Режим чтения
Скачать книгу

Рассказы читать онлайн - Вера Петрук

Смерти вопреки

Вера Петрук

В сборник вошли лучшие рассказы в жанре фантастики и фэнтези от автора «Саги о халруджи» Веры Петрук. Сказочные земли драконов, далекие колонии человечества, суровые городские трущобы, непроходимые леса и другие фантастические миры удивят и заставят пережить небывалые приключения с харизматичными персонажами. Героические подвиги, космические приключения, игры с дьяволом, борьба за выживание и многое другое – на страницах книги. Сайт автора http://verapetruk.ru/

Смерти вопреки

Сборник фантастических рассказов

Вера Петрук

© Вера Петрук, 2015

© Надежда Шупарская, дизайн обложки, 2015

© Александра Петрук, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Сын дракона

Фэнтези

– Лок вернулся!

Радостный крик Чега подхватили другие дети, и Лок понял, что его заметили – как всегда. Тяжело вздохнув, он вошел в комнату. В их доме она была одна. Староста Елового Леса долго думал, прежде чем разрешил им поселиться в старой развалюхе на краю деревни, но его опасения были понятны. Северян не любили.

Лок починил крышу, перестелил полы и подлатал стены, превратив дом в надежное место, где можно было переждать зиму. На большее он не рассчитывал. Лок уже давно не строил планов и не думал о будущем. В последнее время его интересовал только один вопрос – где достать еду.

Пройдя к широкому дощатому столу, Лок выложил полголовки сыра, булку и несколько долек чеснока. Все, что удалось добыть за день. Братья и сестры внимательно следили за ним голодными взглядами, но терпеливо ждали, когда он разведет очаг и поставит котел с водой на огонь.

Лок заторопился. Ему нужно было приготовить ужин и успеть на ночное дежурство к фермеру Салли. Кто-то повадился таскать тыквы с огорода, и старик согласился заплатить десять монет, если Лок поймает вора. На десять монет можно было купить две курицы. Дети росли быстро и ели много. Он не отказывался ни от какой работы, но в Еловом Лесу ее было не так уж много. Хорошо платили тем, кто умел писать и считать, однако северянам такую работу не доверяли. Лок в совершенстве владел всеми четырьмя языками мира и знал пиктографическое письмо, но ему приходилось пахать на деревенском поле, сторожить склады и выполнять ту работу, которую селяне считали грязной. Впрочем, он не жаловался. Если бы их не пустили в деревню, все могло быть гораздо хуже.

Стук в дверь отвлек от мрачных мыслей. Он никого не ждал, но догадывался, кто навестил его в поздний час. Крикнув, чтобы дети спрятались, Лок открыл Могамигаве дверь. Дочь старосты уделяла ему слишком много внимания. Это было опасно. Неравнодушие первой красавицы села могло стоить ему убежища на зиму.

– Привет, Лок, – бросила она, обдавая его запахом мороза и хвои. Лок сглотнул и вежливо поклонился.

– Почему ты не пришел сегодня на танцы? – Мога не стала ждать приглашения и протиснулась в дверь, словно нечаянно задев его грудью. Как дочь старосты, она могла позволить себе многое. Как чужак, он должен был быть осторожным.

– Работал, – Лок редко говорил правду, но на этот раз лгать не пришлось. – Зря ты гуляешь одна так поздно. На прошлой неделе в деревне видели волка.

Могамигава молча показала самострел. Лок не понаслышке знал, что дочь старосты стреляла отлично, но его больше интересовало то, что она держала в другой руке. Плотная холщовая котомка с ароматным куском сала притягивала взгляд, словно первая звезда на небосклоне. Как раз то, что он искал сегодня на рынке. У Гора, Лем и Прио выпадали ногти. Сало им было необходимо.

– Лгун, – заявила Мога, складывая на груди руки. – Сегодня праздник Елового Духа, и шахты не работали. Всех копателей отпустили с обеда. Ты мог бы успеть, если бы захотел.

– У меня есть и другая работа, – буркнул он, не зная, почему оправдывался. Ему нужно было сало.

– Зачем тебе вторая работа? – Мога поправила прядь волос и покосилась на Прио, который осмелился слезть с лавки. Мальчик тоже учуял сало и теперь смешно раздувал ноздри, пытаясь уловить как можно больше оттенков в манящем аромате. Лок хорошо понимал брата, но все равно пообещал себе его отлупить. Правило номер шесть запрещало детям показываться гостям без разрешения. Это было небезопасно.

– Папа рассказывал, что старик Вильски платит тебе десять штолен в неделю, – не унималась девица. – Это почти половина заработка писаря. Вам должно хватать на жизнь.

«Интересно, что еще Коста обо мне говорил?», – подумал Лок, но вслух сказал:

– У меня большая семья, – протянул он, с надеждой всматриваясь в свет фонаря, который мелькнул вдали. Хорошо, если Могамигаву ищут. Плохо, если ее найдут у его двери.

– Странно, – прищурилась она, задумчиво постукивая каблуком сапога. – Ты живешь у нас почти год, а жены у тебя до сих пор нет. Неправильно мужчине воспитывать столько детей одному. Даже если они его братья и сестры.

Это была хорошая мысль. Если бы у него была женщина, она могла бы готовить еду, пока он зарабатывал деньги или охотился. С другой стороны, ее бы тоже пришлось кормить. Впрочем, Мога прекрасно знала, что ни одна девушка Елового Леса не согласилась бы выйти замуж за чужака с Севера.

– В нашем роду запрещено жениться до тридцати, – Лок сглотнул слюну. В теплой комнате сало оттаяло и запахло так сильно, что дети шумно завозились на лавках. Еще немного, и они нарушат все правила. Могамигаве же придется спасаться бегством.

– Мне двадцать семь, – зачем-то пояснил он, ломая голову над тем, как прогнать непрошеную гостью.

К счастью, Мога тоже увидела свет и, наконец, засобиралась. Старый Коста был скор на расправу, и красавице грозила порка.

– Трус, – фыркнула Могамигава, и, сунув ему в руки сало, сердито затопала прочь.

Лок облегченно вздохнул. Она всегда приносила ему подарки, но когда-нибудь ее щедрость и внимание будут замечены, и тогда им несдобровать. Однако прогнать девушку он тоже не мог. Могамигава была обидчива и могла из мести нажаловаться отцу. Старосте хватило бы даже самого ничтожного повода, чтобы выставить их из Елового Леса. А этого нельзя было допускать.

Лок приложил много усилий, чтобы убедить селян во лжи, придуманной Мультан. Жители долин не любили северян за то, что те не верили в святость Великих Гор и пасли на их склонах коз. Горы издревле населяли загадочные создания с крыльями, застилающими горизонт, и огнем, вырывающимся из пасти. Жители долин называли их драконами и наделяли тварей волшебными силами, горцы же считали их обычными ящерами гигантских размеров. Иногда северяне платили за свою смелость жизнями. Так случилось с семьей Лока, которая в поисках лучшего пастбища забралась слишком высоко в горы. Драконы сожгли все племя, но ему с детьми удалось спастись. Им оставалось бежать на юг и надеяться на милость соседей из долины. Впрочем, он был старательным работником и мог пригодиться селянам. Ведь приближалась зима, которая, по слухам, должна была стать самой суровой за последнюю тысячу лет.

Лок действительно хорошо работал, в первый же день вычистив три коровника старосты. Его трудолюбие впечатлило Косту, и старик разрешил ему остаться с условием, что Лок сам будет
Страница 2 из 15

заботиться о малолетних братьях и сестрах. Жители Елового Леса кормить их не собирались. Лок согласился. С тех пор его жизнь превратилась в работу, поиски работы, выполнение работы, мысли о работе. Ее пока хватало, но он уже начинал уставать. А ведь это было только начало.

– Лок, – потеребила его за рукав Золо.

– Да, звездочка? – Лок присел перед малышкой и ласково потрепал ее по голове. Изумительные глаза сестры снова сияли слишком ярко. «Найди завтра время и поищи Лунную траву», – велел он себе. Иначе добрая женщина с соседней фермы, которая иногда приносила детям поесть, что-нибудь заподозрит. Впрочем, Сильва была слеповата, и это успокаивало.

– Хочу есть, – пожаловалась Золо. – У меня чешется спина. А Гор съел мой носок.

Это было плохо, очень плохо. Второго носка у него не было. Лок копил детям на теплую одежду три летних месяца и надеялся, что ее хватит не на один год. В последнее время он ошибался слишком часто. Пять мешков крупы съели за несколько недель, молодого вепря, которого ему посчастливилось поймать в начале осени, растянули на двадцать дней, но сейчас от него осталось лишь одно копыто. Лок берег его на новый год. «И это только начало», – подумал он, повернувшись к детям, которые не сводили с него голодных глаз.

– Сегодня будет суп, – сурово объявил Лок, приготовившись к нытью и жалобным стонам, но сегодня дети молчали. Они тоже учились, и это радовало. Голод лишь первое из испытаний, которое им предстоит пережить.

Суп из капусты и куриной головы съели быстро. Сало он дал только троим, заставив остальных тяжело вздыхать. Продуктов на рынке становилось все меньше, зверя в лесах – тоже. О том, что будет зимой, думать не хотелось. Лето выдалось засушливым и неурожайным, овощи продавали втридорога, а мясо было такой редкостью, что за ним выстраивались длинные очереди. Лок охотился по ночам, но грядущая зима напугала всех. Звери чувствовали – приближалась Буря. Мультан говорила, что такой Бури в мире еще не случалось. Он ей верил. И скучал. Ему остро не хватало ее тепла, мудрости и ласковых взглядов.

Он ненавидел Еловый Лес и его жителей, но покинуть деревню сейчас означало расстаться со всем, что было ему дорого. Мультан велела ждать весны и встречать Бурю здесь, в этом захолустье. Порой ему казалось, что минула вечность, с тех пор как он спустился с Северных Гор, но, оглядываясь назад, понимал, что не прошло и года. Мультан верила в него, и он не имел права ее разочаровать. Он переждет Бурю в Еловом Лесу, а потом отправится на юг – искать новую веру.

Запретив себе думать о прошлом, Лок снова заторопился. До дежурства на ферме оставалось еще несколько часов, и он собирался потратить их на вязание силков. Возможно, ему удастся поймать ту белку, следы которой заметил вчера Прио.

Сунув в зубы веточку зимнего дерева, он занялся ловушкой. У коры был горький вкус, но он заглушал пожар голода, который горел у него в животе. Лок не помнил, когда ел в последний раз. Впрочем, это было неважно. Он умел терпеть, а вот дети – нет, поэтому Лок приносил им обед, который выдавали шахтерам на рудниках. После нового года хозяин обещал прекратить эту благотворительность, а это означало, что еды станет еще меньше.

Лок почти закончил, когда в дверь постучали. Было два часа ночи. Неужели Могамигава? Различив голоса мужчин, он нахмурился.

– Локус, ты там? – голос старосты Елового Леса не обещал ничего хорошего. Сердце Лока гулко стукнуло и замерло в испуге. С Костой пришли воевода Токач, хозяин шахты Вильски, мясник Стер, фермер Салли и другие селяне, имена которых он не помнил. Все – крепкие мужики, вооруженные граблями, топорами и лопатами. Факелы хищно выбрасывали снопы искр, а люди с шумом втягивали морозный воздух, стараясь отдышаться от быстрого шага. Их страх чувствовался так же хорошо, как и неуправляемая злость, которая искажала их лица. Не ожидая от ночных гостей ничего хорошего, Лок вежливо поклонился.

– Простите, милостивые господа, – произнес он, не поднимая на старосту глаза. – Прошу прощения, что не поторопился и заставил ждать. Простите, я тут…

– Заткнись, – рявкнул воевода Токач, вваливаясь в дом. – Могамигаву украли. Дракон утащил ее прямо со двора. Та самая тварь, о которой рассказывали дровосеки из Западного Леса. До нас добралась, сукина дочь! А все потому что беженцев приютили! Говорил я тебе, Коста, нельзя погорельцев брать. Драконы за такими до конца идут.

От изумления Лок открыл рот, да так и замер, не найдя что сказать. Дракон? В Еловом Лесу?

– Вот что, – Коста, был человеком решительным и без лишних слов схватил Лока за рубаху, опрокинув его на стол. – Ты виноват в том, что эта тварь у нас объявилась, или нет, мне плевать. Этот гад забрал мою дочь! В этих землях только один хозяин – я. Ты ведь с Северных Гор пришел, верно? Значит, те места знаешь. Покажешь дорогу. Дракон еще пожалеет, что к нам сунулся. И молись, чтобы моя дочь оказалась жива.

Вопросов было много, но Лок выбрал самый, на его взгляд, безопасный.

– Добрые господа уверены, что это дракон? – выдавил он. – Может, девушка заблудилась? Драконов, вроде как, не бывает. Давно уже не бывает.

– Это твое «не бывает» вытащило мою дочь из окна на глазах у всех слуг! А я сам лично держал ее за пятку, пока тварь поднималась в воздух. Только это у меня в руках и осталось!

Староста в сердцах кинул на землю сапожок, отороченный лисьим мехом, но тут же заботливо подобрал. Ошибок быть не могло. Обувь еще хранила запах Могамигавы.

– Эээ, – растерянно протянул Лок. Странно, почему он не слышал шелеста крыльев? И не почувствовал запаха серы? И вообще ничего не почувствовал?

– Из меня выйдет плохой помощник, я совсем тех мест не помню. Дракон, если это был он, мог куда угодно полететь. Северные Горы большие. Их и за месяц не обойдешь.

– Трус! – завопил Коста, снова хватая его за рубаху. Лок поспешно закивал, скосив глаза на лавки, где спали дети. Они, конечно, проснулись, но им хватало ума не вмешиваться.

– Мы обшарим все горы до последнего камня! – тем временем кричал староста. – Все ты знаешь! Вы, северяне, с этими гадами в сговоре. Что-то не поделили, вот они твою семейку и сожгли! А сейчас мы только теряем время на болтовню. Решено! Ты ведешь нас к дракону или прямо сейчас выметаешься из Елового Леса. Кстати, если с Могамигавой что-то случится, ты здесь больше не живешь. Понял? Пошли, Токач, захватим сыновей Аргора. Пара крепких кулаков не помешает. Как твои люди?

– Дюжина лучших бойцов готова выступить по вашему слову, – отчеканил воевода. – И еще с десяток мужиков наберем. Мы эту тварь на ее собственном огне поджарим.

– Тогда вперед! – заорал Коста, врезаясь в селян, словно горячий нож в подтаявший кусок масла.

Лока подхватили с обеих сторон и выволокли во двор. Когда-то он думал, что у него был выбор. Он ошибался. В последнее время слишком часто.

* * *

Зима пришла рано. И хотя снег еще не успел накрыть белой простыней застывшее тело земли, мороз пробирал до костей. Уныло шагая впереди разъяренной толпы, Лок не раз пожалел, что забыл рукавицы. Он сшил их из старой овчины, найденной в заброшенном доме. Лок усмехнулся. За последний год он
Страница 3 из 15

научился делать много вещей, о которых и не подозревал раньше.

Лока толкнули в спину, и он заторопился. Они шли всю ночь, пробираясь по чаще, и людей начинал одолевать страх. В этих местах по-другому быть не могло. Лок скосил глаза на черные силуэты елей, которые внимательно следили за непрошеными гостями. Иногда мохнатые ветви тяжело опускались ему на шапку, словно предупреждая о том, что их пребывание в лесу затянулось. Стояла почти мертвая тишина. Селяне уже не подбадривали друг друга шутками и боевыми криками, а шли угрюмо, вперив в спину Лока хмурые взгляды. Даже волк, вой которого они слышали всю дорогу, утих, присоединившись к настороженному молчанию леса.

Наконец, страх добрался и до Лока. Если с ним что—то случится, дети будут одни. И хотя он был осторожным, мысль засела в голове, словно жало, не вытащенное после укуса. Вряд ли соседи проявят милосердие к прожорливым северянам. Зима обещала быть голодной, а в такие времена сострадание и доброта исчезали. Случиться же с ними могло многое – и в лесу, и там, куда он вел разгневанных жителей Елового Леса. Лок не знал, зачем дракону понадобилась Могамигава, но подозревал, что девушку собирались съесть. Первая красавица села весила, как хороший теленок. Возможно, дракон делал запасы. Впрочем, о еде лучше было не вспоминать, потому что у Лока сразу заурчало в животе. Он сгрыз целый пучок веток зимнего дерева, но замерзшее тело требовало чего-нибудь питательного.

С первыми лучами солнца на пологих террасах южного склона показались руины некогда самого красивого города мира. Лок обернулся к Косте, борода и шапка которого обильно покрылись изморозью, сделав его похожим на мифического духа снега.

– В этих развалинах много уцелевших башен, – сказал он. – Драконам они нравятся. Если в городе и есть логово, то оно должно быть там.

Лок махнул в сторону высокой мраморной башни, которая возвышалась над руинами, словно корона на голове монарха.

– Веди! – решительно заявил Коста.

Покинув лес, люди оживились. Иней на белых камнях городских улиц сверкал и искрился, внушая надежду. Селяне вереницей устремились по узкой дороге, которая, петляя, поднималась к башне. В городе было тихо, но эта тишина разительно отличалась от мертвого молчания Елового Леса. Если закрыть глаза, можно было представить, что город никто не разрушал. Он лишь замолчал на секунду, собираясь с силами. Пройдет миг, и воздух наполнится гамом толпы, стуком колес, свистом птиц, криками торговцев… Раньше Лок часто так делал, но о тех временах лучше было не вспоминать.

Люди стали переговариваться, вспоминая разные истории о заброшенном городе, которые рассказывали им деды. Их было много. Одни считали, что в нем жили грешники, сосланные богами на край света, другие вспомнили о кровожадных драконах, которые когда-то польстились красотой города, убив мужчин и оставив для утех женщин. Коста кричал громче всех. По его словам, в городе жили колдуны, мечтавшие завоевать мир с помощью драконов. Не поделив чего-то, они поссорились и увязли в войне, которая разрушила город. Селяне пытались перекричать друг друга, доказывая свою правду, а Лок молча шел впереди, чувствуя, как прошлое накрывает его теплой волной воспоминаний.

Он тоже знал истории, но они отличались от тех, что рассказывали люди за его спиной. В его сказках на городских балконах цвели пурпурные розы, а драконы нежились на вершинах стройных башен, сверкая в лучах заката серебристой чешуей и золотыми гребнями. Они никого не убивали и не пытались покорить мир. Лишь наслаждались временем, которое когда-то принадлежало только им.

Вблизи башня была еще прекрасней, чем с окраины города. Время не пощадило ее, но она осталась такой же величественной и неприступной, как и в годы его молодости.

Дракон напал сразу. Он не стал ждать, когда люди достанут веревки и установят самострелы. Лок тоже не стал бы. Самострелы могли пробить стену, а Токач слыл самым метким стрелком Елового Леса. Говорили, что он попадал в шишку на вершине горного кедра. У Лока не было причин в этом сомневаться. Воевода был крепким парнем. И его бойцы тоже. Любой из них мог выйти с голыми руками на медведя, разбуженного во время спячки.

Впрочем, против дракона у людей не было шансов – даже у самых метких и сильных. Лок не стал мешкать и торопливо заполз в канаву. Тугая струя пламени с ревом пронеслась над головой, разбившись искрами о каменную мостовую. Дракон промазал, но его победа была вопросом времени. Локу повезло. В канаве оказалась яма, оставшаяся от сточной трубы. Он с трудом втиснулся в нее, надеясь, что камни послужат хоть какой-то защитой. Наверху бушевал огонь из драконьей пасти, а у него не было времени на лечение ожогов. На смерть же у него не было права.

Слушая, как кричат селяне, Лок испытал угрызения совести. Такое с ним редко случалось. «Они хотели дракона, они получили дракона», – успокаивал он себя, но получалось плохо. В щелочку между камней было видно, как быстро и аккуратно убивают жителей Елового Леса. Он бы даже сказал – красиво.

Санко всегда отличался терпением и любовью к прекрасному. Его иссиня-черная шкура восхитительно сияла в лучах солнца, а когда светило касалась золотого гребня, Локу приходилось закрывать глаза. В такие моменты мир превращался в золото.

Санко не стал оставлять тела среди развалин, а заботливо перетаскал их в башню, очевидно, присоединив к остальным припасам на зиму. Раньше за ним не замечалось такой запасливости.

Изящно опустившись на мостовую, дракон наклонил огромную голову к канаве. Лока обдало едким запахом дыма, пепла и смерти.

– Вот уж не ждал тебя, братец, – пыхнул искрами Санко. – Да еще и с таким подарком. Теперь мяса на месяц хватит!

Лок поморщился и вылез из убежища. Лучше бы Санко молчал. Когда он рассуждал о мясе, то напоминал ящеров, обитавших в Южной Долине. Люди назвали их динозаврами. Внешне они походили на драконов, но на самом деле были лишь мешками для сбора еды. Все их существование сводилось к тому, чтобы добыть еду, сожрать ее и отправится на поиски новой пищи.

– Здравствуй, Солнечный Ангел, – приветствовал Лок брата, отталкивая драконью голову, которая норовила ласково потереться о его спину. – Хорошее логово ты себе устроил. Давно проснулся?

– Я и не засыпал!

От удивления Лок не нашелся что ответить. Он настолько свыкся с мыслью, что все драконы Северных Гор заснули, что теперь испытал почти шок. Золотые глаза Санко довольно заблестели – ему всегда нравилось удивлять.

– Мой бедный, маленький брат, – пропыхтел Солнечный Ангел, обвивая вокруг него чешуйчатый хвост. – Признайся, тебе ведь и в голову не пришло, что кто-то мог ослушаться Великую Мать и поступить… по—своему.

Лок попятился и, наткнувшись на хвост Санко, растерянно сел на него. Он был теплым и приятным на ощупь. Родным. Островом жизни посреди замерзшей пустыни.

– Ты бросил их?

– Я сбежал! – гордо заявил Санко. – Пора развеять иллюзии, Льдистое Око. Я докажу, что Мультан ошиблась. Когда наступит весна, я буду жить, а она сдохнет.

– Не смей так говорить о ней! – Лок не ожидал, что любовь к Мультан была настолько сильна в нем.
Страница 4 из 15

От гнева он схватил дракона за нижнюю губу и с силой потянул, как это делал в детстве. Санко легко оттолкнул его, но тут же заботливо придержал, чтобы Лок не расшиб голову о камни.

– Ты стал таким… человечным, – вздохнул он. – Да, не те сейчас времена. Прости, я должен был найти тебя и все рассказать, но боялся, что ты не поймешь.

– Рассказать о чем? – спросил Лок, не уверенный, что хотел слышать правду Санко.

– О предательстве, – золотые глаза дракона вспыхнули от гнева. – После того как Великая Мать отправила тебя к людям, всех драконов из первой кладки убили. Мне удалось сбежать.

– Ложь!

– Зачем мне лгать?

– Зачем ей убивать? – вспыхнул Лок, не в силах справиться с гневом. – Когда кончится Стихитрум, мы и так умрем. Все драконы заснули, чтобы не тратить те крохи, которые остались.

– Не все, – поправил его Солнечный Ангел. – Ты не спишь. И дети из второй кладки тоже. Но они не в счет. У них нет шансов. Как не было у этих кусков мяса, которые станут моим обедом. Как не будет их у тебя, если ты продолжишь слушать выжившую из ума драконицу.

– Мультан не сошла с ума! Она дала нам жизнь – тебе и мне, и она вправе ее забрать.

– Моя жизнь принадлежит только мне! – разозлился Санко. – Если не веришь, навести Ледяную Падь. Мультан до сих пор там. Обрушила на себя вершину, чтобы я до нее не добрался. На закате лучи попадают в одну из трещин, и видно, как она лежит там, на ледяных осколках. Еще не мертвая, но уже и не живая. А вокруг – тела твоих братьев и сестер. Она откусила им головы, чтобы они не тратили Стихитрум. Чтобы его хватило для второй кладки, рабом которой ты стал. Но подумай! Вдруг она ошиблась? Вдруг Стихитрум не закончится этой зимой?

Солнечный Ангел говорил много и страстно, а Лок печально глядел на мраморную башню, за которой начинало садиться солнце. Яркие лучи слепили глаза, истончая силуэт башни и угрожая превратить ее в еще одну иллюзию прошлого. Лок знал, что брат говорил правду. Санко не лгал никогда. Но сейчас его правда ничего не меняла. Потому что в Еловом Лесу Лока ждали одиннадцать детей, которые хотели есть.

– Великая Мать вела нас столько столетий, и мы процветали, – осторожно произнес он, словно опасаясь, что от его слов поднимется ветер, который обрушит хрупкую мраморную башню. – Не ее вина, что Стихитрум Дневного Света кончается. Об этом говорили давно, но даже самые древние легенды когда-то могут стать настоящим. Этой зимой, после того как выпадет снег, последний Стихитрум уйдет из мира. Уже не важно, что Мультан видела в своих снах. Драконы не могут без него жить – в отличие от людей. Разве ты не чувствуешь, что воздух стал, как расплавленное стекло? Что за каждый глоток приходится бороться? Если Мультан и убила остальных, то сделала это из любви. А ты не только неблагодарный сын, но еще и жестокий брат.

– Чем вторая кладка лучше меня? – вспылил Санко. – Почему ей дали право на жизнь, а мне нет?

– Потому что это закон. Старость уступает дорогу молодости. И они твои братья.

– Мультан убила моих родных братьев, – с тоской в голосе произнес Солнечный Ангел. – Мы были первыми. Мы должны были править миром. Я не стар. Посмотри, у меня сильные крылья и крепкий хвост. Чешуя блестит, а гребень полон красок. У меня все впереди. Я намерен выжить – со Стихитрумом или без него. Люди помогут мне. Они могут дышать воздухом без Стихитрума – отлично. Я буду есть их мясо и обрету такие же способности. Это магия, Льдистое Око. Магия жизни.

– Ты пошел не той дорогой.

– Возможно, – согласился Санко. – Пойдешь со мной?

Лок выбрался из объятий его хвоста и молча направился к башне. Он думал, что привык к потерям, но предательство брата давалось нелегко.

– Куда ты? – с любопытством спросил Солнечный Ангел, нависая над его головой сверкающим синим облаком.

– Хочу посмотреть, что ты сделал с девицей, которую украл из деревни сегодня ночью, – честно признался Лок. – Без нее меня не пустят обратно.

– Вот и отлично, – обрадовался дракон. – Я собирался съесть ее завтра, но теперь у меня полно еды. Хорошо, что не успел откусить ей голову. Живое мясо хранится дольше. Хочешь, съедим ее вместе? Я ограбил конюшню и все думал, куда девать овес. Если девицу как следует кормить, к весне она разжиреет еще больше. Попируем.

Лок вздохнул и покачал головой. Санко был неисправим. Пламя его желаний вспыхивало слишком легко. Ему стоило разрешить Мультан убить себя. Лок знал, что первая кладка пошла на смерть добровольно. Они уважали закон жизни. Старое уходит, молодое остается.

Когда лапы Санко осторожно взяли его за плечи и подняли в воздух, у Лока перехватило дыхание. Это было жестоко. Ему нельзя было в небо. Став человеком, он смирился со всем кроме одного. Бездонная синева манила всегда, поэтому Лок никогда не смотрел наверх. Он смотрел вниз, на землю.

К счастью, Солнечный Ангел мучил его недолго. Поставив брата на край мраморной башни, он сложил крылья, чтобы не загораживать вид, который открывался сверху.

– Помнишь? – прошептал он и положил голову рядом. Как и много лет назад, когда они проводили вечера вместе, любуюсь закатом на развалинах прекрасного города. А еще с ними была Арэти – легкокрылая красавица с белой шкурой, за любовь которой Санко не стал сражаться. Теперь Локу казалось, что это происходило с кем-то другим, а он лишь подсмотрел чужой сон, забрав его себе в воспоминания.

Лок не хотел открывать глаза, потому что знал, что увидит. Он увидит пепел своей жизни, покрывающий руины надежд и мечтаний.

– Брось их, – продолжал искушать Санко. – Стихитрума еще много, нам хватит его надолго. Хочешь, я помогу убить вторую кладку? Они уже не смогут превратиться обратно. А вот ты сможешь. Я чувствую, как в тебе дышит дракон. Как он рвется наружу и умоляет тебя снять оковы, наложенные Мультан. Ему тяжело в этом теле. Оно не приспособлено для таких, как мы.

– Да, мне тяжело, – признался Лок, еще плотнее смыкая веки. – Очень плохо. Каждый новый день в этом теле дается с мукой. Но в нем я смогу пережить зиму. И еще много, много лет. Я не брошу их, Санко. Прости, но тебе придется умирать одному.

– Знаю, что не бросишь, – Солнечный Ангел слегка подул ему в лицо. Локу пришлось вцепиться в его чешую, чтобы не упасть с крыши от поднявшегося ветра. – Ты всегда был сильным, Льдистое Око. За это мы тебя и любили. Ты мог бы стать Великим Отцом. Если бы осмелился убить Мультан. Открой глаза.

– Нет!

– Почему ты не ушел из Елового Леса? – не унимался Санко. – Представляю, как это больно. Знать, что места, где ты был счастлив, так близко, и не иметь возможности в них вернуться. Не отвечай. Я знаю. Ты ждешь, когда Мультан закончит спать и умрет. Иногда я улавливаю ее сны – необъятный поток знаний драконьего народа, который она передает своим детям. Тебе никогда не бывало обидно? Все – только для молодой кладки. Те знания, которые дарит им Мультан, тебе не достанутся. Ты мог бы стать первым, а не последним. Эти, из второй кладки, никогда не станут настоящими людьми, но и вернуться в драконье обличье тоже не смогут. Для них слишком мало Стихитрума. А вот для тебя его хватит. Открой глаза.

Санко ошибался. Даже если Локу и хватит
Страница 5 из 15

Стихитрума для жизни, ему никогда снова не превратиться в дракона. Это так по-человечески – лить слезы.

– Вспомни себя. Вернись. Мы вместе переживем Бурю. Давай, брат. Ты сможешь.

Льдистое Око вздохнул и заставил себя взглянуть на мир. Солнце почти село, но его последние лучи еще пробивались из-за туч, вившихся над горизонтом. Белокаменный город окрасился всеми цветами радуги, пробуждая желания, на которые он не имел права.

Лок проследил взглядом до синих гор, молчаливо темнеющих в той стороне, где уже наступил вечер. Там, среди неприступных распадков и бездонных ущелий возвышался Дворец Ледяной Пади. Там спала Мультан, его мать и королева драконов Северных Гор. Ослабленная голодом и нехваткой Стихитрума, она цеплялась за жизнь, чтобы успеть передать знания рода младшим детям.

Что бы ни говорил Санко, но вторая кладка была лучше первой. Лок влюбился в молодых драконов, едва увидев их первый танец в небе. Вечный Ветер, Голубой Кристалл, Западный Свет, Глубокое Небо, Принц Океана, Золотая Звезда, Черная Гора, Ледяная Молния, Солнечный Мост, Гордость Океана, Жемчужный Лес – они были прекрасны. На то, что Локу требовалось много дней, у них уходили секунды. Их пламя было горячее, тела сильнее, а разум острее. Они были достойны того, чтобы продолжить драконий род.

Считалось, что Стихитрум Дневного Света вечен. Когда тысячу лет назад впервые заметили его истончение, среди драконов началась паника. Но шли века, а Стихитрум все не кончался. Тогда появились первые предсказания о конце драконьего мира, однако на смену старым поколениям приходили новые, и в мрачное будущее верили все меньше.

Когда на большом слете драконов Мультан объявила о том, что этой зимой Стихитрум закончится, ей никто не поверил. Никто, кроме драконов Северных Гор, ее рода.

Вернувшись домой, Великая Мать не стала медлить. Старые должны были заснуть, а молодые отправиться в человеческий мир, чтобы переждать тяжелые времена среди тех, кто умел выживать – людей. Слова Мультан о том, что именно люди станут править новым миром, были подняты на смех, но прожив среди двуногих больше года, Лок перестал сомневаться в мудрости Великой Матери.

Решение было принято, и одиннадцать молодых драконов стали людьми. Изменив облик, они взяли новые имена: Вет, Гонк, Зас, Глун, Прио, Золо, Чег, Лем, Сом, Жел и Гор. Они были короткими и смешными, но в них дышало будущее. Мультан верила, что Стихитрум, который будет полностью уничтожен Бурей этой зимой, когда-нибудь появится снова, и тогда вторая кладка выполнит миссию, ради которой погибли драконы. В образе людей молодые братья и сестры Лока могли жить тысячелетиями. После того как Стихитрум вернется, и его накопится достаточно, чтобы произвести обратное превращение, драконий род будет спасен. Таков был замысел Мультан. Такова была новая религия Лока.

Если вторая кладка должна была спасти мир, то миссия Лока была проще.

– Ты станешь для них всем, что они потеряли, превратившись в людей, – сказала ему Мультан на прощание. – Ты мой первый сын, в тебе, как ни в ком другом, живет моя любовь к драконьему роду. Сохрани ее для них. Дети будут расти медленно, и первые сто лет им понадобиться твоя помощь. Позаботься о них. Пусть наша смерть не будет напрасной.

Лок делал все, чтобы оправдать доверие Мультан. Однако, как же быстро он позабыл прежнюю жизнь, о которой так некстати напомнил Санко. Ведь его действительно любили и считали Великим Отцом, который со временем займет место Мультан. Многие в это верили – кроме него самого.

Город плавно погружался во мрак. Пустые развалины постепенно заполнялись сумрачными тенями, которые хаотично метались по улицам, словно пытаясь отыскать дома, навеки потерянные в прошлом. Наверное, где-то там бродила и его собственная душа, которая не смогла примириться с новым телом.

Лок сопротивлялся недолго. Внезапный порыв чувств обрушился, словно лавина. Она сорвала его с края крыши и бросила в темнеющую синеву. Какое-то время он падал, сжавшись в тугой комок, но ветер сам расправил его крылья и, легко подхватив, понес над землей – к горизонту, где еще сверкало золото умирающего солнца. Удивление сменилось страхом, а страх – непониманием, но, в конце концов, победил восторг. Вытянувшись в стрелу, Льдистое Око взмыл в звездное небо, сверкнув в последних лучах светила серебряной чешуей. Она досталась ему от Мультан, как и темные полоски на впалых боках. Вынужденное голодание сказалось на его облике, но он еще был силен. Открыв пасть, Льдистое Око с жадностью ловил Стихитрум, чувствуя себя путником, который вышел из жаркой пустыни к прохладному озеру.

Санко со счастливым воплем сорвался следом, и вот они закружили вместе, паря над развалинами древнего города. Они были словно молнии, которые сорвались с небес, но не смогли исчезнуть, завороженные красотой мира.

Лок оглянулся на Солнечного Ангела и выпустил в его сторону слабую струю пламени. Санко, не задумываясь, ответил тем же и грациозно перевернулся на спину, показав брюхо звездам. Он был не против вспомнить былые годы. В молодости они часто соревновались, стараясь как можно дольше продержаться в воздухе животом к небу. Летать таким образом было сложно, но Льдистое Око всегда выходил победителем. Повзрослевший Санко собирался доказать обратное. В его победе сомневаться не приходилось, ведь Лок не летал больше года, а крепкое тело брата искрилось силой и энергией.

Облетев Санко, Лок стал снижаться. Солнечный Ангел уже был готов издать клич победителя, когда серебряный дракон резко изменил направление полета. Его крылья были слабы, но когти не утратили остроты и ловкости. Они вошли в брюхо Санко с гулким треском, распоров его от хвоста до горла. Солнечный Ангел не успел издать ни звука. Лок перекусил ему шею и, оторвав голову, выбросил в темноту опустившейся на город ночи.

Туша последнего дракона Северных Гор грузно рухнула в пустоту вместе с парой башен, ставших его могилой. «Когда-нибудь от города не останется даже руин, – подумалось Локу. – Все зарастет лесом, и никто не вспомнит о драконах Северных Гор, как мы не знаем о тех, кто жил в этом месте до нас».

Чувствуя, как Стихитрум наполняет тело жизнью и силой, Льдистое Око медленно полетел к Мраморной Башне. Если Мультан была права, и этой зимой случится Буря, которая уничтожит Стихитрум, он больше никогда не ощутит этих мгновений. А второй кладке придется ждать тысячелетия, пока в мир не вернется то, что давало им жизнь. Что касалось его самого, то Лок не был уверен, что протянет больше ста лет. Впрочем, этого времени было достаточно, чтобы молодые драконы научились заботиться о себе сами.

Вытащив визжащую Могамигаву из подземелья, Льдистое Око взмыл в небо, направляясь к деревне. Девица была тяжелой, но Лок запретил себе думать о том, что в его когтях – кусок мяса, который можно съесть и потушить пожар голода, бушующий в брюхе. Мога была человеком, а он – драконом, правителем мира, пусть и умирающим. Драконы не ели людей. Они были высшими созданиями, почти богами.

Лок опустил Могамигаву на крышу ее родного дома и, сделав круг над деревней, умчался на юг под громкое улюлюканье Ледяной Молнии. Узнав
Страница 6 из 15

старшего брата, она раскинула руки в стороны и бросилась следом по дороге.

– Ничего, Лем, мы еще полетаем вместе, – пообещал ей Лок. – Когда-нибудь Стихитрум вернется, и ты станешь прекрасной драконицей. Как твоя мать – Великая Мультан.

Превращение было болезненным. Он упал со скалы в холодные воды горной реки, вывихнул руку и едва не захлебнулся. Лок надеялся, что этого будет достаточно, чтобы люди поверили в его рассказ о страшном драконе—людоеде, от которого его спасло только чудо. После смерти старосты, власть в деревне должна была перейти к Могамигаве. Скорее всего, она позволит остаться им до весны. А потом, когда Мультан закончит видеть сны и умрет, они уйдут на юг, искать свое место под солнцем и ждать, когда возродится Стихитрум.

Лок закрыл глаза, позволяя реке нести себя. Ледяная вода и бурные пороги были не страшны сыну дракона. Через час его прибьет к протоке, где селянки стирали белье и набирали воду. А пока он не будет думать ни о чем. Ни о братьях и сестрах, которые останутся голодными до завтрашнего утра, ни о Мультан, которая умирала в горах, отдавая свою мудрость молодым драконам, ни о Санко, которого он убил вместе с правом на собственную жизнь и свободу. Локу не достанутся знания рода, он не станет Великим Отцом и, наверное, никогда уже не сможет вновь превратиться в серебрянокрылого повелителя неба. Но у него было то, что делало его сильным и наполняло каждый день смыслом.

С ним была любовь.

Загадки темного леса

Фэнтези

– Ты – Рой, перевозчик? – раздался рядом молодой, взволнованный голос.

Я оторвал взгляд от кружки, в которой осталась лишь пена от пива, и увидел двоих, стоящих у моего столика. У парня в руках был пухлый мешочек из кожи, который приятно ласкал взор. Из-за плеча юноши выглядывала девушка. Красивая. В этом году мне везло на деньги и неприятности.

– Нам нужен проводник, – произнес парень. – Прямо сейчас.

Сейчас – это почти полночь и вьюга за окном. Похоже, эти двое серьезно спешили. Я подозревал, что мои коллеги по ремеслу, пребывая в более трезвом состоянии, им уже отказали.

– Мы заплатим сто золотых, если вы отведете нас в Северный город, – сказал клиент.

Я скосил глаза в мутное окошко. Мое отражение хмуро почесало небритый подбородок. Ну, и где здесь подвох? Северный был сравнительно недалеко, а при такой плате даже погода не помеха. Я громко рыгнул и уставился на девушку. Она смотрела на меня с плохо скрываемым отвращением, но страх в ее глазах вызвал не я. Беглецы – с них только картину писать.

– Мы должны успеть на корабль, – добавил юнец, видя, что я задумался. – Он отходит утром. Если не станете задавать вопросов, мы дадим еще пятьдесят монет. Нам не нужны встречи со стражей и ночными патрулями.

Я осторожно перевел дыхание.

– Вы хотите идти через Малоросье? Ночью?

– Нам нужно успеть на корабль, – упрямо повторил парень.

Симпатичные они ребята. Сто пятьдесят золотых? Столько денег и за месяц трудно заработать. Особенно с моим-то везением.

– Пятьсот монет за всю работу, – назвал я свою цену.

Клиенты переглянулись.

– Проход через Малоросье стоит пятьдесят золотых! – возмутилась девушка. – А мы даем на сто монет больше!

– Нет денег – нет проводника, – нагло ответил я, чувствуя, что рыбка проглотила наживку.

– Постойте, – вмешался парень. – Двести золотых.

– Двести пятьдесят, и вы меня купили.

– Двести двадцать, – решительно отрезал мальчишка.

Я поторговался бы с ними и дальше, но заметил, что в нашу сторону стали бросать любопытные взгляды, которые были мне не нужны. Пришлось соглашаться и быстро покидать зал. По дороге в конюшню я узнал имена своих подопечных – Фотис и Орабела. Могли выдумать что-нибудь и попроще.

Было морозно, вьюга стихала. Мне показалось, что на небе стали видны звезды, но, приглядевшись, понял, что это мерцает снег, сдуваемый с крыш. Над головой тоскливо завыла зима. Даже ночью лес выделялся на горизонте темной полосой – она была чернее неба, чернее разрытой земли, чернее самого глубокого омута. Я позволил буланому самому выбирать дорогу, в такую погоду он ориентировался лучше меня.

Не знаю, сколько правды в тех баснях, но еще дед мой рассказывал, что сотни веков назад на месте Малоросья стоял другой лес – красивый и светлый. И водились в нем всякие чудеса: волшебные грибы-невидимки, птицы с человеческими лицами, болотницы и даже говорящие звери. Но однажды случился пожар. Людские суеверия были тому причиной или что другое – правду похоронило время. Лес погиб, а на его месте образовалась пустошь. Но минуло каких-то сто лет, и из черной, как уголь, земли, показались первые ростки – величиной со взрослую березу. А когда дубы выросли, небо отодвинулось от них в страхе, что они проткнут его своими ветвями. Лес прозвали Малоросьем – в память о великой пустоши. С тех пор много воды утекло, но люди никогда больше добра от леса не видели.

Досчитав до ста, я позволил себе расслабиться. Если в первые секунды в лесу ничего не происходило, можно было надеяться, что Малоросье тебя пропустит.

Внезапно раздавшийся треск веток едва не заставил меня закричать. Клиенты же возопили в оба голоса так громко, что можно было разбудить весь лес. Сердце тихо ушло в пятки. По моим подсчетам стоял первый час после полуночи. Не самое удачное время для приключений. Я схватил поводья лошадей Фотиса и Орабелы и сделал это вовремя, так как по глазам понял, что еще момент, и мне пришлось бы ловить их по всему Малоросью.

В душе я надеялся, что нас напугала упавшая от старости сухая ветка. Такое в лесах случается часто. Но в Малоросье это было дурным знаком. Я отдал Фотису нервно подрагивающий фонарь и пошел вперед. Не стоило раздражать лес еще и светом.

После знакомства с тюрьмами Имбиря я неплохо видел в темноте и сумел разглядеть на тропинке какую-то тень, вокруг которой валялись обломанные сучки и ветки. Я снял с плеча лук и нащупал стрелу.

Фигура на земле зашевелилась. В тусклых отблесках фотисова фонаря мелькнул рваный плащ, большая сумка с торчащими из нее пучками сухой травы, и синий шарф, обмотавший своего владельца так крепко, что тот, поднявшись с земли, сразу принялся его стаскивать. Открыв рот, я в изумлении наблюдал за мальчишкой, гадая, как он здесь оказался. На вид ему было лет пятнадцать. Светлые волосы цвета полуденного солнца и бледное лицо с большими глазами делали его похожим на эльфа, хотя этих тварей в Малоросье никто еще никогда не видел.

Он, конечно, заговорил первый. Стоять под прицелом – неприятное ощущение даже для эльфов. Я не понял ни слова из того, что он сказал, но решил, что парня лучше прикончить. Не люблю, когда меня заставляли нервничать. Вдруг из беспорядочной череды слов я различил «не стреляйте» и «уважаемый господин проводник». Я поймал на кончик стрелы его светлую голову. Проводником, а тем более уважаемым, меня мог назвать только уроженец человеческого мира, не раз бывавший в Королевстве, и умеющий различать наши защитные знаки. Значит, не Малоросье, облегченно вздохнул я. С людьми, неожиданно встречающимися на пути в глухой чаще, у меня был короткий разговор.

В следующий миг мальчишка
Страница 7 из 15

бросился на меня, а стрела, издевательски свистнув, вонзилась в ствол гигантского тиса. Недовольство леса ощутилось всей кожей, но я еще не успел понять, что моей карьере проводника пришел конец – сцепившись, мы покатились во мрак.

Никогда бы не подумал, что за Малиновой тропкой начинался такой откос. Я сумел не выпустить парня и лишь надеялся, что когда мы достигнем подножья, он сломает шею раньше меня. Поросший кустарником и колючкой склон неожиданно оборвался. Некоторое время я падал в темноте. Хрустнула ледяная корка и зимнее болото, чавкнув, нежно приняло меня в свои объятия.

Очнулся я уже на берегу.

Хватая воздух ртом и плохо соображая, что происходит, я с удивлением уставился на мальчишку, который суетился рядом, хлопая меня по плечам, как будто это могло вернуть потерянное в зимнем болоте тепло. Наконец, до него дошло, что так людей, искупавшихся в ледяной воде, не спасают. И тут он меня удивил. Отставив одну руку в сторону, парень принялся внимательно изучать свои пальцы, а через секунду его ладонь полыхнула огнем, да таким, что пламя перекинулось на молодой куст шиповника, озарив удивленные стволы древних гигантов. Огонь лизал его пальцы, но, похоже, не причинял мальчишке вреда.

Пока он гасил куст своим плащом, я пытался вернуть себя к жизни и все обдумать. Пошарив по внутренним карманам куртки и обнаружив, что фляга с гномьей водкой не пострадала, я сделал пару крупных глотков, чувствуя, как тело постепенно наполняется теплом. Если Малоросье не утопило меня в болоте, возможно, я еще получу шанс все исправить.

На поляне снова появился мальчишка. С охапкой веток под мышкой. Странно, что лес еще не выколол ему глаза за такое обращение. Соорудив подобие костра, он неловко поджег дрова и, присев рядом, заботливо заглянул мне в лицо. От этого взгляда я почувствовал себя больным. Парень заставил меня быть благодарным, а это ощущение я не переваривал с детства. Я скосил глаза на его руку, которая еще продолжала слабо гореть. Он старательно держал ее на расстоянии от лица. Заметив мой взгляд, мальчишка смутился.

– Это фокус, – поспешно объяснил он. – Фосфорные шарики. Я всегда с собой ношу пару штук. Я… фокусник.

Я сплюнул и с трудом поднялся. Фосфорные шарики. Как же. Колдун проклятый, и принесло же тебя на мою голову.

– Там, наверху, мы не очень удачно познакомились, – сказал он. – Я не хотел на вас нападать.

– Мы в Малоросье, – ответил я, с трудом сдерживая колотившую меня дрожь. Если он слышал о проклятом лесе, то избавит меня от своих глупых вопросов.

Тусклый свет выхватывал из темноты кромку замерзшей болотной воды. Сзади нас круто вздымался влажный склон, поросший дикой розой, которой никогда не суждено было зацвести. Растения в Малоросье жили по своим, особым правилам.

Мне показалось, что сверху, откуда мы свалились, раздались какие-то звуки. Парень тоже стал оглядываться.

– Меня зовут Альтер, – представился мальчишка. – Я путешествовал… на специальном летательном аппарате. Мой шар застрял в кроне, а я свалился. Наверное, здорово напугал вас.

Его слова были так же лживы, как и глаза.

– Рой, – сказал я, стараясь не сильно лязгать зубами от холода. Мои враги имели право знать имя человека, который их убьет. Наконец, я обнаружил черную полосу взрыхленной земли между колючих зарослей кустарника и направился к ней. Альтер молча последовал за мной.

Когда мы оказались наверху, я не очень удивился, обнаружив, что все лошади исчезли, словно их копыта никогда и не касались земли Малоросья. Фотиса и Орабеллы тоже не было видно. Из вещей ничего не тронули, а вот все съестные припасы забрали с собой, отчего напрашивались определенные выводы.

– Рой, – окликнул меня Альтер, – тут следы.

Шустрый парень. Следы я тоже заметил. А еще в воздухе витал слабый, но характерный запах, который ни с чем не спутаешь.

– Это похоже на троллей. Кто же думал…

– Кто же думал, – передразнил я его, – ясно, чьих рук это дело. И самое время уносить ноги. Ладно, если хочешь, пойдем вместе. Я иду в Кипцы, там до Северного недалеко.

Если мальчишка сейчас отправится со мной, у меня, возможно, удастся получить за него деньги в Кипцах, выдав за колдуна. Я заметил, что цвет глаз у него постоянно менялся: первый признак того, что человек общался с потусторонними силами. А если его обыскать, то, наверное, можно было найти не только безобидные фосфорные шарики. За колдунов в Кипцах платили хорошо. Может, удастся получить хотя бы часть того, что обещали Фотис с Орабелой. Жаль только девушку, она мне понравилась.

– Нельзя уйти просто так, – возразил Альтер. – Люди могут быть еще живы. Тролли любят свежее мясо, а насытились они лошадьми. Наверное, людей забрали с собой. Мы можем успеть…

– На собственные похороны? – его глупость начинала меня раздражать. – Ты когда-нибудь видел тролля? Он в три-четыре раза выше нас, воняет, как сельский сортир, и может свалить один из этих дубков играючи. Или ты считаешь, что сможешь остановить его своей магией? Вряд ли фосфорные шарики тут помогут.

– Ты глубоко ошибаешься, если полагаешь, что магия состоит исключительно из умения зажигать фосфорные шарики, – прошептал уязвленный юнец. – Ты проводник. Этих людей ты должен был не только провести через Малоросье, но и защитить их.

Глупый, самонадеянный мальчишка. Хочет, чтобы я еще и за него выручку потерял.

– Троллей не убьешь человеческим оружием, – терпеливо объяснил я ему, зажигая факел. – Только солнечным светом. А в Малоросье его нет, здесь тьма и днем, и ночью. Может, тебе известны другие способы, как их одолеть? Чем скорее мы двинемся в путь, тем быстрее выйдем отсюда. Может, нам повезет, и мы еще наткнемся на твоих троллей. Вот тогда наступит самое время для геройства.

Не знаю, сколько мы еще спорили бы, как вдруг рядом закричала девушка. Орабелла. На мальчишку крик подействовал волшебным образом. Я даже не успел схватить его за ворот куртки – так быстро он исчез в кустах.

Некоторое время я колебался, гадая, стоит ли мне идти за ним, но любопытство и желание отбить хотя бы часть добычи оказались сильнее.

Осторожно раздвинув колючие ветки малины, я опустился на землю и пополз в ту сторону, откуда слышались голоса. Ползти пришлось долго – Малоросье цеплялось за одежду, не пуская меня в свои недра.

Признаться, я удивился, когда увидел Фотиса и Орабеллу живыми. Они были привязаны к стволу немолодого дуба. Своим соседям он уступал разве толщиной, крона же, как и у других деревьев, скрывалась в кромешной тьме наверху.

У подножья великана на некотором расстоянии друг от друга сидели, тихо переговариваясь, тролль и Альтер – словно закадычные друзья, встретившиеся в городском парке поболтать о жизни.

Тролль был старый. И сытый. Останки наших лошадей выглядывали из огромного окровавленного мешка, стоящего рядом с Фотисом.

Тусклый огонек слабо мерцал на руке у молодого колдуна.

Тролль сидел прямо на земле, раскинув ноги в стороны и склонив набок косматую голову. Он слушал. Вонь от него стояла невыносимая.

Они переговаривались почти шепотом, но в тишине леса каждое слово раздавалось невероятно громко.

– Живет без тела, говорит без
Страница 8 из 15

языка, никто его не видит, а всякий слышит, – сипло прохрипел тролль, выковыривая из зуба останки моего жеребца.

– Так… без тела, значит, никто не видит, но слышит… – наморщил лоб Альтер. – Эхо. Верно?

Тролль недовольно кивнул и, бросив вожделенный взгляд на привязанную к дереву добычу, неохотно прислушался к загадке мальчишки.

– Что в стену не воткнешь? – лукаво улыбнулся молодой колдун.

– Яйцо, – с ходу ответил старый тролль, и улыбка исчезла с лица парня, будто сухой лист с осенней ветки.

Загадки сыпались из обоих, как из рога изобилия, земля теплее не становилась, а время тянулось медленно, словно густая патока. Они играли в старинную игру человека и тролля – в загадки. И сомнений в том, кто будет победителем, у меня не было. Тролль прожил много веков и знал не одну тысячу разных загадок. В Малоросье тянуть время до рассвета бесполезно, лучам солнца не пробиться сквозь густое переплетение дубовых крон.

А тем временем, на поляне уже не шептали – Альтер с троллем кричали так, словно хотели заполнить все многовековое молчание Малоросья разом.

– Брат с братом через дорожку живут, один другого не видят?

– Эээ… Глаза. А это что – около прорубки стоят белые голубки?

– Прорубка… голубки… еще белые… Зубы!

– Верно, – разочаровано протянул Альтер. – Твоя очередь.

– Стоят вилы, на вилах бочка, на бочке кивало, на кивале зевало, на зевале мигало, на мигале остров, на острове козы ходят!

Ну, тролль, постарался. Некоторое время я ломал голову над ответом. Парень тоже призадумался.

Впрочем, молчание было недолгим и, к моему разочарованию, мальчишка ответил.

– Загадки твои, тролль, видны насквозь, как дно лесного ручья осенним днем. Разве в твоих словах человек человека не разглядит? А как тебе такая загадка. Только давай условимся – не отгадаешь, отпустишь девушку, а разгадаешь, так и быть, отдам тебе мою левую руку. Согласен?

Задумался тролль. Сильно велик был соблазн быстрее с мальчишкой разобраться. Я бы не согласился, – здесь чувствовался подвох, – но тролль, похоже, решил рискнуть.

– Ладно, идет, – буркнул он, покрепче перехватив гигантский топор, – загадывай свою загадку.

– Раз мы о людях начали говорить, – произнес Альтер, прислонившись к старому дубу, – ответь мне тогда, без чего человеку жить нельзя?

Задумался я, почесал лоб и тролль. Мог ли парень загадать еду и воду? Или воздух? Нет, это слишком просто. Я попытался представить, без чего мне было бы трудно жить. Без чего я бы не смог жить вообще? Определенно – без денег. Но Альтер явно загадал что-то другое…

Вдруг тролль громко стукнул себя кулаком по груди и торжественно произнес.

– Без имени человеку жить нельзя. Моя правда.

Наконец, в Малоросье наступила привычная тишина.

– Верно, – прошептал мальчишка. – Имя. Человек умирает, имя остается.

– Давай свою руку! – прорычал тролль, направляясь к едва виднеющейся фигуре у дерева. Я воздал хвалу сразу всем богам, каких знал, и устроился удобнее. Ждать оставалось недолго.

Парень довольно спокойно отнесся к предстоящей потере конечности и покорно распростер ее на шершавом стволе дерева. На какой-то миг мне показалось, что он смотрел прямо на меня, но это, конечно, была игра воображения. В лесу было слишком темно.

Тролль не стал терять времени даром. Видя такую покорность жертвы, он без особых усилий поднял над головой огромный топор и со всего маху опустил его на руку мальчишки. Вернее, на то место, где она должна была быть. Раздался грохот, и все померкло во тьме. Малоросье затрещало, заворочалось, эхом раздались чьи-то крики, утонувшие в страшном нечеловеческом вое. А потом меня придавило чем-то тяжелым и влажным, и я успел поседеть не на один волос, прежде чем понял, что это всего лишь упавший с дерева сук. За суком последовала целая лавина мелких веток и другого древесного сора, ну а после… Открыв глаза, я с удивлением уставился на свет, пробивающийся сквозь поредевшую крону. Случилось то, чего в Малоросье никогда не бывало.

Трухлявый ствол старого дерева не выдержал удара гигантского топора, и дуб аккуратно развалился на две почти ровные половинки. Подозреваю, что здесь не обошлось без колдовского вмешательства Альтера, который целый и невредимый, бросился отвязывать Фотиса с Орабеллой, пока полуокаменевший тролль боролся со своей судьбой. Крона дерева при падении задела еще несколько дубов, в результате чего в небе получилась солидная брешь, сквозь которую хлынули удивленные лучи утреннего солнца. Они не смогли полностью заковать тролля в каменные оковы, а лишь покрыли его тело многочисленными окаменелостями: каменными стали одна нога и большая часть туловища, вся левая рука, оба глаза и нос. Жуткое было зрелище, но еще страшнее было слышать крики тролля, извергавшиеся из еще живой глотки, но уже каменного нутра. Попытавшись сдвинуться с места, он упал под тяжестью собственного веса, чтобы уже никогда не подняться.

Когда я, наконец, выбрался из-под заваливших меня веток, Альтера с моими спутниками на поляне уже не было. Я подошел к лежащему троллю и пнул его кончиком сапога. Он слабо пошевелил еще живой рукой. Разрубленный дуб странно напоминал человеческое тело, и я подумал, что Малоросье никогда не простит людям и троллям этого убийства.

Но времена меняются. Солнечные блики необычно мерцали на никогда не видевших солнца стволах и… ничего не происходило. Даже тишина казалось иной. Не мертвой, а спокойной и умиротворенной. Я посмотрел вслед удаляющимся людям и подумал, что отчаиваться, пожалуй, еще рано. В конце концов, может, Малоросье нас и выпустит. Я же, пожалуй, обваляюсь хорошенько в грязи и расскажу этим героям, как долго я их искал.

И закинув плащ на плечо, я шагнул в темноту.

* * *

«Мое путешествие в Малоросье можно было считать успешным, если бы не несчастный случай, произошедший с проводником Роем. Он упал в овраг, в результате чего сломал обе ноги и ребро. Ему сильно повезло, что мы нашли его. Хоть Рой и дитя своего времени, мне было жаль проводника. Бедняга все время твердил, что Малоросье никого не выпустит и убьет нас всех. Фотис и Орабелла тоже постоянно озирались по сторонам, но их можно было понять – встреча с троллем запомнится им надолго.

Малоросье, действительно, странное место. Окруженное человеческими страхами и суевериями оно превратилось в обитель порока и зла, требующую кровавых жертв и человеческих страданий. А необычный рост деревьев питает и поддерживает людские предрассудки. Любой лес – загадка. Увидев Малоросье впервые, я был поражен его удивительной красотой, спокойствием и величием. Он был похож на прекрасного лебедя, в котором все упорно продолжали видеть гадкого утенка. Уверен, что случайное появление тролля только усилит местное суеверие и неприязнь к лесу. Но такова человеческая природа – мы отвергаем прекрасное и тянемся к пороку. Смею предположить, что при такой силе недоверия и страха, Малоросью в ближайшее время грозит повторный поджог. О случившемся я вспоминал долго. Малоросье заколдовало меня своим миром, в который я непременно вернусь…».

Приключения Кормака Черного. Часть 1.

Нечистая сила

Фэнтези,
Страница 9 из 15

мистика, юмор

1.

Зимой в Северном дули злые ветра, а летом стояла удушливая жара, но я любил этот город. Тихое, провинциальное поселение с красивым парком, библиотекой, тремя школами и больницей – рай для человека, мечтающего о спокойной жизни. Не знаю, как другие, но я собирался встретить в Северном долгожданную старость.

Перемены нравились не всем, но мне было грех жаловаться. И хотя с появлением университета в городе открылось много разных лавочек, рюмочных, питейных и закусочных, дела у нашей таверны пошли хорошо. В отличие от конкурентов мы работали до утра, а гремящая на ветру вывеска с надписью «У нечистой силы» успешно завлекала любопытных студентов и праздных гуляк. В общем-то, наше заведение было рассчитано исключительно на ночных посетителей. Днем нечистая сила, как известно, отдыхала.

Недорогая еда, большие порции, свое пиво, которое повариха Мари варила по особому рецепту, и немного изюминки – вот и весь секрет успеха. Правда, изюминка была непростая – наша таверна была единственным местом в городе, где обыватель мог выпить с оборотнем, поглазеть на живого мертвеца и поделиться кровью с вампиром.

Хозяина таверны звали Барбом. Он «работал» оборотнем – носил жилет мехом наружу и, вообще, здорово смахивал на медведя. Я никогда раньше не видел у человека таких мощных рук и столько жира, который, впрочем, не мешал Барбу передвигаться по таверне с ловкостью акробата. Еще он косолапил, любил чесать спину о перила, держал под рукой банку с медом, а в полную луну отсиживался у себя в комнате. Выпуклый лоб, косматые бакенбарды, большие щеки и маленький скошенный подбородок завершали портрет оборотня. Барб делал вид, что до смерти боялся серебряных украшений. Заметив их у посетителей, он принимался громко стенать, растапливая девичьи сердца, – дамы охотно покупали шоколадное пиво, чтобы успокоить обидчивого хозяина. Обходилось не без казусов. Некоторые любопытные студенты из медиков подсовывали ему в руку серебряные бляшки вместо монет, и Барб с криком убегал на кухню. Народ хохотал, артисту рукоплескали, а вечером мы лечили ему ладони. Однажды какой-то охотник, перепив пива, попытался порезать хозяина серебряным ножом, но на такие случаи у нас был Ове, тролль-вышибала.

Гигантский рост Ове позволил бы ему сыграть не только тролля, но и небольшого великана. Он обходился почти без грима. Зеленую морду в бородавках с огромными ушами и отвислым носом принимали за маску, а так как Ове почти всегда молчал, никто не видел его острые зубы и склизлый язык с нарывами. Больше всего народ пугался запаха. К слову сказать, мылся Ове каждый день, но природа брала свое. Тролль всегда стоял в проеме двери, чтобы сквозняк выносил вонь из зала. У нас никогда не было паутины на потолке, потому что ее сметала голова нашего вышибалы. Кулаками он почти не пользовался – хватало угрожающего оскала. Впрочем, несмотря на отталкивающий вид, у Ове в городе было много поклонников. Особенно его обожали дети. Для них Мари изобрела специальный десерт – «Лесное угощение тролля». Его готовили по пятницам, которую мы называли «детским днем». До вечера в зале было не протолкнуться от любопытных ребятишек, которые приходили со всего Северного поглазеть на настоящую нечистую силу.

Ближе к ночи из подвала появлялся вампир. И хотя Спир спал наверху, мы решили, что для создания образа ему лучше будет выбираться из сумрачного погреба. Его появления ждали всегда. Спирос у нас был самый популярный. Галантные манеры, такт, обворожительная улыбка, бархатный голос, приятная физиономия и сладкие речи – ну разве могли провинциалы устоять перед этим светским львом, который по воле обстоятельств оказался вдали от шумной столицы. В отличие от Ове Спирос использовал много косметики – красил глаза и правил цвет лица. От постоянного недоедания его кожа часто покрывалась пятнами и шелушилась. Свою худобу вампир скрывал пышным воротником и камзолом специального кроя. Волосы давно заменил парик. Если бы поклонницы вампира видели его истинное обличье, боюсь, Спирос умер бы от голода.

Впрочем, никто из нас не мог похвастаться красотой, разве что Джунг, но он был не в счет. Самым страшным в таверне считался бедняга Лео, который днем и ночью сидел в клетке. Лео был главным украшением «Нечистой силы». Смотреть на него приезжали даже из других городов. Но и проблем с ним было немало. Один дотошный профессор никак не мог поверить в то, что можно так искусно изобразить гниющую плоть, не прибегая к натуральным материалам с кладбища. Он даже грозился обратиться к церковникам, но Мари вовремя догадалась напоить его зельем, заново влюбив в престарелую жену. С тех пор профессор у нас не показывался, а на Лео стали надевать балахон, чтобы его гниющее тело привлекало меньше внимания.

Вонял мертвец еще хуже, чем тролль. Мы спасались мешочками с ароматными травами и курильницами, которыми завешивали клетку. В лучшие времена Лео не смогли бы удержать никакие решетки, однако из-за плохого питания он с трудом передвигал ноги. Рядом с клеткой всегда находился кто-то из нас, потому что за зомби нужно было следить – как-то одна девочка захотела скормить ему конфету и едва не лишилась руки. После этого случая мы посадили Лео на морфий. Мне было жаль его, но с наркотиками он был спокойней.

Если тролль, вампир и хозяин-оборотень работали в общем зале, оправдывая название заведения, то другие служащие таверны обитали исключительно в кухне и погребе.

Ведьма Мари была слишком стара, чтобы развлекать публику или бегать между столами – с этим успешно справлялись мы с Джунгом. Она с трудом переносила путешествия, и клялась, что не покинет Северный, пока ее не заберет смерть. Я надеялся, что ждать ей осталось недолго. Мы все надеялись.

Несмотря на дряхлый возраст, готовила Мари хорошо. Старая карга догадалась заменить несколько опасных ингридиентов из старых зелий на съедобные, и теперь супы из «Нечистой силы» славились на весь город. Иногда у нас даже обедал бывший начальник стражи. Правда, в прошлом месяце он погиб под копытами взбесившегося мерина, о чем мы все жалели. Налаживать знакомство с новыми властями всегда было трудно.

Если Мари еще сохранила человеческий облик и изредка выбиралась из кухни помочь мне справиться с наплывом клиентов, то слизень Исса и шестирукий Ар рассчитывать на понимание людей не могли. По ночам Исса спал в старой чугунной ванне, а когда под утро посетители расходились, мыл полы и посуду. Ар и вовсе не выходил из кухни, помогая Мари готовить и вытирать столовые приборы после Иссы. После того как он отказался от человечины, ему было трудно логически мыслить и разговаривать. Поселившись за печкой, он чистил ведра картошки, крошил салаты, перебирал крупу и драил горшки, начищая их до блеска с таким усердием, словно соскребал грязь со своего прошлого.

Мы все здесь были на него похожи. Чистили, мыли, скребли свои души, постоянно вскрывая новые слоя грязи. Терпение было нашим щитом, а вера – силой.

Из всех обитателей таверны я был самым неинтересным – жиденькие светлые волосы, бегающие глаза, замусоленная челка, прыщавые щеки
Страница 10 из 15

и сутулые плечи книжного червя. Тряпка для протирания столов, небрежно заткнутая за пояс, застиранный фартук и огрызок карандаша для заказов – таким я был последние сорок лет после того, как мы отказались от бродяжничества и открыли таверну в Северном. На грязного слугу-подростка редко обращали внимания, что и было нужно. Долгая жизнь научила меня осторожности. Друзья и враги остались в далеком прошлом, а память запорошило пеплом былого.

Еще у нас был Джунг. Его подкинули к черному ходу таверны лет пятнадцать назад. Малыш лежал в коробке для мусора и отбивался от крысы. Я не хотел возиться с человеческими детьми и собирался сдать найденыша в детский дом, но за Джунга вступился Спирос.

– А вдруг это действует Заклинание? Ты ведь сам говорил, что оно не тебе подвластно. Может, нас испытывают?

В общем, Джунга оставили, а со временем я к нему даже привязался. Он рос забавным человеком – любознательным, отзывчивым, с хитрецой. Таким похожим на нас и в то же время таким другим. Мы все завидовали Джунгу – кто открыто, кто тайком, но свои истинные лица ему не открывали. Для него все служащие таверны оставались цирковой труппой, которая устала от бродячей жизни и осела в городе. Джунг был хорошим парнем, и в будущем мы собирались отправить его учиться.

– Мак, ты здесь? – стоило мне вспомнить о Джунге, как он сразу появился. Взъерошенный и раскрасневшийся от быстрого бега, так похожий на мою любимую птицу – ворона. Можно было подумать, что за ним гнались все демоны Преисподней.

– Чего тебе? – ворчу я, заканчивая протирать хрусталь. После того как Ар побил нам два сервиза, приходилось заниматься этим самому. Лишних денег у нас не водилось.

– Там… в зале… – парень никак не мог отдышаться. – Новый начальник городской стражи, вот! К Барбу пристал. Ты выйдешь?

Я и без него знал, кто к нам пожаловал, но хотел закончить работу. Два бокала сиротливо вздохнули пыльными боками. Покряхтев для солидности, я поплелся в зал. Джунг вприпрыжку бросился следом.

Уже на пороге я услышал гостя:

– Кто у вас тут главный?

Голос уверенный, сытый. Наша порода. Выскользнув из кухни, я принялся драить тряпкой ближайший стол. При виде меня Барб сразу повеселел:

– Ну я, допустим. Чем могу служить, добрые господа?

– Странное у вас здесь место, – лениво протянул страж порядка, оглядывая таверну. На груди у него гордо блестела латунная табличка – Джордан. Он, конечно, пришел не один. Двух я видел раньше с бывшим начальником стражи, остальные четверо – новенькие.

Тем временем Барб достал из-под стойки гостевую книгу и сертификат королевского министерства питания. При мысли о том, сколько пришлось потратить сил, чтобы его достать, у меня начинали ныть зубы. Однако результат того стоил. Таким, как Джордан, обычно хватало взгляда на государственную ксиву, чтобы оставить нас в покое.

– Хм… кхм, – пробурчал он, для вида полистав гостевую книгу. – Посмотрим, что у вас здесь.

Он был не из тех, кто сдавался. Понял это и Барб.

– Прошу вас, добрый господин, окажите честь – отведайте нашего особого пива. За счет заведения, разумеется. А это наша благодарность за вашу работу.

Пухлая рука Барба мягко подтолкнула к Джордану тугой мешочек. Неприятности с властями нам были не нужны.

Человек накрыл взятку ладонью и, хмыкнув, присел за стойку. Мешочек исчез в его кармане, словно луна за набежавшими тучами. Остальные стражи устроились в зале. Угощение Барба на них не распространялось, и я отправился принимать заказы.

Ночь выдалась холодной, и почти все столики были заняты. Особенно много было студентов – наверное, выдали стипендию. Впрочем, в нашем заведении наливали и в долг.

Как всегда были популярны мертвец и вампир. У клетки Лео застряли двое молодых медиков, глазеющих на его полусгнивший череп. Ему еще не давали морфия, и он вел себя беспокойно. Зачем-то вывернул назад ногу и теперь пытался откусить себе пятку через плечо. Уже вторую неделю Лео бастовал, отказываясь есть свинину. Живому мертвецу нужна была живая плоть, но я верил, что капризы Лео скоро пройдут. Он справится. Раньше Лео был сильным.

За столиком Спира громко вздохнула девица. Вампир смотрел на нее искушающим взглядом, в котором легко угадывался голод. Спирос не ел уже месяц, и я всерьез опасался, что он сорвется. Однако были времена, когда ему приходилось голодать до полугода, обходясь нашей, нечистой кровью, которую мы ему сливали, чтобы он не протянул ноги. Впрочем, сегодняшний вечер обещал ему ужин.

Девушка пришла в таверну со своим парнем, но тот заигрался в покер с Ове и давно не обращал на нее внимания. Зато прелестницу не упустил Спир – перед его льстивыми речами не могло устоять ни одно девичье сердце. За долгие годы полуголодной жизни Спирос стал настоящим мастером слова. Никакого гипноза, никаких клыков и горящих желтых глаз. Заклинание Абрамелина было строго с каждым из нас, но Спиросу приходилось труднее всех. Жертва должна была поделиться с ним кровью добровольно. Вот он и рассказывал байки целыми ночами, пока какая-нибудь девица из сострадания не соглашалась провести ритуал «кровного братания». Иногда мне казалось, что Спир все-таки помрет от голода, потому что тех крошечных мензурок крови, которыми делились храбрые дамы, было явно недостаточно для такого древнего вампира, как он, но Спирос держался. Он тоже знал – осталось немного.

Я ободряюще подмигнул ему и выглянул в окно. На улице, как обычно, выл ветер, гоняя тучи сора и запоздалых прохожих. Некоторые из них направлялись к нам. Ночь обещала быть тяжелой. С темного покрывала небосклона сорвалась пара звезд и покатилась ко мне. Я поспешно задернул занавеску. Нет, Никта, ты не видишь меня. На тебя смотрел простой слуга из таверны, который никак не может быть твоим сыном.

Закрываю глаза и задаю себе те же вопросы, что и последние восемьдесят лет.

«Тверд ли ты в своем решении, Кормак?»

«Готов ли к забвению?»

«Сможешь ли стать тем, кем никогда не был?»

Да! Да! Да! Крик в голове не утихает еще долго. Знаю, что Ове, Барб, Спир, Мари, Ар и Исса ответили бы также. Лео, правда, никто не спрашивал, но, думаю, у меня было право сделать за него выбор. Ведь это я превратил его в гниющий кусок мяса.

– Мак, я не успеваю! – кричит Джунг, и в его голосе слышится паника. Ворон давно стал нашим общим любимцем. Наверное, я хотел бы иметь такого сына, как он, но мечтать об этом было еще рано.

Открываю глаза, оглядываюсь – зал и в самом деле, переполнен. Бросаю в окно последний взгляд и мчусь Джунгу на помощь. Когда занимаешься чем-то очень долгое время, кажется, что смысл жизни где-то рядом.

2.

На следующий день Спирос выглядел лучше. Я еще днем заглянул к нему в гроб, чтобы убедиться, что на рассвете он заснул сытым. Рваный шрам на шее вампира налился кровью. Когда-то Спир едва не остался без головы, спас случай. Он был старым вампиром и немало пережил на своем веку. Я знал, что под пышным жабо его рубашки скрывались ожоги от чеснока, а запястья друга порваны ловушками охотников. Самый большой шрам у Спира был на спине – след от осинового кола. Вампиру тогда повезло – кол держала девушка и не смогла воткнуть его слишком
Страница 11 из 15

глубоко. Через год он пошевелился, а еще через два поднялся из гроба, чтобы найти ее и уничтожить вместе со всей семьей.

Впрочем, похожие отметины имелись у каждого из нас. У Барба было тридцать пять ранений серебряными пулями, из них два – почти смертельных. Его тоже чуть-чуть «не добили». Один колдун отрезал у него хвост, и теперь Барб не мог нормально сидеть. У Ове левая нога была по колено из камня – подарок от охотника за троллями, который нашел днем его берлогу и попытался вытащить под лучи солнца. Лео был ходячей энциклопедией ранений – его ломали, жгли, резали и взрывали, пока я не нашел его на заброшенном кладбище полвека назад. Старую Мари растягивали на дыбе, жгли каленым железом и топили зимой в проруби, слизня Иссу высушивали под солнцем в пустыне, а Ару отрубили три конечности и теперь он был шестируким. У меня тоже остались кое-какие отметины, но я предпочитал о них не вспоминать. Ведь это было много тысяч лет назад, и, возможно, даже не со мной. Пусть все утонет в Великой Лете.

При дневном свете таверна выглядела иначе. Клетка с Лео была закрыта тряпкой от ярких солнечных лучей, которые его раздражали; Ове, Спирос и обитатели кухни спали. Вымытый Иссой деревянной пол блистал чистотой, надраенные мной столешницы тоже. Перевернутые верх ножками стулья были похожи на молодой лес, который вот-вот прыснет зеленой листвой из набухших почек. Пахло свежезаваренным чаем и выпечкой. Половик идеально расправлен, занавески аккуратно подвязаны, окна широко распахнуты – в них проникает бодрящий воздух ясного весеннего дня. Никогда бы не подумал, что меня будут умилять мир и порядок. Я надеялся, что это говорила во мне просыпающаяся старость. А значит, заклинание Абрамелина работало.

Редкие посетители жмурились на солнце, лениво жуя обед и глазея в окна. Под потолком нарезала круги очнувшаяся от зимней спячки муха, которая еще не решила, куда податься – в клетку к Лео или в приоткрытую дверь на кухне.

Мы с Барбом сидели за стойкой и читали газеты. Городские новости не блистали разнообразием, но для меня они были интереснее всех древних фолиантов мира. Король отправился в поездку по южным территориям. Посадили за взятки городского советника по финансам. Совет ветеранов Северного отметил юбилей. Кто-то надругался над памятником основателям города, помочившись в вазу, которая держала одна из статуй. Последнюю страницу занимали прогноз погоды, анекдоты и рассказы читателей. Трогательная история о бедной девушке, которая вышла замуж за богатого купца, выдавила из нас с Барбом слезу.

Святая простота, как порой нам тебя не хватает. Я долго учился замечать жизнь вокруг себя и сейчас мог гордиться кое-какими успехами. Другое дело – начало века, когда заклинание Абрамелина только набирало силу. Тогда меня убивало бездействие. Казалось, что если я не замышлял конца света или очередную интригу против своих старших братьев, жизнь не имела смысла. Но страшнее всего было время. Следуя заповедям Великой Книги, мы беспечно о нем забыли, а оно вывернуло нас наизнанку, оставив Лете наполнять пустые оболочки.

Пока мы с Барбом гадали, пойдет ли последний в этом году снег, Джунг успел смастерить мухобойку. Муха почуяла приближение беды, но сделала неправильный выбор – нырнула под накидку на клетке. Щелкнули челюсти, Джунг разочарованно отложил мухобойку, а я поморщился. Лео постоянно портил мне Заклинание подобными выходками. В воскресенье придется везти бедолагу на ярмарку, потешить публику, чтобы он хоть как-то мог отработать смерть твари. У него и так был самый длинный срок из всех нас.

Вдруг мир мигнул. Мне могло и показаться, так как все осталось прежним: Барб даже не оторвал лохматую голову от картинки с первой красоткой города, Джунг разглядывал потолок в поисках новой мухи, студенты за ближайшим столиком доедали похлебку, продолжая обсуждать вредного декана. Я отложил газету в сторону и вышел из-за стойки. Нехорошее чувство, зародившееся, как всегда, в горле, не спеша разливалось по телу. В кончиках пальцев щипало, на глаза навернулись слезы. Страшная сила, от которой я отказался восемьдесят лет назад, напоминала о себе, вызывая радость, тоску, печаль, но больше всего – ярость. Прошлое волочилось за мной, как кусок дерьма, прилипший к хвосту коровы.

Колокольчики на двери приветливо звякнули, и на пороге возникла дама в белом. Казалось, будто невидимые духи соткали ее из воздуха и солнечного света. Ничего не скажешь – эффектное появление. Джунг аж рот открыл. Да и было с чего зазеваться. Дама была не молода, но знойно прекрасна: гладкая кожа, тонкие брови, острые как нож скулы, полные, словно вишни, губы. Ее обычно желтые глаза сейчас сверкали черными агатами. Строгий бордовый плащ, широкие брюки, корсет и ремень с большой серебряной пряжкой в виде двух молодых месяцев, касающихся боками. Белые волосы посетительницы подхватил ветер, подняв над головой пушистым ореолом. Она поспешно закрыла дверь и принялась вытирать ноги о половик. Конечно, ее не могли не заметить. Даже студенты перестали жевать и уставились на блондинку. Джунг и вовсе забыл про все на свете, ринувшись к ней с другого конца зала. Очевидно, подумал, что я тоже захочу обслужить прекрасную даму и решил меня опередить. Я бы за ней поухаживал… Метлой по голове, да чтобы дорогу до моей таверны навсегда забыла. Весенний ветер мог бы принести что-нибудь получше.

Фыркнув, я схватил тряпку и принялся полировать стойку, повернувшись к гостье спиной. Пусть Барб с Джунгом разбираются – мне блондинки не нравились.

Между тем женщина благосклонно приняла ухаживания Ворона, позволив усадить себя за лучший столик в уютной нише в углу. Обычно там сидел Спирос, но сейчас вампир спал и возмутиться, что заняли его место, не мог. Никогда бы не подумал, что Джунг умел так вежливо разговаривать. Он перечислил даме все, что было в меню, видимо, собираясь разбудить Мари, чтобы она приготовила клиентке кулинарный шедевр, но женщина подняла руку, затянутую в черную лакированную перчатку, в мгновение прервав словесный поток Ворона.

– Вина со специями будет достаточно. Любого, милый мальчик.

За «милого мальчика» Джунг был готов принести ей всю нашу коллекцию редких вин для праздников – по глазам видел. Он бросился в погреб с такой поспешностью, что я забеспокоился, как бы он не свернул себе шею. Лестница все еще была мокрая.

Тем временем дама принялась разглядывать наше заведение. Выражение лица у нее не менялось. Брезгливо-терпеливая мина говорила о том, что посетить таверну ее заставила не иначе как острая необходимость. Проклятье! О, Великая Никта, зачем ты принесла к нам это отребье?

– У вас тут что – балаган? – вопрос никому не предназначался, но я уже чувствовал ее взгляд на своей спине. Опустившись на пол, я принялся яростно стирать брызги крови с пола вокруг клетки Лео – он снова умудрился все запачкать. Давай, Барб, твой выход. Я с ней разговаривать не собираюсь.

– Мы, вообще-то, еще закрыты, – проворчал хозяин, который всегда читал мои мысли. Правильно, эту даму нужно гнать в шею и чем скорее, тем лучше.

– Вот как? – мне не нужно было оборачиваться, чтобы
Страница 12 из 15

видеть ее изящно поднятую бровь. – Прогоните в такую погоду?

– На углу есть кабак, можете выпить вина там.

Молодец Барб, давай, выстави ее за дверь.

– А они? – дама кивнула на студентов, которые продолжали жевать, делая вид, что происходящее их не касалось, но, на самом деле, внимательно прислушиваясь.

– Постоянные клиенты, им можно, – нагрубил Барб, выходя из-за стойки. Он был похож на большого медведя, который собрался защищать берлогу с детенышами от голодного дракона.

Осторожно, дружище, эта дама с головой не дружит!

– Да я у вас надолго не задержусь, – усмехнулась блондинка и закинула ногу за ногу. – Только вина выпью и уйду.

– Угощаю прелестную незнакомку, – влез в разговор один из студентов. Барб нахмурился. Он не любил сложные ситуации, но тут из кухни выбежал взлохмаченный Джунг и окончательно все испортил.

– Для вас – все самое лучшее! За счет заведения, угощайтесь!

Барб задохнулся от возмущения, но Ворон ловко влез между ним и столиком и принялся обслуживать даму. Студенту его вмешательство не понравилось. Спеша перехватить инициативу, он вежливо поинтересовался, из каких краев принесло в Северный прекрасную фею. Я бы сказал из каких, вот только мой ответ никому бы не понравился.

Но дама – сама любезность. Пригласив студента за столик, она не забыла и Джунга, предложив ему выпить с ними. Стерва! У меня от злости стало двоиться в глазах и зашевелились волосы на затылке. Наверное, если бы я был покрыт шерстью, как раньше, она давно бы стояла дыбом.

Когда за столик к блондинке пересели другие студенты, Барб понял, что у него нет шансов и спрятался за стойку. Я знал, о чем он думал – не привела ли гостья с собой друзей, которые могли поджидать за дверью, и стоило ли разбудить Ове. Или на всякий случай позвать стражу? Я перехватил его взгляд и покачал головой. Нет, сейчас уже поздно. Она внутри, и любое неосторожное действие с нашей стороны могло ее спровоцировать. Пусть уж лучше сидит. Узнаем, кто терпеливее.

Между тем дама представилась писательницей, которая странствует по городам Королевства и собирает занимательные истории для книги. Разумеется, все стали сразу вспоминать, кто что знает, но рассказы северян не отличались оригинальностью и быстро иссякли. И тогда Джунг, мечтавший завладеть вниманием дамы, попросил ее не отказать в любезности и самой рассказать какую-нибудь захватывающую историю. Я уже предвидел, как блондинка ловко посылает Ворона на край света, но вопреки моим ожиданиям, дама томно пригубила бокал и задумчиво протянула:

– Ах, дорогие мои северяне, какую же историю вам поведать? Веселую или грустную, о любви или предательстве? А может, страшную – ту, от которой стынет кровь, и стучат зубы?

Писательнице захлопали, мне же захотелось заткнуть ее накрашенный рот тряпкой. Прямо так – в пыли, волосах и кровавых ошметках Лео.

– Таких историй я знаю много, но есть среди них особенные. Вот одна про оборотня. Жил когда-то охотник, и звали его Барбатос Медвежья Смерть, потому что в Королевстве не было медведя, который не боялся бы Барбатоса. Он добывал их желчь и шкуры и продавал по всему миру. Богатый был человек, сам король у него покупал. Барбатоса не раз предупреждали, но он заходил в леса все дальше и убивал все больше. Не жалейте медведей. Это плохие звери. Если вы не убьете их, они уничтожат вас. Третьего не дано. Но однажды Барбатос зашел туда, куда ни разу не ступала нога человека. Позже рассказывали, что он встретил там красную медведицу, с которой возлег, как с женщиной, нарушив закон. Кто-то говорил, что Барбатоса наказали, другие считали, что охотник сам поплатился за беспечность. Правда в том, что из того леса он вернулся уже не человеком. Первым делом охотник задушил свою семью – жену, стариков, трех детей и соседскую девочку, которая у них гостила. И стал он Барбатосом Мертвая Хватка. Его ловили долго и безуспешно, потому что ему помогала прекрасная медведица. Потом ее все-таки нашли и застрелили, но Барбатос ушел, оставив за собой кровавый след из задушенных и растерзанных тел. Особенно он любил детей. Если в деревне пропадали малолетки, никто не сомневался – страшный Барбатос дошел до них. Так продолжалось не одно столетие. Некоторым охотникам на оборотней порой везло, и Барбатоса ловили, но он всегда ускользал, а потом в соседней деревне находили растерзанное тело какой-нибудь девочки. Спустя пятьсот лет его так и не нашли. Кто знает, может он дошел уже до Северного и сейчас прячется где-нибудь среди нас…

Дама окинула горожан довольным взглядом и изящно пригубила бокал. Джунг, не дыша, смотрел ей в рот, студенты замерли в немом восхищении. Мы с Барбом переглянулись лишь раз. Лицо хозяина таверны стало пепельным, но тело было расслаблено, словно он принимал теплую ванну с душистым маслом. Я даже позавидовал его выдержке.

– История оборотня занимательна, но куда жутче легенда о вампире Спиросе Иоланге, – тем временем продолжила дама. – Говорят, он тоже когда-то был человеком, но, отдав свое сердце магии, выбрал путь темной луны и сладкой крови и стал первым вампиром Королевства. Он не нападал на людей, а заставлял их приходить к нему добровольно. Целые города становились его донорами. В таких поселениях жизнь продолжалась, но была недолгой. Особенно короток был век у девиц, чьей кровью Спирос умывался, чтобы жить при солнечном свете. Питался он исключительно кровью рыжих – просто потому, что она ему нравилась. Избранных Иоланга превращал в рабов-вампиров, которые разбредались по соседним землям, расширяя его владения. Но и дети Спироса жили недолго. Сотворенных им вампиров он скоро уничтожал, опасаясь восстания. Король не раз посылал войска в вампирьи города, но отряды храбрых воинов бесследно исчезали. Так продолжалось до тех пор, пока власть людская не заключила сделку с властью нечеловеческой, заплатив за услугу душами подданных. Может, это и неправда, но рассказывают, что однажды на города Иоланги спустились полчища демонов, которые пожгли их бесовым огнем, а самих вампиров пожрали. Правда, Спироса Иоланги среди них не нашли. О нем не слышно уже лет пятьсот, и знаете, что я думаю? Хитрый вампир бежал и до сих пор жив.

Я с шумом поднялся, поняв, что терпением Барбатоса не обладаю. Но дама меня проигнорировала.

– Перед благодарными слушателями хочется говорить и говорить, – продолжала она. – Что же вам рассказать еще? Может, о тролле Овехайруза Каменном, который держал в страхе весь Южный Лес, или о ведьме Черной Маре, которая варила в котлах детей и питалась сердцами влюбленных? Или о знаменитом некроманте и великом маге Калео Хауке, которого превратили в живого мертвеца, после того как он поднял руку на своего покровителя? А может, о чудищах – страшном Истасе Мокром, грозе всех путников, заплутавших в лесных топях, или людоеде Арохе Девятируком? Нет, мои дорогие, лучше я вам расскажу о Кормаке, который человеком никогда не был. Это моя самая страшная история. И самая любимая.

Я и не знал, что умел так быстро передвигаться – только что я был у клетки Лео, и вот уже возвышаюсь над дамой, которая не удостоила меня даже взглядом. Тщедушный
Страница 13 из 15

подросток и королева. Раньше все было по-другому. Король и замухрышка поменялись местами.

– Так вот, Кормак был…

Договорить она не успела, потому что я вытянул вперед руку и простер ладонь над ее головой. Все было бы хорошо, если бы пальцы так предательски не дрожали.

– У тебя в волосах светлячки, Морриган, – прошептал я ей.

Старый, как мир, трюк сработал.

Дама подскочила со стула так быстро, словно в ее обтянутую кожаными штанами задницу воткнулись иглы. Дальше последовал истошный вопль – запустив пальцы в волосы, блондинка принялась вытряхивать из них несуществующих насекомых, не обращая внимания на разлитое вино и недоуменные взгляды посетителей.

Обман мог быть замечен, но мне помог Барб, который ловко подскочил к столику, оттеснив Джунга в сторону. Взяв даму под руки, мы поволокли ее наружу, на ходу объясняя клиентам, что у женщины приступ, и ей срочно нужен свежий воздух. И только затащив блондинку за угол таверны, где нас никто не мог видеть, я вздохнул с облегчением. К счастью, Морриган пришла одна, и, слава Абрамелину, она по-прежнему боялась бабочек. Наложенное мной проклятие продолжало действовать, несмотря на то что его автор не колдовал уже почти век.

Опустив даму на землю у стены таверны, мы с Барбом переглянулись. Никто из нас не знал, что делать дальше. Обычно появление гостей из прошлого грозило нам переездом из насиженного места, но Северный покидать не хотелось.

Отослав Барба постоять на страже в переулке, я склонился над приходящей в себя женщиной.

«Ну что, сука? По мне соскучилась?», – хотел приветствовать я ее, но заклинание Абрамелина запрещало неприлично выражаться. Поэтому я сказал:

– Здравствуй, сестрица! Надеюсь, тебя не обидела моя невинная шутка?

Дама, наконец, успокоилась и окинула меня осмысленным взглядом. В нем горела злоба – сущность, которая всегда наполняла Морриган.

Она подскочила и нависла надо мной, словно птица над наивно выползшим на свет червяком. Но клюнуть побоялась. Даже после пяти столетий дурная репутация Кормака оберегала его.

– Гниль болотная, мерзкий выкидыш, отрыжка небес, трупный червь, муха помойная!

В рот Морриган залетела ее же прядь, и она закашлялась, схватившись за живот. На землю полилось выпитое вино, а в следующую секунду на меня уставились два черных глаза из-под взлохмаченной паутины волос.

– О, Кормак! – прошипела она, и я невольно сделал шаг назад, упершись лопатками в стенку соседнего здания. Переулок был узкий. Тон ее голоса мне не понравился.

– Всемогущий Повелитель, почему ты оставил нас?! – возопила Морриган так громко, что я забеспокоился, как бы нас не услышал дневной патруль. Я не знал, как объяснить Джордану, почему передо мной ползала на коленях дама в блевотине.

– Почему ничего не сказал? Почему исчез не предупредив? Почему предал?

Вопросы сыпались из нее непрерывно, и я понял, что пора было что-то сделать. Заклинание Абрамелина по-прежнему требовало от меня быть вежливым.

– Встань, Морриган. Ты похожа не чумную крысу, и мне хочется тебя раздавить.

Плохо, Кормак, ой плохо.

– Ладно, Морри, – предпринял я вторую попытку, не смотря ей в глаза. – Не хочу тебя расстраивать, но зря ты приперлась. Я ушел, потому что такова моя воля. И моя воля не сказать тебе больше ни слова. Передавай ребятам привет. А если ты еще раз заявишься на мою территорию без спроса, я сделаю из тебя чучело и повешу тебя на стенку за барной стойкой.

– Так это правда? Ты нашел заклинание Абрамелина?

– Нет, мы просто здесь с ребятами развлекаемся.

Тут Морриган прорвало.

– Великая Никта, Кормак! Как ты мог поверить старому идиоту? Четвертое заклинание Абрамелина – чушь, так же как и первые три. Да и зачем тебе это? Тебе, Кормаку?! Ладно, вампир с оборотнем, они от старости умом тронулись. Ведьма, твари болотные, мертвяк – слабаки, не ровня тебе. Ты всегда побеждал! Разве не тебе подчинялись полчища демонов по обеим сторонам света? Разве не ты толкал людишек на кровопролитные войны? Разве не ты был самым страшным порождением тьмы, повелителем магов и колдунов всего Королевства? Зачем тебе, темному властелину, быть человеком? Смерти захотел? Но у тебя было полно могущественных врагов, умереть от руки которых куда почетнее, чем сдохнуть от жалкой человеческой болезни дома в постели. Почему презрел свою мать, Никту? Она наградила бы тебя любой смертью – нет искуснее мастериц в этом деле, чем ее сестра и твоя тетка Геката. Или от всемогущества жизнь показалась тебе пресной, как талая вода? Тогда стоило лишь намекнуть, и твои братья устроили бы тебе такую веселую жизнь с интригами и заговорами, что времени скучать у тебя бы не было. А может, ты влюбился? Захотел семью, а не гарем красивых тел со всего мира? Я была готова родить тебе кучу настоящих детей, которые пошли бы по твоим стопам и славили тебя вечно. Я не понимаю, Кормак, не понимаю…

Морриган уткнулась носом в мои ботинки, обхватив меня руками за щиколотки. Пальцы у нее были цепкие и холодные.

– Уразуметь волю высших тебе не дано, сестрица, – ответил я пафосно, стараясь освободиться из ее объятий. У входа в переулок послышались голоса Джунга и Барба. Не хватало, чтобы мальчишка застал меня с этой тварью.

– Ну все, проваливай, Морриган, – остатки терпения докипели, и я поднял ее за плечи, прислонив к стене таверны. Получилось не очень вежливо – от удара у нее клацнули зубы.

– Не порти мне заклинание, – прошипел я. – Раз добралась до меня, вот тебе ответ. Я, Кормак, отрекся от своего рода и силы, потому что такова моя воля. Точка.

– Может, тебя заставили? Скажи, тебе угрожают? – в голосе Морриган звучала такая надежда, что я едва не проникся к ней жалостью.

– Похоже, без причины ты не уйдешь.

– Нет, не уйду.

– Хорошо. Я струсил.

Демоница открыла рот, но выражение моего лица заставило ее замолчать.

– Да, Морриган, страх – это почти человеческое чувство. Признайся, тебе когда-нибудь было страшно так, что кишки закручивались в тугой узел, и ни одно место в мире не казалось надежным убежищем? Когда хотелось кричать, чтобы убедится, что ты еще не проглотил собственный язык от ужаса? Когда все потеряло смысл, а ты остро осознал свою конечность… Ты понимаешь меня, Морриган? Я говорю не об угрозе для жизни, не о боли и не о страхе перед потерей силы. Я преклоняюсь перед ужасом, который обнажает суть того, кто его в себя допустил…

– Какую ерунду ты несешь, Кормак! – взвилась Морриган. – Что могло напугать тебя так, чтобы ты захотел стать нижней частью нашей питательной пирамиды? Превратиться в тело, полное изъянов, смуты ума и болезней?

– Глупенькая, – глумливо усмехнулся я. – Но ведь светлячки, которые занимают отнюдь не верхнюю ступень, как ты ее называешь, «жизненной пирамиды», отчего-то пугают Кровавую и Ужасную? Значит, и на Кормака Черного нашелся свой мотылек.

– Ушел от ответа.

– Прощай. И впредь лучше балуйся вином в соседнем кабаке. Но я бы посоветовал тебе убраться из города. Знаешь, новый начальник стражи как раз ищет свежее мясо, на которое можно повесить парочку нераскрытых преступлений. Таинственная дама без роду и племени – как раз тот случай. Если что, на мою
Страница 14 из 15

поддержку не рассчитывай. Я тебя не знаю.

– Тебе никогда не стать человеком, Кормак! Никому из нас еще не удавалось прожить в мире людей по их законам так долго. Мы рождены летать, а не ползать. Сам Абрамелин не довел свое заклинание до конца. После трех неудачных попыток, он бежал, чтобы скрыть позор. Четвертое заклинание – вымысел. Одумайся, Кормак! У тебя еще есть время вернуться. Что для тебя, тысячелетнего, восемьдесят лет жизни? Пылинка на перчатке времени. Смахнем ее и не вспомним. Ну? Ты со мной?

– А может, ты со мной, Морриган?

От удара когтистым хвостом из стены над моей головой вылетел кусок кирпича и с грохотом приземлился в дорожную пыль, взметнув серое облако.

Женщина-демон окинула меня презрительным взглядом и, взмахнув тяжелыми кожистыми крыльями, взвилась в светлое небо Северного.

– Я с тобой не прощаюсь, Кормак, – бросила она вслед.

Когда я вернулся в таверну, настроение у меня было препоганое.

3.

Морриган в Северный принесли злые ветры – нам пора была уходить.

Мы поняли это, когда однажды вечером в кухню ворвался разъяренный Джунг.

– Все вранье! – закричал он. – Вы обманщики! Спирос – вампир, и он спит днем не потому, что хочет быть похожим на кровососа, а потому, что не может по-другому! Барб – оборотень, Ове – тролль, Мари – ведьма! Никакие вы не актеры! И Ар с Иссой не жертвы безумного хирурга, а настоящие чудовища! А ты, Мак, ты, ты…

Джунг попятился. Одно дело находиться рядом с актерами, изображающими нечистую силу, а другое – понимать, что на тебя эта самая нечисть смотрит по-настоящему.

После появления Морриган в таверне прошла неделя.

Переглянувшись с Барбом, я улыбнулся мальчишке и жестом предложил ему сесть. Зажмурившись, Джунг мужественно помотал головой и замер, готовый в любую секунду дать стрекоча.

– Прости нас, малыш, – мягко сказал Спирос, с любовью глядя на Ворона. – Да, мы тебе врали. Но мы никого не убиваем, не насилуем и не грабим. Я тебе объясню…

– Я без вас все знаю! – перебил его Джунг. Похоже, знакомый голос вампира вернул ему уверенность. – Морриган рассказала. Но мне все равно. Я тоже хочу! Тоже хочу быть вампиром!

Я был готов услышать от него все что угодно, но от такого заявления растерялся. В растерянности замолчал и Спир.

– Вы говорили, что мы семья, а сами обманывали. Это вы – семья, а я нет, я изгой! Хочу быть таким, как Барб, как Ове…

– Как он? – фыркнул Иоланга, насмешливо кивнув в сторону слизня.

Шутка оказалась неуместной, потому что Исса обиженно отвернулся, а Джунг взорвался от возмущения:

– Ты смеешься надо мной, потому что я человек, да, Спир? Легче всего смеяться над теми, кто слаб и смертен! Так, пусть я стану сильным! Я готов! Мне не нужны ваши сказки о бремени вечной жизни. Плевать! Хочу быть могучим и…

– Успокойся, – вмешался я. – Ты слишком легко всем веришь. Сначала поверил бродяжке, теперь нам. Понимаю, в твоем возрасте, Джунг, чудес хочется особенно сильно. Да, мы нечистая сила. И что это меняет в твоей жизни? Если не разболтаешь Джордану, то абсолютно ничего. Все подростки хотят стать сильными, это нормально. Не хочется читать тебе мораль, но те люди, которые получают могущество быстро и сразу, обычно потом платят – дорого, кровью… Часто своей. Представь. Ты увидел у друга красивые сапоги и захотел такие же, а денег нет. Одолжишь их у скряги, не думая, чем будешь отдавать долг. А когда придет время расплаты, ты продашь не только свои новые сапоги, которые через неделю набьют тебе оскомину, потому что белый цвет быстро пачкается, а красивая бахрома цепляется за стремена, но и всю одежду с домом. Кому охота сидеть в долговой яме из-за сапог. А ведь сидят! С нечистой силой все примерно так же.

– Ты издеваешься? – Джунг вытаращил глаза, став похожим на птицу. Ему бы вороном родиться, а не человеком.

– Нет, – серьезно ответил я. – Раз Морриган тебе все рассказала, то мне добавить нечего. Все правда. Мы хотим стать людьми и верим в заклинание Абрамелина.

– Я знаю про заклинание, это ваше дело. А я хочу быть вампиром. И это мой выбор.

Упрямства мальчишке было не занимать.

– Послушай, Джунг, как я могу сделать тебя тем, кем сам не хочу быть? – спросил Спир, но мальчишка будто ждал этого вопроса.

– Из любви, – ехидно ответил он. – Дай мне почувствовать разницу. Вам, бессмертным, хорошо говорить. Вы уже все знаете, а я только начинаю жить. Мне нужен шанс. И я сам буду решать – плохо это или хорошо. А раз вы не желаете делиться со мной могуществом, значит, вам жаль. Спорим, вы сейчас думаете: «Вот, негодяй, готовое хочет получить!» Да, хочу! Потому что считаю вас своей семьей, а близкие должны помогать друг другу.

– Ворон, быть человеком совсем неплохо, – начал я третью попытку, но меня снова прервали.

– Плохо, когда отказываешься от своей сущности! – зло крикнул он. – Человек слаб и ничтожен. Песчинка. Жалкая козявка. Ищет опору в вечной добродетели, а на самом деле – все прах да пыль.

Не твои слова, Ворон, ой не твои. Когда же Морриган успела тебя так обработать?

– И мы с этим не спорим, Джунг, – ответил я. – Человек слаб и чувствителен. И это прекрасно. Просто понять сложно.

– Человек как луна, – неожиданно вставил Барб. – Таинственная, непостижимая.

– Он бездна, – прокаркал Ове.

– Силен и слаб, ничтожен и велик, – задумчиво протянула Мари.

– Он самый страшный из богов, – подытожил Иоланга.

Но Ворон уже никого не слышал.

– Ненавижу вас! – крикнул он и, хлопнув дверью, выбежал из кухни.

Я вздохнул и поднял тряпку. В зале меня ждали клиенты, но выходить к людям не хотелось. Как-то очень давно, лет пятьдесят назад, мы здорово поспорили о том, что такое «человек». Дело закончилось дракой, которая едва не испортила заклинание. С тех пор мы решили никогда больше этот вопрос не обсуждать. Вот пройдем испытание Абрамелина, станем людьми, тогда и определимся.

Джунг задел свежую рану, и нечистая сила погрузилась в раздумье. Никто из нас не питал иллюзий о людской добродетели. Да и смогли бы мы после всего нашего злодейства и каких-то сто лет воздержания стать праведниками в смертной жизни? Лично я знал, что как только стану человеком, непременно сотворю что-нибудь гадкое. Например, отлуплю Ворона. Отсутствие телесных наказаний сказывалось на его воспитании не лучшим образом.

Джунг не появлялся несколько дней. Покоя за это время у нас не было. Иоланга считал, что мальчишку нужно непременно вернуть, другие же, а прежде всего я, верили, что у каждого свой выбор, и Ворона надо оставить в покое. Через неделю кислый вид Спироса надоел мне настолько, что я заставил себя надеть парадный плащ, шляпу, сапоги, взять трость и отправиться к Морриган. Я не сомневался, что Джунг все это время жил у нее.

Моя бывшая подданная поселилась в заброшенном складе на краю города. Где же еще могла обитать нечисть, не обремененная муками совести? Я добирался добрых три часа, потому что весенние дожди разбили дорогу, а извозчики в ту сторону не заглядывали. Стоит ли говорить, что когда я пришел к складу, от моего парадного вида и благодушного настроения не осталось и следа.

Заколоченные окна, прогнившая крыша, заросшие плющом стены. Где-то я это уже
Страница 15 из 15

видел – в старом театре новых декораций не появилось. Двор порос сорняком. Бурые макушки волновались на ветру, словно морские воды. Когда налетал очередной порыв, волны расступались, обнажая разбитую грязную дорожку, которая вела к покосившейся двери склада. Не нужно было быть ясновидцем или магом, чтобы понять, отпечатки чьих ног виднелись в набухшей слякоти. Следы, Джунг, надо заметать, иначе твои новые друзья проживут здесь недолго.

Последний луч заходящего солнца уцепился за дохлый карниз, но, не удержавшись, сорвался, исчезнув в наступающих сумраках. Я хмыкнул. Приходить к нечистой силе в гости после заката было не очень умно, но меня задержала дорога, а возвращаться в таверну без Ворона не хотелось.

Покрытая грязью тропинка мне не понравилась, и я побрел по пояс в полыни, на ходу думая о том, чем заманить Джунга домой. Утром мне было лень что-нибудь изобретать – я тогда решил, что буду импровизировать. Но по мере того как меня плотнее обволакивало запахами, когда-то казавшимися мне родными – гнилью, смертью и тлением, идея вернуться за дробовиком с серебряными пулями и связкой чеснока становилась все более привлекательной. К счастью, позорно убежать мне не дали.

Ржавые створки ворот со скрипом захлопнулись за моей спиной, а покосившая дверь склада гостеприимно распахнулась. Интересно, стали бы они так охотно приглашать меня в гости лет двести назад? Море полыни тревожно заколыхалось, и я поспешил скорее забраться на перевернутую бочку. Стоять по пояс в траве и не видеть, что творится у тебя под ногами, было не очень приятно. Окна склада поморгали щербатыми рамами и сердито захлопали ставнями. Неожиданно сильный порыв ветра едва не сдул меня с бочки. Неужели они думали, что я поведусь на их наивные трюки?

– Эй, Джунг, ты там? – крикнул я, прекрасно зная, что Ворон внутри. Он, конечно, меня слышал, но прятался за спинами своих новых знакомых.

От стены дома оторвалась гнилая доска и едва не угодила мне в голову. Не очень вежливо. Я начинал злиться.

– Хватит валять дурака, парень, пойдем домой. Если, черт возьми, это твой дворец, а ты могучий маг, то тогда я охотник за привидениям. Давай, спускайся, надо поговорить!

На этот раз от дома оторвалось сразу три доски, одна из которых ловко сбила меня в полынь. Бурое море вскипело, но я поспешно забрался на бочку, не обращая внимания на боль в боку. Гвоздь в доске порвал плащ и оцарапал кожу. Ветер подхватил запах моей крови и поспешно унес в окно, которое распахнулось специально, чтобы его впустить.

– Я не таким тебя представляла.

Маленькая вампирша стояла в четырех шагах от меня. Ловко. Я даже не заметил, как она появилась. Высокая трава скрывала ее по горло, метелки полыни ласково гладили худые плечики и острый подбородок. Черные глаза зверя жадно пожирали кожу на моей шее под раскрытым воротником плаща. Я поправил платок и повернулся к ней спиной. Если не дура, то кидаться сзади не станет.

– Джунг, будь мужчиной! Ты же не хочешь, чтобы меня сожрали твои приятели?

А если она все-таки дура?

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что тварь уже рядом. Она робко гладила пальчиками мою бочку.

– Кормак Черный меня боится? – улыбнулась она, демонстрируя красивые крупные клыки. Молодец, девочка, только не умно. Нога дернулась, но я заставил себя остаться на месте. А так хотелось выбить все это белоснежное великолепие.

Тем временем из дома стали не спеша выползать другие дети моей великой матери. Я посмотрел на часы. Через полчаса стемнеет, а я даже не захватил спичек.

– Значит, Морриган нет дома, а ты без нее боишься нос высунуть, Джунг? – заключил я, краем глаза следя за девчонкой, которая продолжала крутиться у бочки. – Или может, тебя там уже съели, а?

– Решил поиграть в папочку, Кормак? – зашипел кто-то в траве.

– Джунг, давай быстрее!

– Быстрее! – передразнили меня сверху. Пузатая туша со свиным рылом зависла надо мной, роняя обильную слюну на воротник моего плаща. – Где же твоя воля, Кормак? Прикажи, и мальчишка приползет на брюхе!

– А я думала у тебя во лбу рог, – разочарованно протянула молодая ведьма, появившаяся за спиной чернявой вампирши. – Променял его на прыщавую рожицу? Эй, посмотрите, да он забавен. Давайте разденем его и посмотрим, есть ли у Великого Кормака хвост и крылья.

– Тише, Сспия, а то он иссспепелит тебя вссглядом, – зашипело что-то внизу бочки и тут же зашлось хохотом.

– Или протрет тебя через временное сито! – засмеялась туша сверху.

– Скормит своим псам, а потом соберет их дерьмо и слепит нас из него заново!

– Пришьет к ступням и отправиться гулять босиком по солнцу!

Пока они издевались, перечисляя мои «могущества», я весь взмок, потому что Морриган на складе не оказалось, а собравшаяся во дворе нечисть была относительно молодой и знала меня только по байкам старшего поколения, в которые они не верили. По глазам видел. Летавшее надо мной чудо мысленно переварило меня уже раз шесть.

Выручил Джунг, которого все-таки заставило выглянуть любопытство. До чего же хорошее человеческое качество.

– Мак, возвращайся домой, я с тобой не пойду, – грустно протянул он, глядя на меня из щербатого окна. – А ну, отойдите от него! Эй, я кому сказал?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/vera-petruk/rasskazy/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector