Боги Древнего Египта читать онлайн - Филипп Алигер

Боги Древнего Египта

Филипп Алигер

Мифы Древнего Египта – в стихах!

Поэзия – самый красивый и, возможно, наиболее подходящий жанр для пересказа мифов. Поэзия, как и миф, суть иносказание; а иносказание – едва ли не единственный способ правдиво говорить о божественном. Недаром древние предания многих народов известны нам именно в стихотворной форме. Глубоко символичная египетская мифология находит своеобразное стихотворное выражение в изящно сложенной поэме "Боги Древнего Египта".

Филипп Алигер

Боги Древнего Египта

Часть 1

Атум-Ра. Сотворение мира

Когда-то давно, миллионы столетий назад,

На месте лесов и пустынь, континентов и стран

Был Хаос. – И если б открылся он вашим глазам,

Явил бы без края, без дна и без волн океан.

Где ныне пульсирует жизнь от зари до зари,

Где время – всего лишь песок у пространства в плену,

Был Хаос. – И если б там было кому говорить,

Безрадостный тот океан назывался бы Нун…

Ни солнца, ни света – одна непроглядная мгла,

Скопление темных, пустых, обездвиженных вод.

Ни рябь не бежала по ним, ни ладья не плыла, —

Ладью и построить-то некому было…

Но вот

Однажды свершилось великое чудо: возник

Из Хаоса Бог и вскричал громогласно: «Я есть!

Я Атум. О, славься же, славься, рождения миг!

Я миру принес всеблагую, счастливую весть,

О том, что его сотворю – сей же час!» И тогда,

Вняв Слову, что было похоже на первый глоток,

Вокруг ожила, забурлила, взыграла вода!.. —

Но вскоре она превратилась в свирепый поток,

Грозя унести с собой бога… – Где жизнь, там и смерть.

О, сколь преждевременным был бы подобный размен!

«Создам-ка я землю», – решил Он, и выросла твердь,

Прекраснейший холм, что у древних зовется Бен-Бен.

Воссев на холме, подперевши щеку кулаком,

Задумался Атум о том, что еще сотворить… —

«Конечно же, новых богов!.. – Знать бы только, в каком

Нуждается боге вселенная… Может ли быть

Им бог плодородия? – Вряд ли… Ведь нет ни полей,

Ни злаков… Нет даже простейших орудий труда,

Как, впрочем, и тех, кто работать бы мог на земле… —

Когда-нибудь я сотворю это всё, не беда, —

Сперва ж позабочусь о более важных вещах:

Рожу? бога ветра и воздуха, славного Шу,

Чтоб вновь не застыл мировой океан, не зачах

В безветрии. Также явиться на свет попрошу

Богиню воды и стихию свою обуздать

Навеки. Пускай будет львиной ее голова,

А имя ей будет Тефнут. – Вот тогда благодать

На мир снизойдет! Пусть богиня с бесстрашием льва

Стоит на защите порядка, как доблестный страж.

За это дарую ей имя второе – Маат».

Что ж, сказано – сделано: Атум, почуяв кураж,

Исторг себе в рот свое семя… – И вот результат:

Он выплюнул Шу и Тефнут в тот же миг изрыгнул,

И Ка[1 - Ка – так называемый «двойник» бога или человека. Многозначный и по-разному трактуемый древнеегипетский термин. Возможно, Ка – это как бы «внешняя душа», то есть образ индивидуума, воспринимаемый извне, а не только им самим. (Здесь и далее примечания автора.)] в них вдохнул он!..

Однако по-прежнему мрак

Окутывал землю, и не было света, и Нун

Детей новоро

жденных спрятал во мраке… – О, как

Отец горевал! Как искал он, как звал он детей!

Ответом сплошное безмолвие было ему…

Три тысячи лет он рыдал, ожидая вестей,

Три тысячи слез проливал ежедневно во тьму. —

Всё тщетно! – Тогда, окончательно духом упав,

Он вырвал свой глаз и воззвал к нему: «Око мое!

Ступай в Океан, приведи мне детей, что, пропав,

Исконного смысла лишили мое бытие. —

И крикнул вдогонку, – не смей возвращаться, пока

Не сыщешь!» И Око отправилось в путь… – Атум ждал…

Вновь падали слезы во тьму, и тянулись века.

Так семь тысяч лет, ожидая вестей, он рыдал… —

Вотще! – И тогда безнадежья обрушился вал

Девятый… Уверившись в худшем, воскликнул Творец:

«О горе мне! Мало того что детей потерял,

Вдобавок остался без глаза!»

Устав наконец

В тоске пребывать, подобрал он комочек земли

И новое око слепил… И, едва пустоту

Глазницы восполнил, мгновенно услышал вдали

Восторженный смех… – это старое Око мечту

Создателя осуществило: Тефнут отыскав

И Шу обнаружив, теперь их домой привело.

Ликуйте ж! Покинула сердце страдальца тоска,

Разгладилось бывшее хмурым столь долго чело!

Однако, увидев замену на месте своем,

Разгневалось Око: «Не я ли по воле твоей

Века напролет бороздило шальной водоем?

Не я ли искало во мраке пропавших детей?! —

И вот благодарность!..» – И вымолвил Атум в ответ:

«Не гневайся, Око, тебя я на лоб помещу.

Взирать на вселенную сможешь оттуда…» – «Ну нет!

Ты смерти достоин, измены твоей не прощу!»

И Глаз превратился в ужасную кобру, грозя

Ужалить в то самое новое око!.. Но бог,

Ничуть не смутившись, змею окаянную взял,

Себе на чело водрузил и сказал, многоок:

«Отныне ты будешь богиней-змеей Уаджит.

Меня самого и законы великой Маат

От бед охраняя, ты станешь нам верно служить,

Пылающим взором врагов низвергая в Дуат!..» —

С тех пор головные уборы богов и царей

Увенчаны знаком могущества в виде змеи —

То символ, который у древних зовется Урей… —

На этом, однако, отнюдь не закончил свои

Деяния Атум, поскольку кромешная тьма

Всё так же довлела над миром… Страшась, что опять

Завертится вихрем тревожных времен кутерьма,

Зиждитель решил воплотиться в светило – принять

Обличие. Форму… —

И вырос из водных пучин

Сияющий лотос, и был он белее пера

Лебяжьего… и распустился… – Расправив лучи

Вознесся на небо бог солнца по имени Ра!

Взлетев, точно сокол, узрев окружающий мир,

Залился слезами от радости солнечный бог.

Те слезы упали на землю и стали людьми.

О, славься, наш общий Отец! В светлый день Ты изрек:

«Я Атум, я Ра, я Амон, я и Хепри, и Птах.

Какое бы ни было имя людьми мне дано,

Покуда я есть, всё на правильных будет местах.

Пусть старый мой Глаз будет Солнцем, а новый – Луной».

И зажили сча

стливо боги и люди!

Тефнут

И Шу поженились и вскоре родили детей:

Богиню небесную, высокочтимую Нут,

И бога земного по имени Геб. В животе

Родимом те двое сплелись воедино – они

Так сильно любили друг друга, что даже на свет

Явились в объятиях крепких – поди разними! —

Поэтому первую сотню-иль-тысячу лет

Земная постель и небесный покров меж собой

Не знали преграды и были едины… Как вдруг

Узнал Геб о том, что творится ужасный разбой,

Что Нут поедает детей своих – звезды… – Супруг

Вспылил, разъярился! В сердцах окрестил он жену

Свиньей, пожирающей бедных своих поросят!

Обиды такой не стерпела прекрасная Нут:

«Когда приползешь ты на брюхе, прощенья прося,

То будешь оплеван!»…О, боги! Чудовищней ссор

Еще не случалось на свете… – Прогневался Ра,

Позвал к себе Шу и сказал: «Прекрати их раздор.

Не могут жить вместе – пускай живут порознь! Ветра

Свои подыми и навечно глупцов разлучи.»

Послушался Шу: взвыли смерчи, взревели шторма,

Обрушились громы, и молний сверкнули мечи!.. —

Осталась от крепких объятий одна бахрома —

Тряпье облаков, – и отпрял небосвод от земли!

Зазубрились горы, оформились материки,

Широкие реки по ним в океан потекли,

И вот уже птицы запели в садах – вопреки

Безликому Хаосу!..

Люди спустились с холма

Бен-Бен, разбрелись по долинам, освоили

Нил

И стали возделывать землю и строить дома…

И всё это время в своих песнопеньях они

Без устали превозносили великих богов:

Могучего Атума-Ра и потомков его!..

Шел век золотой – то чудеснейший был из веков:

Союз меж людьми и богами достиг своего

Расцвета. – Согласно и дружно жилось им тогда.

Росла Ойкумена, не ведая дна и вершин.

От язв энтропии почти не осталось следа. —

…Засим демиург эманацию и завершил.

Часть 2

Тот. Игра в сенет

Превеликое множество душ, воплощений, имен

И обличий у древних богов… – Посмотрите на небо:

По широкой воздушной реке лучезарный Амон

В светоносной ладье проплывает над вотчиной Геба.

На закате ладья опускается в Царство теней,

И на мир опускается ночь… А наутро, взгляните,

Бог восхода по имени Хепри, как жук-скарабей,

Пред собою толкает пылающий шар и, в зените,

Отдает его Ра. И несет его Ра на руках

И вручает всесильному Атуму, богу заката.

Наконец засыпает бог солнца в бутоне цветка

Белоснежного лотоса – там, где родился когда-то.

Отчего ж по прошествии ночи свой вычурный цвет

Обретает заря? – Цвет утробной пролившейся крови… —

Оттого, что теленка златого рождает на свет

Достославная Нут, воплотившись в Небесной Корове. —

Мехет Урт ее имя. – А солнце, бычок золотой,

Подрастает к полудню и делится жизненной силой

С небом-матерью – вечно прекрасной, всегда молодой

И в вечернюю пору неправдоподобно красивой!

Забеременев, Нут поглощает супруга-быка,

Чтоб затем возродить его с новой чудесной зарею…

Но взгляните на это иначе: с утра в облака

Поднимается сокол Харвер и парит над землею.

Правый глаз его – Солнце, а левый – дурнушка Луна…

И в серебряной лодке Луну через небо ночное

Вместе с душами смертных, дождавшихся вечного сна,

Бог познанья и мудрости Тот перевозит в иное,

Запредельное царство…

Велик и могуществен Тот!

Голова его – ибиса, тело его – человека.

Это он изобрел геометрию, письменность, счет;

Это он покровитель наук и искуснейший лекарь;

Это он обучил нас ремеслам и магии; он

Защищает в загробном суде искушенные души…

Мы и лет не считали, покуда им не был введен

Календарь. О, лихой звездочет, книгочей и придумщик!

Сколь хитро

и находчиво лунный и солнечный год

Поделил он на дни, как круги на сегменты: по триста

Шестьдесят для луны и для солнца. Да здравствует Тот! —

Просвещения первый маяк, справедливости пристав!

Посмотрите же, как за зарею приходит заря,

Как величествен мир! Сквозь века проплывают светила;

Торжество и гармония в сферах небесных царят.

Слава силе, которая нас в эту жизнь посвятила!

О, великие боги!.. Но что с вами сталось с тех пор,

Как велел отлучить небеса от земли Всемогущий? —

Ежеутренне Нут исполняет его приговор

И возносится ввысь. – Но от этой огромной, гнетущей

Высоты начинает кружиться у ней голова;

Тут отец ее, шустрый бог ветра, на помощь приходит:

Тело дочери держит он днем на руках, а едва

Добирается Солнечный Ра до подземных угодий,

Шу, тайком от него, опускает красавицу Нут

На земную постель, возвращая в объятия Геба…

А случается так, что и мать ее, львица Тефнут,

Помогает супругу поддерживать шаткое небо. —

К сожалению, ноша сия чересчур тяжела!

Очень скоро Тефнут устает. От усталости – плачет…

Но недаром! Ведь слезы – все те, что она пролила, —

Превратились в цветы! Так беда обернулась удачей.

…Но проведал однажды бог солнца, что Нут по ночам,

Несмотря на запрет, продолжает сожительство с мужем. —

От нахлынувшей ревности пламенный Ра осерчал,

Преисполнился злобы и всею душой занедужил! —

«Как могла ты ослушаться! Думала, я не найду

Наказания?.. – Знай же, рожать ты отныне не сможешь!

Ни единого дня я тебе не оставлю в году —

Проклинаю их все! Позабудь о супружеском ложе.»

Опаленная гневом, взмолилась несчастная Нут

О пощаде: «Мой Бог! Наказание слишком сурово!..»

Непреклонен был Ра и, лицо от нее отвернув,

Удалился; и небо окрасилось краской багровой.

«Что же делать?! – вскричала богиня, оставшись одна. —

Как мне жить, никогда уже больше детей не рожая?..»

Между тем проплывала, сияя, по небу Луна;

С нею – Тот. – Он извечно Луну до зари провожает.

Увидал он страдалицу Нут, разузнал у нее

О случившемся… – «Полно, слезами глаза не насилуй.

Постараюсь помочь тебе в горе великом твоем». —

«Чем ты можешь помочь? Никакая волшебная сила

Не спасет от проклятия…» – «Силы, действительно, нет.

Но смекалка и хитрость окупят бессилье с лихвою!» —

Не поверила Нут. Ничего не сказала в ответ

И, раскланявшись с Тотом, поникла опять головою.

Ну а Тот, поразмыслив, решил: коль проклятье не снять,

Нужно к проклятым солнечным дням неклейменых

добавить.

А единственным местом, где можно их было достать,

Оставалась Луна… Тот, однако же, к ней не с мольбами

Обратился, а лишь предложил – будто вскользь,

невзначай —

Поиграть с ним в сенет (то игра наподобие шашек) —

«Чем витать в облаках, нагоняя на смертных печаль,

Развлекись, позабавься! И лик твой, улыбкой украшен,

Станет ярче, чем солнечный даже!» – Прельстилась Луна,

И игра началась… – В одночасье промчались три ночи!

Не показывал силы бог мудрости, словно трудна

Эта схватка была для него; делал вид, будто хочет,

Но не может никак победить. А Луне невдомек,

Что игру эту сам же пройдошливый Тот и придумал,

Все ходы и уловки ее предугадывать мог

И, как мог, поддавался: куда же теперь я пойду, мол…

На четвертую ночь круглолицая дева сама

Предложила сыграть. Но ответил ей Тот: «Надоело!»

(А на деле-то знал, что от шашек Луна без ума,

Что она всё сильней с каждым разом сразиться хотела,

И поэтому ждал этой просьбы.) «…Да видишь ли, мне

Просто так, – говорит, – не особо играть интересно…

Разве только б мы делали ставки…» (Бедняжке Луне

Возразить было нечего. – Как возразишь тут?..) «Вот если б

Ты поставила что-то на кон, появился б азарт!» —

«Так ведь нет у меня ничего, кроме дней моих лунных.

А, представь, проиграю – смогу ли вернуть их назад?..» —

«Сразу все и не надо. Лишь несколько лун твоих юных. —

Если год ты разделишь, к примеру, на семьдесят две

Одинаковых части, то частью одною столь малой

Ты могла б и рискнуть! Ведь не станет короче твой век

От ничтожнейшей ставки.» – Замялась Луна, завздыхала:

«Ой, не знаю!..» – «Не хочешь – не надо», —

ответствовал бог…

То ли сердце скрепя, то ли сердцем скрипя, согласилась

На условия Тота сердешная… – Что же, итог

Угадаете вы без труда. – Сокрушительной силой

Изворотливой мысли блеснул лицемерный ловкач

И нанес поражение глупой партнерше в два счета!

На Луну было жалко смотреть… – «Свет очей мой, не плачь,

Не корову же, чай, проиграла – пять суток всего-то…»

Побледнела несчастная, ахнула в ужасе: «Пять!

Целых пять…» – «Такова была ставка ничтожная наша…» —

«Забирай же свой приз… И не вздумай меня провожать!» —

«Не горюй, ненаглядная! Знай: чем ты реже – тем краше.»

…Распрощавшись с Луною, отправился Тот на восток,

Чтоб порадовать юное Солнце нежданным подарком —

Драгоценными днями… – Однако расчетливый бог

Опасался, что будет весь труд его пущен насмарку,

Коли новые дни, как и прежние, Ра проклянет;

И

поэтому Тот самодержцу решил посвятить их.

«Ведь не станет же Ра осквернять (не такой сумасброд)

Славный дар, посвященный ему…» —

рассуждал просветитель.

Так и вышло. И солнечный год стал отныне длинней!

Справедлив был Владыка: богине небес от щедрот он

Разрешил сколь угодно рожать в эти пять новых дней —

Ежегодно! – И тотчас же Нут принялась за работу:

В первый день осиянный Осирис явился на свет;

Во второй – Гор Бехдетский, бич демонов, ужас для бесов;

А на третий родился сам дьявол, чудовищный Сет —

Бог войны, разрушения, засухи – демонов кесарь;

На четвертый возникла Исида, богиня любви,

И на пятый – Нефтида, богиня покоя и смерти.

Значит, так суждено: кем родился ты, тем и живи.

Воля божья для бога – всё та же неволя, поверьте.

Пятерых принесла неуемная Нут в первый год!

А в дальнейшем плодила небесная матушка звезды…

Наступила эпоха Великой Девятки богов —

Эннеады. – В ней место нашли себе Солнце и Воздух,

И Вода – Ра и Шу, и Тефнут. (Нарисуй, пейзажист,

Сей портрет!) Здесь и Небо с Землей – Нут и Геб;

и две пары:

Сет с Нефтидою – Смерть; и Осирис с Исидою – Жизнь.

…Тот без места остался, но, словно пастух за отарой,

За великим семейством присматривал… —

С этой поры

Укрепился текущий порядок; и, божией волей,

Всё идет, как и должно идти, – по законам игры.

Все играют свои небольшие, но главные роли.

Часть 3

Тефнут. Бегство в Нубию

Вступление

Бог создал жизнь. – О, чудо!

Но какая ж

Банальность… и приевшийся сюжет.

Ведь чудеса, к которым привыкаешь,

Чудесными не кажутся уже.

Порою сами боги забывают

О чуде, заблудившись в суете.

Устало ноет мысль полуживая,

Что времена, увы, теперь не те. —

Недолго длилось время золотое,

Недолго слыл богатым урожай… —

Вступило в силу правило простое:

Во всяком деле меру уважай.

Наверное, природа знает меру.

Так отчего ж ее не знаем мы?..

Дары природы – наша жизнь, к примеру, —

Даны недаром нам. Даны взаймы.

Покуда Ра очами греет землю,

Покуда щедро слезы льет Тефнут,

Земля самозабвенно небу внемлет;

И боги знают: их дары вернут

Сторицею! – Поля, леса, озера

Наполнят жизни новые ростки,

Пробьются к свету миллионы зерен,

Оазисы прорвутся сквозь пески!

…Но есть иные способы возврата:

Не жизнь за жизнь, а смерть за жизнь идет.

Иное возмещение. – Утрата.

Иной круговорот. – Наоборот…

Ведь всем необходима передышка.

Бывают неудачные года,

Тяжелые, засушливые… – Слишком

Природа нам становится чужда.

Она меж тем берёт свое. – Игрою

Своей – но делом общим – занята.

Есть миру – мера.

…Будто бы…

Порою

Богов одолевает суета.

Действие

Однажды, как и следует богине,

Внимающей восторженным хвалам,

Я нежилась на облачной перине.

Мне люди пели… – с горем пополам:

«Тефнут! – кричал один, жрецом одетый, —

Благодарим тебя за дождь ночной!..» —

Приятно быть любимой и воспетой,

Но не одним, а целою страной.

«Тефнут! – вознесся хор орды несметной

Вослед жрецу – Мы чествуем тебя!..» —

Нет, не страной, а целою планетой…

И вот уже по всей земле трубят:

«Тефнут! Твоею влагой вожделенной

Живем! Твое орудие – наш щит!..» —

Нет, не планетой. Целою вселенной!.. —

И что же? Что?.. – Вселенная молчит.

…Так, мыслью измельчав, томима скукой,

Я бросила случайный нервный взор

На холм Бен-Бен, где храм стоит порукой

Любови смертных к Ра… – О, что за сор

Хвалы моих жрецов, страны, планеты

В сравнении с хвалами в адрес Ра!

О, сколько рук, очей к нему воздето,

Сердец и душ, несущих этот храм!

О, сколько веры в согнутых коленях!

Им даже дети бредят наяву…

А сколько страсти в славных песнопеньях!

Прекрасных слов! – И все по существу.

Неужто ж я досель не заслужила

Столь сладкозвучных песен, щедрых жертв?! —

А мне поют, как будто тянут жилы;

Да жалкого козленочка на жердь

Нанижут – вот и всё богослуженье!

“Довольствуйся, Тефнут!” – Да тьфу на вас!

Доколь терпеть подобные лишенья?!

Какой позор! Какое униженье!..

«Уймись же! – грянул вдруг Всевышний Глас. —

Довольна будь и тем уж, что имеешь». —

«Да как же! Что бы делал этот скот,

Который ты людьми зовешь и млеешь,

Без вод моих? Без “вожделенных” вод?!» —

«Отлично б жил! Взгляни на берег Нила:

К полям провел каналы Человек

Затем, чтоб ты слезы не проронила.

Не нужен дождь. Не надо новых рек.

Былым твоим заслугам зная цену,

Он благодарен… – в меру. Поняла?..

Но Солнце! Разве Солнцу есть замена?

Что б делал скот без света и тепла?» —

«Ах так? Каналы, значит. Дождь не нужен. —

Тогда мне оставаться смысла нет.

Увидишь, без меня твой скот не сдюжит.

Прощай навек, презренный Та-Кемет!»[2 - Та-Кемет, в переводе «Черная земля»– так древние египтяне именовали свою страну, подразумевая ее плодородие, в противоположность «Красной земле», то есть пустыне.]

И, обернувшись львицей, рыкнув грозно,

Я устремилась прочь! «Постой, Тефнут!» —

Воскликнул Ра, опомнившись. Но поздно.

Гигантскими прыжками в пять минут

Я одолела сотни километров

И в Нубию, в ее пустынный ад

Я окунулась. – В край, где злые ветры

Бесчинствуют, не ведая преград,

Где все живое тщетно ищет берег

В безмерном море жгучего песка. —

Лишь этот край сумел мой гнев умерить.

Лишь в нем нашла приют моя тоска.

Там провела я год, другой и третий,

Охотилась на глупых антилоп… —

Скиталась бы и ныне, кабы встретить

Ту тварь однажды мне не повезло:

Ничтожный павиан, уродец жалкий!.. —

«Как долго, – говорит, – тебя искал!»

И рожею, подобранной на свалке,

Изображает преданный оскал.

«Средь тысяч львиц тебя могу узнать я:

Ведь ты – Тефнут. Богиня всех богинь!..

Молю, вернись к божественным занятьям,

От гибели Египет сбереги!

Отец твой Ра ужасно сожалеет

О прошлом; признаёт, что был неправ.

Но с каждым днем ему все тяжелее

Нести ярмо вины!..» – «Ах, бедный Ра! —

Съязвила я… – Довольно. Это слишком!

Как смеешь ты, бесстыжий павиан,

Плебеев раб, никчемная мартышка,

Позорящая даже обезьян,

Давать Тефнут советы?! Убирайся!

Оставь меня в покое, либо вмиг

Узнаешь ты, как львицы когти красят…» —

«И как же?» – «Кровью жертв своих!» —

Поник

И сморщился от страха зверь нелепый:

«Права ты. Обезьянья жизнь – не в счет.

И почему б когтям великолепным

Не измараться жижей, что течет

Во мне… Но знай: любое злодеянье

Преследует расплата. – И тогда,

Сколь ни носи кошачье одеянье,

Не сможешь в нем укрыться от суда. —

Слыхала ль сказ о коршуне и кошке? —

О том, как Ра свирепо покарал

Преступника… – Позволь же мелкой сошке

Тебя развлечь рассказом.» – «Вот нахал!

И гонишь – не уходит…» (Но, признаться,

Мне стало интересно.) «Ладно, смерд,

Не обещаю длительных оваций,

Но шанс тебе даю: отсрочить смерть.

Вещай!» – «Так слушай:

Свил однажды коршун

На дереве гнездо для коршунят. —

Но оказалось, что семейство кошек

Живет неподалеку… – Не шумят,

Не возятся котята, попритихли;

Да мать им не велит носы на свет

Совать, – подозревая, уж не их ли

Себе приметил коршун на обед;

Сама ж покинуть логово не может. —

Ну как тут бросишь маленьких детей?..

Однако беспокойство это гложет

И коршуна: ну как тут улететь

За пищей для птенцов, когда, вернувшись,

Рискуешь

обнаружить, что птенцы

Уж сами стали пищею… – О, ужас!

Ох, эти кошки, твари, подлецы!

Так, общим страхом, голодом и гневом

Наполнилось соседство. Дни плелись… —

А голод всё ж сильнее! Злые нервы,

Начав сдавать, в конце концов сдались.

И крикнул коршун: «С нашею враждою

Пора покончить! Мирная стезя

Сулит преуспеянье; а с бедою,

С опасностью соседствовать нельзя. —

Готов поклясться Ра: вовек не трону

Твоих котят. Что скажешь?» – «Коршун, да!

Ты прав. Клянусь и я пред высшим троном

Не причинять птенцам твоим вреда!» —

На том и порешили… Но недолго

Продлился мир, и пару дней спустя,

Вернувшись без добычи – с чувством долга

Невоплощенным, – коршун у котят

Задумал отобрать еды немного

Для отпрысков своих… – И отобрал. —

Узнав о том, не вспомнила про бога

Мать-кошка. Ибо мстить пришла пора.

Едва птенцы остались без присмотра,

Вскарабкалась на дерево она,

Схватила одного: «Плешивый потрох!

Поганый вор! Ответишь ты сполна

За кражу!» – «Отпусти меня сейчас же!

Ни в чем я не повинен! Если ты

Меня задушишь, Ра тебя накажет!..» —

И устыдилась кошка, и остыл

Мгновенно гнев ее. Себя не помня,

Она разжала когти, и птенец

Упал на землю… —

«Боги! Поделом мне! —

Воскликнул обезумевший отец,

С охоты возвратясь. – О, как жестоко

Наказан я за то, что доверял

Бесовскому отродью! Дайте ж только

Мне шанс, и отомщу я тем зверям!»

И в следующий раз, когда жилище

Пришлось покинуть кошке, этот гад

Передушил детей ее и в пищу

Принес ораве хищных коршунят.

«О, Ра великий! – в горе безграничном

Взмолилась кошка. – Будь же справедлив!

Яви свой божий гнев! Прими обличье

Возмездия!..» – Столь яростных молитв

Не доводилось слышать Ра от века.

Он внял мольбам. – И коршун как-то раз —

По воле Ра – приметил человека,

Что жарил дичь на ?глях… От костра

Шел аромат густой, своеобычный,

Тянувшийся до самых облаков! —

Метнулся коршун вниз, схватил добычу…

Да не заметил алых угольков,

Прилипших к мясу… – Так и подпалил он

Свое гнездо. И некуда птенцам,

Еще неоперившимся и хилым,

Деваться было. На глазах отца

Они сгорели заживо!.. – Тогда-то

Возликовала кошка: «Вот урок

Тебе, клятвопреступник, вот расплата

Тебе, злодей, нарушивший зарок!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/filipp-aliger/bogi-drevnego-egipta/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Ка – так называемый «двойник» бога или человека. Многозначный и по-разному трактуемый древнеегипетский термин. Возможно, Ка – это как бы «внешняя душа», то есть образ индивидуума, воспринимаемый извне, а не только им самим. (Здесь и далее примечания автора.)

2

Та-Кемет, в переводе «Черная земля»– так древние египтяне именовали свою страну, подразумевая ее плодородие, в противоположность «Красной земле», то есть пустыне.