Столкновение. Откровенная история Виталия Калоева читать онлайн - Ксения Каспари

Столкновение. Откровенная история Виталия Калоева

Ксения Каспари

Испытание судьбой

Авиакатастрофу над Боденским озером считают самой страшной за всю историю отечественной авиации, поскольку большинство пассажиров разбившегося самолета были детьми – 52 из 60. На борту одного из самолетов находилась вся семья Калоева: супруга и двое детей. Спустя полтора года после случившегося Виталий Калоев убил авиадиспетчера, по вине которого произошла эта трагедия. Общество до сих пор неоднозначно относится к событиям тех дней: одни встали на сторону убитого горем отца, другие осудили Калоева за чудовищное преступление. В этой книге, впервые за 15 лет после катастрофы, Виталий Калоев откровенно рассказывает о событиях, которые изменили его жизнь, о том, как произошло убийство Питера Нильсена и было ли оно случайным.

Ксения Каспари

Столкновение. Откровенная история Виталия Калоева

© Каспари К., текст, фото, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

От автора

Главный герой этой книги – Виталий Константинович Калоев. Осетин, имя которого стало известно миллионам людей в России и за ее пределами, после того как в феврале 2004 года в пригороде Цюриха он убил авиадиспетчера Питера Нильсена, по вине которого в ночь с 1 на 2 июля 2002 года в небе над Германией столкнулись два самолета. На борту одного из них находилась вся семья Калоева: супруга Светлана и двое детей – 10-летний Костя и 4-летняя Диана.

После убийства диспетчера общество разделилось: одни были готовы понять и принять поступок Калоева, другие – настаивали на том, что убийству нет и не может быть оправданий. К числу последних относился, например, и один из российских консулов, посещавший Калоева в швейцарской тюрьме по долгу службы. Но его мнение изменилось после того, как у него самого погиб 16-летний сын. «Невозможно понять горе и отчаяние человека, потерявшего ребенка, пока сам не окажешься на его месте. Я сожалею, что осуждал вас, – сказал он Калоеву. – Если бы я знал, кто убил моего сына, и знал наверняка, что виновный не будет наказан, то скорее всего поступил бы так же, как вы».

Я не ставлю задачей оправдать в глазах читателя Виталия Калоева. Даже он сам не оправдывает себя. Ведь, несмотря на то что ему пришлось пережить, он все-таки переступил черту, убил человека. Но что заставило его сделать этот шаг? Кровная месть, якобы все еще распространенная на Северном Кавказе, о чем так много писали западные СМИ? Умопомешательство из-за потери близких? Или бездействие и равнодушие тех, кто должен был призвать к ответу виновных в произошедшей катастрофе? И если последнее верно, то как еще можно было поступить в ситуации, когда деньги и власть явно перевешивали справедливость?

«Столкновение» – это не только о столкновении двух самолетов, это еще и столкновение разных менталитетов, разных систем ценностей, в которых живем мы и Западная Европа. А еще это о столкновении с самим собой. О том, как под влиянием тяжелых жизненных обстоятельств можно обнаружить внутри самого себя незнакомого человека, представления о жизни и морали которого диаметрально противоположны, вступить с ним в схватку и не проиграть ее. О том, как каждый день приходится сталкиваться со своей слабостью, чувством вины, отчаянием и одиночеством.

Это реальная история человека, потерявшего всё. Не только семью, но и смысл жить. Потому что в его системе ценностей дети – это единственное, ради чего имеет смысл жить. Жить по-другому он не научился даже сейчас, спустя почти 15 лет после авиакатастрофы.

Книга основана на воспоминаниях людей, помогавших Виталию Калоеву в первые дни после авиакатастрофы на месте крушения самолетов, и тех, кто находился рядом с ним во время следствия и суда по делу об убийстве Нильсена. На воспоминаниях родственников главного героя и, конечно, в первую очередь на воспоминаниях самого Виталия Калоева. Он впервые откровенно ответил на многие вопросы, в том числе и о том, было ли убийство Нильсена непреднамеренным, как решил в итоге суд.

    Ксения Каспари

Пролог

24 февраля 2004 года

Спустя год и восемь месяцев после авиакатастрофы

Клотен, Швейцария

Рев моторов нарастал. Самолет бежал по взлетно-посадочной полосе мимо стеклянного здания цюрихского аэропорта. Секунды – и он уже в небе. Запрокинув голову, Виталий Калоев смотрел на «Боинг», пока проблесковые маячки не стали едва различимыми.

Очередная сигарета, дотлев до фильтра, обожгла пальцы. Он бросил окурок на землю и затушил ботинком. Посмотрел на часы – 17:45.

На улице уже темнело. Зажглись фонари и свет в окнах. Изредка, когда смолкал гул взлетавших и садившихся самолетов, из домов доносились уютные звуки обыденной жизни: звон посуды, смех, тихая музыка или бормотание телевизора. Обычный вечер обычной жизни, которой у него давно уже нет и никогда не будет.

«Все, хватит! Сколько можно тянуть?»

Виталий стоял здесь больше часа – в двадцати метрах от дома, в дверь которого ему предстояло постучать, – и прокручивал в голове одни и те же вопросы: «Узнает ли он меня? Придется ли объяснять, зачем пришел?»

В окне соседнего коттеджа дернулась штора и снова мелькнула едва различимая темная фигура. Кто-то наблюдал за ним последние пятнадцать минут.

Калоев нащупал в кармане складной швейцарский нож и медленно двинулся к нужному дому. Одноэтажное строение неприятного грязно-розового цвета с двумя белыми дверями. Он прошел мимо них и повернул за угол. Дом стоял на холме, а внизу, на равнине, расположился цюрихский аэропорт. Отсюда вся взлетно-посадочная полоса как на ладони. Размером с нее казались самолеты, здание терминала и диспетчерская башня – место работы человека, с которым через несколько минут он наконец встретится лицом к лицу.

Виталий постучал в стеклянную дверь на веранде. Через несколько секунд невидимая рука сдвинула штору, и он увидел испуганное женское лицо. Натянуто улыбнувшись, он приложил к стеклу лист бумаги с записанным на нем именем и адресом. Помедлив, женщина немного приоткрыла дверь.

– Вы кого-то ищете? – спросила она.

– Добрый вечер, – ответил Виталий и протянул ей бумагу.

Женщина бросила на нее беглый взгляд, кивнула и указала рукой на соседнюю дверь.

Несколько шагов – и негромкий стук, прозвучавший внутри него гулким набатом. Дверь открылась почти мгновенно. Так, словно хозяин давно ждал на пороге. Их глаза встретились, и Виталий тут же понял – объяснять ничего не придется. Его узнали. Но на всякий случай все же сказал:

– Ich sien Russland! (Я есть Россия!)

Глава 1

Навстречу неизбежному

1 июля 2002 года

5 часов до катастрофы

Бланес, Коста-Брава, Испания

За окном белого «мерседеса» тянулось бесконечное, но, увы, не родное Черное, а чужое Средиземное море. Июль – пик сезона, и на песчаной гряде курортного Бланеса не было ни одного свободного места. Белые тела только что приехавших на побережье и загорелая кожа давно отдыхающих туристов выглядели гигантской пешеходной дорожкой – живой, вяло шевелящейся «зеброй». И что только люди находят в этом праздном возлежании под палящим солнцем?

Бланес – один из самых старейших испанских курортов, город находится в 60 км на северо-восток от Барселоны в Каталонии, население

около 40 тысяч. Ближайшие аэропорты в Жироне и Барселоне (россияне предпочитают именно его).

Сам Виталий Калоев за два года жизни в Испании на пляже был всего пару раз. Отчасти потому, что моря не любил. Он, как всякий кавказец, любил горы. И считал, что лучше гор могут быть только горцы. Настоящий горец не тратит время, нежась под солнцем. Это занятие для женщин. И его Света, конечно же, тоже обожала поваляться на пляже. Виталий не видел семью почти год и в ожидании встречи то и дело рисовал в своем воображении скорый совместный отпуск. Самолет еще не вылетел из Москвы, а он уже в нетерпении ехал встречать его в Барселоне.

Глядя на море, Виталий представлял себе жену у кромки воды: она держит за руку Диану и следит за тем, как ныряет Костик, ведь за ним нужен глаз да глаз. Сыну десять, и он абсолютно бесстрашный и очень активный. Дочери всего четыре. На море она еще ни разу не была, но, зная ее характер, Виталий не сомневался, что воды малышка не испугается. Диана росла среди мальчишек. Кроме родного брата, у нее было несколько двоюродных и троюродных, с любым из них дочь могла посостязаться в смелости и скорости. Очевидно, что вытащить из воды Диану каждый раз будет весьма непростым делом. И все же Виталий решил, что море будет только по утрам, до сиесты, а после – культурная программа.

В пригороде Бланеса расположен самый большой в стране ботанический сад «Мар и Муртра». Костику должно было понравиться. Конечно, палеонтологический музей впечатлил бы его больше, сын был абсолютно помешан на динозаврах, но гигантские кактусы, пережившие эру птеродактилей и тираннозавров, должны были его впечатлить. Ну и конечно, замок Сан-Хуан XIII века, романская базилика Святой Барбары XII столетия заинтересовали бы всех. В их семье любили историю. «Надо будет, кстати, рассказать Костику о родстве каталонцев и аланов», – подумал в тот момент Виталий.

Спустившись в город на автомобиле, он сбросил скорость и, проехав пару кварталов, остановился у небольшого магазинчика. Его хозяин Хесус (Виталий называл его Иисус) приветливо улыбнулся и, закатив глаза, провел тыльной стороной ладони по лбу. Это означало, что сегодня очень жарко. Виталий поприветствовал приятеля взмахом руки, а в знак согласия с его метеонаблюдениями кивнул головой. За два года в Испании он научился обходиться почти без слов, одним только языком международных жестов. По-испански, впрочем, уже достаточно хорошо понимал, а говорил все еще кое-как.

– Quе tal, Vitali? – спросил Хесус.

– В Барселону еду, в аэропорт. Моя семья прилетает! – ответил Виталий, щедро разбавляя свой скудный испанский красноречивыми жестикуляциями.

И Хесус, видимо, все понял. Его улыбка стала шире, он ударил в ладоши и прокричал:

– Поздравляю! – и еще что-то, из чего Виталий понял только один глагол «esperar» («ждать»), но догадался, о чем идет речь.

– Да, да! Долго ждал!

Виталий прошел к полкам с шоколадом. Нашел самую большую плитку и взял сразу две штуки, а потом и еще какие-то конфеты типа «Скитлс». Увидел целое ведро с разными сладостями. Подумал: взять, что ли, и его? Света, конечно, станет ругаться, но Диана точно дала понять в последнем телефонном разговоре, чего ждет от первой встречи с отцом после долгой разлуки. «Купи мне маленькие плитки, большие шоколадки!» – сказала она ему по телефону. И он не мог ее разочаровать! Кто в семье Калоевых посмел бы ослушаться Принцессы Дианы? А ведь когда-то Виталий хотел назвать ее в честь своей матери – Ольгой…

Сын Костя носил имя деда – человека уважаемого во всей Осетии, заслуженного учителя, который, несмотря на скудный достаток, каждый раз, когда выбирался из деревни в город, привозил своим детям сладости. И обязательно книги. У них было очень много книг! Такой библиотеки, как в семье Калоевых, не было даже в местной школе и сельсовете. Это отец Константин привил Виталию, его братьям и сестрам любовь к чтению и истории. А Виталий привил эту любовь и Костику.

Уже в семь лет сын Виталия знал всех своих предков до четырнадцатого колена. А имя себе он, можно сказать, выбрал сам: Костя родился ровно через четыре года после смерти деда, день в день – 19 ноября. И было бы как-то вполне логично, по мнению Виталия, назвать дочь в честь матери, уравнять, так сказать, родителей. Но Светлана и Костик выступили против него единым фронтом, они хотели назвать девочку в честь британской принцессы Дианы.

И родилась ведь действительно Принцесса! По крайней мере, отцом девочка повелевала безраздельно. Никто и никогда не имел над ним такой власти! Один ее голос, даже по телефону, пробуждал в нем какую-то болезненную, просто нечеловеческую любовь – он готов был слушать ее часами. И здесь, в Испании, вся работа вставала, когда Виталию звонила Дочь. Она сама набирала номер телефона отца, и он очень этим гордился. Ну, вот вы много знаете четырехлетних детей, способных запомнить и самостоятельно набрать десятизначный номер?..

Диана рассказывала Виталию все новости. Что случилось у соседей, которых она обходила каждое утро с большой кружкой (пила парное молоко); что происходило у родственников (у Калоевых очень большая семья) – всегда было что-нибудь интересное, чем хотелось поделиться. Когда заканчивались новости, Диана пела отцу или рассказывала стихи из числа недавно выученных в детском саду. Света иногда даже обижалась: «С Дианой вы по сорок минут разговариваете, а со мной ты и трех слов не обронишь!» Он смеялся и просил вернуть трубку дочери.

Между ними словно была какая-то невидимая, мистическая связь. Свету вначале это даже пугало. Диана, например, заранее чувствовала, когда отец возвращался домой.

– Мама, папа дома!

– Нет, дочь, ворота закрыты, нет машины. Папа еще на работе.

– Нет, он дома!

Минут через пять открывались ворота, и во двор въезжала машина Виталия.

Диана хорошо чувствовала и отцовские настроения. Даже на расстоянии. Она часто звонила ему именно тогда, когда на Виталия накатывала хандра, мучила тоска по дому, по семье, по горам.

– Папа, ты грустный!

– Это потому, Диана, что я очень соскучился!

– А может быть, ты съел слишком много тараканов?

Тараканами они между собой называли морепродукты. Виталий не придумал лучшего объяснения тому, что такое креветки и мидии, и назвал их просто «морскими тараканами». И Диана в детском саду живописала воспитателям ужасы отцовской жизни за границей: «Мой папа работает на стройке в Испании и ест тараканов!»

Костик Виталию, конечно же, тоже звонил, но обычно по делу. Если, например, никак не получался какой-нибудь прием. Сын занимался вольной борьбой, как и все (ну или почти все) мальчики на Северном Кавказе. Ни в одном другом регионе мира не встретишь столько чемпионов – города, области, страны и даже мира, – и все по вольной борьбе. Общался с отцом Костик и на другие темы, например если нужно было попросить о какой-нибудь ну совершенно необходимой вещи. Последний раз это был телескоп. Астрономия – вторая страсть Костика после динозавров. Виталий обещал ему телескоп, как только семья вернется из Испании.

А недавно Костик звонил своему отцу, чтобы «разобраться». Прямо так и сказал: «Нам надо разобраться! Мальчишки в школе говорят, что ты домой не вернешься, потому что у тебя там уже давно другая женщина

есть!» Виталий не засмеялся, ведь сын пытался быть настоящим мужчиной, защищал честь семьи. Он просто сказал Костику, что любит маму. И его любит. И Диану. И нет в мире такой силы, которая может ему помешать вернуться домой.

Со своей супругой Виталий в основном говорил о делах, они и не предполагали даже, что в Испании все сложится так удачно. Это было какое-то невероятное стечение обстоятельств.

Виталий еще в Осетии построил для своего друга Ибрагима дом и завод по производству алкоголя. На этой «пьяной» стройке Виталий сломал ногу – угодил в шестиметровую яму и год пролежал в гипсе. А тут еще и дефолт 98-го грянул, его строительная компания приказала долго жить. Денег не было совсем, и тогда Ибрагим предложил приехать в Испанию. Таким образом, в Бланес Калоева заманил друг, который купил дом и хотел его перестроить. Но сначала его звали, конечно, просто в гости на некоторое время. Ибрагим знал, что когда Виталий увидит фронт работ, не удержится, вовлечется, ведь Калоев был из тех счастливчиков, которые любят свое дело. Виталий мог часами сидеть за столом за чертежами своих будущих домов.

Во времена Советского Союза Калоев строил только типовые блочные пяти- и девятиэтажки, серые и одноликие, они сами по себе не были поводом для гордости. Но он ими гордился, потому что его дома стояли в Приэльбрусье – там, где еще совсем недавно и дорог-то не было. Калоев и его коллеги были первопроходцами: строили и дороги, и дома. А когда Союз рухнул, Виталию открылись совсем другие вершины.

На рынке появились стройматериалы, о которых раньше и мечтать не приходилось, сантехника невиданной советским человеком красоты и удобства, богатые обои и яркие краски. В конце 80-х Виталий создал свой строительный кооператив и за несколько лет построил во Владикавказе около сотни частных домов – один другого красивее. В 91-м даже взялся церковь возводить. До него за строительство храма никто не хотел браться, это ведь благотворительность, дохода ноль. Виталия вызвали в трест, надавили, как говорится, на больное: «Твой отец такой замечательный человек был! Столько людям добра сделал! Он бы тобой гордился!» Ну и Света опять-таки все уши прожужжала: «Нельзя от такого отказываться! Нельзя отказываться!» И Калоев решился. Надо было приумножать фамильную славу!

Во Владикавказе уже есть улица имени Калоева, в честь Заурбека Калоева, представлявшего горские народы в ЦИК СССР. В семье два Героя Советского Союза: Александр Калоев, так же как Александр Матросов, во время Великой Отечественной войны закрыл собой амбразуру; Георгий Калоев получил звание за освобождение Будапешта. Так пусть теперь будет и церковь, построенная Калоевым. Залил фундамент, поставил стены, потратив половину средств, заработанных на строительстве частных домов, а потом храм у Виталия просто отобрали.

Приближались первые выборы мэра, и кандидаты – вчерашние коммунисты и атеисты, а теперь вдруг демократы и православные, – развернули настоящую войну за право достроить храм. Это был верный способ поднять рейтинг. В итоге церковь превратилась в долгострой.

Курортный Бланес же в конце 90-х переживал настоящий строительный бум. Уютный, тихий городок на знаменитом побережье Коста-Брава облюбовали «русские»: ими, как водится, местные жители называли не только самих россиян, но и всех соседей по СНГ. Виталий еще не закончил работу у Ибрагима, когда стал получать предложения от других соотечественников.

Бригада Калоева пользовалась в Бланесе хорошей репутацией. Во-первых, проделанная качественная работа говорила сама за себя. У дома, построенного для Ибрагима, останавливались фотографироваться туристы. Здание выглядело столь внушительно, что казалось и не частным домом вовсе, а старинным, тщательно отреставрированным замком какого-нибудь знатного семейства. Во-вторых, у Калоева уже все было «схвачено». Он перезнакомился с владельцами всех строительных магазинов в округе. У одних закупал отделочные материалы, у других – сантехнику, у третьих – инструменты. И все со скидками, в некоторых торговых точках – до 30 процентов. Незнание языка налаживать деловые контакты не мешало. Если уж совсем не понимали: «Ке кьерес, Виталий, ке кьерес?», он брал листок и рисовал, что ему нужно. Ну а уж расположить к себе людей можно и без слов. Виталий для этого применял метод, широко распространенный на родине, – бутылочка хорошего вина и что-нибудь сладкое, например тортик. И не привыкшим к таким «бизнес-переговорам» испанцам все-таки приходилось бросать работу и садиться пить чай, а то и чего покрепче с этим «странным, но таким обаятельным русским».

Виталий помогал соотечественникам с покупкой стройматериалов, но на работу ни к кому из них так и не подрядился. Вместо этого он подумывал о том, чтобы начать свой строительный бизнес. Конечно, придется на первых порах взять кредит в банке, но его жена (а она у него финансист со стажем) давно все просчитала и пришла к выводу, что риски минимальные. Впрочем, этот бизнес-проект им еще предстояло обсудить, как только Светлана прилетит в Бланес.

А пока Виталий закупал сладости для детей в магазине Хесуса. Он выложил на кассу внушительную гору шоколада. Владелец пропускал товар через ленту и смеялся: «Виталий, они это до конца лета не съедят!» Калоев кивнул, улыбнулся и посмотрел на часы. Света и дети как раз должны вылетать.

1 июля 2002 года

8 часов до катастрофы

Москва, Россия

Для Светланы Калоевой в этот день время, наоборот, летело. Около полудня ей позвонили из турагентства и сообщили, что есть билеты на вечерний чартер до Барселоны. «Редкая удача! Организован рейс для каких-то школьников, и на борту есть свободные места. Я забронировала для вас три билета, но оплатить их нужно в течение двух часов в нашем офисе», – тараторила в трубку агент. Из Владикавказа прямых рейсов в Барселону нет, а в Москве в пик сезона отпусков купить билеты оказалось не так-то и просто. Бизнес-класс в их бюджет не вписывался, эконом-тариф давно распродали. Светлана же выкупать билеты заранее побоялась: вдруг визы не дадут?! Документы в посольство они подали еще в мае и ждали их оформления долгих два месяца. Виталий к этому времени давно закончил все проекты и мог сам приехать домой, но им со Светой очень хотелось, пользуясь возможностью, свозить Костика на море. Мальчик – аллергик и летом во Владикавказе из-за цветения горных трав с трудом дышал. «Море пойдет ему на пользу! – уговаривал жену Виталий. – Я дождусь вас здесь, а потом мы вместе вернемся домой!»

И вот после трех дней ожидания в Москве им наконец повезло. Светлана понеслась в центр, на Тверскую, оплатила там билеты, которые при этом еще предстояло забрать в аэропорту у турпредставителя, и обратно – в метро, домой за детьми. «Бегом, бегом! Не успеем, опоздаем! В Москве ведь пробки кошмарные!»

В столице Светлана с детьми остановилась у старшего брата Виталия – Юрия. В семье Калоевых детей было шестеро: три брата и три сестры. Юрий – самый старший, Виталий – самый младший, между ними двадцать лет разницы. Старший брат и его жена Маргарита в своих маленьких племянниках души не чаяли, с рук не спускали.

Почти каждое лето Костик у них по месяцу гостил, и это именно тетя Маргарита Михайловна,

учитель географии в средней школе, отвела его первый раз в палеонтологический музей. Мальчик дополнял там рассказы экскурсовода о жизни динозавров, и ему пообещали, что в следующий раз в музей пустят бесплатно. И в тот самый «следующий раз», который по настоятельной просьбе Кости случился уже через три дня, интеллигентная Маргарита Михайловна от «бесплатно», конечно же, категорически отказалась.

Благодаря обширной программе: походам по театрам, кино, музеям и экскурсиям по Москве – во Владикавказ Костик вернулся окультуренным донельзя. Так вошел в образ, что первые дни не выходил играть с соседскими мальчишками: «Мама! О чем я с ними буду разговаривать?!» Но любовь к футболу все-таки победила. И уже через неделю – в бегах и драках – пафос с Костика слетел, но любовь к Москве с ее неограниченными возможностями осталась. Хотя и сама Светлана, и Виталий надеялись, что будущее Костика будет связано с малой родиной – Осетией и Владикавказом, – они хотели, чтобы их сын увидел мир, получил хорошее европейское образование. Для этого он уже третий год усиленно занимался английским.

Диана пока не понимала, что такое Москва. Для нее вся столица умещалась в огромной дворовой детской площадке: здесь тебе и горка, и песочница, и турникеты-лестницы, по которым она передвигалась на дядь-Юриных плечах. Не шло ни в какое сравнение с Владикавказом, где у Калоевых свой дом, но двор совсем небольшой и в нем только качели.

Дядя Юра ходил с Дианой на площадку и утром, и вечером. Они бы торчали там целыми днями, если б не мамка с теткой, настаивающие на обеде и тихом часе. Несмотря на полное «порабощение» племянницей, дядя Юра, как врач-терапевт, прекрасно понимал, насколько важен режим для ребенка. Вот и накануне перелета, вечером эта «парочка» зашла домой, заливаясь от смеха, при этом препираясь друг с другом: «Я тебя!», «Нет, я тебя!», «Нет, я тебя!». И 65-летний Юра светился совсем как малолетний ребенок, ведь они спорили с племяшкой, кто кого больше любит. Диана всех любила! И ее все любили! К ней на улице прохожие руки тянули: «Какая девочка! Какая куколка!» Непоседа, егоза, с мальчишками в догонялки носилась, но всегда нарядная, в платьях. Кокетка невозможная!

Когда Света вернулась домой из турагентства, Диана уже спала. Пришлось будить. Благо собираться долго не надо – жили на чемоданах все три дня. Виталик звонил, когда ее не было. Ну, ничего, из аэропорта Светлана наберет мужа, а сейчас было некогда. Главное, что Маргарита Михайловна ему уже сообщила время прилета.

В Домодедово семейство Калоевых повез племянник Амур. Он совсем недавно сел за руль и пока не очень хорошо ориентировался на дорогах столицы, поэтому пришлось брать с собой и «навигатор» – соседа дядю Лешу. С ним, несмотря на час пик, «садами-огородами» до аэропорта доехали очень быстро – всего за час. Но до конца регистрации оставалось каких-то 30 минут.

В Домодедове, как всегда в разгар отпускного сезона, было полным-полно народу. В огромном зале, казалось, не было ни одной неработающей регистрационной стойки, у каждой стояла своя длиннющая очередь. Люди толпились у мониторов с информацией о вылетах, бились за журналы в газетных ларьках, стоя пили пиво в набитых, словно бочка с сельдью, кафешках.

Дорогу через толпу к стойке туристического агентства, где Светлане должны были отдать билеты, прокладывал Амур. Он шел впереди с двумя чемоданами. И Костик, пользуясь тем, что у брата заняты обе руки, задирался, ставил подножки, толкался, а в ответ на «угрозы» «убить, как только он избавится от этих чертовых чемоданов», только заливался смехом.

– Ну, все! Конец тебе! – сказал Амур младшему брату, опуская сумки на пол у стойки турагентства.

Костик хохотнул и бросился бежать. Рванувший догонять его Амур не заметил, что и Дианка припустила за ними.

Светлана в это время уже общалась с сотрудницей фирмы путешествий. А когда закончила и обернулась, рядом были только чемоданы. Она полезла в сумочку за телефоном, чтоб набрать Амура, но тут услышала смех Костика. Он подбежал и спрятался за ее спиной от брата. Тот старался его достать, но мальчик, ухватив мать за талию, прикрывался ею, как щитом. В любой другой момент Света бы рассмеялась, но сейчас ей было не до смеха.

– Где Диана?

– Я думал, она с вами осталась! – ответил Амур.

– Диана! Диана! – вместо крика у Светланы получился шепот. Голос не слушался.

– Диана! – заголосил сын.

– Вы идите налево, я направо! – велела она Амуру.

Светлана пробежала по всему залу вылета, заглянула, кажется, в каждый угол и все спрашивала-спрашивала-спрашивала. Маленькую девочку в розовом платьице и белых бусах никто не видел. Бедной матери уже не нужно было никакой Испании. Ей не нужно было ничего – только бы нашлась дочь! Только бы с ней ничего не случилось! Вот ведь знала Светлана, чувствовала: что-то произойдет! Перед отлетом из Владикавказа в Москву даже к матери на кладбище заехала – так на сердце тяжело было! Прямо камень!

– Ку-ку, мама! – неожиданно Дианка выскочила из газетного киоска Светлане наперерез.

– Никогда, Диана, никогда больше так не делай! Ты очень меня напугала! – обеспокоенная женщина схватила дочку и прижала к себе.

До конца регистрации оставалось всего десять минут. Они опаздывали на рейс! Костик и Амур дожидались их у той же стойки агентства, а потом все вместе понеслись сдавать багаж. Девушка из «Башкирских авиалиний» не смогла скрыть раздражения:

– Вы, как говорится, запрыгнули в уходящий поезд! Мы как раз собирались закрывать регистрацию!

У таможенной зоны попрощались с Амуром. Костик снова толкнул брата, забежал за загражденья и оттуда стал корчить рожи. Амур рассмеялся:

– Ты учти, я злопамятный! Вот прилетишь из Испании, я тебе отомщу!

Света больше не выпускала из рук Диану, и кроха, разморенная жарой, быстро заснула. Не разбудила малышку даже шумная ватага подростков, ожидавших посадки в самолет. С полсотни мальчишек и девчонок толкались и смеялись, фотографировались, и Светлана, глядя на них, выдохнула, наконец расслабилась. «Все хорошо! Все позади! Успели и скоро будем в самолете».

– А вы тоже с нами летите? – спросила у нее одна из девочек.

– Видимо, да. А откуда вас так много?

– Мы из Уфы, едем на каникулы. Правда, это уже вторая наша попытка. Нас позавчера не в тот аэропорт привезли. Два дня в Москве просидели, пока нам этот чартер не организовали. Представляете, какая невезуха!

Света кивнула и подумала, что если бы не это невезение уфимских школьников, они бы, наверно, и сегодня не улетели. Потом достала мобильный, чтобы позвонить Виталику, но трубка, оказывается, успела сесть и отключиться. Ну, ничего, он все и так знал и должен был обязательно встретить в аэропорту. Пора перестать нервничать. Все уже позади. Вон и посадка началась. Четыре часа полета, и они наконец увидят Виталика.

Глава 2

Крушение

1-2 июля 2002 года

Первые часы после катастрофы

Барселона, Испания

– Есть новости о самолете из Москвы? – Виталий Калоев уже в третий раз подходил к окну информации в аэропорту Барселоны. На табло больше часа значилось, что рейс № 2937 задерживается. Но никаких подробностей за это время ему так и не сообщили.

Виталий вернулся в зону прилета, купил в автомате уже третью по

счету чашку кофе и присел на скамейку в дальнем углу. Достал из кармана мобильный, чтобы еще раз проверить, нет ли вестей от жены. Однако ни эсэмэсок, ни пропущенных вызовов не было. «Странно, – подумал он. – Если самолет вылетел и до сих пор не приземлился, значит, его где-то посадили в другом месте. Почему же тогда Света не звонит? Аккумулятор сел? Деньги на счету закончились?»

Погрузившись в раздумья, он не сразу заметил, как в полупустом помещении вдруг стало многолюдно. За несколько минут зал заполнили как минимум два десятка журналистов. С фото- и телекамерами, микрофонами и диктофонами, они о чем-то расспрашивали встречающих. Виталий подошел поближе.

– Вы встречаете рейс из Москвы? – спрашивала по-английски девушка-репортер у какого-то мужчины.

– Я встречаю самолет из Москвы! – крикнул ей Виталий по-испански.

– Примите наши соболезнования, – девушка протянула к нему микрофон, а оператор направил камеру. – Кого вы встречали?

– Почему соболезнования?

– Вы не знаете? – журналистка вздрогнула. – Вам не сказали?

– Чего?

– Самолет из Москвы столкнулся с грузовым самолетом в небе над Германией.

Виталий оттолкнул от себя камеру и побежал к окну информации. Сердце бешено колотилось в груди, в глазах потемнело. Расстояние в несколько десятков метров показалось ему марафонской дистанцией. С полминуты он молча смотрел на уже знакомую девушку из службы информации, пытаясь справиться с охватившей его паникой.

– Что?.. Что случилось с рейсом 2937? – произнес Виталий наконец едва слышно. Слова застревали в горле.

– Официальной информации у нас пока нет, – девушка смотрела на него, как на тяжелобольного человека, с жалостью и страхом перед неизбежным. – Немецкая пресса сообщила, что этот самолет столкнулся с другим в небе над Германией.

– Где конкретно?

– Мне нужно время, чтобы уточнить. Подождите, пожалуйста!

Девушка сняла трубку одного из телефонов на своем столе. Минутой позже она протянула Калоеву листок бумаги с надписью: «Юберлинген».

– Говорят, что столкновение произошло неподалеку от этого города. Это на границе Германии и Швейцарии.

Юберлинген – немецкий средневековый курортный городок на Боденском озере, находится в Баден-Вюртемберге, недалеко от Швейцарии. Население чуть больше 22 тысяч человек.

– Как туда добраться?!

– Ближайший аэропорт в Цюрихе.

– Когда ближайший рейс?

– Минуту… – девушка погрузилась в данные на мониторе компьютера. – Через два часа. Рейс авиакомпании Swiss Air.

Ожидая своей очереди у кассы, Виталий набрал номер мобильного телефона брата.

– Что случилось? – Ночной звонок сразу встревожил Юрия.

– Юра! Света и дети точно улетели?!

– Ну конечно! Амур их сам провожал. Был с ними в аэропорту, пока они не прошли регистрацию.

– И больше Света не звонила?

– Нет, не звонила… А ты что? Не встретил их еще, что ли?! Виталик?

– Юра, – Виталий заплакал, – говорят, что их самолет столкнулся с другим… Где-то над Германией.

– Как? Что ты такое говоришь?! – закричал в ответ Юрий. – Так не бывает! Это бред! Самолеты не сталкиваются в небе! Тем более в Европе!

– Мне тоже не верится… Здесь никто не знает ничего толком. Я вылетаю туда, где, как говорят, произошла катастрофа. А ты… Если Света позвонит, сообщи мне сразу.

– Конечно!

Трехчасовой перелет из Барселоны в Цюрих казался бесконечным. Горизонт уже окрасился розовым, начинало светать, но Виталий, так и не сомкнувший за всю ночь глаз, усталости не чувствовал. Он не мог усидеть на месте и почти все время ходил по салону. Уговаривал сам себя не паниковать, не думать о плохом и верить, что все это глупое недоразумение, нелепая репортерская утка. Все непременно прояснится, как только он прилетит в Цюрих. Там выяснится, что Света и дети уже давно дожидаются его в Барселоне. Возможно, они летели в другом самолете. Или их самолет вернулся в Москву.

– Как? Что ты такое говоришь? – закричал в ответ Юрий. – Так не бывает! Это бред! Самолеты не сталкиваются в небе! Тем более в Европе!

– Что с вами? Вам плохо? – к Калоеву подошла стюардесса.

Он вдруг осознал, что сидит в кресле и бьется головой об откинутый столик. Лицо мокрое от слез. Пассажиры вокруг проснулись и с любопытством наблюдали за происходящим.

– Вы не могли бы узнать, есть ли какие-то новости о рейсе Москва – Барселона? Моя семья была на борту…

– Да, конечно. Я попрошу командира связаться с землей.

Через несколько минут стюардесса вернулась и сообщила, что информацию подтвердили официально: в небе над Юберлингеном действительно столкнулись два самолета.

– Наш командир попросил, чтобы вас кто-нибудь встретил в аэропорту Цюриха и оказал содействие. Мы очень вам сочувствуем…

2 июля 2002 года

Спустя 5 часов после катастрофы

Цюрих, Швейцария

Пастора Майера разбудил телефонный звонок. Он протянул руку и нащупал в темноте мобильный:

– Слушаю!

– Пастор? Вы спите?

– Вообще-то да, по ночам я сплю. А вас это удивляет?

– Я думал, вы в курсе… Простите, я очень виноват тогда!

Пастору показалось, что его собеседник скорее разочарован, чем сконфужен. И звонивший тут же эту догадку подтвердил, спросив:

– Так вы действительно ничего не знаете? Это вас из «Бильд» беспокоят.

Пастор понял: журналист в поиске информации.

– Не знаю чего, простите? – Он потихоньку встал и вышел из спальни, чтобы не разбудить жену.

– Над Юберлингеном столкнулись два самолета. Мы подумали, может быть, у вас есть какая-то информация.

– Нет, ничем не могу вам помочь…

– Да я уже понял… Извините еще раз за беспокойство!

– Подождите, вы сказали, столкнулись два самолета?! В Германии? Но… Как это возможно?

– Вот именно, пастор Майер. Этот вопрос и я себе задаю. Можно мне перезвонить вам днем? Вдруг у вас появится какая-то информация.

– Да, конечно, звоните. – Он нажал «отбой» и тут же набрал номер цюрихского аэропорта.

В информации ему подтвердили, что да, в Германии произошла авиакатастрофа, но толком пока ничего не известно, обо всем и сами узнавали по телевизору. Один самолет был вроде как пассажирский – белорусский, а второй, по слухам, грузовой. Но к аэропорту Цюриха это совершенно точно не имеет никакого отношения, и он, пастор, может и дальше спать спокойно.

– Да уж, уснешь тут, – сказал он вслух и, включив телевизор, стал переключать каналы в поисках новостей.

На первом немецком шел какой-то фильм, а снизу бегущая строка: «Авиакатастрофа в Юберлингене. Столкнулись два самолета. Подробности в спецвыпуске новостей».

Что такое авиакатастрофа, пастор Майер знал не понаслышке. В сентябре 1998 года он сопровождал к месту падения рейса № 111 Нью-Йорк – Женева – Цюрих родственников погибших пассажиров. Боинг компании Swiss Air, на борту которого находились 229 человек, рухнул в Атлантику неподалеку от Галифакса.

Журналисты тогда писали, что эта катастрофа – знак свыше, наказание за дерзость. Незадолго до нее у «Швейцарских авиалиний» появилась новая реклама. На крупном плане – черный молитвенник и крест на крышке гроба. Подпись: «Подходящее чтение в дорогу для тех, кто летает другими, более дешевыми авиалиниями». Тогда «свиссы» еще могли себе позволить такой черный юмор. До сентября 98-го авиакомпания считалась едва ли не самой безопасной в

мире. За все время существования «всего» одна катастрофа. В Афинах в 79-м году. И «всего» 14 погибших.

С трагедии под Галифаксом началась служба пастора Майера при цюрихском аэропорту. Как раз в 98-м году вместе с католическим священником Клаудио Джимаски они только основали местный храм. Он стал и не протестантским, и не католическим. Это был, как принято теперь в толерантной Европе, межконфессиональный Дом молитвы, прийти в который могли и христиане, и буддисты, и иудеи, и мусульмане. Кроме заезжих прихожан разных вероисповеданий, у священников есть и своя постоянная паства. Это служащие аэропорта. Для них гостеприимные хозяева Дома молитвы еще и психологи, которым можно пожаловаться на начальство, нерадивых коллег или семейные неурядицы. Ну и конечно, помощь священников просто бесценна во время кризисных ситуаций, которых в аэропорту всегда в избытке.

Пастор посмотрел на часы – половина шестого. Глотнул из чашки только что сваренный кофе и закурил. По телевизору как раз начинался обещанный экстренный выпуск новостей:

«Минувшим вечером, за 20 минут до полуночи, над Юберлингеном столкнулись два самолета. Транспортный Боинг-757 американской почтовой компании DHL летел из Бахрейна в Брюссель. Второй борт – Ту-154 – выполнял рейс из Москвы в Барселону. На его борту находилось 69 человек. Более 50 из них – дети, направлявшиеся на каникулы в Испанию. По предварительной информации, спастись никому не удалось. Подробности узнаем у нашего корреспондента – Мартина Винтера. Он находится на месте авиакатастрофы и сейчас на прямой связи с нашей студией.

– Мартин, что сейчас происходит на месте крушения?

– Уже через час после столкновения самолетов полиция начала выставлять оцепление в местах падения обломков. Прессу близко не подпускают. Там сейчас работают пожарные и спасатели. Но и отсюда видны столбы огня и дыма. Ощущается резкий запах гари, авиационного топлива. Мимо нас проехало с десяток пожарных машин.

– Есть ли данные о разрушениях и пострадавших на земле?

– Самолеты упали в полях. Километрах в десяти от города. Здесь пшеница, виноградные и яблоневые сады, фермерские хозяйства. Говорят, что пострадали несколько частных домов, но мы не можем пока подтвердить эту информацию. Первоначально сообщалось, что загорелся находящийся неподалеку дом-интернат для детей-инвалидов. Мы съездили туда и не обнаружили никаких следов пожара. В самом Юберлингене, похоже, разрушений нет.

– А что известно об обстоятельствах столкновения?

– Об этом мы тоже пока знаем немного. Самолеты пересеклись на высоте в 10 тысяч метров. Произошло это около 23:30 по местному времени. И местные жители видели яркие всполохи в небе и даже слышали грохот. Вначале сообщали, что Ту-154 принадлежит «Белорусским авиалиниям», но это, видимо, кто-то неправильно расслышал. Не «Белорусские», а «Башкирские авиалинии». Башкирия – это республика в составе России. Известно, что на борту этого самолета было 52 ребенка. Они летели на каникулы в Испанию. Что же касается причин катастрофы, то в неофициальной беседе один из авиационных экспертов, которые прибыли сюда около часа назад, сообщил, что, скорее всего, к трагедии привел человеческий фактор. Ошибка пилотов или диспетчеров. Уже известно, что воздушное пространство в этой части Германии по договоренности с федеральным правительством контролирует швейцарская диспетчерская компания «Скайгайд». В 10 часов по местному времени в штабе, развернутом в соседнем городишке Овингем, должна состояться пресс-конференция. Думаю, что тогда и будут озвучены первые версии произошедшего».

Пастор Майер, конечно, знал, что небо над южной Германией «смотрят» цюрихские диспетчеры. Но как-то не подумал об этом сразу. Не сопоставил. Выходит, поторопился с выводами дежурный из службы информации, когда сказал ему, что к аэропорту Цюриха это не имеет никакого отношения.

Снова зазвонил мобильный.

– Пастор Майер? – услышал он приятный, но взволнованный женский голос. – Это вас беспокоят из центра помощи пассажирам Swiss Air. Я прошу прощения за ранний звонок, но нам нужна ваша помощь.

– Это как-то связано с авиакатастрофой в Германии?

– Боюсь, что так. Экипаж нашего самолета, который сейчас летит из Барселоны в Цюрих, передал нам сообщение, что на их борту находится один из родственников погибших в авиакатастрофе. Ему, вероятно, понадобится помощь и поддержка. Вы сможете его встретить?

– Да, конечно! Во сколько садится самолет?

– Должен быть в 8:10. Мы попросим экипаж, чтобы они задержали господина Калоева у выхода.

– Как, вы сказали, его фамилия?

– Ка-ло-ев. Виталий Калоев.

2 июля 2002 года

Спустя 8 часов после катастрофы

Клотен, Швейцария

У выхода из самолета Калоева ждал мужчина лет шестидесяти. Ростом под два метра, он в отличие от многих других высоких людей не только не сутулился, а даже наоборот, словно тянулся ввысь еще, создавая тем самым ощущение уверенного в себе человека. Вежливую улыбку воспитанного европейца он прятал за длинными густыми усами, но характерная сеточка морщин вокруг глаз выдавала в нем доброго и веселого человека. По рубашке с колораткой Виталий догадался, что встречающий – священник.

– Добрый день, господин Калоев. Меня зовут Вальтер Майер. Я пастор храма при аэропорту Цюриха, – представился он на английском и пожал руку Виталию. – Мне поручили сопровождать вас.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/kseniya-kaspari/stolknovenie-otkrovennaya-istoriya-vitaliya-kaloeva/?lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.