Трагедия. Комедия (сборник) читать онлайн - Борис Акунин

Трагедия. Комедия (сборник)

Борис Акунин

«Трагедия» – это развитие сюжетных мотивов «Гамлета». С целью исследования человеческой природы Гораций фон Дорн (предок Фандорина) прибывает из родной Германии в датский Эльсинор. Его старый приятель, толстый студент, валяет дурака после того, как его отец умер в саду, а мать вышла замуж за дядю.

Сохранив фабулу и отдельные реплики героев («Быть или не быть», «Помяни меня, Офелия, о нимфа», «Дальше – тишина»), Акунин представил персонажей в виде истекающих клюквенным соком картонных кукол театра марионеток.

«Комедия» – это развитие сюжетных мотивов «Зеркала Сен-Жермена». Святочная история в двух действиях.

Борис Акунин

Трагедия. Комедия (сборник)

Гамлет. Версия

Трагедия в двух актах

Действующие лица

Клавдий, король Дании

Гертруда, королева

Гамлет, наследный принц

Полоний, канцлер

Лаэрт, сын Полония

Офелия, дочь Полония

Гораций, Розенкранц, Гильденстерн – товарищи Гамлета по Витенбергскому университету

Фортинбрас, принц норвежский

Норвежский офицер

Лейтенант швейцарцев

Озрик, придворный

Придворные, слуги, мятежники, могильщики

Акт первый

Сцена 1

Парадный зал в королевском замке Эльсинор. Неподалеку от пустого трона – первые особы королевства: наследный принц Гамлет, канцлер Полоний с сыном и дочерью, еще несколько придворных, все они стоят к зрителям спиной. Слышен приглушенный гул множества голосов – парадный зал велик, мы видим лишь его малую часть. Ожидается выход короля и королевы.

Гамлет потихоньку пятится назад, так что оказывается рядом с Офелией.

Гамлет:

Офелия, о нимфа, помяни

Меня в своих молитвах полунощных,

И тут же я предстану пред тобой,

Как некий голубь, явленный Марии.

Немножко покурлыкаю и – прыг!

Пушок и перья девичьи взъерошу.

(Исподтишка щиплет ее за ягодицу).

Офелия ойкает. Лаэрт оглядывается.

Полоний(сыну):

Стой, не вертись. Держи себя в руках.

Офелия(оглянувшись на зрителей):

Милорд, на нас взирают сотни глаз!

Что скажут наши добрые датчане,

Когда наследный принц при всем народе

Себя так с честной девушкой ведет!

Гамлет:

Быть честной да красивой – перебор.

То вещи несовместные. Довольно

Чего-то одного. А не согласна –

Ступай-ка в монастырь.

Снова хочет ущипнуть ее. Офелия, вскрикнув, отскакивает.

Лаэрт:

Вы видели, отец? Он нас бесчестит!

Пускай он принц, но есть всему предел!

Бросается на принца, хватает его за грудь и трясет. Гамлет задыхается от хохота. Гул голосов становится громче.

Лаэрт:

Сестра моя – не девка из таверны!

Ты за бесчестье мне ответишь жизнью!

Полоний:

Опомнись, дурень, что ты говоришь!

Не слушайте его!

Гамлет(хрипит):

От горла руки!

Из-за кулис выбегает Гораций, отшвыривает Лаэрта в сторону.

Гораций:

Сударь, вы сошли с ума! Поднимать руку на особу королевской крови? В любой другой стране за это вы поплатились бы головой.

Лаэрт:

Как странно ты по-датски говоришь!

Ты чужестранец, это сразу видно.

Нет, это он сошел с ума, все знают!

А род наш подревней, чем королевский!

Полоний(вполголоса):

Ты, видно, заразился от него?

И хочешь погубить всё наше дело?

Хватает Лаэрта за руку, удерживает рядом с собой. Шум голосов стихает.

Гамлет:

Гораций! Здесь? Да верить ли глазам?

Что привело вас к нам из Витенберга?

В пошлейшую, скучнейшую из стран!

Гораций:

До меня дошла весть о смерти вашего батюшки, вот я и решил проведать веселого принца, по чьим дурачествам соскучились витенбергские пивнушки и бордели.

Гамлет:

Вы, верно, думали, отец мой умер –

Так Гамлет станет королем?

Гораций:

Да, признаться, любопытно было посмотреть, какой из вас получится монарх. Уверен, что Дания такого еще не видала.

Гамлет:

И не увидит. Ей не любопытно –

В отличие от вас. Пока я ехал

Сюда из Витенберга, состоялось

Собранье государственных мужей.

И все единодушно порешили,

Что Гамлет непоседлив, неразумен,

Незрел рассудком, склонен к сумасбродствам.

Поэтому для блага государства

Ему корону отдавать нельзя.

На трон взошел мой дядя, тихий Клавдий,

Мне должно быть наследником при нем.

А чтобы власти сохранить преемство,

Обвенчан Клавдий с матушкой моей,

Вдовой вчерашней, нынешней невестой.

Четырнадцать коней загнал посыльный,

Чтоб заручиться в Риме позволеньем

На сей кровосмесительный союз.

Датчане бережливостью известны.

С поминок угощенье не протухло –

Доедено на свадебном пиру.

Вот так, мой друг. Вы думали, наверно,

Что Эльсинор постится и скорбит?

Как бы не так. Мы веселы отменно,

И Гамлет ваш всех прочих веселей.

Заливисто хохочет. На него боязливо оглядываются.

Гораций:

Всё это я уже знаю. Я прибыл в Эльсинор несколько дней назад. Увы, безвестному студенту попасть к принцу не так-то просто. Если бы королю не вздумалось сегодня обратиться с речью к народу, я бы до вас так и не добрался. А между тем, мне есть, что вам сообщить.

Гамлет:

Вы привезли мне весть из Витенберга?

Толстуха Гретхен, верно, родила?

Кого – байстрючку или байстрючонка?

Мне все равно, я лишь из любопытства…

Гораций:

Нет, милорд, моя весть совсем иного сорта. И родом она отсюда, а не из Витенберга. У вас в Эльсиноре творятся странные дела. Известно ли вам, что ночная стража …

Звук труб.

Торжественно входят король и королева. Приветственные крики толпы. Король и королева садятся.

Гамлет:

Смотрите, вот они, молодожены:

Мой бывший дядя – нынешний отец

И бывшая maman, а ныне тётя.

Ау, Гертруда! Здесь я, твой племянник!

Клавдий:

Приветствую вас, славные датчане!

Опорой будьте мне в суровый час,

Когда враги к границам королевства,

Как волки к ослабевшему оленю,

Унюхав запах крови, подступают.

Пока был жив мой брат, великий воин,

Соседи нашей мощи трепетали

И в вечной дружбе, как один, клялись.

Но ведомо вам, добрые датчане,

Что волею небес непостижимой

Во цвете лет мой венценосный брат

Оставил нас, угаснув в одночасье.

И ныне у пределов королевства

Сбирает войско Фортинбрас Норвежский,

Чтоб земли свои прежние вернуть.

Король французский, давний наш соперник,

Осмелился оспорить святость уз,

Которыми благая матерь церковь

Меня и королеву сочетала.

А ведь еще с времен ветхозаветных

Вдовицу брата в жены брать себе

Деянием считалось незазорным!

Не чаял я, что повелит судьба

На плечи мне взвалить такую ношу,

Какую разве что великий Гамлет,

Король наш прежний, удержать бы мог.

Но, воле Провидения покорный,

Я не ропщу и выполню свой долг.

А у тебя, народ мой терпеливый,

Прошу лишь одного: пребудь со мной

И поддержи в час тяжких испытаний.

Приветственный рев толпы.

Королевская чета удаляется. Придворные тоже один за другим уходят. Шум толпы стихает.

Гамлет:

Ну, как вам показался наш король?

Что-что, а с чернью говорить он мастер.

И величав, и держится степенно.

Чудная штука – королевский сан.

Какого им ни надели плюгавца,

В два счета он и стати наберет,

И мудрости в речах, и благородства.

Глядишь, и я бы в мантии такой

Запел и заплясал бы по-другому.

Гораций:

По-моему, король смотрится неплохо. Но только где ему

до покойного брата. Тот выше ростом, шире в плечах, да и по всей повадке сразу видно – вот настоящий король.

Гамлет:

Вы разве видели отца? Когда и где?

Я знаю, что вы странствовали много.

Быть может, в Пруссии, в минувшую войну?

Гораций:

Нет, принц. При жизни я вашего отца ни разу не видел.

Гамлет:

«При жизни», вы сказали? Но в гробу

Отца вы тоже видеть не могли.

К тому же после смерти ясный лик

Так почернел, что стал неузнаваем…

Он весь разбух от яда злой змеи,

Представьте – еле гроб накрылся крышкой.

Гораций:

Мне, разумеется, рассказывали, как всё произошло. Король дремал в саду, когда его ужалила змея. У вас в королевском парке что же, много змей?

Гамлет:

Не видел ни одной ни до, ни после.

Да и злодейку, что отца сгубила,

Искать искали, только не нашли.

Я так и вижу ясно пред собой:

Как лента черная, вкруг ног она обвилась,

Ужаленный, он вскрикнул и упал,

Змея же уползла в земные недра…

Гораций:

Престранная история. Неспроста он бродит тут по ночам.

Гамлет:

Кто бродит? Вы о чем?

Гораций:

Я давеча начал рассказывать… Только прошу, спокойней, не привлекайте к себе внимания… Минувшей ночью я видел вашего отца.

Гамлет:

Во сне, должно быть?

Гораций:

Я не спал. Знаю это точно, ибо ущипнул себя за руку. Вот синяк, видите? Я говорил вам, что уже несколько дней, как прибыл в Эльсинор. По замку ходят диковинные слухи. До вас, разумеется, они не дошли – обитатели дворцовых покоев вечно узнают всё последними.

Гамлет:

Да что за слухи? О моем отце?

Гораций:

Позавчера стража восточного бастиона – того, что навис над обрывом, – видела рыцаря, как две капли воды похожего на покойного короля. Ровно в полночь он прошел мимо часового, звеня доспехами. На оклик не ответил. Часовой хотел стрелять, но разглядел белый плюмаж на шлеме…

Гамлет:

Да, он всегда в бою иль на турнире

Главу плюмажем белым украшал!

Гораций:

Когда же солдат перекрестился, рыцарь вдруг взял и растаял в ночи.

Гамлет:

Не верю! Часовой был, верно, пьян!

Гораций:

Но я-то вина не пью, вы знаете. А между тем я видел рыцаря, вот как сейчас вижу вас. Я был там вчера, подменив часового – тот охотно уступил мне свой пост. Ровно в полночь появился рыцарь с седой бородой, с белым плюмажем на шлеме. Прошел мимо меня. Потом остановился и посмотрел, будто вглядывался в мое лицо. «Гамлет, сын мой, это ты?» – послышался мне тихий, как дуновение ветра, голос… Ведь вы знаете – про призраков говорят, что они плохо видят.

Гамлет(попятившись):

Вам… вам я не поверить не могу.

Вы не придумщик и не пустобрех.

Но прежде слыли вы матерьялистом.

Возможно ли, чтоб верили вы в призрак?

Гораций:

Поверьте, принц, на свете есть много необъясненных наукой явлений, о которых наши ученые не имеют ни малейшего понятия. Что же до материализма, то я не могу не верить в то, что видел собственными глазами и слышал собственными ушами. Итак: седобородый рыцарь с белыми перьями на шлеме бродит по крепостным стенам и спрашивает вас. Я затем и пришел, чтобы вам об этом сообщить.

Гамлет:

Но почему? Зачем меня он ищет?

Гораций:

Существует только один способ получить ответ на этот вопрос.

Сцена 2

Крепостная стена. Ночь, воет ветер.

Гамлет один, он кутается в плащ и озирается по сторонам.

Гамлет:

Есть многое на свете, что не снилось

Ученым умникам – Гораций так сказал.

Он сам из умников, ему виднее,

Но я-то, я-то здесь зачем?

Когда не явится полнощное виденье,

Я буду чувствовать себя болваном полным,

А если явится, то Гамлету конец,

Беспечному юнцу и сумасброду.

Нетрудно жить, когда не видишь смысла

В потоке суток, месяцев и лет,

Тебя влекущем к смертному пределу.

Родился, пожил, умер, позабыт.

И что с того? Был Гамлет и не стало.

Быть иль не быть, сегодня иль вчера

Быть перестать – ей-богу, всё едино.

Как жизнь скучна, когда боренья нет,

И так грустна, а ты всё ждешь,

Что ты когда-нибудь умрешь.

Бьет полночь. Гамлет вздрагивает.

Гамлет:

Плохим студентом был я в Витенберге,

Но все ж усвоил логики азы.

Коль существуют призраки на свете,

То, значит, существует мир иной,

Куда мы после смерти попадаем.

А если так, то, значит, есть и Бог,

И Дьявол есть, и Рай, и Преисподня.

Какое к черту «быть или не быть»!

Ну, где же ты, возлюбленный родитель?

Явись, мои сомненья разреши.

А лучше не являйся, так покойней.

Страшный голос:

Я здесь!

Из яркого, слепящего света появляется силуэт рыцаря. Гамлет с криком шарахается.

Призрак:

Я дух бездомный твоего отца,

Осужденный скитаться меж мирами,

Покуда злоба из меня не выйдет,

Вскормленная жестокою обидой.

Тяжелыми цепями эта злоба

Меня к земле постылой приковала

И не дает душе освобожденной

К небесному блаженству воспарить.

Молю, избавь меня от этой муки,

Подставь плечо, прими сей тяжкий груз.

Ты молод, ты успеешь до исхода

Пути земного грех свой отмолить!

Гамлет:

Слова твои темны и непонятны.

Что за обида? Ведь не на змею?

Призрак:

Змею, что дух мой ядом напитала,

Изменой вероломною зовут.

Когда любимые, ближайшие, родные

В доверчиво подставленное сердце

Вонзят отравой смазанный кинжал –

Нет хуже злодеяния на свете.

Гамлет:

Любимые, ближайшие, родные?

Ты говоришь о Клавдие с Гертрудой?

Призрак:

О них, убийце и прелюбодейке.

Я вижу ты готов, мой храбрый мальчик,

Внимать рассказу. Слушай, слушай, слушай…

Когда в саду дворцовом я дремал,

Разнеженный изысканным обедом,

Ко мне подкрался дядя твой, мой брат,

И в ухо влил из склянки заповедной

Экстракцию проклятой белены.

В одну минуту гнусная отрава

Наполнила беспомощное тело,

И в корчах отвратительных оно

Растерянную душу прочь исторгло.

И вот теперь душа перед тобой,

Взыскует милосердья – и отмщенья!

Гамлет:

Но я… Но как… Но разве мне под силу…

Я не герой, я пересмешник праздный.

Призрак:

Ты – Гамлет, датский принц и мой наследник.

Судьба уж всё решила за тебя.

Раздается громкий крик петуха. Яркий свет меркнет, силуэт Призрака постепенно тает в темноте.

Голос Призрака:

Прощай, прощай и помни обо мне…

Сцена 3

Королевские покои. Клавдий и Гертруда стоят, слившись в поцелуе.

Гертруда:

Как стыдно это – среди бела дня,

Подобно девочке и мальчику влюбленным…

Не дай Господь, заглянет кто из слуг.

Куда как хороша, в мои-то годы…

На свете есть ли зрелище мерзей

Старухи, раскрасневшейся от страсти?

Клавдий:

Ты не старуха и не будешь ею.

Гертруда:

Не доживу? Ты это мне сулишь?

Клавдий:

Нет, я не то сказал. Конечно, будешь –

Прекраснейшей из всех земных старух,

С которой красотою не сравнятся

Сто тысяч юных дев.

Гертруда:

Быть может, для тебя, но ты слепец.

Ни седины не видишь, ни морщинок.

Я закажу очки для вас, милорд,

Чтоб вы прозрели и затрепетали.

Клавдий:

Морщинку каждую я знаю и люблю.

В них проступают контуры души,

Неразличимые под юной кожей.

Чем старше ты, тем обликом прекрасней.

Гертруда:

Какое счастье после стольких лет

Любви запретной больше не таиться!

Одно лишь мучит и лишает сна –

Воспоминание о нашем преступленьи…

Ужасной платой куплено

блаженство.

Клавдий:

Жалеешь ты?

Гертуда:

Не знаю. Да и нет.

Я прежде будто ползала, теперь же

Летаю, не касаясь грубой почвы.

Но вспомню – и мороз бежит по коже.

Так и живу: то плачу, то пою.

Клавдий:

Да, это крест, который нам с тобою,

Вернее, нашей совести нести

До смертного одра и даже дале.

Одно скажу лишь: большая вина

На мне лежит, поскольку я – мужчина.

Гертруда:

Неправда, в преступлениях таких

Мы, женщины, одни лишь виноваты!

Как дети, вы в тенетах нашей страсти,

А значит, и ответственность на нас!

Голос придворного:

Час наступил дневных аудиенций.

Прикажете начать?

Король и королева отскакивают друг от друга, Гертруда поправляет прическу и воротник платья.

Клавдий:

Да-да, зовите.

Кто первый?

Голос придворного:

Розенкранц и Гильденстерн,

Что вызваны письмом из Витенберга.

На сцену вываливается Гильденстерн, растягивается во весь рост.

Гильденстерн:

Скотина, подлая скотина!

Ну, поквитаюсь я с тобой.

Встает, отряхивается.

В зал важно входит Розенкранц, церемонно раскланивается.

Розенкранц:

Простите, сир, и вы, миледи,

Невежу этого. А ты,

Приятель, знай, что государя

«Скотиной» называть нельзя.

Гильденстерн:

Он врет! Не к вам я обратился!

Он ножку мне подставил, гад!

Розенкранц:

Единственно для поученья:

Чтоб впредь, к монарху заходя,

Смотрел ты скромненько под ноги,

А не лупился, как баран.

Клавдий:

Я вижу, Розенкранц и Гильденстерн –

По-прежнему задорные щенята.

Сухарь науки впрок вам не пошел,

Не затупил молочных ваших зубок.

Гильденстерн:

По правде молвить, мы не слишком

Штаны просиживали там.

Розенкранц:

Просиживали, но в трактире.

Гильденстерн:

В трактире или в бардаке.

Розенкранц:

Нет, в бардаке мы их снимали.

Прошу прощения, мадам,

Но истина всего дороже.

Гертруда(смеясь):

Ах, сорванцы, от вашей трескотни

Рябит в глазах, закладывает уши,

А между тем, вас вызвали сюда

Для важного, нешуточного дела.

Розенкранц:

Ошибка вышла. Не шутя

Мы дел не делаем, увольте.

У нас зануда есть один,

Гораций некий, вот его бы

И звали, коли есть нужда.

Гильденстерн:

Гораций вовсе не зануда,

Я раз завел с ним разговор –

Ей-богу, он отличный малый,

Везде бывал, всё повидал,

Дурак лишь, что вина не пьет.

Розенкранц:

Ну да, ты выпить не дурак,

А он дурак, сие логично.

Клавдий:

Гораций? Уж не тот ли человек,

Что нынче с нашим сыном неразлучен?

С тех пор, как эта дружба началась,

Наш сын, а ваш приятель, юный Гамлет,

Переменился так, что не узнать.

Куда девалась прежняя веселость?

Проделки, выходки, чудачества его

Утратили оттенок остроумья,

Исполнены угрюмости и злобы.

Принц был и прежде дерзок и норовист,

Теперь же он границу перешел,

Что отделяет странность от безумья.

Разительная эта перемена

Безмерно нас печалит и тревожит.

Гертруда:

Затем и вызваны вы оба в Эльсинор,

Чтобы шутя нешуточное дело

Здесь совершить. Всего-то и хотим

Мы с мужем, чтобы Гамлет, вас увидев,

От мрачной нелюдимости отпал

И снова стал смешлив и беззаботен.

Гильденстерн:

Ну, это, право, ерунда.

Уж мы ли Гамлета не знаем?

Розенкранц:

Молчи, балбес, не ерунда,

А государственное дело.

И отнесемся мы к нему

Со всем уместным прилежаньем.

Велите, добрый государь,

Нам перво-наперво в подвалы,

Где вина в бочках, доступ дать.

Затем строжайше воспретите

Чуть что в кутузку нас волочь…

Гильденстерн:

А то у стражи вашей мода

Дворянам воли не давать.

Простор нам нужен для маневра,

Чтоб принца Гамлета спасти.

Клавдий:

Никто не тронет вас, хоть стекла перебейте.

Но вот еще, о чем хочу просить.

Попробуйте непрямо, ненароком,

Повыведать, какого естества

Печаль и злость, что гложат принцу душу.

Гертруда:

Любовь, то безответная любовь.

Я женщина, и вижу это сразу.

Клавдий:

Когда бы так, беда невелика…

Ступайте, веселитесь до упаду.

Гильденстерн и Розенкранц, кланяясь, пятятся к выходу. Розенкранц снова подставляет приятелю ножку, и тот с воплем грохается за кулисы.

Голос придворного:

Милорд Полоний, канцлер королевства.

С ним дочь Офелия и сын, милорд Лаэрт.

Входят Полоний, Лаэрт и Офелия.

Клавдий(идя им навстречу):

Прошу, милорд, всегда мы рады вам.

А видеть вас с детьми вдвойне приятней.

Полоний(кланяясь):

Вот дочь моя. Привел, как вы просили.

И сына прихватил. Он у меня

Во Францию собрался, непоседа.

В Париж ему, развеяться, охота.

Ах, государь, такая молодежь

В стране злосчастной нашей подрастает –

Одни забавы на уме у них.

Вот если б вы своей монаршей волей

Вояж беспутный этот запретить

Ему строжайше соблаговолили…

Клавдий:

Да что же тут плохого, не пойму.

Пускай посмотрит свет, себя покажет.

Неужто станет Дания стыдиться

Такого молодца? Езжай, дружок.

Одно прошу: будь там поосторожней

И сувенир с собой не привези,

Из тех, что гостю дарят парижанки.

Гертруда:

Милорд, прошу покорно, воздержитесь

От шуток этаких перед девицей.

Полоний:

Пустое, государыня, напрасно

Тревожиться изволите. Она

Совсем дуреха у меня и неспособна

Намек или двусмысленность понять.

Офелия:

Неправда, батюшка, отлично поняла я.

Не должен брат у женщин брать подарков –

Такое не пристало кавалеру.

Наоборот – еще куда ни шло.

Все смеются.

Гертруда:

Скажи, дитя, уж если о подарках

Заговорила ты… Мой сын тайком от всех

В знак нежной дружбы или поклоненья

Тебе подарков не преподносил?

Клавдий:

Иль, может быть, иным каким манером

Давал понять, что красота твоя

Его не оставляет равнодушным?

Полоний:

Величествам их правду говори,

Нельзя соврать, коль спросят государи.

Офелия:

Подарков никаких он не дарил,

А только беспрестанно докучает:

То неприличность скажет, то щипнет.

А сам толстяк, и вовсе некрасивый.

Гертруда(королю, вполголоса):

Ты видишь, я права. Вот вся разгадка

Угрюмости его. Мой бедный мальчик!

Быть может, с дурочкою мне потолковать

По-матерински, чтоб была помягче?

Клавдий(тоже вполголоса):

Пожалуй, будет лучше, если мы

Вдвоем свершим сей рейд кавалерийский.

Ослушаться наказа короля

Трудней, чем материнского внушенья.

(Громко)

Какая прелесть ваша дочь, Полоний.

Так непосредственна, мила, так простодушна.

Моей супруге в голову пришло

Ей подарить какую-нибудь ценность:

Кольцо, соболий плащ иль диадему.

Пойдем, Офелия, ты выберешь сама

В сокровищнице нашей вещь по вкусу.

Полоний:

Благодарю, мой щедрый государь!

Офелия:

По вкусу вещь? Любую-прелюбую?

Король, королева и Офелия уходят.

Лаэрт:

Что нужно им от девочки? Зачем

Они сестренке голову морочат?

Я знаю, это он их упросил,

Проклятый боров! Ну и королевство,

Где в своднях королева и король!

Полоний:

Молчи, дурак. У нас такое дело,

А ты про пустяки. Какая чушь!

От девки, право слово, не убудет.

Лишь бы не прибыло, но Гамлет не шустёр.

Надеюсь, обрюхатить не успеет

До той поры, как воротишься ты.

Не хочешь дядей стать – скачи быстрее.

Лаэрт:

Клянусь, отец, коней жалеть не стану.

Исполню всё, как повелели вы.

Полоний:

Отлично. Подозрений не возникнет,

Ведь я был против твоего

отъезда.

«Езжай, дружок» – он сам тебе сказал.

Теперь ему конец, а вместе с ним

Династии, что слишком скверно правит

И Данию влечет в тартарары.

Что за король! Ты слышал, как пред чернью

Он лебезил, достоинство теряя,

И хныкал: «О, прошу, пребудь со мною

И поддержи в час тяжких испытаний!»

Он прав в одном: олень наш датский

Ослаб, растратил силу, охромел.

Сначала был гадюкою ужален,

Потом обвенчан воровским манером,

А олененок на головку слаб.

Наш род на век древней, чем королевский,

Кровосмесительством, безумьем не запятнан.

Полоний Первый – плохо ли звучит?

Лаэрт, принц датский – музыка для слуха.

Как только из Парижа привезешь

Ты Генриха прямое обещанье

Нас от норвежских козней защитить,

Тут и ударим. План уже составлен.

Когда я бью, то бью наверняка.

Сцена 4

Галерея в замке.

Гамлет и Гораций упражняются в фехтовании.

Гораций:

А вот терцию вы усвоили неважно. Сначала парировать, потом – хоп! Батман! И ваш противник, как поросенок на вертеле. Э, принц, да вы совсем выбились из сил. Признайтесь: снова не делали упражнение, которое я вам задал?

Гамлет:

Пятнадцать раз по лестнице дворцовой

Взбежать, а после на коня – и вскачь?

Я пробовал, но шестьдесят ступеней!

Пятнадцать раз! Уж это чересчур.

От упражнений этаких печенка

Из горла лезет, а из кожи жир.

Гораций:

Пускай жир вылезает наружу, воину он помеха. От него замедляются движения и медленней бьется сердце. А вам, если вы всерьез взялись за такое дело, понадобятся стремительность и сила. Ведь какова цель – помыслить страшно!

Гамлет:

Да, цель… О ней я думаю всё время,

И руки опускаются, когда

Приходит в голову мне мысль: а если Дьявол,

Враг человеков, Духа подослал?

Ведь учат нас попы, что мир полнощный

Подвластен Сатане, и привиденья

Все как одно порождены Лукавым.

А ну как тот, что мне отцом назвался,

На самом деле бес и хочет только

Меня на зло кровавое подбить?

Хорош я буду, если не виновен

Мой дядя Клавдий в гибели отца!

Гораций:

С каких это пор вы стали слушать попов? Что они знают, что понимают? Про привидения достоверно известно лишь одно – что про них ничего неизвестно. Они посланцы из мира, куда живым доступа нет. Однако, если вы подумываете отступиться от своего намерения, я буду только рад. Со стороны призрака не слишком честно взваливать на ваши хрупкие плечи этакое бремя.

Гамлет:

При чем здесь плечи? Дело не в плечах.

Я был бы крепче стали, если б только

Я знал наверняка, что дух не лжет.

Гораций:

Наверняка? То есть, вы хотите неопровержимого доказательства? Но какое может быть доказательство? Ведь дух в суде свидетельствовать не может. Да и кто поверит химере?

Гамлет:

Вот если Клавдий сам бы подтвердил

Свою виновность и во всём признался…

Гораций:

Вы шутите, ваше высочество? Вы хотите, чтобы убийца сам признался в преступлении?

Гамлет:

Да, это положило бы конец

Моим сомненьям, придало б мне силы.

Гораций:

Хм, а знаете что, мой храбрый принц, вы только что подали мне превосходную идею! Ну конечно, пусть ваш дядя сам решит свою судьбу! Или выдаст себя, или оправдается.

Гамлет:

Что за идея? Как вы оживились!

Скажите же, скажите поскорей!

Гораций:

Спектакль. Мы разыграем спектакль. В присутствии королевской четы и двора. Известна ли вам история Луиджи Гонзаго, который отравил герцога Урбинского точно таким же подлым образом, как Клавдий вашего отца?

Гамлет:

Что, тоже в ухо влил ему отраву?

А после в жены взял его вдову?

Гораций:

Не совсем, но мы слегка подправим сюжет, чтобы детали в точности совпали с рассказом призрака. Если Клавдий виновен, он непременно себя выдаст – возгласом, жестом, гримасой. А если сохранит невозмутимость, значит привидение действительно подослано Дьяволом.

Гамлет:

А коли мы останемся в сомненьи,

Как жест или гримасу разъяснить?

Гораций:

Согласно человеколюбивым установлениям закона, всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого, и вы должны поклясться, что, если король не выдаст себя самым явным и определенным образом, вы откажетесь от мести.

Гамлет:

Вы правы! Так и надо поступить!

Спектакль! Замечательно, Гораций!

Изящно, остроумно, искрометно!

Точь-в-точь как я люблю! Сценарий сам

Придумаю. Где только взять актеров?

На сцену выходят Розенкранц и Гильденстерн, кланяясь с преувеличенной почтительностью.

Гораций(вполголоса):

Глядите, ваши витенбергские собутыльники. Впору открывать в Эльсиноре филиал университета.

Гильденстерн:

Милейший принц!

Розенкранц:

Хмельнейший принц!

И вы, Гораций многомудрый,

Привет собратьям по ученью,

Нет, по мученью – так верней.

Гамлет:

Ха, Розенкранц и Гильденстерн! Ребята!

Какого черта вас-то принесло

В столицу мерзости, уныния и скуки!

Неужто добровольно вы в тюрьму

Решили со свободы воротиться?

Гильденстерн:

Не то, чтоб вовсе добровольно.

Нас кое-кто сюда позвал.

Розенкранц:

И кое-что в награду дал.

Глядите-ка: вот этот ключик

Откроет райские врата

В дворцовый погреб, где томятся

Красотки-бочки. Невтерпеж

Им с нами слиться в поцелуе.

Идемте, принц! Поговорим

О том, о сем, повеселимся.

А то вас прямо не узнать –

Как будто кислых слив наелись.

Гамлет:

Я в самом деле тут закис,

И, право, есть на то причины.

Но видеть вас сердечно рад

И выпью с добрыми друзьями.

Гильденстерн:

Ну вот, теперь заговорил,

Как прежний Гамлет, кратким ямбом.

Идемте, сэр. Напьемся в дым!

А вы, Гораций, тоже с нами?

Гораций:

Значит, тот, кто вызвал вас из Витенберга, выдал вам ключ от королевского погреба? Щедрый господин. И влиятельный. За что же он вас так вдруг полюбил? Ладно, не хотите – не отвечайте. Я вот что думаю, милорд. Чем бражничать и болтать о всякой всячине с этими веселыми господами, не лучше ли привлечь их к участию в нашей затее? Вы спрашивали, где взять актеров? Вот они, все в сборе. Пьеса у вас готова. Я сыграю жертву, Гильденстерн – убийцу, вон какая у него багровая, свирепая физиономия, а субтильный Розенкранц в самый раз подойдет на роль коварной супруги.

Розенкранц:

Сыграть спектакль? Какой спектакль?

Смешной? И с переодеваньем?

Вот это здорово! Ура!

А что за пьеса? Видно, фарс?

Гамлет:

И препохабный, сам увидишь.

А впрочем, незачем тебе

Интригу знать. Играй, что скажут.

Потешим, братцы, короля.

Сцена 5

Зал во дворце. Сбоку установлена декорация для спектакля: куст, скамейка. На местах для зрителей Клавдий, Гертруда, Гамлет, Полоний, Офелия, придворные.

На скамейке, накрывшись плащом, лежит Гораций. Он с приклеенной бородой, рядом шлем с белым плюмажем.

Гертруда:

Мой милый сын, скажи, когда ж начало?

Гамлет:

Через минуту, попрошу терпенья.

И тише, тише. Видите, он спит.

Коль пробудится – замыслу конец.

Клавдий:

Какому замыслу?

Гамлет:

Злодейскому, конечно.

Поднимается со стула, садится на пол рядом с Офелией.

Могу ли я на бедра к вам прилечь?

Офелия:

О нет, милорд!

Гамлет:

Одной лишь головою.

Офелия:

Ах, головою. Хорошо, милорд.

Гамлет:

А вы уж рады думать о похабстве.

Офелия:

Я ничего не думала, милорд.

Гамлет(кладя голову ей на колени

и ерзая по ним затылком):

Как славно у девицы между ног…

Офелия:

Что именно, милорд?

Гамлет:

А ничего.

У них там пустота. Иль вы не знали?

Офелия:

Вы шутите, милорд.

Гамлет:

Да, я шутник.

У нас вообще веселая семейка.

Смотрите, матушка смеется – ей супруг,

Должно быть, тоже нашептал похабство.

Громко хлопает в ладоши.

Внимание, смотрите, началось!

Из-за кулис, делая страшные гримасы, выходит Гильденстерн, наряженный примерно так же, как Клавдий.

Клавдий:

Какой пренеприятный господин.

Чего он хочет? Почему крадется?

Гамлет:

Он хочет герцога Урбино извести,

Хитрейшим способом, доселе небывалым.

Гильденстерн достает склянку с ядом, нюхает, морщится. Из склянки на пол проливается несколько капель, поднимается облачко дыма.

Гертруда:

А, это яд. Я верно угадала?

Гамлет:

Не знаю, матушка, не знаю. Вам видней.

Ну, в смысле, с кресла вашего. Глядите!

А вон супруга герцога, она

Сейчас спасет несчастного от смерти.

Выходит Розенкранц в женском платье, с короной на голове. Гильденстерн оглядывается на Розенкранца, прикладывает палец к губам. Потом нагибается над спящим, поднимает склянку.

Гамлет:

Ах, негодяйка! Что ж она молчит!

Неужто даст свершиться злому делу?

Приподнимается, смотрит на Клавдия.

Гильденстерн, кривляясь, делает вид, что льет спящему в ухо яд. Гораций с криком падает со скамейки, изображает судороги. Розенкранц же бросается Гильденстерну на шею и начинает его звонко целовать.

Клавдий:

Яд в ухо? В самом деле необычно.

О способе таком я не слыхал.

Что, Гамлет, ты так смотришь на меня?

Сказать мне хочешь что-то? Говори же.

Гамлет в растерянности оглядывается на Горация.

Гораций:

Прощай, жена! И ты, мой брат, прощай!

Проклятье вам навек, прелюбодеи!

Клавдий приподнимается в кресле, он явно потрясен.

Гертруда:

Так пьеса со словами? Я решила,

Что пантомима это…

Замечает состояние Клавдия.

Что с тобой?!

Что с вами, государь, вы нездоровы?

Клавдий:

Жена и брат… Отрава… Сон в саду…

Темно в глазах… Не вижу… Дайте света!

Переполох, все суетятся около короля. Гамлет подбегает к Горацию.

Гамлет:

Вы видели? Вы слышали? Он сам

Признался в совершенном преступленьи!

Сомнений нет! Мой призрак не солгал!

Есть мир иной! Есть Бог! И есть отмщенье!

Сцена 6

Внутренние покои дворца. Король, королева, Полоний.

Клавдий(вполголоса, Гертруде):

Сомнений нет. Он метил в нас с тобой.

Ему известно что-то. Но откуда?

Офелия, как видишь, не при чем.

Иного свойства Гамлетова злоба…

Проверим, так ли это очевидно

Для глаз непосвященного в наш грех.

Громко.

Что скажете, Полоний, вы о пьесе,

Которую поставил нынче принц?

Полоний(приблизившись):

Да что сказать. Скандал и поношенье.

При всем дворе, при слугах ваш наследник

Короне оскорбление нанес.

Намек прозрачен: вы – прелюбодеи

И чуть ли не убили короля.

Клавдий:

Что делать нам? Карать его нельзя,

Даст это лишь толчок досужим слухам.

Но выходку такую без ответа

Оставить нам тем более нельзя.

Гертруда:

Он так любил отца. Поспешность свадьбы

Расстроила его. Он не в себе.

Не будьте слишком строги, государь,

К бедняжке. Он и так на всех обижен.

Полоний:

Обида – преопаснейшая вещь,

Способна привести она к измене.

Клавдий:

К измене? Что хотите вы сказать?

Полоний:

А то, что государственной изменой

Является попытка нанести

Урон престижу трона. И к тому же

Тут заговор как будто налицо.

Принц не один устроил эту пакость:

Сообщники ведь были у него.

Я их велел позвать. Они за дверью.

Актеров этих нужно допросить.

Клавдий:

Иль расспросить хотя бы для начала.

Вы правы. Приведите их сюда.

Быть может, Гамлет менее виновен,

Чем эти собутыльники его.

Полоний выходит и возвращается в сопровождении Горация, Розенкранца и Гильденстерна.

Клавдий:

Скрывать не стану, очень опечален

Спектаклем я, который, господа,

Вы перед нами нынче разыграли.

Скажите, кто создатель этой пьесы?

Гильденстерн:

Не я.

Розенкранц:

Не я. Мы лишь актеры.

А пьесу Гамлет сочинил!

Гораций:

Не сочинил, это подлинный случай. Ходят слухи, что урбинского герцога Франческо отравил таким странным способом некий Луиджи Гонзаго, который, впрочем, потом сумел отпереться. Принцу показалось, что эта диковинная история позабавит ваши величества.

Клавдий:

Ах вот как. Значит, все-таки он сам…

Но кто ему… Неважно. Нет, пустое.

Гораций:

Ваше величество? Прошу извинить, я не понял. «Но кто ему» что?

Клавдий:

Неважно, я сказал. Я не о том

Спросить хотел. Вы лучше расскажите

Мне о себе. Вы принцу близкий друг,

А между тем я ничего не знаю

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/boris-akunin/tragediya-komediya/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.