Варвар читать онлайн - Денис Кащеев

Варвар

Денис Кащеев

Что почувствовали бы вы, если бы в один прекрасный день узнали, что место, которое вы считали своей Родиной, вовсе не ваш дом, а все, что вам вбивали в голову с раннего детства – ложь?

Цикл повестей «Варвар» написан в лучших традициях научной фантастики. Главный герой – юноша, воспитанный в чуждом для него мире и так и не сумевший до конца избавиться от клейма отщепенца ни в одном из противоборствующих лагерей Галактики. Тем не менее, пройдя через множество опасностей в поисках места, которое он сможет с уверенностью назвать своим домом, он смог обрести друзей и найти истинную любовь, способную преодолеть любые преграды.

Благодаря захватывающему сюжету и превосходному языку книга читается на одном дыхании и проводит нас через увлекательное путешествие сквозь космические пространства и лабиринты человеческих взаимоотношений к осознанию законов, правящих нашим собственным миром.

Денис Кащеев

Варвар

www.napisanoperom.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© ООО «Написано пером», 2014

© RAMM, иллюстрации, 2009

Варвар

1

Когда толстяк Тавел ворвался в спальню, все остальные воспитанники уже легли.

– Слышали? – выдохнул он с порога.

– Где тебя носит? – сердито перебил его Заиш, староста десятки. – Пять минут как отбой! Если опять всем из-за тебя влетит…

– Не влетит… – Тавел говорил отрывисто, силясь восстановить сбившееся дыхание. – Джифф у директора.

– Не он – так другой.

– И никто другой… Все они там… Все наставники… Завтра приезжает Комиссия Гильдий! – выпалил наконец он распиравшую его новость и рухнул на табурет.

– Что?! – Заиш резко сел.

– Откуда ты знаешь? – красавчик Чибб с кровати у окна вскочил на ноги, отбросив одеяло.

Их примеру последовали и остальные.

– Я сам слышал, как директор Тобб говорил Старшему наставнику, – ответил Тавел. – Завтра утром… Да, главное: с самой Кеш-Шлим!

– С Кеш-Шлим?!

В спальне поднялся гвалт. Забыв об отбое, воспитанники окружили Тавела. Наперебой посыпались вопросы.

– А в какую Гильдию отбор? А сколько мест? Условия, какие условия? – неслось со всех сторон, так что толстяку оставалось только растерянно переводить взгляд с одного товарища на другого.

– Тихо! – властный голос Заиша с трудом перекрыл шум. – Всем заткнуться! Говори, Тавел. Давай по порядку.

– Да я, собственно, ничего больше и не знаю, – смутился тот. – Я шел в спальню. Торопился к отбою. Вдруг вижу: идет директор Тобб, и с ним Старший наставник. Ну, все, думаю, будет мне сейчас, что до сих пор не на месте. А дело как раз возле лестницы было, ну я и спрятался за нее. Они рядом остановились, но меня не заметили, а мне все слышно. Директор говорит: «Давай, Петси, собери мне всех наставников, да побыстрее». Петси ему: «Сию минуту, господин директор. – Тавел так похоже изобразил высокий, с присвистом выговор Старшего наставника, что собравшиеся вокруг него товарищи не удержались от смеха. – Если не ошибаюсь, Гильдии столицы не посылали к нам Комиссию лет семь, не меньше?» «Да пожалуй, все десять, – отвечает ему Тобб. – Так что смотри у меня, завтра чтоб никаких проколов. Голову сниму!» На том они и расстались. Директор, наверное, пошел к себе, наверх, а Петси – за наставниками. Ну а я – сразу сюда.

– Молодец, – Заиш хлопнул Тавела по плечу. – Да здравствует Комиссия Гильдий!

– Ура!!! – подхватила десятка.

– Что за шум?

Радостный клич оборвался в одно мгновение, словно чья-то невидимая рука внезапно выключила звук. Десять пар испуганных глаз обратились к двери: сложив руки на груди, у входа стоял Младший наставник Квидд. Никто и не заметил, когда он появился.

– Почему не лежим? Заиш?

– Виноват, господин наставник! – начальственный окрик привел старосту в себя. – А ну по кроватям!

Не прошло и секунды, как воспитанники рассыпались по местам, только Тавел, который за всей этой кутерьмой так и не успел раздеться, продолжал неуклюже топтаться у табурета.

– Безобразие! – гневно проговорил Квидд. – И это наша образцовая десятка! Хорошенький пример другим, Заиш! Завтра все без обеда. Тавел и Заиш – также и послезавтра. Позор!

С этими словами он удалился, оставив дверь открытой.

– А ты говорил, все у директора, – зло прошептал староста, когда шаги наставника стихли в глубине коридора.

– Значит, не все… – буркнул толстяк, все еще возясь короткими пальцами с непослушной застежкой рубашки.

– Без тебя вижу!

– Еще легко отделались, – заметил Чибб. – Кроме того, если повезет, завтра к обеду нас в Интернате уже не будет.

– Всем не повезет, – возразил осторожный Вергг.

– А всем и не надо, – усмехнулся Чибб. – Но некоторым-то уж наверняка должно повезти. Вот у меня, например, дядя родом с Кеш-Шлим.

– Ну и что? Дядя-то тут при чем?

– Если и правда Комиссия с Кеш-Шлим, меня непременно выберут.

– Ну ты и сказал! – Заиш сам не заметил, как вновь перешел с шепота на нормальный тон. – Выберут тех, кто больше подходит для соответствующей Гильдии. Дядя тут ни при чем.

– Расскажешь это малолеткам с первого уровня. Спорю на ужин, что я прав!

– Спорим! – принял вызов Сванзз, самый маленький в десятке.

– Глупый спор, – поспешил вмешаться Заиш. – Если вдруг тебя, Чибб, и правда выберут, ужина Малыша тебе не видать.

– Пусть тогда отдаст его Варвару, – ехидно засмеялся красавчик.

– А может, и меня выберут! – раздался неуверенный голос из дальнего угла комнаты.

Чибб вновь прыснул.

– Тебя, Варвар? Вот это был бы номер! И не мечтай. Если уж у кого-то и нет совсем шансов – то этот кто-то – ты!

– Это еще почему? – черноволосый мальчишка в углу приподнялся на локтях и вызывающе посмотрел на собеседника.

– Он еще спрашивает! Разве не ясно? Ты же Варвар! Вар-вар, – проговорил, смакуя, Чибб по слогам. – Кому ты нужен на Кеш-Шлим?

– Сам ты варвар! Я, как и ты, гражданин Великой Империи!

– Да ты в зеркало себя видел, гражданин Империи?! Посмотри повнимательнее. Бандит бандитом: известно, что все варвары – бандиты. Сколько уж рас у нас тут собрано – со всей галактики – но ты такой один! Уникум. Мы-то уж попривыкли немного, и то… А Комиссия, держу пари, на тебя только посмотрит – и даже тестировать не станет.

– А вот и станет! – взорвался мальчишка. – И никакой я не варвар! Я Крим Шторр с Реды!

– С Реды, говоришь? И кто же твои родители, господин Шторр?

Ответа не последовало.

– Вот видишь, Крим Шторр с Реды! Всем известно, что фамилию Шторр у нас без разбора дают всем подкидышам. И никакой ты на самом деле, наверное, не Крим, а какой-нибудь там… Какие у вас, у варваров, имена-то бывают?

– Все равно меня выберут, – упрямо повторил Шторр. – Гильдии посылают в Комиссию своих мудрейших Мастеров, потому что хотят обеспечить себя лучшими кандидатами. И неважно, с какой ты планеты или какой расы!.. – и он демонстративно отвернулся лицом к стене.

– То-то и оно! – ничуть не смутившись, провозгласил Чибб. – А разве ты не слышал, что все варвары – умственно неполноценные? Потому-то Высшие Гильдии их и к порогу не подпускают. Впрочем, шансы у тебя все-таки, наверное, есть, – притворно сжалился он. – Конечно, не завтра и не на Кеш-Шлим. А

вот будет через годик какая-нибудь комиссия из провинции… Может, в Гильдию грузчиков тебя бы и приняли. Условно. Или, скажем, в Гильдию ассенизаторов, – и, довольный собственным остроумием, Чибб откинулся на подушку.

– Да перестаньте вы, – запоздало вступился староста. – Шансы есть у всех и всегда, – веско произнес он. – В Великой Империи нет дискриминации в отношении кого бы то ни было. Как нет и никаких преференций, кстати. Наш Вар… Крим не глупее тебя, Чибб, и я вовсе не удивлюсь, если вдруг завтра Комиссия предпочтет его тебе.

– Ты сам-то в это веришь? – хмыкнул красавчик.

Заиш не счел нужным ответить.

Какое-то время в спальне было тихо.

– А говорят, на Кеш-Шлим каждый может вступить в любую из Высших Гильдий, – мечтательно проговорил Вергг. – И безо всякого отбора.

– На то и столица, – усмехнулся Чибб.

– Без отбора? – удивился Сванзз. – Как, совсем?

– На Кеш-Шлим уже живут только достойные, – пояснил Заиш.

– О чем я вам и толкую, – подхватил красавчик. – Отбор – это так, сказочка для детишек. Кому суждено быть в Высшей Гильдии – тот там и будет, ну а кому уж не суждено… – он выразительно посмотрел в сторону Шторра, но увидел лишь торчащую из-под одеяла черную макушку. Казалось, Варвар уснул.

– В этом и состоит цель отбора – найти достойных, – не согласился староста. – Их ждет столица. Кстати, Чибб, ты почему-то у нас пока здесь, на Реде, а не на Кеш-Шлим.

– Кеш-Шлим… – тихо проговорил Тавел. – Вот бы побывать там! Хоть одним глазком взглянуть…

– И вступить без отбора в Гильдию астронавтов? – с усмешкой закончил за него Чибб, знакомый с мечтами товарища.

– А почему бы и нет? – ощетинился Тавел.

– Ну, во-первых, толстяков туда, наверное, не берут даже в столице, а во-вторых…

– А во-вторых, завтра у всех нас как раз будет шанс, – перебил его Тавел.

– То есть у меня.

– И у меня!

– И у меня, – чуть слышно прошептал в углу Шторр.

– У каждого! – назидательно проговорил Заиш.

В этот момент в коридоре послышались отдаленные шаги наставника, и разговор оборвался.

2

У входа в Главный корпус Крима остановил наставник Джифф, сухонький старичок с редкими седыми волосами, быстрыми маленькими глазками и нудным скрипучим голосом.

– Воспитанник Шторр! Куда вы направляетесь?

От неожиданности Варвар вздрогнул.

– Я это… Комиссия…

– Что «Комиссия»? – Джифф сделал шаг, спускаясь с крыльца.

– Я хочу пройти отбор, господин наставник, – пробормотал Крим, быстро теряя под сверлящим взглядом Джиффа всю свою уверенность.

– Отбор? – серые брови наставника чуть заметно вздернулись. Могло показаться, что Мастер Гильдии педагогов ожидал услышать что угодно, кроме этого. – А, ну да, конечно, пройти отбор Комиссии Гильдий… – проговорил он как-то рассеянно, что было для него, вообще-то, не свойственно. – Что ж, идите.

– Да, господин наставник.

Не заставив себя уговаривать, Крим взбежал на крыльцо.

Невольно замедляя шаг с каждой ступенькой, Шторр поднялся по лестнице на второй этаж и тут уже окончательно остановился. Перед ним была огромная, в два его роста, серая двустворчатая дверь. Осторожно, словно опасаясь удара током, Крим протянул руку к желтому бронзовому кольцу ручки. Равнодушный холод металла проник, казалось, до самого сердца, заставив его в панике затрепетать. Последние крупицы решительности покинули Варвара.

– Ну, что встал? Ты идешь или нет?

Крим обернулся: он и не заметил, как сзади его нагнали два воспитанника со старшего уровня. Один из них грубо толкнул его в бок.

– Струсил – так отвали! – оба загоготали.

Времени на раздумывания не оставалось. Потянув за кольцо, Крим распахнул дверь.

Огромный зал, где по праздникам им обычно демонстрировали стереофильмы, был набит битком. Присутствовали воспитанники всех уровней, кроме разве что самого младшего. Они сидели в креслах, толпились в узких проходах, кто-то даже взобрался на высокий подоконник и наблюдал за суетой внизу оттуда. Несколько человек со значками дежурных, несмотря на свои яркие форменные куртки, просто терялись в этой толпе.

Предстоящая им процедура была проста. За залом, в глубине, располагалась маленькая комнатка. Туда по очереди вызывались воспитанники, опустившие в щель приемника свои личные карточки. Что ждало за дверью кандидатов, оставалось загадкой: выходили они уже с противоположной стороны и обратно в зал больше не допускались. Результаты будут объявлены в конце, когда отбор пройдет последний из желающих.

Зажав в руке приготовленную карточку, Крим стал пробираться через зал. Занятые своими заботами, окружающие не обращали на него никакого внимания, и, откровенно говоря, это его вполне устраивало: жизнь давно научила Шторра предпочитать безразличие насмешке. Однако так продолжалось недолго.

– Глядите-ка, Варвар пожаловал! – раздался внезапно над самым ухом голос толстяка Тавела. – Чибб, с тебя ужин, ты говорил, что он не придет!

– Когда я улечу на Кеш-Шлим, все мои ужины – твои, – тотчас же откликнулся красавчик, но в голосе его вовсе не было той уверенности, которую он хотел бы вложить в свои слова. Зато уж ехидство в нем просто било через край. – Что, пришел посмотреть на отбор, а, Варвар?

Не удостоив Чибба ответом, Крим продолжал свой путь.

– Попросись в Гильдию землекопов! – крикнул ему вслед красавчик, но Шторр был уже далеко.

Со слабым жужжанием личная карточка нырнула в щель приемника. Синяя лампочка на его панели на секунду вспыхнула, сигнализируя о том, что все в порядке, и тут же снова погасла. Все. Теперь остается только смотреть на черный куб табло под потолком и терпеливо ждать, когда на нем появится твой номер.

– Привет, Подкидыш!

Крим резко обернулся. Только один человек во всем Интернате называл его Подкидышем – буквальный перевод фамилии Шторр с кеш, древнего мертвого языка Кеш-Шлим – и никогда – Варваром. Только один. Одна. Силли.

– Тоже пытаешь счастье? – Это действительно была Силли, худенькая, бойкая, звонкоголосая воспитанница с его уровня. – Не боязно?

– Боязно, – улыбнулся Крим. Напряжение, сковывавшее его с самой встречи с Джиффом, вмиг отступило. С Силли можно было говорить откровенно, не опасаясь быть поднятым на смех. Только с Силли.

– У меня аж внутри все трепещет, – сообщила девушка. – Может, лучше уйти? В другой раз как-нибудь, а?

– Ну что ты, а почему не в этот-то? Мы же ничем не рискуем. – Тревоги Силли были и его собственными, и Крим сейчас не столько отвечал на ее вопрос, сколько убеждал самого себя. – Что изменится к следующему разу? А не повезет сегодня – другой раз и так наш с тобой.

– Да, ты прав… Но все равно страшно! Я прямо дрожу, – и словно в подтверждение своих слов, она взяла Крима за руку. Ее ладонь была холодная и действительно мелко дрожала.

– Успокойся, Силли, все будет хорошо, – не очень уверенно произнес Шторр. – Выберут тебя, вот увидишь.

– Эх, если бы…

Пару минут они молчали.

– Давай о чем-нибудь говорить, – не выдержала первой девушка. – Иначе совсем страшно. Мысли всякие лезут…

– Давай, – охотно согласился Крим, но тут же запнулся. – А о чем?

– Ну… Ты утром новости по визору смотрел? Опять пираты на пассажирский корабль напали. Почти триста человек погибло. Остальных, правда, потом

отпустили. Жуть, да?

– Да. А что же наш имперский Патруль? Он их поймал?

– Нет, они скрылись. Никак не могу понять, как им удается скрываться с оживленных трасс, где на каждом шагу базы и дозоры Патруля Империи?.. Нет, но мерзавцы, да? Девчонки говорят, это варвары, они мстят нам…

Варвары. Опять варвары. Даже здесь, рядом с Силли, это слово преследует его. Самая страшная, самая кровожадная раса, какую только знала галактика, и он, воспитанник Реданского Имперского подготовительного Интерната – что может быть между ними общего? Нелепая шутка природы, случайная перекомбинация генов, мутация – он не силен в биологии – и гражданин Великой Империи родился похожим на ее злейшего врага. Всего лишь похожим. Не потому ли и отказались от него когда-то родители, подбросив в Интернат?

– Ой, извини, я вовсе не имела в виду… – видимо, мысли Крима как-то отразились на его лице. – Я только хотела… Ты не обиделся?

– Нет, что ты.

Если на кого ему и следовало обижаться, то уж только не на Силли. Разве ее вина, что волосы Шторра черны, как зимняя реданская ночь, да и растут неправильно, уши непонятной округлой формы и расположены выше, чем положено, а нос неуклюже выдвинут вперед? И это только то, что сразу бросается в глаза… Или разве это Силли виновата, что варвары хотели уничтожить Великую Империю?

В свое время они захватили большую часть восточного радиуса галактики, раскинув щупальца баз и военных поселений на многие сотни звездных систем. Никто не мог противостоять их флоту, насчитывавшему сотни тысяч боевых кораблей. Население покоренных планет варвары жестоко истребляли или превращали в своих рабов, заставляя их работать на завоевателей. Так учила Священная История Великой Империи, которую преподавал в Интернате наставник Джифф.

Последние события были уже на памяти нынешних поколений. Не более четверти века назад варварские орды вторглись во владения Великой Империи. Как объясняли наставники, ее миролюбивые народы никогда не готовились к войне, поэтому поначалу захватчикам сопутствовала удача. Им удалось переподчинить себе несколько окраинных систем, после чего готовился коварный удар в самое сердце Империи – Святую столицу Кеш-Шлим. Но час расплаты был уже близок. Мобилизовав всю свою мощь, Великая Империя нанесла единственный, но сокрушительный удар. Ядро «Конфедерации», как мистически называли зону своего влияния варвары – планета Тир и несколько других – было стерто с лица галактики. Покоренные варварами миры восстали и присоединились к Империи. Экспансии зла пришел конец.

Крим помнил карнавал, устроенный на Кеш-Шлим в честь уничтожения Тира. Его транслировали по визору на всю Империю. Интернат тоже не остался в стороне от празднования победы: в школе на целую неделю отменили занятия, все были веселы, и даже наставники как будто бы вдруг все подобрели. Правда, даже меньше чем на неделю.

– Варваров не осталось, – тихо проговорил Крим. – Разве что кроме меня… – он невесело усмехнулся. – Но я не в счет. Как они могут мстить?

– Да, наверное, это просто глупая девчоночья болтовня, – легко согласилась Силли. – Страшные сказки на ночь. Ой, мой номер! – встрепенулась она внезапно. – Я побежала!

– Счастливо! – проговорил ей вслед Шторр, но дверь за девушкой уже закрылась.

Крим огляделся вокруг. Воспитанников в зале осталось гораздо меньше. Впрочем, неудивительно: он пришел одним из последних. Что ж, значит, вскоре и его черед.

Однако один за другим загорались на табло номера, один за другим покидали зал воспитанники, а его, Шторра, все не вызывали. Крим начал беспокоиться, когда на отбор пошел старшеуровневик, толкнувший его на лестнице. Он готов был поклясться, что опустил свою карточку раньше! Что случилось? Не мог же он пропустить свой номер?! Или мог, заговорившись с Силли?

Взгляд Крима судорожно заметался по табло. Среди последних пятидесяти вызванных – их номера мелко светились в углу – его не было. Может быть, его приглашали еще раньше? Невероятно, но вдруг?

Между тем, зал покинул последний воспитанник. Через минуту и табло погасло. В растерянности Крим огляделся по сторонам, затем вновь поднял глаза к потолку, еще на что-то надеясь. Но напрасно. Табло оставалось безжизненным. Отбор был окончен.

Отчаяние клещами сжало сердце Шторра, изгоняя оттуда последнюю надежду. Опустив голову, Крим поплелся к выходу. Он сделал уже с десяток шагов, как вдруг, остановившись, медленно обернулся. В следующее мгновение, приняв решение, Крим бросился к заветной комнате.

– Что вам?

Высокий худой человек с вытянутым и, как показалось Криму, неприятным лицом сидел за столом, перебирая пальцами клавиатуру какого-то странного прибора. Оторвавшись от показаний экрана, он недовольно смотрел на появившегося на пороге мальчишку.

– Меня зовут Крим Шторр, воспитанник третьего уровня, – пролепетал тот. – Меня почему-то не вызвали… Или я номер пропустил… Моя карточка…

– Номер сто семнадцать – девятьсот пять? – перебил его незнакомец. – Да, вот ваша личная карточка, возьмите. Сожалею, но вы нам не подходите.

– Как? – опешил Крим. – Я думал… А отбор?

– Отбор окончен, – отрезал худой. – Заберите свою карточку и не задерживайте меня более.

– Но…

– Вы не поняли, воспитанник? – только услышав этот голос, который ни с чем невозможно было перепутать, Крим заметил в углу Старшего наставника Петси. – Возьмите карточку, выйдите и не мешайте работе Комиссии. В следующий раз внимательнее следите за табло, – добавил он, как показалось Шторру, с едва заметной усмешкой.

Двигаясь как во сне, Крим взял со стола личную карточку и вышел из комнаты. Сам не зная каким образом, он вдруг ясно понял, что не пропускал своего номера.

3

Результаты отбора были объявлены через час. Сорок счастливчиков попали в четыре Высшие Гильдии – по десять человек в каждую. Красавчика Чибба ждет Имперский банк на Кеш-Шлим. Старосту Заиша – карьера офицера. Силли будет чиновником в каком-нибудь министерстве. Не сразу, конечно – всем им придется еще не один год походить в Учениках или Подмастерьях, но судьбы их уже предопределены.

Как, похоже, и судьба его, Варвара. Только с противоположным знаком.

Крим не собирался слушать сообщение, он даже специально ушел на задний двор, чтобы не слышать его, но радио Интерната, словно в насмешку, вещало и здесь. Подперев голову руками, Шторр сидел на шершавом, мокром от росы стволе поваленного дерева. На глаза ему навернулись слезы. Где, черт возьми, справедливость?! Почему одним – все, а другим – ничего?! Одним – Высшие Гильдии, а другим… другим…

– Вот ты где! – голос Силли звучал как всегда весело и беззаботно. – А я весь Интернат обежала: нигде тебя нет… Ты представляешь: меня выбрали!

– Представляю, – произнес Крим, не оборачиваясь. Он не хотел, чтобы девушка заметила серебристый блеск в его глазах.

– Я, наверное, не вовремя, – виновато проговорила Силли. – Извини. Какая же я дура! Уж чего-чего, а такта мне всегда недоставало! Тебе сейчас не до меня?

– Да нет, все в порядке, – Крим повернулся к девушке. Глаза его были слегка красные, но сухие. – Сегодня не последний день Империи. А за тебя я очень рад.

Последнее было чистой правдой, и Силли знала это.

– А я пришла

попрощаться, – тихо сказала она. – Через час мы уезжаем. Поездом до Кирпа, а оттуда лайнер прямо на Кеш-Шлим. Подумать только, я полечу на космическом корабле! – девушка была не в силах скрыть переполняющий ее восторг.

– Счастливого пути, – Крим почувствовал, что к горлу снова подкатывается комок, а глаза предательски увлажняются. Он вновь был вынужден отвернуться.

Силли поняла его жест по-своему, и минуту они молчали.

– Я тебе напишу, – произнесла наконец она. – Сразу же по прилету. И потом…

– Не стоит, – выдавил Шторр.

– Ну, как знаешь… Ты проводишь меня?

– Разве что до ворот. Дальше меня не выпустят.

– Тогда пошли скорее! Мне еще вещи собирать.

Вещей у Силли оказалось всего ничего – большая часть имущества воспитанников была собственностью Интерната. Терпеливо ожидая, пока девушка уложит их в новенький дорожный чемодан – прощальный подарок все того же Интерната – Шторр сидел в просторном холле женского корпуса. Мысли его были далеко. Взгляд бессмысленно блуждал по полкам с книгами, цифровыми дисками и магнитными кристаллами, шкафам с верхней одеждой, рядам стульев, как вдруг зацепился за что-то инородное. Усилием воли Крим заставил себя очнуться: перед ним стоял наставник Джифф.

– Воспитанник Шторр, – проскрипел старик. – Я к вам обращаюсь! Встаньте, когда говорите со своим наставником!

Крим поспешно поднялся.

– Прошу прощения, господин наставник. Я задумался.

– То-то. Собирайтесь, поедете в Кирп. Поможете с багажом. Через двадцать минут у ворот, – и, не глядя больше на Крима, Джифф зашаркал по коридору.

Шторр оцепенел. Все одно к одному! Да, еще вчера он, как и любой воспитанник, счел бы поездку на космодром за счастье, яркое и светлое пятно в нудной, серой жизни Интерната. Но именно сейчас… Отправиться в Кирп, чтобы посмотреть, как Чибб и ему подобные счастливо улетают на Кеш-Шлим?! Чтобы опять выслушивать их злорадные смешки? Да еще и тащить при этом их чемоданы?! На это, черт возьми, есть роботы! Скряга Джифф хочет сэкономить лишнюю пару имперских кредитов, поэтому и берет его, Крима. Воспитанник-подкидыш, понятно, дешевле робота-носильщика… Нет, это уже выше его сил.

Крим тяжело опустился на стул. Он никуда не поедет.

Большие электронные часы на стене равнодушно отсчитывали мгновения. Минула минута, пошла вторая. Шторр поежился. Волна решительности, стремительно нахлынув, постепенно отступала, и в просторном пустом холле становилось все неуютнее. В конце концов, это ведь красавчик со старостой улетают, а ему-то оставаться в Интернате. И непослушание здесь не прощается. Опять неделю ходить без обеда?

Помедлив еще, Крим поднялся. Съест его этот Чибб, что ли? А вот с Джиффом шутки действительно плохи. Глупо самому напрашиваться на неприятности. К тому же, и в Кирпе побывать – чем плохо? Хочется ведь на космодром-то съездить. Хочется. Хочется… Совсем не хочется. Но там будет Силли.

Шторр и сам не заметил, как добрел до мужского корпуса. Сборы были недолгими: надеть свежую рубашку с эмблемой Интерната на плече, почистить ботинки: Джифф не терпит неопрятности. Вот, собственно, и все.

К воротам Крим подошел за несколько минут до назначенного наставником срока. Силли уже была там.

– Я уже думала, ты не придешь, – проговорила она с оттенком удивления и радости одновременно. – Куда ты делся?.. Ого, парадная рубашка!

– Наставник велел мне ехать с вами в Кирп, – сообщил Шторр. – Помочь донести вещи.

– Да?! Вот здорово, – просияла девушка. – Значит, мы можем…

Появившийся сзади Джифф не дал ей закончить.

– Воспитанник Шторр, берите мой багаж, – он указал на два больших кожаных чемодана, туго перетянутых новенькими блестящими на солнце ремнями, – и несите на станцию.

– Да, господин наставник.

Во главе с Джиффом воспитанники вышли за ворота. Станция скоростного монорельсового поезда находилась рядом – метрах в ста, она так и называлась: «Имперский подготовительный Интернат». Собственно, кроме Интерната и этой станции на многие мили вокруг простиралась лишь бескрайняя реданская пустыня с редкими оазисами – тоже довольно скудными. Ходили слухи, что в пустыне до сих пор встречаются дикие вараны-людоеды, однако случая подтвердить эти рассказы у Крима не было – за территорию Интерната воспитанники выходили лишь в самых редких случаях. Да и будь у него такая возможность, никому в здравом уме и в голову бы не пришло углубиться в эту сухую, безжизненную пустошь даже на триста шагов.

Крим старался идти побыстрее, но все же перед самым стеклянным куполом, накрывавшим платформу, его нагнал Чибб.

– Эгей, Варвар! – весело и как-то даже не зло окликнул он Шторра. – Что, готовишься в Гильдию грузчиков? Тренируешься?

Отвернувшись, Крим ускорил шаг, насколько только позволяли тяжелые чемоданы, но красавчик не отставал.

– Тренировка – дело правильное! – разглагольствовал он. – Говорят, накопившим практический опыт при поступлении дают льготы. Так что давай, дерзай.

Тут, к счастью, кто-то отвлек Чибба, и тот оставил Шторра в покое.

В вагоне монорельса, с отвращением задвинув проклятые чемоданы на багажную полку, Крим сел напротив Силли. Ему хотелось очень многое сказать ей на прощанье, но вот уже и поезд тронулся, а нужных слов все не находилось. Молчала и Силли. Глядя на девушку, Шторр смущенно улыбался. Такой вот она, наверное, и запомнится ему: красивой, веселой, счастливой. Длинные зеленые волосы Силли – типичные для кешлян – свободно падали на узкие плечи. Глаза – большие и тоже сейчас зеленые, а вообще-то они меняли свой цвет по несколько раз на дню – светились радостью. Узкие губы застыли в непроизвольной полуулыбке. Со щемящей грустью Крим вдруг подумал, что никогда больше не увидит ее. Ни завтра, ни через месяц – никогда! Отныне в Интернате не осталось ни одного близкого ему человека.

Серебряная стрела монорельса вылетела на вокзал Кирпа и застыла у платформы. Воспитанники высыпали на перрон. Окинув всех быстрым взглядом, Джифф махнул рукой – можно идти дальше.

Человек, впервые попавший на Реду, несомненно, нашел бы панораму ее столицы, открывающуюся с дорожки высокого пешеходного моста, великолепной. Город располагался в неширокой долине, зажатый с двух сторон отвесными исполинскими скалами, мощь которых словно выдавила его центр вверх, к небу. Блестящие небоскребы из стекла и стали, казалось, громоздятся в его центре один на другой, освобождая периферию для не столь высоких, но не менее великолепных зданий. Многоуровневая бетонная сеть автотрасс густо переплетала этот урбанистический хаос, и создавалось впечатление, что только она и является той единственной организующей силой, которая удерживает городские строения вместе, не дает чудесному кристаллу рассыпаться или быть сплющенным горными хребтами.

Крим знал, что Кирп – молодой город, как, впрочем, и Реда – молодая колония. Первые имперские поселения возникли здесь не более тридцати-сорока лет назад, а бурное развитие началось и того позднее. Импульс этому развитию дала, как это ни странно, война. Именно тогда на Реде появились ее огромные космодромы – флоту нужны были базы для отпора варварам. За флотом пришла инфраструктура и люди, ее обслуживающие, за ними – торговцы, за торговцами –

таможенные, налоговые и прочие чиновники, и вот вместо отсталой полудикой планетки на карте Империи появился новый центр цивилизации.

Но до Старой Империи – планет Центра, не говоря уже, конечно, о самой Кеш-Шлим – Реде по-прежнему было почти столь же далеко, как и тридцать лет назад, и никакие самые скоростные лайнеры не могли сократить разделяющей их пропасти – культурной и экономической, ибо в какую степень ни возводи единицу, с бесконечностью ей не сравниться.

Чемоданы Джиффа оттягивали руки. Мысли Крима вернулись к невеселой реальности. Чего он только туда напихал? И вообще, его-то кто звал на Кеш-Шлим? Не долго думая, Крим спросил об этом у Силли. Это были первые его слова, обращенные к ней, с момента, как они вышли из ворот Интерната.

– Он просто сопровождает нас, – с готовностью ответила девушка. – Комиссия Гильдий полетела дальше, не могут же они на каждой остановке выделять по человеку на сопровождение.

– А он вернется? В Интернат.

– Не знаю. Он вообще-то родом с Кеш-Улли – планеты-сестры Кеш-Шлим. Может, там останется. Ему давно пенсия положена.

– Кладбище ему давно положено, – пробормотал Шторр, но так тихо, что даже Силли не расслышала.

Полупустой зал ожидания космопорта встретил их ярким подмигиванием табло, судя по которому, до начала посадки на кеш-шлимский рейс оставалось еще около получаса. Убедившись, что все воспитанники на месте, Джифф немедленно подозвал Крима.

– Воспитанник Шторр! Вы возвращаетесь в Интернат. Вот ваш билет, – он протянул Криму прямоугольную пластиковую карточку. – Поезд через восемнадцать минут, – добавил он, сверившись с часами. – Идите.

– Да, господин наставник. Я только…

– Никаких «только»! Знаю я вас: по космодрому пошататься, на корабли посмотреть, случись что – отвечай потом за вас. Так что и не мечтайте! Поезд ждать не будет. Идите.

– Да, господин наставник.

Крим неуверенно оглянулся. Куда делась Силли? Только что была здесь. Ведь, по сути, они так и не попрощались. Не может же теперь он вот так вот взять и уйти!

Однако Джифф был иного мнения.

– Воспитанник Шторр! Я же сказал: идите!

– Да, господин наставник.

Выйдя из зала ожидания и пропав, таким образом, из поля зрения Джиффа, Крим остановился. Нет, так все-таки нельзя. Он должен увидеть Силли. Должен услышать ее голос. В последний раз. А потом уже можно и в Интернат. Поезд? Ничего, поедет на следующем, они идут каждый час. Ну и, кроме того, действительно, быть в Кирпе и хоть одним глазком не взглянуть на космические корабли…

Сам поражаясь своей смелости, Крим почти бегом поднялся на следующий этаж и осторожно вышел на нависающий над залом ожидания балкончик. Джифф и воспитанники были отсюда как на ладони. А вот и Силли. Сидит чуть в сторонке. Нет, сейчас к ней не подойти, заметят сразу. Может быть, потом, когда будет побольше народа…

На табло вылета рядом с их рейсом зажглась большая бело-голубая звездочка посадки. Джифф внизу собрал воспитанников. Интересно, неужели он сам потащит свои чемоданы? Нет, конечно: поручает кому-то. Ба, один достался Чиббу! Ну что ж, поработай-ка и ты грузчиком, господин банкир. Так, но что это? Чибб отдает чемодан Заишу. Интересно, что он там говорит? Все-таки они еще не в столице, и с Джиффом особенно не поспоришь. Разве что… Отходит куда-то. А, так и есть, отпросился по нужде. А что если…

Ну, красавчик, держись!

Туалетные комнаты располагались в дальнем конце зала в глубине неширокого коридора. Торопливо спустившись вниз, Крим проскользнул туда. На его счастье, коридор был пуст, да и не удивительно: на единственный рейс, назначенный на этот час, уже была объявлена посадка. Быстрым шагом добравшись до белой пластиковой двери, Шторр прошмыгнул в уборную. Все сходится: одна из кабинок занята. А вот и то, что нужно: в углу поблескивал металлом компактный ручной полотер, оставленный служителем. Точно такой же был в их корпусе в Интернате. Не вполне еще осознавая, зачем он это делает, Крим нагнулся и ослабил зажимы. В руках у него оказалась длинная металлическая рукоять.

Из кабинки послышалась возня. Нельзя было терять больше ни секунды. Резким движением Шторр вставил стальной штырь в ручку дверцы, заблокировав ее наглухо. Пусть теперь красавчик рвется, сколько хочет!

Изнутри дернули за ручку, потом еще раз. Послышалась тихая брань. Пора было уходить, но до полного триумфа чего-то недоставало.

– Чибб, это ты? – спросил Крим.

– Варвар? Что-то случилось с дверью. Помоги мне!

– Ничего с ней не случилось. Я ее запер.

– Ты?! Зачем?

– Ты никогда не попадешь на Кеш-Шлим, Чибб, – с расстановкой проговорил Крим. – Никогда. И сделал так я, Крим Шторр, Варвар.

– Ты с ума сошел. Открывай немедленно! Я буду звать на помощь! Помогите! – во весь голос заорал красавчик.

– Покричи, покричи. В этом крыле здания никого нет. Пока тебя найдут, лайнер улетит. И вакансию в Высшей Гильдии никто для тебя держать не станет!

– Помогите! – снова что есть мочи крикнул Чибб. – На помощь, кто-нибудь!

Никто не отзывался.

– Крим, ты еще здесь? – дрожащим голосом спросил красавчик. Наверное, впервые за время их знакомства он назвал Шторра по имени.

– Здесь, здесь.

– Открой, пожалуйста, а? Ну что тебе стоит? Я тебе десять кредитов дам – нам на дорогу выдали! И часы свои подарю. Хорошие, вегские, позолоченные, ты знаешь… Открой, а?

– Нет, Чибб. Если и открою, то не раньше, чем твой лайнер улетит на Кеш-Шлим.

– Но ведь это же глупо! Чего ты добиваешься? Тебя выгонят из Интерната. Гильдии будут для тебя закрыты. Только подумай: все Гильдии! И все из-за какой-то дурацкой мальчишеской выходки. Ты же умный парень, Ва… Крим! Подумай! Пока не поздно!

– Мне нечего терять, спокойно проговорил Шторр. – Похоже, Гильдии и так закрыты для меня. Но теперь и для тебя! Прощай.

И с этими словами Крим вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Призывы и проклятия Чибба были здесь едва слышны.

В последний раз оглянувшись, Шторр медленно побрел к выходу. В одном Чибб прав: из Интерната его наверняка выгонят. Все-таки зря он заговорил с красавчиком – теперь уже не отвертишься… Ну и пусть! Зато и тому пришлось несладко!.. Жаль, так и не попрощался с Силли.

Времени до старта лайнера оставалось совсем немного. Эскалатором Крим поднялся в зал вылета: там было большое окно, выходившее на летное поле. Никто его не остановил, да у него и было наготове объяснение: воспитанник Интерната провожает своих товарищей. Чем не правда? Так, вот и окно. Отсюда все будет отлично видно…

Внезапно Крим замер, словно наткнувшись на невидимую стену. Наставник Джифф! Старик стоял у входа в стеклянный коридор, ведущий к кораблям, рядом с двумя служителями космопорта. Ждет Чибба. Только бы не пошел его искать!

Юркнув за киоск справочного автомата, Крим впился взглядом в наставника. Сколько у того времени? Минут пять. Еще успел бы. Только не это!

Время шло. Чем больше нервничал Джифф, тем спокойнее становилось на душе у Крима. Несколько раз наставник словно порывался сделать шаг в сторону от выхода, но неизменно оставался на месте. Джифф слишком боялся сам опоздать на лайнер! Для него это тоже был в своем роде редкий шанс, и рисковать он не хотел. Кеш-Шлим, столица.

Время поджимало. И вот наконец, махнув рукой, Джифф сказал что-то

служителю и заковылял по коридору к лайнеру. Все.

Все?

И тут мозг Крима словно прострелило. Места забронированы на сорок воспитанников. Столько же должно быть и билетов. А летит тридцать девять. Последний опаздывает. Ну, опаздывает, так опаздывает, это, в конце концов, его проблема. Но ведь может же и успеть? В последний момент?

Нет, это уже слишком. Нечего об этом и думать. Всякой наглости есть предел. Нельзя требовать от судьбы большего, чем та может дать.

А почему нельзя? Чем он рискует? Из Интерната теперь все равно выгонят. Ведь это шанс. Да еще какой!

Нет, но…

Какие могут быть «но»?! Вперед!

Выскочив из-за своего укрытия, Крим со всех ног бросился к служителям.

– Господа, помогите, пожалуйста! Я из Реданского Имперского подготовительного Интерната! Мы должны были на Кеш-Шлим лететь, а я немного отстал. Вот моя личная карточка…

– Ну ты даешь, парень, – усмехнулся один из служителей. – Борт на Кеш-Шлим вот-вот стартует. Где твой билет?

– В том то и дело! Билет у господина наставника! Нас сорок воспитанников летит и наставник. Господин наставник Джифф! Они все уже сели давно, а я… – несчастное выражение лица Криму искусственно делать не пришлось, голос его действительно дрожал от волнения. – Помогите!

– Как же я тебя без билета-то пущу… – возразил служитель. – А сопровождающего твоего уже, пожалуй, не выпустят обратно…

Но тут вмешался его товарищ.

– Вот, в списке действительно сорок воспитанников Интерната. А загрузилось тридцать девять. Слушай, а это, часом, не о тебе сейчас говорил пожилой господин? Седой такой, тут стоял.

– Это, наверное, господин наставник Джифф! – крикнул Крим. – Так пропустите меня, а? Не могу же я остаться, когда все улетят!

Служители переглянулись.

– Согласно инструкции… – начал было первый.

– Да ладно тебе, Сарр, не будь формалистом, – перебил его напарник. – Видишь же, мальчишка правду говорит. Ты беги, – обратился он к Криму. – Прямо по коридору, потом налево. Мы передадим, чтобы они не закрывали люк.

– Спасибо!

По стеклянному коридору Крим стремглав бросился к лайнеру. Навстречу своей судьбе.

4

В амортизационном кресле перегрузки почти не чувствовались. Пассажиры верхних палуб не ощущали их вообще, но подниматься туда Крим не рискнул, да и времени не было. Хотя формально имел право: воспитанники летели вторым классом. Где-то там, наверху, в двухместной каюте, пустует и его койка. Точнее, не его. Чибба. Варвара Крима Шторра там не ждут.

Впрочем, его вполне устраивал и салон третьего класса. Огромный, больше, чем зал главного корпуса в Интернате, весь заставленный пассажирскими креслами, которые, стоило нажать на маленькую кнопочку на подлокотнике, легко трансформировались в кровати, он как нельзя лучше соответствовал планам Крима – добраться до Кеш-Шлим, по возможности, не привлекая ничьего внимания. Кроме того – и это главное – кресла не имели номеров и не закреплялись за кем-то конкретно – не то, что каюты высших классов.

Между тем, лайнер покинул пределы звездной системы и начал разгон для прыжка через пространство. Перегрузки прекратились. Громадное табло под потолком на трех языках, из которых Крим знал только шлим – официальный язык Империи – сообщило, что пассажиры могут покинуть свои места. Здесь же была информация о скорости корабля, расстоянии до цели, времени пути: пять суток на разгон и пять на торможение, прыжок не в счет, он реального времени не займет. Полтора часа из этих десяти суток уже остались позади.

Крим поднял голову и осторожно огляделся по сторонам. Справа и слева пассажиры неуклюже выбирались из кресел. То тут, то там раздавались восторженные возгласы, перемежаемые глухим ворчанием на сложную систему пристяжных ремней. Подтянутые стюарды ловко сновали между рядами, помогая отстегнуться самым неловким и непонятливым.

Несколько человек прошли мимо Шторра по проходу. Машинально проводив их взглядом, Крим заметил в конце салона грандиозный круглый иллюминатор, перед которым на огороженном невысокой балюстрадой возвышении уже толпилось с два десятка пассажиров. Со всех сторон к ним подтягивались новые любопытные.

С минуту провозившись с пряжками ремней безопасности – прибегать к помощи стюарда он почему-то не решился – Крим наконец освободился от их тесных объятий и поспешил присоединиться к толпе. Однако «иллюминатор», оказавшийся просто большим обзорным экраном, его разочаровал. Визор как визор, разве что очень большой. Картина звездного неба, открывавшаяся в нем, показалась Штору какой-то искусственной, нереальной. К тому же изображение чуть заметно подрагивало.

Тем не менее, стараясь вести себя как все, Крим не преминул протиснуться к самому стеклу и, уткнувшись в него лбом, несколько секунд вглядывался в густо усыпанную бриллиантами звезд черноту неба. При помощи таблицы на стене он легко отыскал родное солнце Реды. Вид маленького белого шарика, едва ли не одного из многих, на мгновение заставил его сердце сжаться, словно от невосполнимой утраты. По спине пробежал холодок, глаза предательски заморгали.

Крим резко отпрянул от иллюминатора, только чудом не налетев на стоящих сзади пассажиров. Нет! Он не потерял, он приобрел! Он сделал это! Он летит на Кеш-Шлим! Не красавчик Чибб, а он, Крим Шторр, Варвар! Впрочем, нет, постойте, никакой не Варвар. Гражданин Великой Империи Крим ред кеш ан Шторр к вашим услугам!

Отойдя от иллюминатора, Крим пристроился в углу смотровой площадки и, напустив на себя безразличный вид, стал прислушиваться к разговорам пассажиров. Вокруг болтали на банальные темы: о волшебной красоте космоса (и это – на экране визора-переростка!), о том, кто как переносит перегрузки, о том, как это здорово, что вот они так великолепно летят на таком великолепном лайнере с такой великолепной командой на такую более чем великолепную планету, как Кеш-Шлим. Именно о Кеш-Шлим Крим и хотел бы услышать что-нибудь полезное, рассчитывая хоть как-то восполнить вопиющие пробелы в своих знаниях. Но, увы, извлечь что-нибудь стоящее ему так и не удалось. Очевидно, такие вопросы, как, например, правила приема в Высшие Гильдии, не входили в круг повседневных интересов его попутчиков.

Зато очень много говорили о различных происшествиях, случавшихся в дальнем космосе за последнее время – в основном, почему-то, как раз с лайнерами этого типа и чуть ли не на этой самой линии: неведомых вирусах, отправлявших в лазарет целые экипажи, отказах навигационного оборудования, вынуждавших капитана отправлять корабль за неисчислимую бесконечность миль от цивилизованных областей галактики, столкновениях, взрывах реакторов и прочих авариях. Нашлось немало свидетелей, своими ушами слышавших эти истории из уст непосредственных их участников – пассажиров, стюардов, механиков и даже одного помощника капитана. Крим с трудом представлял себе, как может что-то рассказать очевидец взрыва реактора, но, тем не менее, эти рассказы его заинтересовали. Он стал слушать внимательнее.

– А вот был еще такой случай, совсем недавно, – говорил своим собеседникам, двум богато одетым дамам и молодому человеку в форме высшего колледжа, полный лысоватый господин в дорогом костюме-тройке и больших роговых очках – тот самый

знакомый невероятно живучего помощника капитана. – Это мне тоже он рассказал, при этом уверял, что за правду ручается своими погонами. Они в тот раз, как и мы, летели на Кеш-Шлим, но немного из другого сектора. Разгонялись для прыжка. Вдруг на третий день прямо у них перед носом выныривает какой-то корабль. Никто ничего еще и понять не успел, как тот маневрирует, мгновенно гасит скорость и идет на сближение.

– Как это – мгновенно? – перебил его собеседник. – Разве такое технически возможно?

– Для пассажирского лайнера – нет. А для грузовика, например, вполне. И еще для военных, боевых кораблей.

– Военных? – ахнула одна из дам.

– Да, дорогая Прылл, именно военных. Так вот, гасит он скорость и идет на сближение. Удивленный капитан запрашивает, в чем дело. Это ведь грубейшее нарушение правил полетов, тут и до столкновения недалеко. Вместо ответа – требование подготовить стыковочные узлы. После этого связь прерывается. Капитан видит, что что-то неладно, объявляет на лайнере тревогу. Задает маневр на уклонение – корабль не подчиняется.

– Как это – не подчиняется? – вновь не выдержал молодой человек. – Команда что, отказалась подчиняться приказу капитана?

– Команда тут ни при чем. Выяснилось, что вся автоматика лайнера внезапно отказала.

– Вся автоматика?!

– Да. В мгновение лайнер потерял управление. Даже внешние обзорные экраны в рубке – и те погасли. Разумеется, это не могло произойти случайно. Ну, тут-то капитан все и понял.

– А что, что он понял? – нетерпеливо спросила госпожа Прылл.

– Это был пиратский корабль.

– Пиратский?!

– Да, пиратский. Специальным лучом – у него есть какое-то мудреное название, точно не помню – он парализовал управление лайнера и теперь готовился к захвату. К стыковочным узлам пираты подвели свои абордажные мостики – гибкие переходники, вроде тех, что у нас в Империи используют на орбитальных станциях. Капитан послал к люкам вооруженных матросов.

– А пассажиры? – спросила вторая дама, хранившая до этого момента молчание. – Они ничего не знали?

– Им было приказано разойтись по своим каютам и занять амортизационные кресла. Капитан не хотел создавать панику и объявил, что будет дополнительное ускорение. Ну а тем временем пираты открыли снаружи люки и ворвались на корабль. Все они были в специальных военных скафандрах – вроде тех, что носят наши имперские патрульные – и легкое оружие, которым была вооружена команда лайнера, не причиняло им особого вреда. С защитниками же никто не церемонился. Короче говоря, скоро весь лайнер оказался захвачен пиратами. Капитан, радист, штурман и еще два офицера заперлись в рубке. У них были бластеры, и взять их было бы не так уж и просто. А бандиты тем временем грабили лайнер. Брали деньги, украшения, ценные вещи. Кто пытался сопротивляться – убивали на месте. Потом взломали трюмы, забрали оттуда груз – не знаю уж, что там везли, но выгребли все подчистую. Взяв все, что смогли унести, занялись непосредственно командой и пассажирами. Экипаж, как это принято, почти полностью состоял из кешлян – всех заперли в кают-компании. Принялись за пассажиров. Проверяли документы, отбирали кешлян, да и вообще жителей сектора Кеш – отправляли туда же. Затем велели всем остальным разойтись по своим каютам и не высовываться.

Рассказчик перевел дух.

– А что же кешляне? – с тревогой спросила госпожа Прылл. – Зачем эти бандиты их там заперли?

Мужчина в очках чуть замялся.

– В это невозможно поверить, – осторожно проговорил он. – Но лейтенант Фервв клялся, что все – чистая правда…

– Ну же! – настаивали собеседники.

– Всех их пираты хладнокровно убили. Не пощадили никого: ни женщин, ни детей, ни стариков. А тела выбросили в открытый космос.

– Не может быть! – воскликнул молодой человек.

– Какой ужас! – выдохнула госпожа Прылл.

– Но зачем?! Зачем пиратам понадобилось это бессмысленное убийство? – спросил молодой человек. – Одно дело – грабеж, это еще понятно – нажива, но истребить разом сотни ни в чем не повинных людей… Просто средневековое варварство какое-то!

– Мне продолжать? – спросил рассказчик, видя, какое впечатление произвело услышанное на его друзей.

– Да, любезный Юлл, – кивнула госпожа Прылл. – Этих бандитов потом, конечно, поймали?

– К сожалению, не знаю. Наверное, потом поймали. Но это еще не конец. Пираты вспомнили о капитане и его товарищах, запершихся в рубке. Они потребовали, чтобы те сдались, но капитан, разумеется, отказался. Тогда бандиты пригрозили, что взорвут весь лайнер вместе с оставшимися пассажирами.

– Мерзавцы, – прошептал молодой человек.

– Отважным астронавтам ничего не оставалось, как только подчиниться. Их разоружили. Четверо из пяти были кешлянами – их постигла участь соплеменников. Пятый, радист, был родом с какой-то окраинной планеты, и его отпустили.

– Непонятно, откуда такая ненависть к нам, кешлянам?.. – спросила госпожа Прылл, с виду сама – чистейшая кешлянка.

– Не знаю, – пожал плечами Юлл. – Разные слухи ходят. Нет, врать не буду – не знаю.

– А ваш друг? Ему-то как удалось уцелеть? – спросил молодой человек.

– В момент нападения он был свободен от вахты, отдыхал в своей каюте. Там его и захватили. Отец у него кешлянин, а мать откуда-то из западного сектора, не помню название. Они долго жили где-то на периферии, почти в Приграничье, там он родился, там были выданы и документы. Вот так и выжил.

– Какой ужас! – повторила госпожа Прылл. – Ну да слава Императору, с нами ничего подобного случиться не может: этот район кишмя кишит патрулями, сюда никакие пираты не сунутся.

– Пусть только попробуют! – запальчиво воскликнул молодой человек.

– Что-то от твоих рассказов, Юлл, мне есть захотелось, – проговорила вторая дама. – Бывает же так: стоит чуть понервничать – как сразу голод накатывает.

– Так за чем же дело стало? – спросил Юлл. Было заметно, что он очень доволен эффектом, который его рассказ произвел на слушателей, хотя и старается не подавать виду. – Пойдемте в ресторан. Говорят, здесь у них великолепная кухня!

– Отличная идея! – охотно подхватил молодой человек.

И в мгновение позабыв о кровожадных пиратах и их несчастных жертвах, все четверо направились к выходу из салона. Какое-то время Крим задумчиво смотрел им вслед, затем отвернулся.

5

Три просторных ресторанных зала – зеленый, называющийся почему-то Морским, Звездный – его бархатно-черный потолок был усеян яркими золотыми огоньками, действительно напоминавшими звездочки, и, разумеется, Императорский – с великолепным, во всю стену, портретом Его Величества в белом парадном мундире гвардии Кеш с бриллиантовым орденом Слуги Империи на груди – были рассчитаны на то, чтобы обслужить одновременно все население нижней палубы, но сейчас, не заполненные и на четверть, они показались Криму не слишком уютными. Однако особенно выбирать ему не приходилось: здесь он мог спокойно поужинать, не рискуя попасться на глаза своим реданским знакомым: пассажиры, летящие высшими классами, сюда обычно не спускались.

С уверенным видом, отнюдь не соответствующим его истинным чувствам, Шторр вступил под медленно вращающийся небосвод Звездного зала. В ресторане царил лиловый полумрак. Осторожно лавируя

между столиками, Крим направился в самый дальний угол, где остановился. Прежде чем сесть, он чуть заметно огляделся. В этой части зала он был один: большинство посетителей старались устроиться поближе к стене-экрану с видом открытого космоса. О лучшем нельзя было и мечтать.

Сев так, чтобы видеть большую часть зала, Шторр потянулся за пластиковым листком меню, вставленным в прорезь подставки для салфеток. Какое-то время он добросовестно пытался вчитаться в его текст, но, так и не дойдя даже до середины, с сомнением поднял глаза к потолку. Названия большинства блюд ничего ему не говорили. Гурманом он никогда не был – так не все ли равно, что заказывать? Была бы еда сытной.

Вернувшись к меню, Крим принялся набирать на клавиатуре доставки заказ, стараясь поначалу выбирать все-таки более-менее знакомые названия. Но как аппетит приходит во время еды, так и Шторр с каждым новым введенным кодом все более увлекался. Салат из сыра? Разумеется. Печеные ливвы – кажется, это такие фрукты с Кеш-Улли… Или не с Кеш-Улли. И не фрукты… Впрочем, неважно: подадут – разберемся. Отварное мясо торрора под соусом – он таки не вспомнил, что собой представляет этот торрор и где он водится, но выбор определило слово «мясо». Компот из чего-то там совсем уж экзотического, и еще вот это, и вот это, и вот это интересно будет попробовать… Раз уж представилась такая возможность – почему же не попировать за счет Комиссии Гильдий?

Наконец, с трудом заставив себя остановиться, Шторр ввел в электронное чрево автоматического официанта последний заказ и, переведя взгляд на матовый серый купол, возвышающийся в самом центре столика, решительно вдавил большую желтую кнопку у его основания. Секунду-другую ничего не происходило, затем по поверхности купола пробежала чуть заметная рябь, и вдруг, словно взорвавшись изнутри, он стремительно раскрылся в стороны, распавшись на восемь изогнутых лепестков. Инстинктивно Крим отдернул руку, а когда уже хотел было протянуть ее обратно, внезапно замер на полпути: внутри, там, где на круглой этажерке должны были находиться заказанные блюда – внутри ничего не было. Ни-че-го.

С минуту простояв так под недоуменным взглядом Шторра, пластиковый цветок издал слабый писк и вновь сложился, образовав гладкий купол. Этот-то звук и привел Крима в себя. Ничего не понимая, он повернулся к клавиатуре. Что-то он сделал не так. Может быть, пожадничав, заказал слишком много блюд, перегрузив автомат доставки? Что ж, попробуем еще раз.

Введя на этот раз единственное блюдо – какой-то салат – Крим вторично вдавил желтую кнопку. С готовностью отреагировав, купол вновь обратился причудливым цветком, но вновь с тем же результатом – внутри было пусто. Не на шутку уже встревожившись, Шторр попробовал заказать бифштекс – и опять неудачно. Нажать на кнопку в четвертый раз он не успел.

– Молодой человек!

Негромкий вежливый голос, раздавшийся за спиной, подобен был для Крима грозному раскату грома. На лбу у Шторра мгновенно выступил холодный пот. Медленно, словно желая как можно дольше оттянуть миг – миг чего? – он обернулся. Сзади стоял метрдотель.

– Молодой человек! – голос старшего официанта звучал со всей возможной любезностью, но глаза, как показалось Криму, смотрели недружелюбно. – Извольте вложить в автомат вашу кредитную карточку. Система блокирует выполнение неоплаченных заказов.

– Простите? – не понял Крим. О чем это ему говорят? Какая кредитная карточка? Ведь еда должна быть оплачена!

– Желаете заплатить наличными? – по-своему понял его замешательство метрдотель. – В таком случае, не будете ли вы так любезны перейти в Императорский зал? Наша система доставки, к сожалению, не приспособлена к приему наличных денег.

– Но позвольте… – Крим все еще ничего не понимал, и паника его от этого только усиливалась. – Разве питание не входит в стоимость билета?

– Тариф третьего класса не включает бортпитание, – в голосе метрдотеля Крим уловил какие-то совсем уж нехорошие нотки.

– Да, но я-то лечу вторым классом! – обрадованно заявил Шторр и тут же осекся. Разговор принимал не менее опасный оборот.

– О, тогда позвольте проводить вас на среднюю палубу, – упоминание о втором классе полностью успокоило официанта. – Ресторан, где вас обслужат, находится там. Прошу простить за доставленные неудобства, но таковы наши правила. И если вы…

– Нет, нет, благодарю вас, – поспешно запротестовал Крим. – Я знаю, где это. Спасибо, – он торопливо поднялся из-за стола.

– Всегда к вашим услугам, – официант отступил на шаг, пропуская его к выходу, и почтительно поклонился. Провожаемый его взглядом, Шторр вышел из зала.

Как во сне, брел он по длинным извилистым коридорам лайнера. Ужас положения раскрылся вдруг перед ним со всей ясностью. У него нет денег – ни кредита, а бесплатно на нижней палубе его кормить не будут. Есть, конечно, еще ресторан для пассажиров второго класса, но и от него мало толку – билет Чибба остался у Джиффа. Да и нельзя ему туда соваться – того и гляди, нарвешься на наставника или этих новоявленных членов Высших Гильдий. Прощай тогда мечта о Кеш-Шлим.

А он с утра ничего не ел.

А лететь десять суток.

И как предательски вкусно пахнет…

Крим поднял голову: задумавшись, он и не заметил, как ноги принесли его обратно к ресторану. Желудок жалобно заныл, требуя пищи. Машинально Шторр сделал еще шаг по направлению к входу в зал, но тут же остановился, покачав головой. Не стоит туда идти – нечего ему там делать. Только аппетит дразнить.

Решительно повернувшись, Крим хотел было уже вернуться в пассажирский салон, как вдруг в глаза ему бросилась яркая вывеска киоска-автомата с прохладительными напитками: опускаешь в узкое окошко империал – мелкую монету размером с ноготь большого пальца, и через секунду у вас в руках стаканчик шипящей и весело искрящейся газированной воды. Шторр просиял. Удача все-таки улыбнулась ему! В главном корпусе Интерната стоял раньше точно такой же автомат, и воспитанники давно приспособились: просверлив в монетке дырочку и пропустив в нее тонкую леску, они бесплатно доили глупый ящик, компенсируя пропущенные в наказание обеды и ужины – разумеется, если рядом не было никого из наставников. Главное в этом деле было – вовремя дернуть за леску, прежде чем монета окончательно провалится, но уж тут-то Криму не было равных. В конце концов, так и не поняв, куда девается содержимое, аккурат три дня назад киоск погрузили на грузовик и куда-то увезли.

И вот как раз такой империал – с дырочкой и леской – лежал сейчас у Крима в кармане рубашки. Теперь остается только дождаться, когда поблизости никого не будет… Шторр поднял руку к груди, нащупывая через ткань кругляш монетки. Но что такое? Карман пуст?! Рука судорожно метнулась ко второму карману – и там ничего. Не может быть! Он ведь прекрасно помнит, как утром клал туда империал – не мог же тот испариться! Карман застегнут, и дырки в нем нет – совершенно новая рубашка…

Стоп. Новая рубашка. Не успел Крим мысленно произнести эти два слова, как все встало на свои места. Собираясь в Кирп, он надел новую рубашку, а старую, кажется, бросил на кровать. Подумал еще, что, когда вернется, повесит в шкаф, а тогда некогда было. И монетка, значит… Вот

именно, осталась там.

На душе у Крима сделалось совсем скверно. Не везет – так уж во всем. Лучше б ему не натыкаться на этот проклятый киоск, не вспоминать об империале – глядишь, и разочарование было бы меньшим. Прочь отсюда, прочь от ресторана с его соблазнами, прочь…

– Что, парень, монетки нет? – заметив, что Крим так и стоит, запустив руку в карман рубашки, и, видимо, прочитав многое на его лице, к нему подошел кто-то из пассажиров.

Крим молча развел руками, боясь, что, пророни хоть слово, он не сможет уже сдержать слез отчаяния. Не хватало еще тут очередного насмешника! Он даже не взглянул на подошедшего.

– На, возьми.

Шторр не реагировал.

– Не слышишь, что ли? Держи монетку!

Не веря своим ушам, Крим обернулся. Перед ним, широко улыбаясь, стоял одетый в модный дорожный костюм высокий юноша-кешлянин. В руке он держал заветный империал.

Неуверенно, все еще опасаясь какой-нибудь злой шутки, Шторр протянул руку.

– Да ты не бойся! – засмеялся юноша. – Я не кусаюсь. Ты бери, бери. Мне в детстве тоже всегда хотелось газировки, а денег родители не давали. Ты какую больше любишь?

– Фруктовую, – на автомате ответил Крим. По правде сказать, это был единственный сорт, который ему приходилось пить.

– А я – «Особую», – охотно поделился кешлянин. И как бы в подтверждение своих слов он извлек из кармана еще одну монетку, бросил ее в автомат и с наслаждением осушил полученный стаканчик. – Лучшей не пьет и Его Величество! – провозгласил он, отправляя пустой стакан в нишу для мусора. – Так что рекомендую. Ты сам-то откуда?

– С Реды, – ответил Крим.

– В столицу?

– Угу.

– Вот и я тоже. С каникул возвращаюсь. Ах да, я же не представился: Ктобб Иф черб кеш… Впрочем, зови меня просто Ктобб.

– Крим Шторр. Крим.

– Очень приятно, – улыбка Ктобба стала еще шире. – Ну и как поживает старушка Реда?

– Вертится, – пожал плечами Крим. Разговор был ему в тягость. Чувствуя себя неуютно, словно выставленный на всеобщее обозрение, он все ждал, когда кешлянин оставит его в покое, но тот явно был настроен поболтать.

– И то верно, – рассмеялся Ктобб, – каков вопрос – таков и ответ. Бывал я на Реде, в детстве еще. Отец служил в местном гарнизоне. Помню, как-то с приятелем мы решили сбежать в пустыню, чтобы поймать варана-людоеда. Смешно, конечно, что сказать – дети есть дети. А могло ведь получиться совсем не смешно. В общем, выслеживали мы это чудовище минут тридцать, а потом уже оно охотилось, а мы спасались. Когда солдаты из взвода отца сняли нас с пальмы в чахленьком таком оазисе, мы уже просидели на ней часов шесть, не меньше.

– Ненавижу пустыню, – неожиданно для самого себя проговорил Крим. – Страшное, нечеловеческое какое-то место. Как же мне надоело на нее смотреть за годы в Интернате!

– Так ты воспитывался в Интернате? – спросил Ктобб. – То-то я смотрю, эмблема у тебя на плече.

– Реданский Имперский подготовительный Интернат, – кивнул Шторр.

– А родители твои где? В столице?

– Нет. Не знаю… – Голос Крима дрогнул. И вновь, сам того не ожидая, он добавил: – Я подкидыш.

– Ой, извини, – смутился кешлянин, будто невольно затронул какую-то неприличную тему. – Я не хотел…

– Ничего страшного, – быстро перебил его Крим. – Это все в прошлом. Теперь я Крим ред кеш ан Шторр, – он произнес имя, на которое имел бы право только член Высшей Гильдии.

– В таком случае, поздравляю, – произнес Ктобб. – Нет в этой жизни ничего более желанного и почетного, чем верная служба Империи и Императору.

– Я мечтал об этом всю жизнь, – признался Крим.

– Нелегко тебе, наверное, пришлось, – заметил, помолчав, кешлянин. – Я слышал, Высшие Гильдии не особо жалуют провинциальные планеты, а уж тем более – Интернаты.

– Куда там, – охотно подхватил Шторр. – В лучшем случае раз в год залетит Комиссия, выберет несколько десятков – это из тысячи-то воспитанников, – и фьють, жди еще сезон. А из столицы могут не прилетать и пять лет, и десять. Провинциальные комиссии, конечно, бывают чаще, но и они всех желающих пригласить не могут.

– И что же остальные? – спросил кешлянин. – Те, кто не попадет в Гильдии?

– Они получают свободную карту. Но на Реде с ней работы не найти, поэтому большинство старается завербоваться куда-нибудь в Приграничье. Имперское бюро миграции оплачивает им билет только в один конец, а на обратный волонтер должен заработать уже сам. Если сможет, конечно. За все время я ни разу не слышал, чтобы кто-то возвращался с Границы.

– Да-а, – протянул Ктобб. – Но, наверное, в этом и заключается справедливость. Должен же кто-то осваивать Приграничье. Только достойных ждет Старая Империя, а самых достойных – Кеш-Шлим. Для того и летают по Империи комиссии, для того и существует отбор.

– Ничего себе справедливость! – ахнул Крим. – Какая же это справедливость, если результаты отбора известны заранее?

– Как это? – не понял Ктобб.

– А так! Собираешься утром на Комиссию, а у наставника вот такие глаза: куда тебя, недоумка, несет? А, на отбор… Ну иди, иди, потешься. А другой еще накануне заявляет: выберут меня, и все тут. Вспомните, кто мои дяди-тети. И ведь точно: выбирают. Какая уж там справедливость…

– Но ведь и тебя, в конце концов, выбрали, – заметил кешлянин.

– Меня-то? – Крим усмехнулся. – Будем считать, что мне повезло. А бывало и так: приходишь на отбор, а тебе практически с порога говорят: не подходишь ты нам, дружок. И безо всякого отбора – не подходишь, и все, чего время терять. И попробуй тут только вспомнить о справедливости – сам же еще и виноват окажешься.

– И, тем не менее, справедливость восторжествовала, – возразил Ктобб. – Ты здесь, летишь на Кеш-Шлим, а Границу колонизировать отправятся другие, менее достойные. Да, что-то заболтался я, – спохватился он вдруг, взглянув на часы. – Меня же ждут. Ну, Крим, счастливо тебе устроиться. Рад буду встретить тебя на Кеш-Шлим Великим Мастером Гильдии.

– До свидания, Ктобб.

Только когда за кешлянином закрылись двери лифта, уносящего его куда-то на верхние палубы, Шторр вспомнил, что так и не поблагодарил его за империал.

6

Спал Крим плохо. Зеркальный купол, накрывший кресло-кровать, отгородил его от шума салона, но не мог защитить от собственного подсознания. Снилась ему только еда – и простая, интернатская, и знакомая лишь по названиям из ресторанного меню, но любая – одинаково желанная и недоступная. Вот она, выставлена на столе. Всего-то и надо, что подойти, протянуть руку. Но стол внезапно исчезает, и на его месте возникает наставник Джифф – как всегда чем-то рассерженный. Чем, как не поведением его, Крима? «Воспитанник Шторр! – скрипит старик. – Вы совершили тяжкий проступок: сорвали поездку в столицу достойнейшего из достойных – воспитанника Чибба. Больше того, вы обманом пробрались на космический корабль. Это неслыханно. Это возмутительно. Вы будете наказаны – десять дней без обеда. А также без завтрака и без ужина». Джифф скалит свои кривые зубы, но вместо смеха раздается рык варана-людоеда. «Нет! – хочет закричать Крим. – Только не это! Исключите меня из Интерната, занесите в черный список, но только не это!..» «Наказание назначено, воспитанник, – голос Джиффа звучит непреклонно, да и не Джифф это уже вовсе, а красавчик Чибб, стоит, ухмыляется. – Я

же предупреждал тебя, Варвар! Теперь тебе конец!» «Нет! – крикнул Крим. – Нет! Нет!» – и проснулся.

Купол над головой отполз в сторону и исчез. Кровать снова стала креслом. Время – полдень. Полдень второго дня полета. Второго из десяти. И очень хочется есть.

Опустив ноги на пол, Крим рывком поднялся. План действий он подготовил еще накануне. Нет ничего более утомительного, чем безделье. Надо действовать, действовать, действовать – тогда и о голоде позабудешь, и не заметишь, как время пролетит. А космический лайнер – место крайне интересное, особенно для тех, кто попал сюда впервые. К услугам пассажиров бассейны, спортзал, клубы по интересам. Желающие могут смотреть стереофильмы, любознательные – послушать научно-популярные лекции, любители техники – сходить на экскурсию по кораблю, в том числе даже в рубку управления и машинное отделение! И так далее, и так далее, и так далее… Загвоздка в одном – доступны все эти развлечения в основном пассажирам первого класса, отчасти – второго. У обитателя же нижней палубы, если он, конечно, не готов платить за удовольствие дополнительно, выбор не столь велик: стереозал, спортзал, смотровая площадка, да еще, пожалуй, библиотека.

Смотровую площадку Шторр отмел сразу: она хороша в первые минуты полета, но виды космоса на экране приедаются на удивление быстро. Библиотека? Само это слово всегда навевало на него тоску. Тогда, может быть, спортзал? Да, но он расположен на средней палубе. Туда ему путь заказан. Итак, что же у него остается? Стерео. Вот это, пожалуй, то, что надо. В Интернате фильмы показывали нечасто, так что пресытиться ими ему, наверное, еще долго не удастся. И потом… Там же темно. Если кого из старых знакомых и занесет нелегкая – никто его не заметит…

Фильм превзошел все самые смелые ожидания Крима. Уже через пять минут, забыв и о голоде, и об опасности быть обнаруженным, Шторр глаз не мог оторвать от происходящего вокруг – действие разворачивалось не только перед ним, но и справа, и слева, и даже сзади и сверху. Вместе с древними воинами Кеш он мчался на боевом единороге по просторам мятежной провинции, лез на крепостную стену, водружал на башне императорский штандарт, а после карал подлых предателей, поднявших руку на Высочайшего Наместника. Все это так увлекло его, что, когда тронный зал, где он пировал среди победителей, вдруг исчез, уступив место ровным рядам зрительских кресел, Шторр не сразу сообразил, где он находится и что ему следует делать. Лишь через минуту к нему вернулся голод, а с ним и осторожность.

Крим поднял голову: зрители начинали расходиться. Оставаться на месте становилось опасно: в пустом освещенном зале он будет как на ладони. Не без сожаления поднявшись, Шторр поспешил смешаться с толпой у выхода. До следующего сеанса оставалось еще минут пятнадцать.

– Подкидыш?!

Внутри у Крима все оборвалось. Пропал! Попался. И как глупо попался! Тоже, искатель развлечений, в стереозал его потянуло! Шел бы в библиотеку – вот там точно никого из знакомых не встретил бы…

Втянув голову в плечи, Шторр сделал вид, что его это не касается.

– Постой, Подкидыш! – настойчиво повторил знакомый голос. – Куда же ты? Остановись, я узнала тебя!

Бежать не имело смысла. С чувством обреченности Крим остановился и медленно обернулся. Перед ним стояла Силли.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он ее почти зло.

– Я?! Фильм смотрела… – Недоумение, отразившееся на лице девушки, в других обстоятельствах, наверное, выглядело бы очень забавно. – А вот ты как тут оказался?

– Тоже фильм смотрел, – буркнул Крим.

Силли была одна, и это было хорошо. Значит, ни Джиффу, ни другим воспитанникам ничего пока не известно. Что ж, не все еще потеряно.

– Но почему ты здесь? – продолжала между тем спрашивать девушка. – Как ты сюда попал?

– Как все нормальные люди – сел в Кирпе, – Крим тянул время, пытаясь решить, как теперь следует себя вести. С одной стороны, это все-таки была Силли. А на нее можно положиться. Но ведь это была уже другая Силли – Силли, принятая в Гильдию имперских государственных служащих! Силли с Кеш-Шлим. Силли ред кеш ан… Как бишь ее там? И эта Силли была ему еще незнакома.

– По-моему, нам надо серьезно поговорить, – произнесла девушка. – Полагаю, ты не хотел бы увидеться с господином наставником?

– Не сейчас, – согласился Крим.

– В таком случае, предлагаю ресторан на нижней палубе. Там никто из наших не бывает.

– Отлично. Только платишь ты: у меня ни кредита… И должен признаться, что не ел ничего со вчерашнего утра.

– Неужели?! О, бедный мой Подкидыш! – взяв за руку, девушка заглянула ему в глаза. Вот это была опять прежняя, так хорошо знакомая Силли. Стена отчуждения между ними хотя и не рухнула в мгновение окончательно, но, похоже, дала глубокую трещину.

Крим не взялся бы судить, действительно ли так великолепна была кухня лайнера, как о ней говорили. Он просто ел, не думая ни о вкусе, ни о запахе, ни о чем другом. Он ЕЛ. Сидя напротив, Силли терпеливо ждала, пока он насытится.

И только когда тарелки, принесенные официантом – в Императорском зале официанты сами разносили заказы! – только когда тарелки наконец опустели, девушка повторила свой вопрос.

– Итак, как же ты сюда попал?

– Долгая история, – проговорил Крим, наслаждаясь ощущением приятной тяжести в животе. – Тогда, на Кирпе, наставник Джифф отослал меня обратно в Интернат. Но я не уехал. Вместо этого… – и он вкратце рассказал Силли все, что приключилось с ним вплоть до их неожиданной встречи на выходе из стереозала. – Вот такие дела, – закончил он свой рассказ.

Некоторое время Силли молчала.

– А я и не знала, что ты можешь быть таким жестоким, – произнесла вдруг она.

– Жестоким? – опешил Крим. – Я?! Когда?

– По отношению к Чиббу. Ведь ты убил его мечту…

– И ни секунды не жалею об этом, – перебил ее Шторр. – Он получил по заслугам!

– Возможно. И все-таки это жестоко.

– Жестоко?! – взорвался Крим. Он ждал от Силли всего что угодно, но встать на сторону красавчика?! Это был удар ниже пояса. – Сколько себя помню, Чибб издевался надо мной, не давал прохода, унижал, оскорблял. Как мечтал я о той минуте, когда наши роли поменяются, когда судьба поставит в положение униженного его! И вот, когда минута эта наконец наступила, ты говоришь, что я был жесток?!

– Ты не тот Подкидыш, которого я знала, – тихо произнесла Силли.

– Ты не та Силли, которую знал я, – выдохнул Крим.

– Ты не думай, что я тебя осуждаю, – продолжала девушка. – И где-то даже, наверное, понимаю, что тобой двигало. Но согласиться… Согласиться с тобой не могу.

– Ты… Ты выдашь меня? – одними губами спросил Шторр.

Силли вскинула голову.

– Я?! Да как ты… – слова словно застряли у нее в горле.

– Извини, – быстро проговорил Крим. – Но тогда я вообще ничего не понимаю.

– Да, ты и правда ничего не понимаешь, – кивнула девушка. – Что заказать на десерт?

7

– И что же ты теперь собираешься делать? – спросила Силли.

Шел третий день полета. Они сидели перед «книгой» – широким экраном считывающего устройства, в которое только что загрузили магнитный кристалл, полученный в библиотеке. Запись называлась «Кеш-Шлим: добро пожаловать».

– Попробую все это прочесть, – сказал Крим. – Времени у меня

много.

– Да я не об этом. Ну, долетишь ты до Кеш-Шлим. Допустим даже, пройдешь как-нибудь через иммиграционный контроль… Кстати, как ты собираешься это сделать?

– Еще не думал об этом. Я же почти ничего не знаю о столице! Вот прочту это, – он кивнул в сторону экрана, – тогда и поговорим.

– Не думаю, что эта запись тебе сильно поможет. Это же туристический путеводитель. Музеи, памятники и прочая чушь. Надо бы что-нибудь посерьезнее.

– А что я могу сделать? – Крим начал сердиться. – Ты же знаешь: это лучшее, что мы смогли здесь найти.

– Да, знаю. Поэтому-то и беспокоюсь. Ну ладно, через контроль ты как-нибудь, может, и просочишься. Но дальше-то что? Без денег, без крыши над головой?

– Попробую поступить в одну из Гильдий, – не отрывая глаз от экрана, ответил Шторр. – Тогда все вопросы решатся разом: и деньги, и документы, и жилье.

– И как ты себе это представляешь? Вот так прямо заявишься в штаб-квартиру: «Здравствуйте, я сбежал из Интерната, мечтаю служить на благо нашей великой Империи, возьмите меня к себе в ученики!»?

– А почему бы и нет?

– Не знаю… Но как-то все это ненатурально выглядит. Мне кажется, так не бывает.

– Бывает, не бывает, у меня что, есть выбор? – резко спросил Крим. – И потом, я же не стану ломиться в Высшие Гильдии. Мне бы сначала хоть как-то закрепиться, а потом уж все пойдет как-нибудь… Вот черт, третий раз читаю одно и то же предложение!

– Хорошо, не буду тебе мешать.

Запись действительно содержала в себе мало полезного. Реклама туристических агентств – и ни слова об агентствах по найму. Маршруты многодневных туров – и почти ничего об общественном транспорте. Красочные иллюстрации главного космопорта Империи – и всего одна строчка об иммиграционном контроле – только то, что он есть и располагается перед контролем таможенным. Последнему, кстати, было посвящено несколько страниц, но их Крим миновал, не глядя – для Императорской таможни он интереса не представляет. Лишь мельком просмотрев раздел «Отели», Шторр вновь пролистал дальше – пройдет еще не один стандартный год, прежде чем самые дешевые их номера станут ему по карману. Не читая, пропускал он и описания известных на всю Империю музеев, дворцов, замков – их время для него тоже настанет не скоро. Гораздо больше заинтересовал его раздел «Охрана порядка», перечислявший среди прочего и то, что в столице делать запрещено. Здесь же, видимо, для пущей наглядности, приводились возможные последствия того или иного нарушения – с красочными иллюстрациями. Получилось довольно убедительно. И снова шла бесполезная информация: курорты, заповедники, Императорский звездный зверинец…

Устав читать, Шторр поднял голову: Силли рядом не было. Он и не заметил, когда она успела исчезнуть. Ну да ничего, вернется. Пожав плечами, он вновь придвинул к себе книгу, но уже через минуту поймал себя на мысли, что просто не понимает прочитанного. Где же Силли? Не обидел ли он ее чем-нибудь? Кажется, он был с ней не слишком вежлив. Дурак. Она ему только добра желает. Где бы он сейчас был, если бы не она?! Так и торчал бы, наверное, в стереозале – голодный и злой, пока бы не попался на глаза кому-нибудь еще из Интерната. Да ему молиться на нее надо, а он… Что же ее так долго нет?

Крим не видел, как открылась дверь – ее загораживал стеллаж с магнитными кристаллами – но по слабому дуновению понял, что в читальный зал кто-то вошел. Силли! Наконец-то!

Однако это была не Силли. Навстречу радостно вскочившему со своего места Штору устало шаркал… наставник Джифф!

Нет, этого не может быть! Что наставнику делать на нижней палубе, да еще в библиотеке? Это какая-то ошибка, да и не Джифф это вовсе, просто похожий старичок. Мало ли их тут, на лайнере, ошивается?!. Но почему тогда он идет сюда, к столу, а не к окошку выдачи? Нет, это не Джифф! Не Джифф…

Джифф.

– Воспитанник Шторр? Какая встреча! Должно быть, приятно увидеть знакомое лицо так далеко от дома? – голос наставника звучал бесстрастно, но Крим хорошо знал цену этой бесстрастности. Она стоила дюжины истерик. – А я, признаться, сначала не поверил. Кто же в такое поверит на слово?

– Э… Добрый день, господин наставник, – выдавил Крим.

– Вы удивили меня, воспитанник Шторр, – продолжал Джифф, – очень удивили. Я и не думал, что в наше время такое возможно. Что ж, я ошибался. Пройдемте в мою каюту.

И, словно даже не допуская мысли, что его могут ослушаться, Джифф повернулся и зашаркал к выходу из читального зала. Он знал своих воспитанников. Так и оставив на столе полученный на имя Силли кристалл, Крим покорно поплелся следом.

Это была катастрофа. Все пропало. Кто-то заметил его – наверное, вчера, в стереозале – узнал и доложил наставнику. Интересно, чего же тот ждал целые сутки? Почему явился только сейчас? И как пронюхал, что они с Силли в библиотеке?.. С Силли… Ей ведь теперь тоже не избежать неприятностей. И все из-за него. Кстати, где она? Она же лишь чудом разминулась с Джиффом. Ей давно бы пора возвратиться. Если только… Не может быть! Она не могла. А почему не могла? Это все объясняет. И все-таки…

Просторную двухместную каюту второго класса Джифф занимал один. Обстановку составляли два кресла, стол с парой стульев и тумбочка. В стены были встроены два или три шкафа, пол устилал ковер. Свет струился не прямо из-под потолка, а испускался огромной люстрой. В глубине комнаты виднелась дверца ванной.

Тяжело опустившись в одно из кресел, Джифф оставил Шторра стоять.

– Ну-с, воспитанник, – проскрипел он, – выкладывайте все.

Сжавшись под сверлящим взглядом старика, несколько секунд Крим стоял не шелохнувшись. Внезапно губы его зашевелились, как если бы он хотел что-то сказать, но, к его собственному удивлению, с них не сорвалось ни звука. Джифф недоуменно поднял брови.

– Вы что, дара речи лишились, Шторр? Я требую, чтобы вы немедленно рассказали, как попали на корабль. И главное: с какой целью вы это сделали? Кто помогал вам? И где воспитанник Чибб?

Крим и сам не смог бы объяснить ту перемену, что произошла в нем в следующее мгновение. Голос Джиффа, только что близкий и грозный, доносился теперь до него откуда-то издали, словно из другой, прежней жизни, где навсегда остался Интернат, где люди делятся на наставников и воспитанников, а те – на чиббов и шторров. Подумать только, как давно это было! Нет, он, Крим ред кеш ан Шторр, той жизни более не принадлежит. Воля Джиффа вернуть его на Реду, но законы прошлого над ним уже не властны!

– Я не стану вам отвечать, – проговорил он громко и отчетливо.

– Как это – не станете? – опешил Джифф. Наверное, впервые за всю свою карьеру наставника ему пришлось услышать подобное заявление. – Я требую, чтобы вы все рассказали. Немедленно!

– Я не стану вам отвечать, – твердо повторил Шторр.

– Ах, не станете?! – И без того сморщенное лицо старика исказила ярость. – Ну, погодите. Я просто сдам вас капитану. Сейчас же! Он вас арестует! Да вы хоть понимаете, что сделали? Нелегально проникли на лайнер Его Императорского Величества Космического Флота! С какой, спрашивается, целью? Диверсия? Шпионаж? Пожизненный урановый рудник – меньшее, что может вас ожидать!.. Ну так что, будете вы отвечать?

Крим отвернулся: слюна Джиффа летела ему в лицо.

– Напрасно запираетесь, – произнес вдруг тот уже

гораздо спокойнее. Почему-то он не спешил приводить в действие свои угрозы. Быть может, опасался, что в появлении Крима на корабле есть доля и его вины? – Многое мне известно и без вас. Вы подкараулили воспитанника Чибба в порту. Что вы с ним сделали? Убили?

– Чибб утонул в своих собственных нечистотах, – бросил Крим.

– Так, великолепно. Значит, вы еще и убийца. Может быть, вы и меня собираетесь убить?

– Может быть, – равнодушно кивнул Крим.

– А вот это напрасно. Все равно вам бы это не удалось, – Джифф запустил руку в карман и положил перед собой на стол маленький парализующий пистолетик. Крим и не знал, что старикан таскает его с собой. – Кроме того, я, как вы можете догадаться, отнюдь не единственный, кто знает о вас. Так что глупостей делать не советую.

Крим пожал плечами. Этот спектакль начинал ему уже надоедать. Неужели старикашка всерьез воображает, что он, Шторр, может наброситься на него, как загнанная в угол крыса? Зачем? Время борьбы прошло. Он проиграл, и судьба его предрешена. Но он ни о чем не жалеет. И если бы все повторилось – поступил бы так же. Вот только… Неужели это все-таки Силли?..

Голос вахтенного офицера, ворвавшийся в каюту наставника из динамика под потолком, прозвучал так неожиданно, что ни Крим, ни, кажется, сам Джифф, сперва даже не поняли, что произошло.

– Внимание всем! Внимание всем! Наш корабль начинает плановое ускорение для выхода на расчетную траекторию. Просим пассажиров немедленно занять амортизационные кресла. Повторяю. Корабль начинает плановое ускорение, просим пассажиров занять амортизационные кресла. Приносим извинения за доставленные неудобства. Спасибо.

Объявление повторилось на каком-то другом языке, затем офицер вновь заговорил на шлим.

– Даю обратный отсчет времени до начала ускорения. Двести… Сто девяносто девять… Сто девяносто восемь…

– Вечно они не вовремя со этими своими маневрами, – проворчал Джифф. – Ладно, Шторр, садитесь пока в свободное кресло. И чтоб без фокусов – с ускорением шутки плохи. Потом сдам вас капитану. Не хотелось бы для этого отскребать вас от палубы – ковер испортится.

8

Люстра под потолком несколько раз мигнула и погасла.

– Это еще что такое? – донесся до Крима раздраженный голос Джиффа. – Ваши штучки, Шторр?

– Я в кресле, – буркнул тот.

– Да, действительно, вы этого сделать не могли, – согласился наставник. – И это Его Императорского Величества Космический Флот! Хоть бы предупредили. – Джифф завозился в кресле, скрипя пристяжными ремнями. Несколько раз щелкнул какой-то переключатель. – Так, индивидуальные лампочки тоже не работают. Бардак! Ну ладно, пусть только закончится этот их маневр, уж я с ними разберусь!

Между тем, несмотря на ускорение, в кресле перегрузки совершенно не ощущались. Криму было с чем сравнивать – позавчера во время старта его довольно ощутимо вдавило в сиденье. Ну да то было на нижней палубе, здесь же, в каюте второго класса, условия и должны быть гораздо лучше.

Джифф, однако, был недоволен.

– Все обленились, совсем ничего делать не хотят! Правду говорят, мирное время расхолаживает сильно. Вот, помню, во время войны на Флоте была дисциплина так дисциплина! Ни пылинки, ни одной перегоревшей лампочки. А все почему – каждый последний стюард знал: чуть что не так – и на боевой корабль, на передовую – спишут и не задумаются. А теперь… И главное – молчат. Даже не извинились. Нет, чтобы сказать: так, мол, и так, по техническим причинам свет включится через пять минут. Так нет – молчат. Так ведь можно кого-нибудь и до полусмерти напугать. Ладно, я не из пугливых, а…

В этот момент лайнер весьма чувствительно тряхнуло. Правда, самого толчка Крим не ощутил: выручило кресло, но на мгновение каюта словно подпрыгнула, вверх и чуть влево. Что-то с грохотом упало, что-то зазвенело.

– Ну, это уж слишком! – возопил Джифф. – Моя ваза! Я вез ее с Реды! Она стоит…

– Да помолчите вы! – не выдержал Крим. – Похоже, это все серьезнее, чем вы думаете. Одной вазой тут можно и не отделаться.

С этими словами он отстегнул ремни и решительно поднялся на ноги. Так и есть. Сила тяжести не превышала нормальную – никакого ускорения не было и в помине.

– Да как ты смеешь! – наставник едва не задохнулся от охватившего его возмущения. – Грубить мне, Мастеру Гильдии педагогов! Да я… Эй, что ты там делаешь?

– Я стою посреди каюты. Перегрузок нет.

– Э, да ты хочешь меня обмануть? Хочешь, чтобы я поверил тебе, встал, как дурак, из кресла и тут же расплющился по полу? Этого ты хочешь, негодяй? Так знай же…

– Я говорю правду! – Крим осторожно, так, чтобы не налететь в темноте на мебель, подошел к Джиффу. – Вот, можете сами убедиться.

– Но… как тебе это удалось? Ты что, в антиперегрузочном скафандре? – рука наставника метнулась к Криму и судорожно ощупала его рукав.

– Да каком, к дьяволу, скафандре! – взорвался Крим. – Лайнер не ускоряется – можете вы понять это, наконец?! Перегрузок нет, света нет, радио не работает. По-моему, наше дело плохо.

– Ты думаешь, авария? – испуганно спросил Джифф.

– Я думаю, на нас напали пираты, – дрогнувшим голосом озвучил Шторр мысль, которая все последние минуты не давала ему покоя. – Позавчера внизу я слышал рассказ об одном таком нападении – все сходится. Сначала пассажиров неожиданно просят занять амортизационные кресла, потом отказывает вся автоматика…

– Нет, погоди, это невозможно, – перебил его наставник. – Мы находимся на территории Империи, в одном из внутренних секторов. Какие тут могут быть пираты? – и Джифф хрипло, но не очень натурально, рассмеялся. Из кресла он так и не встал.

– Вспомните сообщения по визору, – настаивал Крим. – Нападения случались и гораздо ближе к Центру.

– Да нет, не может быть! Это очень оживленная линия, на каждом шагу – Имперский Патруль. Что тут делать пиратам? И потом…

Внезапно лайнер снова тряхнуло. Не удержавшись на ногах, Крим отлетел в сторону, сшиб стул, тот – еще один, из распахнувшейся дверцы шкафа посыпалось что-то мелкое, но тяжелое.

– Вы живы, Шторр? – спросил Джифф, когда стих вызванный падением грохот.

– Кажется, да…

Придерживаясь рукой за стену, Крим медленно поднялся. Болела нога, по которой пришелся удар стула, рукав рубашки намок, попав в невесть откуда взявшуюся лужу. В боку что-то кололо.

– Я, пожалуй, вернусь в кресло, – проговорил он.

– Вот и правильно, – обрадовался Джифф. – Видите, я же говорил: пираты – всего лишь ваша фантазия. Просто небольшое нарушение балансировки, поэтому и нет ускорения. Сейчас все наладят.

– Хорошо бы.

Крим по-прежнему не разделял оптимизма наставника. Если виной толчкам какая-то мелкая неполадка, то почему погас свет? И почему тогда молчит радио? Не хотят зря нервировать пассажиров? Но здесь, как раз, прав Джифф: объяснили бы все как есть – и дело с концом. Нет, не так все просто, как хочет убедить и его, и себя старик.

В следующие полчаса не произошло ничего примечательного. Свет так и не дали. Наставник молчал, и по его хриплому дыханию, доносившемуся из кресла, даже нельзя было понять, продолжает ли он бодрствовать или же давно уснул, убаюканный ускорением. Впрочем, началось ли наконец это самое пресловутое ускорение, также было неясно. Проверять это на собственном

опыте Крим больше не решался, однако страх его постепенно уходил. В конце концов, что вероятнее: перегоревший где-то глубоко в недрах лайнера бракованный предохранитель или атака космических пиратов? С каждой минутой Шторр все больше склонялся к первой версии.

Он и сам уже почти задремал, как дверь в каюту внезапно распахнулась, и в лицо Криму ударил яркий свет. Вынужденный резко зажмуриться, Шторр не увидел вошедшего и даже не сразу понял, что в каюте появился кто-то посторонний.

– Ваши документы, пожалуйста, – несмотря на это «пожалуйста», голос прозвучал не как просьба, а как не терпящий возражений приказ.

– А в чем дело? – раздался с противоположного конца каюты вопрос Джиффа. – Кто вы такой? Патруль?

– Патруль, Патруль, – рявкнул вошедший. – Документы, и поживее!

Прикрыв лицо ладонью, Крим осторожно приоткрыл глаза. Незваных гостей было трое, однако рассмотреть их внимательно было невозможно: свет, так ослепивший его, исходил из закрепленных у них, очевидно, на шлемах скафандров, мощных фонарей и оставлял своих хозяев в тени. Зато хорошо был виден наставник Джифф. Комично щурясь, он шарил рукой во внутреннем кармане своего пиджака.

– Вот, пожалуйста, господин офицер, – старик извлек наконец оттуда пластиковую карточку удостоверения личности. – И все-таки я хотел бы узнать…

– Стим Карапид зив кеш ан Джифф? – перебил его патрульный, рассматривая документ.

– Да, это я. И я…

– Вам придется пройти с нами.

– Пройти? Куда пройти?

– Куда надо. Там разберемся.

– Но позвольте…

Однако патрульный уже сделал шаг к Криму.

– Ваши документы?.. О, господи!

Не понимая, что могло так поразить офицера имперского Патруля, Крим протянул ему личную карточку Интерната – единственный документ, который был у него при себе. Но она не являлась удостоверением, действительным за пределами Реды, тем более – на Кеш-Шлим.

– Я должен пояснить, – вмешался наставник Джифф, по-своему истолковав поведение патрульного. – Этот юноша здесь незаконно. Он сбежал из Имперского подготовительного Интерната, это на Реде, система Паркара. Я как раз собирался передать его в руки властей.

– Молчать! – грубо оборвал его офицер и, обернувшись к своим товарищам, что-то тихо, так, что слов было не разобрать, заговорил им. Ответом ему послужили недоуменные восклицания. Два других патрульных приблизились к Криму, вновь ослепив того лучами своих фонарей. Они о чем-то заспорили, но, как ни странно, Шторр не понимал ни слова. Не был ли это тот самый легендарный «внутренний язык» Патруля, сложившийся еще на заре Империи?

Похоже, так и не придя к единому мнению, патрульные наконец замолчали, и тот, что требовал документы, снова повернулся к Криму. Явно обращаясь к нему, он медленно, с расстановкой, произнес длинную фразу на «внутреннем языке». Крим развел руками: он ничего не понял. Патрульный вздохнул и сказал еще что-то. Шторр почему-то решил, что это уже был какой-то иной язык, но он не знал и его.

– Я не понимаю, – пробормотал он. – Говорите, пожалуйста, на шлим.

Казалось, патрульные были несколько разочарованы.

– Вставай, пойдешь со мной, – хмуро велел тот, что пытался заговорить с Кримом, на этот раз – на официальном языке Империи. Затем он что-то резко сказал двоим другим, и те вытолкнули за дверь старика Джиффа. В свете фонаря «своего» патрульного Шторр успел заметить, что в спину наставнику смотрит короткий ствол боевого бластера – раньше он видел такие только в стереофильмах.

– Иди вперед, – приказал, между тем, офицер Криму. – Руки за спину, не оборачиваться.

– Я арестован? – спросил Шторр.

– Никаких вопросов, – отрезал тот. – Шагай.

И они двинулись по коридору. В сторону, противоположную той, куда повели наставника Джиффа.

9

Это были не патрульные.

Крим поднялся с узкой койки у стены и прошелся по каюте. Три шага вперед, три шага назад. Не каюта, а просто клетка какая-то. Из мебели – одна эта койка, намертво привинченная к полу, да и на той лежать можно только на боку, иначе непременно свалишься. Гладкий металлический пол, такие же гладкие стены. Голова едва не упирается в потолок. Да, не номер-люкс…

И все-таки это были не патрульные. Зачем Имперскому Патрулю врываться на мирный лайнер? Зачем размахивать бластером перед безоружными пассажирами? Зачем устраивать эту нелепую проверку документов, когда все необходимые сведения легко можно запросить у капитана, или, на худой конец – в реданском порту?

Да и форма у Патруля не такая: виданное ли дело – ходить по кораблю в тяжелом скафандре? И язык какой-то непонятный, и наставника Джиффа зачем-то забрали, и вели себя грубо – имперские офицеры так себя не ведут.

Нет, никакие это не патрульные.

Тогда кто же? Ответ мог быть только один, и Крим произнес его вслух:

– Пираты!

Дверь бесшумно отошла в сторону, и на пороге возник полный человек лет тридцати пяти-сорока с широким улыбающимся лицом, буквально заросшим вьющимися волосами какого-то странного, буро-рыжего цвета – будто ржавчиной покрытыми. Росли они и на щеках, и на подбородке, и даже над верхней губой, придавая своему хозяину дикий и, несмотря на улыбку, свирепый вид. На незнакомце был голубой, явно форменный комбинезон с непонятными золотистыми значками на груди и рукавах. Вошедший с любопытством смотрел на Крима своими почему-то голубыми, а оттого какими-то тусклыми глазами.

Вопреки собственным ожиданиям, страха Крим не испытывал. Наверное, он просто успел уже перебояться, пока спорил с Джиффом, разговаривал с самозванцами-патрульными, шел под конвоем по узкой трубе переходника между лайнером и состыковавшимся с ним кораблем, ждал потом решения своей участи в этой тесной камере. Теперь он был готов ко всему, а потому, дерзко взглянув на незнакомца, решительно заявил:

– Вы не Имперский Патруль!

– Имперский Патруль? – удивился толстяк. Слова Крима почему-то его весьма развеселили. – Да, пожалуй, мы не совсем Имперский Патруль! А с чего ты взял про Патруль?

Теперь пришла очередь удивиться Криму.

– Так сказал человек, арестовавший меня.

– Олаф? – еще больше развеселился толстяк. – Да, это на него похоже. Хорошая шутка!.. Нет, конечно же, мы не из Имперского Патруля.

– Вы пираты! – заявил Крим.

– Пираты? – незнакомец посерьезнел. – Да, вот это, пожалуй, несколько ближе к истине. Что ж, пираты так пираты… Ладно, шутки в сторону. Идем со мной.

– Куда? – спросил Шторр.

– Узнаешь. Идем.

– Никуда я не пойду! – отрезал Крим. – Можете меня убить, если хотите – подчиняться вам я не стану.

– Убить тебя мы всегда успеем, – успокоил его толстяк. – Но, как мне кажется, как раз в твоих интересах не слишком нас при этом торопить. Так что иди по-хорошему. Так или иначе, ты все равно попадешь туда, куда надо, поэтому сам посуди, стоит ли глупое упрямство пары вывихнутых суставов?

Крим был вынужден согласиться, что не стоит. Манеры незнакомца поразили его. Тот был не груб, даже мягок, голос его звучал тихо и вкрадчиво, но явно чувствовалось, что за всем этим стояли железная воля и уверенность в своих силах. И потому он решил не сопротивляться – по крайней мере, до поры до времени, а там видно будет.

– Куда идти? – спросил он.

– Прямо по коридору.

Коридор привел Крима в просторную

комнату, почти сплошь заставленную самыми разнообразными приборами. Всюду виднелись клавиатуры, экраны, какие-то панели, от которых во все стороны тянулись разноцветные провода и трубочки. Черная кожаная кушетка казалась среди этого царства электроники чем-то совершенно инородным.

– Раздевайся, – велел незнакомец, склонившись над ближайшим к кушетке аппаратом.

– Зачем это еще? – Крим с опаской покосился на зловещий плакат на стене, изображающий извивающуюся вокруг странной чаши разъяренную змею, с зубов которой капал яд.

– Делай, что тебе говорят, и не заставляй меня, черт возьми, повторять дважды! – толстяк даже голоса не повысил, однако и этого оказалось достаточно, чтобы Крим подчинился. Не прошло и минуты, как вся его одежда оказалась на полу. – Ложись на кровать, – бросил бородач, не отрываясь от своего прибора.

Шторр снова повиновался. Подойдя к нему, толстяк взял из стеклянного ящика над кушеткой несколько розовых резиновых присосок, соединенных тонкими проводками с каким-то жужжащим на столе агрегатом, и, в одному ему ведомом порядке, ловко закрепил их на теле Крима. Затем откуда-то появился тонкий серебристый обруч – тоже весь увитый проводками. Толстяк осторожно опустил его Шторру на голову. Что-то щелкнуло. Машинально Крим дернулся, уклоняясь, но оказалось, что руки и ноги его уже накрепко схвачены и прижаты к кровати прочными стальными браслетами – он и не заметил, как это произошло.

– Не дрыгайся, – велел толстяк. – Лежи спокойно. Думай о чем-нибудь приятном.

Хорошенькое дело – думай о приятном! О чем вообще тут можно думать, кроме как о собственной участи? А приятного здесь мало. Что ни говори, а влип он здорово. Подумать только – в плену у пиратов! Хорошо еще, хоть жив остался. Хотя надолго ли? Что с ним собирается делать этот волосатый урод? Пытать? Пока, вроде, не похоже, да и зачем? Но что тогда он здесь делает? Обстановка, пожалуй, отдаленно напоминает медицинский кабинет. Наподобие того, что был в Интернате, только уровень, конечно, другой, классом выше. С чего это вдруг такое беспокойство о его здоровье? Или на нем собираются ставить опыты?! Он слышал, варвары ставят опыты на людях. А ведь это варвары. Толстяк, по крайней мере, точно варвар. Типичный, прямо с картинки.

– Вот и все, – толстяк отцепил присоски и снял с головы Крима обруч. Браслеты исчезли где-то в недрах кушетки. – Можешь одеваться.

– Вы доктор? – осмелился спросить Крим, натягивая брюки.

– Лейтенант Артур, корабельный врач, – представился варвар. – Стив Артур. А тебя, кстати, как зовут, найденыш?

– Шторр. Крим Шторр.

– Что за странное имя? – казалось, доктор Артур был удивлен. – Ты у нас с какой планеты?

– Я воспитывался в Интернате на Реде. До Интерната я себя не помню, так что Реда – моя родина.

– Чушь! – убеждено произнес врач. – Реда – это же почти Центр Империи.

– Я – гражданин Великой Империи! – гордо заявил Крим.

Артур поморщился.

– Снова чушь. Я готов поручиться всем своим медицинским авторитетом, что ты выходец с Терры. В крайнем случае – потомок колонистов, но при этом даже не полукровка. Олаф это сразу понял, да и Марк Цокке тоже.

– Я не знаю никакой Терры, – возразил Крим. – И знать не хочу! Я – гражданин Империи!

– А я – китайский Император, – почему-то не стал спорить толстяк.

– Кто? – не понял Крим. – Какой Император?

– Не важно. Я не знаю эквивалента на шлим. Кстати, – он оживился, – хватит нам хрюкать на этом идиотском языке. Пошли со мной.

– Куда?

– На кудыкину гору. Пошли.

10

– Вот теперь поговорим, – произнес доктор Артур, снимая с головы Крима массивный металлический шлем с маленькими черными кнопочками в два ряда сбоку. – Ты меня хорошо понимаешь?

– А почему, собственно, я не должен… – начал было Шторр, но тут же осекся. Доктор говорил на том самом странном языке, что и пираты на лайнере. Но на этот раз он все понял! Больше того, сам машинально ответил на том же языке! – Я понимаю… – пробормотал Крим. – Но… как вы это сделали? Что это за язык?

– Один из языков Терры. Ты выучил его под гипнозом.

– Как?! Но ведь не прошло и пятнадцати минут! – с удивлением Крим обнаружил, что говорить на новом языке ему чуть ли не проще и как-то даже приятнее, чем на родном шлим. – Я знаю, что такое гипноз…

– Пять минут, – поправил его доктор Артур. – И ни черта ты не знаешь. В Империи этого не умеют. Ладно, хватит болтать. Идем. Нас ждет капитан.

– Какой еще капитан? – не сразу сообразил Крим.

– Капитан «Викинга», сэр Миркус Вебер.

– «Викинга»?

– Ах да, я и забыл, что в Империи кораблям не дают собственных имен. «Викинг» – это наш крейсер. Идем же.

Крим ожидал, что толстяк поведет его в рубку управления – по его представлению, капитан пиратского корабля должен был находиться именно там – но ошибся. Поднявшись на несколько палуб, доктор подвел его к невзрачной овальной двери каюты, отличной от других только выпуклой серебряной табличкой с соответствующей надписью. Здесь они задержались. Прежде чем войти, Артур одернул на Криме рубашку, пригладил рукой волосы на его голове. Сам он вдруг стал как-то стройнее, подобрал живот.

– Разрешите войти, сэр?

Если на голове Стива Артура волос явно было в избытке, то капитан Миркус Вебер отнюдь не мог похвастаться пышной шевелюрой. Как, впрочем, и не очень пышной. И даже редкой. Никакой. В остальном же всякий с первого взгляда узнал бы в нем варвара: узкое лицо, резкие скулы, орлиный нос-клюв, бычья шея. На капитане был ослепительно белый мундир с золотыми галунами, туго перетянутый широким черно-золотым ремнем, к которому у левого бока крепился короткий кортик – это слово пришло к Криму откуда-то извне, раньше ему не приходилось видеть такого рода оружия.

– Входите, Стив.

Доктор вошел в каюту, подталкивая вперед замявшегося в дверях Шторра.

– Докладывайте, – проговорил капитан.

– Результаты проведенного мной исследования позволяют сделать однозначный вывод: перед нами землянин, сэр, – выпалил толстяк.

– Не полукровка? – недоверчиво спросил Вебер. – А то много их сейчас по галактике разбросано…

– Никак нет, сэр. Чистокровный выходец с Терры. Хотя, возможно, потомок первых колонистов.

– Это не имеет значения. Язык он изучил?

– Так точно, сэр.

– Отлично, – капитан впервые за время разговора повернулся к Криму, словно только теперь обратив внимание на его присутствие. – Что ж, подойди сюда, мальчик.

Шторр не очень уверенно сделал несколько шагов вперед.

– Как тебя зовут?

– Крим Шторр.

– Когда обращаешься к капитану, следует добавлять «сэр», – шепнул сзади доктор Артур.

И тут Крима будто прорвало.

– Когда обращаешься к бандиту, следует добавлять «мерзавец»! – истошно прокричал он. – Что вы сделали с нашим кораблем? Где остальные пассажиры? Что вы хотите от меня, в конце концов?

Капитан поморщился. В лицо Шторру дыхнуло ледяным холодом. Ожидая взрыва, Крим сжался, готовясь принять удар, но когда через секунду он вновь взглянул на Миркуса Вебера, лицо капитана оставалось спокойным. Глаза его, правда, вновь смотрели куда-то сквозь Шторра.

– Ты уверен, что он не полукровка, Стив?

– Совершенно уверен, сэр.

– Не сердись, Миркус, парень просто ни черта не понимает. Ты же знаешь, как у них

там, в Империи, поставлен вопрос с пропагандой, – раздался внезапно голос из противоположного угла каюты.

Только теперь Крим заметил, что, кроме них троих, в комнате присутствует еще один человек – лет тридцати пяти коротко подстриженный варвар в таком же, как и доктор Артур, голубом комбинезоне, но с другими значками на рукаве. Он сидел на тахте у стены и с интересом, но, вроде бы, по-доброму разглядывал его, Шторра.

– Знаю, Саша, знаю, – устало кивнул капитан. – Но как-то все уж больно гладко получается. Быть может, единственный землянин на весь сектор – и как раз на этом корабле. Стив, ты его как следует просветил?

– Глубоко в мозги не лазил – здесь у меня нет нужной аппаратуры, да и некогда было. Но и так могу тебе сказать: парень наш, – доктор Артур, наверное, и сам не заметил, как оставил официальный тон.

– Никто же не знал, что мы возьмем именно этот лайнер, – поддержал его третий варвар. – А что тебя смущает?

– Да нет, ничего. Ладно, Александр, введешь его в курс дела. Кровь свое возьмет. О результатах доложишь. А теперь идите. Да, Стив, задержись.

Оставив доктора Артура в каюте, Крим вслед за Сашей-Александром (интересно, что здесь имя, а что – фамилия?) вышел в коридор.

– Идем со мной, – проговорил тот.

– Куда?

– Куда надо, – усмехнулся варвар. – Ну, ты идешь?

И тут Крим наконец решился. Вместо ответа он резко толкнул своего провожатого в грудь и опрометью бросился по коридору – прочь от направления, куда собирался вести его варвар.

– Стой! Ты куда?! – только и успел крикнуть тот.

Коридор, поворот, еще коридор, лестница, опять коридор. Где же у них тут спасательные капсулы? Они должны быть на каждой палубе. Вскочить в капсулу, дернуть рычаг и отстрелиться в космос – там им его уже не достать…

Лестница, коридор, поворот, коридор, лестница. Крим обернулся: погони, кажется, не было. Это хорошо. Он успеет, он обязательно успеет…

Что-то коснулось на бегу его плеча. Крим рванулся, но резкая боль в заломленной назад руке заставила его упасть на колени. Кажется, он закричал, в бессильной злобе скребя свободной рукой ковровую дорожку на полу. Из глаз брызнули слезы.

– Ну что же ты, дурачок? – голос Александра звучал не зло, а пожалуй, даже ласково, но руку Крима варвар не отпускал и хватку не ослаблял. – Набегался?

В ответ Крим простонал что-то нечленораздельное.

– Что, больно? – участливо спросил варвар. – Будешь знать, как не слушаться старших. Ну ладно, сам пойдешь, или придется тебя тащить?

– Сам, – сквозь зубы выдавил Крим.

Боль мгновенно отступила.

– И чтоб мне больше без этих глупостей, – предупредил варвар. – Тебя же запросто могли пристрелить, не разобравшись. Поверь, лично я очень бы об этом сожалел.

Лениво отчитывая, он привел Крима в просторное помещение, которое Шторр сразу же назвал про себя библиотекой. Все оно было заставлено невысокими столиками, на каждом из них возвышался маленький плоский экран – наподобие визора, только в несколько раз тоньше. Усадив Крима на табурет перед одним из них, варвар встал рядом.

– Кстати, мы так и не познакомились. Я – Александр Вирный, второй помощник капитана на «Викинге». По-моему, нам необходимо кое-что прояснить. Что ты о нас думаешь, я себе примерно представляю – слышал у капитана. Кстати, бесплатный совет: не шути больше так с Миркусом – чревато. Ну да ладно. Итак, по-твоему, «Викинг» – не более чем заурядный пиратский рейдер?

Крим кивнул.

– А если я тебе скажу, что это флагман Космического Флота Терры? Бывший флагман бывшего флота, – добавил он невесело. – И тем не менее… Кстати, Терра в этой идиотской шлимской транскрипции звучит как «Тир».

– Тир? – опешил Крим. – Бывшая столица варварской Конфедерации?

– Да. Терра была идейным центром – не совсем столицей, как это понимают в Империи – союза сотен звездных систем, тысяч планет, который мы называли Конфедерацией. И, кроме того, моей родиной. И Стива, и Миркуса. И твоей, кстати, тоже.

– Я – гражданин Великой Империи, – уже привычно возразил Шторр.

– Ты можешь считать себя кем угодно. Но родина твоя – Терра – уничтожена этой самой Великой Империей.

– Это было справедливое возмездие, оборона от вторгшихся варварских орд! От смертоносной экспансии сил зла!

– Это неправда.

– Это Священная История Великой Империи! Ее все знают!

– Да, этому вас учат в Империи. Но это неправда. Ладно, послушай-ка теперь, что я тебе расскажу, – варвар помолчал, словно собираясь с мыслями, и заговорил, негромко и размеренно. – Много лет, даже веков назад Терра была всего лишь маленькой планетой, одной из бесчисленного множества в галактике. Но она взрастила гордый, сильный, смелый народ, который устремился в космос. В незаселенные планеты мы вдыхали жизнь, с населенными торговали. В каких-то захватах, покорениях не было нужды – это ни к чему, когда в галактике миллионы свободных планет – только заселяй, разрабатывай, возделывай. Это действительно можно было назвать экспансией, но экспансией мирной, без единого выстрела. Миры сами стремились присоединиться к Терре, так как видели, что жить вместе им будет лучше, богаче, безопаснее в конце концов. Границы Конфедерации все расширялись, и вот в один не самый прекрасный день они подошли вплотную к восточным секторам Империи. Та, в отличие от нас, была уже старым и, как нам казалось, изжившим себя жестко централизованным образованием. Система управления в ней деградировала, общественное устройство выродилось в жесткую кастовую систему. Мы могли бы вдохнуть живую струю в этот одряхлевший мир. И мы стали устанавливать контакты с приграничными звездными системами, прежде всего – торговые. И результат не заставил себя долго ждать – скоро все восточное Приграничье вступило в Конфедерацию. Удача окрылила нас. Но тут до Кеш-Шлим дошло, что Терра угрожает ее вековой власти. Империя ничего не могла противопоставить нам. Ничего, кроме силы. Конфедерация не обладала могучим военным флотом – предметом нашей гордости были неисчислимые флотилии торговых судов, боевые же корабли, такие, как наш «Викинг», использовались лишь для патрулирования торговых трасс, – Александр усмехнулся, – для борьбы с контрабандистами и пиратами. Поэтому мы не смогли отразить удар. Да мы и не были готовы к нему морально – применение силы на межпланетном уровне не было знакомо Конфедерации в течение всей ее истории. Одним словом, когда над Террой завис флот Империи, мы не ждали ничего, кроме переговоров. Вместо этого, – голос варвара дрогнул, – вместо этого они ударили по ней из дематериализаторов. Цветущая планета, космический рай, сердце Конфедерации, родина землян в считанные секунды обратилась в ничто вместе со всеми двадцатью миллиардами ее жителей. От этого удара мы так и не оправились. А тем временем та же участь постигла еще несколько наших планет. Только тут мы опомнились. Собрали свой флот и попытались дать Империи бой. У нас было в пятьдесят раз меньше кораблей, и мы были разбиты. Конфедерации пришел конец. Империя высадила на наши планеты свои гарнизоны, те, кто пытался сопротивляться, были уничтожены, остальных вынудили присягнуть на верность Кеш-Шлим.

Александр включил стоящий на столе экран.

– Смотри, это Терра. Леса, реки, озера, города. Видишь

этих людей? Это земляне. Их больше нет. Никого больше нет.

– Вы лжете… – прошептал Крим. – Я не верю вам.

На экране была красивейшая из планет, какие он только видел раньше. Вся зеленая от покрывавшей ее густой растительности. Вода, много воды. Она стекала с гор, плескалась у песчаного берега, зеркальной гладью стояла среди зелени. И всюду люди. Бесчисленное множество людей. Красивые, если только могут быть красивы варвары (всю жизнь Крим считал себя уродом и впервые сегодня, увидев столько похожих на себя людей, готов был усомниться в этом), жизнерадостные, сильные, гордые – это было видно сразу – неужели они все погибли? Нет, этого не могло быть. Великая, справедливая Империя не могла такого допустить! Нет, невозможно!

– Я не верю вам, – повторил Шторр.

– Однако это правда, – голос Александра звучал печально и величественно. – Терра исчезла, Конфедерация погибла. Но остался «Викинг»! Остались мы, а значит, будет новая Терра и новая Конфедерация! Но теперь мы будем умнее. В космосе нет места одновременно и для нас, и для Кеш-Шлим. Нет, как говорили наши предки, пепел невинно убитых стучит в наши сердца. Пепел уничтоженной родины. Мы вернемся! Ты будешь отомщена, о Терра!

11

– Но вы убиваете мирных, ни в чем не повинных людей. Это же чудовищно! – проговорил Крим.

Они с Александром вновь сидели в зале перед экраном, и он вновь смотрел на красивую зеленую планету – планету, которой больше нет.

– На Терре погибло двадцать миллиардов, – ровным голосом произнес помощник капитана. – Десять миллиардов – на Гере. Пять с половиной – на Альтаире-4, три – на Альтаире-5. В чем они были виноваты? Или это не чудовищно?

– Это не менее чудовищно, – согласился Крим. – Если, конечно, все, что ты мне рассказал, – правда. Но разве пассажиры захваченных кораблей в ответе за смерть твоих… хорошо – наших – соплеменников?

– Не все, конечно. Но кешляне – да, в ответе. Они убили Терру. Кровь землян – на них и на детях их.

– Но послушай, большинство кешлян не имеет к этому ни малейшего отношения! Ладно, я согласен: правительство Империи виновно. Император, адмиралы – виновны. Ну, так им и мстите! Простые-то граждане тут при чем?

Глаза Александра сверкнули.

– Простые граждане, говоришь? А кто поставлял солдат для карательных акций? Кто ковал оружие, строил корабли? Кто финансировал войну, платя налоги и добровольные пожертвования в Фонд Победы? Кто славил Величайшего и Справедливейшего Императора – сокрушителя варварских орд? Кто, наконец, равнодушно – и это в лучшем случае – внимал всему этому? Не они, не простые граждане? – его голос на мгновение сорвался, но тут же вновь зазвучал ровно. – Не будь этих простых граждан – не было бы и Империи. Думаешь, Империя – это Император, двор, армия? Ошибаешься. Империя – это как раз твои простые граждане, трусливые, ленивые, тупые ксенофобы, охотно позволяющие ежеминутно оболванивать себя самым посредственным пропагандистам. Они – Империя. Они – Кеш. И это они убили Терру.

– Но не все же кешляне такие, – осторожно проговорил Крим, подавленный непоколебимой убежденностью собеседника.

– Может быть. Но на Терре Империя тоже как-то не делила нас на правых и виноватых.

– Ну, хорошо, – вымолвил Шторр. Не то чтобы он согласился с Александром – с землянином трудно было спорить, на все у него был готов ответ. – Допустим, вами движет месть. Это, по крайней мере, можно понять. Но кроме этого, вы ведь еще и банально грабите захваченные корабли, причем, не только кешлян, но и всех остальных пассажиров. А это уже – чистая уголовщина.

– Мы берем только то, что необходимо для поддержания нашего существования – ремонтную технику, продовольствие, топливо. Без всего этого «Викинг» не продержится и нескольких месяцев. А деньги и драгоценности… Я уже говорил тебе, наша цель – основать колонию, Новую Терру, чтобы начать все сначала. Но сделать это надо так, чтобы новая Терра не погибла на следующее же утро под ударом Империи, как погибла первая, и чтобы колония выжила в борьбе с природой. Нас мало – здесь, на «Викинге», и на базе – едва наберется тысяча человек. Этого недостаточно. Нужно будет собрать потомков землян, рассеянных по галактике. На все это потребуются средства. Так разве не справедливо будет, чтобы на Возрождение Терры работали деньги ее убийц?

Крим вновь не нашел, что возразить.

– Теперь я понимаю, – задумчиво проговорил он, – зачем вы меня захватили.

– Не захватили. Вернули. Или, если хочешь – призвали, – поправил его Александр. – Ты – землянин по крови, это установлено абсолютно точно. Поэтому твой долг – принять участие в святом деле, которому мы себя посвятили.

– То есть, называя вещи своими именами, – в убийствах и грабежах… А если я не соглашусь?

– А у тебя, парень, нет выбора, – раздалось сзади.

Крим обернулся: он и не заметил, как в зал вошел еще один землянин. Шторр никогда раньше не видел его без скафандра, но сразу же узнал голос – это был тот самый «патрульный», что проверял у него на лайнере документы, а затем привел на «Викинг».

– У тебя нет выбора, – повторил Олаф (так, кажется, назвал его доктор Артур?). – Либо ты с нами, либо… – он сделал красноречивый жест, не суливший Криму в случае отказа ничего хорошего.

– А если я все-таки выберу «либо»? – запальчиво спросил Шторр.

Ответил ему Александр.

– Я не думаю, что ты так поступишь. Ты землянин, и судьба твоя здесь, на «Викинге». По-другому просто не может быть, и рано или поздно, ты поймешь это.

– Только смотри, чтобы не было слишком поздно, – предупредил Олаф.

– Я… Мне надо подумать, – проговорил Крим, исподлобья глядя на «патрульного». Олаф ему не нравился.

– Время у тебя есть, – согласился Александр. – До базы еще два дня пути. Достаточно, чтобы определиться.

– Помни, что ты землянин, – произнес Олаф. С этими словами он вышел.

– Я – землянин, – задумчиво пробормотал Крим.

12

– Через три часа «Викинг» начнет торможение, – сообщил Александр. – Мы подлетаем к базе.

Крим помнил, что это значило для него. Пришло время сделать окончательный выбор. До сих пор его положение все еще оставалось неопределенным: пленником в полном смысле этого слова он не был, но и за своего его пока не признавали.

Штору отвели крохотную каютку в носовой части крейсера. Она была не просторнее той клетушки, куда его поместили в первый день пребывания на «Викинге», но все-таки это уже была не арестантская камера, а настоящая жилая комната. Члены экипажа, по крайней мере, нижние чины, жили ничуть не шикарнее. Дверь снаружи не запиралась, и Крим имел на корабле некоторую свободу: мог заходить почти во все общие помещения, кроме, разумеется, таких, как рубка управления и боевые отсеки, разговаривать с любым членом экипажа – при условии, конечно, что тот захочет с ним разговаривать.

Такое положение не могло не возродить мыслей о бегстве. Пройти к спасательным капсулам не составляло труда – отвечая своему назначению, они действительно располагались на каждом углу, чтобы в случае необходимости любой мог быстро ими воспользоваться. Ничего особенного для их запуска не требовалось – нажимай кнопочку, садись и…

И тем не менее, Крим отказался от этой затеи. Космос огромен – что для него песчинка

спасательной капсулы? Не зная своих точных координат – а «Викинг» явно избегал оживленных трасс, где можно было встретить имперские патрули – нечего было и думать пускаться в это даже не рискованное – самоубийственное путешествие. Вот если бы тогда, сразу после пленения… Приходилось мириться с тем, что побег откладывается до лучших времен.

А почему, собственно, мириться? Что ждет его в Империи? В самом лучшем случае – возвращение в Интернат, черный список, билет в один конец в дикое Приграничье, а то и… Нет, в обещанные Джиффом урановые рудники он, конечно, не верил, но, так или иначе, наказания избежать не удастся. Добропорядочной Империи не нужен варвар, к тому же преступник. Не поможет даже то, что сбежал от пиратов, еще и хуже будет.

А что здесь? Здесь люди не стыдятся, а гордятся своими черными, рыжими, русыми – а вовсе не изумрудного оттенка – волосами, яркими чертами лица, телосложением – таким же, что удручало его, Крима, всю его сознательную жизнь. Здесь люди весело смеются над тем в Империи, перед чем он даже и сейчас не перестает трепетать. Здесь твое будущее не зависит от воли Гильдии, предвзятости Комиссии, родственников в столице. Здесь, а не на Реде, не на Кеш-Шлим, он среди своих!

Но…

Но эти веселые красивые люди живут тем, что грабят и убивают. Да, наверное, им и правда есть за что мстить, но разве мертвые становятся от этого менее мертвыми, а невинные жертвы – оправданными? Пиратство – одно из самых подлых занятий на свете, это Крим твердо усвоил еще в раннем детстве, и даже теперь, когда целостность мировоззрения его под влиянием странных, резких, но почему-то таких логичных и убедительных доводов Александра Вирного дала глубокую трещину, он по-прежнему нисколько в этом не сомневался. Война между правительствами, армиями, флотами – это одно, это было когда-то и в истории Империи, да, как не скрывал помощник капитана «Викинга», и в истории Терры. Сама Империя на заре своего создания не чуралась завоеваний – и Священная История отнюдь не порицала этого, всякий раз находя веские аргументы в пользу таких войн. Впрочем, как сказал как-то Александр, историю обычно пишут победители… Но это ладно, война есть война, на ней гибнут те, кто знал, на что идет – как у побежденных, так и у победителей. Но мирные пассажиры – они-то не солдаты! Ничего не подозревая, они спокойно сидят в своих каютах, а смерть уже скрипит стыковочными узлами… Нет, такого Крим принять не мог.

– Может быть, – спросил как-то его Александр, – на захваченных нами кораблях погиб кто-то, кто был дорог тебе лично?

Крим задумался. Нет, в Империи у него не было никого, о чьей смерти в других обстоятельствах он мог бы особенно жалеть. Знакомые – да, были, но не был же «дорог ему лично», например, наставник Джифф. Или кто-то из воспитанников.

– Нет, никто, – ответил он Александру. И тут же поправился. – Никто, кроме…

После того, что произошло, он сказал себе, что забудет о ней, и действительно не вспоминал все последние дни. Не в силах примириться с происшедшим, он пытался просто вычеркнуть ее и ее предательство из своей памяти. Однако вопрос Александра вновь разбередил рану.

Возможно, в глубине души он даже смог бы понять ее – члена Высшей Гильдии, без пяти минут жительницу столицы. Укрывательство беглеца бросало на нее тень, а то, что она помогла ему – прямо ставило под удар. Он был для нее незваным гостем из прошлого, от которого необходимо было отказаться – ради будущего. Все понятно. Но понять – это одно, а простить…

С другой стороны – слишком искренним было возмущение, когда тогда, в ресторане, он спросил ее, выдаст ли она его. Игра? Пусть игра. Но ведь он выложил ей все – и про Чибба, и про побег – до последней запятой, а Джифф, похоже, не знал и половины этого. Тоже притворялся? Или подробности просто еще не успели дойти до его сведения? Не совсем понятно.

Но, так или иначе, представить, что ее больше нет… Сердце Крима заныло, словно в нем внезапно расшевелили дремавшую там глубокую занозу. Она, правда, кешлянка только по отцу, но внешне – едва ли не родная сестра Ее Высочества принцессы. И документы у нее, наверное, были уже не интернатские, а значит, место жительства – Кеш-Шлим…

– Ну-ну, договаривай, – подбодрил его Александр.

– На лайнере вторым классом летела некая Силли Сиилл, воспитанница моего Интерната… Вы ее… Она погибла?

– Не знаю, – пожал плечами помощник капитана. – Она была кешлянка?

Неосознанное «была», походя употребленное Александром, будто хлестнуло Крима по лицу.

– Только наполовину, – ответил он. – Но она была выбрана Высшей Гильдией и летела учиться на Кеш-Шлим.

– Тогда, наверное, погибла, – равнодушно произнес помощник капитана. – Впрочем, если ты хочешь, мы можем посмотреть в архиве. Все документы кешлян мы собираем.

– Не стоит, – возразил Крим. Он почувствовал, как где-то внутри у него вновь разгорается пламя ненависти. Убийцы!

– Да нет уж, пожалуй, стоит проверить, – Александр не заметил или просто не пожелал замечать происшедшую в Криме перемену. – Во всяком вопросе нужна определенность. Подожди меня здесь. Или, если хочешь, пошли со мной, сам посмотришь.

– Нет, – процедил Крим.

– Дело твое. Как, ты сказал, ее звали?

– Силли Сиилл.

Александр вернулся минут через пятнадцать.

– Могу тебя обрадовать, – заявил он с порога. – Никакой Силли Сиилл в нашем архиве нет.

– Неужели? – бросил Крим. Другого ответа он и не ожидал.

– Не веришь? – спросил помощник капитана.

Крим не ответил.

– Не веришь, – констатировал Александр. – Думаешь, небось: «Нарочно врет, душегуб проклятый, в доверие ко мне втереться хочет, гад!» Так ведь думаешь, верно? – резко спросил помощник капитана, схватив Крима за плечо и развернув к себе. И, прочитав ответ в пылающих глазах Шторра, сам же и ответил. – Думаешь. Ну и дурак. Знай, не такая ты важная птица, чтобы я, Александр Вирный, стал обманом искать твоего расположения. Я, кажется, до сих пор ничего от тебя не скрывал. Была бы эта твоя кешлянка ликвидирована – так бы и сказал. Звал ведь в архив – ты сам не пошел. А теперь пойдем. И когда просмотришь список – извинишься.

Так и не выпустив плеча Крима, помощник капитана увлек его за собой по коридору.

Архив «Викинга» состоял из двух частей – огромных набитых бумагами сейфов и небольшого компьютера, в память которого сканировалась информация. Александр подвел Крима к дисплею.

– На, смотри, – его пальцы забегали по клавиатуре. – На вашем лайнере ликвидировано триста пятнадцать кешлян, не считая команды. Их документы – в сейфе, его открыть может только сам капитан. Но все сведения – здесь. Никаких ошибок, несоответствий быть не может – при загрузке все трижды перепроверяется. Я набрал запрос, сейчас начнут поступать данные.

На экране появилась фотография пожилого кешлянина, рядом высветилось имя – Дерр Илл черб кеш ан Азз, место жительства, возраст – все сведения, которые обычно содержатся в стандартном удостоверении личности.

– Ясно, что не она, – произнес Александр. – Чтобы перейти к следующему, нажми вот эту кнопку.

Крим повиновался. Кешлянина сменил другой, затем третий, за ними появилась молодая кешлянка, но не Силли. Тупо вглядываясь в экран, Крим продолжал нажимать кнопку. Было страшно и

как-то неловко смотреть на фотографии всех этих людей, еще недавно живых, полных честолюбивых замыслов, надежд, которым так и не суждено оказалось сбыться. Шторр поймал себя на мысли, что сходные чувства он испытывал, смотря фильмы о Терре, которые показывал ему Александр.

Внезапно Крим вскрикнул и отпрянул от экрана.

– Что такое? – быстро спросил Вирный.

– Да нет, ничего…

На экране был наставник Джифф. Значит, и он тоже… Ну конечно, он же с Кеш-Улли. Его тогда еще увели назвавшиеся патрульными пираты… Не то чтобы Криму было его жалко, уж кто-кто, а Джифф-то, наверняка, получил по заслугам – преподаватель Священной Истории, он, как выразился недавно Александр, был в Интернате одним из тех рупоров, через которые ложь с Кеш-Шлим распространялась по Империи. К тому же, наставник был уже стар, конец его и так был не за горами… И все же, глядя на это так хорошо знакомое ему лицо, словно с того света смотревшее теперь на него с экрана, Крим на мгновение вполне ощутил себя его убийцей.

Впоследствии Шторр еще не раз вздрагивал, встречая фотографии своих знакомых – воспитанников-кешлян, господина Юлла, рассказывавшего дамам страшную историю о пиратах, легкомысленных собеседников господина Юлла, метрдотеля из ресторана и, наконец, юного Ктобба Иф черб кеш ан Зуффа, подарившего ему империал. Они все, все хладнокровно, безжалостно убиты! Этот ужас было просто невозможно до конца осмыслить.

Однако той, что он искал – искал в страстном, отчаянном желании не найти – среди них не было. Случай ли, мать ли некешлянка, старые ли интернатские документы спасли девушку – это сейчас не имело никакого значения. Она была жива!

– Ну что, убедился? – раздался сзади голос Александра.

О чем это он? Ах да, он же обвинил его во лжи, и помощник капитана специально привел его сюда, чтобы доказать свою правоту… Какая ерунда! Силли жива! Жива!

– Убедился? – вновь повторил Александр.

– Да, да… – Крим все никак не мог понять, чего же ждет от него землянин. Силли жива! Жива!

Ах, да…

– Извини, Александр, – тихо проговорил Шторр.

– Мы подлетаем к базе, – повторил помощник капитана. – Твой выбор, Крим Шторр.

Итак, время, отпущенное ему на размышление, истекло. На базу «Викинга» – последний оплот Терры и тот плацдарм, откуда, быть может, начнется ее Возрождение – на базу «Викинга» он ступит либо землянином – не только по крови, но и по духу – либо не ступит вовсе. Но что это значит для него? Согласиться со всем, что творят эти люди? Стать соучастником их преступлений? Возможно ли?

Но что иначе? Смерть? Или вечный плен? Ради чего? Ради Империи? Чушь, Империя не стоит того. Тогда ради чего же? Быть может, ради спокойной совести…

– Итак, с кем ты, Крим Шторр? – голос Александра звучал настойчиво. – С нами или с Империей? С Террой или с Кеш-Шлим? Твой выбор.

Выбор? Нет, прав был Олаф – сержант Олаф Меда: выбора у него нет. Терра – его родина. Да, земляне жестоки, но разве не Империя сделала их такими? Разве не совершила Империя преступление, стократ ужаснее пиратства? И разве не усугубляет она его ежечасно, распространяя лживые россказни о диких варварах? Пусть он не приемлет методов борьбы, избранных землянами, но встать из-за этого против Терры? После того, что он узнал здесь, на «Викинге»?! Нет, невозможно. А вопрос поставлен только так: либо – за, либо – против, и не Александром – самой жизнью. И такой вопрос не оставляет выбора.

– Итак, я жду твоего ответа, Крим Шторр. Кеш-Шлим или Терра?

– Терра! – выдохнул землянин.

13

«Викинг» совершил посадку точно в назначенное время. Из каюты второго помощника капитана – сам Александр нес вахту в рубке управления – Крим мог наблюдать за происходящим на огромном, в полстены, рабочем экране. У каждого из офицеров крейсера был такой – чтобы в любое время быть в курсе обстановки, и перед уходом Вирный показал Шторру, как им пользоваться, не покидая амортизационного кресла.

На экране все выглядело так, как если бы сам Крим находился в рубке. Зрелище было, без преувеличения, захватывающее. Сперва ничто не нарушало усыпанной бисером далеких звезд черной глубины пространства. Затем в правом верхнем углу экрана появилось что-то серое и бесформенное. Оно медленно наползало на «Викинг», словно поглощая по пути фонарики звезд, и вот уже можно разглядеть на его фоне кое-какие детали: скалы, кратеры, ущелья. Без сомнения, крейсер приближался к средних размеров астероиду.

Внезапно на его поверхности сверкнул огонек – словно какая-то отчаянная звездочка прожгла заслонившую ее серую массу и теперь радостно подмигивала землянам: «Вот она – я!». Рядом с ней тут же зажглась другая, затем третья, образовав правильный треугольник: с астероида подавали «Викингу» сигнал.

Крейсер плавно пошел на снижение. Острые горные пики, плотно обступившие три смелые звездочки, потянулись было к кораблю, но, не достав, отпрянули, разошлись в отчаянии в стороны, освободив ровную, почти круглую площадку. К ней-то и устремился «Викинг». Ему оставались считанные метры до поверхности – так, по крайней мере, казалось на экране – как вдруг площадка внизу дрогнула и чуть заметно, вроде бы даже как-то нехотя, стала оседать. Еще несколько секунд, и под днищем крейсера не было уже ничего, кроме зияющей черной пустоты.

Почти не сбавляя хода, «Викинг» нырнул в открывшееся отверстие. Зажглись бортовые прожекторы, их лучи заплясали по гладким стенам шахты – если бы не они, в сгустившейся тьме невозможно было бы разглядеть и собственных стабилизаторов. Осторожно, словно опасаясь поцарапать обшивку, крейсер продолжал спуск.

И вот свершилось. Едва заметный толчок – и движение прекратилось. «Викинг» сел.

– Экипажу подготовиться к передаче вахты наземной службе, – раздался из динамика голос капитана Вебера. – Открыть люки, подключиться к питанию базы. Добро пожаловать домой!

Крим выключил экран и поднялся из амортизационного кресла. Вот он и дома. Да, теперь это его дом, и пора к этому привыкать. Он сам сделал этот выбор.

Отворилась дверь, и в каюту вошел Александр.

– Конечная станция! – весело бросил он с порога. – Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны!

Помощник капитана был в приподнятом настроении. Он широко улыбался, кажется, даже что-то напевал себе под нос, словом, являл собой прекрасный пример человека, вернувшегося домой из дальних странствий. Стало быть, и ему, Криму, полагается чувствовать нечто вроде этого. Но почему так яростно колотится в груди сердце – от радости долгожданного возвращения? Почему похолодели руки? Почему, наконец, стоит он, вцепившись мертвой хваткой в подлокотник кресла, и боится – именно боится – сделать хоть шаг к выходу – шаг к дому?

– Люки открыты, – поторопил его Александр. – Пойдем.

Однако Крим продолжал стоять, не в силах выпустить из рук спасительное кресло. Там, за люком крейсера, начинался новый мир. Мир Терры – пока чужой и незнакомый. «Викинг»? Нет, «Викинг» – это еще не Терра, как лайнер Империи – еще не Кеш-Шлим. Это только дверь, дверь в новую жизнь. Подойти к ней – особой храбрости не надо, но вот открыть… А что за дверью?

Крим несмело поднял глаза на Александра, ища поддержки. Поняв его чувства, Вирный мягко взял Шторра за плечо.

– Идем, – повторил

он.

Да, он прав. Есть только один способ заглянуть за дверь: открыть ее и войти. И будь что будет! Что бы его ни ожидало – это его дом.

– Идем! – решительно произнес Крим и разжал пальцы.

Вдвоем они спустились на нижнюю палубу, прошли по длинному пустому коридору – во время полета вход в него преграждала массивная металлическая плита – и вышли, наконец, к маленькой квадратной платформе перед самым люком. Высокий бородатый – странная все-таки мода – человек в рабочем комбинезоне как раз только что закончил спускать трап. Крим узнал бородача – это был Томас Крузен, один из механиков «Викинга».

– Аккуратно сели, – гулким басом пророкотал тот, обращаясь к Александру. – Как по ниточке.

– Если понадобится, Миркус проведет «Викинг» в игольное ушко, – кивнул Вирный.

– А у пульта кто был? – спросил Томас.

– Сережа Скоков.

– Добрый пилот, – улыбнулся механик. – Когда теперь снова-то на «охоту»?

– Ну ты даешь! – рассмеялся Александр. – Не успели вернуться – тебе уже обратно подавай. Отдыхать тоже иногда надо.

– Негоже нам отдыхать, – возразил механик, и лицо его приняло суровое выражение. – Терра ждет.

– Всему свое время, – не согласился Александр. – В нашем деле поспешать надо, не торопясь. Имперские патрули и так словно взбесились. Так что рисковать нам нельзя – слишком многое поставлено на карту.

– Так-то оно так, – пробормотал Крузен, вроде и не соглашаясь с Александром, но более и не споря. Вместо этого он повернулся к Криму. – Я рад за тебя, парень. Терре нужны такие, как ты – молодые, здоровые. Это вам заканчивать начатое нами. Я верю, ты увидишь новую, возрожденную Терру.

– Мы все ее увидим, – вмешался Вирный.

Оставив механика возле трапа, Крим и Александр спустились на каменный пол шахты. Шторр задрал голову: обожженный борт крейсера исчезал в темноте.

– Там что-то вроде крышки, – перехватил его взгляд помощник капитана. – Точнее, три самостоятельные крышки. Они запирают этот док герметично, потом из резервуаров базы сюда закачивают воздух. Перед взлетом его откачают насосами, крышки откроются – и вперед.

– Вся база находится под землей? – спросил Крим.

– Да, на поверхность выведены только антенны слежения за космосом. Мы же не хотим, чтобы внезапно нам на голову свалился Патруль Империи.

– А такое возможно?

– Пока Бог миловал, – Александр почему-то рассмеялся. – Наша база – идеальное укрытие, – продолжал он. – Не имеющая своей звезды, она практически не видна со стороны. Можно пролететь рядом, и никому даже в голову не придет что-то заподозрить. Да и кого может заинтересовать одинокий мертвый обломок гранита? Таких в космосе – миллиарды миллиардов. Так что можешь не опасаться, – он опять засмеялся, – со дня на день визита Патруля мы не ждем.

– А могут патрульные проследить за «Викингом» в космосе? – продолжал спрашивать Шторр.

– Теоретически – да, хотя на самом деле это чрезвычайно сложно. Миркус никогда не возвращается прямым путем, несколько раз посылает крейсер в прыжок – надо быть более чем умелым навигатором, чтобы успеть рассчитать, где мы вынырнем в очередной раз. Ну и, кроме того, если «Викинг» вдруг будет обнаружен, патрульные корабли слетятся со всех сторон, как стервятники. Будет бой, который мы вряд ли переживем. Но даже если нам все же удастся уйти, Миркус никогда не повернет к базе, пока не убедится, что нет погони. База – это все, что у нас есть, и ее безопасность превыше всего – даже превыше судьбы «Викинга».

– Но ведь «Викинг» – наш единственный корабль, – изумился Крим. – Что будет стоить без него база?

– На базе есть еще несколько небольших катеров. В случае необходимости, за несколько рейсов на них можно провести эвакуацию. Но до этого, надеюсь, не дойдет.

Разговаривая, они миновали комплекс шлюзовых камер и вышли в широкий вырубленный прямо в скале прямой коридор, освещенный закрепленными под потолком яркими лампами под квадратными белыми плафонами. То тут, то там, справа и слева, виднелись небольшие металлической двери прямоугольной или округлой формы, лаконичные надписи на которых ничего Криму не говорили.

– Это служебный сектор, – объяснил Александр. – Здесь расположены доки, ангары катеров, электростанция, питающая всю базу энергией, резервуары с воздухом и водой, очистные сооружения. Жилые сектора, куда мы направляемся, дальше.

Навстречу стали попадаться спешащие куда-то люди. Здороваясь с Александром, они с любопытством разглядывали Крима, однако вопросов не задавали.

– Заканчивается рабочая смена у энергетиков, – заметил помощник капитана. – Эти ребята заменят их и будут дежурить ночью.

– Ночью? – не понял Крим. – Но ведь сейчас утро!

– Здесь, на базе, сейчас восемь часов вечера. Земное время по Гринвичу.

Крим хотел было спросить, кто такой этот Гринвич, но в этот момент коридор закончился, разделившись на три самостоятельных прохода – лестницу вверх, короткую галерею куда-то в сторону и что-то вроде ниши, в глубине которой виднелись пластиковые створки двери.

– Лифт, – пояснил Александр. – Здесь мы расстанемся.

– Как расстанемся? – страх перед неизвестностью вновь комом подкатил к горлу Шторра. – Почему?

– Я должен идти: у меня же есть свои обязанности. Тобой теперь займется Фрэнк.

– Какой еще Фрэнк? – расставание с Александром сулило мгновенную потерю единственной опоры в этом новом, чужом мире. Зачем нужен какой-то Фрэнк, когда есть он, Александр?

– Разве я тебе не говорил? Фрэнк Кристи. Они с Силке Шульц занимаются у нас молодежью. Их слово теперь будет для тебя законом. Ага, вот и он!

14

Крим знал, что бывают земляне с разным цветом кожи, но до сих пор ему приходилось встречать только потомков европейцев с большей или меньшей долей азиатской крови – таких же, как и он сам, поэтому вид Фрэнка Кристи произвел на него весьма сильное впечатление. Здоровенный негр – не коричневый даже, а густо-черный, как космос – с короткими смешными волосами, яркими веселыми глазами и ровными ослепительно-белыми зубами, открытыми в радушной улыбке, он меньше всего походил на воспитателя молодых (наставника!), каковым представил его Александр.

– Привет, я Фрэнк, – Кристи протянул Штору свою огромную черную ручищу.

– Крим. Крим Шторр, – представился тот.

– Ну, Фрэнк, поручаю его тебе, – проговорил Александр. – Пока, Крим, – он положил руку Шторру на плечо. – Теперь мы, наверное, не скоро увидимся. Помни, что я говорил тебе, и делай все, что скажет Фрэнк.

– С чего начинать? – спросил Александра Кристи.

– Господи, мне ли тебя учить?! Проведешь тесты, ну а там уже все на твое усмотрение. Ну ладно, я пошел.

– До свидания, Александр, – произнес Крим, с трудом устояв перед искушением схватить помощника капитана за руку и удержать. Двери лифта захлопнулись, поглотив Вирного.

– Ну что, парень, пошли, что ли? – полуспросил Фрэнк, взглянув на Шторра с высоты своих двух с лишним метров. – Что зря стоять?

– Пошли, – кивнул Крим.

Вслед за новым товарищем Шторр поднялся на две дюжины ступеней по широкой каменной лестнице, прошел через небольшой зал с низким потолком, вдоль стен которого тянулись, хаотично переплетаясь, исчезая в обшивке и вновь выныривая, толстые силовые кабели, и остановился

перед лифтом – точно таким же, как и тот, что увез Александра. Фрэнк нажал кнопку вызова и повернулся к Криму.

– Куда сначала? Хочешь отдохнуть после полета, или сразу за дело?

– Я не устал, – ответил Крим. – На «Викинге» было еще утро.

– А, ну да, – рассмеялся негр. – С ума можно сойти с этими часами. Ну, тогда пошли в класс. Посмотрим, чем Империя тебя успела напичкать.

Повинуясь нажатию кнопки, лифт плавно пошел вниз.

– Мы находились на первом уровне, – стал объяснять Фрэнк. – Отчет уровней у нас идет сверху вниз: поверхность – это нулевой, потом первый, второй и так далее. Жилые сектора зарылись на самую глубину, над ними – на седьмом уровне – наша Академия. Вот мы и приехали.

Пластиковые дверцы бесшумно отошли в сторону, и Шторр ахнул от удивления: разница со спартанским убранством служебного сектора была просто поразительная. Они с Фрэнком оказались в большом светлом холле, которому могли бы, наверное, позавидовать и многие роскошные отели столицы, встречавшиеся ему в путеводителе. Красивый пушистый ковер застилал пол, стены покрывали изящные декоративные панели, с украшенного лепниной потолка свешивалась огромная хрустальная люстра. Обстановку составляли сдвинутые попарно черные кожаные кресла и два журнальных столика со стеклянными столешницами. Ручка двери, расположенной точно напротив лифта, была выполнена в форме оскалившейся головы льва.

– Добро пожаловать в Академию! – торжественно произнес Фрэнк и потянул за медное кольцо, зажатое в пасти хищника.

За дверью – Крим заметил, что она оказалась металлической, хотя и искусно выполненной под дерево – открылся очередной длинный коридор с дверьми по обе стороны. Было похоже, что вся база только и состоит из коридоров и дверей. Но под ногами – неизменный ковер, над головой – великолепные люстры, если чем-то и уступающие той, что встречала гостей в холле, то разве что размером. Не с захваченных ли кораблей все это добро?

Осмелев, Крим задал этот вопрос вслух.

– Обстановочка-то? – переспросил Кристи. – И да, и нет, – и, видя, что Крим не понял, пояснил: – «Викинг» на «охоте» не мелочится коврами да люстрами. Но дело в том, что наша база в прошлом – как раз пиратское гнездо. У Терры не было большого военного флота, не строила она и секретных военных баз. Но, как и во все времена, на границах существовало пиратство. Разбойникам было чем поживиться: Конфедерация покровительствовала торговле, и галактику бороздили тысячи загруженных товарами судов. Долгое время мы ничего не могли с этим поделать – тогда-то и появились подобные этому гнезда, которые создавали себе наиболее удачливые из разбойников. Но потом появился «Викинг», другие корабли, хитрее и опытнее стали торговцы, и с пиратством было покончено. Пару десятилетий база пустовала. Кажется, здесь собирались сделать музей или еще что-то в этом роде, но все никак руки не доходили. Ну а потом, когда все так обернулось, Миркус Вебер привел сюда «Викинг» с беженцами. Он хорошо знал базу: сам когда-то еще простым матросом участвовал в ее штурме, и счел, что лучшего укрытия в космосе нам не сыскать. Так и вышло.

– И вся обстановка осталась от прежних хозяев? – спросил Крим.

– В основном – да. Кое-что, конечно, пришлось заменить, что-то вовсе отстраивалось заново – не забывай, что пиратов брали с боем, и база тогда сильно пострадала.

– И никого не смущает такая преемственность?

– А, вон ты про что… – Фрэнк перестал улыбаться. – Да, об этом здесь не очень любят говорить, но правду мы не скрываем. «Викинг» ведь тоже сейчас в каком-то смысле пиратский рейдер. Что делать, на войне как на войне. И хватит об этом.

Тем временем они миновали коридор и вошли в просторный зал в форме полусферы – с высоким сводчатым потолком, из-под которого, стоило им переступить порог, тотчас же заструился приятный, чуть рассеянный свет. Шторр огляделся. Здесь не было никакой мебели, только вдоль стены, на равном расстоянии друг от друга, стояли одинаковые маленькие кабинки размером с будку таксофона с большими квадратными окошками с трех сторон – четвертая плотно примыкала к стене. Еще одна такая же кабинка одиноко возвышалась в самом центре зала. К ней-то и подвел Крима Фрэнк.

– Сейчас ты пройдешь стандартные тесты, которые позволят определить уровень твоих знаний по основным предметам. Это поможет нам решить, что делать дальше.

Кристи провел ладонью вдоль ребра кабинки, и ближняя к нему стенка тут же отъехала в сторону, открыв доступ к жесткому на вид сиденью с высокими спинкой и подлокотниками. Жестом Фрэнк предложил Шторру взобраться на него.

– Перед твоими глазами экран, – продолжал объяснять он. – На нем будут появляться вопросы. Ниже будут предложены варианты ответа – от трех до восьми. Ты будешь должен выбрать один – верный. Слева клавиатура – чтобы ввести номер правильного ответа в компьютер, после этого вопрос сменится на новый – и так далее. С ответом особо не тяни: вопрос будет гореть от пятнадцати до тридцати секунд – в зависимости от сложности, потом автоматически высветится следующий. Ну, с Богом! Я буду следить за твоими успехами.

Стенка кабинки плавно вернулась на свое место, и тут же экран ожил. «Расстояние в километрах, равное одному парсеку?» – спрашивал невидимый экзаменатор. В нижнем углу экрана побежали отсчитывающие секунды цифры: пятнадцать, четырнадцать… Крим слышал об этих земных мерах длины, однако все ответы были на удивление правдоподобными. Пока он пытался выбрать из них один, верный, время, отпущенное на решение, истекло, и вопрос сменился. «Диаметр Галактики, световые годы», – горело теперь на экране. Это Крим знал, но, пока переводил в уме кешлянский стандартный год в земной, едва вновь не упустил время. А компьютер уже приготовил новый вопрос: «Толщина галактического “диска”, световые годы».

Вопросы по астрономии сменились математическими, затем машину заинтересовали познания студента в физике, химии, биологии. Крим старательно отвечал. Вообще-то, он привык считать себя довольно сильным учеником – по интернатским, конечно, меркам – но надежда поразить Фрэнка ученостью исчезла, едва зародившись: нередко он не только не мог дать верного ответа, но и вовсе не понимал, о чем его спрашивают. Когда же на смену естественным наукам пришли история Терры, политология и экономическая теория, ему оставалось только развести руками – к счастью, сделать этого не позволяли узкие стены кабинки.

Очевидно поняв, что дальше терять с ним время бесполезно, Фрэнк остановил тестирование и выпустил Крима из заточения. В руках у негра была толстенная пачка листов бумаги с каким-то текстом.

– Что, очень плохо? – тихо спросил Крим.

– Могло быть и хуже, – Фрэнк одарил его своей ослепительной улыбкой. – Конечно, это всего лишь стартовый курс… Но математика – почти половина верных ответов. Тридцать процентов – астрономия, – он сверился со своими записями, – двадцать пять – физика, семь – химия, биология – два. Остальное – меньше единицы. Очень слабо экономика. История – можно сказать, вообще никак.

На несколько секунд в зале воцарилась тишина.

– Фрэнк, а можно спросить? – набравшись храбрости, произнес Шторр.

– Валяй, – вновь широко улыбнулся негр.

– А зачем

здесь вообще нужны эти история, экономика, биология? Мне кажется, мне здесь не цветочки предлагают разводить.

– Каждый землянин обязан быть хорошо образован, – назидательно пояснил Кристи. – Мы должны донести до будущих поколений все те сокровища разума, что накопило человечество за века своего развития. Без этого не видать нам Возрождения Терры!

– Но ведь знания неплохо сохраняются в книгах и компьютерах, – осторожно возразил Крим. – А забивать голову именами древних королей и президентов…

– Без знания своей истории нет и подлинной любви к Родине, – ответил Фрэнк. – Без прикладной биологии не выживет ни одна колония. Экономика дает ключ к пониманию процессов, зреющих внутри общества – в данном случае – в противостоящей нам Империи.

– А это-то нам зачем? И были еще вопросы о развитии политической ситуации на Кеш-Шлим?

– Сейчас Империя – единственная реальная сила в нашей галактике. Знать, как поведет себя этот монстр в тех или иных условиях – для нас вопрос жизни или смерти. Ну ладно, – Фрэнк кивнул головой, – твой уровень мне более-менее ясен. Сейчас пойдем, покажу, где ты будешь жить. И ложись спать – как-никак, сейчас все-таки ночь, а завтра с утра начнем работать. Поставлю тебя в группу Мэрфи – у них как раз не хватает пятого. Пошли.

15

Жизнь пошла своим чередом – чем-то даже схожая с привычной интернатской. Ежедневно по восемь часов Крим занимался в Академии под руководством Хорста Мэрфи – «жреца», как называли здесь старших учеников, опекающих пятерку своих более юных товарищей. Точнее, это только считалось, что Хорст руководит его учебой: программу составлял Кристи, перед ним предстояло и отчитываться о результатах, роль же Мэрфи сводилась больше к обратному: как можно меньше подпускать Крима к наукам. Однако обо всем по порядку.

Знакомство их состоялось на следующий же день после прибытия «Викинга» на базу. Фрэнк привел Крима в класс – тот самый круглый зал с кабинками, где накануне тот не слишком удачно держал свой первый экзамен, и, подозвав высокого красивого юношу с легким пушком усов над верхней губой, представил их друг другу.

– Хорст, это Крим Шторр, я ставлю его в твою группу. Крим, это Хорст Мэрфи, твой жрец. Поручаю тебя его заботам, – и, сказав так, негр удалился.

Несколько секунд Крим и Мэрфи оценивающе смотрели друг на друга.

– Значит, ты и есть тот самый Шторр, которого Меда отбил из имперского плена? – спросил наконец Хорст.

Правда была несколько иной, однако Крим счел за благо согласиться.

– Да, это я.

– О’кей, – кивнул Мэрфи. – Что ж, пойдем, познакомлю тебя с пятеркой.

Образование у землян, как уже знал Шторр, не делилось строго на мужское и женское. Точнее, были группы чисто женские, со своей особой программой обучения, и смешанные, куда могли входить как юноши, так и девушки. Общеобразовательные предметы и там и там были одни и те же, но другие – так называемые прикладные – различались.

В руководимую Мэрфи пятерку кроме Крима входили еще три юноши и девушка. По знаку Хорста все они оставили свои занятия – кто уже успел к ним приступить, и подошли к ним.

– Ребята, это Крим Шторр, Фрэнк назначил его в нашу группу, – представил новичка жрец. – Прошу, как говорится, любить и жаловать.

Новые товарищи по очереди приблизились к Криму, обменявшись рукопожатием, назвали себя.

– Винсент Эррера.

– Луис Винальда.

– Ричард Лопес.

– Петра Лопес.

– Ричард и Петра – брат и сестра, – пояснил Мэрфи. – Ну ладно, потом познакомитесь поближе, а сейчас – живо по кабинам! Время не ждет.

Ученики – или, как они сами себя называли, академики – торопливо разошлись.

– Пойдем, покажу тебе твою кабинку, – обратился жрец к Криму. – Что делать, знаешь?

– Нет.

– Тогда смотри. Это нетрудно, – движением руки Хорст открыл одну из кабинок. – Садишься вот сюда, – он указал на кресло, – шлем, – палец жреца ткнул в блестящую сферу с широким отверстием внизу, лежащую на сидении, – надеваешь на голову так, чтобы вот эта красная пластина закрывала глаза. Правую руку кладешь вот на этот рычаг, левую – на выключатель. Нажимаешь кнопку – и все, дальше все идет само. Через два часа – перерыв пять минут. Можешь вылезти, размяться. Потом все сначала. Еще через два часа я приду за тобой. Все ясно?

– Но Фрэнк говорил, что занятия будут длиться восемь часов, – заметил Крим.

– Вторая половина – прикладные предметы. Это уже моя забота. Еще вопросы?

– Все понятно, – произнес Шторр.

– Тогда залезай. Дверь изнутри сам закроешь – панель справа у сидения. – И, повернувшись, Мэрфи словно забыл о существовании Крима.

Выполнив указания жреца, Шторр сел в кресло, надел на голову шлем-сферу, нащупал на стене напротив выключатель и решительно нажал кнопку. Он ожидал легкого забытья, подобного тому, что сопровождало обучение языку, однако ничего подобного не произошло. В первый момент вообще ничего не произошло, и он даже решил было, что недостаточно сильно надавил на кнопку, но тут в кабинке словно бы погас свет, и перед глазами – хотя веки Крима были опущены, да и еще придавлены сверху красной пластиной шлема – прямо в воздухе появилась надпись: «История Терры. Краткий курс. Урок первый».

Слова исчезли так же внезапно, как и появились – только успеть прочесть – и тут же появилась картина: бесформенное серо-коричневое пятно на черном фоне. «Солнечная система начиналась с массы газа, основную долю которого составлял водород, – произнес негромкий приятный голос, возникший, казалось, прямо в мозгу. – По прошествии некоторого времени это облако – Солнечная туманность – начало сжиматься. При этом температура внутри него увеличивалась, хотя само солнце еще не сформировалось…» Голос продолжал рассказывать об эволюции Солнечной системы, при этом менялась и картинка перед глазами. Облако из коричневого сделалось белым, затем в центре его наметился красноватый сгусток – Солнце. Белая масса перестала быть однородной, стянулась к нескольким вращающимся вокруг звезды точкам – будущим планетам. И так далее, и так далее, и так далее…

Увлекшись, Крим и не заметил, как миновали два часа. Однако его электронный учитель помнил об этом. Картинка перед глазами неожиданно погасла, и высветилась надпись: «Спасибо. Перерыв. Снимите шлем». Пришлось повиноваться.

С нетерпением ожидая продолжения, Крим даже не стал выходить из кабинки, но когда через пять минут он вновь надел шлем и включил урок, историю сменил курс физики. Впрочем, разочароваться ему не пришлось: сеанс оказался не менее интересным, так что по прошествии следующих двух часов он покинул кабинку с плохо скрываемой неохотой.

Пятерка уже ждала его.

– Что-то ты, друг, заучился, – бросил Мэрфи с неожиданным оттенком порицания в голосе.

– Мне слишком многое надо пройти, – вынужден был оправдываться Крим. – У меня были очень плохие тесты, и Фрэнк сказал…

– Забудь о Фрэнке, – перебил его Хорст. – Здесь я жрец, я отвечаю за группу. И меня вполне устроит, если на очередном тесте ты просто выползешь из пятидесяти. Не это главное. Физика с химией сами по себе важны, но в космосе ты выживешь и не зная точной формулы полипропилена. А вот что ты станешь делать без связи? Так что айда наверх. Тема сегодняшнего прикладного

занятия – устройство передатчика дальнего радиуса действия и его настройка в полевых условиях.

Как вскоре выяснилось, Мэрфи вообще почитал стоящими лишь прикладные предметы, готовящие академиков к нелегкой походной жизни пирата-рейдера – рукопашный бой, обращение с различными видами оружия, овладение боевой и транспортной техникой, тактику действия абордажных групп при захвате корабля. И в пятерке все разделяли мнение своего жреца. Ведь куда интереснее красться по полутемным коридорам полигона, сжимая в руке почти что настоящий учебный бластер, доказывать в спортзале, что ты сильнее других, вслушиваться в музыку космоса на уроке по средствам связи – чем просиживать часы в тесной кабинке с металлической сферой на голове!

Шторр, однако, думал иначе. Он, правда, вновь разочаровался в истории – похожие короли и князья вели похожие войны и подавляли похожие восстания, похожие министры готовили похожие реформы, похожие герцоги плели похожие заговоры. Крим никак не мог понять, каким образом вся эта мешанина древних событий может увеличить или уменьшить его любовь к Терре.

Зато физика, химия, биология – особенно адаптационная генетика – оказались куда увлекательнее, чем можно было ожидать. С них Мэрфи приходилось чуть ли не силой вытаскивать Шторра из кабины на очередную стрельбу по мишеням в тире. Прикладные предметы нравились Криму гораздо меньше. Это была школа выживания за счет других, именуемых врагами. А кто те враги? Силли?

– Да ты, Крим, похоже, не по адресу попал, – не выдержал однажды даже всегда уравновешенный Мэрфи. – Тебе надо в какую-нибудь женскую группу. Тычинки с пестиками пересчитывать – их удел.

– А в чем дело? – Шторр положил на стол бластер, перезарядку которого только что закончил, и повернулся к жрецу. – У меня плохие результаты?

– Результаты, прямо скажем, не блестящие, – Хорст взял бластер Крима и демонстративно щелкнул задвижкой предохранителя, переводя ее из боевого положения в нейтральное. – Вот, мелочь, казалось бы, но в космосе такая мелочь может дорогого стоить, – бросил он. – Впрочем, для начала твои результаты меня более-менее устраивают, – продолжал Мэрфи. – А вот что не устраивает – так это твое отношение к делу. На занятия приходишь последним, ведешь себя так, словно это не тебе нужно, а мне или вон, скажем, Петре, – заслышав разговор, вся пятерка собралась вокруг. – Ни разу не видел, чтобы ты проявил инициативу, вызвался сделать что-то сверх программы – разве что в спортзале иногда задерживаешься, да и то только по общей подготовке. Это, конечно, тоже хорошо, но не то, понимаешь, не то. В то же время из гипнокабины тебя за уши не вытянешь. Странно все это, тебе не кажется?

– У меня слишком большое отставание, – проговорил Крим. – На последнем промежуточном контроле пятьдесят процентов удалось наскрести только по математике. Фрэнк этого не поймет.

– А я не пойму, если ты и дальше будешь отлынивать от прикладных занятий! Математика твоя никуда не убежит. Бери пример со своих товарищей. Винсент, серия номер пять!

Словно ожидавший этой команды, Винсент Эррера, невысокого роста смуглый паренек, схватил со стола бластер, одновременно сняв его большим пальцем с предохранителя, и дважды выстрелил, почти не целясь – туда, где в глубине полигона виднелись контуры мишени, затем отступил на шаг, упал на колено и выстрелил еще раз, еще отступил, мягко сполз на пол и выстрелил лежа, поджал ноги – и вот он уже снова стоит на них. Бластер – со смененной обоймой и поставленный на предохранитель – лег на стол.

– Восемь секунд, – констатировал Мэрфи. – И все четыре выстрела – в десятку. Судьба Терры не в руках Фрэнка и Силке Шульц, – Хорст вновь обращался к Криму. – Нравится это нам с тобой или нет, она сегодня зависит от Миркуса Вебера, Александра Вирного и вот него, Винсента. Таких, как Винсент, как Луис, как Петра. Мы – мирная планета, и да, нам нужны и физики, и биологи. Но пробил грозный час, и важнее для Терры стали солдаты, способные защитить то немногое, что у нас еще осталось. Математики, экономисты и историки не спасли Конфедерацию от флота Империи. Но мы учли наши ошибки. И я сделаю из вас настоящих защитников Терры – что бы там себе ни думал Фрэнк!

Мэрфи перевел дух и окинул взглядом жадно внимающую ему пятерку.

– Все, перерыв окончен. Приступить к занятиям.

16

И все же Крим не был согласен с Мэрфи. Спору нет, земляне должны уметь себя защитить, но то, к чему готовил группу Хорст, было совсем из другой оперы. Разве захват мирного лайнера – это защита Терры? Стрельба в помещении, имитирующем пассажирский салон – это оборона?

Своими сомнениями он попытался осторожно поделиться с товарищами по пятерке, но понимания не встретил.

– Выбрось все это из головы, – посоветовал Луис Винальда, маленький, щуплый с виду парнишка, по которому и не скажешь, что в группе это был лучший специалист рукопашного боя, уступающий в этом вопросе только самому Мэрфи. – Хорст лучше знает, что мы должны делать – на то он и жрец.

– Мы же не для собственного удовольствия захватываем эти чертовы лайнеры, – попытался аргументировать свою позицию Ричард Лопес, самый рассудительный в пятерке. – Мы берем там только то, что нужно Терре, без «охоты» Возрождение так и осталось бы мечтой.

Спрашивать мнение Винсента Крим не стал – и без того знал, что услышит в ответ. Эррера боготворил Мэрфи, буквально в рот тому смотрел, и уж конечно, мнение Хорста заранее становилось и его мнением. Да и другим ему особо нечего было возразить. Действительно ведь, база целиком зависит от успешных рейдов «Викинга». Если запасы продовольствия оставались более или менее стабильными – за счет вторичной и последующих переработок, то резерва ядерного топлива для электростанции практически не было, а казна – хранилище на самом нижнем уровне – хотя и пополнялась регулярно новыми сокровищами, для реализации программы Возрождения их по-прежнему было недостаточно.

Да, «охота» была необходима, и Крим готов был бы согласиться с этим, если бы не жестокие и бессмысленные массовые казни, которыми она неизменно сопровождалась. Судьба «ликвидированных» кешлян никого здесь, похоже, не трогала. Для Винсента, Луиса, Ричарда, Петры, как и для Мэрфи, это были абстрактные враги, коварные и кровожадные убийцы Терры, смерть которых – более чем скромная плата за учиненное ими злодеяние. Для Винсента, Луиса, Ричарда, Петры – но не для Крима. Он, живший среди кешлян, знал их с другой стороны – не ангелами, но и не сплошь монстрами, обычными людьми, среди которых есть и плохие, и получше, и Чибб, и Силли. Но пытаться объяснить это землянам, видевшим на экранах корабля, как исчезла в стоне взрыва их родная планета?.. Нет, это было бы более чем бесполезно.

Впрочем, жесткий ритм жизни землян и не оставлял особого места для идеологических споров.

Выходных дней база не знала, не было как такового и времени, предназначенного для отдыха – речь не о сне, на который отводилось восемь часов в сутки, и не о спорте – занятия им считались обязательными для всех. Прибавить к этому короткие перерывы между учебными часами – только-только успеешь перевести дух, время приема пищи, а питание на базе было трехразовое – и не останется ни

минуты свободной. В комнату на девятом уровне, где, как считалось, он жил, Крим приходил только спать.

Впрочем, он не жаловался. На базе все равно не было развлечений, которым стоило бы уделить драгоценное время – «Каждая минута должна работать на Возрождение!». А то, что она могла предложить – спорт – его вполне устраивало.

Спортивные сооружения занимали на базе почти целый уровень – двенадцатый. Чего здесь только не было – и гимнастические залы, и сектора для легкой атлетики, и бассейн с настоящей водой – безумное по местным меркам расточительство, на которое, тем не менее, шли. Были и не совсем понятные вещи. Так, огромный почти пустой зал, застеленный мягким синтетическим ковром, именовался «футбольным полем». Здесь ставилась цель попасть круглым белым кожаным мячом в продолговатый четырехугольник с сетью, ограниченный тремя металлическими трубами и полом, чем и занимались две команды по десятку человек в каждой, причем только один из них имел право брать мяч, казалось бы, единственно нормальным способом – руками. Крим как-то попробовал поучаствовать в этой забаве – Эррера уговорил. Это был какой-то кошмар: мяч не слушался, отскакивал от ноги к сопернику, а в довершение всего попал ему в лицо, надолго отбив охоту повторить опыт.

Однако скоро Шторр нашел себе дело по душе. Зал, куда привела его Петра, был куда меньше, игра здесь шла один на один, да и те противники были разделены сеткой. Игра называлась «теннис» и состояла в перекидывании мячика на сторону соперника при помощи затянутого прочными струнами овала с длинной рукоятью. Со стороны занятие это показалось Криму нехитрым и даже скучным, но стоило ему самому выйти на корт – так называлась площадка, как он был вынужден признать свою ошибку. В очередной раз разочарованный, Шторр, наверное, ушел бы, точно так же, как ушел с футбольного поля, но было стыдно признаться в своей беспомощности перед девушкой. Поэтому, сжав зубы, он бил и бил этот маленький упругий мячик, словно тот был виноват в его неумелости, и, когда в конце игры Петра спросила, придет ли он завтра, Крим только кивнул головой – на большее сил не оставалось.

– Обязательно приходи, – одобрила его решение хитрая Лопес. – У тебя уже неплохо получается.

Это было почти неприкрытой лестью, но Петра знала, что делала: на следующий день Крим вновь, словно угорелый, метался по корту, яростно размахивая ракеткой. На третий день он уже бегал меньше, движения его стали сдержаннее, а мяч все чаще летел не куда придется, а куда хотел Крим, и недели через две у него действительно стало кое-что «неплохо получаться».

Успешнее пошли дела и на занятиях. Ему даже стали немного нравиться упражнения с оружием, тренировки на тренажерах, имитирующих управление различными видами техники, преодоление полосы препятствий на полигоне. Мэрфи несколько раз публично хвалил его, а однажды, после учебных стрельб, даже поставил в пример остальным. Причина? Она была у всех на глазах. Стройная, голубоглазая, золотоволосая, улыбчивая Петра Лопес.

17

Крим убрал ракетку в чехол и застегнул молнию, затем стянул мокрую от пота футболку и перекинул ее через плечо. С противоположного конца корта подошла раскрасневшаяся Петра.

– Ну, ты меня сегодня совсем загонял, – пожаловалась она, запаковывая свою ракетку.

Крим самодовольно улыбнулся. Игра ему действительно удалась. Выиграть у Петры три сета подряд (уступив, правда, в первых двух) – немногие на базе могли бы похвастаться подобным достижением. Причем в последнем – настоящий разгром.

– Встретимся у выхода, – сказала девушка и направилась к душевой. Крим двинулся следом.

Тугие упругие струи витаминизированной воды мягко обволокли его, проникнув, казалось, до каждой клеточки уставшего тела, неся им новый заряд живительной энергии, и, закрыв глаза, Крим полностью отдался ее власти. Он чувствовал, как она пульсирует вместе с сердцем, клокочет в крови, теплой волной разносится по организму, и там, где прокатывалась эта волна, утихала боль в натруженных мышцах, исчезала сковывающая их тяжесть, возвращались силы. Через десять минут, одевшись во все свежее, бодрый и веселый, он вышел на главную галерею сектора.

Петра, тоже уже переодевшаяся, с распущенными, ниже плеч, волосами, ждала его у лифта.

– На седьмой? – спросил он, нажимая кнопку вызова.

– В Академию? – переспросила она.

– Да, у меня еще осталось на сегодня два часа теории.

– И у меня. Слушай, а может, ну ее, эту теорию, а? Надоело до чертиков, – ее бездонные голубые глаза хитро посмотрели на Крима из-под длинных ресниц.

– Но Мэрфи… – ему самому не очень хотелось лезть в тесную кабинку за очередной порцией не самой полезной информации, но прогулять занятие?! Что скажет жрец?

– Мэрфи с утра торчит на «Викинге», какие-то там у него дела с Миркусом Вебером. В Академии его нет.

– Да, я знаю, но… Но ведь завтра он может спросить…

– С каких это пор Хорста волнуют наши успехи в теории? – перебила Шторра Петра.

– И все-таки, если он узнает, что нас не было… – продолжал колебаться Крим.

– Да как он узнает? Кто ему скажет? Винсент и Луис сегодня свои часы уже отсидели, их тоже нет, так неужели ты думаешь – Ричард?

– Нет, твой братец, конечно, сделает вид, что ничего не заметил, – согласился Крим. – И все же…

В этот момент двери лифта призывно растворились.

– Ну ладно, поехали в Академию, – без особого энтузиазма проговорила Петра, входя внутрь. – В самом деле, негоже прогуливать занятия…

– Подожди, – рука Крима замерла, так и не дотронувшись до кнопки с цифрой «семь». – Ну, допустим даже, мы прогуляем. И что будем делать эти два часа?

– Вот это другой разговор! – просияла Лопес. – А то я уже было решила, что ты такой же зануда, как Винсент с Луисом. Жми на пятнадцатый – едем в оранжерею.

И видя, что Крим все еще пребывает в нерешительности, она сама протянула руку и вдавила кнопку с номером «пятнадцать».

Оранжерея располагалась на одном из самых глубоких уровней. Когда-то, еще при прежних хозяевах базы, это был всего лишь один из технических придатков системы жизнеобеспечения – своего рода живой резерв кислорода, но при штурме астероида флотом Конфедерации та, старая оранжерея почти полностью погибла – здесь шел бой между пиратами и высадившимся десантом – а затем была засажена вновь – уже земными растениями. И оказалось, что после войны она осталась едва ли не единственным местом в галактике, где сохранилась флора погибшей Терры. Земляне надеялись перенести ее на новую, возрожденную Родину.

– Постой! – Крим схватил Петру за руку. Они уже вышли из лифта и направлялись по узкому служебному коридору к оранжерее. – Но ведь туда нельзя ходить!

– Это еще почему? – притворно удивилась Лопес.

– Ну, ты же знаешь… – не сразу нашелся Крим. – Там может находиться только садовник.

Земляне берегли свою оранжерею пуще зеницы ока. Необходимый растениям режим – температуру, влажность, давление – поддерживали автоматы, люди же могли любоваться зеленью родной планеты лишь через двойные стекла специальных окон – такой существовал порядок. Только один человек на всей базе – старый Линдорф Сольве, садовник, – имел право входить внутрь этого запретного рая.

– Раз может он – можем и

мы, – беззаботно возразила девушка. – Что, от нее убудет, что ли?

– Но правила…

– Очень верные правила, – согласилась Лопес. – Если вся база только тем и будет заниматься, что устраивать пикники в оранжерее, там скоро и травинки зеленой не останется. Поэтому и решили – если не все, то пусть уж никто.

– Вот видишь.

– Но что случится, если мы пойдем туда вдвоем? – не дала ему договорить Петра. – Ты ведь хотел бы туда попасть, ведь правда?

– Да, но…

– Ну и какие могут быть «но»? Никто ничего не узнает, и все останется по-прежнему… Если хочешь знать, – добавила она после короткой паузы, – я уже была здесь. И ничего.

– Ты? Здесь? Когда?

– Да. Даже два раза. С… Это неважно. Около года назад. Так ты идешь или нет? – она поднесла руку к панели у входа.

– Здесь же электронный замок, – выложил свой последний аргумент Крим.

– Я знаю код.

– Но откуда?

– Это уже мое дело, – улыбнулась Петра. – Так идем?

– Ладно, твоя взяла. Идем.

Тяжелая металлическая дверь величаво отошла в сторону, пропустив их в крохотную темную комнатку – едва уместиться двоим, и тут же поспешила возвратиться на свое место, отрезав все пути к отступлению. С минуту, пока электронный Херувим проверял, не принесли ли они во вверенный ему эдемский сад опасных микробов, Крим и Петра, держась за руки, молча стояли в ожидании. Но вот наконец под потолком вспыхнула маленькая зеленая лампочка, и глухая стена перед ними неспешно погрузилась в пол. Врата рая распахнулись.

В лицо им ударил густой, ни с чем не сравнимый аромат «живого» воздуха – Крим и забыл уже его пьянящий запах. Не меньшим чудом он был и для выросшей на астероиде Петры. Несколько секунд, очарованные, они не в силах были сделать ни шага, и только настойчивый гудок автомата, пожелавшего закрыть дверь, вывел их из оцепенения.

– Пошли? – уже не так уверенно выдохнула Петра.

– Пошли.

В мгновение густая зелень поглотила их, и, если бы теперь даже кому-нибудь пришло в голову посмотреть на оранжерею через наружное окно, заметить нарушителей было бы уже невозможно. Только чуткая автоматика зафиксировала незначительное отклонение рабочих параметров от нормы, но необходимые поправки тут же были внесены, и все вернулось на круги своя.

– Здесь красиво, – тихо проговорил Крим.

– Это часть Терры, – произнесла Петра таким тоном, словно это все объясняло.

Оранжерея была разбита на большие квадраты, засаженные растениями того или иного вида, между которыми пролегали неширокие песчаные дорожки. По одной из них и брели Крим и Петра. К их ногам склонялись гибкие ветви плакучих ив, стройные березы поражали глаз своей белизной, гордо стояли могучие дубы, тянулись вверх липы, развесистые клены смыкались над головой, образуя плотный навес, шепча что-то, негромко шуршали дрожащей листвой хрупкие осины. Шторр не отпускал руки девушки, а та не делала попыток высвободить ее.

– Неужели на Терре было столько разных деревьев? – изумился Крим после того, как уже десятый или одиннадцатый квадрат остался позади.

– Это лишь малая часть, – вздохнула Петра. – Многих уже никогда не увидеть.

И они шли все дальше и дальше, доверившись в выборе направления случаю – так, по крайней мере, казалось Криму. Позади остались жиденькие заросли бузины и колючая стена боярышника, их сменили ясень, фундук, каштан, смешные кривые яблони, сплошь усыпанные незрелыми салатовыми плодами.

– Это все растения умеренного пояса, – пояснила Лопес. – Сейчас пойдут тропические. Приготовься, будет жарко.

Температура вокруг действительно возросла, воздух стал значительно более влажным. Изменились и растения. «Дуриан», «фикус», «мангостан» – читал Крим их названия на аккуратных пластиковых табличках. Лишенные ветвей вблизи земли, наверху, под самым сводом, они образовывали сплошной полог из зеленых листьев. От стволов, довольно высоко от поверхности, у них отходили в стороны мощные корни, так что казалось, что это не одно дерево, а множество, сросшиеся в единый ствол.

– Это называется контрфорсы, – заметила Петра удивленный взгляд Крима. – Когда-то они помогали деревьям закрепиться в рыхлой почве и устоять под порывами ветра и ливнями. А теперь… Присядем? – она кивнула в сторону одного из корней, почти вылезшего на дорожку, и, не ожидая ответа, опустилась на него.

Крим сел рядом. На корне было довольно удобно, как на хорошей скамейке – раздваиваясь, он образовывал и сиденье, и спинку. Рука Петры жгла ладонь Шторра, локоны ее золотых волос касались его плеча, чуть учащенное – наверное, от горячего влажного воздуха – дыхание кружило голову. Или виной тому был пряный аромат тропиков?

– Петра… – еле слышно выдохнул он.

Она не ответила, лишь еще ближе придвинулась к нему.

– Петра… – вновь пробормотал он и обнял девушку за плечи, а когда она не отстранилась, наконец решился и приник губами к ее губам.

Кругом безмолвно высились равнодушные мангостаны.

18

– А у тебя была девушка там, в Империи? – негромко спросила Петра, вертя в руке печатную плату.

Шло прикладное занятие по планетарной связи, и на то, чтобы из кучи запасных деталей собрать портативный передатчик малого радиуса, оставалось не больше часа. Крим и Петра работали в паре. Последнее время Мэрфи всегда старался ставить их вдвоем, справедливо считая, что интересы дела от этого только выиграют. Вторую пару составляли Луис Винальда и брат Петры Ричард, а Винсенту Эррере ассистировал сам жрец.

Задание было не из простых. От академиков требовалось не просто соединить элементы в стандартный прибор, но самим разработать его схему, используя только те детали, что Мэрфи отобрал на складе. К тому же, далеко не все из них были исправны.

На разработку схемы у Крима ушло почти ползанятия, но зато она содержала минимум незаменимых элементов – всего шесть. После отбора их из кучи запчастей остальная работа оставалась лишь делом времени. Тут-то Петра и задала свой вопрос.

– В Империи? – рассеянно переспросил Крим. – Ты имеешь в виду, на Реде, в Интернате?

– Ну да, – печатная плата со щелчком встала на отведенное ей схемой место.

– Даже и не знаю, как тебе ответить, – проговорил он.

– Ответь правду, – предложила Лопес.

– Правду? – пальцы Крима автоматически выуживали нужный транзистор. – Правду… В каком-то смысле, у меня была подруга. Силли. Кешлянка.

– Кешлянка?! – неизвестно, чего в голосе Петры было больше – удивления или возмущения.

– Так уж случилось, что в Империи до сих пор встречаются кешляне.

– И вы… Ты любил ее?

Любил ли он Силли? Еще недавно он, не задумываясь, уверенно ответил бы: да, безусловно. Мог ли он не любить ее, единственную, кто понимал его, единственную, рядом с кем он не чувствовал своей чуждости, своей ущербности? Единственную, для кого он был не презренным варваром – человеком? Да, он любил ее, любил всеми фибрами своей души, как любят лучшего друга, как любят мать, как любят родной дом… Но это ли имеет в виду Петра?

– Не знаю, – проговорил Крим. – Она была для меня всем… Но теперь я думаю: не потому ли лишь, что все другие – ничем? Ты не представляешь, насколько я был одинок, не знал нормальных человеческих отношений. Моя неполноценность никем не ставилась под сомнение – никем, кроме нее.

Наверное, я не смог бы жить без нее в Интернате – поэтому и сбежал, когда она уехала. Но теперь… Здесь, на базе, каждый относится ко мне так, как на Реде относилась Силли. Это счастье, которого вы, привычные к такой жизни, просто не замечаете и не можете оценить.

– Бедный мой Крим, – произнесла Петра. – Как тебе, наверное, было тяжело.

– Другой жизни я не знал, сравнить было не с чем… Ты только не подумай, я не жалуюсь. Просто вот к слову пришлось.

– Бедный Крим, – повторила Лопес. – Опиши мне ее.

– Кого?

– Ну, эту кешлянку. Силли.

– Зачем? Да и как: для вас же все кешляне на одно лицо.

– И все-таки, – настаивала девушка.

– Ну, ладно. Я попробую. Она примерно твоего роста, ну, может быть, чуть повыше – трудно сказать точно из-за различий в фигуре. У нее зеленые волосы, всегда распущенные – кешляне не заплетают кос и вообще не признают сложных причесок. Глаза большие, цвет их меняется в зависимости от настроения: от совсем светлого – салатового или лимонного – до иссиня-черного. Вообще, у кешлян всегда яркие, горящие глаза.

– Русалка, – тихо произнесла Петра.

– Что? – не понял Крим.

– Зеленоволосая русалка из сказки… Что с ней стало?

– Я не знаю. Она летела на лайнере, захваченном «Викингом», я был уверен, что она погибла, но Александр Вирный показал мне архив: среди убитых ее нет. Значит, ей удалось как-то спастись, и теперь она, должно быть, на Кеш-Шлим, член Гильдии имперских государственных служащих. Это одна из самых престижных Гильдий в Империи.

– Да, я знаю, – кивнула Петра. – Вот и все, – это уже относилось к собранному передатчику. – Включаем?

– Давай!

Щелкнул рубильник, однако маленькая сигнальная лампочка на передней панели осталась безжизненна.

– Что за черт? – Крим выключил прибор и вновь включил его – никакого результата.

– Схема была верная, – задумчиво произнесла Петра. – Значит, что-то напортачили при сборке.

– Быть этого не может, – возразил Шторр. – Хотя… Ты заменила предохранители в блоке номер пять?

– Да, конечно. Впрочем… Ты знаешь, кажется, нет.

– Тогда все ясно. Быстро разбираем! Скоро Мэрфи проверять придет.

– С него станется. Они с Винсентом, небось, уже закончили.

Несколько минут они работали молча. И только когда передатчик был вновь разобран и дефектные предохранители изъяты, Петра спросила:

– А ты никогда не задумывался о том, как ты попал на Реду?

– Не задумывался?! – Крим усмехнулся. – Да не было дня, чтобы я не задавал себе этот вопрос! Сначала я думал, что виной всему просто какая-то случайная мутация, и, увидев, что ребенок родился уродом, родители подкинули его в Интернат. Я ведь подкидыш, родители мои неизвестны. Как это бывает: звонок в ворота, дежурный открывает – на пороге пищащий сверток, к одеялу приколота записка с именем, иногда – редко – номер банковского счета, половина денег с которого поступает в пользу Интерната, а вторая, с процентами – вручается воспитаннику при совершеннолетии. Но в моем случае деньгами и не пахло. Даже имени не было – Кримом меня назвали уже в Интернате в честь древнего подвижника – покровителя одиноких. А «шторр» так и переводится: «подкидыш».

– И невозможно было узнать, кто твои родители? – спросила Петра.

– А как тут узнаешь? Разве что те сами захотят. Бывает, если вдруг подкидышу повезет и его примут в одну из Высших Гильдий, родители сами объявляются. А кому нужен урод-варвар?

– Но доктор Артур говорит, что твои родители – земляне? – полуутвердительно произнесла Петра.

– Да. И это для меня полная загадка. Как они могли оказаться в Империи? И почему подбросили сына в Интернат?

– Это было четырнадцать лет назад, – проговорила Лопес. – Еще до войны. Они могли быть земными колонистами, из тех, что пересекли Границу и двигались на запад.

– Нет, невозможно, – возразил Крим. – Ты забыла историю. Задолго до войны, сразу после того, как несколько окраинных систем откололись и присоединились к Конфедерации, Империя наглухо закрыла свою восточную границу. Всех земных колонистов изгнали. К тому же, Реда – не пограничная планета, по имперским меркам она не так уж и далеко от Кеш-Шлим.

– Тогда совсем непонятно… – пробормотала девушка. – Куда ты дел паяльник?

– Он у тебя в руке.

– Да, точно. Но если ты не из пионеров западной границы, то кто ты? – она подняла глаза на Крима.

– Дорого бы я дал, чтобы это узнать, – проговорил Шторр. – Есть, правда, одна сумасшедшая идея. История упоминает о первых колонистах, которые покинули Терру, когда межзвездные полеты были еще в новинку. Их корабли могли лететь только в одном направлении. Они уходили в прыжок, и невозможно было предсказать, где предстоит вынырнуть. Что, если и мои предки когда-то вот так ринулись в космос?

– Первые колонисты погибли, – возразила Петра.

– Да, так считается. Но что, если одна из колоний выжила?

– Нет, этого не может быть. За сотни лет, что мы летаем меж звезд, никто ни разу не видел первых колоний. Их попросту нет. Нет даже следов таких поселений.

– Я знаю. Но это-то и удивляет. Если колонии гибли, должно остаться хоть что-то: брошенные дома, заросшие поля, останки корабля, наконец. А тут – ничего. Может быть, корабли первых колонистов просто выныривали слишком далеко? Например, за западной границей Империи?

– Не думаю, – девушка отложила в сторону паяльник и задвинула крышку собранного передатчика. – Даже «Викингу» не под силу такие прыжки – что уж говорить о первых кораблях. Они просто не выныривали из подпространства – поэтому-то и не осталось никаких следов. Или выныривали вблизи звезд и сразу гибли.

– Все?

– Все. Так говорит история. Ну что, включаем?

Из глубины зала к ним уже шел Мэрфи.

19

Однажды утром, когда академики еще только собирались приступить к занятиям, дверь отворилась, и в класс вслед за Хорстом Мэрфи вошли Мигель Руджери, первый помощник капитана Вебера, и знакомый Криму еще по «Викингу» сержант Олаф Меда. Под любопытными взглядами учеников они неторопливо прошли в центр зала и остановились у одинокой кабинки-тестера. Здесь астронавты опустились в кресла за пультом экзаменаторов, а жрец жестом подозвал пятерку. Глаза его сияли.

– Я договорился с Миркусом Вебером, – заговорщическим тоном произнес он. – Если мы выдержим этот специально разработанный тест, нас зачислят на «Викинг» и возьмут на следующую «охоту»! – и, переждав вздох восхищения, продолжил. – Из теории – только астрономия и Устав, остальное – прикладные. Ну, давайте. Я верю в вас!

– Мэрфи, мы готовы. Приступайте, – поторопил жреца Мигель Руджери.

– Слушаюсь, господин первый помощник капитана! Винсент, вперед!

Эррера направился к кабинке.

– Ни пуха ни пера! – бросил ему вслед Хорст.

– К черту!

Петра подошла к Криму и взяла его за руку.

– Я так волнуюсь, – прошептала она.

– Ничего, все будет в порядке, – проговорил Шторр.

Холодная ладошка девушки воскресила в его памяти давно забытые воспоминания. Далекая Реда, Интернат. Отбор Комиссии Гильдий. Тогда он точно так же стоял, ожидая вызова, и Силли точно так же жаловалась, что страшно волнуется. Силли, Интернат, Реда… Целая вечность прошла с тех пор! Было ли это вообще на самом деле, или жизнь в Империи – не более чем сон?

Винсент Эррера выбрался из

кабинки, и его место занял Винальда. Крим украдкой бросил взгляд на экзаменаторов. Спокойны. Даже, пожалуй, равнодушны. Что видят они там, на своих экранах?

– Вопросы легкие, – донесся между тем до Шторра голос Винсента. – Все тысячу раз изучено и повторено. А вот прикладные…

– На прикладных Хорст нас тоже здорово натаскал, – вступил в разговор Ричард. – Сбоев быть не должно.

– Одно дело – Хорст, другое – астронавты, – возразила брату Петра. – Мало ли, что им не понравится? Прощай тогда, «Викинг»… Ой, я так боюсь!

– Ты так хочешь на «охоту»? – тихо спросил ее Крим.

– Как будто ты – нет!

– Другого шанса у нас долго не будет, – проговорил Ричард. – Хорст давно подкатывал к Миркусу Веберу – попробуй, уговори того. Если сегодня они решат, что мы не готовы, на «Викинг» возьмут другую группу, а мы так и останемся в академиках.

– Ну уж нет, этому не бывать, – заявил Винсент. – Сегодня или никогда. Я всю жизнь мечтал о той минуте, когда надену скафандр и ступлю на абордажный мостик «Викинга».

– Я тоже, – подхватил Ричард.

– Нашли, чем удивить. Это же – своими руками приблизить Возрождение, – вторила им Петра.

Крим промолчал. Он-то лучше других знал, что такое абордажный мостик «Викинга», что такое «охота». И знание это его не вдохновляло.

Подошел Луис Винальда.

– Крим, теперь ты, – распорядился Мэрфи и, заметив в движениях Шторра нерешительность, истолковал ее по-своему. – Да не волнуйся ты так. Ты же все знаешь!

– Удачи! – шепнула Петра.

Крим не ответил.

Тест действительно оказался несложным. Шторр отвечал, почти не задумываясь, привычно нажимая кнопки с нужными номерами, и, когда экран наконец погас, он мог с уверенностью сказать, что экзамен выдержан. Путь до абордажного мостика «Викинга» стал короче на один шаг.

Крима сменила в кабинке Петра, последним экзаменовали Ричарда. Шторр не сомневался, что его друзья так же легко справятся с заданием, хотя в глубине души и надеялся, что кому-то из них не повезет и пятерку на «Викинг» не возьмут. Но когда Лопес наконец выбрался из тестера и экзаменаторы поднялись из-за своего пульта, по их лицам было ясно видно, что результатами они довольны.

– Отличная работа, Мэрфи, – похвалил жреца Олаф Меда. – Если так же отработаете прикладные, считайте, место в команде вам забронировано.

– Надеюсь оправдать доверие, – польщенный, Хорст расплылся в улыбке.

Следующим номером программы, как выразился Винсент Эррера, был рукопашный бой. В спортзале против академиков, улыбаясь, на ковер вышел сам Олаф Меда. Мэрфи выпустил первым Луиса – лучшего бойца пятерки. Винальда сразу же бросился в атаку, Олаф, не переставая улыбаться, умело защищался. За пять минут, что длился этот странный поединок, Луис так и не смог нанести ему ни одного удара, провести ни одного приема. Наконец сержант остановил бой.

– Следующий, – скомандовал он спокойно, и стало ясно, что он даже не запыхался.

Луис понуро вернулся к товарищам.

– Дьявол, а не человек, – выговорил он, тяжело дыша. – Никаких шансов.

Тем временем Олаф экзаменовал Ричарда. Вполуха слушая Винальду, Крим с надеждой наблюдал за поединком. Теперь ясно: они плохо подготовлены. Да, конечно же, они еще не готовы для «охоты»! Сержант не возьмет их!

Его собственный «бой» отличался от предыдущих лишь тем, что, встретив его, Меда еще шире улыбнулся и проговорил:

– А, это ты. Что ж, посмотрим, как дерутся у вас в Империи.

Судя по Криму, драться в Империи не умели вовсе.

– Ну что? – осторожно спросил Меду Мэрфи, когда последний из пятерки – Эррера – вернулся к своим.

– А сам-то как думаешь?

– Ну… Ты, пожалуй, посильнее будешь, – уклончиво ответил жрец.

– Это уж точно, – рассмеялся Олаф. – А вообще-то, я ждал гораздо худшего. Неплохо, весьма неплохо. Поехали дальше.

– Ура! – закричали академики. За общей радостью никто не заметил охватившего Крима уныния.

– На станцию дальней связи.

От того, как пятерка управилась с передатчиками дальнего радиуса, Олаф и Мигель Руджери остались просто в восторге. Помощник капитана вынужден был признать, что и сам не всегда сможет так четко произвести перенастройку с линейной передачи на импульсную, а Меда, отведя в сторону Хорста, спросил:

– Признавайся, хитрый лис, ты их здесь по ночам дополнительно гонял, ведь так?

Мэрфи скромно опустил глаза. Он был доволен.

Так же – то есть без сучка, без задоринки – прошли экзамены по тактике, работам в условиях повышенной и пониженной гравитации, ликвидации нештатных ситуаций. Меда и Руджери удовлетворенно кивали, Мэрфи подбадривал пятерку, академики старались вовсю: каждый новый успех только придавал им сил. Один лишь Крим все более мрачнел. До проклятого абордажного мостика было уже рукой подать. Надежда, что кто-то из пятерки оступится, таяла на глазах: они действительно были отлично подготовлены – Мэрфи постарался.

Оставалось одно – оступиться самому.

Но страшно было даже представить, что это будет значить для пятерки. Какими глазами станет он смотреть на товарищей? Что скажет Мэрфи? Что подумает Петра? Нет, уж лучше еще подождать. Вдруг кто-нибудь действительно ошибется? Вот, например, Луис. Он в последний раз что-то напутал в схеме, и его металлоискатель не сработал. Или Ричард. Он же не всегда укладывается в нормативы с бластером. А Петра? А Винсент? Разве не бывает у них ошибок?

Но время шло, а ошибки если и случались, то лишь мелкие, незначительные. Так, помарки. Страх окончательно покинул академиков, уступив место азарту. Мэрфи сиял. Приближалось последнее испытание, и не из самых сложных – посадка на планетарном катере. Тренажер знакомый, как свои пять пальцев, сколько часов на нем отработано – и не вспомнишь. Хорст – тот знает, но не скажет: в часах явный перебор. За счет теории, в основном.

Тренажер был двухместный, и Мэрфи, как всегда, поставил Крима в пару с Петрой, но на этот раз Шторра это вовсе не обрадовало: то, что он задумал, лучше было бы делать не при Лопес. Но на попятный идти было уже поздно: у него оставалась последняя возможность, и не использовать ее он не мог. Не имел права.

Откинувшись на спинку штурманского кресла, Крим впился глазами в светящийся перед ним экран. Задание было стандартным: отойти от корабля, войти в атмосферу и опуститься в указанном районе. В его обязанности входило рассчитать траекторию, проложить курс и ввести данные в компьютер. Машина обработает их и выдаст результаты Петре, которая вручную и осуществит посадку. Ничего проще и придумать невозможно.

С первого взгляда оценив обстановку, Крим скормил машине первую порцию цифр. Пальцы Петры забегали по панели управления. Кресло слегка качнулось, имитируя разворот. Началось.

Пока все шло как положено. Катер вынырнул из ангара и стал удаляться от корабля. Крим подсчитал поправку и ввел ее в компьютер. Еще рано.

Он точно знал, когда ошибется – когда они будут входить в атмосферу. Слегка промедлит с нужными данными, катер ткнется носом вниз, а затем компьютер получит число – всего на одну сотую долю отличное от верного – вполне естественная в спешке ошибка. И все будет кончено. В реальной жизни они сорвались бы в штопор и разбились о поверхность. Здесь же их просто не возьмут на «охоту». И они не будут убивать кешлян. Он не

будет. Мэрфи не будет. Петра не будет.

– Поправка? – спросила Лопес.

– Ноль. Идем верно.

Они приближались к границе атмосферы. Крим стал выдавать данные медленнее. Работать действительно стало труднее, но дело было не в этом: он готовился к решающему моменту. И вот…

Рука Крима замерла, не коснувшись пульта.

– Поправка? – нетерпеливо спросила Петра.

Он не ответил.

– Поправка?! – настойчиво повторила девушка.

Шторр молчал.

– Ну же, Крим! – Лопес оторвала взгляд от экрана и повернулась к нему. – Что с тобой, Крим? Поправка!

На лбу у него выступили крупные капли пота. Внутри у Крима все похолодело, сердце зашлось в неистовом ритме, дыхание перехватило. Пальцы его мелко дрожали, но по-прежнему не прикасались к кнопкам.

– Кримушка! Очнись, Кримушка! Поправка!

И тут он увидел ее глаза. В них было все: и вопрос, и страх, и любовь, и гнев, и надежда. В следующий момент Крим ничего уже не видел, кроме этой пары обращенных к нему ясных голубых глаз. Мир словно растворился в них: пространство исчезло, время остановилось, и не существовало более ни экрана, ни тренажера, ни «Викинга», ни базы, ни Империи – ничего. Только эти глаза. Глаза Петры. И еще ее голос – надрывный, отчаянный, умоляющий:

– Ну же, Кримушка! Поправка!

И тут он не выдержал.

– Есть поправка!

Пальцы яростно ударили по пульту, посылая в машину цифры. Верные цифры.

Они вошли в атмосферу.

20

– Абордажной партии: готовность номер один, – разнесся по отсекам приказ Мигеля Руджери.

– Группа стыковки – готовы.

– Первая группа ударного эшелона – готовы.

– Вторая группа ударного эшелона – готовы.

– Третья группа ударного эшелона – готовы…

– Пятая группа второго эшелона – готовы, – доложил Мэрфи, когда очередь дошла до него.

Хорст почему-то до последней минуты надеялся, что его пятерку поставят в ударный эшелон, и он будет среди первых, высадившихся на атакуемый корабль. Но лейтенант Алекс Мустер, командующий десантом, был непреклонен. «Охота» – не детские игры, и впереди должны идти самые лучшие, самые опытные. Бесполезного риска «Викинг» себе позволить не мог.

В душе Мэрфи был с этим согласен: интересы дела важнее чьих-то личных амбиций, но сама мысль о необходимости укрываться за спинами других, пусть даже самих Алекса Мустера и Олафа Меды, больно уязвляла жреца. И новенькие погоны капрала, красовавшиеся на плечах его голубого комбинезона, и золотой знак командира боевой группы на груди служили здесь лишь слабым утешением.

Мэрфи оглядел свою пятерку, ныне – боевую группу из пяти рядовых. Академики были в легких пластичных скафандрах с большими шлемами, устройство которых позволяло одновременно видеть не только то, что происходит впереди, но и справа, и слева, а при желании – и сзади. На поясе у каждого висел короткий бластер – оружие абордажного боя. Последнее, впрочем, было лишь необходимой предосторожностью – десантникам второго эшелона стрелять обычно не приходится.

– Итак, повторяю задачу, – проговорил Хорст. – Совместно с четвертой, шестой и седьмой группами проникнуть через бортовой люк, после чего выдвинуться на нижнюю палубу. Безопасность следования обеспечивает третья группа ударного эшелона, но всем быть начеку. По прибытии на место поступаем в распоряжение сержанта Меды. Будем работать в грузовом трюме. Вопросы?

Вопросов не было. Еще раз придирчиво оглядев пятерку, Мэрфи пристегнул шлем и скомандовал уже по внутренней связи, соединяющей его, командира, с каждым членом группы:

– Загерметизироваться.

Крим надавил подбородком на упругий клапан в основании шлема, и в следующую секунду скафандр сделался непроницаемым. В легкие стал поступать воздух из закрепленного на спине баллона. При нормальном расходе его хватит на четырнадцать часов. Удобнее, конечно, было бы дышать обычным воздухом, но неизвестно еще, чего можно ожидать от противника. Как говорят, были случаи, когда, в отчаянии, кешляне запускали в вентиляционную систему отравляющие газы и, погибая сами, доставляли немало неприятностей десанту.

– Дичь в пределах видимости, – сообщил по радио из рубки Мигель Руджери.

Взгляды всех обратились на экраны внешнего обзора: звездное небо пересекал чуть заметный серебристый огонек. Не двигайся он – его легко можно было бы принять за одно из неисчислимого множества далеких космических солнц.

– Это кешлянский лайнер, – уверенно сказал через полминуты помощник капитана. – Артиллеристы?

– Цель под контролем, – последовал доклад.

– Атака! – скомандовал Руджери.

Невидимый глазу парализующий луч вырвался из бортового орудия крейсера и стремительно унесся в пространство. Где-то там, за тысячи километров от «Викинга», кешлянский капитан недоуменно уставился на внезапно взбесившиеся стрелки приборов. Впрочем, длилось это недолго. Не прошло и секунды, как все они замерли – и уже окончательно – на нулях. Лайнер был парализован.

– Цель поражена, – доложили от артиллеристов.

– Курс на сближение! – приказал Руджери. – Вперед!

Серебристая звездочка на экране начала стремительно расти, и вот уже можно подробно разглядеть кешлянский корабль. Помощник капитана не ошибся: это был лайнер Его Императорского Величества Космического Флота, родной брат того, на котором Крим покинул Реду. Воспоминания вновь захлестнули Шторра. Вот он, голодный, стоит на нижней пассажирской палубе. Перед ним – автомат с водой. У него нет денег, он растерянно смотрит по сторонам, и незнакомый юноша-кешлянин дарит ему империал. Ктобб Иф черб кеш… И потом – его фото в архиве «Викинга», словно скальп, снятый с жертвы – Крим знал о таком диком древнем обычае из истории. Да, они все здесь охотники за скальпами. И он, Крим Шторр, идет на охоту вместе с другими. И не важно, что, судя по всему, на этот раз ему не придется убивать самому. От совести не укроешься за спиной Олафа Меды.

Между тем, лайнер был уже рядом. Гибкие щупальца абордажных мостиков медленно, словно нехотя, выползли из борта крейсера и зловеще потянулись к люкам. Скрипнули стыковочные узлы.

– Есть стыковка! – разнеслось по радио.

– Ну, с богом! – напутствовал землян капитан Миркус Вебер. – Да здравствует Терра!

В заученном порядке десантники устремились к переходникам. Мимо пятерки Мэрфи пробежала одна из групп первого эшелона. Провожаемая завистливыми взглядами новичков, она скрылась в шлюзе абордажного мостика, и все стихло.

Вновь потянулись долгие минуты томительного ожидания, тем более невыносимого, что знаешь: там, в какой-то сотне метров за бортом, твои товарищи рискуют сейчас своими жизнями, а ты не можешь – не имеешь права – ничем им помочь. Мэрфи не находил себе места.

– Ну, что они там так долго? – бормотал он, забыв, что по внутренней связи его слышит вся пятерка. – Пора бы уже и нас запускать. Бой, наверное, идет… Кешляне не дураки, прошлые «охоты» их чему-нибудь да научили… Там бой, а я здесь… Почему я не там? Я бы уж пригодился…

– Пошел второй эшелон! – прервал его причитания голос Мигеля Руджери.

В мгновение Мэрфи преобразился.

– Группа, за мной! – решительно скомандовал он и бросился к шлюзу.

Академики устремились за своим командиром. На одном дыхании миновав шлюз и прогрохотав тяжелыми подошвами по

металлическому полу абордажного мостика, они подбежали к люку лайнера. Он был открыт, и у входа, с бластером в руке, стоял один из десантников ударного эшелона. Он поднял свободную руку: путь безопасен.

Не встретив больше по пути ни одной живой души, группа хорошо знакомым еще по полигону базы маршрутом – в планировке своих кораблей имперцы не проявляли особой фантазии – спустилась на нижнюю палубу. Здесь, в грузовом отсеке, уже находилось несколько десантников. Командовал сам Олаф Меда.

– Пятая группа второго эшелона прибыла в ваше распоряжение, сэр, – доложил Мэрфи.

– Хорошо, капрал, – кивнул сержант. – Займитесь со своими людьми трюмом номер два, – и он тут же отвернулся к командиру вновь прибывшей группы.

– Ну, что встали? – прикрикнул на пятерку Хорст. – Где здесь у них второй трюм?

– В левом крыле, – вспомнил Винсент.

– Ну так вперед!

Огромная бронированная дверь трюма, естественно, оказалась заперта. Выхватив бластер, Мэрфи, не целясь, рубанул лучом по замку. Расплавленный металл с шипением брызнул во все стороны, заставив Хорста отшатнуться. В досаде жрец рывком переключил оружие на максимальную мощность и, вновь направив луч на дверь, не успокоился уже до тех пор, пока не прожег в ней дыру величиной со шлем скафандра. Не ожидая, пока металл остынет, капрал с силой толкнул дверь ногой, и та отворилась.

В свете нашлемных фонарей глазам десантников предстала гора пластиковых ящиков. Хорст подошел к ближайшему из них, взглянул на маркировку.

– Шторр, это на шлим, – проговорил он. – Но что-то я не разберу, символы какие-то. Ну-ка, прочти.

Крим приблизился к командиру.

– Сейчас… Это товарные коды… Дфамский горный комбинат… Вес… Господи! Да тут у них серебро! В слитках! По сорок с лишним килограммов в ящике! Высшей пробы.

– Берем, – распорядился Мэрфи. – Сколько их здесь… Самим не перетаскать, – он включил внешний передатчик. – Капрал Мэрфи вызывает сержанта Меду!

– Сержант Меда на связи, – мгновенно откликнулся Олаф. – В чем дело, Хорст?

– Здесь у нас несколько тонн серебра. Пришли кого-нибудь в помощь.

– О’кей. К тебе идет группа Виктора Роша. Конец связи.

Меда отключился.

Ящики брали вдвоем и носили до люка: на «Викинге» их принимала уже другая бригада. Лифт не работал: его вырубил парализующий луч крейсера, так что приходилось таскать добычу по узким служебным лесенкам, гулко отзывавшимся на каждый шаг. Работа двигалась медленно – драгоценного груза в трюме оказалось больше двадцати тонн, а время поджимало.

Через полчаса сержант прислал им в помощь две освободившиеся группы, еще через десять минут – еще одну, но гора ящиков, казалось, ничуть не уменьшалась. Пот заливал Криму глаза, и, если бы не отлаженные системы скафандра, автоматически регулирующие режим внутри этого металлического панциря, работа превратилась бы в настоящий ад. Но никто и не думал роптать. Сколько удастся перенести – столько и пойдет на Возрождение.

Когда с начала работы пошел второй час, в трюм спустился сам Олаф Меда.

– Ребята, поторапливайтесь, – произнес он озабоченно. – У вас не более пятнадцати минут.

С этими словами он наклонился к одному из ящиков, поднял его, взвалил на плечо и вышел.

Прошло минут десять. Крим сделал еще три рейса в паре с Эррерой, затем Винсент приотстал, и он отнес один ящик с Виктором Рошем, командиром четвертой группы. Передав груз у люка в руки экипажа «Викинга», Крим собирался уже было вновь спуститься вниз, как вдруг в глубине коридора появился лейтенант Алекс Мустер. Командир десантников тащил кого-то за собой. Пленник пытался упираться, что явно злило лейтенанта.

– Эй, рядовой! – окликнул он Крима.

– Рядовой Шторр, господин лейтенант, – вытянулся тот.

– Вот, займитесь, – лейтенант рванул руку и выволок из-за спины свою жертву. – Спрятаться хотела, тварь кешлянская.

Мустер держал за руку кешлянку лет шестнадцати, если считать стандартными земными годами. Зеленые волосы девушки были растрепаны, налипли на красное, мокрое от слез лицо. Зрачки расширились от невыносимого животного ужаса. На пленнице было дорогое, украшенное блестящими стразами коричневое платье, порванное на правом плече, на левой ноге – маленькая туфелька на высоком каблуке, правая нога – босая.

– Кешлянка! – раздался сзади презрительный голос невесть откуда взявшегося Олафа Меды. – Как же это ребята ее пропустили?

– Под кроватью сидела, – бросил лейтенант. – Внимательнее надо быть, сержант.

– Виноваты, – кивнул Олаф. – Ее документы?

– У меня, – Мустер похлопал рукой по поясной сумке скафандра.

– Тогда все, – развел руками Меда.

– Но не на дороге же…

– В шлюз, – кивнул Олаф. – Сейчас вот только отнесу этот ящик…

– Некогда, – возразил лейтенант. – Отходим.

– Жаль. Ну… Тогда действительно, пусть вот рядовой займется. Рядовой Шторр, приказ ясен?

– Никак нет, господин сержант, – ответил Крим.

– Отведете пленницу к шлюзу, – раздраженно пояснил Меда. – И в расход.

– Что? Я?! – только и смог вымолвить Крим.

– Ну не я же. Это будет вашим боевым крещением. Выполняйте!

Шторр не шелохнулся. О чем это толкует сержант? Убить эту кешлянку? Ему? Олаф шутит?!

– Ну что же вы, Шторр? – удивился Мустер.

– Но я не… Я… Я не могу… – пролепетал Крим.

– Отставить болтовню! – перебил его Меда. – Выполняйте приказ, рядовой! Кругом!

Словно во сне, Крим развернулся и, подтолкнув пленницу, на ватных ногах поплелся по коридору. Он даже не извлек бластера, но девушка и так обреченно шла впереди, припадая на босую ногу. Шторр не оборачивался, но знал, что и Мустер, и Меда смотрят ему вслед. Даже свернув за угол, он продолжал ощущать спиной их взгляды.

Миновав ряд спасательных капсул, они прошли к внешнему шлюзу. Дальше идти было некуда. Кешлянка остановилась, замер и Крим. Что дальше? Достать бластер, открыть дверь в переходную камеру и… Этого ждут от него Мустер и Меда, этого ждут от него Мэрфи, Винсент, Луис, Ричард, Петра… Этого ждет Терра.

Этого ли?

Этого ли ждет Терра? Зачем ей жизнь этой сопливой девчонки? Разве воскресит ее смерть погибшую планету? Разве приблизит Возрождение еще одно бессмысленное убийство?

Да и что это за Возрождение – через невинную кровь?

– Иди сюда, – произнес он на шлим.

Девушка не реагировала. Она была в шоке. Схватив за плечо, Крим развернул ее к себе.

– Не бойся, я не убью тебя, – сказал он.

Рука его протянулась к щитку спасательной капсулы. Легкое прикосновение к кнопке – и створки бесшумно разошлись в стороны.

– Лезь сюда, – велел Крим. – Закрой люк изнутри и не выходи, по крайней мере, час. Еще лучше – два часа: неизвестно еще, что будет с лайнером. Ну, быстро!

Словно внезапно очнувшись от сна, кешлянка засуетилась, рванулась в люк, споткнулась о низкий порожек, упала, торопливо поднялась на ноги, зацепилась за что-то локтем, вновь чуть не упала, но наконец забилась в узкий футляр спасательной капсулы. Она силилась что-то сказать, но язык не слушался ее.

– Желтая кнопка справа от тебя запирает люк, – торопливо объяснял Крим. – Зеленая справа – отстреливает капсулу от корабля. Ее не трогай: если все будет в порядке, тебе незачем покидать лайнер, а в случае опасности сработает автоматика. Ну, прощай!

Кешлянка

снова попыталась что-то сказать, но вместо слов из горла у нее вырвалось лишь неразборчивое клокотание.

– Ну же, закрывай! – почти крикнул Крим.

Девушка виновато кивнула, и створки капсулы сомкнулись.

Окинув напоследок взглядом коридор, Крим медленно направился к крейсеру.

21

Возвращение на базу заняло втрое больше времени, чем взлет, поиск и «охота» вместе взятые. И неудивительно: крейсер петлял, несколько раз уходил в прыжок, выныривал в самых неожиданных местах, и только когда осторожный Миркус Вебер наконец решил, что теперь и сам дьявол не сможет проследить путь его корабля, «Викинг» повернул домой.

Отвыкнув за месяцы, проведенные среди землян, от самого понятия свободного времени, Крим тяготился вынужденным бездельем полета. Сходные чувства испытывали и его товарищи, и это несмотря на то, что капитан, как мог, старался занять свой экипаж. То и дело взвывала сирена учебной тревоги, и десятки ног грохотали по коридорам, отрабатывая то метеоритное поражение, то пожар в машинном отделении, то атаку Патруля. Но и перечень нештатных ситуаций не бесконечен, а шахматы и нарды не могли отвлечь Шторра от его мыслей.

Правильно ли он поступил? Не выполнил приказ, обманул командиров, обманул своих товарищей – ради чего? Ради кого? Ради этой зареванной русалки? Доченьки какого-нибудь кешлянского чиновника – и не из бедненьких, кстати, а то, глядишь, и военачальника?

Быть может, одного из тех, кто лично уничтожал Терру?

Когда он вернулся от шлюза, Олаф Меда ждал его у люка.

– Ну что? – спросил сержант.

– Все в порядке, – буркнул Крим, благодаря Бога за то, что за стеклом шлема Олаф не может видеть его сумасшедших глаз.

– Молодец, – кивнул Меда. – Поздравляю. Вот теперь ты настоящий член экипажа «Викинга».

– Спасибо, – неуставно пробормотал Шторр и поспешил проскользнуть мимо сержанта.

– Я доложу капитану, что ты отлично справился с заданием, – пообещал ему вслед Меда.

Новость не обрадовала Крима, однако он еще надеялся, что кроме Олафа, Алекса Мустера, ну, пусть еще Миркуса Вебера, никто не узнает о полученном им приказе и скоро этот эпизод благополучно забудется. В самом деле, мало ли на «Викинге» рядовых, участвовавших в «охоте»! Но не тут-то было.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/denis-kascheev/varvar/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания