Режим чтения
Скачать книгу

Путешествие в Индию читать онлайн - Васко да Гама

Путешествие в Индию

Васко да Гама

Великие путешествия

Бывают эпохи, когда трудно, почти невозможно стать первым. Если ты греческий философ, лучше тебе не рождаться в одно время с Сократом и Платоном; если нидерландский художник XVII века, – тебе не затмить Рембрандта, Вермеера и Хальса.

То же самое можно сказать про Испанию и Португалию рубежа XV—XVI веков. Имя любого первопроходца окажется в тени Колумба и Магеллана, Америго Веспуччи и Эрнандо Кортеса. Любого – но не адмирала Васко да Гамы (1469—1524).

Этот отчаянный, решительный, неутомимый, жестокий, алчный и храбрый португалец сделал то, что хотел, но не сумел сделать Колумб, – он отправился в правильном направлении, вокруг Африки, – и открыл прямой путь в Индию.

Три экспедиции, одну масштабнее другой, предпринял да Гама ради Индии, посвятил ее колонизации полжизни (1497—1524), стал вице-королем этой страны чудес и умер в ней.

Без книги Васко да Гамы невозможно себе представить библиотеку географических бестселлеров. Два события на века определили ход всемирной истории – и стали ярчайшими ее страницами: открытие в 1492 году Христофором Колумбом морского пути в Америку и открытие пять лет спустя Васко да Гамой морского пути в Индию Вот почему уже 500 лет они привлекают к себе такое пристальное, живое, заинтересованное внимание.

В личности португальского адмирала, как в капле росы на заре – на заре эпохи великих географических открытий, – отразилась сама эпоха: противоречивая, неукротимая, страшная и грандиозная. Читайте эту историю – и вы узнаете больше не только о давней географической экзотике, но и лучше поймете, какими отчаянными, алчными, безрассудными, жестокими, храбрыми, неудержимыми были наши предки: они не только открывали, но и создавали тот мир, в котором мы живем.

Гонясь за золотом и пряностями, мореплаватели и конкистадоры возвращались в Европу с новыми знаниями об окружающем мире. Пряности шли в пищу, золото тратилось, – но знания накапливались и умножались. Великий проект глобализации был запущен.

Предлагаемая вашему вниманию книга – рассказ не только о путешествиях Васко да Гамы. Это – повесть о том ежедневном подвиге, который совершают люди ради достижения своей цели. Ветер наполняет паруса, течения влекут каравеллы, – но все на свете движется силой человеческих страстей.

Электронная публикация включает все тексты бумажной книги и основной иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание, исключительно полное по составу и прекрасно иллюстрированное, позволяет читателям получить всеобъемлющее представление об одной из ярчайших глав в летописи невероятных, но совершенно реальных приключений, на которые изобильно щедра история географических открытий. Эта книга, как и вся серия «Великие путешествия», напечатана на прекрасной офсетной бумаге и элегантно оформлена. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

Введение

Открытие морского пути в Индию, свершившееся в 1497–1498 годах, стало эпохальным событием в истории развития не только географии, но и торговли. Оно подтвердило гипотезу об «окружающем океане», высказанную впервые Гекатеем Милетским, но отвергнутую Птолемеем и его многочисленными сторонниками, а кроме того, изменило русло торговли пряностями, которое веками проходило через Сирию и Александрию. В результате Венеция лишилась своей монополии, а Лиссабон превратился на время в грандиозный европейский рынок специй.

Но Португалия – страна маленькая; ее ресурсов едва хватало на постоянную войну с маврами, в которую она так неосмотрительно ввязалась за несколько поколений до этого. И когда ей пришлось, вдобавок к своей африканской армии, оснащать крупные флотилии, уходящие далеко на Восток защищать монополию на торговлю пряностями сперва от мавров, а затем и от могущественных европейских соперников, ее ресурсы быстро иссякли. Страна оказалась истощенной и обессиленной. Можно даже задаться вопросом: не была бы Португалия сейчас счастливее и богаче, не доведись ей приобщиться древней славы, не попадись ей в руки богатства Индий, породившие лишь упадок, не будь ее силы растрачены в борьбе, к которой страна не была готова и которая обернулась для нее нищетой и разрухой?

Однако Португалия, несмотря на печальный конец грандиозных восточных планов, все еще справедливо гордится достижениями своего «великого» Васко да Гамы и решительно ставит его в ряд с Магелланом и Колумбом – они образуют благородную триаду самых выдающихся мореплавателей эры Великих открытий.

Васко де Гама родился около 1460 года[1 - В этом случае ему было 18 лет, когда в 1478 году королева Изабелла даровала ему и Фернану де Лемосу охранную грамоту, позволив им пересечь Кастилию по пути в Танжер. По другим сведениям, Васко да Гама родился в 1469 году.] в прибрежном городе Синиш, алькаидом которого был его отец, Эштеван. Васко был младшим из трех братьев. Историки прослеживают его происхождение от доблестного солдата Алваро Аннеша да Гамы, который прибыл в Оливенсу в 1280 году и отличился в войнах с маврами. Гама могут гордиться благородством крови, хотя они никогда не принадлежали к португальской аристократии и не обладали большим состоянием.

О детстве и юности Васко да Гамы мы знаем ничтожно мало. Когда после возвращения Бартоломеу Диаша король Жуан решил снарядить армаду и завершить исследование морского пути в Индию, он назначил Васко да Гаму капитан-командором. Выбор короля Жуана был поддержан его наследником, Мануэлом. Это назначение не состоялось бы, не будь Васко да Гама уже известен как энергичный, способный и компетентный человек. Гарсия де Резенде[2 - Гарсия де Резенде (1470–1536) – знаменитый португальский поэт.] в своих «Хрониках короля Жуана II» пишет, что король доверял да Гаме, поскольку тот уже проявил себя на службе и в морских сражениях. Именно ему в 1492 году король приказал захватить французские суда, стоящие в порту Алгарве, в отместку за захваченную французскими пиратами португальскую каравеллу, возвращавшуюся из Сан-Хорхе-да-Мина с грузом золота.

Каштаньеда[3 - Фернан Лопеш де Каштаньеда (ок. 1500–1559) – португальский историк, прославившийся своей «Историей открытия и завоевания Индии».] говорит о Васко как добром слуге короля Жуана II и опытном мореходе. Мариш[4 - Антониу де Мариш Карнейру (15?? – 1642) – португальский космограф.] называет его молодым мужчиной (mancebo), воодушевленным и неутомимым, наделенным такими обширными знаниями в навигации (arte maritima), что он мог бы соперничать с самыми опытными моряками Европы. Более того, от Барруша и Гоиша[5 - Жуан де Барруш (1496–1570) – португальский летописец и чиновник, использовавший в своих трудах секретные материалы Лиссабонского архива. Дамиан ди Гоиш (1502–1574) – португальский гуманист и хронист, одно время заведовавший португальскими архивами в Торре-ду-Томбу. В 1566–1567 гг. по поручению кардинала-инфанта Энрике он написал и издал историю королей Мануэла I и Жуана III.] мы узнаем, что Васко да Гама сходил на берег в бухте Св. Елены со своими лоцманами, чтобы
Страница 2 из 30

определить широту. Эти указания во всяком случае доказывают, что Васко да Гама был достаточно опытным моряком, да к тому же командование экспедицией, единственной задачей которой являлось открытие новых земель, а не торговля или война, попросту не могло быть доверено «сухопутному» человеку.

Кроме того, Васко да Гама прекрасно подходил для этой должности и в другом отношении. Непоколебимая стойкость позволила ему преодолеть все преграды, добиться успеха и до конца сохранить доверие своих людей, несмотря на неслыханную продолжительность путешествия и выпавшие испытания.

Часто поднимался вопрос, правомерно ли ставить да Гаму в один ряд с Колумбом и Магелланом.

Первенство среди них, безусловно, принадлежит Магеллану. Этот беглый португалец первым провел корабль через бушующие просторы Тихого океана. Второе место почти всегда отдают Колумбу, чье невольное открытие Нового Света, ставшего вторым домом для европейцев, имело гораздо далее идущие последствия, чем поиски нового морского пути в Индию, утратившего почти всю свою ценность после строительства Суэцкого канала.

Отдавая второе место Колумбу, обычно указывают, что проект, покрывший его имя вечной славой, принадлежал ему самому, тогда как Васко да Гама всего лишь послушно выполнил волю монарха, взяв на себя руководство экспедицией, которая увенчала усилия прежних поколений маленькой Португалии.

В этом утверждении много правды. Хотя, без сомнения, замысел достичь Востока при движении на запад через Атлантику возник в Португалии еще во время правления Альфонсо Африканского (1438–1481)[6 - Альфонсо V Африканский (1432–1481) – король Португалии с 1438 года; покровительствовал нескольким экспедициям к берегам Африки.]. Фернан Мартинш, королевский капеллан, находясь в Италии, обсудил возможность осуществления этого плана с Паоло Тосканелли и получил приказ обговорить с этим флорентийским физиком также и детали. От Тосканелли Мартинш получил знаменитое письмо от 15 июня 1474 года и схему впридачу.

Но никаких практических шагов сделано не было, если не считать отправки парочки[7 - Руи Гонсальвеш да Камара в 1473 году, Фернану Теллеш – в 1474 г.] авантюристов на поиски земель к западу от Азорских островов. Инфант Энрике Мореплаватель, будь он все еще жив, наверняка претворил бы эти планы в жизнь, но ресурсы теперешнего короля утекали то в Африку, то на войны с Испанией, окончившиеся катастрофой.

Колумб разработал собственный проект. Он тоже обратился за советом к Тосканелли и нашел подтверждение ошибочной гипотезе этого ученого о малой ширине Атлантического океана, изучив множество трудов и среди них знаменитую в свое время книгу «Imago Mundi», то есть «Образ мира», написанную кардиналом Петром д’Альи; сохранился даже экземпляр этой знаменитой в свое время книги с собственноручными заметками Колумба на полях. Колумб не успокоился, пока не нашел покровительницу в лице королевы Изабеллы Католической, позволившей ему осуществить свои теории на деле. И ему очень повезло, что Провидению было угодно поместить Новый Свет на пути к Сипангу Марко Поло, то есть к Японии, которая-то и была целью Колумба, иначе, возможно, этот мореплаватель, никогда бы не вернулся за обещанным вознаграждением…

С восшествием в 1481 году на престол Жуана II исследования Африки возобновились с новым рвением, и мудрые советники убедили короля отклонить предложение Колумба, поскольку ресурсов Португалии не хватало, чтобы одновременно заниматься поисками западного пути и продолжать попытки открыть вполне очевидный маршрут вокруг южной оконечности Африки. Так и получилось, что Колумб «открыл Новый Свет для Кастилии и Леона», а не для Португалии.

И все же, если говорить о преодолении физических сложностей, с которыми пришлось столкнуться этим великим мореплавателям на пути к своей цели, заслуги Васко да Гамы, несомненно, выше. Безоговорочно доверяя схеме и навигационным указаниям Тосканелли (так же, как Васко да Гама доверял данным Диаша и, возможно, Перу да Ковильяна), Колумб проложил курс на запад от острова Гомера и, пройдя в этом направлении 36 дней, почти все время с попутным восточным ветром, преодолел расстояние 2600 миль и высадился на Гуанахани. Задача, за решение которой взялся Васко да Гама, оказалась гораздо сложнее.

Вместо того чтобы красться вдоль берега, как делали его предшественники, он дерзнул проложить курс прямо через середину Атлантики: от островов Зеленого Мыса до мыса Доброй Надежды. Вдоль берега нужно было пройти 3770 миль, но ветра? и течения, подстерегавшие здесь, можно было преодолеть, только выбрав кружный путь, и потому до первого причаливания на севере залива Св. Елены пришлось провести в море 93 дня. Этот первый переход через Северную Атлантику стал одним из самых великих достижений в анналах морских путешествий.

После того как мыс Доброй Надежды был пройден, Васко пришлось бороться с течением мыса Игольного[8 - Мыс Игольный – южная оконечность Африки – расположен в 155 км к юго-востоку от мыса Доброй Надежды.], которое не смог победить Бартоломеу Диаш, и с течением у берегов Мозамбика. И только после того, как он получил в порту Малинди достойного доверия лоцмана, основные трудности путешествия, можно сказать, были преодолены.

Еще одна заслуга Васко да Гамы или, может быть, следует сказать, его лоцманов, доказавших свое превосходство над Колумбом, в точности карт путешествия, привезенных домой, в Португалию. Воспринимая карту Кантино как результат проделанной экспедицией работы, мы находим на ней самую грубую ошибку в 1°40' широты (кстати, вполне возможно, что залив Св. Елены на этой карте показан неверно вовсе не из-за ошибки в отчетах Васко да Гамы, поскольку на карте Николы де Канерио этот залив помещен на 32°30' ю. ш., что лишь на 10? не совпадает с истинным положением).

Ошибки Колумба гораздо более существенны. В трех местах его «Дневника» широта северного побережья Кубы указана 42° по фактической обсервации. И это не описка, поскольку повторяется трижды в трех различных местах карты. В карте Хуана де ла Козы, например, Куба простирается до 35° северной широты (вместо 23°10'). Даже на грубом наброске, сделанном Бартоломео Колумбом по возвращении из четвертого путешествия, Ямайка и Пуэрто-Рико расположены на 6° севернее (на этой карте Куба не указана вовсе, вероятно потому, что совесть не позволила картографу указать ее на карте как часть Азии, несмотря на то, что его брат до самой смерти придерживался этого мнения, да еще после того, как было доказано, что это остров).

Воистину, португальцы тех лет в навигации превосходили своих испанских и итальянских конкурентов!

Возвращение Васко да Гамы в Лиссабон было, можно сказать, триумфальным. Но… Из четырех кораблей вернулось только два – половина экипажа погибла. И все же путь в Страну пряностей был открыт.

Король пожаловал Васко да Гаме титул и значительную пенсию. Однако мореплавателю этого казалось мало: он хотел быть сеньором города Синиш. Но этой награды пришлось ждать долго: только в 1519 году да Гама получил земельные владения и графский титул. А в 1502 году ему пришлось довольствоваться титулом «Адмирал Индийского океана», который все же предполагал всяческие почести и
Страница 3 из 30

привилегии.

Уже в 1500–1501 гг. португальцы, стремясь как можно быстрее прибрать к рукам новооткрытые богатства, столкнулись с сопротивлением местных правителей, через страны которых лежал путь в Индию. 10 февряля 1502 года Васко да Гама отправился во второе путешествие с экспедицией из 20 судов, пять из которых подчинялись племяннику адмирала, Эштевану да Гама, и предназначались для охраны основанных факторий, а еще пять должны были препятствовать арабской морской торговле в Индийском океане.

В своей жестоко-решительной манере Васко да Гама основывал форты и фактории, сжигал арабские суда, не щадя и пассажиров. Венцом его второго путешествия был захват Каликута. В октябре 1503 года мореплаватель снова с триумфом вступал в Лиссабон.

В 1505 году король Мануэл I по совету Васко да Гамы учредил должность вице-короля Индии. Если да Гама сам рассчитывал занять ее, то просчитался: ему предпочли сперва Франсишко д’Алмейду, затем Афонсу д’Альбукерка. Впрочем, в 1524 году да Гама занял-таки вожделенную должность и немедленно отправился в Индию наводить порядок в колониальной администрации, но в том же году скончался от болезни в далеком Кочине…

Вступительное слово к дневнику первого путешествия

Последующим поколениям повезло – в их распоряжении имеется вполне полный конспект дневника, который Колумб вел во время своего первого путешествия к Западным Индиям. Увы, в случае Васко да Гамы никаких источников такой степени достоверности не имеется, поскольку собственноручные донесения великого мореплавателя не дошли до нас. Но с ними, несомненно, сообразовывались Жуан де Барруш и Дамиан ди Гоиш. Но, к несчастью, эти авторы лишь вскользь касались вопросов навигации. Единственный доступный нам источник сведений о первом путешествии Васко да Гамы, полученный, так сказать, «из первых рук», – это «Roteiro», или «Дневник» кого-то из участников экспедиции. Другой современный событиям источник неоригинален – это письма короля Мануэла и Джироламо Серниджи, написанные сразу после возвращения кораблей да Гамы из Индии.

Кроме этого, нашими основными консультантами по этому путешествию остаются «Декады» Жуана де Барруша и «Хроники короля Мануэла» Дамиана де Гоиша. Оба этих автора занимали официальные должности при дворе, открывавшие им доступ к записям, хранившимся в Индийском доме. Каштаньеда почти полностью полагается на «Roterio», но несколько дополнительных любопытных фактов можно найти и в его трудах.

Что касается «Lendas» Гашпара ди Корреа, то его сведения о первом путешествии Васко да Гамы нельзя воспринимать иначе, как мешанину правды и вымысла[9 - Так, Корреа верно указывает, что корабли Васко да Гамы обошли мыс Доброй Надежды в ноябре, то есть в разгар лета, но приводит дополнительные детали, возможно, взятые из описаний каких-то других путешествий (например, Кабрала), которые могли произойти только в разгар зимы.], несмотря на то что он утверждает, будто использовал дневник священника Фигейру, числящегося среди участников экспедиции. Долгое пребывание Корреи в Индии – с 1514 г. до самой смерти – убеждает отдавать преимущество его свидетельствам о том, что он наблюдал лично, но в то же время пребывание там не давало ему возможности сверяться с документами, хранившимися в архивах Лиссабона. В одном можно быть уверенным: тот, кто руководствуется указаниями Корреи, должен отбросить почти единодушные свидетельства других достойных доверия авторов, занимавшихся этим важным путешествием.

Несколько дополнительных фактов можно по крупицам собрать в «Asia Portuguesa» деФариа-и-Суза[10 - Мануэл де Фариа-и-Суза(1590–1649) – португальский историк и поэт, чьи исторические сочинения славятся правдивостью и беспристрастностью. Речь идет о его труде «Португальская Азия».], у Дуарте Пашеко Перейры и Антониу Гальвана[11 - Антонио Гальван (ок. 1490–1557) – португальский историк, военачальник и администратор на Молукских островах; первым в эпоху Возрождения создал всеобъемлющее изложение истории всех выдающихся путешествий и исследований до 1550 г.]. Но в целом мы опираемся на «Roteiro», поскольку исследования в «Torre do Tombo»[12 - Торре-ду-Томбу – название центрального архива Португалии с эпохи средних веков. Одно из старейших действующих в стране учреждений (более 600 лет). Название происходит от башни замка Каштелу-ди-Сан-Жоржи, где с 1378 по 1755 гг. находился архив.] не дали, насколько нам известно, абсолютно ничего, что могло бы пролить больше света на первое путешествие Васко да Гамы, которое и составляет предмет нашего интереса.

Рукопись «Roteiro»

Рукопись, ставшая основой этой публикации, изначально принадлежала знаменитому монастырю Санта-Круш в Коимбре, откуда она была перевезена, вместе с другими ценными документами, в публичную библиотеку города Порту.

Это не оригинал, так как на 64 листе рукописи, которую автор оставил незаполненной, переписчик, дабы отвести от себя подозрения в нерадивости, добавил такие слова: «Автор не сообщает нам, как были сделаны эти орудия». Эта копия, однако, была снята в начале XVII века, как видно по стилю письма на факсимиле первого параграфа, изображенного на предшествующей странице.

Манускрипт в формате in folio[13 - То есть очень большого формата, около 60?85 см.] грубо переплетен в лист пергамента, вырванный из какой-то церковной книги. Чернила немного потускнели, но текст все еще отчетливо виден. Бумага обычной плотности, темноватого оттенка. В верхней части факсимиле виден даже водяной знак. Чистые листы более позднего происхождения, с другим водяным знаком, вставлены в начале и в конце. На первом таком листе имеется надпись современным почерком (буквы все еще четкие, хотя их пытались стереть):

«Pertinet ad usum fratris Theotonii de Sancto G… Canonici Regularis in Cenobio Scte Crucis»,

что можно приблизительно перевести с латинского как: «Использовалась братом Теотонио де Санкту, ординарным каноником монастыря Санта-Круш».

Непосредственно под этой надписью читаем по-латыни:

«Do Theotonio» (для Теотонио),

а в конце страницы современным почерком написал по-португальски, скорее всего, библиотекарь монастыря:

«Descobrimento da India por D. Vasco da Gama» («Открытие Индии Васко да Гамой»).

Перевод «Roteiro»

Впервые «Roteiro» был опубликован профессором Диогу Копке и доктором Антониу да Кошта-Пайва, преподавателями Политехнической академии в Порту, в 1838 г. Они снабдили издание предисловием, в котором дали оценку рукописи и обсудили ее авторство, добавили 69 примечаний, объясняющих текст, и прибавили патентную грамоту короля Мануэла I от 10 января 1502 года.

Настоящий перевод дневника первого путешествия сделан по английскому изданию 1898 года.

Автор «Roteiro»

Вполне возможно, как предположил профессор Копке, что надпись, сделанная на «Roteiro» библиотекарем Санта-Круш, привела некоторых библиографов к ошибочному выводу, что Васко да Гама сам написал отчет о своем плавании.

Так, Николау Антониу в своей «Bibliotheca Hispana Veta», т. е. «Запрещенная библиотека Испании» (1672), пишет:

«Vascus da Gama… dedit reversus Emanueli suo Regi populari Portugaliae idiomate navigationis suae ad Indiam anno MCD XCVII relationem, quae lucem vidit», т. е. «Васко да Гама… вернувшись, дал своему королю Мануэлу сделанное разговорным португальским языком свое описание плавания в Индии в 1498 г., которое увидело свет».

Однако
Страница 4 из 30

слова «quae lucem vidit» не нужно понимать как свидетельство публикации этого текста, поскольку сам автор в «Bibliotheca Hispana Nova» использует это же двусмысленное выражение, когда описывает другое путешествие к Индии, определенно существующее только в рукописи.

Морери в своем «Dictionnaire», т. е. «Словаре» (1732), ссылается на авторитет манускрипта «Bibliotheca Portugeusa», который достался ему от «человека глубоких суждений и обширной эрудиции», и указывает, что Васко да Гама якобы опубликовал отчет о своем путешествии в Индию, но до сих пор ни одного экземпляра не было обнаружено.

Подобным образом Барбоза Машадо, автор образцовой «Bibliotheca Lusitana» (1752), признавая авторитет Николау Антониу, говорил, что Васко да Гама «написал отчет о путешествии, которое он совершил в Индию в 1497 году».

Можно быть вполне уверенным, что такой текст никогда не издавался, но в равной степени вероятно, что Васко да Гама составлял официальные отчеты о своих действиях, которые были доступны, когда Жуан де Барруш писал свои «Декады», а потом утеряны.

До сих пор никому не удалось установить автора «Roteiro». Еще профессор Копке пытался вычислить его имя методом исключения и сделал для этого некоторые допущения, с которыми мы не можем согласиться. Прежде всего, он предположил, что Каштаньеда должен был знать автора рукописи, которая была ему так полезна в работе. Но Каштаньеда ознакомился с рукописью лишь после 1530 года, когда по возвращении из Индии поселился в собственном доме в Коимбре, то есть более чем через 30 лет после создания рукописи. Конечно, автор еще мог быть жив. Но если бы это было так и будь Каштаньеда лично с ним знаком, он, несомненно, получил бы от него отчет об окончании путешествия, вместо того чтобы обрывать его так, как это сделано в «Roteiro», на прибытии флота на мелководье Рио-Гранде, не говоря уже о том, что он не смог установить деталей дальнейшего плавания капитан-командора, а знал только, что Куэлью прибыл в Кашкаэш 10 июля 1499 года. Более того, кажется вероятным, что, знай Каштаньеда имя автора, которому был так обязан, он упомянул бы его в своей книге.

Профессор Копке предполагал далее, что автор был простым матросом или солдатом, и, скорее, матросом, поскольку, во-первых, он часто использует выражение «nos outros» («мы, остальные»), будто бы для того, чтобы провести границу между офицерами корабля и теми, к кому принадлежит он сам, а во-вторых, потому, что «стиль повествования указывает на ничтожность его звания». Мы не можем принять ни один из этих выводов. Автор ни в коем случае не использует выражение «мы, остальные» в том ограниченном смысле, в котором его трактует профессор Копке.

В доказательство этого мы можем обратиться к предложениям на стр. 57 и 61: «Когда король кивал капитану, он смотрел на нас»; «Что касается нас, мы отвлеклись» – под остальными в обоих случаях следует понимать 13 человек, которые сопровождали Васко да Гаму в Каликут. Среди них было трое экономов, секретарь капитан-командора и другие, возможно, не самые «знатные персоны», но и не те, кого можно назвать «простыми солдатами или матросами». Что касается литературного стиля, мы признаем, что автор не сравнится с Баррушем, Каштаньедой или Корреа, но это вовсе не доказывает, что он человек необразованный или «ничтожного звания». Его орфография, может, и не вполне соответствует довольно шатким правилам XV века, но рассказывает он ясно и по существу, демонстрирует рассудительность и великолепную способность разумно толковать множество совершенно новых фактов, которые попадали в поле его зрения.

И если он воспринимал индусов как братьев-христиан, то разделял это мнение с другими членами экспедиции, включая ее начальника. Стоит только внимательно изучить такое серьезное собрание писем, донесений и повествований, как, например, «Alguns documentos do Archivo nacional» («Некоторые документы национального архива», 1892), чтобы убедиться, что некоторые высокопоставленные лица того времени обладали гораздо менее выраженным литературным талантом. Более того, сомнительно, что доступ к информации, понадобившейся автору для написания дневника путешествия, мог быть предоставлен простому матросу или солдату, даже если такая персона отважилась об этом попросить.

Давайте проследим за рассуждениями профессора Копке в его «процессе исключения»:

1. По ходу повествования автор упоминает нескольких лиц по именам, и мы должны их исключить. Это: Васко и Паулу да Гама, Николау Куэлью, Перу д’Аленкер, Жуан де Коимбра, Мартин Аффонсу, Санчо Мешия и Фернан Велосу.

2. Далее, мы знаем, что автор служил на борту «Сан-Рафаэла»[14 - Это убедительно доказано в самом начале повествования. После того как «Сан-Рафаэл» был разрушен, автор, должно быть, перешел на судно Куэлью и вернулся на нем.]. Так мы исключаем Гонсалу Алвареша и Диогу Диаша[15 - Это «секретарь» (escrivao) Васко да Гамы. Каштаньеда упоминает также управляющего (veador) капитан-командора, но мы склонны полагать, что это один и тот же человек, а именно Диогу Диаш, писарь или эконом на «Сан-Габриэле».] с «Сан-Габриэла». И Гонсалу Нуньеша, Перу Эшколара и Алвару де Брага с «Берриу».

3. Автор упоминает нескольких лиц без указания имени. Имя одного из них раскрывают нам Каштаньеда и Барруш. Так, от Барруша мы узнаем, что матрос, упомянутый автором, умел говорить на мавританском языке. А от Каштаньеды – что его и еще одного матроса послали с сообщением к царю Каликута. Каторжник, посланный в Каликут 21 мая, был Жуаном Нуньешем, как сообщает Корреа. Автор утверждает, что капитан-командор послал троих вдоль берега на поиски шлюпок с кораблей. Согласно Каштаньеде, одним из них был Гонсалу Пиреш.

Следовательно, мы можем вычеркнуть всех этих людей из списка возможных авторов.

4. Три члена экспедиции умерли, согласно рапортам, во время путешествия. Это были: Педру де Ковильян, священник; Педру де Фариа де Фигейреду и его брат Франсишку – всех их упоминает только Фариа-и-Суза.

5. Наконец, есть четверо каторжников, чьи имена перечислил Корреа, и ни один из них не подходит на роль автора рукописи. Более того, присутствие некоторых из этих каторжников очень сомнительно.

Итак, мы перечислили всех членов экспедиции, чьи имена нам известны, за исключением восьмерых.

Четверо из них – Жуан де Са, Алвару Велью, Жуан Палья и Жуан де Сетубал – упомянуты в числе тех тринадцати, кто сопровождал Васко да Гаму в Каликут. Жуан де Са был писарем на «Сан-Рафаэле», корабле автора. Он, конечно, мог бы быть автором. Профессор Копке так не считает. Во-первых, поскольку, по его предположению, автор – низкого происхождения. А во-вторых, поскольку Жуан де Са, если можно доверять рассказанной Каштаньедой истории, сомневался, что жители Индии христиане, тогда как автор без колебаний утверждает это. Остается только один человек, – участвовавший, по словам Каштаньеды, – в экспедиции, это Алвару Велью, солдат, который, по мнению профессора Копке, «вполне мог бы быть автором этого дневника». Профессор Копке признает однако, что этот вывод допустим лишь в том случае, если Каштаньеда знал автора (ничем не оправданное допущение, по нашему мнению).

Каштаньеда упоминает только шестерых из тринадцати – тех, кто явился с Васко да Гамой на аудиенцию у Заморина в Каликуте. Корреа упоминает еще
Страница 5 из 30

двоих – Жуана де Сетубала и Жуана Палью. Таким образом, в списке не хватает пятерых. И хотя среди них могли быть слуги и музыканты, вряд ли утруждавшие себя ведением записей, автор вполне может оказаться среди них. Итак, метод исключения не дал никакого результата, и мы не можем даже сказать, упоминается ли имя автора в каком-либо списке участников этого плавания. Но при сравнении «Дневника» с первым письмом Серниджи кажется, будто именно из него флорентиец получил большую часть информации. В таком случае имя автора может однажды всплыть в одном из архивов Италии. Если же наш выбор ограничивается Алвару Велью и Жуаном де Са, мы склонны отдать предпочтение последнему.

Корреа упоминает еще троих, ходивших с Васко да Гамой: Жуана Фигейреду, чей дневник он использовал и кто поэтому не может быть автором «Дневника», поскольку содержание двух этих текстов слишком отличается; Андре Гонсалвеша и Жуана д’Амоксейру. Камонеш добавляет четвертое имя – Леонарду Рибейра. На этом список личного состава окончен, поскольку других имен мы не знаем.

«ROTEIRO». ДНЕВНИК ПЕРВОГО ПУТЕШЕСТВИЯ ВАСКО ДА ГАМЫ (1497–1499 гг.)

Перевод с англ. И. Летберга, Г. Голованова

Введение

Во имя Господа Бога. Аминь![16 - В квадратных скобках даны слова и даты, которых нет в манускрипте.]

В год 1497 король Португалии дон Мануэл, первый с этим именем в Португалии, отправил четыре судна[17 - Этими кораблями были «Сан-Габриэл» (флагман), «Сан-Рафаэл» (Паулу да Гама), «Берриу» (Николау Куэлью) и грузовой корабль (Гонсалу Нуньеш). Автор записок служил на «Сан-Рафаэле».] для совершения открытий, а также на поиски пряностей. Васко да Гама был капитан-командором этих судов. Паулу да Гама, его брат, командовал одним из кораблей, а Николау Куэлью другим.

От Лиссабона до Островов Зеленого Мыса

Мы покинули Рештелу 8 июля 1497 года. Пусть Господь Бог наш позволит нам завершить это путешествие во славу его. Аминь!

В следующую субботу [15 июля] показались Канарские острова. Ночью с подветренной стороны[18 - Мореплаватели различают подветренную и наветренную стороны корабля или, например, острова. Наветренной называется та сторона, на которую дует ветер, а подветренной та, которая находится в ветровой тени.] миновали остров Лансароте. Следующей ночью, уже на утренней заре [16 июля], мы достигли Терра-Альты, где пару часов рыбачили, затем, вечером, в сумерках, миновали Риу-ду-Ору.

Туман[19 - Каштаньеда объясняет разделение судов туманом и штормом.] за ночь стал таким плотным, что Паулу да Гама потерял из виду корабль капитан-командора, и когда занялся новый день [17 июля], мы не увидели ни его, ни остальных кораблей. Тогда мы пошли к островам Зеленого Мыса, как и было приказано на тот случай, если мы разделимся.

В следующую субботу [22 июля] на заре мы увидели Илья-ду-Сал[20 - На северной оконечности острова Сал, на 16°31', находится порт Санта-Мария.], а через час обнаружили три судна ими оказались грузовой корабль и корабли под началом Николау Куэлью и Бартоломеу Диаша, который прошел в нашем обществе до самого Мине. Грузовое судно и корабль Николау Куэлью тоже потеряли капитан-командора из виду. Объединившись, мы продолжили путь, но ветер стих, и мы штилевали до среды [26 июля]. В этот день, в 10 часов, мы увидели капитан-командора примерно в пяти лигах[21 - Лига – расстояние, равное 4,83 км.] впереди. Поговорив с ним вечером, мы выразили свою радость, многократно выпалив из бомбард и трубя в горны.

На следующий день, в четверг [27 июля], мы прибыли к острову Сантьягу[22 - Сантьягу – самый крупный из островов Зеленого Мыса. Несомненно, бухта, о которой упоминается в тексте, – это порт Прая (14°50'), к которому лежал путь от Санта-Марии.] и довольные бросили якорь в бухте Санта-Мария, где приняли на борт мясо, воду и лес и выполнили остро необходимый ремонт наших реев.

Через Южную Атлантику

В четверг, 3 августа, мы двинулись на восток. 18 августа, пройдя от Сантьягу около двухсот лиг, повернули к югу. У капитан-командора сломался грот-рей, и мы два дня и ночь стояли под фоком и со спущенным гротом. 22 числа того же месяца, сменив южный курс на западный, видели множество птиц, похожих на цапель. С приближением ночи они быстро летели на юг и юго-восток, как будто к земле. В тот же день, находясь в 800 лигах от земли [то есть от Сантьягу], видели кита.

В пятницу, 27 октября, в канун святых Симона и Иуды, видели множество китов, а также коков[23 - Возможно, речь идет о морских свиньях, то есть о дельфинах.] и тюленей[24 - В тексте употребляется название «lobo marinho» (морской волк), использовавшееся для обозначения всех тюленей, а также морских слонов; здесь переводится как «тюлень».].

В среду, 1 ноября, в День всех святых, мы видели множество признаков, указывающих на близость земли, в том числе взморник, который обычно растет вдоль берегов.

В субботу, 4 числа того же месяца, за пару часов до рассвета измерение глубины дало 110 фатомов [около 210 м], а в девять мы увидели землю[25 - По-видимому, это было побережье Африки, севернее залива Св. Елены.]. Тогда наши корабли подошли поближе друг к другу, подняли парадные паруса, и мы отсалютовали капитан-командору выстрелами из бомбард и украсили корабли флагами и штандартами. В течение дня мы галсовали, с тем чтобы подойти ближе к берегу, но, поскольку не смогли узнать его, снова повернули в море.

Залив Св. Елены

Во вторник [7 ноября] мы повернули к земле, берег которой оказался низким, в нем открывался обширный залив. Капитан-командор отправил Перу д’Аленкера[26 - Каштаньеда и Гоиш утверждают, что делать промеры отправили Николау Куэлью. Но утверждение автора дневника более вероятно, поскольку Перу д’Аленкер уже ходил с Бартоломеу Диашем к мысу Доброй Надежды и видел его окрестности.] на шлюпке, чтобы промерить глубину и разведать место, подходящее для постановки якоря. Дно залива оказалось очень чистым, а сам он укрытым от всех ветров, за исключением северо-западного. Он простирался с востока на запад. Мы назвали его именем Святой Елены.

В среду [8 ноября] мы бросили якорь в этом заливе и стояли там восемь дней, чистили корабли [очищая днища от наростов, появившихся за время пути], чинили паруса и запасались деревом.

Река Сантьягуа [Сантьягу][27 - Сейчас эта река называется Берг.] впадала в залив в четырех лигах к юго-востоку от нашей стоянки. Она течет из внутренней части материка, ширина ее устья такова, что на другой берег можно перебросить камень, а глубина во все фазы прилива – от двух до трех фатомов [3,8–5,7 м].

Люди в этой стране смуглокожие. Пищей им служит мясо тюленей, китов и газелей, а также коренья. Они одеваются в шкуры и носят повязки на детородных органах. Вооружены они копьями из масличного дерева, к которым прикреплен обожженный на огне рог. У них много собак, и эти собаки похожи на португальских и лают так же. Птицы в этой стране такие же, как в Португалии. Среди них были бакланы, чайки, горлицы, хохлатые жаворонки и многие другие. Климат здоровый, умеренный, дает хорошие урожаи.

На следующий день после того, как мы бросили якорь, а это был четверг [9 ноября], мы высадились вместе с капитан-командором и захватили одного из туземцев, небольшого роста. Этот человек собирал мед на песчаной пустоши, поскольку в той стране пчелы устраивают
Страница 6 из 30

свои гнезда в кустах у подножия холмов. Его перевезли на корабль капитан-командора, посадили за стол, и он ел все то же, что ели мы. На следующий день капитан-командор хорошо его одел и отпустил на берег[28 - От Барруша мы знаем, что Васко да Гама высаживался на берег для определения широты. Захват туземца был поручен двум юнгам (один из них был негром), с приказом обходиться с ним хорошо.].

На следующий день [10 ноября] 14 или 15 туземцев пришли в месту, где располагались наши корабли. Капитан-командор сошел на берег и показал им разнообразные товары, с целью выяснить, можно ли найти такие в их стране. Эти товары включали корицу, гвоздику, скатный [мелкий неровный] жемчуг, золото и многое другое, но очевидно было, что туземцы ни о чем таком не имели представления, – их больше привлекали бубенцы и оловянные колечки. Это произошло в пятницу, и то же самое было в субботу.

В воскресенье [12 ноября] показались 40 или 50 туземцев, и, пообедав, мы высадились на берег и за несколько предусмотрительно взятых сейтилов[29 - Медная монета, около 1/3 фартинга.] получили казавшиеся лакированными раковины, которые они носят в ушах в качестве украшений, и еще прикрепленные к рукояткам лисьи хвосты, которыми они обмахиваются. Я к тому же за один сейтил приобрел одну из тех повязок, какие они носят на своих чреслах. Кажется, медь они очень высоко ценят, и даже носят в ушах маленькие бусины из этого металла.

В тот же день Фернан Веллозо, который находился при капитан-командоре, выразил сильное желание получить разрешение последовать за туземцами в их дома, чтобы увидеть, как они живут и что едят. Капитан-командор уступил его настойчивости и позволил присоединиться к туземцам. И когда мы вернулись на корабль капитан-командора ужинать, Фернан Веллозо ушел с неграми.

Вскоре после того, как ушли от нас, они поймали тюленя и, подойдя к пустоши у подножия горы, зажарили его, и дали часть Фернану Веллозу, а также дали те коренья, которые они едят. После еды они дали ему понять, чтобы он не шел с ними дальше, а вернулся к кораблям. Вернувшись к кораблям, Фернан Веллозо принялся кричать; негры держались в кустах.

Мы еще ужинали. Но когда послышались крики Веллозо, капитан-командор сразу поднялся, и мы остальные поднялись тоже и сели в парусную шлюпку. В это время негры стремительно побежали к берегу. Они оказались возле Фернана Веллозо так же быстро, как и мы. И когда мы попытались поднять его в шлюпку, они метнули свои ассегаи и ранили капитан-командора и еще троих или четверых. Это произошло из-за того, что мы считали этих людей малодушными, совершенно неспособными к насилию, а потому выходили на берег без оружия. Затем мы вернулись на корабли.

Вокруг мыса

В четверг, 16 ноября, на рассвете, откренговав суда и погрузив лес, мы поставили паруса. В ту пору мы не знали, как далеко можем быть от мыса Доброй Надежды. Перу д’Аленкер считал, что до него около тридцати лиг[30 - На самом деле это расстояние составляет 33 лиги, то есть около 160 км.], но уверенности у него не было, поскольку при путешествии обратно [с Бартоломеу Диашем] он ушел с мыса Доброй Надежды утром и проходил этот залив при попутном ветре, а по дороге туда держался мористее и, следовательно, не мог точно определить места, где мы находились. Поэтому мы вышли в море к юг-юго-западу и к концу субботы [18 ноября] увидели мыс.

В тот же день мы снова повернули в море, а в течение ночи повернули обратно к земле. Воскресным утром, 19 ноября, мы снова повернули к мысу, но опять не смогли его обогнуть, потому что ветер дул с юга-юго-запада, а мыс лежал от нас на юго-западе. Затем мы снова повернули в море, возвратившись к берегу в понедельник ночью. Наконец в среду [22 ноября] в середине дня при попутном ветре нам удалось обогнуть мыс, и мы пошли дальше вдоль берега[31 - Каштаньеда пишет, что мыс обогнули в среду, 20 ноября, но среда была 22-м числом. Барруш говорит про вторник, 20-е, но вторник был 21-м.].

К югу от мыса Доброй Надежды и рядом с ним – огромный залив, со входом шириной шесть лиг, вдавался примерно на шесть лиг в сушу[32 - В действительности размеры залива Фалс-бей составляют 5 на 5 лиг. На карте 1498 г. Генрикуса Мартеллуса Германуса, которая иллюстрирует путешествие Бартоломео Диаша, этот залив называется Ант-делле-Серре.].

Залив Сан-Браш[33 - Несомненно, это залив Моссель. Возможно также, что это Бахия-дос-Вакьерос Бартоломеу Диаша, где он, несомненно, побывал. Барруш говорит, что он называется Сан-Браш. Таким образом, прежнее название было забыто в пользу нового, присвоенного Васко да Гамой.]

На исходе субботы, 25 ноября, дня Св. Катерины, мы вошли в бухту Сан-Браш, где оставались 13 дней, потому что уничтожали наш грузовой корабль и распределяли его груз по другим судам[34 - 13 дней прошло с 25 ноября по 7 декабря, учитывая эти два дня. Согласно Каштаньеде, грузовой корабль был сожжен.].

В пятницу [1 декабря], когда мы еще стояли в заливе Сан-Браш, появилось около девяноста человек, похожих на тех, что мы встречали в заливе Св. Елены. Некоторые из них ходили по берегу, другие оставались на холмах. Все, или большинство из нас, находились в это время на судне капитан-командора. Увидев их, мы спустили на воду и вооружили шлюпки и направились к берегу. Уже у самой земли капитан-командор бросил им маленьких круглых бубенчиков, и они их подобрали. Они даже осмелились приблизиться к нам и взять несколько бубенчиков у капитан-командора из рук.

Это нас очень удивило, потому что когда Бартоломеу Диаш был здесь, туземцы убежали, ничего не взяв из того, что он им предлагал. Более того, когда Диаш запасался водой недалеко от берега (береговой линии), они пытались помешать ему, и когда они стали бросать в него камни с пригорка, он убил одного из них стелой из арбалета. Как нам показалось, они не убегали в этом случае, поскольку услыхали от людей с залива Св. Елены (всего в 60 лигах пути морем[35 - Морем 90 лиг, а сушей – 64. Вероятно, «морем» – это просто описка.]), что мы не приносим вреда и даже дарим то, что принадлежит нам.

Капитан-командор не стал высаживаться в этом месте, поскольку здесь было слишком много кустарника, но проследовал к открытой части пляжа, где сделал туземцам знак приблизиться. Они послушались. Капитан-командор и другие капитаны сошли на берег в сопровождении вооруженных людей, часть которых имела при себе арбалеты. Затем он знаками дал неграм понять, чтобы они рассредоточились и подходили к нему только по одному или по двое.

Тем, кто приближался, он давал бубенцы и красные шапочки. В замен туземцы отдавали браслеты из слоновой кости, которые они носят на запястьях, поскольку, как оказалось, в этой стране в изобилии водятся слоны. Мы даже нашли несколько куч их помета возле водопоя, куда они приходили пить.

В субботу [2 декабря] пришло около двухсот негров, молодых и старых. Они привели дюжину быков и коров и 4–5 овец. Мы, как только увидели их, сразу сошли на берег. Они тотчас заиграли на четырех или пяти флейтах: одни из них издавали высокие ноты, другие – низкие, производя таким образом гармонию звуков, довольно приятную для негров, от которых никто не ждал музыкального искусства. И танцевали они в негритянском духе. Капитан-командор тогда приказал трубить, и все мы, кто был в лодках, начали пританцовывать, и сам
Страница 7 из 30

капитан-командор делал нечто подобное, когда снова к нам присоединился.

Когда это праздничное приветствие закончилось, мы высадились в том же месте, где и в прошлый раз, и за три браслета купили черного быка. Бык пошел на обед в воскресенье. Он оказался очень тучным, а мясо его – на вкус таким же, как говядина в Португалии.

В воскресенье [3 декабря] явилось множество людей. Они привели своих женщин и мальчиков-малышей. Женщины оставались на вершине прибрежного холма. При них было множество коров и быков. Собравшись двумя группами на берегу, они играли и танцевали, как в субботу. Обычай этого народа велит молодым людям оставаться в буше и при оружии. Мужчины [постарше] пришли поговорить с нами. В руках они держали короткие жезлы с прикрепленными лисьими хвостами – ими негры обмахивали себе лицо. Разговаривая с ними при помощи знаков, мы заметили притаившихся в кустарнике молодых людей с оружием в руках.

Тогда капитан-командор приказал Мартину Аффонсу, который раньше бывал в Маниконго [Конго], выйти вперед и купить быка, и снабдил его для этого браслетами. Туземцы, приняв браслеты, взяли его за руку и, указав на место водопоя, спросили, почему мы забираем у них воду и отгоняем их скот в кусты. Когда это увидел капитан-командор, он приказал нам собраться и позвал обратно Мартина Аффонсу, подозревая вероломство. Собравшись вместе, мы перешли [на шлюпках] к тому месту, где высаживались первоначально. Негры следовали за нами. Тогда капитан-командор приказал нам высадиться, вооружившись копьями, ассегаями, арбалетами, и надеть нагрудники, поскольку он хотел показать, что у нас есть средства нанести им урон, хотя мы не имеем желания воспользоваться ими. Увидев это, они убежали.

Капитан-командор, тревожась, чтобы никого случайно не убили, приказал шлюпкам держаться вместе; но, желая показать, что мы можем, хотя и не хотим, ранить их, приказал выстрелить из двух бомбард с кормы длинной шлюпки. К этому времени негры уже сидели у границы кустарника, неподалеку от берега, но первый выстрел заставил их отступить так стремительно, что на бегу они теряли кожаные лоскуты, которыми были прикрыты, и бросали оружие. Когда все уже скрылись в кустах, двое из них вернулись подобрать потерянное. Затем же они продолжили бегство к вершине холма, гоня перед собой скот.

Быки в этих краях такие же крупные, как в Алентежу, удивительно тучные и совсем ручные. Они кастрированы и без рогов. На самых тучных негры надевают вьючные седла, сплетенные из тростника, как это делают в Кастилии, а поверх этого седла помещают что-то вроде паланкина из веток, и так ездят верхом. Желая продать быка, они вставляют ему в ноздри палочку и ведут за нее.

В этой бухте, на расстоянии трех полетов стрелы от берега, есть остров, на котором много тюленей[36 - Этот остров до сих пор называют Тюленьим, хотя прежние обитатели больше здесь не показываются. Этот кусочек суши, лежащий в полумиле от берега, всего 250 футов в длину и 15 футов в высоту.]. Некоторые из них велики, как медведи, устрашающего вида и с большими бивнями. Такие нападают на человека, и ни одно копье не может их ранить, с какой бы силой его ни бросили. Есть там и другие тюлени, гораздо меньше, и совсем маленькие. Если большие рычали, как львы, то маленькие кричали, как козы. Однажды, ради развлечения приблизившись к острову, мы насчитали три тысячи тюленей, больших и маленьких. Мы постреляли по ним из бомбард с моря. На том же острове живут птицы размером с утку. Только они не могуть летать, поскольку на их крыльях нет перьев. Эти птицы, которых мы убили столько, сколько захотели, называются футиликайош[37 - Это, несомненно, ослиные пингвины.] – они ревут, как ослы.

В среду, запасаясь пресной водой в заливе Сан-Браш, мы воздвигли крест и колонну[38 - Автор употребляет слово «падран», означающее каменный столб с португальским гербом и надписью, какой король Жуан I приказал мореплавателям устанавливать на открытых ими землях. Ни одна из «колонн» Васко да Гамы не найдена, а «колонна» возле Малинди датируется гораздо более поздним временем.]. Крест сделан из бизань-мачты и очень высок. В четверг [7 декабря], уже собравшись поднять паруса, мы увидели 10 или 12 негров, которые разрушили колонну и крест еще до того, как мы отплыли.

От залива Сан-Браш до бухты Натал

Погрузив на борт все, что нам требовалось, мы попытались отплыть, но ветер ослаб, и мы бросили якорь в тот же день, пройдя всего две лиги.

Утром в пятницу 8 декабря, в день Непорочного зачатия, мы снова продолжили путь. Во вторник [12 декабря], накануне дня Святой Люции, мы встретились с жестокой бурей, и продвижение вперед с попутным ветром под [одним] фоком сильно замедлилось. В тот день мы потеряли из виду Николау Куэлью, но на закате увидели его с марса за кормой, на расстоянии четырех-пяти лиг, и, казалось, он тоже увидел нас. Мы зажгли сигнальные огни и легли в дрейф. К концу первой вахты он нагнал нас, но не потому, что видел нас днем, а из-за того, что стих ветер, и он волей-неволей подошел к нам.

В пятницу утром [15 декабря] мы увидели землю вблизи Ilhе?os ch?os [Низких островов, Птичьих островов, Флэт-айлендс]. Она начиналась через пять лиг за Ilhе?o da Crus [островом Креста]. Расстояние от залива Сан-Браш до острова Креста составляет 60 лиг, столько же, сколько от мыса Доброй Надежды до залива Сан-Браш. От Низких островов до последней колонны, поставленной Бартоломеу Диашем, пять лиг, а от этой колонны до реки Инфанта [Грейт-Фиш] 15 лиг[39 - Расстояния, указанные автором, на удивление верны. От мыса Доброй Надежды до залива Моссел (Сан-Браш) 60 лиг, как он и утверждает. Следовательно, до острова Санта-Круш 56 лиг. От Санта-Круш до реки Инфанта 21 лига.].

В субботу [16 декабря] мы миновали последнюю колонну, и пока следовали вдоль берега, видели двух мужчин, бежавших в сторону, противоположную нашему движению. Местность здесь очень красива, обильно покрыта лесами. Видели множество скота. Чем дальше мы продвигались, тем заметнее улучшался характер местности, тем заметнее крупные встречались деревья.

Наступившей ночью мы легли в дрейф. Мы уже были далее открытых Бартоломеу Диашем мест[40 - То есть далее реки Инфанта, известной теперь как Грейт-Фиш.]. На следующий день [17 декабря] до самых вечерних сумерек мы шли вдоль берега при попутном ветре, после чего ветер подул с востока, и мы повернули в море. И так мы ходили галсами до вечера вторника [19 декабря], а когда ветер снова переменился на западный, тогда ночью мы легли в дрейф, решив на следующий день обследовать берег, чтобы определить, где мы находимся.

Утром [20 декабря] мы сразу направились к берегу и в десять часов обнаружили, что мы вновь на Ilhе?o da Crus [острове Креста], в шестидесяти лигах позади последней точки нашего счисления пути! Все из-за течений, которые в тех местах очень сильны[41 - Течение Агульяш движется к западу со скоростью от одного до четырех узлов.].

В тот самый день мы вновь двинулись путем, который однажды уже преодолевали, и благодаря благоприятному сильному попутному ветру в течение трех или четырех дней сумели преодолеть течение, которое грозило разрушить наши планы. В дальнейшем Господь, по милости своей, позволил нам двигаться вперед. Нас больше не несло назад. Милостью Божьей, да будет так и
Страница 8 из 30

впредь!

Натал

К Рождеству, 25 декабря, мы открыли 70 лиг берега [за последним рубежом, открытым Диашем]. В этот день, после обеда, ставя лисель, мы обнаружили, что мачта на пару ярдов ниже топа треснула и трещина то раскрывается, то сходится. Мы укрепили мачту бакштагами, надеясь, что сумеем починить ее полностью, как только дойдем до безопасной гавани.

В четверг [28 декабря] мы встали на якорь у берега и наловили множество рыбы[42 - На карте Николо де Канерио (1502) к северу от Порт-Натала есть бухта Рыбацкая.]. На закате мы вновь подняли паруса и продолжили путь. На этом месте оборвался швартов, и мы потеряли якорь.

Теперь, когда мы шли так далеко от берега, начала ощущаться нехватка пресной воды, и пищу приходилось готовить на морской. Дневная порция воды была уменьшена и составляла квартильо[43 - Три четверти пинты (чуть меньше полулитра).]. Так что возникла необходимость поискать гавань.

Терра-да-Бон-Женте и Риу-ду-Кобре

В четверг, 11 января [1498 года][44 - В оригинальном тексте указано: «Четверг, 10 января», но четверг был 11-м числом.] мы открыли небольшую речку и встали вблизи берега на якорь. На следующий день мы подошли ближе к берегу на шлюпках и увидели толпу негров, мужчин и женщин. Они были высокого роста, и среди них был вождь («сеньор»). Капитан-командор приказал Мартину Аффонсу, долгое время пробывшему в Маниконго, и еще одному человеку выйти на берег. Их встретили гостеприимно. После этого капитан-командор послал вождю камзол, пару красных панталон, мавританскую шапочку и браслет. Вождь сказал, что нам позволено все что угодно в его стране, к которой мы прибыли по необходимости; по крайней мере, Мартин Аффонсу понял его именно так. В ту ночь Мартин Аффонсу со своим спутником отправились в деревню вождя, а мы вернулись на корабли.

По пути вождь примерил одежду, которую ему подарили, и тем, кто вышел ему навстречу, он сказал с явственной сильной радостью: «Посмотрите, что мне дали!» При этом люди в знак почтения захлопали в ладоши, и делали так три или четыре раза, пока не вошли в деревню. Прошествовав через всю деревню наряженным таким образом, вождь вернулся к своему дому и приказал разместить гостей на огороженной территории, где им дали каши из проса, которое имеется в той стране в изобилии, и курятины, такой же, как едят в Португалии. На протяжении всей ночи множество мужчин и женщин приходили посмотреть на них.

Утром их навестил вождь и попросил возвращаться на корабли. Он приказал двум людям сопровождать гостей и дал в подарок для капитан-командора курятины, сказав к тому же, что покажет данные ему вещи главному вождю, который, очевидно, должен быть царем этой страны. Когда наши люди добрались до места стоянки, где ждали шлюпки, они удостоились внимания едва ли не двух сотен негров, пришедших взглянуть на них.

Эта страна показалась нам густонаселенной. В ней множество вождей[45 - Поэтому она названа Терра-душ-Фумуш (Terra dos Fumos).], а количество женщин, кажется, превышает количество мужчин, потому что среди тех, кто пришел посмотреть на нас, приходилось по 40 женщин на каждых 20 мужчин. Дома сделаны из соломы. Вооружение этих людей состоит из длинных луков, стрел и копий с железными клинками. Медь здесь, видимо, в изобилии, поскольку люди [украшают] ею свои ноги, руки и курчавые волосы.

К тому же в этой стране встречается олово, поскольку его можно увидеть на рукоятках их кинжалов, ножны которых делались из слоновой кости. Льняная одежда высоко ценится туземцами – они стремились дать за предложенные им рубашки значительное количество меди. У них есть большие калебасы, в которых они носят морскую воду вглубь суши и заливают ее в ямы, добывая соль [выпариванием].

Мы простояли в этом месте пять дней, запасаясь водой, которую наши посетители доставляли к шлюпкам. Наша стоянка, однако, не была достаточно продолжительной, чтобы принять на борт столько воды, сколько было нужно, поскольку ветер благоприятствовал продолжению нашего пути. Здесь мы стояли на якоре возле берега, открытого ветру и волне.

Эту страну мы назвали Терра-да-Бон-Женте [Terra da Boa Gente – Земля добрых людей], а реку – Риу-ду-Кобре [Rio do Cobre – Медная река].

Риу-де-Бонш-Сигнеш

В понедельник [22 января] мы открыли низменное побережье, густо поросшее высоким лесом. Держась прежнего курса, мы убедились, что достигли широкого устья реки. Поскольку было необходимо выяснить, где мы находимся, мы бросили якорь. В четверг [25 января] вошли в реку. «Берриу» уже был там, он вошел предыдущей ночью. И было это за восемь дней до конца января [то есть, 24 января][46 - Гама 24 января подошел к отмели реки Килиман, бросил якорь и отправил «Берриу», самое маленькое из своих судов, делать промеры глубины и искать фарватер. На следующий день, 25 января два других судна пересекли мель.].

Земли здесь низменные и болотистые, покрыты высокими деревьями, богатыми разнообразными плодами, которые местные жители употребляют в пищу.

Люди здесь черны и хорошо сложены. Они ходят обнаженными, едва прикрывая чресла хлопчатой ткани лоскутом, который у женщин больше, нежели у мужчин. Молодые женщины хороши собой. Их губы пробиты в трех местах, и они носят в них кусочки витого олова. Здешние люди получали от нашего прибытия большое удовольствие. Они брали нас в свои альмадиа[47 - Альмадиа (almadia) – долбленки, которые Бертон называл «камоэн».], которые у них имеются, когда мы направлялись в их деревни заготавливать воду.

Когда мы простояли в этом месте два или три дня, явились двое вождей [se?hores] этой страны посмотреть на нас. Они держались очень надменно и не оценили ничего из предложенных им даров. На голове одного из них была тука[48 - Бертон отмечает, что тука – это не тюрбан, а разновидность шапочки без полей.] с вышитой шелком каймой, у другого – шапка из зеленого атласа. Сопровождавший их молодой человек – как мы поняли по его жестам – прибыл из дальних стран, и ему уже доводилось видеть большие корабли, вроде наших. Эти знамения [signaes] порадовали наши сердца, поскольку оказалось, что мы вроде бы приближаемся к вожделенной цели.

Этим вождям принадлежали какие-то хижины, построенные на берегу реки, рядом с кораблями, в которых они оставались семь дней, ежедневно посылая на корабли людей, предлагавших для обмена ткани, запечатанные охрой. Когда им надоело находиться здесь, они уехали на своих альмадиа в верховья реки.

Что же касается нас, то мы провели на этой реке 32 дня[49 - С 24 января по 24 февраля, включая оба эти дня.], запасаясь водой, кренгуя корабли и ремонтируя мачту на «Сан-Рафаэле». Многие из наших людей заболели: их ноги и руки опухли, а десны вздулись так, что они не могли есть[50 - Конечно, это была цинга, фатальная для мореходов древности. Каштаньеда рассказывает нам, что в это трудное время Паулу да Гама денно и нощно навещал больных, утешал их и раздавал лекарства, взятые им лично для себя.].

Здесь мы воздвигли колонну, которую назвали колонной Св. Рафаэла[51 - Местоположение этой колонны точно обозначено на картах доктора Ами и Канерио. Но никаких следов ее до сих пор не обнаружено.], в честь корабля, который ее сюда доставил. Реку эту мы назвали Риу-де-Бонш-Сигнеш – река Добрых Знаков или Знамений.

К Мозамбику

В субботу [24 февраля] мы покинули это место и
Страница 9 из 30

вышли в открытое море. Всю ночь мы двигались на северо-восток, чтобы совершенно отойти от земли, видеть которую было так отрадно. В воскресенье [25 февраля] мы продолжали двигаться на северо-восток и на вечерней заре все вместе открыли три островка, два из которых были покрыты высокими деревьями, третий же пустынный. Расстояние от одного острова до другого составляет 4 лиги.

На следующий день мы продолжили наш путь, и шли 6 дней, ложась в дрейф лишь на ночь[52 - С 24 февраля по 1 марта. Корреа пишет, что во время этого путешествия от реки Милости до Мозамбика был взят на борт мавр Даване. Барруш и Гоиш ничего не говорят об этом случае.].

В четверг [1 марта] мы увидели острова и берег, но поскольку был уже поздний вечер, мы остались в море и легли в дрейф до утра. Затем мы приблизились к земле, о которой я расскажу вот что.

Мозамбик

Утром в пятницу, 2 марта, Николау Куэлью, пытаясь зайти в залив, неправильно выбрал фарватер и сел на мель. Когда корабль поворачивали на другой галс, к другим кораблям, которые шли у него в кильватере, Куэлью заметил несколько парусных лодок, приближавшихся к этому острову поприветствовать капитан-командора и его брата. Что же касается нас, мы продолжали двигаться к месту нашей предполагаемой стоянки, а эти лодки постоянно сопровождали нас и делали нам сигналы остановиться.

Когда мы стали на якорь на рейде острова, от которого пришли эти лодки, семь или восемь из них, включая амальдиа, приблизились – люди в них играли на анафилах. Они пригласили нас проследовать в залив и, если захотим, провести нас в залив. Те из них, кто поднялся к нам на корабли, ели и пили то, что мы предложили им, затем, довольные, вернулись к себе[53 - Они приняли своих гостей за турок или по крайней мере за магометан. Все изменилось, когда открылась истина.].

Капитан решил, что нам следует войти в залив, чтобы получше разобраться, с какими людьми мы имеем дело. Николау Куэлью на своем корабле должен был идти первым и промерить глубину, и тогда, если это окажется возможным, мы последуем за ним. Когда Куэлью был готов войти в залив, он налетел на край острова и сломал руль, но тотчас же освободился и вышел на глубокую воду. В то время я был рядом с ним. На глубокой воде мы убрали паруса и бросили якорь в двух полетах стрелы от деревни[54 - Из этого можно заключить, что Васко да Гама вошел в порт сразу по прибытии и занял позицию возле городка.].

Люди в этой земле розоволицые[55 - Автор употребляет слово ruivo, то есть «красный». Каштаньеда, который использовал этот дневник, заменяет на «коричневый» или «смуглый», что в любом случае неприемлемо.] и хорошо сложены. Они магометане, а язык у них тот же, что у мавров[56 - То есть арабский. Это, конечно, или чистокровные арабы («белые» мавры), или говорящие на арабском представители народов суахили.] Одежда их из тонкого льна или хлопка, со множеством разноцветных полос, а также богатых и искусных украшений. Они носят туки с шелковой каймой, шитой золотом. Все они купцы и торгуют с белыми маврами, четыре корабля которых в то самое время стояли в гавани, груженные золотом, серебром, гвоздикой, перцем, имбирем и серебряными кольцами, а также множеством жемчугов, самоцветами и рубинами – и все эти товары находили спрос в этой стране.

Мы поняли их так, что все эти товары, за исключением золота, привозят всюду как раз эти мавры, что дальше, там, куда мы намеревались идти, их в изобилии и что все эти драгоценные камни, жемчуга и пряности так многочисленны, что нет нужды ими торговать – их можно собирать корзинами. Все это мы узнали через одного из матросов капитан-командора, который ранее бывал в плену у мавров и понимал их язык[57 - Барруш говорит, что их переводчиком был Фернан Мартинш.].

Более того, эти мавры рассказали нам, что дальше на нашем пути встретится много отмелей, что вдоль берега стоит множество городов и один остров, половину населения которого составляют мусульмане, а половину христиане, и они воюют между собой[58 - В то время в Португалии (в том числе среди мореплавателей) господствовало мнение о том, что в Индии живут христиане. Неудивительно, что моряки могли понять арабов неправильно.]. Остров, сказали они, очень богат.

Еще нам рассказали, что недалеко от тех мест правит пресвитер Иоанн, что у него множество городов на берегу и что жители этих городов великие торговцы, владеющие большими кораблями. Столица пресвитера Иоанна так далеко от моря, что добраться до нее можно только на верблюдах. Эти мавры привезли сюда двух пленников-христиан из Индии. Эти сведения и многое другое, что мы услышали, преисполнило нас таким счастьем, что мы кричали от радости и молили Господа ниспослать нам здоровья, чтобы мы могли узреть то, чего так истово желали.

На этом острове и в этой стране под названием Монкумбику [Мозамбик] правит вождь, который носит титул султана, нечто вроде вице-короля. Он часто навещал наши корабли в сопровождении нескольких своих людей. Капитан-командор не раз угощал его различными вкусными блюдами и дарил ему шляпы, марлоты[59 - Марлот – короткое шелковое или шерстяное платье, какое носили в Персии и Индии.], кораллы и многое другое. Он, однако, был столь горд, что отнесся с презрением ко всему, что мы ему давали, и просил алых одежд, которых у нас не было. Впрочем, все, что у нас было, мы ему дали.

Однажды капитан-командор пригласил его на трапезу, где в изобилии подавались фиги и засахаренные фрукты, и попросил его предоставить нам двух лоцманов. Он тотчас пообещал выполнить просьбу, если мы договоримся с ними об условиях. Капитан-командор предложил каждому из них по 30 миткалей[60 - Вес мозамбикского миткаля (мискаля) – 4,41346 г.] золота и по два марлота с условием, что со дня получения платы один из них должен постоянно оставаться на борту, если другой пожелает сойти на берег. Такими условиями они остались очень довольны.

В субботу, 10 марта, мы подняли паруса и бросили якорь в лиге от берега, возле острова[61 - Остров Св. Георгия.], где в воскресенье была отслужена месса, на которой те, кто хотел этого, исповедались и причастились.

Один из наших лоцманов жил на этом острове, и, бросив якорь, мы снарядили за ним две вооруженные лодки. На одной отправился капитан-командор, на другой – Николау Куэлью. Их встретили 5–6 лодок (barcas), пришедших с острова и набитых людьми, вооруженными луками с длинными стрелами и баклерами[62 - Баклера – небольшой круглый щит. В оригинале tavolochinha – устаревшее слово, которое обозначает оружие оборонительного характера в виде широкой доски. Каштаньеда, описывая этот случай, говорит про escudo – «щит». А Гоиш упоминает «адагры» или «пармы» – то есть маленькие щиты, или баклеры.]. Они знаками давали понять, чтобы лодки возвращались в город. Увидев это, капитан-командор приказал защитить лоцмана, которого он захватил с собой, и приказал стрелять по лодкам из бомбард. Паулу да Гама, оставшийся с кораблями на тот случай, если понадобится идти на помощь, как только услышал выстрелы бомбард, приказал «Берриу» идти вперед. Но мавры, которые уже обратились в бегство, помчались еще быстрее, и достигли земли раньше, чем «Берриу» смог поравняться с ними. Затем мы вернулись на место нашей стоянки.

Корабли в этой стране хороших размерений, палубные. Они построены без
Страница 10 из 30

гвоздей, а доски обшивки скрепляют между собой при помощи шнура[63 - Tami?a – шпагат из пальмового волокна. Эти «шитые лодки» использовались еще в те времена, когда было написано «Плавание вокруг Эритрейского моря». С ним связано название города Рапта (от греч. ??????? – шить).], так же, как и лодки (баркасы). Паруса плетут из пальмовой рогожи. У моряков есть «генуэзские иглы», по которым они узнают курс, а также квадранты и навигационные карты.

Пальмы в этой стране родят плоды размером с дыню[64 - Речь идет о кокосовых орехах.], со съедобной сердцевиной и ореховым ароматом. Также здесь в изобилии растут дыни и огурцы, которые нам приносили на обмен.

В один из тех дней, когда Николау Куэлью вошел в гавань, повелитель этой страны пожаловал к нему на борт с многочисленной свитой. Его приняли хорошо. Куэлью подарил ему красный клобук, в ответ повелитель протянул черные четки, которые он использовал для молитвы, – чтобы Куэлью хранил их как залог [дружбы]. Затем он предложил Николау Куэлью воспользоваться одной из своих лодок, чтобы отвезти его на берег. Это было позволено.

Высадившись, повелитель пригласил гостей к себе в дом, где им подали угощение. Затем он отпустил их, дав с собой, в качестве подарка для Николау Куэлью, кувшин толченых фиников, для сохранности приготовленных с гвоздикой и тмином. Затем он отправил еще множество подарков для капитан-командора. Все это случилось в то время, когда этот правитель считал нас турками или маврами, прибывшими из какой-то незнакомой земли, потому что если бы мы прибыли из Турции, он просил бы показать носы наших кораблей и наши Книги закона. Но узнав, что мы христиане, они решили предательски схватить нас и убить. Лоцман, которого мы взяли с собой, впоследствии открыл нам все, что они собирались сделать, если бы могли.

Неудачный старт и возвращение к Мозамбику

В воскресенье [11 марта] мы отслужили мессу под высоким деревом на острове [Св. Георгия]. Вернувшись на борт, мы сразу подняли паруса, взяв с собой множество коз, кур и голубей, которых выменяли на небольшое количество стеклянных бус.

Во вторник [13 марта] мы увидели, как по другую сторону мыса встают высокие горы. Берег вблизи мыса покрывали редкие деревья, напоминавшие вязы. В это время мы были уже более чем в двадцати лигах от места старта, и там мы проштилевали весь вторник и среду. В течение следующей ночи мы удалялись от берега под слабым восточным ветром, а утром [15 марта] обнаружили, что находимся в четырех лигах позади Мозамбика, но мы двигались вперед весь этот день до вечера, когда еще раз стали на якорь близ острова [Св. Георгия], на котором отслужили мессу в предыдущее воскресенье, и здесь восемь дней ожидали попутного ветра.

Пока мы стояли, царь Мозамбика прислал нам весть о том, что хотел бы с нами помириться и считать себя нашим другом. Его посланник был белым мавром [арабом] и шарифом, то есть священником, но все равно большим пьяницей.

Исполняя эту службу, мавр поднялся к нам на борт вместе со своим маленьким сыном и попросил позволения сопровождать нас, поскольку он был из окрестностей Мекки, а в Мозамбик прибыл в качестве лоцмана на судне той страны.

Поскольку погода нам не благоволила, необходимо было вновь зайти в гавань Мозамбика, чтобы запастись водой, в которой мы нуждались, потому что источник воды находился на материке. Именно эту воду пили обитатели этого острова, поскольку вся вода, которая тут имеется, неприятная на вкус (солоноватая).

В четверг [22 марта] мы вошли в гавань и с наступлением темноты спустили шлюпки. В полночь капитан-командор и Николау Куэлью в сопровождении нескольких из нас отправились за водой. Мы взяли с собой мавританского лоцмана, целью которого, как оказалось, был побег, а вовсе не указание нам пути к источнику питьевой воды. В результате он или не захотел, или не сумел найти воду, хотя мы продолжали поиски до утра. Затем мы возвратились на корабли.

Вечером [23 марта] мы вернулись на материк в сопровождении того же самого лоцмана. Подходя к источнику, мы увидели на берегу около двадцати человек. Они имели при себе ассегаи и запретили нам приближаться. В ответ на это капитан-командор приказал трем бомбардам стрелять в их сторону, чтобы мы могли высадиться. Как только мы вышли на берег, эти люди скрылись в кустарнике, и мы набрали столько воды, сколько нам требовалось. Когда солнце уже почти село, оказалось, что негр, принадлежавший Жуану де Куимбра, сбежал.

Утром в субботу, 24 марта, в канун Благовещения Пресвятой Богородицы, на наши корабли явился мавр и [насмешливо] сказал, что при необходимости, мы можем отправляться искать, давая нам понять, что если мы сойдем на берег, то встретим там нечто, что заставит нас повернуть назад. Капитан-командор не стал слушать его [угроз], а решился идти, чтобы показать, что мы можем нанести им урон, если пожелаем. Мы тотчас вооружили шлюпки, установив у них на корме бомбарды, и направились к поселению [городу]. Мавры построили палисады, связав доски так, чтобы находящихся за ними не было видно.

В то же время они прохаживались по берегу, вооруженные ассегаями, мечами[65 - Речь идет об agonia [по-арабски «эль джумбия»] – кривом кинжале, который носили на поясе.], луками и пращами, из которых метали в нашу сторону камни. Но наши бомбарды очень скоро дали им жару, и они попрятались за палисады. Это оказалось им скорее во вред, чем на пользу. В течение трех часов, проведенных таким манером [бомбардируя город], мы видели двоих убитых – одного на берегу, а другого за палисадом. Устав от этой работы, мы вернулись на корабли, чтобы пообедать. Мавры сразу бросились в бегство, увозя свои пожитки на альмадиа в деревню на материке.

После обеда мы снова сели в шлюпки в надежде, что удастся захватить несколько пленников, которых мы сможем обменять на пленных индийских христиан и на беглого негра. С этой целью мы захватили альмадиа, принадлежавшую шарифу и нагруженную его вещами, и другую, на которой находились четыре негра[66 - Барруш называет этих пленников маврами, да и автор в следующих сценах своего «Дневника» говорит так же.]. Эту последнюю захватил Паулу да Гама, а ту, что была нагружена пожитками, команда покинула, едва мы достигли земли. Мы взяли еще одну альмадиа, которая тоже была брошена командой.

Негров мы забрали на корабль. На альмадиа мы нашли хорошие вещи из хлопка, корзины, сплетенные из пальмовых веток, глазурованный кувшин с маслом, стеклянные фиалы с ароматной водой, Книги закона, коробку, содержащую пасмо хлопковой пряжи, хлопковую сеть и множество маленьких корзиночек с просом. Все это, за исключением книг, которые отложили, чтобы показать королю, капитан-командор раздал матросам, которые были с ним и с другими капитанами.

В воскресенье [25 марта] мы пополнили запасы воды, а в понедельник [26 марта] повели наши вооруженные шлюпки к селению, где жители разговаривали с нами из своих домов: они больше не осмеливались выйти на берег. Выстрелив в них несколько раз из бомбард, мы вернулись на корабли.

Во вторник [27 марта] мы покинули город и бросили якорь возле островков Сан-Жоржи[67 - Это был остров Св. Георгия, маленький островок в группе Сан-Тиаго, в 1 3/4 мили к югу.], где простояли три дня в надежде, что Господь пошлет нам попутный
Страница 11 из 30

ветер.

От Мозамбика до Момбасы

В четверг, 29 марта, мы отошли от островков Св. Георгия, но, поскольку ветер был совсем слабый, к утру субботы, 31 числа [в тексте указано, но суббота была 31-м] сего месяца, проделали всего лишь 28 лиг.

В этот день с утра мы вновь были на траверзе земли мавров, от которой ранее нас отнесло назад мощное течение.

В воскресенье, 1 апреля, мы подошли к каким-то прибрежным островам[68 - Это были острова Керимба, самый южный из которых – Кизива – расположен на 12°35' с. ш. Поскольку берега здесь в основном низменные, они очень плохо различимы с судна, которое проходит со стороны рифов.]. Первый из них мы назвали Илья-ду-Асутаду (остров Выпоротого), поскольку к порке был приговорен наш мавританский лоцман, который субботней ночью солгал капитану, утверждая, будто эти острова – материковый берег. Местные суда проходят между островами и матерым берегом, где глубина была всего четыре фатома, но мы обошли их стороной. Островов этих множество, и мы не могли отличить один от другого; они необитаемы.

В понедельник, 2 апреля, мы увидали другие острова в пяти лигах от берега[69 - Это были острова возле Кабу-Делгаду, которые на картах доктора Ами и Канерио названы Ильяш-даш-Кабераш (Кабрас?). Ни один из них, однако, не отстоит от берега дальше, чем на девять миль.].

В среду, 4 апреля, мы совершили переход к северо-западу, и к полудню нам открылась обширная страна и два острова, окруженные мелководьем. Мы подошли к этим островам достаточно близко, чтобы лоцманы могли узнать их, – они сказали, что в трех лигах позади нас остался остров, населенный христианами[70 - Это остров Килва, царь которого был в то время сильнейшим на всем побережье. Ему подчинялись Софала, Замбези, Ангоше и Мозамбик. (Дуарту Барбоса). Когда Васко да Гама попробовал вернуться, он, вероятно, достиг острова Раш-Тиквири, 8°50' с. ш.]. Весь день мы маневрировали в надежде вернуться к этому острову, но тщетно – ветер оказался слишком силен для нас. Тогда мы решили, что лучше добраться до города Момбаса, до которого, как нам сообщили, осталось дня пути.

А вышеназванный остров нам полагалось бы исследовать, раз лоцманы сказали, что на нем живут христиане.

Когда мы двинулись к северу, был уже поздний вечер; ветер дул сильный. В сумерках мы заметили большой остров[71 - Остров Мафия.], который оставался к северу от нас. Наш лоцман сказал, что на этом острове есть два города – один мавританский, а другой христианский.

Ту ночь мы провели в море, а утром [5 апреля] земли уже не было видно. Тогда мы стали держать на северо-запад, и к вечеру снова видели землю. Ночью мы привелись к северу, а на утренней вахте сменили курс на северный-северо-западный. Держась этого курса под попутным ветром, «Сан-Рафаэл» за два часа до рассвета [6 апреля] сел на мель приблизительно в двух лигах от земли. Как только «Рафаэл» коснулся дна, суда, шедшие следом, были предупреждены криками, и больше ничего не было слышно, так как они тут же на расстоянии пушечного выстрела от пострадавшего корабля бросили якоря и спустили шлюпки. Когда начался отлив, «Рафаэл» оказался на суше. С помощью шлюпок завели якоря, и днем, когда снова начался прилив, судно, ко всеобщей радости, оказалось на плаву.

Берег, обращенный к этим мелям, подымался высокой линией гор очень красивого вида. Мы назвали эти горы Серраш-де-Сан-Рафаэл [горы Св. Рафаила]. Это же имя получила мель.

На обратном пути, в январе 1499 года, на этом мелководье был сожжен «Сан-Рафаэл». Упоминается, что рядом расположен город Тамугата (Мтангата). Это придает описанию некоторую определенность. Сейчас существует бухта под названием Мтангата. Города с таким названием больше нет, но Бертон описывает руины обширного города возле деревни Тонгони. Гор поблизости от берега, которые бы соответствовали «горам Св. Рафаила», нет, зато горы Усамбара, отстоящие от берега на 20–25 миль, имеют высоту 3500 футов, и в ясную погоду их видно с расстояния 62 миль. Мели Св. Рафаила – несомненно, коралловые рифы Мтангаты. А горы Усамбара с их долинами, отрогами, изрезанными вершинами, особенно в такое время года, отлично видны с кораблей. Это место в тексте не вызывает сомнений, поскольку это единственные горы, приближенные к берегу, которые так хорошо заметны с кораблей в ясную погоду. Их видно даже из города Занзибар.

Пока корабль лежал на суше, подошли две альмадиа. Одна из них была нагружена прекрасными апельсинами, лучше португальских. Двое мавров остались у нас на борту и на следующий день сопровождали нас до Момбасы.

Утром в субботу, 7-го числа, в канун Вербного воскресенья, мы шли вдоль берега и видели несколько островов на расстоянии 15 лиг от материкового берега, длиной около шести лиг. Они снабжают мачтами суда этой страны. Все они населены маврами[72 - Это остров Пемба, который из-за своих глубоких заливов может показаться множеством островов. От берега он отстоит всего лишь на 30 миль (9 лиг), его длина 37 миль. Древесина, заготавливаемая на этом острове, по крайней мере в XIX в., все еще использовалась местными жителями для изготовления корабельных мачт.].

Момбаса

В субботу [7 апреля] мы бросили якорь в виду Момбасы, но в гавань заходить не стали. Не успели мы ничего предпринять, как к нам поспешила завра, управляемая маврами; перед городом стояло множество судов, украшенных флагами. Мы, не желая быть хуже других, тоже украсили свои корабли и, по правде говоря, превзошли местных жителей в этом, поскольку нам очень нужны были матросы, ибо даже те немногие, что у нас имелись, были очень больны. Мы с радостью бросили якорь в надежде, что на следующий день сможем сойти на берег и отстоять службу вместе с теми христианами, которые, как нам сказали, живут здесь под властью своего алькаида, в своей части города, отдельной от мавров.

Лоцманы, ехавшие с нами, рассказали, что в городе живут мавры и христиане, что последние живут отдельно, подчиняются своим правителям и что, когда мы прибудем, они примут нас с почетом и пригласят в свои дома. Но говорили они это в своих целях, потому что это была неправда. В полночь к нам подошла завра почти с сотней человек, вооруженных саблями [tar?ados] и щитами-баклерами. Они подошли к кораблю капитан-командора и попытались, вооруженные, на него подняться. Им не позволили, и только 4–5 самых почтенных из них были допущены на борт. Они оставались на корабле около двух часов, и нам показалось, что их визит имел одну лишь цель – посмотреть, нельзя ли захватить один из наших кораблей.

В Вербное воскресенье [8 апреля] царь Момбасы прислал капитан-командору овцу, множество апельсинов, лимонов и сахарного тростника, а также кольцо – как залог безопасности и гарантию того, что если капитан-командор зайдет в гавань, он будет обеспечен всем необходимым. Дары привезли двое почти белых людей, которые назвались христианами, что оказалось правдой. Капитан-командор отправил в ответ царю нитку кораллов и дал ему знать, что предполагает войти в гавань на следующий день. В тот же день корабль капитан-командора посетили еще четверо знатных мавров.

Два человека были отправлены капитан-командором к царю с тем, чтобы они подтвердили его мирные намерения. Как только они ступили на землю, их окружила толпа, и сопровождала до самых дворцовых ворот. Прежде
Страница 12 из 30

чем предстать перед царем, они прошли через четыре двери, у каждой из которых стоял стражник с саблей наголо. Царь встретил посланцев гостеприимно и приказал, чтобы им показали город. По дороге они останавливались у дома двух христианских купцов, которые показали лист бумаги – предмет их поклонения, с изображением Святого Духа[73 - Эта картина могла быть изображением Капотешвары, бога-голубя и богини-голубя, инкарнаций Шивы, третьей персоны индуистской божественной триады, и его жены.]. Когда они все посмотрели, царь отправил их обратно, вручив образцы гвоздики, перца и зерен[74 - Возможно, речь идет о сорго, которое на кораблях доставляли в Аравию и страны Персидского залива.], которыми он разрешал нам загрузить наши корабли.

Во вторник [10 апреля] при подъеме якоря, чтобы идти в гавань, корабль капитан-командора не смог увалиться под ветер и ударился о корабль, шедший следом. Из-за этого мы снова бросили якорь. Мавры, которые были на нашем корабле, увидев, что мы не собираемся идти, слезли в завру, пришвартованную с кормы. В это время лоцманы, которых мы взяли в Мозамбике, попрыгали в воду, и их подобрали люди на завре. Ночью капитан-командор «расспросил» двух мавров[75 - Этими «маврами», несомненно, были двое из четырех человек, которых Паулу да Гама захватил в Мозамбике и которых автор перед этим описал как «негров». Из двух сбежавших лоцманов один был дан султаном Мозамбика, а второй, вероятно, был тем самым старым мавром, который явился на борт добровольно, если только лоцманом не стал один из людей, захваченных Паулу.] [из Мозамбика], которые были у нас на борту, капая им на кожу кипящим маслом, так что они могли сознаться в любом заговоре против нас.

Они сказали, что был дан приказ захватить нас, как только мы войдем в гавань, – таким образом свершится месть за то, что мы натворили в Мозамбике. Когда к ним повторно применили пытку, один из мавров бросился в море, хотя его руки были связаны, а другой сделал то же самое во время утренней вахты.

Ночью подошли две альмадиа со множеством людей. Альмадиа остановились в отдалении, а люди сошли в воду: часть их направилась к «Берриу», а другая – к «Рафаэлу». Те, что подплыли к «Берриу», принялись резать якорный канат. Вахтенные сперва решили, что это тунцы, но когда поняли свою ошибку, стали кричать, чтобы оповестить другие корабли. Другие пловцы уже добрались до такелажа бизань-мачты. Поняв, что их обнаружили, они молча попрыгали вниз и уплыли. Вот такие и многие другие хитрости применяли против нас эти собаки, но Господь не послал им успеха, поскольку они были неверными.

Момбаса – большой город, расположенный на возвышенности, омываемой морем. Каждый день в его гавань заходит множество судов. На входе в город стоит колонна, а внизу, у моря, построена крепость. Те, кто выходил на берег, рассказали, что видели в городе много людей в латах, и нам казалось, что это должны быть христиане, поскольку христиане в этой стране воюют с маврами.

Но христианские купцы были в этом городе только временными жителями; они находились в повиновении и шагу не могли ступить без позволения мавританского царя.

Благодарение Богу, по прибытии в этот город все наши больные поправились, потому что воздух здесь был хорош.

После того как раскрылись измена и заговор, которые умышляли эти собаки, мы оставались в том месте еще среду и четверг [11 и 12 апреля][76 - Каштаньеда пишет, что они прождали два дня в надежде получить лоцмана, который проведет их до Каликута. Пересекая мели, они не смогли вытащить один из якорей. Позже мавры выловили его и отвезли к царскому дворцу, где его и обнаружил дон Франсишку д’Алмейда, когда в 1505 году взял город.].

От Момбасы до Малинди

Утром [13 апреля] мы отплыли. Ветер был слабым, и мы бросили якорь у берега, в восьми лигах от Момбасы. На заре [14 апреля] мы увидели две лодки (barcas) примерно в трех лигах с подветренной стороны, в открытом море, и тут же пустились в погоню, собираясь захватить их, чтобы получить лоцмана, который поведет нас туда, куда мы решим идти. Вечером мы настигли и захватили одну, а вторая ускользнула по направлению к берегу. В захваченной нами лодке оказалось 17 человек команды, не считая золота, серебра, маиса и другой провизии в изобилии. Была там также молодая женщина, жена старого знатного мавра, которая ехала пассажиром. Когда мы поравнялись с лодкой, все они бросились в воду, но мы подобрали их со своих шлюпок.

В тот же день [14 апреля], на закате, мы бросили якорь в месте под названием Милинде (Малинди)[77 - Автор пишет: «Milinde, Milynde, Milingue».], в 30 лигах от Момбасы. Между Момбасой и Малинди находятся следующие места: Бенапа, Тока и Нугуо-Кионьете[78 - Это, вероятно, Мтвапа, Такаунгу и Килифи, искаженные до Бенапы, Тока и Нугуо – Кионьете. Киони – оригинальное название деревни, которую обычно называют Килифи.].

Малинди

На Пасху [15 апреля] мавры, которых мы захватили в лодке, рассказали нам, что в городе Малинди стоят четыре судна, принадлежащие христианам из Индии, и что если нам будет угодно отвезти их туда, они предложат нам взамен себя христианских лоцманов, а также все, в чем мы нуждаемся на стоянке, в том числе воду, лес и прочее. Капитан-командору очень желательно было получить лоцманов из этой страны, и обсудив этот вопрос с мавританскими пленниками, он бросил якорь в полулиге от города. Жители города не решились явиться на борт, поскольку они уже знали, что мы захватили лодку и пленили людей с нее.

В понедельник утром [16 апреля] капитан-командор перевез старого мавра на песчаную отмель возле города, откуда его забрали на альмадиа[79 - Корреа пишет, что мавр, которого отправили с посланием, это Даване, а не мавр, захваченный 14 апреля.]. Мавр передал царю приветствие капитана-командора и то, как сильно он желает сохранить мирные отношения. После обеда мавр вернулся на завре в сопровождении одного из царских вельмож и шарифа. Еще они привезли трех овец. Посланники сказали капитан-командору, что царь предпочитает сохранить с ним добрые отношения и предлагает мир.

Он готов предоставить капитан-командору в своей стране все что угодно, будь то лоцман или еще что-нибудь. В ответ на это каптан-майор сказал, что войдет в порт на следующий день, и снабдил послов подарками, состоявшими из баландрау[80 - Баландрау – сюртук, который носили Братья милосердия в Португалии.], двух ниток коралловых бус, двух тазов для стирки, шляпы, бубенчиков и двух кусков ламбеля[81 - Ламбель – полосатая хлопчатая ткань, которая некогда в большом количестве привозилась в Африку торговцами.].

Так, во вторник [17 апреля] мы подошли к городу. Царь прислал капитан-командору шесть овец, немного гвоздики, тмина, имбиря, мускатного ореха и перца, а также письмо, в котором говорилось, что если капитан-командор желает побеседовать с ним, то царь может прибыть на своей завре, если капитан-командор желает встретиться на воде.

В среду [18 апреля], после обеда, когда царь на завре подошел к нашим кораблям, капитан-командор сел в одну из наших шлюпок, хорошо оснащенную, и много дружеских слов было сказано с обеих сторон. Царь пригласил капитан-командора в свой дом отдохнуть, после чего царь готов был посетить корабль. Капитан-командор на это ответил, что его государь не позволил ему сходить
Страница 13 из 30

на берег, и если он сделает это, то государю подадут о нем плохой рапорт. Царь поинтересовался, что же тогда скажут о нем самом его поданные, если он посетит корабли, и какое объяснение он сможет им предложить? Затем он спросил, как зовут нашего государя, ему это записали, и сказал, что когда мы будем возвращаться, он отправит с нами посла или письмо.

Когда оба высказали все, что хотели, капитан-командор послал за пленными маврами и отдал их всех. Это очень обрадовало царя, который сказал, что ценит такой поступок выше, чем если бы его одарили городом. Довольный царь обошел вокруг наших кораблей, бомбарды которых приветствовали его салютом. Так прошло около трех часов. Уезжая, царь оставил на корабле одного из своих сыновей и шарифа и взял с собой двоих из нас, которым он хотел показать дворец. Более того, он сказал, что раз капитан-командор не может сойти на берег, то на следующий день он вновь приедет на берег и приведет с собой всадников, которые покажут какие-то упражнения.

Царь был одет в дамастовую мантию, отделанную зеленым атласом, на голове носил богатую туку. Он сидел на двух бронзовых креслах с подушками, под круглым навесом из алого атласа, укрепленном на шесте. Старик, сопровождавший его в качестве пажа, имел при себе короткий меч в серебряных ножнах. Было много музыкантов с анафилами и двое с сивами – рогами из слоновой кости с богатой резьбой, в человеческий рост. Дуть нужно было в отверстие, расположенное сбоку. Звуки, которые при этом получались, приятно гармонировали со звуками анафилов.

В четверг [19 апреля] капитан-командор и Николау Куэлью пошли на баркасах вдоль берега, перед городом. У них на корме были установлены бомбарды. На берегу собралось множество людей, среди них были двое всадников, искусных в показательном бою. Царя в паланкине принесли по каменной лестнице его дворца и поставили напротив лодок капитан-командора. Он вновь попросил капитана сойти на берег, поскольку у него есть старый беспомощный отец, который хотел бы его увидеть. Капитан, однако, принес извинения и отказался[82 - Из этого мы делаем вывод, что «царь» был на самом деле царским сыном, правящим как регент.].

Здесь мы нашли 4 судна, принадлежавших индийским христианам. Когда они впервые явились на корабль Паулу да Гамы, капитан-командор был там, и им показали запрестольный образ Пресвятой Девы у подножия креста, Иисуса Христа у нее на руках и апостолов вокруг нее. Когда индийцы увидели это изображение, они простерлись ниц, и все время, пока мы были там, они читали перед ним свои молитвы, преподносили образу гвоздику, перец и другие дары[83 - Конечно, они смотрели на эти католические образы как на заморский вариант изображения своих богов и идолов.].

Эти индийцы были смуглы. Одежды на них было немного, зато бороды и волосы длинны и заплетены. Они рассказали нам, что не едят говядины. Их язык отличен от арабского, но некоторые из них отчасти его понимают, поэтому беседовать приходилось с их помощью.

В тот день, когда капитан-командор подошел на своих кораблях к городу, эти индийские христиане стреляли со своих кораблей из множества бомбард, а когда он подошел, они воздели руки и громко закричали: «Христос! Христос!»[84 - Бертон полагает, что они кричали: «Кришна!» – имя восьмой инкарнации Вишну, второй персоны индийской священной триады и самого популярного из индийских богов, которое очень похоже на португальское «Кришт» – Христос.]

Тем же вечером они испросили у царя позволения устроить нам ночное празднество. И когда наступила ночь, они выстрелили из множества бомбард, запустили ракеты и разразились громкими криками.

Эти индийцы предупредили капитан-командора, чтобы он не ходил на сушу и не доверял «фанфарам» местного царя, поскольку они идут не от сердца и не по доброй воле.

В следующее воскресенье, 22 апреля, царская завра привезла на борт одно из доверенных лиц, и, поскольку прошло два дня без всяких вестей, капитан-командор задержал этого человека и отправил царю весть о том, что ему нужны лоцманы, которых тот обещал. Царь, получив письмо, послал христианского лоцмана, и капитан-командор отпустил вельможу, которого удерживал на корабле.

Нам очень понравился христианский лоцман, которого прислал царь. От него мы узнали про остров, о котором нам говорили в Мозамбике, будто он населен христианами, на самом деле он принадлежит тому же царю Мозамбика. Что половина его населена маврами, а другая половина – христианами. Что там добывают много жемчуга, и называется этот остров Куилуи[85 - Это остров Килва. Сведения, полученные от индийского лоцмана, вряд ли вернее тех, что были получены от мавров.]. Именно на этот остров хотели привезти нас мавританские лоцманы, и мы сами хотели на него попасть, потому что верили, будто все сказанное о нем – правда.

Город Малинди лежит у залива и вытянут вдоль берега. Он напоминает Алкошете[86 - Алкошете – город на левом берегу устья реки Тежу, около Лиссабона.]. Дома в нем высокие и хорошо побеленные, со множеством окон. Он окружен пальмовыми рощами, повсюду выращивают маис и овощи.

Мы стояли перед городом 9 дней[87 - С 15 по 23 апреля.]. Все это время продолжались празднества, показательные бои и музыкальные представления («фанфары»).

Через залив в Аравийское море

Во вторник, 24 числа [апреля], мы покинули Малинди и направились к городу под названием Каликут. Нас вел лоцман, которого дал нам царь. Линия берега проходила с юга на север, а от земли нас отделял огромный залив с проливом. Нам говорили, что на берегах этого залива построено множество христианских и мавританских городов, один из которых называется Камбей, в нем известно 600 островов, в нем же находится Красное море, а на берегу его расположен «дом» [Кааба] Мекки.

В следующее воскресенье [29 апреля] мы снова увидели Полярную звезду, которой не видели уже долгое время.

В пятницу, 18 мая [у автора указано «17», но пятница была 18-м], 23 дня не встречая земли[88 - С 24 апреля по 18 мая, включая оба эти дня, 25 дней. Берег Африки несколько дней был виден.], мы увидели высокие горы. Все это время мы плыли с попутным ветром и проделали не меньше 600 лиг. Земля, которую мы увидели первой, находилась на расстоянии восьми лиг, и наш лот достал до дна на глубине 45 фатомов. В ту же ночь мы взяли курс юг-юго-запад, чтобы отойти от берега. На следующий день [19 мая] мы снова приблизились к земле, но из-за сильного дождя и грозы[89 - Дожди на Малабарском побережье начинаются в апреле-мае и продолжаются до сентября-октября. Они совпадают с юго-западным муссоном, который сильнее всего в июне, июле и августе. Годовая норма осадков превышает 150 дюймов!], которые продолжались все время, пока мы шли вдоль берега, лоцман не смог определить, где мы находимся. В воскресенье [20 мая] мы оказались возле гор[90 - Мыс Кадалор, или, по-португальски, Монте-Фурмоза, в 15 милях на северо-северо-запад от Каликута.], а когда подошли к ним настолько близко, чтобы лоцман мог их определить, он сказал, что мы возле Каликута, в стране, куда мы все так хотели попасть.

Каликут

Тем вечером [20 мая] мы бросили якорь в двух лигах от города Каликут из-за того, что наш лоцман принял Капуа[91 - Каштаньеда и Барруш называют это место Капукате. Оно находилось в семи милях на
Страница 14 из 30

север-северо-запад от Каликута, в устье реки Элатур.] – город, который там расположен – за Каликут. Еще ниже [по широте] стоял другой город под названием Пандарани. Мы бросили якорь примерно в полутора лигах от берега. После того как якорь был брошен, к нам от берега приблизились четыре плота, и оттуда нас спросили, из какой мы страны. Мы ответили, и они указали нам на Каликут.

На следующий день [21 мая] эти же лодки шли мимо нас, и капитан-командор отправил в Каликут одного из каторжников[92 - Корреа утверждает, что его звали Жуан Нуньеш.], а с ним отправились два мавра из Туниса, которые могли говорить по-кастильски и по-генуэзски[93 - Один из этих «мавров» часто упоминается как Монсаид.]. Первое приветствие, которое он услышал, звучало так: «Дьявол тебя побери! Что вас сюда принесло?» Его спросили, чего ему нужно так далеко от дома. Он ответил, что ищет христиан и пряности. Тогда ему сказали: «Почему сюда не прислали короля Кастильского, короля Франции или венецианскую Синьорию?» Он ответил, что король Португальский на это не согласился, и ему ответили, что правильно сделал.

После этого разговора его позвали в жилище и дали пшеничного хлеба и меда. Когда он поел, то вернулся к кораблям в сопровождении одного мавра, который, прежде чем подняться на борт, сказал такие слова: «Удачное дело, удачное дело! Горы рубинов, горы изумрудов! Благодарите бога за то, что привел вас в страну таких богатств!» Мы очень удивились, поскольку никак не ожидали услышать родную речь так далеко от Португалии[94 - Каштаньеда пишет, что после этого разговора мавр был приглашен на корабль да Гамы, и капитан-командор был очень рад, когда тот предложил ему свои услуги.].

Описание Каликута

Город Каликут населен христианами. Все они смуглы. Некоторые из них носят длинные бороды и длинные волосы, другие, напротив, коротко стригут бороды или бреют голову, оставляя лишь пучок на макушке, как знак того, что они христиане. Еще они носят усы. Они прокалывают уши и носят в них много золота. Ходят они обнаженными до пояса, прикрывая нижнюю часть очень тонким куском хлопчатой ткани, и то это делают лишь самые уважаемые из всех, остальные перебиваются как могут.

Женщины в этой стране, как правило, безобразны и маленького сложения. Они носят множество камней и золота на шее, многочисленные браслеты на руках и кольца с драгоценными камнями на пальцах ног. Все эти люди благодушны и являют мягкий нрав. На первый взгляд они кажутся скупыми и равнодушными.

Вестник к царю

Когда мы прибыли в Каликут, царь находился на расстоянии 15 лиг[95 - Гоиш и Каштаньеда говорят, что он находился в Панане, прибрежном городке в 28 милях к югу от Каликута.]. Капитан-командор послал к нему двух человек с известием, сообщив, что прибыл посланник короля Португальского с письмами, и что если царь пожелает, письма будут доставлены туда, где он находится.

Царь одарил обоих вестников множеством роскошной одежды. Он передал, что приглашает капитана, сказав, что уже готов вернуться в Каликут. Он уже собирался ехать вместе со своей большой свитой.

На стоянке в Пандарани, 27 мая

Двое наших людей вернулись с лоцманом, которому было приказано доставить нас в Пандарани, возле Капуа, где мы остановились вначале. Теперь мы в самом деле оказались перед городом Каликут. Нам сказали, что это хорошее место для стоянки, а там, где мы были раньше, – плохое, с каменистым дном. И это было правдой[96 - Возле Каликута много мелей и рифов, которые могут повредить корабль, но якорная стоянка вполне безопасна.]. Более того, здесь принято было проявлять заботу о безопасности кораблей, пришедших из других краев. Сами мы не почувствовали себя спокойно до тех пор, пока капитан-командор не получил письмо от царя с приказом плыть туда, и мы отбыли. Однако не встали на якорь так близко к берегу, как хотелось царскому лоцману.

Когда мы стояли на якоре, пришло известие, что царь уже в городе. В то же время царь прислал «вали» вместе с еще одним знатным человеком в Пандарани, чтобы они проводили капитан-командора туда, где царь ждал его. Этот вали был наподобие кади, при нем всегда находилось две сотни людей, вооруженных мечами и баклерами. Поскольку, когда известие пришло, стоял уже поздний вечер, капитан-командор отложил визит в город.

Гама идет в Каликут

На следующее утро – а это был понедельник, 28 мая, – капитан-командор отправился говорить с царем и взял с собой 13 человек, среди которых был и я[97 - Среди этих тринадцати были: Диогу Диаш, Жуан де Са, Гунсалу Пиреш, Алвару Велью, Алвару де Брага, Жуан де Сетубал, Жуан де Палья и еще шестеро, чьи имена не сохранились. Паулу да Гама и Куэлью остались на кораблях с наказом сразу плыть в Португалию, если с их командиром случится какая-нибудь беда. Более того, Куэлью приказали дожидаться возвращения капитана в лодках.]. Мы надели лучшее платье, разместили на лодках бомбарды, взяли с собой горны и множество флагов. Когда сошли на сушу, капитан-командора встретил кади со множеством народа, вооруженного и безоружного.

Прием был дружеским, как если бы эти люди радовались нашему появлению, хотя сперва они выглядели угрожающе, потому что держали в руках обнаженные мечи. Капитан-командору подали паланкин, как любому знатному человеку в этой стране и даже купцам, которые служили царю за привилегии. Капитан-командор вошел в паланкин, который несли сменяясь шесть человек.

В сопровождении всех этих людей мы направились в Каликут и сперва вошли в ворота другого города под названием Капуа. Там капитан-командора расположили в доме знатного человека, а другим выдали пищу, состоявшую из риса с большим количеством масла, и прекрасную отварную рыбу. Капитан-командор есть не хотел, а мы поели, после чего нас погрузили в лодки, стоявшие на реке, которая протекала между морем и сушей, недалеко от побережья[98 - Это река Элатур.].

Обе лодки, в которых нас расположили, связали между собой[99 - Бертон пишет, что даже сейчас обычные перевозные лодки состоят из дощатой и, обычно, огороженной платформы, соединяющей два каноэ.], чтобы мы не разделились. Вокруг сновало множество других лодок, набитых людьми. Про тех же, что стояли на берегу, ничего не могу сказать. Их было без счета, и все пришли посмотреть на нас. По этой реке мы прошли около лиги и видели множество больших кораблей, вытащенных на берег, потому что пристани здесь не было.

Когда мы вышли на берег, каптан-майор снова сел в свой паланкин. Дорога была запружена бесчисленным множеством желавших на нас посмотреть. Даже женщины с детьми на руках вышли из домов и следовали за нами.

Христианская церковь

Когда мы прибыли в Каликут, нас повели в большую церковь, и вот что мы там увидели.

Здание церкви большое – размером с монастырь, – выстроено из тесаного камня и покрыто плитками. У главного входа высится бронзовый столб, высокий, как мачта. На вершине его сидит птица, очевидно, петух. Вдобавок, там стоит еще один столб, высотой с человека и очень мощный. В центре церкви возвышается часовня[100 - лово «corucheo» означает «шпиль», или «минарет», но дальше автор называет это сооружение капеллой, часовней. Гоиш называет ее круглой часовней.] из тесаного камня с бронзовой дверью, достаточно широкой, чтобы пройти
Страница 15 из 30

человеку. К ней ведут каменные ступени. В этом святилище стоит маленький образ Богоматери, как они ее себе представляют. У главного входа, по стенам, висели семь колокольчиков[101 - В эти колокольчики звонили брахманы, входя в храм. Людям из других каст запрещалось их трогать.]. В церкви капитан-командор помолился, и мы с ним.

Мы не заходили в часовню, поскольку по обычаю входить туда могут только определенные слуги церкви, которые называются «куафи»[102 - Это, конечно, брахманы. Происхождение слова неясно, может быть, от арабского кази – «судья».]. Эти куафи носят какую-то нить на левом плече, продев ее под правое, подобно тому, как наши диаконы носят епитрахиль. Они поливали нас святой водой и дали нам какой-то белой земли[103 - Эта «белая земля» – смесь пыли, коровьего навоза, священного пепла, сандала и проч., замешанная на рисовой воде.], которой христиане в этой земле имеют обыкновение посыпать голову, шею и плечи. Капитан-командора полили святой водой и дали ему этой земли, которую он, в свою очередь, кому-то передал, давая понять, что намажется этим позже.

На стенах церкви были изображены многие другие святые в венцах. Нарисованы они были очень по-разному: у одних зубы на дюйм торчали изо рта, у других было по 4–5 рук.

Под этой церковью находилось большое, сложенное из камня хранилище для воды. Еще несколько таких же мы видели по дороге.

Шествие через город

Затем мы покинули это место и пошли по городу. Нам показали другую церковь, в ней мы видели ту же картину, что и в первой. Толпа здесь стала такой плотной, что дальше по улице было не пройти, поэтому капитан-командора и нас вместе с ним завели в дом.

Царь прислал брата вали, который был повелителем этого края, чтобы он сопровождал капитана. С ним шли люди, бившие в барабаны, трубившие в анафилы и палившие из фитильных ружей. Сопровождая капитана, они оказывали нам большое уважение, больше, чем в Испании оказывают королю. Мы шли в сопровождении двух тысяч вооруженных человек через бессчетное количество народа, толпившегося возле домов и на крышах.

Царский дворец

Чем дальше мы шли в направлении царского дворца, тем больше народу становилось. А когда мы прибыли на место, встречать капитан-командора вышли самые знатные люди и великие господа. Они присоединились к тем, кто сопровождал нас. Это произошло за час до захода солнца. Добравшись до дворца, мы прошли в ворота на большой двор и, прежде чем достичь места, где сидел царь, прошли четверо дверей, через которые пришлось прокладывать путь, раздавая многочисленные удары. Когда, наконец, мы достигли дверей того помещения, в котором находился царь, из них вышел маленький старик, занимавший положение, подобное положению епископа – его совета слушал царь в делах, касающихся церкви. Старик обнял капитана, и мы вошли в двери. Пройти в них нам удалось только силой, несколько человек даже было ранено[104 - Гоиш пишет, что в ход пошли ножи.].

Царский прием, 28 мая

Царь находился в маленькой зале. Он откинулся на кушетке, покрытой зеленым бархатом. Поверх бархата лежало богатое покрывало, а поверх него – хлопчатая ткань, белая и тонкая, гораздо тоньше, чем любая льняная. Таким же образом выглядели валики на кушетке. В левой руке царь держал очень большую золотую чашу [плевательницу] вместимостью в половину алмуде [8 пинт] и шириной в две ладони [16 дюймов], очевидно, очень тяжелую. В чашу царь бросал жмых от травы, которую люди в этой стране жуют из-за ее успокаивающего действия и которую называют «атамбур»[105 - Атамбур – искаж. араб. тамбур – орех катеху, то есть бетеля (Areca catechu). Бетель повсеместно жуют в Индии. Его сок окрашивает зубы, но считается, что орех освежает дыхание и полезен для здоровья. Слово «трава» к нему совершенно неприменимо. Орех обычно разрезают на четыре части и заворачивают их в бетелевые листья (Piper betle);жуют с добавлением лайма.]. Справа от царя стоял золотой таз, такой большой, что его едва можно охватить руками. В нем лежала эта трава. Было там еще множество серебряных кувшинов. Над кушеткой высился балдахин, весь раззолоченный.

Капитан, войдя, приветствовал царя на местный манер – сложив ладони вместе и протянув их к небу, как делают христиане, обращаясь к богу, и сразу же открыв их и быстро сжав кулаки. Царь поманил капитана правой рукой, но тот не стал подходить, потому что обычаи этой страны не позволяют приближаться к царю никому, кроме слуги, который подносит ему траву. А когда кто-нибудь обращается к царю, он прикрывает рот рукой и держится на расстоянии. Поманив капитана, царь посмотрел на нас, остальных, и повелел, чтобы нас посадили на каменную скамью, стоявшую рядом с ним так, чтобы он мог нас видеть.

Он приказал, чтобы нам подали воду омыть руки, а также плоды, один из которых напоминал дыню, с той разницей, что снаружи он был шершавый, а внутри сладкий. Другой плод напоминал смокву и был очень приятен на вкус[106 - Это были джекфрут (Artocarpus integrifolia) и бананы.]. Слуги подали нам плоды, царь смотрел, как мы едим, улыбался и разговаривал со слугой, приносившим ему траву.

Затем, бросив взгляд на капитана, который сидел напротив, он позволил ему обратиться к придворным, сказав, что это люди очень высокого положения и что капитан может сказать им, что пожелает, а они передадут ему (царю). Капитан-командор заявил, что он является послом короля Португальского и имеет от него известие, которое хочет передать царю лично. Царь сказал, что это хорошо, и тут же попросил, чтобы его отвели в комнату. Когда капитан-командор пошел в комнату, царь отправился туда же и присоединился к нему, а мы остались сидеть, где были[107 - Гоиш пишет, что капитана сопровождал его переводчик Фернану Мартинш, а царя сопровождали главный брахман, податель бетеля и управляющий (veador da fazenda), который, как утверждают, был доверенным лицом царя.]. Все это происходило примерно во время заката солнца. Старик, находившийся в зале, убрал кушетку, как только царь с нее встал, но блюдо оставил. Царь, уйдя беседовать с капитаном, расположился на другой кушетке, покрытой разными расшитыми золотом тканями. Затем он спросил капитана, чего тот хочет.

Капитан сказал, что он является послом короля Португалии, государя многих стран и повелителя государства, намного большего, чем, судя по описаниям, любое здешнее царство. Что его предшественники в течении 60 лет ежегодно отправляли корабли, пытаясь найти путь в Индию, где, как он узнал, правят такие же христианские короли, как он сам. Вот причина, которая привела нас в эту страну, а не поиски золота и серебра. Этих ценностей у нас хватает своих, ради этого не стоило искать сюда дорогу. Далее он рассказал, что капитаны, проплавав год или два, истощали все запасы и возвращались в Португалию, так и не найдя сюда дорогу.

Сейчас у нас правит король по имени дон Мануэл, который приказал построить три корабля, на которые поставил его капитан-командором и под страхом лишения головы велел не возвращаться в Португалию до тех пор, пока мы не отыщем христианского короля. Вот два письма, которые были вверены ему, чтобы он передал их в руки короля, когда тот отыщется, что он и собирается в настоящий момент сделать. И наконец, ему велели устно передать, что король Португалии желает видеть в здешнем правителе
Страница 16 из 30

друга и брата.

В ответ на это царь сказал, что готов приветствовать в короле друга и брата и, когда моряки соберутся в обратный путь, он пошлет с ними в Португалию своего посла. Капитан ответил, что просит об этом как о милости, ибо он не осмелится предстать перед своим королем, не предъявив его взору людей из этой страны.

Об этом и о многом другом говорили в комнате эти двое. Когда ночь уже почти наступила, царь спросил капитана, у кого он предпочел бы ночевать, у христиан или у мавров? Капитан ответил, что ни у христиан, ни у мавров, а хотел бы ночевать отдельно. Царь отдал распоряжения, и капитан отправился туда, где находились мы, а это была веранда, освещенная большим шандалом. Он покинул царя к четырем часам ночи[108 - То есть, к 10 вечера.].

Ночлег

Затем мы вместе с капитаном отправились на поиски ночлега, а за нами последовала огромная толпа. Пошел дождь, такой сильный, что по улицам потекла вода. Капитан вернулся на спины шестерых [в паланкин]. Ходьба по городу заняла столько времени, что капитан устал и пожаловался царскому управляющему, знатному мавру, сопровождавшему его к месту ночлега. Мавр взял его в свой собственный дом[109 - Это было сделано, чтобы укрыться, пока не ослабнет дождь.], а нас пригласили во двор, где находилась веранда с черепичной крышей. Повсюду было расстелено множество ковров, стояли два шандала, таких же, как в царском дворце. На каждом из них стояло по большой железной лампе, заправленной маслом, в каждой лампе было по четыре фитиля, которые давали свет. Такие лампы здесь использовались для освещения.

Этот же мавр распорядился подать капитану лошадь, чтобы он мог добраться до места ночлега, но лошадь была без седла, и капитан не стал на нее садиться[110 - В Каликуте было принято ездить без седла, поэтому вряд ли стоит искать здесь злой умысел.]. Мы двинулись к месту ночлега, и когда прибыли, обнаружили там наших людей, которые пришли с кораблей и принесли кровать капитана и множество вещей, приготовленных капитаном в подарок царю[111 - Если верить не слишком правдоподобному рассказу Корреа, капитан ночевал в фактории, основанной перед самым царским приемом.].

Подарки для царя

Во вторник [29 мая] капитан приготовил подарки для царя, а именно: 12 штук ламбеля[112 - Ламбель – полосатая ткань.], 4 алых шаперона, 6 шляп, 4 нитки коралловых бус, сундук, содержащий 6 рукомойников, сундук сахару, 2 бочки масла и 2 бочки меду. В этой стране не принято посылать царю что-либо без ведома мавра, его управляющего, и вали, поэтому капитан уведомил их о своих намерениях. Они пришли и, увидав подарки, принялись смеяться над ними, говоря, что такие вещи дарить царю не подобает, что беднейший торговец из Мекки или другой части Индии и то дарит больше, что если мы хотим сделать подарок, то это должно быть золото, а такие вещи царь не примет.

Услышав такое, капитан помрачнел и сказал, что не привез золота, кроме того, он не купец, а посол. Что он дарит часть своего, а не королевское[113 - У Васко да Гама действительно не было ничего подходящего.]. Что если король Португалии пошлет его снова, то отправит с ним подарки гораздо богаче. И что если царь Самулим[114 - Барруш пишет «Самуриж», Корреа – «Самури» или «Самурин», остальные – «Заморин». Это титул. Тамури Раджа – титул одного из самых высокопоставленных семейств – искаженное Самудрия Раджа, Царь Побережья.] не примет даров, то он велит отправить все это обратно на корабли. На том решили, что сановники не будут передавать подарки и не советуют капитану делать это самому. Когда они ушли, появились мавританские купцы, и все они весьма низко оценили подарки, которые капитан собирался передать королю.

Капитан, увидев такое отношение, решил не передавать подарков, он сказал, что раз ему не дают послать подарки царю, он пойдет говорить с ним еще раз, а затем вернется на корабли. Это было принято, ему сказали, что если он немного подождет, то его проводят ко дворцу. Капитан прождал весь день, но никто не приходил. Капитан очень гневался на этих ленивых и ненадежных людей и поначалу хотел идти во дворец без провожатых. Однако, поразмыслив, он решил подождать следующего дня. Что касается нас, остальных, то мы развлекались пеньем песен и танцами под звуки горнов и веселились.

Второй прием, 30 мая

В среду утром вернулись мавры, взяли капитана во дворец, и всех нас заодно. Дворец наводняли вооруженные люди. Долгих четыре часа капитана и провожатых заставили прождать у дверей, которые открылись только когда царь велел принять капитана и двух человек по его выбору. Капитан пожелал, чтобы с ним пошли Фернану Мартинш, который мог служить переводчиком, и его секретарь[115 - В других источниках он назван управляющим.]. Ему, так же, как и нам, показалось, что такое разделение не сулит ничего хорошего.

Когда он вошел, царь сказал, что ожидал его во вторник. Капитан ответил, что устал после долгого пути и по этой причине не смог прийти. Король спросил, почему капитан говорит, что прибыл из богатого царства, а сам ничего не привез. А еще говорил, что привез письмо, а сам до сих пор его не передал. На это капитан ответил, что не привез ничего, поскольку целью плаванья были открытия, но когда придут другие корабли, царь увидит, что они привезут. Что же касается письма, то он действительно привез его и готов вручить незамедлительно.

Тогда царь спросил его, что он открывал – камни или людей? Если он открывал людей, как он говорит, почему ничего не привез? А ему доложили, что у него есть золотой образ Девы Марии. Капитан ответил, что Дева Мария не золотая, но даже если бы она была золотой, он не смог бы расстаться с ней, поскольку она вела его через океан и будет вести обратно на родину. Царь снова спросил про письмо. Капитан попросил позвать христианина, который говорит по-арабски, поскольку мавры могут желать ему зла и перевести неправильно. Царь согласился. И на его зов явился молодой человек, некрупного сложения, по имени Куарам.

Капитан сказал, что у него два письма. Одно написано на его родном языке, другое на мавританском. Что он может прочитать первое письмо и знает, что в нем написано только надлежащее. Что касается второго, он не способен его прочесть и не знает, не содержится ли в нем чего-нибудь ошибочного. Поскольку христианский переводчик читать по-мавритански не умел, четверо мавров взяли письмо и принялись его читать между собой, после чего перевели царю, который остался доволен его содержанием.

Тогда царь спросил, какими товарами торгуют в нашей стране. Капитан назвал зерно, ткани, железо, бронзу и многое другое. Царь спросил, есть ли у нас при себе эти товары. Капитан ответил, что есть всего понемногу, в качестве образцов, и если ему позволят вернуться на корабли, все это выгрузят на берег, а в это время четыре или пять человек останутся на месте ночевки. Царь ответил: «Нет!» Капитан может забрать всех своих людей, спокойно добраться до кораблей, разгрузить их и доставить товары во дворец самым удобным способом. Оставив царя, капитан вернулся к месту ночевки, и мы с ним. Было уже довольно поздно, и в этот вечер мы никуда не пошли.

Возвращение в Пандарани, 31 мая

В четверг утром капитану прислали неоседланную лошадь, и он отказался ехать на ней, попросив
Страница 17 из 30

лошадь этой страны, то есть, паланкин, поскольку он не может ехать на лошади без седла. Его отвели к дому богатого купца по имени Гужерате[116 - То есть, человек из Гуджарата.], который повелел приготовить паланкин. Когда его подали, капитан сразу отправился в Пандарани, где стояли корабли, и множество людей последовало за ним. Мы не могли поспевать за носилками и отстали. Пока мы тащились, нас обогнал вали, который спешил присоединиться к капитану. Мы сбились с пути и забрели далеко от моря, но вали прислал за нами человека, который указал нам путь. Когда мы добрались до Пандарани, то обнаружили капитана в домике для отдыха, какие во множестве стоят здесь вдоль дорог, чтобы путники могли укрыться от дождя.

Задержка в Пандарани, с 31 мая по 2 июня

Возле капитана были вали и многие другие. Когда мы пришли, капитан попросил у вали плот, чтобы мы могли переправиться на корабли. Но вали и другие ответили, что уже слишком поздно – и правда, солнце уже садилось. Капитан сказал, что если ему не дадут плот, он вернется к царю, который приказал доставить его на корабли. А если им вздумалось задержать его, то это дурная мысль, потому что он такой же христианин, как и они.

Когда они увидели, как помрачнел капитан, они сказали, что он волен отплыть хоть сейчас, и что они готовы предоставить ему тридцать плотов, если потребуется. Нас повели на берег, и капитану показалось, что против нас умышляют что-то недоброе, поэтому он отправил вперед троих, чтобы те, встретив его брата на шлюпках, предупредили, чтобы он был готов укрыть капитана. Они отправились, но, никого не найдя, вернулись. Но поскольку мы пошли в другую сторону, то разминулись с ними.

Стояла уже поздняя ночь, и мавр взял нас в свой дом. Там и оказалось, что те трое, которые отправились на поиски, еще не вернулись. Капитан отправил на их поиски еще троих и приказал купить риса и птицы, и мы принялись за еду несмотря на усталость, поскольку весь день мы провели на ногах.

Трое, отправленные на поиски, вернулись только утром, и капитан сказал, что все-таки к нам здесь относятся хорошо и действовали из самых лучших побуждений, не позволяя отплыть вчера. С другой стороны, мы подозревали, что в Каликуте с нами поступали не из лучших побуждений.

Когда [1 июня] к нам вернулись люди царя, капитан попросил лодки, чтобы мы могли переправиться на корабли. Они начали шептаться, потом сказали, что дадут их, если мы прикажем подогнать суда поближе к берегу. Капитан сказал, что если он отдаст такой приказ, его брат решит, что он попал в плен, и отдаст приказ возвращаться в Португалию. Ему сказали, что если корабли не подойдут ближе к берегу, нам не разрешат садиться в лодки.

Капитан сказал, что царь Заморин приказал ему вернуться на корабли, и что если он не исполнит приказа, он должен будет вернуться к царю, который такой же христианин, как и он. Если царь не позволит ему уехать и пожелает оставить в своей стране, он сделает это с превеликим удовольствием. Они согласились, что придется его отпустить, но не исполнили этого, потому что тут же заперли все двери. Появилось множество вооруженных охранников, и с той минуты никто из нас не мог никуда выйти без того, чтобы его не сопровождало несколько охранников.

Затем нас попросили отдать наши паруса и рули. Капитан заявил, что ничего подобного он не отдаст – царь Заморин ясно приказал ему вернуться на корабли. Они могут делать с нами все что угодно, но ничего отдавать он не станет.

Капитан и мы были очень расстроены, хотя делали вид, что ничего не замечаем. Капитан сказал, что раз его отказываются отпустить, то, по крайней мере, должны отпустить его людей, иначе они здесь умрут от голода. Ему ответили, что люди останутся здесь, а если кто умрет от голода, придется с этим смириться, им до этого дела нет. Тем временем привели одного из тех людей, которые пропали накануне. Он сообщил, что Николау Куэлью с прошлой ночи ждет его на лодках.

Когда капитан это услышал, он сумел втайне от охраны отправить человека к Николау Куэлью с приказом, чтобы тот возвращался на корабли и отвел их в безопасное место. Николау, получив приказ, отплыл, но наши пленители, когда увидели, что происходит, бросились на плоты и недолгое время пытались преследовать корабли. Увидав, что кораблей им не догнать, они вернулись к капитану и стали требовать, чтобы тот написал письмо брату и попросил подвести корабли ближе к берегу. Капитан ответил, что он охотно сделал бы это, только брат все равно не послушается. Они просили написать письмо в любом случае, поскольку отданный приказ должен быть исполнен.

Капитан вовсе не хотел, чтобы корабли заходили в порт, поскольку считал (как и все мы), что там их легко захватят, после чего всех нас перебьют, раз мы находимся в их власти.

Весь этот день мы провели в большом беспокойстве. Ночью нас окружило еще больше людей, чем раньше. Теперь нам не разрешали даже ходить по дому, где мы находились, а все мы размещались в маленьком, выложенном плиткой зале, в окружении множества людей. Мы ожидали, что на следующий день нас разделят, либо на нас свалится еще какая-нибудь беда, потому как заметили, что наши тюремщики на нас очень злы. Однако это не помешало им приготовить для нас добрый ужин из того, что нашлось в деревне. Ночью нас охраняло больше сотни человек, и все они были вооружены мечами, боевыми топорами с двумя лезвиями[117 - В оригинале – бизармами.] и луками. Пока одни спали, другие караулили нас, и так они сменялись всю ночь.

На следующий день, в субботу, 2 июня, с утра, эти господа, то есть вали и прочие, вернулись и на этот раз «сделали добрые лица». Они сказали капитану, что раз царь приказал ему выгрузить товары, он должен сделать это, а в этой стране принято, чтобы каждый пришедший корабль срезу же выгружал на берег товары и команду, и продавцы не возвращаются на борт, пока все не будет распродано. Капитан согласился и сказал, что напишет брату – пусть тот проследит, чтобы это было сделано. Капитана обещали отпустить на корабль сразу, как только прибудет груз. Капитан сразу же написал брату письмо, в котором велел все вышесказанное сделать. По получении груза капитана отпустили на борт, двоих человек он оставил приглядывать за грузом[118 - Эти двое – Диогу Диаш (управляющий) и Алвару де Брага (помощник).].

Тогда мы возрадовались и вознесли хвалы Господу за то, что вырвались из рук людей, в которых соображения не больше, чем в диких зверях. Мы знали, что пока капитан на борту, тем, кто сошел на берег, бояться нечего. Когда капитан поднялся на борт, он приказал, чтобы больше товаров не выгружали.

Португальские товары в Пандарани, 2—23 июня

Через 5 дней [7 июня] капитан отправил царю известие о том, что, хотя тот послал его прямо на корабли, такие-то люди задержали его по дороге на сутки. Что он, как было приказано, выгрузил товары, но мавры пришли только за тем, чтобы сбить на них цену. Что по этим причинам он предвидит, что царь не оценит его товаров. Зато к услугам царя он сам и его корабли. Царь сразу же ответил, что те, кто так поступил – плохие христиане, и он их накажет. В то же время царь прислал семь или восемь купцов, чтобы они оценили товары и, если захотят, приобрели бы их. Еще он прислал человека, который должен был исполнять должность
Страница 18 из 30

управляющего и имел полномочия убить всякого мавра, который сюда придет.

Царские купцы пробыли 8 дней, но ничего не купили, а только сбивали цены. Мавры больше не приходили в дом, где хранились товары, но они больше не выказывали расположения к нам, и когда кто-нибудь из нас высаживался на берег, они сплевывали и говорили: «Португалец! Португалец!» На самом деле они с самого начала только и искали случая, чтобы схватить и убить нас.

Когда капитан понял, что товары здесь не купят, он попросил у царя разрешения отвезти их в Каликут. Царь сразу же приказал вали отрядить множество людей, чтобы они перевезли все в Каликут за его счет, поскольку ничто, принадлежащее королю Португалии, не должно в его стране облагаться податями. Все это было сделано, но привело к печальным для нас последствиям, потому что царю доложили, будто мы воры и промышляем воровством. Тем не менее, царский приказ был исполнен.

Товары увозят в Каликут, 24 июня

В воскресенье, 24 июня, в день Иоанна Крестителя, товары были отправлены в Каликут. Капитан распорядился, чтобы все наши люди по очереди бывали в городе. От каждого корабля отправляли на берег по человеку, затем их сменяли другие. Так все смогли побывать в городе и купить там, что им понравится. Этих людей по дороге приветствовали христиане, с радостью приглашали в свои дома, давали еду и ночлег и бесплатно делились тем, что сами имели. В то же время многие являлись к нам на борт, чтобы продать нам рыбу в обмен на хлеб. У нас их тоже встречали приветливо.

Многие являлись с сыновьями, с маленькими детьми, и капитан приказал, чтобы их кормили. Все это делалось ради установления мира и дружбы, чтобы о нас говорили только доброе и ничего худого. Число этих посетителей иногда было так велико, что приходилось принимать их ночь напролет. Население в этой стране очень плотно, а пищи недостаточно. Случалось так, что кто-нибудь из наших шел чинить паруса и брал с собой несколько сухарей, эти старые и малые бросались к нему, выхватывали сухари из рук и оставляли его без еды.

Таким образом, все с наших кораблей по двое-трое побывали на берегу, купили там браслеты, ткани, новые рубашки и все, что хотели. Однако мы не продали товары по тем ценам, на которые рассчитывали в Мунсумбикви [Мозамбике], поскольку очень тонкая рубашка, которая в Португалии стоит 300 рейш, а здесь, в лучшем случае, оценивается в 2 фанана[119 - Фанан в Каликуте составлял 25 и 5/7 рейш, или 7.45 пенсов. 300 рейш в монетах 1485 года оценивается в 7 шиллингов и 7 пенсов, а золотой кружаду – в 9 шиллингов и 8 пенсов.], что составляет 30 рейш, ибо 30 рейш для этой страны – большие деньги.

А раз мы покупали рубашки дешево, так же дешево мы продавали свои товары, чтобы что-нибудь привезти из этой страны, хотя бы даже в качестве образца. Те, кто ходили в город, покупали там гвоздику, корицу, драгоценные камни. Купив, что нужно, они возвращались на корабли, и никто им худого слова не говорил.

Когда капитан узнал, как хорошо относятся к нам жители этой страны, он отправил еще товаров вместе с управляющим, помощником и еще несколькими людьми.

Диогу Диаш приносит царю письмо, 13 августа

Приближалось время для обратной дороги, и капитан-командор отправил царю подарки – янтарь, кораллы и многое другое. В то же время он приказывает известить царя о том, что он собрался плыть в Португалию, и если царь пошлет с ним людей к португальскому королю, он оставит здесь своего управляющего, помощника, несколько человек и товар. В ответ на подарок он попросил от имени своего господина [короля Португалии] бахар[120 - Бахар в Каликуте равен 208,16 кг.] корицы, бахар гвоздики и образцы других пряностей, каких он сочтет нужным и, если нужно, управляющий расплатится за них.

Четыре дня прошло, прежде чем посланник получил разрешение передать весть царю. Когда же он вошел в то помещение, где находился царь, тот взглянул на него «с дурным лицом» и спросил, чего ему нужно. Посланник изложил царю, что было велено, и передал подарки. Царь сказал, чтобы отнесли подарки к управляющему, и не захотел даже взглянуть на них. Затем он велел передать капитану, что если он желает уплыть, то должен уплатить ему 600 шерафинов[121 - Шерафин в Каликуте оценивался в 7 шиллингов и 5 пенсов. Вся сумма, таким образом, составляла 223 фунта.], и может отправляться – таков обычай этой страны по отношению к тем, кто в нее приезжает. Диогу Диаш, который доставил эту весть, сказал, что передаст капитану ответ.

Но когда он вышел из дворца, с ним отправились нарочно посланные люди, а когда он пришел к тому дому в Каликуте, где хранились товары, часть этих людей вошла внутрь – присматривать, чтобы ничего не унесли. В то же время по всему городу был оглашен приказ задерживать все лодки, которые направляются к нашим кораблям.

Когда португальцы увидели, что они превратились в пленников, они отправили из своих людей молодого негра вдоль берега поискать, не отвезет ли его кто-нибудь на корабли, чтобы он мог известить остальных о том, что они попали в плен по приказу царя. Негр пошел на окраину города, где жили рыбаки, один из которых за три фанана взял его на борт. Рыбак отважился на это потому, что в темноте из города их видно не было. Доставив пассажира на корабль, он сразу же уплыл. Это случилось в понедельник, 13 августа 1498 года.

Такие новости опечалили нас. И не только потому что наши люди оказались в руках врагов, но еще и потому что враги вмешались в наше отплытие. Было очень жаль, что христианский царь, которому мы препоручили себя, так дурно с нами обошелся. В то же время мы не думали, что он так уж виноват, как казалось, потому что все это происки местных мавров, купцов из Мекки или еще откуда-то, которые знали о нас и желали нам зла. Они сказали царю, что мы воры, что если наши корабли станут сюда ходить, то ни из Мекки, ни из Камбея, ни из Имгруша[122 - Ормуз?], ни из каких других мест к нему не приедут.

Они прибавили, что проку от нас ему не будет [от торговли Португалией], что нам нечего ему предложить, разве только забрать, что мы только разорим его страну. Они предлагали царю большие деньги за разрешение схватить и убить нас, чтобы мы не вернулись в Португалию.

Все это капитан узнал от местного мавра[123 - Этого мавра звали Монсаид, а в другом месте о нем говорили, как о «мавре из Туниса».], который открыл все, что против нас умышлялось и предупредил капитанов и особенно капитан-командора, чтобы они не сходили на берег. Вдобавок от двух христиан мы узнали, что если капитаны сойдут на берег, то им отрубят головы – так царь этой страны поступал с приезжими, которые не дарили ему золота.

Таково было наше положение. На следующий день [14 августа] к кораблям не подошла ни одна лодка. Еще через день [15 августа] подошел плот с четырьмя молодыми людьми, которые привезли на продажу драгоценные камни, но мы выяснили, что они прибыли по приказу мавров, чтобы посмотреть, что мы станем делать. Однако капитан пригласил их и передал с ними письмо для наших людей, которых удерживали на берегу. Когда люди увидели, что мы никому не делаем вреда, ежедневно стали приплывать торговцы и другие люди – просто из любопытства. Всех их приглашали и кормили.

В следующее воскресенье [19 августа] прибыло человек двадцать пять. Среди них находилось шесть
Страница 19 из 30

знатных особ, и капитан решил, что с их помощью мы сможем освободить тех наших людей, что удерживались на берегу. Он схватил их и еще дюжину человек, всего 18 [у автора указано 19]. Остальным приказал плыть на берег на одной из наших шлюпок и передал с ними письмо для мавра, царского управляющего. В письме он заявил, что если нам вернут пленников, то и мы отпустим тех, кого схватили. Когда стало известно, что мы захватили людей, к дому, где содержались пленные португальцы, собралась толпа и, не причиняя тем вреда, отвела их к дому управляющего.

В четверг, 23 числа[124 - Автор пишет: «В среду», но этот день был 22-м числом.], мы подняли парус, сказав, что отправляемся в Португалию, но надеемся, что вскоре вернемся, и тогда они узнают, вправду ли мы воры. Из-за встречного ветра мы бросили якорь в четырех лигах от Каликута.

На следующий день мы вернулись к берегу, но не стали подходить близко из-за мелей, и бросили якорь в виду Каликута.

В субботу [25 августа] мы вновь отошли подальше в море и встали так, что с земли нас было едва видно. В воскресенье [26 августа], пока стояли на якоре, ожидая бриза, подошла лодка, и нам сообщили, что Диогу Диаш находится в царском дворце и что если мы освободим тех, кого задержали, его отпустят на корабль. Но капитан решил, что Диаш уже убит, и эти переговоры нужны только для того, чтобы задержать нас, пока они готовят оружие, или пока подойдут корабли из Мекки, чтобы захватить нас. Поэтому он велел им убираться, угрожая, в противном случае, бомбардами, и не возвращаться без Диаша и его людей или хотя бы письма от них. Он добавил, что если они обернутся быстро, то уберегут головы пленников. Поднялся бриз, и мы поплыли вдоль берега, потом встали на якорь.

Царь посылает за Диогу Диашем

Когда царь услышал, что мы отплываем в Португалию и что он не в силах удержать нас, он стал думать о том, как бы загладить зло, которое он причинил нам. Он послал за Диогу Диашем, которого принял с отменным радушием, а не так, как когда он прибыл с подарками от Васко да Гамы. Он спросил, почему капитан бросает своих людей. Диогу ответил: «Из-за того, что царь не пускает их на корабль и держит как пленников». Тогда царь спросил, не требовал ли чего-нибудь его управляющий [намек на 600 шерафинов], давая понять, что он здесь ни при чем, и во всем виноват управляющий. Обратившись к управляющему, он спросил, не помнит ли он, как недавно был казнен его предшественник, взимавший дань с купцов, приехавших в эту страну?

Затем царь сказал: «Возвращайся на корабли, ты и твои люди. Скажи капитану, пусть отошлет ко мне людей, которых он задержал. Колонну, которую я обещал поставить на берегу, пусть отдаст тем, кто тебя будет сопровождать – они ее и поставят. А можете сами оставаться здесь со своими товарами». В то же время он продиктовал для капитана письмо, которое Диогу написал железным стилом на пальмовом листе, как принято в этой стране. Письмо адресовалось королю Португалии. Общий смысл[125 - Содержание передано не буквально, поэтому отсутствие красочных выражений, столь характерных для восточных документов, не следует трактовать как неуважение к королю.] письма таков:

«Васко да Гама, благородный человек из числа Ваших подданных, прибыл в мою страну, где был мною принят. Моя страна богата корицей, гвоздикой, перцем, имбирем и драгоценными камнями. В обмен на эти товары я хотел бы от Вас золота, серебра, кораллов и алых тканей».

Отъезд из Каликута, 27–30 августа

В понедельник, 27 числа, утром, когда мы еще стояли на якоре, к нам подошло семь лодок, на которых было много народу. Они привезли Диогу Диаша и всех, кто с ним был. Опасаясь брать португальцев к себе на борт, они поместили их на нашу шлюпку, которую везли на буксире. Товары они не привезли в надежде, что Диогу за ними вернется. Но когда тот поднялся на борт, капитан не позволил ему возвращаться на берег. Он отдал людям в лодке колонну[126 - Эта колонна была посвящена св. Гавриилу. Нет никаких записей, свидетельствующих о том, что царь установил ее, как обещал.], которую царь приказал им установить. Еще он отпустил шестерых самых знатных из пленников, а еще шестерых оставил, но обещал отпустить, если до утра ему вернут товары.

Во вторник [28 августа] мавр из Туниса[127 - Согласно Каштаньеде, это был Бонтаиб (Монсаид).], который говорил на нашем языке, попросил, чтобы его оставили на корабле, сказав, что он потерял все, что имел, и такова его судьба. Он сказал, что его соотечественники обвинили его в том, что отправился в Каликут с христианами по приказу короля Португалии. По этим причинам он хотел бы уплыть с нами, а не оставаться в стране, где его могли в любой момент убить.

В 10 часов подошло семь лодок со множеством людей в них. Три из них по самые банки были нагружены полосатой тканью, которую мы оставляли на складе. Нам дали понять, что это весь товар, который принадлежит нам[128 - На самом деле, это лишь часть того, что было выгружено на берег, и Кабралу было велено взыскать с царя плату за то, что не вернули (Alguns documentos).]. Эти три лодки подошли к кораблям, а остальные четыре держались на расстоянии. Нам сказали, чтобы мы посадили в свою шлюпку пленников, их обменяют на товар. Но мы разгадали их хитрость, и капитан-командор велел им убираться, сказав, что товар его мало заботит, а этих людей он увезет в Португалию[129 - Пятеро из этих людей действительно были привезены в Лиссабон. Обратно домой их привез Кабрал (Alguns documentos).]. В то же время он велел им поберечься, потому что скоро он вернется в Каликут, и тогда они узнают, такие ли мы воры, как про нас говорили мавры.

В среду, 29 августа, капитан-командор и другие капитаны решили, что мы нашли страну, которую искали, нашли и пряности, и драгоценные камни. Установить добрые отношения с этими людьми оказалось невозможным, значит, пора уплывать назад. Людей, которых мы задержали, решено было забрать с собой. Когда мы вернемся в Каликут, их можно использовать для установления добрых отношений. На этом мы подняли паруса и отбыли в Португалию, довольные нашей удачей и великим открытием, которое нам удалось совершить.

В четверг [30 августа], днем, примерно в лиге к северу от Каликута, к нам приблизилось около семидесяти лодок. На них толпились люди в своего рода броне из стеганой красной ткани. Тело, руки и головы их защищали[130 - Пометка переписчика: «Автор опустил описание их доспехов».]… Когда эти лодки подошли на расстояние выстрела из бомбарды, капитан-командор приказал стрелять по ним. Они преследовали нас полтора часа, затем началась гроза, которая отнесла нас в море. Увидев, что не могут причинить нам вреда, они повернули назад, а мы двинулись своим путем.

Каликут и его торговля

Из этой страны Каликута, или Верхней Индии, пряности поставляются на Запад и Восток, в Португалию и иные страны мира. Равно как и всякого вида драгоценные камни. В Каликуте мы нашли следующие пряности, добытые в этой стране: множество имбиря, перца и корицы, хотя последняя не такого высокого качества, какую везут с острова Силлан [Цейлон], что в восьми днях пути от Каликута. Вся корица свозится главным образом в Каликут. Гвоздику везут в город с острова Мелекуа [Малакка].

Корабли из Мекки привозят эти пряности в город Мекки [из Аравии] под названием Жудеа (Джидда). От
Страница 20 из 30

этого острова до Жудеи путь занимает пятьдесят дней при попутном ветре, а лавировать корабли этой страны не могут. В Жудее пряности сгружают на берег и платят пошлину Великому Султану[131 - Великий Султан – несомненно, египетский султан из Черкесских Мамлюков.]. Затем товары перегружают на корабли меньшего размера и перевозят через Красное море, к месту под названием Тууз[132 - Есть предположение, что это Суэц.], что возле монастыря Св. Екатерины, у горы Синай. Там с товара вновь взимается налог. Оттуда товар везут на верблюдах, по цене 4 кружаду за каждого верблюда, в Каир. Этот путь занимает 10 дней. В Каире снова платится налог. По дороге в Каир на караваны часто нападают живущие в той стране разбойники – бедуины и другие.

В Каире пряности везут вверх по реке Нил, что течет из Нижней Индии, страны пресвитера Иоанна, и за два дня доставляют в место под названием Рушетте (Розетта), где за них опять собирают налог. Там их снова перекладывают на верблюдов, и за день они достигают города Александрия, где расположен морской порт. В этот порт заходят венецианские и генуэзские галеры и забирают пряности, что приносит Великому Султану доход в 600 000 кружаду[133 - Кружаду – португальская золотая монета приблизительно в 9 шиллингов и 8 пенсов. Таким образом, 600 000 кружаду составляют 290 000 фунтов.] в виде налогов, из которых он ежегодно платит царю по имени Сидадим[134 - Этот Сидадим (Кададима) скорее всего харарский султан по имени Шамс ад-дин ибн Мухаммед, правивший в 1487–1520 гг.] 100 000 кружаду на войну с пресвитером Иоанном. Титул Великого Султана покупается за деньги и не передается по наследству.

Путь домой

Теперь вернусь к рассказу о нашем пути домой.

Двигаясь вдоль побережья, мы лавировали на утренних и вечерних бризах, поскольку ветер был слабым. Днем, когда ветер затихал, мы стояли.

В понедельник, 10 сентября, капитан-командор высадил на берег одного из захваченных нами людей, который потерял глаз, с письмом для Заморина, написанным по-арабски одним из мавров, сопровождавшим нас. Страна, где мы его высадили, называлась Компия, и ее царь воевал с царем Каликута.

На следующий день [11 сентября], пока не поднялся ветер, к кораблям подошли лодки. Рыбаки, сидевшие в них, предложили нам купить рыбы и смело поднялись к нам на борт.

Острова Св. Марии

В субботу, 15 числа, мы обнаружили, что находимся возле группы островков примерно в двух лигах от берега. Мы снарядили лодку и установили колонну на одном из этих островов, которые назвали в честь святой Марии. Король приказал поставить три колонны [падрана] в честь святых Рафаила, Гавриила и Марии. Мы выполнили наказ: колонна имени Святого Рафаила стоит на реке Добрых Знаков, вторая, в честь Святого Гавриила – в Каликуте, и вот, третья, в честь Святой Марии.

Здесь к нам снова приплыло множество лодок с рыбой, и капитан осчастливил рыбаков, подарив им рубахи. Он спросил их, будут ли они рады, если он установит на острове колонну. Они сказали, что это их очень порадует как знак, что мы такие же христиане, как и они сами. Таким образом, колонна была установлена с согласия туземцев.

Анджедив, 20 сентября – 5 октября

В ту же ночь мы подставили паруса под бриз и отправились в путь. В следующий четверг, 20 числа[135 - Автор указывает 19-е, но четверг был 20-го.], мы достигли холмистой страны, красивой и благоприятной для здоровья. Здесь вблизи от берега находятся 6 островков. Здесь мы встали на якорь, чтобы запастись водой и дровами для перехода через залив, к которому мы надеялись приступить, как только подует благоприятный ветер. На берегу мы встретили молодого человека, который показал нам отличный источник воды, бивший между двумя холмами на берегу реки. Капитан-командор дал молодому человеку шапку и спросил его, мавр он или христианин. Человек сказал, что он христианин и был обрадован, узнав, что мы тоже христиане.

На следующий день [21 сентября] подошел плот. Четыре человека на нем привезли тыквы и огурцы. Капитан-командор спросил, нет ли у них корицы, имбиря или других пряностей этой страны. Они сказали, что у них много корицы, но других пряностей нет. Тогда капитан отправил с ними двух человек, чтобы принесли ему образцы. Их увели в лес и показали деревья, на которых росла корица.

Они срезали две большие ветви вместе с листьями. Когда мы сели в лодки, чтобы набрать воды, мы встретили этих двоих с ветками, а с ними еще человек двадцать, которые несли капитану птицу, коровье молоко и тыквы. Они попросили отправить этих двоих с ними, потому что у них много насушенной корицы неподалеку отсюда, они покажут ее и дадут образцы[136 - Эти ветки с листьями были доставлены в Португалию, как нам известно из письма короля (см. приложения), но они совершенно определенно срезаны не с настоящей корицы, а с растения кассия, которое встречается в этой части Индии.].

Набрав воды, мы вернулись к кораблям, а эти люди обещали вернуться на следующий день и привести в подарок коров, свиней и птицу.

На следующее утро [22 сентября], спозаранку, мы заметили возле берега, примерно в двух лигах от нас, два судна, но никаких знаков они не подавали. Мы рубили дрова, ожидая, пока прилив позволит нам войти в реку, чтобы запастись водой. Наше занятие прервал приказ капитана, который с удивлением обнаружил, что размером эти суда больше, чем казалось сперва. Он приказал нам, как только мы поедим, сесть в шлюпки, добраться до этих кораблей и выяснить, кому они принадлежат – маврам или христианам. Затем он приказал матросу лезть на мачту и наблюдать за кораблями.

Этот человек сообщил, что в открытом море, на расстоянии примерно шести лиг стоят еще шесть кораблей. Услышав это, капитан сразу же приказал потопить эти корабли. Едва почувствовав бриз, они взяли руля круто под ветер, и теперь были перед нами, на расстоянии пары лиг. Мы решили, что они раскрыли нас, как и мы их. Увидев, как мы идем к ним, они ринулись к берегу. Один, не справившись, сломал руль, и люди оттуда попрыгали в лодки, которые волочились за кормой корабля, и бросились спасаться на берег.

Мы были ближе всех к этому кораблю и сразу к нему подошли, но не обнаружили на нем ничего кроме продовольствия, кокосовых орехов, четырех сосудов с пальмовым сахаром и оружия. Весь остальной груз составлял песок, который здесь используют в качестве балласта. Остальные семь кораблей причалили, и мы стреляли в них со шлюпок.

На следующее утро [23 сентября] мы все еще стояли на якоре, когда к нам приплыли на лодке семь человек. Они рассказали, что суда прибыли из Каликута за нами, и что если нас удастся поймать, то мы должны быть убиты[137 - Барруш и Гоиш пишут, что главным на этих судах был пират по имени Тиможа, база которого находилась в Уноре. Впоследствии он оказал португальцам важные услуги.].

На следующее утро, оставив это место, мы бросили якорь в двух выстрелах от места, где стояли сначала, вблизи острова, где, как нам сказали, можно набрать воды[138 - Это самый большой из островов Анджедива.]. Капитан-командор сразу же послал Николау Куэлью в хорошо вооруженной шлюпке искать воду. Куэлью нашел на острове руины большой каменной церкви, разрушенной маврами. Сохранилась лишь одна часовня, крытая землей. Нам рассказали, что туземцы ходят туда и молятся трем черным камням, которые
Страница 21 из 30

стоят посреди часовни[139 - Возможно, это лингамы, символы детородной силы.]. Помимо церкви был обнаружен резервуар, сделанный из того же тесаного камня, что и церковь. Оттуда мы набрали столько воды, сколько нам требовалось.

Еще один резервуар, гораздо большего размера, располагался на самой высокой части острова. На берегу, перед церковью, мы откилевали «Берриу» и корабль капитан-командора. «Рафаэл» вытаскивать на берег не стали из-за трудностей, о которых будет рассказано позже.

В один из дней, когда «Берриу» был вытащен на берег, подошли две большие лодки (фушташ) со множеством людей. Они гребли под звуки барабанов и волынок, на мачте развевались флаги. Еще четыре лодки ради безопасности оставались у берега. Когда галеры подошли ближе, мы спросили туземцев, кто это такие. Нам ответили, чтобы мы не позволяли им подниматься к нам на борт, потому что это разбойники, они захватят все, до чего доберутся. Они говорят, что в этой стране часто вооружаются, садятся на корабли, подплывают под видом друзей, а в удобный момент грабят.

Поэтому мы принялись стрелять с «Рафаэла» и корабля капитан-командора, как только разбойники подошли на выстрел наших бомбард. Они начали кричать: «Тамбарам»[140 - «Тамбарам» на языке малаялам означает «господин» или «повелитель».], и это значило, что они тоже христиане, потому что индийские христиане называют Бога «Тамбарам». Когда они поняли, что мы не обращаем на это внимания, они поспешили к берегу. Николау Куэлью некоторое время их преследовал, потом капитан-командор отозвал его при помощи сигнального флага.

На следующий день, пока капитан-командор и многие другие находились на берегу и килевали «Берриу», прибыли две маленькие лодки, в которых находилась дюжина хорошо одетых людей. Они привезли в подарок капитан-командору связку сахарного тростника. Сойдя на берег, они попросили разрешения осмотреть корабли. Капитан решил, что это лазутчики, и был сердит. Затем показались еще две лодки, наполненные людьми, но те, что приехали первыми, видя, что капитан к ним не расположен, сказали приехавшим не выходить на берег, а плыть назад. Сами они тоже сели в лодки и уплыли.

Когда килевали корабль капитан-командора, прибыл человек[141 - Впоследствии этот человек упоминается как Гашпар да Гама.] лет сорока, хорошо говоривший на венецианском наречии. Он был в льняной одежде, на голове носил красивую туку, а на поясе меч. Он не сошел на берег, пока не обнялся с капитан-командором и капитанами, сказав, что он христианин с Запада, приехавший сюда в юные годы. Теперь он находится на службе у мавританского господина[142 - Сабайо, или правитель Гоа.], под началом которого 40 000 всадников, и тоже стал мавром, хотя сердцем он христианин. Он сказал, что в дом его господина проникли новости о прибытии в Каликут чужеземцев в броне, чью речь никто не мог понять.

Говорили, что это, должно быть, франки (так называют в этих местах европейцев). Тогда он испросил у своего господина позволения посетить нас, сказав, что умрет от горя, если ему не позволят. Господин велел отправляться и узнать у нас, что нам потребно в этой стране – корабли, пропитание. А также велел передать, что если мы пожелаем остаться здесь навсегда, то он будет очень рад.

Капитан сердечно поблагодарил за такое предложение, сделанное, как ему казалось, от чистого сердца. Пришелец попросил, чтобы ему дали сыру, чтобы он передал его своему товарищу, оставшемуся на берегу, и вернулся вскоре обратно. Капитан приказал, чтобы принесли сыру и два хлеба. Пришелец остался на острове, говоря много и о многом, так что порой сам себе противоречил.

Тем временем Паулу да Гама расспросил христиан, прибывших с ним, что это за человек. Ему рассказали, что это пират (armador), который пришел, чтобы напасть на нас, что его корабли и множество его людей укрыты на берегу. Зная это и догадываясь об остальном, мы схватили его, взяли на корабль, стоявший на берегу.

Там его били, чтобы вызнать, вправду ли он пират, и с какой целью он пришел к нам. Тогда он сказал нам, чтобы мы побереглись – против нас вся страна, вокруг в зарослях спряталось множество вооруженных людей, но они не нападают на нас, потому что ждут, пока подойдут сорок судов, снаряженных за нами в погоню. Он добавил, что не знает, когда будет велено нападать на нас. Что же касается его самого, то ему нечего добавить к тому, что он уже рассказал. После этого его «расспросили»[143 - В оригинале употребляется глагол «perguntar», то есть «расспросить». Но Барруш пишет, что его мучили, потому он и изъяснялся «жестами», желая, чтобы его поскорее поняли, хотя до этого говорил очень бегло.] еще три или четыре раза, но он не сказал ничего определенного. Из его жестов мы поняли, что он был послан осмотреть корабли, разузнать, что здесь за люди и как они вооружены.

На этом острове мы оставались 12 дней. Ели много рыбы, которую покупали у туземцев, а также тыкву и огурцы. Еще нам привозили целые лодки, груженные коричными ветками, зелеными, еще с листвой. Когда корабли были откилеваны, и мы погрузили на них столько воды, сколько хотели, мы сломали захваченное судно и отбыли. Это случилось в пятницу, 5 октября.

Перед тем как корабль был сломан, его капитан предложил за него 1000 фананов. Но капитан-командор сказал, что не станет его продавать, поскольку судно принадлежало врагу, и он предпочитает его сжечь.

Когда мы уже ушли в море на две сотни лиг, мавр, которого мы взяли с собой, заявил, что время притворства прошло. Это правда, что в доме у господина он услышал о потерявшихся путешественниках, которым не найти дороги домой. Поэтому множество судов было отправлено захватить их. И его господин послал его разузнать, чем бы нас можно было заманить в его страну, потому что если разбойники захватят нас здесь, он своей части добычи не получит. А если мы высадимся на его земле, то будем целиком в его власти. Будучи человеком доблестным, он мог бы нас использовать в войнах с соседними царствами. Однако его расчеты не оправдались.

Через Аравийское море

Из-за частых штилей и встречных ветров плавание через залив [c 5 октября по 2 января] заняло у нас три месяца без трех дней, и у всех наших людей снова десны распухли так, что нельзя было есть. Опухали также ноги и другие части тела. Опухоли росли до тех пор, пока страдалец не умирал, не обнаруживая признаков никакой другой болезни. Таким образом у нас умерло 30 человек – столько же умерло до этого – и на каждом судне оставалось лишь по 7–8 человек, способных управлять кораблем, но даже они не в силах были делать это как следует.

Уверяю вас, что если бы плавание затянулось еще на две недели, не осталось бы вообще никого, кто мог бы управиться с кораблем. Мы дошли до такого состояния, что совершенно позабыли о дисциплине. Когда навалилась болезнь, мы жаловались и молились святым покровителям наших кораблей. Капитаны держали совет и решили, что если установится подходящий ветер, мы вернемся в Индию, откуда шли.

Но Господь, в своей милости, послал нам ветер, который за шесть дней принес нас к земле, увидев которую мы радовались так, будто это была Португалия. К нам вернулась надежда, что, с божьей помощью, теперь к нам вернется и здоровье, как уже было единожды[144 - В Момбаса.].

Это случилось 2 января 1499 года[145 - Автор
Страница 22 из 30

пишет «февраля», но это очевидная ошибка.]. Когда мы подошли к земле, стояла ночь, поэтому мы легли в дрейф. Утром [3 января] мы осмотрели берег, пытаясь понять, куда же Господь нас завел, но не нашли ни одного человека, который мог бы показать на карте, где мы находимся. Кто-то говорил, что мы, вероятно, находимся у одного из островов возле Мозамбика, в 300 лигах от берега[146 - От Мозамбика до Мадагаскара только 60 лиг. За 300 лиг могут быть только Сейшельские острова.]. Так говорили потому, что мавр, которого мы взяли в Мозамбике, уверял, что это нездоровые острова, и люди там страдают недугом, подобным нашей болезни.

Магадошу

Оказалось, что мы находимся неподалеку от крупного города с домами в несколько этажей, большими дворцами в центре и четырьмя башнями по разным сторонам. Этот город, обращенный к морю, принадлежал маврам и назывался Магадошу. Когда мы подошли к нему достаточно близко, мы выпалили из многих бомбард[147 - Из записей неясно, было это сделано в знак приветствия или для пресечения враждебных действий.], а дальше шли с попутным ветром вдоль берега. Так мы шли весь день, но на ночь легли в дрейф, поскольку не знали, долго ли нам еще добираться до Милингве [Малинди].

В субботу, 5-го числа, ветер утих, затем разразилась буря с грозой, и у «Рафаэла» порвало снасти. Пока их чинили, из города под названием Пате[148 - Пате – остров на 26°5' ю. ш. На нем находится город с тем же названием.] вышел капер с восемью лодками и множеством людей, но когда они подошли на расстояние выстрела, мы выпалили по ним из бомбард, и они бежали. Догнать их нам не позволил ветер.

Малинди

В понедельник, 7 января [у автора указано девятое, но понедельник был седьмым января; пятидневная стоянка длилась с 7-го по 11-е], мы вновь бросили якорь возле Милинди, где царь сразу же отправил к нам длинную лодку со множеством людей, овцой в подарок и приглашением для капитан-командора. Этот царь сказал, что много дней ожидал нашего возвращения. Он всячески проявлял свои дружеские чувства и мирные намерения. Капитан-командор отправил с этими посланниками на берег своего человека, наказав ему запастись апельсинами, в которых мы очень нуждались из-за нашей болезни.

На следующий день он привез их, а также другие фрукты. Но борьбе с болезнью это не слишком помогло, поскольку здешний климат подействовал на нас таким образом, что многие больные здесь умерли. На борт также являлись мавры. По приказу царя они доставляли птицу и яйца.

Когда капитан увидел, какое внимание нам оказывается во время нашей вынужденной стоянки, он послал царю подарок и устное послание с одним из наших людей, умевшим говорить по-арабски. Капитан попросил у царя слоновий бивень, чтобы он мог отвезти его своему королю, а также просил разрешения установить здесь колонну в знак дружбы. Царь ответил, что исполнит просьбы из любви к королю Португальскому, которому он желал бы услужить. Он и в самом деле приказал доставить к нам на борт слоновий бивень, а также приказал установить колонну.

Кроме того, он послал молодого мавра, который желал поехать с нами в Португалию. Царь очень рекомендовал его капитан-командору, объяснив, что посылает его, чтобы король Португальский мог убедиться в его дружественных намерениях.

Мы стояли в этом месте пять дней, радуясь и отдыхая от трудностей перехода, за время которого каждый из нас глядел в лицо смерти.

От Малинди до Сан-Браш

Мы отбыли утром, в пятницу [11 января], а в субботу, 12 числа, проходили мимо Момбасы. В воскресенье [13 января] бросили якорь в заливе Сан-Рафаэл, где сожгли корабль с этим именем, поскольку с тремя кораблями нам было не справиться – слишком мало нас осталось. Содержимое корабля перенесли на два оставшихся. 15 дней[149 - Автор пишет о пяти днях, но с 13 по 27 января прошло 15 дней.] мы стояли в этом месте, и закупили множество птицы в обмен на рубашки и браслеты в близлежащем городе под названием Тамугате[150 - Барруш пишет «Тангата». Это Мтангата.].

В воскресенье, 27 числа, при попутном ветре, мы отплыли из этого места. Следующую ночь мы лежали в дрейфе, а утром [28 января] подошли к большому острову Жамжибер [Занзибар], населенному маврами и лежащему в десяти лигах[151 - Занзибар лежит всего в 12 милях (6 лигах) от континента.] от большой земли. В конце дня, 1 февраля, мы бросили якорь у острова Сан-Жоржи, возле Мозамбика. На следующий день [2 февраля], с утра, мы поставили на этом острове колонну, под которой прошло богослужение. Пошел такой сильный дождь, что не удалось даже развести огонь, чтобы растопить олово, которым крепится крест колонны. Пришлось ее ставить без креста. Затем мы вернулись на корабли.

3 марта мы добрались до бухты Сан-Браш, где наловили множество анчоуса, тюленей и пингвинов, которых засолили впрок, на дорогу. 12 числа отбыли, но едва прошли 10–12 лиг, как поднялся такой сильный ветер, что нам пришлось вернуться.

От Сан-Браша до Риу-Гранде

Когда ветер утих, мы отплыли снова, и Господь послал нам столь благоприятный ветер, что 20-го числа мы смогли обогнуть мыс Доброй Надежды. Те из нас, кто дожил до этого дня, пребывали в добром здравии, хотя порой едва не замерзали насмерть под холодными ветрами, которые обрушились на нас. Однако мы приписывали наши ощущения не столько холоду, сколько привычке к жаре тех стран, в которых мы побывали.

Наш путь мы продолжали в стремлении поскорее попасть домой. 27 дней ветер был попутным, он доставил нас в окрестности острова Сантьягу. Судя по нашим картам, мы находились в сотне лиг от него, но некоторые полагали, что гораздо ближе. Но ветер утих, и мы дрейфовали. Появился слабый встречный ветер. Над берегом стояли грозы, не позволяя нам определить, где мы находимся, и мы, как могли, старались ловить ветер.

В четверг, 25 апреля, замер глубины показал 35 фатомов. На следующий день минимальная глубина составляла 20 фатомов. Тем не менее земля не показывалась, но лоцманы говорили, что рядом отмели Риу-Гранде[152 - Риу-Гранде – морской рукав шириной от пяти до тридцати миль, между континентом и островами Бижагуш.].

Царства южного Каликута

Здесь перечислены названия некоторых царств южного побережья Каликута, товары, производимые в них, а также то, чем они богаты. Все это я подробнейшим образом узнал от человека, который говорил на нашем языке и который прибыл в те края за 30 лет до того из Александрии[153 - Этот правдивый челокек – не кто иной, как «мавр», привезенный из Анджедивы, который был крещен и получил имя Гашпар да Гама.].

Каликут – место, где мы находились. Предметы торговли, упомянутые здесь, сюда привозят, в этом городе берут на борт груз корабли из Мекки. Царь по имени Самолим может поднять, включая резервы, 100 000 солдат, поскольку число его собственных подданных очень невелико.

Здесь мы перечисляем товары, привозимые сюда кораблями из Мекки, а также цены в этой части Индии[154 - Каликутский фразил равен 10,4 кг. Фанан равен 25 и 5/7 рейша 1555 года или 7,45 пенса. Кружаду составлял 9 шиллингов и 8 пенсов. Но если 3 кружаду принять за эквивалент 50 фананов, то стоимость одного фанана выходит 6,96 пенса.].

Медь. Один ее фразил равен приблизительно 30 фунтам, стоит 50 фананов, или 3 кружадо.

Камень Бакуа ценится на вес серебра.

Ножи – по фанану каждый.

Розовая вода –
Страница 23 из 30

по 50 фананов за фразил.

Квасцы – по 50 фананов за фразил.

Камлот – по 7 кружаду за штуку.

Красная ткань – по 2 кружаду за пик [около 27 дюймов, (три ладони)].

Ртуть – по 10 кружаду за фразил.

Квурунголиш [Коронголор – современный Кодангалор в Кочине] – христианская страна, и царь ее христианин. От Каликута до этой страны морем, при благоприятном ветре, 3 дня пути. Царь может поднять 40 00 солдат. Там много перца, фразил которого стоит 9 фананов, тогда как в Каликуте – 14.

Колеу [Коллам, Кулан][155 - Это Коилум у Марко Поло, Колумбум у брата Иордануса (1330 г.) – современный Килон. Одно из главных поселений сирийских христиан. В 1503 г. португальцы построили там форт.] – христианское царство. От Каликута морем, при хорошем ветре, можно добраться за 10 дней. У царя под началом 10 000 человек. В этой стране много хлопчатой ткани, но мало перца.

Каэлл [156 - Каэл, упомянутый у Марко Поло, – скорее всего деревня Каял (Палайя Каял) возле устья реки Тамрапани. Но Каэлл нашего автора – это Каллегранде Барруша, теперь – Каял Патнам, к югу от этой реки. Недалеко оттуда, у берегов Цейлона, добывают жемчуг.] – его царь мавр, а население христианское. Морем туда от Каликута 10 дней. У царя в распоряжении 4000 солдат и 100 боевых слонов. Там много жемчуга.

Чомандарла [Чорамандел – между мысом Калимер и Годавари] – населена христианами и царь христианин. Под его началом 100 000 человек. В этой стране много шеллака, по полкружаду за фразил, и выделывается множество хлопчатой ткани.

Сейлам [Цейлон] – очень большой остров, населенный христианами, которыми правит христианский царь. От Каликута 8 дней при хорошем ветре. У царя под началом 4000 человек и множество слонов для войны и на продажу. Вся лучшая в Индии корица добывается там. Еще там много сапфиров, лучшего качества, нежели в других странах [например, в Пегу], да еще рубины, но хороших не много.

Тенакар [157 - Копке связывает Тенасар с Тенассеримом, крупным торговым центром тех времен, через который многие сиамские товары попадали в другие страны.] – христианское царство с христианским царем. Оно находится

Каматарра [Суматра] – христианское царство. В 30 днях от Каликута, при хорошем ветре. У царя под началом 4000 воинов, а также 1000 всадников и 300 боевых слонов. В этой стране добывают много шелковой пряжи, по 8 кружаду за фразил. Еще там много шеллака, по 10 кружаду за бахар или 20 фразилов [208 кг].

Шарнауз [скорее всего, Сиам, старая столица которого, Айодхья, называлась Сорнау, или Шарнау] – христианское царство с христианским царем. От Каликута находится в 50 днях пути при хорошем ветре. У царя в распоряжении 20 000 воинов и 4000 коней, да еще 400 боевых слонов. В этой стране много бензойной смолы, по 3 кружаду за фразил, а также алоэ, по 25 кружаду за фразил.

Тенакар [158 - Возможно, это Тенассерим – крупный торговый центр тех времен, через который многие сиамские товары попадали в другие страны.] – христианское царство с христианским царем. Оно находится в 40 днях плавания от Каликута, если ветер благоприятен. Царь повелевает 10 000 воинами и владеет 500 боевыми слонами. В этой стране добывают много бразильского дерева, из которого делают красную краску, изысканную, как кармин, по 3 кружаду за бахар, тогда как в Каире она стоит 60. Также здесь встречается немного алоэ.

Бемгала[Бенгалия][159 - Столицей Бегналии во времена Васко да Гамы был город Чатигам (Читагонг).]. В этом царстве много мавров и мало христиан, а царь в нем христианский. Под его началом 20 000 пеших воинов и 10 000 конных. В его стране много тканей из хлопка и из шелка, а также много серебра. От Каликута туда плыть 40 дней, при хорошем ветре.

Мелекуа [Малакка] – христианское царство с христианским царем. От Каликута в 40 днях пути при хорошем ветре. Царь располагает 10 000 воинов, в том числе 1200 конников. Всю гвоздику[160 - Действительно первоначально гвоздику находили только на Молуккских островах. Там же собирали настоящий мускатный орех (Myristica moschata) и уже оттуда везли дальше на восток. Местным товаром Малакки было олово. Шелк и фарфор привозились из Китая.] привозят оттуда по цене 9 кружаду за бахар[161 - Фразил равнялся 10,51 кг, а бахар – 210,22 кг. Кружаду – серебряная монета ценой в 360 рейшов (8 шиллингов и 8 пенсов).] и мускатный орех по той же цене. Еще там много фарфора, шелка и олова, из которого льют монету. Но эта монета тяжела и низко ценится – 3 фразила стоят всего 1 кружаду. В этой стране много крупных попугаев с красным как огонь оперением.

Пегу [Бирма] – христианское царство с христианским царем. Жители его белы так же, как мы. Под властью царя 20 000 воинов, из которых 10 000 конных, а остальные пешие, не считая 400 боевых слонов. В этой стране добывают весь мускус мира. Царь владеет островом, в четырех днях пути от материка, при хорошем ветре. На этом острове живут звери вроде оленя, которые носят возле пупа наросты с мускусом. Именно там люди той страны его и добывают.

Там его столько много, что за один кружаду вам дадут четыре больших нароста или 10–12 маленьких, с крупный орех. На материке встречается множество рубинов[162 - Бирма (Пегу) до сих пор славится рубинами.] и много золота. За 10 кружаду здесь можно купить столько золота, сколько за 25 в Каликуте. Еще там много шеллака и бензойной смолы двух видов – белой и черной. Фразил белой смолы стоит 3 кружаду, а черной – только 1,5. Серебро, которое здесь можно купить за 10 кружаду, в Каликуте будет стоить 15.

От Каликута туда 30 дней пути при хорошем ветре.

Бемгуала[Бенгалия][163 - Это имеющаяся в первоисточнике повторная запись о Бенгалии.] – там сидит мавританский царь, а живут христиане и мавры. От Каликута она в 35 днях пути при хорошем ветре. В ней, возможно, 25 000 воинов, из которых 1000 конных, а остальные пешие, не считая 400 боевых слонов. В этой стране есть следующие товары: множество зерна и множество ценных тканей. Ткани там на 10 кружаду можно купить столько, сколько в Каликуте на 40. Еще там много серебра.

Кунимата [164 - Можно было бы решить, что это Тимор, если бы речь не шла о слонах, которых здесь не было. Скорее всего, это Суматра – маленькое государство на Северной Суматре, примыкающее к Педиру. Путь до Куниматы и Петера занимает приблизительно одинаковое время, около 50 дней. Если это так, то сведения о Суматре дублируются, также как о Бенгалии.] – христианский царь и христианские жители. От Каликута туда при хорошем ветре плыть 50 дней. Царь ее может собрать пять или шесть тысяч человек, у него есть тысяча боевых слонов. В этой стране много сапфиров и бразильского дерева.

Патер [165 - Вероятно, Педир, маленькое царство Северной Суматры. Когда Вартема туда прибыл, там у власти находился царь-язычник, хотя среди жителей было немало мусульман. Впрочем, ревень (Rheum officinale) можно найти разве что в западном и северо-западном Китае или Тибете. А дерево лакка растет на Суматре.] – христианский царь и христианское население, ни одного мавра. Царь может собрать четыре тысячи воинов и имеет сотню боевых слонов. В этой стране находят множество ревеня, его фразил стоит 9 кружаду. От Каликута 50 дней при попутном ветре.

О слонах

О том, как в этой стране сражаются на слонах.

Из дерева мастерят домик, вмещающий четверых человек, этот домик ставят на спину слону, в него забираются четверо. К каждому бивню слона прикрепляют пять обнаженных клинков, всего на
Страница 24 из 30

двух бивнях крепится десять клинков. Это делает слона таким несокрушимым противником, что если только бегство возможно, никто не встанет на его пути. Что бы ни приказали те, кто сидит наверху, слон все исполняет, как если бы он был разумным созданием. Скажут они: «Убей этого, сделай то и это», – он все исполняет.

Как ловят слонов в диких лесах

Когда хотят поймать дикого слона, берут ручную слониху, копают большую яму на дороге, по которой слоны обычно ходят, и прикрывают ее ветвями. Затем говорят слонихе: «Иди! Если встретишь слона, замани его в эту яму, чтобы он свалился в нее, только будь осторожна, не упади туда сама». Она уходит и делает все, как ей сказали. Встретив слона, она ведет его этой дорогой, чтобы он упал в яму, а яма такая глубокая, что без посторонней помощи ему не выбраться.

Как вытаскивают слона из ямы и приручают

После того, как слон упал в яму, проходит пять или шесть дней, прежде чем ему приносят поесть. Сначала человек приносит очень мало еды, но постепенно еды дают все больше и больше. Так продолжается приблизительно с месяц. За это время человек, приносящий еду, постепенно приручает слона до тех пор, пока не осмелится спуститься к нему в яму. Через несколько дней слон позволяет человеку взять его за бивни. Затем человек спускается к слону и надевает ему на ноги тяжелые цепи. В таком состоянии слона выучивают всему, кроме речи.

Таких слонов держат в стойлах, как лошадей. Хороший слон стоит 2000 кружаду[166 - 966 фунтов.].

КАЛКОЕН, ИЛИ ГОЛЛАНДСКАЯ ПОВЕСТЬ О ВТОРОМ ПУТЕШЕСТВИИ ВАСКО ДА ГАМЫ В КАЛИКУТ В 1502 ГОДУ

Перевод с англ. Г. Голованова

Вступление

Нет никакого сомнения, что в этой повести, напечатанной впервые в в Антверпене около 1504 года, описано второе путешествие в Индию великого морехода, хотя имя Васко да Гамы даже не упоминается в ней. Поскольку эта книга – не перевод с португальского, испанского либо итальянского какого-то более раннего, нам следует признать, что она была написана голландским офицером или матросом, одним из участников экспедиции. Упомянутые даты, события и места соответствуют всему, что нам известно о втором путешествии португальского адмирала. Будучи до сих пор незамеченными библиографами, они снабжают нас интересными подробностями, которых нет у Кавальо, Рамузио, Каштаньеды, Фарии, Барруша и прочих.

Лет 10 назад один известный библиофил, хранивший эту книгу, попросил меня перевести ее для него на французский. Я работал так торопливо, что остался недоволен результатом. Но позже мне посчастливилось обнаружить в Британском музее оригинал, переплетенный вместе с моим переводом. Попечители этой великой английской национальной библиотеки милостиво разрешили мне снять копию с книги, и я смог предложить читателям факсимиле этого интересного документа вместе с улучшенным переводом на английский.

Книга начинается «аперитивом» писателя, описывающим один из неудачных походов португальца к Варварскому берегу против знаменитого Барбароссы, но повествование об этом занимает лишь полстраницы.

Читая такой старинный текст о путешествии к неизвестным автору странам, можно было бы ожидать, что географические названия будут записаны неточно. Но топонимы почти без труда удалось привести в соответствие с современными.

Так, первая увиденная моряками земля после отправления из Лиссабона 10 февраля 1502 года названа в тексте «Кенан». Несомненно, это Кейп-Нон на западном побережье Африки, напротив Канарских островов. Название «Острова Зеленого Мыса», следующая остановка, опущено, но расстояние до них от Португалии указано точно. 29 марта экспедиция потеряла из виду Полярную звезду, 2 апреля они пересекли экватор, а через неделю оказались в Южном полушарии.

Затем они попали в шторм, который бушевал 12 дней и заставил их отклониться от маршрута. Еще один сильный шторм застиг их у мыса, неверно названного ими мысом Доброй Надежды.

14 июня они прибыли в Скафал [Софала], в страну кафиров, которую наш автор называет страной Пресвитера Иоанна, скорее всего из царства Сабии, расположенного рядом. Васко да Гама отправился в Софалу только на четырех судах. Остальному флоту было приказано плыть прямо на Мозамбик, который наш автор называет Мискебейк.

На следующий день, 18 июля, они отправились из Софалы на Хило, который записан неверно и позже исправлен на Кило, то есть Кильва, где местный царь был вынужден заплатить дань и принести присягу королю Португалии.

Малинди, где они должны были оказаться 20 июля, была назначена следующей остановкой. Но они прошли мимо и приблизились к мысу Св. Марии. Должно быть, это Рас-Мори, восточная оконечность острова Сокотра, чье арабское название соответствует мысу Св. Марии. Остров был населен по большей части греками-христианами. Аббат Прево в «Истории путешествий» пишет: «Но порывистый ветер пригнал их к этому городу на берегу залива, где находилось множество кораблей мавров, причем некоторые из них прибыли из Каликута».

Затем, пишет наш автор, они оставили земли Пресвитера Иоанна, поскольку тогда страна кафиров должна была простираться на севере до Абиссинии, а на юге до Мыса, а они отправились в Марабию [несомненно, ошибочное написание Ирама Аравийского)]

21 августа они впервые увидели земли Индии и великий город Комбен, Камбетх Марко Поло, современный Камбей на реке Кобар [Сабармати].

Следующая остановка, Оан, без сомнения, Гоа, где португальцы вступили в конфликт с индийцами, захватили и сожгли 400 судов, убив всех их защитников. Остров Аудибе, где они запаслись водой и высадили 300 своих раненных, – это Анджедива, которая долгое время после этого служила портом для всех португальских судов, державших курс на Индию.

Монтебил нашего автора в царстве Каннур (Каннанур) – это гора Эли Марко Поло. Там они выследили корабли из Мекки, напали на «Мерий», разграбили его, убили и сожгли всех на борту. Это произошло 1 октября.

Наш автор не упоминает, что во время этой акции, столь очерняющей память Васко да Гамы, дети с захваченных кораблей были спасены и укрыты на борту адмиральской каравеллы, как утверждали позже другие историки.

27 октября они отплыли из Каннанура и прибыли в Калкоен (на санскрите Халихадон, на английском – Каликут), где три дня сражались с отрядами Самудрия-раджи (царя побережья), которого европейские хронисты ранее называли Заморином. Там уже находились фламандские купцы, прибывшие сюда через Египет или Персию, как указано в «Copia de una lettera» (1505) короля Мануэла: «Я торгую со всеми, кто едет туда торговать, как с Буржем во Фландрии и Венецией в Италии».

Варварская тактика, к которой прибег Васко да Гама, отправив в сторону города дрейфующее судно с отрубленными головами, руками и ногами пленников, подверглась поздней цензуре историков этой экспедиции.

Царство Гранор, расположенное, как сказано, между Калкоеном [Каликутом] и Куссчаином [Кочин], без сомнений, Траванкор, где, по словам нашего автора, много христиан и евреев, живущих под единой властью. Как все предыдущие путешественники в Индию, Васко да Гама и его спутники приняли приверженцев Брамы и Будды за христиан, потому что они поклонялись изображениям Девы Марии, привезенным португальцами, ошибочно приняв их за Маха-Мадхью,
Страница 25 из 30

держащую на руках своего сына Шакью.

Сходство имени индийской богини, а также нимб, окружающий головы матери и сына, заставили португальцев совершить ту же ошибку, когда они вошли в храм. Безусловно, в те времена в Индии было некоторое число несториан, но не так много, как показалось португальцам. Записи нашего автора – 25 000 христиан и 300 церквей в Колоене (Кулан, Квилом), – а также отказ так называемых христиан общаться, есть или пить с представителями другой веры, ясно указывают на ошибку.

Город, записанный по рассказам как Лапис, – это Мелиапур рядом с Мадрасом, где, согласно средневековой легенде, святой апостол Фома был предан смерти. По другой версии, это произошло в Каламине, откуда его тело было перевезено в Эдессу, которую наш автор называет Эдиссой, утверждая, что она находится расстоянии четырех дней пути от Мелиапура. Португальцы говорят, что, найдя тело святого в развалинах этого города, они отнесли его в Гоа, где ему поклоняются по сей день. Но это заявление подтверждается ничтожно слабыми доказательствами.

Наш автор называет бетель «томбуром», а Алвару Вельо – «атамбор». Оба ошибаются, именуя слугу, несущего ящик бетеля, «томбулдаром».

Виверра описана так точно, что невозможно не перевести слово «iubot» как мускус, хотя его не найти ни в каком старом или современном словаре фламандского либо голландского языков.

Что касается второй битвы Васко да Гамы, состоявшейся по его возвращении из Кочина, в которой единственное его судно сражалось с царем Каликута 12 февраля 1503 г., то голландский автор не упоминает своевременное прибытие Винсента Содре, который решил вмешаться в битву с остатками флота и предотвратил поражение Васко да Гамы. Последний отправился в обратный путь в Португалию, а Содре остался, блокируя Красное море.

Неизвестно, были ли те два острова, за которые экспедиция по пути домой сражалась 26 марта, теми самыми известными мужским и женским островами Марко Поло, так и не обнаруженными со времен венецианского мореплавателя, поскольку Васко да Гама, опасаясь за ценный груз в своем трюме, не стал высаживаться там, несмотря на подстрекательство местных жителей.

День возвращения в Португалию автором не упомянут.

Итого: это голландское повествование исправляет многие уже известные данные и факты, и, как было сказано ранее, обогащает историю второго путешествия великого португальского морехода вокруг мыса Доброй Надежды новыми интересными подробностями.

Оригинал этого произведения, как указано в Каталоге Британского музея, был напечатан в Антверпене в 1504 (?) г., что может быть установлено путем сравнения шрифтов и состояния распятия, выгравированного в конце книги для заполнения свободного места. Надпись на этой странице, «Deus qi pro redeptioe», имеет одну особенность – она инвертирована, тогда как слово «INRI» наверху креста – нет.

Калкоен

Это странствие, собственноручно описанное автором, повествует о том, как далеко он отправился на 17 судах от реки Лиссабона, что в Португалии, до Каликута в Индии, и случилось это в году 1501. И плыли они вдоль Варварского берега, и прибыли в город Мескебейль [Мерс-эль-Кебир], где мы были разбиты, понесли большие потери и были обесславлены, и потеряли много христиан, да примет Господь их души. Эта битва состоялась в день Святого Иакова в вышеназванный год.

Этот замок расположен в миле от города, называемого Оэрэн [Оран], и туда приезжает множество нечестивых христианских купцов из Венеции и Генуи, и они продают туркам доспехи, арекбузы и снаряды для сражений с христианами. Там у них свой рынок.

Я пробыл шесть месяцев на Варварском берегу и испытал много бедствий в Проливе [Гибралтарском?].

В 1502 году, 10 дня февраля, мы отправились от реки Лиссабона и взяли курс на Индию.

Первая земля, которую мы нашли, называлась Кенан [Кейп-Нон на противоположном Канарам берегу]. Там было много островов, большей частью принадлежащих испанскому королю. От них до Португалии добрых 200 миль.

Мы вышли оттуда и взяли курс на юго-восток, и прибыли к мысу [Острова Зеленого Мыса], рядом с которым мы бросили якорь. Он в добрых 500 милях от Португалии. Люди там ходят совершенно голыми, мужчины и женщины, и они черные. У них нет стыда, ибо они не носят одежд, а женщины совокупляются со своими мужчинами как мартышки, не зная ни добра, ни зла.

5 марта мы взяли курс на юго-запад, на 100 миль в открытое море.

К 29 марта мы прошли по меньшей мере 1200 миль от Португалии, и потеряли из виду Большую Медведицу. Солнце стояло над нашими головами так, что мы не видели ни теней, ни каких-либо знаков в небе до 2 дня апреля.

В этом море мы видели рыб, летающих вместе с птицами на расстояние полета стрелы. Размером они были с макрель, селедку или сардину. А пройдя по курсу по меньшей мере 300 миль, мы видели черных чаек с белыми шейками. Их хвосты были как у лебедей, а сами они размером были чуть больше голубя. Они хватали летающих рыб в полете.

11 апреля мы были так далеко, что точно в полдень видели солнце на севере.

В то же время в небе не было никаких знаков, которые могли бы помочь нам, – ни солнца, ни луны, только наши компасы и карты.

Затем мы приплыли к другому морю, где не было ничего живого, ни рыб, ни птиц, ничего другого.

На 20 день апреля ветер повернул против нас и не менялся пять недель, неся нас на тысячу миль прочь от намеченного маршрута, и мы целых двенадцать дней не видели никакой суши.

22 мая здесь наступила зима, и день продолжался всего восемь часов. Грянула буря, ливень, град, снег, гром и молния. Небеса раскрылись к мысу Доброй Надежды, и разразился шторм. Когда мы добрались до Мыса, мы взяли курс на северо-восток.

10 июня мы не видели ни Большой Медведицы, ни Полярной звезды, и не понимали звезд, что привело нас в большую растерянность.

14 июня мы прибыли в город Скафал [Софала], и там мы попросили разрешения торговать. Но нам не позволили, потому что местные жители боялись за реку Пресвитера Иоанна [Зара, или Куама]. Из страны Пресвитера Иоанна течет река, ибо страна Пресвитера Иоанна [Земля Кафир] расположена вдали от берега, окружена стеной и не имеет другого сообщения с морем кроме реки Скафал. Поэтому они беспокоились, не найдем ли мы этот путь. Потому что царь Скафала тогда вел войну с Пресвитером. Мы говорили с жителями страны Пресвитера, взятыми в плен и обращенными в рабство. Страна Пресвитера Иоанна изобилует серебром, золотом, драгоценными камнями и богатствами и расположена в 400 милях от мыса Доброй Надежды.

Затем мы направились к острову Мискебейк [Мозамбик], что в 200 милях от Скафала. Страна называется Мерабит, и там не знают денег, но меняют золото и серебро на другие товары.

18 июля мы вышли оттуда и прибыли в царство Хило [Килва]. Его царь очень богат, и мы заставили его выплачивать ежегодно королю Португалии 1500 маткалей. Каждый маткаль стоит во фламандских монетах 9 фунтов 4 пенса. Более того, он поднял флаг португальского короля в знак подчинения своему сюзерену. А когда царь вышел из своих покоев, они брызгали воду и кидали веточки над его головой, были очень веселы и хлопали в ладоши, пели и танцевали. Царь и все его подданные, мужчины и женщины, ходили голыми, но вокруг бедер носили кусок ткани, и каждый день ходили мыться в море. Здесь есть быки без рогов, но
Страница 26 из 30

на спинах у них нечто вроде седла. Есть также овцы с невиданно длинными хвостами, не менее половины самой овцы. Есть также коровы, белые и черные. Растет также лук шириной в две ладони.

20 июля мы отплыли оттуда и прибыли к острову Малинди[167 - Автор ошибается, Малинди – не остров.], что в 100 милях от Кило. Но мы миновали его и двинулись к мысу Св. Марии [Рас-Мори, Сокотра]. Здесь мы привели себя в порядок. Нам еще предстояло пересечь залив в добрых 700 миль шириной. Потом мы покинули страну Пресвитера Иоанна[168 - На более ранних картах Кафрария ограничена Абиссинией.] и прибыли в страну Марабию [Ирам-Арабия?]. Это было 30 июля. Пройдя 100 миль, мы взяли курс на северо-восток.

Следует знать, что зима здесь длится с апреля и по сентябрь, и ветер все время дует с юго-запада. А с сентября по апрель здесь лето, и ветер дует с юго-востока, каждый раз по полгода. И так же ведет себя течение, а лето здесь очень плохое, ибо я страдал после него целый год.

5 дня августа мы увидели Полярную звезду и были очень рады, поскольку находились еще более чем в 500 милях от Индии.

За 15 дней мы пересекли великий залив шириной в 770 миль, и 21 августа увидели землю Индии и большой город под названием Комбен [Камбей]. Это большой торговый город, расположенный недалеко от страны Калдея, или Вавилона, на реке Кобар [Сабармати].

За Верхней Аравией расположен город Мекка, где похоронен Магомет, дьявол язычников. Этот город в 600 милях на восток, откуда через залив привозят в нашу страну пряности, жемчуг и драгоценные камни.

Мы прошли мимо города Оан [Гоа], в котором есть царь. У него самое меньшее 8000 лошадей и 700 только боевых слонов. И в каждом городе свой царь, и мы захватили 400 судов из Оана, убили людей и сожгли корабли.

Потом мы подняли паруса и прибыли к острову Авидибе [Анджедив]. Там мы набрали воды и вина и высадили по меньшей мере 300 наших раненных, и убили ящера длиной не менее 5 футов.

11 сентября мы прибыли в царство Каннур [Каннанур]. Оно расположено около горной цепи Монтебил [гора Эли Марко Поло]. Там мы наблюдали за кораблями из Мекки. Они были нагружены пряностями, теми, что доставляются в нашу страну, поэтому мы захватили их рулевые брусья, чтобы один лишь король Португалии получал отсюда пряности. Но завершить наше предприятие не удалось. Тем не менее, мы в то же время захватили судно из Мекки, на борту которого было 380 мужчин и множество женщин и детей, и мы взяли добычи не менее 12 000 дукатов и еще на 10 000 товаров, и сожгли порохом судно и всех людей на борту в первый день октября.

Здесь есть и олени с большими рогами, которые растут у них прямо из головы и закручены винтом.

20 дня октября мы приплыли в страну Каннур [Каннанур] и купили здесь все виды пряностей, а царь прибыл в большой роскоши, с двумя слонами и несколькими странными животными, которых я не могу назвать.

27 дня октября мы отплыли оттуда и прибыли в царство Калкоен [Каликут], что в 40 милях от Каннура. Мы провели смотр нашим войскам перед городом и сражались с ними три дня, и захватили множество людей, и повесили их на реях, сняли их и отрубили им руки, ноги и головы. И мы взяли один из их кораблей и наполнили его руками, ногами и головами, и написали письмо, которое надели на палку, и пустили судно дрейфовать по направлению к земле. Мы захватили корабль, который предали огню, и сожгли много подданных царя.

2 дня ноября мы вышли из Калкоена и проплыли 60 миль до царства Куссчаин [Кочин]. И между этими двумя городами есть христианское государство Гранор [Травенкор], и там много добрых христиан. В этом царстве живет много евреев, и у них там есть князь. Понимаете ли, все евреи той страны подданные одного князя. А христиане не имеют ничего общего с ними, они добрые христиане. Они не покупают и не продают ничего в освященные дни, и не едят и не пьют ничего ни с кем, кроме христиан. Они добровольно пришли на наши корабли с дичью и овцами, и мы устроили хороший пир. Недавно они отправили священников к Папе в Рим, чтобы узнать истинную веру.

В 28 день ноября мы отправились в Куссчаин, чтобы поговорить с царем. А царь вышел к нам в большой роскоши, приведя с собой шесть боевых слонов. Ибо в его стране было много слонов и много странных животных, неведомых мне. Потом наши капитаны, которые были с нами, говорили с царем, чтобы купить пряности и другой товар.

В 3 день января мы отплыли оттуда в город под названием Колоен [Кулан, Квилом], и туда прибыло много добрых христиан, и они наполнили два наших корабля пряностями. Там почти 25 000 христиан, и они платили нам дань, как евреи. Там около 300 христианских церквей, которые носят имена апостолов и других святых. В 50 милях от Колоена есть остров, который называется Стелоун [Цейлон], где можно найти самую лучшую корицу, какая только бывает.

В шести днях от Колоена есть город, который называется Лапис [Мелиапур], а рядом – гробница апостола Фомы. Именно там за две недели до его чествования море можно перейти посуху, и они причащают всех, кто достоин этого, и отказывают в причастии недостойным. Это место в четырех днях пути от Эдиссена [Эдесса], где возведен большой дворец. Но вышеупомянутый город Лапис по большей части разрушен, и населяют его христиане, которые платят дань, и все, включая царя и царицу, ходят голыми, прикрывая только чресла.

В восьми сотнях миль от Кочина расположен большой город Мелатк [Малакка], где встречаются наилучшая гвоздика и мускатный орех, дорогие товары и драгоценные камни.

У жителей этой страны черные зубы, потому что они едят листья деревьев и белое вещество вроде мела, но с листьями, и от этого их зубы становятся черными. Это томбур [Бетель], и они носят его с собой всегда, когда идут куда-нибудь или путешествуют. Перец растет у них так же, как виноград у нас.

В их стране есть кошки размером с лису, и от них происходит мускус, и он очень дорогой, поэтому кошка стоит 100 дукатов, а мускус растет у нее между ног, под хвостом.

Имбирь растет, как тростник, а корица – как ива. И каждый год они снимают кору коричного дерева, какой бы тонкой она ни была, и молодая лучше всего. Настоящее лето у них в декабре и январе.

12 февраля мы сражались с царем Калкоена, у которого было 35 кораблей, не считая весельных лодок. В каждой лодке было 16–17 человек, а у нас было не более 22 человек, и с ними мы, хвала Господу, победили. Мы захватили два больших корабля и истребили всех, кто там был, и сожгли корабли перед городом Калкоеном, где находился царь. А на следующий день мы отправились в Каннур и приготовили все для возвращения в Португалию. Это произошло в 1503 году, 12 дня месяца февраля.

22 марта заход солнца был на севере, а 13 марта мы потеряли из виду Полярную звезду.

26 марта мы увидели два острова, но решили не высаживаться на них, потому что были нагружены ценным товаром, и когда местные заметили, что мы не собираемся останавливаться, они зажгли большой костер, чтобы привлечь нас.

10 апреля мы снова увидели страну Пресвитера Иоанна, а потом плыли по заливу 48 дней.

13 дня апреля мы увидели страну Мескабаил [Мозамбик], упомянутую выше, и остановились там до 16 июня, а оттуда отплыли снова. И в это время дни были самыми короткими.

Там есть большое царство Колоен, описанное выше. Там растут жемчужины в неких морских раковинах. Но море не более 4–7 фатомов глубиной, и рыбаки вылавливают их
Страница 27 из 30

деревянными корзинами. Они берут корзины ртом или ставят на нос, а потом спускаются под воду, где могут находиться почти четверть часа, и когда они ловят что-нибудь, они возвращаются на поверхность и так далее.

14 дня июня хлеб и провизия начали подходить к концу, а до Лиссабона оставалось еще 1780 миль.

На 30 день июня мы нашли остров, где убили по меньшей мере 300 мужчин и захватили многих, и взяли там воды и отплыли оттуда 1 августа.

На 13 день августа мы снова увидели Полярную звезду, и мы все еще были в 300 милях от Португалии.

В 1502 году язычники потеряли 180 судов. Но если бы не уничтожили эти корабли, нам пришлось бы очень тяжело, ибо они были нашими врагами.

И так мы вернулись здоровыми и невредимыми в Португалию.

Хвала Господу!

К. И. Кунин. ВАСКО ДА ГАМА

Родина

На полпути между Лиссабоном и юго-западной оконечностью Португалии – мысом Сан-Висети – в небольшой бухте расположился городок Синиш. С суши город защищают старые, бурые от времени стены и невысокий горный кряж. Далее стелется широкая унылая полоса дюн. Летом там печет солнце, чуть колышутся в жарком воздухе прутья дрока, да высоко в воздухе парит коршун. Осенью и зимой резкий холодный ветер поднимает тучи песка и бросает их в лицо одинокому путнику. Даль тогда покрыта дымкой. Вокруг шелестят и гнутся кусты. Вдали шумит море. Путник плотнее запахивает плащ и торопится по узкой, вьющейся среди дюн тропинке засветло добраться до ворот Синиша.

К северу от города обрывистые черные скалы образуют бухточку. В непогоду сюда спасаются синие и желтые рыбачьи лодки. Весь городок живет рыбной ловлей. Рыбой платят «десятину» монахам соседнего аббатства Сан-Доминго, рыбой вносят подать королю и сеньору. На тесной, покрытой рыбьей чешуей площади, в низких домиках, в прохладном полумраке караульных помещений – всюду разговор о море, погоде и рыбе.

В этом городе в 1460 году родился Васко да Гама. В семье гордились трехсотлетним дворянством и любили вспоминать о том, что основатель рода Гама, испанский рыцарь из знатной семьи Уллоа, связал свою судьбу с первым королем Португалии Аффонсу Энрикеш, сражался в бесчисленных схватках с маврами, а в 1165 году участвовал во взятии города Эворы.

Позднейшие представители рода да Гама принимали самое деятельное участие в вековой борьбе с маврами. Так, в 1250 году Альваро Аннеш да Гама отличился в походах короля Аффонсу III, когда этот король изгонял мавров из Южной Португалии.

Потомки Альваро Аннеша были смелыми воинами, ревностными католиками и верными слугами португальских королей. Это были служилые дворяне. Больших поместий они никогда не имели, и все благополучие их было связано с королевским двором. На суше и на море бились они с маврами и кастильцами, в маленьких городах и деревнях собирали королевские подати, именем короля творили суд и расправу, во время борьбы королей с надменной, могущественной знатью или защищавшими свои вольности горожанами исполняли любые королевские поручения.

Отец Васко да Гамы, Эштеван, жил в смутное, чрезвычайно богатое событиями время.

Молодому португальскому государству приходилось защищаться не только против мавров, но и против соседей – королей Кастилии и Леона. Лишь в 1385 году, в битве при Альжубарроте, португальцы нанесли кастильской коннице такое сокрушительное поражение, что на целых два столетия кастильское завоевание перестало угрожать Португалии.

Но войны с испанцами не прекращались. Часто между Кастилией и Португалией вспыхивали ссоры, обычно решавшиеся на поле битвы, и тогда Эштеван да Гама надевал латы и в сопровождении оруженосца и нескольких слуг спешил на сборный пункт под королевское знамя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/vasko-da-gama/puteshestvie-v-indiu/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

В этом случае ему было 18 лет, когда в 1478 году королева Изабелла даровала ему и Фернану де Лемосу охранную грамоту, позволив им пересечь Кастилию по пути в Танжер. По другим сведениям, Васко да Гама родился в 1469 году.

2

Гарсия де Резенде (1470–1536) – знаменитый португальский поэт.

3

Фернан Лопеш де Каштаньеда (ок. 1500–1559) – португальский историк, прославившийся своей «Историей открытия и завоевания Индии».

4

Антониу де Мариш Карнейру (15?? – 1642) – португальский космограф.

5

Жуан де Барруш (1496–1570) – португальский летописец и чиновник, использовавший в своих трудах секретные материалы Лиссабонского архива. Дамиан ди Гоиш (1502–1574) – португальский гуманист и хронист, одно время заведовавший португальскими архивами в Торре-ду-Томбу. В 1566–1567 гг. по поручению кардинала-инфанта Энрике он написал и издал историю королей Мануэла I и Жуана III.

6

Альфонсо V Африканский (1432–1481) – король Португалии с 1438 года; покровительствовал нескольким экспедициям к берегам Африки.

7

Руи Гонсальвеш да Камара в 1473 году, Фернану Теллеш – в 1474 г.

8

Мыс Игольный – южная оконечность Африки – расположен в 155 км к юго-востоку от мыса Доброй Надежды.

9

Так, Корреа верно указывает, что корабли Васко да Гамы обошли мыс Доброй Надежды в ноябре, то есть в разгар лета, но приводит дополнительные детали, возможно, взятые из описаний каких-то других путешествий (например, Кабрала), которые могли произойти только в разгар зимы.

10

Мануэл де Фариа-и-Суза(1590–1649) – португальский историк и поэт, чьи исторические сочинения славятся правдивостью и беспристрастностью. Речь идет о его труде «Португальская Азия».

11

Антонио Гальван (ок. 1490–1557) – португальский историк, военачальник и администратор на Молукских островах; первым в эпоху Возрождения создал всеобъемлющее изложение истории всех выдающихся путешествий и исследований до 1550 г.

12

Торре-ду-Томбу – название центрального архива Португалии с эпохи средних веков. Одно из старейших действующих в стране учреждений (более 600 лет). Название происходит от башни замка Каштелу-ди-Сан-Жоржи, где с 1378 по 1755 гг. находился архив.

13

То есть очень большого формата, около 60?85 см.

14

Это убедительно доказано в самом начале повествования. После того как «Сан-Рафаэл» был разрушен, автор, должно быть, перешел на судно Куэлью и вернулся на нем.

15

Это «секретарь» (escrivao) Васко да Гамы. Каштаньеда упоминает также управляющего (veador) капитан-командора, но мы склонны полагать, что это один и тот же человек, а именно Диогу Диаш, писарь или эконом на «Сан-Габриэле».

16

В квадратных скобках даны слова и даты, которых нет в манускрипте.

17

Этими кораблями были «Сан-Габриэл» (флагман), «Сан-Рафаэл» (Паулу да Гама), «Берриу» (Николау Куэлью) и грузовой корабль (Гонсалу Нуньеш). Автор записок служил на «Сан-Рафаэле».

18

Мореплаватели различают подветренную и наветренную стороны корабля или, например, острова. Наветренной называется та сторона, на которую дует ветер, а подветренной та, которая находится в
Страница 28 из 30

ветровой тени.

19

Каштаньеда объясняет разделение судов туманом и штормом.

20

На северной оконечности острова Сал, на 16°31', находится порт Санта-Мария.

21

Лига – расстояние, равное 4,83 км.

22

Сантьягу – самый крупный из островов Зеленого Мыса. Несомненно, бухта, о которой упоминается в тексте, – это порт Прая (14°50'), к которому лежал путь от Санта-Марии.

23

Возможно, речь идет о морских свиньях, то есть о дельфинах.

24

В тексте употребляется название «lobo marinho» (морской волк), использовавшееся для обозначения всех тюленей, а также морских слонов; здесь переводится как «тюлень».

25

По-видимому, это было побережье Африки, севернее залива Св. Елены.

26

Каштаньеда и Гоиш утверждают, что делать промеры отправили Николау Куэлью. Но утверждение автора дневника более вероятно, поскольку Перу д’Аленкер уже ходил с Бартоломеу Диашем к мысу Доброй Надежды и видел его окрестности.

27

Сейчас эта река называется Берг.

28

От Барруша мы знаем, что Васко да Гама высаживался на берег для определения широты. Захват туземца был поручен двум юнгам (один из них был негром), с приказом обходиться с ним хорошо.

29

Медная монета, около 1/3 фартинга.

30

На самом деле это расстояние составляет 33 лиги, то есть около 160 км.

31

Каштаньеда пишет, что мыс обогнули в среду, 20 ноября, но среда была 22-м числом. Барруш говорит про вторник, 20-е, но вторник был 21-м.

32

В действительности размеры залива Фалс-бей составляют 5 на 5 лиг. На карте 1498 г. Генрикуса Мартеллуса Германуса, которая иллюстрирует путешествие Бартоломео Диаша, этот залив называется Ант-делле-Серре.

33

Несомненно, это залив Моссель. Возможно также, что это Бахия-дос-Вакьерос Бартоломеу Диаша, где он, несомненно, побывал. Барруш говорит, что он называется Сан-Браш. Таким образом, прежнее название было забыто в пользу нового, присвоенного Васко да Гамой.

34

13 дней прошло с 25 ноября по 7 декабря, учитывая эти два дня. Согласно Каштаньеде, грузовой корабль был сожжен.

35

Морем 90 лиг, а сушей – 64. Вероятно, «морем» – это просто описка.

36

Этот остров до сих пор называют Тюленьим, хотя прежние обитатели больше здесь не показываются. Этот кусочек суши, лежащий в полумиле от берега, всего 250 футов в длину и 15 футов в высоту.

37

Это, несомненно, ослиные пингвины.

38

Автор употребляет слово «падран», означающее каменный столб с португальским гербом и надписью, какой король Жуан I приказал мореплавателям устанавливать на открытых ими землях. Ни одна из «колонн» Васко да Гамы не найдена, а «колонна» возле Малинди датируется гораздо более поздним временем.

39

Расстояния, указанные автором, на удивление верны. От мыса Доброй Надежды до залива Моссел (Сан-Браш) 60 лиг, как он и утверждает. Следовательно, до острова Санта-Круш 56 лиг. От Санта-Круш до реки Инфанта 21 лига.

40

То есть далее реки Инфанта, известной теперь как Грейт-Фиш.

41

Течение Агульяш движется к западу со скоростью от одного до четырех узлов.

42

На карте Николо де Канерио (1502) к северу от Порт-Натала есть бухта Рыбацкая.

43

Три четверти пинты (чуть меньше полулитра).

44

В оригинальном тексте указано: «Четверг, 10 января», но четверг был 11-м числом.

45

Поэтому она названа Терра-душ-Фумуш (Terra dos Fumos).

46

Гама 24 января подошел к отмели реки Килиман, бросил якорь и отправил «Берриу», самое маленькое из своих судов, делать промеры глубины и искать фарватер. На следующий день, 25 января два других судна пересекли мель.

47

Альмадиа (almadia) – долбленки, которые Бертон называл «камоэн».

48

Бертон отмечает, что тука – это не тюрбан, а разновидность шапочки без полей.

49

С 24 января по 24 февраля, включая оба эти дня.

50

Конечно, это была цинга, фатальная для мореходов древности. Каштаньеда рассказывает нам, что в это трудное время Паулу да Гама денно и нощно навещал больных, утешал их и раздавал лекарства, взятые им лично для себя.

51

Местоположение этой колонны точно обозначено на картах доктора Ами и Канерио. Но никаких следов ее до сих пор не обнаружено.

52

С 24 февраля по 1 марта. Корреа пишет, что во время этого путешествия от реки Милости до Мозамбика был взят на борт мавр Даване. Барруш и Гоиш ничего не говорят об этом случае.

53

Они приняли своих гостей за турок или по крайней мере за магометан. Все изменилось, когда открылась истина.

54

Из этого можно заключить, что Васко да Гама вошел в порт сразу по прибытии и занял позицию возле городка.

55

Автор употребляет слово ruivo, то есть «красный». Каштаньеда, который использовал этот дневник, заменяет на «коричневый» или «смуглый», что в любом случае неприемлемо.

56

То есть арабский. Это, конечно, или чистокровные арабы («белые» мавры), или говорящие на арабском представители народов суахили.

57

Барруш говорит, что их переводчиком был Фернан Мартинш.

58

В то время в Португалии (в том числе среди мореплавателей) господствовало мнение о том, что в Индии живут христиане. Неудивительно, что моряки могли понять арабов неправильно.

59

Марлот – короткое шелковое или шерстяное платье, какое носили в Персии и Индии.

60

Вес мозамбикского миткаля (мискаля) – 4,41346 г.

61

Остров Св. Георгия.

62

Баклера – небольшой круглый щит. В оригинале tavolochinha – устаревшее слово, которое обозначает оружие оборонительного характера в виде широкой доски. Каштаньеда, описывая этот случай, говорит про escudo – «щит». А Гоиш упоминает «адагры» или «пармы» – то есть маленькие щиты, или баклеры.

63

Tami?a – шпагат из пальмового волокна. Эти «шитые лодки» использовались еще в те времена, когда было написано «Плавание вокруг Эритрейского моря». С ним связано название города Рапта (от греч. ??????? – шить).

64

Речь идет о кокосовых орехах.

65

Речь идет об agonia [по-арабски «эль джумбия»] – кривом кинжале, который носили на поясе.

66

Барруш называет этих пленников маврами, да и автор в следующих сценах своего «Дневника» говорит так же.

67

Это был остров Св. Георгия, маленький островок в группе Сан-Тиаго, в 1 3/4 мили к югу.

68

Это были острова Керимба, самый южный из которых – Кизива – расположен на 12°35' с. ш. Поскольку берега здесь в основном низменные, они очень плохо различимы с судна, которое проходит со стороны рифов.

69

Это были острова возле Кабу-Делгаду, которые на картах доктора Ами и Канерио названы Ильяш-даш-Кабераш (Кабрас?). Ни один из них, однако, не отстоит от берега дальше, чем на девять миль.

70

Это остров Килва, царь которого был в то время сильнейшим на всем побережье. Ему подчинялись Софала, Замбези, Ангоше и Мозамбик. (Дуарту Барбоса). Когда Васко да Гама попробовал вернуться, он, вероятно, достиг острова Раш-Тиквири, 8°50' с. ш.

71

Остров Мафия.

72

Это остров Пемба, который из-за своих глубоких заливов может показаться множеством островов. От берега он отстоит всего лишь на 30 миль (9 лиг), его длина 37 миль. Древесина, заготавливаемая на этом острове, по крайней мере в XIX в., все еще использовалась местными жителями для изготовления корабельных мачт.

73

Эта картина могла быть изображением Капотешвары, бога-голубя и богини-голубя,
Страница 29 из 30

инкарнаций Шивы, третьей персоны индуистской божественной триады, и его жены.

74

Возможно, речь идет о сорго, которое на кораблях доставляли в Аравию и страны Персидского залива.

75

Этими «маврами», несомненно, были двое из четырех человек, которых Паулу да Гама захватил в Мозамбике и которых автор перед этим описал как «негров». Из двух сбежавших лоцманов один был дан султаном Мозамбика, а второй, вероятно, был тем самым старым мавром, который явился на борт добровольно, если только лоцманом не стал один из людей, захваченных Паулу.

76

Каштаньеда пишет, что они прождали два дня в надежде получить лоцмана, который проведет их до Каликута. Пересекая мели, они не смогли вытащить один из якорей. Позже мавры выловили его и отвезли к царскому дворцу, где его и обнаружил дон Франсишку д’Алмейда, когда в 1505 году взял город.

77

Автор пишет: «Milinde, Milynde, Milingue».

78

Это, вероятно, Мтвапа, Такаунгу и Килифи, искаженные до Бенапы, Тока и Нугуо – Кионьете. Киони – оригинальное название деревни, которую обычно называют Килифи.

79

Корреа пишет, что мавр, которого отправили с посланием, это Даване, а не мавр, захваченный 14 апреля.

80

Баландрау – сюртук, который носили Братья милосердия в Португалии.

81

Ламбель – полосатая хлопчатая ткань, которая некогда в большом количестве привозилась в Африку торговцами.

82

Из этого мы делаем вывод, что «царь» был на самом деле царским сыном, правящим как регент.

83

Конечно, они смотрели на эти католические образы как на заморский вариант изображения своих богов и идолов.

84

Бертон полагает, что они кричали: «Кришна!» – имя восьмой инкарнации Вишну, второй персоны индийской священной триады и самого популярного из индийских богов, которое очень похоже на португальское «Кришт» – Христос.

85

Это остров Килва. Сведения, полученные от индийского лоцмана, вряд ли вернее тех, что были получены от мавров.

86

Алкошете – город на левом берегу устья реки Тежу, около Лиссабона.

87

С 15 по 23 апреля.

88

С 24 апреля по 18 мая, включая оба эти дня, 25 дней. Берег Африки несколько дней был виден.

89

Дожди на Малабарском побережье начинаются в апреле-мае и продолжаются до сентября-октября. Они совпадают с юго-западным муссоном, который сильнее всего в июне, июле и августе. Годовая норма осадков превышает 150 дюймов!

90

Мыс Кадалор, или, по-португальски, Монте-Фурмоза, в 15 милях на северо-северо-запад от Каликута.

91

Каштаньеда и Барруш называют это место Капукате. Оно находилось в семи милях на север-северо-запад от Каликута, в устье реки Элатур.

92

Корреа утверждает, что его звали Жуан Нуньеш.

93

Один из этих «мавров» часто упоминается как Монсаид.

94

Каштаньеда пишет, что после этого разговора мавр был приглашен на корабль да Гамы, и капитан-командор был очень рад, когда тот предложил ему свои услуги.

95

Гоиш и Каштаньеда говорят, что он находился в Панане, прибрежном городке в 28 милях к югу от Каликута.

96

Возле Каликута много мелей и рифов, которые могут повредить корабль, но якорная стоянка вполне безопасна.

97

Среди этих тринадцати были: Диогу Диаш, Жуан де Са, Гунсалу Пиреш, Алвару Велью, Алвару де Брага, Жуан де Сетубал, Жуан де Палья и еще шестеро, чьи имена не сохранились. Паулу да Гама и Куэлью остались на кораблях с наказом сразу плыть в Португалию, если с их командиром случится какая-нибудь беда. Более того, Куэлью приказали дожидаться возвращения капитана в лодках.

98

Это река Элатур.

99

Бертон пишет, что даже сейчас обычные перевозные лодки состоят из дощатой и, обычно, огороженной платформы, соединяющей два каноэ.

100

лово «corucheo» означает «шпиль», или «минарет», но дальше автор называет это сооружение капеллой, часовней. Гоиш называет ее круглой часовней.

101

В эти колокольчики звонили брахманы, входя в храм. Людям из других каст запрещалось их трогать.

102

Это, конечно, брахманы. Происхождение слова неясно, может быть, от арабского кази – «судья».

103

Эта «белая земля» – смесь пыли, коровьего навоза, священного пепла, сандала и проч., замешанная на рисовой воде.

104

Гоиш пишет, что в ход пошли ножи.

105

Атамбур – искаж. араб. тамбур – орех катеху, то есть бетеля (Areca catechu). Бетель повсеместно жуют в Индии. Его сок окрашивает зубы, но считается, что орех освежает дыхание и полезен для здоровья. Слово «трава» к нему совершенно неприменимо. Орех обычно разрезают на четыре части и заворачивают их в бетелевые листья (Piper betle);жуют с добавлением лайма.

106

Это были джекфрут (Artocarpus integrifolia) и бананы.

107

Гоиш пишет, что капитана сопровождал его переводчик Фернану Мартинш, а царя сопровождали главный брахман, податель бетеля и управляющий (veador da fazenda), который, как утверждают, был доверенным лицом царя.

108

То есть, к 10 вечера.

109

Это было сделано, чтобы укрыться, пока не ослабнет дождь.

110

В Каликуте было принято ездить без седла, поэтому вряд ли стоит искать здесь злой умысел.

111

Если верить не слишком правдоподобному рассказу Корреа, капитан ночевал в фактории, основанной перед самым царским приемом.

112

Ламбель – полосатая ткань.

113

У Васко да Гама действительно не было ничего подходящего.

114

Барруш пишет «Самуриж», Корреа – «Самури» или «Самурин», остальные – «Заморин». Это титул. Тамури Раджа – титул одного из самых высокопоставленных семейств – искаженное Самудрия Раджа, Царь Побережья.

115

В других источниках он назван управляющим.

116

То есть, человек из Гуджарата.

117

В оригинале – бизармами.

118

Эти двое – Диогу Диаш (управляющий) и Алвару де Брага (помощник).

119

Фанан в Каликуте составлял 25 и 5/7 рейш, или 7.45 пенсов. 300 рейш в монетах 1485 года оценивается в 7 шиллингов и 7 пенсов, а золотой кружаду – в 9 шиллингов и 8 пенсов.

120

Бахар в Каликуте равен 208,16 кг.

121

Шерафин в Каликуте оценивался в 7 шиллингов и 5 пенсов. Вся сумма, таким образом, составляла 223 фунта.

122

Ормуз?

123

Этого мавра звали Монсаид, а в другом месте о нем говорили, как о «мавре из Туниса».

124

Автор пишет: «В среду», но этот день был 22-м числом.

125

Содержание передано не буквально, поэтому отсутствие красочных выражений, столь характерных для восточных документов, не следует трактовать как неуважение к королю.

126

Эта колонна была посвящена св. Гавриилу. Нет никаких записей, свидетельствующих о том, что царь установил ее, как обещал.

127

Согласно Каштаньеде, это был Бонтаиб (Монсаид).

128

На самом деле, это лишь часть того, что было выгружено на берег, и Кабралу было велено взыскать с царя плату за то, что не вернули (Alguns documentos).

129

Пятеро из этих людей действительно были привезены в Лиссабон. Обратно домой их привез Кабрал (Alguns documentos).

130

Пометка переписчика: «Автор опустил описание их доспехов».

131

Великий Султан – несомненно, египетский султан из Черкесских Мамлюков.

132

Есть предположение, что это Суэц.

133

Кружаду – португальская золотая монета приблизительно в 9 шиллингов и 8 пенсов. Таким образом, 600 000 кружаду составляют 290 000 фунтов.

134

Этот Сидадим (Кададима) скорее всего
Страница 30 из 30

харарский султан по имени Шамс ад-дин ибн Мухаммед, правивший в 1487–1520 гг.

135

Автор указывает 19-е, но четверг был 20-го.

136

Эти ветки с листьями были доставлены в Португалию, как нам известно из письма короля (см. приложения), но они совершенно определенно срезаны не с настоящей корицы, а с растения кассия, которое встречается в этой части Индии.

137

Барруш и Гоиш пишут, что главным на этих судах был пират по имени Тиможа, база которого находилась в Уноре. Впоследствии он оказал португальцам важные услуги.

138

Это самый большой из островов Анджедива.

139

Возможно, это лингамы, символы детородной силы.

140

«Тамбарам» на языке малаялам означает «господин» или «повелитель».

141

Впоследствии этот человек упоминается как Гашпар да Гама.

142

Сабайо, или правитель Гоа.

143

В оригинале употребляется глагол «perguntar», то есть «расспросить». Но Барруш пишет, что его мучили, потому он и изъяснялся «жестами», желая, чтобы его поскорее поняли, хотя до этого говорил очень бегло.

144

В Момбаса.

145

Автор пишет «февраля», но это очевидная ошибка.

146

От Мозамбика до Мадагаскара только 60 лиг. За 300 лиг могут быть только Сейшельские острова.

147

Из записей неясно, было это сделано в знак приветствия или для пресечения враждебных действий.

148

Пате – остров на 26°5' ю. ш. На нем находится город с тем же названием.

149

Автор пишет о пяти днях, но с 13 по 27 января прошло 15 дней.

150

Барруш пишет «Тангата». Это Мтангата.

151

Занзибар лежит всего в 12 милях (6 лигах) от континента.

152

Риу-Гранде – морской рукав шириной от пяти до тридцати миль, между континентом и островами Бижагуш.

153

Этот правдивый челокек – не кто иной, как «мавр», привезенный из Анджедивы, который был крещен и получил имя Гашпар да Гама.

154

Каликутский фразил равен 10,4 кг. Фанан равен 25 и 5/7 рейша 1555 года или 7,45 пенса. Кружаду составлял 9 шиллингов и 8 пенсов. Но если 3 кружаду принять за эквивалент 50 фананов, то стоимость одного фанана выходит 6,96 пенса.

155

Это Коилум у Марко Поло, Колумбум у брата Иордануса (1330 г.) – современный Килон. Одно из главных поселений сирийских христиан. В 1503 г. португальцы построили там форт.

156

Каэл, упомянутый у Марко Поло, – скорее всего деревня Каял (Палайя Каял) возле устья реки Тамрапани. Но Каэлл нашего автора – это Каллегранде Барруша, теперь – Каял Патнам, к югу от этой реки. Недалеко оттуда, у берегов Цейлона, добывают жемчуг.

157

Копке связывает Тенасар с Тенассеримом, крупным торговым центром тех времен, через который многие сиамские товары попадали в другие страны.

158

Возможно, это Тенассерим – крупный торговый центр тех времен, через который многие сиамские товары попадали в другие страны.

159

Столицей Бегналии во времена Васко да Гамы был город Чатигам (Читагонг).

160

Действительно первоначально гвоздику находили только на Молуккских островах. Там же собирали настоящий мускатный орех (Myristica moschata) и уже оттуда везли дальше на восток. Местным товаром Малакки было олово. Шелк и фарфор привозились из Китая.

161

Фразил равнялся 10,51 кг, а бахар – 210,22 кг. Кружаду – серебряная монета ценой в 360 рейшов (8 шиллингов и 8 пенсов).

162

Бирма (Пегу) до сих пор славится рубинами.

163

Это имеющаяся в первоисточнике повторная запись о Бенгалии.

164

Можно было бы решить, что это Тимор, если бы речь не шла о слонах, которых здесь не было. Скорее всего, это Суматра – маленькое государство на Северной Суматре, примыкающее к Педиру. Путь до Куниматы и Петера занимает приблизительно одинаковое время, около 50 дней. Если это так, то сведения о Суматре дублируются, также как о Бенгалии.

165

Вероятно, Педир, маленькое царство Северной Суматры. Когда Вартема туда прибыл, там у власти находился царь-язычник, хотя среди жителей было немало мусульман. Впрочем, ревень (Rheum officinale) можно найти разве что в западном и северо-западном Китае или Тибете. А дерево лакка растет на Суматре.

166

966 фунтов.

167

Автор ошибается, Малинди – не остров.

168

На более ранних картах Кафрария ограничена Абиссинией.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Adblock
detector