Режим чтения
Скачать книгу

Гнилое дерево читать онлайн - Комбат Найтов

Гнилое дерево

Комбат Найтов

Военная фантастика

Одним из результатов Великой Отечественной войны стало присоединение к СССР части Восточной Пруссии. Когда-то, очень давно, один из польских королей, устав бороться с непокорными славянами-пруссами, пригласил орден госпитальеров помочь ему покорить соседей, и «подарил» Тевтонскому ордену не принадлежавшую ему землю. Сама щедрость, по-польски! Пруссов не стало, их вырезали и онемечили. Отсюда, в XIX веке, начало восстанавливаться немецкое государство.

После поражения в Первой мировой войне страны-победительницы отделили Восточную Пруссию от Германии «Данцигским коридором», передав часть немецких земель вновь образованной Польской республике. «Позор Версаля» стал движущей силой, приведшей к власти нацистов Гитлера. Из-за «коридора» в Пруссию началась Вторая мировая война.

Итогом поражения Польши в 1939-м стало восстановление части русских территорий по границе с Восточной Пруссией. Образовался Белостокский выступ, куда в преддверии войны с Гитлером стали «закачивать» войска, боеприпасы и снаряжение.

Благодаря «весьма эффективному управлению» войсками генералом Павловым, командующим Западным особым военным округом, все это имущество, все, что, надрывая свою экономику, поставила страна, получил Гитлер в качестве трофеев. Павлов был расстрелян.

Как могла бы измениться история, если бы войсками округа командовал другой человек? Ведь такие люди были!

Комбат Найтов

Гнилое дерево

Первое января 1961 года была проведена денежная реформа в СССР – один к десяти. Сталинские деньги перестали существовать. Вместо них появился песочный рубль, зеленая «трешка» и синяя «пятерка». Уже много лет прошло, как кончилась война. В прессе СССР полно мемуаров, модная тема. Все ругают Сталина и его режим, зарабатывая дивиденды у нового режима. Особенно старается Солженицын. На этой волне в прессе появляется исследование журналиста Смирнова о Брестской крепости. Это исследование напечатано в 1957 году, но осталось не замеченным. Не желающий этого Сергей Сергеевич Смирнов начинает публиковать цикл статей и глав повести в «Литературке», в которой он был главным редактором. История Брестской крепости потрясла всех, и Смирнов стал лауреатом Ленинской премии за 1965 год. Через год он подписал письмо тринадцати деятелей советской науки, литературы и искусства в президиум ЦК КПСС против реабилитации И. В. Сталина.

Вот они, герои-подписанты:

1. П. Ф. Здрадовский – действительный член АМН СССР, лауреат Ленинской и Сталинской премий, Герой Социалистического Труда.

2. В. М. Жданов – действительный член АМН СССР.

3. И. Никифоров – старый большевик-историк, член партии с 1904 года.

4. С. С. Смирнов – писатель, лауреат Ленинской премии.

5. И. Г. Эренбург – писатель, трижды лауреат Сталинской премии.

6. И. В. Ильинский – народный артист СССР, трижды лауреат Сталинской премии.

7. В. Д. Дудинцев – писатель.

8. А. Н. Колмогоров – академик АН СССР, лауреат Сталинской премии.

9. Б. Л. Астауров – член-корреспондент АН СССР.

10. А. И. Алиханов – академик АН СССР, трижды лауреат Сталинской премии.

11. И. Л. Кнунянц – академик АН СССР, трижды лауреат Сталинской премии.

12. Г. Н. Чухрай – заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Ленинской премии, кинорежиссёр.

13. В. И. Мурадели – композитор, дважды лауреат Сталинской премии.

Но в течение довольно длительного времени Сергей Смирнов исследовал события, проходившие в июне – июле сорок первого года на участке 62-го укрепрайона около в районе Бреста. Сейчас там Музей обороны Брестской крепости и мемориал, посвященный ее защитникам. Старинная, сложенная из кирпича крепость удерживалась нашими войсками в течение месяца. Но ведь не очень далеко оттуда, в ста семидесяти пяти километрах, находилась гораздо более современная крепость Осовец, вокруг которой был сооружен генералом Карбышевым укрепрайон номер «шестьдесят шесть».

Крепость знаменита тем, что во время Первой мировой войны в течение года удерживала удары немецкой армии, и немцы смогли занять ее только после отвода войск. Но в истории Второй мировой войны сохранилось лишь несколько строчек о том, что боев под Осовцом в июне сорок первого не было.

Осовец, с 1795 года принадлежавший России, был построен в девятнадцатом веке для защиты ключевой переправы через реку Бобры, лежащей на дороге Санкт-Петербург – Берлин и Санкт-Петербург – Вена. В тридцать девятом, во время разгрома Польши Германией, удалось встать на эти позиции, которые могли бы предохранить СССР от прорывов справа и слева, подрезать их у основания и истребить захватчика. Для этого на Белостокском выступе сосредоточили две армии, и две стояли во втором эшелоне, непосредственно в Белоруссии. Всего (совсем чуть-чуть!) сорок четыре полнокровные дивизии предвоенного комплектования. На новой технике. Непосредственно 66-й УР должен был занять 1-й стрелковые корпус генерал-майора Рубцова: две стрелковых, одна кавалерийская и две мотострелковые дивизии, усиленные 7-й противотанковой бригадой. И это не считая войск самого 66-го УР, в составе которого находились управление (штаб) района, 13-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (трехротного состава), 92-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (четырехротного состава), 95-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (трехротного состава), 104-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (трехротного состава), 109-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (четырехротного состава), 112-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (четырехротного состава), 119-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (двухротного состава), 121-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон (двухротного состава), 65-я отдельная артиллерийская батарея, 67-я отдельная артиллерийская батарея, 70-я отдельная артиллерийская батарея, 72-я отдельная артиллерийская батарея, 17-я отдельная сапёрная рота, 239-я отдельная рота связи. В одной 10-й армии танков было столько же, сколько во всей группе армий «Центр». Западный округ уступал немцам численно, но превосходил их по количеству танков, авиации и артиллерии.

Но почему же тогда мы ничего не знаем об этих войсках? Да потому, что 26 июня они решили прорываться к своим, вопреки Директиве номер один, предписывающей удерживать занятый укрепрайон и фланговыми ударами обрезать прорыв танковых групп группы армий «Север» в направлении Каунаса и Вильнюса. Первый стрелковый первого формирования погиб где-то под Белостоком. Именно «где-то»! Точных данных нет. Но его командир генерал Рубцов Федор Дмитриевич, благодаря каким-то чудесам, еще раз появляется в нашей истории. Уже под Киевом, командующим теперь 66-м стрелковым корпусом 21-й армии, который ожидала судьба первого стрелкового. Якобы погиб в немецком плену. Бог ему судья. Но первый корпус из окружения не вышел. Только его командующий. В чудеса я не верую, особенно на войне.

Глава 1

Осовец тридцать девятого

«Батарея! Подъем! Тревога!» – прокричал дежурный по батарее ночью 12 сентября 1939 года. Было это под Красноармейском, у Дудергофского озера, где находились казармы и конюшни 7-й противотанковой бригады Ленокруга. Надевая на ходу обмундирование, бежали в парк и на конюшни. К
Страница 2 из 15

тревогам относились серьезно: рядом белофинны, все могло произойти. Младший комвзвод Преображенский, командир первого расчета первого взвода третьей батареи, бежал со своими четырьмя бойцами за пушкой в парк, а еще три бойца – на конюшню за лошадьми и передком. Позвякивал карабин у Воронина, наводчика, тот не мог его придержать, так как нес прицел орудия. Двое заряжающих тащили по два ящика с боеприпасами, хранившимися в оружейке батареи. Двадцать выстрелов.

Откинуты ручки на станинах, ящики закреплены на них, пушка выкатывается из ангара, разворачивается, и расчет бегом направляется обратно на плац, где должно состояться неминуемое построение. Они успели быстрее «конюхов». Зорька и Валька поутру очень капризничают, и запрячь их с ходу тяжеловато.

Расчет собрался с опозданием почти на минуту. За что командир тут же получил втык от командира взвода лейтенанта Пилипчука. Тот молоденький, летом окончил училище, а младший комвзвод еще недавно командовал такой батареей и носил не три «пилы», а «шпалу» – бабушка постаралась: нашла его отца, и не где-нибудь, а в Германии. Тот пропал без вести в четырнадцатом году. Сам Преображенский родился в тринадцатом, отца никогда не помнил, да и не знал. Окончил артиллерийское училище в Ленинграде в тридцать третьем, отличился на озере Хасан, получил батарею 45-миллиметровых пушек во второй противотанковой бригаде в Спасске. И на тебе! Папаша объявился. Инвалид, живет в Германии, после освобождения из плена в СССР не вернулся. Да еще и дворянин. Тут же партком, разбор «дела»: скрыл происхождение. А делать ничего, кроме как стрелять из пушек, Владислав не умел. Арткласс в 29-й школе у Юсуповского садика, потом «Константиновка», 1-е ЛКАУ и Дальний Восток – весь трудовой путь. После долгих хождений по мукам наконец вопрос решен положительно, и в конце тридцать восьмого его направили в формируемую 7-ю противотанковую бригаду на должность командира расчета противотанкового орудия. По приказу, Ленокруг должен был сформировать пять противотанковых артиллерийскопулеметных бригад численностью 6199 человек, семнадцать танков Т-26, девятнадцать бронемашин, пушек 45-миллиметровых противотанковых тридцать, 76-мм Ф-22 – сорок две, 37-миллиметровых автоматических зенитных – двенадцать, 76- или 85-миллиметровых зенитных – тридцать шесть. Введение в штат бригады семнадцати Т-26 в каком-то смысле опережало время: возрастание роли танков как средства борьбы с себе подобными имело место уже к концу Второй мировой войны. Людей не хватало, тем более с медалями «За отвагу», вот и взяли. Тяжело, конечно, после комбата расчетом командовать и жить в казарме, но жениться Владислав не успел, точнее несостоявшаяся жена исчезла сразу после получения направления на Дальний Восток.

Орудие подвесили на передок. Зорька, не любившая утреннюю сырость, тут же подняла хвост и наваяла громадную кучу, залив это дело теплой вонючей мочой: «Вот вам, гады!» Она вообще отличалась каверзностью характера, норовила укусить молодых ездовых, но, в отличие от послушной Вальки, была труженицей и никогда не отказывалась от работы. На ее причуды никто внимания не обратил: двенадцать дней назад Германия напала на Польшу, и ночная тревога могла быть началом войны.

Выслушав доклады, майор Зайцев объявил, что бригада выдвигается на погрузку на станцию Тайцы. Остальные указания получит после погрузки и отправки. До Тайцев пришлось бежать рядом с орудием, так как конный Пилипчук запретил садиться на орудие. Похрюкивая селезенкой, две кобылы резво тащили орудие по асфальтовой дороге. Пушки и лошадей погрузили быстро, затем грузили шесть вагонов боеприпасов, которые подвезли со складов. Вокруг толпилось множество людей, в основном каких-то проверяющих. Отправление дали только в час дня. А следом за ними подходил следующий эшелон для погрузки.

Никаких приказов не последовало. Полная неизвестность, хотя через некоторое время стало понятно, что их путь лежит на запад. Через трое суток состав разгрузился на станции Новоколесово за Минском. В трех километрах от границы. Лесами вышли на самую границу. Местоположение более чем странное: танки по лесу не ходят! Сутки окапывались. Вокруг море политработников, постоянно читают политинформацию, но конкретных приказов не поступает. Ночью шестнадцатого зачитали приказ: утром перейти границу и начать освобождение Западной Белоруссии. Впереди – город Столбцы. К моменту перехода границы все посты польских войск охраны границы были заняты нашими пограничниками. Сопротивления поляки не оказывали.

У Лесного повернули на проселочную дорогу и двинулись по направлению к Слониму. Впереди бригады двигались танкисты 10-й армии. Притихшие города и села: Слоним, Зельва, Волковыск, Белосток. У Белостока повернули направо и поехали на север. Небольшое село Кнышын, там встретили немцев. Они – сама любезность: серая униформа, лающая речь, улыбки, начали отходить впереди танкистов. Бригада двинулась дальше. Наконец, последовал приказ: «Стой!» В километре от этого места начинался довольно густой лес. Деревня Овечки. За лесом – крепость Осовец. От нее в двадцати пяти километрах начинается Восточная Пруссия. Приехали!

Теперешние читатели плохо представляют себе размеры Восточной Пруссии: карт почти не сохранилось, и история об этом мало пишет. Так, в общих чертах. Все считают, что Калининградская область – это и есть Пруссия, забывая о том, что в нее всегда входила та территория, которую сейчас называют Варминьско-Мазурским воеводством. Белоруссия (даже в составе Польши) заканчивалась в Граево. Наверное, те, кто читал Пикуля, помнят этот захолустный пограничный пункт. Августово тоже было в составе Белоруссии, как раз на самой границе. Да и Литва не контролировала железную дорогу из Кенигсберга в Санкт-Петербург, сами понимаете. Мариямполь, Вилковишки принадлежали России и Польше, а Литва начиналась на правом берегу Немана. После поражения Германии в 1918 году карта изменилась в пользу двух новообразований: Польши и Литвы, которые просуществовали менее четверти века и опять исчезли с карт мира. Вот в такое интересное место привезли. На экскурсию со строительством оборонительных рубежей на новой-старой границе России.

В первый день, как положено, баня, но перед этим мыли и чистили лошадей, порядком пропылившихся по местным дорогам, тем более следуя за танками, и чистили оружие. Крепость – огромная, правда порядком разбитая. Целый год по ней стреляла чешская и немецкая артиллерия. Затем, когда стало понятно, что противник прорвался и требуется отходить, то поработали русские саперы, направленными взрывами зарывая склады и пакгаузы. «Полякам» было не до крепости. Эти только переписывать историю мастера! А чтобы пальцем пошевелить – это не про них. Слегка восстановлено правое крыло фортов, на остальной территории запустение, кабаны пасутся. Вооружения сняты, склады пусты. Зачитали приказ по округу, где в пункте пятом говорилось: «Все боевые сооружения переднего края УР должны быть заняты полным составом гарнизонов и обеспечены пушками и пулеметами. Занятие и приведение сооружений, расположенных на переднем крае, в полную боевую готовность должно быть закончено не позднее, чем через два-три
Страница 3 из 15

часа после объявления боевой тревоги, а для частей УР – через сорок пять минут».

И понеслось! Командовал восстановлением инженер-генерал-майор Дмитрий Карбышев. Он-то и рассказал красноармейцам о трех штурмах крепости и о применении здесь химического оружия. Когда-то он был генералом царской армии.

Привезли земснаряд и начали чистить и углублять рвы. У генерала были строители, но и бригаде достался свой кусок строительства. К тому же начались обычные в таких случаях переваливание с больной головы на здоровую и дележ портфелей. Кто-то под шумок ляпнул, что противотанковые бригады неправильно сформированы, и их начали формировать по-новому как моторизованные. В результате лошади остались без кормов. Выручило знание генералом местности. Он показал на небольшой холм у форта «два»:

– Здесь находился склад фуража, старшина. Возьмите людей и копайте.

К тому времени «за победу над Польшей» Влад получил четвертую «пилу» на петлицы и стал старшиной батареи.

Очень много работы было в предполье – в форте «три». Это основное место обороны – на правом берегу Бобров. Там перед той войной был построен новейший по тем временам форт из высокопрочного бетона, проложены подземные коммуникации, связывающие его с остальной крепостью. Предстояло восстановить его, усовершенствовать, усилить противодиверсионную оборону, создать фильтровентиляционные установки, снабдить системой ПВО. Владиславу нравилось там работать: от начальства далеко, с ребятами на батарее сложились хорошие отношения, все строго по уставу, но не обезличенно, подход находился к каждому из красноармейцев. Старшину любили и побаивались одновременно. Но его приказ был последней инстанцией для всех. Избавились от Пилипчука, его забрали в корпус, штаб которого расположился в небольшом городке Визна. Зачем потребовалось выдвигать туда управление корпусом, осталось загадкой до сих пор.

Весной сорокового разрешили привлечь на работы местное население – рабочих рук резко не хватало. Население в округе в основном еврейское. В соседнем Гонёндзе больше половины городка говорит на идиш. Здесь давно селились евреи, которых гоняли в других местах Европы. Но были еще поляки, белорусы и русские. Есть немцы, но большинство из них эвакуировались в соседнюю Пруссию. Еще зимой разрешили увольнения, так как район оказался довольно спокойным и группы ZWZ здесь не имели большой поддержки. Но увольняться было особо некуда: сам Осовец – маленькая еврейская деревушка, в Граево только парк с танцами, до Гродно и Августова добираться далеко. Более-менее крупный город – Белосток, но туда надо поездом ехать. Ездили, но обычно группами.

Весной в Граево, благодаря небольшой драке в парке, познакомился с удивительной девушкой. Собственно, знакомство началось с предотвращения попытки изнасилования. Старшина обратил внимание на то, что группа молодых людей с танцев вывела нескольких девиц. Одна из них вырвалась и начала звать на помощь, мешая польские, русские и еврейские слова. Подбежавший старшина увидел, что двух других девушек «расстилают», держа вчетвером за руки, за ноги. Пришлось вступить в драку с небольшой стрельбой в конце действа. Задержали всех участников. Таким образом группа националистов хотела расправиться с девушками, которые танцевали с красноармейцами. Одна из них была из деревушки Бялогради, что недалеко от крепости. Поэтому старшина вызвался проводить ее домой из отделения милиции, где они давали показания на тех «борцов за свободу». Возвращались на «кукушке». Девушка всю дорогу молчала, лишь иногда всхлипывала от обиды и испуга. Ближайшая станция к Бялоградам – крепость Осовец. Там старшина взял ротные дрожки, и они поехали назад к ее дому. Прощаясь, она по-русски сказала: «Спасибо!» и ткнулась в щеку с легким поцелуем. Жила она на одинокой мызе в десяти километрах от крепости. Имени он не запомнил. То, что говорит по-русски, еще ничего не значило. Он слышал, что показания она давала и по-польски тоже.

Следующая встреча состоялась почти через месяц в свежепостроенном клубе гарнизона. Она сама нашла его, он привел батарею в кино и на танцы, и во время белого танца его и пригласили. Её звали Барбарой. Точнее, Варварой, она из смешанной русско-польской семьи. Отец – один из защитников крепости в 1915 году. Его, раненного в одной из последних контратак, подобрала будущая жена, выходила, и он остался жить у неё на мызе. Сейчас числится в «кулаках»: их семье принадлежит Рудский лес и почти сотня гектаров пахотной земли. Но в этом году отец засеял только небольшую часть пашни перед домом. Нанимать батраков стало небезопасно. К увлечению дочери старшиной РККА отнесся безразлично. Уж всяко лучше, чем далеко небезопасные поездки на танцы в Граево. А в округе женихов и не осталось. Из-за войны и оккупации, или, как принято говорить сейчас, освобождения далеко не все парни вернулись по домам. Но поругивал ее за частые отлучки из дома. А Барбара всегда находила момент и повод, чтобы увидеться с Владиславом. Хоть ненадолго. Форт номер три стал для нее родным и близким. И правда! Всего пять километров по прямой лесной дороге.

Вот только лес был не самым спокойным местом. С началом строительства зачастили наведываться туда всякие разные люди. Кто по делам добрым, кто не совсем сдобрыми намерениями. Через некоторое время ее отец заехал к Владиславу в форт и сказал, что больше не позволит им встречаться, так как получил угрозы со стороны ZWZ, будущей АК (Армии Крайовой). Барбара не вняла голосу разума и продолжала ездить в форт. В один из осенних дней ее нашли у дороги с сильнейшей черепно-мозговой травмой. Влад привез ее в госпиталь при части, и через две недели она пришла в себя. Там же в госпитале он попросил ее стать его женой. Она ничего не ответила, устало закрыла глаза. Потом сказала странную фразу:

– Это мое предназначение.

В октябре сорокового они расписались в отделе ЗАГС в Гонёндзе. Его отговаривали: браки с местными жителями, да еще и «сомнительного» происхождения, не поощрялись, но бывший капитан РККА знал, что его карьера уже перекрыта бабушкой, и старшина батареи – это высшая должность, на которую ему суждено подняться. Свадьбу сыграли скромную, в клубе гарнизона. Комнату им выделили в третьем форте, где стала базироваться его батарея, в отремонтированных казармах цитадели.

Ближе к зиме бригаду окончательно расформировали. Действия противотанковых бригад РККА в войне 1939–1940 годов в Финляндии были признаны неудовлетворительными. Из Германии пришли сведения, что там готовится к выпуску танк с противоснарядной броней. Мощность 45-миллиметровой пушки была признана недостаточной, на вооружение приняли новую 57-миллиметровую пушку ЗиС-2, производство которой начали налаживать на 92-м заводе в Горьком. Пушка сложная, длинноствольная, гораздо тяжелей «сорокапятки», и под нее начали переделывать состав и численность бригад противотанковой обороны. Самого Владислава это почти не коснулось: его задачей стала охрана и содержание помещений для будущей новой 6-й бригады ПТО. Под его началом остался один взвод, красноармейцы которого несли караульную службу в третьем форте. Через день на ремень, а в остальное время приборки и немного учебы. Пришло два орудия,
Страница 4 из 15

которые готовили как учебные, расположив их внутри казармы в учебном классе.

Барбара после свадьбы зачастила в медсанчасть, учась на военфельдшера по ускоренной программе. От вечно улыбающейся и смеющейся девушки мало что осталось. Она ходила серьезная и стала задавать совершенно неожиданные вопросы. Её стало интересовать, что такое директива, тысячные, как ведется пристрелка, огонь с закрытых позиций, расчет насыщенности. Признаки танкоопасного направления.

– Откуда ты слова такие знаешь?

– Голоса слышу, Владик.

– Что же они тебе говорят?

– Что 10-я армия и 1-й стрелковый корпус не выполнят Директиву номер один.

– А про директиву откуда знаешь?

Барбара закрыла глаза и начала говорить каким-то чужим голосом, как будто читала документ:

«Пункт шестой. Возможные варианты действий по обеспечению основных операционных направлений на случай прорыва через армейские районы обороны мотомехчастей противника.

Подпункт первый. В случае прорыва крупных мотомехсил противника в направлении Сувалки, Лида 8-я противотанковая артиллерийская бригада, заняв противотанковый рубеж на фронте Вороново, станицы Бастуны, Жирмуны, Мыто, Поречаны, Пески совместно с 11-й САД и 12-й БАД задерживают их дальнейшее продвижение.

Одиннадцатый мехкорпус под прикрытием 8-й ПТБр, сосредоточившись на северном берегу реки Неман, в районе Скидель и леса севернее и северо-восточнее, совместно с 11-й САД и 12-й БАД атакует прорвавшиеся мотомехчасти противника в зависимости от обстановки западнее или восточнее железной дороги в общем направлении на Ралунь, Вельке, Солечники или Лида, Ошмяны и уничтожает их.

Двадцатый мехкорпус в зависимости от готовности: а) организует противотанковую оборону на рубеже, указанном 8-й ПТБр, подчинив последнюю себе, или б) совместно с 11-й САД и 12-й БАД атакует прорвавшиеся мотомехчасти противника в направлении Ошмяны, Клевица, Вороново, Ейшишкес, Радунь и совместно с 11-м мехкорпусом уничтожает их.

В случае если к этому времени будет сформирован 17-й мехкорпус, то он может быть использован вместо 11-го мехкорпуса, остающегося на месте.

Направления атаки те же, что и для 11-го мехкорпуса. Переправы через реку Неман у Мосты. Двадцать первый стрелковый корпус используется для парирования ударов противника с фронта или уничтожения прорвавшейся вслед за мехчастями пехоты противника.

Подпункт второй. В случае прорыва крупных мотомехсил противника в направлении Августов, Гродно 24-я стрелковая дивизия, 6-я ПТБр и средства ПТО 21-го ск прочно занимают восточный берег реки Неман, Гожа до устья реки Свислочь и во взаимодействии с 11-й САД и 12-й БАД уничтожают танки и пехоту противника, не допуская их распространения восточнее этого рубежа.

Одиннадцатый мехкорпус из района Гродно, Домброва, Сокулка атакует прорвавшиеся части противника во фланг и тыл, в общем направлении на Новы-Двур. Сопоцкин и совместно с 85-й и 24-й стрелковыми дивизиями, а затем и частями 21-го стрелкового корпуса уничтожает их и восстанавливает положение.

Подпункт третий. В случае прорыва крупных мотомехсил противника с фронта Остроленка, Малкиня-Гурна на Белосток 6-й кавалерийский корпус с 7-й ПТБр выбрасывается на реку Нарев, на фронт Тыкоцин, Сураж, станицы Страбля и при поддержке 43-й САД и 12-й БАД уничтожает танки и пехоту противника, не допуская их распространения восточнее указанного рубежа.

Одиннадцатый мехкорпус под прикрытием 2-й сд и 7-й ПТБр сосредоточивается в районе Стренькова Гура, Тыкоцин, Кнышин и во взаимодействии с 6-м кавалерийским корпусом и 11-й САД атакует мотомехчасти противника в общем направлении на Замбрув, уничтожая их и отбрасывая остатки под удар 6-го мехкорпуса.

Шестой мехкорпус под прикрытием 7-й ПТБр сосредоточивается в районе станиц Страбля, Райск, Рыболы и, атакуя противника в общем направлении на Высоке-Мазовецк, Замбрув или Соколы, Стренькова Гура, во взаимодействии с 9-й, 43-й САД и 12-й БАД уничтожает его мехкорпуса.

При явном превосходстве прорвавшихся в этом направлении мотомехчастей противника к выполнению задачи по их уничтожению может быть привлечен и 13-й мехкорпус с общим направлением для атаки на Бельск, Замбрув.

Семнадцатый мехкорпус остается в резерве округа и используется в зависимости от сложившейся обстановки и его готовности.

Подпункт четвертый. В случае прорыва крупных мотомехчастей противника с фронта Соколув, Селлец в направлении на Бельск, Хайнувка, Волковыск 100-я стрелковая дивизия совместно с 7-й ПТБр, 43-й САД и 12-й БАД, прочно заняв тыловой рубеж на фронте Грулек, Хайнувка, Войнувка, уничтожает наступающие танки и мотопехоту противника, не допуская их распространения восточнее этого рубежа.

Шестой мехкорпус из района Белосток наносит удар в общем направлении на Браньск, Цехановец и во взаимодействии с 9-й САД и 12-й БАД уничтожает противника.

Тринадцатый мехкорпус под прикрытием средств ПТО 100-й сд из района Хайнувка, Черемха, Каленковиче во взаимодействии с 43-й САД наносит удар в общем направлении на Дзядковице, Цехановец, уничтожая противника и отрезая ему пути отхода. Остатки противника отбрасывает под удар 6-го мехкорпуса и 100-й сд.

Подпункт пятый. В случае прорыва крупных мотомехсил противника с фронта Бяла-Подляска, Пищац в направлении Брест, Барановичи 47-й ск во взаимодействии с 10-й САД, прочно заняв рубеж Пружаны, Городец, уничтожает его и не допускает распространения восточнее указанного рубежа.

Четырнадцатый мехкорпус, сосредоточившись в противотанковом районе и за отсечной позицией в районе Каменец-Литовск, Шерешево, Дзядувка, атакует противника во фланг и тыл в общем направлении на Жабинка и совместно с частями 47-го СК уничтожает его.

Семнадцатый мехкорпус, оставаясь в резерве округа, переводится в район Пружаны в готовности усилить удар 14-го мехкорпуса или 47-го стрелкового корпуса».

Владислав был знаком с этой директивой, видел ее у Карбышева, видел поднятую карту Белостокского выступа и знал направления ударов почти всех частей двух армий. Но за эти знания он здесь и сидит, по допуску 001 – «совершенно секретно». А тут «голоса» сообщают его супруге совершенно секретные данные. И никуда с этими данными не сунешься! Сам он – разжалованный, а жена имеет такое же «сомнительное» происхождение, как и он сам. В одном шаге от «врагов народа»!

– Но в твоей директиве нет ни одного слова про наш корпус!

– Правильно. Задачей корпуса является удержание позиций в районе 66-го укрепрайона. Так?

– Так.

– А где находится корпус? Можешь не отвечать: где угодно, но не на своих позициях, а у него всего два-три часа на занятие позиций в укрепрайоне. Где наша бригада? Она не сформирована. А отсюда до границы всего двадцать пять километров. Пятнадцатисантиметровый К18 может добивать от границы до Бялоградов. А еще есть sIG33, предназначенное для борьбы с дотами и дзотами. А Вонсош? И 121-й пульбат? Они – смертники, если сюда не успеет подойти 2-я дивизия. Ведь на таком расстоянии крепость ничем им помочь не сможет.

– Ладно-ладно, развоевалась. Я не знаю пока, что делать. Надо Карбышева ждать. Поговорить с ним.

С этого момента он стал внимательнее наблюдать за тем, что происходит в гарнизоне. Тем более что Барби сообщила день и час начала войны: четыре утра 22 июня 1941
Страница 5 из 15

года. Разговаривать с полковником Дролиным было бессмысленно: комендант мог только вздрючить неуемного старшину, а воз бы остался на месте. Так было всегда. Его противотанкисты совершенно не интересовали, он считал их лишними нахлебниками, тем более в расформированном виде.

Карбышев появился в январе, вместе с прибывшими стволами 152-миллиметровых крепостных орудий системы Кане, присланных для всех трех фортов. Установка этих монстров требовала значительных инженерных усилий, несмотря на то обстоятельство, что во всех фортах имелись тумбы-лафеты для этих пушек. Кроме того, с этими стволами прибыли и двадцать четыре 152-миллиметровые гаубицы образца 1909/1930 годов. Эти были тоже старыми, лишь несколько из них прошли модификацию. Но стволы им заменили. Часть пушек Кане была флотской модификации, под унитарный снаряд со скорострельностью двенадцать выстрелов в минуту, а часть – крепостными, с раздельным заряжанием. Добыть однотипные пушки генерал не сумел. В остальные тридцать шесть готовых капониров устанавливались 76-миллиметровые ЗиС-7 на основе танковой пушки Ф-34.

А вот с пулеметами была просто беда! Вместо крупнокалиберных ДШК и скорострельных ДС-39 поступали древние, как мир, «максимы», причем не модифицированные. А оборудование дотов было заточено под принудительное воздушное охлаждение. И приемники газов рассчитаны под эти модели, на максимы они не лезли. Тем не менее, старшине удалось соорудить оригинальный подъемник для установки тяжеленного, весом более восьми тонн, и очень длинного орудия в ограниченное пространство бронированного полукапонира, сделанного по образцу и подобию форта Красная Горка. Но там пушки Кане стояли на низком лафете и на открытых площадках. Бронеколпаки для них так и не были изготовлены. Здесь же применили полную схему, созданную специально под условия Осовца еще в 1913 году. Здесь крепость была уязвима как для авиационных, так и для ударов дальнобойной артиллерии противника. Внедренное новшество позволяло на месяц сократить срок установки батареи. Инженер-генерал, после установки первого орудия, зашел попить чайку к старшине на квартиру. Там Барбара подарила ему карандашный набросок его памятника в Маутхаузене.

– Что это?

– Памятник на месте гибели инженер-генерал-лейтенанта Карбышева. В ночь с 17 на 18 февраля 1945 года вы погибнете от переохлаждения в этом концентрационном лагере. Памятник и памятную доску установят после войны.

– Это специально для меня такое придумали?

– Нет, кроме вас в ту ночь такой смертью погибло еще более пятисот человек.

Генерал одним глотком допил оставшийся в стакане чай и, не прощаясь, вышел. Через несколько дней он поинтересовался у старшины состоянием здоровья его жены.

– Она здорова, товарищ генерал-лейтенант. Но хорошо видит будущее.

– Хм, провидица? И давно это у нее?

– После попытки ее убить в прошлом году. Видимо, последствия контузии.

– Ну, ладно. А я было подумал…

– Нет, товарищ генерал, с ней все в полном порядке, но новости у нее плохие.

– Что так?

– Она говорит, что Германия нападет на СССР 22 июня, утром. Осовец продержится пять дней, и войска получат приказ на отход и практически все погибнут в котле под Белостоком. Две армии. Брест будет сопротивляться до середины июля. Там такого приказа никто не получит. Двадцать шестого июня в результате воздушного удара будет уничтожен батальон связи 10-й армии, установить, кто отдал приказ на оставление позиций, не удастся.

– А про меня вам она что-нибудь говорила?

– Говорила. Вы встретите войну в Гродно, в штабе третьей армии, затем переместитесь в штаб 10-й, где дела пойдут совсем плохо, затем, вместе со штабом армии, будете отходить на восток. Восьмого августа при попытке прорыва в Могилевской области будете контужены и взяты в плен. Перед самой победой вас убьют. После войны будете удостоены звания Героя Советского Союза.

– А про вас что говорит?

– Что обо мне в истории СССР нет ни строчки, только то, что армия, корпус и бригада, в которой я служу, будут вычеркнуты из списков действующих шестого июля, через две недели после начала войны.

– И ты, старшина, в это веришь?

– Верю, товарищ генерал. Я сейчас служу в 6-й противотанковой бригаде. Так она проходит по всем штабным документам. По тревоге мы должны прочно занять восточный берег рек Неман и Гожа до устья реки Свислочь. И обеспечивать удержание этих рубежей, прикрывая действия 11-го мехкорпуса. Я, честно говоря, не совсем понимаю, как двумя орудиями и тридцатью двумя бойцами прочно прикрыть фронт в пятьдесят четыре километра и к тому же находящийся от места базирования в восьмидесяти восьми километрах восточнее.

– Чувствуется, старшина, что кубики по твоим петлицам плачут. Если не ромбики. Ну-ка, давай пройдем к тебе!

Они перешли из казармы в квартиру. Барбара была на кухне и готовила обед.

– Как вы вовремя! Я только что закончила готовить. Проходите, товарищ генерал. Отобедайте.

– Попозже, хозяюшка. Так что там про войну слышно?

– Ручка и бумага есть?

– Найдется.

– Пишите. В правом углу: «Anlage 3». Новая строчка: «Der Fuehrer und Oberste Befehlshaber der Wehrmacht». Пробел. «F.H.Qu., den 18.12.40». Новая строчка: «OKW/WFSt/Abt.L (I) Nr.33 408/40 g.K.Chefs». Новая строчка, в середине: «Weisung Nr. 21». Новая строчка: «Fall Barbarossa». Точка, новая строчка: «Die deutsche Wehrmacht muss darauf vorbereitet sein, auch vor Beendigung des Krieges gegen England, Sowjetrussland in einem schnellen Feldzug niederzuwerfen (Fall Barbarossa)»…

Генерал несколько раз переспрашивал некоторые слова, которые Барби читала с ошибками, немецкий она почти не знала, общий курс средней школы. Дмитрий Михайлович еще раз перечитал получившееся. А Барбара показала в нескольких местах на несовпадение с оригиналом и попросила исправить.

– Как? Такие документы просто так не заполучить!

– Я его вижу, прямо перед глазами, товарищ генерал. С подписью от руки: «А. Hitler». А вот как, этого я не знаю.

Карбышев положил руки на бедра и еще раз перечитал первую страницу.

– Спасибо, хозяюшка. Пойдем, старшина!

– А обед? – спросила Барби.

– Спасибо, в другой раз. Они вышли из квартиры.

– Показывай, что накопал! – старшина показал рукой на кабинет командира батареи, открыл его ключом, повозился у сейфа, достал толстую бумажную папку «Дело» и развязал завязки. Перевернул бумаги лицом вниз. Первым сверху лежал план сосредоточения немецких и наших войск на 22 июня.

– Чайку сделай, старшина.

Владислав высунул голову из двери и передал команду дежурному по батарее, как громко назывался наряд. А генерал зарылся в данные. Принесли чай, сахар и бутерброды с салом. На одной из бумажек Карбышев остановился, несколько раз перечитывая ее.

– Не верю! – он протянул ему листок, на котором рукой Барбары был написано, что отсутствие фланговых ударов по вытянутым вперед узким стрелам прорыва было частью заговора военных против Сталина. Старшина взглянул на бумагу, еще раз перевернул пачку, пробежался по закладкам и вытащил листок с данными о судьбах всех командиров ЗОВО. И передал его генералу.

– Особенно обратите внимание на тех, которые подчеркнуты красным. У них подобные ситуации повторялись несколько раз. Они теряли войска, а сами умудрялись выйти живыми и здоровыми. И отход они начинали заранее, но перед этим давая команду держаться до последнего, оставляя войска без
Страница 6 из 15

связи и управления. Как видите, их довольно много. Такая же бумажка имеется по КОВО. Барбара говорит, что есть несколько книг на эту тему. Здесь выдержки из наиболее известных. Вообще-то, товарищ генерал, теорию заговора мы развивать не будем. Абсолютно нет времени для этого. Но по имеющимся источникам, можем доверять строго ограниченному количеству людей, которые проявили себя в тот весьма нелегкий период. Из большого начальства это вы и генерал Копец. У него хватило смелости застрелиться, когда он узнал размер своих ошибок.

Карбышев криво усмехнулся.

– Павлова вы исключаете?

– Без всякого сомнения.

Дмитрий Михайлович еще раз перечитал список людей.

– Радует то обстоятельство, что среди инженерной службы красноподчеркнутых единицы. А синяя волнистая?

– Нет данных. Далеко не все герои и предатели известны. Но судя по всему, Барбара имеет возможность искать материалы на интересующих нас людей.

– Как она это делает?

– Не знаю, и она не знает.

– Ладно, давайте дальше.

Очень долго читал Крупенникова, который разбирал бои в нескольких УРах. Выписывал что-то себе на заметку. Закончили глубоко за полночь.

– Я бы не рекомендовал вам, Владислав Николаевич, держать эти документы в сейфе комбата. Насколько я помню, из форта «три» идет потерна в сторону Бобровского леса. Там есть несколько помещений, в которых в стенах вмонтированы несгораемые шкафы. Посмотрите там. И вообще, имейте в виду эту потерну. Она достаточно широкая. В 1914–1915 году там даже трехдюймовки протаскивали для фланговых ударов по немцам. Вход в нее сейчас завален взрывами. Пора вскрыть. Она вот тут вот! – Он отметил место на плане. – Копайте слева, там небольшая дверь, сами ворота не вскрывайте, пока не проверите ее полностью. Все поняли?

– Да, товарищ генерал.

На следующий день генерал уехал в Гродно, официально назначив старшину Преображенского ответственным за монтаж стволов пушек Кане. Начарт крепости майор Логинцев недоуменно пожал плечами, но баба с возу – кобыле легче. Работать начарт не слишком любил, а вот побродить с ружьишком по округе – это хлебом не корми. Семью свою он оставил в Москве и считал это место службы временным. Мазурецкие болота редко кому нравились.

Всю зиму в поте лица устанавливали орудия, а в перерывах разгружали боеприпасы, продовольствие, снабжение и обмундирование, пошедшие почти непрерывным потоком в крепость. Людей стало не хватать еще больше, но 15 февраля на станцию Осовец из Ломжи прибыли бойцы 8-й дивизии 1-го корпуса. По плану развертывания они должны были прибыть в крепость после объявления готовности номер один. Вслед за ними прибыл корпусной батальон связи и 130-й полк корпусной артиллерии. Затем прибыл саперный батальон корпуса. Стало известно, что и вторая дивизия вышла на исходные и занялась обустройством предполья в десяти-пятнадцати километрах севернее крепости, с опорой на батальонный опорный пункт 121-го артиллерийско-пулеметного батальона в Вонсоши. Саперы занялись оборудованием дзотов на участке железной дороги Граево – Белосток. Но штаб корпуса по-прежнему находился в Ломже и Белостоке. А в 6-й ПТБр никаких изменений не произошло: не было ни матчасти, ни людей. Задержка уже была очень странной. Основное вооружение бригады составляли не противотанковые, а зенитные орудия! Сорок восемь орудий МЗА и КЗА – их не было! Крепость оставалась беззащитной перед авиацией противника.

Глава 2

Пакеты № 1

Старшина зажег фонарь, стоя перед небольшой бронированной дверью. Перед этим он днем возился с замком: поливал его маслом и подбирал ключ из большой связки, на которой с ятями были написаны тушью и аккуратным почерком какие-то сокращения. Противно скрипнув, ключ провернулся с небольшим хрустом. Пощелкав им туда-обратно, старшина продолжил открывать замок. Целых шесть оборотов. Сейчас дверь открылась почти бесшумно. Слева небольшой ящик, на котором видна пожелтевшая «молния». Внутри рубильник. Осмотрев его при свете неяркого керосинового фонаря, старшина решил, что пусть им займутся электрики. Им тут работы хватит! Двинулся дальше, на всякий случай отмечая пройденное расстояние в шагах и делая стрелку мелом на стене. Кобура ТТ сдвинута вперед. Но никаких следов на припорошенном пылью полу коридора не было. Затхлый запах, ни ветерка. Противогаз старшина на всякий случай прихватил. Об этом напоминал ему Карбышев. В подземелье все могло быть. Та же старая картошка могла дать такие газы, что и боевых не нужно. Но «летучая мышь» горела ровно и не моргала, самыми громкими звуками были его шаги. Развилка! Старшина снял с вещевого мешка за спиной еще один фонарь, зажег его и выставил в середине потерны. Свернул налево и двинулся вперед по ответвлению. Потерна привела его в дот, где стояло шесть станков для максимов и два 76-миллиметровых орудия без затворов. Шторки амбразур закрыты. Попытка поднять перископ не удалась. Вернулся к развилке, погасил второй фонарь и пошагал дальше. Так! Две двери вправо и налево. Одна приоткрыта, на второй замок. В комнате на полу лежала мумия в форме царской армии. В руке – наган-самовзвод. Погоны с двумя звездочками. Голова прострелена. Барабан пуст. На столе много бутылок и большая связка ключей. Длинное письмо. Читать не стал. Вторую комнату открыл ключом из связки: продсклад и склад боепитания. Таких комнат нашлось больше десяти, правда, трупов больше обнаружено не было. В середине потерны примерно нашел встроенный сейф, к которому подошел один из ключей. Дело переехало на новое место жительства.

Потерна оказалась очень длинной, но в конце ее завалили взрывами. Вручную не разобрать. В трех крайних дотах работают перископы: снаружи лес. Есть приметное дерево. Надо бы прогуляться сюда ненароком.

Когда сошел снег, они с Барбарой верхом отправились к месту, куда вела потерна. Приблизительно место Владислав рассчитал, пройдя по потерне с теодолитом, компасом и шагомером. И привязал ОП к карте. В крепости заканчивали монтаж последнего, из 48, шестидюймового орудия. Нашли целых два опорных пункта: «пещера Волка», там требовалась расчистка секторов обстрела, и «Лось» (Lyk). Там дела были похуже: завал саперы устроили качественный. А вот ОП «Волков» – так он обозначался на старых планах, – позволял очень хорошо усилить перекрестным огнем оборону форта «три». Недаром в потерну столько бетона вбухали. Но шторки амбразур всех старых дотов требовалось заменить: и слабо бронированы, и негерметичны. Интересно организована система колпаков с четырехамбразурными пулеметными дотами, которые прикрывали непростреливаемые участки. Но там требуются газовые шлюзы и замена маскировки. Нашли еще останки людей, жертв газовой атаки пятнадцатого года. С этого момента комендант замучил всех с химзащитой. Потом все ему спасибо говорить будут, но сейчас – злятся. За выход из расположения без противогаза и за то, что сумка с ним находится не у кровати во время отдыха, – трое суток ареста автоматом! С точки зрения химической войны крепость подготовлена слабо. А времени и оборудования нет. Так что противогаз – дело нужное.

Сразу после установки последнего орудия состоялся приезд большого начальства: генералы Павлов и Рубцов устроили смотр. В результате два полка 8-й
Страница 7 из 15

дивизии убыли в неизвестном направлении на какое-то строительство. Больше всего Влада беспокоило отсутствие Карбышева и 6-й бригады. Вроде все сделал правильно, но раз-два – и крепость опять стоит полуголая. С такими мыслями старшина вел взвод вечером в субботу из бани. На носу апрель, а все как было, так и осталось. Отстоял вечернюю поверку, проследил за тем, как взвод произвел отбой, и пошел домой. Барби быстренько накрыла на стол и уселась рядом, следя, как Владислав поглощает молоко с хлебом. В дверь постучали, и она пошла открывать. Пришлось вскакивать и напяливать снятую гимнастерку. В коридоре голос Карбышева и еще кого-то. Успел застегнуться, вошло три человека: Дмитрий Михайлович и еще два генерала, один из них – летчик, второй – артиллерист.

– Незваных гостей принимаете? – улыбнулся Карбышев.

– Здравия желаю, товарищи генералы, – ответил Владислав, продолжая застегиваться.

– Вы провели разведку потерны, Владислав Николаевич?

– Да, товарищ генерал. В настоящее время там размещены два взвода 109-го пульбата, ведут восстановительные работы.

– Ночуют там?

– Никак нет, там только три поста.

– Разводящий где?

– В караульном помещении.

– Проводите.

Разводящий со сменой пропустил всех четверых в потерну. Освещение уже работает. Гулкие шаги эхом разлетаются по коридору. У первого дота их остановили окриком. Владислав отозвался пропуском, получил отзыв, и они прошли мимо часового, вышедшего на шум из дота. Затем было слышно, что тот по телефону связался с караулкой и получил подтверждение, что это проверяющие из округа. Когда удалились от поста, Дмитрий Михайлович заметил, что не был здесь с тринадцатого года. Дошли до комнаты с сейфом, Влад открыл дверь, и они вошли в помещение.

– Знакомьтесь, товарищи! Майор Преображенский. Вы, Владислав Николаевич, восстановлены в звании, и вам присвоено очередное воинское звание за успешный монтаж основного вооружения крепости. Шестая ПТБр в основном сформирована, вы назначены заместителем командира бригады по боевой подготовке. Однако мы вынуждены пока не объявлять об этом. Знакомьтесь: командующий авиацией ЗОВО генерал-майор Копец, Иван Иванович, и начальник ПВО округа генерал-майор Сазонов, Сергей Сергеевич. Я бы хотел ознакомить товарищей с теми документами, которые вы собрали. В частности, с действиями авиации противника на нашем участке. Я познакомил их с тем, как собирались эти сведения.

Сазонов и Копец числились без подчеркиваний в списке командиров ЗОВО. А Владислав был сильно обеспокоен отсутствием средств ПВО в крепости. Но это беспокоило не только его. Он подошел к сейфу и достал две папки.

– А вы времени не теряете, я смотрю! – улыбнулся Карбышев. – Есть новые сведения?

– Конечно! Вас давно не было, Дмитрий Михайлович.

– Дела! И надо было ваш вопрос решить.

– Вот по действиям авиации. А это про ПВО, вернее, про его отсутствие.

Помещение было неплохо освещено, работала вентиляция. В углу стояла электроплитка с чайником. Две двухъярусные кровати, оружейный ящик, четыре шкафчика, небольшая подвесная полка с каждой стороны. Четыре неплохих кожаных кресла, большой стол. Довольно удобное помещение. Генералы ничего не сказали, а уселись читать документы и рассматривать схемы. Наконец более молодой Копец оторвался от бумаг и сказал:

– Вы правы, Дмитрий Михайлович, предлагая ловушку для Геринга здесь. Другого выхода я не вижу. Но меня беспокоят четыре гешвадера Хе-111. Они довольно высотные, а у меня маловато самолетов подготовлено для высотных боев.

– Время еще есть, Иван Иванович.

– Выяснилась одна интересная деталь: нападение могло состояться 15 мая, но в этот день Муссолини вторгся на территорию Греции, поэтому Гитлер перенес дату на 22 июня, – сказал Влад. – Это контрольная точка. Надо быть полностью готовыми к пятнадцатому.

– Полностью готовыми мы никогда не будем. Такого в истории России не бывало, – хрипловатым голосом сказал начальник ПВО. – Но то, что я прочел… – Он положил локти на стол и несколько раз энергично потер лоб. – Меня немного смущает один вопрос: все документы написаны двумя почерками.

– Тремя. Один из документов писал я, лично. А Варвара Михайловна по-немецки не говорит, я проверял. Она читала этот документ.

– Вы о плане Барбаросса?

– Да.

– Дмитрий Михайлович, я снаряды подогнал и еще гружу восемь эшелонов. У ПВО снаряды будут.

– А я подготовил одиннадцать дополнительных аэродромов, и 43-я дивизия готова перебазироваться на них. Вопрос о 9-й, 10-й и 11-й дивизиях решен. Подобраны дежурные, которые не упустят момента. Пятнадцатое мая возьму на особый контроль. Но у меня тоже вопрос к майору: почему вы с женой не поехали к Сталину?

– А он ничего изменить не может. Предательство, давайте называть вещи своими именами, произошло здесь, под Киевом и в Москве. В том же Одесском округе в первый день было потеряно всего три процента самолетов, в основном старых конструкций и неисправных. Они выполняли роль приманок. Ну, и о том, что я – майор, я узнал только что. Вот, четыре треугольника.

Все замолчали, затем Сазонов спросил:

– У тебя стаканы есть, майор? – и вытащил из портфеля бутылку с сургучной пробкой. Обстучал сургуч и разлил водку по стаканам. Влад выставил соль, ржаной хлеб местной выпечки и сало. Довольно крупно порезал его.

– Домашнее. Тесть солил, хорошее сало.

– Бригада прибудет в Альзерский лес в середине апреля. Район оцепить и никого не подпускать. Никто не должен знать, что там находятся зенитки. Позиции в крепости занять вечером 21 июня. Но, майор, отработай с корректировщиками, наблюдателями и службой ВНОС любые действия противника, – сказал Сазонов. – Буду контролировать. Понял?

– Да, товарищ генерал.

– Ну, что, Иван? Все, что хотели, мы узнали?

– Да, – ответил Копец и поджал губы. Затем надел фуражку и встал. – Сказать, что рад был познакомиться, не скажу. Но хорошо, что такие люди есть. Теперь все в наших руках.

Когда возвращались в форт, Влад задал вопрос по двум полкам 8-й дивизии.

– Да, я в курсе. Со своей стороны проверял информацию по «П» и «Р». Кажется, что она верна. Полки должны были убыть без тяжелого вооружения. Это так?

– Да.

– Они в Козловке. Вернутся в расположение 10 мая. Там надо отселить большое количество людей. Готовят штатное место для противотанковых батарей 6-й ПТБр. Там танкоопасное направление. И готовят позиции на правом фланге Граевского ОП. Помогают второй дивизии.

– Так в крепости дел полно!

– Знаю. Я же сказал, что это – проверка. Поймите правильно, Владислав Николаевич, все требуется сделать так, чтобы создать у противника впечатление, что ничего не изменилось. Иначе спугнём. Почему и не хочу открыто публиковать вот эти приказы.

Он передал в руки Владислава приказы о его повышении и назначении.

– Это ваши экземпляры. В строевую часть пока не передавайте. Но все законно, правда, пришлось в Москву летать и через ГАУ, ГВИУ и ГПУ решать вопрос. Леонтий Захарович сильно помог. Очень ему ваш тальный мостик понравился. Сказал, что потребует оформить его как изобретение.

Кто такой Леонтий Захарович, Владислав не знал, но спасибо ему мысленно высказал. Сунул приказы в карман шинели. Наверху генералы попрощались, сели в машину и уехали.
Страница 8 из 15

Карбышев, правда, из крепости уехал через четыре дня: проверял подготовку всех четырех отдельных артбатарей и инженерное обеспечение позиций двух артиллерийских корпусных полков, основу контрбатарейной борьбы крепости. Артиллерия самой крепости такими дальностями стрельбы не обладала.

Самым слабым местом было почти полное отсутствие тракторов, которые сейчас находились во вновь созданных МТС – вели полевые работы. Они должны были поступить в полки только по вскрытии «красного пакета» – плана мобилизации. Отменить посевную не удалось. Как и провести отселение крестьян с северного участка обороны. Разрешили убрать людей только с танкоопасных направлений и применить там минирование местности. И то хлеб.

Сам Карбышев уже осознал неизбежность и неминуемость войны и сроки ее начала. Календарь у него работал в обратном направлении: осталось сто два дня и три часа. На календаре была среда 12 марта 1941 года, 23:30.

Генерал сел в «эмку» и тронулся в Белосток. Впереди и сзади разбрасывали грязь два БА-10: удалось протащить приказ о сопровождении поездок руководства округа бронетехникой. Это он вычитал у Барби, увидев, сколько генералов округа сложили головы под выстрелами диверсантов. Он, конечно, не слышал «шайсе», вырвавшегося из уст обер-ефрейтора Таубе в лесу за Нарезлем на Обозной дороге. Абвер уже вышел на охоту за головами.

А через месяц у Владислава началась двойная жизнь: утром и вечером он был старшиной, а днем превращался в грозного замкомбрига, гонявшего в лесу за вторым фортом батареи 6-й бригады. Официально штаб бригады находился почти в двухстах километрах от крепости в Ружанском замке, недалеко от Волковыска. Командир – подполковник Юрьев. Его Владислав еще не видел. Он со штабом находился в Ружанстоке. Должен выполнять миссию прикрытия и демонстрировать, что здесь находится 6-я ПТБр, а не части 11-го мехкорпуса, часть которых была отодвинута в тыл из-под Гродно.

В бригаде те же проблемы, что и у всех артиллерийских частей: нет тракторов и мало автотранспорта. Непонятно, зачем засунули довольно много бензовозов. Через некоторое время все прояснилось: большой склад с горючим организовали между 1-м и 2-м фортом на двух островах. Склад укрыт под землей в заросшей лесом части крепости. Организована погрузка-разгрузка с железнодорожных цистерн по трубопроводу. Склад крепости не подчинялся, был фронтового назначения, поэтому его сооружение пролетело мимо Владислава.

В конце апреля в первом форте появилась станция РЛС и радиодальномеры. Антенны большие и неподвижные, работают в одном направлении, а восемь дальномеров имеют пересекающиеся сектора наблюдения. Как работает система, выяснили на своих самолетах во время проверки генералом Сазоновым готовности ВНОС, наблюдателей и корректировщиков на ПУАЗО. Стрельб, к сожалению, не вели. Секретно. Сразу после майских праздников стало понятно, что готовят для фон Лееба и Гота.

Карбышев приехал с Мостовенко и Хацкелевичем. Танкисты 6-го мехкорпуса квартировались в Белостоке, а 11-й находился в Волковыске. Одиннадцатый корпус во взаимодействии с восьмой ПТБр бьет на Сувалки с востока, а 6-й и 6-я ПТБр – в том же направлении с юга, стараясь смять части 20-го армейского корпуса генерала пехоты Матерна. Задачей двух корпусов является перерезать единственную железную дорогу в Вержболово, а мосты через Барту взяло на себя инженерное управление Прибалтийским округом. Влад, правда, сильно сомневался, что «прибалтам» что-либо удастся сделать, но уж слишком далеко были эти мосты от Осовца. Что готовилось на южном фланге, он так и не узнал.

Там Карбышев опирался на других людей. В одну корзину яйца не складывал. Задачей 6-й бригады было обеспечить ПВО Осовца, затем выделить все противотанковые и 37-миллиметровые зенитные орудия, все бензовозы для обеспечения охранения и снабжения атакующих войск. На гарнизоне крепости висит и снабжение мехкорпуса боеприпасами, соответствующее количество которых находится на артскладах крепости.

– Автомашин мало, а немцы на них охоту начнут.

– Их из пальца не высосать. Михаил Георгиевич, озаботьтесь, пожалуйста, этой проблемой. Вот ваша Дорога жизни, – он ткнул пальцем в дорогу от Осовца до шоссе на Августов.

– Товарищ генерал! В Августове есть катера и баржи. Можно и их задействовать. Причем заранее, – сказал Влад.

– Хорошая идея. Голь на выдумку хитра. Читал отчет Сазонова, уж больно много недостатков, майор!

– Проверяли качественно, а этот, как его, радиолокатор только пришел, узел связи оказался переполнен. Исправляем. Обещают через неделю закончить. Контрольный срок не сорвем, товарищ генерал.

– Ну, все на сегодня. Да, чуть не забыл! Товарищ Мостовенко! У вас там замечание по связи с Осовцом. Что сделано?

– Поставили дублирующий передатчик, заменили и совместили коды. Замечания устранены.

– С выходом на Сувалки переключаете снабжение на Осовец. Гот может много нервов попортить на дорогах от Волковыска. Обращаю ваше внимание, товарищи командиры, на корму вражеских танков. По сведениям разведки, там будут складированы запасы топлива. Очень удобный способ их сжечь – вместе с танком.

Владислав целую неделю отрабатывал с противотанковыми батареями стрельбу по навесным бакам и канистрам танков Т-1 – Т-4. Наводчики учились распознавать силуэты, выделять танки с «довеском» и уничтожать их первым выстрелом. Ему больше нравилось заниматься с противотанкистами, чем с пэвэошниками, – все-таки это родное, а сводить в поправки данные ПУАЗО получалось медленнее, хотя в принципе этот прибор позволял делать вычисления быстрее. Но настройки каждого прибора плавали, приходилось осреднять, и на это уходило много времени. Для этого требовался навык, а конкретных данных по воздушной стрельбе не было, поэтому приходилось пользоваться чужими наработками в этом вопросе.

Барби, разобравшись, кто есть кто в расстановке фигур, основной упор сделала на одноклассниц из Гонёндзенской школы. В еврейских семьях были очень сильны женщины, и девочек готовили стать главами семьи. Им Барбара и передала информацию о гетто, о роли «польских сограждан» в этом вопросе и о том, что в Треблинке, Бухенвальде и Освенциме в охранных подразделениях числилось большое количество их «сограждан» – украинцев и поляков. И подействовало! В комендатурах районов появилось множество заявлений граждан, желающих выехать в восточные районы Советского Союза. Возможность предоставлялась всем, кроме лиц призывного возраста. Таким образом решалась одна из главных проблем укрепрайона: многие места было не обстрелять, так как там находились граждане СССР, бывшие граждане Польши, а пристрелка требовалась.

С этим вопросом Варя и Влад приехали на мызу Прешовец, где жили Варины родители.

– Михаил Ефимович и Мария Вацлавовна, уезжать надо. Время пришло. Немцы идут.

– Знаю, Владислав. И что вы их не удержите, тоже знаю. А кто помогать вам будет? Кшиштофы? – так он презрительно называл всех своих соседей. Мария Вацлавовна тихо улыбнулась в руку.

– Ну, хотя бы пусть жена ваша уедет в Ленинград.

– Нет, Владик. Ту войну пережила и эту переживу. Когда внуками порадуете?

– Скоро, мама, – ответила Барбара.

– Вот ее и отправляй. А мы еще повоюем! –
Страница 9 из 15

ответил бывший штабс-капитан артиллерии. – Погреб есть. Бог не выдаст – свинья не съест. Патронов подбрось, по возможности. А нет, так сам достану. Это наша земля, мы с нее не уйдем. Спокон веку так.

Вот как с ними разговаривать? Отвезли в крепость сала копченого и соленого, несколько мешков крупы и муки, две тушки свинины «воинству Христовому». Перекрестили их и наказали Варвару в тыл отправить. Вот только она тоже с гонором: не поехала.

Пятнадцатого мая Италия напала на Грецию, а ВВС округа посадила прорвавшийся самолет Ю-52 в Витебске. Головы начальников ВВС и ПВО страны остались на своих местах, но их почему-то арестовали. По радио передали именно такую информацию. Владислав пересекся с Копецом, тот улыбнулся и сказал, что «так надо, майор».

– Мы могли этот юнкерс завалить у Августова, но специально пропустили его дальше. Игра идет по-крупному, ставки сделаны, и Хозяин в курсе. Я ведь его хорошо знаю. Не дрейфь! Все идет как надо. И данные ваши с Варварой полностью совпадают. Прямо по часам. Низкий поклон ей. Все, побегу. Выдели место для авианаводчиков на Карском тракте, на левом фланге. Есть где их разместить там? Западное направление исключать нельзя, а локатор туда не смотрит.

– Есть там мыза отселенная, пусть подъезжают и найдут меня.

– Добро.

Много хлопот доставляли немецкие диверсионные группы. Для усиления контроля пограничникам и особистам было передано несколько кавалерийских эскадронов. Но абвер тоже не дремал и сразу попытался использовать этот маскарад для попытки проникнуть в Альзерский лес.

Есть первые жертвы в бригаде. Война еще не началась, а Владислав подписал первые похоронки. Сколько их еще будет! Активизировалась и ZWZ. Это потом они будут говорить, что на немцев они не работали. Еще как работали!

Владислав побывал в седьмой бригаде. Там, к сожалению, все не так хорошо, как хотелось бы: страшный некомплект даже стрелкового оружия, не говоря об орудиях. Переговорив с бывшим своим командиром, уже подполковником, Зайцевым, Влад дал ему совет: если будет тяжко, то отходить к Осовцу. Сплюнули через левое плечо, но положение на левом фланге тяжелое. Позиции подготовлены хуже, мало готовых дотов и дзотов, недостаточно средств ПВО. Личный состав готовится к увольнению, и его проведут в конце мая, а пополнение прибудет 18 июня, причем призывники, а не запасники. Так что седьмой бригады, считай, нет. Задерживать старослужащих подполковник не решился – уже отпустил. Поздновато Владислав с ним встретился. В Осовце тоже изменения: вместо полковника Дролина прислали майора Максименко из Мозырьского укрепрайона. В чем надобность такой замены, было не понятно, но Дролин тут же собрался и уехал в отпуск в Крым. Судя по всему, существовала какая-то лазейка, позволявшая обходить приказ о запрете отпусков. Но майор прокомандовал всего неделю, 10 июня он пропал. Прибывший из тыла, он не врубился, что попал на фронт, выехал с одним шофером проверять Райгрудский ОП и исчез. Машину нашли в речке, водитель был убит. И было неизвестно, какие документы с ним были.

Налетели особисты, перевернули все бумаги секретного отдела. Все по спискам. Все экземпляры на месте. Сам он структуру обороны крепости либо не знал, либо знал плохо. Но все равно на душе было неспокойно. Из Гродно приехал Карбышев, он почти безвылазно последнее время находился в 68-м УРе. Вместе с ним приехал генералмайор Михайлин, командующий по УРам округа.

Михайлин был подчеркнут красным в списке. Он был политработником до этого, но стал начальником по УРам. В первые же минуты войны «потерял» связь с войсками, и больше его никто не видел. Кроме нескольких генералов, так же, как и он, прятавшихся по лесам. В мемуарах он всплывает, но его должность стыдливо прячут, называя его «военным строителем», коим он никогда не был. Но сейчас он был нужен Карбышеву, вернее его подпись. Дмитрий Михайлович сразу взял быка за рога, вызвал в штаб майора Преображенского, позвонив тому в штаб бригады, расположенный в Альзерском лесу. Михайлин по УРам ездил мало, предпочитая вызывать их командиров к себе в Минск, поэтому старшину Преображенского он не знал. Выслушав Карбышева, который заявил, что этот человек с тридцать девятого года служит в крепости, что он устанавливал и пристреливал главный калибр, хорошо знает возможности данного укрепрайона и справится с задачей не хуже майора Максименко, Михайлин подумал пять минут, задал вопрос о текущей политике, получил стандартный ответ: на провокации не поддаваться, – и подмахнул назначение.

Уже вечером удалось переговорить с Карбышевым наедине. Тот зашел к нему на квартиру с целью увезти в тыл самое ценное: Варвару.

– Про Максименко? Героический мужик. Дай бог ему удачи. У немцев теперь есть копия последней Директивы номер один. А вот содержания «красных пакетов» не знает ни Павлов, ни Болдин, ни немцы. Это удалось сделать в том числе и благодаря Максименко. Ну, и все сделано для того, чтобы отстранить от командования Дролина и поставить на это место надежного человека. Смотрите сюда: на юге целью наступления немцев является Гайновка, но не сама она, а вот это место за Гайновкой в лесу. Это окружной склад боепитания 10-й и 13-й армий. Они будут рваться туда через минные поля, надолбы и заграждения. Много чего там с Четвертой армией нагородили. И найдут там дырку от бублика. Основные склады сейчас здесь, но эшелоны из Минска шли на Гайновку, а здесь они отстаивались. Крепость изначально планировалась с обеспечением возможности круговой обороны. Немцы учли все, кроме Важновецкого канала и той самой потерны. Через них мы сможем обеспечить оба мехкорпуса, и сюда отойдет 13-й мехкорпус Ахлюстина. У него ничего, кроме Т-26-х, нет, но пехоту поддержать он может хорошо. Так что, майор, теперь на вас лежит ответственность за весь правый фланг выступа. На вас обеспечение связи, подвоз боеприпасов и топлива в войска двух армий. Сил и средств удержать район у вас достаточно: 151-й и 229-й полки вернулись в расположение?

– Да, товарищ генерал.

– Итак, что бы ни произошло, вскрываете «красный пакет» 21 июня в 20:00. Проследите, чтобы остальные дивизии это сделали. Доклад о выходе на исходные жду не позднее 00:00 часов двадцать второго. Шестой ПТБр надлежит занять места в крепости не позднее 22:00 двадцать первого июня. И еще считаю необходимым вывезти Варвару Михайловну в безопасное место.

– Я никуда не поеду. И нет никакой гарантии, что в другом месте сохранится возможность просмотра будущего. Мы ведь не знаем ее природы. Экспериментировать нужно было раньше, Дмитрий Михайлович. Кроме нескольких человек об этом никто не знает. Сведений обо мне у противника нет. Я останусь здесь, с мужем и родителями. Плюс, Дмитрий Михайлович, в той истории не было такой крепости, не было боев возле нее, вы же в курсе, что район остался не занятым войсками прикрытия. Это будет совсем другая история, которую я хочу писать здесь, вместе с теми, кто мне дорог. Поймите меня правильно.

Глава 3

66-й УР принимает бой

Стрелка секундомера на часах медленно, но неумолимо подходила к отметке двенадцать. Командир крепости Осовец подошел к сейфу и открыл его. Начальник особого отдела взглянул на часы и сделал отметку. Владислав вытащил ключ из нагрудного кармана и
Страница 10 из 15

открыл дверцу верхнего ящика. Достал пакет с пятью сургучными печатями. На пакете стояло: «Вскрыть в присутствии начальника особого отдела в 20:00 двадцать первого июня 1941 года».

– Печати целы! – он показал пакет обратной стороной капитану госбезопасности Мазурову.

Тот мотнул головой.

– Время! – сказал начальник особого отдела. Владислав сломал пакет, вытащил бумагу и взялся за трубку.

– Дежурный! Передать сигнал «Гроза» во все подразделения. По исполнении – доложить! Я на КП! Капитан! Боевая тревога! Сигнал «Гроза»!

Так началась Великая Отечественная в старинной крепости Осовец, преграждавшей путь на Брест со стороны Восточной Пруссии. Майор Преображенский вышел из-под арки штаба крепости и спустился в подземный бункер командного пункта, чтобы принимать доклады со всех опорных пунктов, фортов, батарей, КП полков и дивизий, поднятых по боевой тревоге и спешащих сейчас на свои позиции.

Красноармейцам сегодня спать на жестких койках в казарме не придется. Девяносто патронов на пояс, две противопехотные гранаты, вещмешок с минимумом белья и туалетных принадлежностей и сухой паек на сутки. Скатка шинели через плечо, несмотря на летнюю духоту ночи. Тяжелая каска сдвинута на затылок. Тревог в этом году было много, но все они проходили без выдачи боеприпасов. Сейчас вместе с пулеметом несли четыре коробки к каждому из них, а гранаты, выдаваемые раньше под расписку, старшина раздавал свободно, но не меньше двух на руки. Бойцы поняли, что это не учения, а что-то большее. Глухо позвякивая металлом, позванивая плохо закрепленными котелками, еще круглой, довоенной формы, грохоча сапогами и юфтевыми ботинками, батальоны выдвигались на свои позиции. У кого-то размоталась обмотка, и раздался звучный мат вездесущего старшины:

– Не растягиваться, Потанин! Два наряда вне очереди! Догоняй! Шустрей, шустрей!

– Есть два наряда, а где картошку будем чистить?

– Разговорчики! Наблюдателем пойдешь, башку снайперу подставлять.

Бывший студент Потанин глубже засунул голову в каску, поняв, что лишний раз получать наряды сейчас стало слишком неинтересно. И какого черта он влюбился в эту шлюшку Танечку и прогулял зимнюю сессию?!

Отдышавшись после довольно длительной пробежки, 2-й батальон 239-го стрелкового полка занял позиции за северной окраиной Граево, между одним фронтальным пулеметно-артиллерийским дотом и двумя фланкирующими. Бойцы принялись наводить марафет в траншеях, командиры – занимать землянки, зажигать коптилки, устанавливать приборы наблюдения. Чуть погодя сзади в траншею впрыгнули несколько незнакомых командиров и красноармейцев. Но они назвали пропуска и получили штатный отзыв. Остановились возле блиндажа комбата.

– Лейтенант Архипцев, артиллерийская разведка 130-го полка, товарищ майор. Приказано занять НП на вашем участке. Разрешите оставить корректировщика и радиста?

– Где приказ?

Лейтенант протянул ему предписание, подписанное командиром 4-й батареи. Внимательно посмотрели на отметки – их недавно ввели в качестве обязательных на все документы. Отметки были правильными.

– Справа метров сто – батальонный НП. Зайцев, проводи.

Лейтенант отдал приказание, и два человека пошли вдоль траншеи на НП. Сам лейтенант выпрыгнул на бруствер, перевернулся на живот и подал руку второму радисту. Ползком они двинулись к доту. Простучали условный сигнал, обменялись любезностями с гарнизоном. Заскрипели кремальеры, и их впустили в дот. Владислав, памятуя о «Бранденбурге», решил подстраховать ОПы радистами и корректировщиками дальнобойных корпусных пушек, выдвинутых сегодня на передовые позиции, с которых они могли поддержать и опорные пункты, и накрыть разведанные батареи на территории Пруссии. Сейчас важно с нескольких точек засечь вспышки залпов, решить треугольник и перейти на подавление. Поэтому во все полки и батальоны первой линии ушли такие группы.

Сам командир крепости принимал доклады на КП. Внизу было тихо и спокойно. Связисты сложностей со связью пока не имели. В 23:20 начальник штаба Корзунов доложил, что все приданные части выдвинулись на исходные, по докладам их командиров.

– Корректировщики все на месте?

– Нет доклада от двух групп на правом фланге.

– Ждем.

Спустя четыре минуты группы доложились. Майор подошел к БОДО и набрал условную фразу об исполнении «Грозы». В ответ получил сигнал, означавший, что доклад принят. И наступила томительная пауза.

Секундная стрелка приклеивалась к каждой точке на циферблате. А красноармейцы, вначале судорожно вцепившиеся в винтовки и автоматы, постепенно устраивались поудобнее. Через час, вдоволь обругав начальство за ночевку под открытым небом, большинство из них мирно посапывало, лишь дежурные наблюдатели пытались что-то рассмотреть в темноте летней ночи. Среди них был и Потанин. Каску этот разгильдяй уже снял, и лишь страх перед старшиной удерживал открытыми его глаза. Старшина не замедлил появиться с проверкой. Вообще, начальство не спало, достаточно регулярно проверяло наблюдение.

В 02:30 со стороны Пруссии послышался звук запускаемых моторов. Их было много, но через некоторое время звуки пошли вправо, в сторону Августова. А через двадцать пять минут послышался заунывный звук летящих бомбардировщиков. Видно их не было, и бойцы не знали, что локатор крепости уже засек приближающиеся к границе группы «хейнкелей» и на аэродромах четырех истребительных дивизий начали запускать моторы истребители МиГ-1 и МиГ-3. В дивизиях было достаточно много истребителей-ночников. В той истории они находились на квартирах и успели на аэродром тогда, когда от их аэродрома остались только воронки и пожарища. Некоторых из них вернули из вылета, побоявшись спровоцировать немцев. Сейчас более ста машин выруливали на старт, во второй волне будет еще двести.

Четыре группы «хейнкелей» имели каждая свою цель. Один гешвадер в полном составе шел на крепость. Через десять минут почти над самой границей на высоте семи тысяч метров разгорелся воздушный бой. Хейнкели-111 шли без прикрытия. Истребители построили маневр правильно: пропустили немцев под собой, перевернулись, набирая скорость, и выставили их силуэты в полосу более светлого неба на востоке. Загрохотали «Березины» и ШКАСы, расчерчивая небо серебристыми трассами очередей. Навстречу им неслись красноватые трассы 7,92-миллиметровых МГ. Но для большинства ночников это был далеко не первый бой. Их вели генералы Копец и Захаров, боевых вылетов у которых было не меньше, а может быть, и больше, чем у любого летчика люфтваффе. Плохо, что управлять боем было некому и нечем. Самолетные радиостанции еще далеко не на всех самолетах. Но генерал Захаров летел на радиофицированной машине. Получив сигнал от радионаводчика, он включил огни, что означало «сбор». Эскадрилья, которую он вел, вся, кроме одного самолета, развернулась, оставив потрепанный гешвадер. Один самолет, летчик которого увлекся атакой на «хейнкель», вошел вслед за ними в зону действия батарей 6-й ПТБр. Но для зенитчиков это не имело никакого значения.

Залп! Второй! Поправка! Залп! Беглый на сопровождение. Впервые в СССР стрельба проведена дивизионом по высотной цели без применения прожекторов, с наводкой через РЛС. Строй
Страница 11 из 15

бомбардировщиков, сохранявшийся даже под атаками истребителей, дрогнул, они заскользили в сторону, уходя от вспышек шрапнели, густо покрывшей осколками их путь. Массированного удара уже не будет. А наблюдатели РЛС выдают данные на продолжающие идти к цели машины. Нервы бомберов не выдерживают, и они сбрасывают бомбы, не доходя до цели. Первый налет на крепость отражен. Но на возврате их ждут истребители Захарова, правда, уже в неполном составе.

У боя было много зрителей поначалу, но тут заговорила немецкая артиллерия, что спасло красноармейца Потанина: как только грохнуло на севере, он надел каску и тут же отлетел со своего места в глубь окопа. Что-то хрустнуло в шее. В глазах круги, в ушах звон. Снайпер попал вскользь по каске. Со страху Потанин закричал, заверещал высоким и громким голосом. К нему подскочил санос, осмотрел его и сунул ватку с нашатырем в нос.

– Шея, шея! Мне сломало шею.

– Со сломанной шеей так не кричат! – послышался голос бывалого старшины. – Довысовывался? Чхеидзе! Замени его! Гусев, веди его к себе, пусть очухается.

Но старшину прервала начавшаяся артподготовка немцев. В ответ заговорили батальонные 120-миллиметровые минометы, для которых корректировщики успевали дать обнаруженные цели. А над головами у батальона прошелестели чемоданы шестидюймовых МЛ-20, которые вступили в бой.

В том сорок первом не успевший получить боеприпасы и оставшийся без артиллерийской и воздушной поддержки полк продержался два часа и начал беспорядочно отступать к Осовцу. На этот раз немецкой атаки не последовало. Минометчики, пусть и случайно, но вывели из строя командира 217-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Рихарда Роберта Карла Бальцера, который лично посетил 3-й батальон, которому первому предстояло пересечь границу в его дивизии. Здесь было одно из немногих мест, где граница шла не по реке. Батальон, понеся значительные потери от огня артиллерии и минометчиков, срочно окапывался. Немцы были настолько уверены, что сильного сопротивления не будет, что подкатили к границе на открытых «Ганомагах». А уж на артиллерийско-минометный ответ они вообще не рассчитывали. И получили. Решили ждать утра и уповали на авиацию. Двести тридцать девятый полк майора Ежова подтягивал полковую артиллерию, но вот зенитной артиллерии у него не было. Приходилось надеяться на истребительную авиацию. Крепость зенитной артиллерией передовые части поддержать не могла.

Справа продолжались довольно упорные бои, которые вела вторая стрелковая дивизия. Для того чтобы прекратить давление, на правый фланг был переброшен танковый батальон 6-й ПТБр – семнадцать танков Т-26. Но основные бои развернулись не здесь, а севернее Гродно, в направлении на Алитус. Там у немцев наметился прорыв.

Но сегодня явно не день генерала фон Рихтгофена! В тот момент, когда он собирался выпускать наводившие на всю Европу ужас Ю-87, наблюдатели доложили, что с востока – там день начинается раньше – летит просто туча бомбардировщиков, рядом с которыми крутится не меньшая туча истребителей. Они шли бомбить его аэродромы. И Рихтгофен, считая, что русские всё поставили на один удар, поднял все имеющиеся «мессершмитты» против авиации округа и послал пикировщиков без прикрытия обработать артиллерийские позиции у Осовца, чтобы помочь 42-му АК преодолеть сопротивление русских на «второстепенном участке».

Их там ждали истребители четырех полков армейской смешанной 9-й авиадивизии генерала Сергея Чёрных. Их было много. Да, они действовали устаревшими тройками, да, у них было мало радиостанций. Но их было много. Очень много. Иногда они мешали друг другу, но прорывались сквозь огонь одиноких стрелков «штук» и жгли их. С яростью и озлобленно крича в эфир и в кабине все, что они думают о летящих, с растопыренными «лаптями», неказистых устаревших бомбардировщиках люфтваффе. «Горишь, сука!» – было самым ласковым.

На юге ожесточенные бои развернулись на переправах через Буг. Усиленные красноармейцами, пограничники уверенно держали оборону правого берега реки, а 7-й Армейский корпус, который находился на исходных на правом берегу, увяз в боях за три деревушки под Зумово, что у Замбруво, уткнувшись в скрытый ОП, доты которого располагались в домах выселенных членов АК.

Карбышеву удалось, незаметно для немецкой разведки, расположить там связанные между собой четыре опорных пункта, где развернулась 86-я дивизия, усиленная 7-й противотанковой бригадой. Увы – некомплектной! Но противотанковых средств хватало, а сохранившиеся самолеты трех авиаполков 9-й авиадивизии, основные аэродромы которых находились, по плану и по сведениям немецкой разведки, как раз в этом дико неудобном для обороны месте, поэтому и были уничтожены в первый день войны в том сорок первом, перелетели к Осовцу и поддерживали 86-ю изо всех сил. С самого утра 13-й сбап утюжил позиции 7-го корпуса и прикрывал накопление казаков 6-й кавдивизии, которые вместе с 13-й стрелковой готовили фланговый удар, если у немцев наметится успех. С тыла 86-ю прикрывал мехкорпус подполковника Ахлюстина. Корпус был не полностью укомплектован, и новая техника не поступила, только танки Т-26 и значительное количество БА-10. В тот раз у них кончились снаряды к 45-миллиметровым пушкам, а главное, топливо к исходу второго дня обороны.

Сильнейшие бои шли за погранзаставу Гачково на реке Брок и Малый Брок и у шоссе Варшава – Белосток – погранзастава Гасиорово, которая была ключевым местом обороны. Её падение позволяло немцам выйти во фланг обороняющим правый берег Буга бойцам 4-й армии. Тринадцатый сбап сумел повредить в первом налете железнодорожный мост у Малкина Перевоза. Замбрувский УР держался, хотя сильно ощущалась нехватка крупнокалиберной артиллерии, ведь в Осовец ушел 262-й полк корпусной артиллерии и вести контрбатарейную борьбу было нечем, впрочем, и некому. В той войне артиллерийский парк 262-го полка достался противнику. Артиллеристы сумели вывести из строя двадцать из тридцати шести орудий. Остальные служили Гитлеру до конца войны. Так что ставить такой полк в заведомо слабое место в обороне генерал Карбышев не решился. Отвел его ближе к Осовцу, но на замену выдвинул туда полевые орудия в сто двадцать два миллиметра. У них скорость буксировки больше, чем у МЛ-20. В случае прорыва их могли отбуксировать в тыл. Но из-за артиллерийского огня немцев батальоны прикрытия в Замбруве несли потери.

Впрочем, без потерь теперь не обходилось нигде.

Владиславу привели первых пленных: упакованных в меховые куртки и меховые штаны летчиков, штурманов и бортстрелков ночных бомбардировщиков люфтваффе. Несколько экипажей забили насмерть местные крестьяне, напуганные ночной бомбардировкой и недолюбливавшие немцев за разгром Польши в тридцать девятом. Из этой партии у нескольких человек тоже носы набок свернуты, но живые. Начальник особого отдела довольно формально допросил их, заострив внимание только на времени отдачи приказа о начале войны с СССР.

Зачитали им его вчера вечером. Гораздо раньше, чем самому вермахту. Немцы ведут себя нагло. За убийство четырех крестьян, совершенное одним из экипажей, тот весь был расстрелян, а приговор об этом вывесили в соседних городках и селениях. Дружбу с местными надо
Страница 12 из 15

крепить, хотя бы для того, чтобы в спину не стреляли. Впрочем, не все здесь за ZWZ. Приехал тесть, с ним человек сорок, привезли письмо из райкома ВКП(б) с просьбой передать легкое вооружение, боеприпасы и инженерное обеспечение 1-й партизанской бригаде Граевского района. Базироваться будут в Рудском лесу, который принадлежит тестю, там у него уже готовы бункеры. Тото он патроны просил! «Сам достану!» Выдали им винтовки, ручные пулеметы, несколько снайперских винтовок, пару автоматов Дегтярева, патроны, тол и взрыватели. Тесть втихаря на карте и показал, где его искать, если что. Такие «бригады» организовывались по всей Белоруссии. Пока это небольшие группы, которые потом разрастутся в соединения. А это их затравка.

Воздушный бой у Гродно по очкам выиграло люфтваффе, если не считать урона, нанесенного наземным войскам и сооружениям, но в процентном отношении к общей численности это был разгром 8-го авиакорпуса. Он лишился практически полностью истребительной и штурмовой авиации. А бомбардировочная перестала существовать еще ночью. Наши полки понесли потери, где-то до четверти в истребительной авиации и пятнадцать – семнадцать процентов в бомбардировочной. Можно иметь превосходную технику, иметь «черный пояс» по карате, но в свалке сила на стороне более массовой компании. Плюс тактика советской авиации сильно отличалась от тактики фашистов. А немецкое знаменитое «бей и беги» здесь не подходило: требовалось обороняться, а не нападать, и бежать было некуда. Их просто не хватило на всех, и их аэродромы и взлетные площадки были перекопаны бомбами. Садиться было негде, а бензобаки у «мессеров» маленькие, далеко не улетишь. Особенно досталось Хе-113, у которых бензобаки были еще меньше, чем у Ме-109Е. Никто на этих самолетах на базу не вернулся. Несколько машин село на вынужденную в расположении наших войск. Тут и выяснилось, что никакие это не «хейнкели», а новейшие мессершмитты Ме-109F, «Фридрихи», с новой модификацией двигателя DB-601Е-1. И что летают они быстрее, чем все советские самолеты. И что увеличение максимальной скорости на семьдесят километров в час достигнуто в основном за счет лучшей аэродинамики.

В тот день всем советским авиаторам пришлось поволноваться, когда сказалась согласованность действий немецкой авиации: в момент отхода от аэродромов 8-го авиакорпуса начали взлетать самолеты 2-го немецкого корпуса, чтобы подловить возвращающихся без топлива и боеприпасов русских. Но тут помогло то обстоятельство, что у 9-й авиадивизии, перелетевшей ближе к Осовцу, было два комплекта самолетов: новенькие «МиГи» и старенькие «ишаки» и «чайки». Сбивать «лапотников» летчики вылетали на старых самолетах. Плюхнувшись на землю, пересели на «МиГи» и вылетели прикрывать отход «окружной авиации».

Незастрелившийся Копец хорошо начитался о штурмовках после посадки и полностью переподчинил себе всю авиацию фронта. Плюс на всех аэродромах сидели «дежурные эскадрильи». Они и «МиГи» «девятки» не позволили немцам безнаказанно атаковать аэродромы. Ну, и ПВО округа не дремало! Сазонов заранее озаботился обороной аэродромов, понимая, что все сейчас зависит от того, сумеют ли летчики удержать небо.

По докладам, поступавшим на узел связи армии, стало понятно, что южный и северный фланги выступа немцам прорвать с ходу не удалось: мосты через Буг взорваны вместе с частью войск вермахта, берега оказались плотно минированы, позиции вдоль реки заняты регулярными войсками, а не одними пограничниками. Наиболее слабый в плане обороны участок Замбрувского УРа за счет 13-й бригады насыщен противотанковой артиллерией до предела. Восьмая ПТБр сумела отбить наступление немецкого 8-го АК, но у немцев успех севернее, где два немецких мотокорпуса прорвались через пограничные укрепления Прибалтийского ОВО и движутся на Алитус, Друскининкай. Бои идут на окраинах Мариямполя. Это другой округ, но требуется следить за тем, чтобы немцам не достались целыми мосты через Неман. В районе дислокации 1-го стрелкового корпуса довольно тихо, как и в ту войну, действуют несколько батальонов 42-го корпуса.

Лишь к 09:00 уже 102-я дивизия немцев попыталась атаковать позиции 27-й дивизии, правее, в районе Щучина. Корпусные артполки из Шиманского леса позиций немецких батарей не достают, поэтому дивизионным артиллеристам двадцать седьмой помогают дивизионщики 8-й дивизии имени Дзержинского. Слава богу, узлы связи работают, связь есть, и есть какое-то взаимодействие. БОДО из Минска: запрашивают, кто отдал распоряжение на контрартподготовку в 03:05. Подписано Павловым. Владислав ответил, что приказал он, в соответствии с планом прикрытия границы, вскрытым в соответствующее время в присутствии начальника особого отдела. Из Минска сообщили, что к ним вылетел замкомандующего округом Болдин. Майор связался по другой линии с Гродно, с Карбышевым. До выступления Молотова оставалось три часа. Ответ пришел немедленно: задержать до 12:00 под любым предлогом. Из Москвы уже вылетела группа представителей Ставки Главнокомандующего, которую возглавляет Мехлис. Сядут в Минске в 11:00. В 10:20 начался налет немецкой авиации с южных направлений. Часть бомбардировщиков прорвалась к крепости, остальные бомбили Белосток. Зенитчики сбили два юнкерса-88, один из которых упал недалеко от южных ворот. Но первые бомбы разорвались совсем недалеко от первого форта. Одна бомба попала в ров. Ничего существенного налет не повредил, зато зенитчики потренировались в стрельбе по видимой цели. Пока стрелять по радару у них получается лучше, но в ту сторону он не смотрит. Увы! Радиометристы обещают, что в течение недели должна прийти вторая часть антенны, и тогда обзор станет круговым. Если придет, конечно.

Генерал Болдин до крепости добрался после 14:00. Уже было известно, что округом командует генерал-лейтенант Еременко, ЧВС назначен Мехлис, начальником штаба стал генерал-лейтенант Соколовский. Болдина в крепости ждало несколько особистов из Москвы, которые прилетели раньше его и, кстати, забрали и ленту с запросами из Минска за текущий день. Болдина арестовали возле упавшего «юнкерса». Он остановился возле него, чтобы сфотографироваться. Владу не удалось познакомиться с бывшим замкомом округа. Небольшие бои в районе досягаемости орудий МЛ-20 шли практически непрерывно, но было заметно, что Осовец – не первостепенная цель для немцев. Так, демонстрируют активность, но войска просто так в бой не бросают. Им пока на основных направлениях работы хватает.

К вечеру получил сообщение, что 6-й мехкорпус начал движение в направлении исходных для атаки на Сувалки через Августов. Спешат, товарищи начальники! Но делать нечего, связался со штабом фронта, доложил, что направляет на усиление ПВО мехкорпуса батарею 37-миллиметровых пушек и пять батарей противотанковых 57-миллиметровых пушек 6-й ПТБр. Штаб информацию подтвердил, но приказал одну батарею оставить в крепости, есть информация, что немцы крепостью займутся завтра. Затем последовала довольно пространная беседа о том, зачем ему нужны два полка корпусной артиллерии, не лучше ли их перебросить на помощь шестому мехкорпусу. Выяснив, что при любом раскладе к началу атаки полки не успеют, Соколовский дал отбой.

Первый день войны завершался,
Страница 13 из 15

Владислав впервые за день поднялся из КП на улицу. Совсем не так он представлял себе этот день. Где-то на правом фланге слышны раскаты артиллерии, бой под Августовом идет с трех утра, не прекращаясь ни на минуту. А здесь – задворки истории! Лишь у складов легкая суматоха: грузят снаряды для артполков, которые опять меняют позиции и переходят на запасные. Где-то высоко в небе гудит самолет.

Постоял, покурил на улице. Папироса была горькой, в горле першило, и он вспомнил, что со вчерашнего дня не ел, только выхлебал невероятное количество чаю. Тут подошел начштаба Виктор Иванович Корзунов с просьбой подписать сводки: оперативную, по потерям и по расходу боеприпасов. Лишь взглянув на общий расход снарядов, он понял, что день был достаточно насыщенный, просто в тишине КП было не слышно, что крепость ведет бой. Ведь крепость – это не только сама цитадель, но и все войска, которые ее окружают. То, что в цитадели тихо, означает, что войска находятся на своих позициях и сбить их оттуда противнику не удалось. Затем раздался звонок сверху, часовой просит разрешения пропустить вниз Барбару. Она принесла поесть. Они по-прежнему живут в третьем форте, надо бы перебираться в первый всем семейством. Времени об этом подумать до сих пор не было. Спросил у начштаба.

– Да, конечно, квартира коменданта свободна. Мы все удивлялись, что вы в старшинской комнате до сих пор ютитесь.

– До войны не было времени даже подумать об этом. И потом, это была отличная вечерняя прогулка.

Вошла Барбара, сказала, что от стрельбы на кухне вылетело стекло и что она ждала-ждала его на обед и решила сама принести. У нее в обеих руках было по авоське с кастрюльками.

– Вообще-то здесь столовая есть, товарищ майор. Дальше по коридору и направо, – заметил Виктор Иванович. – Мы думали, что вы не хотите есть, вот и не приглашали.

Времени знакомиться с подземными коммуникациями первого форта у командовавшего крепостью десять дней Владислава тоже не было. В третьем форте на КП была столовая, но готовили там ужасно, поэтому он предпочитал обедать вместе с батареей наверху, а завтракать и ужинать дома. Как обстоят дела здесь, он не знал, но Виктор Иванович похвалил местную кухню, где командовала его жена. Каждый кулик свое болото хвалит.

– Что с задержанными в Белостоке и Слониме эшелонами, товарищ подполковник? Есть данные, когда они будут? Требуется довести снабжение до штатного. Если требуется, снимайте на разгрузку два батальона 151-го полка с участка у Овечек. Там тихо пока.

– Есть!

– И найдите вот этот вагон с антенной для радиолокатора и с кунгом. Добейтесь присвоения ему литера. У нас дыра в ПВО, он требуется немедленно. Найдите коменданта станции, надерите ему задницу так, чтобы свербело, пусть найдет груз.

– Вы бы поспали, Владислав Николаевич, вон там ваша комната отдыха. Если что, дежурный поднимет.

Барбара ушла организовывать переезд, а майор зашел в комнату отдыха. Полковник Дролин понимал толк в отдыхе! Широченная кровать, явно немецкая, дубовая, кухня, обставленная дубовой же мебелью прошлого века, ванна, похожая на небольшой бассейн. В финском холодильнике очень неплохой подбор различных напитков. В огромном шкафу висело несколько пижам и весьма пикантных женских комбинаций. Особенно майора поразили черный кожаный корсаж с затяжками и черные кожаные женские трусы с разрезом в интересном месте, плетка и наручники. Семейство полковника жило где-то под Киевом, а его частенько видели с шикарной женщиной из Белостока в ресторанах. Видимо, они бывали и не только там.

Пожав плечами, майор завалился на диван, бросив туда подушку и накрывшись пледом.

Через пару часов зазвонил телефон, дежурный доложил, что прибыло командование фронтом.

Быстренько сполоснув лицо, Влад вышел через двойную дверь на КП. Там суетился с заспанным лицом Виктор Иванович.

– Последние оперативные данные где?

– У вас справа в черной папке.

Влад подошел к своему креслу и пробежался глазами по сводкам: переброшен батальон на разгрузку, проведена смена батальонов в шести ОП на севере укрепрайона.

– Пошли наверх?

– Конечно!

Но было уже поздно, по коридору потерны шли люди, а дежурный по штабу открыл дверь для начальства.

– Товарищи командиры! – подал команду Влад и четко доложил: – Товарищ генерал-лейтенант! Гарнизон укрепленного района номер шестьдесят шесть в течение суток ведет оборонительные бои с частями 42-го и 20-го пехотных корпусов вермахта. На вверенном участке противнику не удалось перейти границу Союза Советских Социалистических Республик. Проведено восемнадцать контрартподготовок, отбито шесть наземных и две воздушные массированные атаки противника. Гарнизон понес умеренные потери, в основном на правом фланге, где противник непрерывно атакует позиции приданных 27-й и 2-й стрелковых дивизий, есть незначительные потери среди личного состава 92-го артиллерийско-пулеметного батальона, обороняющих опорные пункты Райгруды и Риджево. За последние три часа проведена смена войск на шести участках. Части отведены в тыл для пополнения и отдыха. Командир крепости Осовец и комендант УР-66 майор Преображенский.

– Хорошо устроились, майор! Во вверенных частях были? – грозно спросил Еременко.

– Нет, товарищ генерал. Связь работает хорошо, и я имею полную информацию из опорных пунктов. В основном руководил действиями двух полков корпусной артиллерии в Шиманском лесу, обеспечивая необходимую артиллерийскую поддержку приданным частям гарнизона, и обеспечивал полки данными для стрельбы, боеприпасами и топливом.

– Вот я и говорю: для кого война, а для кого мать родна.

Он разорялся еще минут двадцать, говоря о том, что благодаря таким горе-командирам враг до сих пор не разбит, что не проведено ни одной атаки противника, что пассивная оборона ведет к проигрышу сражения. А командир, не показывающий личного примера для подчиненных, это трус и ничтожество. За все, что майор сделал, и расстрелять мало! Жаль, что публичные порки кнутом запрещены. Он бы только этим и занимался, что порол бы трусов. Влад долго крепился, потом вынул из папки «Директиву № 1» и протянул ее генералу Еременко.

– Что ты мне протягиваешь?

– План действий по прикрытию государственной границы на участке УР-66. Там же план мобилизационных действий в этом районе. Он полностью выполнен. Предложение атаковать вчетверо более сильного противника, бросая в атаку один стрелковый корпус с усилением против двух армейских корпусов вермахта, каждый из которых в два раза больше приданного мне корпуса, означает поставить задачу по удержанию укрепрайона на грань срыва. Также считаю поставленную задачу атаковать Сувалки силами двух мехкорпусов преждевременной. Разрешите показать обстановку на участке обороны.

Судя по всему, Еременко не видел полной картины: он видел только то, что ему показали в штабе округа, куда эту информацию не передавали, и считал происходящее на границе «мелкими шуточками немцев». В Москве он не был, его высвистали из-под Смоленска, где он командовал армией, и сунули сюда. Павлова, начштаба округа, и Болдина уже арестовали, и дела он принял по тем картам, которые были в штабе округа. То есть пустым. А Владислав подвел его к настоящей поднятой карте.
Страница 14 из 15

Генерал-лейтенант тихо присел на краешек стула. В этот момент дверь растворилась и на КП появился Карбышев, который сопровождал невысокого военного в кожаном реглане. Его лицо было знакомым, но Владислав никак не мог вспомнить ни его фамилию, ни имя-отчество. Затем Еременко назвал его:

– Вот, Лев Захарович, кажись, влипли мы по самое не хочу, – он рукой показал на карту, лежащую на столе.

– Я уже это видел, – ответил комиссар 1-го ранга. – Кофе есть? Сделайте кто-нибудь кофе, и покрепче. С ног валюсь.

– Может быть, покушать будете? – спросил подполковник Корзунов. И, услышав раздраженное «нет», выскочил из КП. Жена – повар, так что кофе найдется. Он вернулся через несколько минут и потихоньку прошел к столу.

Через некоторое время появилась увесистая тетка в накрахмаленном фартучке и кокошнике, с серебряным подносом в руках. Она неотрывно смотрела на Мехлиса. Еще бы! Какие люди и в наших гиблых местах! Ну и что, что подняли среди ночи и заставили варить кофе. Сам кремлежитель!

А Карбышев докладывал обстановку новому комфронта. Он тоже считал атаку Сувалок преждевременной.

– Противник должен дойти до Алитуса или Друскининкая, упереться во взорванные мосты и подтянуть туда артиллерию и инженерные части, сконцентрированные на Сувалкинском выступе. Лишь после этого следует его атаковать, а сейчас требуется изматывать противника и обескровливать его части.

Тем не менее Еременко переспросил, как Карбышев оценивает действия майора Преображенского и всей группировки Осовецкого УРа. Не кажется ли генералу, что оборона слишком пассивна.

– Нет, войска своевременно перебрасываются и усиливаются в необходимых местах. Пассивность проявляет лишь командир 1-го стрелкового корпуса, который фактически самоустранился от командования. Связи с ним нет, прислал донесение самолетом из Визна, что в Ломже диверсанты вывели из строя узел связи, кругом парашютисты, и что он отошел в Визна.

– А что он делает в Визна? – спросил Мехлис.

– Там у него квартира, – ответил Влад. – Он с тридцать девятого года живет там.

– Что в Ломже? Там стратегический мост! – спросил Еременко.

– По донесениям командира 57-го отдельного саперного батальона капитана Швецова, там находится 4-я рота его батальона. Мост подготовлен к взрыву и обороняется силами этой роты. Связь действительно неоднократно прерывалась. Мною отдано распоряжение в 6-ю кавдивизию направить в Ломже эскадрон с бронемашинами. Распоряжение выполнено вчера в 16:00. После этого связь больше не прерывалась, – ответил Владислав и показал записи в журнале боевых действий.

– Но, товарищ инженер-генерал, вы так и не дали оценки действиям командира и коменданта района, – заметил Мехлис.

– То, что на его участке противник и головы поднять не может, говорит само за себя. Вот приказ по ГВИУ, заверенный подписью Главнокомандующего. Командиром крепости и комендантом укрепрайона номер шестьдесят шесть назначен майор Преображенский. Поводов для его снятия у меня нет. Район находится в стадии строительства и формирования и по-прежнему в прямом моем подчинении. Армии и фронту он не передавался. Командир на своем месте и хорошо исполняет свои обязанности.

– Но получается так, что майору подчиняются несколько генералов, товарищ инженер-генерал. Он командует стрелковым корпусом с усилением, – заметил Еременко.

– Оборона корпуса завязана на укрепрайон. Майор Преображенский – отличный артиллерист и инженер, прекрасно знает сильные и слабые стороны этого участка обороны. Исполнителен, хладнокровен и точен. Вверенные ему войска уверенно держат оборону на этом участке. Еще раз повторяю, что не вижу надобности что-либо менять в УР-66.

– Ну, хорошо, Дмитрий Михайлович. Товарищ Сталин предупреждал меня, что сейчас вы фактически руководите обороной этого участка. Что считаете необходимым сделать, чтобы ситуация не ухудшилась? – Мехлис решил встать на сторону человека, о котором ему говорил Сталин.

Еременко, с его растерянностью в первые минуты появления Мехлиса на КП, не слишком понравился. Слишком многих вчера поразила паника. Слишком многие на поверку оказались вовсе не такими боевыми и преданными, как того требовали обстоятельства. Майор вел себя уверенно и понимал место командира в бою. Он впитывал в себя сообщения со средств связи, проверял их и выдавал решение. Продуманное и точное. На исполнение которого требовался минимум сил и средств. Это, наверное, и есть талант командира. А одинокая медаль «За отвагу» говорила о том, что оная отвага у него присутствует.

– За что получили? – спросил комиссар Мехлис у Влада.

– За бои у озера Хасан.

Мехлис тряхнул кудрями. Потянулся к кофейнику и разжег спиртовку под ним.

– А удобно тут у вас!

– Строилось с учетом возможных артобстрелов еще при Александрах Втором и Третьем и позже, перед той войной. Царские генералы комфорт ценили, – ответил Карбышев.

– Может быть, здесь расположить КП фронта? – спросил оценивший помещение Еременко.

– Нет никакого смысла подтягивать сюда управление фронтом. Здесь достаточно командиров. Необходимо принимать войска второго эшелона и накапливать силы для ответных действий. Это удобнее делать в Минске. А мы, командиры трех крепостей, будем изматывать противника здесь. Держится Гродно, стоит Осовец, и Брест качественно поддерживает 4-ю армию. Крепости, конечно, старые, отремонтировать их до конца не удалось, но пока они держатся, будет держаться весь фронт, – ответил Карбышев, спрашивая разрешения присесть и закурить.

– Да-да, конечно. Кофе?

– Не откажусь!

Владислав, понявший, что разбор прыжков в сторону закончен, заглянул в холодильник на кухне и принес запотевшую бутылку «Московской». Судя по всему, вовремя, у генералов во рту пересохло от споров. Множества похвал удостоилось домашнее сало. Затем прошли в столовую, и… Наверное, это был ужин.

Слегка осоловевший Еременко поинтересовался именем-отчеством и записал его в блокнот. Так сказать, контакт налажен. Через час машины с начальством в сопровождении бронетехники двинулись наводить порядок в других местах. Первые сутки войны закончились. «Интересно, столько таких еще предстоит?» – подумал майор, глядя на узкие щелки красного света отъезжающей техники.

А где-то, довольно далеко от крепости, ездовые нахлестывали лошадей, матеря командование, которое приказало возвращаться туда, откуда только что уехали. Надрывались моторы ГАЗов, волоча за собой обратно противотанковые пушки. Чахлый пятидесятисильный мотор с трудом справлялся с довольно тяжелым орудием на подъемах. Заряжающие налегали на тормоза на спусках, едва держась на подпрыгивающем, жестко подвешенном станке. Командиры недоумевали, зачем понадобился этот бестолковый марш туда-обратно.

К утру батареи прибыли на место. Там их посетил виновник ночной кавалькады майор Преображенский. Что он мог им сказать? Изменились обстоятельства, данные разведки показывают непосредственную угрозу укрепрайону. Он не мог сказать им, что командующий фронтом просто не подумал о том, что он делает. Но вернулись они вовремя! Утром начались атаки на единственном танкоопасном направлении в районе Козловки. По всей видимости, противник знал, что батареи сняли, потому
Страница 15 из 15

что проскочил на большой скорости сектор обстрела трех артиллерийских дотов, потеряв на этом рубеже несколько танков. Его пехоту отсекла и положила мордой в землю пехота и фланкирующие доты, и танки противника развернулись, чтобы расправиться с их охранением, и подставили борта шести орудиям первой батареи.

– Батарея! Огонь! – прокричал комбат Новосельцев.

Раздался залп, и три танка выбросили жирный огонь из двигателей, а еще два просто остановились. Еще два залпа – и все танки противника зачадили горящим синтетическим бензином. Владислав осмотрел подбитые танки после боя. Все они были пробиты насквозь, как картон. Но большинство экипажей приходилось добивать уже на земле. Лишь несколько человек были убиты внутри машин. Бронебойные снаряды были избыточны для стрельбы по этим танкам. Но тут опять начался налет немецкой артиллерии, пришлось уходить в ходы сообщения, а оттуда довольно долго добираться до «козлика», стоящего в километре от места боя. Артиллеристы-противотанкисты меняли позицию, перекатывая пушки по противному рассыпчатому песку в сосновом лесу. При виде того, как упираются красноармейцы, Владу хотелось помочь им толкать тяжелые орудия.

«Сорокапятки были бы удобнее для такого боя и против таких танков», – подумал он, садясь в свой «газон».

– Домой, поехали!

Из леска выскочил Ба-10, занял позицию впереди, сзади пристроился еще один. Каждый выезд начальников обходился в бешеное количество бензина, но тот пока был.

Глава 4

Первые дни, или «Не…, а чтоб деревню вернул!»

Стояла ужасающая жара, самым необходимым продуктом была вода на позициях: она была нужна людям и пулеметам. В опустевших селах реквизировали все молоковозки, их вымыли, но вода все равно была жирноватой и пахла прокисшим кефиром. Пока проблем с продовольствием не возникало, но его подвоз резко сократился. Железнодорожники старались протолкнуть за ночь как можно больше боеприпасов, которых требовалось много, очень много. Корпус только обстреливался, и бесполезной стрельбы было многовато.

Владислав начинал каждый день с просмотра данных авиаразведки, хотелось увидеть, что сосредоточение войск противника на Сувалокском выступе хоть немного бы уменьшилось. Наконец, на четвертые сутки боев стало заметно, что часть бронетехники куда-то ушла. Он созвонился с Карбышевым.

– Владислав Николаевич, организуйте поиск, крайне важно не ошибиться, что противник действительно выдвинулся к Друскининкаю, а не замаскировал технику в лесочках. И выдвигай три батареи в помощь «шестерке».

– Могу переместить правее три батареи 130-го полка.

– Желательно весь полк, товарищ майор. Рассчитайте время перебазирования, а после артподготовки немедленно пусть отходят на место. Девятая дивизия их прикроет.

Карбышев решил бить врага его же оружием: маневром и взаимодействием. Но требовалось плотно прикрыть громадины МЛ во время отхода. И тут судьба улыбнулась Владу. В эшелоне, пришедшем ранним утром, в шести вагонах оказались долгожданные ДШК и боеприпасы к ним. Сняв две роты 102-го пульбата со второго и первого форта, их придали 130-му полку. Ночью полк медленно пополз к Августову. Предстояло за ночь пройти пятьдесят шесть километров, занять позиции в лесу у села Хута и оттуда провести артподготовку по позициям 20-го корпуса немцев, атакующего сейчас Августов. Главное препятствие – мост через Бобры.

Ревя моторами, «сталинцы» проехали через крепость и свернули налево. Вслед за ними майор отправил порожняком еще шесть тракторов с пульротами. На всякий пожарный случай. Тракторы отличались не слишком высокой надежностью. На месте уже работали несколько десятков человек, расчищая места под орудия и заготавливая маскировку. Марш длился на полтора часа дольше запланированного, но полк успел развернуться в срок. Правда, его колонна внесла сумятицу в действия танкистов. Тем не менее, доклады ото всех поступили на армейский узел связи.

В 05:30 заговорила немецкая артиллерия, наносившая удар по нашим позициям у Августова. В ответ ударила наша артиллерия, добившаяся подавления двенадцати из шестнадцати батарей противника. Самое дурацкое место – Бялобреги: там был взорванный мост, через который саперы перебросили шесть козловых опор и соорудили три моста. Во время артподготовки все танки 6-го мехкорпуса перебрались через Августовский канал, развернулись для атаки. Впереди немногочисленные КВ, затем Т-34. У всех на бортах сидел десант, затем пошла пехота, а за ней Т-26. Сто тридцатый полк обеспечивал огневой вал. Целью атаки был мост в местечке Рачки. По данным разведки, он находился на стыке 20-го и 42-го корпусов. Но дело осложнялось тем обстоятельством, что слева от Рачков в лесу находилось множество немецких батарей, которые обстреливали Августов. Там находились немецкие «стопятидесятки». Владислав считал, что бой будет проигран, но изменить ход событий он уже не мог. Однако Карбышев и здесь сумел найти неплохой ход.

Во время атаки на немецкие батареи обрушились Пе-2 60-го СБАП, единственного полнокровного полка на новых Пе-2, успевшего перевооружиться и освоить их. Это сильно отвлекло немцев от атакующего корпуса, и в итоге мост был захвачен, а шесть батарей противника уничтожено. Правда, на поле осталось более сорока сгоревших танков, в основном Т-26. Проскочив мост, танкисты попали под огонь развернувшейся батареи 50-миллиметровых пушек, которую подавили танки Т-34 и КВ. До Сувалок танки не дошли совсем чуть-чуть. Они сосредоточились в небольшом леске на западной окраине, дожидаясь пехоту. Но пришлось возвращаться, так как пехота, попав под фланговый огонь, залегла. В этих условиях Хацкелевич согласовал с Карбышевым отход и занялся немецкой пехотой, остававшейся в леске вдоль канала. Первый блин оказался комом: и довольно большие потери, и цель, казавшаяся такой близкой, ускользнула между пальцами. Но немцам показали, что оставлять у себя в тылу вполне боеспособные подразделения, крайне опасно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=22553637&lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector