Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний читать онлайн - Сборник

Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний

Сборник

Жемчужины мудрости

Агада – сборник притч, легенд, поучений и сказаний, взятых в основном из Талмуда. В широком смысле Агада – кодекс общеэтических норм, изложенных в ярчайшей мозаике удивительно поэтического текста. В этих замысловатых, но в то же время очень простых и душевных строках каждый откроет для себя маленькую истину и получит добрый совет умного Мастера. «Читайте притчи: вкусом и ароматом плодам яблока подобны они».

Агада: Большая книга притч, поучений и сказаний (сборник)

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Введение

В настоящем издании собрана большая часть легенд, притчей и афоризмов, разъясненных на страницах обоих Талмудов (Палестинского и Вавилонского), Мидрашей и пр.

Время возникновения так называемого «Устного учения» относят к эпохе возвращения евреев из Вавилонского плена. С этим моментом (начало V в. до хр. летосчисления) совпадает учреждение пророком Ездрою «Великого Собора», положившего начало той колоссальной работе, которая впоследствии стала известна под названием Талмуд.

Эпоха созидания Талмуда распадается на три периода: соферов (книжников), таннаев (учителей) и амораев (Толкователей).

Деятельность соферов обнимает период времени от возвращения из Вавилонского плена до 220-го года до хр. летосчисления. Соферы были собирателями «Устного учения», которое путем преданий переходило от одного поколения к другому.

Таннаи (220 до хр. летосчисления – 220 хр. летосчисления) продолжают работу соферов, приумножают и развивают ее при помощи школ и академий, учреждаемых в Палестине. Накопившаяся впродолжении почти пяти столетий масса преданий, законоположений и мнений разных талмудических школ приводится в систему одним из последних таннаев, раби Иегудою Святым (конец II в.) и кодифицируется под названием «Мишна» – второучение.

Результатом деятельности амораев в течение трех столетий (200–500) явилась «Гемара» – дополнение к Мишне, ее толкование и объяснение.

Мишна и Гемара составляют Талмуд. Последний в то же время состоит из двух элементов: Галахи и Агады. Галаха – свод законодательных норм, религиозных и гражданских; «Агада» – кодекс общеэтических норм. В Галахе этика обрела свою логику, в Агаде – свою философию и поэзию. Труд составления Талмуда завершился, но преемственная работа мысли продолжалась в тех же двух основных направлениях. В области Галахи, благодаря противоречивым мнениям разных школ, стали возникать новые вопросы, властно требовавшие ответа в применении к религиозной практике. Разработка этих вопросов продолжалась потом учеными, известными под названием сабореев и гаонов. В то же время из Агады стал возникать особый род письменности под названием «Мидраш», каковы: Мидраш-Раба (на Пятикнижие и пять мегилот), Песикта, Танхума, Тана дебэ Елиагу и др.

В продолжении многих веков совершался этот процесс кристаллизации мыслей и грез, чувств и переживаний многих поколений еврейского народа, то усиливаясь, то ослабевая, но не прерываясь и не останавливаясь в своем созидательном движении.

Перед нами мозаика удивительной сложности и разнообразия рисунка: рядом с тезисом, жестким и непоколебимым как скала – ласковое, увещательное слово доброго, старого наставника. Элементы (правда, едва намеченные неопытной рукой) героического эпоса пересыпаны трепетными вспышками живого, самородного юмора. Тут и характеристики личные и общественные, и силуэты религиозного аскетизма, и загадочные явления второотступничества, и апофеоз великомученичества. Тут же: картины яркого реализма, бытового и художественного, и рядом – едва уловимое мерцание далекого мифа; подавляющая мощь и блеск Откровения, тяжеловесные проповеднические шаблоны, отчаянный крик измученной души: «Лучше бы человеку не родиться!» и вечная, светлая сказка о светлой и радостной жизни.

И несмотря ни на сложную мозаичность этой работы, ни на отдаленность друг от друга, по времени их происхождения, многих из этих притчей и сказаний, все они носят один общий характер, и сущность их, философская и моральная – одна и та ж повсюду. – Оно и понятно: Агада представляет, в широком смысле, комментарий к текстам библейского повествования. Правда, она расширяет рамки последнего, вводит новые эпизоды, устанавливает связь между отдаленнейшими событиями, лицами, пророчествами, образует – или, по крайней мере, усиливается образовать – «обстановку», то бытовую, то мистическую, каждого момента, каждого события. Самый же трактуемый момент, как в его фактическом или символическом содержании, так равно и в моральном воздействии, какое он имеет оказать, должен оставаться непоколебимым в сознании каждого, как непоколебимо само библейское повествование или слово пророческое.

Нередко «Агадою» видоизменяется весь, установленный исторической традицией, антураж события, лицам приписываются чуждые им, казалось бы, свойства и действия, общественным группам и народным массам – размеры маловероятные, иногда прямо сказочные. Но и в этих случаях исторический смысл события сохраняется во всей его ясности и глубине; назидательность же его, составляющая конечную цель всей работы, приобретает особенную выпуклость, полноту и значительность.

И вместе с тем – какая мощь и ширь мифотворческого размаха и какая трогательная, интимная упрощенность в обращении с высшими формами мистического миропредставления!

Земной мир – только преддверие к жизни загробной, жизни вечной. Да, но мир этот, сам по себе – изумительный шедевр, дивный филигран гениальнейшего мастера. Бог, Жизнедатель, на херувимах Восседающий, Бог Великий, Сильный и Страшный – не только «владыка» мира, но также его добрый, бесконечно радушный «хозяин». Человек является не только «венцом» творения, но и первоцелью его, и объяснением, и оправданием. Смертному завидуют духи бессмертные, для его просветления и совершенствования они существуют, скорбят его скорбям, его радостям ликуют. Они берегут, обслуживают, лелеют душу его, которая вся – один немолчный аккорд, одна вечно и радостно звучащая песнь о мудрости и благости Господней, о красоте и совершенстве созданного Им мира.

В трактатах «Сотта» приведен такой случай: «В одном городе поучали народ одновременно раби Абагу и рав Хия. Рав Хия объяснял Галаху, и слушатели вскоре отошли от него и собрались вокруг р. Абагу послушать притчи Агады. В утешение огорченному р. Хии, р. Абагу обратился к нему со следующей притчей: «Пришли в одно место два торговца: один продает драгоценные камни, другой – простые, но полезные предметы домашнего обихода. Не натурально ли, что у второго окажется несравненно больше покупателей, чем у первого?”»

«Простые, но полезные предметы домашнего обихода», – таковою почиталась «Агада» самими творцами и популяризаторами ее. «Агада» была не только популярной, но в продолжении многих веков и единственною формою духовного общения с массой. Там, где вся красота и поэзия быта исчерпывались одним, окаменевшим в своих формах, ритуалом; в те времена, когда малейший уклон в сторону чужеземного и иноплеменного почитался за смертный грех – «Агада» была для народа всем: она была его кафедрой, его сценой и

эстрадой, мистерией, сказкой, сатирой, торжественной одой и песнью колыбельной – светом и воздухом народной души.

Мужи Великого Собора, созидая Талмуд, говорили: «Делайте ограду вокруг закона». И в те, ставшие историческими, моменты, когда в духовную жизнь палестинского еврейства стала проникать новая проповедь с новыми формулами морали, «ограда» эта должна была сослужить особую службу, в смысле сохранения народной души во всей ее традиционной неприкосновенности. Галаха видела единственное средство для этого в высоте и неприступности «ограды» и в крепости засовов и замков, ее запирающих. Но вряд ли это оказалось бы вполне достаточным, если бы не влияние Агады, которая и ласково-увещательною речью, и самою формой этой речи созидала внутри ограды атмосферу не холодной, застывшей буквы, но живой, чуткой и подвижной мысли. Евреям не было надобности искать у других того, что они находили у себя же, и в том «новом», что им сулились дать, для них, таким образом, не оказывалось ничего действительно нового.

«Агада» пользовалась широкой популярностью в народе. Но это не все. «Агада» в то же время являлась несомненно продуктом народной мысли, народного творчества. Патриарх и кузнец, иерей и башмачник, ученый математик и портной, и простой сельчанин, и пекарь, и могильщик, и сын поденного работника-дровосека – вот каких различных положений люди были творцами «Агады» и ее популяризаторами. Тут совершался процесс творческого взаимообмена, как между росой и туманом, между морской влагой и дождевым облаком. «Агада» черпалась из родников народной грезы, и ею же орошалась нива народного сознания.

Опыт издания в оригинале отдельным сборником легенд и изречений «Агады» предпринимался неоднократно и в прежние годы, но выполнена эта задача, – и выполнена превосходно, – лишь в последнее время, гг. И.Х. Равницким и Х.Н. Бяликом, издавшими «Sefer ha-Agada», куда вошло все, что представляется сколько-нибудь ценным в этом культурно-историческом наследии нашего прошлого. Работа эта окажет неоценимую услугу широким кругам еврейских читателей, от которых невозможно требовать непосредственного обращение к первоисточникам.

Тем более насущною представлялась потребность в появлении такого издания на русском языке. Огромной части нашего поколения, а главное – более свежим и чутким его элементам – современной еврейской молодежи (за малыми исключениями), древнееврейский язык совершенно не знаком, и тут никакие антологии, раз они изданы на языке подлинника, помощи не окажут.

И мы издаем эту книгу в надежде, что она найдет читателей именно в этой среде, открыв перед нею обширную область народного мышления, тысячелетнюю сокровищницу национальных ценностей.

И как знать, быть может, в наше время, время мучительных «борений» и «исканий», найдется кое-что назидательное и для объективной мысли в этом памятнике народного творчества далекого прошлого.

В распределении материала мы придерживались следующего порядка: в I части помещены материалы исторические, от сотворения мира до разрушения Второго храма; часть II содержит жизнеописание таннаев и амораев; культурно-историческое достояние народа и этику религиозную и национальную.

В тех случаях, когда сюжетом легенды взято событие из библейской или исторической хроники и планомерность повествования нарушена излишними повторениями, мы брали только те моменты, которые являются более существенными в данном сюжете, опуская остальное, как лишний балласт, только заслоняющий коренную мысль повествования.

Наиболее популярные имена и названия местностей мы передаем по русско-греческому произношению, прочие имена и названия – в транскрипции более близкой к их еврейскому произношению.

Переводчик

О притче

Не отнесись к притче пренебрежительно. Подобно тому, как при свете грошовой свечки отыскивается оброненный золотой или жемчужина, так с помощью притчи познается истина.

    Ш. – Гаш. Р.

«Сверх того, что Екклезиаст был мудр, он еще учил народ знанию. Он все изучал, исследовал и много притчей составил».

Рав Нахман учил: «До Соломона Тора, источник мудрости и истины, представлялась людям в виде лабиринта со множеством входов и выходов, в которых невозможно было не заблудиться. Явился Соломон – и притча стала тем клубком ниток, с помощью которого люди стали свободно ходить по лабиринту Торы».

Раби Ханин говорил: «Был глубокий колодезь с превосходной, студеной водой, которою долгое время никто не пользовался, пока не нашелся человек, который, связав вместе несколько веревок, начал черпать воду из колодца, а за ним и другие стали черпать и пить. Так и Соломон: сказание за сказанием, притча за притчей – он достиг до сокровеннейших источников знания». (Там же)

* * *

В одном городе поучали народ одновременно раби Абагу и рав Хия бар[1 - Сын.] Аба. Рав Хию, который объяснял галаху (закон), вскоре все покинули и собрались вокруг раби Абагу, с увлечением слушая сказания и притчи. Покинутый слушателями, рав Хия пал духом. Видя это, раби Абагу обратился к нему со следующей притчей: «В одно место пришли два торговца: один продает драгоценные камни, другой – простые, но полезные предметы домашнего обихода. Не естественно ли, что у второго окажется несравненно больше покупателей, нежели у первого?» (Сота, 40)

* * *

Велико было соперничество между галахистами и агадистами.

Раби Исаака Нафха[2 - Нафха – кузнец.] пришли послушать рав Ами и рав Аси. Первый желал поучиться галахе, второй послушать агаду, и каждый просил о своем, не давая учителю приступить ни к той, ни к другой лекции.

По поводу этого раби Исаак сказал: «Своим соперничеством вы поставили меня в положение человек средних лет, имеющего двух жен – молодую и старую: первая выщипывает у него седые волосы, чтоб он имел вид молодого, а вторая – темные волосы, чтоб он более походил на старика. В конце концов, бедный человек остается лысым». (Б. – К., 60)

* * *

«До пределов вселенной слова их доходят». Это сказано о словах притчи. (Т. д. Ел.)

* * *

«Ты пьешь вино – кровь виноградных ягод». Подобно вину, притча влечет к себе сердце человеческое. (Сифре)

* * *

«Освежите меня яблоками», – говорит Суламифь в «Песне песней».

Читайте притчи: вкусом и ароматом плодам яблока подобны они.

* * *

Галаха – хлеб, агада – вино. (Ваик. – Р., 1)

Часть I

Сотворение мира и первые поколения

I. Сотворение мира

Повествование о сотворении мира начинается с буквы бет (а2), имеющей начертание, открытое только с одной, передней стороны. Этим предуказано, что только то, что последовало после начала божественного миростроительства, может быть доступно человеческому разумению. (Бер. – Р., 1)

Был у царя кубок из тончайшего стекла.

– Чем, – думал царь, – кубок этот наполнять? Горячей влаги стекло не выдержит, от холодной потускнеет.

И царь брал кубок только для теплых напитков.

Сотворил Бог вселенную и подумал – как руководить Своим творением: одним строгим правосудием – миру грозит разрушение; одним милосердием – земля в грехах потонет. «Соединю, – решил Господь, – правосудие с милосердием. И то, устоит ли?». (Там же, 12)

II. Небо и земля

Раби Елеазар бен[3 - Сын.] Симеон учил:

– В Писании упоминается то сначала небо,

потом земля, то в обратном порядке. Этим указано, что земля и небо вполне равноценны перед Господом. (Там же, 2)

III. Свет

– Как был сотворен свет? – спросил раби Симеон бен Егосадока?

– Господь, – ответил раби Самул бар Нахман, – облачился в ослепительно белые ризы, от которых потоками хлынул свет, засиявший от края до края вселенной. (Там же)

Раби Елезар учил:

IV. Деревья и злаки

Когда сотворено было железо, трепет страха прошел по деревьям.

Но железо сказало:

– Не давайте рукоятки для топора – и ни одно из вас повреждено не будет. (Бер. – Р., 5)

Раби Симон учил:

– Каждая былинка имеет ангела-хранителя, который властно повелевает ей: «Расти!» (Там же, 10)

V. Солнце и луна

«И создал Бог два светила великие»[4 - Одинаковой величины.].

– Господи, – сказала луна, – невозможно двум царям один венец носить.

– Иди, – ответил Всевышний, – и сама умали себя.

– За то ли, Господи, что правдивое слово я молвила, Ты умалить себя повелеваешь мне? – взмолилась луна.

Отвечал Всемилосердный:

– Звезды да будут спутниками тебе.

(Хул., 60)

VI. «И всякая тварь»

Рав Иегула учил «со слов Рава»:

Ничто в мире Божьем не сотворено без цели.

– Даже те твари, существование которых кажется человеку совершенно нецелесообразным, содействуют строю и порядку мироздания, и Создатель творит волю Свою через каждое Свое творение, не исключая даже змеи, лягушки, комара. (Шаб., 77; Бер. – Р., 10)

Раби Негорая учил:

VII. Человек

Раби Симон учил:

Когда Всевышний решил создать человека, между духами небесными произошел раскол. Одни говорили: «сотвори человека», другие: «не твори его».

– Сотвори его, – говорил дух Милосердия, – он будет творить милость на земле.

– Не твори его, – говорил дух Правды, – он ложью осквернит душу свою.

– Сотвори его, – говорил дух Справедливости, – добрыми делами он жизнь украсит.

– Не твори его, – говорил дух Мира, – землю враждою наполнит он.

Поверг Господь Правду на землю. И взмолились Ангелы-Служения, говоря:

– Владыка миров! Зачем пятнаешь Ты Правду, печать величия Твоего? Подними ее с земли, Господи!

И пока духи вели спор между собою, осуществилось дело божественного творчества.

– Для чего, – сказал Господь, – пререкания ваши? Сотворение человека уже совершилось. (Бер. – Р., 8)

Сотворен был только один человек.

Это должно служить указанием, что:

тот, кто губит хотя одну человеческую душу, разрушает целый мир, и кто спасает одну душу, спасает целый мир;

не может один человек возгордиться перед другим человеком, говоря: мой род знатнее твоего рода;

каждому человеку следует помнить, что для него и под его ответственность сотворен мир. (Там же, 37)

Создав человека, Господь повел его по садам Эдема, говоря:

VIII. В канун Субботы

Десять вещей предуготовано было в канун Субботы, в сумерки: пасть земли (поглотившая Корея и его сообщников), устье колодца (по сказанию – следовавшего за израильтянами в пустыне), человеческий голос Валаамовой ослицы, радуга (появившаяся после прекращения потопа), манна, посох Моисея, шамир (червь, с помощью которого, по древнему сказанию, Соломон тесал гигантские камни при построении храма), письмена, стиль для письма, скрижали Завета.

По другому сказанию – также: злые духи, гробница Моисея, овен, принесенный Авраамом в жертву вместо Исаака, и первые щипцы (без которых не могли бы быть изготовлены другие щипцы). (П. Аб., 5)

IX. Апофеоз вселенной

Рав Хама бар Ханина учил:

– Подобно царю, который любуется построенным им чертогом, Господь, взирая на юный мир, говорил:

– «Мир мой, мир мой! О, если бы вечно пребывал ты таким же прекрасным и чистым в очах Моих, как в первые дни твоего существования!» (Бер. – Р., 9)

«Все сделал Он прекрасным в свое время»[5 - Екклезиаст.].

Раби Танхума учил:

– Мир был сотворен в урочное время, ранее которого ему не подобало быть созданным.

Раби Абагу учил:

– Миров многое множество созидал и разрушал Всевышний, – созидал и уничтожал, пока не была сотворена вселенная. И сказал Господь: «Те миры не годились, а в этом все прекрасно». (Там же, 9)

С гордостью взирал Создатель на вселенную, говоря (духам небесным):

– Видите существа, созданные Мною, и образы, Мною начертанные? «Вот как возникли небо и земля при сотворении их». Творец их воздает им хвалу, – кто же их унизит? Творец славит их, – кто же порицать их станет? Прекрасны и совершенный творения Мои. (Там же, 12)

X. Ева

«И Господь образовал Еву из ребра Адама».

Рассудил Господь так:

– Не сотворю ее из головы его, дабы она не была высокомерной: не из глаза его – чтобы она не была любопытной; не из уха – чтобы не подслушивала; не из уст – чтобы не была болтливой; не из сердца – чтобы завистливой не была; не из рук – чтобы не была любостяжательной; не из ног, чтобы не была праздношатающейся.

Однако же ни от одного из перечисленных недостатков не свободна женщина. (Там же, 18; Танх.)

– Ваш Бог – вор, – сказал кесарь рабан Гамлиелю: – усыпил Адама – и у сонного ребро украл.

– Позволь мне, отец, – сказала дочь р. Гамлиеля, – ответить вместо тебя.

И, обращаясь к кесарю, продолжала:

– О, если бы каждый день посылали нам боги подобных воров! – воскликнул кесарь.

– Так дурно ли было для Адама, что взамен ребра ему дана была женщина? (Санг., 39)

Из сказания раби Симеона бен Манасии:

– С материнской заботливостью Господь собственноручно заплел в косы волосы Евы перед тем, как впервые показать ее Адаму. (Бер. – Р., 61)

XI. Огонь

Раби Иосэ говорил:

Огонь имел быть создан в канун Субботы, но сотворение его было отложено до исхода субботнего дня. Предвечный зародил в уме Адама божественный начаток творчества. Взял Адам два камня и, высекая из них огонь, произнес:

«Благословен творящий светильники огненные!» (Пес. 54; Бер. – Р., 11)

XII. Грехопадение

«Змий был хитрее всех зверей полевых».

Он рассуждал: «Если я обращусь прямо к Адаму, он меня не послушается. Обольщу сначала Еву – женщины легковерны».

И начал змей хулить Господа, говоря:

– Он сам вкусил от этого дерева – и создал мир. А вам, людям, сказал: «Не ешьте от него», ибо опасался, чтобы вы не стали тоже творить миры.

И еще говорил змей:

– Будущее принадлежит позжеродившемуся. Вы созданы после всех творений, дабы властвовать над миром. Порешите же поесть плодов этих, пока Бог еще не создал других людей, которые начнут властвовать над вами.

Подошел змей к дереву, взялся за ствол и начал трясти его. Затрепетало дерево, зашумела листва его: «Не смей дотрагиваться до меня, нечестивец!» А змей говорит Еве:

– Вот, я дотронулся до дерева – и не умер. Дотронься и ты; увидишь – жива останешься.

Дотронулась Ева до дерева и видит – призрак смерти стоит перед нею.

– Горе мне! – воскликнула она, – теперь я умру, а Бог сделает другую женщину и даст ее Адаму!

Тотчас же она взяла плодов и ела, и дала также Адаму, и он ел.

Эта птица и живет вечно, через каждую тысячу лет сгорая в пламени, выходящем из ее гнезда, и снова возрождаясь из пепла. (Бер. – Р., 19; П. д. Ел.)

XIII. После грехопадения

Наступил первый солнечный закат после изгнания из рая. Похолодело от страха сердце

Адама.

– Горе мне! – возопил он, – за грех мой погас светильник дня, и мир снова обращается в хаос. Это смерть, посылаемая в наказание мне небом!

Всю ночь просидели Адам и Ева, каясь и плача. Когда же снова взошло солнце, они поняли, что таков порядок в природе, и жертвоприношением возблагодарили Господа. (Ав. – З., 8)

XIV. Каин и Авель

И сказал Каин Авелю, брату своему:

– Поделим мир между собою.

– Поделим, – согласился Авель.

Взял Каин землю, а Авель стада. И условились не затрагивать один владения другого.

Погнал Авель свои стада в поле, а Каин кричит ему:

– Земля, по которой ты ходишь, моя!

– А одежда, которая на тебе, не из шерсти ли моих овец сделана?» – отвечает Авель.

– Прочь с моей земли!

– Долой одежду из моей шерсти!

Погнался Каин за Авелем по холмам и долинам, пока не настиг его. Завязалась борьба. Не выдержал Каин, упал и, прижатый к земле, стал молить о пощаде: «Авель, брат мой! Нас двое на земле. Умертвив меня, что ты ответишь отцу нашему?» Сжалился Авель над Каином, освободил его. Встал Каин и убил Авеля.

Медленно, долго убивал его Каин: схватив камень, но не зная, как нанести смертельный удар, он наносил ему побои по всему телу, пока не пришиб ему горло, и Авель умер.

В это время предстал Каину Господь, говоря:

– От родителей своих ты можешь бежать, но от Меня скрыться ли тебе? Отвечай: где Авель, брат твой?

– Не знаю, – отвечал Каин, – почему Ты спрашиваешь меня? Скажи Ты мне, где он?

– Злодей! – сказал Господь, – голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли.

Подобно вору, который стал бы возлагать вину свою на стражу, не устерегшую его, Каин говорил:

– Да, я убил брата моего, но не Тобою ли внушено мне это злое было? Ведь Ты – страж всего сущего на земле. Кроме того, если бы Ты не отверг моей жертвы, я не стал бы завидовать и мстить ему.

И еще говорил Каин:

– Владыка вселенной! Я никогда не видал убитого и не знал, что, нанося Авелю удары камнем, я этим убью его. И откуда Ты узнал об убийстве? Отец и мать находятся на земле и не знают; как же об этом узнал Ты, находясь на небе?

– Глупец! Всю тяжесть мира я в долготерпении ношу на Себе, – сказал Господь, – и от Меня ничего сокровенного нет.

– Так Тебе ли, Господи, – взмолился Каин, – трудно снести единый грех мой? Наказание же мое больше, нежели снести можно.

– Раскаяние спасает тебя, – сказал Господь.

«И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод».

Каин шел, и земля дрожала под его ногами, и лютые звери метались кругом, и звучал их рев и вой: «Вот он, вот он, братоубийца, изгнанник и скиталец на земле. Растерзаем его, сожрем его!»

Ручьями полились слезы из глаз Каина, и взмолился он:

«Куда уйду от духа Твоего?

Куда от лика Твоего я скроюсь?

На небо вознесусь ли я, – Ты там;

Сойду ли в преисподнюю, – Ты там же.

Возьму ли крылья утренней зари,

Переселюсь на край ли океана, —

И там меня рука Господня поведет,

И там десница Божья остановит!»…

(Танх.; Бер. – Р., 22)

Истерзанное тело Авеля лежало в поле; кровью его обрызганы были кусты и камни. Верная собака его, овчарка, стерегла убитого, отгоняя хищных птиц и зверей.

Полными ужаса глазами глядели Адам и Ева на убитого сына, не зная, что следует сделать с этим похолодевшим, неподвижным телом. Недалеко от того места лежал павший ворон. И вот, бывший тут другой ворон подумал: «Покажу этим людям, что следует сделать с трупом», разгреб землю и закопал в ней мертвого товарища. Видя это, Адам и Ева вырыли могилу и похоронили (Авеля. П. д. Ел.)

XV. Енох

«И ходил Енох путями Господними».

Отвратил Енох душу свою от порочных дел людских и скрывал от людей чистые тайники души своей. Долгое время жил так Енох, проводя в молитве дни свои в уединенной келье в жилище своем.

И однажды, во время молитвы, воззвал к Еноху Ангел Божий.

И отвечал Енох:

– Вот я!

И сказал Ангел Божий:

– Встань, Енох, выйди из кельи своей, ступай к людям и поучай их, какими путями ходить и делать дела, угодные Господу.

Встал Енох, вышел из кельи своей и из жилища своего. И начали собираться к Еноху люди со всей земли, чтобы послушать поучения его. И люди поставили его царем над собою, приходили и кланялись ему до земли, и слушали все и следовали наставлениям его.

Двести сорок три года царствовал Енох, творя суд и милость в народе.

Однажды, когда Енох поучал народ, воззвал к Еноху Ангел Божий и возвестил ему, что решено призвать его на небо, дабы он поучать стал Сынов Господних так, как он поучал дотоле сынов человеческих.

И вот, в то время когда Енох поучал народ, подняли люди глаза и увидели: несется с неба нечто в образе исполинского коня и летит, направляясь к земле. Сказали люди об этом Еноху. И отвечал Енох:

– Для меня послан этот конь, ибо наступило мне время уйти от вас навсегда.

В эту минуту конь достиг земли и стал перед Енохом. И все бывшие тут видели это. Тогда повелел Енох оповестить по всей земле, чтобы все желающие послушать слово Божие, пришли еще сегодня, перед тем, как Енох будет взят с земли. Собрались к Еноху все люди с их вождями и правителями и весь день тот слушали наставления в мудрости, знании и страхе Божием; и заключил Енох мир между всеми людьми, после чего сел на коня и поехал шагом неторопливым. И пошли вслед за ним люди, около восьмисот тысяч человек. Весь день тот они шли за Енохом.

– Возвращайтесь к жилищам своим, дабы не умереть вам в пути, – говорил им Енох. Часть провожавших возвратились; другие шли еще шесть дней за ним. Те же, которые и на седьмой день продолжали идти за ним, говорили:

Упрашивал их Енох уйти пока не поздно, но они не послушались его. Отвернулся от них Енох и более не говорил с ними.

И вот, налетела буря… Огненная колесница с конями огненными появилась в вихре – и вознесся Енох на небо.

Ходившие потом на поиски за последними, провожавшими Еноха, людьми, пришли на то место и видят: все пространство покрыто сплошным снегом и ледяными глыбами, и ни единого признака жизни незаметно кругом. (Сеф. Гаиаш.)

XVI. Потоп

Вначале, до сотворения человека, одни только воды славили Всевышнего.

«Пуще гула многих вод могучих, в небесах могуч Господь!» – пели моря, пели озера.

И сказал Господь:

– Так славит имя мое стихия, лишенная живой речи. Каким же сладостным гимном огласит вселенную человек, которого я сотворю!

У царя был великолепный дворец, все обитатели которого были глухонемые. Не умея говорить, они приветствия свои царю выражали знаками и поклонами. Вместо них поселил царь во дворце людей, обладающих даром речи. Что же от этих людей услышал царь?

– Мы – хозяева этого дворца, он наш!

И повелел царь возвратить дворец прежним жильцам, глухонемым.

Когда в эпоху, предшествовавшую потопу, люди, вместо Бога Живого, стали служить идолам, пред лице Предвечного предстали два ангела, Шемхазай и Азаил. Видя скорбь Господа, они говорили:

– Властитель вселенной! Когда Ты созидал этот мир, не предостерегали ли мы Тебя, говоря: достоин ли человек, чтобы Ты помнил его, и сын праха, чтобы Ты милостью посещал его?

– Что же теперь с миром делать? – сказал Господь.

– Мы найдем для него другое назначение.

– Испытай, Господи, – сказали они, – позволь нам поселиться на земле, и Ты увидишь, как мы возвеличим святое имя

Твое.

Сошли сыны Божии на землю и стали входить к дочерям человеческим, их земной красотой обольщенные.

Встретил Шемхазай одну девицу по имени Истеарь и пленился ею. Но Истеарь сказала:

– Я соглашусь ответить на твою любовь, если ты откроешь мне «Шем-Гамфорош»[6 - Имя Божие, произнесенное в полной его транскрипции.], произнося которое ты возносишься на небо, когда этого пожелаешь. Ангел исполнил ее требование. Тогда Истеарь произнесла Святое Имя и вознеслась на небо, сохранив беспорочность свою. В воздаяние за ее добродетель Всевышний обратил Истеарь в звезду и поместил ее в плеяде.

После этого Шемхазай и Азаиль взяли себе жен, и у Шемхазая родились два сына: исполины Гива и Гийа.

Архангел Метатрон послал сказать Шемхазаю, что готовится потоп, и миру грозит полное разрушение. Поднял голос свой Шемхазай и горько зарыдал:

– Горе мне, – вопил он, – что станется с моими детьми после разрушения мира? Чем они питаться будут?

А съедал каждый из них по тысяче верблюдов, тысяче лошадей и тысяче быков ежедневно.

В ту же ночь обоим было сонное видение. Одному приснилось: лежит на земле гигантский камень в виде стола, поверхность которого вся покрыта рядами письмен. А с неба сходит ангел и, держа в руках нечто похожее на нож, соскабливает и уничтожает строку за строкой, до тех пор, пока не осталось всего четыре слова.

Другому привиделось: роскошный сад, засаженный всевозможными деревьями, и ангелы с топорами в руках вырубают деревья одно за другим и оставляют единственное дерево о трех ветвях.

Сны эти Шемхазай истолковал как предвещание близкого потопа, после которого на земле останутся в живых только Ной и три сына его.

Впоследствии Шемхазай раскаялся в земном грехе своем и добровольно покарал себя, повиснув в пространстве между небом и землей, где висит и поныне, вниз головою, в скорби покаянной.

Азаил же не раскаялся и продолжает свое грешное бытие и поныне. (Мидр. Абк.)

XVII. Ной

Рав Гуно со слов раби Иосэ учил:

– В продолжении ста двадцати лет до потопа Господь предостерегал род человеческий и, не видя ни в ком раскаяния, повелел Ною приступить к сооружению ковчега.

Стал Ной сажать кедровые деревья.

– Для чего тебе эти деревья? – спрашивали его люди.

Ной отвечал:

– Господь решил послать потоп на землю и повелел мне построить ковчег, чтобы спастись от потопа мне и семье моей.

Смеялись над Ноем люди, издевались над ним. Смеялись и шутили люди, видя, как усердно он поливает свои кедры, заботясь об успешном росте их; не переставали смеяться и тогда, когда он, срубив деревья, принялся распиливать их на доски. Все предупреждения были напрасны, и настал потоп.

Видя неизбежную гибель свою, озлобленные, обезумевшие люди пытались опрокинуть ковчег, но ковчег, по мановению перста Господня, оказался окруженным львами. (Танх.)

Из всех исполинов от потопа спасся один только Ог, царь Васанский. Он был взят Ноем в ковчег после того как поклялся быть вечным слугою Ною и потомкам его. Ной и прокармливал его, просовывая пищу в особое отверстие, проделанное им для этого в ковчеге. (П. д. Ел.)

Двенадцать месяцев пробыл Ной в ковчеге и за все это время не знал покоя ни днем, ни ночью. Один прокорм разнороднейших обитателей ковчега требовал неимоверного труда и терпения. Одни животные принимают корм в час дня, другие – в два часа, третьи – в три и четыре; эти – в первую ночную смену, те – в полночь, еще другие – на рассвете. Верблюду давалась солома, слону – древесная листва, оленю – трава и мох, а прожорливому страусу – всякая всячина.

Были и такие животные, которых Ной и вовсе не знал чем кормить. С хамелеоном был такой случай. Однажды Ной разрезал гранатовое яблоко; оно оказалось червивым. Находившийся близко хамелеон стал жадно подбирать выпавших из яблока червячков. С тех пор ему начали давать овощи с червоточиной.

Из всех обитателей ковчега только феникс лежал, скромно прикорнув в уголке, и на вопрос Ноя: «Отчего ты не требуешь себе пищи?» – отвечал:

– Я видел, как много у тебя хлопот с другими, и не решился беспокоить тебя.

Причта р. Леви:

– Узнав о повелении Ною ввести в ковчег и представителей «всякой плоти», пришла и Ложь, стараясь прокрасться туда же. Но Ной заметил ее и сказал:

– В ковчег принимается и всякая нечистая тварь, но только «по паре». Иди же, сперва найди себе своего суженого.

Пошла Ложь искать себе суженого, а навстречу – Проклятие.

– Откуда, – спрашивает, – идешь ты?

– Ходила я, – отвечает Ложь, – к Ною, а он говорит: «Найди себе сперва свою пару». Не согласишься ли ты сочетаться со мною?

– Чем же ты меня вознаградишь за это?

– А вот чем. Составим договор, чтобы все приобретаемое мною, принадлежало тебе.

Когда Ной пошел насадить виноградник, предстал пред ним некий дух по имени Самдон[7 - По-видимому – символ пьянства.] и предложил вступить с ним в компанию на равных началах.

– Но только, – сказал Самдон, – помни, что если ты станешь затрагивать мою долю, ты горько поплатишься за это. (Бер. – Р., 36)

Посадил Ной первую виноградную лозу. А Сатана пришел и спрашивает:

– Что будет из этой посадки?

– Виноградник, – ответил Ной.

– Не желаешь ли взять меня в компаньоны?

Ной согласился.

Все это произошло и с праведным Ноем. (Танх.)

XVIII. Нимрод и столпотворение

Кожаные одежды, которые сделаны были Всевышним для Адама и Евы, перешли через Ноя к Нимроду. Одежды эти обладали свойством одним видом своим укрощать самых лютых зверей. И когда облаченный в эти одежды Нимрод выходил на ловлю, птицы, животные и звери покорно склонялись перед ним. Отсюда пошла слава его, как замечательного зверолова, и этой славе он обязан избранием его на царство. (П. д. Ел.)

«И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес».

Держали совет приближенные Нимрода – Фут, Мицраим, Хуш, Ханаан и другие родоначальники того поколения:

– Город, – говорили они, – с грозной крепостной башней небывалой доныне высоты – это даст нам возможность сосредоточить свои силы в одном месте, прославит нас по всей земле и даст нам господство и власть над всеми нашими недругами.

В народе говорили:

– Через каждые тысячу шестьсот пятьдесят шесть лет[8 - Период от сотворения мира до потопа исчисляется в 1656 лет, и столько же от потопа до воцарения Нимрода. Потоп считался явлением периодическим, и именно через каждые 1656 лет.] устои небесные расшатываются. Сделаем небу подпоры со всех четырех сторон света.

И еще про Бога говорили:

С каждым днем башня росла все выше и выше и, наконец, достигла такой высоты, что добраться доверху для доставки строительного материала требовалось не менее года времени.

Семь подъемов было у башни с восточной стороны и семь сходень с западной. Если падал человек и убивался насмерть, никто на это не обращал внимания, а потеря одного кирпича вызывала вопли отчаяния:

– Горе нам! сколько придется ждать изготовления другой плитки, когда каждая минута дорога!

Смешал Господь язык их, так что один не понимал речи другого. Один скажет другому: «принеси воды», а тот несет песку; «подай топор», – подает лопату. Рассвирепеет тот и раскроет ему череп. (Бер. – Р., 38; П. д. Ел.; Сеф. Гаиаш.)

Праотцы

I. Авраам

От Ноя до

Авраама десять поколений, и за все эти долгие годы Господь не говорил ни с кем из смертных, кроме Авраама.

Притча раби Нехемии:

– У царя во время путешествия выпала из короны жемчужина. Велел царь принести сито и просеять песок на том месте. Просеяли раз – не нашли, другой раз – не нашли, на третий раз нашлась жемчужина. И со вздохом облегчения пронеслось кругом: «Царь отыскал свою жемчужину!»

В тот час, когда родился Авраам, на восточном склоне небес появилась звезда, поглотившая свет четырех звезд на четырех сторонах небосвода. Видя это, звездочеты сказали Нимроду:

– Сейчас у Фераха родился сын, будущий родоначальник племени, которому предопределено унаследовать и земной мир, и загробный. Прикажи весь дом Фераха засыпать серебром и золотом, только бы он дал умертвить новорожденного.

Послал Нимрод сказать, по совету звездочетов, Фераху: дай умертвить родившегося у тебя младенца, и царь наполнит твой дом серебром и золотом.

На это Ферах ответил притчей:

Отвечу и я: «Если вы умертвите моего сына, кто же унаследует серебро и золото?»

– Впрочем, – прибавил Ферах, – у меня, действительно, родился сын, но он умер.

Пришлось Фераху прятать сына от Нимрода, и он укрыл его в пещере, где Авраам оставался три года. Для питания его Бог сделал в стенах пещеры два отверстия, из которых текли мед и елей.

Трех лет от рождения вышел Авраам из пещеры и, увидя мир Божий, стал размышлять о том, кем созданы земля и небо, и он сам. Очарованный величественным видом солнца, его светом и теплом, он весь день возносил молитвенную хвалу солнцу. Когда солнце зашло, а на небе появилась луна, окруженная мириадами звезд, Авраам подумал: «Вот это светило, очевидно, и есть божество, а маленькие светильники, его окружающие, это его вельможи, воины и слуги. Всю ночь он пел гимны луне. Но вот наступило утро; луна зашла на запад, а на востоке снова появилось солнце.

– Нет, – сказал Авраам, – есть некто, который и над солнцем властен, и над луною. К Нему стану я возносить моления мои. (М. – Авр., Бет-гам.)

Ферах занимался изготовлением идолов, которыми торговал на базаре. Однажды он поручил продажу своего товара Аврааму. Подходит на базаре человек к Аврааму и спрашивает:

– Не найдется ли для меня подходящего бога?

– А тебе какого надо? – спрашивает Авраам.

– Видишь ли, – отвечает тот, – я богатырь, и хотел бы приобрести себе бога-богатыря.

Авраам снял истукана, помещавшегося выше остальных и говорит:

– Вот этот самый для тебя подходящий.

– Но разве он богатырь?

– Глупец! – отвечает Авраам, – уж таков искони порядок среди идолов: который поставлен выше остальных, тот богатырем и слывет.

Когда этот человек собирался уходить со своей покупкой, Авраам остановил его вопросом:

– Скажи, сколько тебе лет?

– Семьдесят.

– И тебе, прожившему на свете семьдесят лет, не стыдно воздавать божеские почести идолу, сделанному день назад.

Покупатель с презрением бросает идола, берет обратно деньги и уходит.

Подошла женщина и передала Аврааму, в дар идолам, полную миску тонко просеянной муки. Взял Авраам палку, разбил всех идолов, кроме одного, самого крупного, которому и вложил в руки палку. Приходит отец и спрашивает:

– Как это произошло? Кто это сделал?

– Но ты издеваешься надо мною, – закричал отец, – разве способны эти…

– Да? Так вдумайся же сам, отец, в слова свои…

Повел Ферах сына на суд к Нимроду.

– Это ты и есть Авраам, сын Фераха? – проговорил знаменитый зверолов, вперив в юношу грозный взор, – отвечай же мне: разве неизвестно тебе, что я господин над всем творением, и солнце, и луна, и звезды, и планеты, и люди – все движется волей моей. Как же ты дерзнул священные изображения уничтожить?

В эту минуту озарил Господь ум Авраама мудростью, и так отвечал он Нимроду:

– Позволь мне слово сказать не в укор, но в хвалу тебе.

– Говори, – сказал Нимрод.

– Исконный порядок в природе таков: солнце всходит на востоке, а заходит на западе. Так вот, прикажи, чтобы завтра оно взошло на западе, а зашло на востоке, и тогда я признаю, что ты подлинно господин над всем творением. И еще вот что: для тебя не должно быть ничего сокровенного. Скажи мне сейчас: что у меня в мыслях и что я сделать намерен?

Нимрод задумался, важно поглаживая рукою свою бороду.

– Нет, – продолжал Авраам, – напрасно ты ищешь ответ. Не владыка вселенной ты, а сын Хуша. И если бы ты действительно был Богом, то отчего ты не спас отца своего от смерти? И также, как ты отца своего не спас от смерти, ты и сам не спасешься от нее.

Тут Нимрод обратился к Фераху, говоря:

– Не заслуживает ли жестокой кары сын твой, отрицающий божественное всемогущество мое? Он должен быть сожжен!

И, обращаясь к Аврааму, продолжал:

– Поклонись огню как божеству, и я пощажу тебя.

– Огню? – ответил Авраам, – не правильнее ли поклониться воде, которая тушит огонь?

– Хорошо, поклонись воде.

– Не поклониться ли лучше облаку, насыщенному водою?

– Я и на это согласен, поклонись облаку.

– Но разве не сильнее ветер, разгоняющий облако?

– Поклонись же, наконец, ветру!

– Но разве человек не преодолевает и силу ветра?

– Довольно! – воскликнул Нимрод, – я поклоняюсь огню и тебя заставлю ему поклоняться.

– Бросить его в огонь! – приказал он слугам, – и увидим, спасет ли его тот Бог, которому он поклоняется.

Повели Авраама к калильной печи, связали его, распростерли на каменном помосте, обложили дровами с четырех сторон, с каждой стороны на пять локтей в ширину и на пять локтей в вышину, и подожгли. Видя это, соседи Фераха и прочие сограждане его стали наступать на него с угрозами, говоря:

– Стыд и позор тебе! Не сам ли ты говорил, что сыну твоему суждено унаследовать и земной мир, и загробную жизнь, и ты же предал его Нимроду на казнь!

Но сам Всевышний сошел с неба и спас Авраама от смерти. (Т. д. Ел.; Бер. – Р., 38)

[9 - Хананию, Мисаила и Азарию.]

И зазвучал Аврааму голос нагорный:

Я был с тобой, когда, во славу Божью,

Бесстрашно в лютый пламень ты сошел

И на земле к святыне веры чистой

Народам путь свободный указал.

Тебя избрал и возлюбил Я прежде,

Чем первую денницу Я зажег, – И благодатна жизнь твоя для мира,

Как благодатны росы для полей. (Бер. – Р., 39)

Авраам, оставаясь в Харане, подобен был сосуду, наполненному благовонным елеем, но закупоренному и лежащему без употребления, почему аромата его и не слышно. Откройте сосуд, дайте ему движение с места на место, и тогда только обнаружится сила его благоухания. И Господь сказал:

– Авраам, много добрых дел, много подвигов веры и благочестия ты можешь совершить. Встань же, пойди из земли твоей, от родни твоей, из дома отца твоего, и имя твое возвеличится в мире Моем. (Бер. – Р., 39; Ш. – Гаш. Р., 1)

«И взял Авраам с собою Сарру, жену свою, и всех людей, которые были приобретены ими в Харране».

Дом Авраама служил гостеприимным приютом для всякого, и люди находили там не только радушный прием, но также и наставление в истинной вере. А приведение хотя одной души «под сень крыльев Шехины» (духа Божия) равносильно созданию ее и утверждению в жизни вечной. (Ш. – Гаш. Р.)

Приближаясь вместе с Саррою к границам Египта и зная дурные нравы потомков Мицраима,

Авраам спрятал Сарру в сундук. У заставы стали его допрашивать, что он везет в этом сундуке.

– Ячмень, – сказал Авраам.

– Не пшеницу ли? – спросили надсмотрщики.

– Возьмите пошлины как за пшеницу.

– Может быть, перец?

– Возьмите как за перец.

– А не находится ли в этом сундуке золото?

– Я готов заплатить как за золото.

– А вдруг там окажутся шелковые ткани?

– Считайте как за шелковые ткани.

– Но в сундуке может быть и жемчуг?

– Пусть по вашему – заплачу как за жемчуг.

– Нет, – заявили они, – тут что-то неладное. В этом сундуке, должно быть, находится нечто необыкновенно ценное, и ты шагу не сделаешь прежде, чем сундук не будет открыт.

Пришлось подчиниться. И когда Сарра вышла из сундука, от красоты ее разлилось сияние по всему Египту. (Бер. – Р., 40; Танх.)

Желая, со свойственным ему радушием, достойно принять трех странников (ангелов), посетивших его у дуба Мамврийского, Авраам поспешил в шатер к Сарре заказать лепешки, масла и молока, а затем побежал к стаду «выбрать теленка нежного и хорошего». Но теленок побежал в сторону от шатра и скрылся в пещере Махпела. Проникнув в эту пещеру, Авраам невольно остановился, пораженный чудным видением: озаренные пламенем светильников, в гробнице покоились Адам и Ева, и благоухание исходило от останков первородной четы. Эту пещеру Авраам и избрал местом вечного успокоения для себя и для Сарры. (П. д. Ел)

II. Грехи Содома

Молясь о прощении грехов Содому и Гоморре, Авраам взывал к Всевышнему, говоря:

Содом находился в цветущем состоянии, и это сделалось причиною гордыни и порочности жителей его.

– Мы, – говорили они, – живем в покое и изобилии, – хлеб идет из Содома, отсюда же вывозится серебро, золото, драгоценные камни и жемчуг. Для чего нам пускать сюда странников, от которых один только убыток? Воспретим же посторонним вступать в пределы нашего города.

Четверо судей было в Содоме: Шакрой, Шакрурай, Зайфой и Мацли-дин[10 - Шакрой и Шакрурай от слова «шекер», т. е. ложь; Зайфой – от «зайфон» – подделыватель; Мацли-дин – извращающий правосудие.]. Этими судьями были установлены такие правила:

Кто имеет вола, обязан пасти общественное стадо один день, а кто никакого скота не имеет – два дня.

Был там некий бедняк, сын вдовы; заставили его пасти стадо. Встал этот пастух и убил весь скот, а жителям заявил так: «Тот, у кого была скотина, получает кожу одного животного, а тот, кто скотины не имел, получает две кожи. Это будет вполне последовательно по вашим законам».

Далее:

Если кто отрежет ухо у чужого осла, животное поступает в полное его распоряжение до тех пор, пока не отрастет отрезанное ухо.

Если кто нанесет другому увечье, пострадавший вносит ему плату как за кровопускание.

Кто пройдет через мост, уплачивает четыре зуза[11 - Серебряная монета.], а кто переберется вброд – восемь зуз.

Попал туда однажды человек, по ремеслу шерстобит. Потребовали с него четыре зуза мостовой платы.

– Но ведь я мост не переходил, – возражал он, – а перешел вброд.

– Тогда уплати восемь зуз.

Тот не согласился. Избили его. Пошел он с жалобой в суд; а там его присудили к уплате восьми зуз за переправу через брод и отдельно за то, что ему кровь отворили.

Завернул в Содом на ночлег некий странник. На осле его навьючен был, перевязанный шнуром, дорогой, разноцветного узора ковер. Странника встретил один содомлянин и любезно пригласил его на ночлег. В продолжении двух дней не отпускал его гостеприимный хозяин. Когда же странник собрался, наконец, в дорогу и спросил у хозяина ковер с шнуром, тот прикинулся непонимающим, о чем ему говорят:

– Ковер? Какой ковер?.. Ага, понимаю: тебе приснился ковер… Разноцветный, говоришь ты? И еще шнур приснился тебе? Это, милый человек, сон хороший, к добру тебе: шнур, который ты видел во сне, предвещает тебе долгую жизнь, а ковер разноцветный означает, что ты приобретешь прекрасный сад со всевозможными плодовыми деревьями. Вот, друг мой, что означает сон твой.

– Какой там сон! – запротестовал странник, – не во сне, а наяву я сдал тебе на хранение ковер со шнуром и требую, чтоб ты мне их возвратил.

Отправились к судье. А судья, выслушав обоих, заявил страннику:

–

Стояла у них кровать, на которой укладывали спать странников. Если человек оказывался ростом длиннее кровати, ему обрубали ноги; если короче – у него вытягивали члены[12 - Вариант предания о древнем легендарном разбойнике в Аттике, Прокрусте, которому приписывается изобретение т. н. «прокрустова ложа».].

Если попадал туда нищий, хлеба ему не подавали, а каждый давал по монете, на которой надписывал свое имя, и бедняк, в конце концов, умирал голодной смертью. Тогда каждый брал свою монету обратно.

Была там одна девушка, которая принесла тайком, спрятанным в кувшин, кусок хлеба для нищего. Прошло три дня, а нищий был еще жив. Узнав о поступке девушки, содомляне вымазали тело ее медом и, поставив девушку на верху городской стены, выпустили на нее рой пчел. Девушка в страшных мучениях скончалась.

Был еще такой случай.

Встретились у колодца две девушки. Одна из них имела вид крайне изможденный и с трудом держалась на ногах. На вопросы подруги – что с нею, она рассказала, что в доме у них все припасы истощились, и семью ждет голодная смерть. Другая, желая помочь несчастным, сходила домой и, наполнив свой кувшин мукою, тайком поменялась с подругою кувшинами. Но это открылось, и «преступницу» предали сожжению.

И Господь сказал:

– Теперь, если бы Я и хотел промолчать, голос этой мученицы властно требует от Меня ответа. (Санг., 108–109; Сеф. Гаиаш.; Бер. – Р., 49)

III. Потомство Авраама

Раби Леви, со слов р. Иоханана, рассказывал притчу:

«Одному страннику лежал путь через пустынную местность. На всем пути впродолжении десяти дней не встретил он ни поселения, ни корчмы, ни даже воды и какой ни на есть растительности. Наконец, показалось вдали дерево. А под деревом оказался и источник. Поел странник плодов от дерева, утолил свою жажду, отдохнул в тени и, собравшись в дальнейший путь, обратился к дереву с такими словами:

– Милое дерево! Как тебя благодарить и чего пожелать тебе? Чтоб рост твой был хорош? Но ты и так стройно и прекрасно; чтоб ветви твои были густолиственны? Но листва твоя и теперь уже густа и обильна. Чтоб плоды твои были сочны и сладки? Но они и теперь сочны и сладки. Чтобы ты не терпело недостатка во влаге? Но источник прекрасной воды бьет у корней твоих, и место, где ты растешь, прекрасно. Остается пожелать тебе одного: чтобы все побеги, которые пойдут от тебя, были во всем тебе подобны.»

Так, после двадцати поколений, представлявших собою пустыню, появляется Авраам, самоотверженный служитель Господа, гостеприимный хозяин, наставник истинной веры, возвеличивающий в мире имя Бога живого и вечного. И вот, остановив на нем взор Свой, Господь говорит:

«На смех поступил со мною Бог. Кто услышит обо мне, рассмеется, – говорила девяностолетняя Сарра. – Кто сказал бы Аврааму: Сарра будет кормить детей грудью?»

Сколько же детей кормила грудью Сарра?

Рождение Исаака вызывало у всех естественное недоумение, и клевета стала переходить из уст в уста: «Полюбуйтесь, – говорили кругом, – старик и старуха подобрали

где-то подкидыша и выдают его за собственного ребенка! И мало того, еще пиршество устраивают по этому случаю. Однако, кого же они этим убедят?»

Слыша эти пересуды, Авраам пригласил на пир почтеннейших соседей с их женами, а последних Сарра попросила принести с собою грудных детей своих, но без их кормилиц. Когда приглашенные явились, Бог сотворил чудо: превратил сосцы Сарры в неистощимый источник молока, и она поочередно накормила грудью всех принесенных детей.

Не видя возможности после этого отрицать подлинность материнства Сарры, клеветники попытались было опорочить супружескую верность ее, указывая на слишком преклонный возраст Авраама. Но сходство лица Исаака с лицом Авраама сделалось настолько полным и очевидным, что все поневоле стали говорить: «Да, Исаак – сын Авраама». (Б. М., 87)

Авраам встал рано утром, взял хлеба и мех воды и дал Агари и отпустил ее с отроком ее, Измаилом, в пустыню Вирсавии.

Чадру Агари Авраам прикрепил у нее к поясу, дабы конец ткани, влачась за нею по песку, оставлял след, по которому он мог бы определить, в которую сторону она направилась.

Измаил поселился в пустыне Фаран; и мать его взяла ему жену из степей Моавитских, по имени Исса.

По прошествии трех лет пошел Авраам в пустыню Фаран повидать Измаила; а Сарре поклялся он, что не сойдет с верблюда в том месте, где живет Измаил.

Прибыл Авраам к шатру Измаила в полдень и, застав только жену его, спросил:

– Где находится Измаил?

– Он ушел вместе с матерью, – ответила Исса, – за финиками и другими плодами в оазис.

– Я очень устал от пути в пустыне, – сказал Авраам, – дай мне немного воды и хлеба.

– Нет у нас, – ответила она, – ни воды, ни хлеба.

Отъезжая от шатра, Авраам сказал:

– Когда возвратится муж твой, Измаил, скажи ему: приезжал некий старец из Ханаана, чтобы повидать тебя, и велел тебе сказать: не хорош порог в жилище твоем.

Когда возвратился Измаил, жена рассказала о приезде Авраама, повторив последние слова его.

Измаил отослал Иссу обратно в дом ее родителей, а мать взяла ему другую жену, из рода отца своего, и звали ее Фетума.

Прошло еще три года, и снова отправился Авраам повидать сына своего Измаила и, как и в первый раз, поклялся Сарре не сходит в том месте со своего верблюда. Прибыл он и на сей раз в полдень и, застав у шатра жену Измаила, спросил:

– Где находится Измаил?

– Погнал, – ответила она, – вместе с матерью верблюдов на пастбище.

– Я очень устал, – сказал Авраам, – от пути в пустыне. Дай мне немного воды и хлеба.

Вынесла Фетума воды и хлеба и дала ему.

Встал Авраам и вознес молитву к Господу, – и дом Измаилов наполнился всякого добра в изобилии.

Когда возвратился Измаил, жена его рассказала ему о происшедшем. И понял тогда Измаил, что отныне милость отца его почила на нем. (П. д. Ел., 30)

IV. Жертвоприношение Исаака

Когда Исаак был отнят от груди, Авраам устроил большой пир. Сатана же говорил перед Господом:

В последний раз перед вечной разлукой с сыном Авраам отпраздновал рождение его семейным пиром, а Сарре сказал так:

– Я познал Истинного Бога, когда мне было три года, сын же наш подрос и до сих пор не получил еще наставления в истинной вере. Я знаю одно место, где детям дается хорошее воспитание, и желаю отвести туда нашего сына.

– Отправляйся с миром, – ответила Сарра.

Снаряжая сына в дорогу, Сарра надела на него лучшую одежду его, а голову повязала дорогой шалью с застежкой из драгоценных камней, и провизии дала вдоволь для него и для Авраама. На прощание обнимая Исаака и не в силах удержать душившие ее слезы, Сарра говорила Аврааму:

– Умоляю тебя, господин мой, не спускай глаз с сына нашего в пути, береги его, давай ему поесть и попить во время, не утомляй его ходьбой по жаре, – ты знаешь, нет у меня ни сына, ни дочери кроме него, единственный он у меня.

Долго и горько плакала Сарра, провожая сына с мужем. Плакали и все бывшие при этом люди, слуги и служанки Авраама и Сарры.

Предстал сатана Аврааму в образе старца и спрашивает:

– Куда это идешь ты, Авраам?

– На богомолье, – отвечает Авраам.

– А для чего ты огонь, нож и дрова взял с собою?

– Чтоб можно было, на случай, если задержимся в пути день-другой, горячую пищу приготовлять себе.

– Старик, – сказал сатана, – не сам ли слышал я, как Бог сказал тебе: «Возьми сына своего?» И у тебя, старика, хватает жестокости повести сына на заклание?

– Такова воля Божия, – отвечал Авраам.

Предстал сатана Исааку в образе юноши и спрашивает:

– Куда идешь ты, отрок?

– Поучиться слову Божию, – отвечает Исаак.

– Когда именно, – продолжает сатана, – при жизни, или же после смерти?.. О, несчастное дитя несчастной матери! Сколько дней провела в посте и скорби мать твоя, вымаливая себе сына, а этот безумный старик отнял тебя у нее и ведет на заклание!

– Если бы это и было так, как ты говоришь, то и тогда я не пойду против веления моего Творца и воли отца моего.

Видя невозможность совратить их, пошел сатана и обратился в многоводную реку, заградив им дальнейший путь. Вступил Авраам в реку, а когда вода стала достигать ему до шеи, поднял он взор свой к небесам, взывая:

– Владыка мира! Ты избрал меня и открылся мне, говоря: «Един Я, и ты единственный, чрез кого мир познает имя Мое». Повелел мне закласть сына, и я немедля пошел исполнить Твое веление. А теперь, Боже, спаси меня! Ибо воды дошли до души моей. Если утонем, я или сын мой, кто же исполнит слово Твое и кем провозглашено будет Единство Твое?

– Клянусь, – сказал Господь, – что через тебя мир узнает о Едином.

Прикрикнул Господь на сатану, и в тот же миг высохла река.

Что придумал сатана? «Слышал я из-за Горней Завесы, – говорит он Аврааму, – такие слова: «Не Исаак, но овен предназначен для жертвы всевожжения».

Три дня продолжался путь, дабы люди не стали говорить об Аврааме: ему не дали опомниться; обезумел человек и заколол сына.

Дальнейший путь шел по долине. Но так как место жертвоприношения Исаака должно было стать обителью Духа Святого, совершилось чудо: по мановению перста Божьего окружающие долину горы сомкнулись и образовали одну горнюю возвышенность, достойную служить подножием для Духа Вечного.

– Видишь ли ты, сын мой? – спросил Авраам.

– Вижу, отец, дивных очертаний гора поднялась, и облаком повита вершина ее.

– А вы, – обратился Авраам к сопровождавшим его отрокам, – видите вы что-нибудь?

– Нет, – сказали отроки, – ничего особенного не видим; все те же пустыри кругом.

– Останьтесь же тут, при осле, – сказал им Авраам.

Взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Исаака – подобно тому, как возлагают крест на плечи человека, ведомого на распятие, взял в руки огонь и нож, и пошли дальше.

Тут великий страх напал на Исаака. «Отец, – сказал он, – я вижу огонь и дрова; где же агнец для всесожжения?»

– Тебя, сын мой, избрал Господь на жертву Себе, – ответил Авраам.

И сказал Исаак:

– Если так угодно Богу, да исполнится воля Его. Об одном только скорбит моя душа: что станется с матерью моей?

– Скорее, отец! – торопил Исаак Авраама, – спеши исполнить волю Господа и, смотри, хорошенько сожги меня, а пепел мой собери и отнеси к матери, – она сохранит его как память обо мне, казненном тобою. Ах отец,

отец! Что вы станете делать на старости, осиротелые и одинокие?

– Сын мой, – отвечал Авраам, – нам жить осталось не долго, и Тот, Кто доныне был утешением нашим, нас и впредь не оставит.

– Отец, – говорил Исаак, – ты знаешь, душа строптива; трудно ей расстаться с телом. Боюсь, как бы, увидев нож, занесенный надо мною, я как-нибудь не пошевельнулся бы, и жертва сделается несовершенной и неприемлемой. Так смотри, отец, хорошенько, по рукам и ногам свяжи меня. И матери, – продолжал он, – не говори, если застанешь ее стоящей возле колодца или на кровле, – она, упаси Бог, упадет и разобьется насмерть.

Лежал Исаак на жертвеннике, устремив взор в глубину небес. И не в силах был Авраам оторвать глаз от сына; и плакали эти старые глаза слезами беспредельного горя и отчаяния. Вот он взял в руку нож… Не дрогнет его рука, пока четвертая часть крови не выйдет из тела сына. Но сатана оттолкнул руку Авраама, и нож, падая, со звоном ударился о камни жертвенника. Нагнулся Авраам за ножом, но в это мгновение потрясающий вопль вырвался из груди его, глаза, полные невыразимой скорби, поднялись к небесам, и голос его зазвучал:

«Подъемлю к горам очи мои –

Откуда придет помощь моя?»

В это мгновение небеса расступились над Исааком, и видел он: в ослепительном блеске катится Колесница Небесная; тесными рядами сонмы ангелов сомкнулись, и звучат их голоса: «Глядите, Единственный единственного на заклание привел!»

В это мгновение раздался небесный голос: «Не поднимай руки твоей на отрока».

– Кто ты, говорящий ко мне? – спросил Авраам.

– Я – ангел Господень, – был ответ.

– Нет, – сказал Авраам, – я не могу послушаться слов твоих. Господь Сам повелел мне принести в жертву сына моего, и от Него я желаю услышать об отмене Его веления.

Разорвались облака, распахнулась лазурь.

– Клянусь! – раздался голос Господень.

– Ты поклялся, Господи, – вновь заговорил Авраам, – но и я поклялся, что не сойду с этого жертвенника прежде, нежели не выскажу всего, чего желаю я.

– Говори, – сказал Господь.

И говорил Авраам:

– Не обещал ли Ты, Господи, говоря: «Сосчитай звезды, – также неисчислимо будет потомство твое?»

– Да, обещал, – ответил Господь.

– От кого же пойдет потомство мое?

– От Исаака.

– Не говорил ли Ты далее: «И сделаю потомство твое, как песок земной?»

– Да, Я говорил это.

– От кого?

– От Исаака.

– И вот, Господи, я мог бы сказать Тебе: «Вчера Ты обещал мне потомство от Исаака, а ныне велишь повести его на заклание», но я преодолел ропот сердца моего и не стал заклинать Тебя, так поступи и Ты, Господи:

Отвечал Господь:

– Я выслушал слова твои; теперь слушай, что Я скажу: предопределено потомкам Исаака грешить предо Мною; и раз в году, в день Новолетия, совершаться будет суд Мой над ними. А дабы Я смягчал вину их, вспомнив о жертве Исаака, пусть они трубят в рог этот.

– О каком роге говоришь Ты, Господи?

– Оборотись назад.

И взглянул Авраам, и видит: овен запутался в чаще рогами своими.

– Авраам! – сказал Господь, – так и потомкам твоим суждено: запутавшись в грехах, они будут скитаться из страны в страну, из царства в царство.

– Господи! – вырвался крик из груди Авраама, – когда же наступит конец их скитальчеству?

И был ответ:

«Придет Господь. Как молния из тучи,

Сверкнет стрела Его; Он возгремит трубой,

И в бурях юга шествовать он будет.

Сынов твоих Бог-Воинств защитит;

И будут ликовать они, как от сикеры,

И камни пращные ногами попирать:

И радостью и мощью их сердца

Наполнятся, как жертвенная чаша

И как алтарь по всем его углам.

Подобно пастырю, Господь спасет народ Свой,

И он в стране Господней воссияет,

Как адаманты в царственном венце…»

(Танх.; Санг., 9; Сеф. Гаиаш.; Еруш., Таан)

V. Целебный камень

По преданию от р. Симеона бен Иохай, Авраам носил на шее некий драгоценный камень, при взгляде на который люди излечивались от всякой немощи. После кончины Авраама Всевышний вправил этот чудесный камень в солнечный диск.

Абайя, по поводу этого предания, вспоминал древнюю поговорку: «встанет солнце – встанет и больной»[13 - Применительно к свойствам солнечной теплоты, целебная сила которой, по-видимому, признавалась и в древние времена.].

– И недаром, – как говорил рав Ханан бар Аба со слов Рава, – люди, узнав о смерти Авраама, восклицали:

– Горе миру, лишившемуся своего руководителя! Горе кораблю, потерявшему кормчего своего!» (Б. – Б., 17 и 91)

VI. Иаков и Исав

Два побега вышли рядом из земли, один – мирта, другой – терновника. Вначале они мало чем отличались один от другого, а когда выросли и расцвели, один покрылся душистой листвой, а другой колючками.

Так росли рядом Иаков с Исавом, в ранней юности ничем не отличаясь друг от друга. Но они подросли и разошлись в разные стороны: Иаков посвятил себя служению Истинному Богу, а Исав – идолам. (Бер. – Р., 63)

VII. Слепота Исаака

Раби Елазар бен Азария говорил:

– Видя Исаака, лежащим на жертвеннике, плакали ангелы, и слезы ангельские падали на глаза Исаака, оставляя следы на зеницах его. От этого к старости и потускнели глаза Исаака. (Мид. Абк.)

VIII. Благословение Исаака

Домашние скрывали от Исаака идолопоклонство Исава, а сам он, вследствие слепоты, не мог видеть этого.

Был канун пасхальной ночи[14 - То есть той ночи, в которую впоследствии израильтяне стали праздновать исход из Египта. Более вероятный смысл – канун первой весенней ночи, начало возрождения природы, которое, в той или иной форме, праздновалось повсюду, а особенно пастушескими племенами библейской древности.]. И сказал Исаак Исаву:

– Знаешь, сын мой, эту ночь весь мир встречает хвалебным гимном. В эту ночь родники росы открываются. Приготовь мне мое любимое кушанье, и, пока я жив, я благословлю тебя.

Отправился Исав на ловлю и замешкался там. Ибо послал Господь сатану задержать его там подольше. А сделал это сатана так: поймает Исав оленя, свяжет ему ноги и оставит лежать, погонится за другим оленем и также свяжет его и побежит дальше; а сатана идет по следам его, развязывает оленей и пускает на волю. Возвращаясь и не находя своей дичи, Исав сызнова принимался за ловлю. А в это время Ревекка говорила Иакову:

– В эту ночь, сын мой, источники рос открываются. В эту ночь небесные духи поют славу, и это время самое благоприятное, чтоб получить благословение от отца.

Вошел Иаков к отцу, и показалось слепому Исааку, что воздух вокруг него наполнился благоуханием рая.

– Вот, – сказал Исаак, – благоухание от сына моего, как запах от поля, благословенного Господом.

А когда, по уходе Иакова, вошел Исав, «вострепетал Исаак великим трепетом», потому что в это мгновение ему привиделись отверстые бездны ада и Исав, подкладывающим дрова в печи адские. (Пир. Д. Ел.; Танх.)

IX. Иаков

«Иаков вышел из Вирсавии и пошел в Харан. – И остановился ночевать, потому что зашло солнце».

К одному царю приходил изредка его преданный друг. И царь говорил слугам: «Потушите светильники, потушите лампады; наедине я желаю беседовать с моим другом». И Господь повелел заблаговременно погасить[15 - В подлиннике игра слов: «ki-wo haschemesch» – ибо зашло солнце, «kiwo haschemesch» – погасил солнце.] солнечный диск, дабы втайне и задушевно говорить с

Иаковым.

«И взял Иаков из камней того места», и сделал ограду для защиты от зверей.

Заспорили камни между собою, которому из них послужить изголовьем. Этот говорит: «я хочу, чтоб на мне покоилась голова праведника», другой говорит: «на мне!» Чудесным образом все эти камни слились в одну сплошную плиту.

«Увидел Иаков во сне: лестница стоит на земле, а верх ее касается неба, и ангелы восходят и сходят по ней».

Это были духи-покровители четырех царств «пленения и изгнания» Израиля.

«И вот, Господь стоит над ним».

Рав Исаак говорил:

– Всю землю Ханаанскую Господь свернул, как сворачивают свиток папируса и, положив ее под изголовье Иакова, сказал:

– Землю, на которой ты лежишь, я отдам тебе и потомкам твоим. (Бер. – Р., 69; Хул., 91)

X. Гробница Рахили

Гробница эта находится по дороге в Вифлеем. Провидел Иаков, что по этому пути будут проходить, отправляясь в изгнание, потомки его, и похоронил он там Рахиль, дабы она молила Господа о милосердии к изгнанникам. Об этом и гласит стих пророка: «Вот, голос слышен в Раме, вопль и горькое рыдание, – Рахиль плачет о детях своих». (Танх.)

XI. Иосиф в Египте

«И увидел господин его, что Господь с ним, и что всему, что он делает, Господь в руках его дает успех».

Как виночерпий, Иосиф обладал чудесным свойством. Бывало, он нальет вина Потифару.

Это какое вино? – спросит Потифар.

– Пряное, – отвечает Иосиф.

– А я хочу полынного.

И сладкое вино мгновенно превращается в полынное.

Потребует Потифар согретого вина – и вино тотчас же становится теплым.

Тоже самое с водою и проч.

Потифар и поставил его главным правителем в доме и все, что имел, отдал на руки его. (Танх.; Бер. – Р., 87)

Иосифу в то время было семнадцать лет, он был в полном расцвете красоты. Дня не проходило, чтобы Зелика, жена Потифара, не говорила ему о своей страсти. По три раза на день она меняла свои одежды, стараясь обольстить его.

– О, как прекрасен ты! – говорила Зелика, – как дивно прекрасны глаза твои! Как упоительно сладок голос твой! Возьми арфу мою и спой мне песню под звуки струн ее… А кудри, кудри твои! Возьми себе этот золотой гребень, Иосиф, возьми и расчеши им кудри свои!.. О, как прекрасен ты, возлюбленный мой!..

– Иосиф! – говорила она, переходя от мольбы к угрозам, – горе тебе, если ты не ответишь на любовь мою: кандалами железными отягощу тебя, жизни твоей не пожалею!..

– Что с тобою, Зелика? – спрашивали египтянки, подруги ее, – чего еще не достает тебе, жене вельможи знатного, любимца фараонова?

– Чего мне недостает? – отвечала Зелика, – сейчас вы узнаете это.

В то время, когда эти египтянки занялись предложенными им плодами, очищая их острыми ножиками, в комнату, по зову Зелики, вошел Иосиф. Впились они глазами в лицо его и порезали себе до крови пальцы. Застывшие в очаровании, глядели они на лицо его, не видя и не чувствуя, как капала кровь из порезанных пальцев на плоды, на стол, на туники их…

– Вот, – сказала Зелика, – при одном взгляде на него вы так очарованы, поражены красотою его. Что же должна испытывать я, постоянно видя его, под одной кровлей находясь с ним?..

С каждым днем росла и крепла страсть ее. Но не уступал Иосиф ни мольбам, ни угрозам ее.

Тончайшими благовониями умащенная, облаченная в роскошнейшие одежды свои, вся осыпанная драгоценными каменьями, притаилась Зелика в одном из покоев, мимо которых должен был пройти сейчас Иосиф. Опьяняющим ароматом корицы и ладана, мирры и алоэ был насыщен воздух кругом… Послышались шаги. Вдали показался Иосиф… Вот он остановился… По тишине, стоявшей кругом, по необычному обилию и изысканности ароматов от курильницы он понял, кто стережет приближение его… Быстрым движением повернулся он назад… Но Зелика одним прыжком очутилась возле него, судорожно ухватилась за одежды его… Молнией сверкнуло лезвие кинжала в руке ее… «Ты пойдешь ко мне!» – подобно шипению раздался грозный шепот над ухом его… Одно мгновение – один порыв – фигура Иосифа исчезла вдали, а в руке у Зелики остался разорванный плащ его… (Танх.; Сеф. Гаиаш.)

Призвал фараон всех волхвов и мудрецов Египта и рассказал им сон свой; но не было никого, кто бы истолковал его фараону.

И вот, после того, как волхвы Египта и мудрецы его истощили все свое искусство, нисколько не облегчив угнетенной души фараона, тогда был призван Иосиф; и повелитель Египта сразу увидел все ничтожество прежних снотолкователей. (Бер. – Р., 89)

В одеждах виссонных, с царским перстнем на руке, с золотою цепью на шее, верхом на могучем коне, из коней фараоновых, повезли Иосифа по улицам столицы египетской. Пять тысяч воинов, сверкая обнаженными мечами, шли хороводом впереди него; звуки тысячи цитр и тысячи бубен, предшествовавших им, сливались со звуками тысячи арф, заключавших это великолепное шествие. Отряды почетного конвоя фараона, все в присвоенных званию их кожаных, покрытых золотом, поясах, шли по правую и левую руку его. Кровли домов покрыты были толпами женщин и девушек, высыпавших из домов, чтобы полюбоваться красотою Иосифа. По всему пути стояли курильницы с душистыми кореньями и травами, и громко раздавались голоса двадцати глашатаев: «Преклоняйтесь перед Цафнаф-Панеахом! Фараоном поставлен он над всею землею египетской».

Полный глубокого благоговения, поднял Иосиф взоры свои к небу и воззвал к Предвечному:

«Из праха Ты подъял меня,

Из бренья нищего возвысил.

Господь! Блажен, кто на Тебя

Свои возложит упованья». (Сеф. Гаиаш.)

Раби Хийя бар Аба говорил со слов р. Иоханана:

– Слыша сказанное фараоном Иосифу: «Властью фараона говорю тебе: Без тебя никто не посмеет шагу ступить во всей земле Египетской», – волхвы и звездочеты говорили фараону:

– Государь! Рабу, купленному за двадцать серебреников, ты даешь власть над нами!

– В этом рабе, – отвечал фараон, – я вижу признаки царского величия.

– Но если так, – продолжали те, – потребуй от него, по крайней мере, знания, подобно тебе, всех семидесяти языков.

– Хорошо, – сказал фараон, – я спрошу его об этом.

В ту ночь Иосифу явился архангел Гавриил и научил его всем семидесяти языкам и наречиям. На утро фараон стал испытывать Иосифа: Иосиф свободно отвечал на любом из семидесяти языков, а в заключении сам обратился к фараону на языке, повелителю Египта совершенно незнакомом.

– На каком это языке ты говоришь? – спросил фараон.

– На еврейском, – ответил Иосиф.

XII. Братья Иосифа в Египте

Когда сыновья Иакова собрались в Египет для закупки хлеба, отец им сказал:

– Дети мои, все вы одарены от Господа и силой, и красотой. Дабы не возбуждать лишнего любопытства, не входите вместе в одни ворота и, вообще, не держитесь близко один к другому.

Предание от рав Иегуды бар Симона:

– Иосифу известно было, что братья его идут в Египет для закупки хлеба, и, дабы узнать немедленно о их прибытии, он у всех ворот поставил особых людей, которым поручено было вести ежедневные записи, по имени и отчеству, всем приезжим, а вечером списки представлять Иосифу. Убедившись таким образом, что братья его все на лицо, хотя они и входили через разные ворота и находились в разных местах в городе, Иосиф повелел закрыть все зерновые склады и оставить открытым единственное зернохранилище.

Дав заведующему список имен десяти братьев, Иосиф приказал, когда явятся эти люди, немедленно задержать их и доставить к нему.

Прошло три дня, а братья к зернохранилищу не являлись. Пошли их разыскивать и нашли по одиночке, бродящими по городу из одной улицы в другую, с одного базара на другой; задержали их всех и доставили к Иосифу.

«Узнал их Иосиф, но сделал вид, будто не знает их» – как человек им чужой, иноплеменный. Взял он в руки кубок, постучал по нему пальцами и, прислушиваясь к звону металла, сказал:

– Кубок этот говорит, что вы соглядатаи.

– Мы люди честные, – ответили они.

– Если вы честные люди, почему вы входили, как бы крадучись, по одиночке в разные ворота, и зачем в продолжении трех дней слонялись по базарам?

– Мы отыскивали пропажу.

– Какую такую пропажу? Мой кубок говорит мне, что двое из вас разрушили большой город.

– Назови, кто именно из нас?

Постучав по кубку, Иосиф сказал:

– Имена их: Симеон и Леви.

– Господин, – начали они, пораженные чудесной силой кубка, – нас, рабов твоих, двенадцать братьев…

– Но вас здесь только десять; где же двое остальных?

– Меньший – при отце, а одного не стало.

– Это самое я и говорил вам и утверждаю: вы – соглядатаи. И вы не выйдете отсюда, пока не приведете меньшего брата вашего.

И, взяв Симеона, приказал связать его. Но, зная необыкновенную силу Симеона, Иосиф ввел семьдесят испытанных воинов, которым повелел наложить кандалы на Симеона и отвести его в темницу. Едва воины приблизились к Симеону, последний крикнул с такой силой, что все они повалились как подкошенные, и зубы выскочили у них из челюстей и рассыпались по полу.

При Иосифе в это время был сын его, Манасия.

– Возьми ты его, – сказал Иосиф.

Встал Манасия, одним ударом оглушил Симеона и, наложив на него кандалы, отвел в темницу.

– Этот удар, – говорил Симеон братьям, – не удар египтянина: такие удары наносить умеют только люди нашего рода.

Великий страх пал на братьев, и они отправились к Иакову поведать ему о происшедшем.

Нелегко было убедить отца отпустить с ними Вениамина.

– Отец, – убеждал его Иуда, – если Вениамин пойдет с нами, то, неизвестно еще, может быть, его и не заключат в темницу; без него же мы не можем явиться к фараону, и всем нам неизбежно придется умереть с голода. Наконец, я беру на себя ответственность и ручаюсь за его безопасность. (Бер. – Р., 91; Танх.)

Поникнув головой, сидел Иаков у входа в шатер свой. Бесконечной цепью испытаний проходила в памяти старца вся его долгая жизнь: бегство из родного дома к Лавану; двадцать лет полурабского служения тестю; бегство от Лавана и встреча с Исавом, которого приходилось умилостивить дарами, чтоб спастись от лютого гнева его; несчастие с Диною; смерть любимой жены, Рахили. Подросли, наконец, дети; давно пора было дать отдых старым костям, – исчезает Иосиф. Теперь – грозит голод, а Симеон в темнице, и Вениамина ждет та же участь…

– «Боже Всемогущий, смилуйся над моими детьми, смилуйся над старостью моей. Положи предел испытаниям моим!» (Бер. – Р., 92)

Радостно забилось сердце Иосифа при виде Вениамина. Как живое встало перед ним милое лицо Рахили, матери их. Позвал Иосиф братьев на пир и, желая быть во время пира поближе к любимому брату, снова обратился к помощи своего кубка:

– Иуда, – начал он, поднося к носу бокал и в запахе его содержимого ища указаний, – Иуда, у которого царственный вид, пусть займет первое место. Рувиму сесть рядом с ним дает право его первородство и т. д. Когда очередь дошла до Вениамина, Иосиф сказал: «Я сирота без матери, и его мать умерла, родив его. Меня разлучили с братом, и у него не стало брата. Одна судьба у обоих нас, и нам отрадно будет склонить головы друг к другу.

Видя особое радушие Иосифа к этому отроку, Асенефа, жена Иосифа, положила и свое кушанье на блюдо Вениамина; тоже самое сделали Ефреем и Манасия. (Танх.)

Но вот, в мешке Вениамина оказался серебряный кубок Иосифа.

– Вор! – накинулись на него братья. – Вор, сын воровки! – кричали они ему, – мать твоя покрыла стыдом отца нашего[16 - Похитив идолы у Лавана.], и ты опозорил нас, украв чашу у гостеприимного хозяина! И вот, останешься ты вечным рабом этому человеку.

Но тут выступил вперед Иуда и встал перед Иосифом.

В это время духи небесные говорили друг другу:

– Сойдем вниз и поглядим, как Вол со Львом[17 - «Крепость Иосифа как первородного вола». (Предсмертное благословение Моисея. Второзак., 33, 17). «Молодой лев Иуда». (Благословение Иакова. Бытие, 49, 9).] в единоборство вступает. И нет у Вола страха перед Львом.

Предание от рав Иоханана:

– Голос Иуды в это время звучал на расстоянии четырехсот парса[18 - Парса – четыре версты.]. Услыша знакомый голос, Хушам, сын Дана, поспешил из Ханаана в Египет и встал рядом с Иудой. Загремели голоса этих двух человек, и заколебалась земля во всем Египте.

Видя гнев Иуды, закипели гневом и другие братья; затопали ногами – и глубокими бороздами взрывалась земля под ними.

Но более всех других страшен был Иуда. На груди, против сердца, рос у него один волосок, который в то время, когда Иуда распалялся гневом, превращался в острую иглу и выходил наружу, проколов ткань пяти одеяний, которые носил Иуда.

Но Вол не уступал Льву:

Ударил Иосиф ногою о мраморную скамью, на которой перед тем сидел, и скамья рассыпалась в мельчайшие осколки.

– Что это значит? – удивился Иуда. – Этот человек силен не менее каждого из нас!

Схватился Иуда за меч, но меч, точно удерживаемый невидимой рукой, не выходил из ножен.

– Сомнения нет: Он и человек богоугодный, – подумал Иуда и обратился к Иосифу с такими словами:

– Господин! С самого начала ты, без всякого повода, начал взводить на нас обвинения. Множество народу из разных стран приходит в Египет для закупки зерна, и ни одного человека ты не подвергал такому допросу. А мы, пришли мы, что ли, взять дочь твою себе в жены, или сестру свою выдать за тебя замуж? Ты спрашивал, и мы на все твои вопросы отвечали, ничего не скрывая. Чего же ты требуешь от нас?

– Прежде всего, – сказал Иосиф, – объясни, почему именно ты выступаешь защитником этого отрока, а не кто-либо другой из братьев, старше тебя?

– Потому, – ответил Иуда, – что я поручился за его безопасность перед отцом.

– А почему ты не заступился за другого брата, когда вы продавали его измаильтянам, и не пожалел старика отца, спокойно говоря ему: «Хищным зверем растерзан Иосиф»? Тот брат твой ничем не погрешил перед тобою; этот же похитил мой кубок.

Громко и горестно зарыдал Иуда, говоря:

– Как мне пойти к отцу моему, когда отрока не будет со мною?

– Хорошо, – сказал Иосиф, – рассудим спокойно дело наше; чего ты требуешь от меня?

Иуда уже не слушал его. «Нефтали, – крикнул он, – иди узнай, сколько в городе кварталов?» Быстрый, как серна, Нефтали вернулся и сказал: «Двенадцать».

– Братья, – крикнул Иуда, – три квартала разрушу я, да каждый из вас – по одному кварталу, чтоб ни души в живых не осталось.

– Иуда, – заговорили братья, – Египет не Сихем: разрушить Египет – все равно, что разрушить весь мир.

Почувствовал Иосиф, что не выдержать ему дольше, и крикнул: «Удалите от меня всех и оставьте меня одного с этими людьми».

Удалились египтяне, и снова заговорил Иуда:

– Ты поклялся

жизнью фараона нечестивого, а я жизнью праведного отца моего клянусь: стоит мне только извлечь из ножен меч мой, и Египет наполнится трупами.

– Обнажи свой меч, – отвечал Иосиф, – и я узлом завяжу его на шее твоей!

– Огонь Сихема пылает во мне!..

– Не огонь ли Тамары, Иуда? Так я потушу его!

Гневу Иуды в это мгновение не было пределов. Слитки железа изгрызал он, превращая их в опилки.

– Все улицы я кровью обагрю! – гремел голос его.

– Красильщиками вы всегда были, – ответил Иосиф, – вы и одежду брата вашего выкрасили кровью.

Но, видя, что они готовы кинуться и опустошить Египет, Иосиф заговорил:

– Не верно то, что вы сказали, будто брат Вениамина умер. Нет, он жив: купил его я. Позову – и он придет. «Иосиф, сын Иакова! – начал он звать, – приди ко мне! Иосиф, сын Иакова, приди к братьям твоим, которые продали тебя!»

Начали братья оглядываться во все стороны. А Иосиф говорит:

В одиннадцати колесницах, из колесниц фараоновых, возвращались братья Иосифа в Ханаан, везя с собою для Иакова особую, роскошной отделки, колесницу, и целый караван, нагруженный дорогими одеждами для каждого из внуков Иакова, тканями и благовониями для жен своих, невесток Иосифа, для Дины – целую сокровищницу золототканых и серебротканых одежд. Провожая братьев, Иосиф говорил им:

– Когда придете к отцу нашему, не говорите ему обо мне сразу, но постепенно подготовьте его к этому.

Случилось так, что, при приближении их к шатрам своим, им встретилась Серах, дочь Ассира, девушка прекрасная лицом и обладавшая в редкой степени даром игры на цитре. Поведали они ей об Иосифе и сказали:

– Ступай к отцу нашему, к Иакову, и заиграй перед ним на цитре, и песню запой, а в песне этой упомяни то, о чем мы рассказали тебе.

Сбегала Серах в шатер за цитрой, пришла к Иакову и, сев у ног его, стала перебирать струны цитры и сладким голосом своим запела:

«Он жив и славен

В стране далекой»…

Поднял патриарх поникшую голову свою и начал прислушиваться к голосу Серах…

«Он жив и славен…»

Повторила девушка, заставляя тихо и сладостно звенеть струны на цитре, – и, наконец, громким и ликующим аккордом зазвучала песня:

«Он жив!

Он жив и славен,

В стране далекой,

Твой сын Иосиф,

Твой сын и дядя мой!»…

Потоком света и радости полилась песня Серах в душу Иакова, и Дух Господень сошел на него, и понял он, что правда звучит в словах песни этой. (Бер. – Р., 92; Танх. Сеф. Гаиаш.)

XIII. Кончина Иакова

Призвал Иаков сыновей своих и сказал:

– Соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни.

Желал Иаков открыть им грядущую судьбу мира, но дар предвидения вдруг покинул его.

– Нет ли, упаси Господь, – подумал он, – в семье моей изъяна, как в семье отца моего, в лице Исава?

– Нет, – сказали в один голос сыновья его: слушай отец наш, Израиль! В наших сердцах, как и в твоем сердце, жив только Единый.

И Иаков благоговейно отвечал:

«Благословенно имя Его, царствующего во веки веков!»

И звучит из века в век, дважды в день, утром и вечером, клич далеких потомков его:

– Слушай, Израиль!

И дошли они (сыновья Иакова с телом его) до гумна-Атада[19 - «Атад» означает собственно: изгородь из колючего кустарника.].

По преданию от раби Абагу, туда пришли также сыновья Исава и сыновья Измаила, и потомки Хеттуры. Пришли со злыми чувствами и враждебными целями, колючим кустарником окружив останки праведника. Но вот, видят они: венец Иосифа висит у гроба. И все сняли венцы свои, счетом тридцать шесть, и, точно золотой гирляндой, окружили ими гроб патриарха. (Сотта, 13)

Рабство и Исход

I. Рабство египетское

Как виноград в пустыне, я нашел

Израиля; как ягоду, впервые

Созревшую средь листьев молодых

Смоковницы, узрел отцов Я ваших.

    Осия, IX, 10

Рав Иудан говорил:

– Подобно тому, как со смоковницы снимается сначала по одной созревшей ягоде, потом по две, по три, и, наконец, приступают к сбору плодов целыми корзинами, так и на народном древе нашем, сначала созрело одно славное имя – Авраам, затем – Исаак, Иаков, и, наконец, «расплодились сыны Израиля и размножились, и возросли, и окрепли чрезвычайно; и наполнилась ими та земля». (Бер. – Р., 46)

Прошло сто тридцать лет от водворения израильтян в Гошене Египетском. И был сон фараону. Снилось ему, что сидит он на троне своем, и стоит перед ним некий старец, и у старца весы в руках. Вот опустил старец чаши весов, на одной поместил всех старейшин, вельмож и правителей египетских, на другую чашу поставил одного ягненка-сосуна. Поднял старец весы, и вот, видит фараон: чаша с ягненком перевесила чашу со всеми старейшинами, вельможами и правителями египетскими.

Призвал фараон волхвов своих и сказал:

– Истолкуйте мне сон мой.

В то время при дворе фараона находился и Валаам, сын Веоров, бежавший в Египет с островов Хиттимских.

– Государь! – сказал Валаам, – сон твой предвещает, что произойдет великое зло для Египта от народа израильского. В народе этом родится человек, который разорит Египет и освободит израильтян от власти твоей.

– Что же я должен сделать, – спросил фараон, – чтобы предупредить это?

– Спроси сначала других волхвов, а меня соблаговоли выслушать потом.

Отвечал один из волхвов, Регуиль (Иофор) Мадиамский:

– Да живет государь! Да живет во веки государь наш! Мой совет: отступись от израильтян и не пытайся вступить в борьбу с ними. Бог издревле избрал народ сей из всех народов земли. Когда предок твой фараон пожелал приблизиться к жене патриарха их Авраама, Бог Израилев поразил его и весь дом его жестокими карами. Тоже постигло и Авимелеха, царя Герарского. Праотца их Иакова Бог спас от Исава и от Лавана, покушавшихся убить его, и от всех царей Ханаанских, которые выходили против Иакова и сыновей его. Предок же твой фараон возвеличил израильтянина Иосифа, мудростью своей спасшего Египет во время семилетнего голода, и отца Иосифа с братьями его радушно принял и поселил их в стране своей. Поэтому совет мой: перестать угнетать израильтян, и если не желаешь оставить их жить мирно в Египте, дай им спокойно уйти в землю Ханаанскую.

Разгневался фараон на Регуила за слова его и обратился к другому волхву, Иову Егуильскому.

– Великий Государь! – ответил Иов, – ты один властен над всеми жителями страны своей; сделай так, как угодно в очах твоих.

Заговорил тогда Валаам:

– Государь! – сказал он, – праотец израильтян Авраам вышел невредимым из печи калильной. Другой родоначальник их, Исаак, был возложен на жертвенник для всесожжения, но жертвенный нож не коснулся его. Патриарх их Иаков долгие годы служил Лавану, и тяжесть трудов не умалила крепости сил его.

«Если будет сын, то умерщвляйте его».

Предание от раби Ханана:

– Что тогда делали кроткие, непорочные матери еврейские? В пещерах прятали они младенцев своих. Но египтяне отыскивали их и бросали в реку.

В это время Господь говорил ангелам:

– Сойдите на землю и взгляните – потомков возлюбленных моих Авраама, Исаака и Иакова в воду бросают!

Встревоженные, отлетали ангелы от Господа и, входя по колено в воду, принимали младенцев на руки и укладывали их на утесах, а из утесов образовывались сосцы, питавшие младенцев материнским молоком.

Пояснение рав Авиры:

– Освобождением из рабства

народ обязан заслугам праведниц израильских того времени. Когда женщины эти приходили за водой, Господь посылал к тому месту множество мелкой рыбы, и вода в кувшинах оказывалась пополам с рыбой. Отправляясь к мужьям, находящимся на работе, каждая приносила по два кувшина, один с вареной рыбой, другой с согретой водой, помогала мужу умыться, счищать с себя пыль, утолить голод и жажду и нежными ласками утешала его. Приближалось время родов; надо было уходить куда-нибудь подальше от зорких врагов. И они уходили в поля, в рощи, рожали, и спешили возвратиться к покинутым жилищам. И посылал Господь ангела-хранителя, который поил детей молоком, питал их елеем и медом, как родная мать лелеял их.

Узнавали об этом египтяне, ходили искать детей, но никого не находили: земля расступалась и любовно принимала малюток в свои недра. Приходили египтяне с плугами, глубоко бороздили землю на тех местах, но детей и следа не было. А когда египтяне удалялись, малютки, точно стебли травы, вырастали из почвы. Впоследствии, уже взрослыми, они толпа за толпою приходили в свои жилища.

А в тот час, когда Господь открылся народу у Черного моря, они же и были первыми, кто узрел величие Его, и зазвучали хором голоса их:

«Вот Бог мой!» (Ш. – Гаш. Р., 8; Т. д. Ел.; Сота, 11)

II. Рождение и воспитание Моисея

Мириам, еще до появления на свет Моисея, предвидела пророческим даром и говорила отцу:

– Моя мать родит сына, который явится спасителем нашего народа.

Родился Моисей, и весь дом наполнился сиянием.

– Пророчество твое, – сказал Амрам, целуя дочь – исполнилось.

Когда же Моисея пришлось спустить в корзине в Нил, мать накинулась с угрозами на дочь, крича:

– Где же, дочка, пророчество твое?

И Мириам пошла к реке, притаилась и стала наблюдать издали, чем кончится ее пророчество.

Когда Моисей был взят дочерью фараона, Мириам, обратившись к ней, сказала:

– Не сходить ли мне и не позвать ли к тебе кормилицу из евреянок?

Почему именно из евреянок? Потому что ни у одной из кормилиц египтянок младенец не брал груди. Ибо, сказал Господь:

– Устам, которым предстоит говорить Именем Моим, не подобает прикасаться к груди идолопоклонницы.

Полюбила Моисея дочь фараона, как мать родного сына. Ни на шаг не отпускала она его из дворца, ласкала, лелеяла, красотою его налюбоваться не могла. И кто, бывало, не взглянет на него, не в силах оторвать глаз от лица его.

Привязался к ребенку и фараон, ласкал его, забавлял, а Моисей нередко снимал с головы фараона венец и надевал себе на голову.

Не по душе была эта забава волхвам, приближенным фараона. В ночь рождения Моисея египетские звездочеты наблюдали появление на небе новой звезды и предсказывали, что родившийся в ту ночь младенец явится избавителем израильского народа. Теперь, видя Моисея забавляющимся таким образом фараоновым венцом, волхвы обратились к повелителю Египта, говоря:

И начали уговаривать фараона убить Моисея.

Бывший среди них мадиамский жрец Иофор сказал:

– По моему мнению, ребенок этот еще не сознает того, что делает. Мы можем это испытать: пусть поставят перед ним блюдо с золотом и раскаленными угольями. Если ребенок потянется к золоту, то это докажет, что он способен действовать сознательно, и в таком случае казните его; если же он протянет руку к угольям, тогда за что же убивать его?

III. Моисей на работе египетской

«Спустя много времени, когда Моисей вырос, он вышел однажды к братьям своим и увидел тяжкие работы их».

Видел Моисей эти изнурительные работы и говорил:

– Горе мне видеть вас, несчастные! Я готов душу мою положить за вас!

Нет работы более тяжкой, чем работа над глиной. И Моисей, не разгибая спины, помогал каждому. Не дорожа высоким придворным положением своим, он приходил облегчать работу братьям своим. И сказал Господь:

– За то, что ты, пренебрегая личными заботами, ходил соболезновать народу с любовью братской, Я оставлю все и на небе, и на земле и буду говорить с тобою.

По другому толкованию: Моисей, видя, что израильтян заставляют работать без всякого роздыха, обратился к фараону и сказал:

– Государь! Каждому рабовладельцу известно, что если не дать рабу один день отдыха в неделю, раб не выдержит и умрет. И этим рабам твоим не выдержать долго, если ты не установишь для них отдыха по одному дню в неделю.

– Иди, – ответил фараон, – и сделай так, как ты говоришь.

Пошел Моисей и установил для израильтян празднование субботнего дня.

И он убил египтянина и скрыл его в песке. И вышел он на другой день, и вот, два еврея ссорятся; и сказал он обидчику: «Зачем ты бьешь ближнего твоего?» А тот сказал: «Кто поставил тебя начальником и судьею над нами? Не думаешь ли убить меня, как убил египтянина?» Моисей испугался и сказал: «Сомнения нет, дело это раскрыто!»

Размышляя над судьбою родного народа, Моисей спрашивал себя: «Чем так согрешил этот народ, что отдан в рабство египтянам?»

Восемнадцать лет было Моисею, когда он бежал от мести фараона в землю Ефиопскую, и сорок семь лет прожил он в земле этой. Из Ефиопии Моисей отправился в Мадиам, к Иофору. (Сеф. Гаиаш.)

IV. Моисей у Иофора

Иофор был язычником и служил жрецом при капище. Незадолго до прихода Моисея, сознав ничтожество идолов, он порешил сложить с себя жреческий сан, удалиться от капища и обратиться к служению Истинному Богу. Созвал он жителей того города и, обратившись к ним, сказал:

– Я долгие годы служил у вас жрецом. Но я состарился, и вот, я прошу вас: изберите себе другого жреца вместо меня.

С этими словами он вынес и передал им все жреческие принадлежности, бывшие при нем.

Отказ от жреческого сана был неслыханным делом в те времена, и, возмущенные поступком Иофора, сограждане объявили его отступником и предали строжайшему отлучению: никто не должен был исполнять для него никакой работы и вообще приходить с ним в малейшее общение. В числе других ушли от него и пастухи, пасшие его овец. Дочерям его, которых было семеро, пришлось самим ходить за стадами. Но пастухи отгоняли их от колодца и не давали наполнять корыта, чтобы напоить овец.

При одном из таких случаев появился Моисей, заступился за них, начерпал воды и напоил овец их.

На вопрос Иофора (он же Рагуил): «Что вы так скоро пришли сегодня с пастбища?» – дочери его ответили:

– Какой-то египтянин защитил нас от пастухов и помог нам напоить овец наших.

Моисей был тогда в египетской одежде, и дочери Иофора приняли его за египтянина.

Иными толкователями слова: «Какой-то египтянин» пояснялись такой притчей:

«Одного человека ужалила змея. Побежал он к реке и бросился в воду, а в том месте увидел тонущего ребенка и спас его от смерти. Ребенок начал благодарить своего спасителя, но тот сказал: «Дитя, не я тебя спас, а спасла тебя змея. Ибо, не укуси она меня, я не побежал бы к реке и не помог бы тебе выбраться из омута».

V. Кровавая ванна

«И стонали сыны Израилевы от работы и вопияли».

Но ужаснее работы было другое: фараон, и без того близкий к смерти, заболел проказою, а волхвы посоветовали ему, как лучшее лечение, ванны из теплой детской крови, по две ванны в день. Для этой цели закалывали еврейских детей по два раза ежедневно – утром сто пятьдесят и сто пятьдесят вечером. (Шем. – Р., 1)

VI. Пастырь

Божьего стада

«Моисей пас овец у Иофора».

Однажды убежал из стада козленок. Моисей побежал за ним и догнал его в ущелье, у источника, из которого козленок с жадностью пил.

– Бедняжка, – сказал Моисей, – тебя мучила жажда, а я об этом и не подумал. А как ты устал теперь!

Дав козленку напиться, он положил его себе на плечо и понес к стаду.

VII. Несгораемый куст

Однажды, когда Моисей провел стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву, он увидел: горит куст терновый, горит и не сгорает. И услышал Моисей голос Господа, звучащий из пламени:

– Если сердце твое этого не говорит тебе, то пусть скажет этот куст колючего терновника: «Я, Господь, скорблю скорбью народа и соболезную горькой участи его. И как не в силах пламя испепелить этот куст, так Египту не сокрушить Израиля».

И ради того еще Господь явился Моисею в кусте горящем и несгораемом, что Моисей носил в душе страх за судьбу народа, которому, думал он, предстоит неизбежная гибель в рабстве египетском. Господь, показав ему огонь пламенеющий и куст несгораемый, сказал:

– Подобно тому, как пламя это не в силах испепелить куст, так не в силах египтяне истребить народ израильский. (Там же)

VIII. Посох Моисея

Посох этот, предуготованный в сумерки шестого дня творения, был дан Господом Адаму в раю, от Адама перешел к Еноху, от Еноха к Симу, потом переходил по наследству к Аврааму, к Исааку, к Иакову и, наконец, к Иосифу. После смерти Иосифа посох был взят фараоном к себе. Иофор, бывший одним из волхвов египетских, смутно чувствуя чудесную силу этого посоха, выпросил его у фараона и посадил среди деревьев в своем саду. Однако невидимая рука не давала ему подойти близко к посоху.

IX. Старейшины

К фараону пришли Моисей с Аароном.

Куда же девались старейшины Израильские, которых Моисею велено было Богом взять с собою к фараону?

Старейшины эти вначале отправились вместе с Моисеем, но по дороге стали отставать один за другим, пока не осталось никого из них, а пред фараоном предстали только двое – Моисей и Аарон. Вспомнил об этом Господь в тот час, когда Моисей был призван взойти на Синай. И старейшинам сказано было:

– Оставайтесь внизу, у подножия горы: тот, кто в страхе отступил перед фараоном, не достоин всходить на эту святую гору. (Шем. – Р., 5)

X. Моисей и Аарон у фараона

Предание от р. Хии бар Аба.

В тот день, когда Моисей и Аарон явились к фараону, у повелителя Египта был назначен прием властителей разных стран. Цари восточных и западных стран покорно возлагали на голову фараона свои короны. В это время фараону доложили о приходе каких-то двух старцев.

Во дворце было четыреста входов; у каждого входа содержались на страже хищные звери – львы, медведи и др., которые не давали переступить порога, прежде чем один из волхвов не произнесет заклинания.

При появлении Моисея и Аарона все были ослеплены неземным видом их: могучие как кедры ливанские, стояли эти два человека; ярким звездам подобны были очи их; как гроздья финиковой пальмы широко на груди раскинулись бороды; солнечным блеском лучились их лица, а посох Моисея казался выточенным из сапфира.

Гордо и пламенно зазвучали их голоса. Трепет благоговения и восторга охватил всех. Цари с глубокими поклонами положили к ногам их свои короны. Первым пришел в себя фараон и начал пытливо вглядываться в их лица. «Кто эти люди, – спрашивал он себя, – если они цари, то почему не увенчивают меня, подобно другим, своими коронами? Если они послы, то почему не подают своих верительных посланий? Но эти люди даже не приветствуют меня в установленном порядке».

– Кто вы? – спросил фараон.

– Мы послы Господа нашего, благословенно имя Его.

– Зачем вы явились ко мне?

– Мы пришли возвестить тебе: «Освободи народ Мой», – так говорит Бог Израилев.

– Кто он такой, – гневно воскликнул фараон, – кто он этот Бог, который не нашел нужным даже корону прислать мне, и почему я обязан исполнять повеления Его? Не знаю я этого Бога, и народа вашего я не отпущу на волю. Впрочем, – продолжал он, – погодите.

– Принести сюда, – приказал он, – «список богов».

И, взяв этот список, начал читать:

«Бог Мофвитян. Бог Аммонитян. Бог Сидона» и т. д.

– Вот видите, а вашего Бога тут нет.

По этому поводу раби Леви говорил:

– Припоминаю притчу про священника и его слугу.

Отправился священник в далекий путь, а слуга его, человек невежественный и глупый, пришел искать его на кладбище. Ходит по кладбищу и кричит: «Не видали ли моего господина?» – «А кто господин твой?» – спрашивают его. – «Священник такой-то». – «Ну, и глуп же ты! – смеются люди, – священника ты ищешь на кладбище?!»

– Скажите мне, по крайней мере, – продолжал фараон, – что он, ваш Бог, юноша или старик? Сколько лет ему от роду? Много ли царств он завоевал, много ли городов покорил?

– Силою и могуществом Господа нашего полна вселенная, – отвечали Моисей и Аарон. – Он был до сотворения мира, есть и будет вечно. Он же и тебя сотворил и дал тебе жизнь.

– А какие он подвиги совершил?

– Подвиги! Он небеса распростер и основал землю, огонь пламенеющий высекает голос Его, горы разселивает, скалы дробит. Лук его – огонь, пламя – стрелы Его. Факелом пылает копье Его. Щит Его – облака; молния – меч Его. Он создает холмы и горы, небо тучами покрывает, ниспосылает дожди и росы и злаки растит; творит жизнь в чреве материнском; низвергает царей и венчает царей…

– Ложь все это, – сказал фараон, – владыка мира – я. Я сотворил сам себя, и Нил создан мною. Не знаю я Бога вашего и слушаться его не желаю! (Шем. – Р., 5; Танх.; Иалк.; Сеф. Гаиаш.)

XI. На работе египетской

– Не давать им соломы! – приказал фараон. Приставники же понуждали их выполнять урочную работу каждый день, как и тогда, когда им давалась солома, и надзирателей их израильтян били. Покорно и терпеливо принимали эти люди от египетских приставников побои и притеснения за родной народ.

И вот, когда велено было избрать семьдесят человек в старейшины и судьи над Израилем, Господь, на вопрос Моисея, кого избрать, сказал:

Приходилось собирать соломинку к соломинке, а набрав необходимый запас соломы, приниматься за глину. Глину вместе с соломой месили ногами. Сквозь исколотую и растрескавшуюся кожу проступала кровь, и капли ее смешивались с глиной. Работала, помогая мужу, одна беременная женщина; от непосильного труда и натуги произошел выкидыш, и плод, в общей сутолоке, попал в глиняную массу и был затоптан ногами. Сошел с небес архангел Михаил и вознес погибшего младенца к престолу Всевышнего. В ту ночь и был произнесен приговор над Египтом. (П. д. Ел.)

Народ роптал на Моисея и Аарона, говоря:

– Да видит и судит вас Господь за то, что вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его, и дали им меч в руки для гибели нашей!

И сложилась в народе притча:

XII. Ропот Моисея

И обратился Моисей к Господу и сказал:

– Господи! Для чего Ты подвергнул такому бедствию народ сей, для чего послал меня? С того времени, как я пришел к фараону и стал говорить именем Твоим, он начал хуже обращаться с этим народом; избавить же – Ты не избавил народа Твоего.

Отвечал Господь:

– Скорблю о тех, которых нет более в живых. Много раз Я

открывался праотцам твоим, и ни от кого из них Я не слышал малейшего ропота. Я говорил Аврааму: «Встань, пройди по земле сей в долготу и в широту ее, ибо Я тебе дал ее и потомству твоему навсегда». Когда же Аврааму понадобилось место для погребения Сарры, он должен был купить для этого пещеру за четыреста серебряных сиклей. Но Авраам не возроптал на Меня за это. Я говорил Исааку: «Странствуй по сей земле, и Я буду с Тобою и благословлю тебя». А когда люди его копали в долине Герарской и нашли там родник питьевой воды, то пастухи герарские не давали пастухам Исаака поить овец из этого родника. Но Исаак не возроптал на Меня. Иакову говорил Я: «Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему». А когда он пожелал разбить шатер для себя, он место для этого должен был купить. И Иаков не возроптал на Меня. Вначале ты пожелал знать, как назвать Меня народу, говоря именем Моим, а ныне ты упрекаешь Меня, говоря: «Ты не избавил народа Твоего». Так знай же: ты увидишь поражение фараона, но не увидеть тебе поражения царей Ханаанских. (Санг., 110)

XIII. Египетские кары

Поражение Нила, воды которого превращены были в кровь, было совершено через Аарона, а не через Моисея. Ибо Господь сказал Моисею:

– На лоне этих вод ты обрел спасение от угрожавшей тебе смерти, – и не подобает, чтобы кара, имеющая постигнуть эту реку, была совершена твоей рукою. (Шем. – Р., 9)

Первою карою было превращение нильских вод в кровь. Ибо сказал Господь:

И превратились в кровь все воды, какие были в пределах египетской земли, и даже вода в чашах для питья; и слюнные железы у египтян стали выделять кровь. И была кровь во всей земле египетской. (Танх. Гак.)

Кары, ниспосланные на египтян, следовали одна за другою в том порядке, как производятся боевые приемы на войне.

Военачальник, обложив город, прежде всего старается лишить жителей воды. Если после этого город не сдается, войска начинают производить оружием грохот и звон, сопровождаемые грозными боевыми кликами. Потом в дело вступают лучники, обсыпая город градом стрел. За лучниками выступают отряды варварски жестоких бойцов[20 - В подлиннике: «Barbarim» – варвары.]. Если и этого оказывается недостаточным, за дело принимается отряд истребителей; затем на город изливают легковоспламеняющуюся жидкость[21 - В подлиннике: «Naft» – нефть.], после чего идет метание из пращей, общий штурм всеми боевыми силами. Взятых в плен заключают в темницы и, наконец, старших и более влиятельных предают казни.

То же происходило и в Египте:

Вода была превращена в кровь.

Жабы оглушали своим кваканьем.

Мошки впивались в тело как стрелы.

Нашествие хищных зверей.

Моровая язва истребила скот.

За моровою язвою – воспаление с нарывами.

Разразился град.

За градом – саранча.

Потом – тьма.

И наконец – поражение первенцев. (Танх.)

Последняя из десяти кар – поражение первенцев – постигла не только живых первенцев египетских, но отразилась и на давно умерших: в эту ночь собаки разрыли их могилы и кости растаскали по всему Египту. Бывшие же в домах египтян изображения первенцев их арабесками на стенах оказались разбитыми в куски и рисунок их стертым.

XIV. Гроб Иосифа

Как нашел Моисей место погребения Иосифа?

От того поколения в живых осталась Серах, дочь Исара. Пришел к ней Моисей и спросил:

– Не известно ли тебе что-либо о том, где погребен Иосиф?

Серах поведала Моисею следующее:

– Египтяне сделали для Иосифа металлический гроб и опустили его на дно Нила, дабы призвать благословение на воды этой реки. И еще потому, что чародеи египетские говорили фараону: «Если ты желаешь, чтоб израильтяне никогда не ушли отсюда, сделай так, чтоб они не могли отыскать гроб Иосифа, ибо Иосиф заклял сынов Израилевых вынести кости его отсюда и взять их с собою в Землю Обетованную. Таким образом, без его останков им невозможно будет уйти из Египта».

Пошел Моисей, стал на берегу Нила и громким голосом воззвал:

– Иосиф! Иосиф! Настало время, когда Господь избавляет народ свой от рабства, и наступил час для исполнения данной тебе народом клятвы. Воздай же должное Господу: Ты задерживаешь Духа Святого, задерживаешь народ, задерживаешь Покровы Облачные Славы Господней. Если ты сам покажешься из воды – хорошо, если же нет – мы свободны будем от клятвы нашей.

Тотчас на воде показались пузырьки, и легко, как тростник, всплыл со дна гроб Иосифа.

Все время странствования Израиля в пустыне гроб Иосифа и Ковчег Завета находились рядом. Прохожие, видя это, спрашивали о значении этих двух хранилищ. Им отвечали: «В одном – останки человека, в другом – Завет Господень».

– Но разве подобает находиться мертвецу рядом со святыней Господней.

– Тот, кто покоится в этом гробу исполнял все, что написано в Завете этом. (Сот., 13)

XV. Четыре заслуги

За четыре заслуги перед Господом евреи были освобождены из рабства египетского: за то, что не изменяли своих имен, сохранили родной язык, не разоблачали священных тайн своих и не отменяли обрезания. (Шох. – Т., 114)

XVI. Тройное наказание

Своим упорством фараон напоминает притчу про наказанного слугу.

Некто послал слугу на базар купить рыбу. Купленная рыба оказалась тухлой. За это хозяин предложил слуге на выбор одно из трех наказаний: съесть рыбу, либо получить сто ударов, либо же заплатить сто мин[22 - Мина – монета в 60 сиклей.].

– Съем рыбу, – выбрал слуга.

Принялся есть, но не успел окончить, как ему сделалось дурно.

– Нет, – заявил он, – лучше уж получить сто ударов.

На шестидесятом ударе он почувствовал, что больше ему не выдержать.

– Остановитесь! – закричал он, – плачу сто мин.

XVII. Рабство и свобода

Притча раби Леви.

Некто имел участок земли, покрытый кучами мусора, и решил его продать. Купивший эту землю очистил ее от мусора и нашел на том месте родник превосходной воды. Насадил он виноград и гранатовые деревья, остальное место разбил на грядки под ароматические растения; посадки свои подвязал на тычинках; построил тут же башню и приставил к месту надежного сторожа. Прохожие не могли налюбоваться. Случилось побывать там прежнему владельцу. Видя, во что превратилась прежняя пустошь, он воскликнул: «Горе мне! Такое место я продал! Такой благодати я лишился!»

Народ израильский, находясь в Египте, представлял собою пустошь, покрытую мусором. Свобода превратила их в вертоград цветущий, и слава их прошла по всему миру, как живой укор прежнему их поработителю, фараону. (Шем. – Р., 20)

XVIII. Меж двух огней

Голубь, спасаясь от ястреба, залетел в расселину скалы и наткнулся на змею. Что делать голубю? Начал он бить крыльями и стонать из всех сил, дабы услышал хозяин голубятника и поспешил выручить его из беды.

Голубю этому подобны были Израильтяне при бегстве их от фараона: впереди – бездна морская, позади – египтяне. Что было делать им? «И возопили сыны Израилевы к Господу». И избавил их Господь из рук египтян. (Ш. – Гаш. Р.)

XIX. Столп облачный

«И вошел столп облачный в середину между станом египетским и станом сынов Израилевых и был облаком и мраком».

Облаком для Израиля и мраком для египтян.

Метали египтяне в израильтян стрелы и камни пращные – и облако, посланное Господом, принимало в себя стрелы и камни, подобно тому, как

делает орел, когда птенцам его угрожает опасность.

XX. Суд Божий

В то время, когда вознамерился Господь потопить египтян в море, встал Уза, дух – покровитель Египта, и простерся перед Господом, говоря:

– Господи! Милосердием движимый, Ты мир сотворил. Зачем же Ты потопить желаешь детей моих?

Тотчас созвал Господь весь сонм небесный и сказал:

– Будьте судьями между Мною и Узою, покровителем Египта.

Начали духи – покровители различных народов говорить в защиту египтян. Видя это, мигнул архангел Михаил архангелу Гавриилу; тот одним взмахом крыльев порхнул в Египет и, вырвав кирпичную плиту вместе с налипшей на ней глиной и известью, в которых затоптан был труп младенца, предстал пред Господом, говоря:

– Праведный Судия! Вот как поступали с порабощенными детьми Твоими.

И провозгласил Господь суд Свой над Египтом.

Вознамерились в это время ангелы воспеть хвалу перед Господом. Но Всевышний остановил их, говоря:

– Творения рук Моих погибают, а вы хвалу поете предо Мною! (Мид. Авк.; Мег., 10)

Из проповеди раби Иосии Галилейского.

– После перехода через Чермное море начал петь народ хвалу Господу. И что это было за дивное песнопение! Ребенок на коленях у матери, вытянув шею свою, и младенец, оторвав уста от материнской груди, созерцали Славу Господню и пели:

– Вот Господь мой, и я превознесу Его! (Сот, 30)

Колесницы, на которых выехал фараон в погоню за израильтянами, доспехи всадников и сбруя на лошадях были украшены дорогой отделкой и убраны жемчугом и алмазами. Во время отлива израильтяне толпами приходили на берег и собирали все это, не желая оторваться от богатой добычи. И много усилий стоило Моисею заставить народ двинуться дальше от берегов Чермного моря. (Танх. – Гак.)

«Обрадовался Египет исходу их».

Притча р. Берехии:

Положению осла и всадника его, подобны были египтяне и израильтяне в последние дни перед Исходом: кара за карой сыпались на Египет, и кряхтел он и говорил: «Когда же, наконец, освобожусь я от оседлавшего меня Израиля?» Израильтяне, в свою очередь, нетерпеливо ждали исхода своего из Египта. Исход совершился, и оба они обрадовались ему. А кто обрадовался больше, – на это дает прямой ответ Псалмопевец: «Египет обрадовался исходу их». (Шох. – Т., 25)

В пустыне

I. Манна

В Писании манна уподобляется хлебу, елею, меду.

Раби Иосия бераби[23 - Сын раби.] Ханина пояснял:

– Манна была: для отрока – хлебом, для старца – елеем, для младенца – медом, и каждым усваивалась сообразно потребностям его возраста. (Иома, 75)

Обогретая солнцем, манна таяла и уходила потоками в море. Приходили серны, олени, лани и другие животные и пили из этих потоков. Ловившие эту дичь иноплеменники ощущали в мясе ее вкус манны и говорили:

– Блажен народ, которому ниспослано это! (Мех.; Танх.)

Раби Иосия учил:

– Подобно тому, как пророк открывал людям все сокровенное от человеческих взоров, манна разоблачала перед народом всякую попытку скрыть истину. Так, например: двое приходят к Моисею судиться; один говорит: «Этот человек присвоил себе моего раба», а другой возражает: «Я раба у него купил». «Завтра утром[24 - Манну собирали рано по утру, «каждый по стольку, сколько ему съесть: по омеру (мера) на человека, по числу душ, сколько у каждого в шатре». Собираемое мерили омером, и сколько бы ни было собрано для данного шатра, число омеров оказывалось каждый раз соответствующим числу душ этого шатра.] я рассужу вас», – отвечает Моисей. На завтра и было видно: если омер на долю раба оказывался у первого из тяжущихся, это свидетельствовало, что вторым из них раб был воровски присвоен, а если лишний омер находили у второго, то этим устанавливалось, что раб был им куплен. (Иома, 75)

II. Амалик

«Есть ли Господь среди нас или нет?» – говорили, искушая Господа, израильтяне в Массе-и-Мериве. – «И пришел Амалик»…

Израильтяне подобны были тому ребенку, о котором притча гласит:

«Посадил отец своего сына себе на плечи и пошел ходить по базару. Заметит ребенок ту или другую вещь и говорит: «Купи мне это, отец!» Тот и покупает. Раз, другой, третий, – увидел ребенок товарища своего и вдруг спрашивает: «А не знаешь ли ты, где мой отец?» – «Глупец! – отозвался отец, – сидишь у меня на плечах, я покупаю для тебя все, чего ты ни пожелаешь, и ты же у первого встречного спрашиваешь: «Не видал ли моего отца?» – Взял и сбросил сына с плеч своих; подбежала собака и укусила ребенка».

Так и народ Израильский: по выходе из Египта, Облака Величия окружили его; стал хлеба просить, – Господь манной дождить начал; мяса требовать стал – Господь перепелов послал ему; все потребности его удовлетворялись. И этот народ начал роптать, говоря: «Есть ли Господь среди нас, или нет?» И вот сказал Господь:

– Клянусь, вы это узнаете: вот, придет собака и искусает вас!

Этой собакою был Амалик.

Раби Леви, со слов раби Симеона бен Халафты, говорил:

– Подобно мухе, которая норовит усесться на гнойнике, Амалик чутко следил за Израилем.

«Помни как поступил с тобою Амалик на пути когда вы вышли из Египта».

Имя Амалик служило для Израиля предостережением, как плетка для наказанного ребенка.

Притча раби Леви:

Был у одного человека виноградник. Окружил он его изгородью и посадил на цепь злейшего пса. Пришел сын хозяина и сломал изгородь: собака его и искусала.

– Помнишь, сын мой, как ты искусан был? – говорил потом хозяин виноградника каждый раз, когда он желал напомнить сыну о сломанной им изгороди.

Именем Амалик Господь напоминал Израилю грехи его в пустыне. (Танх. – Гак.)

«Когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль (в битве с амаликитянами)».

Но разве Моисей собственноручно участвовал в бою и мог личными действиями способствовать победе израильтян? Приведенный стих служит указанием, что до тех пор, пока израильтяне устремляли взоры свои к небесным высотам и сердцами своими покорялись Отцу Небесному, они побеждали, а когда переставали делать это – терпели поражение. (Р. – Гаш., 29)

III. Дарование Завета

Притча раби Исаака:

Заболел у царя сын. И едва стал оправляться от болезни, пришел его наставник и говорит:

– Пора царевичу отправиться в школу.

– Нет, – отвечал царь, – дадим ему сперва окончательно оправиться, укрепить свои силы, а затем – приняться за учение.

Так и Господь сделал.

– Народу, – сказал он, – измученному рабством, надо дать сперва укрепить силы свои, окрепнуть духом и телом на свободе, а затем дать ему Закон. (Эха-Р.)

Притча раби Иегуды бераби Симон:

На двадцать шестом поколении после миротворения, воззрел Творец на мир и нашел его наводненным грехом и пороком; то же было и в эпоху Потопа, и в эпоху «Разсеяния». Заросшему терновником саду подобен был мир. Но в этом мире, как роза в заглохшем саду, расцвел Израиль в тот час, когда ему дан был Завет на Синае. И когда зазвучал народный голос: «Будем исполнять и слушать», Господь сказал:

– Розы ради пощажу Я вертоград. Ради Торы и Израиля сохраню миру бытие его. (Ваик. – Р., 23)

«Господь пришел от Синая, открылся им от Сеира, воссиял от годы Фарана и шел с тьмами святых; одесную Его огнь Закона».

Когда у Предвечного возникла мысль даровать людям Завет Свой, Он предложил Тору сначала потомкам

Исава.

– А что написано там? – спросили потомки Исава.

– Не убивай.

– Вся жизнь людей рода нашего основана на убийстве, по пророчеству предка нашего: «Ты будешь жить мечем твоим». Мы не можем принять Твою Тору.

Предлагал Господь Тору потомкам Измаила.

– А о чем заповедано в ней, – спросили потомки Измаила.

– Не кради.

– Только кражею и грабежом мы и существуем, как сказано о нас: «Дикий осел – между людьми; руки его на всех, и руки всех на него». Нет, мы не можем принять Завет Твой.

Обратился Господь к Израилю.

– Будем исполнять и слушать! – был ответ. (Песик. – Р., 21)

Рав Симай учил:

– Когда народ Израильский сказал: «Будем исполнять и слушать», – прежде всего исполнять, а слушать[25 - То есть вникать, рассуждать.] потом, – явилось шестьсот тысяч Ангелов Служения и каждого израильтянина двумя венцами увенчали: одним – за «будем слушать» и другим – за «будем исполнять».

Раби Иоханан учил:

– В тот час, когда раздалось Слово Божие с вершин Синая, все в мире притаилось: птенчик не чиркнет, птица не порхнет, вол не замычит, море не шевельнется; остановились колеса Небесной Колесницы; замерло «свят!» на устах серафимовых. Вся вселенная недвижно и безмолвно слушала глас нагорный: «Я – Господь, Бог твой!» (Шем. – Р., 29)

«Я – Господь Бог твой».

Богатырем-воином являлся Господь на Чермном море, начертателем Завета и учителем Истины – на Синае, юношей в дни Соломона, а в дни Даниила – старцем, исполненным благоволения и милости. И Господь сказал: «Даром что вы видели Меня в разных образах, – но и на Чермном море, и на вершинах Синая, и всюду, и всегда, Я был и есмь «Господь – Бог ваш». (Танх. – Гак.)

Слова раби Иегошуи бен Леви:

– От каждого слова, исходившего из уст Господних, мир наполнялся благоуханием. Слово следовало за словом, и волны благоухания сменяли одна другую. (Шаб., 8)

Изумителен и дивен был голос Господень. Не знали внимавшие ему, в которую сторону лицо свое обратить: с Востока и с Запада, от Полуденной и Полночной стороны звучал голос этот; то раздастся от лазури небесной, то от лона земли зазвучит.

Слова Господни падали подобно ударам кузнеца по наковальне, каменотеса по глыбе гранитной: от каждого удара искры во все стороны разлетаются, от каждого удара градом осколки сыплются. Так и слово Божие: одновременно на семь разных ладов звучало оно и слышно было одновременно же на всех семидесяти языках и наречиях, дабы слушали и уразумели все народы земли. (Танх. Гак.)

Великий страх пал на царей в чертогах их. И приходили они к Валааму и спрашивали: «Что значит этот великий шум? Не потоп ли идет на землю?»

– Нет, – отвечал Валаам, – давно уже поклялся Господь не приводить более потопа на землю.

– Может быть, – продолжали они спрашивать, – Он говорил только о водяном потопе, а ниспошлет ныне потоп огненный?

– Никакого потопа, поклялся Господь, более не будет.

– Что же означает этот небывалый доныне шум, который мы слышим?

– Дар бесценный, – отвечал Валаам, – заключен в сокровищницах Господних. Девять сот семьдесят четыре века до сотворения мира хранил Господь дар этот и ныне вознамерился Он передать его сынам своим.

– Могучую силу дарует Господь народу Своему, – заключил речь свою Валаам. (Зеб., 116)

Когда Моисей взошел на небо, вопросили ангелы:

– Господи! Место ли среди нас женщиной рожденному?

– Тору восприять явился он, – отвечал Господь.

– И сокровище, столько веков до сотворения мира лелеемое Тобою, Ты отдаешь смертному? Господи! Слава Твоя превыше небес; достоин ли сын человеческий, чтобы такою милостью Ты посетил его?

– Моисей! – сказал Господь, – отвечай ты им.

– Господи! – воззвал Моисей, – страшусь, не сожгли бы они меня дыханием своим.

– Прикоснись рукой к Престолу Моему и отвечай им.

И отвечал Моисей ангелам:

– Тора, которую господь дарует мне, гласит: «Я – Господь, Бог твой, выведший тебя из земли Египетской». А вы, духи небесные, – нисходили ли вы в Египет? Находились ли вы в рабстве у фараона? Далее, сказано: «Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня». Живете ли вы среди народов языческих? «Не произноси имени Господа всуе», – но разве вы занимаетесь суетными делами людскими? «Помни день субботний». Но вы и в будни не делаете никакой работы, и отдых нужен ли вам? От отца и матери не рожденные – как вы станете исполнять заповедь: «Чти отца своего и матерь свою?» – «Не убивай», «не кради», «не прелюбодействуй», – но разве вы знаете чувство зависти? Разве испытываете соблазны плоти?..

Тотчас же покорились ангелы воле Господней и исполнились приязнью к Моисею. (Шаб., 9)

Раби Иегошуа бен Леви учил:

Когда Моисей сошел с Синая, пред лицо Господа явился Сатана и спросил:

– Тора, Владыко, где она?

– На землю послана Мною, – ответил Господь.

Пошел Сатана к Земле и спрашивает:

– Где Тора?

– Господь установил путь ее, – отвечала Земля.

Пошел Сатана к Морю.

– Не у меня она, – отвечало Море.

К Бездне пошел сатана.

– Не во мне они, – отвечала Бездна.

Возвратился Сатана к Господу и говорит:

– Владыка мира! Я по всей земле искал и не нашел ее.

– Иди к бен Амраму, – сказал Господь.

Предстал Сатана Моисею и спрашивает:

– Тора, данная тебе Господом, где она?

Отвечал Моисей:

– Что значу я, чтоб мне Господь Тору дал?

– Моисей! – раздался голос Господа, – тебе ли неправду говорить?

– Господь! – сказал Моисей, – то сокровище, лелеемое Тобою, которым изо дня в день любовался Ты, смею ли я принять как личное достояние свое?

Отвечал Господь:

– За то, что ты сам умалил достоинство свое, Тора да будет носить имя твое: «Помните Закон Моисея, раба Моего!» (Шаб., 9)

IV. Число «три»

Один галилеянин говорил рав Хасде:

– Благословен Господь, давший тройственный Завет Свой тройственному народу, через третьего в семье своей, в третий день третьего месяца[26 - Тройственный завет: Пятикнижие, Пророки и Гагиографы.Тройственный народ: когены, левиты, израильтяне.Третий в семье: Мириам, Аарон, Моисей.Третий день Сивана – третьего месяца в году.]. (Там же, 88)

V. Надав и Авигу

«И Моисею сказал Он: взойди к Господу ты и Аарон, Надав и Авигу».

Впереди шли Моисей и Аарон, а за ними следовали Надав и Авигу. И говорил Надав Авигу:

– Поскорее бы умерли эти два старика, и тогда мы с тобою стали бы управлять народом.

– Не хвались завтрашним днем, – раздался Голос, – увидим, кто кого хоронить будет»[27 - Надав и Авигу, сыновья Аарона, согрешившие принесением неуказанной жертвы, были сожжены небесным огнем и,по повелению Моисея, были вынесены из святилища за стан и там преданы погребению.].

VI. Поклонение тельцу

«И увидел народ, что Моисей долго не сходит с горы».

Прошло сорок дней, и урочный час, назначенный Моисеем, прошел, а он все не возвращался. Тогда явился Сатана и, желая вызвать смуту и замешательство, стал спрашивать:

– Учитель ваш, Моисей, куда девался он?

– Взошел на небо, – отвечал народ.

– Время, когда он должен был возвратиться, уже прошло, – продолжал сатана.

Но его больше не слушали.

– Моисей умер.

И это не произвело ожидаемого действия.

Тогда сатана явил перед ними образ Моисея в гробу, повисшем в пространстве между небом и землею. И в народе стали указывать друг

другу на это видение, говоря: «Вот что сделалось с этим человеком!»

Собралась тут и вся примесь иноплеменная, сорок тысяч человек, вышедшая вместе с Израилем из Египта, и с нею два волхва египетских, Ионус и Иомбрус, который прежде творили колдовство перед фараоном. Собрались они вокруг Аарона и Хура, говоря:

– Нет, не возвратиться более Моисею!

Возмущенный этим Хур поднял голос свой и закричал на них:

– Жестоковыйные! Вы уже забыли все, что этот человек сделал для вас?!

Набросился народ на Хура и убил его.

Стали наступать с угрозами на Аарона:

– Сделаешь нам Бога – хорошо; нет – мы поступим с тобою, как поступили с Хуром.

Напуганный этими угрозами, Аарон попытался было как-нибудь затянуть дело:

– Выньте, – сказал он, – золотые серьги, которые в ушах ваших жен.

Рассчитывал Аарон, что женщины, которым трудно расставаться со своими украшениями, откажут мужьям в этом. Женщины действительно отказывались отдать свои золотые вещи:

– Сохрани нас Бог, – говорили они, – забыть о тех чудесах и подвигах, которые совершены были для народа нашего, и начать поклоняться идолам!

Тогда все мужчины вынули золотые серьги из ушей своих и принесли к Аарону.

Возвел Аарон очи к небесам и воззвал к Господу:

– К Тебе возвожу очи мои, Обитающий в небесах! Тебе ведомо, что против воли моей я делаю это.

И бросил золото в огонь. А волхвы начали творить заклинания.

По другому сказанию, в деле изготовления тельца главное участие принимал израильтянин по имени Миха, который был спасен Моисеем от смерти, и когда его придавило кирпичами на постройке в Египте. Этот Миха взял дощечку с надписью «Появись, телец!» и бросил ее в горнило с золотыми вещами. С ревом и прыжками появился из горнила телец, и народ закричал: «Вот бог твой, Израиль!»

Увидев это, Аарон воздвиг жертвенник. Многие выражали желание помочь ему в этой работе, но Аарон отказывался от их помощи, говоря:

– Дайте мне одному сделать это: для святости жертвенника требуется, чтоб я единолично его построил.

В душе же Аарон надеялся, что, пока он займется постройкою жертвенника, успеет возвратиться Моисей. Но жертвенник был готов, а Моисей не возвращался. Тогда Аарон заявил: «Завтра праздник Господу». Оттяну, – думал он, – дело хотя до завтра.

VII. Молитва Моисея

«И сказал Господь Моисею: «Сойди отсюда».

– Сойди, – говорил Господь, – с той высоты, которой ты более недостоин.

– Чем согрешил я, Господи? – спросил Моисей.

– Согрешил народ твой.

– Мой народ? Твой народ они и Твой удел, который Ты избавил от рабства силою Твоею великою. Чем же согрешили они?

– Славу свою на изображение тельца променяли.

– Владыка вселенной! – сказал Моисей, – телец этот может пригодиться в помощники Тебе.

– В чем же он помогать Мне станет?

– Ты, Господи, будешь ветры направлять, а он дожди низвергать; Ты – ведать солнечный свет, он – лунный; Ты – взращивать деревья, он – злаки.

– Моисей! – воскликнул Господь, – и ты совращен этим бездушным идолом?!

– А если он, – сказал Моисей, – только идол бездушный, изображение тельца, который питается травою и предназначен для заклания, то зачем же воспламеняется гнев Твой, Господи, на народ Твой?

– Сойди отсюда! – сказал Господь.

– Сойди с высоты славы своей. Я дал тебе эту славу только ради народа Моего. Теперь, когда совратился народ, для чего надобен ты Господу?

И взывал Моисей к Господу:

– «Вспомни Авраама, Исаака и Израиля, рабов Твоих, которым клялся Ты Собою». Господи! Если бы небом и землею поклялся Ты, я еще мог бы сказать: как небо и земля могут исчезнуть, так и клятва Твоя может быть отменена Тобою. Но Ты Именем великим Своим поклялся. Имя Твое живет и будет жить вечно, так и клятва Твоя останется неизменной во веки веков.

И сказал Господь: «Прощаю по слову твоему».

VIII. Скрижали

Когда Моисей начал сходить с горы, данные ему скрижали сами неслись перед ним в воздухе. Когда же он приблизился к стану и увидел тельца, исчезли письмена со скрижалей, и они всей тяжестью своей легли на руки Моисея. И воспламенился Моисей гневом, бросил из рук своих скрижали и разбил их под горою. (Танх.)

IX. Скиния Завета

«И сделай брусья для скиния из дерева ситтим».

Пред уходом своим в Египет провидел Иаков построение скинии и сказал сынам своим:

– Дети мои! Потомкам вашим предопределено выйти из земли Египетской, и повелит Господь построить святилище Ему. Насадите теперь же кедровые деревья, дабы к тому времени требуемое дерево было готово.

Они так и сделали. (Танх.)

X. Семисвечник

«По образу, который показал Господь Моисею, он сделал светильник».

Непосильно трудною показалась эта работа Моисею. И Господь сказал:

– Я сделаю это перед тобою.

Вспыхнули огни четырех цветов – белого, красного, черного и зеленого – и под перстом Всевышнего образовался светильник с его шестью стеблями, чашечками, гранатовыми яблоками и цветами. (Танх. Гак.)

«Когда ты будешь зажигать светильники».

– Владыка вселенной! – говорили израильтяне перед Господом, – Ты светоч мира, Ты источник света, – и нам велишь ты зажигать свет перед Тобою?

Отвечал Господь:

– Мне нет нужды в вашем свете, но Я желаю, чтоб вы светили мне также, как Я светил вам.

Притча гласит:

Шли одним путем зрячий со слепым. И сказал зрячий слепому:

– Когда мы войдем в дом, ты зажжешь свечу и посветишь мне.

– Помилуй, друг! – возразил слепой, – когда мы были в пути, ты был единственной поддержкой мне; ты же указывал мне дорогу, пока мы не дошли до дома, а теперь ты мне, слепому, говоришь, чтоб я светил тебе!

– Я для того говорю тебе это, – ответил зрячий, – чтоб дать тебе возможность хотя чем-нибудь вознаградить меня за услуги, оказанные тебе мною. (Бам. – Р., 15)

Раби Абина говорил:

– Диск солнечный – один из слуг Господних. Человеческий глаз не в силах вдоволь насладиться светом его. Молния – одно из отражений огня небесного, и блеск ее сияет во всех концах мира; так Всевышнему ли нужен свет от рук человеческих?

XI. Жало злословия

«И смотрел (народ) вслед Моисею, доколе он не входил в Скинию».

Смотрели вслед Моисею люди, склонные к клеветничеству, и пальцем на него показывали:

– Взгляни, – говорил один, – что за затылок, что за плечи откормил он себе на народном хлебе!

– Бездельник он! – поддерживал другой, – человек, заведующий постройкой скинии и распоряжающийся запасами серебра и золота в столь несметных количествах, – удивительно ли, что он скопил себе богатство?

Доходили пересуды эти до слуха Моисея, и он сказал себе: «Клянусь, что когда скиния будет готова, я тотчас же дам им отчет во всем, что проходило через руки мои».

XII. В пустыне

Передвижения израильтян по пустыне производились Моисеем согласно положению сопровождавшего их Облака: когда оно начинало подниматься, Моисей возглашал: «Восстань, Господи, и рассыплются враги Твои!» Тогда народ собирался в дальнейший путь. У кого имелось вьючное животное, тот нагружал на нем вещи свои; имущество же тех, у кого таких животных не было, принималось Облаком, которым и переносилось до места следующей стоянки. Об остановке давалось знать трубными сигналами, и каждое колено ставило стан свой в установленном

порядке: на первом плане, к востоку, колено Иудино со своим знаменем и родоначальником во главе, а за ним остальные, каждое колено со станом своим, «при знамени своем и при знаках семейств своих».

Каждый родоначальник, патриарх, имел особый, присвоенный ему стяг, окраска которого соответствовала цвету того из камней на Хошене (наперснике судном), на котором вырезано было его имя[28 - Соответствие, судя по дальнейшему описанию, далеко не полное. Так, например: камень с именем Симеон назван «питда» – топаз, а стяг этого патриарха был окрашен в зеленый цвет; имя Иуда было вырезано на карбункуле, а стяг его был небесного цвета и т. д.; объясняется это, надо полагать, различием минералогических номенклатур, тогдашней и новейшей.]:

Стяг Рувима: на красном фоне изображены мандрагоры.

Симеона: по зеленому полю – рисунок, изображающий город Сихем.

Левия: одна треть стяга белого цвета, одна треть – черного и одна – красного. Изображение – Урим и Тумим.

Иуды: на лазоревом фоне изображение льва.

Иссахара: цвет темно-синий; изображение – солнце и месяц.

Завулона: по белому полю – корабль.

Дана: окраска цвета сапфира; изображение – змея.

Гадда: окраска цвета прозрачного агата; рисунок представляет отряд воинов.

Нефтали: на дымчато-розовом фоне изображена газель.

Асира: фон цвета хризолита; изображение – масличное дерево.

Иосифа: фон темный, переходящий в черный, и на нем соединенное изображение двух стягов Ефрема и Манассии, носивших изображения: первый – вола, второй – буйвола.

Вениамина: фон двенадцати оттенков; изображение – волк.

В таком порядке двигались они стан за станом, и столпы облачные клубились над ними.

Первым останавливалось Облако над скинией, находившейся в середине между станами. Собрать и установить скинию было почетным правом колена Левиина. Становились стан каждый на свое место – и Облака Величия Господнего останавливались над каждым из них. И тут сказывалась во всей полноте своей святая мощь Моисея: Облако Шехины не сходило на скинию прежде чем Моисей не возгласит: «Возвратись, Господи, к тьмам тысяч Израилевым!»

При каждой стоянке появлялся колодезь со свежей и прекрасной водой[29 - Устье этого колодца – одна из десяти вещей, предуготованных в сумерки шестого дня творения.].

Появлялся колодец у входа во двор скинии, возле шатра Моисея. У колодца собирались родоначальники всех двенадцати колен и начинали петь славу Господу. Тогда вода поднималась из колодца и разливалась тут и там по всей площади, протекая правильными каналами между одним станом и другим и широкой водяной полосою опоясывая все становище. Побережья покрывались густою и сочною растительностью с плодами, ягодами, овощами и обильным кормом для скота. Небо пустыни отражалось в воде, и живая поверхность ее отливала небесной синевой, мерцанием зари, солнечным блеском и лунным сиянием.

На огромном расстоянии наблюдалось это изумительное явление, и люди в восторге вопрошали:

«Кто это,

Блистающая, как заря,

Как луна прекрасная,

Как солнце светлая,

Грозная, как полки со знаменами?»…

(Бам. – Р., 20; Танх.; Иалк.)

XIII. Облик Моисея

Весь мир был потрясен и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего художника-живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить облик его. Когда художник возвратился, царь собрал всех мудрецов своих, искусных в науках физиогномики, и предложил им определить по облику характер Моисея, свойства, наклонности, привычки его, и в чем таится чудесная сила его.

– Государь! – ответили мудрецы, – облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержанному властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/sbornik/agada-bolshaya-kniga-pritch-poucheniy-i-skazaniy/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Сын.

2

Нафха – кузнец.

3

Сын.

4

Одинаковой величины.

5

Екклезиаст.

6

Имя Божие, произнесенное в полной его транскрипции.

7

По-видимому – символ пьянства.

8

Период от сотворения мира до потопа исчисляется в 1656 лет, и столько же от потопа до воцарения Нимрода. Потоп считался явлением периодическим, и именно через каждые 1656 лет.

9

Хананию, Мисаила и Азарию.

10

Шакрой и Шакрурай от слова «шекер», т. е. ложь; Зайфой – от «зайфон» – подделыватель; Мацли-дин – извращающий правосудие.

11

Серебряная монета.

12

Вариант предания о древнем легендарном разбойнике в Аттике, Прокрусте, которому приписывается изобретение т. н. «прокрустова ложа».

13

Применительно к свойствам солнечной теплоты, целебная сила которой, по-видимому, признавалась и в древние времена.

14

То есть той ночи, в которую впоследствии израильтяне стали праздновать исход из Египта. Более вероятный смысл – канун первой весенней ночи, начало возрождения природы, которое, в той или иной форме, праздновалось повсюду, а особенно пастушескими племенами библейской древности.

15

В подлиннике игра слов: «ki-wo haschemesch» – ибо зашло солнце, «kiwo haschemesch» – погасил солнце.

16

Похитив идолы у Лавана.

17

«Крепость Иосифа как первородного вола». (Предсмертное благословение Моисея. Второзак., 33, 17). «Молодой лев Иуда». (Благословение Иакова. Бытие, 49, 9).

18

Парса – четыре версты.

19

«Атад» означает собственно: изгородь из колючего кустарника.

20

В подлиннике: «Barbarim» – варвары.

21

В подлиннике: «Naft» – нефть.

22

Мина – монета в 60 сиклей.

23

Сын раби.

24

Манну собирали рано по утру, «каждый по стольку, сколько ему съесть: по омеру (мера) на человека, по числу душ, сколько у каждого в шатре». Собираемое мерили омером, и сколько бы ни было собрано для данного шатра, число омеров оказывалось каждый раз соответствующим числу душ этого шатра.

25

То есть вникать, рассуждать.

26

Тройственный завет: Пятикнижие, Пророки и Гагиографы.

Тройственный народ: когены, левиты, израильтяне.

Третий в семье: Мириам, Аарон, Моисей.

Третий день Сивана – третьего месяца в году.

27

Надав и Авигу, сыновья Аарона, согрешившие принесением неуказанной жертвы, были сожжены небесным огнем и,

по повелению Моисея, были вынесены из святилища за стан и там преданы погребению.

28

Соответствие, судя по дальнейшему описанию, далеко не полное. Так, например: камень с именем Симеон назван «питда» – топаз, а стяг этого патриарха был окрашен в зеленый цвет; имя Иуда было вырезано на карбункуле, а стяг его был небесного цвета и т. д.; объясняется это, надо полагать, различием минералогических номенклатур, тогдашней и новейшей.

29

Устье этого колодца – одна из десяти вещей, предуготованных в сумерки шестого дня творения.