Краткая история США читать онлайн - Роберт Римини

Краткая история США

Роберт В. Римини

История США была бурной, кровавой и захватывающей. Начиная с эпохи Великих географических открытий, когда отчаянные мореплаватели отправлялись за сказочными богатствами к неизведанным берегам, эти края пережили немало потрясений: колонизация и Война за независимость, Гражданская война и освоение Дикого Запада, развитие промышленности и Великая депрессия… Земля мечты, земля надежды, эта страна стала домом для иммигрантов со всего света – авантюристов, золотоискателей и просто искателей лучшей доли, которые принесли с собой свои обычаи и традиции. История США не похожа ни на какую другую, она читается как приключенческий роман, повествующий о невероятных и увлекательных событиях.

Роберт В. Римини

Краткая история США

Посвящается Джоан, которая приносит в мою жизнь только радость

Robert V. Remini

A SHORT HISTORY OF THE UNITED STATES

© Copyright © 2008, 2009 by Robert V. Remini

© Алексанян О., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015

КоЛибри

Введение

Несколько лет назад мой друг, редактор Harper Collins Publishers Хью Ван Дюсен, в разговоре со мной заметил, что уже более шестидесяти, если не семидесяти, лет никто не писал краткую историю Соединенных Штатов, и предложил мне взяться за такую книгу. Воодушевленный этой идеей, я приступил к созданию краткого исторического повествования о Соединенных Штатах, занимательного для широкой публики и содержащего не только рассказ об основных вехах американской истории начиная с прибытия коренных американских племен в Западное полушарие и до наших дней, но и о некоторых важнейших событиях, повлиявших на развитие страны. Мне хотелось показать, как за несколько веков сложился типичный американец, как республика превратилась в демократию и как выглядело американское общество в разные столетия. Кроме того, я хотел, чтобы в книгу непременно вошли все ключевые факты политической, социальной, экономической, дипломатической, интеллектуальной и культурной жизни. И вот результат моих усилий.

Когда в 2008 г. печаталась эта книга, страна была увлечена яростной предвыборной борьбой. Тогда мы даже не знали, кто будет избран кандидатом от Демократической и Республиканской партий, поэтому я предпочел не заниматься предсказаниями о том, кто станет кандидатом и кто в итоге победит в президентской гонке.

Ко времени выхода «Краткой истории США» результаты выборов были известны, и я могу обратиться к ним в этом введении.

После долгой, ожесточенной и изматывающей кампании по проведению предварительных выборов в каждом штате из двух кандидатов – сенатора Хиллари Клинтон от Нью-Йорка и сенатора Барака Обамы от Иллинойса – кандидатом от Демократической партии был выбран Обама. Республиканцам понадобилось меньше времени, чтобы определиться со своим кандидатом – сенатором от Аризоны Джоном Маккейном. Кандидатом в вице-президенты Обама выбрал сенатора от Делавэра Джозефа Байдена, который в избирательном списке значился экспертом по международным делам. Маккейн, желая привлечь консервативно-религиозное правое крыло своей партии, выбрал губернатора Аляски Сару Пэйлин, во время кампании едва ли не ставшую знаменитостью, но вскоре продемонстрировавшую полное отсутствие качеств, необходимых, чтобы так близко подойти к возможному президентству.

Затем последовала отвратительная, подчас злобная борьба, в которой Обама, призывая к переменам в работе правительства, вел себя более подобающим для президента образом, чем Маккейн, чья президентская кампания, и без того непоследовательная и путаная, становилась все более жесткой и переходящей на личности.

Кампания Обамы оказалась прекрасно организованной и весьма эффективной, он обладал большей привлекательностью для молодежи и независимых избирателей, и количество людей, посещавших встречи с ним, выросло до сотен тысяч, к тому же его поддержало множество волонтеров, увлеченно работавших на выборах. Число избирателей, приходивших на встречи с Маккейном, возросло лишь после того, как к его команде присоединилась привлекательная и напористая Пэйлин, но связи Маккейна с крайне непопулярным президентом Джорджем Бушем-младшим и неожиданные ухудшения в экономике после банкротства банка Lehman Brothers и финансовых неурядиц в нескольких больших и важных компаниях фактически гарантировали его поражение.

4 ноября 2008 г. рекордное число американцев пришли к избирательным урнам и в качестве нового президента предпочли Маккейну Обаму. Он одержал уверенную победу, получив 66882230 голосов избирателей и 365 голосов выборщиков, в то время как за Маккейна проголосовал 58343671 избиратель и 173 выборщика. Эти выборы стали действительно историческими, поскольку Обама был первым афроамериканцем, избранным президентом США. Он приступил к своим обязанностям 20 января 2009 г.

К концу 2008 г., когда страна все глубже погружалась в рецессию и конгресс выделил сотни миллиардов долларов на поддержку проблемных отраслей, все поверили, что началась новая эра.

Консервативные представления об ограничении власти правительства, сокращении государственного регулирования и дефицитном бюджете, которые некогда поддерживал президент Рональд Рейган, были развенчаны. Остается только наблюдать, как будет развиваться страна и какой окажется эта новая эра. Без сомнения, она станет еще одним волнующим этапом в истории США.

1. Открытие и заселение Нового Света

Открытие и заселение западного полушария окружены множеством интригующих тайн. Кто были те люди, которые первыми заселили Северную и Южную Америку? Почему они пришли? Как они туда попали? Как долго длилось их переселение? По одной из гипотез, перемещение людей в Новый Свет началось, когда они пересекли полоску земли, в то время соединявшую Сибирь и Аляску, но позднее ушедшую под воду из-за таяния ледников и ныне превратившуюся в Берингов пролив. Возможно, эти первобытные люди стремились осваивать новые территории или нуждались в источниках пищи, а быть может, они искали лучших климатических условий или бежали от преследований по религиозным причинам, в поисках более благоприятных мест для исповедования своих особых верований. Кто знает?

Разумеется, некоторые ученые утверждают, что древние люди прибыли морем, и несколько современных исследователей пытались продемонстрировать, как они могли это сделать. Но если и в самом деле в Новый Свет их привел сухопутный маршрут, то когда это случилось? Как давно? Ближайшая догадка – и это только догадка, – что это произошло 50000 лет назад, если не больше. Но была ли это одна долгая миграция в течение ряда лет или она происходила спорадически на протяжении длительного периода времени? Ученые предположили, что миграция завершилась 2000 лет назад и велась группами, состоявшими из больших семей. Со временем эти люди поселились во всех пригодных для обитания регионах вплоть до самых южных, включая множество прибрежных островов, особенно у восточного побережья. Первопоселенцы обосновались на пространстве, растянувшемся в длину с севера на юг почти на 18 тысяч километров и в ширину с востока на запад на 5 тысяч километров, а местами и более. Они создали много разных культур,

главным образом в зависимости от регионов, где обрели постоянное место жительства, и говорили по крайней мере на 300 языках. Отдельные родовые общины послужили основой для формирования племен, или народностей, а правящая верхушка обычно состояла из совета старейшин и выбранных ими вождей рода. Во главе племени стоял главный вождь, которого выбирали от одного из основных родов, но многие функции управления осуществлялись внутри рода или семьи.

Древние американцы занимались в основном охотой, рыболовством, собирательством и земледелием, но их возможности были ограничены тем, что они не знали колеса и не имели таких домашних животных, как лошадь и корова. Они не обладали навыками в металлургии, помимо ковки меди для изготовления примитивных орудий и золота и серебра для украшений.

Ни одно из сотен племен, которые проживали к северу от теперешней Мексики, не имело алфавита или письменного языка. Для записи важных событий прибегали к пиктограммам, а для связи на расстоянии применяли язык жестов и дымовые сигналы. На юге общество с более развитой культурой возникло у ацтеков и инков. Ацтеки имели письменность и обладали познаниями в математике и архитектуре. Их большие каменные храмы возвышались над городами и селениями. Высказываются предположения, что культурный уровень этих южных народов в VIII в. был выше, чем в странах Западной Европы. Но тут же возникает вопрос: почему их культура застыла на этом уровне и перестала развиваться? Это еще одна тайна, которую нельзя удовлетворительно объяснить имеющимися в настоящее время данными.

Есть и другие загадки. Согласно скандинавским сагам, около 1000 г. викинги во время плавания из Исландии в Гренландию из-за шторма сбились с курса и высадились в Новом Свете. Где именно они нашли убежище, остается неясным. Немного позже Лейф Эриксон и его команда повторили это путешествие и достигли Ньюфаундленда или, возможно, побережья современной Новой Англии. Они устроили лагерь и исследовали большую территорию, без сомнения посетив земли, которые позже стали частью Соединенных Штатов Америки. В дальнейшем другие викинги, возможно, заплывали в глубь континента по реке Святого Лаврентия. В любом случае викинги так и не создали постоянных поселений в Новом Свете, и их открытия ни к чему не привели. Прошло еще несколько веков, прежде чем в Западной Европе произошли важные социокультурные сдвиги, которые впоследствии привели к миграции многих европейцев в Новый Свет.

Эти перемены, несомненно, начались с Крестовых походов. В 1095 г. папа Урбан II призвал христиан к освобождению Святой земли от мусульман. Тысячи европейцев откликнулись на его призыв и отправились на Восток, где столкнулись с экзотической культурой и образом жизни, которые будоражили их воображение. Из походов они возвращались с новыми замыслами, стремясь и дальше пользоваться диковинами, которые увидели на Востоке, такими как пряности, хлопок и шелковые ткани. Мечты о чудесах Востока еще сильнее разжег рассказ Марко Поло о дальних путешествиях и жизни в Китае («Книга чудес света», фр. Livres des merveilles du monde, XIII в.), о золоте и серебре, пряностях и шелковых одеждах, захвативший воображение европейцев. Тогда были разведаны торговые пути, по которым восточные товары попадали на европейский рынок. Вскоре феодальную, сельскохозяйственную, закрытую экономику средневекового мира сменила экономика капиталистическая, основанная на торговле, деньгах и кредите. Разрастались старые города, возникали новые. Развитие городов привлекало ремесленников, которые совершенствовали свое мастерство, положив начало технической революции. Печатный станок сделал возможным широкое распространение книг, что, в свою очередь, способствовало росту просвещения и основанию в ряде городов университетов. Появились компас и астролябия, с которыми стало безопаснее плавать по морям, и моряки отныне могли прокладывать маршруты к прежде неизвестным землям.

Все эти и многие другие, менее заметные нововведения постепенно меняли средневековую авторитарную и жесткую систему воззрений и занятий. Власть папы и епископов, которые управляли католической церковью, в молодых национальных государствах уступила место власти монархов и титулованной знати. А после того как Мартин Лютер поместил список из 95 тезисов на двери Замковой церкви в Виттенберге, положив тем самым начало Реформации, христианская религия уже больше не опиралась на один-единственный набор догматов.

Капитализм, протестантизм и национальные государства под управлением честолюбивых самодержцев – все это легло в основу современной Европы.

Когда астролябия позволила мореплавателям определять широту, на которой находятся их корабли, бесстрашные исследователи отважились заплывать все дальше на юг вдоль побережья Африки. Португальский инфант Энрике, вошедший в историю как Генрих Мореплаватель, одну за другой снаряжал экспедиции, которые в конце концов пересекли экватор и достигли самого юга Африки. В 1498 г. Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды, пересек Индийский океан и достиг Индии, где объявил туземцам, что он прибыл торговать.

Попасть на Восток кратчайшим путем и возвратиться с золотом, серебром, пряностями и другими экзотическими товарами для многих стало честолюбивой мечтой. Итальянский мореплаватель Христофор Колумб считал, что быстрее достигнет Востока, плывя прямо на запад, а не вокруг Африки. Несмотря на возражения советников, которые считали долгое плавание на небольших каравеллах слишком опасным и рискованным, Изабелла Кастильская, чей брак с Фердинандом, королем Арагона, положил начало объединению Испании, согласилась финансировать экспедицию. И 3 августа 1492 г. корабли «Нинья», «Пинта» и «Санта-Мария» с 90 моряками вышли из гавани города Палос-де-ла-Фронтера и после непродолжительной остановки на Канарских островах у побережья Африки направились в сторону заходящего солнца. Безусловно, для такого путешествия требовались огромное мужество и превосходные навыки навигации. 12 октября в два часа пополуночи Колумб и его команда обнаружили остров, который мореплаватель назвал Сан-Сальвадор (позднее остров Уотлинга в составе Багамских островов). Затем Колумб открыл более крупный остров, который назвал Эспаньолой (ныне остров Гаити), и нарек приветствовавших его туземцев индейцами, ошибочно полагая, что прибыл в Индию, а Китай находится дальше на западе. Колумб вернулся домой, где его чествовали как героя, и совершил еще три плавания в Новый Свет, но так и не нашел сокровищ и пряностей и умер, пребывая в заблуждении, будто достиг Азии.

Последующие путешествия в Новый Свет, совершенные искателями приключений из Португалии и Испании, побудили монархов этих стран подписать в 1494 г. Тордесильясский договор, установивший в 1770 километрах к западу от Канарских островов демаркационную линию, протянувшуюся по меридиану от полюса до полюса. По этому договору земли к западу от линии раздела отходили к Испании, а земли к востоку от нее – к Португалии.

Поиски путей в Азию и сокровищ, которые надеялись найти авантюристы, продолжались и в следующем столетии. Еще один итальянский мореплаватель, Америго Веспуччи, совершил несколько путешествий вдоль

восточного побережья южной части нового континента и оставил захватывающие, хотя и не слишком соответствующие действительности записи о том, что он назвал «Новым Светом», которые привлекли внимание картографов и географов. В 1507 г. немецкий картограф Мартин Вальдземюллер, опубликовавший описания Веспуччи, предложил в его честь назвать Новый Свет Америкой. Так континенты в Западном полушарии получили новое имя.

Вскоре на запад в поисках удачи и славы устремились другие испанские искатели приключений. Эти конкистадоры, жестокие, беспощадные солдаты, которые, стремясь обрести вожделенные богатство и славу, не щадили ни индейцев, ни испанцев, обошли Новый Свет и завоевали для Испании империю. Помимо всего прочего, они были убеждены, что, обращая язычников в христианство, выполняют волю Божью.

Эрнан Кортес, исключительно жестокий, но талантливый предводитель, отправился в Новый Свет в 1504 г. Он участвовал в завоевании Кубы, а позже командовал экспедицией на полуостров Юкатан, где услышал рассказы о несметных богатствах, находящихся дальше на западе, у ацтеков, которые называли себя «мешика». С пятью сотнями солдат он двинулся на поиски этих богатств. Монтесума, император ацтеков, считал Кортеса вернувшимся, как то предсказывали ацтекские мифы, богом Кецалькоатлем и в знак приветствия послал ему дары: продовольствие и огромный, размером с колесо фургона диск в форме солнца, сделанный из чистого золота. Испанцы поняли, что напали на след баснословных сокровищ, и вознамерились их присвоить. Сообразительный и изобретательный Кортес сыграл роль бога Кецалькоатля и в 1519 г. захватил в плен Монтесуму, который за свое освобождение заплатил огромный выкуп. При поддержке соседних племен, ненавидевших мешика, Кортес покорил ацтеков и с помощью ружей и пушек перебил множество туземцев. Его завоеваниям способствовали принесенные его войском оспа, грипп, корь и сыпной тиф, к которым у местных жителей не было иммунитета.

Добыча, захваченная у мешика, вдохновила и других конкистадоров пуститься на поиски драгоценных металлов. Франсиско Писарро, один из таких ищущих славы авантюристов, узнал о цивилизации, расположенной дальше к югу, на месте нынешнего Перу. В этих краях он мог бы обрести богатство, которого так жаждал. После нескольких неудачных экспедиций Писарро заручился поддержкой императора Священной Римской империи Карла V, предоставившего ему помощь в обмен на пятую часть будущих сокровищ. В 1531 г. конкистадор с несколькими сотнями солдат отправился в поход и обнаружил цивилизацию инков в Перу. Подавив их сопротивление и убив императора Атахуальпа, он захватил горы золота и серебра.

Эти открытия и копи, приносившие несметные богатства, со временем превратили Испанию в самую могучую державу Европы. Но золотые и серебряные реки вызвали в стране инфляцию, из-за которой цены взлетели до небес.

Испанцы наводнили обе Америки. В 1565 г. испанский монарх послал Педро Менендеса де Авилеса закладывать поселения вдоль побережья Северной Америки, и в сентябре того же года Менендес основал Сан-Агустин во Флориде. Это было первое европейское поселение в Северной Америке. Колонии возникли и на Карибских островах, и в Центральной и Южной Америке, куда были назначены вице-короли, управлявшие колониями от имени монарха. Но абсолютная власть оставалась у короля, правившего через Совет по делам Индий в Испании, который назначал должностных лиц и разрабатывал законы и правила для колоний.

Испанское общество в Америках делилось на категории. Представители высшего сословия были рождены в Испании и назывались пенинсуларами. Затем шли те, кто родился в Америке от испанских родителей. Их называли креолами, и большинство из них были землевладельцами. Эти две группы составляли высший класс общества в Новой Испании. Те, в ком текла испанская и индейская кровь, были известны как метисы. Ниже на социальной лестнице стояли туземцы, которые приняли испанский образ жизни и культуру и представляли обширный трудовой класс. За ними шли мулаты – те, в ком текла смешанная европейская и африканская кровь, а на самой нижней ступени находились черные рабы, привезенные из Африки для работы в шахтах и на полях испанских завоевателей. Важное место занимала Римско-католическая церковь. Как и в Испании, церковь и государство были тесно связаны и действовали во взаимных интересах.

В 1513 г. Васко де Бальбоа открыл Тихий океан, а Хуан Понсе де Леон – Флориду. В 1519 г. Фернан Магеллан отплыл из Санлукар-де-Баррамеды на запад, надеясь достичь Азии. Впоследствии он погиб в схватке с туземцами на Филиппинских островах, а в 1522 г. в Испанию из 5 судов с 250 моряками на борту, совершив первое кругосветное плавание, вернулся только один корабль с 18 моряками.

В 1539–1542 гг. Эрнандо де Сото предпринял завоевательный поход на север от Мексики, туда, где сейчас находятся штаты Джорджия и Северная и Южная Каролина, а затем на запад, через территорию современных штатов Теннесси, Алабама, Миссисипи и Арканзас. А в 1540 г. Франсиско Васкес де Коронадо с войском проник из Мексики в глубь Северной Америки в поисках легендарных Семи городов Сиболы, вымощенных золотом[1 - Согласно распространенному в Кастилии и Португалии поверью, во время арабского нашествия семь благочестивых епископов Вестготского королевства отплыли в Атлантический океан и достигли острова, где основали семь поселений.]. В 1542 г. Хуаном Кабрильо была исследована Калифорния. Чтобы обращать индейские племена в христианство, католические священники организовывали миссии.

Впечатляющие успехи Испании, создавшей мировую империю и награбившей сказочные сокровища, побуждали другие государства Европы следовать ее примеру и захватывать земли для колонизации. Франция начала создавать империю в 1534 г., когда король поручил Жаку Картье найти северо-западный путь к обеим Индиям. Вместо этого Картье в ходе нескольких экспедиций объявил французскими восточную половину Канады и земли между Аппалачскими горами и рекой Миссисипи. Позже Самюэль де Шамплен исследовал область реки Святого Лаврентия и основал города Квебек и Монреаль. Прибыльный пушной промысел в районе Великих озер стал источником богатства, но не привлекал значительного количества французских поселенцев. Основную часть населения Новой Франции составляли индейцы, и Шамплен заключил союз с племенем гуронов, благодаря которому им удалось нанести поражение своему давнему врагу – ирокезам.

Ирокезы, вероятно, стояли на более высокой ступени развития, чем другие индейцы. Они жили к югу от реки Святого Лаврентия и озера Онтарио. В эту группу входили племена сенека, онондага, мохока (могавки), кайюга и онейда, к которым позднее присоединились тускарора, образовав устойчивый союз ирокезоязычных племен – Лигу шести народов.

Далее на север, выше реки Святого Лаврентия, жили алгонкинские племена, главным образом гуроны, заключившие союз с французами, нуждавшимися в пушнине, а в этих землях популяция бобра была самой значительной. Ирокезы воевали с гуронами из-за мехов, которые они обменивали на ружья. Так началась череда индейских войн, в ходе которых ирокезы едва не вытеснили французов из Северной Америки.

В свою очередь,

голландцы пытались расширить свои владения и завоевать новые богатства. В 1609 г. Генри Гудзон проплыл вверх по реке, которая теперь носит его имя, и основал фактории. Голландская Ост-Индская компания контролировала несколько таких факторий. Наиболее важными были Новый Амстердам на острове Манхэттен и форт Оранж, переименованные в Нью-Йорк и Олбани, когда англичане заняли их в результате войны с Голландией. Голландцев, как и французов, в первую очередь интересовала пушнина, а не колонизация, и они также выменивали у ирокезов меха на ружья.

Были там и англичане, те самые англосаксы, жившие на островах в Северном море и защищенные морями, которыми вскоре стали править. Эти обладатели крепких кораблей и еще более крепкого характера бороздили океан, чтобы создать империю. Еще в 1497 г., при короле Генрихе VII, итальянец Джованни Кабото, более известный как Джон Кабот, искал западный путь на Восток вначале вдоль Ньюфаундленда, а годом позже южнее, вдоль побережья Северной Америки, тем самым обеспечив Англии права на значительную часть того, что позже стало Соединенными Штатами Америки. Но только при королеве-протестантке Елизавете I англичане всерьез заинтересовались Новым Светом. По большей части они наносили удары по испанскому могуществу, нападая в открытом море на торговые суда и корабли, перевозившие сокровища из Нового Света. Пираты, такие как Джон Хокинс и Фрэнсис Дрейк, доставляли королеве награбленные золото и серебро. Елизавета отрицала любую связь с этими пиратскими набегами, но при этом посвятила в рыцари Дрейка, совершившего кругосветное путешествие и сказочно разбогатевшего. В 1588 г. испанский король Филипп II послал к берегам Англии Непобедимую армаду из 130 кораблей, вооруженных тысячами пушек, рассчитывая покорить англичан и вернуть их в лоно католичества. Столкнувшись с неустрашимыми британскими моряками и их маневренными кораблями, а также с безжалостными бурями, Армада понесла тяжелые потери, и лишь половина ее кораблей вернулась к родным берегам. Теперь Англия могла претендовать на значительную часть Североамериканского континента.

Несколькими годами раньше, в 1585 г., сэр Уолтер Рэли послал группу поселенцев, которые высадились на островке у побережья сегодняшней Северной Каролины и назвали его Роанок. Но из-за нападения Непобедимой армады англичанам стало не до снабжения поселения на Роаноке, а когда в 1591 г. помощь все-таки прибыла, остров оказался безлюдным. Тайна исчезновения поселенцев на острове Роанок так и осталась нераскрытой.

Но предприимчивые английские негоцианты не оставляли попыток колонизировать Новый Свет, рассчитывая повторить успех испанских завоевателей. Группа купцов с целью колонизации Северной Америки основала акционерное общество, Лондонскую компанию, акции которой продавались по 12 фунтов 10 шиллингов. Хартия, дарованная акционерному обществу Яковом I Стюартом, занявшим английский престол после смерти Елизаветы в 1603 г., давала право осваивать земли от побережья Атлантики до самого Тихого океана. Земли эти в честь Елизаветы I, никогда не выходившей замуж и известной как «королева-девственница» (The Virgin Queen), были названы Вирджинией. В декабре 1606 г. из Англии отплыли корабли «Сьюзан Констант», «Гудспид» и «Дискавери». Колонисты высадились в Вирджинии в апреле 1607 г. и основали поселение, в честь короля Якова I названное Джеймстауном.

Колонисты искали золото, но его здесь не было. Условия в треугольном форте, который они построили, ухудшались с каждым месяцем. Джон Смит принял управление колонией страшной зимой 1609/10 г., известной как «голодное время». Выжившие ели коренья, желуди, ягоды и даже своих лошадей. Колонисты получили помощь от племен союза поухатан, которые научили их выращивать кукурузу и показали, где ловится рыба. Но из-за ненасытности англичан отношения с индейцами стали напряженными, и Смит во время исследовательской экспедиции был захвачен в плен группой охотников. Его передали Опечанканоху, по-видимому сводному брату вождя Поухатана. Смиту грозила смерть. Еще мальчиком в 1559 г. Опечанканоха похитили испанцы и отправили в Испанию изучать западные обычаи, язык и культуру. Он должен был стать переводчиком и даже получил испанское имя дон Луис де Веласко. В конце 1570-х гг., вернувшись на родину, Опечанканох отказался от испанских обычаев и занял руководящее положение в племени поухатан. Вполне вероятно, что он сыграл не последнюю роль в убийстве миссионеров, сопровождавших его на обратном пути в Вирджинию. Скорее всего, он убил бы и Джона Смита, если бы не Покахонтас, любимая дочь вождя Поухатана.

В то время Покахонтас было всего 11 лет, и вряд ли она действовала из романтических побуждений. Ряд историков высказывают предположение, что она участвовала в широко распространенном у индейцев ритуале «казни и спасения». Умоляя сохранить жизнь Смиту, девочка могла исполнять обряд алгонкинов, с помощью которого вождь Поухатан демонстрировал власть над жизнью и смертью, принимая Смита и поселенцев Джеймстауна под свое верховное владычество. Он предоставил им защиту в обмен на признание своего главенствующего положения. Какой бы ни была истинная причина действий Покахонтас, она подружилась и с другими английскими поселенцами, приняла христианство и в 1614 г. вышла замуж за одного из поселенцев, Джона Рольфа, тем самым гарантировав мирное сосуществование между индейцами и колонистами. Позже Покахонтас отправилась в Англию, где ее приняли с должным почетом, учитывая ее положение среди индейцев. Индейская принцесса была представлена королю и королеве. К несчастью, Покахонтас заразилась оспой и умерла в возрасте 22 лет.

Вместо золота колонисты обнаружили другое сокровище – табак, который индейцы курили с незапамятных времен. В Европе эта «дурная привычка», как назвал ее король Яков, быстро вошла в моду, и благодаря растущему спросу у поселенцев появился товар, необходимый им для выживания. Прибыль от торговли табаком привлекала в Америку все больше английских поселенцев, и вскоре здесь появились крупные табачные плантации, а Вирджиния стала процветающей колонией.

Управлять Вирджинией Лондонская компания послала Томаса Дейла, человека военного, и он, чтобы обеспечить дальнейшее существование общины, установил там жесткие порядки. В 1619 г. компания поручила губернатору созывать от каждого из поселений по два представителя с тем, чтобы они заседали в Джеймстауне как совещательный орган. 22 землевладельца собрались в городской церкви и, пренебрегая инструкциями компании, приняли ряд законов, направленных против азартных игр, пьянства, безделья и нарушения субботы. Палата горожан, как ее стали называть, затем разъехалась, но с самого начала стало ясно, что английские поселенцы готовы идти своим путем и самостоятельно справляться с тем, что могло угрожать их безопасности и доходам. Их поведение продемонстрировало степень независимости, к которой будут стремиться будущие законодательные органы Северной Америки, утверждая право решать собственные проблемы по-своему.

По мере того как поселенцы в Джеймстауне и вокруг него богатели, их число постоянно росло, и уже в 1620 г. здесь насчитывалось около 2 тысяч колонистов. Опечанканох, с

тревогой наблюдавший за неуклонным укреплением власти белых людей в ущерб власти племенного союза поухатан, решил положить этому конец. Рано утром 22 марта 1622 г. в нескольких поселениях появились невооруженные и дружески настроенные индейцы. Внезапно они выхватили топорики и мушкеты и набросились на местных жителей. Развеять опасения колонистов показным дружелюбием, а затем внезапно напасть и перебить их было типичной уловкой индейцев. Они уничтожили около трети поселенцев, которые ответили огнем на поражение и попытались вытеснить племя дальше на запад. Убийства и последовавшие беспорядки были настолько массовыми, что король Яков в 1624 г. отменил хартию Лондонской компании и сделал Вирджинию королевской колонией. Но изменения в управлении не прекратили кровопролитие. Через некоторое время после смерти Поухатана, вероятно в 1628 г., Опечанканох стал верховным вождем и возобновил боевые действия, хотя и нерегулярные. В 1644 г. он начал то, что колонисты назвали «большим наступлением», и убил более 500 колонистов. Однако вождь состарился, ему было уже около ста лет, и его власть ослабела. Он был захвачен и после недолгого пребывания в остроге убит. Так закончилась война Поухатан.

В перерывах между сессиями палата горожан делала все возможное, чтобы собираться регулярно, и в 1639 г. король поручил губернатору созывать палату горожан ежегодно, признав то, что стало уже обычной практикой.

Не все поселенцы приезжали в Америку за золотом или другой выгодой, многие эмигрировали в поисках религиозной свободы. После протестантской Реформации и религиозных войн между представителями различных сект и вероисповеданий преследование по религиозным мотивам было в порядке вещей. В Англии монархи возглавляли Англиканскую церковь, которая противостояла Римско-католической, хотя англиканство сохранило немало католических обрядов и ритуалов. Протестанты, считавшие, что церковь Англии нуждается в очищении от таких атрибутов, стали известны как пуритане. Еще более радикальные протестанты стремились вообще отделиться от Англиканской церкви.

Группа английских религиозных диссидентов в стремлении к еще большей религиозной свободе бежала в 1608 г. в Голландию, но жизнь в этом иностранном государстве совершенно не отвечала их чаяниям и нраву, и они решили перебраться на новые земли. Получив от Лондонской компании разрешение на поселение в Вирджинии, эти диссиденты покинули Голландию, отплыв в Новый Свет на галеоне «Мэйфлауэр».

До Вирджинии они, впрочем, не добрались. Высадились колонисты у мыса Код, причалив к Плимутской скале 21 ноября 1620 г. Но прежде чем покинуть корабль, чтобы основать колонию, 41 человек подписал соглашение, в котором они клялись в верности «почитаемому суверену, королю» и «обязались объединиться» в «гражданскую политическую организацию». Далее они закрепили намерение основать колонию и подчиняться законам, которые сочтут «подходящими и соответствующими общему благу колонии». Мэйфлауэрское соглашение стало авторитетным источником, в соответствии с которым колонисты издавали собственные законы и выбирали должностных лиц. После этого они сошли на берег.

Стоит отметить, что поселенцы достигли письменной договоренности, закрепив свое мнение об управлении и принципах, на которых будет строиться их общество. Мэйфлауэрское соглашение – первый из многих документов, декларировавших принципы, которые будут положены в основу правительства и политической системы жителей Нового Света. В дальнейшем у американцев вошло в обычай использовать письменный документ как авторитетный источник при провозглашении принципов и процедур, которыми должны руководствоваться все члены общества.

Пилигримам, как обычно называют первопоселенцев, повезло: их встретили два индейца, говорившие по-английски, Сканто из племени потаксет и Самосет из племени пемаквид, и помогли им заключить мирное соглашение с местными племенами. Индейцы научили первопоселенцев выращивать кукурузу и показали места для ловли рыбы и охоты. Колония выжила и процветала, а колонисты благодарили Бога за свою счастливую судьбу.

В Англии Карл I, сменивший «почтенного суверена» Якова I, в 1629 г. дал группе пуритан хартию на образование Компании Массачусетского залива. В соответствии с этой хартией они могли основать к северу от Вирджинии колонию, которую Джон Смит впоследствии назвал Новой Англией. Джон Уинтроп, как и многие пуритане, был обеспокоен нравственным состоянием Англии и будущим религии. Он решил эмигрировать, взяв с собой ближайших родственников. Уинтроп занимал видное положение в компании, и его избрали главой «Великого переселения» пуритан в Америку. 22 мая 1630 г. эскадра из 17 кораблей с более чем 1000 мужчин, женщин и детей на борту покинула Англию и прибыла в Америку 12 июня 1630 г. Со временем пуритане обосновались в Бостоне с Джоном Уинтропом в качестве губернатора. По прибытии Уинтроп заверил своих последователей, что, если они станут держаться вместе, «как один человек», Бог защитит их и обеспечит их процветание. «Мы должны иметь в виду, что будем подобны городу на холме и глаза всех будут устремлены на нас: поэтому, если мы будем кривить душой перед Богом в деле, которое начали, и таким образом вынудим Его лишить нас помощи, которую Он нам сейчас оказывает, мы ославим себя и станем притчей во языцех для всего мира…»[2 - Из проповеди «Образец христианского милосердия» Джона Уинтропа, которую он произнес, пересекая Атлантику в 1630 г. Ключевое понятие проповеди – «Город на холме» (Ис. 2: 2–3, Мф. 5: 14).] Колонисты считали, что заключали «ковенант» – соглашение между Богом как верховным правителем и людьми – для построения общества, основанного на учении Библии. Церковь, государство, семья и отдельные люди объединились в единое целое, чтобы создать систему управления и сообщество, соответствующие требованиям Всевышнего. Многие из поселенцев были хорошо образованны и имели средства для того, чтобы обзавестись собственным делом, заниматься торговлей или сельским хозяйством. За несколько лет население колонии выросло до 20 тысяч человек, живших в близлежащих городах.

Компания Массачусетского залива приняла решение перенести в Америку всю свою деятельность вместе с хартией, а это означало, что отныне у них не было необходимости получать разрешения или следовать указаниям из Англии. В значительной степени компания стала самостоятельной. Колонией управлял губернатор и 18 помощников, которые избирались фрименами[3 - Фримены (от англ. freeman – свободный человек) – люди, самостоятельно оплатившие переезд в Новый Свет, в отличие от сервентов, обязавшихся отработать путь через Атлантику.]. Этот орган назывался генеральным советом. В 1634 г. Массачусетский генеральный совет позволил каждому поселению избирать представителей, которые имели право заседать вместе с помощниками губернатора, а 10 лет спустя преобразовался в двухпалатный законодательный орган, издававший законы для всей колонии Массачусетского залива.

Но нашлись и недовольные, возражавшие против отдельных постановлений и действий или системы правления в целом. Одним из них был Роджер Уильямс, молодой пуританин, который возглавлял конгрегацию в Сейлеме и,

с точки зрения бостонского духовенства, проповедовал откровенную ересь. Уильямс уважал индейцев и их культуру и не пытался обратить их в христианство. Он полагал, что люди могут по-разному поклоняться Богу, и терпимо относился к различным толкованиям Библии. Уильямс проповедовал, что Божий дар веры в том виде, в каком он сложился в душе верующего, и есть единственный путь к его спасению. Его выслали из колонии, поскольку он поставил под сомнение право гражданских властей насаждать религиозные убеждения. Чтобы избежать отправки в Англию, Уильям переселился в необжитый уголок Новой Англии и с группой последователей основал поселение Провиденс, первую общину Род-Айленда, где стали возможными религиозная свобода и разделение церкви и государства. В 1644 г. он получил хартию для своей колонии.

Еще одна бунтарка, Энн Хатчинсон, проводила у себя дома собрания, где обсуждались религиозные вопросы и проповеди священнослужителей. Она учила, что святость приходит к человеку через Божественное откровение, то есть через непосредственное общение верующего с Богом, которое и дает познание святой истины. Энн привлекла значительное число последователей и, обвиненная в «ереси антиномизма», в 1637 г. была изгнана из колонии. Со своими соратниками она отправились в Род-Айленд и присоединилась к последователям Роджера Уильямса. Позднее она и ее семья были убиты индейцами.

Одним из самых популярных проповедников в Массачусетской колонии был Томас Хукер, что вызывало зависть других проповедников, и прежде всего старшего проповедника колонии Джона Коттона. Не дожидаясь высылки, Хукер решил повести свою конгрегацию через лесные дебри к долине реки Коннектикут, где его последователи поселились в Хартфорде, Виндзоре и Уэтерсфилде. Хукер лично участвовал в создании Основных законов Коннектикута. Как и в Род-Айленде, но в отличие от Массачусетса принадлежность к церкви не являлась условием для участия в голосовании, а священникам не разрешалось участвовать в политической жизни. В 1662 г. этой колонии была дарована хартия.

Желая учредить колонию, лояльную Англиканской церкви и способную конкурировать с Массачусетсом, сэр Фердинандо Горджес получил хартию на создание поселения в Мэне, но умер прежде, чем сумел привлечь иммигрантов. Его наследники продали хартию Массачусетсу, и, таким образом, Массачусетс и Мэн объединились. Провалилась и еще одна попытка колонизации северной части Новой Англии в районе сегодняшнего Нью-Хэмпшира. Впоследствии, в 1638 г., здесь нашел прибежище другой проповедник, изгнанный из Массачусетса, Джон Вилрайт, зять Энн Хатчинсон. Изначальная хартия была отменена, и в 1679 г. Нью-Хэмпшир стал королевской колонией.

Католики также искали убежища в Новом Свете. Джордж Кальверт, первый лорд Балтимор, обратившись в католицизм, получил хартию, чтобы основать колонию для своих единоверцев. Сотни тысяч гектаров становились его частной собственностью, и тем, кто собирался поселиться на этой земле, предстояло платить ему земельный налог – квитренту, а он, в свою очередь, обязан был направлять королю «две индейских стрелы» каждую Пасху. Полномочия Кальверта позволяли ему назначать губернатора, судей и советников, создавать судебную систему и учреждать законодательные органы. Но Джордж Кальверт умер прежде, чем король окончательно утвердил этот проект, и в 1632 г. он перешел по наследству к сыну Кальверта, Сесилу, второму лорду Балтимору, который сразу же направил экспедицию, чтобы основать колонию Мэриленд. К несчастью, выделенные ему земли вдавались в территории, предоставленные Вирджинской компании, что неоднократно приводило к конфликтам между властями колоний. Кальверт рассчитывал диктовать поселенцам свои условия, они же придерживались на этот счет другого мнения. В 1635 г. первый законодательный орган Мэриленда настоял на своем праве принимать собственные законы, и Кальверт не стал с этим спорить. Вопреки его надеждам массового притока католиков в Мэриленд не наблюдалось, зато щедрыми земельными наделами соблазнились многие протестанты, и к концу века они по численности в десять раз превосходили католиков. В 1649 г. Ассамблея Мэриленда согласилась с предложением лорда Балтимора и приняла Закон о веротерпимости, заявив, что ни один человек, верящий во Христа, не подвергнется преследованиям за исповедание своей веры. Впрочем, эта веротерпимость оставалась ограниченной, поскольку на нехристиан она не распространялась.

Таким образом, за сравнительно короткий период в английских колониях в Америке развились три формы правления: королевская, корпоративная и частная.

Еще одна частная колония возникла по милости Карла II, пожаловавшего земли восьми своим придворным, поддержавшим его в 1660 г., во время реставрации монархии после пуританской революции, в ходе которой в 1649 г. был казнен его отец, Карл I, и установлена диктатура Оливера Кромвеля. Колония располагалась между Вирджинией и испанской Флоридой, а хартия ей был дарована в 1663 г. «Лорды-собственники» предполагали привлечь поселенцев с Барбадоса, из Вирджинии и Новой Англии и получать прибыль от торговли рисом, имбирем и шелком. Новую колонию назвали Каролиной в честь жены Карла, королевы Каролины. Ее отличительной чертой был план управления, составленный одним из «лордов-собственников», Энтони Эшли Купером, графом Шефтсбери, и его секретарем Джоном Локком. Он назывался «Фундаментальные конституции Каролины» и имел целью привить Америке феодальную систему с резко выраженной социальной иерархией, включая титулы, и по аналогии иерархическую судебную систему. И, хотя этот документ признавал и легализовал рабство – Каролина стала первой колонией, сделавшей это открыто, – он предусматривал свободу вероисповедания и представительное собрание. Эти благодатные края привлекали поселенцев, пренебрегавших феодальными положениями «Фундаментальных конституций», не способными пустить корни в обширной Америке, и предпочитавших им более либеральные. К концу века регион населяло около 50 тысяч колонистов, в основном сосредотачивавшихся в двух областях: на севере вокруг Албемарл-Саунда, в сегодняшней Северной Каролине, и в 500 километрах к югу, вокруг общины, названной в честь короля Карла Чарльзтауном, сегодняшним Чарльстоном. Обе области процветали, а население их постоянно возрастало за счет миграций из других английских колоний.

Жители Северной Каролины выращивали табак и поставляли кораблестроителям смолу, в Южной Каролине благодаря влажности, почве и климатическим условиям росли рис и индигофера, содержащая краситель индиго.

Многие местные жители по религиозным убеждениям были пресвитерианами, первоначально переехавшими из равнинной Шотландии в Северную Ирландию, где они прожили долгие годы, прежде чем пересекли океан и поселились в Каролине. Для защиты от испанцев из Флориды они привлекали индейцев из племенной группы сиу – уотери, конгари, санти, воксхо, катоба, – но главным среди них был сильный и свирепый народ чероки, обитавший в лежащих западнее горах и родственный проживавшим севернее ирокезам.

Колонисты Каролины нередко помогали индейцам сражаться друг с другом, а захваченных в плен аборигенов продавали

в рабство. Вскоре они истребили, поработили или привели в состояние полной зависимости индейцев Южной и Северной Каролины.

Карл II и его брат Яков, герцог Йоркский, после смерти Карла наследовавший престол как Яков II, бросали завистливые взоры на голландскую колонию Новые Нидерланды и особенно на привлекательный порт на острове Манхэттен, там, где Гудзон впадает в океан. Голландцы, у которых отсутствовали стимулы для эмиграции в Америку, не добились в колонизации таких успехов, как англичане. Жители Нью-Амстердама практически не считались с голландской Вест-Индской компанией и ее авторитарными губернаторами. Последний из них, Питер Стейвесант, прибыл в колонию 11 мая 1647 г., разодетый «как павлин», с необычайной пышностью и величием. Новый губернатор, несколькими годами ранее потерявший ногу в бою, носил украшенный деревянный протез. Полный решимости навести в колонии порядок и установить свою единоличную власть, он 17 лет управлял жесткими указами, нажив мало друзей и много врагов.

Поскольку Англия и Голландия были торговыми конкурентами, Карл II начал войну, даровав своему брату Якову все земли между реками Коннектикут и Делавэр. Вскоре британский флот появился в гавани Нью-Амстердама и потребовал капитуляции острова Манхэттен. Губернатор Питер Стейвесант поклялся, что никогда не сдастся, но городская верхушка сумела его переубедить. Понимая, что им не отбиться от хорошо вооруженных и решительно настроенных британцев, голландцы уговорили Стейвесанта сдаться без единого выстрела. Завладев колонией, Яков переименовал ее в Нью-Йорк. Он самонадеянно полагал, что выбранному им губернатору удастся управлять голландскими поселенцами, не считаясь с их мнением. Вскоре ему пришлось убедиться, что, правя через океан, он при таком подходе неизбежно добьется лишь неповиновения и беззакония. Поэтому, сменив на троне брата, Яков все же разрешил созыв Законодательного собрания, но его постоянное пренебрежение потребностями и запросами колонистов Нью-Йорка вызывало бесконечные разногласия. Полуфеодальная система землевладения голландских поселенцев еще больше обострила проблему, а все вместе привело к социальным, экономическим и этническим разногласиям между ними и вновь прибывшими англичанами.

Яков передал нижнюю часть своих владений двум друзьям, лорду Джону Беркли и сэру Джорджу Картерету. Поскольку Картерет был губернатором острова Джерси в проливе Ла-Манш, эту территорию назвали Нью-Джерси. Беркли принадлежала западная половина провинции, а Картерету – восточная. Оба они позже продали свои владения, и пуритане, англиканцы и квакеры селились в разделенной провинции до тех пор, пока в 1702 г. король не объединил Восточный и Западный Джерси в одну королевскую колонию.

Более успешную попытку создания частной колонии предпринял Уильям Пенн на землях, предоставленных ему Карлом II. Учась в Оксфорде, Пенн присоединился к радикальной религиозной секте «Общество друзей», осуждавшей войну и отвергавшей авторитет священников и епископов и пышные богослужения. Эти квакеры подчинялись только тому, что они назвали «внутренним светом совести». Они отказывались кланяться даже королю или снимать шляпу перед королевскими чиновниками и исповедовали полное равенство без единого исключения.

Уильям Пенн был ревностным сторонником квакеров, что привело его в тюрьму и вызвало гнев и разочарование отца, адмирала Уильяма Пенна. После освобождения из тюрьмы Уильям Пенн-младший занялся миссионерской деятельностью в Голландии и Германии, где создавал квакерские сообщества. Король Карл согласился предоставить ему участок земли в счет крупной суммы, которую задолжал его отцу. Понимая, что лучшего убежища для преследуемых квакеров ему не найти, Уильям Пенн в 1681 г. получил хартию, сделавшую его собственником будущего штата Пенсильвания. Он также убедил герцога Йоркского уступить ему три нижних округа на реке Делавэр, которые задолго до того голландцы захватили у шведов. Эти три округа оставались частной собственностью Пенна и его наследников вплоть до Войны за независимость, когда они добились независимости и стали штатом Делавэр.

В случае с Пенсильванией особенно примечательно ее либеральное управление. Колония стала «священным экспериментом», где каждый мог жить в мире. Это относилось и к индейцам. В своих «Основах правления» (Frame of Government, 1682) Пенн предусмотрел пост губернатора с назначенным советом, предлагавшим законы, и ассамблею, которой изначально не хватало реальных полномочий, но со временем она стала более самодостаточной. Пенн рекламировал свою колонию в Англии и на континенте, приглашая людей всех национальностей поселиться в ней и предлагая земли по чрезвычайно низким ценам. Голландские, валлийские, шведские, французские, немецкие и английские эмигранты откликнулись на его призывы, и Пенсильвания вскоре стала самой густонаселенной и процветающей из американских колоний.

В 1732 г., когда Джеймс Оглторп получил от Георга II хартию сроком на 21 год на земли между реками Саванна и Олтамахо, была основана Джорджия.

Самобытность культур, сложившихся в каждой из трех областей – в Новой Англии и в центральных и южных колониях, – обусловлена разницей в климате, почвах, характере поселенцев, причинами, которые привели их в различные области Нового Света, и другими особенностями. Жители Новой Англии, где произрастали крепкие, прямые, высокие сосны, занимались судостроением. Важную роль в экономике играло рыболовство. Однако многие поселенцы строили группы небольших ферм вокруг морского порта или вблизи рек и ручьев. Каждая такая группа состояла из поселка с участком общинной земли – выгоном, служившим всем окрестным жителям для таких целей, как выпас скота. Поселенцы были преимущественно пуританами, и их жизнь была сосредоточена вокруг построенной ими церкви и пастора, проповедовавшего и следившего за нравственностью в общине. В Новой Англии колонии создавались в основном по религиозным соображениям.

В центральных колониях были развиты сельское хозяйство и торговля: здесь выращивали пшеницу, кукурузу и овощи, а бобры, еноты и другие животные давали пушнину на экспорт. Корабли из Нью-Йорка и Филадельфии регулярно доставляли эти товары не только в Европу, но и в южные колонии и Вест-Индию. Фермы, как правило, были небольшие или средние, но в округе Нью-Йорк голландцы заложили обширные плантации, например, владения Ван Ренсселера простирались по обе стороны Гудзона. Голландское влияние проявлялось в архитектуре, языке и обычаях Нью-Йорка и после того, как он перешел к Англии. На культуру Пенсильвании значительное влияние оказали немцы. Пенсильвания была основана по религиозным причинам, но другие центральные колонии создавались ради эксплуатации природных богатств, и их население отличалось разнообразием.

Экономика южных колоний, где выращивание табака, хлопка, риса и индиго привело к созданию крупных плантаций, нуждавшихся в многочисленной рабочей силе, заметно отличалась от экономики северных регионов. Изначально здесь в основном использовали труд сервентов, заключивших договор на работу в течение 4–5 лет в обмен на переезд в Америку, но в 1619 г. голландский корабль

доставил в Вирджинию 20 африканцев, которые стали рабами или подневольными работниками. Не вполне ясно, каким именно был их статус, но в любом случае, по мере того как все больше африканцев завозилось в Америку, складывался институт рабовладения. К 1700 г. на юге существовал бесправный класс рабов, чьей жизнью и смертью без учета их потребностей распоряжался класс хозяев. В южных городах возле гаваней и морских портов возник малочисленный средний класс, предоставлявший юридические и тому подобные услуги, которые нельзя было получить на плантациях. Население южных колоний было, как правило, более однородным, чем в центральных колониях и Новой Англии.

В управлении королевскими, корпоративными и частными колониями существовал ряд различий, но было и много общего. Губернатор представлял короля, собственника или корпорацию и следил за соблюдением всех законов, принятых английским парламентом, или политики, выработанной королевским Тайным советом. Впрочем, во внутренних делах колоний губернаторы имели широкие полномочия и могли действовать по своему усмотрению. Их советниками назначались местные землевладельцы. Власть выборных ассамблей, или законодательных собраний, теоретически была ограничена, так как их решения мог отменить губернатор или король, но на практике они обладали существенными полномочиями. Губернатору приходилось прислушиваться к их требованиям, поскольку именно они вводили местные налоги и могли лишить его жалованья или не оплачивать содержание его помощников. В свою очередь, губернатор был вправе распустить законодательные органы и потребовать новых выборов, но не мог заставить их принять неугодные им законы.

В 1686 г. Яков II попытался ужесточить управление северными колониями, создав доминион Новой Англии, в который вошли Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут и Нью-Хэмпшир, а позже – Нью-Йорк и Нью-Джерси. Губернатором доминиона король назначил сэра Эдмунда Андроса, предоставив ему право принимать законы, в том числе и в отношении налогов. Колонисты, лишившись значительных свобод, которыми они пользовались ранее, пришли в ярость, да и само назначение Андроса оказалось ошибкой. Склонный к произволу, пренебрегавший правами колонистов и их традициями, губернатор правил диктаторскими методами, о чем ему вскоре пришлось пожалеть.

Якова II ненавидели и в Америке, и в Англии прежде всего за пренебрежение парламентом и законами. В 1688 г. он был свергнут в ходе «Славной революции». Многие протестанты опасались короля из-за его симпатий к католицизму и восстали, когда у Якова родился наследник, который, вероятнее всего, воспитывался бы в католической вере. Парламент предложил английский престол дочери Якова II, протестантке Марии, и ее мужу Вильгельму Оранскому. Когда известия о свержении Якова достигли Бостона, колонисты арестовали губернатора Андроса и упразднили доминион Новой Англии. В колониях вновь появились местные органы власти и должностные лица, а английский парламент и не пытался восстановить доминион.

Попытка Якова II сохранить контроль над северными колониями, создав доминион Новой Англии, как и попытка Карла II добиться благоприятного баланса торговли с колониями, учредив Совет по торговле и Совет по иностранным плантациям, объяснялась не столько политическими целями и амбициями, сколько потребностями экономики. Королям требовались золото и серебро, а для этого необходимо было положительное торговое сальдо. Колонии поставляли метрополии товары, которые она продавала за границей дороже, чем купила сама, получая прибыль золотом и серебром, таким образом достигался благоприятный для Англии торговый баланс. Американские колонии поставляли метрополии сырье: табак, смолу, хлопок, рис, индиго, меха и сахар, которые Англия перепродавала другим странам, и в то же время служили рынком сбыта для промышленных товаров метрополии. Такая экономическая доктрина называется меркантилизмом. В XVII и XVIII вв. английский парламент принял целый ряд актов о судоходстве и торговле с целью монополизировать колониальную торговлю и исключить из нее иностранные государства.

В основе богатства бостонских коммерсантов лежала перевозка мехов, смолы и рыбы в другие порты Америки и Карибского моря. Бостонские купцы сбывали пиломатериалы и меха и покупали патоку из Вест-Индии для изготовления рома. Из Новой Англии товары перевозили в Англию и на Европейский континент, а затем корабли плыли в Африку, где закупались рабы для отправки в южные колонии. Эта «торговля по треугольнику» – Африка, Вест-Индия и Северная Америка – велась в нарушение Акта о судоходстве, но предприимчивые купцы были отчаянными парнями, и им все сходило с рук.

Торговля приносила большие прибыли, и вскоре эти коммерсанты разбогатели достаточно, чтобы вытеснить в Новой Англии пуританскую элиту предыдущего поколения. Отныне американцы получали доступ в высший свет благодаря деньгам, и это стало нормой не только для Новой Англии, но и для всей Америки. Именно деньги определяли социальное положение, и теперь оно зависело не столько от происхождения, сколько от богатства.

Религия всегда играла важную роль в переселении колонистов в Америку, и некоторые колонии были основаны именно для того, чтобы дать прибежище приверженцам определенного вероисповедания. Самый очевидный пример – пуритане и квакеры. У пуритан самоуправление строилось на основе религиозной общины – конгрегации, которая устанавливала правила для данного социума и его экономики. Но развитие торговли в Новой Англии стало для власти пасторов угрозой, которой они пытались противостоять, проводя Синоды, где указывали на ошибочное толкование доктрин и настаивали на единстве в понимании воли Всевышнего. Чтобы мужчина получил право голосовать и занимать выборные должности, требовалась длительная проверка его принадлежности к данной церкви, истинности веры и «божественного присутствия» в его душе. В 1662 г. Синод принял концепцию «неполного договора»: верующим присваивали статус «неполного членства», если они были внуками «святых», то есть первопоселенцев, и тем самым они приобретали право голосовать и занимать должности.

В Пенсильвании, где проживало много квакеров, нередко возникали затруднения с дачей показаний в суде и принесением присяги на верность короне: квакеры отказывались присягать, поскольку Библия запрещает клятвы. К тому же они были пацифистами и не желали принимать участие в войнах с индейцами. Со временем квакеры все меньше участвовали в управлении Пенсильванией, и «священный эксперимент» Уильяма Пенна подошел к концу.

Новая вспышка религиозности произошла в Америке в середине XVIII в. Первое Великое пробуждение началось в 1720-х гг. в Новой Англии и Нью-Джерси и затронуло все слои общества и все регионы страны. Пасторы Джонатан Эдвардс в Нортгемптоне, штат Массачусетс, Теодор Фрелингуйсен в Нью-Джерси и молодой Джордж Уайтфилд, приехавший из Англии в 1739 г., в своих проповедях обещали спасение всем, кто покается и уверует в Христа. Уайтфилд разъезжал по колониям, завораживая своих слушателей и способствуя усилению новой волны «возрожденческого» пыла, который охватил страну. В Филадельфии он проповедовал 10 тысячам

человек, жаждавших спасения.

Джонатан Эдвардс и другие «возрожденцы», прозванные в Новой Англии «новыми огнями», называли людей самыми низменными из Божьих тварей, отчаянно нуждающимися в спасении. В проповеди «Грешники в руках разгневанного Бога» Эдвардс провозгласил: «Бог, который держит вас над бездной ада подобно тому, как человек держит паука или другое отвратительное насекомое над огнем… в гневе. Только милосердие удерживает его руку, не позволяя нечестивому упасть в адское пламя. Но если его создания не покаются и не очистятся от своей греховности, он безусловно и полностью уничтожит их».

Великое пробуждение вызывало и у священников, и у тех, кто их слушал, настоящий взрыв эмоций. Раздавались «крики, пение, смех, молитвы всех разом», люди бились в судорогах и впадали в транс. Нередко слушатели оказывались на грани безумия. Многие проповедники путешествовали по всей Америке, утверждая, что между грешником и Богом должны существовать прямые и тесные связи, и тем самым подрывая авторитет местного духовенства. Они уверяли, что спасение зависит именно от этих индивидуальных и личных отношений, а не от богослужений, и подчеркивали, что сами верующие ответственны за свою загробную жизнь. Несомненно, развитие индивидуализма стало одним из важнейших последствий Великого пробуждения. Другим важным следствием был антиавторитаризм, навсегда изменивший и ограничивший влияние пасторов в религиозных и светских делах. Кроме того, Великое пробуждение способствовало основанию новых колледжей, необходимых, чтобы дать людям образование, которое поможет им достичь спасения, и подготовить пасторов Нового Света. Так были основаны Принстонский, Дартмутский, Брауновский, Ратгерский и Колумбийский колледжи, причем президентом Принстонского колледжа стал сам Джонатан Эдвардс.

К 1770 г. ажиотаж вокруг Великого пробуждения начал спадать, но американцы уже поверили, что они вправе свободно выбирать веру и сами должны заслужить свое спасение. Подобные идеи проникли и в политику. Колонисты считали, что правительство должно избираться по воле народа, и они вправе избирать по своему желанию правительство, отвечающее их чаяниям.

Королевская власть в Лондоне не могла обеспечить оперативное управление американскими колониями, а по мере продвижения на Запад поселенцы сталкивались с проблемами, требующими безотлагательного решения. Продвигаясь в западные области, колонисты сталкивались с сопротивлением индейцев и проникавших из Канады французов и вынуждены были самостоятельно преодолевать препятствия, не дожидаясь инструкций извне. Для принятия законов, способных помочь им в решении возникающих проблем, они полагались на собственные ассамблеи. Американцы полагали, что они не представлены в английском парламенте, и считали себя вправе повышать налоги для финансирования местных органов власти, выплаты денежного содержания должностным лицам и увеличения ополчения, способного противостоять индейцам и сдерживать французское вторжение. Англия при этом придерживалась политики «благотворного невмешательства», которая отвечала потребностям переселенцев и укрепляла их уверенность в том, что, будучи англичанами, они вправе сами вести собственные дела.

Постоянная потребность колонистов в новых землях неизбежно приводила к вооруженным конфликтам с индейцами. В 1630-х гг. пуритане перебрались в долину реки Коннектикут, и в 1637 г. вспыхнула война с индейцами пекот, практически уничтожившая это племя. В 1675 г. за ней последовала Война короля Филиппа – так англичане прозвали Метакома, вождя племени вампаног, начавшего боевые действия вокруг Плимута. Именно это племя встретило первопоселенцев, когда они прибыли на мыс Код, и поддерживало с ними дружеские отношения, которые со временем испортились. Колонисты повесили нескольких индейцев племени вампаног, в том числе брата Метакома, что привело к войне, к которой вскоре присоединились многие окрестные племена. Смерть короля Филиппа в августе 1676 г., когда его отрубленную голову выставили на всеобщее обозрение, положила конец конфликту.

Еще одной проблемой для английских поселенцев стали французы, в поисках пушнины проникавшие из Канады в западные регионы за пределами Аппалачских гор и вокруг Великих озер. По указанию французского губернатора Канады маркиза Дюкена де Менвиля для обеспечения контроля над этой территорией были построены форты от озера Эри до реки Огайо.

Соперничество между Англией и Францией из-за колониальных владений, начавшееся в конце XVII в., уже переросло в серию конфликтов в Европе и Америке. В 1689 г. вспыхнула Война Аугсбургской лиги, которую в Америке называли Войной короля Вильгельма. Колонисты под командованием сэра Уильяма Фипса захватили Порт-Ройял в Новой Шотландии, но годом позже он был отбит Францией. Войну за испанское наследство, которая началась в 1702 г., в колониях именовали Войной королевы Анны. В 1740 г. разгорелась Война за австрийское наследство, или Война короля Георга, по окончании которой Франция уступила Великобритании Ньюфаундленд, Аркадию и Гудзонов залив. Во всех этих конфликтах французы и англичане использовали в качестве союзников индейцев: французы алгонкинов, а англичане ирокезов.

Последняя в этой битве за империю Семилетняя, или Франко-индейская, война началась в самой Америке. В 1754 г. губернатор Вирджинии Роберт Динвидди послал ополченцев под командованием 22-летнего полковника Джорджа Вашингтона построить форт в том месте, где сливались Мононгахела и Аллегени, образуя реку Огайо. Вытесненные с места слияния, вирджинцы возвели форт Несессити на 80 километров дальше. Французы и их союзники-индейцы разоряли американские поселения на западной границе, нанося колонистам одно поражение за другим и превратив их жизнь в ад.

Но затем положение коренным образом изменилось. Став премьер-министром, Уильям Питт избрал совершенно иную политику в этом конфликте. Он предоставил прусскому союзнику Британии Фридриху Великому вести войну на Европейском континенте и сосредоточился на колониях. Питт отправил в Америку отборные войска и своих лучших генералов, в том числе Джеймса Вольфа и Джеффри Амхерста. Амхерст известен тем, что подбрасывал индейцам зараженные оспой одеяла. После ряда сражений французы покинули форт Даквесн, где в настоящее время находится Питсбург. Британцы захватили Луисбург, Тикондерогу, Квебек и Монреаль. При осаде Квебека были убиты английский и французский командующие – Джеймс Вольф и Луи-Жозеф де Монкальм.

По мирному договору, подписанному в Париже в 1763 г., Франция уступила Канаду Великобритании. Луизиану Франция передала своей союзнице Испании, которая потеряла Флориду. Благодаря присоединению Канады колонисты приобрели огромные охотничьи территории, что обрадовало и торговцев пушниной, и поселенцев, которые больше не боялись ни французов, ни их союзников-индейцев. Французский министр иностранных дел Этьен Франсуа де Шуазель мудро предсказал, что, заполучив Канаду, колонии отделятся от Великобритании. В начале конфликта американские колонисты предприняли попытку совместных действий на границе, особенно в форте Даквесн. Представители семи колоний –

Массачусетса, Род-Айленда, Коннектикута, Нью-Хэмпшира, Нью-Йорка, Пенсильвании и Мэриленда – в июне 1754 г. встретились в Олбани вместе со ста вождями ирокезов и согласовали общий план обороны. Разработанный в основном Бенджамином Франклином из Пенсильвании, этот план предполагал создание континентального правительства с участием представителей колоний. Президент-генерал, назначаемый королем, должен был стать главным исполнительным лицом с правом вето любых законодательных актов. Единственная палата собиралась бы ежегодно, чтобы улаживать такие вопросы, как дела индейцев, государственных земель и колониальной милиции (ополчения). План Союза представлял собой первую попытку сформировать континентальное правительство, которое представляло бы все английское население колоний, но, к глубокому разочарованию Франклина, король и ряд законодательных учреждений по делам колоний его отвергли.

Колонисты, имевшие долгий опыт самостоятельного управления, считали, что они, будучи англичанами, действуют в пределах собственной юрисдикции, а политика «благотворного невмешательства», проводимая парламентом, по-видимому, лишь подтверждала обоснованность их претензий. В своих законодательных собраниях они видели единственную возможность принимать законы, отвечающие их пониманию местных потребностей, а не дарованные парламентом, на время отвлекшимся от других дел.

Разумеется, парламент смотрел на это иначе. Колонисты были британскими подданными, обязанными соблюдать законы, принятые центральным правительством в Лондоне. Колонии могли иметь местные ассамблеи, но они никоим образом не заменяли парламент, имевший право изменить или отменить принятые ими постановления в тех случаях, когда они противоречили нуждам империи. Такая разница в понимании своего положения и прав неизбежно должна была привести к столкновению интересов и вскоре породила мощный взрыв насилия.

2. Независимость и становление страны

Хотя титаническая битва с французами за колонии закончилась полной победой англичан, для Лондона управление этими обширными территориями оказалось делом непростым. Французы были отброшены на запад от Аллеганских гор, но тысячи индейцев, проживавших в этом районе, ожесточенно сопротивлялись вторжению колонистов в свои охотничьи угодья. Индейцы также требовали, чтобы англичане, как ранее французы, поставляли им оружие и боеприпасы и продавали товары первой необходимости по более низким ценам. Но британцы не собирались следовать примеру французов, и летом 1763 г. индейцы под предводительством вождя племени оттава Понтиака восстали и попытались оттеснить поселенцев назад к океану. Другие племена от Великих озер до Мексиканского залива присоединились к восстанию и разрушили все приграничные укрепления к западу от гор.

Для поддержания порядка и осуществления власти британское правительство решило создать в Северной Америке постоянную10-тысячную армию, а кроме того, в 1763 г. выпустило Королевскую прокламацию, запрещавшую колонистам селиться западнее Аппалачей. По горному хребту была установлена граница с тем, чтобы сохранить для индейцев расположенные западнее ее земли. Эта мера должна была умиротворить индейские племена, но в действительности вызвала лишь ярость колонистов, отказавшихся повиноваться прокламации.

После прекращения военных действий у Великобритании возникла новая серьезная проблема. Национальный долг достиг 147 миллионов фунтов, и премьер-министр Джордж Гренвиль был полон решимости его сократить. Управление разросшейся империей оказалось настолько дорогостоящим, что британский парламент отказался от политики «благотворного невмешательства» и издал ряд законов, облагавших налогами английский импорт в Америку, часть доходов от которого шла на жалованье королевским чиновникам в колониях. Первым из одобренных парламентом законов, направленных на получение денег с колоний, стал Закон о сахаре (1764), по которому пошлиной облагались ввозимые в Америку сахар, текстиль, кофе, индиго, ром, вино и некоторые другие товары. Гренвиль рассчитывал, что этот закон, если добиться надлежащего его исполнения, принесет как минимум 45 тысяч фунтов дохода в год. Но этот таможенный сбор подрывал американскую торговлю и грозил уничтожить источники заработка для тысяч людей.

На следующий год последовал Закон о постое, по которому колонисты были обязаны обеспечивать жильем и провиантом войска, находившиеся на территории их общин. Принятый через несколько дней Закон о гербовом сборе требовал наклеивать фискальные марки на газеты, официальные документы, договора, игральные карты, свидетельства о браках, документы о земельных сделках и т.п. Это был первый прямой налог, которым английский парламент обложил колонии. Законы о сахаре, постое и гербовом сборе вызвали возмущение колонистов. Сильнее всего гербовый сбор ударил по сословию юристов. Джеймс Отис из Массачусетса предложил провести общее собрание делегатов от всех колоний, чтобы принять меры против Закона о гербовом сборе. Предложение поддержали многие колонии, и в октябре 1765 г. делегаты встретились в Нью-Йорке, чтобы выразить свой протест. На конгрессе были представлены все колонии, кроме четырех, и в Декларации о правах и жалобах, составленной в основном Джоном Дикинсоном из Пенсильвании, делегаты настаивали на том, что только их собственные, надлежащим образом избранные законодатели имеют право облагать их налогами. Парламент не вправе навязывать налоги колониям, утверждали они, поскольку не являлся их представительным органом, а в этом случае обложение налогами есть не что иное, как тирания. В Лондоне Бенджамин Франклин, представитель Пенсильвании, предупредил английский парламент, что любая попытка заставить колонии выполнять Закон о гербовом сборе с помощью войск приведет к восстанию.

В 1765 г. возникли организации «Сыны свободы» и «Дочери свободы», начались народные волнения. «Сыны свободы» без колебаний прибегали к насилию. Сборщики налогов слагали с себя полномочия, публично отрекаясь от должности. В 1766 г. все эти последствия вынудили британский парламент отменить Закон о гербовом сборе. Но в том же 1766 г. был принят Закон о верховенстве, подтверждавший практически неограниченные «полноту полномочий и власть, распространяющиеся на все колонии и народ Америки, подданных короны Великобритании, во всех случаях и при всех обстоятельствах».

Впрочем, американцы, довольные тем, что вынудили британский парламент отменить гербовый сбор, просто не заметили Закон о верховенстве. Конгресс, созванный для отмены Закона о гербовом сборе, доказал, что колонии, объединившись, способны заставить английский парламент уважать их права. Повтори парламент попытку ввести подобный налог, и в Америке могло бы вспыхнуть восстание.

Важно отметить, что колонисты назвали собрание представителей колоний конгрессом. В то время это слово еще не приобрело современное значение «законодательный орган». В XVIII и XIX вв. так обычно называли дипломатическую ассамблею суверенных и независимых государств. Таким образом, делегаты конгресса по отмене Закона о гербовом сборе считали себя представителями самостоятельных субъектов

и, будучи англичанами, полагали, что имеют права и полномочия, чтобы учреждать законы во благо людей, живущих в колониях, которые они представляют.

На сессии палаты представителей Вирджинии молодой красноречивый юрист Патрик Генри высказался как против короля, так и против парламента. Он столь пылко и убедительно отстаивал права колонистов перед лондонскими властями, что кто-то в зале выкрикнул: «Измена!» Генри тут же парировал, заявив, что если отстаивать права – это измена, то колонистам следует воспользоваться ее преимуществами. Он предложил резолюцию из семи пунктов, направленную против действий короля и парламента. И, хотя палата представителей Вирджинии приняла только четыре наименее радикальных пункта, газеты опубликовали все семь и распространили их в других колониях.

В это время в Лондоне канцлером казначейства, то есть министром финансов, стал Чарльз Тауншенд, который отмел все доводы, выдвинутые американцами в защиту своих прав. Демонстрируя свое презрение, он убедил парламент ввести вместо «внутренних» «внешние» налоги на широкий круг товаров, ввозимых из Англии, включая стекло, бумагу и чай, к тому же часть полученного дохода предназначалась для выплаты жалованья королевским чиновникам в колониях. Иными словами, колонистов не только обложили налоговыми обязательствами без их согласия, но и лишили единственного рычага воздействия на королевских губернаторов, которым они располагали, поскольку жалованье королевских чиновников отныне не зависело от местных законодательных органов.

В октябре 1767 г. за отказ содержать расквартированные в колонии войска парламент издал акт, приостанавливавший работу Нью-Йоркской ассамблеи. Американцы восприняли этот закон как наступление на свои основные права. По их мнению, закон мог привести к запрету законодательных собраний и фактическому порабощению поселенцев. Джон Дикинсон выразил всеобщее возмущение в популярном памфлете «Письма пенсильванского фермера» (Letters from a Farmer in Pennsylvania). По его словам, приостановление полномочий Нью-Йоркской ассамблеи было ужасным «ударом, направленным против свободы всех колоний, ведь то, что касается одного, касается всех». Более того, «те, кого облагают налогами без их согласия, являются рабами, – утверждал он. – Нас обложили налогами без нашего согласия. Поэтому мы – РАБЫ».

В 1770 г. новый премьер-министр Великобритании лорд Норт приказал аннулировать все подати, кроме трехпенсового налога на фунт чая, который был скорее символом власти парламента, чем источником дохода.

Радикальные активисты, мечтавшие о революции, продолжали подогревать народное возмущение британским правлением. Сэм Адамс, двоюродный брат Джона Адамса, писал письма и статьи, призывая «народ этой страны ясно заявить, будут они свободными людьми или рабами». Он настаивал на создании «корреспондентских комитетов», и в 1772 г. в каждом городе Массачусетса появился такой комитет. Эта идея натолкнула Томаса Джефферсона из Вирджинии на мысль способствовать созданию подобных комитетов во всех колониях.

В 1771 г. губернатором Массачусетса был назначен Томас Хатчинсон, американец в пятом поколении, получивший образование в Гарварде. Хотя Хатчинсон, который до этого избирался в Законодательное собрание колонии, а затем стал председателем Верховного суда Массачусетса, не был представителем британской знати, присланным для укрепления королевской власти, он оставался преданным лоялистом, сторонником метрополии. Хатчинсон, ненавидевший и подавлявший демонстрации и другие акции, с помощью которых народ отстаивал свои требования, стал для бостонцев воплощением всего самого отвратительного в британском правлении. Хатчинсон не одобрял нелепый Закон о гербовом сборе, но настаивал на праве парламента облагать колонии налогами. Ненависть к нему возросла до такой степени, что в 1765 г., когда он был председателем суда, его дом в ходе протестов против Закона о гербовом сборе был разграблен.

Ранее Хатчинсон защищал практику использования общих ордеров на обыск, пытаясь обуздать контрабанду в колониях в военное время. Джеймс Отис выступил с пламенной речью против этих ордеров, которую Джон Адамс назвал началом Войны за независимость Северной Америки. «Там и тогда, – писал Адамс позже, – родилось дитя по имени Независимость».

5 марта 1770 г. антагонизм между британскими властями и жителями Бостона наконец перерос в насилие. Над британскими солдатами, охраняющими таможню под командованием капитана Томаса Престона, издевались и насмехались недовольные горожане, бросавшие в них снежки и камни. Солдаты ответили стрельбой по толпе, убив пять и ранив шесть человек. Всеобщей схватки удалось избежать, когда по настоянию Сэма Адамса Хатчинсон согласился вывести войска из Бостона. Престона и восемь его солдат арестовали и обвинили в убийстве, Джон Адамс и Джозайя Куинси дали согласие их защищать. Престон и шестеро его подчиненных были оправданы, но двух солдат признали виновными в непредумышленном убийстве и отпустили, поставив им на руку клеймо. С тех пор день Бостонской бойни ежегодно отмечали в Массачусетсе, а отпечатанные рассказы о кровавом событии разошлись по колониям.

Но начало событиям, которые сыграли на руку наиболее радикально настроенным колонистам, положил налог на чай. Британская Ост-Индская компания оказалась на грани банкротства и обратилась к английскому правительству за помощью. Она владела монополией на импорт чая в Англию, при этом у нее оставался излишек в 77 тысяч центнеров чая. Но компания была не в состоянии уплатить налог на импорт, который требовался по закону, и не могла продать чай в Великобритании. В мае 1773 г. парламент в ответ на эту просьбу издал Чайный закон, позволявший компании продать чай в Америке и там же собрать налог по три пенса за фунт. На таких условиях компания могла продавать чай дешевле, чем американские торговцы и контрабандисты, и становилась монополистом, что крайне раздражало колонистов. «Сыны Свободы» осудили этот закон и призвали бойкотировать чай.

Когда три корабля с большим грузом чая прибыли в Бостон, губернатор Хатчинсон во что бы то ни стало решил собрать налог. Среди грузополучателей были два его сына и племянник. Обе стороны не хотели идти на уступки. В конце концов в ночь на 16 декабря 1773 г., колонисты, переодетые индейцами-могавками, пробрались на корабли и сбросили в воду 342 ящика чая стоимостью 90 тысяч фунтов.

Британцы резко отреагировали на «Бостонское чаепитие» и назвали его бунтом. Им легче было поверить в заговор с целью поднять восстание против британской короны и добиться независимости для колонии. Весной 1774 г. возмущенный парламент издал Принудительные акты, или, как назвали их колонисты, «гнусные законы», в соответствии с которыми порт Бостона был закрыт для всех торговых операций до тех пор, пока город не выплатит Ост-Индской компании компенсацию за уничтоженный чай. Кроме того, запрещались городские собрания, менялась система выборов в Законодательное собрание Массачусетса, а также предусматривались изменения в Законе о постое, касавшиеся всех колоний. Как считали колонисты, парламент вышел за рамки простого наказания за «Бостонское чаепитие». Он

ущемил их фундаментальные свободы – свободы англичан.

За «гнусными законами» в мае 1774 г. последовал Закон о Квебеке, по которому в границы Квебека включались территории западнее Аллеганских гор. Пытаясь преодолеть враждебность франкоговорящих канадцев-католиков, парламент, сам того не желая, породил среди колонистов-протестантов слухи о «папистском заговоре» с целью усиления контроля над колониями. Еще больше их встревожил отказ в ответ на территориальные претензии Нью-Йорка, Пенсильвании, Вирджинии, Массачусетса и Коннектикута.

Именно тогда, в августе 1774 г., Томас Джефферсон опубликовал «Общий обзор прав Британской Америки» (A Summary Viewofthe Rightsof British America), в котором оправдывал «Бостонское чаепитие» как акцию «отчаявшихся людей», защищающих свои фундаментальные права. Его доводы прозвучали так мощно и убедительно, что на следующий день Джефферсон проснулся глашатаем колонистов в борьбе за их права.

В довершение всего Хатчинсона в должности губернатора Массачусетса сменил генерал Томас Гейдж, который прибыл с четырехтысячным войском и обещал положить конец неповиновению колонистов британским законам. «Жребий брошен, – объявил король Георг лорду Норту. – Колонисты либо победят, либо покорятся».

Но они не покорились. Делегаты всех колоний, кроме Джорджии, собрались вновь, чтобы согласовать требования и выработать план, как заставить Великобританию признать их основные права. 5 сентября 1774 г. Первый Континентальный конгресс собрался в Карпентерс-холле (Зале плотников) в Филадельфии. В нем приняли участие такие радикальные политики, как Сэм и Джон Адамсы из Массачусетса, Патрик Генри и Ричард Генри Ли из Вирджинии. Более умеренные делегаты во главе с Джозефом Галлоуэем из Пенсильвании предлагали компромиссную политику, союз, подобный предложенному Бенджамином Франклином в Олбани, но конгресс отверг его и принял декларацию, написанную Джоном Адамсом, которая утверждала права колонистов на «жизнь, свободу и собственность» и отвергала недавние законы парламента как «опасные и разрушительные». Вновь прозвучало слово «конгресс», подтверждавшее статус колоний как отдельных и суверенных штатов.

Кроме того, делегаты потребовали отмены «гнусных законов» и всех налогов, утвержденных английским парламентом. Более того, они пришли к соглашению о совместной экономической политике, включая отказ от импорта британских товаров с 1 декабря 1774 г. и экспорта американских товаров с 1 сентября 1775 г. Эта Континентальная ассоциация должна была опираться на местные комитеты внутри каждой колонии. К моменту завершения Континентального конгресса делегаты верили, что отстояли свои права. Они договорились встретиться вновь в мае следующего года.

Но вскоре все колонии оказались втянутыми в войну с властями. 18 апреля 1775 г. генерал Гейдж в Массачусетсе послал тысячу солдат, чтобы предотвратить предполагаемую поставку ружей и боеприпасов в Конкорд. Пол Ревир выехал верхом из Бостона, чтобы предупредить колонистов о приближении солдат. В Лексингтоне рота минитменов (так называли ополченцев) попыталась задержать британцев и была обстреляна. В столкновении погибло восемь минитменов. Британцы дошли до Конкорда, где уничтожили все найденное оружие, а затем повернули в Бостон, но по пути подверглись нападению колонистов, засевших за деревьями, кустами и оградами. В результате британцы потеряли почти триста человек личного состава.

Положение еще больше обострилось в ночь на 16 июня 1775 г., когда полковник Уильям Прескотт с 1600 колонистами засел на Бридс-хилле, а генерал Гейдж приказал солдатам выбить их с позиции. Британцы атаковали трижды и потеряли более тысячи человек, пока наконец добрались до окопов на вершине холма, где укрывались американцы. К тому моменту у колонистов закончился порох, и они бежали, оставив укрепления. При этом их потери составили треть от потерь британцев.

Битва, ошибочно названная Битвой при Банкер-хилле (так назывался соседний с Бридс-хиллом холм), стала одной из самых кровопролитных в Войне за независимость США. В этом сражении пала восьмая часть всех британских офицеров, погибших за время войны. Генерал Генри Клинтон, вместе с генералом Уильямом Хау и Джоном Бергойном прибывший накануне в Бостон с подкреплением, метко прокомментировал битву при Банкер-хилле: «Еще одна такая победа, и сообщать о ней будет некому».

В обстановке нарастающего насилия 10 мая 1775 г. собрался Второй Континентальный конгресс и принял решение добиваться удовлетворения претензий более радикальными мерами. Была создана Континентальная армия во главе с Джорджем Вашингтоном, выпущена собственная валюта, велись переговоры с иностранными государствами в расчете на их поддержку и военное вмешательство.

Для подавления мятежа британцы отправили в Америку 20 тысяч немецких наемников, чем только укрепили решимость колонистов. В опубликованном в январе 1776 г. памфлете «Здравый смысл» (Common Sense) Томас Пейн призывал их добиваться независимости. Георга III он назвал «царственным чудовищем», обвинив в том, что по его инициативе были приняты «гнусные законы», ущемляющие права колонистов. Пейн признал, что многие американцы видят в Великобритании свою «мать», но в этом случае, писал он, последние законы выглядят еще более жестокими: «Даже дикие звери не пожирают своих детенышей, даже дикари не нападают на своих родных…»[4 - Пейн Т. Здравый смысл // Избранные сочинения. М., 1959. Здесь и далее цитируется в переводе А. Богомолова.] А «царственное чудовище» именно так и поступило – король «может безучастно слушать, как этот народ режут, и спокойно спать, имея на совести его кровь». Америке суждена республиканская форма правления, настаивал Пейн, а не «монархическая тирания». Она была и будет «убежищем для гонимых приверженцев гражданской и религиозной свободы из всех частей Европы». Памфлет Пейна многих убедил, что Америка должна добиваться независимости. Более 100 тысяч экземпляров были раскуплены нетерпеливыми читателями, только в 1776 г. памфлет переиздавался двадцать пять раз. Джордж Вашингтон нередко ссылался на «разумную доктрину и неопровержимые доводы»[5 - Из письма генерала Вашингтона Джозефу Риду от 31 января 1776 г.] Пейна.

12 апреля 1776 г. делегатам Северной Каролины было поручено добиваться отделения от метрополии, а 7 июня Ричард Генри Ли из Вирджинии предложил принять резолюцию о том, что колонии «являются и имеют право быть свободными и независимыми государствами». Джон Адамс поддержал резолюцию Ли, но среди депутатов нашлись и такие, кто выступал за примирение с метрополией. Бенджамин Франклин из Пенсильвании напомнил им, что, если члены конгресса «не станут держаться вместе», их всех «повесят по отдельности». В конце концов верх одержали сторонники независимости. Как пояснял Джефферсон, «вопрос не в том, что декларация независимости сделает нас теми, кем мы не являемся, а в том, что мы декларируем уже существующий факт»[6 - Jefferson, Thomas. Memoir, correspondence, and miscellanies from the papers of T. Jefferson. Charlottesville: F. Carr&Co., 1829. Vol. 1. P. 12.].

Был создан комитет, чтобы обосновать меры, которые следует принять, если конгресс решит поддержать резолюцию. В комитет вошли Томас Джефферсон, Бенджамин Франклин, Джон Адамс, Роджер Шерман из

Коннектикута и Роберт Р. Ливингстон из Нью-Йорка, но в действительности над текстом работал подкомитет в составе Джефферсона и Адамса. Джефферсон был известен как «ловкий» писатель, и его уговорили написать документ, который стал бы красноречивым заявлением о свободе и равенстве. Адамс и Франклин внесли незначительные поправки. 2 июля прошла резолюция Ли, а 4 июля Декларация независимости была единогласно принята конгрессом и подписана его президентом Джоном Хэнкоком.

14 июня 1777 г. конгресс также утвердил флаг из тринадцати красных и белых чередующихся полос и тринадцати белых звезд на голубом фоне.

Делегаты, считавшие себя представителями суверенных независимых государств, были полны решимости освободиться от тирании Великобритании, но не стремились к созданию единого правительства. Разумеется, им требовалась какая-то центральная власть, чтобы решать финансовые вопросы или вести боевые действия. С этой целью был избран еще один комитет, которому поручили составить положения, определяющие будущую систему правления. Разработанный этим комитетом документ, известный как Статьи конфедерации и вечного союза, в основном был написан Джоном Дикинсоном из Пенсильвании и предлагал не союз граждан, а конфедерацию государств. И, хотя предложенная им система правления не имела будущего, сам документ оказался прорывом в эволюции представительной власти и лег в основу объединения тринадцати независимых государств.

Статьи конфедерации гласили, что государства объединяются в «постоянный союз» и связаны «прочными дружескими узами», но при этом сохраняют «суверенитет, свободу и независимость». Предусматривалось однопалатное Законодательное собрание, где будут представлены все эти государства (штаты), которое издает законы, но не вправе принуждать к их исполнению. Предполагалось, что штаты и народ готовы подчиняться собранию, но добиться добровольного исполнения его указов не удалось. Центральному правительству также недоставало власти для введения налогов. Для поддержания деятельности правительства и финансирования войны требовались средства, которые штаты должны были выплачивать по решению национального законодательного собрания. На практике лишь немногие штаты делали эти взносы, причем платили меньше, чем требовалось, и центральное правительство ничего не могло с этим поделать.

В Статьях конфедерации крылись еще две серьезные проблемы. Во-первых, для вступления документа в силу требовалось согласие всех штатов, но Мэриленд настаивал на том, чтобы все штаты сначала передали свои западные земли центральному правительству. Не имея прав на западные территории, Мэриленд рассчитывал на щедрость более удачливых штатов, таких как Вирджиния. Его условия были приняты только в 1781 г., и лишь тогда этот штат одобрил Статьи конфедерации. Во-вторых, едва правительство приступило к работе, потребовалось внести в Статьи поправки, для чего также необходимо было согласие всех штатов, что оказалось невозможным. Правительство, созданное в соответствии с этим документом, фактически подчинялось тринадцати правительствам штатов.

Делегатам, писавшим Статьи конфедерации, не хватало опыта, чтобы создать работоспособную центральную власть, учитывающую при этом суверенитет каждого штата. Уже другим делегатам пришлось почти шесть лет приобретать этот опыт в процессе работы, чтобы в конце концов создать постоянный союз, способный издавать законы и обеспечивать их исполнение для защиты свобод и собственности граждан и при этом уважать права штатов, – одним словом, чтобы создать федеральную систему.

Делегаты обсуждали Статьи конфедерации более года, и только 15 ноября 1777 г. документ был официально принят. Затем понадобилось еще три с половиной года, чтобы получить согласие всех штатов и сформировать правительство в соответствии со Статьями.

Начало войне положили сражения при Лексингтоне и Конкорде, но, чтобы подавить бунт, британцам пришлось бы полностью разбить войска Вашингтона или оккупировать всю страну.

Восставшим же было достаточно изматывать британцев боевыми вылазками и тут же отступать, им не требовалось выигрывать битву за битвой. Чтобы почти наверняка добиться своего, им нужно было продержаться как можно дольше.

12 июля 1776 г. британцы послали в Нью-Йорк подкрепление для соединения с армией сэра Уильяма Хау, наступавшей из Галифакса. Эти силы соединились с войсками из Северной Каролины под командованием генерала Генри Клинтона в мощную 30-тысячную группировку. У Вашингтона солдат было вдвое меньше, и он понимал, что Нью-Йорк ему не удержать, но тем не менее решил принять бой. 27 августа он столкнулся с британцам на Лонг-Айленде и после неизбежного поражения под покровом густого тумана провел свою армию через пролив Ист-Ривер на Манхэттен. Хау преследовал его по долине Гудзона, и Вашингтон отступил в Нью-Джерси. Нью-Йорк оставался в руках британцев до конца войны.

У Трентона Вашингтон пересек реку Делавэр и попытался сохранить целостность армии, но продрогшие солдаты начали дезертировать, считая положение безвыходным. Генерал безуспешно умолял конгресс обеспечить армию продовольствием и пополнить личный состав. Тогда же Томас Пейн, находясь в лагере американцев, выпустил первый памфлет из цикла «Американский кризис» (The American Crisis), в котором писал: «Это время тяжких испытаний для человеческой души». И действительно, даже сам Вашингтон почти потерял надежду. «Я выдохся чуть ли не до смерти. Мне кажется, что игра практически кончена», – признался он.

И Вашингтон решился на отчаянные меры. Рождественским вечером он с 2500 солдатами пересек замерзший Делавэр в 14,5 километра северо-западнее Трентона и атаковал немецких наемников, которые, захватив город, отсыпались после праздников. Американцы взяли в плен более 900 гессенцев. Лорд Корнуоллис попытался нанести ответный удар, но Вашингтон напал на британский арьергард под Принстоном и вынудил Корнуоллиса отступить, чтобы защитить военные запасы. Этот успех помог Вашингтону восстановить уверенность армии в том, что американцы способны побеждать и разрушить надежды британцев на быструю победу.

Британцы, по-прежнему полные решимости подавить мятеж, разработали план наступления в трех направлениях. Две армии из Канады должны были встретиться в Олбани и затем соединиться с силами, посланными генералом Хау из Нью-Йорка на север, что позволило бы решить очень важную для британцев задачу – отрезать Новую Англию. Но армия под командованием Джона Бергойна, движущаяся от реки Святого Лаврентия через озеро Шамплейн, была окружена тысячами американцев из Массачусетса, Нью-Хэмпшира и Нью-Йорка под командованием генерала Горацио Гейтса. Признав положение безнадежным, 17 октября 1777 г. Бергойн сдался со своей 6-тысячной армией под Саратогой.

Это стало катастрофой для британцев и навело французов на мысль о союзе с Соединенными Штатами. 6 февраля 1778 г. американские посланники под руководством Бенджамина Франклина подписали с французским правительством два соглашения: во-первых, договор о дружбе и торговом сотрудничестве, предоставлявший обеим странам статус наиболее благоприятствуемой нации и гарантировавший

неприкосновенность французских и американских владений в Новом Свете, во-вторых, договор о союзе, вступавший в силу в случае войны между Францией и Великобританией, в соответствии с которым обе стороны обещали не складывать оружие, пока Великобритания не признает независимость Соединенных Штатов.

Капитуляция при Саратоге вынудила лорда Норта и короля Георга пойти на уступки, и в парламент был представлен закон, фактически удовлетворявший все требования американцев: парламент не будет облагать колонии никакими налогами, все неприемлемые законы, введенные с 1763 г., будут отменены, а лидеры, которых именовали мятежниками, – прощены. Но закон приняли только через две недели после подписания союзного договора с Францией, и у американцев не было ни малейшего желания возвращаться от свободных штатов к зависимым колониям. Весной 1778 г. граф Шарль д’Эстен, имея под началом двенадцать линейных кораблей и несколько полков солдат, отправился в Америку. 16 июня Франция и Великобритания столкнулись в открытом море, и между ними началась война.

В 1777 г. Хау с частью своей армии выступил на юг, чтобы захватить Филадельфию, очевидно, с одобрения Лондона. Вашингтон двинулся наперерез, но в результате маневра британцев, обошедших его войско с флангов, 10 сентября потерпел поражение в сражении на реке Брендивайн в Пенсильвании, а затем и при Джермантауне. Поэтому Хау зимовал в Филадельфии, наслаждаясь комфортом, светской жизнью и балами, а Вашингтон с 12 тысячами солдат стоял лагерем в 30 километрах на северо-запад от города, в суровой Вэлли-Фордж, перенося тяготы ужасной зимы. Его люди страдали от непогоды, болели и умирали из-за нехватки пищи, одежды, одеял и медикаментов. И вновь генерал обратился к конгрессу, однако предоставленная им помощь оказалась очень незначительной.

Генерал Клинтон, приняв у Хау командование британской армией, решил вернуться в Нью-Йорк. Вашингтон преследовал его и 28 июня 1778 г. при Монмуте в Нью-Джерси отбил его контратаку. Это была последняя битва, которой руководил Вашингтон, прежде чем возглавил объединенные франко-американские силы в Йорктауне в Вирджинии.

Французы рассчитывали направить свой флот под командованием д’Эстена к островам Вест-Индии с тем, чтобы захватить несколько британских островов, где выращивают сахарный тростник, таких как Ямайка. У американцев не было возможности противостоять британскому флоту, патрулирующему береговую линию, но знаменитый капер Джон Пол Джонс[7 - Впоследствии Джон Пол Джонс под именем Павел Джонес был российским контр-адмиралом, в 1788 г. участвовал в Русско-турецкой войне. Награжден орденом Святой Анны.], в 1775–1786 гг. состоявший на американской службе, захватил много британских кораблей и совершал нападения на английские порты. Он стал чем-то вроде национального героя, в котором так нуждалась Америка.

Когда в войну с Великобританией вступила Испания, надеявшаяся отвоевать Гибралтар и Флориду, власти в Лондоне решили изменить стратегию и перенесли боевые действия в южные американские колонии, начав с захвата Саванны в декабре 1778 г. Генерал Клинтон приплыл из Нью-Йорка с армией в 8500 человек, захватил Чарльстон и заставил сдаться генерала Бенджамина Линкольна с 5-тысячной армией. Клинтона, вернувшегося в Нью-Йорк, сменил лорд Корнуоллис, а конгресс назначил на место Линкольна генерала Гейтса, совершив тем самым роковую ошибку. Под командованием Гейтса американцы потерпели самое сокрушительное за всю войну поражение при Камдене в Южной Каролине, когда его войска в панике бежали с поля боя. Сам генерал тоже бежал. Британцы сделали из этого совершенно неверные выводы, решив, что необученные и недисциплинированные американские солдаты и дальше будут бросать оружие и бежать при столкновении с профессиональными британскими войсками.

25 сентября произошла еще одна катастрофа: выдающийся генерал Бенедикт Арнольд, участник сражения при Саратоге, в котором сдался Бергойн, оказался предателем и дезертировал к британцам. Нуждаясь в деньгах для оплаты долгов, он согласился сдать врагу Вест-Пойнт, которым командовал. Выяснилось, что весь прошлый год он шпионил в пользу генерала Клинтона. Предательство открылось, когда взяли в плен майора Джона Андрэ, бывшего посредником между Клинтоном и Арнольдом. Арнольд бежал, а позже стал британским генералом и присоединился к лорду Корнуоллису, который двинул свою армию из Каролины в Вирджинию, где занял позицию в Йорктауне.

Американцы обратились за помощью к французам, и те прислали двадцать боевых кораблей под командованием адмирала Франсуа де Грасса с 7 тысячами солдат на борту. Объединенная 16-тысячная франко-американская армия под командованием Вашингтона окружила Корнуоллиса, в то время как флот де Грасса блокировал вход в Чесапикский залив, не дав британцам выбраться из окружения. 18 октября 1781 г. британский генерал Чарльз Корнуоллис сдался в плен с почти 8 тысячами солдат регулярных войск и моряков.

Американские колонии завоевали независимость во всех смыслах этого слова. Палата общин в Лондоне проголосовала за прекращение войны и начало переговоров о мирном соглашении с бывшими колониями. Премьер-министр лорд Норт ушел в отставку, и его место занял маркиз Рокингем. 30 ноября 1782 г. в Париже было подписано предварительное мирное соглашение. С американской стороны его подписали Бенджамин Франклин, Джон Адамс, Джон Джей и Генри Лоренс, со стороны Великобритании – особый уполномоченный Ричард Освальд.15 апреля 1783 г. конгресс ратифицировал соглашение, которое признавало независимость США и определяло их границы, хотя и не включало передачу Канады Соединенным Штатам, как того требовал Франклин. Границы проходили от Атлантического океана до Миссисипи и от 45-й параллели на юге до штата Мэн и Великих озер на севере. В соглашении выдвигалось требование прекратить враждебные действия и вывести британские войска с удерживаемых ими территорий США, для американцев предусматривалось право на ловлю рыбы, восстановление лоялистов в правах и возврат им конфискованной собственности. Условия соглашения со стороны американцев были очень великодушными, но французы, с которыми их не согласовали, выразили недовольство. Впрочем, дипломатический ответ Франклина успокоил их и предотвратил разрыв отношений между союзниками.

Следующие несколько лет для Соединенных Штатов были непростыми. Штаты спорили друг с другом и с центральным правительством из-за границ, торговли, долгов, валюты. Положение дел ухудшилось, когда вспыхнул мятеж в Массачусетсе, где оказавшиеся в тяжелом положении фермеры требовали, чтобы закон защитил их от продажи ферм за долги и обесценивания денег. Губернатор Джеймс Боудин призвал милицию для наведения порядка, но Дэниэл Шейс, который во время Войны за независимость был офицером, собрал войско в 1200 человек и поздней осенью 1786 г. двинулся маршем в Спрингфилд. После нескольких стычек с мятежниками милиция под командованием Бенджамина Линкольна к марту 1787 г. подавила восстание. Шейс бежал в Вермонт и позже был прощен. В полном соответствии со Статьями конфедерации правительство не пришло на помощь массачусетским властям, хотя конгресс уполномочил министра обороны

Генри Нокса задействовать войска численностью в тысячу солдат для борьбы с бунтовщиками.

В истории Конфедерации этого периода были и светлые моменты. Так, 16 января 1786 г. Генеральная ассамблея штата Вирджиния приняла Билль о религиозной свободе, написанный Томасом Джефферсоном. Билль гласил, что никто не может быть принужден вступить в церковь и поддерживать ее, а также подвергаться дискриминации из-за религиозных убеждений. Джефферсон считал этот документ наряду с Декларацией независимости и созданием университета в Вирджинии своим самым значительным достижением в роли государственного деятеля.

Но на уровне центрального правительства дела шли все хуже и хуже. Одной из главных проблем стал экономический спад 1780-х гг., продолжавшийся на протяжении ряда лет. В упадок пришла торговля, снизились заработки, а бумажные деньги, выпущенные несколькими штатами, достигли объема в миллион долларов и неуклонно обесценивались. Кое-кто уже подумывал о внесении поправок в Статьи конфедерации, но вскоре стало ясно, каким трудным будет это дело.

Впрочем, конгресс достиг заметного успеха, действуя на основе Статей конфедерации. 13 июля 1787 г. был принят Северо-западный ордонанс, в соответствии с которым в Союз могли вступать новые штаты. Ордонанс установил управление на территории к северу от реки Огайо, уступленной Нью-Йорком, Коннектикутом, Массачусетсом и Вирджинией. На основе плана, разработанного в 1784 г. Томасом Джефферсоном, в западном районе следовало провести топографические исследования, а земли предполагалось разбить на тауншипы[8 - Тауншип – административно-территориальная единица третьего уровня в США. Тауншипы входят в округа (которые, в свою очередь, входят в штаты) наряду с городскими муниципалитетами.] площадью в 1500 гектаров с участками, отведенными под образовательные учреждения. Управлять этим районом должны были губернатор, секретарь и трое судей, назначенных конгрессом. Когда число свободных поселенцев мужского пола достигнет 5 тысяч, они смогут выбрать двухпалатный законодательный орган и послать в конгресс кандидата без права голоса, а как только оно превысит 60 тысяч – подать заявление о предоставлении территории статуса штата на равных условиях с другими штатами. Свобода вероисповедания, суд присяжных и поддержка всеобщего образования гарантировались, тогда как рабство на Северо-Западной территории запрещалось. Ожидалось, что на этой территории будет создано от трех до пяти штатов. Позже конгресс, в соответствии с конституцией, принял процедуру, сформулированную в Северо-западном ордонансе, которая раз и навсегда урегулировала способ присоединения к Союзу новых штатов.

Но проблемы, которые ставило перед конгрессом применение Статей конфедерации, усугублялись с каждым годом, и многие американцы понимали, что необходимо что-то предпринять. Начало было положено в 1785 г. на встрече Вирджинии и Мэриленда в Маунт-Верноне для решения вопросов торговли между штатами, в частности навигации в Чесапикском заливе и по реке Потомак. Вскоре выяснилось, что Делавэр и Пенсильвания тоже хотели бы принять участие в переговорах, и в 1786 г. Вирджиния предложила всем штатам направить делегатов в Аннаполис в штате Мэриленд, чтобы попытаться решить торговые проблемы, возникающие между штатами. Предложение приняли девять штатов, но только представители пяти из них (Нью-Йорка, Нью-Джерси, Делавэра, Пенсильвании и Вирджинии) приехали вовремя для участия в заседаниях. Тогда Александр Гамильтон из Нью-Йорка предложил рассмотреть более широкий круг вопросов, чем торговля между штатами. Он написал доклад, принятый собранием, в котором делегатам предлагалось обратиться к ряду штатов с призывом в 1787 г. послать своих представителей в Филадельфию на специальный конвент с целью разработки «положений, которые они сочтут необходимыми, для учреждения федерального правительства, отвечающего требованиям острой ситуации в Союзе». Другими словами, он добивался основательного пересмотра Статей конфедерации для создания действительно работоспособного центрального правительства, обладающего реальной и эффективной властью.

В соответствии со Статьями конгресс добавил к предложениям делегатов свои рекомендации и призвал штаты назначить делегатов на конвент в Филадельфии «с единственной и экстренной целью пересмотра Статей конфедерации.

Все штаты, за исключением Род-Айленда, откликнулись, отправив своих представителей (всего 55 человек) на конвент, состоявшийся в мае 1787 г. Такое количество людей, собравшихся с определенной целью, лишний раз подтверждало, что штаты осознают необходимость принять неотложные меры, если они хотят сохранить Союз. Неудивительно, что здесь присутствовал и целый ряд знаковых фигур. Первым и самым значимым был генерал Джордж Вашингтон, к тому времени имевший статус национального героя, чье присутствие придавало этой встрече высокую степень легитимности. Были здесь и Джеймс Мэдисон, который представил проект абсолютно новой системы власти, и Александр Гамильтон, убедительно выступавший за создание более сильного и эффективного центрального правительства. Среди других уважаемых делегатов можно назвать Гувернера Морриса и Джеймса Уилсона из Пенсильвании, Роджера Шермана и Элбриджа Джерри из Массачусетса, Джорджа Мэйсона и Эдмунда Рэндольфа из Вирджинии. Уильям Джексон из Джорджии был избран секретарем, но его журнал записей содержит очень мало сведений о том, что происходило на собрании. К счастью, Джеймс Мэдисон делал подробные записи, которые были опубликованы в 1840 г., вскоре после его смерти.

Прежде всего Филадельфийский, или Конституционный, конвент избрал председателем Джорджа Вашингтона. Следующим стало решение засекретить дебаты, как это делалось в ассамблеях большинства колоний. Было решено сохранять все в тайне по очень простой причине: с самого начала делегаты намеревались «почистить» Статьи конфедерации и написать абсолютно новый документ. Знай об этом решении некоторые штаты, они могли бы отозвать своих представителей.

29 мая, как только собрание приступило к работе, губернатор Вирджинии Эдмунд Рэндольф предложил разработанную Мэдисоном форму правления, основанную скорее на интересах нации, чем штатов. Этот Вирджинский план, или План крупных штатов, как его называли, предусматривал систему власти из трех независимых ветвей – законодательной, исполнительной и судебной, – где каждая имеет определенные полномочия и может контролировать две другие. В идеале план был направлен на создание системы сдержек и противовесов. Конгресс – законодательная ветвь, которую основатели считали центральным элементом властной структуры, состоял из двух палат. Нижняя палата, избираемая каждые два года прямыми выборами пропорционально населению, должна была избирать членов верхней палаты из представителей, выдвинутых каждым штатом. Такая система предоставляла конгрессу широкую законодательную власть, позволяя отменять законы штатов, что немедленно вызвало шквал критики. Законодательная власть также назначала исполнительную и судебную власть – Верховный суд и суды низшей инстанции. И наконец, надзорный совет, состоявший из представителей

исполнительной и законодательной власти, имел право налагать вето на законодательные акты.

Вирджинский план, очевидно, был выгоден штатам с большим населением, что вызывало беспокойство малых штатов. Их делегаты предпочитали план, выдвинутый 15 июня Уильямом Патерсоном из Нью-Джерси и известный как План Нью-Джерси, или План малых штатов. Повторяя Статьи конфедерации, он предлагал однопалатный законодательный орган, где каждый штат имел бы один голос независимо от размеров населения. Представителей в конгресс должны были выбирать правительства штатов, как и коллегиальный орган исполнительной власти и Верховный суд, причем исполнительная власть не была наделена правом вето. Хотя План Нью-Джерси предоставлял правительству право устанавливать налоги и регулировать внешнюю и внутреннюю торговлю, а также включал положение о том, что законы, издаваемые конгрессом, будут верховными законами страны, он представлял собой лишь слегка подправленные Статьи конфедерации, которые уже продемонстрировали свою нежизнеспособность. Вирджинский план имел перекос в сторону пропорциональной системы представительства, но тем не менее предлагал совершенно иную, инновационную систему власти.

И действительно, часть делегатов конвента предпочла бы ограничиться внесением поправок в Статьи конфедерации, как бы сложно это ни оказалось. Ни в коем случае они не желали урезать власть и права штатов, а некоторые из них, например губернатор Нью-Йорка Джордж Клинтон, – и свою личную власть. Клинтон и еще несколько делегатов покинули конвент, когда поняли, что остальные их не поддерживают.

Эти два плана делегаты конвента обсуждали не один день и, поскольку были искренне заинтересованы в том, чтобы решить возникшие перед страной проблемы, такие как обеспечение жизнедеятельности штатов и создание сильной центральной власти, то в конце концов прибегли к компромиссу. Чтобы прийти к согласию, и большие и малые штаты должны были чем-то поступиться: только так они могли получить то, что считали особенно для себя важным.

Чтобы выйти из тупика, Роджер Шерман, делегат от Коннектикута, внес предложение, которое назвали Коннектикутским компромиссом. Конгресс, высший законодательный орган, будет двухпалатным. Нижняя палата, то есть палата представителей, будет избираться прямым голосованием по пропорциональной системе, что отвечало требованиям крупных штатов. Сенат, верхняя палата, будет избираться штатами, причем каждый штат будет представлен двумя депутатами, что обеспечит равное представительство и будет отвечать требованиям малых штатов. Другие компромиссы касались включения трех пятых рабов в число населения при определении представительства штата в нижней палате, а также невмешательства в вопросы работорговли на протяжении двадцати лет. Кроме того, конвент дал конгрессу полномочия регулировать вопросы торговли, как того требовал Север, но запретил вводить налоги на экспорт, на чем настаивал Юг, защищавший экспорт своего хлопка и табака.

Все эти компромиссные решения были приняты к концу июля, а затем переданы комитету из пяти человек для составления окончательного проекта конституции. 6 августа комитет передал законченную работу конвенту. После месяца обсуждений делегаты согласились, что члены палаты представителей будут избираться на двухлетний, сенаторы – на шестилетний, а главы исполнительной власти – на четырехлетний срок. Отныне штатам запрещалось печатать деньги и нарушать обязательства по контрактам. Документ подробно описывал полномочия конгресса, но содержал мало сведений о двух других ветвях власти. Очевидно, предполагалось, что этим займется законодательная власть. Уточнялось только, что президент будет избираться коллегией выборщиков, избранных в каждом штате, и что члены органов высшей судебной власти будут назначаться. Проект наделял главу государства правом вето, правом назначения на должности, а также полномочиями главнокомандующего вооруженными силами. Он предписывал создание Верховного суда и судов низшей и промежуточной инстанций в количестве, периодически определяемом конгрессом, а также запрещал издавать законы о лишении гражданских и имущественных прав за государственную измену (билли об опале) и законы ex post facto (то есть имеющие обратную силу). Кроме того, он предусматривал выплату жалованья всем трем ветвям власти из государственной казны, а не из казны штатов.

Договорившись по важнейшим вопросам устройства федерального государства, конвент назначил комитет из пяти человек для создания окончательного текста документа. Проект, написанный в основном Гувернером Моррисом, включал преамбулу «Мы, народ Соединенных Штатов, утверждаем и принимаем эту конституцию», а не «мы, штаты», как в Статьях конфедерации. Далее в преамбуле определялись цели новой власти: «образовать более совершенный Союз, установить правосудие, гарантировать внутреннее спокойствие, обеспечить совместную оборону, содействовать всеобщему благоденствию и закрепить блага свободы за нами и потомством нашим»[9 - Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательство / Под ред. О. Жидкова. Пер. В. Лафитского. М.: Прогресс, Универс, 1993.]. Говорилось также о том, что «настоящая конституция и законы Соединенных Штатов, принимаемые во исполнение ее, и все договоры, которые заключены или будут заключены властью Соединенных Штатов… становятся верховным правом страны»[10 - Там же.].

12 сентября этот проект был передан конвенту и тщательно им рассмотрен. 17 сентября 1787 г. после внесения незначительных поправок делегаты двенадцати штатов приняли участие в голосовании. Из 42 делегатов, присутствовавших на конвенте, трое отказались подписать конституцию в окончательной редакции: Элбридж Джерри из Массачусетса, Эдмунд Рэндольф и Джордж Мэйсон из Вирджинии. Затем подписанный документ был направлен с рекомендательным письмом в конгресс, в соответствии с требованиями Статей конфедерации, по которым штаты должны созывать особые конвенты, избранные народом, для одобрения или отклонения этого документа. После того как девять штатов ратифицируют конституцию, она должна была заменить в этих штатах Статьи конфедерации и войти в силу.

Делавэр стал первым штатом, 7 декабря единогласно одобрившим новый документ. За Делавэром последовали Пенсильвания, Нью-Джерси, Джорджия, Коннектикут, Массачусетс, Мэриленд, Южная Каролина, Нью-Хэмпшир, Вирджиния и Нью-Йорк. Одобрение Нью-Йорка, полученное 26 июля, увеличило число штатов, ратифицировавших документ, до одиннадцати, но Род-Айленд отверг конституцию, а Северная Каролина отложила ее принятие до 21 ноября 1789 г. Впоследствии Род-Айленд изменил позицию и 29 мая 1790 г. ратифицировал документ. Во время обсуждения конституции в конвентах много нареканий вызвало отсутствие Билля о правах и особенно положения о том, что полномочия, по поводу которых не было четко оговорено, что они передаются федеральному правительству, остаются в ведении штатов. Целый ряд штатов рекомендовал, чтобы этот пробел был устранен как можно скорее.

Как только в июле 11 штатов ратифицировали конституцию, конгресс, в соответствии со Статьями конфедерации, постановил, что в первую среду января

1789 г. в нескольких штатах будут избраны выборщики, голосующие за президента и вице-президента, а в первую среду февраля того же года они будут голосовать. В первую среду марта (выпавшую на 4 марта, дату, с которой будет начинать работу каждая новая администрация до принятия 6 февраля 1933 г. Двадцатой поправки, по которой эта дата будет изменена на 20 января) вновь избранный конгресс соберется в Нью-Йорке, где с 1785 г. располагалось американское правительство, чтобы подсчитать голоса и объявить имена избранных президента и вице-президента, завершив, таким образом, выборы законодательной и исполнительной ветвей власти. Как только представители этих двух ветвей соберутся, они могут начинать процедуру назначения судебной власти и назовут тех, кто будет заседать в Верховном суде.

Никто не сомневался в том, кто будет избран президентом. Вся Америка любила Джорджа Вашингтона, героя войны, отстоявшего национальную независимость. Казалось, что без него Союз невозможен, и выборщики единодушно избрали его главой исполнительной власти, а Джона Адамса – вице-президентом. Выходец из Массачусетса, Адамс стал хорошим противовесом Вашингтону, уроженцу Вирджинии: таким образом, и Север, и Юг были представлены в исполнительной власти. Кроме того, политическая карьера Адамса и его вклад в борьбу за независимость выдвинули его в первые ряды государственных деятелей Америки. Он участвовал в делегациях, которые вели переговоры по соглашениям, завершившим Американскую войну за независимость между Великобританией и США, Францией, Испанией и Нидерландами, а также представлял США во Франции, Голландии и Англии.

Узнав о своем избрании, Адамс немедленно отправился в Нью-Йорк, а Вашингтон восемь дней добирался туда пешком от Маунт-Вернона через Филадельфию и Нью-Джерси. 30 апреля 1789 г. прошла торжественная инаугурация, достойная этого непревзойденного героя. Вашингтон подъехал к Федерал-холлу в желтой карете, запряженной шестью белыми лошадьми, с четырьмя ливрейными лакеями на запятках. Позади шли члены конгресса в сопровождении нью-йоркской полиции. Вашингтон был в белом костюме с рельефными орлами на серебряных пуговицах, в белых чулках и лакированных туфлях с серебряными пряжками, с церемониальной шпагой на поясе. Высокий, тонкогубый, с крупным римским носом на рябоватом лице, он и выглядел, и держался как президент.

Вашингтон был приведен к присяге канцлером Нью-Йорка Робертом Р. Ливингстоном, главой судебного ведомства этого штата. Во время церемонии первый президент стоял на открытой галерее на втором этаже Федерал-холла, а восторженная толпа рукоплескала ему. Инаугурационную речь, написанную в основном Джеймсом Мэдисоном, Вашингтон произнес в соседнем зале, где, обращаясь к членам конгресса, сказал, что был «призван» «моей страной, чей голос я всегда слушаю с благоговением и любовью». Затем простыми словами он говорил о добродетели и долге, о необходимости руководствоваться промыслом Божьим, и призвал в качестве поправки к конституции утвердить Билль о правах, учтя тем самым многочисленные замечания, прозвучавшие во время дебатов в конвентах нескольких штатов. На Конституционном конвенте Мэдисон возражал против такого билля, поскольку будущее правительство имело бы только делегированные полномочия и поэтому не могло касаться личных прав, но впоследствии узнал от избирателей, что для защиты их прав такой билль необходимо было включить в конституцию.

После окончания церемонии президент прошел в часовню Святого Павла, где епископ Епископальной церкви США благословил новую администрацию и правительство. Один из конгрессменов, Генри Уинкуп из Пенсильвании, сказал: «Теперь крыша возведена и федеральное здание построено». Союз штатов и народа был установлен, но выстоит ли он?

Конгресс первого созыва, избранный в соответствии с конституцией, оказался одним из самых эффективных за всю историю США. Прежде всего конгресс увеличил налоговые доходы государства, учредил исполнительные департаменты – Государственный департамент, Министерство финансов и Военное министерство, – создал федеральную судебную систему и принял Билль о правах. Президент Вашингтон назначил главой Государственного департамента Томаса Джефферсона, министром финансов – Александра Гамильтона, а главой военного ведомства – Генри Нокса. Закон о судоустройстве от 1789 г. учредил Верховный суд, состоящий из председателя и пяти судей, три федеральных окружных апелляционных суда и тринадцать окружных судов, а также должность генерального прокурора. Джон Джей был назначен первым председателем Верховного суда США, а Эдмунд Рэндольф – генеральным прокурором (атторнеем) США. И все это за шесть месяцев, с апреля по сентябрь 1789 г.

По настоянию Джеймса Мэдисона палата представителей согласилась внести в конституцию 17 поправок. В основном они касались личных свобод и запрещали правительству принимать законодательные акты по любой из них. Под личными свободами понимались свобода слова, вероисповедания, печати, собраний, право на подачу петиции, а также на ношение оружия. Поправки гарантировали обвиняемым справедливый суд и оговаривали, что те полномочия, которые не делегированы конституцией федеральному правительству, остаются «соответственно за штатами или народом».

Путем различных комбинаций в сенате гарантии свободы совести и разделения властей были удалены, и число утвержденных поправок сократилось до двенадцати. Мэдисон хотел, чтобы в текст конституции поправки были внесены с преамбулой, подчеркивающей суверенитет народа и провозглашавшей принцип республиканского правления, но Роджер Шерман предложил сгруппировать поправки и поместить их в конце. В такой форме конгресс и принял существующий и поныне Билль о правах.

28 сентября поправки были переданы в штаты для ратификации, но к 15 декабря 1791 г. были ратифицированы лишь десять из двенадцати поправок. Поправки, касающиеся жалованья конгрессменов и пропорционального разделения мест в палате представителей, не прошли. Лишь в 1992 г. была принята Двадцать седьмая поправка к конституции, согласно которой закон, меняющий размер жалованья сенаторов и конгрессменов, вступает в силу только после следующих выборов в палату представителей.

Первые признаки тревоги в новом правительстве возникли, когда министр финансов Гамильтон опубликовал отчеты о государственном кредите. Он предложил принять к обеспечению весь национальный долг, равный 54124464,56 доллара, в том числе 11710378 долларов внешнего долга, в основном французам и голландцам, в его нарицательной стоимости. В общую сумму долга Гамильтон, стремясь завоевать поддержку и лояльность деловых и коммерческих кругов, рекомендовал включить и долг штатов, предварительно переведя его на счет федерального правительства. Возражений против финансирования национального долга почти не было, хотя Джеймс Мэдисон настаивал, чтобы обязательства у первоначальных владельцев скупались по нарицательной стоимости, а у спекулянтов – по рыночной, вполовину меньшей, но его предложение было отвергнуто. Предложение о финансировании долгов штатов вызвало протест со стороны таких штатов, как Вирджиния, которые выплатили часть или

почти все долги, уступив свои западные земли. Эти штаты считали себя ущемленными тем, что им придется расплачиваться по долгам других штатов. Со своей стороны, штаты Новой Англии, накопившие огромные долги за время войны, в целом поддерживали план Гамильтона.

Но 12 апреля палата представителей после продолжительных дебатов 31 голосом против 29 отвергла план финансирования долгов. Гамильтон и его сторонники были потрясены: они «покраснели как кумач… или стали мертвенно-белыми». Теодор Сэджвик из Массачусетса взял слово и осудил результаты голосования. Народ его штата «молил» конгресс «снять с нас груз непосильного бремени – бремени, принятого в борьбе за вашу свободу и независимость». И так ли за это следует благодарить?

Гамильтон обратился за помощью к Джефферсону. Если Джефферсон сумеет убедить своих друзей проголосовать в его поддержку, Гамильтон поможет ему в переносе столицы на Юг, чего желали многие южане. Джефферсон устроил обед, на котором присутствовали как Гамильтон, так и Мэдисон, где и был достигнут так называемый «компромисс 1790 г.». В результате повторного голосования план финансирования долгов был одобрен 34 голосами против 28, а 10 июля столица была перенесена из Нью-Йорка на территорию федерального округа – квадратного участка со стороной 16 километров на берегу Потомака в штате Мэриленд. Эту столицу по имени первого президента назовут Вашингтоном, а округ – Колумбией в честь женского образа, олицетворяющего Соединенные Штаты. На время строительства новой столицы правительство переехало из Нью-Йорка в Филадельфию и оставалось там следующие десять лет.

Споры вызвало и предложение Гамильтона учредить на двадцать лет национальную банковскую систему с головным банком в Филадельфии и дочерними банками во всех главных городах Соединенных Штатов. Основной капитал банка составит десять миллионов долларов, четыре пятых из них внесут частные вкладчики, а одну пятую – государство. Таким образом, это будет частный банк, поддерживаемый государством. Управление банка будет состоять из президента и совета из двадцати пяти директоров, двадцать из которых будут избираться вкладчиками, а пять назначаться правительством. Банковская система должна была стать агентом по сбору налогов и депозитарием для федеральных фондов. Ей предоставлялось право выпускать банкноты, подлежащие выкупу за золотую и серебряную монету и принимаемые для уплаты налогов: тем самым увеличивались денежные накопления, за счет которых предстояло финансировать экономический рост страны. Так Гамильтон рассчитывал обеспечить платежеспособные кредит и национальную валюту и ее дальнейшее объединение и укрепление.

Однако отец конституции Мэдисон объявил подобную банковскую систему неконституционной. Право выдачи банковских лицензий сохранялось за штатами и народом, а предложение передать это право федеральной власти уже было отклонено Конституционным конвентом.

Несмотря на столь серьезное возражение, в начале 1791 г. конгресс утвердил Закон о национальном банке, отметив, что конституция позволяет законодателю издавать «все законы, необходимые и надлежащие» для исполнения данных ему полномочий. Сторонники закона подчеркивали, что без такого банка у конгресса не будет возможности исполнить законы о финансировании долгов, и этот довод оказался достаточно убедительным. Закон был передан на подпись президенту Вашингтону, но, прежде чем одобрить его, тот выслушал мнение каждого члена кабинета. Джефферсон настаивал на «жесткой» трактовке конституции: если полномочия не были переданы правительству, то они принадлежат штатам и народу. Со своей стороны, Гамильтон отстаивал «свободную» трактовку конституции, ссылаясь на пункт о «подразумеваемых полномочиях», при помощи которых должны осуществляться иные полномочия, данные правительству. Хотя Вашингтона не вполне удовлетворял этот довод, он все-таки решил поддержать Гамильтона, поскольку закон непосредственно касался его ведомства.

13 декабря 1790 г. во втором докладе о государственном финансировании Гамильтон рекомендовал ввести акциз на крепкие алкогольные напитки, чтобы облегчить бремя финансирования долгов штатов. Налог ввели 3 марта 1791 г., но в стране были тысячи дистилляционных аппаратов, и фермеры, особенно в Западной Пенсильвании, регулярно поставляли в восточные штаты излишки зерна в виде виски. Теперь они отказывались платить этот налог и нападали на сотрудников федеральной налоговой службы, которые пытались его собрать. Обеспокоенный тем, что их сопротивление может перерасти в восстание вроде мятежа Шейса, Вашингтон в 1794 г. направил 13 тысяч ополченцев на его подавление. Большая часть войск прибыла из Нью-Джерси, Мэриленда, Вирджинии и Пенсильвании. Мятеж был назван «восстание из-за виски», но с появлением войск в Западной Пенсильвании он быстро угас. Нескольких участников осудили за измену, но Вашингтон их помиловал. Тем не менее это событие примечательно тем, что оно продемонстрировало эффективность власти федерального правительства и подтвердило, что оно обладает волей и силой, чтобы заставить исполнять его законы.

Милиция была создана 8 мая 1792 г., когда конгресс предоставил штатам право зарегистрировать всех белых мужчин в возрасте от 18 до 45 лет для создания народного ополчения. При подавлении «восстания из-за виски» ополченцы оказались весьма полезными.

Растущие разногласия между сторонниками Гамильтона в вопросах государственного долга, банка, интерпретации конституции, полномочий конгресса и отношений между штатами и центральным правительством, и теми, кто придерживался точки зрения Джефферсона и Мэдисона, привели к формированию двухпартийной системы в Соединенных Штатах. Гамильтон верил в сильное национальное правительство, которое будет защищать собственность и поддерживать коммерческие и промышленные круги страны, но не верил в способность народа управлять мудро и поэтому отдавал предпочтение правлению богатой элиты. Джефферсон и Мэдисон, со своей стороны, полагали, что местная автономия – лучшее средство защиты личных прав граждан. Их беспокоила концентрация власти в руках центрального правительства, и они утверждали, что нужно оставить как можно больше самоуправления штатам.

Эти различия привели к созданию Федералистской партии теми, кто разделял взгляды Гамильтона, а сторонники Джефферсона объединились в Демократическо-республиканскую партию. Раскол между двумя партиями усугубился из-за расхождений в вопросах внешней политики, особенно когда в начале февраля 1793 г. Франция объявила войну Великобритании, Испании и Голландии. Во Франции произошла революция, свергнувшая монархию и во времена якобинского террора оказавшаяся весьма кровавой. Франция поддержала Соединенные Штаты в Войне за независимость, и теперь, когда она стала республикой, американцы, особенно республиканцы, относились к ней весьма сочувственно. Но торговцы и грузоперевозчики Новой Англии считали Великобританию лучшим рынком для американских товаров и были сторонниками углубления дружеских отношений с бывшей метрополией, надеясь сохранить ценные торговые льготы.

По договору от 1778 г., подписанному во время Войны за

независимость, Соединенные Штаты формально оставались союзником Франции, но после начала войны между Англией и Францией президент Вашингтон 22 апреля 1793 г. выпустил Прокламацию о нейтралитете, в которой заявил, что США должны сохранять мир с обеими сторонами. Он также призвал американцев избегать любых действий, подвергающих этот нейтралитет опасности. Эта политика установила стандарт, которого придерживались многие поколения американцев. Отныне Соединенные Штаты предпочитали избегать всякого вмешательства в европейские конфликты.

Но блестящий, неосторожный и импульсивный французский посланник в Соединенных Штатах Эдмон Шарль Эдуар Жене организовал заговор с целью принудить американцев нападать на английские суда у побережья. Как только об этом стало известно, Вашингтон немедленно потребовал отозвать Жене. Когда во Франции начался якобинский террор, Жене предпочел остаться в Соединенных Штатах как частное лицо, зная, что в Париже ему не избежать гильотины. Он стал гражданином Америки и женился на дочери губернатора Нью-Йорка Джорджа Клинтона. Когда стало очевидно, что во внешней политике президент следует советам Гамильтона, Джефферсон подал в отставку с поста госсекретаря. В январе 1794 г. его сменил Эдмунд Рэндольф.

В начале 1794 г. конгресс рассмотрел Одиннадцатую поправку к конституции, появившуюся вследствие протеста штатов против решения Верховного суда по делу «Чизхолм против Джорджии» и гласившую, что судебная власть Соединенных Штатов «не должна распространяться на какое-либо исковое производство, основанное на общем праве или праве справедливости, которое возбуждено либо ведется против одного из штатов»[11 - Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательство / Под ред. О. Жидкова. Пер. В. Лафитского. М.: Прогресс, Универс, 1993.] гражданами другого штата либо гражданами или подданными какого-либо иностранного государства. Поправка была ратифицирована 8 января 1798 г.

Тем временем отношения с Великобританией обострились, когда в июне и ноябре 1793 г. британский парламент издал ряд указов, позволявших захватывать американские суда и принуждать моряков к службе в британском флоте. Кроме того, в нарушение мирного договора, положившего конец Войне за независимость, Великобритания сохраняла военные посты на территории Соединенных Штатов, продолжая подстрекать индейские племена в долине Огайо к нападениям на американских переселенцев.

Пытаясь избежать войны, Вашингтон направил председателя Верховного суда Джона Джея в Великобританию в качестве особого уполномоченного по ведению переговоров о претензиях американцев. 29 ноября 1794 г. на унизительных для Соединенных Штатов условиях был подписан договор, защищавший британские интересы вдоль границы и требовавший от американцев прекращения торговли хлопком, сахаром и черной патокой, при этом о насильственной вербовке в договоре не упоминалось. Американцы были возмущены, общественность протестовала и клеймила Джея позором, но Вашингтон утвердил договор и отправил его на ратификацию в сенат, опасаясь войны с Великобританией, которая бы поставила под угрозу независимость страны. Сенат ратифицировал договор, едва набрав две трети голосов.

Палата представителей попыталась его аннулировать, отказавшись выделить деньги для его исполнения. Члены палаты требовали от президента представления всех документов и переписки, относящихся к договору, но Вашингтон отказался, утвердив свои привилегии главы верховной власти, что стало важным прецедентом в истории США. «Представляется, что исследование требуемых документов, – отрезал президент, – не может иметь отношение к какой-либо из целей, определенных компетенцией палаты представителей, за исключением импичмента, о котором не идет речь в резолюции».

Язвительный тон и стиль ответа Вашингтона – особенно ссылка на импичмент – отрезвили конгрессменов, и 30 апреля 1796 г. они выделили необходимые средства, при этом решающим стал голос спикера палаты представителей Фредерика Мюлленберга.

Негодование, вызванное договором Джея, послужило последним толчком к образованию двухпартийной системы в Соединенных Штатах. Каждая сторона проводила политические собрания и организовывала своих сторонников, пытаясь контролировать одну или более ветвей власти. Вашингтона, которого еще недавно превозносили до небес, теперь проклинали за участие в санкционировании договора Джея. Джефферсон якобы сравнивал его с «Самсоном, чью голову остригла эта проститутка Англия». На одном из торжественных обедов в Вирджинии был предложен тост за «скорую смерть» генерала Вашингтона. Оскорбленный президент отказался выставить свою кандидатуру на третий срок, и в 1796 г., победив Томаса Джефферсона в ходе грязной кампании, новым президентом стал Джон Адамс. Джефферсон как участник президентской гонки был избран вице-президентом.

Формирование политических партий и вмешательство партийной политики в действия правительства ознаменовали важный поворот в политической жизни Америки. Так началась новая эра в американской истории.

3. Возникновение идентичности

В самом конце XVIII в. в Соединенных Штатах произошли два важных события. Первым был конфликт с Францией в 1797 г., когда французские министры в Париже пытались получить у американских дипломатов 240 тысяч долларов в уплату за признание их миссии. Оскорбленные американские дипломаты все, кроме одного, вернулись домой, а страна выразила свое возмущение в лозунге: «Миллионы на оборону, но ни цента на дань». За этим последовала необъявленная война с Францией, когда корабли атаковали друг друга в открытом море. Этот морской конфликт, длившийся с 1798 до 1800 г., мог привести к объявлению войны, если бы не решимость президента Адамса сохранить мир. Готовясь к возможной войне, конгресс санкционировал создание Департамента военно-морского флота и строительство военного флота, а также увеличил армию. Военная истерия уменьшила популярность Республиканской партии, считавшейся профранцузской, то есть зараженной радикальными, якобинскими представлениями об управлении страной. Многие американцы всерьез опасались якобинского влияния на политиков-республиканцев, что и привело ко второму важному событию. Федералистское большинство в конгрессе приняло ряд законов для защиты США от иностранных интриг и заговоров. Закон об иностранцах и Закон о подстрекательстве к мятежу, принятые в июне и июле 1798 г. и вводившие ограничения как для американских граждан, так и для иностранцев, противоречили всем принятым гарантиям свободы и демократии. Единственным объяснением было то, что американцы действительно испугалась за свою безопасность. Первый из этих актов, Закон о натурализации, увеличил срок проживания, необходимый для того, чтобы стать гражданином США, с 5 до 14 лет. В 1802 г. этот закон был отменен и в силу вновь вступил Закон о натурализации 1795 г. Акты об иностранцах и об иностранных врагах позволяли президенту заключать в тюрьму или депортировать любого, кого он сочтет угрозой для США. Их действие прекратилось в 1800 г. Закон о подстрекательстве вводил штрафы и тюремное заключение для граждан и иностранцев, обвиненных в публикации «ложных,

скандальных и вредоносных печатных материалов» против правительства, конгресса или президента. Этот акт утратил силу в 1801 г.

В ответ на эти меры Джефферсон и Мэдисон написали резолюции, принятые в 1798 г. законодательными органами Кентукки и Вирджинии. Эти Резолюции Кентукки и Вирджинии осуждали Акты об иностранцах и о подстрекательстве к мятежу как неконституционные и подтверждали право штатов самостоятельно определять «способ и меры по устранению ущерба» всякий раз, когда центральное правительство присваивает себе неконституционные полномочия. Более того, штаты были «обязаны вмешиваться, дабы прекратить злоупотребления».

Вмешиваться! Кое-кто искренне верил, что штаты вправе и даже обязаны отменять федеральный закон всякий раз, когда федеральное правительство нарушает конституцию и что штаты при необходимости имеют право на отделение.

В начале нового века истекли десять лет пребывания правительства страны в Филадельфии по Закону о пребывании от 1790 г., и 24 апреля 1800 г. президент Адамс подписал закон о переезде правительства на новое место на реке Потомак. 13 мая конгресс решил, что вторая сессия будет созвана 17 ноября в новом федеральном городе – Вашингтоне.

В июне президент Адамс отправился в Вашингтон, чтобы проверить, что там успели построить по планам Пьера Шарля Ленфана. То, что он обнаружил, один конгрессмен позже описал как «город в руинах». Лишь немногие правительственные здания были завершены, Капитолий и особняк главы исполнительной власти были еще в стадии строительства. Только Министерство финансов, двухэтажное кирпичное здание рядом с президентской резиденцией, было готово к заселению.

В ноябре 1800 г. заседания конгресса начались в недостроенном Капитолии. Первое важное решение касалось урегулирования вопросов, связанных с президентскими выборами. Джон Адамс участвовал в выборах по списку федералистов вместе с генералом Чарльзом Котсуэртом Пинкни из Южной Каролины в качестве кандидата в вице-президенты. Республиканцы провели свое первое закрытое фракционное совещание, на котором выбрали Томаса Джефферсона кандидатом в президенты, а Аарона Берра от Нью-Йорка – кандидатом в вице-президенты. Впредь республиканцы будут проводить собрания по выдвижению кандидатов вплоть до выборов 1824 г., когда от этой системы отказались как от недемократичной. С тех пор законодательные органы штатов выдвигали в кандидаты своих лучших представителей, но с 1832 г. обе партии для определения списков кандидатов проводили конвенты делегатов от каждого штата, и эта практика продолжается по сей день.

Сторонники Александра Гамильтона обвиняли Адамса во многих прегрешениях, и прежде всего в том, что он не обратился к конгрессу с призывом объявить войну Франции. В конце кампании Гамильтон опубликовал брошюру с резкой критикой в адрес Адамса, подчеркнув его известные всем проявления слабости, неуверенности в себе и неуправляемого нрава. Более того, Гамильтон вступил в сговор с несколькими выборщиками, чтобы они не голосовали за Адамса и президентом был избран более приемлемый для него Пинкни. В результате Адамс проиграл выборы. Он ответил, назвав Гамильтона «проклятым ублюдком шотландского купца». Джефферсон получил 73 голоса выборщиков, Адамс – 65. Пинкни набрал 63 голоса, Джон Джей – 1. Берр набрал 73 голоса, как и Джефферсон. Республиканцы, стремившиеся взять в свои руки исполнительную власть, отдали Берру, как и Джефферсону, все свои голоса, и итоговое равенство голосов означало, что результат выборов будет определять старый состав палаты представителей, а не новый конгресс, в котором республиканцы завоевали значительное большинство голосов в обеих палатах.

Конгресс собрался 11 февраля, подсчитал избирательные бюллетени и предоставил окончательное решение уходящей палате представителей, которой предстояло определить, станет ли президентом Джефферсон или Берр. Палата представителей голосовала 37 раз и 17 февраля выбрала Джефферсона, предварительно выработав договоренность о том, что республиканцы не станут упразднять гамильтоновскую фискальную систему, а должностные лица из партии федералистов не будут уволены из-за своей партийной принадлежности. Чтобы в будущем предотвратить подобные результаты выборов, в декабре 1803 г. конгресс предложил Двенадцатую поправку к конституции, которая предусматривала отдельное голосование за президента и вице-президента и была ратифицирована 25 сентября 1804 г.

Прежде чем уйти, Адамс воспользовался недавно принятым Законом о судоустройстве и назначил много судей различных федеральных судов. Так, Джон Маршалл, бывший государственным секретарем, стал председателем Верховного суда Соединенных Штатов Америки. Вплоть до последнего дня своего президентства Адамс продолжал бомбардировать сенат этими, как их называли республиканцы, «полуночными» назначениями. Федералисты утратили контроль над исполнительной и законодательной властью, но по-прежнему преобладали в судебной власти. Одним из первых шагов республиканцев стала отмена Закона о судоустройстве, они также попытались провести импичмент некоторых «полуночных» назначенцев.

4 марта 1801 г. Джефферсон вступил в должность и в инаугурационной речи попытался сгладить противоречия и антагонизм, которые существовали между двумя политическими партиями. «Все мы – республиканцы, все мы – федералисты, – заявил он. – А если среди нас появятся те, кто захочет распустить наш Союз или же изменить его республиканскую форму, то пусть они застынут как памятники рассудительности, которая толерантно относится к ошибочной мысли, но не сдерживает здравого смысла в борьбе с ней»[12 - Джефферсон Т. Первая инаугурационная речь//Инаугурационные речи Президентов США. Харьков: Folio, 2009.].

Это был революционный момент в истории США. Без кровопролития и потрясений, без обвинений в мошенничестве и коррупции, без какой-либо попытки заговора исполнительная власть была передана от одной политической партии другой. Когда итоги президентских выборов стали известны, Маргарет Байярд Смит, жена владельца влиятельной газеты в Вашингтоне, сказала: «Темная и грозная туча, что висела над политическим горизонтом, ушла прочь, не причинив вреда, и вышло солнце процветания и радости».

Хотя основатели создали систему правления, в которой Законодательное собрание являлось центральным органом и было наделено реальными полномочиями для управления страной, президент Джефферсон пытался управлять конгрессом, поощряя некоторых членов палаты представителей и сената выступать в качестве выразителей мнения администрации. Обычно он воздействовал на них через председателей влиятельных комитетов, таких как Бюджетный комитет палаты представителей. Как и другие президенты, он обращался к конгрессу с ежегодным посланием, но также действовал тайно, давая обеды, на которых пытался заручиться поддержкой для прохождения своих предложений. Джон Рэндольф с Роанока, который изначально поддерживал Джефферсона, позже осудил эту практику. Он раскрыл «подковерное влияние тех, кто приносит в эту палату [представителей] послания, которые не отражаются в протоколах заседаний, но влияют на решения». Услышав об этом выпаде,

Джефферсон заявил: «В то время, когда этот болтун сам был, по его словам, «подковерным человеком», мы об этом не слышали». Но президенту обычно удавалось навязывать свою волю конгрессу. Как отмечал Джозайя Куинси, федералист от штата Массачусетс, «все важные политические вопросы решаются где угодно», только не в залах конгресса.

Так начиналось противостояние, которое проходит через всю историю США: постоянная борьба между исполнительной и законодательной властью за политический контроль. За истекшие два столетия президенты нередко начинали боевые действия, не дожидаясь объявления войны конгрессом. Случалось, они в обход конгресса прибегали к государственным средствам для решения таких экономических проблем, как паника на рынке и депрессия. Маятник управления национальной политикой откланялся то в одну, то в другую сторону, но почти весь XIX в. контроль оставался за конгрессом, за исключением периода президентства Эндрю Джексона и Авраама Линкольна, заставлявших конгресс и сенат двигаться в том направлении, в котором хотели вести страну. В XX в. роли поменялись, и уже многим президентам удавалось контролировать законодательную власть.

Одним из первых примеров самостоятельных действий президента стало решение Джефферсона прекратить практику подкупа североафриканских государств Магриба (независимого султаната Марокко и трех вассалов Османской империи – Алжира, Туниса и Триполитании), которые захватывали американские торговые корабли в Средиземном море и удерживали моряков с целью получения выкупа. Президент отказался платить, и паша Триполитании ответил объявлением войны, приказав срубить в посольстве флагшток с американским флагом. Известие было получено между заседаниями конгресса, и Джефферсон сам направил в район военных действий эскадру, не созывая специальную сессию законодательного органа. Когда же конгресс вернулся к работе, президент не стал обращаться к нему с запросом об объявлении войны, и со стороны конгресса не последовало возражений. Напротив, конгресс поднял налоги на импорт для оплаты военных расходов. Военные действия продолжались с перерывами несколько лет, затем паша запросил мира, и за освобождение американских пленных был выплачен выкуп в 60 тысяч долларов. Впрочем, выплаты другим берберийским государствам продолжались до 1816 г.

Это самовольное объявление войны без одобрения конгресса стало прологом дальнейшего расширения полномочий президента. Когда испанцы закрыли Новый Орлеан для американских торговцев, а Наполеон, мечтавший возродить французскую империю в Северной Америке, вынудил их в октябре 1800 г. по договору в Сан-Ильдефонсо вернуть Луизиану Франции, Джефферсон счел это угрозой безопасности Соединенных Штатов. «На земном шаре есть одно место, владетель которого – наш исконный враг, – сказал он. – Это Новый Орлеан». И в тот день, когда Франция вступит во владение Новым Орлеаном, продолжал он, «нам придется пойти под венец с британским флотом и государством».

Джефферсон немедленно поручил послу США во Франции Роберту Р. Ливингстону начать переговоры о покупке Нового Орлеана и направил в Париж Джеймса Монро в качестве чрезвычайного посланника, уполномочив его предложить 2 миллиона долларов за Новый Орлеан и Западную Флориду. Тем временем Наполеон оставил свой план возрождения французской колониальной империи в Новом Свете, после того как его войска, пытаясь подавить восстание рабов под командованием Туссен-Лувертюра на Гаити, потерпели сокрушительное поражение. Нуждаясь в деньгах для продолжения военных действий против Великобритании, он решил продать обширную территорию Луизианы. 11 апреля 1803 г. министр иностранных дел Франции Талейран спросил Ливингстона, сколько Соединенные Штаты готовы заплатить за этот огромный участок территории. После длительных переговоров они наконец сошлись на 60 миллионах франков (около 15 миллионов долларов), и 30 апреля договор был подписан. Из этой суммы французы получали 11,25 миллиона долларов в 6-процентных ценных бумагах, не подлежащих выкупу в течение 15 лет. Соединенные Штаты удержали 3,75 миллиона долларов для оплаты претензий своих граждан к Франции.

Эта невероятно выгодная сделка в два раза увеличила территорию страны, но ее конституционность была немедленно оспорена федералистами, утверждавшими, что конституция не содержит положений, позволяющих такое присоединение. Кроме того, конгресс не имел полномочий для включения этой обширной территории и ее населения в Союз без одобрения нескольких штатов. Президент действовал незаконно, утверждали они. Впрочем, Джефферсон и сам сомневался в законности своих действий, но это его не остановило. «Конституция, – говорил он сенатору Джону Брекинриджу, – не содержит положений об удержании иностранной территории, а тем более о включении иностранных государств в наш Союз». Зато президент был уверен, что это приобретение имеет большое значение для будущей безопасности страны. 20 октября 24 голосами против 7 сенат ратифицировал этот договор, причем все федералисты кроме одного проголосовали против. Палата представителей после долгих и бурных дебатов распорядилась передать французам ценные бумаги и поручила президенту взять Луизиану под свой контроль. 30 декабря 1803 г. над Новым Орлеаном был поднят флаг США.

Вскоре после приобретения Луизианы Джефферсон попросил конгресс выделить 2500 долларов на экспедицию для исследования Миссури до ее истоков. Когда Меривезер Льюис и Уильям Кларк начали свое знаменитое путешествие на запад, Луизиана уже была приобретена, и они предприняли исследование значительно расширившейся страны, пройдя на запад до устья реки Колумбия и укрепив притязания Соединенных Штатов на Орегонскую страну. Экспедиция Льюиса и Кларка (1803–1806) не только имела большое научное значение, но и способствовала переселению на новые просторы Запада. Джефферсон продолжил расширение полномочий исполнительной власти, потребовав изменений в судебной системе. Законом о судоустройстве (1802) был восстановлен Верховный суд из шести судей и создано шесть новых окружных судов. Кроме того, Джефферсон стремился уволить тех судей, которые регулярно принимали решения по политическим мотивам. Возможно, самым известным подобным эпизодом стало возбуждение процедуры импичмента против верховного судьи Сэмюэла Чейза. Особенно возмутило Джефферсона решение председателя Верховного суда Джона Маршалла по делу «Марбери против Мэдисона». Марбери, один из «полуночных» назначенцев, не получил полномочий выступать в качестве мирового судьи и подал иск в Верховный суд, требуя обязать государственного секретаря Джеймса Мэдисона выпустить патент, подтверждающий его назначение. 24 февраля 1803 г. Маршалл отклонил иск Марбери на том основании, что тот обосновал свое заявление ссылкой на раздел 13 Закона о судоустройстве (1789), являвшийся неконституционным. В решении по этому делу суд впервые в истории США признал парламентский закон не соответствующим конституции, тем самым создав прецедент судебного ограничения, то есть права Верховного суда объявлять действия президента, конгресса и любого государственного ведомства недействительными или

неконституционными. Хотя судебное ограничение не применялось следующие полвека, оно позволило возвысить судебную власть, уравняв ее с другими ветвями власти.

Первый президентский срок Томаса Джефферсона безусловно оказался успешным, но после переизбрания в 1804 г. его преследовали неудачи. Британские суда продолжали захватывать американские корабли и насильно вербовать американских моряков. После возобновления войны с Францией были изданы королевские указы о блокаде европейского побережья от Бреста до Эльбы. Прибрежная торговля с Францией оказалась под запретом. Наполеон ответил Берлинским и Миланским декретами о торговой блокаде Великобритании. Кораблям нейтральных стран, не повиновавшимся декретам, грозила конфискация. Оказавшись меж двух огней, Джефферсон обратился к конгрессу с предложением о введении эмбарго, запрещавшего американским судам покидать порты для дальнего плавания, а иностранным судам покидать американские порты с товарами из США. Закон об эмбарго (1807) обернулся для США катастрофой, прежде всего нанеся значительный ущерб американской торговле. Крупные прибрежные города понесли огромные убытки, и Новая Англия оказалась на грани восстания.

Очевидный провал Закона об эмбарго привел к его отмене. Он был заменен Законом о запрете импорта от 1 марта 1809 г., который позволил возобновить торговлю со всеми иностранными государствами за исключением Франции и Англии. Неудача побудила Джефферсона, вслед за Джорджем Вашингтоном, уйти после двух президентских сроков. В 1809 г. преемником Джефферсона стал Джеймс Мэдисон, которому также не удалось заставить воюющие стороны уважать права нейтральных стран. Тогда конгресс принял билль № 2 Мэкона, который устранял все ограничения в торговле с Францией и Англией, но предусматривал возобновление запрета заходить в порты для одной из воюющих сторон, если другая отзовет свои декреты. Естественно, Наполеон воспользовался этим приглашением к обману, сообщив об отмене Берлинского и Миланского декретов. И Мэдисон поверил ему, объявив о возобновлении торговли с Францией и прекращении торговли с Великобританией. Вскоре Мэдисон понял, что остался в дураках: Британия в отместку усилила насильственную вербовку американских моряков.

Пока президент не добился лидерства на политической арене, Генри Клей, вновь избранный член палаты представителей, начал свою карьеру в конгрессе с таким блеском, что другие конгрессмены быстро попали под его влияние. Избранный спикером в первый же свой день в конгрессе – предыдущая, хоть и недолгая, его карьера в сенате США послужила подтверждением его выдающихся способностей, – он серьезно намеревался определять политику страны и то, какие законы будут поставлены на голосование в палате представителей. В отличие от своих предшественников, которые скорее пытались направлять ход прений, Клей в подражание спикерам британского парламента стал неотъемлемой частью работы палаты представителей и непосредственно участвовал в дискуссиях по важным вопросам, оказывая влияние на их исход. Он назначил председателей комитетов, которые оказывали поддержку его усилиям сделать палату представителей господствующей силой в национальной политике. Клей также настоял на введении правил внутреннего распорядка палаты и без колебаний прекращал прения, когда чувствовал, что пришло время для голосования. Чтобы предотвратить обструкцию, то есть тактику умышленного затягивания работы сессии, он позволил конгрессменам поднимать вопрос о постановке на голосование главного пункта обсуждения. Был случай, когда он заставил замолчать Джона Рэндольфа и не дал тому войти в зал палаты представителей с одной из его охотничьих собак. Частью своего успеха, как и переизбранием всякий раз, когда он баллотировался на должность, он был обязан своему в высшей степени справедливому и беспристрастному отношению к коллегам. Все это дополнялось находчивостью, мощным интеллектом, острым языком и завораживающим ораторским даром во время выступлений в дебатах. Он стал первым великим спикером палаты представителей.

Пользуясь своим влиянием и поддержкой конгрессменов-единомышленников – «ястребов», считавших, что британцев пора поставить на место, доказав им, что Соединенные Штаты больше не потерпят унижений, – Клей склонял палату представителей к незамедлительным действиям, способным исправить ситуацию. Умело работая с администрацией, он помог убедить президента просить конгресс об объявлении войны. Скорее всего, Мэдисон уже и сам пришел к такому решению, и 1 июня 1812 г. в палату поступило соответствующее заявление. После трехдневных дебатов, которые направлял спикер, оно было принято палатой представителей 79 голосами против 49. Сенат рассматривал его дольше, но 17 июня также дал свое согласие. Уже на следующий день президент подписал документ и провозгласил, что Соединенные Штаты и Великобритания находятся в состоянии войны. Два дня спустя лорд Каслри, британский министр иностранных дел, согласился приостановить действие указов.

Сначала война казалась колоссальной ошибкой, если не катастрофой. Вторжение американцев в Канаду тремя клиньями завершилось их поражением на всех направлениях и положило конец любым помыслам канадцев о том, чтобы выступить против британского правления. Более того, генерал Уильям Халл сдал британцам Детройт, опасаясь, что сопротивление приведет к массовому убийству женщин и детей индейцами – союзниками британцев. Тем временем Англия ввела блокаду Восточного побережья и берегов Мексиканского залива от Нью-Йорка до устья Миссисипи. Новую Англию поначалу не подвергли блокаде, рассчитывая на ее отделение от Соединенных Штатов Америки.

Положение лишь ухудшилось, когда после неудачной Русской кампании Наполеон отрекся от престола, что позволило Англии направить всю свою военную мощь против своих бывших колоний. К тому же индейцы племени крик подняли восстание на юго-востоке страны вдоль границы Алабамы и убили сотни американцев в форте Мимс, примерно в 55 километрах к северу от Мобила. Губернатор штата Теннесси послал генерала Эндрю Джексона из ополчения Западного Теннесси подавить восстание. Джексон, которому солдаты дали прозвище Старый Гикори, 27 марта 1814 г. победил индейцев в битве при Хорсшу-бенде. При заключении мирного договора он настоял на том, чтобы две трети земли криков в Алабаме и Джорджии отошли Соединенным Штатам.

Чтобы разбить американцев и быстро завершить войну, англичане задумали крупное наступление из трех районов: от озера Шамплейн, из района Чесапикского залива и Нового Орлеана. Вторжение из Канады возглавил генерал сэр Джордж Прево. Во главе более чем 10-тысячной армии он от реки Святого Лаврентия дошел до западного края озера Шамплейн, где американские военно-морские силы блокировали его дальнейшее продвижение и в конце концов заставили его отступить в Канаду.

В Америку были доставлены ветераны Наполеоновских войн, и 24 августа 1814 г. 4-тысячная армия под командованием генерала Роберта Росса, высадившись в Мэриленде, подошла к Вашингтону и сожгла столицу. Резиденция президента, Капитолий и большинство общественных зданий были преданы огню. К счастью,

ночью разразился сильный шторм, возможно даже ураган, и потушил пожары, предотвратив полное уничтожение города.

Британцы намеревались взять и Балтимор, но американцы, укрепившие высоты вокруг города, отбили приступ. При отплытии из Чесапикского залива британскому флоту и армии было приказано захватить Новый Орлеан и добиться контроля над низовьями Миссисипи. Когда они достигли побережья Луизианы, их уже поджидал генерал Джексон. После победы над индейцами он быстро подошел к городу, над которым нависла угроза, и занял позицию за полуторакилометровым каналом, тянувшимся от Миссисипи к болоту. Англичане безуспешно пытались прорваться через эту линию обороны. 8 января 1815 г. примерно в 15 километрах к югу от Нового Орлеана состоялось сражение, в котором свыше 2 тысяч британских солдат были убиты, ранены или пропали без вести, в то время как американцы потеряли около десятка человек.

Тогда Соединенные Штаты впервые продемонстрировали волю и способность защитить свою независимость во враждебном мире. Обычные граждане противостояли сильному противнику и победили. Битва за Новый Орлеан внушила американцам гордость за свою страну и за себя. «Последние полгода – самый славный период в истории Республики, – утверждала балтиморская газета Niles Weekly Register. – Кто бы не хотел быть американцем? Да здравствует Республика!» В сочельник 1814 г., за несколько недель до битвы за Новый Орлеан, в Генте (в настоящее время это Бельгия) был подписан мирный договор с Великобританией. Но договор вступал в силу только после одобрения обеими сторонами. Сенат получил его 15 февраля 1815 г. и на следующий день ратифицировал. Именно тогда война и была окончена официально.

Новости о победе и подписании мирного договора достигли Вашингтона в то самое время, когда туда прибыла делегация конвента штатов Новой Англии, прошедшего в Хартфорде, штат Коннектикут, чтобы потребовать конституционных изменений в работе правительства. Выполнение резолюции, принятой представленными на конвенте штатами, было условием их дальнейшего пребывания в Союзе. Но страна бурно переживала победу под Новым Орлеаном и подписание мирного договора в Генте, и делегаты поняли, что приехали не вовремя. Они развернулись и отправились домой. Хартфордский конвент вовсе не контролировался сепаратистами, но еще много лет его участников подозревали в измене. Подозрения падали прежде всего на Федералистскую партию, якобы инициировавшую это проявление нелояльности и принимавшую в нем участие. В результате партия утратила народную поддержку, а со временем и свой всеамериканский статус. Еще несколько лет она существовала в нескольких штатах Новой Англии и в конце концов исчезла, что означало прекращение вражды между двумя политическими партиями. Оставалась только одна всеамериканская партия – Республиканская, и следующие несколько лет стали известны как «эра доброго согласия».

После войны страна претерпела ряд важных перемен, которые повлияли не только на народ Америки, но и на культуру, общество и отношения с зарубежными странами. Пожалуй, наиболее очевидным изменением стало появление национального самосознания, ощущения, что возникло новое сообщество граждан. Люди больше не называли себя ньюйоркцами, виргинцами или пенсильванцами, но с гордостью именовались американцами. У них возникла новая четкая идентичность. Их объединила победа над врагом и уникальная в западном мире республиканская форма правления. Американцы после войны заметно отличаются от своих предшественников. Уже не колонисты, не британцы, не европейцы, они упиваются сознанием своей особости. Со временем они перестали носить парики, шелковые чулки, кружевные рубашки и бриджи по колено, сменив их на брюки, рубашки с шейными платками и куртки. Их речь уже не звучит по-британски – появился отчетливый американский выговор. То, что сегодня называют американским характером, постепенно складывалось после Англо-американской войны 1812 г.

Ряд решений Верховного суда США в пользу центрального правительства и против отдельных штатов лишь усилил это ощущение собственной государственности. В деле «Флетчер против Пека» (1810) председатель Верховного суда Маршалл и Верховный суд отменили один из законов Джорджии, в деле «Мартин против арендатора Хантера» (1816) выступили против решения высшего суда Вирджинии, в котором утверждалось, что дело не может быть обжаловано в Верховном суде, а в случае с Дартмутским колледжем решение законодательного органа штата Нью-Хэмпшир по изменению устава колледжа было отменено как неконституционное. Устав колледжа, объявил Маршалл, является договором и потому не может быть изменен. Затем в деле «Маккалох против Мэриленда» Верховный суд США объявил недействительным налог, взимаемый Мэрилендом с балтиморского филиала Банка Соединенных Штатов, разрешение на создание которого было дано федеральным правительством. «Право взимать налог подразумевает право уничтожить», – постановил Маршалл, и ни один штат не может облагать налогом или контролировать учреждения, созданные правительством страны в пределах ее границ. Наконец, в деле «Гиббонс против Огдена» суд отменил монополию на использование пароходов, которую законодательное собрание Нью-Йорка предоставило Роберту Ливингстону и Роберту Фултону, заявив, что только конгресс может управлять торговлей между штатами и внешней торговлей.

Еще одним проявлением патриотизма в послевоенный период стало зарождение собственной, по-настоящему американской литературы. В 1815–1830 гг. ряд писателей создали произведения, основанные на местных сюжетах, где действие разворачивалось в узнаваемых, родных местах. Одним из таких авторов был Вашингтон Ирвинг, чьи «История Нью-Йорка, рассказанная Дидрихом Никербокером» (Humorous history of New York, by Dietrich Knickerbocker, 1809) и «Книга эскизов Джеффри Крэйана, джентльмена» (The Sketch Book of Geoffrey Crayon, 1819) стали первыми книгами, в которых речь шла о людях и местах, узнаваемых и любимых американцами. Джеймс Фенимор Купер пошел еще дальше. Его «Шпион, или Повесть о нейтральной территории» (The Spy: A Tale of the Neutral Ground, 1821), первый роман о Кожаном Чулке «Пионеры, или У истоков Саскуиханны» (The Pioneers, or The sources of the Susquehanna, 1823) и «Последний из могикан» (The Last of the Mohicans, 1826) воспевали американскую историю и жизнь фронтира. Эти первые опыты безусловно американского искусства со временем были продолжены и превзойдены еще более выдающимися писателями.

Наряду со вспышкой патриотизма в стране происходила промышленная революция, благодаря которой будет построена независимая национальная экономика, покончившая с зависимостью от иностранного импорта всего самого необходимого. В Новой Англии и центральных атлантических штатах финансовый капитал перенес свои интересы с торговли на производство, создав примерно 140 хлопкопрядильных фабрик. По некоторым данным, уже через несколько лет по всей Новой Англии работали 500000 веретен. Фабрики и заводы производили изделия из железа, шерсти и хлопка, и эти отрасли распространялись по долине Огайо и Среднему Западу. Последовавшая рыночная революция со временем превратила американскую экономику из сельскохозяйственной в индустриальную. Революция на транспорте

ознаменовалась строительством дорог, мостов и каналов, самый известный из которых – канал Эри в штате Нью-Йорк. Канал был открыт в 1825 г. и соединил Гудзон с озером Эри, способствуя росту таких городов, как Баффало, Кливленд, Детройт и Чикаго. Так город Нью-Йорк стал ведущим коммерческим центром Соединенных Штатов. Начиная с 1820-х гг. строились железные дороги, и в последующие сорок лет рельсы протянулись через весь континент почти на 5 тысяч километров.

Промышленники в северных штатах требовали более высоких тарифов для защиты от иностранной конкуренции, главным образом со стороны Великобритании, и поддерживали идею свободной иммиграции, чтобы получить рабочих, необходимых для их фабрик и заводов. Они также выступали против миграции на запад, которая могла лишить их работников, за легкий доступ к кредитам, здоровую валюту и банковскую систему.

В то же время южные штаты все больше специализировались на выращивании хлопка. С изобретением в 1793 г. хлопкоочистительного станка Эли Уитни стало возможным выращивать коротковолокнистый хлопок, семена которого такой станок извлекает в 300 раз быстрее, чем вручную. В результате плантации неуклонно продвигались на запад вдоль побережья Мексиканского залива, требуя все больше рабочей силы. Рабский труд имел огромное значение для плантационной системы, и южные законы о рабстве становятся все более ограничительными. К 1820 г. свыше трети американского хлопка было выращено западнее Аппалачских гор.

13 штатов ранней республики к концу войны превратились в 19 штатов, и началась новая эра экспансии. Покупка Луизианы позволила тысячам людей искать лучшей жизни на Западе. К 1818 г. около 60 тысяч поселенцев переправились через Миссисипи и проникли в глубь территории вдоль Миссури. В шумный город превращается Сент-Луис, богатевший на торговле пушниной. По Миссисипи от верхних районов Среднего Запада до Нового Орлеана стали курсировать пароходы. Британским колонистам потребовалось 150 лет, чтобы продвинуться приблизительно на 160 километров в глубь материка от береговой линии. Менее чем за 50 лет после этой «второй Войны за независимость» американцы, преисполнившись решимости, оптимизма и самоуверенности, раздвинули границы страны на юг до Мексиканского залива и Рио-Гранде, на север до 49-й параллели и на запад до Тихого океана. Это было подлинное зарождение новой нации, к концу XIX в. превратившее США в мировую державу.

В начале XIX в. американцы стремились построить материалистическое общество, сосредоточенное на бизнесе, торговле и приобретении богатства. Деньги для них значили все. «Ни один человек в Америке не довольствуется бедностью и не собирается оставаться бедным», – отметил один из иностранных путешественников. «Идти вперед. Идти вперед» – вот слоган той эпохи. «Весь континент представляет собой сцены борьбы и ревет от алчной спешки, – прокомментировал другой иностранец. – Идти вперед стало лозунгом дня, настоящим девизом страны». Так думал и Дэниэл Уэбстер, сенатор от Массачусетса. «Наш век, – сказал он, – полон энергии и быстрых перемен».

Американцы были привержены трудовой этике. Она укоренилась в стране со времен первых английских поселенцев, а в XIX в. обрела особую актуальность и новые цели. «Работай, и в восемнадцать лет ты будешь жить в изобилии, у тебя будет хорошая одежда, хорошее жилье и возможность откладывать деньги». Последуют и другие награды. «Старательно делай свою работу, будь трезвым и религиозным, и ты обретешь преданную и покорную жену, и дом у тебя будет лучше, чем у многих европейских аристократов». Ты не только будешь жить зажиточнее и с большими удобствами, но вся община будет уважать тебя. «Деятельного и полезного члена общества, который вносит свою лепту в национальное богатство и приумножение населения, все будут ценить и почитать» – так поучали американскую молодежь.

Неудивительно, что при такой мотивации американцы создали сильную и успешную экономику. Амбициозные, приверженные трудовой этике и ценившие найденные ими безграничные природные богатства, они быстро достигли подъема в становлении мощного индустриального общества.

Изменилось и правительство, и Мэдисон призвал центральную власть к иному подходу. В своем ежегодном послании он рекомендовал конгрессу взять на себя ведущую роль в обеспечении экономических интересов нации. С целью обеспечения надежности кредитно-денежных операций президент предложил создать Второй национальный банк, а также советовал ввести защитные тарифы, способствующие созданию и росту собственных производств, и финансировать «внутренние улучшения», чтобы содействовать продвижению на Запад. Эти федералистские доктрины воплощали и поддерживали истинные патриоты, требовавшие более современного понимания ответственности правительства в деле защиты благосостояния и свободы американского народа и ускорения зарождающейся рыночной революции. «Англия – самая могучая держава в мире, – воскликнул конгрессмен от Южной Каролины Джон Кэлхун, – зато мы – самая быстрорастущая нация на свете».

Генри Клей, вновь занявший место спикера палаты представителей после пребывания в Европе, где он участвовал в подготовке Гентского мирного договора, рассматривал эти экономические предложения как необходимое условие роста и процветания США и занялся их оформлением в законодательные акты. Используя огромные полномочия, которыми благодаря его усилиям располагал спикер, Клей добился поддержки палаты представителей в проведении ряда мер, которые он позже назвал «американской системой», включавших протекционистские тарифы, «внутренние улучшения», создание централизованной банковской системы. Прежде чем истек срок полномочий президента Мэдисона, ряд этих инициатив стали законами. В 1816 г. был создан Второй банк Соединенных Штатов Америки, подобный Первому банку, но с большим акционерным капиталом, обязавшийся выплатить правительству бонус в размере 1,5 миллиона долларов. Как председатель Комитета по национальной валюте в палате представителей, Кэлхун предлагал использовать бонус, а также дивиденды от доли правительства в акционерном капитале банка для строительства дорог и каналов, которые будут стимулировать коммерческое развитие страны. «Давайте объединим Республику совершенной системой дорог и каналов, – воскликнул он, представляя свой законопроект. – Давайте покорим пространство». Но Мэдисон усомнился в конституционности уже принятого конгрессом законопроекта и наложил на него вето за несколько дней до ухода с поста президента.

27 апреля 1816 г. конгресс также принял первый в истории США протекционистский тариф, установив 25-процентную пошлину на ввозимые шерстяные и хлопчатобумажные товары и 30-процентную пошлину на изделия из железа. Смысл закона заключался в поощрении американской промышленности путем сдерживания конкуренции иностранных государств, способной подорвать ценовую политику начинающих компаний. Кроме того, конгресс увеличил военно-морской флот и создал 10-тысячную армию. Такой подход к задачам правительства оказался совершенно новаторским: отныне не штаты, а центральное правительство обязано было осуществлять руководство в интересах всей

нации, и подтверждением тому стало заявление Кэлхуна, утверждавшего, что Соединенные Штаты как единое целое – «самая быстрорастущая нация на свете». Мэдисона на посту президента сменил Джеймс Монро, последний из так называемой Вирджинской династии, включавшей Джефферсона, Мэдисона и Монро и возглавлявшей исполнительную власть в общей сложности двадцать четыре года. Монро и его госсекретарь Джон Куинси Адамс стремились заниматься иностранными, а не внутренними делами. Совместными усилиями они приобрели по договору испанскую Флориду и сформулировали доктрину Монро о невмешательстве европейских держав во внутренние дела стран Западного полушария.

Предпосылкой к приобретению Флориды стало то, что флоридские индейцы семинолы регулярно нарушали границу Соединенных Штатов. Созданные белыми людьми границы ничего не значили для коренных американцев, когда они преследовали врагов и искали пропитания. Семинолы регулярно нападали на американские поселения в Джорджии и Алабаме, а затем отступали обратно во Флориду, где, как они знали, американцы не смогут их преследовать. Монро поручил недавно назначенному министру обороны Кэлхуну обязать командующего Южной армией Эндрю Джексона положить конец вторжениям индейцев и при необходимости пересечь границу и напасть на них на испанской территории. Воинственный Джексон предложил более эффективный путь, попросив разрешения отобрать у испанцев Флориду. Это было бы самым верным способом решить проблему и предотвратить дальнейшие нарушения американской границы. По-видимому, Джексон получил разрешение от самого Монро или считал, что получил, хотя письмо президента было достаточно осторожным. Перейдя границу Флориды, Джексон убил множество семинолов и сжег их поселения, а также захватил двух британских агентов, Александра Арбутнота и Роберта Эмбристера, которые были обвинены в пособничестве индейцам и казнены (один повешен, другой расстрелян). Наконец, Джексон захватил Сан-Марко и Пенсаколу, два важных испанских центра во Флориде, и передал их Соединенным Штатам.

Генри Клей пришел в ужас или, по крайней мере, сделал вид, что он в ужасе. Спикер недолюбливал Монро, который назначил государственным секретарем не его, а Адамса, и вторжение послужило ему предлогом для жесткой критики администрации. В конце концов, Джексон вторгся во Флориду, участвовал в боевых действиях с индейцами и испанцами и казнил иностранных граждан без объявления войны конгрессом. Клей хотел, чтобы генерал был наказан, и произнес пылкую речь в палате представителей, требуя осуждения Джексона. Осуждения он не добился, а вот Старый Гикори стал его заклятым врагом.

Адамс защищал Джексона как в администрации, так и перед испанскими и британскими чиновниками. В конце концов, говорил он, американцы достаточно страдали из-за неспособности Испании сдерживать набеги семинолов на Соединенные Штаты. Он утверждал, что для Испании будет лучше продать американцам эту неспокойную территорию. В результате был подписан договор Адамса – Ониса от 22 февраля 1819 г., по которому Испания уступила Флориду Соединенным Штатам Америки и, в свою очередь, Соединенные Штаты согласились удовлетворить претензии американских граждан к Испании на сумму 5 миллионов долларов. Кроме того, была определена западная граница территории Луизиана и Соединенные Штаты унаследовали притязания Испании на северо-западные области за ее пределами.

Совершенно очевидно, что страна росла так, как Кэлхун не мог и представить. За последнее десятилетие в Союз были приняты Луизиана (1810), Индиана (1816), Миссисипи (1817) и Иллинойс (1818). В 1819 г. конгресс принял к рассмотрению заявку на получение статуса штатов от Алабамы и Миссури. С Алабамой никаких сложностей не возникло, а вот заявка от территории Миссури вызвала возражения, которые чуть не привели к распаду Союза.

Территория Миссури была выкроена из земель «луизианской покупки», и в состав Союза она хотела войти как рабовладельческий штат. В этом случае Миссури стал бы первым рабовладельческим штатом, полностью расположенным к западу от Миссисипи, к тому же нарушилось бы количественное равновесие между свободными и рабовладельческими штатами. Необходим был компромисс, но ни рабовладельческие, ни свободные штаты явно не желали считаться с требованиями друг друга. Обсуждение зашло в тупик, когда конгрессмен от Нью-Йорка Джеймс Толмэдж предложил внести поправку к Акту о принятии Миссури, запрещавшую ввоз новых рабов на территорию штата и обязывающую освободить всех рабов, рожденных в Миссури после вступления в Союз, когда те достигнут возраста двадцати пяти лет.

Эта дерзкая попытка ограничить рабство на одной из территорий привела южан в бешенство. Они утверждали, что по конституции имеют право привозить рабов куда угодно и готовы отстаивать это право до последнего вздоха. В конце концов, конституция гарантирует защиту собственности, а рабы, утверждали южане, и есть собственность. Страсти в конгрессе накалялись с каждым днем. «Если вы будете настаивать на своем, – кричал Толмэджу конгрессмен от Джорджии Томас У. Кобб, – Союз будет распущен! Вы зажгли пожар, который не потушат все воды океана, его сможет погасить только море крови». «Так тому и быть!» – орал Толмэдж в ответ.

Несмотря на угрозу раскола, поправка была принята палатой представителей 79 голосами против 67. Но сенат, где у южан был численный перевес и больше сторонников, отклонил этот акт 31 голосом против 7. Рост напряженности и постоянные перепалки в нижней палате внушили спикеру Клею самые худшие опасения. «Слова «гражданская война» и «роспуск Союза», – говорил он другу, – произносятся почти без эмоций».

Возможность выхода из этого тупика появилась, когда Мэн, северная провинция Массачусетса, обратился к конгрессу с ходатайством о вступлении в Союз как отдельный и свободный штат. Таким образом, включение в Союз Миссури и Мэна хотя бы сохраняло численный баланс между свободными и рабовладельческими штатами. Кроме того, сенатор Джесси Томас (Иллинойс) предложил поправку к закону о вхождении Миссури, запрещавшую распространение рабства на территории Луизианы севернее широты 36 градусов 30 минут за исключением самого штата Миссури.

Компромисс был достигнут. Правда, палата представителей отклонила единый законопроект, но это не помешало ей принять три отдельных закона о включении обоих штатов и ограничении рабства к северу от широты 36 градусов 30 минут на территории Луизианы. Против этого южане не возражали, признав, что рабство на севере бесполезно. Предполагалось, что они смогут держать своих рабов на западных и южных территориях. «Представители Юга и Запада так долго сотрясали воздух и предсказывали такие ужасные последствия, – говорил конгрессмен от Нью-Хэмпшира Уильям Плюмер, – что здорово напугали наших малодушных соратников и вынудили их поступиться своими принципами».

Не дожидаясь, когда сформируется оппозиция, Клей спешно подписал законы и передал их в сенат, где их без промедления одобрили. Джон Рэндольф призвал к пересмотру этих законопроектов, но при поддержке палаты Клей лишил его слова. Все было на волосок от гибели.

Несомненно, Миссурийский компромисс 1820 г. стал законом

благодаря ловкости Генри Клея. С тех пор его прозвали Великий Примиритель, или Великий Миротворец. «Конституция была в опасности, – писал Лэнгдон Чивес, конгрессмен от Южной Каролины. – Ее удалось сохранить благодаря Генри Клею». Вступление Миссури в Союз обошлось без кровопролития или распада страны, но проблема осталась. Раскола удалось избежать, но вопрос о том, имеет ли конгресс право запретить рабство на каких-либо территориях, решен не был и отравлял следующие сорок лет жизнь страны. Но, как спустя годы отметил Авраам Линкольн, Генри Клей сгладил разногласия, и, пока он оставался в живых, ему всегда удавалось найти компромисс, удерживающий страну от гражданской войны и распада.

Президент Монро подписал законы о принятии в Союз Мэна и Миссури, ставших 23-м и 24-м штатами в составе США, но к этим историческим компромиссам он почти не был причастен. Почти все внутренние дела он предоставил конгрессу, где решающую роль играл Клей. Это позволило президенту сосредоточиться на иностранной политике и добиться некоторых успехов. Он признал независимость стран Латинской Америки, освободившихся от испанского владычества, и получил одобрение конгресса. Республика Колумбия была признана 19 июня 1822 г., Мексика – 12 декабря 1822 г., Чили и Аргентина – 27 января 1823 г., Бразилия – 26 мая 1824 г., Федерация Центральной Америки – 4 августа 1824 г., Перу – 2 мая 1826 г. Президент утвердил договор с Россией, зафиксировавший южную границу русской Аляски по широте 54 градуса 40 минут, добился соглашения о приобретении Флориды и об урегулировании западной границы Луизианы. 2 декабря 1823 г. в своем ежегодном послании конгрессу он провозгласил то, что было названо «доктриной Монро». Объективности ради необходимо отметить, что во всех случаях главным переговорщиком выступал его государственный секретарь Джон Куинси Адамс.

Когда участники Священного союза Франция, Австрия, Пруссия и Россия на Веронском конгрессе 1822 г. решили полностью восстановить власть короля Испании Фердинанда VII после того, как тот согласился на требования революционеров, настаивавших на конституционной монархии, их требования обеспокоили Великобританию, тем более что Священный союз был способен восстановить власть Испании над ее бывшими владениями в Южной Америке. Англии, пользовавшейся экономическими льготами в торговле с независимыми государствами Южной Америки, был невыгоден возврат к прежнему положению, благоприятному для Испании. Британский министр иностранных дел Джордж Каннинг предложил послу США в Англии Ричарду Рашу выступить с совместным протестом против любого вмешательства европейских держав в дела Нового Света. Это предложение было направлено в Вашингтон, где все члены кабинета, кроме Адамса, приветствовали Англо-американскую декларацию. Со своей стороны, Адамс готов был поддержать такой протест, но только не совместно с Великобританией. Он предпочел бы, чтобы Соединенные Штаты сделали заявление самостоятельно. Нам представился «удобный случай, – сказал он, – выступить против Священного союза и при этом отмежеваться от Великобритании. Честнее, а также достойнее было бы объявить России и Франции о наших принципах открыто, а не выглядеть шлюпкой, плывущей в кильватере британского крейсера».

Шлюпка, плывущая в кильватере британского крейсера! Именно так это и воспримут в мире. Мы не должны идти по этому пути, утверждал Адамс. Нам, как суверенному независимому государству, следует встать и открыто заявить о нашей позиции. Соединенные Штаты, говорил он, должны открыто декларировать принципы, на которых основано наше правительство, и отвергнуть идею распространения этих принципов в других местах силой оружия. Нам надлежит настаивать на том, что, как мы ожидаем, Европа, в свою очередь, будет воздерживаться от распространения своих принципов в этом полушарии и от подчинения «какой-либо части этих континентов своей воле силой».

Эти принципы невмешательства и недопущения колонизации Нового Света какой-либо европейской или любой другой страной и легли в основу доктрины Монро. Президент представил их конгрессу в своем ежегодном послании, а не в дипломатических посланиях, как предлагал Адамс. Большая часть послания была написана Адамсом, и оно содержало четыре важных принципа: во-первых, американские континенты отныне «не должны рассматриваться как объект будущей колонизации со стороны любых европейских держав», во-вторых, «мы никогда не принимали участия во внутренних войнах европейских держав, и это соответствует нашей политике», в-третьих, Соединенные Штаты будут рассматривать попытку европейских держав «распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность для нашего мира и безопасности» и, в-четвертых, в дела «уже существующих колоний или зависимых территорий какой-либо европейской державы мы не вмешивались и не собираемся вмешиваться».

Государственный секретарь Адамс предложил еще один, менее известный принцип, касающийся иностранной политики. Он заявил о нем в своей речи на праздновании Дня независимости 4 июля 1821 г. с трибуны нижней палаты, представ перед аудиторией в академической мантии профессора университета. Глядя прямо в зал, он сказал, что Соединенные Штаты Америки всегда будут «желать свободы и независимости» всем нациям, но им не следует выступать под чужими знаменами и в чужих землях «в поисках чудовищ, подлежащих уничтожению». К несчастью, этот отказ Соединенных Штатов от разумной внешней политики впоследствии привел Америку к стремлению к «мировому лидерству и власти» и в конце концов – к утрате собственной «свободы и независимости».

После Англо-американской войны 1812 г. Соединенные Штаты пережили не только подъем патриотизма и начало промышленной революции, они также существенно продвинулись в построении демократического общества. После 1815 г. было введено всеобщее избирательное право для белых мужчин, поскольку в Союз вошло много западных штатов, не предусматривавших имущественных или религиозных цензов для взрослых белых мужчин. Этот прорыв заставил и старые, восточные штаты созвать конвенты, чтобы изменить свои конституции и расширить избирательное право, что стало первым важным шагом в переходе от республиканской формы правления к демократической. Оставалось сделать еще несколько шагов, предоставив право голоса и гражданство представителям других рас и женщинам, и страна двигалась в этом направлении, хотя прошло немало времени и пролилось немало крови, прежде чем эти цели были достигнуты.

Другой растущей силой, влияющей на развитие демократии в Соединенных Штатах, было формирование рабочего класса, связанное в значительной мере с увеличением числа заводов и фабрик и притоком иммигрантов из Европы. Рабочие знали, чего хотят, и не стеснялись выражать свои требования, настаивая на принятии новых социальных, экономических и даже политических законов. Они требовали отмены тюремного заключения за долги, бесплатного государственного образования для своих детей, а также выплаты заработной платы в полном объеме в тех случаях, когда работодатели сталкивались с экономическими трудностями. Была создана Рабочая партия Филадельфии,

выдвинувшая кандидатов на государственные должности, которые защищали бы права трудящихся. Рабочие устраивали забастовки, требуя повышения заработной платы и 10-часового рабочего дня. В 1840 г. был принят закон о 10-часовом рабочем дне для государственных служащих, а два года спустя Лемюэл Шоу, председатель Верховного суда штата Массачусетс, в деле «Штат Массачусетс против Ханта» постановил, что трудящиеся имеют законное право создавать профсоюзы и объявлять забастовку для достижения экономических целей.

Жители Соединенных Штатов Америки наконец осознали себя не британцами или европейцами, а именно американцами, и это отразилось даже на президентских выборах 1824 г. Если в 1789 г. Джордж Вашингтон принимал присягу в напудренном парике, бриджах по колено, шелковых чулках, туфлях с серебряными пряжками и с церемониальной шпагой на поясе, в 1824 г. кандидаты в президенты носили брюки, рубашки и галстуки. Никаких париков, бриджей и шпаг. Разительные изменения, произошедшие в стране, проявлялись не только в одежде, но и в том, как выглядели и как вели себя кандидаты. Вашингтон был аристократом до кончиков ногтей и вел себя соответственно. Эндрю Джексон, один из кандидатов в 1824 г., играл роль рядового гражданина, демократа, хотя в своем родном штате Теннесси, очевидно, принадлежал к высшему классу.

На этих президентских выборах Монро не назвал преемника, а поскольку существовала только одна, Демократическо-республиканская партия, кандидат, выбранный на собрании членов конгресса, был бы автоматически избран президентом. Поэтому возникли возражения против традиционного способа избрания президента, отдалявшего выборы от людей и поручавшего их небольшой группе политиков в конгрессе. Ряд кандидатов в 1824 г. был выдвинут законодательными органами штатов, при этом говорили, что «король кокус умер»[13 - Кокус – закрытое партийное собрание для выдвижения кандидатов на выборы или выработки политической линии.].

Но, несмотря на все эти возражения, собрание по выдвижению кандидата было проведено, хотя и с гораздо меньшим числом участников. Собрание было созвано сенатором от штата Нью-Йорк Мартином Ван Бюреном, который считал, что партийная система важна для развития республиканского общества. Отцы-основатели США критиковали партии и называли их группировками алчных людей, преследующих собственные интересы, а не интересы всего общества, но реалист Ван Бюрен понимал, что люди должны объединяться для продвижения своих принципов, и другим способом этого не добиться. Он созвал собрание, которое должно было пройти 14 февраля 1824 г. в зале палаты представителей, но явились только 66 человек. Под «тяжкие стоны галерки», забитой сторонниками и противниками предвыборных собраний, министр финансов Уильям Х. Кроуфорд был выдвинут кандидатом в президенты от Республиканской партии. Он получил 62 голоса, 2 голоса были отданы за Джона Куинси Адамса и по одному за Эндрю Джексона и Натаниэла Мэйкона.

Штат Кентукки выдвинул на пост президента спикера палаты представителей Генри Клея, чей талант политика давно уже не нуждался в доказательствах. Это была первая из многих попыток Клея добиться избрания в президенты. Так как пост государственного секретаря последние двадцать четыре года считался ступенькой к должности президента, Массачусетс выдвинул кандидатуру Джона Куинси Адамса. Еще один член кабинета, министр обороны Джон Кэлхун, решил участвовать в выборах, но вскоре обнаружил, что его сторонники с Севера склонны скорее поддержать Эндрю Джексона, и предпочел баллотироваться в вице-президенты. В отличие от других кандидатов Эндрю Джексон не имел опыта государственной службы, но благодаря своим военным успехам завоевал популярность у электората. В 1824 г. в голосовании участвовало гораздо больше избирателей, чем раньше, и неудивительно, что бравый генерал набрал наибольшее число голосов избирателей и выборщиков. Джексон получил 152901 голос избирателей и 99 голосов выборщиков, Адамс занял второе место, набрав 114023 голоса избирателей и 84 голоса выборщиков. Кроуфорд во время кампании перенес инсульт и был парализован, тем не менее его поддержали 46979 избирателей и 41 выборщик. По числу голосов выборщиков он даже опережал Клея, набравшего 37 голосов, но Клей обогнал его по числу избирателей, получив 47217 голосов. Поскольку ни один кандидат не набрал большинство голосов выборщиков, как того требовала конституция, назвать имя нового президента предстояло палате представителей. К несчастью для Клея, Двенадцатая поправка к конституции позволяла палате представителей рассматривать только первых трех кандидатов, получивших поддержку наибольшего числа выборщиков, и это были Джексон, Адамс и Кроуфорд.

Клей, пользовавшийся популярностью у своих коллег, наверняка выиграл бы это соревнование, а теперь ему пришлось решать, кто станет будущим главой исполнительной власти. «Хотелось бы мне, чтобы меня миновала такая неприятная обязанность», – признавался он в письме к другу, но все оказалось проще, чем он думал. Во-первых, Клей отклонил кандидатуру Джексона, потому что тот, будучи полководцем, не привык считаться с законами и вполне способен был превратиться в американского Наполеона. К тому же Клей критиковал вторжение Джексона во Флориду, тем самым создав между ними непреодолимую пропасть. Спикер отклонил и кандидатуру Кроуфорда, физически не способного исполнять обязанности президента. Оставался Адамс, и, хотя они с Клеем ранее сталкивались, особенно в Генте, где участвовали в подготовке мирного договора, оба были американскими националистами, и Адамс, безусловно, одобрял «американскую систему» Клея.

В воскресенье 8 января 1825 г. Клей три часа беседовал с Адамсом у него дома и ясно дал понять, что поддержит его кандидатуру. Об их встрече стало известно, и распространился слух, будто они договорились о сделке и Адамс, став президентом, в благодарность назначит Клея госсекретарем.

Выборы состоялись 9 февраля, во время сильной метели. Обе палаты конгресса собрались, подсчитали избирательные бюллетени и объявили, что ни один кандидат не набрал необходимого большинства голосов, после чего сенат покинул зал, а палата представителей приступила к выборам нового президента. Каждый штат имел один голос, и его делегаты решали, кому он будет отдан.

Галерея во время голосования была забита зрителями. Выбор был сделан в ходе первого голосования: Адамс получил голоса 13 штатов, Джексон – 7, Кроуфорд – 4.

Результаты привели Джексона в ярость. Избиратели явно предпочли его, но Клей пренебрег их волей, заключив, как все говорили, «бесчестную сделку» с Адамсом! Когда же Адамс назначил Клея госсекретарем, это сочли неопровержимым доказательством того, что выборы были сфальсифицированы двумя «шулерами», жаждущими власти интриганами. «Таким образом, как видите, – бушевал Джексон, – Западный Иуда [Клея часто называли Западным Гарри] выполнил договор и получит тридцать сребреников. Видели ли где-нибудь прежде такую неприкрытую коррупцию?»

Адамс и Клей проигнорировали обвинения и попытались осуществить основанную в значительной степени на «американской системе» Клея программу, которая, как они надеялись, будет способствовать

благосостоянию американского народа. Но им не приходилось рассчитывать на одобрение конгресса. Оппозиция, состоявшая в основном из сторонников Джексона, была убеждена, что эти двое пришли к власти в результате тайного сговора, и, когда Адамс в декабре 1825 г. в своем первом ежегодном послании к конгрессу предложил финансировать строительство дорог и каналов, основание национального университета и военно-морской академии по типу Вест-Пойнтской и «возведение астрономической обсерватории» для изучения «небесных явлений», конгресс посмеялся над ним. Охваченный патриотическим пылом Адамс заявил, что «великая цель института гражданского правительства состоит в улучшении условий жизни тех, кто заключил с ним социальный договор». Он призывал конгрессменов не допустить, чтобы их «парализовала воля избирателей».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/robert-v-rimini/kratkaya-istoriya-ssha-11060149/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Согласно распространенному в Кастилии и Португалии поверью, во время арабского нашествия семь благочестивых епископов Вестготского королевства отплыли в Атлантический океан и достигли острова, где основали семь поселений.

2

Из проповеди «Образец христианского милосердия» Джона Уинтропа, которую он произнес, пересекая Атлантику в 1630 г. Ключевое понятие проповеди – «Город на холме» (Ис. 2: 2–3, Мф. 5: 14).

3

Фримены (от англ. freeman – свободный человек) – люди, самостоятельно оплатившие переезд в Новый Свет, в отличие от сервентов, обязавшихся отработать путь через Атлантику.

4

Пейн Т. Здравый смысл // Избранные сочинения. М., 1959. Здесь и далее цитируется в переводе А. Богомолова.

5

Из письма генерала Вашингтона Джозефу Риду от 31 января 1776 г.

6

Jefferson, Thomas. Memoir, correspondence, and miscellanies from the papers of T. Jefferson. Charlottesville: F. Carr&Co., 1829. Vol. 1. P. 12.

7

Впоследствии Джон Пол Джонс под именем Павел Джонес был российским контр-адмиралом, в 1788 г. участвовал в Русско-турецкой войне. Награжден орденом Святой Анны.

8

Тауншип – административно-территориальная единица третьего уровня в США. Тауншипы входят в округа (которые, в свою очередь, входят в штаты) наряду с городскими муниципалитетами.

9

Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательство / Под ред. О. Жидкова. Пер. В. Лафитского. М.: Прогресс, Универс, 1993.

10

Там же.

11

Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательство / Под ред. О. Жидкова. Пер. В. Лафитского. М.: Прогресс, Универс, 1993.

12

Джефферсон Т. Первая инаугурационная речь//Инаугурационные речи Президентов США. Харьков: Folio, 2009.

13

Кокус – закрытое партийное собрание для выдвижения кандидатов на выборы или выработки политической линии.