Закрывая глаза читать онлайн - Елена Сухоцкая

Закрывая глаза

Елена Сухоцкая

Девушка, встретив на своем жизненном пути молодого человека, испытывает перемены в психологическом состоянии. Внутренний мир кипит, открывая перед героиней новые горизонты жизни. Происходят невероятные события при переживании разных ощущений, чувств…

Книга предназначена для широкого круга читателей.

Елена Сухоцкая

Закрывая глаза

Роман

Начало. Месяц май

Она бежала, как лань, которую кто-то гонит сзади. Ее взгляд был сосредоточен и направлен только вперед. Бросая свои босые ноги на землю, она неслась, словно ветер, почти бесшумно и легко. Стая охотничьих собак двигалась следом, нагоняя ее. Белые псы ослепляли своей белизной и количеством. Их было не меньше сотни, а может и больше. Погоня сопровождалась громким лаем, сотрясающим воздух, предвещая надвигающуюся опасность.

Девушка с черной копной неестественно длинных волос неслась по холмам, которые постепенно превращались в горы, покрытые толстым слоем пепла, как после пожара. Красавица необычной внешности почти летела, ни на секунду не сбавляя своей скорости, пока не достигла вершины, после которой не было ничего. Пропасть. Девушка взглянула на меня расширенными от ужаса глазами, быстро повернулась назад, одаривая своим последним взором свирепых охотников, жаждущих ее крови. Смех девы, перемешанный со слезами не то от безумного веселья, не то от дикого страха, звучал в моих ушах очень отчетливо. Заглушая все остальные звуки вокруг, он пульсировал сильными ударами в висках, сводил с ума, дотягиваясь до каждой клеточки моего мозга, создавая ощущение, как будто кричу я, а не она, издавая неприятный предсмертный дикий хохот. Девушка снова посмотрела вперед, унося свой взор в темную бездну, простирающуюся глубоко вниз и далеко вперед, без дна и краев, без намека на жизнь. Она наверняка уже слышала, как сзади клацали собачьи клыки. Еще одно мгновение, и они начнут рвать ее обнаженное восхитительное тело. Но, как будто просчитав все до секунды, в этот момент дева оттолкнулась что есть силы от края земли и прыгнула во мрак, не оставляя надежды на возвращение. В агонии преследования безумная стая со скулящими воплями разочарования, поджав хвосты, резко затормозила, опасаясь по инерции последовать за своей жертвой, падающей во тьму. Растерянные от неожиданной концовки охотники в собачьем облике теперь стояли на краю обрыва и уже с испугом наблюдали за падением необычной девушки. Она летела, удаляясь, навстречу своей гибели, как камень, который стремительно падает вниз. Сейчас дева уже напоминала маленькую точку, в которой сложно было разглядеть человека. Собаки не отходили от места падения, они молча провожали ее взглядами, ожидая какого-то продолжения. И я смотрела вниз с необычайной печалью, никогда не ощущаемой мною так отчетливо всем сердцем, как будто часть меня вместе с этой девушкой сейчас летела в бездну. И не было ни парашюта, чтобы смягчить удар при падении в неизвестность, ни надежды, что там, куда она летит, есть какой-нибудь конец.

Мне вдруг стало как-то не по себе. Жуткий страх парализовал меня так сильно, что я еле закрыла глаза и что есть мочи закричала…

– Лилия, проснись. Тебе, наверное, кошмар приснился, – сквозь сон услышала я родной голос мамы.

Я открыла глаза и с облегчением поняла, что то был всего лишь сон. Чувство защищенности тут же приятно окутало меня своей теплотой, и я постаралась не думать больше о своем ночном кошмаре. Сегодня проснуться мне было непросто. Я уснула только поздней ночью и совсем не подумала о том, что вставать надо будет ранним утром. Майское утро. Конец всем школьным мучениям. Школа почти позади. Скоро экзамены. Не думала, что буду так рада этому.

Мое имя Лилия, я заканчиваю 9 класс школы. По-хорошему бы остаться и отучиться 10 и 11 класс: я все-таки способная ученица. Но нет, не хочу оставаться. Деревня, в которой я прожила 15 с половиной лет, была всего лишь небольшим районным центром. Мне было тесно здесь. Перспективы на будущее вырисовывались в виде доярки или будущей жены тракториста. Ни о том, ни о другом я не мечтала. Мама и папа когда-то приехали сюда, будучи молодыми, и остались тут жить. Все куда-то уезжают и где-то останавливаются. Но я не могла представить, что останусь здесь и буду жить, как они. Я очень любила и маму, и папу, и мою старшую сестру Ларису, хорошую, хотя очень вредную.

Я шла в школу и думала, как скоро уеду в город. Быстрее бы. Как я хочу убежать отсюда. Серые дома, частные постройки, вечно грязные дороги, особенно во влажную погоду. Вокруг почти везде степь, и только кое-где лесопосадки вдоль основной автомобильной трассы. Порывшись в памяти, я вспомнила маму и себя, как мы бродили по ним, собирая грибы. Дорога в школу недолгая, минут 20 ходьбы от дома, от нашей маленькой двухкомнатной квартирки.

Зайдя в класс, я увидела свою подругу Аленку. Кругленькая брюнетка с добрыми глазами смотрела на меня беззаботно и радостно, приветствуя, как всегда.

– Ты знаешь, кто сегодня придет? – спросила она, и сразу сама начала отвечать. – Приехал ректор педагогического лицея из города, будет агитировать поступать к ним. Классно, да? Наконец-то уедем!

Я, не совсем понимая, что происходит, плюхнулась к ней за парту и с интересом продолжала слушать.

– Я думала ты в курсе, – продолжала она.

В класс зашла женщина, статная, с крупной вьющейся каштановой шевелюрой на голове и в огромных красивых очках. Было ощущение, что туфли на длинных шпильках еле выдерживают ее богатырское тело.

– Здравствуйте, ребятки!

Класс поприветствовал незнакомку, вставая.

– Мое имя Лариса Антоновна, и я являюсь директором педагогического лицея, – продолжала она.

Педагог рассказывала нам о всех прелестях ее заведения и о возможности закончить школьную программу 10 и 11 классов. Также мы сможем получить дополнительную профессию. Предлагалось несколько специальностей, мне приглянулись две: логопедия и иностранные языки. Прошло 45 минут, зазвенел звонок, и Лариса Антоновна попрощалась с нами, раздавая всем рекламные буклеты своего учебного заведения. Она мне понравилась: очень много улыбалась, отвечала на все наши вопросы. Вечером, как я поняла, наши родители будут выслушивать ту же самую информацию на родительском собрании.

– Что ты думаешь, Алена? – спросила я на перемене. – Поедешь учиться в город или все-таки окончишь школу здесь?

– А ты? – ответила вопросом на вопрос подруга, в голосе слышалась неуверенность. Я поняла, что ей и хочется, и страшно. Родителей рядом не будет.

– Страшно, что ли? – засмеялась я. – Я уеду, мне все равно, в какой лицей, лишь бы подальше отсюда!

– Да, да, надо подумать, посмотрим, что мама скажет, – ответила Аленка на свой же вопрос.

Зазвенел звонок. Литература. Русский язык. Потом немецкий язык. Физкультура. Уроки быстро пролетали. Все готовились к выпускным экзаменам, нас не загружали. Я всегда хорошо училась, да и лентяйкой себя назвать не могу. Что не могла схватить на уроке, учила вечерами. Я была примерной ученицей. Только одно меня отличало от девчонок в классе – мой задиристый характер. Я любила подраться с вредными девочками: у нас в школе было принято так самоутверждаться. Поэтому я не гнушалась драк и все время пыталась найти себе

соперницу постарше. Я добилась репутации среди школьников как девушка с не совсем уравновешенной психикой. Но это меня устраивало. Плюс от этого был: меня обходили стороной и, если о чем-то спорили, со мной старались не связываться, чаще всего уступая моему мнению.

Вечером дома отец объявил, что вопрос решенный: я еду учиться. Ура! Спасибо родителям, я знала, что они меня отпустят, а вот с Аленкой наверняка все непросто. Ее мама так опекает, что иногда кажется, что это продлится для моей подруги всю ее жизнь. Я не завидовала, хотя иногда очень приятно быть под родительской опекой. В отличие от нас, у них всегда был накрыт стол: пироги, первое, второе, третье, как говорится, дом – полная чаша. Не помню ни разу, чтобы я ушла из гостей с пустыми руками. Мама Алены, Галина Аркадьевна, всегда накидывала в пакет мне что-нибудь вкусненькое, проявляя и здесь свою заботу.

– Ну что? – спросила Аленка на следующее утро. – Едешь?

– Еду! – ответила я, обнимая ее, не желая сдерживать свои эмоции. – Надеюсь, ты тоже?

– Конечно! Но ты не представляешь, что мне пришлось сделать для этого, – улыбалась она. – В общежитии жить я не смогу, мама запрещает, но у тети я смогу легко погостить пару лет. Только с этим условием меня отпускают в город.

– Даже не знаю, повезло тебе или нет, – вслух думала я. – Тетя вредная? Она теперь тебе будет новым контролером?

– Это же тетя, а значит, что-нибудь придумаю.

Мне было бы проще, если моя подружка поселилась в общежитии со мной, но нет, так нет. Главное мы вместе! Я уже этому рада, все-таки вдвоем проще, чем одной. Итак. Я еду учиться в город. И первого сентября я уже буду там. Пока май, но ничего, главное – настроиться, и время быстро пролетит. Для поступающих в лицей ребят выпускные экзамены в нашей школе объединили со вступительными. Я не сомневалась, что пройду, и прошла. И Алена тоже. Хорошая новость. Будем ждать осени.

29 августа

Темно. Я где-то в незнакомом месте, густой лес, и непонятно, ночь или день сейчас. Слишком плотно растут деревья. Сосны. Вокруг одни сосны. Они возвышаются, как мощные древние великаны из какой-то сказки, заявляя всем угрожающим, таинственным видом о своем возрасте и тайном могуществе. Я иду не по тропинке, ее просто нет. Иду, не зная куда. И мне не страшно. Что я тут делаю? Как я попала сюда? Небо сверкает лучами, проскальзывающими между деревьев. Как красиво! Желтые листья, листья дуба. Откуда они тут? Странно… А вокруг только сосны, мощные сосны, и ни одного лиственного дерева. Вдруг легкий шепот ветра коснулся покрова из листьев и, шелестя, они понеслись от меня в разные стороны, образуя легкие воронки. Шепот в ушах, а я, стараясь не обращать на это внимания, все иду и гляжу, как завороженная, находясь в каком-то мысленном оцепенении. Ш-ш-ш-ш-ш-ш – шумит покров на земле… Ш-ш-ш-ш-ш-ш – гудит в ушах. Звонкий детский смех, как фон со всех сторон, проносился, то замолкая, то усиливаясь. Звуковые волны то наращивали оборот, то отступали. Я шла по этой необычной чаще и не могла понять, о чем думаю. Но мне здесь было хорошо, уходить отсюда совсем не хотелось. Я в незнакомом месте, и мне не страшно, а, наоборот, легко. Звук сверчков сменил детский смех. Ритмичный стук барабанов доносился откуда-то сверху. Все неизвестно, и все одновременно так знакомо. Деревья раздвигались передо мной в такт барабану, освобождая мне дорогу.

Ее я увидела не сразу. Женщина с огненными волосами длиной до пят. Пышная копна, прямые, но витые на концах, как языки пламени, волосы, поражали своим магическим блеском. Она улыбалась. Наверное, это сон. Она вся горела своей нереальной красотой. Она была слишком прекрасной, для того чтобы быть настоящей. Дева вдруг засмеялась очень звонко, как будто тысячи колокольчиков зазвенели вокруг, переходя в долгое эхо. А барабаны не умолкали, и сверчки на одной волне с колокольчиками создавали ритмичную мелодию, покрывающую собой все вокруг. Сказочная музыка лилась ручейками сквозь этажи пространства, как бы деля все на разные уровни и одновременно сливаясь в одно целое, создавая объем моим слуховым ощущениям, захватывая собою это место, место загадочного леса. Женщина стояла от меня в метрах семи, но я ее смогла разглядеть, вцепившись в нее зачарованным взглядом, который невозможно было оторвать от этого необычного видения.

– Поиграем или поборемся? – крикнула она звонким воинственным голосом, точно обращаясь ко мне. Наверное, ко мне. И было непонятно, это вопрос или утверждение. Потом захохотала, меняя при этом выражение лица, искажая его гримасой, как будто от резкой боли, и отвернулась. Ее платье, очень короткое, с крупными кровавыми яркими разводами, и огромные красные бусы, висевшие на изящной руке, делали красавицу еще ярче на фоне осеннего леса. Она стояла босиком и теперь начала удаляться от меня. Я шла за ней. Чем быстрее я двигалась, тем стремительнее она удалялась, уже не поворачиваясь в мою сторону. Только неестественно огромная копна ее волос еще мелькала на горизонте. Листья кружились, шепча что-то на непонятном мне языке, создавая воронки выше моего роста. Ветер, который вдруг начал раздуваться с большей силой, завывал и становился все холоднее. Мелодия почти затихла. Потом исчез полностью весь шум. Тишина. В лесу потемнело. Мои руки начали коченеть, ладони стали синеть от холода, и я почувствовала, что леденею. Растирая свои руки, я шла вперед, наблюдая, как все меняется вокруг. Желтизна на земле сменилась инеем, и деревья, уже покрытые мелкими льдинками, излучали синий свет. Надо что-то делать, знать бы, как попасть домой. Незнакомка давно исчезла, оставляя только воспоминания о себе. Я чувствовала, как зуб на зуб перестает попадать и как мои волосы покрываются инеем. Дыша в ладони, растирая их, пыталась отогреться. Интересно, где я оказалась. Теперь это место уже не кажется таким родным и красивым, как вначале. Мне очень страшно. Утомленная холодом, я чувствовала, как силы покидают меня внезапно и стремительно. Упав на колени от бессилия и судорог, вся в ледяных крошках, я закрыла глаза, представляя огонь, мечтая о нем. Хотелось почувствовать его тепло, чтобы языки пламени растопили на мне толстый слой инея. Он пронзал своими обжигающими колючками все тело, игнорируя мою одежду. Открыть глаза уже не представлялось возможным. Это действие становилось пыткой, и я не стала мучить себя, чтобы не причинять боль своим векам, которые замерзли между собой в сомкнутом положении. Вдруг увидела сквозь закрытые глаза, как удаляется весь окружающий пейзаж, оставляя меня наедине с самой собою. Только я и больше ничего и никого. Может, я умираю?

И я просыпаюсь. Это сон, хотя все вокруг реально. Вытирая испарину со лба от перенапряжения, я поднимаюсь с постели. Август, двадцать девятое число. Пора собирать вещи, сегодня я еду в город, в общежитие. Чем ближе день отъезда из дома, тем сильнее подмывает подойти к маме и сказать, как я ее люблю. Воспитывалась я без особой нежности, поэтому, с трудом сдерживая эмоции в себе, сейчас испытывала некую неловкость и даже легкую досаду. «Мама, мамочка, я тебя так люблю! Не знаю, как буду без тебя, как будто уезжаю навсегда». Но сказать я такое ей не могу. «Как-нибудь потом», – подумала я и начала собирать в дорогу сумки.

Знакомство. Месяц

август

Мы с мамой сидели в автобусе молча. Две спортивные большие сумки – это все, что я взяла с собою. Автобус битком наполнен людьми, и это объяснимо: рейсы в город идут по расписанию не чаще трех раз в день, а иногда только утром и вечером. Нам повезло с местами, так как мама позаботилась купить билеты заранее. Контингент рядом очень однообразный – студенты и их родители, все стремятся на учебу. Кто-то только поступил и, как я, едет в неизвестность, других же, уже более опытных, можно было распознать по выражению их лиц, их взгляд излучал спокойствие и уверенность. Дорога должна быть не очень долгой, часа через полтора мы будем на автовокзале. Но потом нам придется еще своим ходом добираться до общежития. Не могу сказать, что настроение было на подъеме, чувствовалась грусть. Автобус двигался медленно, в салоне пахло не то соляркой, не то еще чем-то, поэтому всю дорогу меня тошнило. Неприятный бензиновый аромат вызывал рвотный рефлекс, и я судорожно боролась с тем, чтобы мой утренний завтрак не оказался на мне. Открытые форточки, не справляющиеся с вентиляцией, не выветривали этот едкий химический запах, но все же выручали меня, периодически освежая струей свежего воздуха.

Мама проводила меня до здания общежития, поговорила с комендантом и быстренько попрощалась, чтобы не опоздать на обратный рейс.

– Дочь, удачной учебы, звони чаще.

– Хорошо, спасибо мама, – только и смогла сказать я. – Пока.

Общежитие было крайне невзрачным, старым зданием из серого кирпича. Крыльцо с полуразвалившимся навесом дышало на ладан и грозило в любой момент свалиться. Четырехэтажное здание не имело балконов, оно располагалось между густыми зарослями тополей, выглядело неухоженным и мрачным.

Как только я зашла вовнутрь, на меня сразу же навалились длинные облезлые коридоры, стены которых были покрыты голубой половой краской не первой свежести. Множество комнат по обеим сторонам создавало образ большого вагона с огромным количеством купе. Моя комната на втором этаже. Поднимаясь по лестнице, я сталкивалась с девчонками и мальчишками, которые так же, как и я, недавно поселились или в процессе заселения, ходят, озираясь по сторонам, рассматривая все вокруг. Моя комната была в конце коридора, напротив общей большой кухни. На каждом этаже располагалось по две кухни с четырьмя газовыми конфорками, как потом выяснилось, половина из которых не работала.

Тук, тук – постучала я в дверь. Комендант на первом этаже меня предупредил, вручая ключ от комнаты, что буду там жить не одна. Я знала, что в общежитии селят по несколько человек, и почему-то очень волновалась перед встречей со своими новыми соседками.

– Войдите, – ответил на стук немножко хриплый женский голос.

Открыв дверь, я увидела девушку невысокого роста, моющую полы в комнате. Светлые, цвета соломы, волосы падали до плеч в полном беспорядке. Девушка в синих джинсах и кремовой майке смотрела на меня, не скрывая любопытства. Я увидела комнату площадью метров двадцать, с одним высоким окном, форточка которого была распахнута настежь. Вдоль стен моего нового жилища стояли две двухъярусные кровати. «Итак, комната на четыре места. Скучно будет вряд ли», – подумала я про себя, а вслух произнесла:

– Привет, меня зовут Лилия, и я, наверное, твоя новая соседка.

– Привет, привет, – с прищуром посмотрела на меня невысокая девица с мутно голубыми глазами. – Наташа, так меня все зовут. Занимай место, пока есть возможность, – продолжала с хрипотцой она, показывая на кровати. – Лично я люблю полеты, поэтому моя на втором ярусе.

– Вот я-то как раз боюсь высоты, так что буду снизу.

– Отлично, значит, спим на одной кровати, – засмеялась та. – Ты снизу, я сверху, – отвернувшись от меня, продолжила домывать полы новая соседка.

Вещи разбирала я быстро, нужно многое сделать: посмотреть окрестности, изучить свой новый дом, приготовить что-нибудь съедобное. Моя соседка сразу мне понравилась, несмотря на ее легкую истеричность в поведении, она мне показалась интересной и общительной. Первый день в общежитии прошел незаметно. Я приехала только к полудню, пока разложила все вещи, выгрузила продукты, которые уложила мне с собой мама, уже темнело. Поэтому я быстро приготовила простой ужин: пожарила гренки с яйцом и заварила чай. К этому времени окно и пол в нашей комнате сверкали чистотой, а в воздухе стояли прохлада и свежесть. Вторая двухъярусная кровать была пустой.

– Сегодня, наверное, ночуем вдвоем, вряд ли кто-то уже заедет сейчас, на улице совсем темно, – обратилась я к своей соседке по комнате.

– Да, думаю, ты права, – ответила себе под нос, не поднимая глаз, Наташа. – Попьем чая?

– Гренок много сделала, угощайся, – предложила я ей. Девушка была мне симпатична, и, казалось, что мы подружимся. – Будем знакомиться ближе?

– Надо соблюдать чистоту! – продолжая жевать, объявила собеседница, широко раскрыв свои серо-голубые глаза. Девушка была все время какой-то возбужденной, очень суетной. Сначала я думала, что это от волнения, но потом поняла: нервозность – это обычное ее состояние. Я наблюдала за Наташей спокойно, стараясь не заразиться от нее и не впасть в суету.

– Конечно. Ты на какое отделение?

– Ну, я всегда любила иностранные языки, – ответила она быстро. – Думаю, начало к новым знаниям иностранных языков положу здесь. В школе обучали только немецкому, хочу знать еще английский. Вообще мечтаю стать переводчиком.

– Понятно, здесь я с тобой солидарна, и не поверишь, – засмеялась я, – тоже хочу быть переводчиком. Наверное, мы будем в одной группе.

– Да, я уверена, что так и будет. Вряд ли здесь много групп по одной специализации, так что предлагаю сидеть вместе за партой.

– Да, классно, что все так получается. А ты откуда, Наташа?

– Приехала из Тольятти, такой небольшой город в лесу, зеленый городок. Люблю его. Я узнала о ней много интересного, например, то, что она сирота, мама умерла, когда ей было всего четыре года, следом умер отец. Девочка воспитывалась у бабушки. Мы болтали с Натальей часа два, пока не раздался стук в дверь.

– Интересно, сколько сейчас времени? – удивилась моя соседка, взглянув на часы.

Стрелки показывали двенадцать часов ночи. Наташа молча подошла к двери и открыла ее:

– Привет, – немного смущенно произнесла она.

– Привет, девчата, не спите? – послышался мужской голос рубахи-парня. – Можно у вас попросить спички? Никто не курит в комнате, а я что-то не могу найти у себя с этими переездами, – вздохнул он.

– Да, пожалуйста, сейчас дадим, – ответила Наташа, отходя от двери к шкафу, открывая обзор на юношу. На пороге стоял высокий крепкий парень, я бы сказала, спортивный, эдакий баскетболист. Глаза карие, слегка навыкате, тонкие губы, добродушное выражение лица, очень короткая стрижка. Пока Наташа искала в своей сумке зажигалку, он прошел в комнату и присел на единственную табуретку.

– Как вам, девчата, тут? Освоились? – задавая вопрос, он разглядывал нашу комнату.

– Ага, осваиваемся потихоньку, – ответила я.

– Меня, кстати, Виктором величать, – продолжал он. – Я живу в соседней комнате, ваша 22, а моя 23. Если что, заходите.

– Если что, зайдем, – ответила Наташа, после того как мы представились ему.

И он ушел, взяв зажигалку у

соседки, обещая ее вернуть в скором времени. Я была рада, что новая знакомая, оказывается, со мной на одном отделении. Аленка решила выбрать специальность филолога, а значит, видеться будем с ней нечасто. Усугублялось все еще тем, что она решила жить у тети, а значит, и после учебы вряд ли я смогу ее видеть. Родственница жила на другом конце города, и дорога получалась утомительной. Думаю, Аленке будет не до встреч. Как-то перед тем, как ехать в город, подруга вдруг заявила мне, что очень хочет и настаивает, чтобы я погостила у тети. И если бы мне там понравилось, мы могли бы жить вместе. Квартира родственницы, по словам Алены, очень просторная, и у нас была бы своя комната. Но я отказалась. Объяснить себе, почему не захотела принять такое предложение, не могу. Я понимала, что так мы были бы вместе, да и уютная квартира не могла сравниться с грязным ветхим общежитием. Но ездить в другой конец города с учебы и на учебу у меня не было желания. Хотя этот факт не был решающим в моем отказе. Алена проявляла не присущую ей настырность, но вскоре сдалась, понимая, что я для себя уже все решила.

На следующий день я и Наташа познакомились с нашими новыми соседками. Девчата приехали рано утром, будя нас грохотом от тяжелых чемоданов. Девушек звали Надя и Вера, они были сестрами, причем близнецами. Разница во внешности была только в прическе: у Нади длинная белая коса, а у Веры волосы короче и распущены. Мне всегда очень нравились длинные волосы с таким здоровым блеском, как у этих сестер. Девочки держались немного обособленно, больше молчали. Они выглядели неспортивно и даже немного полновато. Мы с Натальей несколько раз пытались навести с ними мосты, но, видимо, девочек это не особо заботило, и мы сдались.

Виктор заходил к нам часто: то за зажигалкой, то за солью, то сам приносил какую-нибудь вкуснятину. Было видно, что ему нравилось с нами общаться. Уже после двух дней знакомства я, Наташа и он выглядели как три неразлучные подружки. С Витей было легко и беззаботно, с ним быстро летело время, и мы с удовольствием находились в его обществе, наполненном душевной добротой и весельем. Многое узнав друг о друге, мы гуляли по городу вечерами, знакомились с улицами и домами, местами, где нам предстояло прожить два года. Я все отчетливее понимала, что моя жизнь меняется, я ступила на дорогу взрослого человека, теперь это моя дорога. Начало положено, и возврат невозможен. Теперь только вперед, во взрослую жизнь.

1 сентября. Вторник

Наступило первое сентября, в 8.30 Витя, Наташа и я уже ехали в лицей на трамвае. Виктор пошел в свою группу, как только добрались до места, но мы договорились, что вечером обязательно соберемся, чтобы отметить этот значимый для нас день.

Зайдя в аудиторию, я успела занять последнюю парту, чтобы лучше всех разглядеть. Сзади это сделать удобнее всего. Наташа, топая через всю группу, оглядывая окружающих равнодушным взглядом, приблизилась ко мне и плюхнулась рядом. Первый урок после праздничной линейки проходил на радостной ноте, учитель знакомился с нами, а мы с ним. Народу в аудитории было человек тридцать, больше половины из них девушки. Ребята были очень разными: кто-то вел себя вызывающе, глядя сверху вниз на окружающих, кто-то даже не прятал от других стеснения и старался быстрее закрыться в свой мирок, опасаясь прямого обращения к себе. Короче говоря, группа была разношерстная. Мальчики более чем обычные, никто из них на меня не произвел особого впечатления.

Четыре урока – это весь план на первый день учебы. После третьего занятия я решила посетить библиотеку. Наступила перемена длиною в двадцать минут. Я была уверена, что с легкостью успею ознакомиться с храмом книг в этом здании и выбрать что-нибудь из методичек для учебы. Я шла по коридору третьего этажа, разглядывая огромные окна, на которых свисал белый, немного потрепанный тюль. Шторы развевались от сквозняка, и было заметно по неровной структуре ткани, что висят они здесь уже не первый год. Картина в окне, которая привлекла мое внимание, не была обычной. Вначале не могла понять, что заставило меня остановиться, но я резко, не отдавая отчет своим действиям, встала и начала вглядываться в спортивную площадку через окно. На улице, во дворе лицея, в метрах ста от здания, стоял спиной ко мне молодой человек. Я не могла видеть его лица, только копну черных волос длиной до плеч. Что-то в его движениях меня заворожило. Я, не понимая до конца, что со мною происходит, продолжала стоять и смотреть на него, не в силах оторваться и пойти своей дорогой. Он сильно отличался от всех окружающих людей и тем, как одет, и как держится. Его прическа была не такой, какую я привыкла видеть у людей моего возраста и круга общения. Копна густых смолисто-черных волос была на зависть любой девушке. Он имел некрупную фигуру, я бы сказала, она была вызывающе изящной, но далеко не женственной. Широкие плечи, тонкие кости, руки, которыми он жестикулировал, не были накачанными, а были просто мужскими, смуглая кожа выглядывала из-под футболки, лоснилась, как дорогой шелк. Вот это да! Я не смогла разглядеть его лица, но четко видела выражения лиц двух парней, которые стояли рядом с ним и внимательно слушали его. Они были очень напряжены и немного перекошены от информации, которую я не могла слышать. Парни внимательно слушали и еще больше напрягались, уродуя свои симпатичные физиономии гримасой неодобрения. Их фигуры явно были перекачаны. Хотя на фоне тех ребят, которые учились в нашем лицее, эти качки явно выигрывали, и их с легкостью можно было назвать милыми и одновременно мужественными. Короткая модельная, совершенно одинаковая стрижка у обоих, ровная челка, волосы неестественно белые, скорее всего, искусственно осветленные, и тоже очень смуглое лицо или загорелое, как будто вся троица только что приехала из жаркой страны. Но среди громил незнакомец не выглядел мелким, он, несмотря на то, что меньше их физически, держался очень уверенно. А вот парни вряд ли. Чувствовалась какая-то опасность, какая-то загадка. Я не могла до конца разобрать, что чувствовала тогда. Вдруг прозвучал звонок, оповещающий о начале занятия, и до меня начало доходить, что перемене конец. Я и не заметила, как простояла у окна все двадцать минут. Не успев отвернуться от окна, увидела, как парень резко повернулся в мою сторону, и тут я рванула в аудиторию, понеслась к парте, ускорив шаг, насколько могла, чтобы просто не побежать. Лицо горело, сердце стучало настолько громко, что мне показалось, будто соседка по парте могла слышать его. Наташа, удивленная моим поведением, округлив глаза, молча рассматривала меня, потом, не выдержав, спросила:

– Все в порядке с тобой, Лилия?

– Да, да, все в норме.

– Странно выглядишь, – прошептала она, когда начался урок.

После занятий мы с Натальей двинулись сразу к выходу. Когда оказались на улице, я взглянула в ту сторону, где недавно разворачивалась сцена, увиденная мною из окна. Прокручивая вновь и вновь все в памяти, вспоминая каждую мелкую деталь, не могла отделаться от мысли, что хочу видеть лицо незнакомца. Я не понимала зачем унеслась тогда, что меня так напугало или смутило. Парень, конечно, интересный, но я ведь даже лица его не разглядела. Вообще никогда себя не считала робкой или

что-то вроде этого, а тут… неожиданная реакция.

Мы с Наташей ждали своего друга по общежитию не более пятнадцати минут. Виктор присоединился к нам с двумя новоиспеченными товарищами, которые так же, как и он, в скором будущем должны были стать учителями физкультуры. Как потом выяснилось, эта группа состояла исключительно из парней.

– Вот куда надо было идти учиться, – хихикала тихонько мне на ухо Наташа. – Без жениха бы там точно не остались.

– Девочки, знакомьтесь, это мои новые друзья и неплохие ребята, – начал Виктор.

– Саня, хотя можно просто Сантез, – засмеялся один из парней, бесцеремонно разглядывая нас. Его голос звучал как-то по-издевательски, и мне показалось, что он смеялся именно над нами. Я обратила внимание на его взгляд, это был взгляд веселого сумасшедшего.

– Очень смешно, почти как Санта Клаус, – поддела его Наталья, наверняка, почувствовав то же, что и я, она хотела ответить ему тем же, но сразу осеклась, вглядываясь в его недружелюбные глаза. – Ну ладно, Сантез, так Сантез.

– А это Владимир. Он, оказывается, стремится к красному диплому, – указывая на второго, продолжал Витя, не замечая неприятного выражения лица Сантеза.

– Ого, типа ботан? – засмеялась Наташа.

– Типа, да, – ответил на шутку Володя, мило улыбаясь. Парень достал из кармана горсть шоколадных конфет и, неумело предлагая, протянул ее нам. Мы с Наташей с удовольствием угостились. Володя, по сравнению с первым парнем, походил на стеснительного молодого человека, который как будто первый раз заговорил с девушкой. Он робко улыбался и практически не умолкал, рассказывая о высоких материях. Было видно, что парень не общительный, а больше замкнутый, но сегодня он был в ударе, и ему явно хотелось поболтать. В лице Наташи он с легкостью нашел свободные уши и упивался этим. И Володя, и Сантез были невысокого роста. Один славянской внешности, это как раз Володя, а вот Саня явно выделялся. Его глаза горели, он двигался, как на шарнирах, и хихикал все время. Иногда его хохот казался нелепым, даже беспричинным. В отличие от нас, Сантеза наша реакция как будто не волновала вовсе. Иногда мне казалось, что он незаметно наблюдает за мной, но я ни разу не поймала его прямого взгляда, не могла понять, как это выходит у него. Но одно я уже почувствовала, он необычен. При мысли о нем тело мое покрывалась мурашками от страха. С таким наедине остаться я точно бы не захотела и в разведку вряд ли пошла. Глаза жулика, а может, даже маньяка. Мое женское чутье, наконец, вынесло вердикт – он опасен.

– Девчонки, парни предложили поиграть в футбол, пойдемте на стадион, – предложил Виктор, – там уже собираются ребята, поболеете за нас. В наши планы это не входило, но мы решили поддержать парней.

– В общежитие в любом случае рано, да и последними теплыми деньками нужно наслаждаться, – ответила я, и мы двинулись.

На территории лицея было небольшое открытое поле с переносными футбольными воротами. Недалеко от него вкопаны лавки, как раз хватило бы места десятерым. В центре поля уже стояло несколько человек, ребята делились на команды, и наши новые знакомые вместе с Виктором поторопились туда же. А мы с Наташей уселись на лавку, рядом с уже расположившимися другими девочками. Пока игра не началась, я с интересом наблюдала за соседками. Они уже начинали визжать от восторга, ожидая, что вот сейчас начнется борьба на футбольном поле. Девочки громко обсуждали почти каждого мальчика в одной и во второй команде, их щебетание не прекращалось, менялись только темы. Я узнала о том, что в команде, которая слева от нас, есть парень по имени Женя, он разорвал отношения с подругой девушки, сидящей рядом, как только ему родители купили машину. А еще у девочки в длинной черной юбке, которая проходила мимо нас, по словам соседок, была страшная болезнь, правда, название которой они уже не помнили. Тараторки не умолкали, не забывая при этом все время поглядывать в маленькие зеркала, которые постоянно доставали из своих косметичек. Они все время прихорашивались, не уставая это делать. Не успев сложить косметику к себе в сумку, снова доставали причиндалы, выполняя своеобразный ритуал и по двадцатому разу намазывая помадой губы. Я смотрела на них со снисхождением, почему-то уже уверенная в том, что сидящие рядом со мною девушки глупы и неинтересны. Хотя в такие моменты корила себя, убеждая, что просто они другие, и наверняка я для них тоже не совсем нормальная, так как на них не похожа.

Наконец игра началась. Я наблюдала за ней сквозь поле, сквозь бегущих игроков, словно смотрела немое кино, отключив звук окружающего мира. Мелькали сосредоточенные лица ребят. Виктор на воротах агрессивно держал оборону. Сантез, бегающий по полю, ржал так громко, что его смех я все-таки улавливала, как будто специально прибавляя громкость звука. Он гоготал, ставя подножки ребятам из другой команды. Мне казалось, что его умиляла вся эта игра, точно забава, и он не переживал за ее исход. Было ощущение, что он получает от процесса намного больше удовольствия, чем все остальные, потому что вкладывает в игру совсем другой смысл. Но я не могла знать, что это за смысл, да и не особо этого хотела.

– Скажи, что ты куришь, Саня, я тоже это хочу, – смеялся, глядя на него, игрок из противоборствующей команды. И тут неожиданно для себя этот парень пропустил Саню вперед, и тот очень шустро забил гол в ворота противника.

– Гол! – завизжали девчонки. Саня громко загоготал и понесся к центру поля, так и не произнеся ни одного слова. Болельщицы радовались каждому забитому голу, подбадривая ребят, кричали каждый раз, когда мяч забивали той или другой команде. Я сидела на деревянной крашенной в три ярких цвета лавке и продолжала смотреть этот немой фильм, а мысли уходили все дальше и дальше, отделяя реальную картинку от той, что вырисовывалась в моей голове.

Его голос, который не было слышно, я придумала в своей фантазии и решила, что это самый приятный голос на свете. Медленный темп, в полтона басистый баритон, который никак не подходил к его изящной внешности, властная интонация, заставляющая подчиниться. А волосы, они были настолько черными и переливались на солнце так здорово, что любая девушка многое бы отдала за такую шевелюру. Необычный мужчина, которого на улице просто так не встретишь. Я как будто попала в плен этого видения. Вспоминаю о нем и чувствую, как смакую каждую мелочь в его внешности, дорисовывая фантазией не только его голос, но и глаза. Скорее всего, они должны быть зеленые, обрамленные сверху черными густыми бровями. Слегка пухлые, но неполные, очень выразительные губы, и улыбка, открытая и сверкающая. Боже! Какой красавец! Да уж, фантазия разгулялась. А дальше я увидела его глаза, они, как в фотороботе, начали менять форму все быстрее и быстрее, потом вдруг раз – и у него новые глаза, тоже зеленые, но зелень в них иная, насыщенного неестественного цвета. Видение завораживало, я сидела и боялась подумать о чем-то другом, чтобы не сбить пьянящую меня картинку. Руки от волнения потели, дыхание вдруг стало неровным и громким. Я чувствовала свою трясучку, которая для меня тоже была чем-то новым и еще непонятным. Музыка наполняла мое сердце, которое билось при мысли о незнакомце чаще обычного, и я это

отчетливо слышала. Глаза хищника смотрели на меня, но его улыбка была настолько завораживающей, что опасность, если и чувствовалась, то не пугала. Казалось, зеленоглазый красавец был не фантазией, а реальностью и стоял, протягивая мне свою руку, звал к себе. Ощущение лезвия, приятной остроты, ее запаха дурманило, включая во мне какие-то кнопки, до этого момента неизвестные. Я неподвижно сидела, как статуя, и продолжала фантазировать. Вдруг резкий шепот у самого уха оборвал мое видение.

– Влюбилась? – и я узнала Саню, его шипение с поддевкой. Он стоял передо мной, глядя прямо в глаза, и ухмылялся, как будто понимая, что или кого я могла видеть. Не сумев выдержать его наглого, бесцеремонного взгляда, поторопилась встать с лавки, пряча свои глаза. Игра закончилась, и ребята собрались недалеко от нас, горячо обсуждая промахи в игре.

– Ничего себе 2/10! Саня, ты где так играть научился? – подбежал Виктор к нему, и только теперь Сантез оторвал от меня свой пристальный взгляд.

– Пойдем домой, Лилия, хочется кушать, – потягиваясь, под нос пробубнила моя подруга. – Косточки затекли. Ужас! Они играли полтора часа.

Потом она схватила меня под руку и еле слышно прошептала:

– Бр-р-р, жутковатый этот Саня.

Ничего не ответив ей, я наблюдала, как Виктор пошел в нашу сторону. А Саня попрощавшись, молча стоял и глядел нам вслед. Мне казалось, что смотрел он не на моих спутников. Я чувствовала спиной его прожигающий взгляд, и непослушные мурашки бежали по моему телу.

Остаток дня прошел как в бреду: я словно робот выполняла уроки, которые нам успели задать, готовила ужин из картошки и сосисок. Наташа меня не дергала, она была занята чем-то своим. Познакомившись с какими-то девочками из другой рекреации, она выяснила, что те собираются идти к гадалке. Я вообще скептично отношусь ко всему, что касается экстрасенсов, гадалок и им подобных, и думала, Наташа разделяет мое мнение в этом вопросе.

– Хочу пойти, – с горящими глазами делилась она своими намерениями.

– Зачем тебе это нужно? Они все шарлатаны, – отвечала я ей.

– Согласна, Лилия, но про эту гадалку слышу уже третий день, пока я здесь. Совершенно от разных людей слышу. И знаешь, что? Я в шоке вообще. Говорят, она сильная женщина, рассказывает и прошлое, и будущее, как книгу читает. Всю правду, понимаешь, – убеждала меня подруга.

– Ну, не знаю.

– Лиля, пойдем со мной за компанию, одной как-то не по себе, если честно, – перебила Наташа.

– Ого, ну это, наверно, дорого.

– Ну, да. Рублей пятьсот возьмет с каждой, но ты подумай, это же здорово – знать свое будущее.

– Страшновато знать свое будущее. Не уверена, что я хочу этого. А вдруг скажет что-нибудь плохое, что тогда? Готова ко всему, Наташа?

– Я верю в этих гадалок не больше, чем ты, тут дело в интриге. Понимаешь? Любопытство распирает. Короче, я запишусь к ней и тебя запишу, если хочешь. Хочешь? – настаивала она.

– Ладно, схожу за компанию, – сдалась я.

Наши соседки по комнате оказались зубрилками, все свободное время они вместе проводили за учебниками и совсем мало общались с нами, потому диалоги были односложными. Девочки держались как-то совсем уж отдельно, поглядывая то на меня, то на Наташу. Они казались нам совсем другими, не такими, как мы. Их цели, если не считать тот факт, что мы все хотим закончить учебу на отличные оценки, сильно разнились с нашими. Девчонки вроде и замкнутыми не были, но в то же время с ними не о чем было говорить. Мне казалось, что это ощущение у нас взаимно. Вот и сейчас они были свидетелями нашего разговора, молча слушали, читая свои учебники, но говорить ничего не стали. Они не любили навязывать свое мнение. По их выражениям лиц было несложно догадаться, что ко всему происходящему девочки относятся совсем иначе, не так, как мы. Они наверняка верили и в гадалок, и в экстрасенсов, и во многое другое, что нельзя было объяснить обычной логикой. Иногда складывалось впечатление, что в этой комнате живут только два человека, я и Наташа, а девочки были просто тенями. Но у них, к нашему удивлению, тоже были подруги. Те жили на этаж выше, и мои соседки часто отсутствовали в гостях у людей, близких им по духу.

На улице уже темнело. В комнате было душно, и мне захотелось выйти во двор подышать немного свежим воздухом.

– Ты куда? – спросила Наташа.

– Здесь спертый воздух, выйду прогуляться минут на пятнадцать, еще не слишком поздно. Я скоро.

– Хорошо, смотри аккуратнее, не заблудись.

Я надела наспех спортивный костюм, собрала свои волосы в небольшой хвост и вышла из комнаты, засунув руки в карман. Спускаясь по лестнице вниз, разглядывала облезлые стены коридора уже родного общежития. Очнулась уже на улице. Еще теплый ветерок нес с собою запах осени. Небо, почти без звезд, походило на бездну, которая молча, мрачно глядела на меня, пугая своей бесконечностью. Озираясь по сторонам, долго решала, какой путь выбрать для прогулки, чтобы не заблудиться. Но страх перед наступающей темнотой победил, и я не смогла придумать ничего лучше кроме того, чтобы посидеть на лавочке рядом с общежитием. Устроившись удобнее, стала разглядывать все вокруг и думать о том, как я буду здесь жить. Мне обязательно нужно закончить обучение в лицее, потом поступить в институт, чтобы в дальнейшем стать переводчиком, ведь это одна из самых интересных профессий в мире. Я желала побывать во многих странах, пообщаться с людьми другой культуры, другого цвета кожи. А если смогу еще получать за это удовольствие хорошие деньги, то такая профессия для меня просто предел мечтаний. Я сидела молча, отстранившись от всего вокруг. Темнело быстро. Шум с дороги стал тише, и казалось, что слышно шуршание листьев, мяуканье кошки в соседнем дворе. Вдруг до меня донеслось что-то еще. Встав, я решила пойти на звук, который встревожил, но не испугал. Ноги вели меня сами, как будто я контролировала свое тело только частями. Я шла, напрягая свой слух. В ушах все отчетливее слышались мужские голоса, много голосов. Какая-то брань. Мужчины ругались. Я, спрятавшись за большой кустарник, начала наблюдать, не решаясь приблизиться к толпе, желая остаться незамеченной. Чувство самосохранения взяло верх надо мной, заставляя спрятаться как можно лучше. Я наблюдала, как пятеро молодых людей взяли в окружение шестого, пытаясь что-то ему объяснить в грубой форме. Брань и угроза в их тоне не могли закончиться ничем кроме драки, это было понятно сразу. Я постаралась дышать как можно тише, чтобы, не дай Бог, меня не заметили. Парень, окруженный полупьяными подростками, был ниже, чем эти пятеро, но держался молодцом и, несмотря на неравные силы, продолжал задираться. Прислушавшись, я поняла, что голос очень знакомый. Да это же голос Сани! Глупец! Он, к моему удивлению, не был напуган, а еще больше задирал этих молодцов. Кто-то из них, наконец, не выдержал и ударил его по животу, Сантез согнулся от боли. И началось. Саня попытался ответить, но второй парень из толпы успел перехватить удар и набросился на него. Секунда – и его били все пятеро. Саня упал на землю, скорчившись от боли, закрывая руками свою голову. Даже в темноте видны были кисти его рук, окрашенные кровью. И тут я не выдержала. Дальше было все как во сне или как в остросюжетном кино. Я рванула в их сторону, криком обращаясь к

нападавшим людям:

– Стойте! Не надо! Остановитесь! Что вы делаете?

Но меня как будто никто не услышал, парни продолжали бить Сантеза ногами, а тот безвольно лежал, терпя все это. Удары наносились и наносились по его телу глухими хлопками.

– Пожалуйста, остановитесь! – кричала я в ужасе и, рванув, не понимая толком, что делаю, кинулась в центр, упав на Саню, закрывая его собою. – Умоляю, остановитесь! Вы люди или звери? Господи, да что с вами? – кричала я, переходя на хрип.

Вдруг до парней, наконец, стало доходить происходящее. Наверное, я их напугала, или они, наконец, только заметили меня, но действие произвело нужный эффект. Они практически одновременно встали как вкопанные, с безумными глазами, раздувая свои ноздри. Произошла заминка, и в этот момент где-то в стороне послышались голоса людей, обычных прохожих.

– Бежим, – успел сказать кто-то из пятерки, и все стали удирать.

Один из толпы притормозил на несколько секунд, чтобы напоследок пнуть Саню, и умчался догонять своих. Я слезла с Сантеза, опускаясь рядом с ним на землю, стараясь прийти в себя. Каково было мое удивление, когда услышала его хриплое хихиканье. Ему было весело!

– Я в шоке! Ты в своем уме?! Ты понимаешь, что они могли тебя в своей агонии просто убить, не заметив даже этого! – начала возмущаться я, поворачиваясь к нему.

– Гы, гы, – засмеялся он, корчась от боли, вытирая с лица кровь. Сантез попытался присесть со мной рядом. Он все также в своем репертуаре: этот бесовский взгляд и безумный смех. Почему-то мне показалось, что данная ситуация, как и сегодняшний футбол, всего лишь какая-то его безумная игра, где было сложно распознать смысл происходящего, ради чего все это. Но в любом случае было приятно видеть, как держится этот парень, несмотря на настоящую боль и количество крови на его лице.

– Не вижу ничего смешного. Ты решил покончить свою жизнь самоубийством, что ли? – в полном замешательстве от реакции парня продолжала я.

– Экстремальные ситуации – хорошая учеба.

– Ты ненормальный? Какая учеба?!

– А что есть нормальное и ненормальное? Это все жизнь. Зачем ее делить?

– Это невозможно!

– Творить свои невозможные случаи – всегда удовольствие.

– Ты себя слышишь? Ты мог сегодня и калекой стать, и умереть, кстати, тоже.

– А ты красивая, когда злишься, – продолжал он, переводя тему разговора. – У тебя в глазах столько блеска, дух захватывает. Ты как фурия, надо попробовать нарисовать с тебя картину, вот только образ запомню.

– Ты что, рисуешь картины? – удивилась я.

– Да, немного балуюсь.

– Вот уж никогда бы не подумала о тебе такого.

– Не похож я на художника? – ухмыльнулся он.

– Да, не похож. Больше смахиваешь на жулика. Попробуй встать. Сможешь? Давай помогу, – предложила я.

Саня поднялся сам, не показывая, с каким трудом ему это удалось. Немного пошатнулся, и я, чтобы он не упал, попыталась поддержать его. Но Саня аккуратно отодвинул меня правой рукою, справляясь с болью сам. Ни одна мышца на лице не дрогнула, хотя я была уверена на сто процентов, что парню больно.

– Надо срочно в медицинский пункт. Как бы что тебе не сломали, – сокрушалась я.

– Не надо, – глядя на меня все с той же опасной улыбкой, ответил Саня.

– Но!

– Не но, – тут же нашелся он. – Я вот думаю, что в медицинский пункт нужно тебе.

– Не поняла.

– Что непонятного? Ты хоть понимаешь, что произошло и чем могло бы закончиться? Вряд ли я смог бы прийти тебе на помощь. Ночь, молодая девушка, да еще такая красотка, и пять отморозков. Очень интересно.

– Что интересно? – недоумевала я вслух, понимая, куда он клонит.

– Ладно, как-нибудь в другой раз расскажу свою версию возможных событий, – заржал привычным неприятным смехом Саня.

Не понравилась мне его реакция, и одновременно не укладывалось в голове, что такая реакция вообще может быть в подобной ситуации.

– В больницу я точно не пойду, но можем пойти ко мне в гости, если хочешь, – пристально посмотрев мне в глаза, задумываясь о чем-то, проговорил ночной собеседник. Его взгляд не вызвал ничего, кроме агрессии. Стало как-то не по себе. Заметив эту перемену во мне, Саня продолжал, нисколько не смущаясь:

– Не бойся, Златовласка, не обижу тебя, я живу не один.

– Интересно, и с кем же ты проживаешь? С родителями, что ли?

– Почти. Я живу с другом. Мы арендуем квартиру здесь недалеко.

– И, значит, по твоей логике, если живешь с другом, то мне бояться нечего?

– Ну да, как-то неубедительно я сказал, – захихикал Саня, а потом добавил, – ничего, наверное, еще не время. Повернувшись в другую сторону, зашагал от меня прочь, быстро удаляясь. Глядя на парня, не скажешь, что его избивали пятеро бугаев. «Странный тип и опасный», – подумала я, стоя, как вкопанная, провожая его взглядом.

Когда вернулась в комнату, то поняла, что все уже спят.

– Ты даешь! Я уснуть не могу из-за тебя, а завтра рано вставать, – услышала я шепот Наташи.

– Загулялась, спокойной ночи, – также шепотом ответила я.

Да уж, надо поспать, если смогу. Голова шла кругом. Только сейчас ко мне приходило понимание, чем могло все закончиться, если бы не те прохожие. Мама дорогая! Эта мысль пронеслась теперь яснее в голове, я прокручивала все, что произошло. С ужасом представляла возможные варианты развития событий. «Надо выгнать все дурные мысли, ведь все за кончилось хорошо и по-другому быть не могло», – успокаивала я себя. Голова тяжелела на подушке, я мучилась, вертясь в постели, не находя удобного положения. Тело ныло так, будто это меня побили. Ужас! Ведь все могло закончиться по-другому, сумасшествие!

2 сентября. Среда

Проснувшись утром, я увидела, что все мои соседки по комнате молча собираются на учебу. Надя дожевывала бутерброд, запивая кофе, Вера, ожидая сестру, стояла в дверях. На часах восемь утра. Нам с Наташей не нужно было торопиться, сегодня занятия начинались лишь с десяти. Но подруга уже была на ногах вся при параде.

– Куда это ты? – потягиваясь, спросила я.

– О! Проснулась. Прости, мы не хотели будить тебя. Я быстренько схожу к гадалке, нужно записаться на сеанс. Помнишь, куда мы собирались? – заговорщически ерничая, спросила она с улыбкой.

– А почему бы просто ей не позвонить?

– Нет, у этой женщины другой порядок, записывает только при личном контакте, так что придется ехать, – вздохнула она. – Попробую записать тебя, если ты, конечно, не передумала.

– Ну, желанием точно не горю, – вставая с постели, ответила я, сгребая с полки свои принадлежности для ванной и собираясь умываться.

Пока принимала душ, Наталья и девочки ушли. Я вернулась в уже опустевшую комнату. Раз так рано проснулась, решила заняться йогой. Йогу для себя я открыла год назад и теперь старалась заниматься чаще, если не получалось каждый день, то хотя бы четыре-пять раз в неделю. Открыв книгу, пособие для занятий, приступила к асанам. Йога мне давалась с легкостью. Занимаясь, я чувствовала себя очень хорошо, вешала себе виртуальную медальку, что вот и сегодня смогла, а значит, плюс в копилку здоровья. Перевернутая поза у стены – самая приятная для меня часть занятий. Стоя на голове, я услышала стук в дверь и, уверенная, что там Виктор, на автомате крикнула:

– Войдите, не заперто.

– Доброе утро, Лилия, – услышала незнакомый мужской

голос.

– Секунду, – переворачиваясь в лежачую позу, ответила я и тут увидела его. Он стоял, глядя мне прямо в глаза. Абсолютно черный костюм, ботинки, серая шерстяная водолазка – все отдавало дороговизной. Черные волосы были искусно уложены назад. Открытая спокойная улыбка, и глаза… его глаза, они были точно такие же, как и в моих видениях, неестественно зеленые! Он такой, как я представляла, когда пыталась нарисовать его лицо в своих фантазиях. Как удивительно! Я быстро вскочила на ноги от неожиданности, машинально прикрывая себя руками, как будто я обнажена.

– Ты одета. Я помешал? – спокойным мягким голосом продолжал он, не отрывая от меня своих удивительных глаз.

В его манере держаться, говорить было что-то необычное, царственное. Я смутилась и, скорее всего, выглядела нелепо, не в силах сказать даже слова в ответ, как будто что-то держало меня в оцепенении. Он прошел в центр комнаты, пододвинул к себе древний табурет, дышащий на ладан, и присел на него.

– Значит, здесь ты обитаешь, – продолжал незнакомец, не обращая внимания на мое состояние.

Придя в себя, я подошла к кровати и присела напротив гостя.

– Мы знакомы? – начала я с нелепого вопроса.

– Знакомы, заочно знакомы, хотя, помнится, мы виделись с тобой день назад. Это же была ты, не так ли?

Кажется, я покраснела, так как жаром налились мои щеки, и опустила глаза, борясь с неудобством внутри себя.

– Я не думала, что была замечена, – только и смогла сказать.

– Ну, подслушивать и подглядывать нехорошо, – улыбнулся он, прищуриваясь, – хотя мне приятно, что был удостоен твоим вниманием.

Я сидела, потирая руки и играя ногой с тапочкой, наверное, от нервного перенапряжения. Он молча разглядывал меня, потом встал и шагнул в мою сторону. Я машинально поднялась, продолжая не контролировать свои действия. Подойдя ко мне почти вплотную, он продолжал, выделяя каждое слово:

– У тебя интересное имя – Лилия.

– Да? – я села опять, нервничая из-за неожиданной близости.

Незнакомец присел на корточки совсем рядом, так что я услышала его дыхание. Взяв мою руку, он начал разглядывать ладонь, проводя пальцем по линии жизни. От его прикосновения я опять потеряла дар речи, не веря, что такое может быть со мной. «Держи себя в руках!» – повторяла про себя.

– Сколько тебе лет, Лилия? – спросил он.

– Шестнадцать… почти.

– Совсем юная, – улыбнулся он, поднимая глаза, переводя внимание от ладони на мое лицо.

Боже, какой взгляд! Ничего подобного я никогда не видела, в глазах пылал зеленый огонь, и черные зрачки были неестественно большими. Его улыбка действовала на меня как гипноз.

– Ты соответствуешь своему имени. Лилия, – протянул он задумчиво, глядя уже куда-то сквозь меня, и мне стало не по себе. Эхом в ушах звучал его необычный голос, от которого я теряла сознание и, находясь уже где-то между небом и землей, пыталась сосредоточиться и вернуться в свое тело, а он продолжал держать мою руку. Шепот в ушах… ш-ш-ш-ш и все поплыло… отключка.

Когда пришла в себя, я лежала в постели. Мое необычно бодрое состояние заставило вскочить с кровати. Но вдруг до меня резко стали доходить из памяти сюжеты: он… встреча… взял за руку, его дыхание… глаза. Часы показывали девять утра, значит, все произошло не более пяти минут назад. В комнате никого не было. Кто он? Я даже имени не успела спросить. Зачем же он приходил? Я жадно вдыхала его запах из памяти, стараясь привести мысли в порядок. Загадочный незнакомец. Схожу с ума. Видение, как настоящее.

Мои мысли прервала Наташа. Виду нее был недовольный, и она завопила с бешенством:

– Представляешь, эта женщина не стала тебя записывать, странные правила!

– Нестрашно, – ответила я тихо, возвращаясь к реальности.

– Зато я расстроилась! – продолжала она, не обращая внимания на мое состояние, слишком занятая своей проблемой.

– Ну, что ж поделать, иди одна, или, если захочешь, я смогу составить тебе компанию. В конце концов, необязательно же мне идти на прием к гадалке, могу подождать тебя на улице.

– Ладно, – успокоилась Наташа, – так и решим, запись на субботу в одиннадцать.

– Окей. А сегодня у нас какой день недели? – растерялась я.

– Вообще-то, среда, – только сейчас обратила внимание на мою растерянность подруга. – Нам через двадцать минут выходить из дома, а ты до сих пор не собранная.

Мы шли к остановке, а я озиралась по сторонам. «А вдруг не увижу больше его?» – думалось мне, дыхание при этой мысли сбивалось, и сердце увеличивало скорость своих биений.

Заходя в класс, я поняла, что даже не знаю, какой сейчас урок. «Так, все в порядке, – убеждала себя, – моя цель – это учеба». Мне было необходимо закончить учебу в лицее хорошо, а еще лучше отлично. В последнем случае директор нам обещал зачисление в институт без вступительных экзаменов и бесплатное обучение. Это большой стимул для меня, учитывая, что денег в семье на мою учебу просто нет.

День тянулся долго, я старалась сконцентрировать внимание на заданиях, на лекциях, но получалось это с огромным трудом, если вообще получалось. Я была максималистом везде, всегда и во всем. Идеальность – вот мой лозунг. Если учиться, то на «пять», я все должна уметь делать отлично, а вот сейчас эта картинка потухла, и лозунг вылетел из головы. Я не могла сосредоточиться, все вокруг казалось мелким, а вот он, незнакомец, такой значимый и такой настоящий.

Как только закончились все лекции, Наталья убежала, крикнув, что будет ждать на улице, у нее было какое-то дело. Я, подойдя к окну аудитории, увидела народ, мальчишки и девчонки стояли кучками во дворе. Кто-то шептался, кто-то угорал так громко, что эхо смеха проникало в комнату. Во дворе было шумно и прохладно. Недалеко я увидела пару: девушка прижималась от холода к парню, а тот старательно согревал ее поцелуем. Я вышла на улицу. Проходя мимо людей в поисках своей подруги, двинулась к пустой лавке. Наташи нигде не было, и я решила ее подождать. Не успела присесть, как сзади послышался знакомый смешок. Я повернулась и увидела Сантеза.

– Привет, Златовласка, – улыбаясь и приплясывая, подошел он и плюхнулся на лавку рядом со мной. Этот человек совсем непредсказуем: совершенно непонятно, как он поведет себя сейчас.

– Почему так называешь? Я же брюнетка, – улыбнулась ему в ответ.

– Ты, значит, вот такая, брюнетка? Сама себе преграду установила? – хихикал он. – А я, может, тебя вижу другой. Имею право, детка.

– Саня, очевидно же, что я вижу, то и есть. Что за глупость?

– Эх! А я ясно думаю, что цвет волос не имеет значения. Попробуй посомневаться. А вдруг все не так, как ты думаешь? Разве тебя не учили сомневаться?

– Я такая и все. Перестань пудрить мне мозг.

– Ты забыла свою сумку, а тут, смотрю, чего только нет у тебя, – угорал он, подавая ее мне.

– Ох! Как это я могла забыть? Ты рылся в сумке? – ахнула я.

– Угу, надо же было понять, чья она, пришлось исследовать. Я вот думаю, сумка не иголка в стоге сена. Чем же ты так озабочена, что не помнишь себя? – попытался заржать Саня, но тут же скривился, лицо было все в синих подтеках от вчерашнего кровопролития. Он, видя мое сострадание, засмеялся еще больше и подбадривающе похлопал тихонько по плечу:

– Все заживет, а вот у тебя вряд ли.

– О чем ты? – с недоумением посмотрела я на него.

– Ты

знаешь, что такое одержимость? – уже серьезнее говорил Саня, почти шепотом.

– Ну, в сказках, что-то такое читала. О людях, в которых вселяются злые духи, их называют одержимыми. Вроде так.

Саня заржал уже громко, потом встал с лавки, отвернулся от меня и крикнул в сторону:

– Привет, Натали! Смотрю, ты в добром здравии и совсем не хвораешь.

– Привет, Сантез-з-з-з-з-з, – покривлялась Наташа, подходя ко мне. – А ты подбитый сегодня? Кто это тебя так? – продолжала она уже менее весело, разглядывая ссадины и синяки у Сани.

– Люди. Лилия тебе ничего не рассказала? – вопросительно произнес он, повернувшись в мою сторону.

– Нет! – удивилась подруга, глядя то на него, то на меня.

– Ну, я вчера решил проверить, выйдет ли она меня спасать, подвергнет себя опасности или нет, знаешь, такое вот самопожертвование. Спровоцировал драку на улице. Было весело наблюдать за ее реакцией, я пожалел, что видеокамеру не взял, чтобы еще раз насладиться увиденным.

– Что!? – недоумевала я вслух. – Это шутка? Ты решил пошутить в ущерб своему здоровью или даже жизни? Ты или больной, или сейчас просто выдумал все это, – выпалила я, чувствуя, как гнев обжигает мое лицо. – Хотя спровоцировать драку не мог, ты даже не видел меня, я вообще подглядывала за вами из укромного места, так что хватит врать.

А Саня, глядя на меня, уже не улыбаясь, спокойно, как-то не в его стиле ответил:

– Ну, да, может, и пошутил. А может, и нет. Но я благодарен тебе, что меня спасла. А ты, я смотрю, беленькими интересуешься? – быстро поменяв маску на привычную, обратился к Наташе и захихикал.

– С чего ты взял? Вот еще, – напряглась подруга.

– Гы, гы, – заржал Саня, – просто предупреждаю, подружка, Вова, конечно, весь из себя положительный, батан и все такое, очень миленький, – закатывая мечтательно глаза, угорал он. – Но, честное слово, не могу знать, что у него на уме на твой счет, – закончил Сантез как бы опекунским голосом, изображая, что его это волнует.

– Я что-то пропустила? Тебе нравится Вова? – вспомнила я третьего парня на футболе, который был в компании Виктора.

– Пока не знаю ничего, – продолжала напрягаться Наташа. – Он просто пригласил меня погулять в лес.

– Ого, и ты идешь? – порадовалась я за Наташу.

– Иду, – улыбнулась та в ответ.

– Эх, хорошее начало! – заржал Саня. – В лес – это так романтично, и, если что, тебя там вряд ли кто услышит.

– Перестань! – не выдержала подруга. – Мы просто устроим пикничок, поджарим сосиски на костре, и все такое. Вообще, откуда ты знаешь про свидание? Он меня только сейчас пригласил, десять минут назад.

– И все такое, – эхом повторил он ее слова. – Вообще-то Вова, в каком-то смысле, мне сокурсник, если ты не знаешь, – показывая все тридцать два белых зуба ей в ответ.

– О! Ничего себе новость, – мы обе сделали гримасу удивления на своих лицах.

– Так ты с ним снимаешь жилье? – спросила я, вспоминая ночной разговор.

– Нет, Володя живет в общежитии, на третьем этаже. Я болтала с ним вчера вечером, когда ты была на своей прогулке, – ответила Наташа, опередив Саню.

– Ладно, мне пора, девчат, – парень вскочил, одевая наушники и включая плеер. Слегка прихрамывая, он начал удаляться от нас. – Позже увидимся! – крикнул он напоследок в нашу сторону и исчез.

Да уж, странный он, этот Саня. Вечно на шарнирах, смеется и по поводу, и без повода, ухмылка с лица вообще никогда не сходит, и озирается все время по сторонам, как будто ищет кого-то или прячется. Я только сегодня внимательно разглядела его. Чаще всего одет в джинсы и джемпер, почти всегда в синем, но одежда разная и неяркая. Хоть я и небольшой знаток в дорогой одежде, но вещи наверняка недешевые, просто смотрятся они на нем как-то обвисло. Он некрупный, я бы сказала, слегка худоват. Острый нос, как у орла, кожа с желтизной, белые, на редкость красивые зубы и ослепительная улыбка, которой он пользовался, как я поняла, крайне редко, так как ухмылка ему нравилась, скорее всего, больше.

Мы еще стояли у здания лицея, когда услышали страшный свист тормозов, глухой хлопок и грохот от удара, а потом женский пронзительный визг. Переглянувшись с Наташей, молча поняв друг друга, помчались в сторону звука, к трамвайной остановке. Пробежав метров сто, мы натолкнулись на скопление людей. Прохожие останавливались с перекошенными от ужаса лицами. Люди, собираясь в кучу, охали, показывая пальцем в сторону дороги. Кто-то крикнул из толпы:

– Скорую помощь вызывайте быстрее!

– Вызвали уже, – эхом ответил другой голос.

Я постаралась подобраться поближе к месту, где случилась авария. Ужасная картина предстала передо мною: бежевая иномарка, изуродованная от мощного удара, впилась и приросла к задней части автобуса, девочка лет восьми, лежащая в неестественной позе лицом вниз, ее русые кудряшки испачканы кровью. Наверное, малышка решила перейти дорогу впереди автобуса, водитель машины, мчась быстрее положенного, не сразу заметил ее, а когда все-таки увидел, было уже поздно. Удар был неминуем. Видно, что попытка избежать этого столкновения была, водитель вывернул вправо и ударил автобус. Мужчина за рулем тоже очень сильно пострадал, но был еще жив. Вокруг девочки и машины собирался народ, пытаясь чем-нибудь помочь. Я почувствовала, как в глазах стало мутно, голова закружилась, пересохло во рту. Картина трагедии так потрясла меня, что я еле удержалась на ногах, от страшного зрелища меня повело в сторону, и, чтобы не упасть, пришлось отойти и прислониться к столбу. Немного отдышавшись, я услышала сирену машины скорой помощи. По другую сторону дороги, напротив меня, стояли двое, они выделялись из общей массы. Все те же неестественно белые волосы. Они, как две глыбы из мышц, стояли, совсем не двигаясь. Я их узнала. Это те двое, которых не так давно видела во дворе лицея с моим загадочным незнакомцем. Только сейчас их лица совсем ничего не выражали. Они оба смотрели пристально в одну точку, на место, где лежала эта маленькая несчастная девочка. И тут кто-то меня дернул за руку. Повернувшись, я увидела Саню. Он схватил меня и потащил за собой, сильно сжимая мою ладонь, чтобы не смогла вырваться.

– Что ты делаешь? – сопротивлялась я, пытаясь понять, что происходит.

– Пойдем со мной, – голос его звучал дружелюбно и как-то по-иному. – Скорее, нужно торопиться, – говорил он быстро, озираясь по сторонам. Я невольно послушалась и поддалась ему, шагая следом. Он прибавлял шаг, не отпуская моей руки.

– Стой! Там же Наташа, – до меня только сейчас дошло, что подруга осталась на месте аварии.

– Не важно, дорогу сама найдет твоя Наташенька.

Мы почти бежали в непонятном для меня направлении. Я не успела толком изучить город. Теперь чувствовала, что происходит что-то неладное.

– Объясни же, наконец, куда мы идем? – испугавшись, я выдернула свою руку.

Сантез встал, глядя на меня, словно изучая, потом спокойно и без всякого напора ответил:

– Да не бойся ты, просто хотел увести тебя оттуда. Зачем такое смотреть? Потом кошмары могут начать сниться. Два трупа – зрелище неприятное, – пожал плечами он.

– С чего это ты решил, что два трупа? Водитель точно еще жив, заранее хоронишь человека.

– Лилия, ему осталось не больше пяти минут, поверь на слово, – спокойно ответил мне Сантез. – Пойдем, я тебя

хочу познакомить кое с кем, это повеселее, чем быть там. Повторяю, тебе ничего не угрожает, по крайней мере, сегодня, – усмехнулся он уже в привычной для себя манере.

И я сдалась. Теперь он не держал моей руки, а шел рядом. Мы прошагали расстояние длиной в одну остановку и сели на попутный трамвай. Ехали недолго, минут пятнадцать, Саня заплатил за проезд.

– Нам на выход, – встал он.

Я поднялась за ним, плохо ориентируясь. Здесь еще не была. Живот предательски урчал, я совсем забыла, что даже не завтракала, за весь день – стакан чая и все. Утром вообще сложно заставить себя поесть, а в столовой лицея обедать просто опасно. Было впечатление, что повара там отравители, их пищу есть не посоветовала бы даже врагу.

– Нам еще долго идти? – обратилась я к Сане.

– Устала? Пришли уже, вон дом, где я живу, – показывал он на шестнадцатиэтажку.

– Ты меня к себе ведешь? – я, как вкопанная, встала, перепугавшись.

– К себе, к себе, – передразнил меня он, – накормлю тебя ужином, не бойся, я не преступник, по крайней мере, сегодня не намерен им стать, – и, снова схватив меня за руку, повел к дому.

Войдя в лифт, он нажал кнопку шестнадцатого этажа, и мы поехали. «Высоковато», – пронеслось у меня в голове.

– Мне нравится нынешнее жилище: ни низко, ни высоко, – пробормотал себе под нос Саня, как будто слыша мои мысли.

Зачем я еду к этому человеку? Он раньше меня так пугал, казался даже немного жутким. А вот сейчас поднимаюсь в лифте с ним вдвоем и уже не чувствую ничего того, что испытывала раньше. Его глаза теперь казались мне чертовски уставшими. Ухмылка давно исчезла с лица, а то излучение, которое исходило от него, как будто успокаивало меня или мою бдительность.

– Приехали.

Выйдя на этаж, я удивилась: там была всего одна дверь.

– Ничего себе! Почему одна? – не выдержала я, недоумевая. – Тут что, одна квартира?

– Угу, – улыбаясь, ответил он и открыл дверь.

В прихожей стоял полумрак. Зайдя за Саней, я почувствовала мелодию, расплывающуюся по квартире, как фон. Шестакович «Прелюдия». Роскошная квартирка. Неожиданно, если учесть, что здесь живут два студента.

Он стоял передо мной босиком, в домашнем льняном костюме и такой весь шикарный и довольный. Просторная рубаха навыпуск была расстегнута сверху и открывала загорелую грудь, длинные брюки небрежно свисали с босых ног.

– Очень хорошо, что ты зашла к нам, – обратился ко мне длинноволосый красавец.

– Привет, – ответила я растерянно, не отрывая от него своего взгляда.

Саня хихикнул, подталкивая меня в спину в сторону открытой комнаты.

– Наша гостья голодна, пойду что-нибудь принесу поесть. Знакомься, Лиль, это Богдан, друг навеки, – на ходу крикнул Саня, убегая вглубь по коридору.

– Да уж, квартирка у вас огромная, – обратилась я к Богдану, пытаясь скрыть свою растерянность.

Богдан… вот, значит, как его зовут. Я почувствовала, что теперь что-то должно измениться в моей жизни. Богдан глядел на меня довольно, как будто знал, что приду. Он положил свою руку мне на талию и повел в соседнюю, самую близкую от входа комнату площадью метров сорок. В полусвете я заметила три мягких необычных кресла красного цвета и огромный треугольный стол между ними. Каждое кресло стояло четко по треугольнику. В центре стола я увидела изящную длинную вазу, она была совсем узкой и имела острые грани. Один цветок белого цвета красовался в ней, стебель вплотную касался горлышка и стоял как будто в плену.

– Люблю лилию, – перехватил мой взгляд Богдан. – Ее отождествляют с невинностью, царственность этого цветка пришла из далекого-далекого прошлого, когда наши предки писали легенды и мифы.

– Часто, правда, ее искажали и рисовали не совсем так, как она выглядит. Например, есть цветок, думающий, что он – брюнетка, – смеялся Сантез, несущий пустые кухонные приборы на стол, – а на самом деле этот цветок – Златовласка.

Богдан, не замечая иронии Сани, продолжал спокойно:

– Цветок лотоса очень похож на изображение лилии во многих сказаниях. Так видели художники. Хочешь, покажу, как рисовали ее когда-то?

– Хочу, – ответила я.

Он подошел к маленькому письменному столу, который вначале я даже не заметила, и достал блокнот, приглашая присесть. Помогая мне, сел в кресло рядом так, что его ноги касались моих ног. От этого прикосновения мысли путались и щеки предательски горели. Не обращая внимания на мое смущение, собеседник открыл блокнот, показывая мне профессиональные наброски, сделанные карандашом.

– Это альбом моего друга, – начал он. – Сантез очень талантлив.

Богдан улыбался. Рисунки были почти живыми, они как будто приобретали объем, выходя за рамки листа, и опять сжимались. Вот красивая девушка, похожая на Богиню, держит в одной руке меч, а в другой – изящный цветок. Богдан комментировал:

– Видишь, у нее в одной руке лилия – знак невинности, рядом, тут же, меч в противовес, что означает вину. А вот лилия с шипами, вся в иголках, острая и на первый взгляд опасная – непорочное зачатие, символ чистоты. А посмотри, какой стебель у этой лилии, – я подняла глаза на своего собеседника, его губы улыбались, и он с огромным интересом продолжал, – стебель прямой и плотный, что означает божественный ум.

– А почему именно белая лилия? – спросила я.

– Чистота, – с обожанием произнес он.

– А вот посмотри на эту картину, – перелистывая, он увлекал меня все дальше по альбому друга. – Эта лилия имеет на одном стебле несколько цветков, смотри, какие они сочные и изящные.

– И что она означает?

– Бессмертие.

Под влиянием музыки и присутствия Богдана все вокруг было как будто нереальным, что-то волшебное было в воздухе, и это завораживало. Я очень надеялась, что не сплю, ведь вся обстановка, в которой находилась, смахивала на сон. Пока была там, мне все время казался какой-то шепот, но, прислушиваясь, ничего не могла услышать, кроме мелодии и голоса Богдана. Забываясь, опять понимала, что шепот в ушах слышу почти отчетливо, но уже не обращала на него внимания. Я нашла объяснение этому – скорее всего, музыка создает такой эффект.

– Готовьтесь трапезничать, – услышали мы голос Сани. Он тащил большой поднос. Богдан приподнялся, помогая другу накрыть на стол. Ароматы пищи сразу напомнили мне, что я очень голодна.

– Надеюсь, ты любишь морскую кухню, – улыбнулся Богдан, обращаясь ко мне. Он накладывал на длинную плоскую серебряную тарелку несколько вариантов блюд. К своему стыду, я поняла, что ничего подобного не видела и уж тем более не ела.

– Произведение искусства! Как красиво, Саня! Ты и здесь проявил талант художника.

Сантез, как истинный джентльмен, наклонил голову вниз, показывая, что признателен мне за хвалу. Он улыбнулся и гордо уселся рядом, желая всем приятного аппетита.

Во время ужина Богдан рассказывал о картинах, о том, кто и с каким чувством их пишет, объяснял, что каждое полотно всегда несет свой смысл и энергетику. Человек, изображая тихий лес, может вкладывать настолько мощный негатив, что такая картина начинает обладать смертоносной силой. Она вряд ли будет успокаивать, скорее всего, она либо поможет хозяину заболеть, либо убьет его. Я узнала, что некоторые картины лечат, например, иконы. Есть, оказывается, и в наше время люди, которые обладают даром писать исцеляющие

произведения искусства.

– Прежде чем вешать картину в доме, даже если она тебе очень понравилась на первый взгляд, лучше узнать, что за человек ее писал и в каком состоянии. Важен ритм картины. Нужно к этому подходить с большой ответственностью, – поддержал разговор Саня.

Время шло, Саня незаметно исчез. Я даже не успела понять, когда это произошло, после ужина или позже. Мы с Богданом сидели уже на диванчике рядом с окном и любовались ночным городом, который весь горел огоньками, плавно переходя в огоньки на небе. У Богдана была мощная подзорная труба, и мы по очереди любовались ночным небом. Он любил звезды, разглядывал их мечтательно, не скрывая своего восхищения ими. Я с интересом впитывала все, что он говорил и как он это делал. Казалось, что могла бы так просидеть с ним всю жизнь. Ощущение сказки, в которую я попала, завораживало, унося в необычное состояние сна. Мне все время казалось, что сплю и увиденное не является реальностью. Шепот в ушах, переливаясь с музыкой, действовал расслабляюще, все мое тело находилось в состоянии эйфории.

– Бум, бум! – послышались удары часов через стенку. Я дернулась, приходя в сознание, понимая, что уже ночь! Часы мобильника высвечивали полночь. «Вот это да! Я улетела, и несколько часов прошли как несколько минут. Мне нужно срочно домой», – пронеслось у меня в голове.

Он наблюдал спокойно и царственно, глядя прямо в глаза.

– Если хочешь, то можешь остаться, места точно хватит. Здесь восемь спален, – тихо произнес он.

– Нет, что ты! Нет, не могу, не могу, – как будто я сама себя уговаривала.

– Хорошо, я вызову такси, – согласился он и, не отводя от меня глаз, набрал номер в телефоне.

На мгновение показалось, что я даже разочаровалась оттого, как быстро он согласился на такси. Мне не хотелось уходить отсюда, это место наполняло новым, не изведанным ранее ощущением. Я встала, набираясь сил уйти. Богдан шел за мною, и, когда я повернулась, ожидая, что он откроет дверь, почувствовала его руку у себя на талии. Машинально попыталась отстраниться, но не смогла, встретившись с ним взглядом. Я не знаю, сколько мы так стояли, он держал меня левой рукой, а правой водил по щекам и бровям, обводя их контур. Наши лица находились совсем рядом, и я замерла от ожидания, что будет дальше. Перед глазами вылезла сцена: удав, готовый наброситься в любой момент и сожрать мышку, и она, замершая от страха и готовая к своему концу. Богдан гладил меня по лицу, любуясь им либо страхом, который наверняка проявился в моей мимике. Я закрыла глаза, а он, прислонившись ко мне, очень аккуратно поцеловал их. Потом, ослабляя хватку, прошептал, вздыхая:

– Пойдем, я посажу тебя в машину.

Спускаясь в лифте, я понимала, что совсем не хочу уходить и делаю большое усилие, чтобы не сглупить и не попросить разрешения остаться. «Какой тут сон, все равно уснуть не смогу», – думала я. Но здравый смысл или страх все-таки победили во мне это желание.

Сажая меня в автомобиль, Богдан оплатил проезд и тихо произнес в открытое окно:

– Завтра увидимся.

Такси увозило меня все дальше и дальше от него. Богдан. Богдан. Я уже ждала наступления завтрашнего дня, чтобы увидеть его снова.

В комнате общежития я увидела близняшек, смотрящих телевизор, шла комедия. Они веселились. Наталья с Вовой тоже были здесь, впиваясь в экран, но немного в стороне от девчонок. Глядя на них, я еле сдерживала себя, чтобы не расхохотаться от их напыщенно серьезного вида. Они же все-таки комедию смотрели. Я смело могла поспорить на что угодно: эти люди сейчас не понимали, о чем фильм. Руки выдавали ребят с потрохами, они еле заметно касались друг друга, но буря страстей накаляла все вокруг и била своими электрическими разрядами.

– Наконец-то, пропащая, – кинула подруга в мою сторону.

– Привет, ребята.

– Здравствуй, Лилия, – Вова был очень беленьким, как альбинос. Его лицо украшали большие голубые глаза, которые все время излучали какую-то смертельную печаль, взгляд был наполнен скукой и апатией. Можно было подумать, что передо мной не юный, а совсем уже старый человек, который сильно разочаровался в жизни, чувствуя всю бессмыслицу нашего бытия. Хотя огонек в его ангельских глазах мелькал, открывая правду внимательным людям, огонек, подтверждающий, что ничто человеческое не чуждо этому парню. И еще, я заметила, как проницательно он смотрел в мою сторону, как будто пытался увидеть что-то еще кроме меня.

– Что-то случилось? – возбужденно обратилась я к Вове.

Он многозначительно посмотрел на меня, протягивая под нос:

– Уверен, что ты влюбилась, я видел сегодня сон. Ты там была не одна.

– Становится как-то не по себе. Сон – это серьезно, – попыталась я перевести в шутку тему разговора.

– Вот увидишь, я редко ошибаюсь, – промурлыкал он. – Скоро у тебя на горизонте появится человек.

«Уже появился», – подумала я, а вслух произнесла: «Я в душ!» Схватив полотенце, не желая общаться на эту тему и пряча свои глаза от всех, удалилась как можно спокойнее, стараясь ничем не выдавать своего возбужденного настроения.

3 сентября. Четверг

Утром Наташа заявила, что нам необходимо пропустить последнюю пару занятий. У нее свидание с Володей, и не пойти на уроки необходимо всей группе.

– Зачем вся группа? – недоумевала я.

– Ага, хочешь, чтобы меня записали в черный список студентов, не посещающих занятия? Мы только учиться начали, я так не могу. Если сбежит вся группа, наказывать будет некого. Ты должна мне помочь, Лилия. Володя на выходные уезжает к родителям, я очень хочу с ним погулять, – умоляюще посмотрела на меня подруга. – Костер, сосиски, романтика, – продолжала она мечтательно.

– Народу в группе тридцать человек, мы толком никого не знаем. Ты как это решила провернуть, мне интересно?

– Я что-нибудь придумаю, главное – поддержи меня.

– Да, не видать мне института такими темпами, – вздохнула я.

– Глупости! Пробьемся, – гоготнула Наташа, и мы двинулись в аудиторию.

Народ потихоньку собирался в ожидании звонка, Наташа, прикрывая за собой дверь, встала к центру доски и крикнула, обращаясь к присутствующим:

– Ребята, прошу минутку внимания! Я хочу вам предложить сегодня посидеть в кафе. Отметим начало учебного года, потанцуем, поближе познакомимся. Что скажете?

– Угощаешь? – спросил Слава, длинный добродушный парень, сидящий за первой партой.

– Нет, конечно, – фыркнула подружка.

– Я «за»! – отозвалась я первой.

– Мы тоже «за», – послышались голоса со всех сторон.

– Только вот необходимо сократить сегодняшний план учебы, а то до ночи не управимся, – продолжала Наташа, довольная, что все идет, как нельзя, хорошо. – У нас последние занятия, если я не ошибаюсь, география и биология?

– Угу, – ответил Славик, обрадовавшийся больше всех предложению прогулять.

– Вот и придем в аудиторию биологии, а не географии, как будто перепутали очередность занятий. Посидим минут пятнадцать для видимости, постараемся сделать так, чтобы кто-нибудь из преподавателей нас заметил для алиби, а потом быстренько свалим, как будто ждали-ждали, а учитель не появился, и мы ушли.

– Я «за»! – опять крикнула я первой. – Соглашаемся, ребят!

Народу понравилась идея Натальи, только две девочки, их звали Зина и Валя, молча выразили свое несогласие. Обе

в больших уродливых очках, увеличивающих размер глаз, волосы, как будто немытые уже несколько дней, забранные в неряшливые хвосты. Мы их успели прозвать зубрилами. Девочки нам казались с другой планеты, мы не могли понять, чем они живут, а их интересы были скучными и незначительными.

– Нет, – пронзительно пропищала одна из них, как только я подошла к ней с вопросом. – Мы пойдем на лекцию, нам не по душе то, что вы предлагаете. Проблемы нам ни к чему. Да, Валечка? – обращалась она за поддержкой к соседке по парте. Но та промолчала, пряча глаза, она опасалась гнева собравшихся ребят. После недолгих препирательств девочкам пришлось принять сторону большинства.

– Толпа рулит, – улыбнулась заговорщически Наташа, тихонько обращаясь ко мне, чтобы никто не мог нас услышать. – Как только мы все будем подходить к кафе, подстрахуй меня, чтобы я смогла уйти незамеченной. Народу много, вряд ли вообще обо мне вспомнят.

– Хорошо, – ответила я, кладя в сумку свой мобильник, и нащупала руками какую-то вещичку. В руках блеснула бутылочка цилиндрической формы, а в ней восемь таблеток разного цвета. Непонятно, откуда она оказалось в моих вещах. Я машинально сунула бутылочку обратно, времени думать об этом не было.

Все произошло именно так, как было задумано моей подругой. Мы просидели для приличия положенные пятнадцать минут в пустой аудитории, открыв нараспашку дверь. В это время, к нашей радости, проходил учитель физкультуры, который видел нас, и мы даже перекинулись с ним несколькими фразами. Убегали тихо. Ребята не сдерживали радости от содеянного группой. Тридцать подростков бежали, загибаясь от смеха и перевозбуждения. Наташа тихо улизнула. Как она и думала, никто даже не заметил ее отсутствия. Посиделки в кафе с однокурсниками прошли в позитивном ключе, никто из ребят не пожалел о содеянном. Многие смогли сблизиться, познакомиться лучше друг с другом. Кто-то шутил, другие ржали, угощаясь соком, пивом и даже водкой. Всем было весело, и никто никуда не торопился. Кроме меня. Я сидела со всеми, но понимала, что давно не здесь. Только мое тело с этими ребятами, а я далеко. Поглядывая на свой мобильный телефон, ждала чуда, звонка от Богдана. Но он не знал моего номера. Он не попросил, а я не предложила. Ковыляя домой, думала о вечере, который мне предстоит. Вчерашняя встреча с Богданом сегодня казалась моей фантазией. Но я ждала. Его образ поселился в моей голове и практически все время был там. Смуглая лощеная кожа, ровный нос, его улыбка, огромные черные ресницы и глаза, они смотрели на меня, излучая обожание и доброту. И этот поцелуй. Я влюбилась. Я влюблена. Я шла и размышляла над жизнью. Осень, вокруг осень, а у меня весна, в душе весна, и я счастлива. История как у всех. Но разница только в понимании ее, этой истории под названием жизнь. Люди влюбляются. Наверное, все иногда просыпаются с чувством, что жизнь так прекрасна, и, кажется, дышишь воздухом и не можешь надышаться. Думаешь, как это раньше бывали моменты, когда не хотелось жить. Как ужасно, если бы был конец. Дышишь и ощущаешь счастье, прилив радости, необычайное состояние. Часто ты даже не осознаешь, откуда оно взялось. Подходишь к зеркалу и видишь, как горишь. Ты улыбаешься самой себе и понимаешь, как тебе легко, были бы крылья, точно взлетела бы. Думаешь, что теперь будет так всегда, но – такое ощущение конечно. «Нет, у меня такое не случится, – шепчу я себе. – У меня будет все иначе. Никогда не кончится, я не допущу». Лай собаки пронесся в ушах, взмах крыла какой-то птицы. Вот они, животные. Странно, откуда появились, чем живут? Если посмотреть именно с этой стороны на них, то понимаешь, что ничего не понимаешь в этом мире. Неважно, о животных ли, о грозе или солнце, о чем или о ком бы ни задавала я вопрос себе, ответа однозначного не было. Странно, ведь что же тогда мы знаем об этом мире, только одну миллиардную его сторону. Что же знаю о себе? Начну я с этого. Имя, фамилия, отчество, сколько мне лет, девушка, рост, цвет, получаюсь я вся в ярлыках. А где суть? Я всю себя не знаю, причем самую объемную свою сторону, одни расплывчатые догадки. Кто же я?

– Привет, Златовласка! – Саня выходил из общежития мне навстречу, своим голосом выводя меня из состояния загруженности.

Аккуратно и очень быстро обняв меня, приветствуя, он зашагал прочь, куда-то торопясь. Очнувшись от неожиданной встречи, мне захотелось спросить о Богдане, но, открыв рот, сразу же передумала. Спина Сани была уже далеко, и вряд ли он меня услышал бы, кричать вслед ему не хотелось. Я поборола в себе желание догнать и остановить этого странного типа. «Ну, что же, остается ждать», – поднимаясь по лестнице в комнату, думал я. А Саня выглядел бодренько, быстро же заживают синяки. Он уже не хромал. Удивительный этот Саня, масса ощущений наполняет сознание, когда ты стоишь рядом с ним. Недоверие, восторг, удивление, замешательство, опасность и притяжение – все одновременно. Они друг друга стоят, он и Богдан. Два необычных человека: один благородный, очень добрый и божественно красивый, а другой настоящий жулик. Противоположности притягиваются.

В комнате никого, ни одной соседки. Странно, что их нет, все-таки уже вечер, для занятий в лицее уже поздно. Открывая дверь, я сразу увидела на столе букет из лилий. Не было сомнений, букет предназначен мне, и я догадывалась от кого. Точно такой же цветок я вчера видела в изящной вазе Богдана. Подбежав к столу, наткнулась на открытку, в которой прочла:

Лилия, встретимся в десять.

    Твой Богдан.

Мой Богдан! Он написал, что он мой… Дыхание замерло. Я перечитала несколько раз драгоценную для меня открытку. Интересно, как попали сюда цветы, раз дверь заперта и нет ни одного намека на то, что девчонки приходили из лицея. Возможно, это Саня. Но как? Сейчас восемь вечера, до встречи целых два часа.

После душа, переодевшись в джинсы и теплый длинный джемпер, я решила сходить в магазин, уверенная, что успею купить что-нибудь из провизии. К сожалению, ни я, ни Наташа не были хорошими хозяйками. Взяв деньги, я выбежала на улицу, все время считая минутки до предстоящей встречи.

Жили мы недалеко от набережной. Волга протекала вдоль города плавно и величественно. Эти места мы не успели хорошо изучить с Наташей. Небо начало затягиваться тучками, и в воздухе чувствовался запах дождя. Надо торопиться, а то назад не дойду сухой. Зонт захватить я не догадалась. Было немного необычно видеть совершенно пустую набережную. В моем представлении здесь должны гулять влюбленные люди и просто прохожие. Тем более еще не совсем даже вечер, а здесь никого. Наверное, все напугались дождя, который вот-вот польет. Загремел гром, потом молния. И началось…

Не знаю, что заставило меня повернуться, но я это сделала. Сзади меня догоняли два уже знакомых парня. Неестественно белые волосы и одинаковые прически бросились мне в глаза. Они шли быстро, нога в ногу, большие и грозные. Лица ничего не выражали, и только глаза вцепились в меня взглядом, так что мурашки от ужаса пронеслись по моему телу. Хватило доли секунды, чтобы определить, что они двигаются ко мне и не с добром, это точно. Что им нужно от меня? Озираясь по сторонам, попыталась увидеть хоть одну живую душу, но, не обнаружив никого, я повернулась, быстро измерив расстояние между

нами. Было несложно понять, что если захотят догнать меня, то смогут это сделать быстрее, чем я смогу что-либо предпринять. Но попробовать необходимо. Мне точно не хотелось интересоваться у них, что им нужно от меня, или сразить словами, пытаясь вырулить ситуацию. Ужас, который вдруг вызвали они своим присутствием, шептал в голове только одно: «Беги!» И я рванула. Внезапно начавшийся дождь начал резко бить в лицо, как будто меня окатывали из шланга ледяной водою под сильным напором. Я бежала вдоль набережной, закрывая глаза, защищая их от странного дождя, прикладывая двойное усилие для сопротивления. Я бежала против ветра и дождя, и он не жалел меня, бил по всему телу, стремясь залезть под кожу. Живой дождь. Мое тело чувствовало пронзительную боль. Тысячи ледяных иголок проникали вовнутрь, пытаясь достать меня изнутри да самых костей. Странный дождь. Я неслась так быстро, что сердце выпрыгивало наружу и дыхание сбивалось. Совсем мокрая боялась даже обернуться, чтобы проверить, что происходило сзади меня. Даже не помню, когда я в последний раз так быстро бегала. Но продолжалось это недолго. Сухость в горле, колющая боль в боку, заставившая меня согнуться, тяжелая мокрая насквозь одежда. Я повернулась, надеясь, что там никого не увижу. Ошиблась. Они стояли совсем рядом, в метрах двух, непоколебимые дождем, с холодным выражением лиц. Мужчины не двигались, а только смотрели изучающе, как будто они видели перед собой не меня, а невиданную зверушку. Их глаза продолжали выражать безжизненность, но при этом они цепляли чем-то, что говорило о смертельной опасности для меня.

– Что вам нужно? – попыталась крикнуть, понимая, что убежать уже не в моих силах. Я не узнала своего голоса. Это был не крик, а дрожащий хрип.

Они молчали, игнорируя мои слова. Только теперь я увидела, что дождя нет! Вернее он есть, но для одной меня. Голубоглазые парни были абсолютно сухие, и все вокруг тоже. Кроме меня. Я истекала ледяною водой. Она жестоко хлестала откуда-то сверху, как будто сотни тончайших кнутов замахнулись все сразу, стегая меня с живым удовольствием. Парни не двигались, а просто смотрели на меня, а я на них. Понимала, что сейчас случится что-то страшное. Я стояла в оцепенении, не отрывая своего взгляда от них, как пригвожденная к асфальту. А дождь бил и бил, не щадя моего тела. Один из парней отошел на пару шагов, второй повернулся к нему. Переглянувшись между собой, первый вытащил что-то из кармана, что-то большое сверкнуло в его руке. «Нож!» – пролетело у меня в голове. Попыталась закричать в последней надежде, что кто-нибудь услышит, но кроме хрипа опять ничего не смогла выдавить из себя. Человек не торопился, и я успела разглядеть его оружие. Нож был весь в разноцветных камнях, с зазубринами, похожий на охотничий. Неразборчивая гравировка слов на сверкающем лезвии мельком бросилась в мои глаза. Почему я стою? Нужно бежать, бежать! Сумбур проносился в моей голове. Я стояла перекошенная от ужаса. Страх и беспомощность полностью завладели мною. Нет смысла бежать. Я не сомневалась, что они догонят.

– Прошу не надо! – кое-как я смогла произнести внятно мольбу, пытаясь посмотреть в их глаза. Но один из них уже поднял руку, готовясь нанести удар сверху. Его действие было так же немыслимо, как и театрально, как будто он совершал ритуал. Ну, вот и все, конец. Небо, дождь, они. Как на слайд-шоу я увидела все вокруг, а дальше удар, и стало темно.

Очнулась я в постели, в незнакомой комнате. В открытом окне стояла уже густая ночь. Теплый ветерок развевал голубые легкие шторы. Комната была круглой формы, и огромная круглая кровать, на которой я лежала, стояла посередине. Напротив кровати, в ногах, был встроен аквариум высотой от пола до потолка, повторяющий контуры стены. Его заполняли голубые рыбки, похожие на маленьких дельфинов. Подсветка от аквариума чуть-чуть озаряла комнату синими лучиками. Мягкая перина приятно обволакивала все тело, и нежное пуховое одеяло сверху создавало ощущение, что нахожусь в теплой берлоге. На потолке сверкающие звезды и полумесяц, величественно расположившийся вместе с ними. Звезды мигали, как живые, унося меня в воспоминания.

Вышла за продуктами. Два белых громилы. Жуткий дождь. Вспоминая его, все мое тело сразу покрылось мурашками. Нож. Замах руки. Боль в боку. Интересно, я умерла? И вдруг я услышала стук в дверь. Пока думала, что делать, дверь распахнулась. На пороге стоял Богдан. Я попыталась подняться и присесть на кровать, но быстро обнаружила, что на мне нет одежды. Совсем!

– Не волнуйся, – быстро проговорил он, стараясь не напугать. – Мне пришлось тебя раздеть, ты была совсем мокрая, могла заболеть. Я делал это без свидетелей. Вот держи, надеюсь эти вещи тебе по размеру. – Он протянул мне белый, аккуратно сложенный комбинезон. – Как ты себя чувствуешь? Ты что-нибудь помнишь?

Ничего себе, он раздевал меня без свидетелей, вот успокоил, а он, значит, не в счет. Мне было стыдно, я не желала представлять, как все это могло происходить.

– Жива. Помню дождь, странный дождь, он обливал только меня, может, я сейчас выгляжу как сумасшедшая. Но я не сумасшедшая!

– Знаю, знаю, – тихо сказал он, торопясь успокоить меня.

В моих воспоминаниях только сейчас проявилась концовка того, что было на набережной. Нож, который навис надо мной, и темнота. Я не помню, что было дальше, как тут очутилась, как он меня раздевал, я ничего этого не помню.

– Я проезжал мимо, когда увидел этих двух и… тебя, – шептал он, – мне пришлось оттолкнуть тебя, ты упала и отключилась. Извини, я не рассчитал немного своих сил, но времени на это у меня не было.

До меня доходили его слова. Он спас меня. Внезапно новые воспоминания поплыли перед глазами. Богдан во дворе лицея и эти двое, которые, получается, знали его.

– Кто они?! Что им было нужно!? Они тебе ничего не сделали? Их же двое, и они… они такие большие! Плюс огромный нож! – выпалила я. – Ты же знаешь их? Я видела вас вместе тогда.

Он посмотрел на меня. Сейчас его взгляд был как будто слепым, было ощущение, что Богдан сконцентрировался на чем-то другом, на своих воспоминаниях.

– Кое с кем из них мы были близки, мы дружили когда-то. Очень давно. Но все проходит в этой жизни, вот и сегодняшний твой ужас тоже пройдет, и не останется даже воспоминаний, всего лишь вопрос времени.

Такой расплывчатый ответ явно не устраивал меня.

– Кто они? – повторила я. – Ты знаешь их имена, где живут?

Он вернулся из неприятных для себя, по всей видимости, воспоминаний и уже улыбался, нежно разглядывая меня. Потом поднялся с постели и, выходя из комнаты, попросил одеться.

– Сантез сейчас принесет тебе кофе, одевайся пока. Я увижу тебя попозже, как будешь готова. У меня для тебя есть сюрприз.

Я быстро облачилась в прекрасный тонкий, но очень теплый трикотажный комбинезон, который идеально подходил по размеру. Несмотря на произошедшее, я чувствовала себя на подъеме. И это было странно. Неужели виною отличного настроения был Богдан? События последних нескольких часов меня уже не пугали, а были подобны сказке, которая, скорее всего, была просто сказкой. Рядом Богдан, а остальное не важно. С ним спокойно и тепло. Одеваясь, думала, как мне повезло, что встретила этого человека, и как счастлива. Кажется, я ему небезразлична.

Саня

пришел сразу, как только я открыла рот, чтобы позвать кого-нибудь.

– Привет, Златовласка, – увидела я его лицо с привычной ухмылкой. Он направлялся прямиком ко мне, с легкостью двигая небольшой столик на колесиках. – Кофе и бутерброды. У тебя пятнадцать минут, мы тебя ждем.

– Где? – растерялась я.

– Когда перекусишь, выходи из комнаты и все поймешь, – засмеялся он и удалился.

Необычное место. 3 сентября

Собравшись на выход, я открыла дверь и отшатнулась от увиденного пейзажа. По другую сторону порога спокойно протекала широченная прозрачная река, а на ней, прям-таки у двери, расположился плотик с диванчиком и столиком. Плот держался уверенно, хотя и выглядел очень хрупким на фоне мощного водного простора.

– Внимание! Вспышка! – Саня сфотографировал меня и расхохотался в своей издевательской манере. – Вот весело-то будет, когда ты увидишь свое лицо. Отлично, что я додумался это запечатлеть, – не унимался он, зажимая живот от своего гогота.

Они были на плоту. Богдан приблизился к двери, не обращая внимания на выпады Сантеза. Он протянул мне руку, и я ступила на плот.

– Покатаемся, если ты не возражаешь? А купание отменяется, думаю, на сегодня тебе и так достаточно, – улыбнулся он.

– Где мы? Это мне снится?

– В мире, сейчас все увидишь.

Тот пейзаж, который мне открылся, был не просто сказочным. Река, на первый взгляд, спокойная, таила в себе множество загадок. Она то расширяла свои границы, пугая своей необъятностью, то сужалась, иногда успокаивая присутствием берегов. По ее краям был раскидан лед, похожий на алмазы, кристаллы возвышались высоко и не очень, создавая собою опасное великолепие. Пушистые шапки из снега кое-где накрывали эти ледяные острые шипы. Лед не везде был прозрачным. Кое-где он мутнел, постепенно отливая красным или розовым, создавая игру цветов крови, и отражался в воде. Река была настолько прозрачна, что я видела дно. Но, несмотря на это, была уверена, что там глубоко. Ни одной рыбки, ни растения. Мертвая вода, но этим она и великолепна. Река завораживала своей кристальной чистотой и спокойствием. Мне захотелось коснуться ее. Ледяная. Плот самостоятельно двигался по ее поверхности, как будто кто-то невидимый управлял им. Я стояла, не желая упустить что-нибудь из увиденного. Несмотря на лед и холодную воду, в воздухе мелькал аромат тепла, обволакивающий собою всех нас и все пространство вокруг. Ледяные зубцы где-то испускали пар, как будто таяли или кипели, шипя соответствующими звуками. Облака над нами были густыми и настолько низкими, что еще бы чуть-чуть, и я могла бы дотронуться до них. Они излучали синий свет. Но солнца не было. Возможно, я не видела его из-за облаков. Хотя что-то мне подсказывало, что его здесь нет. Было странное видение. Вокруг Богдана и Сантеза стояла еле уловимая аура света, она как будто показывала путь вперед. Ребята здесь чувствовали себя в своей тарелке. Саня все время подхихикивал, отводя от меня насмешливый взгляд, он забавлялся. Но мне было все равно. Событие. Это событие! Быть здесь и видеть это. Богдан поднял меня на руки и подошел к самому краю плота. Не говоря ни слова, он шагнул в воду. Облака начали подплывать к нему, создавая иллюзию лестницы. Он ступал по ним то вверх, то вниз, подбираясь все ближе к ледяному краю реки. Облака приплывали и отплывали, как только он смотрел на них. Последнее облачко приземлило нас на берег. Песчаная белая долина простиралась без конца и края. Пустыня. Она была везде, вдоль этой необычной речки, как прекрасное наказание. Сухо и жарко так, что кружится голова. Но, Боже! Как красиво!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/elena-suhockaya/zakryvaya-glaza/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.