не всякая машина могла пробраться через одичавшие поля и луга. У Коли была старая пятидверная «Нива», которую он перебрал до последнего винтика. А еще они с братом Иваном купили списанную «буханку» и построили из нее настоящий внедорожный кемпер…

– Ну где же ты, брат? – вслух сказал Коля и посмотрел на часы-ходики, висящие на бревенчатой стене избы.

Брат опаздывал.

Еще месяц тому назад они договорились о совместной поездке в родную деревню. Иван собирался привезти на несколько дней всю семью, а Коля обещал все организовать: истопить баньку, устроить спальные места, спланировать рыбалку, шашлыки и прочие мероприятия. Потому он приехал в деревню на неделю раньше. Он не представлял, что сейчас происходит в большом мире: электричества в деревне не было, радиоприемник Коля не включал, по телефону никуда не звонил, да и до него дозвониться было непросто – поймать сигнал сети получалось

только с высокого дуба, растущего на холме за огородом.

Сегодня Коля уже трижды лазил на это развесистое дерево, пытаясь дозвониться до брата. Но со связью что-то не ладилось – гудок пробился лишь один раз, да тут же оборвался. К ночи обычно сигнал становился устойчивей, но ждать сумерек Коле было невмоготу – переживал он из-за Ивана. Тот отличался пунктуальностью, и если уж обещал приехать в обед, значит, в три часа дня – кровь из носу! – будет на месте.

– В аварию, что ли, попали, – пробормотал Коля, снимая телефон с самодельного зарядного устройства, работающего от обычных батареек.

Привычка проговаривать мысли вслух появлялась у Коли исключительно в деревне, день на третий одиночества. В городе подобных странностей он за собой не замечал.

– Ладно! – решил он. – Позвоню еще раз…

Коля понимал: это ему – холостому да бездетному – все легко и просто: куда захотел, туда поехал, в любое время, хоть днем, хоть ночью; а брат привязан к семье. Каким бы пунктуальным он ни был, но – жена, трое детей. Попробуй собери эту ораву в срок. И планы могут измениться в любую минуту: закашлял ребенок, засопливился, и Маша уже никуда не поедет, не рискнет… Коля все это отлично понимал, благо с семьей брата общался много, но все равно волновался…

С телефоном в кармане штанов он вышел из дома. Проходя мимо огорода, в который уже раз подумал, что надо бы укрепить изгородь: дикие животные регулярно появлялись в деревне, и осмелевшие кабаны вполне могли однажды разорить грядки.

К дубу была приставлена сбитая из сосновых жердей лестница. По ней Коля забрался на толстый сук, встал во весь рост, поднял телефон над головой, глядя, не появится ли на экране название доступной сети.

– Да что ж такое! – Он ругнулся, потряс телефон. Потом выключил его и снова включил – но все без толку.

Сотовая связь не работала.

Оставался еще один вариант: сесть в машину и отъехать километров на десять – поближе к базовой станции. Но если как раз в это время брат и появится?

Оставить ему записку на двери?

Или не ломать голову и просто дождаться сумерек?

Со старого дуба открывался красивый вид. На севере за полосой леса виделась в дымке далекая пятиглавая церковь – село Лазарево соседнего района. Туда напрямую на машине не проехать – ни на «Ниве», ни на «буханке», ни на «шишиге»; только пешком в сухую пору – через болото и речку. На западе – поля и перелески до самого горизонта. В южной стороне поблескивает Никольское озеро – вода там темная, торфяная, и щука водится почти черная – как головешка.

Коля все эти места исходил вдоль и поперек. Его еще в школе прозвали Туристом, и он это прозвище оправдал полностью: ходил и в пешие походы, и на велосипеде объехал три области, сплавлялся на байдарках и надувных лодках, выживал в зимнем лесу, посещал фестивали бардовской песни, рыбачил, помогал гонять браконьеров, сопровождал охотников.

Вот и для брата с семьей подготовил программу: двухдневный поход на речку, на заветный плес, где исправно ловились плотва и уклейка, ночевка под звездным небом, запеченная в глине рыба, песни под гитару и страшные истории про Черного Туриста, водяных и леших…

Но теперь, похоже, планы придется менять.

Коля посмотрел на восток – не видно ли пыльного шлейфа, оставляемого машиной; не кружат ли в небе вспугнутые ревом мотора птицы?

Нет, все тихо.

Он вздохнул и приготовился спускаться, как вдруг заметил острый блеск на краю далекого леса – там что-то ярко сверкнуло и тут же погасло. Будто луч низкого солнца отразился от зеркала. Или какая-то полированная железка дала ослепительный блик.

Коля насторожился. Долго вглядывался, ждал, не повторится ли блеск. В какой-то момент ему почудилось движение в кустах на опушке – словно кто-то там продирался через заросли.

Лось? Или кабаны?

А может, просто горячее марево колышется?

– Показалось, – сказал Коля и полез вниз.

Где-то на середине лестницы он услышал короткий мелодичный писк и понял, что телефон все же поймал сеть. Остановившись, он достал аппарат, взглянул на экран. Прочитал вслух:

– Одно новое сообщение.

Чуть помедлив, он в очередной раз полез наверх, надеясь все же дозвониться до брата, раз уж телефон зарегистрировался в сети. Но когда Коля забрался на сук, связь с базовой станцией опять пропала.

И там на дереве, впившись в дубовую кору пальцами свободной руки, Коля Рыбников прочитал сообщение от брата Ивана:

«Происходит страшное. Стоим в пробке на сорок втором километре. Помоги! И будь осторожен».

4

Когда-то капитан Рыбников занимался самбо. Больших успехов в этом деле он не достиг, но второй спортивный разряд все же получил. Особой пользы ему от этого не было: разве только падать Степан научился правильно, что не раз выручало его в гололед. Да еще был случай, когда Рыбников ловкой подсечкой опрокинул на чужой свадьбе пьяного дебошира, лезущего к невесте под платье.

Однако в те мгновения, когда железная дверь отдела радиоразведки распахнулась и в проеме встала перепачканная кровью фигура, когда отшатнувшийся Рыбников запнулся и рухнул, а жуткое существо, недавно бывшее человеком, навалилось сверху – полузабытое самбо спасло капитану жизнь.

Степан вывернулся из-под противника и взял его руку в плотный узел болевого приема, хотя это было очень непросто сделать в ОЗК. Распластанный на полу здоровяк бестолково дергался, рычал, пытался кусаться – Степан усилил давление на сустав, но без заметного эффекта. Секунда-другая – и в захваченной конечности что-то хрустнуло. Обычный человек обязательно обмяк бы, но капитан Рыбников боролся не с человеком. Перепачканный кровью и грязью мутант начал подниматься – удерживать его не получалось, и Степан вскочил на ноги. Он практически ослеп – противогаз съехал на бок, стекла его запотели. Угадав момент атаки, капитан Рыбников схватил жуткого соперника за грудки, подсел, уперся ногой в наваливающееся скользкое тело – и, опрокинувшись на спину, перебросил здоровяка через себя – прямиком в открытую дверь.

Как ему удалось запереться, Степан уже не помнил. Он сильно ударился затылком о железный порог, но, видимо, смог подняться раньше соперника. Рыбников ничего не видел, но как-то все же нащупал дверную ручку и засов. Что-то мешало, не позволяло захлопнуть дверь, но он справился и с этим, и потом долго сидел в тесном тамбуре, задыхаясь в своем противогазе, но не решаясь его снять.

С улицы доносились совершенно дикие звуки. Перед входом словно стая зверей собралась. Тяжелая дверь вздрагивала от сильных ударов, отрывисто лязгал прыгающий стальной запор. Когда шум стих, Степан поднялся, вернулся в зал и сел за пост.

Стянув противогаз, он забросил его на сейф, где хранилась документация. Надел наушники, чтобы отгородиться от посторонних пугающих звуков, тронул ручку настройки старенького «Катрана» и услыхал писк «морзянки».

Ключом работал явно не большой специалист – давал знаков сорок в минуту, а то и меньше. Степан уловил знакомые напевы, потянулся за тетрадью и карандашом, принялся записывать буквы, – только чтобы как-то отвлечься, прийти в себя.

Передача велась

не в радиолюбительском диапазоне, работал, возможно, кто-то из военных. Можно было попробовать взять пеленг, но какой смысл? И так понятно, что это не наши – язык английский, с большим количеством ошибок. Судя по качеству приема – Китай или Монголия. Скорее, Китай. Монголов в эфире практически не бывает.

«Вода влияет на скорость распространения инфекции…» – переводил капитан Рыбников, успевая при этом вести запись передачи.

«Сухой воздух защищает…»

Вряд ли ему удалось бы понять настоящего англичанина или американца, вышедшего в эфир, но перевести китайца, вещающего на примитивном варианте английского языка, оказалось совсем не трудно.

«Болезнь убивает за минуту. Но не все умирают. Некоторые продолжают жить…»

Степан Рыбников включил магнитофон, чтобы записать передачу. Если он что-то пропустит сейчас, то сможет расшифровать позже.

«Надо бояться измененных. Они не люди… Чтобы убить, стреляй в голову или сердце…»

Степан пожалел, что в отделе радиоразведки нет передающей радиостанции. Они занимались только прослушкой. А было бы неплохо связаться с этим китайцем.

«Вся вода заражена. Влажный воздух заражен. Люди на улице заражены…»

Степан подумал о родных: где они сейчас? Как там старший Иван, жив ли? Что с его семьей? Может, и Колька в данный момент с ними – за многие сотни километров отсюда?

«Не выходите на улицу…» – пищала «морзянка».

Возможно, это был последний эфир во всем мире.

Возможно, человечество доживало последние минуты.

Капитан Рыбников проверил, на месте ли мобильный телефон, не разбился ли он во время короткой схватки в тамбуре, а потом быстро просканировал весь КВ-диапазон. Удивительно, но тишины не наблюдалось. На любительских частотах вообще было не протолкнуться – работали и ключом, и голосом, слышно было пакетную связь и телетайп.

Кто-то вещал про некое подземное убежище, кто-то звал на помощь, кто-то призывал уходить из города, а кто-то, напротив, убеждал оставаться на месте.

Степан выхватывал информацию, записывал частоты в журнал, чтобы потом к ним вернуться.

Весь мир сейчас был перед капитаном Рыбниковым. И страшная картина представлялась ему.

Один из голосов привлек внимание Степана. Сигнал был сильный. Некто, назвавшийся мичманом Славой с Северного флота, спокойно и ровно, заметно окая, повторял один и тот же текст, сообщая о своем местонахождении близ острова Моржовец в Белом море, обещая оставаться на связи…

Степан вдруг вспомнил семейную встречу на день рождения двоюродного деда Рыбниковых – контр-адмирала Никонова. Юбиляру тогда исполнилось восемьдесят, и он так же сильно окал. Жил старик в Архангельске, но собрать гостей решил на природе далеко за городом. Используя старые связи, он отвез компанию куда-то на побережье Белого моря, в чью-то пустующую усадьбу, где они и провели три дня. Уж как радовался Колька! Да и Ивану с Машей все там понравилось. Она была беременна первым ребенком, много гуляла и наслаждалась чистым воздухом…

Живы ли они сейчас?

Степан снял наушники и выбрался из ОЗК. С мобильным телефоном в руке он прошел в кабинет начальника, где одну из стен занимала карта России. Встав перед ней, капитан Рыбников долго о чем-то думал, водил пальцем по ниточкам дорог и прожилкам рек, хмурился. Потом он тяжело вздохнул, сел в кресло, положил перед собой мобильник и ткнул пальцем в список номеров…

5

Пламя распространялось стремительно: автомобили вспыхивали один за одним – Иван и не думал, что железные машины способны так гореть. Оглушительно рвались шины, брызгая огнем. Пузырился лак. Трескались стекла. В бушующем пожаре ворочались охваченные пламенем фигуры – то ли люди, то ли мутанты. Один человек выбежал к «УАЗу», ударился о зеркало, заскреб черными руками в боковое стекло. Лица у него не было – только осыпающаяся струпьями маска с молочными пузырями глаз.

Дети уже поняли, что вокруг происходит нечто страшное. Даже пятилетний Костя был напуган. Они по-прежнему сидели на обитом ковролином полу, но уже не играли. Мама накрыла детей большим покрывалом, прижала их к себе – они словно в палатке оказались. Папа вернулся за руль. Дед молчал, только скрипел искусственными зубами да шумно ворочался.

Несколько минут тому назад они все же попытались выехать из пробки. «УАЗ» распихал «кенгурятником» несколько машин, вклинился в образовавшуюся брешь и застрял уже намертво. Спастись можно было, только бросив машину. Но на улице их подстерегала инфекция. Иван видел, во что превращает людей болезнь. Он не хотел такой судьбы ни себе, ни своей семье – уж лучше сгореть в пламени взрыва.

Иван держал на коленях канистру с бензином, пытаясь придумать, как избавить детей от мучений.

В салоне было жарко, как в сауне. Бытовой кондиционер, установленный в одном из окон, работал на полную мощность, но проку от него было немного. Пожару оставалось преодолеть метров двадцать – и тогда отделанный деревом, пластиком и ковролином салон превратится в бушующий ад.

Звонок застал Ивана врасплох. Он схватил смартфон, надеясь на чудо: неужели брат Коля, получив СМС, по какой-то прихоти судьбы оказался рядом? Но звонил средний брат – Степан. Уж он-то точно никаким образом не мог быть поблизости.

– Привет, братан, – сказал Иван, поднеся смартфон к уху. – Говори быстро. Телефон садится…

Он не стал рассказывать о других – более серьезных – проблемах, понимая, что Степан вряд ли сможет ему помочь. Но даже внимательно слушая далекий голос брата, Иван не переставал думать о том, как спастись или хотя бы умереть без мучений.

Разговор продолжался три минуты – Иван почти полностью записал его в память телефона. За все это время он не проронил ни слова, а когда смартфон выключился, Иван повернулся назад и сказал семье:

– Я скоро вернусь.

Огонь бесновался в пятнадцати метрах от кабины «буханки». Как ни странно, но сейчас Иван был этому рад – у него появился план.

Он открыл дверь и спрыгнул на горячий асфальт. Жар был такой, что волосы трещали. На это и был основной расчет Ивана – брат только что сообщил ему, что сухой воздух не позволяет инфекции распространяться.

На противоположной обочине стоял здоровенный дорожный бульдозер. В кабине никого не было, но подпрыгивающая над выхлопной трубой крышка показывала, что дизель работает. Иван надеялся, что он сумеет сдвинуть могучую машину с места и направить ее в нужную сторону.

Растекшееся по обочине пламя уже лизало гусеницы трактора, когда Иван, обжигая ладони, забрался в кабину. Он взялся за рычаги, нашел сцепление. Ему понадобилась минута, чтобы разобраться с управлением. Развернув бульдозер на месте, Иван направил его в пожар, расталкивая горящие машины опущенным отвалом.

Он очистил дорогу, стараясь не думать о телах, раздавленных гусеницами. Освобождая «буханку», Иван случайно зацепил ее за «кенгурятник» и почти оторвал его, но вовремя сдал назад. Он увидел напуганное лицо тестя, помахал ему рукой – «все нормально, не волнуйтесь». Старик кивнул ему, обернулся, сказал что-то – наверное, успокаивал детей.

Иван столкнул еще несколько автомобилей с обочины под откос, нашел место, где был относительно

пологий спуск, и вернулся на дорогу. Заглушив трактор, он вылез из кабины, встал на гусенице, обозревая дело своих рук.

Картина была поистине апокалипсическая: переломанный гусеницами асфальт горел, полыхали покореженные остовы машин, осыпалась вспоротая обочина.

Зато путь перед «УАЗом» был свободен.

Иван вернулся в свою машину, сел за руль и вывел «буханку» к намеченному съезду. Уже спустившись под откос, он наехал на старый бетонный столб, спрятавшийся в зарослях крапивы. От удара «кенгурятник» оторвался, но сам автомобиль при этом не пострадал. Иван сдал чуть назад, повернул правей и въехал в овсяное поле.

Никогда потом он не рассказывал о страшных минутах, когда готовился убить свою семью. И даже в мыслях своих не возвращался к этому.

6

Сначала Коля Рыбников решил, что СМС с просьбой о помощи – это обычный развод. Смущало только, что у него не попросили денег. Наверное, расчет был на то, что человек, получивший сообщение, обязательно перезвонит. Тут-то у него и спишется сумма со счета…

Однако номер был знакомый, не посторонний. Номер брата. Может, у него украли телефон? Иван, кажется, собирался купить себе какой-то навороченный аппарат – воры такие любят, «пасут».

Но если это воры, то почему и зачем в сообщении так точно указано место – сорок второй километр. Очевидно, имеется в виду трасса, по которой брат со всей семьей должен был ехать сюда, в деревню.

Только вот откуда ворам и мошенникам это знать?

Коля встревожился.

Если на трассе действительно случилось что-то серьезное, тогда становится понятно, почему брат так сильно задержался.

Но что может произойти на оживленной дороге? Разве только авария.

Однако в этом случае вызывают скорую помощь, спасателей и ГИБДД.

Опять же: в сообщении ни слова про аварию. Написано «стоим в пробке»…

Коля ходил кругами по избе, не зная, что делать. Беспокойство его росло. Вновь и вновь он перечитывал СМС.

«Происходит страшное…» – это как понимать?!

«Будь осторожен!» – а это к чему?!

Нет, хватит ломать голову. Надо бросать все и ехать!

Он снял ключи с гвоздика, вбитого в стену. Прихватил с печи здоровенный тесак, которым обычно лучил поленья на растопку и в самовар. Поколебался, но все же сходил на двор за топором, отнес его в машину. Потоптался, не зная, что еще взять, к чему быть готовым. Вспомнил – вынес из избы коробку с лекарствами, положил в багажник. Потом завел «Ниву».

Машину надо было чуть прогреть.

Он включил радио, надеясь послушать, что случилось в мире за время его добровольно затворничества, но единственная радиостанция, которую здесь можно было принимать, сегодня почему-то не работала, и Коле пришлось запустить музыку с флешки.

Добраться на сорок второй километр можно было часа за полтора – это если не беречь машину и гнать, не жалея подвеску. Главное, доехать без приключений до грунтовки. А там уже и асфальт близко.

Коля немного подгазовывал, чтобы старенький мотор грелся быстрей. В дребезжащих динамиках надрывался Дэвид Байрон. Стоящую машину было слышно издалека, а вот погруженный в тревожные раздумья Коля не замечал ничего, что происходило вокруг. Он не видел, как из-за кустов терновника выступила человеческая фигура, встала, присматриваясь к «Ниве», из которой гремел старый рок. Еще два человека вышли из зарослей – ободранные, уставшие и грязные, но в качественной дорогой экипировке и с хорошими ружьями на плечах. За собой они тянули срубленную из осиновых жердей волокушу. Иногда таким образом охотники вытягивают из леса тяжелую добычу – тушу кабана, например. Но на этой волокуше лежал человек. Он не шевелился и не подавал признаков жизни.

Одетые в камуфляж люди сошлись и переговорили о чем-то, поглядывая в сторону «Нивы». Потом они опустили волокушу с телом, взяли ружья в руки и двинулись к машине. Один обходил автомобиль справа, другой – слева, а третий – тот, что первым вышел из кустов, – сделал лишь несколько шагов и лег за старой липой, нацелив охотничий карабин в заднее стекло «Нивы».

Коля Рыбников заметил гостей, только когда один из них легонько стукнул пальцем в приоткрытое окно.

Коля вздрогнул, дернулся. Увидев человека в камуфляже, выругался.

– Не делай так больше! – Он выключил музыку.

Сердце бешено колотилось, во рту пересохло.

В своей деревне Коля чужаков не любил. Но и не боялся.

Слева появился еще один охотник.

– Здорово, хозяин, – сказал он.

– И вам не болеть, – отозвался Коля. Он внимательно осматривал гостей, замечая и их усталость, и царапины на лице, и грязь на одежде, и наполовину пустые патронташи.

– Заблудились? – предположил он.

– Есть немного, – сказал тот, что был справа. – Не подскажешь, что за деревня?

– Могильцево. А вы откуда?

– Идем от Лазарева. Третий день в лесу.

Коля мысленно усмехнулся: не любил он подобных охотничков. Браконьерят! Блатные, должно быть, – или прокурорские, или из администрации. Амуниция у них дорогая и гонору много, а толку нет. В выходные встанут где-нибудь лагерем недалеко от дороги, пошумят, зверье распугают, спьяну постреляют по банкам и бутылкам, ну, может, пару дурных уток добудут – вот и вся охота. А ты потом убирай за ними мусор.

– Далеко вам возвращаться, – сказал он с напускным сочувствием.

– Мы думали, может, ты подвезешь.

– Так в Лазарево прямой дороги нет. А если крюк делать, то это без малого сто километров выйдет.

– Врешь? – неуверенно сказал охотник.

– Зачем? – удивился Коля. – Правду говорю – сюда дороги нет. Колея есть – это я ее накатал. А дороги – нет. Хотите в Лазарево – идите пешком. Быстрей будет. Вон с того дуба церковь видно. Тут километров десять напрямую-то.

– Пешком нельзя. – Охотники стояли с двух сторон, и Коле приходилось крутить головой, разговаривая с ними. – У нас раненый.

Опять Коля усмехнулся про себя: вечно подобные персонажи находят приключения на свой зад. Небось, сами и подстрелили дружка своего. Может, патрон в костер бросили – ума-то хватит.

– А что случилось? – поинтересовался он.

– Не поверишь. Кабаны напали.

– Да ну?

– Точно! Целое стадо. Мы-то успели на деревья забраться, а Сашка ружье потерял и замешкался. Вот они его и валяли, пока мы всех не перебили… В больницу нам надо. Отвезешь?

Коля рассказу охотника не поверил, предположил, что они сами своего товарища и покалечили в пьяной драке. Но спорить не стал, сказал только:

– У меня дело срочное.

– Так умрет же Сашка! – возмутился охотник, стоящий справа. – У него ребра поломаны. И нога распорота.

– Ну ладно, – Коля неохотно выбрался из машины. – Показывайте своего Сашку.

– Да вон там он. – Охотники оживились. – У кустов мы его оставили… Тащили на себе километров пятнадцать, здоровый, как черт!

Коля взглянул на часы. Надо было уже выезжать, а тут эти гости так некстати нарисовались.

Из-за липы показался еще один охотник. Он прислонил карабин к стволу дерева, поздоровался, отряхнул колени. Коля догадался, что находился под прицелом. Это ему очень не понравилось, но виду он не показал.

– А раненый-то где?

Бледный Сашка лежал на волокуше, сделанной из жердей и брезента. Он хрипло дышал, но пульс у него был

сильный и ровный. Коля осмотрел залитую кровью ногу, пощупал бока раненого.

– Да вроде ничего страшного. Кровь уже не идет, кости целы.

– А ты доктор, что ли? – вызывающе спросил охотник с карабином.

Коля спокойно ему улыбнулся:

– Да тут и доктором быть не обязательно. Все в порядке у вашего приятеля. Идти ему, конечно, больно. Но опасности для жизни нет.

Охотники переглянулись.

Раненый Сашка перевернулся на бок. Лицо у него было опухшее, страшное. Он захрипел, пытаясь выговорить что-то обидное.

– Да он же в дупель пьяный! – возмутился Коля.

– Это мы ему вместо лекарства влили, – сказал один из охотников.

– Как обезболивающее, – добавил второй.

– Ну так ты нас отвезешь или как? – с вызовом спросил третий.

– Вот что, мужики, – сказал Коля, почесывая затылок. – В больницу я вашего друга сейчас не повезу. Это надо ехать в райцентр, а он в другой стороне. У меня дело срочное есть. Вот вернусь, тогда и займемся вашим Сашкой. Пусть он пока протрезвеет. Да и вы передохните. Дом открыт, в печке щи и картошка стоят…

– Ты, кажется, нас плохо понял, малахольный, – сказал охотник – тот, что минуту назад прятался за липой и целился в голову хозяина машины. Его приятели тут же сплотились, словно получив неслышимую команду, дружно подвинулись к «Ниве», и Коля вдруг оказался от нее отрезанным.

– С тобой или без тебя, но мы отсюда уедем. Вот прямо сейчас.

Коля попятился, глядя в дуло карабина, словно бы не нарочно направленного в его сторону.

– Вы чего, мужики? – Он поднял руки. – Вы не дурите!

– Садимся, – приказал человек с карабином своим друзьям. – Сашку назад в середку. Серега, ты поведешь. А я пока этого чухана посторожу.

– Я не чухан, – обиделся Коля. – Вы бы лучше на себя поглядели! И вообще сюда сейчас мой брательник с компанией подъедет.

– Вот и расскажешь им, как собирался оставить человека в опасности, – сказал человек с карабином. – Статья сто двадцать пять. Лишение свободы на срок до года.

– А с вашей стороны разбой, совершенный группой лиц с применением оружия, – сказал Коля. – От восьми до пятнадцати лет.

– Грамотный! – хмыкнул один из охотников, подтаскивая волокушу к «Ниве». Они запихали раненого Саню в салон автомобиля, не обращая внимания на его пьяное мычание. Серега сел за руль, его товарищ устроился сзади, выставил ружье в окно, держа Колю на прицеле. Человек с карабином опустил оружие, обошел машину, сел рядом с водителем.

– Машину найдешь у больницы, – крикнул он Коле. – Нам она не нужна.

«Нива» тронулась.

Коля стоял, подняв руки, и беспомощно наблюдал, как уезжает его собственность.

Что теперь делать? Как выручать брата? Он не знал…

7

Тишина длилась полтора часа.

За это время капитан Рыбников успел сделать многое.

Первым делом он включил кондиционер, так как читал где-то, что кондиционеры сушат воздух. Потом он вытащил из подсобки самодельный электрокамин и врубил его на полную мощность. Степан не знал наверняка, способны ли эти ухищрения хоть как-то защитить его от инфекции, но, по-крайней мере, ему стало чуть спокойней.

Потом капитан Рыбников провел большую ревизию. Он распотрошил все «тревожные чемоданы» и сложил найденную провизию в комнате отдыха. Еды набралось приличное количество. В основном – стандартные сухпаи, но встречались и консервы, и «бомж-пакеты», и магазинные сухари. А в вещмешке лейтенанта Смирнова нашлась даже вобла, аккуратно завернутая в газету. Еды, при разумной экономии, должно было хватить минимум на месяц.

А вот с водой дело обстояло чуть хуже. Электрический самовар был наполовину пуст, а купленный на «общак» кулер уже надо было перезаряжать. Впрочем, вскоре Степан углядел за диваном две запечатанные девятнадцатилитровые бутыли, и решил, что воды ему пока хватит.

Сделав себе сладкий чай и открыв упаковку галет, Степан сел на пост.

На радиолюбительских частотах царила паника. Вряд ли там можно было услышать что-нибудь полезное. Капитан Рыбников прошелся по знакомым частотам, зацепился за какую-то цифровую передачу, загнал ее в компьютер и попробовал расшифровать. Это оказалось несложно – передача велась кодом Плейна – пятизначными группами цифр, каждая из которых обозначала иероглиф. Китайский язык капитан Рыбников знал плохо. Вернее сказать, совсем не знал, но все же ухитрялся сдавать экзамены ради прибавки к окладу. Так что, подглядывая в словарь, Степан вполне мог понять, что каждый из этих иероглифов обозначает. А вот сложить их в связный текст было гораздо трудней…

От работы его отвлек шум в соседней комнате. Степан на цыпочках подкрался к открытой двери, заглянул осторожно – что там? Не мыши ли?

Звук повторился – он шел от окна, закрытого светомаскировкой. Капитан Рыбников решил, что это какая-нибудь пичуга пытается достать клювом засохших между рамами мух. Он приподнял черное полотнище и едва не завопил от неожиданности.

За окном, ковыряя раму пальцем, стоял майор Зотов. Выглядел он жутко – у него не было губ; похоже, он сам их сжевал. Заметив Рыбникова, майор щелкнул челюстью и ударил кулаком в окно. На счастье, он попал в раму, и стекло не разбилось.

Степан отпрянул.

В ту же секунду тишина кончилась.

Из серых утренних сумерек выступили зловещие фигуры. Они одновременно, будто получив неслышимую посторонним команду, атаковали здание отдела радиоразведки. Тяжелые удары обрушились на стены. Что-то загремело на крыше. Со звоном разбилось окно в комнате отдыха.

Капитан Рыбников натянул противогаз, подхватил ломик и кинулся защищать свое убежище. Вспомнилось: «чтобы убить, стреляй в голову или сердце…»

Стрелять ему было нечем, но заостренный конец ломика легко мог пробить череп.

Степан уже изготовился проломить голову лезущему в окно монстру, как вдруг опознал в нем младшего сержанта Карпушину и, растерявшись, опустил свое неказистое оружие. Опасности не было – во всех окнах между рамами были установлены решетки, сваренные из строительной арматуры. Жуткое существо, недавно бывшее молодой миловидной девушкой, тянуло руки к капитану, давилось рыком. Из порванного рта обильно текла слюна.

Степан вспомнил предупреждение неизвестного китайца: «Они не люди», но он ничего не мог с собой поделать.

Не мог он пробить голову этой твари, из-за которой от него когда-то ушла жена, – рука не поднималась…

Капитан Рыбников отбросил ломик и вышел из комнаты отдыха. В подсобке он взял гвозди и молоток, нашел несколько обрезков толстой фанеры и пару досок. Сколотив щит, он оттеснил им младшего сержанта Карпушину и заслонил разбитое окно. Вбив десяток гвоздей, Степан перешел в другую комнату, заколотил окно и там.

Стук молотка, кажется, привлекал монстров, но капитана Рыбникова это уже не беспокоило.

Он колотил и колотил, вымещая на гнущихся гвоздях свою злость и свой страх. Он закрыл щитами еще три окна, а потом у него кончились гвозди и доски. Капитан Рыбников сел на пол, понимая, что долго не протянет. Зомби, с неистовой силой рвущиеся в барак, рано или поздно выворотят оконные рамы вместе с решетками. Но, скорей всего, инфекция доберется до него раньше…

– Товарищ капитан… Товарищ капитан…

Он решил,

что сходит с ума. Зовущие шепотки – это ли не признак?

– Товарищ капитан! – Голос сделался громче. – Я здесь!

Наверху что-то стукнуло, затрещало; на пол посыпались опилки. Степан поднял голову.

В потолке зияла щель. А в ней буквально светилось радостью круглое, усыпанное веснушками лицо.

– Это я, товарищ капитан!

– Рядовой Исаев? – Степан не поверил своим глазам. – Ты?

– Так точно! Вызывали?

– Как… – Рыбников поперхнулся. – Что ты там делаешь?

– Прячусь. – Посыльный заулыбался еще шире. – Вот услышал, как вы стучите, утеплитель разгреб, доску приподнял – она на трех гвоздях держалась, я их выковырял. Гляжу – а здесь вы!

– Безумие какое-то, – капитан Рыбников помотал головой. – Ты почему без противогаза, но живой?

– Не знаю, товарищ капитан. Повезло, наверное.

Посыльный выворотил еще одну доску, спустил ноги вниз, готовясь спрыгнуть.

– Погоди, – остановил его капитан.

Чуть поколебавшись, он стащил противогаз. Вспомнил: «Болезнь убивает за минуту. Некоторые умирают потом. Некоторые продолжают жить…» Сосчитал про себя до ста, глядя на болтающиеся под потолком берцы Исаева. Махнул рукой:

– Ладно, слезай!

Пропыленный, облепленный паутиной и опилками посыльный спрыгнул вниз, встал навытяжку, вскинул руку к пустой голове:

– Товарищ капитан, рядовой Исаев…

– Да брось ты эту канитель! – перебил его Степан. – Проголодался?

– Ну… – Посыльный пожал плечами. – Есть немного…

– Иди за мной…

Они устроились на диване в комнате отдыха. Электричество еще было, и они вскипятили самовар, разогрели на таблетке сухого горючего две банки каши.

Кто-то с улицы царапал деревянный щит, наглухо закрывший разбитое окно. Здание порой содрогалось от редких могучих ударов – казалось, что в стену бьет таран.

– Это они из-за тебя, что ли, так взбесились? – спросил капитан Рыбников.

– Может быть, – Исаев, глупо улыбаясь, пожал плечами. – Я выглянул с чердака, а они, кажется, заметили.

– А на чердаке ты как оказался?

– Так я в штабе был, когда все началось. Напугался, когда дежурный упал, хотел в роту бежать, а потом он поднялся – такой страшный… И накинулся на помощника, жрать его стал. Я сразу понял – зомби! Ну и рванул, как мог, через антенное поле. Чуть ноги там не переломал! А потом гляжу – и здесь началось! Хорошо, чердак был открыт. Я по лестнице – наверх. Лестницу затащил, дверцу прикрыл, прикрутил проволокой, а в щелку все поглядывал, что и как… Это же зомби, да?

– Вряд ли, – ответил капитан Рыбников. – Но можешь называть их так, раз тебе нравится.

– И что теперь нам делать?

– Пригожев велел уходить в сопки.

– Почему же вы не ушли?

– Не успел… – Степан пожал плечами, подул на горячий чай. – Не получилось… Да и какой смысл?

– Ну, как же… – Исаев, кажется, растерялся. – Выжить… Домой вернуться…

Капитан Рыбников покачал головой, взял горячую кружку и молча поманил за собой посыльного. Тот послушно поднялся, пошел следом – к посту. Степан сел перед приемником, добавил громкость.

– Слушай.

«Что вообще происходит? Кто-нибудь может объяснить? Мой позывной…»

«Это Новосибирск. Все мертвы. Не знаю, долго ли продержусь…»

«Мэйдей! Кто меня слышит? Мэйдей! Мои координаты…»

– И так везде… Понимаешь?.. Везде…

Рядовой Исаев круглыми глазами смотрел на радиоприемник. Степану даже жалко его стало.

– Я хотел помочь живым, – сказал он. – Успел позвонить брату, объяснил ему ситуацию. Но остались еще кое-какие дела. Я думал, что справлюсь, успею все сделать. А теперь вижу, что нет.

– Почему?

– Мне нужно оружие.

Рядовой Исаев кивнул и зачем-то полез за пазуху.

– Вот. – Он вытащил пистолет в кобуре, протянул его капитану. – Это я в штабе подобрал.

Степан взял «ПМ», проверил, сколько патронов в магазине – все оказались на месте.

– Это немного не то, что мне хотелось бы… Но спасибо… А еще мне нужна мощная радиостанция.

– На КП, наверное, есть, – неуверенно сказал посыльный.

– Была у меня такая мысль, – сказал Степан. – Но там, скорей всего, опасно.

– На узле связи должна быть.

– Про узел я в первую очередь подумал. Но он слишком далеко – велик риск не дойти.

– А может, тогда на складах что-нибудь завалялось? Они рядом, и народу около них обычно нет.

Капитан Рыбников с интересом взглянул на Исаева, задумчиво подергал себя за губу.

– На складах не знаю… Но вот за ними… В гаражах…

В гаражах стояли подготовленные к возможному выезду автомобили. Почти наверняка там была и командно-штабная машина. А уж в ней-то точно имелась КВ-радиостанция, вполне подходящая для целей капитана Рыбникова.

– Одна голова хорошо, а две лучше, – сказал повеселевший Степан и так хлопнул рядового Исаева по плечу, что тот присел.

Они вернулись в комнату отдыха, где неспешно прикончили кашу и допили чай с галетами. Рыбников молчал, щурился, мыслями перенесшись куда-то очень далеко. Рядовой Исаев не решался беспокоить офицера, сидел тихо, с опаской поглядывая на неказистый щит, закрывающий окно.

Зомби, кажется, отступились. Наверное, нашли себе более легкую добычу. Или поняли, что вломиться в запертое здание им пока не по силам. Но время от времени кто-то бил в дверь или стену, пробовал на прочность оконные проемы, подавал голос. Степан на шум не реагировал, а вот Исаев каждый раз вздрагивал.

– Вот что мы сделаем… – сказал, наконец, капитан Рыбников. Он сунул в рот кусок сахара и замолчал еще минуты на три, подняв глаза к потолку.

Исаев ждал.

– Сначала через твою дыру поднимемся на чердак и оглядимся, – продолжил Степан и загнул большой палец. – Потом… – Он загнул второй палец – указательный. – А потом будет видно.

– Какой-то странный план, товарищ капитан, – неуверенно сказал посыльный.

– План хороший, боец, – возразил Рыбников. – Простой и понятный…

На чердак он залез первый. Здесь было пыльно. В носу свербело, и, чтобы не чихнуть, капитану приходилось сильно зажимать переносицу пальцами.

Пробравшись к крохотному окошку, он выглянул наружу.

– Ну чего там, товарищ капитан? – нетерпеливо спросил Исаев, заглядывая на чердак в проделанную им же щель. Ему не хотелось никуда идти. В запертом здании, стоящем на краю антенного поля, посыльный чувствовал себя защищенным.

Рыбников, пригибаясь, прокрался под стропилами на другую сторону, запнулся о железную приставную лестницу, утонувшую в опилках, размотал проволоку, с помощью которой рядовой Исаев запер чердачную дверцу, когда прятался здесь.

– Ну чего там? – Посыльный, не выдержав, заполз на чердак, встал, смахнул с лица паутину. Он надеялся, что офицер, осмотревшись, решит выждать хотя бы пару дней. Тогда можно будет немного отдохнуть, ни о чем особо не беспокоясь.

Однако капитан Рыбников сказал:

– Пойдем через антенное поле, – и махнул рукой, показывая направление. – Удачней момента не будет. Если половина бригады и гарнизона превратилась в зомби, то большая их часть пока что сидит взаперти – в закрытых казармах, в домах. Рано или поздно они оттуда выберутся.

– Половина гарнизона? – Исаев представил себе толпу в полторы тысячи зомби, и ему поплохело.

– К тому же чем раньше мы начнем, тем больше будет шанс

встретить кого-нибудь живого. Ты же не думаешь, что из всей бригады только мы двое выжили? А подмога нам не помешает.

Исаев чуть просветлел лицом – похоже, такая мысль ему в голову не приходила.

– Антенное поле сейчас пусто. Частично оно огорожено – и это хорошо. Но даже если какие-то уроды за нами погонятся, то разбежаться они там не сумеют…

Рядовой Исаев понял, что имеет в виду капитан. По всей площади антенного поля над самой землей была растянута стальная проволока, образующая гигантскую сеть с размером ячеек в несколько метров, – противовес. Где-то эта проволока проржавела и порвалась, где-то ушла в почву, но большая ее часть просто пряталась в чахлой выгоревшей траве на высоте в несколько сантиметров от земли. Вообще-то, выходить на антенное поле запрещалось. Однако офицеры часто срезали по нему путь, следуя натоптанным тропкам. Бегать здесь было опасно – можно было зацепиться ногой за проволоку и раскроить голову о торчащий железный колышек или камень.

– Пройдем поле по дальнему краю, прижимаясь к забору, – сказал капитан Рыбников. – Путь получится длинней, зато там нас будет сложней заметить с территории части. Мы же будем видеть все как на ладони…

Рядовой Исаев кивнул.

– Обогнем поле и выйдем к складам, – продолжил капитан Рыбников, рисуя на сухих опилках подобие схемы. – Обычно там никого нет. Но если вдруг объявятся зомби, мы успеем вернуться на поле и сбежать – пусть они себе ноги ломают. Если же все будет тихо, проберемся к машинам. Часть их стоит на улице, часть в боксах. Людей там тоже должно быть немного. Так что главной проблемой будет – найти ключи. Возможно, придется залезать в кунги, чтобы посмотреть, есть ли там нужный передатчик…

– Я плохо представляю, что искать, – сказал Исаев.

– Это моя задача. Ты «шишигу» или «КамАЗ» водил?

– Только «ЗИЛ». Немного.

– Это хорошо. Если все пройдет удачно, то угоним сразу пару машин.

– Зачем?

– Пригодятся! А сюда вернемся через гарнизон – выедем за ворота, обогнем территорию бригады по правой стороне, подъедем к КПП. Попутно посмотрим, что в городке происходит. Ясно?

– Так точно.

– Хороший ты солдат, Исаев. Все тебе ясно.

– А противогаз вы мне найдете?

– Зачем?

– Ну, чтобы не заразиться.

– Поздно, Исаев, боржоми пить. Или ты еще не понял?

– Что я не понял?

– Зараза уже в нас. Пока ты потолок не сломал, я, может, еще был здоров. А после того, как мы с тобой чаю попили… – капитан Рыбников развел руками.

Исаев аж затрясся весь.

– Значит… Значит, я тоже могу в зомби превратиться?

– В любую секунду, – кивнул Рыбников.

– Но… Я не хочу!..

– А никто не хотел, Исаев. Но так уж вышло… Смотри на жизнь позитивно! Да, мы теперь зараженные. И в этом тоже есть плюсы.

– Какие?

– Ну, во-первых, можно не бояться заражения, – капитан Рыбников опять принялся загибать пальцы. – А во-вторых, тебе сегодня не придется потеть в ОЗК и противогазе…

Перед тем как покинуть отдел, капитан Рыбников и рядовой Исаев вооружились. Посыльный сделал себе двухметровую пику из ломика, черенка лопаты, проволоки и скотча. В качестве оружия ближнего боя он выбрал молоток. Рыбникову достался топор. Степан наделся, что стрелять из пистолета ему не придется, – любой шум мог провалить миссию; капитан уже убедился, что громкие звуки привлекают мутантов.

– Ну, с Богом, – сказал атеист Рыбников и перекрестился. Исаев удивленно посмотрел на него и сделал то же самое.

Уходили они через окно, глядящее на антенное поле. Бесшумно выковырнуть и выставить железную решетку оказалось непросто, но они справились. Степан не собирался оставлять проем открытым, но загородить окно снаружи никак не получалось. А потом посыльный, наблюдающий из-за угла за обстановкой, зашипел, привлекая внимание, замахал рукой – кто-то был рядом, в опасной близости.

Капитан Рыбников и рядовой Исаев залегли и, выждав минуту, торопливо поползли прочь – в глубину утыканного антеннами пустыря.

Степан все поглядывал на окно, прикрытое лишь полотнищем светомаскировки. Хотелось верить, что за время их отсутствия в опустевшее здание никто не заберется.

Но, как потом оказалось, надежды капитана Рыбникова не оправдались.

Это открытое окно дорого им обошлось…

8

Вслед уезжающей «Ниве» Коля смотрел недолго.

Машина скрылась за разросшимися кустами сирени, потом появилась снова – на другой стороне деревни – но этого Коля уже не видел. Он забежал в дом, хлебнул воды из ковша, остальное вылил себе на макушку.

– Вот уроды! – Коля огляделся, обуреваемый желанием немедленно нагнать и покарать разбойников.

Только вот их трое, а он один. У них огнестрельное оружие, а у него спиннинг, складной нож да лопата. Топор с тесаком – и те оказались у захвативших машину охотников.

Ну как тут накажешь наглецов?

Если немедленно броситься вдогонку, то, наверное, догнать их можно. В колее быстро не поедешь даже на чужой машине – болтать будет немилосердно, тем более что это «Нива», а не какой-нибудь джип.

Но что делать потом? Бежать следом, выдыхаясь и рискуя получить заряд мелкой дроби в колени? Провожать до грунтовки, а потом еще раз помахать ручкой вслед набирающему нормальную скорость автомобилю?

– Стоп! – вслух сказал Коля. – До грунтовки еще надо суметь добраться!

Он сдернул с вешалки рюкзак, вытряхнул из него барахло, оставив только запасные ключи от машины, предусмотрительно убранные в пакетик с застежкой «зип-лок», и выбежал на улицу.

Два дня тому назад он вытащил из багажника «Нивы» ручную лебедку, чтобы попытаться выправить заваливающийся дровяной сарай, который когда-то был курятником. Бельевой веревкой он примотал лебедку к стволу растущей неподалеку липы, вытянул трос и петлей обхватил одну из балок покосившегося строения – ту, что выглядела понадежней.

Выровнять сарай оказалось просто. Куда сложней было закрепить его в таком положении. Коля повозился вокруг, щедро расходуя новенькие блестящие гвозди, привезенные из города еще весной, да и бросил дело через полчаса, решив закончить работу, когда приедет брат. Вдвоем-то – сподручней!

Но брат не приехал. Пропал, прислав странную эсэмэску…

Коля, прислушиваясь, не взрыкнет ли где далеко мотор угнанной «Нивы», отцепил трос. Оставшийся без поддержки сарай заскрипел, чуть накренился – и, постояв секунд сорок в неуверенном равновесии, медленно завалился на бок, рассыпался на куски.

– Черт, – сказал Коля и, достав из кармана нож, срезал веревочный узел.

Он убрал веревку и лебедку в рюкзак, закинул его за спину, перепрыгнул через жердь старой изгороди и побежал к развалинам колхозного птичника, погребенным в зарослях крапивы. Коля рассчитывал сократить здесь путь. К тому же он не хотел преследовать воров на открытом пространстве – его могли заметить. Он решил уйти немного в сторону от накатанной колеи, спрятаться от глаз охотников сначала за холмами, потом за перелеском…

Коля предполагал, что «Нива» до нормальной дороги не доберется. Примерно в пяти километрах от деревни колея раздваивалась. Не знающий местности водитель почти наверняка выберет правый путь – поначалу он кажется ровней и ведет в нужном

вроде бы направлении. Но потом начинается предательская болотина, похожая на обычный луг, изрытый следами колес. «Нива» машина проходимая – заползет далеко, но все равно встанет, утонув по самые пороги. Болотину ту реально переехать лишь после двухнедельной засухи. А дорога там действительно короче, поэтому даже знающие о возможной ловушке люди порой готовы рискнуть. Многие из них потом, ругая себя за опрометчивость, отправляются на поиски трактора.

Механизатор Семен Измайлов из Хуторова, что в двух километрах от болотины, давно называет это место своим золотым прииском. В охотничий сезон по выходным даже сторожит неподалеку на личном «МТЗ-80». За день, случается, по пять-шесть машин вытаскивает. С каждой – три сотни рублей. Такса такая. А если случай тяжелый или джип крутой – то и больше. Было дело – двадцать тыщ с трех машин выручил!

Коля надеялся обойтись без Семена. Для того и взял лебедку…

Марш-бросок давался ему нелегко. Он уже трижды останавливался, дышал, согнувшись и отплевываясь. Жалел, что не прихватил воды.

Он не знал наверняка, что станут делать охотники после того, как поймут, что «Ниву» им не вытащить. Отправятся ли искать тягач, бросив раненого в машине, возьмут ли его с собой, надеясь на скорую попутку, или разобьют лагерь на краю болота и вызвонят помощь из города.

Коле было все равно – он просто хотел вернуть украденное.

К развилке он выбежал даже чуть раньше, чем рассчитывал. Остановился, присел на корточки перед следом, убедился, что машина пошла направо – как он и думал.

Дальше Коля действовал осторожно: ушел в чахлый осиновый лесок, укоротил шаг, навострил уши. Минут через пятнадцать услыхал голоса – ага, нашлись голубчики! Мотора слышно не было. То ли заглушили, то ли заглохли. Главное, чтоб не угробили.

Коля подкрался к краю болота, выглянул из-за деревьев.

Так и есть – засели по самые пороги! Хорошо, сзади кряжистая ива стоит – будет за что лебедку зацепить.

Он сел на моховую кочку, выжидая удобный момент. Понял вдруг, что и за ним вот так же наблюдали из леса, когда он с дуба пытался дозвониться до брата. Блеск, который он тогда заметил, – это либо бинокль, либо оптический прицел был.

Коля выдавать свое присутствие не собирался. Поэтому он сунул несколько пучков травы в карманы, прикрыл лицо сорванной веткой и на четвереньках пополз к кустам, чтобы послушать, о чем говорят охотники.

Компания, кажется, собиралась уходить. Однако что-то у них не заладилось. Они спорили – Коля никак не мог разобрать, о чем именно.

Всю троицу было хорошо видно. Раненый, похоже, находился в машине. Возможно, и разговор на повышенных тонах шел о том, брать Сашку с собой или оставить здесь.

Наконец о чем-то договорившись, охотники открыли дверь «Нивы».

И тут произошло нечто странное и страшное.

Коля увидел, как Сашка, еще недавно совершенно беспомощный, вывалился из машины и набросился на товарищей. Он сбил с ног Серегу – того, что был водителем, – навалился на него, впился зубами в лицо. Серега орал, пытался отпихнуть внезапно сбрендившего приятеля. Ему на выручку бросились друзья, схватили Сашку за плечи, попробовали оттащить. Безумец тут же переключился на них – царапнул одного, укусил другого. Двигался он стремительно, будто зверь. Его ударили прикладом по голове, а он словно и не почувствовал это, накинулся на хозяина карабина, опрокинул его.

– Стреляй! – вопил тот, суча ногами, пытаясь сдержать яростный натиск Сашки. – Стреляй в него!

Охотник с разодранный лицом сумел кое-как подняться на ноги. Он ничего не видел, кровь заливала ему глаза. Потом он упал и начал биться в припадке.

Коля приподнялся, стараясь ничего не упустить.

– Стреляй! – хрипел теряющий силы хозяин карабина. – Стреляй!

Грянул выстрел. Сашка ткнулся лицом в землю. Спина его дымилась.

Стрелявший охотник попятился, выронив ружье. Потом повернулся и побежал.

А Сашка вдруг ожил, вскинулся и завыл.

Коля глазам своим не верил.

Нашпигованный дробью человек, который недавно с боку на бок перевернуться не мог без посторонней помощи, в два гигантских прыжка преодолел шесть метров, отделяющих его от обидчика, и свалился ему на спину.

Они упали, покатились, сцепившись в бесформенный ком.

Потом Сашка поднялся, а его жертва осталась лежать на забрызганной кровью траве.

– Что за хрень здесь творится? – шепнул Коля.

И существо, которые уже мало походило на человека, вдруг замерло и медленно повернуло голову в его сторону.

Коля понял, что дурацкая привычка разговаривать с собой выдала его. Он попятился, надеясь укрыться в глубине леса, но под ногой предательски хрустнула ветка.

Безумец прыгнул вперед.

Коля сдернул с ремня нож, раскрыл его одной рукой.

Всего пара секунд – и монстр, у которого недавно было человеческое имя, оказался в пяти метрах от кустов, за которыми, тая дыхание, прятался Коля. Он видел, как раздуваются ноздри жуткого существа. Понимал, что складной ножик вряд ли способен остановить тварь, которой и выстрел в спину был нипочем.

Сашка фыркнул, учуяв новую жертву. И вломился в кусты.

Коля успел выставил нож перед собой, когда пахнущая кровью фигура налетела на него. Что-то оглушительно треснуло – будто гром рядом ударил. Колю отбросило. Захрустели ломающиеся ветки.

И внезапно все стихло.

Он сел, еще не веря в свое спасение, посмотрел на руки. Ножа в них не было. Нож торчал в Сашкиных ребрах – его тело висело на кустах. Из развороченной головы капало нечто серо-красное. Единственный уцелевший глаз был по-прежнему устремлен на добычу.

Начиная догадываться, что произошло, Коля перевел взгляд на топкий луг.

Там, прислонившись спиной к двери «Нивы», стоял человек с карабином. Ствол еще дымился.

Коля поднял руки и медленно вышел из кустов.

– За машиной пришел? – спросил у него охотник.

– Да.

– Забирай, если можешь.

Человек с карабином медленно опустился на колени. Его глаза закатывались – он терял сознание.

– Что здесь было? – спросил Коля. – Что случилось с вашим Сашкой?

Ответа он не получил. Человек с карабином упал лицом вниз и больше не шевелился.

«Происходит страшное» – так было написано в СМС брата. Теперь Коля догадывался, что имел в виду Иван.

9

Иван остановил машину, когда стало очевидно, что они заблудились.

Он не представлял, где находится.

Съехав с шоссе, они пересекли поле, выехали на грунтовку, которая, судя по карте, должна была увести их на север. Потом вдруг выяснилось, что они двигаются совсем не туда – возвращаются в город. Пришлось разворачиваться, искать пропущенный перекресток. Но, кажется, и с тем перекрестком тоже вышла ошибка.

Они проехали через две безымянные деревни, хотя на карте населенных пунктов отмечено не было. Потом был какой-то карьер и дорога, разбитая тяжелыми грузовиками. Потом – колея, упершаяся в ржавые ворота одичавшего дачного кооператива. Потом – мост, сползший в мелиоративный канал…

«Буханка» выручала не раз, дороги ей не требовались. Но именно поэтому они и сбились с пути, потерялись где-то среди перелесков и заброшенных полей.

Дети устали. Их не интересовали ни игры, ни книги. Позеленевшего Андрея уже три раза

вырвало. Анжелу тоже укачало. Единственное, что они еще могли делать, – это бездумно смотреть в окно…

На высоком берегу небольшой речушки Иван заглушил мотор.

– Привал, – объявил он.

Место было красивое. Речка здесь делала крутую петлю, обегая холм. Судя по старым, покореженным непогодами ветлам, когда-то на этой возвышенности стояла деревня.

Дети выбрались из машины. Анжела практически сразу принялась рвать полевые цветы, растущие тут в изобилии. Андрей вызвался помогать старшим готовиться к пикнику. Спросил, будет ли шашлык, расстроился, узнав, что не будет. Отец пообещал ему развести костер и пожарить на огне хлеб и охотничьи колбаски.

– Не корми ребенка всякой гадостью, – сказала Маша, расстилая на траве плед. Она достала сумку-холодильник и пакет с одноразовой посудой, занялась походной сервировкой.

Дед Саша тем временем спустился к воде, сел на валун. Иван с тревогой поглядывал на тестя, беспокоился: у того на старости лет появились проблемы с головой. Как бы не случилось обострения после всего, что они пережили.

Дед крошил хлеб, кидал юрким уклейкам.

– Что дальше будем делать? – спросила Маша. Иван пожал плечами, оглянулся на детей. Они, кажется, не обращали на родителей внимания.

– Колька будет нас искать.

– Я предупреждала, что не надо ему писать.

– Тогда я не видел иного выхода… Степан сказал, что тоже не может до него дозвониться. Просил найти его.

– Зачем?

– Будем держаться вместе. Так Степан сказал.

– Мы домой уже не вернемся? – спросила Маша.

– Нет…

Она так расстроилась, что едва не заплакала.

– У меня есть план, – сказал Иван и погладил жену по руке. Она прижалась к его плечу, заставила обнять. Он чувствовал, как Маша дрожит, понимал, что это не от холода. Хорошо, что она почти ничего не видела из того, что происходило на дороге.

– Мы выжили, – сказал он. – Нам повезло.

Она кивнула, спросила словно бы невпопад:

– Ты ведь меня не бросишь?

Он удивленно на нее посмотрел.

– Что за глупость?

– Я хочу быть с тобой. До конца.

– Я тоже…

Они вернулись к детям и все вместе развели костер. К огню подошел дед, лег в траву, глядя в небо. Позвал к себе внука, стал показывать ему фигурные облака: это на белого медведя похоже, а это на подводную лодку…

Чуть позже они перекусили – тихо, без лишних разговоров. Маленький Костя съел банку детской каши и заснул, пригревшись у огня. Мама накрыла его большим пляжными полотенцем, подоткнула со всех сторон.

– Смотрите, – сказал вдруг дед. – Лось.

Все подумали, что это он про очередное облако. Но дед смотрел не вверх, а в сторону.

– О чем ты, папа? – спросила Маша и вдруг сама все увидела.

Далеко – наверное, в полукилометре – стоял могучий рогатый зверь. Иван знал, что у этих животных слабое зрение, – Коля однажды рассказывал об этом. Говорил брат и о том, что лосей опасаться нужно только осенью, в пору гона.

Однако другой брат – Степан – во время недавнего телефонного разговора – а верней сказать, монолога, – предупреждал, что самые мирные и пугливые животные могут проявлять неукротимую агрессию.

– Не бойтесь, – сказал Иван семье, надеясь, что они не заметят неуверенность в его голосе. – Он нас не увидит.

И действительно: лось вскоре скрылся в молодом березняке.

– Предлагаю устроиться на ночевку прямо здесь, – сказал Иван, переведя дух. – Можем даже поставить палатку. Но дети лягут в машине.

Жена удивленно на него посмотрела – она не думала, что они тут задержатся. Он пожал плечами:

– Все устали. Всех растрясло. И я не знаю, куда ехать. Ночью, по крайней мере, можно будет сориентироваться по звездам… Дети, я учил вас находить Полярную звезду?

– Нет, – сказал Андрей.

– Тыщу раз! – фыркнула Анжела. – И дядя Коля тоже показывал.

– А утром поедем на юг. Попробуем вернуться к дороге.

Иван нарвал травы, бросил в костер – белый дым отгонял комаров – этому его тоже Коля научил.

– Пойду за дровами, – глава семейства поднялся. – Кто со мной?

Помогать вызвался Андрей. Анжела, не желая отставать от брата, тоже подняла руку, хотя было видно, что предстоящая работа энтузиазма у нее не вызывает.

– Дров надо много, – предупредил детей отец. – Чтобы на всю ночь хватило.

Он отвел ребят к ветлам. Некоторые гигантские дерева не выдержали непогод, поломались. Иван приметил в траве пару огромных сучьев, решил потом вернуться к ним с топором. А пока вместе с детьми начал собирать хворост и так увлекся, что лося увидел слишком поздно.

– Бегите! – крикнул Иван детям, понимая, что убежать от зверя уже нельзя.

Лось мчался прямо на них – из-под копыт летели комья земли.

Анжела и Андрей, оторопев, смотрели на стремительно приближающееся животное.

– Бегите! – заорал Иван жене и тестю, подхватил с земли тяжелый сук и, выставив его как таран, бросился лосю навстречу.

10

Пересекать антенное поле пришлось ползком, что было дико неудобно и страшно медленно. Кое-где получалось встать на четвереньки, перебежать по-быстрому к какому-нибудь укрытию: кустам разросшейся полыни, бетонному надолбу, мачте.

Наконец, капитан Рыбников и рядовой Исаев подобрались к кирпичному забору, отделяющему войсковую часть от гарнизонного городка. Здесь уже можно были просто идти, поглядывая по сторонам. Время от времени на дальнем краю поля возникали какие-то фигуры, угадывалось движение, и тогда приходилось останавливаться. Но фигуры, помаячив, исчезали за стенами казарм и прочих строений, так и не заметив людей, прокрадывающихся вдоль далекого забора.

Пока все шло по плану.

Капитан Рыбников и рядовой Исаев добрались до складов, прошмыгнули в щель опутанного колючей проволокой дощатого забора и вскоре оказались на асфальтированной площадке, где стояли четыре автомобиля с кунгами. За одной из машин лежал труп. Степан снял с пожарного щита багор и перевернул тело.

Это был лейтенант Зощенко, бывший прапорщик, ухитрившийся на шестом десятке заочно окончить какой-то гражданский вуз и получить офицерское звание. Оружия при нем не было, но Степан сейчас искал нечто другое. Ему были нужны ключи.

У Зощенко их обнаружилось аж две связки, обе с печатями, из чего можно было сделать вывод, что лейтенант нес дежурство по парку.

В дежурку получилось войти без проблем. Под столом лежал еще один труп – на этот раз какого-то солдатика-срочника, должно быть, дневального. В карманах у него ничего не оказалось, кроме колоды потертых порнографических карт. Степан выбросил их, но когда он отвернулся, карты подобрал и спрятал в карман рядовой Исаев.

Они взломали опечатанный ящик с ключами от машин, выгребли их все.

А вот проникнуть в гаражные боксы получилось не сразу. Все двери оказались заперты – какие-то снаружи, какие-то изнутри. Ни один ключ к замкам почему-то не подошел. Пришлось лезть через маленькое оконце над воротами, предварительно выбив мутное от грязи стекло и вытащив острые осколки. Рыбников первым взобрался на приставленный к воротам ящик, зацепился за раму и попробовал подтянуться. Исаев, как мог, помогал ему, подталкивал снизу, пыхтел.

Поболтавшись минуту, Рыбников сдался.

– Давай лучше ты, – сказал он Исаеву. – Ты

помоложе и полегче.

Они поменялись местами, и посыльный наконец-то ухитрился всунуть голову в разбитое окно. Рыбников, крякнув, приподнял солдата, и тот верхней своей половиной оказался в гараже на высоте трех метров.

– Ну чего там? – нетерпеливо спросил Степан.

– Вроде пусто, – неуверенно отозвался Исаев. Он завозился, пытаясь как-нибудь перевернуться, найти хоть какую опору. Зацепился за выступ в стене, но удержаться не смог и рухнул вниз.

Рыбников опять подтянулся. Шепнул:

– Ты живой там?.. Эй!..

Ответа не было, и Степан не на шутку разволновался.

Но через минуту врезанная в ворота дверь скрипнула и отворилась. Рядовой Исаев стоял в проеме и потирал лоб, на котором багровела здоровенная шишка.

– Что так долго? – Не дожидаясь ответа, Рыбников забежал в гараж, прикрыл обитую кровельным железом дверь и запер ее на задвижку.

В боксе стояло два старых «ЗиЛа», «ГАЗ-66», пара «КамАЗов» и командирский «УАЗ». Вдоль стен выстроились бочки, в дальнем углу, задернутом промасленной занавеской, грудилось разное автомобильное барахло: полуразобранный движок, коленвал, мост. Под верстаком лежала груда ветоши, которую в первую секунду Рыбников принял за еще один труп.

Они внимательно осмотрели гараж, убедились, что тут им ничто не угрожает.

– Я не знаю, что искать, – сказал Исаев, заглядывая в один из кунгов.

– Ты лучше проверь машины, – ответил Степан. – На месте ли аккумуляторы. И в баки загляни…

В одном из КамАЗовских кунгов обнаружилось искомое – радиостанция Р-166.

– Горючка есть, – доложил Исаев.

– Значит, будем выезжать, – решил капитан Рыбников, присматриваясь к одному из «ЗиЛов», в кузове которого тоже имелась радиостанция, пусть устаревшая и гораздо меньшей мощности, зато более простая в управлении.

Они перекачали из бочек почти сотню литров горючего, заполнив им все подходящие емкости, найденные здесь же. Основной запас солярки и бензина находился на складе ГСМ, но Рыбников решил пока туда не соваться.

Подобрав ключи, капитан и его помощник завели машины. Двигатель «КамАЗа» запустился сразу, а вот с «ЗиЛом» пришлось повозиться. От рыка холодных моторов, казалось, дрожали стены. Степан понимал, что этот звук сейчас слышен издалека. Поэтому он забрался к окну, выглянул на улицу, чтобы представить, с чем им придется иметь дело.

Его предположения подтвердились – к автопарку со всех сторон спешили зомби. Сам Степан предпочитал называть этих тварей мутантами – так их называли неизвестные, но более осведомленные люди, чьи переговоры ему удалось сегодня подслушать. Однако, чтобы не сбивать с толку рядового Исаева, капитан Рыбников решил не употреблять это слово.

– Зомби, – объявил он. – Придется прорываться. Ты готов?

Исаев кивнул. На лице его явно читался страх.

– Они больше не люди, – сказал Степан, пристально глядя посыльному в глаза. – Не пытайся их объехать. Просто следуй за мной…

Они подогнали машины к воротам. Капитан Рыбников отодвинул тяжелый засов, даже сквозь рык работающих на холостом ходу моторов слыша жуткие голоса зомби. Он ждал, что они немедленно ворвутся в бокс, поэтому как мог быстро забрался в кабину. Но зомби, кажется, не сообразили, что ворота надо тянуть, а не толкать. Так что открывать гараж пришлось «КамАЗу» – он толкнул бампером створки, и они, спружинив, распахнулись, сбив минимум десяток мутантов.

«КамАЗ» переехал троих.

Капитан Рыбников сразу поддал газу, чтоб как можно быстрей оторваться от преследователей. Притормозил только перед выездом из парка, боясь повредить машину о ворота. Но тяжелая машина, уперевшись в них бампером, легко погнула металлический каркас. Петли не выдержали, и ворота рухнули.

Путь был свободен.

Оказавшись за территорией бригады, капитан Рыбников глянул в зеркало заднего вида. «ЗиЛ» не отставал, Исаев вел машину достаточно уверенно, выдерживал обговоренную дистанцию.

Какая-то тень выпрыгнула из кустов, кинулась прямо под колеса. Степан даже не успел разглядеть, кто это был.

Он вывел машину на широкую аллею, ведущую в поселок, потом повернул направо, чтобы не отдаляться от части.

Панельные пятиэтажки, в которых жили офицерские семьи, выглядели как обычно: на балконах кое-где висело белье, некоторые окна были открыты, и ветер шевелил занавески. Никаких явных признаков наступившего конца света не наблюдалось.

Дорога пошла под уклон. Показалась небольшая площадь, заставленная легковыми машинами. Отсюда открывался вид на сопки и на неровный край большого далекого города, окутанного маревом. И это была не пыль, не обычная дымка. В городе бушевали пожары. Густые черные дымы поднимались в трех местах. Одно из них капитан Рыбников опознал сразу – аэропорт. Там горело особенно сильно.

Еще одна фигура скакнула к «КамАЗу», но под колеса не угодила, а побежала рядом, явно готовясь повторить прыжок. Степану показалось, что это кто-то из его знакомых, – кажется, майор Вагин, известный любитель попариться в бане, балагур и весельчак. Он был в майке и трусах – видимо, мутация произошла дома. Что случилось с большой семьей майора, Степан старался не думать.

– Это уже не человек, – сказал он вслух и резко повернул руль в ту секунду, когда мутант забежал чуть вперед.

Тупой удар был почти не слышен за грозным рыком мотора. Фигура в трусах и майке исчезла под колесами.

«КамАЗ» и «ЗиЛ» повернули к КПП. Ворота со звездой и силуэтом летучей мыши были закрыты, а перед ними лежали несколько трупов. Капитан Рыбников успел разглядеть, что это мутанты, и все они убиты – у кого-то оказалась пробита голова, кого-то пули буквально изрешетили. Это был хороший знак – значит, кто-то живой принял здесь бой.

Капитан Рыбников практически подпер ворота бампером и коротко посигналил. Ему показалось, что в разбитом окне кирпичной будки мелькнуло белое лицо. Он опустил стекло и помахал рукой, уверенный, что сейчас на него смотрят поверх планки прицела.

– Свои! – крикнул он. – Капитан Рыбников! Открывай!

Ворота дрогнули и, поскрипывая, откатились в сторону. «КамАЗ» и следующий за ним «ЗиЛ» въехали на территорию бригады, притормозили на бетонной дорожке. Вход закрылся. А через несколько секунд на крыльце КПП показался человек. Нижняя часть его лица была забинтована. В руках он держал автомат. Еще один автомат висел у него за спиной. На человеке была форма с сержантскими погонами.

Капитан Рыбников, чуть поколебавшись, открыл дверь и спрыгнул на землю. Он продемонстрировал сержанту свой пистолет и тут же его опустил.

В ухоженных кустиках, растущих за КПП, лежали еще два трупа. У обоих во лбу чернели дыры.

– На КПП есть еще кто живой? – спросил капитан Рыбников.

Сержант молча помотал головой. Его рот и нос были закрыты повязкой, поэтому опознать его не удавалось, как Степан ни присматривался.

– Это ты всех расстрелял?

Сержант, помедлив, осторожно кивнул.

– Молодец, – сказал Рыбников. – Теперь пора уходить.

Сержант вдруг вскинул автомат к плечу. Рыбников, увидев направленный на него ствол, чуть присел от неожиданности, услышал выстрел и понял, что пуля прошла мимо. Позади что-то упало. Капитан обернулся. В пятнадцати метрах от него

на земле дергался зомби, все еще пытаясь добраться до намеченной жертвы. Через пару секунд он затих, и сержант опустил оружие.

– Им надо в башку стрелять, – невнятно проговорил он сквозь повязку. – Я целый рожок потратил, прежде чем разобрался.

– Я знаю, – сказал Рыбников и, вскинув руку, выстрелил из пистолета в появившегося на аллее мутанта. Дистанция была приличная, а Рыбников стрелял не очень хорошо, но сейчас ему повезло – пуля влепилась точно в середину лба монстра, на два сантиметра выше переносицы.

Сержант, похоже, выстрел оценил. Вытянулся, щелкнул каблуками и, приложив руку к голове, представился:

– Товарищ капитан! Дежурный по контрольно-пропускному пункту старший сержант Завьялов!

– А откуда у тебя два автомата, Завьялов? – поинтересовался Степан, понимая, однако, что их разговор слишком затянулся и пора бы уже им всем забраться в кабины и мотать отсюда. – Давай, прыгай к нам, и поехали.

– Не могу оставить пост, товарищ капитан.

– Ты и нас не должен был пускать. Однако ворота открыл… Короче, выбирай: с нами или без нас.

– С вами. – Сержант более не колебался. Он метнулся в дежурку и сразу вернулся, волоча еще три автомата и набитые подсумки…

Свой вопрос капитан Рыбников повторил уже в кабине «КамАЗа»:

– Ну так откуда у тебя пять автоматов, Завьялов?

– Один выдали при заступлении, – ответил старший сержант и опустил стекло со своей стороны, чтобы в случае чего можно было сразу стрелять. – А четыре принес ротный.

– Кто у тебя ротный?

– Старший лейтенант Васильев.

– Что с ним?

– Он был раненый. Умер на КПП, час тому назад.

– Жаль.

– Да… Хороший мужик был…

Они помолчали немного.

– А с лицом у тебя что? – спросил капитан Рыбников, выводя машину на асфальтовую дорожку, ведущую к приемному центру и командному пункту.

– Это чтобы самому не заразиться, – сказал Завьялов. – Это ведь болезнь какая-то, верно?

– Верно. Только бинт не поможет, можешь его снять.

– А что поможет?

Капитан Рыбников пожал плечами.

– Все как в кино, – сказал старший сержант, увидев трех мутантов, рвущих чей-то труп. Они синхронно подняли головы, посмотрели на проезжающие мимо машины, но почему-то ими не заинтересовались. Наверное, голод все пересиливал.

– Как в кино, – согласился Степан.

– А зачем вы в часть вернулись? – спросил Завьялов. – Уезжать надо!

– Некуда ехать.

– Ну как же? В город!

– Там то же самое. Так что мы останемся здесь.

Впереди показалось здание отдела радиоразведки. Рыбников остановил машину, высунулся из окна, жестами привлекая внимание рядового Исаева. Тот опустил стекло.

– Разворачиваемся, – прокричал Рыбников. – Смотри, что я буду делать. Потом повторишь то же самое, только у соседнего окна.

Велев Завьялову прикрыть, капитан выпрыгнул из машины и распахнул заднюю дверь кунга, надежно ее зафиксировав. Потом он вернулся за руль, в несколько приемов развернул и выровнял машину и стал медленно сдавать назад. «КамАЗ» своротил скамейку курилки и плотно прижался к стене здания таким образом, что окно и дверь оказались совмещены – теперь из отдела радиоразведки можно было переходить в кунг с радиостанцией, надо было только выставить оконную раму.

Степан заглушил двигатель, выдернул ключ из замка зажигания и поспешил на помощь рядовому Исаеву. Тот, поняв замысел капитана, тоже открыл кунг и включил заднюю передачу.

Две машины встали рядом, заблокировав окна.

Теперь можно было вернуться в здание.

Капитан Рыбников помог Исаеву спуститься, распорядился:

– Иди на ту сторону и жди нас у окна, через которое мы уходили. Сам внутрь не забирайся!

– Понял…

Степан, радуясь удачной поездке, подошел к кабине «КамАЗа», открыл дверь и замер, увидев направленный на него ствол.

– Нет, товарищ капитан, – глухо сказал старший сержант Завьялов. – Я здесь не останусь. Дайте мне ключи от машины. Но сначала медленно достаньте свой пистолет и бросьте куда подальше…

Палец лежал на спусковом крючке. Переводчик огня стоял в автоматическом режиме.

Капитан Рыбников посмотрел в глаза Завьялову и понял, что тот не блефует – если что-то пойдет не так, он выстрелит.

– Как в кино, – холодно усмехнулся старший сержант. – Ключи!

11

Прежде чем вытаскивать застрявшую на болотистом лугу «Ниву», Коля обыскал тела охотников. Все найденное оружие и боеприпасы он отнес в машину, убедился, что она заводится. Приближаться к застреленному Сашке Коля побоялся. Вдруг он бешеный? Заразишься, потом сам так же на людей бросаться начнешь…

Вызволить машину сразу не получилось, и даже лебедка не помогла. Пришлось несколько раз ходить в ближайший лесок, рубить кусты, мостить гать под колесами, подсовывать длинные рычаги-жерди. Только через два часа «Нива» выбралась на относительно надежное место. Выбившийся из сил Коля еще раз осмотрел луг, запоминая каждую мелочь на тот случай, если придется объясняться с полицией.

Впрочем, что-то подсказывало ему, что у полиции и других дел сейчас хватает.

Кое-как счистив с одежды грязь, Коля сел за руль. И уже через тридцать минут «Нива» выехала на асфальт.

Поначалу Коля не замечал ничего необычного. Удивляло разве только отсутствие встречных машин. Но чем ближе становился город, тем больше странного видел Коля.

Какие-то жуткие фигуры в поле – бомжи, что ли, – сгорбившиеся над тушей мертвой коровы.

Пожар в жилом доме у дороги – и никого рядом.

Врезавшийся в дерево автомобиль без водителя и пассажиров.

Выскочивший из-за кустов человек с дубинкой в руке, зачем-то пытающийся догнать «Ниву».

«Будь осторожен!» – предупреждал Иван в своей эсэмэске. И Коля чувствовал, что это не просто слова.

Он достал телефон, одной рукой набрал номер брата, но со связью что-то не заладилось, хотя на трассе сигнал сети всегда был устойчивый. Не получилось дозвониться и на другие номера – похоже, проблемы с сотовой связью носили глобальный характер.

Километров за двадцать до указанного места все чаще и чаще стали попадаться брошенные автомобили. Коля, остановившись, заглянул в один – в салоне было пусто, в замке зажигания торчал ключ, двигатель работал, дожигая остатки бензина. В другой машине, стоящей по соседству, руль и лобовое стекло были забрызганы кровью и загустевшей слизью. Чуя недоброе, Коля вернулся к «Ниве», взял охотничью двустволку с патронташем на прикладе и обыскал придорожную канаву.

Примерно в пятидесяти метрах от машин он наткнулся на участок примятой травы. Земля там была буквально пропитана кровью. А рядом валялась оторванная и словно бы обгрызенная кисть человеческой руки.

Коля попятился, озираясь.

Дикое напряжение отпустило только в машине – здесь он снова почувствовал себя в безопасности, хоть умом и понимал, что надежным его передвижное убежище назвать нельзя – это не танк и не бронетранспортер.

Дальше Коля ехал без остановок, лишь притормаживая у некоторых машин, заглядывая в их окна.

Во многих автомобилях были трупы.

В запертом салоне «Лендкрузера» бесновался потерявший человеческий облик здоровяк с цепью на шее.

Потом дорогу перегородила здоровенная фура; у тягача «американца» было выбито лобовое

стекло и помята крыша. За фурой начинался плотный затор – машины стояли не только на асфальтовом полотне, но и на обочине, и на дорожной насыпи, и внизу – в дренажной канаве, заросшей камышом. Откуда-то тянуло гарью.

Понимая, что дальше здесь не проехать, Коля повернул назад и съехал на второстепенную дорогу, которая шла примерно в том же направлении, что и шоссе. Вскоре он заметил густой дым.

Уж не о пожаре ли предупреждал брат? Неужели они застряли в этой пробке, оказались в кольце огня? Но разве успел бы он им помочь?

Коля резко повернул руль, и «Нива» запрыгала по бездорожью, подминая под себя тонкие осинки и березки. Облако дыма приближалось, уже были видны языки пламени. Машина выехала на засеянное овсом поле, тянущееся вдоль дороги. Указанное в СМС место было уже где-то рядом.

Коля заметил километровый столб на самой границе полыхающего пожара, подвел машину к самой насыпи, выпрыгнул из салона, взбежал наверх, закрывая лицо от жара.

Сорок третий километр.

Он вернулся за руль.

Дорога впереди уже выгорела. Там остались только дымящиеся раскаленные остовы машин. Коля медленно вел машину вдоль дороги, всматриваясь в пожарище, с содроганием замечая скорченные человеческие тела. Сердце вдруг словно провалилось к животу – Коля увидел сгоревшую «буханку».

– Ну как же так, брат, – простонал он. И только потом понял, что это не их машина – она была без багажника сверху.

Вскоре его внимание привлек закопченный бульдозер и покореженные машины, образовавшие непроходимые баррикады. Судя по всему, кто-то расчищал себе путь и пытался остановить пожар.

Коля выбрался из «Нивы», оставив ее у насыпи. С ружьем в руках поднялся на дорогу, осмотрелся. Заметил место, где бульдозер срезал часть обочины, увидел осыпающийся след, пошел по нему.

След вел в заросли крапивы.

И там, около невысокого бетонного столбика, Коля нашел «кенгурятник» – помятый, но вполне узнаваемый.

– Молодец, брат, – сказал Коля, читая по отпечаткам колес, как нагруженный «УАЗ» развернулся и направился в поле. Когда это случилось, понять было сложно. Однако вывернутые комья земли успели подсохнуть. Значит, прошло не менее двух часов.

Коля из-под руки взглянул на низкое солнце, покачал головой.

– Ну и где мне теперь вас искать?

12

Биться с лосем – плохая идея.

Но выбора у Ивана не было.

Они сошлись лоб в лоб – разъяренный рогатый зверь и защищающий семью человек с тяжелой рогатиной наперевес. Удар был страшный – Иван буквально почувствовал, что у него отрываются руки. Лось отшвырнул человека метров на десять в сторону и, низко опустив голову, бросился за ним – добивать.

Маша, подхватив орущего Костю, бежала к машине. Анжела замерла у костра, круглыми глазами глядя на лося, топчущего отца. Андрей прижался к деду и скулил, как щенок.

Маша пристегнула Костю ремнем безопасности, сразу кинулась за остальными детьми. Дед уже вел мальчика к машине. Но Анжела как приросла к земле.

– Доча! – Маша не понимала, что кричит; крик сам рвался из нее. – Доча!

Она обхватила девочку, но та вдруг начала бешено биться, исступленно рваться из объятий. И она тоже что-то кричала:

– Там папа! Папа!..

Лось топтал и катал по земле какую-то бесформенную груду, поднимал ее на рога.

Маша рукой закрыла глаза дочке, поволокла ее за собой. Через пару мгновений на подмогу пришел дед, вместе они смогли поднять девочку в салон, уложили ее на пол.

– Держитесь! – крикнула Маша.

Она прыгнула на водительское место. Ключи были на месте.

Маша водила с восемнадцати лет. Права получила в двадцать один. Сначала у нее была «классика», потом «девятка». На рождение Кости муж подарил ей двухгодовалую «Мазду». Но «буханку» жене он не доверял.

– Держитесь! – крикнула она еще раз и включила первую передачу.

Тупорылая «буханка» с разбегу воткнулась лосю в бок. Зверь, перевернувшись, полетел на землю. Машина, рыча, тут же наехала на него, потащила, толкая, ломая рога. Лось забился, задергал ногами, сумел все же выбраться из-под бампера, вскочил. Одна его нога была перебита, шкура на левом боку висела кровавым лоскутом.

Маша ударила кулаками по рулю – мощный сигнал отразился от стены далекого леса.

Лось кинулся прочь, спотыкаясь и падая.

Маша выпрыгнула из кабины, подбежала к бесформенной груде, еще несколько минут тому назад бывшей ее мужем.

– Ваня! – Она пыталась найти его лицо. – Ваня!

Он был жив.

Из машины выбежала Анжела. У нее был разбит нос, но она не обращала на это внимания, размазывала текущую кровь по щекам и рыдала.

– Папа! Папочка!

Они не знали, что делать, – он был похож на тряпичную куклу. Они боялись навредить ему еще больше, поэтому даже не касались его, не пытались приподнять.

– Не плачьте, – прохрипел он. – Мне и без этого больно…

Иван подсказал им, как поступить.

Они, следуя его указаниям, принесли покрывало. Дед Саша суетился рядом, охал. Маша с помощью палок, ранее собранных для костра, и бинта из аптечки зафиксировала сломанные ногу и руку, наложила повязки на раны. Потом они втроем переложили Ивана на покрывало – тогда он потерял сознание в первый раз.

В машине ему дали обезболивающее и напоили сладкой водой. Он мерз, и его укутали. Напуганные тихие дети сидели вокруг тесным кружком. Маша суетилась.

Он закрыл глаза и провалился в забытье.

Очнулся он ночью.

Маленький кемпинговый фонарик светил ему в лицо. Маша сидела рядом, не спала.

– Ты как? – спросил он одними губами.

Она покачала головой:

– Береги силы. Помолчи.

– Расскажи, что происходит, – говорить было трудно, он задыхался. Но боли уже не было. Или он просто к ней привык.

– Дети спят. Дед ушел. Все нормально, не переживай.

– Где мы?

Маша не столько услышала его, сколько угадала вопрос.

– Все там же. Машина сломалась. Не заводится.

– Я говорил, что ты ее разобьешь.

Она кивнула и заплакала.

Он попробовал поднять руку, но смог только пошевелить кистью. Она заметила движение, погладила его по пальцам. Он сжал их, поймав ее ладонь.

– Ты обещал, что не бросишь меня, – сказала она.

– Пока держусь, – ответил он. – Плохо дело, да?

– Не знаю. Нужен врач. Дед пошел за помощью, но ты знаешь, что он последнее время странный. Боюсь, он потеряется.

– Где мой телефон? – голос Ивана вдруг окреп. – Это важно!

Маша развела руками:

– Он был у тебя в кармане. От него мало что осталось.

– Где он?!

– Я выбросила его.

– Не надо… – Он засипел. – Не надо…

Ему нужно было много сейчас пересказать. Он был должен собраться с силами и выложить все, что успел запомнить.

Иван приподнял голову.

И потерял сознание в третий раз…

13

Глядя в черный зрачок дула, капитан Рыбников медленно снял кобуру с пистолетом и отбросил ее на пару шагов.

– Не дури, сержант, – спокойно сказал он. – Опусти оружие. Если хочешь, можешь уйти. Машин здесь полно, выберешь любую.

– Я уже выбрал… Ключи! Считаю до пяти и стреляю.

– Ты не понимаешь.

– Раз.

– Мне нужна эта радиостанция.

– Два.

– Мы же спасли тебя!

– Три.

– И что получили вместо благодарности?

– Четыре.

– Ладно, твоя взяла…

Капитан Рыбников сунул руку в правый карман. Ключей там не было. Он

растерялся.

– Что? – спросил у него сержант, чуя какой-то подвох.

– Ключи пропали, – признался Степан, сам не понимая, как это случилось.

– Прощай, капитан, – сказал старший сержант Завьялов, и вдруг как-то странно поклонился, выпустив автомат из рук; его правый глаз лопнул, а из глазницы вылез красный рог.

Рыбников отступил на шаг, не понимая, что произошло.

«Как в кино…»

Старший сержант Завьялов кулем вывалился из кабины «КамАЗа». Его затылок был пробит.

– Все нормально, товарищ капитан? – послышался голос рядового Исаева.

Степан заглянул в кабину. На подножке с той стороны стоял посыльный, держа в руке окровавленный ломик.

– Вот и пригодилось оружие-то, – сказал он. Его губа затряслась, глаз задергался. Он поспешно отвернулся, и капитан Рыбников услышал утробный звук – Исаева рвало.

Степан сунул руку в левый карман – ключи оказались там.

– Все нормально, – сказал он и подобрал валяющийся на земле автомат.

Они вернулись в отдел через выставленное окно, так как все остальные входы и выходы были заперты или заколочены. Им опять повезло: зомби напали бы на них, если бы не теплый труп Завьялова. Несколько подоспевших на шум мутантов предпочли не гнаться за добычей, а воспользоваться уже готовым угощением.

– Я же велел тебе ждать у окна, – сказал капитан Рыбников, устанавливая в проем железную решетку и заколачивая гвозди. Он спешил, понимая, что стук обязательно привлечет сюда мутантов, и отдел опять окажется в осаде.

– Вы задерживались, я и решил глянуть, что происходит. Может, помощь нужна была… – Рядовой Исаев осматривал добытые автоматы. Рядом ждали инвентаризации подсумки с магазинами – патроны надо было пересчитать и разделить.

– Помощь оказалась к месту, – хмыкнул Степан.

– Я, как увидел, что он автомат на вас наставил, обежал здание и подкрался с другой стороны. Хорошо, у «КамАЗа» окно открытое было. И ломиком удачно попал. А мог бы промахнуться.

– Ты мне жизнь спас, Исаев… Тебя зовут-то хоть как?

– Вася.

– И не только мою жизнь, Вася Исаев… Возможно, ты спас десятки людей, живущих далеко отсюда. А может, и сотни…

– Это как?

– А вот так…

Капитан Рыбников забил последний гвоздь, подергал решетку, проверяя, надежно ли она держится. Теперь надо было заколотить само окно. Но чем? Фанера и доски закончились. Можно было разобрать шкаф… А это идея!

– Ты водку пьешь, Василий? – спросил Степан у солдата.

– А разве можно? – удивился тот.

– А кто нам запретит? Сейчас все закончим и перекусим под водочку. Отметим возвращение.

Посыльный улыбнулся:

– Хорошо!

– Ты побудь здесь, посторожи окно, а я сейчас вернусь…

Капитан Рыбников взял топор и отправился ломать мебель, стоящую в коридоре. Он прошел мимо кабинета начальника, не обратив внимания на то, что она приоткрыта.

Шкаф оказался крепче, чем расчитывал капитан. Да и тесновато было в темном коридоре – не развернешься. Он выволок в зал одну широкую панель, потом вторую, решил чуть отдышаться…

Вася Исаев в это время, сидя лицом к окну, выщелкивал патроны из «рожков», радовался добыче и обещанной водке. Когда прекратился треск ломаемой мебели и за спиной послышались тяжелые шаги, Вася решил, что это возвращается капитан.

– Может, помочь, товарищ капитан? – спросил он, не оборачиваясь. – Подержать чего-то или принести?

Вставшая над ним фигура заслонила свет электрической лампочки. Вася поставил торчком последний патрон из опустевшего магазина, взял очередной «рожок» и отчитался:

– Уже восемьдесят семь патронов есть!

– Что ты там бормочешь, Исаев? – откуда-то издалека донесся голос Рыбникова.

Вася дернулся и попытался вскочить. Он так и не успел увидеть, кто стоял за его спиной. Тяжелая туша навалилась на него, и рядовой Исаев упал, успев лишь сдавленно крикнуть. Стоящий торчком патрон воткнулся ему в глаз. Крепкие зубы прокусили шею.

И в этот самый момент на потолке погасла электрическая лампочка…

Не заметить отключение электричества было невозможно: пропал не только свет, перестала работать вся техника. Капитану Рыбникову, сидящему на диване в комнате отдыха, на миг даже показалось, что он оглох. Степан поставил стакан с водой на столик и встал.

Он знал, что этот момент рано или поздно наступит. Но он надеялся успеть провести хотя бы пару сеансов связи.

В комнате, где остался посыльный, послышалась какая-то возня.

– Чего там у тебя, Василий?..

Тишина давила на уши.

– Рядовой Исаев! – крикнул Степан.

Шум прекратился. Но посыльный не отозвался.

Капитан Рыбников осторожно выглянул из комнаты отдыха.

В зале было темно. Редкий лучик мог пробиться через забитые и закрытые светомаскировкой окна. Где-то здесь на полу валялся топор. Все остальное оружие осталось с Василием.

Капитан мысленно обругал себя и сделал первый шаг в сумрак.

Половицы скрипнули.

Почему он раньше не замечал, какой здесь скрипучий пол? Неужели из-за постоянного ровного гула работающей аппаратуры?

Половицы скрипнули опять – но уже не под его ногой, а в соседней комнате – там, где остался рядовой Исаев. Степан решил не окликать его еще раз.

Он шагнул вперед.

И половицы в соседней комнате тут же отозвались эхом.

Глаза привыкли к полумраку, и Степан отыскал взглядом топор. В два прыжка он подскочил к нему, схватил полированную рукоять и замер, не дыша.

Половицы заскрипели – часто и громко.

Капитан Рыбников вскинул топор к плечу, словно бейсбольную биту. Он увидел, как широкая тень заслонила проем и, помедлив секунду, ринулась прямо на него.

Половицы застонали…

14

Иван едва дышал.

Маша с замиранием сердца ждала каждого вдоха. И каждый раз думала, что это последний.

Дети беспокойно спали на разложенных сиденьях, ворочались, постанывали; Анжела всхлипывала, Андрей скрежетал зубами.

За тонкими стенками «буханки» таилась ночь: непроглядная, тихая. Маша была городским жителем, и незнакомые редкие звуки пугали ее. Постоянно чудилось, что в окна кто-то заглядывает. Представлялось, что вокруг машины кто-то бродит.

Она не верила, что Иван выживет. И так же не могла поверить, что он умрет.

До рассвета оставалось всего ничего – летние ночи короткие. Но загустевшее время не шло, а тянулось.

Она пыталась придумать, что делать, если останется одна. Единственное, что приходило в голову, – это искать дорогу домой. Но что ждет дома? Она не знала.

Они сбежали из квартиры рано утром, за три часа до обговоренного времени, и она даже не успела понять, с чего такая спешка. Иван и до этой минуты не раз говорил о распространяющейся по миру болезни, да Маша и сама кое-что слышала. Но зачем ехать в глушь, если нормальная медицина есть только в городе?

Однако спорить с мужем она не решилась, послушно разбудила и собрала детей, быстро сложила припасенные с вечера вещи – хорошо, что они готовились к поездке заранее.

Потом они заехали за дедом – он уже ждал их у подъезда, предвкушая скорую рыбалку. А после началось все это безумие…

То, как им повезло, Маша поняла на выезде из города, когда увидела, как на остановке общественного транспорта вдруг начали валиться люди. Задержись они на пару часов в квартире, и, возможно, их

жизни закончились бы так же, как жизни этих людей.

Но даже тогда, глядя на корчащихся мужчин и женщин, Маша не могла поверить, что это конец знакомого им всем мира. Слишком быстро все произошло.

Понимать это она стала только сейчас – глядя на искалеченного мужа…

Поднимающееся солнце застало Машу врасплох. Зарево у горизонта мало походило на обычные рассветы, которые они не раз встречали у моря. Потом Маше послышался гром. И только когда брезжущий далекий свет вдруг превратился в два белых круга, она поняла, что это не солнце, а автомобильные фары.

Кто-то ехал сюда.

Неужели отец нашел помощь?..

Наверное, ей следовало бы обрадоваться, но она вдруг испытала дикий страх. Маше представилось, как прибывший врач обследует Ивана, качая головой и цокая языком. Она не ждала ничего хорошего от подобного осмотра. И ей захотелось спрятать мужа, лишь бы не слышать приговор из уст медиков. Их слова убьют ту надежду, что еще теплится в ней.

Она заставила себя выйти из машины.

Свет приближающихся фар ослепил ее.

Но зато она услышала голос.

– Это мы! – радостно кричал отец. – Это я Кольку вашего нашел!..

Знакомая «Нива» выехала на притоптанную лужайку, остановилась в трех метрах от остывшего кострища. Коля выпрыгнул из машины, приобнял Машу.

– Где он? Живой?

Она махнула рукой в сторону «УАЗа». Говорить она уже не могла – ее словно за горло взяли.

Коля забрался в тесную «буханку», сел возле брата. Маша встала у открытой двери. Слезы текли у нее по щекам.

– Давно он без сознания?

Она кивнула.

– Давали что-нибудь?

– Обезболивающее, – ответил подошедший дед.

– Хорошо.

Проснулись дети, сели, удивленно глядя на дядю Колю – откуда он тут взялся? Только маленький Костя все спал.

– А с машиной что? Под капот заглядывали?

Маша покачала головой. Она даже не представляла, как подобраться к мотору в «буханке», у которой и капота-то в обычном понимании этого слова нет.

Коля выбрался на улицу и обошел машину, качая головой. Ей крепко досталось – «кенгурятник» оторвало, фары разбились, передняя часть сильно помялась – так, что даже стекло растрескалось. Просто удивительно, что Маша сама не зашиблась, протаранив лося.

Он разжег костер – было довольно зябко, и от воды полз стылый туман.

– Что с Ваней? – спросила Маша, присаживаясь на корточках перед огнем, протягивая к нему руки.

– Пульс плохой, – не стал скрывать Коля. – Похоже, шок. И, видимо, внутреннее кровотечение.

– Что это значит? Это плохо, да?

– Да.

– Так забирай его! Вези к врачу!

– Транспортировка его убьет.

– Тогда привези врача сюда!

– Боюсь, я уже не смогу никого найти… Александр Егорович мне все рассказал, пока мы сюда добирались… Да я и сам видел достаточно…

– Что же делать? – Маша закрыла лицо ладонями. – Что делать?

– Может, он еще выкарабкается, – сказал Коля. – Ванька у нас всегда был везучий. Он рассказывал, как взорвал ацетиленовую бомбу? Мы тогда собрались рыбу глушить на пруду. Сделали пробную бомбу с карбидом, бросили в лужу. А она почему-то никак не взрывалась. Иван пошел посмотреть, в чем дело. Тут-то она и жахнула… У меня до сих пор шрам на плече, хотя я в десяти метрах был, за деревом прятался. А на Ваньке – ни царапины…

– Мама! – в открытом окошке «буханки» появилось лицо Анжелы. – Дядя Коля! Папа проснулся!

Они бросились в машину.

Иван действительно открыл глаза, смотрел в потолок.

Маша осторожно тронула его лицо. Он чуть повернул голову к ней.

– Привет, брат, – сказал Коля. – Извини, что опоздал… Еле нашел вас. Хорошо, рисунок протектора приметный.

Синие губы Ивана шевельнулись:

– Привет.

Голос был слабый и словно чужой.

– Вы должны ехать…

Каждое слово давалось Ивану с трудом. Он попытался приподняться, чтобы быть ближе к родным, чтобы они лучше его слышали. Маша попробовала придержать мужа, но он затряс головой, и она, испугавшись, что сделает только хуже, отпустила его.

– Телефон… – хрипел Иван. – Я записывал… Там все есть… Надо ехать…

– Тихо, брат, – попробовал успокоить Ивана Коля. – Все будет хорошо. Не переживай.

– Губа… – сипел Иван. – Нос… Запомни, Колька!.. Карго… Кий… Мезень… Повтори!

– Мезень, – послушно повторил Коля. – Карго… Кий…

– Губа! – потребовал Иван. Он пытался добавить еще что-то, но у него не получалось выговаривать длинные слова. Он задыхался. Кровь потекла из уголка рта. – Губа… Нос…

– Да-да, я понял, брат. Губа и нос. Только успокойся.

– Обещай… Поехать… Обещай! Всех отвези! Детей! Мезень! Слышишь? Мезень!

– Обещаю.

– Надо быть… Там… Первого…

Иван закашлялся, глаза его закатились, но рука крепко держала плечо брата, не позволяя тому отстраниться.

– Обещай!

– Обещаю! – Коля не мог взять в толк, что от него требует умирающий. Из всех слов, что тот пытался произнести, понять можно было только три: «губа», «нос» и неведомая «мезень».

– Первого октября, – вдруг четко произнес Иван. – Будьте там. Ты обещал!

Он обмяк, уронил голову – звук был, будто бильярдный шар упал. Коля приложил два пальца к его шее – пульса не было. Маша испуганно смотрела то на него, то на мужа. Не верила, что все кончилось.

– Все, – сказал ей Коля.

Она зарыдала.

– Нет, – сердито сказала Анжела. – Папа не умер. Он уснул. Он уже засыпал так же. Ему просто надо отдохнуть, и он проснется!

Дед Саша подозвал к себе Андрея, повел к костру, о чем-то тихо с ним разговаривая. Пятилетний Костя все спал – рядом со своим отцом, на расстоянии вытянутой руки.

– Мама, папа же не умер? – спросила Анжела чуть тише. – Скажи!

– Папы больше нет, – ответила Маша, глотая слезы. – Иди на улицу, дочка.

– Нет! Нет! – Девочка ударила ее кулаками. – Это неправда! Зачем ты врешь?!

Костя проснулся, заплакал. Маша подсела к нему, взяла его на руки, обняла изо всех сил.

– Не надо вам здесь быть, – тихо сказал Коля. – Идите к огню. Я все сделаю сам…

Под огромной ветлой он выкопал могилу. Из подобранных сучьев смастерил крепкий крест, вырезал ножом имя и фамилию, дату рождения и сегодняшнее число. Он вытащил брата из фургона, завернул его в одеяло и, взвалив на плечо, отнес к месту захоронения.

Солнце уже поднялось высоко, когда он позвал остальных. Но никто так и не смог ничего сказать. Наверное, это было неправильно, поэтому Коля высказался за всех:

– Спи спокойно, брат. Пусть земля тебя будет пухом. Ты был нам примером, примером нам и останешься.

Он спустился в неглубокую могилу, уложил там Ивана, закрыл его лицо полотенцем. Дед Саша подал Коле руку, чтобы помочь выбраться. Вся семья встала на краю ямы. Маша кинула вниз горсть земли и упала на колени – ноги ее уже не держали.

А потом Коля взял лопату.

Он много чего вспомнил, забрасывая землей того, кому всегда немного завидовал и кому во всем старался подражать. Было горько, тоскливо. Разное думалось. Но в какой-то миг в памяти вдруг всплыла непонятная «мезень» – и намертво засела в голове…

На высоком берегу реки они провели целый день. Три раза, забывшись, Костя спрашивал, где папа. Анжела сидела у костра, ничего не ела, не пила, молчала и смотрела в огонь. Андрей жался к маме. Дед Саша бродил вокруг, не находя себе места.

Коля всегда возил

в машине блокнот и карандаш. И сейчас, действуя по какому-то наитию, он постарался дословно восстановить бред умирающего Ивана, записать все эти «карго», «нос», «кий» и «губы». Он хотел спросить Машу, где телефон ее мужа, но она была погружена в себя, и он не решился ее тревожить.

В полдень Коля занялся ремонтом «буханки». Двигатель вроде бы не пострадал, и трансмиссия была в полном порядке. Проблемы возникли с электрикой – при ударе порвались провода, выбило несколько предохранителей. Коля возился три часа – и не зря. Ему удалось завести машину, и он даже был уверен, что в ближайшее время она не сломается.

– Нам надо уезжать, – набравшись смелости, он подсел к Маше. – Ты сможешь вести машину?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/mihail-klikin/chistilische-turist/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.