Проклятый эксперимент. Магиня читать онлайн - Вера Чиркова

Проклятый эксперимент. Магиня

Вера Андреевна Чиркова

Проклятый эксперимент #2

Обитель магов в глубокой скорби. Во время боя с монстрами вместе с мужем, лишь несколько дней назад надевшим ей брачный браслет, пропала Лиарена, юная, но обладающая сильными способностями магиня. Старшие магистры уверены, что молодожены трагически погибли в пастях монстров, однако отец Лиарены имеет на этот счет собственное мнение. И именно его упорные поиски приводят магов к неожиданным и удивительным открытиям и разгадкам невероятных тайн.

Вера Чиркова

Проклятый эксперимент. Магиня

Глава 1

– Лиа… Лиареночка… – Кто-то нежно звал, просил таким знакомым голосом, и пронизывающие его боль и отчаяние девушка ощущала даже сквозь пелену укутывающего ее глухого тумана. – Ну приди же в себя, хорошая моя, любимая…

Голос говорившего сорвался, послышался тяжелый вздох, и по лицу Лиарены проползло что-то горячее. Раз, другой, третий… словно кто-то водил по коже свежеиспеченной булочкой.

Воспоминание о еде неожиданно остро сжало невидимой лапой желудок, заставив девушку напрячься и распахнуть глаза.

– Тай? – окликнула дорина властвовавший вокруг полумрак и поморщилась, расслышав вместо своего голоса тихий, хриплый шепот.

– Я тут, – совсем рядом, возле плеча, виновато отозвался ее муж, и щеки девушки снова коснулось что-то горячее.

Лиарена с трудом скосила глаза и рассмотрела мужскую руку, украшенную хорошо известными ей перстнями. А еще грязными разводами, и последнее магине очень не понравилось. Судя по голоду, диким зверем грызущему ее желудок, прошло уже несколько часов, а может, и дней с тех пор, как она пыталась вырвать мужа из пасти монстра. За это время Тай вполне мог бы умыться… а раз он этого не сделал, значит, умываться тут нечем. И тогда это место – вовсе не маяк Барента, там вода была, она точно помнила.

Мысль о воде пробудила просто неимоверную жажду, девушка только сейчас ощутила, как пересохло во рту, и снова пронзило болезненным спазмом желудок.

– Сколько времени прошло? – хрипло прошептала Лиарена и попыталась повернуть голову.

Затылок отозвался на эту попытку тупой болью, зато в районе позвоночника обнаружилось такое знакомое тепло, что девушка невольно всхлипнула. Ощутить себя живой и с почти полным резервом оказалось просто невероятно приятно. Пробуждающееся сознание подсказало еще один повод для счастья – Тайдир был рядом и он тоже был жив.

– Не знаю, – невесело выдохнул он. – Я сам недавно пришел в себя… вернее, приходил уже пару раз, но ненадолго. В когтях монстров яд… нужен лекарь или противоядие, а сам я встать не могу.

– Но ты же трогал меня, – прохрипела девушка, начиная понимать, как рано обрадовалась удачному спасению.

– Левая рука пока двигается, – нехотя сознался Тайдир. – В первый день я еще мог ходить. И нашел эту спальню… сначала уложил тебя, а потом свалился и сам. Хорошо хоть неподалеку, теперь могу до тебя дотронуться… когда прихожу в сознание.

– А воду ты не находил? – с замиранием сердца поинтересовалась дорина и услыхала тяжелый вздох:

– Вода была. Тут стоял кувшинчик, но потом я его, видимо, опрокинул… Теперь воды нет.

– Ничего, – успокоила его жена. – Главное, я очнулась.

– Это самая лучшая новость… – Раскаленные пальцы снова провели по щеке девушки, тяжело упали ей на плечо, и дорин горько вздохнул: – А от меня никакой пользы.

Лиарена осторожно склонила голову к плечу и ненадолго прижалась к безвольно лежащей на нем руке, стараясь не вспоминать происхождение украшавших ее пятен. А потом создала маленький светящийся шарик и подняла его повыше, намереваясь внимательно оглядеть помещение, куда занесла их судьба. И едва не взвизгнула от страха, как сельская девчонка, повстречавшая ужа.

Прямо напротив широкой деревянной кровати, где они лежали, вспыхнули, отражая свет шарика, совершенно невероятные глаза.

Круглые, выпуклые и ярко-зеленые, как подсвеченные изнутри изумруды, с более темным, слегка овальным зрачком. Таких глаз не могло быть ни у людей, ни у кого-либо из всех известных Лиарене животных, и она, не успев ни подумать, ни даже особо испугаться, поступила так, как учил ее на тренировках отец.

Мгновенно возвела вокруг себя и мужа защитный купол, одновременно протянув воздушную лапу в сторону неизвестной твари. Послушные невидимые пальцы ловко поймали и оплели добычу, затем осторожно подтащили поближе. Прежде чем уничтожить, магиня желала рассмотреть неведомого хозяина или стража этого места.

Пленник неожиданно оказался невелик и почти невесом, хотя на первый взгляд особо тощим не выглядел. Скорее всего его худобу скрывал спутанный, но довольно густой мех зеленоватого оттенка. Лиарена смотрела на испуганно сжавшееся тельце, на вцепившиеся в невидимые путы темные, почти человеческие пальчики и с каждой секундой все яснее понимала, что запросто задушить и отбросить это существо, как не задумываясь поступила бы с болотными тварями, она теперь не сможет. Да и никогда не смогла бы.

Девушка смятенно обернулась к Тайдиру спросить совета или помощи и горестно поджала губы, рассмотрев безвольно лежащее ничком тело мужа. Дорин снова впал в забытье, и ей нужно было как можно скорее найти воду и разобраться с зельями. С ними дело обстояло хуже всего, Терна наспех показала ученице самые необходимые снадобья, уверив, что и эти знания магине не понадобятся. В самых трудных вылазках магов всегда сопровождают опытные лекари.

Вот только сейчас Лиарена почему-то не видела поблизости ни одного из них. И значит, первым делом она займется изучением зелий, а о судьбе маленького пленника будет думать позже… намного позже.

Девушка решительно спустила ноги с постели, нашла взглядом свои туфли и снова встревожилась. Они были безукоризненно чистыми, как и стоящие рядом сапоги Тайдира. И это не могло быть ничем, кроме как ловушкой, магиня даже не сомневалась. И прямо сейчас желала узнать, кто именно ставит на них с мужем такие откровенные капканы?!

– Эй, монстр! – оглянувшись на пленника, строго произнесла дорина. – Какую гадость ты засунул мне в туфли? Сейчас же убери, а не то я тебя…

И в доказательство своих намерений чувствительно тряхнула легкое тельце.

– Это не гадость, – еще сильнее сжался неведомый зверек, и его круглые глазки испуганно моргнули. – Листочек мелиссы… для свежести.

– Откуда у тебя листик? – засомневалась дорина, и сама отлично знавшая эту хитрость. – Травы еще не поднялись!

Она резко смолкла, только теперь сообразив, что непонятное существо величиной лишь со среднюю собаку отвечает ей человеческим языком.

– Так это наверху, – заторопился зверек. – Там, наверное, весна, а у нас всегда лето. А гадостей я делать не умею, злой у нас был только Черн, но он давно уже высох. А я Зелен, и мое дело – следить за чистотой и сад в порядке держать.

– А кто тут еще есть? – догадалась наконец Лиарена задать вопрос, который нужно было задавать самым первым.

– Больше никого, – неожиданно всхлипнул Зелен. – Рыжак угас раньше всех… Раз хозяина нет, Черн велел его не кормить… он любил темноту и прохладу.

– А ты что любишь?

– Свет, тепло и воду, а еще магию… но хозяин давно ушел, а сам я собирать не

могу… – Малыш сокрушенно смолк, не решаясь попросить энергии у этой гостьи, так похожей окружающим ее ореолом света на пропавшего хозяина.

– Пока ни капли не дам, – сразу поняла она его мечты. – Уж извини. Сначала покажешь, на что способен, и честно расскажешь про своего хозяина и его друзей… тогда будет видно. Но сначала покажи, где можно взять воду, и объясни, почему тут так темно? И нигде не видно ни светильников, ни окон!

– Так вон же свет, – удивленно приоткрыл рот Зелен, и его выпуклые глаза выразительно покосились на темную тряпку, неопрятным комком висевшую на стене. – Черн все закрыл, сказал, раз хозяина нет, значит, свет не нужен.

– А сам ты почему не открыл, когда Черн высох? – Дорина подозрительно уставились на странного слугу явно давно исчезнувшего хозяина. – И где вода?

– Я сижу в саду, там светло, – тихо и виновато объяснил Зелен. – А воду я приносил. Темный ее пролил.

– Почему ты зовешь Тая темным?

Подняв плетью свои туфли, Лиарена бдительно проверила их, покрутила во все стороны и, не найдя ничего, кроме молодого листка мелиссы, облегченно вздохнула. Монстру хотелось верить, не было в нем, на ее взгляд, ни опасности, ни хитрости. И если бы не предупреждения родителей и магов, упорно твердивших, как обманчиво бывает первое впечатление, она уже отпустила бы обреченно притихшего бедолагу. Но теперь решила обождать, ничего плохого с ним не случится, если посидит немного в коконе.

– Так ведь он и есть темный, только камни и светятся. А ты вся сияешь, мой хозяин тоже такой был.

– Почему он ушел? – небрежно обронила Лиарена и замерла в ожидании, интуитивно чувствуя, как важен для нее ответ на этот вопрос. Ведь от того, где она находится, зависит ее и Тая безопасность и в конечном счете жизнь.

– Он никогда не говорил, – уверенно мотнул головой Зелен и хрипловато кого-то процитировал: – Слуги должны всегда ждать хозяев с горячей водой, готовым обедом и чистой постелью.

– Понятно, – хмыкнула дорина, засовывая ноги в туфли, и решилась, убрала с тельца монстра свою плеть. – Тогда открой один светильник.

Зелен послушно бросился к стулу, подвинул его к ближней тряпке и, встав на цыпочки, торопливо размотал тугой узел. Потом бережно стянул плотную ткань, и комната озарилась теплым, желтоватым светом магического цилиндра. Точно такие же висели на стенах обители, и этот свет развеял последние сомнения Лиарены. Теперь она почти окончательно была уверена в своих подозрениях насчет того, куда именно они с Тайдиром попали, только никак не могла понять, где теперь тот огромный монстр, в чьей пасти она видела мужа в последний миг перед туманным переходом.

– Зелен, а ты можешь принести еще водички? – поинтересовалась Лиарена, наблюдая за опасливо застывшим перед ней существом.

– Хозяин запретил подчиняться чужим приказам, – еле слышно пролепетал мохнатый прислужник и втянул голову в плечи.

– Здесь хозяйка теперь я, – мгновенно осознала свою оплошку магиня. – Поэтому тащи воду, не то рассержусь!

Последнее слово девушка прибавила просто так, по наитию, – если судить по скупым сообщениям Зелена, прежний владелец этого жилища был далеко не самым добродушным и заботливым хозяином. Однако Зелен воспринял это заявление как само собой разумеющееся и, торопливо подхватив стоящий поодаль кувшинчик, клубком покатился прочь.

В последний момент дорина спохватилась, создала тонкую плеть и завязала ее на ноге прислужника, искать его, если мохнатый вздумает схитрить, ей вовсе не хотелось. Лучше подстраховаться, так, на всякий случай. Раз изо всех слуг выжил только он один, значит, изначально был изворотливее и хитрее остальных.

Пока лохматый бегал за водой, Лиарена расширила воздушный купол и, оставив Тайдира под его надежной защитой, попыталась потихоньку подняться на ноги. Поначалу это казалось почти невыполнимым желанием, на малейшее усилие поспешил отозваться острым спазмом желудок, дрожали пальцы и не держали ослабевшие ноги, а правая коленка еще и ныла, как от сильного ушиба. Девушка приподняла подол измятого и далеко не чистого платья и обнаружила огромный синяк, украшавший ее ногу. Но где и когда она его заработала, как и ссадины на ладонях, припомнить дорина так и не смогла. Для нее прошлое прервалось в тот момент, когда лопнула незримая цепь, связывавшая их с тащившим куда-то в неизвестность монстром.

Куртка Тайдира обнаружилась рядом с постелью на спинке стула и была такой чистенькой, словно только что из прачечной.

«Значит, Зелен считает своим долгом содержать в порядке все, что не надето на хозяине и его гостях», – сделала вывод Лиарена и принялась изучать содержимое мужниных карманов, заранее пообещав себе подвесить зеленого пройдоху, если оттуда пропал хоть один пузырек.

Однако, как вскоре выяснилось, бывший хозяин, несмотря на всю непроизвольную неприязнь, какую испытывала к нему дорина, сумел донести до своих слуг незыблемое правило – вещи, находящиеся в хозяйских карманах, священны и неприкосновенны.

Все флакончики и баночки с зельями и мазями остались на своих местах, в специальном кармане, наглухо застегнутом ремешками с серебряными пряжками. Некоторое время Лиарена читала названия и расставляла их на маленьком столике, в понятном только ей одной порядке. Потом еще несколько минут сидела, задумчиво изучая три выбранных фиала. На всех была надпись «Противоядие» и кроме нее стояло еще несколько букв, явно означавших нечто важное. Жаль только, совершенно непонятное дорине.

– Вот вода, – удрученно буркнул пришлепавший Зелен и, напрягшись, водрузил на стол полный кувшинчик.

– Теперь найди стаканы, – не повелась на его мрачный вид магиня: если сумел прожить здесь в одиночку долгое время, то и за несколько минут не помрет.

А ей сначала нужно обезопасить себя и мужа, не так уж сложно сообразить, что не стоит никому верить на слово или жалобный взгляд, попав в незнакомое и явно недоброе место.

Стаканы мохнатый прислужник достал из-за дверцы ближайшего шкафа, и, когда он его открывал, дорина заметила тускловатое сияние серебра и тонкого фарфора. Выходит, не все отступники обходились самодельной мебелью и грубыми шкурами?

Наливая трясущимися руками воду, девушка на несколько мгновений забыла и про Зелена, и про то, где она находится. Все ее помыслы сосредоточились на прозрачной, холодной струе, наполнявшей старинный серебряный стакан. И только крохотная часть ее сознания, самая подозрительная и трусливая, предупреждала о необходимости сначала тщательно проверить содержимое кувшинчика и только потом его пить.

– Надеюсь, это обычная чистая вода, – пригрозила дорина, нюхая жидкость. – Иначе пеняй на себя. Подлости и хитрости я никому не прощаю.

– Зелен не может никому причинить вреда, – уныло пробурчал прислужник. – Охранником и наказателем был Черн.

– Интересно, почему тогда он высох? – делая пробный, осторожный глоток, насмешливо осведомилась Лиарена.

– Черн не ел овощей и плодов, – снова вжал голову в плечи Зелен. – А мясо в кладовых закончилось.

– Ясно… – пробормотала Лиарена и облизнулась, вода в стакане закончилась подозрительно быстро. – А ты чем кормишься?

– Зелен ест все. – Голос существа почему-то звучал все тише и

виноватее. – И ягоды, и грибы… и немного магии.

– И где ты брал магию, если твоего прежнего хозяина уже давно нет? – задала возникший вопрос дорина и насторожилась, сообразив по пришибленному виду Зелена, что случайно попала в точку.

– Зелен ел злые знаки, – осенними листьями прошелестел безнадежный голосок прислужника. – Они стали слабыми и больше не кусались.

– А откуда взялись злые знаки? – не поняла Лиарена.

– Хозяин нарисовал, – еле слышно выдохнул мохнатый.

– Где нарисовал?

– В проходах, возле дверей, чтобы чужих не пускали.

– Вот как… – задумалась магиня.

Теперь ей стало понятно, почему Тайдиру удалось пройти по этому жилищу целым и невредимым. Помогло ослушание Зелена, давным-давно съевшего магические западни и капканы, поставленные его хозяином. Иначе они сейчас сидели бы не на этой мягкой постели, а где-нибудь в клетке или в яме, куда обычно отправляют нежеланных гостей такие ловушки.

Выходит, маленький мохнатый прислужник все же заслужил немного магии, но присматривать за ним Лиарена не перестанет. Судя по всему, за долгие годы одиночества и вынужденного затворничества Зелен стал намного пронырливее, чем был изначально.

– Как прежний хозяин давал тебе силу? – наливая себе третий стакан воды, отстраненно поинтересовалась девушка, и выпуклые глазки прислужника вспыхнули жаркой надеждой.

– Он делал морковку из тумана или просто кидал его в меня, как ножик… В Черна он всегда бросал ножик. Охранник должен быть злым и недоверчивым.

Последние слова Зелен произнес скрипучим, назидательным голосом, снова скопировав бывшего хозяина.

– Держи. – Дорина протянула ему свернутый в клубок кусочек плети. – И скажешь, понравилось или придумать другую форму.

– Вкусно, – мгновенно выпив силу, прижмурился Зелен и, заглянув дорине в глаза, услужливо предложил: – Какие еще будут указания?

– Сначала скажи, какие продукты остались в кладовой и где ты вообще берешь еду? – После трех стаканов воды жажда отступила, зато требовательно напомнил о себе желудок.

– Мука, грибы, фасоль и соя, масло, ягоды, овощи, соленая и сушеная рыба, разные соленья и варенья… – перечислял Зелен, и лицо магини светлело с каждым мгновением.

– Пока принеси варенья и еще воды, – приказала Лиарена, убедившись, что высохнуть от голода, как неведомому Черну, им с Тайдиром не грозит.

Зеленый меховой клубок стремительно укатился прочь, вызвав невольную усмешку на лице новой хозяйки.

«Значит, в следующий раз можно будет дать ему немного меньше магии», – завязала узелок в памяти дорина и присела рядом с Тайдиром. Некоторое время она безуспешно пыталась влить в его потрескавшиеся от жара губы немного воды с целебным ранозаживляющим зельем, пока не осознала, что без ложки не обойтись.

Девушка отставила стакан и прошла к шкафу, где видела посуду, намереваясь поискать там ложечку. И вдруг заметила рядом небольшую конторку и, движимая вспыхнувшим любопытством, приоткрыла тяжелую дубовую крышку.

Стопки пожелтевшей бумаги, грубо сшитые в некое подобие книг, заполняли нижний ящик конторки, и все они были исписаны ровным, аккуратным почерком человека, привыкшего педантично отчитываться перед самим собой о проделанной работе и не забывать оставлять пояснения для благодарных потомков.

«Это же настоящее сокровище! – охнула про себя магиня, вспомнив, как жаждали магистры отобрать у ее отца найденные им документы. – Теперь они будут просто счастливы, узнав о находке новых рукописей», – улыбнулась девушка, и почти в тот же миг волна ясного и безжалостного понимания смыла эту радость. Поскольку никто не пришел сюда за то время, пока они с Тайдиром валялась без сознания, магам так и не удалось найти их своим знаменитым артефактом.

И пока неизвестно, удастся ли вообще.

Дорина осторожно прикрыла конторку, отыскала ложку и, решительно выбросив из головы всякие мысли об отступниках и их тайнах, вернулась к мужу. Его здоровье было сейчас ее самой главной заботой, а когда он поправится, они успеют вместе подумать о том, как выбираться из новой западни.

Глава 2

– Как ты мог такое допустить? – В усталом, погасшем голосе Ильтара не было ни укора, ни упрека, только горькое недоумение, сквозь которое прорывалось несвойственное магистру отчаяние.

– Не успел… – в который раз обреченно выдавил осунувшийся, почерневший Барент и не сдержал тоскливый вздох.

– Почему они ушли? – смерив путника мрачным взглядом, проскрипел Экард.

Он пришел темным путем всего несколько минут назад, а до этого два дня, не жалея ни себя, ни кристаллов с запасом энергии, мотался по всем известным ему точкам на болотах и рядом с ними. Вместе с отшельником ходил Дзерн, таская с собой упакованный в ларец артефакт поиска. Впервые за последнюю сотню лет главная драгоценность магистров покинула комнату в центре обители и вырезанное специально под нее гнездо в точнейшей карте дорантов.

Но особого результата эти усилия и поиски не принесли, хотя постепенно достоверно определилось одно: амулеты Лиарены находятся где-то в районе северных гор, но отклик зачарованных камней так слаб и неверен, что точнее выяснить это место никак не удается.

Барент немного помолчал, собираясь с силами, не так-то просто объяснять одно и то же по десятому разу. Но стиснул зубы и, глядя себе под ноги, начал рассказывать, как они попали на болото, как перешли в брошенную ловушку и как сражались с монстрами. И как Лиарена неожиданно куда-то увела своего дорина.

Говорил и сам не понимал, как такое могло случиться, ведь он старался все время держать девушку в поле зрения. И намеренно попросил ее поднять щиты, их он чувствовал, даже стоя к ней спиной. А когда рядом заклубился туман темного пути, по которому шла к ним долгожданная помощь, поспешил вложить всю оставшуюся силу в создание защитного купола, это было старое негласное правило – обеспечить приходящим всю возможную безопасность. Не так-то просто, выйдя из прохода, мгновенно сориентироваться в обстановке.

Он оглянулся на Лиарену и дорина только в тот момент, когда из тумана начали выпрыгивать маги, неосознанно желая поделиться торжеством близкой победы, и потрясенно обмер, обнаружив, что упрямая магиня куда-то ушла, хотя он точно знал, насколько неполон ее резерв. Да его еще не хватало даже для того, чтобы открыть уверенный проход на ближайшую кочку! Причем зачем-то утащила с собой и раненого несостоявшегося мужа, как раз в тот момент, когда прибыл Сайден, один из сильнейших лекарей обители.

– Какие команды давал тебе Тайдир? – выслушав этот унылый и явно не раз повторенный рассказ, вдруг резко спросил Экард, и Барент поднял на него изумленный взгляд.

Об этом он не говорил никому, да и какое значение имеют приказы дорина, если он изначально не собирался их исполнять?

– Сказал, чтобы я забрал Лиарену и уводил туда, куда хватит сил.

– А ты?

– Напомнил ему правило. В таких случаях всегда командует маг, – нехотя буркнул путник. – Но потом объяснил, что в крайнем случае можно объединить нашу с Лиареной силу, и тогда нам точно хватит до моего маяка.

– Куда ты смотрел, когда она начала переход?

– На открывающийся путь Ильтара. И ставил купол, мы всегда так делаем. Но все время ощущал

Лиарену, я заставил ее поднять защиту – мелкие твари прорывались через бойницы.

– А чем был занят Тайдир?

– Рубил монстров. Они как раз прогрызли крышу и сыпались как горох.

– А дорина ему помогала?

– Нет. Мы ей запретили, нужно было беречь силу на крайний случай, – убито произнес Барент и смолк, не в силах взглянуть в глаза отцу, потерявшему едва обретенную дочь.

– Он не сделал ни одной ошибки, – мягко произнес Ильтар, глядя на окаменевшее лицо отшельника. – Наоборот, просчитал все вероятные повороты с предельной точностью. И если бы Лиарена чего-то не испугалась…

– Он сделал три грубые ошибки, – устало и горько усмехнулся Экард. – Не сообщил сразу спутникам о подмоге, едва заметил чужой туман. Вторая – не отказал категорически Тайдиру в просьбе увести его жену, бросив самого дорина на растерзание монстрам. Но самая главная ошибка – третья. Он не умеет считаться с чужими чувствами и не желает вставать на место того, чьей судьбой пытается распорядиться. А я точно знаю, как рассуждают в подобных случаях такие люди, как Лиарена. Специально изучал. Они оба насторожили девушку, когда намекнули на возможность оставить на съедение монстрам мужчину, которого она любит. И не смотри на меня так скептически, Барент. Лиа отказала за год, который прошел со времени их первой встречи, четырем очень достойным женихам, и помчалась в замок Тая, едва появилась сомнительная возможность стать в нем почти простой служанкой. Она не отвечала на твои ухаживания, но сразу дала согласие Таю, едва он попросил ее руки. Конечно, все у них пока далеко не просто, но тебе там надеяться абсолютно не на что. Я ведь был рядом, когда она тебе отказывала.

– Но Экард… – осторожно заступился за побелевшего согильдийца Ильтар. – Ты судишь его слишком строго. Он не мог знать, как Лиа воспримет эти слова.

– Я его вообще не сужу. Просто поясняю на будущее: влюбленная женщина, подозревающая кого-либо в желании разлучить ее с избранником, – это совершенно непредсказуемое существо, способное на самые невероятные поступки. Пусть сделает себе зарубку на память. А теперь о Лиарене… Я занимался с ней всего несколько раз, но главное она усвоила очень хорошо и всегда сначала ставила защиту, а потом выполняла задание, не забывая постоянно держать под присмотром все вокруг. И потому я никогда не поверю, будто она могла не следить за Таем и не поставила щит прежде, чем ей скомандовал Барент. Как я думаю, специально создала самый незаметный, чтобы путник не увел ее обманом. Вот ему она не верила и считала способным на любую подлость.

– А это… – вскочил Барент и нехотя шлепнулся назад, повинуясь повелительному жесту Ильтара.

– Помолчи. И сам знаешь, в тот раз ты перестарался. Экард, поясни, я никак не пойму, к чему ты клонишь?

– Все просто. Я хорошо обдумал и взвесил все варианты. Лиа не могла испугаться и побежать куда глаза глядят. Она, несомненно, приготовилась утащить Тайдира с собой, если Барент решит открыть путь. Все знают, какие у нее получаются сильные и ловкие воздушные плети. Но кто-то ей помешал, и я даже догадываюсь кто. И вы тоже можете догадаться, если припомните, как стремительно исчезают люди, на которых нападает куча монстров. Причем пропадают и сами монстры… И теперь я могу сказать точно – уходят они не в болото. Пол в вашей ловушке был совершенно цел, когда мы туда пришли.

– Экард! – Старший магистр обители горько смотрел на отшельника, неверяще качая головой. – Неужели ты тоже поддерживаешь мнение некоторых магов, считающих, будто монстры способны открывать туманные пути?

– Не я его поддерживаю, – мрачно сверкнул глазами Экард. – А оно меня… уже двадцать лет.

– Зелен! – ахнула Лиарена, потрясенно оглядывая нескончаемо длинную пещеру, заполненную бочками, кулями, горшками и мешками, сложенными высокими, в два человеческих роста, штабелями. – Откуда тут столько продуктов?!

– Хозяин сказал, – с неожиданной обидой объяснил зеленый прислужник, – нужно все собирать и приводить в порядок. Ничего не должно пропадать. Все лишнее продадим.

– Кому? – еще удивленно усмехалась магиня, а сердце уже обомлело от невероятной догадки, задрожали руки и вспыхнула в душе истовая, как вера в чудо, надежда.

– Соседям, – просто сказал Зелен и, покосившись на новую хозяйку, осторожно намекнул: – А они все не приходят.

– А раньше приходили? – дрогнувшим голосом спросила дорина и замерла в ожидании ответа.

– Приходили. Иногда по одному, иногда все вместе. Продукты забирали, а мясо приносили. А потом перестали… и хозяин к ним ушел. Ужин велел не готовить, а Черн запретил кормить Рыжака.

– Понятно, – разочарованно вздохнула Лиарена: судя по объяснениям и количеству продуктов, хозяин ушел едва ли не сотню лет назад. Но на всякий случай уточнила: – А хозяин ушел туманным путем или через дверь?

О туманном пути Зелен был осведомлен, Лиарена выяснила это случайно, когда попросила показать место, где появились они с Тайдиром. Как объяснили ей маги, путь можно открыть только в то место, куда есть достаточно широкий проход. И не важно, окно это или каминная труба, магии все равно, как повернуть путь. Сильные маги могут пройти даже через нетолстые стены, особенно деревянные. Но никто не может попасть в пещеру, если в ней нет выхода на поверхность.

А они с Тайдиром находились сейчас в пещере, точнее, в лабиринте пещер, при дележе доставшемся Миттену, так звали бывшего хозяина этого жилища. Огромного, нужно сказать, жилища, с собственным подземным озером и оранжереей, которую Зелен называл садом. Там Лиарена еще не была, первым делом девушка осмотрела круглый диван, на котором оказывались все пришедшие туманной тропой, и кухню, где управлялся все тот же Зелен. Правда, сейчас там было полутемно, прохладно и пахло запустением, маленький прислужник за многие десятилетия так и не решился нарушить приказ ничего не готовить.

– Через проход, – твердо сообщил мохнатый, снимая со светильников тряпки, и сообразительно добавил: – А по туманному пути хозяина водил Тириас. У него был посох.

Обжигающе заманчивые, пахнущие надеждой и опасностью тайны отступников внезапно оказались неимоверно близко, дразня своей загадочностью и вызывая желание немедленно заняться их распутыванием. Дорина даже сделала пару шагов в сторону выхода, так тянуло ее своими глазами посмотреть на неведомый проход, ведущий к разгадке внезапного исчезновения магистров и появлению болот и каверн.

Однако природная рассудительность преодолела этот порыв. Нельзя ей пока никуда бежать, нужно немедленно сварить какую-нибудь похлебку и отвар для лежащего в горячке Тайдира. Зелья действовали на него слабо, хотя у девушки уже появились задумки, как помочь мужу. Но первым делом придется заняться едой, стакан холодного компота, сделанного из воды и кисленького ежевичного варенья, лишь раздразнил голодный желудок.

И не стоит забывать о необходимости быть крайне осмотрительной, ведь если из этого прохода не вернулся такой мощный маг, то ей тем более нужно сто раз подумать, прежде чем сделать в ту сторону хоть шаг.

– Где мука? – оглядев ряды мешков, поинтересовалась дорина и озадаченно нахмурилась, когда Зелен показал ей на высокую плетенку,

наполненную огромными стручками.

Толщиной в руку и длиной в локоть, они были сухими и темно-коричневыми. Издали Лиарена приняла эти стручки за колбасы и почувствовала острое разочарование, рассмотрев их поближе.

– Вот. Это осорна.

– И как печь из нее хлеб? – невольно вырвалось у девушки, когда она осторожно отломила вершинку стручка и обнаружила желтоватый порошок, очень смутно похожий на привычную муку.

– Никак, – убито согласился Зелен. – Без Рыжака хлеб не получается. И суп не получается, и рыба не жарится.

– Какая еще рыба? – подозрительно уставилась на него дорина. – Ты же говорил, мяса нет?

– Рыбы – не мясо, – вежливо, но со скрытым превосходством пояснил мохнатый. – Они живут в пруду. Можно ловить, когда вырастают, но не всех.

– Тогда почему сдох Черн? – не поняла Лиарена, с содроганием припоминая валявшуюся в одном из углов зала высохшую мумию огромного черного зверя, похожего шкурой на гепарда, а огромными когтистыми лапами – на медведя. – Разве он не ел рыбу?

– Рыба слишком ценный продукт, чтобы кормить ею такого прожору, – скрипуче и назидательно процитировал Миттена Зелен.

Но магине послышалась в его голосе нотка мстительности. Видимо, злобная зверюга чем-то сильно досадила маленькому садовнику, раз он не дал умирающему коллеге куска рыбы. «Придется быть с ним побдительнее», – огорченно вздохнула Лиарена, сворачивая к кухне.

– А теперь подробно рассказывай мне, что ты умеешь готовить, – приказала она, усевшись у кухонного стола, светившего ослепительно чистой розовой мраморной плитой.

– Все блюда, – скромно потупился Зелен и кротко пояснил: – Какие есть в кулинарных книгах хозяина. Но без Рыжака…

– Про него я уже слышала. Создам такой огонь, какой будет нужно, начинай варить. Сначала бульон из свежей рыбы, потом жаропонижающий травяной отвар и напоследок хлеб.

– А немножко магии?.. – просительно заглянул ей в глаза мохнатый пройдоха. – Рыб трудно таскать.

– Почему? – на всякий случай осведомилась дорина.

– Они же большие! И сильные, а еще и скользкие… – Голос попрошайки звучал все безнадежнее.

– Держи. – Сжалившись, магиня бросила ему клубок напоенного магией тумана. – И поторопись.

И пока сияющий от удовольствия Зелен ходил за рыбой, попыталась сообразить, как работала раньше стоящая посредине кухни печь. Хотя о том, что это именно печь, дорина догадалась только по подвешенному на толстых цепях котлу да по соседствующей с ним чугунной плите, установленной на каменные столбики. А подо всем этим сооружением стояла клетка из кованых прутьев, посреди которой лежал холмик пепла, напоминающий очертаниями многолучевую звезду.

«Стало быть, это и есть бывший Рыжак», – догадалась дорина, раздумывая, как бы подвесить огненный шарик так, чтобы он одновременно грел сразу всю плиту. И чем его подпитывать – воздушной лианой или топливом, которое, несомненно, должно быть у запасливого мохнатика. Как постепенно начала понимать Лиарена, бывший хозяин не любил заниматься домашней работой и решением житейских проблем, и потому раз и навсегда благоустроил свой быт таким образом, чтобы ничто не мешало ему заниматься интересными делами. Наверняка теми самыми опытами, о которых говорил магистр. А все домашние заботы свалил на трех преданных магических существ, четко распределив между ними обязанности. Но даже ему оказалось не под силу предугадать, как они поведут себя, когда наступит час испытаний, посланных коварной судьбой.

Девушка создала небольшой огненный шарик, просунула в клетку и поводила им под плитой, пытаясь пристроить поудобнее, но едва ей стоило ослабить державшую его лиану, как шарик попытался вырваться из повиновения. Лизнул плиту, скользнул за край, тотчас был пойман и снова водружен назад.

«Придется делать ему воздушную клетку», – вздохнула Лиарена, прутья узилища, созданного для магического существа, не смогли удержать боевой огонь. Она окружила шарик воздушным куполом и прикрепила его снизу к плите, с огорчением осознавая непреложную истину: ее огонек не сможет готовить два блюда сразу и еще кипятить отвар. Значит, придется сидеть тут неотлучно, пока не приготовится еда, ведь Зелен не умеет управляться с огнем.

– Вот рыба, – сообщил прислужник, словно почувствовавший, что хозяйка его вспоминает, и поставил перед Лиареной корзинку, полную бледно-розовых ломтей свежеразделанной рыбы.

– Ого… – охнула дорина, судя по величине кусков, рыбины были с хорошего сома. – Куда же нам столько? А сам-то ты ешь рыбу?

– Ем, – опустил глазки пройдоха. – Но хозяин не разрешал. Он всю лишнюю продавал, она же ценная.

– Нам пока продавать некому, – постановила магиня. – Да и запасов хватает, поэтому будем есть все вместе. Вари сначала рыбный суп, но только поставь котелок над моим огнем, иначе долго не закипит.

– А Рыжака ты будить не будешь? – почему-то огорчился Зелен. – Он веселый был и незлой… и мог всю ночь без еды спать.

– Я бы разбудила… – задумчиво пробормотала дорина, не желая выдавать мохнатому жулику своего неумения создавать огненных слуг. – Но кто-то съел все злые знаки. А мне не хочется, чтобы Рыжак бегал по всему дому и саду, за это придется его наказывать, поливать водой. Не люблю я никому делать больно. Да и Черн у нас высох, и пробуждать его я не собираюсь.

– Черна разбудить нельзя, – забыв про осторожность, проговорился Зелен и мстительно оскалил острые зубки. – Он хотел отобрать рыбу и попал в невидимый капкан… случайно оступился.

Однако по его насупившейся мордочке дорина ясно видела, как не случайна была та старинная ошибка коварного и свирепого карателя. Но почему-то не ощутила никакого желания его пожалеть.

– Тогда после того, как приготовишь еду, утащи Черна в самый дальний угол сада и закопай, – приказала она Зелену. – Не нравится мне его шкура посреди дома. А раз ты ручаешься за Рыжака, я попробую его разбудить, только ему нужна будет еда. Чем вы его подкармливали?

– Мусором, ветками, костями… он все ест. И магию сам собирать умеет.

Последнее сообщение было очень интересным, но Лиарена нарочно сделала вид, будто не услышала ничего особого.

– Неси веток, положи возле него, – скомандовала она и снова удивилась аккуратности и хозяйственности мохнатика, принесшего несколько ровных связочек мелко нарезанных веток и сучков, явно собранных в оранжерее.

– Одну связку давали на три дня, – сообщил Зелен тихо и снова попытался на что-то намекнуть: – Но теперь у нас много веток запасено.

– Сначала дадим пару связок, – решила Лиарена, посомневавшись. – Он же давно погас.

– Искра, – еле слышно прошептал проныра и виновато шмыгнул носом. – У него в угольке спрятана искра. Я иногда совал туда маленькую веточку.

– Он был тебе другом? – догадалась вдруг магиня. – И ты не хотел, чтобы Рыжак погас совсем?

– Он добрый… и теплый. И больше никого тут нет…

– Хорошо, тогда давай ты сам его разбудишь. Это будет справедливо, раз он твой друг.

Следующие несколько минут Лиарена с интересом следила, как Зелен осторожно, по одной, подсовывает в центр кучки пепла сначала совсем тонкие веточки, потом потолще, и как жаркие язычки пламени начинают лизать их все быстрее.

– Может, добавить ему

немного магии? – решилась она спросить, сообразив, как не скоро сможет напоить Тайдира отваром.

– А тебе не жалко? – заинтересовался мохнатик.

– Для хороших и добрых не жалко, – качнула головой Лиарена и осмотрительно добавила: – А наглых и лживых я умею наказывать.

Однако Зелен одобрительно закивал, не приняв намек на свой счет:

– Мы добрые. Это Черн был злой и все рассказывал хозяину. И наказывал нас… больно.

– А что он мог сделать Рыжаку? – удивилась дорина, бросая в бледные язычки пламени небольшой моток воздушной плети.

– Поливал водой, – пожаловался Зелен и радостно запрыгал, увидав, как под слоем пепла начинают светиться красноватым светом очертания его пока неподвижного друга. – Рыжак! Скоро ты будешь такой, как прежде!

– А знаки, запирающие его клетку, тут были? – пришла вдруг в голову магине запоздалая мысль. – Неужели он не пытался оттуда выбраться?!

– Не пытался, – горестно вздохнул мохнатый повар. – Из этой клетки ему нельзя вылезать, это его дом. Там стоят камни, они помогают собирать магию.

– Но это очень удобно, и ты можешь приходить к нему, – попыталась успокоить прислужника Лиарена, только теперь со всей полнотой ощутив, как одиноко и страшно было мохнатому все эти нестерпимо долгие годы. Как долги и безрадостны были ничем не отличавшиеся один от другого дни, когда даже поговорить не с кем, кроме как с крохотной искоркой, спрятанной под слоем пепла.

Острая тоска вдруг стиснула сердце, едва девушка представила себя на его месте. Оказалось невыносимо даже подумать, что им с Таем придется прожить всю жизнь в этой удобной и полной всяческих припасов пещере. Стало быть, нужно сделать все, чтобы найти отсюда выход, и они займутся этим сразу же, как только Тайдир немного поздоровеет.

Мысль о муже, уже почти час как оставленном без присмотра, подняла Лиарену со скамьи и направила к выходу.

– Ты тут теперь и сам управишься, – бросила она Зелену, выходя из кухни, и помчалась в спальню, принадлежавшую когда-то ушедшему навсегда хозяину.

Глава 3

– Где мы? – открыв мутноватые от жара глаза, хриплым шепотом поинтересовался дорин и, нахмурившись, уставился на стоявшее рядом с Лиареной существо.

Совершенно неизвестного ему вида, смутно напоминавшее диковинных зверушек, которых моряки привозили из диких лесов, покрывавших жаркие южные страны. Только те никогда не были такими зелеными.

– Кто это?

– Потом, – мягко улыбнувшись, поднесла ложку с питьем к его губам дорина. – Открывай рот, буду поить тебя целебным отваром. Затем поешь и объяснишь мне, в каком из фиалов противоядие от монстров, там разные надписи.

– В любом, – проглотив несколько ложек вкусного кисло-сладкого отвара, пахнущего грушами и лимоном, пояснил Тайдир и снова нахмурился. – А сама ты что-нибудь ела?

– Да, не волнуйся, – поняла она причину его тревоги. – Тут много еды. И умывальня хорошая, как только немного перекусишь, Зелен отнесет тебя и искупает.

– Он меня не поднимет, – убежденно мотнул головой дорин и получил в ответ загадочную усмешку жены.

– Я ему помогу воздушной лапой. Ешь, горячая вода и чистые вещи тебя уже ждут. Но мне все же непонятно, зачем нужно было по-разному подписывать флаконы?

– «Эм эр» – это мелкие раны, лекари нарочно делают зелье послабее, – объяснил Тайдир, выпив еще несколько ложек отвара, и утомленно откинулся на подушки, даже такие простые усилия давались ему с большим трудом.

– Поняла, – огорченно вздохнула магиня, выбирая флакон. – И в самом деле все просто, когда знаешь. Значит, тебе нужно самое сильное, ты уже не первый день в горячке.

– Только не забудь… – мрачно предупредил дорин, глотая налитое в ложку противоядие, – чем позже его пьешь, тем сильнее ломает раненого. Поэтому тебе лучше меня привязать… И не слушай, что я буду болтать в бреду… лучше уйди на полдня… я помню, здесь была другая комната.

– Хорошо, – не стала спорить с раненым магиня и кивнула Зелену: – Доверяю тебе самую важную работу, помыть и одеть моего мужа.

И, подхватив Тайдира воздушной плетью, отправила его в купальню. А сама принялась менять пропотевшее постельное белье. Хотя им с лохматым помощником уже удалось один раз проделать эту процедуру, но проклятая лихорадка слишком ретиво выжимала из сильно похудевшего дорина не только силу, но и воду.

– Спасибо, – пробормотал Тай, оказавшись в чистой постели, и горько пошутил: – Я давно догадался, что ты будешь самой лучшей женой на свете. А теперь привяжи меня и уходи… пожалуйста.

– Сейчас. – Лиарена пересела к нему поближе, неумело обняла за шею и осторожно чмокнула в сухие, обветренные губы.

– Лиа… – сорвался с его уст горячий, жалобный шепот. – Не дразни…

– И не думала дразнить, – покраснев, призналась девушка. – Просто хотела поцеловать тебя на прощанье.

– А мы прощаемся? – недопонял Тайдир, провел пальцами по ее щеке, скользнул на шею, и дорина ощутила, как горяча и суха его рука.

– Ты же меня выгоняешь, – лукаво улыбнулась дорина и прижалась щекой к этой руке.

– Не хочу… чтобы ты видела меня таким… – пробормотал дорин и, подняв руки вверх, схватился за перекладину кровати: – Привязывай… и не жалей, возьми веревку покрепче.

Глаза его начали блестеть, слова срывались с губ все более отрывисто и жарко, видимо, начиналась обещанная ломка, и дорина со вздохом признала – видимо, и на самом деле придется его связать. И вовсе не из-за того, что Тайдир сумеет причинить ей какой-то вред. Просто он может случайно упасть или поцарапаться… Ей станет гораздо спокойнее, если муж будет надежно защищен.

Разумеется, Лиарена даже не собиралась искать никакие веревки, теперь у нее было более мощное и одновременно безобидное средство.

Воздушные лапы легко разжали стиснутые кулаки дорина, удобно уложили его руки вдоль тела и мягко спеленали мужчину невидимым коконом, оставив напротив лица окошко для свежего воздуха.

Дорина ждала услышать слова удивления или возмущения, на крайний случай – простой благодарности, но дорин смотрел перед собой затуманенным взглядом человека, охваченного горячкой и какими-то своими видениями.

Несколько минут девушка размышляла, стоит ли ей и в самом деле уйти, потом, наступив на свою совесть, решила пока остаться. Ведь он еще ничего не сказал, а возможно, и не скажет из тех вещей, какие неприлично слушать воспитанной донне. К тому же теперь она его жена, а как известно, у супругов не должно быть друг от друга никаких тайн.

Лиарена поймала себя на невинной лжи и невольно покраснела: жена она пока только по названию и почему-то никак не может представить того времени, когда все станет по-другому.

– Умница… – хрипло одобрил вдруг Тайдир, и его голос прозвучал как-то особенно горячо. – Ты все делаешь просто замечательно…

Магиня покраснела еще сильнее и уставилась в лицо мужа, но, продолжая шептать жаркие похвалы, он смотрел куда-то мимо нее.

– Твои руки всегда такие нежные и горячие… погладь меня… я так соскучился… иди ближе… ну почему ты приходишь так редко? Я начинаю терять всякое терпение… без тебя так тоскливо… ничто не мило… расстегни пуговку… вот так… боги, как сладко…

Лиарена вскочила с постели, заткнула уши и почти бегом выскочила из спальни.

Стыд сжигал ее невидимым огнем, опаляя щеки и выжимая на ресницы злые слезы.

Так вот почему он так хотел ее выгнать! Боялся, как бы жена не узнала подробностей его шашней с Кальей! И хотя это дело прошлое и у дорина теперь есть законная жена, но прежние чувства, по-видимому, еще бушуют в его сердце, нарушая ночной покой и врываясь в душу горячечным бредом.

Первым делом магиня помчалась во вторую купальню, устроенную Миттеном для возможных гостей. Там она долго стояла перед чашей с ледяной водой, тонкой струйкой стекавшей по желобку в стене, и щедро плескала ее в лицо, стараясь остудить просто горевшие от обиды и стыда щеки. И шагнула в сторону, лишь ощутив, как холодит кожу мокрая одежда. Оказывается, она насквозь промочила не только длинную темную накидку, которую носила вместо верхнего платья, подпоясывая найденным ремешком, но и полотняную рубашку, позаимствованную в шкафу отступника.

«Придется переодеваться», – подумала Лиарена как-то отстраненно, словно это не она сама стояла посреди чужой умывальни мокрая и растрепанная, собирая с лица вместе с каплями воды горькие слезы и боль раненого сердца.

«Так вот значит, как проходили их свидания», – добавила муки невольная зависть, с жестоким злорадством подсовывая внутреннему взору девушки смутные видения, в которых дорин шептал эти слова любовнице, срывая с нее блузку. И снова полоснула душу горькая обида, ведь когда Тай пытался расстегнуть платье самой Лиарены, то ничего такого и близко не сказал, уж она бы запомнила.

Как запомнила каждое слово той, первой, встречи, каждый его взгляд и каждое движение во время их проклятой свадьбы с Дили. И после не призналась никому, даже самой себе, как в тот момент обливалось кровью ее сердце, какая ужасающая пустота вдруг обнаружилась на месте живой и любознательной души.

Покачиваясь, как после тяжелой болезни, дорина подошла к стоящему в комнате шкафу, распахнула дверцы и засмеялась презрительным смехом. Все они одинаковы… эти мужчины. Вот и прежний хозяин этих пещер, оказывается, не был так уж безоговорочно предан своим изысканиям, если держал для какой-то из гостий целое отделение женской одежды. Старомодные платья, юбки и блузы висели в строгом порядке, терпеливо ожидая ушедшую в неизвестность прелестницу.

Лиарена безразлично просмотрела несколько одеяний, выбрала самое простенькое темное платье и, торопливо переодевшись, направилась на кухню. Самое лучшее лекарство от душевных ран – это работа, а ее у Лиарены теперь более чем достаточно. И хотя никакого точного плана она пока составить не успела, зато примерный вполне четок. Найти способ подать сигнал отцу, выбраться из этих пещер и объявить о расторжении союза с дорином. Причем последнее – обязательно. Жить с мужчиной и помнить, с каким наслаждением он шептал признания другой девушке, – это нестерпимая мука и величайшая глупость обрекать себя на нее навсегда.

Зелен сидел за кухонным столом и смаковал вареную рыбу, увесистый кусок которой держал обеими ручками. Проходя мимо, Лиарена заметила, как испуганно вжалась в плечи его лохматая голова, и мимоходом погладила прислужника по мягкой макушке.

– Кушай на здоровье, – произнесла она, садясь напротив Зелена, и встревожилась, рассмотрев ошеломленно выпученные глаза: – Ну чего ты так испугался?

– А чем ты меня намазала?

– Ничем, – нахмурилась донна, считать себя женой Тайдира она больше не желала. – Ты же видишь, у меня в руках ничего нет. Я тебя просто погладила.

– Созданных не положено гладить, – убежденно произнес Зелен и оглянулся на притаившийся под плитой лохматый клубок огня.

– Я магиня, а магам никто не может запретить делать все, что им только захочется, – веско сообщила донна, надеясь, что прислужнику хватит этого заявления. – Ты сегодня очень хорошо мне помогал и потому заслужил награду. Магию я тебе уже давала, еду брать разрешила, а теперь еще и погладила за хорошую работу. А теперь доедай и покажи мне, куда ушел Миттен.

– А ты не уйдешь? – озаботился маленький слуга, и на израненное сердце Лиарены словно бальзамом плеснули.

– Я постараюсь, у меня тут еще много дел. А почему ты забеспокоился?

– Хозяин не хотел туда идти. Он хотел только посмотреть. – Зелен важно наморщил лоб и хрипловато процитировал: – Нужно глянуть, что это за гадость… возможно, удастся снести ее к змеям. Но ужин сегодня не готовь, если Ратгус не ошибается, провозиться придется не один день.

– Я не пойду далеко, – успокоила его девушка. – Просто посмотрю издали. А твой друг уже выздоровел? Почему он прячется?

Осмелевший Рыжак вынырнул из кучки пепла и ярко блеснул двумя угольками.

«Хорошо, что Зелен расправился со злобным Черном», – спрятала облегченный вздох Лиарена. Созданные Миттеном странные и невероятные существа оказались на удивление сообразительными.

Часа два девушка бродила по пещере, изучая захваченные владения и удивляясь мощности и фантазии отступника. Та часть пещеры, которую Зелен называл домом, была в несколько раз меньше сада, посреди которого плескались в небольшом озерке крупные рыбины. По стенам пещеры были щедро развешаны сосуды с ведьминым мхом, тут и в самом деле было тепло и светло, как в летний полдень. Несколько низкорослых деревьев пестрели разноцветными некрупными плодами, под ними были устроены аккуратные грядки. И на всех что-то цвело, росло, плодоносило.

Однако это изобилие вовсе не порадовало донну, наоборот, остро кольнуло душу тоской. Теперь, когда она своими ушами слышала признания дорина, оставаться с ним наедине в этом удобном и сытном месте ей не хотелось стократ сильнее.

Однако ничто не заставит ее бросить несостоявшегося мужа связанным и беспомощным, решила Лиарена, обойдя сад и направляясь обратно. Пусть он и обманщик, но пока еще нуждается в уходе. Да и рану получил не на охоте и не на осеннем турнире, а в смертельном бою, защищая ее от монстров. И пусть она уже приняла окончательное решение, но неблагодарной и жестокой никогда не была и не будет. А потому сейчас отправится проведать Тайдира, возможно, ему что-нибудь требуется.

Донна украдкой оглянулась на маленького прислужника, следовавшего за ней по пятам, подавила невольный вздох и приказала приготовить ей постель во второй, гостевой спальне. Переселять туда раненого казалось девушке мелочным и мстительным поступком.

А едва Зелен исчез за дверью меньшей комнаты, нацепила на лицо строгое и холодное выражение и перешагнула порог хозяйских покоев. Отныне она для дорина только лекарь и нечаянная спутница, ничего более.

Тайдир спал, но поняла это Лиарена далеко не сразу. Сначала заметила лишь безвольно обмякшее тело, спутавшуюся и пропотевшую нижнюю рубаху и коротковатые подштанники, найденные в шкафу отступника. А потом рассмотрела тонкую струйку крови, сбегавшую за воротник из прокушенной губы дорина, и, огорченно скривившись, ринулась распутывать свои плетения. Ну разве могла она догадаться, что в попытке выбраться из кокона он начнет кусать себе губы?!

– Зелен! – сам вырвался выкрик, едва растаяли воздушные плети и девушка коснулась насквозь мокрой рубашки отвергнутого мужа. – Быстрее неси сухую одежду, он сильно пропотел…

Рубаху с Тайдира она снимала

сама, отвернувшись спиной к менявшему штаны прислужнику, и, прежде чем надеть свежую, старательно протерла куском мягкого полотна влажную грудь и плечи мужа. И с каждым прикосновением к упругой, загорелой коже мрачнела все сильнее.

Можно придумать для себя любые правила и запреты, можно неуклонно следовать принятым решениям и научиться держать в руках собственные слабости и страсти. Можно даже задвинуть в дальний угол сознания горькую правду и жить так, словно ты никогда о ней и не слышала. Но невозможно обмануть саму себя и, как ни старайся, по-настоящему забыть человека, который занимает все твои мысли и мечты.

Лиарена теперь точно это знает, сполна испытала на себе. И минуту назад получила весомое доказательство, ощутив под пальцами тугую упругость мышц, о которой грезила с того момента, как оттолкнула дорина тогда, в цветущем саду родного дома.

Руки не хотели покидать чуть влажноватой, теплой и гладкой кожи, взгляд стыдливо и жадно скользил по подтянутому телу, украшенному темными изюминками сосков, аккуратной глубокой пуповиной, и стремительно сбегал к широким плечам мечника, едва коснувшись курчавой темной дорожки, уходившей во владения Зелена.

– Готово, – объявил мохнатый помощник и молниеносно оказался рядом с чистой рубахой в лапках. – Приподними голову, я накину…

Лиарена собиралась запротестовать, предложить другой способ, и тотчас поняла, что касаться головы Тайдира придется в любом случае.

– Сейчас, сначала заверну, – буркнула девушка, накрывая полотном, как платком, влажную и растрепавшуюся гриву дорина.

Обернула концы вокруг его головы, бережно приподняла ее, прижимая к себе, и, дождавшись, пока Зелен набросит на мужчину рубаху, принялась оправлять воротник.

Помощник тем временем ловко продел в рукава безвольно лежащие руки Тайдира и ожидающе уставился на новую хозяйку.

Донна украдкой вздохнула и создала воздушную лапу, хотя была вовсе не против снова прижать к груди голову бывшего мужа. И не важно, что он оказался бессовестным лгуном. Как ей только что стало понятно, в ее отношении к нему от этого ровно ничего не изменилось. Стало быть, она пошла в отца… и теперь придется думать, как дальше жить с таким тяжким камнем на сердце. Но этот вопрос подождет, сначала она решит все остальные проблемы, и начнет с самой главной.

Кем бы она себя ни представила магическим существам, но на самом деле они с Тайдиром тут всего лишь пленники, и забыть об этом не получается, как ни старайся.

Лиарена аккуратно одернула на дорине рубашку, накрыла его одеялом и подвинула ближе столик, на котором стоял стакан с приготовленным питьем. А затем поднялась с постели и направилась прочь, поманив за собой Зелена:

– Идем поговорим.

Они устроились в том самом зале, куда попадали все пришедшие туманным путем, но теперь тут было светло и по-праздничному чисто. Донна не могла понять, как и когда мохнатое существо успевает переделать все домашние дела, проследить за огородом и рыбами. Мелькали подозрения о том, зачем нужна Зелену магия, но в эти его заботы девушка пока старалась не вмешиваться. Вот если ее планы окажутся несбыточными, тогда времени хватит с лихвой, чтобы изучить все до тонкости.

– О чем? – Маленькое существо смотрело настороженно и даже слегка присело, словно готовясь к нападению или побегу.

– О прежнем хозяине, об этом месте, ну и о разных мелочах, – открыто улыбнулась зеленому донна и задала первый вопрос: – Например, как ты узнаёшь, когда наверху день, а когда ночь?

– Я чувствую, – не задумываясь, сообщил Зелен и, заметив огорчение хозяйки, осторожно добавил: – А иногда смотрю в дырку.

– В какую? – вспыхнула в душе пленницы надежда.

– Над кухней есть узкая дыра, туда уходит дым. Иногда она засоряется, и тогда я забираюсь наверх… там очень узкие проходы и есть дырка в верхний мир. Иногда в ту дыру попадает снег, иногда камушки или мелкие зверьки, и еще через нее видно крохотные огоньки, хозяин называл их звездами. Днем вокруг них светлое пятно, а ночами – темное…

– А я смогу пробраться по этим проходам? – уже предугадывая ответ, спросила девушка и получила виноватый взгляд.

– Там я еле пролезаю, и еще там стоит злой знак… хозяин сделал, чтобы никто не заметил дыма.

– Как же ты его не съел?

– Его нельзя. Если дым почуют чужие, то придут и все тут сломают.

– Чужие бывают разные, – строго объявила Лиарена, понимая, что замысел немедленно послать простейший знак дымом только что растаял, как прошлогодний снег. – Таких, которые могли бы тут все изломать, наверху уже не осталось.

– Миттен сказал, они ходят в плащах с вышитыми на плечах звездами и, если такой появится, нужно срочно прятаться в тайник и не мешать Черну.

Лиарена покосилась в угол, где недавно валялась мумия монстра, и от всего сердца поблагодарила удачу, убравшую Черна с ее пути. Судя по всему, он был кем-то вроде того стража, которого пришлось уничтожить Экарду. И стало быть, очень повезло ушедшему своим путем Баренту. Неизвестно, какие сюрпризы приготовлены для звездноплащников у самого Зелена.

– А теперь покажи мне зал, где Миттен испытывал свои заклинания, – решительно поднялась с места магиня.

Ей пришло в голову несколько смутных идей, каким образом можно подать отцу знак, но сначала нужно все тщательно проверить и потренироваться.

Глава 4

– Лиа!

Магиня невольно дернулась, затравленно оглянулась, непроизвольно ища, куда бы ускользнуть, но никакого достойного выхода не нашла и осталась на месте, гордо выпрямив вмиг закаменевшую спину. В этот раз дорин застиг ее врасплох, появившись в зале с неожиданной стороны, из кухни, как раз в тот момент, когда она пыталась протиснуть в потолочное отверстие третью сотню локтей воздушной плети.

– У тебя есть несколько минут, чтобы со мной поговорить? – тихо и печально произнес Тайдир и остановился напротив нее, ухватившись рукой за спинку кресла.

Хотя он поднялся на ноги еще сутки назад, но ходил пока с трудом и долго стоять без опоры не мог.

– Садись, – нехотя пригласила девушка и подавила тяжелый вздох, видят боги, как ей хотелось избежать этого разговора!

Да она и сделала все, чтобы его избежать, пока они не выберутся из этой западни. Нарочно добавляла снотворного зелья в питье, предназначенное несостоявшемуся мужу, успокаивая себя веским доводом всех лекарей, в один голос утверждавших, будто сон – это для выздоравливающих лучшее лекарство. На весь день уходила в тренировочный зал, прихватывая с собой корзинку с едой, и настрого запретила Зелену показывать дорогу туда Тайдиру. А по вечерам требовала ужин в свою комнату, куда перетащила все рукописи Миттена, и запирала дверь плотным воздушным щитом, не пропускающим ни звуков, ни мохнатого слугу.

Казалось, дорин уже должен был бы сообразить, как сильно магиня не желает ни видеть его, ни тем более разговаривать, но он преследовал девушку с настойчивостью, которую в любом другом случае Лиарена могла бы принять за страсть… но только не теперь. Хотя и ценила такт, с каким он делал вид, будто принимает все ее увертки и хитрости за чистую монету.

– Пожалуйста… – не приняв ее приглашения, тяжело произнес Тайдир и повторил: – Пожалуйста… давай поговорим в моей комнате.

Эти

слова дались ему явно непросто, и донна на краткий миг почувствовала себя жестокой интриганкой, мучающей раненого ради своего собственного тщеславия. Но тут же крепче сжала губы и напомнила себе, что речь идет о жестоко растоптанной им ее собственной жизни, которую он даже не подумал пожалеть. А как иначе назовешь точный расчет, с каким он выставил условия дорину Симорну? И Дильяна ему в этом помогла… невольно, конечно, но показала лучший способ, каким можно навсегда привязать Лиарену к его замку. Но это он думает, что навсегда, а она поживет лет пятнадцать и уйдет к отцу, как только Карика начнут интересовать юные донны и кокетливые белошвейки.

Жаль только, пока она не могла найти ни одной правдоподобной причины отказать дорину, и потому пришлось вставать с дивана и шагать впереди Тайдира в его комнату. Пускать мужчину в свою превращенную в убежище спальню ей не хотелось совершенно. Да и тесновато там было по сравнению с покоями, доставшимися дорину.

В бывшей хозяйской спальне донна на миг сбилась с шага, обнаружив сделанные Тайдиром приготовления. Большая часть светильников была завешена зеленым шелком, дававшим мягкий, рассеянный свет, посреди накрытого к чаю столика красовалась широкая ваза с плавающими в ней водяными лилиями, единственными растущими в оранжерее цветами. С двух сторон к столу были приставлены два кресла, и донна несколько секунд колебалась, выбирая, в какое из них сесть.

А потом вспомнила о возможности в любой момент поставить на себя щит и села в то, которое стояло ближе.

Дорин сел напротив, чуть дрожащей рукой налил в два стакана холодный фруктовый сок, который у Зелена получался невероятно вкусным, и, подвинув один стакан жене, немедленно отпил из второго больше половины. Промокнул губы салфеткой, прикрыл на миг глаза, а потом распахнул их и глянул на Лиарену таким знакомым, полынно-горьким взглядом.

– Ты на меня за что-то сильно сердита, Лиа, и потому я прошу тебя дать обещание… никуда не уходить и не связывать меня, пока мы не поговорим.

Несколько минут магиня размышляла, пытаясь сообразить, чем грозит ей такое обещание. Какую боль придется испытать… через какое унижение пройти, прежде чем закончится этот ненавистный ей разговор?! И сколько признаний он постарается вытянуть из нее ради того, чтобы достичь своей цели и привязать ее к замку Варгейз?! Так, может, лучше сразу сказать дорину о принятом решении жить в замке на тех же условиях, что и Дильяна. Только в другом крыле… спокойно смотреть на то, как в его покои будет гордо входить Калья, магиня не сможет.

Или нет, лучше выслушать его оправдания молча и так же молча положить перед ним листок с ультиматумом, который она пишет и переписывает все четыре дня, пока живет в гостевой спальне.

– Хорошо… – Голос Лиарены почему-то хрипел, словно от простуды.

– Я все обдумал и постарался вспомнить каждое свое слово… и каждое движение за последние дни, – опустив взгляд на стоящее перед ним блюдо, тихо выговорил Тайдир и тяжело вздохнул. – И, как мне кажется, понял, за какую провинность ты могла на меня обидеться. Мне будет непросто об этом говорить… и особенно тебе… но другого пути я не вижу. Ты ведь не пожелала исполнить мою просьбу и подслушала мой бред, я прав, Лиарена? Да, я вижу, это так. Кроме того, доподлинно знаю… о чем я могу говорить в бреду, я ведь не в первый раз за последний год попадаю под когти монстра. И отлично осведомлен, как предосудительно для мужчины предаваться мечтам о девушке, которая не давала ему на это никаких прав. Поэтому могу представить, какой оскорбленной ты сейчас себя чувствуешь. Но я также уверен, что даже в бреду никогда не выдал своей тайны… и ни разу твое имя не прозвучало вслух… клянусь памятью матери, Лиа.

– Но при чем тут мое имя… если говорил ты о Калье?! – не выдержала данного самой себе обещания донна. – Я ведь никогда не позволяла тебе…

Она резко смолкла, с ужасом осознавая только сейчас дошедший до нее смысл его слов, потом порывисто вскочила, попыталась отодвинуть кресло и снова шлепнулась назад, когда это не удалось. Ноги были словно привязаны к креслу.

– Прости его, Лиа, он сделал это по моей просьбе, – тихо попросил дорин, заглянул в застывшее лицо Лиарены и снова опустил помрачневший взгляд. – Я предполагал, что у тебя не хватит терпения дослушать меня до конца. Мне и самому очень нелегко далось это решение, но потерять тебя еще раз я просто не могу. Ты не представляешь, как рвалось от боли мое сердце, когда я стоял в часовне рядом с Дильяной, и сколько раз я после проклинал себя за нерешительность. В тот момент мне нужно было падать в ноги твоим родителям и просить назад данное им слово… После нашей встречи в саду я ни о ком, кроме тебя, думать не мог… да и до сих пор не могу. Я считал часы и минуты до того дня, когда смогу привезти тебя в свой дом, но время тянулось невыносимо медленно, и мне оставалось только мечтать… Разумеется, ты вправе презирать меня за недостойную мужчины слабость. Я готов позволить тебе все… чего ты только пожелаешь, только не уходи насовсем. Дай мне еще одну попытку доказать мою любовь… без тебя моя жизнь не стоит даже сухой корки.

– К-какая л-любовь, – захлебнулась внезапными слезами Лиарена. – Ты всегда на меня кричал и думал только о пользе для своего доранта!

– Кричал, – зло скрипнул Тайдир зубами. – Потому как дурак. Просто за год успел придумать тебя до мелочей… слова, взгляды, действия… а ты оказалась совсем другой, и намного лучше той, какую сочинил я. В тысячи раз… но, к сожалению, мне не сразу стало это понятно. Может быть, я и недостоин такой доброй, честной, благородной, самоотверженной… ведь ты же в тот день спасла меня, я помню, как падал в пасть монстра. Но Лиа, я никогда бы не перестал тебя любить, даже если бы ты оказалась простой служанкой, как я тогда подумал. Почему ты плачешь?

Он попытался выбраться из кресла и сердито взрыкнул, когда это не удалось.

– Зелен, – всхлипнув в последний раз, произнесла Лиарена, стараясь, чтобы это прозвучало строго, – немедленно распутай свои ловушки, пока я не рассердилась. И отправляйся на кухню, а сюда без зова никогда не являйся.

– Лиа… – огорчился дорин, глядя, как его жена поднимается с кресла, – ты мне не поверила?

– А разве ты не Калью звал? – Проходя мимо очага, девушка незаметно вытащила из рукава приготовленный листок с ультиматумом и швырнула в закопченный зев вместе с огненным шариком.

– Неужели ты ревнуешь? – недоверчиво качнул головой Тайдир и на миг даже заулыбался. – Так совершенно напрасно. Никогда мне не нужна была Калья, я просто пытался обелить перед домочадцами Дильяну. Когда она ждала Карика, то была невероятно обидчивой и мнительной, плакала из-за каждого косого взгляда, хотя Барент почти каждый день приводил по вечерам в ее покои Витерна. Но я все равно Калью больше месяца выдержать не смог, просто тошнило от ее жадности и глупости. Поверь, Лиа, она ни секунды не была для меня близким человеком.

– Я попробую… но в последний раз. – Присев на подлокотник его кресла, дорина неумело обняла мужа за шею и поспешно уткнулась носом в его волосы, не желая, чтобы Тайдир рассмотрел ее счастливый и одновременно виноватый взгляд.

Впрочем, он и не собирался

ничего рассматривать – истово стиснул девичью талию чуть дрожащими руками, прижался губами к ее плечу и неожиданно длинно, почти со всхлипом выдохнул:

– Любимая… как же я боялся…

Лиарена только крепче вцепилась в его шею, рассказывать мужу, сколько боли и горя пережила за эти дни она сама, девушка не собиралась. Может быть, когда-нибудь позже, к старости, если выпадет случай.

Сколько они сидели так, обнявшись, дорина не знала. Как она оказалась на коленях мужа, а его постепенно осмелевшие руки – на ее плечах, с которых почему-то сползло платье, девушка тоже не запомнила, но очнулась, когда с уст Тайдира сорвалось невольное шипение.

– Кольцо? – сразу догадалась Лиарена, отстранилась от мужа, поправляя платье, и огорченно призналась: – Я могла бы его снять, но сейчас мне нужно научиться посылать отцу сигнал. Мы с тобой в западне. И если я не сумею увеличить свои способности, можем остаться тут навеки.

– Ты мне этого не говорила, – еле заметно нахмурился дорин, минуту подумал и протянул жене ладонь: – Снимай. Я сумею держать себя в руках… не сомневайся.

– Да я и не сомневаюсь, – покладисто буркнула Лиарена и неожиданно даже для самой себя еле слышно добавила: – Но как надоело…

– Что тебе надоело? – все же расслышал Тайдир и рывком вернул жену на колени. – Лиа?!

Пару секунд потрясенно рассматривал ее пылающее от нахлынувшего смущения лицо, потом притянул ближе и накрыл ее губы жадным поцелуем.

– Перестань, – с трудом освободилась Лиарена через минуту, вспомнив про кольцо. – Тебе же больно.

– Мне было намного больнее, – с чувством пробормотал дорин, восторженно рассматривая ее засиявшие глаза, – когда я думал, что ты меня презираешь и никогда не полюбишь… Даже не представляешь, как это тяжело.

– Представляю, – не выдержала Лиарена и спрятала лицо у него на груди. – Уже почти год как отлично знакома с этой болью.

– Любимая… – задохнулся дорин, осознав смысл этих слов. – А я ведь даже и не подозревал… да я не мог и надеяться… ты смотрела в тот день так холодно, почти с ненавистью…

– Я и ненавидела, – горько вздохнула дорина, на миг переносясь в тот ясный, весенний день, и тихо призналась: – Только саму себя. За недостойную благородной донны зависть к любимой сестре. Отпусти меня, пока это проклятое кольцо не сожгло тебе палец.

– Черт с ним, с пальцем, – заупрямился Тайдир, не желая выпускать из рук свое долгожданное счастье, но Лиарена все же настояла.

Пересела в соседнее кресло, взяла протянутую ей руку и огорченно вздохнула, рассмотрев алевшую волдырями кожу под кольцом. Быстро нагнулась и нежно поцеловала пострадавший палец.

Дорин что-то рыкнул, попытался вскочить, но обнаружил невидимые путы, которыми был накрепко привязан к креслу.

– Это нечестный способ, любимая, – с досадой объявил он жене, но снова покрасневшая от смущения Лиарена сделала вид, будто ничего не слышит, всецело занятая освобождением мужа от проклятого украшения.

Просунув между металлом и обожженной кожей тонкую, как волос, воздушную плеть, магиня бережно обернула ею, как бинтом, пострадавшее место, а потом добавила силы верхнему слою, заставляя его расширяться. Металл мгновенно нагрелся и начал светиться, но дорина упрямо добавляла в верхний слой плети льда, а нижний делая крепче стали. Раздавить палец мужа она вовсе не желала. Через несколько минут свечение кольца начало угасать, и магиня облегченно выдохнула. Как выяснилось, Ильтар залил в свой амулет не так уж много силы и отнюдь не предполагал, что его ученица сама будет помогать мужу избавляться от позорного поводка.

– Спасибо, родная, – серьезно сказал Тайдир, когда кольцо соскочило с пальца и, звонко звякнув о плиты пола, бесполезной безделицей поскакало в угол. – А теперь ты меня освободишь?

– Уже отпустила, – нежно улыбнулась ему Лиарена и непритворно вздохнула. – Но мне пора идти в зал. День в самом разгаре, и погода хорошая… так хочется, чтобы кто-нибудь из магов или дозорных рассмотрел мои знаки.

– А я не помешаю, если пойду с тобой? – с кажущейся небрежностью осведомился дорин, но его напряженный взгляд вернее всяких клятв сказал девушке, насколько важен мужу ее ответ.

Но почему-то оказалось так трудно объяснить ему, что все произнесенные ею недавно слова были не просто утешением или объяснением, а истиной, которую она выстрадала, осознала и приняла как неотвратимую данность. Но вот повторять вслух каждую минуту никак не может, словно это зачарованные драгоценности, которые могут растаять от слишком частого использования.

– Тай… – снова краснея, пробормотала она. – Ты мне не мешаешь, если не прикасаешься.

– Я постараюсь не касаться, – пообещал дорин и не выдержал, тут же обнял ее за талию и нежно притронулся губами к виску. – А это – только пока мы идем туда.

Он и в самом деле выполнил свое обещание: сидел в кресле чуть в сторонке, пил целебный настой и жевал сушеные фрукты, внимательно наблюдая за действиями жены. А иногда, когда Лиарена отдыхала, обессиленно откинувшись на подушки, приходил со стаканом сока и поил ее из своих рук, получая взамен торопливые и горячие поцелуи. И даже не подозревал, какие крамольные мысли зреют в такие моменты в голове жены, тихо краснеющей от откровенного восхищения, переполнявшего его жаркие взгляды.

Но чаще дорин задавал вопросы и вскоре уже разбирался в происходящем ничуть не хуже самой Лиарены.

– А откуда ты все это знаешь? – едва ли не первым делом справился Тайдир о причине ее осведомленности.

– Прочла записи Миттена, – призналась магиня, и дорин недоуменно нахмурился, не понимая, отчего вдруг так порозовели щечки его жены.

– В них было нечто… фривольное?

– Нет, просто записи иногда делала его ученица, Марсия, в ее комнате я сейчас живу. И пользуюсь ее одеждой, – кротко сообщила дорина.

Говорить, что неизвестная магиня была влюблена в отступника и иногда в самых неожиданных местах вставляла от себя колкие замечания в адрес несообразительного учителя, Лиарена не собиралась.

– Мне это не нравится, – огорчился Тайдир. – А куда делось твое собственное платье, такое хорошенькое?

– Никуда, – еще сильнее вспыхнула девушка, чувствовавшая себя теперь, когда она так бесстрашно открыла мужу почти все свои тайны, едва ли не обнаженной. – Висит в шкафу… Но мне удобнее в простом.

– Ну да, – помрачнел дорин, наконец сообразив, почему Лиарена не хотела носить нарядное платье. – Ты же была на меня сердита.

– Даже больше, – вздохнула она и побледнела, представив, в какое мучение могла превратиться их жизнь, если бы Тайдир не решился на откровенный разговор.

– Лиа! – Дорин мгновенно оказался рядом, стиснул девушку так крепко, словно им предстояло немедленно расстаться.

А чуть позже, силой воли оторвав себя от любимой, безапелляционно заявил, что больше никогда не отпустит ее в ту комнату. И немедля подтвердил несокрушимость своих намерений, вызвав Зелена и приказав ему перенести все вещи Лиарены в большую спальню.

– А если ты будешь сомневаться во мне, можешь пеленать на ночь… как в тот раз, – тихо добавил он, когда мохнатый прислужник укатился, хитро поблескивая крыжовинками глаз.

– Прости, пожалуйста, – с болью выдохнула магиня. – Но я

считала этот способ более надежным и безопасным, а сидеть рядом не смогла…

Через несколько минут Тайдир осознал, что ему снова пора брать себя в руки, и неохотно ушел к своему креслу, успокаивая по пути расшалившееся воображение.

– Про эти дыры тоже было написано в записях отступника? – поинтересовался дорин, понаблюдав, как в широкое отверстие, зияющее в центре пещерного свода, втягивается бесконечно длинная лента густо-черного дыма, каким представлялась со стороны воздушная плеть Лиарены.

– Это мне сообщили маги, а подробнее объяснил отец, – мотнула головой магиня. – Да ты и сам, наверное, знаешь правило прохождения туманных путей. Зелен рассказал лишь про ловушки хозяина, которые не пропускают извне через эти отверстия ни монстров, ни диких зверей. Но вот пустят ли они магов, я не знаю, отступники почему-то считали жителей обители своими главными врагами. Потому и пытаюсь вместе с сигналом поднять над выходом предостережение об опасности, только не имею никакого представления, видит ли кто-нибудь мои знаки. Возможно, они появляются наверху из какой-нибудь трещины или в глухом ущелье.

– А Барент… ты не помнишь, что стало с ним? – спросил дорин осторожно, когда руки магини стали все чаще опускаться от усталости.

– Когда тебя потянул в темный проход тот монстр, – решилась сказать правду Лиарена, – рядом с магом появился туман перехода. Не знаю, сам путник пытался его открыть или это пришла помощь, но, надеюсь, он сумел спастись. Я в тот момент привязывала тебя плетью и пыталась увести нас по своему пути. Единственным местом, куда меня потянуло, было убежище отца, но сил, чтобы вырваться с проложенной монстрами тропы, оказалось недостаточно. Зато и они не могли тащить нас дальше, и в какой-то миг я ощутила, как связь порвалась. Остальное ты и сам знаешь. Но, как мне теперь кажется, у Миттена на входе стоит мощный маяк, на который я почему-то пошла. Вот в этой загадке пусть разбираются маги.

– Я и сам могу это сказать, – снова пересел к жене дорин, обнял и осторожно устроил у себя на груди ее голову, потом вопросительно заглянул ей в глаза: – Но сначала хочу спросить, не пора ли тебе отдохнуть? Не стоит надеяться, что твои знаки заметят в первый же день, тем более я по себе знаю: сидящие на болотах дозорные все время смотрят на трясину и на кочки и очень редко глядят в сторону гор или на небо.

– Хорошо, буду отдыхать. А теперь про Миттена.

– Я мечтал все время носить тебя на руках, любимая… – поднимаясь с дивана, хмуро вздохнул дорин и потянул жену за собой. – А как только получил на это право, и сам еле хожу, но поверь мне, это скоро пройдет. А про отступников… как тебе известно, сильные маги иногда рождаются в любой семье, и лет сто сорок назад появился такой и в нашем замке. И звали его Миттен. Нужно говорить дальше?

– Начинаю понимать, – задумалась дорина и покосилась на свадебные браслеты. – Значит, он оставил маяк для кого-то из своих или иногда навещал родню. Но тогда тем более нужно предупредить магистров об опасности, у них ведь нет фамильных браслетов.

– Ты еще плохо знаешь звездноплащников. Никогда они не полезут в незнакомое место, пока не будут абсолютно уверены в его безопасности. А теперь твоя очередь отвечать на вопрос – чего ты хочешь сначала, умываться или ужинать?

– Купаться… вода здесь хорошая, целебная, тебе тоже нужно почаще лежать в купели. – Дорина взглянула в лицо мужа и, обнаружив живую заинтересованность, появившуюся в его взгляде, торопливо уточнила: – Можешь идти сразу после меня, потом будем ужинать.

– Я уже сидел там сегодня с утра, – отмахнулся Тайдир, мгновенно потеряв интерес к целительной воде, и, нежно поцеловав жену, подтолкнул к умывальне. – Лучше схожу на кухню, присмотрю за мохнатым пройдохой и его огненным дружком, пока ты купаешься.

Проводив мужа озадаченным взглядом, Лиарена направилась в купальню, но на полдороге замерла, озаренная вспыхнувшей догадкой. Как правильно он сказал про дозорных… им и в самом деле некогда смотреть в небо! Но монстры очень редко выходят из каверн по ночам, и значит, ночью у воинов больше свободного времени, а кроме того, смотреть на трясину бесполезно, в темноте ничего не видно. Пока непонятно, как стражи узнают о каверне, если она вскрывается ночью, но об этом можно спросить Тая. Зато придумать, как заставить воинов смотреть в ночное небо, она сумеет и сама.

Глава 5

– Экард, что случилось? Ты с ума сошел, куда же ты тащишь меня в таком виде? Ох, боги, всего два часа, как пробило полночь! Хочешь, я дам тебе успокаивающего… отдохнешь хоть денек, посмотри, на кого стал похож!

– Сейчас я сам тебе выдам, только не зелье, а пригоршню огненных ос за шиворот, – озверело рявкнул отшельник и тряхнул Сайдена, как котенка. – Моя девочка почти декаду сидит в какой-то проклятой норе без еды и воды, с раненым мужем на руках, и не сдалась, придумала, как подать знак, а ты, ее учитель, дрыхнешь на мягкой постели и лепечешь мне про время!

– Как – знак?! – мгновенно подобрался Сайден. – Когда заметили? Где? Ну почему ты сразу не сказал? Я бы хоть оделся!

– Оденешься у меня, – бросил Экард, врываясь в зал, где уже гудела разбуженным ульем пара десятков магов.

Лишь одно утешило мрачного магистра: почти половина из них была полуодета, остальные поспешно копались в куче наваленных на диване вещей.

– Не напяливайте одежду со звездами, – торопливо предупредил отшельник. – На них срабатывают ловушки. Кто-то из отступников очень не любил вашего брата.

– Нашего, Экард, – с нажимом поправил Ильтар, застегивая простую темную куртку. – Я готов. Страж у тебя есть?

– Убрал. Кто еще с нами?

– Барент, Миред, Лагрен. Хватит на первое время. Потом будет видно. Сколько человек ты можешь провести за раз?

– Всех путников и Сайдена с Дзерном. Потом осмотритесь и приведете остальных. Открываю.

Сайден, успевший натянуть штаны и прихватить куртку, ринулся к отшельнику, торопливо вертящему камни своего посоха, кастуя туманный путь.

А через несколько секунд маг уже торопливо шагал по просторной, ярко освещенной пещере и с любопытством поглядывал по сторонам, вслушиваясь в скупые пояснения идущего впереди Экарда.

– Мои люди мотались по окрестностям, зашли далековато и решили заночевать в схроне – устроен у меня в горах на всякий случай. А пока добрались, совсем стемнело, вот и заметили на склоне горы светящиеся буквы. Они мне подали сигнал, и через пять минут я был там. Но пока настроил проводник, пока открыл путь, буквы перестали появляться. Пришлось подвесить осветительный шар и начать поиски. Дыру не нашли, видимо, закрыта мороком или кустами, зато обнаружили письмо… сейчас покажу.

Отшельник распахнул грубую дверь, и магистры оказались в жилой части пещер. В небольшой столовой их уже ждали ученики Экарда и его верный помощник Истрис. А посреди стола вместо скатерти или салфетки был расстелен вымпел из белого полотна, на котором алело всего несколько слов, написанных крупными, по-детски простыми буквами:

«Отдать Экарду!

Мы в пещерах, звездам вход закрыт».

– Судя по тому, что надпись сделана раствором кардиса, они попали в убежище отступника, – поторопился поделиться сведениями Экард. – И полотно подтверждает эти

выводы. Ему не один десяток лет, взгляните, на сгибах пожелтело.

– Значит, устраиваем лагерь как можно ближе к тому месту, где найдено послание, и собираем воздушников, – мгновенно принял решение Ильтар. – Первыми пойдут они, проверят плетьми глубину колодца и наличие ловушек. Если бы это был обычный тоннель, Лиарена уже нашла бы способ выйти наружу.

– Несомненно, – уверенно подтвердил отшельник. – Думаю, отступники делали проходы для туманного пути по одному принципу. Наружный вход в эти пещеры тоже изначально скрывали густые заросли колючей ежевики, а ведущий в убежище почти отвесный тоннель защищали две ловушки, усиленные собирающими магию амулетами. Ну а в первом зале было темно и жил шестилапый монстр, помесь тигра с медведем. И он действительно люто ненавидел людей в форменных плащах обители… думаю, вы знаете, в чем там дело. Меня в такие секреты не посвящали.

– Это именно секрет, – неохотно буркнул Ильтар и ловко перевел разговор на другое: – Но сейчас нам лучше разработать подробный план, и начнем мы с определения числа магов, которые будут дежурить в горах. Потом будем обустраивать лагерь.

– Его уже начали делать, – объявил Экард. – Чтобы не тратить попусту силы магов, я отправил туда в помощь поисковикам двух големов и перенес меховые шатры. А нам сейчас лучше заранее определить, какие артефакты могут понадобиться, и устроиться отдыхать, Истрис приготовил запасные спальни. Отсюда идти к лагерю намного ближе, и в нужный момент мы с путниками переведем всех за один раз. И еще. Я решил отдать обители эти пещеры, за собой оставляю только три комнаты. Свою, Истриса и Лиарены.

– Экард… – ошеломленно охнул Дзерн. – Но это же…

– Щедрый подарок, я знаю, – снисходительно сообщил отшельник и вдруг хитро усмехнулся: – Но заниматься одновременно двумя убежищами мне будет трудновато.

– Какими двумя?.. – не понял Сайден, но не договорил, резко смолк и уставился на Экарда потрясенным взглядом: – Ты имеешь в виду…

– Ну да. Такие вещи всегда принадлежат тем, кто их нашел, по праву первооткрывателя. А раз Лиарена пишет «отдать Экарду», значит, она собирается передать убежище мне. Но не волнуйтесь, я больше не собираюсь жить отшельником, вы сможете приходить и изучать, если, конечно, захотите.

– Захотим, не волнуйся, – хмуро проскрипел Дзерн. – Но сначала спросим у Лиарены, так ли это. Кроме того, она наша коллега.

– Не будем сейчас вспоминать все действия, предпринятые вами для того, чтобы она никогда ею не стала, – отрезал отшельник, и в его голосе прозвенела промороженная сталь. – Лучше уберите подальше свои плащи со звездами и подумайте о том, как будете снимать ловушки. Лиарена не стала бы предупреждать просто так. А позже переговорим и о ваших секретах.

Ильтар только хмуро поморщился – Экард был всецело прав. И хотя магистры вполне могли привести достаточно веских доводов в свою защиту, и среди них такие, как вечная нехватка времени и сил и почти жертвенное служение делу борьбы с монстрами, но не стоило говорить таких слов отшельнику, отказавшемуся ради той же самой цели от всех, даже самых невинных радостей жизни.

Весенняя ночь в этих краях намного короче зимней, а работать маги начали, когда она давно перевалила за середину, и все-таки они почти все успели. Когда рассвело, им оставались лишь сущие мелочи, такие как постройка дозорной вышки и устройство немудреного стола, за каким удобно будет выпить горячего отвара, принесенного путниками из убежища отшельника, но все это можно было сделать и днем.

Зато все главное было готово: и выстланный еловыми лапами закуток для выхода туманного пути, и теплый шатер для магов. Здесь, в горах, под утро еще хозяйничали колючие заморозки, серебрившие склоны и покрывавшие мелкой алмазной пылью кустики костяники и прошлогодней травы.

В большем шатре стояла чугунная жаровня с запертым под решеткой огненным шаром, несколько сколоченных наемниками пахнущих свежей смолой простых скамей и небольшой столик с разложенными на нем поисковыми артефактами.

Самих разведчиков Экард на рассвете увел в рыбацкий поселок, где у него был летний дом, выданную им задачу они выполнили и честно заслужили свои золотые.

Едва чуть рассвело, магистр отправился искать выход из убежища. Он медленно и методично шаг за шагом обходил заросли боярышника, на почти голых ветвях которого ночью нашли зацепившийся за колючки вымпел. Разумеется, Лиарена не могла выбросить всего лишь одно послание, Экард в этом не сомневался. Как и в том, насколько трудно, почти невозможно найти клок белого полотна, пока не стаял иней. Однако искал вовсе не его. Магистр рассматривал камни и траву, ища любые приметы близости вырывающегося из незаметных трещин или колодцев тепла. Оно просто обязано было изменить вид окружавших трещину растений, поторопить распуститься почки, добавить звериных тропок. В этих неприютных скалах каждое дуновение тепла непременно приманит мелких животных, рыскающих в поисках первых листиков и укрытия от ночных морозов. А их запах должен привлечь хищников.

Иногда магистр переходил на внутреннее зрение, отточенное за годы походов по болотам, и привычно поражался яркости, с какой мгновенно расцветал окружающий мир. Вымороженный цвет серебра более не властвовал над склоном, желтели ауры бродивших неподалеку магов, синели ложбинки, где скопилась почва, промокшая под недавним ливнем и оледеневшая за ночь, зеленело проснувшимися соками кружевное переплетение ветвей и стволиков. И изредка розовели пятнышки тепла, вблизи оказывающиеся то ежом, то мышиным гнездом.

Не было лишь большого, яркого пятна тепла, какое обязательно должно испускать спрятанное в толще скал убежище. И это могло быть следствием совершенно разных причин. Либо вымпел отнесло к этим кустам ветром, либо убежище очень глубоко и дым успевает остыть, путешествуя по лабиринту ходов. А может, и намного хуже. В пещерах, куда попала его упрямая и честная девочка, и вовсе нет никакого тепла, и сейчас она, скорчившись в своем тонком, кокетливом платьице, сидит на холодном камне возле умирающего мужа.

Такие мысли вызывали у отшельника вспышку острой боли вкупе с безнадежной яростью. Справиться с этими приступами Экард мог бы, но не желал, выплескивая с хриплым, отчаянным рыком часть туманящего разум отчаяния и раскаяния. Она снилась магистру каждую ночь, стояла, роняя горькие слезы, и укоризненно смотрела прямо в душу такими любимыми глазами той, что когда-то так же внезапно и решительно ушла своим путем, не найдя минутки прихватить его с собой.

Второй вымпел нашли воздушники, приведенные путниками, когда иней на склонах превратился в мокрые пятна. Заметили за огромным валуном клочок нетающего снега, вытащили плетью и, развернув, сразу рассмотрели крупные алые буквы «Отдать Экарду».

Хмуро переглянулись – все были наслышаны про нахальное заявление отшельника, – но полотно отнесли ему немедленно. Завидуя не столько наглости и хватке приморского магистра, сколько его авторитету и незыблемой уверенности простого люда, что Экард-отшельник никогда не обделит, наградит от души, если получит предназначенное ему послание. И так же ясно понимали, отчего юная магиня адресовала

вымпел отцу, а не принявшим ее на равных магам.

Вот если бы дорина написала: «Отнести в обитель», то большинство из бродивших в опасной близости от болота охотников и медогонов просто отшвырнули бы полотно в сторону, а в лучшем случае передали с оказией, и хорошо, если обитель когда-нибудь получила бы эту посылку. Но и в этом случае путешествовала бы она не один месяц.

– Спасибо, – уверенно забрав вымпел, сказал магистр и кивнул в сторону устроенной наконец столовой: – Идите горячего отвара выпейте да поешьте свежего хлебца с икрой. Силы наверняка потребуется много. А мы сейчас попытаемся найти точку входа, Ильтар принес искатель.

И пошел навстречу старшему магистру, бережно несущему в воздушных лапах драгоценный артефакт.

Как вскоре оказалось, почти бесполезный. Если маги уходили туманным путем на соседний склон или к подножию горы, стрелка неуверенно показывала прямо на их временный лагерь, но стоило приблизиться к нему, как она замирала, словно в раздумье, или начинала медленно вращаться по кругу.

– Не стоит портить хорошую вещь, – не выдержал наконец Дзерн. – Все ясно, определить точнее через каменную толщу он не может. Все равно уже понятно, они где-то здесь, и остается только подождать очередного сигнала Лиарены. Уж теперь мы его не упустим.

Экард хмуро кивнул и пошел в сторону зарослей; он и сам знал, как много сделали маги для того, чтобы не проглядеть знак Лиарены, если она сможет его подать. Построили дозорную вышку и дежурят на ней по двое, раскинули по всему склону сигнальную сеть и отогнали в сторону надвигавшиеся с запада облака, опасаясь, как бы они не помешали рассмотреть светящиеся буквы, о которых говорили разведчики. И даже сами не разжигали костер, подогревая на бездымной жаровне принесенные из обители пироги.

Не могли они только одного: выяснить наверняка, хватит ли у Лиарены сил, чтобы подать сигнал еще раз.

– Экард…

– Чего тебе? – круто обернулся магистр, сделав вид, будто только сейчас заметил прыгнувшего к нему туманным путем мага.

– Прости… я, наверное, и в самом деле виноват. Ты все правильно сказал… я думаю все эти дни.

– Я всегда говорю правильно, – тяжело вздохнул Экард, рассматривая осунувшегося за последнее время путника. – Жизнь научила хорошенько думать, прежде чем сказать. А вот действую иногда сгоряча, врожденный норов трудно держать в узде. Но если ты мне веришь, выбрось ее из головы. Оглянись вокруг – сколько в дорантах достойных девиц. Вон хоть сестренка ее младшая, яркий цветочек.

– Говоришь ты и в самом деле все верно, – не сдержавшись, горько съязвил Барент. – А сам двадцать лет ходишь возле болота и никаких цветочков не видишь.

– У меня другое, – стиснул зубы отшельник. – Мне половину души и сердца оторвало, законную, проросшую во мне кровью и помыслами. Но и я не ходил бы, если бы знал точно.

Он резко развернулся и пошагал дальше по камням, однако и сам не видел, куда бежит. Гнала внезапно вспыхнувшая в сердце старая боль, в последние дни притаившаяся, отошедшая в тень перед злобным ликом новой беды.

Потому и не сразу заметил взвившийся над склоном тонкий столб жгуче-черного дыма, остановился, лишь услыхав звон и свист потревоженных сторожек.

А оглянувшись и рассмотрев черную нить, не сразу сообразил, что это и есть долгожданный знак, и сначала вспыхнул неистовым возмущением: «Кто посмел разжечь костер? Свои или какой охотник-одиночка, возвращающийся с добычи икры?»

Но через несколько секунд различил расцветающие возле шатра темные цветы открывающихся проходов и спешно схватился за свой жезл, торопясь попасть туда первым.

И все же опоздал, первым оказался Барент. Путник стоял, рассматривая тонкую и плотную воздушную плеть густо-черного цвета, и по его измученному лицу катились скупые слезинки.

– Никогда такой не видел, – невпопад буркнул он, отворачиваясь, и закаменел скулами, когда спины коснулась тяжелая ладонь отшельника.

Однако Экард ничего говорить не стал, ободряюще тиснул худое плечо мага и шагнул ближе к плети, рассматривая, откуда она появилась. Сначала показалось, будто прямо из огромного валуна, так тонка была трещина, но, обойдя камень вокруг, магистр рассмотрел под ним еле заметную дыру, похожую на звериный лаз. Вот из нее и исходила плеть Лиарены, чтобы потом, проскользнув под нависающим камнем, выйти с противоположной стороны.

Магистр присел и осторожно коснулся плети рукой, прекрасно представляя себе, как безрассудно поступает. Но интуитивно верил, что дочь не станет вплетать в свой знак никаких колющих или обжигающих ловушек, какие непременно добавил бы опытный маг.

Плеть мгновенно напряглась и стала упругой, как змея, а потом вдруг стремительно шмыгнула к Экарду и обвилась вокруг него, словно живая.

– Осторожнее! – укоризненно выкрикнул кто-то из магов, толпой выходивших из туманного прохода, но отшельник поспешил поднять руку и успокаивающе помахать.

Примчавшийся следом Барент не сводил с черной плети ожидающего взгляда и хрипло выдохнул, когда она, еле заметно покачиваясь, как готовая к нападению гадюка, замерла возле лица Экарда. А после осторожно, как бы пробуя на вкус, скользнула кончиком по его щекам, губам, потрогала рассыпавшиеся волосы и наконец застыла, словно в задумчивости. А потом внезапно исчезла, растворившись в утреннем свете клочком тумана.

Из толпы обступивших отшельника магов донеслись разочарованные вздохи, кто-то тихонько присвистнул, но все сразу засуетились, задвигались, пропуская вперед воздушников, готовых начать поиски и расширение прохода.

И вдруг плеть появилась снова, но теперь она была полупрозрачная и зеленоватая, а в свернутом, как кулачок, кончике несла скрученный трубочкой листок бумаги.

Экард выхватил его стремительно, словно ястреб зазевавшуюся мышку, но разворачивал бережно, хотя окружившие его маги видели, как дрожат руки отшельника. И предпочитали думать, что от нетерпения. А через мгновение и сами замерли в томительном ожидании, следя за напряженным взглядом магистра, торопливо бегающим по строчкам.

И лишь когда Экард, с трудом проглотив непонятно когда вставший в горле комок, словно обмяк и, отвернувшись, на миг закрыл глаза, справляясь с внезапно накатившей слабостью, зашевелились, зашумели, скрывая облегченные вздохи.

– Отвар будешь? – сунул кружку в руку отшельника Ильтар, а взамен деликатно потянул из его рук листок. – Можно посмотреть?

– Читай вслух, – разрешил магистр, нашел взглядом в толпе Барента и еле заметно, одними губами, успокаивающе ему улыбнулся.

Глава 6

– Выспись хоть денек, – огорченно глядя на осунувшееся лицо любимой, осторожно предложил дорин, но магиня лишь виновато улыбнулась:

– Не могу… снятся родители. И Экард, и матушка с дорином. Я все время представляю, как им скажут обо мне… матушка ведь свалится. Она и так последнюю зиму часто болела, да и невеселая какая-то стала, разве я могла подумать, из-за чего! И про Дили тоже думаю, она знаешь какая мнительная? Будет думать, будто я из-за нее попала в ловушку. Иди, я буду вставать.

Дорин нежно ей улыбнулся и послушно вышел из комнаты. Не стоит спорить из-за мелочей, если он хочет сохранить ее доверие. Он и так получил несказанно много, а ведь всего

несколько дней назад даже надеяться на такой поворот судьбы не мог. Думал, придется не одну луну, а может, и год доказывать жене свою любовь в надежде на ответные чувства. А когда понял, что давно и преданно любим, даже не сразу постиг ценность свалившегося на него дара. Только поздно ночью, рассматривая доверчиво прижавшуюся к его плечу девичью головку, вдруг со всей полнотой осознал, насколько счастлив.

И пусть за возможность лежать рядом с женой, обнимать ее и целовать все, до чего можно дотянуться через вырез строгой ночной сорочки, заплачено клятвенным обещанием спать в одежде, это ничуть не уменьшало переполняющего его блаженства. Тайдир твердо знал, что теперь, когда они разобрались в своих заблуждениях и ошибках, он больше никогда не позволит и тени сомнения встать на пути его семейного счастья.

И больше не имеет никакого значения, когда он настанет, тот райский день, когда между ними больше не будет ни тайн, ни нескольких слоев смятой жадными руками ткани, главное, он неминуем, как рассвет, как летняя гроза и сияющий в небе мост радуги. Как все, уже имеющееся у них, и загаданное на много-много лет вперед.

– Я приготовил завтрак, – вынырнул откуда-то Зелен и замер, рассматривая темного.

Сложный выбор, который он сделал несколько дней назад, решившись на сговор с этим человеком, так похожим на его прежнего хозяина, но почему-то лишенного светлого сияния ауры, оказался верным. Хозяйка хотя и говорила с Зеленом строго, но настоящей злости в ее голосе он не услышал. Да и, как убедился позже, новые хозяева стали намного веселее и добрее, после того как решили снова жить вместе.

Хотя комнат в убежище Миттена достаточно, нужно только открыть туда проход, намертво перекрытый выдвинувшейся из стены плитой, когда Зелен однажды съел не ловушку, а отпирающее заклинание. Однако пока мохнатый хитрец не хотел рассказывать об этом хозяевам, в надежде на особую награду. Вернее, на разрешение хоть разок выйти наружу. За долгие годы, какие Зелен просидел здесь в одиночестве, он успел изучить убежище до малейших деталей, знал каждую щель и камень, каждую вещицу в комнатах и веточку в саду. И давно нашел себе развлечение – забираться в холодный дымоход и рассматривать крохотные звезды. Очень скоро скучающий без друга прислужник заметил, что они каждый вечер понемногу сдвигаются в сторону, пока не исчезнут вовсе, зато на их место выползают другие. Иногда мелкие и медленные, иногда яркие и быстрые. За это время у Зелена появились среди них любимчики, и постепенно окрепло желание выбраться туда, где заканчивается дымоход, и посмотреть, куда же звезды уходят и почему возвращаются всегда с другой стороны.

– Спасибо, – светло улыбнулся новый хозяин. – Надеюсь, ты снова испек пирог с рыбой?

– И пирог, и булочки с вареньем, – важно сообщил прислужник и решил попытаться воспользоваться хорошим настроением хозяина: – А можно задать вопрос?

– Конечно.

– Я слышал, хозяйка хочет отсюда уйти…

– Ты боишься, что мы вас оставим? – по-своему понял просьбу Тайдир. – Не волнуйся. Мы возьмем вас с собой, и тебя, и твоего Рыжака вместе с его клеткой. У меня большой замок и огромный сад, и пруд в нем тоже есть, тебе понравится. А Рыжака поселим на кухне, думаю, кухарки его полюбят.

– Я только хотел… – заикнулся мохнатый и тотчас смолк, решив пока ни от чего не отказываться, а сначала выяснить, что такое замок и пруд и кто такие кухарки, а потом еще посоветоваться с Рыжаком.

– Ну, думай, – подмигнул ему темный и ринулся навстречу вышедшей из спальни хозяйке, которую теперь почему-то начал водить везде, как больную, крепко обхватив руками, хотя Зелен больше не видел ни одного рваного пятна в ее ауре.

Наоборот, та стала еще ярче и сияла теперь чистым светом, слегка бледнеющим после тренировок в пещере, которую Миттен называл залом испытаний.

– Сначала позавтракаем, – предупредил дорин жену, решительно уводя ее от надоевшей ему за последние дни широкой круглой кушетки, которую Лиарена считала почему-то диваном. И просиживала на ней все свободное от отдыха и тренировок время, отправляя на поверхность сигналы Экарду и магам.

Хорошо хоть сил это отнимало у нее с каждым днем все меньше, теперь она могла спокойно разговаривать или читать записи Миттена, болтая где-то в далеком небе черной днем и светящейся ночью плетью. Иногда магиня сворачивала плеть в буквы, иногда посылала наверх вымпелы с сообщениями, написанными на разорванном на куски постельном белье, благо его у Миттена оказался внушительный запас.

Как Тайдир успел убедиться, его предок вообще был на удивление запасливым и хозяйственным человеком, и это как-то не соответствовало записям, оставшимся о нем в семейных архивах. Дорин собирался выяснить истину, но позднее, когда они окажутся дома. А в своем возвращении Тайдир не сомневался после того, как жена и Зелен объяснили ему, как устроено убежище отступника. И даже если маги их не найдут и не помогут, Лиарена скоро и сама с помощью прислужника сможет снять последние заслоны, поставленные первым хозяином этого места.

– Жаль, мяса нету, – тихонько пробубнил Зелен, искоса посматривая, с каким аппетитом ест рыбные пироги его новый хозяин. – Из тетеревов и вепрятины я умею готовить множество вкусных кушаний.

– Ты и без мяса готовишь бесподобно, – похвалила Лиарена, а Тайдир вдруг задумался, почему этот продукт так волнует лохматого малыша.

Он не в первый раз заводит разговор на эту тему, и всегда при этом посматривает на хозяев с обеспокоенным ожиданием.

– А где брал мясо Миттен? – напрямик спросил дорин зеленого прохвоста, и тот вдруг как-то испуганно сжался.

– Соседи давали. Взамен на продукты.

– Значит, у них была торговля… или мена? – задумался Тайдир и вопросительно уставился на жену. – Как ты думаешь, если кто-то из отступников действительно жив, не нуждаются ли они в муке или овощах?

– Тай, – серьезно посмотрела на него Лиарена и отложила пирог, – забудь, пожалуйста, об этом до того момента, пока сюда не доберется отец… – Она покосилась на Зелена и многозначительно добавила: – С сильными друзьями. Миттен ушел в соединительный тоннель и не вернулся, и я не верю, что он остался там по доброй воле. Не может так поступить человек, отдавший столько времени и сил устройству своего убежища. Ведь у него все продумано до мелочей, хотя мне странно, почему он сделал так мало спален. Места более чем достаточно, я ходила в кладовые.

– Их не мало, – тихо выдавил прислужник, скромно опуская глазки. – Они просто закрыты. Зелен съел отпирающее заклинание. Нечаянно.

– А что было в тех комнатах? – заинтересовался Тайдир. – Случайно не проход наружу?

– Прохода не было. Только спальни и обеденный зал, – еле слышно выдохнул решивший наконец признаться пройдоха, ведь приглашение пойти туда, где звезды, он уже получил. – И еще большое зеркало… хозяин его очень любил.

– Зеркало? – задумчиво прищурился дорин. – Помнится мне, родители поминали какой-то артефакт и жалели, что его больше нет. Хотелось бы глянуть.

– Придется потерпеть, – вздохнула Лиарена. – Я не стану рисковать и пытаться открывать незнакомый запор. Спасибо, Зелен, за завтрак. И не бойся, наказывать тебя никто не будет.

Идем, Тай? Сначала запустим парочку сигналов, потом в зал испытаний.

– Сначала я тебя поцелую, – крепко обнимая жену, шепнул дорин и повел ее прочь, не замечая скептического взгляда лохматого слуги.

Да Тайдир и забыл уже и о Зелене, и о помаргивающем красными угольками Рыжаке, как забывал обо всем, оказываясь наедине с женой. Сейчас наступало его время, несколько минут, когда можно сидеть рядом с любимой и, спрятав девушку в кольце рук, нежно целовать и шептать жаркие признания. Это ничуть не мешало магине создавать воздушную лиану и проводить ее через ловушки по тоннелю, пробитому специально для туманного пути. Лиарена убедилась в этом, ощупывая воздушными пальцами ровные стенки почти идеально круглой наклонной трубы, лишь в двух местах прикрытой захлопывающимися решетками.

Через такие мог бы пройти только очень сильный магистр, чьей магии хватит, чтобы на секунду раздвинуть любые преграды. Возможно, у Экарда такое и получилось бы, но рисковать отцом Лиарена не желала категорически и потому заранее приготовила несколько писем с подробным объяснением всех выясненных ею деталей устройства тоннеля.

Тайдир помогал ей писать эти письма, рисовал на четвертинках простыней крупные буквы посланий и ловил на себе восхищенные взгляды жены, заставлявшие дорина чувствовать себя самым счастливым мужчиной дорантов и всех пределов. Хотя вовсе не ожидал, что Экард найдет их в ближайшие дни. На болотах сейчас самая горячая пора, и маги нужны на стенах замка и в ловчих избушках, а в одиночку или с парой-тройкой помощников отшельнику потребуется не одна декада, чтобы облазить северный хребет.

Оттого-то дорин и не сразу понял, почему жена внезапно замерла в его руках настороженным зверьком, потом нетерпеливо повела плечом, отстраняясь, и, прикрыв глаза, задвигала губами, словно читала невидимое другим письмо.

Однако Тайдир уже знал: таким способом она изучает какой-то предмет, неожиданно возникший на пути ее длинной воздушной ручки, заканчивающейся невероятно чуткими пальцами. И хотя Лиарена не могла видеть вещь, которую ощупывал этот палец, она умела довольно точно представлять ее себе и зачастую правильно угадывала, чего именно касается созданная ею лапка.

– По-моему, мужчина, – сообщила она наконец неуверенно и снова прикрыла глаза. – Ну верно, на лице щетина или короткая борода… а волосы длинные, рассыпались по плечам, нос с горбинкой, губы поджаты… в ухе серьга… что-то круглое и колючее.

– Ты точно описала своего отца, – не выдержал Тай и, притянув к себе любимую, заглянул в ее лицо: – Лиа! Лиечка, ну почему же ты плачешь? Радоваться нужно… и отправляй скорее письмо.

– Сейчас, – всхлипнула магиня и, прижавшись к его груди, еле слышно призналась: – Я не верила… но тебе говорить не хотела. Думала, это невозможно… найти камень, под которым прячется ход. Там, вверху, все густо заросло колючками, я через них полотно с трудом протаскивала.

– Но они все же нашли, – успокаивал ее муж, осыпая поцелуями соленые щеки. – И теперь ждут… представь, как он там волнуется…

– Сейчас, сейчас, – заторопилась, рванулась Лиарена, захватила воздушной плетью заготовленный сверток и послала наверх.

А потом крепко прижалась к не выпускавшему ее из рук мужу и настороженно притихла, следя ощущениями за путешествием своего посланца.

– Взял, – объясняла она вполголоса. – Читает… Теперь отдал кому-то, их там много, я даже сосчитать не могу. А вот этот, по-моему, Барент…

– Только его здесь и не хватает, – тихо буркнул дорин. – Ну что ты смеешься? Мне его уже почти жаль, если честно. Барент хороший путник и надежный боец, я же рядом с ним не первый год сражаюсь. Кого-то другого уже побил бы, а его не могу, просто рука не поднимается. Но неужели он сам не понимает, как напрасно тебя преследует?

– Я попытаюсь с ним поговорить, только ты не вмешивайся, – вздохнула Лиарена и снова насторожилась. – Отец пишет письмо. Сейчас я его принесу.

Послание, точнее записку, они читали вместе, Лиарена держала ее перед собой, а Тайдир заглядывал через ее плечо, попутно наслаждаясь близостью и теплом жены. И тайком сожалел, что так быстро закончилось время, когда они были хотя и узниками тайного убежища, зато единственными и счастливыми.

А сейчас налетят маги, и придется снова возвращаться к проблемам пусть привычной, но так надоевшей жизни в бесконечной осаде неумолимого болота. И снова он будет дни и ночи пропадать на стенах, так как считает для себя невозможным посылать туда своих воинов и отсиживаться в кабинете, как предписывают выдуманные кем-то правила. Только теперь станет волноваться не только за своих людей, а еще и за жену, ведь запереть ее в поместье, как других женщин, не удастся никогда и никому.

Однако гости появились в убежище далеко не скоро и не все сразу. Сначала они попросили подробнее описать все, что Лиарена выяснила про ловушки, потом потребовали, чтобы дорин с женой отошли подальше от места выхода пути. Лучше в другое помещение и закрылись куполом.

Тайдир насмешливо сопел, уверенный в правоте жены, считавшей такие предосторожности чрезмерными, но послушно ушел вместе с ней в дальний угол и замер, следя за происходящим через переливающийся синевой купол. И поверил в пользу принятых мер лишь в тот момент, когда из расположенной над кушеткой дыры со скрежетом вылезла проржавевшая кованая решетка.

Повисела немного, раскачиваясь, и, подхваченная воздушной плетью, моментально созданной Лиареной, глухо звякнула о плиты пола, ложась под стеной кучкой ржавых прутьев.

А через несколько минут таким же образом там оказалась и вторая, и только после этого возле кушетки вдруг заклубился серый туман перехода.

– Отец… – бросилась туда магиня, едва среди тумана возникла высокая фигура отшельника.

– Дочка… – ринулся к ней Экард, подхватил на руки, как маленькую, прижал к груди, пряча на плече Лиарены предательски блеснувшие влагой глаза. – Как вы тут?

– Хорошо, – успокоил его Тайдир и мягко, но настойчиво забрал у тестя тихо всхлипывающую жену. – Здесь есть все необходимое. Это убежище Миттена, моего двоюродного прадеда. Лиарена считает, что его преграды пропустили нас благодаря старинным браслетам. Ты хочешь есть или пить?

– Сначала встретим остальных, – решил Экард и хмуро усмехнулся: – Выходит, рано я отдал обители старое убежище и объявил эту находку своей, раз она принадлежит доранту Варгейз.

– Вообще-то я полагал, что и ты тоже теперь относишься к моему доранту, – весело фыркнул дорин. – А это убежище можешь считать своим… если, конечно, не вернется законный владелец. Тут есть проход в соседнее убежище, но Лиа решила не соваться туда без вас.

– Правильно сделала, – похвалил дочь посуровевший магистр, вынул из кармана синий лоскут и привязал к воздушной плети. – Нужно сначала провести несколько экспериментов.

– Она у меня самая рассудительная, – украдкой поцеловав смущенно улыбнувшуюся жену, похвастался Тай и поспешил отвести девушку в сторонку.

Вокруг кушетки расцветал пышный букет туманных проходов.

Глава 7

Всего через несколько секунд в зал потоком хлынули маги, и все первым делом отскакивали в сторону и, озираясь, поднимали щиты. Правила поведения при

попадании в незнакомое место в обители были незыблемы, и нарушать их не осмелился никто, хотя Ильтар и получил подтверждение Экарда о безопасности прохода.

Сам магистр, едва рассмотрев стоящих у стены новых хозяев убежища, решительно снял защиту и направился к ним, но Барент его обогнал.

Остановился напротив Тайдира и несколько секунд, горько кривя губы, изучал его приветливую улыбку, потом перевел взгляд на Лиарену и хрипловато, почти вызывающе спросил:

– Скажи, ты вправду ушла сюда из-за меня? Испугалась, что я брошу дорина монстрам?

– Конечно нет! – твердо ответила Лиарена и, гордо задрав голову, добавила: – Но тот приказ Тайдира мне не понравился. Совершенно. Однако спорить во время боя я не стала, просто привязала мужа к себе незаметной плетью… на всякий случай.

– А о чем ты подумала, когда увидела открывающийся портал? – заинтересовался Дзерн, надеясь услышать ответ, который успокоит бурлящие в обители споры.

– Ни о чем не успела, – вздохнула Лиарена, скосила взгляд на мужа, упрямо не убирающего властно обхвативших ее талию рук, и послала ему кроткую улыбку. – Хотя краем глаза его заметила. Но как раз в этот момент самая большая личинка вдруг разинула огромную пасть, и все остальные монстры словно влились в нее. И Тая сразу потянуло в ту дыру, как в трясину. Я пыталась выдернуть его своей воздушной лапой, но только оказалась рядом с ним. А потом нас понесло по туманному пути, и я изо всех сил пыталась повернуть его на убежище отца. Однако монстр был сильнее меня, и в какое-то мгновение мне показалось, будто он победил… и тогда я рванулась из последних сил. И вдруг почувствовала, как связь рвется. А потом мы оказались вон на том диване, и я потеряла сознание.

– Невероятно! – охнул кто-то из магов, а Дзерн, верный привычке выяснять все мельчайшие детали, недоверчиво нахмурился:

– Но ведь на проходе стояли решетки… вы должны были очутиться на них, а не тут.

– Вот, – протянул руку Тайдир, и родовой браслет на его запястье загадочно мигнул зачарованными камнями. – Мы уже разобрались. Это убежище принадлежало Миттену, и он оставил для родственников возможность приходить в гости. Тут целая куча его рукописей, и я уже подарил их тестю.

– Все понятно, – поспешил погасить разочарованные улыбки коллег Ильтар. – Надеюсь, он позволит нам их посмотреть.

– Разумеется, – ответил радушной улыбкой Экард и отвернулся к дочери. – Ты вроде предлагала нам завтрак? Там на всех хватит?

– На всех, – уверенно кивнула Лиарена. – Но устроиться придется здесь. Попасть в столовую мы пока не можем, Зелен съел открывающее заклинание, и дверь закрылась.

– Думаю, я умею такие открывать, – сказал отшельник и настороженно оглядел зал. – А кто такой Зелен?

– Зелен! Иди знакомиться с гостями! – позвал дорин, старательно скрывая усмешку.

Отлично помнил, как подействовал на него самого вид зеленого мохнатого существа, хитро жмурящего изумрудные крыжовины глаз.

– Зелен уже тут, – скромно сообщил пройдоха, выступая из-за юбки Лиарены. – Куда завтрак подавать?

Маги дружно уставились на зеленоволосого повара, и не всем удалось скрыть изумленный вздох, но жадный интерес, потрясение и зависть мелькали почти во всех взглядах.

– А ты тут один? – первым опомнился Экард. – Или еще кто-то был?

– Еще есть Рыжак, – доложила отцу Лиарена. – И был Черн, охранник. Но тот не мог жить без мяса и давно сдох. А может, ты сначала откроешь дверь в столовую, и мы спокойно сядем за стол? Там, кстати, есть несколько спален для гостей, а тебе я оставила соседнюю с нашей.

Ильтар мимолетно взглянул на руку дорина и подавил огорченный вздох, не обнаружив на ней зачарованного кольца.

– Я взрослый мужчина, Иль, – заметив этот взгляд, тихо буркнул магистру дорин. – И вполне могу обходиться без намордника.

И повел нежно улыбнувшуюся ему жену вслед за Зеленом, бредущим впереди его тестя к совершенно глухой на первый взгляд стене.

Как оказалось, Экард был прав: проход отпирался довольно просто и точно так же, как все потайные помещения в его собственном убежище. Видимо, отступники помогали друг другу и делились не только продуктами, но и секретами обустройства, и это соображение грело надеждой душу Лиарены. Раз Миттен сумел устроить оранжерею, то и остальные наверняка как-то добывали пропитание. Во всяком случае, мясо, о котором так часто поминает ее мохнатый повар.

– Зелен? – насторожилась магиня, рассмотрев, как прислужник опасливо отступил от открывшегося входа в довольно широкий коридор, заканчивающийся ведущей куда-то наверх лестницей. – Ты куда? Или чего-то боишься?!

– Они смотрят… – втянув голову так сильно, что стал похож на меховой шар, пролепетал зеленый, и его выпуклые глазки тревожно мигнули.

– Кто? – не понял Тайдир и шагнул вперед, но Ильтар тотчас дернул его назад воздушной плетью.

– Извини, Тай, – твердо заявил он, – но лучше вперед пойдем мы с Дзерном и Экард. А вы немного позже, когда мы все разведаем. Сдается мне, ваш зеленый друг не так-то прост. И наверняка не зря съел это заклинание. А кстати, почему он их ест?

– Не может сам собирать магию, – пояснила Лиарена. – Ему нужно давать понемногу.

– А если дать много? – тут же заинтересовался кто-то из магов.

– Нельзя, – спрятался за спину магини мохнатый. – Тогда в животе Зелена будет горячо.

– Понятно… – В устремленных на него глазах магов появился исследовательский интерес. – А если…

– Великая сила! – раздался с вершины лестницы потрясенный возглас Ильтара, и все ринулись туда, мигом сообразив, насколько редким должно быть обнаруженное магистром явление, чтобы заставить его охнуть, как неискушенного новичка.

Тайдир тоже позволил Лиарене себя утянуть, сочтя после короткого размышления, что маги уже поднимали бы щиты и отправляли тех, кто послабее, прочь, будь там нечто особо опасное.

По лестнице дорин с женой поднимались в числе последних, но едва вошли в просторную и полутемную столовую, вполне достойную звания трапезного зала, как стоявшие кучкой маги молча расступились, пропуская их вперед.

Несколько секунд Лиарена настороженно вглядывалась в большое овальное зеркало, заключенное в громоздкую раму темного металла, щедро украшенную крупными драгоценными каменьями. И все же сначала не догадалась, чем так ошеломило магистров мутноватое отражение видневшихся в старинном стекле людей. Они стояли напротив зеркала тесной кучкой, а за их спинами виднелись каменные стены полутемного зала и простые длинные столы.

И лишь пристальнее вглядевшись в светлевшие за стеклом лица, магиня почувствовала, как от внезапной слабости у нее начинают подкашиваться колени. Комната, возникшая за толстым стеклом, вовсе не являлась отражением столовой, где находились они с Таем, а стоявшие напротив них люди не были окружавшими ее магами.

– Ох боги… – растерянно выдохнула девушка, крепче вцепившись в куртку мужа.

Он тотчас обнял ее обеими руками и крепко прижал к себе, не в силах оторвать взгляд от родового артефакта. Вернее, от людей, молча стоявших за стеклом напротив них. Их становилось все больше: видимо, те, кто находился в соседних помещениях, каким-то образом передавали друг другу известие о появившемся в их зеркале

изображении. Как вскоре стало ясно, были среди них и путники, судя по паре туманных овалов, раскрывшихся позади молчаливой толпы.

Но больше всего поразил Лиарену вид незнакомцев. Бледные, почти до синевы, худые и какие-то неухоженные, в простой, грубой, явно не однажды штопанной одежде, какую даже бедные селяне надевают только на самую грязную работу. И взгляды у всех под стать одежде, потухшие, безразличные, словно у безнадежно больных.

Они покорно расступились, когда вперед начали проталкиваться люди, пришедшие порталом, и тут уже тихо, как от острой боли, зашипел Ильтар. Пытаясь сообразить, в чем дело, Лиарена перевела на него взгляд и озадаченно нахмурилась.

Старший магистр смотрел вовсе не в зеркало, а на Экарда, и торопливо шевелил пальцами, выплетая невидимую магическую паутину. А ее отец, всем телом подавшись вперед, вглядывался в стекло так напряженно, словно обнаружил за ним злейшего врага, не замечая, как его трясущиеся пальцы лихорадочно крутят камни посоха.

– Отец! – кинулась к нему Лиарена, вцепилась в его локоть и попыталась оторвать руку магистра от артефакта. – Кого ты там увидел?

Экард перевел на нее побелевшие от полубезумного гнева глаза, нахмурился, на секунду вырываясь из смерча захвативших его чувств, и тихо скрипнул зубами. А затем небрежно, как надоевшего щенка, притиснул к себе дочь и снова уставился в зеркало. Лиарене ничего не осталось, как повернуть голову и попытаться внимательно рассмотреть странных людей, непонятно почему так расстроивших отшельника, однако сколько она ни глядела, никого хоть смутно знакомого так и не увидела.

Тайдир встал рядом с Лиареной и настороженно следил за происходящим, не снимая ладони с рукояти меча.

– Та, что пришла последней, – вдруг еле слышно выдохнул он жене на ушко, и она поспешила вглядеться в стоявшую почти посредине толпы полуседую женщину.

Ничего особого в ней не было, такая же мешковатая, серая одежда, как и на других, изможденное лицо, опущенные вниз уголки крепко сжатых губ. Ее слегка прищуренные глаза непонятно какого цвета смотрели на стоящих в столовой магов с отрешенной, привычной усталостью, за которой Лиарене виделось то ли раскаяние, то ли разочарование.

– Инрисса… – пораженно выдохнул Дзерн, и имя магини заставило Лиарену недоверчиво фыркнуть.

Он явно ошибался, этот упрямый и недоверчивый магистр, никак не могла эта старая женщина быть ее беззаботной и очаровательной матерью.

– Она похожа на тебя, – шепнул Тайдир, не решаясь оторвать жену от застывшего статуей Экарда, и ободряюще погладил любимую по плечу.

Однако девушка его сейчас почти не слышала. Она с болезненным интересом рассматривала седую незнакомку, ища в ней сходство с висевшим в убежище отшельника портретом, и почти не находила. Так, если самое общее. Однако ведомый сердцем Экард ошибиться не мог, это она понимала, зато никак не могла уразуметь, отчего же тогда он ведет себя так странно?

Не бросился к зеркалу, чтобы быть ближе к любимой жене, коснуться ее хотя бы через стекло, и даже не улыбнулся ей приветливо. А стоит и смотрит так, словно она преступница! Неужели до сих пор злится на Инриссу за тот ее порыв? Так зачем тогда столько лет ждал и искал? Неужели только ради того, чтобы молча прожечь горьким, презрительным взглядом?

Нет… не может быть. Лиарена же видела, как нежно он гладил пальцами ее портрет, как шептал ему что-то глубоко личное. Так отчего же сейчас застыл неприступной статуей карающего возмездия?

Стоящий рядом с Инриссой мужчина с темным, морщинистым лицом, словно вырезанным из куска старой коры, властно положил руку магине на плечи и попытался увести прочь. Но женщина неожиданно вывернулась и снова уставилась на стоящих по ту сторону зеркала магов с непонятным упорством. Словно хотела дать оставшимся на свободе друзьям получше рассмотреть себя и своих товарищей по несчастью или сообщить им этим зрелищем какие-то сведения.

– А они не могут нас слышать? – тихо спросил кто-то из молодых магов, и на него шикнули сразу несколько коллег.

«Значит, могут», – сообразила дорина, перевела взгляд на Экарда и едва не вскрикнула. За эти несколько минут отшельник осунулся и постарел на десять лет и теперь смотрел на толпу оборванцев, стоящих по ту сторону зеркала, пустым взглядом окаменевшего в безразличии лица.

А потом развернулся, небрежно сунул дочь Тайдиру и, так же безучастно глядя сквозь коллег, размеренным шагом направился прочь.

– Отец… – рванулась бежать следом Лиарена, но дорин ее не отпустил.

– Не нужно, он должен немного остыть, – нежно гладя жену по напрягшейся спине, шептал он, а потом вдруг спросил магистра: – Иль, а нельзя его ненадолго отключить?

Как поняла изумленно уставившаяся на мужа дорина, сказано это было вовсе не про отшельника.

– Боюсь, не сумею потом найти то место, – мрачно сообщил Ильтар и тихо скрипнул зубами.

Мужчина, стоящий рядом с Инриссой, горько усмехнулся, протянул руку к своему зеркалу и легко коснулся пальцем рамы. И в тот же миг перед магами возникли их собственные, мрачные и настороженные физиономии.

– Пожалуй, я лучше позавтракаю в том зале, – словно про себя пробормотал Ильтар и повернул к выходу.

– Там столов нет, – заикнулся было Тайдир, и тотчас несколько столов и стульев взмыли в воздух, поднятые воздушными лианами магов.

Как оказалось, завтракать по соседству с таинственным зеркалом не желал никто из присутствующих.

Через полчаса, наскоро осмотрев комнаты, кухню, кладовую и сад, маги устроились наконец за накрытыми Зеленом столами, однако приступать к еде не спешили. Всех угнетало воспоминание о спрятанных неведомо где узниках и их странном молчании.

А Лиарена тревожилась еще и за отца: как выяснилось, выйдя из столовой, Экард немедленно покинул убежище, которое еще совсем недавно так жаждал получить. И пытаться его искать бесполезно, как сообщил Истрис, у его учителя было приготовлено несколько десятков схронов и надежных местечек, где он мог просидеть хоть месяц.

– Зелен, – первым налив себе отвара, позвал Ильтар и испытующе взглянул в выпуклые глазки хитрого создания, – а теперь расскажи мне честно, зачем ты съел отпирающее заклинание?

Мохнатый клубок стремительно метнулся к Лиарене, дрожа, прижался к ее коленям и втянул голову в плечи.

– Не бойся, никто тебя не обидит, – прикрыла его рукой магиня, укоризненно покосившись на озадаченного магистра. – Расскажи мне все и помни – я тебя никому никогда не отдам. Ну, сначала про зеркало, которое стоит в столовой. Кто его настроил на тот зал? Миттен? А он знал про тех людей? Наверное, знал, раз пытался их увидеть. Он ничего не говорил?

– Болваны! – проскрипел голосом Миттена зеленый слуга. – Как только до такого додумались, свернуть ленту Мёбиуса! Теперь придется размыкать внешний контур, если не удастся найти другого решения.

– Великие силы, – побледнел Ильтар и, сглотнув, непонятно пояснил: – Если я правильно понимаю, отступники провели запрещенный эксперимент. Но лучше бы я ошибался. Лиарена, спроси своего друга, почему он так боялся ходить в столовую?

– Зелен не боялся столовой, – виновато вздохнул лохматый малыш. – Зелен боится прохода к соседям.

– А почему тогда ты не хотел на

них смотреть? – осторожно спросила Лиарена, почесывая прислужника за ушком.

Когда он вот так беззащитно жался к ее ногам, как-то забывалось, что это магическое существо намного старше самой Лиарены и даже умеет делать простенькие воздушные лапы. Именно они помогали Зелену быстро справляться с кучей лежащих на нем обязанностей. А при необходимости и спасаться от когтей бывшего охранника.

– Зелен не мог отвезти им муку, – еле слышно прошептал лохматый. – Его сильно тянуло… в дыру… еле вылез. Хозяин запретил туда ходить.

– Ох боги, – прижала к губам ладонь дорина. – Так они голодают! Но у них же есть мясо?

– Зелен не знает… они плохо… глядят, Зелен не может смотреть, – с трудом подыскивал слова мохнатый прислужник, пытаясь объяснить новой хозяйке испытанные им эмоции, которым он не знал названия. – Зелен съел последний знак, хотел толкнуть тележку, а сил не хватило. Тогда Зелен съел замок. Тележка укатилась… но больше магии не было. – Он вжал голову в плечи еще сильнее и убитым голосом признался в последнем преступлении: – Потом Зелен стал есть рыбу… только головы, внутренности и печень, в ней немного магии. Без силы Зелен не мог собирать урожай.

– Правильно делал, – со вздохом сказала Лиарена и выдала ему желтоватое яблоко, свитое из воздушной лапы, за последние дни она научилась окрашивать свои творения в разные цвета.

– Хотел бы я знать, как Миттен такого создал, – с завистью вздохнул Витерн и взглянул на старшего магистра. – Ну, с чего начнем?

– Думаю, нам нужно посмотреть на этот проход и отправить туда продукты. А потом уже будем читать записи Миттена, – постановил Ильтар и мрачно добавил: – Старшим магистрам придется временно обосноваться здесь, всех остальных отправим в замок Варгейз, вместе с дорином, разумеется. И путников тоже. Нужно срочно снимать людей с ловушек, как сегодня стало ясно окончательно, до сих пор мы шли по неверному пути.

– Никуда я не пойду, пока не вернется отец, – твердо объявила Лиарена, с сожалением задавив в себе желание подержать на руках Карика, посмотреть на Берта и успокоить Дильяну. – И это окончательное решение.

– Я тоже, – категорично объявил Тайдир. – А в замке пусть пока распоряжается Ниверт. Приведете его на несколько часов, я дам ему указания.

– Вы, конечно, имеете полное право сидеть тут сколько пожелаете, потому что это ваше убежище, и все тайны, с какими оно связано, напрямик касаются вас обоих, – отстраненно заметил Ильтар, подвигая себе тарелку с тушеными овощами. – Но, боюсь, Экард вернется не скоро. А объяснить вам, почему я сделал этот вывод, я могу только наедине. Это не мой секрет, и никакого отношения к монстрам он не имеет.

– Хорошо, – кротко кивнула Лиарена, ссориться с правителями обители ей не хотелось абсолютно, особенно теперь, когда они согласились с ее решением. – Мы тебя выслушаем. Но сначала попытаемся отправить им еды.

И никому не понадобилось объяснять, почему юная дорина более всего пеклась о неизвестных ей отступниках.

Глава 8

К спуску в так напугавший лохматого прислужника проход маги готовились деловито и сосредоточенно, как на вылазку в каверну. Сначала выбрали тех, кто пойдет первыми, и группу прикрытия. Потом собрали и пересортировали все амулеты и самыми сильными снарядили передовой отряд. Затем справились у Зелена, где он берет тележки для продуктов. Оказалось, повар так зовет широкие короба, которые сам же плетет из сухих стеблей и таскает в проход магической лапой.

На случай, если удастся открыть проход, маги притащили из кладовой целую кучу мешков и корзин с самыми разными продуктами, разложили их по коробам и загодя поставили на широкие воздушные полозья.

Расчет был прост. Если выход в соседнее убежище и в самом деле тащит в себя все, до чего дотянется, то достаточно будет только подтолкнуть эти санки, и они сами помчатся к узникам неизвестного места.

Лиарена очень надеялась на удачу магов, но Ильтар и Дзерн, мрачно посматривая в сторону прохода, скептически кривили губы, и их гримасы заставляли сердце донны сжиматься от боли. Трудно было не понять, что старшие магистры уже о чем-то догадались, но, втайне надеясь на чудо, пока не желают ничего говорить остальным.

Дорина с тревогой следила за действиями соратников, воздушными плетями снимавших защиту с выдвижной каменной плиты, за которой находился спрятанный недалеко от склада тоннель, и хмурилась все сильнее. Поскольку за долгие годы Зелен так и не съел еле заметное защитное плетение, он и в самом деле боялся этого прохода еще больше, чем зеркала.

И все же когда груженные с верхом короба один за другим ушли в темный проем, которым заканчивался тоннель, вначале магине показалось, будто затея удалась и чудо все-таки произошло. Однако едва неприятно густая тьма поглотила последний короб, самые сильные артефакты как один подали сигнал об опасности.

– Отходим все, – закричал Ильтар, когда амулет, который он не выпускал из рук, озарился тревожным светом, и, спеленав мощной воздушной плетью Лиарену и Тайдира, моментально выкинул их в ведущий к кладовой проход.

Магиня едва успела открыть рот, чтобы сообщить магистрам об увеличении своего резерва, как Тайдир, привыкший в бою беспрекословно выполнять приказы магистров, подхватил жену на руки и почти бегом помчался к выходу из склада.

– Не обижайся, Лиа, – задыхаясь, объяснил он ей, оказавшись на кухне, – но там самые сильные магистры… и амулеты у них мощные. Я десять лет каждое лето стою рядом с ними на стенах и точно знаю: сражаться с самыми подлыми тварями они предпочитают, не оглядываясь на новичков и учеников. Так им проще и, наверное, безопаснее.

Дорина огорченно вздохнула, признавая правоту мужа и одновременно сожалея о своей нерешительности. Если бы она сразу сообщила Ильтару о своих успехах, возможно, и ей разрешили бы помогать хоть издали.

Несколько минут они стояли, обнявшись, настороженно прислушиваясь к происходящему на складах, но различали лишь редкие хлопки взрывающихся огненных заклинаний да оклики магов. Как помнила Лиарена по бою на стене, это было плохим признаком, маги предупреждали друг друга криком только в одном случае: если кому-то из них грозила серьезная опасность.

Наконец дверь распахнулась, и в кухню устало ввалились пахнущие дымом и пылью магистры. Теперь они больше ничем не походили на хорошо подготовившийся к встрече с любыми трудностями отряд, а казались толпой оборванных беженцев, едва уцелевших при внезапном налете безжалостных врагов.

– Ох боги, – торопливо считая взглядом соратников, выдохнула ошеломленная их видом Лиарена. – Все живы? Раненые есть? У Зелена готов целительный отвар…

– Давай, – хрипло выдохнул Дзерн и нервно оглянулся на дверь. – Слава богам, никого не потеряли. А что-нибудь пожевать не найдется? Давненько я не выкладывался так подчистую.

– Если бы не путники, вряд ли бы удалось снова запечатать щитами вход, – хрипло буркнул Витерн и почти выхватил из лап суетливо метавшегося между ними Зелена кружку с отваром. – Вот теперь я тебя очень хорошо понимаю, зеленый. Ты просто герой, раз сумел удержаться.

– А кто там был? – настороженно осведомился дорин, начиная понимать, как опрометчиво поступил,

заявив о своем желании остаться в убежище.

Нужно было не поддерживать Лиарену, а уговорить уйти в замок. Судя по закопченной и кое-где располосованной одежде магов, битва была едва ли не рукопашная, что само по себе крайняя редкость для магистров, предпочитающих уничтожать врагов на расстоянии.

– Твари, – едко фыркнул Истрис, – целых три штуки. Но совсем другие, взрослые. Как я теперь понимаю, те, которые лезут из каверн, – их личинки. Вот сейчас я полностью уверен в правоте догадок учителя, в болото их явно отправляют туманным путем.

– Они пытались вас увести? – начала понимать смысл произошедшего Лиарена.

– Не просто пытались, почти захватили, – допив отвар, признался Дзерн. – Когда эти три огромные глотки слились в одну, нас потянуло туда, как в жерло смерча. И огонь их почти не берет… спасибо Иль с учениками открыли общий путь. Недалеко, к дверям на склад, но монстры потеряли след и заметались. И тогда мы запечатали проход, а потом уже добили их.

– После закрытия прохода они сразу стали намного более медленными и неуклюжими, – пояснил Ильтар. – И это нам очень помогло. Если бы у них была прежняя скорость и сила, уйти всем вряд ли удалось бы.

– Как интересно, – язвительно рыкнул от дверей Экард, и маги дружно обернулись, едва услышав знакомый голос. – И куда это вы успели вляпаться, пока я ходил за своими вещами?

– Мы хотели передать им еды… они выглядят такими измученными, – храбро взяла на себя вину Лиарена, украдкой вглядываясь в лицо отца.

Девушку волновало, не слишком ли тяжело далось ему решение вернуться и нужно ли сказать несколько ободряющих слов или не стоит бередить живую рану.

– Передали? – мрачно усмехнулся Экард. – Надеюсь, все живы остались?

– Все, – миролюбиво сообщил Ильтар. – Но если бы знали, что ты вернешься, обождали бы.

– Неужели вы могли подумать, будто я собираюсь отсидеться в сторонке? – в злом изумлении поднял бровь отшельник. – И кстати, Иль. Не бросай больше на меня это успокаивающее… под заклинаниями трудно правильно открывать переход.

– Оно почему-то слабо подействовало, – огорчился магистр. – Ты должен был заснуть, выйдя в портальный зал.

– Может, это сработали мои охранные амулеты? – в притворной задумчивости нахмурился Экард и подхватил воздушной плетью сундук, который поставил на пол, войдя в кухню. – Но это не важно. Просто больше никогда так не делай, я умею держать себя в руках в самых неожиданных ситуациях. А в этот раз я и ожидал увидеть нечто подобное. Не думал только, что они будут настолько выпиты.

Экард скрипнул зубами и повернул к двери, но Ильтар вдруг резко махнул рукой, и его плеть вцепилась в отшельника, снова разворачивая его лицом к остальным.

– Погоди… что ты сказал? Разве это ты не на Инриссу так обозлился?

– Да с чего тебе могло прийти такое в голову? – сердито фыркнул магистр, одним движением пальца вызвав огонь, жадно сожравший воздушные путы. Потом оглянулся на встревоженно смотревшую на него Лиарену и шагнул к ней вплотную: – Ты тоже так подумала, дочка?

Девушка виновато шмыгнула носом, припоминая искаженное ненавистью лицо отца, и опустила взгляд.

– Мы все так подумали. – Сильные руки дорина крепко обняли жену, прижали к надежной груди, защищая от всего мира. – Но Ильтар обещал позже объяснить… нам с Лиареной.

– Ну и рассказал?

– Не успел, – коротко сообщил Тайдир, уже жалея, что почти выдал друга.

– Так пусть рассказывает сейчас, я жду. – Экард опустил на пол сундук и в доказательство твердости своих намерений уселся на его крышку. – А заодно и подробности вашей вылазки.

– Извини, – тихо покаялся Ильтар. – Я, видимо, ошибся. И очень этому рад. Ведь в молодости ты был… просто сумасшедше ревнив.

– Неверно. Я был не ревнив, а бдителен и просто не позволял никаким наглецам заглядываться на мою жену, – почти прорычал отшельник.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=18572345&lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.