«Последний парад наступает читать онлайн - ! Наша победа при Цусиме» Сергей Годына

«Последний парад наступает»! Наша победа при Цусиме

Сергей Владимирович Годына

Хорошо «попаданцам», которые заранее готовятся «исправлять историю» и проникают в прошлое задолго до ключевых событий, – у них есть время перестроить промышленность, ввести в строй новые линкоры, подготовить экипажи… А что, если ты проснулся в теле адмирала Рожественского всего за 20 дней до Цусимской трагедии? Что делать, дабы избежать катастрофы? Как спасти русскую эскадру от бойни? Есть ли шанс одержать победу в безнадежном сражении?

Есть! Еще ни в одной альтернативной истории русский флот не побеждал японцев с таким разгромным счетом!

Наверх вы, товарищи, все по местам!

Последний парад наступает!

Но в этом романе Цусима станет последним парадом не русского, а японского флота!

Сергей Годына

«Последний парад наступает!» Наша победа при Цусиме

В оформлении переплета использована иллюстрация художника А. Заикина

© Годына С.В., 2015

© ООО «Издательство «Яуза», 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Пролог

В одном уютном пивном баре, расположенном в небольшом провинциальном городке, сидело двое необычных посетителей. Один из них был примерно вдвое старше другого и годился своему собеседнику как минимум в отцы. Седая бородка, очки, жестикуляция и манера поведения говорили о том, что этот человек явно принадлежал к интеллигенции и посещение подобных заведений было для него отнюдь не повседневным явлением. А вот второй гость был на вид самым заурядным человеком, ничем не выделяющимся на фоне остальных людей, собравшихся под крышей бара.

Необычным был и диалог между двумя людьми, принадлежавшими к разным поколениям.

– Да поймите вы, профессор, что ни в одной другой войне не было подобного коэффициента везения у одной стороны, – в сердцах доказывал младший по возрасту собеседник. – Да, случались и в других войнах «золотые пули», но неумолимое течение реки истории, как правило, тут же исправляло последствия всех «лаки-шотов»[1 - Лаки-шот – русский вольный перевод от английского Lucky Shot, что дословно означает «удачный, везучий выстрел».], устанавливая статуэтку с госпожой Фортуной на чашу весов невезучей стороны. Самый наглядный пример – знаменитый снаряд «Бисмарка», пустивший на дно британский линейный крейсер «Худ». С тем фактом, что это попадание было «лаки-шотом», не отваживаются спорить даже самые ярые германофилы. Но давайте посмотрим, что же случилось после чудовищного взрыва, уничтожившего гордость Британии. А далее невероятно удачные попадания продолжались, но уже исключительно со стороны англичан. Во-первых, снаряд «Принс оф Уэлса» угодил в топливную цистерну «Бисмарка», отчего германский линкор вынужден был прекратить свое рейдерство и отправиться в свой ближайший порт. Затем последовала каноническая торпеда, которая вопреки всем теориям вероятностей лишила немецкий линкор управляемости. И под занавес госпожа удача окончательно вернула англичанам должок, когда в ходе классической артиллерийской дуэли «Бисмарк» был потоплен, не добившись при этом ни одного попадания.

– Я полностью с вами согласен и абсолютно разделяю эту точку зрения! – молвил человек, которого собеседник называл уважительным словом «профессор». – Но все равно хотелось бы услышать вашу теорию до конца, дабы убедиться, что мы говорим об одном и том же.

– Ну что же, я так понял, вас заинтересовала моя статья про путешественников во времени. И теперь вы хотите, чтобы я пояснил свое видение Русско-японской войны в контексте заинтересовавшей вас статьи.

– Именно это я и хочу от вас услышать! – оживился профессор. – Вы один из самых известных знатоков этой войны в Интернете. Поэтому было бы крайне любопытно разобрать ваше видение Русско-японской войны в контексте этой небезызвестной статьи.

– Ну тогда получайте! – с ехидной улыбкой молвил собеседник. – Русско-японская война в том виде, в котором мы ее знаем, – это тупейшая альтернатива, написанная ярым японофилом. Причем автор ее даже ради приличия не соизволил соблюдать простейшие законы истории. У меня собрано огромное количество фактов, подтверждающих мою теорию, но для озвучивания их всех мне банально не хватит времени до закрытия бара. Поэтому остановлюсь лишь на самых общеизвестных.

Собеседник профессора неторопливо потянулся. Так делают обычно люди, уверенные в своей правоте, в преддверии высказывания неопровержимых доказательств.

– Возьмем, к примеру, момент гибели броненосца «Петропавловск» с адмиралом Макаровым и всем штабом эскадры на борту. По идее, такое иногда случается в войнах. Но законы истории тем и уникальны, что тут же делают гадость и противоборствующей стороне. А что мы видим в Русско-японской войне? А ровным счетом ничего! Никакой компенсации русским фортуна не подарила.

– Ну почему же. На минах чуть позже погибли сразу два японских броненосца, – возразил профессор.

– И каким образом это повлияло на ход дальнейших действий? – парировал выпад его собеседник. – Видите ли, гибель «Ясимы» и «Хатцусе» произошла в самый благоприятный для Японии момент. Удачнее время подобрать просто невозможно. Я понимаю, что это спорное утверждение, поэтому давайте двинемся дальше.

– Давайте, – с увлечением поддержал продолжение разговора профессор, разливая пиво из графина.

– Возьмем для примера бой в Желтом море. У меня создается впечатление, что его ход обрабатывался в какой-то военно-морской игре, наподобие «Джейна»[2 - Игра «Джейн» – знаменитая настольная оперативно-тактическая игра, симулирующая морской бой с высокой реалистичностью.]. Японская эскадра, пользуясь преимуществом в скорости, несколько часов ходит вокруг противника, расстреливая его корабли с дальней дистанции. Но русский командующий с легкостью парирует все эти маневры, вовремя отворачивая на контркурс. Тем самым повреждения своих кораблей он сводит к минимуму и упорно продолжает прорыв из Порт-Артура. То есть скорость и лучшая выучка экипажей никоим образом не способствуют успеху флота Страны восходящего солнца. И что делает человек, писавший эту альтернативу? А он пускается в откровенное жульничество и «рисует» снаряд, попавший в крыло мостика флагманского броненосца русских, который убивает адмирала Витгефта. Но штаб эскадры остается целым и решает скрыть факт гибели командующего от капитанов кораблей. Бой продолжается, как и прежде. То есть это попадание еще не влечет за собой тяжелых последствий. И вот тут японский альтернативщик «рисует» второй снаряд, угодивший в боевую рубку «Цесаревича» и перебивший всех офицеров штаба! То есть в течение пяти минут в наш флагманский корабль попадают два снаряда, убившие адмирала и весь его штаб! Необходимо отметить, что если был бы только один «лаки-шот», то есть погиб либо Витгефт, либо штаб, то это попадание ничего не изменило бы. Обязательным условием победы было именно два последовательных попадания, ибо одним уничтожить и адмирала, и штаб было невозможно. Примеров такого мошенничества я лично больше не знаю!

– Очень любопытный взгляд на историю у вас, Сергей! Очень любопытный! – задумчиво проговорил профессор, поглаживая привычными движениями свою седую бородку.

– Или давайте возьмем

Цусимское сражение. Альтернативщику, писавшему его историю, для того чтобы эта битва стала именем нарицательным, пришлось немало постараться. Для начала перед боем японцы весьма долго следят за русской эскадрой, а адмирал Рожественский не предпринял никакой попытки их отогнать, несмотря на то, что его план по скрытному пересечению Корейского пролива провалился. Затем следует чудесное утопление «Осляби» в завязке боя и выбивание флагманского «Суворова» в самый неподходящий момент, когда тот решился-таки отвернуть еще на два румба от противника. Затем был как-то странно утоплен вспомогательный крейсер «Урал». Причем уничтожению этого корабля историки почему-то не придают особого значения. А ведь все забывают, что на следующий день стальную петлю вокруг остатков русской эскадры японцы смогли затянуть исключительно при помощи радиосвязи. Но если бы был цел «Урал» и его капитан отважился бы перебивать вражеские радиопереговоры, то шансов поймать все русские корабли у противника значительно поубавилось бы. Ну да ладно – это было лирическое отступление. Продолжаем рассматривать битву. Как особый анекдот можно отметить, что последний двенадцатидюймовый снаряд, выпущенный в первый день боя, тоже стал «золотой пулей», попав в снарядный погреб броненосца «Бородино». Ну и особо нужно остановиться на тех снарядах, которые выпали на долю остальных кораблей русской эскадры. Не секрет, что основную тяжесть боя вынесли на себе четыре головных русских броненосца типа «Бородино». Попадания в другие наши тяжелые корабли были достаточно редки, и количество их невелико. Но вы посмотрите, как удачно они распределились! По сути, те же «лаки-шоты» полностью решили судьбу «Светланы», «Сисоя Великого», «Ушакова». И еще одно замечание по снарядам. Возьмите любой морской бой из любой другой войны и посмотрите статистику на попавшие, но не разорвавшиеся снаряды. Доля таких иногда достигает пятидесяти процентов. Знаменитый снаряд с «Принс оф Уэлс», угодивший в топливную цистерну «Бисмарка», так же не детонировал. В принципе, если в этом контексте рассматривать Русско-японскую войну, то наши снаряды не сильно и выделяются. Вполне приемлемый коэффициент неразорвавшихся боеприпасов. Но! Опять это «но»! Посмотрите на японцев! Процент несдетонировавших снарядов запредельно мал. Не наводит ли это на мысли о жульничестве? Но вернемся к Цусиме. Адмирал Энквист с тремя мощными и быстрыми крейсерами почему-то отворачивает с заданного курса и позорно бежит в Манилу. А ведь если у кого-то и был шанс дойти до Владивостока, то именно у этих кораблей. Ну и так далее и тому подобное. Практически в каждом отдельном эпизоде этой эпохальной для России битвы видно вмешательство высших сил на стороне ее противника.

– Скажите, Сергей, а вы никогда не допускали мысли, что за Японию в этой войне играла группа столь модных сейчас попаданцев во времени? Рассматривали ли вы такую теорию?

– Рассматривал, – мгновенно отреагировал Сергей, – но ряд вопросов остается все равно неразрешенным. Как попаданцы могут направлять снаряды? Силой мысли, что ли?

– Конечно, нет! – перебил своего собеседника профессор. – Но я могу частично объяснить целый ряд случайных, как вы говорите, «лаки-шотов».

– Да? – недоуменно уставился на профессора Сергей. – Тогда я вас внимательно слушаю.

– Я выдвинул теорию, согласно которой группа попаданцев вызывает колебания во временном континууме. То есть самим фактом своего появления эти люди перетягивают коэффициент везения на свою сторону. И единственным способом противодействия этому является участие попаданцев с другой стороны.

– Я, кажется, понимаю, о чем вы пытаетесь сказать, профессор. Но как ни прискорбно об этом говорить, мы с вами выдвигаем лишь теории и не существует никакой возможности проверить их на практике.

– Как знать, молодой человек. Как знать…

Глава 1. Пробуждение в новом мире

Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.

    Артур Шопенгауэр

Бухта Куа-Бэ. Желтое море. Раннее утро 29 апреля 1905 года

– От блин! Башка-то как раскалывается! Охренеть!!! А эти долбаные профессора говорили, что все будет нормуль… Черт, глаза даже открыть нереально, чтобы осмотреться… Нет, это решительно невозможно больше выносить! Интересно, а в начале века аспиринчик уже был? Если да, то я бы сейчас таблеточек двадцать выпил – такая доза должна помочь. Ладно, собираюсь с силами и открываю глаза на счет три! Раз! Два! Т…Р…ИИИ!!! Ай-ай-ай – боль-то какая адская – как будто веки открываются поворотным рычагом, центр которого закреплен где-то в затылке… Да, боитесь вы боли, Зиновий Петрович, аки ребенок тапки!

– Стоп! Какой на фиг Зиновий Петрович? Видимо, после этого чертового перемещения еще в себя не пришел… От тяжело-то как! Так – медленно осматриваемся по кругу… Что видим?! Каютка вполне себе симпатичная, ну так на «Баяне» другой и быть не должно – французская сборка все-таки… Но что за мысли лезут мне в голову?! Какой на фиг «Первый броневой отряд»? Какой выговор «проститутке»[3 - Проституткой адмирал Рожественский называл бронепалубный крейсер 1-го ранга «Аврора».] за вчерашнее маневрирование?! И что за мелькнувшая было мысль «взять угля в перегруз, ибо во Владивостоке его недостаточно»?! Так-с… Будем приводить свои мысли в порядок…

В прошлой жизни меня звали Сергей Владимирович Часовских, а в этой меня должны звать Роберт Николаевич Вирен. Я – командир крейсера первого ранга Российского императорского флота «Баян», находящегося в Порт-Артуре. До начала Русско-японской войны остается десять дней, и план мероприятий мы подробно обсудили с друзьями… Но сейчас «Баян» уже потоплен японцами в Порт-Артуре, а Вирен, сволочь, участвовал в позорной сдаче крепости японцам, и после прибытия во Владивосток я лично возглавлю суд над этим… Стоп!!! Какой к черту Владивосток? Какой на хрен суд? Над самим собой, что ли? Да, господин генерал-адъютант… Что-то мысли путаются окончательно… Почему я себя Зиновием Петровичем называю? Насколько я помню, в Российском императорском флоте был один Зиновий Петрович, и фамилия его… Ой, коленки аж от страха затряслись – не дай боже в его тело попасть… Конечно Зэпрофилы[4 - Зиновий Петрович Рожественский, сокращенно – ЗПР. ЗПРофилами на флотских форумах называют людей, считающих что Рожественский правильно командовал эскадрой в походе и Цусимском бою.] есть на всех флотских форумах, но я-то к ним точно не отношусь… Так, что там мне говорили: нужно подумать четко и ясно, чтобы получить подсказку? Десант в прошлое. Миссия номер один, блин!!! А, надо это вслух сказать, может, – помню, профессор что-то бормотал на тему: если мысленное произношение клавиш перезагрузки не сработает, нужно повторить это вслух, громко и четко… Так, вроде получилось встать – ох ни фига себе росточек теперь у меня! Ладно, я антропологические данные Вирена не помню… Какой моргенштаб лезет в голову? Господи, пора приводить мысли в вид божий – сейчас вот скажу громко слова заветные, и будет мне счастье.

Набрав полные легкие воздуха, Сергей громко, четко произнес: «Десант в прошлое. Миссия номер один». В голове успела мелькнуть мысль про то, что со

стороны он сейчас напоминает какого-то средневекового колдуна. Только посоха и колпака с острым кончиком не хватает для пущего антуража. Вдруг весь его взор был застлан черным фоном, и в голове зазвучал приятный женский голос, гласивший следующее:

«Часовских Сергей Владимирович, 1982 года рождения. Вы дали согласие на эксперимент, который переносит вас во времени в тело и разум другого человека. По условиям нашего соглашения вы должны были попасть в оболочку капитана первого ранга Российского императорского флота Роберта Николаевича Вирена. Однако в ходе операции «Десант в прошлое» произошли непредвиденные трудности, которые не позволили переместить вас в нужное время и в выбранный вами объект. Ввиду ваших проблем с законом отмена эксперимента не имела для вас никакого смысла, поэтому профессором Липовецким было принято решение переместить вас в другой объект. По теоретической модели переноса во времени часть мыслей и основные навыки объекта, в которого вы перенесены, должны сохраниться. Так как временной контур оказался недостаточно стабильным, то выдержать временные рамки тоже не представилось возможным. Приносим извинения за доставленные неудобства. Для прослушивания информации об объекте вашего перемещения и ваших коллегах необходимо четко подумать: «Десант в прошлое. Цель миссии».

Именно в этот момент, когда затихли последние звуки в его голове, Сергей обнаружил, что из небольшого окошка, расположенного в стенке каюты, на него слегка затуманенным взором смотрит пожилой человек с властными чертами лица, поразительно напоминающий по внешнему виду вице-адмирала Российского императорского флота Зиновия Петровича Рожественского…

– Что-то я ни черта понять не могу… Как же голова раскалывается-то! Что значит «в ходе операции «Десант в прошлое» произошли непредвиденные трудности, которые не позволили переместить вас в нужное время и в выбранный вами объект»? В какой такой «другой объект» переместил меня Липовецкий? И чего на меня этот мужик из окошка пялится? А на Рожественского-то как похож! Ну вылитый прямо! Но вот только что он тут делает? И чего это он как-то подозрительно мои движения копирует – прикол у них такой в начале века, что ли? Секундочку… А что это за подозрительное окно на боевом корабле? Так это же…

Мамочки… КА-РА-УЛ!!! Это же ЗЕРКАЛО!!! Господи прости – это что же получается?! Меня впихнули в оболочку адмирала Рожественского?! Ну уж фигушки – скорее всего меня просто глючит, и к фотографии Вирена нужно было приглядываться внимательнее, а то сам себя не узнаю уже… Так, сейчас выйдем на палубу и убедимся, что я нахожусь на «Баяне».

Пока эти и многие другие мысли хаотично формировались в Серегиной голове, он медленной, но уверенной походкой бывалого морского волка шел по извилистым коридорам боевого корабля начала двадцатого века. Причем шел по ним в одной пижаме, не обращая внимания на вытягивающихся в струнку при его виде матросов.

– Так, тут направо, а за следующим углом налево, и по трапу вверх. Вот уже видно небо над люком, сейчас поднимусь и увижу Порт-Артур! Ух и красотища должна же там быть! Еще пару ступенек осталось…

Глава 2. Наставления перед путешествием во времени

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

    Артур Шопенгауэр

Окраина Москвы. Октябрь 2018 года

В небольшом зале собралось пять человек. Большинство из них были возрастом от двадцати пяти до сорока лет, и только один был явно старше всех собравшихся. Профессор Липовецкий сегодня выступал с завершающим напутствием перед людьми, которых он больше никогда не увидит в своей жизни. Набрав полную грудь воздуха, он обратился к сидящим:

– День добрый, уважаемые господа! Сегодня стартует наш проект «Десант в прошлое», с чем я вас и поздравляю! Итак, начну издалека. Согласно теории, основу которой положили еще братья Стругацкие, вся мировая история имеет целый ряд точек ветвления. Напомню вам, что точка ветвления – это небольшой временной отрезок, в котором человечество выбирает себе путь развития на ближайшее время. Самый яркий для нас пример – это семидесятые годы двадцатого века. Ведь мир, рисуемый братьями Стругацкими в их романах, вполне реален и достижим, если бы в эти годы человечество встало на путь освоения космоса. Но вместо этой прекрасной альтернативы человечество выбрало путь обработки информации. В результате этого выбора весь прогресс оказался направленным на создание и совершенствование информационных технологий: всевозможных компьютеров, сотовых телефонов, смартфонов, ноутбуков, Интернета и черт знает чего еще… Но существовала и другая альтернатива… Ведь если бы все те ресурсы, которые потрачены на освоение информационных технологий, были бы перераспределены на освоение космоса, то Луна была бы уже давным-давно колонизирована, а пилотируемые экспедиции на Марс стали бы обыденной реальностью. Чем-то вроде запуска обычного коммерческого спутника в наши дни. Точно так же, как и все человечество, в своем развитии точки ветвления имеет и история каждой конкретной страны. Для России в двадцатом веке самая яркая точка – это период Русско-японской войны. Именно в ней подорвалось доверие народа к царю. Именно по результатам этой войны вспыхнула первая русская революция. Именно в результате этой войны смогли окрепнуть различные политические партии, которые ставили себе целью уничтожение России как таковой! Но вам, уважаемые собравшиеся, предоставляется уникальная возможность вернуться в эту точку ветвления и силой своей воли и силой своего «послезнания» заставить пойти историю нашей страны в совершенно другом направлении. Как вы уже знаете, перенести вас в прошлое в ваших же телах – невозможно. Но есть альтернатива гораздо лучшая – ваш разум будет перенесен в тело выбранных вами военных деятелей. Причем часть знаний и навыков людей, в чье тело вы переноситесь, должна теоретически сохраниться, что будет служить важным подспорьем. После переноса вернуться в наш мир вы сможете только после физической смерти. Но это лишь гипотеза, которая никак не проверена. Поэтому берегите свои жизни в том мире. Для простоты ориентирования вам будет вшита в память небольшая шпаргалка, и чтобы ею воспользоваться, нужно либо с чистым разумом четко подумать: «Десант в прошлое. Миссия номер один», либо громко и четко произнести то же самое.

Теперь позвольте немного напомнить вам о первоначальных условиях, в которые вы попадете. Вы вселяетесь в тела военной элиты Российской империи за десять дней до начала Русско-японской войны. Ваша задача любыми силами и средствами выиграть эту войну. Но очень важно не увлекаться пушками и пулеметами, дабы не подорвать экономический потенциал России. Япония должна быть низложена окончательно и бесповоротно, а Китай должен стать сферой исключительно российских интересов. Затем, на пути к Первой мировой войне, вам самим предстоит выбирать, как поступать в той или иной ситуации и как бороться с возом неразрешенных российских проблем. В общем, вы теперь сами становитесь творцами истории и будете вершить ее на свое усмотрение! И, как вы понимаете, это отнюдь не означает, что все у вас будет благополучно. Вполне

возможно, что до страшной братоубийственной гражданской войны страна под вашим руководством будет доведена раньше, чем в нашей версии истории. Я бы такую возможность не исключал.

И в заключение хотелось бы рассказать вам свою теорию альтернативных точек ветвления. Лично я считаю, что как только одна из стран оказывается в состоянии сконструировать саркофаг, подобный моему, для переноса разума человека в любую из личностей прошлого, то она тут же засылает свой «Десант в прошлое» и творит альтернативные реальности. Меня никогда не покидало ощущение, что такой саркофаг уже проектировали японцы – иначе просто невозможно объяснить многие моменты Русско-японской войны. Мне всегда казалось, что с русскими современниками встретились японские альтернативщики, которые, основываясь на своих послезнаниях, смогли одержать победу в этой войне. В результате мы имеем нашу с вами версию истории.

И если исходить из этой теории, то попаданцы на стороне Японии пришли в этот мир совсем из другой реальности. Каковой она была, мы с вами не знаем. Мы лишь можем оценить результат их трудов, который выражается в страшном разгроме нашего флота. Если кому-нибудь из вас когда-либо посчастливится вступить в диалог с японским попаданцем, то проясните хотя бы для себя, что же было в другой реальности, в которой две империи воевали без пришельцев из будущего.

Собравшиеся в зале люди внимательно слушали напутственную речь профессора. Сделанный ими несколько дней назад выбор теперь вынуждал их покинуть этот мир и переселиться в тела русских военных начала двадцатого века. Всех их обуревали разные чувства: кто-то пытался подавить в себе желание остаться, вызванное любовью к родственникам, а кто-то, наоборот, ждал с восторгом начала переноса во времени, и ему не терпелось с головой окунуться в новый для него мир.

Невозможно сказать, что же заставило этих людей отказаться от привычной им реальности, попрощаться со всеми своими родными и друзьями и согласиться на этот рискованный эксперимент. Возможно, это была любовь к Родине, столь старательно лелеемая в душе каждого из нас. А возможно, единственное, чем можно объяснить согласие этих людей на участие в рискованном проекте, – это загадочная славянская душа.

Глава 3. Суровая реальность нового мира

Надежда живет даже возле могил.

    Иоганн Вольфганг Гете

Бухта Куа-Бэ. Желтое море. Раннее утро 29 апреля 1905 года

Вышедший наконец на свежий, как ему казалось, порт-артурский воздух Сергей Часовских удовлетворенно подумал:

– Вот они мои придурочные корабли. Вот все четыре «Бородинца» дымят понемногу, вон второй броневой отряд, а вон…

Стоп! Опять мысли моего предшественника меня одолевают. Так-с… Берем себя под контроль и смотрим вокруг. Что видим? Броненосцы и крейсера: «Александр III», «Бородино», «Орел», «Наварин», «Сисой Великий», «Аврора», «Светлана», «Изумруд», «Жемчуг»… Но это же суда ВТОРОЙ Тихоокеанской эскадры! Ничего не понимаю! Но я должен быть капитаном броненосного крейсера в ПЕРВОЙ эскадре. Видимо, пришла пора осторожненько прислушаться к мыслям своего предшественника, что и рекомендовал мне сделать профессор с самого начала…

Несколько минут Сергей стоял молча, с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим мыслям и ощущениям. И то, что постепенно доходило до его понимания, совсем не радовало попавшего в прошлое нашего современника. Из состояния ступора его вывел начальник штаба Второй Тихоокеанской эскадры Константин Константинович Клапье-де-Колонг:

– Простите, пожалуйста, Зиновий Петрович, но все в порядке? Ничего не случилось? – задал наивные вопросы начальник штаба, не на шутку обеспокоенный тем, что увидел своего адмирала, стоящего уже более пяти минут в пижаме на верхней палубе корабля.

Серега, ничего не отвечая, достаточно грубо отодвинул Клапье-де Колонга своей могучей рукой и, не говоря никому ни слова, медленно направился к своей каюте. Зайдя внутрь, Часовских уселся за стол и начал приводить мысли в единую стройную систему.

– Итак, я попал в тело Зиновия Петровича Рожественского. Сегодня 29 апреля 1905 года, и до Цусимского сражения осталось всего шестнадцать дней. Самое страшное для меня состоит в том, что к этой конкретной ситуации я абсолютно не подготовлен! Мы-то собирались переигрывать Русско-японскую войну с самого начала и действия свои заранее скоординировали исходя из этого. Мы должны были разбить в целой серии сражений японский флот, уничтожить в нескольких боях большую часть их армии, а вместо этого попадаем в полубезвыходную ситуацию, когда российская армия в серии последовательных сражений была разбита и сейчас сидит где-то на сыпингайских позициях в почтительном удалении от японцев. А флот и вовсе большей частью бесславно погиб в Порт-Артуре. Вся страна охвачена Первой русской революцией, в результате которой на грани коллапса оказалась вся экономика. На фоне этого во Вторую Тихоокеанскую эскадру, командование которой поручено мне, уже никто не верит. И единственная задача, которая стоит перед моими кораблями, – это минимизировать потери при прорыве во Владивосток. Но я-то знаю, ЧЕМ должен закончиться этот прорыв! В порт назначения придут только два миноносца и вооруженная яхта «Алмаз», зачисленная в крейсера II ранга по недоразумению, видимо, с целью напугать японцев[5 - «Алмаз» – это скорее яхта, наспех вооруженная четырьмя трехдюймовыми орудиями.]. То есть из сорока двух кораблей в место назначения прибудут лишь три! Двадцать восемь кораблей потопят японцы, несколько сдадутся врагу, а остальные разбредутся по нейтральным портам и интернируются либо отправятся назад на Балтику. Вот тут и начинается самое интересное! По версии профессора Липовецкого, Россия не имеет права проигрывать эту войну! Русско-японское противостояние – самая важная точка ветвления в новейшей истории России, и если она будет проиграна, то эффект от засылки нескольких «попаданцев» в прошлое будет скомкан. История сама по себе встанет на старые рельсы. В принципе с этой теорией я согласен, но от этого мне не легче. КАК выиграть эту войну сейчас, когда до мирных переговоров осталось чуть менее двух месяцев, – я ума не приложу… Хотя почему же? Вполне себе легкая логическая цепь выстраивается: нужно «всего лишь» разгромить японский флот в Цусимском сражении! А потом русским войскам в Маньчжурии под руководством генерала Линевича останется только ждать, когда японская армия, лишенная снабжения из метрополии, свалится им в руки, как переспелое яблочко… Затем добивание деморализованных войск противника и десант в Токийскую бухту… Да… Вот над такими планами нужно работать психиатрам, ибо у нашей эскадры нет ни одного шанса на победу над японским флотом, руководимым опытнейшим флотоводцем – адмиралом Хэйхатиро Того. И дело вовсе не в количестве кораблей. Тут-то у нас формальное равенство с противником. Дело в целом наборе факторов, каждый из которых не является решающим, но собранные вместе, они образуют приговор русскому флоту. Отвратительная выучка экипажей, неважное качество постройки, неумение наводчиков попадать в цель на больших дистанциях, отсутствие должного опыта у артиллеристов, недостаточная скорость наших кораблей,

плохая конструкция снарядов, а качество их производства так и вовсе не на высоте, и многое-многое другое, что делает задачу выигрыша Цусимского боя абсолютно нереальной… Можно, конечно, попробовать провести корабли вокруг Японии проливом Лаперуза, но и тут нет гарантии, что мы не будем настигнуты и разбиты японцами, имеющими преимущество в ходе… М-да… Задачка…

Нужно будет вспомнить все варианты возможного развития событий, которые я когда-либо читал или обсуждал на различных форумах. Насколько я помню – явно выигрышного нет ни одного… Да уж… Наводчиков и комендоров за оставшееся время стрелять научить я не успею, тем более у меня на эскадре нет достаточного запаса снарядов. Маневрировать капитанов кораблей я тоже вряд ли успею обучить. Улучшить состояние кораблей… Хм… Тут вот можно кое-какие мероприятия провести, но они тоже сильно не помогут. Корабли нужно довооружать, а это делается в портах. Запаса орудий моя эскадра тоже не имеет. Младший флагман – адмирал Фелькерзам скоро должен скончаться. Ну что же… В любом случае будем начинать с малого – нужно провести собрание капитанов кораблей и адмиралов. Буду учить местных аборигенов, как нужно приводить вверенные им корабли в боеготовое состояние. Заодно нужно сделать несколько рокировок на капитанских постах, потому что с заведомыми трусами, вроде командира «Бедового» Николая Васильевича Баранова, или с некомпетентными людьми, проявившими полное служебное несоответствие в сражении, – я в бой идти не намерен!

Увлеченный своими мыслями Часовских в шкуре Рожественского успел машинально одеться, и тут вдруг он наконец вспомнил про своих современников, попавших с ним не в то время и не в то место. Судя по подсказке, прозвучавшей не так давно у него в голове, все остальные попаданцы во времени тоже должны были попасть совсем не в те объекты, в которые планировали.

– Так… Я как-то совсем выпустил из головы один очень важный аспект: а куда, собственно говоря, подевались другие участники Десанта в прошлое? Может, мои современники есть прямо у меня на эскадре? Что там нужно произнести? «Десант в прошлое. Цель миссии». Вроде так…

Встав во весь свой недюжий рост, Рожественский громко произнес:

– Десант в прошлое. Цель миссии!!!

В ту же секунду его взор уже привычно был застлан черным фоном, и знакомый женский голос произнес:

«Профессор Липовецкий еще раз приносит извинения всем участниками проекта «Десант в прошлое». В ходе перемещения подтвердилась теория профессора, согласно которой в прошлое уже были засланы японцы из другой реальности и из которой затем было наложено табу на все перемещения в планируемый нами период Русско-японской войны. Поэтому с огромной долей вероятности можно сказать, что за японцев играют несколько специально отобранных и подготовленных человек, присланных из будущего. Ввиду всего вышеизложенного профессором были выбраны другие объекты для перемещения, с которыми вы сейчас будете ознакомлены. Итак, вашими современниками являются: Зиновий Петрович Рожественский, Николай Николаевич Коломейцев, Оттон Оттонович Рихтер, Карл Петрович Йессен.

Желаем вам удачи!»

Часовских, дослушав до конца подсказку, обнаружил себя стоящим перед тем же самым зеркалом с раскрытым ртом.

– Да уж… Удружил профессор! А про то, как выиграть Цусиму, он, видимо, забыл сказать?! А ведь сейчас исход всей войны зависит от меня одного! Есть от чего прийти в уныние. Еще и за японцев воюют присланные из будущего люди, причем прошедшие какую-то специальную подготовку. Как в таких условиях мне строить свою стратегию? Ну что ж – будем размышлять. Для начала было бы неплохо вызвать к себе на корабль моих современников.

Открыв дверь каюты, Рожественский громко позвал своего вестового:

– Петр! Где тебя черти носят?

Не прошло и двадцати секунд, как прямо перед ним, вытянувшись в струнку, стоял его личный вестовой Петр Гаврилович Пучков.

– Чего изволите, ваше превосходительство?

– Друг мой любезный, сбегай-ка в рубку и передай, чтобы немедленно по беспроволочному телеграфу вызвали ко мне командиров миноносцев «Буйный» и «Быстрый». И пусть по семафору приказ продублируют!

В жизни своей не слышавший такого обращения адмирала слегка ошалевший Петр только и смог выдавить из себя:

– Так точно, ваше благородие, – и уже убегавший Пучков вдруг обернулся и обвел таким же ошалевшим взглядом УЖЕ ОДЕТОГО адмирала. На его памяти такое случалось нечасто. Все-таки самой важной задачей вестового в то время являлось облегчить жизнь высшего офицерского состава, и Петр ВСЕГДА помогал одеваться своему адмиралу. Да и такое обращение, как «Друг мой любезный», из уст Рожественского Петр услышал впервые за всю свою сознательную жизнь. Прибежав на мостик и передав все распоряжения, он развернулся, чтобы пуститься в обратный путь к адмиральской каюте, как в дверях боевой рубки буквально налетел на Зиновия Петровича. Рожественский был значительно выше и крупнее Пучкова, поэтому он устоял на ногах, а отлетевший в сторону и упавший на пятую точку Петр на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Когда же он выплыл из состояния ступора, то увидел прямо перед собой протянутую руку, которая и помогала ему подняться. Каково же было удивление всех собравшихся в боевой рубке офицеров, когда они увидели, как их адмирал, до сего момента всегда считавший людей лишь бездумными исполнителями своей воли и нередко для вразумления матросов пускавший в ход кулаки, не только не избил нерадивого вестового, но и помог встать тому с пола, а затем со словами: «Ну что же ты, голубчик, внимательнее надо быть» – отпустил того восвояси.

После ухода адъютанта Рожественский еще раз поразил всех присутствующих, громко поздоровавшись:

– Здравствуйте, господа офицеры!

– Здравия желаем, ваше превосходительство! – слегка ошалело ответили собравшиеся.

– Господа офицеры! Прошу вас оповестить всех, что сегодня к трем часам дня я назначаю военный совет для всего штаба эскадры. Затем к шести часам вечера прошу вызвать на борт вспомогательного крейсера «Урал» командиров всех боевых кораблей, включая миноносцы и вспомогательные крейсера. Ну а на ночь, после окончания совещания с капитанами я приглашаю на тот же «Урал» всех наводчиков орудий калибром более трех дюймов. Мне с ними со всеми нужно переговорить! Боевым кораблям на эскадре сегодня надлежит заняться переборкой машин. Но до того штаб эскадры должен выставить все броненосцы и крейсера таким образом, чтобы они стояли бортом к морю в миле[6 - Миля – морская мера расстояния, равная 1852 метрам.] от берега и могли вести огонь. Флагманские штурманы! Немедленно составьте схему маневрирования и указание опасных секторов для вспомогательных крейсеров «Терек» и «Кубань». Им сегодня надлежит весь день на скорости от двенадцати до семнадцати узлов[7 - Узел – морская мера скорости, равная миле в час.] крейсировать вдоль строя эскадры на расстоянии двадцать – сорок пять кабельтовых[8 - Кабельтов – морская мера расстояния, равная 1/10 мили, или 185,2 метра.]. Вспомогательному крейсеру «Рион» последовательно, с остановками примерно каждые пять кабельтовых, отходить от строя эскадры, а всем боевым кораблям надлежит сверять по нему

дальномеры. Все орудийные расчеты на сегодня освободить от любых работ, так как они весь день будут тренироваться, а наводчики должны постоянно удерживать наши вспомогательные крейсера в прицеле. Это будет неплохой тренировкой для наводчиков. Башни должны попеременно поворачиваться как в ручном режиме, так и на гидравлике или электричестве в соотношении по времени один к трем. То есть час в ручном режиме и три на гидравлических или электрических приводах. Капитану второго ранга Семенову к вечеру составить ведомость подготовки кораблей к бою, в которой уделить особое внимание избавлению судов от дерева и пожароопасных материалов. После этого я лично откорректирую эту ведомость, а затем она будет роздана старшим офицерам на все боевые корабли. В преддверии надвигающегося боя предстоит все лишнее убрать с судов! – Да, слышать, как боевые корабли называют судами, было странно и даже где-то оскорбительно, но таковы были сегодняшние реалии – и в трудах Макарова, и в приказах действующих адмиралов что броненосцы, что крейсера часто обзывались этим неблагозвучным для военного моряка словом. – Затем я назначу комиссию, которая поедет с проверкой в гости ко всем капитанам. И горе тем, кто не исполнит приказ в полном объеме! Всем все понятно? Тогда прошу приступать, господа.

Рожественский уже направился к выходу, но, обернувшись, позвал на крыло мостика начальника штаба эскадры Клапье-де-Колонга. Убедившись, что никто их не подслушивает, он взял начштаба под локоть и негромко начал давать наставления:

– С инспекцией по кораблям поехать придется вам вместе с флагманским механиком Обнорским и флагманским инженером Политовским. Мне физически не успеть сделать все из намеченного. Я вас попрошу очень внимательно отнестись к этому вопросу, ибо мне доподлинно известно, что японцы закупили в Англии большое количество новых фугасных боеприпасов повышенного зажигательного действия. Поэтому любое дерево на корабле – это дополнительная пища для огня! Разрешаю оставить из дерева только небольшой запас, необходимый для заделки пробоин и заведения пластыря, а из всех многочисленных шлюпок – только по два разъездных катера на корабль первого ранга и по одному – на корабль второго ранга. После сборки всех ведомостей штаб эскадры под вашим руководством должен решить, на какие из наших транспортов и по сколько мы загрузим шлюпок, снятых с боевых кораблей. Вам все понятно, Константин Константинович?

Стоявший все это время навытяжку перед своим адмиралом Клапье-де-Колонг слегка ошалел от объема только что услышанной информации. Вопросов в его голове созрело много, но вот традиционный страх перед Рожественским взял свое, и задать их начальник штаба не решился, а потому слегка опешившим тоном громко ответил:

– Так точно, ваше превосходительство!

Заметивший смятение на лице своего подчиненного Рожественский мысленно закатил глаза.

«Да уж! Похоже, он не понимает сути происходящего, – подумал новоиспеченный адмирал, – придется снизойти до объяснений».

– Вижу-вижу, Константин Константинович, что вам не все понятно. Задавайте вопросы, а я постараюсь вам подробно объяснить, на основании чего я пришел к тому или иному решению.

Еще более удивленный начальник штаба счел, что сегодня, видимо, у его адмирала превосходное настроение, раз уж он снизошел до разъяснений. На памяти Клапье-де-Колонга такое случалось не очень часто, и потому он решился все же полюбопытствовать. Набрав в грудь воздуха и мысленно перекрестившись, он начал задавать вопросы:

– Господин адмирал, зачем снимать шлюпки? Ведь случись что, нам попросту нечем будет людей спасать с гибнущего корабля. Да и риск пожаров, как показывает опыт боев Первой Тихоокеанской эскадры, не столь велик. Еще ни один боевой современный корабль в последних боях не погиб от огня.

– Константин Константинович, видите ли, как я уже сказал, мне доподлинно известно про новые японские снаряды. Не нужно меня спрашивать про источник сей информации – не ваш это уровень. Не имею я права его разглашать! А что касается спасения людей, то позвольте полюбопытствовать: а какими именно средствами вы собираетесь спасать людей после многочасового артиллерийского боя? Нам всем известно про огромное число осколков, которые дают японские снаряды. Также мы знаем, что у Первой Тихоокеанской эскадры все спасательные средства после боя были сильно повреждены. Кроме того, у нас в эскадре есть девять миноносцев, которым мы и должны поручить спасение моряков с гибнущих кораблей. У нас есть два госпитальных судна, которые так же могут спокойно останавливаться и, не рискуя попасть под огонь противника, спасать моряков. Поэтому, ввиду большой опасности пожаров, я считаю более логичным все-таки снять все гребные шлюпки и оставить только паровые катера. Точно так же нужно будет удалять палубный дощатый настил и другие деревянные излишества. Борьба с пожарами теперь приобретает первоочередное значение! Надеюсь, я смог удовлетворить ваше любопытство? Если есть еще вопросы, то можете их задавать не стесняясь.

– А зачем перебирать машины, если это некоторые наши корабли успели проделать совсем недавно, буквально несколько дней назад?

– А затем, господин капитан первого ранга, что после этой переборки по кораблям эскадры с инспекцией пройдет мой флагманский механик подполковник Орехов. И разводить пары в котлах, и тем более запускать машины я разрешу только тогда, когда получу от него клятвенное письменное подтверждение того, что корабль действительно ГОТОВ к походу и сможет поддерживать нужную мне скорость! Если Орехов чего-то упустит, то пойдет под трибунал! Ибо каждое упущение – это потеря корабля в предстоящем бою. С этого дня мне плевать на внешний вид кораблей, так как теперь самыми важными становятся боевые качества людей и судов вверенной мне эскадры! Если капитан корабля умеет только марафет наводить, но к бою не сможет подготовиться по-человечески – я его немедленно сниму с должности, а по прибытии во Владивосток отдам под суд! Можете это донести в приказе по эскадре до всех судов! Надеюсь, на этот вопрос я ответил?

Дождавшись утвердительного кивка начальника штаба, Часовских отвел глаза в сторону и стал с удовольствием обозревать свою эскадру. От отряда миноносцев по направлению к флагманскому кораблю спешил разъездной катер, судя по всему везший еще двоих попаданцев во времени, ныне являющихся командирами миноносцев. Уже предвкушая встречу со своими друзьями, новоиспеченный Рожественский подумал, что неплохо бы было настроить Клапье-де-Колонга на рабочий лад. Обернувшись к последнему, адмирал продолжил внезапно закончившийся диалог:

– Да, чуть не забыл! Константин Константинович, сегодня на собрании штаба эскадры я буду ставить перед нашими офицерами новые, уже боевые задачи. Я вас попрошу настроить их на нужный лад. Нет необходимости меня бояться, как это было ранее в походе. Каждый должен стараться изо всех сил! Целесообразность поставленных задач сегодня я разрешу обсуждать, поэтому предупредите, чтобы господа офицеры не стеснялись и задавали интересующие их вопросы. Как на начальника штаба эскадры, я надеюсь на вас, на вашу поддержку и на ваш

авторитет среди подчиненных. Ну а теперь, Константин Константинович, позвольте попрощаться с вами до трех часов дня, так как меня ждет встреча с двумя самыми молодыми капитанами на всех наших судах. Отправьте матроса потолковее, чтобы встретил Рихтера и Коломейцева и проводил их в мою каюту.

Развернувшись, Рожественский зашагал в свою каюту, придя в которую, тут же отправил вестового в штаб эскадры с задачей принести ему морские карты Японских островов и еще нескольких районов Тихого океана. Сергей чувствовал, что встреча с современниками принесет ему не так много радости, как планировалось изначально.

Глава 4. Ретроспекция. Часовских Сергей Владимирович

Судьба способна очень быстро перевернуть нам жизнь до дна, но случай может высечь искру лишь из того, в ком есть она.

    Игорь Миронович Губерман

Сергей Владимирович Часовских родился в 1982 году в небольшом провинциальном городке в отдалении от Москвы. Совершенно непонятно, как человек, видевший море всего пару раз в жизни, и то на пляже, сумел в него влюбиться. Увлекся военно-морской историей Сергей еще в детстве, когда прочитал великолепный роман Новикова-Прибоя «Цусима». Это увлечение осталось на всю жизнь. Львиную долю свободного времени он проводил за чтением книжек на интересующую его тематику или за обсуждением наболевших вопросов на различных военно-морских форумах.

Сергей получил высшее юридическое образование в 2004 году и после этого устроился работать в юридический отдел администрации своего района. На плечи молодого специалиста сразу же тяжким бременем легла суровая российская действительность. Современная наша страна далека от идеала, но тем не менее Сергей с головой окунулся в работу и честно выполнял свои обязанности.

Со своей будущей супругой Ириной они познакомились, когда ему было двадцать семь лет. Бурный роман спустя год завершился свадьбой. По прошествии еще пары лет у них родился сынишка, которого назвали гордым именем Александр. И жила бы семья долго и счастливо, но…

Тот день Сергей не забудет никогда. Он, как обычно, работал в своем кабинете, разгребая целый вал трудноразрешимых проблем. Ближе к вечеру раздался звонок с телефона жены. Но вместо Ирины холодный мужской голос сообщил, что владелица этого телефона попала в ДТП и срочно требуется выехать кому-то на опознание. Дальнейшее Сергей помнил смутно, следующие три дня для него прошли как в тумане. Пешеходный переход, лежащий в луже крови труп жены, коляска с младенцем, забрызганная алой кровью, морг, похороны…

Сынок одного местного миллионера, хозяина жизни, будучи сильно пьяным, несся по улицам города на своей новенькой «Audi TT». Ирина катила коляску с малышом и переходила дорогу на зеленый свет светофора. Она даже не успела понять, что произошло, – смерть была мгновенной. Вместе с ней погибли еще два человека, а пьяный водитель скрылся с места происшествия. Очевидцы запомнили номер машины, и к вечеру нарушителя задержали. Было возбуждено уголовное дело. Но, как это часто бывает в России, закон писан только для бедных, а те, у кого имеются деньги и связи, смело могут его игнорировать. Суд больше походил на театр абсурда. Отец нарушителя сумел раздать взятки всем, лишь бы его чадо не угодило на нары. В итоге оказалось, что это пешеходы переходили дорогу на красный свет, а алкоголь в крови водителя был в незначительной дозировке. Таким образом, все окончилось лишением нарушителя права управления транспортным средством и приговором к двум годам условно. А уже на следующий день отец купил своему нерадивому сынишке новенькую «BMW Х6».

Смысл жизни для Сергея был потерян. Да и зачем жить, когда самые близкие тебе люди оставили этот мир? А человек, убивший их, не понес никакого наказания. Договорившись с профессором Липовецким о конкретной дате перемещения, Часовских решил дать свой ответ всем подлецам, подло наплевавшим на человеческие жизни.

Взяв свое старенькое охотничье ружье «Иж-27», будущий адмирал заявился для начала в гости к непосредственному убийце людей. Смело подрезав его на перекрестке, Сергей загнал «BMW» гаденыша прямиком в кювет, после чего хладнокровно сделал два выстрела картечью в ненавистное лицо. Свидетелей убийства не было. После этого Часовских отправился в гости к судье. Дождавшись, когда последний вышел из дворца правосудия и подошел к своей машине, будущий попаданец подкрался вплотную и сшиб служителя Фемиды с ног прикладом. Затем, вставив оба ствола в ненасытную судейскую пасть, плавно нажал на спуск. Последней жертвой стал прокурор, которого Сергей застрелил прямиком в его кабинете, предварительно обезоружив дежурного полицейского.

После этого, прыгнув в машину с транзитными номерами, Часовских помчался в Подмосковье к профессору Липовецкому. Делать в этом мире ему было больше нечего…

Глава 5. Планы попаданцев

Любой план существует только до первого выстрела.

    Наполеон Бонапарт

Бухта Куа-Бэ. Желтое море. Примерно середина дня 29 апреля 1905 года

Друзья из прошлой реальности встретились в адмиральской каюте Рожественского. После долгих объятий и рассказов про головную боль, сопровождавшую первые полчаса жизни после перемещения, люди, вселившиеся в тела адмирала и двух командиров миноносцев, потратили почти три часа на выработку общей концепции предстоящего Цусимского сражения.

– Ну что, господа офицеры? – открыл совещание Рожественский. – Все помнят, чем завершился Цусимский бой в нашей реальности?

– А чего там не помнить, – махнул рукой Рихтер. – По итогам сражения мне суждено погибнуть в бою со всем экипажем вверенного миноносца. Тебе, – он ткнул пальцем в адмирала, – выпала почетная доля эпично просрать битву и стать главным козлом отпущения. А тебя, – в этот раз палец попаданца уперся в Коломейцева, – за неимением настоящих героев назначат чуть ли не спасителем отечества, хотя ничего необычного для морского офицера ты не совершишь. Наш доблестный адмирал проявит истинную мудрость и сумеет спасти свою бесценную задницу, угробив при этом всю эскадру.

– Да уж. Даже перенос в тело и разум другого человека не пошел тебе на пользу, – хмыкнул Рожественский. – Свою неповторимую манеру разговора ты не утратил. А теперь давайте будем думать над тем, как нам выиграть предстоящий бой. Полагаю, все понимают, что победа нам нужна как воздух.

– Наш «мозговой штурм» будет более походить на попытку прошибить лбом бетонную стену, – хмыкнул Рихтер. – Во всяком случае, я бы с радостью выбрал вариант именно со стеной, чем подвергать себя опасности сломать мозг при разработке победного плана Цусимского боя.

Друзья по прошлой реальности весело расхохотались. Смех помог снять напряжение, витавшее в комнате, и теперь разговор проходил в непринужденной форме.

– По причине того, что ход боя прекрасно всем известен, я полагаю, что необходимо следовать к Цусимскому проливу тем же графиком, как и в оставленной нами реальности, – высказал первое предложение Коломейцев. – Это даст некоторые преимущества, так как мы точно знаем время обнаружения нашей эскадры. А также при таком раскладе нам отлично известна диспозиция противника, что в свою очередь даст возможность устроить сразу несколько

сюрпризов для адмирала Того в самой завязке сражения. Но в то же время стоит нам на час позже войти в пролив или на сорок минут раньше отвернуть на другой курс, и все это преимущество мгновенно утрачивается, так как японцы начнут действовать уже совершенно по-иному.

– Абсолютно согласен! – поддержал товарища адмирал. – Признаться, я и сам об этом подумывал. Нам нужно выжать абсолютный максимум из своих послезнаний.

После общих вопросов пришло время обсуждать различные детали, и вот тут-то обнаружился целый ворох трудноразрешимых проблем.

В первую очередь нужно было решить проблему с огнеопасными материалами на кораблях эскадры. Об этом уже частично позаботился Рожественский, но для противодействия японским шимозным снарядам этих мер было мало. Предстояло выработать различные меры борьбы за живучесть на всех судах. В начале века в российском флоте этому вопросу было уделено недостаточное внимание, в результате чего наши корабли постоянно страдали то от не вовремя закрытых водонепроницаемых дверей, то от осколков, влетающих в открытые люки, и еще от великого множества разных детских ошибок экипажей. Но сейчас, когда на кораблях эскадры оказались люди, вооруженные знаниями войн, которых еще не было, появилась надежда на лучшее. Серьезно редактировало эти планы малое количество времени, отпущенное до начала сражения, и недостаток материалов, которых просто негде было раздобыть, так как все корабли находились не в своих портах, а в открытом море. Но первое и самое главное, что решили предпринять попаданцы, – это на каждом боевом корабле создать штаб по борьбе за живучесть. Обо всех полученных в бою повреждениях следовало немедленно сообщать в этот штаб, где офицер уже должен был обрабатывать полученную информацию и принимать меры сообразно сложившейся обстановке. В оставленной Часовских реальности подобного штаба на русских кораблях не было, в результате усилия аварийных партий по борьбе за живучесть использовались слабо. Матросы могли тушить какой-нибудь пожар на корме, в то время как следовало в срочном порядке для предотвращения опрокидывания корабля затапливать отсеки одного из бортов. Кроме того, нужно было минимум удвоить количество пожарных расчетов, а для этого необходимо где-то найти новые пожарные рукава. После не очень длительных дебатов в конце концов решили снять недостающие средства пожаротушения с купцов[9 - Купцами военные моряки называли торговые суда.], не идущих в бой, ибо транспортам они ни к чему. Да и в портах, в которые им предстояло заходить время от времени, этого добра можно было прикупить при желании.

Следующей на очереди из проблем было переобустройство боевых рубок на кораблях. Дело в том, что имеющиеся смотровые щели были слишком велики, а козырьки служили своеобразными осколкоулавливателями. В годы Русско-японской войны на наших кораблях от осколков вражеских снарядов погибло и было ранено слишком много капитанов судов и офицеров, чтобы этот урок запомнился навсегда. А все потому, что конструктивно размер щелей был предусмотрен с таким расчетом, чтобы не мешать работе минного прицела. Поэтому попаданцам пришлось отказаться от идеи использовать броненосцами самодвижущихся мин. Но с этой проблемой бороться было достаточно просто – смотровые щели решили уменьшить путем заделки излишнего пространства листами котельного железа. Теперь размер щелей должен был не превышать шести дюймов, то есть минимально необходимой высоты для нормальной работы дальномера Барра и Струда.

Третьей на очереди стояла перекраска кораблей. После Русско-японской войны только ленивый не упрекал Рожественского за черный цвет кораблей его эскадры, который существенно упрощал наводку японским артиллеристам. Ведь в черную цель на фоне неба целиться значительно проще, нежели в голубую или оливковую на том же фоне. Но сейчас друзья из будущего приняли решение перекрасить корабли в совсем незнакомую для начала века расцветку. Броненосцам и крейсерам предстояло облачиться в градиентный окрас. То есть на кораблях теперь должен был рисоваться темный центр с плавным переходом в светлые тона к оконечностям и вверх. Это должно было ввести в заблуждение японских наводчиков. Нарисовать схему окраски для каждого из судов поручили Оттону Оттоновичу Рихтеру, который в оставленной им реальности окончил художественную школу. Именно этот попаданец горячо доказывал все преимущества новой окраски.

Четвертый вопрос можно было сформулировать следующим образом: а, собственно говоря, КАК научить нашу эскадру сносно маневрировать? Несмотря на продолжительное плавание, наши боевые корабли, разбитые по отрядам, выполняли все маневры из рук вон плохо, и единственное, чему смогли хорошо научиться, – это следовать в кильватер друг другу. Решено было до предела упростить все эволюционные приемы, которые будут применяться в момент боя, а также каждый день проводить маневры всеми боевыми отрядами. Причем, в отличие от прежней версии истории, теперь капитанам кораблей каждый день после захода солнца и завершения эволюций предстояло собираться на борту одного из судов для обмена мнениями о проделанных маневрах и работы над ошибками. Хотелось гораздо большего, но времени оставалось катастрофически мало, и сделать все равно было больше нечего.

Пятым был вопрос обучения наводчиков и артиллерийских офицеров. Вот тут уже было от чего схватиться за голову. Надежных средств управления огнем всех пушек корабля в те времена просто не существовало, и очень часто каждое отдельно взятое орудие вело огонь по наименее отдаленной от него цели, то есть вело, по сути, свою собственную войну. Про стрельбу залпами вообще можно было смело забыть – после пары первых залпов каждая пушка уже поддерживала свой темп стрельбы. Все это приводило к проблеме плохого распределения целей, что в свою очередь сильно мешало тем же наводчикам и артиллерийским офицерам, которые, стреляя по наиболее «популярному» кораблю противника (а им, как правило, был флагман), зачастую не могли отличить всплесков от падения своих снарядов от чужих. В то же время пушки, которые стреляли по другим целям, не могли нанести им серьезный урон ввиду того, что они вели огонь в гордом одиночестве, а все остальные орудия наших кораблей в это время с увлечением лупили по вражескому флагману. Для того чтобы хоть как-то натренировать наводчиков и артиллерийских офицеров, Рожественский предложил каждый день заставлять их ловить в прицелы маневрирующие в море суда русской эскадры. А для приемлемого распределения целей Коломейцев предложил написать памятку для людей, управляющих огнем, которую они должны будут к десятому мая знать наизусть.

Кроме того, для отработки маневрирования и дополнительного обучения наводчиков русская эскадра решила применить необычный для начала века тактический прием. Всем пяти вспомогательным крейсерам предстояло каждый день строем кильватера маневрировать на удалении от двадцати до сорока кабельтовых от основных сил, изображая неприятеля. При этом русским броненосцам надлежало также маневрировать, пытаясь достичь наиболее выгодной позиции. Наводчики в это время должны учиться сопровождать

маневрирующую цель в перекрестье прицела. А по завершении каждого учебного дня все командиры должны собираться вместе на борту «Суворова» для отработки взаимодействия и обмена мнениями. Причем маневрировать должна учиться не только эскадра, не только командиры кораблей, но и попаданцы в прошлое. Они тоже обязаны учиться. Маневрировать, управлять эскадрой, узнать границы возможностей железа и людей. Гостям из будущего, конечно, теоретически помогут остатки личностей и знаний прежних теловладельцев, но одно дело что-то знать и помнить, а другое – пробовать на практике. С учетом того, что на бой будет составлен подробнейший план, ежедневная его отработка окажет очень серьезное влияние на предстоящее сражение.

Шестое. Было необходимо написать боевую инструкцию, которую все командиры кораблей должны были выучить также наизусть. С этим решили не затягивать, и назавтра к вечеру друзья должны были в свободное время подготовить основные ее пункты, а после встречи сверить свои записи и отредактировать их. Правильно составленные боевые инструкции существенно упрощали жизнь командирам кораблей, так как капитан теперь мог не гадать над следующим маневром своего флагмана в тот или иной момент боя, а знать четко, что в этой ситуации флагману полагается делать в соответствии с инструкциями адмирала.

Ну и седьмое. В ближайший китайский порт срочно был отправлен транспорт с задачей купить возможно большее количество разноцветных сигнальных ракет. Китай – страна с богатейшими пиротехническими традициями, и достать все необходимое не составляло труда. Сигнальные разноцветные ракеты руководство эскадры намеревалось использовать в качестве дублирующей системы отдачи приказов.

За обсуждением всех этих вопросов друзья потратили несколько часов, и все равно воз проблем, встающих перед ними, казался неразрешимым. Немало времени было потрачено на обсуждение поведения командиров русских кораблей во время боя и после него. Совсем недавно из Петербурга пришла телеграмма, разрешающая командующему эскадрой снимать с должности и назначать на нее различных офицеров. В результате этого обсуждения и на основании телеграммы Рожественский самолично принял решение отозвать с крейсера «Жемчуг» его командира – капитана второго ранга Павла Павловича Левицкого и назначить на его место своего современника, попавшего в тело Николая Николаевича Коломейцева. Левицкому же предстояло возглавить миноносец «Буйный» и первый отряд истребителей. Для легких и быстрых крейсеров «Жемчуг» и «Изумруд» в предстоящем бою предполагалась особая роль, поэтому адмирал решил, что командовать ими было бы разумнее назначить человека, на которого он мог бы целиком и полностью положиться.

Еще было принято решение о смещении с должности командира вспомогательного крейсера «Урал» Истомина Михаила Константиновича. Каждый из попаданцев знал, что Истомин зарекомендовал себя в прошлой истории с крайне отрицательной стороны: открыто мечтал об интернировании своего корабля, а в бою раньше времени приказал экипажу покинуть судно, не предприняв всех мер в борьбе за живучесть. Вместо Истомина на должность командира «Урала» был назначен Владимир Семенов, известный всем перемещенцам во времени еще с юности, благодаря своим мемуарам. В прошлой истории Семенов был одним из немногих русских моряков, успевших поучаствовать сразу в двух генеральных морских битвах той войны: Шантунге и Цусиме.

С поручением для штаба немедленно составить приказ о рокировке всех командиров был отправлен вестовой Петр Пучков.

Также в ближайший порт, имеющий телеграфное сообщение, был послан транспорт с заданием передать во Владивосток для Йессена срочную телеграмму. Она была составлена особым кодом, который все участники эксперимента «Десант в прошлое» выучивали наизусть еще до перемещения. В этой телеграмме были подробные планы Рожественского и точные указания Йессену, что и какого числа ему надлежит делать, где встречать прорвавшиеся русские корабли, и многое-многое другое. Тут приходилось учитывать, что единственный владивостокский док был занят сейчас ремонтом бронепалубного крейсера «Богатырь», который должен был продлиться еще более месяца. Также немаловажным фактором было то, что во Владивостоке, помимо Йессена, хватало начальников, причем многие из них были старше его как по чину, так и по должности. Оставалось лишь надеяться, что попаданец в прошлое сумеет каким-то образом убедить свое начальство действовать именно так, как нужно Рожественскому.

Взглянув на часы, друзья вынуждены были окончить первое свое совещание и спешно пересесть на борт разъездного парового катера, который, забрав с собой двоих попаданцев, набрал скорость и, умело лавируя между стоящими в бухте кораблями, доставил Рихтера и Коломейцева на свои родные миноносцы. А Рожественский направился на заседание штаба эскадры, где ему предстояло поставить новые задачи перед всеми офицерами.

Глава 6. Вечернее совещание

Бухта Куа-Бэ. Желтое море. Вспомогательный крейсер «Урал». Вечер 29 апреля 1905 года

Господа командиры кораблей, выслушав речь Рожественского, были немало удивлены и в успех предстоящего предприятия смогли поверить только после того, как в течение трех часов бомбардировали своего адмирала различными вопросами. Окончательный разрыв шаблона у присутствующих вызвала довольно своеобразная подготовка кораблей к бою. Действительно – где это видано, чтобы броненосец перед боем сдавал все шлюпки? И зачем демонтировать шлюпбалки[10 - Специальное приспособление для спуска шлюпок на воду.]? Как перераспределить экипаж, чтобы увеличить количество пожарных команд? Что это за новые методы пристрелки? Зачем, аж трижды перед боем, выверять дальномеры? Откуда адмиралу известно, что бой состоится именно 14 мая у острова Цусима, а не позже в районе Владивостока? Зачем демонтировать мелкокалиберные орудия? На все эти вопросы Часовских в облике адмирала отвечал подробно, пытаясь донести до всех собравшихся важность осознания значимости каждой мелочи в предстоящем сражении.

Затем последовало такое же длительное совещание с наводчиками и офицерами, управляющими стрельбой крупнокалиберных орудий эскадры. Рожественский освободил наводчиков от всех работ, запретил применять к ним штрафные санкции без его личной резолюции и более часа выступал с пламенной речью, призванной доказать, что в предстоящем сражении именно наводчики и артиллерийские офицеры являются главными людьми на судне, так как исход боя целиком и полностью зависит от их умелой стрельбы. Также адмиралом было заявлено, что не далее чем через пару дней штаб эскадры выпустит подробную инструкцию ведения огня, а пока Рожественский ее огласил своими словами.

Глава 7. Рутинное совещание, которому суждено стать судьбоносным

Бухта Куа-Бэ. Желтое море. Эскадренный броненосец «Князь Суворов». Утро 30 апреля 1905 года

– Ну что? Поздравляю вас, господин адмирал, маховик подготовки к сражению запущен на полные обороты! – открыл очередное совещание друзей из другой реальности Коломейцев. – Всю ночь на кораблях не утихали работы по предложенным нами нововведениям. Матросы усердно стучали

кувалдами, демонтируя малокалиберные пушки, а офицеры, собравшись в небольшие группки, живо обсуждали происходящее.

– Это хорошо, – размышляя вслух, произнес адмирал. – Надеюсь, я сумел донести до офицерского состава мысль, что эти работы нужно выполнять максимально качественно, а не как всегда. От этого зависит их жизнь, в конце концов. Ну а теперь нам предстоит выработка плана на предстоящий бой.

– Да уж. Давайте начнем ломать мозг, – поддержал командующего Рихтер. – Думаю, все из нас понимают, что все наши реформы по приведению кораблей в боевую готовность отнюдь не гарантируют даже уменьшения наших потерь. Нужна принципиально другая тактика боя.

– И какие будут предложения? – задал самый главный вопрос адмирал.

– Если признаться честно, то никаких. – рассеянно почесал затылок Коломейцев. – Ничего умнее, чем банальное увеличение эскадренного хода, мне на ум не приходит. Ну и своевременное разрывание дистанции с японцами, путем последовательного отворота от противника.

– У меня предложений поболее будет, – бодро заявил Рихтер. – Во-первых, нам нужно попытаться разделить вражеский флот. Еще не знаю, каким именно способом, но это сделать необходимо! Все мы понимаем, что в бою с объединенными отрядами Того и Камимуры нам не устоять. Заметьте, даже в нашей реальности авторы многочисленных альтернативок никогда не пытались выиграть Цусиму наличными силами. Обычно они либо подсовывали русским какую-нибудь вундервафлю[11 - Вундервафля – презрительный русский перевод немецкого Wunderwaffe, что означает буквально «чудо-оружие».], вроде крейсера-ракетоносца или атомной подводной лодки. Ну или, на худой конец, значительно усиливали нашу эскадру Черноморским флотом или порт-артурскими броненосцами. Мы же такой возможности лишены напрочь! Если только кто-нибудь из вас с собой не захватил атомную бомбу.

Друзья весело рассмеялись. Здоровый смех всегда облегчает тяжелое бремя командующего. Дождавшись, когда улыбки сойдут с лиц его товарищей, Рихтер бодро продолжил:

– А раз вундервафли мы взять с собой забыли, то придется их мастерить тут, своими силами. У меня есть несколько задумок, но ни одна из них не является панацеей. Тем не менее попробовать стоит. Все равно, хуже уже не будет.

Обведя взглядом заинтересованные лица своих собеседников, Оттон Оттонович продолжил:

– Как известно, владелец тела, в которое я угодил и чья память мне была перекачана, был миноносником. То есть он окончил минные офицерские курсы. И вот его-то память мне услужливо подсказала некоторые вещи, которые вкупе с мешаниной знаний начала двадцать первого века дали нужный результат. Итак, приступим.

Рихтер достал из карманов несколько листов бумаги, на которых карандашами были начерканы какие-то схемы с пояснениями внизу.

– К сожалению, навык пользоваться чернилами и пером мне почему-то не передался, – виновато заметил он. – Видимо, какой-то баг при перемещении во времени. Но вернемся к нашим вундервафлям. Как вы все знаете, наши торпеды просто отвратительного качества. Малая дальность и ничтожный боевой заряд делают их боевое применение весьма и весьма проблематичным. Вот я и предлагаю довести их до состояния грозного оружия. Мы тут с моими офицерами на миноносце немного пораскинули мозгами и, в целом, сочли проект доработки торпеды вполне реальным.

Во-первых! – Рихтер поднял вверх указательный палец, тем самым как бы придавая значимость своим словам. – В баллонах вместо сжатого воздуха[12 - В торпедах того времени в качестве топлива использовался банальный сжатый воздух, который приводил в действие весь механизм.] я предлагаю использовать смесь кислорода и азота в соотношении один к одному.

– Во-вторых, для подогрева вышеуказанной смеси нужно использовать другую смесь, состоящую из керосина и метилового спирта в соотношении три к семи.

Благодаря этим простым мерам мы без существенного изменения конструкции и материалов сможем весьма значительно увеличить скорость и радиус действия наших самодвижущихся мин. Дополнительным бонусом выступит уменьшение следа от воздушных пузырьков. Таким образом, разглядеть пущенную торпеду ночью станет практически невозможно.

– Хм, мысль интересная, – задумчиво проговорил адмирал, поглаживая свою бородку. – Но одними самодвижущимися минами нам битву не выиграть. Нужны еще задумки.

– Единственное, что можно еще предложить, так это попытаться разделить вражеские силы, – внес свою лепту в разговор Коломейцев. – Если честно, то я даже не представляю, как это сделать. Но в бою с объединенными эскадрами Того и Камимуры нам не устоять. Это факт!

– Очень любопытное предложение! – Рожественский аж подпрыгнул. – Дело в том, что я ночью несколько раз пытался прокрутить различные варианты предстоящего сражения. И совершенно точно осознал, что против всех линейных кораблей японцев нам не устоять. Но вот если сразиться с их отрядами по очереди, то шанс у нас появляется. А теперь слушайте, что я придумал…

Глава 8. На пути к неизбежному

Готовясь к обороне, всегда лучше предполагать врага намного сильнейшим, чем он кажется, потому что таким образом оборона примет должные размеры.

    Уильям Шекспир

Желтое море. 1–13 мая. Путь во Владивосток

Вторая Тихоокеанская эскадра, ведомая Зиновием Петровичем Рожественским, продолжала свой путь навстречу судьбе. Любой современник Часовских, не находящийся сейчас на русских судах, не смог бы понять, что эскадрой руководит уже обновленный Рожественский. Темп движения эскадра соблюдала точно такой же, как и в оставленной Сергеем реальности, но вот каждый день русские суда производили много различных эволюций и маневров, постоянно выверяли дальномеры и гонялись друг за другом, то строем фронта, то строем пеленга, то уступом. Наводчики находились при орудиях практически постоянно и с утра до ночи упражнялись у своих пушек. Эскадра была организационно разбита на несколько новых отрядов, и для обеспечения их сплаванности маневры не прекращались даже ночью.

Вообще стоит несколько более подробно остановиться на различных нововведениях, внедренных тремя попаданцами в прошлое на судах русской эскадры.

Самым важным было научить артиллеристов стрелять, поэтому все расчеты и наводчики орудий калибром свыше трех дюймов все светлое время суток проводили в постоянных тренировках. Эскадра, разбитая на отдельные отряды, постоянно маневрировала на дистанциях от двадцати до пятидесяти кабельтовых друг от друга, а наводчики все это время держали в прицеле маневрирующие корабли. Расчеты же трехдюймовок упражнялись со своими орудиями в светлое время суток всего по шесть часов, после чего начинались ночные учения, когда в кромешной темноте один из отрядов русских миноносцев постоянно имитировал минные атаки на корабли эскадры. При этом пользоваться любыми осветительными приборами категорически запрещалось. Еще Рожественский шокировал всех своих капитанов, когда приказал демонтировать со всех кораблей первого и второго рангов все пушки калибром менее семидесяти шести миллиметров. Многочисленные мелкокалиберные скорострелки калибром тридцать семь и сорок семь миллиметров были сняты и перегружены вместе с

боезапасом на один из транспортов.

Кроме того, идущим в ордере кораблям было разрешено самостоятельно маневрировать для уклонения от самодвижущихся мин[13 - Так в те времена называли торпеды.]. Обычно ночью один из миноносцев подходил в упор к борту броненосца, имитируя атаку, и если корабль не предпринимал никаких маневров уклонения, то наутро он получал выговор от адмирала.

Трижды в день офицеры русской эскадры занимались сверкой дальномеров и пытались по их показаниям определить скорость одного из вспомогательных крейсеров, идущего вдоль строя эскадры. Постепенно все дальномеры Барра и Струда на русских кораблях были приведены в работоспособное состояние, и люди худо-бедно научились ими пользоваться. После завершения каждых дневных маневров все дальномерщики собирались на борту вспомогательного крейсера «Рион», где они имели возможность обменяться опытом друг с другом. Кроме того, каждый день один из броненосцев стопорил машины, отпуская остальную эскадру вперед. После чего какой-нибудь из вспомогательных крейсеров приближался к нему на строго фиксированной скорости, а затем, пройдя у испытуемого под носом, начинал отдаляться на той же скорости, но уже с другого борта. Так же был распространен и более известный способ сверки дальномеров, когда вспомогательный крейсер шел параллельно курсу эскадры с заранее условленной скоростью, которая была неизвестна дальномерщикам. В условленное время офицеры пытались замерить его скорость, а затем сообщали полученные результаты на флагман, откуда приходили данные о действительной скорости подопытного. Эти простейшие маневры способствовали ютировке дальномеров, которые наконец-то перестали безбожно врать.

За время следования к Цусимскому проливу эскадра дважды провела боевые стрельбы из трехдюймовых орудий. Дело в том, что только к этим пушкам на эскадре имелся сверхштатный комплект боеприпасов. Тратить же драгоценные снаряды главного и среднего калибров адмирал не решился. Вместо этого комендоры всех орудий, включая тяжелые, получили практику стрельбы из трехдюймовок. Да, это был не бог весть какой опыт, но все же это лучше, чем ничего.

Так же командиры и старпомы кораблей по очереди, каждый день после захода солнца, собирались на борту вспомогательного крейсера «Урал», где они скрупулезно разбирали сигналы, которые сегодня им подавал флагман. Очень важным было то, что командиры кораблей делились мнением о маневрах, которые их суда выполняли в течение дня. В оставленной Часовских реальности подобные совещания происходили на русской эскадре крайне редко, в результате чего толку от всех эволюций было немного. К концу второй недели плавания эскадра научилась достаточно организованно выполнять простейшие маневры, и при повороте «все вдруг» корабли теперь не разбредались кто куда.

Десятого мая для кораблей отряда Небогатова и других судов эскадры, которым подходили перевозимые транспортами «Анадырь» и «Иртыш» боеприпасы, устроили стрельбы боевыми и практическими снарядами. Результаты их были вполне неплохими – точность огня на дистанциях от двадцати пяти до сорока кабельтовых составила от трех до семи процентов, что можно было принять за хорошее предзнаменование в преддверии надвигающегося сражения.

Бронепалубные крейсера «Жемчуг», «Изумруд» и «Олег» были выделены в особый отдельный быстроходный отряд под командованием Коломейцева. Этот отряд при всех эволюциях эскадры всегда маневрировал совершенно отдельно. Постепенно еще одному попаданцу в прошлое удалось добиться полного понимания с командиром «Изумруда», капитаном второго ранга бароном Ферзеном, который теперь как привязанный всегда держал одну и ту же дистанцию, на различных скоростях следуя в кильватере у «Жемчуга». На эти корабли, являвшиеся самыми быстроходными крейсерами как в русском, так и в японском флотах, Рожественский возлагал особые надежды в надвигающейся битве.

Упражнения по использованию беспроволочного телеграфа на русских кораблях теперь происходили постоянно. Иногда флагман передавал по радио приказ о начале того или иного маневра и, не поднимая флажных сигналов, начинал эволюцию, и горе было тем капитанам, чьи корабли выбивались из общего строя. На вечерних собраниях на борту «Урала» они получали безжалостные разносы от адмирала за дурную постановку службы на вверенных им судах.

От следующей на север эскадры постоянно отделялись различные транспорты, которые загружались углем под завязку в портах Французского Индокитая и Китая, а затем следовали в заранее определенную точку рандеву. Некоторые же из этих купцов уходили в никому, кроме русского адмирала, не известном направлении. У этих транспортных пароходов были отдельные задачи, о которых никто, кроме Рожественского и двух его современников, не знал.

Один из транспортов, ушедших в китайский порт, увез на своем борту младшего флагмана эскадры, смертельно больного Дмитрия Густавовича фон Фелькерзама. Часовских отлично помнил, что этому адмиралу было суждено умереть десятого мая, накануне сражения, и в той, оставленной им реальности старый Рожественский, чтобы не деморализовать эскадру, решил никому не сообщать о смерти младшего флагмана. В результате эскадренный броненосец «Ослябя» вступил в сражение под флагом покойника и с гробом адмирала на борту. Сейчас же обновленный Зиновий Петрович решил, что роль второго флагмана было бы неплохо передать кому-нибудь поздоровее и посмекалистей, поэтому фон Фелькерзама увезли на лечение в китайский порт, а роли младших флагманов на русской эскадре были перераспределены.

В промежутках между восьмым и двенадцатым мая от русской эскадры постепенно отделялись вспомогательные крейсера «Терек», «Рион», «Кубань» и «Днепр», которые ушли в самостоятельное плавание. В старой реальности им ставилась задача крейсерства у берегов Японии с целью отвлечь часть ее флота от Цусимского пролива и тем самым дать русской эскадре пусть и небольшое, но все-таки преимущество. Но в этом мире у обновленного Рожественского были свои, совершенно иные планы, касающиеся этих вспомогательных крейсеров. Каждому командиру, уходящему в крейсерство, перед отправлением был вручен секретный конверт, который было приказано вскрыть 13 мая в полдень. В этом конверте содержались подробнейшие инструкции о том, что им впредь надлежало делать.

За всеми этими постоянными заботами, маневрами и ежевечерними совещаниями дата генерального морского сражения между российским и японским флотами постепенно надвигалась. Русские корабли, измученные многомесячным переходом, почти бесшумно скользили по океанским волнам, неумолимо приближаясь к острову Цусима, расположенному в Корейском проливе. Там многие из них должны были обрести свою морскую могилу, погибнув, как и положено боевым судам, не спуская гордо реющего на мачте военно-морского флага Российской империи. А перед иными кораблями маячила сдача в плен, однозначную оценку которой не могли дать и сто лет спустя, так как одна половина исторического сообщества считала эту капитуляцию русских судов величайшим позором в истории нашего флота, а другая половина полагала, что в той ситуации попросту не было иного

выхода, кроме плена, иначе бы все закончилось бесполезной гибелью судов и экипажей. Но в этой реальности у Второй Тихоокеанской эскадры, благодаря кипучей деятельности трех людей, вооруженных знаниями войн, которых еще не было, появлялся призрачный шанс рассчитывать на благополучный исход сражения, то есть на прорыв хотя бы части кораблей во Владивосток. Идущие по ночам и как будто спящие русские железные властелины морей периодически вздрагивали всем корпусом на крупных волнах, и можно было подумать, что им снятся попадания японских, начиненных шимозой снарядов в небронированные части корпуса. Можно было даже представить себе, что у кораблей есть своя карма, и сейчас многие из них во сне переживали свою гибель, которая настигла их в другой реальности. Вот вздрогнул, как будто бы получил торпедное попадание от японского миноносца флагман русских броненосец «Князь Суворов». Вот его систершип «Бородино» опасно качнулся всем бортом, и со стороны могло показаться, что у него сдетонировал погреб с боеприпасами башни среднего калибра. А вот броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» во время ночных учений развернул башни главного калибра на левый борт, якобы намереваясь принять свой последний героический бой с двумя заведомо более сильными японскими броненосными крейсерами. Возможно, корабли предчувствовали свою будущую, почти неизбежную гибель и сейчас видели сны, которые в иной реальности должны были стать пророческими.

Одолеваемая мыслями о безвыходности своего положения, Вторая Тихоокеанская эскадра в ночь с тринадцатого на четырнадцатое мая вошла в Корейский пролив. Но сейчас, в отличие от прошлой реальности, русские корабли вел за собой совершенно иной человек, у которого были свои планы на предстоящий бой.

Глава 9. Обнаружение русской эскадры

Каждая разведывательная служба хороша настолько, насколько хороши ее сотрудники.

    Аксиома разведки

Корейский пролив. Ночь с 13 на 14 мая

Командующий японским флотом адмирал Того в преддверии прихода русской эскадры выстроил глубокоэшелонированную сеть дозорных кораблей, основной задачей которых было обнаружение русских. После войны российские историки не раз задавались вопросом: а был ли шанс у Рожественского проскользнуть незамеченным во Владивосток? И на этот вопрос всегда был однозначный ответ: нет, не мог! Пройти необнаруженным через все дозорные линии японцев русская эскадра не могла. Именно из этих соображений и исходил Сергей Часовских, пребывающий сейчас в шкуре русского адмирала, когда составлял свой план предстоящего боя.

«Синано-Мару» был одним из вспомогательных крейсеров японского флота и сейчас нес дежурство в первой линии разведчиков. Весь экипаж был предупрежден, что встреча с русскими более чем вероятна, и потому дозорные матросы вместе с офицерами пристально всматривались в ночную мглу в надежде, что их крейсер первым обнаружит идущую с Балтики Вторую Тихоокеанскую эскадру. Командующий крейсером капитан первого ранга японского императорского флота Нарикава всю ночь стоял на мостике, время от времени прислоняя к глазам бинокль и пристально вглядываясь в темноту. Маршрут движения его корабля был составлен в штабе флота, и отклонения от него не допускались. Поэтому все, что сейчас мог сделать японский капитан, это во все глаза осматривать темный горизонт в надежде, что командующий русскими проложит дорогу своей эскадры на пересечку курса его вспомогательного крейсера. Вообще, японский флот всегда очень внимательно подходил к выбору дозорных на кораблях. Уже во время Второй мировой войны очень часто корабли Микадо встречались по ночам в Тихом океане с американскими крейсерами, вооруженными самыми современными радарами, и до появления новых, гораздо более совершенных средств радиолокационного обнаружения японские глаза всегда видели дальше, чем самая продвинутая электроника янки. Но до этих событий оставалось еще сорок лет, и, естественно, обо всем этом Нарикава не знал. Он испытывал уверенность в том, что если какой-нибудь корабль русских окажется в зоне видимости его крейсера, то он будет непременно обнаружен.

В 2 часа 28 минут[14 - Здесь и далее моменты даются по часам русской эскадры, которые обычно переставлялись в полдень по местному меридиану. На японской эскадре было принято среднеяпонское время, шедшее до полудня вперед против русского на 27 минут, а после полудня – на 18.], когда ночь была еще в полных своих правах и не собиралась уступать утру, задумавшегося капитана заставил вернуться в реальность крик сигнальщика, сообщавший о том, что по левому борту обнаружено судно, идущее на восток с включенными огнями.

– Ну вот, кажется, началось, – мелькнуло в голове у Нарикавы.

После сближения офицеры японского вспомогательного крейсера разглядели, что на грот-мачте подозрительного судна подняты белый-красный-белый огни. В это время месяц висел на востоке, там же, где и находился подозрительный пароход, и потому наблюдать за ним с «Синано-Мару» было неудобно. Нарикава приказал увеличить скорость и, обойдя подозрительный пароход с кормы, вышел у него по левому борту. В 4.02 подойдя к нему, японцы рассмотрели, что судно имеет три мачты и две трубы, и по силуэту совершенно походит на имеющийся в составе русской эскадры вспомогательный крейсер «Днепр». Однако, подойдя ближе и не видя на нем орудий, японский капитан подумал, не госпитальное ли это судно русской эскадры. В это время с подозрительного корабля стали подавать японскому дозорному сигналы фонарем. Нарикава догадался, что подозрительный пароход делает это по ошибке и что поблизости должны быть еще суда. Дозорные на «Синано-Мару» подробно осмотрели горизонт. Но темнота еще не рассеялась, и к тому же стояла дымка, не позволяющая видеть предметы. Не заметив вокруг других кораблей, японский командир принял решение направиться к этому пароходу с целью произвести его досмотр. Вдруг впереди себя по носу и с левого борта с расстояния не более восьми кабельтовых были замечены несколько десятков судов и далее еще несколько дымов. И вот тут-то Нарикава осознал, что он попал в самую гущу русских кораблей и находится сейчас в центре построения неприятельской эскадры, идущей плотным строем. Медленно, чтобы не вызывать подозрения у противника резкими маневрами, японский капитан вывел свой корабль за ордер охранения русских, и в 4.28 в эфир полетела первая радиограмма, сообщающая адмиралу Того о том, что вражеская эскадра обнаружена. Также «Синано-Мару» передавал в эфир примерную скорость и курс русских.

Японский капитан первого ранга мог быть горд собой, так как именно ему выпала честь отыскать в ночной мгле корабли противника. Он стоял на мостике своего вспомогательного крейсера и размышлял о том, чем должно закончиться дело, начало которому он только что положил, найдя ночью в неспокойном море Вторую Тихоокеанскую эскадру. Теперь дело было за главными силами флота, которым предстояло перехватить русскую эскадру и навязать ей генеральное сражение. В исходе этого боя не сомневался ни один японский матрос. Северные варвары уже показали, что они не способны соперничать с сынами страны Ямато за господство на море. Первая Тихоокеанская

эскадра после боя с Японским императорским флотом в Желтом море больше так и не рискнула выйти из гавани Порт-Артура и позорно там погибла от огня тяжелых береговых гаубиц. То есть русские предпочли позорную гибель своих кораблей на якорной стоянке вместо нового сражения. Сейчас обнаруженной Второй Тихоокеанской эскадре уже спрятаться негде. Это значит, она в полном составе обречена на гибель в бою с блестящим японским флотом, который поведет в бой великий адмирал Хейхатиро Того.

Пока все эти мысли будоражили сознание японского командира корабля, его подчиненные на «Синано-Мару» исправно пускали в эфир телеграммы, сообщая все новые и новые данные о строе, скорости и курсе русских кораблей. Эти сообщения должны были помочь японским крейсерским отрядам отыскать «эскадру бешеной собаки», как ее называли в западных газетах, и сменить «Синано-Мару» в роли разведчика. Отряды адмиралов Дэва и Катаока были уже неподалеку, и Нарикава позволил себе несколько расслабиться, глядя на занимающийся рассвет. Все-таки как символично, что посланник Страны восходящего солнца сумел отыскать неприятеля еще до рассвета.

В 6 часов 18 минут японский бронепалубный крейсер «Идзуми», узнавший о появлении неприятеля от «Синано-Мару», открыл русскую эскадру и лег параллельным курсом на расстоянии около пяти миль от нее, сменив вспомогательный крейсер.

Если бы любой сторонний наблюдатель из мира, где родился и вырос Сергей Часовских, сейчас бы имел возможность обозревать все происходящее, то он был бы уверен, что все идет так, как ему и предписано. Русская эскадра шла тем же темпом, как и положено, даже ночной ордер был точно таким же, как и в старой реальности. В то же время, как и в нашем мире, эскадра вошла в Корейский пролив и ровно в то же время была обнаружена, причем с точностью до минуты. Единственное, что могло насторожить, так это то, что большая группа транспортов, объединенных в отряд Радлова, отпущенных от русской эскадры двенадцатого мая, до Шанхая так и не добралась, а каждый из русских купцов ушел в специально назначенный ему порт Китая или Вьетнама. Там русские транспортные пароходы принялись загружаться: кто углем, кто водой, а кто и вообще черт знает чем. Причем все эти суда имели строжайший приказ Рожественского – в порты раньше ночи с тринадцатого на четырнадцатое мая не входить! Но об этом сторонний наблюдатель знать не мог, а японское командование не сильно ломало голову над тем, куда разбрелись русские купцы.

Глава 10. Расстановка сил на карте боя

В бою выигрывает тот, кто ошибается предпоследним.

    Перефразированный шахматный афоризм

Желтое море. Вторая Тихоокеанская эскадра. Утро 14 мая

К исходу седьмого часа утра, румба на два позади правого траверза «Князя Суворова», из мглы стал выделяться корпус корабля, идущего одним курсом с эскадрой. Незнакомец этот временами совсем заволакивался мглой или удалялся и затем снова показывался. В один из просветов удалось определить расстояние до него, и тогда уже стало известно, что это крейсер «Идзуми». Броненосцы правой колонны держали одну из башен в готовности открыть огонь, но вражеский корабль не подходил ближе пятидесяти кабельтовых и был так окутан туманом, что нельзя было бы видеть падения своих снарядов, потому огня русские корабли не открывали. Да и план предстоящего боя все командиры кораблей выучили наизусть, и одним из важнейших условий успешности этого плана было дать японцам себя обнаружить. «Идзуми» постоянно посылал в эфир телеграммы, сообщающие адмиралу Того точные координаты, порядок построения, курс и скорость русской эскадры. Рожественский несколько раз флажными сигналами и семафором давал приказ по эскадре не мешать японцу телеграфировать. На русской эскадре на вспомогательном крейсере «Урал» находился исключительно мощный передатчик, с помощью которого можно было наглухо забить эфир мешаниной точек и тире, тем самым прервав японскую передачу. Но до поры до времени этого делать не стоило, потому что у адмирала были планы, как заманить часть неприятельского флота в ловушку.

В 8.00 на всех кораблях русской эскадры были подняты стеньговые флаги по случаю дня Священного Коронования Их Величеств. Особых торжеств затевать не стали, так как популярность конкретно этого царя среди матросов эскадры была невысока.

Также примерно в восемь часов утра госпитальное судно «Кострома» сообщило, что видело прошедшие сзади четыре японских крейсера. Напряжение среди офицеров штаба эскадры постепенно нарастало. Рожественский в отличие от своих подчиненных точно знал, что обнаруженные «Костромой» четыре крейсера были кораблями третьего боевого отряда японского флота, ведомого вице-адмиралом Дэва: «Касаги», «Читосе», «Отова» и «Нийтака». Моряки Первой Тихоокеанской эскадры называли их «собачками» адмирала Того. Это были отличные бронепалубные крейсера, способные поддерживать высокую скорость на протяжении длительного времени и имевшие очень солидное вооружение. Самым важным было то, что они имели существенное преимущество в скорости, благодаря чему могли спокойно оторваться от более медлительных русских. Навязать бой этим кораблям, укомплектованным достаточно опытными и сплаванными экипажами, было чрезвычайно сложно, и Часовских это учел при разработке плана сражения. Поэтому сообщение о появлении японских крейсеров за кормой русской эскадры было им проигнорировано.

В 9.00 командующий эскадрой передал распоряжение, обязывающее все корабли удвоить бдительность и объявить высшую степень боеготовности для экипажа. По мыслям адмирала Рожественского, вот-вот должна была начаться активная фаза плана, и сейчас от экипажей его кораблей требовалась повышенная внимательность. Примерно в это же время паровой катер с «Князя Суворова» забрал с миноносца «Бедовый» его командира, капитана второго ранга Баранова, и по первому отряду истребителей было передано сообщение, что на время отсутствия последнего в роли флагмана будет выступать миноносец «Быстрый» во главе с современником Часовских Оттоном Оттоновичем Рихтером. На мостик «Бедового» встал бывший капитан «Жемчуга» Павел Павлович Левицкий.

В 9.40 во мгле близ левого траверза русской эскадры начали вырисовываться японские крейсера пятого и шестого боевых отрядов.

Едва адмиралу доложили о появлении новых неприятельских кораблей, как Рожественский отдал приказ об увеличении хода броненосцам первого отряда и крейсерам до четырнадцати узлов.

Пятый боевой отряд Японского императорского флота состоял из устаревших кораблей времен Японо-китайской войны: броненосца «Чин-Йен» и однотипных бронепалубных крейсеров «Ицукусима», «Мацусима» и «Хасидатэ».

«Чин-Йен» являлся бывшим китайским цитадельным броненосцем немецкой постройки «Чжень-Юань», который японцы захватили при капитуляции базы Вей-хай-Вей в 1895 году. Для своего времени он был неплохим броненосцем, но даже к началу Японо-китайской войны безнадежно устарел. Орудия главного калибра стреляли не чаще, чем раз в пять минут, да и точность на дистанциях свыше десяти кабельтовых была крайне низкой. После модернизации японцы воткнули в него четыре современных шестидюймовых орудия системы Армстронга,

но на борт могли стрелять только три из них. В корму так же можно было вести огонь из трех орудий. А вот в носовом секторе была лишь одна такая пушка, но зато в бронированной башне. К 1905 году скорость этого реликта была не выше восьми узлов, но, как утверждали японцы, на короткое время он мог разгоняться аж до одиннадцати. То есть практически любой русский современный боевой корабль мог догнать и без проблем расстрелять этого китайского инвалида.

«Ицукусима», «Мацусима» и «Хасидатэ» были однотипными бронепалубными крейсерами, строившимися для войны с Китаем в девяностых годах девятнадцатого века, и также безвозвратно устарели к 1905 году. Их машины не могли обеспечить им скорость свыше пятнадцати узлов, а на деле стабильно выдавали не более тринадцати. Все эти корабли несли по одному нестандартному для своего класса орудию – трехсотдвадцатимиллиметровой пушке с длиной ствола в тридцать восемь калибров. Эта пушка была больше, чем самые крупные орудия на любом из русских броненосцев, однако утешало то, что за всю историю ни один из этих крейсеров так и не попал в цель из этого артиллерийского недоразумения, потому как слишком уж неустойчивой платформой оказались эти корабли с небольшим водоизмещением. Весь борт этих бронепалубников был буквально утыкан стодвадцатимиллиметровыми скорострельными пушками, являвшимися неплохими артиллерийскими системами. Но они стояли слишком часто на палубах, то есть чересчур близко друг к другу, и каждое попадание неприятельского снаряда обязательно выводило хотя бы одну из них из строя. Большая часть надводного борта была совершенно не бронирована, а скосы бронепалубы прикрывали лишь машинные и котельные отделения. Невысокая скорость хода этих реликтов времен Японо-китайской войны позволяла гоняться за ними даже русским броненосцам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/sergey-vladimirovich-godyna/sergey-godyna-posledniy-parad-nastupaet-nasha-pobeda-pri-cusime/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Лаки-шот – русский вольный перевод от английского Lucky Shot, что дословно означает «удачный, везучий выстрел».

2

Игра «Джейн» – знаменитая настольная оперативно-тактическая игра, симулирующая морской бой с высокой реалистичностью.

3

Проституткой адмирал Рожественский называл бронепалубный крейсер 1-го ранга «Аврора».

4

Зиновий Петрович Рожественский, сокращенно – ЗПР. ЗПРофилами на флотских форумах называют людей, считающих что Рожественский правильно командовал эскадрой в походе и Цусимском бою.

5

«Алмаз» – это скорее яхта, наспех вооруженная четырьмя трехдюймовыми орудиями.

6

Миля – морская мера расстояния, равная 1852 метрам.

7

Узел – морская мера скорости, равная миле в час.

8

Кабельтов – морская мера расстояния, равная 1/10 мили, или 185,2 метра.

9

Купцами военные моряки называли торговые суда.

10

Специальное приспособление для спуска шлюпок на воду.

11

Вундервафля – презрительный русский перевод немецкого Wunderwaffe, что означает буквально «чудо-оружие».

12

В торпедах того времени в качестве топлива использовался банальный сжатый воздух, который приводил в действие весь механизм.

13

Так в те времена называли торпеды.

14

Здесь и далее моменты даются по часам русской эскадры, которые обычно переставлялись в полдень по местному меридиану. На японской эскадре было принято среднеяпонское время, шедшее до полудня вперед против русского на 27 минут, а после полудня – на 18.