Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам читать онлайн - Тим Леберехт

Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам

Тим Леберехт

Понятия «бизнес» и «романтика» противоположны друг другу. Так зачем же объединять их?

Мы связаны с бизнесом как потребители, наемные работники или предприниматели. Нас привлекают идеи карьеры и получения прибыли, но всегда ли нам хватает только деловой четкости и логики? Сознаемся: подчас хочется еще чего-то большего и лучшего. Ведь никто не говорит, что бизнес живет исключительно в формате сделки. А что, если процесс важнее конечного результата? Почему бы не попробовать вплести часть нашего «искусства жить» в деловые будни? На самом деле, считает Тим Леберехт, можно заново влюбляться в свою работу, получая восхитительные практические и эмоциональные результаты.

После прочтения этой книги вам откроется больше возможностей чувствовать радость и переживать счастливые моменты в деловой жизни. Вы поймете, как обустроить свой день и жизненное пространство, чтобы получить новый опыт, яркие впечатления и разделить их с коллегами и клиентами.

Тим Леберехт

Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам

Tim Leberecht

THE BUSINESS ROMANTIC

Give Everything, Quantify Nothing, And Create Something Greater Than Yourself

© Tim Leberecht, 2015

© П. Бавин, перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015

Азбука Бизнес

* * *

Моим родителям, Эдит и Фолькеру Леберехт

Романтизировать мир означает знакомить нас с его волшебством, загадочностью и чудесами; воспитывать чувства так, чтобы видеть необычное в обычном, удивительное в знакомом и бесконечное в конечном.

    Новалис

Введение

Факел

Пламя никогда не должно погаснуть. Мы постоянно слышали это во время подготовки. Нас учили протоколу, логистике и этикету так, словно мы готовились к президентской кампании. Все члены команды, путешествующие с факелом, не имеют права опаздывать, всегда должны находиться на связи, помнить о ценностях, быть на высоте ситуации. Это Олимпийские игры, и, только если мы покажем все свои лучшие стороны, игры реализуют свою высокую миссию – сделать мир лучше благодаря спорту. Большое значение имело не только то, что мы делаем, но и как: сохранять достоинство под давлением; держаться правил, следовать духу Олимпийских игр; бриться каждое утро; не пить алкоголь; всегда быть пунктуальным. Такую работу нельзя делать на автопилоте, и она не терпит проявлений эго. Главная звезда – олимпийский огонь и сохранение олимпийских ценностей.

Мне предложили шестинедельный контракт на эту работу сразу после окончания колледжа. Я не без волнения согласился на этот незабываемый эксперимент, что в моем случае подразумевало несколько дополнительных испытаний – в частности, полноценную речь на французском языке в ратуше Монреаля по фонетической шпаргалке, написанной коллегой-пиарщиком. Оплата была чисто номинальной, и я облетел в салоне экономкласса «вокруг света за шесть недель», но все эти рабочие моменты меня не волновали, как и остальных участников. Мы ввязались в эту историю ради дела, и гордость, которую мы ощущали, была заразительной. Это была самая лучшая работа в моей жизни.

Прежде чем прибыть в Афины, олимпийский огонь побывал в 32 столицах Олимпиад, в том числе в Токио, Лос-Анджелесе, Монреале, Париже, Лондоне, Мюнхене и Москве. Эстафета олимпийского огня должна сплотить любителей Олимпиад, играя роль эффектной прелюдии открытия. Но в том году эстафета оказалась особенно примечательной. Олимпийский огонь впервые оказался на африканской земле. Факел приземлился в Каире, и египетская столица таким образом вошла в историю Олимпиад. Я в качестве одного из ответственных за пресс-конференцию эстафеты олимпийского огня с самого раннего утра уже был в аэропорту Каира в ожидании специального самолета «Боинг?747» с олимпийским факелом на борту. Я встречал олимпийский огонь и все его окружение, включая двоих охранников, несущих круглосуточное дежурство.

Когда факел вынесли из самолета, его приветствовала толпа чиновников, обслуживающий персонал, ВИП-персоны. Специальный автобус со всеми предосторожностями в сопровождении мотоциклетного эскорта и шлейфа из журналистов доставил факел в центр города, где уже несколько часов ждали своего звездного момента первые участники эстафеты олимпийского огня. Каждый факелоносец заранее подал заявку, чтобы получить свои пять минут славы. Все следовали тщательно продуманному расписанию, которое до Каира соблюдалось безукоризненно. Через час после прибытия факела в Каир мы уже стояли в центре площади Тахрир, где десятки тысяч радостных египтян пели и кричали. Граница между порядком и хаосом становилась все слабее. Я общался с незнакомыми людьми, и всех нас объединяла сила олимпийского огня. Расставляя журналистов, волонтеров и машины на каждой удобной точке для обзора, я буквально ощущал, как олимпийский огонь проходит сквозь толпу, согревая сердца жителей Каира. Моя диета состояла из энергетических батончиков и воды, пот струился по лбу и шее, но это была подлинная эйфория, я ощущал себя внутри истории.

Наконец эскорт и все его окружение прибыли куда-то на окраину, недалеко от пирамид. Стартовала обычная вечерняя тусовка с участием городских чиновников – мэра, представителей оргкомитета афинской Олимпиады и местных знаменитостей.

Когда началась торжественная программа, я заметил, как часть моих коллег исчезла. На фоне прекрасного заката я пытался прислушаться к речам, но все происходило в какой-то сюрреалистической атмосфере. Так я и стоял там – песок в туфлях и во рту, вокруг гудящие машины, древние памятники, жара, запах бензина и египетская полиция. Я, немец, представляющий в Каире афинские Олимпийские игры, работаю на американскую компанию из Денвера, которая организовала эту эстафету.

Если не считать чемпионат мира по футболу, то никакое спортивное состязание не вызывает столь мощного всеобщего отклика и не является при этом настолько коммерциализированным. Поэтому Олимпийские игры часто обвиняют в моральном банкротстве и относятся к ним неоднозначно. Но тогда, под египетским небом, олимпийская идея ощущалась живой и чистой как никогда. Чувствовалось что-то священное даже в самые обыденные моменты. Нильс Бор, легендарный датский физик, один из основоположников квантовой механики, однажды заметил, что признаком великой истины является то, что ее противоположность также является великой истиной[1 - Max Delbruck. Mind from Matter Oxford: Blackwell Publishers, 1985.]. Этот тезис как никакой другой описывает противоречия, связанные с самой сутью Олимпиады[2 - David Brooks. The Olympic Contradiction // New York Times. 2012. July 26.URL: http://www.nytimes.com/2012/07/27/opinion/brooks-the-olympic-contradiction.html (http://www.nytimes.com/2012/07/27/opinion/brooks-the-olympic-contradiction.html).]. Игры – это бизнес, но одновременно и самая романтическая идея, и увлекательное предприятие. Благодатная почва для политиков, тяжелая работа, грязь, пыль и пот, продвижение брендов, партизанский маркетинг, эфирное время, рекламные товары, темы для разговоров, таблицы данных и многое, многое другое.

В этом факеле и в лицах египтян я видел олимпийский дух. Идея мирного состязания позволяет нам раскрыть потенциал человека и связать воедино всех жителей планеты.

Олимпиада – это то, что вы в ней видите и осуществляете. Как во многих великих предприятиях, именно неадекватность и несовершенство придает Олимпиаде романтический ореол. Она оставляет место нашему воображению и позволяет желать большего.

Деньги и смыслы, коммерция и культура, деловитость и озарение – меня всегда привлекало напряжение в этих парах. Мой дедушка был кинорежиссером, а отец управляющим директором в фирме по обучению менеджеров. Когда мне было шесть лет, я придумал собственную корпорацию, а в 21 год основал компанию, занимавшуюся музыкальными записями. Первая была гораздо успешнее. В 20 с небольшим я играл в группе и выпустил два альбома. Это научило меня работать в команде больше, чем любой другой жизненный опыт. Я обучался свободным искусствам и бизнес-администрированию. В первом случае я читал немецких философов, во втором – Wall Street Journal. Я всегда хотел стать артистом, а оказался в итоге «парнем из маркетинга».

В бизнесе я нашел те же красоту и интенсивность, которые переживал, выплескивая душу на концертах. Сегодня я давно уже не играю в группе и не считаю себя музыкантом – бизнес стал моей сценой. Я давно не пишу песен, а пишу e?mail, деловые записки, статьи, презентации и стратегические планы. На клиентских площадках и в мэриях городов, на конференциях и сетевых мероприятиях, на командных мозговых штурмах или в одиночестве за письменным столом – моменты озарения теперь случаются у меня по ходу работы.

Как специалист по маркетингу я вижу, что бизнес – одно из самых увлекательных занятий в истории человечества (если не самое увлекательное). Но я не только бизнесмен. Я еще и неисправимый романтик. Я верю, что мир стал бы лучше, если бы мы добавили в жизнь немного романтики. Я верю, что эмоции питаются разумом. Я не мечтатель, не идеалист, не социальный активист. Я – бизнес-романтик. На протяжении карьеры в качестве директора по маркетингу в фирме, занимающейся дизайном и стратегией развития продукта, в организации, оказывающей услуги IT-аутсорсинга, или в NBBJ, занимающейся архитектурой и дизайном, – везде я убеждался, насколько мощным двигателем является бизнес. Он создает связи между людьми и добавляет им ценность. При заключении реальных сделок на сельских рынках или онлайн-площадках мы обсуждаем наши потребности и пожелания с теми, кто в той же степени вовлечен в ситуацию. Мы беседуем и находим общую тему. Рынки используются для коммуникации. Никто не сформулировал это лучше философа Роберта Соломона:

«Рыночная система справедлива не благодаря эффективности и выгоде, а потому, что люди – это в первую, и главную, очередь существа эмоциональные, а рынки создают благожелательную среду для социального обмена»[3 - Robert C. Solomon. A Better Way to Think About Business: How Personal. Integrity Leads to Corporate Success. Oxford: Oxford University Press, 1999.].

Когда мы выходим на рынок, то предъявляем себя миру: это основа бизнеса, основа романтических отношений.

Вы можете сказать: «Подождите, это наивно. Вы романтизируете бизнес. При нашей мрачной экономике и фанатичной политике безответственно так романтично относиться к бизнесу. Как мы можем быть романтичными в столь агрессивной среде?»

А она должна быть такой? Почему бизнес обязан существовать исключительно в парадигме сделки? А что, если процесс важнее конечного результата? А может, реально сохранить уровень прибыли, одновременно получая опыт, приобщающий нас к чему-то чудесному, радостному и загадочному? Может быть, настало время отдавать работе всего себя? А что, если нам удастся найти романтику внутри и посредством бизнеса?

«Бизнес» и «романтика» – два понятия, находящиеся в постоянном конфликте, когда мы размышляем о том, какую роль бизнес может и должен играть в нашей жизни. Если речь идет о бизнесе как индустрии, то плохо сочетаются слова «бизнес» и «романтика», стоящие рядом.

Но если мы верим, что преимущества рыночной экономики перевешивают ее недостатки, то нам не обязательно пытаться полностью преодолеть или разрешить этот конфликт. Мало какие институции (за исключением властей) оказывают на нас большее влияние, чем бизнес. Мы связаны с ним и как работники, и как потребители, и даже как граждане. Мы живем в рыночном обществе, нравится нам это или нет. Наша сущность во многом определяется тем, что мы покупаем и как мы зарабатываем на жизнь. Самореализуясь, строя карьеру, большинство из нас существенную часть своей жизни проводят на работе. У многих коллеги значительно больше вовлечены в их повседневную жизнь, чем соседи, друзья или родственники. Исследования подтверждают, что мы чаще всего склонны устанавливать на работе именно дружеские отношения, а не взаимодействия других типов (начальник – подчиненный или наставник – подопечный)[4 - Alia McKee and Tim Walker. State of Friendship in America. URL: http://getlifeboat.com/goodies/report2013/ (http://getlifeboat.com/goodies/report2013/).]. Подобные смешанные отношения (когда «работа» и «дом» становятся практически неразличимы) являются одной из отличительных черт нашей эпохи.

Бизнес опутывает человека со всех сторон своими смысловыми цепями. И если надо добавить романтики в нашу жизнь, то почему не начать с бизнеса? Когда я спрашиваю друзей и коллег, какие чувства они испытывают к работе, то слышу следующее:

«Я офисное растение и расцветаю в этой среде».

«На работе я сочиняю такие шутки, что стены трясутся, и вообще общаюсь так много, как мне никогда не пришло бы в голову общаться с соседями или на улице».

«Я всегда могу работать из дома, но зачем? Офис для меня родное место».

Когда мы ищем себя, работа становится нашей сценой. Дэвид Уайт (поэт и бизнес-консультант) превосходно уловил суть этой идеи.

«Работа – это сложность и драма, рискованная игра, в ходе которой внутри нас каким-то летучим, а иногда взрывным образом смешиваются наша идентичность, самоуважение и предусмотрительность. На работе мы можем стать собой, а можем и переломить себя»[5 - David Whyte. Crossing the Unknown Sea: Work as a Pilgrimage of Identity. N. Y.: Riverhead Books, 2001.].

Именно по этой причине многие из нас так страдают. Мы страдаем от ограничений, накладываемых традиционной рыночной системой и теми моделями принятия решений, которые предполагают, что мы – целиком и полностью рациональные существа. Человек испытывает дискомфорт, отделяя в себе деловую часть личности от всего остального, разводя бизнес и эмоциональные, интеллектуальные и духовные потребности.

Мы шумно требуем большего. Мы связаны с бизнесом как потребители, наемные работники, предприниматели и просто потому, что мы его любим. Нам нравится этот драйв. Нас привлекают возможности новых связей и социального обмена. Одни начинают собственное дело, другие работают на переднем фронте инноваций или менеджмента. Кто-то реализует себя в творческих сферах (музыкальной или издательской), которые всегда существовали на стыке бизнеса и культуры. Но слишком многие до сих пор говорят тихо, если говорят вообще. Входя утром в рабочие помещения, мы прячем поглубже свои

страстные желания, стремления, которые только и могут дать шанс выразить в работе свою истинную сущность, почувствовать себя на работе живым человеком. И так на протяжении всей карьеры. Эта книга обращена ко всем тем, кто чувствует, что привычный бизнес расколдовывает то волшебное и осмысленное, что есть в нашем повседневном опыте и как профессионалов, и как потребителей.

После прочтения этой книги перед вами откроется больше возможностей для радости, переживания моментов откровения, разгадки тайн и получения эмоций в повседневной деловой жизни. Вы станете сверкать среди мрака и тумана. Вы научитесь лучше понимать, как обустроить пространство для нового опыта, разделяемого как с коллегами, так и с клиентами. Вы пойдете с «Правилами соблазнения» в руках. Они покажут вам, как действовать в соответствии со своими романтическими представлениями и как донести их до других. Это откроет новые перспективы и привлечет совершенно неожиданных партнеров. У вас начнется небывалый романтический период.

Моя книга не содержит новой парадигмы бизнеса или экономической теории, она не собирается опровергать существующие концепции. Этот призыв обращен к тем, для кого обычной эффективности и отлаженности бизнеса уже недостаточно. Я приглашаю вас взглянуть на бизнес более романтично: действовать по-новому, но сначала и прежде всего – по-другому видеть, чувствовать, жить. Все начинается на личностном уровне, но в конечном итоге этот сдвиг может подстегнуть широкомасштабные институциональные и системные изменения. И если мы начнем играть по новым правилам, то в итоге всем станет лучше.

В первой главе «Новое стремление к романтике» я объясняю, почему нам нужно больше романтики и как эта потребность проявляется в юношеских влюбленностях и на первой работе. Затем, в главе «Знакомьтесь: бизнес-романтики», я представляю супружескую пару, семью и еще пять человек, которые нашли и смогли поддерживать романтическое отношение к бизнесу. Вы научитесь распознавать черты романтика как в других людях, так и в себе самом.

Следующая глава («Ищи большое в малом») показывает, как можно использовать небольшие символические, знаковые действия для того, чтобы наша жизнь и как работников, и как потребителей стала более осмысленной. Где мы развиваем романтический опыт напряжения, конфликта, тайны и двойственности? Как мы можем вплести часть нашего «искусства жить» в деловые будни? И как снова, раз за разом, влюбляться в свою работу?

Достигнув заключительной главы, вы будете готовы к тому, чтобы не только поддерживать огонь в своем собственном факеле, но и делиться им с другими. В конце книги содержатся некоторые предостережения, дилеммы и просто проблемы, которые ждут вас, когда вы начнете покорять науку бизнес-романтики. Кроме того, вы узнаете больше о роли бизнес-романтики в общественной жизни. В приложении «Набор начинающего бизнес-романтика» я предложу вам несколько практических советов, инструкций и ресурсов.

Этой книгой я надеюсь спровоцировать самую мирную революцию. Пришла пора нам выпрямиться и говорить во весь голос. Кто мы? Мы – деловые мужчины и женщины, готовые на большее. Мы – бизнес-романтики.

Часть первая

Растопка

Глава 1

Новое стремление к романтике

Рыночное общество в замешательстве

По данным опроса, проведенного компанией Gallup в 2013 году в 140 странах, только 13 % работников в мире полностью вовлечены и с энтузиазмом занимаются своей работой. 63 % не увлечены и испытывают недостаток мотивации. Около 24 % активно недовольны работой, что подразумевает, что они «несчастливы и непродуктивны на работе и склонны распространять негатив на своих коллег»[6 - Gallup. State of the Globa l Workplace. Gallup, 2013. http:// www.gallup.com/strategicconsulting/164735/state-global-workplace.aspx (http://www.gallup.com/strategicconsulting/164735/state-global-workplace.aspx).].

Для лидеров бизнеса все выглядит еще мрачнее: барометр доверия Эдельмана в 2013 году показал, что академикам, техническим экспертам и среднему управленческому звену доверяют почти вдвое больше, чем топ-менеджерам[7 - Edelman. 2013 Edelman Trust Barometer Executive Summary. Edelman, 2013. Scribd edition.].

В исследовании «Прогноз по глобальной повестке» 2014 года, в рамках которого было опрошено более 1500 лидеров государственного и частного сектора, Всемирный экономический форум определил три главных тренда, негативно влияющие на мировое сообщество: «недостаток ценностей у лидеров», «сокращение доверия к экономической политике» и «углубление расслоения доходов»[8 - World Economic Forum Top 10 Trends of 2014 / World Economic Forum, 2013. URL: http://reports.weforum.org/outlook?14/view/top-ten-trends-category-page/ (http://reports.weforum.org/outlook%E2%80%9114/view/top-ten-trends-category-page/).].

Организация по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) сообщает, что социальное неравенство в самых индустриально развитых странах после начала глобального экономического кризиса 2008 года значительно выросло. 10 % самых богатых людей в 2010 году увеличили свое состояние в 9,5 раза больше, чем самые бедные 10 %[9 - Stefan Steinberg. OECD Reports Growing Inequality / World Socialist. Website, 2013. May 17/ URL: http://www.wsws.org/en/articles/2013/05/17/oecd-m17.html (http://www.wsws.org/en/articles/2013/05/17/oecd-m17.html).]. Французский экономист Тома Пиккетти в своей книге «Капитал в XXI веке» (Capital in the 21st Century) настаивает, что мы отступили назад к «наследственному капитализму», на уровень XIX века, когда богатства распределялись между несколькими семейными династиями[10 - Thomas Piketty. Capital in the 21st Century / Cambridge. Belknap Press, 2014.К моменту написания этой книги Financial Times обвинили Пикетти в опоре на неверные данные, вслед за чем последовала жаркая дискуссия.Chris Giles. Piketty findings undercut by errors // Financial Times. 2014. May 23. URL: http://www.ft.com/cms/s/2/e1f343ca-e281-11e3-89fd?00144feabdc0.html#axzz32eqg7ENQ (http://www.ft.com/cms/s/2/e1f343ca-e281-11e3-89fd%E2%80%9100144feabdc0.html#axzz32eqg7ENQ).]. В США движение «Захвати Уолл-стрит» помогло определить растущий разрыв по доходам как разницу между 99 и 1 %. Но исследования показывают, что это соотношение еще больше сдвинуто в сторону супербогатых, составляющих 0,1 % населения. Если 1 % американских домохозяйств аккумулирует 22 % доходов (включая доходы с капитала), то 0,1 % самых богатых домохозяйств владеет одной пятой долей всего национального благосостояния[11 - Emmanuel Saez, Gabriel Zucman. The Distribution of US Wealth, Capital Income and Returns since 1913. URL: http://gabriel-zucman.eu/files/SaezZucman2014Slides.pdf (http://gabriel-zucman.eu/files/SaezZucman2014Slides.pdf).]. В отчете Аспенского института за 2013 год делается вывод, что мы сдвигаемся к «обществу властной кривой», где благосостояние больше не распределяется по кривой в форме колокола, а все собрано в верхней страте, как в обществе, где «победитель получает все»[12 - David Bollier. Power Curve Society: The Future of Innovation, Opportunity and Social Equity in the Emerging Networked Economy / Washington, D.C.: the Aspen Institute, 2013. URL: http://www.aspeninstitute.org/policy-work/communications-society/power-curve-society-future-innovation-opportunity-social-equity?utm_source=as.pn&utm_medium=url-shortener (http://www.aspeninstitute.org/policy-work/communications-society/power-curve-society-future-innovation-opportunity-social-equity?utm_source=as.pn&utm_medium=url-shortener).].

Развитие цифровых технологий в экономике также подчеркивает этот тренд. Теперь уже не только будущее распределяется неравно, перефразируя знаменитое изречение Уильяма Гибсона, но и создание ценностей. Когда Facebook купил приложение WhatsApp в 2013 году за 19 миллиардов долларов, то получается, что он заплатил за каждого из 55 работников компании 345 миллионов[13 - David Brooks. Capitalism for the Masses // New York Times. 2014. February

20. URL: http://www.nytimes.com/2014/02/21/opinion/brooks-capitalism-for-the-masses.html (http://www.nytimes.com/2014/02/21/opinion/brooks-capitalism-for-the-masses.html).]. В книге «Кто владеет будущим?» («Who Owns the Future?») Джерон Лэнир приводит следующие цифры: «Kodak нанимал 140 тысяч человек, а Instagram – 13»[14 - Jaron Lanier. Who Owns the Future? N. Y.: Simon & Schuster, 2013.]. Мы вошли в двоичную эру, где программное обеспечение не только «пожирает мир», как провозгласил венчурный инвестор из Кремниевой долины Марк Андрессен[15 - Marc Andreessen. Why Software Is Eating the World // Wall Street Journal, 2011. August 20. URL: http://online.wsj.com/news/articles/SB10001424053111903480904576512250915629460 (http://online.wsj.com/news/articles/SB10001424053111903480904576512250915629460).], но заодно съедает и средний класс. Каждый день газеты пишут о новых проявлениях социального неравенства, будь то исчезновение рынка товаров для потребителя среднего класса[16 - Nelson D. Schwartz. The Middle Class Is Steadily Eroding. Just Ask the Business World // New York Times. 2014. February 2.URL: http://www.nytimes.com/2014/02/03/business/the-middle-class-is-steadily-eroding-just-ask-the-business-world.html?_r=0 (http://www.nytimes.com/2014/02/03/business/the-middle-class-is-steadily-eroding-just-ask-the-business-world.html?_r=0).] или заявление президента Обамы, что неравенство доходов – это «определяющий вызов нашего времени»[17 - Barack Obama. Remarks by the President on Economic Mobility. 2013. December 4. URL: http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2013/12/04/remarks-president-economic-mobility (http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2013/12/04/remarks-president-economic-mobility).].

Уолл-стрит взяла на заметку: инвестиционные банкиры не перестали получать свои заоблачные бонусы, но потеряли значительную часть имиджа «властителей вселенной». Современная среда выдвинула совершенно новый тип дельцов с Уолл-стрит. СМИ внезапно стали заполнены заголовками в стиле «Почему я уволился из Goldman Sachs»[18 - Greg Smith. Why I Am Leaving Goldman Sachs // New York Times. 2012. March 14. URL: http://www.nytimes.com/2012/03/14/opinion/why-i-am-leaving-goldman-sachs.html?pagewanted=all (http://www.nytimes.com/2012/03/14/opinion/why-i-am-leaving-goldman-sachs.html?pagewanted=all).] и историями бывших финансистов, пытающихся избавиться от болезненной привязанности к деньгам, работая в сферах, не ориентированных на прибыль[19 - Sam Polk. For the Love of Money // New York Times. 2014. January 18. URL: http://www.nytimes.com/2014/01/19/opinion/sunday/for-the-love-of-money.html (http://www.nytimes.com/2014/01/19/opinion/sunday/for-the-love-of-money.html).].

Нам совершенно не нужны газеты, чтобы увидеть то, что происходит каждый день у нас на глазах. Самые сильные доказательства замешательства и разочарования заметны в настроениях вокруг нас: на улицах, в метро, в университетах, школах, офисах. Мы пережили финансовый кризис и очутились в «дивном новом мире» постепенного выздоровления: неужели удивительно, что среди постоянных споров о замедлении темпов роста в Китае, возникновении новых технологий и мыльном пузыре недвижимости у нас возникают приступы неуверенности в традиционном бизнесе и экономических моделях? Многие из нас ощущают, что отдают все больше и больше, получая взамен все меньше и меньше. Мы работаем дольше (американцы в среднем работают на 8 недель в год больше, чем в 1969 году, при том же уровне дохода)[20 - Work, Stress, and Health / National Institute for Occupational Safety & Health Conference, 1999.], набрали больше долгов и при этом видим, как размываются мечты среднего класса о собственном доме и хорошем образовании для детей. Поколение тех, кому сейчас от 18 до 33 лет, имеет больший долг за обучение, выше уровень безработицы и бедности, ниже уровень благосостояния и дохода, чем два предыдущих поколения («поколение Икс» и «дети цветов») на той же стадии жизненного цикла[21 - Pew Research Center / Millennials in Adulthood: Detached from Institutions, Networked with Friends. 2014. March 7. URL: http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf (http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf).]. Впервые в истории наблюдений новое поколение экономически регрессирует, а не прогрессирует.

Неужели мы всерьез полагаем, что такие компании, как Amazon, Facebook и Google, а также их юные последователи могут сформулировать наши ключевые социальные и этические вопросы? Культурологи и философы все чаще с тревогой говорят о замещении гражданской ответственности близорукой верой в технологии. Евгений Морозов, один из наиболее плодотворных и едких представителей этой группы критиков, называет это «интеллектуальной патологией», которая рассматривает проблемы, исходя из одного критерия: имеют ли они четкое красивое технологическое решение, да еще и такое, которое есть в нашем распоряжении[22 - Evgeny Morozov. The Perils of Perfection // New York Times. 2013. March 2. URL: http://www.nytimes.com/2013/03/03/opinion/sunday/the-perils-of-perfection.html?pagewanted=all (http://www.nytimes.com/2013/03/03/opinion/sunday/the-perils-of-perfection.html?pagewanted=all). Cм. также его книгу: To Save Everything, Click Here: The Folly of Technological Solutionism. New York: Public Affairs, 2013.].

Скорость технологического прогресса далеко опережает быстроту развития наших институтов и способностей. Мы живем в эпоху, когда, чтобы понять реальность, снимается научно-фантастический фильм. Каждый день от нас требуется сформулировать убедительное мнение по поводу чего угодно: от слежки (за компаниями или нашим собственным правительством) до кибероружия, биотерроризма, генной инженерии и политических восстаний, подогретых с помощью социальных сетей. И это только один утренний выпуск новостей! Прежде чем нам удается ухватить ритм перемен, даже не оценивая их моральную и этическую перспективу, инновации в передовых областях науки и технологий начинают трансформировать и личности, и общество в целом.

Технологические инновации не только создают экономические разрывы, но дестабилизируют систему ценностей. Папа римский Франциск, «человек 2013 года» по версии журнала Time, выступил против «тирании не стесненного рамками капитализма», обличив теорию «просачивания», жадность финансистов и консьюмеризм[1 - Консьюмеризм – общественное движение, направленное на защиту прав потребителей, обеспечение качества. Здесь и далее, если не указано иное – Прим. ред.][23 - Naomi O’Leary. Pope Attacks ‘Tyranny’ of Markets in Manifesto for Papacy / Reuters. 2013. November 26. URL: http://www.reuters.com/article/2013/11/26/us-pope-document-idUSBRE9AP0EQ20131126 (http://www.reuters.com/article/2013/11/26/us-pope-document-idUSBRE9AP0EQ20131126).]. Глава Католической церкви ясно дал понять, что мы серьезно рискуем потерять свои корни, склонившись перед богами денег. Деловой образ мыслей проник глубоко даже в самые интимные уголки нашей жизни. Бит за битом, шаг за шагом.

Страдают даже наши дружеские отношения. Группа под названием «Спасательная шлюпка», описывающая себя слоганом «Празднуем крепкую дружбу», недавно провела полномасштабное исследование о дружбе в Соединенных Штатах[24 - Brigid Schulte. Overwhelmed: Work, Love, And Play When No One Has The Time. New York: Sarah Crichton Books. Farrar, Straus and Giroux, 2014.]. Появился первый в своем роде отчет с довольно мрачными результатами. Только четверть взрослых людей удовлетворены своими дружескими отношениями. Несмотря на рапространение социальных сетей и возможностей для связи онлайн, большинство американцев заявили, что у них стало меньше серьезных дружеских связей при возросшем количестве друзей. По словам исследователей, дружба в США находится «в кризисе»[25 - Alia McKee and Tim Walker. State of Friendship in America. URL: http://getlifeboat.com/goodies/report2013/ (http://getlifeboat.com/goodies/report2013/).].

Чувство изоляции, словно играешь в зеркальном доме, развивается, несмотря на богатство виртуального ландшафта. Facebook и другие социальные сети были придуманы для того, чтобы мы чувствовали себя теснее связанными друг с другом, но наши постоянные переживания по поводу неравенства доходов и неудовлетворенности от работы только усиливаются в виртуальной среде. В нашей сети всегда находится кто-то, кому веселее, кто зарабатывает

больше денег или получает больше душевного удовлетворения от общения. Представители поколения миллениалов[2 - Поколение миллениалов состоит из тех, кто родился между 1980?м и 2000?м.] уходят в индивидуализм, увеличивается их отчужденность от таких институтов, как религия, семья или политические партии. Исследование 2014 года компании Pew показало, что социальный капитал этих «виртуальных аборигенов» накапливается в основном через сети и медиа[26 - Pew Research Center / Millennials in Adulthood: Detached from Institutions, Networked with Friends. 2014. March 7. URL: http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf (http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf).]. Потребность в самовыражении и контактах остается высокой (55 % «миллениалов» выкладывали «селфи»), но уровень доверия очень низок – только 19 % считают, что большинству людей можно доверять. Сравните с 31 % в поколении «Икс» и 40 % в поколении беби-бумеров.

На фоне этой неуверенности в других миллениалы ищут чувство осмысленности и общности в работе. Но они такие не одни. В своей колонке для New York Times экономист Джеффри Сакс назвал этот период времени, наступающий вслед за набравшим слишком много долгов золотым веком, «новым прогрессизмом»[27 - Jeffrey Sachs. The New Progressivism // New York Times. 2011. November 12. URL: http://www.nytimes.com/2011/11/13/opinion/sunday/the-new-progressive-movement.html?_r=0 (http://www.nytimes.com/2011/11/13/opinion/sunday/the-new-progressive-movement.html?_r=0).]. Последнее время повсюду стали возникать альтернативные формы ведения бизнеса. Компании получают сертификаты коммерческих корпораций, ставящих целью решение социальных вопросов и проблем окружающей среды. Некоммерческие организации, такие как Ашока (Ashoka), объединяются с компаниями из списка Fortune?500 для развития движения Corporate Change Makers. Движение Maker[28 - B-Corps. URL: http://www.bcorporation.net (http://www.bcorporation.net/), accessed 2014.March 2.] получает большую институциональную поддержку от гипермаркетов[29 - Changemakers. URL: http://www.changemakers.com/intrapreneurs, accessed 2014. March 2.]. Капиталисты-визионеры, такие как сэр Ричард Брэнсон и бывший генеральный директор производителя спортивной одежды Puma Йохен Зайтц[30 - Deloitte University Press // A Movement in the Making. 2014. January. URL: http://dupress.com/articles/a-movement-in-the-making/ (http://dupress.com/articles/a-movement-in-the-making/).], запускают B-Team – объединение лидеров делового мира для реализации социальных и экологических проектов[31 - The Team. URL: http://bteam.org/about/vision/ (http://bteam.org/about/vision/), accessed 2014. February 25.]. Сооснователь и генеральный директор компании Whole Foods Джон Мэкки проповедует «сознательный капитализм»[32 - Conscious Capitalism. URL: http://www.consciouscapitalism.org/ (http://www.consciouscapitalism.org/), accessed 2014. May 23.], а журналист и консультант Тони Шварц в своем Energy Project продвигает идею более целевого использования сотрудников, базирующуюся на концепции «энергии индивидуума»[33 - The Energy Project. URL: http://theenergyproject.com (http://theenergyproject.com/), accessed 2014. May 29.].

Что же происходит?

В 2001 году Аарон Херст, последовательный социальный инноватор, запустивший свой первый стартап в Университете Мичигана в 16 лет, основал фонд Taproot. Идея была простой, но революционной для своего времени: связать бизнес-профессионалов с возможностями выполнять работу во благо общества. За долгие годы Херст получил более 25 тысяч писем от практикующих бизнесменов со всего мира. Они сообщают ему, какую выгоду рассчитывают получить от опыта работы ради общественного блага. Почему успешные бизнесмены ищут возможность потратить свое время за спасибо?

Разумеется, если мы зададим такой вопрос применительно к гражданской или религиозной сфере, он покажется абсурдным. Служение на благо других и желание углубить связи между людьми закреплены в ДНК этих сфер. Однако в бизнесе нас учат относиться к себе как к машинам, инструментам по оптимизации эффективности и производительности. Херст, в свою очередь, выделил четыре основных побудительных мотива высокого спроса на общественно полезную работу: а) знакомство с новыми людьми; б) обучение ремеслу; в) обнаружение проблем, достойных решения; г) связь между людьми в сообществе.

Он собрал свои аргументы и изложил их в программной книге «Экономика цели» («The Purpose Economy»)[34 - Aaron Hurst. The Purpose Economy: How Your Desire for Impact, Personal Growth, and Community Is Changing the World. N. Y.: Russell Media, 2014.], а впоследствии занялся вместе с компанией социального планирования Imperative продвижением «целевого бизнеса». Экономика цели, как утверждает Херст, – это следующая парадигма после заката информационной экономики. Цель, по его словам, «придает людям сил для построения богатой и успешной карьеры и жизни, создавая осмысленные ценности для себя и других». Отказ от информации в пользу чего-то расплывчатого и эзотерического довольно радикален, но Херст уверен в том, что цель станет главным побудительным мотивом для следующего поколения.

Идеи Херста заимствованы у гуру менеджмента Питера Друкера, который еще несколько десятилетий назад разработал концепцию «управления посредством целей», утверждающую, что компаниям необходим свой «смысл существования» и высокая миссия, чтобы преуспеть в конкуренции. Эти идеи как никогда современны[35 - Peter Drucker. The Essential Drucker: The Best of Sixty Years of Peter Drucker’s Essential Writings on Management, Collins Business Essentials. N. Y.: HarperBusiness, 2008.]. Демографические изменения (повышение среди работников доли женщин, иммигрантов и прежде всего доминирование поколения миллениалов, которое к 2020 году будет составлять до половины всех работников в США[36 - Megan Webb-Morgan. The New Work Style of Generation Y / Society for Human Resource Management. 2012. October 15. URL: http://www.weknownext.com/workforce/the-new-work-style-of-generation-y (http://www.weknownext.com/workforce/the-new-work-style-of-generation-y).]) создают более прогрессивный тип рабочей силы. Как сказал Херст:

«Поколение Икс всегда вкладывалось в социальные ценности, но для поколения Игрек это уже императив».

Майкл Нортон, профессор менеджмента из Гарвардской бизнес-школы и соавтор книги «Счастливые деньги» («Happy Money: The Science of Smarter»)[37 - Elizabeth Dunn and Michael Norton. Happy Money: The Science of Smarter Spending. N. Y.: Simon & Schuster, 2013.], сказал мне:

«Раньше отдел по работе с персоналом занимался бонусами и повышением зарплаты, нанимал и увольнял, отбирал новых сотрудников. Сегодня главная задача этих специалистов заключается в том, чтобы сделать сотрудников счастливее. Люди довольны, когда им платят больше денег, а вот то, что сложные экономические стимулы являются правильным подходом, далеко не так очевидно».

Нортон и его коллеги экспериментируют, проверяя некоторые из таких альтернативных стимулов. Например, сотрудники австралийского банка, получив возможность перечислять деньги на благотворительность, стали испытывать значительно больше удовлетворения и удовольствия от работы. В ходе другого эксперимента работники бельгийской фармацевтической компании стали лучше работать, после того как подарили деньги своему коллеге. Эти и другие «просоциальные» стимулы продемонстрировали, что они эффективнее повышения зарплаты влияют на производительность. Исследование Harvard Business Review и Energy Project доказывает, что люди, обнаружившие смысл в работе, чаще преданы своим организациям, испытывают удовлетворение от работы и больше вовлечены в нее[38 - Tony Schwartz, Christine Porath. Why You Hate Work // New York Times. 2014. May 30. URL: http://www.nytimes.com/2014/06/01/opinion/sunday/why-you-hate-work.html (http://www.nytimes.com/2014/06/01/opinion/sunday/why-you-hate-work.html).]. По данным опроса 2014 года, проведенного компанией Deloitte, менеджеры и рядовые сотрудники, работающие полный день, говорят о более высокой степени

уверенности в конкурентоспособности своей фирмы и перспективах ее роста[39 - Deloitte. Deloitte Survey: Strong Sense of Purpose Key Driver of Business Investment // press release, 2014. April 7. URL: http://www.deloitte.com/view/en_US/us/press/Press-Releases/f2ca7e803a725410VgnVCM1000003256f70aRCRD.htm (http://www.deloitte.com/view/en_US/us/press/Press-Releases/f2ca7e803a725410VgnVCM1000003256f70aRCRD.htm).].

Кайла Фулленвайдер, социальный проектировщик и сооснователь Imperative, сказала мне, что ощущает себя старомодной, когда оправдывает цель, счастье и другие альтернативные показатели через примеры из бизнеса для более высокой производительности и темпов роста:

«Настоящие инноваторы больше не используют термин «бизнес-кейс». Все гораздо проще. Мы пытаемся сделать сотрудников счастливее просто потому, что мы все тоже люди. Это объяснение очевидно. В этом и есть цель».

Таким образом, для просвещенных экономистов теперь счастье – это не средство достичь чего-то, а оно является целью само по себе. ООН опубликовала «Резолюцию о счастье» и учредила Международный день счастья[40 - United Nations Regional Information Centre for Western Europe. URL: http://www.Unric.org/en/happiness/27709-theunhappiness (http://www.unric.org/en/happiness/27709-theunhappiness)]. Harvard Business Review изобразил на обложке 2012 года «фактор счастья»[41 - Justin Fox. The Economics of Well-Being // Harvard Business Review. 2012. January/February. URL: http://hbr.org/2012/01/the-economics-of-well-being/ar/1 (http://hbr.org/2012/01/the-economics-of-well-being/ar/1).], а онлайн-магазин Zappos стал (наряду с другими компаниями) применять «индекс счастья сотрудника», вдохновившись примером созданного в Королевстве Бутан индекса валового внутреннего счастья[42 - Gross National Happiness. URL: http://www.grossnationalhappiness.com (http://www.grossnationalhappiness.com/), accessed 2014. February 26.], и запустил целую платформу «Доставляем счастье», а также ввел должность директора по счастью[43 - Delivering Happiness. URL: http://www.deliveringhappiness.com (http://www.deliveringhappiness.com/), accessed 2014. March 2.].

Но разговор выходит за рамки счастья и касается предмета еще более возвышенного – смысла. Как показало исследование Роя Баумайстера, поиски смысла радикально отличаются от стремления к счастью[44 - Emily Esfahani Smith and Jennifer L. Aaker. Millennial Searchers // New York Times. 2013. November 30. URL: http://www.nytimes.com/2013/12/01/opinion/sunday/millennial-searchers.html?pagewanted=1&utm_medium=App.net&_r=0&partner=rss&emc=rss&utm_source=PourOver (http://www.nytimes.com/2013/12/01/opinion/sunday/millennial-searchers.html?pagewanted=1&utm_medium=App.net&_r=0&partner=rss&emc=rss&utm_source=PourOver).]. Один человек будет вести счастливую жизнь, лишенную смысла, в то время как существование другого может быть наполнено смыслом, но при этом он не чувствует себя счастливым. Счастье чувство легкое, индивидуалистичное и эпизодическое; чувство осмысленности глубокое, коллективное и трансцендентное. В конце концов, смысл всегда подразумевает связь с чувством общности, реальной или воображаемой.

Поиски смысла постепенно вторгаются в существование обычного бизнеса. Технологические работники теперь говорят об исцелении, лидеры бизнеса продвигают концепцию «истинной осознанности», а официальная программа Всемирного экономического форума в Давосе включала проходившие ранним утром сессии по медитации, которые вел буддистский монах. На сетевой конференции Wisdom 2.0 технологические инновации обсуждаются вперемешку с новыми прозрениями в области исследования мозга и с тем, как внедрить духовные прозрения, медитации, эмоциональный интеллект и другие «продукты для души» в корпоративную повестку дня. В таких компаниях, как Aetna, General Mills, Nike и Target, рабочий день начинается с медитации или занятий йогой, а Google предлагает своим сотрудникам занятия по «поиску внутри себя», места на которые раскупаются моментально. Новое поколение лидеров исследует «третий показатель» – альтернативные пути для измерения успешной, более осмысленной жизни, определяемой через отдачу, чудо, благополучие и разум[45 - Arianna Huffington. Thrive: The Third Metric to Redefining Success and Creating a Life of Well-Being, Wisdom, and Wonder. N. Y.: Harmony, 2014.].

Через 60 лет после выхода в свет книги Виктора Франкла «Человек в поисках смысла» («Man’s Search for Meaning»)[46 - Viktor E. Frankl. Man’s Search for Meaning // Boston: Beacon Press. 1959.], оказавшей большое влияние на многих, кажется, что «смысл» стал наивысшим общим знаменателем для целого поколения. Отчет, составленный в 2011 году Консультативным советом по карьере, показал, что «ощущение смысла» стало главным единичным индикатором успешной карьеры для поколения Игрек. Стремление к осмысленности ассоциируется с оптимизмом: в опросе, проведенном компанией Telefonica среди 12 тысяч респондентов поколения миллениалов в 27 странах, 62 % опрошенных заявили, что могут изменить ситуацию вокруг себя, а 40 % полагают, что способны на глобальные изменения[47 - Ariel Schwartz. Millennials Genuinely Think They Can Change the World and Their Communities. Fast Company, 2013. June 27. URL: http://www.fastcoexist.com/1682348/millennials-genuinely-think-they-can-change-the-world-and-their-communities (http://www.fastcoexist.com/1682348/millennials-genuinely-think-they-can-change-the-world-and-their-communities).]. Пока их предшественники из поколения Икс жалуются на бюрократию и коррупцию в корпоративном сообществе и государственных институтах, миллениалы просто не обращают на это внимания, как на незначимые факторы. Это поколение выбирает то, что футуролог Элвин Тоффлер однажды назвал «адхократией», – модульные, гибкие формы организации, которые легко собираются и так же легко распадаются[48 - Adhocracy. P2P Foundation. URL: http://p2pfoundation.net/Adhocracy, accessed 2014. February 25.].

Но как именно романтика соотносится с этими сетевыми концепциями цели, счастья и смысла? Может ли жизнь, подчиненная цели, быть романтичной? Необходима ли романтика для поиска смысла? Означает ли рост романтики увеличение счастья? Прежде чем идти дальше, необходимо очертить несколько важных разграничений между догматами этого широкого культурного движения и темами, имеющими отношение к данной книге. Бизнес-романтики безусловно ищут высший смысл в работе и согласны, что экономические стимулы составляют небольшую часть вознаграждения, но набор их ценностей принципиально иной. Если «целеполагающий» бизнес достигает успеха, только когда добивается чего-то, то бизнес-романтики видят больше ценности в процессе работы, чем в конечном результате. Как гласит пословица, «дело не в конечном пункте, а в путешествии». Таким образом, романтики ставят на первое место актуальный опыт, а не институциональную цель. К примеру, один мой хороший приятель работает на компанию, построенную целиком вокруг корпоративной социальной ответственности, и делится в личной беседе: «Иногда я чувствую себя деморализованным. Мне нравится мир маркетинга, но компания чуть ли не уничтожает во мне эту страсть. Я чувствую себя в благополучном болоте: все новейшие интересные события происходят где-то в более конкурентных местах».

Романтическая компания совсем не обязательно целеустремленная или социально ответственная. Для романтика социальная цель имеет значение, но обучение новому, интерес, приключение значат не меньше. Романтика также не совпадает с высокой моралью. На самом деле, как мы увидим, в моменты наивысшей интенсивности, неуверенности, конфликта, суматохи романтик вполне способен проявлять темные стороны своей личности. Вы работаете на фирму, вызывающую всеобщее восхищение, преданную осмысленному делу, но при этом ощущаете недостаток романтики. Иногда, работая, например, в Goldman Sachs, можно найти больше романтики, чем в благотворительной организации.

Бизнес-романтики, безусловно, также занимаются поисками счастья, цели и смысла, но в первую очередь они ищут чего-то

иного, неуловимого и потенциально более зажигательного. Благородная миссия по решению социальной задачи – только один из возможных путей, которые могут привести к возвышающему нас опыту.

Когда я вспоминаю свою деятельность на эстафете олимпийского огня в Каире, то понимаю, что романтика там присутствовала именно благодаря противоречивости и конфликтности этой работы. Я ощущал мощную цель, даже когда чувствовал горячее дыхание спонсоров у себя за спиной. В среде непосвященных мы должны были поддержать огонь. В этой задаче было такое напряжение, которое наложило неизгладимый отпечаток на всю мою жизнь. Стал ли от этого мир значимо лучше? Кто знает? Был ли это такой опыт, который любой причастный пронесет через свою жизнь? Безусловно.

Измерение себя

В начале прошлого века немецкий социолог и экономист Макс Вебер использовал термин «великое разочарование», описывая всеобъемлющий режим существования современного ему индустриального общества, исповедующего бюрократический, интеллектуализированный и секуляризированный взгляд на мир[49 - Max Weber. The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism / translated by Peter Baehr and Gordon C. Wells based on original edition from 1905. N. Y.: Penguin Books, 2002.]. Вебер сожалел, что научный подход и техническая рациональность сформировали «железную клетку», сковавшую в человеке душевные порывы:

«Наиболее возвышенные ценности уходят из социальной в трансцендентную сферу мистической жизни или в дружеский круг прямых, личных человеческих отношений».

Оглядываясь назад, можно признать, что его описание человечества в ключевой работе «Протестантская этика и дух капитализма» (Die protestantische Ethik und der «Geist» des Kapitalismus) оказалось сколь мрачным, столь и пророческим: «Бездушные профессионалы, бессердечные сластолюбцы – и эти ничтожества полагают, что они достигли ни для кого ранее не доступной ступени человеческого развития!»

Спустя более 100 лет человечество, поднимаясь на следующую ступень, испытывает новое «великое разочарование», вызванное на этот раз не индустриализацией, а изобилием данных, связанных с рынками, сообществами, рабочими местами и отношениями. Возможно, вы слышали об удивительной статистике: сегодня человечество за два дня генерирует столько же данных, сколько оно производило за всю свою историю до 2003 года, и количество информации будет удваиваться каждые два года вплоть до 40 тысяч экзабайт (40 триллионов гигабайт) к 2020 году. В качестве точки отсчета – 1 экзабайт содержит 50 тысяч лет видео в DVD-формате. За то время, которое вы потратите на чтение этой главы, человечество произведет столько же данных, сколько хранится сейчас в Библиотеке Конгресса[50 - John Gantz and David Reinsel. The Digital Universe in 2020: Big Data, Bigger Digital Shadows, and Biggest Growth in the Far East / IDC View. 2012. December. URL: http://idcdocserv.com/1414 (http://idcdocserv.com/1414). Accessed 2014. March 26.]. Действительно, эпоха «больших данных».

Осенью 2012 года я целый час беседовал с управляющим директором Центра исследований и развития Google в Израиле Йоси Матиасом об алгоритмах и интуиции.

«Интуиция сама по себе уже является алгоритмом, – утверждал менеджер Google, очень квалифицированный инженер. – Она состоит из миллионов впечатлений, которые мы загрузили в мозг».

Он предположил, что мы реконструируем и симулируем этот процесс. Цель, по его мнению, состоит только в том, чтобы создать наилучшие алгоритмы. Его аргументация была стройной и обезоруживающий, но я ушел с желанием чего-то большего.

Перемалывающие гигантские объемы данных мастодонты, такие как Google и Amazon, создают огромные хранилища информации своих пользователей, чтобы предлагать наиболее подходящие товары. Движение «Измерение себя» (Quantified Self) подталкивает к созданию ряда новых продуктов и приложений, предназначенных для того, чтобы пользователь оценил свою деятельность, здоровье, физическую нагрузку. Такие собиратели данных обещают сделать нашу жизнь лучше. Замечательно, что теперь мы можем собрать информацию, когда нам лучше всего спится и какие протеиновые батончики способствуют быстрейшему расщеплению жиров в процессе пробежки. Но фиксация всех этих данных навевает тоску и меланхолию. Если алгоритмы проберутся в каждый закоулок нашей жизни и ничего таинственного в ней не останется, то потери будут огромны.

Чем быстрее мы движемся от автоматизированного производства к автоматизированному принятию решений, тем больше рискуем остаться без человеческого фактора. Чем больше мы сводим свой опыт (удручающий, радостный, пугающий) к ряду данных на графике и разработанных машиной указаниям, тем скорее мы изгоняем из него частицу волшебства.

Когда в 2014 году рейс 370 компании Malaysia Airlines таинственным образом пропал с радаров и родные пассажиров, а вместе с ними и весь мир оставались в неведении относительно судьбы самолета, эссеист и сценарист Пико Айер писал в своей колонке, где напомнил нам о причудах знания: «Какой бы ни была сфера нашей компетенции, мы знаем, что зачастую чем больше данных мы получаем, тем меньше, в сущности, знаем. Вселенная – это не фиксированная сумма, где количество известного вычитается из неизвестного»[51 - Pico Iyer. The Folly of Thinking We Know. The Painful Hunt for Malaysia Airlines Flight 370 // New York Times. 2014. March 20. URL: http://www.nytimes.com/2014/03/21/opinion/the-painful-hunt-for-malaysian-airlines?370.html (http://www.nytimes.com/2014/03/21/opinion/the-painful-hunt-for-malaysian-airlines%E2%80%91370.html).]. Айер призывает принять скромные границы нашего знания и оставить место для неизведанного: «Даже если мы узнаем больше о судьбе авиалайнера, вряд ли получим ответы на все наши вопросы. А постоянное напоминание о том, сколько всего мы не знаем (и сколько лет мы не знаем об этом), способно омрачить нам процесс подготовки к следующему внезапному явлению необъяснимого».

В бизнесе для необъяснимого очень мало места. Знание зачастую приравнивается к точному измерению, и всеобщей мантрой является: «Ты можешь управлять только тем, что способен измерить». Большие данные проникли на наши рабочие места, отслеживая не только продуктивность каждого работника, но и его общественные взаимодействия, названные экспертом по «большим данным» Алексом Пентлэндом «социальной физикой»[52 - Alex Pentland. Social Physics: How Good Ideas Spread – The Lessons from a New Science. N. Y.: Penguin Press, 2014.]. Он упоминает, в частности, приложение для смартфонов «оценщик встреч», которое показывает, что доминирует в ходе переговоров на деловой встрече. Неудивительно, что некоторые ученые выражают опасения в связи с новыми возможностями слежения за сотрудниками и даже называют это «цифровым тэйлоризмом»[53 - Ned Resnikoff. Glassholes at Work / The Baffler. 2014. May 14. URL: http://www.thebaffler.com/blog/2014/05/glassholes_at_work (http://www.thebaffler.com/blog/2014/05/glassholes_at_work).].

Достаточно обратиться к ближайшему по времени финансовому кризису, чтобы осознать, как плохо мы управляем тем, что умеем измерять. Неудачные слияния, провалившиеся новые продукты, репутационные потери, пиар-катастрофы в социальных сетях – все эти примеры культурных несовпадений и разрывов между организациями, брендами и их аудиторией показывают нам необходимость улучшения управления тем, что мы не можем измерить.

Мы только начали исследовать альтернативные определения и параметры создания таких ценностей, как счастье, цель и смысл, и теперь разворачиваем наш аналитический инструмент

для их исчисления и эксплуатации.

Я не против измерения разного рода ценностей, но только если мы не будем забывать о важности неизмеримого.

Рядом с объясняемым следует оставить место для необъяснимого, посреди выраженного напрямую – место для невысказанного. Самые крупные бизнесмены должны быть в душе бизнес-романтиками. Лучше прочих это выразил Ф. С. Фицджеральд, когда определил острый интеллект как умение «держать в голове две противоположные идеи одновременно и сохранять при этом способность к действию»[54 - F. Scott Fitzgerald. The Crack-Up. Esquire, 2008. February 26. URL: http://www.esquire.com/features/the-crack-up (http://www.esquire.com/features/the-crack-up).]. Капитанам бизнеса необходима широта мысли для структурирования хаоса бизнес-реальности. Мы должны бороться с искушением свести эту неопределенность к исчисляемым понятиям.

Именно способность противостоять неуверенности каждодневного существования позволяет нам сохранять продуктивные рабочие взаимоотношения. Как романтики мы рассматриваем ошибку человека в качестве инструмента для самопознания и ценим превратности «не-измеряемого себя». Мы следим за нюансами; ценим намерение так же высоко (а может быть, даже выше), как результат; мы почитаем неизбежность непредсказуемости и провалов. Все эти постулаты веры сопротивляются алгоритмическим формулам, и тем не менее они создают фундамент для самых творческих менеджерских решений. Мы умеем управлять тем, что не можем измерить, и делаем это каждый день.

Одна моя знакомая, литератор, недавно участвовала в аспирантском круизе у берегов Панамы. Ее вместе с группой ученых и творческих работников в рамках недели культурного обмена пригласила на свою яхту австрийская дама, коллекционирующая предметы искусства. Цель состояла в том, чтобы проложить мостик общего языка и понимания между гуманитариями и естественниками, или тем, что британский ученый и литератор Чарльз Сноу однажды охарактеризовал как «две культуры»[55 - The Two Cultures. Wikipedia. URL: http://en.wikipedia.org/wiki/The_Two_Cultures (http://en.wikipedia.org/wiki/The_Two_Cultures), accessed 2014, February 25.]. Моя подруга оказалась вместе с группой студентов-инженеров из Массачусетского технологического института. Их стремление «решить проблему» в любом разговоре, даже об этике, идентичности и культуре, она описала следующим образом: «У них есть ответы еще до того, как другие участники сформулируют вопросы. Неудача? Столб на пути к конечному успеху. Мораль? Вопрос контекста и лучшего принятия решения на основе данных. Любовь? Алгоритм, если получается, сентиментальное развлечение, если не получается». Моя знакомая была обескуражена чеканной риторикой студентов, путающих аналитические навыки с интеллектом. Этот опыт вызвал в ее памяти слова испанского философа Хосе Ортеги-и-Гассета:

«Дай бог, инженеры поймут, что для того, чтобы быть инженером, недостаточно быть инженером».

На мой взгляд, плохая «химия» между двумя группами, беседовавшими на этой яхте, говорит о более глубоком противостоянии в обществе: люди, занимающиеся технологиями, не в курсе, что они чего-то не знают, пока не узнают это. В противовес им, люди искусства и романтики по природе своего труда живут в постоянно напряженном состоянии двойственности, конфликта, сомнений и колебаний. Гуманитарные науки становятся нашими естественными защитными укреплениями в борьбе против чисто утилитарного инженерного сознания. Они помогают человеку поддерживать священный статус того, о чем он не знает. Они направляют нас в самом возвышенном из поисков: кто мы перед лицом природных сил? Кто мы перед лицом диктаторских политических режимов? Кто мы перед голосом нашего призвания? Какой смысл имеет работа в нашей жизни?

В начале торжественной церемонии в Университете Брандейс, литературный редактор New Republic Леон Визельтир обратился к выпуску 2012 года «коллеги-гуманисты»[56 - Leon Wieseltier. Perhaps Culture Is Now the Counterculture. New Republic, 2013. May 28. URL: http://www.newrepublic.com/article/113299/leon-wieseltier-commencement-speech-brandeis-university?2013 (http://www.newrepublic.com/article/113299/leon-wieseltier-commencement-speech-brandeis-university%E2%80%912013).]. Он обозначил знакомство с великими произведениями искусства (текстами, картинами, скульптурами) как «бастион, защищающий от твиттерного ускорения американского сознания». «Культура, – с вызовом подчеркнул он, – стала новой контркультурой». Когда мы наблюдаем постепенную сдачу позиций гуманитарными науками, духовные поиски смещаются. Гарвардский университет недавно сообщил о сокращении доли научных степеней, полученных в гуманитарных науках. В целом по стране с 1996 по 2010 год сокращение составило семь процентных пунктов, с 14 до 7 %[57 - The Teaching of the Arts and Humanities at Harvard College: Mapping the Future. Harvard University, 2013. May 31. URL: http://artsandhumanities.fas.harvard.edu/files/humanities/files/mapping_the_future_31_may_2013.pdf (http://artsandhumanities.fas.harvard.edu/files/humanities/files/mapping_the_future_31_may_2013.pdf), accessed 2014. March 17, 2014.]. Эти цифры никто не оспорил[58 - David Silbey. A Crisis in the Humanities? The Chronicle of Higher Education, 2013. June 10. URL: http://chronicle.com/blognetwork/edgeofthewest/2013/06/10/the-humanities-crisis/ (http://chronicle.com/blognetwork/edgeofthewest/2013/06/10/the-humanities-crisis/). Силби предполагает, что цифры Гарварда неверны, потому что они не включают степени, полученные по истории, визуальному и театральному искусству. Он также выступает против утвержденного среднего по «всем степеням» в Соединенных Штатах, утверждая, что «мы выдаем сегодня гораздо больше степеней по гуманитарным наукам в пересчете на численность населения, чем в 1950?е или в 1980?е годы». В заключение Силби указывает, что в 1960?е годы произошел резкий и беспрецедентный скачок в количестве гуманитарных дипломов, поэтому они не могут служить адекватной точкой отсчета.], а последовавшие дебаты только подчеркнули очевидную проблему – кризис доверия к гуманитарным наукам. Сегодня многих из нас тянет к экспертам, облаченным в лабораторные халаты; мы жаждем научных сертификатов; нас привлекают корреляции, а не причины. Фиксация на научности облагородила наши прежние, более романтичные понятия о мрачном, неистовом духе; загадки темперамента и настроения сменились спецификой клеток, нейронов и синапсов. В эпоху квантификации гуманитарные науки стали считаться почетными, но незначительными. Они могут уловить что-то в прошлом, но им нечему научить вас относительно будущего.

Как далеко мы ушли от тех дней, когда избранная группа ученых-гуманитариев трудилась над созданием знаменитого ныне core curriculum (учебной программы) сначала в Колумбийском университете, затем в Чикагском! Профессора составляли четырехлетний план изучения 100–150 книг, обозначенных как «моральные основы» западного мира[59 - John van Doren. The Beginnings of the Great Books Movement at Columbia. Living Legacies: Great Moments and Leading Figures in the History of Columbia University / Columbia Magazine. 2001. URL: http://www.columbia.edu/cu/alumni/Magazine/Winter2001/greatBooks.html (http://www.columbia.edu/cu/alumni/Magazine/Winter2001/greatBooks.html).]. Образование в современных колледжах свободных искусств базировалось на этих избранных текстах. Прошло полвека, и все радикально изменилось.

Наш core curriculum размыт, не без помощи деконструктивистов с их вопросами об авторстве и принадлежности, которые яростно звучали в университетских кампусах на протяжении 1980–1990?х годов. То, что когда-то было душой и сердцем нашего образования, основами понятий и представлений о гуманитарных науках, сегодня стало полем исследований для немногих

мечтателей и мятежников. Эти студенты – контркультура, по словам Визельтира, – выходят из университета без конкретных навыков. Увы, единственной культурой, привлекающей устойчивое внимание, оказывается культурная среда высоких технологий и всасывающих деньги пространств, подобных Кремниевой долине.

Радикальное воздействие, которое оказало на наше образование развитие цифровых технологий, хорошо уловили в недавно вышедшей книге «Вторая эпоха машин» («The Second Machine Age») экономисты из Массачусетского технологического института Эрик Бринйолффсон и Эндрю Макэфи[60 - Erik Brynjolfsson and Andrew McAfee. The Second Machine Age: Work, Progress, and Prosperity in a Time of Brilliant Technologies. N. Y.: W. W. Norton & Company, 2014.]. Эти авторы утверждают, что экспоненциальный рост инновации в компьютерной сфере уже готов преодолеть не только наши физические возможности, но и познавательные.

Возможно, мы обречены потерять себя и всю ауру человеческого существования в новую эпоху «измерения себя»?

Не выражая пессимизма или оптимизма в отношении рынка труда, авторы выступают за третий путь – сбалансированный подход, признающий жизненно важную роль широкого образования.

«В истории не было лучшего момента для работников со специальными умениями или нужным образованием, потому что эти люди могут использовать технологии для создания и закрепления ценности. Вместе с тем в истории не было худшего времени для работника с “обычными” умениями и способностями, потому что компьютеры, роботы и другие цифровые технологии приобретают такие умения с необычайной скоростью. Перерабатывающие гору цифр компьютеры заменят перемалывающих массу цифр менеджеров», – предсказывает Тим Лейситер в статье по «менеджменту во вторую эпоху машин»[61 - Tim Laseter. Management in the Second Machine Age / Strategy + Business, 2014. Summer. Issue 75. URL: http://www.strategy-business.com/article/00252?pg=all (http://www.strategy-business.com/article/00252?pg=all).].

Романтик уделяет особое место основам нашего образования. Гуманитарные науки – это наши драгоценные, пусть и бесполезные, «особые умения». Сама их бесполезность, непрактичность, решительное желание оставаться вне моделей эффективности и оптимизации служит им благодатью. Рыночная система, высосавшая из них все соки, сама же и выявила их необходимость.

Прагматичные и эффективные, для вас хорошая новость: мы были здесь и раньше. Исторический романтизм, возникший в конце XVIII – начале XIX века, появился как ответ на промышленную революцию и Просвещение. Когда маятник рационализма и эмпиризма занял крайнюю позицию, общество (люди искусства и философы в первую очередь) потребовало вернуть его обратно. И он вернулся…

Дикий и прекрасный

Июнь 1816 года. Женевское озеро, Швейцария. Снова установилась плохая погода. Годом ранее в Индонезии произошло крупнейшее извержение вулкана, и в Северное полушарие устремилось огромное облако пепла. 1816 год в Европе назвали «годом без лета»[62 - Lee Foster. 1816 – The Year Without Summer. National Weather Service. URL: http://www.erh.noaa.gov/car/Newsletter/htm_format_articles/climate_corner/yearwithoutsummer_lf.htm (http://www.erh.noaa.gov/car/Newsletter/htm_format_articles/climate_corner/yearwithoutsummer_lf.htm), accessed 2014. February 26.], поскольку постоянно шли дожди и дул холодный ветер. Среди обычного потока английских туристов, облюбовавших этот район Швейцарских Альп, появилась совершенно новая группа, которая устроила лето страстей, спиритизма, экстаза – вещей совершенно не ассоциирующихся с обществом, знаменитым своим рационализмом и прагматизмом. Произошла незапланированная встреча нескольких культовых фигур западной культуры, икон романтизма – лорда Байрона, Перси Шелли, его жены Мэри Шелли (урожденной Мэри Уоллстонкрафт Годвин) и ее сводной сестры «красотки» Клэр Клермонт. Невзирая на «почти постоянные дожди», как позднее писала Мэри Шелли[63 - Mary Shelley. History of a Six Weeks’ Tour Through a Part of France, Switzerland, Germany, and Holland; with Letters Descriptive of a Sail Round the Lake of Geneva and of the Glaciers of Chamouni. L.: T. Hookham, Jr. and C. and J. Ollier, 1817. Google Books. accessed 2014. March 2.], художники и писатели веселились на швейцарских виллах, пили вино, принимали наркотики, читали вслух рассказы о призраках, возвышая голос, чтобы заглушить шум дождя. Разве удивительно, что это времяпровождение привело к появлению главного произведения той эпохи – «Франкенштейна» Мэри Шелли?

То лето пропиталось духом «carpe diem» (лови момент). Европа была насыщена революционным настроем индивидуальной свободы, противостоящей монархическому правлению, а романтики, вдохновленные своим интеллектуальным кумиром, Жан-Жаком Руссо, сосредоточились на ценностях личных эмоциональных состояний. В поисках встречи с возвышенным художники проводили целое лето, изображая рассветы, свое благоговение перед снежными шапками гор и прозрачность озера, которое Мэри Шелли описала так: «голубое, как отражающиеся в нем небеса»[64 - Ibid.]. Лорд Байрон организовывал пешие прогулки в Альпы, взяв в помощники только мулов. Вместе с Шелли они плавали по всему озеру на лодке под ужасным ветром и грозами. После обеда вся компания собиралась на террасе виллы Байрона и впитывала окружающую красоту.

Если дни проводились в религиозном единении с природой, то ночи посвящались экстатическому приобщению к чему-то другому. Благодаря бесконечному потоку алкоголя и новым жидким формам опиума творческие люди отправлялись на поиски высших контактов, отказывались от ограничений скучного буржуазного общества во имя свободной любви. Последняя сделка оказалась значительно выгодней для мужчин, чем для женщин, как показал риторический вопрос Байрона при известии о появлении на свет его незаконнорожденного ребенка: «Это мой шалопай?»[65 - Seаn Manchester. A Byronic Legacy. Gothic Press. URL: http://www.gothicpress.freeserve.co.uk/Byronic%20Legacy.htm (http://www.gothicpress.freeserve.co.uk/Byronic%20Legacy.htm), accessed 2014. March 20.].

Лорд Байрон, возможно самый известный романтик, заложил архетипы, которые мы используем и по сей день. Английское общество отталкивало его, называя «безумным, дурным, опасным знакомцем» из-за скандальных связей как с женщинами (включая сводную сестру), так и с мужчинами, и одновременно почитало за его мрачно-прекрасное выражение лица, ауру загадочности и очарования. Байрон стал примером меняющегося «carpe diem»[66 - Terry Castle. Mad, Bad and Dangerous to Know. // New York Times. 1997. April 13. URL: http://www.nytimes.com/books/97/04/13/reviews/970413.13castlet.html (http://www.nytimes.com/books/97/04/13/reviews/970413.13castlet.html).] эпохи. Если неоклассический герой XVIII века выделялся способностью думать, поражая общество ясным умом и железобетонными рациональными и последовательными аргументами, то романтический герой был эмоционален, подвержен сменам настроения, задумчив и непредсказуем.

Руссо выдвинул знаменитую формулу, отвечая Декарту: «Я чувствовал до того, как думал»[67 - Johann Wolfgang von Goethe. The Sorrows of Young Werther. Mineola, N. Y.: Dover Publications, 2002.]. Романтический герой (или антигерой) был прямым ответом на диктат рационального мышления, свойственного философам эпохи Просвещения. Поэты-романтики и байронические герои метались между восхищением и отчаянием, остерегаясь любых форм разума. Они держались в стороне от общества, зачастую скрываясь в тайных и мрачных уголках прошлого, что позволяло им оставаться неуловимыми для остального мира. Естественный всплеск интереса романтиков к различным эмоциональным состояниям и примат субъективного опыта над объективной истиной тянули их ко всему

ностальгическому и сверхъестественному. Эти и другие негативные эмоции, в том числе страдание и нужда, стали визитными карточками романтика и прекрасно показаны в «Страданиях молодого Вертера» И. В. Гете, а также в образе «страдающего странника» Вордсворта, Байрона и других писателей той эпохи. Сегодня страдание мы рассматриваем как дефект, «порок» наших систем организма, требующий лечения таблетками или психиатрами, но романтики гордо несли страдание на своих знаменах, считая его обязательным жизненным опытом: я страдаю, следовательно, существую. В Германии для этого чувства придумали термин Weltschmerz – «мировая скорбь», а философ Исайя Берлин видел в нем результат «неумолимого стремления к недостижимым целям»[68 - Isaiah Berlin. The Roots of Romanticism. Recorded 1965. L.: Chatto & Windus: 1999.].

Подобное стремление помещало романтиков в состояние постоянной оппозиции общепринятым нормам. Дойдя до предела в своем развитии, они покидали общество и вели уединенную жизнь. Иногда о них заботились более состоятельные друзья. Британские аристократы, к примеру, начали включать в план своих поместий места для уединения и принимали постоянно живущего там отшельника в «штат». Он должен был жить на «подходящем расстоянии» от главной усадьбы поместья, «ходить бородатым и в живописно грязной одежде, издали в полумраке внушать некоторую дрожь и легкий интерес»[69 - Gordon Campbell. The Hermit in the Garden: From Imperial Rome to Ornamental Gnome // Oxford University Press, 2013.]. Отшельники стали символом подлинной жизни, не тронутой порочным влиянием мира. Два века спустя писатель, актер театра и кино Стивен Райт выразил это очень точно:

«Отшельники не испытывают давления себе подобных»[70 - Jokes by Steven Wright. URL: http://www.wright-house.com/steven-wright/steven-wright-Kn.html (http://www.wright-house.com/steven-wright/steven-wright-Kn.html), accessed 2014, February 28.].

Некоторые элементы романтизма живы и по сей день. Достаточно посмотреть на недавнее пристрастие нашей культуры к вампирам. Роберта Паттисона, звезду телесериала «Сумерки», сближает с Байроном не только завиток волос. Следы романтических героев в современной культуре можно найти у самых разных культовых персонажей – от Джеймса Дина и Джима Моррисона до Курта Кобейна и Эдварда Сноудена.

Мы можем распределить наших знаменитостей по разным лагерям. Если Джеймс Бонд – романтик, то хитроумный специалист по дедукции Шерлок Холмс отнюдь им не является. Хамфри Богарт – определенно байронический типаж. Том Круз – не вполне. В сфере бизнеса можно утверждать, что основатель Virgin сэр Ричард Брэнсон или основатель Apple Стив Джобс – романтические герои, а такие главы компаний, как Билл Гейтс, Уоррен Баффет или глава General Electric Джеффри Иммельт, – нет. Если говорить в целом, то любой человек, не смешивающийся с обществом, которому свойственны аура загадочности и переменчивость настроения в большей мере, чем рациональные высказывания, принадлежит к семейству романтических героев.

В этом понимании слово «романтический», изначально описывавшее художественное направление, вошло в наш современный язык. Сегодня мы можем использовать его в самых разных контекстах, и люди кивнут нам в ответ с единодушным пониманием. Когда мы думаем о романтическом опыте, большинство представляет себе что-то, что поднимает нас над рутиной повседневности. Мы видим Тадж-Махал, танго в Буэнос-Айресе или ужин при свечах на пляже; воображаем прогулку по Латинскому кварталу в Париже, «Римские каникулы», предложение о замужестве на мосту Золотые Ворота или неожиданную доставку букета цветов. Романтические тропы стали настолько известны, что для их выражения разработаны целые жанры и поджанры: от «любовных романов» в мягкой обложке до самой изысканной работы Вуди Аллена «Манхэттен», от его письменного признания в любви Нью-Йорку до знаменитых «домкомов» 1930–1940?х годов, таких как «Воспитание крошки» или «Филадельфийская история». У французов, специалистов в области романтики, есть прекрасное выражение «je ne sais quoi»[71 - Tim Blanning. The Romantic Revolution: A History. N. Y.: Random House, 2011.] – что-то необъяснимое, неуловимое, неизмеримое, преобразующее наш жизненный опыт.

От поэтов-романтиков прошлого до романтических героев современной культуры определяющими характеристиками такого типажа оставались на протяжении веков примерно одни и те же вещи: преобладание эмоций над разумом и чувств над мыслями; интроспективная ориентация и самовосхищение; гиперчувствительность и повышенное внимание к чувствам и настроению; обостренный интерес к необычным людям и явлениям; нонконформистская поза; вера в сообщество в сочетании с необходимостью одиночества; тяга ко всему возвышенному, загадочному, секретному; благоговение перед природой; вера в воображение и красоту как тропу к духовной истине; желание изменить всего себя путем сильных переживаний. Если связать все эти черты воедино, то вы проложите себе путь к более богатой жизни, такой, которая выходит за границы рациональности, социальных норм, где все исполнено смысла.

Звучит как увлекательное приключение. И все-таки мы сопротивляемся. Как же нам перенести это понятие о жизненном опыте в наше рыночное общество, в бизнес-культуру, основанную на сделках? С чего начать?

Начнем с самого начала. Что пробуждало в нас жизненную страсть до того, как мы узнали о таких «взрослых» ценностях, как деньги и власть? Как опыт познакомил нас с самой романтической составляющей нашей личности? Был ли это звук вращающейся двери, когда вы зашли в свой первый офис? Или прикосновение крепового платья к ногам, когда вас впервые позвали на собеседование? Или, может быть, холод из офисного кондиционера придавал вам силы, когда вы подписывали контракт с первым крупным клиентом? У многих из нас эти первые волнующие моменты остались далеко позади. Но мы можем воскресить их в своей памяти. Закройте глаза и отмотайте назад пленку – как эта работа ощущалась, как она звучала, как она заставляла учащенно биться сердце?

Первая работа, первая любовь

За последние несколько лет в самых разных ситуациях – на вечеринках, в случайных разговорах, в дороге, на конференциях – я всегда задавал один и тот же вопрос: «Каковы ваши первые воспоминания о работе?» Кто-то отвечал коротко, иногда негативно, но большинство мой вопрос заставлял задуматься, а потом они начинали улыбаться. Я улыбался в ответ и слушал. Такие исповеди не могут оставить равнодушным. В результате люди делились обычно историей первой любви.

«Звук кассового аппарата: чик-чок».

«Холод контейнера с мороженым».

«Запах дыма и смазки на одежде».

«Под ногтями постоянно была грязь».

«В офисе газеты всегда стоит запах свежей печати».

«Повсюду пятна чернил».

«У меня в волосах все время было сено».

«Усталость. Я так уставал, что просто валился в кровать».

«Попкорн с маслом».

«От сидения на палубе у меня образовался смешной загар».

«Толкал трехколесный вагончик вверх-вниз по пляжу».

Один инвестиционный банкир, с которым я познакомился на вечеринке в Нью-Йорке, начал ответ на мой вопрос с простого признания: «Помню, мне было интересно то, чем занимался отец». Наш разговор прервали, и, кажется, больше я от него так ничего

и не услышал, но позднее он меня снова нашел: «Я подумал над вашим вопросом, он пробудил во мне множество воспоминаний». А еще через неделю мы созвонились, и он рассказал мне всю историю:

«В детстве я не мог дождаться того момента, когда надену костюм и отправлюсь “в офис”, как папа. Каждый день я смотрел, как он стоит в ванной в белой футболке, наносит крем на волосы, чтобы они блестели, а затем достает из гардеробной один из десяти костюмов. Большинство его костюмов казались мне одинаковыми, но я знал, что у каждого где-то в манжетах и карманах вшиты маленькие детали “на заказ”. Внутри, где никто не мог этого увидеть, были вплетены прекрасные шелковые нити ярких цветов. Он называл их “секретными улыбками”. Он одевался, и я шел его провожать до двери и отдавал ему в руки портфель. Он надевал плащ и резиновые боты на парадные туфли. Почти каждое утро мы выполняли один и тот же ритуал – хлопок в стиле “дай пять”, и я смотрел, как отец исчезает в мрачном, холодном утре Коннектикута. Что же это за таинственная страна под названием “офис”? Какое сказочное место требует такого выверенного ритуала одежды и поведения? Я пообещал себе, что однажды я тоже проснусь утром и отправлюсь “в офис”. Я хотел войти в тайный мир взрослых с набором костюмов в гардеробе. Сяду на волшебный поезд 7:52, который каждое утро увозит вдаль моего отца к почетной гильдии бизнесменов. Я этого добился. Теперь я просыпаюсь каждое утро и точно по такому же ритуалу собираюсь на работу. Мой отец скончался пять лет назад, но до сих пор я все время вспоминаю о нем. Я думаю о том, какими разными путями я поддерживаю его ценности и традиции. Офис уже давно перестал быть “волшебным”, но мой утренний ритуал остается именно таким, тем самым вызывая дух отца. До сих пор каждое утро мы вместе собираемся на работу. Мы оба с ним деловые люди».

Одна пожилая женщина, успешный директор по персоналу в IT-компании, рассказала мне с неожиданной усмешкой о радостях первых лет работы детской няней:

«Я помню ту чистую радость, которую ощущала, когда все три соседских ребенка наконец засыпали. Я закрывала дверь, ждала несколько минут, возвращалась, проверяла, прислушивалась к их дыханию, а затем начиналась внезапная гонка. Все, впереди целая ночь – пространство “взрослой жизни”. Я отправлялась в гостиную соседей, растягивалась на диване, задрав ноги вверх. У меня было такое чувство, что весь мир открыт для меня, все его возможности. С работой покончено, осталось только провести ночь. Это было чувство огромного удовлетворения. Тогда работа казалась простой, а вознаграждение полным. Как такое могло быть?»

Как-то в дороге я разговорился с хозяином мастерской по ремонту машин. Он рассказал мне, как отец впервые отправил его на тележке «под кузов»:

«Я был еще совсем маленьким, пяти или шести лет. Там внизу оказалось темно и очень тихо. Я ощутил покой. Словно я приземлился на другой планете, где мне разрешают походить и посмотреть все, что я захочу. Мне захотелось узнать, как здесь ориентироваться, что именно я вижу перед собой. Помню отчаянное желание учиться».

Офицер полиции из Техаса, ставший частным детективом, рассказал мне о своем отце – морском пехотинце и дяде – полицейском из Чикаго:

«Копы, морпехи – куда ни посмотри, везде я видел людей в форме. Они были образцами. Форма для меня значила все. Я не был уверен, кем именно хочу стать, но знал, что буду носить форму».

В Калифорнии я познакомился с шахтером, вспомнившим, как он впервые вместе с родными отправился на поиски золота. Он до сих пор работает в этом бизнесе, но золотые самородки, найденные в детстве, он никогда даже не пытался продать.

«Там золото никогда не было средством для достижения цели. Это и была цель. И когда я держу в руках это золото, оно напоминает мне о тех временах. Люблю доставать те самородки и рассматривать их, вспоминать, как я их нашел. Смотрю на свое золото и снова переживаю каждую минуту тех приключений».

Первые рабочие воспоминания могут служить талисманами любому из нас. Мы храним как священную реликвию наши юные, взлелеянные понятия о работе и ее смысле. Мы должны помнить, насколько романтически несовершенными ощущали себя в ходе тех ранних опытов и как обещание чего-то большего поддерживало в нас энтузиазм.

Во взрослой жизни нам слишком часто не хватает именно этого духа несовершенства. Мы гонимся за работой в «соблазнительном» стартапе или за быстрым карьерным взлетом, который служит эквивалентом «случайной ночи». Мы прилагаем чудовищные усилия для приобретения всего этого, желаем этих целей, овладеваем ими, потому что они достижимы. А когда все уже сказано и сделано, подобные приобретения зачастую кажутся пустышкой. Словно Дон Жуан, ставящий зарубки на кровати, мы начинаем подсчитывать то, что является наиболее волшебным и неуловимым. Романтик подобен Дон Кихоту с его «невозможной мечтой» или капитану Ахаву с его навязчивой идеей поймать Большого Белого Кита. Он находится в вечной гонке за недостижимым, и его межевые столбы постоянно отдаляются.

Разница между сексом и романтическими отношениями заставляет вспомнить историю французской журналистки Софи Фонтанель. Она стремилась к непорочной любви со всем миром. В своей книге «Искусство спать одной» («The Art of Sleeping Alone: Why One French Woman Suddenly Gave Up Sex») Фонтанель придумывает, как самые романтичные отношения в мире сохранить платоническими[72 - Sophie Fontanel. The Art of Sleeping Alone: Why One French Woman Suddenly Gave Up Se. N. Y.: Scribner, 2011.]. Согласно древнегреческому философу Платону, любовь – это самый мощный инструмент человека для созерцания божественного, но это совершенно не означает, что платоническая любовь является антиэротической. На самом деле он проводит разделение между «вульгарным эросом» и «божественным эросом», между самовлюбленной, материальной, сосредоточенной на соблазнении сексуальностью, целью которой является физическое наслаждение и воспроизводство, и самой возвышенной эротической чувственностью, поднимающей желания плоти в царство духовного[73 - A. W. Price. Love and Friendship in Plato and Aristotle. Oxford: Clarendon Press, 1989.]. Схожим образом Зигмунд Фрейд определял либидо как жажду жизни, а не жажду секса[74 - Sigmund Freud. Three Essays on the Theory of Sexuality. Eastford, CT: Martino Fine Books, 2011.]. Эти концепции питают те откровения, которые Фонтанель находит в любовной жизни без секса:

«На протяжении тех 12 лет, когда у меня не было секса, я кое-чему научилась. Я многое узнала о своем теле, о роли искусства в эротизме, о силе снов, о мягкости одежды, о прибежище и о значении элегантности. И я поняла, что большинство людей хотят просто доказать свою сексуальную полноценность. Вот и все».

Я бы приложил этот тезис к работе. Мы хотим доказать свою функциональную полноценность, что человек может работать не хуже, а то и лучше машины. Но подобный подход приводит нас только к тому, что мы истощаем себя или переводим полностью в автоматический режим, когда на самом деле главная ценность, которую мы можем сообщить в процессе работы, – это наше воображение.

Исследования по тайм-менеджменту показали, что средний взрослый американец посвящает сексу четыре минуты

в день, но более четырех часов находится в воображаемых мирах, погружаясь в книги, фильмы, видеоигры, телевизор или просто предаваясь мечтам[75 - Paul Bloom. The Pleasures of Imagination. Chronicle of Higher Education, 2010. May 30. URL: http://chronicle.com/article/The-Pleasures-of-Imagination/65678 (http://chronicle.com/article/The-Pleasures-of-Imagination/65678).]. Как указывает в книге «Как работает удовольствие» («The New Science of Why We Like What We Like») психолог Пол Блум:

«Наше главное удовольствие состоит в соучастии в событиях, которые, как мы прекрасно знаем, не происходят в реальности»[76 - Paul Bloom. How Pleasure Works: The New Science of Why We Like What We Like. N. Y.: W. W. Norton & Company, 2010.].

Воображение уносит нас в другую жизнь. Это квинтэссенция романтического подхода. Немецкий философ Ф. Ницше описывал романтика как человека, который все время хочет оказаться в другом месте.

Когда я совершил «каминг-аут»[3 - Каминг-аут (раскрытие, выход) – процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству либо результат такого процесса.] и предстал перед миром в роли бизнес-романтика, защищая саму идею нереализации, то познакомился со многими профессионалами, которые «хотели оказаться в другом месте», оставаясь преданными тому делу, которым занимались здесь и сейчас. Одни стремились применить бизнес для изучения собственных увлечений, другие находили энергию и вдохновение в воплощении своих идеалов, требуя, чтобы бизнес доставлял ощущение чего-то идеального как клиентам, так и работникам. Третьи использовали бизнес для исследования глубоких вопросов природы человеческого существования, а также для достижения каких-то общих целей.

В следующем разделе я познакомлю вас с семью бизнес-романтиками, работающими в самых разных сферах бизнеса. Прототипический романтик XIX века избегал культурных норм и моды. Он стоял на вершине горы в бережно охраняемом одиночестве. Бизнес-романтики закатывают рукава и приступают к работе, направляя мятежный дух и страсти в инициативы, провокации, которые оказывают влияние на пространство офиса, зал совета директоров, наш клиентский опыт и многое другое.

Во многих представленных портретах вы можете узнать сами себя. Любовники, бизнес-путешественники, аутсайдеры, голоса, стражники, визионеры или верующие – все они ищут большего и занялись бизнесом из романтических побуждений.

Глава 2

Знакомьтесь: бизнес-романтики

Любовники

Гастон Фридлевски и Марикель Вайнгартен любят друг друга, но также они по уши влюблены в бизнес.

«Все началось с того, что мне не нравились шнурки», – рассказал мне Гастон. Дело было в 2002 году, 21?летний выпускник факультета управления бизнесом поймал себя на том, что постоянно жалуется на них – мерзкие узлы портят внешний вид модных кроссовок, их дико неудобно завязывать и развязывать, их единообразие сводит на нет всю оригинальность обуви. В то время Гастон, уроженец Буэнос-Айреса, размышлял о выборе жизненного пути.

«Я встречался с несколькими предпринимателями, и их креативность пробудила во мне новый образ мыслей. Они говорили, что, если есть хорошая идея, деньги придут сами. Я не знал, что так бывает. Я понял, что страстно хочу придумать новый дизайн шнурков, и решил полностью посвятить себя этой цели».

Гастон набросал предварительный бизнес-план и стратегию продвижения нового продукта. Он нанял промышленных дизайнеров для создания прототипов более удачных шнурков. Но ему было лишь немногим за двадцать, и для убеждения инвесторов недоставало необходимой солидности. Они говорили, что он слишком молод и неопытен, считали идею безумной и поэтому с трудом выделяли деньги. Гастону требовался опыт ведения бизнеса.

Он не отказался от мечты, но решил получить степень магистра финансов, а затем устроился в отделение JPMorgan в Буэнос-Айресе.

«Я пять лет занимался слияниями и поглощениями. Это были безумные сделки самого разного рода по всему миру. Я получил опыт настоящего глобального бизнеса. Но в конце каждого месяца я вкладывал часть зарплаты в исследования и разработки в рамках проекта «шнурки». Я ставил себе небольшие цели – в свободное время каждую неделю старался сделать хоть что-то для продвижения дела».

Как раз в этот период Гастон познакомился с Марикель. В то время она, покончив с работой в сфере недвижимости, занималась современными танцами, фотографировала, одновременно управляя собственным бутик-отелем. В отеле Марикель было всего пять номеров, но он имел громадную популярность. Всего год спустя после открытия он занял первое место на сайте TripAdvisor в категории «бутик-отели Буэнос-Айреса».

Вскоре после знакомства Гастон и Марикель решили жить вместе. Уже добившись достаточно крупных успехов в карьере, они могли бы продолжать в том же духе и вести благополучную, богатую жизнь, как это делали многие их коллеги. Но чего-то не хватало. Как сформулировала Марикель, они хотели «принести в этот мир что-то новое». Они догадывались, что в мире бизнеса есть очень увлекательные аспекты, но были уверены, что их невозможно разглядеть в коридорах JPMorgan и других глобальных компаний. Они хотели, чтобы бизнес отражал их собственные ценности и приоритеты. Марикель вспоминала, что большую часть дня они проводили в разных местах. Почему работа предполагает твой отрыв от семьи?

К этому моменту, спустя восемь лет после начала работы, новый дизайн шнурков от Гастона обретает форму. С помощью профессионалов он создал резиноподобные шнурки с зарубками на обоих концах. Цепляясь за специальные отверстия, они моментально превращали кроссовки в туфли без шнуровки. Итогом финального прототипа стали кроссовки с пятью пластиковыми полосками, создающими мостики между отверстиями.

Получив одобрительные отзывы на последний вариант, Гастон и Марикель решили, что готовы бросить прежнюю работу и открыть собственное дело. Поженившись, они вложили все имеющиеся средства в переезд для запуска бренда, символизирующего новый стиль жизни. Вместо того чтобы направиться сразу на Манхэттен (в эту «модную столицу мира»), они сделали выбор в пользу нового типа деловой активности, набиравшего обороты на другом берегу реки.

«Бруклин был переполнен идеями о том, как заставить бизнес работать, – говорила Марикель. – Люди строили общество с помощью новых инструментов, и мы хотели стать частью этого движения».

Прогулявшись по набережной соседнего с Бруклином пригорода Уильямсбурга, вдоль ряда обветшалых фабричных зданий XIX века, ныне переоборудованных в роскошные пространства для коворкинга[4 - Коворкинг (англ. совместно работающие) – это модель работы, в которой участники, оставаясь независимыми и свободными, используют общее пространство для своей деятельности.], новобрачные поняли, что нашли себе место жительства.

Итогом десяти лет вдохновенной преданной работы и романтического отношения к делу стал запуск в 2011 году нового бренда. Семейная пара назвала его Hickies. Бизнес-революции – это удел сильных духом. Двое предпринимателей непрерывно работали в течение первого года, разрабатывая бизнес-стратегии. Они познакомились с несчетным количеством ретейлеров, обсуждая с ними перспективы

продажи Hickies в магазинах, но натолкнулись на безразличие или предложения о совершенно неприемлемых бизнес-моделях.

«Все ретейлеры говорили нам, что это не будет работать. Или предлагали отдать им 70 % прибыли, – вспоминает Марикель, издевательски смеясь. – Но почему кто-то из магазинов прошлого века будет рассказывать нам, что пойдет, а что нет?» Семейная пара отошла от традиционных форм ретейла и инвестирования и обратилась к новой модели поиска средств через краудсорсинг[5 - Краудсорсинг (англ. толпа и использование ресурсов) – передача некоторых производственных функций неопределенному кругу лиц, решение общественно значимых задач силами добровольцев, часто координирующих при этом свою деятельность с помощью информационных технологий.]. В 2011 году Kickstarter (интернет-платформа, позволявшая артистам и предпринимателям собирать деньги на свои проекты) только набирал популярность. На создание собственной кампании семейная чета потратила три месяца.

Кампания Hickies была запущена на Kickstarter в мае 2012 года. В первый же день они получили 25 тысяч долларов. Когда полтора месяца спустя кампания завершилась, они заработали 160 тысяч долларов. В общей сложности 4 тысячи спонсоров подписались в поддержку бизнес-модели Hickies, купив 10 тысяч упаковок Hickies. После успешного запуска брендом заинтересовался ретейлер Brookstone. Между октябрем и декабрем 2012 года, менее чем за три месяца, они продали 200 тысяч пар.

Сегодня два года спустя компания получила 4,2 миллиона долларов инвестиций, расширив свои операции вплоть до создания европейского филиала и отправляя миллион пар фирменных шнурков в 14 стран[77 - Hickies.com. URL: http://www.hickies.com/blogs/news/12504485-hickies-announces-key-management-additions-raises?4-2mm-investment-round-to-fuel-global-expansion-and-product-development (http://www.hickies.com/blogs/news/12504485-hickies-announces-key-management-additions-raises%E2%80%914-2mm-investment-round-to-fuel-global-expansion-and-product-development), accessed 2014. February 27.]. «Я направил свое творчество в бизнес. В этой сфере я смог выразить себя», – говорит Гастон.

«Потому что, в конце концов, бизнес – это просто еще одно средство самовыражения».

Бизнес-путешественники

В октябре 2012 года художники и бизнесмены Эмили и Адам Арто собрали минимум вещей, взяли двухлетнюю дочь Колетт и выехали на легендарном фургоне фольксваген «Вестфалия» из Лос-Анджелеса. У них был простой план: на юг. Они начали с путешествия по Нижней Калифорнии и другим мексиканским штатам. Не считая кратких заездов к друзьям и родственникам в Калифорнии и на Гавайях, они провели 18 месяцев в пути, осваивая незнакомые доселе территории. Они не ставили никакой конечной цели путешествия. Дочь уже привыкла называть фургон «домом» и легко засыпала под гул мотора.

Это путешествие навевает воспоминания о 1960–1970?х годах, когда подобные вояжи стали одним из символов контркультурного движения в Калифорнии. Эмили и Адам выросли в обстановке путешествий и походов. Адам провел большую часть детства в списанном школьном автобусе, перемещавшемся вдоль западного побережья Соединенных Штатов. Так что для него эта поездка стала просто напоминанием о временах детства.

Это путешествие интересно тем, как семья Арто использовала новые рыночные сообщества для финансирования своего предприятия. Эмили и Адам документировали свою жизнь в дороге через удивительный блог в «Инстаграмме». Адам – известный фотограф, и в его кадрах отражались роскошные ночевки под звездным небом, равно как и те дикие места, по которым они проезжали днем. Эмили оживляла блог живыми комментариями к увиденному, а сейчас она работает над книгой рецептов, опирающейся на опыт готовки на плите своего «фольксвагена». Романтический проект семьи Арто привлек обширную аудиторию привязанных к дивану, но голодных до путешествий наблюдателей, которые каждый день ждали рассказов о последних приключениях семьи. В наш век повсеместного царства Starbucks, ноутбуков на пляже и смартфонов в кровати странствия семьи Арто предлагают убедительную альтернативу привычной жизни.

Все это стало возможным благодаря бизнесу. Еще перед началом путешествия Арто провели кампанию на Kickstarter, чтобы собрать денег на жизнь в дороге. Когда их сбережения иссякли посредине пути, Арто использовали возникшее активное сообщество для организации серий «мгновенных распродаж» по типу 24?часовых Bazaar и предлагали своим подписчикам поддержать проект, покупая местные ремесленные поделки. На последней распродаже были выставлены пледы ручной работы, приобретенные в ходе путешествия по перуанским деревням.

«Изначально бизнес не входил в нашу формулу успеха, – объясняла Эмили. – Но в итоге он стал важной частью стратегии, позволявшей продолжать жизнь в дороге».

Вместо того чтобы быть средством для достижения цели, бизнес стал неотъемлемой частью путешествия. Арто считают, что эти сделки оказались самым мощным средством формирования сообщества за все время приключений.

«24?часовой Bazaar позволил нам связаться со многими людьми, с которыми мы бы никогда иначе не познакомились. Ремесленники приглашали нас к себе домой, мы вместе готовили еду, наши дети играли. Со многими клиентами у нас выстроились отличные отношения. Нас постоянно немного смущал тот интерес, который проявили к нам жители разных стран мира», – признается Эмили.

Совершенно естественным выглядит теперь название проекта «Наша открытая дорога». Их бизнес-модель вошла в резонанс с ностальгическими воспоминаниями о путешествиях прошлого, оставаясь при этом верной более прогрессивному взгляду на соотношение между «исследованием» и «использованием». Эмили описала это как «современный баланс между культурным обогащением, уважением и пониманием тех мест, которые мы проезжаем».

Возможно, нет ничего более ностальгического, чем фургон, везущий целую семью через весь континент. Фольксваген «Вестфалия» является весьма почитаемым брендом, ему посвящено бесчисленное количество трэвел-блогов, статей, маркетинговых приемов, роликов на YouTube и признаний в любви в форме организации фан-клубов и фан-сообществ по всему миру. Эмили соглашается:

«Визуальный эффект от нашего дома в значительной мере и придает ностальгический элемент этому путешествию. Но проект в целом посвящен переосмыслению идеи “американской мечты”. Традиционное понимание “американской мечты” смещается от линии “бедность – успех” к линии “собственность – признанный член сообщества”».

Путешествие семьи Арто представляет эту мечту наоборот. Разобрав функционирование бизнеса до его структурных основ (накапливание исключительно культурного капитала), проект не смог бы выжить.

«“Наша открытая дорога” существует только здесь и сейчас. Нет никакого пятилетнего плана, нет стратегии роста. Иногда семейный бизнес следует ограничить рамками семьи. Для нас семья, бизнес и приключения – это не взаимоисключающие вещи. Они тесно переплетены».

Аутсайдер

Алекса Клэй считала, что она не соответствует миру бизнеса. Получив к 30 годам степень магистра экономической истории в Оксфорде, она изучала социальное предпринимательство вместе с неправительственной организацией Ашока. Постепенно эти исследования привели

к возникновению и развитию движения, которое Алекса и ее бизнес-партнер Мэгги де При назвали «Лига интрапренеров». Алекса познакомилась с несколькими интрапренерами – сотрудниками крупной корпорации, имеющими полномочия и финансовые ресурсы для разработки и производства новых товаров и услуг, то есть действующими как предприниматели в рамках отдельной корпорации. Они сразу ее привлекли. Она стала изучать стратегию и тактику, которые использовали эти выбивающиеся из системы люди, чтобы бросить вызов ортодоксальной и конформистской среде. Недавно Алекса завершила свою первую книгу «Экономика неудачников», она участвует в театральных перформансах, в частности играет одну из ролей в постановке «Амиши-футуристы» на IT-конференциях. Все эти масштабные проекты стали возможными благодаря ее статусу аутсайдера. Она – первоклассный провокатор, отшельник в гуще событий, видит все в другом ракурсе и изыскивает возможности для изменений.

«Как этнографический ландшафт, бизнес всегда оставался мне чуждым, – объясняла Алекса в личной беседе. – Мне до сих пор странно видеть все эти костюмы и галстуки, такую совершенно конформистскую среду. Те люди, с которыми я ассоциирую себя, привносят аутсайдерскую индивидуальность в свою корпоративную идентичность. Это позволяет им создавать новое».

Она считает, что сегодня как никогда важны инновации, внедряемые аутсайдерами. Чем дальше мы смещаем парадигму от командно-контрольных центров в модели капитализма XX века (заводские рабочие плюс «белые воротнички» управляющих) к более децентрализованной системе, тем больше открывается возможностей для автономии, творчества и романтики. Работа Алексы направлена на то, чтобы пробудить в людях возможности для глубокого и разнообразного знакомства с бизнес-культурой. Она утверждает:

«Мы должны переучить себя, чтобы снова стать людьми в пространстве своих фирм».

Этот тезис отнюдь не является бесспорным. В конце концов, привнося больше личного в существование на рабочем месте, мы становимся более уязвимыми и подвергаем себя риску ассимиляции наших культурных ценностей. Алекса приводит пример Генри Форда, «устрашающего капиталиста», как она его называет, который попытался создать утопический завод в Бразилии, где должны были сочетаться капитализм и социальная повестка дня: «Он любил вторгаться в личную жизнь рабочих. Он поставил вне закона такие пороки, как табак и алкоголь, поощрял выбор определенного стиля жизни. В Бразилии люди восстали. Поселение, созданное им, развалилось».

Несмотря на такой неудачный пример, Алекса считает, что именно сейчас настало время рискнуть.

Наша жизнь уже настолько пропитана нормативными ценностями капитализма, что единственный шанс состоит в том, чтобы найти свою истинную сущность в этой мейнстримной рыночной культуре.

Легко представить себе, как предприниматель, использующий Kickstarter или Etsy, раскрывает свою истинную сущность в работе. В его деятельности страсть играет не меньшую роль, чем банковский чек. Но Алекса старается также внедрить романтическую повестку дня в традиционную корпоративную культуру. Мощным инструментом для этого служит ее работа в «Лиге интрапренеров»: «Лига началась с 20 бесед с разными людьми из огромных масштабных, транснациональных компаний. От каждой такой получасовой беседы меня буквально колотило – люди хотели, работая в компании, воздействовать на мир».

Алекса и ее партнер Мэгги создали нечто вроде салона, где эти менеджеры могли встречаться и делиться своими стратегическими планами. Такие встречи позволяли интрапренерам обмениваться историями о самых эффективных способах проведения изменений в крупных организациях, включая обсуждение регулировки корпоративных рычагов управления и нахождения общего языка с наиболее консервативно настроенными менеджерами высшего звена. Самое главное – Лига дает интрапренерам разрешение на выстраивание дружеских отношений с коллегами, находящимися вне компаний. Алекса так рассказывает об этом:

«У интрапренеров есть реальная потребность в установлении связей, потому что они чувствуют себя изолированными от коллег по ремеслу. Дэйв Бритиш, менеджер по устойчивому развитию Ford Motor Company, к примеру, является работником автомобильной промышленности в третьем поколении (его дед работал но конвейере Форда), и тем не менее у него есть особый взгляд на будущее компании. Он старается заставить менеджеров компании расширить бизнес за пределы изготовления автомобилей и выбрать бизнес-модель мобильных решений. Это потребует отказа от модели “2,2 машины на семью” и работы по созданию сервисов, которые лучше подходят для плотной городской жизни и являются более дружелюбными по отношению к окружающей среде, – например, кар-шейринга[6 - Каршейринг – то, что в России называется путешествовать автостопом.]».

Оставаться верным своему призванию всегда нелегко, особенно внутри крупной корпорации. По словам Алексы, такие люди, как Дэйв Бритиш, от природы наделены особой страстностью и упрямством, но многим из них требуются управленческие навыки для общения с менеджерами высшего звена, чтобы подкрепить свой проект солидным финансовым обоснованием и одновременно показать, как предлагаемые нововведения выведут на новый уровень и объединят организацию в целом.

От сотрудника компании Vodafone, нашедшего внешний источник финансирования для создания M-Pesa (платформы для мобильных банковских операций, распространившейся по всей Восточной Африке), до рабочих Exxon Mobil, разработавших альтернативные энергетические решения, и менеджеров Morgan Stanley, создавших программы по микрофинансированию, – все интрапренеры – внутренние аутсайдеры, приносящие в замкнутый мир свое масштабное видение социальных изменений[78 - Alexa Clay. The Rise of the Intrapreneurs. Fast Company, 2012, October 3. URL: http://www.fastcoexist.com/1680655/the-rise-of-the-intrapreneurs (http://www.fastcoexist.com/1680655/the-rise-of-the-intrapreneurs).].

Голос

Карен Уикр, директор редакции Twitter, является официальным спичрайтером, голосом всей компании. Эта позиция требует обостренного чувства языка и стиля. Карен умеет измерять температуру текущей ситуации в Twitter и реагировать соответствующим образом.

«В целом у меня неплохо развито чувство, за что надо бороться в каждом сообщении, в любом формате, – говорила мне Карен. – Одни послания рождаются инстинктивно, другие требуют специфических действий, третьи должна сопровождать ясная техническая информация, четвертые задумываются как провоцирующие. Я чувствую эту разницу и работаю над тем, чтобы различные цели наших сообщений были заметны».

Карен пришла на только что созданную позицию главного редактора Twitter в октябре 2011 года. В тот момент компания насчитывала 700 сотрудников и ей не хватало «единого голоса». Перед ней поставили задачу добиться общей связности информации во всех взаимодействиях с внешним миром, не разрушая достояние Twitter – созданную снизу вверх внутреннюю культуру. Часть этой работы состоит в управлении сетью из более чем 15 блогов, нахождении правильного формата рассказа о новостях и продуктах компании. Во время крупных природных

катастроф, таких как тайфун «Хайян», обрушившийся на Филиппины осенью 2013 года, она использовала блог Международных сервисов Twitter для донесения жизненно важной информации о бесплатных тарифных планах для тех, кто выжил в зоне бедствия. «Не было ни одного дня, похожего на предыдущий, – рассказывала мне Карен. – Моя команда взяла на себя несколько функций, включавших редактуру наших внутренних социальных медиа, коммуникацию, все каналы донесения информации от лица компании, а также партизанские проекты».

При этом работа Карен по созданию единого голоса не имела ничего общего с установкой правил или службой официального стражника у коммуникативных каналов. Ее деятельность скорее была похожа на работу шеф-повара знаменитого ресторана, управляющего приготовлением лучших блюд на кухне. Вся эта спонтанная изобретательность была бы невозможна, если бы Карен не готовили к ней на факультете свободных искусств.

«Не было такого дня, когда я не применяла бы на работе знания, полученные в университете», – признается Карен. Она полагает, что знания в области гуманитарных наук (литературе, искусствоведении и истории) сформировали ее взгляд на человеческую природу. Еще важнее оказалось то, что обучение на факультете свободных искусств требует превосходных навыков сочинения текстов, воспитывает уважение к литературным приемам и нюансам тональности в настроении и взгляде на проблему.

«Выпускники гуманитарных факультетов могут черпать из глубокого-глубокого колодца при выборе литературных аллюзий или исторических прецедентов, – отмечает Карен. – Всегда будет существовать потребность в людях, которые умеют писать, думать и чувствовать».

Личный твиттер Карен (@kvox) полон любопытных наблюдений, артистической чувственности и причуд. Он предлагает нам идеальный портрет сотрудника IT-сферы, подкованного в свободных искусствах. Она благословила «напоминалку», которая требует не говорить о «блоге», когда речь идет о «посте в блоге». Карен неистово комментирует «Карточный домик» и другие популярные телесериалы и внимательно следит за разносторонностью интересов пользователей твиттера: «Мне нравится твоя жизнь в Сети, даже в твоих твитах».

Карен 62 года, и 30 последних бурных лет она провела в IT-индустрии. Полезно выслушать мнение столь опытной женщины по поводу будущего технологической культуры.

«Одним из главных преимуществ моего возраста является способность восхищаться. Я могу радоваться таким вещам в индустрии, которые мои коллеги просто не могут оценить в силу своего возраста».

Карен выражает радость и удивление тем, как повернулась ее жизнь:

«Никогда бы не подумала, что я столько лет проведу в IT-сфере, – со смехом признается она. – Ведь я воспитанница мира свободных искусств!»

Карен начала свою карьеру в некоммерческой организации Media Alliance, и в 1990?х годах опубликовала несколько статей и докладов, посвященных новым для того времени интернет-технологиям. Сменив несколько авторских и редакторских позиций в таких журналах, как PC World и Computer Life, поработав консультантом в Sun Microsystems, она услышала о новой компании, готовящей радикальные изменения в процессе поиска в интернете. Карен это сразу заинтересовало, и, когда Google в 2002 году, еще даже до выхода на IPO, предложил ей место в компании, она с радостью ухватилась за эту возможность. Она описывала эту фирму как «поразительную», «меняющую жизнь» – заслуживающие внимания слова от женщины, которую давно уже было не соблазнить пением сирен от представителей IT-сферы. Карен поразил масштабный размах амбиций Google, стремление компании к новым горизонтам и ее ориентация на совершенство, идеальное воплощение.

Девять лет Карен провела в должности спичрайтера, присматривая более чем за 150 блогами, а позднее – и за официальным твиттером компании. Ее постоянно тянет к новым приключениям и сюрпризам. Она любит садиться за работу с раннего утра, чтобы посмотреть, что произошло за ночь. Поэтому она и перешла на свою сегодняшнюю позицию в Twitter. Если Google привлекал ее экспансионистским духом и масштабом прорывных решений, то Twitter обворожил непередаваемой красотой 140 символов.

Она вспоминает уникальные «твиттер-моменты», когда люди из самых разных культурных сред неожиданно сталкивались на этой платформе. Происходили социальные столкновения, которые лингвисты обозначают как «фатическая коммуникация» – коммуникация ради самой коммуникации. Обмен репликами в твиттере служит для распространения информации, например в случае стихийного бедствия, но гораздо чаще тут мы видим искусство свободной болтовни. Сеть дарит удовольствие от мгновенно найденных остроумных реплик, провокаций и пролетающих со скоростью света частичек личной информации. Беспрецедентной эту платформу делает то, что болтовня происходит в масштабе всей планеты. Когда Билл Гейтс приглашает через твиттер Уоррена Баффета на партию в бридж, к ним тут же присоединяется Билл Клинтон с шутливой колкостью: «Где это ты так долго пропадал?» И все это происходит на глазах у широкой публики.

«Никогда ранее не было инструмента для такой радикальной формы самовыражения и обмена информацией в реальном времени, – объясняет Карен. – И все это из-за одного базового факта: Twitter управляют люди, а они загадочны и серьезны, бесконечно креативны и являются существами общественными».

Более 250 миллионов человек доносят свой голос до мира благодаря Twitter. Разумно, что во главе этой истории стоит человек с гуманитарным образованием, такой как Карен, поскольку голос компании должен быть человечным.

Несмотря на то что сегодня Twitter является безусловно самым популярным медиа, Карен воздерживается от прогнозов. Кто знает, что готовит нам будущее? «Интернет-компании не создают пятилетних бизнес-планов», – саркастически замечает Карен.

Постоянные изменения стали фирменным стилем IT-сферы, и это создает благоприятную среду для таких людей, как Карен. Эта культура не склонна цепляться за прошлое.

«Мы не ностальгируем по прежним временам. Все то время, что я работаю в IT-среде, история не пишется, она еще даже не заканчивается», – говорит Карен.

Когда Карен размышляет о скорости технологических достижений, ее переполняет ощущение чуда.

«Я приехала на тридцатипятилетие первого макинтоша и увидела там много седых голов. Пришло какое-то ностальгическое чувство, поскольку мы стояли у самых истоков, но оно продержалось совсем недолго, потому что в зале возобладало другое: “Как же тогда все было примитивно! Просто невероятно, как далеко мы ушли. И сейчас можно только восхищаться”».

Хранитель

Ансгар Оберхольц относится к тем людям, которые сразу кажутся вам знакомыми, с ними моментально чувствуешь себя как дома. В свои 42 года он является духовным отцом берлинского бума стартапов и средоточием бизнес-культуры этого явления. Девять лет назад продюсер сериалов с обширным опытом в творческой индустрии открыл кафе St. Oberholz на острове Митте в центре Берлина, средоточии местных хипстеров. Фамилия в названии кафе показывает, насколько личным было для него это предприятие.

На вывеске красуется слоган: «Не каждую корову можно доить». В самом начале экскурсии, которую он провел для меня, Ансгар настойчиво объяснял, что люди в Берлине открывают бизнес не ради денег: «Это шанс на установление контакта с бизнесменами-единомышленниками для создания своей культуры».

В отличие от других мест сосредоточения стартапов: Кремниевой долины; Кремниевой аллеи (Нью-Йорк); Кремниевого перекрестка (Лондон) и Кремниевого пляжа (Лос-Анджелес) – Берлин не получил своего прозвища. Он претендует на то, чтобы быть иным. Здесь все дышит не последним раундом инвестирования, а чувством общности, запахом стиля жизни. Исторически Берлин, в отличие от остальной Германии, был городом, в котором дозволялось ошибаться, проваливаться.

«Берлин представляется мне лабораторией для политиков и экономистов, а St. Oberholz – это ее часть. При всех изменениях люди продолжают ходить сюда, и у них много идей», – говорил мне Ансгар.

В Берлине жизнь не всегда праздник («Жизнь – это не конеферма» – гласит табличка в кафе St. Oberholz), что особенно заметно суровыми зимами, но и выжить тут все-таки не очень сложно, благодаря упорно держащимся довольно низким ценам по сравнению со многими европейскими столицами. В стране, где гораздо легче произносят «нет», чем «да», быстрый метаболизм Берлина и его вкус к активной деятельности одновременно удивляют и вдохновляют.

Родиной новых берлинских веяний оказалось настоящее ретро-кафе St. Oberholz. Когда в 2005 году оно появилось на свет, то сразу стало излюбленным местом для здешних стартапов, а также для журналистов и художников. Сегодня это открытый для всех клуб, сочетающий шарм прошлого и бьющую ключом энергию новой экономики; изящество и ритм, литературные порывы и деловую хватку. Такое слияние культур отражено в богатой истории здания, где расположено кафе. В XIX веке братья Ашингер, знаменитые владельцы ресторанов, держали на этом месте двухэтажное заведение. Оно было очень популярным среди представителей берлинского художественного и культурного авангарда. Ансгара как раз привлекли история и уникальный «гений места».

На первом и втором этажах расположено кафе со спартанскими столами, быстрым и дружелюбным обслуживанием, что большая редкость в городе, где таксист может отказаться везти вас на небольшое расстояние – пешком дойдете. На третьем этаже, куда ведет великолепная лестница, прячутся несколько помещений, в которых до 40 человек занимаются своими делами – работают, ведут переговоры и т. д. С потолка свисает пугающий сначала пучок силовых кабелей, к которым каждый может подключить свой ноутбук. Немцы называют это «салат из кабелей». Несмотря на неуклюжий внешний вид, это очень эффективный подход. К тому же он придает пространству некоторую расхлябанность, что целиком соответствует берлинскому стилю. Стены украшены рисунками берлинских художников, выполненными мелом, подражающими простецкому характеру инфографики[7 - Инфографика – это графический способ подачи данных, целью которого является быстро и четко преподносить сложную информацию. Одна из форм информационного дизайна.] и ложной мимолетности. На самом деле мел покрыт спреем, который предотвращает стирание. Это хорошая метафора Берлина и таких мест, как St. Oberholz, – театральное переустройство исторических мест художественными средствами, сосуществование старины с молодежной непочтительностью. Как и отец-основатель кафе St. Oberholz не пытается казаться крутым. Это серьезное место, наполненное мягкой иронией.

«Я стараюсь помнить, почему мы затеяли все это, – говорит Ансгар. – Тот первый волшебный момент, когда я решил, что должен это сделать и пойти на риск. И всегда стараюсь вернуться в эту точку, даже сейчас, спустя девять лет. Я делегирую все полномочия, какие могу, и это помогает мне сохранять романтический взгляд. Если все делаешь сам, это может убить любую романтику».

Ансгар тесно связан с миром бизнес-инкубаторов и определения ценности, и тем не менее он, подобно Великому Гэтсби, хранит в голове «вечную мечту». Он не наивный мечтатель, не бизнес-скептик и не идеалист. Он – бизнес-романтик. «Сердце имеет большое значение. Не так много вопросов, на которые можно ответить с помощью калькулятора. Мое сердце говорит: “мы должны найти особое место”. А затем уже надо составлять планы и смотреть, сходятся ли цифры. Калькулятор и сердце – постоянные соперники, но для стратегического плана нужны оба элемента».

Когда смотришь, как он бродит по своему кафе, болтает с посетителями, то действительно создается впечатление, что видишь перед собой его сердце. Все идеи здесь рождены им, но это скорее экспонаты воображаемой выставки, чем его личные «активы». На сайте кафе Ансгар ведет блог «Бюро находок», где все посты начинаются словами «вчера кто-то забыл…». Он старается описать каждый забытый предмет в мельчайших подробностях, словно находится в лавке чудес: салфетка с номером телефона «милого бармена в черной рубашке»; кольцо, забытое после драматичной супружеской ссоры, или билеты на Берлинский олимпийский стадион по случаю визита папы римского.

Ансгар нашел издательство, публикующее книги для «нечитателей», которые можно читать «во время встреч, в поездах, автобусах, самолетах, в туалете, в кровати, во время скучного секса, на дискотеке или вместо светской беседы». Пару лет назад Ансгар изложил историю St. Oberholz в документальной книге, которую широко хвалили в его родной Германии, но «плохо покупали», как признает он с улыбкой. Не каждую корову удается подоить.

Визионер

31?летняя Прийя Паркер отлично помнит, где она была, когда начались серьезные проблемы со здоровьем. Завершив напряженную летнюю стажировку, она упала в обморок в самолете.

В то время Прийя записалась на совместную программу менеджмента в Гарвардский институт государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди и в Школу менеджмента Массачусетского технологического института. Она страдала от крайнего истощения, запуталась в обязательствах перед жизнью и потеряла связь с теми идеями и проектами, которые подпитывали ее энергией. Ее тело и дух уже просто не могли это все выдерживать. Когда она пришла к врачу, тот сказал ей: «Десятилетие между 20 и 30 годами вы провоевали, и теперь у вашей армии просто кончились боеприпасы».

«У меня было ощущение, что все участники совместной программы хотят после получения диплома работать только в McKinsey или в Goldman Sachs, – вспоминает Прийя. – Но ведь записывались на программу они совсем с другими целями. На нас давили, чтобы мы отправились на собеседование в вышеназванные компании, как будто это единственный путь добиться успеха. Их культура и традиции были мне не по нутру. В MIT все здания обозначались не именами, а цифрами (Е?52, Е?53 и т. д.). Даже спустя год после начала обучения я не могла запомнить номер ни одного из них».

Врач Прийи предложил ей взять академический отпуск и сосредоточиться на восстановлении здоровья, а также вспомнить о том, что доставляет ей настоящее удовольствие. В течение следующих четырех месяцев Прийя не позволяла себе выстраивать планы.

Она погрузилась в жизнь сегодняшним днем. Это действительно сложная задача для высокопроизводительного человека. Если Прийя чувствовала удовольствие от работы или чтения, то продолжала это занятие. Когда возвращалось пугающее чувство «обязанности», она старалась не прислушиваться к нему. В результате такой осмысленной политики она уже через четыре месяца сумела восстановить здоровье. Ей нужно было вернуться к тому, что ей нравилось, во что она верила. Прийя старалась применять свои таланты в самых разных областях. Распорядок дня вскоре сформировался сам собой вокруг новых привязанностей – танцев, общения с друзьями. Главным стало развитие навыка стратегического планирования, обретенного в процессе учебы.

«За первые семь лет после колледжа я глубоко погрузилась в разрешение конфликтов, межрасовые отношения, а также дипломатические проблемы здесь, в США, в Индии и на Ближнем Востоке. Все вместе привело к тому, что я стала помогать людям формулировать свое представление о будущем».

Сначала Прийя работала с коллегами и соседями по комнате, разрабатывая упражнения, которые позволяли им формулировать свои цели и привязанности. Во время четырехмесячного академического отпуска она осознала, что это пробуждает в ней самый сильный энтузиазм и ощущение достижения цели. «Мне удалось реструктурировать свою программу обучения таким образом, чтобы превратить ее в целевой набор курсов для развития своих навыков. Я использовала предыдущие тренинги по устойчивому диалогу и разрешению конфликтных ситуаций, а также начала ходить на курсы по самым разным предметам от “подачи себя” и межпоколенческих отношений до выстраивания бюджета и “трансформации в обществе и политике”».

Но получение степени магистра никогда не было сутью обучения. Прийя уже знала, что главным элементом в ее практике является эмпирический опыт. Поэтому за оставшееся время в магистратуре она постаралась провести как можно больше «лабораторий будущего». В течение года она почти ежедневно с трех до семи часов вечера вела этот семинар у себя дома.

«Дайте мне три-четыре часа в одном помещении, и я буду точно знать, что я хочу сделать. У меня есть этот специфический талант».

Ее стали приглашать местные компании для применения навыка стратегического планирования в отношении отдельных фирм и команд. В результате она написала диссертацию, посвященную своим однокурсникам – представителям поколения Игрек, получающим две магистерские степени по бизнесу и политике, будущим успешным людям следующего поколения. Она собрала большой массив интервью с представителями разных рас и культур. Их объединяло то, что собеседники глобально мыслили и стремились к высоким достижениям.

«У них было чувство направления, но они боялись что-либо совершить».

Она описывает их поведение аббревиатурой FOMO («страх промахнуться дверью»), потому что они постоянно ждут лучшего шанса. Как сформулировал один из ее собеседников: «выбор одной из дверей означает закрытие всех остальных, и шанса вернуться на эту развилку у тебя уже не будет. Поэтому, чем сразу бросаться в дверной проем, лучше постоять в предбаннике и понаблюдать». Целью этой группы стала «оптимизация» всего и «несовершение» ни одного дела.

Карьера Прийи стремительно развивалась. Она основала собственную фирму Thrive Labs (Лаборатория процветания), где по-прежнему наблюдает за разными вариациями одного и того же типа у большинства клиентов – излечивающихся оптимизаторов.

«Как только человек определяет, что его волнует в этой жизни по-настоящему, он может совершить прорыв. Но большинство людей среди тех, с кем мне приходится работать, давно забыли или оторвались от таких сфер жизни, которые когда-то делали их по-настоящему счастливыми».

К сегодняшнему дню Прийя провела уже сотни семинаров по планированию будущего с бизнесменами и целыми организациями по всему миру. В дополнение к беседам в рамках этих семинаров она заставляет участников писать тексты, представлять свои теории в виде карты и осваивать «воплощенное понимание». Все это помогает ее клиентам осознать связь между своим физическим и ментальным состоянием.

Каждый семинар Прийи начинается с одного вопроса: на решение какой самой крупной потребности мира у вас есть желание и ресурсы потратить силы? Этот опрос имеет целью побудить участников к действию. А кульминацией каждого семинара служит тщательно разработанный манифест каждого участника: стратегический план на будущее для увлеченного целью человека или компании[79 - Прийя помогла сотням топ-менеджеров и другим лидерам и группам создать индивидуализированные манифесты, а ее «Лаборатория перспектив» стала тем изначальным зерном, из которого выросла эта книга.].

«Большую часть периода бодрствования мы проводим на работе. Мы должны быть продуктивными лидерами, которые совершенно ясно представляют себе, что и зачем они делают, и воплощать это в самой сути своей работы».

Для разработки наиболее эффективного пути к этой цели Прийя работает также и над выявлением главных препятствий. Как только человек или компания артикулируют свои цели, семинар начинает работать над раскрытием возможных преград. Двумя главными соперниками зачастую являются бездумное использование технологий и приоритет продуктивности над заявленной целью. Прийя считает, что надо поставить под сомнение эти привычки, особенно когда мы ощущаем себя вымотанными, потухшими. В конце концов, есть такие занятия, которые обретают свой высший смысл именно тогда, когда они совершенно не оптимизированы, неэффективны и даже, возможно, непродуктивны.

Верующий

Сорокалетний Скотт Фризен работает директором по маркетинговому анализу базирующейся в Чикаго компании Ulta Beauty, торгующей косметикой. Его сфера деятельности (анализ числовых массивов) едва ли кому-то может показаться романтичной. Но когда я описал ему характерный набор черт, он сразу же сказал: «Это я!» Он окунается с головой в работу, занимаясь наймом новых людей, клиентов, проектов и вновь возникшими идеями. Для Скотта его работа – это попытка связать сотрудников и клиентов в их стремлении к совершенству.

В 2004 году, после окончания бизнес-школы колумбийского университета, он начал свою карьеру оптовым ретейлером компании Best Buy в Миннеаполисе. Он никогда не стремился к должности в крупной корпорации, но сразу влюбился в свою новую работу.

«Когда я впервые попал в Best Buy, это было место, за которое стоит сражаться. Там царила эгалитаристская культура: все определялось не образованием и прошлым опытом, а только личными заслугами. Разумеется, я верю в капитализм, но он должен реализовываться во имя чего-то большего».

Однако постепенно, за четыре-пять лет, настроение в компании поменялось, становясь «все более деловым». Фирма боролась за то, чтобы перейти от статуса крупного торгового центра в пригороде к онлайн-дистрибьютору с более широким ассортиментом. Несмотря на то что у Best Buy был клиентский сервис с хорошей историей, старший менеджмент близоруко сместил акценты на ближайшую перспективу. Теперь цель

состояла не столько в создании добавочной ценности для клиента, сколько в стремлении к хорошим цифрам квартальных отчетов. Это отразилось и на офисной культуре. Когда Скотт начинал работать, его поразила традиция Best Buy давать опционы на покупку акций сотрудникам, принесшим самые инновационные идеи, вне зависимости от занимаемой должности.

Но внезапно выдача опционов прекратилась. Позднее выяснилось, что ряд менеджеров получили компенсационные пакеты на несколько миллионов долларов. По словам Скотта, внутри компании разительно изменились настроения. Они сместились от «мы все вместе этим занимаемся» до «нас это не касается, делайте это сами». Посыл был очевиден: некоторым заплатят несколько миллионов долларов, а остальным предстоит остаться без работы. Скотт рассказал мне, что именно в этот момент он начал переоценивать свои установки. Я спросил его, ощущал ли он циничность бизнеса американских корпораций, учитывая, что это был его первый опыт после колледжа.

«Нет, – ответил он. – Я и сегодня продолжаю верить в те ценности, которые Best Buy может донести своим клиентам. Когда у студента наступает дедлайн сдачи работы, восемь часов до экзамена, а у него ломается жесткий диск компьютера, то он может вызвать спасательный отряд Best Buy – людей из технической поддержки, которые добудут его работу из недр жесткого диска. Когда благодаря нам солдат имеет возможность поговорить по скайпу со своими близкими или вся семья вместе смотрит фильм, то весь опыт Best Buy говорит о том, что они все делают правильно».

Скотт видит потенциал, он судит себя и всю отрасль по самым высоким стандартам. Он полагает, что мы все заслуживаем того, чтобы бизнес «все делал правильно». Однако, по мере происходивших изменений, его любовь к Best Buy угасала. Его идеалы совершенства, чести и лояльности теперь относились только к коллегам.

«Я часто слышу, что солдаты шли на войну во имя идеалов патриотизма. Но при этом они сражались за каких-то людей. У меня было такое же ощущение, хотя, конечно, в гораздо менее драматической ситуации. Я больше не сражался за Best Buy. Я сражался за 30 человек своего отдела, моего непосредственного начальника и всех тех, кто подчинялся нам».

В конце концов Скотт решил сменить Best Buy на Ulta. Несмотря на расставание с первым домом и не слишком удачный опыт, его личные цели и задачи стали шире и плодотворнее. «Мне нравится наблюдать, как члены моей команды впитывают что-то новое, а затем передают это кому-то другому. Именно опыт обучения и преподавания составляет для меня главную ценность в бизнесе».

А есть еще и простая радость осмысленного творчества. Как и всем романтикам, Скотту доставляет большое удовольствие, когда ему в работе удается раскрыть внутреннюю красоту и порядок.

«В Ulta удачный день для меня иногда определяется просто успешной визуализацией данных, при взгляде на которые у меня просыпается гордость. Ценность их может быть временной, но я люблю эту часть работы. Зачастую мне даже не обязательно, чтобы это видел кто-то другой. Я просто знаю, что есть ценный результат».

Любовники, бизнес-путешественники и аутсайдеры; голоса, хранители, визионеры или верующие – перед вами все типы романтиков, и число их растет. Мои беседы с этими и другими романтиками пробудили во мне интерес к нашему общему пониманию, что такое работа. Существует ли у бизнес-романтиков платоновская концепция труда? Есть ли у нас романтический «шаблон»? Я решил проверить эту идею в самом деловом из всех мест в интернете – на сайте рекламных объявлений Craigslist.

«Ищу бизнес-романтика в команду»

Работая с генеральным директором, бизнес-романтик помогает коллегам, клиентам, партнерам и обществу в целом увидеть прелесть делового мира новыми глазами. Беря на вооружение надежду в качестве основной стратегии, бизнес-романтик представляет связный рассказ, который придает смысл более сложным и фрагментированным рабочим местам и деловым беседам. Не сосредоточиваясь на активах и «возврате-на-инвестиции» (ROI)[8 - Возврат на инвестиции (ROI) – финансовый коэффициент, показывающий рентабельность инвестиций.], бизнес-романтик находит скрытые сокровища бизнеса и предоставляет «возврат-на-общество». Бизнес-романтик разрабатывает, придумывает и применяет символические акты, восстанавливающие ностальгическое доверие к бизнесу как наиболее продуктивной форме деятельности человека и знакомит внешнюю и внутреннюю аудиторию с действиями компании, исполненными смысла, радости, удовольствия. Мы ищем человека, который умеет сам запускать процессы, с сильной предпринимательской жилкой, исключительным вкусом, доказавшим, что он умеет управлять тем, что невозможно измерить.

Специфические обязанности включают, но не исчерпываются следующим.

• Выделение в офисе пространства для творчества и игры.

• Развитие повседневной деловой активности до стадии «больше, чем мы».

• Нахождение смысла в том, что кажется банальным.

• Смещение брендовой и офисной культуры от утилитарно-деловой к благородно-исключительной.

• Участие в веселых, бесцельных занятиях, в тайных встречах и безрезультатных переговорах.

• Замысел и воплощение эмоциональных проектов.

• Регулярное хождение в горы с финансовым директором.

• Обеспечение лидерства других романтиков в организации.

Требования

• 5–10 лет в романтизированном бизнесе, желательно в разных отраслях.

• Способность мгновенно влюбляться в идеи, мемы, проекты.

• Способность уравновешивать «большие данные» «большой интуицией».

• Чувствовать себя комфортно в двойственных и непредсказуемых ситуациях.

• Чувствовать себя комфортно, давая шанс удаче.

• Высшая степень эмпатии и доброты.

• Живое воображение и восхищение прекрасным.

• Способность поощрять и развивать глубокие отношения.

• Тяга к риску и приключениям.

• Навязчивое внимание к деталям.

• Способность воспринимать рутинную активность как проявление любви.

• Способность иметь секреты и хранить их.

• Исключительная привязанность к неизвестному.

• Предпочтение подлинности перед истиной.

• Восхищение романтическими комедиями.

• Глубокое знание английской и германской литературы эпохи романтизма; способность писать стихи считается преимуществом.

Если вы совпадаете с этим портретом или являетесь романтиком каким-то другим образом, который мы не смогли придумать, мы будем рады услышать о вас.

Менее чем через неделю я получил более сотни заявок от соискателей.

? «Я догадываюсь, что посылать резюме в ответ на такое объявление – это не совсем то, чего вы ждете. Тогда чего же вы ждете? Кроме вашего описания, разумеется».

? «Дорогой бизнес-романтик, я очарован и заинтригован описанием этой работы. Оно позволяет выразить едва прописанные идеи. Как это будет выглядеть в повседневной рабочей действительности?»

? «Идея работать бизнес-романтиком в сфере консалтинга очень заманчива. Спасибо, что разместили это объявление».

? «Я весьма заинтригован, но я не на 100 % понимаю, кого именно вы ищете. Насколько можно видеть, вас больше интересует

метафизический аспект жизни/работы. Взаимодействие между людьми, создание позитивной рабочей среды вокруг, обнаружение глубинного смысла во взаимодействии с коллегами, клиентами и т. д. и т. п. Можете меня поправить, если я неправильно вас понял».

? «Почему работа не может быть такой как можно чаще?»

? «Это объявление меня опечалило. В реальной жизни я такого места никогда не найду».

И это правда – бизнес-романтики сегодня, скорее всего, не найдут такого места работы, но кто может загадывать на будущее? Если нам удастся подготовить плацдарм, возможно, когда-нибудь такая работа появится, романтики станут процветать не одномоментно, а на протяжении целой карьеры. А пока эти времена не наступили, как романтику выжить? Как нам защитить его от врагов?

Поддерживать огонь

Главная угроза для бизнес-романтика – это цинизм, являющийся профессиональной деформацией деловых людей. Формы проявления бывают самые разные:

• продажа компании с крупными долгами, которые покупателю приходится оплачивать, одновременно «шортируя» ожидаемые потери на фондовом рынке;

• продажа ипотечного кредита людям, которые заведомо не смогут его выплатить;

• запуск программы «корпоративной социальной ответственности» для затуманивания этических пробелов;

• внушение сотруднику ложной надежды на повышение для эксплуатации его мотивации.

Цинизм часто находит применение в бизнесе. Как сказал Оскар Уайльд: «Циник знает цену всему и ничего не ценит». Движущая сила, опора для принятия решений в бизнесе состоит в том, чтобы сузить игровое поле до того момента, когда останется всего одна возможность, очевидный вариант, а все неопределенное (загадочное, опасное, рискованное) уйдет в сторону. Бизнес формализует, автоматизирует, стандартизирует, штампует решения и практику до того момента, пока они не начинают соответствовать тончайшей прослойке человечества. Бизнес жаждет определенности и постоянно старается уменьшить риски. Когда возвышенное слишком эфемерно, а любопытное и новое уязвимо, цинизм предлагает безопасную гавань: на совете директоров, на совещаниях, в столовых и за рабочим столом. Инвестор Гордон Гекко из фильма «Уолл-стрит» говорит: «Если тебе нужен друг, заведи собаку».

Цинизм зачастую служит маской разочаровавшемуся идеалисту. Но если изучить цинизм, выжать из него все граммы горечи, то останется холодная машина безразличия, в которой принцип «выделиться из толпы» больше не действует. В бизнесе и во всех остальных сферах циник – это глубоко неверующий человек. Я часто слышал от обычных бизнесменов фразу «надежда – это не стратегия», которая кажется мне квинтэссенцией цинизма. Без надежды у тебя не остается ничего.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/tim-lebereht/biznes-v-stile-romantic-otdavay-vse-ne-schitayas-ni-s-chem-chtoby-sozdat-nechto-bolee-velikoe-chem-ty-sam-2/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Сноски

1

Консьюмеризм – общественное движение, направленное на защиту прав потребителей, обеспечение качества. Здесь и далее, если не указано иное – Прим. ред.

2

Поколение миллениалов состоит из тех, кто родился между 1980?м и 2000?м.

3

Каминг-аут (раскрытие, выход) – процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству либо результат такого процесса.

4

Коворкинг (англ. совместно работающие) – это модель работы, в которой участники, оставаясь независимыми и свободными, используют общее пространство для своей деятельности.

5

Краудсорсинг (англ. толпа и использование ресурсов) – передача некоторых производственных функций неопределенному кругу лиц, решение общественно значимых задач силами добровольцев, часто координирующих при этом свою деятельность с помощью информационных технологий.

6

Каршейринг – то, что в России называется путешествовать автостопом.

7

Инфографика – это графический способ подачи данных, целью которого является быстро и четко преподносить сложную информацию. Одна из форм информационного дизайна.

8

Возврат на инвестиции (ROI) – финансовый коэффициент, показывающий рентабельность инвестиций.

Комментарии

1

Max Delbruck. Mind from Matter Oxford: Blackwell Publishers, 1985.

2

David Brooks. The Olympic Contradiction // New York Times. 2012. July 26.

URL: http://www.nytimes.com/2012/07/27/opinion/brooks-the-olympic-contradiction.html (http://www.nytimes.com/2012/07/27/opinion/brooks-the-olympic-contradiction.html).

3

Robert C. Solomon. A Better Way to Think About Business: How Personal. Integrity Leads to Corporate Success. Oxford: Oxford University Press, 1999.

4

Alia McKee and Tim Walker. State of Friendship in America. URL: http://getlifeboat.com/goodies/report2013/ (http://getlifeboat.com/goodies/report2013/).

5

David Whyte. Crossing the Unknown Sea: Work as a Pilgrimage of Identity. N. Y.: Riverhead Books, 2001.

6

Gallup. State of the Globa l Workplace. Gallup, 2013. http:// www.gallup.com/strategicconsulting/164735/state-global-workplace.aspx (http://www.gallup.com/strategicconsulting/164735/state-global-workplace.aspx).

7

Edelman. 2013 Edelman Trust Barometer Executive Summary. Edelman, 2013. Scribd edition.

8

World Economic Forum Top 10 Trends of 2014 / World Economic Forum, 2013. URL: http://reports.weforum.org/outlook?14/view/top-ten-trends-category-page/ (http://reports.weforum.org/outlook%E2%80%9114/view/top-ten-trends-category-page/).

9

Stefan Steinberg. OECD Reports Growing Inequality / World Socialist. Website, 2013. May 17/ URL: http://www.wsws.org/en/articles/2013/05/17/oecd-m17.html (http://www.wsws.org/en/articles/2013/05/17/oecd-m17.html).

10

Thomas Piketty. Capital in the 21st Century / Cambridge. Belknap Press, 2014.

К моменту написания этой книги Financial Times обвинили Пикетти в опоре на неверные данные, вслед за чем последовала жаркая дискуссия.

Chris Giles. Piketty findings undercut by errors // Financial Times. 2014. May 23. URL: http://www.ft.com/cms/s/2/e1f343ca-e281-11e3-89fd?00144feabdc0.html#axzz32eqg7ENQ (http://www.ft.com/cms/s/2/e1f343ca-e281-11e3-89fd%E2%80%9100144feabdc0.html#axzz32eqg7ENQ).

11

Emmanuel Saez, Gabriel Zucman. The Distribution of US Wealth, Capital Income and Returns since 1913. URL: http://gabriel-zucman.eu/files/SaezZucman2014Slides.pdf (http://gabriel-zucman.eu/files/SaezZucman2014Slides.pdf).

12

David Bollier. Power Curve Society: The Future of Innovation, Opportunity and Social Equity in the Emerging Networked Economy / Washington, D.C.: the Aspen Institute, 2013. URL: http://www.aspeninstitute.org/policy-work/communications-society/power-curve-society-future-innovation-opportunity-social-equity?utm_source=as.pn&utm_medium=url-shortener (http://www.aspeninstitute.org/policy-work/communications-society/power-curve-society-future-innovation-opportunity-social-equity?utm_source=as.pn&utm_medium=url-shortener).

13

David Brooks. Capitalism for the Masses // New York Times. 2014. February 20. URL: http://www.nytimes.com/2014/02/21/opinion/brooks-capitalism-for-the-masses.html (http://www.nytimes.com/2014/02/21/opinion/brooks-capitalism-for-the-masses.html).

14

Jaron Lanier. Who Owns the Future? N. Y.: Simon & Schuster, 2013.

15

Marc Andreessen. Why Software Is Eating the World // Wall Street Journal, 2011. August 20. URL: http://online.wsj.com/news/articles/SB10001424053111903480904576512250915629460 (http://online.wsj.com/news/articles/SB10001424053111903480904576512250915629460).

16

Nelson D. Schwartz. The Middle Class Is Steadily Eroding. Just Ask the Business World // New York Times. 2014. February 2.

URL: http://www.nytimes.com/2014/02/03/business/the-middle-class-is-steadily-eroding-just-ask-the-business-world.html?_r=0 (http://www.nytimes.com/2014/02/03/business/the-middle-class-is-steadily-eroding-just-ask-the-business-world.html?_r=0).

17

Barack Obama. Remarks by the President on Economic Mobility. 2013. December 4. URL: http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2013/12/04/remarks-president-economic-mobility (http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2013/12/04/remarks-president-economic-mobility).

18

Greg Smith. Why I Am Leaving Goldman Sachs // New York Times. 2012. March 14. URL: http://www.nytimes.com/2012/03/14/opinion/why-i-am-leaving-goldman-sachs.html?pagewanted=all (http://www.nytimes.com/2012/03/14/opinion/why-i-am-leaving-goldman-sachs.html?pagewanted=all).

19

Sam Polk. For the Love of Money // New York Times. 2014. January 18. URL: http://www.nytimes.com/2014/01/19/opinion/sunday/for-the-love-of-money.html

(http://www.nytimes.com/2014/01/19/opinion/sunday/for-the-love-of-money.html).

20

Work, Stress, and Health / National Institute for Occupational Safety & Health Conference, 1999.

21

Pew Research Center / Millennials in Adulthood: Detached from Institutions, Networked with Friends. 2014. March 7. URL: http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf (http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf).

22

Evgeny Morozov. The Perils of Perfection // New York Times. 2013. March 2. URL: http://www.nytimes.com/2013/03/03/opinion/sunday/the-perils-of-perfection.html?pagewanted=all (http://www.nytimes.com/2013/03/03/opinion/sunday/the-perils-of-perfection.html?pagewanted=all). Cм. также его книгу: To Save Everything, Click Here: The Folly of Technological Solutionism. New York: Public Affairs, 2013.

23

Naomi O’Leary. Pope Attacks ‘Tyranny’ of Markets in Manifesto for Papacy / Reuters. 2013. November 26. URL: http://www.reuters.com/article/2013/11/26/us-pope-document-idUSBRE9AP0EQ20131126 (http://www.reuters.com/article/2013/11/26/us-pope-document-idUSBRE9AP0EQ20131126).

24

Brigid Schulte. Overwhelmed: Work, Love, And Play When No One Has The Time. New York: Sarah Crichton Books. Farrar, Straus and Giroux, 2014.

25

Alia McKee and Tim Walker. State of Friendship in America. URL: http://getlifeboat.com/goodies/report2013/ (http://getlifeboat.com/goodies/report2013/).

26

Pew Research Center / Millennials in Adulthood: Detached from Institutions, Networked with Friends. 2014. March 7. URL: http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf (http://www.pewsocialtrends.org/files/2014/03/2014-03-07_generations-report-version-for-web.pdf).

27

Jeffrey Sachs. The New Progressivism // New York Times. 2011. November 12. URL: http://www.nytimes.com/2011/11/13/opinion/sunday/the-new-progressive-movement.html?_r=0 (http://www.nytimes.com/2011/11/13/opinion/sunday/the-new-progressive-movement.html?_r=0).

28

B-Corps. URL: http://www.bcorporation.net (http://www.bcorporation.net/), accessed 2014.March 2.

29

Changemakers. URL: http://www.changemakers.com/intrapreneurs, accessed 2014. March 2.

30

Deloitte University Press // A Movement in the Making. 2014. January. URL: http://dupress.com/articles/a-movement-in-the-making/ (http://dupress.com/articles/a-movement-in-the-making/).

31

The Team. URL: http://bteam.org/about/vision/ (http://bteam.org/about/vision/), accessed 2014. February 25.

32

Conscious Capitalism. URL: http://www.consciouscapitalism.org/ (http://www.consciouscapitalism.org/), accessed 2014. May 23.

33

The Energy Project. URL: http://theenergyproject.com (http://theenergyproject.com/), accessed 2014. May 29.

34

Aaron Hurst. The Purpose Economy: How Your Desire for Impact, Personal Growth, and Community Is Changing the World. N. Y.: Russell Media, 2014.

35

Peter Drucker. The Essential Drucker: The Best of Sixty Years of Peter Drucker’s Essential Writings on Management, Collins Business Essentials. N. Y.: HarperBusiness, 2008.

36

Megan Webb-Morgan. The New Work Style of Generation Y / Society for Human Resource Management. 2012. October 15. URL: http://www.weknownext.com/workforce/the-new-work-style-of-generation-y (http://www.weknownext.com/workforce/the-new-work-style-of-generation-y).

37

Elizabeth Dunn and Michael Norton. Happy Money: The Science of Smarter Spending. N. Y.: Simon & Schuster, 2013.

38

Tony Schwartz, Christine Porath. Why You Hate Work // New York Times. 2014. May 30. URL: http://www.nytimes.com/2014/06/01/opinion/sunday/why-you-hate-work.html (http://www.nytimes.com/2014/06/01/opinion/sunday/why-you-hate-work.html).

39

Deloitte. Deloitte Survey: Strong Sense of Purpose Key Driver of Business Investment // press release, 2014. April 7. URL: http://www.deloitte.com/view/en_US/us/press/Press-Releases/f2ca7e803a725410VgnVCM1000003256f70aRCRD.htm (http://www.deloitte.com/view/en_US/us/press/Press-Releases/f2ca7e803a725410VgnVCM1000003256f70aRCRD.htm).

40

United Nations Regional Information Centre for Western Europe. URL: http://www.Unric.org/en/happiness/27709-theunhappiness (http://www.unric.org/en/happiness/27709-theunhappiness)

41

Justin Fox. The Economics of Well-Being // Harvard Business Review. 2012. January/February. URL: http://hbr.org/2012/01/the-economics-of-well-being/ar/1 (http://hbr.org/2012/01/the-economics-of-well-being/ar/1).

42

Gross National Happiness. URL: http://www.grossnationalhappiness.com (http://www.grossnationalhappiness.com/), accessed 2014. February 26.

43

Delivering Happiness. URL: http://www.deliveringhappiness.com (http://www.deliveringhappiness.com/), accessed 2014. March 2.

44

Emily Esfahani Smith and Jennifer L. Aaker. Millennial Searchers // New York Times. 2013. November 30. URL: http://www.nytimes.com/2013/12/01/opinion/sunday/millennial-searchers.html?pagewanted=1&utm_medium=App.net&_r=0&partner=rss&emc=rss&utm_source=PourOver (http://www.nytimes.com/2013/12/01/opinion/sunday/millennial-searchers.html?pagewanted=1&utm_medium=App.net&_r=0&partner=rss&emc=rss&utm_source=PourOver).

45

Arianna Huffington. Thrive: The Third Metric to Redefining Success and Creating a Life of Well-Being, Wisdom, and Wonder. N. Y.: Harmony, 2014.

46

Viktor E. Frankl. Man’s Search for Meaning // Boston: Beacon Press. 1959.

47

Ariel Schwartz. Millennials Genuinely Think They Can Change the World and Their Communities. Fast Company, 2013. June 27. URL: http://www.fastcoexist.com/1682348/millennials-genuinely-think-they-can-change-the-world-and-their-communities (http://www.fastcoexist.com/1682348/millennials-genuinely-think-they-can-change-the-world-and-their-communities).

48

Adhocracy. P2P Foundation. URL: http://p2pfoundation.net/Adhocracy, accessed 2014. February 25.

49

Max Weber. The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism / translated by Peter Baehr and Gordon C. Wells based on original edition from 1905. N. Y.: Penguin Books, 2002.

50

John Gantz and David Reinsel. The Digital Universe in 2020: Big Data, Bigger Digital Shadows, and Biggest Growth in the Far East / IDC View. 2012. December. URL: http://idcdocserv.com/1414 (http://idcdocserv.com/1414). Accessed 2014. March 26.

51

Pico Iyer. The Folly of Thinking We Know. The Painful Hunt for Malaysia Airlines Flight 370 // New York Times. 2014. March 20. URL: http://www.nytimes.com/2014/03/21/opinion/the-painful-hunt-for-malaysian-airlines?370.html (http://www.nytimes.com/2014/03/21/opinion/the-painful-hunt-for-malaysian-airlines%E2%80%91370.html).

52

Alex Pentland. Social Physics: How Good Ideas Spread – The Lessons from a New Science. N. Y.: Penguin Press, 2014.

53

Ned Resnikoff. Glassholes at Work / The Baffler. 2014. May 14. URL: http://www.thebaffler.com/blog/2014/05/glassholes_at_work (http://www.thebaffler.com/blog/2014/05/glassholes_at_work).

54

F. Scott Fitzgerald. The Crack-Up. Esquire, 2008. February 26. URL: http://www.esquire.com/features/the-crack-up (http://www.esquire.com/features/the-crack-up).

55

The Two Cultures. Wikipedia. URL: http://en.wikipedia.org/wiki/The_Two_Cultures (http://en.wikipedia.org/wiki/The_Two_Cultures), accessed 2014, February 25.

56

Leon Wieseltier. Perhaps Culture Is Now the Counterculture. New Republic, 2013. May 28. URL: http://www.newrepublic.com/article/113299/leon-wieseltier-commencement-speech-brandeis-university?2013 (http://www.newrepublic.com/article/113299/leon-wieseltier-commencement-speech-brandeis-university%E2%80%912013).

57

The Teaching of the Arts and Humanities at Harvard College: Mapping the Future. Harvard University, 2013. May 31. URL: http://artsandhumanities.fas.harvard.edu/files/humanities/files/mapping_the_future_31_may_2013.pdf (http://artsandhumanities.fas.harvard.edu/files/humanities/files/mapping_the_future_31_may_2013.pdf), accessed 2014. March 17, 2014.

58

David Silbey. A Crisis in the Humanities? The Chronicle of Higher Education, 2013. June 10. URL: http://chronicle.com/blognetwork/edgeofthewest/2013/06/10/the-humanities-crisis/ (http://chronicle.com/blognetwork/edgeofthewest/2013/06/10/the-humanities-crisis/). Силби предполагает, что цифры Гарварда неверны, потому что они не включают степени, полученные по истории, визуальному и театральному искусству. Он также выступает против утвержденного среднего по «всем степеням» в Соединенных Штатах, утверждая, что «мы выдаем сегодня гораздо больше степеней по гуманитарным наукам в пересчете на численность населения, чем в 1950?е или в 1980?е годы». В заключение Силби указывает, что в 1960?е годы произошел резкий и беспрецедентный скачок в количестве гуманитарных дипломов, поэтому они не могут служить адекватной точкой отсчета.

59

John van Doren. The Beginnings of the Great Books Movement at Columbia. Living Legacies: Great Moments and Leading Figures in the History of Columbia University / Columbia Magazine. 2001. URL: http://www.columbia.edu/cu/alumni/Magazine/Winter2001/greatBooks.html (http://www.columbia.edu/cu/alumni/Magazine/Winter2001/greatBooks.html).

60

Erik Brynjolfsson and Andrew McAfee. The Second Machine Age: Work, Progress, and Prosperity in a Time of Brilliant Technologies. N. Y.: W. W. Norton & Company, 2014.

61

Tim Laseter. Management in the Second Machine Age / Strategy + Business, 2014. Summer. Issue 75. URL: http://www.strategy-business.com/article/00252?pg=all (http://www.strategy-business.com/article/00252?pg=all).

62

Lee Foster. 1816 – The Year Without Summer. National Weather Service. URL: http://www.erh.noaa.gov/car/Newsletter/htm_format_articles/climate_corner/yearwithoutsummer_lf.htm (http://www.erh.noaa.gov/car/Newsletter/htm_format_articles/climate_corner/yearwithoutsummer_lf.htm), accessed 2014. February 26.

63

Mary Shelley. History of a Six Weeks’ Tour Through a Part of France, Switzerland, Germany, and Holland; with Letters Descriptive of a Sail Round the Lake of Geneva and of the Glaciers of Chamouni. L.: T. Hookham, Jr. and C. and J. Ollier, 1817. Google Books. accessed 2014. March 2.

64

Ibid.

65

Seаn Manchester. A Byronic Legacy. Gothic Press. URL: http://www.gothicpress.freeserve.co.uk/Byronic%20Legacy.htm (http://www.gothicpress.freeserve.co.uk/Byronic%20Legacy.htm), accessed 2014. March 20.

66

Terry Castle. Mad, Bad and Dangerous to Know. // New York Times. 1997. April 13. URL: http://www.nytimes.com/books/97/04/13/reviews/970413.13castlet.html (http://www.nytimes.com/books/97/04/13/reviews/970413.13castlet.html).

67

Johann Wolfgang von Goethe. The Sorrows of Young Werther. Mineola, N. Y.: Dover Publications, 2002.

68

Isaiah Berlin. The Roots of Romanticism. Recorded 1965. L.: Chatto & Windus: 1999.

69

Gordon Campbell. The Hermit in the Garden: From Imperial Rome to Ornamental Gnome // Oxford University Press, 2013.

70

Jokes by Steven Wright. URL: http://www.wright-house.com/steven-wright/steven-wright-Kn.html (http://www.wright-house.com/steven-wright/steven-wright-Kn.html), accessed 2014, February 28.

71

Tim Blanning. The Romantic Revolution: A History. N. Y.: Random House, 2011.

72

Sophie Fontanel. The Art of Sleeping Alone: Why One French Woman Suddenly Gave Up Se. N. Y.: Scribner, 2011.

73

A. W. Price. Love and Friendship in Plato and Aristotle. Oxford: Clarendon Press, 1989.

74

Sigmund Freud. Three Essays on the Theory of Sexuality. Eastford, CT: Martino Fine Books, 2011.

75

Paul Bloom. The Pleasures of Imagination. Chronicle of Higher Education, 2010. May 30. URL: http://chronicle.com/article/The-Pleasures-of-Imagination/65678

(http://chronicle.com/article/The-Pleasures-of-Imagination/65678).

76

Paul Bloom. How Pleasure Works: The New Science of Why We Like What We Like. N. Y.: W. W. Norton & Company, 2010.

77

Hickies.com. URL: http://www.hickies.com/blogs/news/12504485-hickies-announces-key-management-additions-raises?4-2mm-investment-round-to-fuel-global-expansion-and-product-development (http://www.hickies.com/blogs/news/12504485-hickies-announces-key-management-additions-raises%E2%80%914-2mm-investment-round-to-fuel-global-expansion-and-product-development), accessed 2014. February 27.

78

Alexa Clay. The Rise of the Intrapreneurs. Fast Company, 2012, October 3. URL: http://www.fastcoexist.com/1680655/the-rise-of-the-intrapreneurs (http://www.fastcoexist.com/1680655/the-rise-of-the-intrapreneurs).

79

Прийя помогла сотням топ-менеджеров и другим лидерам и группам создать индивидуализированные манифесты, а ее «Лаборатория перспектив» стала тем изначальным зерном, из которого выросла эта книга.