По следу волчицы читать онлайн - Вера Пескова

По следу волчицы

Вера Пескова

Счастливая и беззаботная жизнь Киры из стаи Лунного Клыка была в одночасье разрушена по чьему-то злому велению. Теперь за ней идет безжалостная охота. Рожденная от Альфа крови, истинная волчица, она – лакомый кусочек для любого Охотника, и многие готовы на все, чтобы заполучить ее в качестве трофея. Лишь Белый волк способен помочь. Но поможет ли? Усмирит ли свою уязвленную гордость после того, как Кира отказалась войти с ним в пару? Выбрала свободу, наплевав на его и свои чувства… Получат ли эти гордецы второй шанс на счастье?

Вера Пескова

ПО СЛЕДУ ВОЛЧИЦЫ

ПРОЛОГ

«Единственная честная дорога – это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь есть выявление собственным опытом границ добра и зла… Других путей не существует»

    (С.Д.Довлатов)

    Июнь, 2005 г.

Эйнар не хотел ехать в степь. Там было жарко, ветрено, неуютно. Нет хвойных лесов, в которых так хорошо охотиться и так легко прятаться, играя в кошки-мышки с глупыми охотниками. Нет быстрых рек с талой ледяной водой, что как ураган рокочут и несутся вниз по горным склонам. Нет снега, в котором так приятно валяться зимой, перекатываться со спины на живот, медленно превращаясь в большой снежный ком – себе и другим на потеху.

В степи слишком жарко. Скучно. И еще страшно немного – все видно, как на ладони, нигде не спрячешься.

Но там живет девчонка, что ему так понравилась. Высокая, загорелая, с белыми татуировками на руках. Глаза у нее зеленые, что первая весенняя трава в лесу. И пахнет от нее вкусно – медом и корицей. Хочется вдыхать ее запах снова и снова, пока голова не закружится.

Отец сказал, что это хороший знак. Значит, девчонка будет парой Эйнару. Значит, будут сильные дети, которые смогут объединить разрозненные и слабые скандинавские стаи. Если этого до них не сделает Эйнар.

Отец возлагал на него большие надежды…

– Отдашь письмо Виктору, скажешь, я шлю большой привет и благодарность, – напутствовал Эйнара отец.

– Хорошо.

– Возьми леденцов еще. Отдашь девочке. Они ей нравятся.

– Хорошо.

– И не гляди хмуро так. Она ведь тебе приглянулась? Приглянулась. Вот и поживи у них до зимы. Присмотрись. Поухаживай, в конце концов, – при этих словах отец довольно хмыкнул в густые усы, – К зиме вдвоем к нам вернетесь.

– Хорошо.

– Да что ты заладил «хорошо, хорошо»! Не подведи меня, понял? У нее сильная кровь, нам этот союз очень нужен.

– Хорошо, – в который раз пробурчал Эйнар и пошел собираться…

Семья девчонки встретила его с радушием. А вот сама она вела себя с ним настороженно. Леденцы из рук приняла, стараясь не касаться его пальцев. Поблагодарила тихо и спряталась за спину отца. Но Эйнар успел заметить, как смешно морщится ее нос, когда она вдыхала его запах. И как стремительно темнеют зеленые глаза…

ГЛАВА 1

    Сентябрь, 1988 г.

Я родилась в стае Лунного Клыка, в ночь первого осеннего полнолуния, когда тяжелая желтая луна так торжественно заливала своим светом бескрайние степи.

Двадцать шесть лет прошло, но я до сих пор помню как мама вынесла меня, укутанную в шерстяную шаль, на улицу и показала луне. Мне тогда, конечно, было не до светящегося плывущего в воздухе шара. Я ревела, надрываясь, оглашая округу своим плачем. И когда лунный луч коснулся моего сморщенного красного тельца и оставил на нем свой белый след, мама прижала меня к груди и отнесла в дом.

Лунный отпечаток застыл на моем теле раз и навсегда – в виде молочно-белых тонких узоров, словно от мороза на стекле. Они бежали по всей длине рук, от ключиц до пальцев, заканчиваясь у самых ногтей. Такие знаки луна оставляет только на истинных волках, рожденных в великой степи.

– Я назову тебя Кира. Моя маленькая хозяйка степей, – нежно прошептала мама.

Я появилась в семье, где мать и отец были Альфа волками. Отец – главой стаи. Мать – главой в нашем доме. Никогда не было так, чтобы отец ей перечил. Они, оба донельзя упрямые и волевые, умудрялись уживаться друг с другом почти без ссор и растить меня в любви и согласии.

Других детей у них не было. Теперь я знаю, что и не могло быть. Мать-волчица дарит своим истинным детям только одного отпрыска, но это всегда Альфа. Сильный, выносливый, такой волк живет очень долго. Обычно рождается мальчик, законный наследник и будуший глава стаи. Гораздо реже – девочка. Тогда, вырастая, она уходит в дом Альфа-волка из другого клана, к своей паре.

Если таковая отыщется.

Думаю, родители хотели найти мне достойного мужа, чтобы у меня была такая же счастливая семья, как у них. Потому как с раннего детства отец радушно принимал в своем доме гостей и выставлял меня, робевшую под оценивающими взглядами, на показ. Я была желанной невесткой для многих оборотней. Во мне ведь текла кровь истинных волков. Кровь Альфы. Я стала бы украшением и гордостью любой стаи и родила бы очень сильного отпрыска.

Волков у нас побывало много. Но мне почему-то запомнились только двое – старый друг отца со своим сыном, прилетевшие на мои кристины из самой Норвегии. Высокий и худой, парень с холодными голубыми глазами подарил мне коробку диковинных леденцов. Мама лишь языком цокала, мол, избалуют девочку вконец.

Незнакомый волчонок пах соленой морской водой и соснами. И я жмурилась от удовольствия, когда вдыхала этот запах.

    Сентябрь, 2004 г.

Когда мне исполнилось пятнадцать, в стае случилось событие, последствия которого преследуют меня до сих пор…

Это я понимаю теперь, когда удалось, наконец, сложить два плюс два. Мне дорогого стоило докапаться до правды и была б моя воля, я бы повернула время вспять и сделала все по-другому. Но жизнь – она настоящая стерва и за каждую минуту счастья в ответ преподносит тебе годы страданий.

Но обо всем по порядку.

Мы весело отпраздновали мой день рождения, а неделю спустя Вика – одинокая Бета-волчица – привела в стаю обращенного волка. Кажется, это она его обратила, и с радостным блеском в глазах поспешила представить всей стае. Я хорошо помню, что мама тогда обозвала ее дурой и залепила звонкую пощечину. Отец за Викторию не заступился, позволил моей матери высказать свое мнение и лишь молча взирал на то, как у бедной Вики на глаза навернулись слезы и как она, затравленно оглядывась по сторонам, поспешила скрыться в своем доме, вместе с новоиспеченным оборотнем.

Мне странно и страшно было это видеть. В моих глазах мама всегда была спокойной расссудительной волчицей и очень радела за стаю. Она никогда прежде не обижала Вику, напротив, всегда пыталась помочь и терпеливо выслушивала ее жалобы на несчастливую женскую долю. Не понимаю, что заставило маму поднять на Вику руку. Что ее так разозлило?…

Обращенного волка в стаю все же приняли. Но с тех пор начались разлады. Сначала по мелочам: то вещи пропадут, то соседи поссорятся на ровном месте. Постепенно конфликты перерастали во все более крупные. Через полгода уже три семьи покинуло стаю. Потом на пару месяцев наступило затишье.

Все это время Вика не показывалась на глаза, она больше не приходила к нам домой и вообще перестала появляться на людях.

Мои вопросы об этой волчице мама попросту игнорировала.

    Май, 2005 г.

Однажды ночью мне случилось подслушать разговор родителей. Они сидели, закрывшись в папином

кабинете, но окно было приоткрыто.

Я как раз возвращалась с пробежки.

Была последняя неделя мая. Вовсю цвели незабудки и крестовник, и воздух был наполнен тонким сладким ароматом. Суховей разогнал редкие облака, очистив небо, но принес с собой жару и сухость. Из-за него в этом году опять, наверное, неурожай будет…

По весне мне нравилось бегать ночью. Тихо, хорошо, дышится легче, потому что ночью ветер спадает, а с ним и жара. Можно было спокойно бегать босиком. Земля, накалившаяся за день, остывала медленно.

Я аккуратно, стараясь не шуметь, закрыла ворота. Постояла минуту, пытаясь отдышаться, и тут приметила слабый свет, льющийся из окна отцова кабинета на первом этаже. Через приоткрытые створки до меня долетел взволнованный шепот родителей.

Подкравшись поближе, я прислушалась.

– От Вики что-нибудь слышно? – спросила мама.

– Нет, не появлялась. Мои парни всю округу прочесали, но ее и след простыл, – ответил отец.

– Плохо. Это очень плохо, Витя, – мамин голос был полон печали.

– Этот ее волчара…надо было его сразу…

– Тише, Витя, – зашипела мама, – Кто ж знал, что он такой… Его не нашли еще?

– Нет. Но найдем. Я его сам найду и шкуру с него сдеру, – в папином голосе мне послышалась неприкрытая ярость.

Я зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть от удивления. Значит, Вика и ее обращенный волк сбежали. Но почему? Что они такого натворили, что отец так взъелся на них? Должно быть, что-то действительно серьезное!

В кабинете, между тем, повисла долгая пауза. Я уже развернулась было, намереваясь незаметно скрыться в доме, но тут мама опять подала голос:

– Ну, а что там сын твоего першего друга норвежца, скоро приедет?

– На следующей неделе.

Значит, этот волчонок, от которого так вкусно пахнет морем и хвоей, опять к нам заявится.

Интересно…

    Июнь, 2005 г.

Молодой скандинав, как и сказал папа, приехал спустя неделю. На этот раз один, без отца. Мой папа встретил его почти как родного и даже поселил в нашем доме, на цокольном этаже. Я посмеивалась про себя тихонько: заточили дорогого гостя в подвал, как в темницу, вот оно, хваленое гостеприимство степных волков. Но парень, кажется, рад был жить в холоде и сырости, он совсем не жаловался.

Кто-то скажет, что неприлично селить у себя молодого волка, когда в доме несватаная дочь. Но мне было уже шестнадцать. Я понимала, на что рассчитывали мои родители. Они хотели выдать меня за него замуж.

Альфа волки практически непобедимы. Мать-Волчица дарует им острый ум, красоту и силу, равную которой сложно отыскать. Но, взамен, отбирает надежду на большую крепкую семью. Найти свою пару Альфам удается редко. И хотя родить от такого оборотня может любая волчица, законный отпрыск рождается только один. И только от волчицы Альфа крови.

Меня угораздило родиться Альфой. И теперь мои родители были вовсю заняты поисками достойного мужа. Чтобы не прервался род Лунного Клыка и чтобы я не досталась кому попало.

Молодой волк мне нравился, но я его побаивалась. Он нагло рассматривал меня, когда думал, что не вижу, и глаза его медленно наливались кровью. Я не знала, хорошо это или плохо. Но от греха подальше старалась держаться в стороне.

Эйнар, так звали этого угрюмого волка, не искал со мной встреч. Все дни напролет он проводил с моим отцом. То на охоте, то на рыбалке, то еще где. А по вечерам допоздна сидел в кабинете или закрывался в выделенной ему комнате, в подвале. Говорил, что там ему дышится свободней. Уж больно раскален здешний воздух для его легких. Даже ночью дышать трудно.

Мы виделись с ним только за ужином, когда вся семья собиралась за столом, уставленным блюдами из мяса или рыбы. Да, моя мама любила готовить. Эйнар ел молча, бросая на меня косые взгляды, и исчезал сразу после окончания трапезы.

Впервые он заговорил со мной лишь спустя три недели…

Я как раз собиралась на танцы. Оделась понарядней, выпросила у мамы модные босоножки на шпильке, подвязала длинные волосы в высокий хвост. Долго крутилась перед зеркалом, пытаясь найти изъян, потому что если увижу я, увидят все. Волчицы – народ вредный и ревнивый. Они мне потом долго косточки будут перемывать, если дочь Альфы не будет выглядеть идеально.

Была еще одна причина моей к себе придирчивости. На дискотеке обещался быть Коля, парень, которому я была совсем непрочь подарить свой первый поцелуй. Сердце начинало биться чаще, а щеки вспыхивали румянцем, стоило мне только подумать об этом. Все подружки хвастались, что уже целовались, и только я чего-то ждала.

Точнее, кого-то.

Коля казался подходящим вариантом. Высокий, с длинной челкой и загадочной чуть грустной улыбкой. Я, кажется, ему тоже нравилась. Он постоянно пытался невзначай дотронуться до меня при встрече, и когда это ему удавалось, улыбался тепло, заглядывая в глаза.

Я подмигнула своему отражению в зеркале и, очень стараясь не сорваться на бег, выскочила в прихожую.

У входной двери меня ждал сюрприз.

Эйнар собственной персоной.

Он закрывал собой дверной проем и, сложив руки на груди, смотрел на меня, такую нарядную и еще минуту назад счастливую. В голубых глазах загорались красные огоньки.

– Ты куда? – без предисловий спросил он.

– На танцы, – улыбка медленно сползла с моего разрумяненного лица.

– Пойдем, провожу. Темно на улице.

И он отступил на шаг назад, давая – нет, не пройти – протиснуться между его торсом и дверью. Я опешила от такой наглости. Ну, вот ведь, хам, прямо в доме моих родителей!.. Я решительно шагнула к выходу.

Его близкое дыхание обожгло кожу. Растерянно моргнув, я подняла на него глаза и застыла, словно кролик перед удавом. Разум отказывался понимать, почему по телу вдруг побежали мурашки, а ноги стали ватными. А эти его голубые глаза…я тонула в них, и выбраться не было сил. Возникло странное желание прикоснуться к его лицу. Погладить. Расправить непослушные белые волосы, падавшие на лоб.

Эйнар смотрел на меня без тени улыбки. Он просто очень внимательно смотрел мне в глаза, и я готова была поклясться, что я видела в них отражение своих эмоций.

Но волшебный миг расстаял. Волк вышел за дверь, обернулся ко мне и проронил:

– Ты идешь или как?

Иду. Я вздохнула и нехотя поплелась следом.

Мы вышли со двора, и мне пришлось снять каблуки, я боялась поломать или босоножки или свои ноги. Двинулись неспеша вдоль пыльной дороги, Эйнар чуть впереди, я – за ним, отставая на шаг или два. Безоблачное ночное небо было сплошь усеяно звездами, луна светила мягко, заливая своим чарующим светом дорогу, бескрайние пшеничные поля по обе стороны. Нас с Эйнаром. Ощущение словно мы попали в сказку, так было безмятежно и красиво вокруг.

В детстве я представляла, что купол ночного неба – это большой дуршлаг, а звезды – дырки, через которые на землю льются дожди. Интересно, если я расскажу об этом Эйнару, он посмеется или покрутит пальцем у виска?…

Мы почти пришли, когда я вдруг поняла, что мне расхотелось на дискотеку. Бог с ним, с этим Колей, в другой раз поцелую. Если я ему нравлюсь, он подождет. И потом, мне почему-то совсем не хотелось, чтобы Эйнар видел нас с Колей вместе.

– Эйнар, – позвала я, – Что-то мне расхотелось идти.

Дотронулась было до его плеча, но в последний момент отдернула руку, испугалась. Вдруг оттолкнет? Он такой хмурый,

неулыбчивый, молчаливый. Как тут понять, нравлюсь я ему или нет? Напридумываю себе сейчас всяких глупостей, и обожгусь о его холодность. Плакать потом в подушку по Эйнару не хотелось.

Волк развернулся медленно, подошел ко мне вплотную, возвышаясь почти на голову. А я еще думала, что у меня рост высокий… Под его буравящим взглядом я невольно отступила на несколько шагов назад. Хмыкнула про себя. Надо же какой сильный. Если я, Альфа, под его взглядом отступаю, что ж тогда говорить о Бета или Омега волках? Вот же, достанется каким-то бедняжкам такой вожак.

– Погуляем тогда? – предложил он.

– Хорошо.

Неожиданно.

Сама не знаю, почему согласилась. На самом деле мне хотелось домой. Свернуться калачиком под одеялом в своей комнате и заснуть поскорей. От Эйнара подальше.

Но раз согласилась, надо идти. Я огляделась и кивнула в сторону парка, пустынного в такой поздний час. Мы двинулись по узкой дорожке, прошли по густой траве, молча, кидая друг на друга косые взгляды. Через пару минут свернули на тропинку с выкрашенной в желтый цвет одинокой лавочкой. Эйнар вдруг потянул меня к этой лавочке, все так же молча. Но на границе круглого пятна света, отбрасываемого старым покосившимся фонарем, он резко остановился.

Не успев затормозить, я уткнулась носом ему в спину.

– Извини, – промямлила.

Неудобно получилось. Я совсем не хотела так близко к нему подходить.

А Эйнар вдруг резко развернулся и обнял меня за талию. Кажется, только глухой не услышал моего судорожного вздоха.

– Ты что дела…? – начала было я.

Но дерзкий волчонок не дал мне опомниться. Склонился и поцеловал в губы.

Он застал меня врасплох. Я, округлив глаза от удивления, попыталась промычать, чтоб отпустил немедленно. Даже ударила пару раз кулачком по его груди, для верности. Но он только обнял крепче и впился губами еще сильнее.

Меня словно в кипящую лаву опустили. Температура тела моментально повысилась. Ладони вспотели, а сердце застучало как бешеное, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Колени обмякли, и я ухватилась за его плечи, чтобы не упасть. Голова закружилась от нехватки воздуха, и возникло ощущение, что я задохнусь сейчас… Но сладкая пытка все длилась и длилась. И вот мне уже начало казаться, что все это грезится. Что нет никакого поцелуя. И Эйнара нет. Я сплю, наверное… А потом захотелось ответить на этот жаркий поцелуй. Я закрыла глаза и обвила руками его крепкую шею.

Эйнар оторвался на секунду, смущенный, видимо, моим напором.

Я тут же залепила ему пощечину. Звонкий шлепок огласил округу, и стайка воробьев испуганно взметнулась вверх с ближайшего куста.

– Я тебе не разрешала.

Этот наглец хмыкнул и снова поцеловал. На этот раз настойчивей, чуть грубее. Дернул за хвост, заставляя меня закинуть голову и прижаться к нему всем телом. С моих губ невольно сорвался стон – то ли боли, то ли наслаждения.

– Моя, – выдохнул он мне в губы.

Спорить с ним не было сил, я просто хотела, чтобы он целовал меня еще и еще.

Домой мы вернулись, держась за руки. Я глупо улыбалась, облизывая припухшие от поцелуев губы. Эйнар старался не смотреть на меня, но каждый раз, когда наши взгляды встречались, в радужке его ледяных глаз ярким огнем вспыхивали красные искры. Тогда я сжимала его руку сильней, и он сжимал мою в ответ, и по телу разливалось приятное тепло.

– Моя, – повторил он тихо, сорвав прощальный поцелуй с моих губ.

На следующее утро я долго лежала в постели и прокручивала вчерашнее событие в голове. Было ли это так хорошо, как говорили про то подруги? Да. И даже лучше. Его прикосновения вызывали странную реакцию в моем теле. От поцелуев сладко кружилась голова, и хотелось чего-то еще. Чего-то большего… Интересно, значит ли это, что мы созданы друг для друга? Или это у всех оборотней так?

Вылезать из кровати не хотелось. Мне было стыдно. Я не знала, что сказать Эйнару. Что мне понравилось, и я хочу еще? А что, если он не захочет? Казалось, что у меня на лице все написано, и любой поймет что случилось вчера и станет смеяться надо мной.

Я решила не высовывать носа из комнаты, пока все не разойдутся по делам. Из окна было отлично видно наш двор, и отследить кто когда покинул дом было проще простого. Вот отец с Эйнаром, таким же хмурым, как обычно, уехали в лесополосу, ставить силки на грызунов.

Вот мама выбежала в магазин. Опять, наверное, молоко закончилось.

Ужом просочившись сквозь приоткрытую дверь спальни, добежала до ванной, залезла в душ. Из душа на кухню, живот уже сводило от голода. Потом возьмусь за уборку. Надо бы и на пробежку время выделить. А там и отец с Эйнаром вернутся…как этому наглому норвежцу в глаза смотреть, я не знала. А вдруг он все расскажет моим родителям, смеха ради, чтобы пристыдить меня?

Я невольно тронула губы и, не удержавшись, мечтательно улыбнулась.

За этим занятием и застала меня мама.

– Кира, у тебя что-то горит! – крикнула она мне с порога.

Это подгорал мой тост. Я забылась и совершенно не заметила, как из тостера заструилась тонкая сизая дымка.

– Доча, что с тобой? Ты что это в облаках витаешь?

Ой. Я обернулась, виновато улыбнувшись. Хотела было извиниться, но слова застряли в горле.

– Кир, все хорошо?

– Угу, – кивнула я.

Мама посмотрела на меня как-то странно. Потом поставила сумку с продуктами на стол и спросила осторожно:

– Ничего рассказать мне не хочешь?

– Я целовалась с Эйнаром, – выпалила я, краснея как помидор.

Уф. Призналась. Ну вот, теперь пусть смеется…

Но мама не смеялась. Она улыбнулась нежно, а потом подошла и крепко прижала к груди.

– Тебе нравится Эйнар?

– Угу, – потупив взор, ответила я. Маме я не могла врать.

– А как целовал, тебе понравилось?

– Очень, – едва различимый шепот.

Больше она ничего не стала спрашивать. Лишь покрепче обняла, погладила меня по голове и поцеловала в макушку, прям как в детстве. А ведь мне уже шестнадцать!

– Ну, слава Матери-Волчице, – услышала я ее довольный голос.

Вечером родители куда-то ушли. Сказали, идут проведать папину сестру, а то давно, мол, родственников не видели. Но я же помню, что они только на прошлой неделе собирались! Нутром чуяла, что это они специально, чтобы нас с Эйнаром наедине оставить. Первый попавшийся предлог нашли, хитрюги.

Как оказалось, их старания не увенчались успехом. Скандинав не вышел на ужин, хоть мама и испекла его любимый мясной пирог. Эйнар заперся в своей комнате и не выходил целый вечер. А я кусала локти от досады и сомнений. Глупые мысли лезли в голову. Ему не понравилось со мной целоваться. Я зря ответила на поцелуй, надо было притвориться, что мне все равно. Пусть бы добивался до посинения или пока не надоест. А я, дура, поддалась, и он сразу потерял ко мне интерес. Уверена, что так и было. Я ему просто разонравилась.

Гордость и обида не позволяли мне заснуть. Я ворочалась, пытаясь прогнать эти дурацкие воспоминания о его губах, целующих мои то с нежностью, то с грубым напором, требуя подчинения. О его сильных руках, заставляющих меня плавиться словно свечка. И глаза с пугающими алыми искрами, притаившимися за нежно-голубыми кристаллами льда… Я зарычала и в отчаянии запустила подушкой в стену. Следом полетела простыня.

Измученная и злая, встала с кровати, понимая, что не засну, пока не поговорю с Эйнаром. Если я ему

не нравлюсь, пусть скажет об этом открыто. Авось не умру от горя.

Я на цыпочках спустилась на первый этаж. Свернула было на лестницу, ведущую на цокольный этаж, но тут из кухни донесся звон посуды. Родители вернулись? Рановато что-то. Они сказали, что всю ночь проведут у тети Инны… Настежь распахнув кухонную дверь, я застала Эйнара за поглощением маминого пирога. Вот же!.. Со мной, значит, ужинать не захотел, прятался от меня, трус поганый!

На глаза навернулись слезы.

– Приятного аппетита, – нарочито громко сказала я, – А что же ты со мной ужинать не стал?

Я готова была на стенку лезть от обиды. И еще от стыда, за то, что позволила себе пустить этого наглеца в свое сердце. Надо было нажаловаться вчера папе, чтоб выгнал этого хама взашей из нашего дома. Чтоб носа своего больше здесь не показывал!

– Или, что, уже не нравлюсь?

Эйнар отодвинул пустую тарелку, неторопливо облизав жирные от масла пальцы. А потом посмотрел на меня так… мне не по себе стало. Глаза из прочразно-голубых в одно мгновение превратились в два алых уголька.

Я отступила к выходу. Вся злость в миг улетучилась, сменившись страхом. Ой, не стоило, кажется, на него кричать. Не буди лихо, как говорится…

– Нравишься, – тихо и очень четко произнес Эйнар.

И медленно двинулся ко мне, застывшей, как статуя, в дверном проеме. Страх сковал тело, я могла лишь молча смотреть как он подходит ко мне, как берет мое лицо в свои руки, проводит измазанными в масле пальцами по щекам, пунцовым от недавней злобы.

– Ты – моя волцича. Моя. Понимаешь, что это значит, Кира? Я выбрал тебя и никому не отдам. Никогда, – прошептал он, глядя мне в глаза.

И коснулся моих искусанных от волнения губ своими, твердыми и горячими. И страх вмиг исчез, а руки сами собой потянулись к его плечам. Я поняла, что не могу и не хочу сопротивляться.

– А целоваться ты не умеешь, – с ухмылкой заметил он через минуту.

– Да как ты…?! – начала было я, но его настойчивые губы заставили меня замолчать.

– Ничего, я тебя научу, – сказал он спустя еще минуту.

Я открыла глаза и увидела улыбку на его лице. Первую улыбку с тех пор, как он к нам приехал. И она была такой заразительной, что я не сдержалась, улыбнулась в ответ.

– Что?

– Ничего, – я пожала плечами, – Просто первый раз вижу, как ты улыбаешься. Тебе идет.

Он улыбнулся еще шире, обнажая острые клыки, и притянул меня к себе так сильно, что дышать стало тяжело. Голова опять закружилась.

– Почему на ужин не пришел? – спросила я, когда вновь обрела возможность дышать, – Я думала, ты меня избегаешь.

Эйнар посмотрел на меня как на дурочку. В глазах явно читался упрек. Он назвал меня своей волчицей, а я тут извожусь глупыми мыслями о том, понравился ему наш первый поцелуй или нет.

– Я тебя не избегаю. Просто…дела были. Надо было проверить кое-что. Я вернулся только час назад.

Странно. Я-то думала, что он весь вечер дома был. Не заметила совсем, уходил он или нет. Очень странно.

Должно быть, мысли, как в зеркале, отразились на моем лице, потому что Эйнар тут же добавил:

– Извини, не успел тебе сказать. Все случилось в последний момент.

– Что – все?

– Отец тебе сам расскажет, – ушел он от прямого ответа.

– Ладно, – я не стала спорить.

Но про себя подумала, что все это как-то немного подозрительно. Эйнар шпионит за кем-то тайком? За моим отцом или по просьбе моего отца? Что он там может на ночь глядя проверять? Воображение разгулялось, прямо детектив какой-то… Надо с отцом завтра обязательно поговорить. Пусть объяснит.

– Как ты быстро соглашаешься, – Эйнар довольно прищурился.

– Не могу с тобой спорить, когда ты вот так…близко стоишь, – выдохнула я.

Волк посмотрел мне в глаза пристально и…я опять пропала. Не заметила даже, как сама потянулась к нему, обвила руками шею и осторожно коснулась губами его губ. Реакция была молниеносной. В тот же миг он ответил на поцелуй с таким чувством, что по всему телу пробежала сладкая дрожь, а колени подкосились от внезапной слабости. Его руки с моей талии опустились на бедра и сжали больно, вызвывая странное томящее чувство внизу живота.

Я тихонько всхлипнула и прижалась к нему, как могла ближе.

– Нет, – он вдруг отстранился, тяжело дыша, – Кира, иди лучше спать.

Я вопросительно подняла брови.

– Иначе я за себя не ручаюсь… Я тебя прям здесь, на кухне… Мне твой отец потом голову открутит!

Он меня прям здесь на кухне…что?

И тут до меня дошло. Оооооо. Он хочет сделать со мной то же самое, о чем так упоенно рассказывала недавно одна из старших подруг. То, что по ее словам, невозможно сравнить ни с каким другим удовольствием на свете. Первый раз, конечно, немного больно, но ради такого стоит и потерпеть…

Нет, не хочу, чтобы больно. Не сейчас, я не готова еще.

Эйнар словно прочел мои мысли, он нехотя разомкнул объятия и нежно погладил по распущенным волосам.

– Спокойной ночи, моя маленькая степная волчица.

– До завтра, – прошептала я и поспешила обратно в свою комнату, пока имела еще силы расстаться с этим волком-искусителем.

Увы, но на следующий день нам не суждено было увидеться.

Родители вернулись ранним утром. Отец – удивительно спокойный, а мама, наоборот, сильно чем-то встревоженная. Никогда еще не видела ее такой. Она фурией влетела в дом, кинулась на кухню, где застала меня завтракающей в гордом одиночестве. Ничего не объясняя, резко сказала:

– Собирайся. Я тебя к бабушке отвезу.

Не просьба, а приказ.

– Когда? – спросила я с набитым ртом.

– Сейчас. Пакуй вещи. Быстро. Выезжаем через пять минут.

И пулей вылетела из кухни, оставив меня удивленно пялиться на пустой дверной проем.

С Эйнаром попрощаться не дали. Я с грустью отметила, что он и сам не вышел меня проводить. Разглядела только его точеный профиль, когда на минуту приоткрылась дверь в папином кабинете, впуская внутрь пару Бета-волков, папиных помощников.

Непонятное волнение возникло в душе. Не волнение даже, предчувствие чего-то плохого. Я взглянула на маму, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Но она лишь схватила меня за руку и торопливо потянула к машине, припаркованной у ворот. Так, ни сказав никому ни слова, мы уехали к бабушке, на Черное море.

ГЛАВА 2

    Июль, 2005 г.

Бабушку ту я никогда прежде не видела.

Она жила недалеко от Ольгинки, в одноэтажном деревянном домике с покосившейся калиткой и ставнями, выкрашенными в желтый канареечный цвет. Это невольно напомнило мне о лавочке в парке, о первом поцелуе с Эйнаром… так хотелось поскорей вернуться домой и снова его увидеть!

Зачем мы вообще сюда приехали?

Сглотнув слезы, я вылезла из машины и поплелась к домику вслед за мамой, упорно молчавшей всю дорогу.

У калитки мама остановилась в нерешительности.

– Ирина Федоровна, – тихонько позвала она, вглядываясь в пустой двор, в темные окна старого дома.

Ответа не последовало.

– Бабушка! – громко выкрикнула я.

– Кто тут кричит? – отозвались мне низким грудным голосом откуда-то из сарая, – Нет никого. Уходите по добру, по здорову!

– Ирина Федоровна, это я – Вера. Я…я Киру к вам привезла, погостить немного.

Тишина. Мы с мамой переглянулись, и она пожала плечами, как бы извиняясь за такой нерадушный прием. Поставила дорожную сумку у калитки и потянулась было к ручке. Но тут во дворе показалась

и сама бабушка. В длинном сарафане и цветастом переднике на не по-стариковски стройном теле. Темные короткие волосы перевязаны косынкой, грязное измазанное землей полотенце перекинуто через плечо, а зажатый в руках передник полон мелких черных ягод смородины.

И белые татуировки тонкими узорами тянутся по рукам, точь в точь как у меня.

– Уходите, – еще раз сказала женщина и, развернувшись к нам спиной, неспеша направилась к дому.

– Ирина Федоровна, пожалуйста! – жалостливо раздалось ей вслед.

Я знала, что мама не привыкла просить. У нас в доме она была главной, даже отец – глава стаи – с ней не спорил. Она никогда не кричала, просто потому что знала, ее просьбы будут выполнены. А тут какая-то старая волчица от нее нос воротит. Я подумала, что мама не вытерпит, разозлится и выскажет сейчас незнакомой бабушке все, что о ней думает. Но мама даже и не думала повышать голос, она просто стояла и умоляюще смотрела старой волчице в спину.

Уже на самом пороге, женщина, не оборачиваясь, махнула нам рукой. Впустила, значит…

Я неуверенно посмотрела на маму.

– Иди, Кирочка, – она подтолкнула меня легонько в спину, открывая калитку.

– А ты?

– А я домой поеду, – мама покачала головой, – До темноты надо добраться.

Я ковыряла землю носком шлепанца, не решаясь поднять на маму глаза. Не хотела, чтобы она видела мои слезы и обозвала слабачкой.

– Иди, доча, не бойся.

– Ты вернешься за мной? – глупый вопрос. Но не спросить не могла.

Мама рассмеялась:

– Ну, конечно. Лето закончится, и приеду. А если не я, то Эйнар тебя заберет… У вас же с ним все хорошо?

– Угу, – кивнула я, опустив голову еще ниже.

– Ну, тогда Эйнар и заберет. Люблю тебя.

Она поцеловала меня в макушку, подвинула ко мне сумку и быстрым шагом, не оглядываясь, двинулась к брошенной у дороги машине.

– И я тебя люблю, – прошептала я ей в спину.

– Что, бросила тебя твоя мамашка? Оставила старой волчице на съедение, – сипло рассмеялась показавшаяся в дверях Ирина Федоровна.

И с этой лютой бабулей мне предстояло провести остаток лета! Я мысленно взвыла.

– Ну, ребенок, не стой столбом, заходи. Голодная небось, с дороги-то?

Мой робкий кивок.

– Руки вымой тогда и за стол.

Мне выделили маленькую светлую комнату в конце коридора, окном выходившую в лес. Вид открывался завораживающий – я никогда прежде не видела леса и все никак не могла наглядеться на это чудо природы. Сочно-зеленый в эту пору, с молодым цветущим кустарником, стелящимся у подножия высоких сосен. С пышными каштанами с их белыми приторно-сладкими цветками-свечками, пробирающимися сквозь густую листву. Кромка старого дуба на горизонте, каждый вечер так ярко окрашенная заходящими лучами солнца. И пушистые сосны, гордо тянущиеся к небу. Из-за них лес был похож на огромного колючего ежа. Свежий хвойный запах разливался по округе, и я, распахнув окно, вдыхала его полной грудью.

Запах сосен напомнил мне об Эйнаре. Интересно, все ли с ним порядке? Рассказал ли уже моему отцу о нас?…

В ту ночь мой волк впервые приснился мне. Я бежала через лес и видела, как след в след за мной ступает Эйнар. Он не бежал, но без усилий всегда оказывался рядом, стоило мне остановиться. Я улыбалась ему и манила рукой в свою сторону. Но он не подходил. Бледный и напуганный, он постоянно оглядывался, пытаясь высмотреть что-то или кого-то в густом темном лесу.

Я звала его, но он не откликался. Лишь молча следовал за мной, словно тень. А я боялась его спугнуть, боялась, что если сделаю шаг в его сторону, он развернется и уйдет. И я неслась сквозь чащу, подгоняя себя и его, пока мы оба не оказались на небольшой, залитой лунным светом поляне.

– Эйнар, – позвала я опять, чуть не плача.

Мне очень хотелось подойти к нему и обнять, уткнувшись носом в широкую грудь.

Почувствовать его теплые ладони на талии, его горячие нетерпеливые губы на своих губах.

И в отчаянии я сделала шаг навстречу…

Тихое предупреждающее рычание раздалось за моей спиной. Я обернулась…

Сон исчез. Я открыла глаза.

В комнате я была не одна. Чье-то горячее дыхание опалило лицо. Буквально в сантиметре от моей кровати стоял серый волк и злобно рычал, оголив желтые клыки.

Я не выдержала и заорала…

– Всех соседей перебудила, – ворчала бабушка, разливая малиновый чай по глубоким керамическим чашкам.

– Извини. Могла бы предупредить, – я попыталась оправдаться.

А что бы вы сделали, если б проснулись нос к носу с голодным рычащим волком? Наверняка бы тоже закричали. Если не от страха, то хотя бы от неожиданности.

– В следующий раз кричи потише.

– В следующий раз предупреждать надо перед тем как волком перекидываться и в спальню к посторонним пробираться.

Не бабушка, а монстр какой-то.

– Ладно, ладно, – она подняла руки в примирительном жесте, – Я ж пошутила. Сны твои подсмотреть хотела. Подумаешь, делов-то.

– Ну и как, увидели что-нибудь интересное?

Я забралась с ногами на стул и сидела, насупившись, обхватив колени руками, ожидая пока ароматный чай немного остынет. Волчица придвинула ко мне тарелку с золотистыми тонкими блинчиками, густо смазанными сметаной, и спросила:

– Скажи-ка, а кто такой этот Эйнар?

– Никто.

– Ну, как никто? Полночи его во сне звала, и – никто… Жених твой, что ли?

– Допустим, – я осторожничала.

Сама еще не разобралась, кто мне Эйнар.

– А сколько лет-то тебе?

– Почти семнадцать.

– Вот же Витя, сынок! – всплеснула руками волчица, – Вот же павлин ощипанный! Дочке еще семнадцати нет, а он ее уже сосватал…и когда успел?

– Меня еще никто ни за кого не сватал, – гордо ответила я.

Баба Ира прищурилась хитро:

– А мне кажется, дело тут решеное… Так это что ж, мать тебя от надоедливого жениха спрятала, до свадьбы?

– До какой свадьбы? – я чуть не поперхнулась блинчиком от неожиданности. – Отец ничего не знает еще…А я…может, и сама замуж не пойду. Не решила еще нравится мне Эйнар или нет.

Старая волчица весело рассмеялась в ответ. Отпила с причмокиванием сладкого чая и пробубнила:

– Ой, гордая! Вся в отца пошла…Ну, да ляд с вами. Жизнь все по своим местам расставит. Любовь там и у вас или как.

На самом деле, мне очень хотелось верить, что любовь. Я постоянно о нем думала. И днем и ночью. Стоило только закрыть глаза, как я видела его хмурое лицо. Ждала своего волка с замиранием сердца каждый день, а перед сном, как заклинание, шепотом произносила его имя, надеясь увидеть во сне. Разве это не любовь?

– Ждешь его? – баба Ира словно мысли мои прочла.

– Угу.

– Ну, придет тогда, не кисни только. У вас с ним вся жизнь впереди. Намилуетесь еще.

У бабушки было хорошо. Я помогала ей по хозяйству, а когда не была занята, подолгу бродила по лесу, вдыхая чарующий аромат сосновой хвои. Каждый вечер угощалась вареньем из смородины и ела вкуснейшие пироги с крольчатиной. Кроликов бабушка, кстати, ловила сама.

Иногда я бегала к морю. Купаться боялась, но смотреть на эту неповоротливую бескрайнюю синеву могла часами. Сидела на галечном пляже и пыталась представить, какое же море там, откуда родом бледный и вечно угрюмый Эйнар.

Еще я очень ждала маму. Бабушка вечно что-то бурачала про строптивых и неблагодарных невесток, которые сынков из дома уводят, но я не обижалась. Баба Ира оказалась доброй и отзывчивой по

натуре, хоть и резкой на словах. Я понимала, что ни маму, ни меня она не обидит.

Так тянулись дни…

А в начале сентября, поздно вечером к нам ворвался взъерошенный запыхавшийся Бета-волк из моей стаи. Я сразу его узнала, это был один из папиных помощников. Я видела его в отцовом кабинете как раз в то утро, когда мама увезла меня к бабушке.

Волк нагло вломился в дом и с порога взволнованно начал скороговоркой рассказывать что-то про стаю и моих родителей, размахивая руками и беспрестанно оглядываясь по сторонам. Как будто в любую минуту мог войти кто-то еще.

Бабушке удалось вытолкнуть его во двор, плотно прикрыв узкую входную дверь, но я-то все равно все слышала. У истинных волков слух острый. Бета выкрикивал что-то про сговор, охотников и нападение, случившееся совсем недавно. Буквально неделю назад. По его словам, стая разделилась, и некоторые волки пошли против вожака. Якобы их вел Эйнар. Я четко слышала, что он несколько раз повторил это имя.

Я застыла от удивления и беспокойства. Дурное предчувствие зародилось в душе…Эйнар против моих родителей?… Нет, быть не может…

А Бета меж тем продолжал – дом родителей был окружен, и последовала отчаянная схватка. В это же время кто-то привел в поселок охотников. И опять всплыло имя Эйнара. Потом был страшный пожар, уничтоживший почти все вокруг.

Виктор и Вера погибли.

На этом месте Бета понизил голос до свистящего шепота:

– В живых остались только двое. Я и тот…предатель… паскуда норвежская… Я должен забрать девочку немедленно! Только я смогу защитить ее от этого чудовища… Он знает, где ее искать. Он убьет ее, если она останется здесь, если не примет мою помощь!

Что он сказал? Мои родители…Погибли?

Слово не укладывалось в голове… Нет, неправда. Бред какой-то. Чья-то очень злая шутка…Мои родители…

Погибли?!

Погибли??!!

Смысл сказанного доходил медленно. Просачивался в сознание по капле, как черный вязкий деготь…а потом… меня словно обухом по голове ударили. Перед глазами все поплыло, раздвоилось, колени подкосились от внезапной слабости, и я рухнула на пол.

Я ничего не понимала. Как погибли? У кого не хватило ума схватиться с Альфа парой из стаи Лунного Клыка? За всю свою недолгую жизнь я не могла припомнить ни одного скандала, ни одной угрозы в адрес моего отца или матери. В стае их уважали и власть не оспаривали. Никаких набегов наши волки не совершали…

Территорию не поделили? Чья-то зависть? И почему вдруг Эйнар – предатель? Он не предатель. Отец ему как родному сыну доверял. Бета волк лжет!

Или нет?

Мне стало холодно. А через минуту ощущение холода сменилось страхом, да таким сильным, что все мое тело затрясло, как в лихорадке. Губы шептали «мама, мамочка», а слезы все лились градом по щекам.

Я забилась в угол, за большой резной сундук, накрытый выцветшим одеялом. Не сразу поняла, что острый всплеск эмоций всколыхнул что-то внутри меня, и оно проснулось, заворочалось, и теперь искало выход наружу…О Матерь-волчица, во мне просыпался волк!

Тело начало странно изгибаться, пальцы скрючились, а грудная клетка вдруг страшно хрустнула и начала расти в размерах.

Внутренний голос подсказывал, что надо выбираться на улицу.

В этот миг я была благодарна своему отцу за то, что он заранее подготовил меня к первому обращению. Он начал обучать меня с десяти лет. Рассказывал о том, каким образом меняется тело и о боли, которую обязательно нужно терпеть. Волк, вырвавшись на волю в первый раз, особенно опасен, потому что бесконтролен. Животное всегда стремится взять верх, и не у всех получается его обуздать. Только Альфы способны устоять при первом обращении. Потому что только Альфы без последствий способны перетерпеть дикую боль, сковывающую все тело.

Теперь я поняла о какой боли говорил мой отец. Я едва успела выскочить в предбанник, как тошнотворная волна захлестнула с головой. Где-то на краю сознания я слышала собственные истошные крики. Но остановиться не могла. Мне бы доползти до двери…

Царапая выросшими когтями деревянный пол, я вытолкнула себя в дверной проем и из последних сил бросилась бежать. Стрелой промчавшись мимо бабы Иры и Бета-волка, я услышала ее отчаянное:

– Стой! Кира!

И уже волку:

– Верни ее, быстрей!

И Бета-волк, что принес страшную весть, тут же бросился следом за мной.

О, как невыносимо болело все тело! Голова буквально раскалывалась на части от нахлынувших запахов и звуков. Кровь пульсировала в висках. Все это сливалось в жуткую какофонию в моей голове, заставляя кричать в голос, надрывая гланды. Колени подогнулись, и я с размаху упала на колючую траву, чуть не расшибив лоб. Суставы скрутило и с жутким хрустом вывернуло в другую сторону. Челюсть увеличилась, сквозь режущую боль я чувствовала, как во рту проросли клыки. В следующую секунду все тело выгнулось дугой, и от яркой вспышки в мозгу я чуть не потеряла сознание.

Когда вновь открыла глаза, все плыло. Но острая боль ушла, остался только нестерпимый зуд. Я попыталась почесать спину, но поняла, что не могу дотянуться. Странно.

Повернув голову, увидела шерстяной бок, бледно-серый лоснящийся мех. От страха вскочила…на четвереньки.

Ох! Меня тут же повело… удержать равновесие стоило поистине титанического труда.

Привалилась боком к дереву, пытаясь понять, что происходит. Покрыта шерстью. На четвереньках…

Да я обратилась в волчицу!

Я еще переваривала эту мысль, когда невдалеке раздался слабый шум, заставивший моего зверя встрепенуться. Чуткий нос мог теперь уловить многие звуки и запахи за километры. Это было не то, чтобы ново – я и раньше, как истинный волк, чуяла больше, чем подвластно простому человеческому обонянию. Но сейчас, в облике волчицы, все чувства обострились в десятки, если не сотни, раз. И это приводило в замешательство и заставляло неустанно вертеть головой и вздрагивать от каждого шороха.

Неимоверным усилием воли я попыталась взять контроль и заставить мою волчицу вычленить один запах из многих. Почуяла Бету из своей стаи. Того самого волка, примчавшегося к бабушке посреди ночи.

Это он шел по моему следу.

Волчица заскулила и кинулась бежать дальше в лес, в самую чащу…

Не помню, как долго бежала. Мне показалось, что целую вечность. Лапы начали подгибаться от усталости и, в конце концов, я повалилась на траву, пытаясь перевести дыхание. Впереди виднелся небольшой овраг с иссохшим старым деревом на дне. Оголенные корни его чуть выступали из-под земли, причудливо сплетаясь. Если постараться, можно залезть под эти коряги и притаиться, зарывшись в прошлогодней запревшей листве. Я на животе съехала в овраг, заставляя волчицу поменьше скулить, и протиснулась под большие белесые корни. Светлая шерсть мгновенно измалась в зловонной грязи, но волчица успокоила – так оно сподручней, запах отобъет.

Умная волчица.

Лежа в укрытии, снова прислушалась. Никого. Кажется, оторвалась…

Зачем убежала, не знаю. Было какое-то странное тревожное чувство, засевшее в груди. Волчица сказала, что надо бежать, и я решила ей довериться. Отец ведь всегда твердил, что доверять нельзя никому, кроме своего волка. У зверя прежде всего работает инстинкт самосохранения. У тебя с ним на двоих одно тело, умрет человеческая оболочка, умрет и зверь. А потому волк всегда, до

последнего вздоха, будет тебя защищать.

Разум подсказывал, что правильным решением было бы пойти с Бета-волком. Он ведь папин помощник, он меня защитит. Кто, если не он, расскажет мне, что случилось и почему во всем винят Эйнара. И как…погибли мои родители.

Вдруг в сознание ворвался знакомый запах. Морская соль и хвоя. О, я хорошо помню его, так пахнет мой Эйнар…

Эйнар! Волчица тут же высунула мордочку из-под корней дерева и повела носом, пытаясь определить, с какой стороны шел запах. Насколько сильно она не доверяла Бета-волку, настолько же сильно она желала сейчас увидеть Эйнара.

На дне оврага, разумеется, я ничего не могла рассмотреть. Поэтому пришлось заставить вочье тело вылезти из укрытия и осмотреться. На первый взгляд все было тихо, не считая копошащихся в прелой листве жуков. Стараясь не шуметь, вскарабкалась наверх, кое-как стряхнула налипшие на бока грязные листья, и снова огляделась.

Краем глаза уловила какое-то движение. Впереди слева, за высокими деревьями, медленно двигался Бета-волк из моей стаи. Он осматривался и беспрестанно принюхивался, видимо, боясь потерять мой след. Я застыла, стараясь не выдать себя ни малейшим движением.

Действительно ли он хотел спасти меня, укрыть от Эйнара? Почему он уверен, что Эйнар – предатель?

Волчица оскалилась. Ей определенно не нравился Бета-оборотень. Странно. Вроде бы никогда в стае от него неприятностей не было. Всегда спокойный, покорный, любой приказ отца исполнял бесприкословно.

Мой любимый запах моря и сосен внезапно стал гораздо ощутимей. Обоняние не подвело, и уже через минуту я заметила второго волка, идущего след в след за первым. Волк был очень большой. Сразу видно, не степняк. У нас волки все мелкокостные, поджарые, со светло-серой шерстью, что так красиво отливает серебром в лунном свете. Этот же, наоборот, казался размером чуть ли не с медведя, был широк в груди, а белоснежная густая шерсть свисала длинными прядями с боков. Страшные глаза, налитые кровью, блестели как раскаленные угли.

Удивительно, что несмотря на огромные размеры, волк двигался абсолютно бесшумно. Ни одна веточка не хрустнула под его широченными лапами все то время, что он шел за Бетой.

Но вот волк из моей стаи почуял чужака, обернулся…зарычал…

Белый волк тоже оскалился. Глаза полыхнули красным огнем. Он сделал шаг в сторону Бета-самца. Замер. Спустя мгновение – еще шаг.

Бета, казалось, был в нерешительности. Я понять не могла, почему он не убегает. Ведь Белый Волк его сейчас раздавит, как букашку! Надо бы залаять, предупредить как-то. Но волчица велела не двигаться.

Как в немом кино я наблюдала за двумя волками, застывшими друг против друга. Не знаю, сколько это могло бы продлиться, но вот Бета не выдержал, первым отвел взгляд в сторону. Прижал уши к мохнатой голове.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=21231204&lfrom=931425718) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.