Активное сознание читать онлайн - Олег Бахтияров

Активное сознание

Олег Георгиевич Бахтияров

Технология свободы

В книге известного ученого и практика О. Г. Бахтиярова развивается перспективный подход работы с активизацией сознания и пробуждением воли. Автор рассматривает психотехнологические направления и практики в контексте оригинальных авторских разработок и многолетнего опыта их использования и исследования. Предложен оригинальный язык описания, позволяющий сосредоточить внимание на психических процессах и явлениях, которые обычно остаются неосознанными. Преодоление стереотипов мышления и поведения приводит к изменению модуса личности и пониманию свободы как основы сущности человеческого бытия.

Олег Бахтияров

Активное сознание

© Бахтияров, О. Г., 2015

© Издание. Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

Введение

(Несколько предварительных замечаний)

Der Menschist Etwas, das ?ber wunden werden soll – Человек есть нечто, что следует превозмочь – эти слова Ницше могут служить эпиграфом к психонетической практике[1 - Под психонетикой мы понимаем технологии использования ресурсов сознания для решения иначе нерешаемых задач. Поскольку практические применения психонетического подхода пока только намечаются, основные разработки направлены на формирование новых реальностей сознания.], направленной на превращение обусловленного сознания в активное. Активное сознание – это преодоление промежуточного статуса человека – существа, застывшего между обусловленностью (внешними стимулами и стабильными формами сознания) и внутренней творящей свободой.

Тема книги – активное сознание, точнее, методы, ведущие к активизации сознания и последствия их использования. Обычное сознание ре-активно: формы сознания создаются внешними по отношению к «Я» стимулами, и не «Я» создает формы культуры, а культура, как особый организм, использующий для своей жизни смысловую и чувственную ткань сознания, создает формы сознания и задает их динамику. Такое положение дел можно принимать или не принимать, однако приятие или неприятие не должно определяться случайными сочетаниями факторов воспитания и событий личной истории, но представлять собой осознанный акт.

Описание практик работы с сознанием всегда затруднительно: наш язык и его использование, обусловленное целенаправленным воспитанием, не отражает реальностей, выходящих за пределы обыденного опыта. Слова связываются с другими словами и, как правило, уводят в сторону от понимания сути практики. Такие слова, как «воля», «ясное сознание», «объект, лишенный формы», как правило, пытаются понять, связывая с другими словами, отражающими текущую жизнь, и их истинный смысл актуально не переживается. Поэтому лекциями о практиках являются сами практики, а словами, обозначающими запредельные понятия и переживания, становятся состояния, достигаемые в ходе практики. В самом деле, как можно говорить о воле, не обладая опытом внутренней свободы или о не-форме, будучи привязанным только к органам чувств? Выход видится в том, чтобы спровоцировать переживания и действия, которые являются имитацией, отражением этих запредельных переживаний и, постепенно проясняя отражения, перейти от имитации к реальности.

При работе с сознанием результат возможен лишь как личное достижение. Результат на следующем шаге превращается из факта жизни всего лишь в описание, а, следовательно, для следующего поколения становится лишь языком описания. Реальная практика подменяется языковыми выражениями, которые соотносятся с обычным опытом и поглощаются им, и потому следование психотехническим предписаниям не приводит к ожидаемому результату. Тексты – трупы знаний. Знание адекватно передается только со всей историей его создания.

Можно привести множество определений воли и сознания, но ни одно из них не является собственно определением, скорее это пояснения. Не пояснения должны предшествовать реальной практике (слова исказят последующий опыт и «упакуют» его в формы, отражающие иные смыслы, нежели те, которые заключены в непосредственном опыте), а опыт должен управлять последующими комментариями, придавая словам новые смысловые оттенки.

Не в этом ли разгадка запутанности и частичности алхимических текстов? Путь адепту предлагается пройти самостоятельно, получив лишь несколько туманных и аллегорических рассуждений. Личный опыт, личные находки и неожиданные прозрения являются неотъемлемым компонентом реального продвижения.

Поэтому и дальнейший текст состоит из описания практик, а рассуждения следуют за ними. Это принципиальный момент: онтология не должна становиться господином, она должна порождаться самим практикующим.

Психотехническая работа в современном технологическом мире обычно направлена на решение тех или иных прагматических задач – формирование заданных психических состояний, преодоление стереотипов поведения, мышления и принятия решений, расширение ролевого спектра, формирование сплоченных и работоспособных коллективов, проведение боевых психологических операций и т. д. Однако есть еще одна задача, решение которой не только приносит ощутимые прагматические результаты, но и является наивысшей наградой для психотехнолога, – пробуждение воли и достижение ясного сознания, что и является основанием активного сознания, сознания, которое не подчиняется формам, навязанным ему строением органов восприятия, культурными и языковыми факторами, а само создает эти формы. Строго говоря, это высшая задача не только для психотехнолога, но и для любого сознательного существа. Решив ее, человек делает первый шаг на пути к полноценной жизни. Естественно, эта задача обрастает своими прагматическими приложениями.

Психотехнолог работает с организованностями сознания как со своими инструментами. Но нужно заметить, что это двусмысленные и небезопасные инструменты. Пробудив волю и достигнув ясного сознания, мы обретаем средства изображения Истины, но отнюдь не саму Истину. Всегда есть соблазн подменить Истину языком, на котором можно говорить о ней. Подобная подмена – основа большинства духовных заблуждений и извращений современности.

Психотехническая работа парадоксальна по своей природе. Практикующий, проводя психотехническое воздействие на свою собственную психику, прежде всего создает проект своего будущего психического состояния. Этот проект отражает всю осознаваемую психическую структуру, в том числе и ту ее часть, которая планирует и производит воздействие. Возникновение проекта – это уже изменение проектирующего. Любое самовоздействие порождает те же парадоксы, что и самоописания системы. Знаменитый парадокс брадобрея, бреющего тех, и только тех, кто не бреется сам, хорошо иллюстрирует проблематику адекватного описания процесса саморегуляции. По этой причине нельзя построить связной теории саморегуляции, лишенной логических противоречий. Но можно построить практику, и практика станет описанием и объяснением саморегуляции.

Еще одно замечание: для понимания второго раздела этой книги необходима практика, описанная в первом разделе. Без этого опыта выводы второго раздела будут представляться лишь одной из фантазий на тему воли и

сознания.

Раздел 1

Психонетические психотехники

1. Волевые психотехники в общем массиве психотехник

1.1. Три способа рассмотрения Мира и человека. Существует множество классификаций, упорядочивающих огромный массив психотехник, но для нашей темы в первую очередь представляет интерес разбиение всего психотехнического корпуса на три основных типа в зависимости от того, какое фундаментальное представление о себе и Мире лежит в их основе.

Есть три способа рассмотрения Мира и себя: Мир (и человек) как машина; Мир (и человек) как организм; Мир (и человек) как воля. Люди, движения, идеологии различаются по этому критерию.

Эти различия – различия метафизических рас. Независимо от того, в какой профессиональной области работает человек, какую идеологию он разделяет и к какому вероучению себя причисляет, его метафизическая принадлежность проявляется в стилистике его рассуждений и поступков и продуктах его творчества.

Современный технологический мир знает только одну реальность – реальность машины, механизма. Метафорой его является процесс сборки-разборки. Собираются дома, компьютеры, ядерные реакторы, ракеты, программы, тексты, видеофильмы. Окружающий мир, живой организм и человеческое сознание рассматриваются как составленные из отдельных элементов, на которые их можно разложить (реально или концептуально) и опять собрать заново. Элементы связаны с другими элементами функциональными зависимостями. Жесткими, детерминированными или вероятностными, статистическими – неважно, главное – их функциональная, машинная взаимосвязь.

Такое строение Мира и его частей полностью описывается линейно-дискретными языками, отражающими и порождающими процессы сборки-разборки. Конструкции собираются последовательно из отдельных, привнесенных извне и независимых друг от друга элементов, и язык составлен из таких же цепочек отдельных (и сливающихся в единый целостный текст лишь в нашем сознании) слов.

Язык и машинные технологии отражают и формируют дискурсивное мышление: машинный технологический мир и процесс рафинирования дискурсивного мышления взаимообусловлены. Всякий раз, когда мышление продуцирует абстракцию закона, оно требует его подтверждения вопреки видимым обстоятельствам. Видимость приводится в соответствие с законами в рафинированных условиях лаборатории, где устраняются все компоненты реальной среды, препятствующие реализации интеллектуальной абстракции, и где мышление может беспрепятственно выделить соответствующие ему составляющие Мира. С этого момента лаборатория становится проекцией интеллектуального процесса.

В свою очередь, научная лаборатория превращается в прообраз технологической среды, которая по сути дела есть та же самая лаборатория, но только большая по размерам и сложности и воспроизводящая себя во множестве экземпляров. Как только такая лаборатория создана, возникает техническая среда как проекция интеллектуальной абстракции и появляются условия для трансляции в эту среду любых замыслов, отражающих структуру интеллектуального процесса.

Средства управления процессами, рожденные в рафинированной технической среде, переносятся и на естественные процессы. Но естественные процессы, как правило, организмичны по своей природе, и потому нужно упростить их, сделать менее мощными, чем машинные технологии, выявить в организмических процессах механические, дискретные аспекты, оставить в процессе только управляемую линейно-дискретным мышлением генерологическую составляющую, произвести не концептуальную, а реальную редукцию, низвести до подобия машины и тем самым сделать организм управляемым подобно машине.

Для того чтобы управлять миром как машиной, необходимо установить связь между дискретными аспектами управляемого процесса и дискретными элементами психики. Для этого и существует посредник – знаковая среда, язык, в котором формулируются управляющие воздействия, инструкции. Знаковая среда должна быть организована так, чтобы соответствовать с одной стороны дискретным организованностям и процедурам мыслительного процесса, а с другой – элементам и процедурам в технической среде. Этому и соответствует линейно-дискретная структура языка, отражающая и линейно-дискретные аспекты мышления, и дискретный характер технической среды.

Так строится Мир-Машина. Он не нуждается в одушевленной жизни, в нем есть только рационально сформулированные законы природы, и все, что есть в Мире, должно быть истолковано, как проявление этих (или вновь открытых) законов. И все, что можно создать в Мире, должно созидаться на их основе. Бог этого Мира – абстрактный закон.

Но есть и другой образ Мира – Мир как организм[2 - О. Шпенглер: «Морфология механического и протяженного, наука, открывающая и систематизирующая законы природы и каузальные отношения, называется систематикой. Морфология органического, истории и жизни, всего того, что несет в себе направление и судьбу, называется физиогномикой». (О. Шпенглер. Закат Европы. М., «Мысль», 1993, с. 297).]. Если механическое подчиняется законам, то живое имеет судьбу. Если в машине можно до бесконечности менять отдельные части, сколь угодно продлевая ее существование, то организм подчинен роковым циклам, он рождается, растет, дифференцируется и движется к смерти. Организм целостен, принципиально неразложим на части и движется к заложенному в его природе результату. Вселенная с этой точки зрения представляется живым организмом, а Бог – всего лишь душа этого организма. Организмическая идеология – это идеология космизма.

Организмические технологии еще не появились. Организмичной остается лишь жизнь растений, животных, этносов, цивилизаций, языков. Организмические технологии – не технологии строительства, а технологии выращивания[3 - Автор благодарен В. Грекову за удачно найденную метафору и критический взгляд на ценность технологий выращивания.]. Они требуют осознания и экспликации в описании тех аспектов, которые хотя и были основой создания дискретных по своей природе способов описания Мира и предписания действий по сборке механизмов и организации деятельности, но не получали зримого выражения в языке. Организмические технологии станут реальностью, когда будут построены языки, содержащие зримые выражения фоновых характеристик (парсических аспектов, говоря языком тоталлогии) системы, подлежащей управлению, и свойства целостности тщательно изгоняемых из мира машинных технологий (и успешно изгнанных в мире информационных технологий).

Мир-как-механизм и Мир-как-организм находятся в иерархических отношениях. Сам мир машинных технологий, технологий сборки-разборки возможен лишь потому, что мыслительные дискретные модели погружены в континуальную организмическую среду создающего их сознания. Предусловием эффективности дискретизирующей редукции служит прямо противоположное начало – организмическое. Машину произвести может только организм. Управлять же организмическими процессами может лишь та инстанция, которая находится над организмичеким миром, – воля. Организмические технологии, применимые к живым объектам, ориентированы не на то, чтобы сделать организм слабее машинных

моделей, а на доведение структур сознания до уровня организма. Но надстроиться над организмическими процессами может только воля.

Мир-как-воля – иной, третий взгляд на Реальность. Для воли не существует законов, циклов и судьбы. Все (принципиально) управляемо. Высшей ценностью является осознанность и свобода. Реалии Мира не собираются из элементов, не выращиваются из семени, а представляют собой развертывание волевого намерения. Воля может подчинить себе течение организмических процессов, делая их осознанными, интроецируя их в сознание. В Мире-как-воля идут постоянные творческие процессы и только в таком мире существует Бог-Творец, находящийся над материальной Вселенной и создающий ее, и сознательные существа, наделенные свободой воли.

Волевые технологии столь же радикально отличаются от организмических, как последние от машинных. С точки зрения обитателей механического и организмического миров, в них есть что-то магическое. Этот взгляд проистекает из использования тех сторон сознания, которые не культивируются (и в силу этого не выявляются и не осознаются) современным человеком. Основой их являются процессы развертывания волевых намерений в различных средах. Если результатом машинных технологий является создание механизмов, извлечение и накопление энергии и производство стабильных продуктов, результатом организмических – управление развитием организмических объектов (в том числе и развитием по траекториям, не предусмотренным для них природой), то результат волевых технологий – создание жизнеспособных организмических объектов. Но таких технологий нет пока даже в проекте. Единственное отражение этих будущих технологий мы находим в волевых психотехниках, которые начинают активно разрабатываться в последнее время.

Эти три возможности видения Мира и работы с Миром иерархичным образом связываются между собой по мере извлечения и фиксации в языке подразумеваемых, но невысказанных аспектов. Механизм, организм, воля – не равноценные описания Мира. Они образуют иерархию вложенности, подобно матрешке. Мир-как-механизм – это усмотрение в Мире только дискретных составляющих и функциональных зависимостей. В Мире-как-организме в описание добавляются свойство целостности и фоновые характеристики систем, добавляются, не отрицая механических качеств. Мир-как-воля возникает, когда к предыдущим формам описания подключаются чистые смыслы и свободная (т. е. парадоксально соединяющая в себе спонтанность и целенаправленность) активность. Мир-как-воля включает в себя и организмическую, и механическую картины Мира и потому способен их порождать.

Для того чтобы стать адептом той или иной Картины Мира, нужно пробудить и культивировать в своей душе такие же аспекты. Присутствуют ли они в любой душе – это еще вопрос. Люди явно делятся на метафизические породы в зависимости от того, каким им видится Мир. Преодоление своей природы означает трансформацию «Я» более глубокую, чем личностная трансформация. И это два различных пути – выявить свою природу и следовать ей или преодолеть и изменить ее.

1.2. Психотехнические стратегии. Можно представить себе по меньшей мере три стратегии работы с сознанием. Мы их будем в дальнейшем ассоциировать с тремя архетипическими цветами, характеризующими человеческое сознание – с красным, белым и черным цветами.

Одна из них – это «красная» стратегия преобразования одних организованностей сознания в другие. Ее можно назвать «стратегией жизни». Есть лишь то, что явлено, и эти явленности, живые формы, организмические процессы нужно превратить в более совершенные.

Другая, «белая», стратегия – «растворение» организованностей в чистом сознании. Тогда организованности сознания рассматриваются не как развернутые структуры «Я», а как «смутности», скрывающие истинную природу сознания и подлежащие растворению. Это традиционная стратегия, в ее основе лежит переживание и представление о сознании как субстанции. Квинтэссенция «белой» стратегии – знаменитый афоризм Патанджали yoga?cittavrittinirrodhah, который может быть переведен и как «Йога есть растворение смутностей сознания». Организованности сознания по отношению к сознанию как таковому, к «сознанию как субстанции» воспринимаются как «непрозрачности», «смутности», и их растворение, ликвидация означает переход к ясному и прозрачному сознанию. Различия между «белой» и «красной» стратегиями – различие радикальной свободы и компромиссной прагматики.

И наконец, третья стратегия – стратегия прямой реализации волевого намерения. Эта стратегия полностью противоположна стратегии йоги. Это уже не растворение содержаний сознания в чистом сознании, а наоборот – техника развертывания чистых смыслов сознания, «санскар» в проявленные организованные формы, техника формирования новых организованностей сознания.

Если стержнем работы становится волюнтаристская стратегия, то и все остальные формы психотехнической работы остаются доступными для осознающего себя существа. «Красная» стратегия определяется текущими потребностями. При осуществлении «белой» стратегии управление передается сакральному учению. И только «черная» стратегия апеллирует к сердцевине человеческого сознания – к инстанции «Я», которая совмещает в себе аспект чистого наблюдения и аспект свободной воли. Другие стратегии становятся лишь полем реализации «черной» стратегии.

1.3. Три типа психотехник. Весь массив современных психотехник также легко разбивается на три типа – на механические, организмические и волевые психотехники. Волевые психотехники составляют основу практики активизации сознания, но они являются лишь небольшой частью корпуса существующих и более древних техник.

Психотехники механического, машинного ряда. Как правило, именно эти психотехники, построенные по принципу «стимул – реакция», называются манипулятивными. Они опираются на представление об определенных законах, управляющих психической жизнью, и причинно-следственных связях между стимулами и событиями психической жизни. К ним можно, безусловно, отнести НЛП, эриксоновский гипноз, большую часть соционических методик и близкие к ним техники. Их механичность позволяет достичь четко описанного и заданного инструктором состояния или изменения, но отнюдь не личностных трансформаций, поэтому они оставляют след в сознании лишь в виде воспоминаний о происшедшем.

Результат планируется субъектом воздействия и им же осознанно контролируется ход преобразования одних организованностей сознания в другие вне осознанного контроля объекта воздействия. Они работают не самым лучшим образом, поскольку организмическая и волевая составляющие психики вносят некоторую неопределенность в получаемый результат. Как правило, их эффективность повышается, когда объект воздействия знает «язык», на котором производится воздействие. Субъект воздействия (инструктор, компьютерная программа или видеозапись) четко отделен от объекта – пациента или клиента. Субъективные переживания клиента обычно формулируются так: «со мной что-то сделали».

Организмические (синергетические) психотехники. Это техники, провоцирующие процесс, ведущий к желательному результату.

Под желательным результатом в этом случае понимаются отнюдь не четко заданные параметры грядущего изменения. Организмические техники рассчитаны на получение приемлемого результата, органичного именно для этого, конкретного человека. Инструктор выступает не в роли субъекта воздействия, а, скорее, провокатора внутренних процессов, он должен только помочь достигнуть состояния высокой спонтанности и сформировать в сознании аттрактор, обеспечивающий протекание процесса в заданном направлении. Большинство трансперсональных техник (например, голотропное и свободное дыхание, использование психотомиметиков в рамках организованных процедур и т. д.) относится именно к этой категории.

Организмические психотехники нацелены на личностные изменения. Полноценной техникой этого ряда мы можем считать лишь технику, приводящую к стойким личностным изменениям – открытию в себе новых качеств, изменению взгляда на себя и мир, избавлению от внутренних конфликтов и т. д. В отличие от предыдущего типа, процессы, инициируемые организмическими психотехниками, переживаются не как навязанные извне, а как собственные, хотя и спонтанные, изменения: «во мне нечто произошло».

Волевые психотехники основаны на прямом волевом действии – развертывании волевого намерения. Техники этого рода начали разрабатываться сравнительно недавно, хотя у них есть аналоги в традиционных культурах – некоторые формы йоги, часть буддийских психотехник и т. д. В отличие от организмических техник, весь процесс достижения результата находится под полным сознательным контролем – практикующий сам проводит психотехнические процедуры в поле собственного сознания, полностью осознавая и контролируя свои действия. Последствия применения волевых психотехник могут выходить за рамки изменений индивидуальной психики и преобразования собственного тела, но начальное звено волевых психотехник находится в сознании субъекта. Волевое управление может осуществляться вопреки действию тех или иных законов и вопреки наличию аттрактора в поле сознания. Главное условие – формирование особого состояния, «состояния пробужденной воли». Человек, производящий акт волевой регуляции, может сказать «я это сделал».

Волевые техники – основные в корпусе психонетических психотехник. Разберем их подробнее.

2. Волевые психотехники: принципы и определения

2.1. Волевые техники как преодоление зависимости от языка и внимания. Сознание человека культуры организовано, в первую очередь, как языковое сознание. Непосредственное восприятие и переживание реальности скрыто вуалью языковых форм. Для сознания человека культуры существует лишь то, что названо, лишь то, что имеет имя. Зачастую новые науки и исследовательские направления начинаются с того, что некие смутные, но настойчиво пробивающиеся в сознание переживания получают новое наименование. Мы можем управлять своим и чужим сознанием и поведением, присваивая новые названия ранее неопределенным переживаниям. Более того, четкость имени, имена операций, позволяющих превращать одни имена в другие, позволяют сформировать новые психические реальности и перенести их в культуру, создавая новые возможности для управления психическими процессами. Этот факт создает возможности манипуляции чужим сознанием: система новых имен и правил их взаимного преобразования позволяет включить индивидуальное сознание в процессы, ведущие к заранее предусмотренному результату.

Второй механизм управления – поле внимания. Поле внимания обладает определенной емкостью. Если внимание заполнено несколькими фигурами, то все остальные растворяются в фоне. То, что осталось во внимании, превращается в модель Всего. Если выделить и рассмотреть, как под микроскопом, отдельные стороны человеческой психики, то все остальные ее проявления тоже уйдут в фон. Это еще один из способов управления сознанием и культурой: выделить один из аспектов, истолковать его как главный и единственный и тем самым превратить в доминанту. А последующая работа с доминантой, ее дифференциация и развитие позволяют заполнить сознание формой, которая до того была лишь одним из множества содержаний сознания. Большинство и психотерапевтических методик, и манипулятивных техник возникли именно таким образом.

Волевые и тесно связанные с ними рефлексивные (т. е. формирующие ясное сознание) техники находятся принципиально по ту сторону манипуляций – до и вне языка и внимания. Рефлексивно-волевая позиция предполагает разотождествление с любыми функциями и содержаниями сознания и, следовательно, упразднение их формирующего влияния. Эта позиция создает благоприятные условия для проявления волевого начала в сознании – сознание, освобожденное от форм, ограничивается лишь переживанием чистого «Я» и его волевой сердцевины.

Вначале рефлексивно-волевая позиция устраняет зависимости, препятствующие проявлению и реализации волевого намерения, но затем реализация намерения требует создания и адекватного для него языка, и соответствующей намерению структуры внимания. Волевое намерение развертывается не только в результат, но и в язык и формы внимания. Однако новая структура языка становится такой же зависимостью, как и прежняя. Поэтому ключевой момент волевых практик – свободный переход от недифференцированных состояний сознания к высокодифференцированным и наоборот, вариативность языковых форм и форм внимания при сохранении активного волевого «Я».

Тогда рефлексивно-волевая позиция становится постоянным элементом практики. Так строятся волевые психотехники.

2.2. Волевое намерение и препятствия для его реализации. Волевые техники начинаются с выделения волевого намерения. Волевое намерение сочетает в себе свободный и необусловленный посторонними причинами выбор цели, направленные усилия по ее достижению и сохранение этих усилий вопреки любым внешним (по отношению к цели) обстоятельствам и стимулам.

Строго говоря, любая психотехника начинается с неудачной попытки достичь результата за счет намерения. Эта попытка, однако, показывает, что целый ряд параметров сознания и тела не подвластны непосредственному волевому контролю. Так, если скелетная мускулатура здорового организма в обычном состоянии управляется осознанной волей, то с гладкой мускулатурой, эмоциональными состояниями, функциональными состояниями дело обстоит иначе. Для достижения результата в этом случае приходится прибегать к специальным, часто изощренным, приемам. Реализации намерения препятствуют организованности сознания, «непрозрачные для воли» участки сознания, организованности, из которых складывается психика.

Психика представляет собой целостный организм, «организм сознания», в котором все его компоненты взаимозависимы и изменения одного из них компенсируются изменениями других. Какая-то часть переживаний вообще имеет принудительный характер, и источники этого принуждения не осознаются.

Вместе с тем некоторые аспекты психики подчинены воле. Некоторые люди в состоянии целенаправленно продумать мысль, многие – произвольно создать образ, задержать действие и т. д. Затруднения в реализации намерения связаны с тем, что часть

психических организованностей не подчинена волевому контролю и выход заключается в установлении (или восстановлении) их управляемости. Одна из проблем управления неподконтрольными функциями – их непредставленность в сознании. Так, не осознается работа печени, тонус сосудов или перистальтика кишечника.

Некоторые неосознаваемые параметры косвенным образом отражаются в сознании: мышечный тонус связан с ощущением легкости или тяжести, сосудистый тонус – тепла. Эти косвенные маркеры параметров могут использоваться и используются в различных психотехнических системах (аутогенная тренировка начинается с формирования ощущения тяжести и тепла как первого шага к управлению неосознаваемыми функциями). Более того, те параметры, которые прямо не отражаются в сознании, могут при помощи технических средств отражаться в визуальной или звуковой картине (на этом основаны методики биообратных связей), и управление этой картиной означает управление параметрами функций, а через них и состоянием организма в целом.

Волевые техники – это техники, в которых каждое действие является полностью осознанным, и потому ключевой момент в их построении – нахождение тех форм сознания, в которых развертывающиеся волевые намерения могут быть представлены и осознаны. Неосознаваемые функции также могут быть выведены в осознание, но за счет особых техник деконцентрации внимания, которые позволяют перейти от фигурного восприятия к фоновому и тем самым расширить диапазон воспринимаемого.

Обычно осознанное восприятие – это восприятие тех или иных фигур (предметов, целостностей). Организованности сознания, как правило, ассоциируются с фигурной стороной восприятия, но в восприятии присутствует еще один компонент – фон. Фон – это то, что находится «между» фигурами-организованностями сознания.

Культуры работы с фоном нет. Фон – это то, что остается от фигур, отбросы фигурного восприятия и действия. Фон, из которого выделяются фигуры, не является осознанным восприятием до тех пор, пока не используются деконцентративные техники, придающие фону осознанный характер. Как только фон начинает осознаваться, не утрачивая при этом своей специфики (т. е. не превращаясь в новые фигуры), он становится тем субстратом, в котором волевые намерения сравнительно легко развертываются. Остается только ввести дополнительные техники, позволяющие извлекать из фона нужные организованности сознания.

2.3. Введение начального языка описания. Прежде чем перейти к дальнейшему описанию волевых психотехник, необходимо ввести определенный терминологический аппарат. В этой работе мы, как правило, вводим термин, не определяя его, а оперативно употребляя его определенным образом, как это сделано выше. Нами вводятся следующие термины:

– смысл в противопоставлении чувственному проявлению смысла;

– (чистое) сознание в противопоставлении организованностям сознания;

– волевое намерение;

– развертка волевого намерения;

– среда, в которой происходит развертка волевого намерения.

Эти термины нуждаются не столько в определении, сколько в пояснении.

Термин «смысл» в принципе не может быть исчерпывающим образом определен – любое определение предполагает (явно или неявно) наличие смысла как условия любого определения. По отношению к таким граничным терминам применима лишь частичная их характеристика, позволяющая определить, чем было бы понятие смысла, если бы он использовался только в этом контексте. Ограничимся лишь указанием на наиболее близкое нам использование этого термина в смысловой теории сознания А. Ю. Агафонова[4 - А. Ю. Агафонов. Основы смысловой теории сознания. СПб, 2003.] как «элементарной единицы» сознания, амодальной по своей природе. Смысл амодален, но проявляется в чувственной среде как организованность сознания. Если мы хотим придать термину «смысл» оперативный, «технический» характер, то используем в качестве синонима термин «семантический инвариант».

Термин «сознание» также не может быть определен, поскольку сознание является условием проведения операции определения. Проблема определения термина «сознание» обсуждалась многими авторами. Длинные перечни определений и псевдоопределений приведены в сотнях фундаментальных работ и нет необходимости еще раз приводить эти пространные перечни. Ограничимся двумя цитатами.

Г. Хант:

«Наше непосредственное осознание столь же явно наличествует, сколь и не поддается однозначному описанию»[5 - H. T. Hunt. On the Nature of Consciousness. N. Haven and London, 1995. Русский перевод: Г. Хант. О природе сознания. М., 2004.].

В. М. Аллахвердов:

«Сознание как эмпирический термин отражает эмпирическое явление – осознанность. Далее сознание как явление и будет пониматься как эмпирический факт представленности субъекту картины мира и самого себя…»[6 - В. М. Аллахвердов. Сознание как парадокс. СПб, 2000.].

Понятно, что сознание характеризуется лишь всей совокупностью частичных определений. Есть суженные, специфицированные, расширенные определения сознания. Все эти определения частичны. В дальнейшем следует придерживаться того максимально широкого понимания, что есть сознания, которое доступно читателю данного текста.

В своем дальнейшем рассуждении мы будем часто противополагать сознание как таковое («чистое сознание») его содержаниям, используя для обозначения всех представимых и непредставимых содержаний термин «организованность», подчеркивающий не внешний характер «содержаний сознания», а их «вылепленность» из «материала» сознания. Такое противопоставление сознания и его организованностей близко (с учетом сдвига понимания при транскультурном переносе термина) противопоставлению citta и vrtti в индуистской философии.

Под содержаниями сознания будем понимать все то, что «находится перед» наблюдающим субъектом, все то, что может стать объектом понимающего сознания, – восприятия, мысли, образы, эмоции, сновидения, состояния. Чистое сознание – это смысловой слой сознания, т. е. слой, содержащий чистые, непроявленные, амодальные смыслы и их связные области – смысловые зоны сознания. Содержания сознания являются проекциями смыслов в модальных средах сознания, и, наоборот, любые содержания сознания активизируют соответствующие им смыслы, т. е. провоцируют акт понимания.

Еще один класс организованностей сознания – психические функции. Психическая функция – определенный способ преобразования одних содержаний сознания в другие. С этой точки зрения функцией является и мышление, и эмоциональная оценка, и внимание, и принятие решений и т. д. Функция также является проекцией, развертыванием определенной смысловой зоны сознания. Но в функции развернулись только некоторые зоны сознания, огромное число потенциальных функций так и остались в «спящем» виде. Активная функция выделяет в мире определенные аспекты, которые не выделяются другими функциями. Функции дифференцированы в различной степени у разных людей и в разных культурах.

Точно так же, как невозможно исчерпывающим образом определить «сознание» и «смысл», невозможно определить и термин «воля». Самое близкое к определению воли утверждение – это воля есть не обусловленная стимулами целенаправленная активность.

Это противоречивое определение, но противоречивость его связана со строением языка, не позволяющего выйти за пределы закона достаточного основания. Воля редко бывает пробуждена, как правило, жизнь человека определяется реакциями на поступающие стимулы. Спор о наличии или отсутствии свободной воли – это не метафизический спор, а спор между двумя породами сознательных существ: тех, у кого свободная воля пробуждена (и для них наличие свободной воли – непреложный и очевидный факт), и тех, у кого опыта переживания свободной воли просто нет.

Волевое намерение – это направленность воли к формированию определенного результата. Воля выбирает смысл, а волевое намерение – это смысл, подлежащий волевой развертке. Волевое намерение направлено на результат, но в первой фазе развертывания намерения сознанием фиксируется не конкретный чувственно проявленный результат, а его смысл. Только в этом случае действие относится к сфере воли, и только в этом случае оно может полноценно реализоваться, не привнося в свое действие механические моменты. В противном случае речь идет либо о некотором ином, не волевом, акте, стимуле, пришедшем от иных организованностей сознания, стимуле, на который следует реакция в виде образов-аттракторов, либо о какой-то промежуточной стадии развертывания волевого намерения.

Развертывание волевого намерения – процесс превращения волевого намерения в организованность сознания или окружающего мира. Воля не «строит» (это удел мышления), воля именно «развертывает» смыслы в определенной модальной среде, придающей смыслам «материю» образа.

Развертывание происходит в определенной среде. Если это среда нашего сознания, то мы можем говорить о «модальных средах» – визуальной, тактильной и т. д. Среда может быть и чувственной, и знаковой, и природной, и технической. Среда – это то, в чем развертываются смыслы.

2.4. Непосредственное переживание волевого намерения. Для того чтобы приступить к волевым практикам, необходим начальный опыт различения волевого и обусловленного переживаний и действий. Строго говоря, никакая практика не может сама по себе привести к волевому опыту – любая инструкция уже является причиной выполнения тех или иных действий, и за пределы обусловленности никакое предписание, будучи стимулом, вывести не может. Однако можно провести имитацию волевого действия, которая может дать представление о том, как происходит собственно волевое действие. Имитация ценна тем, что опыт имитационного переживания сам становится описанием волевого действия, отражением воли в иной реальности – обычной для человека реальности обусловленного.

Самая простая имитация – произвольный выбор из нескольких возможностей, причем это должен быть не обусловленный, а свободный выбор. Выбор лучше производить из ограниченного множества воображаемых, желательно, однородных предметов (например, окрашенных в разные цвета геометрических фигур) для последующего воспроизведения в визуальном представлении. Вся соль этой практики заключается в выборе, который предшествует появлению в сознании образа или названия выбранного предмета. Это означает, что смысл (смысл, а не его чувственное проявление) выбранного предмета должен быть осознан до появления его в качестве содержания сознания – образа, имени или какой-либо иной чувственно проявленной формы.

Обычно осознание содержания сознания, сопоставление проявленной формы и ее смысла ре-активно: вначале появляется форма, а потом она осознается. Содержания сознания появляются как бы ниоткуда, но у их появления есть свои причины (текущее состояние организма сознания, не выведенный в осознание внутренний процесс, стереотип принятия решения и т. д.). Форма обусловлена другой формой. В этом проявляется автоматика сознания. Произвольный же выбор не связан с автоматикой сознания, не обусловлен ни текущим состоянием, ни предшествующей ситуацией. Вначале активизируется смысл выбранной фигуры, а затем она появляется в поле сознания как образ или название. Именно эту фазу произвольного выбора – смысловое знание, знание вне формы – и следует задержать и расширить во времени, т. е. задержать развертывание образа на стадии принятия безмолвного решения. Тогда возникает парадоксальное переживание – чистое знание без опоры на форму.

Здесь мы можем ввести критерий произвольности: если удается произвести выбор без опоры на образ или название, то это и есть признак произвольного выбора – смысл уже активизирован, но еще не развернулся в содержание сознания. Попытка произвести ни на чем не основанный выбор, не прибегая к словесному, образному или какому-либо иному (внешнему по отношению к процессу визуального представления) описанию выбранного предмета, но, тем не менее, осуществляя его с полным осознанием, позволяет, во-первых, проимитировать действие воли, во-вторых, проследить все фазы формирования образа в обратном порядке – по направлению к исходному акту выбора, и, в-третьих, дает возможность пережить смысл выбранной фигуры до облечения ее в формы. Здесь важно произвести различение собственного волевого действия с появлением образа, «вплывающего» в сознании.

Как правило, с первого раза подобное упражнение не получается. Возникающие затруднения – показатель удаленности обычной жизни от волевого опыта. Чаще всего практикующие просто не понимают, как произвести необусловленный выбор. Образ как бы приходит со стороны, спонтанно всплывает в сознании, или выбор вообще не происходит, сознание остается «пустым» в течение нескольких минут. Частая жалоба – непонятно, как можно знать, что выбрано, не представляя и не называя фигуру. Обычная рекомендация в этом случае: следует решить промежуточную задачу – остановить процесс визуализации на самой ранней из осознанных стадий. Поскольку фиксированная таким образом стадия развертки проистекает из более ранней, следует перейти к переживанию и фиксации в сознании предшествующей стадии. Так продолжается до тех пор, пока не удастся дойти до начального акта решения – некоторого специфического усилия и переживания смысла фигуры, лишенного каких-либо чувственных компонентов. Это особое переживание, которое уже давно не является предметом целенаправленной работы в современной культуре.

Попытка (обычно безуспешная) произвольного выбора дает самое первое и самое простое представление об отличии активного сознания от его привычной, обусловленной стимулами, предшествующими состояниями и всем периодом обучения и социализации человеческого существа, формы. К активизации сознания ведет долгая цепочка практик. Но начинаются они с первичного образа того, чем является активное сознания, что такое необусловленность и каковы начальные критерии начавшейся активизации.

Полученный опыт становится подготовительной площадкой и для процедуры волевой медитации, и для практики свертывания содержаний сознания до слоя чистых смыслов с последующим развертыванием смыслов в чувственно проявленные формы иной модальности, нежели та, из которой извлечена первичная форма, и для самого главного – достижения той точки сознания, из которой развертываются формы сознания и Мира.

2.5. Волевой импульс.

Первое, начальное усилие по формированию ничем не обусловленного образа будем называть волевым импульсом. Часто волевой импульс переживается как неопределенное напряжение в теле или его отдельных участках, но отождествление волевого импульса с этим напряжением ошибочно. Наоборот, нужно перейти к более ранней стадии (до появления телесных переживаний) и задержаться на ней. Формирование волевого импульса отрабатывается в ходе волевой медитации, однако и первичный опыт, полученный при попытке осуществить произвольный выбор, позволяет начать работу над его выделением из обычной обусловленной стимулами практики.

После нескольких попыток, когда фиксация собственно волевого импульса и смысла[7 - Часто возникает вопрос о соотношении смысла (семантического инварианта) и волевого импульса. Волевой импульс – это динамизированный смысл, а смысл – стабилизированный волевой импульс.] выбранной фигуры без появления чувственного эквивалента станет если и неустойчивой, то по крайней мере понятной, следует изменить траекторию развертывания волевого импульса – направить его не в пространство цветных геометрических фигур, а в пространство звуков, и «услышать» «звучание» выбранной формы, или в пространство телесных поз или движений, развертывая волевой импульс в статичную позу (подобную йогическим асанам), или в последовательность движений. Тем самым мы развертываем смысл (динамизировав его, придав ему качество волевого импульса) выбранной геометрической фигуры в иной модальной среде.

Вначале это скачкообразный процесс – фигуре соответствует смысловое переживание, которое мы усиливаем, подавляя его чувственный эквивалент, и, наоборот, смыслу сразу же соответствует фигура, звук или телесные образы, но постепенно в ходе последующих упражнений нужно научиться придавать этим процессам непрерывный характер.

В этом маневре используется и усиливается феномен синестезии – отражение образа определенной модальности в других модальностях. Результаты выполнения задания у разных людей разнятся так же, как и синестетический опыт, – букву «а» большинство воспринимает как «красную», но часть испытуемых «видит» ее как белую, голубую или бежевую. В психонетической практике разработаны подходы, позволяющие построить унифицированную процедуру, результаты которой были бы идентичны для всех участников (методика пиктографирования слов и визуальных фигур)[8 - См. О. Г. Бахтияров. Постинформационные технологии: введение в психонетику. К., 1997.].

2.6. Свертывание образов. Процесс, обратный развертыванию образов, – их свертывание. Образ сворачивается до чистого смыслового переживания, перемещается в пространство чистых смыслов. По сути дела, именно это происходит при мгновенном узнавании предмета или человека. Однако процесс свертывания можно сделать непрерывным и, вследствие этого, достаточно управляемым. Свертывание так же, как и развертывание, проходит несколько стадий – стадию упрощения формы, стадию синестетических эквивалентов, стадию неопределенных чувственных переживаний, и, наконец, переживание чистого смысла сворачиваемого образа.

Полноценное свертывание образа можно произвести, лишь опираясь на первичный опыт развертывания волевого намерения. В свою очередь, опыт свертывания позволяет перевести начальный и приблизительный опыт развертывания в зрелые формы.

Во избежание недоразумений следует подчеркнуть, что процедура свертывания применяется не к объектам окружающего мира, а к их отражениям в сознании – к образам. Для того чтобы свернуть восприятие, необходимо его сначала интроецировать, сделать частью внутренней жизни. Свертывание позволяет постепенно дойти до переживания чистых смыслов, последовательно устраняя все чувственные компоненты, содержащиеся в образе.

2.7. Среда развертывания. Развертывание смысла происходит всегда в определенной модальной среде – среде звуковых, визуальных, тактильных образов, или в полимодальной среде, объединяющей несколько модальностей, или в субмодальной, где сохраняются отдельные стороны той или иной модальности (среда цвета, среда геометрических фигур, среда речи, среда математических форм и т. д.). Среда развертывания всегда организована. Организованность среды предопределяет конкретные формы развертывания смысла.

Часто взаимосвязь составляющих среды настолько велика, что развертывание волевого намерения не приводит к ожидаемому результату. В любой модальной среде действуют силы, формирующие узнаваемые гештальты. «Емкость» каждой среды ограничена, весь смысловой континуум не может отразиться полностью в вид гештальтов ни в одной из модальных сред. В случае, если развертывание не приводит к формированию гештальта, могут быть сформированы внегештальтные формы. Внегештальтные формы неустойчивы и могут поддерживаться лишь волевым усилием.

Для преодоления сопротивления организованностей среды используется техника деконцентрации внимания, которая, будучи примененной к любой среде, прекращает действие сил, формирующих гештальты, и разрушает связь между элементами, превращая восприятие фигур в восприятие фона и способствуя тем самым развертыванию в ней волевого намерения. Деконцентрация позволяет перевести организованную среду в состояние, позволяющее развернуть в ней гораздо больший объем смыслов, чем в среде, не подвергшейся деконцентрации, т. е. реорганизует ее.

2.8. Волевое «Я» и организм сознания. Предусловием практики волевых психотехник является некоторый внутренний маневр – разделение поля сознания на две части.

Одна часть – это привычный для большинства людей внутренний мир, в котором воля не пробуждена и по отношению к которому «Я» является не действующим субъектом, а регистратором происходящего на сцене сознания, причем, регистратором, отождествленным с теми или иными содержаниями сознания. Представление об иллюзорности свободы воли является выводом из этого привычного состояния сознания. Содержания сознания в этом случае обусловлены стимулами внешнего мира, предыдущим состоянием и ранее принятыми решениями.

Другая часть сознания – собственно «Я», обычно отождествленное с той или иной частью психики, но которое после маневра разделения превращается в активное «Я», наблюдающее за содержаниями сознания, формирующее волевое намерение и развертывающее действия в среде содержаний сознания. Разотождествление «Я» с содержаниями сознания – предусловие развертывания волевого намерения в среде содержаний сознания. Волевые психотехники невозможны без этого маневра разотождествления.

Есть области организованностей сознания более податливые развертыванию намерения и менее податливые. Имагинативное пространство – пространство воображения – гораздо пластичнее, чем пространство эмоций или восприятий, но и у него есть свои ограничения, обусловленные ограниченностью перцептивного опыта и спецификой организации основных модальностей. То же самое можно сказать и о скелетной мускулатуре, речи или мышлении – их легче поставить под сознательный волевой контроль, чем гладкую мускулатуру, социальные рефлексы или сновидения.

Следует, однако, учесть, что, как ни парадоксально, но

наиболее податливые для действия воли организованности сознания могут как раз и затруднить собственно волевое развертывание, подменяя его сложившимися стереотипными представлениями и действиями. Воля чаще проявляется, когда намерение наталкивается на сопротивление, препятствующее непосредственной реализации.

Осознанное волевое действие создает в среде содержаний сознания подконтрольный воле плацдарм, с которого волевой контроль распространяется на все пространство сознания. Волевой контроль – это осознанный контроль «Я» над всеми содержаниями сознания, «Я», разотождествленного с организованностями сознания и противопоставленного им.

Психика представляет собой организм, построенный из «материала» сознания и у этого организма есть свои потребности и задачи. Как всякий организм, психика целостна, подчинена основному организмическому закону и сопротивляется любому внешнему вынуждающему воздействию, чреватому изменению своей идентичности. Выделение из этого организма противопоставленного ему «Я» и пробуждение воли означает введение новой управляющей инстанции, надстраивающейся над «организмом сознания». Естественно, что «организм сознания» сопротивляется этой операции. Он пытается «втянуть» выделившееся «Я» обратно, усыпить волю, заменить волевое действие его изображением.

Эти категории реальности и ее изображений должны быть прояснены в самом начале.

Состояния сознания не равноценны, но располагаются в определенной иерархии. В бодрствующем состоянии мы непосредственно знаем, что находимся не во сне, а в бодрствовании. Это – прямое знание. Нет никаких конкретных критериев, которые позволили бы отличить бодрствующее состояние от сновидения, и тем не менее мы знаем, что не спим.

Во сне же нет возможности непосредственно понять, находимся ли мы в сновидении или же бодрствуем. Лишь специальная довольно изощренная техника позволяет это установить. Есть приемы, позволяющие восстановить бодрствующий тип сознания в сновидении. Однако не редки случаи, когда нам снится, что мы восстановили бодрствующее сознание. Бодрствующего сознания, осознанного сновидения, в этом случае в реальности нет, есть лишь сон о том, что это удалось. Изображение подменило реальность.

Подобным же образом организм сознания часто подменяет волевое состояние его имитацией. «Организм сознания» начинает проговаривать формулы выхода в позицию рефлексии, «организм сознания» переводит в имагинативное пространство феноменологию реального разделения «Я» и организованностей сознания.

Различение реального разделения сознания на волевое «Я» и «организм сознания» от имитации этого действия – самый важный и самый трудный момент в овладении волевыми психотехниками. Нет никаких критериев, которые позволили бы отличить состояние разделения от обычного состояния бодрствования (точно так же, как и состояние бодрствования от состояния сна), кроме прямого усмотрения. В состоянии разделения все содержания сознания рассматриваются как чужие, а в обычном бодрствовании как свои. Маневр разделение сознания осуществляется в ходе волевой медитации.

3. Волевая медитация

3.1. Техника выполнения. Волевая медитация (ВМ) является ключевой техникой в психонетической работе. Ее назначение – достижение трех взаимосвязанных позиций:

– интенсивного переживания реальности своего «Я»;

– разотождествления «Я» с любыми содержаниями и формами сознания;

– получения опыта внутренней свободы от стимулов, управляющих сознанием.

ВМ – не работа одних психических образований с другими, не их взаимодействие, это работа «Я», вынесенного за пределы любых организованностей сознания, со всей тотальностью психического.

Не следует считать, что волевая медитация является собственно волевым действием. На начальных стадиях изучения волевой медитации ВМ отражает, изображает действие воли, является изображением, имитацией, но не пробуждением воли, хотя, безусловно, ВМ – в наибольшей степени отражает волевые реальности. Нет способа спровоцировать волевое действие, но, имитируя его, можно получить представление о том, как соотносится воля с аспектами обусловленности Мира. В ходе практики изображение действия воли постепенно приближается к реальности и в конце концов пробуждает волю.

Для выполнения волевой медитации нужно занять удобное положение. Желательно выпрямить спину. Это требование отнюдь не ритуального порядка – при непроизвольном выходе из ВМ спина поневоле согнется, и это будет означать, что ВМ на этом закончилась.

Волевая медитация представляет собой осуществление действия, исходящего не от «организма сознания», а от стремящегося к волевому состоянию «Я». Действие, в принципе, может быть любым, но лучше, когда в нем в концентрированном виде заключается идея ВМ. В качестве действия, исходящего от «Я», избираются две формулы, представляющие собой вербальное развертывание смысловой составляющей ВМ.

Первая формула волевой медитации – «Я есмь». Это старая, во многих практиках употребляемая формула утверждает, во-первых, сам факт существования и ответственность за свое существование того, кто произносит эту формулу (что приводит к обостренному переживанию реальности своего «Я»), и, во-вторых, противопоставляет чистое «Я» (как наблюдающую и действующую инстанцию) всем содержаниям сознания.

Переживание реальности существования отнюдь не тривиально. Большинство людей проводит большую часть своей жизни вне переживания реальности «Я», как бы просматривая фильм про свою жизнь, но не управляя ею активно. Смысловой компонент формулы «Я есмь» (если внимание сосредоточено именно на нем) заставляет пережить собранность, компактность себя, выделенность из общей ткани Космоса. Это отнюдь не банальное противопоставление себя и Мира, это, скорее, разделение трансцендентной и имманентной составляющих сознания. Трансцендентное, наблюдающее и действующее «Я» противопоставляется тем составляющим человеческого существа, которые включены в общий поток жизни, отражают этот поток и зависят от него.

Противопоставление «Я» и всего остального составляет второй компонент ВМ. «Я есмь» апеллирует к несовпадению переживания чистого «Я» и актуальной психической структуры. Тем самым создаются предпосылки для воздействия на психические структуры и процессы – субъект и объект действия становятся четко разнесенными. Однако нельзя сказать, что в ВМ «Я» с самого начала действует как волевой субъект. Здесь, скорее, «Я» действует так, как если бы волевой аспект «Я» был бы пробужден. В ВМ отсутствует главная характеристика волевого действия – его необусловленность внешними причинами. Есть причина – текст или инструкция руководителя занятий, но присутствует и внутреннее действие – принятие решения о выполнении ВМ. С момента принятия решения ВМ осуществляется как процедура, имитирующая действие воли и чем дальше отстоят реальные условия (и внешние, и внутренние) от условий, в которых принималось решение о начале ВМ, тем более осознанной и более приближенной к собственно волевому действию становится ВМ.

Вторая формула ВМ – «Я есть воля». Эта формула отличается по своему смыслу от «Я есмь».

Если «Я есмь» утверждает только сам факт реального существования «Я», то «Я есть воля» выводит на первый план аспект активности «Я». Их ритмическое чередование взаимно усиливает действие обеих формул. «Я есть воля» изображает и тем самым провоцирует третий компонент ВМ – действие вне обусловленности. Любая обусловленность с позиции второй формулы рассматривается как событие, происходящее вне «Я» и вне воли.

В ходе ВМ важно освободиться от ее формальных проявлений и перейти к действиям в пространстве смыслов. Эта задача облегчается разбиением ВМ на три фазы.

Первая фаза – это внутреннее произнесение, проговаривание формул. Здесь присутствует и моторный образ работы речедвигательного аппарата, и звуковой образ, и смысл произносимых фраз. Первая фаза длится до появления устойчивой концентрации внимания на формулах. Когда устойчивость достигнута и отвлечения внимания становятся минимальными, добавляется вторая фаза – подавление проговаривания и сосредоточение только на звуковой и смысловой составляющих формул. На первой фазе ВМ внимание смещено в сторону речедвигательного аппарата, язык слегка напрягается и, возможно, шевелится, имитируя звуки речи. Именно эти движения подавляются на второй фазе, а внимание при этом смещается к центру головы или в пространство между ушами.

Во второй фазе остается только звучание и смысл формул. Звучание формируется внутренними усилиями, смысл формул развертывается в звучание. Первая и вторая фазы – проговаривание и развертывание звучания – чередуются и поддерживают друг друга.

Когда концентрация внимания и на таком двойном действии становится устойчивой, добавляется третья фаза: развертывается только позиция, соответствующая формулам «Я есмь» и «Я есть воля». Для этого нужно предпринять усилия, направленные на развертывание звучания, но вместо внутреннего звучания развернуть состояние. Тогда волевое намерение развертывается в состояние беззвучно, без напряжения речедвигательного аппарата и без звучания. Мы называем эту фазу фазой безмолвного развертывания формул.

Поначалу третья фаза сопровождается неопределенными, но мобилизующими ощущениями в теле, однако и они должны рассматриваться как одна из форм «звучания» и постепенно заменяться чистой позицией «Я есмь, Я есть воля» и сводиться не к чувственному, а к смысловому переживанию. Вначале практики три фазы должны чередоваться, но главной мишенью ВМ все же является третья фаза. Постепенно ее удельный вес в ВМ должен увеличиваться – на одно развертывание первых двух фаз начинает приходиться 2–5 – 10 безмолвных развертываний. Первая и вторая фаза начинают играть роль вспомогательных фаз, к которым прибегают для поддержания третьей. Первая, вторая и часть третьей фазы должны рассматриваться как развертывание волевого намерения, исходящего из «Я», в среде содержаний сознания. Все всплывающие содержания сознания – мысли, образы, воспоминания, чувства – рассматриваются как посторонние, «не свои», находящиеся за пределами «Я». ВМ – процесс последовательного разотождествления «Я» со всеми содержаниями сознания. Но это процесс противоречивый. Смысловая составляющая ВМ частично развертывается в содержания сознания, но содержания, подконтрольные «Я». Только они являются продуктом внутренней активности. Действуя в пределах эмпирической психики, «Я» создает плацдарм воли среди содержаний сознания, составляющих целостный организм сознания.

3.2. Сопротивление волевой медитации со стороны «организма сознания». Организм сознания построен из «материала» сознания, и у этого организма есть свои потребности и задачи. Выделение из него волевого «Я», пробуждение воли или хотя бы имитация такого пробуждения, вводит новую управляющую инстанцию, надстраивающуюся над «организмом сознания». Естественно, что «организм сознания» сопротивляется этой операции. Он пытается «втянуть» выделившееся «Я» обратно, усыпить волю, заменить волевое действие его изображением в материале актуальной психики.

Первое сопротивление – отвлекающие мысли и образы, притягивающие к себе внимание. Они должны рассматриваться как внешние помехи по отношению к единственному осознанному действию – волевой медитации.

Второе – появление скуки и раздражения от длительного выполнения упражнений, стремление поскорее закончить ВМ. Эти состояния также должны рассматриваться как чуждые по отношению к «Я» внешние помехи, препятствующие выполнению решения осуществить ВМ.

Третий тип сопротивления – внезапное появление важных, ярких и интересных мыслей, прозрений, идей, которые хочется продумать, рассмотреть, записать. Этому трудно противостоять, поскольку среди этих мыслей встречаются по-настоящему важные и ценные идеи. Однако и эти мысли, и оценку их важности также следует рассматривать как деятельность «организма сознания», направленную на срыв ВМ.

И наконец, самое тонкое сопротивление – имитация ВМ. Формулы начинают произноситься автоматически, без переживания их смысла. «Организм сознания» прилежно воспроизводит всю феноменологию ВМ, подавляя при этом самое главное – возникновения нового центра управления психикой, независимого от обусловленностей организма сознания. Здесь важно сохранять различения – что исходит из волевого «Я» и что приходит извне, от «организма сознания». Критерием может служить наличие или отсутствие оснований для прекращения ВМ помимо собственного решения практикующего, порожденного его волевым «Я». В практике ВМ никакие внешние и внутренние события, сколь бы они ни были важны для «организма сознания», не являются основанием для прекращения ВМ, поскольку управление ВМ исходит от волевого «Я», а не отдельных аспектов актуальной психики.

3.3. Расщепление ВМ и психических процессов. Волевая медитация становится эффективной и может продолжаться неопределенно долгое время, когда расщепляется собственно ВМ и ее отражения в психическом пространстве. Если этого расщепления не происходит, ВМ подвержена влиянию динамики состояний организма сознания. ВМ должна исходить из «Я», но в начале практики, как правило, ВМ инициируется активностью личностных структур. Это означает, что ВМ как бы «проектируется» организмом сознания, и процесс ВМ вначале является не реальным процессом освобождения «Я» из-под власти личностных структур, а отражением будущей ВМ в актуальном состоянии психики. В этом случае ВМ проистекает не из активности «Я», а формируется внутри психического организма, опираясь на происходящие в нем психические процессы. Будучи одним из этих процессов, ВМ взаимодействует с ними, оказывается зависимой от них и может быть сорвана состояниями усталости, сонливостью, отвлечением на приходящие извне или изнутри стимулы. Перейти к позиции собственно ВМ можно лишь разорвав связь «Я» (и, следовательно, ВМ) с процессами, протекающими в организме сознания. Для этого необходимо занять позицию наблюдения за результатами ВМ, осуществляя последовательное разотождествление с состоянием, формируемым в ходе ВМ. В момент разрыва ВМ, осуществляемой «Я», и процессов в организме сознания ВМ становится независимой от этих процессов, сохраняя возможность развертывания в

организме сознания смысловых содержаний ВМ. Сознание приобретает иное иерархическое строение – активность «Я» надстраивается над обусловленными процессами в психике, и это открывает путь к реальному обретению внутренней свободы волевого «Я».

Расщеплению способствует и разделение ВМ на два такта – «Я есмь» и «Я есть воля». В случае единой формулировки усилия по ее поддержанию обычно постепенно, и потому незаметно, истощаются, двухтактное же воспроизведение формул позволяет возвращаться к исходной позиции.

Расщепление ВМ и психических процессов, их разнесение позволяет, во-первых, производить ВМ в течение очень долгого времени и, во-вторых, делает процесс ВМ независимым от текущего состояния сознания – ВМ может быть продолжена и в состоянии усталости, и сна, и альтернативных (измененных) состояний сознания, вызванных различными факторами. Только в этом случае можно говорить не о состоянии ВМ, а о позиции ВМ. Такую ВМ будем называть разнесенной ВМ.

3.4. Волевая медитация: развертывание состояний и использование синестезий. В ВМ следует разделять смысловые содержания и сам процесс их развертывания. В начале изучения ВМ в 3-й фазе развертываются в состояния смыслы формул «Я есмь, Я есть воля», но если вместе с формулами ВМ ввести дополнительные содержания, то в 3-ей фазе они развернутся в состояние точно так же, как и формулы ВМ. Так, можно развернуть состояние, соответствующее тому или иному цвету, звуку, фигуре, тактильному ощущение, движению.

Рекомендуемая практика: после произнесения формул 1-ой фазы вспомнить заданный (или выбранный) цвет, после развертывания звукового образа 2-ой фазы воспроизвести цвет в воображении (следует различать воспроизведение цвета в воспоминании – т. е. в «модальности» памяти, и имагинативное воспроизведение), а затем усилия, направленные на воспроизведение цвета, направить на формирование состояния.

Следующим шагом обычно становится произвольный выбор цвета без опоры на его «проблески» или название и развертывание «цветового состояния» аналогично развертыванию состояния, соответствующего формулам ВМ, в 3-й фазе. Такая операция, с одной стороны, дает возможность пережить «знание вне формы», с другой – перейти к линии произвольного формирования заданных состояний, с третьей – начать практику использования синестетических соответствий для решения тех или иных задач.

Действительно, 3-я фаза ВМ несет в себе потенциальную возможность осуществления процесса развертывания любых содержаний, который можно рассматривать как абстрактный синестетический процесс. Синестезии представляют собой отражение образа определенной модальности в других модальностях. В ВМ процесс развертывания смыслов, извлеченных из содержаний определенной модальности (т. е. свернутых из чувственно проявленных форм той или иной модальной зоны до соответствующих им смыслов), может быть осуществлен в других модальных средах. При этом синестезии понимаются расширенно – так, можно переводить воображаемый образ из имагинативной среды в перцептивную или в эмоциональную сферу. Первые удачные попытки синестетических переносов позволяют понять, как развернуть и ощущение тепла или холода, и состояние эйфории, и мышечную релаксацию, и алертность. Такой опыт позволяет перейти к 4-й фазе ВМ – процессу чистого развертывания без наполнения этого процесса каким-либо смысловым содержанием.

Практика сводится к изменению траектории развертывания волевого импульса с опорой на синестетический процесс. Так, намерение развернуть ту или иную геометрическую фигуру можно направить не в пространство цветных геометрических фигур, а в пространство звуков и «услышать» «звучание» выбранной формы. Смысл визуальной фигуры развертывается в иной модальной среде. Вначале это скачкообразный процесс – фигуре соответствует смысловое переживание, которое мы усиливаем, подавляя его чувственный эквивалент, и, наоборот, смыслу сразу же соответствует фигура, звук или телесные образы, но постепенно в ходе последующих упражнений нужно научиться придавать этим процессам непрерывный характер. Это важный момент практики – непрерывность изменений позволяет четко удерживать смысл, который несет в себе волевой импульс, и отличать его от чувственных модальных модификаций.

Результаты выполнения задания у разных людей разнятся так же, как и синестетический опыт – букву «а» большинство воспринимает как «красную», но часть испытуемых «видит» ее как белую, голубую или бежевую. Практическое использование синестезий ограничивается именно этими индивидуальными вариациями синестетического акта. В психонетической практике разработаны подходы, позволяющие построить унифицированную процедуру, результаты которой были бы идентичны для всех участников (методика пиктографирования слов и визуальных фигур в рамках проекта построения визуальных психонетических языков).

3.5. Результаты. Волевая медитация, как и любая другая психонетическая техника, многофункциональна по своим задачам. В первую очередь, ВМ выводит практикующего в рабочую позицию, с которой возможна целенаправленная работа со структурами сознания. Особенно важна ВМ, когда деконцентративная работа приводит к абстрактным переживаниям зон сознания: третья фаза (точнее ее завершение – позиция) ВМ становится единственной гарантией пребывания и действия в слое чистых смыслов.

Наиболее важным результатом ВМ представляется переживание наличия реальной свободной активности и связанное с этим противопоставление ясности сознания и заполняющих его смутностей. Это состояние часто описывается как состояние пробужденности, при этом подчеркивается столь же радикальное отличие этого состояния от обычного бодрствования, сколь и отличие бодрствования от сна.

Разделение сознания на две части – управляющее волевое «Я» и живущий своей жизнью организм сознания – дает возможность расширить объем эмпирической психики за счет включения в нее дополнительных аспектов, связанных с пробуждением «спящих» зон сознания без ущерба для первоначальных психических структур.

Можно выделить и прагматические аспекты результатов ВМ – использование состояния разотождествленности и вместе с тем свободной активности для решения чисто прагматических задача, таких как отказ от стереотипов мышления и принятия решений или преодоление различных страхов и опасений. Взгляд на страх как на состояние организма сознания, не влияющее на принятие решений и реальное поведение, позволяет прекратить деструктивное воздействие страха. Это может быть полезно при спортивной или специальной подготовке.

Процесс ВМ, особенно 3-я фаза, наглядно демонстрирует влияние развертываемых смыслов на состояние организма. Это дает возможность развернуть и иные, менее абстрактные смыслы, нежели формулы ВМ. На процесс развертывания можно наслоить любые содержания и получить эффект, соизмеримый с эффектами аутогенной тренировки.

Наконец, можно выделить как предмет отдельной работы и сам процесс развертывания безотносительно к развертываемым содержаниям. Это и есть четвертая фаза ВМ.

Выделение четвертой фазы создает основу для собственно волевой психотехники –

формирования заданных состояний как развертывания волевого импульса в состояние со всеми сопутствующими этому состоянию психофизиологическими изменениями. Эффективность техники повышается, если при этом выбор нужного состояния происходит на довербальном и дообразном уровне и переходит в развертывания волевого импульса без соответствующих вербальных или имагинативных компонентов.

Можно выделить внутренние и внешние критерии успешности проведения ВМ. Внутренний – незаинтересованное наблюдение со стороны «Я» за реакциями организма сознания на значимые стимулы (звонок мобильного телефона, появление новых лиц в помещении, где проводится ВМ) и недопущение соответствующих действий. Внешний критерий можно ввести при проведении ВМ с открытыми глазами. Поглощенность внутренними образами выражается в плавных движениях глаз («глаза плавают»), а захватывающие внимание прорывы мыслительной активности – в быстрых микродвижениях глазных яблок.

Более серьезные возможности ВМ выявляются при сочетании ее с практиками деконцентративного ряда. Эти возможности будут разобраны ниже.

3.6. Волевая медитация и ментальная тишина. В практике волевой медитации единственные действия, которые осуществляет «Я», – это операции ВМ. Все, что появляется в сознании помимо операций ВМ, рассматривается как посторонняя, паразитарная активность, помехи со стороны организма сознания. Задача ВМ – стать на время практики доминирующим, а затем и единственным, процессом в сознании. В разнесенной ВМ единственным содержанием сознания становится позиция ВМ, а это означает, что всякая иная активность, рассматриваемая как активность организма сознания, угасает. Т. е. ВМ приводит к ментальной тишине, на фоне которой остается только волевая активность «Я».

Ментальная тишина является результатом ВМ и условием эффективности как выполнения операций на фоне ВМ, так и дальнейшего движения по пути усиления субъектности. Ментальная тишина означает, что в качестве объекта работы остаются только смысловые зоны сознания и процедуры развертывания смыслов в чувственно проявленные формы.

3.7. Интерпретация ВМ и волевого «Я» со стороны организма сознания. Процесс разделения «Я» и организма сознания в ВМ интерпретируется не со стороны волевого «Я», а со стороны психических структур организма сознания. Организм сознания обычно «комментирует» процесс ВМ, стремясь использовать его для своих нужд. Комментарий не только вербальный. Комментарий – это отражение и процесса ВМ в состояниях организма (чувство компактности как отражение формулы «Я есмь» и переживание подъема тонуса, телесной активности, отражающее формулу «Я есть воля»), и сопротивления Эго и интерпретация ВМ как полезного или вредного для организма и личностных структур процесса.

От начальной стадии ВМ идут две цепочки внутренних действий и событий: одна ведет к последовательному разотождествлению «Я» со всеми структурами психики, другая – постепенно угасающие оценки воздействия ВМ на организм сознания. Эта сохраняющаяся некоторое время двойственность может порождать парадоксальные состояния, когда организм сознания начинает воспринимать выделяющееся «Я» как нечто внешнее по отношению ко всем психическим структурам, при этом возможны как отвержения активного «Я», так и принятие его в виде внешнего по отношению к личности «господина». Обычно переживания такого рода быстро проходят, фиксация же на них может привести к нежелательным эксцессам.

Важно сохранять постоянную бдительность при выполнении ВМ. Кто является источником активности при совершении ВМ: «Я» активно, «Я» действует и постоянными усилиями распространяет на организм сознания смысловой поток, который в пределах организма сознания преобразуется в слова и образы, или же «Я» только наблюдает за тем, как в организме сознания рождаются формулы ВМ? Этот вопрос должен постоянно задаваться в ходе каждой процедуры ВМ.

Не следует забывать, что на начальной стадии ВМ ведущая роль принадлежит личностным структурам и стимуляции (мотивирующие слова инструктора, текст инструкции и т. д.), обеспечивающим выполнение действий ВМ (развертывание формул ВМ). В этом случае нельзя говорить о ВМ как таковой, скорее речь идет о согласии организма сознания на выполнение действий, которые только через некоторое время приведут к выделению «Я» как управляющей и независимой от личностных структур инстанции.

4. Управление перцептивными средами

4.1. Перцептивная среда (ПС) – это все то, что находится в поле восприятия определенной модальности. Есть визуальные, аудиальные, тактильные и прочие перцептивные среды. В обычном бодрствующем состоянии восприятие носит принудительный характер и определяется внешней стимуляцией, сложившейся организацией перцептивного поля, установками и текущим состоянием, т. е. всем тем, что является внешним по отношению к «Я». Рассмотренные в этой книге практики позволяют: остановить восприятие; преодолеть его принудительный характер; обратить восприятие вспять, превратить его в функцию, способную не только воспринимать, но и воздействовать, придать восприятию качество активного воздействия на окружающую среду.

4.2. Управление ПС может происходить как на основе использования малодифференцированных психических структур, так и на основе прямого волевого управления. Эти нюансы – каким образом происходит управление перцептивными средами – принципиально важны. Малодифференцированные структуры являются частью организма сознания и в их работе волевой компонент участвует лишь косвенно. Прямое волевое управление формирует свои органы управления как проекцию «Я». Работа эта достаточно сложна, поскольку любая новая функция, возникшая в организме сознания, тут же подпадает под действие основного организмического процесса, стремящегося специализировать созданную функцию. Поэтому в ходе развития навыков обращения восприятия вспять важно не подменять волевой компонент доразвитием малодифференцированных структур. Слишком ранняя дифференцировка органа управления восприятием приведет лишь к формированию специфического органа проекции внутренних содержаний на поле восприятия, своего рода органа управляемых галлюцинаций, которые могут быть весьма полезны в практиках визуализации, но которые ставят точку на пути движения к средствам управления реальными аспектами окружающего мира.

Один из путей – управление нестабильными перцептивными средами с последующим переносом навыка на прямое управление процессами, протекающими в организме и за его пределами.

Существуют естественные и искусственные нестабильные ПС. Пример естественной – поле зрения при закрытых глазах, в котором обычно наблюдаются изменяющиеся пятна неопределенной формы. Некоторые нестабильные ПС создаются искусственно. Пример – наложение друг на друга изображений одинаковой формы, но разной окраски, за счет произвольного сведения или разведения глазных яблок.

4.3. Управление процессами в поле зрения при закрытых глазах. Простейшая практика начинается с дКВ по полю зрения при закрытых глазах. Вначале наблюдается хаотичное перемещение неопределенных пятен. Если при

этом сгустить внимание в виде вертикальной или горизонтальной полосы (т. е. перейти от дКВ к созданию фигуры внимания), то в поле зрения будет наблюдаться сгущение «визуальной материи», соответствующей по форме фигуре внимания.

Вариации наполнения сформированной вниманием визуальной полосы индивидуальны: это может быть потемнение, или, наоборот, посветление, или сгущение движущихся масс в пределах полосы внимания, но примерное соответствие форме полосы будет наблюдаться. В этом упражнении, равно как и в других, важно не подменять работу одной функции работой других – в нашем случае внимание не должно сопровождаться или подменяться воображаемыми образами полосы. Важно, что управляемым является внимание и что именно внимание воздействует на процессы визуального восприятия.

После того как полоса внимания и соответствующая визуализация станут достаточно стабильными, смещая полосу внимания по полю зрения, нужно добиться такого же перемещения визуализированной полосы. Если это удается, следует наложить вертикальную полосу на горизонтальную и получить в результате сложную крестообразную фигуру. С этой фигурой можно проводить различные манипуляции: изменять ее форму и размер, вращать по или против часовой стрелки.

Изменяя форму и размер «фигуры внимания», следует сократить крестообразную фигуру до пятна, соответствующего месту пересечения полос, затем увеличить это пятно за счет расширения «пятна внимания» до пределов, в которых сохраняется визуальная однородность фигуры (в перспективе внимание равномерно распространяется по всему полю зрения, превращая его в однородный слабосветящийся фон). Теперь можно приступить к развертыванию в полученной фигуре различных качеств – цвета, светимости, фактуры, объема и т. д.

Простейшая операция – развертывание выбранного цвета. Производится так же, как и развертывание цветовых состояний в волевой медитации. В отличие от разобранной ВМ-техники, развертывание производится не в поле соматических состояний, а в сформированном вниманием визуальном сгущении в поле зрения. Условием успешности выполнения упражнения служат: а) сохранение однородной фигуры за счет усилий внимания; б) подавление имагинативной активности (цвет не следует представлять, его нужно развернуть как реальное перцептивное переживание); в) сохранение ментальной тишины (отсутствие внутреннего комментария).

В случае формирования однородного свечения по всему полю зрения и овладения приемами произвольного изменения интенсивности и цветности свечения, легко осуществить процедуру развертывания не только цвета, но и любой фигуры (геометрической или реальной). Последовательность и условия развертывания такие же – смысловое переживание фигуры и ее развертывание в удерживаемом вниманием светящемся поле зрения. Момент удержания однородного поля зрения за счет сил внимания принципиально важен – поле зрения стремится обрести визуальную структуру и развертываемый смысл как бы задает направление такой структуризации.

Можно начинать работать не только с полосой внимания, но и с любой другой геометрической фигурой. Сосредоточением на трех точках в поле зрения (например, верхней, левой и правой) и образованной ими плоскости создается сгущение в виде треугольника, с которым можно работать так же, как и с полосой, – перемещать, вращать, развертывать в нем различные цвета, создавать два или три треугольника различного размера и окраски.

Нужно понимать, что эти упражнения не самодостаточны. От этого упражнения начинаются несколько линий психонетической практики, в частности формирование альтернативной организации поля зрения и «тел внимания».

4.4. Управление неравновесными цветовыми средами. После освоения (или параллельно с освоением) работы с внутренней нестабильной ПС нужно подключить практику и со смешанными средами, одновременно принадлежащими и внутреннему, и внешнему мирам. К таким практикам относится упомянутая выше искусственная цветовая среда, образующаяся при наложении друг на друга идентичных по форме и размеру, но разных по окраске геометрических фигур (в самом простом случае – кругов). Один из вариантов упражнения: нужно установить перед собой два круга разного цвета (например, красный и синий), но равного диаметра и за счет сведения или разведения глаз добиться раздвоения изображения и затем соединить изображения двух центральных кругов.

Полученная фигура с наложенными друг на друга цветными плоскостями будет одновременно принадлежать и внешнему миру, и внутреннему – она одновременно и существует (поскольку она видна практикующему и форма ее стабильна), и не существует (для остальных органов восприятия ее нет, и после прекращения сведения или разведения глаз эта фигура исчезает). Умение управлять такой фигурой может быть перенесено и на внешнюю, и на внутреннюю среду.

После стабилизации изображения цветовая среда становится неравновесной: начинают непроизвольно (т. е. независимо от намерения практикующего) меняться цвета – будет преобладать либо один цвет, либо другой, либо цвета будут регулярно сменять друг друга. Задача – стабилизировать цвет (если доминирует один из цветов, то выбрать тот, который сложнее удержать) и удерживать его достаточно долгое время (до 1–3-х минут). Поскольку специального органа для управления неравновесной перцептивной средой не существует, то управление цветом осуществляется либо непосредственно волей, либо с опорой на слаборазличимые признаки доминирования одного или другого глаза.

Во втором случае начинается дифференцировка той функциональной системы (того «органа»), которая обеспечивает все более осознанное управление доминированием. Но это – отклонение от поставленной задачи. Упражнение вводится для того, чтобы изменить характер восприятия – превратить его в активно формирующий реальность процесс.

Поэтому задача усложняется так, чтобы управление цветом осуществлялось уже не за счет использования эффекта доминирования, а за счет действий в поле сознания: ставится задача разделить круг по вертикали на две по-разному окрашенные половины, затем по горизонтали, затем начинают использоваться сложные стимульные фигуры.

В этой ситуации намерение создать нужную цветовую мозаику естественным образом остается в смысловом слое, поскольку исчезает любой посредник между намерением и управляемой цветовой средой. Никакая словесная формулировка или образное представление конечного результата здесь не помогут. Выход только в нахождении того внутреннего действия, которое ставит некоторые аспекты восприятия под волевой контроль.

Этим внутренним осознанным действием может стать развертывание волевого намерения подобно тому, как развертывались «цветные состояния» в 3-й фазе ВМ или происходила описанная выше визуализация в поле зрения при закрытых глазах. Только здесь намерение «создать цвет» развертывается не в состояние тела и не в пределах «визуального сгущения» или свечения поля зрения, а в зрительном поле в пределах совмещенной визуальной фигуры.

4.5. Управление последовательными образами. Более сложной является задача превращения цвета в

противоположный (дополнительный) – например, превратить одиночный красный круг в зеленый или синий в оранжевый. Эта задача физиологически допустима, поскольку любая фиксация цветовой фигуры на сетчатке глаза вызывает появление последовательного образа, в норме окрашенного в дополнительный цвет – своего рода негатив.

Последовательные образы – зрительные ощущения, возникающие после того, как действие световой стимуляции уже прекратилось. Как правило, это негативные изображения стимула, сохраняющиеся по разным данным от нескольких до 30 секунд. Образы претерпевают трансформацию (негативная фаза сменяет позитивной и т. д.). На выраженность, длительность, стабильность и окраску последовательных образов оказывают влияние текущее состояние, воздействие фармакологических препаратов, невротические и психотические расстройства. Связь длительности и характера последовательных образов с текущим состоянием позволяет использовать их для управления состояниями сознания.

Обучение управлению последовательными образами лучше начинать с управления их интенсивностью в ходе воздействия цветового стимула. Фиксация стимула (например, цветного круга) взглядом и сосредоточение внимания на нем позволяет совместить стимул с его же последовательным образом. В обычных условиях воспринимаемый цвет доминирует над его последовательным образом, но в условиях глубокой концентрации внимания возможно и доминирование последовательного образа, а следовательно, и дополнительного цвета. Дать подробную инструкцию, каким образом выполнить такое задание, практически невозможно. Просто должно быть намерение достичь заданного результата при полной «ментальной тишине». В какой-то момент можно заметить появившуюся «вуаль» с дополнительным цветом – это и есть первые признаки начавшегося процесса. Пока это обычный перцептивный процесс. Но его нужно суметь «подхватить», усилить тенденцию к преобразованию цвета в дополнительный.

Длительное удержание дополнительного цвета обычно свидетельствует о глубокой концентрации внимания. Но для нас важно не усиление одного из параметров внимания, а управляемость перцептивными феноменами. С этой целью практика усложняется: вводится задание сформировать на одном совмещенном фрагменте не один из двух заданных цветов, а один из четырех, добавляя к ним цвета, дополнительные по отношению к исходным, например не только красный и синий, но и зеленый и оранжевый. Решение этой задачи говорит о полном преодолении стереотипов восприятия и переходе перцептивного процесса под волевой контроль.

4.6. Управление проекциями двусмысленных фигур. Столь же изощренной и перспективной техникой является работа с двусмысленными фигурами. Простейший пример таких фигур – куб Неккера.

Работа с одним кубом начинается с наблюдения за динамикой его различных проекций – двух объемных и одной плоской. Смена проекций обычно непроизвольна, но она может быть спровоцирована незначительными движениями глаз. Задачей практикующего является вначале произвольное управление сменой проекций без помощи микродвижений глаз, а затем длительное удержание одной проекции. Длительное удержание возможно лишь при подавлении любой ментальной активности и развертывании на фоне «внутренней тишины» нужной проекции с использованием техники развертывания заданных состояний в 3-й фазе волевой медитации.

Более сложная работа проводится с двумя одинаковыми изображениями куба Неккера. Длительное (до 1-й минуты) одновременное удержание разных проекций куба – задача на порядок сложнее, чем удержание одного куба.

Но по-настоящему сложные перцептивные задачи решаются при совмещении двух кубов за счет сведения-разведения глазных яблок.

Можно выделить три задачи.

Первая – фиксируется изображение трех кубов – центрального (совмещенного) и двух боковых (каждый из которых проецируется на сетчатку только одного глаза). Задача – сформировать и в течение длительного времени удержать центральный куб, развернутый в одном направлении, а боковые – в другом. Восприятие при этом отрывается от своей физиологической основы.

Вторая – при совмещении двух кубов суметь сохранить обе проекции в пределах одной объемной фигуры. Увидеть такую фигуру как единое целое можно, лишь придав сознанию такую форму, которая создает 4-х мерное пространство. «Соскальзывание» совмещенной фигуры в обычную (одну из двух возможных) дает возможность увидеть редукцию пространства в более простую форму.

Третья задача – медленное совмещение двух идентичных кубов в разных проекциях с сохранением этих проекций в одном совмещенном изображении. Эта задача относится к практикам, подводящим к расщеплению восприятия и, как результат, к тому, что условно можно назвать расщеплением восприятия.

4.7. Расщепление визуального восприятия. Помимо описанной выше техники работы с кубом Неккера, к расщеплению сознания приводят и практики с совмещенными фигурами. В этом случае заданием является одновременное восприятие в совмещенной фигуре обоих цветов подобно обеим проекциям двух совмещенных изображений куба Неккера (например, увидеть одновременно и красный и зеленый цвет в фигуре, образовавшейся в результате совмещения красного и зеленого круга).

Одна из ключевых характеристик функции визуального восприятия заключается в том, что поле зрения организовано как набор наслаивающихся друг на друга плоскостей, поэтому задание увидеть одновременно две плоскости (маркируемые в нашем случае различной окраской) относится к числу невозможных, независимо от того, выполняется ли эта операция в перцептивном или же в имагинативном поле. Но это невозможно только для той формы сознания, которая характерна для современных человеческих существ. Выполнение задания «увидеть невозможное» означает изменение конфигурации сознания, нахождение такой точки в сознании, из которой возможно производить различные преобразования функции визуального восприятия, изменить ее дифференцировку и сформировать новые поля восприятия.

Как правило, такие задачи не решаются «в лоб» и требуют дополнительных практик, описанных ниже.

4.8. Управление соматическими и кинестетическими средами. Управление неравновесными визуальными средами достаточно легко переносится и на управление соматическими и кинестетическими средами. Одного сосредоточения внимания на ладонях достаточно, чтобы воспринять «сенсорный шум» – множество неопределенных ощущений самой разной природы. Среди них и ощущения тепла, и холода, и покалывания, и тяжести и т. д. Сосредоточение внимания на какой-либо одной разновидности сенсорного шума способствует ее выделению и доминированию.

Вслед за расщеплением визуального восприятия появляется возможность произвести такое же расщепление и сенсорного шума – одновременно выделить противоположные ощущения (тепла и холода, тяжести и легкости и т. д.).

Интересно использование кинестетических последовательных образов, в частности вестибулярных. Наложение последовательного вестибулярного образа на вестибулярное восприятие может привести к поразительной вестибулярной устойчивости – длительному вращению тела в одну

сторону без сопутствующих расстройств.

4.9. Дальнейшие практики. Описанные манипуляции с восприятием расшатывают перцептивные стереотипы и позволяют перейти к превращению визуальной и других перцептивных функций в активные функции, способные преобразовывать не только восприятия, но и то, что принято называть внешним миром. Речь идет не об изменении реакции на стимул (хотя практика начинается именно с этого), а об изменении самой среды стимулов, не о создании галлюцинаторных образов, а об изменении окружающей реальности.

В обычных условиях управление распространяется не на процессы, протекающие за пределами индивидуальной психики, а только на сам аппарат восприятия. Но изменение характера восприятий, нарушение законов восприятия ведет к выявлению в Мире тех аспектов, которые могут быть соотнесены с новыми качествами восприятия и по отношению к которым восприятие могло бы выявить свои активные свойства.

Работа с неравновесными перцептивными средами приводит практикующего к пониманию, что существуют области реальности как более инертные (подчиненные в большей степени ограничениям различной природы), нежели воображаемые (имагинативные) пространства, так и более тонкие и свободные, чем наше воображение, реальности подвижных слоев сознания. Границу между «внешним» и «внутренним», которую можно определить как границу между податливыми нашему непосредственному намерению и неподатливыми аспектами Реальности. Эта граница оказывается подвижной, и часть инертной «внешней» реальности можно сделать управляемой и «внутренней». Но это означает, что воспринимающие функции становятся формирующими, «глаз приобретает качество руки».

Рассмотренная в этой главе линия практик направлена на переход от управления «внутренней средой» к управлению инертной, «внешней» стороной Реальности. При этом высокодифференцированным видам восприятия гораздо труднее придать активный характер, хотя даже визуальное восприятие иногда спонтанно проявляет активные качества (всем известно воздействие пристального взгляда).

Требуются специальные усилия, чтобы преодолеть инерцию специализации. Для этого существуют специальные приемы, продолжающие линию управления перцептивными средами. Эти приемы будут разобраны в последующих главах.

5. Деконцентративные техники

5.1. Техники формирования визуальной плоскостной дКВ. Изучение техник деконцентрации внимания (дКВ) удобнее начинать с визуальной дКВ. В современных обществах культура работы с пространством несравнимо рафинированнее работы со временем, а именно визуальный канал восприятия и визуальные представления и составляют основу работы с пространством. Основные категории восприятия – фигура, фон, не-восприятие и абстрактные модальные зоны сознания – представлены здесь достаточно наглядно.

Есть множество путей изучения дКВ. Один из них подробно описан в моей работе «Деконцентрация»[9 - Бахтияров О. Г. Деконцентрация. К., 2002.]. Здесь мы рассмотрим нескольку иную траекторию деконцентраивных практик, поскольку рассуждение ведется в контексте задачи формирования активного сознания.

Прежде чем переходить к практике дКВ, следует добиться независимости перемещения локуса внимания от перемещения взгляда. Это можно сделать, «привязав» неподвижный взгляд к какой-либо точке перед собой и перемещая при этом «пятно» (локус) внимания по визуальной «картинке», сформировавшейся в поле зрения. Для усиления эффекта можно сместить взгляд в левый угол поля зрения, а внимание – в противоположный, а затем начать медленно перемещать взгляд в правый угол, а внимание в левый. При этом следует отметить момент, когда «пятно» внимания и фокус взора встречаются, а потом расходятся. Часто такая встреча оборачивается дезорганизацией внимания, что открывает в дальнейшем дорогу для углубленной рефлексивной работы. Модификацией этого упражнения является вращение «пятна» внимания по краям поля зрения в одном направлении (например, по часовой стрелке), а фокуса взора – в противоположную. Задача, на первых порах, достаточно сложная, сопровождающаяся, как правило, состоянием некоей «странности».

Эту задачу можно усложнить, окончательно разрывая связь перемещение внимания с движениями глаз. Для этого вводится вертикальное перемещение внимания при горизонтальном перемещении глаз и наоборот. Можно ввести еще более сильные задания – перемещение взора плюс не одно, а два «пятна» внимания, движущиеся в противоположных направлениях.

Разнесение локуса внимания и фокуса взора – первый шаг на пути реорганизации отношений «Я» и внимания. Внимание обычно управляется взглядом, фокус взора привязывает к себе внимание, делает его зависимым от одного из многих действий, совершаемых организмом. Внимание, независимое от перемещения взгляда, начинает напрямую управляться волевым усилием, и это открывает дорогу к превращению внимания в пластичный инструмент воли. Теперь остается разорвать еще две связи внимания – связь с фигурой и связь с объектом внимания.

Внимание – психическая функция, и ее назначение состоит в выделении целостных фигур из общего зрительного строя. Это достаточно автоматизированная функция, и придать ей еще большую произвольность после освобождения от связанности с движением глаз можно, заставив выполнять несвойственную ей работу: превращать поле восприятия не в набор меняющихся фигур, а в фон.

Фон – это то, что находится между фигурами. Опыта осознанного восприятия фона нет. Перемещение внимания в фон, как правило, заканчивается выделением из фона новых фигур, тем самым фигурное структурирование перцептивного поля восстанавливается. ДКВ решает проблему выделения фона как отдельной единицы поля восприятия и его осознания, задавая аппарату восприятия неразрешимую задачу – одновременное удержание внимания на десятках и сотнях элементах поля восприятия.

Обычная процедура инициации дКВ – распространение внимания от периферии поля зрения к центру. Это принципиальный момент в дКВ – закономерности восприятия на периферии поля зрения, значительно менее дифференцированной, нежели центральное поле, распространяются на все поле зрения, уравнивая тем самым и периферию, и центр по степени дифференцированности. Внимание охватывает все поле зрения, не выделяя отдельные его элементы в качестве преимущественных. Подчеркнем (и это важно для последующего): деконцентративное внимание охватывает все поле восприятия, оно не покидает визуальную картинку, а обеспечивает ее восприятие целиком и полностью, превращая ее в единое целое и тем самым разрушая ее внутреннюю фигуративную структуру.

Первоначальная неустойчивость дКВ, замедляющая изучение техники, должна быть использована во благо всей психонетической практики. Это соответствует общей психонетической логике: любой феномен психической жизни может стать звеном целенаправленной психотехнической разработки. Колебания между обычным вниманием и деконцентративым становятся начальным феноменом, от которого выстраивается линия рефлексивных психотехник. В самом деле, наблюдение за колебаниями внимания, разрушением и восстановлением дКВ не является процессом внимания,

поскольку объектом внимания могут быть лишь восприятия и другие содержания сознания, которые превращаются вниманием в целостные предметы. Наблюдение, которое оставляет внимание как наиболее абстрактную психическую функцию в неприкосновенности, отражает уже не функциональные зоны сознания, а один из трех аспектов чистого «Я». Тем самым закладываются основы будущего построения новой структуры взаимоотношений «Я» и организма сознания.

Когда практикующему кажется, что дКВ становится стабильной, вводятся три критерия ее устойчивости и глубины, отражающих три стадии погружения в дКВ-состояние.

Первый критерий: дКВ не разрушается при появлении в поле зрения движущихся предметов. Так это или не так – легко увидеть со стороны: если внимание выделяет движущийся предмет (т. е. дКВ разрушается), то глаза какое-то мгновение сопровождают его и эти рывки глазных яблок по ходу движения предмета хорошо видны.

Более сильный критерий, характеризующий глубину дКВ (2-я стадия) – отсутствие движения глаз по отношению к лицу при перемещениях практикующего. Самый простой пример – медленные повороты головы. Если дКВ не разрушается и предметы не выделяются из общего фона, то глаза не «цепляются» за предметы и скачкообразных движений глаз не наблюдаются. Глаза как бы «врастают» в голову. Это характеристика очень глубокого дКВ-погружения, когда перцептивные стимулы перестают управлять вниманием и теряют свой принудительный характер. По отношению к этому критерию возможна специальная тренировка, ускоряющая продвижение.

Первый прием: внимание концентрируется одновременно на крайних точках в правом и левом углах поля зрения. Задача: следить за изменениями в крайних точках при поворотах головы без переноса внимания с одной точки на другую. Потом внимание постепенно распространяется на все поле зрения, фиксируя все изменения, происходящие в каждой точке поля зрения.

Второй прием: соединить указательные и большие пальцы рук так, как это указано на рисунке. Взгляд «привязывается» к соединению указательных пальцев, а внимание – к треугольнику, образованному большими и указательными пальцами. Перемещая руки одновременно с поворотом головы, можно «увидеть», как выглядит динамичный фон. Постепенно раздвигая руки и фиксируя взгляд между указательными пальцами, можно постепенно добиться нужного эффекта.

Третий критерий может показаться достаточно причудливым, но он отражает еще большую устойчивость по отношению к значимым стимулам: сохранение дКВ при прямом взгляде в глаза практикующему. Такой визуальный контакт вызывает сильную неконтролируемую реакцию, отражающую систему эмоциональных и социально-статусных взаимоотношений людей. Скачкообразные или плавные движения глаз практикующего при использовании этого приема свидетельствуют о разрушении дКВ, отсутствие же реакции на прямой взгляд говорит о степени дКВ, достаточной для перехода к следующим техникам, ориентированным на непосредственную работу со смысловыми зонами сознания (3-я стадия).

Иногда уже на ранней стадии изучения дКВ (и достаточно часто на 2-й и 3-ей стадии) поле зрения практикующего затягивается молочно-белой или молочно-серой пеленой. Это объясняется прекращением саккадических движений глаз и стабилизацией изображения на сетчатке. Пелена может служить критерием ментальной тишины, «внутреннего безмолвия»: любая мысль или возникший в сознании образ, отвлекающие внимание и, следовательно, разрушающие дКВ, отражаются в микродвижениях глаз, восстанавливающих визуальное восприятие.

5.2. ДКВ по полю зрения при закрытых глазах. Это особый вид дКВ, отличающийся от визуальной дКВ с открытыми глазами. Поле зрения при закрытых глазах – граница между внутренним и внешним мирами. Представитель внешнего мира – неопределенные пятна, проплывающие в поле зрения, внутреннего – образы, воспоминания, сновидные образы. ДКВ позволяет отследить переходы от поля зрения к образной продукции.

ДКВ не обязательно проводить, начиная от периферии поля зрения – степень дифференцированности визуальных образований одинакова и в центре и по краям. Поле зрения может быть свободным от визуальных неоднородностей, но даже в однородном темном фоне можно различить тысячи появляющихся и исчезающих точек. ДКВ должна распространиться и на эти мельчайшие неоднородности, что создает предпосылки для более сильного сдвига текущего состояния, чем при обычной дКВ.

При достаточно длительной дКВ внимание смещается от неопределенных пятен к возникающим образам. Можно наблюдать трансформацию отдельных пятен в образы, появление образов в глубине за визуальными сгущениями или движущиеся фигуры, которые относятся не к перцептивным, а к имагинативным феноменам.

Перцептивно-имагинативные переходы сопровождаются и изменением субъективной локализации – от пребывания в реальности бодрствования можно перейти в реальности просоночного или сновидного миров. Именно эти переходы придают особую специфику визуальной дКВ при закрытых глазах, в отличие от дКВ при открытых глазах, которая балансирует на грани восприятия однородного визуального фона и выделения из него отдельных фигур. Наблюдения перцептивно-имагинативных переходов требует такой разотождествленности «Я» с содержаниями сознания, которое позволяет не вовлекаться в спонтанные процессы погружения во внешний, перцептивный или во внутренний, имагинативный миры.

Переход от визуальной дКВ при закрытых глазах к обычной дКВ позволяет отработать два способа усиления дКВ. Открывая и закрывая глаза, практикующий полностью изменяет «визуальную картинку», и вновь появившиеся фигуры в поле восприятия становятся гораздо более «агрессивными», притягивающими к себе внимания за счет рефлекса сосредоточения внимания на появившемся или изменившемся объекте. Сознание стремится узнать новые визуальные объекты, понять, что появилось перед ним, а для этого необходимо выделить новый объект из фона, придать ему предметность, что и обеспечивается «сгущением» внимания на нем. Преодоление разрушающего влияния тотальной смены визуального поля – задача не менее сложная, чем достижение третьей стадии визуальной дКВ. Переходы от одного визуального поля к другому позволяют отработать дКВ достаточной глубины, «накачать дКВ-мышцы».

Другой прием, усиливающий дКВ, – равномерное распределение внимания по полю зрения при закрытых глазах с превращением визуального поля в однородный фон – описан в 3. 3. Когда достигнута достаточная равномерность свечения или «темноты», переход к дКВ с открытыми глазами позволяет «разгладить» поле зрения, сделать дКВ столь же равномерной, что и в предшествующем режиме.

5.3. Техники формирования аудиальной дКВ. ДКВ по звуковому полю выстраивается аналогично визуальной дКВ. Здесь также действует принцип распространения внимания от менее дифференцированных зон восприятия к более организованным. Для слухового восприятия такие менее дифференцированные зоны подобрать достаточно сложно. Здесь действуют три принципа.

Во-первых, уравнивается значимость сильных и слабых стимулов – внимание фиксирует одновременно громкие и тихие звуки, не допуская

преимущественного выделения громких звуков. Стереотип реагирования подавляется сравнительно быстро. Критерий достаточно прост: реакция на громкие и новые звуки (ориентировочная реакция) не превышает реакции на тихие и привычные.

Во-вторых, разрываются связи звуков и их источников. Обычно звуки составляют связное целое, поскольку соотносятся с теми предметами или процессами, которые их производят. В противоположность этому в аудио-дКВ нужно тщательно отследить и устранить зрительные и смысловые ассоциации. Звуки лишаются смысловой наполненности, превращаются в «просто звуки».

И, наконец, подавляется тенденция формирования из последовательности звуков устойчивых гештальтов (мелодию, ритм и т. д.). Это самая сложная часть работы. Нужно суметь воспринять ритмичную мелодию как набор одиночных, не связанных друг с другом звуков. Условием успешной аудио-дКВ становится обессмысливание, десемантизация звуков. Лишенные объединяющей смысловой основы, звуковые фигуры распадаются на набор отдельных звучаний. В этот момент разрывается связь звуковых форм и соответствующих им смысловых зон сознания, и внимание сравнительно легко перемещается на эти зоны, сосредоточиваясь на той основе, из которой возникают и которая несет в себе звуки, – на ходе времени.

Десемантизированные звуки, тем не менее, стремятся к образованию устойчивых фигур и начинают объединяться по-новому – не источником происхождения и не звуковым гештальтом, а моментом времени, в который они достигают барабанной перепонки. Т. о. в сознании возникает еще одна характеристика времени, обычно скрытая от осознания под звуковыми потоками, – актуальное настоящее.

Актуальное настоящее – это то, что воспринимается как настоящее, как происходящее «сейчас», а не в прошлом или будущем. Это не физическая абстракция грани «между прошлым и будущим». Актуальное настоящее всегда имеет определенную длительность, которая колеблется в зависимости от характера приходящих стимулов. Последовательность звуков воспринимается как звуковая фигура только тогда, когда все ее элементы воспринимаются как актуально существующие сейчас. В пределах актуального настоящего последующее событие влияет на предыдущее. Актуальное настоящее это целостность, «квант времени». Максимальная длительность актуального настоящего определяется временем восприятия предложения, в котором последнее слово определяет первое («Коса у девушки расплелась» и «Коса у девушки порезала ногу» – о какой косе идет речь становится понятным только после третьего слова, но субъективно значение слова «коса» определяется «с самого начала», т. е. фраза воспринимается как единое целое). В качестве длительности актуального настоящего, группирующего звуки различного происхождения в единый паттерн, обычно принимается 0,5–1,5 секунды.

Звуки существуют во времени и звуковая последовательность одномерна по своей природе. Аудио-дКВ можно считать устойчивой, если внимание скользит вдоль звукового потока, не увеличивая и не сокращая интервал актуального настоящего. Этому способствуют практики целенаправленного формирования и удержания в сознании различных звуковых фигур.

Усилия по переводу аудио-дКВ в фоновое восприятие по аналогии с визуальной дКВ приводят к неожиданному результату. Если визуальный фон воспринимается как «винегрет», составленный из не связанных между собой фрагментов зрительного поля, то звуковой фон, то, что находится между звуками, – это время, точнее промежуточное переживание между звуковой «первоматерией» и ходом времени.

5.4. Соматическая дКВ. Соматическая дКВ формируется в той же логике, что и визуальная – от менее дифференцированных восприятий к более дифференцированным. В качестве первичного малодифференцированного объекта внимания выбирается то неопределенное чувство теплоты, которое обнаруживает каждый человек, обративший внимание вглубь своего тела. От этого неопределенного переживание внимание перемещается к основным зонам тела – голове, груди, животу, рукам и ногам. Лучший результат получается, если фиксировать не сами ощущения, а различия в ощущениях разных зон тела. Как и в других видах дКВ, внимание не должно перемещаться от одной зоны к другой, а одновременно фиксировать ощущения всех зон сразу.

Следующий шаг – распространение внимания на более дробные зоны (пальцы, суставы, язык, печень и т. д.), после чего остается ввести в поле внимания все тактильные ощущения, и соматическая дКВ сформирована. Ощущения, которые фиксируются вниманием, не должны соотносится со зрительной схемой тела. Ощущения как бы «висят в пространстве» однородной массой.

Точно так же, как и при визуальной дКВ, внимание при соматической деконцентрации не может долго удержать множество отдельных точечных ощущений и срывается в общее переживание соматического фона. Это некое недифференцированное, разлитое по всему телу однородное ощущение. Соматический фон легко колеблется при изменении окружающей среды – новых звуках, появлении новых лиц и т. д.

Можно выделить по меньшей мере две составляющие в соматическом фоне: качественную (события окружающего и внутреннего мира отзываются в фоне различным качеством ощущений) и «энергетическую» (громкие или неожиданные звуки и другие стимулы разной природы, как правило, повышают общий тонус, действия практикующего могут его повышать или понижать). При соответствующей тренировке качественные колебания соматического фона могут служить индикатором слабых или скрытых стимулов (так, некоторые люди «спиной ощущают опасность») и средой развертывания различных смыслов. Фиксация энергетического фона позволяет осознанно повышать общий тонус организма и извлекать энергию из различных стимулов и изменений окружающей и внутренней среды.

5.5. Фон. Конечным итогом деконцентративных техник является выход на фоновые переживания различной модальной природы. Дальнейшее продвижение выводит уже в другой класс состояний – переживание «не-форм» и «не-восприятий». Фон не фигуративен по определению. Это то, что находится между фигурами, окружает фигуры.

На первых шагах изучения дКВ его поддержание требует постоянных усилий, поскольку существует тенденция превращения однородного фона в фигуративное восприятие или фигуративную имагинацию. Внимание как функция стремится к выделению отдельных фигур, и прекращение такого выделения означает приостановку работы внимания.

Описание фона в языке, приспособленном для описания фигуративных организованностей, затруднительно по причине его континуального характера. Фон можно только назвать и противопоставить предметному восприятию, но обозначения операций с фоном не разработаны. Поэтому инструкции могут вывести восприятия за пределы фигуративности, обозначить операции над фоном метафорически, но дать столь подробные предписания действий с фоном и внутри фона, как это легко делается в отношении фигуративного мира, просто невозможно.

5.6. Использование дКВ-техник. Практическое использование дКВ-техник значительно шире, чем может показаться. Остановимся на двух примерах: фри-дайвинге и конном спорте. Наталья Молчанова, тренер команды и чемпион мира по

фри-дайвингу, объясняет необходимость использования дКВ в фри-дайвинге следующим образом:

«При „пустом“ сознании, или „остановке внутреннего диалога“, возникающем при дКВ, легче осуществляется интеграция нейронной активности различных участков коры больших полушарий и подкорковых структур с целью наилучшего восприятия значимого сигнала. Это позволяет быстрее реагировать на изменения ситуации при нырянии и адекватно реагировать».

«При подъеме из глубины важно активно сканировать свое состояние, „собираться“, так как иногда при всплытии вследствие стремительного падения напряжения кислорода в крови и развития острой гипоксии фридайвер „засыпает“ – теряет сознание без каких-либо предварительных дискомфортных ощущений. Это возможно при врожденной или приобретенной благодаря адаптации к гипоксическим тренировкам низкой чувствительности к высокому содержанию углекислого газа в крови.

Одним из главных условий осознания стимула является его интенсивность. Сильный раздражитель (в данном случае гиперкапния) всегда проникает в сознание. Но у людей с высоким порогом активации хеморецепторов, посылающих импульсацию в дыхательный центр, сигнал о возобновлении дыхания остается неосознанным.

В этом случае при необходимости выявления слабых и скрытых признаков весьма результативной является соматическая дКВ с распределением внимания по всему объему тела и позволяющая тонко улавливать любые колебания соматического фона».

«Совмещение аудио-дКВ, визуальной и соматической деконцентрации приводит к интеграции сигналов в коре головного мозга. Межсенсорное взаимодействие на корковом уровне создает условия для формирования „картины мира“ и координации поведения организма.

Таким образом происходит гармоничное взаимодействие ныряльщика с внешней средой и улавливаются малейшие колебания внутренней среды организма, а процессы принятия решений и исполнения осознаются минимально и протекают с незначительным контролем со стороны разума в темпе требований ситуации».[10 - Н. Молчанова. Метод деконцентрации в психологической подготовке фридайвера. http://www.webdive.ru/article.php?a=1&id_art=26]

Другой пример – использование деконцентрации в конном спорте при подготовке спортсменов.

Автор – С. Свифт – самостоятельно пришла к формулировке метода, позволяющего эффективно контролировать поведение лошади. Она назвала этот метод «мягкими глазами». Суммарно «мягкие глаза» описываются следующим образом:

«Чем большую область вы охватываете глазами, тем лучше чувствуете свою посадку»

«Основные принципы „мягких глаз“:

При езде широко раскройте глаза и активизируйте периферическое зрение.

Продолжайте осознавать все находящееся в поле зрения.

Находите внутренний отклик тому, что вы видите глазами.

Результаты применения:

Увеличивается поле зрения.

Более остро сознается свое тело и тело лошади.

Уменьшается напряжение.

Движение вперед становится легче и свободнее».[11 - S. Swift. Centered riding. St. Martin's Press, N. Y., 1985 (Русский перевод: С. Свифт. Как достичь совершенства в верховой езде. М., «Аквариум», 2003.)]

Очевидно совпадение и техник «мягких глаз» и дКВ, и результатов с начальными стадиями дКВ.

6. Состояния внимания и циклы

6.1. Абстрактная плоскость зрения. Следующий шаг в последовательном развитии дКВ-линии – перенос внимания от деконцентративной «картинки» на абстрактную плоскость зрения, на которую проецируется то, что находится в поле зрения. Абстрактная плоскость зрения (АПЗ) потому и абстрактная, что у нее никакого чувственного эквивалента. Это наблюдение за той внутренней реальностью, которая порождает визуальную феноменологию.

Переход к АПЗ возможен вначале только через дКВ. Перцептивная стимуляция притягивает к себе внимание принудительным образом, и освободиться от нее можно только последовательным снижением уровня организации поля зрения. ДКВ – переход от предметной организации к фоновой, а АПЗ – переход от фона к состоянию еще менее дифференцированному – к визуальной непроявленности, к «не-формам». Впоследствии, когда опыт АПЗ станет устойчивым, возможен переход к сосредоточению на АПЗ и из обычного состояния.

С технической точки зрения АПЗ – это движение условного наблюдателя от плоскости зрения «назад», позволяющее выйти в позицию наблюдения не только за результатами перцептивной стимуляции, но и за самой воспринимающей условной плоскостью. Именно это внутреннее движение «отстранения» наблюдателя от поля зрения нужно практикующему найти и суметь совершить.

Перенос внимания на АПЗ – целенаправленный процесс. Первоначальное переживание АПЗ обычно кратковременно, перцептивная картинка притягивает к себе внимание, и АПЗ как форма внимания разрушается. Если АПЗ сформировано на базе дКВ, то разрушение АПЗ означает переход к дКВ. Внимание как бы улавливается между АПЗ и дКВ, облегчая тем самым последующее восстановление АПЗ. Наблюдение за ритмом волевого восстановления АПЗ и спонтанного разрушения, подобно наблюдению за разрушением дКВ, также является шагом к достижению рефлексивного состояния. При переносе внимания на АПЗ важно помнить, что речь идет не о замене восприятия сосредоточением на условном образе, а о последовательном упрощении перцептивной организации вплоть до исчезновения любых форм и качеств воспринимаемого.

Отвлечение внимания от перцептивного поля означает движение внимания внутрь, но этот процесс не должен сопровождаться переносом внимания на внутренние образы – перцептивная среда не должна быть замещена имагинативной. Возникает парадоксальное состояние: восприятие сохраняется как функция, но перцептивная функция лишается своего обычного объекта, хотя наличие переживания АПЗ говорит о том, что объект, хотя и не являющийся ни фигурой, ни фоном, все же есть. По аналогии с некоторыми буддийскими доктринами и практиками, мы можем говорить об особых объектах – неформах.

В самом деле, АПЗ не представлена ни перцептивными, ни имагинативными фигурами, и у нее нет проявленных качеств, кроме качества абстрактной визуальности. Тем не менее, как будет показано ниже, эта не-форма различима по отношению к другим «не-формам». Отсутствие чувственного проявления и вместе с тем определенность АПЗ по отношению к другим не-формам сознания свидетельствует об отнесенности АПЗ к смысловым зонам сознания. Переход от дКВ к АПЗ является переходом от чувственно проявленных содержаний сознания к смыслам.

В психонетическом контексте переход к АПЗ (а следовательно, переход в амодально-смысловые слои сознания) не означает «растворения» «Я». Если АПЗ формируется на фоне 3-й фазы волевой медитации, то сохраняется активное «Я», сохраняется выраженная субъектность и способность к дальнейшей работе, но уже со смысловыми зонами сознания.

6.2. «Визуальное ничто» и состояния визуального внимания. дКВ и АПЗ – лишь две из возможных альтернативных состояний внимания. Помимо обычного, концентративного (в поле восприятия остается только один предмет), деконцентративного (поле восприятия превращается в сплошной фон), АПЗ (восприятие внешнего мира прекращается, но остается фиксация абстрактной, лишенной качеств плоскости, на которую

он проецируется), существует еще одна форма визуального внимания – внимание за пределами поля зрения. Последнее представляет особый интерес, поскольку дает нам представление о том, что такое не-восприятие, точнее сказать, изображение не-восприятия в визуальной модальности.

Сосредоточение внимания на зрительном ничто производится из начального пункта визуальной дКВ – внимания, сосредоточенного, «сгущенного» на периферии поля зрения. Это сгущение внимания нужно усилить, концентрируя его на границах поля зрения, и затем переместить его за пределы поля зрения.

За пределами поля зрения находится «зрительное ничто» – нет ни форм, ни фона, ни той специфической черноты, которая возникает в поле зрения при закрытых глазах. При сохранении осознанного восприятия возникает необычный, с трудом описываемый эффект: визуальная «картинка» становится «безжизненной». Дальнейшее углубление состояния ведет к тому, что перцептивное поле вообще уходит из внимания и остается сосредоточение на бесформенном визуальном «ничто».

Несмотря на формальное сходство АПЗ и визуального «ничто», они субъективно различаются, хотя это различие нельзя описать с опорой на какие-либо признаки. Речь идет о чисто смысловых различиях, но можно поставить вопрос и о соотношении степени организованности этих состояний, если уместно говорить об организованности «бесформенных» объектов. Если спроецировать опыт непосредственного переживания АПЗ и визуального «ничто» на обычный язык, то различия выразятся (метафорически, а не логически) следующим образом. АПЗ переживается как бесконечная плоскость, на которую проецируется и поле зрения, и визуальное «ничто» за его пределами. С одной стороны, АПЗ может рассматриваться как родоначальник и поля зрения, и «ничто» (и, следовательно, как более общий и менее дифференцированный феномен), с другой – бесконечная АПЗ все же ближе к наглядности (и, следовательно, ближе к дифференцированным, «имеющим форму» реалиям сознания), чем «ничто». Трудности в определении взаимного статуса АПЗ и визуального «ничто» только подчеркивают парадоксальные соотношения в смысловом континууме, который не упорядочен иерархическим образом.

Различия «визуального ничто» и АПЗ можно уловить при многократном переходе от одного состояния внимания к другому. Для этого следует выбрать попарные переходы АПЗ-«визуальное ничто» в качестве отдельной практики, позволяющей укрепить из различение.

6.3. Циклы визуального внимания. ДКВ, АПЗ и визуальное «ничто» приводят к отвлечению внимания и от внешней стимуляции, и от продукции внутренних образов. Но достижение абстрактных смысловых зон в ходе работы с каждой из форм внимания, как правило, бывает кратковременным. В сознании действуют силы, ведущие к дифференцировке всех структур, в том числе к дифференцировке абстрактных смысловых зон в содержания сознания и психические функции. Субъективно эти силы выражаются в нарастающем напряжении, требующем разрядки – перевода внимания в режим фигуративного восприятия и смещения внимания к внутренним фигуративным образам.

Однако можно использовать это нарастающее напряжение не для дифференцировки дКВ (фон), АПЗ (неформа) и «ничто» (не-восприятие) в фигуративную визуальность, а для перевода одного абстрактного состояния внимания в другое, упорядочивая состояния внимания в виде циклической смены. Естественной последовательностью цикла является дКВ-АПЗ-«визуальное ничто»-дКВ-АПЗ и т. д. От деконцентрации внимание как бы перетекает внутрь, к «наблюдателю», от АПЗ внимание уходит за пределы поля зрения и ограничивается этой зоной невосприятия, от зрительного «ничто» переходит к границам поля зрения и заполняет все поле зрения, начиная с периферии. Связь смысловых зон друг с другом, последовательный переход от одной зоны к другой позволяет находиться в этом состоянии достаточно долго и впоследствии, усилив 3-ю фазу ВМ, начать действия в смысловом поле.

Возможны две стратегии организации цикла: переход к последующей фазе осуществляется по мере истощения предыдущей или же переход происходит на пике достигнутого состояния в фазе. Первая стратегия обеспечивает «тренировку», рост устойчивости состояний, вторая – усиление их глубины. В первом случае основанием для перехода к следующей фазе служит приближающаяся непереносимость сохраняемого состояния внимания, во втором – специфическая удовлетворенность от успешного формирования заданного вида внимания. Понятно, что ритм перехода от одного состояния внимания к следующему индивидуален, и каждый практикующий вырабатывает свой эффективный ритм.

Цикл может быть построен и в иной логике: дКВ-АПЗ-«визуальное ничто»-АПЗ-дКВ-… и т. д. Тогда эта практика обретает дополнительный смысл. По мере продвижения ко все более абстрактным зонам сознания восстанавливаются возможности иных способов организации зрительного восприятия, утраченные по мере дифференциации и специализации визуальной перцептивной функции. Движение же в обратную сторону – от визуального не-восприятия ко все более дифференцированным визуальным формам вплоть до фигуративного восприятия – позволяет не только воспроизвести путь дифференцировки визуальной функции, но и обнаружить альтернативные линии специализации, ведущие к иной организации визуального восприятия.

Разобранные циклы могут быть названы визуальными плоскостными циклами, поскольку используют плоскостную дКВ, АПЗ и «зрительное ничто», хотя и лишенное признаков объемности или плоскостности, но порождаемое работой с «плоскостными» реальностями.

6.4. Наслоения фаз. Движение по циклу помогает углубить каждую фазу и овладеть достаточно сильными практиками за сравнительно малое время. Когда цикл становится привычным, можно в еще большей степени интенсифицировать изучение основных состояний внимания. Для этого используется метод наслоения фаз. На наиболее абстрактную фазу, т. е. на «зрительного ничто», наслаивается следующая, АПЗ, при этом «зрительное ничто» сохраняется, и таким образом обе фазы цикла сосуществуют. Затем на них накладывается дКВ (сосуществуют уже три фазы), и далее цикл повторяется с сохранением и усилением по мере движения по циклу всех основных фаз. С одной стороны, этот прием дает возможность последовательно углублять каждую из фаз в гораздо большей степени, чем это опускает движение по циклу, с другой – закладывает основы для дальнейшего движения к объемному сознанию, позволяющему одновременно удерживать в осознании слои с разным уровнем дифференциации.

6.5. Локальный объем внимания (ЛОВ). Формирование локального объема внимания – важный пункт на пути освобождения функции внимания от привязанности к объектам. Внимание обычно сосредоточено на объекте, но может быть сконцентрировано и на участке пространства, которое ранее занимал объект.

Обычно в начале практики ЛОВ формируется в три приема: сосредоточение внимания на предмете, имеющем небольшой объем (например, кулак или большой палец вытянутой руки практикующего); устранение предмета при сохранении внимания на том объеме, который занимал предмет (своего рода «шарик внимания»); поддержание внимания на локальном объеме с

использованием условной мотивации (нечто важное может произойти именно в этом объеме).

Научившись удерживать ЛОВ в течение нескольких минут, можно переходить к различным операциям с ЛОВ.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/oleg-bahtiyarov/aktivnoe-soznanie-16883741/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Под психонетикой мы понимаем технологии использования ресурсов сознания для решения иначе нерешаемых задач. Поскольку практические применения психонетического подхода пока только намечаются, основные разработки направлены на формирование новых реальностей сознания.

2

О. Шпенглер: «Морфология механического и протяженного, наука, открывающая и систематизирующая законы природы и каузальные отношения, называется систематикой. Морфология органического, истории и жизни, всего того, что несет в себе направление и судьбу, называется физиогномикой». (О. Шпенглер. Закат Европы. М., «Мысль», 1993, с. 297).

3

Автор благодарен В. Грекову за удачно найденную метафору и критический взгляд на ценность технологий выращивания.

4

А. Ю. Агафонов. Основы смысловой теории сознания. СПб, 2003.

5

H. T. Hunt. On the Nature of Consciousness. N. Haven and London, 1995. Русский перевод: Г. Хант. О природе сознания. М., 2004.

6

В. М. Аллахвердов. Сознание как парадокс. СПб, 2000.

7

Часто возникает вопрос о соотношении смысла (семантического инварианта) и волевого импульса. Волевой импульс – это динамизированный смысл, а смысл – стабилизированный волевой импульс.

8

См. О. Г. Бахтияров. Постинформационные технологии: введение в психонетику. К., 1997.

9

Бахтияров О. Г. Деконцентрация. К., 2002.

10

Н. Молчанова. Метод деконцентрации в психологической подготовке фридайвера. http://www.webdive.ru/article.php?a=1&id_art=26

11

S. Swift. Centered riding. St. Martin's Press, N. Y., 1985 (Русский перевод: С. Свифт. Как достичь совершенства в верховой езде. М., «Аквариум», 2003.)