Кошка среди голубей
Агата Кристи
Эркюль Пуаро #34
Данный роман можно смело отнести к жанру шпионского детектива. Действие «Кошки среди голубей» происходит в частной школе для девочек. Пуаро, дабы раскрыть преступление, придется разбираться в сложных взаимоотношениях школьных учителей.
Агата Кристи
Кошка среди голубей
Пролог
Летний семестр
1
Первый день летнего семестра в Мидоубанкской школе. Солнце ярко освещало площадку перед зданием. Парадная дверь была распахнута широко и гостеприимно. В дверях стояла мисс Ванситтарт; ее великолепные волосы, безупречно причесанные, падали на плечи. Некоторые родители обращались к ней, не зная, что прерогатива отвечать на вопросы принадлежит здесь мисс Вулстроу.
Рядом с мисс Ванситтарт, представляя собой полную ее противоположность, находилась мисс Чедвик, настолько хорошо известная большей части обитателей «Мидоубанка», что просто невозможно было представить школу без нее. И мисс Ванситтарт, и мисс Чедвик занимали должности педагогов. Мисс Чедвик, в пенсне, безвкусно одетая, с нечеткой дикцией, считалась, однако, блестящим математиком.
Приветственные слова и фразы, доброжелательно и немного снисходительно произносимые мисс Ванситтарт, отчетливо звучали в теплом воздухе.
– О, как поживаете, миссис Арнольд? Лилия, а как вам понравилась поездка в Грецию? Не правда ли, великолепно! Вы, конечно, много фотографировали?
– Да, да, леди Гарнет, мисс Вулстроу получила ваше письмо и все уладит. Все будет в порядке…
– Как поживаете, миссис Вирд?.. Неужели? Я не слишком уверена, что мисс Вулстроу будет обсуждать с вами эту точку зрения, даже если вы того пожелаете…
– Отправляйтесь в вашу спальню, Памела…
– О да, леди Виолет, этой весной погода была просто ужасной! Это ваш малыш? Как тебя зовут? Гектор? Какой у тебя чудесный аэроплан!
– Очень рада видеть вас, мадам! Я сожалею, что не смогла раньше… Но мадемуазель Вулстроу была так занята…
– Добрый день, профессор! У вас, несомненно, много замечательных находок?..
2
В небольшой комнате на первом этаже Анна Шапленд, секретарь мисс Вулстроу, печатала на машинке. Для своих тридцати пяти она выглядела прекрасно: очень черные волосы, спортивная фигура. Когда хотела, она умела быть привлекательной, но жизнь научила ее, что простота и достоинство часто дают лучшие результаты и позволяют избежать многих осложнений. Сейчас Анна успешно вела делопроизводство известной женской школы.
Время от времени, вставляя чистые листы бумаги в каретку, она бросала взгляд в окно, внимательно рассматривая прибывающих.
– Боже! – проговорила мисс Шапленд вполголоса. – А я и не знала, что в Англии так много шоферов!
Она улыбнулась, видя, как к дому подъехал великолепный «роллс», а следом за ним – маленький «Остин». Затем ее внимание привлекли отец с дочерью. Отец, явно военный, старался казаться спокойнее, чем был на самом деле. Видя, что он медлит, мисс Ванситтарт покинула свой пост у двери и взяла новую питомицу за руку.
– Майор Харгривс? А это Алиса? Пройдемте в дом, я покажу вам ее комнату.
Анна, продолжая печатать, усмехнулась: добрая старая Ванситтарт – прославленная учительница. Как ловко она подражает манерам Вулстроу! Само совершенство!..
Громадный и, вероятно, ужасно дорогой «Кадиллак», окрашенный в два цвета – малины и небесной лазури, остановился позади старенького «Остина» майора Алистера Харгривса.
Шофер выскочил из машины и открыл дверцу перед громадным темнолицым бородачом, закутанным в одеяние из верблюжьей шерсти. За ним вышла стройная смуглая девушка.
«Похоже, прибыла принцесса из какой-нибудь восточной страны», – подумала Анна. Шумное появление экзотического чужеземца позабавило ее, но шутить по адресу мисс Вулстроу не следует. Мисс Вулстроу – важная персона.
– Наверняка эта девочка из семьи принца или даже короля, – повторила она вслух, заканчивая очередное письмо.
Анна – секретарь со стажем. Ей довелось служить у пунктуального и обязательного главы нефтяной компании, затем – секретарем у сэра Мартина Тодхантера, известного своей эрудицией, раздражительностью и неразборчивым почерком. Работала у двух министров и видного общественного деятеля. Всегда – среди мужчин. А теперь вот впервые очутилась она в женской компании. И все из-за Денниса! Преданный Деннис! Постоянный и всегда одинаковый: возвращаясь из Малайи, Бирмы, из разных частей света, он каждый раз просил ее стать его женой. Дорогой Деннис! Только… быть женой Денниса – скучно.
Да, здесь чувствуется отсутствие мужского общества. Педагоги – только женщины, обслуживающий персонал – тоже. Мужчин здесь нет, кроме садовника, которому чуть ли не восемьдесят лет.
Но тут Анну ждала неожиданность. Поглядев в окно, она увидела человека, подстригавшего газон. Ясно, что это садовник, но далеко не восьмидесятилетний. Молодой, стройный, отлично выглядит. Да и работает он как-то необычно, и на сельского жителя не совсем похож. Впрочем… Существует ведь поденная работа. Просто молодому человеку нужны деньги для поддержания тела и духа. А если присмотреться, то движения его уверенны, похоже, что знаком с этой работой. А может, действительно новый садовник?
«Он оглядывается, – заметила Анна, – как будто боится показаться смешным…»
Ей осталось напечатать еще одно письмо, после чего можно будет прогуляться по саду.
3
Мисс Джонсон, экономка, занималась распределением учениц по комнатам, знакомилась с новичками, радушно приветствовала старых учениц. Она была рада, что снова начался учебный год. Мисс Джонсон никогда не знала, что ей делать на каникулах. Ее две замужние сестры, которых она не раз приглашала приехать, все никак не могли выбраться в «Мидоубанк». А сама мисс Джонсон, хотя вполне искренне любила своих сестер, по-настоящему жила только интересами школы.
Да, прекрасно, что начинаются занятия!
– Мисс Джонсон!
– Да, Памела?
– Мисс Джонсон, я вот что хочу сообщить… Боюсь, у меня что-то сломалось, то есть в моем чемодане. Что-то льется, и, по-моему, это масло для волос.
– Так посмотри же скорее, – сказала мисс Джонсон, торопясь помочь Памеле.
4
Мисс Рич, преподаватель английского языка и географии, прогуливаясь перед домом, оступилась и упала. Увы, она часто забывает смотреть под ноги и не следит за тем, где находится.
Прическа растрепалась, но булочку, крепко зажатую в руке, мисс Рич не выпустила.
«Скорее обратно! – приказала она себе. – Кажется, здесь розы…»
Вдруг она почувствовала, что ее поднимают и ставят на ноги. Молодой садовник сказал:
– Держитесь крепче, мисс.
– Благодарю вас, – пробормотала мисс Эйлин Рич и отошла, не глядя на юношу.
По лужайке, поросшей травой, быстро шагала мадемуазель Бланш – новая учительница французского. С интересом посмотрела она на сильного молодого человека, чинившего изгородь.
«Очень хорошо», – подумала мадемуазель Бланш. Худенькая, чуть-чуть похожая на мышку, не очень приметная, сама она замечала все.
Глаза ее скользили по машинам. Она мысленно оценивала их. Эта «Мидоубанк», конечно, ужасна! Хотя, если прикинуть выгоду, которую можно извлечь из мисс Вулстроу… И все равно здесь ужасно!
Мисс Роуэн и мисс Блейк, две молодые преподавательницы, направились в
спортивный павильон. Мисс Роуэн – сухощавая, смуглая и пылкая; мисс Блейк – пухленькая и очень хорошенькая. Они оживленно обсуждали свои недавние приключения во Флоренции, картины, которые видели, скульптуры, фрукты и внимание (подчас не совсем скромное) двух молодых итальянских джентльменов.
– …Вполне понятно, – говорила мисс Блейк.
– Ну и не сдержалась, – заключила мисс Роуэн, которая преподавала психологию и экономику.
– Джузеппе, когда узнал, что я преподаю в «Мидоубанке», стал куда более сдержанным, – сказала мисс Блейк. – У него есть кузина, которую он хотел бы привезти сюда, но мисс Вулстроу не уверена, что найдется свободное место… Смотри, а новый спортивный павильон выглядит совсем неплохо. Никогда не думала, что он будет готов к этому времени.
– Мисс Вулстроу обещала, что будет.
Двери спортивного павильона резко распахнулись, и на пороге появилась костлявая молодая женщина. Она взглянула на подруг настолько недружелюбно, что те поспешили ретироваться.
– Это, наверное, новая преподавательница спортивных игр, – предположила мисс Блейк. – Какая странная!
– Не очень приятно будет работать вместе с ней, – вздохнула мисс Роуэн. – Мисс Джонс была такой приветливой, общительной…
– И чего это она на нас окрысилась? – В голосе мисс Блейк звучала обида.
Окна гостиной мисс Вулстроу выходили на две стороны: одно – на площадку перед домом, другое – в сад, где росли рододендроны. Комната навевала ощущение спокойствия, да и сама мисс Вулстроу – тоже. Высокая, элегантная, с гладко причесанными седыми волосами. Ее серые глаза лучились юмором. Своим успехом – а «Мидоубанк» являлась одним из лучших учебных заведений этого типа в Англии – школа была обязана лично ей. Это было очень дорогое учебное заведение, что само по себе еще ни о чем не свидетельствовало. Конечно, цена может свидетельствовать о многом, но лишь чутье подскажет вам, что вы не зря платите деньги. А в этой школе ваша дочь воспитывается и учится согласно вашему желанию, а также согласно желанию мисс Вулстроу, причем результат неизбежно получается вполне удовлетворительным.
Благодаря высоким гонорарам мисс Вулстроу могла держать большой штат воспитательниц и преподавателей. Подход к ученицам здесь был строго индивидуальным, что не мешало, однако, поддерживать дисциплину. Девиз мисс Вулстроу – «дисциплина без принуждения». Такой подход хорошо воспринимался ученицами, способствуя формированию чувства самоуважения и осознанного долга, тогда как принуждение, несомненно, вызывало бы у них раздражение.
Ее ученицы были различны по происхождению. Тут находилось несколько иностранок из известных семей, даже королевских. Обучались англичанки знатных и уважаемых фамилий, родители которых хотели, чтобы их дети серьезно приобщились к культуре и искусству. Встречались и девушки, которые хотели учиться не только для того, чтобы сдать экзамены; они нуждались в хороших учителях и особом внимании. Некоторые ученицы не слишком благосклонно воспринимали школьную жизнь и существующие здесь порядки. Однако мисс Вулстроу умела руководить. Она не приветствовала своенравия и проказ, у нее учились лишь те девушки, чьи родители ей нравились, да и то лишь если она видела в них хорошие задатки. Были совсем еще девчушки, чьи родители жили за границей; для них мисс Вулстроу самолично составляла планы проведения праздников. Последней и окончательной инстанцией для всех всегда и во всем была мисс Вулстроу.
Сейчас она стояла возле каминной полки, слушая мягкий, жалобный голос миссис Джеральд Хоуп. С обычной предусмотрительностью она не предложила миссис Хоуп сесть.
– Поймите, у Генриетты ужасно взвинчены нервы. В самом деле очень взвинчены… Наш доктор говорит, что…
Мисс Вулстроу кивнула, стараясь сдержать язвительные слова, которые она с удовольствием высказала бы этой недалекой особе: «Неужели вы не знаете, идиотка, что так говорит каждая глупая женщина о своем ребенке?»
Но предпочла сказать другое:
– Вам не нужно беспокоиться, миссис Хоуп. Мисс Роуэн, член нашего коллектива, – отличный психолог. Я уверена, вы приятно удивитесь, увидев, как изменится Генриетта после семестра или двух, проведенных здесь.
– О, я знаю. Вы сделали чудо с ребенком Ламбетта, настоящее чудо! И я счастлива… Ох, я совсем забыла! Мы уезжаем на юг Франции на шесть недель. Я думаю взять Генриетту с собой. Это немного развлечет ее.
– Боюсь, что это невозможно, – ответила мисс Вулстроу.
– Но… – На лице миссис Хоуп появилась гримаса раздражения. – Я вынуждена настаивать… Кроме того, это мой ребенок.
– Конечно. Но это моя школа, – спокойно парировала мисс Вулстроу.
– Но ведь я могу забрать ребенка из вашей школы в любое время.
– О да, – согласилась мисс Вулстроу, – конечно можете. Но тогда я не приму ее обратно.
После этих слов незадачливая мамаша явно увяла.
– Принимаете ли вы во внимание, сколько мы платим за обучение?
– Разумеется, – промолвила мисс Вулстроу. – Вы хотите, чтобы ваша дочь училась в моей школе? В таком случае поступайте так, как я говорю. Или заберите ее.
Мисс Вулстроу повернула миссис Хоуп к дверям и легонько подтолкнула ее.
– Не беспокойтесь. Кроме того, Генриетта заждалась вас. – Она представила себе Генриетту, очаровательную девушку с умным лицом, которая, несомненно, заслужила более разумную мать. – Маргарет, пригласите Генриетту Хоуп и мисс Джонсон.
Миссис Хоуп покинула гостиную, а спустя минуту руководительница школы уже разговаривала с французом.
– Конечно, ваше превосходительство, ваша племянница сможет учиться современным бальным танцам. И разумеется, языки, это ведь так необходимо… Да, здесь отличное общество…
Следующая посетительница вызвала ее раздражение дорогими духами, запах которых заставил мисс Вулстроу отвернуться.
«Должно быть, она каждый день выливает на себя по флакону этой гадости», – подумала она, приветствуя изысканно одетую женщину с тонкими чертами лица.
– Вы очаровательны, мадам.
Мадам хихикнула.
Большой бородатый мужчина в восточной одежде пожал мисс Вулстроу руку, поклонился и сказал на отличном английском языке:
– Честь имею доставить вам принцессу Шейсту.
Мисс Вулстроу знала, что ее новая ученица прибыла из швейцарской школы, но весьма смутно представляла себе, кто ее сопровождает.
«Это, конечно, не эмир, – решила она. – Может быть, министр или поверенный в делах?»
Как всегда в подобных сомнительных случаях, она использовала обращение «экселенс»[1 - Ваше превосходительство (англ.).] и уверила своего собеседника, что принцесса Шейста получит самое лучшее, что может предоставить школа.
Шейста вежливо улыбнулась. Она была модно одета и надушена. Ей было – мисс Вулстроу это знала – пятнадцать лет, но, как это свойственно многим женщинам Востока, она выглядела старше – совсем созревшей девушкой. Мисс Вулстроу рассказала ей о плане обучения и была приятно удивлена, когда девушка ответила ей на великолепном английском языке и без всякого жеманства. Однако движения ее были угловаты, а манеры неловки, как, впрочем, и у любой пятнадцатилетней девушки из английской школы. После взаимного обмена комплиментами девочка со своими провожатыми удалилась, а мисс Вулстроу открыла окно,
чтобы проветрить комнату: запах духов был совершенно невыносим.
Следующей вошла миссис Эпжон со своей дочерью Джули.
Миссис Эпжон оказалась весьма приятной особой: около сорока лет, светлые волосы, веснушки, шляпа, которая была ей совершенно не к лицу и позволяла заключить, что ее владелица обычно ходит без головного убора.
Джули – тоже веснушчатая, с высоким лбом, умным личиком и лукавыми искорками в глазах, свидетельствующими, что она наделена чувством юмора.
Все было закончено довольно быстро, и Джули в сопровождении Маргарет была отправлена к мисс Джонсон. На пороге она обернулась:
– До свидания, мама. И пожалуйста, будь поосторожней, когда зажигаешь газ.
Мисс Вулстроу с улыбкой повернулась к миссис Эпжон, однако сесть и ей не предложила. Возможно, что в отсутствие Джули ее мать тоже поведет речь о взвинченных нервах своей дочери.
– Вы хотели бы поговорить со мной без Джули?
Миссис Эпжон ответила очень просто:
– О нет. Джули обыкновенный ребенок. Она совершенно здорова. Я думаю, она неглупая девочка. А что еще мать может сказать о своем ребенке?
– Матери бывают разные, – заметила мисс Вулстроу.
– Чудесно, что она попала сюда, – сказала миссис Эпжон, подходя к окну. – Какой у вас прекрасный сад, и такой ухоженный. У вас, должно быть, хорошие садовники.
– У нас их трое, – сказала мисс Вулстроу. – И все равно постоянно нужны люди для разных работ.
– Конечно, в наши дни с этим трудно, – кивнула миссис Эпжон. – Нередко приходится назначать садовником не садовника: это может быть какой-нибудь разносчик молока или восьмидесятилетний старец. Я иногда думаю… Неужели?.. – вдруг воскликнула она, пристально глядя в окно. – Не может быть!
Мисс Вулстроу оставила без внимания это неожиданное восклицание. Она случайно глянула в другое окно, выходившее к зарослям рододендронов, и то, что она увидела, повергло ее в трепет. Бросая по сторонам странные взгляды, по тропинке двигалась женщина в высокой черной вельветовой шляпе. Конечно же это была леди Вероника Карлтон-Сандвей, а по ее поведению нетрудно было понять, что леди совершенно пьяна.
Леди Вероника была прелестной женщиной, глубоко привязанной к своим близнецам-дочкам, очень восторженной, экзальтированной, но… лишь пока оставалась трезвой. Стоило ей выпить, и она становилась жалкой и несчастной. Ее муж, майор Карлтон-Сандвей, пытался бороться с ее пагубной страстью. С ними жил ее кузен, они вдвоем ухаживали за ней, и, пока им удавалось не допускать ее к спиртному, она оставалась трезвой, следила за собой и была образцовой матерью.
Но случалось, что леди Вероника ускользала от своих доброжелателей и, основательно нагрузившись, отправлялась навестить дочерей. Обе девочки прибыли в Мидоубанк поездом рано утром, и никто не ждал визита леди Вероники.
Миссис Эпжон продолжала говорить, но мисс Вулстроу ее совсем не слушала. Она обдумывала способы воздействия на леди Веронику, которая казалась настроенной весьма агрессивно. Неожиданно, словно в ответ на ее мольбы, появилась пышущая здоровьем мисс Чедвик и направилась к леди Веронике.
«Милая Чедвик, – подумала мисс Вулстроу. – Вот кто умеет отправлять пьяных родителей подальше!»
– Возмутительно! – послышался громкий голос леди Вероники. – Пытаться прогнать меня прочь! Не хочу уходить отсюда! Где Эдит?.. Хочу отдохнуть… Где машина?.. Положите их спать… Эта старуха – это не человек… Полицию надо позвать… Я говорю, позовите машину… А, ерунда! Позовите мисс Вулстроу! Я возьму девочек домой… Хочу домой… Материнская любовь!.. Прекрасная вещь – материнская любовь!..
– Великолепно, леди Вероника, – сказала мисс Чедвик. – Мы так рады видеть вас. Да, я хотела показать вам наш новый спортивный павильон. Он вам понравится.
Она ловко развернула леди Веронику и осторожно повела ее от дома.
– Я думаю, мы найдем девочек там, – мягко говорила она. – У нас прекрасный павильон, там хорошая раздевалка, бассейн для плавания…
Их голоса постепенно стихали.
Мисс Вулстроу ждала. Леди Вероника могла попытаться вернуться, но, впрочем, мисс Чедвик вряд ли отпустит ее. Сквозь заросли рододендронов они уходили все дальше, к спортивному павильону.
Мисс Вулстроу еще раз оглядела окрестности. Кажется, все в порядке! Великолепная Чедвик! Кто может быть надежнее ее? Не очень умна, – конечно, в том, что не касается математики, – но в трудную минуту всегда поможет.
Она повернулась и прислушалась к тому, что продолжала говорить миссис Эпжон.
– …Хотя, конечно, плащ и кинжал – это чепуха. Быть агентом – это не только прыгать с парашютом и совершать диверсии. Приходится работать и официально. Конечно, все агенты в Женеве крутятся друг возле друга, они все знакомы, могут встречаться в баре. Иначе я бы тогда не вышла замуж. Забавная была штука!.. – Она улыбнулась немного сконфуженно. – Я так разговорилась, отняла у вас столько времени. Извините, пожалуйста.
Она попрощалась и вышла.
Мисс Вулстроу некоторое время стояла неподвижно. Инстинкт подсказывал ей, что она что-то упустила, нечто такое, что могло оказаться важным.
Она постаралась отогнать дурные предчувствия. Сегодня был открытый день, день начала летнего семестра. Она встретилась с родителями. Никогда еще ее школа не была так популярна, не пользовалась таким успехом. «Мидоубанк» – в зените славы.
И ничто не говорило о том, что через несколько недель «Мидоубанк» погрузится в море ужасов, что смерть войдет в возглавляемую ею школу, что здесь будут царить хаос и смятение, что тайные силы уже пришли в движение.
Глава 1
Революция в Рамате
За два месяца до вышеописанного в мире произошли определенные события, последствия которых потрясли английскую школу для избранных девочек.
В одной из комнат дворца правителя Рамата сидели два молодых человека и обсуждали свое ближайшее будущее. Один из них – черноволосый мужчина с оливкового цвета лицом и большими грустными глазами – принц Али Юсуф, наследный шейх Рамата, небольшого государства, которое, однако, благодаря нефтяным месторождениям считалось одним из богатейших на Среднем Востоке. Его собеседник – светловолосый, веснушчатый молодой человек; нормальным состоянием для него было безденежье, и по этой причине он служил личным пилотом его высочества принца Али Юсуфа.
Несмотря на разницу в общественном положении, в личных отношениях они были друзьями. В Англии они учились в одном колледже и после окончания его продолжали дружить.
– Они застрелят нас, Боб, – без особого энтузиазма произнес принц Али Юсуф.
– Пристрелят, – подтвердил Боб Роулинсон.
– Они готовятся нас прикончить.
– От этих ублюдков можно ждать всего, – мрачно изрек Боб.
Али на несколько секунд задумался.
– А не стоит ли попытаться снова?
– Сейчас уже не удастся. Слишком поздно, Али. Ты мог сделать это две недели назад, я же говорил.
– Но это бы значило стать беглецом, – бросил правитель Рамата.
– Я знаю твою точку зрения. Но вспомни, что говорил Шекспир или кто-то еще из этих парней-поэтов: «Тот, кто бежит, остается жить для борьбы».
– Подумать только, – с чувством сказал принц, – сколько денег вложено… Госпитали, школы, санитарная служба… Все для процветания государства!..
Боб Роулинсон прервал его:
– Не может ли
посольство что-нибудь сделать?
Али Юсуф рассердился:
– Получить убежище в твоем посольстве? Никогда! Экстремисты не станут уважать дипломатический иммунитет, они штурмом возьмут здание. Кроме того, если я так поступлю, это действительно будет моим концом. Вожди и так обвиняют меня в прозападной ориентации. – Он вздохнул. – Трудно понять все это… Мой дед был жестоким правителем. Настоящий тиран. У него были сотни рабов, и он обожал жестокие развлечения. В родовых войнах он беспощадно убивал врагов. Одно его имя приводило в трепет. И что же? Его помнят! Им восхищаются! Его уважают! Великий Ахмет Абдулла! А я? Что я сделал? Выстроил школы, больницы, жилые дома, старался поднять их благосостояние. Все – для народа! А хочет ли он этого? Может быть, ему нужно что-то другое? Поступать так, как поступал дед?
– Возможно, ты прав. Я тоже думал об этом, – сказал Боб.
– Но почему, Боб, почему?
Боб вздохнул, пытаясь увильнуть от необходимости отвечать. Не так уж приятно говорить друзьям неприятные вещи.
– Что ж, – произнес он наконец. – Я скажу тебе, что думаю. Я уверен, причина в этом. Твой дед обеспечил им жизнь, к которой они привыкли. – Боб посмотрел на своего друга, который, конечно, не мог организовать подобных побоищ. Он вполне приличный парень, этот Али, искренний, немного сбитый с толку.
– Но демократия… – начал Али.
– О, демократия! – Боб помахал трубкой. – Это слово означает что угодно, только не то, что имели в виду древние греки. Держу пари, они придумали это слово ради собственной выгоды или чтобы оправдать всемогущего бога. И заметь, когда говорят о демократическом правительстве, всегда делают вид, что это правительство народное, то есть выражающее волю большинства. Я думаю, людям это нравится. Это возбуждает их. Вдохновляет на кровопролитие.
– Но мы же не дикари!.. Мы теперь цивилизованные…
– Существуют разные представления о цивилизации, – заметил Боб. – Кроме того, я полагаю, что мы не так уж далеко ушли от дикарей, если умеем придумывать хорошие оправдания для раздоров.
– Возможно, ты прав, – помрачнел Али.
– Каждый судит об этом по-своему, – продолжал Боб, – и каждый хочет урвать свой куш. Я не слишком умен, Али, ты меня хорошо знаешь, но я часто думаю: «А может быть, миру действительно необходимо, чтобы его рвали на куски?» – Он отложил трубку в сторону. – Но не стоит думать об этом. Скажи, в армии есть кто-нибудь, на кого ты действительно можешь положиться?
Принц Али Юсуф медленно покачал головой:
– Дня четыре назад я сказал бы: «Да». Но теперь я не знаю… не могу быть уверенным.
Боб кивнул:
– К черту это все! Даже твой дворец приводит меня в ужас.
Али охотно согласился:
– Да, эти шпионы во дворце… Они все слышат, все видят, они все знают.
– Даже внизу, в ангаре… – сказал Боб. – Прав был старый Ахмет. У него шестое чувство. Пытались подкупить одного механика, но из этого вроде бы ничего не вышло. Слушай, Али, если нас должны убить, это будет скоро.
– Знаю, знаю. Я думаю, что если останусь здесь, то наверняка буду убит.
Он произнес эти слова без всяких эмоций.
– Мы останемся, и нас убьют, – поправил его Боб. – Не лучше ли нам полететь на север? Они не смогут нас перехватить. Там, правда, горы, и в это время года… – Он пожал плечами. – Ты понял? Это дьявольски рискованно.
Али с горечью взглянул на него:
– Если что-нибудь случится с тобой, Боб…
– Не беспокойся за меня, Али. Это ничего не значит. Не важно. Кроме того, таких парней, как я, все равно убивают рано или поздно. Я всегда рисковал. Но ты… я не хочу убеждать тебя ни в чем. Если часть армии настроена лояльно…
Они помолчали минуту или две.
– Ладно, – заговорил наконец Али. – Давай попытаемся. Когда?
Боб пожал плечами:
– Чем скорее, тем лучше. Мы можем взлететь с обычной дороги… аэродром необязателен. Кстати, почему бы нам не проверить, как реконструировали дорогу Аль-Джессар? Внезапный каприз. Начнем после полудня. Дорога будет нашей взлетной полосой. Я все приготовлю. Идея такая: ты захочешь посмотреть на реконструированную дорогу с воздуха, понял? Мы так и сделаем. Конечно, мы не можем взять багаж, зато это будет экспромт.
– Я ничего не хочу брать из вещей… кроме одной, – сказал Али.
Он улыбнулся, и улыбка сразу же изменила его лицо, подчеркнув различие между ними. Это уже не был современный человек – в улыбке отразились хитрость и коварство предков Али, которые давали им возможность выжить.
– Ты мой друг, Боб, и ты увидишь…
Он стал ощупывать рубашку и пиджак. Наконец вынул небольшой футляр из замши.
– Что это? – Боб в замешательстве нахмурился.
Али развязал футляр и высыпал содержимое на стол. Боб с шумом выдохнул воздух и тихо свистнул.
– Бог мой! Настоящие?
– Да. Большинство принадлежало моему деду и отцу. Они собирались из года в год. Я тоже добавил сюда кое-что. Они поступали из разных мест, их доставляли люди, преданные нашей семье, – из Лондона и Калькутты, из Южной Африки… Наша семейная традиция. Их можно использовать в случае необходимости. – Он помолчал, а потом добавил тихо: – Это стоит три четверти миллиона фунтов.
– Семьсот пятьдесят тысяч фунтов! – прошептал Боб и потрогал пальцами камни. – Фантастично! Как в прекрасной сказке! И это все твое?
– Да, – кивнул принц. Его утомленный взгляд блуждал по лицу Боба. – Не многие владеют такими драгоценностями. За такими вещами всегда тянутся слезы, смерти, кровопролития, убийства… А хуже всего – женщины. Драгоценности особым образом на них влияют. Эти камни сводят их с ума. Они хотят владеть ими, чтобы носить на шее или на груди. Я не отдам их таким женщинам, я дам их тебе.
– Мне? – изумился Боб.
– Да. Я не хочу, чтобы эти камни попали в руки моих врагов. Я не знаю, когда они выступят против меня. Этого можно ожидать со дня на день. Я могу не дожить до дня победы. Возьми их и сделай лучшее, что ты можешь.
– Но послушай, я не понимаю, что я должен делать с ними.
– Постарайся как-нибудь вывезти их отсюда.
Пристальный взгляд Али привел Боба в замешательство.
– Значит, ты хочешь, чтобы я сделал это вместо тебя?
– Что ж, можешь не брать их. Но я думаю, что ты сумеешь придумать, как доставить их в Европу.
– Послушай, Али, я не знаю, как все это понимать.
Али откинулся на спинку кресла и улыбнулся чуть удивленно:
– Ты знаешь жизнь. Ты честный. Я помню дни, когда ты был моим фагом[2 - Младший ученик в английских школах, оказывающий услуги старшему.], ты всегда был находчивым… Я дам тебе имена и адреса людей, которые хорошо относились ко мне, на случай, если я не выживу. Не удивляйся, Боб. Сделай все, что можешь. Только этого я хочу от тебя. И я не буду обвинять тебя, если ты откажешься. На то воля аллаха. Я не хочу, чтобы эти камни нашли на моем теле, когда меня убьют. Что касается остального… – Он пожал плечами. – Я все сказал. Все в руках аллаха.
– Ты чудак!
– Нет, я фаталист.
– Но послушай, Али. Ты говоришь, что я честный. Но три четверти миллиона… Не кажется ли тебе, что это слишком много для моей честности?
Али с любопытством взглянул на него:
– Может быть, это и странно, но у меня на сей счет нет сомнений.
Глава 2
Женщина на балконе
1
Боб Роулинсон шел по мраморным коридорам дворца. Никогда еще в жизни не чувствовал он себя таким несчастным. Мысль о трех четвертях миллиона,
которые лежали в кармане его брюк, не давала ему покоя. Ему казалось, что на каждом шагу его подстерегают неожиданности. Кроме того, ему мерещилось, что мысли о драгоценностях написаны у него на лице, и он успокаивал себя только тем, что на таком веснушчатом лице, как у него, трудно прочесть что-либо определенное.
Часовые со стуком опустили оружие, приветствуя его. Все еще ошеломленный, Боб вышел на центральную улицу Рамата. Куда идти? У него не было никаких идей, а времени оставалось мало.
Центральная улица была похожа на все подобные улицы городов Среднего Востока. Смесь нищеты и блеска.
В огромных современных домах размещались банки. Рядом с маленькими лавчонками располагались отличные магазины. В них соседствовали детская обувь и дешевые зажигалки, швейные машины и запасные части для автомобилей, ткани и засиженные мухами медикаменты, в том числе новейшие антибиотики, – всего здесь было в изобилии. Во многих магазинах вообще ничего не стоило покупать, кроме швейцарских часов, сотни и тысячи которых лежали на витринах. Ассортимент был настолько велик, что у покупателей разбегались глаза.
Боб сталкивался с людьми в национальных и европейских одеждах, шагал дальше, но никак не мог придумать, как ему поступить.
Он зашел в кафе и заказал чай с лимоном. Отхлебывая мелкими глотками горячий напиток, он постепенно приходил в себя. Обстановка кафе действовала успокаивающе. Перед его столом старый араб напевал какую-то мелодию, сзади двое мужчин играли в триктрак. Здесь было приятно посидеть и подумать.
И он принялся размышлять. Камни стоимостью в три четверти миллиона – у него в кармане, его задача – вывезти их из страны. Времени для этого крайне мало.
Али немного помешан, конечно. Отдал такую сумму столь беззаботно, пусть даже другу, а сам ждет чего-то от аллаха. Боб не верил в провидение.
Что же, черт возьми, делать с этими проклятыми камнями?
Посольство? Нет, нельзя впутывать в это дело дипломатов. К тому же посольство наверняка откажется от участия в подобной операции. Нужен человек, живущий в этой стране и располагающий полной свободой передвижения. Какой-нибудь бизнесмен или, еще лучше, турист. И чтобы он не занимался политикой или только интересовался ею, но ни во что не вмешивался бы. Конечно, на худой конец… Кричащие заголовки в газетах: «Сенсация в лондонском аэропорту!», «Попытка провезти контрабандой камни стоимостью в три четверти миллиона!» – это худший вариант развязки. Риск, конечно…
Турист, обычный турист… Неожиданно Боб хлопнул себя по ноге. Джоан! Конечно же Джоан! Его сестра, Джоан Сатклиф. Уже около двух месяцев Джоан жила здесь со своей дочерью Дженнифер, которая после перенесенного воспаления легких нуждалась в солнечном и сухом климате. Они собираются возвращаться домой через пару недель.
Возможно, это вариант? Что там говорил Али о женщинах и драгоценностях? Боб улыбнулся про себя. Добрая Джоан! Она не потеряет голову из-за каких-то камушков. Она сможет сохранить их. Ей стоит довериться…
Минуточку!.. А можно ли положиться на Джоан? Она честна – это да! Но достаточно ли осторожна?.. Боб скорбно покачал головой. Она способна даже намекнуть кому-нибудь: «Я знаю что-то очень важное. О, я не могу сказать вам всего. Это действительно тайна!»
Джоан никогда не была способна сохранить тайну, хотя всегда злилась, когда ей об этом говорили… Да, но Джоан может ничего не знать. Так будет даже лучше для нее. Он перешлет с ней камни как обычную посылку. Уж он-то придумает что-нибудь…
Боб взглянул на часы и поднялся. Время шло. На улице царил полуденный зной, и ничто не предвещало опасности. Только во дворце пахло огнем, шпионами, подслушиванием. Армия! Все зависело от армии. Кто останется верным? Кто предаст? Попытка государственного переворота обязательно состоится. Будет ли он успешен?
Боб направился к лучшему раматскому отелю «Риц-Савой» – огромному зданию в современном стиле. Он был открыт три года назад и сейчас находился в расцвете. Управляющий в нем – швейцарец, владелец – австриец, метрдотель – итальянец. Типичный европейский отель в азиатской стране. Еда изысканная, но плохо приготовленная, слуги подобострастные, но отвратительной выучки, водопровод подведен неправильно.
Клерк, хорошо знавший Боба, заулыбался, увидев его:
– Доброе утро, командир эскадрильи. Вам нужна ваша сестра? Она уехала на пикник с дочерью.
– Пикник? – Боб опешил. Слишком легкомысленными показались ему такого рода развлечения сейчас.
– С мистером и миссис Херст из нефтяной компании, – сказал клерк. – Они поехали к плотине Калат-Дива.
Боб шепотом выругался. Джоан не будет еще несколько часов.
– Я пройду в ее номер, – сказал он, беря из рук клерка ключ.
Он отпер дверь и вошел. Большая комната с двумя кроватями походила на все такие комнаты во всех отелях мира. Джоан Сатклиф не отличалась аккуратностью. Клюшки для игры в гольф валялись в кресле, теннисная ракетка лежала на кровати. Одежда разбросана повсюду. Стол завален пленками, шкатулками, книгами, различными сувенирами, которые явно могли быть сделаны не только на юге, но и в Бирмингеме или Японии.
Боб огляделся: всюду чемоданы и свертки. Итак, он не увидит Джоан до отлета с Али. Времени для поездки к плотине у него нет: он просто не успеет вернуться назад. А если запаковать камни и оставить записку? Он тут же отверг эту мысль. Нет, это невозможно. Боб слишком хорошо понимал, чем это грозит. Возможно, за ним следили от дворца до кафе и от кафе до отеля. И хотя он никого не заметил, подобное вполне допустимо. Местные соглядатаи научились отлично работать. Конечно, нет ничего удивительного в том, что он захотел увидеться с сестрой, однако ясно, что если они найдут пакет и записку, то записку прочтут, а пакет вскроют.
Время… время… Времени у него нет… А три четверти миллиона фунтов в драгоценных камнях лежат в его кармане.
Оглядев комнату еще раз, он усмехнулся и достал из кармана небольшой футляр. Боб помнил, что у его племянницы Дженнифер есть пластилин, – теперь он пригодится.
Боб работал быстро и умело. Внезапно он насторожился и бросил взгляд на открытое окно. В этой комнате не было балкона. Наверное, это нервы… Ему показалось, что кто-то смотрит на него.
Закончив, он одобрительно кивнул. Никто не заметит того, что он сделал. Ни Джоан, ни кто-либо другой. И уж конечно не Дженнифер, живая девочка, которая никогда ничего не видит вокруг себя. Боб уничтожил следы своей работы, а мусор спрятал в карман. Потом, поколебавшись, еще раз осмотрелся вокруг. Уселся за стол, пододвинул бювар миссис Сатклиф и нахмурился.
Надо оставить Джоан записку.
Но что написать? Это должно быть что-то такое, чтобы поняла Джоан, но не смог понять кто-либо другой, прочитавший эту записку.
В детективных романах, которые он иногда почитывал, нередко упоминались криптограммы, приводившие в замешательство непосвященных. Что бы такое придумать? Ни одной подходящей мысли: ведь для Джоан надо обязательно ставить точки над «i», иначе она ничего не поймет…
И вдруг его озарило. Нет ничего проще! Чтобы отвлечь внимание от Джоан, нужно оставить ей обычную записку. А затем передать инструкцию для Джоан еще через кого-нибудь, едущего в Англию.
Он быстро написал:
«Дорогая
Джоан!
Заходил пригласить тебя поиграть вечером в гольф, но оказалось, что ты уехала на плотину. Вечером ты, наверное, будешь отдыхать. Как насчет завтра? В пять вечера в клубе!
Твой Боб».
Банальная записка для сестры, которую он, может быть, никогда больше не увидит, – все же лучше, чем ничего. Джоан же никогда не сможет разобраться в столь путаном деле. Так пусть защитой ей будет то, что она совершенно ничего не знает.
А записка сыграет двойную роль. Читающему покажется, что он, Боб, не собирается никуда уезжать.
Подумав пару минут, Боб подошел к телефону и набрал номер британского посольства. Его соединили с Эдмундсоном, третьим секретарем посольства, его другом.
– Джон? Это я, Боб Роулинсон. Ты можешь где-нибудь встретиться со мной?.. Да, да, ты прав, старина, но на свете есть не только дела… Да нет, пустяки. Речь идет об одной девушке… Чудесная девушка, она из этой страны, из местных. Ну-ну!.. Только без обмана.
– Договорились, Боб. – Голос Эдмундсона звучал безмятежно. – В два часа, ты и девушка. – И он повесил трубку.
Боб услышал легкий шум, а потом щелчок. Он понял, что разговор подслушивали. Что ж, с недавнего времени в Рамате подслушивают все телефонные разговоры. Это не страшно. У него с Эдмундсоном есть свой код для таких случаев. Упоминание о «прекрасной девушке из этой страны» означало, что встреча крайне необходима.
Эдмундсон будет ждать его в два часа в «Мерчентс-банке». Боб сообщит ему о тайнике и скажет, что Джоан ничего об этом не знает. Джоан и Дженнифер прибудут в Англию не раньше чем через шесть недель. К тому времени революция непременно совершится. Али Юсуф уже будет в Европе, или оба они будут убиты.
Боб в последний раз оглядел комнату. Все выглядело обычно, мирно. Прибавилась только одна вещь – вполне безобидная записка к Джоан. Он положил записку на стол и вышел из комнаты. В длинном гостиничном коридоре было пусто.
2
Женщина, занимавшая комнату по соседству с Джоан Сатклиф, вышла на балкон. В руке она держала зеркало. Женщина исследовала свой подбородок, на котором обнаружилось несколько волосков. При ярком солнечном свете она выдернула их пинцетом, после чего подвергла тщательному осмотру все лицо. В зеркале отражался угол комнаты, которая находилась рядом с ее номером. Она видела гардероб и мужчину, который что-то делал с сердитым видом. Видимо, это показалось ей весьма любопытным, так как она замерла, ожидая, что будет дальше.
Если бы он был внимательнее, то увидел бы в зеркале гардероба солнечный луч, отраженный ее зеркалом, но он был слишком поглощен работой и не поднимал головы. Один раз он, правда, оглянулся, но ничего не заметил и снова принялся за дело. Женщина ждала, пока он закончит работу. Окончив, мужчина немного помедлил, словно в нерешительности, потом написал записку и положил ее на стол. Затем он исчез из поля зрения, и она поняла, что он звонит по телефону. Слов она не разобрала, но голос звучал беззаботно. Потом она услышала звук закрывающейся двери.
Женщина подождала немного, а затем вышла из своего номера. В дальнем конце коридора араб протирал тряпкой пол. Он отвел глаза в сторону.
Женщина приблизилась к двери соседней комнаты. Как она и ожидала, дверь оказалась запертой. Она достала шпильку и острый тонкий кинжал и склонилась над замком, движения ее были быстры и точны. Дверь открылась.
Женщина вошла в комнату, притворив за собой дверь. Взяла записку, прочитала ее. Ничего необычного. Сложила записку и положила на место. Прошла по комнате.
Неожиданно из открытого окна донеслись голоса, и она замерла с протянутой рукой, узнав знакомый. Быстро и осторожно приблизилась она к окну.
Внизу стояла Джоан Сатклиф со своей дочерью Дженнифер, бледной девочкой лет пятнадцати, и разговаривала с высоким англичанином из британского посольства.
– Но это же ерунда! Совершеннейшая ерунда! Здесь абсолютно спокойно. Мне кажется, что это напрасная паника.
– И мы надеемся, что это так, миссис Сатклиф. Но его превосходительство чувствует ответственность за…
Миссис Сатклиф прервала его. Она явно не разделяла мнения собеседника об ответственности посла.
– У меня много вещей, вы знаете. Мы отправляемся домой в следующую пятницу. Морское путешествие будет полезно для Дженнифер, так сказал доктор. Неужели я должна буду изменить все мои планы и отправиться с дочерью в Англию самолетом?
Англичанин заметил, что ей вовсе не обязательно лететь в Англию. Можно долететь до Адена и там подождать судно.
– С багажом?
– Мы все организуем, только приведите все, что можно, в порядок. Я пришлю за вами машину. Мы можем погрузить все заранее.
– Ну хорошо, – согласилась миссис Сатклиф. – Только надо все как следует упаковать.
– Разумеется.
Женщина отошла от окна и быстро списала с ярлыков на чемоданах адреса багажных контор. Она едва успела спрятать бумажку и выйти из комнаты, как показалась миссис Сатклиф.
Клерк, который встречал Боба, подбежал к ней.
– Здесь был ваш брат, командир эскадрильи, – сказал он миссис Сатклиф. – Он заходил в вашу комнату. Я думаю, он вернется сюда. Он только недавно ушел.
– Благодарю, – сказала она служащему и повернулась к Дженнифер: – Я полагаю, Боб тоже беспокоится. Он не мог не заметить признаков волнения на улицах… Смотри, дверь открыта! Как беспечны эти люди!
– Может, это дядя Боб не закрыл, – сказала Дженнифер.
– О, здесь записка. – Миссис Сатклиф взяла со стола листок бумаги. – Во всяком случае, Боб спокоен, – торжествующе провозгласила она. – Похоже, он ничего не опасается. Дипломаты всегда все запутают. Вот теперь я чувствую, что устала. И в комнате жарко, как в печке. Послушай, Дженнифер, доставай-ка из ящиков и гардероба все свои вещи. Мы должны знать, где что лежит, а упаковать можно и потом.
– Я никогда не видела революции, – задумчиво сказала Дженнифер.
– Не думаю, что она произойдет, – резко ответила мать. – Увидишь. Ничего не случится.
Глава 3
Появление мистера Робинсона
1
Шесть недель спустя некий молодой человек осторожно постучал в дверь дома в Блумсбери. Его впустили внутрь.
В небольшой комнате за столом сидел толстый человек средних лет в поношенном костюме, обсыпанном пеплом. Окна были закрыты, что создавало в помещении совершенно невыносимую атмосферу.
– Ну? – спросил толстяк, бросив на вошедшего испытующий взгляд из-под полуопущенных век. – Что нового?
О полковнике Пиквее говорили, что его глаза полностью закрыты лишь во сне, а полностью открыты только в момент пробуждения. Говорили также, что его имя вовсе не Пиквей, а сам он вовсе не полковник. Впрочем, мало кто знал о нем что-либо наверняка.
– Эдмундсон из Форин Офис[3 - Министерство иностранных дел.] здесь, сэр.
– О, – произнес полковник Пиквей. Он прикрыл глаза и пробормотал: – Третий секретарь нашего посольства в Рамате. Был там во время революции. Верно?
– Да, сэр.
– Что ж, я думаю, его следует принять, – сказал полковник Пиквей и стряхнул с себя пепел.
Мистер Эдмундсон оказался высоким, красивым молодым человеком, отлично одетым и в данный момент чуточку раздраженным.
– Полковник Пиквей? Я – Джон Эдмундсон. Они сказали, что вы желаете видеть меня.
– Они? Ну, они знают, – кивнул полковник Пиквей. – Садитесь, – добавил он. Глаза снова начали
закрываться, но, прежде чем они закрылись совсем, он спросил: – Вы были в Рамате во время революции?
– Да, был. Скверное дело.
– Кажется, вы дружили с Бобом Роулинсоном?
– Да. Я знал его прекрасно.
– Тяжелые времена, – сказал полковник Пиквей. – Он умер.
– Да, сэр… Я знаю… Но… я не был уверен… – Он замолчал.
– Видите ли, – продолжал полковник Пиквей, – здесь мы все знаем. Или если не знаем, то притворяемся, что знаем. Боб Роулинсон вылетел с Али Юсуфом из Рамата в день революции. С тех пор о них не слышно. Они могли приземлиться в труднодоступном месте или разбиться. Обломки самолета нашли в Арблезских горах. И два тела. Эти сведения были опубликованы. Правильно?
– Да.
– Здесь мы знаем обо всем, – повторил полковник. – Для того мы тут и сидим. Самолет летел над горами. Могло случиться всякое. Есть основания подозревать саботаж. Бомба замедленного действия. Самолет разбился в труднодоступном месте. Разумеется, была предложена награда за его обнаружение. Затем послали наших экспертов провести расследование. Это, конечно, формальность. Действительно, обращение к правительству той страны, разрешение министерства, подкуп – разве может все это остановить местное крестьянство?
Он помолчал, глядя на Эдмундсона.
– Все это очень печально, – сказал тот. – Али Юсуф был просвещенным правителем с демократическими взглядами.
– Мы сделаем все, что возможно, – сказал полковник Пиквей. – Но мы не должны терять время на сказки об убитых добрых королях. Мы пригласили вас, чтобы кое-что выяснить. В интересах правительства Ее Величества. – Он мрачно посмотрел на собеседника. – Вы понимаете, что это значит?
– Ну, кое-что я слышал… – нерешительно проговорил Эдмундсон.
– Возможно, вы слышали о том, что ничего ценного не было найдено ни на телах, ни на месте катастрофы, ни поблизости. Расспросы крестьян ни к чему не привели. Впрочем, они вполне могли промолчать в присутствии людей из Форин Офис. Еще что-нибудь вы слышали?
– Больше ничего.
– Может быть, вы что-либо знаете о ценностях, которые должны были быть найдены? Что вас просили передать мне?
– Они сказали, что вы, возможно, захотите задать мне несколько вопросов, – сказал Эдмундсон.
– Я задал вам вопрос и жду ответа, – бросил Пиквей.
– Естественно…
– Не вижу, чтобы это было естественным. Говорил ли вам что-нибудь Роулинсон перед отлетом из Рамата? Он пользовался большим доверием у Али. Говорил он что-нибудь?
– Ну и что с того, сэр?
Полковник удивленно поднял голову и почесал ухо.
– Та-ак… – проворчал он. – Сдается мне, вы хотели бы замять это дело. А не много ли на себя берете? Если вы ничего не знаете о том, о чем я вас спрашиваю, то так и скажите.
– Мне кажется, что-то все же было, – осторожно начал Эдмундсон. – Боб собирался сказать мне что-то важное.
– Так… – кивнул Пиквей, облегченно вздыхая. – А теперь расскажите мне все, что вы знаете.
– Очень немного, сэр. Боб и я пользовались простым кодом. Мы придумали его для телефонных разговоров: в Рамате их подслушивали. Боб был во дворце и, вероятно, что-то узнал. Он позвонил мне и заговорил о девушке… о «девушке из этой страны». По нашему коду это означало, что есть что-то важное.
– Важное сообщение или что-то другое в этом роде?
– Да. Боб позвонил мне и использовал эти слова. Я должен был подойти к обычному месту наших встреч, это возле одного банка. Но начались волнения, и полиция перекрыла движение. Я не смог найти Боба, а тот не мог найти меня. Он улетел с Али сразу же после полудня.
– Понятно, – сказал Пиквей. – Вы не знаете, откуда он звонил?
– Нет.
– Жаль… – Он помолчал и осторожно задал следующий вопрос: – Вы знакомы с миссис Сатклиф?
– Вы имеете в виду сестру Боба Роулинсона? Я встречал ее с дочерью, но представлен не был.
– Она была дружна с Бобом?
– Ничего не знаю об этом. По рассказам Боба, она его старшая сестра, очень добрая. А вот своего зятя он не любил и всегда отзывался о нем как о самоуверенном осле.
– Ну? Один из наших выдающихся промышленников – самоуверенный осел? Не думаете ли вы, что Боб мог открыть своей сестре какой-нибудь секрет?
– Трудно сказать. – Он вздохнул. – Однако не думаю, чтобы это было так.
– Миссис Сатклиф с дочерью завтра прибывает на «Истерн куин». В порт Тилбюри. – Пиквей замолчал. Глаза его задумчиво смотрели на Эдмундсона. Затем он протянул руку и мягко сказал: – Очень хорошо, что вы пришли.
– Жаль только, что я мало чем мог помочь вам. Вы уверены, что я больше ничего не могу для вас сделать?
– Боюсь, что да.
Джон Эдмундсон вышел. Появился все тот же сдержанный человек.
– Я думал, что смогу послать его в Тилбюри узнать новости от сестры, – сказал Пиквей. – Все-таки он друг ее брата. Но теперь я против. Негибкий человек. Влияние Форин Офис… Пошлю другого.
– Дерека?
– Точно. – Полковник одобрительно кивнул.
– Я могу попытаться сделать это лучше, сэр.
– Пытаться нельзя. Нужен гарантированный успех. И пришлите ко мне Ронни – первым. У меня есть для него назначение.
2
Полковник Пиквей, казалось, снова собирался уснуть, когда вошел молодой человек, которого звали Ронни. Он был высок, темноволос, отлично сложен. Держался немного дерзко.
Полковник Пиквей минуту или две с усмешкой молча смотрел на него.
– Как вам нравится мысль проникнуть в женскую школу? – наконец спросил он.
Молодой человек удивленно поднял брови:
– В женскую школу? Это новость! И что я там буду делать? Мастерить бомбу в химической лаборатории?
– Ничего подобного. Кстати, школа эта – одна из лучших в Англии. «Мидоубанк».
– «Мидоубанк»! – Юноша свистнул. – Скажите, какая честь. Не могу поверить…
– Прикусите свой дерзкий язык и слушайте. Принцесса Шейста, кузина и ближайшая родственница последнего принца Али Юсуфа из Рамата, приезжает туда на следующий семестр. А пока она находится в школе в Швейцарии.
– И что же я должен делать? Похитить ее?
– Конечно нет. Я думаю, что в ближайшее время она может оказаться в центре внимания… некоторых лиц. Хочу, чтобы вы следили за развитием событий, пока я буду отсутствовать. Но я не знаю, кто из наших малоприятных друзей проявит интерес к этому делу и в какие формы он выльется. Что-нибудь заметите – сообщите… получите инструкции, что надо делать.
Юноша кивнул:
– И я опять должен чинить там часы? Или быть художником?
– А не лучше ли вам стать полноправным членом женского коллектива? – Полковник окинул его оценивающим взглядом. – Впрочем, можно придумать и нечто лучшее. Вы что-нибудь смыслите в садоводстве?
– Да, немножко. Когда-то я работал в отделе «Наш сад» газеты «Свид мейл».
– Тьфу! – воскликнул полковник. – Но это же меньше, чем ничего! Я тоже могу писать статейки, списывая их из «Энциклопедии садоводства» и журнала «Садоводство». Ну ладно, не обижайтесь. Поплюйте на руки и беритесь за науку: вам надо хорошенько разобраться в компостах и соломе, научиться пользоваться мотыгой, рыть глубокие траншеи для душистого горошка ну и делать все остальные прекрасные дела. Вы способны на это?
– Все это я делал еще в детстве.
– Знаю. Я знаком с вашей матушкой. Так и решим.
– Но нужны ли садовники в «Мидоубанке»?
– Будьте уверены, – сказал полковник Пиквей. – Каждый сад в Англии нуждается в садовнике. Вот увидите, они будут рады вам.
Сейчас трудно выбирать. Летний семестр начинается двадцать девятого.
– Значит, я должен работать садовником и держать глаза открытыми?
– Да. Надеюсь, что двенадцатилетние красавицы вас не соблазнят. – Полковник придвинул ему лист бумаги. – Какое имя вы себе возьмете?
– Адам. Это больше всего подходит в данном случае.
– А дальше?
– Как относительно Идена?
– Я не уверен, что это созвучно с первым. Лучше Адам Гудмен. Это красивее. Идите и поработайте над своей биографией вместе с Джонсоном. – Он посмотрел на часы. – Для вас у меня больше нет времени. Я не хочу заставлять ждать мистера Робинсона. Возможно, он уже здесь.
Адам (будем называть его новым именем) остановился у дверей, услышав эту фамилию.
– Мистер Робинсон? – с любопытством спросил он. – Он придет сюда?
– Несомненно, – ответил Пиквей. В тот же момент послышалось жужжание зуммера. – Он уже здесь. Мистер Робинсон всегда пунктуален.
– Скажите, – с любопытством спросил Адам, – кто он в действительности? Как его зовут?
– Его имя, – сказал полковник Пиквей, – мистер Робинсон. Это все, что знаю я и что знает кто-либо другой.
3
Человек, вошедший в комнату, вряд ли соответствовал своей фамилии. Точнее, фамилия Робинсон совсем не подходила ему. Он мог бы быть Деметриусом, Айзекштейном или Перонной, хотя и к этим именам он подходил столь же мало. Он не был ни греком, ни евреем, ни португальцем, не походил на латиноамериканца. Но меньше всего он был похож на англичанина по фамилии Робинсон. Был он красив, великолепно одет. Смуглое, а скорее – желтоватое лицо, грустные темные глаза, широкий лоб. Когда он говорил, приоткрывались крупные белые зубы. Руки ухоженные, красивой формы. По-английски изъяснялся без малейшего акцента.
Он и полковник Пиквей обменялись любезными приветствиями.
После того как мистер Робинсон уселся и закурил сигарету, полковник Пиквей сказал:
– С вашей стороны было очень любезно согласиться помочь нам.
Мистер Робинсон с наслаждением затянулся, выпустил дым и наконец заговорил:
– Мой дорогой друг, я думаю, вы знаете то же, что и я. У меня масса знакомых, и они мне многое рассказывают. Не знаю почему.
На это «почему» полковник не смог ничего ответить.
– Из ваших слов я делаю вывод: вы уже слыхали о самолете Али Юсуфа.
– В пятницу, на прошлой неделе, – ответил мистер Робинсон. – Пилотом был молодой Роулинсон. Но катастрофа произошла не по его вине. Здесь замешан некий Ахмет – старший авиамеханик. Он получил очень выгодную работу при новом режиме.
– Значит, это действительно была диверсия. Мы в этом не сомневались.
– Да, этот бандюга – я имею в виду Али Юсуфа – пал жертвой подкупа и предательства. Правда, его система народного образования не может быть названа благоразумной, по крайней мере на мой взгляд. Но теперь это не имеет значения. Нет ничего мертвее, чем мертвый король. Нас интересует то, что оставляют после себя мертвые короли.
– И что же?
Мистер Робинсон пожал плечами:
– Надежный банковский вклад в Женеве, скромный вклад в Лондоне, значительное имущество в его стране – на него наложил лапу новый режим… И наконец, небольшое личное имущество…
– Небольшое?
– Относительно. Во всяком случае, небольшое по объему. Удобное для ношения при себе.
– Но на теле Али Юсуфа, как вам известно, ничего не нашли.
– Нет. Потому что он вручил это молодому Роулинсону.
– Вы уверены? – резко спросил Пиквей.
– Не очень, – извиняющимся голосом ответил мистер Робинсон. – Во дворце так много шпионов. Все не могут быть правдивыми. Но слух об этом был.
– Но на теле Роулинсона тоже ничего не было…
– В этом случае, – промолвил мистер Робинсон, – можно предполагать, что они ушли из страны другим путем.
– Что значит «другим путем»? Что вы имеете в виду?
– Роулинсон, после того как покинул дворец, где получил от Али драгоценности, побывал в одном кафе. Находясь там, он ни к кому не подходил и ни с кем не разговаривал. Затем Роулинсон наведался в отель «Риц-Савой», где остановилась его сестра, и пробыл там около двадцати минут. Сестры в номере не было. Потом зашел в «Мерчентс-банк» на Виктория-стрит, где и разменял чек. Когда Роулинсон вышел из банка, начались волнения. Он отправился на аэродром, откуда вылетел на самолете, подготовленном сержантом Ахметом. Али Юсуф пожелал осмотреть с воздуха только что реконструированную автостраду. Он остановил свой автомобиль в начале дороги, где приземлился Роулинсон. Вылез из машины, вскочил в самолет. Самолет взлетел. Остальное вы знаете.
– И какой же вывод сделали вы?
– Тот же, что и вы, дорогой мой. Что делал Боб Роулинсон целых двадцать минут в комнате сестры, если ему сказали, что ее не будет до вечера? Он оставил ей записку, написанную очень небрежно, что вполне можно было сделать и за три минуты. Чем он там занимался все остальное время?
– Вы намекаете на то, что Роулинсон прятал драгоценности среди вещей сестры?
– Похоже на то. Но кто знает, так ли это? Миссис Сатклиф была эвакуирована вместе с другими британскими подданными спустя несколько суток. Кажется, она прибывает в Тилбюри завтра.
Пиквей кивнул.
– Проследите за ней, – сказал мистер Робинсон.
– Мы собираемся это сделать, – ответил Пиквей. – Все уже организовано.
– Если драгоценности у нее, она подвергнется большой опасности. – Мистер Робинсон закрыл глаза. – Мне так не нравится насилие.
– Вы думаете, дело дойдет до насилия?
– Это интересные люди. Причем нежелательно интересные, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Я вас понял, – хмуро сказал Пиквей.
– Они, конечно, будут дублировать друг друга. – Мистер Робинсон покачал головой. – Возможна путаница…
– А вы сами, какой у вас особый интерес к этому делу? – мягко спросил полковник.
– Я представляю определенную группу заинтересованных лиц, – ответил мистер Робинсон с легким упреком в голосе. – Некоторые камни были приобретены покойным принцем у моего синдиката по очень высокой цене. Люди, которых я представляю, заинтересованы в получении этих камней обратно. Я отважился сказать вам об этом, что, в определенном смысле, не противоречит воле их последнего владельца… Увы, больше ничего сказать не могу. Дело весьма деликатное.
– А вы придерживаетесь определенных принципов, – улыбнулся полковник.
– Ах принципы! Принципы – да! – Робинсон помолчал. – Вы, случайно, не знаете, кто жил в номере, смежном с комнатой миссис Сатклиф?
Полковник косо взглянул на собеседника:
– Дайте подумать… Кажется, знаю. Слева жила сеньора Анжелика де Торадо – испанка, танцовщица из местного кабаре. Возможно, не настоящая испанка, равно как и не настоящая танцовщица. Но у посетителей пользовалась популярностью. С другой стороны жила школьная учительница. Я понимаю…
Мистер Робинсон одобрительно улыбнулся:
– Вы всегда такой. Я пришел, чтобы рассказать вам, а вам уже все известно.
– Нет, нет, – вежливо возразил Пиквей.
– Между нами, – сказал мистер Робинсон, – и мы кое-что знаем.
Глаза их встретились.
– Надеюсь, – продолжил мистер Робинсон, вставая, – знаем достаточно…
Глава 4
Возвращение из путешествия
1
– Действительно! – воскликнула миссис Сатклиф раздраженным голосом, выглянув из окна отеля. – Не понимаю, почему всегда, когда мы возвращаемся в
Англию, идет дождь! Можно и с ума сойти!
– А мне нравится возвращаться, – сказала Дженнифер. – Увидеть, как по улицам ходят англичане! И как хорошо выпить настоящего чая! Хлеб, масло, джем и домашние бисквиты…
– Мне не по душе, что ты столь узко мыслишь, дорогая, – сказала миссис Сатклиф. – Ну что ты можешь рассказать о Персидском заливе, если так стремилась домой?
– Через месяц или два я забуду о загранице, – ответила Дженнифер. – Скажу только, что я рада вернуться домой.
– Ну ладно, не мешай мне, дорогая, и проверь, чтобы внесли все вещи. Теперь я понимаю тех, кто уверяет, что после войны люди становятся бесчестными. Я уверена, что, если бы не смотрела в Тилбюри во все глаза, этот тип, который все время крутился возле багажа, обязательно что-нибудь стащил. А теперь другой мужчина посматривает на наши вещи. Надеюсь, ты знаешь, что есть воры, орудующие на кораблях, и если человек расстроен или его укачает, его легко обокрасть?
– О, мама, ты всегда так думаешь, – насупилась Дженнифер. – Неужели каждый встречный – бесчестный человек?
– Большинство из них.
– Но не англичане.
– Эти не лучше. После арабов и иностранцев англичане на третьем месте. Ну а теперь давай посчитаем. Один большой зеленый чемодан, один черный, два маленьких коричневых, саквояж, клюшки для гольфа, теннисные ракетки и еще один большой чемодан… А где второй зеленый чемодан?.. Ах да, вот он. Теперь маленькие вещи. Раз… два… три… четыре… пять… Да, все верно, все четырнадцать здесь.
– Нельзя ли попросить чаю? – спросила Дженнифер.
– Чай? Но ведь только три часа.
– Я ужасно голодна.
– Хорошо. Ты сможешь сама спуститься вниз и заказать? Я чувствую, что должна отдохнуть, а потом мы достанем все необходимое на ночь. Плохо, что твой отец не смог встретить нас. Почему у него именно сегодня важная встреча с директорами в Нью-Кастелен-Тейн? Кроме того, мы не виделись три месяца… Ты уверена, что сможешь заказать все сама?
– Боже мой! Неужели ты думаешь, что я маленькая? – засмеялась Дженнифер. – Можно я возьму немного денег? Так давно не держала в руках английские купюры!
Она взяла у матери десять шиллингов и вышла.
Раздался телефонный звонок. Миссис Сатклиф подняла трубку:
– Алло!.. Да, да… Миссис Сатклиф…
Вдруг послышался стук в дверь.
Миссис Сатклиф сказала в трубку:
– Один момент, подождите, пожалуйста… – и открыла дверь.
В дверях стоял молодой человек, держащий в руках сумку с инструментами.
– Я электромонтер, – лихо отрекомендовался он. – Здесь неисправно освещение. Вы разрешите взглянуть?
– О, пожалуйста…
Впустив электромонтера в комнату, она вернулась к телефону.
– Можно пройти в соседнюю комнату? – спросил вошедший мужчина.
– Да, да… – Она поднесла к уху телефонную трубку. – Извините… Что вы сказали?
– Мое имя Дерек О'Коннор, – послышался в трубке мужской голос. – Можно мне зайти к вам? Это относительно вашего брата.
– Боб? О нем есть новости?
– Боюсь, что да.
– О… Понимаю… Да, приходите. Третий этаж, триста десятый номер…
Миссис Сатклиф села на кровать. Она уже поняла, что это за новости.
Вскоре раздался стук в дверь. Она открыла и впустила молодого человека.
– Вы из Форин Офис?
– Мое имя Дерек О'Коннор. Мой шеф прислал меня, так как никого больше не оказалось, кто бы мог известить вас.
– Скажите, он убит? Да?
– Да, миссис Сатклиф. Он был пилотом принца Али Юсуфа в Рамате, и они разбились в горах.
– Почему я ничего не слышала по радио на борту корабля?
– Лишь два дня назад все стало ясным. До этого было лишь известно, что самолет пропал без вести. Но они могли сесть в труднодоступном месте, и можно было надеяться… Единственное, что может смягчить вашу боль, – это то, что он умер мгновенно.
– Принц тоже погиб?
– Да.
– Неудивительно, – сказала миссис Сатклиф. Ее голос немного дрожал, но она владела собой. – Я знала, что Боб умрет молодым. Он всегда рисковал. Вы знаете, он летал на новых типах самолетов, всегда выкидывал разные трюки. Я так боялась за него последние четыре года… А не замешаны ли здесь люди?
– Нет, – ответил визитер. – Полагаю, что нет.
– Генри всегда говорил, что Боб рано или поздно разобьется… – тихо проговорила она. Миссис Сатклиф задумалась, вспомнив пророчество мужа, слезы потекли по ее щекам, и она закрыла лицо платком. – Это большой удар.
– Знаю и от души соболезную.
– Боб, конечно, не мог сбежать, – продолжала миссис Сатклиф. – Я знала, что он работает личным пилотом принца. Он хороший летчик. Я уверена, что, если бы он не полетел в горы, ничего бы не случилось.
– Конечно, ничего бы не случилось, – подтвердил О'Коннор. – Но только надежда вывезти принца заставила его полететь в горы. Это было очень опасно, и он отлично знал это.
Миссис Сатклиф кивнула:
– Я все поняла. Благодарю вас.
– Простите, что принес вам печальную весть… Но я хотел бы спросить вас кое о чем. Ваш брат не поручал вам что-нибудь отвезти в Англию?
– Поручал мне? – удивилась она. – Но что?
– Ну, какой-нибудь ящичек или пакет. Отвезти сюда и вручить кому-то здесь, в Англии.
Она покачала головой:
– Нет… А почему вы думаете, что он должен был это сделать?
– Есть одна важная вещь, которую, как мы думаем, ваш брат мог доверить только вам для доставки сюда. Кажется, он был у вас в отеле в день революции?
– Да, он заходил и оставил записку. Но в ней ни слова не было о делах. Только относительно игры в гольф или теннис на следующий день. Я уверена, что он, когда писал эту записку, еще не знал, что после полудня ему придется лететь с принцем.
– И это все, что было в записке?
– Да.
– Вы сохранили ее, миссис Сатклиф?
– Нет, конечно! Совершенно банальная записка. Я порвала ее и выбросила. Зачем мне ее хранить?
– Понимаю, – согласился О'Коннор. – Причины нет. Я только удивлен.
– Удивлены? Чему? – сердито спросила миссис Сатклиф.
– Тому, что в такой день он писал об игре в гольф. Послушайте, может, там было еще другое сообщение? После того текста, который вы прочли, он мог дописать еще что-нибудь симпатическими чернилами.
– Симпатическими чернилами? – недоверчиво воскликнула миссис Сатклиф. – Но ведь они существуют только в шпионских романах!
– Ну, боюсь, что не только в романах, – извиняющимся тоном произнес О'Коннор.
– Ерунда! Я уверена, что Боб никогда не стал бы пользоваться симпатическими чернилами. – Слезы снова потекли из ее глаз. – Извините, я должна взять другой платок… Он, наверное, в другой комнате.
– Я принесу вам его, – сказал О'Коннор. Он вышел в другую комнату и столкнулся с человеком, стоящим у двери.
– Я монтер, – торопливо сказал тот. – Здесь что-то случилось с освещением.
О'Коннор щелкнул выключателем.
– Но здесь все в порядке, – резко сказал он.
– Наверное, мне назвали неправильно номер… – Электромонтер подхватил сумку с инструментами и торопливо выскочил в коридор.
О'Коннор нахмурился, взял со стола сумочку миссис Сатклиф и вернулся к ней.
– Простите меня, – сказал он, поднимая телефонную трубку. – Это номер 310. Вы присылали в номер электромонтера? Да… Да, я подожду… – Он ждал с трубкой у уха. – Нет? В номере все в порядке? И я так думаю… Нет, нет, ничего страшного. – Он положил трубку и повернулся к миссис Сатклиф: – С освещением все в порядке, и администрация не посылала к вам
монтера.
– Что же делал здесь этот человек? Он вор?
– Не исключено.
Миссис Сатклиф заглянула в сумочку:
– Он ничего не взял у меня. Деньги целы.
– А вы уверены, миссис Сатклиф, что ваш брат ничего не положил среди ваших вещей? Абсолютно уверены?
– Абсолютно уверена, – ответила миссис Сатклиф.
– А среди вещей вашей дочери? У вас, кажется, есть дочь?
– Да, она пошла попить чаю.
– Мог ваш брат положить что-нибудь в ее вещи?
– Нет, нет, я в этом уверена.
– Тогда другая возможность, – сказал О'Коннор. – Не спрятал ли он что-нибудь среди ваших вещей в тот день, когда ожидал вас?
– Но зачем Бобу было это делать? Это же абсурд!
– Это совсем не абсурд. Есть серьезные основания предполагать, что принц Али Юсуф дал вашему брату что-то на хранение, а ваш брат мог решить, что самое безопасное место для этого – ваш багаж.
– Это мне не нравится, – сказала миссис Сатклиф.
– Послушайте, миссис Сатклиф, а мы не смогли бы поискать?
– Искать в моих вещах? Распаковать все вещи? – повысила голос миссис Сатклиф.
– Я понимаю, это ужасно. Но это очень важно. Я могу помочь вам, – убеждающе сказал он. – Я часто помогаю матери паковать вещи. Она говорит, что я хороший упаковщик.
– Ну что ж… – сдалась миссис Сатклиф. – Я полагаю… Раз вы настаиваете… Это действительно важно?
– Это очень важно, – ответил Дерек, улыбаясь. – Итак, начнем!
2
Три четверти часа спустя Дженнифер возвратилась обратно. С удивлением застыла она в дверях комнаты:
– Мама, что ты делаешь?
– Мы распаковываемся, – сердито ответила миссис Сатклиф. – Это мистер О'Коннор. Моя дочь Дженнифер.
– Но почему вы распаковываете, а потом снова упаковываете?
– Не приставай, – огрызнулась ее мать. – Есть мысль, что дядя Боб мог положить в мои вещи что-то для переправки сюда. Тебе он ничего не давал?
– Давал мне? Дядя Боб? Нет… Вы распаковываете и мои вещи?
– Мы распаковываем все, – отозвался Дерек О'Коннор, – а когда видим, что там нет того, что нам нужно, пакуем снова. Я думаю, что вам следовало бы чего-нибудь выпить, миссис Сатклиф. Может быть, бренди с содовой? – Он подошел к телефону.
– Пожалуй, я не откажусь от чашки чаю, – согласилась миссис Сатклиф.
– А я уже напилась, – похвалилась Дженнифер. – Хлеб, масло, сандвичи, торт… Все так чудесно!
О'Коннор заказал чай, а затем снова стал распаковывать вещи миссис Сатклиф, проявляя при этом необыкновенную ловкость.
– Ваша мать хвалила вас не зря, – сказала миссис Сатклиф.
– О, я многое умею делать, – улыбаясь, сказал О'Коннор.
Его мать давно умерла, а соответствующие навыки он приобрел на службе у полковника Пиквея.
– Но это только часть дела, миссис Сатклиф. И я попрошу вас быть очень осторожной.
– Осторожной? В чем?
– Революция – хитрая штука, – сказал О'Коннор. – Можно ожидать всяческих сюрпризов. Вы долго пробудете в Лондоне?
– Возможно, до завтра. Муж должен приехать за нами.
– Это хорошо. Но на всякий случай… Если случится что-нибудь неожиданное, позвоните по телефону 999[4 - Номер дежурного Интеллидженс сервис.].
– О! – в восторге воскликнула Дженнифер. – Номер 999! Я позвоню!
– Не глупи, Дженнифер! – прикрикнула на нее мать.
3
Выдержка из газеты:
«Вчера была предпринята попытка кражи в доме мистера Генри Сатклифа. Спальня миссис Сатклиф была обыскана, все вещи разбросаны. Это происходило в воскресенье, когда вся семья находилась в церкви. Прислуга, готовившая обед, ничего не слышала. Человек был арестован полицией при попытке бежать из дома.
Он назвался Эндрю Уоллом и сознался, что он безработный и искал в доме деньги. Заметим, что драгоценности миссис Сатклиф, за исключением нескольких камней, которые она носила на себе, хранятся в банке…»
– Надо сделать решетки на окнах, – предложил мистер Сатклиф в семейном кругу.
– Мой дорогой Генри, – сказала миссис Сатклиф, – кажется, все это по-прежнему связано с беднягой Робертом и нашей поездкой за границу. И я уверена, если взломщики захотят, то смогут сюда проникнуть снова, какие бы меры мы ни принимали. – Она помолчала и добавила грустно, протягивая мужу газету: – Как хорошо сказано – «прислуга». И это о старухе Эллис, которая глуха и с трудом стоит на ногах, и о ее слабоумной дочери, которая помогает матери по воскресеньям!
– Единственное, что мне непонятно: как полиция узнала, что нас грабят? – спросила Дженнифер.
– Самое необычное то, что он ничего не взял, – перебила ее мать.
– А ты уверена в этом, Джоан? – спросил ее муж. – Ты всегда была немного рассеянна.
– Трудно сразу сказать, пропало ли что-нибудь, – раздраженно ответила миссис Сатклиф. – В спальне был беспорядок – ящики открыты, вещи разбросаны, все перевернуто… Я не могла сразу сообразить, что исчезло, хотя никак не могу припомнить, где мой лучший шарф.
– Это был мой шарф, мама. И ты ошибаешься. Его сдуло ветром в Средиземное море. Я брала его и забыла тебе сказать.
– Сколько можно говорить, чтобы ты ничего не брала без моего разрешения?
– Можно мне взять еще пудинга? – спросила Дженнифер, чтобы отвлечь мать.
– Теперь о другом. Надеюсь, ты понимаешь, что «Мидоубанк» – это необычная школа?
– Я не уверена, что мне туда хочется, – сказала Дженнифер. – Я знала девочку, кузина которой там училась. И она говорит, что там ужасно: все их разговоры сводятся к тому, как садиться и выходить из «Роллс-Ройса» и как вести себя, если хочешь попасть на завтрак к королеве.
– И все же ты поедешь, Дженнифер, – сказала миссис Сатклиф. – Ты не представляешь себе, что такое «Мидоубанк». Могу тебе сказать, что мисс Вулстроу принимает к себе далеко не всякую девочку. Тебя взяли исключительно благодаря высокому положению твоего отца и влиянию тети Розамонд. Нам чрезвычайно повезло. А если тебе случится попасть на завтрак к королеве, – продолжала миссис Сатклиф, – то не помешает знать, как следует себя вести.
– Ну хорошо, – сказала Дженнифер. – И все же я надеюсь, что королева часто завтракает с людьми, которые не умеют себя вести, – с африканскими вождями, жокеями, шейхами…
– У африканских вождей отличные манеры, – вставил отец, недавно вернувшийся из деловой поездки в Гану.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=121942&lfrom=931425718) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Ваше превосходительство (англ.).
2
Младший ученик в английских школах, оказывающий услуги старшему.
3
Министерство иностранных дел.
4
Номер дежурного Интеллидженс сервис.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.