Еще один великолепный миф читать онлайн - Роберт Асприн

Еще один великолепный МИФ

Роберт Линн Асприн

Мифология #1

Это – Роберт Асприн, каков он есть.

Блестящий, неожиданный – и ошеломительно смешной.

Это – полет воображения, каким он только может быть.

Свободный, непредсказуемый – и забавный.

Это – юмор, юмор и еще раз юмор!

Не пропустите!

Это – лучшее, что создал Асприн.

Не культ, не легенда – «МИФ».

Великолепный миф.

Гомерически смешная, лихая, озорная сага о невероятных приключениях юного мага Скива Великолепного, его друга и наставника – демона Ааза, его домашнего питомца дракона Глипа и их поразительно пестрой компании.

Роберт Асприн

Еще один великолепный МИФ

Эта книга посвящаетcя Борку Неподражаемому (известному меньшему числу смертных как Джордж Хант), чья грубоватая, но преданная дружба помогла мне преодолеть не один кризис в прошлом… и смею надеяться – поможет и в будущем!

Глава первая

Есть многое на свете, друг Горацио,

Что и не снилось нашим мудрецам.

    Гамлет[1 - Читатель должен помнить, что к эпиграфам, открывающим каждую главу «МИФических историй», не следует относиться слишком серьезно. – Примеч. ред.]

Одно из немногих все искупающих качеств наставников, я полагаю, заключается в том, что при случае их можно одурачить. Это было верно, когда мать учила меня читать, это было верно, когда отец пытался сделать из меня фермера, и это верно теперь, когда я обучаюсь магии.

– Ты совсем не практиковался! – прервал мои размышления резкий упрек Гаркина.

– А вот и нет! – возразил я. – Просто это очень трудное упражнение.

Словно в ответ левитируемое мною перо начало дрожать и колебаться в воздухе.

– Ты не сосредоточиваешься, – обвинил он меня.

– Это ветер, – не согласился я.

Мне хотелось добавить: «От того, что ты так орешь», – но я не посмел. Гаркин в самом начале наших уроков продемонстрировал свое неумение ценить дерзких учеников.

– Ветер! – презрительно фыркнул он, передразнивая меня. – Вот как надо, болван!

Мой мысленный контакт с предметом моей сосредоточенности прервался, и перо вдруг взмыло к потолку. Там оно дернулось и остановилось, словно вонзившись во что-то, хотя все еще находилось в футе от деревянных стропил, потом оно стало медленно вращаться вокруг своей оси, а затем перевернулось и заскользило по невидимому кругу, словно подхваченный смерчем лист.

Я набрался смелости и посмотрел на Гаркина. Он развалился в кресле, свесив ноги, и явно посвящал все свое внимание пожиранию жареной ножки ящероптицы – могу добавить, пойманной мною. Ничего себе сосредоточенность!

Тут он вдруг поднял голову, и наши глаза встретились. Отворачиваться было слишком поздно, и поэтому я просто поглядел на него в ответ.

– Проголодался? – Посреди его вымазанной жиром седоватой бороды вдруг обнаружилась волчья усмешка. – Тогда покажи мне, много ли ты напрактиковался.

Мне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что он имел в виду, затем я с отчаянием поднял глаза. Перо медленно снижалось и было уже на высоте плеча. Заставив внезапное напряжение покинуть тело, я мысленно протянул руку. Мягко, образуя подушку, не сшибая его…

Перо остановилось в двух ладонях от пола. Я услышал тихий смешок Гаркина, но не позволил ему нарушить мою сосредоточенность. Три года я не давал перу коснуться пола, не дам и сейчас.

Медленно-медленно я поднял перо, пока оно не остановилось на уровне глаз. Затем, обернув его мыслью, стал вращать вокруг своей оси, после чего заставил перевернуться. В ходе моих экзерсисов движения пера были не такими гладкими и уверенными, как тогда, когда этим занимался Гаркин, но оно безошибочно двигалось по заданному ему пути.

Хотя с пером я не практиковался, но все же практика в левитации у меня была. Когда Гаркин отсутствовал или был занят собственными исследованиями, я посвящал большую часть своего времени левитированию металлических предметов – если точнее, ключей. Каждому виду левитации присущи свои особые проблемы. С металлом трудно работать, потому что это материал инертный. Перо, когда-то бывшее частью живого существа, откликалось легче… намного легче. Для поднятия металла требовалось усилие, для маневрирования пером требовалась ловкость. Из этих двух материалов я предпочитал металл. Мне виделось прямое применение навыка работы с ним в выбранной мной профессии.

– Уже прилично, малец. А теперь положи его обратно в книгу.

Я улыбнулся про себя.

Книга лежала в раскрытом виде на краю рабочего стола. Я опустил перо по плавной ленивой спирали, давая ему слегка пройтись по страницам, поднял вверх по крутой дуге, остановил и повел обратно. Когда оно во второй раз приблизилось к книге, я высвободил часть своего мозга для броска вперед. Перо чиркнуло по страницам, книга захлопнулась, словно челюсти голодного хищника, схватив мой снаряд на лету.

– Хм-м-м… – протянул Гаркин. – Чуточку напоказ, но эффектно.

– Всего лишь малость из того, что я разработал, пока практиковался, – небрежно бросил я, мысленно протянув руку к другой ножке ящероптицы. Однако вместо того чтобы грациозно проплыть к моей ожидающей руке, она осталась на деревянной тарелке, словно пустила корни.

– Не так быстро, мой маленький воришка. Значит, ты практиковался, да? – Он задумчиво гладил бороду, не выпуская из руки полуобгрызенной кости.

– Разумеется, разве не заметно? – Мне пришло в голову, что Гаркина не так легко одурачить, как иногда кажется.

– В таком случае я хотел бы посмотреть, как ты зажжешь свечу. Если ты практиковался так много, как утверждаешь, это должно быть для тебя легко.

– Я не возражаю против попытки, но, как ты сам столько раз говорил, уроки не всем даются одинаково легко.

Хоть я и напускал на себя уверенный вид, настроение у меня упало, когда в ответ на вызов Гаркина большая свеча проплыла к рабочему столу. За четыре года попыток я все еще не преуспел в этом упражнении. Если Гаркин собирался не подпускать меня к еде, пока я не научусь, мне, видимо, долгое время придется оставаться голодным.

– Послушай, о Гаркин, мне пришло в голову, что я, вероятно, лучше сосредоточусь на полный желудок.

– А мне пришло в голову, что ты меня обманываешь.

– Разве нельзя…

– Приступай, Скив.

Коль скоро он назвал меня по имени, его было уже не поколебать. Уж это-то я за годы общения с ним усвоил. Малец, вор, идиот, репоголовый – не слишком приятные имена, тем не менее, пока он называл меня одним из них, на него еще можно было повлиять. Но как только он прибегал к моему настоящему имени, дело это становилось безнадежным. И впрямь огорчительное положение, когда звук твоего собственного имени становится дурным предзнаменованием.

Ну, если уж уклониться никак нельзя, значит, придется просто стараться изо всех сил. Для такого дела не может быть никаких полуусилий или показной сосредоточенности. Мне придется использовать каждую унцию моих сил и умения для вызова мощи.

Я отвлеченно изучал свечу, отгораживая предстоящее усилие от своего сознания. Помещение, в котором мы находились, заваленный всякой всячиной рабочий стол, Гаркин, даже мой собственный голод, постепенно померкли, когда я сфокусировался на свече, хотя давно уже запомнил все ее особенности.

Свеча была толстая, почти шести дюймов в диаметре, чтобы уравновесить ее

десятидюймовую высоту. На ее поверхности я вырезал многочисленные мистические символы, старательно скопировав их по указаниям Гаркина с его книг; правда, многие из них были частично уничтожены затвердевшими ручейками воска. Свеча горела много долгих часов, освещая мои занятия, но всегда зажигалась от огня в очаге, а не от моих усилий.

Негативное мышление. Прекрати.

На этот раз я зажгу свечу. Я зажгу ее, потому что нет никаких причин, почему бы мне ее не зажечь.

Сознательно углубляя дыхание, я начал накапливать мощь. Мой мозг сузился еще больше, пока в сознании не осталось только одно – свернувшийся, почерневший фитиль свечи.

Я – Скив. Мой отец – фермер, неразрывно связанный с землей. Моя мать была образованной женщиной. Мой учитель – мастер-маг. Я – Скив, я зажгу эту свечу.

Я почувствовал, что сам становлюсь теплым, когда во мне начала нарастать энергия. Я сфокусировал жар на фитиле. Подобно своему отцу, я черпаю силы от земли. Знания, данные мне матерью, подобны линзе, они дают мне возможность сфокусировать то, что я приобрел. Мудрость моего учителя направляет мои усилия на те точки вселенной, которые, вероятнее всего, поддадутся моей воле. Я – Скив.

Свеча оставалась незажженной. Теперь на лбу у меня выступил пот, я начал дрожать от усилий. Нет, это неправильно. Мне не следует напрягаться. Расслабься. Не пытайся нажимать. Напряженность мешает течению энергии. Надо дать ей перетекать свободно, служить ей пассивным проводником. Я удвоил свои усилия, одновременно заставив себя расслабиться, сознательно давая мышцам лица и плеч обмякнуть.

Течение стало заметно интенсивнее. Я почти видел, как энергия струится от меня к моей цели. Я вытянул палец, который еще больше сфокусировал энергию. Свеча оставалась незажженной.

Я не могу этого сделать. Негативное мышление. Прекрати. Я – Скив. Я зажгу свечу. Мой отец… Нет… Негативное мышление. Не полагайся по части своей силы на других. Я зажгу свечу, потому что я – Скив.

За эту мысль я был вознагражден внезапным приливом энергии. Я умножил усилия, опьяняясь мощью. Я – Скив. Я сильнее любого из них. Я сбежал от попыток отца приковать меня к плугу, как он приковал моего брата. Моя мать умерла из-за своего идеализма, но я использовал ее наставления, чтобы выжить. Мой учитель – доверчивый дурак, взявший в ученики вора. Я обставлю их всех. Я – Скив. Я зажгу свечу.

Теперь я парил. Я сознавал, какими карликами делали мои способности тех, кто меня окружал. Не важно, зажгу я свечу или нет. Я – Скив. Я – могуч.

Я почти с презрением мысленно протянул руку и коснулся фитиля. Словно в ответ на мою волю появилось маленькое яркое тление.

Пораженный, я выпрямился, не вставая с табурета, и моргнул, глядя на свечу. Когда я это сделал, тление исчезло, оставив в память о себе маленький белый дымок. Я слишком поздно сообразил, что нарушил сосредоточенность.

– Великолепно, малец!

Гаркин вдруг оказался рядом со мной, с энтузиазмом колотя меня по плечу. Долго ли он тут был, я не знал и не интересовался.

– Она погасла, – уныло проговорил я.

– Это не важно. Ты зажег ее. Теперь у тебя есть уверенность в своих силах. В следующий раз это будет легче, совсем легко. Клянусь звездами, мы еще сделаем из тебя мага. Но ты, должно быть, проголодался.

Я едва успел вовремя поднять руку и перехватить оставшуюся ножку ящероптицы, прежде чем та шмякнула меня по лицу. Она уже остыла.

– Не стану скрывать, малец, я уже начал отчаиваться. Чем труден для тебя был этот урок? Разве тебе не приходило в голову, что ты смог бы воспользоваться этим заклинанием для получения добавочного света при необходимости взломать замок или же для вызова пожара, чтобы отвлечь внимание?

– Я думал об этом, но добавочный свет может как раз привлечь внимание. Что же касается пожара, то, боюсь, при этом кто-то может пострадать. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, я просто…

Я остановился, слишком поздно сообразив, что говорю. Тяжелый удар Гаркинова кулака отправил меня с табурета на пол.

– Так я и думал! Ты все еще замышляешь стать вором! Ты хочешь использовать мою магию для краж!

Он был ужасен в своей ярости, но на сей раз я дал ему отпор.

– Ну и что из того? – огрызнулся я. – Это куда лучше, чем голодать. И вообще, что хорошего в том, чтобы быть магом? Я хочу сказать, твой здешний образ жизни вызывает у меня просто неудержимое желание достичь того же!

Я показал на замусоренную комнату, составлявшую все внутреннее пространство хижины.

– Послушайте, как жалуется этот волчонок, – фыркнул Гаркин. – Мой образ жизни был достаточно хорош, когда зима выгнала тебя из леса воровать. «Это куда лучше, чем спать под кустом», – сказал ты.

– И все еще лучше. Вот почему я все еще здесь. Но я не собираюсь провести здесь остаток своей жизни. Прятаться в лесной избушке – не то будущее, о котором я мечтаю. Ты жил, питаясь кореньями и ягодами, пока не пришел я и не начал ловить мясо на жаркое. Может, ты, Гаркин, так и представляешь себе счастливую жизнь, но я – нет!

Несколько долгих мгновений мы прожигали друг друга взглядами. Теперь, выплеснув гнев, я начал ощущать страх, и немалый. Даже не имея обширного опыта в данной области, я подозревал, что насмехаться над магом – не самый лучший способ обеспечить себе надежное и сытое будущее.

Удивительно, но первым уступил Гаркин. Он вдруг опустил взгляд и склонил голову, предоставив мне на обозрение редкое зрелище нечесаной массы волос у него на макушке.

– Наверное, ты прав, Скив. – Голос его стал странно мягким. – Наверное, я показал тебе только трудности магии, ее труды, но не вознаграждение за них. Я постоянно забываю, сколь принижена магия в этих краях.

Он поднял глаза и снова встретился со мной взглядом, и я вздрогнул, как от удара. В глазах его не было гнева, но в их глубине горел никогда раньше не виданный мною огонь.

– Так знай же, Скив, что не все края похожи на этот и я не всегда был таким, каким ты видишь меня сейчас. В краях, где магию признают, вместо того чтобы страшиться, как здесь, те, кто находится у власти, уважают магов и приглашают к себе на службу. Там умелый и умеющий держать себя в руках маг может нажить в сто раз больше богатства, чем ты рассчитываешь добыть воровством, и приобрести такую власть, что…

Он вдруг оборвал речь и помотал головой, словно прочищая ее. Когда он вновь открыл глаза, огонь, увиденный мною ранее ярко горящим, теперь, казалось, едва тлел.

– Но слова не производят на тебя впечатления, не так ли, малец? Пойдем, я устрою для тебя небольшую демонстрацию той власти, которую ты однажды сможешь держать в своих руках, если будешь как следует учить уроки.

Веселость в его голосе была принужденной. Я согласно кивнул, отвечая его горящему взгляду. Собственно, никаких демонстраций мне не требовалось. Его тихая краткая речь нагнала на меня куда больше благоговейного страха, чем любая гневная тирада или демонстрация, но мне не хотелось возражать ему в такой момент.

Вряд ли Гаркин даже заметил мой кивок. Он уже шагал к большой пентаграмме, навсегда начертанной на полу хижины.

На ходу он не глядя повел рукой, и покрытая сажей медная жаровня шмыгнула со своего места в углу, чтобы встретить его в центре пентаграммы.

У меня хватило времени подумать о том, что именно эта жаровня и привлекла

меня впервые к Гаркину. Я вспомнил, как в первый раз заглядывал в окно его избушки, стараясь распознать и зафиксировать ценные предметы для последующей кражи. Я увидел Гаркина таким же, каким столь часто видел его с тех пор, – беспокойно вышагивающим взад-вперед по помещению, уткнувшись носом в книгу. Это и так было удивительным зрелищем, ибо чтение – не самое обычное времяпрепровождение в этой местности. Но мое внимание захватила жаровня. Она скакала по помещению, следуя за Гаркином, словно нетерпеливый щенок, который слишком воспитан, чтобы из дружеских чувств прыгнуть на своего хозяина. Тем временем Гаркин оторвался от книги, задумчиво уставился на свой рабочий стол, а затем кивнул, приняв решение, и повел рукой в воздухе. Из кучи всякой всячины поднялся горшок с неизвестным содержимым и подплыл к поджидавшей его руке. Гаркин поймал горшок, снова сверился с книгой и, не поднимая глаз, что-то из него вылил. Быстрая как кошка жаровня протиснулась ему под руку и поймала вылитое, прежде чем оно достигло пола. Вот так я и познакомился с магией.

Что-то мгновенно вернуло мое внимание обратно к настоящему. Что именно? Я проверил, как дела у Гаркина. Нет, он все еще трудился, полускрытый плавающими облаками пузырьков и кувшинов, что-то бормоча, когда выдергивал один из них из воздуха и добавлял его содержимое в жаровню. Над чем бы он там ни трудился, зрелище обещало быть захватывающим.

Затем я снова услышал это – приглушенный шаг за стеной избушки. Но это же было невозможно! Гаркин всегда устанавливал… Я начал копаться в памяти. Я не мог вспомнить, установил ли Гаркин на этот раз защиту, прежде чем приступить к работе. Нелепо. Осторожность была первым и самым важным делом, что вдолбил в меня Гаркин, и составная часть этого дела – устанавливать защиту каждый раз. Забыть он, конечно, не мог… просто был слишком занят другими мыслями.

Я все колебался, не следует ли мне попытаться прервать труд Гаркина, когда он вдруг отступил на шаг от жаровни. Его взгляд парализовал меня, и предупреждение умерло в моем горле. Не время было напоминать о реальности. Глаза Гаркина вновь сверкали огнем, сильнее, чем прежде.

– Даже из демонстрации следует извлекать урок, – поучающе заявил он. – Контроль, Скив, контроль – это оплот магии. Бесконтрольная сила – это катастрофа. Вот почему ты практикуешься с пером, хотя можешь передвигать куда более крупные предметы. Контроль. Даже твои скудные силы были бы без него опасны, и я не стану учить тебя большему, пока ты не научишься этому контролю.

Он осторожно вышел из пентаграммы.

– Чтобы продемонстрировать тебе важность контроля, я сейчас вызову демона, существо из другого мира. Он могуч, жесток и злобен и убьет нас обоих, если дать ему шанс. И все же, несмотря на это, нам незачем его бояться, потому что он будет находиться под контролем. Он не сможет причинить нам вреда, нам или чему бы то ни было в этом мире, покуда он заключен в этой пентаграмме. А теперь смотри, Скив. Смотри и учись.

Сказав это, Гаркин опять повернулся к жаровне. Он развел руки в стороны, и, когда это сделал, разом ожили пять свечей по углам пентаграммы и линии ее запылали жутким голубым светом. Несколько минут стояла полная тишина, а затем Гаркин принялся тихо бормотать что-то нараспев. Из жаровни появилась ниточка дыма, но вместо того чтобы подниматься к потолку, дым потек на пол и начал собираться в небольшое облако, которое бурлило и пульсировало. Пение Гаркина сделалось громче, и облако выросло, потемнело. Жаровню было уже почти не видно, но там, в глубине облака… что-то приобретало очертания…

– Иштван шлет тебе привет, Гаркин!

При этих словах я чуть не выпрыгнул из собственной кожи. Они прозвучали внутри хижины, но не из пентаграммы! Я резко обернулся к их источнику. В дверях стояла фигура, ослепительная в своем сверкающем золотом плаще. Какой-то безумный миг я думал, что это демон ответил на призыв Гаркина. В следующий момент я увидел арбалет. Это был человек, спору нет, но взведенный и заряженный арбалет в его руках мало способствовал моему душевному спокойствию.

Гаркин даже не обернулся посмотреть.

– Не сейчас, дурак! – рявкнул он.

– Охота была долгой, Гаркин, – продолжал тот, словно не расслышав. – Ты хорошо спрятался, но не надеялся же ты и в самом деле скрыться от…

– Как ты смеешь?! – Ужасный в своем гневе, Гаркин резко повернулся, оторвавшись от своего занятия.

Теперь вошедший увидел лицо Гаркина, увидел его глаза. Лицо гостя исказилось в гротескной маске страха. Он рефлекторно выпустил стрелу из арбалета, но опоздал. Я не увидел, что именно сделал Гаркин, все произошло слишком быстро, но обладатель золотого плаща вдруг исчез в снопе пламени. Он пронзительно закричал в агонии и упал на пол. Пламя исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив только дымящийся труп как доказательство того, что оно действительно было.

Несколько мгновений я оставался приросшим к месту, прежде чем смог двигаться или хотя бы говорить.

– Гаркин… – произнес я наконец. – Я… Гаркин!

Тело Гаркина мешком лежало на полу. Я одним прыжком очутился рядом с ним, но было слишком поздно. Из его груди торчала в безмолвной окончательности стрела арбалета. Гаркин дал мне свой последний урок.

Когда я нагнулся, чтобы коснуться его тела, то заметил нечто такое, от чего у меня кровь застыла в жилах. Его труп полускрывал погасшую свечу в северном углу пентаграммы. Линии больше не пылали голубизной. Защитное заклинание пропало.

Мучительным усилием я поднял голову и встретился взглядом с парой желтых с крапинками золота глаз – глаз, не принадлежащих этому миру.

Глава вторая

Вещи и обстоятельства не всегда таковы, какими они кажутся.

    Мандрагора

Однажды в лесу я оказался лицом к лицу со змеекошкой. В другой раз я столкнулся с паукомедведем. Теперь, встретившись с демоном, я решил вести себя по образцу, спасшему мне жизнь в вышеупомянутых ситуациях. Я замер… По крайней мере задним числом я хотел бы думать, что это был преднамеренный, рассчитанный поступок.

Демон растянул губы в презрительной усмешке, открывая двойной ряд острых как иглы зубов.

Я подумывал, не изменить ли мне принятый образ действий. Подумывал, не упасть ли мне в обморок.

Демон провел по губам пурпурным языком и медленно протянул ко мне когтистую лапу. Это решило вопрос! Я рванул назад, не грациозным кошачьим прыжком, а припав на четвереньки. Удивительно, с какой скоростью можно передвигаться таким способом при надлежащем вдохновении. Я сумел развить немалую прыть, прежде чем врезался с разгону головой в стенку.

– Га-а… – произнес я. Может показаться, что это не бог весть что, но в то время это было самое спокойное выражение боли и ужаса, какое я мог придумать.

Услышав мой голос, демон, казалось, поперхнулся. У него вырвалось несколько разных звуков, а затем он начал смеяться. Это был не низкий угрожающий смех, а смех восторженный, смех от всей души того, кто только что увидел что-то до истерики забавное.

Я же находил его тревожным и обидным. Обидным потому, что у меня росло подозрение, что источником его веселья являюсь я; а тревожным… ну, он же был демон, а демоны…

– Холодные, злобные и кровожадные, – выдавил сквозь смех демон, словно прочитав мои

мысли. – Ты купился на всю эту ерунду, так ведь, малыш?

– Прошу прощения? – переспросил я, потому что не мог придумать, что еще сказать.

– У тебя что-то неладно с ушами? Я сказал: «Холодные, злобные…»

– Я слышал. Я хотел узнать, что вы имеете в виду.

– Я имею в виду, что ты был запуган до оцепенения хорошо подобранными словами моего коллеги, держу пари. – Он ткнул большим пальцем в сторону тела Гаркина. – Извиняюсь за спектакль. Я почувствовал, что для просветления трагического в общем-то момента необходим оттенок комического – для контраста.

– Комического?

– Ну, на самом деле я не мог упустить такого случая. Видел бы ты свое лицо!

Он усмехнулся про себя, выходя из пентаграммы, и начал лениво осматривать помещение.

– Так, значит, это новое жилище Гаркина, а? Какая дыра! Кто бы мог подумать, что он дойдет до этого!

Сказать, что я был сбит с толку, было бы преуменьшением. Я не знал точно, как полагается действовать демону, но уж определенно не так.

Я мог бы метнуться к двери, но, похоже, я не подвергался непосредственной опасности. Либо это странное существо не собирается причинять мне никакого вреда, либо оно было уверено в своей способности остановить меня, даже если я попытаюсь бежать. Ради сохранности своей нервной системы я решил исходить из первого предположения.

Демон продолжал изучать хижину, а я изучал его. Он был гуманоидом, то есть имел две руки, две ноги и голову. Он не отличался высоким ростом, но обладал могучим телосложением, немногим шире человеческих плечами и сильной мускулатурой; но человеком он не был. Я хочу сказать, что не часто видишь безволосых людей с темно-зеленой чешуей, покрывающей тело, и плотно прижатыми к голове заостренными ушами.

Я решил рискнуть задать вопрос.

– Э… извините, пожалуйста.

– Да, малыш.

– Э… вы ведь демон, не правда ли?

– А? О да, я полагаю, можно сказать, что я демон.

– Тогда позвольте вас спросить: почему вы не ведете себя как демон?

Демон бросил на меня преисполненный отвращения взгляд, а затем мученически возвел глаза к потолку.

– И все-то он критикует. Вот что я тебе скажу, малыш: тебе стало бы лучше, если бы я перегрыз тебе зубами горло?

– Ну нет, но…

– И если уж на то пошло, кто ты вообще такой? Ты случайно оказался рядом или пришел вместе с убийцей?

– Я с ним, – поспешил ответить я, показывая дрожащей рукой на тело Гаркина. Это замечание – насчет перегрызания мне горла – снова разволновало меня. – Или по крайней мере был с ним. С Гаркином, тем, кто вызвал… его! Я его… Я был его учеником.

– Кроме шуток? Ученик Гаркина? – Он начал двигаться ко мне, протягивая руку. – Рад, это… Что случилось?

Когда он двинулся ко мне, я начал от него отступать. Я пытался делать это небрежно, но он заметил.

– Ну… это… вы же демон.

– Да. Ну и что из этого?

– Э… ну, предполагается, что демон…

– Эй, малыш, расслабься. Я не кусаюсь. Слушай, я старый приятель Гаркина.

– Мне показалось, вы сказали, что вы демон…

– Совершенно верно. Я из другого измерения. Демонстратор измерений, или, для краткости, демон. Усек?

– А что такое измерение?

Демон нахмурился.

– Ты уверен, что был учеником Гаркина? Я имею в виду, разве он тебе ничего не рассказывал об измерениях?

– Нет, – ответил я. – То есть да, я его ученик, но он никогда ничего не говорил о демонстраторе…

– Измерений, – продолжил он. – Ну, измерение – это другой мир, на самом деле один из нескольких миров, существующих одновременно с этим, но в других плоскостях. Поспеваешь за мной?

– Нет, – признался я.

– Ну, просто допусти, что я из другого мира. Так вот, в том мире я маг, точно такой же, как Гаркин. У нас действует программа обмена, по которой мы можем вызывать друг друга через барьер, чтобы произвести впечатление на учеников коллеги.

– Вы ведь сказали, что вы демон, – подозрительно сказал я.

– Я и есть демон! Слушай, малыш. В моем мире демоном был бы ты, но в данный момент я – в твоем, и потому демон – я.

– Вы ведь сказали, что вы маг.

– Просто не могу поверить! – в гневе воззвал демон к небесам. – Я стою здесь и спорю с каким-то хамом-учеником… Слушай, малыш, – он снова парализовал меня взглядом, – давай попробуем так: ты пожмешь мне руку или я вырву тебе сердце.

Ну, если ставить вопрос так… Я хочу сказать, в ту минуту, когда он сорвался, вспылил и принялся кричать, он показался мне точь-в-точь таким же, как Гаркин. Это придавало достоверность его претензиям на дружбу с бывшим моим учителем. Я взял протянутую руку и осторожно пожал ее.

– Я… меня зовут Скив.

Его рукопожатие было холодным, но твердым. Настолько твердым, что я не смог отнять свою руку так быстро, как мне бы того хотелось.

– Рад с тобой познакомиться. Я – Ааз.

– Оз?

– Не родня.

– Не родня кому? – спросил я, но он уже снова изучал помещение.

– Ну, здесь, конечно, нет ничего, что могло бы стать предметом вожделения его собратьев. Раннепервобытная обстановка, терпеть ее можно, но особенно за ней не гоняются.

– Нам она нравилась, – довольно жестко заметил я. Теперь, когда я преодолел испуг, мне не понравилось презрение в его голосе. Хижина была не бог весть что, и я, разумеется, не испытывал к ней особой привязанности, но мне не по душе была его критика.

– Не сердись, малыш, – легко сказал Ааз. – Я ищу мотив, вот и все.

– Мотив?

– Причину того, почему кто-то пришил старину Гаркина. Я не очень увлекаюсь местью, но он был моим собутыльником, и это дело возбудило мое любопытство.

Он прервал свое изучение помещения и обратился прямо ко мне:

– А как насчет тебя, малыш? Тебе ничего не приходит на ум? Какие-нибудь соблазненные им молочницы или обманутые фермеры? У тебя, знаешь ли, тоже есть в этом интерес. Следующей мишенью можешь оказаться ты.

– Но ведь сделавший это парень убит, – показал я на обугленный ком на полу. – Разве на этом дело не кончается?

– Проснись, малыш. Разве ты не видел золотого плаща? Это был профессиональный убийца. Его кто-то нанял, и этот кто-то наймет и другого.

По спине у меня пробежал холодок. Я действительно не подумал об этом. Я начал искать в памяти какой-нибудь ключ к происшедшему.

– Ну… он сказал, что его послал Иштван.

– Что за Иштван?

– Не зна… минутку. Вы хотите сказать, что следующей мишенью могу стать я?

– Ловко, а? – Ааз держал в руке золотой плащ. – Подкладка такая, что можно носить наизнанку. А я-то всегда дивился, как это выходит, что никто не замечает их, пока они не изготовятся к прыжку.

– Ааз…

– Хм-м-м? О, я не собирался тебя пугать. Просто если кто-то провозгласил открытым сезон охоты на магов вообще или на Гаркина в частности, то у тебя могут возникнуть некоторые… Здрасьте! А это что?

– Что – «это»? – спросил я, пытаясь рассмотреть его находку.

– Это, – ответил он, высоко поднимая свой трофей. – Кажется, я здесь не единственный демон.

Это была голова, явно принадлежавшая убийце. Она сильно обуглилась, в некоторых местах проглядывали кости. Мое естественное отвращение к этому зрелищу только усилилось при виде кое-каких очевидных черт лица. Подбородок и уши у головы оказались неестественно заостренными, а изо лба выступали два коротких тупых рога.

– Дьявол! – в ужасе воскликнул я.

– Что? А, девол. Он не с Девы, он с Бесера, бес. Разве Гаркин ничему тебя не научил?

– Они снова явятся? – спросил я,

проигнорировав его вопрос.

Но Ааз был занят хмурым разглядыванием головы.

– Вопрос в том, кто был настолько туп, чтобы нанимать в убийцы беса? Единственный, кто мне приходит на ум, это Иштван, но такое невозможно.

– Но ведь именно он это и сделал. Разве вы не помните, я же рассказывал…

– По-моему, ты сказал Иштван.

– Сказал. Минутку, а что сказали вы?

– Я сказал Иштван. Ты что, не чувствуешь разницы?

– Нет, – признался я.

– Хм-м-м… Она, должно быть, слишком тонка для человеческого уха. А, ладно. Не имеет значения. Это все меняет. Если Иштван опять взялся за свои старые фокусы, нельзя терять времени. Эй, минуточку! А это что такое?

– Это арбалет, – заметил я.

– С бронебойными стрелами, снабженными теплоискателями? Такое является нормой в этом мире?

– Теплоискатели?

– Не важно, малыш. Я так не думаю. Ну, это все меняет. Мне лучше быстренько выписаться из номера.

Он начал уходить в пентаграмму. Я вдруг сообразил, что он готовится к отбытию.

– Эй! Подождите минутку! Что происходит?

– Слишком долго объяснять, малыш. Может быть, как-нибудь встретимся еще раз.

– Но вы же сказали, что следующей мишенью могу быть я!

– Да, ну так уж сложилось. Вот что я тебе скажу. Пускайся в бега, и, может, они тебя не найдут, пока все не кончится.

У меня закружилась голова. События происходили слишком быстро для моего мышления. Я все еще не знал, кем или чем был этот демон, следует ли мне доверять ему, но я знал одно: ситуация была мне явно не по зубам и в моем распоряжении не было никого лучше этого Ааза на роль союзника.

– А вы не могли бы мне помочь?

– Нет времени. Я должен двигаться.

– А нельзя ли мне отправиться с вами?

– Ты будешь просто путаться под ногами, может быть, даже навлечешь на меня гибель.

– Но без вас погибну я!

Я начал впадать в отчаяние, но на Ааза это не производило впечатления.

– Скорее всего нет. Вот что я тебе скажу, малыш. Я действительно должен уходить, но просто для того, чтобы показать тебе, что ты, по моему мнению, выживешь, я покажу тебе маленький фокус, которым ты, быть может, когда-нибудь воспользуешься. Видишь все это барахло, с помощью которого Гаркин проводил меня через барьер? Так вот, в нем нет необходимости. Смотри внимательно, и я покажу тебе, как мы это делаем, когда не смотрят наши ученики.

Я хотел крикнуть, заставить его остановиться и выслушать меня, но он уже начал. Он развел руки в стороны на высоте плеч, поднял взгляд к небесам, глубоко вздохнул, а затем хлопнул в ладоши.

Ничего не произошло.

Глава третья

Единственное, что надежней, чем магия, это твои друзья.

    Макбет

Ааз нахмурился и повторил всю процедуру, на сей раз немного быстрее.

Картина не изменилась.

Я решил, что случилось непредвиденное.

– Что-то не так? – вежливо спросил я.

– Да уж, что-то не так! – прорычал Ааз. – Оно не действует.

– А вы уверены, что проделываете все правильно?

– Да, я уверен, что проделываю все правильно, точно так же, как был уверен последние пятьдесят раз, проделывая то же самое!

Он казался обиженным.

– А вы не могли бы…

– Слушай, малыш. Если бы я знал, что именно не так, я бы давно уже все исправил. А теперь просто-напросто заткнись и дай мне подумать.

Он уселся, скрестив ноги, в центре пентаграммы и начал чертить на полу непонятные узоры, мрачно бурча про себя. Я не мог определить, что он делает: пробует какое-то альтернативное заклинание или просто упорно думает, – но решил, что спрашивать будет неразумно. Вместо этого я воспользовался случаем для упорядочения собственных взбаламученных мыслей.

Я по-прежнему не мог с уверенностью сказать, является ли Ааз для меня угрозой или единственным возможным спасением от большей угрозы. То есть к тому времени я почти не сомневался, что он шутил насчет вырывания у меня сердца, но ведь это такое дело, относительно которого хочется иметь полную информацию. Одно я усвоил наверняка – во всей этой магии было кое-что посущественнее, чем левитирование перьев.

– Вот в чем дело! – Ааз снова стоял на ногах, прожигая взглядом тело Гаркина. – Ух, этот недоношенный вомбатов сын!

– А что такое вомбат? – спросил я и сразу же пожалел об этом. Прыгнувший мне в голову мысленный образ был таким ужасающим, что вникать в подробности совершенно не хотелось. Мне не стоило беспокоиться. Ааз не собирался терять время на ответ.

– Ну, это довольно убогая шутка. Вот и все, что я могу сказать.

– Э… о чем это вы толкуете, Ааз?

– Я толкую о Гаркине! Он-то и устроил мне это. Если бы я мог подумать, что дело зайдет так далеко, я бы превратил его в козорыбу при первой же возможности.

– Ааз… я все еще не…

Я замолк. Он прекратил бушевать и поглядел на меня. Я рефлекторно съежился, прежде чем узнал в его оскале улыбку. Мне больше нравилось, когда он бушевал.

– Сожалею, Скив, – мягко промурлыкал он, – согласен, я выразился не совсем ясно.

С каждой минутой мое беспокойство возрастало. Я не привык к тому, чтобы люди, не говоря уже о демонах, были со мною любезны.

– Э… это все пустяки. Я просто хотел узнать…

– Видишь ли, ситуация такова. Мы с Гаркином… уже какое-то время немного подшучивали друг над другом. Это началось в один прекрасный день, когда мы выпивали вместе и он повесил на меня счет. Ну, когда я вызвал его в следующий раз, то провел его над озером, и ему пришлось играть свою демоническую роль по горло в воде. Он потом расквитался… Ну, не буду надоедать тебе с подробностями, но у нас вошло в привычку ставить друг друга в неудобное или неловкое положение. Игра эта на самом деле очень ребяческая, но совершенно безвредная. Однако на сей раз… – Глаза Ааза начали сужаться. – На сей раз этот старый лягушкин любовник зашел слишком далеко… Я хочу сказать, эта игра зашла слишком далеко. Ты согласен со мной?

Он опять обнажил клыки в улыбке. Я очень сильно хотел согласиться, но не имел даже смутного представления, о чем он говорит.

– Вы все еще не сказали мне, что случилось.

– Случилось то, что этот вонючий грязелюб отнял у меня мои способности! – взревел он, потеряв самообладание. – Я заблокирован! Я не могу ни хрена сделать, если он не снимет своего глупого шуточного заклятия, а он не может, потому что мертв! Теперь ты понимаешь, фантик плюшевый?!

Я принял решение. Спаситель он или нет, я предпочел бы, чтобы он вернулся туда, откуда появился.

– Ну, если я что-нибудь могу сделать…

– Сможешь, Скив, мой мальчик. – Ааз вдруг снова стал сплошное мурлыканье и зубы. – Все, что тебе требуется сделать, это разжечь огонь под старым котлом, или что там у вас есть, и снять это заклятие. Тогда мы сможем отправиться каждый своей дорогой и…

– Я не могу этого сделать.

– Ладно, малыш. – Его улыбка стала немного более принужденной. – Я буду держаться поблизости, пока ты не встанешь на ноги. Я хочу сказать, для чего же еще существуют друзья?

– Дело не в том.

– Чего ты хочешь? Крови? – Ааз больше не улыбался. – Если ты попытаешься гробануть меня, я…

– Вы не понимаете? – отчаянно перебил я. – Я не могу этого сделать, потому что я этого сделать не могу! Я не знаю как!

Это остановило его.

– Хм-м-м. Это может стать проблемой. Ну, вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы снимать заклятие здесь, что ты скажешь насчет того, чтобы просто вышибить меня обратно в мое родное измерение, а там уж я найду

кого-нибудь, кто снимет его.

– Этого я тоже не могу сделать. Вспомните, я же говорил вам, что никогда не слышал о…

– Ну а что же ты можешь делать?

– Я могу левитировать предметы… ну, небольшие предметы.

– И? – поощрил он.

– И… э… могу зажечь свечу.

– Зажечь свечу?

– Ну… почти.

Ааз тяжело опустился в кресло и на несколько минут закрыл лицо руками. Я ждал, когда он что-нибудь придумает.

– Малыш, у вас есть в этой дыре что-нибудь выпить?

– Я принесу вам воды.

– Я сказал, что-нибудь выпить, а не чем-нибудь помыться!

– О, слушаюсь.

Я поспешил принести ему кубок вина из хранившегося у Гаркина небольшого бочонка, надеясь, что он не заметит, что сосуд не особенно чист.

– И что будет? Это поможет вам вернуть свои способности?

– Нет. Но может быть, я почувствую себя немного лучше. – Он опрокинул вино одним глотком и пренебрежительно изучил кубок. – Это самый большой сосуд, что у вас есть?

Я отчаянно оглядел помещение, но Ааз опередил меня. Он поднялся, вошел в пентаграмму и взял жаровню. По прошлому опыту я знал, какая она тяжеленная, но он отнес ее к бочонку, словно она вообще ничего не весила. Не трудясь выплеснуть Гаркиновское варево, он наполнил ее до краев и сделал большой глоток.

– А! Вот так-то лучше, – вздохнул он.

Я почувствовал легкую тошноту.

– Ну, малыш, – молвил он, смерив меня оценивающим взглядом, – похоже, мы связаны друг с другом одной веревочкой. Положение не идеальное, но это все, что у нас есть. Время закусить, расписать пулю и разыграть сданные нам карты. Ты ведь знаешь, что такое карты, не так ли?

– Конечно, – подтвердил я, слегка уязвленный.

– Хорошо.

– А что такое пуля?

Ааз закрыл глаза, словно боролся с какой-то внутренней смутой.

– Малыш, – произнес он наконец, – существует приличный шанс, что это партнерство сведет одного из нас с ума. Я даже думаю, что это буду я, если ты не сможешь воздержаться от тупоумных вопросов на каждом втором предложении.

– Но я же не понимаю и половины сказанного вами!

– Хм-м-м. Вот что я тебе скажу. Попробуй накапливать вопросы и задавать их мне все сразу раз в день. Лады?

– Я постараюсь.

– Отлично. Итак, вот как я рассматриваю эту ситуацию. Если Иштван нанимает в убийцы бесов…

– А что такое бес?

– Малыш, ты мне дашь передохнуть?

– Извините, Ааз. Продолжайте.

– Правильно. Ну… гм-м… вот и случилось! – Он обратил взор к небесам, призывая их в свидетели. – Я не помню, о чем говорил!

– О бесах, – помог я.

– О! Верно. Ну, если он нанимает бесов и вооружает их нестандартным оружием, это может означать только одно – он снова принялся за свои старые фокусы. Ну а поскольку у меня нет моих способностей, я не могу убраться отсюда и поднять тревогу. Вот тут-то, малыш, и вступаешь в игру ты… Малыш?

Он выжидающе посмотрел на меня. Я понял, что не могу больше сдерживаться.

– Извините, Ааз, – сказал я тихим жалким голосом, в котором едва узнал свой собственный, – я не понимаю ни единого слова из всего сказанного вами.

Я вдруг почувствовал, что вот-вот расплачусь, и поспешно отвернулся, чтобы он меня не увидел плачущим. Я сидел так, со струящимися по щекам слезами, попеременно то борясь с порывом вытереть их, то гадая, почему меня заботит, увидит меня демон в слезах или нет. Не знаю, долго ли я оставался в таком положении, но меня вернула к реальности мягкая рука.

– Эй, малыш. Не казни себя, – голос Ааза был неожиданно сочувственным, – не твоя это вина, что Гаркин сквалыжничал со своими тайнами. Никто и не ожидает, чтобы ты знал что-то, чему тебя никогда не учили, так что не огорчайся.

– Просто я чувствую себя таким глупым, – сказал я, не поворачиваясь. – Я не привык чувствовать себя глупым.

– Ты не глуп, малыш. Уж это я знаю. Будь ты глуп, Гаркин не взял бы тебя в ученики. Я сам дурак. Меня так занесло от всего этого, что я забылся и попытался говорить с учеником так, словно он уже законченный маг. Глупость.

Я все еще не мог заставить себя ответить.

– Черт возьми, малыш. – Он слегка встряхнул меня за плечо. – Сейчас ты владеешь магией больше, чем я.

– Но вы больше знаете.

– Но не могу этим воспользоваться. Слушай, малыш, у меня идея. Со смертью старины Гаркина ты остался своего рода беспризорником. Что скажешь насчет того, чтобы временно записаться в ученики ко мне? Мы начнем обучение с азов, так, словно ты учащийся, который ничего не знает. И будем проходить шаг за шагом с самого начала. Что скажешь?

Несмотря на свое плохое настроение, я испытал подъем духа. Как он выразился, я не глуп, я способен не упустить свой шанс.

– Это здорово, Ааз!

– Значит, заметано?

– Заметано, – ответил я и протянул руку.

– А это еще что? – прорычал он. – Разве моего слова тебе недостаточно?

– Но ты же сказал…

– Совершенно верно. Ты теперь мой ученик, а я не пожимаю руки ученикам направо и налево.

Я убрал руку. Мне пришло в голову, что, возможно, этот наш союз медом не покажется.

– Итак, как я говорил, вот что мы должны предпринять относительно сложившейся ситуации…

– Но я же не получил еще никаких уроков!

– Совершенно верно. Вот твой первый урок. Когда намечается кризис, не трать зря энергию на желание обладать сведениями или умениями, которыми ты не обладаешь. Окапывайся и управляйся как можешь с тем, что у тебя есть. А теперь заткнись и слушай – я введу тебя в курс дела… ученик.

Я заткнулся и стал слушать. Он с минуту изучал меня, потом сделал легкий удовлетворенный кивок, отхлебнул еще из жаровни и начал.

– Итак, ты уже имеешь смутное представление о других измерениях, потому что я ранее тебе о них рассказывал. Ты также знаешь по опыту из первых рук, что маги могут открывать проходы между этими измерениями. Ну, разные маги используют эту способность на свой лад. Некоторые из них, вроде Гаркина, пользуются ею только для того, чтобы произвести впечатление на деревенских простаков: вызвать демона, видения других миров и тому подобные штуки. Но есть и другие, с мотивами не столь чистыми.

Он остановился отхлебнуть еще вина. Удивительное дело, я не испытывал ни малейшего желания перебивать его вопросами.

– В разных измерениях технология прогрессировала с различной скоростью, так же как и магия. Некоторые маги используют это для собственной выгоды. Они не циркачи, они – контрабандисты, покупающие и продающие технологию через барьеры ради прибыли и власти. Большинство изобретателей в любом измерении на самом деле – скрытые маги.

Должно быть, я нахмурился, сам того не сознавая, но Ааз это заметил и с ухмылкой подмигнул в ответ.

– Я знаю, что ты думаешь, Скив. Все это кажется немного бесчестным и беспринципным. Но на самом деле это довольно этичная компания. У них есть свод неписаных правил, называемый Кодекс Контрабандистов, и они весьма строго его соблюдают.

– Кодекс Контрабандистов? – переспросил я, на миг забывшись. Но на этот раз Ааз, кажется, не возражал.

– Он похож на Кодекс Наемников, но в нем меньше насилия и больше выгоды. Во всяком случае, к примеру, одна статья этого Кодекса гласит, что нельзя втаскивать изобретение в отсталое измерение, например, управляемые ракеты в культуру длинных луков или лазеры в эпоху камня и пороха.

Я с величайшим трудом пытался сохранить молчание.

– Как я и сказал, большинство магов довольно строго соблюдают Кодекс, но иногда

встречается и паршивая овца. Это-то и приводит нас к Иштвану.

При звуке этого имени я ощутил внезапный холодок. Может, и было что-то иное в том, как его произнес Ааз.

– Некоторые говорят, что у него не все дома. Я же лично думаю, что у него там много лишнего магического барахла. Но какой бы ни была причина, он почему-то вбил себе в голову, что хочет править измерениями, всеми, какие есть. Он попробовал провернуть свою задумку раньше, но мы вовремя прослышали об этом, собрали команду и преподали ему урок хороших манер. Собственно, как раз тогда я познакомился с Гаркином.

Он качнул в воздухе жаровней и выплеснул на пол немного вина. Я начал было сомневаться в его трезвости, но его голос, когда он продолжил, казался достаточно ровным.

– Я думал, что после последней взбучки он бросил эту затею. Мы даже добавили ему еще несколько сувениров, чтобы подольше не забывал о нас. И тут обнаруживается такое дело. Если он нанимает помощников из другого измерения и вооружает их передовой технологией, то, похоже, он опять взялся за старое.

– За что именно?

– Я же тебе только что сказал. Он пытается захватить власть над измерениями.

– Я понял, но как? Я хочу сказать, как то, что он делает в этом измерении, поможет ему править другими?

– Ах, это. Ну, каждое измерение обладает определенным количеством энергии, которую можно сконцентрировать и обратить в магию. Разные измерения обладают разным количеством энергии, и энергия каждого измерения делится или совместно используется его магами. Если он сможет успешно взять под контроль или убить всех других магов в этом измерении, то сможет использовать и всю магическую энергию для нападения на другое измерение. Если же сумеет победить и там – у него будет энергия из двух измерений для нападения на третье и так далее. Как видишь, чем дальше продвигается он в своих замыслах, тем сильнее становится и тем труднее будет его остановить.

– Теперь я понимаю, – сказал я, искренне радуясь и весь наполняясь энтузиазмом.

– Хорошо. Наконец-то до тебя дошло, почему мы должны его остановить.

Я перестал испытывать радость и энтузиазм.

– Мы? Ты имеешь в виду нас? Тебя и меня?

– Знаю, малыш, это не бог весть какие силы, но, как я уже сказал, это все, что у нас есть.

– Думаю, мне бы тоже не помешало выпить немного этого вина.

– Нет, малыш. Ты теперь тренируешься. Тебе надо будет все время практиковаться, если мы хотим остановить Иштвана. Чокнутый он или нет, но по части магии он не дурак.

– Ааз, – медленно произнес я, не поднимая глаз, – скажи мне правду. Ты думаешь, есть шанс, что ты сможешь достаточно научить меня магии, чтобы у нас появилась надежда остановить его?

– Конечно, малыш. Я бы даже пытаться не стал, не будь у нас шанса. Доверься мне.

У меня уверенности не возникло, и, судя по голосу Ааза, у него ее не было тоже.

Глава четвертая

Тщательное планирование – ключ к безопасному и быстрому путешествию.

    Одиссей

– Х-м-м… Ну, этот костюмчик сшит явно не на заказ, но должно сойти.

Мы пытались во что-нибудь облачить Ааза; результат он наблюдал с помощью найденного нами маленького темного зеркальца, поворачивая его то так, то эдак, чтобы поймать по частям свое отражение.

– Может быть, если бы мы смогли найти какой-нибудь другой цвет вместо этого ужасного коричневого…

– Это все, что у нас есть.

– Ты уверен?

– Абсолютно. У меня две рубашки, и обе коричневые. Одну носишь ты, другую – я.

– Хм-м-м… – произнес он, внимательно изучая меня. – Может быть, я выглядел бы получше в светло-коричневом. А, ладно, поспорим об этом позже.

Его внимание к своей внешности вызвало у меня любопытство. Не мог же он планировать встретиться с кем-нибудь. При виде зеленого чешуйчатого демона большинство местных жителей всполошатся, что бы он там ни надел. Однако я полагал, что в настоящее время будет умнее всего промолчать и подыграть ему в его стараниях.

На самом-то деле одежда подошла ему неплохо. Из-за его длинных рук рукава рубашки оказались коротковаты, но не слишком, так как я превосходил его ростом, и это сглаживало разницу. Ноги у него были короче моих, и штанины пришлось немного подрезать, но штаны, как и рубашка, сидели на нем довольно свободно. Одежду я сшил сам, и она смотрелась несколько мешковато, по крайней мере на мне. Портняжное искусство – не мой конек.

Он обулся в сапоги Гаркина, которые подошли на удивление хорошо. Я было попытался робко возразить, но он напомнил, что Гаркину они больше не нужны, а нам пригодятся. Назвал он это прагматизмом – ситуационной этикой. Он сказал, что она окажется весьма полезной, если я всерьез собираюсь стать магом.

– Эй, малыш! – прервал мои размышления голос Ааза. Он тем временем обшаривал имевшиеся в хижине сундуки и шкафы. – Неужели у вас здесь нет ничего по части оружия?

– Оружия?

– Да, знаешь, вещички вроде той, что убила старину Гаркина. Мечи, ножи, луки и тому подобное.

– Я знаю, что это такое. Просто не ожидал, что ты ими заинтересуешься, вот и все.

– Почему же нет?

– Ну… ты ведь, кажется, сказал, что ты маг.

– Не будем опять об этом, а, малыш? Кроме того, какое это имеет отношение к оружию?

– Просто я никогда не знал ни одного мага, применяющего иное оружие, кроме своих способностей.

– В самом деле? И сколько же магов ты знал?

– Одного, – признался я.

– Восхитительно. Слушай, малыш, если старина Гаркин не хотел пользоваться оружием, это его проблема. Я лично хочу. Гаркин, насколько ты мог заметить, убит.

Спорить с подобной логикой было трудно.

– Кроме того, – продолжал он, – неужели ты действительно хочешь идти на Иштвана и его стаю, не имея ничего на нашей стороне, кроме твоей магии и моей ловкости?

– Давай поищем вместе.

Мы шарили в поисках оружия, но, кроме убившего Гаркина арбалета, мало что нашли. Один из сундуков выдал меч с рукоятью, инкрустированной самоцветами, и еще мы обнаружили на рабочем столе Гаркина два ножа, один с белой рукоятью, другой – с черной. Помимо этого, в хижине не оказалось ничего даже отдаленно напоминающего боевую утварь. Ааз не испытывал особой радости.

– Просто не могу поверить. Меч с ржавым клинком, скверным балансом и липовыми самоцветами в рукоятке и два ножа, не точенных с тех пор, как их изготовили. Всякого, кто держит такое оружие, следует проткнуть насквозь.

– Его и проткнули.

– Верно. Ну, если это все, что нам досталось, то именно этим нам и придется воспользоваться.

Он повесил меч на бедро и заткнул за пояс нож с белой рукоятью. Я подумал, что другой нож он отдаст мне, но вместо этого он нагнулся и засунул его за голенище сапога.

– А разве я не получу один из ножей?

– Ты умеешь им пользоваться?

– Ну…

Он вернулся к прежнему занятию. У меня за поясом под рубахой имелся маленький ножик, который я применял для снятия шкурок с мелкой дичи. Даже на мой неопытный взгляд он превосходил по качеству оба, только что присвоенных Аазом.

– Ладно, малыш. Где старик хранил свои деньги?

Я показал ему. Один из камней в очаге вынимался, и за ним была спрятана небольшая кожаная сумка. Ааз подозрительно разглядывал монеты, высыпавшиеся ему на ладонь.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, малыш. Медь и серебро в этом измерении немного стоят, верно?

– Ну, серебро в какой-то мере ценно, но оно стоит не так много, как

золото.

– Тогда на что этот цыплячий корм? Где настоящие деньги?

– У нас их никогда по-настоящему не водилось в большом количестве.

– Брось… Я еще не встречал ни одного мага, который бы не прятал кубышку с монетами. То, что он их не тратил, еще не означает, что у него их нет. А теперь подумай. Разве ты никогда не видел здесь чего-нибудь из золота или с драгоценными камнями?

– Ну, есть несколько таких вещей, но они защищены заклятиями.

– Малыш, подумай минутку. Если бы ты был дряхлой старой развалиной, неспособной выбраться самостоятельно даже из бумажного пакета, как бы ты защитил свои сокровища?

– Не знаю.

– Восхитительно. Я тебе объясню, пока мы их соберем.

В скором времени на столе перед нами лежала небольшая кучка добычи; большую часть в ней составляли предметы, долгое время повергавшие меня в почтительный трепет. Там был золотой амулет в виде солнца с тремя недостающими лучами, золотая статуэтка человека с головой льва, три Жемчужины Краула и кольцо с большим самоцветом, снятое нами с руки Гаркина. Ааз взял солнечный амулет.

– Вот пример того, о чем я хочу сказать. Я полагаю, существует легенда о случившемся с тремя недостающими лучами?

– Ну, – начал я, – было одно затерянное племя, поклонявшееся огромной змеежабе…

– Можешь не рассказывать. Это старая уловка. Ты делаешь вот что: относишь свое золото к ювелиру и заказываешь ему изготовить что-нибудь со множеством маленьких выступов, или рук, – он поднял амулет повыше, – или солнечных лучей. Этим ты убиваешь сразу двух зайцев.

Во-первых, у тебя появляется нечто мистическое и сверхъестественное, ты навешиваешь на него истории о привидениях, и никто к нему не смеет прикоснуться. А во-вторых, если тебе понадобится немного наличных, ты просто отламываешь луч или руку и продаешь по цене золота. Вместо того чтобы потерять в цене, оставшийся предмет еще и подорожает из-за своей мистической истории и странных обстоятельств, при которых его разодрали на куски, – чисто вымышленных, конечно.

Достаточно странно, но я ничуть не удивился. Я начал гадать, а было ли правдой хоть что-нибудь из рассказанного мне Гаркином.

– Значит, ни одна из этих вещей не обладает никакими магическими свойствами или заклятиями?

– Ну, этого я не говорил. Иногда натыкаешься на настоящий предмет, но таких мало и попадаются они редко.

– И как же отличить настоящий от липового?

– Я так понимаю, что Гаркин не научил тебя видеть ауры. Ну, оно и понятно. Боялся, вероятно, что ты возьмешь его сокровища и сбежишь. Ладно, малыш. Настало время для твоего первого урока. Ты когда-нибудь грезил? Ну, знаешь, просто глядел на что-то, давая своим мыслям бродить где придется?

Я кивнул.

– Отлично. Вот чего я от тебя хочу. Развались на стуле так, чтобы твоя голова оказалась на уровне стола. Совершенно верно. Удобно? Прекрасно. Теперь я хочу, чтобы ты посмотрел через стол на стену. Не фокусируйся на ней, просто гляди на нее и дай волю своим мыслям.

Я сделал, как он сказал. Было трудно не фокусироваться на определенной точке, поэтому я занялся своими мыслями. О чем бы подумать? О чем это я думал, когда чуть не зажег свечу? Ах, да. Я – Скив. Я – могуч, и моя мощь растет с каждым днем. Я улыбнулся про себя. С помощью демона я скоро стану знающим чародеем. И это будет только началом. После этого…

– Эй! – воскликнул я, выпрямляясь на стуле.

– Что ты увидел?

– Было… Ну, ничего, я полагаю.

– Малыш, не затрудняй мне работу. Что ты увидел?

– Мне на секунду показалось, что я увидел вокруг кольца красное свечение, но когда я посмотрел на него, оно исчезло.

– Кольцо, да? Понятно. Тогда все. Остальное добро сгодится.

Он сгреб добычу в мешочек, оставив кольцо на столе.

– Что это было?

– Что? А, то, что ты увидел? Это была аура. Ее имеет большинство людей. И некоторые предметы. Но аура – надежный критерий проверки, истинно ли магическим является какой-нибудь предмет. Голову даю на отсечение, что именно с помощью этого кольца старина Гаркин и зажарил убийцу.

– Разве мы не возьмем его с собой?

– Ты знаешь, как обращаться с ним?

– Ну… нет.

– И я нет. Вот уж чего нам совсем не надо, так это таскать с собой кольцо, испепеляющее огнем. Особенно если мы не знаем, как им пользоваться. Оставь. Пусть его найдут другие и обратят против себя.

Он заткнул мешочек за пояс.

– Какие это другие? – прицепился я.

– Хм-м-м… Другие убийцы.

– Какие еще другие убийцы? – Я пытался оставаться спокойным, но голос срывался.

– Именно так. Ты же в первый раз столкнулся с ними, верно? Я бы подумал, что Гаркин…

– Ааз, ты не мог бы просто объяснить мне?

– О! Разумеется, малыш. Убийцы никогда не работают в одиночку. Вот поэтому-то они никогда и не промахиваются. Они работают группами от двух членов до восьми. Вероятно, где-то поблизости есть бригада поддержки. Учитывая уважение Иштвана к Гаркину, я бы предположил, что он не пошлет на подобное задание меньше шести убийц, их может быть даже две бригады.

– Ты хочешь сказать, что все это время, пока ты тут валял дурака с одеждой и мечом, другие убийцы уже направлялись сюда?

– Расслабься, малыш. Это же бригада поддержки. Они будут ждать в стороне и не тронутся с места по крайней мере до завтра. Это профессиональная этика. Они хотят предоставить этому жмурику время для маневра. Кроме того, по традиции, убийца, действительно осуществляющий операцию, получает право первого выбора любой случайной добычи, прежде чем появятся другие и поделят все поровну. Это делают все, но считается вежливым не замечать, что часть добычи прикарманена до официального дележа.

– А откуда ты так много знаешь об убийцах, Ааз?

– Гулял когда-то с одной… замечательная девушка, но не умела держать язык за зубами, даже в постели. Иногда я гадаю, а так ли уж надежно хранят профессии свои секреты, как принято утверждать?

– И что же случилось?

– С кем?

– С твоей знакомой, которая убийца?

– Не твое дело, малыш. – Ааз снова стал грубым. – Нас ждет работа.

– Что будем делать?

– Ну, сперва закопаем беса. Может быть, это собьет других с нашего следа. При удачном стечении обстоятельств они подумают, что он хапнул всю добычу и исчез. Такое случается не в первый раз.

– Нет, я имею в виду – после этого. Мы готовимся к путешествию, но куда?

– Малыш, иногда ты вызываешь у меня беспокойство. Это же даже не магия. Это военная акция, диктуемая здравым смыслом. Во-первых, мы найдем Иштвана. Во-вторых, оценим его силу. В-третьих, составим план и, в-четвертых, приведем его в исполнение, так же как, будем надеяться, и приговор Иштвану.

– Гм-м-м… Ааз, нельзя ли на минуту вернуться к пункту первому? Где мы собираемся найти Иштвана?

Это остановило его.

– Разве ты не знаешь, где он обитает?

– До сегодняшнего дня я даже имени его не слыхал.

Долгое время мы молча сидели, уставясь друг на друга.

Глава пятая

Только постоянная и добросовестная тренировка в боевом искусстве обеспечит вам долгую и счастливую жизнь.

    Б. Ли

– Думаю, теперь я понял это, малыш. – Заговорив, Ааз перестал затачивать меч и попробовал режущую кромку клинка. С тех пор как началось наше путешествие, он хватался за каждую возможность поработать над своим оружием. Даже когда мы просто останавливались отдохнуть у ручья, он занимался заточкой лезвий ножей и

меча или налаживанием баланса. Я чувствовал, что за последнюю неделю больше узнал об оружии, чем за всю свою предшествующую жизнь, просто наблюдая за его работой.

– Что понял?

– Почему люди в этом мире обучаются либо владению оружием, либо магии, но не тому и другому вместе.

– И почему же?

– Ну, две причины я вижу просто с ходу. Прежде всего это натаскивание. Рефлексы. Ты реагируешь так, как тебя натаскали. Если тебя натаскивали в обращении с оружием, то на кризисную ситуацию ты будешь реагировать с оружием в руках. А если тебя натаскивали в магии, ты будешь реагировать магическими средствами. Проблема в том, что, если тебя обучали и тому, и другому, ты заколеблешься, пытаясь решить, чем воспользоваться, и тебя, пока ты этим занят, вконец исколошматят. Поэтому для простоты Гаркин обучал тебя только магии. Вероятно, и его самого обучали только ей.

Я обдумал все это.

– В этом есть смысл. А какова другая причина?

– График обучения. – Он усмехнулся. – Если то, что ты рассказал мне о продолжительности жизни в этом мире, приблизительно точно и если ты хоть в какой-то мере пример того, как быстро обучаются здесь люди, то у вас есть время только на освоение одного или другого.

– Кажется, я предпочитаю первое объяснение.

Он фыркнул про себя и вернулся к заточке меча.

Вначале его шпильки меня обижали, но теперь я не обращал на них внимания. У него, кажется, вошло в привычку критиковать все в нашем мире, в особенности меня. После недели его беспрестанных уколов единственное, что встревожило бы меня, это если бы он перестал жаловаться.

Сам я был весьма доволен своими успехами в магии. Под руководством Ааза мои способности возрастали с каждым днем. Одним из самых ценных усвоенных мной уроков было черпание сил прямо из земли. Дело заключалось в представлении энергии как осязаемой силы и перекачивании новой энергии вверх по одной ноге в мозг с одновременным выпуском истощенной энергии по другой ноге обратно в землю. Я уже мог полностью подзарядиться даже после целого дня тяжелого пути, просто постояв несколько минут неподвижно, с закрытыми глазами, и осуществив этот энергетический обмен. На Ааза, как всегда, это не произвело впечатления. По его мнению, мне полагалось осуществлять энергетический обмен на ходу, но я не позволял его ворчанию подавлять мой энтузиазм. Я обучался, и куда быстрее, чем мог бы даже мечтать.

– Эй, малыш! Достань-ка мне кусок дерева, а?

Я улыбнулся про себя и огляделся. Примерно в десяти футах от меня лежала сухая ветка фута два длиной. Я лениво вытянул палец, и она поднялась над землей, проплыла через поляну и застыла в воздухе перед Аазом.

– Неплохо, малыш, – признал он. А затем его меч сверкнул как молния и разрубил ветку на два куска. Куски упали на землю, он подобрал один из них и изучил место разруба.

– Хм-м… Может быть, для этого меча еще не все потеряно. Почему ты позволил им упасть?

– Не знаю. Я испугался, когда ты взмахнул мечом.

Он вдруг бросил в меня палку. Я закричал и попытался увернуться, но она больно ударила меня по плечу.

– Эй! Для чего это?

– Назовем это предметным уроком. Ты знаешь, что можешь контролировать эту палку, потому что только что это делал, когда доставлял ее мне. Так зачем же ты отскакивал? Почему не остановил ее магией?

– Наверное, это не пришло мне в голову. Ты же не дал мне времени на раздумья.

– Ладно, тогда раздумывай! На этот раз ты знаешь, что надвигается.

Он подобрал второй кусок дерева и ждал, злобно усмехаясь, что с заостренными зубами сделать легко. Я проигнорировал его, давая себе успокоиться, а затем кивнул, показывая, что готов.

Палка ударила меня прямо в грудь.

– У-у! – прокомментировал я.

– Вот в этом-то, мой юный друг, и заключается разница между занятиями в классе и в полевых условиях. Класс прекрасно подходит для того, чтобы показать тебе, что можно делать различные вещи и как ты сам можешь их сделать, но на практике тебе никогда не представится такой роскоши – лениво собираться с силами, и у тебя редко будет неподвижная мишень.

– Скажи, Ааз, если ты действительно пытаешься сформировать у меня чувство уверенности в себе, то что же ты непременно вышибаешь у меня почву из-под ног всякий раз, когда я начинаю верить, что чего-то достиг?

Он встал, вложив меч в ножны.

– Уверенность в себе, малыш, чудесная вещь, но тогда, когда она оправданна. В один прекрасный день мы рискнем жизнью одного из нас или нас обоих, полагаясь на твои способности, и нам придется плохо, если ты будешь заблуждаться на этот счет. А теперь принимайся за работу!

– Гм-м… А у нас есть время?

– Расслабься, малыш. Бесы – народ цепкий, но путешествуют они медленно.

Наша стратегия по выходе из хижины была простой. За отсутствием определенного направления поиска мы идем вдоль силовых линий мира, пока не найдем Иштвана, либо другого мага, который сможет направить нас к нему.

Кто-нибудь может спросить, что такое силовые линии. Я спросил. Силовые линии, объяснил Ааз, это пути мира, по которым свободнее всего течет его энергия. Во многих отношениях они похожи на магнитные линии.

Кто-нибудь может спросить, что такое магнитные линии. Я спросил. Не буду приводить ответ Ааза – по-моему, он был малоинформативен.

Так или иначе, силовые линии – это и союзник, и враг мага. Те, кто хочет черпать энергию из этих линий, обычно устраиваются жить на одной из них или поблизости. Это облегчает им перекачивание энергии. Но это также делает их досягаемыми для врагов.

По мнению Ааза, Гаркина обнаружили именно так – проверяя силовые линии. Логика подсказывала, что мы сумеем отыскать тем же способом Иштвана.

Конечно, я ничего не знал ни о силовых линиях, ни о том, как по ним следовать, пока Ааз не научил меня. Техника оказалась несложной, что было хорошо, поскольку у меня и так хватало забот с усвоением всех других уроков, какими завалил меня Ааз.

Требовалось просто закрыть глаза и расслабиться, пытаясь представить себе висящее в воздухе обоюдоострое, светящееся желто-красным копье. Интенсивность свечения указывала на близость силовой линии, направление наконечника соответствовало потоку энергии. Довольно похоже на стрелку обыкновенного компаса.

Как только мы определили, что Гаркин, как и подозревал Ааз, открыл свою лавочку прямо на силовой линии, и установили направление потока энергии, мы столкнулись с новой проблемой – в какую сторону следовать?

Решение было вдвойне важно, так как, если Ааз прав, на одном из направлений нас будет ждать бригада убийц-бесов, и, вполне вероятно, на том самом, какое мы изберем для себя. Мы решили эту проблему, двигаясь один день перпендикулярно силовой линии, потом два дня параллельно ей в избранном нами направлении, а затем обратно к линии и дальше вперед. Таким образом мы надеялись обойти убийц.

Это и сработало, и не сработало.

Сработало в том смысле, что мы не наткнулись на засаду. И не сработало – потому что теперь они, кажется, шли по нашему следу, хотя оставалось неизвестным, действительно ли они выслеживали нас, или просто возвращались вдоль силовой линии обратно к Иштвану.

– Я тебе в который раз говорю, малыш, – настаивал Ааз, – это добрый знак. Он означает, что мы выбрали верное направление и доберемся до Иштвана, опередив доклад его наемных

убийц.

– А что, если мы идем не в ту сторону? – спросил я. – Что, если они на самом деле преследуют нас? Сколько мы будем путешествовать в этом направлении, прежде чем сдадимся на милость победителя?

– Сколько, по-твоему, тебе потребуется времени для достаточного освоения магии, чтобы противостоять стае бесов-убийц, вооруженных всякими примочками из других измерений?

– Давай за работу, – твердо сказал я.

Он огляделся и показал на искривленное плодовое дерево, усеявшее всю поляну своими опадышами.

– Ладно. Вот чего я от тебя хочу. Пялься на небо, созерцай свой пупок или что угодно. А потом, когда я скомандую, напрягись, схвати один из этих плодов и кинь мне.

Не знаю, сколько часов мы потратили на эту муштру. Это труднее, чем кажется, – мгновенная реакция. И в тот момент, когда я подумал, что добился успеха и заслуживаю одобрения, Ааз изменил тактику. Он завязывал разговор, преднамеренно отвлекая меня, а затем прерывал его на середине фразы своим сигналом. Нет необходимости говорить, что я провалился.

– Расслабься, малыш. Слушай, попробуй сделать так. Вместо того чтобы каждый раз собирать свои силы с нуля, создай внутри себя небольшой запас энергии. Просто привычно сохраняй этот резерв в целости и сохранности, в готовности прикрыть тебя, пока ты занят наводкой своих больших пушек.

– А каких пушек?

– Не важно. Просто нарасти этот резерв, и мы попробуем еще раз.

С этой дополнительной рекомендацией тренировка пошла заметно лучше. Наконец Ааз прервал практические занятия и поставил меня помогать ему управляться с ножом. На самом деле эта задача доставляла мне изрядное удовольствие. Она требовала использования моих сил для левитирования одного из плодов и обеспечения его полета вокруг поляны, пока Ааз не всадит в него нож. В качестве добавочного изящного мазка я затем извлекал из плода нож и левитировал его обратно к Аазу для новой попытки. Упражнение отличалось монотонностью, но я никогда от него не уставал. Казалось почти сверхъестественным то, как сверкающий осколок стали делал сальто и перехватывал плод в воздухе, когда Ааз практиковался в бросках то сверху, то снизу, то из-за спины.

– Останови его, Скив!

Крик Ааза вытряхнул меня из мечтательного состояния. Не раздумывая я мысленно потянулся к ножу… и нож остановился в воздухе.

Я моргнул, но удержал его там плавающим в футе от плода, также висевшего на своем месте в воздухе.

– Поздравляю! Вот это номер, Скив! Теперь тебе есть в чем быть уверенным!

– Я сумел! – произнес я, не веря собственным глазам.

– Ты, безусловно, сумел! В один прекрасный день этот магический приемчик спасет тебе жизнь.

Я по привычке левитировал нож обратно к Аазу. Он выдернул нож из воздуха и начал было засовывать его за пояс, но вдруг остановился, чуть склонив голову набок.

– И довольно скоро. Кто-то приближается.

– Откуда ты знаешь?

– Ничего особенного. Мой слух немного лучше твоего, вот и все. Без паники. Это не бесы. Судя по звуку, какое-то копытное. Никакой дикий зверь не двигается так прямолинейно и так ритмично.

– Что ты имеешь в виду «довольно скоро»? Разве мы не собираемся спрятаться?

– В этот раз – нет. – Он усмехнулся мне. – Ты быстро совершенствуешься. Настало время тебе научиться новому заклинанию. У нас есть еще несколько дней, прежде чем этот неизвестный доберется сюда.

– Дней?

Ааз быстро приспосабливался к нашему измерению, но с единицами времени у него еще не все ладилось.

– Давай еще раз про ваше измерение времени, – проворчал он.

– Секунды, минуты, часы…

– Минут! У нас есть еще несколько минут.

– Минут? Я не могу научиться новому заклинанию за несколько минут!

– Разумеется, можешь. Это легко. Все, что тебе потребуется сделать, это так замаскировать мои черты, чтобы они походили на человеческие.

– А как мне это сделать?

– Так же, как делаешь все остальное, мысленно. Сначала закрой глаза… закрой их… Отлично, теперь представь другое лицо.

Все, что мне пришло на ум, это лицо Гаркина, поэтому я представил себе два лица, его и Ааза, рядом.

– Теперь перемести новое лицо на мое и налепи или нарасти необходимые черты. Как глину… просто сохраняй его в подсознании и открой глаза.

Я посмотрел и ощутил разочарование.

– Не сработало!

– Разумеется, сработало.

Он смотрелся в темное зеркальце, выуженное из поясной сумки.

– Но ты же не изменился!

– Нет, изменился. Ты этого не можешь увидеть, так как сам наложил чары. Это иллюзия, а поскольку твой разум знает правду, тебя эти чары не обманывают, но любого другого – обманут. Гаркин, значит? Ну, пока сойдет.

Он узнал свое новое лицо! Я был ошеломлен.

– Ты действительно видишь лицо Гаркина?

– Разумеется. Хочешь взглянуть?

Он предложил мне зеркальце и усмехнулся. Это была плохая шутка. Одно из первых открытых нами обстоятельств, касающихся его сомнительного статуса в этом мире, заключалось в том, что он мог видеть себя в зеркалах, а никто из нашего мира не мог. Я, во всяком случае, не мог.

Теперь я и сам услышал подъезжающего всадника.

– Ааз, ты уверен?

– Положись на меня, малыш. Нам не о чем беспокоиться.

Я все равно беспокоился. Всадник теперь появился в поле зрения. Это был высокий мускулистый мужчина, судя по всему, рыцарь. Это впечатление подкреплял нагруженный оружием и доспехами массивный боевой единорог, на котором он ехал верхом.

– Эй, Ааз! Не стоит ли нам…

– Расслабься, малыш. Смотри сюда.

Он шагнул вперед, подняв руку.

– Здравствуй, незнакомец. Далеко ли отсюда до ближайшего города?

Рыцарь повернул своего скакуна к нам. Он было приподнял руку в приветствии, но вдруг весь напрягся. Нагнувшись вперед, он прищурился, приглядываясь к Аазу, а затем в ужасе откинулся в седле.

– Клянусь богами! Демон!

Глава шестая

Внимание к деталям – пароль для сбора информации у ничего не подозревающего свидетеля.

    Инсп. Клузо

Ужас парализовал рыцаря ненадолго. Фактически ужас вовсе его не парализовал. Не успел он сделать свое открытие, как принялся действовать. Довольно странно, но действия его заключались в том, что он откинулся в седле и принялся лихорадочно шарить в одной из седельных сумок – поза по меньшей мере рискованная.

Очевидно, не только я заметил неустойчивость его позы. Ааз с криком прыгнул вперед, взмахнув руками перед мордой единорога. Тот, будучи животным разумным, встал на дыбы и понес, сбросив рыцаря головой вперед на землю.

– Клянусь богами! – взревел тот, пытаясь выпутаться из неизящной кучи доспехов и оружия. – Я убивал людей и за меньшее!

В ответ на его угрозу я решил лично приложить руку к этому делу. Мысленно ее протянув, я схватил камень размером с кулак и с силой запустил его в незащищенный лоб рыцаря. Тот рухнул, как бычок на бойне.

С минуту мы с Аазом, переводя дух, разглядывали упавшего.

– «Расслабься, Скив! Это будет легко, Скив! Положись на меня, Скив!» Да уж, Ааз, если ты ошибаешься, то не по мелочи, правда?

– Заткнись, малыш!

Он снова шарил в своей сумке.

– Не хочу затыкаться, я хочу знать, что случилось с верным заклинанием, которому ты меня научил.

– Я в некотором роде сам теряюсь в догадках. – Он снова вынул зеркальце и вгляделся в него. – Вот что я скажу, малыш. Проверь-ка его ауру и посмотри, нет ли чего необычного.

– «Заткнись, малыш!..

Проверь его ауру, малыш!..» Я тебе что… Эй!

– Что такое?

– Его аура! Она вся красновато-желтая, за исключением голубого пятна у него на груди.

– Так я и думал! – Ааз одним прыжком пересек поляну и склонился над упавшим, словно хищный зверь. – Посмотри-ка на это!

На шее рыцаря на ремешке висел грубый серебряный амулет, изображающий саламандру с одним глазом в центре лба.

– Что это?

– Я не уверен, но у меня есть одно подозрение. А теперь подыграй мне в этом деле. Я хочу, чтобы ты снял формоисказительное заклинание.

– Какое заклинание?

– Брось, малыш, очнись! Заклинание, изменяющее мое лицо.

– Я как раз об этом. Какое заклинание?

– Слушай, малыш! Не пререкайся! Просто сделай это! Он скоро очухается.

Я со вздохом закрыл глаза и занялся этой, по всей видимости, бессмысленной задачей. На этот раз дело пошло легче, я вообразил лицо Гаркина, а затем расплавлял его черты до тех пор, пока перед моим мысленным взором не предстало злобно глядящее на меня лицо Ааза. Я открыл глаза и посмотрел на Ааза. Он выглядел как Ааз. Восхитительно!

– Ну и что теперь?

Словно в ответ на это рыцарь застонал и сел. Он помотал головой, будто для того, чтобы ее прочистить, и открыл глаза. Взгляд его упал на Ааза, после чего он моргнул, посмотрел опять и потянулся за мечом – только чтобы обнаружить его пропажу. Ааз не сидел сложа руки, пока я снимал заклинание.

Ааз заговорил первым:

– Успокойся, незнакомец. Дело обстоит совсем не так, как тебе кажется.

Рыцарь вскочил на ноги и принял боевую стойку, сжав кулаки.

– Берегись, демон! – глухо провозгласил он. – Мне есть чем защищаться!

– Да неужели? Чем же это? Но, как я уже сказал, успокойся. Прежде всего я не демон.

– Знай же, демон, что этот амулет дает мне способность видеть сквозь любые заклинания и узреть тебя таким, каков ты есть на самом деле!

Так вот оно что! Моя уверенность в своих силах стремительно вернулась ко мне.

– Друг, хотя ты можешь мне и не поверить, но вид этого талисмана наполняет меня радостью, потому что он дает мне возможность убедить тебя в том, что я собираюсь тебе рассказать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/robert-asprin/esche-odin-velikolepnyy-mif/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Читатель должен помнить, что к эпиграфам, открывающим каждую главу «МИФических историй», не следует относиться слишком серьезно. – Примеч. ред.