Режим чтения
Скачать книгу

Питерские палачи читать онлайн - Андрей Деменков

Питерские палачи

Андрей Шахов

Трое закадычных питерских друзей мастерски владеют приёмами карате и острословия на грани висельного юмора. Только таким под силу схлестнуться с одной из опаснейших бандитских группировок города. За женщину, конечно! Пройдя между молотом и наковальней – бандитами и полицией – они нащупают ещё одну, самую опасную сторону, и дадут решительный бой!

Питерские палачи

Андрей Шахов

© Андрей Шахов, 2016

© Андрей Шахов, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4474-0694-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Стас!

– А?

– Там у ворот клиент ожидает – по твоей части.

– Щас гляну!..

Стас отложил отвертку, недоразобранный стартер со всеми отделенными уже частями сунул в коробку, толкнул в дальний угол верстака и отправился мыть руки. По пути бросил взгляд на часы: «Половина четвертого. Недурно! Еще часок – и в дамки; то бишь – домой».

У ворот его ждал темно-синий Chrysler 300M. За распахнутой дверцей, облокотившись на крышу кабины, стоял парень с холеным, почти детским личиком, разодетый, может, и не во всем по последнему «писку», зато по максимуму «зелени» на каждый квадратный сантиметр долговязой поверхности. В кабине сидел кто-то еще, но яркое майское солнце отсвечивало в лобовое стекло, и разглядеть загадочный силуэт издали было невозможно.

Не спеша, почти степенно приближаясь к машине, Стас окинул критическим взглядом запыленные борта. После чего удостоил вниманием и владельца «тачки».

«Лопушок! – мелькнула в голове насмешливая оценка, при взгляде на пухлощекое личико и круглостеклые очки приобретшая оттенок презрительности. – Богатый папаша отчалил куда-нибудь на Канары, а чадо поспешило воспользоваться моментом и повыпендриваться на его иномарке. Кролик!»

Лицо парня, замершее в смущенной улыбке, и впрямь напоминало кролика из мультфильма про Винни Пуха.

– Какие проблемы?

Вопрос был задан без особого интереса. Стас уже предвидел какой-нибудь пустяк, представляющий для холеного неумехи большой секрет.

– Аккумулятор разрядился, – совсем юным голоском и по-ребячьи виновато поведал «кролик». – Машина заглохла вдруг у ворот – и завести уже не могу…

– Ясно! – со значением вздохнул Стас и нырнул под капот.

Как и ожидалось, причину неполадки он обнаружил довольно скоро. Через потрескавшийся, да еще и мокрый изолятор плюсовой клеммы генератор «коротил» на корпус. Чуть-чуть, но этого вполне хватило, чтобы разрядить аккумулятор.

– Тебе еще повезло! – осчастливил Стас замершего в трепетном ожидании парня. – Сел бы контакт на корпус основательно – половина электрики погорела бы к чертям!

Очкарик блаженно проглотил тягучую слюну.

– Значит, ничего серьезного?

– Ну… – Стас некоторое время боролся с искушением воспользоваться явной обеспеченностью несимпатичного ему клиента; но силы были неравны. – Как сказать… Не так серьезно – сколько дорого…

– С чего же это? – усомнился противный очкарик, мгновенно потеряв нерешительность. – Сколько может стоить замена какого-то изолятора?

Стас хмыкнул, жалея о несыгранном спектакле с тестером, состроил мину седовласого академика и снисходительно поведал:

– Изолятор – в самом деле чепуха. Однако, как правило, в подобных случаях страдают еще и диодные «мосты» генератора. Кроме того, часть проводки наверняка перегрелась. Есть ли смысл с ожидаемой проблемой появляться здесь через месяц, а может, и через пару дней?

– Хорошо, – кивнул клиент. – А сколько времени на это понадобится?

Стас перевел задумчивый взгляд на кротко дожидающийся своей участи генератор, словно по его внешнему виду уточняя необходимое количество дней.

– Штука американская. Запчасти для них у нас в некотором дефиците…

– Я все оплачу! – очкарик испытывал явное удовольствие от демонстрации своей финансовой состоятельности.

– Не в этом дело, – «Еще бы ты не платил!» – Просто в таких случаях я пытаюсь подобрать что-нибудь из более распространенных систем. Возможно, придется вообще заменить генератор…

Щедро улыбаясь, клиент махнул узкой ладонью:

– И черт с ним!

– Послезавтра утром сможешь забрать тачку.

– Годится.

Стас удовлетворенно кивнул, почесал выглядывающую из-под распахнутой куртки пока еще едва загорелую, мускулистую грудь. Как он и предполагал, «кролик» приехал в незнакомую зачуханную автомастерскую чуть ли не на краю города ради того, чтобы папочке из родного фирменного автосервиса ничего не сообщили о шалостях отпрыска. В этой ситуации он был на многое готов.

Поскольку так легко прошла первая часть беседы, настала пора откровенного грабежа, ибо в фирме строго соблюдалось железное правило: урывая работу себе, не забывай об интересах других.

– Кстати! Стоило бы воспользоваться моментом и проделать тачке небольшую профилактику, – он ткнул пальцем в сторону грязного борта «Крайслера». – Все равно основная часть моей работы будет идти вне машины.

Клиент почти не размышлял, что вызвало в наглом электрике тайный восторг, который на секунду прорвался наружу в виде широченной улыбки. Все же не каждый, далеко не каждый день, вот так вот – безо всяких усилий – буквально копеечную работу удается раздуть до темы в несколько сотен!

– А где это оформить?

– В конторе, – Стас указал на дверь небольшой пристройки рядом с ремонтным боксом. – А я пока машину заведу.

Очкарик кивнул и странной, почти девичьей походкой направился в подсказанную сторону. Его грабитель, прежде чем идти за тележкой с аккумулятором, под воздействием очередной волны хорошего настроения азартно зафутболил попавший под ногу камешек. Футболист из него был не лучше, чем из Аршавина филолог, поэтому вместо столба снаряд угодил в зад клиента.

Парень замер, не оборачиваясь. И так сжался, что Стас понял: за свою жизнь бедняге довелось получить немало таких камней и просто тумаков от более сильных, но менее осчастливленных родителями знакомых.

Стасу стало стыдно, ибо он вовсе не завидовал.

– Извини, приятель! Твой зад не был моей мишенью.

Пострадавший облегченно кивнул и засеменил дальше.

Пару минут спустя Стас вернулся к машине с аккумулятором. Прежде чем нырнуть под капот, он коротко глянул через стекло в кабину, разглядел за ним смутные черты кудрявой девушки. В ней было что-то очень знакомое; однако, чем напрягать намять, Стас предпочел поскорее разобраться с «Крайслером».

– Дамочка! – крикнул он из глубины машины. – Поверните ключ зажигания.

Двигатель весело заурчал с первого же оборота стартера.

– Благодарю за содействие! – с громким хлопком крышка капота вернулась на место.

– Здравствуй, Стас.

Женщина, наконец, вышла из машины, с чуть насмешливой улыбкой глядя на замершего в изумлении Стаса. Встреча была просто фантастическая! Пересечься через столько лет в сотнях километров от родного, заграничного теперь для Питера города…

– Здравствуй, – прозвучал довольно хмурый ответ, но не злой: в памяти осталось все же больше хорошего.

Хотя теперь…

Увидеть Ингу, которая расцвела в роскошную женщину, в компании с парнишкой, являющим собой подлинное чудо природы, – это сильно!

«А ей-то
Страница 2 из 11

что? Он при „бабках“ – и, наверное, совсем не малых. Это главное по нынешним временам».

– В Таллине ходили слухи, будто ты служил в армии в Чечне и пропал там, – с мягкой улыбкой Инга склонила набок увитую смоляными кудрями голову.

Стас пожал плечами и, все еще не глядя на нее, буркнул:

– Пропал – да нашелся.

– Сбежал? – Инга изо всех сил старалась расшевелить Стаса. Глаза мужчины так отчетливо полыхнули яростью, что она потеряла улыбку и чуть попятилась. Поборов гнев, он досадливо сплюнул и поволок тележку с аккумулятором в бокс.

– Стасик, мы столько лет не виделись! – Инга робко попыталась достучаться до него. – Мы могли вообще никогда не встретиться!

Стас молча удалялся.

– Неужели так и разойдемся? – не унималась Инга. – Давай поговорим. Я хочу знать, как ты жил все это время!

Никакой реакции.

– Неужели тебе не интересно, как я здесь оказалась, как живу?

Стас исчез за воротами бокса.

* * *

Майор Радченко немного неловко выбрался из служебного «жигуленка», на ходу застегивая нижнюю пуговицу пиджака, по сумрачному арочному проходу направился к месту убийства. Вокруг доедаемого ржавчиной MB 190 за сараями с прогнувшимися от древности крышами уже вовсю кипела обычная полицейская работа – сверкали молнии фотовспышек; эксперты тщательно осматривали каждый сантиметр в кабине; ребята в форме оттесняли жидкую, но упорную кучку любопытствующих.

«На трупы глазеют! – закуривая, следователь с досадой качнул головой; остановился на минуту, с хрустом потянулся и шумно вдохнул смешанную с ароматным дымом вечернюю прохладу. – Хорошо-то как!»

«Хотя могло быть и лучше», – признал он тут же, окидывая невеселым взглядом бледно-желтые, словно кожа смертельно больного человека, стены типичного двора-колодца в Петроградском районе. Больно часто приходилось Радченко выезжать на убийства именно в такие места. В последнее время он мечтал увидеть хоть один современный, чистенький, светлый дворовой колодец.

Одно только нравилось майору в этих архитектурных воронках – тишина. Здесь не бывало ветров, которые так донимали на центральных проспектах, особенно у Невы.

Из внутреннего кармана донесся фирменный позывной Nokia. Радченко увидел на монохромном мониторе старенького 3310 имя дочери и приложил аппарат к уху:

– Да, Катюша.

– Пап, ты назад до десяти поедешь?

Радченко посмотрел на часы:

– Вероятно.

– Слушай, загляни по дороге в маркет, возьми булку. Магазин возле дома уже закрылся, а в хлебнице пусто.

– Ладно, куплю.

– И по обстановке возьми чего-нибудь еще. Мало ли, может, там кампания какая-нибудь, скидки…

– Ладно, посмотрю.

– Пап, не дуйся!

– Ладно, не буду.

Радченко действительно не дулся. Он слишком устал для этого. К тому же, иногда он не мог не признать, что при его зарплате необходимо быть экономным.

– Приедешь с булкой, мама тебя поцелует! – пообещала Катя и отключилась.

Ребята из оцепления на миг расступились, к следователю подошел розовощекий лейтенант и представился Кириллом Вишневичем.

– Это с вами я говорил по телефону? – поинтересовался майор.

– Так точно! Вызвать вас мне порекомендовал старший лейтенант Симаков…

– Сима? – ухмыльнулся Радченко. – А сам чего?

– Какие-то семейные проблемы… – пробурчал лейтенант.

Радченко верил. Он знал Лешу Симакова еще по практике, очень хорошо к нему относился. Толковый был парень, да и компанейский. Но слишком уж падок на женскую красу. Все предупреждали Лешу, что карьеру со слабостью к слабому полу не построить, а он отшучивался: «Возьму – и охмурю дочь генерала, тогда все у меня будет!» Но красавицы в генеральских семьях водятся нечасто, да и карьера Симу интересовала куда меньше, чем страстные объятия любвеобильных распутниц. Скольким женщинам он раздарил себя! Одних только жен у него было три, теперь вот четвертую мучил.

– Что у вас тут? – спросил Радченко, отбросив забавные воспоминания.

После слабого рукопожатия Вишневич встряхнул, расправляя, листок и, сверяясь с пометками на нем, доложил:

– Около девятнадцати ноль-ноль на машину обратил внимание проходивший мимо господин Блатов. Местный житель. Он и сообщил обо всем в полицию. По словам эксперта Круглякова, убийство было совершено в промежутке между семнадцатью и восемнадцатью. У сидящего за рулем нашли документы на имя Сергея Лавочкина.

Лейтенант исподлобья глянул на безучастного Радченко, которому названная фамилия явно ничего не говорила, и продолжил:

– Этот Лавочкин застрелен из пистолета в затылок. Личность второго пока не установлена…

Сержант запнулся, кадык на его толстой шее чуть дрогнул:

– Есть в нем нечто примечательное.

– Что же? – поинтересовался майор после короткой паузы.

– Вы лучше сами взгляните, – сдался Вишневич, беспомощно опуская руку с бумажкой.

Полицейские из оцепления расступились перед ними без вопросов. Попав в заветный круг, Радченко кивнул в знак приветствия эксперту Круглякову, упаковывающему вместе с ассистентом собранные вещдоки в два специальных кейса, после чего воззрился на трупы в кабине.

Пробежав немного брезгливым взглядом по изуродованному вылетом пули лицу Лавочкина, майор уставился на полулежащего в дальнем углу салона второго мертвеца. На вид парню было лет двадцать пять. Ничем особенным от своих сверстников он не отличался; разве что одет был отнюдь не по среднестатистической зарплате. Даже после смерти лицо сохранило столь светлое выражение, что можно было усомниться в причастности его обладателя к каким-либо темным делам.

Если бы не «нечто примечательное»…

Однако весьма примечательная деталь в общей композиции свидетельствовала о том, что убитый – один из людей Хлыста. Это был кинжал, торчащий из груди парня.

– Повторяется девяносто девятый?

Радченко перевел мрачный взгляд на подошедшего Круглякова, подумал немного и, глядя на искаженные предсмертным ужасом остатки лица Лавочкина, пробормотал:

– Боюсь, будет хуже.

* * *

Стас никак не мог заснуть. Ворочаясь в мокрой постели, он силился заставить бунтующий мозг отключиться от мыслей и погрузиться хотя бы в легкую дремоту.

Тщетно! Устав от борьбы, укутавшись в одеяло, он сел за стол и закурил.

За окном царила голубизна майского вечера. На спортплощадке во дворе, игнорируя строгие окрики родителей из окружающих окон, пацаны все еще гоняли мяч. По улице промчалась грохочущая колонна редких теперь рокеров. Минуту спустя в том же направлении прошла компания хохотливых девчонок.

Стас стал уже почти таким же, как и все они.

Почти…

Но временами, хотя все реже, мучили его такие ночи. Ночи почти без сна, наполненные болью детских и более взрослых обид, невыносимых утрат, стоящим в ушах криком Лехи Иващенко: «Мужики! А здесь и впрямь, как на войне!..» – после чего перепонки застилало уханье взрыва, разметавшего парня в абсолютный ноль. В такие ночи память истязала то несуществующими уже прикосновениями нежных пальцев, то незабываемой вонью гниющего мяса…

Эх, Инга!

Почему так много людей вокруг остается незамеченными, даже если питают к нам самые лучшие чувства, а избранные единицы при самом мимолетном
Страница 3 из 11

соприкосновении умудряются выжечь в сердце глубочайший след?

Впрочем, знакомство с Ингой было совсем не фрагментом. Они знали друг друга с детства – жили в одном дворе. Лучше сказать: в соседних домах, поскольку понятие «двор» не очень-то подходило территориям вокруг серых панельных глыб новых советских районов.

Познакомились случайно. И этого могло не произойти: Стас до сих пор даже в лицо знал не всех жильцов башни-высотки на проспекте Просвещения, в которой жил уже много лет. А в родном Таллине традиции общения еще прохладнее.

Он хорошо помнил первую осень после переезда семьи из крохотной однокомнатной «хрущовки» в новую двухкомнатную квартиру в спальном районе. Все вечера второклашка Стасик проводил на улице: новые знакомства, костры из оставшегося после завершения стройки хлама, бои с «брызгалками» из опустошенных флаконов для шампуней и моющих средств. А однажды, когда вся ребятня рассосалась по домам, не утоливший жажду впечатлений, он остался бродить сам по себе и увидел прогуливающую белоснежного пса длиннющую, худенькую, как тростинка, девчонку.

Это была Инга.

Черт его знает, каким образом завязалось знакомство. Наверное, разговор начался сам собой…

После первой встречи последовали другие. Стасу пришла в голову замечательная идея брать с собой кота Алексия – эдакого мохнатого монстра сибирской породы, восхитившего Ингу и ужаснувшего ее белоснежного песика своими потрясающими размерами, абсолютно черной, пышной шерстью и совершенно диким нравом: никого из посторонних Алексий к себе не подпускал, а малютку Тоби первое время и вовсе терроризировал.

Пару недель спустя кот и песик все же подружились. Даже скучали друг без друга во время длительных перерывов между прогулками. Алексий и к Инге попривык; сохраняя определенную дистанцию, позволял себя погладить, а в минуты особой лености – подержать пару секунд на руках. Нервный Тоби очень ревновал хозяйку к Стасу, но ничего изменить не мог и находил некоторое успокоение в общении с менее чувствительным котом.

Стас питал к Инге чисто приятельские чувства. В свои девять лет он имел опыт некоторых бурных романов в детском саду и в школе, поэтому отношения с долговязой чернобровкой мог уверенно отнести к разряду дружеских. С ней было просто интересно. К тому же у ее родителей была целая библиотека фантастики!

Таким образом миновало года два. Пока одним чудным весенним днем не исчез Алексий: ушел через оставленную приоткрытой дверь – и не вернулся.

Искали всей семьей – бесполезно!

Встречи с Ингой некоторое время продолжались, хотя заметно реже. В глазах расцветающей девочки-подростка уже не было того интереса, который появлялся раньше при виде забавного мальчишки из соседнего дома: она погладывала на старших парней.

А через полгода после исчезновения Алексия в семью пришло тяжелейшее горе – умерла мать. Смерть стала неожиданным ударом для всех знавших ее. Никому и в голову не приходило, что женщина, которая с легкостью тянет две работы и все семейные хлопоты, может быть смертельно больна. Врачи-мерзавцы, те, что бесплатно вроде бы лечат, не умели отличить злокачественную опухоль от доброкачественной!

Оглушенный Стас вывалился из накатанной колеи, в которой не смог удержать его растерявшийся отец. Стал тайком покуривать, пошли трудности в школе. До предела натянулась нить отношений с окружающими. Закомплексовал Стас. Раньше он хоть хорошей учебой выделялся среди сверстников – теперь не стало и этого. Тогда он предпочел стать дурковатым отшельником, чем вообще никем…

Отцу тоже было скверно. Он пытался унять боль алкоголем, но вскоре понял, что водка создает больше проблем, чем решает их.

Однажды Петраковы поговорили по-мужски и решили начать новую жизнь в новом месте. Вскоре очень кстати отцу позвонил питерский знакомый. Автосервису, в котором тот работал, позарез нужен был хороший слесарь; знакомый готов был поручиться за старого приятеля.

Вызванные переездом хлопоты, новая обстановка пошли на пользу Петраковам. Боль утраты стала притупляться.

Отец научился много зарабатывать; не только выплатил кооператив, но и купил машину, сына приодел. А к окончанию Стасом десятого класса поменял старый «Москвич» на собственноручно отделанную экспортную «Ладу». Сыну накануне выпускного торжественно вручил двухкассетный Sharp и джинсы Levi’s. Тогда это было нечто!

Сам Стас к тому времени сильно изменился. Свыкшись с мыслью о смерти матери, как-то незаметно потерял свои комплексы, раскрепостился. В школе своим не стал, но и не стремился: предпочитал знакомых по интересам. Особым увлечением стало вошедшее в моду карате.

Новая жизнь в Ленинграде Стасу, в общем, нравилась. Трудновато было привыкнуть к раздражавшей после чистенького Таллина неухоженности «северной столицы» империи, но и с этим со временем как-то смирился. Только воспоминания об Инге не отпускали.

Получив аттестат, Стас недолго маялся вопросом – куда пойти? Впереди маячила служба в армии, чтобы попривыкнуть к самостоятельной жизни, дальше он решил учиться в Таллине и поступил в тамошний политехнический институт. Отец не очень понимал логику, которой руководствовался Стас, но не препятствовал ему.

Жизнь в Таллине обрела новые, сочные краски.

Стас расцвел. Избавление от мучившей бессмысленными условностями школы, смена обстановки освежили, дали почувствовать вкус пока относительно, но все же самостоятельной жизни. Некому было теперь считать его чудиком и материалом для воспитания. В «общаге» пришлось общаться с окружавшими людьми, и Стас даже разговорился – поначалу с непривычки заикаясь, но все более уверенно, с удивлением обнаруживая у себя вполне «подвешенный» язык!

Потом судьба подарила ему новую встречу с Ингой. Она ошеломила его своими роскошными, ниспадающими на спину черными волосами, стройной, округлившейся фигуркой и той потрясающей игривой женственностью девушки, только-только ощутившей себя настоящей женщиной. Дружба редко забывается. Расстались они не по обиде – и их детские отношения всплыли в памяти с ласковым ореолом романтики. Искра почти сразу переросла в нежный огонек…

Который горел несколько месяцев. Увлеченный Стас не только не заметил, как развалилась огромная страна, но и прозевал тот момент, когда Инга охладела к нему. Однажды осенью она сама призналась, что у нее появился новый парень.

– Не обижайся, Стасик. Что поделать, если мы не подходим друг другу…

Она хотела поцеловать его на прощание – в знак примирения. Стас зло шарахнулся; побрел прочь – вновь оглушенный… Бросил институт и вернулся в Питер. Устроился электриком на автобазу к отцу, а через год получил повестку в армию.

Крепкого парня, владеющего приемами карате, определили в 106-ю дивизию ВДВ под Тулой. «Дрессировали» там жестко, общий развал армии тульской части еще мало коснулся. Стас уставал как собака, но мысли об Инге не оставляли. Так что когда его определили в направляющийся в Чечню сводный батальон, он чуть ли не радовался: появилась надежда, что война вытравит «любовную чушь».

Извилины и впрямь стирались там в ноль; оставалась лишь одна
Страница 4 из 11

мысль – выжить!

Первый же после короткой подготовки бой стал для парня и последним. Его ранило в ногу осколком гранаты. И вместе с двумя товарищами он угодил в плен к чеченским боевикам.

Их отвезли в какой-то горный аул, держали в подвале глинобитной хижины. Голодом не морили, не били, иногда даже выпускали прогуляться; в общем, в плену было хоть и страшно, но в остальном вполне терпимо.

Если бы не одно «но». С ногой у Стаса было худо: местный лекарь осколок из-под колена выскоблил, но обработать рану должным образом не сумел. Нога стала гнить, угрожая заражением крови. Чеченцев это не беспокоило, и Стас внутренне готовился к мучительной смерти.

Судьба распорядилась иначе. Однажды в поселке появился человек, совсем не похожий ни на боевиков, ни на жителей деревни. Водила из Махачкалы. Он искал работника для своего пожилого родственника, живущего в полном одиночестве в каком-то высокогорном дагестанском ущелье. Чеченцы охотно согласились продать кого-нибудь из пленных русских.

Хромоногий Стас поначалу не интересовал гостя. Первое ознакомительное «интервью» прошло со здоровяком Агаповым, потом с Прокопенко. Покупателя почему-то занимали навыки парней в восточных единоборствах. И вот когда выяснилось, что Стас еще до армии усиленно занимался карате, выбор вдруг пал на него.

Парень ожидал, что попадет в рабство. В каком-то смысле так и было: дедушка Ахмет заплатил за Стаса деньги и требовал их отработать. Но он травами вылечил парню гноившуюся ногу и стал учить его дагестанской школе рукопашного боя.

В свое время у Ахмета были уже кандидаты в ученики. Когда-то его и старшего брата вымуштровал пожилой наставник. Овдовев на старости лет, он тоже решил передать свои знания молодому поколению. Двое местных парнишек были очень послушны, но не особенно талантливы, во всяком случае, дед довольно скоро от них отказался. А привезенный как-то все тем же водилой сибирский медведь Алеха через четыре месяца сам сбежал. Ахмет был очень тяжел характером. Однако пророчески видя в Стасе свой последний «материал», смирился с недостатками норовистого «прибалта» и сумел передать ему многое из своих знаний.

Дед вбивал в Стаса совсем не лишние навыки – он и в самом деле был великим бойцом. Он научил молодого горожанина сельской работе – попотеть в поле да на пастбище пришлось сполна. Солнце прожгло так, что если бы не выцветшая почти до белизны шевелюра, Стас вполне сошел бы за местного.

Стас переправил через Ахмета весточку отцу о том, что жив-здоров; но переписываться с ним дед не разрешил. Сказал, что и так через два года отпустит его на все четыре стороны. Однако так долго ждать не пришлось…

Год спустя Стасу пришло сообщение о гибели отца: пьяный, он угодил под поезд. Нужно было возвращаться в Питер.

Но за день до отъезда к Ахмету заявились несколько солдат, возглавляемых майором ФСБ. Им нужен был прячущийся у деда «дезертир».

Как объяснил Ахмет, перед самым приходом военных пряча Стаса в потайной погреб под сараем, единственный шанс справиться с ситуацией – не высовываться. Только так можно избавиться от эфэсбэшника. Если он найдет Стаса, то либо обвинит его в дезертирстве, либо деда сделает «рабовладельцем». Третьего не дано!

Ахмет отказывался участвовать в каких-то темных делах майора, и тот мог использовать против него любую зацепку.

Стас спокойно наблюдал за беседой майора и Ахмета в пробитую через стену сарая «амбразуру». Разговаривали они вроде бы спокойно, но потом вдруг началась драка, в которой эфэсбэшник показал себя отменным мастером рукопашного боя. Через несколько минут он убил деда!

«Дезертира» искать никто не стал. Стас закопал деда рядом с женой на импровизированном семейном кладбище на краю ущелья, оставил записку водиле из Махачкалы, адреса которого он не знал, и отправился домой.

В Питере он долго ходил по инстанциям, объяснял, что был в рабстве у каких-то кавказцев, которые с ним толком и не разговаривали. Рассказывал, как чудом сумел бежать, едва не заблудившись в горах. Место, где его держали, конечно, не сможет найти…

Стасу поверили, вскоре перестали расспрашивать и выдали все необходимые документы. Он занял место отца в автосервисе, стал неплохо зарабатывать, потихоньку обзавелся новыми друзьями. С женщинами, правда, как-то не складывалось. Если кого-то и подпускал к себе, отношения длились полгода, не больше. Характер у него был безнадежно испорчен.

Впрочем, со временем Стас привык к одиночеству. И вообще жизнью своей был более-менее доволен.

Если бы не эти ночи!

* * *

– Не выспались.

У полковника Белкина была манера спрашивать почти без вопросительной интонации и не смотреть при этом на собеседника.

– Есть немного, – устало кивнул Радченко. – Меня поздно вечером вызвали…

– Знаю, знаю, – оборвал его полковник. – Присаживайтесь, майор. И расскажите мне про эту загадочную банду Хана.

Белкин работал в питерском ГУВД всего несколько месяцев и многого о здешних делах еще не знал. Его перевели из Главного управления собственной безопасности МВД РФ. Перевод Белкина совпал с переездом из Москвы нового начальника Управления собственной безопасности при ГУВД по Петербургу и Ленинградской области. По коридорам «криминалки» ходили слухи, что синхронность не случайна, поскольку оба москвича в приятельских отношениях. Поговаривали также, будто высшее московское начальство намерено еще подразбавить местное руководство кадрами из столицы, вроде как для снижения коррупции.

Радченко к разговорам особенно не прислушивался: в его жизни они ничего не меняли. Майора мало интересовало, по каким причинам Белкин стал его начальником. Москвич был не без «тараканов в голове», но производил впечатление человека компетентного в розыскном деле. А это главное.

– Впервые в поле нашего зрения группировка Хана попала в конце девяностых, – начал рассказ Радченко. – Вернее, тогда мы впервые узнали, что за различными небольшими бандами стоит некто неизвестный по кличке Хан.

– До сих пор неизвестный, – не то спросил, не то уточнил Белкин; щеки на его и без того красноватом, пожеванном оспой лице, казалось, стали еще краснее.

Радченко на миг призадумался, оценивая, нет ли в словах начальника какого-нибудь подвоха, затем коротко кивнул.

– По сей день. Впрочем, в последние годы, насколько нам известно, эта группировка особой активности не проявляла. К тому же, мы до сих пор имеем очень смутное представление о ее деятельности… Но вернусь к началу рассказа.

Минут за пять Радченко изложил практически все, что можно было отнести к почти мифическому Хану. В 1999 году в городе произошли одно парное и одно одиночное убийство с характерной деталью – в грудь двух покойников был воткнут явно недешевый коллекционный кинжал, украшенный роскошным орнаментом. Как объяснили милиционерам специалисты, оружие с высококлассной кавказской чеканкой и гравировкой изготовлено было вручную, наверняка по спецзаказу. Возможно, в Дагестане, где до сих пор сохранилось множество таких мастерских. Каждый «ножик» с двадцатитрехсантиметровым клинком оценили в 2000—2500 рублей.

Убиты были
Страница 5 из 11

люди из банд Григория Хлыстова и Семена Николаева, которые до сих пор к «мокрым» делам не имели отношения. Их знали как рядовых бандитов, промышлявших в основном незатейливым рэкетом мелких дельцов из полутеневого бизнеса в разных частях города. Объединенные кинжалами смерти впервые заставили заподозрить, что между Хлыстом и Николашей, как их величали в бандитском мире, может быть нечто общее.

По ходу следствия выяснилось, что знакомств в бандитском мире у обоих молодых людей было на удивление мало. Оперативникам пришлось изрядно покопаться в связях Хлыстова и Николаева, чтобы раздобыть хоть какую-то информацию. В основном это были слухи.

В бандитском мире поговаривали, будто в городе орудует довольно крутая команда из нескольких небольших «бригад», две из которых и возглавляли Хлыст и Николаша. Строится там все как-то не по-русски: «бригады» не пересекаются друг с другом и не знают толком, чем занимаются другие. Рядовые «быки» вообще не при делах и совершенно не въезжают в то, в какой конторе промышляют на жизнь.

Главаря этой таинственной лавочки никто, кроме «бригадных», не знает. Погоняло у него Хан, только это и известно. Видать, человек не из блатных: эти все на виду.

– Больше всего озадачило другое, – продолжал Радченко. – По нашим сведениям, Хлыст и Николаша решили уйти от Хана и промышлять самостоятельно. За это их люди и поплатились. А кинжалы были чем-то вроде послания с запугиванием. Мы вызвали Хлыстова и Николаева на допрос, дали понять, что знаем об их проблемах. Реакции не последовало, хотя видно было, что оба чувствуют себя очень неуютно. Они могли сдать нам Хана и, тем самым, обезопасить себя, но делать этого не стали. Потом и вовсе исчезли…

– Видимо, он им был нужен на свободе, – произнес Белкин с полувопросительной интонацией.

– Очевидно, – кивнул Радченко. – Потому что Хлыстов предпочел сесть, но не выдать Хана. Вскоре после допроса он как-то очень уж глупо погорел на банальной квартирной краже и загремел на два года общего режима. Все выглядело так, будто он сознательно бежит от Хана на зону.

– Убрать на зоне можно без проблем, бывает, даже проще, чем на свободе, – нахмурился полковник.

– Но Хан чужой в уголовном мире, – напомнил Радченко. – Зная об этом, Хлыст и поспешил спрятаться там, где у его бывшего босса вряд ли есть связи. Кстати, в полиции у него тоже, судя по всему, нет своих людей.

– Мафия с короткими руками, – хмыкнул Белкин. – А что Николаев?

– Был убит в перестрелке через две недели после задержания Хлыстова. Вместе с тремя своими «быками».

Полковник, размышляя, пошевелил переплетенными пальцами и, почти утверждая, произнес:

– Нынче вы видели кинжал точно такой, как и несколько лет назад?

– Так точно.

– А Хлыстов на свободе уже…

– Полгода. Почти. К сожалению, я не в курсе, чем он занимается после отсидки.

– А что Хан? – впервые осязаемо спросил Белкин после паузы.

– Судя по всему, ведет такую же жизнь, как и прежде – работает с привычной «клиентурой» и старается обходиться без крайностей. Его жертвы – традиционно всякая мелочь, которая по каким-то причинам не подпала под «крышевание» бандитов или официальных структур.

Майор сделал вид, что не заметил, как поморщился начальник, и продолжил:

– У нас есть наводки, по крайней мере, на три «бригады», которые связывают с Ханом. Но… очень слабые, вовсе не обязательно, что они верны. В девяносто девятом нас тоже навели на один комиссионный магазин, как оказалось, напрасно.

– Тем не менее, – настоял полковник.

– Одну из «бригад» возглавляет Антон Селиванов, другую – Олег Мамонин, третью – Валдис Нагла…

– Литовец, что ли? – Белкин даже удивился.

– Латыш.

– А, как Чубайс.

– Скорее как Пельш.

Немного уязвленный полковник решил блеснуть эрудицией:

– Янтарь, цепелины, Старый Томас, Крестовая гора… – поймав на себе обескураженный взгляд Радченко, со снисходительной улыбкой пояснил: – Дочка со своей семьей в Таллине была на прошлый Новый Год, порассказала.

Майор поспешил сменить тему.

– «Бригады» Селивана, Мамони и Наглого используют довольно эффективное прикрытие. Все трое владеют небольшими ломбардами, подчиненные им «быки» в основном числятся работниками этих фирм. Хотя есть подозрения, что пара-тройка отморозков связаны с «бригадами», но к ломбардам отношения не имеют. Наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания и не компроментировать хозяев.

– Мда, придумано неплохо, – согласился полковник. – Подобные конторы должны иметь дело с довольно сомнительным контингентом, трясти должников… – отвернувшись от Радченко, он озвучил очередной вопрос-утверждение: – И на них ничего нет.

– Большинство «быков» сидели, но по мелочи. Сами Селиванов, Мамонин и Нагла абсолютно чисты. Проходили по различным делам в качестве свидетелей. Наглу и пару его подручных когда-то давно обвиняли в вымогательстве, но суд оправдал подчистую. Тот, кто стоит за этими людьми, руководит своими подчиненными очень грамотно.

– Теперь-то, похоже, он дал осечку. Кинжал его выдал.

Радченко, собираясь с духом, шумно выдохнул, наконец, произнес:

– Не могу согласиться, господин полковник.

Расширившийся глаз Белкина уставился из-под взмывшей мохнатой брови на подчиненного.

– Это почему же?

– Уверен, все сделано продуманно: не тот человек этот Хан, чтобы попадаться на таких проколах. Остается понять, с какой целью он продемонстрировал нам свою причастность к убийству.

– Об убитых информации немного? – почти убежденно произнес полковник.

– Именно так, – кивнул Радченко. – Сергей Лавочкин и Валерий Маловерьян. Первый работал вышибалой в баре, Маловерьян, как выяснилось, несколько месяцев провел на одной «зоне» с Хлыстовым. Сидел по сто шестьдесят шестой.

– Дурак зеленый! – возмутился полковник, зная, что за «неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения» сидят обычно молодые лихачи. – Побаловался разок – и куда приехал!

– Версий пока нет? – прозвучало очередное полуутверждение после паузы.

– Убедительных – нет, – согласился Радченко.

Полковник, словно гадая, задумчиво посмотрел в сложенные лодочкой ладони.

– Сколько у вас дел в работе?

– Восемь.

– Хорошо живете, – позавидовал Белкин. – У нас в Москве в девяностые доходило до двух десятков на следователя.

– У нас тоже.

– Два наименее разработанных дела передадите Клецкову и Филиппкину. А это, раз уж вы с ним давно знакомы, возьмете на себя.

– Слушаюсь, господин полковник. Но одному мне все равно будет трудновато.

– В помощники возьмете… – Белкин заглянул в свой ежедневник. – Крисмана.

– Слушаюсь, – понуро протянул Радченко.

– Не понял. Вас что-то смущает.

– Я не обсуждаю приказы, господин полковник.

– И правильно!

* * *

Вернувшись с Кавказа, Стас мало с кем общался. Он вообще не любил большие компании, а обязательной для поддержания отношений родни в Питере у него не было. Были только два закадычных друга – Игорь и Олег. Стас сдружился с ними на тренировках у Дэна – занятного китайского студента, который зарабатывал на жизнь, преподавая
Страница 6 из 11

естественное для выходца из страны крадущихся тигров и таящихся драконов искусство кун-фу.

В последнее время друзья общались реже обычного: на шестом году учебы в институте Олег понял, что по два года на курс многовато, и решил всерьез вгрызться в гранит науки, а Игорек обзавелся новой подругой, на которой подумывал жениться. Но иногда дела уходили на второй план, чтобы уступить место необходимости с кем-нибудь выпить и поболтать совершенно ни о чем.

Тот памятный для Стаса вечер после тренировки решили провести в «Меге» – просторном баре-ресторане, открытом пару лет назад в бывшей столовой обанкротившегося завода. Денежная публика редко заглядывала в заводской квартал, поэтому цены в «Меге» при сносном сервисе были вполне демократичными. А что еще нужно бедным работягам и студентам?

Вечер еще только начинался, поэтому народу было мало. Друзья выбрали столик с чертовски уютным угловым диваном и взяли для начала бутылку «Советского» и по одному кофе с бутербродом на брата.

– Вообще-то для употребления этого необходим приличествующий повод, – глядя на мощный сосуд, Олег озабоченно почесал затылок.

– А хорошее настроение – не повод? – с усмешкой вопросил Стас.

– Фи-и! – скривился Олег. – Как это вульгарно!

– Зато искренне…

– Нужна солидная дата!

Стас и Игорь переглянулись. Они привыкли пренебрегать всякими эстетскими условностями. Да и вообще: дата – это, конечно, хорошо; но где же взять ее, коль память на сей день не содержит никаких знаменательных событий.

– Вспомнил! – расплылся Олег. – Сегодня день образования славного государства Израиль.

Он окинул товарищей победоносным взором.

– Помянем! – кивнул Стас.

Игорь был возмущен:

– Ну сколько можно, мужики? То Индонезия, то Буркина-Фасо, то…

– Так это же прекрасно! – хмыкнул Стас.– Очень важно не забывать дружественные нам народы…

– А они, глядишь, и о нас когда-нибудь вспомнят! – подхватил Олег, с обычной ловкостью откупоривая бутылку.

Игорек сурово покачал коротко стриженой головой:

– Хронические шуты! Как, впрочем, и пьяницы.

– Как ты можешь? – возмутился Олег, разливая желтоватую пенящуюся жидкость по бокалам.

– Да! – строго кивнул Стас. – КАК ты можешь?

– Я всяк могу, – невозмутимо буркнул Игорек и глотнул кофе.

Они даже не заметили, как бутылка опустела. Весьма оперативно ее сменили бокалы с коктейлем из водки и клубничной наливки – жалкое подобие божественного напитка из Maasika и Valge Viin, который Стас пивал в Таллине в студенческие годы. Друзья совсем расслабились, в глазах усилился озорной огонек, и потекла привычная в таких посиделках беседа обо всем на свете, сдобренная изрядной порцией беззлобных шуток друг над другом.

Между тем за соседним столиком, оккупированным дюжиной бритых парней и смазливых, густо «наштукатуренных» девчонок, разрасталось шумное, почти безумное веселье.

– На волю вырвались ребята! – прозорливо подметил Олег, вложив в слова некоторую симпатию.

– Чуханы! – брезгливо скривился Игорек. – Лагерные шавки; из тех, что крикливы с «духами», а пахану делают минет, как ни одна баба не сумеет.

Возражать друзья не смели. Игорь, отсидев два года в «местах не столь отдаленных», знал, что говорил.

О своем зэковском опыте он рассказывал крайне редко – чаще всего неожиданно для окружающих и весьма скупо. Но друзья знали, что сел он по глупости. Примерно так же, как и крикуны за соседним столиком, кутил в ресторане, радуясь первым дням после дембеля. К его подружке привязался вдруг крайне невоспитанный тип. Будь Игорек трезв… Но с ослабленными тормозами недолго думая врезал нахалу мощным кулаком в лоб. Силы и уменья кандидату в мастера спорта по боксу, прошедшему закалку в ВДВ, не занимать; возмутитель спокойствия получил тяжелое сотрясение мозга и инвалидность, а Игорь – срок!

Казалось бы, парень и так почти ни за что хлебнул по полной! Но после заключения судьба его еще изрядно помотала. Как он сам полагал, наверное, за то, что не вернулся в родной Киев: стыдновато было после «зоны», хотелось немного прийти в себя и вернуться домой другим человеком.

Однажды, изрядно выпив, он рассказал друзьям о своем занятном прошлом.

– Когда я с зоны-то вышел? Кажись, в девяносто первом… Точно, как раз накануне путча! Устроился токарем на ржавый заводишко. Союз еще не отбросил коньки, а начальство наше, которое и так-то не бедствовало, после путча вообще разжирело на глазах. В магазинах цены растут как радиоактивные, а у нас, работяг, зарплата семьсот да семьсот… Рублей, ясно дело!

Встречаю зимой одного старого знакомого. Тот чуть ли не со второго слова давай меня окучивать: «В твоей токарне бросовой медяхи или еще какого цветмета не найдется?» Я тогда в этой теме полный лопушок был, без всякого интереса отвечаю: «Может, и найдется. А что?» Чуть не ослеп, как у этого кадра зенки засияли: «Вынеси, я у тебя куплю! Хоть сотню кило, хоть двести…» Я сперва оскалился: ну какие «бабки» могут дать за металлюгу? Но когда тот лис пообещал треть доллара за кило меди и двадцать центов – за бронзу, призадумался. Позже, конечно, просек, что это надувалово, но даже по тем грабительским ценам моя зарплата тянула на двадцать кило меди.

Кинулся я по заводу шарить, только металла и след простыл. Помню ведь, отлично помню, как совсем недавно видел две бочки, набитые горелыми обмотками из электродвигателей, – а нетути! Начальнички наши металлическую тему пораньше просекли и все, что можно было, до меня сбагрили.

На самом деле, конечно, не все. Кое-что наскреб я по своим токарским сусекам, перекинул через забор и заработал первые сорок долларов. По курсу выходило четыре тыщи «рэ» с гаком – пять моих зарплат! После повышения…

Поменял я десять долларов, купил гарный шарфик, взял водочки, закуси, пачку «Winston» и отправился к своей Верухе. Вмазали, покушали. Показал я дивчине доллары, а она, поддатая, и разревелась: в одной штатовской десятке умещалась вся ее зарплата за три месяца! В тот вечер я и решил податься в бизнес.

Метался по-страшному. Надо было на работу ходить (какая-никакая, а зарплата), разузнать, где почем какой металл принимают, и сам металл где-то раздобыть. По возможности – в большом количестве.

Первое время один пшик выходил. Сплошные туфтогоны под ногами путались: пальцы веером, ноги колесом, рожа в куриный пупок скручена, кучи россказней про грузовики никеля, вагоны меди-алюминия и трехлитровую банку скандия, а в конце разговора обязательная просьба закурить. Через пару месяцев я этих козлов стал чуять за версту и понял: мало на свете деловых людей, до обидного мало.

Ладно, подфартило разок. Повстречал зековского приятеля, который на кабельном работал, и с корефаном своим спер с завода бобину с кабелем. Представляешь – эдакую дуру почти в три тонны!

Я по завязочкам своим пошарил и выяснил, что возможностей у нас две. Первая – продать бобину в том же виде, в котором ее «прихватизировали», и получить от восьмисот до «штуки» долларов. Моих в этом случае вырисовывалось не больше сотни. Если же кабель обжечь, можно было заработать «штуки» полторы, но с риском «засветиться» и «погореть». Я
Страница 7 из 11

придумал третий вариант.

Был у Верухи дальний родственник. Жил он на хуторе под Сестрорецком. Привезли мы бобину к нему и за пару недель с помощью дискового резака и циркулярки весь кабель от изоляции очистили. Сдали медяху за «штуку» восемьсот «зелененьких» – по шестьсот на нос. Правда, мне пришлось полсотни «отстегнуть» хуторянину…

Ох, и крутым же я себя почувствовал! Даже когда на заводе сократили, в ус не дул: а чего мне, бизнесмену, волноваться-то?

Но ближе к лету, когда половину «бабла» промотал, стал умнеть. Просек, что металлическая тема для таких мелочевок, как я, закончилась, и занялся поисками нового дела.

Туточки мне еще один знакомый подвернулся. Он как раз компаньона себе подыскивал, чтобы вместе торговлей промышлять. Приятель его работал в оптовой фирме и мог устроить по очень сходной цене партию баночного пива и джина. Так что я со своими двумя сотнями свободных «баксов» подвернулся очень даже кстати.

Взяли мы эти пиво с джином и стали торговать… Что значит, где? На улице, где ж еще!.. Зачем на асфальте? Столик у нас был. Журнальный… Смейся, смейся! Мы на этом столике за лето по полторы «штуки» баксов заколотили. Не считая того, что сами выпили. Что, прошел смех? А ведь и крутым «отстегивали». По-божески – десять процентов…

В общем, поднялись малость. Семен – напарник мой – предложил ларек купить, посадить в нем продавца, а самим снабжением заниматься. А что, я только «за»: в самый вкус вошел.

Но недолго радовались. Только заработок пошел, нашу «крышу» срезали: покруче команда отыскалась. Новые затребовали двадцать процентов и вели себя, как последние козлы. Чуть не трахнули нашу продавщицу прямо в ларьке. Одно слово – беспредельщики.

Как-то раз достали они меня, врезал тем двоим, что к девчонке лезли, а в ответ такого наполучал – только в больнице и очнулся.

Через две недели выписался, нахожу Семена, а тот в запое. Оказывается, отобрали у нас ларек… Эти, «отмороженные».

Подался я в бандиты. А что делать? Деньги-то нужны; желательно, чтоб хорошие, и чтоб ни одна падла не посмела на них лапу наложить. В то время такое только у бандюг светило.

Нет, рэкетом мы не промышляли. Наоборот, охраняли от беспредельщиков. Таких, как те козлы, которые у нас с Семеном ларек забрали… А как же, первым делом с ними-то я и поквитался. Натрескали им так, что убрались ребята из Питера в тот же день. В какое-то там свое Сковородино вернулись.

Доверил я ларек Семену, а сам еще полтора годика вроде как бандюгой поработал… Был ствол, а как же! И стрелял. Но так…

Разок на разборку выехали. За город. Набрали водки, закуси. Стали в лесочке лагерем, для храбрости малость вмазали. Потом вышли к каким-то сараям на пустыре, покричали, постреляли неизвестно в кого, вернулись в лагерь и загудели до самого утра. В общем, стрелялка с пикником…

Через месяц я ушел: по нормальной жизни стосковался, семью захотел. Да и Веруха пригрозила уйти, если не поженимся.

Семен к тому времени бизнес подраскрутил, купил еще один ларек. Я малость довложил в наше дело, а на остальные, за полтора года собранные, сыграл с Верухой свадьбу. С продолжением в Турции.

Отгулял – и к Семену в помощники. С настроением! Но через полгода вижу: не мое это, только под ногами путаюсь. Семен мне и говорит: «Займись ты, Игореха, чем-нибудь другим. Я уж сам себе на маслице заработаю и твою долю приумножу». А чем заняться-то?

Проходит время, и я вдруг просекаю, что не надо мне никакого бизнеса! К станку бы… Да я серьезно говорю! Я ж с той поры так и пашу на своем заводе. Клево было, пока долбаный дефолт не жахнул!..

Большая часть денег Игоря исчезла вместе с банком, бизнес Семена рухнул. Вскоре и Вера ушла… Только крохотная «двушка» в Полюстрово, старенькая дача в Токсово и Opel Kadett с той поры у Игоря и остались. Правда, зарплата в последние годы выросла, так что бедствовать ему не приходилось…

Стас глянул на часы.

– В десять, мужики, надо будет закруглить это дело.

Брови Олега взмыли ввысь:

– А почему бы не посидеть подольше?

– Потому что мне, господин студент, завтра на работу, где я обязан быть хотя бы относительно свежим.

Олег воззвал к помощи молчаливо слушавшего их Игоря. Но тот его не поддержал:

– И мне завтра рано вставать. Мы с Нинкой едем в Новгород к ее родителям.

Олег совсем растерялся:

– Значит, и в воскресенье тебя не будет?

– Угу…

– Ну, класс!

– А тренировка? – в свою очередь удивился Стас.

– Не давите на мозоли, мужики! Я и так в последнее время меж вами и Нинкой, как меж двух огней.

– Гляди, Игорь Сергеевич, – Олег грозно плюхнул пальцем по краю столика. – Женит она тебя на себе – и очень скоро!

– Ты думаешь, это беспомощное существо сопротивляться будет? – и в подтверждение правомерности вопроса Стас указал на поникшего Игоря.

Олег мрачно мотнул головок:

– Не – не будет! – и добавил, обращаясь к Стасу: – Я бы и сам не сопротивлялся, если бы меня пожирала глазами такая женщина.

Краем глаза Стас и сам ловил на себе чей-то пристальный взгляд. После замечания Олега он не выдержал – обернулся и замер в растерянности.

Инга…

Она приветливо махнула ручкой. Сидевшие рядом три миловидные дамы направили на него любопытствующие взоры.

– Кто эта милашка? – оживился Олег.

– Знакомая, – Стас насупился. – Жили когда-то в одном дворе.

– Недурна, – веско протянул студент. – Эстонка, что ли?

– Нет.

– То-то хороша! А красотки эти с ней?

Стас безразлично пожал плечами:

– Я-то почем знаю? Наверно…

– Гут! По две дамы на брата – чего еще ждать от судьбы?

Стас флегматично потер переносицу:

– Если под братьями ты подразумеваешь нашу компанию, то счет не совсем верный…

Воспламененный страстью Олег не дал ему довести мысль до логического завершения:

– Все точно, как в аптеке! Нашего несчастного друга я вынужден не учитывать, так как, кроме известной нам особы, его фантазию не пробуждает уже никто. Что же касается нас, грешных…

– Тебя, – поправил Стас. – Меня эта компания не интересует.

Олег внимательно поглядел на друга, но угадать причину его апатии не сумел. Веселиться единолично как-то не хотелось – пришлось с великим сожалением «закруглить» неудавшуюся тему:

– Остается только одно – напиться и забыться! Игорек, пойдем возьмем еще по двести.

Воспользовавшись предоставленной минуткой одиночества, Стас обмяк, раскинулся и просторном кресле и, углубляясь в себя, прикрыл глаза.

Почти сразу он почувствовал, как рядом кто-то сел.

– Привет.

Инга.

Стас открыл глаза – она действительно сидела рядом, чуть исподлобья поглядывая на него своими темными глазами,

– Здравствуй, – ответное приветствие произнесено было без улыбки, приличествующей встрече старых знакомых, даже как-то подавленно. Словно загнанного в угол ежа любопытная овчарка вынудила на не совсем желаемое общение.

Возникла неловкая пауза. Пока Инга исподволь разглядывала Стаса, явно ожидая от него начала разговора, сам мученик нетерпеливо поерзывал, ожидая возвращения друзей; оно непременно смутит его, но и даст шанс на избавление. Сердце подсказывало Инге, что сумрачная колючесть Стаса – проявление почти детской
Страница 8 из 11

ревности, может, даже безотчетной. Столько лет спустя?

– Это твои друзья? – Она указала в сторону стоящих к ним спиной Игоря и Олега.

Стас кивнул, подчеркнуто сдержанно. Инга постаралась изобразить на лице предельно легкую улыбку:

– Что-то отмечаете?

– Да… – хрипло булькнул Стас, морщась, прокашлялся и добавил, – День независимости государства Израильского.

В первую секунду Инга нахмурилась, чуть подалась назад и прикинула: просто ли это шутка или сигнал о нежелании с ней разговаривать. Отдав предпочтение первому, широко улыбнулась, обнажая жемчужинки верхних зубов и игриво поинтересовалась:

– Часто вы отмечаете такие даты?

Стас пожал плечом:

– Как и положено – раз в год.

Друзья, наконец, возымели желанную влагу и направились обратно к столику. Олег уже в начале пути отреагировал на изменение ситуации: сунул один из своих бокалов почти спящему Игорю и освободившейся рукой принялся энергично взъерошивать доселе приглаженные смоляные волосы, придавая себе облик нахохлившегося попугая. Он полагал и, судя по известным успехам, не без оснований, что столь оригинальный вариант прически производит на представительниц слабого пола неизгладимое впечатление. Правда, иной раз близкое к шоку («Женщина для мужчины всегда была тем же, чем Россия для Наполеона!» – разводил он тогда руками).

У столика Олегу пришлось выстоять не менее минуты в нервном ожидании представления, после чего он взял инициативу в свои руки:

– Стас! Мог бы и не вынуждать своего самого большого, хотя и не самого толстого, друга брать на себя непомерную наглость самостоятельно знакомиться с сидящей рядом с тобой прелестной дамой!

На лице Стаса промелькнула гримаса смеси сразу двух чувств. В первый миг он чуть было не улыбнулся, в который раз поймав себя на мысли, что витиеватость речи в присутствии слабого пола свойственна Олегу и ему (Инга – случай особый, так что не считается) в равной мере. Но тут же по губам полоснула дрожь раздражения – стало еще неуютнее.

– Это мои друзья – Олег и Игорь. Даму зовут Ингой… Павловной.

Павловна поначалу опешила, потом хмуро глянула на Стаса. Олег почесал в раздумье затылок, еще раз глянул на потупившуюся женщину и понял, что ему и Игорю лучше было не возвращаться.

– Одна дама и три туза – перебор явный… – процедил он, затем бодро развил тему. – Милая Инга… Павловна! Надеюсь, вы не станете возражать, если я с моим пока немым другом попытаюсь хоть в какой-то мере восполнить тяжелую утрату за покинутым вами столиком, где подруги, похоже, начали скучать?

Неуверенно пожимая плечиком, Инга все же дала добро на предложенный обмен. Игорек приоткрыл было рот, намереваясь выразить сомнение в целесообразности затеянного, но Олег оперативно надавил ему на мозолистую ногу и с тщетно скрываемым усилием развернул плотный корпус друга в нужную сторону.

Буквально через пару минут беспримерное мужество и ораторский талант Олега позволили захватить внимание женщин, весело принявших неожиданных гостей и совсем позабывших о своей подруге.

– Ты за что-то злишься на меня? – Инга перешла в лобовую атаку.

Стас чиркнул глазами по се насупленному личику и уперся ими в предусмотрительно оставленные Олегом два коктейля.

– Угощайся, – он чуть подвинул ей один из бокалов.

– Спасибо. А что это?

– Коктейль. Ты наверняка помнишь его.

– Мда? – внимательно разглядывая содержимое бокала, Инга приблизила к нему личико, повела носиком, затем тщательно размешала коктейль соломинкой и опасливо пригубила. – «Маазика» с водкой?

– Откуда тут «Маазика»! – усмехнулся Стас.

– Но похоже, – Инга заметила улыбку на его лице. – Что?

– Ты всегда отличалась капризной разборчивостью, – пояснил Стас, не пытаясь вернуть прежнюю хмурь.

Признавая справедливость замечания, Инга тихонько хохотнула, сложила ладони на коленях и с интересом, откровеннее прежнего, воззрилась на Стаса:

– А ты здорово изменился!

Он досадливо поморщился:

– Изменился я или нет – судить могут лишь те, кто достаточно хорошо знал меня ранее и знает теперь. Ты же в число таковых не входишь.

Ингу это задело.

– Ты считаешь, что я тебя не знала?

Стас еще раз усмехнулся, на сей раз, с грустью, глотнул из бокала и глянул на столик, где весьма уютно устроились его друзья. Особенно Олег; обхватив за плечи белокурую, смешливую симпатяжку, он водил пальцем по ее узкой ладошке, наверное, обращая внимание на тот факт, что с нынешней встречи судьбы их переплелись до гробовой доски.

– А где твой?.. – Стас не мог подобрать удачное определение: – Спутник, приятель или даже муж?

Инга на миг озадачилась, догадалась, что речь о хозяине «Крайслера», и тихонько хохотнула:

– Да какой он мой! Это брат одной знакомой, подвозил меня, а тут с машиной проблемы. А ты уже приревновал?

Стас проигнорировал ее кокетство. Он хотел было спросить, какими судьбами Ингу занесло в Питер, но осекся. Излучая всем своим существом предельное напряжение, Инга уставилась в сторону стойки бара.

Стас направил взгляд туда же и увидел облокотившегося на округлый угол стойки крепкого красавца, облаченного в классический набор из кожи и дорогой материи, почитаемых среди обеспеченной и совсем не обеспеченной молодежи. Холодное и, надо отметить, весьма красивое лицо с характерными для прибалта чертами выражало силу и граничащую с наглостью уверенность. Светлые глаза были направлены на Ингу и излучали таинственный сигнал.

– Еще один родственник знакомой? – с иронией поинтересовался Стас.

Инга вздрогнула, опустила лицо и с неестественной жадностью припала к соломке. Озадаченный ее реакцией, Стас снова глянул на парня. Их взгляды встретились; в обоих читалось пристальное внимание.

* * *

– Однако и темень! – удивленно буркнул Стас, перепрыгивая через свежую лужу.

– Так, глядишь, и белые ночи нас минуют! – Олег был солидарен с возмущенным другом, хотя и радовался последождевой прохладе, встряхнувшей охмелевший мозг.

– Да и черт с ними!

Игорек, уроженец южного Киева, не понимал прелести той поры, когда ночь – вроде и не ночь, а сильно растянувшиеся вечер и утро. Возможно, еще и потому, что первые впечатления от белых ночей были связаны с «зоной».

– Что ж ты блондиночку свою покинул? – с искренним недоумением поинтересовался у Олега Стас.

В романтическом порыве тот задрал лицо к небесам, отчего к горлу подкатил комок прозаической тошноты. Олег едва слышно помянул коктейль, нашел в себе силы на мечтательную улыбку и пояснил:

– Любовь, мой друг, не терпит спешки…

– Знаем, – кивнул Игорь, зевнул протяжно и добавил: – Не ловля блох!

Олег, смачно сплюнув, досадливо поморщился.

– Фи-и! До чего же грубо!

– Согласен, – поддержал его Стас. – Но справедливо.

– В общем, ограничился пока телефончиком…

На Выборгской набережной они расстались: дальше у каждого был свой путь.

Вопреки обычаю Стас решил добираться до дома пешком. По дороге он надеялся хорошенько протрезветь, да и больно уж приятно было брести по притихшим в поздний час улицам майского Питера, в эту пору особенно напоминающего родной Таллин.

В одной из подворотен на глаза
Страница 9 из 11

попалась странная парочка. Мальчишка лет семи, белобрысый и жутко загорелый (как только умудрился поймать столько солнца?), деловито ковырял длинной палкой ямку в газоне. За ним внимательно наблюдал крохотный еще котенок – неуклюже передвигающийся по кругу на своих лапках-загогулинках комок белоснежной шерсти. Дурной пример заразителен – глупое существо тоже пожелало занять себя чем-нибудь более важным, нежели однообразное топтание асфальта. Трепетно внюхиваясь в неведомый след, котик засеменил к разбитому окну в подвал рядом находящегося старинного дома. Минуту спустя еще раз глянул на мальчишку, убедился, что тот пребывает на своем месте, и отважно нырнул в темноту. Паренек почти сразу после этого потерял к ямке всякий интерес и, постукивая палкой по асфальту, исчез за ближайшим поворотом.

Стас заинтересовался реакцией котенка на случившееся и стал ждать его появления.

Не прошло и полминуты, как из проема высунулась знакомая белая мордашка и неистово задергалась из стороны в сторону в поисках пропавшего паренька. Котенок выпрыгнул наружу, дрожа всем телом и шевеля усиками, засеменил в абсолютно правильно избранном направлении.

– Кис-кис-кис, – насмешливо шепнул Стас.

Котенок остановился; ушко, словно чувствительный локатор, повернулось на зов, а вслед за ним и вся мордашка. Зеленоватые глазенки неторопливо проползли по Стасу с ног до головы: «Що це за фрукт?» Следопыт сделал было шажок в сторону незнакомца, потом чихнул – «А-а, тьфу на тебя!» – и легкой трусцой пустился в прежнем направлении.

«Экая девица!» – улыбнулся Стас и собрался идти своей дорогой.

– Сказала вам – не пойду! – взвизгнула вдруг неподалеку обладательница очень знакомого голоса.

«Опять?» – насторожился Стас и прислушался повнимательнее.

Из-за угла ограды миниатюрного садика перед старинным домом доносился шумок возни. Сквозь листву высокого кустарника видны были мелькающие лица. Женский голос больше не звучал так четко, но Стас и без того знал, кому он принадлежит!

Инга, судя по всему, попала в затруднительное положение. Вмешиваться же вовсе не хотелось. Не только потому, что не стремился в очередной раз встречаться с героиней своих печальных воспоминаний. Стас вообще не испытывал особого желания впутываться во что бы то ни было. Да и не было уверенности, что Инга страдает зря…

– Отстаньте! – почти взмолилась тем временем женщина, и шум возни усилился.

Стас в сердцах сплюнул и подошел поближе к бурлящей группе, в центре которой извивалась Инга. Она тут же увидала его и уставилась на пришельца округлившимися глазами; губы чуть дрогнули, в зрачках застыло выражение ожидания.

При виде терзаемой Инги Стасу вдруг стало как-то неловко за свои недавние сомнения.

– Какие проблемы, ребята?

Все трое мучителей Инги обернулись в сторону вопрошающего – и не было в их лицах ничего ласкового.

– Чего тебе, странник? – с печалью в глазах поинтересовался на вид самый умный из них – очевидно, старший.

– Иди отсюда! – крякнул другой, весьма тщедушной наружности; наколка с изображением Терминатора на его плече выглядела столь же эффектно, как и на девичьем.

– А вдруг вы совершаете ошибку? – не без иронии усомнился Стас.

Предполагаемый старший группы поморщил нос и дал знак третьему парню, представлявшему собой весьма распространенное сочетание мощных мышц и тупой физиономии. Со скверной гримасой злорадной улыбки тот направился к пришельцу, всем своим видом выказывая последнее предупреждение.

Стас мог поступить аналогично. Но его предупреждение в лучшем случае проскользнуло бы мимо ушей. Посему он просто стал в боевую стойку, раскинув согнутые в коленях ноги чуть шире плеч и подняв пока расслабленные кисти на уровень груди.

Судя по насмешливой реакции, качок не раз уже сталкивался с чем-то похожим, и ожидал, что на поверку приготовления Стаса окажутся заурядным пижонством. Без какого-либо приличествующего моменту вступления он слегка откинул корпус назад и ступней правой ноги описал широкую дугу, пытаясь провести нехитрую подсечку.

Стас легко избежал падения, подняв выставленную вперед ногу. Затем мгновенно подался вперед, выкидывая и резко распрямляя другую ногу. Носок кроссовки ухнул в бок хрипнувшего от удивления и боли парня. Секунду спустя хлестким ударом внешней стороной кулака от плеча Стас врезал ему в давно не бритую челюсть. Голова жертвы бессильно мотнулась и поникла. Спихнуть тело с ног толчком ступни в живот было уже совсем легко…

Инга обомлела. Чтобы тот самый тихоня, которого она знала годы назад, без особых усилий расправился теперь с матерым громилой… Она зачарованно смотрела на лицо Стаса, его резко очертившиеся скулы, поблескивающие знанием своей силы глаза.

Умник тоже был несколько сбит с толку. Судя по выражению лица, столь бесславное поражение сотоварища его расширившиеся глаза фиксировали совсем не часто. Имея мышечную массу, лишь немного уступающую показателям тупомордого, но значительно лучше представляя возможности противника, он направился к Стасу с осознанием своего преимущества перед предшественником и явной целью воспользоваться им сполна. Но как следует обороняться не умел, да и боль терпеть не привык – за что и поплатился. Вопреки всякой логике он схватился за подбитое Стасом колено и с воем согнулся, вынося открытое лицо вперед. Официального приглашения Стас дожидаться не стал и мгновенно опустил пятку на подставленную макушку. Сложившись пополам, куча бесполезных мышц рухнула на бок.

Стас с готовностью перевел взгляд на то место, где несколько секунд назад находился заморыш с чудной наколкой, но женщина пребывала в полном одиночестве. Лишь легкое колыхание ветвей за изгородью подтверждало реальность недавнего присутствия одного из ее мучителей.

– Спасибо! – выдохнула Инга. – Никогда бы не подумала…

– А зря! – Стас схватил ее за запястье и повел прочь. – Хоть иногда, но надо шевелить извилинами – меньше шансов угодить в такое.

– Куда мы?

Стас остановился.

– Я планировал посадить тебя на подходящий транспорт. Где ты живешь?

Инга сложила ладони на животе, отвела взгляд и сторону.

– В основном у подруги… Но сегодня к ней Костя должен прийти.

Стас досадливо нахмурился.

– У него тоже к тебе какие-то претензии?

– Это ее парень! – хохотнула Инга.

– Гм…

Стас поймал на себе робко вопрошающий взгляд и поджал губы.

– Ладно, переночуешь у меня.

Мгновение спустя он с досадой подумал, что это вовсе не входило в его планы на вечер.

* * *

– И где телка? – поинтересовался Валдис, уже подозревая, что до нее неопределенно далеко.

– Не привезли мы ее, – пробурчал Чабан, потирая синюшную щеку.

– Больно крутой прохожий подвернулся, – тихо добавил Казбек, глотая тошнотворный комок: он заработал легкое сотрясение.

– Прохожий? – с сарказмом переспросил «бригадный».

Казбек, самый умный в троице, понял: лучше пока отмалчиваться. Обладая куда более простым мозгом, Чабан во всех тонких делах привык идти в ногу с мудрым товарищем. Однако сидя к Казбеку боком, трудновато было наблюдать за его реакцией; пришлось пойти
Страница 10 из 11

на компромисс с желанием выговориться и ограничиться скупым кивком. Что до Коготка, так он вообще проявлял к разговору минимум внимания, в который уже раз с завистью осматривая обстановку в доме Валдиса.

– Теперь подробнее, – более спокойно потребовал Валдис.

Красноречивым взглядом Казбек перевел приказ на Чабана. Тот басовито хрипнул и начал детальное изложение событий до момента завершения поединка с незнакомцем, по ходу дела напирая на хитрость приемов коварного врага.

Валдис пропускал мимо ушей красочные дополнения, пытаясь отделить их от сути рассказа.

– Покажи – как он бил?

Несколько лет занятий боксом помогли Чабану неплохо сымитировать пережитый удар в челюсть. Но кривоватые и не привыкшие к махам ноги едва справились со второй половиной задачи.

– Ясно! – хмыкнул Валдис. – Садись.

Рассказ Казбека не добавил ничего существенного. Из него следовало лишь то, что предыдущим излияниям пусть и с натяжкой, но можно было доверять.

Ну, а Коготок честно сознался, что от своей порции драки он просто «ушел». Только, как поспешно объяснил, не во имя спасения тонкой и чувствительной шкурки, а дабы проследить – куда беглецы отправятся.

– И?..

– Они в метро на Лесной сиганули. Там я их потерял.

– Отыщи теперь, – поморщился Валдис.

– Да уж, – осторожно согласился Казбек; обычно слабый акцент «бригадного» заметно усилился, выдавая его раздражение.

Валдис, между тем, старался не показывать злость, чтобы заодно с ней не просочилась наружу его неуверенность. Обычно он хорошо справлялся с ролью начальника этих балбесов, но любая неизвестность заставляла его нервничать. Сегодня был как раз такой редкий случай, когда Валдис вспоминал о том, что занят по жизни тем, к чему у него нет особого призвания.

Бандитом он стал, можно сказать, случайно. Да и жить в России не собирался, пока не позвал Казбек – армейский приятель. В конце восьмидесятых они служили в одной из частей ПВО под Ленинградом. После армии Валдис продолжил учебу на факультете педагогики и психологии в Латвийском университете, но через два года бросил. Главной для него была спортивная карьера под крылом вуза, но особыми успехами в карате он не блистал, потом вообще получил травму, после которой врачи поставили крест на его мечтах о большом спорте. Вскоре вслед за этим подруга нашла себе более удачливого парня.

В эту нелегкую пору его обрадовал неожиданный звонок Казбека, который заехал в Ригу по делам и разыскал сослуживца. Слово за слово, по ходу разговора пришлось признаться в своих проблемах. Казбек с гордостью поведал, что состоит в одной из питерских банд, и пообещал замолвить за приятеля словечко, если тот захочет с толком распорядиться своими каратешными навыками.

Валдис особо не раздумывал. Дело даже не в деньгах, о них тогда он мало думал. Хотелось поскорее стать кем-то значимым. Назло всем.

Питер долго был чужим для него, специфический круг общения накладывал на восприятие города свой тяжелый отпечаток. Ушли годы на то, чтобы привыкнуть к постоянным мордобоям и самым низменным проявлениям человеческой натуры. Довелось и пострелять. Пару раз он готов был бросить все и вернуться в Ригу, но боялся оказаться трусом в собственных глазах. Привык, в конце концов. Даже выбился в «бригадные», обойдя Казбека.

И жизнью своей, по большому счету, Валдис был доволен. Ему нравились опасливые и подобострастные взгляды тех, кому доводилось иметь с ним дело; доставляло удовольствие распахивать на людях пухлый кожаный бумажник. Ради таких минут он почти не пользовался кредиткой.

Но постоянный риск утомлял. Родных в Латвии он старался навещать пореже: все мерещилось, что они догадываются о настоящей жизни владельца скромного питерского ломбарда.

Тут еще Хлыст вернулся с «зоны» и стал внаглую лезть в дела бывшего хозяина. Хан злится, никак понять не может, зачем тот дразнит его. И ведь ментам тоже не сдает! Может, поостынет после того, как мужики Мамони Маловера и Лавочку грохнули?

– Ладно! – выдохнул Валдис и хлопнул крепкой ладонью по подлокотнику кресла. – Будем считать, что вам не повезло. На поиски Инги даю вам еще три дня. Я не собираюсь прощать ей тридцать «штук» долга!

– Сделаем! – спешно заверил Чабан, помня поговорку о двух снарядах в одной воронке.

* * *

Инга осмотрелась в прихожей, скинув туфли, глянула на кухню.

– Забавно. Как-то по-таллински у тебя. Даже запах…

– Самовнушение, – заверил Стас, жестом пригласил пройти на кухню. – Хотя насчет запаха ты, может, и права. У меня по всей квартире куча марципановых фигурок.

– Точно! – Инга схватила со стола марципанового котенка и жадно вдохнула его аромат. – Класс! Настоящие таллинские?

– Ага. Был в Таллине на Рождество, привез.

Лицо Инги расплылось в ностальгической улыбке.

– Однажды, когда я была совсем маленькая, у нас в гостиной стояли три марципановых зайчика. Родители строго-настрого запрещали трогать их до наступления Нового Года. Но зайчата так соблазнительно пахли! И я потихонечку расковыривала их снизу ногтем… К Новому Году такие дырищи выковыряла!

Инга еще раз шумно вдохнула марципановый запах, наконец, вернула фигурку на место.

– Как там сейчас вообще? Я шесть лет дома не была. Видел кого-нибудь из наших?

Стас сел за стол, кивнул Инге.

– Да я, собственно, жил у Сереги Федулина…

– У Федули! – Инга хлопнула в ладоши: она хорошо помнила Сергея по институту. – Он-то хоть доучился?

– Дотянул, – кивнул Стас. – Потом с финнами бизнес в Ай-Ти завел, сейчас – совладелец небольшой фирмы. Не жирует, но жизнью вполне доволен. Четырехкомнатная квартира, дача у моря, «Вольво», жена, двое детей. Прошлым летом всей семьей в Египте отдыхали.

– Молодец какой! – искренне порадовалась за него Инга.

– Да там сейчас многие стали молодцами! Таллинн вообще здорово изменился. Машин – тьма. И все западные, даже новых «Лад» не видно. Несколько небоскребов построено, весь город утыкан супер— и гипермаркетами. Площадь у «Вирушника» в центре помнишь? Там стоянка маршруток еще была.

– Ага!

– Нету: на этом месте здоровенный торговый центр отгрохали с подземным терминалом для городских автобусов.

– Во дают!

– Снаружи мне не очень, но внутри круто, ничего не скажешь.

– Раз машин много, неплохо люди живут?

– Неплохо, неплохо. Мобильники, наверное, уже у всех есть: даже дворники и старушки-пенсионерки с «трубами» ходят. Компьютеры, как я понял, у каждого второго, а то и больше. И почти все с выходом в интернет. Причем половина на «широкополоске» сидят – можно прямо в интернете смотреть телевидение…

– Класс, – произнесла Инга уже немного грустно. – А отношения с эстонцами как сейчас?

– Не вникал, честно говоря. Вроде неплохо. Серега как-то посмеялся, что те ужасы, о которых у нас по «ящику» твердят, не имеют ничего общего с действительностью. Проблемы, говорит, есть, но не принципиальные. Плохо в основном тем, кто эстонского языка не знает. Но даже такие люди зачастую хорошо устраиваются.

– А где твой отец?

Стас чуть посуровел.

– Погиб несколько лет назад.

– Погиб?

– Эффектно звучит? – Стас горько усмехнулся. – А суть –
Страница 11 из 11

омерзительна! Пьяным под поезд угодил.

Инга прильнула к дверному косяку; на лице отразилась жалость.

– Извини…

– Какого черта?! – Стас вяло отмахнулся от Инги, заглянул в холодильник. – Чего ты извиняешься?

Инга присела на табурет между столом и холодильником, уперла ладони в сомкнутые колени и пожала плечами:

– Тебе ведь не доставило удовольствия мое нечаянное напоминание.

Стас тоже сел, провел по лицу Инги коротким взглядом. В его глазах она заметила раздражение и боль; боль от чего-то другого, не связанная с памятью об отце.

– Может, я и без твоего напоминания хоть иногда подумываю об этом. И вообще, ненавижу, когда из пустых требований приличия заверяют в том, чего на самом деле не испытывают! Знаешь, когда при знакомстве мне говорят совершенно стандартное «очень приятно», да еще и с идиотской улыбочкой, порой так и хочется сказать: «Че ты лыбишься, придурок? Может, через пять минут в рожу вцепишься!»

– И что же мешает тебе это сказать?

Стас опешил. Незаметно для себя он попал в разряд кухонных скандалистов, а Инга поймала его. Пару секунд они напряженно смотрели друг на друга, после чего, опустив глаза, Инга произнесла:

– Я думала, вся хмурь твоя напускная… Оказывается, ты по-настоящему злой.

– Добренький не спас бы тебя.

– А ты и не спас.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего, – отмахнулась Инга.

– Лады, – легко смирился Стас. – Чай будешь пить или кофе? Инга еле заметно повела плечиком:

– Не знаю.

– Тогда чай. – Стас поставил на стол две чашки. – Для кофе время уже неподходящее – скоро баиньки. Из еды могу предложить пиццу, баночные макароны по-флотски или плов.

– Ты так рано ложишься спать? – в голосе Инги слышалось искреннее недоумение.

– Мне к восьми на работу, которую я, кстати, достаточно ценю… Ты-то чем сейчас по жизни занимаешься? Окончила политех?

– А-а! – махнула она ладошкой. – Бросила. Второй курс кое-как домучила и поняла, что нет у меня сил на эту ерунду. Все менялось, все было так зыбко… Есть буду то же, что и ты.

– Значит, плов. И что потом? – продолжал расспрашивать Стас, вываливая на сковородку содержимое пол-литровой банки.

– Суп с котом! – насупилась Инга, но не сильно. – Замуж выскочила…

– За него? – Стас давно готовился задать этот вопрос.

Хоть он и не смотрел на нее, Инга отвела взгляд в сторону.

– За него. И ведь таким замечательным парнем был!.. Казался… Красавец, умница, спортсмен, бизнесмен… А оказался сволочью! Только красавцем и был на самом деле.

Стас настаивал на продолжении.

– Пожили вместе года три, – вспоминала Инга так, словно сильно обо всем подзабыла. – Нет, почти четыре… Нормальной жизнь была всего год после свадьбы. Алексей надеялся выбиться в фехтовании, но дела не клеились. Ударился в бизнес – тоже не фонтан… Стал на мне срывать нервы. Пока с животом ходила, как-то остерегался. А как родила, да еще девочку вместо наследника, – будто с цепи сорвался!

Инга ждала, что Стас оборвет ее, отложит продолжение разговора на потом, но тот молча поставил перед ней тарелку с лоснящимся рыжим пловом. Поковыряв в ней вилкой, она снова заговорила:

– Когда тебя ненавидят за твой грех, это понятно. Пусть даже ненависть чрезмерна. Но если ты виновата только в том, что живешь рядом с неудачником… Это был сплошной кошмар! Я терпела ужасные вещи… Все ради ребенка… Время было и без того тяжелое, а для матерей-одиночек – вдвойне. Алексей не так-то мало зарабатывал, просто ему хотелось намного больше.

– Потом дочь умерла, – Инга спрятала набухшие от слез глаза под козырьком подрагивающей ладони. – Рак крови… Пару месяцев я была в прострации, но однажды плюнула Алексею в лицо и вернулась к родителям. У них с деньгами было не очень, я тоже не могла найти стоящую работу. Помаялась какое-то время, потом решила, что нужно уезжать из Таллина и начинать жизнь с чистого листа.

– Здесь были кое-какие знакомства, вот и переехала, – Инга немного расслабилась, с грустной улыбкой глянула на Стаса. – Вряд ли ты поверишь, Стасик, но из-за тебя тоже. Хотелось тебя повидать, может быть, вернуть прежнюю дружбу…

Стас одарил Ингу обжигающим взглядом, и она поняла, что слово «дружба» звучит для него чуть ли не издевательски.

– В общем, обосновалась в Питере, – торопливо продолжила Инга, пряча глаза. – Работала, как на пути в Голливуд – кладовщицей на заводе, консьержкой в заштатной гостинице, официанткой в баре. В конце концов, добралась до ресторана при театре. Сам театр – отстой чуть ли не на окраине, но ресторан у них был солидный. За счет него и жили. На меня запал один актер, стал ухаживать. Красиво, но недолго: в постель потащил через две недели. Божился, что во мне дремлет талант актрисы, обещал устроить в театральный институт. Но я бы и так ему дала: все равно никого у меня не было. Да и ни о каком актерстве я не думала. А он, оказалось, не врал: заставил подать документы в институт. И я, дура, действительно поступила.

– Почему же дура? – впервые встрял в рассказ Стас.

– Да потому что поверила в свое актерское будущее! Пять лет разрывалась между учебой и работой в ресторане, получила этот чертов диплом – а от него никакого толку! Не нужен никому мой актерский талант, – Инга сникла. – Тем более что и нет его. Я ведь институт еле закончила…

– Так и работаешь в ресторане?

– Давно уволилась, – Инга хмыкнула. – Любовник мой под сороковник совсем сбрендил: решил, что сделает актерскую карьеру через провинцию. Жена его, видите ли, не понимала… Я тоже, только помалкивала. Он развелся и уговорил меня ехать с ним в Петрозаводск; его однокашник основал на спонсорские деньги труппу, которую хотел превратить в настоящий театр. Какое-то подобие театра и впрямь получилось. Только тупик это… Одна из наших девочек просто сошла с ума, когда поняла, что у нее нет настоящего актерского будущего… Глядя на нее, бросила я своего вместе с его сумасшедшими мечтами и вернулась в Питер. Снова работаю официанткой в баре и живу на квартире у одной приятельницы. И не жду уже звонка из Голливуда…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/andrey-demenkov/piterskie-palachi/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector