Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь читать онлайн - Екатерина Богданова

Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь

Екатерина Богданова

Пансион искусных фавориток #3

Она пережила многое и смогла выйти победительницей из неравной борьбы с безумным злом. Она стала королевой вопреки происхождению и козням врагов, она обрела счастье наперекор судьбе… Но мир рухнул в одно мгновение, когда Карика потеряла того, кто поддерживал в ней силу и веру в себя. И она не отступит до тех пор, пока не вернет свою любовь. Даже если ради этого ей придется столкнуться лицом к лицу со злом, которого ее мир еще не видел.

Екатерина Богданова

Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь

Пролог

Где-то за гранью времени и пространства

«Она не знала покоя, без устали металась в бескрайней темноте и искала хоть что-то. Но вокруг было лишь бесконечное ничто.

«Нет, я не могла проиграть! Мой план был идеален!» – вопило воспаленное сознание безумной женщины. Да и что ей оставалось делать, ведь от нее и осталось одно лишь сознание, развеянное в бесконечной пустоте. В месте, где нет ни времени, ни пространства, мысли королевы Немии, королевы без королевства, словно капельки ртути, стекались в одну живую ядовитую кляксу. Когда же все ее ненависть и ярость объединились, их отрицательная энергия была столь велика, что свершилось величайшее из чудес – они обрели материальную форму!

Теперь Немия могла не только испытывать жажду мести, но и ощущать обжигающий холод мертвой мглы, что придавало ей еще больше сил и увеличивало энергетическую мощь.

Каковы были шансы встретиться в не имеющей ни начала, ни конца бездне двум скитающимся по ней душам? Этого вообще не должно было случиться! Но богиня решила иначе…

Они почувствовали друг друга. Она – жар его любви и тоски по любимой, он – стужу ее ненависти и желания отомстить. Они устремились друг к другу и схлестнулись в равном противостоянии. Две противоположные, как лед и пламя, души сплелись в тугой комок, сливаясь в попытке одолеть друг друга. Если бы в бездне можно было что-то услышать и было кому слушать, то звук взрыва оглушил бы любого. Вспышка же выжгла бы глаза за многие миллиарды километров.

А когда нестерпимо яркий свет чуть померк, бездна перестала быть бездной. В извечном противостоянии добра и зла, света и тьмы родился новый мир, отвоевав у пустой бесконечности маленький клочок пространства. Могли ли Карай и Немия предположить, что их борьба способна породить новую вселенную? Но именно это произошло.

Пройдут многие столетия, прежде чем первые, еще совсем слабые и не обладающие сознанием ростки жизни проклюнутся на благодатной почве. Века будут сменять друг друга, по зеленым лугам побегут стада, а за ними ступит нога человека. Однажды человеку приснится сон о борьбе двух душ, запертых в бездне. И наречет он свой мир Немрай, в честь имен тех, в чьем слиянии был рожден его дом.

Легенда о чистом зле и силе любви будет передаваться из уст в уста, а потом мудрецы увековечат ее в письменах, чтобы люди, населяющие Немрай, не повторяли ошибок Немии и Карая.

Но, как и любой другой мир, Немрай, будучи созданным из баланса добра и зла, продолжит начатую своими прародителями борьбу».

– И кто же победит? – Черноволосый сероглазый мальчуган лет пяти быстро сел на кровати.

– Спи, Карвин. Завтра я расскажу тебе другую сказку, – пообещала ему мать, стройная красивая шатенка с непреходящей тоской в глазах.

– И она тоже будет про папу? – с надеждой спросил малыш.

– Конечно, как и каждый вечер. Только завтра я постараюсь придумать более добрую и веселую сказку, – погладив сына по черным как смоль волосам, ответила она.

Женщина поцеловала малыша в щечку, поправила одеяло и вышла из детской.

– Ваше величество, ваше величество! – Крича на бегу, к королеве Саминкаре Возренийской на всех парах несся посыльный. – Там такое! Там донесение из Наминайской империи. Вас ждут в зале совета!

– Ступай. Я скоро присоединюсь к уважаемому совету, – ответила королева. – И не шуми, дети спят.

– Прошу прощения, ваше величество, – поклонился посыльный и убежал прочь.

В минуты сильной печали все сторонились королевы. Такой болью и тоской веяло от нее, что людям становилось тоже больно и тоскливо.

Королева вошла в зал совета, ожидая увидеть мудрых советников, но ее встретили лишь Мордок и статс-дама. Перед ними на столе лежал светящийся свиток. Прочитать его будет возможно только после того, как ее величество Саминкара уничтожит магию, защищающую содержание послания.

– И что же случилось такое неординарное, что вы отвлекаете меня от детей? – спросила королева, строго глядя на тех, кто поддерживал и наставлял ее уже более шести лет после восхождения на престол.

– Личное послание от императора Анторина Намийского. Подписано «Срочно. Есть зацепка», – ответил сморщенный, но еще не потерявший хватку старик, до сих пор держащий тайную канцелярию в крепких не по годам руках.

– Так чего же вы тянете! – воскликнула королева.

Она подбежала к столу, схватила свиток и в мгновение выжгла всю защитную магию до капли. Развернула послание, вчиталась в строки и пошатнулась.

– Присядьте, ваше величество, – ласково проговорила статс-дама, подставляя стул.

– Ну что там? Не томите, – не выдержал обычно сдержанный маркизет Мордокий.

– Я завтра же отправляюсь в Наминайскую империю! – решительно ответила королева. – А оттуда в мир доминантов.

– О чем это вы? Какой мир? Вам нужно отдохнуть, – принялись уговаривать ее Мордок и статс-дама.

– Не важно! – резко перебила их королева. – Завтра же утром я отбываю. В мое отсутствие за детьми присмотрят моя первая фрейлина и леди Виколла. Текущие дела не требуют моего постоянного присутствия. Вы прекрасно справитесь с рутинной работой без меня. В случае непредвиденной ситуации придворный магистр свяжется с наминайским двором, а они, в свою очередь, со мной. Можете идти.

– Но ваше величество… Это, должно быть, очень опасное предприятие, – проскрежетал тайный советник.

– Ступайте! – повысила голос королева. – Мои решения не обсуждаются.

– Я понимаю вашу боль, но эгоистично рисковать своей жизнью, зная, что дома ждет несмышленое дитя, моя девочка, – тихо произнесла статс-дама, дождавшись, пока Мордок покинет зал.

– Я знаю, тетя. Но если не попытаюсь, то просто возненавижу себя, – ответила королева, вдруг ссутулившись и опершись руками о стол.

– Ты и так себя не любишь совсем, – сокрушенно покачала головой пожилая женщина. – Ну что с тобой поделать… Поезжай, я присмотрю тут за всем, – проворчала она, направляясь к выходу.

Утром королева инкогнито отбыла в Наминайскую империю с частным дружеским визитом.

Часть первая

Спасительный свет надежды

– И куда мы на этот раз? К очередному самозванцу шаману кочевников или будем опять на Рондая наседать, чтобы артефакт воссоздал? Я, конечно, не против поиздеваться над магом, но можно же сделать это чуть позже, – сонно щурясь, ворчала Дамон.

Касиян дремала, прислонившись боком к стене и не вступая в разговор.

– В этот раз все по-другому, – ответила я фрейлине.

– Ты и в предыдущие несколько раз так говорила, – не унималась Дамон. – Опять вытащила меня из постели в шесть часов утра, а ведь я уже почти довела до кондиции барона

Мортона. Еще чуть-чуть, и он бы сделал мне предложение.

– Ты и в предыдущие несколько раз так говорила, – не открывая глаз, усмехнулась Касиян, копируя слова подруги.

– Язва, – обиженно проворчала Мона.

– Прекратите, – одернула я девушек. – Сейчас придет император Анторин Намийский, и я попросила бы вас при нем отставить фамильярный тон.

– Да как прикажете, ваше величество. Но наше присутствие при вашем разговоре по душам с бывшим, насколько я понимаю, совсем необязательно. Так, может, мы пока поспим немного где-нибудь? – проговорила Дамон, заглушив последнее слово протяжным зевком.

– И это я язва? – открыла один глаз Касиян.

– Не стоило брать вас с собой, – произнесла я раздраженно.

– Замолкаем, – покорно склонила голову Мона.

Дверь в зал перемещений отворилась, и вошел император Наминайской империи Анторин Намийский.

– Хотел бы сказать, что прекрасно выглядишь, но буду откровенным. Как же ты извела себя, Кари, нельзя так, – покачал головой совершенно не изменившийся за прошедшие годы Анторин.

– Ты знаешь, что я не властна над этим, – ответила, обнимая друга.

– Пойдем, размещу вас и накормлю. Наверняка ведь сорвалась, даже не позавтракав, – произнес император.

Дамон и Касиян заметно оживились, но стоило им услышать мои слова, как девушки вновь сникли.

– Не тяни время, рассказывай все как есть, – проговорила я, сверля Анторина нетерпеливым взглядом.

– Все так же горяча и нетерпелива, – усмехнулся император. – Идем, не здесь же нам разговаривать.

Анторин привел нас в кабинет, который раньше был обителью Карая.

– Присаживайтесь, – предложил он, указывая на диван и кресла.

Подруги тут же заняли удобный диванчик, устроившись явно не для того, чтобы вести беседы. Мы же с мужчиной расположились в креслах напротив друг друга.

– Я слишком взволнована, чтобы играть в любимую игру политиков. Хватит недосказанности и намеков, – произнесла раздраженно.

Анторин вздохнул, покосился на фрейлин и наконец-то заговорил:

– Два дня назад в Туманной долине была замечена повышенная активность магических импульсов. Я отправил туда парочку магистров для контроля. У нас появилось много недоброжелателей, и я опасался, что они попытаются полностью перекрыть источник тумана, – проговорил он, после чего вновь покосился на девушек, усмехнулся и продолжил более тихим голосом: – Магистры не вернулись.

Я тоже взглянула на своих спутниц и поняла причину облегчения, отразившегося на лице друга, – Дамон и Касиян уснули, положив головы на подлокотники дивана.

– И что же с ними произошло? – задала вопрос в стремлении подстегнуть Анторина.

– Они погибли, – ответил император. – Но не от рук недоброжелателей. Они задохнулись в тумане.

– Что? – воскликнула я, вскочив с кресла.

– Да, я не обманул тебя, написав, что они вернулись, – кивнул Анторин. – Вчера утром с нами связался представитель доминантов. Он искал Карая, чтобы предложить ему вновь стать посредником. Только теперь они понимают, что потеряли былое влияние и хотят взаимовыгодного сотрудничества.

– И что ты ответил? – спросила напряженно.

Доминанты – это та сила, которую мы не брали в расчет, строя новые, выгодные всем сторонам взаимоотношения между нашими империями. Теперь магия была доступна почти каждому, лишь немногие так и остались бездарями, но это уже было не зазорным, а скорее неким показателем чистоты крови. Неодаренные люди стали желанными гостями в любом доме. Их приглашали на политические посты в надежде избежать должностного злоупотребления посредством магического влияния, их оберегали, ими дорожили. Теперь же, с возвращением доминантов, появился риск возвращения и изжившего себя строя.

– Не переживай, мы усвоили урок и не повторим ошибок прошлого, – успокоил меня Анторин, видимо увидев отразившееся во взгляде беспокойство. – Да и доминанты не претендуют на былую власть. Выпущенную на волю магию уже не загнать обратно. Суть в другом.

– И в чем же? – спросила нетерпеливо.

– Я рассказал им о том, что произошло с Караем, и они сказали, что могут помочь, – торжественно объявил император.

– И зачем им это? – спросила недоверчиво, научившись за прошедшие годы не верить в бескорыстную помощь.

– Им нужен посредник, который смог бы чувствовать себя комфортно как в нашем мире, так и у них, – с готовностью предоставил достойное объяснение Анторин.

– И чего они хотят взамен? А главное, каким образом они помогут найти его? – продолжала расспрашивать я.

– Взамен им нужно наше доверие. А вот сам процесс поиска они пообещали объяснить тем, кто осмелится отправиться в рискованное путешествие, – без запинки ответил и на эти вопросы император.

– Когда я могу встретиться с представителем туманных, чтобы обсудить все детали? – спросила, снова встав.

– Не спеши, – возразил Анторин, – присядь. Для начала нам нужно определиться с составом команды.

– Вот моя команда, – указала я на спящих подруг.

По крайней мере, мужчина думал, что они спят. Я же догадывалась, что девушки, как бы они ни желали вздремнуть, ни за что не упустили бы возможность получить информацию о том, во что я их втянула.

– Я тоже иду, – уверенно произнес император.

– Не стоит оставлять Наминай. Достаточно и того, что я оставила королевство на двоих стариков, а в случае моей гибели на трон взойдет семилетняя девочка, – отрицательно покачала я головой.

– У Наминая есть сенат и Лелиан, к словам которой этот сенат прислушивается гораздо больше, чем к моим, – возразил Анторин. – К тому же после ухода Рани мне необходимо сменить обстановку, – неохотно признался он.

– Вы так и не помирились? – спросила с сочувствием.

– После того как ее магический полюс сменился, она совсем отгородилась от этого мира. Я не могу до нее достучаться. Да и найти ее теперь проблематично. Отправилась в очередное паломничество по источникам магии жизни. Говорят, уже достигла уровня магистра и может оживлять животных, – проговорил император, усиленно стараясь принять безразличный вид, но от меня не укрылось, с какой болью он вспоминал о любимой, которая предпочла ему и их ребенку высшую цель – нести жизнь всему миру.

– Хорошо. Твоя помощь не будет лишней, – пришлось согласиться мне.

– Есть еще одна проблема, – виновато произнес мужчина. – Думаю, тебе не понравится то, что я сейчас скажу.

– Говори. Все равно хуже уже быть не может, – отмахнулась я.

Я ошибалась. Но что может быть хуже того, что спасать Карая нас поведет Рафэ? Тот самый высокомерный и безжалостный доминант, который воспринимает людей как животных, пригодных лишь для опытов. Но было в этом кое-что, что заставило меня улыбнуться.

– Ты рада? – удивленно спросил Анторин.

– Возможно, все не так плохо складывается, – ответила, уже предвкушая, как опробую свои способности на ненавистном доминанте. После того как он объяснит, как спасти Карая, разумеется.

– Значит, решено. Осталось встретиться с Рафэ и обсудить все детали, – кивнул император. – Но не сейчас. Вам необходимо отдохнуть и набраться сил.

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но Анторин опередил меня:

– Если о себе не заботишься, подумай хотя бы о своих спутницах. Они явно не выспались и голодны. Тем

более что в Наминае уже поздний вечер и правила гостеприимства не позволяют мне выпроводить гостей на ночь глядя. Да и сам император, покинувший империю под покровом ночи, будет выглядеть как беглец.

– Хорошо, – неохотно согласилась я, подметив краем глаза, как дернулись в сдерживаемой улыбке уголки губ Касиян. Мона была более виртуозной актрисой, и ни одна черточка ее лица не дрогнула.

– Фрейлины, вы останетесь здесь или все же предпочтете отдыхать в кроватях? – поинтересовалась у девушек.

Подруги тут же вскочили и посмотрели на меня вполне ясными, не затуманенными сном глазами.

– Нам бы поесть, а поспать мы и на травке можем, – заверила Дамон.

– Ну-ну, на сушеной… сено называется, – прошептала Касиян, следуя за мной и Анторином. – У тебя большой опыт экстремального отдыха.

Дамон лишь шикнула на подругу, но по их настроению я поняла, что девушки насторожены и стараются заглушить наигранным весельем беспокойство по поводу предстоящего путешествия. Придется рассказать им все, что мне известно о доминантах, чтобы подготовить фрейлин к встрече с Рафэ – не лучшим представителем своей расы.

В последние минуты перед отправлением в Туманную долину наша команда пополнилась еще одним представителем Наминайской империи. Рони ворвался в зал переходов и категорическим, не терпящим возражений тоном заявил:

– Я с вами!

Следом за ним в помещение, словно разгневанная фурия, влетела принцесса Лелиан и воскликнула:

– Если ты сейчас уйдешь, то можешь не возвращаться! Оставайся у доминантов, целее будешь!

– По какому поводу шум? – невозмутимо поинтересовался Анторин.

– Этот негодяй собрался бросить меня! – направив указующий перст на втянувшего голову в плечи Рондая Нарсийского, патетически объявила Леля.

– Ложь, – пискнул Рони, покосившись на императора. – Я всего лишь хочу искупить свою вину за то, что позволил Караю пойти на такой риск.

– Благородное желание, – одобрительно кивнул Анторин.

– Не смей! – выкрикнула Лелиан. – Признайся, ты испугался ответственности и просто сбегаешь!

– Да никуда я не сбегаю, – возмутился Рондай. – Ты моя жена, и я очень рад предстоящему отцовству. – Мужчина жалобно посмотрел на нас в поисках поддержки и удрученно вздохнул: – Но эти твои перепады настроения, знаешь ли… Я ведь могу однажды и не успеть увернуться, и останется наш ребенок безотцовщиной.

– Все! С меня хватит. Уходи куда хочешь, – устало произнесла принцесса. – Но имей в виду, если ты не вернешься – я тебя убью!

Леля ушла, а мы все стояли и пытались понять глубокий смысл ее последней фразы.

– Ну что ж, в путь! – преувеличенно бодро проговорил Рони, натянуто улыбаясь.

Первым моим порывом было желание отказаться от подобного сопровождения. Рондай безусловно талантливый артефактор, но он слишком безответственен. И это именно по его вине Карай затерялся между временем и пространством, в созданной для королевы Немии тюрьме. Однако, взглянув на осунувшегося и, судя по серым теням под глазами, систематически не высыпающегося мужчину, я не осмелилась отказать ему в возможности немного отдохнуть от тяжкой доли супруга принцессы Лелиан.

– Все готовы? – спросил Анторин, тоже с сочувствием поглядывая на Рони. – Ну, тогда в путь.

Мы все взялись за руки, и император увлек нас в жерло перехода.

В долине нас уже ждали четверо высоких плечистых беловолосых мужчин с печатью глупости на лицах. Наверняка это были плоды экспериментов Рафэ, выведенные им гибриды, обладающие большой силой и прямо противоположными умственными способностями. Встречающие предложили нам проследовать в Туманное озеро. Я едва успела схватить Касиян за руку, чтобы удержать ее от вступления в туман.

– Позовите своего хозяина, – проговорила напряженно.

– Успокойся, Кари. Я уже послал ему зов, – произнес Анторин.

– Так зачем же тогда он этих истуканов здесь оставил? – раздраженно спросила я, ни на гран не доверяя доминантам. – Я ведь могу их в мгновение высушить.

– Тише, – прошептал император. – О твоих способностях я не посчитал нужным распространяться.

– Так они не знают, что это именно я закрыла проход между мирами и могу это сделать снова? – спросила у друга.

– Не знают. И пусть и дальше остаются в счастливом неведении, – прошептал Анторин.

Нам пришлось прекратить беседу, потому что из Туманного озера вынырнула беловолосая макушка Рафэ.

Доминант степенно вышел из тумана, приблизился к нам и одним взмахом руки отослал своих увальней. Лишь после того как они скрылись в серой дымке, Рафэ небрежно поздоровался с Анторином и повернулся ко мне.

– А вот и моя забавная зверушка, – довольно улыбаясь, произнес он.

Я шагнула вперед, но император схватил за руку и сжал ее, предостерегая. Пришлось проглотить оскорбление, иначе, если я убью одного из них, доминанты вряд ли согласятся помочь вызволить моего мужа. Но я буду собирать эти оскорбления по крупице, чтобы потом сполна воздать за каждое колкое слово.

– Времена, когда вы могли позиционировать себя как высшую расу, давно минули. Не стоит злоупотреблять нашим гостеприимством и испытывать терпение ее величества, королевы Саминкары Возренийской, – неожиданно вступился за мою честь Анторин.

Рафэ удивленно изогнул белую бровь, окинул меня еще более заинтересованным взглядом и позерски поклонился.

– Прошу извинить, не знал, что… забавная особь добилась таких высот среди себе подобных, – произнес он, не вняв совету императора.

– А можно я ему в морду дам? – поинтересовалась Дамон. Довольно громко поинтересовалась.

– Пока не стоит, – вежливо улыбнувшись Рафэ, ответила я подруге.

– Жаль, – с непритворным сожалением вздохнула Мона.

– Чувствую, веселое нам предстоит путешествие, – проговорил Рондай, приобняв фрейлин за талии.

Обе девушки одновременно отступили в стороны, не понаслышке зная, какой вспыльчивой может быть жена Рони.

– Время идет. Мы здесь, и готовы выслушать твои соображения по поводу того, как нам найти Карая, – напомнил о собравшей нас здесь цели Анторин, обращаясь к доминанту.

– Для этого нам придется сначала отправиться в Доминанию – мой родной мир. Никто не возражает? – усмехнувшись, проговорил высокомерный доминант.

– И как вы себе это представляете? – язвительно поинтересовалась я. – Мы дружной шеренгой войдем в туман и погибнем вам на потеху?

– А я с собой масочку прихватил, – гордо изрек Рондай, надевая на лицо свою несуразную дыхательную маску. – Могу и вам дать, если надо, – глухо проговорил он в похожее на свиное рыло устройство.

– Я могу адаптироваться к туману, на это потребуется время, но я, пожалуй, лучше потерплю, – произнес Анторин, сдерживая смех.

Рафэ вопросительно посмотрел на меня и моих подруг.

– Неси свои маски, – раздраженно проговорила я.

Мне было достаточно выпустить из-под контроля свой голод, и я обезвредила бы весь туман в мире доминантов. Но, во-первых, это могло их убить, а во-вторых, не хотелось раскрывать свои способности, нейтрализуя туман даже на небольшом участке вокруг себя.

Анторин положил руку на плечо Рони, и они оба исчезли, оставив нас наедине с доминантом.

– Прогуляемся? – предложил Рафэ, учтиво предлагая мне руку.

– А почему

бы и нет. В конце концов, нам предстоит терпеть присутствие друг друга какое-то время, и было бы целесообразно поддерживать хотя бы видимость нейтралитета, – едва прикрытым вежливостью неприязненным тоном ответила я и положила руку на локоть доминанта.

Мы медленно прогуливались вдоль кромки туманного озера, а фрейлины следовали за мной по пятам, настороженно наблюдая за иномирцем, не внушающим доверия. Девушки мой рассказ о доминантах восприняли весьма скептически, но спорить не стали, привыкнув за последние годы доверять моему мнению. Сейчас же я спиной ощущала их недоверие к Рафэ и напряжение. Мне же было откровенно противно вот так, под руку, прохаживаться с ним, но я должна была понять, какова будет его дальнейшая линия поведения. Язвительные замечания ранили самолюбие, но не более. Важно то, что он намеревается делать, а не говорить. Но за те минуты, пока ждали возвращения Анторина и Рондая, мы несколько раз приближались вплотную к туману, и Рафэ удержался от соблазна столкнуть меня в смертоносную субстанцию просто для того, чтобы посмотреть, что со мной произойдет. А это давало надежду на его искреннюю заинтересованность в успехе операции.

Фрейлины фыркали и недовольно сопели, но маски все же надели. Аппарат оказался намного удобнее, чем казался на вид. Он совершенно не мешал, а спустя несколько минут словно сросся с кожей, и я даже забыла о его присутствии. Да и как тут не забыть, когда мы вступили в долину, все глубже погружаясь в туман и спускаясь к ее центру. Когда туман сомкнулся над головой, я ожидала, что ничего не смогу рассмотреть и идти придется на ощупь. Но все оказалось совсем иначе, видимость была прекрасной, только все и всё вокруг было в черно-белых тонах. Даже ярко-алый камень в моем обручальном кольце здесь тускло мерцал различными оттенками серого.

При ближайшем рассмотрении огромный валун в центре долины оказался чем-то вроде входа в подземелье. Выдолбленный в породе ход вел глубоко вниз, крутые ступени были влажными и скользкими. Рони придерживал под локоть Касиян, Анторин помогал Дамон, мне же протянул руку Рафэ. Принимать от него помощь было неприятно, возможно, даже более неприятно, чем упасть. Но я не знала, какой длины лестница, и не желала так нелепо погибнуть из-за неуместной гордости.

– А все же ты увидишь мой мир, – довольно проговорил доминант, ведя меня по лестнице.

– Но войду в него свободной гостьей, а не рабой безумного ученого, – ответила ему с улыбкой.

Рафэ конечно же не увидел этого под маской, но по тону должен был понять.

– Не рабой – да. Но гостьей ты будешь тоже моей, – не унимался он.

– А гостей нужно беречь, – произнесла – и охнула, едва не упав.

Спуск неожиданно закончился, ступени теперь поднимались вверх.

– Почти пришли, тебе понравится Доминания, – прошептал мне на ухо Рафэ.

– Вряд ли, если он такой же серый и скучный, как ты, – не удержалась я от колкости.

– Серый? – усмехнулся доминант. – Доминания наполнена еще более яркими красками, чем ваш скудный мир. И то, что ты не в состоянии их разглядеть, лишний раз подтверждает, насколько вы, люди, отстаете в развитии от нас.

– Однако узость сознания не помешала мне разглядеть твою прогнившую сущность, – ответила я, сверля Рафэ полным ненависти взглядом.

– Осторожнее в высказываниях, я ведь могу и передумать сотрудничать с тобой, – высокомерно произнес доминант.

– Но вся ваша раса не передумает сотрудничать с нами, отстающими в развитии, жалкими людьми. Что же вам нужно от нас, таких слабых и никчемных, что ты даже решился на такой самоотверженный поступок, как совместная кампания с целью вернуть единственного, кто согласится стать посредником между нашими мирами? – не менее язвительно и высокомерно ответила на его угрозу.

– Пришли, – вместо ответа произнес доминант и толкнул покрытую узорами стеклянную дверь, к которой привела нас лестница.

Возможно, Рафэ был прав, и человеческое зрение просто не воспринимало весь спектр местных красок, но я видела только всевозможные оттенки серого. И, ступив за дверь, мы оказались не под открытым небом, как я ожидала, а в помещении. Это явно была обитель какого-то ученого или даже нескольких.

Понять назначение большинства находящихся здесь предметов мне было не под силу, но одно я поняла точно: доминанты приложили немалые усилия, чтобы вновь пробить путь в наш мир, а значит, мы им очень нужны. Только под гнетом огромной необходимости такие высокомерные создания приложили бы столько усилий для связи с низшими, по их мнению, созданиями.

– Ничего не трогать. Идите за мной, – проговорил Рафэ, и повел нас к выходу из помещения.

– Куда мы идем? – спросил Анторин, с опаской озираясь.

Доминантам не доверял ни один из нас.

– Все объясню на месте. Хотя сомневаюсь, что вы что-то поймете, – неохотно ответил Рафэ.

За спиной послышался какой-то грохот и приглушенное шипение. Обернувшись, я заметила, как Рони, виновато опустив голову, отступил от уроненного им предмета, старательно делая вид, что он не причастен к этому.

– Я же просил ничего не трогать! – зло прошипел доминант и бросился к аппарату, из нескольких отверстий которого с шипением выходил ярко-красный пар. Это выглядело весьма странно на фоне окружающих серых красок.

Рафэ кашлял, ругался, ворчал и пытался перекрыть поток пара. К тому моменту, когда шипение стихло и из аппарата перестало вырываться яркое вещество, доминант уже хрипел, стоя на четвереньках, и сплевывал такую же алую, как и туман, кровь. А мы стояли по щиколотку в красном дыме и смотрели на него. Но, как бы я ни ненавидела этого высокомерного блондина, его помощь мне была необходима, и я подошла к нему, присела и спросила:

– Чем помочь?

– Выведи меня отсюда, – прохрипел доминант и упал.

– А может, оставим его здесь и вернемся? – жалобно спросил Рондай, покосившись на стеклянную дверь.

– Помогите мне! – повысила я голос. – Рони, хватит думать только о своей шкуре! Ничего он тебе не сделает, по крайней мере до тех пор, пока мы не найдем Карая. У нас договоренность.

Мы выволокли Рафэ из помещения в маленький коридорчик, в который тоже просочился красный дым. Но здесь его было гораздо меньше. Доминант впал в беспамятство и что-то бессвязно бормотал, продолжая пускать кровавые пузыри.

– Если он сейчас умрет, я тебя лично придушу, – пообещала Рондаю.

– Так давайте унесем его подальше, – тут же оживился горе-маг.

Но унести Рафэ у нас не получилось. Дверь, ведущая из коридора, оказалась наглухо запертой, и даже Анторин, используя магию тумана, не смог ее открыть.

– Здесь какая-то блокировка стоит. Видимо, сработала из-за красной ядовитой субстанции, – сказал император.

Я обвела взглядом присутствующих и поняла, что никто не знает, что делать.

– Анторин, ты как себя чувствуешь? – спросила у друга.

– Немного некомфортно, но это из-за переизбытка тумана, – ответил он. И тут же добавил, повысив голос: – Не вздумай! Ты раскроешь себя!

Но я не вняла его предостережению и сдернула с себя маску.

В нос ударил концентрированный удушающий запах сырости. Но я мгновенно очистила пространство вокруг себя от магической составляющей и вздохнула свободно. Маску же решительно надела на лицо Рафэ.

Ожидание,

казалось, длилось вечность, в действительности же доминант пришел в себя довольно быстро.

Он с удивлением и опаской смотрел на меня, стоящую в центре раскрашенного в яркие цвета, лишенного туманной магии участка помещения, и жадно дышал через маску, очищающую воздух от смертоносного для него красного дыма.

Пока Рафэ восстанавливался, я подошла к подругам, чтобы успокоить их, но обнаружила, что девушки совершенно спокойны. А Дамон зачем-то вылила воду из притороченной к поясу фляжки и присела, опустив тару в сочащийся из-под двери в лабораторию красный дым.

– Пригодится, – уверенно ответила девушка.

– Время покажет, – не стала спорить с ней я.

Дамон всегда отличалась повышенной подозрительностью, что не раз выручало как ее саму, так и всех нас.

Прикрыв собой фрейлину, усердно загоняющую красный дым во фляжку, я наблюдала за тем, как Рафэ медленно встал, расправил плечи и вновь стал высокомерным представителем своего народа.

– Ты, недоразвитый идиот! Я тебя уничтожу, – прошипел доминант Рондаю, вперив в него ненавидящий взгляд.

– Ты и пальцем его не тронешь, – произнесла я спокойно. – Во-первых, у нас договоренность, а во-вторых, именно его изобретение спасло твою жизнь. И в том, что вы так халатно относитесь к опасным веществам, нет ничьей вины, кроме вашей собственной.

– А ты не устаешь удивлять меня, маленькая загадочная особь, – усмехнулся Рафэ. – Ничего не хочешь рассказать?

– Нет. Мы с тобой не настолько близки, чтобы у меня появилось желание откровенничать, – язвительно ответила я.

– Это недолго и изменить, – столь же язвительно ответил доминант.

– Размечтался, – вмешалась в разговор Дамон, привязывая туго закрученную фляжку к поясу. – Наша королева замужем и фаворитов не заводит. Будешь хорошо себя вести, может, перепадет парочка снисходительных взглядов от ее фрейлин. Но точно не от меня. Если от меня тебе что и перепадет, то мало не покажется.

– Мона, успокойся, – попросила я подругу.

– Только после того, как он прекратит вести себя, как ищущий неприятностей придурок. Я здесь не для того, чтобы терпеть оскорбления в адрес своей королевы, – с вызовом произнесла фрейлина.

– Прекратить! – слегка повысила я голос, и Дамон покорно склонила голову.

– Рвение и преданность твоих подданных достойны уважения, королева с веером загадок, – улыбнулся Рафэ. – Идемте, покажу вам нашу новую разработку и объясню, как она может помочь нам в поисках Карая Туманного.

Прежде чем открыть дверь, доминант проделал какую-то манипуляцию со стеной. Часть ее отъехала в сторону, и весь красный дым устремился в открывшееся зарешеченное пространство. Лишь когда весь дым вытянуло из коридора и лаборатории, Рафэ отпер дверь, и мы вышли в большой холл, в котором сходилось множество других коридоров.

– Нам сюда, – указал направление доминант, избавившись от маски и вернув ее мне. – Надень, не стоит лишний раз волновать моих сородичей. Они не любят, когда появляются новые, адаптированные к нашей атмосфере чужаки. Это, знаешь ли, раздражает.

– Боитесь, что отсталая раса потеснит вас на вашей же территории? – с усмешкой поинтересовалась я.

– Не провоцируй меня. Я и так с величайшим сожалением отказался от возможности исследовать тебя, – недовольно произнес Рафэ.

– Не обманывайся. У тебя никогда и не было этой возможности, – уведомила я его.

Дальнейшего препирательства не последовало, потому что навстречу нам шли двое доминантов, и при них Рафэ, видимо, посчитал ниже своего достоинства общаться с недоразвитой представительницей низшей расы на равных.

В конце коридора нас ждала еще одна магически заблокированная дверь, за которой находилась неожиданно огромная комната, в центре которой абсолютно без опоры клубился и матово переливался большой черный шар из неведомой субстанции.

– Что это? – настороженно спросил Анторин, остановившись у двери и не пуская меня дальше.

– О, это величайшее открытие нашего рода, после овладения туманом. Это антитуман, или кусочек небытия, если хотите, – гордо известил Рафэ.

Судя по тому, с какой любовью он говорил об этом сгустке подозрительной энергии, от которой исходили волны ледяной стужи и безысходного ужаса, Рафэ сам приложил руку к его созданию.

– И какая нам польза от этого антитумана? – спросила я, обходя сферу по кругу. – Как он поможет найти Карая?

– Нам еще не до конца известны его свойства, но при желании мы сможем с его помощью проложить путь сквозь бездну и без опасения потеряться отправиться на поиски твоего мужа, – ответил Рафэ. – Нужно лишь произвести несколько манипуляций, и эта субстанция будет сохранять наше материальное состояние вне пространства и времени.

– Понятно. Так чего же мы ждем? – воодушевленно спросил Рондай.

– Лично мне пока ничего не понятно, – усмехнулся Анторин.

– И безопасность применения этой штуки кажется весьма сомнительной, – протянула Касиян, ежась от исходящей от шара стужи.

– Что конкретно вы хотите сделать? – спросила я, подумав, что взять с собой подруг было неосмотрительным решением. Не стоило подвергать их такой опасности.

– Мы запустим антитуман в свою кровь, – словно о сущей безделице объявил доминант.

– А опыты уже проводили? – настороженно спросил Рони.

– Да, и неоднократно, – кивнул Рафэ.

– Какой процент смертности? – продолжил расспросы Рондай.

– На первом этапе было восемьдесят процентов, а сейчас всего два, – равнодушно поведал доминант.

– Вы проводили опыты на людях? – не узнавая своего голоса, спросила я.

– А ты согласилась бы принять участие в поисках без предварительных испытаний? – усмехнулся Рафэ.

– И вы еще утверждаете, что готовы к сотрудничеству! – возмущенно воскликнул Анторин.

– Испытуемые были из ранее отчужденных, – спокойно произнес доминант. – У нас есть несколько ферм по выведению человеческих особей. Но! Если нам удастся достичь договоренностей, они будут отпущены. Все. А для того, чтобы достигнуть этих договоренностей, нам нужен посредник. Вот его-то мы и отправляемся искать. Все логично и оправданно.

– Какие же вы ущербные. Мне вас даже жалко, – покачала я головой.

– А мне не жалко, – вставила Дамон.

– Идемте, с вами хотят поговорить доминарии первого круга, – недовольно проговорил Рафэ, указав на дверь.

Из здания мы не выходили. Но, судя по тому, как долго Рафэ вел нас по петляющим коридорам, переходам и сквозным залам, это было огромное, многоярусное сооружение.

– Доминарии первого круга считают, что между нашими расами возможно равное сотрудничество, – рассказывал Рафэ по дороге. – Второй круг раскололся, многие против признания вас равной расой, но большинство не посмели выступить против первых доминариев. Третий круг вообще не сочли нужным посвящать в подробности. Если вы сейчас неосторожным словом или взглядом разочаруете одного из праймдоминариев, последнее слово будет за мной. Я конечно же не отказался бы от роли вершителя ваших маленьких судеб, но практический опыт применения антитумана интересует меня гораздо больше. Так что, королева, держите под контролем своих дрессированных зверушек, чтобы они не показывали зубки кому не следует.

Дамон демонстративно оскалилась и

протяжно рыкнула.

– Не трать на него время. Такие и с десятого раза не понимают, – поддержала ее Касиян.

– Девочки, не шумите, – одернула я фрейлин. – При доминариях будете молчать, что бы ни случилось.

– Как скажете, ваше величество, – недовольно пробурчала Мона.

Мы остановились у высокой двустворчатой двери. Высокомерный сопровождающий окинул нашу компанию придирчивым взглядом, брезгливо скривился, но двери распахнул, впуская нас в большое помещение, где стояли три высоких кресла, два из которых были заняты уже знакомыми мне по суду над Лелиан доминариями.

Старший из них медленно встал, но не сделал ни шага. Он тоже осмотрел нас и остановил взгляд на мне. Его мертвенно-серые глаза, казалось, заглядывают мне прямо в душу.

– Так вот кого выбрал мой отсталый сын… Скучная, как и весь ваш мир, – меланхолически произнес он. – Подойди.

Сомнений в том, что обращаются именно ко мне, не было, и я шагнула к доминарию, рассматривая его со скрытой ненавистью. Так вот кто является отцом Карая, вот кто преследовал и привел к смерти его мать лишь за то, что она посмела не избавиться от ребенка. И теперь этот бессердечный эгоистичный лицемер хочет, чтобы его недоразвитый сын вернулся и продолжил служить на благо их расы, возомнившей себя высшей. Желание плюнуть в его высокомерное лицо было столь велико, что мне пришлось отвести взгляд, чтобы сдержаться. Что вызвало удовлетворенный кивок доминария, принявшего мой жест за капитуляцию. Неужели они действительно все еще верят в свою власть над нами?

– Ты готова рисковать своей никчемной жизнью ради спасения Карая Туманного? – бесцветным, как и весь их мир, голосом спросил доминарий, медленно опустившись в кресло.

Я обернулась, чтобы посмотреть на реакцию Анторина, и увидела в его взгляде еще не изжитый страх перед туманным народом. Император едва заметно покачал головой, словно говоря мне «не перечь». Но у меня было другое мнение о взаимоотношениях с доминантами.

– А вы на что готовы? – спросила с вызовом. – И не слишком ли неосмотрительно оскорблять королеву одного из величайших королевств мира, в помощи которого вы нуждаетесь?

На лице доминария не отразилось ни единой эмоции, но взгляд стал настороженным.

– Ты смеешь бросать мне вызов? – спросил он.

– Нет, я позволяю вам осознать, что мы больше не находимся под вашим влиянием, – снисходительно улыбнувшись, ответила я.

Стойкость доминария поколебалась, о чем свидетельствовало изменившееся выражение словно окаменевшего до этого лица.

– Не забывайся, дочь низшего рода. Ты на нашей территории, – проговорил он, чуть повысив голос.

– Я здесь почетный гость, а не пленница. Не стоит демонстрировать пренебрежение к тем, в благосклонности кого вы нуждаетесь, – сделав еще один шаг к доминарию, произнесла я чуть тише. – Мы готовы к сотрудничеству. Но договоренности еще не достигнуты.

Намек достиг цели, но самолюбие отца Карая было уязвлено, и инициативу взял на себя второй властелин мира доминантов.

Он был более лоялен и воздержался от оскорблений, произнося короткую, но информативную речь о пользе взаимовыгодных отношений между нашими расами.

– Это все, конечно, очень интересно, и мы обязательно обсудим все аспекты взаимных соглашений, но сейчас речь идет о другом, – вступил в разговор Анторин. – Мы готовы участвовать в спасательной кампании, но не понимаем вашей заинтересованности в ее успехе. Почему вы не согласились принять в качестве посредника меня или же мою сестру, которая тоже является полукровкой?

– Это вам объяснит Карай Туманный, если вы, конечно, сможете вернуть его из небытия, – ответил второй доминарий.

– Предлагаю не тратить время на словесные дуэли и приступить к делу, – произнесла я, сверля взглядом мерзавца, являющегося дедом моего сына. – Дальнейшие переговоры о взаимодействии будет проводить мой муж. По всей видимости, у него уже выработался иммунитет к некоторым неотъемлемым чертам представителей вашей расы.

– Ступайте. Мы делаем все возможное, чтобы спасти посредника. Вас будет сопровождать третий доминарий первого круга. Один из тех, кто еще верит в эволюцию вашего вида, – подвел итог пожилой доминарий.

Я развернулась и первой пошла к выходу, не желая находиться в столь неприятном обществе еще хоть минуту.

Покинув зал, мы все вздохнули с облегчением, даже Рафэ.

– Я же просил быть сдержаннее, – только и произнес доминант, одарив меня недовольным взглядом.

– А ты, оказывается, возлагаешь надежды на нашу отсталую расу, – с усмешкой ответила я.

– Не стоит обольщаться, – язвительно ответил доминант. – Идите за мной. Отведу вас в резервацию. Там отфильтрованный воздух, и вы сможете поесть перед первым этапом внедрения.

– Ты собираешься отправить нас в загон, как домашних животных? – враждебно поинтересовалась Дамон.

– Как раз тебе не помешает немного дрессировки! – явно сорвавшись, воскликнул Рафэ, но тут же опомнился и принял величественный вид.

– А ты здесь кто-то вроде младшего правителя? – заинтересованно спросила Мона.

– Я не младший, а один из трех, – гордо заявил Рафэ.

– Мона, не смей, – прошептала я, дернув фрейлину за рукав, но мои опасения подтвердились, когда я увидела охотничий блеск в глазах подруги. Она почуяла добычу, и теперь заносчивому доминанту несдобровать. – Не совершай ошибок, за которые можешь поплатиться жизнью, – предостерегла я подругу, вспомнив о судьбе матери мужа.

– Только если его, – коварно улыбнувшись, прошептала Дамон.

Мы наконец-то покинули здание и увидели Доминанию во всей ее серой бесцветной красе.

Небо казалось низким и словно падающим на голову, повсюду виднелись клочки густого тумана, словно обволакивающего скудную бесцветную растительность. Строения тоже не отличались яркостью и архитектурными изысками. Весь мир доминантов выглядел серым и плоским. Здесь не было места плавным линиям. Даже дорога, по которой мы шли, не петляла, а отличалась резкими, геометрически выверенными углами.

– Как же вы здесь живете? – прошептала я, взирая на лишенный радостей жизни мир. – Здесь вообще кто-нибудь думает, чувствует, творит? Или все просто существуют по заранее написанному сценарию?

– Пожалуй, стремление к переменам – это единственное, что связывает меня с вашим видом, – произнес Рафэ, ведя нас по ровной как струна дороге.

– Да ты не безнадежен! – воскликнула Дамон.

Касиян дернула ее за рукав, но Мона только плотоядно улыбнулась.

Пожалуй, эта кампания будет не лишена определенного очарования. Мне доставит истинное удовольствие наблюдать за тем, как моя дерзкая, воспитанная фавориткой фрейлина будет ломать мировоззрение доминанта Рафэ. И ей удастся перевернуть его устоявшийся мир. А если ему это не понравится, я не позволю доминанту обидеть свою подругу.

Шли мы не больше пятнадцати минут, но этого времени мне хватило, чтобы понять, что мир доминантов везде одинаково сер и однообразен. Здание лаборатории находилось на окраине, и резервация, где они держали взаперти наших сородичей, была поблизости. Она представляла собой изолированную площадь, накрытую овальным куполом, под которым располагалось несколько длинных бараков, небольшая площадка для прогулок и

высокое здание в центре, упирающееся крышей в центр купола.

– Можете снять маски, – сказал доминант, как только мы прошли сквозь стену прозрачного магического купола. – Не контактируйте с выращенными здесь особями. Они не знают языка и даже не подозревают о существовании других миров, – инструктировал нас Рафэ.

– Урод, – коротко ответила Мона на его реплику.

– Держи в узде свою помощницу, – злобно прошипел доминант.

– Она равноправный член команды. Сам попроси ее о лояльности, – вежливо улыбнувшись, ответила я.

– Издеваешься? – резко обернувшись, спросил Рафэ.

– Нисколько. А ты боишься? – задала я встречный провокационный вопрос.

– Что? – вопросил Рафэ, брезгливо поморщившись.

– Все вы, мужчины, одинаковые, – авторитетно заявила Мона. – И иное происхождение тебе не поможет, блондинчик.

– Дамон, умерь пыл, – улыбнувшись проговорила я. – Рафэ нам еще понадобится в здравом уме, по крайней мере, до того момента, как мы найдем Карая.

– А потом? Ты дашь мне полную свободу? – с надеждой в голосе спросила фрейлина.

– Конечно, – заверила я ее, поглядывая на насупившегося доминанта. – По окончании кампании можешь делать с ним все, что захочешь.

– Вы точно сумасшедшие, – подал голос Рони.

– За это мы их и любим, – улыбнулся Анторин.

– Вы такие забавные в своей уверенности в собственной исключительности, – усмехнулся доминант.

– Забавляйся, пока можешь, – великодушно разрешила ему Мона.

Мы дошли до центрального здания, тут все смолкли в ожидании дальнейших инструкций.

– Вы здесь гости, так что для вас подготовлена вполне пригодная для отдыха комната. Пища также отвечает вашим потребностям. Насчет вкусовых качеств не берусь утверждать, у нас несколько разнятся предпочтения. Но повар утверждает, что для вас составил меню из самых любимых блюд разводимых особей, – проговорил Рафэ, открывая единственную дверь в высоком здании.

– Еще раз назовешь людей особями, и я забуду о твоей полезности в поисках нашего консорта, – с неприкрытой неприязнью глядя на него, произнесла Касиян.

– И она не шутит, – заверила я доминанта, вежливо улыбаясь. – Мои фрейлины прошли довольно разносторонний курс обучения и вполне способны лишить жизни даже такое высокоразвитое существо, как ты.

Мы вошли в маленькое помещение без окон. Послышалось шипение, возникло мимолетное ощущение полета, и в следующее мгновение доминант открыл дверь, выпуская нас в совершенно другом зале. Из больших окон открывался вид на всю резервацию. Мы за секунду перенеслись на верхние этажи здания и даже не заметили этого. И это был не переход с помощью тумана, которым пользовались Карай и принцесса Лелиан. Магия доминантов для нас все еще оставалась тайной.

– Ждите меня здесь, – проговорил Рафэ, уверенно направляясь к единственной двери, кроме той, из которой вышли мы.

– Какой же у них скучный и подавляющий мир, – прошептала Касиян, остановившись у окна.

– Прости, что втянула тебя в это, – произнесла, остановившись рядом с ней.

– Я благодарна тебе, – вымученно улыбнулась подруга. – Только не думала, что здесь будет такая гнетущая обстановка.

– Я только что о том же подумала, – улыбнулась фрейлине в ответ.

– И это объясняет, почему они такие сухие и заторможенные, – вступила в разговор Дамон, приобняв нас с Ян за плечи. – Но мы встряхнем их мир, или мы не фаворитки! – уверенно добавила неугомонная девушка.

– Женщины, забудьте на время о душевной организации доминантов и вспомните, зачем мы здесь, – вернул нас к действительности Анторин. – Раскрасить это место не является нашей первоочередной задачей.

– Но мы не можем бросить людей, которых здесь разводят, как скот, – воскликнула я. – Мы должны добиться их освобождения!

– Всему свое время. Сначала нужно вернуть Карая, – высказал неожиданно конструктивную мысль Рони. Но тут же опасливо осмотрелся и добавил: – И как можно быстрее убраться отсюда. Пусть эти снобы сами свою жизнь раскрашивают.

Рафэ вернулся и позвал нас знакомиться с комендантом фермы. Подобная формулировка вызвала во мне бурю протеста, которую я заглушила волевым усилием, понимая, что сейчас не время и не место для возмущения. Доминанты все равно не поймут – для них мы всего лишь отсталая раса, не заслуживающая достойного отношения.

Комендантом резервации оказался неожиданно низкорослый и тучный доминант. Длинные белокурые волосы и мертвенно-серые глаза смотрелись нелепо в сочетании с пухлыми розовыми щеками и растянутыми в приветливой улыбке полными губами.

– Как интересно, – протянул он, бросившись нам навстречу. – Обожаю людей! А вы такие уверенные в себе и бесстрашные, что глаз не оторвать.

– Умерьте пыл, комендант Брунфо. Это наши почетные гости, – проговорил Рафэ. – Император дружественной Наминайской империи, Анторин Намийский, – представил он Анторина начальнику резервации.

– Рад встрече, – проигнорировав замечание Рафэ, произнес комендант Брунфо, схватил Анторина за руку обеими пухлыми ручками и начал трясти ее.

– А это королева Возрении, ее величество Саминкара Возренийская, – продолжил знакомить нас Рафэ.

– Вы великолепны! – воскликнул комендант, хватая и меня за руку.

– Вверяю наших гостей вашим заботам. Вернусь, как только закончу приготовление к внедрению, – сухо произнес Рафэ и направился к двери.

– А поцелуй на прощанье? – возмущенно воскликнула Дамон, надув губки.

– Приструни эту девицу, – прошипел доминант, обращаясь ко мне, и вышел, хлопнув овальной дверью.

Громкого звука не получилось, но Рафэ довольно определенно продемонстрировал высшую степень раздражения.

– Мона, прекрати дразнить нашего проводника, – попросила я.

– Это выше моих сил, – искренне ответила девушка. – Он такой умильный в своем высокомерии, что я не могу побороть желание ткнуть его носом в ошибочную самооценку.

– Прекрасно! Просто великолепно! – радостно выкрикнул комендант Брунфо.

– Можешь звать меня Моной, пухлик, – благосклонно заявила Дамон. – Ты такой милый по сравнению со своими тощими сородичами.

По щекам коменданта разлился еще более яркий румянец. Я отбросила все сомнения и поинтересовалась напрямую:

– Вы полукровка?

Брунфо заметно сник, отвернулся и спросил дрожащим голосом:

– Это так заметно? Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но не могу бороться со своей природой.

– До тех пор, пока вы не поймете, что это не порок, у вас не получится найти свое место в жизни, – с сожалением ответила я.

– Но я его уже нашел! – воскликнул комендант, повернувшись к нам и вновь открыто улыбнувшись. – Мое место здесь. Я забочусь о людях, пусть это и не одобряют доминарии. У них все равно нет особого выбора, им тяжело долго находиться в пустой среде, а я здесь чувствую себя вполне комфортно.

– В пустой среде? – переспросил Анторин.

– Да, воздух, лишенный концентрированного тумана, у нас называют пустой средой. Он ослабляет чистокровных, лишая их связи с истоком, – пояснил Брунфо.

– А расскажите нам подробнее об истоке, – улыбнулась я, подойдя к коменданту поближе.

– Да, поведайте нам эту увлекательную историю, – поддержали меня фрейлины, тоже приблизившись. А Дамон еще и приобняла низкорослого

мужчину, демонстрируя ему полуобнаженную грудь в расстегнутом вороте блузы.

Анторин и Рони бесшумно отступили в сторону, скрываясь из вида Брунфо.

Комендант впал в ступор, не в силах отвести взгляд от соблазнительных форм фрейлины.

– Я их боюсь, – шутливо прошептал Рондай, и я показала ему кулак за спиной, чтобы не мешал неосмотрительными высказываниями.

– Ну давай же, пухлик, расскажи мне про исток, – с придыханием прошептала Мона, рисуя пальчиком узоры на плече коменданта. – Обещаю, это останется нашей тайной.

Мы с Ян тоже отошли, поняв, что Дамон полностью завладела вниманием Брунфо.

– Да что там рассказывать-то, – пролепетал мужчина, едва дыша. – Стоит себе, извергает туман, и все.

– А где стоит и как извергает? Ну же, милый, ты так интересно рассказываешь, я прямо таю от твоего голоса, – нашептывала ему на ухо фрейлина, начав массировать плечи и слегка дуть на шею.

Комендант захихикал и едва не упал.

– Присядь, милый, чтобы я могла устроиться у тебя на коленях, – проворковала Мона.

– Переигрывает, – прошептал Рони, за что получил удар локтем в бок от Анторина.

Брунфо упал в натужно скрипнувшее кресло, и фрейлина тут же устроилась у него на коленях. Было очевидно, что ей очень неудобно, но девушка изо всех сил изображала блаженство, стараясь не скатиться с покатых пухлых колен мужчины.

– Ну так что там с истоком? – напомнила она, обвив руками шею коменданта.

– Это вулкан на севере, он постоянно извергает туман, благодаря которому мы становимся сильнее и живем дольше, – пребывая в состоянии полутранса, говорил мужчина, поглаживая пухлой ручкой талию девушки. – Именно он привел нас сюда. Века назад в Доминании произошло смещение скальных пород и открылся исток, силу которого почувствовали наши предки. Это же смещение помогло им открыть проход между мирами. Да что я рассказываю, можно же найти исторические данные.

– Так найди их для меня, милый. Найди, и я забуду про этого тощего Рафэ. С тобой намного интереснее. – Мона поцеловала Брунфо в щеку и легко спрыгнула с его колен. – А теперь покорми нас, а то у меня не будет сил на наши увлекательные беседы, – подмигнув ему, добавила девушка.

Пока комендант приходил в себя, мы все усиленно делали вид, что увлеченно рассматриваем коллекцию совершенно безвкусных статуэток на одной из полок стенного шкафа.

– Да что же вы стоите? Идемте, стол уже накрыт! – воскликнул Брунфо, немного придя в себя и стараясь не смотреть на строящую ему глазки Дамон.

Когда мы выходили из кабинета, я отчетливо услышала, как он прошептал Моне:

– Я обязательно найду для вас трактат по истории становления Доминании!

– Я буду ждать, – прошептала фрейлина в ответ.

Сомнений не оставалось – комендант полностью во власти моей подруги и на нашей стороне. Возможно, в будущем это окажется очень полезным, если не судьбоносным.

Нас проводили в довольно комфортабельные покои, где была не только столовая с накрытым для обеда столом, но и две спальни для отдыха.

– Располагайтесь, отдыхайте. Вас никто не потревожит, – заботливо произнес Брунфо, обменялся взглядами с Моной и удалился.

– Какая же ты жестокая, – проговорил Рондай, как только за комендантом закрылась дверь.

– Обстоятельства обязывают, – пожала плечами фрейлина и направилась к столу. – Я голодна как зверь.

– У тебя и хватка звериная, – усмехнулся Анторин.

– Спасибо, – кокетливо ответила Дамон и приступила к изучению предложенных нам блюд.

Еда действительно оказалась довольно вкусной, сытной и в то же время легкой. Мы быстро наелись и собрались в одной из спален, чтобы обсудить новую информацию, столь коварно выведанную у коменданта Брунфо так и оставшейся фавориткой в душе Моной.

– Мне бы к этому вулкану, – мечтательно протянул Рони. – Посмотреть, какие породы вокруг, ландшафт, туман опять же у источника наиболее концентрированный и будет проще определить его состав. Да и черная материя тоже много сомнений вызывает. Я, конечно, очень хочу вернуть Карая, но не кажется ли вам, что и мы затеряемся в неведомом, если переживем внедрение антитумана.

Все удивленно посмотрели на Рондая, ожидая, что вот сейчас он сморозит какую-то глупость, рассмеется или состроит гримасу. Но маг был совершенно серьезен.

– Что вы так на меня уставились? – возмущенно спросил он. – Я, между прочим, прежде всего ученый, и только потом душа компании и балагур.

– А еще вор, обманщик и мошенник, – усмехнулся Анторин.

– Муж твоей сестры, отец будущего племянника и советник империи по техномагии, – улыбнувшись, продолжил перечисление Рони.

– Убедил. Излагай, – неохотно согласился Анторин.

– В том-то и проблема, что излагать пока нечего, кроме подозрений и предположений. Мне бы поработать с этой черной материей. Но Рафэ наверняка откажет, особенно после того, как по моей вине едва не умер, надышавшись ядовитым туманом, – развел руками Рондай.

– К истоку нас тем более и близко не подпустят, – проговорила я уверенно. – Судя по тому, что рассказал комендант, для доминантов это место священно. И они нам не доверяют, но узнать об этом истоке нужно как можно больше. Мона?

– Спать я с этим потным толстячком точно не буду, – заявила Дамон.

– И не придется, он и так тебе все тайны расскажет, – усмехнулась Касиян.

– Сделаю все, что смогу… в разумных пределах, – кивнула Мона.

– Хорошо. А теперь давайте решим, кто будет первым добровольцем опробовать антитуман, – сменила я тему. – Считаю, что это должна быть я, если что-то пойдет не так, мне не составит труда обезвредить это вещество своей силой.

– Нет, это слишком опасно, – возразил Анторин. – Нам неизвестны его функции, и на тебя эта гадость может подействовать не так, как на нас.

– По-моему, очевидно, что первой должна быть одна из нас, мы не так важны, – высказалась Ян. – И так как Мона отвечает за получение информации от местного фермера, это буду я. От меня все равно мало пользы.

– Не говори глупостей! Я не позволю тебе так рисковать, – возразила я.

– Она права, – неожиданно произнес Анторин. – Я понимаю, что ты не хочешь подвергать опасности подругу, но в логике ей не откажешь. Мы с тобой слишком важны для политического равновесия. Рони, каким бы шалопаем он ни был, единственный из нас обладает необходимыми знаниями для исследования всего нового, а Дамон следует сосредоточиться на полукровке Брунфо.

– Я прослежу, чтобы ей не навредили намеренно, – положив руку мне на плечо и слегка сжав его, пообещал Рондай.

– Да что вы ее уговариваете? – возмутилась Касиян и, повернувшись ко мне, добавила решительно: – Ты сама сказала, что мы все равноправные члены команды, я так решила.

– Если мы все равны, то и решения принимать должны вместе, – проговорила я, тоже встав и сверля взглядом фрейлину.

– А давайте проголосуем, раз уж мы все здесь такие равные, – покосившись на императора, предложил Рони. – Ну или можете подраться – кто победит, того и в расход.

По комнате разнесся звонкий шлепок, это Анторин отвесил своему новоявленному родственнику подзатыльник.

– Думай, что говоришь, – рыкнул император.

– Я же пошутил, – обиженно пробурчал Рондай, потирая затылок.

– Живешь в два раза дольше меня, а ума так и не

набрался, – проговорил Анторин недовольно.

– Да я моложе тебя почти вдвое! А те пятьдесят лет не в счет, я же был в стазисе и ошибок совершать не мог, чтобы на них учиться и набираться опыта, – начал оправдываться легендарный наминайский разбойник.

– Прекратите, – тихо произнесла я, и все смолкли. – Я не вижу смысла в голосовании, его результат и так очевиден.

– Почему же? Я тоже против того, чтобы Ян лезла в это первой. Пусть мужчины рискуют, – высказала свое мнение молча слушавшая нас Мона.

– Итого: нас двое, а их трое, – сделала я нехитрые расчеты. – Пусть будет так. Я сама втянула вас в это, и все, что может случиться с вами, будет на моей закалившейся за годы правления совести. Одним пятном больше, одним меньше…

Я вышла из комнаты и была благодарна друзьям, что никто из них не последовал за мной. Они понимали, что сейчас мне необходимо побыть одной.

Будучи королевой огромной державы, я не раз принимала решения, которые могли повлечь, а зачастую и влекли за собой жертвы. Невозможно править несущейся по дороге колесницей и не запылиться. И каждое такое решение оставляло шрам на моем сердце. Сколько их уже? И сколько будет еще? Я боялась, что настанет момент, когда мое сердце полностью покроется рубцами и зачерствеет настолько, что жизни подданных уже не будут важны. Сейчас же речь шла не о ком-то постороннем, а о моей подруге – одной из тех, кто помог мне пережить страшные времена и поддерживал все это время. Как же я сглупила, взяв их с собой! Но одна я слишком слаба. Королева без свиты все равно что старец без посоха, один неловкий шаг – и неминуемо падение. Имею ли я право рисковать жизнями близких во имя спасения Карая? Возможно, и нет, но я не могла иначе, без него я не выдержу, мне не хватит стойкости и сил править еще десять лет, до совершеннолетия принцессы Никеллы.

Мой муж… Он был единственным, кто знал меня настоящую – слабую и нерешительную женщину, привыкшую играть роль королевы. Да, я правила, порой жестко и непреклонно, но вечерами, спрятавшись от посторонних глаз, я позволяла себе снять непробиваемый панцирь, и тогда только Карай давал мне силы и уверенность в себе, чтобы утром вновь надеть ненавистную маску сильной и справедливой королевы. Когда же он покинул меня, я держалась только благодаря надежде, которая в последнее время начала таять, как утренний туман с первыми лучами солнца. И теперь, когда его спасение стало не пустой надеждой, а реальной возможностью, я не могла отступить. Да, я была готова рискнуть не только собой, но и всем миром. И пусть это эгоистично, эгоисткой меня сделала любовь и горе ее утраты.

Рафэ пришел за нами только спустя десять часов. За это время Рони и Дамон успели разругаться и едва не подрались, Анторин в воспитательных целях украсил левый глаз зятя живописным синяком, а Касиян перечислила мне все, что она еще не сделала в своей жизни, но намерена сделать после того, как мы успешно и без потерь спасем Карая. Также за время ожидания нам еще два раза накрывали стол, и к последней трапезе присоединился сам комендант фермы. Он не сводил влюбленного взгляда с Дамон и трясущимися руками преподнес ей толстую ветхую книгу, доверительно сообщив, что с величайшим трудом незаметно вынес ее из библиотеки матери.

– Я пылинки с нее буду сдувать и обязательно верну в целости и сохранности, – пообещала Мона, звонко поцеловав Брунфо в щеку.

– Буду ждать следующей встречи с нетерпением, – смущенно пролепетал мужчина.

Когда он ушел, а запуганная бессловесная служанка убрала со стола, мы поспешили в комнату, чтобы изучить фолиант. Но приход Рафэ нарушил наши планы, и Анторин, быстро наложив на книгу стазис, чтобы не истрепалась еще больше, спрятал ее в свою дорожную сумку.

– Все готово к первому этапу внедрения. Идите за мной, – без предисловий велел высокомерный доминарий. – Вещи берите с собой, сюда вы больше не вернетесь. После того как антитуман внедрят в наши организмы, мы все будем изолированы.

– И ты тоже? – недоверчиво спросила я.

– Да, и я тоже. Нас ждут незабываемые часы, а возможно, и дни совместного времяпровождения, – ехидно улыбнулся Рафэ.

– Просто замечательно, – проворчала Касиян. – Надеюсь, я до этого не доживу.

– Не смей так говорить, – шикнула на нее Мона.

– Замолкните, – только и проговорила я, чтобы побыть в тишине по пути к лаборатории.

Той же дорогой Рафэ провел нас в помещение с черной сферой антитумана, а потом и дальше, в комнату без окон, где стояли семь кушеток, застеленных белыми простынями.

– Почему мест семь? – спросил Анторин, осмотревшись.

– Потому что к нам присоединится еще кое-кто, – лаконично ответил доминант.

– Кто? – холодно поинтересовалась я.

Никто из нас и не ожидал, что доминанты будут играть честно, но, когда в ответ на мой вопрос в помещение вошел высокий, широкоплечий, смуглый голубоглазый блондин, я поняла, что совершенно не знаю Рафэ.

– Это Тарон, он будет сопровождать меня, – представил нового члена команды доминарий. – Предвосхищая ваши вопросы и возражения, уведомляю, что это мой личный охранник и помощник. И да, он искусственно выведен путем скрещивания доминантов, магов и бездарей.

– А тебя сородичи еще не прокляли за такие эксперименты? – поинтересовалась Дамон.

– В подробности моих проектов посвящены только избранные, и они восхищаются моими успехами, – не без гордости ответил Рафэ.

Я же только усмехнулась, поняв, что доминант просто боится оставаться наедине с нами – представителями отсталой расы, в чужеродной и неизведанной среде межпространства.

– Куда ложиться и что делать? – спросила Касиян, нервно взмахнув руками. – Я первой буду.

– Не спешите, первым будет Тарон. Испытания доказали, что мои гибриды легче всех переносят внедрение, – произнес Рафэ, взмахом руки отправив своего подопечного на кушетку.

В следующее мгновение в комнату вошли двое доминантов в серых длинных халатах с каким-то приспособлением в руках. Это было нечто похожее на карнавальную маску, от нее отходило несколько трубок, соединяющихся у основания стеклянного шара, в котором клубилась черная субстанция.

– Отойдите в сторонку и не шумите, – проинструктировал нас доминарий.

Мы послушно попятились, инстинктивно стараясь увеличить дистанцию между собой и чернильной мглой, словно старающейся вырваться из стеклянного сосуда.

Тарон отважно позволил привязать его руки и ноги к кушетке. Он даже не шелохнулся, когда ремни туго стянули его грудь, пояс, бедра, шею и лоб, полностью лишив возможности шевелиться. А потом доминанты прикрепили к его лицу маску, и гибрид закричал. Это был нечеловеческий крик ужаса и боли. Он дергался и мычал, пытаясь вырваться из крепкого захвата кожаных ремней. Его пальцы сжимались в кулаки и судорожно разжимались на протяжении минут пяти, а потом Тарон затих. Он не шевелился и, кажется, даже не дышал.

– Первая стадия внедрения прошла успешно, – констатировал один из ученых-доминантов, снимая маску с лица гибрида.

– Я буду следующей, – хрипло прошептала я, понимая, что просто не выдержу, если при мне сотворят подобное с моими друзьями.

– И правильно. Будет лучше, если тобой займусь я лично. Ты слишком непредсказуемый для опытов образец, – тихо

ответил Рафэ. – Будем надеяться, что антитуман не подвластен твоей нейтрализующей силе. Иначе мы пойдем без тебя.

– А ты не боишься, что весь наш мир откажется от сотрудничества с вами, если погибнет королева Возрении? – настороженно спросил Анторин.

– Уж она-то точно не погибнет, – усмехнулся Рафэ. – Эта осо… женщина с легкостью справилась с насыщенным цианидом паром, антитуман ей не страшен, – уверенно ответил доминант.

Я подметила, как он запнулся, едва не назвав меня особью, и исправился, но сейчас мне было не до ликования в связи с победой над предрассудками одного зарвавшегося доминанта. Мне предстояло пережить то, что едва не убило искусственно выведенного гибрида, в котором сочетались все доминирующие качества трех сильнейших рас. И Тарон все еще не приходил в себя.

Стараясь не смотреть на обеспокоенных подруг, я прошла к кушетке и легла на нее. Когда Рафэ начал фиксировать мое тело ремнями, лишь благодаря неимоверному усилию воли я смогла удержаться от протеста. Когда в поле зрения появились доминанты с ужасающей маской в руках, я уже была готова закричать, но обе мои ладони сжали руки моих подруг. Касиян и Дамон встали по бокам от кушетки и лишь злобно глянули на ученых, возмутившихся, что им мешают.

– Пусть стоят, – тихо произнес Рафэ, и доминанты успокоились.

Когда маска начала приближаться к моему лицу я зажмурилась и вызвала в памяти образ Карая. Я делаю это для него и переживу что угодно, чтобы он вновь был рядом со мной.

Я предполагала, что антитуман будут вливать мне в рот, как жидкость, или заставят его вдыхать, но все оказалось намного ужаснее. Густая, тягучая, липкая субстанция просачивалась в мои глаза, обволакивала их и проникала дальше, внутрь головы. Казалось, словно мне в глаза вливают кипящую лаву, и она сжигает все на своем пути. Кажется, я кричала и пыталась высвободить руки, чтобы сорвать с лица маску, через которую в мою голову вгрызается жгучая боль. Я стонала и молила о пощаде, но никто мне не помог. А потом все вдруг прекратилось. Я ощутила, как всю меня переполняет невиданная сила и легкость. А поступающая из маски субстанция казалась чем-то несущественным и лишь слегка раздражала.

– Что-то не так, – услышала я словно издалека встревоженный голос Рафэ.

– Все хорошо, – ответила спокойно и почувствовала, как маска дрогнула – это вздрогнули доминанты, услышав мой голос.

Не стоило мне, наверное, сейчас показывать, что со мной все в порядке.

– Выйдите. Все вон! – прокричал Рафэ, и я услышала звуки удаляющихся шагов.

Когда маску отняли от моего лица, резко ударивший в глаза яркий свет заставил прищуриться и прикрыть глаза рукой.

– Ты что творишь? – злобно прошипел доминант. – Если другие доминарии первого круга об этом узнают, тебя незамедлительно уничтожат.

Привыкнув к яркому свету, я осмотрелась и поняла, что совершила что-то невероятное – друзья смотрели на меня с нескрываемым удивлением, восхищением и страхом одновременно.

– Что не так? – спросила я, проведя рукой по лицу.

Что-то звякнуло, ударив меня по груди. Подняла руку и увидела болтающийся на запястье укрепленный металлическими пластинами порванный кожаный ремень с искореженным куском железа на конце.

– Это я? – спросила у Рафэ.

– И это тоже, – кивнул, указывая куда-то вниз, доминант.

Я привстала и увидела развороченный край железной кушетки. Каким-то образом я вырвала кусок металла вместе с креплением и даже не заметила этого.

– Как себя чувствуешь? – спросил доминарий.

– Превосходно, – без лукавства ответила я.

– Это-то и пугает, – пробормотал Рафэ.

Я же встала, без усилий избавилась от ремней, не утруждая себя их расстегиванием. Просто порвала кожаные, прослоенные металлическими пластинами полоски, стягивающие мое тело, и спрыгнула с кушетки. Все тело переполняла небывалая легкость, а ум был чист и свободен.

Взглянула на стоящих в стороне людей и совершенно ничего не почувствовала, разве что легкое раздражение, оттого что они так пристально меня рассматривают.

– Что-то не нравится? – поинтересовалась враждебно.

Я помнила их и знала, что они были мне дороги, но совершенно не понимала почему. Сейчас все эти растерянные, настороженные люди вызывали во мне лишь раздражение. Мне хотелось, чтобы они перестали на меня так глядеть. Чтобы все перестали на меня смотреть…

Сделала шаг по направлению к глазеющим на меня, но кто-то удержал, положив руку на плечо.

– Что ты чувствуешь? – спросил Рафэ, возвращая меня к реальности.

– Ненавижу тебя. Всех ненавижу, – не узнавая свой голос, ответила я.

Я не успела выбрать, на кого напасть в первую очередь, – все убежали из помещения, подгоняемые Рафэ. Назойливые фрейлины пытались воспротивиться, но их вытолкали из комнаты, и я осталась одна.

Как же мне было хорошо одной, когда никто не смотрел, не ждал от меня решений и поступков, которые мне претили. Я упивалась одиночеством, наслаждаясь своей исключительностью и совершенством. Меня переполняла сила и дивное ощущение безграничной свободы.

Не знаю, сколько прошло времени, но идиллию моего существования нарушил звук приоткрывшейся двери. В комнату заглянул Анторин, – тот, с кого начались все мои беды, кого я ненавидела больше всех. Он не сказал ни слова. Лишь быстро положил что-то на пол и захлопнул дверь. Я подошла к двери и, не обращая внимания на оставленный им предмет, прислушалась.

– Она совсем потеряла себя, – говорил Рафэ. – Если мы не пробудим в ней человека, то потеряем ее навсегда.

– А кто говорил, что человек – отсталое существо? Может быть, ты специально это с ней сделал? – разгневанно спросила, кажется, Дамон.

Как же я сейчас ненавидела эту наглую, беспринципную и аморальную девицу! Она всегда считала себя самой лучшей из фавориток, а в действительности была лишь самой корыстной и развязной.

– Я и сейчас считаю вас низшими по развитию, но то, что произошло с ней, не имеет к этому никакого отношения, – проговорил Рафэ. – Она полностью переключилась на инстинкты и потеряла личностные качества. Превратилась в животное.

Как же он ошибался! Я прекрасно сознавала себя, но была свободна от слабостей и привязанностей. Как же это было упоительно – не чувствовать боли и тоски!

– Впусти меня, я попробую достучаться до нее, – потребовала назойливая и как всегда уверенная в чистоте своих помыслов Касиян.

И ее я сейчас тоже ненавидела – за то, что всегда лживо улыбалась, когда мне было плохо, за фальшивые попытки убедить меня в том, что она всегда будет мне подругой. Я не желала ее видеть! Или нет… Пусть она войдет, я с удовольствием сверну ей шею, чтобы больше никогда не видеть этого сочувственного щенячьего взгляда.

– Она должна вспомнить, зачем мы здесь. Только Карай смог бы достучаться до нее, но его здесь нет и не будет, если мы не вернем ее, – произнес Анторин, и я вздрогнула от одного лишь имени – Карай.

Попятилась от двери и запнулась обо что-то. Упала, повернулась и подняла маленький портрет, с которого на меня смотрел мальчуган лет пяти. Карвин!

Чувства и воспоминания нахлынули сметающей все на своем пути волной, и я захлебнулась в них. Из глаз потекли слезы, но, утирая их, я увидела, что это не просто соленая вода, а вязкая черная

субстанция, словно смола из раненого дерева, вытекающая из моих глаз.

Дверь приоткрылась, и я прошептала, не поднимая головы:

– Входите, я уже почти пришла в себя.

Когда спустя пару часов Рафэ осмотрел меня, оказалось, что во мне не осталось и следа антитумана. Из чего доминант сделал вывод, что мне не нужно внедрение – я и так без труда смогу сохранить свою целостность вне пространства, если возьму себя в руки и потренируюсь. А тренироваться мне предстояло в сфере черной материи, пока друзья переживают пытки трех стадий внедрения.

Я хотела остаться и поддержать подруг, но доминарий был неумолим. Он буквально силой вытолкал меня из комнаты и оставил наедине с черной сферой, заперев дверь, чтобы я не вернулась к друзьям.

Лишь мельком взглянув на враждебную клубящуюся субстанцию, я приникла к двери и прислушалась.

– Было бы лучше снять эту маску, она будет мешать проводнику антитумана, и герметичность может быть нарушена, – рассуждал Рафэ.

– Ну уж нет, – заявила Касиян. – Если я и умру, то при попытке ужиться с этой черной гадостью, а не по глупости, надышавшись вашей отравы.

– Туман не отрава, а высшая форма нематериального, облеченного в материю, – патетически провозгласил одни из ученых, ассистировавших Рафэ.

– Да хоть древнее божество, дышать я им не могу, – заявила Ян.

– Снимите нижние крепления и перенаправьте подачу на надбровные трубки, – распорядился Рафэ. – Дозировку уменьшить и скорость подачи снизить до минимума. Она бездарь, сердце не выдержит резкого насыщения.

Я была готова начать стучать в дверь до тех пор, пока меня не впустят, но услышала раздраженный голос Касиян и замерла.

– Если вы сейчас же не начнете, я сама все сделаю! Приступайте уже, – проговорила подруга, и все стихло.

А спустя несколько томительных мгновений я услышала дикий визг и грохот. Визг быстро оборвался, сменившись мычанием, и равнодушный голос ученого известил:

– Внедрение проходит по плану. Отклонений и отторжения не наблюдается.

– Жить будет, – пояснил Рафэ. – Готовьте следующую.

Я едва успела отскочить от двери за секунду до того, как она распахнулась, и доминарий вышел ко мне.

– Ты почему еще не вошла в контакт с антитуманом? – строго спросил он. – Если не адаптируешься до окончания процедур, мы пойдем без тебя. И это существенно уменьшит шансы на успех. Туманный питает к тебе особую привязанность, ты избранница его доминантной части, и только тебе под силу найти его и заставить собраться, как в прямом, так и в переносном смысле. Так что живо к сфере!

Я даже не успела ответить. Рафэ вернулся в лабораторию и запер за собой дверь.

Но найти в себе силы отойти, не узнав, как перенесла внедрение Дамон, я не смогла. И, лишь услышав скупые комментарии одного из ученых о том, что все идет по плану, я повернулась к источающему холод и враждебность сгустку черной материи.

Я скорее подкрадывалась, а не подходила к сфере. Словно она была разумной и могла атаковать, заметив мое приближение. Но как бы медленно я ни шла, расстояние все сокращалось и сокращалось, пока я не оказалась на расстоянии вытянутой руки от непрерывно движущейся субстанции. Осторожно протянула руку, чтобы прикоснуться к сфере, и дотронулась до нее кончиками пальцев. Все тело пронзила резкая боль. Отдышавшись, прислушалась к своим ощущениям и поняла, что это не боль – что-то другое. Пожалуй, так бы ощущался страх, если бы он был осязаемым. Но я не могла понять, мой ли это страх? Я чувствовала неприязнь, отторжение и недоверие, но не боялась. Так чей же страх заставил меня замереть перед клубком порожденного стараниями доминантов вещества?

Сосредоточилась и погрузила ладонь в упругую субстанцию. Я намеревалась подождать, пока рука привыкнет к ощущению чуждого моему миру холода и пустоты, но антитуман ждать не хотел. Меня буквально затянуло в этот сгусток чернильной темноты. Ненависть, злоба, отвращение, тоска, отторжение – все эти и еще множество других, не менее отталкивающих чувств захлестнули меня, лишая возможности думать, сопротивляться и дышать. Только оказавшись внутри сферы, я поняла, что такое абсолютная пустота, ничто, растворяющее в себе все сущее. И Карай сейчас был в такой пустоте, растворившись в ней и потеряв себя. Казалось, прошли века, прежде чем я осознала себя и начала бороться с холодным небытием.

Я словно продиралась сквозь липкую трясину, пытаясь вырваться и вздохнуть полной грудью. Жидкая пустота поддавалась неохотно и медленно, но ощущение насыщения свидетельствовало о том, что моя способность поглощать энергию действует. Хоть антитуман и был не магической энергией, а чем-то совершенно противоположным, я смогла расщепить и его. Сначала я почувствовала, что парю в пустоте, это ощущение постепенно переходило в падение, которое длилось и длилось. И вот наконец я упала на твердый пол. Приподнялась, опираясь на руки, и едва снова чуть не упала. Руки скользили, потому что я находилась в центре лужи горячей черной смолянистой субстанции.

– Ты что творишь, идиотка?! – злобно воскликнул кто-то.

Подняла взгляд и увидела побагровевшего от ярости Рафэ.

– Забавно, – прошептала обессиленно.

– Забавно? Ты уничтожила плоды моей двухлетней работы! – воскликнул доминарий.

– Ты выглядишь забавно, когда злишься. Весь такой бледный и бесцветный, а рожа красная, – поделилась впечатлениями я и потеряла сознание.

Пробуждение принесло невыносимую головную боль и сухость во рту.

– Пить, – прошептала, не открывая глаз.

Казалось, что движение век только усилит пульсирующую в затылке боль, которая не позволяла сосредоточиться и вспомнить, где я и что со мной случилось.

– Ну наконец-то, – проворчал кто-то рядом, и мои веки бесцеремонно приподняли, вглядываясь в зрачки.

– Уйди, кошмар, – вяло отмахнулась я от ненавистного бледного лица в обрамлении белых волос.

– Ты мне тоже уже надоела, – доверительно сообщил Рафэ.

– Что… – прохрипела я и поморщилась от боли. Пересохшие губы трескались от малейшего движения.

Меня приподняли за плечи и приложили к губам бокал. Я пила с жадностью лишенного воды узника. Но бокал жестоко отняли, не дав мне допить его содержимое.

– Прекрати, Рафэ, – враждебно проговорил еще кто-то. – Она не твоя подопытная. Не забывай, что от этой женщины во многом зависят дальнейшие взаимоотношения между нашими мирами.

– Я не делаю ничего, что не понадобится для нашей кампании, – невозмутимо ответил доминант, укладывая меня на подушку.

Я облегченно вздохнула, почувствовав, как выпитая жидкость приятно холодит внутри.

И только спустя минуту ощутила зияющую пустоту, которую выедает этот холод. Меня переполняла расползающаяся по всему телу пустота, и сил бороться с ней уже не было. Холод заполнял не только тело, но и разум. Стараясь не потерять себя, я цеплялась за воспоминания о сыне и муже, но темнота обволакивала, успокаивала обещанием покоя и тишины.

– Держись, Рика, – прошептал кто-то на ухо и сжал мою ледяную ладонь.

– Ян, не отпускай, – прошептала в ответ, узнав голос подруги.

– Если она не выкарабкается, я тебя убью, мерзкий блондинчик, – злобно пообещала Дамон.

Подруги были рядом, и мне стало легче, но не от их поддержки, а от сознания, что я их помню

и понимаю, что происходит. Рафэ все еще пытался добиться взаимодействия моего организма с антитуманом. А я уже поняла, что этого не будет. Инстинкты заставляли активизироваться мои способности, которым было под силу разрушить даже небытие.

– И каков же итог? – спросил Анторин, который, как оказалось, тоже был рядом.

– Выводы не радуют, – ответил Рафэ. – Если она не научится контролировать свой голод, то брать ее с собой будет большой ошибкой. Она может уничтожить Карая, который сейчас представляет собой магическую энергию, посчитав его угрозой.

– Чушь, – прошептала я. – Никогда, даже под страхом смерти, я не причиню вреда мужу.

– Ты результат эксперимента, человек, умерший и воскрешенный посредством вливания в умирающее тело тумана. Ты и сама не знаешь, на что способна. И я не знаю пределов твоих возможностей. По законам мироздания, тебя вообще не должно существовать, – проговорил Рафэ и отошел от кушетки, на которой я лежала, не в силах пошевелить даже пальцем.

– Ты ученый и постоянно нарушаешь эти законы, – сказала ему вслед. – Так придумай что-нибудь и сейчас. Разве тебе не хотелось заполучить меня в качестве подопытной? Так действуй! Я даю тебе свое официальное согласие.

Рафэ вернулся, присел на край кушетки и неожиданно добродушно улыбнулся.

– Я был бы рад такому подарку при других обстоятельствах. Но сейчас, когда ты с легкостью уничтожила то, что в принципе не могло быть уничтожено, даже я не рискну экспериментировать. Во-первых, это может убить тебя – уникальную в двух мирах особь, а во-вторых, я просто боюсь того, к чему могут привести мои опыты, – признался он. – Отдыхай и набирайся сил. Позже попробуешь еще раз контактировать с антитуманом… и не уничтожить его.

– Какой ты лапочка, когда не задираешь нос, – прощебетала Дамон, оказавшись рядом с ним и погладив по плечу, отчего доминант вздрогнул и вскочил как ошпаренный.

– И приструни своих помощниц, они меня нервируют, – проворчал он, передернув плечами.

Окончательно пришла в себя я только спустя несколько часов. Рядом были подруги, они помогли мне восстановить утерянные моменты произошедшего за последние часы. Оказалось, что вся команда уже успешно прошла две из трех стадий внедрения антитумана, и лишь я оставалась слабым звеном, сводя на нет все попытки Рафэ установить нерушимый контакт между моим организмом и черной пустотой.

Сам доминант отсиживался в дальнем углу, отвернувшись ото всех и демонстративно изображая расслабленную непринужденность. Доминарий перелистывал какие-то бумаги, иногда меняя позу, и будто невзначай поглядывал на меня. Я же почти физически ощущала его настороженность и недоверие. Да я и сама себе сейчас не доверяла!

– Как самочувствие? – спросил Рони, присев на край моей кушетки. – Язык покажи.

– А станцевать тебе не надо? – враждебно поинтересовалась Мона, устроившись у меня в ногах.

– Я не из любопытства прошу, – спокойно ответил Рондай. – Не мешай, егоза.

– Это я-то егоза? – возмутилась Дамон.

– Успокойся, – попросила я, и фрейлина притихла.

Я послушно показала Рони язык, потом несколько раз сжала и разжала кулак, задержала дыхание и даже поморгала по его требованию.

– Не знаю, что там решил этот доминант, но я вижу остаточное присутствие антиматерии. Эта гадость приживается в тебе, но очень медленно и неохотно, – сделал вывод маг, закончив осмотр. – Не удивлюсь, если ты всех нас переплюнешь и будешь первой, кто адаптируется к межпространству.

– И на каком основании ты сделал этот вывод? – отбросив бумаги, вопросил Рафэ.

Доминант встал и подошел к нам, вперив в Рондая неприязненный взгляд.

– Может, я и не природник, но даже механику видно, что слизистая у нее уплотнилась, зрачок деформировался, а моторика стала резче и точнее, – вздернув подбородок, ответил Рони.

– Отойди, дилетант, – враждебно бросил Рафэ, оттеснив мага и разглядывая меня.

– Язык больше показывать не буду, – предупредила я.

– И не надо, – заверил меня доминарий. – Я и так могу провести осмотр.

Спустя пару минут Рафэ неохотно подтвердил выводы Рони.

– Да, изменения есть, но они происходят поступательно, с запозданием. Потому я сразу и не диагностировал их, – произнес он. – Придется тебе еще раз, а может, и больше, вступить в контакт с антитуманом.

– Делай все, что нужно. И побыстрее, – согласилась я, будучи готовой пойти на что угодно, только бы поскорее отправиться на поиски Карая.

Последующие сутки я почти не помнила, и восстанавливать в памяти мучительные часы никакого желания не было. Для меня было важным лишь то, что результатом всех мучений стал однозначный вердикт: я готова к путешествию за грань времени и пространства, так же как и мои друзья.

– Кари, – позвала меня Дамон шепотом, когда все уснули, – я тут пролистала книгу Брунфо.

– И что? – спросила я у подкравшейся к моей кушетке фрейлины.

– Там все совсем не так, как мы думали, – ответила подруга, потеснив меня и укладываясь рядом. – Этот их вулкан в действительности никакой не вулкан, а подводный источник. Туман поднимается из озера, которое они считают священным и приносят ему в жертву какие-то камни каждый месяц. В общем, я мало что поняла, но это явно будет понятно Рондаю. У них кипящее озеро и сомнительные валуны, которые они в него бросают.

– Позже обсудим, – прошептала я в ответ, услышав, как Рафэ вздохнул и заворочался во сне.

Это была наша последняя ночь перед отправкой в неведомое. И сейчас мне не хотелось отвлекаться на подробности быта доминантов. Нужно было настроиться на спасение Карая, остальное второстепенно.

– Как скажешь, – ответила Мона, царапнув меня по щеке краем маски, и перебралась на свою кушетку.

Подругам и Рони, наверное, было тяжело все время носить защищающие от тумана маски. Я же уже приноровилась не уничтожать туман вокруг себя, а нейтрализовать его только в процессе дыхания. Это было весьма кстати ввиду того, что в одном помещении с нами находился доминант. Но я не исключала возможности, что настанет момент, когда мне придется лишить Рафэ поддержки тумана. Как бы то ни было, он по-прежнему оставался тем, кому никто из нас не доверял.

Утро началось со сборов в нелегкий путь. И никто не спешил нарушить молчание в процессе подготовки к кампании по спасению Карая – моего мужа, друга Анторина и Рони, консорта королевы, которой были верны Дамон и Касиян. И лишь Рафэ вместе со своим слабым на ум помощником чувствовали себя превосходно. Для них это мероприятие было чем-то вроде увлекательной прогулки в неизведанное.

Доминант предупредил, что с собой мы можем взять только самое необходимое, то есть пищу. Однако все без исключения взяли кинжалы, а фрейлины еще и метательные ножи.

– Если мы сможем находиться в межпространстве в физическом состоянии, не исключено, что там есть какие-то местные обитатели. А сыром и сушеными фруктами особо не повоюешь, – ворчливо рассуждала Дамон, приторачивая к поясу ремень с короткими, похожими на наконечники стрел, лезвиями. – Знала бы, что так все обернется, еще и дротики бы взяла.

– А я взяла пару десятков, могу поделиться, – ответила ей Касиян.

– Я же просила не брать в дорогу ничего лишнего. И откуда вообще у вас весь этот

арсенал? – спросила удивленно. Ведь из Возрении фрейлины отбыли только с небольшими наплечными походными сумками.

– А ты хоть раз будила нас спозаранку на увеселительную прогулку? – усмехнулась Мона. – Никогда не забуду, как мы отбивались от диких кочевников подручными средствами. Теперь я всегда наготове.

– Это ты их копья подручными средствами называешь? – поинтересовалась Ян посмеиваясь.

– А нечего разбрасывать оружие, – ответила фрейлина.

– Они его вообще-то в нас разбрасывали, – напомнила я.

– И в тебя едва не попали, кстати. Вот что бы я сказала королевскому совету, если бы мы вернули тебя с дыркой в груди? – недовольно вопросила Дамон. – Так что теперь без подготовки я даже на пикник не пойду.

Та поездка к старейшему шаману кочующих по восточным пустошам племен не принесла никакого результата. Старик был совсем слаб и почти слеп. Он лишь предупредил меня, что если я не отпущу боль и не пойду дальше, то и сама сгину вслед за своим мужчиной. И этот шаман преподнес нам весьма сомнительный сюрприз – умер сразу же после нашего визита. В его смерти обвинили, разумеется, нас. Доказать диким и скорым на суд кочевникам, что мы к его кончине не имеем никакого отношения, у нас конечно же не получилось, и пришлось спасаться бегством, отбиваясь от воинов племени их же копьями.

Теперь же мои верные фрейлины были готовы ко всему. Полученные в пансионе знания и умения девушки упорно оттачивали, периодически тренируясь на закрытых полигонах тайной канцелярии. Мордок, посмеиваясь, называл их фаворитками ее величества и уверял меня, что эти девушки дадут фору лучшим шпионам канцелярии. Я же, собираясь, молилась богине, чтобы подругам не понадобились столь специфические навыки в этом, безусловно рискованном, предприятии. И главный риск заключался в неизвестности. Мы даже не представляли, что ждет нас за гранью миров, в абсолютной пустоте. Но больше всего меня беспокоил другой вопрос: как мы вернемся назад, когда найдем Карая? Мысли о том, что мы его не найдем, я просто не допускала, не хотела даже думать о том, что все старания могут оказаться тщетными.

Когда же я задала этот вопрос Рафэ, доминант заметно напрягся и отвел меня в сторонку, чтобы наш разговор не услышали другие члены команды.

– Понимаешь, это очень щекотливая тема… для тебя, – неохотно проговорил он. – Мы все будем связаны магической нитью, которая и выведет нас обратно. С тобой же все сложнее. Связывать тебя с остальными той же нитью было бы полной глупостью, ведь ты, насколько я понял, еще плохо контролируешь свои способности и можешь нарушить эту связь, отрезав путь к возвращению для всех. Так что тебя мы свяжем с нашей реальностью отдельной нитью, и если ты ее разрушишь, то рискуешь затеряться в бескрайней пустоте навечно. Чтобы не потерять связь с командой, тебе придется поверить мне и позволить установить ментальный контакт. Это не магия, а своего рода новый уровень доверия, так что твой неутолимый голод не должен помешать.

Впустить ненавистного, высокомерного доминария в свое сознание? Перспектива была нерадужной, но ради Карая я была готова пойти и на это. Однако заботило меня сейчас другое.

– А ты уверен, что магия не будет разрушена самим межпространством? Ведь небытие непредсказуемо, и мы не знаем, что ждет нас там, – проговорила встревоженно.

– Последних троих испытуемых удалось вернуть без проблем. Концентрация и род плетения связующих нитей проработаны и проверены на практике, – заверил меня Рафэ.

– Так нам нужно поговорить с ними, чтобы знать, чего можно ожидать, – воскликнула я.

– Это невозможно, – холодно ответил доминант.

– Почему же? – спросила настороженно.

– Дело в том, что они вернулись абсолютно безумными. Не выдержали в бездне небытия. Но что с них возьмешь, всего лишь люди, – небрежно пожал плечами Рафэ.

– Я тоже всего лишь человек, как и мои спутницы, – произнесла сквозь зубы. – Дамон, Касиян, вы не идете, – добавила громче, чтобы подруги услышали.

– Это еще почему? – неразборчиво пробурчала Мона, держа в зубах кинжал и прикрепляя его ножны к ремню.

– Да положи ты его, – недовольно проговорила Касиян, вытащив из зубов подруги оружие и бросив его на кушетку.

– Не спеши с выводами, – положил руку мне на плечо Рафэ, отчего я брезгливо передернула плечами. – Мы все будем в одной связке, а коллективная экспедиция это не одиночная вылазка. Вместе мы выдержим. Не думаешь же ты, что я стал бы подвергать свою жизнь подобной опасности, не удостоверившись предварительно, что риски оправданны и не столь велики, как кажется. Последний опыт показал, что доминант и человек в связке вполне успешно пережили путешествие.

– Так почему же мы не можем поговорить с этими счастливчиками? – спросила я, повернувшись к доминарию и меряя его недоверчивым взглядом.

– Не мог же я экспериментировать над своим сородичем из благополучного общества, – скривился Рафэ. – Подопытным был приговоренный к казни отступник, и его сразу же по прибытии казнили. А человек был из бессловесных, с дальней фермы. Так что подтвердить мои слова никто не может. Придется поверить.

Улыбка доминанта, как и его слова, вызывала во мне желание плюнуть в его высокомерное лицо, но мне пришлось сдержаться. Доверия его доводы не вызывали, но был ли у меня выбор? И я поверила, или скорее убедила себя в том, что придется поверить. Даже если погибнем мы с Анторином, наш мир теперь не покорится доминантам, и завоевать его, с возрожденной магией, им не под силу. А значит, мы нужны им, как те, кто еще помнит их величие и видит выгоду в сотрудничестве, и они не стали бы рисковать нашими жизнями впустую.

– Хорошо, пусть будет так. Но если ты обманываешь, мы все сгинем в бездне, – произнесла холодно, глядя на Рафэ как на недостойное моего внимания насекомое.

– Твое высокомерие умиляет, особенно учитывая то, что ты ниже меня по развитию на несколько сотен поколений, – благосклонно заявил доминарий.

– И я могу лишить тебя всей твоей силы и власти за считаные секунды, – напомнила я, скупо улыбнувшись в ответ.

Лицо Рафэ словно окаменело, но он не проронил и слова. Молча отошел в сторону и продолжил сборы. Я чувствовала его страх и наслаждалась им так же, как и он наслаждался своей властью, когда ломал кости Караю и насмехался над нами. Пережитое в борьбе с Немией и годы правления научили меня получать удовольствие от страха врагов, а Рафэ всегда будет моим врагом и ничто этого не изменит.

Мы все были готовы к отправке, и напряжение достигло того предела, когда уже даже слова поддержки не достигали цели. Но нас никто и не поддерживал. Я лишь взяла подруг за руки и не отпускала до тех пор, пока мы не подошли к переливающейся всевозможными оттенками черного сфере антитумана.

– Сейчас вы увидите величайшее во всех вселенных действо, – патетически произнес Рафэ.

– Не тяни, аплодисментов не дождешься, – ответила ему Дамон.

Добавить к ее реплике мне было нечего. Да и все остальные тоже молчали. И лишь Рондай бормотал что-то себе под нос, вертя в руках какой-то странный предмет.

В помещение вошли трое доминантов, встали у дальней стены и начали давить магией на сферу антитумана. Я чувствовала волну их воздействия, но также ощущала

сопротивление, исходящее от сгустка энергии. И это сопротивление росло по мере усиления воздействия.

– Вы делали это раньше? – спросила у Рафэ.

– Конечно. Иначе как, по-твоему, я отправлял подопытных на санацию? – невозмутимо ответил доминант.

– Неужели ты не чувствуешь, что сопротивление растет прямо пропорционально давлению? – спросила, борясь с желанием поглотить давящую на меня силу.

– Раньше мы открывали только небольшие проходы для одного-двух подопытных, – неохотно признался доминарий.

Время шло, доминанты пытались воздействовать на сферу, но она сопротивлялась, и я решилась показать свою способность, которую скрывала даже от подруг. Совсем недавно, буквально пару месяцев назад, я обнаружила, что могу не только поглощать магию, но и направлять все магические потоки вокруг себя в определенном направлении, концентрируя их на конкретном объекте. Это было своего рода отторжение, являющееся противоположной моей основной силе возможностью. Я собирала всю магическую энергию, к которой могла дотянуться, но не поглощала ее, а выбрасывала, направляя в определенное русло. Если бы другие княжества, королевства и империи нашего мира узнали о подобном, то Возрения возвысилась бы над ними всеми и никто не посмел бы противостоять ей. Но тогда на меня началась бы настоящая охота. Даже Наминай во главе с Анторином не потерпели бы такого соседства. Ведь я могла без объявления войны и самих военных действий уничтожить любую власть, только пожелав, чтобы окружающая их магия ударила по правительству. Но мне не нужны были другие королевства и власть над ними. И сейчас я надеялась на то, что Анторин, как мой друг, сохранит в тайне то, что увидит и почувствует. В подругах я не сомневалась, а Рафэ уже доказал, что не желает делиться с другими доминантами сведениями о моей исключительности.

– Отойдите, – предупредила друзей, и они послушно отпрянули к стене, почувствовав концентрирующуюся вокруг меня силу.

Рафэ поспешно выгнал из помещения всех ассистентов и запер дверь.

– Дерзай, исключительная женщина, возвысившаяся над своей расой, – напутствовал он меня, видимо желая подбодрить.

Во мне же эти слова вызвали только неприязнь и отторжение.

Но сейчас нужно было сосредоточиться на другом, и я выбросила из головы Рафэ, доминантов и все, что не представляло для меня ценности. Сконцентрировалась, собрала вокруг себя все магическую силу, до которой смогла дотянуться, и выбросила ее вперед, сбивая сферу антитумана, разбрасывая черные кляксы по стене и вдавливая тягучую смолянистую туманную субстанцию в каменную стену.

От резкого удара о камень антитуман пришел в действие, и перед нами разверзлась холодная пропасть небытия.

– Стойте на месте и не шевелитесь, – приказал Рафэ, оплетая всех присутствующих, кроме меня, связующей магической нитью. Ее основание он закрепил на стержне, оставшемся после разрушения целостности черной сферы, который испускал туманную магию. – Кари, ты меня чувствуешь? – спросил доминарий, подойдя ко мне.

– Да, – прокричала я, перекрывая своим голосом шум открывшейся воронки в небытие.

– Расслабься и постарайся не использовать свои силы, – проинструктировал он и схватил меня за голову обеими руками.

Первым моим желанием было вырваться из этого захвата, но Рафэ ничего не делал. Он просто ждал, когда я успокоюсь, и мне пришлось взять себя в руки и впустить его.

– Не думай, не бойся, не сопротивляйся, – проговорил он. – Я не причиню вреда.

И мое сознание словно затопило туманом, который тут же отхлынул. Я оставалась собой, но в то же время чувствовала, как кто-то незримый контролирует меня. Он не завладел моим разумом, притупляя лишь бесконтрольные всплески человеческих эмоций. «Я не пойду глубже, если ты успокоишься, – прозвучало у меня в голове. – Теперь я знаю твою силу и кто ты, я не посмею. Верь мне».

Переход был схож с погружением в ледяную воду. Ощущение холода продлилось не больше минуты, сменившись сильным давлением со всех сторон. Словно мы погрузились в песок или другую тяжелую субстанцию. В первые мгновения мне показалось, что я задыхаюсь, но спустя пару минут пришло понимание, что дышать и не нужно. Вокруг были полная мгла и абсолютная темнота. Еще никогда за всю свою жизнь я не пребывала в такой мертвой тишине. Даже мое собственное дыхание ее не нарушало, ведь я не дышала. Присутствие друзей я скорее чувствовала интуитивно, чем ощущала физически. И как же мы будем искать Карая в этом первозданном ничто?! Паника медленно обволакивала со всех сторон, приглушая чувство давления со всех сторон. И я уже была на грани безумия, когда что-то изменилось. Окружающая тьма стала чуть светлее и медленно, почти неуловимо начала рассеиваться. Или это я начала к ней привыкать и зрение постепенно подстраивалось?

Как бы то ни было, но спустя какое-то время я начала различать едва заметные очертания фигур и отголоски каких-то звуков. Постаралась успокоиться и терпеливо ждала, пока фигуры не стали четче, а в звуках не начали улавливаться человеческие голоса.

«Период адаптации…» – прозвучало у меня в голове.

Это Рафэ, используя нашу ментальную связь, попытался успокоить меня объяснением того, что мог бы рассказать и раньше. Ведь он наверняка знал, что за гранью миров нас ждет нечто подобное. Но хладнокровный, жестокий доминант просто решил провести еще один эксперимент, наблюдая за нашей реакцией.

Когда очертания друзей стали более четкими и я уже могла различить фигуры Рафэ, Анторина, Рони и своих подруг, пришло еще одно осознание – мы стояли на твердой почве. Из чего следовало – это не пустота! Либо мы попали совершенно не туда, куда намеревались, либо межпространство было не абсолютной бездной, как считалось ранее, а вполне осязаемым измерением, где возможно существование какой-то жизни. Сейчас это меня несказанно обрадовало. Если бы я только знала, к чему приведет сей факт…

Часть вторая

Найти себя и не потерять надежду

Уже спустя пару часов пребывания в межпространстве мы все могли свободно разговаривать и видеть друг друга. Но видимость на расстоянии нескольких метров по-прежнему была нам недоступна. Словно свет, источник которого определить не удавалось, освещал лишь небольшой участок вокруг каждого из нас и рассеивался, стоило нам разойтись на расстояние десяти шагов. Столь малый круг обзора позволял рассмотреть лишь почву у нас под ногами – это был черный, отполированный до зеркального блеска камень. Однако он не скользил под ногами и ничего не отражал. Говорить было тяжело, каждое слово словно отнимало дыхание, которого у нас и не было.

– Будто мы умерли, – медленно, растягивая слова, произнесла Касиян, когда все мы собрались на одном небольшом участке, практически касаясь друг друга.

– Будет легче, позже, – произнес молчаливый помощник Рафэ. – Потом видеть будет проще и говорить тоже. Но недолго.

– Ты бывал здесь раньше? – быстро спросила я, оттеснив доминанта, чтобы не успел заткнуть рот Тарону.

Дамон и Касиян мгновенно сориентировались и оттеснили Рафэ еще дальше.

– Ну был, недолго. Да, был, – растерянно ответил гибрид, ища взглядом хозяина.

– Не бойся, Рафэ рядом, и он будет только рад, если ты поделишься с нами

информацией. Расскажи, что ты здесь видел? – ласково проговорила я, поглаживая по плечу увальня с туповатым выражением на угловатом лице.

– Ну, было тут что-то, утащило Гронжа, а потом и Ярнога. Но так утащило, не сожрало. Они заблудились, кричали. А дорожку магическую потеряли, порвало оно ее, – невразумительно рассказывал Тарон. – А доминария Марто не тронули, я его защищал. Отбивался мамонкой. – Гибрид снял с пояса ремень, встряхнул им, и казавшаяся мягкой кожа вдруг превратилась в упругую палку. – Вот этой мамонкой и отбивался.

– А от кого отбивался? – спросила, озираясь по сторонам.

– Да кто его знает, от кого-то, – пожал плечами Тарон. – Визжало и хрипело оно.

– Подойдите все ближе! – прокричала я, борясь со спазмами в горле. – Не отходить более чем на два шага друг от друга и оружие держать наготове! А тебя, – обратилась к Рафэ, – можно было бы и выкинуть. Для эксперимента.

Доминант лишь недовольно повел плечами, держа в руках неизвестно откуда взявшийся длинный узкий меч. В переход он входил точно без оружия.

– Штанишки не растеряйте, – язвительно проговорила Дамон, посмотрев сначала на Тарона, а потом на доминария, у которого теперь тоже не было ремня на поясе.

Видимо меч в его руках и был раньше ремнем.

Пока мы разбирались со скрывшим важную информацию доминантом, видимость стала намного лучше и уже даже можно было рассмотреть неровности ландшафта на расстоянии пары десятков метров. А неровности были, даже несмотря на то, что под ногами у нас была неестественно гладкая поверхность. Также я заметила, что дышу. Медленно, с трудом, но я могла дышать, что облегчало общение.

– Период адаптации очень медленный, но прогресс налицо, – проговорил Рафэ. – И не смотрите на меня с такой враждебностью. Если бы я описал все риски и сложности, это бы вызвало лишнее волнение и панику. Все живы, и в скором времени мы сможем довольно сносно ориентироваться в пространстве. И тогда будет твой черед, Карика. Ты попытаешься почувствовать направление, в котором нам нужно искать твоего мужа.

– Я бы не отказалась сначала выбросить тебя за пределы видимости, одного, – поделилась я с доминарием своими насущными желаниями.

– Это было бы излишне расточительно. Я вам нужен, – совершенно спокойно ответил Рафэ.

– Только это тебя и спасает, – усмехнулась Дамон. – Но ты еще будешь молить о пощаде, это я тебе обещаю.

– Нам бы выбраться отсюда живыми, и я тебе помогу, – поддержала ее Касиян.

– А я буду благодарным зрителем, – кивнул Анторин.

– Хватит, – тихо произнесла я. – Давайте разобьем лагерь и проверим, действует ли здесь магия.

– Я уже проверил, – уведомил меня Рондай. – Туманная не действует. Но, судя по показаниям моего прибора, нам бы не помешал маг жизни и парочка природников. Здесь вполне подходящая среда, только слишком низкий уровень жизни. Идеальная обстановка для силы смерти, вот только убивать здесь некого, кроме нас.

– Это ты так подбодрить пытаешься или просто издеваешься? – спросила Мона.

– Это я констатирую факты. Не нравится – не слушай, – резко ответил Рони.

– А ты не болтай всякую чушь, – отрезала Касиян.

– Да заткнитесь вы! – прикрикнул Анторин.

Я смотрела на друзей и чувствовала, что что-то не так. Они все одновременно начали злиться. Вспомнились мои собственные чувства, когда в меня в первый раз влили антитуман. Если их не остановить, это может плохо кончиться.

Друзья спорили все громче и озлобленней, и я пошла на крайние меры.

– Если вы все сейчас не замолчите и не успокоитесь – я выпью все ваши силы! – прокричала, перекрывая их голоса. – Вы забыли, зачем мы здесь? А я помню! Мы пришли за моим мужем, и я найду его, с вами или нет. Решать вам.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом шагов Тарона, медленно обходящего нашу группу по периметру. Гибриду было наплевать на наши дрязги, он выполнял свои обязанности – охранял команду.

– Ну, мои силы ты не выпьешь, – ехидно проговорила Дамон. – Магии у меня нет, а вот опыта и сноровки, чтобы обезвредить тебя, достаточно.

– Ты что несешь? – злобно спросила Касиян, встав между нами и вытащив кинжал.

– Прекратите. Неужели вы не понимаете, что с вами происходит то же, что случилось со мной при первом контакте с антитуманом? Контролируйте агрессию. Вспомните, что вам дорого больше всего, – медленно подойдя к подругам и положив руки им на плечи, тихо говорила я, в надежде достучаться до их самых теплых воспоминаний. – Мона, вспомни своего брата, ведь он так восхищается тобой и ждет твоего возвращения. А ты, Ян, забыла, что тебя дожидается принц Прайнор? Если вы не обуздаете свой гнев, никто из нас не вернется к родным и любимым.

– А меня Леля обещала убить, если я не вернусь живым, – подал голос Рони. Ему быстрее всех удалось взять под контроль вызванную влиянием межпространства агрессию.

Рондай всегда отличался завидными оптимизмом и добродушием, которые и сейчас помогли ему.

Фрейлины тоже постепенно приходили в себя, и лишь Анторин смотрел на нас с такой ненавистью, что даже Рафэ отступил подальше от него. Однако император не проявлял агрессии. Но лучше бы он напал на нас, вместе мы смогли бы его обездвижить и успокоить. Анторин же поступил иначе, сначала он пятился, отдаляясь от нас, а потом повернулся спиной и убежал. Рондай бросился за ним, но был остановлен подоспевшим Тароном.

– Нельзя разделяться. Опасно, – пояснил свои действия великан, удерживая Рони за плечо.

– Мы связаны, найдем его без проблем, – совершенно не переживая, проговорил доминант. – Если сам не вернется через пару часов, притянем через связующую нить.

– А тебе не приходило в голову, что если с ним что-то случится, то не только отношения между Доминанией и Наминайской империей будут под угрозой, но и связующая нить может оборваться? – спросила я у высокомерного блондина.

– Он сможет за себя постоять, – уверенно ответил Рафэ.

– Так зачем же ты притащил с собой Тарона, если опасность не так велика, как кажется? – спросила, сверля доминанта недоверчивым взглядом.

– Я не доверяю вам, – усмехнулся Рафэ. – Он будет защищать меня от удара в спину.

– Судя по тому, что рассказал твой песик, как бы нам всем не пришлось повернуться друг к другу спиной, чтобы защищаться от того, что скрывается во тьме, – враждебно проговорила Дамон. – Какой же ты слизняк! Ну что, идем за императором Анторином?

– Конечно, идем. И немедленно. Рони, ты чувствуешь магическую связь? – спросила я, всматриваясь в сумеречный пейзаж.

– Чувствую, он недалеко ушел. Сейчас не двигается. Если поторопимся, то нагоним минут за десять, – ответил Рондай и первым пошел в нужном направлении.

– А как же Карай Туманный? Неужели для тебя бывший партнер по политическому союзу важнее, чем муж и отец твоего ребенка? – язвительно поинтересовался Рафэ. Но сколько бы доминарий ни источал яда, выбора у него не было, и он последовал за нами, сопровождаемый своим молчаливым и добродушным, в сущности, телохранителем Тароном.

Гладкая зеркальная почва постепенно становилась рыхлой и неровной. По мере продвижения камни и ямы становились все больше, и вскоре мы уже не шли, а преодолевали подъемы и спуски.

– Он совсем близко, буквально еще пара пригорков, –

проговорил остановившийся передохнуть Рони, когда все собрались вокруг него.

– Я бы так не сказал, похоже, он почувствовал наше приближение и тоже движется, – лениво уведомил нас доминант. – Глупое решение – догонять его сейчас. Успокоится и сам нас найдет, если не одичает.

– Какая же ты мразь, – тихо произнесла я и двинулась дальше, поторапливая Рондая.

– Я точно займусь твоим воспитанием, блондинчик, – пообещала Дамон, проходя мимо Рафэ.

– Ты еще не поняла, что такую гниль не исправить? – спросила у подруги, когда мы поравнялись.

– Да не гнилой он, воспитанием испорченный. По глазам вижу, что глубоко в душе завидует нашей сплоченности. За ним-то никто не пошел бы, вот и бесится, – ответила Мона. – Жалко мне их, были же когда-то нормальными. Их предки отказались от человечности, но кровь-то одна.

– Вот уж от кого не ожидала такого сочувствия, так это от тебя, – усмехнулась Касиян.

Дамон промолчала, лишь состроила ехидную гримасу. Но я знала, чего стоило этой девушке ее пресловутое хладнокровие. Голодное детство и забота о младшем брате тогда, когда она сама еще была несмышленым ребенком, а впоследствии и разлука с ним, научили Мону быть сильной. Никто не рождается сильным и жестоким, такими нас делает жизнь. Лишь я знала, что Дамон иногда плачет ночами, когда в снах возвращается в свое детство и вновь переживает побои непутевой матери, сальные взгляды ее многочисленных любовников и постоянное чувство голода, когда девочке приходилось отдавать большую часть того, что удавалось раздобыть, маленькому брату. Теперь ни сама фрейлина, ни ее брат ни в чем не нуждались, но Мона добилась всего сама. И она была одной из тех, кто участвовал в спасении всего королевства. Могла ли я в свете всего этого осуждать ее за маленькие шалости с придворными язвительность, и иногда чрезмерную?

Годы борьбы, а потом и правления Возренией научили меня видеть то, чего многие не замечают: сильными и справедливыми становятся только те, кто выстоял под гнетом несправедливости, будучи слабым. Вот такой парадокс – настоящая сила не приходит сама собой, она появляется благодаря боли и лишениям. Лишь тот, кто познал боль унижений и потерь, будучи слабым, обретает настоящую силу. Те же, кто получил власть и богатство, не приложив к этому никаких усилий, как правило, на поверку оказывались слабыми и бесчестными. Мона в чем-то была права – доминанты не были безнадежными, но они упивались своим могуществом, и если лишить их этой силы, то лишь единицы воспримут такую потерю с высоко поднятой головой. Большинство же захлестнет волна враждебности и злобы. И Рафэ не был исключением, он наслаждался своим превосходством и боялся лишь меня – той, кто может лишить его дарованной, а не заслуженной силы. Боялся, но не уважал и не воспринимал как равную.

Мы уже больше часа преследовали Анторина, но он все ускользал от нас. Фрейлины устали и заметно замедлились. Нам пришлось подстроиться под их ритм движения. Не обладающие никакими магическими способностями девушки переносили нахождение в межпространстве гораздо тяжелее, чем доминант, Рони и я. Тарон, напротив, чувствовал себя здесь весьма комфортно.

– Почему ему здесь так легко? – спросила у Рафэ, кивком указав на гибрида.

– Мне удалось оптимизировать все инстинктивные качества наших видов и отсеять слабости, – не без гордости ответил доминарий. – Мои старания почти увенчались успехом.

– Почему почти? – поинтересовалась, поглядывая на Тарона, которому наш разговор был абсолютно безразличен.

– Потому что, во-первых, как бы я ни пытался, вывести особь женского пола не удается и, следовательно, они не могут размножаться. А во-вторых, ты сама видишь – они не особо умны, – с сожалением ответил доминант.

– А ты не думал, что, если сможешь оптимизировать этот вид, они просто вытеснят вас – доминантов? – поинтересовалась я.

– А для чего, по-твоему, я потратил несколько десятков лет на эти исследования? – раздраженно спросил Рафэ. – Я пытался совместить все положительные качества трех ветвей эволюции, чтобы объединить их в одну!

– Но зачем? – удивилась я.

– Все намного проще, чем ты думаешь, – с затаенной грустью улыбнулся доминарий. – Каждая из ветвей в своем развитии достигла чего-то, что не доступно другой. Вот, например, люди – они стойки к различным трудностям и невероятно живучи, маги обладают не доступными для доминантов терпением и обучаемостью. А мы достигли величайших высот во взаимообмене энергией со своим миром. Если все эти качества объединить в одном индивиде, это будет величайшее и непобедимое создание.

– Непобедимое? В этом нет смысла. Если наши расы объединятся, то и противостоять будет некому. А развитие достигается только в борьбе, – проговорила я, борясь с желанием прямо сейчас лишить Рафэ магических способностей. Он затеял игру с природой, и одной богине известно, чем это может закончиться.

– Опасность! – неожиданно прокричал Тарон, и все быстро собрались вместе, встав спиной друг к другу и вглядываясь в окружающий нас сумрак.

Казалось, вокруг стояла полная тишина и спокойствие, но, прислушавшись, я уловила отдаленный скрежет. Очертания окружающих пригорков начали медленно шевелиться и приближаться к нам.

– Тарон, опасность первой степени! – выкрикнул Рафэ, и гибрид начал с невероятной скоростью оббегать нас по кругу, размахивая мамонкой.

Он двигался так быстро, что очертания его большого крепкого тела размывались и становились нечеткими.

– И как же мы установим контакт с местными обитателями, если будем только защищаться от них? – поинтересовалась я. – Или ты думаешь, что мы сможем найти Карая, все время защищаясь от них? Мы пришли сюда не сражаться, а спасать, не забывай об этом.

– Я помню, так же как и то, что нам нужно выбраться отсюда живыми. И это пока важнее, – раздраженно ответил доминант.

– Усмири своего телохранителя и позволь мне выйти из охраняемой зоны. Я попробую пообщаться с ними, – холодно проговорила я.

– Нет, это слишком рискованно, – произнесла Касиян.

– Согласна, слишком большой риск, – поддержала ее Дамон.

– Я чувствую их магическое начало и без труда нейтрализую любое влияние, – заверила я подруг. И в моих словах не было лукавства, я действительно ощущала неведомую ранее силу, и от этого чувства мой голод возрос в несколько раз. Но самым страшным было то, что эти существа полностью состояли из магической энергии, и, позволив себе растворить их энергию, я уничтожила бы их полностью.

– Хорошо, иди, – неохотно согласился Рафэ.

– Я с тобой, – вызвался Рондай, продолжая смотреть на какую-то коробочку, которая начала тихо жужжать.

– Идем вместе, – безапелляционно заявила Мона.

– А я здесь присмотрю, – кивнула Ян.

– Тарон, – позвал Рафэ, и гибрид приблизился к нему. – Охранять меня и эту особь! – Доминант указал на скривившуюся от такой формулировки Касиян.

Мы же с Дамон и Рондаем медленно пошли к одному из холмов, который тоже двигался и плавно приближался к нам. Мона держала перед собой кинжал, а Рони – какую-то жужжащую коробочку, но я чувствовала, что это им не поможет, и послала слабую волну своего голода вперед. Неведомые существа почувствовали угрозу и

замерли.

– Ждите здесь, – приказала я и пошла дальше, оставив сопровождающих в нескольких метрах от доминария.

Но чем ближе я подходила к расплывчатым очертаниям неведомых существ, тем отчетливее ощущала, насколько они беспомощны и безвольны. Это были не полноценные мыслящие существа, а лишь жалкие обрывки огромного, обладающего бескрайними просторами небытия разума. Передо мной предстало все межпространство, обладающее общим всеобъемлющим разумом. И этот разум был недоволен тем, что мы вторглись в его владения без приглашения.

На мою попытку спросить о Карае это первозданное существо ответило такой ментальной атакой, что я упала на землю и закричала от боли, пронизывающей голову, словно раскаленное железо. Я чувствовала и боль Рафэ, которому тоже досталось, как связанному со мной сознанием.

– Прекрати, – взмолилась я.

«Уходи», – ответило мне небытие.

– Отдай мне моего мужа, – прошептала, сплевывая кровь, пошедшую изо рта.

«Все мое будет моим. Уходи или будешь моей», – ответило небытие.

И я бы сдалась, если бы не почувствовала привкус страха в этом ультиматуме, – что бы ни противостояло мне, оно боялось меня! И это не было само небытие, это было нечто, поселившееся в нем.

Я потянулась к нему своей неутолимой жаждой, но оно отпрянуло и ушло так быстро, что я даже не успела почувствовать его ухода.

– Сильно, даже мой счетовод не уловил, – проговорил Рони, подойдя ко мне. – Но точно что-то знакомое, иначе вообще не среагировал бы.

– Это она, – прошептала я, опираясь на руку Моны, помогающей мне встать. – Это Немия.

– Не может быть, – прошептала подруга.

– Она, я чувствую, – ответила я дрогнувшим голосом.

Да, я испугалась. Ведь раньше в борьбе с Немией мне помогал Карай, сейчас же я не знала, где он и жив ли вообще. Еще несколько минут назад я была уверена, что мой муж жив и затерялся в темных просторах небытия, сейчас же в моем сердце поселился страх, что Немия убила его. И этот страх грыз мою душу, как оголодавшая крыса.

Дамон и Касиян успокаивали меня ободряющими речами и улыбками, но я видела страх и в их глазах. И даже Рафэ притих, осознав, что нам противостоит не эфемерное, а вполне реальное зло. Немия не только не была развеяна в небытии, она обрела здесь другую, неведомую нам силу, и теперь мы были в ее владениях… и в ее власти.

– Если твой Туманный выжил, то и мы выживем, – проговорил доминант, когда я немного пришла в себя.

– А ты уверен, что он выжил? – спросила, с трудом контролируя голос.

– Если бы не выжил, ты бы уже билась в истерике. В тебе же тоже есть туманная кровь, и вы пара, а у нас, доминантов, смерть партнера сродни собственной смерти. Если умирает избранник, то умирает и часть тебя, – пожал плечами Рафэ. – Эта кампания была одобрена только потому, что твои жизненные потоки доказывали, что Карай Туманный еще жив.

– Так почему же ты не рассказал мне об этом, мерзкий доминантишка? – вопросила я, приближаясь к Рафэ.

Дамон и Касиян встали рядом со мной, приготовив кинжалы.

– Стойте, сейчас это не главное, – произнесла, смерив доминария неприязненным взглядом. – Карай где-то там, и Немия здесь обрела еще большую власть. Нам нужно найти Анторина и объединиться, чтобы противостоять ей.

– Анторин, кстати, сейчас не движется, – проговорил Рони. – Наверное, борется с агрессией. Пошли к нему, быстрее!

И мы побежали, спотыкаясь, обдирая колени, но преодолевая все препятствия, и догнали императора Наминайской империи.

Анторин сидел на камне, опустив голову и не обращая на нас внимания.

– Я поговорю с ним, – произнес Рондай и подошел к нему.

Мы не слышали, что говорил Рони, но Анторин вскоре вздрогнул, повел плечами и порывисто обнял родственника.

– Забудем и не будем возвращаться, – это было все, что расслышала я, когда мужчины подходили к нам.

Теперь вся команда была в сборе, и нам предстояло разработать план борьбы против той, кого нам когда-то уже удалось одолеть, – против Немии.

– А я считаю, что целесообразнее будет вернуться, подготовить отряд для массированного магического подавления, и только после этого начинать действовать, – настаивал Рафэ.

– Мы не знаем границы ее возможностей, так что сначала не помешало бы провести разведку, – возражал Рони. – И мы как раз подходим для этой миссии. Тем более что мы уже здесь.

– Прекратите спорить, – произнесла я отрывисто. – Это бессмысленно. Во-первых, она все слышит и понимает, а во-вторых, с чего вы взяли, что нам будет позволено вернуться? Только мы и она, смиритесь с этим. Противостояние уже началось, и недавнее нападение тому доказательство.

– Мы погибнем, – поджав губы, кивнула Дамон.

– Нет, она испугалась меня, а значит, я могу ей навредить. Наше главное оружие – это мой голод, – возразила я.

– А почему она не тронула меня? Ведь я был один и совершенно беззащитен, когда… сорвался. Не значит ли это, что ее измененное межпространством больное сознание почувствовало наше родство? – словно размышляя вслух, проговорил Анторин.

– Не будем исключать такую возможность, но полагаться на это не стоит. Вполне вероятно, что она просто не обратила на тебя внимания, будучи увлечена нами. Или просто не посчитала угрозой, – ответил Рафэ.

– Как бы то ни было, но нам нужно найти способ общаться на недоступном для нее уровне. Вторжение в сознание мы сразу же почувствуем, слишком грубо и болезненно она проникает в мысли. Так что нужно перейти на ментальное общение, – предложила я.

– И как же мы это сделаем? – спросила Касиян. – Особенно мы с Моной.

– Что-нибудь придумаем. Так ведь? – произнес Рондай, обращаясь к доминанту.

Мы же ничем не могли им помочь, ведь только Рони и Рафэ были учеными в нашей команде были учеными и понимали саму суть подобных процессов. Так что мы занялись обустройством лагеря на возвышенности, чтобы был обзор со всех сторон. Рондай и доминарий наладили ментальный контакт и решали вопрос всеобщей связи. Я ощущала их общение, как отдаленный шорох, но Рафэ не впускал меня в диалог, и расслышать слова не удавалось. Из объяснений Анторина я поняла, что для обоюдной сознательной связи нужны магические импульсы с обеих сторон. Иначе общение будет зациклено, как наше с доминантом. Из этого следовало, что проблема во мне и моих фрейлинах. Мы не обладали магической энергией, и даже я, имея способность впитывать магию и управлять чужими силами, в данном случае была совершенно беспомощна.

– Не терзай себя, мы найдем его, – тихо проговорил Анторин, присев рядом со мной и протягивая кусок хлеба с сыром.

– Спасибо, – поблагодарила скорее за поддержку, чем за еду. Голода я здесь совершенно не чувствовала, так же как и физической усталости. В этом невероятном месте жизнь словно остановилась… или ее здесь вообще не было в привычном понимании?

– Ты еще сильнее, чем я думал, – задумчиво произнес император. – Хотя казалось, что более сильного человека я никогда не встречал. Вернее, еще три года назад я думал, что знаю двух сильнейших в истории женщин, но одна из них оказалась не той, кем я ее считал.

– Не суди ее, – ответила шепотом. – Похищение и воздействие магией жизни на ее туманную энергию изменило Раниярсу. Она по-прежнему та, кого ты считал сильнейшей и кого любишь. Она

вернется. Не может не вернуться, ведь дома ее ждет долгожданный и такой желанный сын. Просто подожди и не соверши глупость, отвергнув ее, когда она придет к тебе.

– Нет, не вернется. Она ясно дала понять, что не желает никакой связи с нами, когда лишила памяти и отправила восвояси посланных мной соглядатаев, – скривившись, как от горечи, ответил Анторин.

– А тебе бы понравилось, если бы за тобой неусыпно следили именно тогда, когда хочется побыть одному и обдумать свою жизнь? – спросила я. – Дай ей время и не дави. Просто представь, что все, чему тебя учили и чем ты жил, в мгновение рухнуло, повергнув тебя в нечто новое и неизведанное, чуждое твоей природе. Ведь Раниярса всю свою жизнь была туманным магом и боролась против других разновидностей силы. Но ее жизнь в мгновение перевернулась, когда ей изменило ее собственное тело, приняв магию жизни и отторгнув туман. Я ее понимаю как никто.

– Но ты не сбежала от новой жизни, не оттолкнула тех, кто тебя любит. Ты приняла себя новую как благо и позволила близким разделить это благо с тобой, – не желал услышать то, что я старалась донести до него, Анторин.

– И поэтому я скрывала ото всех просыпающиеся во мне новые смертоносные силы, – усмехнулась, вглядываясь в бескрайние просторы небытия. – Даже сильнейшие имеют право побыть слабыми и принять это. Не отбирай у любимой это право. Иногда одиночество необходимо для того, чтобы понять, насколько необходимы те, кто лишает его.

Понял ли меня Анторин? Я не знала, но это была его борьба, и я сделала все, что могла, чтобы помочь ему. Больше мне сказать было нечего, и я отошла от императора к подругам, которые тоже нуждались в моей поддержке. А кто же поддержит меня? Карай… Моя душа кричала и рвалась к нему, ведь сейчас он был ближе ко мне, чем на протяжении всего последнего года. Но я не знала, в каком направлении искать, и боялась, что найду не того мужчину, которого полюбила. Межпространство изменило сознание Немии почти до неузнаваемости, а что, если и Карай стал другим?

От пугающих мыслей отвлек голос Рондая.

– Мы решили проблему, – воскликнул он, подойдя к нам и приобняв за плечи меня и Касиян.

– Рада за вас, но обниматься еще рано, – проворчала фрейлина, стряхивая его руку со своего плеча.

– Скажешь, когда будет не рано? – игриво подбоченившись, поинтересовался маг.

– Когда жена тебя поджарит, так уж и быть, приобниму надгробный памятник, – ехидно ответила Ян.

– Вот в кого они у тебя такие колючие? – обиженно поинтересовался Рони.

– В меня, – коротко ответила я. – Разобрались, что делать, так делайте.

– Будет немного больно, – предупредил Рафэ, тоже подошедший к нам.

– Только не делай вид, что тебе это не доставляет удовольствие, – язвительно произнесла Дамон.

– В твоем случае меня это несказанно радует, – не остался в долгу доминант.

– Флиртовать будете, когда выберемся отсюда, – посмеиваясь, вставил Рондай. – А сейчас к делу.

По понятным причинам нам ничего не объяснили. Молча уложили на прохладную каменистую почву, и Анторин, Рони и Рафэ одновременно закатали левые рукава своих рубах, после чего обнажили кинжалы и встали перед нами на колени. Рони склонился над Касиян, Анторин надо мной, а Рафэ над Моной.

– Будь нежным, милый, это наш первый раз, – скрывая страх за ехидством, пропела Дамон.

– Обязательно, – пообещал доминант и резанул кинжалом запястье девушки.

– Постарайся не лишить меня магии, – прошептал Анторин и проделал ту же манипуляцию с моим запястьем.

Рядом сдавленно охнула от боли Ян, ее тоже порезали. Потом маги рассекли и свои запястья, произнося беззвучно какую-то магическую формулу. Когда же Анторин соединил наши истекающие кровью руки, я почувствовала неимоверную боль, словно порез раздирает когтями какое-то животное, делая его глубже и шире. Разум затопили чужие мысли и переживания, и я потеряла сознание.

Сколько продлилось беспамятство? Это для меня, как и для всех остальных, навсегда осталось тайной. Ведь в межпространстве даже время ощущалось иначе, чем в наших реалиях. Тарон неусыпно охранял нас на протяжении всего процесса единения аур и энергетических потоков, но и он не смог сказать, сколько длилось это действо. Однако по его завершении мы все были связаны ментально и могли общаться посредством мыслеобразов и бессловесных разговоров. В первые минуты было сложно определить, где чьи мысли, но со временем мы начали понимать и различать друг друга. Однако я по-прежнему наиболее четко ощущала присутствие Рафэ в своем сознании. Только теперь это малоприятное ощущение разделяла со мной Дамон, тоже напрямую связанная с ним посредством объединения крови и ауры.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=23117185&lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.