Автократическая, демократическая и оптимальная формы правления. Фискальные решения и экономические результаты читать онлайн - Уильям Нисканен

Автократическая, демократическая и оптимальная формы правления. Фискальные решения и экономические результаты

Уильям А. Нисканен

В этой книге предлагаются простые модели основных типов политических режимов, оценки параметров этих моделей и количественные оценки фискальных решений и экономических результатов этих режимов.

Уильям Нисканен (1933–2011), известный американский экономист и один из архитекторов экономической программы Рональда Рейгана, предлагает ценный анализ последствий правила голосования, прогрессивного налогообложения и величины фискального горизонта у демократических правительств.

Книга представляет интерес для экономистов и политических ученых, специализирующихся в области общественных финансов, общественного выбора и сравнительного анализа политических режимов.

Уильям А. Нисканен

Автократическая, демократическая и оптимальная формы правления. Фискальные решения и экономические результаты

William A. Niskanen

Autocratic, Democratic, and Optimal Government

Fiscal Choices and Economic Outcomes

EDWARD ELGAR CHELTENHAM, UK NORTHAMPTON, MA, USA 2003

Предисловие

Посвящается Кэтрин

КАК уровень государственных расходов или ставка налогообложения соотносятся с формой правления? В какой мере различные экономические условия разных стран предопределяются различиями в базовых структурах их правлений? Насколько фискальные решения и экономические результаты зависят от прогрессивности налоговой структуры, от правил голосования при демократии или от фискального горизонта правительства?

Лишь немногие экономисты хотя бы просто обратили внимание на эти условия. Обычно в сфере государственных финансов учитываются последствия фискальных решений, а не их причины. Недавно возникшая теория общественного выбора имеет дело в основном с второстепенными характеристиками демократической формы правления. Йозеф Шумпетер, один из немногих широко мыслящих и любознательных экономистов, обратился, преимущественно в своей классической книге «Капитализм, социализм и демократия» (1942), к более широкому вопросу выбора между несколькими основными типами политических режимов. Современной классикой в рамках этой традиции является книга Мансура Олсона «Возвышение и упадок народов» (1982). В конечном счете, по несколько различным причинам, и Шумпетер и Олсон пессимистически оценивали долговременную жизнеспособность сочетания капитализма и демократии.

Однако анализ у этих двух классиков принял литературную форму, что не давало достаточного основания для количественных оценок явлений, которые они характеризовали. Впоследствии Фрэнсис Фукуяма, воскресивший понятие «всеобщая история» в книге «Конец истории и последний человек» (1992), заключил, что рыночная экономика и либеральная демократия – лучшие формы социальной организации, какие только можно себе представить. Общий пессимизм Шумпетера и Олсона и бодрящий оптимизм Фукуямы могут быть, однако, отражением тех периодов, когда они писали свои книги: Шумпетер – когда либеральным демократиям угрожали нацизм и сталинизм, Олсон – после поражения США во Вьетнаме и стагфляции конца 1970-х, Фукуяма – после поразившего многих краха коммунизма, начавшегося в 1989 г. Более объективная оценка нескольких основных типов политических режимов требует более строгого анализа, не столь захваченного господствующим умонастроением конкретного периода истории.

В этой книге обсуждаются «шумпетерианские» вопросы о последствиях различных типов политических режимов, причем используются простейшие возможные инструменты современного экономического анализа. Поводом для ее написания было приглашение прокомментировать статью Мансура Олсона «Автократия, демократия и процветание» (1991). В этой стимулирующей к размышлениям статье рассматривается совокупность исторических условий, которые привели к переходу от анархии к автократии и, недавно и не везде, к демократии. Олсон пытается понять, почему некоторые автократии снискали широкую популярность и почему население часто желало самодержцу долгой жизни и мирной передачи власти преемнику. Впервые прочитав статью Олсона, я подумал, что автократическую, демократическую и оптимальную формы правления можно проанализировать с помощью простой модели. На поверку задача оказалась более сложной, чем я ожидал. Эта книга и есть результат соответствующего аналитического исследования, дерево, которое я вырастил из семени, посеянного Олсоном.

С тех пор Олсон и я изучали эти проблемы независимо друг от друга, если не считать редких дружеских разговоров. Статья Олсона «Диктатура, демократия и развитие» была опубликована в 1993 года более строгое аналитическое исследование (в соавторстве с Мартином Макгуайром) под заглавием «Экономика автократии и правило большинства: невидимая рука и применение силы» вышло в свет в 1996 г. Олсон почти завершил научно-популярную книгу об этих проблемах до своей безвременной кончины в начале 1998 г., и эта книга была издана в 2000 г. под заглавием «Власть и процветание: перерастая коммунистическую и капиталистическую диктатуры». В своем обзоре этой книги я написал: «Мансур Олсон был моим другом, у нас были похожие исследовательские планы, и мы спорили о многих, большей частью мелких, проблемах. Мне будет недоставать его ценных идей, его юмора и человечности»[1 - Niskanen W. Л. Review: Power and Prosperity // Cato Journal. 2000. Vol. 20. № 1. P. 137–140.].

Моя работа над этими проблемами развивалась в несколько ином направлении. Моя цель заключалась в том, чтобы разработать формальные модели основных типов политических режимов и использовать их для получения количественных оценок их эффективности режимов в отношении фискальных решений и экономических результатов. Значительное влияние на мою модель демократического правления с трансфертными платежами оказала также статья Алана Мельтцера и Скотта Ричарда «Рациональная теория размера правительства». В статье «Автократическая, демократическая и оптимальная формы правления» (1997) я резюмировал свои модели этих типов режимов и первую часть полученных мной количественных результатов. В этой книге представлены те же модели, что и в статье 1997 г., но количественные результаты основываются на позднейших оценках параметров этих моделей. Кроме того, исследуется множество смежных проблем, не затронутых в статье 1997 г., – таких как последствия изменения параметров демократической модели, конституционный подход к налогам и трансфертам, политические меры, влияющие на численность населения, а также роль культуры и институтов.

Я особенно благодарен Институту Катона и его спонсорам, поскольку без их помощи у меня не было бы времени и средств для написания этой книги, Мартину Макгуайру за первоначальный совет и поддержку, а также нескольким многообещающим молодым людям из Института, проявившим изобретательность в части поисков и работы с первоисточниками.

Эта книга не станет последним словом об упомянутых проблемах. Я призываю других ученых усовершенствовать мои модели и их параметры, а также расширить эти модели, чтобы получить возможность оценивать второстепенные характеристики основных типов политических режимов. Наши свобода и процветание по-прежнему зависят от более совершенного и

глубокого понимания проблем, рассмотренных в этой книге.

Вашингтон, округ Колумбия

1. О выборе режима

Режим… [это] система правления или форма правления[2 - The New Lexicon Webster’s Dictionary of the English Language. N. Y.: Lexicon Publications, Inc, 1989. P. 839.].

Большинство людей, конечно, никогда не выбирает политический режим, если не считать подспудного решения не эмигрировать в страну с другим режимом. Однако народы, находящиеся под властью режимов определенных типов, процветают и приумножаются по сравнению с народами, управляемыми другими режимами, а некоторые люди находят способ перебраться в страны с режимами, которые им больше нравятся. И режимы меняются – иногда в результате завоевания, иногда путем развития, а иногда благодаря выбору.

В данной книге, помогающей понять эти важные исторические условия и события, разрабатывается теория фискальных решений и экономических результатов основных типов политических режимов. Первым режимом, который в ней рассматривается, является автократия, поскольку большинство людей на протяжении всей письменной истории человечества так или иначе жили при автократическом режиме. Основное внимание уделено демократическим режимам, поскольку сегодня демократия – преобладающий тип режима, широко признаваемый наилучшим из возможных. В конце 2000 г., например, в годовом обзоре Freedom House 63 % стран мира названы демократическими и сделан вывод, что 41 % мирового населения живет в свободных государствах[3 - Karatnycky A. Freedom in the World: 2000–2002. N. Y.: Freedom House, 2000.]. И некоторые типы существующих режимов сравниваются с оптимальной формой правления, с той, что основывается на совокупности правил, которые люди выбирают «за завесой неведения»[4 - Конечно, это выражение – метафора, которая дает большие возможности для анализа конституционных вопросов, предложенного Джоном Ролзом. Подробнее об импликациях такого подхода см. в главах 2 и 7 этой книги.] о своих личных обстоятельствах и предпочтениях.

Наша теория предлагает ответы на следующие вопросы для каждого из нескольких основных типов политических режимов:

• Чем определяется уровень государственных расходов на такие внутренние программы, как суды и полиция, образование, здравоохранение и транспорт?

• Чем определяется средняя налоговая ставка?

• Чем определяется уровень трансфертных платежей?

• Каким образом постоянные затраты, например на оборону и обслуживание долга, влияют на вышеупомянутые фискальные решения?

• Как продолжительность правления влияет на фискальную политику и экономические результаты?

• Каковы специфические последствия демократических правлений для количества имеющих право голоса граждан, распределения доходов и налогов и правил голосования?

• Как такая фискальная политика влияет на уровень государственных доходов от сбора налогов и на распределение чистого дохода после уплаты налогов и трансфертов?

Наша теория позволяет также сделать некоторые выводы о политике в других областях и о влиянии других условий:

Как тип режима может влиять на политические решения, например о войнах и миграции, которые влияют на численность людей, подвластных этому режиму?

Как базовая креативность и продуктивность населения может зависеть от типа политического режима?

Наша теория, кроме того, предусматривает возможность включить в нее эмпирические данные, которые создают основу для оценивания количественных последствий альтернативных фискальных правил. Используемые в этом исследовании данные отражают современную экономическую и политическую ситуацию в Соединенных Штатах, но разработанная теория должна делать возможными и оценки количественных последствий альтернативных фискальных правил для других совокупностей условий.

Метод анализа

Мой подход к анализу фискального поведения альтернативных типов политических режимов представляет собой синтетический метод экономической науки, которая выдвигает гипотезы о социальном поведении на основе моделей целенаправленного поведения индивидов. В этом случае предполагается, что при политическом режиме любого типа индивид, принимающий ключевые решения, оказывается перед совокупностью возможных действий, имеет личные предпочтения относительно результатов возможных действий и выбирает наиболее предпочтительное действие из возможных. Он должен делать выбор и действовать максимально эффективно, а не просто играть роль в какой-то большой социальной пьесе. Более широкое окружение воздействует на поведение таких индивидов, ограничивая набор возможных результатов, изменяя отношения между действиями и результатами и, возможно, влияя на их личные предпочтения.

Экономист разрабатывает модели на основании целесообразного поведения индивидов не для того, чтобы объяснить это поведение (что является обязательной задачей психологов и биографов), а чтобы создать гипотезы о совокупных последствиях взаимодействия индивидов в определенной социальной структуре. Обычно предметом экономического анализа является, конечно, взаимодействие покупателей и продавцов на рынке. В последние десятилетия и экономисты, и политологи все чаще использовали такой тип анализа для объяснения результатов взаимодействия между избирателями, политиками и бюрократами. И эта книга базируется на важных предшествующих работах этих специалистов в области теории общественного выбора.

В первую очередь следует рассмотреть два распространенных возражения против этого метода анализа. Одни отвергают этот метод на том основании, что, вопреки его посылке, люди не так уж расчетливы и рациональны, другие же полагают, что мир сложнее отдельно взятой модели. Эти замечания, пусть даже они справедливы, не относятся к делу. Важнейшее испытание этого метода проверяет не реалистичность его посылок, а то, насколько гипотезы, выдвинутые на основании этих моделей, согласуются с фактами. Не столь решающим, но уместным способом проверки этого метода служит принцип «бритвы Оккама», требующий удостовериться в том, что невозможно прийти к тем же гипотезам с помощью более простой модели. Характерным для современной науки является то, что этот метод анализа является одновременно позитивистским и номиналистическим. Может быть, это не единственный путь к истине, но таковы желательные, на мой взгляд, критерии оценки применения этого метода.

Каждый из основных типов режимов определяется теми, кто контролирует правление, и фискальными решениями и экономическими результатами, которые наилучшим образом служат их интересам. Термины, используемые для описания трех основных типов режимов, конечно, следует брать в кавычки. Всякое реальное правительство имеет и другие важные, но второстепенные характеристики, и некоторые из них будут рассмотрены и оценены ниже. Многие политологи и историки, вероятно, посчитают мою простую модель характеристик первого порядка каждого из трех основных типов режимов грубо редукционистской или экономистской. В данный момент я готов признать справедливость таких упреков и не стану извиняться. Моей целью является анализ последствий ключевых характеристик основных типов режимов. Второстепенные характеристики суть нюансы, которые могут быть проанализированы

путем видоизменения простых моделей, представленных в этой книге. Моя цель, следовательно, заключается в создании теории общих закономерностей фискального поведения основных типов политических режимов, а не конкретного поведения и истории какого-то определенного правительства.

Моя теория фискального поведения альтернативных политических режимов предусматривает также использование некоторых математических средств, главным образом потому, что я не знаю другого эффективного способа анализа и выражения проблем, являющихся в конечном счете проблемами максимизации. Математика способствует большей концептуальной точности и, в некоторых случаях, лучшему изложению. Математика здесь простая, поскольку она удобна для меня и представляется вполне достаточной для моих целей. Может быть, более сложная математика удовлетворила бы взыскательный вкус и даже позволила бы распространить мою теорию на более общие условия[5 - И математика становится сложной очень быстро. См., например: Krussel P., Rios-Rull J.-V. On the Size of U. S. Government: Political Economy in the Neoclassical Growth Model // American Economic Review. 1999. Vol. 89. № 5. P. 1156–1181.]. Однако на данном этапе простая математика, видимо, необходима и достаточна для выражения существа теории. Для лучшего понимания главные идеи выражены в словах, в простых алгебраических формулах, числовых примерах и графиках. Надеюсь, математически подготовленный читатель перенесет такую избыточность, а остальные сделают усилие и поймут одну или несколько форм, в которых выражена теория. Основной текст, я уверен, доступен для широкой аудитории, а более специальный материал и научные споры вынесены в примечания.

2. Модели правления

Общие экономические и фискальные функции

Находящиеся у руля правления оказываются перед необходимостью принять два обычных, но при этом важнейших фискальных решения: им надо выбрать уровень расходов правительства и ставку налогообложения, которые наилучшим образом отвечают их интересам. В ситуации каждого типа правления, таким образом, контролирующая группа должна приблизительно понимать последствия соответствующего фискального выбора для уровня производства и, в свою очередь, для уровня налоговых поступлений в конкретном хозяйстве, руководимом данным правительством.

Для каждого из нескольких основных типов правительств эти последствия представлены следующими элементарными функциями:

Y = a (1 + G)

(1 ? R)

, (2.1)

и

T = RY = a (1 + G)

R (1 ? R)

, (2.2)

где Y — выпуск на одного потенциального работника; G — уровень государственных расходов на одного потенциального работника (за исключением расходов на военные нужды, чистых платежей процентов, трансфертных платежей и субсидий); R – средняя ставка налога (выраженная как доля в конечном продукте); Т— уровень дохода правительства от налоговых поступлений на одного потенциального работника[6 - Более точное выражение уравнений 2.1 и 2.2 должно было бы включать скорее предельную ставку налога М, чем среднюю ставку налога R, обозначенную в скобках. По двум причинам, однако, я решил использовать среднюю ставку налога R. Нет доступных данных по взвешенной по доходу совокупной предельной ставке налога, как и согласованной процедуры оценки этой ставки. И, поскольку Т = RT, средняя ставка налога R должна быть использована в уравнении 2, что вносит в нашу модель неопределенный переменный фактор.Однако если предельная ставка налога M является функцией средней ставки налога R, то средняя ставка налога должна быть использована в обоих уравнениях. Например, если M = ?x + yR, тогда (1 ? R)c равно (1 + x ? yR)z и соотношение между c и z естьс = yz [(1 ? R) / (1 + x ? yR)].Параметр с, таким образом, рассматривается как результат предельного эффекта R на М и предельного эффекта (1 – М) на Т. Для одного и того же значения г, таким образом, вариация параметра с отражает эффект от изменения прогрессивности шкалы налогообложения.]. Для этих двух функций параметр а выражает уровень производительности одного потенциального работника, независимый от фискальных решений правительства, параметр b – эластичность (относительное пропорциональное изменение) производительности относительно уровня (1 + G), а параметр с — эластичность производительности относительно доходности после уплаты налогов. Также, за исключением оговоренных случаев, предполагается, что бюджет каждого типа правления является сбалансированным, так что

T = F + G + P, (2.3)

где F – уровень постоянных расходов на одного потенциального работника на военные нужды и на выплату нетто-процентов и Р – уровень трансфертных платежей и субсидий на одного потенциального работника.

Предполагается, что уровень расходов на военные нужды и на уплату нетто-процентов по непогашенному долгу является постоянным (определяется независимо от модели) и не оказывает прямого влияния на экономическую продуктивность. Уровень внутренних государственных расходов является одним из двух основных фискальных решений, определяемых в рамках модели, поскольку он непосредственно влияет на экономическую результативность. А уровень трансфертных платежей равен разности между налоговыми поступлениями и суммой постоянных расходов и внутренних государственных расходов и, как предполагается, не оказывает прямого влияния на экономическую продуктивность. Наконец предполагается, что количество потенциальных работников в рамках каждого типа режима является постоянным, но может различаться в режимах разных типов.

Прежде чем приступить к анализу фискальных решений и экономических результатов типов политических режимов, выскажем несколько замечаний об этих общих функциях. Уравнение 2.1 суммирует фундаментальное отношение между уровнем производства в экономике и фискальной политикой правительства. Конечно, в любой экономике отношение между валовым продуктом и фискальной политикой является намного более сложным и отчасти зависит от структуры и вариативности государственных расходов и налоговых ставок, но это уравнение отвечает требованиям нашего анализа альтернативных политических режимов.

Параметр, обозначаемый как <2,—производительность одного потенциального работника, которая определяется многими условиями, не относящимися к фискальной политике. Эти условия, считающиеся постоянными в краткий период времени и общими для нескольких типов режимов, включают климат, географическое положение и природные ресурсы региона; культуру, благосостояние, физический капитал, технологии, возрастной состав и квалификацию населения; а также «мягкую инфраструктуру» экономики – институты и правила. И, конечно, в долгосрочном плане некоторые из этих условий могут быть усилены или ослаблены фискальными решениями соответствующих властей. Экономические историки ведут бесконечный спор (и лишь иногда приходят к согласию) об относительной важности этих условий для экономического развития, но их аргументы, сколь бы полезными они ни были, не имеют отношения к сути нашего анализа, который принимает эти условия как данные, хотя они и не свободны от влияния фискальных решений правительства.

В пределе уравнение 2.1 означает, что параметр а является уровнем производительности потенциального работника в экономике в условиях отсутствия

государства, где G и R равны нулю. Издавна существует вполне понятное расхождение в ответах на вопрос о принципиальной возможности в этом случае сколько-нибудь значительной производительной деятельности. В естественном состоянии, как заключил английский философ XVII в. Томас Гоббс, жизнь человека была «одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна»[7 - HobbesT. Leviathan. Pt. I, ch. 13. [Цит. по изд.: Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 96. – Здесь и далее в квадратных скобках помещаются примечания переводчика.]] (здесь вспоминаются ламентации вашингтонских адвокатских фирм!). С другой стороны, некоторые общества накопили физический капитал, навыки и даже зачатки права, практически не пользуясь преимуществами, какие дает наличие правительства[8 - Наиболее интересным примером государства, в котором практически не было правительства, была, пожалуй, средневековая Республика Исландии, которая просуществовала с 930 по 1262 г. без какой-либо исполнительной власти. См. доступную работу о ее истории: ByockJ.L. Medieval Iceland. Berkeley: University of California Press, 1988.]. Опять-таки, это интересный аргумент, но он не имеет отношения к нашему анализу. Уравнение 2.1 достаточно для этого анализа, поскольку оно является приблизительно точным в части значений G и R, выбираемых альтернативными политическими режимами, и при этом не важно, является ли оно точным на уровнях, выходящих далеко за рамки спектра этих значений.

Параметр b — предельный эффект качества правительственных расходов на такие внутренние услуги, как суды и полиция, образование, здравоохранение и транспорт – типы услуг, на которые приходится большая часть бюджетов правительств американских штатов и муниципалитетов. Предельные эффекты расходов на некоторые виды внутренних услуг вряд ли одинаковы, поэтому изменение в структуре этих расходов может увеличивать или уменьшать данный параметр. Использование одного параметра для общих расходов на предоставляемые государством услуги означает либо то, что предельные эффекты этих услуг одинаковы, либо то, что структура расходов на эти услуги постоянна и не зависит от изменений параметра G. К тому же, учитывая уравнения 2.2 и 2.3 и допущение, что расходы на вооруженные силы и обслуживание долга являются фиксированными, параметр b отражает предельный эффект (l + G) на продуктивность, за вычетом эффекта изменений средней ставки налога и уровня трансфертных платежей.

Параметр с выражает предельный эффект от показателя (l – R) на экономический результат, где R – средняя ставка налога, в данном случае с учетом уровня (l + G). Этот параметр отражает комбинированный эффект от изменений реальной нормы доходности на количество рабочей силы и других ресурсов, вовлеченных в текущее производство, а также на производительность этих ресурсов. Предельные эффекты различных типов налогов, вероятно, неодинаковы, поэтому изменение в структуре налогов может увеличивать или уменьшать этот параметр. Например, увеличение прогрессивности шкалы налогов будет увеличивать этот параметр. Использование одного параметра для реальной нормы доходности предполагает либо то, что предельные эффекты различных налогов одинаковы, либо то, что структура налогов не зависит от изменений средней ставки налога. И вновь, учитывая уравнения 2.2 и 2.3 и допущение, что расходы на военные нужды и обслуживание долга постоянны, параметр с отражает предельный эффект (1 – R) на экономический результат без учета изменения расходов, включенных в G, и уровня трансфертных платежей.

Происхождение правительства

На протяжении долгой истории групп охотников и собирателей не существовало правительств вне плоскости родственных отношений – главным образом потому, что тогда было мало собственности, которую можно было бы защищать или воровать. Видимо, у таких общин были временные и не слишком влиятельные вожди, организовывавшие групповую охоту, но, по крайней мере в среде мужчин, такие общины были совершенно эгалитарными. Рабство было редким явлением, поскольку затраты на захват раба и надзор за ним обычно превышали его возможную полезную отдачу. Эти ранние общины охотников и собирателей были беднейшими группами в человеческой истории, а также одними из последних, для которых правительство не было главной причиной бедности и угнетения[9 - Мартин ван Кревельд дал отличную краткую характеристику социальной организации племен охотников-собирателей в работе: Van Creveld М. The Rise and Decline of the State. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. [Кревельд М. ван. Расцвет и упадок государства / пер. с англ. под ред. Ю. Кузнецова, А. Макеева. М.: ИРИСЭН, 2006.]].

Правительство стало прежде всего важным институтом защиты сельского хозяйства (и других видов производства, которые зависели от местных условий и сезонности) от внутренних и внешних грабителей. Оно появилось с первыми земледельческими поселениями около 10000 лет назад и развилось в первые крупные цивилизации Египта, Месопотамии, Индии и Китая около 5000 лет назад. Сначала правительство было главным образом результатом обмена дани на защиту. И основной долговременной политической задачей всегда была разработка механизмов, гарантирующих эффективное выполнение правительством его защитной функции и не дающих ему превратиться в жестокого хищника. Не следует питать иллюзий, будто эта задача была решена. В XX столетии правительства стали виновниками убийства около 170 млн людей[10 - Rummel R.J. Death by Government: Genocide and Mass Murder Since 1900. New Brunswick, NJ: Transaction Publishers, 1994.].

Автократическое правительство

Большинство людей с начала письменной истории человечества и до последнего времени управлялось той или иной формой автократического правительства, во главе которого могли стоять вождь, король, цезарь, монарх, император, султан, царь, генеральный секретарь, фюрер или председатель правительства. В книге «Власть и процветание» (2000) Мансур Олсон предположил, что типичным источником автократического правительства было решение какого-нибудь кочующего бандита стать главным местным грабителем, «стационарным бандитом» (термин Олсона) на определенной территории. Для обычных людей такой главный грабитель был предпочтительнее нескольких конкурирующих, поскольку первый имел более «всеохватывающую заинтересованность» (опять термин Олсона) в объеме совокупного выпуска подчиненного ему населения. У конкурирующего с подобными себе грабителя, напротив, мало стимулов к ограничению разбоя, поскольку на нем почти не сказывается снижение производительности труда в результате его грабежа. По этой же причине, например, консолидированный контроль за нефтяными или рыбными промыслами обеспечивает более высокую и стабильную добычу, чем открытый доступ к этим ресурсам. И город с одной мафией, скорее всего, будет и богаче, и безопаснее, нежели город с конкурирующими мафиозными группами[11 - Olson М. Power and Prosperity. N. Y.: Basic Books, 2000. P. 1–14.].

Чтобы стать главным местным грабителем на какой-нибудь территории, кочующий бандит должен подавить местную конкуренцию и защитить территорию от грабителей-чужаков. И поэтому отличительной особенностью успешных автократов являются сравнительно лучшие воинские навыки или способность получить поддержку тех, кто таковыми владеет. Как заключил Никколо Макиавелли: «Таким

образом, государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого»[12 - Machiavelli N. The Prince. Ch. 14. (Макиавелли H. Государь // Макиавелли H. Государь. История Флоренции / пер. с итал. Г. Д. Муравьевой. М.: ACT: Астрель, 2011. С. 65.)].

Для автократического правления характерно то, что контроль осуществляется от имени автократа. Разумеется, никто не может править без поддержки группы, численность которой позволяет контролировать все население. Так что автократ является эффективным правителем только в качестве главы правящей группы, которая и предъявляет требования на обладание остаточными правами собственности на доходы такого правления. Однако автократ заинтересован в поддержании размера автократии и распределения чистой выгоды между членами правящей группы на том уровне, который необходим для сохранения ее эффективного контроля над всем населением[13 - Политолог Маргарет Леви предложила «теорию хищнического правления, когда правители действуют так, чтобы максимизировать доход, зависящий в свою очередь от их власти, которая позволяет им отстаивать свои интересы и определяется их контролем над силовыми, экономическими и политическими ресурсами, операционными издержками (включая потери в связи с уклонением от налогов) и учетными ставками». Эта многообещающая книга менее полезна, чем могла бы быть, потому что в ней не проводится различие между автократией и демократией и не развивается теория государственных расходов. См.: Levi М. Of Rule and Revenue. Berkeley: University of California Press, 1988.Две книги об автократии, написанные экономистами, фокусируются преимущественно на процессах добывания и удерживания автократической власти: Tullock G. Autocracy. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1987; Wintrobe R. The Political Economy of Dictatorship. Cambridge: Cambridge University Press, 1988.].

Соответственно целям настоящего исследования интересы автократии определены в терминах чистого объема выпуска, который может быть получен от подвластного ей населения, разницы между уровнем налоговых доходов и совокупными государственными расходами на общественные блага услуги. Другими словами, предполагается, что автократия получает все чистые доходы от фискальной системы и не платит никаких налогов. Предполагается, что автократия не питает никакой благожелательности или неблагожелательности по отношению к подвластному населению и правительство предоставляет некоторые государственные услуги для всего населения только ради увеличения чистого дохода, который она может извлечь из экономики. Для автократического правительства, таким образом, целевая функция определяется как

A = T– (F + G), (2.4)

где А — чистая производительность одного потенциального работника, которого автократия может использовать для обслуживания своих интересов; F – постоянные затраты в расчете на потенциального работника на военные нужды и выплату процентов по любому непогашенному долгу. Конечно, ради сохранения поддержки сторонников автократ будет вынужден делиться чистым доходом с другими членами контролирующей группы, но только угроза революции и массовой эмиграции удержит правительство, возглавляемое своекорыстным автократом, от выжимания максимального чистого дохода из подвластного населения.

Подстановка уравнения 2.2 вместо обозначающего налоговые доходы на душу населения параметра Т в уравнение 2.4 выражает целевую функцию автократического правительства в значениях постоянных затрат F, расходов на государственные услуги G и средней ставки налога R.

A= a (1 + G)

R (1 ? R)

– (F + G). (2.5)

Для автократии средней ставкой налога, лучше всего отвечающей интересам правящей группы, является ставка, максимизирующая доходы,

R = 1/ (1 + c), (2.6)

а уровень всех государственных расходов, максимизирующий чистые доходы автократии, выражается следующим образом:

(1 + G) = bT = (abR)

(1 ? R)

. (2.7)

Значение и последствия этих решений для выбора фискальной политики и экономических результатов автократического правительства с учетом конкретных значений параметров a,bvic рассматриваются в следующих главах.

Демократическое правительство

Впервые в человеческой истории демократия стала в последнее время преобладающим типом политического режима и в общем и целом признается наилучшей из существующих формой правления. Однако возникновение демократической формы правления кажется почти случайным. Автократы представляются могущественными, но часто оказываются уязвимыми. Их власть и богатство притягивают путчистов и иностранных агрессоров. А смерть автократа нередко вызывает кризис преемственности. Большинство жизнеспособных автократий эволюционировало в наследственные монархии, поскольку выгоды, приносимые избежанием кризиса преемственности, обычно превышали затраты пребывания у власти посредственных, как правило, наследственных правителей. В одном исследовании, основанном на истории девяти столетий датской монархии, сделано заключение, что «введение автоматической наследственной преемственности в автократии обеспечивает стабильность и ограничивает количество переворотов, организуемых соперниками»[14 - Kurrild-Klitgaard Р. The Constitutional Economics of Autocratic Succession // Public Choice. 2000. Vol. 103. № 1/2. P. 63–84.].

В своей последней книге Мансур Олсон связал происхождение демократии с историческими обстоятельствами, которые привели к сочетанию четырех условий: (1) примерно равное распределение власти между группами, которые могли свергнуть автократа, так что ни один лидер не мог самостоятельно объявить себя новым автократом, (2) ни одна из этих групп не была достаточно сильной в какой-либо местности и не могла создать мини-автократию, (3) число групп было довольно небольшим, что делало возможным добровольное принятие коллективных решений, и (4) территория, на которой установилась новая демократия, была сложно доступна для завоевания потенциальным внешним агрессором. Те самые условия, которые приводят к демократии, как правило, приводят и к контролю над исполнительной властью со стороны нового демократического правительства[15 - Olson М. Op. cit. Р. 30–33.].

Макиавелли, как и следовало ожидать, одним из первых задумался о разнице между автократией и демократией: «Единовластие учреждается либо знатью, либо народом, в зависимости от того, кому первому представится удобный случай. Знать, видя, что она не может противостоять народу, возвышает кого-нибудь из своих и провозглашает его государем, чтобы за его спиной утолить свои вожделения. Так же и народ, видя, что не может сопротивляться знати, возвышает кого либо одного, чтобы в его власти обрести для себя защиту. Тому, кто приходит к власти с помощью знати, труднее удержать власть, чем тому, кого привел к власти народ, так как если государь окружен знатью, которая почитает себя ему равной, он не может ни приказывать, ни иметь независимый образ действий. Тогда как тот, кого привел к власти народ, правит один, и вокруг него нет никого или почти никого, кто не желал бы ему повиноваться. Кроме того, нельзя честно, не ущемляя других, удовлетворить притязания знати, но можно – требования народа, так как у народа более честная цель, чем у знати: знать

желает угнетать народ, а народ не желает быть угнетенным»[16 - Machiavelli N. Op. cit. Ch. 9. {Макиавелли H. Указ. соч. С. 45–46.)].

Однако Макиавелли, чей опыт ограничивался княжескими автократиями, оказался наивным в отношении демократии. Хотя в большинстве случаев демократическое правление устанавливалось для ограничения власти правительств, всякий раз оно приобретало особую форму, которая отличалась в основном тем, что контролирующие группы здесь были более широкими сравнительно с автократиями, на смену которым приходила демократия. Александр Фрейзер Титлер, шотландский историк XVIII века, пессимистически оценивал будущее демократий: «Демократия не может существовать как постоянная форма правления. Она может существовать только до тех пор, пока большинство избирателей не обнаружит, что они сами могут проголосовать за щедрые пожертвования из общественной казны. Начиная с этого момента большинство всегда голосует за кандидата, который сулит им наибольшие выплаты из общественной казны, и в результате демократия всегда разваливается из-за расхлябанной фискальной политики, и сменяет ее всегда диктатура, а дальше и монархия»[17 - Цит. по: Glubb J. Soldiers of Fortune. L.: Hodder and Stoughton, 1973. P. 229–230.].

В 1835 г. после посещения Соединенных Штатов Алексис де Токвиль тоже выразил обеспокоенность склонностью демократии к неумеренному перераспределению[18 - Toqueville A. de. Government of the Democracy in America // Democracy in America. Bk. 1. Ch.13. (Токвиль А. де. Демократия в Америке / пер. с фр. М.: Прогресс, 1992. С. 160–183).]. Размышляя о прошлом, американский экономист Рэндал Холкомб недавно заметил: «Демократия в Америке, первоначально установленная как средство ограничения власти правительства, превратилась в самоцель. Вместо того чтобы рассматриваться как инструмент гарантирования прав граждан, демократия стала механизмом заигрывания с мнением большинства»[19 - Holcombe R.G. An Economic Analysis of Democracy. Carbondale: Southern Illinois University Press, 1985. P. 2.].

Вопрос о том, кто контролирует демократическое правительство, менее очевиден, чем аналогичный вопрос применительно к автократическому правительству. Недостаточно сказать, что «народ» выбирает или контролирует демократическое правительство; любой анализ демократического правительства должен уточнить, что это за люди и каковы их интересы. В этом исследовании предполагается, что в демократии, функционирующей в соответствии с правилом большинства, ответственные решения принимает медианный избиратель. Основанием для такого допущения, общепринятого в современной теории общественного выбора, является то, что результат, предпочтительный для медианного избирателя, будет определяющим, если предпочтения всех избирателей можно выстроить в одном измерении, предпочтение каждого избирателя является «однопиковым» (имеет один максимум), а групповой выбор основывается на простом правиле большинства[20 - Квалифицированный очерк модели медианного избирателя см.: Holcombe R. G. An Economic Analysis of Democracy. P. 38–66. Анализ модели медианного избирателя см.: Sultan A., Green К. Is the Median Voter a Clear-cut Winner?: Comparing the Median Voter Theory and Competing Theories in Explaining Local Government Spending//Public Choice. 2000. Vol. 105. № 3/4. P. 217–230. Авторы приходят к выводу, что «хотя модель медианного избирателя имеет небольшое преимущество над конкурирующими моделями, основанными на альтернативных теориях, нельзя опираться исключительно на нее, когда другие факторы – институциональные, перераспределительные и связанные с интересами групп – также важны для объяснения государственных расходов».]. Предполагается, далее, что коалиция большинства получает от фискальной системы все трансфертные платежи, но может платить какие-то налоги. В данном исследовании интересы медианного избирателя определяются как сумма его доходов минус налоги и плюс полученные им трансфертные платежи.

А с учетом почти всеобщего права голоса числовые примеры в последующих главах предполагают, что медианным избирателем является взрослый член семьи с медианным доходом. Право голоса, предоставляемое на широкой основе, является, конечно, более поздним достижением, чем базовая структура демократического правительства; если правом голоса обладают только те, кто имеет более высокие доходы, то есть участие в голосовании является положительной функцией от дохода, то доход семьи медианного избирателя должен быть выше, чем доход медианного домохозяйства. (Об этом см. Приложение к главе 3.)

Учет трансфертных платежей

Для демократии, в которой существуют трансфертные платежи, предполагается, таким образом, что принимающее ответственное решение лицо максимизирует чистый доход медианного избирателя (не считая налогов и трансфертов), а целевая функция определяется как

D = dY ? eT + f [T ? (F + G)], (2.8)

или

D = dY + (f ? e) T ? f (F + G), для T > (F + G). (2.9)

Параметр d является отношением дохода медианного домохозяйства к доходу среднего домохозяйства. Параметр е выражает отношение налогов, уплаченных домохозяйством с медианным доходом, к средним налогам на домохозяйство. Разница между параметрами d и ?, таким образом, отражает прогрессивность шкалы налогообложения на уровне дохода медианного домохозяйства. Параметр/есть отношение трансфертных платежей, полученных домохозяйством с медианным доходом, к средним трансфертным платежам, предоставляемым домохозяйству; в пределе этот параметр равен 1/s, где s — доля избирателей, необходимая для избрания правительства или одобрения фискального закона[21 - Этот тип модели подвергся серьезной критике в специальном исследовании: Mulligan С. Economic Limits on «Rational» Democratic Redistribution //Working Paper. March 2002. № 171. (Центр исследований хозяйства и государства, основанный Джорджем Стиглером; Чикагский университет; George J. Stigler Center for the Study of the Economy and the State, University of Chicago).Маллиган пришел к выводу, что «…от вполне информированного медианного избирателя нельзя ожидать поддержки программ перераспределения денег от богатых к бедным – таких как отрицательный подоходный налог – только на основании его личных выгод от программы. Это также означает, что модель перераспределения, основанная на гипотезе о „рациональном“ медианном избирателе, в эмпирически релевантном диапазоне согласуется с нулевой корреляцией между ассиметрией распределения дохода или предоставлением избирательного права бедным и суммой перераспределения между богатыми и бедными… Мы должны ожидать практически полного отсутствия перераспределения дохода в демократических обществах или, по крайней мере, в демократиях, сложившихся в таких экономиках, как современные развитые страны».Это странный вывод, если учесть, что на совокупные трансфертные платежи и субсидии тратится 11 % ВВП в Соединенных Штатах, что выше, чем во многих других странах. Единственными объяснениями демократического перераспределения, согласующимися с моделью Маллигана, являются указания на неинформированность, иррациональность или исключительную альтруистичность медианного избирателя, но Маллиган отвергает и эти объяснения. Иными словами, модель Маллигана не обеспечивает объяснения современного демократического государства всеобщего благосостояния.].

Изменяя эти параметры, мы можем оценить некоторые интересующие нас условия. Изменения в распределении дохода, например, можно оценить путем изменения

параметров дохода и налога d и e. Изменения в прогрессивности налоговых платежей можно оценить путем изменения параметра ?, отношения медианного налога к среднему; если, например, налоговые платежи пропорциональны доходу, то параметр е будет равен параметру d, соотношению медианного и среднего дохода. Оценка изменений в действующих правилах голосования по основным фискальным вопросам включает изменение каждого из параметров d, е и f, выражающих совокупный эффект дохода, налогов и трансфертных платежей.

Одной из наиболее интересных характеристик этой целевой функции является то, что коэффициент налоговых платежей на домашнее хозяйство будет положительным, если отношение медианных трансфертных платежей на домохозяйство к средним больше отношения медианных налогов к средним уплаченным налогам; другими словами, при данном доходе медианный избиратель выигрывает от более высокого уровня налоговых платежей на домохозяйство, потому что его доля трансфертных платежей в этом случае выше его доли в налогах. Для данного избирателя единственным условием, ограничивающим его спрос на трансфертные платежи, является негативный эффект более высоких налогов на его доход до уплаты налогов. Другой интересный вывод заключается в том, что увеличение фиксированных расходов (например, платежей на военные нужды и уплату нетто-процентов) сокращает трансфертные платежи на такую же величину и не оказывает влияния на G, R, T и Y. Возможно, это позволяет объяснить, почему американские консерваторы поддерживали сочетание высоких расходов на оборону и дефицитное финансирование примерно тогда же, когда возникло государство всеобщего благосостояния. В этом исключительном случае увеличение расходов на оборону и уплату нетто-процентов не затрагивает меньшинство, которое платит большую часть налогов и не получает трансфертных платежей.

Подстановка уравнения 2.1 на место выпуска на потенциального работника Y и уравнения 2.2 на место налоговых доходов на потенциального работника T выражает целевую функцию медианного избирателя в значениях F, G и R

D = ad (1 + G)

(1 ? R)

+ a (f ? e) (1 + G)

R (1 ? R)

? f (F + G), (2.10)

или

D = a (1 + G)

[d + (f ? e) R] (1 ? R)

? f (F + G). (2.11)

Решение уравнения 2.п для ставки налога, максимизирующей чистые выгоды для медианного избирателя, получается таким:

R = (f ? e ? cd) / [(1 + c) (f ? e)]. (2.12)

Поскольку, говоря о медианном избирателе, мы учитываем и его доход после уплаты налогов, и получаемые им трансфертные платежи, эта ставка налога является значительно более низкой сравнительно с соответствующей величиной в условиях автократии.

Точно так же уровень (1 + G), который максимизирует чистую выгоду для медианного избирателя, равен

(1 + G) = {[(ab)/ f] [d + (f ? e) R]}

(1 ? R)

. (2.13)

Демократическое правительство, таким образом, будет тратить на государственные услуги больше, чем автократическое правительство, потому что увеличение расходов на эти услуги сверх определенного уровня увеличивает как доход после уплаты налогов, так и трансфертные платежи для медианного избирателя. Подстановка значений R и (1 + G) из уравнений 2.12 и 2.13 в уравнения 2.1 и 2.2 дает возможность определить уровни Y и T, а уровень трансфертных платежей в таком случае равен T ? (F + G). (Эта модель предполагает, что трансфертные платежи не влияют на совокупный выпуск, а значит, переоценивает совокупный выпуск и налоговые доходы, если трансфертные платежи ведут к снижению производительности потенциального работника[22 - Согласно моему исследованию последствий социальных выплат, как и другим исследованиям, увеличение социальных выплат относительно среднего личного дохода в государстве приводит к росту зависимости от социального обеспечения, бедности, безработицы и некоторых других форм социальной патологии. См.: Niskanen W.A. Welfare and the Culture of Poverty //Cato Journal. 1996. Vol. 16. № 1. P. 1–15.].)

Без учета трансфертных платежей

Однако уравнения 2.12 и 2.13 описывают фискальное поведение демократического правительства только тогда, когда действующая конституция разрешает трансфертные платежи и комбинация параметров генерирует налоговые доходы, которые превышают сумму постоянных затрат и расходов на все государственные услуги. Если действующая конституция не разрешает трансфертные платежи или если ставка налога, полученная из уравнения 2.12, не генерирует доходы, достаточные для покрытия суммы F и G, то целевая функция для демократического правительства такова:

D = dY ? eT, для T = (F + G), (2.14)

или

D = a (1 + G)

(d ? eR) (1 ? R)

. (2.15)

В этом случае демократическое правительство сталкивается только с одним важным фискальным решением, поскольку R и G взаимосвязаны и зависят от уровня постоянных затрат.

Расчет значений R и G, которые лучше всего служат интересам медианного избирателя, в этом случае также будет несколько более сложным[23 - Я обязан Мартину Макгуайру, который разъяснил, что мой прежний метод оценки параметров R и G в этом случае является неточным. Он предложил аналитический метод этих оценок, который я не использовал, но его любезный профессиональный совет привел меня к итеративному методу, резюмированному в этом параграфе.]. Подстановка уравнения 2.2 на место налоговых поступлений на потенциального работника Т в уравнение Т= (F + G) дает следующее отношение между R и G:

D = a (1 + G)b R (1 ? R)c ? F. (2.16)

График для этого отношения между R и G слегка похож на яйцо, балансирующее на тупом конце. Мой подход к решению для параметров R и G в этом случае заключается в использовании итеративной компьютерной программы, которая сначала решает уравнение 2.i6 для G через множество налоговых ставок R, вводит эти допустимые (G, R) пары в уравнение 2.15 и затем ищет конкретную (G, R) пару, которая максимизирует уровень параметра D. (Для любых конкретных уровней экономических и политических параметров и F это дает оценку R, которая точна в пределах 0,001, и пропорционально точную оценку G.) В сравнении с результатами модели демократии с трансфертными платежами модель демократии без трансфертных платежей дает более низкий уровень R, более высокий уровень G и Y, более высокий уровень среднего дохода после уплаты налогов, но (без каких-либо трансфертных платежей) более низкий уровень чистого дохода для медианного избирателя.

Здесь я должен признать, что эта простая модель не охватывает многие характеристики демократического правительства. Среди наиболее важных характеристик, которые ею не учитываются, – и количество законодательных органов и структура комитетов внутри этих органов, возможность обмена голосами, роль тех, кто формирует повестку, потенциальная зацикленность правила большинства, право вето исполнительной власти, разница между парламентской и президентской системами, устройство судебной системы, разделение ролей между национальным и региональным правительствами и роль денег в политике – именно эти характеристики обычно находятся в центре внимания в моих исследованиях, а также в исследованиях других специалистов в области теории общественного выбора[24 - Воздействия многих из этих характеристик уже проанализированы и оценены. См. недавний обзор литературы по данной теме: Persson Т., Tabelliny G. Political Economics: Explaining Economic Policy. Cambridge, MA: The MIT Press, 2000.]. Эти характеристики важны для оценки

различий между демократическими правительствами, но, на мой взгляд, имеют второстепенное значение для оценки различий между демократическим и другими основными типами правительств.

Оптимальное правительство

В настоящее время демократическое правительство принято называть лучшей формой правления, «концом истории», если воспользоваться метафорой Фрэнсиса Фукуямы[25 - Fukuyama F. The End of History and the Last Man. N. Y.: The Free Press, 1992. (Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. с англ. М. Б. Левина. М.: ACT: Ермак, 2004.)]. Может быть, это так, а может быть и нет. Как бы то ни было, демократические правительства по самой своей природе сопряжены с многочисленными проблемами, и мы должны не покладая рук пытаться решить эти проблемы. С этой целью полезно представлять себе образец оптимального правительства, с которым можно было бы сравнивать ожидаемые результаты деятельности правительства демократического.

В данном исследовании предполагается, что ключевые решения в оптимальном правительстве принимает уполномоченное лицо «за завесой неведения» о том, каким будут его естественный доход и относительное политическое влияние на постконституционном этапе. Это выражение является, конечно, плодотворной метафорой, предложенной Джоном Ролзом для анализа конституционных проблем[26 - Rawls J. A Theory of Justice. Cambridge, MA: The Belknap Press of the Harvard University Press, 1971. (Ролз Д. Теория справедливости / пер. с англ. В.В.Целищева при участии В. Н. Карповича и А. А. Шевченко; науч. ред. В.В.Целищев. Новосибирск: Издательство НГУ, 1995.)Моя высокая оценка концепции «завесы неведения» не распространяется, однако, на остальные важные элементы философской системы Ролза. В частности, его вывод, что социальные решения должны максимизировать благополучие самых обездоленных, «максиминный критерий», является морально отталкивающим в качестве нормативного суждения и явно ложным в качестве эмпирического суждения.Ролз признает, что индивидуальное благосостояние зависит не только от дохода и богатства, но не признает последствий того факта, что другие измерения благополучия не являются равноценными. Рассмотрим следующий пример.Один молодой человек здоров и привлекателен, проводит дни на пляже, предпочитает общество молодых женщин и зарабатывает 10. 000 долларов в год, обслуживая столики по вечерам. Другой молодой человек прикован к инвалидной коляске, имеет врожденный запах тела, никогда не знал интимных отношений, не видел другой жизни и зарабатывает 100. 000 долларов в год как квалифицированный программист. Кому в этом случае хуже? Кто должен перераспределять, от кого к кому, что и как? Максиминный критерий несовместим также с типом «эффективного альтруизма», который мог бы порождаться групповым отбором. Все известные общества используют некую форму сортировки, чтобы направить альтруизм на тех, для кого забота была бы наиболее полезна. См. об этом: Rubin R Group Selection and the Limits of Altruism // Journal of Bioeconomics. 2000. Vol. 2. № 1. P. 9–23.]. Эта метафора схожа с общим подходом к анализу конституционных решений, разработанным ранее Фрэнком Найтом[27 - Knight F. H. Freedom and Reform. N.Y.: Harper and Bros, 1947.], Фридрихом фон Хайеком[28 - Hayek F.A. The Constitution of Liberty. Chicago: University of Chicago Press,1960.], а также Джеймсом Бьюкененом и Гордоном Таллоком[29 - Buchanan J., Tullock G. The Calculus of Consent. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1962. {Бьюкенен Д., ТаллокГ. Расчет согласия // Бьюкенен Д. Сочинения / пер. с англ. Т. 1. М.: Таурус Альфа, 1997.)], хотя эти авторы и пришли к выводам, сильно отличающимся от выводов Ролза. Точнее было бы сказать – «за завесой неопределенности», поскольку предполагается, что лицо, принимающее ответственные решения, должно знать все условия, кроме собственного экономического и политического статуса на постконституционном этапе.

Кроме того, эта модель предполагает, что данное лицо является нейтральным к риску, связанному с будущим доходом после уплаты налогов; в результате наша модель подводит к выводу, что никакие государственные трансфертные платежи не могут быть одобрены на конституционной платформе. (В главе 7 рассматриваются условия, при которых не склонное к риску население могло бы одобрить некоторый объем социального обеспечения на конституционной платформе.)

Такое определение оптимального правительства предполагает, что лицо, принимающее ответственные решения, максимизирует средний чистый доход после уплаты налогов, а соответствующая целевая функция такова:

O = Y ? T. (2.17)

Подстановка уравнений 2.1 и 2.2 вместо параметров Y и Т в уравнении 2.17 дает:

O = a (1 + G)

(1 ? R)

. (2.18)

Поскольку оптимальные уровни G и R взаимосвязаны, эти два фискальных решения сопряжены с тем же процессом, что и описанный выше для демократического правительства без трансфертных платежей; сначала находим возможные пары G и R из уравнения 2 лб, а затем находим пару (G, R), максимизирующую чистый доход после уплаты налогов, из уравнения 2.18. В пределе, поскольку постоянные расходы F приближаются к нулю, оптимальная средняя ставка налога стремится к

R = b/ (1 + c), (2.19)

а оптимальный уровень G— к

G = (a R)

(1 ? R)

. (2.20)

Последствия этих решений для фискальной политики и экономических результатов оптимального правительства при конкретных значениях соответствующих параметров разбираются в следующих главах.

Здесь надо признать, что охарактеризованное выше правительство является оптимальным, но не совершенным. Говоря точнее, уровни R и G в описанном выше процессе оптимальны только для определенных значений соответствующих параметров. Увеличение предельной продуктивности государственных услуг должно приводить к увеличению параметра b и оптимального уровня G. Напротив, возрастание эффектов, связанных с нерациональным налогообложением, увеличило бы параметр с и снизило бы оптимальные уровни обоих параметров G и R. А увеличение постоянных расходов F снизило бы оптимальный уровень G, но повысило бы оптимальный уровень R. Ни одно реальное правительство, конечно, не является ни оптимальным, ни совершенным. Главная ценность определения характеристик и результатов оптимального правительства состоит в том, чтобы создать основу для сравнения с основными типами реальных правительств при тех же наблюдаемых уровнях соответствующих параметров.

3. Параметры

БОЛЬШИНСТВО экономических и политических параметров моделей, описанных в предыдущей главе, можно оценить с помощью эмпирических наблюдений. В этом исследовании ряд параметров, использованных для оценки фискальных решений и экономических результатов альтернативных политических режимов, основан на последних данных американской статистики.

Экономические параметры

Прежде всего, нужно оценить параметры a, b и c уравнения 2.1 (глава 2), базовое отношение между фискальными решениями и экономическими результатами, которое является общим для всех режимов.

Параметр а произволен; он влияет на уровни, но не на относительные величины фискальных и экономических результатов. Для того чтобы обеспечить базу для простого сравнения результатов нескольких типов режимов, параметр а задан на таком уровне, чтобы производительность одного потенциального работника в рассматриваемом случае – при демократии с широким правом голоса, правилом большинства и долгосрочным фискальным горизонтом – была равна

1000.

В данном исследовании параметры b и с оцениваются двумя независимыми способами, отчасти с целью проверки обоснованности модели демократического правительства, представленной в главе 2. Первый способ нацелен на оценку параметров b и с, которые свойственны действительным уровням G и R для Соединенных Штатов в 1996 г. с учетом модели демократического правительства и оценок (будут описаны ниже) политических параметров d, е и f для тех же Соединенных Штатов в 1996 г. Решение уравнения 2.13 (глава 2) для параметра b дает следующее уравнение:

b = [(1 + G) / Y ] {f / [d + (f ? e) R]}. (3.1)

А решение уравнения 2.12 (глава 2) для параметра с дает следующее уравнение:

c = [(f ? e) (1 ? R)] / [d + (f ? e) R]. (3.2)

В Соединенных Штатах в 1996 г. правительственные расходы на потребление и валовые капиталовложения (исключая расходы на оборону) составили 13,6 % валового внутреннего продукта (ВВП), а совокупные государственные расходы и валовые капиталовложения составили 33,7 % ВВП. С учетом этих фактических данных (и политических параметров) экономические параметры, характерные для этой модели демократического правительства, будут следующими: b = 0,220 и с = 0,772.

Второй способ предполагает оценку параметров b и с с точки зрения долгосрочного отношения между фискальными решениями и экономическими результатами в Соединенных Штатах в течение долгосрочного периода. Для этого на основе ежегодных данных по США за период 1964–1999 гг.[30 - См. источник всех этих данных: Economic Report of the President 2001. Washington: US Government Printing Office, 2001. (Совет экономических советников США; US Council of Economic Advisers).] был рассчитан ряд уравнений экономического роста с использованием двухшагового метода наименьших квадратов. Уравнения были рассчитаны для трех показателей экономического роста:

• реальный ВВП на одного потенциального работника;

• часовая производительность в частно-предпринимательском секторе;

• отработанные часы в частно-предпринимательском секторе в расчете на одного потенциального работника.

Первого уравнения достаточно для оценки экономических параметров в этом исследовании, другие же уравнения были рассчитаны для определения относительного влияния фискальных решений на производительность и отработанные часы. В Соединенных Штатах выпуск частно-предпринимательского сектора занимает значительную долю ВВП и сейчас составляет 85 %, поэтому изменение реального ВВП несколько отличается от суммы изменений производительности и отработанных часов в частно-предпринимательском секторе. В таблица 3.1 обобщены определения переменных, использованные в этих регрессиях.

Переменные D (US), D (LOMTR) и D (LOMBR) рассматриваются как эндогенные. Дополнительные инструментальные переменные включают лагированные зависимые и эндогенные переменные, первую и вторую разности с лагом между краткосрочными и долгосрочными процентными ставками, изменения в логарифме реальных оборонных расходов на одного резидента в возрасте 20–64 лет и изменения в логарифме реальных трансфертных платежей на резидента в возрасте 20–64 лет с лагом в один год. Таблица 3.2 обобщает оценки этих трех уравнений.

В данном исследовании эти регрессии сосредоточены на влиянии фискальной политики на экономический рост, но оценка этих фискальных эффектов требует учета тренда и циклических условий, специфичных для каждой зависимой переменной.

ТАБЛИЦА 3.1.

Определение переменных

Первые две строки показывают, что реальный ВВП на одного потенциального работника рос в среднем на 2,4 % в год, а в 1974–1995 гг. – только на 1,4 % в год. Аналогичным образом, производительность в частно-предпринимательском секторе выросла в среднем на 2,9 % в год, а в 1974–1995 гг. – всего на 1,4 %. Причины необычно низкого прироста производительности в течение этого промежутка времени до сих пор не ясны.

ТАБЛИЦА 3.2.

Соотношения экономического роста США (выбранный период: 1964–1999)

Примечание: Цифры в скобках выражают оценки стандартных ошибок.

Отработанные часы в частно-предпринимательском секторе в расчете на одного потенциального работника росли только на 0,3 % в год в течение промежуточного периода, когда рост производительности был необычно низким.

Третья строка показывает, что рост уровня безработицы на 1 процентный пункт сокращает реальный ВВП в расчете на одного потенциального работника на 1,7 %, а отработанные часы в частнопредпринимательском секторе в расчете на одного потенциального работника – на 1,8 %. Изменения в уровне безработицы не оказывают значительного влияния на рост производительности.

Четвертая независимая переменная показывает изменение реальных государственных расходов на потребление и валовые инвестиции (исключая расходы на оборону) в расчете на одного потенциального работника. Оценки, представленные в четвертой строке, показывают, что увеличение в этой части государственных расходов в расчете на одного потенциального работника на 1 % ведет к увеличению реального ВВП на одного потенциального работника на 0,20 % и производительности в частно-предпринимательском секторе на 0,22 %. Влияние этой части государственных расходов на валовой продукт, в соответствии с моделью демократического правительства, учитывая только данные за 1996 г., очень близко к вышеприведенной оценке для более длительных временных рядов. Сколько-нибудь значительного воздействия на часы, отработанные в частно-предпринимательском секторе, эти государственные расходы не оказывают.

Пятая и шестая независимые переменные выражают изменения в реальной норме доходности (за вычетом налогов) в текущем году и за два года до него. Оценки, представленные в пятой и шестой строках, показывают, что повышение на 1 % реальной нормы доходности является причиной роста реального ВВП в расчете на одного потенциального работника на 0,75 % в текущем году и на 1,21 % по сравнению с двумя годами ранее. В этом случае, если основываться на данных для США 1996 г., учитываемое моделью демократического правительства влияние реальной нормы доходности на валовой продукт очень близко к оценкам его влияния в первый год, но более чем на две стандартных ошибки ниже оценки долгосрочного влияния этой ставки исходя из данных временного ряда; это наводит на мысль, что демократическое правительство Соединенных Штатов принимает свои основные решения по налогам на краткосрочный период. Точно так же повышение реальной нормы доходности на 1 % увеличивает производительность в частнопредпринимательском секторе на 0,85 % в текущем году и на 1,46 % по сравнению с двумя годами ранее. Кроме того, повышение реальной нормы доходности на 1 % увеличивает количество отработанных часов в расчете на одного потенциального работника в частно-предпринимательском секторе на 0,41 % без существенного отложенного эффекта – оценка, согласующаяся с целым рядом предшествующих исследований[31 - См. краткое изложение исследований реакции предложения рабочей силы на изменения величины заработной платы после выплаты налогов: Taxation and Economic Performance. Paris: OECD Publications, 1997. (Организация экономического сотрудничества и развития – Organization for Economic Cooperation and Development).Резюме таких исследований применительно к Соединенным Штатам см.: Killingsworth М. R., Heckman J.J. Female Labor Supply: A Summary // Handbook of Labor Economics / eds. O. Ashen-felter, R. Layard.

Amsterdam: North-Holland, 1986. Vol. 1. P. юз-204; Pencavel J.H. Labor Supply of Men: A Survey // Handbook of Labor Economics. P. 3–102.]. Приведенная выше оценка влияния реальной нормы доходности на реальный ВВП является более полной, чем оценки многих других исследований, по трем причинам: влияние реальной нормы доходности на производительность сильнее, чем ее влияние на количество отработанных часов; долгосрочный эффект сильнее эффекта текущего года; и оценка, основанная на средней налоговой ставке, будет точнее оценки, основанной на предельной ставке налога[32 - Остается в значительной мере неопределенной эластичность совокупного продукта относительно ставки после уплаты налогов. В некоторых ранних исследованиях были даны несколько более высокие оценки этой эластичности, чем оценка 1.2 из вышеприведенной регрессии. См.: Lindsey L. Individual Taxpayer Responses to Tax Cuts, 1982–1984, With Implications for the Revenue Maximizing Tax Rate // Journal of Political Economy. 1987. Vol. 33; Auten G., Carroll R. Taxpayer Behavior and the 1986 Tax Reform Act // Office of Tax Analyses, US Treasury. July 1994; Feldstein M. The Effect of Marginal Tax Rates on Taxable Income: A Panel Study of the 1986 Tax Act // Journal of Political Economy. June 1995.Однако более поздние исследования, некоторые из которых принадлежат тем же специалистам, дали оценки средней эластичности на уровне около 0,4, но со значительно большей эластичностью для более высоких доходов. См.: CarrollR. Do Taxpayers Really Respond to Changes in Tax Rates? Evidence from the 1993 Tax Act // Office of Tax Analyses Working Paper No. 79, US Treasury Department, November 1998; Auten G., Carroll R. The Effect of Income Taxes on Household Income // Review of Economics and Statistics. 1999. Vol. 81. № 4; Gruber J., Saez E. The Elasticity of Taxable Income: Evidence and Implications //National Bureau of Economic Research Working Paper № 7512, January 2000.Представленная в этой главе регрессия не избавляет от неопределенности, связанной с эластичностью. По этой и другим причинам все количественные оценки фискальных решений и экономических результатов альтернативных режимов, представленные далее в этой книге, основаны на эластичности, присущей фискальным условиям США в 1996 г.]. (См. прим. 8, гл. 2.) Одним из последствий влияния нормы доходности на реальный ВВП является то, что в Соединенных Штатах долгосрочная максимизирующая государственные доходы средняя налоговая ставка составляет около 45 %. В свою очередь, нераспределенные налоговые поступления из расчета на один доллар растут в геометрической прогрессии по мере приближения величины этой ставки к реальной налоговой ставке.

Седьмая и восьмая независимые переменные выражают изменения совокупного финансирования дефицита бюджета в текущем и в предшествующем году. Оценки, представленные в седьмой и восьмой строке, указывают на то, что увеличение дефицитного финансирования в течение данного периода оказывает несущественный чистый эффект на реальный ВВП, отрицательный эффект на производительность и сильный положительный эффект на количество отработанных часов в частно-предпринимательском секторе. Точнее говоря, увеличение дефицитного финансирования на 1 % ведет также к росту реального ВВП на потенциального работника на 0,36 % в текущем году, но только на 0,09 % в долгосрочном периоде. Увеличение дефицитного финансирования на 1 % ведет к росту производительности в частнопредпринимательском секторе на 0,43 % в текущем году, а в долгосрочном периоде сокращает производительность на 0,25 %. С другой стороны, увеличение финансирования дефицита бюджета на 1 % ведет к увеличению количества отработанных часов в расчете на одного потенциального работника в частнопредпринимательском секторе на 0,53 % в текущем году и на 0,69 % в долгосрочном периоде. Причины такого существенно различного влияния налога и дефицитного финансирования на производительность и отработанные часы не очень ясны, но они и не относятся к главным целям этого исследования.

Подытожим самые важные выводы этого раздела: два разных способа оценки фискального влияния на производительность дают результаты, очень близкие применительно к влиянию общих государственных расходов, но существенно отличающиеся применительно к влиянию реальной нормы доходности в долгосрочном периоде; а долгосрочное влияние такой ставки является намного более сильным, чем предполагалось предшествующими оценками, основанными только на текущем воздействии на количество отработанных часов[33 - Оценка параметра с и средняя ставка налога также являются достаточными для оценки предельных издержек на один дополнительный доллар налоговых поступлений для экономики. При условии, что чистый ВВП после налогов N = Y– Т, небольшое преобразование уравнений 3.1 и 3.2.дает следующую формулу изменения чистого ВВП на единицу увеличения налоговых поступлений:dN/dT = ? [(1 + c) (1 ? R)] / [1 ? (1 + c) R]Конечно, если с = 0, то сокращение чистого ВВП равноценно увеличению налоговых поступлений, и здесь нет чистых потерь в дополнительных налогах. Однако предельные издержки прироста государственных расходов и налогов стремительно растут как функция с и R, что иллюстрируется нижеследующей таблицей:ПРЕДЕЛЬНЫЕ ИЗДЕРЖКИ ПРИРОСТА ГОСУДАРСТВЕННЫХ РАСХОДОВ И НАЛОГОВПринимая во внимание, что параметр с в соответствии с недавними фискальными условиями США равен примерно 0,8, и средняя ставка налога равна примерно 0,3, предельные издержки прироста государственных расходов и налогов в Соединенных Штатах могут быть равны примерно 2,75 долларам США на дополнительный доллар налоговых поступлений. Возникает вопрос, существуют ли какие-либо государственные программы, для которых предельная стоимость является такой высокой. С учетом оценки параметра с с использованием панельных данных по США, предельные издержки прироста государственных расходов и налогов могут доходить до 4,5 доллара США по текущей средней ставке налога. См. образцовый источник по этому вопросу: Browning Е. К. The Marginal Welfare Cost of Taxation //American Economic Review. 1987. Vol. 77. R11-23.].

Политические параметры

Для моделей демократического правительства специфичны три политических параметра d, e и f Как было сказано в главе 2, параметр d является отношением дохода (до уплаты налогов и трансфертов) избирателя с решающим голосом и среднего дохода (также до уплаты налогов и трансфертов) всех потенциальных избирателей. А параметр е является отношением налогов, уплаченных решающим избирателем, и средних налогов потенциального избирателя.

Характеристики избирателя с решающим голосом, в свою очередь, зависят от правила голосования по основным вариантам фискального выбора. В этом исследовании предполагается, что такой избиратель при действующем правиле большинства является совершеннолетним членом семьи с медианным доходом. (Таково допущение, принимаемое обычно в анализе государственного перераспределения, хотя до некоторой степени ясно, что участие в голосовании растет вместе с доходом. Анализ этой проблемы содержится в Приложении к этой главе («Неуловимый медианный избиратель»).) В 60 % избирательных правил предполагается, что решающий избиратель – это совершеннолетний член семьи с доходом в верхней части третьего квинтиля. С учетом этих допущений оба эти параметра могут быть рассчитаны на основе имеющихся данных.

Опять-таки, основываясь на данных по США за 1996 г., отношение дохода медианного домохозяйства к доходу среднего домохозяйства равно 0,753, а отношение уплаченных медианных налогов к средним равно 0,556[34 - Данные о доходе среднего и медианного домохозяйства и соответствующим

уплаченным налогам почерпнуты в издании Бюро переписи населения США (US Census Bureau): Statistical Abstract of the United States 1999. Washington: US Government Printing Office, 1999. P. 476.]. В 60 % избирательных правил параметр d обозначает отношение денежного дохода домохозяйств верхней части третьего квинтиля к среднему денежному доходу домохозяйств; это дает значение параметра d равное 0,936. Аналогично, отношение налогов, уплаченных домохозяйствами верхней части третьего квинтиля, к средним налогам на домохозяйство равняется 0,642, и в нашем случае это есть параметр е[35 - Данные по доходу и налогам домохозяйства верхней части третьего квинтиля взяты из источника: US Census Bureau, Current Population Reports, P60–197. Money Income in the United States. Washington: US Government Printing Office, 1997. P. 48.].

Параметр f заимствуется из действующих правил голосования при демократическом правительстве. Правило большинства, например, требует, чтобы медианный избиратель делил поровну величину трансфертных платежей по крайней мере с половиной голосующего населения; таким образом, в пределе при действующем правиле большинства f = 2. Другими словами, трансфертные платежи, полученные коалицией большинства, могут в два раза превышать средние трансфертные платежи в расчете на одного избирателя. Соответственно, для 60 % правил голосования в пределе f = 1,667. На практике обычно невозможно ограничить трансфертные платежи минимумом в виде существующей коалиции, поэтому эти оценки параметра f могут завышать его реальные значения. Имеющиеся данные согласуются с оценкой, что параметр f может быть равен примерно 2, но они неубедительны. В 1996 г. 41,6 % домохозяйств получили некоторую сумму наличных трансфертов от государства, а 15,8 % домохозяйств получили трансферты не наличными, а в той или иной форме безналичных платежей, в итоге 57,4 % домохозяйств получили один или более наличных или безналичных трансфертов[36 - Ibid. P. 48–49-]. Это означает, что параметр f может достигать низкого уровня в 1,742. Дальнейший анализ фискальных и экономических последствий правила большинства основан на предположении, что параметр f = 2, и по этой причине в нем может до некоторой степени переоцениваться относительный уровень трансфертных платежей, получаемых медианным избирателем.

ТАБЛИЦА 3.3.

Параметры модели

Примечание: Цифры в скобках выражают стандартные ошибки в оценках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/uilyam-a-niskanen/avtokraticheskaya-demokraticheskaya-i-optimalnaya-formy-pravleniya-fiskalnye-resheniya-i-ekonomicheskie-rezultaty/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Niskanen W. Л. Review: Power and Prosperity // Cato Journal. 2000. Vol. 20. № 1. P. 137–140.

2

The New Lexicon Webster’s Dictionary of the English Language. N. Y.: Lexicon Publications, Inc, 1989. P. 839.

3

Karatnycky A. Freedom in the World: 2000–2002. N. Y.: Freedom House, 2000.

4

Конечно, это выражение – метафора, которая дает большие возможности для анализа конституционных вопросов, предложенного Джоном Ролзом. Подробнее об импликациях такого подхода см. в главах 2 и 7 этой книги.

5

И математика становится сложной очень быстро. См., например: Krussel P., Rios-Rull J.-V. On the Size of U. S. Government: Political Economy in the Neoclassical Growth Model // American Economic Review. 1999. Vol. 89. № 5. P. 1156–1181.

6

Более точное выражение уравнений 2.1 и 2.2 должно было бы включать скорее предельную ставку налога М, чем среднюю ставку налога R, обозначенную в скобках. По двум причинам, однако, я решил использовать среднюю ставку налога R. Нет доступных данных по взвешенной по доходу совокупной предельной ставке налога, как и согласованной процедуры оценки этой ставки. И, поскольку Т = RT, средняя ставка налога R должна быть использована в уравнении 2, что вносит в нашу модель неопределенный переменный фактор.

Однако если предельная ставка налога M является функцией средней ставки налога R, то средняя ставка налога должна быть использована в обоих уравнениях. Например, если M = ?x + yR, тогда (1 ? R)c равно (1 + x ? yR)z и соотношение между c и z есть

с = yz [(1 ? R) / (1 + x ? yR)].

Параметр с, таким образом, рассматривается как результат предельного эффекта R на М и предельного эффекта (1 – М) на Т. Для одного и того же значения г, таким образом, вариация параметра с отражает эффект от изменения прогрессивности шкалы налогообложения.

7

HobbesT. Leviathan. Pt. I, ch. 13. [Цит. по изд.: Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 96. – Здесь и далее в квадратных скобках помещаются примечания переводчика.]

8

Наиболее интересным примером государства, в котором практически не было правительства, была, пожалуй, средневековая Республика Исландии, которая просуществовала с 930 по 1262 г. без какой-либо исполнительной власти. См. доступную работу о ее истории: ByockJ.L. Medieval Iceland. Berkeley: University of California Press, 1988.

9

Мартин ван Кревельд дал отличную краткую характеристику социальной организации племен охотников-собирателей в работе: Van Creveld М. The Rise and Decline of the State. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. [Кревельд М. ван. Расцвет и упадок государства / пер. с англ. под ред. Ю. Кузнецова, А. Макеева. М.: ИРИСЭН, 2006.]

10

Rummel R.J. Death by Government: Genocide and Mass Murder Since 1900. New Brunswick, NJ: Transaction Publishers, 1994.

11

Olson М. Power and Prosperity. N. Y.: Basic Books, 2000. P. 1–14.

12

Machiavelli N. The Prince. Ch. 14. (Макиавелли H. Государь // Макиавелли H. Государь. История Флоренции / пер. с итал. Г. Д. Муравьевой. М.: ACT: Астрель, 2011. С. 65.)

13

Политолог Маргарет Леви предложила «теорию хищнического правления, когда правители действуют так, чтобы максимизировать доход, зависящий в свою очередь от их власти, которая позволяет им отстаивать свои интересы и определяется их контролем над силовыми, экономическими и политическими ресурсами, операционными издержками (включая потери в связи с уклонением от налогов) и учетными ставками». Эта многообещающая книга менее полезна, чем могла бы быть, потому что в ней не проводится различие между автократией и демократией и не развивается теория государственных расходов. См.: Levi М. Of Rule and Revenue. Berkeley: University of California Press, 1988.

Две книги об автократии, написанные экономистами, фокусируются преимущественно на процессах добывания и удерживания автократической власти: Tullock G. Autocracy. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1987; Wintrobe R. The Political Economy of Dictatorship. Cambridge: Cambridge University Press, 1988.

14

Kurrild-Klitgaard Р. The Constitutional Economics of Autocratic Succession // Public Choice. 2000. Vol. 103. № 1/2. P. 63–84.

15

Olson М. Op. cit. Р. 30–33.

16

Machiavelli N. Op. cit. Ch. 9. {Макиавелли H. Указ. соч. С. 45–46.)

17

Цит. по: Glubb J. Soldiers of Fortune. L.: Hodder and Stoughton, 1973. P. 229–230.

18

Toqueville A. de. Government of the Democracy in America // Democracy in America. Bk. 1. Ch.13. (Токвиль А. де. Демократия в Америке / пер. с фр. М.: Прогресс, 1992. С. 160–183).

19

Holcombe R.G. An Economic Analysis of Democracy. Carbondale: Southern Illinois University Press, 1985. P. 2.

20

Квалифицированный очерк модели медианного избирателя см.: Holcombe R. G. An Economic Analysis of Democracy. P. 38–66. Анализ модели медианного избирателя см.: Sultan A., Green К. Is the Median Voter a Clear-cut Winner?: Comparing the Median Voter Theory and Competing Theories in Explaining Local Government Spending//Public Choice. 2000. Vol. 105. № 3/4. P. 217–230. Авторы приходят к выводу, что «хотя модель медианного избирателя имеет небольшое преимущество над конкурирующими моделями, основанными на альтернативных теориях, нельзя опираться

исключительно на нее, когда другие факторы – институциональные, перераспределительные и связанные с интересами групп – также важны для объяснения государственных расходов».

21

Этот тип модели подвергся серьезной критике в специальном исследовании: Mulligan С. Economic Limits on «Rational» Democratic Redistribution //Working Paper. March 2002. № 171. (Центр исследований хозяйства и государства, основанный Джорджем Стиглером; Чикагский университет; George J. Stigler Center for the Study of the Economy and the State, University of Chicago).

Маллиган пришел к выводу, что «…от вполне информированного медианного избирателя нельзя ожидать поддержки программ перераспределения денег от богатых к бедным – таких как отрицательный подоходный налог – только на основании его личных выгод от программы. Это также означает, что модель перераспределения, основанная на гипотезе о „рациональном“ медианном избирателе, в эмпирически релевантном диапазоне согласуется с нулевой корреляцией между ассиметрией распределения дохода или предоставлением избирательного права бедным и суммой перераспределения между богатыми и бедными… Мы должны ожидать практически полного отсутствия перераспределения дохода в демократических обществах или, по крайней мере, в демократиях, сложившихся в таких экономиках, как современные развитые страны».

Это странный вывод, если учесть, что на совокупные трансфертные платежи и субсидии тратится 11 % ВВП в Соединенных Штатах, что выше, чем во многих других странах. Единственными объяснениями демократического перераспределения, согласующимися с моделью Маллигана, являются указания на неинформированность, иррациональность или исключительную альтруистичность медианного избирателя, но Маллиган отвергает и эти объяснения. Иными словами, модель Маллигана не обеспечивает объяснения современного демократического государства всеобщего благосостояния.

22

Согласно моему исследованию последствий социальных выплат, как и другим исследованиям, увеличение социальных выплат относительно среднего личного дохода в государстве приводит к росту зависимости от социального обеспечения, бедности, безработицы и некоторых других форм социальной патологии. См.: Niskanen W.A. Welfare and the Culture of Poverty //Cato Journal. 1996. Vol. 16. № 1. P. 1–15.

23

Я обязан Мартину Макгуайру, который разъяснил, что мой прежний метод оценки параметров R и G в этом случае является неточным. Он предложил аналитический метод этих оценок, который я не использовал, но его любезный профессиональный совет привел меня к итеративному методу, резюмированному в этом параграфе.

24

Воздействия многих из этих характеристик уже проанализированы и оценены. См. недавний обзор литературы по данной теме: Persson Т., Tabelliny G. Political Economics: Explaining Economic Policy. Cambridge, MA: The MIT Press, 2000.

25

Fukuyama F. The End of History and the Last Man. N. Y.: The Free Press, 1992. (Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. с англ. М. Б. Левина. М.: ACT: Ермак, 2004.)

26

Rawls J. A Theory of Justice. Cambridge, MA: The Belknap Press of the Harvard University Press, 1971. (Ролз Д. Теория справедливости / пер. с англ. В.В.Целищева при участии В. Н. Карповича и А. А. Шевченко; науч. ред. В.В.Целищев. Новосибирск: Издательство НГУ, 1995.)

Моя высокая оценка концепции «завесы неведения» не распространяется, однако, на остальные важные элементы философской системы Ролза. В частности, его вывод, что социальные решения должны максимизировать благополучие самых обездоленных, «максиминный критерий», является морально отталкивающим в качестве нормативного суждения и явно ложным в качестве эмпирического суждения.

Ролз признает, что индивидуальное благосостояние зависит не только от дохода и богатства, но не признает последствий того факта, что другие измерения благополучия не являются равноценными. Рассмотрим следующий пример.

Один молодой человек здоров и привлекателен, проводит дни на пляже, предпочитает общество молодых женщин и зарабатывает 10. 000 долларов в год, обслуживая столики по вечерам. Другой молодой человек прикован к инвалидной коляске, имеет врожденный запах тела, никогда не знал интимных отношений, не видел другой жизни и зарабатывает 100. 000 долларов в год как квалифицированный программист. Кому в этом случае хуже? Кто должен перераспределять, от кого к кому, что и как? Максиминный критерий несовместим также с типом «эффективного альтруизма», который мог бы порождаться групповым отбором. Все известные общества используют некую форму сортировки, чтобы направить альтруизм на тех, для кого забота была бы наиболее полезна. См. об этом: Rubin R Group Selection and the Limits of Altruism // Journal of Bioeconomics. 2000. Vol. 2. № 1. P. 9–23.

27

Knight F. H. Freedom and Reform. N.Y.: Harper and Bros, 1947.

28

Hayek F.A. The Constitution of Liberty. Chicago: University of Chicago Press,1960.

29

Buchanan J., Tullock G. The Calculus of Consent. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1962. {Бьюкенен Д., ТаллокГ. Расчет согласия // Бьюкенен Д. Сочинения / пер. с англ. Т. 1. М.: Таурус Альфа, 1997.)

30

См. источник всех этих данных: Economic Report of the President 2001. Washington: US Government Printing Office, 2001. (Совет экономических советников США; US Council of Economic Advisers).

31

См. краткое изложение исследований реакции предложения рабочей силы на изменения величины заработной платы после выплаты налогов: Taxation and Economic Performance. Paris: OECD Publications, 1997. (Организация экономического сотрудничества и развития – Organization for Economic Cooperation and Development).

Резюме таких исследований применительно к Соединенным Штатам см.: Killingsworth М. R., Heckman J.J. Female Labor Supply: A Summary // Handbook of Labor Economics / eds. O. Ashen-felter, R. Layard. Amsterdam: North-Holland, 1986. Vol. 1. P. юз-204; Pencavel J.H. Labor Supply of Men: A Survey // Handbook of Labor Economics. P. 3–102.

32

Остается в значительной мере неопределенной эластичность совокупного продукта относительно ставки после уплаты налогов. В некоторых ранних исследованиях были даны несколько более высокие оценки этой эластичности, чем оценка 1.2 из вышеприведенной регрессии. См.: Lindsey L. Individual Taxpayer Responses to Tax Cuts, 1982–1984, With Implications for the Revenue Maximizing Tax Rate // Journal of Political Economy. 1987. Vol. 33; Auten G., Carroll R. Taxpayer Behavior and the 1986 Tax Reform Act // Office of Tax Analyses, US Treasury. July 1994; Feldstein M. The Effect of Marginal Tax Rates on Taxable Income: A Panel Study of the 1986 Tax Act // Journal of Political Economy. June 1995.

Однако более поздние исследования, некоторые из которых принадлежат тем же специалистам, дали оценки средней эластичности на уровне около 0,4, но со значительно большей эластичностью для более высоких доходов. См.: CarrollR. Do Taxpayers Really Respond to Changes in Tax Rates? Evidence from the 1993 Tax Act // Office of Tax Analyses Working Paper No. 79, US Treasury Department, November 1998; Auten G., Carroll R. The Effect of Income Taxes on Household Income // Review of Economics and Statistics. 1999. Vol. 81. № 4; Gruber J., Saez E. The Elasticity of Taxable Income: Evidence and Implications //National Bureau of Economic Research Working Paper № 7512, January 2000.

Представленная в этой главе регрессия не избавляет от неопределенности, связанной с эластичностью. По этой и другим причинам все количественные оценки фискальных решений и экономических результатов альтернативных режимов, представленные далее в этой книге, основаны на эластичности, присущей фискальным условиям США в 1996 г.

33

Оценка параметра с и средняя ставка налога также являются достаточными для оценки предельных издержек на один дополнительный доллар налоговых поступлений для экономики. При условии, что чистый ВВП после налогов N = Y– Т, небольшое преобразование уравнений 3.1 и 3.2.дает следующую формулу изменения чистого ВВП на единицу увеличения налоговых поступлений:

dN/dT = ? [(1 + c) (1 ? R)] / [1 ? (1 + c) R]

Конечно, если с = 0, то сокращение чистого ВВП

равноценно увеличению налоговых поступлений, и здесь нет чистых потерь в дополнительных налогах. Однако предельные издержки прироста государственных расходов и налогов стремительно растут как функция с и R, что иллюстрируется нижеследующей таблицей:

ПРЕДЕЛЬНЫЕ ИЗДЕРЖКИ ПРИРОСТА ГОСУДАРСТВЕННЫХ РАСХОДОВ И НАЛОГОВ

Принимая во внимание, что параметр с в соответствии с недавними фискальными условиями США равен примерно 0,8, и средняя ставка налога равна примерно 0,3, предельные издержки прироста государственных расходов и налогов в Соединенных Штатах могут быть равны примерно 2,75 долларам США на дополнительный доллар налоговых поступлений. Возникает вопрос, существуют ли какие-либо государственные программы, для которых предельная стоимость является такой высокой. С учетом оценки параметра с с использованием панельных данных по США, предельные издержки прироста государственных расходов и налогов могут доходить до 4,5 доллара США по текущей средней ставке налога. См. образцовый источник по этому вопросу: Browning Е. К. The Marginal Welfare Cost of Taxation //American Economic Review. 1987. Vol. 77. R11-23.

34

Данные о доходе среднего и медианного домохозяйства и соответствующим уплаченным налогам почерпнуты в издании Бюро переписи населения США (US Census Bureau): Statistical Abstract of the United States 1999. Washington: US Government Printing Office, 1999. P. 476.

35

Данные по доходу и налогам домохозяйства верхней части третьего квинтиля взяты из источника: US Census Bureau, Current Population Reports, P60–197. Money Income in the United States. Washington: US Government Printing Office, 1997. P. 48.

36

Ibid. P. 48–49-