Соловьев против Соловьева. Худеть или не худеть?
Владимир Рудольфович Соловьев
Книга известного теле– и радиоведущего Владимира Соловьева посвящена его личному уникальному опыту беспрецедентного снижения веса. Автор испробовал на себе множество всевозможных методик, прошел через все «страдания» худеющего человека, но при этом получил колоссальный результат: похудел на 80 килограммов и вывел свою собственную систему здорового образа жизни. Чудес не бывает: изменение образа мышления, режима питания, физические нагрузки – все это дается очень тяжело. Но разве результат не стоит этих усилий?
Владимир Соловьев
Соловьев против Соловьева: Худеть или не худеть?
Оформление переплета, дизайн макета и иллюстрации Николая Скирды
Фотографии Владимира Соловьева, использованные в оформлении переплета, предоставлены компанией «Империя Музыки»
Фотографии Владимира Соловьева, использованные в оформлении первой и второй стороны переплета справа и на корешке – Владимира Васильева
В оформлении макета книги использованы фотографии Михаила Зильбера, Татьяны Мешковой, а также фотографии из личного архива Владимира Соловьева, предоставленные компанией «Империя Музыки»
Предисловие автора
Худеть сложно! Это чертовски тяжелая работа, и любой, кто вас попытается убедить в обратном, – или наглый лгун, или от рождения тощий индивидуум. Никакого смысла в похудении нет. И если вас не заставляет сбрасывать вес самочувствие или острая рабочая необходимость, то и не делайте этого. Ваши друзья и знакомые сделают все возможное, чтобы вы не худели. Вам обязательно скажут, что раньше вы выглядели привлекательней, а ваш новый вид вас старит; худоба вам не идет; вы потеряли очарование, харизму, обаяние, привлекательность, сексапильность, энергетику – и все прочие слова и термины, точного смысла которых они и не знали. При этом далеко не все будет говориться из зависти: на первом этапе вы действительно будете представлять собой душераздирающее зрелище.
Чтобы похудеть, нужна железная воля и бешеная мотивация. Просто так добиться желаемого результата не получится – конечно, кроме тех трагических случаев, когда организм расстается с весом сам (но тогда вас уже спрашивают не «как вы похудели», а «чем болеете», и стремятся занять денег в надежде, что отдавать будет некому).
Если же мне так и не удалось вас напугать и вы все равно хотите прочитать книгу до конца и узнать секрет моего превращения из 160-килограммового красавца в бухенвальдского крепыша весом в 80 кило, то я раскрою вам еще пару страшных секретов.
В процессе похудения вы не будете чувствовать себя лучше – скорее наоборот. Потеря веса – это колоссальный стресс для организма, и он реагирует не всегда адекватно. Дурное настроение и готовность в любой момент сорваться и наорать на ближних вам гарантированы. Все ваши мысли постоянно будут о еде: о том, что вам можно и чего нельзя, и когда уже, наконец, придет время следующего приема пищи.
Лучше выглядеть тоже не получится. Ближайшие полгода после потери веса ваша кожа будет мучительно интересоваться, за что ей такая радость, как уменьшение в размерах, и будет стремиться повисать, где вздумается, и закладывать глубокие морщины – так что выглядеть вы будете старше, чем до похудения.
Вас замучают массажисты, косметологи, врачи и прочий народ, который кормится с вашего похудения и пробует на вас миллион процедур, каждая из которых стоит море денег: «Вот сделаем подтяжку кожи… она помогала всем, но на вас почему-то дает сбой, так что давайте сделаем пластику…» Правда, выглядеть вы после этого будете как жена нового русского с парализованными мимическими мышцами и неморгающими глазами. Еще только силикона в губы закачать – и дура-дурой, даже сумочка Birkin не спасает.
Денег для этой забавы нужно оч-ч-ч-ч-ч-чень много, так как вся любимая одежда идет на раздачу, а новый гардеробчик разорителен; питание занимает все мысли, а продукты недешевые, картошечкой и макарончиками не отделаться. Да и врачи с косметологами и персональными тренерами бесплатно не работают – за что я их не виню, так как и сам за свою деятельность получаю неплохо. Ну как, испугал? Ах, вам этого мало? Тогда сдаюсь и, ничего не утаивая, поделюсь своим горьким опытом трансформации.
Крибле-крабле-БУМС!
Худеть сложно! Это чертовски сложная работа…
Часть первая
Материалы дела
Ты не холодец – ты желатин
Все началось с того, что меня страшно обидел Леонид Ярмольник. Он посмотрел на меня как-то так лукаво и сказал: «Тут вот я подумал, но что бы ты не обижался на меня, решил сказать, что это Макаревич тебя так назвал – так что это он сказал, что ты холодец. Нет, подожди, холодец – он такой весь дрожащий, а ты сбитый. Ты не холодец – ты желатин». Я чувствовал, что все это говорится не со зла и не без некой симпатии ко мне, и от этого мне было еще горше.
Я никогда не скрывал своих размеров, что и невозможно, учитывая работу в эфире. К 37 годам я дошел до 62 размера одежды – выжимал из весов 136 кг при росте 175 и при этом довольно активно занимался спортом, не без удовольствия играя в футбол под дружные крики зрителей «Карасик! Карасик!». Каратэ я не бросал и знал, что так просто не дамся никому, хотя никто особо и не нарывался. Конечно, я видел себя в зеркале и иллюзий не строил – да, я большой – заметьте, не толстый, а большой – (спортивное прошлое – много мышц; я всегда был не маленьким). Как и у всех нас, больших людей, у меня были заготовлены тысячи ответов худым и шуточек на их счет. Году этак в 1987-м я оказался на мероприятии, проводимом комитетом молодежных организаций, за одним столом с адвокатом Андреем Макаровым. Он уже тогда был большим, а я еще только готовился к этому. Андрей много и изящно шутил по поводу своих размеров, это напоминало легкость Сирано. Правда, защищался не нос, а живот. Как хорош в этом был адвокат! Начиная от цитирования Сервантеса – большой значит добрый и заканчивая расхожим – хорошего человека должно быть много. При этом у Андрея был зеленый пояс по стилю Шиторю от Сато-сана и он божественно музицировал на фортепьянах, был удачлив, от него исходил аромат успеха, на который как бабочки слетались очень красивые барышни. Одним словом, Андрею можно было верить.
Я продолжил дело Андрея и говаривал, что если мужчина не может прокормить собственный живот, то как же он прокормит любимую женщину, а так же цитировал своего бухгалтера и милейшую даму Зоеньку Петрову: «Пока толстый сохнет – худой сдохнет». Верил ли я сам в то, что быть большим хорошо – не знаю, скорее, понимал, что это данность, и с удивлением рассматривал джинсы 54 размера, которые носил в 1993 году.
Я поверил в то, что уже ничего нельзя изменить, что я такой из-за особенности обмена веществ. Большую роль в этом сыграла фраза одного очень хорошего врача Владимира Сибирского. Как-то во время очередной попытки потерять вес или найти самоуспокоение я обратился в Первую республиканскую больницу. Там меня долго всячески исследовали и не без изумления констатировали, что пациент скорее жив, чем мертв. Милая старушка диетолог нежным голосом прогнозировала мне смерть от удушья жиром и настоятельно советовала есть
побольше свеклы, морковки и капустки.
От одного общения с ней я чувствовал, как покрываюсь шерсткой, и на копчике вылезает хвост-помпончик. Володя подытожил мои мучения успокоительной фразой: «Тебе твой цвет глаз нравится? Ну вот и не мучайся: обмен – это данность». Володя был прав, но я услышал это по-другому, я получил индульгенцию, заменив обмен на вес, – и пару лет продолжал жить толстяком. Говоря о той больнице, не могу отказать себе в удовольствии процитировать безымянного уролога.
В кругу своих коллег, уже будучи сильно «теплым», он с пафосом произнес: «Ребята, брать все деньги с одного клиента – это детство!»
Гербалайф, голодание и другие радикальные средства
Обмен – это любимое объяснение всех моих бед. Я раньше уже усыхал – потерял килограммов 15 (в интересах спортивной команды, чтобы заявиться в нужном весе) – и далось это непросто. Доктор Красюков вставил мне иголки в уши для подавления аппетита и плюс к тому дал универсальную формулу похудения: «Надо какать больше, чем есть», – не очень благозвучная, но абсолютно верная идея. Кроме этого он привил мне любовь к творогу на завтрак и понимание, что если сорвался на пирожки, то изволь их вернуть простым народным методом: зови Ихтиандра, или метай харч, или как тебе еще нравится обзывать процесс повторного прохождения пищи через рот, но уже в обратном направлении.
Я был уверен, что все дело в нарушении обмена. Когда-то я бегал, натягивая на себя болоньевые костюмы и пожирая горстями мочегонное, и в один прекрасный момент окрасил унитаз кровью. Году в 1993-м до меня дошла ересь «Гербалайфа» – об этих чудовищах стоит рассказать особо. Я считаю их злом – четким, без полутеней. Охваченные жаждой наживы, они всеми правдами и неправдами пытаются продать свой товар; для них важен не ты со своими болячками, а возможность, используя тебя, твоих знакомых и твои деньги, войти в заветный круг миллионеров.
Как-то раз я летел в Атланту в одном самолете с участниками какой-то их конференции. Все эти близнецы-братья, напоминающие проповедников в угаре, радостно хихикали и обменивались историями своего счастья. На их одеждах висели значки: «Хочешь похудеть – спроси меня как». Ощущение невозможности продать свой отстой друг другу их, видимо, мучило, поэтому они искали жертву и нашли сразу две: в лице меня и моего друга Дюши – Андрея Березко, 195 сантиметров роста которого легко приняли килограммчиков 160 живого веса.
К нам подошел какой-то расхлябанный фигляр и произнес поставленным голосом: «Ну разве вам не надоело быть такими жирными?» Договорить он не успел – Дюша его даже не бил, он просто повернулся посмотреть, откуда идет этот наглый комариный писк, и знакомство с его животом оказалось слишком тяжелым испытанием для гербалайфщика – того унесло в конец салона. Я посмотрел на него и тихо сказал: «Пшел вон, урод. Захочешь стать красивым, подойдешь – научим».
Сейчас все эти убогие куда-то рассосались, но когда-то их было, как мух летом. Один из них, точнее одна, убедила мою маму попробовать похудеть на их препаратах, и мама передала все это мне. Через неделю я почувствовал, что почкам приходит конец, – мне стало не просто плохо, а очень плохо. Мудрая распространительница заявила: надо больше пить воды. Она была права, с водой стало еще хуже, но уже гораздо быстрее. К счастью, я бросил эту дрянь, так что обошлось без больницы. Ах, да – конечно, никакого похудания не наблюдалось. Позже кто-то из этих на «гер-» объяснял мне, что все дело было в некачественном товаре из Израиля, и тут я завелся. Позвонил в Америку в Better Business Beauro, в город, где они зарегистрированы, и узнал о множестве исков к этой компании, о запретах на их деятельность во многих штатах и постоянной лжи о программе НАСА и Тибете. Неудивительно, что империя алчности и лжи рухнула одновременно со смертью – причем в сравнительно молодом возрасте – ее владельца. Врач, исцели себя сам.
Как видите, я отслеживал все модные тенденции. Посмотрел на тайские таблетки и их действие – сумасшедшие деньги за курс и очень нездоровый вид пациентов. А когда Дмитрий Ицкович, похудев в начале килограммов на 15, вернул все с избытком, то на его примере я решил – ну уж нет. Конечно, много говорили о клизмах, но меня это не прельстило, да и впечатляющих результатов никто из моих знакомых не добился. Хорошо еще что не сменили сексуальную ориентацию.
Оставалось голодание – в конечном счете все давали один и тот же универсальный совет: меньше жрать и больше двигаться. Сейчас я могу сказать, что этот совет очень и очень порочный, но звучал-то он всегда как догма! Я не могу голодать – портится настроение и страшно болит голова. Мне очень нравится моя работа, я поздно пришел на радио и телевидение и сейчас никак не могу наработаться. Я очень-очень люблю этот процесс, мне нравится сниматься, и я болею, когда нет работы. Мне надо работать по 15 часов в день. Каждый день. Я не люблю выходные. Мне и спать не надо много, если есть работа – я сплю по 4–5 часов в сутки, отсыпаясь в воскресенье. При таком режиме энергии может просто не хватить, если не подпитывать себя едой, и тут в дело идут бананы и прочий фруктовый фастфуд. Ну а уж вечером, дома, – забег по полной программе до упаду: всего и погуще.
Цель – похудение
С работой я, конечно, слукавил. Дело не только в работе, еще очень важна любовь в ее самой плотской ипостаси. Так случилось, что я любил и был любимым, и никто меня не попрекал моими размерами, так что худеть мне, если угодно, было даже противопоказано.
Судите сами. Передача «Процесс» была довольно популярна, выходила на ОРТ и строилась на конфликте двух персонажей. Один из них – я, другой – Александр Гордон. Я короткий, он длинный; я толстый, он худой. Классика. Чем я толще, тем лучше для образа. Пародии на нас стали делать – первый признак популярности. Меня обозвали «господин Саломясо» – смешно, хотя были, конечно, тревожные звоночки.
Наш тогдашний продюсер и очаровательный человек, пожалуй, один из самых профессиональных и порядочных людей в индустрии Алексей Пиманов привел меня в футбольную команду при правительстве России «Росич». Алексей легкий, играет как бог, носится по поляне как молодой. Остальные игроки, каждый из которых заслуживает отдельной книги, были ему под стать. Несмотря на свой зрелый возраст, они оббегали меня как стоячего, а в одной из игр я просто почувствовал, что не могу сдвинуться с места: мне стало физически плохо. Все. Точка. Надо что-то делать.
Мама уже тогда смотрела на меня с тревогой: я заходил к ней уставший и пытался подремать минут тридцать; дышал при этом нехорошо.
Да и выбор одежды уже не был радостью – в магазине покупалось то, что есть моего размера, а в таком размере выбор небогат. У меня есть приятель, Борис Шидловский. Он мамонт, обычный такой, мохнатый – обломок ледникового периода. С того самого времени он начал заниматься фарцовкой одеждой, до сих пор не может остановиться и добился в этом элегантности неповторимой – лучший по вымершей профессии. Так вот, всеми правдами и неправдами ему удавалось натянуть на меня какие-то свитерочки, а тут он как-то раз посмотрел на меня, положил руки на плечи и сказал: «Дядя Вова, хватит жрать». «Это как?» – спросил я. «А вот так, хватит, и
все. Вы уже свое отожрали». Что-то в его словах было настолько проникновенное, что я задумался.
А тут еще и машины подсуропили. В карт я не залезаю – для праздника «Серебряного Дождя» сделал кружочек на стадионе ЦСКА, так ягодицы и свисали поверху. Позор. В ряд машин я не втискивался ни при каких обстоятельствах, вследствие чего вся гамма родстеров оставалась за бортом – погрузиться в них я мог только при наличии отдельного человека, наваливающегося на водительскую дверь снаружи.
Хотя ел я, конечно, эпически – много, вкусно, красиво.
В одной из игр я просто почувствовал, что не могу сдвинуться с места: мне стало физически плохо.
У моих давних и очень дорогих моему сердцу друзей, Саши и Маши Красавицких, есть сын Гоша. Ему принадлежит полное восторга восклицание: «Мама, смотри, как вкусно дядя Володя ест курицу!» Да уж, чего-чего, а пожрать я мог – всего и с добавкой. Еда стала для меня своего рода заменителем счастья: я заедал стресс, неудачи на работе, размолвку с любимой – абсолютно все проблемы решались за столом или с куском чего-либо съестного. Эту мою особенность давным-давно подметил Константин Пузиков и перед каким-нибудь важным обсуждением подходил с бутербродом: «Володь, может, поешь…» И я ел.
Хотел ли я похудеть? Наверное, нет. И это самый важный аспект проблемы. Я не хотел похудеть, я жаждал объяснений невозможности этого и утешал себя мыслью о пластической операции в клинике гениального Александра Семеновича Бронштейна. Я не верил телевизионной рекламе всяческих чудодейственных средств и тренажеров, так как читал инструкции и все сводилось к тупой фразе «Меньше жрать и больше двигаться», – а это не для меня.
Конечно, я слышал о системе Монтиньяка. Мой друг Дюша вдруг стал быстро уменьшаться в размерах. Оказалось, его супруга Надя перевела всю семью на эти рельсы, и тактика дала результат. Дюша принес мне книгу, я ее даже полистал, но читать не стал, не сложилось.
Так бы, наверное, я и жил в своем весе под 140 кг, если бы не случились два события, никак не связанные между собой. Первое – у меня появилась мотивация к похуданию, и второе – я встретил живой пример.
Мотивация была безрадостной. Закрыли передачу «Процесс». Руководство ОРТ с первого дня накручивало какую-то интригу и в конце концов победило. У Гордона не выдержали нервы, и он ушел на НТВ вести ночной эфир. Мне это казалось ошибкой, так как уж больно колоритна и хороша была наша пара. Сашу постоянно обхаживали ксендзы из ВИДа, предлагая выпускаться у них, и позиция Эрнста тоже была какая-то странная – нам запрещали темы, которые на той же неделе проявлялись у других ведущих, или вовсе требовали положить программы на полку, как это было с передачей о православной церкви. Да и меня Константин Львович осознанно и глубоко не любил и, я думаю, продолжает не любить. На то его полное право: он человек мне совсем не близкий, но, безусловно, очень талантливый, и у него своя мотивация отношения ко мне. Якобы его чувство строится на моих радиоэфирах. Не знаю, сам он мне не высказывал, но беседу с ним – на прощание – я запомнил. Ждал я в приемной минут 40 – что ж, бывает, Угольников в приемной, по его рассказам, месяца три провел. Захожу. Константин Львович – сама любезность, сожалеет об уходе Александра и дает понять, что на меня у канала планов нет. Но если вдруг у моего продюсера есть гениальные идеи, то и время может найтись. Да и мне не стоит отчаиваться, может, к ноябрю что и прояснится. Ну-ну. Радость при этом в голосе у Константина Львовича чувствовалась такая искренняя, что я даже где-то за него испытал удовольствие.
Как это часто бывает, одна дверь закрывается – другая открывается. Ночью позвонил Борис Ефимович Немцов, поинтересовался, как дела. А все это происходило на фоне закрытия НТВ и моего акта непослушания, когда я, человек с другого канала, не побоялся прийти в эфир к Евгению Киселеву и высказать все, что думаю по этому поводу. Кроме меня там был с ОРТ только Познер, но он рыба не по зубам, а на меня зуб отточили до блеска. Короче, я сказал Немцову, что с ОРТ роман закончен. «Ладно, подожди, – ответил Борис, – тут у меня мой тезка, поговори с ним». Я услышал голос с акцентом: «Алло, это Борис Йордан, позвоните мне, пожалуйста, на работу завтра, и мы с вами встретимся». Я был совсем не в восторге от этой идеи, но отступать показалось неловко.
На следующий день было ужасно жарко, я весь «плыл» в строгом костюме, хотелось остаться жить в кондиционированной машине. Разговор не задался сразу. Сам г-н Йордан мне понравился, но потом подошел генпродюсер г-н Алейников и стало душно. От него веяло невыносимой скукой, которая позже передалась и всем программам канала (злорадствую – грешен). Да, они обо мне слышали, но программы, достойные меня, сейчас отданы Савику Шустеру. Он их поддержал, когда было трудно, и у них в первую очередь политические обязательства. Так что единственное, что они могут мне предложить, – это попробоваться на роль дневного ведущего, хотя они видели в этой ипостаси женщину. Тут я понял, что ситуация становится комичной, поблагодарил господ и отметил, что смена пола в мои планы не входит. Засим и раскланялся, не понимая, зачем меня просили приехать, – видно, высокая политика.
Вы спросите – при чем здесь похудание? И я вам отвечу.
Я поправился. Стресс от потери работы был настолько значительным, что я прибавил в размере. Мне было плохо. Да, у меня оставались программы на ТНТ, но и там изменили формат моей самой любимой передачи «Страсти по…», и я почувствовал, что ТВ-карьера близится к концу. Поэтому я ел – уж что-что, а заел я стресс капитально, – и перестал подходить к весам. Я был несчастлив.
И тут я позвонил Александру Левину. Саша в свое время нашел меня для передачи «Процесс», но потом различные обстоятельства – его назначение на НТВ и прочая – нас развели. На момент моего звонка Саша был генпродюсером ТВ-6, а гендиректором канала стал Павел Корчагин, с которым я был знаком со времен работы на ТНТ. Общение с Сашей и со знаменитым на телевидении тандемом Корчагин-Скворцов всегда было очень необычным. Так, именно Сергей Скворцов дал мне возможность сняться в серии «Агента национальной безопасности». С этой серией связан довольно комичный момент моей жизни. Мы с супругой Эльгой были приглашены Стасом Наминым на концерт 30-летия «Цветов». Это событие шло на следующий день после показа «Агента» на НТВ. На пару секунд я должен был отойти, чтобы предаться публичному одиночеству у писсуара. Человек, стоявший рядом, вдруг посмотрел на меня и сказал: «О! А тебя же вчера взорвали. Чудно!» Сила искусства!
Конечно, с Александром Левиным мы встретились в грузинском ресторане. Разговор был очень конкретным: «Две программы, но ты должен похудеть, надо выглядеть по-другому». «Насколько?» – спросил я. «Ну, не знаю», – ответил Саша. «Когда эфир?» – «В сентябре». «Хорошо, – сказал я, – похудею». Появилась цель.
– Когда эфир?
– В сентябре.
– Хорошо, – сказал я, – похудею.
Появилась цель
Кроме телевизионной цели, была и еще одна. В тот момент моя супруга Эльга вынашивала нашего сына Данечку, и мне хотелось, чтобы сын увидел отца в хорошей физической форме и чтобы у меня был, по крайней мере, шанс погулять на его свадьбе,
когда придет такой момент.
Система Монтиньяка
Оставалось ответить на вопрос, как похудеть, и тут появился пример для подражания – мой друг Владимир Канторович. Мы частенько встречались в ресторане «Ни пуха ни пера» за ленчем, а тут по моей вине образовался перерыв месяца в три, и когда эта встреча наконец состоялась, я его не узнал: «Мы его теряем… Нет, мы его уже потеряли!» В человеке, зашедшем в трактир, было сложно узнать Володю. Сброшенные 15 килограммов расправили его плечи и придали блудливый блеск глазам. Он походил на вешалку для собственного пиджака – шопинг-тур за обновками только намечался. Округлый животик куда-то делся, а вместе с ним и лет 10, – человек помолодел и похорошел нереально. «Как?» – спросил я. «Очень просто, – сказал он. – По Монтиньяку». – «Не выпендривайся». – «Хочешь, книгу дам?» – «Не надо, своими словами можешь?» – «Могу».
Нельзя: жирное, мучное (включая хлеб и макароны), картофель, рис, кукурузу, свеклу, морковку (тут я радостно вспомнил бабушку из больницы с ее заячьими советами), бананы. Фрукты – через час после еды, завтракать творогом с нулевым содержанием жира. Еще можно клубнику и НИ ЗА ЧТО НИКАКОГО САХАРА – НИ В СОКАХ, НИ В ИЗДЕЛИЯХ. Алкоголь исключается, можно только сухое красное вино, и все.
По возможности есть рыбу вместо мяса, с курицы снимать шкуру. Готовить не в масле, а на гриле или на пару.
Увидев Володю в новом обличье, я сразу решил питаться только «по Канторовичу». Это было важным решением. Не надо ждать понедельника, Нового года или завтрашнего утра, когда закончится купленный тортик. Начинать надо сразу, бесповоротно. Это просто – ведь, если вдуматься, мы с вами за эти годы уже столько всего съели!
Хотите – верьте, хотите – нет, но книгу Монтиньяка я так и не прочитал и первое время звонил Володе узнавать, можно ли мне есть те или иные продукты или нельзя. Как выяснилось позднее, существуют нюансы в потреблении хлеба и риса. Система разрешает грубого помола хлеб и дикий рис, но я предпочитаю не есть их вовсе, так надежнее. Конечно, тяжелее всего распознать сахар – этот враг притаился во многих укромных местах: в кетчупе и горчице, в газированных напитках и соках. Ищите его на этикетках и, как найдете, помните: это табу, есть нельзя совсем. Я понимаю, без сладкого тяжело и очень портится настроение. Для меня заменителем сладкого стал нежирный творог, который я замешиваю с вареньем на фруктозе, – оно продается в отделах диетического питания практически во всех крупных продовольственных магазинах.
Было не тяжело, потому что я сразу увидел результаты – я стал реально лучше себя чувствовать буквально на третий день, и стрелка весов пошла ощутимо вниз уже к концу первой недели. Конечно, ей надо было помочь, и тут на помощь пришел «Серебряный Дождь». Ко мне подошел генеральный директор радиостанции Дмитрий Савицкий и спросил: «Володь, в спортивный зал ходить будешь?» – «В какой?» – «„Валери“, тут совсем рядом». Я решил попробовать, и меня сразу затянуло – все совпало. Во-первых, близко к работе, во-вторых, очень приятные люди на ресепшн и отличные тренеры.
Честно скажу, что на системе Маргариты Королевой, к которой я обратился впоследствии и которая работает со мной до сих пор, я не смог бы сразу похудеть со 160 кг до 80, потому что чисто психологически практически невозможно отказаться от целого ряда продуктов и одновременно еще и резко уменьшить объем поглощаемой пищи. Система Монтиньяка оказалась в этом смысле вполне приемлемой, так как не была предельно жесткой – ограничения были, но не напоминали нацистский лагерь, и, что важно, – они не касались объема съеденного.
Конечно, любого можно с легкостью заставить похудеть, если прибегнуть к знаменитому «рецепту ОМОНа» – «Скажите, сколько килограммов вы хотите сбросить, мы пристегнем вас наручниками к батарее, а через несколько дней отстегнем – похудеете, на сколько заказывали!» Но если не брать на вооружение радикальные методы концлагерей (как ехидно заявляла одна очень пожилая дама-диетолог: «Молодой человек, в Освенциме толстых не было!»), то надо понимать, что система Монтиньяка по крайней мере сохраняет ваше душевное здоровье. Одно дело отказаться от разных вкусных вкусностей – прекратить есть жирное, сладкое, соленое, жареное, с корочкой и т. д., – так хотя бы более-менее «правильные» продукты можно поглощать помногу. Есть-то хочется, желудок растянут и дает команды!
Лично мне эта система казалась очень привлекательной, пока я не познакомился с ее коммерческим аспектом – мне сразу стало как-то бесконечно скучно, и следование указаниям Монтиньяка само по себе сошло на нет. Но об этом позже.
Тренеры и тренировки
О спорте и тренерах стоит сказать особо. Большинство моих знакомых тратит немало денег на покупку годовых членских билетов в разнообразные, как правило модные и действительно уважаемые спортивные клубы. При этом реально посещают их нечасто, не чаще 4–6 раз в месяц, и уж совсем редко берут персональных тренеров. Объяснений много, все разумные… в своей основе сводятся к нехватке времени и к тому, что «сами с усами». Я ничем не отличаюсь от своих друзей.
На первую тренировку я пришел очень уверенный в себе. Конечно, я мог показать класс – третий дан по карате я не под елочкой нашел и несколько лет тому назад иногда пыхтел под штангой в спортивном зале ЗИЛа. Спесь слетела быстро. На беговой дорожке я еле осилил один километр при скорости 8 км/ч, и когда дорожка перешла в режим завершения и снизила скорость до 7,8, то я воспринял это как издевательство. Через минуту скорость упала до 6,4, потом до 5,6, и я был счастлив, что дожил до конца пытки.
Мне не хотелось ни на кого смотреть, я был уверен, что все со злорадством глядят на мои страдания. Все это время рядом со мной был здоровый, очень спокойный и добродушный парень Володя Моисеев, его мои мучения, кажется, не очень радовали. По его совету мы перешли к станкам – это было так называемое ознакомительное занятие. Мне хотелось показать себя и реабилитироваться за «провал» на дорожке, но не тут-то было: руки не желали жать штангу, и 80 кг на жиме лежа оказались предельными при 12 повторах. Как мне было стыдно! Ведь я раньше делал и 120 на раз – не бог весть что, но уж всяко больше 80. Я готов был провалиться сквозь землю от стыда. Вдобавок ко всему мне стало очень плохо физически – сердце готовилось прорвать грудину и резко не хватало кислорода. Сохраняя на лице блудливую улыбочку, я отошел в дальний край зала и прилег на диванчик: я умирал. Однако позже, встав на весы, я содрогнулся и понял, что надо себя заставлять.
Тогда мне казалось, что все в зале друг друга рассматривают, – и действительно, была парочка персонажей, привлекающих внимание. Особенно мне запомнился стриптизер по имени Тарзан. Я видел его в гостях у Андрея Малахова на «Большой стирке» – он показался мне тогда на редкость самовлюбленным типом, но то, что он выделывал в зале, было запредельным.
Для начала он делал все, чтобы на него смотрели. Казалось, сама мысль, что его кто-то может не заметить, причиняла ему боль. Поставленную задачу он решил: на него смотрели. Правда, девушек в зале не было, а мужики хихикали – уж больно глупо выглядит качок в плотно облегающих велосипедных
трусах. Кажется, он понял всю неуместность своего наряда, и в зале больше в нем не появлялся – да, впрочем, и сам больше не ходил.
В тот же день при оформлении членской карточки меня сфотографировали на цифровую камеру, и каждый раз, когда я приходил в центр и регистрировался, этот снимок был у ребят в зале. Он мне очень помог, и не раз. Я люблю, заходя в зал, сравнивать свое нынешнее отражение с тем, каким я был несколько месяцев назад. Все сразу становится видно. Лучшего стимула и не придумаешь – на меня из компьютера глядит мое же лицо, словно размазанное по воздушному шару: приятно свисают щеки и где-то там, под вторым подбородком, затерялась шея.
Важно помнить, что спорт не всегда доставляет радость, да и удовольствие это не из дешевых. К нему надо относиться как к горькому, но необходимому лекарству. Мне повезло во всем. Во-первых, график работы позволял сразу после утренних эфиров на «Дожде» ехать в зал, что занимало минут семь на машине. Удобная парковка, чистая раздевалка – прелесть. Во-вторых, я включил тренировки в график рабочего дня. Все встречи и съемки назначались на время после 13.45, что давало мне добрых два часа на занятия в зале. И, в-третьих, я поверил своему тренеру и получал удовольствие от общения с ним и его коллегами.
Случались в зале и словесные полемики с участием большинства присутствующих. Так, довольно часто приходил выдающийся спортсмен и журналист Игорь Первухин. Много лет он отработал в цирке с уникальным номером «Медвежья баня» и последние лет 20 занимается культуризмом. Знает всех и вся и, как это часто бывает со знающими людьми, страдает от того, что вокруг все «не те» – порода мельчает. Игорь любил давать советы, часто не учитывая, что большинство не любит их получать; иногда завязывались острые перепалки; я в них не встревал.
У меня состоялся серьезный разговор с Володей о целях и задачах. Я хотел похудеть и был готов выслушать рекомендации; тренер знал, как, и я ему верил. Вместе с ним работал еще один отличный специалист, Сергей; кроме силовой части он здорово поднаторел в спортивной химии и порекомендовал мне ряд препаратов, существенно облегчивших жизнь.
Понимаю ваше удивление и в чем-то даже негодование – химия! Как можно? Можно, и даже нужно. Химия химии рознь. То, что принимал я, абсолютно безвредно. Л-карнитин и витамины, по большому счету, давали организму дополнительную энергию для работы. Дозы четко выверялись по рекомендациям врачей, и ни разу я не ощутил ухудшения самочувствия в результате воздействия этих препаратов.
Тренировался я много, наверное, даже очень много. Судите сами: вторник, среда, четверг – обязательная работа в зале. Начинал с беговой дорожки – не менее 15 минут, за четыре месяца довел дистанцию до трех километров; заканчивал 15 минутами на вело-тренажере при пульсе 130. В промежутке работа с тренером на две группы мышц – три упражнения для каждой, 3–4 подхода по 8-12 повторений. И конечно, всегда в конце тренировки работа на мышцы брюшного пресса: подъемы торса на скамеечке – три подхода по 30 повторений и потом закидывание ног на висячем упоре – три подхода по 20 повторений. При этом я одевался очень тепло, так что под конец тренировки просто «плыл». Очень важно слушать тренера и свой организм – я не боюсь делать существенные перерывы между подходами, если пульс слишком частый. В конечном счете тут нет никакого соревнования ни с кем, кроме себя самого.
Хотя, наверное, я немного лукавлю: соревновательные, или, точнее, «выпендрежные» аспекты присутствуют. Как-то раз в «Валери» запустили стайку моделек, они беззаботно порхали от станка к станку, хвастаясь красотой купальников и последних моделей сотовых телефонов, подаренных спонсорами. Мне казалось, что девушек отбирали по очень жестким критериям – высокие, нескладные, фантастически глупые, с провинциальным акцентом и жутко некрасивые. Что ж, на вкус и цвет товарищей нет. С ними вместе тренировался, видимо, один из членов отборочной комиссии, не разделяющий мое мнение, – был он толстеньким, коротеньким и оч-ч-ч-чень восточным человеком. Когда он ловил на себе взгляд какой-нибудь из мерзостных русалок, то начинал с неестественными звуками, выпятив грудь, изображать работу на станке. Ей-богу, лучше бы танцевал ламбаду.
К счастью, вскорости паноптикум куда-то делся. В зале, конечно, все равны, но есть и правила приличия – не надо мешать заниматься соседям. А манера моделек отдыхать на станках в великосветской беседе мне не кажется очаровательной.
Учет и контроль
Подчеркну – спорт дает очень и очень многое, при этом надо относиться к занятиям как к ритуалу, настраивать себя на радостную работу, баловать свое тело красивыми и удобными спортивными вещами. Если вы худеете, то не покупайте сразу много, возьмите одну вещичку на размер меньше. Сколько будет радости, когда вы ощутите, что она на вас болтается! Раньше мне было легко купить спортивный костюм – я, заходя в магазин, говорил: «Ну, на красавцев что-нибудь есть?» И сгребал весь ассортимент – вещички две.
Через пять месяцев занятий я понял, что занимаюсь в чехлах для автомобиля и надо срочно обновить гардероб. Мои приятели Тимур и Петя отвели меня в центр комплектации олимпийских команд.
Я, памятуя предыдущие опыты, особо ни на что не настраивался, размер 10 – больше нет. Внутри я все еще видел себя большим. В комнате, затерявшейся между сотнями кабинетов заместителей председателя Олимпийского комитета, никто не хотел открывать.
Мы уже потеряли надежду, когда дверь распахнулась и на пороге оказалась очень милая дородная дама. «Ну, сколько же можно вас ждать? – спросила она. – Стол давно накрыт». Мы с Тимуром чувствовали себя полными идиотами, а Петр уже радостно суетился, освобождая для нас места за длинным столом, стоящим в окружении полок, усеянных элементами спортивной одежды. «Дорогая Тамара Леонидовна, – сказал Петр, – у меня есть тост. В ваш день рождения я вам желаю всего самого-самого хорошего; и вот еще – я вам привел хорошего человека, его надо одеть. Вы мой учитель, все, что я знаю, – благодаря вам, так что сами знаете, что ему понадобится».
Я был готов провалиться от стыда в подвалы Олимпийского комитета, мало отличающиеся от закромов Родины, но имениннице, судя по всему, тост понравился. Алаверды был краток. «Молодец, Петя, хорошо сказал. Размер семерка, к вечеру все подберу». «Минуточку, какая семерка? Кто семерка? Я-то знаю, – я десятка, и ни шагу назад!» Петя ткнул меня пальцем в бок и сказал: «Спорить не надо. Померяешь, что не так – поменяем». Менять ничего не пришлось. Я был счастлив – все-таки похудение не мираж, и не мне одному кажется – я худею!
Вчера еще было 116. Вот это прогресс!
Конечно, я убеждал себя в этом с первого дня, используя все подручные средства и в том числе важнейшее из них – напольные весы. Очень важно научиться обращаться с весами – взвешивайтесь, приходя в зал и после занятий, выдавливайте из весов наименьший возможный результат – всеми правдами и неправдами. Вы должны убедить себя, что процесс похудания идет каждый день, хоть по чуть-чуть. Необходимо видеть позитив. Как-то раз радость моя оказалась преждевременной: в раздевалке я встал на весы – и они уверенно показали 108 кг. Здорово! Вчера
еще было 116. Вот это прогресс! «Они жутко врут, – сказал кто-то сзади, – вот вчера всем показывали 85. Хохма!» Настроение у меня было испорчено на весь день.
Проблема контроля актуальна для многих, практически для всех худеющих – сколько раз и с какой периодичностью нужно взвешиваться. Я взвешивался три раза в день – утром сразу после пробуждения, сразу после тренировки и перед сном. Если в какой-то из дней у меня было две тренировки, я взвешивался после каждой, соответственно, всего получалось четыре взвешивания. Так я мог контролировать, сколько я потерял за время тренировки, в каком виде упал в постель и в каком проснулся утром. Важно отдавать себе отчет в том, что если в какой-то день вы встали не в 11, как обычно, а в 5, то и вес будет другим, не таким, как обычно по утрам. Не стоит этому удивляться – и уж конечно это ни в коей мере не повод впадать в истерику.
А истеричность вообще свойственна худеющим. Не то чтобы все они невротики и эмоционально неуравновешенные люди, нет. Они просто очень переживают из-за того, что сброшенный вес может моментально вернуться. Очень серьезная проблема большинства полных людей – отсутствие «внутренних весов»: они не чувствуют интуитивно свой вес и, становясь на весы, не знают, что те им покажут. Это для них каждый раз неожиданность и каждый раз открытие.
Важно воспринимать свой вес объективно и относительно спокойно. Нужно понимать, что организм консервативен и, несмотря на все прилагаемые усилия, вес может долгое время стоять на месте, а потом вдруг неожиданно и резко скакнуть вниз. Поэтому нужно не истерить, а действовать последовательно и постепенно – ну и, конечно, регулярно взвешиваться. Даже если вы отправляетесь за границу, практически в любой гостинице есть возможность получить весы. Не отказывайте себе в этом удовольствии.
Контроль вообще очень важен. Это контроль над тем, что вы едите и во сколько. Постарайтесь не есть поздно вечером и, даже несмотря на путешествия, сохранять привычку к разгрузочным дням. Тогда вес сам по себе будет стабилизироваться.
Ничего страшного нет в том, что подчас никто, кроме вас, не замечает вашего похудения. Это нормально. Ваше окружение видит вас каждый день, им трудно заметить различия, да и вес, повторюсь, инерционен, как и внешний вид. Изменения не наступят сразу, они будут происходить скачками, главное – не отчаиваться и не оставлять усилий. Кроме всего прочего, мы живем в жестоком и завистливом мире, в котором чаще слышен свист, чем аплодисменты. Слова поддержки и одобрения редкость, поэтому нужны неопровержимые доказательства успеха ваших начинаний.
Не поленитесь, возьмите прямо сейчас сантиметр – я подожду, никуда не уйду, – и проведите измерения. Измерьте шею, бицепс, грудь, талию, живот, бедро, ягодицы и икру.
Если у вас дома нет весов, то купите их и проведите первое взвешивание. Обязательно запишите все полученные результаты, включая вес. Поставьте сегодняшнее число. Выберите одежду, которая сидит на вас плотно, но все же застегивается, так что вы можете ходить, не напоминая сардельку в перетяжечках, и оставьте для последующего сравнения. Хорошо бы еще и фотографию сделать – будет с чем сравнивать.
Теперь вы готовы к изменениям. Когда вам станет грустно – сравните себя похудевшего с тем, каким вы еще недавно были, и у вас улучшится настроение. Кто бы вам ни говорил гадости – объективные показатели важнее. Пусть завидуют.
Пара слов о «ксеникале»
Где-то в это же время удивительный человек и замечательный журналист Елена Малышева, ведущая программы «Здоровье», пригласила меня на съемки, посвященные теме ожирения. У меня взяли кровь на анализ, померили давление и пришли к выводу, что с давлением и холестерином в моем организме все в порядке. Выглядел я на этой программе все еще толстым; среди рекомендаций по похудению прозвучал и совет употреблять лекарство под названием «Ксеникал» – по таблеточке после еды. Лекарство только появилось, его активно рекламировали, и Елена в своей программе пыталась провести эксперимент – посадить людей, страдающих избыточным весом, на эти маленькие голубые пилюли и посмотреть, чем все закончится.
Для меня принцип действия «Ксеникала» совершенно непонятен, потому что я не медик и не хочу даже задумываться на эту тему. Обычно нам, потребителям, преподносится в качестве объяснения абсолютно рекламный псевдонаучный текст: мол, те жиры, которые попадают с едой, схватываются, связываются, «Ксеникал» препятствует их усвоению и выводит из организма.
Точно могу сказать одно: да, кое-что выводится, причем выводится с невероятной силой. Первое, на что настраиваешься при употреблении «Ксеникала», – это осознание того, что не дай бог пукнуть в белых брюках. А в машине всегда приходится возить с собой на всякий случай пару смен белья и пару костюмов либо джинсов – смотря какой стиль одежды вы предпочитаете. Иначе может произойти история, подобная той, что случилась с известным ведущим Валдисом Пельшем в Париже, – после этого происшествия при слове «Ксеникал» Валдис густо краснел и смотрел со значением, а белые брюки, говорят, до сих пор предпочитает не носить.
Конечно, многие мои знакомые пользовались этим средством и получали от этого немалое удовольствие: в частности, некоторое время назад я познакомился с умнейшим парнем Иваном, пресс-секретарем тогдашнего вице-мэра Москвы Валерия Павлиновича Шанцева. Мне они оба понравились. Ваня рассказывал о тяжелой поездке во Вьетнам и говорил, что разъелся бы там окончательно, но помог этот самый «Ксеникал». Он еще многое поведал об удивительных свойствах этого препарата, да и сам выглядел как огурец, так что повода усомниться в его правдивости не было.
Привлекало еще и то, что средство сделано не в Китае и не в Тайване, а изготовлено известным моих знакомых жаловались – дескать, после «Ксеникала» они стали чувствовать себя существенно хуже и у них возникали разнообразные проблемы с внутренними органами. Не исключаю, впрочем, что эти процессы протекали параллельно и просто совпали по времени.
Психологически затягивает желание проглотить одну-две таблеточки после каждого приема пищи и не париться. Тем более что, как правило, сразу препарат не действует – он должен накопиться в организме. Зато потом… уже не остановишь. В конечном итоге привыкаешь в каждом новом городе первым делом изучать места расположения приличных туалетов и уж точно приучаешься всегда носить в заднем кармане брюк туалетную бумагу или бумажные салфетки.
Часть вторая
Свидетель – еда!
До момента осознания важности хорошо выглядеть я никогда не ограничивал себя в еде. Более того, мне казалось необходимым вступить в смертный бой со всеми съестными запасами, находящимися в округе, и успокоиться только после полной победы над ними. Пленных я не брал, проявляя редкую безжалостность как к пище, так и к себе. Рыцарь жора без страха и сомнения.
Рыцарь жора без страха и сомнения
В школе я учился с Машей и Глебом Ошаниными – внучкой и внуком поэта Льва Ошанина. Мы подружились, и я стал довольно часто бывать у них на даче. В Переделкино, где они все жили в доме деда, всегда водились удивительные по тем временам вкусности. Лев Иванович
пользовался заслуженной любовью советских людей, в частности выражаемой в дарах природы из самых отдаленных и богатых уголков нашей родины. Виноград, дыни, арбузы, немыслимые сладости и сухофрукты, варенья из кизила и фейхоа, грецкие орехи и прочие дары поклонников нагло вызывали меня на смертный бой, хотя – как я теперь, по прошествии 25 лет, это осознаю, – пожалуй, только в моем детско-юношеском воображении.
Лев Иванович был очень добрым и мягким человеком. Я запомнил его всегда чуть смущенным и искренне удивляющимся происходящему вокруг него. Как-то я отправился со всем большим семейством Ошаниных и примкнувших ним Бурлацких в Коктебель; там, среди плодоносных деревьев и томящихся барышень моего возраста, я иногда натыкался на задумчивого поэта и вежливо здоровался. Лев Иванович расцветал улыбкой и изредка «награждал» меня просьбой: «Володенька, не могли бы вы сгонять за кальвадосом». Сам поэт не злоупотреблял, но в гости к нему в номер Дома творчества стекалось такое количество людей, что запасы спиртного испарялись мгновенно. Я был польщен оказанным доверием и с радостью под предлогом доставки заказанного становился свидетелем литературных посиделок. Весь этот период моей жизни, протекавший в конце семидесятых – начале восьмидесятых, так бы и остался наполненным самыми светлыми воспоминаниями, и спустя много лет я бы с радостью перевирал детали моих встреч с Беллой Ахатовной Ахмадулиной, Евгением Евтушенко, Анатолием Приставкиным, Федором Бурлацким, Натаном Рыбаком и многими другими жителями писательского поселка, добавляя к ним колоритных коктебельских завсегдатаев, – если бы не жестокое прозрение, догнавшее меня несколько лет назад. По какому-то довольно грустному поводу я вновь оказался на даче у Ошаниных. Лев Иванович уже ушел из жизни, его дочь Татьяна Львовна с мужем Сережей Бурлацким прочно обосновались где-то в Северной Америке, Маша с сыном работала в тех же краях, а Глеб стал французским ученым с русским паспортом. Дворянское гнездо несло в себе все признаки скорой смерти, и для пущего усиления драматического эффекта мне навстречу вышел забытый всеми Фирс. Хотя, конечно, здесь необходимы уточнения: вишневого сада не было, человека никто не забывал, да и звали его, точнее, ее, совсем по-другому – настоящего имени я сейчас уже не припомню, но в семье она проходила Ариной Родионовной, и что-то народное в ней действительно было. Поначалу она никак не могла меня узнать, а потом, к сожалению, разглядела и изрекла: «Ой, милок, а я тебя всегда не любила. Бывало, Льву Ивановичу пришлют виноградика, он его так любил, а ты все и сожрешь. Я и говорю, может, на стол не ставить, пока этот не уйдет, а Лев Иванович улыбнется и скажет мне – да ладно тебе…»
Дядя Вова, хватит жрать!
От стыда и осознания справедливости сказанного мне хотелось провалиться сквозь землю. Все эти годы жора предстали передо мной совершенно в ином свете: как же все эти взрослые и умные люди смотрели на меня? Конечно, свойственный человеку эгоцентризм усиливал мои страдания – вряд ли все окружающие только и делали, что наблюдали, а потом обсуждали мой крестовый поход на еду. Я был маленьким и не очень худым мальчиком, с нездоровым аппетитом, и ел я в соответствии с этикетом, умело пользуясь ножом и вилкой и изредка помогая себе и ложкой, но зачем… зачем?.. зачем?.. Я ведь уже давно не был голоден и тем не менее никак не мог остановиться. В период моего следования системе Монтиньяка мы с женой отправились в Италию на короткие мартовские каникулы. Прекрасный отель с очень итальянским, а значит, небогатым шведским столом на завтрак. Довольно скудный выбор сводился требованиями диеты к яичнице и сырам, один из которых мне очень понравился. Я уже готов был отправиться в поход за добавкой, как перед моими глазами возник образ переделкинской Арины Родионовны, и я сказал себе: «Что ты делаешь? Ты ведь не голоден, а вкус уже и так попробовал и запомнил. Неужели удовольствие от очередного раздражения вкусовых колбочек сильнее, чем чувство стыда от пережора и дурное самочувствие, которое сопровождает невоздержанность? Переделкинское откровение сыграло кардинальную роль в моей жизни. Я понял, что мой аппетит отнюдь не всем доставляет радость умиления. Мальчик вырос; «ложечку за маму, ложечку за папу» – уже не работает. Всеобщее счастье не наступает от пустой тарелки наследника, и оставлять еду не только на столе, но и в тарелке – оказывается, совсем неплохая идея. Дядя Вова, хватит жрать!
Покажи мне, как ты ешь
В современной деловой жизни никуда не деться от встреч, совмещенных с поглощением пищи. Еда повсюду. Она коварно расставляет свои сети худеющим, прикидываясь невинными орешками и сухофруктами в приемных начальников и чаем с печенюшками, призванными скрасить томительное ожидание, а потом и волнение от беседы с руководством. Опасности повсюду. Благодаря приглашению Эллы Панфиловой я стал членом Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации. И вот в преддверии Дня защиты прав человека нас всех приглашают в Кремль на встречу с президентом Владимиром Путиным.
Это был не первый президент, с которым мне предстояло встретиться лично. Во время своего проживания в Америке я несколько раз встречался с Бушем-старшим и даже сфотографировался с ним и его супругой Барбарой, которой не удалось скрыть изумление от нашей встречи. Еще бы – я был единственным иностранцем, членом президентского клуба, целиком и полностью благодаря моему американскому другу Джону Хэтуэю, но ведь этого президентской чете было не объяснить, так что я и не стал пытаться. Испортить мнение обо мне они не успели, так как во время званого приема на 500 человек мы не сидели за одним столом, да и комплексный обед не давал возможности показать всю молодецкую удаль. Никакого смущения от встречи с их президентом я не испытывал, в отведенное протоколом время держался уверенно, вкратце ответил на вежливые вопросы о себе и изложил свою точку зрения на отношения между нашими странами, что вряд ли кого интересовало; впрочем, и год был 1990-й, и точка зрения довольно жесткая. Помню, я считал нецелесообразным оказание финансовой помощи, будучи уверенным, что ее разворуют, и предлагал проектное вложение средств, причем рекомендовал самим американцам закупать необходимое оборудование и технологию, наивно считая тогда, что они воруют меньше наших, – хотя, может быть, на тот момент времени так оно и было. Да, наивно, но и я был молод и, может быть, поэтому никакого смущения не испытывал; да что там смущения – ни волнения, ни приподнятого настроения. Так, спокойно, кто там у вас на очереди? Буш? Ну, Буш так Буш.
Перед встречей с нашим президентом я себя чувствовал совсем по-другому. Ночью я поймал себя на рабской мысли: а вдруг я ему не понравлюсь? Вот подходит он ко мне и говорит: «А вот вы, Соловьев, мне не нравитесь совсем, и программы ваши не нравятся». Действительно. А почему они ему должны нравиться? И что мне после этого прикажете делать? Глупо улыбаться или тут же эмигрировать? Мне стало очень стыдно за эти мысли. Было довольно сложно от них избавиться, да и признаться самому себе, что где-то внутри меня есть еще капли недовыдавленного раба.
Давить и выдавливать!..
Утро было очень холодным, и мы продрогли у этой башни в ожидании завершения проверок. Я вспомнил, как мать учила меня этикету, в частности поведению за столом, и приговаривала: «Представь, что ты на приеме у турецкого посла или английской королевы». Н-да, говоря языком моих детей – королева отдыхает. Путин покруче будет. Когда с мороза мы прошли в Георгиевский зал, то и здесь напряжение не спало. Гигантский круглый стол, стулья, где-то там роятся охранники и в отгороженной зоне – журналисты. Мерный гул и появляющееся чувство голода – должно быть, реакция на стресс. Мы рассаживаемся по местам в соответствии с именными табличками, стоящими на столах, и с нетерпением ждем президента. Вдруг двери распахиваются, и он появляется в сопровождении Владислава Суркова, который идет к своему месту, а президент обходит всех присутствующих и здоровается с каждым за руку. Меня потом часто спрашивали, какой он вблизи. Невысокого роста, я – чуть выше, хотя во мне 175 см. Очень необычный цвет глаз – небесно-голубой. Очень усталое лицо. Рукопожатие плотное, ладонь сухая и холодная. Я подумал, что можно было бы и побороться, но, пожалуй, здесь не место, да и народ не поймет. Мой приятель Умар Джабраилов как-то раз очень справедливо заметил после встречи с высокопоставленным кремлевским чиновником: «Очень приятный и обаятельный человек, только вот не знаю: то ли это его обаяние, то ли его должности».
Предмет встречи и завязавшаяся беседа – тема другой книги, а вот о кремлевской еде расскажу здесь. В какой-то момент появились немолодые люди в одеждах официантов и разнесли чай в красивых чашках с блюдцами с ожидаемым двуглавым орлом. Я был голоден и с интересом ждал продолжения действа. Увиденное разочаровало: на блюдечках из расчета по одному на два лица был выдан концентрат вредного питания в своем самом ярком виде. Печенюшки, конфеты и что-то еще, столь же неприемлемое для худеющего. И потом, когда по разным поводам я оказывался за Кремлевской стеной, меня всегда удивляло, как неправильно там организовано питание подобного рода, хотя, с другой стороны, таковы российские традиции. Не без гордости могу констатировать, что от соблазна я уберегся. Старик Монтиньяк был бы мной доволен.
Встреча с президентом мне запомнилась и прекрасной тренировкой для моего немалого эго. Во время дискуссии Владимир Владимирович, отвечая на мое выступление, назвал меня коллегой Соловьевым. Как только мы вышли из Кремля, мои милые коллеги стали интересоваться, на что намекал президент, и не служил ли я, часом, в КГБ. Другие, относящие себя к кремлевским старожилам, стали мне объяснять, что такое обращение есть знак великий, ибо свидетельствует о глубокой симпатии, и что я вполне могу быть уверенным в расположении «самого». Крылья у меня от этого не выросли, но, чего уж там скрывать, было приятно. К счастью, я рассказал эту историю своему однокашнику по МИСиСу, который в то время работал у Путина, тот послушал и изрек: «Володь, да это он когда имя забывает, так обращается». Почему-то именно это объяснение мне кажется самым правильным.
Кстати, после посещения Кремля аппетит у меня пропал – это не политическое заявление, а констатация факта. Как назло, моя телевизионная карьера регулярно подводила меня к накрытым столам. Беседы с политиками протекали во время утренних трапез, и кулинарных соблазнов было всегда в избытке. Многие из моих гостей не знали, как на это пиршество реагировать. Часть, приученная к телевизионной дисциплине, относилась к еде как к реквизиту и ни к чему не притрагивалась, но, к счастью, были и просто голодные люди, которые очень вкусно ели как в кадре, так и вне его. Пожалуй, самым неожиданным оказался Герман Греф. Герман Оскарович безупречно воспитан и ест очень аккуратно, по-немецки точно. Снимали вечером, и министр весь день маковой росинки не видал, поэтому даже во время съемки он умудрялся между ответами совершать безупречное по траектории и выверенности движение: алле-оп! – и ягодка исчезла. Признаюсь, в какой-то момент я уже не столько следил за ходом беседы, сколько за абсолютно цирковым номером. Прямо фокусы какие-то.
Похожую ловкость рук я встречал только у Бориса Абрамовича Березовского, но его отличала немалая суетливость, идущая от мятежного, но мелкого духа, обуревающего как душу, так и плоть лондонского мечтателя. БАБ – большой поклонник грузинских сыров и зелени, которые ему поставлялись прямыми рейсами стараниями его давнего друга Бадри Патаркацишвили, ныне покойного. Я слышал это раз сто за те немногие встречи, которые у нас состоялись. По-моему, факт поедания плодов Грузии имеет для Бориса Абрамовича прямо-таки сакральное значение. Кстати, его характер проявляется в еде на сто процентов и во многом проецируется на отношения с людьми. Когда впервые встречаешься с ним, то заранее понимаешь, что он абсолютное зло, этакий кукловод, привыкший манипулировать людьми и использовать их для своих нужд, тут же забывая про сам факт их существования, когда задача выполнена или временно отложена. Но надо включать все защитные механизмы, чтобы противостоять колоссальному обаянию, которое исходит от этого домашнего Мефистофеля. С первых же секунд беседы на собеседника изливается такой поток славословия, что трудно не поддаться и сохранить критичность. Ты его кумир, он всю жизнь ждал вашей встречи, и вот наконец-то она случилась, и почему же ты не ехал так долго? О да, говори, говори, говори! Каждое слово твое бесценно! Как ты это сейчас сказал? Гениально! Ты абсолютно прав. Все проблемы – чушь, сейчас решим! И ты уже невольно забываешь, что часов пять ждал назначенной встречи, и что респондент сильно пугается, описывая твою бесспорную гениальность в конкретных областях ее проявления. Но устремление на расхваливание, проглатывание и выплевывание прослеживается как с людьми, так и с едой. Он ест, как совращает – только не надо ждать, что он вспомнит хоть одно из проглоченных блюд, да и вас вряд ли вспомнит. Хотя есть один прекрасный способ. Наговорившись о вас, Борис Абрамович обязательно станет говорить о Путине. Путин для него целый мир. Это отношение любви и ненависти заслуживает талантов доктора Фрейда. Каждый раз, когда Березовский вновь и вновь переживает момент расставания, он напоминает брошенную куртизанку; он не может долго не говорить об этом, цель его жизни – доказать Путину, как тот был не прав, отказав ему. Березовский не может простить людям, когда они оказываются умнее его и не хотят поддаваться на все уловки и обольщения мелкого беса, не играют по его правилам, тем самым разрушая всю сложно выстроенную систему, где паук Березовский, этакий профессор Мориарти, строит свои козни, а все мушки должны попасть в его паутину и ждать своевременной расправы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/vladimir-solovev/solovev-protiv-soloveva-hudet-ili-ne-hudet-3/?lfrom=931425718) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.