Режим чтения
Скачать книгу

Экономика Сталина читать онлайн - Валентин Катасонов

Экономика Сталина

Валентин Юрьевич Катасонов

Интерес к сталинской эпохе отечественной истории в нашем обществе остается неизменно высоким, в том числе к экономике этой эпохи. В книге доктора экономических наук В. Ю. Катасонова – одного из ведущих экономистов современной России – раскрывается суть сталинской экономики, показывается ее уникальный характер не только по сравнению с экономиками других стран, но также экономикой СССР раннего и позднего периодов. Тема сталинской экономики в настоящее время достаточно табуирована, поскольку на ее фоне блекнут любые модели так называемой «рыночной экономики», навязываемые России. Автор прорывает заговор молчания вокруг этой темы, дает подробное описание таких элементов сталинской модели экономики, как централизованное управление и планирование, одноуровневая банковская система, двухконтурное денежное обращение, государственная монополия внешней торговли и государственная валютная монополия, противозатратный механизм, общественные фонды потребления и т. д. По мнению автора, уникальный опыт государственного строительства на базе сталинской модели экономики может оказаться крайне полезным для экономического и политического возрождения России.

Валентин Юрьевич Катасонов

Экономика Сталина

Введение

Необходимость написания этой книги возникла в связи с тем, что уже на протяжении последних 20–25 лет наши СМИ и наши учебники хранят молчание по поводу той модели экономики, которая реально существовала и успешно функционировала на протяжении примерно трех десятилетий. Речь идет о модели, которую условно можно назвать сталинской. Ее еще можно назвать социалистической, хотя хронологические рамки того времени, которое принято называть эпохой социализма в СССР, существенно шире, чем время существования сталинской экономики.

Кое-что об экономике советского периода в наше время все-таки пишется и говорится, и почти всегда с негативным оттенком. Иногда и вовсе она подвергается уничтожающей критике как неэффективная, неконкурентоспособная и даже социально несправедливая. Если внимательнее присмотреться к подобным сюжетам, то в 99% случаев они относятся к экономике последних 30–35 лет существования СССР, поздней советской экономике. Другими словами, ко времени нахождения у руля таких руководителей, как Н. С. Хрущев, Л. И. Брежнев, М. С. Горбачев. Надо сказать, что в критике поздней экономики немало справедливого. Но лукавство и даже подлость состоит в том, что выводы по поздней экономике экстраполируются на экономику сталинского периода.

Нам постоянно внушают, что в мире есть единственная жизнеспособная и эффективная модель экономики, которую чаще всего называют рыночной. Правильнее ее было бы называть капиталистической экономикой. Однако даже самый беглый сравнительный анализ рыночной (капиталистической) и сталинской (социалистической) моделей экономики заставляет нас усомниться в тезисе, что первая более конкурентоспособна по сравнению со второй. Возникает устойчивое ощущение, что все как раз наоборот. А тема сталинской экономики табуирована по простой причине: узкая группа бенефициаров рыночной экономики (капиталистическая плутократия) опасается, что идея сталинской экономики может завладеть массами, и она (капиталистическая плутократия) лишится своей экономической и политической власти.

Данная книга является скромной попыткой пробить еще одну брешь в информационной блокаде вокруг нашей недавней истории – той части, которая касается советской экономики. На сталинскую экономику, как мы отметили, пришлась лишь часть экономической истории СССР.

74 года существования СССР (с 1917 по 1991 г.) можно разделить на несколько периодов, которые существенно отличаются друг от друга по ряду экономических и политических признаков:

1. Период «военного коммунизма» (1917–1921).

2. Период новой экономической политики, или НЭПа (1921–1929).

3. Период индустриализации и построения основ социализма (1929–1941).

4. Великая Отечественная война и послевоенное восстановление экономики (1941–1948).

5. Период мирного развития на базе сталинской модели экономики (1948–1956).

6. Первый период демонтажа сталинской модели экономики (период Хрущева: 1956–1964).

7. Второй период демонтажа сталинской модели экономики (период подготовки и проведения реформы Косыгина-Либермана: 1964–1969).

8. Период застоя (1969–1985).

9. Период перестройки и активного разрушения остатков сталинской модели экономики (1985–1991).

Итак, первый-второй периоды можно назвать ранней экономикой СССР. Третий-пятый периоды относятся к сталинской экономике. А шестой-девятый периоды охватывают позднюю экономику СССР. Последнюю модель еще можно назвать постсталинской экономикой. А в более широком историческом аспекте ее следует определить как переходную экономику – от социалистической модели к модели капиталистической. Некоторые жесткие критики на Западе, стоявшие на позициях строгого, «чистого» социализма, называли постсталинский период истории СССР периодом ползучей реставрации капитализма.

Сталинский период – период создания основ сталинской экономики, ее испытания на прочность в годы войны и послевоенного восстановления, мирного строительства. В общей сложности на период сталинской экономики приходится не более 30 лет. Мы можем начать отсчет сталинской экономики не от 1929 г., а от несколько более раннего времени – середины 1920-х гг., когда в партии и государстве Сталину удалось добиться перевеса в борьбе с троцкистами и новой оппозицией и начать подготовку к сворачиванию НЭПа и проведению индустриализации.

Окончание периода сталинской экономики не приходится буквально на момент смерти Сталина в марте 1953 г. По инерции сталинская модель продолжала функционировать при минимальных изменениях до 1956 г., когда Н. С. Хрущев провел XX съезд КПСС с целью развенчания культа личности Сталина. Фактически этим съездом был дан старт началу демонтажа и разрушения сталинской экономики. Этот процесс разрушения продолжался 35 лет и завершился в декабре 1991 г. развалом СССР.

После смерти И. В. Сталин оставил в наследство мощнейшую экономику, которая по большинству показателей занимала первое место в Европе и второе в мире (после США). С тех пор уже прошло шесть десятков лет. Значительную часть материально-технической базы за это время (особенно за последние 20–25 лет разрушительных демократических «реформ») мы утратили. Но у нас осталось и другое, может быть, даже более ценное наследство – опыт строительства сталинской экономики. Это наследство у нас похитить никто не может. А возможность воспользоваться им зависит только от нас.

Прежде всего, надо суметь усвоить это наследство умом. Для этого необходимо познакомиться и с различными партийно-государственными документами, и со статистикой, и с экономической литературой того времени. А главное – с работами И. В. Сталина. Мы используем выражение «сталинская экономика» не только потому, что указанная модель создавалась и развивалась в то время, когда у руля партийного и государственного управления находился И. В. Сталин. Главное, что Сталин был главным архитектором этой модели экономики.

Сталин не был профессиональным
Страница 2 из 19

экономистом. Более того, в первые годы после революции его в партии не воспринимали как специалиста в области экономики (его областью были национальные отношения, национальная политика). Сталин в области экономической уступал не только В. И. Ленину, но и другим партийным деятелям, например Н. Бухарину, Е. Преображенскому, Л. Красину и др. Но именно экономические вопросы стали для него основными после ухода Ленина, по мере того как сам он фактически становился главой партии и государства.

Как экономист Сталин выступал в двух ипостасях: экономист-практик и экономист-теоретик.

Лично у меня сложилось мнение, что Сталин как практик на голову выше, чем теоретик. Как практик он чувствовал себя хозяином громадного государства, которое еще недавно называлось «Российская Империя», а теперь стало называться «СССР». Как хозяин и государственник он забывал о догматах марксизма-ленинизма. Именно вопреки догмату о необходимости мировой революции он сформулировал тезис о возможности победы социализма в отдельно взятой стране. Причем он имел в виду не какую-то абстрактную страну, а конкретно Советский Союз. А для практической реализации этой установки стал укреплять экономическую независимость СССР, проводить индустриализацию, создавать военную экономику.

Как практик Сталин действовал методом проб и ошибок. В ходе строительства социалистической экономики неизбежно возникали ошибки и издержки. Сталин стремился минимизировать эти издержки и постоянно думал о необходимости создания теории строительства социализма (и строительства социалистической экономики в частности). Он часто повторял: «Без теории нам – смерть». К сожалению, в его окружении было крайне мало людей, которые готовы были создавать теорию строительства социализма. Они довольствовались марксизмом-ленинизмом и боялись выйти за его пределы. Поэтому теорию приходилось создавать самому Сталину. Но, к большому сожалению, Сталин как теоретик также не мог вырваться за пределы марксизма.

Он немало сил и времени потратил на подготовку учебника по политической экономии, включавшего раздел социалистического способа производства. Подготовка шла долго – со второй половины 1930-х гг. Сталин вносил много поправок в учебник, давал какие-то ориентировки и советы нашим ученым-обществоведам. В ноябре 1951 г. прошла обстоятельная беседа Сталина с рядом авторов макета учебника (руководитель группы авторов – академик К. В. Островитянов). Ряд подсказок разработчикам учебника содержался в работе «Экономические проблемы социализма в СССР», написанной Сталиным в 1952 г. Но при жизни Сталина учебник так и не был завершен. Первое его издание вышло уже после смерти Сталина, в 1954 г. Но он так и остался «сырым», содержал много внутренних противоречий.

Говорят, Сталин использовал лишь марксистскую лексику, за которой скрывалось чуть ли не православное мировоззрение. К сожалению, некоторые авторы выдают желаемое за действительное. Очень жаль, что он практически не обращался к трудам русских экономистов. Политическая экономия – продукт протестантской цивилизации, для которой именно капитализм выступал идеальной и единственно возможной социально-экономической моделью. Осмысливать и строить в России социализм на базе методологии протестантской политической экономии – бессмысленный и неблагодарный труд.

Трудно не согласиться с Михаилом Антоновым, который обратил внимание на эту «ахиллесову пяту» советской общественной (экономической) науки: «Хотя и Маркс, и Энгельс недвусмысленно заявляли, что политическая экономия – это наука о товарном, капиталистическом производстве, почти все российские марксисты в силу присущего им евроцентризма и не мыслили, что для анализа народного хозяйства нужна совсем иная экономическая теория»[1 - Антонов Михаил. Капитализму в России не бывать!– М., 2005. – С. 179.].

Далее М. Антонов продолжает: «Сталин… с юности отвергал возможность товарного производства при социализме и очень настороженно относился к проектам создания политической экономии социализма»[2 - Там же.]. Вот здесь согласиться с автором я не могу. Как раз именно Сталин еще до войны стал настаивать на подготовке учебника по политической экономии, включающего раздел «социалистический способ производства». И, несмотря на возникавшие противоречия, в разных версиях проекта учебника до конца жизни подталкивал процесс его создания.

Анализ той же работы «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.) показывает, что ответы на многие вопросы Сталин искал в пресловутом «законе стоимости». Просто, по Сталину, этот закон при социализме якобы приобретал иные формы проявления и имел ограниченную сферу действия. Но все это создавало внутренние противоречия. Кстати, руководитель авторского коллектива, готовившего по заданию Сталина учебник политической экономии, академик К. Островитянов писал в 1958 г.: «Трудно назвать другую экономическую проблему, которая вызывала бы столько разногласий и различных точек зрения, как проблема товарного производства и действия закона стоимости при социализме». К сожалению, эти гносеологические противоречия после смерти Сталина незаметно трансформировались в реальные противоречия практики экономического строительства в СССР, создали трещины в фундаменте здания сталинской экономики.

Я не одинок в весьма сдержанной оценке работы «Экономические проблемы социализма в СССР» (которая некоторыми неуемными почитателями Сталина подается как «гениальная»). Обращусь опять к М. Антонову: «Хотя у Сталина были попытки несколько по-новому осветить некоторые вопросы социалистического производства, в целом этот труд никакого прорыва в теории не содержал и не мог содержать, потому что основывался на традиционном понимании марксизма-ленинизма, который уже не отвечал запросам наступавшей эпохи. По свидетельству Молотова, Сталин еще работал над второй частью своего труда, которая после смерти вождя канула неизвестно куда, но и от нее вряд ли можно было ожидать какого-то прорыва – по тем же самым причинам»[3 - Там же. – С. 184.].

Как экономист-практик Сталин достиг гораздо большего. Фактически именно благодаря его политической воле и искусству удалось создать такую экономику, большая часть которой оказалась вне товарно-денежных отношений, вне действия пресловутого закона стоимости. Фактически это означает, что он сумел вырвать страну из удушающих объятий капитализма. И в этом его заслуга.

Чтобы осмыслить суть сталинской экономики, попытаюсь выделить основные признаки сталинской экономики. Вот наиболее важные из них:

1) общенародная собственность на средства производства;

2) решающая роль государства в экономике;

3) использование кооперативной формы хозяйства и мелкотоварного производства в дополнение к государственным формам хозяйства;

4) централизованное управление;

5) директивное планирование;

6) единый народнохозяйственный комплекс;

7) мобилизационный характер;

8) максимальная самодостаточность (особенно в период, пока еще не появился социалистический лагерь);

9) ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели (стоимостные играют вспомогательную роль);

10) отказ от показателя прибыли
Страница 3 из 19

как главного стоимостного показателя, ориентация на снижение себестоимости продукции;

11) периодическое снижение розничных цен;

12) ограниченный характер товарно-денежных отношений;

13) одноуровневая модель банковской системы и ограниченное количество банков;

14) двухконтурная система внутреннего денежного обращения (наличное и безналичное обращение);

15) ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления);

16) особый приоритет развития оборонной промышленности как гарантии национальной безопасности страны;

17) государственная монополия внешней торговли и государственная валютная монополия;

18) отказ от конкуренции, замена ее социалистическим соревнованием;

19) сочетание материальных и моральных стимулов труда;

20) недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан;

21) обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения, органичное сочетание личных и общественных интересов и т. д.

Многие из перечисленных признаков взаимосвязаны, как бы перетекают друг в друга. Значимость тех или иных признаков на протяжении трех десятков лет существования сталинской экономики менялась. Например, мобилизационный характер экономики был особенно ярко выражен в годы индустриализации и Великой Отечественной войны. Принцип (признак) периодического снижения розничных цен не работал во время Великой Отечественной войны. Возникли определенные дисбалансы между товарной и денежной массой, имело место некоторое повышение цен на потребительские товары, впрочем, весьма умеренное по меркам военного времени. После восстановления советской экономики с конца 1940-х гг. мобилизационные признаки ослабли. Признак максимальной самодостаточности советской экономики претерпел изменения с конца 1940-х гг., когда возник Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) и СССР стал активно участвовать в международном социалистическом разделении труда через развитие международной специализации и кооперации отдельных отраслей и предприятий. Некоторые признаки сталинской экономики просматривались и за хронологическими рамками ее тридцатилетнего существования. Например, государственная монополия внешней торговли, государственная валютная монополия, одноуровневая модель банковской системы, двухконтурная система внутреннего денежного обращения начали разрушаться лишь во второй половине 1980-х гг. Также важнейшим признаком советской экономики оставался высокий приоритет развития оборонной промышленности. Иного и быть не могло, поскольку Запад вел против СССР непрерывную «холодную войну»; с середины 1980-х гг. этот приоритет стал размываться под лукавым лозунгом проведения конверсии военного производства.

Сталинская экономика стала терять многие свои сущностные признаки в силу ошибок и просчетов государственных и партийных руководителей, возглавлявших страну после смерти Сталина. Был волюнтаризм Хрущева с его хозяйственными экспериментами. Была реформа Косыгина-Либермана, перепрограммировавшая экономику на прибыль как главный ориентир. Были сумасшедшие проекты переброски северных рек и многое другое. Но это не главные причины разрушения сталинской экономики. Стал меняться человек. Начала разрушаться гармония между общественным и личным интересом. «Мое» стало выше, чем «наше». Материальные стимулы труда стали доминирующими по отношению к моральным стимулам. Труд перестал рассматриваться в качестве жизненной необходимости и начал даже восприниматься как обуза. Сталин прекрасно понимал значимость человеческого фактора. В разных вариантах он ставил задачу создания нового человека. Но эта задача не была в полной мере выполнена, ее решение явно отставало от успехов в развитии производительных сил, строительстве материально-технической базы социализма. Иногда говорят, что Сталин просто не успел решить этой задачи, трагически уйдя из жизни. Но и не это главное. Создание нового человека могло происходить (и происходило) только на идейной базе марксизма-ленинизма. А это учение по своей сути глубоко материалистично и не предназначено для воспитания человека с теми высокими характеристиками, которые требовала модель сталинской экономики. Решение такой задачи было возможно лишь в обществе, где большим влиянием пользуется христианская Церковь, которая имеет двухтысячелетний опыт воспитания нового человека.

Да, Сталин легализовал Церковь, он вывел ее из тех катакомб, в которые ее загнали «пламенные революционеры» 1920-х гг. Я даже не исключаю, что Сталин мог втайне рассчитывать на поддержку Церкви в решении такой задачи, как формирование нового человека. Но к моменту смерти Сталина Православная Церковь не успела настолько окрепнуть, чтобы оказывать значимое позитивное духовно-нравственное влияние на все советское общество.

Предлагаемая читателю работа не претендует на всестороннее и детальное исследование всех признаков и всех сторон сталинской экономики, на исчерпывающее объяснение причин ее демонтажа и разрушения. По сути, она представляет собой ряд очерков по некоторым, как кажется автору, ключевым проблемам сталинской экономики. Цель работы – заставить читателя сравнивать и понять, что навязываемое нам представление о рыночной (капиталистической) экономике как самой совершенной, эффективной, конкурентоспособной – миф или даже откровенный обман. Тем более, после знакомства со сталинской экономикой станет понятной лживость сладкоголосых призывов выводить Россию из нынешних экономических тупиков с помощью разного рода либеральных средств (иностранные инвестиции, займы, фондовые рынки, инвестиционный климат и всякая прочая ахинея).

А если, Бог даст, начнется духовное, политическое и экономическое возрождение России, то нам потребуется максимальная мобилизация всех сил и ресурсов общества. Тогда опыт сталинской экономики окажется крайне востребованным.

Глава 1. О сталинской экономике и высших целях

Что бы там ни говорили критики советской экономики, но она оказалась, выражаясь современным языком, более конкурентоспособной, чем так называемые «рыночные экономики» Запада.

Об «экономическом чуде» и сталинской экономике

В 1913 г. доля России в мировом промышленном производстве составляла около 4%, а к 1937 г. она уже достигла 10%. К середине 1970-х гг. этот показатель достиг 20% и держался на этом уровне до начала перестройки. Наиболее динамичными были два периода советской истории: 1930-е и 1950-е гг.

Первый период – индустриализация, которая проводилась в условиях мобилизационной экономики. По общему объему валового внутреннего продукта и производству промышленной продукции СССР в середине 1930-х гг. вышел на первое место в Европе и на второе место в мире, уступив только США и значительно превзойдя Германию, Великобританию, Францию. За неполные три пятилетки в стране были построены 364 новых города, сооружены и введены в действие 9 тыс. крупных предприятий – колоссальная цифра – по два предприятия в день! Конечно,
Страница 4 из 19

мобилизационная экономика требовала жертв, максимального использования всех ресурсов. Но, тем не менее, накануне войны жизненный уровень народа был существенно выше, чем на старте первой пятилетки. Все мы помним известное высказывание И. В. Сталина, что СССР отстал от промышленно развитых стран на 50-100 лет, историей отпущено на преодоление этого отставания 10 лет, в противном случае нас сомнут. Эти слова, сказанные в феврале 1931 г., удивляют своей исторической точностью: расхождение составило всего четыре месяца.

Второй период – экономическое развитие на основе модели, которая сформировалась после войны при активном участии И. В. Сталина. Она по инерции продолжала функционировать в течение ряда лет после его смерти (до тех пор, пока не начались разного рода эксперименты Н. С. Хрущева). За 1951–1960 гг. валовой внутренний продукт СССР вырос в 2,5 раза, причем объем промышленной продукции – более чем в 3 раза, а сельскохозяйственной – на 60%. Если в 1950 г. уровень промышленного производства СССР составлял 25% по отношению к США, то в 1960 г. – уже 50%. Дядя Сэм очень нервничал, поскольку вчистую проигрывал экономическое соревнование Советскому Союзу. Жизненный уровень советских людей непрерывно рос. Хотя на накопление (инвестиции) направлялась значительно более высокая доля ВВП, чем в США и других странах Запада.

Тридцатилетний период нашей истории (с начала 1930-х до начала 1960-х гг.) можно назвать советским «экономическим чудом». Сюда следует включить также 1940-е гг. – период войны и экономического восстановления СССР. Наша страна сумела победить Гитлера и всю гитлеровскую коалицию. Это была не только военная, но и экономическая победа. В период восстановления страны после войны мы сумели быстрее европейских стран вернуться к довоенному уровню, а также создать «ядерный щит», который был жизненно необходим стране в условиях объявленной Западом «холодной войны».

В 1960-е гг. мы начали терять экономическую динамику, которая была создана в предыдущий период. А с середины 1970-х гг. стали наблюдаться признаки так называемого застоя, утраты внутренних источников развития, которые камуфлировались неожиданно обвалившимися на нашу страну нефтедолларами. С середины 1980-х гг. началось прикрываемое лозунгами перестройки разрушение остатков той модели экономики, которая была создана в годы «экономического чуда».

Сталинская экономика – табуированная тема

Я не первый, кто обращает внимание на «экономическое чудо» Сталина. Объясняя его, авторы справедливо подчеркивают, что была создана принципиально новая модель экономики, отличная от моделей «рыночной экономики» Запада (капиталистическая модель экономики).

Первые годы советской истории – экономика «военного коммунизма» (1917–1921 гг.). Это особая модель – очевидно, она не имеет ничего общего с рыночной моделью (более того, ее называют антиподом рынка). Но ее нельзя назвать и советской. Некоторые авторы по недоразумению или сознательно пытаются поставить знак равенства между экономикой «военного коммунизма» и экономикой Сталина. Если персонифицировать первую, то ее следовало бы назвать экономикой Ленина-Троцкого.

Элементы модели рыночной экономики имели место лишь в начальный период истории СССР (период НЭПа: 1921–1929 гг.) и в завершающий период (перестройка М. С. Горбачева: 1985–1991 гг.). Другими словами, в чистом виде получается около полутора десятилетий. Если персонифицировать данную модель, то ее можно условно назвать экономикой Бухарина-Горбачева. Напомню, что в 1920-е гг. Николай Бухарин считался главным идеологом партии и ратовал за построение социализма и коммунизма именно на основе рыночных принципов. Позднее он стал активным членом «новой оппозиции», которая резко возражала против модели, предлагавшейся И. В. Сталиным и его сторонниками («модель Сталина»).

Еще примерно 25 лет (1961–1985 гг.)– период так называемой экономики застоя, когда рыночной модели еще не было, но советская модель медленно подтачивалась изнутри с помощью различных частичных усовершенствований, которые не повышали ее эффективность, а лишь дискредитировали, чтобы в конце существования СССР прорабы перестройки могли заявить в полный голос: «Советская модель не эффективна, ее надо заменять на рыночную».

Если персонифицировать экономику застоя, то ее можно назвать экономикой Хрущева-Брежнева-Андропова-Черненко.

Таким образом, из всей 74-летней истории существования СССР (с 1917 по 1991 г.) на период «экономического чуда» приходятся от силы три десятилетия. Данный период характеризуется тем, что в это время у власти в стране находился И. В. Сталин. Правда, в 1953–1960 гг. Сталина уже не было, но созданная им экономика продолжала функционировать, она не претерпела еще особых изменений. Поэтому тридцатилетний период 1930–1960 гг. можно назвать временем экономики Сталина, а экономические достижения этого периода – «экономическим чудом» Сталина.

Сегодня у нас господствует плюрализм мнений. Может быть, кто-то видит какие-то изъяны в советской модели, и ему больше нравится модель рыночной экономики. Но вот что удивительно: сегодня 99,99% всей информации, относящейся к категории экономической, посвящены рыночной экономике. Оставшиеся 0,01% информации имеют отношение к советской модели. Но при этом в сообщениях, статьях и книгах почти нет подробного описания указанной модели, все ограничивается беспредметной критикой и традиционным выводом: это административно-командная экономика. Никаких вразумительных определений административно-командной экономики нет, за исключением того, что это экономика, противоположная рыночной. Кажется, автором этого штампа на заре перестройки стал экономист Гавриил Попов – один из наиболее рьяных «рыночников». Административно-командная экономика – что-то типа приговора, который обоснованию не подлежит. Думаю, что замалчивание темы «советская модель экономики» объясняется очень просто: серьезный сравнительный анализ двух моделей крайне невыгоден тем, кто продвигает идеологию рыночной экономики. Такова информационно-пропагандистская политика «Вашингтонского обкома партии».

Пытаться оценивать сталинскую экономику на основе критериев рыночной экономики и принципов экономического либерализма – пустое дело. Против СССР велась война, которая порой становилась явной и ощутимой (Финская война, Халкин-Гол, Великая Отечественная война), а иногда принимала неявные и закамуфлированные формы. Выиграть такую войну при соблюдении правил рыночной экономики – все равно что боксеру выиграть сражение на ринге при завязанных глазах.

Суть сталинской экономики

Суть советской модели (1930–1960 гг.) можно свести к следующим важнейшим признакам:

– общенародная собственность на средства производства;

– решающая роль государства в экономике;

– централизованное управление;

– директивное планирование;

– единый народнохозяйственный комплекс;

– мобилизационный характер;

– максимальная самодостаточность (особенно в период, пока еще не появился социалистический лагерь);

– ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели (стоимостные играют вспомогательную роль);

– ограниченный характер товарно-денежных
Страница 5 из 19

отношений;

– ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления);

– сочетание материальных и моральных стимулов труда;

– недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан;

– обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения и т. д.

Об этих признаках мы далее будем подробно говорить. Здесь коротко скажу лишь о некоторых из них.

Что касается ускоренного развития группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это не есть лишь лозунг периода «большого рывка» 1930-х гг. Это постоянно действующий принцип, учитывая, что речь идет не об абстрактной «социалистической экономике». Речь идет о конкретной экономике СССР, который, по мнению Сталина, находился (и в обозримом будущем будет находиться) во враждебном капиталистическом окружении – в окружении, которое будет стремиться уничтожить Советский Союз как экономическими, так и военными методами. Лишь высокий уровень развития группы отраслей А в состоянии обеспечить эффективную борьбу СССР с враждебным капиталистическим окружением. Последовательный учет указанного принципа фактически означает, что сталинская модель – модель мобилизационной экономики. Иной быть не могло. Сталин совершенно правильно обосновал это, сформулировав следующий геополитический тезис: основным содержанием современной эпохи является борьба двух социально-экономических систем – социалистической и капиталистической.

Хорошо известно (из произведений классиков марксизма), что важнейшим противоречием капитализма является противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения. Важнейшим принципом сталинской экономики является общественный характер присвоения, что и снимает существовавшее при капитализме «проклятое» противоречие. Принцип распределения по труду дополняется принципом общественного присвоения. Конкретно речь идет о том, что создаваемый общим трудом прибавочный продукт достаточно равномерно распределяется среди всех членов общества через механизм понижения розничных цен на потребительские товары и услуги и через пополнение общественных фондов потребления. В среднесрочной перспективе Сталин даже предлагал перейти к бесплатному распределению такого жизненно важного продукта, как хлеб (об этом он говорил вскоре после окончания войны и называл время, когда это примерно может произойти,– 1960 г.).

Ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели при планировании и оценке результатов экономической деятельности – еще один ключевой принцип. Стоимостные показатели, во-первых, были достаточно условными (особенно в сфере производства, а не в розничной торговле), во-вторых, играли вспомогательную роль, причем прибыль была не самым главным показателем. Главным критерием эффективности было не увеличение денежной прибыли, а снижение себестоимости продукции.

О плановом характере экономики Сталина

Особо следует обратить внимание на плановый характер экономики. Критики сталинской модели, употребляя уничижительное словосочетание «административно-командная система», прежде всего и имеют в виду народнохозяйственное планирование. Оно противоположно так называемому рынку, за которым скрывается экономика, ориентированная на прибыль и обогащение. В сталинской модели речь идет именно о директивном планировании, при котором план имеет статус закона и подлежит обязательному исполнению, в отличие от так называемого индикативного планирования, которое после Второй мировой войны использовалось в странах Западной Европы и Японии и имеет характер рекомендаций и ориентировок для субъектов экономической деятельности. Кстати, директивное планирование присуще не только сталинской экономике. Оно существует и сегодня. Где?– спросите вы. В крупных корпорациях. Об этом мы скажем немного позднее. Поэтому если критикам сталинской модели полюбилось выражение «административно-командная система», то они должны также рьяно критиковать крупнейшие мировые транснациональные корпорации типа IBM, British Petroleum, General Electric или Siemens. Там в начале XXI века существует действительно жесточайшая административно-командная система без каких-либо примесей демократии и участия работников в управлении.

В беседе 29 января 1941 г. Сталин указывал, что именно плановый характер советского народного хозяйства позволил обеспечить экономическую независимость страны: «Если бы у нас не было… планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т. д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы – не придаток капиталистических хозяйств… Дело рентабельности подчинено у нас строительству, прежде всего, тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и, понятно, что первое время нерентабельна. Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность».

Сталин также постоянно подчеркивал, что плановое ведение хозяйства позволяет сбалансировать спрос и предложение, производство и потребление. Таким образом, только на базе планового ведения хозяйства можно преодолеть такое проклятие рыночной (капиталистической) экономики как кризисы. Эти кризисы так называемого «перепроизводства» сотрясали весь капиталистический мир с начала XIX века, принося неисчислимые страдания миллионам трудящихся, демонстрируя расточительный характер использования материальных ресурсов и порождая еще более ожесточенную конкуренцию между капиталистами как на национальных, так и на мировых рынках.

В СССР были использованы некоторые методы планирования, которые до этого были не известны даже самым «продвинутым» зарубежным управленцам и экономистам. Прежде всего, это межотраслевой баланс, с помощью которого определяются пропорции обмена промежуточными продуктами между отраслями при заданных объемах и структуре производства конечных продуктов. Эти пропорции описываются соответствующими уравнениями. Считается, что межотраслевые балансовые модели (на Западе их чаще называют моделями «затраты-выпуск»)
Страница 6 из 19

были разработаны русским эмигрантом послереволюционной волны Василием Леонтьевым (1906–1999), которому за это была даже присуждена Нобелевская премия в области экономики. Вместе с тем уже в первой половине 1920-х гг. в Госплане СССР стал использоваться межотраслевой баланс – еще до того, как В. Леонтьев опубликовал первую статью на эту тему.

Сталинская экономика как громадная корпорация

Советскую модель можно уподобить громадной корпорации под названием «Советский Союз», состоящей из отдельных цехов и производственных участков, которые работают для создания одного конечного продукта. В качестве конечного продукта рассматривается не финансовый результат (прибыль), а набор конкретных товаров и услуг, удовлетворяющих общественные и личные потребности. Показатели общественного продукта (и его элементов) в стоимостном выражении выполняют лишь роль ориентира при реализации годовых и пятилетних планов, оценке результатов выполнения планов.

За счет разделения труда, специализации и слаженной кооперации достигается максимальная эффективность производства всей корпорации. Уже не приходится говорить, что никакой конкуренции между цехами и участками быть не может. Такая конкуренция лишь дезорганизует работу всей корпорации, породит неоправданные издержки. Вместо конкуренции – сотрудничество и кооперация в рамках общего дела. Отдельные цеха и участки производят сырье, энергию, полуфабрикаты и комплектующие, из которых в итоге формируется общественный продукт. Затем этот общий продукт распределяется между всеми участниками производства. Никакого распределения и перераспределения общественного продукта на уровне отдельных цехов и участков не происходит и происходить по определению не может.

Всем этим громадным производством, обменом и распределением управляют руководящие и координирующие органы корпорации «СССР». Это правительство, множество министерств и ведомств, прежде всего, отраслевые министерства. По мере усложнения структуры народного хозяйства СССР число их постоянно возрастало. В рамках каждого союзного министерства были еще подразделения, называвшиеся главками, и различные территориальные учреждения на местах (прежде всего, министерства в союзных республиках). Координирующую и контролирующую роль играли такие органы, как Госплан СССР, Минфин СССР, Госбанк СССР и некоторые другие. Они также имели свою территориальную сеть, в т. ч. ведомства с аналогичными названиями на уровне союзных республик.

Кстати, подобная схема организации и управления существует в крупнейших западных корпорациях (особенно транснациональных), связанных с реальным сектором экономики. Никаких рыночных отношений внутри них нет, существуют условные расчеты, базирующиеся на «трансфертных» (внутрикорпоративных) ценах. Ключевым отличием модели западных корпораций от сталинской модели является то, что корпорации принадлежат частным собственникам, их деятельность ориентирована, прежде всего, на финансовые результаты (прибыль), причем финансовый результат не распределяется среди работников, а приватизируется собственником корпорации. Правда, сегодня и эта схема организации и управления деятельностью корпорации уходит в прошлое,– по той причине, что в условиях нынешнего бурного развития финансового сектора экономики производственная деятельность становится неконкурентоспособной и даже нерентабельной. Наблюдается разворот деятельности корпораций, традиционно связанных с производством, в сторону работы на финансовых рынках. В таких финансово ориентированных корпорациях все устроено по-другому.

Хотелось бы отметить, что сравнение сталинской экономики с громадной корпорацией я встречал у ряда отечественных и зарубежных авторов. Вот цитата из одной современной работы: «Задолго до появления крупных внутригосударственных и международных транснациональных корпораций СССР стал крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой. Корпоративные экономические, хозяйственные цели и функции государства были записаны в Конституции. Как экономическая корпорация СССР разработал и ввел в действие научную систему обоснованных внутренних цен, позволяющих эффективно использовать природные богатства в интересах народного хозяйства. Ее особенностью были, в частности, низкие по сравнению с мировыми цены на топливно-энергетические и другие природные ресурсы…

Корпоративный подход к экономике как к целостному организму предполагает выделение достаточных средств на инвестиции, оборону, армию, науку, образование, культуру, хотя с позиций эгоистичных и недалеких субъектов рынка надо все проесть немедленно.

Отказ от концепции государства – хозяйственной корпорации, деструкция межотраслевых и межрегиональных связей, разобщение предприятий катастрофически подействовали на экономику России»[4 - Братищев И. М., Крашенинников С. Н. Россия может стать богатой! – М., 1999. – С. 15–16.]. Трудно не согласиться с авторами по поводу последствий разрушения «экономической корпорации СССР». Можно лишь усомниться, что такое разрушение произошло мгновенно, в момент разрушения Советского Союза в декабре 1991 г. Процесс разрушения начался еще раньше, в 1960-е гг., и продолжался почти три десятилетия.

Сталинская экономика: проверка жизнью

Сталинская экономика прошла испытания временем. Если не быть предвзятым оппонентом или, тем более, врагом России, то следует признать, что сталинская экономика позволила:

– обеспечить преодоление вековой экономической отсталости страны и стать наряду с США ведущей экономической державой мира;

– создать единый народнохозяйственный комплекс, что позволило Советскому Союзу стать независимой от мирового рынка страной;

– победить во Второй мировой войне сильнейшего врага – гитлеровскую Германию и страны гитлеровской коалиции;

– обеспечить неуклонный рост благосостояния народа на основе последовательного снижения себестоимости продукции;

– показать всему миру неэффективность так называемой рыночной (капиталистической) экономики и переориентировать многие страны на путь так называемого некапиталистического пути развития;

– обеспечить военную безопасность страны путем создания ядерного оружия.

Мне кажется, что этого уже вполне достаточно, чтобы разобраться подробнее с тем, что такое сталинская экономика – отнюдь не из праздного любопытства, а исходя из того, что сегодня Россия переживает серьезный экономический кризис. И знакомство со сталинской экономикой позволит нам быстрее найти выход из сегодняшних тупиков.

Об искривлениях и ошибках сталинской экономики

Конечно, целый ряд перечисленных выше принципов в реальной практике экономического строительства в чистом виде не был реализован. Отчасти – по причине неких сознательных искривлений некоторыми государственными деятелями политической линии И. В. Сталина, отчасти по слабости человеческой природы (например, слабая исполнительская дисциплина), отчасти потому, что И. В. Сталин сам вносил какие-то коррективы в свою политическую линию. Коррективы вносились интуитивно. В то же время совершенствование экономической модели надо было осуществлять системно, на
Страница 7 из 19

базе добротной теории. Сталин пытался активизировать процесс разработки такой теории, в частности, написав в 1952 г. работу «Экономические проблемы социализма в СССР». «Незнание теории нас погубит»,– говаривал Сталин, и эти слова оказались, к сожалению, пророческими.

Сильный и необоснованный отход от названных принципов вел к размыванию и подрыву сталинской модели. Размывание приходится на период 1960–1985 гг. Отдельные случаи были зафиксированы еще во второй половине 1950-х гг., когда Хрущев стал проводить опасные экономические эксперименты. Примеров такого размывания можно привести много. Так, мы отметили такой принцип, как преимущественная ориентация при планировании и оценке результатов экономической деятельности на натуральные (физические) показатели. «Косыгинская» реформа 1965 г. стала ориентировать плановые органы и предприятия на такой основной стоимостной показатель, как «вал» (валовой объем продукции, рассчитанный по так называемому заводскому методу). Стало возможным и выгодным накручивать показатели вала, при этом динамика реальных (натуральных) показателей значительно отставала от вала. Парадокс заключался в том, что ориентация на прибыль делала экономику все более затратной.

Камуфлировались серьезные проблемы в сфере планирования. Формально централизованные планы стали охватывать гораздо более широкую номенклатуру промежуточной и конечной продукции разных отраслей экономики по сравнению со сталинской эпохой (вероятно, этому способствовало внедрение в Госплане и многих министерствах первых поколений электронно-вычислительных машин). На разных уровнях стали говорить, что в практику планирования внедряется так называемый программно-целевой метод. Однако в реальной жизни конкретные плановые показатели на всех уровнях не привязывались к каким-то высшим целям, а определялись на основе примитивного метода – от достигнутого уровня предыдущего года (планового периода).

В целом ряде моментов сталинская экономика противоречит марксизму. Никакого предварительного теоретического осмысления и обоснования этой модели не было. Она создавалась практиками, методом проб и ошибок. Кстати, в те годы не было даже учебника политической экономии социализма. Подготовка его затянулась лет на 30, а первое издание увидело свет лишь после смерти Сталина – в 1954 г. Кстати, учебник получился противоречивым, в нем сделаны попытки увязать реалии жизни (сталинскую экономику) с марксизмом. А между тем Сталин говорил сподвижникам: «Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадете. Надо самим работать головой».

О демонтаже сталинской экономики

Но, увы! Партийные и государственные руководители после смерти Сталина отказывались «работать головой», предпочитая руководствоваться мертвыми догматами марксизма или просто действуя по инерции, паразитируя на достижениях сталинской экономики.

Хрущеву удалось лишь ослабить, но не уничтожить сталинскую экономику. Гораздо более серьезный удар был нанесен экономической реформой 1965–1969 гг., которую персонифицируют с тогдашним Председателем Совета Министров СССР А. Косыгиным. Иногда ее называют реформой Е. Либермана – по имени одного из консультантов Косыгина. В результате была создана модель, которую некоторые жесткие критики называют моделью государственного капитализма. Реформа 1965–1969 гг. превратила уже социалистические предприятия в обособленных товаропроизводителей, ориентированных на прибыль (главный плановый показатель), а не на внесение своего вклада в создание единого народнохозяйственного результата. На смену социалистическому способу производства пришел товарный (государственно-капиталистический) способ производства.

После «косыгинской» реформы уже никаких серьезных попыток экономических усовершенствований не предпринималось на протяжении почти двух десятилетий. Тем более не было попыток отменить смертельный эксперимент Косыгина-Либермана, экономика погрузилась в застой. А жизнь настоятельно диктовала необходимость действительных изменений в целях укрепления страны. Так, в первой половине 1970-х гг. СССР достиг военного паритета с США и НАТО. С учетом этого можно и нужно было внести коррективы в пропорции развития группы А и группы Б в пользу второй группы отраслей промышленности. Следовало бы ускорить развитие таких отраслей, как легкая промышленность, пищевая промышленность, производство автомобилей, мебели, бытовой и радиоэлектронной техники, а также увеличить масштабы жилищного строительства. Вместо этого инвестиции были направлены на строительство БАМа, соединение рек и т. п. А тут еще подоспела «палочка-выручалочка» в виде нефтедолларов (повышение цен на «черное золото» на мировом рынке в 1973 г.). Вместо курса на подтягивание группы Б был взят курс на ликвидацию дефицитов ряда потребительских товаров за счет импорта.

С 1985 г. начался период целенаправленного уничтожения экономики под лукавым лозунгом перестройки. Начался бурный переход от государственного капитализма к другой модели капитализма, которую можно назвать в равной мере частнособственнической, бандитской, компрадорской.

О человеческом факторе и высших целях

Вернемся к теме сталинской экономики. Эффективность ее функционирования зависела не только от того, насколько последовательно руководители народного хозяйства придерживались перечисленных выше принципов сталинской экономики. Она зависела в еще большей степени от готовности общества и отдельных его членов участвовать в реализации планов сталинской экономики. Сталин это прекрасно понимал, поэтому в свое время сформулировал триединую задачу строительства коммунизма. Она включала следующие задачи: а) всемерное развитие производительных сил, создание материально-технической базы коммунизма; б) совершенствование производственных отношений; в) формирование нового человека. Обсуждавшиеся нами выше принципы сталинской экономики описывают производственные отношения, которые были необходимы на том историческом отрезке для продвижения страны к коммунизму. Задача формирования нового человека была осмыслена Сталиным и его окружением существенно хуже, чем первые две составляющие триединой задачи. Она не только по порядку, но и по приоритетности оказалась на третьем месте.

Впрочем, в рамках третьей задачи во времена Сталина делалось многое. Решению задачи формирования нового человека была подчинена деятельность советских СМИ, культуры, науки, литературы. Беда заключалась в том, что понимание нового человека строилось на методологическом фундаменте марксистского материализма. Как ни крути, человек в марксистских схемах оказывался не целью, а средством. Таким средством, которое нередко еще называли человеческим фактором, фактором производства, рабочей силой, трудовым ресурсом. К середине 1950-х гг. появилась отточенная формула основного экономического закона социализма, определяющего цель социалистической экономики: «Обеспечение благосостояния и всестороннего развития всех членов общества посредством наиболее полного удовлетворения их постоянно растущих материальных и культурных потребностей, достигаемого путем непрерывного роста и
Страница 8 из 19

совершенствования социалистического производства на базе научно-технического прогресса». Никаких более высоких (прежде всего, духовных) целей марксизм предложить просто не мог потому, что он есть в чистом виде материализм. Была, правда, одна более высокая, политическая цель в 1920-е гг. Она заключалась в том, чтобы «раздуть пожар мировой революции». Но, во-первых, во времена Сталина про эту цель уже предпочитали не вспоминать (Троцкий с его идеей перманентной революции был изгнан из страны, а Советский Союз взял курс на построение социализма в отдельно взятой стране). Во-вторых, «раскрутить» русского мужика на идею мировой революции в любом случае не удастся.

Во времена Сталина было сделано немало, чтобы гражданин Советской страны мог максимально вписаться в модель сталинской экономики. Говорят о якобы его насильственном «впихивании» в эту экономику. Да, на первых порах это было. Я имею в виду добровольно-принудительную коллективизацию крестьянства. Но на одной принудительности далеко не уедешь. Раб не может быть эффективным работником. Сталиным с середины 1930-х гг. был взят курс на всяческое повышение статуса человека труда. Материальное поощрение труда дополнялось моральными стимулами. Появилось социалистическое соревнование (как антипод капиталистической конкуренции). Страну в 1930-е гг. охватило стахановское движение. Были введены звания «Герой социалистического труда», «Заслуженный работник», «Заслуженный деятель» и т. п. На всех уровнях проводилась воспитательная работа, направленная на укрепление трудовой дисциплины, формировалось чувство коллективизма, взаимопомощи, бережного отношения к социалистическому имуществу и т. п. Велась борьба с тунеядством. Кстати, последовательная борьба государства с различными проявлениями богатства, роскоши, незаконными доходами также укрепляла веру людей в социальную справедливость, выступала стимулом труда.

Имущественная дифференциация в обществе была очень умеренной и определялась, в первую очередь, трудовым участием человека в экономической жизни страны. Еще в середине 1950-х гг. коэффициент дифференциации доходов населения (разрыв между 10% самых имущих и 10% самых неимущих) составлял 3,28. Между прочим, в 1998 г., по данным Росстата, он был равен уже 13,8; в 2007 г. – 16,8. Многие эксперты, учитывая теневую экономику, считают, что реальные показатели разрыва достигают 25–40 раз. Очевидно, что нынешний гигантский разрыв в имущественном положении выступает в качестве отрицательного стимула производительного труда.

Всячески поощрялось творческое начало в труде. Появилось движение рационализаторов и изобретателей, в котором участвовали не только инженеры и техническая интеллигенция, но и миллионы простых рабочих.

Сталину удалось в значительной мере повысить трудовую активность советского человека, причем методы принуждения здесь играли подчиненную роль. Сталинскую модель советский человек принял (хоть и не сразу), потому что она имела цель, которая выходила за рамки экономики. Такой надэкономической целью была защита страны от внешней агрессии. Уже после смерти Сталина, который оставил советскому народу «ядерный щит», ощущение внешней угрозы стало уходить на второй и даже третий план (хотя Запад объявил нам «холодную войну»). На первый план вышли задачи экономические, вытекающие из упомянутого нами основного экономического закона социализма. Но вот парадокс: экономические цели не консолидируют, не мобилизуют народ, не раскрывают его творческий потенциал, а, наоборот, разъединяют, расслабляют и лишают созидательного творчества. Последнее подменяется в лучшем случае так называемым предпринимательством. При экономических целях сталинская экономика работать не может, она обречена на умирание и замещение различными вариантами модели рыночной экономики.

Можем ли мы вернуться к сталинской экономике?– Можем, если сформулируем надэкономические, высшие цели. Такие цели сегодня витают в воздухе. Сейчас, пожалуй, самое главное, чтобы кто-то сумел громогласно эти цели озвучить и чтобы они были услышаны народом. Мы не только можем, мы обязаны вернуться к сталинской экономике. Не следует себя обманывать: рыночная экономика обрекает Россию на гибель.

Глава 2. Об «экономическом чуде» СССР

В первой главе я отметил, что на протяжении части советского периода в СССР существовала особая модель экономики, которую можно назвать сталинской экономикой. На этот период от силы пришлось три десятилетия – с конца 1920-х до конца 1950-х гг.

О трех периодах «экономического чуда»

Этот период так называемого экономического чуда уникален с точки зрения как отечественного, так и мирового опыта организации экономики. Почему-то до сих пор в учебниках в основном пишут о японском, немецком, южнокорейском «экономическом чуде», обходя молчанием советское «экономическое чудо». Но сегодня в условиях нашей российской экономической разрухи и в поисках путей ее преодоления все чаще вспоминают, пишут, размышляют об этом периоде советской истории. Этот период фактически можно разделить на три отрезка времени:

1) 1929–1941 гг. – индустриализация (условно: 1930-е годы);

2) 1941–1948 гг. – война и послевоенное восстановление (условно: 1940-е годы);

3) 1949–1956 гг. – мирное развитие (условно: 1950-е годы).

В каждом периоде «экономическое чудо» проявлялось по-своему.

«Экономическое чудо» индустриализации. В определении хронологических рамок индустриализации большинство авторов исходят из того, что она началась со старта первой пятилетки и закончилась 22 июня 1941 г. Я исхожу в данной работе из указанной схемы, хотя понимаю ее условность. Во-первых, потому, что индустриализация продолжилась в послевоенные годы. Некоторые авторы связывают ее окончание со смертью И. Сталина в 1953 г. Некоторые считают, что она завершилась в 1960-е гг., когда по доле промышленности в валовом внутреннем продукте СССР сравнялся с экономически развитыми странами Запада. Во-вторых, следует иметь в виду и подготовительный период, который начался в 1925 г., когда на XIV съезде ВКП (б) было принято решение об индустриализации.

Кстати, указанное решение было спровоцировано Западом, точнее, только что принятым «планом Дауэса». В отчетном докладе Сталина на съезде этот план стал одной из главных тем. План был предложен Соединенными Штатами (конкретно государственным секретарем Дауэсом). Цель плана – оказать Германии содействие в выплате репараций, определенных Версальским мирным договором. И помочь в этом должен был… Советский Союз. За счет торговли с СССР и другими странами Восточной Европы как аграрными экономиками Германия должна была заработать 130 млрд. золотых марок. Сталин иронично заметил в своем докладе, что с «хозяином», т. е. с Советским Союзом, этот план никто не обсуждал, его рассматривают как аграрный придаток Европы. Вывод из всей этой истории для большевиков один: СССР должен как можно скорее из аграрной страны превращаться в индустриальную державу. Кстати, на этом съезде Сталин начал уже борьбу с некоторыми партийными и государственными деятелями, которые тормозили промышленное развитие СССР. Среди них – тогдашний нарком финансов Г. Сокольников, который выступал за скорейшее
Страница 9 из 19

наполнение внутреннего рынка импортными товарами. Сталин сказал: «Я хочу сказать, что здесь тов. Сокольников выступает, по сути дела, сторонником дауэсизации нашей страны… Отказаться от нашей линии – значит отойти от задачи социалистического строительства, значит встать на точку зрения дауэсизации нашей страны»[5 - XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) 18–31 декабря 1925 г. Стенографический отчет. – М. – Л., 1926. – С. 488.].

Однако это было лишь общим «заявлением о намерениях». Еще более трех лет шли споры и дискуссии по поводу приоритетов, форм и методов, темпов индустриализации. Например, В. Базаров, В. Громан, Н. Кондратьев полагали, что индустриализация должна осуществляться с учетом рыночных тенденций – без жестких, обязательных для выполнения планов. Нужны лишь какие-то ориентировки Госплана, разрабатываемые на основе прогноза (индикативное планирование). Г. Кржижановский, B. Куйбышев, С. Струмилин придерживались иной точки зрения: нужны долгосрочные цели и приоритеты индустриализации, реализация которых должна осуществляться на основе жесткой плановой дисциплины (директивное планирование). Дискутируя с В. Громаном и его единомышленниками, C. Струмилин говорил: «Нам представляется, что наш перспективный план должен дать не сумму предвидений, а систему экономической политики, т. е. систему хозяйственных задач и предуказаний, выраженных в цифрах».

Троцкий выступал за сверхвысокие темпы индустриализации, которые можно обеспечить за счет «сверхэксплуатации» крестьянства. Эту точку зрения разделял также экономист Е. А. Преображенский. Бухарин, в свою очередь, обвинил Преображенского и поддерживавшую его левую оппозицию в насаждении военно-феодальной эксплуатации крестьянства и внутреннего колониализма. Он выступал за постепенное, органичное, растянутое на десятилетия преобразование экономики.

На XV съезде ВКП (б), состоявшемся в декабре 1927 г., были приняты «Директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР», в которых съезд высказался против сверхиндустриализации: темпы роста не должны быть максимальными, их следует планировать так, чтобы не происходило сбоев. Разработанный на основе директив проект первого пятилетнего плана (1 октября 1928 г. – 1 октября 1933 г.) был одобрен в апреле 1929 г. на XVI конференции ВКП (б) (апрель 1929 г.). Этот план был более напряженным, чем предыдущие проекты. В мае 1929 г. он был утвержден V съездом Советов СССР как закон, обязательный к исполнению. Разработка, обсуждение и утверждение первого пятилетнего плана проходили под непосредственным руководством Генерального секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина. Этот план получил название пятилетки великого перелома.

В годы индустриализации почти с нуля была создана материально-техническая база советской экономики, которая уже во второй половине 1930-х гг. вывела СССР на второе место в мире (после США) по большинству видов промышленной продукции. Была достигнута беспрецедентно высокая норма накопления (доля валового общественного продукта, идущая на создание основных производственных фондов)– по некоторым оценкам, свыше 50% ВВП.

В 1930-е гг. было развернуто строительство около 1500 объектов, 50 из них поглощали почти половину всех капиталовложений. Был воздвигнут ряд гигантских транспортных и промышленных сооружений: Турксиб, ДнепроГЭС, металлургические заводы в Магнитогорске, Липецке и Челябинске, Новокузнецке, Норильске, а также Уралмаш, тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Уралвагонзавод, автомобильные заводы ГАЗ, ЗИС (позднее – ЗИЛ) и др.

Всего до 1940 г. было построено около 9 тыс. предприятий, сформирован единый народнохозяйственный комплекс, создана мощная оборонная промышленность, построено большое количество предприятий-дублеров за Уралом, экономика полностью была сориентирована на внутренние ресурсы и т. д. Примечательно, что при этом советская экономика не была обременена внешним долгом. Индустриализация проходила в условиях жесткой блокады и противодействия со стороны Запада. Вот всего несколько цифр, дающих представление об индустриальном «рывке» СССР: в 1940 г. по сравнению с 1913 г. валовая продукция промышленности была увеличена в 12 раз, производство электроэнергии – в 24, добыча нефти – в 3, добыча чугуна – в 3,5, стали – в 4,3, выпуск станков всех видов – в 35 раз, в т. ч. металлорежущих – в 32 раза.

Конечно, индустриализация потребовала невероятного напряжения всех сил. В годы первой пятилетки были введены продуктовые карточки (отменены в 1935 г.). В 1930-е гг. жизненный уровень народа поднялся, но, естественно, не в той мере, как росли показатели производства. В отдельные годы наблюдался рост издержек производства (себестоимости) по отдельным видам продукции. Государственному банку СССР иногда приходилось включать «печатный станок» (производить необеспеченную денежную эмиссию для покрытия дефицитов бюджета). Наблюдалось некоторое отставание производства потребительских товаров от денежной массы, имело место повышение потребительских цен, хотя на фоне инфляционного роста цен в ряде стран Запада оно выглядело вполне умеренным. Достижения советской индустриализации выглядели особенно впечатляюще на фоне экономического кризиса, который Запад переживал с конца 1920-х гг. и из которого ему так и не удалось выбраться вплоть до начала Второй мировой войны.

Кстати, не стоит рассматривать индустриализацию как чисто экономическое явление. Одновременно происходили социальные подвижки. Именно в 1930-е гг. было завершено создание основ социализма, что и было зафиксировано в сталинской конституции 1936 года. В ходе индустриализации менялся сам человек, происходила консолидация общества на базе общих целей и в процессе общего труда. Вот как описывает годы индустриализации Дмитрий Верхотуров: «При всем при том, что народ нередко враждовал с партией, и общество в СССР много раз балансировало на грани открытой вооруженной борьбы, тем не менее, стройки увлекли народ. Дело, которое в миллионы раз превышает возможности собственных рук, которое требует высочайшего напряжения ума, сообразительности и умения, увлекает и отбрасывает противоречия на второй план. На всех без исключения крупных стройках рабочая масса постепенно заражалась трудовым энтузиазмом, делала рекордные выработки и выдающиеся достижения…»[6 - Верхотуров Дмитрий. Сталин против великой депрессии. Антикризисная политика СССР. – М., 2009. – С. 7.].

«Экономическое чудо» военной победы и послевоенного восстановления. «Экономическое чудо» периода 1940-х гг. проявилось в том, что СССР сумел победить в Великой Отечественной войне и в невероятно короткие сроки восстановить разрушенную войной экономику. При этом, что удивительно, по ряду видов промышленной продукции снижение объемов производства за годы войны было минимальным. Еще удивительнее, что себестоимость производства почти всех видов продукции снижалась, в т. ч. военной продукции. До этого весь мировой опыт свидетельствовал об обратном: в годы войн включается затратный механизм, цены на оружие, боеприпасы и снаряжение могли только расти. Финансовая система выстояла, первые три года (1941–1943 гг.) государственный бюджет СССР был
Страница 10 из 19

дефицитным, но в последние два года войны и в годы восстановления он сводился уже с профицитом. Сколько-нибудь крупного внешнего долга у СССР за годы войны не образовалось. Как это все контрастирует со странами Запада! Даже у США в годы войны резко возросли дефициты федерального бюджета, а государственный долг в 1946 г. превысил 120% ВВП. Рост цен на потребительские товары в СССР был умеренным. Конечно, было снижение жизненного уровня народа, но, как и в других воюющих странах, народ от голода спасала карточная система.

Есть некоторые скептики и недруги нашей страны, которые утверждают, что, мол, экономика СССР выдержала годы войны благодаря американской программе ленд-лиза. Отметим, что общая стоимость поставок по ленд-лизу составила 11 млрд. долл. Это была и военная техника, и боеприпасы, и автомобили, и одежда, и продукты. Но, между прочим, население нашей страны внесло в Фонд обороны различных ценностей (не считая денег) на сумму 17,8 млрд. руб., что сопоставимо с объемами ленд-лиза. Вот мнение тогдашнего председателя Госплана СССР Николая Вознесенского: «Если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к отечественному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4%»[7 - Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. – М., 1948.]. Я не хочу впадать в крайности и утверждать, что ленд-лиз не помог нам в годы войны. Конечно, помог. Без него, безусловно, число жертв было бы больше, война затянулась бы на более длительные сроки. Но, по мнению тогдашних (времен войны) советских наркомов, СССР сумел бы сломать хребет гитлеровской Германии и самостоятельно[8 - См.: Куманев Г Говорят сталинские наркомы. – Смоленск, 2005.].

При этом ленд-лиз не был такой уж бескорыстной помощью Америки. В рамках соглашения с Вашингтоном осуществлялся обратный ленд-лиз из СССР. В порядке обратных (встречных) поставок Советский Союз отправил в США 300 тыс. т хромовой руды, 32 тыс. т марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса. Вот как оценивает данные взаимоотношения министр торговли США Дж. Джонс: «Поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частым случаем в торговых отношениях, регулируемых нашим государством»[9 - «О плановой экономике Сталина» (http://www.kpe.ru/sobytiya-i-mneniya/ocenka-sostavlyayuschih-jizni-obschestva/ekonomika/2080-o-planovoi-economike-stalina).].

В результате боевых действий и оккупации в годы Великой Отечественной войны были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий. Захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа, 65 тыс. км железных дорог, 25 млн. человек лишились крова. Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн. лошадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота, 20 млн. свиней, 27 млн. голов овец и коз. За годы войны страна лишилась примерно ? своего национального богатства. Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире. Но произошло очередное «экономическое чудо». На довоенный уровень по большинству экономических показателей СССР вышел уже в 1948 г. Примечательно, что мы не ждали окончания войны, чтобы приступить к восстановлению,– оно началось еще во время войны. В восстановительном процессе был применен поистине новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира, комплексный подход. Госплан перешел на разработку квартальных и особенно месячных планов с учетом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что не только способствовало ускоренному возрождению экономики и народного хозяйства страны, но и имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.

Следует также иметь в виду, что внешнеполитические условия для восстановления экономики СССР были не очень благоприятными. Пока был жив президент США Ф. Рузвельт, отношения главных союзников в рамках антигитлеровской коалиции были достаточно конструктивными. Между Сталиным и Ф. Рузвельтом были даже некоторые договоренности об организации послевоенного мирового порядка, в т. ч. финансового и экономического. В 1944 г. в Бреттон-Вудсе (США) проходила международная конференция по вопросам устройства мировой валютной системы, и СССР участвовал в ее работе. В конце войны между Сталиным и Рузвельтом было достигнуто предварительное соглашение, что США предоставит Советскому Союзу беспроцентный заем (от 6 до 10 млрд. долл.) для восстановления экономики. Но этим планам не суждено было состояться: в апреле Ф. Рузвельт ушел из жизни.

В 1946 г. У. Черчилль выступил в Фултоне со своей антисоветской речью, после чего началась «холодная война» Запада против СССР. В США в Белый дом пришел новый президент – Г. Трумэн, под руководством которого готовились планы нанесения ядерных ударов по Советскому Союзу. В 1949 г. западные страны под эгидой США создали военно-политическую организацию НАТО, острие которой было направлено против СССР. Следовательно, нашему государству даже в восстановительный период приходилось тратить большие средства на оборону, особенно на создание ядерной бомбы (она была создана и испытана в 1949 г.).

Между прочим, в деле восстановления экономики Западной Европы участвовали Соединенные Штаты, которые оказывали помощь в рамках Плана Маршалла (всего за 1948–1952 гг. Великобритания, Франция, Италия и Германия получили около 10 млрд. долл.). Естественно, что СССР среди получателей этой помощи не числился. Тем не менее, восстановление экономик таких стран, как Великобритания, Франция, Италия закончилось на несколько лет позднее, чем в СССР. В конце 1947 г. в нашей стране были отменены продуктовые карточки. А вот в Великобритании карточки просуществовали до 1953 г.

«Экономическое чудо» мирного времени. Лишь часть этого периода пришлась на годы жизни Сталина. «Сталинская экономика» просуществовала еще несколько лет после его смерти. Н. С. Хрущев по сути дела пользовался наследием Сталина, успехи экономического строительства приписывал именно себе. Успехи эти были весьма ощутимые (мы о них скажем далее). Они создали ощущение эйфории у Хрущева и подвигли его на провозглашение Программы построения коммунизма к 1980 г. (на XXII съезде КПСС в 1961 г.). Но если бы Хрущев только пользовался доставшимся ему наследством… К сожалению, он внес весомую лепту в разрушение сталинской экономики. Первые акты разрушения имели место уже во второй половине 1950-х гг. Все началось с XX съезда, на котором в закрытом докладе Н. Хрущев занялся развенчанием культа личности. Однако это были не только нападки на личность Сталина. Фактически доклад означал начало демонтажа сталинской экономики. Через год, в 1957 г., Хрущев нанес удар по так называемой антипартийной
Страница 11 из 19

группе – ближайшим соратникам Сталина, которые практически участвовали в строительстве сталинской экономики и не были согласны с решениями XX съезда партии. В группу входили: В. М. Молотов, Л. М. Каганович, Г. М. Маленков, К. Е. Ворошилов, Н. А. Булганин, М. Г. Первухин, М. 3. Сабуров и примкнувший к ним Д. Т. Шепилов. Они были отстранены от управления экономикой, государством, партией.

Кстати, опыт экономического строительства в СССР подтвердил правоту теоретического положения Сталина о возможности построения социализма в отдельно взятой стране. Это положение Сталина не было отвлеченным. Речь шла не о какой-то абстрактной стране. Понятно, что такой победы не могло состояться, например, в Бельгии или Испании. Сталин имел в виду именно Россию и только Россию с ее громадной территорией, богатейшими природными ресурсами, уникальной историей и культурой. Остановимся подробнее на третьем периоде сталинской экономики (1950-е гг.).

1950-е годы – период интенсивного развития экономики

Этот период интересен тем, что к этому времени уже была создана материально-техническая база сталинской модели экономики. На функционирование этой модели не действовал такой чрезвычайный (и, если так можно выразиться, искажающий) фактор, как война. Хотя «холодная война» продолжала осложнять нашу жизнь. В 1950-е гг. сталинская модель экономики сумела в наиболее «чистом» виде продемонстрировать свои возможности.

Достаточно привести данные по динамике производительности труда в промышленности СССР по пятилетиям (табл. 1). Конечно, данные выражены в стоимостных показателях и могут быть завышенными по некоторым периодам (особенно после 1965 г.). Тем не менее, таблица отражает общие тенденции и позволяет увидеть, что 1950-е гг. и особенно первая половина указанного десятилетия выделяются на общем фоне.

Таблица 1. Темпы роста производительности труда в промышленности СССР в 1940–1990 гг. по пятилетиям (в процентах к началу периода, принятому за 100)

Известный специалист по экономической истории СССР Г. И. Ханин сравнивает советскую экономику периода 1950-х гг. с предыдущими и последующими периодами экономического развития СССР. Вот основной вывод Г. И. Ханина: «Период 1951 1960-е гг. явился самым успешным в развитии советской экономики»[10 - Ханин Г. И. Динамика экономического развития СССР. – Новосибирск, 1991. – С. 184.].

Он отмечает, что до 1950-х гг. ведущими в развитии советской промышленности были экстенсивные факторы, в 1950-е гг. она перешла на рельсы интенсивного развития. ВВП СССР в 1950-е гг. вырос более чем в два раза (прирост свыше 100%). При этом основные производственные фонды выросли лишь на 70% (а все основные фонды показали еще меньший прирост). А вот в довоенный период ВВП рос намного медленнее роста основных фондов. Наконец, в 1950-е гг. заметно снизилась материалоемкость продукции народного хозяйства, в то время как до войны и в 1940-е гг. она значительно выросла. «Лишь в 50-е годы рост производительности труда в промышленности набирал быстрые темпы и производительность труда стала не менее (а временами и более) сильным фактором, чем рост численности рабочих и служащих… В 1960-е гг. вновь преобладали экстенсивные факторы, прежде всего рост численности рабочих и служащих… При этом решающий поворот к экстенсификации произошел как раз в восьмой пятилетке»[11 - Там же. – С. 148, 149.]. Продолжим далее рассмотрение третьего периода сталинской экономики путем сравнения СССР 1950-х гг. со странами капитализма.

«Экономическое чудо» 1950-х годов на фоне стран капитализма

Большую часть фактов и цифр я заимствую из статьи Г. И. Ханина «50-е годы – десятилетие триумфа советской экономики», а также из его книги «Динамика экономического развития СССР». Составленные Ханиным таблицы базируются на отечественной и зарубежной статистике, а также собственных расчетах. Пожалуй, именно этот автор наиболее четко и явно показал специфику данного периода сталинской экономики.

Таблица 2. Динамика ВВП в СССР и других ведущих странах мира за 1950–1960 гг. (в процентах к началу периода, принятому за 100)

По динамике ВВП СССР в рамках всего десятилетнего периода (1951–1960 гг.) среди шести ведущих стран мира был на втором месте, уступая лишь Японии (табл. 2). Причем отставание от Японии было минимальным. Как справедливо отмечает Г. И. Ханин, сравнение СССР с Японией не вполне корректно, поскольку Советский Союз к началу 1950-х гг. уже закончил послевоенное восстановление экономики, а Япония лишь находилась в самой активной фазе такого восстановления (считается, что восстановление продолжалось до конца 1950-х гг.). В периоды послевоенного восстановления экономики всегда демонстрируют высокую динамику, т. к. отсчет ведется от низких исходных значений экономических показателей. Если взять только первую половину 1950-х гг., то оказывается, что у СССР были самые высокие среди шести стран темпы роста ВВП. Безусловно, это лишь доказывает преимущества сталинской экономики, которая еще не успела подвергнуться никаким перестройкам и реформированиям. Во второй половине 1950-х гг. темпы роста ВВП были ниже, чем в первой. О причинах этого мы скажем позднее.

Особо следует обратить внимание на тот факт, что в наибольшей степени по темпам роста ВВП от СССР отставали такие страны, как США и Великобритания – как раз те страны, которые объявили Советскому Союзу «холодную войну». Военного паритета с США и НАТО у СССР еще не было, но разрыв сокращался. Благодаря мощной экономике СССР быстро наращивал свой оборонный потенциал. В 1949 г. были проведены испытания первой атомной бомбы, была нарушена монополия США на ядерное оружие. В начале 1950-х гг. СССР даже раньше, чем США, создал водородную бомбу. В 1953 г. было запущено производство атомных подводных лодок (АПЛ). В советских конструкторских бюро в это период были созданы сверхзвуковые истребители и реактивные бомбардировщики. В конструкторском бюро Королева в 1955 г. была создана первая межконтинентальная баллистическая ракета.

Ускоренными темпами осуществлялось развитие атомной энергетики и освоение космоса. В 1954 г. была пущена в эксплуатацию первая атомная электростанция в Обнинске. В 1959 г. спущен на воду атомный ледокол «Ленин». В 1957 г. выведен на орбиту первый искусственный спутник Земли. В 1959 г. запущена первая многоступенчатая космическая ракета в сторону Луны. Началась подготовка к запуску человека в космос.

Таблица 3. Динамика промышленного производства в СССР и других ведущих странах мира в 1950–1960 гг. (по отношению к началу периода, принятому за 100)

По динамике промышленного производства СССР в рамках всего десятилетия среди шести стран оказался на третьем месте – после Японии и ФРГ (табл. 3).

Опять-таки наблюдалось сильное отставание от СССР по промышленной динамике таких стран как США и Великобритания. Г. И. Ханин полагает, что значения показателей промышленности по СССР несколько занижены. В силу секретности советское статистическое ведомство не давало данных по военной промышленности. А она, судя по всему, развивалась более динамично, чем гражданская промышленность. Скорее всего, у СССР реальные темпы прироста промышленной продукции были не ниже, чем у ФРГ. Ханин использует некоторые косвенные доказательства
Страница 12 из 19

этого тезиса. Например, в 1950 г. потребление электроэнергии в промышленности СССР составляло 210% по отношению к уровню ФРГ; в 1960 г. это соотношение увеличилось до 249%.

Таблица 4. Изменение производительности труда в промышленности СССР и других ведущих стран мира в 1951–1960 гг. (в процентах к началу периода, принятому за 100)[12 - Цифры динамики производительности труда, содержащиеся в данной таблице, отличаются от цифр, приведенных в таблице 1 (официальные данные Госкомстата СССР). Напомню, что таблица 4 заимствована из работ Г. Ханина и основывается на иных источниках.]

В популярной литературе бытует такое мнение, что в 1950-е гг. советская экономика действительно развивалась динамично, но достигалось это исключительно за счет экстенсивных факторов, прежде всего, за счет вовлечения в производство дополнительной рабочей силы – так, как это было в 1930-е гг., когда проводилась индустриализация и из деревни на стройки и в города пришли миллионы работников. Но это не так. При росте ВВП более чем на 100%, численность занятых выросла за 1950-е гг. лишь на 22%. Таким образом, за счет роста производительности труда обеспечивалось более 80% прироста ВВП, в то время как до войны – менее половины. Согласно расчетам Ханина, среди шести стран в 1950-е гг. по темпам роста производительности труда в промышленности СССР находился на четвертом месте, хотя данных по Японии нет, но очевидно, что у нее темпы были выше, чем у СССР (табл. 4). Опять-таки, если учесть, что статистические данные по промышленной динамике занижены (не учтена военная промышленность), то не исключено, что СССР мог иметь темпы роста производительности труда в промышленности не хуже, чем у Франции и ФРГ. В любом случае, СССР явно опережал по данному показателю своих главных геополитических противников – США и Великобританию.

«Экономическое чудо» 1950-х годов: финансы и цены

Чутким индикатором общего состояния экономики являются ее финансы и цены. Государственный бюджет СССР в 1950-е гг. имел постоянное превышение доходов над расходами (профицит). В 1950 г. (последний год пятой пятилетки) доходы бюджета были равны 427,8 млрд. руб., а расходы – 413,2 млрд. руб. Таким образом, профицит составил 9,6 млрд. руб. В 1953 г. эти цифры были равны соответственно (в млрд. руб.): 539,8; 514,7; 25,1: в 1955 г. – 564,2; 563,5; 0,7. И это на фоне того, что бюджеты США, Великобритании, других стран Запада были дефицитными. Происходило постоянное обесценение денежных единиц стран Запада, имел место постоянный инфляционный рост цен. Советский рубль в эти годы укреплялся, его покупательная способность росла. Все это выразилось в периодическом снижении розничных цен, что для мировой экономики XX века было беспрецедентным явлением. Строго говоря, снижение началось еще в предыдущем периоде, который мы назвали периодом 1940-х гг.

Несмотря на то, что мы потеряли 26,6 млн. людей, а наши «союзники» в сумме – менее миллиона, Советский Союз раньше всех отменил карточки на продовольствие – уже в 1947 г. При проведении в декабре 1947 г. денежной реформы и отмены карточной системы были отменены высокие цены коммерческой торговли и введены единые сниженные государственные розничные цены на товары массового потребления.

Это был первый этап снижения цен на товары массового потребления. Снижение цен на первом этапе привело к удешевлению товаров массового потребления по линии государственной розничной торговли в течение следующего, 1948 г., по меньшей мере, на 57 млрд. руб. Эта сумма представляла чистый убыток для государственного бюджета (основным источником формирования бюджета был налог с оборота, суммарные объемы которого напрямую зависели от уровня розничных цен). Этот убыток нужно было покрыть, и он действительно был покрыт впоследствии правительством благодаря росту производительности труда, подъему производства товаров массового потребления, снижению себестоимости продукции. Такое снижение цен было чистым выигрышем для населения. Но дело этим не могло ограничиться. Снижение цен на товары по линии государственной розничной торговли должно было вызвать такое же снижение цен на колхозном и кооперативном рынке. Доля колхозных и кооперативных товаров в общей массе товаров, продаваемых населению в течение года, составляет около 33%, поэтому в результате получилось, что снижение цен на товары колхозной и кооперативной торговли дало удешевление этих товаров, по меньшей мере, на 29 млрд. руб. Следовательно, население выиграло от снижения цен по всем секторам розничной торговли в течение года всего около 86 млрд. руб. Это означает, что в результате снижения цен на первом этапе значительно поднялась покупательная способность рубля, повысился паритет покупательной способности рубля по отношению к иностранным валютам, серьезно повысились реальные доходы трудящихся.

1 марта 1949 г. началось второе плановое снижение розничных цен в государственной торговле с годовым эффектом 48 млрд. руб. и дополнительным эффектом в секторе колхозной и кооперативной торговли в размере 23 млрд. руб. Таким образом, суммарный годовой эффект составил 71 млрд. руб.

С 1949 по 1953 г. понижения розничных цен проходили ежегодно, это происходило в марте или апреле. После пятого снижения, произведенного в 1952 г., уровень цен на товары массового потребления стал в два раза ниже по сравнению с IV кварталом 1947 г.

Шестое снижение было самым крупным, оно произошло 1 апреля 1953 г., т. е. после смерти Сталина. Однако основные параметры снижения были с ним согласованы. Снижение цен дало прямую выгоду населению в секторе государственной торговли в размере 53 млрд. руб. в расчете на один год.

Снижение розничных цен на потребительские товары при Сталине разительно контрастирует с ростом цен на аналогичные товары в развитых странах Запада (табл. 5).

Таблица 5. Рост цен на некоторые продовольственные товары в США, Великобритании и Франции в 1952 г. (1947 г. = 100)

После этого проводились снижения лишь на отдельные товары «в рабочем порядке». На протяжении примерно десятилетия розничные цены в государственной торговле держались на стабильном уровне. После неурожая 1963 г. возник дефицит продовольственных товаров, и цены на них были существенно повышены. Крупных всеобъемлющих снижений розничных цен в СССР после 1953 г. не проводилось.

Еще раз подчеркнем, что основой снижения розничных цен было повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции. В сталинской экономике в сфере производства действовал противозатратный механизм. Он сложился не сразу. В первую пятилетку (1929–1932 гг.) имело место даже повышение себестоимости промышленной продукции на 2,3%. В годы второй пятилетки (1933–1937 гг.) произошло снижение на 10,3%. В мирные годы третьей пятилетки (1938–1940 гг.) она оставалась без изменения. В четвертой пятилетке (1946–1950 гг.) себестоимость промышленной продукции снизилась на 17,0%. А в пятой пятилетке (1951–1955 гг.) было достигнуто рекордное снижение на 23,3%. Пожалуй, здесь лежит корень всех других успехов СССР периода 1950-х гг. В предыдущие пятилетки был создан и заработал на полную мощность противозатратный механизм советской экономики. Такого механизма в мире еще не было. Впрочем, его не стало позднее и в СССР. Есть смысл внимательнее познакомиться
Страница 13 из 19

с этим механизмом.

И еще о ценах в сталинской экономике. Сталин в перспективе планировал после нескольких ежегодных снижений розничных цен некоторые жизненно важные продукты вообще сделать бесплатными. Причем в перспективе не долгосрочной, а среднесрочной. Речь идет в первую очередь о таком продукте, как хлеб. В книге «140 бесед с Молотовым» Феликса Чуева приводится такой сюжет:

«Перед первой послевоенной сессией Верховного Совета кто-то из маршалов, кажется, Василевский, спросил у него, как он себе представляет коммунизм? „Я считаю,– сказал Сталин,– начальная фаза или первая ступень коммунизма практически начнется тогда, когда мы начнем раздавать населению хлеб задаром“. И вот, по-моему, Воронов спрашивает: „Товарищ Сталин, как же – задаром хлеб, это невозможное дело!“ Сталин подвел нас к окошку: „Что там?“ – „Река, товарищ Сталин“. – „Вода?“ – „Вода“. – „А почему нет очереди за водой? Вот видите, вы и не задумывались, что может быть у нас в государстве такое положение и с хлебом“. Походил, походил и говорит: „Знаете что, если не будет международных осложнений, а я под ними понимаю только войну, я думаю, что это наступит в 1960 году“» (запись 02.12.1971).

Основные элементы сталинской экономики

Выше я уже дал самое общее описание сталинской модели экономики. Постараюсь в лаконичной форме перечислить наиболее значимые ее элементы.

1. Целью и конечным результатом экономики является максимально полное удовлетворение потребностей всех членов общества в жизненно необходимых товарах и услугах в отличие от капиталистической экономики, где целью и конечным результатом любой экономической деятельности является денежная прибыль, присваиваемая узкой группой лиц, являющихся владельцами капитала.

2. Единственным источником создаваемого общественного продукта (богатства) выступает труд. Следовательно, граждане имеют право на получение только трудовых доходов. Доходы от такого фактора производства, как капитал в виде средств производства (прибыль, предпринимательский доход), являются незаконными. Точно так же незаконны доходы от владения природными ресурсами (рента) и денежным капиталом (ссудный процент).

3. Соответственно средства производства, природные ресурсы, банковское дело находятся в государственной собственности, частная собственность на указанные факторы производства не допускается. Ни средства производства, ни земля и другие природные ресурсы, ни деньги товаром быть не могут.

4. Отсутствие частной собственности на факторы производства и ориентации на прибыль как цель экономической деятельности создает условия для искоренения конкуренции между предприятиями. Таким образом ликвидируются условия для расточительного, непроизводительного использования ресурсов, присущего капиталистической конкуренции. Вместо конкуренции поощряется социалистическое соревнование. Материальные стимулы труда дополняются моральными. Большое внимание уделяется повышению творческого начала трудовой деятельности (например, создание движения рационализаторов и изобретателей).

5. Интегральный результат функционирования экономики (конечный продукт) оказывается в собственности государства, которое организует его распределение между членами общества по труду и по потребностям. Распределение по труду осуществляется через зарплату и розничную торговлю.

6. Распределение по потребностям несет в себе начала коммунистического распределения и осуществляется через фонды общественного потребления. Из этих фондов финансируются образование, медицина, жилищное строительство. Любой человек может получить любой вид образования, квартиры выделяются по количеству членов семьи, а не по труду. Медицинское обслуживание бесплатно, любой человек имеет право на самую дорогостоящую операцию и т. д. По мере успехов социалистического строительства усиливается роль распределения по потребностям.

7. С целью получения максимального эффекта от производственной деятельности осуществляется государственное планирование и централизованное управление всеми отраслями экономики. Если при капитализме регулятором пропорций распределения факторов производства (включая труд) и цен на них выступает закон стоимости, то в социалистической экономике – план.

8. В государственном планировании ключевыми являются натуральные (физические) показатели, стоимостные показатели играют подчиненную роль.

9. Сталинская экономика представляет собой полный набор взаимосвязанных отраслей, производящих самый широкий круг товаров и услуг как конечного, так и промежуточного назначения. Речь идет о народнохозяйственном комплексе.

10. Конечная продукция – товары и услуги, предназначенные для личного потребления. Промежуточная продукция – все то, что необходимо для производства конечной продукции: сырье, электроэнергия, первичные энергоносители, машины, оборудование, транспортные средства, комплектующие, узлы, полуфабрикаты. Кроме того, в экономике создаются изделия военного назначения (оружие, боеприпасы, военная техника). Производству промежуточной продукции и продукции военного назначения уделяется особое внимание, учитывая враждебное капиталистическое окружение и необходимость укрепления экономической и военной безопасности страны. С учетом конкретной исторической ситуации действует принцип опережающего развития групп отраслей А (производство средств производства, промежуточной продукции, сюда же включается и производство продукции военного назначения) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления).

Впрочем, по мере укрепления позиций СССР в мире должно происходить все большее сближение темпов развития обеих групп экономики.

11. Большая часть экономики функционирует вне рыночных отношений. В СССР нет рынка рабочей силы, нет рынка средств производства. Тем более нет рынка земли и природных ресурсов. Распределение ресурсов для предприятий государственного сектора экономики осуществляется в централизованном порядке на основе планов, которые, в свою очередь, формируются на основе межотраслевых балансов. Рыночные отношения существуют лишь в той сфере, которая связана с реализацией продукции конечного назначения населению.

12. На этапе формирования экономики нового типа помимо государственного сектора экономики существует еще сектор, базирующийся на кооперативной форме собственности (колхозы, артели, предприятия потребкооперации). При этом земля и основные средства производства принадлежат государству, а кооперативные хозяйства лишь пользуются ими на договорной основе. Этот сектор призван, прежде всего, обеспечивать население продуктами потребительского назначения. Он принадлежит отчасти к товарному хозяйству, отчасти – к нетоварному хозяйству. Отношения кооперативного сектора с государством носят преимущественно нетоварный («квазитоварный») характер (закупки зерна и продовольствия по государственным ценам, обеспечение колхозов техникой не напрямую, а через государственные машинно-тракторные станции и др.). В то же время часть продукции кооперативного сектора реализуется на рынке непосредственно населению. По мере сближения темпов
Страница 14 из 19

экономического развития групп А и групп Б и насыщения потребностей общества в продуктах конечного назначения кооперативный сектор экономики будет постепенно сворачиваться.

13. Для защиты социалистической экономики от стихии мирового капиталистического рынка, а также целенаправленных попыток Запада осуществить подрыв экономики СССР установлена государственная монополия внешней торговли и государственная валютная монополия. Взят курс на экономическое развитие с опорой на внутренние ресурсы и возможности. При этом курсе внешнеэкономическим отношениям отводилась подчиненная роль. Впрочем, после того как был дан старт международной экономической интеграции, экономика СССР стала развиваться с учетом разделения труда в мировом социалистическом хозяйстве.

14. В экономике функционирует так называемая двухконтурная денежная система, суть которой сводится к тому, что для обслуживания рыночных отношений (реализация продуктов конечного назначения) используется наличный рубль, а для административно-планового распределения промежуточной продукции используются безналичные рубли. Последние не являются полноценными деньгами, а выполняют функции некой учетной единицы, необходимой для контроля и планирования производства и распределения. Свободного перелива денег из одного контура в другой нет.

15. При правильно налаженном планировании и управлении в экономике происходит последовательное снижение издержек производства, себестоимости продукции, оптовых и розничных цен. Это является основой непрерывного повышения жизненного уровня всех членов общества, укрепления финансовой системы СССР. Это также является залогом победы СССР в экономическом соревновании с Западом, где экономика базируется на рыночной модели.

О конечных результатах и противозатратном механизме сталинской экономики

Можно ли говорить о конечном стоимостном результате функционирования сталинской экономики? Или, может быть, учитывая преимущественно нетоварный характер этой модели экономики, конечные результаты можно измерять лишь в натуральных, физических единицах – в штуках, килограммах, пищевых калориях, киловатт-часах, литрах, погонных, квадратных и кубических метрах, лошадиных силах и т. п.?

При всей подчиненности стоимостных показателей натуральным показателям в системе сталинского планирования и управления экономикой не стоит совсем уж сбрасывать со счетов первые из них. Весь результат в итоге должен скапливаться именно в той сфере, где происходит перемещение потребительских товаров и услуг от производителей к потребителям. Он должен в конечном счете оседать у людей, которые участвуют в создании всего общественного продукта – у них, и только у них, поскольку в сталинской экономике действует единственный способ получения дохода – по труду. Но в сталинской экономике именно в этой сфере действуют товарно-денежные отношения. Следовательно, конечный результат функционирования экономики может быть выражен в суммарном снижении цен. Именно такие снижения проводились в последние годы жизни Сталина. Такой способ получения результата по труду является в высшей степени справедливым, поскольку он достается всем членам общества, ибо все приобретают товары потребления в государственных магазинах, кооперативных торговых учреждениях и на колхозных рынках. Конечно, это весьма новаторский способ реализации принципа вознаграждения по труду. Но этот принцип в максимальной мере обеспечивает увязку личных и общественных интересов.

Что касается промежуточной продукции, то она товаром не была, а потому и цены иметь не могла. Тем не менее, для ее измерения также применялся стоимостной показатель, который назывался себестоимостью. С помощью этого показателя предприятие могло оценивать свою деятельность, прежде всего, определять вектор своего движения, понимать: повышается или понижается эффективность производства. Снижение себестоимости свидетельствовало о повышении эффективности. В сталинской экономике предприятиям определялись плановые задания по снижению себестоимости. Заметим, не цифры суммарных снижений затрат, а по каждому виду продукции, потому что добиваться выполнения планов суммарных снижений предприятия могли бы за счет изменения ассортимента продукции, выбирая более выгодные виды продукции и отказываясь от менее выгодных. Четко действовал принцип сочетания стоимостных и натуральных показателей плана. Крен в сторону стоимостных показателей ослаблял бы действие противозатратного механизма.

Предприятие также рассчитывало свой промежуточный стоимостной интегральный результат, называемый прибылью или убытками. Этот показатель рассчитывался как разница цен приобретения ресурсов предприятием и ценой промежуточного продукта, по которой он далее распределяется по производственно-технологической цепочке. Но эти прибыли и убытки – чисто условные, учетные. Прибыль – не тот прибавочный продукт, который может быть кем-либо потреблен или как-то иначе использован. А убыток не означает, что предприятие стало банкротом.

В беседе Сталина с группой советских экономистов 15 февраля 1952 г. ему был задан вопрос: «Как понимать категорию прибыли в СССР?». Сталин ответил так: «Нам нужна известная прибыль. Без прибыли мы не можем образовывать резервы, накопление, обеспечивать задачи обороны, удовлетворять общественные нужды. Здесь видно, что есть труд для себя и труд для общества. Само слово „прибыль“ очень загажено. Хорошо было бы иметь какое-нибудь другое понятие. Но какое? Может быть – чистый доход. За категорией прибыли у нас скрывается совершенно другое содержание. У нас нет стихийного перелива капиталов, нет закона конкуренции. У нас нет капиталистического закона максимальной прибыли, равно как и средней прибыли. Но без прибыли развивать наше хозяйство нельзя. Для наших предприятий достаточна и минимальная прибыль, а иногда они могут работать без прибыли за счет прибыли других предприятий. Мы сами распределяем наши средства. При капитализме могут существовать только прибыльные предприятия. У нас очень рентабельные, и малорентабельные, и вовсе нерентабельные предприятия. В первые годы наша тяжелая промышленность не давала прибыли, а потом начала давать. В первые годы ее предприятия сами нуждаются в средствах».

Итак, прибыли и убытки большинства государственных предприятий – некие ориентировки, которые позволяют понять, как функционирует данное предприятие, и оценить, каким может быть реальный конечный интегральный результат (КИР). Этот результат еще можно назвать прибавочным продуктом, реализуемым в сфере товарного обращения и потребляемого гражданами как участниками общественного производства. Кстати, основная часть бюджета формировалась за счет налога с оборота в сфере торговли потребительскими товарами и услугами. Так, в 1952 г. 69% бюджетных доходов приходилась на налог с оборота. Вторым по значению, но намного более скромным источником пополнения бюджета были отчисления от прибыли предприятий. Прибыль большинства предприятий представляла собой условные стоимостные величины, и налоги, перечислявшиеся отдельными предприятиями, могли сильно колебаться по
Страница 15 из 19

годам (строго говоря, это были даже не налоги, а перечисления большей части прибыли за вычетом некоего остатка, предназначенного для финансирования нужд предприятия). В 1955 г. в СССР вышла книга А. В. Бачурина «Прибыль и налог с оборота в СССР». В ней автор убедительно показал, что налог с оборота и не был в буквальном смысле налогом. Скорее это был консолидированный в ценах на общественно-конечную продукцию чистый доход общества. А. В. Бачурин предлагал называть его общегосударственным доходом. Этот общегосударственный доход реализовывался в двух основных формах:

а) перечисления в бюджет под видом налога с оборота;

б) снижения розничных цен.

Во втором случае ожидавшиеся снижения бюджетных доходов могли частично компенсироваться возросшими оборотами торговли (в т. ч. благодаря повышениям денежных доходов трудящихся), а также повышениями других налогов и отчислений прибыли предприятий. Впрочем, чрезмерное наращивание отчислений от прибылей предприятий было небезопасно, т. к. это были в основном условные прибыли. Этим источником пополнения бюджета старались не злоупотреблять.

Что касается снижения розничных цен, то в те годы, когда оно проводилось на регулярной основе (1947–1953 гг.), некоторые советские экономисты совершенно справедливо утверждали, что суммарные годовые экономии от снижения цен могли вполне быть наиболее агрегированными и точными показателями эффективности социалистической экономики.

Надо сказать, что государство проводило политику периодического снижения не только розничных, но и оптовых цен, что стимулировало предприятия снижать издержки производства и себестоимость продукции. Предприятиям также определяли плановые показатели снижения себестоимости. Таков был в первом приближении противозатратный механизм. Безусловно, предприятия могли искать пути снижения себестоимости не путем повышения производительности труда, повышения фондоотдачи и снижения материалоемкости продукции, а иными путями, которые не увеличивали КИР экономики, например, меняя ассортимент выпускаемой продукции в пользу таких видов продукции, которые позволяли без особых трудов снизить издержки производства. Поэтому плановый показатель снижения себестоимости срабатывал лишь в комбинации с набором показателей, определявших конкретные физические объемы выпуска конкретных изделий.

Трудно представить, чтобы шесть сталинских снижений розничных цен (1947–1953 гг.) могли проводиться без снижения себестоимости продукции и оптовых цен. А они в этот период действительно снижались. Так, себестоимость продукции снизилась по сравнению с предыдущим годом: в 1948 г. – на 8,6%, в 1949 г. – на 7, в 1950 г. – более чем на 5, в 1951 г. – также более чем на 5%. В 1952 г. снижение себестоимости с учетом снижения цен на сырье, материалы, топливо и тарифов на электрическую и тепловую энергию и грузовые перевозки составило более 8% и в 1953 г. – более 5%[13 - Политическая экономия. Институт экономики АН СССР. – М., 1955. – С. 472.].

Продукцию предприятия любого звена производственно-технологической цепочки нельзя было вывести из этой цепочки в какое-то рыночное пространство, чтобы там получить эту самую прибыль в денежной форме. Прибыль накапливалась по всей цепочке, перемещаясь к ее конечному звену, и реализовывалась лишь на рынке конечных потребительских продуктов или на мировом рынке. Не происходило накручивания прибыли и цены на каждом следующем звене цепочки. Поэтому оптовые цены на разные виды промежуточной и конечной продукции были ошеломляюще низкими.

Приведу некоторые данные и цифры из интересной статьи Т. Хабаровой «Социалистическая экономика как система (Сталинская модель)». Для начала дам цитату из этой статьи: «Даже после всех хрущевско-косыгинских выкрутас, после того как снижение себестоимости одно время вообще изъяли из числа ведущих планово-оценочных показателей, все же себестоимость промышленной и сельскохозяйственной продукции в СССР в массе своей была в 5-10 раз ниже, чем в странах Запада»[14 - Хабарова Т. Социалистическая экономика как система (Сталинская модель) // Выступление на Молодежном семинаре по национальной безопасности при Госдуме ФС РФ. – М. – 1997. – С. 21.]. Далее автор раскрывает это общее положение на примере многих продуктов промежуточного и конечного назначения. Речь идет о СССР накануне горбачевской перестройки. Тогда курс рубля был 1 долл. = 90 коп., что примерно соответствовало паритету покупательной способности двух валют (сегодня это признают даже ярые критики советской экономики). Привожу сравнительные данные о себестоимости отдельных товаров:

себестоимость тонны угля в СССР составляла 6-10 руб. при мировой цене 30–40 долл.;

себестоимость тонны нефти – 15–20 руб. при мировой цене 120 долл.;

себестоимость метра проходки нефтяной скважины – 500 руб., в США – 1000 долл.;

себестоимость 1 кВт. ч электроэнергии – 1 коп., в США потребительская цена электроэнергии – 9 центов, но она дотационная;

себестоимость тонны зерна в колхозах с 1985 по 1989 г. в среднем – 95 руб., в фермерских хозяйствах Финляндии – 482 долл.;

цена поездки в метро – 5 коп. при себестоимости 5,1 коп., в США в оба конца – 2 долл. 30 центов;

цена билета в кино – не свыше 70 коп., в США -7 долл.;

утюг у нас стоил 5 руб., на Западе – 30 долл.;

наши холодильники ценой в 300–320 руб. в Африке продавались по 2–2,5 тыс. долл.

Государство блокировало процесс накручивания прибыли через установление на промежуточную продукцию оптовых цен на основе издержек производства (к ним могла плюсоваться небольшая надбавка в виде «плановой прибыли»). Оптовые цены могли снижаться, быть стабильными на протяжении многих лет. Если они увеличивались, то приросты могли составлять 10–30% в расчете на десятилетие. Кроме того, государственные предприятия, занимавшиеся добычей природных ресурсов, были при этом и собственниками природных ресурсов, поэтому в себестоимость продукции им не надо было включать рентные отчисления. А гражданам СССР как совладельцам природных ресурсов не надо было платить за многие товары повышенную цену, учитывающую природную ренту. Поэтому, например, плата за электроэнергию и тепло для граждан СССР была копеечной.

Для «рыночной» экономики это действительно фантастика. Самое удивительное, что снижение оптовых цен в СССР происходило даже в годы Великой Отечественной войны. Т. Хабарова пишет: «Себестоимость всех видов боевой техники за годы войны снизилась в целом в 2–3 раза, а сумма оптовых цен на нее – на 40 млрд. руб. Снижение оптовых цен на оружие в воюющей стране – это вообще небывалая в истории вещь»[15 - Хабарова Т. Указ. соч. – С. 21.].

О формах собственности и векторе развития сталинской экономики

Несмотря на доминирующие позиции государства в экономике, сталинская модель была многоукладным хозяйством. Кроме государственных предприятий были еще колхозы, организации потребительской кооперации и даже мелкотоварное производство. Страна не могла обходиться без этих дополняющих государственную экономику секторов хозяйства, особенно без колхозов. По данным Наркомата земледелия СССР, на 1935 г. более 80% продовольствия населения городов покупало на колхозных рынках. К 1950 г. этот показатель составлял 65%. Так, мясо,
Страница 16 из 19

молочные продукты, овощи, яйца, ягоды, мед, грибы, речную рыбу горожане покупали в СССР на рынках, а не в государственной торговле.

Следует отметить, что на колхозных рынках в городах СССР реализацией продукции занимались не только колхозы, но и колхозники. Они продавали в городах продукты, произведенные в своем хозяйстве. Таким образом, колхозники в части собственного хозяйства на потребительском рынке представляли частный сектор.

Даже в городах не было абсолютного доминирования государственного сектора. Вот данные за 1952 г. Частный (мелкотоварный) сектор составлял, по разным оценкам, от 6 до 8% производства товаров народного потребления и бытовых услуг. Этот сектор был представлен всевозможными кустарными мастерскими (пошивочными, слесарно-ремонтными, ювелирными, часовыми). В нем также были такие виды деятельности, как заготовка утильсырья, бытовые строительные и ремонтные работы, преподавание и репетиторство, кустарные производства и пр. Такие промыслы осуществлялись при наличии патентов и ограничивались законодательно только численностью наемных работников.

Был при Сталине и такой сектор экономики, о котором в учебниках по социалистической экономике иногда вообще не упоминалось. Речь идет о теневом капитале. Он формировался в результате спекуляций, в т. ч. товарами государственной торговли. Имели место хищения денежных средств, сырья и другого имущества на государственных предприятиях, фальшивомонетничество, операции с валютой, контрабанда товаров и т. п. С подпольной капиталистической деятельностью государство вело активную борьбу еще на этапе НЭПа. По оценкам зарубежных исследователей, в 1928 г. на нелегальный капитал приходилось лишь 5% общего оборота частного капитала в СССР. В 1930-е гг. велась активная борьба по искоренению остатков нелегального капитала. Накануне войны его в Советском Союзе практически не осталось, случалась лишь бытовая спекуляция[16 - Киран Роджер, Кении Томас. Продавшие социализм. Теневая экономика СССР. – М., 2009.].

Сталин зорко следил, чтобы не возникало никаких товарно-денежных «дырок» в государственном секторе нашей экономики, особенно в группе отраслей А. Он понимал, что через такие «дырки» может вырваться «джин» капитализма, которого загнать назад будет архисложно. Привожу один интересный пример из публикации А. Белицкого: «И уже в 1949 г., будучи председателем Госплана, Вознесенский решил свое теоретическое открытие воплотить на практике и включил в государственный план право руководителям предприятий, производящих средства производства, продавать на рынке 3–5% от стоимости произведенной ими продукции. На такую же долю уменьшался для них и государственный план. Но Сталин, будучи Председателем Совета Министров СССР, быстро раскусил эту уловку и отменил распоряжение, отстранив Вознесенского от должности. Трудно сейчас сказать, что это было – то ли теоретическая ошибка, то ли преднамеренная акция определенных сил»[17 - Белицкий А. Ответ критикам проекта нашей Программы http://marxdisk.narod.ru/bel_scn.htm.].

Если с подпольными миллионерами и злостными нарушителями в сфере хозяйственных отношений удалось разобраться буквально за два-три года, то вопрос о будущем колхозной формы собственности был намного сложнее. Сталин полагал, что в перспективе колхозный сектор экономики должен слиться с государственным, вся экономика на 100% будет представлять собой большое государственное предприятие. В «Экономических проблемах социализма в СССР» (1952 г.), рассматривая вопрос о перспективах колхозного (кооперативного) сектора экономики, Сталин писал: «Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его „денежным хозяйством“ исчезнет как ненужный элемент народного хозяйства.

…Было бы непростительной слепотой не видеть, что эти явления (колхозный сектор и товарное обращение. – В. К.) вместе с тем уже теперь начинают тормозить мощное развитие наших производительных сил, поскольку они создают препятствия для полного охвата всего народного хозяйства, особенно сельского хозяйства, государственным планированием. Не может быть сомнения, что чем дальше, тем больше будут тормозить эти явления дальнейший рост производительных сил нашей страны. Следовательно, задача состоит в том, чтобы ликвидировать эти противоречия путем постепенного превращения колхозной собственности в общенародную собственность и введения продуктообмена – тоже в порядке постепенности – вместо товарного обращения».

Сталин, конечно, не мог раскрыть деталей механизма продуктообмена (в той работе он подчеркнул, что в этом направлении надо еще крепко думать), но указал общий вектор дальнейшего социалистического строительства. Заявление Сталина, с одной стороны, было в русле марксизма (тезис об отмирании товарно-денежных отношений); с другой стороны, оно было очень смелым, поскольку сворачивание товарно-денежных отношений Сталин предлагал не в туманном коммунистическом будущем, а ставил его как ближайшую практическую задачу экономического строительства СССР.

Глава 3. Демонтаж сталинской экономики

Основные этапы демонтажа

Со второй половины 1950-х гг. и вплоть до конца 1991 г. происходил непрерывный процесс демонтажа сталинской экономики. Она стала утрачивать многие признаки, которые мы перечислили во введении,– плановый характер, высокую централизацию управления, превалирование физических показателей плана над стоимостными показателями, ограниченный характер товарно-денежных отношений, доминирующие позиции государственной собственности, общенародный характер государственной собственности и т. д. Взять, например, последний из названных признаков. В течение трех десятилетий сталинской экономики в СССР осуществлялся целенаправленный процесс превращения частной и групповой собственности в собственность общенародную. В постсталинский период происходил обратный, не афишируемый процесс превращения общественной собственности в групповую собственность. Приведу вывод из статьи Н. О. Архангельской, посвященной изучению изменений производственных отношений в СССР: «Если в период 1930-1950-х гг. экономика страны представляла собой единый комплекс, работавший на общий результат, то в 1960–1980 гг. этот комплекс перестал существовать, уступив место массе обособленных предприятий и их коллективов»[18 - Архангельская Н. О. Производственные отношения в СССР в 1960–1980 гг. // http://rksmb.org/get.php75009.]. Автор ограничила свой анализ 1980 г. Но в последующее десятилетие процесс обособления предприятий, усиления групповых интересов ускорился.

Рассмотрим основные этапы демонтажа сталинской экономики:

– период экспериментов Н. Хрущева;

– реформа Косыгина-Либермана и застой эпохи Л. Брежнева;

– перестройка М. Горбачева.

Причины заката «экономического чуда». Эпоха Н. Хрущева

Итак, процесс демонтажа социалистических производственных отношений начался при Н. С. Хрущеве. Каковы причины этого процесса? В первую очередь, это причины политического характера. Не удалось создать политической системы
Страница 17 из 19

народовластия. Сталин пытался создавать такую систему еще до войны. Контуры этой системы просматриваются в Конституции СССР 1936 года. В ней, как известно, основная роль в управлении страной отводилась Советам народных депутатов. Правительство должно было стать исполнительной, т. е. подчиненной по отношению к Советам ветвью власти. А партия вообще должна была отказаться от непосредственного участия в управлении государством, в т. ч. экономикой. Народовластие должно было стать гарантией использования государственной собственности на средства производства в интересах всего народа, работы на укрепление всей страны.

Без создания политической системы народовластия существовал риск, что социалистическое общество постепенно трансформируется в государственный капитализм. Что это означает?– Что средства производства формально остаются в собственности государства, но используются в интересах не всего народа, а лишь узкой группы государственной бюрократии. При этом социалистическая риторика может сохраняться и даже усиливаться. Ярким примером такого государственного капитализма сегодня является Китай, власти которого продолжают твердить, что они строят социализм. Некоторые зарубежные критики СССР справедливо отмечали, что у нас под вывеской социализма формировался так называемый азиатский способ производства. Под ним понимался существовавший в странах Востока в древности такой хозяйственный уклад, при котором труд был рабским, а частного рабовладения не было, был коллективный рабовладелец в лице деспотического государства.

«Бенефициарами» такого способа производства были члены бюрократической верхушки. Между прочим, термин «азиатский способ производства» был в свое время введен К. Марксом.

После смерти Сталина началась медленная трансформация социалистической модели советской экономики в модель государственного капитализма. Начался этот процесс при Н. С. Хрущеве, продолжился при Л. И. Брежневе и А. Н. Косыгине, а завершился при М. С. Горбачеве. Во времена Горбачева уже начинался период частнособственнического капитализма. В годы правления Горбачева закладывалась идейная основа приватизации 1990-х гг., начался бум учреждения частных коммерческих банков, появились мелкие и средние частные предприятия в ряде отраслей экономики.

К сожалению, наши обществоведы оказались не на высоте. Сталин много раз повторял одну и ту же мысль: «Без теории нам – смерть». Обществоведы же продолжали пережевывать догматы исторического материализма, не внося в него ничего нового. Даже дискуссии по азиатскому способу производства в мое время велись без какого-либо афиширования. Власти боялись этой темы – слишком уж прозрачны были параллели с современностью. В это время окончательно сложился опасный стереотип: государственное, значит – социалистическое. К сожалению, этот формально-юридический стереотип не преодолен и сегодня. Многие нынешние политики патриотической направленности ставят задачу национализации частной собственности на средства производства, полагая, что это автоматически решит многие социальные проблемы. Национализация – необходимое, но недостаточное условие построения в России справедливого общества. Во время последнего финансового кризиса в США и Великобритании правительства в целях спасения тонущих банков Уолл-стрит и Лондонского Сити закачали в них громадные суммы бюджетных средств. Без особого афиширования была произведена национализация банковских гигантов. Но это была тактическая национализация – в интересах финансового капитала. После пика финансового кризиса государство стало выходить из капиталов банков, все вернулось «на круги своя».

В русле упомянутой выше магистральной задачи (создание политической системы народовластия) Сталин решал и такую задачу, как нейтрализация чрезмерно активной роли партии в управлении экономикой страны. Он пытался преодолеть существовавшее двоевластие, которое выражалось в том, что экономикой в 1920-1930-е гг. одновременно управляли и правительство, и партия. Такое двоевластие дезорганизовывало экономическую жизнь страны, снижало темпы индустриализации, размывало принцип личной ответственности. Сталину удалось сделать немало в деле преодоления двоевластия. Партия незаметно отодвигалась от решения экономических вопросов, ей отводилась решающая роль лишь в двух сферах: формирование идеологии и подготовка (отбор) кадров для социалистического строительства (в т. ч. хозяйственных кадров). Об этом сегодня написано немало. Но все вернулось «на круги своя» при Хрущеве.

Сегодня часто вспоминают XX съезд КПСС, на котором Хрущев зачитал доклад, развенчивавший культ личности И. В. Сталина. Отношение людей и к докладу, и к Сталину, и к самому Хрущеву в контексте доклада очень разное. Эту тему у нас обсуждали с разных позиций тысячу раз. Я рискну сделать это в 1001-й раз. Перечитайте внимательно доклад – вы увидите не только и не столько критику Сталина, сколько критику сталинской модели социализма и экономики. В докладе Хрущев подготавливал почву для реформирования сталинской модели экономики, начав с укрепления партийного руководства экономикой. Другими словами, начался возврат к двоевластию.

Укрепление партийного руководства экономикой началось с разгрома в 1957 г. антипартийной группы. А в нее как раз входили такие фигуры, которые на тот момент были уже больше хозяйственными, чем партийными руководителями. Это Г. Маленков, Л. Каганович, М. Сабуров, Г. Первухин, В. Молотов. Затем на втором круге «чистки» были убраны со своих постов такие талантливые хозяйственные руководители, как министр финансов А. Зверев, председатель правления Госбанка СССР А. Коровушкин и многие другие. Если со своих постов уходили первые лица, то вслед за своими «шефами» уходили десятки и даже сотни руководителей более низких звеньев. Впрочем, «зачистка» хозяйственных руководителей началась даже не в 1957 г., а еще раньше. Речь идет о Л. Берии, арестованном и расстрелянном в 1953 г. Не берусь оценивать его как политика и партийного деятеля, но как хозяйственный руководитель он внес неоценимый вклад в создание сталинской экономики.

В экономику возвращалось даже не двоевластие, а многовластие. При Сталине доминирующим был отраслевой принцип управления экономикой. Подавляющая часть министерств были отраслевыми. Даже если из вывески ведомства отраслевой его принадлежности не просматривалось (Госплан, Минфин, Государственный банк СССР), отраслевой была его внутренняя организационная структура. Территориальный принцип управления был дополняющим.

После смерти Сталина жесткая вертикаль централизованного управления экономикой стала размываться. Первые «ласточки» появились на горизонте сразу после смерти Сталина. В 1953 г. была ликвидирована централизованная система управления материально-техническим снабжением, организация такого снабжения была передана в союзные республики (Госснаб СССР был восстановлен только в 1965 г.). В том же году был произведен роспуск отраслевых бюро Совета Министров СССР, а большое количество предприятий из союзного подчинения были переведены в республиканское подчинение.

В 1957 г. Хрущев начал реформу управления
Страница 18 из 19

народным хозяйством. Суть ее заключалась в резком усилении территориального принципа управления. Для этого создавались советы народного хозяйства («совнархозы» – СНХ) в так называемых «экономических административных районах» (всего – 105). Одновременно было ликвидировано большое количество отраслевых союзных министерств. В начале 1960-х гг. были созданы СНХ в союзных республиках, в 1962 г. учрежден Высший совет народного хозяйства СССР (ВСНХ). Реформа продолжалась практически до момента смещения Хрущева в октябре 1964 г. Примечательно, что похожая система территориального управления народным хозяйством существовала в нашей стране в 1920-е годы. Тогда тоже существовали совнархозы. Но тогда это было вынужденной мерой, поскольку большевики получили экономику, в которой не было централизованного управления. Когда началась индустриализация и были созданы мощные союзные отраслевые министерства, совнархозы стали исчезать, некоторые их функции были переданы экономическим отделам местных исполкомов.

Ранее мы уже обратили внимание, как внимательно Сталин следил, чтобы продукция отраслей группы А не превратилась в товар (средства производства могут и должны централизованно распределяться государством). Хрущев пробил «дыру» товарно-денежных отношений в группе А. При Сталине тракторы и сельскохозяйственная техника поступали из отрасли машиностроения не в колхозы, а на государственные машинно-технические станции (МТС). Колхозы были лишь пользователями этой техники на основе договоров с МТС. Еще в 1930 г., а потом еще раз в 1950 г. в руководстве страны поднимался вопрос о возможности передачи (продажи) сельскохозяйственной техники МТС колхозам. Оба раза по настоянию Сталина подобного рода предложения отклонялись, в т. ч. и потому, что это неизбежно снизит эффективность сельскохозяйственного производства. А вот по настоянию Хрущева с 1957 г. прекращается распределение сельхозтехники по МТС, а в 1958 г. распускаются и сами МТС, техника передается на балансы колхозов. Постановлением Совмина СССР от 22 сентября 1957 г. все орудия и средства производства сельскохозяйственного назначения включаются в систему товарно-денежных отношений. Как и предвидел Сталин, произошло сильное распыление средств производства в сельском хозяйстве, техника стала использоваться без полной загрузки, необходимого ремонта не производилось, техника начала быстро выбывать из эксплуатации. Это, в свою очередь, вызвало необходимость резко увеличить объемы производства такой техники. Одним словом, сплошные потери. Уже не приходится говорить, что далеко не все колхозы были способны выкупать у МТС, а затем покупать у производителей сельскохозяйственную технику.

Серьезный удар был нанесен по снабжению городов продукцией сельского хозяйства. Хрущевым были запрещены приусадебные хозяйства колхозников, введены налоги на фруктовые деревья, каждую голову скота, закрыты колхозные рынки. Крестьяне из-за налогов за год порезали свой скот, в несколько раз сократили объемы производства овощей, вырубили фруктовые сады. В городах начались перебои в снабжении населения мясом, хлебом, мукой, крупами, маслом. Из товарного оборота полностью исчезли многие продовольственные товары, например мед. Фактически в стране начался продовольственный кризис, в городах возникла большая социальная напряженность. Были выступления трудящихся против такой политики. Наибольший резонанс имело выступление в Новочеркасске, которое закончилось расстрелом протестующих.

Между прочим, такие новации, как борьба с мелкотоварным укладом у Хрущева шли параллельно с непродуманными повышениями заработных плат разным категориям работников (в т. ч. были введены впервые минимальные зарплаты для колхозников). Против такой политики активно выступал также министр финансов А. Г. Зверев, который на этом посту с 1937 г. был одним из активных участников строительства сталинской экономики. Он предвидел, что будет нарушен хрупкий баланс между денежной массой и массой потребительских товаров. В 1960 г. Зверев был смещен Хрущевым с поста министра. Борясь с мелкотоварным производством без предварительного наращивания производства потребительских товаров в государственном секторе, Хрущев невольно способствовал росту теневой экономики, которая хотя бы частично закрывала возникшие дисбалансы.

Никаких положительных результатов хрущевская реформа управления народным хозяйством не дала, экономические проблемы страны усугублялись.

Наглядно и ярко это проявилось в 1963–1964 гг.: в Советском Союзе случился большой неурожай, страна оказалась на грани голода, для его предотвращения были проведены гигантские закупки зерна за границей. На эти цели было израсходовано 1244 т золота (между прочим, беспрецедентный объем продаж драгоценного металла за всю историю СССР).

Жесткая вертикаль управления экономикой стала ослабевать также в результате сокращения набора плановых показателей, которые были обязательны для выполнения министерствами, главками, производственными объединениями и предприятиями. Число показателей народнохозяйственного плана при Сталине неуклонно увеличивалось. В 1940 г. оно составляло 4744, а в 1953 г. достигло 9490, т. е. удвоилось. Затем число показателей непрерывно сокращалось: до 6308 в 1954 г., 3390 в 1957 г. и 1780 в 1958 г.[19 - Сорокин Г. М. Планирование народного хозяйства СССР – М., 1961. – С. 234.] Кстати, против такого ослабления централизованного планирования выступала упомянутая выше антипартийная группа. За сокращением числа показателей не было никакого серьезного научного и идеологического обоснования.

Все было намного проще. «Верхи» не хотели больше напрягаться и желали ослабить личную ответственность (за каждый показатель конкретно отвечал тот или иной государственный и / или партийный начальник). Объясняя победу Н. С. Хрущева над так называемой антипартийной группой, В. Молотов говорил: «Все хотели передышки, полегче жить… Они очень устали»[20 - Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. – М., 1991. – С. 312.]. «Верхи» уже хотели больше брать, чем давать. При Сталине такого быть просто не могло. Партийная и государственная верхушка (не все, конечно) проводила такое реформирование экономики, которое первоначально просто снимало с нее тяжесть ответственности. Это было в основном во времена Хрущева. Позднее появилось и желание «брать». В неявном виде это проявилось при Брежневе, а в явном – при Горбачеве. Происходила незаметная мутация сталинского социализма в государственный капитализм.

О реформе Косыгина-Либермана

Доламывался механизм сталинской экономики во времена экономической реформы Косыгина-Либермана (1965–1969 гг.). Официальный старт реформе был дан постановлением ЦК КПСС и Совмина от 4 октября 1965 г. «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства» (хотя масштабные «экономические эксперименты» были начаты раньше).

Об этой реформе написано много, отметим коротко лишь четыре принципиальных момента.

Во-первых, указанная реформа окончательно сделала разворот в сторону стоимостных показателей, а количество натуральных показателей даже по сравнению с хрущевскими временами резко
Страница 19 из 19

сократилось. Это создало для предприятий возможность добиваться выполнения планов такими способами, которые не увеличивали, а, наоборот, снижали интегральный результат экономической деятельности в масштабах всей страны. Ориентация на валовые стоимостные показатели способствовала накручиванию предприятиями вала, усиливало действие затратного механизма.

Во-вторых, от общественных форм распределения дохода (общественные фонды потребления, снижение цен в розничной торговле) начался переход к частно-групповым формам. Привязка денежных доходов работников к прибыли предприятия приводило незаметно к тому, что принцип органического сочетания личных и общественных интересов уже не работал. Раньше критерием эффективности экономики был интегральный результат (доходность) на уровне всего народного хозяйства, теперь главным критерием стала доходность (прибыльность) отдельного предприятия. Это не могло не ослаблять всю страну в целом. Заметим, что в постановлении ЦК КПСС и Совмина от 4 октября 1965 г. о снижении себестоимости продукции как плановом показателе деятельности предприятия уже не упоминалось. Правда, возникшие в деятельности предприятий искривления оказались столь серьезными, что позднее показатели себестоимости были восстановлены.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/valentin-katasonov/ekonomika-stalina/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Антонов Михаил. Капитализму в России не бывать!– М., 2005. – С. 179.

2

Там же.

3

Там же. – С. 184.

4

Братищев И. М., Крашенинников С. Н. Россия может стать богатой! – М., 1999. – С. 15–16.

5

XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) 18–31 декабря 1925 г. Стенографический отчет. – М. – Л., 1926. – С. 488.

6

Верхотуров Дмитрий. Сталин против великой депрессии. Антикризисная политика СССР. – М., 2009. – С. 7.

7

Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. – М., 1948.

8

См.: Куманев Г Говорят сталинские наркомы. – Смоленск, 2005.

9

«О плановой экономике Сталина» (http://www.kpe.ru/sobytiya-i-mneniya/ocenka-sostavlyayuschih-jizni-obschestva/ekonomika/2080-o-planovoi-economike-stalina).

10

Ханин Г. И. Динамика экономического развития СССР. – Новосибирск, 1991. – С. 184.

11

Там же. – С. 148, 149.

12

Цифры динамики производительности труда, содержащиеся в данной таблице, отличаются от цифр, приведенных в таблице 1 (официальные данные Госкомстата СССР). Напомню, что таблица 4 заимствована из работ Г. Ханина и основывается на иных источниках.

13

Политическая экономия. Институт экономики АН СССР. – М., 1955. – С. 472.

14

Хабарова Т. Социалистическая экономика как система (Сталинская модель) // Выступление на Молодежном семинаре по национальной безопасности при Госдуме ФС РФ. – М. – 1997. – С. 21.

15

Хабарова Т. Указ. соч. – С. 21.

16

Киран Роджер, Кении Томас. Продавшие социализм. Теневая экономика СССР. – М., 2009.

17

Белицкий А. Ответ критикам проекта нашей Программы http://marxdisk.narod.ru/bel_scn.htm.

18

Архангельская Н. О. Производственные отношения в СССР в 1960–1980 гг. // http://rksmb.org/get.php75009.

19

Сорокин Г. М. Планирование народного хозяйства СССР – М., 1961. – С. 234.

20

Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. – М., 1991. – С. 312.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector